Казалось, что три осторожных удара в дверь сотрясли всю церковь и беспокойно заметались под сводчатым потолком. Шагов Анджея я не услышала, поэтому, когда дверь открылась, я чуть было не упала прямо в руки художника, который молча втянул меня в комнату и тут же снова захлопнул дверь. Потом он повернулся ко мне и поднял глаза:
- Спасибо, что пришла.
Я промолчала, стараясь понять, что же здесь не так. Вроде бы келья выглядела точно так же, как в прошлый раз, но все-таки что-то было иначе... От раздумий меня оторвал тихий голос Гимновского:
- Дай мне лекарства. Пожалуйста.
Взяв у меня из рук пакет, он медленно, словно нехотя добрел до своей кровати и тяжело сел. Буквально через мгновение мой взгляд наткнулся на нечто такое, что заставило похолодеть кончики пальцев: на светлой ткани небрежно брошенных на спинку стула джинсов явственно виднелось большое бурое пятно... Конечно, в своей жизни я не так часто видела засохшую на одежде кровь, но я даже не допустила мысли, что это может быть кофе - едва сдерживая дрожь в голосе, я выговорила:
- Ты ранен.
- Да, - коротко ответил Анджей. - И эта рана, похоже, воспалилась. Ты умеешь делать уколы? - я только развела руками в ответ. - Так и знал, что придется самому.
Он бесцеремонно стащил с себя брюки, и я увидела, что все его правое бедро охватывает довольно умело сделанная повязка. Впрочем, именно эту самую повязку художник сейчас деловито разматывал, казалось, совсем забыв о моем присутствии. Вскоре моему взору предстала длинная тонкая царапина, проходившая чуть наискость от ягодицы почти до колена. Видимо, говоря о заражении, он не ошибался: края раны полыхали пульсирующим красным, и от нее по белой коже расползались короткие толстые полосы...
- Господи... - едва слышно выговорила я, как завороженная глядя на Гимновского. - Но... ты же не можешь оставить это так!
- Конечно, не могу, поэтому я и просил тебя приехать, - он извлек из-под кровати маленький флакончик и откупорил его. В комнате запахло спиртом; Гимновский, морщась от боли, тщательно протер свою рану по всей длине, после чего разорвал бумажную упаковку на одном из шприцов. - Ты ведь знаешь, я не могу сунуться на улицу - они же тоже заметили, что подстрелили меня. К счастью, пуля срикошетила от асфальта и только оцарапала, но и этого достаточно. С таким положением дел, случись что-то, далеко мне не убежать. А я не хочу становиться добычей для охотников!
Я молча наблюдала, как он умелым движением ввел иглу прямо в мышцу бедра, точно за границей воспаления. При этом он зашипел от боли и тут же, отбросив в сторону пустой шприц, потянулся за кетоналом. Мне стало страшно. Вся ситуация была по-настоящему дикой - его оцарапала пуля (хорошо еще, что только оцарапала, считай, легко отделался!), а теперь он намерен заниматься самолечением вот таким вот кустарным способом... Какая-то фантастика - ведь эта пуля могла и убить его!... Последняя мысль впечатлила меня настолько, что я не удержалась и заплакала. Случайно я оказалась втянутой в какую-то чертовщину и выбираться из нее теперь, похоже, уже поздно. Что будет с Анджеем?! Ведь эти его враги уже близко, раз смогли ранить его, и...
- Ну что ты, успокойся, - стал вливаться мне в ухо теплый шепот Гимновского. - Пока ведь все хорошо, я жив и здоров!
- Да уж... здоров, - всхлипнула я. - Это не шутки, Анджей! Все гораздо серьезнее, чем ты думаешь!
- Не беспокойся, я знаю эту жизнь, - уверенно заявил он, застегивая на себе черную рубашку с белым воротничком священника. - Я одиннадцать лет успешно водил их за нос, так что...
- Но ведь один раз ты уже попадался, - перебила я. - И теперь тебя ранили... Когда?
- Позавчера вечером. Я понял, что больше не могу сидеть взаперти, и решил пройтись, наплевав на темноту... Жажда свободы затуманивает мозг, так что... Видишь, я был прав: они отираются в Малой Стране, значит, про нас с тобой им тоже известно. Пожалуй, с этой точки зрения я могу оценить твое замужество по достоинству - это хотя бы сбило их со следа.
Повисла пауза, после чего художник ласково обнял меня за плечи и привлек к себе:
- Я просто не представляю себе, что бы я делал без тебя. Я говорю не только про сегодня, Арина. Ты выручила меня осенью, ты подарила мне то, чего я много лет был лишен, и мне очень жаль, что я плачу тебе таким образом.
Я промолчала. Правда, а что я могла сказать? Уж не знаю, что он там себе думал о дальнейшей жизни, но на мой взгляд, ситуация была тупиковая. Я никуда не денусь от Ольгерда - во-первых, теперь уже я не смогу причинить ему такую боль, ведь, кроме одной маленькой тайны, он ни в чем передо мной не виноват; а во-вторых, Анджей считает, что с Прайдом я в безопасности. Сам он рано или поздно должен будет бежать еще куда-нибудь, скрываясь от своих охотников, так что изменения в жизни в лучшую сторону нам не грозят.
С другой стороны, крепко держа Гимновского за руку, ощущая кожей тепло его длинных пальцев, чувствуя его рядом, я понимала, что Прайду никогда не стать столь близким мне человеком. Так странно тасуются карты: расскажи мне кто из подруг такую историю, я бы посмеялась, сказала бы, что думать тут нечего, когда есть такой идеальный муж, но... В реальности все выглядело совсем иначе. Пожалуй, я уже набралась смелости, чтобы признаться себе: я люблю Анджея, несмотря ни на какие обязательства и моральные правила...
- Ариша, - прошептал вдруг художник, крепче сжимая мою руку, - ты даже не представляешь, как я соскучился по тебе. Я ведь не думал, что смогу снова тебя увидеть - тогда, в ноябре, когда прибежал сюда в поисках убежища. Оказывается, я и не знал, что так скучал... Я понимаю, я не в праве даже думать о чем-то подобном, особенно в доме Бога, но...
И опять-таки - что я могла на это сказать?! Что я замужем, что я приличная девушка и верная жена, что мы не пара?... Что мы находимся в церкви, что он ранен, что за ним охотятся? Но зачем? Чтобы опять обмануть саму себя?! Я медленно подняла голову и улыбнулась, глядя ему в глаза:
- Не надо слов. Ты и так читаешь мои мысли.
Пальцы наших рук переплелись, губы встретились... Нас словно охватило безумие, как в тот роковой вечер, когда он рассказал мне о своем отце. Гимновский быстро расцепил крупные пуговицы моего пальто, завел руку под свитер... Мои пальцы быстро расстегивали мелкие пуговки его рубашки, которые, словно протестуя против происходящего, не желали вылезать из петель. Мы сами совершенно забыли, где находимся, и забыли о всех возможных преследователях, чего делать, конечно же, не стоило. Вдруг Анджей замер, прислушиваясь; я собралась было поинтересоваться, что его насторожило, но тут же сама услышала гул голосов и отдаленное эхо шагов в церкви. Это вполне могла быть группа туристов, но почему-то я была уверена, что это не туристы... Едва слышно я прошептала:
- Это... они?
- Да, - он бесшумно поднялся, скользнул к двери и, стараясь не шуметь, повернул в замке ключ. - У нас пять минут, Ариш. Надо бежать. Как это ни грустно, но тебе придется бежать вместе со мной.
- Но... но как им удалось войти?! - пролепетала я, кое-как натягивая пальто. - Ты ведь говорил, что...
- Некогда об этом думать! Я сам ничего не понимаю... Идем!
Он распахнул окно, впустив в комнату свежий весенний воздух. Решетка тоже поддалась быстро, так что в следующую секунду Анджей вскочил на подоконник и протянул мне руку:
- Ну же?!
- Куда бежать?! - я совершенно растерялась. Он-то бегал от преследователей уже много лет, а я в жизни не предполагала, что мне когда-нибудь придется заняться этим же. С чего бы?!... Кому и зачем я должна буду объяснять, что я тут делаю, и кого это касается? - Зачем?! Я...
Я запнулась, пораженная страшным открытием. Голоса звучали уже совсем близко к двери, в нее совсем неделикатно ломились, и в общем шуме на удивление ясно слышался голос... Ольгерда! Действительно, думать, каким ветром его сюда занесло, было некогда, одно ясно наверняка: встреча с ним в такой обстановке означала катастрофу. Без дальнейших раздумий я судорожно ухватилась за руку Гимновского и забралась на подоконник:
- Ольгерд с ними!
- Совсем паршиво. Сейчас бежим вдоль сада налево, потом сворачиваем в город. Нам нужно, чтобы было как можно больше народу. Если повезет, потеряем их в Смихове.
