- Расскажи про свое первое вторжение - насколько мне известно, силы Конфедерации произвели неожиданный удар по Протоссам на одной из подконтрольной им колонии. Ты принимал участие в этой компании? - спросил я у ветерана той войны.
Старик, словно зачарованный, смотрел на меня, очевидно, вспоминая те времена, потом достал коробку и вынул из нее большую черную сигару. Закурив ее и сделав первую затяжку, старик вновь посмотрел на меня и кивнул:
- Да, я был там, черт побери! Вторжение на Коралис... - задумчиво проговорил он. - Меня забросили туда в составе 34-й огнеметной бригады. В те времена мы еще не имели прецедентов войны с этими тварями, наше руководство думало, что огнеметчик - это машина убийств, - спокойно проговорил старик, - Никто даже и не предполагал, насколько этот род войск окажется беззащитен и в тоже время эффективен против Протоссов. Первую бригаду огнеметчиков набирали среди обычных парней во время большой мобилизации, происходившей в предверии неизбежной войны с Протами - это потом туда стали брать только наркоманов, которые за дозу наркотиков были готовы пойти на что угодно... - с отвращением сказал старик. - По всем информационным каналам шла реклама, где рассказывалось, как легко и просто можно набрать свой коэффициент убийств огнеметчику. Показывали кадры, как человек с огнеметом элегантно сжигает прота. Ты же знаешь, каждый прот обладает врожденным энергетическим щитом - так вот, под воздействием струи огня этот щит достаточно быстро исчезает, начинает гореть плоть. Ты бы знал, как она у них воняет... - с какой-то радостью закончил старик.
- Ты что-то говорил про "коэффициент убийств"? Я не разу не слышал про этот термин... - удивленно спросил я.
- Ну да, ты же ничего не знаешь об этом... Сначала думали, что война будет короткой и бескровной, но все же под мобилизацию попадало почти все население мужского пола. Наши начальники отлично понимали, что среди рядовых и сержантов - то есть тех, кто будет непосредственно принимать участие в боевых действиях - появится барьер, дающий возможность более высоким по званию избегать риска собственной жизни, подставляя тех, кто ниже их по званию. Было введено понятие - коэффициент убийств. При столкновении автоматически ввелся подсчет количества убитых единиц противника. Каждый имел возможность в любой момент боя посмотреть свой коэффициент убийств, отражающийся на небольшом браслете, крепящемся на левой руке. Набрав определенный коэффициент, воин Конфедерации автоматически получал очередной звание. Достигнув младшего офицерского звания - лейтенанта, он имел возможность уйти в увольнение, или продолжить свою военную карьеру. Достаточно просто и доступно.
- Но почему сейчас об этом ничего не известно? Я имел возможность ознакомиться со множеством источников, но про коэффициент убийств слышу от тебя впервые, хотя прошло всего-то семьдесят лет? - заинтересованно спросил я.
- Понятия не имею, возможно, подобный способ является аморальным для тех, кто не был в боях и не знает, сколько счастья приносит очередное убийство. Ты начинаешь считать, сколько тебе осталось, чтобы выбраться из этого ада, все остальное кажется столь незначительным. Убийства становятся кровавым соревнованием, где в случае победы тебя ждет приз - Крейсер-24, который увозил счастливчиков домой. Но, признаться, у некоторых жажда убийства доходила до крайности, особенно у нас - огнеметчиков. Ребята бросались в самую гущу боя, отлично понимая, что не выживут... Так хотелось быстрее набрать вожделенную сумму трупов, - старик плюнул на пол и затянулся сигарой, руки у него дрожали, - Их разрывали на ошметки, порой из этой мясорубки вылетала левая рука, а браслет на руке продолжал отсчитывать трупы. Знаешь наш девиз? "Осторожность - сущность бытия". Те, кто следовали этому простому правилу, выживали, пусть единицы, но шанс был у всех!
