|
|
||
Не быть мне монахом,
А мучиться детским страхом.
По грязным ложам-плахам
Скитаться и мытарствовать,
Взыскуя Небесного Царствия!
Как устал я, бездомный пес,
По чужим носиться пристанищам.
Ни брата у меня, ни товарища, -
Я просто машина по переработке слез.
В темной камере, страшной камере,
Где живое умерло-замерло,
Я скрываюсь, сыночек маменькин.
И мерещится в каждом звуке
Предстоящая Святых Святая,
И укаченный, убаюкаюнный,
Улетаю туда, улетаю...
----------
В воздухе носятся августейшие мощи,
Спят в мусорных ящиках святые тощие.
Однажды и нас так застанут спящими
Среди пыли и пепла в мусорных ящиках.
И будут блеклые летать листочки
От переписки нашей по ветру, заочной...
Какая почта, Боже, что за почта!
---------------
Когда-нибудь и мы взлетим на воздух,
Мир вывернется наизнанку, -
Все кончится пустой консервной банкой.
---------------
Дождь идет и дождь идет.
Все, мой друг, и музыка не в счет.
Смоет все тона, скроет все следы.
Наши письмена под снегом не найти.
Спит в пустыне Йорик, череп, в нем змея.
Ах как душу колет - кто там ждет меня
За седьмой околицей, за чужой границей?
Чья душа так колется и кому не спится?
Дождь идет и дождь идет.
Смоет буквы, а слова - не в счет.
Плачет листик на мокрой стене.
Это - рукопись обо мне.
-------------
Здесь кто-то ходил и дышал.
Отверстые двери, стены поруганы.
Доходит молитва исподтишка,
И краска сползла с церковной хоругви.
Хозяйка стащила ее из собора,
Когда разорванный храм отпевали,
И слышно было, как в ангельском хоре
Небесные звуки беззвучно рыдали.
--------------
Я пишу, живу и умираю.
А зачем и кто - не знаю.
Лишь тоска во мне неземная,
Заживо сгорая, разлагаюсь и постигаю.
Гносис мой крестно-агнцев.
Ночь и свеча на полке.
Не надо ничего бояться,
Чужих людских кривотолков.
----------------
Господь укрепляет духовно
И силы дает претерпеть.
Утешимся мыслью оной,
Следуя хищникам в клеть.
--------------
Для смирения полного, крайнего
Надо в ящике спать, нищим хаживать.
Надо с рванью водить компанию,
Никого не будить и не спрашивать.
На вокзале спать и с охотою
Кровь давать лейтенанту прохожему.
Приходите, я вам поработаю
Агнцем закланным Промысла Божия.
Послужу я вам плахой инкогнито,
Но не вам, а себе срублю голову.
Освятится печаль моя проклятая
Средь тоски моей, жертвы моровой.
Когда сердце в ночи воет кошкою,
Удалишься супружества нежного
И пойдешь тропою нехоженной,
На духовном пути неизбежною.
Слезы выльются - литр в утешение.
Ноги в кровь источатся о тернии.
Рок когтистый, а не вдохновение
Скребет спину мне, давит шею.
О, такая моя доля липовая
Претекать за всех мучимых и обидимых.
Вдалеке от мира выпало мне
Слезы лить о святых невидимых.
----------
Смирение, покой, тишина.
Не спеша пьется чаша до дна.
Мера гнева пришла и ушла,
А нам ждать еще - тсс, тишина.
Спим под тихими тайнами плит.
Я живой, потому что болит.
А кто мертв, тот блажен, терпелив;
Ему надобно наших молитв.
Тишина - как в предверьи конца.
И как после него час спустя.
...Сподобиться жить всепростя.
-----------
Все то же, все то же, все то же,
Меняются лишь времена.
Капает тихий дождик,
Совсем размыл письмена.
Все так же легкие стонут, -
Их вопля не оборвать.
И так безопасно-просторно
В гробу безвестности спать.
Не комната это, не улица,
Столетняя пыль на чехлах.