Он выскочил на улицу, вытянул меня следом... Было совершенно тихо, но допустить мысль о том, что наши враги не окружили церковь, было бы слишком самонадеянно: не успели мы перелезть через ограду, как из-за угла ближайшего дома появился человек в черной одежде и прицелился в Анджея из винтовки. К счастью, бежали мы быстро, так что мишенью были довольно сложной - когда я поравнялась с художником, он крикнул:
- Они стреляют снотворным, я уверен! Держись справа!
Преследователи снова проявили себя на улице Кармелитов. До Смихова было достаточно далеко, примерно две трамвайные остановки, и я просто не представляла себе, что будет дальше. Я не слишком хорошая бегунья, так что, надо думать, мои силы скоро иссякнут... О последствиях лучше не думать. Если во всем это безобразии замешан Ольгерд, то Анджею можно только посочувствовать.
За спиной раздался вой сирены. О господи, какой наивностью было полагать, что эти люди будут гнаться за нами на своих двоих! Естественно, пользуясь поздним часом и пустой дорогой, а так же мигалкой (видимо, кроме Прайда, за этой операцией стоит кто-то еще более влиятельный), они тут же пересели на черный Land Cruiser Prado. Я почувствовала, как во мне нарастает паника; пока что нам везло исключительно благодаря светофорам и крутым поворотам, но надеяться на это было глупо... Кроме того, я начала уставать. Вероятно, я смогу пробежать еще минут пять, а потом...
Что-то кольнуло меня под лопатку. Это случилось настолько внезапно, что я на миг отвлеклась от дороги и тут же споткнулась о вылезший из брусчатки булыжник. Боль прошила ладони и левое колено, и я услышала собственный отчаянный крик:
- Анджей!!!
Художник тут же бросился ко мне, опустился на колено на брусчатку:
- Попали?
- Да, - еле ворочая языком, ответила я. Мозг медленно заволакивало туманом, ноги наполняла противная свинцовая усталость, и я ощущала себя тряпичной куклой... Что ж, так и есть, вопрос только в том, кто будет кукловодом: Ольгерд или Анджей.
Происходящее вокруг меня казалось нереальным, как будто я смотрела старый фильм на пленке плохого качества. Голоса доносились словно сквозь вату, я не ощущала не то что сил, а даже желания куда-то бежать и от кого-то скрываться. Пусть все будет так как есть. Я ничего не хочу, только оставьте меня в покое.
К своему стыду, я не заметил, как Арина отстала и полностью сосредоточился на нашем побеге. Серьезно стоял вопрос будущего: что мы могли сделать дальше? Ну, оторвемся мы от преследователей, ну, смешаемся с толпой в метро, ну, поводим их за нос еще пару дней... А потом? По-хорошему, надо бежать, в какой-нибудь большой и людный город, где нас трудно будет найти, но вот простой вопрос: на что? Денег у меня, конечно, не было; полагаю, что у Арины тоже. Мы можем себе позволить только поезд, а на поезде далеко не уедешь. М-да, когда я был один, жизнь казалась гораздо проще...
- Анджей!!! - услышал я за спиной отчаянный крик балерины.
О господи, смилуйся! Они все-таки попали - а я-то был уверен, что стрелять они так и не научились. Заряд снотворного был невероятно сильным, девушка погружалась в сон буквально на глазах, а я лихорадочно пытался изобрести альтернативный план. Не получалось: джип преследователей, мигая аварийной сигнализацией, остановился на обочине, из него неторопливо вышли четыре человека в армейских ботинках и направились ко мне. Все это происходило в полном молчании - господа Крутые Парни не стали комментировать свои действия - так что звук захлопнувшейся двери машины показался очень громким. Я поднял глаза и грустно усмехнулся: передо мной стоял муж Арины, Ольгерд Прайд собственной персоной. Его веснушчатая физиономия носила каменное выражение, он изо всех сил старался испепелить меня взглядом своих немыслимо зеленых глаз, а прямо мне в лоб смотрело дуло "Глока". Очаровательная ситуация, ничего не скажешь.
- Итак, случилось то, что должно было, - размеренно сказал Ольгерд. - Поднимайся, друг мой. Кое-кто очень хочет с тобой повидаться.
Я не двинулся с места. К сожалению, до Смихова мы не дотянули - там-то никто не посмел бы направить мне в лоб пистолет, ведь вокруг тамошних торговых центров всегда кишит народ по крайней мере до десяти вечера. Здесь же действовал мерзостный неписанный закон города Праги - буквально в паре сотен метров от людных площадей и станций метро можно было оказаться на совершенно безлюдной улице. Чехи не любят темноты (наверное, подозревают, что в ней может кто-то прятаться), а потому в рабочие дни город вымирает часам к восьми, за исключением таких мест, как галерея "Новый Смихов", и универсальных магазинов вроде "Теско".
Сомневаюсь, что Ольгерд правда собрался убивать меня - во всяком случае не здесь, не посреди улицы. Вести дискуссии, как в американских боевиках, смысла тоже не имело, так что я выбрал единственно возможный вариант: промолчал. После паузы Прайд продолжил:
- Больше всего на свете мне хочется отбросить сантименты и нажать на курок, но я честно выполняю договор. Не заставляй меня применять силу.
Я уже открыл было рот, чтобы ответить, но меня опередили - чуть в стороне, слева, кто-то деликатно кашлянул и чуть хрипловатый голос произнес:
- Эй, полегче! Ты ведь не хочешь сказать, что намерен разнести весь город только из-за того, что твоей девчонке понравился другой?.. Ты чародей не того масштаба, Ольгерд, так что перестань дурить.
Мне казалось, что я давно уже разучился удивляться, однако такое заявление поставило меня в тупик. Ольгерд Прайд, скрипач и дирижер - чародей?! Да еще и, судя по фразе моего невидимого пока спасителя, весьма сильный. Кажется, я вообще перестал что-то понимать... Однако Прайд, похоже, не очень удивился - он опустил оружие и нахмурился:
- Только тебя тут не хватало! Не лезь не в свое дело, Саша. Не думай, что я забыл, как мы с тобой однажды столкнулись на узкой дорожке и я пообещал при случае размазать тебя по стенке.
- А ты самоуверен, как я погляжу, - заметил его невидимый собеседник. - Зря, ведь ты не хуже меня знаешь, что основным книжным лейтмотивом является фраза "самоуверенность до добра не доводит".
- Ты бы хоть снял заклинание невидимости! Не тешь мое самолюбие, а то я еще подумаю, что ты меня испугался, - язвительно заметил Ольгерд.
- Ну, если тебе так не терпится лицезерть мою, по твоему же выражению, "самовлюбленную и высокомерную физиономию", я тебе ее, конечно же, явлю, маэстро.
От стены дома, прямо за спиной одного из людей Прайда, отделилась тень и неторопясь вышла на первый план. Потом тень развернулась, давая возможность наблюдать себя и Ольгерду с его компанией, и мне, и волшебным образом превратилась в довольно высокого худощавого мужчину лет тридцати пяти на вид, резкий голос которого вполне соответствовал его внешности и прекрасно отражал все, что он думает о своем собеседнике:
- Ну, теперь ваша душенька довольна?
Симпатию к этому персонажу я почувствовал сразу же - по всему было похоже, что ему действия этих парней к черном не по душе. Прайд явно не расчитывал на появление еще одного противника - сочтя, видимо, что молчание затянулось, он снова поднял свой "Глок" и сказал:
- Хоть ты и первоклассный чародей, секрет бессмертия все равно тебе не доступен, так что если ты немедленно не сойдешь с моего пути, к праотцам отправится одним человеком больше.
- Помилуй, за что ж ты хочешь убить девушку? - вздернул брови его собеседник. - Или, виноват, ты уже это сделал? - он бросил на распростертую на асфальте Арину красноречивый взгляд.
- Я не настолько бессердечен, - холодно отозвался музыкант, нарочито не глядя на жену, - хотя это было бы справедливее. Мне кажется, в последнее время развелось слишком много людей, которые отравляют мою счастливую семейную жизнь, вот я и решил слегка подкорректировать их число. Пока что в мои планы входило снижение их численности на одну штуку, но благодаря тебе я могу произвести более эффективную чистку и убрать сразу двоих.
- Ох и дурак же ты, - досадливо махнул рукой господин Неизвестный. - С одной стороны посмотришь - вроде солидный человек, все у тебя есть, только что луны с неба не хватает, с другой стороны - ты мальчишка без единой капли мозгов, но весь ужас в том, что в тебе есть еще и третья сторона, которая упорно не хочет очеловечиваться и принимать хотя бы что-то, что не нужно или не понятно тебе.
