Аннотация: Эти истории никак не связаны друг с друом. Может все они полный бред, я не знаю.
1.
Мы идем по туннелю к свету. Странному, чуть тусклому, серому, а может это только кажется, свету. Который все еще далеко. У нас был другой свет, свет неоновых вывесок, яркий свет фонарей, цветные лучи дискотек в ночных клубах, мутноватые лампочки в подъездах разрушенных домов, автомобильные фары.
Твои волосы грязные, спутанные, одежда, которая еще днем была новой и яркой превратилась в тряпки, и ты лежишь на ворохе этого тряпья, на заплеванном бетонном полу. Твои тонкие руки исколоты, яркие синие вены прорезают бледную кожу, твое лицо невероятно исхудалое, глаза закрыты, шприц с отломанной и повторно заточенной о ступеньку лестницы иглой лежит в паре сантиметров от твоего плеча, твой друг, проходя мимо, ногой отодвигает тебя в сторону, потому, что твое тело мешает ему пройти.
Я встаю со ступеньки лестницы и беру тебя на руки, попутно треснув твоему другу по морде кастетом, который так и не снял. И вот мы идем по туннелю.
Вернее я несу тебя по туннелю, к свету, к другой жизни, твои тонкие пальцы вцепляются в мои плечи, и ты почти не можешь идти после трех, смешавшихся в одну долгую ночь, ночей в клубах, и одной ночи награды, собственных иллюзий, только твоих и первитиновой кислоты. На твоей руке браслет, сплетенный из цветных ниток кем-то пару месяцев назад, и уже давно не цветной, а одного неразлечимо-грязного цвета. Он выглядит слишком широким.
Я почти несу тебя, уныло иду по шпалам когда-то проложенной по туннелю дороги, а впереди этот странный тускло-яркий свет и мы все ближе к нему.
Ты закрываешь глаза, после темноты туннеля оказавшись на границе миров. Там, куда мы пришли. Я оттаскиваю тебя с рельсов, и рядом с нами в туннель проносится поезд. Я не знаю куда и зачем и стараюсь не думать об этом. Но что ему делать там, откуда мы пришли.
И вот мы стоим на асфальте, среди серых домов, и мимо медленно проезжают машины, проходят люди с истертыми лицами, а вдалеке дым из каких-то гигантских труб и все небо в дыму, светится тусклым, спокойным светом. Затертое небо, как и лица у людей.
И я чувствую, как ты прижимаешься к моей спине, твои пальцы - в мои плечи, и твой голос под ухом, хриплый шепот.
- Пойдем... обратно в туннель. И поезд. Навстречу.
Я оборачиваюсь и смотрю в твое лицо, лицо, где даже губы белые, в огромные невероятно яркие глаза, а потом в потухшее, ничего не выражающее лицо проходящего мимо человека.
- Пойдем.
2.
Война - уродина, с сотнями шрамов на обожженном лице, пожирающая человеческие жизни. Завидующая тем, кто красивее, смелее и счастливее ее. Страх, нежность, повальная, всеобщая конкретизация. Кровь. Море крови.
Они не встречались пять лет и вряд ли поймут друг друга. Когда-то люди, теперь роботы, созданные войной. Их объединяла любовь. Когда-то. Теперь - общая цель. не нужная никому из них. Пять лет локальных войн в разных странах и одна глобальная война. Война с войной. И мир друг без друга.
Пять лет она не думала о нем. Пять лет он не думал о ней. Теперь они увиделись, и обоим это показалось чудовищным искривлением пространства и времени. Она смотрела на него черными пустыми глазами. Страшно.
- Ты?
- Я.
Что еще они могли сказать друг другу. Повернуться и уйти.
Ей давно уже было не интересно все это, только иногда, совсем иногда она вспоминала себя прежней. Иногда, совсем иногда, чувствовала себя женщиной, одинокой в своем женском горе.
Тренировка. Бледные пальцы вокруг рукоятки ножа. Удар... Удар..
Здесь рано темнело. Первая звезда зажглась, отразилась на лезвие, упала, растеклась по камням и потухла, сползла по щеке... Слезы?
