Аннотация: окончание второй части. Если кто читал - большое спасибо за внимание.
8.
До конца Предела Обреченных оставалось совсем немного - Мирт утверждал, что им предстоит последняя ночевка в крошечной деревушке без названия, а затем от цветущих полей Маланадэйна их будет отделять всего лишь полдня пути. Эта мысль заставляла путников шагать быстрее, и лес вокруг уже не казался таким унылым. Присутствие Мирта практически не ощущалось - большую часть времени он шел молча, и лишь по вечерам, когда вся компания располагалась на отдых, охотно вступал в разговор. Раз за разом он заводил речь о том, что им необходимо идти в Эрквадиор, и Кристина уже начинала думать, что такое предложение ее порядком раздражает. Мирт упорно не желал объяснять свое нелепое предложение или как-то его обосновывать; он лишь неустанно твердил, что ее там ожидает судьба. Добросердечный Эверетт снова и снова призывал девушку не замечать слов Мирта, и через какое-то время она с гордостью отметила, что это у нее почти получается. Жизнь менестреля, танцы и песни мало помалу вытеснили из ее памяти дворцы и корону, цвета придворной жизни заметно поблекли, и Крисса все больше и больше уверивалась в том, что прошедший год ей попросту приснился.
Солнце клонилось к закату, когда дорога снова нырнула в чащу и стала узенькой тропинкой. Увлеченные древней легендой, которую рассказывал Эв, путники не придали этому факту особенного значения и продолжали идти как раньше, не таясь и не прислушиваясь. Здесь, в тени вековых деревьев, казалось, что уже наступили сумерки, и лишь изредка одинокий солнечный лучик пробивался через густую зеленую листву... Первым отметил мрачность обстановки Мирт - стоило Эверетту замолчать, он остановился и беспокойно огляделся:
- Странное место. Я чую беду.
- Какую беду? - тут же насторожилась Крисса. Отчего-то ей живо вспомнился эпизод с разбойниками на Ледовой дороге - а ведь за прошедшее время ничего не изменилось, и с холодным оружием она обращалась все так же плохо!...
- Не знаю. Здесь есть древнее зло, - сообщил воин. - Если богам будет угодно, оно обойдет нас стороной, но...
- Богам это не угодно, - уверенно констатировал Эв.
Кристина собралась было спросить, почему он так решил, но не успела - гибкая тень, появившаяся словно из ниоткуда, сшибла ее с ног и что было сил приложила спиной о дерево. Девушка даже не успела испугаться; острая боль прошила все тело, скрежет металла о металл нестерпимо резал внезапно обострившийся слух - судя по всему, ее спутники взялись за оружие... Когда темнота перед глазами прошла, Крисса обнаружила, что буквально в двух шагах от нее разворачивается ожесточенная схватка - на каждого из ее друзей приходилось примерно по пять гибких фигур, затянутых в черные костюмы. Назвать нападавших людьми девушка бы не решилась - они были слишком проворны, кроме того, ни у одного из них она не смогла разглядеть лица.
Положение было отвратительным - даже если закрыть глаза на боль, Кристину терзал бесконечный стыд. Ведь она ничем не могла помочь своим друзьям!... Вокруг нападавших пульсировала магическая аура, так что о применении магии нечего было и думать - наверняка эти типы хорошо защищены, и без труда справятся с ее слабенькими заклинаниями. Кроме того, бой был весьма ожесточенным, так что бросить заклинание прицельно не представлялось возможным - так можно скорее навредить, чем помочь!... Оставалось лишь ждать, хотя шансы на успех были, мягко говоря, невелики.
На взгляд Кристины, Эверетт и Мирт обращались с оружием одинаково виртуозно. Несмотря на разницу в росте и весе по сравнению с нападавшими, потерявший память воин двигался так же проворно, как и его противники, умудряясь проводить блестящие атаки и одновременно обороняться от всех пятерых врагов. Вскоре их число сократилось до четырех, а буквально через несколько минут Крисса с удивлением обнаружила, что Мирту противостоят всего двое... Эверетт же первым делом пустил в дело свой тяжелый дорожный посох - меч он носил за спиной, и потому ему не сразу представилась возможность добраться до оружия. Вместе с мечом он использовал длинный охотничий кинжал, и Кристине постоянно казалось, что он каким-то образом предугадывает движения противников. Эв успешно отражал все удары, даже если враг находился у него за спиной, создавалось впечатление, что менестрель использует какую-то особенную магию, однако девушка готова была поспорить, что это не так - магические ауры нападавших полностью затмевали ауру Доннера.
Спутники Криссы уверенно держали преимущество - магия лишь защищала их противников, но не позволяла использовать никаких заклинаний для нападения - однако через несколько минут они явно начали уставать. Девушка попыталась было прийти им на помощь, но от этой затеи ей пришлось отказаться - боль в спине не утихала, казалось, она парализует все тело, так что о том, чтобы встать, нечего было и думать. Видимо, в этот вечер судьба решила быть благосклонной - через пять долгих минут, показавшихся Кристине вечностью, Мирт тяжело отбросил от себя последнего нападавшего и широко рубанул мечом...
Наступила ужасающая тишина, в которой было слышно лишь тяжелое дыхание воинов, а потом Эв медленно, словно превозмогая боль, подошел к ней и тихо спросил:
- Ты в порядке?
- Да, - девушка выдавила из себя улыбку и подняла взгляд. Лицо менестреля было ужасающе бледным, что заставило ее обеспокоенно заметить. - А вот ты, похоже, не очень. Рана серьезная?
Доннер лишь пожал плечами в ответ, а вот Мирт насторожился:
- Плохо, что они тебя задели. Клинки могли быть отравлены.
Эверетт покорно уселся на землю рядом с ней. Превозмогая боль, девушка помогла ему снять куртку и с замиранием сердца обнаружила, что рубашка на его левом боку вся намокла от крови... Судя по всему, рана была довольно опасной, даже если допустить, что нападавшие пользовались обычными клинками. Криссе стало страшно. Она понятия не имела, как долго им еще идти до трактира, и совершенно не представляла себе, как может помочь другу. Все возможные варианты действий казались невероятно глупыми, но думать было некогда - чародейка решительно вытащила из сумки чистую рубашку и как могла плотно перевязала рану. На повязке ужасающе быстро расплылось кровавое пятно, и девушка решительно обратилась к Мирту:
- Далеко до твоего трактира?
- Думаю, за полчаса дошагаем, - серьезно отозвался тот. - Вставай, Эв! Я помогу.
С горем пополам, опираясь на плечо воина, Эверетт поднялся на ноги и, изо всех сил сдерживая стон, оперся на свой посох. Было видно, что он полон решимость во что бы то ни стало дойти до трактира сам, но вот Крисса серьезно сомневалась, что у него это получится. Оставалось лишь надеяться на лучшее... Девушка настолько беспокоилась за друга, что совершенно забыла о собственной боли - трудным был лишь первый шаг. Путь казался бесконечно долгим, поэтому мерцающие впереди между деревьев огоньки путники восприняли как божественный дар. Этот дар был послан им более чем вовремя - Эверетт, казалось, находился уже в полузабытьи от потери крови, так что, продлись их путешествие еще немного дольше, Мирту пришлось бы тащить менестреля на себе, а не просто помогать ему идти.
Кристина тяжело оперлась на барную стойку и коротко сказала обеспокоенному трактирщку:
- Нам необходим лекарь, и как можно скорее. Пожалуйста.
К счастью, трактирщик на своем веку повидал всякое, кроме того, он ни на миг не забывал, что живет в Пределе Обреченных, а потому лишних вопросов задавать не стал и только серьезно кивнул:
- Сию минуту, госпожа.
Она проснулась от ласкового прикосновения к своей щеке. Открыв глаза, она почувствовала, что сердце стучит как бешеное где-то в висках, а мысли мечутся в голове как обезумевшие птицы - на краю ее кровати, в маленькой комнатке богами забытого трактира в Пределе Обреченных сидел никто иной как Айрин. Заметив, что Крисса проснулась, он прижал к губам ее руку и прошептал:
- Я так соскучился по тебе, родная.
Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем она смогла выговорить:
- Но ведь я... ведь ты... О, Айрин, мне так плохо без тебя! - слезы сами собой побежали по щекам, девушке снова, как и в далекие счастливые дни их знакомства, до потери пульса захотелось прижаться к его плечу и никогда не отпускать его от себя. Но увы! Он был мертв... - Теперь уже поздно, и мы не можем ничего исправить. Я так жалею, что мы были столь беспечны!
- Ты не права, - мягко возразил он. - Мы все исправим. Осталось недолго. Потерпи! Вот увидишь, все образуется!