- Я не благотворительная контора, - отрезал Ольгерд. - Тебе вообще грех рассуждать об этом - ты меня знаешь не меньше чем я тебя, поэтому удивляться, что я такая скотина, в твоем случае просто глупо.
Я усмехнулся про себя: так вот ты какой на самом деле, представитель музыкальной элиты! Такие речи скорее к лицу крутому боевику, чем музыканту... да и то, только в кино. Забавная ситуация - и чего они отношения выясняют? Насколько я могу понять, смелости убить оппонента им обоим хватило бы. Хотя я уже давно осознал, что многое в этом мире мне недоступно. Похоже, эти двое в свое время что-то серьезно не поделили и стали врагами. Допускаю, что неизвестный помогает мне только, чтобы насолить Прайду, но в моем положении пути спасения не выбирают.
- Не считай себя умнее других, Прайд, - вдруг заявил незнакомец. - Рано или поздно кто-нибудь докажет тебе, что это не так!
Дальше все произошло так быстро, что я вообще не успел сообразить, что именно случилось - где-то за спинами людей Ольгерда грянул великолепный по своей силе и мощи взрыв, который раскидал бедолаг на радиус нескольких метров от эпицентра, разворотил два небольших, правда, давно пустующих дома и мощнейшей взрывной волной отбросил дирижера к стене уцелевшей пятиэтажки на другой стороне улицы. Возникло небольшое замешательство - маэстро ошалело таращился на брусчатку, пытаясь преодолеть семерение в глазах, его помощники пока безуспешно пытались подняться и оценить происходящее, а я все так же сидел на тротуаре и даже не пытался уже разобраться в ситуации. Радикальные у него способы решения проблем, ничего не скажешь: где-то выла сирена, вокруг кричали люди, ослепленные взрывом и напуганные "звуковой симфонией"... Общественность, а так же полиция, скорая помощь и пожарные наверняка не обойдут это происшествие вниманием, так что Ольгерду и его компании придется изрядно попотеть, изобретая убедительное объяснение.
Вдруг мне на плечо опустилась тяжелая горячая рука и резкий голос сообщил:
- Эй, приятель, между прочим, этот взрыв я затеял специально для тебя, так что хватай свою спящую красавицу и дуй за мной!
- Куда?!! - только и выговорил я, беспомощно оглядываясь. - Нас все равно поймают, мы не успеем далеко...
- А ты бы вместо того, чтобы болтать, поднял, наконец, свою задницу и прыгнул сюда! - перебил мой собеседник. - Ну, долго еще я буду ждать?!
С таким типом спорить бесполезно... Я бережно поднял Арину на руки, обернулся и обомлел, в какой уже раз за этот невероятно долгий день! В нескольких шагах от меня переливался сиреневыми красками самый настоящий портал! Нет, я, конечно, все понимаю - оборотни реальны, часто в жизни случается чертовщина, но чтоб в нее вмешались еще и чародеи... Это уже явно слишком. Спорить было бессмысленно, кроме того, как ни крути, а этот тип меня спас, уж не знаю, зачем. Хотя бы ради Арины придется ему довериться.
Я крепко зажмурился и шагнул в портал...
10. Кто есть кто
Я очнулась и тут же пожалела об этом: голова словно налилась свинцом, меня мутило, и не было совершенно никакого желания шевелиться. Давешние события казались каким-то странным, не слишком приятным сном, и я пребывала в полной уверенности, что нахожусь у себя дома, на Нерудова. Ну конечно, и вся эта свистопляска с Венским концертом, и свадьбой, и нашей с Анджеем встречей в церкви была всего лишь сном! Какая приятная мысль. Ведь это значит, что все в порядке: я сейчас встану, неторопясь оденусь, позавтракаю и пойду на репетицию. Недомогание - это все ерунда, подумаешь, может, погода плохая... Вдохновленная этой мыслью, я открыла глаза и едва сдержала стон.
Я находилась в совершенно незнакомой комнате. Судя по всему, это был чей-то кабинет - в маленьком помещении, пропитанным запахом досок и пыли, находились старый стол, заваленный бумагами, обитые дермантином тяжелые полукресла, книжные стеллажи, еще какие-то непонятные мне предметы... На окнах красовались тяжелые бархатные портьеры, на противоположной от моего местоположения стене висел небольшой плазменный телевизор. А сама я, кстати, лежала на довольно удобном кожаном диване под теплым шотландским пледом... Я зажмурилась. Ничего не понимаю! Что это за место?! Уверена, я здесь никогда не была. Так как же?...
Превозмогая боль в голове, я с трудом поднялась на локте и с удивлением воззрилась на вошедшего. Им оказался высокий худой мужчина, облаченный в застиранную синюю рубашку (которая болталась на нем, как на вешалке) и темные джинсы с белой полосой по шву; лицо у него было открытое и доброе, от уголков стально-серых глаз к вискам разбегалась сетка мелких морщинок, а давно не стриженные русые волосы падали на лоб. Страха этот тип не внушал, но вопросов к нему у меня была масса. Едва я собралась задать хотя бы один из них, как он снова заговорил:
- Понимаю, у тебя много вопросов. Но, я думаю, все они могут подождать еще пару часов. Мне кажется, тебе не помешала бы медицинская помощь, - поймав мой вопросительный взгляд, он улыбнулся и пояснил. - Падая, ты довольно серьезно ободрала ладони и коленку.
Я нахмурилась. Куда это я падала?! Конечно, он был прав - ладони неприятно саднили, и каждую из них украшала великолепная ссадина... Как я умудрилась так упасть? Когда?... И тут, на этом самом вопросе, ко мне стала возвращаться память. Ведь мы с Анджеем бежали от его преследователей, во главе которых стоял Ольгерд. Меня подстрелили - ведь художник предупреждал, что они стреляют снотворным - так что неудивительно, что я ничего не помню... Однако количество вопросов только умножилось. Кто мой собеседник? Где я? Где Анджей?!
- Ты главное не волнуйся, - доверительно обратился ко мне мужчина. - Пока все в порядке. Твой друг жив и здоров, просто спит еще - переволновался и устал, бедняга. Сейчас придет Дэн, он врач, так что, думаю, он сможет несколько облегчить твои страдания. Кстати, меня зовут Саша.
- Арина, - тихо отозвалась я. Пожалуй, после пробуждения я еще не очень определилась со своими эмоциями, но пока что мне больше всего хочется заплакать от осознания всего, что произошло.
- Это я знаю - расскажу потом, откуда.
Я нашла в себе силы только кивнуть в ответ. Тут же в комнате появился новый персонаж - молодой парень, лет двадцати пяти на вид, в накинутом на плечи белом халате. Он тепло улыбнулся и приветствовал меня:
- Доброе утро.
- Привет, Дэн, - Саша пожал парню руку и сказал. - Ладно, посмотри, что ты можешь сделать. Надеюсь, ничего серьезного.
Тот кивнул и тут же скромно пристроился на табуретке рядом с диваном, на котором я лежала:
- Давай руку. Посмотрим, что тут у нас.
Я послушно протянула ему ладонь. Пока он рассматривал мою ссадину, я продолжала свои попытки собраться с мыслями. Концы с концами явно не сходились... Насколько я понимаю, кто-то помог нам с Анджеем сбежать от преследователей. Допустим - как им это удалось, вопрос отдельный. Но что дальше? Если этими типами руководит Ольгерд, наша спокойная жизнь долго не продлится. И опять же - почему Ольгерд вообще в этом участвует? Даже если предположить, что он каким-то образом узнал о моих визитах в церковь и их цели, то откуда ему известно про способности Анджея?! Ведь Гимновский был твердо уверен, что наши преследователи точно знают, что ищут. Я ничего не понимаю! Получается, что Прайд не так уж и безгрешен, что он не только увлекается оккультизмом, но еще и связан с какими-то подозрительными личностями. И это мой муж, человек, которому я долгое время безотчетно доверяла!... Что за чушь?!
На глазах выступили слезы - врач принялся обрабатывать мою ссадину каким-то дезинфицирующим раствором, который ужасно щипал. Однако я подозревала, что готова расплакаться не поэтому. Для моего рационального ума все это слишком тяжело. Слишком!
Дэн работал молча, быстро и аккуратно, так что уже через четверть часа на всех моих ссадинах красовались аккуратные повязки с густой белой мазью. Затянув последний узелок, врач пояснил:
- Вообще-то лучше оставить их открытыми, но я не знаю, инфицированы они или нет. Придется хотя бы несколько часов походить так.
- Ничего, переживу, - я выдавила из себя улыбку. Этот парень так искренне хотел помочь, что не попытаться хотя бы сделать вид, что это у него получается, было бы просто преступлением. - Где я?
- В Москве, - спокойно отозвался он.
- В Москве?! И как мы здесь оказались?! Не поверю, что меня так здорово усыпили, что я не почувствовала перелета!
