Аннотация: экковские сандалики. белые футболки. разомлевшие толстые голуби, разучившиеся летать и резво перебегающие улицу перед велосипедами и ногами. целоваться до посинннения - дома воду отключили, а кипяток уже успел остыть. ни на чем не сосредоточиться. душно. хочется в тибет. или в комод. или в антарктиду. куда-нибудь, где попрохладней. простыни вместо одеял. горячий зеленый чай, кола со льдом - одинаково не спасают. пыль, песок, смог в центре, раскаленный асфальт, оплавленные шины, клубника, черешня. это лето. это определенно лето. но неужели эта - я?
А.Ивантеру
горло наглоталось пыли. пропылился до исподних
двориков-колодцев город: в них уже привычно падать.
это всё - плохой подстрочник, напрочь позабыт исходник.
ретушью покрыта память - перепутана с помадой...
это все когда-то было: так же воду отключали,
на базарах пёстрый табор, громкий говор, толкотня.
а моя больная память: кто-то в ней звенит ключами -
отпираю настежь двери. только это западня.
лето пылью по подолам и бомжами по подвалам,
лето приступами в скверах и черешней по лоткам,
жмётся в жалкой песне барда, стынет глянцевым журналом.
здесь полным-полно развалин. здесь уже почти как там:
в черно-белых старых фотках, в обезумевших трамваях...
...я теперь совсем другая. никакая. или та же...
горло наглоталось пыли. горло научилось лаять,
а глаза давно привыкли вниз смотреть с многоэтажек.
память белыми ночами сохнет белою сиренью.
всё как было. век - покойник. ничего не изменилось.
только пыли стало больше. под глазами глубже тени.
и уже не беспокоят ни безвольность, ни бессильность.
это всё - плохой подстрочник, напрочь позабыт исходник.
к августу совсем сотрётся замша экковских сандалий,
но следы всё так же чётки на дороге, как сегодня.
я одна дошла до лета...опоздала. опоздала.