- Невозможно исправить то, над чем поработала смерть, - в отчаянии прошептала Кристина. - Я бы все отдала, лишь бы снова вернуться в то время, когда мы были счастливы, но увы!... Я больше никогда не буду с тобой.
- Почему? - удивился король. - Я обещаю, мы скоро вновь встретимся!
- Как?! Ты ведь...
- Я - что? Мертв? Нет, родная, совсем нет! - Айринкельн наклонился и прошептал ей на ухо. - Боги сохранили мне жизнь.
Крисса недоверчиво подняла взгляд и тут же почувствовала нестерпимое желание утонуть в глубине янтарных глаз Аардена. Сны с его участием, столь часто снившиеся ей в течение последних нескольких месяцев, еще никогда не были такими реальными; ранее она всегда ощущала, что это всего лишь иллюзия, обман, видение, а теперь все снова было так, как в жизни. Задавать дурацкие вопросы и дальше не было смысла - Кристина порывисто прижалась к груди мужа и отчаянно прошептала:
- Я люблю тебя! Не оставляй меня, пожалуйста!...
- Прости, сейчас еще не время нам быть вместе, - скорбно заметил Айрин, заключая ее в объятия. - Но, клянусь Фениксом, скоро все будет иначе! Мы снова будем встречать рассветы у моря, снова будем гулять на закате рука об руку, снова в Эрквадиоре расправит свои крылья охранная магия... Не теперь.
- Что же мне делать? - всхлипнула девушка. - Мне так трудно жить сегодняшним днем, трудно верить, что я менестрель, трудно забыть то, что Дуэйн сейчас правит королевством... Что мне делать, Айрин?....
- Просто иди дальше на Юг. Там мы с тобою встретимся, если богам будет угодно. Мне пора, дорогая, - он ласково погладил ее по щеке и прошептал. - Я люблю тебя, Искорка.
Он легко коснулся губами ее лба и...
- Госпожа Мирабель! Госпожа!
Девушка с трудом оторвала голову от подушки и села на постели. Все тело отозвалось на резкое движение противной, тянущей болью, Кристина с большим трудом возвращалась в реальность - ее сон был настолько красочным, что ей стоило больших трудов вспомнить, что на деле все обстоит совсем не так. Кроме того, в мозг настойчиво врывался громоподобный стук в дверь... Крисса с трудом поднялась и поплелась открывать. За порогом комнаты обнаружился встревоженный трактирщик в ночном колпаке, который страшным голосом сообщил:
- Спутник-то ваш совсем плох, госпожа! Лекарь рану-то перевязал, но, видать, запоздал маленько - туда уже какая-то зараза поселилась. Лихорадит беднягу - аж жуть, зуб на зуб у его не попадает... Господин Мирт говорит, что это из-за яда.
- О боги, - выдохнула девушка. Остатки сна слетели с нее без следа, сердце сжал противный страх за друга (а точнее, за того, кто был для нее гораздо больше, чем просто другом), и она решительно обратилась к трактирщику. - Отведите меня к нему!
...В комнате, куда хозяин поместил Мирта и Эверетта, царил полумрак - небольшое помещение освещалось лишь одинокой свечой, стоявшей на стуле возле кровати. На трехногом табурете в ногах постели нахохлился Мирт, который поспешно поднялся навстречу Криссе и прошептал:
- То, чего я и опасался. Яд. Рана слишком большая, эта зараза быстро проникла в кровь, и теперь остается лишь ждать, чем кончится борьба.
- Какая еще борьба?! - девушка стояла, не в силах отвести взгляд от Эва - лицо бедняги было белее подушки, на которой он лежал, его лоб покрывали бисеринки пота, бескровные губы потрескались... Казалось, сама смерть простерла над ним свои крылья и только и ждет, чтобы забрать душу менестреля себе.
- Будем надеяться, что победит Эв - он парень молодой, сильный... Может быть, он сможет перебороть эту отраву, хотя... Я в этом не уверен.
- Что значит - ты не уверен?! - вскипела Кристина. - Мы что, не можем ничего сделать?!
- Боюсь, что так.
В эти секунды Крисса явственно вспомнила слова Роя Ханта о том, что в жизни часто приходится мириться с собственным бессилием, что в тех или иных ситуациях вовсе не сам человек повинен в том, что не смог ничего сделать. В этом никто не виноват, с этим стоит смириться, перешагнуть и идти дальше, но... Смиряться и опускать руки девушка вовсе не собиралась. Она осторожно устроилась на краешке постели Эверетта и ласково прошептала:
- Все будет хорошо. Я с тобой.
В ответ ресницы Эва едва заметно дрогнули... хотя, быть может, ей это только показалось в неверном свете свечи.
Дуэйн Аарден сидел на поваленной колонне и задумчиво смотрел на печать Проклятого Храма. Ему казалось, что со дня побега Кристины прошла вечность, хотя на деле миновало не более двух недель - даже за чтением магических трактатов и бесконечными экспериментами время тянулось невыносимо медленно... Впервые за много лет чародей был в отчаянии: казалось, он испробовал уже все возможные способы, пытаясь обнаружить беглянку, но все было бесполезно... Раз за разом его магические изыскания оканчивались ничем, и король Эрквадиора готов был выть от досады. Даже когда он только начинал работу с Проклятым Храмом, дело не казалось таким безнадежным - тогда он воспринимал каждую свою ошибку как своеобразный шаг вперед, как способ исключить неверный вариант и продолжить поиски в нужном направлении. И вот теперь он, один из искуснейших чародеев, тот, кто прочитал, кажется, даже самые древние и запретные книги, не может отыскать девчонку!
Дуэйн скучающе оглядел приготовленную для магического ритуала фигуру, нарисованную прямо на мягкой земле возле ворот Храма, и снова погрузился в свои мысли. Он и сам как следует не понимал, зачем так упорно пытается отыскать Криссу. Теперь, после ее побега, его догадки об ее истинном отношении подтвердились и продолжать наслаждаться своими односторонними чувствами он все равно не смог бы. Даже если учесть, что, по его представлениям, Кристина не заслуживала снисхождения и сочувствия хотя бы потому, что влюбилась в старшего Аардена, жить как раньше и дальше было невозможно... С удивлением Дуйэн обнаружил, что общение с фаворитками и наложницами дается ему куда легче и, пожалуй, приносит почти столько же удовольствия. Он подозревал, что его некогда яркая и искренняя любовь попросту обернулась самой обычной местью - и эта мысль, вроде бы, давала достаточное основание для дальнейших поисков. Чаще всего король успокаивал себя следующим образом: главное дело - найти, а что делать дальше, будем думать потом. Однако это самое "потом" не давало ему покоя все чаще...
Аарден нехотя поднялся с места, скинул с себя балахон... Не каждый чародей и алхимик получал такой шанс, какой представился ему сегодня - звезды и планеты лишь раз в восемьдесят семь лет располагаются на небе в столь благоприятном для чародейства порядке! Кто знает, может, именно сегодня ему удастся открыть Проклятый Храм?... Впрочем, в этом Дуэйн был почти уверен. Все его исследования, все расчеты и выводы не могли оказаться неверными - ведь он столько раз уже обжигался о собственное нетерпение! - а потому этой ночи предстояло стать Великой, самой важной в его жизни.
Чародей встал в центре нарисованной им фигуры, точно между знаками Луны и Солнца, спиной к древним колоннам и лицом к потемневшей от времени печати. Медленно, тщательно взвешивая каждое слово, произнес он формулу, выстраивая тонкую сеть сложного заклинания. Поняв, что все идет, как запланировано, Аарден опустился на колени и извлек из-за пояса острый каменный нож-. Торжественно произнеся заветные слова, Дуйэн сделал аккуратный надрез на своем запястье; боли он не чувствовал, так как был полностью сосредоточен на поддержании сети, а потому движения его были точными и четкими. Кровь капала на древние амулеты, на пучки магических трав, лежавшие у колен чародея, заклинание набирало силу, и в какой-то момент королю показалось, что из-под массивных храмовых дверей струится слабый призрачный свет. Он закрыл глаза, громко выговорил заключительную часть формулы...
На миг вспышка ярчайшего света совершенно ослепила его, а потом все вокруг закружилось, завертелось, исчезли верх и низ, канули в небытие прохладный ночной ветер и холодная земля, испарился пряный аромат трав... Перед глазами быстро-быстро понеслись обрывки видений - как реальных, так и совершенно нелепых. Массивное обручальное кольцо с рунами на его пальце; Оркхаанг, смеющийся на его попыткой добыть силу; воин, заламывающий ему руки за спину; Крисса в светло-голубом платье жрицы Ирридин; Айрин бредет по дороге, держа за руку миниатюрную пепельноволосую девушку... Через пару мгновений Дуэйну показалось, что он вот-вот сойдет с ума, если все это не прекратится, однако обрывать заклинание он не осмелился. В конце концов, ни в одной книге не описывается, каким будет открытие храма, поэтому нужно ждать, терпеливо ждать главного.