Лицо - застывшая мимическая маска, влажные глаза, в каждом из которых тускло светит звезда. Первая.
Шаги за спиной, она даже не закрывает глаза, чтобы скрыть слезы. Медленный поворот.
- Ты?
- Я.
Пустота. И хочется снова открыть сердце, как ять лет назад, но.. Может сердца нет? Он сидит на камне,
и спокойно смотрит, но что-то не то. Хочется говорить, но нечего сказать, а раньше.. раньше они могли говорить друг с другом. Долго.
Плотно сжатые губы, сухие глаза.
- Ты чувствуешь то же, что и я?
- Я ничего не чувствую.
- Я тоже.
Нет слов, нет слез. Ничего нет.
Фонарь над асфальтом, они стоят в центре светового круга, и их тени. Их тени лежат друг от друга, расходятся в разные стороны.
- Неужели ты не понимаешь, что нас больше нет.
3.
Солнца нет. Сама звезда, наверное, светит. Но ее лучи не доходят до Земли, наше небо черное. Я не знаю, что случилось. Вернее знаю - война. Вокруг планеты новый туман, не пропускающий солнечные лучи - так мне обьяснили.
Вокруг - вечная ночь. Сколько осталось людей? Число погибщих измеряется миллиардами. Число выживших? Тысячами? Сотнями? Единицами? Только мы? Или нет?
Это конец. Это смерть человечества. Думали, что через несколько миллионов, миллиардов лет, когда погаснет звезда Солнце люди, может быть и прекратят свое существование. Оказалось - через несколько месяцев. Еще несколько месяцев назед была жизнь. Так быстро. Так странно. Так страшно все изменилось. И уже не вернуть. Словно несколько кадров перед глазами.
Мы живем под землей. Здесь идеальный порядок. Мы не должны думать о том, что нам незачем жить и поэтому здесь идеальный порядок. Мы умираем - слабость, истощение, лучевая болезнь. Но когда остануться только двое...или один, они так же будут следить за датчиками, проверять гермитизацию, генераторы, реакторы. А потом они умрут, но все это будет работать. Создавать условия, необходимые для жизни.
Мы обвешаны оружием. По привычке. Война кончена.Ни они ни мы не можем ее продолжать. Да и зачем ее продолжать? Зачем вообще она была нужна? Все уже устали об этом думать. Говорить.
Есть ли еще они? Впрочем им все равно не найти нас в вечной ночи.
я одеваю защитный костюм. Без него на поверхности нельзя.
Я поставил там крест. Заставил себя поверить, что ты умерла именно там. Так легче.
А помнишь? Ты уже ничего не помнишь. Это было несколько месяцев назад. Когда все было еще хорошо. Мы сидели на парапете моста - молодые люди, одетые в черное. Ты красила ногти в черный цвет. Губы - в синий. Играла какая-то мрачная тяжелая музыка. Было солнце. Каждому казалось странным, что мы слушаем такую музыку когда солнце. Но по какой-то причине мы хотели быть мрачными. Сияла вода. Были цветы. Ты хотела казаться задумчиво-грустной, но слишком радовалась лету. И тогда ты сказала, что когда ты умрешь, я должен принести тебе на могилу цветы. Это было глупо. Тогда не было смерти.
Я включаю фонарь. Новый, собраный нами, свет которого виден в вечной ночи. Часы на костюме показывают 07.30 РМ. Я не знаю, что сейчас на самом деле утро или вечер. Мы просто синхронно завели все часы, чтобы хоть как-то считать дни. Ведь мы не должны думать, что нам незачем жить.
Луч высвечивает кривой крест. Вот, смотри. Это цветок. У него нет запаха и почти нет цвета, он не похож на цветы который были когда было солнце. Я вырастил его на стенке реактора. Он еще живой. Он почти умер, пока я нес его сюда, но еще живой. Вот, я положу его на крест, и через несколько часов он умрет окончательно. Наверное, рассыплется в пыль.
Мне было тяжело идти сюда. А обратно я не пойду. Я снимаю костюм. Через несколько часов я умру.