И надо бы, надо проклюнуться,
Иначе рассыплемся в прах.
Простерла Покров Матерь Божия.
Икона Ее так горька.
Все то же, все то же, все то же.
Прибавь-ка в печи уголька.
-------------
...А завтра суббота Судного дня,
И никто не заметит, что я исчез.
Поминая другого, себя хороня,
Будут реквием петь мне, служить благовест.
------------
Я - заноза на теле Христовом.
Век я прожил свой бестолково.
Моя бедная карма отыщется
Где-то среди вурдалаков кладбищенских.
Пройдена моя дорога, пройдена,
Как проходная родина.
Нечего сказать мне, нечего,
Проходи мимо, милая женщина.
Мне не надо ничьего сострадания,
Нет покоя мне и нет оправдания.
Я - как "проклятый на иконе",
Как больной, заключенный в зоне.
Не на скелете держусь, а на страхе,
Что последнюю снимут рубаху,
Ссадят где-нибудь на земле Врангеля
И отнимут крест и Евангелие.
Тогда, Господи, помоги по вере мне
Не повеситься на первом дереве.
--------------
О земной жизни.
О, Бог тебя хранит, земная мастерская,
Где прожил я свой век, гордыню распиная.
Ищите меня в Освенциме -
Там моя аудиенция.
------------
С доскою от гроба Господня
В московской я жил преисподней.
------------
Играет скрипка без футляра
(футляр - тело, скрипка - душа)
О плоть, ты дно резервуара
Для кошмара.
С какою радостью нездешней,
Пойду я на разлуку злую
С тобой, мой спутник безнадежный,
Когда Господь меня взыскует.
О тело мое, как ты чуждо,
Как в тягость мне и как не нужно.
Станок для пыток даст однажды трещину,
Не вечно же терпеть мне муку вечную.
И этот ящик с кобрами и отпущения козел,
Этот источник бед моих и зол
Однажды навсегда меня оставит
И тем Себя Господь восславит.
---------------
...В две тысячи трехтысячном году
На след твой наконец я нападу.
--------------
Под потолком у вечности дремучей
Мирская жизнь - мушиная липучка.
На дне бутылки из-под молока
Как муха мертвая - моя тоска.
Мотылек, дружок, дурачок
Пролежал я свой век в гробу.
Ах, черкните о мой коробок...
Не могу, отсырел, не могу.
-----------
Еврей.
Сидит старый и пыльный еврей
ой-ой-ой, ой-ой-ой,
Пережил он столько друзей
Ой-ой-ой, ой-ой-ой,
Не семьи у него, ни детей
Ой-ой-ой, ой-ой-ой.
Кругом грязь и пыль и песок.
Дуло с пулей въелось в висок,
Он болтается на волоске,
На от вешалки ветхом крючке.
Такой брошенный тихий еврей,
Грязный вшивый обивщик дверей.
Скоро быть предвещаной беде.
Секретарша на Страшном Суде,
Выдай справку нам и печать,
Чтобы ближних в печи различать.
Ой-ой-ой, ой-ой-ой,
Сумасшедший старый изгой.
Что ты пишешь, что ты строчишь,
Умерло все, порешило с собой.
И тебе пора спать, - что не спишь? -
Зубы выела старая боль.
Завелась, завертелась игла,
Бормашинка по диску пошла,
И исполнила музыка марш
Государства бед и пропаж.
Спи, юродивый; спи же, больной.
Ой-ой-ой, ой-ой-ой.
------------
Я купаюсь в своей безответственности.
Титан в люльке - точно в славе.
Тяжело невидимый крест нести
И не жду от мощей пощады -
Жду от времени брани площадной.
------------
В знак конца я сожгу себя.
Кто я? - спичка в коробке отсыревшем.
Пролежал я, проспал, потерял...
Избеги меня, неизбежность.
-------------
Господи, в одинокой и беспощадной моей
Глуши сирой и безбожной,
Так мне ничего, кроме Тебя, не надо,
Так все, кроме Тебя, ложно!
--------------
В сарае Господь родился.