Эту мысль резко прервали печально знакомые ощущения: как будто нечем дышать, страх давит на затылок, на лбу выступает пот... "Нет, только не сейчас! Чертов генезис!... Боги, за что?!..." Додумать эту мысль Дуйэн не успел - сеть заклинания взорвалась красным, в ушах зазвенело, и чародей, едва дыша, упал на землю. Оставалось лишь молиться, чтобы приступ прошел благополучно и внезапно прерванное заклинание не усугубило положения и не вызвало каких-либо непоправимых изменений...
Как и всегда в течение последних недель, Айрина мучила совесть. С того самого дня, когда они с Офелией решили переждать непогоду в придорожном трактире, он не переставая терялся в противоречиях. С одной стороны, общество Офелии было ему более чем приятно; пожалуй, те несколько дней, что он болел (ощущения его не обманули и продолжение путешествия пришлось отложить на три дня из-за жесточайшей лихорадки), Айринкельн почти не вспоминал об Эрквадиоре, Дуйэне, Криссе и событиях, благодаря которым он оказался так далеко от дома. С другой стороны, пару недель назад ему впервые за долгое время снова приснилась Кристина. Во сне любовь, нежность и боль снова ожили, Аарден искренне хотел как можно скорее прижать жену к себе, оградить ее от всех возможных бед, отомстить, наконец, брату за каждую ее слезинку... Утром ко всем этим сильнейшим эмоциям примешивался ужасный стыд. Близость с Офелией сводила его с ума, несмотря на свой непростой характер, девушка показывала себя прекрасной спутницей и надежным другом, кроме того, словно нарочно подчеркивая свои достоинства, она никогда не заговаривала с ним о будущем. И это его ужасно напрягало... настолько, что в один прекрасный день Айринкельн не выдержал. Они снова шли по широкому светлому тракту в южной части Предела Обреченных, когда Аарден тихо заговорил:
- Я давно хотел спросить тебя... Только не знаю, как это сделать.
- Словами, Айрин, - весело отозвалась девушка. - Или ты думаешь, что твой язык предназначен не для этого?
- Я просто опасаюсь, что мои слова покажутся тебе обидными - только и всего.
- А, подумаешь! Ерунда какая. Ты даже не представляешь себе, какое множество обидных слов я слышала на своем веку. Вряд ли твоя утонченная натура сможет меня удивить. Выкладывай.
- Если... когда мы придем в Эрквадиор, мне понадобится помощь, ты... ты будешь со мной? - выговорил король. Он ненавидел себя за эти слова, но иначе выразить давно мучившую его мысль не смог.
- Боги, нашел кого стесняться! - фыркнула Офелия. - Дай угадаю. Этот вопрос должен был означать примерно следующее: куда ты денешься после того, как наступит счастливый конец? Так?
- В общем-то, да. Знаю, это звучит ужасно.
- Поверь, твоя "деликатная" форма этого вопроса звучит не менее ужасно - потому что она до безобразия глупая. Не бойся, я на твою персону, а тем более - боги упаси! - на трон не претендую. С памятью у меня все прекрасно, я отлично помню, что мы идем в Эрквадиор вырывать твою жену из лап твоего же брата. Помочь тебе я, конечно же, помогу... а потом мирно исчезну - дорог много, мне любая подходит.
- И ты?...
- Буду ли я страдать и обливаться слезами? - впервые за время их знакомства девушка казалась серьезной, когда говорила. - У меня иные ценности и иные представления о жизни, Айрин. Я умею относить хорошее в разряд радужных воспоминаний, умею принимать обстоятельства и радоваться тому хорошему, что уже было, а не есть. Моя память гораздо более благосклонна, чем твоя - она выдает лишь то, что я хочу, а не все подряд. Мой тебе совет, величество: перестань мучиться дурацкими вопросами. Получай удовольствие от того, что имеешь - поверь мне, любовь и привязанность тоже бывают разные.
Повисла короткая пауза, после которой Офелия вдруг остановилась и подняла руку в предостерегающем жесте:
- Кажется, мы не одни.
Аарден беспокойно огляделся. На его взгляд, лес вокруг был точно таким же, как и много дней до этого - молчаливым, угрюмым и таинственным. Деревья призрачно шуршали листвой где-то высоко над их головами, и вроде бы ничто не предвещало беды. Однако девушка думала иначе - она медленно вытянула из ножен меч и прошептала:
- На всякий случай держись сзади.
- Эй, я уже давно выздоровел! - возмутился король. - И вполне смогу...
- Не в этом случае. Это не твои противники, Айрин. Я сама.
Спорить с ней было явно бесполезно, но про себя Айринкельн твердо решил, что непременно окажет посильную помощь, если придется. Лес по-прежнему хранил молчание, однако Офелия, похоже, была совершенно уверена в своей правоте - она тревожно оглядывалась, словно ожидая нападения.
Прошло еще несколько минут, и Аарден собрался было спросить, кого они все-таки ждут, но не успел: внезапно, словно из ниоткуда, на дороге появились четверо странных типов. Двое из них тут же загородили путь к отступлению, а оставшиеся - огромного роста широкоплечий мужчина и женщина столь же могучего телосложения - демонстративно оперлись на мечи прямо перед Офелией. На личике девушке не отразилось и тени тревоги, а голос ее, когда она заговорила, прозвучал уверенно и насмешливо, как всегда:
- Да, с моей стороны было глупо полагать, что мы никогда не встретимся. Чего надо, Алан?
- Ты и сама прекрасно знаешь, чего, Волчица, - словно пролаял названный. Айрин почувствовал, как по спине бегут мурашки - кажется, он догадывался, что это за странные люди. У всех четверых на плечах красовались плащи из шкур, сколотые на груди странными костяными амулетами - удивительно похожими на тот, что король заметил на убитом Офелией медведе. - Ты нарушила наш закон. Мы не убиваем себе подобных и не позволяем чужим это делать. Ты, похоже, забыла, что тебя приняли к нам из милости...
- Да, я оборотень, - спокойно перебила девушка. - Вы - анимаги, высшая ступень, совершенное слияние человека и животного, бла-бла-бла. Но только меня не оставляет ощущение, что ты кое-что упустил.
- И что же?
- Я объясню. Во-первых, все вы пользуетесь охранными амулетами. Вы боитесь, как бы зверь не оказался сильнее и не взял верх над человеком, потому что контролируете свою силу не полностью. Я, как ты мог заметить, амулеты отрицаю - несмотря на то, что я природный оборотень, я могу себя контролировать. Сам знаешь, это большая редкость. Во-вторых, тот тип, которого я не так давно убила, безнадежно потерял контроль над собой. Он чуть не убил человека, и вряд ли образумился бы, попытайся я с ним заговорить.
- Ты не имеешь права судить! - подала голос женщина, стоявшая рядом с Аланом. - Ты знаешь, что по Кодексу такими оборотнями должны заниматься чародеи, а не...
- Чародеи, значит, Аликс? Не подскажешь, твой Кодекс нигде не указывает, откуда взять чародея на безлюдном тракте в Восточной части Предела обреченных?
- Хватит, - раздраженно перебил Алан. - Дело ясное: ты нарушила закон. За это тебя ждет наказание.
- Ой, а как благородно, - рассмеялась Офелия. - Четверо шкафов пришли расправиться с одной хрупкой девушкой! Даже несмотря на такое невыгодное для меня положение дел, сдаваться я не собираюсь. Если вы пришли забрать мою жизнь - валяйте, попробуйте ее взять.
- Но ведь это безумие! - не выдержал молчавший доселе Айрин. - Офелия, как ты...
- Отойди в сторонку, человек, - Аликс особенно выделила последнее слово. - Тебя этот бой не касается. Как бы ты ни владел мечом, бой с анимагом для тебя верная смерть.
- Не беспокойся, - едва слышно проговорила Офелия. - Я разберусь. Их дурацкий кодекс действительно запрещает убивать себе подобных, даже если они совсем озверели...
Даже не закончив фразу, она молнией сорвалась с места и атаковала Алана - настолько внезапно, что он едва успел парировать ее удар. Зато прочие анимаги не зевали - они мгновенно включились в схватку, явно надеясь на непродолжительный и предсказуемый бой. Однако все они жестоко просчитались: Офелия прекрасно управлялась со всеми четверыми противниками, используя свое преимущество в ловкости и маневренности. Насколько можно было видеть со стороны, несмотря на свою кажущуюся хрупкость, девушка действительно обладала силой оборотня - она легко парировала удары мужчин, от столкновения клинков летели фонтаны искр... Айринкельн изо всех сил старался сбросить оцепенение и прийти на помощь, но понимал, что лишь помешает - по силе и скорости он явно уступал всем участникам схватки.