Я был поражен, до сих пор мне казалось, что война была намного гуманнее, но слушая этого ветерана войны, парня, который умудрился выжить, будучи огнеметчиком, у которых смертность составляла не чуть ли не девяносто пять процентов, я открывал для себя новую грань того, что происходило в те годы. Словно прочитав мои мысли, старик продолжал:
- Ты даже не представляешь, что происходило в ту первую зачистку! Это нужно было пережить... - он закрыл глаза, откинулся на спинку кресла, на котором он сидел, и бросил недокуренную сигару в окно, - Мы тогда только высадились на этот гребанный Каралис, - старик тихонько вздрогнул, - Это была темная планета. Я не знаю, как это называется научным языком, но Солнце в той системе было очень тусклым. Разглядеть, что твориться от тебя в паре метров, было почти невозможно. Ребята смеялись, говорили, что будут бить протов, как кротов, пусть только высунутся. Воздух был пригодный для дыхания, и мы ходили лагерю без защитных костюмов. По периметру были установлены фонари, и в лагере было все отлично видно. Наша бригада должна была прикрывать с флангов в случае сопротивления, которого особенно никто и не ожидал. Тогда все думали, что все будет просто... Высадились, закрепились, зачистили местность и улетели. Идиоты, - вдруг закричал старик и ударил кулаком по тумбочке, что стояла рядом, - Командование послало небольшой отряд на разведку. Буквально через пару минут, после того как ушли ребята, вдалеке послышались вопли и выстрелы. Посыпались резкие команды капитана, и вот уже три бригады мобильной пехоты и, собственно говоря, наша бригада парней с огнем, была готова выступать на помощь ребятам, попавшим в беду. Впрочем, база не давала разрешения на наш рейд, ребята сверху не решались оставлять лагерь без прикрытия. Вдали все еще слышались одинокие выстрелы, но через пару минут все стихло, и наступила оглушающая тишина. Все поняли, что они погибли. Погибли ВСЕ, до одного. Какая-то неудержимая ярость охватила меня, да не только меня, весь лагерь вдруг превратился в растревоженный улей. Каждый хотел пойти и отомстить протам за гибель наших ребят. Послышались выкрики, призывавшие пойти и надрать задницу этим уродам прямо сейчас, не дожидаясь, когда нам дадут добро, я тоже что-то кричал... Наши вопли заглушил громкий голос нашего капитана, - "Закрыли пасти! Всем хочется отомстить за наших, я бы и сам не прочь выпотрошить кишки из этих тварей, но мы не ЗНАЕМ, что там и кто там! Я не могу рисковать всеми вами ради призрачной цели! Поэтому все заткнулись и ждем, что скажет база!". Мы уважали капитана, он не бросал слов на ветер и отвечал за каждого, кто здесь находится, а мы... Мы ведь доверяли ему, как родному отцу. Все поутихли и замерли в ожидании. Неожиданно справа послышался пронзительный визг. Несколько десятков глаз уставились в этом направлении в ожидании того, что должно последовать, вскинув винтовки и направив огнементы, готовые дружно дать залп в случае необходимости. О том, что на нас напали с другой стороны, мы поняли по воплям тех, кто попал под штыки протов. Все замерли, уставившись на здоровые фигуры бойцов протов. Наши ученые классифицировали их, как "Фанатики". Почему им дали подобное название, я понял лишь позже... От их брони исходили голубоватые вспышки, из каждой руки торчал огромный штык, у некоторых с них капала кровь... Один из них подбежал к пехотинцу, вонзил оба штыка в грудь и резко развел руки в стороны. Грудная клетка несчастного оказалась разорвана на две части, из нее вывалились внутренности, винтовка упала из его рук на землю, и он сам грузно повалился вниз, все еще хрипло дыша. Все 4 бригады стояли и смотрели, как очередной пехотинец, был разорван на две части и отброшен в сторону, словно тряпичная кукла - мы не понимали, что происходит. На фотографиях, которые нам показывали во время обучения, эти создания выглядели по-другому. Там не было столько ненависти в их темно-синих глазах, не было стекающей крови на лезвиях, там было все по другому. Из оцепенения всех вывел вопль капитана - "Стреляйте, идиоты!!!". Щелкнули затворы, и началось... Пули с визгом отлетали от энергетических щитов протов, а те подбегали к очередной жертве, и просто разрывали ее на куски. "Огнеметы, по одному, вперед, своих не заденьте, придурки!!!" - вопил капитан, раздавая пинки всем, кто находился рядом, при этом постоянно стреляя из своего дробовика. Я выскочил вперед всех и с каким-то остервенением нажал на гашетку. Струя ярко-желтого пламени вырвалась вперед, покрывая слоем огня прота, который расправлялся с очередной жертвой. Прот повернулся в мою строну, но по его телу уже не пробегали всколыхи голубого свечения - энергетический щит уже не работал. Пули пехотинцев, попадавшие в него, вырывали громадные куски его плоти, раскидывая их вокруг. Синяя кровь хлестала во все стороны, но проту, видимо, было наплевать на это - я был его ЦЕЛЬЮ. Он шел ко мне, а я жег и жег его из своего огнемета... Очередная пуля попала ему в голову, вырвав кусок его лица вместе с левым глазом, и тут словно кто-то вынул из него батарейки - он упал на колени, постоял в этом положении немного и упал лицом вперед. У кого-то сквозь какофонию звуков боя отчетливо пискнул счетчик убийств, я же смотрел на труп и не мог шевельнуться. Словно огромный груз навалился на меня, не давая мне возможности даже шевельнутся. Я видел, как ко мне шел еще один фанатик - я смотрел в его синие глаза, а он - в мои. Мне показалось, что он