А справа стояли овны.
Было три часа ночи ровно,
Когда родились ты и я.
А прежде рабы преисподней,
Пребывали мы в серых пещерах
От которых по сей день исходит
Ток геенны и запах серы.
Неминуемо будешь схимник,
Пострижешься в церковь иную.
Сами ангелы дух твой примут -
Неизбежен час и неминуем.
Церковь страждущая руки простерла
Пред Престолом Царицы Небесной,
И молится весь мир горний
О спасеньи Христовой Невесты.
-----------
Душа моя, заблудшая вдовица,
Пристало тебе много помолиться
И вымести из сердца горы сора:
Гляди, Господь грядет теперь уж скоро.
И твердь земная на клочки разверзлась.
Гляди, как мертвым спать в гробницах тесно.
Восстали благовещанные души,
Смятение в аду, хаос и ужас.
И трубы огласить час торжества готовы.
Гляди, как из святых Ложесн выходит Церковь Новая,
Град Иерусалимский оглашается осанной,
И собираются на Суд все Божии избранные.
А мы с тобой, душа, заупокойно спим мы
Средь суеты земной в затворе нелюдимом.
------------
Блаженный сон: едва заснуть под утро.
Вкушал я не оцет и не цикуту,
А миро благодатное, молитву,
Пребыл я в веке Духа-Параклита.
И видел там престольных херувимов,
Они плели венцы, уже почти готовые,
И видел зерна, в ларце относимые
К земной норе моей кротовьей.
Отсюда, озирая твердь небесную,
Я исполнялся в меру благочестия
И дальше рыл нору свою кротовью -
Со всем смирившийся и ко всему готовый.
-------------
Соль псевдобытия
В том, что казнишься за себя,
Придав космический размах
Своим трудам, чья слава - прах.
-----------
Не умру я, а просто замру.
Просто память иную даст Господь поутру.
В ночь перед казнью
Забуду от сна восстать.
Ах, какой праздник
Вечно спать, вечно спать!
Мне триумф будет сниться на белых полях,
Унесет меня колесница и отступит страх.
Дыр не будет в зубах,
И святые не в мусорных урнах
Почивать будут, а в теремах.
Не умру я, а просто сдунусь на небо,
Как листочек апрельский.
Оттого не зазнаться бы мне.
-------------
Псалом.
Восславим Бога в немощах бесславных,
В грязи, во тьме, средь жаб и гадов злых.
Святой Господь и Бог благоуханный
Таким путем ведет больных, слепых.
Среди вертепа лжи и зла кромешного,
Среди кошмара дней и сна небытия
Святая правда Божия вершится неизбежная,
Во всем присутствуя и все благотворя.
И чем яснее путь, тем недоступнее,
А Бог далек и близко предстоит,
И тварь земая, на Кресте искупленная,
Распятая, Его благодарит.
----------
Когда не спишь в три ночи,
Ангелы над тобой хлопочут:
В ветхий эфирный мозг
Вливается миро и воск,
Чтобы мысли записывались на небесах, -
Не в бренных аналах земных.
И чтобы наяву, а не в снах
созерцал Святая Святых.
В час, когда ни одной западни,
Нисходит в сердце Христос.
С Ним душа один-на-один:
Вместе молятся, хозяин и пес...
----------
Буду стоять на коленях и молиться.
Худой, бледнолицый,
Я живлюсь молитвой и бдением.
Дни не кончаются, сны не начались.
Я живу, чьей-то болью схваченный,
В доме сиром, в квартире-карцере,
С Лицом, как под лампой кварцевой.
---------
Молитва, памяти ловитва.
Утрата, что не пережита,
Воскрешена, исцелена...
Душа молитвой спасена.
----------
Жизнь без Бога такой синекурою
Будет длиться без дней и времени,
И однажды с цензурою-дурою
Распрощаешься, вечности вверенный.
А пока ходи по вокзалам,
Собирай, философ, окурки.
Жди, пока тебя не связали
Не литературные, настоящие урки.