- А его и не было.
- То есть?!!
- Мы воспользовались порталом, - пояснил Дэн.
- Каким порталом?! - хотелось выть. Магическо-оборотневая история не закончена, и все они искренне считают, что тут нет ровным счетом ничего не понятного. Ну и что мне делать?!
- Самым обычным, - я обернулась. На пороге комнаты стоял Анджей, который грустно наблюдал за мной, засунув руки в карманы своих порванных на колене брюк. - Здравствуй, Ариша. Как ты себя чувствуешь?
- Плохо! - вот тут уже нечего было скрывать. Я поняла, что больше не смогу сдерживаться - слезы уже сами по себе текли по щекам, и я только бессвязно всхлипывала. - Я ничего не понимаю!... Все на самом деле не те, кем кажутся!... Нам уже не выпутаться из этой паутины... Что делать?!!...
Дэн беспомощно оглянулся на Гимновского. Тот тихо сказал:
- Иди. Мы сами разберемся.
- Ладно. Тогда дай знать, когда поймешь, что все в порядке.
Он бесшумно вышел, оставив нас наедине. Художник тяжело сел на край дивана и крепко прижал меня к себе:
- Ну, что ты, Аришенька, не плачь! Мы ведь живы, пока нам ничто не угрожает!
- Вот именно - пока! - с трудом выговорила я. - А что дальше, Анджей?! Что?! Мы так и будем бегать всю оставшуюся жизнь?!
- Нет. Мы обязательно что-нибудь придумаем, - уверенно ответил он. - Мне кажется, у наших новых знакомых уже есть кое-какие мысли по этому поводу. Осталось только ими поделиться.
Клянусь, я бы отдала все на свете, чтобы всегда вот так быть рядом с ним! В какую-то секунду мне снова показалось, что у нас нет никаких проблем и мы просто по-человечески счастливы. К сожалению, это ощущение быстро испарилось... Как-никак, мы все еще были в Москве, с какими-то двумя новыми друзьями, которые якобы хотели нам что-то поведать. Ну что ж, может, хоть после этого я хоть что-то пойму!
Я решительно отерла слезы и прямо взглянула Анджею в глаза:
- Так пойдем к ним! Пусть расскажут, в чем дело. Я устала ничего не понимать.
Саша и Дэн ждали нас в просторной гостиной дома - я уже успела понять, что мы находимся в каком-то старом доме, а не в квартире. Помню, в деревне у бабушки я чувствовала себя примерно так же; как будто современные предметы вроде телевизора, телефона и электрических лампочек оказались здесь чисто случайно, бесцеремонно нарушив дух старины. Паркет под ногами давно потемнел от времени, стены были оклеены темными шелковыми обоями, мебель была тяжелой и, пожалуй, чересчур громоздкой для небольшой комнаты. Мельком я взглянула в окно - за ним уныло покачивались на ветру мокрые ветви деревьев, за которыми виднелась угрюмая река.
- Ну, теперь, я думаю, мы можем приступить к делу, - возвестил Саша. Налив нам по чашке кофе, он продолжил. - Сейчас я все расскажу - кто мы такие, где вы находитесь и что происходит. Полагаю, все эти вопросы вас очень занимают.
- Не то слово, - буркнул себе под нос Анджей.
- Отлично. Итак, мы находимся в моем доме, который, в свою очередь, располагается в сердце Нескучного сада на берегу Москвы-реки, - начал Саша. - Дом старый, раньше он принадлежал графу Орлову, потом долго пустовал, служа украшением парка и читальным залом. Меня всегда привлекала перспектива здесь жить, так что, подкопив денег, я все же смог воплотить в жизнь мечту своего детства. Чем я по жизни занимаюсь, лучше не спрашивайте - слово "Газпром" в этой стране воспринимается не очень-то тепло, насколько я успел заметить. Мой друг Денис, для своих Дэн, - он картинным жестом указал на врача, - работает хирургом в одной из московских клиник. Доктор от Бога, что называется, жалко, что мало кто может это оценить. С нами определились, если нет вопросов, перейдем к презентации под названием "Кто есть кто".
Он задернул шторы и раскрыл ноутбук, стоявший до сей поры на тяжелом старинном комоде. Потом отошел в сторону и поинтересовался:
- Узнаете?
Еще бы было не узнать - на фотографии, развернутой на весь экран, красовался Ольгерд Прайд собственной персоной. У меня неприятно заныло сердце; надо думать, после давешних событий я должна считать его врагом, но... Ясно одно: я совершенно не понимаю, как мне справиться с моими чувствами. С одной стороны, мое чувство вины значительно притупилось после нашего забега по улице Кармелитов, да и вообще, доверять человеку, у которого тайны такого характера от собственной жены, как-то неразумно. С другой стороны, я сама ничуть не лучше... И кто в итоге прав?!...
- И как вы думаете, кто это? - снова задал вопрос Саша.
Ясное дело, все посмотрели на меня. Собравшись с духом, я твердо выговорила:
- Ольгерд Прайд, первая скрипка и дирижер Пражского национального театра, самый молодой дирижер, управлявший Венским Оркестром на Новогоднем концерте. Мой муж, - тут я тяжело вздохнула. Анджей тут же сжал мою руку в своей ладони. - Пожалуй, все.
- Ошибаешься, деточка, - усмехнулся наш новый знакомый. - Даже не представляешь себе, насколько. Вот что я тебе могу сообщить про этого типа. Руководитель общества "Полная Луна", которое он же и основал три с небольшим года назад. Общество занимается ликвидацией - подчеркиваю, дорогая, ликвидацией - всех, кто обладает хоть какими-то выдающимися способностями. Например, ясновидением, магией, а так же оборотней, вампиров и алхимиков. Этот господин, видите ли, считает, что маги слишком много воображают о себе, и потому начинают пытаться рулить всеми остальными. Кроме того, оборотни и вампиры в голодном состоянии очень опасны, а потому подлежат уничтожению. Все это звучит очень ладно, я бы даже сказал, отдает трогательной заботой о судьбе человечества, но! Сам господин Прайд - один из сильнейших чародеев мира. Что любопытно, верхушка "Полной Луны" радостно ходит по струнке по его команде, и никого не смущает, что он уничтожает себе подобных.
Повисла нехорошая пауза. Я даже не пыталась поверить во всю эту чепуху, а потому упрямо вымолвила:
- Это просто не может быть правдой.
- Почему ты так решила? - улыбнулся Дэн.
- Потому что я знаю Ольгерда - как раз три с небольшим года, с тех пор, как он приехал в Прагу. Да, в последнее время он натворил много странного, но это ведь не значит, что он чародей и кого-то там убивает! Неужели этих нелюдей так много?!...
- Уж побольше, чем ты думаешь, - хмыкнул Саша. - Я предполагал, что ты нам не поверишь, поэтому припас кое-что. Сомневаюсь, что тебе понравятся эти кадры, но, похоже, это единственный способ убедить тебя в собственной правдивости.
На мониторе ноутбука появилось изображение. Качество было ужасным, похоже, камера была встроена в пуговицу или нечто похожее, но, увы, картина была вполне ясной: на экране крупным планом был Ольгерд. Его лицо носило непроницаемое выражение, а голос прозвучал очень холодно, когда он сказал:
- Да, можете приступать.
Я невольно вскрикнула, еще крепче вцепившись в руку Анджея: Прайд поднял пистолет, сверкнув своим знаменитым перстнем; дуло оружия смотрело прямо в камеру, и на лице моего мужа появилось жестокое выражение, когда он говорил:
- Прощай, приятель. Уродам не место среди людей.
Я зажмурилась. Надо думать, он все же выстрелил - я услышала лишь приглушенный хлопок. Потом наступила тишина, в которой прозвучал сочувственный голос Саши:
- Прости, Аришка. Я знаю, тебе больно, но ты должна была это увидеть.
Я только кивнула в ответ. Чувства мои запутались еще сильнее, и, чтобы не сойти с ума, пришлось последовать примеру Скарлетт О"Хара и сказать себе "Не буду думать об этом сейчас, подумаю завтра". М-да... Ну, что еще нас ждет?
- Следующий герой моего повествования, - объявил Саша. На экране появилась фотография ничем не примечательного человека средних лет. Лицо было не очень приятным и чем-то смахивало на крысиную мордочку. - Лукаш Масарик. Ближайший помощник нашего предыдущего знакомца, а по совместительству - алхимик. Он поставляет Ольгерду заготовки для амулетов и оберегов для оперативных групп, а так же прочие магические ингредиенты.
- И зачем им амулеты? - перед глазами тут же встала картинка - ограненные стекляшки непонятного назначения, которые я обнаружила в кабинете мужа вместе со странным рисунком.