Время шло, а бой все продолжался. Несмотря на то, что Офелия уверенно держала оборону, было видно, что она начинает уставать - ни одному смертному существу не под силу долго сражаться с превосходящими силами таких противников. В один прекрасный момент завороженный схваткой Айринкельн вдруг почувствовал некое колебание воздуха, некое тепло, исходящее от дерущихся. Он настолько отвык от этого ощущения, что даже не сразу сообразил, с чем оно связано, однако спустя несколько мгновений с невероятной радостью осознал: он чувствует магическую ауру. Это значит, что его собственная сила возвращается - может, медленно, может, не сразу, но возвращается! Это значит, что он снова тот, кем всегда был - Повелитель Стихий! Это значит, что... "Одну секунду, - вдруг нахмурился Аарден. - Чья это аура? Они ведь не используют магию, иначе бы давно уже весь лес разнесли. Что за?...".
Ответ пришел сам собой. Вокруг Офелии полыхнуло алое зарево, глаза ее засветились желтым, на шее вздулись вены... Алан крикнул товарищам:
- Она теряет контроль! Осторожнее!
Айринкельн напрягся. По рассказам Офелии он знал, что потерять контроль в пылу боя значит навсегда лишиться своей человеческой сущности - ярость становится неуправляемой, ее невозможно укротить без посторонней помощи, и если процесс зайдет слишком далеко, то... Аарден вызвал в памяти знакомую формулу, сделал едва уловимый пасс руками. Он истово молился Оркхаангу, чтобы его силы оказалось достаточно для этого заклинания, и, судя по всему, его молитва была услышана. Воздух завибрировал сильнее, его прорезали ярко-синие нити, которые устремились к дерущимся... В следующее мгновение нити подобно веревкам надежно обвили руки и ноги анимагов, заставив последних выпустить оружие и рухнуть на землю. Свободной оставалась лишь Офелия... Айрин шагнул было к ней, но увидел, что помощь девушке уже не требуется - желтый свет в ее глазах стремительно гас, вместе с ним тускнело и красное сияние. Через несколько секунд оно погасло совсем, и Офелия устало выговорила:
- Вовремя, Айрин. Чертовски вовремя.
- Ты в порядке?! - обеспокоенно поинтересовался он.
- Да. Нам пора идти.
- А эти?...
- Ну не убивать же их, правда?! Тогда остальные вообще меня со свету сживут, - она вытерла пот со лба и повернулась к Алану. - Надеюсь, ты усвоил урок. Лучше не трогай меня. Ты не хуже меня знаешь, что без веского основания я своих не убиваю.
- Снимите ЭТО! - прошипела Аликс. - Эти проклятые чары...
- Постой, - Офелия положила руку на плечо Айринкельна и обезоруживающе улыбнулась. - Оставь свои веревочки. Это будет платой за причиненные неудобства.
...Вечером на привале Айринкельн все же решился задать мучивший его вопрос:
- Почему они так рьяно соблюдают Кодекс? Я никогда не слышал, чтобы анимаги собирались вместе.
- Ты прав, - отозвалась Офелия, уютно устраиваясь у него на плече. - Очень редко оборотни собираются в стаи, но анимаги всегда одиночки. Ты слышал, они считают себя выше нас, потому что, дескать, могут контролировать в себе зверя. Ха! К твоему сведению, большинство обезумевших зверей, вроде того медведя, - именно зарвавшиеся анимаги.
- Почему? Разве амулеты?...
- Эти амулеты очень слабые, их сила в основном в вере хозяина, а не в магии. На своем веку я видела всего два или три настоящих, действующих амулета - на оборотнях, которые не хотели быть опасными для окружающих. Далеко не все могут научиться контролировать себя.
- А этот их Кодекс? Он существует?
- Лично я его никогда не видела. И не слышала, чтобы другие на него ссылались. Полагаю, эта четверка сама его выдумала... как и то, что они приняли меня к себе. Их об этом никто не просил; я всего лишь провела с ними пару дней - давно, когда только ушла из дома. Получается... твоя магия снова с тобой? - после большой паузы спросила девушка.
- Похоже, что так, - Айрин поймал себя на мысли, что изо всех сил старается почувствовать в себе магию. Однако за полдня он так сжился с этим ощущением, что, естественно, воспринимал ее как должное. - Ты не представляешь себе, как я этому рад.
- Да уж я думаю, - фыркнула она. - Без магии от тебя не так уж много пользы. Ты меня удивил. Никогда не думала, что ты спасешь мне жизнь. Еще мгновение - и я бы обернулась... и вовсе не факт, что смогла бы потом обернуться обратно.
- Зато я вернул тебе долг, - улыбнулся он. - Честно говоря, я и не мечтал, что представится такой случай.
- Не было никакого долга, - отмахнулась Офелия. - Я тебе еще раз говорю, если после сегодняшнего ты еще недопонял - у нас иной мир, иная сила, иные понятия. Очень возможно, что по человеческим меркам ты весьма сильный и искусный воин, но я этого оценить, увы, не могу. Думаю, ты и сам понимаешь - против меня ты бы долго не продержался.
- Наверное. Я рад, что не придется проверять.
- Я тоже. В любом случае, спасибо.
- Не за что, - прошептал он и крепче прижал ее к себе.
Эверетт выздоравливал очень медленно. К счастью, опасения Мирта не оправдались, и менестрелю все-таки удалось победить яд. Однако, как только лихорадка отступила, ей на смену пришла ужасная слабость - Доннер с трудом доходил до общего зала трактира или выходил в сад и подолгу отдыхал, устало прикрыв глаза. Кристину раздирали противречия... С одной стороны, она продолжала беспокоиться за друга, почти все время, что его жизнь находилась в опасности, она не отходила от его постели, и она искренне хотела ему помочь. С другой же стороны, девушке не терпелось продолжить путь. После того памятного сна, в котором Айрин убеждал ее, что он жив, она приняла решение послушаться Мирта и все-таки отправиться в Эрквадиор. Конечно, это решение вызывало массу вопросов, но Крисса твердо решила разбираться с проблемами по мере их поступления. Для начала надо было дождаться выздоровления Эва, затем покинуть, наконец, Предел Обреченных, а потом уже думать, как незаметно вернуться на побережье...
Прошла еще одна долгая и нудная неделя. Как всегда по вечерам, Кристина вошла в комнату Эверетта и приветствовала его ставшим уже обыденным вопросом:
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - рассеяно отозвался он, откладывая в сторону лютню. - Я вполне готов уходить.
- Я не к этому спрашивала, - вспыхнула девушка. Ей было невозможно стыдно. Разумеется, он прекрасно понимал, зачем она задает такие вопросы! Кроме того, значительная часть чувств Кристины представляла собой ужасный, черный водоворот. С каждым днем ей все сильнее хотелось прижаться к широкой груди менестреля, почувствовать, как его надежные руки обнимают ее, завести ладонь в его роскошные кудри... Боль от смерти Айрина несколько притупилась, она теперь походила на большую занозу в сердце, и девушка чувствовала, что просто обязана переключить свои мысли на что-то другое. Да, вполне вероятно, что ее сон окажется вещим, но все-таки Кристина вынуждена была признаться самой себе, что не до конца в это верит. Да, она согласилась идти на Юг, но... Пока воспоминания продолжают терзать ее день и ночь, и потому самое время обратить внимание на своего спутника, которого, ко всему прочему, ей невыразимо жалко - и из-за его странных трансов, и из-за давешнего ранения... да и вообще...
- Брось, в этом нет ничего ужасного, - мягко улыбнулся Доннер, подходя к ней. - Мне самому жутко не нравится это место, мы не дотянули до конца Предела Обреченных лишь самую малость. Ничего страшного, скоро начнется цивилизованный мир, там гораздо лучше. Во всяком случае, так говорят.
- Я хочу, чтобы ты по-настоящему выздоровел, - возразила Крисса. - Ты и Мирт сделали невозможное, мне подумать страшно, что бы было, если бы я оказалась одна! До сих пор не понимаю, как тебе удавалось сражаться сразу с четверыми?
- Когда есть за что бороться, это сущие пустяки, - заметил он. - Кроме того, у меня преимущество - я слышу движения противника, мне не обязательно его видеть. Это получается далеко не всегда.
- В каком смысле?
