Есть холод, от которого сводит всё тело, и кости промерзают насквозь мгновенно, до ледяного звона и хрупкости. И кожа лица болит, словно сдираемая хиусом, поскрипывает и натягивается. И хочется спрятаться за тканью, закрыться, сбежать, присесть на корточки и укрыть лицо в коленях, локтях, за шкурами, купленными для спасения в период ледяного звона.
И тот холод, что незримо и неостановимо вползает в дом, копится, ширится, захватывает новые и новые территории, наполняет стекло бокалов льдом, делает даже дерево ледяным, будто оно только притворяется куском чего-то, что когда-то было живым... И пропитывает ледяной серостью воздух, будто дымком повисая между стен, между слов, между нами... Я не смогу коснуться тебя, даже если буду тянуться много, много лет. Иногда мне кажется, что ты тоже это понимаешь. И не станешь ничего менять, озябнув, замерев в этой стылости, склонив задумчиво голову и устремив взгляд куда-то, где меня никогда не было.
Я не знаю, о чём ты думаешь. Или, может быть, спишь наяву. И умираешь каждую секунду, насмерть пропитавшись этим незаметным, ледяным дымком.
Это не ты. Это ледяная фигурка, исполняющая тебя. Я трону её, дотянувшись однажды, и ты или я, или оба вместе - рассыпемся прахом в тот же миг, разлетимся запылённым инеем, и смешаемся с небытием.
Ты помолчи ещё немного, и может быть...
Льдинки звенят в порывах жалящего ветра... ты слышишь?...