- Они же борются с теми, кто по определению сильнее их - с оборотнями, - пояснил Анджей. - А уж если выходят против магов или алхимиков - тут вообще все понятно. Воевать с ними простым оружием - форменное самоубийство, так что Прайд дает им дополнительные козыри.
- Едем дальше. Кристоф Масарик, - Гимновский ругнулся сквозь зубы - видимо, этого персонажа он знал. Впрочем, как оказалось, и я тоже - именно этот тип стоял вчера у винного магазина, когда я заходила в церковь. Вывод напрашивается очень простой - именно он нас и сдал...
- Меня преследует мысль, что именно он навел на нас эту вашу "Полную Луну", - сказала я. - Я видела его вчера вечером.
- О да, с него станется, - усмехнулся художник. - Ради денег он пойдет на все. Не удивлюсь, если он выследил тебя, а потом продал эту информацию твоему же мужу. И за очень круглую сумму.
- Я предъявил вам этого героя только для того, чтобы сказать: сволочь редкостная, может быть замешан в чем угодно - как известно, наркоманы не чураются никаких способов заработать, особенно, если речь идет о больших деньгах, - Саша немного помолчал и добавил. - Он чуть было не стукнул на нас с Дэном еще кое-кому. На этого кое-кого фамилия "Зорев" действует как красная тряпка на быка. А вот и он, кстати.
- Господи, кто это? - спросил Анджей. С монитора на нас смотрела неестественно бледная физиономия странного человека без возраста. Породистый нос, гладкая, словно шелковая кожа, почти черные глаза и белая прядь в аккуратно зачесанных назад черных волосах делали его похожим на вампира из фильма ужасов.
- Это, Анджей, тот самый человек, который причинил тебе столько страданий. Ян Калих, вице-президент Чешского Банка. Знаешь, чем знаменит? Наловчился использовать сверхспособности в своих целях - на него работает целая толпа оборотней, и еще больше магов и экстрасенсов. Уж не знаю, откуда он узнал о твоих способностях, но, видимо, желание заполучить тебя в стройные ряды своих подельников у него было очень сильным, раз он так упрямо тебя искал. Не знаешь, ради чего?
- Полагаю, что знаю, - художник вздохнул. - Он считает, что я могу убивать силой мысли. Виной тому три дурацких совпадения - и только.
- Ты уверен, что это были совпадения? - удивленно вскинул бровь Дэн.
- Абсолютно. В противном случае, этот самый пан Калих должен был сдохнуть еще много лет назад, когда я впервые попался в лапы его молодчиков.
- Я одного не пойму - как ему удается подчинять себе этих самых нелюдей? - тихо спросила я. - Они что, прямо так хотят ходить по струнке и строиться по чужой воле?
- Хотят, но далеко не все. Однако один алхимик работает на него без всякого принуждения. Он изобрел эликсир, который позволяет Калиху управлять своими подопечными - не спрашивай, как, я не алхимик, так что даже понятия не имею.
- Выходит, у них с Ольгердом конфликт, - заключил Анджей. - Так почему же они до сих пор не перегрызлись?
- Они не только не перегрызлись, но еще и заключили договор, - отозвался Денис. - Тебе же показалось странным, что эти ребята смогли войти в церковь? А ларчик-то просто открывался: в этот раз по твою душу пришли не оборотни Калиха, а парни из оперативной группы Прайда.
- И все это сделано из-за меня, - обреченно произнесла я. - Похоже, Ольгерд действительно каким-то образом узнал, что я приходила к Анджею. Не исключено, что об этом ему поведал Кристоф. Естественно, Прайд готов пойти на что угодно, лишь бы убрать с дороги конкурента, хотя я не представляю себе, как он мыслил со мной объясняться.
- И мыслил ли вообще - вот в чем вопрос, - добавил Саша. - Боюсь, тебе придется привыкнуть к мысли, что твой муж - вовсе не благородный рыцарь. Пойми, Арина: на деле он совсем не тот, кем хотел казаться тебе.
Спорить с этим было трудно и бессмысленно, поэтому я задала единственный уместный в данной ситуации вопрос:
- И что дальше?
- А дальше вы отправитесь отдыхать - вы оба, - решительно заявил Зорев. - Вся эта информация требует осмысливания, так что грузить вас собственными догадками мы будем чуть позже. Сходите погуляйте хотя бы - думаю, сегодня вам опасаться нечего. В любом случае, мы вас прикроем - у меня весь Нескучник под контролем.
С одной стороны, я очень хотела возразить - ну, сколько можно жить в неведении? Не знаю как кого, а меня лично мое будущее очень даже волновало. Если Ольгерд найдет нас, нам опять придется бежать... Куда? И как долго это будет продолжаться? И это не говоря уже о том, что я рискую потерять работу, если не вернусь в театр хотя бы через пару дней. Раз наши новые знакомые так спокойны, значит, какие-то идеи у них все же есть - это, конечно, весьма радостная мысль. Вопрос только в том, кто окажется быстрее: мы или Ольгерд.
- Эй... Эй!
Я нехотя повернул голову:
- Ну, что там еще?
- Позволю себе напомнить вам, что вы хотели найти их логово, - тихо произнес Лукаш. - Сегодня полнолуние, пан Прайд, так что...
- Да, спасибо, я знаю, - я раздраженно отставил в сторону недопитый коньяк и снял ноги с журнального столика. Надо собраться с мыслями, хотя это и трудно - все-таки не шутки в одиночку выпить полбутылки "Мартеля". Нельзя не признать, эта благословенная жидкость творит чудеса: теперь мысли текли медленнее, словно бы лениво, зато я уже не кипел от злости и не испытывал желания убить всех, кому не посчастливится попасть под горячую руку. - Идите, Лукаш. Я сам справлюсь.
Когда дверь за ним закрылась, я тяжело встал с кресла и подошел к грубому деревянному столу, на котором услужливый Масарик уже разложил все необходимое. Засучив рукава, я принялся наносить на столешницу рисунок, продолжая думать о своем. Впервые в жизни мой план не удался... и из-за кого! Из-за Зорева, который решил продолжить игру в благодетеля, которую начал еще десять лет назад, когда я учился в консерватории, а он вовсю ухлестывал за моей старшей сестрой. К счастью, Джина была уже помолвлена, она очень любила своего будущего мужа, а потому неизменно отвечала вежливым отказом на все Сашкины притязания. Через пару месяцев мисс Прайд стала миссис Гордон, они с мужем уехали в Филадельфию, ну а Зорев остался в Нью-Йорке... К моменту его отбытия мы уже успели повздорить - я имел неосторожность выдать себя, и тут же выслушал лекцию о бесполезности и опасности магии как таковой, а так же о необходимости немедленно найти способ закрыть человечеству доступ к ней раз и навсегда. Идея "Полной Луны" вертелась у меня в голове уже тогда, так что в ответ на проповедь я только рассмеялся. Какая, однако, трогательная забота о человечестве, которое само должно бороться с тем, с чем сладить по определению не сможет! Мир слишком рационален, чтобы поверить в сверхъестественное, ведь простому обывателю не придет в голову вооружиться серебряным клинком, так что для борьбы с нелюдью нужны чародеи. Двух мнений здесь быть не могло, так что мое общение с Зоревым окончилось серьезной ссорой, в которой я и пообещал при случае размазать его по стенке.
И вот он опять мешает мне исполнить задуманное. Собственно, я все равно сделаю то, что обещал и то, что должен, просто теперь все это будет гораздо сложнее. Кроме того, меня грызли боль и досада. Увы, Кристоф не ошибался. Арина действительно связана с этим типом, и вот чего я совершенно не представляю себе, так это как вернуть свою жену. Зорева и компанию я найду быстро - к счастью, он сам сильный маг, так что это не проблема - а вот что мне делать дальше в моей собственной жизни, я не знаю. Ну да ладно, я ведь решил сегодня заняться делом, а потом уже решать проблемы по мере их поступления.
Я нарисовал последний символ и отложил в сторону мел. Так, дальше все просто - по центру кладем жабий камень, в лучи помещаем смесь сушеного имбиря и кардамона, в двух дюймах от верхнего луча укрепляем свечу. Схема готова, дело за малым: надо произнести формулу и сосредоточиться. Надеюсь, коньяк не скажется на результатах колдовства... Я положил ладони на нижние лучи пентаграммы, точно над пучком трав, и четко выговорил слова заклинания.
Сеть выстроилась перед глазами быстро и четко - видимо, обстановка и впрямь была благоприятная. Мерцающих во тьме точек было множество, некоторые из них имели лица и находились совсем неподалеку, некоторые едва заметно проступали из темноты, некоторые я скорее чувствовал, чем видел. О, прекрасно, вот и логово: глухой в ночное время район около Выставочного центра, заброшенные подвалы под площадью. Надо же, никогда бы не подумал - ведь в летнее время здесь как минимум до часу ночи шумят туристы, собравшиеся посмотреть на знаменитое шоу Кржижиковых фонтанов. Впрочем, когда последний трамвай увозит отсюда переполненных впечатлениями людей, улицы замирают до самого утра. Отлично. Сегодня будет славная охота.