Вместо ответа Эв вдруг осторожно взял ее за запястья и мягко притянул к себе. Потом протянул вперед руку и очень легко, почти невесомо, коснулся кончиками пальцев лба девушки, затем бровей, щек, губ, подбородка, шеи... Его рука замерла на плече Кристины; менестрель снова улыбнулся и прошептал:
- Какая же ты красивая, Мира!... Боги, если бы ты только знала, как я жалею, что так и не смогу по-настоящему увидеть тебя. Что не смогу видеть тебя всегда... твои глубокие темные глаза, твои медные волосы, твою улыбку...
Эти слова снова всколыхнули в душе Криссы беспокойство, однако она решила, что не может упустить такой момент из-за какой-то сомнительной мелочи. Она медленно протянула руку и погладила Эверетта по щеке... Молча. Слов она боялась. Да и вообще, боялась всего, что могло последовать дальше, хотя события развивались самым что ни на есть естественным образом. Доннер осторожно переместил обе руки на талию девушки и очень ласково, легко, словно боясь чего-то, коснулся губами ее губ... С этого момента Криссе показалось, что ими овладело какое-то безумие; во всяком случае, она почувствовала, что буквально сгорает от этого поцелуя, который с каждым мгновением становился все горячее и увереннее, как будто был последним на краю пропасти или перед смертью.
Наконец Эв, тяжело дыша, отстранился. На его щеках пылал румянец, а голос дрожал от напряжения, когда он выговорил:
- Мира, я... я должен кое-что сказать тебе. Клянусь, еще никому на этом свете я не рассказывал об этом... Но ты должна знать. Иначе... я не могу... не хочу, чтобы ты чувствовала только жалость.
- В чем дело, Эв? - одними губами спросила она. Сердце сжало паршивое предчувствие, и она порывисто прижалась к его груди. Она отчетливо слышала частый стук его сердца и чувствовала, как по щекам сами собой бегут горячие слезы, пока он говорил:
- Я ушел из Города Семи Лун пятнадцать лет назад. До того времени я был учеником самого известного алхимика, сына ныне здравствующего короля, Владыки Луны и Солнца. Так уж случилось, что этот тип был самым злостным дворцовым интриганом и больше всего на свете мечтал занять трон, но только он мастерски умел это скрывать. Лишь его отец знал правду; он не мог забыть, как двадцать лет назад Эйяттэн (так звали алхимика) ловко устранил своего старшего брата, наследника престола. Мой собственный отец, виконт Аннадайн Доннер, был, если так можно выразиться, лучшим другом Владыки, его правой рукой, и, когда его убили эльфы из банды Тэмарэя, весь двор был погружен в траур на целых семь лет. Король любил меня как сына, что меня впоследствии и погубило. Мой магический дар был весьма своеобразным - неконтролируемое ясновидение и этакий "внутренний взор", позволяющий "видеть" человека даже с закрытыми глазами. Но я бредил алхимией и слышать ничего не хотел о развитии способностей. Сколько раз Владыка умолял меня быть осторожнее и держаться подальше от Эйяттэна!... Как жаль, что я так поздно вспомнил о его тревожных словах...
Менестрель немного помолчал, после чего тихо продолжил:
- Однажды Эйяттэн предложил попробовать получить некую субстанцию, которая могла бы в корне изменить жизнь во всем мире, заменить все свечи и обеспечить яркий, дневной свет на сколь угодно долгое время. Я был просто в восторге и, естественно, согласился. Во время реакции колба с составом полыхнула так ярко, что несколько мгновений вся наша лаборатория была залита белым, как молоко светом... Когда он пропал, я уже не знал. Да и не мог узнать. Эйяттэн добился своего - ведь он знал о возможном результате, а потому предварительно произнес защитное заклинание. Я ничего такого сделать не мог, за что и поплатился.
- Чем?... - зная ответ, выдохнула Крисса.
- Зрением, Мира. С того дня я совершенно слеп. Не сказав никому ни слова, я сбежал из Города Семи Лун на Границу... знаешь, между Тар-Кайяном и Дзаротом, в самые глухие места. Живущие там дозорные - о них я расскажу как-нибудь потом - научили меня пользоваться оружием. Ты не представляешь себе, как это было тяжело!... Больше всего на свете мне хотелось умереть, но они не давали таким мыслям задерживаться у меня в голове. Я понял, что хочу доказать миру, показать ему, что жизнью правит любовь, что могу еще попытаться тронуть сердца людей словом, музыкой... Когда я уходил с Границы, дозорные подарили мне собаку... Грэй был моим лучшим другом, до тех пор, пока его не загрызли волки. Меня же от такой участи спас наш общий знакомый Мэтт.
- О господи... - только и смогла прошептать девушка. - О господи!...
Эта история объясняла абсолютно все. Вероятно, Мэтт о чем-то таком догадывался, потому и не хотел, чтобы Эв пересекал Предел Обреченных в одиночестве. Поэтому Доннер не сразу среагировал на ее появление в вечер их знакомства и поэтому он мог сражаться сразу с несколькими нападавшими, а не только с теми, кто находился прямо перед ним. "Внутренний взор", судя по всему, временами помогал ему видеть предметы и людей, а так же места, где он бывал, но чаще мешал, чем помогал, вызывая те самые периоды транса, которых больше всего боялся Мэтью. Но... Крисса горестно всхлипнула и сильнее сжала руками плечи Эверетта. За все это время менестрель ничем не выдал себя! Она бы ни за что не догадалась, что он слепой, если бы он не сказал...
- Наверное, мне следовало рассказать тебе раньше, - тихо заметил Доннер. - Я настолько привык скрывать свою жизнь от других, что даже и не думал о том, чтобы поделиться с кем-то своей историей. Я хотел сказать еще кое-что... Видишь ли, на границе произошло и еще кое-что. У тех семерых дозорных есть сестра, воительница Эрин. Она...
- Я думаю, я поняла, - улыбнулась Кристина. Чем дальше заходил их разговор, тем яснее она понимала, что при всем желании не сможет дать Эверетту то, что ему нужно. То есть, любовь... Да, за то время, что они шли вместе, она много раз думала о возможности углубления отношений, но теперь она ясно видела, что никак не может так предать Айрина. Или его память... - Не продолжай. Я... я хочу извиниться, Эв.
- За что? - удивился он.
- Дело в том, что я тоже рассказала о себе далеко не все. Я не хочу загружать тебя этой печальной историей, и хочу лишь попросить прощения за свое наваждение. Я не дала тебе договорить, чтобы не причинять лишней боли - тебе и себе. Так уж вышло, что я не могу...
- Ясно, - тяжело вздохнул менестрель. - Что ж, я привык - я бы удивился иной реакции на свой рассказ.
- Твой рассказ здесь не причем. Просто... я слишком люблю своего мужа, и не могу забыть о нем, несмотря на те ужасно долгие месяцы, что прошли с его смерти. Мы идем в Эрквадиор, я надеюсь, что видения и слова Мирта окажутся правдивыми, но...
Вместо ответа Доннер ласково привлек ее к себе и прошептал:
- Ни о чем не думай. Я буду рядом - и все. Это ты мне позволишь, Мира?
- Да. Конечно, да, - впервые за много времени Крисса почувствовала полное умиротворение. "Какое все-таки счастье, что в мире есть такие люди, как он!" - подумала она.
9.
Предел Обреченных давно остался позади, зеленые поля Дзарота так же подходили к своему южному окончанию - скоро Крисса и ее друзья должны были пересечь границу Эрквадиора. С каждым днем девушка становилась все беспокойнее; она не понимала, что ей делать - то ли спешить вперед, повинуясь сну и увещеваниям Мирта, то ли проявлять осторожность и красться по территории королевства, таясь от всех. Хотя о Дуэйне не было ни слуху ни духу, сбрасывать его со счетов явно не стоило - Кристина серьезно сомневалась, что он мог забыть о ней, просто вероятно попытки обнаружить эманации ее силы ему по каким-либо причинам не удавались. В любом случае, столица была местом небезопасным, а идти в такую даль, чтобы отсиживаться у Проклятого храма в надежде на его искажающий магический фон, было бы невероятной глупостью. Кроме того, Мирт не уставал повторять: стоя в сторонке, ничего не узнаешь и не обретешь, только рискнув подобраться к логову врага, можно вновь отыскать свое счастье. Очень часто Крисса жалела, что поддалась такой заманчивой мысли - теперь, в столь тревожной обстановке, она постоянно пыталась найти рациональное объяснение своей уверенности в правоте Мирта. Объяснения не было... Действительно, кому сказать! Сон и увещевания потерявшего память воина! Просто смешно!
