Аннотация: Некоторые мечты и сбываются, только поздно уже...
Солнце светило не слишком ярко и особо не грело, но всё же это было лучше, чем бесконечный дождь, долбившийся в стёкла всю последнюю неделю.
Руки очень быстро остывали в полумраке просторной комнаты. Может быть, слишком быстро, но он не мог об этом думать, гораздо важней было делать, делать, пока есть возможность, пока есть силы продолжать работать.
Остывшие пальцы свело судорогой, и кисть выпала из рук, стукнув по столу и оставив за собой синюю полосу краски. Больно. Холодно. И тусклое солнце, лениво выскальзывающее из-за рыхлых белых облаков, никак не могло ни отогреть его остывающее тело, ни прогреть слишком просторную комнату, да и попадало сюда не так уж много солнечного света - только полукруг у окна.
- Ян? Ты здесь? Есть кто дома?
Он вздрогнул и нервно вскинул голову, крепко прижимая к груди сведённую судорогой руку. Суетливо стряхнул кисточку на пол, запнул под стол и поспешно накрыл простынёй стол.
- Здесь я, Славка! Сейчас!
- А, отшельник чёртов, спрятался? - приятель уже бесцеремонно распахнул двери комнаты и хмыкнул, бросив на пол сумку, - Да не суетись ты так. А то я не знаю, что ты здесь ваяешь.
Ян покраснел и неловко убрал за спину перепачканные в краске руки. Судорога отпускала понемногу.
- Да ладно, чем бы дитя ни тешилось, - подмигнул Славка, и подошёл к столу, запросто обнимая за плечи, и его не захотелось ершисто оттолкнуть, - Лишь бы не руками.
- Пошляк несчастный, - фыркнул Ян и впервые за много дней расслабил плотно сжатые губы, усмехнулся.
- Я так думаю, твой отчим зря такой крик поднял, ведь это твоё желание, твоя воля, в конце концов, твоя - только твоя мечта. Если б я был тебе отцом - не стал бы отбирать краски.
- Тем более всё равно они никому не нужны, - кивнул Ян и глянул искоса, аккуратно снимая простыню со стола, - На той неделе вернулся слишком рано, и всё поразбивал. Вот, эта уже высохла. Можешь посмотреть.
- Он просто придурок, - вздохнул приятель и осторожно взял в руки тонкую фарфоровую статуэтку, провёл пальцем по светлым вскинутым руками, крошечным бусинкам ожерелья на шее.
Ян серьёзно и немного грустно смотрел на статуэтку.
- Они все одного типа, и похожи вроде, но все разные, - Славка окинул взглядом безмолвный ряд статуэток, - А почему русалки-то? Да ещё и мальчики.
- Помнишь, мы с тобой чуть не утонули в детстве? И нас спасла русалка. Мальчик.
- Ян, ты всё ещё в это веришь? Ты что, совсем?
Ян молча забрал у него статуэтку и поднёс её к своему лицу, заглядывая фигурке в лицо. Помолчал, светло улыбнулся и задумчиво признался - не то статуэтке русалки, не то самому себе:
- А я верю в русалок. И в него - верю. Я знаю, что он есть. И когда я смогу слепить точно такого же как он, я оставлю статуэтку на том камне. И потом он её заберёт.
- Дурак, - растерянно сказал Славка, и неловко коснулся других готовых русалок.
- Пообещай мне, если я не успею - ты отнесёшь вместо меня. Ладно?
- Да ну тебя... всё ты успеешь! Чего тебя хоронят раньше времени! - внезапно заорал Славка в ответ, и к его голосу добавился второй, более низкий и громкий.
- Ян! Я же сказал тебе, никаких красок! И прочей дряни! - отчим ворвался в комнату и бросился к столу, к белеющим в полумраке тонким фарфоровым рукам русалок, воздетых к потолку в застывшем ликовании. Словно он верил в то, что вот уничтожит это чужеродное, чужое, вредное, и Ян сразу станет прежним, всё станет прежним. Побледневший Ян рванулся к нему наперерез, бессвязно вскрикнув, словно рука отчима была занесена не над фарфором и баночками краски, а над чем-то гораздо более драгоценным.
Брызнули краски, с грохотом опрокинулся стол, и разлетелись в стороны все тонкие фигурки с гибкими рыбьими хвостами.
И не осталось ничего. Только осколки. Только потёки краски на бледных, сведённых жестокой судорогой руках. И бесслёзные рыдания в руках Славки, пытающегося найти слова утешения.
Отчим хлопнул дверью комнаты, словно смущённый своей вспышкой ярости и произведённым эффектом. И Ян в который раз не мог себя убедить, что всё это делается из любви к нему и неуклюжей заботы. И голова болела от горя, и руки отказывали, болели, болели, но как-то смутно, и всё плыло...
Тусклое солнце разгорелось в этот раз почти по-весеннему, и прогрело камни у берега, даже ветер потеплел.
Славка спускался к воде, глядя под ноги, чтобы не оступиться, и сжимал в руке последнюю уцелевшую статуэтку. Ту самую, что он брал со стола и случайно спас, когда Ян не глядя сунул её ему в руки, кинувшись спасать свои сокровища. Как в пожар. Случайное, мимолётное прикосновение руки к руке - и всё, и потом только вздрагивающие от бесслёзного плача плечи, и ничего больше. Оглушающая давящая тишина.
Он нашёл тот самый камень легко, будто только вчера был здесь. И поставил статуэтку в маленькую ямку на камне, присел рядом на корточки и закусил ладонь, чтоб не шмыгнуть носом.
- Дурацкая! Дурацкая идея! Дурацкая русалка! Чтоб тебя! - сквозь комок в горле прорычал он и замер, бросив взгляд на залив.
В свете разгоревшегося солнца золотились медовые длинные волосы и сияли синие колдовские глаза, поблёскивало ожерелье на шее - в точности такое, как ни статуэтках, что всё время лепил Ян.
- Какая красивая фигурка, - сказал светловолосый юноша, подплывая вплотную к камню, - Как похожа на меня, - мечтательно добавил он.
И слегка шлёпнул по воде русалочьим хвостом.