Я собрался было разорвать сеть, но тут мое внимание привлекла необычайно яркая точка, пульсирующая чуть в стороне от прочих. Кто это у нас? Похоже, настоящий оборотень - такой силы эманации бывают только у самых сильных особей. Если я прав, то этим индивидом займусь я лично. Хоть отведу душу и более или менее приду в себя после вчерашнего потрясения. Я напрягся, силясь разглядеть человека, скрывающегося за этой точкой... и тут почувствовал, как меня прошибает холодный пот. Арина!!! Но... какого черта у нее аура оборотня?! Это не амулет, это... Господи, какой же я идиот! Недаром говорят, что любовь ослепляет человека: с моим опытом общения с этими созданиями, я должен, просто обязан был заметить, как именно она изменилась осенью! Она больше не носила столь любимых ею серебряных украшений, очень тяжело вставала по утрам, зато ночью ее невозможно было угомонить... Выходит, она тоже одна из них. Что ж, они приспособились - не обращаются, не кидаются на людей, да и вообще, только минимально отличаются от них и даже могут заходить в церковь. До тех пор, пока кто-нибудь не откроет им глаза и они не начнут использовать свою скрытую силу.
Я тяжело оторвал руки от стола и устало сел в свое кресло. Удары сыплются один за другим, я уже не знаю, чего еще мне ждать. Ведь по установленным мною же правилам, она должна либо стать членом нашего общества, подписав все необходимые бумаги, либо умереть. Я был настолько огрошен своим открытием, что даже не довел дело до конца - придется ворожить еще раз, чтобы понять, где она. Этим я займусь завтра... А теперь я чувствую себя совершенно разбитым. Ха, не удивительно - хорошая мы были парочка, ничего не скажешь...
11. (пока нет названия)
Погода к прогулкам не располагала, поэтому я ограничилась выходом на веранду. Низкое серое небо, казалось, касалось верхушек деревьев и крыш домов на противоположной стороне реки, тяжелый влажный воздух вибрировал от шума городской жизни за пределами сада, а унылая темная река была подернута рябью от медлительных дождевых капель. Доски веранды, естественно, были совершенно мокрыми, дом окружали посеревшие кучи ноздреватого снега, который еще не успел растаять. Было ужасно тоскливо. Несмотря на то, что мы получили передышку, я чувствовала, как давит на мои плечи неизвестность. Мне продолжало казаться, что я сплю и вот-вот меня разбудит настойчивый будильник. Ведь так не может быть! Порталы, чародеи, оборотни... Господи, да я просто перечитала фантастики, вот мне и мерещится всякий вздор...
Эта мысль была неубедительной: я находилась черте где, мои ладони и колено покрывали плотные повязки, джинсы были основательно порваны на коленке. И я не далее чем полчаса назад видела вполне убедительный видеоролик, рассказывающий всю правду о моем муже. Очаровательно. Интересно, я все еще балерина? Или, может, во мне тоже кроется какая-то тайна, помимо моего обращения? А что, я бы не удивилась.
- Видишь, Ариша, ты была права, - вдруг услышала я голос Анджея у себя за спиной. Скрипнули доски - художник подошел ко мне и улыбнулся. - Вот и нашлись твои сказочно добрые помощники.
Вид у него был усталый и озабоченный, а улыбка явно далась ему нелегко. Я напряглась: похоже, я сейчас услышу еще какую-нибудь душераздирающую подробность этой истории. Порой мне кажется, что я уже окончательно запуталась - столько нюансов было у всего произошедшего...
Гимновский медленно вытянул из пачки сигарету, закурил. Несколько минут мы стояли молча, глядя на яркие пятна зонтиков на набережной - дом Зорева располагался на вершине довольно крутого холма, вдоль которого внизу шла широкая асфальтовая дорога. Прохожих в такую погоду, разумеется, было мало, так что цоканье чьих-то каблуков и звуки голосов нарушали тишину лишь изредка. Наконец Анджей тяжело вздохнул и сказал:
- Не знаю, может, это я обманываю себя, и Калих на самом деле прав.
- Насчет чего? - удивилась я. Этот персонаж казался мне настоящим книжным злодеем, так что я даже не допускала мысли, что он хотя бы в чем-то может быть прав.
- Ну, насчет того, что я могу убивать силой мысли, - он помолчал и снова заговорил. - Об этом болтали в пансионе, но тогда подобные слухи быстро стихли - погибших мальчиков многие недолюбливали, они многих задирали, так что списывать все на меня было совершенно нелогично. Но вот с моим отцом другая история...
- Ты ведь говорил, что это была авария, - у него был такой несчастный вид, что я не удержалась и осторожно обняла его. - Несчастный случай. Разве нет?
- Да, возможно... Но... черт, Арин, ты не понимаешь! Я ведь реально ненавидел своего отца! Я считал, что у меня есть для этого все основания. Даже когда мама была жива, он уделял нам не слишком много внимания и всегда был поглощен своими деньгами больше, чем семьей. А уж когда появилась Злата, я готов был его убить. "Мало того, что он практически бросил меня, - думал я, - так он еще и предал память мамы, хотя с ее смерти не прошло и года". Мама очень любила его, хотя я всегда считал, что он этого не заслуживает, и никогда не говорила о нем плохо, даже если он делал ей больно. Меня поражало, как это он не видит, что Злата держится за него только ради денег - тех самых, из-за которых он вечно забывал о семье. Подозреваю, что в глубине души я все-таки желал ему смерти...
- Я думаю, вряд ли, - успокаивающе заметила я. - Как бы ты ни относился к нему, а все же он твой отец!
- Ну да, только не забывай, что все эти наши семейные катаклизмы пришлись аккурат на переходный возраст. Допускаю, что такое действительно могло быть. В этом-то весь ужас. Пока я был в больнице после аварии, я не мог думать ни о чем, кроме этого. Может, именно я виноват в том, что так получилось?...
- Сомневаюсь. Ведь погиб не только твой отец, а и еще два человека. Больше того, ты сам еле выжил. Если бы ты действительно мог убивать силой мысли, мне кажется, все сложилось бы иначе. Кроме того, будь домыслы Калиха правдой, жизнь стала бы гораздо проще - ты смог бы избавиться от него таким же способом.
- Да, но...
- Не думай об этом. Ты ведь знаешь: чем больше думаешь, тем больше сомнений. Не надо брать пример с меня: я совершенно разучилась отделять реальность от снов и галлюцинаций.
- Прости меня, - Анджей крепко обнял меня за плечи и продолжил. - Это я тебя втянул в эту историю.
- Вот тебе еще одна тема для бесконечных раздумий, - усмехнулась я. - А у меня есть весьма веский аргумент против: если бы всего этого не случилось, я бы до сих пор думала, что мой муж идеален. Сам понимаешь, каким бы он ни был со мной, это ничего не меняет, раз есть другая сторона его жизни.
Не знаю, убедила я его или нет. Мы еще долго стояли на веранде, крепко обнявшись. Как ни странно, тяжелые мысли отступили, страстно захотелось найти что-то положительное в создавшейся ситуации, и, как ни странно мне это удалось: ведь мы с Анджеем были вместе.
- Эй, друзья мои, - из стеклянных дверей высунулся Саша и подмигнул нам, - хорош в сырости торчать, там нам обед привезли. Пойдем поедим, а заодно и побеседуем - особенно расслабляться все же не стоит.
Мы расселись за большим столом все в той же гостиной. Ради обеда на столешнице даже красовались потертые соломенные циновки, а на них пестрели розовым, белым и зеленым самые разные роллы. Даже в нынешней ситуации я нашла в себе силы обрадоваться: в Праге с японской едой дела обстоят отвратительно, так что поесть суши, сашими и им подобные блюда можно было только на отдыхе, за пределами Чехии. Несколько минут прошли в молчании: должно быть, не только во мне проснулся зверский аппетит, ведь за завтраком все мы, перегруженные информацией, ограничились кофе, как-то не обратив внимания на сладкий рулет и бутерброды. Расправившись с первой порцией роллов, Саша счел возможным начать беседу:
- Итак, вторая часть марлизонского балета. Хочу сразу предупредить: этот рассказ будет еще больше похож на сказочку, чем утренняя презентация, однако проверено опытным путем - все правда, и притом чистая. Как вы полагаете, господа, почему именно в средние века магия подвергалась таким гонениям, а к веку восемнадцатому вообще почти исчезла как таковая, став темой для страшилок и таинственных романов? - разумеется, ответом послужило настороженное молчание. - Это все случилось потому, что в начале восемнадцатого века нашлось три умных человека, решивших, что магия человечеству не нужна. Не нужна потому, что она порождает дополнительные раздоры, дает обманчивое ощущение силы и власти. Кроме того, такие формы волшбы, как способность обращаться, только мешают жить - причем не только самим оборотням.