Где-то в сонном бреду глубоком,
На дне шахты с кошмаром-днищем
Плачет сердце твое одинокое
И Христа Распятого ищет.
------------
Свеча, икона и лампада -
И больше ничего не надо.
На дне пещеры днища адова,
Ад, еще тоска безбратова.
Вишу вместо люстры и, как в лампе, пусто.
Полночи душа на коленях проплакала,
В сердце лампочкин вукуум.
Вот вы и я. И Бог над нами.
Вдвоем пребудем пауками.
А в Боге Троица. Христос
Нас в Царство Божие вознес.
------------
И как вам дышится в затворе?
Читаете чужое горе
По откровенью духа снов?
И окна ночью на запор.
И как вам внемлется в затворе,
От света бела взаперти?
Читаете чужое горе
От девяти и до шести?
Какая служба во вселенной,
Какие ангелы поют
Над нашей мертвою пещерой,
Куда живыми не берут.
------------
По всем законам видимой статистики
Мы просто фарисеи недорезанные.
По всем канонам тайнозримой мистики
Здесь нету места, нету места нам.
Пятнадцать недоносков из одной утробы, -
Вот ребус, разгадать который
Должно тебе, читатель мой нескорый,
При этом не сошел с ума ты чтобы.
-------------
Вы не читайте моих книг,
Они закрыты вам до срока.
Когда ж проклюнет лоб тоска
И белокрылая сорока
Записку в клюве сбросит в щелку,
В копилку мыслей, в сна гляделку,
Когда замучают обиды
И беды будут тысячекратны,
Мой брат, тогда мы будем квиты,
Тогда читай, на ус наматывай.
------------
Пророк.
Вот забил родник иссохший заново
И смоковница вдруг расцвела.
Исполняется дух писания,
А молитва и пост - два крыла.
Я огненный пророк в пустыне -
Настоящий век меня отринет.
Но во славу дорогого Отечества
Я открою вам век провозвещанный.
Я уйду, ибо делать мне нечего
Среди суеты человеческой.
Хамство ваше мне нестерпимо,
А ларец до глупого прост.
От Иерусалима и до самого Рима
Антихриста ждите на пост.
А пока что общайтесь с мертвыми,
Ваше дело - их воскресить.
Принесите себя в тихую жертву
И смиренно убийцу простить.
----------
Стоит иконка, молью выеденная, -
Благодать лукавый украл.
От лампадки свет едва видимый
Падает на рояль.
В Рождество я презрю преисподнюю
Своих слов, наитий, бредов.
Обнови меня, чудо Господне,
Хоть сегодня, на несколько часов.
Я распял Тебя, Боже мой дивный.
Ты же Кровью пречистой Своей
Возроди меня и огради меня
И елей на раны пролей.
------------
Небоскреб развалился в трубу пепелищную
И у Яузы дырявое днище похищено.
В Питере - наводнение: затопило рукописи
В долине смерти чьи-то кости обуглились.
В земном, но незримом Иерусалиме
Господь распинается за распявших Его.
Участник я той литургии
В единственный день - Рождество,
Когда можно позволить возрадоваться
Духом скорби и в бесславии,
И надо бы в храм отправиться,
Заказать молебен о здравии.
Всех проклятых, обидимых, ненавидимых
Веком сим и миром невидимым;
Всех, кто тщетно просил и ждал,
А куда ушел - не сказал:
В ад ли, в Царствие, в зону мытарскую,
Печь снискал, тиару царскую?
Кто познал удел смертных мучеников,
Пусть тот в школе своей обучит меня.
Запечатанные тайны страшны мне,
Бог за грех благодать отнимет.
Слава, Слава Тебе, Бог Родившийся!
Воспоем из берлог своих, нор -
Безнадежные в бездне подвижники,
Ты и я, разбойник и вор.
Источится слеза Богу Распятому,
А усталость ко сну не клонит.
Слава, Слава Тебе, Победитель напраслины
И Начальник смиренных молитв.
------------
Не священником быть мне - юродивым.
Церковь - зерцало, я в ней пародия...