Сам Мирт не выказывал никаких признаков беспокойства и в ответ на все расспросы однообразно отвечал: все в порядке, можно продолжать путь. Спорить с ним было уже поздно, поэтому Кристина упрямо шла к берегу моря, стараясь лишний раз не предаваться тяжелым мыслям. Эверетт был в самом настоящем восторге от окружающей обстановки: его восхищали и величественные зеленые горы, и возделанные поля, и удивительно теплая погода, и маленькие деревушки, попадавшиеся им по пути, и дружелюбие людей... Порой Криссу так и подмывало спросить, много ли он смог увидеть благодаря своему дару, но от такого вопроса она неизменно воздерживалась - не хотела лишний раз напоминать менестрелю о его несчастье. К разговору, начатому за день до того, как друзья покинули Предел Обреченных, они больше не возвращались, и Кристина хотела надеяться, что не слишком обидела Эва своим довольно неубедительным объяснением. Судя по всему, он придал ее словам нужное значение, раз вел себя как и всегда, но иногда девушке казалось, что в глубине души он очень переживает.
Однажды спутники устроились на ночлег в уютной маленькой пещерке между скал. Крупный город, возникший утром на их пути, друзья обошли стороной - Крисса опасалась, что ее могут узнать - и решили переночевать подальше от цивилизации, в тишине небольшой горной долины. Ночь была не слишком холодной, так что небольшой костер давал достаточно тепла, чтобы не озябнуть. Мирт сразу заявил, что будет дежурить последним, в самый тяжелый предутренний час, и уснул, как только коснулся головой свернутого плаща, а Эверетт и Крисса остались сидеть, сосредоточенно глядя в огонь... Через несколько минут девушка сочла возможным нарушить тягостное молчание:
- У тебя есть мечта?
- Не знаю, - после паузы тихо ответил менестрель. - Ты, наверное, думала, что я мечтаю снова увидеть мир как все люди, но это не так. В конце концов, благодаря моей незатейливой магии я и так его периодически вижу... Я даже рад, что это получается не всегда - слишком много вокруг того, чего на мой взгляд лучше не знать.
- Не могу не согласиться. Но почему-то я не верю, что ты живешь без мечты! Так не бывает.
- Возможно. Вероятно, то, чего я хочу, сложно назвать мечтой - это слишком просто. Так, обычное скромное желание.
- Какое? - про себя Кристина твердо решила, что приложит все усилия, чтобы выполнить его желание - каким бы оно ни было.
- Я хочу, чтобы рядом со мной все время был верный друг, - Доннер вспыхнул, но продолжил. - Так одиноко бывает, когда бредешь по тракту где-нибудь вдалеке от цивилизации! Мне очень не хватает Грэя, моей собаки. Мне все время казалось, что друзья, братья ан Фэлькон, где-то рядом, что они всегда придут мне на помощь, хотя, как и все нормальные путешественники, я стараюсь обходить Тар-Кайян стороной.
Он замолчал. Девушка видела, что ему до смерти хочется рассказать что-то еще, какую-то, вероятно, не слишком приятную историю, но он колеблется и не знает, стоит ли это делать. Крисса вздохнула и сказала:
- Да, у меня тоже есть тысячи причин ненавидеть Тар-Кайян. Оттуда я в свое время начала этот дикий огненный танец, и я никогда не согласилась бы туда вернуться.
- И я избегаю воспоминаний, - Эверетт выдержал паузу и снова заговорил, тщательно подбирая слова. - Может показаться странным, что со стороны Предела Обреченных какие-то дозорные охраняют границу - ну кто может туда сунуться?! На самом деле, разбойников и лихих людей там масса, нередки и караваны - купцы народ отчаянный, для них блеск золота затмевает все прочее, включая возможные опасности. Страшно представить, во что бы превратились эти места, если бы не ан Фэльконы. Об опасности они узнают с помощью соколов или используя свои незначительные способности к "ясновидению". Как я уже говорил, у них, у этих воинов, есть сестра, Эрин. Долгое время братья пытались запретить ей ездить в дозор с ними, но поняли, что это совершенно бесполезно: несмотря на свои семнадцать, эта девушка могла дать фору любому из них. И вот однажды ан Фэльконы спасли путников, попавших в засаду на лесном тракте. Так уж вышло, что все это случилось ближе к ночи, так что стражи границы любезно пригласили путников к себе в усадьбу. В ходе оживленного застолья Эрин познакомилась с одним из этих путешественников, чародеем по имени Ардэт. Уж не знаю, что он там ей наплел, а только через день вся эта теплая компания исчезла под покровом ночи, и Эрин вместе с ними. С тех пор о ней никто ничего не слышал - я подозреваю, тот чародей постарался, чтобы братья не нашли сестру. Я-то знал лучше всех, что, несмотря на все свои суровые слова, они в ней души не чаяли и за нее готовы были перегрызть глотку любому. Вот после этого я и ушел оттуда... Такая печальная история, Мира.
- Ты любил ее, - прошептала Кристина.
- Да. И видят боги, Эрин тоже мне симпатизировала, хотя, как ты понимаешь, мы с ней были совершенно разными - какой из меня воин...
- Ты же и сам знаешь, что отличный, - девушка ласково положила руку ему на плечо и продолжила. - Я понимаю, ты до сих пор переживаешь этот печальный эпизод, но рана, нанесенная так давно, должна рано или поздно зажить.
- Да... разумеется... И, знаешь, по сей день меня мучает только один вопрос... Как можно было так бездумно бросить все непонятно ради чего?!
- На это мне есть что ответить, - тихо заметила Крисса - ей ясно вспомнился ее собственный "побег" с Квинтом, который совершенно противоречил здравому смыслу. - Видишь ли, почти пять лет назад я тоже пережила что-то подобное. Как это ни грустно, а такой поступок может значить только одно: любовь с первого взгляда. Ты не представляешь себе, как я презирала себя за то, что не задумываясь ушла с почти незнакомым человеком, несмотря на увещевания подруги! Так устроен мир, и мы с тобой ничего не можем с этим поделать.
Эв не ответил. До рассвета они просидели молча, крепко держась за руки, а на следующий день Доннер казался значительно более жизнерадостным, чем раньше. Видимо, он давно хотел поделиться с кем-нибудь этой историей, и был действительно рад найти человека, который бы так хорошо его понял.
...Прошла еще неделя. На закате одного из теплых южных дней друзья вышли на небольшое плато и Кристина объявила:
- Ну вот, можно считать, что мы почти пришли. Всего пару миль - и мы будем в Долине Проклятого Храма, а если не заленимся и пройдем еще миль пять, то окажемся в Жемчужине Синего Моря, как называют Эрквадиор путешественники.
Было раннее утро, когда Крисса тихонько выскользнула из трактира, где они остановились накануне вечером. Большинство жителей города еще спали, но ласковое утреннее солнышко уже уверенно пробивалось сквозь туман. Улицы казались чисто умытыми, возле каждого дома пестрели клумбы, и девушка почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Оказывается, она и не подозревала, как соскучилась по этому чудесному городу! Больше всего на свете хотелось ей снова увидеть величественные храмы, полюбоваться диковинками гигантского рынка, побеседовать с добродушными хозяевами лавок, и, конечно, хотя бы издалека увидеть королевский дворец - тот самый, что был символом ее счастья в этом благодатном краю.
Кристина нарочно ничего не сказала своим друзьям. Во-первых, она рассчитывала вернуться к завтраку, а во-вторых, искренне полагала, что одной путешествовать по Эрквадиору безопаснее. Ее спутников воины Дуэйна убили бы наверняка, даже церемониться бы не стали, а вот отношение чародея к ее персоне давало ей какие-никакие гарантии. Конечно же, в стычку с солдатами Крисса всерьез не верила, но кто знает, что здесь изменилось за время ее отсутствия?
Утренняя прохлада пробирала до костей, и девушка, застегнув свою легкую курточку на все крючки, поспешила по переулку к рыночной площади - той, где Дуэйн спас ее когда-то, и той, где она снова встретилась со своими друзьями. При мысли о бравых вагантах у чародейки заныло сердце - кто знает, какую шутку сыграл с ними портал Проклятого Храма?! Вдруг он действительно выбросил их на дно Северного моря?! В глубине души Кристины жила твердая уверенность, что ее друзья выживут где угодно, но тревожные мысли все равно не желали отступать на задний план... Впереди показался изящный шпиль, венчающий купол храма Повелителя Белых Драконов, и девушка поспешно нырнула туда, намереваясь немного отогреться и вознести молитву богу, который до сей поры не оставлял ее своим покровительством.
Несмотря на ранний час, кроме нее в храме было еще двое или трое молящихся; они не обратили на Криссу никакого внимания, а вот служитель одарил ее долгим, подозрительным взглядом. В конце концов он, видимо, рассудил, что, раз храм открыт для всех, придется смириться с присутствием в нем всяких подозрительных персон, и исчез в темноте за алтарем. Девушка на всякий случай устроилась за колонной, быстро прошептала молитву и поспешила вернуться в город - очень возможно, что взгляд служителя ничего не значит, но осторожность не помешает.