улыбается. По нему стреляли, но его щит все еще держал пули пехотинцев. Для меня время словно замедлило свой ход, звуки пропали, я отчетливо видел, как подлетает очередная пуля, медленно отскакивает от энергетического щита и отлетает в сторону, по всему телу прота пробегает синяя волна отдачи, а тот, ничего не замечая, медленно, но бесповоротно идет дальше ко мне, чтобы УБИТЬ меня. Откуда-то вырывается один из наших, медленно направляет огнемет, и в сторону прота вырывается столб пламени. Щита уже нет, кожа прота в некоторых местах обуглилась. Прот медленно повернулся в сторону парнишки, и очередная волна пламени окатила прота с ног до головы. Медленный и плавный взмах, лезвия прота вонзаются в грудь парня, словно нож в колбасу, прот резко выдергивает свои орудия убийства, и ярко-алая кровь тонкой струйкой разбрызгивается во все стороны - парень медленно оседает на землю, поворачивает голову в мою сторону и недоумевающе смотрит на меня. Он еще не может понять, что он умрет через мгновение, ему хочется жить, разделаться с этой тварью, быть победителем, черт побери!... Он закрывает глаза и последний раз пытается вздохнуть - по телу пробегает агония и он замирает. Неожиданно я слышу свой собственный животной вопль! Вокруг вопли, выстрелы, хрипы, шипения огнеметов, визг пуль, отлетающих от энергетических щитов протов, приказы капитана, а еще я и этот прот. Кто-то включает нормальную скорость времени... Мы смотрим друг другу в глаза, мы полны ненависти друг к другу. Между нами несколько метров, я нажимаю на гашетку огнемета, но, что-то заело, и он отказывается работать. Огнемет летит в сторону, я выхватываю кинжал из-за пояса, я знаю, что у меня нет шансов, но все равно бегу на прота. Прот размахивается и с разгона вонзает свои лезвия мне в живот, поднимает меня над землей, но я не чувствую боли, размахиваюсь и вонзаю кинжал ему в правый глаз. Я вкладываю в этот удар всю ненависть, боль, страх, а еще неумолимое желание выжить здесь, в этой мясорубке жизни! Прот тихо стонет и отбрасывает меня на землю, я зажимаю левой рукой живот, не давая вывалиться из него моим кишкам - кинжал все еще в моей руке, я привстаю на колени, и снова вонзаю его в прота, насколько только могу. Перед глазами черные круги, в ушах бешенный ритм сердца, заглушающий все остальные звуки - я падаю на землю и чувствую, как тело прота падает где-то рядом. Отчетливо слышу писк на моем счетчике убийств. Я лежу на боку, пытаясь открыть глаза... Живот представляет собой фонтан боли, и я даже не могу пошевелить ногами - наконец, с трудом приподнимаю веки. Напротив лежит поверженный мною прот, его левый глаз, отсвечивая синевой, смотрит на меня... Я отлично понимаю, что он мертв, но не могу оторваться от этого взгляда, он приковывает своей синей ненавистью ко мне... Я пытаюсь закрыть глаза, но чувствую, что не могу этого сделать - глаза открыты против моей воли. Черная пелена предстает перед моими взором и я теряю сознание...
- Чем закончилась та бойня? - потрясенный услышанным спросил я.
- Мы победили, приятель, но потери... Из пяти десятков выжило чуть больше двадцати. Ранены были все, никто не остался свободен от памятной царапины фанатиков. Знаешь, сколько было этих бестий? - старик прищурился и, не дожидаясь моего вопроса, ответил, - двенадцать! - воскликнул он, - всего двенадцать этих тварей разнесли почти весь лагерь. Даже нашему капитану досталось. Мне потом рассказали, что дробовик капитана не приносил повреждений фанатикам, если уж реактивный снаряд винтовки отскакивал от энергетических щитов, то что могла сделать обычная дробь... Разозлившись и проклиная наше руководство, собственно говоря, снабдившее его этим оружием, капитан отбросил в сторону свой дробовик, схватил дубину, валяющуюся на земле. Он пошел разбираться с единственным выжившим протосом. "Прекратили стрелять!!", - завопил тогда капитан, медленно приближаясь к протосу. Все выстрелы стихли, все уставились на грандиозное зрелище - рукопашную схватку нашего капитана и протоса. Энергетический щит протоса уже не функционировал, но в остальном протос был полностью здоров. Они начали кружить друг перед другом, никто из них не решался напасть первыми. Протосс не смог выдержать этой пляски смерти и бросился на капитана. Капитан же метнулся в сторону, пытаясь увернуться от смертоносных лезвий, но все же получил две глубокие царапины в бок. Быстро перегруппировавшись, капитан опустил свою огромную дубину на плечо протоса, отчетливо послышался хруст ломаемых костей. Не обращая внимания на боль и сломанную руку, протос снова кинулся в атаку и попытался вонзить штык здоровой руки капитану в грудь, но капитан ждал этого рывка, спокойно и мягко уклонившись в сторону, он нанес удар чудовищной силы по затылку протоса. С чавкающим звуком во все стороны брызнула светло-голубая масса - протос, как подкошенный, упал лицом вниз, дернулся и замер, тихий писк счетчика на руке капитана послужил сигналом для радостных криков, подбадривающих капитана. Капитан же, отбросив в сторону дубину, ухватился за раненный бок, сквозь зубы тихо сказал: "Вызывайте базу, нам нужна помощь!" и откинулся на землю.
- Черт побери! - воскликнул я, - а ваш капитан был смелым парнем.
- Еще бы! Позже он предстал перед трибуналом за безрассудные действия, которые могли привести к гибели всего личного состава. Правда, случай был достаточно уникальным. В конечном итоге капитан получил медаль "за храбрость" и несколько суток гауптвахты...