- Гениально, - фыркнул Гимновский. - Полагаю, непросто было вынести эту идею в массы.
- Верно. Именно поэтому те трое мудрецов и не стали этого делать. Они создали тайное общество - это в те времена было модно - и, потратив массу сил, средств и времени, создали чрезвычайно мощную формулу, которая как бы "замораживала" магию. Представляете себе мощь этого заклинания, если оно могло коснуться каждого, кто обладал хоть какими-то способностями?... В общем, как бы то ни было, формула представляла собой всего лишь фразу, обычные слова в необычном порядке, поэтому ее записали в книгу, книгу запечатали, спрятали, а к ней приставили хранителя - все согласно законам жанра и в соответствии с полетом фантазии тогдашних людей. Естественно, удержать в тайне всю эту операцию не удалось - нашлись недовольные, те, которые магией дорожили и всячески пользовались для достижения своих целей. Книга долго путешествовала, по-моему, она объехала весь белый свет, но в итоге вернулась на свое законное место - в город Страсбург, где и была изначально скрыта. Несколько десятков лет книгу никто не трогал, но потом ее выкрал наш старый знакомец Калих.
- Это еще зачем? Это он снова выпустил магию? - поинтересовалась я.
- Нет, - отозвался Дэн. - Кто это сделал, мы не знаем - вероятно, кто-то успел воспользоваться книгой во время ее скитаний, случайно или намеренно. Не это важно. Калиху все эти детали были известны не хуже, чем нам, и наличие магического дара у него самого и еще у некоторых личностей его вполне устраивало. То есть он попросту решил сам контролировать процесс, на случай, если кто-то еще пронюхает про книгу.
- Вопрос по ходу дела - вы-то откуда все это знаете? - подозрительно нахмурился Анджей. - Я, конечно, все понимаю, но... Надо думать, эта мрачная история в обычных летописях не описана. Я даже почти уверен, что она передается устно, как легенда - иначе кто-нибудь давным-давно предал ее огласке.
- Погоди, до этого мы дойдем, - прикончив очередную баночку с маринованным имбирем, Зорев отложил в сторону палочки и продолжил. - У Калиха книга надолго не задержалась - благо, давным-давно алхимики изобрели чудесную вещь, этакий "пеленгатор", с помощью которого можно отыскивать магические предметы и людей со способностями. Выглядит эта штука примерно так, - он небрежно указал на стену.
К обоям был небрежно пришпилен булавкой уже знакомый мне рисунок - тот самый странный символ, который я обнаружила у Ольгерда на столе в тот памятный вечер. Сердце тут же сжал противный страх - раз это "пеленгатор", расслабляться нам действительно не стоит. Почему-то сомнений в том, что Прайд умеет пользоваться этой штукой, у меня не возникло, что я и не замедлила высказать:
- Не хочу вас расстраивать, ребята, но, боюсь, времени у нас немного. Я видела такой рисунок у Ольгерда на столе. Если все, что вы о нем рассказали, правда, нас очень скоро обнаружат.
- Ничего, успеем, - успокоил меня Саша. - Все уже схвачено, завтра утром нас здесь уже не будет, и, если Бог даст, еще через сутки вся эта эпопея благополучно отойдет в разряд фантастических историй. Мда... Ну так вот, с помощью этого "пеленгатора" мы нашли книгу и попросту ее украли. Операция была великолепная, правда, Дэну потом пришлось провести гемодиализ - уже больно сильной оказалась та сыворотка, которой Калих потчует своих питомцев. Если в двух словах, дело было так: Дэн был, что называется, живцом - нарочно светил способностями и особенно не скрывался, чтобы ребята Калиха могли легко его найти. Оговорюсь, Аленин у нас очень сильный чародей, так что Ян решил взяться за дело лично - им же, большим шишкам, тоже охота порой косточки поразмять, не один Ольгерд показательно машет пистолетом перед лицом подчиненных. При встрече с нашим другом Дэн, согласно плану, отчаянно сопротивлялся, - ведь ему надо было как можно дольше задержать Калиха в городе - так что чертов эликсир ему вкатали прямо на месте. А пока Калих отсутствовал, я преспокойно нашел тайник и вытащил оттуда книгу - не поверите, но ее охраняло детское по своей простоте заклинание. Потом оставались детали: вызволить Дэна было не так уж сложно, ослабленных эликсиром магов не слишком стерегут.
- Еще один вопрос: неужели Калих смирился с потерей такого ценного артефакта? - удивился Анджей. - Он же держал в руках судьбу абсолютно всех магов, а тут...
- И вот мы подобрались к самому интересному... Знаете, как называлось то старинное общество? "Полная луна", друзья мои, и никак иначе.
Я сжала пальцами виски. Нет, в этом мире определенно все чокнутые... Еще немного - и я запутаюсь окончательно! Они все друг друга знают, все друг с другом связаны и все спят и видят, как бы заполучить какой-то дурацкий артефакт. Самое поразительное, что я этому верю. Грустно другое: вроде бы я нахожусь в центре событий, а все равно чувствую себя так, как будто скромненько стою в сторонке, потому что я продолжаю ничего не понимать. Последнюю мысль я сочла возможным высказать вслух:
- Так, я запуталась и окончательно перестала что-либо понимать. То есть Ольгерд про эти средневековые байки тоже что-то знал?
- Полагаю, до него дошли только слухи, которые он истолковал удобным для него же образом, - пожал плечами Денис. - Ведь по сути Прайд хочет того же самого, что и древние маги, только добивается этого иным путем.
- И сам хочет сохранить свою силу, не забудь! - вставил Гимновский. - Нам, наверное, никогда не понять, зачем человеку с его статусом магия. У него же и так все есть: и положение, и деньги...
- Не это важно, - нетерпеливо перебил Зорев. - Мы с Дэном знаем про книгу и знаем все детали этой темной истории потому, что мы и есть наследники той самой "Полной луны". Вот, видите? - он закатал рукав рубашки. На его загорелом плече красовалась маленькая татуировка, изображавшая летящую птицу. - Это знак членов общества.
- А Калих тоже из ваших?
- Не он. Его отец был весьма уважаемым членом "Полной луны". Уважаемым, но недостаточно скрытным, именно благодаря этому мы имеем теперь такого чудного врага. Что касается второго вопроса, то тут все еще проще: во-первых, я спрятал книгу в месте, которое гасит все магические сигналы. А во-вторых, у меня есть это, - он поболтал у нас перед носом замысловатым амулетом - серебряная ящерка, обхватившая лапками идеально круглый черный камень. - Даже если бы я носил книгу с собой, "пустой камень" все равно исказил бы ее ауру.
- Так. Я тоже запутался, - заявил художник. - Зачем ты прятал книгу, Саша? Почему было не прочесть заклинание сразу?!
- Ну... во-первых, это ж тебе не американский боевик, - недовольно ответил тот. - Я не имею обыкновения творить глупости от лица общественности, предварительно не спросив мнения этой общественности. Во-вторых, я старательно опускал подробности всех этих хитросплетений. До того, кто мог узнать о книге и забрать ее себе, мы с Дэном додумались совсем недавно, а добыли мы ее всего месяц назад. И наконец, в-третьих: заклинание требует колоссальной энергии. Чтобы ее накопить, надо как минимум два дня не использовать магию. Как-то не получалось, знаете ли: в Праге нам не давали спокойно работать, мы вон до вас добрались только тогда, когда добрались. Так что... Если послезавтра до полуночи мне удастся не применять магию, все у нас будет в полном шоколаде.
- И последний вопрос: куда ты спрятал книгу? - спросил Анджей. - О Господи, я прямо слышу, как ты говоришь: "Она в Антарктиде, под четырехкилометровым слоем снега".
- Значит, у тебя слуховые галлюцинации, - фыркнул Зорев. - Я же сказал, что завтра мы уезжаем. План такой: садимся на поезд... Аришка, убери с лица кислое выражение, в самолет тебя без паспорта никто не пустит, а на железной дороге у меня все схвачено. Итак, садимся в поезд, едем в Хохляндию...
- Куда?! - вытаращил глаза Гимновский. Я улыбнулась - хоть он довольно неплохо говорил по-русски, таким словам, надо думать, его в пансионе не учили.
- Какие все правильные, аж тошно, - поморщился Саша. - В Украину, братец, в Украину. Там, в городе Чопе, куда мы прибудем примерно к полуночи, возьмем машину и тихонько двинемся в Словакию. Ребята обещали закрыть глаза на то, что у нас два паспорта на всех - вы же граждане Европы...