Кристина миновала еще несколько спящих кварталов и сочла возможным расслабиться - никакой погони не ожидалось, немногочисленные прохожие были погружены в свои мысли и потому едва обращали на нее внимание, проходя мимо. Пора было возвращаться, если она не хотела заставить своих друзей волноваться, и девушка, с сожалением взглянув на виднеющийся в утренней дымке шпиль храма Ирридин, свернула в переулок... Тут же страх парализовал ее, и в голове тягуче медленно поползла тревожная мысль: "Бежать! Скорее!". В конце переулочка четко вырисовывались рослые фигуры стражников... причем эти стражники не были похожи на простых патрульных. Они явно что-то (или кого-то) искали, шли быстро и постоянно внимательно смотрели по сторонам. Пуститься наутек Крисса сообразила не сразу; когда она осознала опасность и рванулась прочь, надеясь затеряться среди торговцев на рыночной площади, было уже поздно. Стражники заметили ее и тут же ринулись в погоню, чем подтвердили худшие догадки чародейки: они точно знали, кого ищут. Оставалось только надеяться, что про спутников Кристины им ничего не известно - вряд ли слабую магическую ауру Эва можно почувствовать на фоне сильных эманаций повелительницы огня.
Как назло, на улицах продолжало царить безлюдье. Спешившие по своим делам прохожие лишь удивленно оглядывались, но желания помочь не выказывали - вряд ли им могло прийти в голову, что в столь ранний час нужно кого-то спасать. Улицы оставались за спиной, мелькали проносившиеся мимо дома, а в виски начинала тяжело стучать кровь. Кристина понимала, что долго бежать не сможет. Да, конечно, мысль о том, что ее ждет по возвращении во дворец, придавала силы и пробужала желание бороться, но, к сожалению, не могла реально повлиять на положение вещей - немного оторвавшись от преследователей в квартале ремесленников, Крисса остановилась и тяжело прислонилась к стене, переводя дух. Она уже понимала, что теперь ей поможет только чудо, которое, естественно, никуда не торопилось и, если и собиралось помогать, то приближалось явно медленнее тренированных стражников. Прошло еще несколько секунд, и оба воина возникли перед девушкой, торжественно выставив вперед копья. Один из них выдержал паузу и размеренно сообщил:
- Сожалею, ваше величество, но вам придется пройти с нами. Таков приказ короля.
Чародейка не смогла сдержать волну протеста, поднявшуюся в ее душе при слове "король" - она гордо выпрямилась и холодно сказала:
- Вы ошибаетесь. Король мертв. А приказам чародея Аардена я не подчиняюсь.
- Будьте благоразумны, госпожа, - вступил в разговор второй воин. - Нам приказано доставить вас во дворец во что бы то ни стало. Простите, но мы подчиняемся приказам в первую очередь Глаза Змеи, а потом уже вашим.
Крисса задумалась. Конечно, сама мысль о том, чтобы пытаться бороться с двумя гвардейцами, была совершенно дикой. Оставался еще вариант чудесного побега - например, ей удастся достичь трактира и тогда ее друзья живо расправятся с этими вояками. Но это будет значить выдать с головой не только себя, но и своих спутников. Быть может, дар Мирта или Эва подскажет им, где и как ее можно найти, но вот если все они окажутся в каземате, проку от их незамысловатой магии будет немного. Оставалось, как это ни грустно, покориться силе Дуэйна - который наверняка уже потирает руки от предвкушения победы.
Кристина прямо взглянула в глаза первому воину и, стараясь держаться с приличествующим королеве достоинством, сказала:
- Хорошо. Ведите. Надеюсь, король приказал заключить меня в клетку, не изукрашенную драгоценными камнями.
...Эв метался по крошечной комнатке, куда трактирщик поселил их с Миртом, и бесконечно изводил товарища вопросами:
- Что могло произойти?! Куда она пропала?! Может, случилось то, чего она так опасалась и ее обнаружили?!! Что ты думаешь, Мирт?!
Мирт сидел в кресле, сосредоточенно курил свою длинную трубку и меланхолично следил за метаниями менестреля. Отвечать на его беконечные вопросы он не торопился - лишь грустно усмехался и выпускал из носа ароматный белый дым. Скоро Эверетт немного успокоился, сел и в отчаянии прошептал:
- Где нам искать ее?
- Пока в этом нет смысла, - наконец отозвался Мирт.
- Почему?! Вспомни, она же боялась снова попасть во дворец, говорила, что там ее самый лютый враг! Мы...
- Сейчас мы ничего не можем сделать. Разве что глупо попасться и сгинуть за просто так, - воин спрятал трубку в карман и продолжил. - Нужно подождать.
- Сколько?!
- Дня два-три, я думаю, не больше. Не бойся, Дуэйн Аарден не причинит ей вреда.
- Но... но чего мы будем ждать? - растерянно поинтересовался Эверетт. - Зачем мы вообще здесь?
- Мы здесь для того, чтобы вернуть Кристине счастье, - многозначительно отозвался Мирт.
Как Эверетт ни старался, никаких объяснений ему получить не удалось - выразив цель их пребывания в городе столь туманным образом, его странный друг снова ушел в себя, как будто погрузился в транс. Доннер лишь тяжело вздохнул; он понимал, что без помощи вряд ли сможет что-то сделать для Криссы, а значит, не оставалось ничего иного, кроме как набраться терпения.
Дуэйн тяжело приподнялся на локте и отер со лба пот. Очередной приступ генезиса только что разжал свои костлявые лапы и оставил в покое несчастного чародея, который успел в кровь расцарапать себе предплечья и правое бедро. В это лето приступы посещали короля особенно часто - во всяком случае, он не мог припомнить года, когда ему было так же плохо. Вероятно, такое положение вещей было вызвано обилием нервных потрясений и частым расходом большого количества магической энергии, а может, боги наказывали его за преувеличенное желание влезть в Проклятый Храм и коснуться запретного знания... Плохое самочувствие и безуспешные попытки найти Криссу повергали Аардена в ужасную депрессию, которую не могли развеять даже услужливые фаворитки и бесценные магические трактаты.
Вчера ночью король Экрвадиора увидел беглянку во сне. Ему показалось, что она находится совсем близко, быть может, даже в пределах города, он тут же провел обряд обнаружения, но, к его величайшему разочарованию, результатов это колдовство не дало. Верить в то, что сон не имеет отношения к реальности, не хотелось, поэтому поутру Дуэйн на всякий случай отдал городской страже приказ внимательно смотреть по сторонам и в случае, если сон окажется правдивым, во что бы то ни стало привести Кристину во дворец. Видение, которое посетило его несколькими часами позже, когда он задремал над книгами, было куда менее приятным, ибо оно красноречиво давало понять: Айринкельн жив. Больше того, не только жив, но и полон решимости свести счеты с младшим братом. Как ни странно, такому известию младший Аарден не особенно удивился; он только подумал, что, пожалуй, теперь не побоится лично сойтись с Айрином в смертельном бою. "Хочешь сделать хорошо, сделай сам" - подумал король... на этой самой мысли его одолел генезис, и он погрузился во тьму до самого заката.
В чувство его привел робкий стук в дверь. Сил подняться не было, но Дуэйн нехотя выговорил:
- Войдите!
На пороге возник слуга, который торопливо поклонился и пролепетал:
- Не уверен, - буркнул чародей. Он еще не вполне пришел в себя, а потому даже не задумался, что это может быть за новость. - Ну, говори!
- Утром городской патруль из квартала ремесленников доставил во дворец ее величество королеву. Как вы приказали...
- Что?! - Аарден резко сел и переспросил. - Что ты сказал?!
- К-королева во дворце, с-сир, - окончательно испугался слуга.
- О боги!... Неужели?!! - в его душе начала подниматься совершенно неожиданная радость. Все мысли о мести, гнев на ее побег как-то отступили, и Дуэйн сосредоточился на том, что вот-вот увидит ее - девушку, которую он так долго искал и которую так хотел найти. Он вскочил с постели, набросил на плечи балахон и живо обернулся к слуге:
- Где она?!
- Не извольте гневаться, - промямлил тот. - Начальник охраны распорядился поместить королеву в каземат... ну... чтобы она не смогла сбежать... и... чтобы никто не знал о ее возвращении, кроме вашего величества.
Вопреки ожиданиям несчастного слуги, младший Аарден не пригрозил ему смертной казнью и не сказал ни слова упрека - лишь подхватил свой посох и торопливо отправился прочь. Желание увидеть Криссу гнало его вперед, король едва сдерживался, чтобы не перейти на бег, и все равно путь до расположенных под южным крылом дворца казематов показался ему ужасно долгим. Чуть было не поскользнувшись на сырых, поросших мохом ступенях (казематом пользовались редко, всех заключенных отправляли обычно в форт на Сторожевом Мысе), король, наконец, оказался в коротком холодном коридоре, по обеим сторонам которого располагались камеры, отгороженные толстыми решетками. Раболепные слуги решили перестраховаться: они заперли камеру королевы сразу на три замка, однако Дуэйн едва обратил на это внимание и, с помощью магии расправившись с засовом, вошел в низкое сырое помещение.
Пахло плесенью, откуда-то сверху капала вода, в прелой соломе шуршали мыши. Кристина сидела у дальней стены и, казалось, дремала. При виде нее у Аардена больно сжалось сердце - опасаясь гнева короля, стража заковала девушку в кандалы, и она вынуждена была сидеть, высоко подняв руки над головой. Движимый былой нежностью - такой, какую он испытывал, стараясь убедить Криссу не бояться бывших хозяев и снова жить, как все люди - чародей осторожно приблизился к Кристине и опустился рядом с ней на колено. Повинуясь какому-то непонятному, совершенно не свойственному ему чувству, Дуэйн ласково провел кончиками пальцев по щеке девушки и тихо позвал ее по имени.
Она тут же открыла глаза и прямо взглянула на него. Она совершенно не казалась удивленной или растерянной, и в голосе ее не было ненависти, когда она так же тихо сказала:
- Тебе все же удалось обнаружить меня.
- Не совсем... - улыбнулся чародей. - Сегодня ночью я лишь увидел тебя во сне и приказал воинам искать тебя больше для собственного успокоения. Мои попытки тебя найти столько раз оканчивались неудачей, что я совсем отчаялся...
- Зачем? - перебила девушка.
- Что - зачем?
- Зачем ты искал меня? Я не верю, что ты не понимаешь: ни я, ни ты... мы больше не сможем жить как раньше.
Аарден долго молчал, прежде чем ответить. Его голос дрогнул, когда он спросил:
- Ты по-прежнему ненавидишь меня? Так, Крисса?
- Нет, - одними губами улыбнулась она. - Несмотря ни на что, я помню, что ты для меня сделал. И... мне очень жаль тебя, Дуэйн.
- Почему?!
- Ты ведь не испытываешь восторга от своего положения, ведь так? Трон и власть не приносят тебе удовлетворения, потому что на деле все оказалось совсем не так, как ты предполагал. Оказалось, что быть королем значит не только носить корону, и этот статус не возвышает тебя над людьми только потому, что ты сел на трон. Разве я не права?
Он не ответил, потому как был занят более важным делом: пытался разобраться в себе. И с ужасом понимал, что не получается... С одной стороны, Кристина была совершенно права. Нужно было признаться самому себе: добытая такой ценой власть, выстраданная кровью показная симпатия королевы после смерти Айрина были отнюдь не тем искренним уважением и не той искренной любовью, каких ему хотелось. Он хотел получить все то, что имел его старший брат, а в итоге получил лишь жесточайшее разочарование. Естественно, вины Айрина это не уменьшало - ведь именно он разорвал последнюю ниточку, которая связывала Дуэйна с Криссой. На этой мысли в игру вступала вторая сторона вопроса: нежность очень быстро испарялась, младший Аарден с поразительной скоростью воскрешал в себе воспоминания о том, как они с королевой проводили время вдвоем, и вместе с тем в его душе росло уже привычное раздражение. Эта девушка никогда не любила его; больше того, теперь она смеет ему сочувствовать!... Она, закованная в цепи пленница - ему, королю и повелителю самого богатого в мире королевства!...
Король подался вперед и, почти касаясь губами губ Кристины, прошептал:
- Ты еще можешь все вернуть! Одно твое слово - и ты снова вернешься в королевские покои, снова получишь все королевские привилегии и снова будешь жить так, как должна жить королева! Но для этого...
- Для этого я снова должна подчиниться тебе? - перебила она. - Нет, Дуэйн. Не мучай ни меня, ни себя. Пусть все остается как есть. Смотри правде в глаза: здесь или в королевской опочивальне, в дорожном костюме или в белом протокольном платье, я все равно буду твоей пленницей.
Аарден с удивлением обнаружил, что одной рукой крепко обнимает Кристину за талию, а вторая осторожно, совсем как во дни его пылкой влюбленности, скользит по ее груди, забираясь под тонкую ткань рубашки. Тут же он ощутил нестерпимое желание ее поцеловать, хотя уже и не пытался понять, чего в этом больше - ненависти, обиды или любви. Крисса сама подогрела это желание, с горечью заметив:
- Я знаю, о чем ты думаешь. Увы, за время моего отсутствия ничего не изменилось!
- И ты сделаешь, как я прошу? - прошептал Дуэйн. - Ведь сделаешь?! Пожалуйста, Крисса,...
- Нет, - твердо отозвалась она. - Ты все равно получишь то, что тебе нужно, независимо от моего согласия. Повторяю: я твоя пленница. Но, если мои слова для тебя еще что-то значат, выполни мою просьбу.
- Какую?!!
- Оставь меня в покое. Пожалуйста.
Король замер - столько боли и отчаяния было в ее голосе. Аарден раздумывал не более секунды - он резко отстранился, поднялся на ноги и холодно сказал:
- Воля твоя. Ты сама вынесла себе приговор, Повелительница Огня.
10.
Айрин тревожно огляделся и поманил к себе Офелию:
- Держись ближе. Никто не знает, сколько стражников скрывается за деревьями, так что нам лучше не разделяться.
Девушка приблизилась и прошептала:
- Ты и теперь не скажешь, какой у тебя план? Как я смогу тебе помочь, если даже не знаю, что ты задумал?!
- Никакого плана нет, - пожал плечами он. - Скрываться от Дуэйна бесполезно - я уверен, он давно уже почувствовал мою магию. Я не хочу поднимать лишнего шума своим появлением, но у моего брата с благородством всегда было плохо - он вполне может решить избавиться от меня, натравив на нас весь дворцовый гарнизон. После того, как он послал ко мне наемного убийцу, я готов поверить даже в самое глупое и нелепое предположение о его планах.
- Ну да, чему я, собственно, удивляюсь, - фыркнула воительница. - Сама же крадусь по дворцовому парку посередь бела дня... Какие вы, чародеи, странные, ей богу.
- Уж какие есть. Тише! Не будем терять времени.
Стараясь не шуметь и не покидать тени раскидистых деревьев, они двинулись дальше. Айринкельн с удивлением отмечал, что совершенно спокоен - а ведь он столько дней ждал этой уникальной возможности отомстить брату! Несмотря на то, что сила Повелителя Стихий была несоизмеримо больше силы обычного чародея, упиваться своим превосходством король не спешил - он не знал, каких успехов Дуэйн достиг в работе с Проклятым Храмом, кроме того, принц всегда увлекался темной магией и открыто изучал магию крови. Все эти обстоятельства могли преподнести массу неприятных сюрпризов, кроме того, Аарден-старший, как и всегда, намеревался придерживаться золотого правила: никогда не использовать в бою свое колоссальное преимущество. Даже в бою со столь подлым и коварным противником, как Дуэйн Аарден.
В последние несколько дней их с Офелией путешествия Айрин был молчалив и задумчив. Несмотря на то, что общество воительницы было ему более чем приятно, вполне вероятно, что здесь имела место своего рода привязанность, он был рад, что скоро им нужно будет расстаться. Все это время Аардена не оставляло ощущение, что происходящее в высшей степени неправильно, что так быть не должно, раз уж он так тоскует и так рвется вернуть себе жену и королевство. А значит - и прошлую жизнь... Странная связь с Офелией казалась более чем неуместной, и Айринкельн уже отчаялся объяснить себе свое поведение. Оставалось лишь уповать на недалекое будущее, когда все встанет, наконец, на свои места.
Несколько раз во время привалов король пытался ворожить, надеясь обнаружить Криссу и убедиться, что с ней все в порядке, но все его попытки были безуспешными. Поначалу это вселяло в его душу противный липкий страх - а вдруг на самом деле ему некуда больше спешить? Вдруг девушка все-таки прогневила Дуэйна своим отказом подчиняться, и он убил ее?... Айринкельно успокоился, лишь когда ему в голову пришла весьма светлая мысль: ведь сила Кристины связана, от нее остались сущие крупицы, так что вполне возможно, что такой магический потенциал вообще не эманирует. Кроме того, теперь в Эрквадиоре хозяйничал Дуэйн, в вопросах чародейства мастер на все руки и большой знаток древних книг и трактатов. Очень может быть, что он наложил какое-нибудь заклятье на все королевство, опасаясь, например, вмешательства более сильных магов или подозревая, что Айрин мог остаться в живых.