------------
В земном неизреченном Иерусалиме
Круглосуточная длится литургия.
Часы заведены, заведены одни,
А ходят на руках совсем другие.
И плачу я о дне своем потерянном,
И вою я по юности загубленной,
И о свободе, Богом мне доверенной,
И на кусочки бесами изрубленной.
---------------
Юродивый.
Земная тля, пора тебе разрушиться,
По роду службы лежбище-сарай,
Зато со мной Покров Скоропослушницы
И светлячков навозных светлый рай.
Как кружатся они вокруг послушника,
Вокруг юродивого Божия и лже-...
Какая страшная тоска во мне разбужена
В потасканной, потрафленной душе!
В гробу меня рукоположат в дьяконы,
Но я сбегу в иные времена.
Все больше проскитался и проплакал я,
Зато теперь мне истина ясна.
Благословил Господь во рве мне окочуриться,
И скоро ночевать мне в проруби реки...
Ах, сколькими скорбями вымощена улица,
Которой нет конца, лишь светят огоньки.
------------
Мне мнится водоем,
Среди песков гниющей рыбе.
Вход в Царствие Святое отворен.
Спаси меня, Господь, от гибели!
Какой-то непрерывный эшафот -
Ничто иное нас не ждет.
И пока сердце не расплатится с долгами,
Жить взаперти, под ста замками.
Аминь!
-----------
Жить вслепую, наощупь,
Глядя в святых святую.
А в воздухе кружатся осенние мощи,
Их мне в душу сдует.
Воздам многую мзду им
Не на небесах, а под нашим
Закрытым небом,
где Бог вообще еще не был.
Одной сонной серой порой
Сдует меня в "Со святыми упокой" -
Тот мир неописуем.
Упокой, упокой, упокой, Боже
Душу грешника и раба.
А у подножья - муравьиная ворожба,
Суета и постройка дома,
Дома карточного из соломы.
Его сдует первым же ветром,
И не на небо, а куда-то в лету.
-----------
Не была мне земля эта домом,
Где Христос растворен над Содомом.
Богородичная опека
Спасла меня от потока.
С иной я планеты родом
И в позороное рабство продан:
Ишачить по чужим странам,
Дырам, душам, бедламам.
-----------
В день памяти преподобного шизофреника,
Раба Божия обители "Пустынька Снов",
Выйдет Яуза из телесного берега,
Будет душ и рыб предписанный лов.
Ты билетик тогда закажи мне заранее,
Чтобы в кассу ту я зашел наугад
И отслушал бы мессу безмолвно-хоральную,
Прежде чем опуститься в кукольный ад.
А помост - подземелье, где играют спектакль,
Где казнят неживых, пришив к трупу мешок.
Эта пустошь, где я распинался и плакал,
Мне надолго запомнится, милый дружок.
И такая найдет тишина удивительная,
Что сойдут иконы с забитых досок,
И святой Иннокентий, тайный покровитель мой,
Книгу Жизни откроет мне в сбывшийся срок.
Кто сказал, что пророк умирает в отечестве,
Где ни школ, ни умов, ни ушей и ни глаз?...
Я простой шизофреник, который здесь лечится,
В церкви сонмы таких распяты стремглав.
А в назначеный час подползли, как змея,
К арестантке-душе "Жигули" настоятеля.
И в разбитом корыте окрестили дитя
Двое служек из храма христораспинателей.
-----------
Ты кто? Пророк? Великий инквизитор?
Пейзаж: щипцы и угли, и вериги
(вместо петли, на случай,
если повеситься удастся палачу).
Кого допрашивать среди глухонемых?
Я сам себя на дыбу положу
И угль горящий сам себе всучу.
Сиди, палач, и никого не вешай.
...Пейзаж: щипцы, и угли в глотке стынут.
Пустыня. Серафим сгоревший.
------------
Как стакан газировки, струится ручей
В отключившемся сердце, безотказной машине.
И вот уже сорок бессонных ночей
Считаю ворон я в черной могиле.
А утром стотысячный день настает,
На бойню бредет бычок ненапрасный.
Не знает, что здесь его током убъет -
Соленое мясо свое в лавку сдаст он.
Мученик я у бессмысленной плоти
Стражду в бездарном, бедном краю,
А на земле меня не находят
Те, кому я во сне предстаю.
--------------
Колыбельная
Всяк сидит в своей утробе.
Тише!
Какая колыбельная плывет
Над сонно бредящей планетой!
Мы из одной подлодки брошенной
Вещаем о надежде света.
Но мы потонем неизбежно,
И песенка на этом спета...
--------------
После гроба мы встретимся снова
И не скажем друг другу ни слова.
В суете сиротской бесправной
Не залечатся старые раны.
Кто я? Так. Как все.
Белка в зодиакальном колесе.
Кручусь себе назло стихиям.
Спаси меня, лжеца, аве Мария!
Не друг и не святой - простой преступник,
Тайн страшных я вероотступник.
Не первый я и не последний, а между,
И вряд ли суждено переступить межу.
-------------
После гроба мы встретимся снова
Последний и первый. Между
Нами Распятье Христово,
И не переступить межу.
Мир кончился, и снам больше не сниться.
Надо двигаться навстречу неминуемой беде,
Стряхнуть прах ветхости и осениться,
Подумать о себе и о Суде.
Но нам не в пору - суета бесправна.
Сиротство и заботы - к забытью.
И встав с утра, затягиваем странную
И заунывную песнь - каждый свою.
Февраль 1988.
------------
Вот тысячи идут
На Страшный Суд.
Идут, идут.
И меня, убогого ведут.
Мне бы спрятаться куда-нибудь
За сосны, -
От снов
И суеты несносной.
Вот тысячи идут, их
Скрестив руки,
Ведут на место Суднее -
Разлуки.
Да не задушит меня стыд в сарае
Или смрад грехов. Или ночной
кошмар.
Я сликом мал. Я ничего не знаю...
Февраль 1988 г.
-------------
О брат, креста не избегай,
Да придет час Великой Встречи.
Пока что совести внимай
И слушай ангельские речи.
Тогда над нами, над тобой
Закружат ангелы святые,
И Сам Господь тебя поднимет
В Чертог нерукотворный Свой.
А что земля? Предаст, закроет
Священной памяти листок.
Лукавых демонские рои
В лоб будут целиться, в висок
И будет скука ледяная,
Холера, страх и кровь в пыли.
А ты, мир свыше созерцая,
Восслави Господа в любви.
--------------
И мне был голос: "Отдохни".
Я бедный схимник, я без кельи.
Дни запечатаны мои,
Сны запечатаны и двери.
И где-то я запечатлен
Греха печатью и проклятья.
И снится мне бездарный сон,
И мнятся отчие объятья.
Господь, я грешник и блудник.
Я даже смерти не достоин...
А благодать меня хранит
Среди разврата и разбоя.
------------
Блаженный сон - под утро засыпать,
В ночи молиться.
Рой ангелов не применет явиться,
Кружась и ублажать и утешать.
В Царство Божие взор мой стремится
Сквозь покров темноты и дымов.
Спаси Господи душу-вдовицу
И пошли ей в сети улов.
----------
Ах, как молится ангел блаженно!
Что за речь, что за чудо-дары!
Боже правый, сподоби мя, бренного,
Созерцать из крысиной норы...
-----------
У нас пейзаж такой: корабль дураков,
А в трюме - мученик с иконой.
Его засудят как бы по Закону
За то, что не познал от них грехов.
Другой пейзаж: картина тьмы и шторма.
Господь грядет по волнам вдалеке.
Ко дну пошел дом дураков просторный,
А с ним святой с иконою в руке.
------------
Как ни верти, себя не изменить,
Лица чужого не наклеить в паспорт,
В чужом дому корзину не забыть,
Где дух скорбей и радости напрасной.
Грехов своих другим не передать,
Всяк распят на своем кресте позорном.
И нечего нам, ближний, разделять,
Кроме креста, предуготованного ворам.