- Я нет, - перебила я.
- Ну хоть виза-то у тебя есть?
- Да.
- Нам хватит. Итак, к утру приедем в Банску Штявницу, отдохнем немного, а когда стемнеет, примемся за дело.
Я предпочла не задавать вопросов, хотя их была масса. Названные Сашей города мне ровным счетом ни о чем не говорили, так что оставалось лишь довериться ему. Делать этого мне не хотелось: уж больно беспечно он обо всем этом рассуждал, как будто нелегальное пересечение границы без паспорта для него - обычное дело. Им-то хорошо, они хотя бы знают, ради чего все это затевают, и, похоже, искренно наслаждаются своим "приключением"... Даже у Дэна глаза искрятся от предвкушения. А вот Анджей явно загрустил - похоже, ему тоже все это не нравится. Спрашивается, а что мы можем?! Спорить с Зоревым, доказывать ему, что он не додумал кучу вещей?! Ведь снова улыбнется и скажет "У нас все схвачено". Еще минута - и моя голова попросту взорвется от избытка информации... Я встала с места и тихо сказала:
- Ребята, извините, но мне явно надо прилечь. Я чувствую себя так, как будто все описанное вами уже произошло, а меня при этом ощутимо покалечили - то есть отвратно.
- Разумеется, отдыхай, - улыбнулся Саша. - Второй этаж в твоем распоряжении.
Я смогла только кивнуть в ответ. Когда я, едва передвигая ноги, подошла к лестнице, меня нагнал Анджей:
- Подожди, Ариш, я с тобой.
Поднимались мы молча, крепко держась за руки. Шок, который до сей поры как-то сдерживал мои эмоции, отступил, когда за нашими спинами закрылись старинные створчатые двери спальни с большой старомодной кроватью под тяжелым балдахином. У меня началась настоящая истерика, и, надо думать, Гимновскому стоило немалых трудов унять меня... Наверное, наши новые знакомые внизу слышали мои нечеловеческие рыдания и вопли, но на это мне было уже наплевать. Я забыла обо всем на свете и пришла в себя совершенно неожиданно, в крепких объятиях художника. Тут же мне стало невыносимо стыдно - колоссальным усилием воли заставив себя посмотреть ему в глаза, я медленно отерла со щек слезы и выдавила из себя улыбку:
- Прости.
- Не извиняйся, солнышко, - прошептал он мне в ухо. - Я все понимаю. Я сам не представляю себе, как мы пройдем через все это. Но я верю, что мы пройдем. Мы ведь вместе.
Да, вместе. Во что же мне еще верить?
Когда я пришел в себя, за окном уже стемнело. Чувствовал я себя просто отвратительно - мутило, болела голова, а руки и ноги наполняла отвратительная, тяжелая усталость. Едва сдержав стон, я повернул голову, пытаясь оценить ситуацию и понять, где я нахожусь. Похоже, что у себя в гостиной - во всяком случае, я вижу темную поверхность телевизора, бледное пятно горевшего со вчерашней ночи торшера и незабываемые бордовые шторы с золотистым узором. Ну, уже что-то, по крайней мере, никто не стал свидетелем моего ночного позора. Глубину этого позора ясно отражали две пустые бутылки, валявшиеся рядом с диваном, и полная пепельница окурков... Видела бы все это Арина - она бы меня убила за такой бардак и за такое поведение!
При мысли об Арине сердце снова болезненно сжалось. Я уже привык думать, что она скажет и сделает в той или иной ситуации, и теперь все никак не мог осознать произошедшее. Вчера на меня свалилось слишком много потрясений: эта безумная погоня, явление Сашки, чтоб он был здоров, и истинная сущность моей жены. Боже... При этом я не выполнил инициированный мной же договор. Воображаю себе, как веселился Калих. Но я не дам ему лишнего повода злорадствовать, потому что я доведу начатое дело до конца. Я выясню, где Арина и ее товарищи... Только, конечно, не сейчас - нужно подождать как минимум до утра, теперь я не способен сосредоточиться даже для самого простого заклинания.
Я тяжело встал и побрел в ванную, намереваясь все же привести себя в порядок. Отражение, которое мрачно косилось на меня из зеркала, это намерение лишь укрепило: из темной глубины стекла на меня взирал осунувшийся, ужасно бледный человек, физиономию которого покрывала диковатая черная щетина. Одето это ужасное существо было в мятую рубаху с закатанными рукавами, галстук сбился на бок, а на брюках слева красовалось внушительное белое пятно - видимо, память о Сашкином взрыве. Да, хорош я стал, ничего не скажешь. Хоть сейчас иди в Золотой Зал.
Полчаса мучений помогли мне обрести более или менее человеческий облик, отражение это нехотя подтвердило, и я отправился на кухню. Конечно, есть мне совершенно не хотелось, зато организм почему-то настоятельно требовал крепкого кофе. С коньяком - может, от этого мне полегчает?... Я вылил в чашку остатки "Мартеля", чудом уцелевшие на донышке бутылки, примостился за барной стойкой и закурил. Разумеется, план моих дальнейших действий будет зависеть от результатов утреннего колдовства, но общая его линия понятна и так. Добираться до зоревского логова придется на самолете, ведь портал требует больших затрат энергии, а она мне еще пригодится. Думаю, с собой я захвачу четверых ребят из опергруппы и парочку оборотней Калиха - Сашка не Гимновский, он не будет отсиживаться в церкви, надеясь на спасительную силу крестов. Главное дело обезвредить Зорева и его возможных сообщников, "дичь" Яна - самый обычный человек, так что справиться с ним будет не так-то сложно. Я из вредности не стал рассказывать своему недругу о собственных догадках, но по-моему, это ясно как день: никакой способности убивать силой мысли у Гимновского нет. Будь это так, Калих давно был бы мертв... да и я, надо полагать, тоже.
Я с отвращением отодвинул от себя чашку и вытянул из пачки новую сигарету. Плохо. Все это очень плохо и хлопотно. Приходится идти на сделки с врагами, задействовать кучу народу, устраивать погони в стиле американских боевиков... При этом картина будущего самая паршивая: во-первых, на их стороне как минимум один сильный чародей, во-вторых, никто не знает, куда мне придется за ними тащиться, и в-третьих, мою главную проблему зовут Арина Северина. Что мне делать? Не сомневаюсь, Сашка рассказал ей обо мне много всякой гадости, да и сама она, полагаю, кое о чем догадалась. Вряд ли она захочет выслушать мое объяснение и вряд ли останется со мной только потому, что я люблю ее, закрыв глаза на все остальное. Вот черт!...
Я поднял глаза. На стене, прямо напротив меня, висела в простой серебристой рамке наша свадебная фотография: фотограф мастерски запечатлел наш поцелуй на фоне церкви Святой Марии. Внезапно мной овладела ужасная злость, как будто это не я пару минут назад с тоской думал о своей пропавшей жене. Как во сне, я схватил со стола пустой стакан из-под вчерашнего коньяка (когда я успел налить в него воды, я так и не понял), и что было силы запустил его в стену. Послышался оглушительный звон - стекло на фотографии разлетелось на куски, светлые обои украсил фонтан водяных брызг, рамка раскололась от удара о кафель пола... Я уронил голову на руки. Дожил. Истерик. И все почему?! Потому что однажды моя жена, девушка, за которой я так самозабвенно ухаживал, которую я так любил и для которой я старался создать все условия для счастья, встретила этого проклятого художника без роду и племени, и даже без денег! Стасовала, блин, судьба карты... И что значат все мои кредитки и вся моя слава?!
Я глубоко вздохнул, чиркнул зажигалкой. Надо успокоиться, в конце концов - я должен еще очень много чего сделать, а для этого нужно как следует отдохнуть.
За окном уже давно стемнело, Арина все же уснула, а вот от меня сон упорно убегал. Проворочавшись с боку на бок добрый час, я все-таки не выдержал: тихонько высвободился из рук балерины, наспех оделся и спустился вниз. Пожалуй, такого в моей богатой побегами и странностями жизни еще не было... Дело начало издавать дурной запашок, когда на арене появился этот чертов дирижер, а теперь оно отравляло воздух почище разложившегося трупа. Это уже не приключение, а самая настоящая ж...
- Не спится, да? - я обернулся. На веранде, за моей спиной, стоял Саша. - Неразумно, братец. Нам же вставать в пять утра, забыл?
- Такое забудешь, - мрачно отозвался я, закуривая. - А сам-то?...
- А я в поезде отосплюсь, - он подошел поближе, вытянул из пачки сигарету. - Зажигалку не одолжишь?
Минуты две мы стояли молча, глядя в зябкую темноту ночи, а потом Зорев вдруг спросил: