Рокова Яна : другие произведения.

Четыре грани (2я Часть Общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.44*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ОБЩИЙ ФАЙЛ ВТОРОЙ ЧАСТИ, ЗАКОНЧЕН ,БЕЗ ИЛЛЮСТРАЦИЙ :-)))
    КОММЕНТАРИИ тут
    Роман о любви, о людях, которые любят, ненавидят, просто живут, как могут, как умеют...
  
  
  ВНИМАНИЕ! ATTENTION! ACHTUNG!
   УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, ПРОТИВНИКИ ОТНОШЕНИЙ М+М, а так же М+Ж+М, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЧИТАЙТЕ ДАННУЮ СТРАНИЦУ - НЕ РАССТРАИВАЙТЕСЬ САМИ И, ПО ВОЗМОЖНОСТИ, НЕ РАССТРАИВАЙТЕ АФФТОРА.
  
  УВЕРЕНА, ЧТО НА СИ МНОЖЕСТВО ПРОИЗВЕДЕНИЙ, СПОСОБНЫХ ДОСТАВИТЬ ВАМ РАДОСТЬ И УДОВОЛЬСТВИЕ, А НЕ ГАДЛИВОЕ ПОСЛЕВКУСИЕ ОТ ПРОЧИТАННОГО.
  
   ЛИЦАМ МОЛОЖЕ 18 ЛЕТ, НЕОБХОДИМО НАЖАТЬ КРЕСТИК В ПРАВОМ ВЕРХНЕМ УГЛУ МОНИТОРА

Обложка для

  
  СПАСИБО ЗА ПОНИМАНИЕ,
  ВАШ АФФТАР :-))
  
   ЧЕТЫРЕ ГРАНИ
  
   ЧАСТЬ 2.1
  
  
  
  1.
  
  
  Тесса выбралась из серединки, беспардонно растолкав прижавшихся к ней во сне Аслана и Рени. Ренальд послушно откатился, а вот Аслан машинально попытался удержать ее, но девушка возмущенно зашипела, что ей 'надо', и муж что-то сонно пробормотав, ослабил хватку...
   Тесса вернулась из уборной через несколько минут, и невольно умилилась представшей перед ее глазами картинке - Аслан собственнически подгреб к себе под бочок парня и, сладко спал, уткнувшись носом в светлую макушку Рени. Похоже, он уже настолько свыкся с этими ночевками втроем, что даже уже перестал возмущенно отталкивать костлявую тушку, если не чувствовал приятных округлостей жены. Но пока она умилялась, Ренальду стало жарко, он все-таки сумел выбраться из-под тяжелой руки хозяина и теперь счастливо раскинулся звездочкой, заняв почти все свободное пространство на кровати, и вот сейчас Тессу занимал другой вопрос - что теперь делать ей? Будить и просить подвинуться или уйти?
  
   Она не высыпалась уже несколько суток подряд. Теплая осень заканчивалась, и ночи становились все прохладнее, поэтому в Замке, пусть пока еще и только по ночам, заработало отопление. Устроенная еще отцом Аслана (и усовершенствованная с появлением в Замке молодой хозяйки) система подачи горячей воды из подземных источников в крепость была удобна не только тем, что позволяла иметь роскошные, даже по меркам столицы, купальни, но и обеспечивала теплом зимой, причем не только хозяйские комнаты, но и весь Замок. Да и проблем с дровами, после проведенных работ, практически не возникало, их уже не требовалось в таком количестве, как раньше. Полностью потребность в них не исчезла, все-таки кухонные плиты требовалось топить как и прежде. А еще в хозяйских покоях уже не для тепла, а скорее для создания уютной атмосферы, время от времени растапливали камины.
   Но вот только оба ее мужчины были настолько жаркими, что Тесса просыпаясь несколько раз за ночь, чтобы выбраться из их жарких 'тисков'.
   В объятьях Аслана спать было привычно, а вот Рени хоть и не тянул руки обнять, но сам прижимался настолько плотно, что, кажется, обволакивал каждый доступный ему кусочек ее тела. И было уже не поиском тепла, сколько насущной для него необходимостью даже во сне ощущать присутствие любимой рядом. Для Тессы это было как безумно приятным, так и выматывающим, и раздражающим фактором. Как решить этот вопрос, она пока себе не представляла.
  
   Тесса постояла возле кровати, вздохнула, поправив сползшее почти на пол одеяло, послала своим мальчикам воздушный поцелуй и отправилась из комнаты раба досыпать в супружескую спальню. Похоже, если она хочет хоть иногда высыпаться, придется все-таки ограничиться несколькими совместными ночевками, раза три-четыре в неделю... Хотя это, безусловно, огорчит Солнышко, пусть даже он будет стараться не подавать вида.
  
  Ренальд уже в полной мере начал чувствовать вкус того, к чему его так долго вела Тесса, навязывая свои уроки, соблазняя и знакомя с новыми ощущениями и приятными переживаниями.
   Теперь уже и сама госпожа не могла сказать - а не слишком ли юноша втянулся в эту игру для двоих? Правда, тут она поправила себя - пока еще для двоих... и настолько ли невинны его нечаянные прикосновения и принимаемые им соблазнительные позы, стоит им остаться наедине, из-за которых она не в состоянии пройти мимо и сделать вид, что не заметила? Аслан, как нарочно, появляющийся поблизости в самый интересный момент, даже прозвал его "мелким жуликом", правда, уточнив, что те воруют яблоки у зазевавшихся торговцев, а этот, пользуясь своей невинной мордашкой, выискивает любую возможности остаться с любимой наедине.
  А еще Тесса удивлялась появившейся изобретательности своего Солнышка. Кажется, поняв и почувствовав, что прелюдия имеет огромное значение, не меньшее (если не большее), чем собственно секс, Рени теперь не только не выступал беспомощной, подчиняющейся куклой, но и старался разнообразить их с Тессой ласки. То, что в этом его стремлении была и немалая доля страха от мыслей, что по-настоящему его любимая бывает удовлетворена только с Асланом, Тесса, слава богам, не догадывалась, и радовалась тому, что ее Солнышко раскрывался, становясь интересным любовником, с фантазией, на что она даже и расчитывать не смела.
   Для Рени же буквально, как воздух, сейчас была нужна даже не физическая близость (хотя и она тоже), а ощущение своей нужности, уже не просто как красивой постельной игрушки, с которой можно поиграться и выкинуть, а как человека, которого любят и которым дорожат, которую она ему давала...
  
   Тесса сама удивлялась такому феномену, что после того, как ее первый интерес был удовлетворен, вот это странное чувство затапливающей теплоты, нежности и желания обладать, вместо того, чтобы идти на убыль, словно растет и крепнет день ото дня, и радовалось тому, что оно оказалось не одноразовым капризом избалованного ребенка, желающего получить новую игрушку.
  Вот и сейчас они оба боролись с потребностью прикоснуться друг к другу, пока не было закончено хоть и пустяковое, но все же дело.
   - Тесса, хочешь, я тебе помогу? - предложил Ренальд, с тайной надеждой, что чем быстрее Тесса натянет ткань на пяльцы для очередной вышивки, тем быстрее сможет обратить свое внимание на него.
   - Хорошо, помоги, - согласилась девушка, подозревая, что у нее не получается привычное ловкое натягивание, все перекашивается и выскальзывает из рук именно оттого, что она торопится.
  Но стоило Рени натянуть непослушную ткань, а Тессе защелкнуть пяльцы, про будущую вышивку было забыто - слишком близко оказались они друг к другу. Едва их пальцы встретились в еще осторожном, почти невесомом прикосновении, и девушка подняла глаза, стараясь приглушить призывный блеск, Рени расплылся в счастливой улыбке.
   Теперь, чтобы поцеловать, Тессе приходилось вставать на цыпочки из-за высокого роста парня, вымахавшего (на добрых харчах кухарки Антиги и обязательных тренировках, назначенных ему Асланом), чуть ли не на целую голову всего за несколько месяцев его пребывания в Замке.
   Рени напряженно вглядывался, стараясь не упустить, или даже предугадать это мгновение - разрешение на продолжение - по движению губ, по взмаху ресниц, какому-то незначительному жесту Тессы, интуитивно чувствуя ее настроение, и это было уже сродни ритуалу. Получив утвердительный ответ - знак, понятный им двоим, внутри словно что-то отпускало, переводя на следующую ступень и заставляло немного расслабиться в предвкушении награды, потому что ненаглядная госпожа всегда щедро одаривала его своей любовью. Вот и сейчас, увидев разрешение в ее призывном взгляде, он тут же склонился, позволяя обнять себя ласковым рукам хозяйки, кутаясь в этих волнах нежности и утопая в удовольствии так же стиснуть тонкий стан любимой, прижаться щекой к щеке и замереть на какое-то мгновение, чувствуя это единение. И лишь потом, с трудом заставив себя отстраниться, осторожно, будто впервые, соприкоснуться губами, словно изучая на вкус, подразнить себя и партнера нарочитой медлительностью этого действия, прежде, чем углубить поцелуй, превращая его из невинного в горячий и страстный, от которого слабеют ноги в коленях и кружится голова... ну уж потом...
   Это чувство - быть необходимым Тессе, присутствовало постоянно, даже после выматывающих тренировок, стоило девушке лишь появиться в поле его зрения, но как бы ему не хотелось получить приятное "подтверждение" немедленно, юноша четко помнил - ни одна живая душа, кроме Аслана, не должна знать, насколько он любим и обласкан своей госпожой, и, что это уже не жалость к несчастному мальчишке-рабу...
  
  ***
  
   Конечно, скрыть происходящие с господским рабом-наложником перемены было невозможно, и многие, если не все, замечали не только физическое взросление парня, но и новую, появившуюся в нем уверенность в себе. Поводов для шуток было хоть отбавляй, особенно о том, как, оказывается, благотворно влияет на мальчишку хозяйская спальня, но Ренальд уже не вжимал голову в плечи, стараясь закрыться и не отвечать на подначки (правда, чаще беззлобные, просто зубоскальство бойцов Аслана, когда заканчиваются другие темы). Теперь все чаще он так же беззлобно огрызался в ответ, уже не краснея от мучительного стыда и не отводя в сторону взгляд.
   К счастью для троих участников 'аферы', практически все были уверены, что причиной блеска в глазах юноши, мелькающей мечтательной улыбке на припухших губах и просто хорошего настроения, является господин, а не госпожа.
   Если бы кто и мог засомневаться, так это Рута, Халар и Дерек.
  Но Рута, в обязанности которой входила уборка господских комнат, старалась никогда не совать нос, куда не следует. Это качество очень ценилось ее хозяевами и раньше, а сейчас оказалось просто бесценным. Правда, у личной горничной госпожи сейчас были более веские причины для собственных переживаний - Сауш. И, находясь в состоянии мучительных раздумий, что же ей делать с тем, что она начала испытывать к этому известному бабнику, обычно спокойная, рассудительная и внимательная девушка, не обращала внимание ни на что, выходящее за рамки ее прямых обязанностей.
  
   Мог бы заметить и Халар, но пожилой лекарь воздерживался от каких-либо выводов и замечаний своему крестнику. Его медицинских услуг по столь деликатным поводам больше не требовалось, а насчет остального - какой смыл вмешиваться, видя, что присутствие в доме раба-наложника не повлияло на трепетное отношение супругов друг к другу, а словно бы даже перевело на новый уровень, и лишь молча удивлялся - чего только в жизни не бывает? Он никак не ожидал, что Тесса смирится с тем, чтобы делить с кем-то Аслана, но, похоже, молодежь нашла какой-то выход, и нельзя не признать, что уж из всех троих - мальчишке-рабу это точно на пользу. Всего несколько месяцев - и парнишка преобразился, превратившись из худенького, зажатого подростка в стройного привлекательного юношу, ушла эта несчастная обреченность из огромных синих глаз Ренальда, сменившись уверенностью и даже каким-то вызовом, особенно если цепляли его. Замковый лекарь замечал, что Ренальд никогда не хамил, но научился отвечать на подначки с иронией и отчаянным бесстрашием, правда, иногда уповая лишь на быстроту ног, когда здорово задевал проявляющимся ехидством и меткими ироничными замечаниями кого-то из ребят, причем, судя по всему, парень очень четко чувствовал границу - кто из бойцов по достоинству оценит его отповедь, а в каком случае лучше промолчать. Чаще всего, по наблюдениям Халара, они сцеплялись с Мартином, но взрослые парни, помня о предыдущих разборках, хорошенько встряхнувших всю крепость, быстро пресекали подобные инциденты, по праву старшинства назначая обоим виновникам назревающего конфликта 'соревнования', привычные для солдат - подтягивания, отжимания, и тому подобное, направляя нездоровый антагонизм мальчишек в мирное русло соперничества.
  
   И третьим, кто мог бы догадаться, был Дерек. Но Аслан, 'заманив' Меченого любоваться звездами и желая похвастаться телескопом, сам невольно ввел парня со шрамами в заблуждение, продемонстрировав ему трепетное отношение к мальчишке-наложнику. Причем Дерек даже не усомнился, что все так и есть на самом деле. И именно он как-то во время вечернего разговора в казарме с ребятами, когда они после вечерней тренировки выражали свои предположения, что же все-таки происходит с Рени, и кто является причиной его преображения и несомненного расцвета в нем уверенности в своих силах, подтвердил, что сам лично видел проявление той теплоты и заботы в отношении Аслана к своему наложнику, которую невозможно сымитировать, не чувствуя ничего. Тем более, что уж перед ним-то специально такое играть никто не будет...
  
   Кстати, вот от Дерека Рени почти всегда предпочитал спасаться бегством, может быть потому, что тот единственный вечер, который вчетвером довелось коротать за разговорами в уютной гостиной у камина, разрушил для него преграду, заставлявшую Ренальда чувствовать несомненное превосходство Дерека над ним. Преграду, которая и не давала даже попытаться сравняться, возразить, заставляя сразу осознавать всю тщетность попыток что-либо доказать противному ехидному парню, все равно вызывающему невольное восхищение его личностью и бойцовскими навыками. То ли история жизни парня со шрамами, то ли вот это доверие, оказанное господам и распространившееся и на него, но что-то позволило Ренальду перешагнуть незримую черту и в общении с Меченым.
  
  А Дерек не понимал, почему, глядя на Ренальда, он испытывает странное тянущее чувство зависти? Нет, не к объятиям и к чему-то такому, что еще может происходить в спальне господина и его раба, а именно к подобной поддержке, заботе и участию. Да еще и помнились слова Аслана, пытавшегося так неудачно и так болезненно правдиво объяснить отношения между варварами-мужчинами... Вот только его откровение слишком больно резануло одинокого парня, нуждавшегося просто в приобретении друга, без всякой другой подоплеки. Это терзало Дерека, но он так и не смог избавиться от этого душевного дискомфорта, презирая себя за малодушие и эту не совсем нормальную привязанность к своему хозяину. Привыкнув быть одиночкой, сильной и самодостаточной личностью, столкнувшись с так похожим на него самого человеком, он старался создать как можно большее расстояние, которое бы могло разделить его и Аслана, понимая огромную пропасть между ними, но ничего не получалось.
  А Аслан, словно нарочно, не давал напрочь вычеркнуть все мысли о том, что они могли бы быть друзьями... нелепо, но это так. Словно умышленно хозяин подыскивал возможности оказаться рядом, доверить сложное поручение, встать в спарринг, обязать сопровождать себя в поездке по делам или просто на конную прогулку... Дерек бесился, но все равно сам ждал этих коротких встреч, пытаясь понять, он ли причина, или это для Аслана в порядке вещей, так много времени проводить среди своих бойцов? Оба варианта успокаивали, льстя и пугая перспективой.
   И все же Дерек не мог отделаться от мыслей о том, что уже с нетерпением ждет очередного задания, которое позволит им с Асланом пообщаться или же потягаться в силе и ловкости, заряжая адреналином молодую кровь...
  
   Однако надежд на дружбу с лаэром становилось все меньше и меньше. Не далее, как вчера, Рени (пришедший к Орису) вместо того, чтобы в очередной раз молча кусать губы, выслушивая привычные насмешки из-за неудавшегося приема на утренней тренировке и буравить своего персонального мучителя злым упрекающим взглядом, дерзко огрызнулся. Да так удачно, что у казармы на минуту воцарилась тишина, а потом стоявшие рядом бойцы грохнули дружным смехом, поддерживая осмелившегося возразить Дереку Рени, и к парню со шрамами пришло азартное нетерпение поймать и отшлепать этого стервеца. Да, таким несносный мальчишка, раздражавший раньше своей апатичностью и смирением, ему нравился больше, и только присутствие некой ревности, причину которой Меченый не мог для себя внятно объяснить, не давало ему просто отшутиться в ответ. Нет, он искренне радовался за пацана, но при этом испытывал и раздражение от его все более и более язвительных подколок и шуток - такими темпами, этот 'нежный мальчик' очень скоро переключит на себя все внимание Аслана полностью, и хозяин, в самом деле, не будет нуждаться в 'друзьях', в этом невольном вызове, что еще привлекал лаэра в нем самом. Дерек прекрасно понимал, что глупо было на что-то рассчитывать, но тем не менее, слегка потрепать нахаленка из-за таявших надежд, кулаки чесались.
   Только вот не зря мальчишка тренировался - видимо он хорошо отдавал себе отчет, что за слова, слетевшие с языка, иногда приходится отвечать, и сейчас именно такой случай, поэтому резкий выпад в сторону хохочущего вместе со всеми Рени, успехом не увенчался - юноша вывернулся ужом и задал стрекача в направлении площадки для тренировок. Дерек сначала даже растерялся, не ожидая от него подобной прыти и ловкости, но азарт погони за ускользающей добычей оказался сильнее, и Меченый помчался за ним. Ребята не захотели упускать забавное развлечение и гурьбой потянулись следом, делая ставки. А уж какая интересная представилась тема для шуток - то, что оба раба приобретались Асланом для спальни, давно набило оскомину, и вот теперь, надеясь, что занятый погоней Меченый их не слышит, вовсю глумились над тем, что "наложники" никак не поделят господина. На счастье слишком языкастых, Дерек и в самом деле не слышал подобных высказываний - они вдвоем с Ренальдом хорошенько повеселили собравшихся солдат, выделывая немыслимые кульбиты, со стороны, наверное, здорово смахивая на резвящихся тушканчиков, или мартышек из городского зоосада, устроив себе внеплановую тренировку на преодоление различных препятствий рядом с высокой полуразрушенной стеной и на самой стене, где обычно отрабатывались упражнения по осаде, захвату и отражению атак на ограниченном пространстве.
   Правда силы были явно неравны, поэтому спустя несколько минут, изрядно попотевший в погоне Дерек, наконец-то, сграбастал подавившегося очередным смешком Рени, и, взвалив его на плечо, словно куль, решил отшлепать дерзкого любимчика хозяина, потерявшего страх. Ренальд залился краской, но мог лишь возмущенно шипеть и брыкаться. Конечно, кому понравится ощущать себя беспомощным по сравнению с сильным разгоряченным мужчиной, раззадоренным охотой и жаждой возмездия.
   Дерек же, издав торжествующий вопль, все-таки один раз шлепнул мальчишку пониже спины, чтобы тот не лягался, и тут же обернувшись, похолодел, встретившись взглядом с недобро прищурившимся, незаметно подошедшим хозяином.
  
  Аслан был крайне недоволен, хотя кривая улыбка, предназначенная для подчиненных, пыталась говорить об обратном - вроде бы ему нет дела до забав бойцов. Но Дерек, да и не только он, а все, находящиеся сейчас на площадке, буквально кожей ощутили эти флюиды раздражения, исходящие от Аслана по поводу создавшейся ситуации. Уж слишком не вязался злой, бешеный взгляд варвара с его улыбающимся лицом. Да и обманчиво расслабленная поза вряд ли кого могла обмануть, достаточно было заметить напрягшиеся мускулы на руках лаэра и полусогнутые пальца на его ладонях, уже готовых сжаться в кулаки.
  Парень со шрамами моментально пришел в себя, вид Аслана подействовал на него (да и на всех присутствующих) не хуже, чем пара ведер холодной воды, и он поспешил медленно и аккуратно опустить незаконную добычу. После чего, одернув на все еще возмущенно сопящем парне задравшуюся рубаху, подтолкнул его к господину, желая показать, что с его наложником ничего дурного не приключилось.
  - Аслан, извини, мы немного увлеклись, - очень вовремя предупредил Дерек возмущение господина, и хозяин Замка-крепости, уже открывший было рот, не стал комментировать, лишь молча кивнул, принимая извинения.
  
   Привлеченный шумом на площадке и смехом своих бойцов, Аслан, направляющийся по своим делам к Коменданту, решил поинтересоваться, что происходит, и увиденное вызвало в нем совершенно противоречивые чувства.
  Первой мыслью было: 'Моё!' - только вот к кому в данной ситуации она относилась, он так и не сумел разобраться, невольно залюбовавшись стремительными упражнениями в ловкости обоих парней, один из которых сводил с ума своей недоступностью, а второй вызывал чувство нежной привязанности и иррациональное желание защищать и оберегать.
  А вот уж когда Дереку все же удалось настичь хохочущего Рени, в мозгах у варвара что-то перемкнуло. Никто не имел права так беспардонно не во время тренировок обращаться с его и Тессиным Солнышком! И что его возмутило больше - то, что 'обидчиком' Рени был Дерек, или же именно потому, что Ренальд счел возможным допустить такое развлечение с Меченым, прекрасно зная, как тот сводит с ума его господина, но до жути всыпать захотелось обоим. Причем еще и из-за того, что вот такая их борьба, как сейчас, когда Дерек начал задирать на Рени рубашку, стиснув его своими ручищами и не давая вырваться, оказалась неожиданно, но от этого не менее остро, привлекательна для варвара. Аслан как раз пытался избавиться от весьма пикантных мыслей, возникших из-за поведения обоих парней, и выведших его из равновесия, когда его присутствие заметили, и смешки бойцов моментально смолкли. И пока лаэр мужественно отметал весьма интересные и немного пошлые идеи в сторону, уже собираясь высказать что-нибудь эдакое, чтобы впредь было неповадно, оба, и Рени, и Дерек, моментально почуяли, что слегка заигрались.
  Дерек сообразил быстрее и извинился, а Рени стоял, кусая губы и, виновато опустив пушистые ресницы, не смея поднять взгляда, рассматривая утоптанную землю у своих ног.
   Бойцы, ставшие невольными свидетелями любопытной кульминации событий, не спешили расходиться, и Аслан недовольно хмыкнув, кивнул обоим виновникам идти за ним.
  
   Дерек чувствовал недовольство хозяина, Рени тоже здорово присмирел, но Аслан, теперь слегка удовлетворившись тем, что оба осознают свою 'вину', сам уже злился на то, что невольно продемонстрировал свое отношение к происходящему перед всеми подчиненными. Наверное, следовало бы слегка развеяться, чтобы привести в порядок всколыхнувшиеся чувства и эмоции. Конная прогулка сейчас оказалась бы в самый раз, только вот мучило сомнение - с кем из них? Почему-то мысль о том, что надо побыть наедине с собственными мыслями, не вдохновляла.
   Лаэр оглянулся, и, вздохнув, озвучил свое решение - пожалуй, так будет лучше для всех.
  - Рен, тебя Тесса хотела видеть, но если уже отпала необходимость, иди, занимайся своими книжками. Дерек, а ты едешь со мной проверять посты.
   Рени сначала обиженно вскинулся. Вот все-таки Аслан действовал на него непостижимым образом. Пусть юноша и искренне не хотел привлекать слишком пристального внимания определенного рода к своей персоне, он при этом ревновал своего господина по отношению к Меченому, стоило лаэру в очередной раз обратить свое внимание на него. Сейчас Рени с удовольствием бы принял приказ сопровождать Аслана, тем более мужчина практически всегда находил темы для разговора, вспоминая какой-либо случай из своей богатой событиями жизни. А уж если дело касалось стратегии или тактики ведения боя, или преимущества какого-либо вида оружия - излюбленной темы варвара, с удовольствием отвечавшего на вопросы и просьбы уточнить какие-то неясные моменты, то только Тесса была в состоянии переключить их увлеченную беседу на другие темы. Рени уже удалось решить несколько задач из учебника, который вручил ему господин, и, кажется, Аслан был доволен успехами парня в теории.
  Невольная обида из-за того, что Аслан выбрал не его, быстро сменилась здравым рассуждением, что если Аслан сейчас уедет минимум на полтора часа, значит, у них с Тессой появится возможность побыть наедине друг с другом, и эта мысль окрылила мальчишку. Он кивнул, подтверждая, что понял распоряжение.
   - Хорошо, Аслан...
  
  ***
  
  И вот теперь, стараясь не наступить на упавшие на пол пяльцы, Рени косился на одно из раскрашенных перышек, которые вчера сослужили интересную службу, чтобы отвлечь любимую от занятия вышивкой...
  Он пришел, как и велел ему Аслан, спросить у Тессы, зачем она его искала, но девушка уже только пожала плечами, то ли сердясь на него, что он не явился вовремя, то ли уже просто 'перегорев' - необходимость отпала.
   Ренальд с сожалением вздохнул - теперь оставалось только идти в библиотеку и заниматься академическими науками. Он даже и не думал ослушаться распоряжения Аслана, но все-таки внезапно пришла в голову идея, хотя бы попытаться привлечь внимание Тессы.
   Сейчас они были в ее комнате, где над столом, в виде декоративных украшений, висели подаренные (специально для нее раскрашенные яркими красками), небольшие перышки редких в этих местах птиц. Ренальд взял одно и, под вымышленным предлогом, якобы вымаливая прощение за свое недостойное опоздание, принялся усиленно обмахивать Тессу от несуществующей мошкары, угрожающей, по его же словам, страшными укусами нежной коже его хозяйки.
  Девушка сначала кривилась, только жмурясь на невольное мелькание отвлекающего предмета (на опахало небольшое перышко никак не тянуло), потом кусала губы, чтобы не улыбаться и не показывать, что ей уже не до вышивки, и 'мелкий жулик' добился того, что и у нее возникли определенные фантазии насчет использования этого перышка. Но для острастки все-таки шикнула на раба, что он мешается. И вот тогда Ренальд, пообещав, что сейчас уйдет, словно невзначай коснулся мягкими пушинками пера открытой шеи Тессы, с удовольствием отметив, как та ахнула, прикрыв глаза, и невольно подалась назад, безвольно опуская вышивку на колени и расслабляясь.
   Рени не мог утаить счастливую улыбку, радуясь, что ему удалось добиться хоть маленького, но эффекта, а теперь стоило его закрепить.
  Положив руки на плечи любимой, он осторожно потянул ткань платья вниз, обнажая плечи девушки и освобождая себе местечко для дальнейших манипуляций. Только вот он еще не решил - сначала перышко будет ласкать плечи, шейку и спинку любимой, заставляя ее млеть под этими чувственными ласками, или сразу же можно дотрагиваться губами? Как же все-таки, оказывается, были полезны 'уроки', когда Тесса использовала самые необычные подвернувшиеся под руку атрибуты, заставляя прикосновениями испытывать нарастающее возбуждение и предвкушение, немного пугающее своей необычностью, и интригующее - а что же дальше? Впрочем, конечно, почти всегда все заканчивалось оглушительным ярким оргазмом, но вот "путь" или прелюдия к нему, иногда растягивающаяся во времени, а иногда (если госпожа позволяла), ограничивающаяся лишь временем нахождения Аслана в душе, была прекрасна, удивительна и почти никогда не повторялась... Кроме того "быстрые слияния" сменялись потом долгими нежностями, даримыми ему ласковыми руками и губами Тессы, до тех пор, пока Аслан не объявлял 'отбой' или не уносил жену из комнаты наложника в супружескую спальню, подмигивая оставшемуся в одиночестве Рени, казавшемуся самому себе осиротевшим на огромной кровати, на которой уже привыкли засыпать втроем. Единственное, что его радовало, что хозяева все-таки возвращались, зная, что он все равно не спит, ожидая их, хотя Аслан и недовольно ворчал, что его утром потом не разбудишь, а Тесса мягко журила. Но в такие вот вечера и ночи, когда она уединялась с Асланом, любимая уже не роптала, что Рени слишком жаркий, и не просила его чуть подвинуться, а наоборот, сама прижималась к нему, даря всем телом успокоение и уверенность, что он не один, и, по-прежнему, самое любимое ее Солнышко...
  Ренальд сам уже чувствовал себя совершенно иначе, едва только стоило принять все как есть, и даже находя некоторую прелесть в своем положении наложника (к счастью, наложника для госпожи, а не для господина, Аслан по-прежнему вызывал слишком противоречивые чувства и эмоции). Все как-то само собой встало на свои места - ушла напряженность своего непонятного положения хозяйской игрушки и страх быть выкинутым за ненадобностью, или за неисполнение своих прямых обязанностей, а не привилегий, разрешающих ему быть с Тессой.
   Юноша по-прежнему ее боготворил, только не оставляла появившаяся недавно навязчивая идея - точно так же привязать девушку к себе, как привязан к ней он сам - до отчаянного крика, который так никогда и не сорвется с губ, зная, что если Тесса скажет - умри! - он готов ради нее перестать дышать.
   Но Рени еще и понимал, что со стороны Тессы подобного никогда не произойдет, не будет такой же, как у него, болезненной привязанности, когда без другого человека ты не то, что жить - ты дышать полной грудью не можешь. И только присутствие объекта страсти снимает этот невыносимый груз осознания своей зависимости, незримо пригибающий, принижающий тебя в собственных глазах, заставляя оживать и забывать обо всем остальном. Нет, этого Ренальд не ждал, потому как у нее было мощное противоядие от его беззаветной любви, пусть и достойной взаимности... у Тессы был Аслан... И Ренальд, имеющий возможность наблюдать за ставшими ему близкими людьми не только при посторонних, но и наедине, в приватной обстановке, когда нет нужды скрывать истинное отношение в повседневных сценках, не требующих зрителей - отход ко сну, пробуждение, трапеза, тихие вечера в гостиной, прогулки... Все эти взгляды, прикосновения, фразы, в которые даже при незамысловатости их значения вкладывалось столько любви и привязанности, понимания и согласия, даже если спорили о чем-то, и даже если ссорились - понимал, насколько Аслан и Тесса дорожат друг другом. Но при этом все-таки надеялся - ведь и он уже не просто рядом, и не между ними, а вместе...
  
  ***
  
   Вчера после проверки постов Аслан вернулся довольный. Как выглядел Дерек, и получил ли он 'втык' за слишком фривольное обращение с 'хозяйским имуществом', Ренальд проверять не пошел, но почему-то в душе что-то неприятно царапало. И когда Аслан присел рядом, шутливо толкнул в бок, призывая повозиться, Рени игру не принял, а, забравшись на низкий диванчик с ногами, уткнулся в книгу, чем немного озадачил своего господина. Варвар бросил непонимающий взгляд на Тессу, но та только хмыкнула и пожала плечами. Аслан же не любил неясности. Отобрав у Ренальда книгу, он отложил ее в сторону и стянул упирающегося мальчишку за ногу с дивана на ковер.
   - Аслан, ну что ты привязался, дай человеку почитать, - вступилась Тесса, но муж только мотнул головой.
   У него было шикарное настроение. Словесная пикировка с Дереком, неспешная прогулка верхом на лошадях под предлогом проверки постов (к тому же не вызвавшая нареканий подчиненным), здорово подняли настроение. Но вид нахмуренного Солнышка, причем явно не из-за Тессы, которая чуть ли не мурлыкала весь вечер, наверняка успев получить от своего любимчика очередную 'дозу' удовольствия, вносил маленькую, но от этого не менее неприятную нотку в его мироощущение, и это срочно требовалось устранить.
   - Ты мне расскажешь, что приключилось? - строго спросил он насупившегося Рени, который только молча извивался в тщетной попытке избавиться от стискивающих его запястья рук господина, слишком низко нависшего над ним, заглядывая в глаза, слишком близко, слишком интимно...
   Юноша сглотнул, не желая, чтобы его отпускали и понимая, что он не может вот так просто сейчас обнять этого варвара, уткнуться ему в плечо и сказать, что успел по нему соскучиться... это было для него самого равнозначно признанию в своей ревности, в том, что Аслан должен принадлежать им - ему и Тессе, и больше никому... но вот что дальше? Дальше было слишком неопределенно. Рени нравилась такая их шутливая возня-борьба, которую позволял себе Аслан в отсутствии посторонних, нравился волнующий запах мужского тела господина, его редкие поцелуи в висок на ночь глядя, и даже его объятья, которые дарили чувство защищенности... но вот чтобы стать еще ближе... та самая первая ночь все еще блуждала кошмарным отголоском боли и унижения в сознании юноши... Ренальд понимал, что когда-нибудь она может повториться, и сжималось не только сердечко, но и непроизвольно пострадавшая в тот раз часть тела... И даже явный интерес Аслана к Дереку, интерес, благодаря которому, он мог не опасаться повторения случившегося с ним кошмара, казался в такие минуты благом, несмотря на всю его ревность к Меченому, отнимающему у него внимание лаэра...
   Что с этим делать Рени не знал, с Тессой все было по-другому - только нежность, только любовь и отчаянное желание быть как можно ближе, и радость от того, что так и есть, а здесь...
  
   - Мелкий? Ну? Я все еще жду, - напомнил Аслан, слегка пощекотав оголившийся под задравшейся рубахой живот парня, и тот фыркнул, попробовав ускользнуть из-под руки, но фокус не удался, и тогда Рени обвил ногами поясницу хозяина, прижавшись к его телу плотнее, чтобы исключить возможность щекотки. Аслан от неожиданности отпустил руки наложника и попробовал отстраниться, но Рени тут же ухватил его за сильную шею, повиснув на растерявшемся мужчине.
   - Аслан, ты сейчас похож на сумчатое животное, - хихикнула Тесса.
   - Я?!! - возмущенно попытался отодрать Аслан цепкого мальчишку, но не тут-то было. Веса в Рени было, конечно, не много, но он умудрился теперь сам, отцепив одну руку, пощекотать взвившегося варвара, и пока тот приходил в себя от такой наглости, Ренальд сумел вывернулся, опрокинуть его на бок, и навалился сверху, пытаясь заставить Аслана улечься на лопатки.
  Тесса сдавленно хихикала, наблюдая за раскрасневшимся сосредоточенно пыхтевшим юношей. Аслан же благодушно решал, сдаться ему или нет? Сдаваться он категорически не любил, но так хотелось порадовать приунывшее Солнышко, что он все-таки дал себя завалить и теперь трясся в беззвучном смехе, наблюдая, как на хорошеньком личике наложника расплывается радостная торжествующая улыбка.
   Все было замечательно, если бы не одно но... Вся эта возня напомнила ему о дневном происшествии на тренировочной площадке, и Аслан, как и тогда, почувствовал возбуждение... Пугать Рени не было никакого желания, и сам лаэр все еще не был готов к повторению неудачного эксперимента, да и не тянуло его к наложнику... Вот если бы на месте мальчишки сейчас оказался Дерек... но, увы... Только от осознания этого печального факта, возбуждение почему-то и не думало отступать, поэтому срочно надо было прогонять Мелкого от греха подальше.
  
   - Тесс! Ты видела? - обернулся довольный победой Рени, но тут же попал в могучие тиски рук хозяина и был притянут к нему, успев только сдавленно охнуть. И теперь уже Аслан хитро щурясь, диктовал условия... Так близко, что Рени мог почувствовать даже тепло дыхания варвара.
   Юноша непроизвольно сглотнул, чувствуя собственное волнение и физически ощущая животом то, что внутри своего тела он чувствовать никак не хотел. Смотреть в глаза хозяина стало неловко, и покрасневший Рени отвернул лицо вбок, но тут же ощутил горячие губы у себя под ухом:
   - Солнышко, беги спать, Мелкий, иначе вечер продолжится для нас с тобой наедине...
   Ренальд замер на секунду, пытаясь сообразить, осознать произнесенное господином и, почувствовав, как леденеют пальцы, а противные мурашки поднимаются вдоль позвоночника, словно струйка сквозняка, холодящая спину, задергался, пытаясь вырваться. Аслан сжалился над тщетными попытками раба и отпустил его, тут же сам моментально оказавшись на ногах.
   - Я могу идти? - еле выдавил Рени, почувствовав относительную безопасность, лишь отскочив ближе к ничего не понявшей Тессе, машинально протянувшей руку в желании приласкать взбудораженного парня.
   - Иди, - вздохнул Аслан, стараясь незаметно поправить оттопыренные спереди штаны. - А мы придем позже... Тесс, - обернулся он к жене, - у меня есть предложение, от которого ты просто не сможешь отказаться...
   - Заинтриговал, - предвкушающее улыбнулась Тесса, теперь уже понимая, куда клонит муж, но все-таки для начала, она поднялась и обняла тут же послушно склонившегося к ней Рени, шепнув ему, чтобы не скучал, и поцеловав в щечку.
   - Телячьи нежности, - прокомментировал Аслан, - не будет он скучать. Вон книжку пусть заберет и почитает.
   Ренальд молча взял отложенную в сторону книгу и, пряча довольную улыбку, вызванную лаской хозяйки, благоразумно посчитал за лучшее удалиться.
   Только вот потом, идя по коридору в свою комнату, он пытался найти ответ на мучивший его вопрос - Аслан серьезно предупредил его или, все же, нет?
  
  ***
  
  Озадачив Ренальда с вечера так, что юноша еле уснул, ворочаясь с бока на бок и переживая, сегодня Аслан, как ни в чем не бывало, брызнул в него водой, пока они умывались в уборной, и даже шлепнул полотенцем пониже спины, выразительно показав на дверь из комнаты и погрозив пальцем, когда Рени все-таки попытался перед тренировкой подойти к кровати, чтобы осторожно поцеловать сладко спящую Тессу, заполучившую широкое ложе наложника в свое безраздельное пользование, когда ее мужчины проснулись.
  Ренальд всегда поражался, насколько Аслан ценил покой жены, бесшумно передвигаясь по комнате и умудряясь ничего не задеть, так как Тесса все-таки спала достаточно чутко. А его вещи теперь поджидали еще с вечера в уборной, потому что он, как ни старался, все равно производил довольно много шума, за что частенько 'прилетало' от Аслана, страдальчески закатывающего глаза или корчившего зверские лица. Но зато, если Тесса просыпалась, Рени уже с самого утра получал свою первую за день порцию объятий и поцелуев, и летел на тренировку, как на крыльях, ощущая себя человеком, готовым свернуть горы... ну, если понадобится...
   Аслан же, глядя на подобные сцены, только качал головой, мысленно прикидывая, насколько у этой парочки хватит запала? Вообще-то сейчас его все более чем устраивало - счастливая Тесса, абсолютно переставшая вмешиваться в выстраивание его отношений с Дереком, и лучащийся счастьем Рени, ставший заметно более уверенным и словно повзрослевшим, осознающим, что он делает и зачем - лаэра только радовали...
  
  ***
  
   Вот только и в этой бочке меда нашлась своя капля дегтя... Причем, чем дальше, тем больше она грозила стать уже полноценной ложкой, портящей всю установившуюся в семье лаэра идиллию.
   Оказывается, отсутствие ревности - еще не залог душевного спокойствия.
   К Рени у Аслана ревности не было. А вот то, что ему самому приходилось (и чем дальше, тем чаще) становиться невольной ширмой, ограждающей от посторонних взглядов свою любимую и ее Солнышко, начинало раздражать. Ничего не происходило специально, его "котята" помнили о необходимости скрывать все происходящее от посторонних глаз, но...
   Несколько дней назад, например, они так увлеклись, что забыли о времени, и Аслану пришлось самому идти за ними, потому что обед уже накрыли, и Рута, недоумевающая оттого, что хозяйка задерживается, предложила сходить разыскать ее. Аслан же, справедливо посчитав, что в этом случае девушка найдет, скорее всего, обоих отсутствующих сотрапезников, отпустил служанку, и пошел искать сам. Впрочем, идти далеко не пришлось - полуодетые Рени и Тесса в комнате наложника уже приводили в порядок свою одежду, опомнившись, что опаздывают к обеду.
   Тогда Аслан промолчал, выражением лица постаравшись передать, что он по этому поводу думает. Тесса виновато потупилась, и Аслан счел за лучшее молча развернуться и уйти. Рени же приуныл, понимая, что аппетит у него пропал напрочь. Однако, как бы ни не хотелось отсидеться у себя, отпускать одну Тессу, чтобы любимая в одиночку получала справедливые упреки господина, юноша не мог.
   И когда они вошли в гостиную, где был накрыт стол на три персоны, оба с умильными виноватыми мордашками, и Тесса, толкнув Рени в бок, первая подошла к мужу и потерлась щекой о его плечо на манер кошки, напрашивающейся на ласку, а Рени - с другой стороны, для убедительности еще и выдавив что-то очень напоминающее мурчание, Аслан не выдержал и рассмеялся:
   - Брысь по своим местам, но если еще раз проигнорируете меня, не явившись за стол вовремя, оставлю без обеда! Ясно? - при этом господин выразительно посмотрел на своего наложника, и Ренальд поспешно закивал головой.
  
  Но сегодня утром их поведение уже всерьез задевало его, и как мужа, и как господина.
   Накануне Тесса все-таки решилась и взяла на себя объяснение с Ренальдом, что она не высыпается, и поэтому теперь будет некоторое время, хотя бы три ночи в неделю, спать, как и прежде, отдельно от него. Стоит ли говорить, что, несмотря на то, что девушка достаточно надолго задержалась в комнате раба, и Аслан чуть не уснул, дожидаясь ее в супружеской спальне, Рени все равно был расстроен. Нет, он изо всех сил старался сделать вид, что все понимает, и жарко уверял любимую, что все в порядке, но девушка слишком хорошо чувствовала подоплеку его страхов, что это - начало конца их отношениям, не произнесенных вслух, но сквозивших в ставшими печальными синих глазах, в порывах обнять и самому прижаться сильнее, в трепете его рук, нервно блуждающих по ее телу, даря чувственную ласку, в сбивчивом нашептывании разных милых глупостей и нежностей, и пока не знала, как заставить юношу поверить, что все совсем не так, как ему кажется.
  В результате, Тесса и сама толком не смогла уснуть, переживая за свое прирученное Солнышко. И Аслан, хоть и посмеивался, недоумевая, что из-за такого пустяка, как проведенные в разных кроватях ночи, его "котятки" сами себя накрутили и расстроились, но сочувствуя их "горюшку", разрешил Тессе утром разбудить Рени. В принципе, официального разрешения не требовалось, просто он предпочитал делать это сам, помня о том, насколько затягивается для Ренальда процесс сбора на тренировку в таком случае, если Мелкого будит его обожаемая хозяйка.
  
  Сегодняшний день не стал исключением. Все уже давно разминались, а Мелкого все не было. Аслан постарался не раздражаться, но почему-то ничего не выходило. Может быть, виной тому была беспокойная ночь - он же чувствовал, что Тесса не спит, но вместо того, чтобы радоваться, что может откатиться на другой край кровати и, наконец, отоспаться за все эти недели, что они ночевали втроем, она крутилась и, наверняка, переживала, как там ее обожаемое Солнышко в одиночестве? Аслан подозревал, что и мальчишка точно так же сейчас ворочается, оставшись один на огромном ложе, накручивая себя и придумывая разные 'ужасные', по его мнению, перспективы. Странно, но ночью раздражения на них у Аслана не было, была лишь легкая досада и сочувствие жене, слишком привязавшейся к парню. Хотя, трудно ее упрекать в этом. Он ведь и сам недавно чуть ли не ощущал себя виноватым, вернувшись с конной прогулки с Дереком.
  Если бы можно было такое представить, Аслан предположил бы, что надутые губы Рени не что иное, как ревность наложника к Меченому. Но варвар не совсем себе представлял, как мужчины могут ревновать мужчин... хотя, если вспомнить его реакцию на забавы Дерека и Рени, то выглядит это все весьма удручающе - еще не хватало самому наделать глупостей, хорошо хоть ребята и хмыкали, но не стали высказываться о проявлении чувств своего господина, выявляющих его "слабость"... тем более, что Аслан и сам не мог с уверенностью сказать, кого из двоих он приревновал...
   Получившиеся выводы, еще сильнее расстроили хозяина Замка-крепости, и он решил, что стоит поискать 'крайнего', и вот задерживающийся Ренальд сейчас, как нельзя кстати, подошел бы на эту роль.
   Лаэр развернулся и отправился домой, с твердой уверенностью прочистить мальчишке мозги. Каким же "мелкий жулик" должен быть с утра расстроенным, чтобы Тесса его так долго утешала?
  
  Как они умудрились разминуться, Аслан не понял, скорее всего, опомнившись, Рени помчался на тренировку не по парадной лестнице, а сократил путь по внешней, которая со второго уровня выводит в парк, окружавший Замок. И, когда убедившись, что Мелкий счастливо избежал немедленного разноса, коротко обласканный женой и слегка повеселевший Аслан возвратился на площадку, Ренальд был уже там.
   Вот только он не столько занимался, сколько отвечал на подколки окруживших его ребят. Нет, ну куда это годится?
  Аслан невольно замедлил шаги.
   На 'несчастного' паршивец совсем не тянул. Аслан даже издалека видел сияющие глаза и припухшие губы, над которыми как раз и глумились здоровые лбы, строя предположения, где же это и с кем, если лаэра только что все видели, и у него все в порядке, наложнику так повезло? Со всех сторон на упрямца, не желающего сознаваться, сыпались шутки и высказываемые предположения - Рута? Фелиска? Кто-нибудь с птичника или прачки? Вплоть до Антиги, у которой с утра тоже было хорошее настроение, и с кухни сегодня тянуло чем-то необычайно вкусным, будоража аппетит - завтрак-то только через час.
  Но тут же кто-то из ребят опровергал возможный вариант - упомянутых женщин, которых в крепости было не так уж и много, с утра видели. Правда, Сауш все равно хмурился. Как ни крути, а в доме хорошенький мальчишка хозяев мог общаться с только Рутой, и вряд ли нашлись бы свидетели, способные подтвердить, испытывают ли они друг к другу симпатию, или нет?
   Аслан напрягся, шутки шутками, но по кому еще не прошлись - остается только Тесса. Похоже, ситуацию надо срочно спасать.
   Сделав себе мысленную пометку, что теперь-то Рени точно не отвертеться от хорошего втыка, Аслан сам себе достаточно сильно искусал губы и слегка привел в беспорядок одежду, а затем уже решительно зашагал к собравшимся.
   Появление лаэра, оказавшегося рядом внезапно для увлекшихся солдат гарнизона, и многозначительно покашливающего, прежде чем устроить разнос на тему, что его личная жизнь никак не может касаться его бойцов, произвела впечатление на всех. Ребята мгновенно рассредоточились по площадке, с удвоенным рвением принявшись выполнять упражнения.
   - Сладкий мой, - елейным голосом обратился Аслан к Ренальду, сбитому с толку происходящим с его господином, - если ты не в состоянии заниматься, может быть, пойдешь досыпать?
   В подтверждение своих слов варвар приобнял мальчишку и, прижавшись губами к его уху, что со стороны выглядело очень даже интимно, прошипел:
   - Прибью...
   - Эээ... Разрешите мне остаться, господин? - сдавленно прошептал Рени.
   - Ну, смотри, теперь щадить не буду, - хмыкнул Аслан. - Встанешь со мной!
   - О-оо, - понурился наложник, но согласно кивнул. Что ж теперь, если сам подставился?
   Конечно же Ренальд и сам понял, какую совершил оплошность. Единственное, он старался изо всех сил делать вид, будто ничего такого особенного и не произошло - подумаешь, слегка зацелованные губы после ночи - с кем не бывает? Только в затылке буравил холодок - нельзя подставлять Тессу! И ведь, не появись Аслан так вовремя, кто-нибудь, наверняка, высказал бы мысль вслух. Хоть по молчаливому кодексу солдаты гарнизона про господ старались не высказываться, но все-таки само его проживание здесь, в Замке-крепости, давало пытливым умам молодых мужчин пищу для размышлений.
   И вот теперь, даже если кто-то и сомневался, Аслан продемонстрировал, как это могло бы быть... Обидно? Да... Все-таки столько времени ничего не предвещало, что Аслан повторит свою попытку, но недавнее предупреждение и вот сейчас признание перед всеми - теперь уж точно придется поддерживать имидж наложника, как бы Рени не хотел отойти от такого 'ярлыка'...
  
  Возможно, лаэр и загонял бы проштрафившегося парня, но к счастью для Ренальда, прибыл гонец из города со срочным сообщением. По каким-то неотложным делам градоначальник просил дать немедленный ответ. Аслан сначала хотел написать распоряжение, но после обеда ему и самому надо было в город, поэтому он велел разбудить вернувшегося с ночного дежурства Дерека, отсыпавшегося в данный момент в казарме, чтобы тот готовился сопровождать его.
  
   Тренировка была еще не закончена, и когда Аслан ушел собираться, Волош, теперь уже косясь, не появится ли хозяин Замка-крепости, задал мучивший всех вопрос. Вернее, это для Волоша все еще требовалось разъяснение, остальным хватило и предыдущего случая, а уж утренняя сцена только подтвердила предположения о том, какое место занимает Рени в жизни варвара.
   Да и уверенность Дерека, неоднократно твердившего, что ребята ошибаются насчет того, что наложник не интересует Аслана с этой точки зрения, и лаэр просто так держать парня не будет, чего-то стоила. Ведь все прекрасно знали и понимали, что для парня со шрамами этот вопрос тоже не из последних. Аслан и Тесса пока еще не в том возрасте, когда нет надежды на собственных детей, и требуется благодарный воспитанник, чтобы было кому передать управление лаэрством. Нет, тут было совершенно другое, хотя и понятно, что, как бы то ни было, Ренальд - не просто забава, красивая игрушка на час. Да и не вкладывали бы в него столько, что и не каждому наследнику перепадает от родителей, будь это так. Столько поблажек и требований можно ожидать только для дорогого человека, для близкого, кем без сомнения и является Рени для господина. А Тесса... она слишком любит своего мужа, чтобы потакать его маленьким прихотям и терпеть мальчишку в собственном доме. Впрочем и тут ему повезло - госпожа благосклонно относится к рабу-наложнику благоверного.
   - Рен, слышь, - обратился Волош к Рени. - Ты все-таки... того-этого, да?
   Огрызаться Ренальд уже устал. Да и вообще, Аслан его за полчаса тренировки, простыми внешне (в исполнении варвара) растяжками, вымотал настолько, что бедный парень уже мечтал только об одном - доползти до душа и потом хоть несколько минут до завтрака поваляться, не шевелясь, но простодушие здорового бугая, просто убивало, да еще и презрительный прищур, как нарочно оказавшегося рядом Мартина, предвкушающего продолжение развлечения - тоже.
   - Я не знаю, какой смысл ты вкладываешь в загадочное 'того-этого', но если тебя интересует, сплю ли я с лаэром, то - да! Еще вопросы будут? Надеюсь, тебе подробностей не надо, Вол? - вскинулся Рени, утерев струящийся по вискам пот.
   Ребята, невольно прислушивающиеся к разговору, дружно грохнули, и теперь прицепились к смутившемуся Волошу, который и сам уже не был рад, что спросил.
   Однако Мартин цинично фыркнул и попытался скорчить презрительную мину, но Ренальд повернулся к нему, вызверившись:
   - А ты, вообще, завидуй молча, достал уже!
   - Было бы чему... - растерялся сын Коменданта, уверенный, что это 'нежный мальчик' сейчас будет краснеть и оправдываться, и никак не ожидая такого яростного отпора. Но почему-то стало неловко. Да еще и Сауш, испытывавший сейчас ни с чем не сравнимое чувство облегчения оттого, что все-таки виновница припухших губ Рени не Рута, подлил масла в огонь.
   - Мартин, а ведь и впрямь, чего тебе все неймется-то, а?
   - А чего сразу я? Всем интересно, а я один дурак, что ли?!!
   - Нееет, - положил тяжелую руку на плечо парню подошедший Дерек, и ласково добавил. - Вас таких двое - ты и Вол...
   Дальнейшее возмущение обоих, выставивших себя глупо, потонуло в дружном хохоте бойцов.
   - Ладно, хорош скалиться, вон лаэр идет! - шикнул на расслабившихся солдат Орис, кивнув назад, где показался Аслан, и Дерек поспешил к господину, подмигнув Рени.
  
  ***
  
   Аслан вернулся из города уже поздно вечером. Тесса снова собиралась ночевать с мужем, но уйти от своего Солнышка, не поцеловав на сон грядущий, просто не могла. Целомудренный поцелуй ожидаемо превратился в откровенно дразнящие объятья, и Аслан как раз попал на их кульминацию. Его неслышная поступь позволяла варвару открыть для себя много интересного.
   Такого, например, как то, что когда он видит нежности Тессы и Рени (причем оба деликатно все-таки стараются не демонстрировать ему интимные сценки) - это странным образом уже не только не раздражает - в принципе ничего такого неприятного для лаэра никогда и не было, а наоборот, почему-то возбуждают. Только вот вся беда в том, что он хотел жену немедленно, пока она еще нежная и разморенная тягучими ласками, выматывающими обоих его 'котяток', и Аслан понимал, что надо дать ей время прийти в себя... но разве с этим "мелким жуликом", вошедшим во вкус и теперь словно дорвавшись до сладкого, использующего каждый удобный предлог побыть с Тессой, можно договориться? Рени опять все поймет не так и начнет комплексовать, а ведь Тесса столько сил приложила к тому, чтобы раскрепостить парня, находящегося под влиянием ханжеского воспитания и представления о том, что правильно, а что нет. Остается только подождать, пока он перерастет, или хотя бы насытится... хотя, Тессой он сам до сих пор насытиться не мог. Ладно хоть научился сдерживать свои порывы, впрочем, на то он и взрослый мужчина по сравнению с этим дитем.
  
   Однако по прошествии еще пары дней, Аслан, как нарочно, постоянно натыкающийся на Тессу и Рени, которому слегка усиленные тренировки почему-то совершенно не мешали заниматься любовью, хотя очевидно было, что жутко выматывают, лаэр, уже предвкушая, свою шутку (он сам не знал, почему не хочет говорить об этом напрямую - вроде бы не за что пацана одергивать, и в то же время хотелось немножко "ущипнуть" эту сладкую парочку), после обеда велел Рени отправиться за дальнюю стену на птичий двор и понаблюдать за кроликами, которых стали разводить не так давно и пока просто отвели им несколько клеток в птичнике.
   Задание было отдано приказным порядком, поэтому Рени не решился переспрашивать, что это Аслану взбрело в голову. Возвратился он уже к вечеру, как раз к ужину.
  Дождавшись, пока Тесса, закончив ужин, выйдет из-за стола, Аслан откинулся на стуле и серьезно кивнул:
   - Ну, докладывай, об особенностях поведения, что ты сегодня узнал?
   - Аслан, я... даже не знаю, как правильно рассказать... понимаешь, они же в клетках... все время или едят или... - тут Рени покраснел, - занимаются воспроизведением потомства.
   - Нравится?
   - Что? - не понял наложник, бесхитростно хлопнув ресницами.
   - Как что? Как ведут себя эти животные? - пояснил лаэр, ухмыляясь.
   - Да нет... - рассеянно пробормотал Рени. - Смешно и скучно.
   - Не уподобляйся, котенок... - уже не выдержав, рассмеялся Аслан, - иначе переименую тебя в 'крольчонка'.
   - Аслааан! - простонал вспыхнувший до корней волос Рени, срываясь из-за стола.
   - Рени! - окликнул Аслан, - Стой! Солнышко! Я же пошутил!
   Но мальчишка уже не слышал, подгоняемый раскатистым смехом довольного удавшимся 'уроком' лаэра... Ничего страшного - такие уроки тоже пойдут на пользу.
  
   Рени понимал, что тот просто потыкал его носом, да, со стороны, наверняка, было смешно, но вот встречаться с господами в течение, как минимум пары часов, пока не остынут уши и щеки, точно не хотелось... А ведь Тесса предупреждала, что Аслану надоест их постоянно прикрывать, но все равно не мог отказаться, тем более, что Тесса никогда не была против, хоть, смеясь, и журила его за перехваченную инициативу, уверяя, что он оказался более способным учеником, чем она ожидала.
  
   Аслан сейчас уже был доволен, что не сорвал зло на мальчишке, когда он чуть не попался. Даже хорошо, что ему пришлось уехать, потому что вот так потыкать носом гораздо доходчивее. Правда, Тессе в тот день все же достался упрек мужа, когда он пришел за ней, чтобы забрать с собой в их спальню:
   - Радость моя, ну придерживай ты хоть иногда этого телятю, что ли...
   - Боюсь, что Рени не успокоится - слишком молодой, - покачала головой Тесса, поднимаясь и подходя к любимому варвару. - Дай ему еще немножечко времени, или займи чем-нибудь полезным...
   - Ты из меня веревки вьешь, - вздохнул Аслан, обнимая девушку за талию и недвусмысленно притягивая ее к себе, чтобы она почувствовала его настроение, которое требовало срочного уединения в супружескую спальню. - Скажи, что сама еще не наигралась, и не можешь ему отказать - я тебе поверю.
   - И отказаться не могу, не только отказать... да и не хочу, - смущенно выдавила Тесса, нежась в объятиях мужа. - Но ведь сейчас мы не будем обсуждать наше Солнышко? Может быть, воспользуемся тем, что сегодня ночуем одни?
   - Безусловно, рыбка моя, - хмыкнул Аслан. - Но я обязательно придумаю, чем занять твое Солнышко.
   - Наше... - поправила девушка. - И вообще, не заморачивайся сейчас, завтра придумаешь, - мурлыкнула Тесса медленно расстегивая пуговицы на рубашке мужа...
  
  
  2.
  
  
   Вечером Ренальд рано ушел спать, и снова в одиночестве. И времени уже прошло достаточно с того момента, как Аслан "пошутил", да и правильно ткнул носом - это невозможно не признать, но все равно было обидно, и довольный смех лаэра все еще звучал в ушах. Да и перед Тессой было неудобно - получается, он невольно подставляет и ее. Единственная надежда, что она, в отличие от Аслана, не считает его "крольчонком"... Но выяснять сегодня, так ли это, не было никаких моральных сил, и, когда Тесса зашла пожелать "спокойной ночи", Ренальд притворился спящим.
  Неизвестно, удалось ли ему провести любимую, но она только вздохнула, невесомо поцеловала в щеку и, поправив одеяло, вышла на цыпочках из комнаты наложника, оставив в сумерках спальни свежесть сладковатого шлейфа духов и горчащую нотку разочарования... Могла бы и "разбудить"... не пожелала... или пожалела?
  
  Утром Аслан еле разбудил Рени. Глаза у парня были красными и припухшими от недосыпа - еще бы - полночи проворочался, накручивая себя и пытаясь представить, как это можно сдерживать себя рядом с Тессой... Ну как?
  Рот мальчишки беспрестанно растягивался в отчаянной зевоте - не помогли ни умывание ледяной водой, ни утренняя тренировка.
   За завтраком Тесса недовольно косилась на мужа и сочувственно на свое угрюмое Солнышко, но высказываться не спешила. Аслан и сам уже чувствовал легкие угрызения совести - ведь знал же прекрасно о нежной душевной организации впечатлительного наложника, но все равно радовался своей удачной шутке про кроликов. Правда, сегодня, она уже не казалась такой удачной...
  
  Рени, совершенно без аппетита быстренько проглотив свой завтрак, сразу сбежал в библиотеку, едва удостоившись поцелуя в щечку от госпожи. Тесса, бросила укоризненный взгляд на мужа, но все-таки пожелав ему хорошего дня, тоже ушла к себе. И сейчас, сидя у себя в кабинете Аслан невольно размышлял о том, что же все-таки делать с Рени?
  Мелкий создавал большое количество проблем. Лаэр невольно усмехнулся. Скажи ему кто-нибудь год назад, что он окажется в подобной ситуации - делить Тессу с собственным постельным рабом - убил бы на месте, не задумываясь. А сейчас вот, сидит и предается размышлениям, что же сделать с этим Солнышком, чтобы даже не поумерить его постельные аппетиты, а научить быть более сдержанным, что ли... При этом даже ограничить его, хм... личные свидания с Тессой, а научить его контролировать проявление его чувств и эмоций по отношению к ней. Уж слишком явно Ренальд вспыхивал откровенной радостью при взгляде на свою госпожу.
  А еще оставался открытым вопрос с его происхождением. Парня реально следовало учить воинскому делу, и учить серьезно. Пусть пока Ренальд был еще щенком, но все же щенком волка, а не комнатной болонки.
  Сам он не мог чисто физически уделять наложнику необходимое количество времени. Да и Рени был уже не маленьким мальчиком, к которому можно приставить опытного бойца в качестве воспитателя и успокоиться на этом.
  Вдобавок, будто бы не было личных проблем, так ведь приближался Осенний день Благодарности Всевидящим и, следовательно, праздник в честь этого события... В городе будет большая ярмарка и выступление бродячих трупп, и часть гарнизона надо будет отправить в увольнение, чтобы они могли поучаствовать в гуляниях - все-таки парни это заслужили. Отказывать им в таких маленьких радостях, лаэр не хотел. Все-таки в крепости, хоть и будут отмечать радостный день, но не так весело, как в городе.
  Вот только кого выбрать?
  У варваров этот вопрос решался легко - поехали бы самые сильные и удачливые...
  Хоть соревнование устраивай...
  Соревнование...
  Аслан расплылся в довольной улыбке, поняв, что сейчас невольно нашел решение сразу нескольких своих проблем.
  Что ему мешает действительно устроить соревнования внутри гарнизона, где победители получат небольшой денежный приз и увольнительные в город, а если еще объявить, что теперь так будет перед каждым праздником, то и у остальных бойцов появиться стимул не расслабляться. Ну и заодно можно будет присмотреться и решить, кто же будет заниматься с Рени.
  Отлично!
  
  Осталось хорошенько обдумать детали, но это вряд ли составит большую проблему. Сегодня же ему еще предстоит встреча с варварами. Айдар прислал сокола с предложением встретиться не в самой крепости, а на границе земель, и совместить, так сказать, приятное с полезным - передать кое-какие запасы продовольствия, а в частности шоколад (довольно дорогой продукт в этих местах), поставляемый из далеких краев через земли варваров, что заметно снижало стоимость его приобретения именно для Аслана, и заодно - размяться-потешиться.
  Аслан предвкушающее улыбнулся.
  Давний дружок-варвар, если сам сопровождал обозы, предназначенные лаэру Аслану, никогда не упускал случая померяться силушкой. Аслан подозревал, что по статусу Айдару давно уже не положено заниматься торговыми отношениями, но благосклонно принимал его условия - это вечное противостояние, начавшееся еще в детстве, но так и не утратившее своей прелести, с тех пор, когда Аслану пришлось вернуться от варваров к отцу и занять эту серьезную должность. Юношеские забавы стали уже данью доброй традиции, кроме того, у них давно была договоренность - если побеждает лаэр со своими бойцами - обоз с шоколадом переходит в его собственность, как трофей. Если же - нет - значит, лаэр платит - как ни крути, а запасы пополнять надо в любом случае. Аслан уже не мог с точностью до мелочей припомнить, чья же все-таки была идея, но пока оба мужчины были ею довольны.
  
  Айдар был сильным удачливым воином, вторым сыном, родившимся в семье, мужчины которой по знатности и доблести всегда были одними из лучших. Знатное происхождение и собственные заслуги в приумножении благополучия и процветания собственной семьи, позволяли Айдару подобное развлечение с другом детства. При победе лаэра - клан варваров не страдал, оговоренная сумма полностью пополняла "общак", и неважно чьи монеты возвращались в казну, возмещая затраты на посредничество. Обоим мужчинам нравились условия сделки.
  Дядя Аслана, наверняка догадывающийся об этом, не ругался пока, разрешая урегулировать отношения соплеменника и племянника подобным образом. Возможно, что он хоть и не высказывал одобрения, но молчаливо соглашался - и лишняя тренировка для бойцов с обеих сторон, и развлечение, и общение. Вождь варваров очень надеялся, что не придется принимать помощь Аслана и его бойцов в стычках на границе с распоясавшимися соседями, грозящими все-таки, несмотря на все усилия, превратиться в войну, но если ребята, развлекаясь, присматриваются, притираются друг к другу - это полезно, когда знаешь, ради кого влезаешь, следуя за своим лаэром, в чужую драку.
  Как правило - если обозы сопровождал Айдар, то товар у торговцев перекупали сразу и сопровождали его до земель лаэра лишь одни воины.
  Встречались днем, перегружали товар, расплачиваясь за остальное, и выставив обоз с шоколадом отдельно, как бы обозначая будущий приз, быстренько перекусывали в нетерпении главного события на таких встречах. После начиналось уже само долгожданное развлечение, заканчивающееся лишь незадолго до наступления сумерек, когда довольные разминкой ребята, с обеих сторон подсчитывали "урон", смазывали чудодейственным бальзамом варваров синяки и ссадины, обменивались дружескими рукопожатиями, беззлобными шуточками, какими-то мелкими предметами "на память", ужинали, устраивались на ночлег и с рассветом разъезжались восвояси.
  С Айдаром сегодня была двадцатка. И теперь Аслану предстояло определиться, кого ему взять с собой со своей стороны. В прошлый раз за шоколад пришлось платить, а сегодня хотелось взять реванш... Жаль, Волош, в своей дурной силушке равный двоим, а то и троим, сегодня в дозоре, но вместо него можно взять Дерека - он еще ни разу не видел схватки с варварами, возможно ему удастся чуть лучше понять их, столкнувшись ближе. Вряд ли он о них хорошего мнения - видел его родичей лишь, когда несколько представителей клана варваров сопровождали в крепость Тессу и обоих рабов. И в то время, Меченого терзали, наверное, собственные невеселые мысли и планы побега...
  Конечно, лучше бы взять Дерека в само становище, но для официального визита еще далеко, а про необходимость, возможную лишь по причине неприятностей, если вдруг потребуется помощь лаэра и участие в разборках с противниками своих родичей, Аслану думать не хотелось. Если придется встать под знамена варваров - он примет это, не раздумывая, но он прекрасно понимал, что это будет означать только одно - потери тех, кого он знает и кем дорожит - и неважно, кто это будет - воины-варвары или бойцы его крепости. Те, кто все-таки решался воевать против варваров, прекрасно отдавали себе отчет, что это не соревнования до первой крови - и все средства, даже подлые, не приемлемые в честном бою, могут быть хороши...
  Пока еще дядя, периодически связывающийся с Асланом, ни словом не намекал на то, что он в затруднительном положении, и наоборот горячо уверял, что справляется своими силами... Это радовало, но все равно смутная тревога не покидала лаэра. Впрочем, сейчас совершенно другая задача - кого бы взять с собой?
  Кстати, может быть, заодно стоит проветрить и Рени? Пусть посмотрит со стороны, все развлечение для пацана... Да и познакомится с обычаями, царящими среди его родичей, парню не помешает.
  Размышляя о причинах, из-за которых Мелкому стоило бы поехать с ним, Аслан даже самому себе не желал признаваться в том, что невольно хотелось как-то сгладить свою вчерашнюю шуточку, показать мальчишке развлечение для настоящих мужчин.
  
  Аслан вызвал коменданта, чтобы уточнить, кто из ребят свободен, и отдать распоряжение, кому быть готовым через час, пока грузят обоз с ответными дарами и деньгами за сопровождаемый варварами товар. Самым главным подарком в этот раз со стороны Аслана был десяток арбалетов нового образца, так понравившихся самому лаэру.
  Аслан был уверен, что в принципе, может взять любую двадцатку, но мнение Инвара все же учитывал.
  Обговорив несколько моментов, хозяин Замка-крепости отпустил коменданта и отправился к жене, сообщить, что он уезжает и забирает Рени с собой.
  
  Как он и предполагал, Тессу не сильно воодушевила идея мужа взять с собой наложника.
  - Аслан, ты уверен? Он еще совершенно не готов к вашим развлечениям, - обеспокоено нахмурилась девушка.
  - Тесс, ну не вечно же парню сидеть возле твоей юбки, рыбка моя. Пусть посмотрит. Конечно, я не выпущу его против Айдаровых молодцов, а два часа в седле туда и два - обратно уж как-нибудь переживет.
  Тесса нахмурилась еще сильнее и привела довольно сильный аргумент не пускать Рени в поездку:
  - Милый, а что, если кто-нибудь из варваров, узнав о том, что Ренальд - твой наложник, постельный раб, попросит его себе? Ты будешь объяснять, как все обстоит на самом деле, что Солнышко для нас с тобой вовсе не игрушка? Так, что ли?!
  Аслан, приготовившись к легкой словесной контратаке, задумчиво потер гладковыбритый подбородок:
  - Не волнуйся, никому твое Солнышко интересен не будет, я ему каршифф одену.
  - Подготовился... - невольно улыбнулась девушка предусмотрительности благоверного. В свое время, сразу после замужества, Тесса много расспрашивала мужа об обычаях его родни. И что такое каршифф, помнила очень неплохо.
  
  На взгляд цивилизованных соседей, повязанная на голову варваров тряпка ничего особенного и не значила, кроме очередного проявления их дикой натуры. Для варваров это было не так. В первую очередь, покрытая каршиффом голова, означала, что у носящего его, есть покровитель. Причем если каршифф был просто серым, сотканным из неотбеленной тонкой шерсти, без знака - покровительство безо всякой сексуальной подоплеки. Их часто повязывали мальчишкам между первым и вторым посвящением, достаточно взрослым, чтобы их брали в походы, но пока еще являющихся учениками, осваивающими воинскую науку. Таких не трогают и не задирают, снисходительно относясь к их неудачам и промахам, ни в коем случае не унижая будущих воинов, направляя, поправляя ошибки и оберегая. Каршифф - просто показатель того, что юноша находится под опекой старшего опытного воина.
  
  А вот с вышитым (или нанесенным клеймом знаком) - уже именно то, что этот парень здесь и сейчас уже занят, причем добровольно полностью согласен подчиняться партнеру. И не только в постели. Скорее это было не столько знаком сексуальной принадлежности определенному партнеру, сколько признанием того факта, что носящий каршифф, никогда не пойдет против того, кто его ему одел, но и признает интересы своего старшего важнее своих в любых областях жизни. Обычно такой симбиоз не был долгим. И длился всего несколько лет после второго посвящения, когда молодой воин еще не имел достаточного опыта. Покровительство же, кроме прочего, защищало его от претензий со стороны других воинов, даже если ему случалось проигрывать, все требования предъявлялись старшему в паре. Испытывать нежную привязанность друг к другу, демонстрируя ее сородичам, у взрослых мужчин-варваров вовсе не принято, да к тому же, несмотря на втрое превышающую численность мужчин перед женщинами племени, все равно каждый воин надеется, что не останется без традиционной пары, чтобы обзавестись потомками...
  
  Знак на платке тоже имеет свое значение - вначале Род, потом личный знак воина. Личного знака надо еще добиться, поэтому права раздавать каршиффы есть далеко не у каждого варвара, а лишь у самых сильных, опытных и обладающих бесспорным авторитетом и уважением соплеменников. У Аслана такое право было.
  
  Но вот одна вспомнившаяся деталь, заставила Тессу слегка нахмурить брови. Насколько она помнила, женатые обычно на других такие украшения с личным знаком не одевают, за исключением тех случаев, когда тот, на кого одели, является партнером в постели не только воину, но и его жене, а это, пусть и случается, огромная редкость даже у варваров.
  - Надеюсь, хоть без личного знака?
   Аслан самодовольно улыбнулся:
   - Ну что ты дорогая, серенький...
  Успокоившись по одному пункту, девушка продолжала искать аргументы против поездки Солнышка с мужем.
  - Ну... не знаю... Сегодня прохладно... Это вы будете кулаками махать... - Тесса понимала что, Ренальду, действительно, пора понемногу расширять свой кругозор, но беспокойство за любимчика все равно не отпускало.
  - Во-первых, ветра нет, во-вторых, солнце светит...
  - Только осеннее солнце почти не греет - не забывай, - перебила Тесса.
  - А в-третьих, оденется потеплее - не барышня, получишь свое Солнышко завтра утром в целости и сохранности, - решительно прервал дальнейшие препирательства Аслан, чмокнув жену в надутые губы, но мысленно сделав себе пометку, что за ее ненаглядным Солнышком, действительно, придется присмотреть - а то потом Тесса припомнит ему его решение в нелестных эпитетах.
  - Ладно, мое сокровище, не провожай, мы уезжаем через... - Аслан взглянул на настенные часы в ее комнате, - через сорок минут, надеюсь, Инвар уже отдал распоряжение.
  - Значит, мне пора отправиться на кухню, предупредить Антигу, чтобы что-то приготовила назавтра заранее, и мы с ней не толкались у одной плиты? - предвкушающее облизнулась Тесса.
  - Да, сладкоежка моя, пусть котлы драит, - подтвердил лаэр.
  - Аслан! - возмутилась Тесса. - У Антиги всегда все котлы и кастрюли отдраенные и все блестит, тебе ли не знать!
  - Я пошутил! - обнял Аслан жену, прильнувшую к его груди и потянувшуюся за поцелуем, грозившим несколько затянуться. Но лаэр с сожалением отстранился первый, довольно отметив как Тесса старается прикрыть длинными ресницами блеск разгоревшегося желания, вынужденная сейчас довольствоваться лишь поцелуем. - Все, мне пора, рыбка моя...
  - Удачи! - прошептала Тесса, медленно проводя ладонью по груди Аслана, машинально прикрывшего сверху ее своей ладонью, в нежелании отпускать, но теперь уже Тесса мягко высвободила свои пальчики. - Иди уже. Я буду скучать. Возвращайтесь быстрее...
  Аслан шумно выдохнул, но Тесса права - пора уходить, чтобы предупредить Ренальда, успеть переодеться и еще раз на месте самому убедиться, что его распоряжение выполнено в точности и все, что нужно, упаковано.
  
  ***
  
  Примерно через три часа после разговора с Тессой, взору Аслана, возглавлявшего небольшой отряд, выехавший на степные просторы, предстала знакомая со времен детства картина, неизменно радующая глаз - умиротворяющее спокойная, грустная и величественная красота осенней степи. Открывшаяся перед путниками долина после прошедших осенних дождей, вновь зазеленела, но уже не буйными изумрудными красками весны, а сдержанными оттенками зеленого нефрита, просвечивающими через сизый, седой ковер ковыля. Редкие вкрапления последних цветов только подчеркивали царящий здесь покой. Поверхность узкой полоски извилистой речушки, причудливо пересекающей эту долину, загадочно и маняще поблескивала под лучами полуденного солнца, слепя глаза. И над всем этим великолепием раскинулся огромный купол неба - над головами всадников еще голубой, с легкими белыми облачками, почти застывшими где-то вверху так, что даже видна была тень на земле под ними, и уже полный серых оттенков над линией горизонта, сливающийся там, вдалеке, в единое целое с ковром колышущихся трав...
  
  Ренальд, никогда еще не бывавшей в этой стороне земель своего господина, сейчас восторженно разглядывал представший его взору пейзаж, радующий глаз своей не слишком уж сногсшибательной, но какой-то монументальной красотой, которая, кажется, была здесь задолго до его рождения и останется такой же неизменной и после его смерти. Его просто потрясла открывшаяся картина, и Рени даже не сразу заметил казавшихся крохотными фигурки людей и лошадей с повозками, расположившихся на берегу.
  Спутники заметно приободрились, не обращая внимания на захватывающее чувство свободы, а может быть, так было только с ним? Казалось бы, имей, Рени, крылья, они с легкостью подняли бы его ввысь... Он даже немного обиженно оглянулся на бойцов, но тем гораздо интереснее было подначивать друг друга, особенно уже увидев цель. Ребята приосанились, готовясь к встрече с достойными соперниками в предвкушении развлечения, причем они со многими варварами уже были знакомы, и знакомство было приятным, несмотря на полученные обеими сторонами сопутствующие синяки и ушибы. К тому же Аслановы бойцы помнили, что в этот раз неплохо бы одержать победу - тогда лаэру не придется платить за товар этого обоза и щедрый господин отстегнет небольшую премию, которая будет не лишней в увольнительной в город - а это здорово подбадривало.
  И лишь встретившись взглядом с Асланом, наблюдавшим за реакцией парня, Рени улыбнулся и кивнул, молча благодаря за то, что лаэр взял его с собой. Аслан подмигнул и махнул рукой в направлении небольшого становища варваров, уже лениво развалившихся около дымящихся костров. Сегодня они прибыли первыми и, значит, бойцов Аслана ждет готовый обед, а вот ужин, тогда с лаэра...
  
  ***
  
  Еще подъезжая к становищу варваров, Аслан, предвкушающее улыбающийся скорой встрече с давним другом, вдруг выругался вполголоса, заметив стройную юношескую фигурку, бредущую от реки к остальным:
  - Черт! Совсем забыл про каршифф...
  Светить Ренальда, пока еще парень не готов предстать перед близкими родственниками в качестве полноценного бойца, а не только постельной игрушки, Аслану совершенно не хотелось. Придержав коня и, подождав, пока Рени подъедет, он достал из сумки какой-то платок и лично повязал его Мелкому, убрав светлые пряди волос под сероватую ткань. Скептически оглядев получившийся результат, и уповая на то, что так Рени хоть частично перестает слишком выделяться своей миловидной внешностью, вздохнул, поясняя:
  - Вот уж повезло... - и добавил:
  - Здесь мой любопытный племянник, Руслан... Младший сын Вождя варваров... Рен... и вообще со всеми вопросами о тебе, отправляй всех ко мне, хорошо?
  - Да, Аслан, - кивнул Рени, заметно сникнув.
  Пожалуй, вот сейчас, когда он сам смирился со своей участью, но Аслан не хочет озвучивать то, кем он является, Ренальд ощутил, как неприятный холодок поселился внутри, воздвигая барьер, не пропускающий больше солнечные лучи ясного прохладного дня в его внутренний мирок, как, оказывается, противно чувствовать себя здесь лишним. Он даже не мог себе представить, что безотчетная радость от этой поездки и окружающего простора вдруг померкнет так, в одно мгновение.
  Только вот Аслан, словно почувствовав его настроение, ободряюще хлопнул по руке:
  - Котенок, это не твои, а мои проблемы, слышишь? Ну-ка, выше нос!
  Рени невольно улыбнулся, ощущая, как наползающая вроде бы тень, пугливо прячется в потаенных уголках души.
  - Все нормально, Аслан. Я понимаю...
  - Не совсем, но я тебе потом объясню, - покачал головой лаэр. - А сейчас просто выкинь всякие глупости из головы.
  
  На каршиффе лаэра присутствовал знак Рода и личный знак воина, только Аслан умышленно повязал его знаком внутрь, еще и старательно прикрыл болтающимися концами уголок с вышивкой. Давать лишний повод для домыслов своим родичам было ни к чему, хотя, повязывая, он кусал губы, чтобы не улыбаться собственным мыслям - ведь все равно не поверят... решат, что без вышивки просто не нашлось под рукой, что хотя и было правдой, но ведь не всей...
  
  Последовавший приказ лаэра, всех, кто заинтересуется Рени, отправлять прямиком к нему, а самим ничего не говорить о парне, Мартину не понравился. Но последующие действия Аслана, когда он повязал на голову Рени платок, полностью скрыв под ним его шевелюру, наоборот, развеселил. Он даже хмыкнул себе под нос о том, что лаэр молодец - сразу из своей подстилки сделал девочку (хоть повязка на голове Рени и не напоминала ничем девчоночьи платочки), чтобы нормальные воины не перепутали это недоразумение с настоящими мужчинами...
   Однако Орис быстро избавил его от приступа веселья. Подъехав почти вплотную к сыну коменданта, взрослый парень искренне посоветовал, чтобы Мартин заткнул свой рот и помалкивал. Но Мартину словно вожжа под хвост попала, то ли в предвкушении скорой драчки, то ли от скудности ума и желания повыделываться перед остальными парнями (благоразумно промолчавшими, кстати, по поводу манипуляций с серым платком), он все-таки выступил:
  - Что, о заднице сладенького мальчика беспокоишься?
  - Беспокоюсь, - хмыкнул Орис, - но о твоей, дурак! Не дай Боги, при варварах такое скажешь. Тебя на месте порвут, и Аслан вступаться не станет. Подумай, куда едешь.
   Мартин, не совсем понял, почему слышавшие их тихую перебранку бойцы, сдержанно ухмыляются, но решил пока заткнуться.
  
  А уже после встречи с варварами Мартин сделал еще одно открытие. В прошлом году он не обратил на это внимание, но сейчас, после поступка Аслана, взгляд невольно цеплялся за то, что у многих из встречающих их молодых воинов-варваров, точно так же, как и у Рена, на головах были очень похожие налобные повязками, словно такой серый платок, вместо того, чтобы скрыть волосы, как господскому мальчишке, просто свернули в полоску. У некоторых были простые повязки, а у троих - с какими-то знаками или символами.
  И Мартин невольно задавался вопросом - неужели эти брутальные мужики, настоящие бойцы - такие же, как Ренальд, то есть... бррр...
  Как это могло бы выглядеть, Мартин представлял себе с трудом, но невольно краснел и отводил взгляд от тех, кто был в серых повязках...
  
  Заставив Мартина заткнуться, Орис немного приотстал от Аслана, заметив, что тот о чем-то тихо переговаривается с Дереком. По обрывкам фраз стало понятно, что Аслан хоть и не предлагает Меченому такой же вариант с каршиффом, как и для Рени, но все же рекомендует в случае слишком навязчивого внимания отправлять всех интересующихся к нему, на что тот возмущенно отказался, заверив господина, что с ним проблем не будет - если что, знает, что ответить и вообще справится сам. Орис промолчал, лишь отметив про себя, что Аслан, видимо, задумывался по поводу статуса своих рабов и того, как избавить их от возможных проблем.
  
  ***
  
  Встреча оказалась теплой. Ребята, похоже, действительно знали друг друга. Даже Дерека узнал один из варваров. Рени покосился на здоровяка, и припомнил, что это он, по имени Ильяс, кажется, сопровождал их тогда к Замку-крепости, когда ему самому пришлось изображать "Ренальдину". Щеки мгновенно вспыхнули, Ренальд ни за что не хотел бы быть узнанным.
  А Ильяс, как нарочно, зацепившись за него взглядом, удивленно присвистнул, но тут же, нахмурился, сообразив, что ошибся. И хоть парень удивительно напоминал хорошенькую девчушку, путешествующую с женой Аслана, но это была явно не она - пусть еще не четкий рельеф мускулов, высокий рост, выражение лица, несколько миловидное для парня, но все-таки явно мужское...
  "Как я мог вообще спутать?" - мысленно укорил сам на себя варвар, досадливо покачав головой.
  
  Между тем, Аслан представил тех, кто еще ни разу не был на таких встречах, но собственно, таких оказалось немного, Рени встрепенулся, когда услышал голос господина:
  - ...это Дерек, тоже мой новый воин...
  Аслан еле удержался от произнесения вслух того, что думал - "мое лучшее приобретение в этом году..."
  И, наконец, махнув рукой в сторону своего недоразумения, Тессиного ненаглядного Солнышка, коротко представил и наложника:
  - А это - Рен.
  Называть полное имя парня или уменьшительно-ласкательное "Рени", лаэр не стал умышленно. Приходилось очень четко соблюдать некоторые тонкости - без каршиффа, этой серой повязки на голове мальчишки, надо было бы объяснять, кто это, озвучивать статус - "мой постельный раб, наложник"... А так, завязав, Аслан перевел Рени в разряд вполне привычных варварам понятий - мальчишка, будущий воин, под опекой. Права собственного голоса не имеет, только учится. Если что, обращаться к старшему, то есть к нему. Все просто и понятно. Кроме хозяина Замка-крепости, права раздавать отличительные детали, относящиеся к сложившимся обычаям варваров, никто из бойцов лаэра не имел права, да и не стали бы они брать на себя такую ответственность - покушаться на традиции чужой культуры.
  Аслан остался доволен своим решением - наложника могут захотеть перекупить, попросить в подарок - ведь реально красив, паршивец, невольно отметил он, заметив интерес сородичей к парню, и отказать, особенно равному по заслугам воину, такому, как Айдар, Ильяс или Сакхр было бы слишком сложно. А с повязкой у Рени определенный статус. И даже если кто-то из отряда сболтнет, что Рени - раб, для варваров его, таким образом покрытая голова, будет значить больше, чем что-то еще - традиции родичи чтят свято. И то, что парень находится под его покровительством, значит для них больше, чем то, что Рени был когда-то куплен.
  
  - Дядя Аслан! - парнишка, что-то колдующий у костра, теперь прорывался к гостям, не скрывал своей радости при виде родича.
  - Руслан! - Аслан обнял племянника и, отстранив, оглядел с ног до головы:
  - Мне кажется, или ты еще вырос с тех пор, как мы виделись?
  - Ага! - подтвердил Руслан, польщенный похвалой. - Видел, я получил еще один знак! - гордо продемонстрировал он свое плечо с недавней татуировкой. Повязки на голове племянника не было - значит, следующий этап обучения он и в самом деле прошел, а вот то, что у младшего сына Вождя после этого исчез каршифф - тоже было закономерно - слишком большая ответственность за юного воина из такой семьи - мало кто возьмется. Да и просто наставником этого сорви-головы быть не только хлопотно, но и очень почетно. Возможно, отец Руслана будет определять лучшего, кто достоин продолжать обучение его сына, так же, как когда-то выбирал для Аслана наставников, готовя к взрослой жизни будущего лаэра, сына своей сестры.
  Аслан невольно усмехнулся, припомнив, что он сам совсем недавно точно так же, с полной ответственностью за будущее своего раба, прикидывал, кому бы он мог доверить обучение Ренальда.
  - Только они все равно не хотят, чтобы я поучаствовал, - тут же сдал своих сородичей Русик, в надежде, что Аслан - более близкий родственник, и значит, имеющий права старшего в его Роду отменить предыдущее распоряжение главного в отряде варваров.
  - Руслан... - рассмеялся Аслан, сочувствующе похлопав насупившегося племянника по плечу, - ну ты же сам знаешь правила - если отец не разрешил...
  - Ыыы... откуда ты всегда все знаешь? - смешно посетовал Руслан, сдаваясь.
  - Русик, ну если бы он разрешил, неужели Айдар тебе стал бы запрещать? А, кстати, ты вообще-то здесь, какими судьбами?
  - А! - спохватился парень. - Отец просил передать тебе письма... ну и разрешил сопровождать обоз. На границе с дарнами сейчас не слишком спокойно, вот он меня и бережет - к тебе отправил, и все равно Айдару наказал, чтобы глаз с меня не спускали, - вздохнул Руслан.
  
  Мартин, стоявший неподалеку, хмыкнул. Племяш Аслана ему понравился этой своей непосредственностью, хотя, как он успел заметить, молодые варвары, получив следующий (такой же, как у Руслана знак взросления) на какое-то время стараются изо всех сил демонстрировать окружающим свою взрослость, словно не понимая, как забавно это смотрится со стороны. Правда, надо признать, уличать дерзких самонадеянных мальчишек, готовых на каждом углу доказывать, что они достойны такого знака, задевая шутками, никто не рисковал. Это взрослые степняки поражают своей выдержкой, без нужды не ввязываясь в драку, но молодежь... она везде слишком амбициозна и вспыльчива...
  Сын коменданта сейчас более пристально, чем обычно, наблюдал за будущими партнерами по "спаррингу", подмечая некоторые детали, на которые раньше он не обращал внимания при редких встречах с варварами. И странные, с точки зрения Мартина, совпадения, как то, что здоровенные парни, уж точно ничем не похожие на "нежного мальчика", были в платках, на этом не закончились.
  
  Какие бы хорошие отношения не поддерживал его лаэр с варварами, к его бойцам, несмотря на все дружелюбие, варвары такого полного доверия не испытывали. И каждый раз на таких встречах приходилось время от времени ловить на себе внимательные ожидающие и настороженные взгляды степняков.
  А тут... Один из варваров, окруживших их по приезду, хорошо знакомый Орису, спросил у него (причем в вопросе было, скорее, утверждение), кивая на Рени:
  - Асланов? - и, получив утвердительный ответ, добродушно рассмеялся: - Можно было и не спрашивать... слишком молод, но красив...
  Его смех поддержали окружающие, быстро скользнув по Ренальду цепкими взглядами. И все... После этого на наложника господина полностью перестали обращать внимание. Причем именно, что полностью. Сколько бы Мартин не следил за окружающими, варвары к Рени относились (причем к единственному из всего отряда, кроме Аслана), как к своему. Не обращая внимания на то, где и что он делает. Даже вон, племянник Аслана подошел не к нему, хоть и самому молодому, но бойцу, а к этому недоразумению... Странно...
  
  Ренальд же разглядывал варваров с огромным интересом, словно видел их впервые. Тогда по дороге в Замок, он был словно в заторможенном состоянии от быстрой смены удручающих событий, произошедших с ним за последнее время, с тех пор, как его родной дядя нашел их с матерью в обители. Тогда он их, казавшихся ему бандитами в своей национальной одежде, довольно резко отличающейся от привычной его глазу, по манере общения варваров между собой, до ужаса боялся этих людей... да еще и в дурацком платье, сковывающем его, удушая легкой тканью и невыносимым стыдом от подобного унижения...
  А теперь он с неприличным восторгом разглядывал этих высоких, сильных молодых мужчин. Смуглая от солнца и ветра кожа, иссиня-черные волосы (правда, он так и не понял, почему у некоторых длинные хвосты или косы, а у кого-то короткий ежик), и, кстати, многие из них были в очень похожих платках, таких же, как сейчас на нем самом. Волевые, по мужски красивые лица, у большинства - карие глаза, гордая осанка, какая-то необыкновенная хищная грация и плавность движений, так не вяжущаяся с визуальной картинкой перекатывающихся под кожей мускулов, восхищали, вызывая ассоциации с дикими животными, которых точно не захочешь приручить, и будешь любоваться лишь издалека... Вот и Аслан был таким же, но рядом с господином Рени не чувствовал опасности, наоборот, будоражило понимание, что возле собственного хищника - другие не страшны, он защитит...
  Несмотря на прохладный день, помимо штанов, на большинстве варваров были лишь какие-то подобия кожаных жилетов (отличающихся только по цвету и качеству выделки кожи), надетых прямо на голое тело, словно выставляя напоказ свои многочисленные татуировки на плечах и предплечьях. У многих рисунки на коже были нанесены даже на шее, уходя дальше на спину, но, к сожалению, пока что большего увидеть не удавалось. Детали одежды варваров были украшены какими-то ремешками и непонятного назначения висюльками, то ли тоже что-то обозначающими - у кого-то это были кожаные бляшки с выдавленными на них замысловатыми знаками, у кого-то металлические миниатюрные фигурки или изображения то ли тотемных зверей, то ли играющие роль амулетов и оберегов.
  Сильные запястья мужчин закрыты наручами или широкими браслетами, лишь у самого молодого браслетик был узкий, словно сплетен из полосок кожи и конского волоса с небольшими висюльками, тускло поблескивающими на солнце, очень похожими на неотшлифованное золото...
  У многих и на шее болтались какие-то шнурки с амулетами и даже в ушах были серьги... но спутать эти "цацки" с женскими украшениями вряд ли у кого повернулся бы язык.
  А вот оружие... за голенищами сапог, прикрепленные к наручам небольшие метательные ножи или пристроенные к ремням на поясе увесистые кривые ножи знаменитой крешской стали, приятно удивило тем, что, не казалось слишком вычурным - с виду простенькие рукоятки, обмотанные лишь рифленой кожей или бечевкой, наверняка было прекрасно заточено и сбалансировано под руку хозяина, и не раз выручало в трудную минуту... поверить, что варвары небрежно относятся к оружию или им не доступны средства для его украшения - было невозможно.
  За одно это Рени уже проникся уважением к родичам своего господина - изделия из кершской стали (а у Аслана в коллекции было несколько таких) неизменно вызывают восхищение у ценителей оружия, так как секретом ее обработки владеют настоящие мастера своего дела - клинки получаются мощные и в то же время удивительно изящные и идеально выверенные, правда, на заказ делают не только такие "простенькие", но и настоящие произведения искусства, впрочем о разнице для применения в бою, Аслан уже как-то рассказывал. Значит, варвары придерживаются того же мнения...
  Какие-то фрагменты татуировок парней показались Ренальду очень похожими, значит эти "украшения" что-то обозначают. Надо расспросить Аслана, он ведь наверняка не откажется пояснить кое-какие детали... Хотя... У самого господина этих рисунков почти не было, и Рени задумался - а почему? Аслан не сторонник такого рода выделяться среди других? Не заслужил? Вряд ли... Может быть, его слишком рано заставили вернуться "к цивилизации" или отец не разрешил наносить знаки отличия, зная, что младшему сыну уготовано место лаэра в Замке-крепости, а не в становище варваров?
  Ренальд изо всех сил старался приглушить свой неподдельный интерес к родичам Аслана, но не мог себя заставить, отвести взгляда, и находил все больше сходства - если господин переоденется в такую же одежду - он моментально затеряется на фоне варваров... впрочем, нет, такой, как Аслан, не затеряется - по его манере держаться, все равно будет понятно, что он - лидер... так уверенно сейчас ведет себя главный в этом отряде - Айдар... Сразу видно, что он по праву занимает почетную и ответственную должность... или как там у варваров в их иерархии заслуг?...
  
  Немного запутавшись в своих рассуждениях, Ренальд помотал головой. Он огляделся вокруг, не совсем понимая, что ему самому теперь делать, когда все остальные вроде бы заняты. Поискав взглядом Аслана, он увидел крутящегося рядом с ним юношу с растрепанными волосами. Восхищенный взгляд парня при взгляде на лаэра и ожидание одобрения от взрослого мужчины, Рени почему-то не понравились, но он постарался не придавать этому значения. Кажется, это и есть тот самый Русик, из-за которого пришлось повязать платок. Наверное, все мальчишки хотят, чтобы ими гордились взрослые... почему-то стало невыносимо обидно, что его родной дядя вовсе и не собирался им гордиться, а хотел избавиться раз и навсегда. Рени обреченно вздохнул, но решил не растравливать душу неприятными воспоминаниями, а пойти и помочь Орису, принимающему привезенные варварами товары.
  Орис обрадовался неожиданной помощи, тут же вручив Ренальду внушительный список, в котором надо было лишь поставить галочки напротив указанного товара с цифрами количества и цены.
  - И суммируешь все сам, - похлопал по плечу наложника Орис.
  - Зачем? - тихо спросил Рени. - Вы не доверяете варварам?
  - Нет, что ты, - охотно (но так же шепотом) объяснил старший товарищ, - оплата будет такая, как запрошено - это просто формальность, чтобы не было вообще никаких трений с обеих сторон. Все нормально, это традиция...
  
  Быстро рассчитавшись за товар (благо даже не пришлось ничего перегружать - повозки лаэра были такого же типа, как и у варваров, уже не раз выгодно оправдавшие свою разборную при необходимости конструкцию, поэтому просто обменялись ими), и перекусив приготовленным варварами восхитительным блюдом, чем-то похожим на густой суп из нескольких сортов мяса с добавлением картофеля и лапши, у участников предстоящей схватки за приз - одиноко стоявший обоз с шоколадом - было теперь полчаса на отдых.
  Рени, немного ошалевший от свежего воздуха, сытой еды и того, что он здесь практически на равных с этими сильными мужчинами (по крайней мере, никто и не думал к нему задираться или снисходительно поглядывать в его сторону, даже Мартин, сидевший где-то в сторонке, участвуя в оживленной беседе, словно забыл о его существовании), чувствовал, как тяжелеют веки - бессонная ночь не прошла даром - и теперь отчаянно боролся с приступами зевоты, ожидая, когда же, собственно, начнется само "сражение".
  
  Выяснив, что неожиданно с обеих сторон оказалось вместо двадцатки воинов, равное количество человек, кто-то предложил все же выпустить Русика, но Аслан категорически воспротивился.
  - Нет, Рен еще не готов!
  - Ну дядя Аслан! - страдальчески сморщился Руслан, кидая взгляды на ладную стройную фигурку молодого парня, сидевшего чуть поодаль от него, рядом с небрежно откинувшимся на локти темноволосым парнем, чем-то неуловимо напоминающим лаэра. Взгляд лениво прищуренных серых глаз, оценивающе скользивших по варварам, выдавал в нем хорошего бойца... Раньше Руслан его не видел, похоже, у дяди Аслана пополнение в крепости (представление прибывших новых воинов Руслан пропустил, завозившись у костра). И вот этот парень с жуткими шрамами на левой щеке, странным образом совершенно не портящими его, выдавал наемника. Серьезный противник...
  - Нет, Руслан, сейчас еще рано, но очень надеюсь, что тебе обязательно выпадет шанс, - успокоил лаэр обоих ребят - ему совершенно не хотелось, чтобы Рен чувствовал себя уязвленным тем, что он в данный момент гораздо слабее его племянника.
  - Идите лучше, воды натаскайте пока, - распорядился Айдар, и тут же бросил взгляд на Аслана. - Не возражаешь?
  - Нет, - улыбнулся хозяин Замка-крепости.
  
  - Пошли, Рен. Нам предстоит отдраить котлы и наполнить их водой, - кивнул Руслан Ренальду, легко поднимаясь на ноги и подхватывая два из трех опустевших котлов.
   Рени поднялся и, забрав последний котел, двинулся вслед мальчишкой-варваром, уверенно направляющимся в сторону речушки.
  - А зачем?
  - Отдраивать зачем? - усмехнулся Русик, обернувшись. - Чтобы чистые были.
  - Да нет, - смутился Рени, - это и так понятно. А так много воды зачем? Насколько я понял - вечером ужин - с нас. А молочных поросят лучше жарить, а не варить.
  - А! Я же забыл, что ты первый раз! Воды надо натаскать и подогреть немного, чтобы оплоснуться потом. Это тебе не лето - вода к вечеру в реке ледяная будет. Не все же, как дядя Аслан или Ильяс могут без вреда для здоровья заплывы устраивать даже зимой.
  - А Айдар? - отметил про себя Рени, что Руслан привел в пример Ильяса, а не старшего в отряде варваров.
  - А у Айдара... в общем, у него рана была нехорошая... Ему не следует переохлаждаться. И потом, это просто не рационально - не война ведь, а дружеская потасовка, так что синяков хватит, зачем еще и простуду цеплять? Отец за такое по головке не погладит. Сейчас каждый воин должен быть наготове.
  - Что, так все серьезно? - нахмурился Рени, прекрасно представляя себе, что если у варваров осложнения с соседями, то лаэр может собраться на помощь родичам. Но вот почему-то очень не хотелось отпускать туда господина, хотя, он отчетливо понимал, что его мнение будут учитывать в последнюю очередь, даже Тесса едва ли сможет удержать мужа.
  - Рен, тебя это вряд ли касается, - отрезал Русик, поняв, что невольно сболтнул лишнее. - Много будешь знать - скоро состаришься!
  Ренальду возразить было нечего, и он заткнулся. Тем более уже подошли к реке. Пляжа, как такового не было, поэтому, подступив к воде и оценив, что зачерпнуть воды с берега будет достаточно проблематично, он уселся на траву, собираясь разуваться.
  Руслан, немного сожалея о грубом тоне, остановил:
  - Рен, погоди! Давай, лучше я зачерпну...
  - А я тогда буду все котлы один отдраивать? - хмыкнул Рени, подозревая каверзу.
  - Да нет, - слегка растерялся Русик. - Хотя, ты знаешь, мне твоя идея нравится! - хитро прищурился он.
  Рени исподлобья взглянул на парня, подспудно ожидая от ровесника какой-нибудь подлянки - все-таки общение с Мартином давало свои результаты, но, увидев в карих глазах лишь провокацию и интерес, без всякой иной подоплеки (и невольно представив, что Аслан, наверное, был таким же в его годы - все-таки фамильные черты близких родственников отчетливо прослеживались), улыбнулся. - Хорошо.
  Руслан вернул улыбку и, быстро скинув кожаные сапоги и закатав штаны чуть выше колен, вошел в воду.
  Зачерпнув немного воды в котлы, он передал их Ренальду и, засучив рукав, склонился, подцепляя горсть песка с речного дна.
  - А это зачем? - подозрительно спросил Ренальд, уже сорвавший пук травы, который должен был заменить мочалку.
  - С песком лучше отчищать - быстрее, - охотно просветил Руслан, легко выбираясь на берег. - Поделиться?
  - Давай, - согласился Ренальд, прикинув, что парень, скорее всего, прав...
  
  За водой пришлось ходить несколько раз. Одному поднять полный огромный котел было, конечно, возможно, но вот тащить его к костру, пожалуй, было бы тяжеловато. Однако Ренальд ухватился, и, стиснув зубы, протащил несколько метров, потом все-таки пришлось остановиться, чтобы поменять дрожавшую от напряжения руку. Он ожидал насмешки за свою слабость, и получил ее, только это больше относилось к его самонадеянности.
  - Не выпендривайся, надорвешься, - хмыкнул Руслан, догнав его, не заморачиваясь обуванием, и подхватывая котел с другой стороны. - Придется несколько раз сходить, зато потом ломать не будет, - наставительно пояснил он покрасневшему Рени, даже не ожидавшему помощи.
  
  ***
  
  И вот теперь, день уже клонился к закату, воду недавно поставили греть, освежеванных поросят насадили на вертела, и Ренальд с Русланом получили команду разводить костры и под будущим ужином.
  - Я так и знал! - сокрушался Руслан. - Они меня специально взяли, чтобы выполнять все грязные работы... а как подраться, так говорят, что меня беречь надо...
  - Не хнычь! - рассмеялся Рени, почесав затылок - как разводить этот дурацкий костер - он имел самое смутное представление, запомнив, как однажды ему показывали в крепости, но здесь были сложены не дрова, а какие-то ветки и сухие куски непонятного происхождения, да плюс ко всему прочему, все это сооружение почему-то обложено дерном... Хотя, возможно, это было и практично. А еще он бы с удовольствием скинул норовивший сползти на глаза платок, завязанный на манер головных уборов морских разбойников и теперь со слегка расслабившимся узлом, он очень мешал, но раз Аслан не разрешил...
  - У меня готово! - выпрямился довольный Руслан, проверив, хорошо ли закреплен вертел с несколькими поросячьими тушками, и недоуменно уставился на Ренальда. - А ты что возишься? Ты что костры никогда в степи не разжигал?
  - Нет, - буркнул Рени, злясь на себя, что не удосужился узнать про некоторые особенности.
  - Откуда ты только такой взялся? - хмыкнул Руслан, подойдя. - Ну-ка, подвинься!
  - Ты лучше покажи, как надо, - попросил Ренальд и на всякий случай добавил: - Пожалуйста...
  - Надо же! - восхитился Русик. - Я бы ни за что не признался. Иди сюда! Смотри!
  - Ну, а чего врать-то понапрасну? - пожал плечами смутившийся наложник.
  - Это ты меня назвал лгуном? - внезапно зло спросил Руслан, но, обернувшись, не увидел вызова на лице парня, и успокоился, усмехнувшись. - Просто некоторые вещи учат делать с детства, иначе без них не выживешь, и если ты чего-то элементарного не умеешь в таком возрасте, должно быть стыдно...
  - Мне стыдно, - нехотя сознался Рени, - однако это понимание ничему меня не научит, а вот если ты сможешь толково объяснить...
  - Ну, если ты не будешь тупить и с одного раза усвоишь, так и быть - ничего не утаю, - рассмеялся Руслан.
  - Эй! Парни! У вас вода еще не закипела? - хохотнул кто-то из распаленных потасовкой варваров, заметивших, что мальчишки вдвоем возятся у одного костра.
  - Не! - отозвался Руслан. - Как закончите - в самый раз будет!
  
  Солнышко уже клонилось к закату, и заметно подуставшие мужчины, кажется, поняв, что приз сегодня достанется лаэру, теперь уже не столько упражнялись в ловкости сами, сколько поглядывали за раздетыми по пояс Асланом и Айдаром, и оказавшимся рядом с ними Дереком и Ильясом, невольно отмечая, до чего же красиво смотрятся эти гибкие хищники с лоснящимися от пота спинами, все еще не теряющие боевого настроя, пока еще не слишком запыхавшиеся, несмотря на то, что потасовка идет не первый час. Правда, у Дерека уже имелись ссадины на кулаках, и Ильяс его заметно теснил.
  Первые "пары" выдохшихся бойцов и варваров, шутливо переругиваясь, потянулись к костру, отпустив Рени и Руслана досматривать бесплатное представление, пообещав, что сами присмотрят за готовящимся ужином.
  Ребята сразу облюбовали "призовой" обоз и теперь ждали кульминации.
  
  Рени и огромным интересом наблюдал за разворачивающимися событиями, отчаянно переживая, когда казалось, что перевес в этой дружеской стычке между варварами и бойцами гарнизона Замка-крепости на стороне первых, и даже невольно шепча, что, по его мнению, надо было сделать не так, чтобы не сдавать позиции.
  Сидевший рядом с ним на краю обоза Руслан, оказавшийся племянником лаэра, покосился на парня и хмыкнул:
  - Со стороны всегда кажется просто. Легко умничать, наблюдая, а, Рен? - шутливо толкнул Руслан собеседника в плечо.
  - Отстань! - слегка смутился Рени.
  - Да, ладно, вот увидишь, дяде Аслану снова придется платить сегодня.
  - Еще не вечер, - упрямо возразил Ренальд, внимательно следя за разворачивающимися действиями. По его мнению, победа должна была все-таки достаться Аслану, но мало ли?
  
  Ему не слишком-то понравилось вначале навязчивое внимание мальчишки, который, кажется, младше него самого, хотя физически довольно хорошо развит. Однако Руслану почему-то не позволили ввязаться в дружескую потасовку. И это внимание со стороны юного родича Аслана чем-то смущало Рени. Он привык уже к тому, что Мартин все время его задирал просто так, а вот такое почти дружеское участие, словно они уже давно были знакомы, было лишь со стороны более взрослых ребят.
  
  - Эх, все-таки жаль, что мне не дали тебя побить, - вздохнул Руслан. - Я бы тебя отменно повалял по земле... - мечтательно добавил он, как раз наблюдая за Дереком и Ильясом, сцепившихся так, что, даже упав, все еще продолжали кататься по земле, не давая подняться противнику.
  - Размечтался, - фыркнул Рени, отчаянно переживая за Меченого, которого здоровяк варвар, похоже, все-таки одолевал.
  - Нарываешься, - беззлобно предупредил Руслан. - А почему дядя Аслан не разрешает тебе поучаствовать? Ты что, даже бегать быстро не умеешь?
  - Умею, - буркнул Рени, расстроившись, что Дерек и Ильяс все-таки поднялись на ноги, но теперь Ильяс каким-то болевым захватом лишил рычащего от бессильной злости Меченого возможности сопротивляться.
  - Тогда проверим! - внезапно толкнул Руслан Ренальда, едва успевшего сгруппироваться, чтобы не пропахать землю носом, и, упав, перекатиться, чтобы тут же вскочить на ноги.
  - Ты что, сдурел? - обиженно уставился наложник на коварного племянника лаэра.
  Однако тот лишь одобрительно присвистнул:
  - Неплохо для совершенного неумехи, продолжим?
  - Да иди ты! - склонился Рени, отряхивая одежду.
  
  В этот момент Дерек каким-то невероятным приемом выскользнул из мощного захвата, не желая признавать свое поражение и, саданув Ильяса по голени пяткой, снова свалился вместе с ним на землю. При этом он хотел еще и вывернуться, откатившись в сторону, но варвар не отпустил, и оба хорошенько стукнулись лбами.
  Ренальд даже сморщился, представив себе, каково это должно быть больно. Матерились оба достаточно громко, каждый на своем языке, перемежая витиеватые выражения с местным диалектом, однако шипение от боли и мат скоро перешел в дружный ржач, кажется, до них дошло, как это потешно смотрелось со стороны. Парни откинулись на спины и теперь, потирая выраставшие прямо под ладонями шишки, признали дружескую ничью.
  - Все! - громко объявил Ильяс, кряхтя, поднимаясь и протягивая руку Дереку. - Теперь исход сегодняшней встречи будет зависеть от Аслана и Айдара.
   Рени быстро перевел взгляд на господина и с удовлетворением отметил, что оба еще слишком хорошо держатся, обменявшись парочкой ударов и вновь кружа по вытоптанной траве, выискивая слабые стороны для решающего выпада.
  
  В это время, не желавший больше прохлаждаться Руслан, провоцируя Ренальда, вознамерился отвесить ему тумака, однако, словно интуитивно почувствовав опасность, Рени в последний момент уклонился, раззадорив юного варвара, и тот соскочил с обоза, медленно подходя к Ренальду.
  - Я ведь все равно достану! - многообещающе промурлыкал он.
  - Догони сначала! - Ренальд вдруг почувствовал какой-то азарт. Нет, насчет того, что ему удастся завалить Руслана, он очень сомневался, но вот вымотать его и, может быть, хотя бы разок наподдать ему в отместку - а что? Честно говоря, к вечеру заметно похолодало, и пока они сидели на краю повозки, свесив ножки, чуть не замерзли. Вполне возможно, что этот мелкий засранец, Асланов племянничек, так своеобразно предлагал поиграть "в салочки", чтобы согреться. Ну что ж, жаль только, очень хотелось посмотреть на Айдара и Аслана, но если сейчас не принять вызов, потом будет неловко, что струсил... Ренальду передалась общая атмосфера потасовки, и адреналин уже забурлил в крови.
  
  Руслан кинулся вперед без предупреждения, но Рени ловко увернулся, и Руслан еле удержался от того, чтобы по инерции не упасть. Однако он все же удержал равновесие и, радостно оскалившись, снова бросился к Рени. Ренальд рванул вокруг повозки, и так они носились несколько кругов, пока наложник не отметил, что по холодным ногам и рукам, разливается приятное тепло. Давно бы надо было размяться...
   Он оглянулся и с удивлением обнаружил, что Руслан его все-таки настигает. Не задумываясь, Ренальд юркнул под повозку и, выскочив с другой стороны, только начав подниматься, понял, что Руслан тоже так просто не сдается, но решил следовать не под телегой, а запрыгнул сверху. Рени только успел метнуться обратно под повозку и, ужом проскочив между колес, проворно выполз не с противоположной стороны, а позади телеги, сбив с толку, ожидающего его Руслана.
  - Эй! А ну брысь оттуда, пока не перевернули! - рявкнул Орис на расшалившихся пацанов, но тут же рассмеялся вместе с другими мужчинами, теперь еще краем глаза следившими за внезапно возникшей парочкой противников.
  
  А меж тем, Айдар сбил Аслана с ног. Но, падая, лаэр, завалил своего соперника, и теперь уже усевшись сверху на поверженного варвара, громко оповестил:
  - Есть!!! Айдар, сегодня я забираю шоколад по праву сильнейшего!
  - Твоя взяла, - согласился Айдар, тяжело дыша, чтобы восстановить дыхание, но не спеша выбираться из-под Аслана.
  Громкие радостные выкрики бойцов лаэра смешались с досадливым ворчанием варваров. А Дерек, находившийся совсем рядом, вглядываясь в лицо поверженного противника Аслана, пытался понять, что чувствует давний друг лаэра, проиграв, так ли уж безобиден для него этот проигрыш?... и вдруг с удивлением заметил, в глазах Айдара тоску, только не ту, что должна бы соответствовать его положению командира проигравшего отряда - нет... это было что-то такое, чему Дерек не мог дать определение... И Аслан, глядя сейчас в глаза друга детства, кажется, испытывал легкое сожаление... и внезапно Дерека словно обожгло пониманием - варвары... пусть битва не настоящая, пусть это не клановые игрища варваров, где определяется сильнейший, но этим сильнейшим сейчас был Аслан, которому Айдар хотел подчиниться... Только вот они не в становище варваров, и вокруг полно солдат гарнизона крепости, которые вряд ли оценят подобную норму поведения, да и Аслан по неписанным правилам варваров уже не доступен никому из них - он женат...
   "Чертовы извращенцы!" - мысленно выругался Дерек, поспешно отступая в сторону и желая побыть в одиночестве, чтобы уложились в голове сумбурные мысли, но перед глазами так и стояли эти два взгляда давних друзей, молчаливо говоривших, что между ними что-то было и это не забыто ни тем, ни другим...
  Вот черт! Но сколько бы Дерек не убеждал себя, что это гнусно - что-то внутри сопротивлялось - почему-то вот между ними, этими сильными самцами, брутальными мужиками, совершенно не похожими на изнеженных мальчиков, каких любил ломать скотина Ливар Морицкий в своем гареме - это казалось совершенно естественным...
  Меченый понял это только теперь. Между ним самим и Асланом - это ничего не меняло, но почему тогда вдруг появилась к этому Айдару неприязнь - он не сделал ему самому абсолютно ничего плохого, да и юношеская привязанность варвара осталась в прошлом, и не видать ему Аслана теперь... но все-таки тогда почему так муторно? Дерек невесело хмыкнул, очень надеясь, что неуместная ревность совершенно однозначна и похожа на то, что когда ты у своего командира на хорошем счету, и вдруг какой-то новобранец совершил подвиг, который обычно ожидали от тебя - немного задевает, и больше ничего такого...
  
   Дерек поискал взглядом Ренальда и с неодобрением отметил, что мальчишки носятся уже вокруг стреноженных лошадей, которые, правда, лишь пофыркивали на источник шума, продолжая пастись неподалеку.
  Солнце, казалось, уже коснулось нижним краем кромки огромной долины, словно опускаясь в мягкую перинку, застывшей на горизонте сиреневатой тучки. Прозрачный воздух заметно посвежел. Нежные молочные поросятки, готовящиеся над кострами, уже источали вкусный запах готового блюда, будоража аппетит. Пора ополаскиваться и одеваться, тем более, многие уже вовсю плескались, поливая друг друга из больших кружек, зачерпывая воду из котлов, принесенных Рени и Русланом. Кое-кто уже занимал места у костров, дожидаясь остальных, обмениваясь какими-то мелкими предметами, шутливо переругиваясь, что это не последняя встреча...
  Дерек снова оглянулся на Рени и Руслана и увидел, что взмокшие от беготни ребята молча бредут к кострам. Дерек недовольно покачал головой - ума не хватило раздеться, прежде чем упражняться в забеге - переодеть-то нечего, а скоро станет совсем холодно... Взрослые-то, соображая, что во время потасовки будет жарко, поступили мудрее - скинув рубахи, и теперь, ополоснувшись, натягивали чистые сухие вещи на приятно потрудившиеся тела...
  Хотя... что он им нянька, что ли? Вон пусть Орис беспокоится, или Аслан, оба его - один - наложник, второй - племянник - пусть у лаэра голова болит по этому поводу...
  
  
  3.
  
  
  А Руслан Ренальда все-таки настиг, только вот "повалять" не удалось. Едва он уронил Рени на траву и попытался удержать, схватив за шкирку, и зацепив нечаянно болтающиеся концы, каршифф слетел. Рени резко развернулся, и Руслан словно заморозился почти на минуту, пытаясь понять, что произошло... грудь Рена высоко вздымалась, легким уже не хватало воздуха, Руслан слегка отстранился, перенося вес своего тела, чтобы дать Рену вздохнуть, и поднял взгляд. И замер, ошеломленный этим зрелищем... Лицо парня, приехавшего с Асланом, оказалось слишком близко - светлые волосы (большая редкость в землях варваров, а тем более для Руслана, которого еще не выпускали из-под отчего крылышка поглядеть чужие края) разметались по траве, в ярко-голубых глазах, обрамленных густыми ресницами - упрямство не сдаваться... мелкие бисеринки пота на лбу и на носу блестели в лучах заходящего солнца, а покрасневшие от быстрого бега и от недвусмысленности положения, щеки, как у смущенно зардевшейся девушки, показались такими забавными...
  - Пусссти... - выдавил Рени сквозь зубы.
  - Не-а... Я же говорил, поймаю... - заворожено прошептал Руслан.
  - Руслан, отцепись, - сипло пробормотал Рени, чувствуя, что на место поднявшейся было безотчетной панике, заметив, как затуманились карие глаза Асланова племянника, поднимется только одно желание - ударить! Никто не смеет прикасаться к нему и смотреть вот так, как не смотрит даже Аслан!
   Русик же сейчас казался невменяемым. И тогда Ренальд ударил Руслана в челюсть, заставив юного варвара удивленно моргнуть, но все-таки отвалить в сторону, чем тут же воспользовался наложник, живо вскочив на ноги.
   Руслан поднялся, держась за скулу, слегка придя в себя. Почему-то не было обиды.
  - Дурак... - беззлобно прокомментировал он, сплевывая кровь и глядя на настороженного Ренальда, потирающего запястье. - Больно?
  - А тебе?
  - Ага, - признался Руслан. - Хорошо, что зубы на месте. Квиты?
  Русик протянул руку. Рени покосился на протянутую руку варвара и, вздохнув, вложил свою ладонь в его, скрепляя рукопожатие:
  - Квиты... пойдем...
  
  К костру они возвращались молча. Рени лишь остановился, постаравшись снова повязать платок, только вот никак не получалось с непривычки. Руслан тоже приостановился, глядя на безуспешные попытки парня:
  - Ты родственник Сауша?
  - С чего ты взял? - удивился Ренальд.
  - Да вы с ним чем-то похожи... он такой... - неопределенно отозвался Руслан. - Зачем ты закрываешь?
  - Что? - не понял Рени.
  Руслан хотел сказать "такую красоту", но почему-то вдруг смутился, припомнив, что этот каршифф не обязательно носить только в виде повязки.
  - Давай, помогу.
  - Я сам! - мотнул головой Рени, кое-как затянув узел и просто подоткнув выбившиеся пряди, но гадский платок почти сразу же снова съехал на глаза, и Ренальд в сердцах сорвал его, злясь на свою косорукость и на то, что Аслан ничего толком не объяснил, почему его надо надеть...
  - Давай помогу, упрямец, - рассмеялся Русик, выдергивая каршифф из рук зазевавшегося Рени, но, развернув его, смех застрял у юного варвара в горле - слишком хорошо он знал этот знак, вышитый на одном из уголков и не замеченный им ранее, знак собственного Рода - Рен принадлежал Аслану...
  Как такое может быть, если Аслан женат и уже, по идее, не должен раздавать каршиффы со знаками принадлежности, юноша не понимал, однако то, что сейчас у него в руках не просто символ опеки, оставался неоспоримым фактом.
  Руслан зябко передернул плечами - оспаривать права перед Асланом и претендовать на этого парня, с чьих волос он так бездумно сдернул знак безусловной принадлежности старшему - чревато...
   - Надень сам, - совершенно убито пробормотал он, возвращая платок Рену...
  
  ***
  
  Умывшись и сполоснув пот, Аслан, огляделся, выискивая взглядом Дерека - тот стоял рядом с Ильясом, настойчиво советовавшим ему приложить к вздутой шишке медную бляшку, на что Дерек уверял, что само пройдет.
  Аслан подошел ближе:
  - Покажи! - потребовал он у чуть было не отшатнувшегося от неожиданности Меченого, осторожно дотрагиваясь до шишки.
  Дерек замер, ожидая боли, в голове все еще предательски гудело, он лишь надеялся, что не заработал себе сотрясения после столкновения с "чугунным" черепом здоровяка-варвара, но сильные пальцы лаэра принесли вовсе не боль, а осторожно, почти невесомо коснувшись "боевой раны", заставили вздрогнуть. Когда же он научится нормально относиться к этим знакам внимания Аслана, выделяющим его среди остальных. Можно подумать, что другие бойцы гарнизона не пострадали. Отметин об этой дружеской стычке было вдоволь у обеих сторон - и у солдат Аслана, и у варваров. Дерек скосил глаза - ребята вовсе не гнушались тем, что замазывали сейчас последствия - синяки и ссадинки, щедро зачерпывая снадобье из знакомых ему по виду баночек. Точно таким же бальзамом варваров, которые в обычное обезболивающее средство добавляли какие-то секретные ингредиенты, его спину смазывала Тесса по прибытии в Замок...
  - Намазать? - тихо спросил Аслан, глядя ему в глаза.
  Дерек опустил взгляд, пробормотав, что он сам справится.
  Лаэр не стал настаивать, тем более, как раз от костровых поступила команда о том, что ужин готов.
  
  Аслан занял место рядом с немного погрустневшим Айдаром (прекрасно понимая, что друг жалеет ни о том, что придется платить самому) и, заметив, что Ильяс все-таки всучил Дереку свою медную бляшку и что-то еще, а Меченый в ответ передал ему свой метательный нож, Аслан возмущенно засопел, беря себя в руки. Кстати вспомнив, что присматривать ему надо не за Меченым, а за Рени, лаэр, нашел взглядом подошедших ребят и махнул рукой Руслану и Ренальду, чтобы подсаживались ближе - сейчас, когда здесь неофициально собрались представители обоих соседних государств, строго соблюдать старшинство, не требовалось.
  
  Первый кусок, разделываемой лаэром поросятинки, конечно же, достался Айдару. Тот с благодарностью принял ее, символически отрезав от "своего" поросенка - большой сочный шмат для Аслана.
   Следующий кусок Аслан протянул Меченому, и тут же - Орису, но от Айдара не укрылся этот приоритетный жест и он более внимательно взглянул на парня со шрамами, невольно завидуя тому, кем он приходился Аслану, только вот что-то непохоже, чтобы Дерек придал этому особое значение, молча поблагодарив своего лаэра кивком головы. Разве такое возможно, что он не догадывается? Хотя, что удивляться, он ведь не варвар...
  
  Аслан взглянул на ребят. Руслан отчего-то был расстроен, хотя до этого казался вполне довольным компанией нового приятеля - неужели понял больше, чем требовалось? Да и Рени задумчиво разглядывал догорающий огонь, теребя концы криво повязанного каршиффа...
  - Эй, - позвал Аслан, отрезав большие ломти от сочной поросячей тушки: - держите!
  Он протянул пацанам по огромному ломтю и спустя несколько минут сильно пожалел, что не нарезал для Рени тонкими ломтиками. Крепкие зубки наложника без труда вошли в сочное нежное мясо, и потекший по пальцам и ладони сок, чтобы не затек дальше, пачкая запястья, был тщательно слизан острым розовым язычком несносного мальчишки, привыкшего к трапезе с ножом, вилкой и салфетками, с такой обезоруживающей грацией и так порочно, что Аслану кровь прилила к щекам, услышав, как рядом чуть не подавился куском Айдар... А Руслан буквально заворожено наблюдает за этим зрелищем, полностью забыв об ужине.
  - Рееен... - простонал Аслан, судорожно ища вокруг себя что-то, что могло бы заменить салфетку, но, не найдя, он просто рыкнул:
  - Порежь на куски помельче!
  - Что? - поднял Рени невинный взгляд голубых глаз на господина, не понимая, что он сделал не так - все вокруг точно так же с аппетитом уплетали восхитительное блюдо...
  - Ничего, - опомнился Аслан, стараясь не встречаться с понимающим взглядом Айдара, снисходительно покашливающим в кулак, чтобы скрыть невольно рвущийся смешок. - Просто... просто порежь на мелкие кусочки - тебе так будет удобнее...
  - Хорошо, - послушно согласился Рени, доставая свой нож...
  
   Кажется, на этом небольшой инцидент был исчерпан и трапеза довольных, немного уставших воинов, чинно перетекла в беседу. Аслан сыто расслабился и обернулся к Айдару:
  - Слушай, а как там поживает таур Даут? Здоров ли?
  - Да что ему сделается, вроде старый уже, но по-прежнему здоров, как жеребец-трехлетка, кому хошь форы даст, - улыбнулся Айдар. - Недавно вон новых учеников набрал.
  - В следующий раз, как соберусь с официальным визитом, обязательно заеду, навещу... гонял ведь нещадно, но теперь только с благодарностью его науку вспоминаю...
  
  Рени, краем уха прислушиваясь к беседе старших, склонился к Руслану и тихо спросил:
  - Что значит "таур"? Типа наставника, да?
  - Не, - встрепенулся Русик, отвлекшись от своих мыслей, - это слово обозначает не наставник, а дословно: "воин, который умеет погружаться в холодную ярость", причем воин, у которого такие способности врожденные, а не воспитанные, то есть передающиеся по крови. Он, конечно, берет учеников, но только самых лучших бойцов, - воодушевился Руслан, обрадовавшись, что может рассказать Рену то, что парень не знает. - И там конкурс сумасшедший - попасть почти нереально! Но вот дядя Аслан прошел и учился у него. Представляешь? А он, между прочим, в ту пору, младше меня был... Жалко, дядя Аслан своим детям этого не передаст.
  - Почему?
  - У нас такая легенда есть, что по крови это переходит только тем, у кого одного из предков одарили ледовым поцелуем боги.
  - Что-то я не совсем понимаю, - честно признался Рени. - При чем тут "ледовый поцелуй"?
  - Ну... это долгая история, - немного поник Русик. - Хуже то, что у нас таких, как таур, больше нет... Ты себе представить не можешь, какая это сумасшедшая редкость, - сокрушенно вздохнул Руслан, невольно развеселив Ренальда. Непохоже, чтобы парень умел так глубоко переживать - скорее всего, сейчас он просто скопировал манеру кого-то из старших. Но Рени благоразумно не стал насмешничать:
  - Слушай, а у него что, детей нет? Или одни девчонки рождались? А почему он еще детей наделал?
  - Ха! Шустрый ты какой... - усмехнулся Руслан. - Во-первых, он уже не молод, во-вторых, жена его умерла тоже, а он однолюб... знаешь, некоторые хранят верность даже после смерти своей половинки...
  Рени сглотнул, представив себе, смог бы он на кого-то посмотреть, кроме Тессы, и кажется, понял, о чем говорит Руслан, а тот продолжал.
  - Девочки у нас вообще-то тоже большая редкость, но у Даута были одни сыновья... все погибли во время последней войны, можно сказать, благодаря им, и победа оказалась нашей... такие подвиги, как совершили они, никто больше повторить не сумел...
  Русик поведал о том, что это были за подвиги. Рассказчик из него получился отменный - было видно, что парень действительно горд, что он является соплеменником этих погибших парней.
   Ренальд проникся траурной торжественностью рассказа и замолчал, осмысливая...
  - Жаль, что таур Даут так мало учеников берет...
  - Да уж, нам не светит... - согласился Рени.
  - Вообще-то, я все-таки очень надеюсь, что добьюсь этого права, как дядя Аслан, - вскинулся Руслан. - Правда, если он к тому времени все еще будет учить...
  - Удачи тебе! - от души пожелал Рени.
   Руслан ему нравился. Он сам удивился, как так получилось, что он с Мартином двумя словами нормально переброситься не может, чтобы не нарваться на какое-нибудь оскорбление, а вот с этим варваром общается так, словно давно его знает. У Ренальда никогда не было друзей-ровесников, он уже и не надеялся когда-либо обрести что-то похожее на дружбу, а не покровительство... и вот надо же, встреча с Русланом его приятно удивила, и хотелось как-то отблагодарить парня за такое чудесное настроение. Как-то совершенно вылетел из головы дурацкий инцидент с развязавшимся платком.
  Он уже наблюдал, как многие из ребят обменивались с варварами какими-то мелкими предметами на память об этой встрече, и вспомнил, как кто-то из варваров хвалил изделия из кожи, которые привез с собой Орис. Скорее всего, привыкший к кожаным украшениям, а особенно если они еще и рациональны, юный варвар не будет смеяться над его бесхитростным подарком, которым он может пожертвовать. Кроме ножа, сделанного Замковым оружейником Треем специально под его руку, ничего лично принадлежащего ему, у Ренальда не было. Только еще массивный кожаный браслет, который он сплел сам.
  - Руслан... - Рени немного замялся, теребя красиво переплетенные ремешки темной кожи, проклепанные мелкими железными скобками... - Я... на память, примешь? - он решительно расстегнул браслет, и протянул немного обескураженному парню и едва не пожал о своей выходке, потому что Руслан вдруг как-то залихватски, бесшабашно улыбнулся и стянул со своего запястья свой, сплетенный из тонких ремешков кожи и конского волоса, с тихо дзынькнувшими брелоками тусклого желтого металла.
  - Там можно еще дырку проколоть, если будет мал... - запоздало сообразил Рени, что рука у Асланова племянника может оказаться немного шире.
  - Разберусь! - твердо пообещал Руслан, помогая застегнуть хитрый замок своего браслета на запястье Ренальда. Русик удивлялся непонятному ощущению, происходившему с ним - отчего это вдруг бросило в жар, едва он прикоснулся к прохладной гладкой коже увиденного сегодня впервые парня... и даже пальцы не слушаются, и противный замок не желает застегиваться... и кажется, сейчас уже все, кто рядом, догадаются, о его молчаливой просьбе...
  
  Руслан, как и остальные варвары, воспринимал Рена, как своего, справедливо полагая, что если у парня на голове повязка, одетая Асланом, значит, он понимает смысл такого подарка. В нем не было ничего крамольного. Для Руслана у Рена был понятный и привычный статус - будущий воин под опекой дяди (он ведь не просто так подошел именно к нему, а не к Мартину, хотя тот, его ровесник, уже занимал место в отряде лаэра, и, значит, был уже не учеником, а пусть и молодым, но бойцом. И следовательно, их положение было почти одинаковым. Просто Рен воспринимался сородичем. Пусть и незнакомый, но точно - свой!)
  И еще Руслан, кажется, впервые сегодня понял, как это происходит, когда теряется связь с реальностью, когда душа начинает петь и одновременно хочется плакать (хоть мужчины и не плачут!) лишь оттого, что этот день так быстро угасает, а за ним - короткая ночь и неизбежное расставание с первыми лучами рассвета... и когда состоится следующая встреча - неизвестно...
  
  У Руслана уже были партнеры в постели. Девственником он не был. Лучший среди своих ровесников, он не раз побеждал в учебных поединках и не только. До сегодняшнего дня он думал о том, что он точно никогда не окажется снизу. И прикладывал все свои силы, чтобы быть лучшим и первым везде.
  Но сейчас привычных мыслей не возникало... этого парня он готов заполучить в любом варианте - этим подарком-браслетом роль не оговаривается - только лишь предложение близости... Руслан еще не определился - готов ли он, если что, уступить и уже понимал, что если Рен будет с ним только так, то позволит ему играть главную роль...
  Нежности между варварами не практиковались, но вот этот голубоглазый северянин словно всю душу вывернул наизнанку... Руслан просто не мог себе представить, как с ним можно быть грубым? И как с ним обращается Аслан? Вот если хоть когда-то он созреет для того, чтобы принадлежать кому-то, позволив надеть себе повязку со знаком... Руслан хотел бы, чтобы это был Аслан... Но как ему об этом намекнуть, парень не представлял, а просить родного дядю?... Это как-то неправильно...
  
  Но сейчас Руслана гораздо больше занимало другое - только бы Рен не поднял его на смех, заметив излишнее волнение... Почему-то жутко хотелось выглядеть в его глазах бывалым... Наверное, надо было с самого начала быть чуть пожестче... но спасибо и на том, что ничего, кроме "благодарю", синеглазый не произнес сейчас, терпеливо ожидая, пока он застегнет этот чертов браслет на чужой руке... Отказ был бы слишком тягостен, хотя в данном случае все равно нет ни единой возможности. Особенности своих традиций не демонстрируют перед теми, кто в них ничего не смыслит, а только и может, что позлословить, то ли завидуя, что не может поступиться своими ханжескими принципами, то ли, действительно, ничего не понимая... какой спектр эмоций могут переживать воины, одновременно отдавая и пожирая страсть друг друга, приносящую удовлетворение и расслабление, дающую уверенность в своих мужских силах и возможностях и знающие, что тот, кому ты доверял, перед кем был настолько открыт - не предаст и в бою...
  
  Рени последовал примеру Руслана, справившись с браслетом, усевшегося рядом и расслабленно откинувшегося на локти.
  Запрокинув голову, Рени задохнулся от восторга - солнце уже практически скрылось, осталось лишь багрово-оранжевая полоска на горизонте, затягивающаяся сизыми тучками. А небо все еще было голубым, с росчерками пушистых белых облаков, похожих на громадные воздушные перья... И от этого упоительного чувства свободы, когда кажется, что сейчас можешь объять необъятное, грудь просто распирало... И было сейчас очень хорошо на душе - негромкие разговоры и смех мужчин, ровное тепло от костров, фырканье и редкое ржание лошадей, пасшихся неподалеку, клацанье вбиваемых в землю крюков, чтобы закрепить расставляемые на ночь палатки... крик какой-то одинокой птицы, вылетевшей на охоту с заходом солнца... И, главное, рядом Аслан... каким-то поразительным образом умудрившийся представить его так, что никто не косится жалостливо, снисходительно или насмешливо... и еще Руслан... оказывается, с ровесниками может быть интересно... Единственное, что сытому и довольному Рени сейчас не хватало, так это Тессы, но он старался не думать о том, как там она будет сегодня вообще одна, иначе, он чувствовал, что вечер перестанет быть для него таким уж приятным. Зато, Аслан завтра не будет, наверное, возражать, что, они с Тессой друг по другу соскучились уже, и не будет смеяться и обзываться "крольчонком"...
  Рени прикрыл глаза и предвкушающее улыбнулся, представив встречу с любимой...
   И все-таки предыдущая бессонная ночь сказывалась... Ренальд чувствовал, что его словно покачивает на уютных волнах незабываемого вечера, унося в заоблачные дали, туда, где ласково обнимают руки Тессы, а ее губы не стесняются целовать в самых чувствительных местах, и он в ответ может дарить ей свою любовь и ласки, замирая от счастья и удовольствия, чувствовать, как податливо плавится тело девушки под его осторожными нежными ладонями... потому что Тесса рождала в его душе только вот этот сумасшедший коктейль чувственности и страсти... и никакой он не "крольчонок"... а просто по уши влюбленный в свою госпожу раб... раб ее и своей любви...
  - Рен!
  - А? - подскочил чуть не задремавший Рени, изрядно развеселив все еще бодрых парней, сидевших рядом.
  - ...Аслан, пусть твои ребята не теснятся - тебе и Рену места вполне хватит...
  
  Рени сонно похлопал глазами... Кажется, их пригласили переночевать в шикарном шатре варваров. Один он точно бы туда не пошел... но вот с Асланом... Любопытство оказалось превыше здравого смысла, и он усиленно закивал на молчаливый вопрос господина.
  Аслан вовсе не хотел, чтобы мальчишка чувствовал себя неуютно среди чужих людей, но на удивление, Рени как-то неуловимо преобразился буквально за один день... вот все-таки что значит почувствовать себя не игрушкой, а будущим бойцом, пусть Рени и не слишком-то пока обольщается подобной перспективой. Главное, у него есть это желание...
  Лаэр едва удержался, чтобы не похвалить себя, какой он молодец, что решил взять парня с собой показать, что за пределами Замка-крепости и комфорта есть свои особенные плюсы суровой полукочевой жизни...
  
  ***
  
  Бойцы Аслана поставили палатки, собираясь на ночлег и распределяя дежурство. Мартину сегодня повезло - до него очередь не дойдет. Отлучавшийся к реденьким кустикам у реки по малой надобности, вернувшись, он слегка завистливо покосился на шатры варваров - почему-то казалось, что они немного уютнее, чем их палатки. Однако, поняв, что места уже распределены и он, кажется, остается с Дереком и Орисом, а, значит с Асланом и Рени, возмутился:
  - Я с этим... нежным мальчиком в одной палатке спать не буду! Вдруг он ко мне приставать начнет.
  - Не обольщайся, Мартин! - загоготали парни, заставив сына коменданта слегка покраснеть и посетовать на очевидную глупость, слетевшую с языка. - К тому же, Рен с Асланом ночует у варваров.
  - Да? - Мартин озадаченно почесал в затылке, но тут же обрадовался:
  - Ух ты! Значит, будет классно, можно раскатиться так, что никто пинаться во сне не будет!
  - Смотри не замерзни ночью, в тесноте, знаешь ли, теплее, - хохотнул Сауш, щелкнув мелкого по носу.
  Орис лениво поскреб сытое пузо - Айдар тоже выставлял своих дозорных на ночь, так что он мог спокойно спать - его очередь была лишь под утро. А вот Дерек заступал сразу. Орис покосился на почему-то хмурого парня, пытаясь понять, что Меченого не устраивает, и никак не мог определиться, верны ли его выводы, или он придумывает то, чего не может быть?
  - Ладно, хватит языки чесать. Подъем на рассвете, или вам объявлять "отбой" по всем правилам? - добавив строгости в голос, произнес он, и, подавая пример, скрылся в своей палатке.
  Мартин не желал злить Ориса, поэтому быстренько юркнул вслед за ним. Остальные тоже довольно быстро рассредоточились по своим местам ночлега.
  
  В общем-то, снаружи осталось лишь несколько варваров и бойцов лаэра, договариваясь, кто первый час будет находиться у костров, а кто уйдет на периметр, чтобы потом поменяться...
  
  А вот около шатра, где предполагалось ночевать Рени и Аслану, было сейчас еще оживленно. Едва отойдя от костра, Рени почувствовал, что его начинает знобить. Все еще немного влажная рубаха, лишившись источника тепла, теперь противно напомнила о том, что они с Русланом упражнялись в забеге. Слегка неправильно истолковав тремор дрожащих конечностей парня, когда Аслан, приобняв, заводил его внутрь, заставили лаэра остановиться и шепнуть:
  - Котенок, если страшно, ты можешь вернуться. В нашей палатке только Орис и Дерек...
  - Н-нет... п-просто х-холод-дно... - выдавил смущенный Рени. Его очень тронуло внимание Аслана к такой мелочи, и уж теперь, хотя где-то в глубине было немного боязно, он понял, что ни за что не признается и не отступит.
  - Рен! Да ты совсем сдурел! - сердито развернул его Аслан лицом к себе, нечаянно коснувшись рукой влажной спины, злясь на себя, что совсем вылетело из головы, сопоставить то, что мальчишки носились, взмокли и не переоделись. Другое дело, что запасных вещей не брали, но можно было ведь просто снять и просушить, временно закутавшись в плащ или свитер... Злится на Рени было бесполезно - парень впервые на выезде, сам виноват, но вот беспокойство о том, как бы теперь это дрожащее Солнышко не простудилось, целиком ложилось на его плечи...
  - Так, давай снимай рубашку, Мелкий!
  - З-зачем? - Рени кинул умоляющий взгляд на Аслана. Как-то к такому повороту событий, чтобы раздеваться здесь, когда в шатре еще и Руслан, и здоровяк Ильяс, Ренальд оказался не готов, чувствуя, как протест тошнотой подкатывает к горлу.
  - Снимай живо! - потребовал Аслан, копаясь в своей сумке.
  Проклиная свою неуемную, проснувшуюся совсем не к месту любознательность, Рени отвернулся к одной из стенок шатра и трясущимися руками попробовал стянуть почему-то вдруг прилипшую рубаху. Кажется, от волнения и какого-то безотчетного страха, он теперь еще и вспотел. Было стыдно за этот свой страх, обидно за то, что Аслан заставил его подвергнуться подобной процедуре, и все мысленные уговоры, что вокруг мужчины, и он сам ведь безропотно раздевался до пояса для тренировок, почему-то не успокаивали...
  - Ну что ты возишься? - досадливо обернулся Аслан, держа в руках два свитера.
  Рени уже готов был взвыть, оказавшись "спеленутым" собственными рукавами, но тут Аслан пришел на помощь, аккуратно сдернув влажную рубаху и развернув парня лицом к себе, улыбнулся ободряюще, только теперь, кажется, догадавшись, что мальчишка снова умудрился накрутить себя по самое не могу.
  - Все, давай, живенько натягивай, - помог он ему справиться со свитером, и тут же заставил надеть сверху еще один - свой, который Ренальду, несмотря на то, что лишь немного отставал от Аслана в росте, оказался велик.
  - С-спас-сибо... - все еще клацал зубами Рени. - Я т-так на п-пуг-гало п-похож? - он пошевелил пальцами, кончики которых выглядывали из-под слишком длинных для него рукавов Асланова свитера.
  - Похож, похож, - рассмеялся господин. - Давай укладывайся, я тебе сейчас что-нибудь согревающее соображу, - пообещал Аслан, вспоминая науку своего бывшего наставника - таура Даута...
  - Эээ... Ас-слан, мне над-до... - замялся Рени, хотя, честно говоря, не столько надо было уединиться, сколько не хотелось оставаться здесь без Аслана.
  - Иди, - благодушно ухмыльнулся Аслан. - А я пока травки заварю...
  - Ага... - пробормотал Рени, направляясь к выходу.
  - Против ветра не вставай... - посоветовал Аслан на всякий случай, вспомнив, что мальчишка все-таки еще в самом деле не приспособлен к кочевой жизни и "удобствам" на природе.
  Задумавшийся Рени не расслышал слов и, обернувшись, переспросил:
  - Что?
  - Против ветра, говорю, не вставай, - повторил Аслан, хмыкнув.
  - П-почему? - не сразу понял Рени, отчего присутствующие парни дружно заржали.
  - Дома поэкспериментируешь, - пообещал Аслан, тоже уже не сдерживая себя, глядя на обескураженную мордашку наложника. - Здесь... аха-ха... переодеваться не во что... ха-ха...
  - Ааа... - улыбнулся смущенно Ренальд... - Да я з-знаю...
  
  Рени спешно выбрался из шатра, сопровождаемый беззлобным хохотом развеселившихся парней, и потрусил к реке, где росли редкие чахлые кустики, стесняясь на открытом пространстве справлять свою малую нужду. Аслан выбрался следом и подошел к одной из теперь уже своих повозок, вскрыв тюк с мешочками разных лечебных травок, предназначенных для Халара. Мелкому точно не помешает сегодня хорошо выспаться, да и его организму еще не приученному ни к таким нагрузкам, ни к ночевкам в походных условиях, не помешает расслабиться.
  Пока его руки, почти автоматически доставали необходимые компоненты, Аслан невольно поглядывал на сидевшего у костра Дерека и Сауша рядом с двумя ребятами Айдара. Значит, охранять внешнюю территорию эта четверка уйдет позже... тот, с кем хотелось остаться, даже не смотрел в его сторону. Зато Аслан буквально спинным мозгом чувствовал напряженный взгляд своего давнего друга, неотступно следовавший за ним... Почему именно сегодня? Это ведь не первая встреча... Может быть, он сам спровоцировал Айдара на эти намеки, звучавшие за ужином, представив Рени в каршиффе, и Айдару именно это дало право помечтать?
  Айдар приблизился сзади практически неслышно, но не для Аслана. Лаэр немного досадливо сморщился, обернувшись - ему не очень хотелось демонстрировать состав будущего отвара варварам, которые без труда поймут его назначение, но огорчать недоверием друга детства тоже не хотелось.
  Айдар взвесил в руках маленький мешочек с последним из ингредиентов, щепотку которого Аслан намеревался добавить в большую кружку, и ухмыльнулся, развязывая:
  - Ты что, хочешь, чтобы твой мальчишка завтра не проснулся? Или нам его оставишь?
  - Ничего крепкий сон ему сегодня не помешает, а завтра, если что, сонного заберу, телег много, - парировал Аслан, беря на глазок щепоть, из рук услужливо протянувшего ему мешочек Айдара.
  - Я почему-то так и подумал... - вздохнул варвар, не скрывая легкой грусти. - Аслан...
  - Я не знаю... - понял его с полуслова лаэр.
  - Тесса?
  - Нет... будешь смеяться, но она сама мне иногда предлагает съездить к вам...
  - У тебя потрясающая женщина - с легким оттенком зависти произнес друг, с надеждой заглядывая в лицо Аслана.
  А лаэр сейчас боролся с кучей самых противоречивых желаний, заставляя себя вспомнить о том, что у него, прежде всего - ответственность за Рени, которого он притащил с собой, а уже потом решение собственных проблем... Может быть, надо было согласиться с предположением друга о том, что именно Тесса против? Только вот сам он далеко не против, особенно здесь... Особенно от понимания того, что такой шанс - все более становится непозволительной роскошью... Стоит ли упираться? Может, хоть немного полегчает, и на некоторое время заглушит эту болезненную зависимость и почти одержимость проклятым сероглазым упрямцем, даже не желающим попробовать, как это вообще бывает?
  И уже понимая, что отказаться от предложения не в состоянии, обернулся:
  - Айдар, вначале мне надо все-таки проследить за Мелким...
  - Понимаю, - кивнул варвар, тщательно сдерживая рвущуюся наружу радость...
  
  Вернувшись к костру, чтобы залить кипятком травки, Аслан невольно оглянулся на сидевшего у костра Дерека, все так же игнорировавшего то, что он находится поблизости и укрепился в своем решении.
  
  Ренальд возвратился довольно быстро, и Аслан сразу же потащил его обратно в шатер, скатав из одного из их плащей подобие подушки. Вместо ложа у варваров были волчьи шкуры с длинным, "зимним", мехом. Немного жестковатая шерсть слегка кололась, но все же спать на них было довольно приятно. Сами варвары "подушками не заморачивались, да и укрываться, кажется, не собирались. По крайней мере, ни плащей, ни одеял Рени не заметил у уже устроившихся на ночлег Руслана и Ильяса. Правда, улегся пока только Русик, а Ильяс сидел, задумчиво глядя перед собой. Место Айдара пока пустовало. Наверное, раздает какие-то последние распоряжения своим подчиненным воинам.
  В шатре был приятный полумрак, висевший на воткнутом посередине шесте масляный фонарь за стеклом, обмотанный кованой проволокой, отбрасывал причудливые тени.
   Аслан усадил его рядом с собой и вручил кружку с дымящимся душистым отваром.
  - Не обожгись, рукавами прижми, - посоветовал он. - Подожди чуток, сейчас остынет, и как раз травинки опустятся...
   Ренальд послушно постарался выполнить указания в точности, но шерстяной свитер скользил по стенкам кружки, норовя выскользнуть из рук.
   - Ладно, поставь, а то расплескаешь, - вздохнул Аслан, глядя на потуги непутевого Солнышка. - Иди сюда!
   Ренальд почувствовал, как его обхватывают сильные руки хозяина и собственнически прижимают к груди. Демонстрировать так явно, что он принадлежит Аслану, перед чужими людьми ужасно не хотелось, но в то же время очень хотелось поскорее избавиться от противной дрожи, потихоньку отпускавшей его.
   Рени поправил платок, снова съехавший на лоб и почесал зудевший с непривычки под тонкой тканью, лоб.
  - Мешает? - шепнул Аслан, снимая. - Спать в нем не обязательно...
  - Спасибо, - прошептал Рени, облегченно запрокидывая голову и проводя рукой по светлым прядям, зачесывая их назад пятерней, чтобы не мешались.
  Ильяс как-то неопределенно крякнул и поспешил улечься, отвернувшись к стенке шатра.
  Бросив обеспокоенный взгляд на варвара, Рени покосился на улыбнувшегося каким-то своим мыслям Аслана. Лаэр нашел его все еще холодные кисти и тихонечко сжал, склонившись к самому уху:
  - Расслабься, Цыпленок...
  - Аслааан, - прохныкал Ренальд. - Ну почему "цыпленок"?
  - Потому что твои лапки совсем замерзли, - тихо рассмеялся Аслан, уткнувшись ему в шею, накрывая пальцы Рени второй рукой.
  От этого вкрадчивого бархатного тембра голоса господина, его теплого дыхания у своей шеи, Ренальд почувствовал, как щекотные мурашки пробежали вдоль позвоночника. Такое приятное и знакомое ощущение - чувство защищенности... и эти теплые собственнические объятия, и свитер, любовно связанный Тессой и хранивший запах Аслана, словно он оказался снова в своей спальне... посерединке между ставшими ему самыми дорогими людьми...
  Ренальд расплылся в совершенно счастливой улыбке, наконец-то успокоившись из-за своих переживаний насчет вчерашнего разговора про кроликов... Как он мог сомневаться в том, что нужен своим господам? Нет... насчет Тессы его сомнения уже практически не омрачали, но вот Аслан... Рени сильнее прижался спиной к груди лаэра, доверчиво откинув голову на сильное плечо взрослого мужчины, и немного смущенно взглянул на своего господина, надеясь, что Аслан не сумеет прочитать в его взгляде все то, что он пока еще не мог озвучить, и увидит лишь благодарность...
  Зря он сомневался... Только вот Аслан пока еще не мог себе четко представить, что ему делать с этим Чудом в своих руках... и лишь крепче обнял в ответ, подтверждая, что никому не даст в обиду и ни капли не сердится...
  Словно забыв, что они не дома, Аслан прижался губами к виску Рени, обещая, что все будет хорошо, а его горячие пальцы тем временем легонько потирали замерзшие тонкие пальцы рук наложника, разгоняя кровь...
  
  Руслан, наблюдавший за дядей и его подопечным из-под полуопущенных ресниц, еле сдержал рвущийся наружу горестный вздох - то, что представилось его взору, почему-то напрочь исключало до последнего лелеемую надежду на то, что каршифф означает лишь покровительство... Мужчины не нуждаются в нежностях... Только лишь маленькие мальчики, да и то стесняются, когда матери целуют их прилюдно. Впрочем, женщины, воспитывающие будущих воинов, после достижения сыновей семилетнего возраста, тоже уже не позволяют таких нежностей... Может быть, это и сурово, но мужчина должен научиться быть сильным и выносливым, сам преодолевать свои мелкие еще в таком возрасте горести... Зато потом будет проще. А все ласки и нежности воин получит в свое время, когда будет достоин того, чтобы выбирать себе свою женщину...
  Руслан закусил губу и последовал примеру Ильяса, отвернувшись от душераздирающей чужой почти интимной сцены и крепко зажмурив глаза... По хорошему, надо было бы презрительно фыркнуть на проявление этих телячьих нежностей, только вот почему-то захотелось самому зарыться носом в светлые пряди, вдохнуть дразнящий запах светлой кожи северянина, стиснуть голубоглазого мальчишку в объятьях и послушать, так ли заполошенно забьется сердце Рена, как сейчас у него самого от вида этой дурацкой идиллии? В паху уже тянуло, и Русик не мог сознательно сказать - приятно это было сейчас или нет, но однозначно, спать так было невозможно. Он перевернулся на живот, с облегчением констатировав, что так значительно легче и постарался применить свою способность, известную варварам, быстро призывать сон, необходимый для восстановления сил в любых условиях... Правда, получилось не с первого раза, но он справился. Это было самым верным решением...
  
  Медленно продвигаясь к запястью, уже не совсем четко отдавая себе отчет в том, согревание ли это или уже больше похоже на ласку, Аслан наткнулся пальцами на незнакомый предмет на руке Рени и, подцепив его пальцем, удивленно присвистнул:
  - Рени! Что это?
  - Браслет... - бесхитростно отозвался наложник, высвобождая и поднимая руку, чтобы дать возможность Аслану разглядеть его получше. Ему самому эта вещица нравилась, хоть он еще и не совсем привык к новому ощущению чужеродного предмета на своей руке.
  - Я понял... - удрученно прошептал Аслан. - Как вас угораздило пометяться браслетами, дуралеи?
  - А что? - обеспокоено встрепенулся Рени? - пряча руку и поспешно прикрывая предмет огорчения Аслана длинным рукавом. - Мне нельзя было, да? Аслан, ты сердишься? Извини, я не подумал...
  - Да нет... Ты-то тут не при чем, Руслану думать надо было прежде, чем такие вещи дарить... - вздохнул Аслан, покачав головой.
  - Так надо вернуть и все! - Ренальд проворно склонился, попытавшись открыть хитрый замок, но то ли было слишком темно для такой деликатной операции, то ли замок был с секретом, но у него ничего не вышло. Аслан от неожиданности немного ослабил объятия, впрочем, его сейчас одолевали немного сумбурные мысли - что теперь сказать дяде по этому поводу...
  - Не снимается! Аслан, помоги, пожалуйста, обернулся Рени к мужчине, вырвав его из задумчивости.
  - Нет, - накрыл Аслан ладонью руку Рени. - Теперь уже поздно. Вернув, ты нанесешь оскорбление дарителю. Не стоит... мне надо было предугадать и предупредить тебя... Теперь ты, Рени, под защитой моего Рода совершенно официально... правда, пока еще никак не могу сообразить, радоваться ли мне этому или готовить оправдательную речь... Ладно, Котенок, давай уже пей отвар и ложись спать. Утро вечера мудренее...
  Аслан потянулся за кружкой и, подхватив ее, приблизил к губам заметно расстроенного наложника, обхватившего кружку двумя руками прямо поверх ладони Аслана.
  - Ну что, ты? - утешающее провел он другой ладонью по светлой макушке. - Не огорчайся. Я рад, что вы с Русланом нашли общий язык... все остальное я скажу ему сам. Все хорошо, Солнышко...
  - Точно?
  - Точно, точно... пей давай... - Аслан уткнулся лбом в затылок Ренальда, как-то совершенно не заботясь о том, удобно ли наложнику пить в таком положении. Просто самому лаэру в данный момент хотелось остаться с этим своим недоразумением подольше, сохранить эти мгновения, изредка пугающие его вот такими проявлениями сентиментальности к парню, ранее совершенно не свойственные взрослому мужчине...
  
  Отвар, видимо, получился знатным, потому что, допивая, Ренальд уже как-то весь расслабленно обмяк и Аслан даже слегка перепугался, что переборщил с дозировкой, но припомнив, что Рени предыдущей ночью не выспался, и сейчас, наконец, отогрелся и сомлел, успокоился, осторожно вытащив кружку из ослабленных рук и, отставив ее в сторону, отстранился.
  - Все, Солнышко, давай-ка укладывайся. Завтра ранний подъем...
  - А ты? - полусонно спохватился парень.
  - Двигайся к стене. Я приду позже, только проверю, как там все угомонились или нет, - пообещал господин. - Спи! Нет, подожди... дай-ка поправлю...
  Рени послушно замер, а Аслан немного сдвинул шкуру, приподняв один край, чтобы не только от земли, но и от стены, была теплая меховая защита.
  - Вот, теперь двигайся... - удовлетворенно произнес он, заботливо укрывая мальчишку вторым плащом и тихо радуясь, что никто не видит его необычных манипуляций. Впрочем, неважно, что подумают родичи, лишь бы вернуть Тессе ее сокровище в целости и сохранности, как и обещал...
  И все-таки, нельзя не признать, что вот это желание коснуться теплой щеки или поправить лезущую в глаза светлую прядку или... да много чего еще - оно стало почти навязчивым, и как с этим бороться, Аслан пока не знал... Но прекрасно понимал племянника, сделавшего Рени такой недвусмысленный подарок в первый же день знакомства.
  Надо будет еще как-то деликатно предупредить Айдара, куда делся родовой браслет Руслана, только когда? Лучше сразу, сейчас? Или завтра утром, чтобы было меньше вопросов? Этого Аслан тоже пока не знал...
  Зато он четко знал, что не вернется через пять минут, убедившись, что все спокойно и можно расслабиться и улечься рядом с Рени...
  "Извини, Мелкий, за этот обман... для твоего же блага, Котенок", - мысленно прошептал Аслан, и, поднявшись и приглушив огонь в фонаре, тихонько вышел в ночь...
   Айдар тут же материализовался рядом...
  
  Пока Аслан возился с Ренальдом, ночь полностью вступила в свои права. Оба мужчины живо растворились в темноте, теперь едва разгоняемой пятнами отсвета костров.
  Сказать, что Аслан был абсолютно спокоен, было бы неправдой, странное возбуждение, предвкушение, навеянное воспоминания о том - каково это - будоражили, обостряя все органы чувств. Еще не выветрился особый свежий аромат Рени, которого он несколько минут назад держал в объятиях, но лаэр уже чувствовал, что эта нежность, от которой что-то трепетало в груди, будет очень скоро смыта бешеным напором знакомо обуреваемой страсти, и уже заводило присутствие рядом Айдара, от которого буквально фонило этим желанием поскорее отойти подальше от раскинувшегося лагеря... Давний друг прекрасно понимал, что лаэру требуется избавиться от внимания собственных бойцов...
  Айдар, "разведав" расположение дозорных, специально повел Аслана в ту сторону, где свидетелем их отлучки, мог быть лишь соплеменник.
  Только вот Аслан не учел, что Дерек, тщательно давивший собственных демонов, не дающих ему сегодня спокойно наслаждаться приятной во всех смыслах встречей с соседями-варварами, видел их, потому что невольно следил за этим, так называемым, "другом". А уж сопоставить увиденное в схватке, и тем, что оба варвара постарались уйти незаметно, мог и дурак... только вот Дерек дураком не был, но чувствовал себя почему-то последним ослом...
  
   ***
  
  Утро для Айдара оказалось полным сюрпризов, и, хоть задница немного свербела от давно забытого ощущения, да и поясницу слегка покалывало - все-таки уже несколько лет он не позволял себе никому проигрывать, но настроение все равно было тревожно-благодушным. Чуть не прокушенное запястье (хорошо хоть вовремя сообразил, что лучше запястье, которое можно скрыть под наручами, а не тыльная сторона ладони) как раз под наручами теперь нещадно зудела. Хорошо бы улучить момент и смазать бальзамом, чтобы никто не заметил след от собственных зубов, но оно того стоило! Сбылась мечта идиота... Только бы не пожалеть потом о том, что снова недоступно, может быть зря он растравил в душе это совершенно забытое воспоминание и позволил своему телу насладиться этим? Но подобные мысли выветрились на раз, когда выйдя из шатра, он увидел бодрого Рена, помогающего своим ребятам сворачивать палатки.
  Причем шустрый пацан, снова с криво повязанным каршиффом (ну еще бы, Аслан-то все еще блаженно похрапывал в шатре, и парню пришлось самому справляться), похоже, уже давно был на ногах. Единственное, Айдар не мог понять, почему Аслан не повязал ему каршифф в виде повязки, хотя, скорее всего именно из тех соображений, чтобы красивый парень не привлекал излишнего внимания к своей персоне. Да уж, он и сейчас хорош, а будет просто неподражаем, если взяться за его тренировки всерьез. Такое сочетание настоящей красоты, грации и силы - действительно штучный экземпляр... Пожалуй, имея такого рядом, Аслан пожалеет, что так рано женился... Хотя, нет... Женщина у Аслана - вне категорий, вот в этом ему, действительно повезло...
  
  Пока Айдар стоял, наблюдая за утренней суетой, из шатра следом за ним вышел слегка помятый спросонья Аслан, и очень удовлетворенно хмыкнул, заметив Рени среди своих бойцов. И еще несколько мгновений простоял, внимательно наблюдая за парнем с улыбкой, предназначенной именно для этого Чуда.
  Осторожно подбирая слова, так что стоявший рядом Аслан буквально почувствовал, скольких трудов Айдару это стоило:
  - Аслан, прости, это, конечно, не совсем мое дело, но этот мелкий именно то, о чем я сейчас думаю, и каршифф у него по той же причине? - решил уточнить друг.
  - Угадал... - подтвердил лаэр.
  Хоть и очень аккуратный вопрос старого друга задевал ту тему, о которой говорить сейчас и здесь не хотелось, но, немного поразмыслив, Аслан пришел к выводу, что так даже лучше все обернулось, раз Айдар понял. Все равно, если уж так сложилось, так или иначе, варварам Рени представить придется, а так дядя будет предупрежден о том, какое чудо завелось у него в семье. А до посторонних все равно не дойдет...
  
  Завтракали по-быстрому, Аслан понимал неприлично бодрого по сравнению с остальными Рени, старающегося быть сейчас по максимуму полезным всем, кому нужна какая-либо помощь - будь то, свернуть палатки или привести лошадей, которых следовало запрячь в повозки (остальные все еще паслись, ожидая, когда хозяева позавтракают и оседлают их), чтобы поскорее собраться в дорогу. Он сам, так же, как и Мелкий, хотел поскорее оказаться рядом с любимой. Странное чувство неловкости и легкие уколы проснувшейся совести (вчера, между прочим, трусливо промолчавшей о том, а не следует ли воздержаться?) немного напрягали... Ну все равно, он был благодарен Айдару... Возможно, это был последний раз, когда они смогли дать друг другу то, что им обоим требовалось.
  
  ***
  
  Расставание оказалось теплым, даже привычная настороженность варваров по отношению к чужакам, казалось, немного стерлась, впрочем, было заметно, что она угасала раз от раза, становясь все менее заметной с каждой такой встречей. Как правило, две трети и бойцов, и варваров собирались тем же составом и прецедентов ссор и конфликтов до сих пор не было, поэтому обе стороны учились доверять друг другу, хотя до полного признания "своими", вряд ли дойдет. Недоверие к чужим, не понимающим их культуру и традиции, сложившиеся в силу разных обстоятельств, было у варваров в крови.
  Жаль, что Айдару не всегда удавалось самому быть сопровождающим обозов для лаэра, и когда выдастся следующий случай - неизвестно...
  
  Руслан, изо всех сил старающийся сохранить лицо и ничем не выдать, насколько мучительно оказалось для него это мимолетное знакомство с Реном, несколько рассеяно седлал своего коня, бросая мимолетные взгляды в сторону почти скрывшегося с глаз отряда лаэра Аслана.
  Айдар, пожалев пацана, подошел:
  - Рус, этот парень не для тебя, забудь...
  - Мы больше не увидимся? - выдавил Руслан, не желая верить совету.
  - Да нет, увидитесь, и не один раз, - вздохнул Айдар. - Но вопрос не в Аслане даже... Просто - не для тебя...
  
  
  4.
  
  
  Полусонная долина осталась позади, и перед глазами небольшого отряда всадников снова замелькали осенние деревья, с уже оголившимися стволами и ветками, и ярким ковром опавших листьев под ними. Висящее над самым краем горизонта, все еще не потерявшее своего красноватого утреннего румянца солнышко, тем не менее, весьма успешно прогоняло трусливо оседающий, буквально тающий под его лучами, предрассветный туман, дробясь на миллионы маленьких искорок в осевшей на землю росе, словно растекаясь по этой оранжево-багряной листве, не только радуя взор, но и даря непередаваемое ощущение радости от наступившего дня.
  
  Настроение у ребят было отличным - пусть и небольшой "трофей", а их, да и пусть с маленькой, но победой, возвращаться домой было славно! Прохладный, чуть колкий утренний воздух постепенно прогревался, и легкий, белесый парок от дыхания становился практически незаметным. Сон уже давно слетел, и отдохнувшие лошади, будто чуя дорогу к дому, резво несли своих радостно балагуривших седоков.
  
  Рени ехал сейчас рядом с Саушем, досадливо потирающим все же весьма заметный фингал, который мог бы быть гораздо более впечатляющим и намного сильнее испортить его холеное лицо, если бы еще вчера сразу не намазал бальзамом... Но все равно, его не слишком-то утешали подколки ребят - на благородный шрам этот дурацкий синяк никак не тянул, а встретиться с Рутой по приезде в крепость очень хотелось...
  
  Сауш сам не понимал, отчего его так тянет именно к этой девушке, до сих пор счастливо избегающей участи пасть к ногам, став очередной жертвой его очарования... вот ведь - и ничего такого особенного (а уж сравнить-то ему с его опытом есть с кем!), но все равно... К любой другой он бы тут же подкатил "за утешением" и без зазрения совести воспользовался бы, не важно, настоящим или, пусть и притворным, но сочувствием, позволяя себя "пожалеть", а Руте... даже неловко почему-то было показываться на глаза... Для нее хотелось быть идеальным... Когда же все-таки у нее раскроются глаза, и Рута поймет, что он единственный и неповторимый такой, что ей еще надо? Почему каждый раз, стоя под ее внимательным, серьезным взглядом, он чувствует себя малолетним мальчишкой, забывая все свои привычные уловки, которые уже не раз помогали ему заполучить понравившуюся красотку?
   Однако показать ребятам, как его на самом деле расстроили сегодня подобные метаморфозы со своей внешностью, чтобы нарваться на еще более ехидные замечания, Саушу не улыбалось, поэтому он сейчас и заливался соловьем, рассказывая об очередном своем похождении, как всегда, красочно и иронично приукрашивая события.
  
  Рени было интересно, хотя немного смущали достаточно откровенные эпизоды, над которыми ржали парни. Орис периодически одергивал Сауша, и тот иногда затыкался на полуслове, вспоминая о том, что рядом наложник господина, с которого к огромному облегчению юноши, Аслан, наконец-то, снял каршифф.
  
  Мартин, сначала тоже ехавший рядом, в желании поделиться своими впечатлениями (правда, Сауш подозревал, что ограничивающимися пока лишь единственным походом в Дом Удовольствий, но не собирался уличать товарища), попробовал высказать что-то нелестное в адрес Рени, но Орис его живо одернул и отослал назад, объявив, что ему выдалась честь "прикрывать" тыл.
  Спорить с Орисом было бесполезно, поэтому Мартин молча поджал губы и поменялся местами с Киреем, ехавшим сейчас замыкающим, сожалея о том, что сглупил.
  
   Сын коменданта никак не мог понять, что с ним происходит в присутствии этого "нежного мальчика", которого так и хотелось как-то унизить и указать ему его место. Ведь не из зависти же!
  Парню до сих пор было очень жаль, что из-за своего глупого языка, он сам лишился благосклонности Тессы. Ладно, Антига - как от нее и раньше попадало, стоило ему вывести из себя материну подругу, так и сейчас, примерно поровну тумаков и "пряников" - ничего не изменилось, но вот Тесса стала заметно более сдержана, и этот холод в ее глазах, несмотря на подчеркнутый нейтралитет, убивал. Мартину жаль было тех, почти дружеских отношений, которые госпожа проявляла раньше к самому молоденькому подчиненному своего мужа, позволяя себе сквозь пальцы смотреть на его ребячества...
  Только вот вместо того, чтобы, наконец, перестать задевать Ренальда, оскорбляя его и, тем самым, невольно обижая Тессу, взявшую над мальчишкой мужа покровительство, он продолжал обижать и свою госпожу, с ужасом понимая, как ей тоже должно быть, неприятны его слова, ведь, подчеркивая место Ренальда, он тем самым невольно напоминает ей, что у Аслана, кроме нее, есть еще и наложник...
  Стоило бы подойти и повиниться (только перед ней, естественно), но как обещать, что такого больше не повторится, когда настырный раб каждое утро и каждый вечер вновь появлялся на площадке для тренировок, словно провоцируя его на новое высказывание, слетавшее с языка быстрее, чем Мартин успевал подумать, зачем он это говорит...
  Да еще и Фелиска, паршивка, хоть и стала заметно податливее при их коротеньких встречах втайне от матери и Антиги (нет, он, конечно же, не боялся уже родительского гнева, просто не хотелось лишних нравоучений и не желал, чтобы девчонке влетело от Антиги, которая слишком печется о ее нравственности, словно, в самом деле, родная), но помощница кухарки все-таки иногда поддразнивала его своим интересом к Рени... Дуреха не понимает, что вряд ли Ренальд всерьез может ею увлечься.. Да и такие, как он, может, вообще теперь девушками не интересуются...
  Надо признать, что Мартина очень грела подобная мысль. Пусть Фелиска и не самая райская птичка, что находится в пределах Замка, но все-таки знать, что она, несмотря на катастрофический дефицит женского общества в крепости - именно твоя девчонка, все равно, было приятно.
  
  Дерек, ехавший впереди, несколько раз оглядывался на неприлично светившегося хозяина и чувствовал, как поднимается глухое раздражение, улегшееся было с утра, пока все довольно тепло прощались с варварами. Почему-то очень хотелось прямо сейчас оказаться на тренировочной площадке и встать с Асланом в спарринг, только желательно в рукопашную, без оружия, чтобы не дошло до смертоубийства. Злости хватило бы на то, чтобы как следует набить морду своему лаэру и стереть эту благодушную улыбку с красивых губ... пожалуй, сцепись они сейчас, ребятам пришлось бы их разнимать...
  На губы лаэра Дерек специально обратил внимание, с облегчением констатировав, что они обычные, без всяких там припухлостей, значит, это правда, что варвары обходятся без всяких нежностей, типа поцелуев, придаваясь лишь своей похотливой животной страсти. Почему-то это немного примиряло с действительностью (хотя мысль о том, что к утру все внешние признаки могли пройти, временами все же проскальзывала, добавляя ему раздражения), но все равно было безумно обидно за... Тессу. Как можно хотеть кого-то еще, если рядом такая женщина - Дерек искренне не понимал.
   А еще его занимал вопрос, как же это Аслан объяснил Рени?... или ничего не стал выдумывать? Или мальчишке все равно? - вон, не похоже, что переживает поход хозяина налево - обрадовался передышке, или ничего не знает? Но... вполне возможно, что и не знает. Ведь Аслан вчера вечером заваривал какие-то травки, и сам не стал пить, а отнес в шатер, где они ночевали... Скорее всего озаботился усыплением бдительности раба... Ну хоть до этого додумался - не стал обижать пацана...
  Раньше Дерек не совсем понимал, могут ли быть у рабов какие-нибудь настоящие чувства, вроде привязанности к своим хозяевам... вот ненависть или презрение, ну или еще что-то подобное - это он вполне испытал на собственной шкуре, когда попал в плен, а затем и в рабство...
  Только почему же тогда сейчас буквально давится возмущением оттого, что пытается анализировать поступок Аслана, и почему ему вообще есть до этого какое-то дело? Слава Всевидящим (как тут говорят), он четко знает, что его место среди бойцов - и его совершенно не должно касаться, с кем делит ночь его господин...
  Неимоверным усилием воли парень со шрамами гасил вспышки едва контролируемой ярости, совершенно не догадываясь о причине отличного настроения Аслана, которая лишь отчасти была связана с ночной отлучкой с Айдаром.
  
  Аслан же был просто счастлив, предвкушая скорую встречу с любимой девочкой. Где бы он ни был - возвращение к Тессе всегда было самым лучшим поводом для радости...
  Хозяин Замка-крепости не собирался рассказывать жене о том, что воспользовался ее "советом", хотя скрывать что-либо не видел смысла. Она не спросит - никогда не спрашивала, полностью доверяя ему в принятии подобных решений, и лаэр был безмерно благодарен Тессе за это понимание и веру в то, что его любовь к ней не подлежит сомнению.
  
  ***
  
  А Тесса, лишь только забрезжил туманный рассвет, уже была на ногах. Несмотря на представившуюся возможность спокойно отоспаться в одиночестве, безмятежно понежится в постели она просто не смогла. Понимая, что Аслан в это время еще только выехал (при удачном стечении обстоятельств), и как минимум пару часов будет в пути, все равно быстренько встала, оделась и теперь, сидя за вышивкой, которой занялась в попытке отвлечься от нетерпеливого ожидания, невольно прислушивалась к отдаленной перекличке дозорных на стенах крепости, которые непременно оповестят, как только отряд покажется в пределах видимости.
  Все мысли сейчас были только о муже и, конечно же, о ее драгоценном Солнышке, с которым Аслан не дал ей даже попрощаться, а она не стала настаивать, еще за завтраком заметив расстройство Рени, который, видимо, получил внушение от Аслана из-за слишком частого уединения со своей госпожой...
  Провоцировать парня, чтобы ему досталось еще больше, Тесса не хотела, решив, что сутки уж как-нибудь перебьются друг без друга... А может, надо было намекнуть хотя бы, что Аслан вовсе не так сердит, как пытается показать?
  Впрочем, девушка прекрасно понимала и мужа - она и так беззастенчиво пользуется его благосклонностью к ее самому огромному и самому желанному "капризу". А Рени действительно негоже все время сидеть возле ее юбки - он мужчина, причем живет в крепости, где для самоуважения очень важны сила и доблесть, иначе не добиться уважения и среди других обитателей, которыми именно воинское искусство ценится превыше всего.
  
  Раздраженно отложив иглу, Тесса уже, наверное, в тысячный раз пересекла свою комнату, отказываясь завтракать и приказав Руте накрыть на троих, только когда вернется Аслан.
  Хозяйка замка чувствовала себя пантерой, мечущейся по клетке в зоосаде, понимая, что от ее бестолкового волнения, Аслан быстрее не прибудет, но ничего не могла с собой поделать.
  Она попробовала взять себя в руки и опять сесть вышивать, но, как нарочно, закончились нитки для полноценной палитры красок осенней листвы, что она делала по просьбе мужа для Дерека, да еще и палец уколола, проворно отдернув руку от пяльцев, опасаясь перепачкать кровью будущую подушку...
  Досадливо пососав пальчик, чтобы остановить кровь, Тесса вздохнула. Можно, конечно, заняться второй стороной - ночным небом с небесными светилами, но мыслями все время возвращалась к мужу и Рени, вспоминая некоторую неприспособленность парня к кочевой жизни. Это она нянчилась с юным рабом, а вот будет ли Аслан? Не постесняется ли Рени сказать, что что-то не так?
  "Впрочем... одна ночь, не такая уж и холодная, несмотря на осень - ничего не случится..." - уговаривала она себя.
  
  ***
  
  Сегодня в крепости не спалось не только хозяйке.
  Даже понимая умом, что в такой короткой поездке, да еще и имеющей своей целью привычную встречу с родичами лаэра, не должно произойти что-то неприятное, Рута переживала за одного несносного парня. Только недавно, она смогла наконец-то признаться самой себе, что влюбилась.
  Вот только что делать с этими чувствами, она не знала, прекрасно понимая, что Сауш совсем не тот человек, о котором мечталось когда-то в детстве. И пусть он был даже красивее того выдуманного образа будущего мужа - это ничего не меняло. Мечтать о несбыточном, о том, что ради нее этот бабник решит измениться, она просто не могла. Ее практичный ум, и достаточно строгое воспитание не оставляли никаких лазеек глупым мыслям о том, что может она ошибается, и герой ее грез совсем не такой. Нет, иллюзий она не питала. С любым другим воином лаэра она бы не была настолько сдержанной в проявлении своих чувств. Но не с ним.
  Сауш был слишком опасен для ее будущего. Она хотела обыкновенных вещей. Мужа, который будет, пусть и не любить ее, но уважать, и не побежит за первой юбкой, стоит ей только отвернуться. Дом, детей. Нормальной, предсказуемой жизни...
  Однако стоило только увидеть эти нахальные глаза и чуть кривоватую улыбку, как удержаться от глупостей становилось безумно сложно. Уже не раз она мучительно стискивала свои ладошки в кулачки, только чтобы не потянуться прикоснуться своими пальцами к такой манящей щеке, гладковыбритой, или с легкой щетиной, если он возвращался из похода... И это наваждение не проходило, усиливаясь с каждым днем.
  
  Вот и сейчас, расставляя приборы для будущего завтрака (потом останется только принести еду), она слышала, как нетерпеливо мечется в гостиной ее хозяйка, и сама не менее мучительно ждала сигнала со стен, оповещающего о прибытии отряда.
  
  ***
  
  Два часа, растянувшиеся для девушек в ожидании своих любимых на какой-то невероятный срок, все-таки неожиданно закончились - послышалась бодрая перекличка стражи - отряд лаэра возвращался!
  Преодолев острое желание сбежать вниз и оказаться в числе первых встречающих, Тесса все-таки осталась в гостиной. А во дворе перед казармой уже собрались проснувшиеся солдаты гарнизона, потренировавшись и успев позавтракать до приезда хозяина Замка. Там были даже конюхи, которые должны были сразу забрать лошадей...
  
  Тесса взяла себя в руки, надо успокоиться, спуститься, отдать распоряжение Антиге, чтобы быстренько кормила возвратившихся и освободила место для того, чем предстояло заняться ей самой.
  
  Некоторые свои обязанности в качестве жены лаэра Тесса откровенно недолюбливала, а вот другие, наоборот, вызывали в ней искреннюю радость. Сегодня был один из тех случаев.
  Обычно следить за тем, как производится обеспечение неприкосновенного запаса, который воины могут в любой момент взять в кладовых, отправляясь в поход, или который (не приведи Всевидящие этого!) будет использоваться во время осады Замка, заниматься было скучно. Но не сегодня.
  Еще в детстве Тесса любила, когда повар в гарнизоне ее отца начинал готовить кмель. Сладкие плитки из смеси орехов и кусочков сушеных фруктов, залитых медом, были ее любимым лакомством в детстве. Обычно их использовали, тогда когда бойцам надо было быстро восстановить силы, или не было возможности организовать полноценную полевую кухню и нормальной возможности для солдат поесть, и вообще последний неприкосновенный запас в походе.
  А уж здесь, в крепости, это было для нее особенным удовольствием и словно приветом из ее детства.
  Кому-то, может быть, и показалось бы излишним расточительством использовать для солдатских пайков редкий и дорогой шоколад, но только не Аслану. Варвары, которые контролировали большое количество торговых путей, давно познакомились с полезными свойствами этого продукта. А уж то, что практически все поставки в цивилизованные земли этого продукта проходили по их земле, давало им возможность и покупать его заметно дешевле.
  Говорили, что шоколад получают из зерен, похожих на бобы, но Тессу никогда не интересовал этот вопрос. В крепость доставлялись или крупные куски уже готового (правда еще горького) шоколада, или порошок из которого потом варился напиток.
  
  Судя по радостному галдежу, сегодня Аслан возвратился с трофеем, за который платить не пришлось. Почему-то от этой новости и у Тессы стало приятно на душе. Осталось только убедиться, что никто не получил достаточно серьезных повреждений. Как-то раз после "развлечения" с ребятами Айдара, у одного из Аслановых бойцов серьезно была повреждена рука - болезненный вывих заживал долго. Но азарт мужчин неисправим, и как только появляется возможность снова встретиться - желающих помериться силушкой непременно находится больше, чем Аслану необходимо.
  
  Первым делом взгляд Тессы выхватил из толпы собравшихся Рени - парень, которого Аслан не догадался сразу отпустить, бросал жадные взгляды на входные двери. Тесса улыбнулась, заметив порыв наложника броситься ей навстречу (но, опомнившись, оставшегося на месте), и сама поспешила к своим мужчинам, кивая на ходу возвратившимся бойцам и отвечая на их приветствия.
   - Тесс! - Аслан прервался на полуслове и спешно подошел к жене, крепко обняв и прижав к груди:
  - Соскучилась? Мы же быстро вернулись, как я и обещал...
  - Доброе утро... Я жду вас завтракать... - блаженно выдохнула девушка, прижимаясь всем телом, нежась в сильных руках мужа и вдыхая родной запах, на минуту словно забыв, что они не одни.
  - Спасибо, рыбка моя, я быстро, - улыбнулся Аслан. - Ты сегодня будешь заниматься этим? Сразу в кухню нести или в кладовую? - кивнул лаэр на обоз с шоколадом, который как раз собирались разгружать солдаты.
  - Сегодня, - подтвердила девушка и, отстранившись от мужа, поманила Рени, скромно топтавшегося позади Аслана. - Солнышко, а ты как?
  - Отлично! - просиял наложник, подходя и склоняясь, чтобы Тесса могла провести ладонью по щеке - это было обычно, небольшая милость любимчику мужа, совершенно нормально воспринимающаяся остальными свидетелями этой сценки, но этого было так мало...
  Ренальд с трудом заставил себя не замереть под ласковой рукой любимой, а девушка медленно отступила...
  - Рени, пойдем! Тебе стоит переодеться, и как раз Аслан освободится, - велела Тесса, кивнув назад на дом, желая как можно скорее укрыться от чужих взглядов, чтобы остаться со своим Солнышком наедине, прижаться к нему, нежась в аккуратных, бережных объятиях, расцеловать всего и вдоволь налюбоваться любимым мальчишкой...
  
  Ренальду только и требовалась команда, чтобы он бодренько рванул к дому, надеясь, что успеет принять душ и перехватить хоть несколько минут внимания Тессы перед завтраком. Утренняя конная прогулка, хоть и пробудила аппетит, но он готов был пожертвовать трапезой.
  Тесса двинулась следом, но задержалась из любопытства - в какой расфасовке сегодняшний шоколад? Только едва девушка приподняла крышку жестяного короба, емкость съехала в сторону, и она чуть не уронила ее от неожиданности.
  - Ой!
  Дерек моментально очутился рядом:
  - Госпожа Тесса! Я помогу...
  - Дерек... - ахнула Тесса, высвобождая пальчики из-под его горячей ладони, которой он нечаянно коснулся, подхватывая неудобную тяжелую емкость, и чувствуя себя полным кретином, потому что от этого прикосновения сам чуть не выпустил короб с неудобно расфасованными в этот раз застывшими комкам плитками шоколада из рук.
  - Извини... те... - тихо произнес парень, полной грудью вдыхая свежий, едва уловимый аромат ее духов, чувствуя, как начинает учащенно биться пульс под кожей.
   Аслан резко обернулся.
  - Тесс, я потом пришлю тебе кого-нибудь, Дереку следует отдыхать.
  - Я выспался ночью, - съязвил парень, даже не став добавлять "в отличие от некоторых", но Аслан нахмурился. Вообще-то он искренне предполагал, что привилегия касается всех, кто был с ним - сутки на отдых, без всяких нарядов, независимо от очереди. Но если Меченый сориентировался раньше остальных, желающих напроситься Тессе в помощь (и полакомиться сладеньким, что неизбежно при "отходах" от приготовления стратегических запасов питательного продовольствия НЗ) - пусть отправляется. Заодно, может, и полегчает...
  Непонятно с чего Дерек сегодня сам не свой, словно не с той ноги встал. Еще вчера днем все было прекрасно, а сегодня, словно чем-то недоволен. Неужели переживает, что спарринг с Ильясом закончился вничью? Так у этого здоровяка-варвара, только с виду, возможно, кому-то казавшегося неповоротливым медведем, вообще редко кто выигрывал.
  Или Меченый так сильно треснулся головой, что теперь и белый свет не мил? Может, все-таки следует его не на кухню отправить, а к Халару? Хотя шишки на лбу практически не заметно...
  
   Аслану даже в голову не могло прийти, что Дерек видел его поспешный уход с Айдаром. Да в принципе, лаэр сейчас с уверенностью не смог бы сказать - стал бы он нарочно демонстрировать перед рабом-воином, что варвар, ну уж никак не уступающий Меченому ни в силе, ни в умении обращаться с оружием, ни в доблести, не гнушается принять то, что просит тело... а уж как это назвать - похотью, извращением, или данью традициям и уступке своим желаниям - пусть бы выбирал сам... только вот Дерек ни за что не хотел сдаваться... да еще и старался не замечать, что было немного обидно. Неужели не понимает, что внимание его господина, которым завладели варвары - совершенно нормально для людей, если они редко видятся...
  Но, скорее всего, парень все же расстроен, что ему чистой победой блеснуть не удалось...
  
  Утешив себя подобным образом, Аслан только бросил:
  - Ну, если выспался, то после завтрака подойдешь на кухню, но учти, котлы тяжелые...
  - Справлюсь! - самонадеянно заявил Дерек, старательно отводя взгляд от изящной фигурки своей госпожи, направившейся мимо солдат в сторону дома, и удивляясь, насколько же Аслану везет... и почему лаэр ищет новых ощущений?
  
  От внимания Тессы не ускользнуло, что Сауш распустил длинные патлы, занавесив половину лица. Обычно парень зачесывал их назад - да и в самом деле - грех скрывать красивые черты.
  - Сауш!
  Проигнорировать обращение госпожи боец не посмел и обернулся с вымученным выражением на лице, правда, излишне поспешно - светлые пряди взметнулись, открывая фингал.
  - Да, госпожа Тесса?
   Тесса сочувственно улыбнулась, дотронувшись до его плеча. Участливый жест заставил молодого мужчину смущенно покраснеть, поняв, что она угадала причину его небрежности во внешнем виде. Находившиеся рядом парни заржали.
  - Не обращай внимания, до свадьбы заживет, - старательно сдерживая смех, утешила она.
  - Я знаю, - буркнул Сауш, недобро покосившись на товарищей.
  
  У каждого свои тараканы, несмотря на пунктик о внешности, Сауш был отличным бойцом - одним из лучших, поэтому Тесса его больше дразнить не стала, лишь отметив про себя, что Рута вряд ли сегодня будет обласкана вниманием этого ловеласа. Зря девушка так же нетерпеливо ожидала возвращения отряда, отправившегося со своим лаэром. Рута тоже поднялась сегодня ни свет, ни заря, как и сама Тесса. Правда, служанка старательно скрывала свое волнение и заинтересованность.
  Тессе любопытно было наблюдать за этим вялотекуще развивающимся романом гордой девушки и завзятого бабника, стараясь угадать, кому быстрее надоедят слишком уж осторожные отношения, буквально мизерные шажки для сближения. Почему-то казалось, что Саушу. Насчет Руты его обаяние дало сбой, но парень пока не сдавался. Позицию же Руты хозяйка Замка понимала прекрасно. Скорее всего, добившись желаемого, Сауш потеряет интерес, продолжив "охоту" в другом месте. А Рута действительно достойна большего, чем быть героиней мимолетной интрижки.
  
   Тут, наконец, появилась Марта, освободившаяся от других хозяйственных дел, и, приняв список у господина, заверила, что теперь она сам закончит распределять, куда что складировать, поэтому Аслан тоже уже мог уходить.
  Однако перед уходом, лаэр все же, кивнув Меченому, чтобы отошел в сторону, спросил:
  - Как твоя голова?
  - Моя голова... на плечах, - хмыкнул парень со шрамами. - Но спасибо, что поинтересовался, мой господин. Желаю и тебе того же...
  Аслан не совсем понял неуместной иронии и явный намек на собственную глупость, но что именно имел в виду Меченый, так и осталось для него загадкой.
  - Дерек, сходил бы ты к Халару, кстати, и вон тот мешок с травами захвати.
  - Есть! - двинулся Дерек в указанном направлении за объемным, но все-таки нетяжелым мешком, в котором были небольшие мешочки с разными целебными травками - ингредиентами для будущих лекарственных настоек Замкового лекаря.
  Аслан лишь вздохнул, вот сейчас, жаль, что тренировка уже закончилась - почему-то захотелось немедленно выдернуть эту сероглазую ехидну на спарринг и, хорошенько встряхнув, выпытать, что за муха его укусила... хотя нет, пока Халар не подтвердит, что все в порядке - лучше по дурной башке не стучать...
  
  Лаэр постарался выкинуть Дерека из головы и представить на его месте Айдара, благо воспоминания были довольно свежи и до чертиков приятны... Но перед мысленным взором почему-то нарисовался Рени, и Аслан невольно усмехнулся, вспомнив, с какой поспешностью парень рванул в дом. Пожалуй, можно не торопиться к завтраку... и, кстати, Рени есть еще чему поучиться на будущее... Пусть отправляется с Тессой на кухню. Впрочем, Мелкий, скорее всего, будет только рад увидеть процесс приготовления НЗ и закрепить получение необходимых знаний сладким поощрением...
  
  ***
  
  Тесса вошла в комнату наложника и сразу направилась в уборную, откуда слышался плеск воды по дну и стенкам ванны, предвкушая приятное зрелище.
  Так и оказалось.
  Рени старательно и торопливо натирался мочалкой. Впрочем, юноша почти уже закончил, осталось только сполоснуться под струей чистой воды. Тесса улыбнулась - парень никак не привыкнет, что ей не противно обнимать его любого - и потного после тренировки, и вот такого, "готового к употреблению", вкусно пахнущего ароматной пеной и свежестью.
  Грязная рубаха валялась при входе поверх корзины для белья. Девушка подцепила ее, поднесла к лицу и жадно втянула ароматный коктейль смесей запаха его тела и дыма костра - настоящий терпкий аромат своего мужчины, вполне понимая, что это немного смахивает на фетишизм и, например, попади ей в руки чужая рубаха (не Ренальда или Аслана), возможно просто затошнило бы... но сейчас она не могла отказать себе в этом маленьком удовольствии.
  
   Парень обернулся, привычным жестом прикрывая рукой свое достоинство:
  - Тесс!!!
  Вот от этой дурацкой привычки отучить наложника не было никакой возможности, он всегда так реагировал, если застать его врасплох. Хорошо, хоть, когда он сам пытался соблазнять, его стеснительность исчезала бесследно. Впрочем, такие перепады из крайности в крайность, даже умиляли, и Тесса уже почти смирилась с его особенностью.
  - Солнышко, как я соскучилась... - прошептала она, выпуская упавшую на пол рубаху и стремительно подходя к своему сокровищу. Хотелось немедленно прижаться, обнять, заскользить ладонями по гладкой коже тренированного тела юноши, по становившимися широкими плечам, красивым сильным рукам, узким бедрам, стройным ногам... найти подтверждение тактильным контактом визуальной картинке перед ее глазами, что с ним все в порядке и он, по-прежнему, здесь и сейчас рядом живой и невредимый, и такой же нетерпеливый влюбленный, как и она сама.
  - Не закрывайся, - мурлыкнула Тесса, отводя в сторону его руку, прикрывающую пах. - Я помогу...
  
  Сказать ей, что уже не обязательно и осталось только смыть мыльные разводы, язык у Рени не повернулся. Он медленно сглотнул, восторженно наблюдая за ее лицом - за этой смесью нежности и вожделения, которые Тесса и не думала скрывать, заводя его одним этим порочным взглядом, даже еще не дотрагиваясь до него так, как умела только она одна - его первая и, скорее всего, единственная женщина. Юноше не нужны были другие, даже сама мысль о ком-то еще, не возникала в его сознании. Тесса - его госпожа и любимая - была для парня целым миром. Он принадлежал ей весь, без остатка - душой и телом, доверяя безоговорочно.
  - Ты промокнешь... - все же попытался предупредить Рени - напор воды из лейки душа, закрепленного на высокой штанге, был достаточно мощным, и брызги летели и рядом с ванной, на пол.
  - Когда меня это останавливало? - отмахнулась Тесса, положив ладони на его плечи, скользнув по предплечьям и обратно, проведя по груди и задержавшись на напряженном животе с наметившимися кубиками пресса, собрав достаточно пены, чтобы ладони скользили легко и свободно... Впрочем, он и в самом деле уже отмыт... Она задержала ладонь на плоском животе парня, легонько погладив. Обильная мыльная пена с тихим шипением растворялась под теплом ее руки, сокращая дистанцию, давая доступ к гладкой коже, наполняя уборную влажным ароматом душистого средства...
  
  Медленные скользящие продвижения чуть ниже, вызвали у парня привычную реакцию... Хотя привычной, в понимании Рени, ее называть было бы неправильно. Возбуждение от почти скромной ласки, каждый раз было таким волнующим, словно его провоцировали впервые. Рени, почувствовал знакомую дрожь предвкушения, чуть переступил в ванной, расставляя ноги шире, чтобы тверже стоять, несмотря на подгибающиеся колени. С Тессой так всегда - он чувствовал сейчас себя настолько сильным, что, казалось бы, мог свернуть ради нее горы, и в то же время ее руки и губы заставляли трепетать не только душу, кажущуюся сейчас материальной субстанцией, но и тело, неизменно подчиняющееся именно ей, не считаясь с мнением "хозяина". Впрочем, "хозяин" совершенно не возражал. У него даже не возникали такие крамольные мысли. Единственное, что он желал, чтобы Тесса перестала дразниться, наслаждаясь его реакцией, и уже добралась бы до самого жаждущего сейчас ее ласки местечка.
  Просить не имело смысла. По ее смеющимся затуманенным желанием глазам, он и сам прекрасно видел, что она все замечает и все понимает.
  Еще бы, сомневаться, когда лишь от одного прикосновения, моментально среагировавший орган гордо поднялся и теперь нетерпеливо подрагивал, смущая его таким явным откровением.
  Рени, теперь уже конечно догадывался, что это зрелище вовсе не отталкивающее и не смешное для женщины, которая сама и провоцировала, добиваясь подобного, но все же щеки парня покрыл румянец, отчего он смутился еще больше, досадливо отмечая улыбку, мелькнувшую на губах Тессы. Она снова отметила его смущение и наслаждалась им, буквально впитывая каждой клеточкой, и получая от этого неимоверное наслаждение.
   И это только начало...
   Тесса чуть отстранилась, положив ладони ему на бедра, заскользила вверх, не то лаская, не то имитируя омовение. Рени запрокинул голову, теряясь в ощущениях, заставляя себя удержаться от того, чтобы податься ей навстречу, прекрасно зная, что девушка все равно не позволит. Даже не из вредности, не издеваясь, а растягивая и продлевая его удовольствие.
   Этот ритуал выматывал тягуче-медленными ласкам, заставлял подчиняться, забывая о своих желаниях, но награда того стоила!
   Рени цеплялся мокрыми пальцами за плечи своей хозяйки, и остатками отключающегося сознания за мысли о том, как восхитительна будет "месть", когда уже госпожа позволит ласкать ее, когда он заставит так же плавиться под его чувственными пальцами и губами, и будет наслаждаться короткими минутами власти над телом и желаниями своей любимой, позволяя ей забывать себя....
   Ренальд пока еще не придумал, как именно это будет в следующий раз, уповая на импровизацию, благо фантазия его не подводила, а Тесса всегда соглашалась на смелые эксперименты....
  
  Ладони девушки скользнули на ягодицы Рени, оглаживая и сминая гладкую упругую кожу. Сильные пальцы наложника, пытавшиеся еще вначале, пока он контролировал себя не столько "держаться", сколько тихонечко ласкать, поглаживая ее плечи, теперь уже чувствительно сжались, возвращая ей немного самообладания и здравого смысла. Значит, он уже на пределе...
   Тесса переместила руки, немного надавив на выступающие тазовые косточки, вынуждая парня чуть развернуть бедра, провела языком по паховой складочке, с удовлетворением отметив, что он все-таки дернулся, пытаясь прижаться эрегированным стволом к ее лицу. Сначала она прижалась щекой, прикрыв ресницы, замирая от нежности и счастливо улыбаясь, тихонечко потерлась о нежную шелковистую кожицу, наслаждаясь его судорожными вдохами, больше похожими на всхлипы, и лишь затем позволила своим губам доставить любимому мальчику удовольствие.
  Впрочем, если бы кто-то мог сейчас попытаться соизмерить, еще неизвестно, кто из этой сладкой парочки получал большее удовольствие.
  Тесса, чуть ли не мурча, кончиком острого язычка последовательно выписывая замысловатые узоры, поднималась снизу вверх, чтобы, наконец, обхватить губами сочащуюся головку, прислушиваясь к учащенному дыханию парня, беззвучно умоляющему непослушными губами, не смея просить вслух поторопиться:
  - Пожалуйста, Тесс... ну, пожалуйста...
  
  Сегодня ему много времени не потребуется - соскучился...
  Тесса сжалилась...
  Искушение продлить ласку было слишком велико, ей и самой прямо сейчас, затащив парня в кроватку, хотелось продолжения, но придется потерпеть, когда Аслан даст им немного больше времени, а теперь пора присоединиться к мужу за завтраком - он уже наверняка освободился и ждет...
  С сожалением о нереализованных возможностях, Тесса раскрыла ротик, принимая Рени и позволяя ему потеряться в фейерверке взорвавшего, нестерпимого уже больше желания, скручивающего его внутренности, почти конвульсивно выгнувшем парня, и чуть не заставив ее саму задохнуться.
   Девушка сильнее вцепилась в его бедра пальцами, позволяя одновременно получить еще больше впечатлений и удерживая его от слишком резких движений, понимая, что сам себя он в данный момент контролировать не может... и уткнулась лбом в мокрый живот Рени, пережидая вместе с ним потихонечку успокаивающуюся бурю эмоций и чувственных наслаждений, отдаленными вспышками покалывающих нервные окончания вдоль позвоночника...
   Рени все еще стеснялся такого короткого секса под душем, еле удерживаясь каждый раз неимоверным усилием воли в вертикальном положении, понимая, что если он все же позволит подкоситься слабеющему, выжатому досуха телу, то Тесса его просто не удержит, и был сейчас ей благодарен за эту небольшую боль, что причиняли ее пальцы, не разрешая отключаться полностью.
  - Солнышко? - девушка поцеловала впадинку пупка и, подняв голову, взглянула на парня.
  В шалых от только что пережитого темно-голубых радужках, отражалась любовь и благодарность, а уж чья это - его - к ней, или ее - к нему - неважно...
   Рени пытался сосредоточиться. Вот эта ее поза - госпожа на коленях у ног своего раба, и теплый, полный нежности и обожания взгляд любимых глаз, снова и снова переворачивали все в душе Ренальда, видевшего одно, но знавшего, что не стоит слишком обольщаться. Не столько ему сейчас была оказана милость, сколько Тесса забирала то, что не могла получить пару дней - подтверждение его любви и безусловной принадлежности...
  
  От страха когда-нибудь потерять это, становилось буквально больно... да даже не потерять совсем, а просто стать менее нужным... Рени казалось, что тогда жизнь потеряет всякий смысл... станет серой и скучной рутиной...
  Вот у Тессы есть Аслан... А у него? Аслан к нему по своему привязан, но не любит так, как Тесса, да и вообще, способны ли мужчины на такую любовь к другому мужчине? Что-то не похоже, чтобы варвары, про которых все говорили, что они спят с друг другом, любили... Аслан, кажется, и так был с ним непозволительно добр и ласков... Или Всевидящие все-таки наделяют подобной милостью (или наказанием) лишь гетеросексуальные пары, поддерживая инстинкты для продолжения рода... Да и при мысли о том, что лаэр может начать испытывать такие чувства к нему, своему наложнику, по-прежнему что-то внутри начинало протестовать от понимания, чем это для него закончится.
  
  - Рени, милый? - повторила Тесса, все еще не отпуская его, ожидая, когда ненаглядное Солнышко подтвердит, что пришел в себя и уже в порядке.
  - Тесс... - слабо улыбнулся наложник, накрывая своими ладонями ее, и потянул вверх, безмолвно прося подняться с колен. - Я надеялся, что успею выйти...
  - Ничего страшного, - Тесса позволила себя поднять, лукаво улыбнувшись. - Ты же знаешь, что я люблю тебя...
  - ...такого беззащитного под душем, - фыркнул Рени.
  - Всякого! - Тесса высвободила свои запястья из ладоней осторожно удерживающего ее парня, и обняла за мокрую шею, заставляя склониться. Но только мимолетно коснулась губ и тут же чмокнула в нос. - Все, выходи!
  - Тесс! - смешно сморщился Ренальд, обиженно заморгав, что она только подразнила.
  - Нет, золотко. Не сейчас... Если мы с тобой увлечемся, Аслан снова придет за нами... пойдем, позавтракаем, надеюсь, вечером будет достаточно времени и на поцелуи... если захочешь, можем вообще только целоваться...
  - Ну уж нет, - тихо пробормотал Рени, усмехнувшись - теперь очередь для моей "мести", мне тоже нравится вызывать румянец на твоих щеках...
  
  ***
  
  Аслан задумчиво крутил в руках пустую чашку, прикидывая, ждать ли ему своих сотрапезников или уже приступать к завтраку, но, к счастью, Тесса и Рени (все еще с мокрыми после душа волосами), появились в дверях.
  - Извини, пожалуйста, - повинилась Тесса за обоих.
  - Ну надо же, - съехидничал лаэр, придирчиво рассматривая сияющие лица своих Котяток на предмет явных следов их встречи, - мне даже не придется жертвовать сохранностью своих губ.
   Рени намек понял и покраснел, Тесса же просто усмехнулась и, подойдя, к мужу, обняла:
  - Не язви, родной, для пищеварения вредно.
   Аслан улыбнулся, прижимая ее руку к своим губам, и поднявшись со своего места, проводил жену, галантно подвинув ей стул.
  - Благодарю, - коротко кивнула Тесса, радуясь, что некоторые вещи Аслан не хотел менять в своем доме, как например то, что он вовсе не обязан был сейчас подчеркивать ей свое уважение... Многие жены довольствовались тем, что их мужчины галантными были только на людях - на балах и приемах, а дома им (замужним женщинам) отводились, хорошо, если вторые роли после супруга, да и то пропасть в привилегиях, правах и обязанностях была слишком огромна... И вот эти знаки внимания, про которые не забывал Аслан, Тесса конечно же очень ценила.
  - Кстати, Рен, ты отправляешься после завтрака с Тессой готовить НЗ, - сразу сообщил хозяин, возвратившись на свое место во главе стола.
  - Хорошо! - просиял Рени, уловив только то, что может снова быть с Тессой, а не отправляться в библиотеку. Правда он уже пару дней подряд пропустил свои занятия, но ничего, потом наверстает.
  - Ты пробовал когда-нибудь кмель?
  - Да. Меня Орис угощал, - припомнил парень. - Это ведь орехи и сухофрукты, залитые медом?
  - Не совсем, - покачала головой Тесса. - Это стандартный состав. Мы сегодня будем еще и с шоколадом делать.
  - Правда? - совершенно по-детски загорелся Рени.
  - Ха! Еще один сладкоежка, - хмыкнул Аслан. - Тебе вообще-то следует знать и технологию приготовления.
  - Разве это сложно - всего-то три компонента, ну, с шоколадом - четыре, - пожал плечами Ренальд.
  - Это только на первый взгляд просто, и там не четыре компонента - вмешалась Тесса. - Хотя, спасибо Антиге - сухофрукты она уже перебрала и Фелиску заняла - она орехи очистила и поколола. Нам с тобой осталось только засахаренный мед расколоть и растопить на водяной бане.
  - А зачем засахаренный? Свежий же есть?
  - Он быстрее застывает потом. С шоколадом - процесс чуть посложнее... Впрочем, Дерек вызвался помочь, так что к вечеру, надеюсь управимся, - пообещала девушка.
  - И как долго такой запас может храниться? - поинтересовался Ренальд. - И, кстати, как его за собой таскать - он не растает?
  - Все зависит от того, не поленился ли повар. Если брать свежий мед, то да, может, а вот если все сделать правильно - то, нет. А еще, смотря, как упаковать.
  - Аслан, я все-таки не совсем понимаю, зачем взрослым мужчинам сладости... Вот обычно, что с собой берут?
  - Стандартные запасы - сушеный или подкопченный, иногда соленый сыр, вяленое мясо, солонина, лепешки, кое-какие крупы, лук, чеснок - это, конечно, основное, но кмель, во-первых, можно таскать с собой просто в кармане - мало ли какая ситуация - и ты окажешься вдалеке от полевой кухни, или просто можно по-быстрому приготовить горячее блюдо - залить кипятком - и сытно, и полезно - тонизирует, восстанавливает запас сил, и стресс снимает. Удобно, в общем, то, что можно употреблять в любом виде. Знаешь, Рен, такие вещи, как и что делается для обеспечения солдат, ты обязан знать досконально.
  - Да, мне интересно, - кивнул Рени.
  - Да при чем тут интересно или нет? - фыркнул лаэр.
  - Аслан, может быть, мы сначала позавтракаем? - предложила Тесса. - Подожди забивать ему голову.
  - Мелкий, ты, кажется, не совсем понимаешь - это обязательные знания, - не послушал муж.
  - Аслааан.... - одернула девушка.
  - Тесс! - раздраженно взглянул варвар на жену. - Я понимаю, что ты все это знаешь. А вот он - нет. Но должен. Выбор тут простой - или постельная игрушка - и пусть тогда думает только о том, как лучше ублажить своих хозяев, или что-то еще.
  Рени выпрямился, помрачнев.
  - Ассслан, - укоризненно прошипела Тесса, но в чем-то муж был прав, и она поборола в себе желание вскочить и немедленно приголубить расстроенного юношу.
  - Извини, Котенок, - смягчился Аслан, положив ладонь на руку закаменевшего парня, - но я хочу, чтобы ты был личностью - и тогда уж будь добр, знай кучу всего, и не только из воинского искусства, но и из того, что рядом, а это как раз повод расширить свой кругозор, понимаешь?
  - Да, - тихо ответил Рени.
  - Хорошо, Рен. Ты даже не представляешь, как много всяких нюансов, вроде бы, на первый взгляд, не имеющих значение.
   Ренальд, чувствуя подвох, быстро взглянул на Тессу, закатившую глаза к потолку, поняв, что муж уже увлекся, не замечая, что у парня пропал аппетит.
  - Ну, например, сколько фуража требуется для содержания лошадей в год?
  - Да, учти, Рени, что помимо овса, им еще и сено требуется, - вздохнула Тесса, поддерживая мужа.
  - А... но это же только примерно можно представить - у лошадей-то, тоже, наверное, аппетиты разные - кому-то больше требуется, кому-то меньше...
  - Или, не приведи Всевидящие, мобилизация представится, тогда и содержание конюшни надо увеличивать, - снова вставила Тесса.
  Ренальд болезненно сморщился.
  - Наверное, надо в среднем подсчитать и еще про запас накинуть... и еще учесть издержки хранения... мыши там... - пробормотал Рени.
  - Ну, насчет того, что мыши много съедят - не беспокойся - с этим как раз все нормально - у нас надежные амбары, - ободряюще улыбнулась девушка.
  - Но... Аслан, я могу подсчитать - это простое арифметическое действие, только не знаю, сколько надо для одной лошади...
  - Слушайте, ну давайте уже вы этим подсчетом после завтрака займетесь! - взмолилась Тесса, заметив, что Рени даже еще не притронулся к еде.
  - Тесс! Меня воспитывали постоянно, независимо от ситуации, ставя, казалось бы, совершенно дурацкие задачи, но почти все пригодилось. И уверен, что есть еще чему поучиться. Так что, - обернулся Аслан к наложнику:
  - Даю тебе пару дней. Сегодня - научишься делать кмель, а к завтрашнему вечеру жду от тебя решения, чего и сколько требуется для содержания наших конюшен. Потом сверим. Вот тебе конкретный пример.
  - Хорошо, - кивнул Рени, вынужденно соглашаясь.
  - А ты, рыбка моя, - строго посмотрел лаэр на жену, а для убедительности еще и погрозил пальцем, - не вздумай подсказывать! Пусть сам думает, как узнать.
  - А ты знаешь? - удивился Ренальд, взглянув на девушку.
   Обычно такими вопросами занимались мужчины.
  - Мне положено, - улыбнулась Тесса. - К тому же мой отец придерживался того же мнения, что и Аслановы родственники - лишних знаний не бывает.
  - Ну вот, - подытожил лаэр, - прояви смекалку, примени свои познания в арифметике, и посмотрим, что получится, - усмехнулся Аслан. - Приятного аппетита.
  
  Рени уткнулся в свою тарелку - на первый взгляд все просто - можно и в книгах покопаться, или зависит от условий содержания?... У Аслана в Замке хозяйство было образцовым, он не жадничал и, скорее всего, затрачивал больше средств, чем любой среднестатистический лаэр... Или, допустим, в разных регионах от особенностей местности зависит, от климатических условий?
  Почему-то вспомнилось о костре. В лесу понятно, как его разжигать - топлива полно, да и то, как Орис показал складывать поленья - он хорошо запомнил, только вот в степи было по-другому... Хорошо, что Руслан подсказал и показал, как следует поступить. Ренальд с благодарностью вспомнил племянника Аслана и машинально поправил браслет, подаренный Русиком (не обратив внимания, что этот жест не остался незамеченным побледневшей девушкой). А в горах, наверное, тоже отлично от остального - там же вообще голые камни...
  Впрочем, наверное, конюхи знают, сколько нужно овса - Аслан запретил только к Тессе обращаться.
  А что еще? Сено... и, наверное, сколько раз лошадей нужно подковывать... Впрочем, если не знают простые конюхи, то Старший конюх, дядька Михай, наверняка знает. Причем у него за столько лет службы лаэру, скорее всего, есть какая-то статистика наблюдений. И кстати, еще надо учесть - в стойле содержится лошадь, или снаряжена в поход? В поход-то, сено, наверное, с собой не берут, только овес...
   Обрадовавшись, что хоть часть на первый взгляд простой задачи решена, по крайней мере, есть к кому обратиться за начальными данными, Рени приободрился, и с удовольствием расправился со своим завтраком. Тем более сырники у Антиги, как всегда, получились замечательными, и просто таяли во рту.
  
  А вот Тесса, открывшая было рот, чтобы немедленно расспросить, откуда взялась эта вещица, болтающаяся у него на запястье, (обычно родовые амулеты носили только младшие в семье, и сейчас, насколько знала Тесса, таких было только двое - Руслан и его сестренка), и как она оказалась на ее Солнышке, теперь молча переводила взгляд с наложника на мужа, и не могла выдавить застрявшего в горле вопроса.
  Это могло, как ничего не значить - просто каким-то невероятным образом, один из родственников Аслана давал парню покровительство своей семьи. Или значить очень многое... но тогда, кто? Девочек варвары на сторону не отдавали, исключением был лишь союз Правителя Энейлиса (тогда еще бывшего лаэром) с будущей матерью Аслана. Но и то, было, скорее всего, продиктовано политическими соображениями сопредельных территорий, несмотря на то, что родители Аслана по-настоящему полюбили друг друга. Варвары слишком ревностно относятся к своим женщинам.
   Остается только Руслан... Или Аслан ведет какую-то игру? И если это браслет Руслана... что Аслан пообещал племяннику? Не мог же он разрешить Русу воспользоваться своим рабом-наложником? Нет!
  Да и Рени не выглядел подавленным... Еще ничего не знает, не понимает, или Аслан ему как-то преподнес, что Рени смирился с неизбежным?
  Мысли девушки лихорадочно роились в голове, словно дикие потревоженные пчелы, вариантов было много - один абсурднее другого, а сердце сжималось от леденящего ужаса, что, отпустив свое сокровище, она могла его больше не увидеть...
  Надо успокоиться... Хорошо, что Аслан привез Солнышко обратно... сейчас это главное... Но, черт возьми, он же обещал одеть Рени каршифф!!!
  
  - Тесс... - испуганно вскочил Ренальд из-за стола. - Что с тобой? Ты вся белая...
  - Налей воды! - рявкнул Аслан, бросаясь к жене, судорожно оттягивающей воротник платья, не понимая, что это не легкая ткань ее душит, а паника потерять своего любимого мальчишку...
  - Тесса... вот, держи... - Ренальд исполнил приказание почти мгновенно, и лишь передав стакан Аслану, который поднес его к губам жены, заметил, как сильно дрожит его рука, в которую Тесса вцепилась сейчас с силой, совершенно не вяжущейся с ее внешним видом, словно она готовилась упасть в обморок...
  - Солнышко... - потянулась девушка к его лицу.
  Рени накрыл ее ладонь второй рукой и прижался щекой, с беспокойством заглядывая в расширенные глаза любимой:
  - Тесс, я здесь, ну что ты?
  - Ну что с тобой, девочка моя? - обнял ее Аслан, не рискуя отрывать от наложника, смутно начиная догадываться, что явилось причиной ее состояния.
  - Красивый браслет... - тихо прошептала Тесса, не понимая, как же она его раньше не заметила, хотя в ванной Ренальд был под мыльной пеной, да и смотрела она не столько на его руки, сколько на другие части тела любимого мальчишки.
  Рени просиял:
  - Тебе нравится? Мне тоже!
  - Мне твой нравился больше, - криво улыбнулась Тесса, и Аслан опустил глаза.
  Рени же, не поняв сарказма, продолжил огорченно:
  - Тесс, там все менялись на память, и я... тебе, правда, мой нравился больше? Ты не переживай, я себе еще сделаю. Смотри, зато этот блестит! - выдал парень с детской непосредственностью, пытаясь утешить ее, и бесхитростно поднося свою руку к лицу любимой хозяйки, которая едва удержалась от того, чтобы не отшатнуться от изящной красивой вещицы с тускло поблескивающими золотыми брелоками, как от ядовитой змеи.
  - Тебе хочется блестящую игрушку? - спросила девушка, с нескрываемой грустью в голосе, ласково взъерошив влажные волосы Ренальда.
  - Да нет, - смутился юноша, - просто он... оригинальный... Тесс, ты из-за браслета расстроилась? - запоздало догадался наложник. - Он не снимется, я пробовал... замок, наверное, заело... или я секрета не знаю...
  - Аслан?! - требовательно обернулась она к мужу...
  - Кхм... Рени, Котенок, оставь нас, пожалуйста, - попросил Аслан, осторожно отцепляя пальчики жены от руки наложника.
  - Иди, Солнышко, - кивнула Тесса, - голову просуши, надо идти на кухню, а то до вечера не управимся... Я скоро...
  
  Рени, не понял, что произошло, но на душе появилось какое-то тянущее чувство, что он серьезно огорчил любимую.
  Спорить с господами было неуместно, поэтому он послушно направился к двери, покусывая губы, и еще раз оглянулся уже выходя. Аслан прижал жену к груди и что-то ласково шептал ей в макушку...
  
  Едва за наложником закрылась дверь, Тесса отстранилась и выжидательно уставилась на мужа, старавшегося сохранить независимое выражение лица, но явно очень осторожно подбирающего слова для объяснения, и пока еще молчавшего.
  - Ты обещал! - обвинительно произнесла она.
  - Ну подожди, рыбка моя, не кипятись, - мягко начал Аслан. - Я не уследил... моя вина. Просто из головы вылетело, что Мелкого надо предупредить насчет подарков со смыслом... там действительно все менялись...
  - Ну не браслетами же! - припечатала Тесса.
  - Нет, конечно, - согласился Аслан... - но мне и в голову не могло прийти, что они удумают... Рен ничего не знает и даже не догадывается... Русик, паршивец, не растерялся... Но я ему уже все объяснил коротенько, - прервал Аслан возмущенный возглас жены, - просто сказал, чтобы он губы не раскатывал...
  - А каршифф?
  - Да все он видел, - досадливо кивнул лаэр, - но подарок Руса лишь предложение...
  - Сними его! - потребовала Тесса.
  - Звездочка моя... я подумал... а, может, оно и к лучшему, что так получилось? Кроме варваров, о значении этого браслета, никто не догадается, а то, что теперь Рени оказался под защитой семьи Вождя, и уже не по зубам кому-либо из них, даже удобно... - заискивающе улыбнулся Аслан, поясняя свое мнение.
  - Ну... ну не знаю... - неохотно согласилась Тесса с его доводами. - Он точно не снимается?
  - Можно постараться, да и вообще можно просто срезать, но зачем давать Рену лишний повод для размышлений? Еще снова накрутит себя, придумывая то, чего не случится...
  - Ты мне обещаешь?
  - Конечно, мой ангел, никуда и никому я не отдам твое Солнышко...
  - Наше, - машинально поправила Тесса, глубоко вздыхая от облегчения, буквально чувствуя, как опускает противный спазм, словно ледяная рука, держащая ее за горло, медленно разжимается...
  - Наше, конечно, наше, - поспешно согласился Аслан, так же незаметно переводя дух и успокаиваясь...
  Он себе и не представлял, насколько для Тессы важен мальчишка... Нет, знал, конечно, что она к нему по-настоящему не ровно дышит, но чтобы вот так, до приступа, перепугавшего и его... Ох, Рени...
  
  - Мне надо идти, - поднялась Тесса из-за стола.
  Аслан подал руку и тут же, подхватив любимую, прижал ее к груди.
  - Аслан... - Тесса обняла его за талию и замерла, повторив: - Мне надо идти...
  - Иди, - не пошевелился лаэр.
  - Отпустишь?
  - Уку...
  - Как же я пойду? - улыбнулась Тесса, наслаждаясь покоем и умиротворением в сильных руках своей половинки.
  Аслан, поняв, что, в самом деле, они так и будут стоять, если он не отпустит (потому что Тесса пока и не думала убирать ручки с его талии, тихонько поглаживая его поясницу и пробуждая в своем варваре самые разнообразные желания, вплоть до того, чтобы отодвинуть ее занятие по приготовлению кмеля на часик), то никуда она уже не пойдет... Идея была очень соблазнительной, но ее ждут Рени и Дерек... да и самому надо пообщаться с Инваром...
  С сожалением отпустив девушку, он взял ладонями ее лицо, внимательно вглядываясь в ее глаза, чтобы уловить хоть малейшие отголоски тревоги:
  - Ты точно хорошо себя чувствуешь?
  - Да, - кивнула Тесса, улыбнувшись. - Когда ты рядом, мне ничего не страшно...
  - Я тебя люблю, мое сокровище... - склонился Аслан, накрывая губами ее ротик, не дожидаясь, пока она произнесет в ответ "люблю"... Он это и так знал...
  
  
  5.
  
  
  К кухне Тесса с Ренальдом подошли, почти не опоздав.
  Дерек с Мартином сидели на ступеньках, о чем-то тихо переговариваясь. Фелиска, которая перед этим сновала туда-сюда, срочно выдумав какие-то неотложные дела (и проходя мимо рассевшихся на ее пути парней, словно невзначай, задевала Мартина крутым бедром, отчего Дерек кусал губы, чтобы не заржать, а Мартин немного смущался такой явной демонстрации благосклонности шустрой помощницы кухарки, но довольно улыбался), теперь уже и вовсе пристроилась рядом, играя с Барсом, прибежавшим вслед за Дереком, в надежде чем-то поживиться. Брать себя на руки гордый кот не позволял, впрочем Фелиску это не огорчало. Она, словно нарочно, склонилась к коту так, шевеля перед ним сорванной веточкой, что светлая блузка с глубоким декольте провокационно оттопыривалась, выставляя на обозрение упругие девичьи прелести, не прикрытые наброшенной на плечи легкой шалью.
  - Госпожа Тесса! - оба парня проворно вскочили.
   Фелиска медленно выпрямилась, явно досадуя, что Рени мог увидеть ее только "с тыла", и мило улыбнулась:
  - Госпожа Тесса, пойдемте! Я могу помочь! - шустро стрельнула она глазками в сторону Ренальда, потеряв интерес к Мартину. - Там уже все готово! Рени! Ой! Господин Ренальд... Вам же переодеться надо, я покажу, где передники...
   Рени, для которого в присутствии Тессы, другие девушки словно и не существовали, даже не обратил внимание на предупредительность Фелиски.
  Зато Тесса сразу поняла, что помимо Дерека за ней и Рени будет наблюдать еще одна пара глаз, и хоть они с любимым мальчишкой уже приглушили немного свой порыв нежности от разлуки, ей вовсе не хотелось, чтобы эта жучка вертелась рядом, отвлекая внимание Рени от процесса изготовления кмеля. (Это Тесса себя мысленно так утешила, испугавшись, что просто-напросто, приревновала Солнышко к нахальной девчонке).
  А, кроме того, от нее не укрылось, как сник Мартин, старающийся не подать вида, насколько его задело это "предательство", едва у Фелиски появился второй объект ее необоснованных притязаний.
  - Спасибо, милочка, - Тесса постаралась, чтобы в ее голосе не прозвучало раздражение, - я хорошо ориентируюсь в кухне. К тому же у меня двое прекрасных помощников. Можешь пока быть свободна. Далеко не уходи, понадобишься - позову. И оделась бы ты потеплее, не лето ведь на дворе...
  - Хорошо... - выжидательная улыбка сползла с хорошенького лица Фелиски, и девчонка обиженно надула губы.
  - Не расстраивайся, - съехидничал Мартин. - Ты потом сможешь котлы помыть.
  Парень был уязвлен, и злился сейчас и на неверную подружку, и на "нежного мальчика", которого принесла нелегкая. Ни он, ни Дерек, не ожидали, что Тесса придет с Рени. А вот Тессу просто был готов сейчас расцеловать за то, что она поставила девку на место.
  
  Тесса и Рени с Дереком скрылись в дверях, и Мартин развернулся, поманив за собой кота:
  - Ладно, я тоже пойду...
  - Мааартиии... - заискивающе захлопала ресницами Фелиска, сообразив, наконец, что нечаянно обидела милого дружка, и сейчас просто останется здесь одна. - Ну ты-то куда?
  - В казарму, - бросил через плечо парень.
  - Ну, Мартин! - Фелиска проворно догнала сына коменданта и, забежав вперед, остановилась, вынуждая притормозить и его, положила ладошку на грудь парня, поцарапал пуговку на его рубахе под распахнутой курткой.
  Мартин снисходительно проследил за ее незамысловатым способом обольщения, теперь явно наслаждаясь ситуацией и не спеша прощать "изменщицу".
  - Ну Мартин же! Хочешь я тебя поцелую? - поднялась Фелиска на цыпочки. Хозяйский наложник, конечно, лакомый кусочек, но вот поссориться с темненьким красавчиком, все-таки питающем к ней слабость, девушке не хотелось. Остальные бойцы считали ее пигалицей, и никаких серьезных отношений, кроме глупых шуточек, от них не дождаться.
  - Не подлизывайся, - аккуратно, чуть ли не брезгливо, отвел Мартин ее ладонь от своей груди.
  - Я и не подлизываюсь! - оскорбилась Фелиска, гордо вскинув голову, отворачиваясь, отчего ее коса, выглядывающая из-под накрахмаленного белого чепчика, взметнулась злой змеюкой, едва не хлестнув парня по лицу. Благо, что реакция у Мартина была отменная, и он увернулся.
  - Фелис...
  Девушка упрямо поджала губы, ожидая продолжения.
  - Фелисочка... - вкрадчиво прошептал Мартин, осторожно обнимая ее сзади.
  Фелиска дернула плечиком, старательно сохраняя на лице обиженное выражение, но втайне уже ликуя, и понимая, что слишком заигрываться в недотрогу не стоит - Мартин, конечно, часто приходит к кухне, но ему и в казарме весело - долго упрашивать не будет. Уже проходили... Потом самой пришлось два дня подряд под разными предлогами отсвечивать на площадке для тренировок бойцов, привлекая к себе внимание парня, чтобы он соизволил подойти. Да и увольнительная у Мартина на днях, и как раз совпадает с Саушем. А тот еще кобель, может снова утащить парня по девкам. Нечего Мартину в городе искать чужих ласк.
  Фелиска глубоко вздохнула и, словно нехотя, развернулась и уткнулась ему в плечо, пряча на лице радостную улыбку.
  - Фелис, - Мартин прижался губами где-то за ухом, вдыхая аромат свежей выпечки, который неизменно присутствовал во вкусе ее кожи, будя самые странные аппетиты и желания, опалив своим дыханием белую шейку девчонки, и Фелиска зажмурилась от удовольствия. Чуть склонила голову набок, позволяя продолжить, и жалея, что еще не стемнело, и целоваться в губы, стоя посреди двора перед кухней - слишком вызывающе. А до вечера ох как далеко...
  - Ладно... я не сержусь... останешься?
  - Если поцелуешь, - тут же сориентировался юноша.
  - А вдруг кто увидит? - отстранившись, засомневалась помощница кухарки.
  - Да нет никого, - отмахнулся Мартин, подхватывая подругу за талию и привлекая ближе.
  - Нет, Мартин... не надо, - вяло запротестовала девушка, не слишком-то рьяно пытаясь вырваться из сильных рук, только лишь будоража собственнические инстинкты, свойственные всем мужчинам.
   Надо ли уточнять, что "победа" осталась за Мартином...
  
  Только вот получая заслуженную награду, оба увлеклись, забыв, что они не в каком-нибудь укромном местечке Замкового парка, и были захвачены врасплох.
  - Мартин! - окрик разгневанной комендантши подействовал не хуже ведра ледяной воды.
  Фелиска испуганно ойкнула и, отскочив от парня (проворно отдернувшего ладони, оглаживающие ее филейную часть), прикрылась передником, стыдливо зардевшись. Барс, не долго думая, быстренько ретировался в ближайшие кусты, чтобы и ему за что-нибудь не попало - хозяина-то рядом нет, и вкусненького, видимо, не дождаться.
  - Совсем совесть потеряли, бесстыдники! - припечатала рассерженная Марта. - Ты что здесь забыл? Не наелся? Или за "десертом" пришел?!
  - Ну, мам, перестань, - досадливо сморщился парень. - Чё такого-то?
  - Нет! И он еще спрашивает?! - возмутилась комендантша. - Ты свободен?
  - Да! - самодовольно заявил Мартин, радуясь, что сейчас его не могут упрекнуть в бездеятельничействе.
  - Отлично! Пойдем-ка со мной, поможешь мне кое-что передвинуть в амбаре. Я как раз хотела Инвара просить, чтобы он мне выделил человечка на пару часиков.
  - Не-е, ма, ты не поняла! Я сегодня свободен от внеочередных нарядов.
  - Да что ты? - притворно изумилась комендантша, уперев руки в бока.
  - Да! Распоряжение лаэра - все, кто с ним был вчера - на сутки освобождены. Ты же не будешь оспаривать приказы нашего господина? - поддел парень.
  Марта нахмурилась, понимая, что естественно, не будет, но тут же ухмыльнулась, сменив тон:
  - Сынок, пойдем-ка со мной, я тебя, как мать, прошу о помощи.
  У Мартина вытянулось лицо - вот ведь женщины! Знает, на что давить...
   Теперь, конечно, не откажешь и не покапризничаешь - бесполезно. Мать злится из-за Фелиски и запросто может нажаловаться отцу, представив все не так, как было на самом деле. А вот испытывать на себе раздражение коменданта, не делающего поблажек никому из подчиненных, вовсе не хотелось. Да и слишком хорошо усвоил на собственной шкуре предыдущий урок, о том, что нельзя подводить родителей...
  - Ладно, пошли, - обреченно вздохнул он, и, обернувшись к Фелиске, скромно замеревшей в сторонке, шепнул одними губами: "До вечера!".
  
  - Девушка должна иметь гордость, - вроде бы ни к кому не обращаясь, но все-таки достаточно громко для того, чтобы помощница кухарки хорошо расслышала, произнесла Марта, удовлетворенно разворачиваясь вслед за понуро бредущим в сторону амбара сыном. - Одни мужики кругом! Увидят, что легкодоступна - очередь выстроится. Хочешь в этой очереди стоять?
  - Ну, мам! - недовольно огрызнулся Мартин.
  - Что, "мам"?! Бестолочи малолетние!
   Фелиска, опустив голову, кусала губы. Мартин обернулся, желая как-то сгладить неприятный осадок, но Марта дернула его за руку:
  - Иди-иди! А она пусть подумает! Ладно, у тебя весь ум в штаны перетек - молодой еще, а девка сызмальства, всегда должна о своей репутации помнить... Шагай, давай...
  
  ***
  
  Показав парням, как колоть засахаренный мед, Тесса пока занялась отмериванием орехов и сухофруктов для будущих порций. Орехи уже были поколоты, а вот сухофрукты предстояло еще измельчить.
  Рени и Дерек довольно быстро справились со своей задачей, и Тесса порадовалась, что доверила это нехитрое задание, требующее некоторых физических усилий, мужчинам.
  Несколько часов прошли довольно весело и очень плодотворно - почти все уже было готово - традиционный кмель уже застывал на огромных столах между слоями бересты, ожидая окончательной обработки - нарезки на пластины и обертывания тонкой вощеной бумагой...
  Дерек подтрунивал над Рени, уличая его в том, что он не знает некоторых элементарных вещей, которые известны даже простому воину. Тесса твердо стояла на защите своего Солнышка, ловко парируя беззлобные выпады со стороны взрослого парня, но, несмотря на это, в кухне царила веселая дружелюбная атмосфера.
  Дерек высказал сомнения, что Рени смог бы хоть что-то приготовить в полевых условиях, и юноша, огорченно посопев, принимая справедливость слов Меченого, пообещал, что выпросит у Антиги поварскую книгу. На это заявление уже и Тесса, и Дерек закатились в смехе, представив наложника над котлом полевой кухни, с книгой сложных рецептов в руках (по которым кухарка готовила блюда только для праздничного стола господ).
  - Рен, а из чего ты будешь готовить по книге, если у тебя в наличии всего лишь вода из родника, соль, крупа, вяленое мясо и лук?
  - Эээ... - замялся Рени, смешно сморщившись. - Слушай, Дерек, а лук обязательно?
  Лук, особенно вареный Ренальд не любил почти так же сильно, как и молоко с пенками.
  - Солнышко, - Дереку почему-то нравилось иногда называть наложника так, как произносила это Тесса, правда получалось немного издевательски, отчего щеки юноши окрашивал легкий румянец, забавляющий парня со шрамами. - Это обязательно! Лук и чеснок - натуральные продукты, препятствующие одному очччень неприятному недугу, от которого выпадают зубы...
  - Я не идиот, и в книгах об этом тоже пишут, просто, ну не вкусно же... - насупился Рени, и перевел взгляд на Тессу, но девушка только кивнула, подтверждая правоту Меченого, о том, что столь нелюбимый им продукт, необходим.
  - Рени, тебе все-таки следует изучать не только тактику и стратегию, но и знать некоторые другие вещи... От самочувствия людей, которые исполняют приказы командиров - зависит очень многое, и, каким бы не был умным и правильным твой план, который должен привести к победе, трудно его воплотить, если у тебя прихватило живот, например... Аслан был прав. Конечно, люди взрослые и не будут нарочно искать себе дополнительные проблемы, но если ты, как командир, не прислушаешься к совету разведчиков, и выберешь неудачное место для расположения лагеря... к примеру, на болоте, где негде взять питьевой воды, и даже прокипятив, она непригодна будет для приготовления пищи, не жди, что твои солдаты будут помнить только о том, что надо выполнить приказ, а, извини за грубый пример, не о том, как бы не обделаться на поле брани...
  - Фууу... Скажешь тоже! - фыркнул Ренальд, покраснев.
  - Не "фу", Мелкий, так и есть, - кивнул Дерек, с серьезным выражением лица: - Хотя, конечно, если в этом и состоял твой план, чтобы деморализовать врага убийственными запахами... - не выдержал парень, расхохотавшись.
  - Дерек!!! Заткнись, прошу! - взмолилась Тесса, досадуя, что сама подкинула тему. - Все, хватит! Нашел место, не на кухне же!
  - Извини... те, моя госпожа, - немного смутился Меченый, опомнившись, что и впрямь, не в казарме. - Ну, что, котлы с шоколадом ставить уже?
  - Да, вот этот - сюда, - указала Тесса. - А вон тот - на дальнюю конфорку. Теперь самое главное растопить так, чтобы ничего не пригорело. Рени, возьми вот эту лопатку, она удобнее, - распорядилась Тесса, кивнув наложнику на деревянную лопатку с длинной ручкой.
  Пока Дерек исполнял поручение, Тесса отмерила масло и сахар и молоко, которые следовало добавить к горькому пока еще шоколаду. Эта смесь будет еще в одном, отдельном котле - и это блюдо уже не стратегический запас, а лакомство - и солдатам гарнизона, и еще для одного мероприятия...
  
  ***
  
  - Дерек, помоги мне, пожалуйста. Я забыла попросить Антигу, чтобы оставила...
  - Конечно! - с готовностью отозвался парень.
  - Тесс? - Рени вопросительно взглянул на девушку. - А я не нужен?
  - Нет, Солнышко, мне надо достать другие противни, разделенные на сектора. Он где-то на шкафу в кладовой. У тебя более ответственная задача - не забывай помешивать - иначе пригорит, и будет горчить.
  - Хорошо, - откликнулся юноша, светло улыбнувшись.
   И Тесса не смогла сдержать ответной теплой улыбки. Рени так трогательно и забавно смотрелся в переднике и в повязанной назад концами косынке, под которую убрал волосы, сосредоточенно помешивая начавшие плавиться комки шоколада в огромных котлах, в клубах пара и витающих приятных ароматах большой Замковой кухни...
   Дерек, которому досталась более тяжелая и грязная работа "в поваренках", давно уже скинул мокрую на спине и подмышками рубаху, и сейчас выглядел довольно соблазнительно, до неприличия напоминая Аслана, особенно со спины. Под блестящей от выступившей влаги смуглой кожей перекатывались сильные мышцы, и Тесса украдкой вздыхала, жалея, что все-таки не задержалась после завтрака - по Аслану она успела соскучиться не меньше, чем по своему Солнышку... но у мужа тоже есть обязанности...
   Дерек сейчас оставался в одних штанах и светлой косынке, позаимствованной из запасов Антиги. Тесса, правда, в шутку предложила стандартный поварской чепчик (которых у аккуратной кухарки было в избытке, чтобы всегда выглядеть опрятно), но Дерек возмутился, что ему одного переодевания "в бабу" хватило и в доме модистки, невольно напомнив Тессе об их небольшом приключении.
  Впрочем, она и сама предпочла косынку, завязав длинные концы на лбу и убрав их, отчего совершенно перестала выглядеть хозяйкой этого Замка-крепости, и смахивала теперь на простую служанку в своем легком хлопковом платье и кружевном переднике, оставленным ей Антигой. Добрая кухарка специально берегла его для жены лаэра, не брезгующей время от времени появляться в кухне и приготовить что-нибудь собственноручно...
  
  ***
  
  Маленькие противни, в которые Тесса собиралась разливать горячий шоколад, предназначались для сладких плиток детям.
  Как жена лэра, девушка занималась благотворительностью. И это не было данью традиции. К Аслану обращались многие страждущие помощи, и обычно он решал подобные вопросы со вспоможением средствами, приезжая в город. Тесса поддерживала лишь один приют для детей-сирот, отцы которых погибли, исполняя свой воинский долг.
  По разным причинам детки попадали туда - у кого-то больше вообще не было родни, у кого-то новому мужу матери не нужны были "лишние рты", но благодаря жене лаэра здешних земель, эти дети жили, пожалуй, лучше, чем некоторые их ровесники, получая уход, начальное образование и обязательное обучение ремеслу, которое им потом могло бы пригодиться в будущем.
  Приют был за городом в старинной уютной обители, терпимой к тому, что дети рождались у людей с разной верой - и это было главным условием поддержки главы обители - не навязывать воспитанникам свои обычаи, пока они не подросли, чтобы принять осознанное решение....
  Большое здание пансионата, располагалось рядом с озером, окружено чудесной светлой рощей, с разбитыми на территории цветочными клумбами вдоль выложенных каменными плитками широких дорожек, с зелеными лужайками, по которым не запрещалось бегать, и посередине - старый храм, прославляющий Всевидящих...
   Тесса любила там бывать, хотя и не злоупотребляла визитами.
  Дети слишком быстро привязываются и, несмотря на хорошее содержание и довольный, ухоженный вид, видеть в их глазенках ожидание чуда, что их заберут в семью, было слишком больно, а ведь она общалась с ними всего-то чуть больше года, переехав из отчего дома в дом мужа. У Тессы были собственные проблемы - она не могла забыть о пророчестве, обещавшем ей потерю первенца, и, глядя на чужих детишек, что-то переворачивалось в душе девушки. Каждый раз, возвращаясь домой, она утирала непрошеные слезы, несмотря на теплое светлое ощущение оставшееся от посещения благодатного места. Аслан даже хотел запретить ей эти визиты, благо средства на содержание он выделял сам, и предлагал ей взять "под крылышко" какой-нибудь другой приют или лечебницу, если уж так хочется заниматься благотворительностью, но Тесса пока не соглашалась, словно пытаясь выпросить себе снисхождение у Неба, терзая себя общением с детишками, хотя могла бы и просто встретиться с Настоятелями и Жрецами, не заходя к воспитанникам...
  В преддверии Осеннего дня Благодарности Всевидящим стоило в очередной раз посетить сирот. Именно для них, помимо увесистого мешочка с деньгами, и следовало приготовить сладкие гостинцы. Шоколад был слишком дорогим удовольствием для подобных заведений, его и в полноценных-то семьях не часто покупали, балуя своих чадушек.
  К слову сказать, приютов в государстве Энейлис было множество. Правитель позаботился об издании Указа, обязывающего пресекать бездомность и попрошайничество среди детей и подростков, дабы не плодить будущих бандитов, ведь дети имеют свойство очень быстро вырастать и принимать законы улиц. К сожалению, повсеместно криминал искоренить не удалось еще ни одному из Правителей, но вот такого серьезного подхода, а вовсе не номинального отношения к ущемленным элементам общества, пожалуй, не было не только ни у кого из лаэров, но и у представителей власти на местах в глубине страны.
  
  Подставив высокий табурет, Тесса забралась на него и пошарила по полке. В кладовой было сумрачно. Сквозь узкое окошко под потолком и дверной проем, который сейчас загораживали широкие плечи Дерека, света проникало недостаточно. Надо было принести фонарь, но Тесса не сообразила, что он может понадобиться днем. Девушка примерно помнила, откуда Антига в прошлый раз доставала протвишки, но сейчас она их пока нащупать рукой не могла.
  - Дерек, подойди, прими, пожалуйста, это барахло, может быть, там дальше, у стены...
  - Тесс, давай я посмотрю... - произнес парень, - Я же выше ростом...
  - Ты не знаешь, что именно я ищу, - покачала головой Тесса, отметив, что наедине Дерек все же называет ее на "ты", но, не собираясь поправлять его. - На вот, держи эти миски... аккуратно! - воскликнула она, чуть не уронив.
  - Я держу, не волнуйся, - улыбнулся Меченый, ловко принимая разнокалиберные медные миски и плошки, не слишком хорошо подходившие друг другу, поэтому чуть не разъехавшиеся в руках у девушки, и поставил их на пол.
  - А! Кажется, нашла! - Тесса приподнялась на цыпочки, ухватив рукой за краешек. Дерек машинально остался рядом, подстраховать, за что и поплатился.
   Тесса нечаянно, выдвигая их из дальнего угла, зацепила емкость с мукой, и она полетела вниз, осыпав стоявшего рядом парня. Девушка пыталась перехватить бадейку, но промахнулась и чуть не слетела с табурета. Однако Дерек ее поймал, крепко прижав к себе, и успев еще уклониться от чиркнувшей по плечу полупустой бадейки...
  - Ой!
  Зрачки Тессы испуганно расширились от неожиданности. Дерек же, оказавшись так близко к ее лицу, истолковал ее испуг по-своему (отчасти это и было правдой - его шрамы на щеке, припорошенные мукой, выглядели сейчас, в полумраке кладовой, ужасающе). Только вот сил заставить себя разжать нескромные объятия (чуть ниже талии госпожи) не было, и он прикрыл глаза, понимая, что такого момента уже не будет - не может же она, в самом деле, не замечать его уродства...
  Тесса сорвала со своей головы косынку и осторожно стерла белый след, чувствуя, как парень напряжен.
  - Дерек, извини, я не нарочно, - прошептала она, не надеясь на легкую ткань и стирая остатки муки уже ладошкой. - Тебе больно?
  - Что? - не понял Меченый, решив, что он ослышался, никак не в силах понять, за что его недоступная любовь извиняется.
  - Я не нарочно... - жалобно пролепетала Тесса, не понимая, отчего так заполошенно забилось сердечко, и совершенно не реагируя пока что на не слишком уважительное отношение к своей персоне. - Тебе не больно, если я прикасаюсь?
  - Нет, что ты... я почти не чувствую эту щеку... Жутко, да? - горько усмехнулся он, заворожено глядя на ее губы... как бы он хотел очутиться на той улице, где украл ее поцелуй...
  - Какой же ты глупый... - Тесса обняла его лицо ладонями, заставляя взглянуть себе в глаза. - Дерек, я тебе не устану повторять - не думай об этом, прошу тебя! У тебя нет никакого изъяна внутри, в душе - это главное... по крайней мере - ни для меня, ни для Аслана - нет, если для тебя это что-то значит...
  - Тесс... - Дерек замолчал, не решаясь спросить, но этот вопрос был третьим из самых главных, на которые он хотел бы знать ответы... "если что-то значит?" Конечно, значит, и очень многое... только вот на первый вопрос он боялся получить категоричное "нет", поэтому и не посмел задать именно его.
  - Ответь честно, ты меня не ненавидишь за Аслана? За то, что он...
  - Нет! - перебила хозяйка Замка твердо. - Ты и я - мы разные стороны жизни моего варвара, Дерек, и не забивай этим голову. Я знаю о его особенностях, и принимаю его таким, какой он есть...
  Дерек шумно выдохнул, только что поняв, что не дышал, ожидая ответа.
  - И я всегда на твоей стороне... что бы ты не решил... - добавила девушка, но голос предательски дрогнул.
  А вот здесь она покривила душой. Тесса смогла бы понять парня, но вот почему-то все протестовало против того, чтобы Аслан добился его взаимности, хотя искренне сочувствовала мужу... В ее представлении, тем, от кого Аслан должен был терять самоконтроль, должен быть Рени, это значительно укрепило бы и без того прочную уже позицию статуса юноши в их семье, а вот Дерек... Ну никак он не подходит на роль ведомого, а представить Аслана, подчиняющегося кому-то и вообще немыслимо...
  Дерек, очевидно, почувствовал долю фальши в ее словах и тяжело вздохнул:
  - Хорошая ты, Тесса... добрая слишком...
  - Нет, это не так, ты же знаешь, я умею быть разной...
  - Значит, только я достоин твоего снисхождения? - грустно усмехнулся Дерек.
  - Прости... - прошептала Тесса, прижимаясь лбом к его лбу, - прости...
  - Не извиняйся, главное, что пока я тебе не противен... - так же тихо прошептал он, наслаждаясь этими минутами неподвижности, не расцепляя отчаянных объятий, мужественно терпя щекочущие пряди ее распустившихся из-за сорванной косынки волос, прикасающихся к его лицу, шее и голым плечам, пытаясь запомнить это мгновение, ее запах, дразнящий обоняние, чувствуя, как болезненно-радостное нечто распирает грудь, мешая нормально дышать, теплом ее тела, кажущегося таким хрупким и невесомым в его ручищах...
  
  Тесса опомнилась первой, испугавшись того, что и сама почувствовала волнение, почти такое же, как охватило ее тогда, на улице, где пришлось спасаться бегством от банды распоясовшихся придурков... Это было совершенно ни к чему - в ее жизни хватало мужчин, а привязываться еще к кому-то, или привязывать к себе, зная, что ничего не сможет ему дать - это было бы жестоко...
  - Дерек, - медленно выпрямилась она, - отпусти, пожалуйста...
  - Д-да... прошу прощения за мою... дерзость, госпожа Тесса, - парень неохотно отнял руки, пряча их за спину, с мрачным удовлетворением, заметив, что и девушка, судорожно поправляющая смятое платье, чтобы скрыть смущение, выбита из колеи.
  - Дерек! - укоризненно произнесла она, резко вскинув голову. - Не выдумывай того, чего нет! И я не стану тебя гнобить за эту "дерзость"... только, пожалуйста, не подлавливай меня так больше, это ведь не то, чего бы ты хотел, я права?
  - Вы абсолютно правы, моя госпожа, - согласился он, подав ей руку, чтобы девушка могла опереться, спрыгивая с табурета. - Прости, Тесс, я слишком размечтался...
  - Все, забыли! - кивнула Тесса, вновь повязывая косынку. - Вот и Фелиске работа нашлась. Надо сказать, чтобы подмела тут. Возьми протвишки, пойдем...
  
  ***
  
  - Что вы так долго? - встретил их Ренальд вопросом.
  - Еле отыскали, - предъявил Дерек предмет обсуждения на обозрение наложнику.
  - Ух ты! Тесс, а почему мы сразу в них не разливали - так ведь удобнее?
  - Солнышко - их мало, тогда нам пришлось бы заниматься кмелем еще пару дней, а так, то, что уже готово, просто порежем на пластины. А эти протвишки - смотри, там рифленое дно - просто красивенькие будут, хоть и незначительно отличаются, но все-таки подарочный вариант.
  - Это для приюта, да?
  - Да, Рени, - кивнула Тесса. - А как у тебя тут дела обстоят?
  - Почти растопился, - он заглянул в ближайший котел, - да, сейчас уже готово, - довольно отчитался Ренальд.
  - Отлично, значит, осталось только залить, и вот еще сладкий шоколад для приюта приготовить, - Тесса обернулась к Дереку, поочередно проинспектировавшему оставленные на наложника котлы. - Поставь, пожалуйста, вот этот еще, я сейчас только молоко, масло и сахар добавлю.
  - Конечно, - кивнул Дерек. - А эти уже снимать?
  - Нет, подожди, сейчас заливать будем, только вот этот маленький приготовим, чтобы время не терять. Рени пока за ним присмотрит, а мы с тобой разольем...
  - Хорошо...
  
  ***
  
  Собиравшегося зайти на кухню перед обедом лаэра приветствовал радостный голос Рени, выскочившего на крыльцо:
  - Аслан! А мы пока освободились!
   - Мелкий... ну, что, все запомнил? Или ты только по книгам учиться можешь? - не удержался от легкого поддразнивания Аслан.
  - Да, запомнил! Осталось еще на несколько порций, а потом только порезать и бумагой обернуть. Мы после обеда пойдем, когда ребята поедят... Тесса сейчас выйдет.
  - Хорошо... - улыбнулся лаэр. - Тебе попробовать-то дали?
  - А то! Вкуссснооо...
  - Сладкоежка, - ухмыльнулся варвар. - И обедать теперь, наверное, не хочешь, напробовался?
  - Не хочу, - вздохнул Рени, скуксившись, - но придется. Я Тессе обещал...
  - Молодец! Мужчина всегда держит свое слово, даже в таких мелочах, - согласно кивнул Аслан, любуясь раскрасневшимся от жары парнем. - Ну, где там Тесса-то?
  Дверь кухни хлопнула, и лаэр вскинулся, но это была лишь Фелиска, исполнявшая какое-то поручение, но зато следом за ней вышла Тесса.
  - Аслан! Ты освободился? - обрадовалась она мужу. - Пойдем домой?
  - Я за вами и пришел, - улыбнулся Аслан, обнимая подошедшую девушку...
  
  ***
  
  Время до ужина для занятых сладкими хлопотами Тессы и Рени вообще пролетело почти незаметно. Только не для Дерека, снова и снова переживающего те мгновения, пока они с Тессой были наедине, словно это было лишь минуту назад. И хотя в кухне все так же царило приподнятое настроение, он уже не подначивал Рени. Да и Антига пришла - пора было разогревать ужин, часть которого она приготовила заранее, предупрежденная, что плита будет занята. В обед всему гарнизону раздали хлеб с сыром и ветчиной, но поесть горячего вечером хотелось всем.
   Апогеем же его рассеянности стало то, что, разливая последнюю порцию (уже вдвоем с освободившимся Рени, только лишь под чутким руководством хозяйки Замка), чувствуя присутствие Тессы, как нарочно вставшей слишком близко, Меченый нечаянно влез рукой в шоколад, рассмешив и ничего не подозревающего Ренальда, и Антигу, заметившую его оплошность, и Тессу, не рассердившуюся, а посоветовавшую ему облизать сладкие пальцы, чтобы не пропадало добро.
  - Ладно, Дерек, теперь твоя помощь не нужна. Выражаю тебе огромную благодарность...
  - Не за что, - совершенно смутился парень, понимая, что дальше задерживаться здесь уже просто нет возможности, и поспешно сдернув одной рукой передник и косынку, и подхватив рубаху, выскочил за дверь.
  - Чего это он? - удивленно посмотрел вслед парню Рени.
  - Не знаю, - пожала плечами Тесса, от всей души сочувствуя Дереку. - Поди скажи, пожалуйста, Фелиске, пусть ему куртку отнесет... Впрочем, я сама скажу! - опомнилась девушка, прихватив свое Солнышко за рубаху. - И ты оденься, весь мокрый, не надо так на улицу выходить...
  - Не переживай, не простужусь, - улыбнулся Рени.
  - Котенок, не заставляй меня нервничать, и застегнись, пожалуйста. Я тоже сейчас выйду.
  - А это все так и останется? - кивнул Рени на заставленные приготовленным кмелем кухонные рабочие столы.
  - А это уже после того, как застынет, порежем и обернем. Завтра утром уже можно будет...
  Дерек вылетел из кухни, сразу же сбежал со ступенек, и лишь пройдя несколько шагов и почувствовав, как прохладный осенний воздух резко освежил затуманенную голову, постепенно начал приходить в себя... Да уж... Холодно ему не было, но рубаху он все же натянул, стараясь не запачкать шоколадом рукав. Одной рукой было неудобно проводить подобную манипуляцию, но он справился и теперь нарочно заставлял себя не торопиться, а полностью успокоиться и постараться выкинуть Тессу из головы (получалось плохо), чтобы прийти в казарму уже в нормальном состоянии.
  Машинально облизывая пальцы, перепачканные на удивление сладким и очень непривычным на вкус шоколадом (все-таки натуральный горький был хоть и не частым блюдом в рационе раба-воина, но все же более правильным), он попытался найти в этом занятии удовольствие, чувствуя себя ребенком, залезшим в банку с вареньем. И парень со шрамами совершенно не заметил, как в нескольких метрах от него сбился с шага, возвращавшийся от коменданта Аслан.
  Лаэру пришлось даже остановиться, проклиная это сероглазое недоразумение, скрывшееся за углом, и не подозревающее, что теперь вот идти неудобно, штаны того и гляди треснут... А пока он искренне пытался отдышаться и прийти в нормальное состояние, перестав судорожно стискивать зубы от нахлынувшего возбуждения, надеясь что лишних глаз в этой части крепости сейчас нет, и радуясь, что уже вечер и время ужина, поэтому сегодня он больше с этим, столь явно притягательным для него объектом, больше не встретится.
  
  ***
  
  Довольные, немного уставшие, но удовлетворенные от сознания, что справились с очень полезным делом, Тесса и Рени вернулись к себе.
  - Солнышко, помоги мне, у меня почему-то все руки липкие. Поддерни, пожалуйста, рукава, чтобы не намочить, - обратилась девушка к парню, едва они пришли домой. Антига что-то намывала под краном, и Тесса не стала ее беспокоить на кухне, рушив, что отмоет сладкие потеки и прилипшие крошки застывшего шоколада и у себя в комнате.
  - А зачем? - лукаво улыбнулся Ренальд, аккуратно взяв ее ладошку и поднеся к губам.
  Тесса, не сразу догадавшаяся о его намерениях, открыла было рот, чтобы пояснить, но тут же восхищенно замерла. Нежная ласка оказалась слишком чувственной - такой способ "мытья" сладких от шоколадной крошки рук, путем облизывания ее пальчиков, оказался весьма эротичным... И, кстати, хорошо, что рядом оказался стул, на краешек которого она и присела, чувствуя, что иначе опустится прямо на ковер.
  Глядя на хитрющую мордашку Рени, лукаво подглядывающего за ее реакцией, Тесса умилялась его сообразительности и некоторому коварству, которым он, кажется, заразился от нее самой. Впрочем, она нисколько не жалела, что парень раскрывался с этой стороны, пусть... Каждый раз что-то новенькое и здорово возбуждающее, по крайней мере, внизу ее живота уже не только "порхали бабочки", но и сладко пульсировало, заставляя замирать, сдерживая рвущиеся с приоткрытых губ вздохи, и плотнее сжимать бедра, да и потемневшие голубые радужки глаз Рени, пристроившегося рядышком на полу, говорили о том, что он совсем не прочь обойтись без ужина, то забавляясь с ее пальчиками, то возбуждая вполне себе ясные желания Тессы, лаская ее ладошку и запястья, продвигаясь к сгибу локтя (и неважно, что там шоколада не было и в помине) и снова возвращаясь к запястью и тонким пальчика любимой...
  
  Процесс настолько увлек обоих, что они не обратили внимания на чуть скрипнувшую распахнувшуюся дверь.
  И слегка опомнились, лишь услышав немного нервный смешок лаэра:
  - Мелкий, а у тебя диатеза не будет?
  - Ой! - Рени проворно подскочил, вспомнив, что пора ужинать, и под уже не сдерживаемый хохот Аслана, поспешил сбежать из комнаты.
  - Я помыться хотела... и вот... - поднялась немного смущенная Тесса.
  - Рыбка моя... - вздохнул Аслан, подхватывая жену на руки, - нам придется немножечко сдвинуть трапезу...
  Уже подуспокоившийся Аслан надеялся позвать своих Котяток на ужин, и что же?
  Прийти и увидеть - теперь уже снова Рени... Казалось он попал в заколдованный круг. Одна и та же ситуация повторялась в различных вариациях снова и снова.
  Мелкий и Тесса... и это выглядело так возбуждающе, что он чуть не простонал вслух, поправляя натянувшиеся спереди штаны: "О, Великие Духи... опять... Они, что, специально, что ли, сговорились, чтобы я из штанов от желания выпрыгивал?"
  - А он тебя хорошо разогрел, да, моя сладкая? - облизнул Аслан пальчик Тессы, которого только что касались губы и шаловливый язычок Солнышка, ловко перехватывая ее под попку и усаживая лицом к себе на колени.
  - Ты угадал, правда, я настроилась немножко на другое, - пробормотала Тесса, порывисто обнимая мужа и впиваясь губами в его губы, Аслан тут же перехватил ее язычок, яростно углубляя поцелуй. Тесса, приподнявшись, опустила руки, нащупывая шнуровку его штанов и давая возможность крайне возбужденному варвару задрать подол ее платья и добраться до влажных трусиков, которые он даже не приспустил, не желая терять времени, а просто отодвинул в сторону, освобождая доступ к сочащемуся лону своей девочки...
  - А-ах... - Тесса прогнулась от пронзившего ее острой вспышкой наслаждения этой мощи, этим страстным напором, отметающим напрочь все сомнения - так надо... И неважно, что лишь несколько минут назад она мечтала немного о другом - они, ее мужчины слишком разные, и Аслан умеет быть нежным, но сейчас он просто невменяем, и это сумасшествие мгновенно передалось и ей, отвечая его требованиям...
  Аслан подхватил ее под спинку, возвращая в прежнее положение, не дав уклониться, отстраниться, вжимаясь в нее всем телом, поймал следующий всхлип губами, и тут же принялся яростно вбиваться, радуясь, что она готова, а значит, он не причинит ей боли, понимая, что остановиться все равно сейчас не сможет... не заметив, что Тесса немного скривилась - только лишь расшнурованные штаны довольно чувствительно врезались жестким поясом в ягодицы, надо было бы их хоть чуть-чуть приспустить, да к тому же так было бы просто удобнее, но теперь уже поздно...
  Впрочем, всего через несколько минут Тесса уже забыла о небольшом дискомфорте, наоборот только оттеняющем и усиливающим острые ощущения, замирая от предвкушения скорой разрядки, слыша прерывистое дыхание мужа, чувствуя бешено скачущий у обоих пульс, с каким-то мазохистским упоением собирая с его шеи горьковато-соленые капли пота, и едва удерживаясь от того, чтобы вцепиться зубами в пульсирующую под языком жилку, предполагая, что сейчас он просто и не заметит, если она вцепится... И ее безумно заводило вот это какое-то животное желание оставить свою метку. Этот варвар - только ее! Сколько бы мужчин не оказалось на его счету - женщина только одна! И она будет для него такой, какой он ее хочет видеть - нежной кошечкой или разъяренной тигрицей - и пусть завидует те, кому никогда не доведется испытать такого...
  - Вот теперь нам обоим надо в душ... - прошептала Тесса, потеревшись щекой о плечо уже почти спокойно дышавшего Аслана.
  - Угу...
  Похоже, говорить он пока еще не мог, хорошо хоть, так и не расцепил удерживающих ее рук, а то бы она просто сползла на пол к ногам мужа растаявшей лужицей, практически обессиленная и опустошенная, высвободив накопившуюся после суточной разлуки жажду близости...
  - Пойдем? Там, наверное, Рени уже слюной захлебнулся, все равно же без нас кушать не будет...
  - Ооо, Мелкий... - досадливо пробормотал Аслан. - Котенок обломался... Извини, Тесс, но мне ты была нужнее...
  - Я уже догадалась, - фыркнула девушка, погладив Аслана по влажной спине под рубахой.
  - Еще и утешаешь? - хмыкнул он немного сконфуженно, склонившись, чтобы ласково поцеловать свою девочку в обнажившееся плечико. - Тесс, я тебя люблю...
  - Неужели ты думаешь, что я могу сомневаться, когда ты так доходчиво это доказываешь.
  - Ну, перестань! - рассмеялся Аслан. - Не всегда же ТАК получается... Я... ты в порядке? Я был немного груб...
  - В порядке, не переживай, я... О-ох... - Тесса попробовала резко встать, но по ногам потекло, неприятно холодя все еще разгоряченную кожу.
  - Что? - обеспокоено вскочил Аслан, подхватывая ее на руки, не удосуживаясь даже застегнуть штаны. - Больно, да? Я тебя отнесу... В душ или в кроватку? Хочешь, ужин сюда притащу?
  - Да нет! - Тесса задрыгала ногами, будто пытаясь высвободиться, но Аслан только крепче прижал ее к груди, и девушка расплываясь в радостной улыбке - приятно знать, что, опомнившись - ее состояние для Аслана на первом месте. - Ладно, так и быть, отнеси в душик... разрешаю... - милостиво согласилась Тесса, изобразив снисходительную гримасу, но, не выдержав, улыбнулась, сразу же растеряв все высокомерие...
  - Как скажешь, мое сокровище, все, что угодно, - облегченно рассмеялся Аслан. - Если хочешь, можешь даже забирать Котенка на всю ночь, если ты еще в состоянии...
  - Заберу, - посерьезнела Тесса. - Не хочу, чтобы Солнышко оставался сегодня один.
  - А я?! - притворно возмутился Аслан. - Меня ты не жалеешь...
  - Аслан, не прибедняйся - ты не можешь вызывать жалость, только восхищение и преклонение, - беззастенчиво польстила девушка. - И потом, почему-то мне кажется, что ты будешь сегодня дрыхнуть, как убитый... Или я плохо старалась? - приподняла бровь Тесса, вопросительно взглянув на мужа.
  - Пожалуй, ты права... - улыбнулся Аслан. - Претензий нет... спасибо тебе, Звездочка моя, что ты у меня такая...
  - Какая? - хитро улыбнулась жена, напрашиваясь на комплимент.
  - Самая лучшая на свете! - уверенно прошептал Аслан уже в губы, целуя теперь очень осторожно и нежно, словно на первом свидании...
  - Мррр...
  - Я же говорю - вы у меня оба - Котята, - рассмеялся Аслан, отстраняясь и опуская драгоценную ношу в ванну.
  - Ай! - взвизгнула Тесса. - Чулки... же... - горестно вздохнула он, поняв, что тонкая ткань на стопах безнадежно промокла от скопившихся капелек воды, оставшихся на дне ванны.
  - Прости... все равно уже на улицу не пойдешь, давай, сниму, - Аслан снова с готовностью задрал подол ее платья, отцепив легкий кружевной поясок, и аккуратно скатывая чулочек со стройной ножки.
  Тесса закусила губы, грациозно поставив ногу на край ванны, облегчая мужу задачу...
  Он склонился, тут же целуя ее в обнажившуюся полоску кожи на внутренней стороне бедра.
  - Фу, Аслан, там все липкое... - фыркнула Тесса, крепче цепляясь за его плечи... отголоски только что успокоившегося было желания, кажется, вознамерились вернуться...
  - Я и помыть могу... - вкрадчиво прошептал Аслан, продолжая продвижение вверх, а его теплая ладонь, уже ласкала колено.
  - Я знаю, на что ты способен, милый, - рассмеялась Тесса, сделав над собой усилие, и отпихнув его. - Выйди уже, пожалуйста, а то последует продолжение... Дай мне передышку... мне сейчас, правда, требуется.
  - Так значит, все-таки... - укоризненно покачал головой Аслан, тут же убирая ладони от ее ножек, чтобы не провоцировать.
  - Нет-нет, я в порядке, не переживай, просто, чтобы не доводить до состояния, когда придется и в самом деле отлеживаться...
  - Прости, Тесс, я не хотел... точнее, хотел... но... тьфу! Ну в общем, ты поняла?
  - Я тебя люблю, Аслан! - рассмеялась Тесса, указывая на дверь просиявшему мужу, безропотно подчинившемуся ее приказу. - Застегнись...
  Да и самому стоило бы по-быстрому принять душ перед ужином...
  "И, кажется, уже снова, холодный", - хмыкнул Аслан, заправляя полувозбужденное хозяйство в штаны и слегка затягивая шнуровку. Он хоть и господин у себя в Замке, но пугать Руту, которую возможно встретить в коридоре, ему не хотелось. Зачем смущать девушку, которая, кажется, все еще не слишком представляла себе все прелести близкого общения с мужчиной... Бедняга, Сауш...
  
  ***
  
  Ренальд и в самом деле уже скучающе сидел, грустно подперев щеки руками, гипнотизируя расставленные на столе закуски и горячие блюда, прикрытые высокими серебряными колпаками, чтобы еда не остывала. Рута повздыхала, что рано, наверное, накрыла на стол, раз господ еще нет, но Рени кивнул ей, что девушка может быть свободна.
  Перед Асланом было немного неловко - получается, он словно нарочно попадается господину на глаза все время домогаясь его жены... Как это расценивает лаэр?
  Рени грустно вздохнул - он ведь не нарочно! Но все равно так совпадает... Что делать, если все время хочется быть рядом с Тессой? Нет, конечно, и Аслан умеет заинтересовать, да и вообще общаться с остальными бойцами интересно и познавательно, но Тесса... Она - женщина, она особенная, рядом с ней невозможно оставаться равнодушным... особенно наедине...
  Рени еще раз вздохнул, но тут как раз распахнулась дверь, и вошли Аслан и Тесса.
  - Я же говорила тебе, что будет сидеть голодный! - упрекнула она мужа, сразу оценив обстановку.
  Аслан лишь хмыкнул.
  Девушка подошла к вскочившему было наложнику, знаком разрешив ему оставаться на месте, склонилась, целуя в щеку:
  - Извини, Солнышко, надеюсь, все еще не совсем остыло.
  Аслан подвинул Тессе стул, а затем специально обошел стол со стороны Ренальда, проходя, потрепав немного повеселевшего юношу по светлой макушке, и уселся во главе стола. Рени недоверчиво взглянул на довольного хозяина, подмигнувшего ему, и почувствовал, как настроение стремительно начало подниматься - Аслан не сердился, а наоборот, пребывал в превосходном настроении! Так может быть, Тесса сегодня сможет зайти перед сном...
  Аслан, словно угадав его мысли, рассмеялся:
  - Рени... Котенок, у тебя все на лице написано... Отпущу, не волнуйся... Только кушай, не торопись, не то подавишься...
  Наложник покраснел и склонился над тарелкой, кусая расплывающиеся в счастливой улыбке губы, досадуя лишь на горевшие уши.
  - Аслан, перестань! - шикнула Тесса. - Рени, не обращай внимания, приятного аппетита, Золотко...
  - Благодарю, - кивнул юноша. - И всем - приятного аппетита...
  К концу трапезы, закончившейся сегодня довольно быстро, благо для двоих из троих собравшихся был очевидный стимул поскорее остаться наедине, Аслан, заметивший, что Рени время от времени с интересом и явным желанием посматривает на шоколад, не выдержал:
  - Мелкий, ты точно побьешь все рекорды по обжорству сладким...
  Рени, которому во время ужина пришла в голову совершенно сумасшедшая идея, как можно применить стоящее перед ним лакомство и уже почти сформировалась в мозгу, как это все воплотить, чуть не уронил вилку.
  - Ладно, ладно, если уж ты всего за сутки настолько соскучился по таким маленьким радостям, можешь взять с собой, - разрешил лаэр.
  - Я не... да... можно? - смущаясь и сгорая от стыда перед Асланом, которому он точно ни за что не хотел признаться, для чего ему потребовалось столько шоколада, пробормотал Ренальд, надеясь, что все спишут на его любовь к этому лакомству.
  - Завтра погоняю подольше, - благодушно пообещал Аслан. - Лишь бы только и в самом деле чесаться не начал...
  - Не начну...
  - Ну и отлично, - усмехнулся Аслан. - Можете идти... Котяяятки... - иронично протянул он, понимая, что Рени мечтает поскорее сбежать, пока он не передумал забрать свою жену в супружескую спальню.
  - Спокойной ночи! - быстро сориентировался Ренальд, поднимаясь из-за стола, и старась как можно незаметней захватить нужную вазочку со стола.
  - Сладких сновидений, родной, - Тесса подошла к мужу и, обняв, поцеловала.
  - Особо не шалите... - напутствовал Аслан, и, не удержавшись, ласково похлопал ее по попке. - Если что, рыбка моя - приходи под крылышко...
  - Если что? - лукаво улыбнулась девушка.
  - Нуу... если соскучишься, или не сильно устанешь... - рассмеялся Аслан. - Ладно, идите уже, пока я в самом деле не передумал...
  - Люблю тебя! - просияла Тесса, поспешно направляясь к дверям, у которых в нетерпении застыл Ренальд.
   - И я, - вздохнул Аслан, наливая себе немного вина... - если бы не любил, кое-кто сейчас не шоколада бы получил, а плетей... "сладких снов"... эх... надо было бы себе хоть плитку оставить, - покачал головой Аслан, но Рени с вазочкой уже смылся. - Ладно, зато высплюсь, - утешил сам себя Аслан, поднимаясь из-за стола...
  
  ***
  
  Аслан и вправду довольно быстро уснул, немного утомленный длинным днем, начавшимся еще с расставания с Айдаром и внушения Руслану, а вот потом, словно кто-то подтолкнул, лаэр распахнул глаза, прислушался к мирной тишине в темноте ночи и перевернулся на другой бок.
  Только вот сон почему-то пропал напрочь. Мысли сами собой почему-то сосредоточились на том, что сладкая парочка, наверное, уже угомонилась и теперь можно просто потеснить их, укладываясь рядом на широкой кровати наложника. Почему-то без Тессы было слишком одиноко, а вот ночевать в комнате Рени, он даже как будто и привык...
  Аслан мужественно боролся с соблазном, укоряя себя за малодушие и то, что он уже взрослый и вполне себе может одну ночь поспать, ни к кому не прижимаясь... целых двадцать минут был горд собой, но потом просто вскочил, словно по тревоге, и решительно направился в спальню Рени.
  Стараясь не шуметь, Аслан приоткрыл дверь и замер на пороге, заворожено разглядывая весьма пикантную картину - в комнате было довольно светло - сумрак помещения разгоняли множество самых разнообразных, расставленных на поверхности мебели и на полу свечек, отодвигающих темноту, заставляющих ее причудливо искажаться в колебании дрожащего теплого пламени... В прогревшемся воздухе витали дразнящие медвяные ароматы расплавленного воска и горячего шоколада, и ни с чем не сравнимый, едва уловимый мускусный запах секса...
  Полностью обнаженная Тесса расслабленно лежала на животе, с ног до самой шеи измазанная растаявшим шоколадом... на лопатке было немного пошловато схематично нарисовано сердечко, проткнутое стрелой... Рядом стояла менажница, перемазанная шоколадом и чем-то еще, и кисточка...
  По счастливой улыбке Тессы, блуждающей по ее припухшим от поцелуев губам, по ее чуть дрожавшим прикрытым ресницам, по ее размеренному дыханию, едва ли не мурлыкающей от получаемого удовольствия, было понятно, что девушка на верху блаженства...
  "Вот паршивец!" - восхищено прошептал Аслан, поняв, для чего Мелкому понадобился шоколад в таком количестве... Ему самому и в голову бы не могло прийти ублажать любимую девочку подобным образом, проявив массу изобретательности для вот таких вот шоколадных процедур...
  Сам же Рени, так же совершенно нагой, нависнув над Тессой, сейчас медленно, с явным наслаждением смакуя, слизывал теперь этот дразняще сладкий слой с кожи любимой, тщательно проводя языком по ложбинке спины, поднимаясь все выше и выше, чуть задерживаясь, если удавалось вырвать с губ Тессы сладостный стон, чтобы услышать его еще раз...
  Но Аслан склонялся к тому, что у его разомлевшей Звездочки просто не было сил, бурно реагировать на столь чувственные ласки, похоже, что это уже и не прелюдия... или прелюдия к следующему акту неугомонного "крольчонка"...
  Великие Духи! Как же они здорово смотрелись вдвоем...
  Аслан сглотнул, облизав пересохшие губы... чувствуя, как начинает зашкаливать пульс от разогнавшееся крови... Этот Мелкий... Солнышко, как нарочно передвинувшийся сейчас так, что у Аслана перехватило дыхание, и жарко стало не только щекам, но и в паху, скрутив внутренности немедленным желанием присоединиться... он даже затруднялся сказать к кому из них - парень, повернувшийся к нему спиной, нависавший над Тессой, опираясь на руки, придавивший одной полусогнутой в колене ногой бедра девушки, вызывал вполне конкретное желание обладать им... ими обоими...
  Это уже совсем не тот жалкий напуганный до слез мальчишка... Широкие плечи, сильные руки, узкая талия, стройные длинные ноги и восхитительно упругие ягодицы парня, особенно эта часть изменившегося тела наложника, не давали отвести взгляд, и Аслан еле сдерживая отчаянный стон, отцепился от дверного косяка, разжав побелевшие пальцы, и тихонько притворил за собой дверь... Уже достаточно четко прорисовавшиеся мышцы, перекатывающиеся по телу Рени от каждого движения, буквально завораживали.
  Нельзя... А теперь нельзя, тем более. Слишком хорошо Аслан помнил застывший в голубых, опухших от слез глазах, ужас...
  Сам совершил ошибку, нельзя было с ним так... но кто же знал, что из того смазливого "заморыша" получится такое Чудо?
  
  Лаэр прислонился спиной к стене.
  "Рениии, Солнышко... откуда ты только такой взялся по мою душу?", - мотнул головой Аслан, прогоняя чарующее видение, и больно треснулся затылком, слегка трезвея, и негромко рассмеявшись, надеясь, что это не похоже на истерику или тихое помешательство, сполз на пол, обняв колени руками...
  Действительно смешно... покупал игрушки для утешения плоти, а приобрел целых две сердечных проблемы... Мало ему было Дерека, не хватало только для полного счастья потерять голову и от Рени...
  
  
  6.
  
  
  Аслан опустил голову - что теперь делать? Сидеть здесь, под дверью, прислушиваясь к звукам, доносившимся из спальни наложника?
  Так почти ничего не слышно... С одной стороны - это хорошо, даже если кто-то из слуг праздно шатается по коридору этого уровня, ничего предосудительного не услышит... звукоизоляция всех помещений была отличной. Аслан, правда, так и не смог понять, каким образом это удалось сделать при строительстве Замка. И еще порадовался, что слегка передвинул посты, убрав стражу подальше от окон (нечего им слушать, чьи именно стоны раздаются по ночам из распахнутых окон спален господ и их наложника), но с другой...
   Аслан разрывался на части, не представляя себе, чего же он на самом деле сейчас хочет - вернуться в комнату и "проконтролировать" этот весьма провокационный процесс соблазнения жены собственным же наложником, в надежде, что предложат присоединиться... хотя, он, конечно, может и не спрашивать на правах хозяина Замка... но... и вот это маленькое, но такое значимое "но", теперь уже оказалось непреодолимым препятствием...
  Единственное, в чем лаэр был абсолютно уверен, что сегодня он не хочет возвращаться в одинокую, пустую постель, по крайней мере, только не теперь. А его Котятки... пусть уж закончат, и тогда можно будет улечься вместе с ними, окунуться в эту атмосферу безоблачного уюта и спокойствия, блаженно вытянувшись на широкой кровати, впитывающей сейчас жар их тел, их любви и доверия, их ласк и страсти, подгрести их к себе поближе и спокойно уснуть...
  Только от предвкушения уже слегка кружилась голова, и бешено участился пульс. Нет, здесь он точно будет лишь сходить с ума, смакуя свои не воплотившиеся эротические мечты и видения. А это совсем не то, что ему полезно для душевного и физического комфорта... Сердце переполняла буквально удушающая нежность, тут же сменяющаяся алчным желанием быть рядом со своими самыми близкими. Нет, даже не рядом - вместе...
  И противные приливы опаляющего жара и пронзительной стужи терзали тело закаленного в боевых стычках мужчину... А вот как бороться с подобным состоянием в мирное время, когда от него не зависят ни позы, ни действия, хозяин Замка-крепости себе представлял очень слабо. Надо срочно убираться отсюда, пока еще может себя хоть как-то контролировать...
  
  Сделав над собой невероятное усилие, Аслан поднялся на ноги и поспешил прочь от соблазна, туда, на улицу, в ночь, на свежий воздух, чтобы поскорее избавиться от этого пьянящего привкуса, что сейчас перекатывал на языке, жадно сглатывая... Казалось, что вдохнув этого, разъедающего легкие, духа спальни, пропитанного ароматом свечей, шоколада и секса, он в самом деле отравился им, и надо срочно найти хоть какое-то противоядие, чтобы избавиться от одуряющего наваждения.
  
  ***
  
  Как он оказался возле казармы, Аслан не понял, слегка смутившись тем, что подсознательно, видимо, хотел увидеть еще одно свое строптивое наваждение, вот ноги и привели его сюда, подчинившись импульсу, закипающего от возбуждения и вынужденного воздержания, мозга. А он-то надеялся, бесцельно бродя по территории и вдыхая полной грудью чуть пропахший прелой листвой, сыроватый воздух осени, что почти пришел в себя. Легкая влюбленность, тревожащая и будоражащая нежную психику подростков, впервые открывших для себя эти непривычные, сбивающие с толку чувства, и пока еще наслаждавшихся ими - это, конечно, хорошо, но в сознательном возрасте Аслан все-таки предпочел бы терять голову лишь от собственной жены, а не от своих рабов. Это уже совершенно ненормально. И даже, пойди он сейчас попросить у Халара какой-нибудь настойки от этой напасти, Замковый лекарь вряд ли оценит шутку... просто не поверит... хотя, кто его знает - Халар хранит слишком много чужих личных тайн, и, кажется, замечает больше, чем остальные, правда, не спешит делиться выводами, за что Аслан бесконечно уважал этого человека (принимавшего роды у его матери), благодаря которому он сам появился на свет.
   Нет, о таком ни с кем, кроме Тессы, не поговоришь, не поделишься, да и перед нею, перед самым своим драгоценным человечком было неловко, хотя она бы его поняла - жена всегда понимала...
  
  Дежурный вытянулся по стойке смирно, собираясь отрапортовать об обстановке, но Аслан остановил его жестом, не позволив разрушить сонную тишину, словно лишь оттеняемую похрапыванием кое-кого из бойцов, и, пройдя мимо поста у дверей, заглянул в просторное помещение, где ночевали солдаты гарнизона.
  В казарме царил полумрак - приглушенный в ночном режиме свет масляных фонарей, прикрепленных к стенам, не раздражал глаза и в то же время позволял в случае подъема по тревоге не натыкаться друг на друга, впопыхах облачаясь в обмундирование.
  Сейчас Аслану почему-то хотелось видеть лишь одного изо всех них, но чтобы не акцентировать внимание и не давать лишний раз повода для зубоскальства, неслышно прошел вдоль рядов коек, скользя взглядом по безмятежным расслабленным лицам спящих мужчин, машинально отмечая, кого нет, и значит, кто сейчас на постах.
  
  Аслан немного удивился, заметив, что кровать Мартина пуста. Неужели Инвар отправил его все-таки на дежурство, несмотря на то, что он своей лаэрской милостью дал ребятам "выходной"...
  Орис, словно почувствовав чужой взгляд, поморщился, переворачиваясь на бок... а, может, беспокоила раненая несколько месяцев назад нога - вчера ему здорово досталось в этой сваре за "трофей", но он уверил, что все в порядке и даже вроде бы не хромал.
  У Сауша на лице было что-то непонятное. Аслан даже специально перешел в другой пролет между койками, рассмотреть поближе. Склонился, недоумевая и не в силах идентифицировать инородный предмет, и, рассмотрев, наконец, чуть не заржал, рискуя перебудить бойцов.
  На лице Сауша, закрывая почти весь глаз, половину лба и переносицу был пристроен тряпичный кулек со льдом... правда уже изрядно подтаявшим.
  Аслан легко коснулся плеча парня, отчего тот расплылся в блаженной улыбке, и лаэр закусил губы - понимая, что Саушу, скорее всего, сейчас снится какая-нибудь очередная пассия, хотя, если предположить, для кого он старается побыстрее свести фингал - Рута.
  
  ***
  
  А вот Руте в это время действительно снился этот паршивец, беспардонно похитивший ее сердечко. И, переживая, что не в силах обуздать его кобелиную натуру, она мечтала, что неплохо бы посадить его на короткий поводок, хотя бы на время, чтобы он присмирел и не смел дарить свои улыбки другим девушкам, чтобы почувствовал, как это чудесно, когда есть кто-то единственный, кто на тебя надышаться не может, из-за кого (как и у нее самой), пропадают слова и здравые мысли, кто в отчаянии тискает пальцы, чтобы только не позволить им дотронуться до желанного лица, лаская каждую безупречную черточку, кто не спит по ночам, прокручивая коротенькие эпизоды встреч, пытаясь переосмыслить слова и взгляды, кто хочет тебе принадлежать до последнего вздоха не только душой, но и телом, и сдерживается лишь отчаянно цепляясь за гордость, но понимая, что до полной капитуляции, может быть, лишь несколько встречных шагов...
  
  Накрутив себя перед сном подобным образом, расстроившись до слез, что Сауш сегодня по возвращении так и не улучил минутку, чтобы "неожиданно" попасться ей на глаза и перекинуться хотя бы парой слов, служанка Тессы сейчас сладко улыбалась во сне, удовлетворенная небольшой местью, крепко придерживая цепь от ошейника, в котором оказался ее непутевый возлюбленный... И пусть это было всего лишь сном, а на ее припухших веках еще не высохли слезинки - на губах девушки играла довольная улыбка... Во сне она была беспощадной - пусть он хотя бы почувствует, каково это, когда ощущаешь себя привязанной к кому-то, ведь сколько бы не твердила себе - это не мое! - признанный местный красавчик, отъявленный бабник, не желал убираться прочь из ее мыслей, вынимая всю исстрадавшуюся душу...
  
  ***
  
  Аслан потряс Сауша сильнее, и тот попытался вскочить. Мокрый кулек с остатками льда шлепнулся парню на штаны. Боец витиевато выругался, брезгливо поднимая его двумя пальцами, и виновато взглянул на лаэра.
  - Тише ты! - шикнул Аслан.
  Рядом кто-то спросонья невежливо попросил заткнуться. На соседней койке поднял голову Кирей:
  - Уже подъем?
  - Нет, спи, - обернулся лаэр, и, склонившись к Саушу, насмешливо произнес шепотом:
  - У тебя с головой порядок, или как? Думаешь, сведешь синяк, и Руту больше устроят сопли до колен? Или не для нее стараешься?
  - Эээ... - замялся парень, не зная, куда пристроить мокрую тряпку, с которой противно капало. - Я просто заснул...
  - Иди, выбрасывай, герой-любовник, только попробуй, простудись, - Аслан выразительно сжал кулак, сунув его под нос своему незадачливому бойцу. - Как дитё малое... надо же додумался - вчера лед надо было прикладывать, бестолочь!
  Сауш чувствовал себя идиотом - специально ведь дождался, когда все улягутся, и бегал на кухню в погреб (где в подвале наколол немного льда) уже после отбоя, чтобы никто не видел. Думал, подержит немного, а сам вырубился.
  - Аслан... Не говори ребятам...
  - Ладно, - хмыкнул варвар, направляясь дальше, к койке, на которой безмятежно дрых Меченый.
  
  Вот здесь он бы с удовольствием задержался.
  С прикрытыми веками, лицо Дерека было сейчас таким непривычным, без этого нахального прищура серых глаз, без этой насмешливой ухмылки - открытое и спокойное. Захотелось присесть рядом, провести пальцами по его шрамам на левой щеке, парень как раз спал на правом боку...
  Аслан не мог отделаться от мысли, что они не уродовали лицо Меченого, и вместо асимметрии, наоборот, вносили какую-то изюминку в его внешний облик, и он уже почти не помнил, что впервые увидел парня еще до того, как выпущенная на аукционе рабов на потеху публике пума располосовала ему щеку.
  Только вот помимо бродящего между койками Сауша, который пошел выкидывать мокрую "примочку", была еще одна причина, чтобы не дотрагиваться, и до того умильная, что лаэр лишь досадливо пробормотал:
  - Ну надо же... и здесь занято! Вот так мне не везет сегодня...
  
  Барс, превратившийся из милого котенка в кота, по своей неизменной привычке, нахально пристроился рядом с Меченым на кровати. И ему, видимо, ничуть не мешала тяжесть сильной мускулистой руки хозяина, придавившей его, а сам Дерек сейчас был похож на маленького ребенка, спящего в обнимку с плюшевой игрушкой.
  Аслан прекрасно знал - ребята уже не один раз поддевали Дерека, всячески обмусоливая эту тему - что кот все равно проснется первым, и успеет сбежать, пока не получил по загривку за очередную ночевку в кровати, а не на крыльце казармы. Дерек так ни разу и не поймал его, а четвероногая нахалюга, словно интуитивно чувствовала, что пристраиваться можно лишь когда человек, которого он выбрал своим хозяином, крепко уснет и не прогонит его прочь, а наоборот машинально подвинется и, если повезет, поскребет за ушком, заставляя громко урчать от удовольствия...
  
  Лаэр поборол желание растолкать Дерека и позвать его на улицу поболтать, чтобы не мешать спящим солдатам. Он был уверен, что Меченый не пошлет его спросонья куда подальше и выйдет, но нарушать эту идиллию, еще одну "парочку", не поднялась рука...
  Аслан скользнул взглядом по сильному плечу, с которого сползло одеяло, по изгибам тренированного тела... Одеяло немного сбилось, и ниже было зажато между ног Дерека. Варвар сглотнул, продолжая "облизывать" взглядом бедро Меченого, полусогнутую в колене ногу, жалея, что из-под исподнего виднелась только часть голой икры (привычно волосатой, а не как у Рени, гладкой кожи) с расслабленными сейчас мускулами, полюбовался голой ступней, поборов желание пощекотать (как он частенько проделывал такую шутку с Тессиным Солнышком), подавил тяжкий вздох и вышел...
  
  Прикинув, что домой возвращаться, видимо, еще рано, да и все равно теперь не скоро уснет, разбередив живое воображение, Аслан решил проверить посты. Но, направляясь к конюшне, чтобы оседлать своего жеребца, неожиданно столкнулся с мрачным комендантом.
  - Ты что бродишь-то в такое время? - удивился лаэр.
  - Посты проверяю, - буркнул Инвар, не желая объяснять настоящую причину.
  - Иди спать, я сам проверю, - не очень-то поверил хозяин Замка.
  - Я с тобой лучше съезжу, - обреченно вздохнул Инвар.
  - Что случилось? - насторожился Аслан, внутренне подбираясь - о каких неприятностях он еще не знает, почему Инвар проявляет бдительность?
  - Ладно, - покаянно сознался комендант, - это личное. Марта прогнала, представляешь?
  - Чтооо?! - опешил Аслан, удивленно воззрившись на своего заместителя в Замке. Марта, конечно, женщина крутого нрава, но в чем мог провиниться Инвар, что удостоился такой "чести"?
  - Да нет, не совсем то, о чем ты подумал, - усмехнулся мужчина, сообразив, что господин его превратно понял. - Приперлась, понимаешь, после отбоя в казарму, а Мартина нет на месте... Вот щенок! И не соврешь, что я его в дозор отправил - ты ж им всем отдых от нарядов дал, - с легким упреком заметил комендант. - Вот ведь баба настырная - запилила совсем - "иди, - говорит, - найди, небось с Фелиской шляется. Я бабкой пока не хочу становиться... "
  Поняв суть проблемы, Аслан не удержался от сдержанного смешка:
  - Инвар, ты бы лучше... ну да не мне тебя учить в таком деле...
  - Ага, - невесело хмыкнул муж комендантши, устало проведя ладонями по лицу. - И от "этого" не отказалась, и потом все равно с кровати спихнула - иди!
  Аслан теперь уже не выдержал и заржал:
  - Ха! О, извини... ахаха... понимаю... кхм... ха-ха... даже сочувствую...
  - Понимаешь... - передразнил Инвар немного обиженно. - Пока собственных детей не заведешь, мой господин - не поймешь, - резонно возразил старший мужчина. - Вот теперь и не знаю, что делать. Что я, своему сыну, враг, что ли? Дело молодое... И домой не сунешься... Хоть в казарме себе койку присматривай...
  - Как вариант - придавил бы пока часик-другой на койке Мартина - все рано ж не до побудки будет шляться, - предложил лаэр.
  - Ничего, я ему за свою бессонную ночь завтра наряд впаяю... а если к утру заявится, то и увольнительную в город не дам, - злорадно пообещал Инвар, зевнув.
  - Н-да, ситуация... - ухмыльнулся Аслан, хлопнув мужчину по плечу. - Ну так что, со мной, или в казарму?
  - С тобой поеду, раз уж все равно не сплю, хоть служебными обязанностями отбрехаюсь, если что, - решительно кивнул Инвар.
   "Если что" - это, скорее всего, относилось к его супруге...
  
  В компании Аслан даже повеселел, радуясь, что у него совсем другой повод для того, чтобы все еще бродить по своим угодьям. Где искать Мартина и Фелиску в такое время, он примерно представлял, да в крайнем случае можно было бы подключить Дикого, пес запросто возьмет след, но из мужской солидарности, решил свою помощь не предлагать. А Мартин, за то, что нарушает распорядок дня, получит завтра и от отца, и от матери, так что пацану и так не позавидуешь. Лишь бы только Фелиска и впрямь не додумалась привязать его к себе очень действенным способом, но Аслан надеялся на ее благоразумность - если девчонка заиграется и принесет подарочек в подоле - комендантша же ее со свету сживет за то что испортила жизнь ее кровиночке. Амбиции Марты не предполагали в невесты сыну помощницу кухарки...
  
  ***
  
  Когда Аслан и Инвар вернулись, проинспектировав посты, Мартин уже сладко дрых в казарме. Пацана будить не стали, а влетело дежурному за то что выпускал парня на свиданку, но Верен только ворчливо пробурчал, чтобы они сами молодость вспомнили, и согласно кивнул, когда Инвар и ему объявил наряд за пререкания с начальством.
  
  На площадке для тренировок, лаэр и комендант разошлись - входы в огромное здание Замка-крепости для проживающих в гарнизоне семей и в покои господ, были разными.
   Аслан только мысленно желал, чтобы жена и наложник уже спали, потому что сейчас ему очень не хотелось ничего объяснять... а утром... утром догадаются сами, почему ему не спалось в супружеской спальне одному...
  
  Великие Духи услышали его обращение, и когда он вернулся - его утомившиеся, пресытившиеся любовными играми Котятки уже сладко спали.
  Видимо, Рени выдохся первым, потому что Тесса сама обнимала его, прижавшись к спине наложника. А когда происходило наоборот, и первой отключалась Тесса, Ренальд даже во сне умудрялся "обвиться" вокруг своей обожаемой госпожи так, словно укрывал ее от всего остального мира.
  Уставший варвар тихонько пробрался к широкому ложу (правда чуть не раздавив менажницу с остатками разноцветного шоколада, валяющуюся у кровати), тихонько выругался, попрыгав на одной ноге, а затем, быстро скинув вещи, забрался под легкое одеяло и сразу придвинулся к жене.
  - Ммм... ледяной весь... - сонно пробормотала она, поежившись, но не отодвинулась, а наоборот, развернулась к нему, прижалась ближе, обнимая за талию, привычно закидывая на него ножки, уткнулась носом в ключицу и снова сладко задышала.
   А Аслан бережно обнял ее в ответ, смежив слипающиеся веки, и расплылся в блаженной улыбке... Грудь распирало необъяснимое счастье оказаться там, где тебя всегда ждут, и лаэр старался дышать ровнее, чтобы не разбудить свою девочку... Вот так привычно, уютно и очень правильно...
  
  Ренальд, почувствовав, что тепло Тессы больше не согревает его спину, развернулся, не просыпаясь, и обнял девушку.
  - Еще один собственник, - фыркнул Аслан вполголоса, накрывая ладонью руку парня, оказавшуюся у него на животе, и неосознанно погладив ее подушечкой большого пальца...
  Вот эти мелкие "телячьи нежности" по отношению к Тессиному (или все же ИХ Солнышку?), проскальзывали все чаще, но Аслан уже перестал рефлексировать по этому поводу. Рени был не против, а самому варвару с некоторых пор даже нравилось, что у него появилось это щемящее чувство потребности заботиться и защищать СВОЕ... и Рени попадал под это определение...
   Уже засыпая, чувствуя, как сознание мягко, словно покачиваясь на волнах тихой речки, уплывает в сладкую страну грез и сонных фантазий, Аслан пожелал только, чтобы ему не приснились Дерек или Рени, иначе придется с утра сбежать в уборную первым, чтобы не демонстрировать своим любимым, насколько же быстро восстанавливается и снова требует удовлетворения плоти его "варварский" организм...
  
  ***
  
  Старый садовник кипел справедливым негодованием - его любимая, тщательно лелеемая клумба поздних осенних цветов была изрядно помята. Кому это не хватило утоптанной тропинки в дальнем углу сада, что, нечаянно оступившись с нее, будто еще и повалялись по цветам, он выяснил не сразу. А догадался, лишь обнаружив яркую зеленую атласную ленту - он как раз такую видел в заплетенной косе помощницы кухарки совсем недавно. Конечно, он мог и ошибаться, но Рута отпадает однозначно - девушка слишком горда, чтобы бегать ночами по укромным местечкам на территории Замка и уж тем более позволить себя валять по клумбам. Солидные прачки и птичницы, тоже не годятся для этой версии - те все замужние бабы. А вот эта малявка-вертихвостка, бегающая за сыном коменданта, из-за которой Марта периодически бывает не в настроении, строя прислугу, потому что повлиять на взрослого сына не всегда получается, вполне вписывается в это происшествие.
  Садовник был зол и расстроен - в это время года, когда большинство деревьев и кустарников сбрасывает листву, и летние цветы уже завяли, лишь несколько морозоустойчивых сортов радуют глаз, и те испоганили, паршивцы! Ну это уж слишком обнаглели, надо пойти, да высказать ей, бесстыднице (Мартину-то не скажешь - разница в положении бойца и прислуги очевидна, если только родителям его наябедничать).
  
  ***
  
  Мартин, стоявший с ребятами на площадке для тренировок, машинально отметил садовника, идущего наискосок через плац (чтобы срезать путь к кухне), и посчитал за лучшее слегка переместиться за широкую спину Волоша, отчетливо припомнив, что они вчера вытворяли с Фелиской в дальнем углу сада.
  
  Напомогавшись матери в амбаре, Мартин желал получить хоть какую-то компенсацию от вредной девчонки, раз уж косвенно 'пострадал' из-за нее.
  Естественно, Фелиска улизнула на улицу после его отбоя, и они встретились в условленном месте, но вот потом она только хохотала, не давая себя обнять и потискать, убегала от него, поддразнивая. Конечно, хорошо тренированному парню ничего не стоило поймать строптивицу, но эта нехитрая игра, предложенная девчонкой, искренне нравилась и ему. Правда, пока бегали по дорожкам, освещенным светом масляных фонарей, ему хорошо удавалось "не догонять", а только попугать Фелиску тем, что еще чуть-чуть и он настигнет свою ускользающую добычу, а вот когда она свернула на тропинку и почти пропала в темноте из поля зрения, он слегка переборщил, бросившись следом, и они столкнулись. Фелиска притормозила, плохо ориентируясь в темноте, и он, налетев на нее и радостно обняв (наконец-то попалась!), немного не рассчитал, что девчонка все-таки попытается отпихнуть его руки, жадно заскользившие по ее округлостям. В результате так они в обнимку и свалились... и, кажется, прямо на какие-то цветы, распространяющие пряный аромат в прохладном сыроватом осеннем воздухе.
  Зато Фелиска сразу стала сговорчивее, проворно поднялась и потянула его за собой подальше от места 'преступления'. А потом они бродили в обнимку, медленно, не торопясь (как иногда прогуливаются хозяева - Аслан и Тесса), наслаждаясь этим ощущением близости, молодости, влечения, будоражащим молодые тела, болтая о разной чепухе... внезапно останавливались, чтобы поцеловаться, и снова бродили... до тех пор, пока чуть нос к носу не столкнулись с отцом Мартина.
  Судя по тому, как занервничал парень, догадавшись, что комендант не просто так праздно шатается под покровом ночи по вверенной ему территории, Фелиска тоже струхнула. Правда, комендантшу она боялась больше, чем ее мужа, но и оказаться при разборках отца и сына, фигурируя главным предметом для претензий старшего мужчины к младшему, вовсе не хотела.
  Сначала они прятались, укрывшись за кустами, даже дышали через раз, когда привлеченный шорохами Инвар прошел совсем рядом. Фелиска еще мысленно досадовала на то, что возможный свекр еще так молод, и глухота и слепота, неизменные недуги - спутники пожилых людей, ему грозят не скоро.
  Но обошлось... Выброс адреналина, вместо того, чтобы разогнать молодых людей на ночлег, взбудоражил нервы, обострил чувства. И они отмахнулись от благоразумного решения разойтись, сообразив, что раз отец Мартина уже поискал их в той стороне, где стоит сарай садовника, вряд ли туда вернется, а значит, проще и безопаснее самим укрыться там, пока не захочется спать по-настоящему...
  
  ***
  
  Фелиске с утра влетело от Антиги, потому что девка первый час работы на кухне бродила, как сомнамбула, с полузакрытыми глазами, натыкаясь на разные предметы, что-то роняла и опрокидывала, все еще переживая (правда, уже не так остро), те минуты, которые они провели с Мартином в сарае, развалившись на каких-то жестких тряпках с колючими волокнами ткани, обнимаясь, целуясь и, вообще, позволяя себе некоторые другие вольности...
  
  Поцелуи парня пьянили, его руки, сначала робко оглаживающие только плечи, становились все настойчивее, у девчонки кружилась голова, мужские ладони обжигали уже даже сквозь одежду. Понять, как она оказалась в расшнурованном и спущенном с плеч сарафане, не было сил. И немного отрезвела, испугавшись слишком сильного натиска навалившегося на нее, тяжело дышащего парня, лишь когда он залез к ней под пышную юбку, закрутившуюся вокруг ног, пока они возились. Но Мартин довольно легко справился с 'препятствием' и, оглаживая колени, попытался продвинуться дальше. Фелиске же было настолько сейчас упоительно хорошо, что она даже не совсем понимала, к чему все идет...
  Но тут, по закону подлости, до слуха распаленной страстью парочки донеслась отдаленная перекличка стражи, отрезвив уплывающую от удовольствия Фелиску, и Мартина, досадливо чертыхнувшегося сквозь зубы - он обещал, что вернется до этого времени, чтобы дежурившему сегодня по казарме Верену, не пришлось объяснять его отсутствие. Вдруг кто из сменяющихся ребят обратит внимание, что его койка пуста, и слушок долетит до матери или отца...
  - Мартииин... Слышишь? Мне домой надо... - захныкала Фелиска, не скрывая разочарования, и стараясь отползти от него и поправить свою одежду... - И тебя застукают...
  - Ыыых... - Мартин откатился, чувствуя, как колотится сердце, стучит в висках и комок, стянувший в тугой узел внутренности, словно пульсирует внизу живота неудовлетворенным желанием...
  Фелиска права, ну ничего, будут еще впереди ночи, а вот вставать завтра в спарринг с Вереном он не хотел, потому что крутой взрослый мужик не ограничится затрещиной, чтобы воздать 'по справедливости', и точно поваляет его, выбивая дурь и заставляя помнить, что слово надо держать. Это со стороны сплошное удовольствие смотреть, как Верен гоняет 'нежного мальчика', раз за разом, роняя его на землю, заставляя до автоматизма отрабатывать уход от различных захватов. Надо признать, что у этого белобрысого любимчика Аслана кое-что уже получалось, но Мартин тешил себя тем, что до совершенства владения такой же техникой, как у Верена, Рену было еще далеко, да и вряд ли получится (забывая однако, что сам смотрится не намного лучше, вставая в спарринг с этим признанным мастером рукопашного боя).
  Теперь надо было все-таки как-то избавиться от каменного стояка, да и отлить...
  
  Мартин поднялся с тряпок:
  - Фелис... ты это... Я ща приду... давай, приводи себя в порядок и пойдем, провожу...
  Фелиска угукнула, страшно завидуя Мартину, что не может тоже вот так пойти и где-нибудь присесть по малой надобности - не в сарае же. Гуляли они довольно долго, и в туалет уже хотелось, но убивать романтику вечера, признавшись, что ей надо отлучиться из-за такой прозаической потребности, не решилась. Вернее, она не могла понять еще толком, чего именно хочется больше, чувствуя, что глаза превратились в узкие щелочки, закрываясь от нестерпимого жара горящих щек, и намокшие желанием панталончики, теперь неприятно холодили между ног...
  Фелиска соскользнула с тряпок, встав на земляной пол, натянула блузку, расправила сарафан, пошарила в темноте рукой, ища свой плащик, но наткнулась на куртку Мартина... Захихикала, услышав за углом сарая веселое журчание, нашла все-таки свою верхнюю одежду и кое-как пригладила растрепанные волосы, не обратив внимания, что ленты в полураспустившейся косе нет...
  
  ***
  
  Мартину повезло, что когда он возвратился в казарму, надеясь проскользнуть мимо Верена, тот разговаривал с одним из вернувшихся бойцов, у кого был сегодня самый ближний к казарме пост, и сын коменданта быстро нырнул в свою койку и почти мгновенно уснул, радуясь, что хватило всего нескольких движений за углом сарая, чтобы наступила долгожданная разрядка.
  
   Парень поморщился, вспомнив как, брезгливо обтерев ладонь о бревенчатую стену, он мечтательно прикрыл глаза, представляя, как когда-нибудь он все-таки добьется своего с упрямой девчонкой, тем более, что если бы действительно не надо было срочно возвращаться в казарму, могло бы и сегодня выгореть... Фелиска была почти согласна... пусть и зажималась немного, и, может быть, и вправду чего-то там боялась, но он чувствовал, что она не устоит...
  Досада, что пришлось удовлетворяться самому, все-таки скрасилась мыслью о том, что облегчение наступило, да и распрощались они с Фелиской очень нежно...
  
  И утром повезло - когда все пошли на тренировку, Верен как раз улегся спать, а вечером наступила очередь Мартина заступать на стражу, так что экзекуция за то, что он нечаянно подвел дежурного, откладывалась почти на сутки, и теплилась надежда, что, глядишь, и вообще обойдется...
  
   И вот теперь, схоронившись за широкой спиной Волоша, Мартин осторожно следил за садовником, уверяя себя, что тот никак не мог узнать, что это именно они с Фелиской разворотили клумбу... и уже почти облегченно вздохнул (фух, пронесло!), как его взгляд скользнул по руке пожилого мужчины, в которой была зажата зеленая тряпочка...
  - О, нет! - похолодел Мартин, вспомнив, что ленту они вчера так и не обнаружили, спохватившись о том, что ее нет, только уже около двери в комнату Фелиски... Надо было, наверное, взять масляный фонарь и поискать... Если сейчас садовник придет на кухню и предъявит улику, то Антига сразу догадается, что Фелиска не одна шлялась этой ночью... А если кухарка скажет матери...
  Проклиная свою беспечность, под удивленным взглядами ребят, сын коменданта бросился наперерез пожилому мужчине...
  
  Упрашивать пришлось долго, садовник был очень сердит и обещал, что если еще раз повторится что-то подобное (причем, как Мартин с облегчением понял, имея в виду только помятую клумбу), то договориться с ним не получится, и он обязательно нажалуется коменданту.
   А в этот раз сошлись на том, что за возврат ленты Мартину придется поработать, перетаскивая камни с не используемой больше клумбы, на другую, которую этот старый затейник сейчас уже начал готовить к весне, чтобы порадовать свою госпожу. Ему требовалось сформировать ее так, чтобы она казалась изначальной частью окружающего ландшафта. Ну да парень не особенно вникал в смысл объяснений садовника, сопровождавшего свою речь выразительной жестикуляцией, удовлетворившись тем, что ему покажут, что конкретно следует сделать, и до отца не дойдет, где и с кем он вчера развлекался после отбоя.
  
  
  7.
  
  
  Время для разговора со Старшим конюхом у Ренальда выкроилось только лишь после обеда. А до этого его день выстроился по обычному расписанию.
  Аслан вдруг вспомнил, что наложник пропускает уже не первый раз занятия по дисциплинам, которые ему определили в Академии, и отправил его в библиотеку. Рени немного расстроился, потому что надеялся уже после завтрака сбегать на конюшню, и еще Аслан собирался пойти с ребятами пострелять из новых арбалетов, и он бы хотел пойти с ним. Специально для этих целей были изготовлены новые мишени из туго скрученной соломы, в виде небольших круглых щитов, установленные неподалеку от кузницы. Но лаэр, заметив, как Рени поник, только покачал головой:
  - Котенок, в другой раз. Я с тобой сам схожу, или с Тессой потренируешься, ей тоже такая забава по душе. А сейчас иди, Мелкий, позанимайся с книжками. Поверь, это тоже очень полезно.
  - Да я знаю, - вздохнул Ренальд.
  - Рен, даже не мечтай, что я буду тебя гонять, вылепливая из тебя бойца, в ущерб твоим знаниям, - на всякий случай добавил варвар.
  - Ты что, Аслан, я даже и не надеялся... - растерялся парень.
  - Ну вот и хорошо. Просто пойми, это не каждому дано, и раз уж ты доказал, что способен учиться в Академии, у тебя просто нет шансов ее не закончить, уж я постараюсь обеспечить тебе условия, - усмехнулся Аслан и, притянув парня, прошептал куда-то в висок:
  - Прости меня за глупую шутку.
  - Да я уже... Аслан, я, правда... сам не знаю, почему я так среагировал... - снова смутился Рени.
  
  - Ну все, давай, в обед встретимся, - отпустил лаэр наложника, легонько подтолкнув в сторону двери, смутно ощущая некоторую неудовлетворенность. Почему-то хотелось постоять вот так еще, задержать парня, минуту назад плотно прижатого к нему, вдохнуть запах его кожи, и... что? Поцеловать, что ли? Прямо в висок, которого касались его губы, шепча просьбу о прощении, туда, где билась едва заметная тоненькая жилка... Вот незадача... и так без конца вспоминался тот самый первый и единственный поцелуй в губы, когда Тесса обманом заставила его 'попробовать' перепачканные клубничным соком губы растерянного мальчишки, который, едва пережив ужас ночи с хозяином, вдруг попал в милость хозяйки, и никак не мог понять, что же от него вообще хотят господа, и как себя вести дальше...
  
  Рени же, направившись в библиотеку, тоже сейчас с досадой думал о том, зачем же Аслан так быстро отстранился? Хотя то, что лаэр снова попросил прощения, было приятно, значит, и он ощущает неловкость и все еще переживает из-за нелепой утренней шутки.
  
  Аслан, оказавшийся в спальне вместе с ними, все утро прикалывался над тем, что его Котятки 'проворонили', когда он к ним пришел ночевать, но как-то странно, словно не договаривал о чем-то. Тесса улыбалась, а Рени эти шутки лаэра вгоняли в краску, едва он представлял, как они вчера развлекались, потому что представить, что Аслан мог бы явиться раньше, пока они еще не уснули, было слишком неловко, да к тому же боязно... Все-таки совершенно без одежды, он почему-то до сих пор чувствовал перед Асланом какой-то иррациональный страх... видимо, та самая первая ночь так и будет отбрасывать мрачную тень на их отношения, временами посылая отголоски прошлой боли и ужаса...
  
  После тренировки, когда уже возвращались домой, Аслан заметил, что Рени время от времени почесывает в паху:
  - Ну что, все-таки, зудит? - насмешливо поинтересовался варвар. - Теперь к Халару придется идти.
  - Зачем? - насторожился Ренальд.
  - 'Зачем?' - передразнил Аслан. - Какую-нибудь настойку тебе даст успокоительную, или клизму поставит, чтобы излишки шоколада из организма вывести, - уже не сдерживаясь, рассмеялся лаэр.
  - Скажешь тоже... да это не от шоколада... - обиженно пробормотал Рени, поспешно отдергивая руки.
  
  'Зудело' уже пару дней. Рени не понимал, почему, но сейчас, испугавшись, что там и впрямь появится сыпь, заскочил в уборную и, приняв душ, согнулся, придирчиво оглядывая беспокоившее его местечко на предмет неприятностей.
  На первый взгляд, все было чисто, лишь появились маленькие золотистые волоски, которые когда-то были, но перед продажей на аукционе рабов его избавили от них довольно жестоким методом...
  Решив, что ничего страшного, Ренальд постарался взять себя в руки и отвлечься, чтобы нечаянно не дотрагиваться до паха. Если это все естественно, должно же скоро пройти - ведь он не слышал, чтобы кто-то из ребят жаловался на то, что им мешает растительность на причинных местах. А то, что это только у него слишком все гладко, юноша понимал, тем более, что видел бойцов на реке, где они, не стесняясь, переодевали мокрые штаны, в которых плавали. Да и на озере, когда добирались в Замок - там вообще никто не стал обременять себя переодеванием, просто поскидывали одежду, и купались, в чем мать родила.
  Конечно, Рени не один раз видел и Аслана, совершенно не стеснявшегося своего обнаженного тела, но старался все-таки избегать смотреть на него - слишком много будоражащих и неприятных воспоминаний все еще уживались в его душе. Но вот не признать, что ему нравилось тело своего господина со всеми этими мышцами, обтянутыми гладкой смуглой кожей, было нельзя... Асланом можно было любоваться, как каким-нибудь произведением искусства, прославляющим мужественность и силу, особенно, когда лаэр выходил на площадку для тренировки... Ренальд бы очень хотел хоть когда-нибудь стать похожим на него, но это вряд ли возможно - конституция тел совершенно разная, и он все равно будет оставаться 'изящным' по сравнению с мощным варваром...
  Аслан его утешал, Тесса и вовсе ругала за глупое самоедство, но лаэр, по мнению Рени, все-таки оставался недостижимым для него совершенством...
  
  Перед завтраком Аслан предложил Рени, чтобы тот быстрее разделывался с пищей, и он мог проводить его до лазарета - все равно направлялся в ту же сторону.
  - Да нет там ничего, - застеснялся Рени обсуждать такую тему при Тессе.
  - Да, ладно, Мелкий, я пошутил насчет клизмы, - успокоил хозяин. - Даст тебе Халар какие-нибудь травки или чем помазать. У меня в детстве тоже такая зараза была пару раз, когда сладостей объедался. Помню, как противно было, пока не прошло...
  - Это не сыпь... там... наверное, волоски лезут, - чуть слышно прошептал Рени, ощущая, как его щеки становятся пунцовыми.
  А Аслан, искренне потешаясь над смущением наложника, решил поддразнить парня еще немного и, без всякой задней мысли, вдруг ляпнул:
  - Ну вот, так я и знал! Обещали, что насовсем вытравили, что же теперь, возвращать, чтобы заменили?
  Сказал и тут же пожалел, сам не понимая, как такое вообще могло слететь с языка? Веселье, как рукой сняло, он даже не услышал, как звонкой пощечиной прилетело гневное жены:
  - Аслан!!!
  Лаэр видел сейчас лишь, как, вздрогнув, Ренальд как-то весь выпрямился, словно натянутая струна, краска, до этого залившая щеки парня, как будто испарилась в одно мгновение, уступив место мертвенной бледности, ясный взгляд синих глаз стал темным, похожим на сизые снежные тучи поздней осенью.
  - Рени, Солнышко... - прошептал Аслан, шагнув к наложнику, но тот лишь отшатнулся от него, будто от чумного, и лаэр почувствовал себя полной скотиной. Нет, ну кто его за язык-то тянул?
  И даже от понимания того, почему он пошутил именно так, легче не становилось. Нелепая попытка избавится от наваждения - уж слишком живо стояла перед глазами вчерашняя волнующая картинка наложника, представившая его взору в таком ракурсе, что даже сейчас, вспоминая, он чуть не вспотел. И этот его постоянный спор с женой по поводу 'естественного' от природы, от чего сама Тесса предпочитала избавляться... называя это 'ухоженностью'. Теперь Аслан понимал, как может заводить этот нюанс - "ухоженность" именно в интимных местах у парня... Вот только попытка отшутиться от самого себя, вышла неудачной и глупой, а по отношению к Рени, и откровенно жестокой. Осознание собственной глупости пришло мгновенно - он только что, своими "неуклюжими" словами, почти сломал тот установившийся в своей семье хрупкий мир, полный тепла и доверия, и это надо срочно исправлять.
  - Рени, не слушай! - Тесса оказалась возле юноши первой, обняв его, и заставив перевести на себя колючий заледеневший взгляд.
  Ренальд машинально обнял девушку за талию, попробовал улыбнуться. Но побелевшие губы лишь скривились в жалком подобии улыбки.
  - Ренальд, извини, - выдавил Аслан, чувствуя себя сейчас нашкодившим мальчишкой, которому приходится признавать свою вину, и было ужасно стыдно за этот спазм, стиснувший горло, и за это дурацкое положение, в которое сам себя поставил, и за то, что испортил настроение своим самым близким людям. И изнутри буквально снедал страх того, что сделанное необратимо.
  - Да нормально все... только... пожалуйста, не шути так больше...
  - Не буду, Котенок, не буду, - поспешно согласился Аслан, согласный сейчас пообещать, что угодно, лишь бы растаял тот комок недоверия и ужаса, сковавший все мышцы Рени, заставляя его неподвижно застыть ледяной статуей, и понимая, что ни Тесса ему не простит, а он сам себе уже не сможет простить свои слова. Охватывая, обнимая обоих, застывших скульптурой, таких родных, близких и одновременно таких далеких в этот момент людей, с облегчением чувствуя, как расслабляется парень под его рукой, а Тесса, дернувшая плечом и пока еще выражающая свое недовольство, тоже начала оттаивать, Аслан прошептал:
  - Ни на кого тебя не променяю...
  - Ты знаешь, Аслан, давай ты лучше по поводу обещанного учителя танцев шутить будешь, мне и этого хватит для тонуса, - попытался разрядить обстановку начавший приходить в себя Ренальд, прижавшись лбом к его плечу, но голос наложника все еще выдавал его потрясение.
  - Хорошо, учителя пока оставим... для тонуса...
  - Аслааан... - простонал Рени, вскидываясь, но лаэр снова, обхватив затылок широкой ладонью, насильно прижал его голову к себе, удерживая.
  Ему самому сейчас нужно было это чувство сплоченности, уверенности в том, что они все вместе, что в их теплых отношениях не появилось трещинки, в которую проберется холодок отчуждения и недопонимания...
  - Может быть, уже позавтракаем? - подал голос Рени, отчего-то стесняясь того, что из-за него произошел такой переполох. Хотя вот так стоять в обнимку с Тессой, прижавшейся к нему всем телом, и с Асланом, словно укрывшим их обоих, подтверждая, что их хрупкое счастье закрыто от невзгод, бушующих за пределами их маленького, но такого уютного мирка, своей широкой хозяйской спиной, было одуряющее приятно...
  - Да... а то все остынет... - тихо вздохнула Тесса, медленно опуская руки.
  
  Атмосфера завтрака, тем не менее, несмотря на задушенный в зародыше конфликт, была несколько натянутой. Ренальду было смешно наблюдать, как Аслан, чувствуя все-таки себя неуютно, старался рассмешить их с Тессой какими-то историями, ненароком подсовывая самые румяные булочки, и так трогательно замирал и улыбался, ловя их потеплевшие взгляды. Рени уже десять раз простил ему жестокую шутку, но вот Тесса, похоже, все еще злилась, и из-за этого Рени и сам чувствовал себя немного сковано. Однако 'виноватый' Аслан выглядел очень забавно.
  
  К концу завтрака напряжение, витавшее в гостиной, все-таки ушло, Тесса поднялась из-за стола первой. Ей надо было идти на кухню - оборачивать остатки приготовленного вчера кмеля.
  Рени хотел было пойти с ней или сбегать на конюшню, но Аслан как раз вспомнил о том, что наложнику следует иногда заниматься и своими уроками, уверив, что Тесса теперь и сама справится, а, в крайнем случае, подключит Фелиску...
  
  ***
  
  В результате на конюшню Ренальд попал уже после обеда, стянув за столом кое-какие сладости и прихватив небольшую плитку шоколада, оставшегося у него еще со вчерашнего вечера. Затем сбегал на кухню и выпросил у Антиги пару яблок.
  Он долго думал о том, чем бы таким умаслить дядьку Михая, чтобы тот не отнекивался неотложными делами, потому что, насколько Рени помнил, всегда, когда он появлялся в конюшне, Старший конюх был чем-то занят. Его помощники исправно выполняли свою работу, но вот пожилой мужчина, несмотря на то, что имел полное право не работать своими руками, а только следить за тем, чтобы работники все делали правильно, тоже никогда не слонялся без дела, по-хозяйски обходя вверенную его заботам территорию, устраняя какие-то непорядки или делая замечания своим подчиненным. Но зато лошади содержались в образцовом состоянии, и в любое время были готовы встать под седло... Аслан очень уважал старика и ценил его труд. А мнению лаэра можно было доверять.
  Может быть, Михай и не посмеет отказать хозяйскому наложнику, но рисковать Рени не хотел, к тому же понимал, что действительно отнимет у человека время, так пусть уж приятно будет пообщаться им обоим.
  
  Один из конюхов, увидев наложника господина поспешил навстречу, предположив, что ему необходимо оседлать лошадь, но Рени пояснил, что хотел бы увидеть Старшего конюха. Тот как раз что-то выговаривал остальным в конце длинного просторного помещения.
   Мужчина проводил Рени в конюшню, и махнул рукой:
  - Он вон там, Вы уж извините, не пойду провожать дальше, пока и мне не перепало, - немного сконфужено признался конюх.
  - Я не во время?
  - Да нет. Как раз, наоборот, а то дядька Михай сегодня не в настроении. Хорошо, если Вы его немного отвлечете, - усмехнулся мужчина.
  - Благодарю, - отозвался Рени, неторопливо направляясь на шум голосов.
   Шел и раздумывал, стоит ли сразу объяснить причину, побудившую его прийти сюда, или начать издалека?
  
  У стойла своей лошади Рени задержался. Не зря же он принес яблоки.
  Как Аслан ни увещевал его, чтобы подсунуть ему другую, соблазняя даже недавно купленным красавцем редкой игреневой масти и еще более редким ходом - иноходью, но Рени пока еще не был готов расстаться с этой, старенькой и спокойной, вытерпевшей его неумелое поначалу обращение, когда только учился ездить верхом. Ренальд испытывал к ней какое-то странное чувство благодарности, и почему-то не хотелось 'предавать' ее, тем более, что по настоянию Аслана, он все-таки выучил команды, которые следует отдавать не голосом. Немного успокоившись насчет того, что и с другими лошадьми Ренальд найдет взаимопонимание, и они его не сбросят, если парень отдаст неправильную команду, лаэр махнул рукой на то, что в этом тандеме, Рени предпочитал все-таки 'объяснять', что нужно сделать, а не понукать, подстегивая пятками или натягивая вожжи.
  
  Скормив своей лошади яблоки и потрепав ее по морде, Рени развернулся, собираясь отправиться дальше. Голоса как раз стихли - видимо дядька Михай закончил разнос. А, обернувшись, увидел и его самого неподалеку:
  - День добрый, господин Ренальд, - улыбнулся Михай. - На прогулку собрались? Оседлать Вам?
  - Здравствуйте, дядька Михай, - отчего-то заволновался Рени. - Нет, я - к Вам... по делу...
  - Ко мне? - растерялся Старший конюх. - Ну... конечно, я к Вашим услугам...
  - Дядька Михай, у меня есть несколько вопросов, только вот не знаю, с чего начать.
  - Да Вы спрашивайте, не стесняйтесь, что знаю - отвечу, конечно, - почесал бороду Михай, все еще не совсем понимая, чем он может помочь хозяйскому мальчишке. По слухам - это к нему впору ходить за советами, он, говорят, уйму книг перечитал... да и кое-кого бойцов грамоте обучает...
  - Дядька Михай... а угостите меня чаем, а? - решился Рени.
  - Чаем? - чуть не поперхнулся Михай. - Дык... ну да, это, конечно можно... только вот к чаю у меня только сушки... Хотя, постой-ка, где-то варенье было, малиновое... мне Антига дала, я на той неделе что-то прихворнул... Там... ну что я Вас здесь держу-то? Не побрезгуете ко мне в коморку пройти?
  - Спасибо, дядька Михай, с удовольствием! - просиял Рени.
  
  - Вы варенье-то себе оставьте, мало ли, полечиться, а гостинцев я принес, - Ренальд выложил на стол 'подношения' - несколько печений, покрытых сахарной глазурью, и плитку шоколада, и теперь сидел, с любопытством оглядывая небольшое чистенькое помещение, пока Старший конюх суетился, доставая грубоватые бокалы, и куда-то ходил за кипятком.
  - Ох, какое богатство... - протянул довольный Михай. - Я думал, что шоколад теперь только на праздник попробую... Хотя, конечно, грех жаловаться. С другими хозяевами и вообще не знал бы, что это такое... Ну спасибо, господин Ренальд, ублажил, старика.
  
  - Дядька Михай, это правда, что наш лаэр тратит больше средств на содержание конюшни, чем в других хозяйствах?
  - Да, уж, наверняка, - уверенно кивнул Михай. - Я, конечно, не могу судить обо всех - далеко-то не бываю, но вот люди сказывают...
  
  Рени уже выпил почти половину огромной кружки, и практически подошел к вопросу о том, сколько же в среднем требуется фуража на прокорм одной лошади, попутно, правда, узнав, что одним фуражом дело не ограничивается. Надо и подковывать, причем обязательно правильно, и потники из специального войлока нужны, и лекарств всяких (не меньше, чем для людей), да и еще много чего, что входит в понятие "содержание конюшни". Даже правильные доски на пол упоминались! Об одной только сбруе старый конюх рассказал столько, что впору записывать, чтобы не забыть...
  Но тут их мирную беседу прервал появившийся в дверях Аслан. За его спиной маячила еще чья-то фигура. В первый момент Аслан не заметил Ренальда, замеревшего с чашкой в руке.
  - Михай, я вот кузнеца привел, пойдем, глянем, что там с подъемным механизмом... - тут его взгляд натолкнулся на наложника, и лаэр рассмеялся:
  - О, Мелкий! Вот не ожидал тебя встретить здесь... Догадался, куда обратиться... молодец! Только, Михай, я бы на твоем месте взамен что-то попросил.
  Старший конюх, недоумевающий, что можно потребовать взамен от хорошенького хозяйского мальчишки (это ж не Мартин, чтобы навоз перекидывать), он вообще себе очень слабо представлял, что же все-таки это за чудо-юдо такое - хозяйский наложник? Вроде всегда вежливый опрятный парнишка, по слухам, слишком много значащий для лаэра, но Аслан не запирает его в своей спальне, а наоборот гоняет и в хвост, и в гриву, заставляя Рена учиться всему, что умеют его бойцы. Что из этого, в конце концов, получится - неведомо, однако то, что парню шло это на пользу - несомненно.
  Михай помнил его, когда только впервые раб-наложник очутился в Замке - одно только обучение взрослого вроде парня держаться в седле чего стоило - и смех, и грех, а сейчас того заморыша и не узнать... и на лошади вполне уверенно держится.
  - Да как можно? - выдавил он, и так переживая, что хозяин будет недоволен, что он принял гостинцы от юноши. Недоеденная шоколадка, с удовольствием смакуемая им, до сих пор лежала на блюдце рядом с горкой уменьшившихся печений, явно не из солдатского рациона, а с господского стола...
  - А что? То, что он с гостинцами пришел, это правильно, но знания еще надо заработать, чтобы крепче в голове держались, так что пусть вон твоим конюхам воду поможет таскать, все равно если и починят, то только к вечеру, а лошадям сейчас вода нужна. И Рену не помешают физические нагрузки.
  - А что случилось-то? - решился задать вопрос Ренальд, понимая, что Михай все равно сейчас уйдет, и потом, Аслан, наверное, прав... Не развалится он, если немного поможет, зато Михай добрым словом вспомнит, да разговор еще не окончен и, мало ли, когда еще придется что-нибудь узнать, о чем в учебниках не пишут, а здесь многолетний опыт пожилого конюха - это много значит...
  - Да у них тут какая-то штуковина полетела в механизме, поднимающем воду из колодца, который предназначен для конюшни и оранжерей. Садовник-то сутки перебьется - там, в оранжереях, и так сейчас влажно, а лошадей поить надо. Вот как раз и новый кузнец с хозяйством познакомится, а то пока, кроме оружия, ничего и не видел еще...
  - А...
  - Рен, ты можешь пойти с нами, посмотреть, что там случилось, но вот помочь, действительно, надо.
  Сказать, что парень был слишком доволен привалившим 'счастьем', было бы неправдой, а вот отработать полученную информацию, пожалуй, придется....
  
  К счастью, новый кузнец, которого Аслан не так давно привез в крепость, внимательно осмотрев повреждения, уверил, что других специалистов вызывать не надо, он сумеет сам сделать такую же хитрую заклепку уже к вечеру.
  
  А воду таскать оказалось не так уж и тяжело. Тренированные мышцы лишь слегка зудели, чувствуя не совсем привычные нагрузки. Правда, рубаха на спине и подмышками все же промокла, но Рени было приятно чувствовать на себе одобрительный чуть прищуренный взгляд дядьки Михая, провожавший его в очередной заход. Он уже освободился - и Аслан, и кузнец ушли, и Михай предложил продолжить объяснения. Но вот сейчас Ренальду показалось не совсем приемлемым воспользоваться тем, что Аслан ушел и не увидит, что он уже не работает наравне с прочими. Да и уважительные открытые улыбки остальных конюхов, не ожидавших такого помощника, были приятны. Наверное, мужики и не представляли, что хозяйский мальчик может опуститься до такого прозаического занятия, и не ожидали, что не сломается уже на третьем заходе с большими ведрами - все-таки таскать воду надо было с приличного расстояния...
  
  Возвращаясь с последними ведрами воды - две огромные бочки в конюшне уже были заполнены, и конюхи уже растаскивали ведра по стойлам - Рени неожиданно почти нос к носу столкнулся с таким же взмыленным Мартином, направляющимся в сторону казармы по тропинке, ведущей куда-то за оранжереи. Сейчас тот угол сада вообще пустовал. Старый садовник затеял там какие-то перемены, что-то пересаживал и окапывал... Только у Ренальда были потеки на внешней стороне бедер - как раз там, где выплескивалась вода при ходьбе с полными ведрами, а Мартин был почему-то не то пыльный, не то грязный, будто возился в земле.
  Сын коменданта, похоже, был шокирован зрелищем 'нежного мальчика' у конюшни, не меньше, чем Ренальд, вообще не горевший желанием ни видеть, ни разговаривать с этим противным 'репейником', отравляющим ему время от времени жизнь в крепости.
  
  Уставший, как собака, Мартин, только что закончив перетаскивать кучу огромных камней (хорошо еще на тележке, а то вообще там бы и подох) с одной клумбы на другую, был не в духе. Спарринга с Вереном пока избежать удалось, да и садовник остался доволен помощником, и Фелискина честь была спасена, а вот от отца здорово попало. Правда, наряд комендант все-таки ему не влепил, но пригрозил, что если еще раз вместо того, чтобы спать, ему придется разыскивать сына по всей территории, то Мартин получит и наряд, и останется без увольнительной. Спасибо, хоть, от материного гнева отец прикрыл, кое-как уболтав жену, что у Мартина было поручение от лаэра, о котором он сам вечером просто не знал, поэтому и не был в курсе, куда делся сын после отбоя.
   И вот сейчас встретив здесь у конюшни Рени, Мартин расплылся в гаденькой улыбочке, решив, что ему все-таки послали утешение в компенсацию его собственных неприятностей. Он просто не мог не съехидничать:
   - Рееени... Неужели ты так осточертел своему господину, что тебя на конюшню сослали? - заржал Мартин.
  Ренальд закатил глаза, да уж, что еще можно было ожидать от этого придурка:
  - Да, для тебя вот попросили стойло присмотреть... Я уж и соломы подстелил, и воды натаскал - прямо сейчас можешь переселяться, - невозмутимо произнес Рени, пройдя мимо под изумленным взглядом Мартина, с лица которого сползла глумливая улыбка...
  
  ***
  
  Мелкий осенний дождь все так же моросил за окном. День сегодня выдался теплым, но все равно казался промозглым из-за низких серых туч. А сейчас, ночью, небо и вовсе было уже черным, и от этого казалось, что на улице совсем мерзко. Зато в чистенькой кухне Замка-крепости было уютно и тепло. Уже ничего не варилось, не жарилось, вся посуда была перемыта и дожидалась завтрашнего утра, чтобы вновь быть используемой по назначению.
   Антига и Марта, засидевшиеся далеко за полночь, все еще гоняли чаи. Правда, Антига уже начала позевывать, и Марта спохватилась:
  - Ой, совсем я тебя заболтала, подруга. Пойду домой, а то, может, Инвар уже вернулся, то-то удивится, что меня еще нет. И что они там с лаэром все обсуждают до полночи, будто дня мало? - вздохнула комендантша, поднимаясь...
  - И то верно, вставать рано... - зевнула, уже не скрывая, кухарка. - Ох... совсем без памяти, пойдем, тебя провожу...
  - Да что ты, думаешь, я дорогу не найду с кухни? - рассмеялась Марта.
  - Да нет, забыла Фелиске наказать, чтобы она с утра сбегала на птичий двор...
  
  Женщины вышли на улицу, накинули капюшоны плащей, распрощались, и Марта уже прошла вперед, а Антига задержалась, постучав в дверь комнаты при кухне, где проживала Фелиска. Марта уже почти пересекла двор, чувствуя, что действительно хочется спать и даже сырая прохлада ночи не бодрит, а, наоборот, подгоняет быстрее добраться до спасительного тепла кровати. Комендантша поплотнее закуталась в плащ и решила, что даже если муж еще не освободился, она его ждать не будет... Но, пересекая двор, услышала позади приглушенное сетование Антиги, что опять эта вертихвостка куда-то подевалась, вместо того чтобы сидеть дома, как положено в это время порядочным девкам.
  Сон моментально слетел. Марта нахмурилась. Как же она ей уже надоела, эта пигалица!
  Решив для собственного спокойствия убедиться, что сын на месте, женщина резко свернула с намеченного маршрута и направилась к казарме.
  
  Сегодня дежурил Кирей, дружок Мартина, но паршивец не пустил ее внутрь, сославшись на распоряжение коменданта не пускать посторонних.
  - Кирей, ты что, совсем, что ли, очумел? - обиделась Марта. - С каких это пор я стала в крепости посторонней?
  - Не знаю, тетя Марта, - виновато опустил парень глаза. - Но в прошлый раз комендант был очень зол, что Верен разрешил Вам зайти после отбоя, и это уже не просьба, а приказ. Так что, извините, никак не могу пропустить Вас.
  'Вот, поганец!' - в сердцах подумала Марта, ничуть не купившись на это подхалимское "тетя Марта", вместо "госпожа Марта", как обычно называли ее в крепости остальные молодые солдаты гарнизона.
  С другой стороны, и Инвара можно понять. Мужикам-то что - лишь бы лясы поточить. Небось поржали, что она после отбоя в казарму шлындает, а там уж не разбирают - сына ли проверить или еще по какому делу. Тьфу! Одно слово - кобели озабоченные. Конечно, кому ж понравится, что над ним смеются, да еще и из-за жены. Да и неудобно получилось - отправила его сына искать, а Мартин, оказывается, поручение Аслана выполнял...
  Но Марта прекрасно помнила свое состояние - сердце все изболелось, словно в беспокойном предчувствии, вот она и истерила...
  Впрочем, в данный момент почему-то, несмотря на уверения Кирея, что Мартин уже спит, снова что-то тревожило, заставляло нервничать... Да и этот засранец, не понятно, отчего глаза отводит, то ли неловко ему, что не пускает ее только взглянуть, так ли это на самом деле, то ли просто врет, и Мартин все-таки шляется где-то с этой дрянной девкой...
  - Ладно, Кирей, - вздохнула комендантша, сдаваясь. - Спокойного дежурства.
  - Доброй ночи, госпожа Марта... - выдохнул парень, облегченно переводя дух, и шепотом добавил. - Ну, Мартин, будешь должен...
  
  ***
  
  Конечно же Мартина не было в казарме. Предыдущей ночью они с Фелиской не виделись, да и днем не удалось. Антига сама стояла на раздаче еды, отослав помощницу куда-то в чулан - перебирать овощи.
  На завтра в город была увольнительная. Сауш, смеясь, пригласил с собой, но поддел:
  - Мартин, а надо ли это тебе вообще? Или Фелиска все еще только подержаться дает?
  Признаваться, что так и есть, сыну коменданта не очень хотелось, а то снова ржать будут, и он буркнул в ответ:
  - А сам-то зачем шляется, у тебя ведь тоже вроде бы есть Рута?
  - Руту - не трожь! - сунул тот Мартину кулак под нос, но тут же досадливо сморщился. Не хотелось показывать перед ребятами, насколько для него это болезненный вопрос - отношения с господской горничной, и поэтому, расплывшись в ухмылке, как всегда, спошлил, уводя разговор в сторону:
  - Я-то мастерство оттачиваю... Знаешь, для мужчины... - Сауш скептически окинул Мартина с головы до ног, и решил проще:
  - В общем, нельзя, чтобы семя застаивалось, это, как оружие - если не достаешь из ножен - ржавеет, усек?
  - Отличная аналогия, - усмехнулся Мартин.
  
  И вот сейчас, снова улизнув после сигнала ко сну (спасибо, что отец отдал распоряжение посторонних в помещение после отбоя не пускать), Мартин воспользовался тем, что дежурил Кирей. Фелиска сначала заупрямилась выходить на улицу, ссылаясь на дождь и слякоть, но Мартин ее быстро уговорил. Скорее всего, девчонка и ждала, чтобы ее немного поуговаривали, потому что собралась слишком быстро, даже бусики нацепить успела, а ведь уверяла, что уже спать легла...
  
  Мартин же, никак не в состоянии выкинуть недавнюю встречу, мечтал снова оказаться в том сарае, где садовник хранил инвентарь и укрывной материал, используемый перед тем, как придет зима, чтобы уберечь некоторые сорта декоративных кустов и цветов от беспощадного холода и снега - зимы в этих местах были коварными. И за относительно теплыми днями могли внезапно ударить трескучие морозы.
   Как жаль, что у них было мало времени... Да и Фелиску вряд ли теперь туда затащишь - ей не слишком понравились жесткие тряпки...
  Мартин уже в который раз думал о том, что им делать, когда придет зима... В мороз много не нагуляешься, а в любом сарае, даже утепленном - все равно холодно. Если только попробовать подобрать ключ к замку от прачечной. Ночами там нет никого, а в помещении тепло, и опять же, тряпки какие-то можно использовать вместо любовного гнездышка...
   Мартин вздохнул - так далеко он размечтался, а до зимы, когда землю укроет уже настоящий снег, который не стает до самых вешних дней, еще далеко... Надо бы придумать местечко для уединения на ближайшее время... На конюшнях тоже тепло... Но там все равно кто-нибудь из конюхов шатается - не уединишься... Хотя...
   Мартину в голову пришла шикарная мысль, ее-то он и осуществил, вроде бы ненароком приведя Фелиску к сеновалу.
  
  Душистое сено хранило запах летнего луга и солнца. И сын коменданта теперь радовался, что нашел удачное решение. Здесь и в самом деле было уютнее и романтичнее, чем в темном сарае с низким потолком и всякой рухлядью. Здесь же можно было хоть прыгать и кувыркаться, не рискуя что-нибудь задеть. В небольшое окошечко под потолком, поддерживаемым гладкими стропилами, проникал слабый лунный свет. В ясную погоду, наверное, здесь вообще великолепно и таинственно, а сейчас луна периодически пряталась за хмурыми тучами, но все равно Фелиске здесь понравилось, и девушка расслабилась. И теперь Мартин очень старался, чтобы она не выныривала из этого блаженного состояния, когда чувства преобладают над разумом... Впрочем, он и себя контролировал слабо, и желание у него было одно, продиктованное играющими гормонами молодого организма парня.
  
  Фелиска хохотала, то уворачиваясь от ненасытных губ распаленного Мартина, то, наоборот, жадно отвечала на его поцелуи, теряясь в своих ощущениях. Когда они успели скинуть верхнюю одежду и почему почти не чувствовали ломающихся под их горячими телами травинок, сейчас вряд ли смогли бы объяснить.
  Фелиска запрокидывала голову, подставляя изящную шейку, смеялась, шутливо ругаясь на Мартина, что если он, дурачась, прикусывая зубами и оттягивая, порвет ее бусики - будет покупать новые.
  Мартину было все равно - бусики или серьги - сейчас, в данную минуту, он готов был пообещать ей пол-царства, лишь бы девчонка не возмущалась, что он уже умудрился оказаться между ее широко раздвинутых ног, но Фелиска все-таки слегка опомнилась.
  
  Не совсем понимая, что происходит, чувствуя только, что внизу живота, прямо там в самом тщательно оберегаемом от чужих посягательств местечке, горячо и мокро, и этот невыносимый жар, заставляет ее, несмотря на понимание, что так 'нельзя', безвольно выгибаться ему навстречу, ерзать под ним, притираясь, в одуряющем желании быть еще ближе, Фелиска запротестовала. Но Мартин словно не слышал ее, бормоча какие-то почти уже бессвязные глупости, уговаривая, завораживая своим голосом, в котором появились незнакомые хриплые нотки, от которых сладко замирало сердечко...
  - Давай, Фелисочка... девочка моя, я буду осторожен, никто не узнает... ну же... ты же уже не маленькая... вот увидишь, будет хорошо, - он отнял ее руку от своей спины, которой она цеплялась за его выпущенную из штанов рубашку, то ли удерживая его, чтобы не отстранялся, то ли отпихивая и тут же пугаясь, что он уйдет, и она останется одна.
  В голове прочно засели нравоучения Антиги и язвительные слова Марты про девичью честь... но ведь никто не узнает... или... А вдруг, Мартин, натешившись, потеряет к ней интерес? Фелиска испугалась...
  И как раз в этот момент, когда ее одолевали сомнения, Мартин отцепил ее руку и, чуть приподнявшись, просунул ее между их животами, прижав к своему паху. Конечно, Фелиска видела голых парней, и вполне себе представляла, что там у них болтается между ног, но у Мартина ничего и 'не болталось', а словно окаменело. Ладонь девушки даже вспотела, едва она почувствовала упругую напряженную плоть. А Мартин еще и собрался расстегнуть штаны... и вот это было уже слишком. К тому, чтобы увидеть предмет его несомненной мужественности, или же пощупать его не через спасительную ткань, а вот так - кожа к коже, она еще не была готова.
  А парень уже добрался до ее бедер, и его ладонь продвинулась дальше, задирая вверх короткие свободные кружевные панталончики, словно невзначай проведя по ее лобку... Фелиска зажмурилась от пронзившего удовольствия и страха, что он нарушил границы дозволенного, судорожно сжимаясь, и, как бы ей сейчас не хотелось, чтобы это мгновение длилось и длилось, она выдавила:
  - Нет... Не надо, Мартин... убери руку, - и сама проворно отдернула свою ладошку от его паха.
  
  Бедный сын коменданта, доведенный уже до того, что, как выражался Сауш, яйца просто звенели от желания, горестно простонал... руку, правда, убрал, едва сумев высвободиться из ее зажатых ножек девчонки с некоторым трудом, теряясь в догадках - что же все-таки она на самом деле хотела - не допустить его дальше или не отпустить...
  - Фелис... ну, что ты как маленькая... все девушки когда-то становятся женщинами... я осторожно... - попробовал все-таки он еще раз.
  Фелиска сама еще пребывала в некоторой прострации, и мгновенно уцепилась за спасительную информацию, найдя в себе силы оттолкнуть милого дружка:
  - Ага, все да не все! Некоторые девушки замуж выходят девственницами, или ты не знал? - немного ехидно добавила она, пытаясь натянуть подол нижней сорочки на бесстыдно оголившиеся колени. То, что Мартин лишь приподнялся на локтях, но не отвалил от нее, несколько затрудняло этот процесс.
  - Слезь с меня, раздавил уже, - недовольно буркнула помощница кухарки, пытаясь скрыть свое смущение - ведь чуть-чуть не поддалась.
  - Эх... что вам всем неймется-то замуж? - с досадой произнес Мартин и, кряхтя, перекатился через ее бедро и уселся рядом, обиженно отвернувшись, и совершенно не представляя, сможет ли он сделать хоть шаг в таком возбужденном состоянии - казалось, что штаны сейчас просто лопнут спереди, даже больно...
  Нет, теперь-то он точно напросится именно с Саушем в увольнительную. Как-то самому соваться в сомнительное заведение было страшно, а вот вместе с одним из его 'наставников' - очень даже. Теперь он знал, как можно вести себя с девчонками, торгующими своим телом. Это только глупая Фелиска никак не могла решиться, чтобы он показал ей, чему научился...
  - Конечно, хочу! - тоже решила обидеться Фелиска. - И вообще, вот ты лезешь ко мне, но разве ты меня любишь?
  - Ну... я же тебе сто раз говорил, как ты мне нравишься... - буркнул парень, оборачиваясь... нет, просто так разойтись на ночлег ему очень не хотелось... Но и рассказывать Фелиске, что он ее любит - тоже. А то потом, вообще, неизвестно, как придется доказывать свою любовь.
  - Я красивая? - поднялась, Фелиска, усаживаясь.
  Мартин, тяжело вздохнув, обнял девушку и потянул за бантик, скрепляющий ее заплетенную тяжелую косу. Вытащил ленту, отбросил в сторону и растрепал распустившиеся волосы. Затем немного отодвинулся, любуясь (правда, в темноте сеновала было совсем почти ничего не видно, луна как раз снова скрылась за облаками, но он знал, что Фелиска сейчас замерла и ждет его действий, да и волосы у нее в самом деле были красивы, жаль, что днем приходилось прятать их под кружевной чепчик - иначе Антига здорово ругалась на свою помощницу). Кажется, сейчас он сделал правильный ход, потому что Фелиска слегка повела плечами и тряхнула головой, чтобы ее гордость и красота, каскадом рыжеватого золота заструились по плечам - ну и что, что не слишком хорошо видно, зато соблазнительно.
  - Конечно, красивая, - подтвердил он, проведя ладонями по волосам девушки, рассыпавшимся по ее плечам, и, словно невзначай, потянул вниз ее сорочку, шнуровка которой, стягивающая у шеи широкую горловину, распустилась, и ткань послушно съехала с ее плеч, обнажая упругие грудки.
  - Как хозяйка? - придирчиво продолжала допрос Фелиска.
  - Даже красивее, - охотно подтвердил Мартин, понимая, что именно хочется услышать юной прелестнице.
  Пока обрадовавшаяся Фелиска прислушивалась к своим ощущениям, решаясь, что бы еще такого спросить, сложенные чашечками ладони сориентировавшегося Мартина уже накрыли ее холмики (парень еле сдерживался от желания не просто прикасаться, а мять, сжимать, массировать, терзать камешки затвердевших сосков), и он снова потянулся к ее опухшим губам за поцелуем.
  - Ммм... Март... Мартин... подождиии... - запротестовала Фелиска, снова оказавшись на спине.
  - Ну Фелисочка... ну давай... - не унимался Мартин, снова накрывая ее горевшие огнем губы своими, чтобы не слышать протестов, - ты у меня самая красивая, лучше всех...
  Одна его рука ласкала девичью грудь, а другая уже снова забралась под задравшийся подол белоснежной сорочки и добралась до панталончиков, настойчиво потянув их вниз, оголяя теплый мягкий животик девушки.
  Фелиска отчаянно застонала, почти сдавшись, почувствовав, как сильные пальцы коснулись влажных завитков, нащупывая вспухший бугорок, больше всего, кажется нуждающийся в ласке парня...
  
  
  8.
  
  
  Мартину, блаженно откинувшемуся на спину, чувствуя себя охренительно счастливым, хотелось закрыть глаза и провалиться в мир грез, на его губах блуждала совершенно идиотская улыбка... он даже представить себе не мог, до чего окажется здорово ощущать себя первопроходцем... Когда где-то у горла клокочет пульс, в жилах бурлит кровь, в голове шумит не от винных паров, а от пьянящего чувства собственной значимости, от восторга завоевателя, покорившего первую свою крепость.
  Права была та цыпочка из Дома Удовольствия, уверяя, что он должен сперва постараться довести свою девчонку до невменяемого состояния, когда она тебе отдаст все сама, а ты лишь воспользуешься подготовленной почвой.
  Чистенькая, вкусно пахнущая сдобой и флюидами вожделения Фелиска казалась ему сейчас самой желанной девчонкой, с которой он хотел когда-либо провести время. И он был для нее первым, что значительно возвышало его в собственных глазах. Благодарность удовлетворенного самца просто переполняла парня, чуть ли не мурлыкающего от удовольствия.
   Мартин нащупал руку Фелиски, замеревшей рядом с ним, так же улыбающейся, но словно прислушивающейся к своим внутренним ощущениям... Он слабо себе представлял, что должна была чувствовать девушка, лишившись девственности, и происходят ли у них в головах какие-либо изменения мироощущения.
   На первый взгляд все было нормально, она лишь вскрикнула и зажалась один раз, но он, словно по наитию, не стал растягивать 'удовольствие', медленно раскачиваясь, а одним мощным рывком избавил и ее, и себя от сомнений... все! Дороги назад уже не было. Да он и не смог бы больше сдерживаться, почувствовав, что, наконец-то, после долгого ожидания, между их телами больше не существует никаких преград, и ворвался в нее яростно, сминая малейший протест, отвлекая ее от возможной боли лаской своих губ и рук... и лишь потом уже неимоверным усилием воли заставил себя двигаться медленно и осторожно, стараясь, чтобы ее боль переросла в наслаждение...
  Непонятно было, получила она это наслаждение в свой первый раз, или нет, но то, что заметно расслабилась и даже стала отвечать на его ласки, стараясь прижаться как можно ближе, вдохновляло и обнадеживало.
  Потом, правда, смущенно пожаловалась, что ее коленки почему-то дрожат, и попросила немного подвинуться...
  Мартин понимал, что Фелиска, в отличие от него, все-таки, пожертвовала большим, поэтому, с трудом собрав свои конечности, передвинулся немного в сторону и притянул ее к себе ближе. Его рука снова заскользила по начавшей постепенно остывать коже, лаская ее ножки, продвигаясь от коленей все выше...
  Но тут Фелиска несколько удивила, вроде бы поначалу подавшись его ласке, но вдруг остановила его руку, положив сверху свою ладонь, и постаралась одернуть сорочку.
  - Фелис, ну ты что? - улыбнулся Мартин. - Ну теперь-то уже чего стесняться?
  
  Объяснять, что вместе с успокаивающимся сердцебиением, приходит отрезвляющее понимание непоправимого, Фелиска не хотела. К тому же он сейчас так навалился, что того и гляди, снова опрокинет ее на то место, где они занимались любовью, а там мокрое и уже неприятно холодное пятно...
  Фелиска закусила губу, пытаясь понять, что там ей на ушко воркует Мартин, а в голове стайкой стрижей проносились всякие разные мысли - от тех, что он ее любит по-настоящему, до тех, что будет ли он завтра с ней вообще здороваться?
  
  Мартин, поняв, что девчонка начала осмысливать произошедшее и тихо впадать в панику, посчитал себя вправе рассказать ей о том, как он ее любит и как она ему теперь дорога, совершенно искренне полагая, что Фелиска вполне заслуживает сейчас этих слов. Ну и что, что он на самом деле еще толком не знал, как должна выглядеть эта самая любовь, о которой складывают баллады. Ему сейчас хорошо - он готов любить не только Фелиску, но и весь остальной мир, поэтому вполне искренне, горячо и убежденно принялся ей тут же доказывать на словах, что она самая лучшая и необыкновенная, и он именно о ней мечтал всю свою сознательную жизнь, подкрепляя весомость своих заверений поцелуями...
  
  ***
  
  Марта, накрутившая себя до зарождающейся истерики, металась по территории Замкового парка, не замечая слетевшего с головы капюшона плаща, даже с благодарностью принимая капризы непогоды, остужавшей ее пылающее лицо мелкими брызгами измороси. Она то и дело останавливалась, прислушиваясь, но вокруг царила обычная в такую погоду тишина, только дождь шуршал каплями по оставшейся еще кое-где на деревьях листве.
   Наконец, она сообразила, что даже влюбленные предпочли бы какое-нибудь укрытие в это время года, и первое, что пришло в голову - сеновал - самое 'романтическое' местечко для влюбленных парочек из поколения в поколение приобщающихся к взрослым играм именно в таком прозаическом гнездышке...
  С него она и начала...
  
  ***
  
  Аслан, вышедший вместе с Инваром из дома, чтобы пройтись и слегка освежиться, прежде чем возвращаться к своим Котяткам, уже, наверное, дрыхнувшим - сегодня он и впрямь задержался долго, обсуждая с комендантом план предстоящих мероприятий перед празднованием Осеннего дня Благодарности Всевидящим, чуть не подпрыгнул от неожиданности, услышав душераздирающий женский гневный вопль...
  В первое мгновение он немного растерялся, совершенно не представляя, что могло такого случиться на территории крепости. Но инстинкты сработали быстрее, и он даже обогнал Инвара, кинувшегося следом за ним, предположившего, что это Марта, хотя вот в этом возмущенном и обвиняющем крике, было очень мало похожего на обычные недовольные интонации комендантши, если она с кем-то вступала в перебранку...
  
  Эти вопли заставили переполошиться не только Инвара и Аслана, но и находящихся неподалеку бойцов, несших караул, которые, согласно уставным правилам, разделились - часть осталась на стенах крепости нести дозор, а часть - рванула к месту происшествия.
  Один только дежуривший Кирей смутно догадывался сейчас о том, что приключилось, и теперь лихорадочно соображал, поднимать ли казарму по тревоге, как полагалось в подобном случае нарушения спокойствия, или не стоит - ведь это, наверняка, комендантша застукала своего сыночка с кухонной девкой... ой, что теперь будееет...
  Парень спал с лица - Марта точно не простит ему того, что ее сын не был в казарме после отбоя, и слушать даже не будет, что Мартин только с дежурства и следующее у него лишь через два дня, поэтому и может находиться не только в казарме, но и на территории замка - лишь бы по тревоге успел вовремя. А отбой строго обязателен только для тех, кому завтра в наряд и для резервного состава - остальные могут и проигнорировать, лишь бы не шумели и не мешали другим спать. Да и то, что большинство бойцов укладываются спать после сигнала - скорее оттого, что развлечений в крепости никаких, а за пьянку или азартные игры лаэр уволит, и не посмотрит что это 'баловство' в свободное время. Для таких удовольствий, по его словам, есть увольнительные в город, а в крепости нечего бордель разводить. Правда, надо признать, что порядок у Аслана идеальный, не то, что у других. Мартина жаль, конечно, и Фелиске явно плохо теперь придется - комендантша ведь проходу девке не даст, хотя, конечно, теперь несомненно уже надо готовиться к тому, что ему самому придется отбывать наряд, а то и не один, хорошо, если обойдется без карцера, комендант, наверняка, предпочтет не спорить с разозленной женой...
  Кирей тяжело вздохнул и пошел объявлять тревогу - хоть и не тот случай, но по Уставу положено, и вообще, еще неизвестно, что там на самом деле приключилось...
  
  В результате, спустя несколько минут, возле просторного сарая, приспособленного под хранение сена, собралось довольно много для такого случая народу - Аслан, Инвар, пара конюхов (с ведрами), перепугавшимися спросонья, что недалеко от конюшен приключился пожар, и несколько бойцов с ближайший постов, недоумевая, что это Марта блажит не своим голосом... да и девичий визг слышится сквозь всхлипы... и бубунеж мужского срывающегося голоса, увещевавшего комендантшу хотя бы не орать...
  Аслан первый ворвался в распахнутые деревянные ворота, служившие дверями сарая, следом на него налетел Инвар, да так и застыл с раскрытым ртом.
  Марта, забравшись по приставленной лестнице наверх довольно высокой копны сена, размахивала руками и сыпала ругательствами на забившуюся в самый дальний угол растрепанную девчонку, сжавшуюся в комок и закрывающуюся руками. Мартин в исподнем пытался Фелиску прикрыть и вырвать у матери Фелискин сарафан, которым она, похоже, уже успела стегануть совратительницу ее единственного чада.
  Сзади уже напирали любопытствующие, и Аслан, мгновенно оценив обстановку, не на шутку разозлился. Обернулся к Инвару, все еще потрясенному видом своей жены, до ужаса напоминающим разгневанную фурию, процедил:
  - Быстро отправь кого-нибудь отменить тревогу, а то сейчас здесь весь гарнизон соберется посмотреть на это бесплатное представление. Устроил тут балаган! Потом бери жену и сына, и живо - ко мне в кабинет! Фелиска тоже пусть приведет себя в порядок и явится. Действуй живо!
  Инвар отмер, признав своевременность и правомерность решения лаэра, и обернулся отдать распоряжения тем, кто уже находился здесь.
  Конюхи, облегченно вздохнув, сразу же направились досыпать, бойцы отправились обратно на посты, лишь Юджин бегом помчался сначала в казарму, передать распоряжение коменданта крепости о ложной тревоге, а потом уже должен был вернуться на свой пост.
  
  Аслан же отправился домой, лихорадочно соображая, как успокоить вздорную бабу, все еще никак не собирающуюся затыкаться. С одной стороны, он понимал чувства Марты, как матери единственного сына, для которого, конечно же, хочется всего самого наилучшего, и вариант с помощницей кухарки Марту никак не устраивал - она с самого начала высказывала свое недовольство тем, что ее чадушко якшается с безродной девкой, но с другой стороны - дело-то молодое, а вдруг там у них не просто шуры-муры, а настоящая любовь... Ох... Только бы Тессу не разбудили... Хотя, наверняка уже разбудили...
  Надо, пойти, предупредить, что ничего страшного. И, кстати, ведь ей тоже там надо бы поприсутствовать, все-таки здесь дело больше касается хозяйственных вопросов, а не воинской дисциплины. Дела такого рода, не касающиеся напрямую его бойцов и состояния боеготовности крепости, Аслан не любил...
   Как раз, пока они там собираются, он успеет поговорить с Тессой.
  
  ***
  
  Привычная ночная тишина в крепости была нарушена. Пусть посыльный от Инвара успел до того, как всех бойцов вооружили и вывели на стены, в казарме уже никто не спал. Бойцы уже построились во дворе, ожидая дальнейших распоряжений, потому что происходило явно что-то непонятное и совсем не похожее на вторжение неизвестного неприятеля, когда можно было не ждать команды старшего, а занимать позиции, согласно ни один раз проводимым учениям.
  Когда же примчался взмыленный Юджин, доложил об отмене тревоги и рассказал встревоженным и сгорающим от любопытства товарищам, что произошло, ребята, облегченно вздохнув, вернулись в казарму, но сон, как рукой сняло - уснуть после такой новости было просто невозможно. Казарма гудела, как растревоженный улей. Напрасно Кирей пытался усовестить или уговорить их, чтобы заткнулись - ничего не помогало, даже то, что он составит рапорт о нарушении дисциплины. Ему просто мягко посоветовали заткнуться. Правда, Орис подошел и хлопнул по плечу:
  - Ничего, пусть сегодня немного потрепятся - завтра будет меньше разговоров, сейчас просто все на взводе.
  Да оно так и было - кто-то откровенно ржал, кто-то возмущался, защищая Фелиску и ругая Мартина, а заодно и Марту, которая и подняла крик - подумаешь взрослого парня с молодой девкой застукала - эка невидаль. Кто-то, наоборот, оправдывал сына коменданта, уверяя, что все бабы - стервы, и что помощница кухарки сама давно нарывалась, вертя хвостом перед ним... однако, нет-нет, да и проскакивало, что как бы там ни было - а Марте все же не следовало бы так орать. Теперь, благодаря ей, все точно в курсе событий. И вряд ли это понравится коменданту. А уж когда он не в духе...
   Здравое замечание, повергло большинство дискутирующих в уныние, представив утреннее построение. Пользуясь этим 'перерывом', Орис, на правах старшего по званию, объявил отбой.
  Когда обычно спокойный и рассудительный Орис начинал злиться - это тоже было не здорово, поэтому бойцы живо разошлись по своим койкам и, приняв горизонтальное положение, притворились спящими...
  
  ***
  
  А в это время в кабинете Аслана уже происходил допрос, что было несколько затруднительно.
  Инвар угрюмо отмалчивался, время от времени пытаясь одернуть жену, сыпавшую обидными для Фелиски словами.
  Растрепанная, кое-как впопыхах одетая Фелиска, ревела в голос, жавшись к Мартину.
  Мартин, застегнутый на все пуговички (ну да, собираться по тревоге, меньше, чем за минуту, умеют все бойцы крепости), то краснел, то бледнел, злобно зыркая глазами на мать, не смея даже поворачивать голову в сторону сурово молчавшего отца, и мечтал, наверное, провалиться сквозь землю, только бы не быть сейчас объектом для разбирательства на столь высоком уровне - представ и перед родителями, и перед своим лаэром и его женой, кутавшейся в шелковый халат с длинными широкими рукавами, но все же мужественно прикрывал зареванную девчонку от гнева родительницы.
   Марта, которой предложили стул, рассиживаться вовсе не собиралась, как не собиралась пока и успокаиваться.
  Аслан между тем злился все больше и больше. Полчаса назад он мечтал очутиться в просторной кровати своего наложника, и сладко вздремнуть, обняв своих Котяток. А теперь нетерпеливо ждал, пока все хоть немного успокоятся, отстукивая пальцами какой-то маршевый ритм по добротной столешнице.
   Тесса переводила взгляд с одного действующего лица этой трагикомедии на другое, и ожидала, когда же мужу надоест, и он рявкнет, заставив вспомнить, кто здесь лаэр, и начнет допрос. На первый взгляд, житейское дело - могло обернуться серьезными неприятностями и для Мартина, и для этой дурехи, возомнившей себя уже достаточно взрослой, чтобы гулять с парнями.
  Тесса пока решила попридержать свое мнение и убедиться, что оно совпадает с мнением мужа. Она не сомневалась, что Аслан примет верное решение, но лезть вперед не хотела. Зачем давать лишний повод челяди судачить о том, какое сильное влияние она оказывает на своего мужа. И так вся округа считала, что Аслан из-за своего слепого обожания слишком многое позволяет ей. Правда, такие слухи распространяли завистливые соседки, которые поперек решения мужей и слова не могли пикнуть, и терпели их самодурство, а то и откровенные издевательства. Но так уж повелось испокон веков - женщинам отводились вторые роли. И Тесса невольно еще раз поблагодарила свою судьбу, за то, что та свела ее именно с этим варваром, с котором она ощущала себя счастливой.
  
  Уже побагровевшая от непрерывного крика Марта, никак не могла успокоиться, и Тесса встала налить воды, опасаясь, как бы у нее не случился удар, хотя, конечно, она женщина относительно молодая, но мало ли... Да и зареванную Фелиску хотелось одернуть. Девчонка уже икала, захлебываясь от обиды и возмущения, только пытаясь вставить в этот монолог беснующейся комендантши, что она 'не такая'.
  - Какая, не такая? Взяли тебя в приличный дом! Предупреждали же, что здесь одни мужики! А ты, вертихвостка малолетняя, все никак не поймешь, что твое место на кухне!!! Нечего здесь шлюхам делать! Чтобы к утру собрала манатки, и поедешь домой...
  - Н-нельзя мне д-домооой... - снова рыдала Фелиска, с ужасом представляя, с каким позором ее выгонят, и тогда уж точно спасу не будет от домогательств дальнего родственничка, которых она счастливо избежала, прибыв сюда... Девчонке уже было все равно, что о ней будут сплетничать здесь - наверняка уже половина гарнизона слышала вопли Мартиновой матери, но вот домой никак нельзя.
  Вся эйфория и радость от слов Мартина о его любви, о том, что она для него самая лучшая на свете, все переживания познавшего впервые мужчину тела, казались сейчас чем-то далеким, и она и впрямь ощущала себя грязной и использованной. Как она могла подумать, что когда-нибудь комендантша смирится с тем, что Мартин влюбился в нее. Права была Антига, предупреждая, что не по зубам она выбрала себе ухажера. И даже страшно было теперь представить, а что, если бы ее застали с Ренальдом? Хотя, конечно, предположить, что Аслан или Тесса будут так же, брызгая слюной, ругать ее и обзываться грязными словами - было невероятно. Единственное, почему Фелиска еще держалась, а уже не ползала на коленях, вымаливая себе снисхождение, это то, что Мартин был рядом. Да и хозяин, разглядывающий ее исподлобья, смотрел не с презрением, а с какой-то долей жалости... Может быть, все-таки обойдется?
  - А ты, кобель несчастный, не можешь свое хозяйство в штанах удержать - так я тебе живо рубаху к штанам пришью! - переключилась Марта на сына. - Сколько раз тебе говорила, чтобы ты не смел смотреть в ее сторону! Мы тебя для этого растили, кормили-поили, чтобы ты девок портил?! Все - для тебя, паршивец ты этакий, и вот это такая твоя благодарность? Уж ежели приспичило тебе, так хоть бы выбрал приличную!
  - Марта, выпей воды, - не выдержала Тесса, подходя и протягивая стакан. Она уже с неудовольствием косилась на мужа, не понимая, чего он тянет и не прекращает этот балаган.
  - Ох, - закрыла коменданша лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону:
  - Да какой уж тут воды - впору напиться да и удавиться! Ну спасибо, сынок, ну и удружил... Ты бы хоть о нас с отцом подумал, - Марта заткнулась ненадолго, делая большие глотки, чуть не захлебываясь. Видимо, содранное в крике горло и впрямь требовало, чтобы его смочили.
  - Она - приличная, - буркнул Мартин, кивнув на Фелиску.
  - Да много ты видел приличных? - вновь взвилась жена Инвара. - Приличные разве бегают за парнями - курва какая, ведь вцепилась клещом! Да и то сказать - ежели мужиков полно, что ж ты за моего сына-то уцепилась, бесстыдница? - обернулась Марта снова к Фелиске. - Думаешь, самого молодого нашла, да самого глупого?! Так вот и заруби себе на носу - он не сирота! Я тебе его не дам окрутить!
  - Я приииличная девушкааа... - снова заныла Фелиска, задетая едким замечанием. Как они так могут говорить, ведь только сегодня... Ох, как теперь доказывать-то? - Мартииин, скажи им...
  - Что, скажи?! - Марта попыталась отодвинуть качнувшегося в ее сторону сына, прикрывающего пискнувшую девчонку, спрятавшуюся за его спиной.
  - Мам... Фелиска... ну... как бы это...
  - Что, мам?! Ты что, проверял, прежде чем к ней под юбку лезть? С виду все приличные!
  - Мам, ну перестань...
  - А что это мне переставать? Это разве я по ночам шляюсь, ноги задираю? Ни стыда, ни совести! Ишь, какая довольная была - да разве ж так себя девки ведут, которые первый раз под мужиком побывали?
  - Да как... - задохнулась возмущенная несправедливостью Фелиска. На самом деле она себе не слишком хорошо представляла, как должны были чувствовать себя девушки, лишившись девственности. Да, сейчас немного там все пощипывало, но в принципе - терпимо, гораздо больнее было на душе, и щеки горели, словно слова Марты были звонкими оплеухами, они оглушали, прижимали к земле, заставляли чувствовать себя ничтожеством, действительно не достойным ее ненаглядного сынули, из-за которого, она, между прочим, сейчас и страдает. Хотя, и Мартину достается, но его же не грозят выгнать... почему парням все всегда проще? - Да как Вы смеете меня обвинять в том, что я шлюха? - возмутилась все же Фелиска.
  - Ах ты, дрянь! Не стыдно тебе?
  - Не стыдно! Я люблю Мартина, а он - меня! Я и к Халару могу пойти - я - девушка! - запальчиво воскликнула Фелиска дрожащим голоском и вдруг сникла. - Была...
  - Ну все! - тоже взорвался Мартин, отчаянно желающий чтобы ничего этого не было, и сейчас проклинающий себя за свою несдержанность. Но вот в желании снова стать любимым маминым сынком или проявить себя мужчиной, приняв решение, взяв ответственность на себя за свои же не совсем правдивые слова о любви (хотя в тот момент ему действительно казалось, что он ее любит, иначе не получилось бы так искренне), он выбрал второе и выпалил:
  - Мам, отец - Фелиска была девушкой, и Я был у нее первым! И вообще готов жениться!!! И женюсь!!! Я уже взрослый, и согласия у тебя с отцом мне спрашивать нет надобности. Я боец уже, мама, и мне разрешение требуется только от лаэра. Даст - хорошо, нет - уйду и все равно женюсь! Не воином, так охранником куда-нибудь возьмут. С голода с женой не помрем! Только тогда не надейся внуков хоть когда-нибудь увидеть, не покажу и Фелиске запрещу!
  - Что?! - покачнулась Марта, беспомощно оглянувшись на мужа.
  Мартин порывисто обнял так же обалдевшую Фелиску, даже и не рассчитывающую после такого позорного скандала, что он заступится за нее по-настоящему. Помощница кухарки тут же вцепилась в него, и парень отчаянно сжал хрупкие девичьи плечи, чувствуя, как его самого трясет от всего происходящего и от ее нервных всхлипываний.
  - Ну, наконец-то... - подал голос Аслан в наступившей гнетущей тишине. - А я все ждал, придется мне вас обоих выпороть, чтобы другим неповадно было, или тебя все же отец с матерью научили отвечать за свои поступки, - поднялся лаэр, глядя на Мартина.
  И вдруг заметил застывшего у дверей Рени, полусонного, растерянно хлопающего глазами, не в силах понять, что здесь происходит. Видимо, парень проснулся и, не обнаружив Тессу рядом, пошел искать, а может быть, его привлек шум. Кажется, от ора коменданши не помогала никакая хваленая звукоизоляция. Да еще паршивец забыл обуться и теперь стоял, чуть поджимая пальцы на ногах, морщась от прикосновения холодного пола к босым ступням.
  - Котенок, - подошел он к нему, - ты что здесь делаешь?
  Марта, между тем, уже не могла пойти на попятную, да и не верилось ей, что ее дитятко сказало все это всерьез, готовое пойти до конца в своих угрозах, и опять начала, хорошо хоть немного тише:
  - Да не бывать этому! Я для своего сына не такую невесту мыслила!
  - Твой сын уже взрослый, Марта! - жестко осадил ее Аслан, резко оборачиваясь. - Раз сумел нашкодить, тем более знал же, что Фелиска - девушка - пусть отвечает! Меня воспитывали так, да и не только меня, вон, Инвар тоже, небось, знает - если лег в постель с женщиной, которой не собирается платить за ночь, не со шлюхой - значит жениться согласен автоматически!
  - Вам, господин Аслан хорошо говорить, а я вот другую судьбу своему сыну хотела... не такую, чтоб он с кухонной девкой связался! - разрыдалась теперь уже Марта в последней надежде, что увидев ее слезы, лаэр все же примет ее сторону в этом конфликте. - Уберите девку от греха вон из крепости, на ее место сотню намного лучших найти можно...
   Аслан закатил глаза, но тут вспомнил, что Ренальду нечего выслушивать этот бред, да и простыть может, и снова обернулся к своему наложнику:
  - Рени, тут нет для тебя ничего интересного, иди спать.
  - А что вообще происходит, почему вы все здесь посреди ночи собрались?
  - Просто кухонная девчонка слегка забылась, и вот теперь надо решить, что с ней делать - то ли домой отправить... то ли что... дур дом... ты иди, спи, тут, похоже, еще не скоро страсти улягутся.
  Ренальд скривился.
  - Ну что? Ты-то чем недоволен? - помрачнел Аслан, надеясь, что мальчишка не озвучит, что не хочет один возвращаться в кровать.
  - Да нет, - качнул головой Рени, почему-то пожалев несчастную дурочку, так глупо попавшую Марте под горячую руку, вспомнив, как та бегала за Мартином, пытаясь привлечь его внимание, и тихо пробурчал себе под нос, так что, пожалуй, кроме Аслана только Тесса, находившаяся к ним ближе всех, и услышала. - Ну да, что кухонная девчонка, что раб - все едино... заменил и забыл... А об их чувствах никому и помнить не надо...
  - Что? - Аслан стиснул зубы, растерявшись.
  Недавняя сценка, как он пошутил насчет того, чтобы поменять раба-наложника, как бракованный товар, видимо слишком сильно задела Рени, раз он до сих пор помнит, и провел такую аналогию:
  - Рени, Котенок...
  - А что, неправда, Аслан? - еле слышно прошептал Рени, глядя ему прямо в глаза, хотя уже и жалея, что снова поднял эту тему. Но она и в самом деле была для него более острой, чем он хотел бы показать это своим хозяевам, а сейчас вот просто вырвалось...
  Аслан сглотнул, кажется, ощутив это дежа-вю - словно он снова стоит перед потемневшим взглядом заледеневшего парня, и готов откусить себе язык за слетевшую глупую и жестокую шутку. Только почему-то сейчас он прочувствовал этот момент в разы острее, хотя в лице Рени не было той отчужденности, просто его голос, с ноткой горечи, резанул буквально по сердцу. Аслан обхватил ладонями лицо собиравшегося уйти парня, уткнулся лбом в его лоб, и еле слышно, только для них двоих, но от этого ничуть не менее твердо обещая и утверждая, произнес:
  - Для тебя - никогда так не будет! Ясно? Даже думать забудь! Обещаю! Ты мне веришь?
   Ему сейчас наплевать было на то, что в помещении вновь воцарилась звенящая тишина. Проявление таких эмоций к своему наложнику со стороны лаэра да еще и при посторонних, удивили, кажется, всех присутствующих, включая Тессу.
   - Да... - выдохнул Рени.
   Аслан медленно опустил руки.
  Хозяйка Замка, устав от всей этой нервотрепки, решилась спасать ситуацию, поняв, что из-за этой фразы, невольно вырвавшейся у Ренальда, сочувствовать стоит уже Марте, а не ее сыну с Фелиской. Аслан расшибется в лепешку, но докажет, насколько ему важно их Солнышко. И если для этого надо поженить виновников переполоха, то поженит, несмотря ни на какие возражения. Да и если судить - это было сейчас самое справедливое решение.
  Но все же жену коменданта надо было спасать от возможного гнева мужа, ведь если она начнет возражать теперь, Аслан уже вряд ли будет спокойно ее слушать.
  И пусть Марте и не понравится то, что она сейчас скажет, но это единственный возможный вариант. И самый справедливый. Все же, несмотря на все ее крики, Тесса не считала Фелиску распутной тварью, осознано забравшейся к Мартину в постель. Глупенькой девчонкой, попавшей в сложную ситуацию - да. А уж то, что Марта сваливала всю вину за произошедшее на ее плечи, пытаясь доказать, что ее сын не понимал, что творил, уже начинало злить и хозяйку Замка.
  - Фелиска, - обратилась она к девчонке, - тебе не надо показаться Халару?
  - За-зачем? - всхлипнула помощница кухарки, перепугавшись, что ей не верят и в самом деле придется пройти унизительную процедуру подтверждения, что она только сегодня рассталась с девственностью.
  - Тебя ничего не беспокоит? - улыбнулась Тесса, без труда поняв по лицу глупышки, что та не совсем поняла вопрос. - Не больно?
  - Немножко...
  - Хорошо, значит, насколько я поняла, все произошло по обоюдному согласию? А то мы забыли спросить о самом главном, - сделала Тесса ударение, и Мартн побледнел, представив последствия того, что его могли бы объявить насильником:
  - Да! - выпалил он.
  - Подожди, - остановила Тесса. - Фелис, я тебя спрашиваю?
  - Да... - щеки заплаканной девушки стали пунцовыми от смущения.
  - Все услышали? - громко спросила Тесса, а затем, повернувшись к мужу, произнесла, стараясь быть как можно более убедительной:
  - Аслан, я, пожалуй, тоже пойду. Если тебе интересно мое мнение, то раз уж Мартин сумел девку уговорить - пусть женится. Не он первый, не он последний. Пойдем, Ренальд, - подтолкнула Тесса свое Солнышко к дверям.
  Нечего здесь показывать раздраженным расстроенным посторонним людям кусочек своего личного счастья - пусть не завидуют.
  - Да, милая, иди... - кивнул хозяин Замка, мысленно благодаря жену за столь своевременное уточнение, и жалея, что не может присоединиться к своим любимым, и вынужден объявить свою волю:
  - Значит так, - глубоко вздохнул лаэр обернувшись, немного смущаясь под пристальными взглядами Инвара и Мартина, словно впервые уличившими своего командира в том, что сейчас наблюдали. Будто бы раньше не верили в то, что варвар, их господин, на самом деле настолько привязан к своему рабу-наложнику. Желая поскорее избавиться от этого общества, Аслан кашлянул и продолжил:
  - Девка остается в крепости - это раз! Свадьба будет на Осенний день Благодарности Всевидящим - это два! Жилье для семейных я им дам. Фелиска пусть переезжает сегодня, ну, в смысле, завтра утром, - поправился лаэр. - Мартин - после свадьбы. Ну, а дальше, Марта... - Аслан сделал многозначительную паузу, пристально взглянув на онемевшую комендантшу, понимавшую где-то задним умом, что сейчас перед ней настоящий хозяин этих земель, не намеренный больше выслушивать ничьих претензий и объявляющий свое последнее слово лаэра, - если вас такая невестка с кухни не устраивает - бери ее себе в помощницы, и обучай - это три! Все, все свободны!
  
  Мартин с Фелиской, у которой от счастья, что ее оставили в крепости, и от страха, что теперь уж точно будет самой несчастной невесткой у такой свекрови, вдруг подкосились ножки, умотали за дверь первыми.
  Марта попробовала было кинуться к Аслану, высказать, что эта голь-сирота, у нее небось и приданого-то нет, ну какая свадьба? Пусть уж в крепости остается, только не надо свадьбы, но вот тут уже ее перехватил Инвар:
  - Уймись, наконец, Марта! Не хотел при детях, но вот сейчас позволь-ка тебе напомнить, что когда ты меня пьяного на сеновал затащила, я ненамного старше Мартина был, но ведь в кусты-то не побежал. Все справили честь по чести, так что успокойся, значит, судьба у него такая. А с девкой ты лучше помягче бы обходилась. Сама вот всю жизнь о дочке мечтала. А что до приданого - так нашьет себе.
  - Так когда ж ей шить-то? - уже всхлипывала пристыженная комендантша, и впрямь именно после той ночи на сеновале вышедшая замуж за хорошенького парня, за которым охотились многие девушки, да только редко красавчик бывал в увольнительных. - Целый день на кухне толчется...
  - Ничего, зато ты хорошо шьешь, вот и поможешь ей, чтоб у тебя самая нарядная невестка была, - усмехнулся Инвар. - Может оно и хорошо, что своя девка-то, да сирота. Еще неизвестно, какая теща твоей кровиночке досталась бы. Так что все, успокойся, ты уж и так делов натворила... Не знаю, как завтра перед гарнизоном появлюсь... - досадливо добавил он.
  - Эх... мужики, - махнула рукой Марта.
  - Аслан, ты уж извини, что мы тут такое устроили, - вздохнул Инвар.
  - Да уж, - кивнул Аслан, который сейчас с удовольствием бы оставил Инвара, чтобы немного выпить по-мужски чего-нибудь крепкого, не закусывая, после всей этой нервотрепки, но вот присутствие его жены было уже невыносимо для одного вечера. - Все идите уже с глаз долой, завтра поговорим... И еще, Марта, раз уж у Фелиски родственников нет, приданое за ней я дам. Пятидесяти золотых, я думаю, хватит...
  
  ***
  
  - Что же теперь будет-то? - со страхом и затаенной надеждой спросила растерянная Фелиска, вцепившись в Мартина, едва они оказалась в коридоре.
  - Я не знаю... - начал было Мартин, надеясь, что все, что объявил Аслан, ему послышалось. Так рано жениться, да еще и против воли родителей, он вовсе не мечтал. Да к тому же вообще просто страшно было - как теперь в самом деле все будет? Конечно, Фелиска хорошая девчонка - и красивая, и с хозяйством управляться умеет... но вот жениться на ней?
  Он устало провел ладонями по лицу, с ужасом представляя насмешки парней, а ведь сейчас придется возвращаться в казарму, потому что домой-то точно не сунешься...
  Мартин скосил глаза на подружку по несчастью, на ее зареванное личико, затравленный взгляд, поникшие плечи, кривящиеся в жалкой улыбки опухшие губы, которые он совсем недавно целовал, уговаривая довериться ему, готовую снова расплакаться (но, наверное, просто уже не осталось слез), и понял, что не сможет предать ее.
   Ему было до жути тошно. Очень хотелось сейчас пойти домой, как в детстве, после очередной шалости, повесив голову и сделав виноватый вид, чтобы мамка пожурила немножко, да и потрепала теплой ласковой ладонью (не всегда же ему влетало, перепадало и нежности) по темным вихрам, и сказала, что все обойдется... Да и отец... пусть уж еще раз отодрал бы вожжами - все было бы легче...
   Но теперь - все. Теперь вот эта девочка, такая молоденькая и бесхитростная в своей простоте, будет звать его своим мужем, и он должен стать для нее защитой и опорой, решать какие-то семейные проблемы, вести общее хозяйство, заводить детей...
  О, Всевидящие!!! Что же они натворили?!!! Мог бы гулять и гулять... Сколько таких вот фелисок могло бы еще встретиться до того, как он созреет для женитьбы и создания своей семьи?
  Впору было самому сейчас порыдать у нее на плече... но нельзя... Обещал, уговаривал, рассказывал небылицы, сочинил сказку про любовь... Если сейчас поддаться слабости - она не забудет и не простит, а ведь теперь все равно не отвертишься, слово лаэра, если он хочет остаться у него на службе - Закон! Пусть уж лучше думает, что он сильный и действительно любит ее. Придется теперь быть таким, а как не хочется...
   Ну как же так?! Одним росчерком сорванного удовольствия быть первым, подписал себе пожизненный приговор... Думал, что это Фелиска заплатила кровавую дань взрослой жизни, закрыв дверь в детство, а получилось, что и он теперь не сможет вернуться 'во вчера'... За что?!
  Мартин судорожно вздохнул, понимая, что если и дальше будет рассуждать на эту тему сейчас - то просто свихнется.
  
   Голоса за дверью кабинета Аслана вроде бы стихли, наверное, уже все выяснили, и сразу собираются уже будут расходиться.
  - Пойдем, - потянул он Фелиску за руку, не желая сейчас оставаться с родителями с глазу на глаз.
  - Ага, - сообразила девушка, что лучше и впрямь сбежать, пока все не пошло по второму кругу...
  
  ***
  
  Проводив Фелиску до двери ее комнаты, Мартин чмокнул девушку в щеку на прощание, скомкано пообещал, что все будет хорошо (на большее у него сил уже не оставалось), и быстро пошел прочь, не представляя, куда бы можно было сейчас забиться, чтобы пересидеть где-нибудь весь этот кошмар так хорошо и сладко начинающейся ночи, надеясь, что уже завтра с первыми лучами солнца он рассеется, и все будет по-прежнему.
  Однако он еще и не осознал масштаба катастрофы для его почти беззаботной холостяцкой жизни, но подсознание, испугавшись за вменяемость хозяина, принялось подсовывать ему радужные кусочки мозаичной перспективы женатого человека. Теперь вот выделят отдельную комнату, и можно будет в любой день, кроме дежурств, ночевать дома, рядом с Фелиской, занимаясь любовью хоть до утра, ни от кого не прячась, и никто не осудит... только вот сладко ёкнув в животе, желание почему-то померкло и, как показалось Мартину, словно свернулось в попытке стать совсем-совсем незаметным... Неужели, когда запретное перестает быть запретным, оно уже не так привлекательно? Или просто сейчас уже не до таких приятных глупостей?
   Парень остановился и запрокинул голову к небу, не понимая, что течет по его щекам - то ли капли дождя, то ли злые слезы из-за собственной беспомощности что-либо теперь изменить.
  
  - Мартин!
  Мартин вздрогнул, услышав голос отца, зажался, ожидая продолжения, но Инвар лишь спросил:
  - Может, домой пойдешь?
  - Не, - помотал головой парень.
  - Тогда иди в казарму, нечего одному по территории шляться. Ступай!
  Это уже прозвучало, как приказ коменданта. И Мартин, понурившись, побрел к казарме, услышав за спиной голос матери.
  - Где у него теперь дом, у паршивца несчастного? - всхлипнула Марта, у которой разболелось сердце и за сына, и за девку эту бестолковую, которую вскоре придется взять в свой дом и назвать дочерью. Но, как бы Марта не противилась раньше даже мысли иметь Фелиску в невестках, но все же понимала, что теперь, после распоряжения лаэра, будет так, а не иначе, и, значит, придется смириться, принять все как есть, чтобы не портить и без того непростую жизнь, предстоящую ее сыну... Она, правда, пока еще давила в себе желание придушить несносную девку, но понимала, что, скорее всего, именно ей, как взрослой, разумной женщине, придется первой идти на уступки и налаживать отношения с будущей невесткой и матерью своих будущих внуков...
   На этой мысли Марта снова разрыдалась, и Инвар обнял ее:
  - Ну, чего теперь-то реветь? Слава Всевидящим, Фелиска - не хромая, не косорукая, не уродина, да и первым у нее наш парень был. Все, заканчивай сырость разводить!
  - Да куда им свадьба-то, наш-то еще дитя дитем, не нагулялся даже еще... Зачем?
  - Вот вместе и погуляют... друг с другом, чтоб в городе куда не надо не бегал. Сама же хотела, помнишь? На тебя не угодишь - тогда плохо было, что гуляет, и сейчас вон ревешь, что не нагулялся. Все, поздно уже реветь! Вишь, как повернулось. Теперь о другом думать надо.
  - Ох... лучше бы шлялся по борделям, чем так рано ярмо на шею вешать...
  - Ишь ты как заговорила, - обиделся Инвар. - А я когда 'ярмо повесил', небось твоя-то мать счастлива была, что тебя с брюхом не оставил?
  - Типун тебе на язык! - испугалась Марта. - Еще только дитя им сейчас для полного счастья не хватает.
  - Да помню-помню, - невесело усмехнулся комендант, - что ты не хочешь так рано становиться бабкой. Ну, а, в крайнем случае, будешь у меня самой молодой да красивой бабкой, - потерся он щекой о ее щеку.
  - Инвааар... - Марта была тронута и даже не обратила внимания, что небритая щетина чувствительно царапнула ее кожу. С мужем они прожили уже достаточно давно, чтобы успеть притереться друг к другу - всякое же разное тоже поначалу было, но ведь счастливы. И эта его поддержка была так нужна ей теперь, когда все ее мечты и надежды на счастье для сына рушились, как карточный домик.
  - Да ладно тебе, не блажи раньше времени. Может, с одного раза-то и не получилось ничего. А так - вон поговори с Фелиской или вместе с ней сходи, пусть к Халару сбегает и попросит такое же пойло, каким он Тессу снабжает, что они уж больше года живут, а прибавления все нету, - недовольно произнес комендант.
  - Да ты же знаешь, не хочет хозяйка пока...
  - Не знаю. Хочет или нет, а дети в семье должны быть.
  - Ты опять за свое? - огорчилась Марта, припомнив, как он уговаривал ее еще на парочку ребятишек, после Мартина.
  - Да нет... теперь уж нам с тобой свои ни к чему, будем внуков нянчить... хотя, знаешь, я вот в роли деда себя с трудом представляю. И все-таки дети в семье должны быть, иначе, что это за семья? Я бы на месте Аслана заделал бы сначала наследников, а потом уж с рабами кувыркался, если варварские привычки не отпускают, а то, что это за дело... Тессу жаль, как она на это все смотрит, терпит?
  - Да вроде нормально она к пацану относится, - убежденно заметила Марта.
  - Нормально? Да не знаю я, что там у вас, у баб, в голове делается, но, на мой взгляд - ничего нормального. А если все в себе держит, да боится слово Аслану сказать?
  - С чего это ты взял, что боится, сам же всегда ворчал, что Тесса из лаэра веревки вьет.
  - Ну, выразился не так, - раздраженно мотнул головой Инвар. - Может, обидеть его боится. Любит же его, вот и терпит, но... да кто их там в хозяйском доме разберет. Теперь свое побыстрее бы расхлебать... - махнул рукой мужчина. - Пойдем уж лучше спать, утро вечера мудренее. А денек завтра предстоит премерзский...
  - И не говори...
  - Надо было Мартина все-таки домой позвать - сожрут ведь в казарме.
  - Вот и пусть! - мстительно прошипела Марта, но тут же снова схватилась за сердце. - Ох, горюшко мое... - и добавила уже совершенно другим тоном:
  - Ну, что ж ты не позвал-то?!
  Комендант только хмыкнул. Ну вот, нашла 'крайнего'. Ладно, придется потерпеть, лишь бы уже оттаяла. Инвару жаль было рухнувших надежд жены, да и сам он не такой себе представлял будущую невестку. Но что случилось, то случилось. А вот перед Асланом было жуть, как неловко - уж который раз переполох в крепости из-за сына. Убил бы! Да только рука не поднимется на единственное чадо.
  - Ничего, переживет ночку, да еще пару дней потрещат, да забудут... А Фелиска... ничего, мать, стерпится, слюбится, все будет хорошо. Моя-то мать вон тобой-то тоже не очень довольна была - и ничего, живем. А помнишь, тоже говорила, что я с таким ярмом, как ты, ничего не добьюсь, но глянь - комендантом-то стал? Так что не хорони ты сына раньше времени. Может, все еще и к лучшему обернется. Только по-первости, после свадьбы, ты норов-то свой попридержи, а Фелиска - девка молодая еще, отходчивая, помиритесь... Она тебе, может, еще в рот заглядывать будет. Ты самое главное, только Мартина против не настраивай, а то знаешь ведь - ночная кукушка всегда дневную перекукует, так и вообще без сына останемся. Нас вспомни. И парня мне попреками, что против твоей воли пошел, гнобить - забудь! И так вот всю жизнь в один момент перекроил. А мы с тобой на то и родители, чтобы поддержать, коли оступился, - резюмировал Инвар, и Марта только горестно покивала - прав муж, и хоть на сердце тошно, но теперь уже надо как-то жить дальше...
  - И то верно, - вздохнула она, уходя в свои мысли. Уже и не бесприданница - с пятьюдесятью золотыми Фелиска очччень выгодная невестка оказывается, за ней самой вон всего четыре давали, и не золотом, а вещами. Да впрямь, может и хорошо, что своя, местная, ведь сын теперь точно под боком останется, а с невесткой можно постараться ужиться... Уж она-то свои требования к жене кровиночки предъявит, чтобы сыт-обут-одет-обласкан был. Чего та еще не умеет - научит, подскажет, а там уж... И грамоте со счетом научит, не век же девке в помощницах на кухне сидеть, а если трудно пойдет, так с Антигой поговорит, чтобы та ее своему ремеслу научила, все ж лучше, чем так. Вот только к подружке уже завтра обратиться придется, может, не откажет к алтарю вместо матери девчонку свести, а то как-то перед людьми неловко, что сирота Фелиска-то... Хоть и знают все в крепости, половина таких, у кого родни не осталось, а служитель-то из городского Храма будет...
  Муж, словно услышав ее мысли, снова побормотал:
  - Одно плохо, что сирота, ну да и это решаемо. Ты вон, подругу свою попроси, Антига-то хоть и ворчит на девку, но жалеет ее, словно родную, а я с мужиками поговорю, кто постарше, чтоб за отца посаженого тоже кто-то побыл. Вон, хоть с Михаем или с Треем.
  - Лучше уж с кузнецом, он посолиднее выглядит, - кивнула Марта.
  - Пожалуй... и своих-то у него никого нет, пусть кузнец поучаствует, думаю, не откажет, - согласился Инвар. - И приданое все же хорошее, Марта. Даже очень. Мы бы Мартину жену с таким нигде не нашли. Парень молодой - сам из себя пока еще ничего особенного не представляет, так что не тужи.
  - Ну не скажи, - Марте, хоть она уже и почти смирилась, все еще не хотелось сдаваться окончательно. - Может и сыскали бы. Да и что лаэру эти пятьдесят золотых, он вот за своего наложника почти пять тысяч, без десяти монет, выложил. Да и на учебники его, что недавно привезли, еще сотню потратил, не считая того, что в Академии этой платит.
  - Да ну? - не поверил Инвар. - Ты небось напутала что-то. На такую сумму можно пол-Замка купить...
  Марта уже пожалела, что сболтнула, надеясь только, что никуда дальше мужа слух не пойдет. Господа ее и ценили-то за добросовестность исполнения своих обязанностей и неболтливость, так как она вела приходно-расходные книги, которые проверяла Тесса.
  - Вот тебе и 'да ну'... - вздохнула она. - А впрочем, ты и сам видел, как он над парнем трясется... Я уж на что не в себе была, а и то заметила, аж мороз по коже - до чего трогательно...
  Комендант буквальным образом ошарашенный новостью о том, во сколько обошлось лаэру его развлечение, размышлял уже о другом. А он-то еще думал, что если чего произойдет, сумеет Мартина откупить, заплатив за ущерб, который тот может нанести наложнику господина. Представить было невозможно, что хозяйская игрушка стоит таких сумасшедших денег. Тем более, что обычный раб, даже самый умелый, редко когда шел дороже тридцати монет.
  - Сына-то попридержать надо, - задумчиво кивнул Инвар, - чтобы Рена не задирал, да и ребят предупредить, чтобы, не дай Всевидящие, на тренировке не поранили, хоть они-то, в отличие от нашего охламона, к нему нормально относятся, но лучше все же подстраховаться, раз такое дело, да и лаэр к нему, сама видела, как относится. Признаться, я о разном думал, но таких нежностей не ожидал, да еще и при жене... На площадке-то гоняет его нещадно, а дома вишь как оно... он и по отношению к жене, на моей памяти, их так не показывал... хотя, знаю же, что пылинки готов со своей 'рыбки' сдувать, - усмехнулся комендант, припомнив, что Аслан иногда, забываясь, обращается к Тессе так и при посторонних...
  
  ***
  
  Ноги заплетались, все его существо было против того, чтобы пойти сейчас в казарму и предстать перед ребятами, которые, наверняка еще и не спали - что им сказать? Как смотреть в глаза? Как заткнуть уши, чтобы не слышать глумливых шуточек и искреннего сочувствия?
  Но на удивление, Мартина никто ничего не спросил. Лишь Кирей вопросительно взглянул на друга, на котором лица не было, и даже не стал высказывать ему за то, что Мартин его подставил.
  - Не сегодня, ладно? - почти умоляюще отмахнулся сын коменданта, и Кирей лишь сочувственно вздохнул.
  Кто-то попробовал поднять голову от подушки, кто-то даже вскочил с вопросом:
  - Мартин, ну как? Что было-то?
  Но Орис, заметив, что парень еле держится на ногах, и проигнорировав вопросы, упал на кровать и зарыл голову под подушку, осадил любопытных:
  - Все, все вопросы завтра! Спать!
  
  ***
  
  Тревожные обрывки снов чередовались кошмарами и радужными картинками предстоящей семейной жизни, и Мартин еле разлепил глаза при побудке.
  Похоже, что уже очень многие были в курсе произошедшего, так что отвертеться от вопросов не было никакой возможности.
  Да и Ориса, как назло, уже не было. Как выяснилось позже, отец уже поднялся в такую рань и зачем-то отозвал его посекретничать на улицу.
  
  Орис, идя следом за коммендантом, думал, что разговор пойдет о Мартине, и хотя имя этого охламона (а по-другому после сегодняшней веселой ночки его язык не поворачивался назвать) и всплыло по ходу разговора, сама тема беседы была очень неожиданной.
  Инвар хотел, чтобы Орис предупредил ребят, которые занимаются с хозяйским наложником, быть поосторожнее, что, дескать, не дай Всевидящие, с мальчишкой чего приключится, может быть очень плохо всем.
  Орис слегка озадачился - вроде бы и так все понимали, что надо быть с ним осторожным, но Аслан никогда не упрекал за синяки и ссадины, которые его раб получал в честном спарринге, и не смог сдержать свое удивление:
  - Почему ты сейчас мне об этом говоришь?
  - Да вчера представился случай убедиться, что все совсем по-другому, чем я предполагал, и намного серьезней. Когда Мартин с Реном подрались, я еще сетовал, что Аслана в крепости нет, а теперь вот не перестаю этому радоваться, а Тесса, на мое счастье, оказалась очень снисходительна к моему сопляку, - нехотя пояснил комендант.
  Орис понимающе усмехнулся. В отличие от Инвара, ему уже приходилось видеть некоторые маленькие эпизоды отношения Аслана к Ренальду, говорившие сами за себя, да и то, как мальчишка расцветает при виде своего кумира-варвара, стараясь из шкуры вон вылезти, чтобы получить одобрение господина, пресмыканием не назовешь... В любовь между мужчинами даже Орис верил с трудом, а вот в то, что существует привязанность - вполне. Он и сам испытывал по отношению к юноше что-то вроде нежности и желания заботиться, но это все-таки больше походило на братское чувство. А у лаэра, видимо, было в разы острее, раз Инвар вчера что-то там сумел для себя разглядеть, хотя ему из-за собственных проблем с сыном явно было не до таких мелочей.
  
  Мартин даже обрадовался приходу отца, велевшему ему зайти к нему. И хоть, как парень чувствовал, разговор предстоит не из легких, это все же в какой-то мере было спасением от насмешек, сочувствия и явного презрения со стороны бойцов.
  Половину он просто пропустил мимо ушей, даже не отбрехиваясь, но зато чуть не взвыл от слов Сауша, который сегодня отправлялся в увольнительную, и хоть и сочувственно, но все же еле сдерживая смех спросил:
  - Ну как же ты так оплошал-то, Мартин? Не мог до утра дотерпеть, вместе же в город собирались... эх ты...
  Дерек хмыкнул:
  - Перестарались мы с тобой с 'наставничеством'. Мартин тебя переплюнул...
   И заржали, гады, а у попавшего в такой переплет, сына коменданта, даже слезы навернулись - ну почему - этот кобель сколько ни кувыркается с девками - все, как с гуся вода - без последствий, а тут...
  - Ладно, чего вы к нему привязались-то, - вступился Кирей. - Мартин, сильно влетело? И к лаэру вызывали?
  - Еще бы не сильно, Аслан терпеть не может внештатных ситуаций, а он вчера нам всем внеплановые учения устроил... небось и коменданту влетело, - буркнул Верен, будучи постарше остальных и представляя себя на месте родителей Мартина.
  - Да ладно, подумаешь, зато развлеклись... - вставил кто-то.
  - К лешему такие развлечения, - мрачно прошептал Мартин, морщась не столько от гула голосов, как от понимания, что с наступлением утра его персональный кошмар никуда не делся и не истаял, как сон, как утренний туман, без следа...
  - Слушай, а чем дело-то кончилось? Фелиске тоже влетело? Жаль девку.
  - А чё ее жалеть? Вертихвостка, так и маячила здесь.
  - Вот именно, сама нарвалась! Гыыы... Мартин, она хоть хороша, или мала еще?
  - Да ему-то с кем особо сравнивать?
  - Это ты для нее староват!
  - Старый конь борозду не портит.
  - Да и глубоко не пашет...
  - Да ты-то откуда знаешь? На себе, что ли, проверил? Бу-га-га...
  - А в глаз? - набычился парень.
  - Да иди ты, сам эту тему начал... Гыы... Или болезая?
  - Ну все, держите меня, мужики! Выпросил!!!
  - Эй! Ты что?! Держите его в самом деле!!!
   Под дружное ржание, нарвавшийся парень помчался к выходу, на ходу легко огибая стоящие рядами койки, а через последние две даже перемахнул, потому что "потерпевший" его почти нагнал. Драки-то, конечно, не будет, но вот парой тумаков скорее всего обменяются, однако здесь было интереснее...
  - Мартин, у тебя следующий наряд-то когда? Может она и со мной согласится на сеновал сходить?
  - Ахаха...
  - Гыыыы...
  - Ну, бля, девка дает!
  - Да не, Март - молодец - самые сливки снял!!!
  - Гыыы....
  
   Мартин закрыл уши руками и зажмурился, не желая выслушивать эти пошлости и насмешки, но тут же перед глазами встало зареванное личико Фелиски, и это безнадежное отчаяние: 'Что теперь будет-то?' Она ведь ему верила, и он обещал ей... В животе стало горячо от разливающейся злости - как они могут говорить, о том, о чем не знают! Она доверчива, да, но не шалава!
  - Хватит!!! - вскочил он, растолкав собравшихся у его койки бойцов, немного опешивших от такой смены настроения от почти пришибленного до невменяемого, пышущего не наигранной злостью. - Ни с кем она никуда не пойдет! Ясно?! Увижу кого рядом - убью! - рявкнул он отшатнувшимся еще дальше парням, и вдруг, словно сдувшись, снова обессилено рухнул на кровать и, закрыв лицо руками, выдавил еле слышно:
  - Лаэр назначил день свадьбы...
  - Ёпт... - в полной тишине это прозвучало очень соответственно его настроению, и Мартин судорожно вздохнул - ну вот, самое страшное позади. Он сам произнес это вслух, признавая свою капитуляцию перед неоспоримым фактом.
  - Вот, зараза... она тебя подловила, что ли? - спросил кто-то сочувственно.
  - Март? Мартин? Ты серьезно?
  - Вот ведь бабы! Стерва какая...
  - Хорош на девку-то наезжать, - подал голос Волош, до этого тоже потешающийся над незадачливым любовничком. - У меня вон батя тоже словил сеструху на сеновале с парнем. И ничего - поженились и живут себе. Ребятишек уже трое...
  - Это просто батя твой шустрее оказался, а тот небось в спущенных портках запутался, вот и не смог утекнуть вовремя, - хохотнул кто-то, но Волош привычно повел плечом, и 'шутник' сразу заткнулся. Вол, конечно, парень добрый, но если уж бузить начнет... лучше не связываться.
  - Не, нормально, - поддержал Волоша Юджин, - в деревнях вообще такое не редкость - у нас вон если девка понесла и может указать, от кого, а тот отнекивается - так и ноги переломать могут. У нас мужики скорые на справедливую расправу.
  - А если приврала...
  - Да не, у нас таких не водилось, чтобы не помнить от кого... Девки честные...
  - Да все они честные до поры до времени, - желчно заметил Кирей.
  - Нормальная Фелиска, - встрял Вол. - Только мелкая еще, ума бы побольше, а так все при ней... Да не переживай, Мартин! - хлопнул он по плечу товарища, от чего Мартина аж перекосило. - Нормально все.
  - Ага, перекрыли парню воздух - погулял немного и хватит, теперь все - женатиком будет... Во попал, бедняга...
  - Зато погуляем на свадебке-то. Уж Марта, наверняка, закатит пир... единственному сыну.
  - Да тихо ты! Тебе лишь бы пожрать! - осадили размечтавшегося.
  - Ага, комендантша уже вчера закатила... тока скандал.
  - Гыы... если пир будет таким же, как скандал - то обожремся....
  - Слушай, Март, а мать-то как, а?
  Мартину ничего не хотелось отвечать, проглотить бы этот ком, словно застрявший в горле. Правда, настроение бойцов заметно сменило свой акцент с негативного отношения к ситуации на более позитивное в предчувствии праздничной гулянки, только вот он с удовольствие и сам лучше погулял бы на чужой свадьбе, а не на своей...
  - Ладно, хватит на парня наседать, что слетелись, как коршуны, - встрял Верен. - отойдите, дайте хоть воздухом подышать...
  - Ага, воздухом свободы, с запахом портянок... Теперь-то уже ему другие ароматы светят. Ты запоминай, парень...
  - Да заткнись ты!
  - Сам заткнись. Чего не так, что ли? Ты глянь на него - это невесты перед свадьбой должны слезы лить, по обычаю. А на Мартина смотреть тошно - того и гляди сам расплачется...
  - Да на кой эта свадьба-то вообще? Или вы уж не первый раз и девка того... ждете прибавления?
  - Нет! - испуганно вскинулся Мартин. - Нет... наверное... надеюсь...
  - Да и ладно, Март, дело-то житейское, с кем не бывает...
  - Вот со мной не было...
  - Нашел, чем похваляться, - подняли на смех хвастуна. - Не дай Всевидящие, кончат в заварушке, так и вообще род прервется - и все, никто не вспомнит... Правильно, Март, а погулять еще успеешь, коли семейная жизнь осточертеет.
  - С такой девкой - не скоро осточертеет... - заметил кто-то.
  - Да и лаэр у себя в крепости блядства не потерпит.
  - Да уж... и комендант... А что лаэр? Мало ли кто с кем своим женам изменяет.
  На короткое мгновение в казарме повисла тишина, потому что очень многие сразу догадались, к чему этот намек, но тут же постарались осадить сказавшего.
  - Ты лаэра хоть раз с другой бабой видел?
  - Ну... нет...
  - Ах, нет - так и нечего брехать!!! А если насчет Рена - так он раб, да и от Тессы его Аслан не прячет. Она сразу знала, зачем мальчишку берут. Не согласна бы была - в одном доме бы не жили!
  - Вот именно, а то, можно подумать, не нашла бы, как от пацана избавиться? Или ты не помнишь?... А, тебя ж не было, когда она тут во время разбирательств драки этих вон (кивнул мужчина на сына коменданта) себя показала... Никогда не думал, что наша госпожа умеет быть такой суровой. Бррр...
  - И вообще ты не сравнивай законную жену и раба-наложника. Это даже по Закону изменой не считается.
  
  Дереку, который вдруг вспомнил, что его-то тоже приобретали, как раба для особых утех, стало не по себе. Почему-то представить Аслана с другой женщиной было немыслимо. И он с отвращением вспомнил красивую стерву, которая так и ошивалась вокруг лаэра, когда они были в столице. И еще почему-то стало обидно, что Аслан уходил с Айдаром. Вот этого Меченый, как ни старался, Аслану почему-то простить не мог. Мотнув головой, отгоняя непрошенные мысли, он шагнул к койке Мартина:
   - Ну все, хватит трепаться. Вляпался, конечно, Мартин конкретно, что ни говори, но разве он такой единственный? - и, присев рядом, приобнял расстроенного пацана. - Ничего, Март, все образуется, не слушай никого.
  
  Народ попритих, кто-то стал припоминать похожие ситуации, что, в общем-то, по деревням, откуда было большинство парней, случались не так уж и редко. А Мартину хотелось на воздух, на волю... И тут как раз вернулся Орис, а следом за ним и комендант, поманив сына за собой.
  - Удачи! - шепнул Дерек, понимая, что с родителями, а особенно с матерью, парню сейчас общаться тоже нелегко... Тем более, что Марта никогда не скрывала своего негативного отношения к заигрываниям сына с кухонной девчонкой.
  Мартин лишь удрученно кивнул и поплелся к выходу...
  
  ***
  
  - Доброе утро, - кивнул Мартин отцу, взглянул на него, но тут же виновато отвел взгляд. - Как мама?
  - Сам-то как думаешь? - усмехнулся Инвар. - Тебе, гляжу, здесь тоже не сладко?
  - Да... - вздохнул Мартин, поняв, что мамка все еще 'оплакивает' его скоропалительную женитьбу.
  Мысли парня все время возвращались к ночному разговору, и в душе его все еще теплилась надежда на то, что Аслан, может быть, передумает. Он все пытался до мелочей восстановить, что вчера происходило в кабинете лаэра, и удивлялся собственной глупости, что ляпнул про женитьбу и тут же гордился собой, что оправдал ожидания Аслана. А вот какое бы он принял решение, если бы не встряла эта вонючая подстилка - Рен?
  - Ну, а ты что невесел? - задал вопрос Инвар, просто чтобы не молчать, пока они шли в комендантскую.
  - А что веселиться-то? - буркнул Мартин и вдруг, отчетливо вспомнил недавнюю встречу возле конюшни, когда Ренальд сказал, что присматривает ему 'новое стойло' - как напророчил, сволочь. - Да еще этот 'нежный мальчик' приперся посмотреть на скандал, не спится ему без господина, что ли?! - выплеснул Мартин наболевшее.
  - Так! - осадил его отец. - Как раз хорошо, что ты первый об этом заговорил. - Ты прежде, чем вслух языком трепать, своим умом подумай хорошенько. Ты все сам вчера видел. Надеюсь, объяснять не надо, как дела обстоят в господском доме - уже не маленький. Так что поберегись его трогать, понял?
  - Видел...
  - Я спрашиваю - понял?! - в голосе отца прозвенел металл.
  - Так точно! - отрапортовал Мартин.
  - Вот и славно. Тогда больше к этому вопросу возвращаться не будем. Я собственно с тобой о другом поговорить хотел, но сейчас, наверное, тебе лучше пойти, спросить, надо ли помочь Фелиске перетащить какие-то вещи, или она сначала будет порядок наводить.
  - Куда перетащить? - сморщился Мартин.
  - В ваше будущее гнездышко, - съехидничал Инвар. - Ей уж мать и ключи должна передать, или забыл, что лаэр вчера сказал. Фелиска сразу переселяется, а ты - после свадьбы... жених...
  Мартин поежился, хотя в интонации голоса отца звучало больше теплого участия, чем насмешки, но все равно было не по себе. Но идти надо, правда, он совсем почему-то не представлял, как теперь с Фелиской себя вести, особенно наедине...
  
  ***
  
  Фелиска проснулась, и с ужасом поняла, что проспала. Да еще сон такой был дурацкий...
  Не представляя, как будет оправдываться перед Антигой, которая теперь одна крутилась по кухне, помчалась в уборную, и вдруг, увидев в зеркале над раковиной свое опухшее помятое личико, ужаснулась еще больше - все, что случилось вчера - не привиделось, не померещилось, не приснилось.
  Губы девушки снова задрожали, сердечко отчаянно заколотилось - что будет? Свадьба? Мартин... комендантша... ой, нет... мамочкиии...
  
   Однако переживала она напрасно, к ее огромному удивлению, Антига не стала гонять ее фартуком между столами, а подошла и обняла, обозвав дурехой, отчего Фелиска чуть не разрыдалась снова. Фелиска не знала, кто уже доложил кухарке о том, что она теперь невеста. Наверное, Марта, а, может, кто из ребят, но Антига отстранилась, шмыгнула носом, утерла увлажнившиеся глаза передником, и кивнула в укромный уголок за шкафом, где стоял маленький столик:
  - Иди, я тебе там сырничков оставила, с утра для хозяев делала, поешь, и поможешь мне на раздаче. Ох, девка... даже не знаю, поздравить тебя или нет... Ну да ты не переживай, я тебя в обиду не дам. И Марта тебя не съест, ты главное поуважительней к ней - она и оттает. Ты у нас красавица, да и не безрукая, а остальное все придет... А парня ты хорошего отхватила, он еще тоже молодой, да горячий, но правильный... Раз не отказался, потешившись - молодец!
  - У меня даже приданого нет... один узелок, - прошептала Фелиска, - а до праздника, то есть до свадьбы... то есть до дня Благодарности всего несколько дней осталось...
  - Ой, нашла, о чем беспокоиться! Ну-ка давай, не раскисай. Что там самое главное на первое время - постельные принадлежности? Так простыню я тебе дам, у меня новая есть, широкая. Одеяло сошьем, а после завтрака пойдешь на птичий двор.
  - Да! Яйца же кончились... - спохватилась Фелиска.
  - Нет, не за яйцами, дуреха, - рассмеялась кухарка. - Возьми мешок большой - надо же чем-то подушки наполнить, да не стесняйся, пух проси, а не перо, у них там много этого добра, еще не вывозили, как раз на две наберешь, да учти, чтоб тугие были, со временем обмякнут. А вечером я тебе ткани дам на наперники - вот и будут у тебя подушки, только не реви, давай! Скоро бойцы придут, а я и так зашиваюсь. Все, жду, ешь скорее.
  - Ой... спасибо... - снова чуть не расплакалась Фелиска, но теперь уже от радости, что все проблемы как-то сами собой потихоньку рассасываются, и появляется лучик надежды, что и впрямь все будет хорошо.
  
  Но во время завтрака бойцов, стоя на раздаче, стараясь не смотреть ни на кого из ребят, не отвечать на их обычные подколки и шуточки, отчаянно ощущая себя предметом обсуждения, чуть снова не расплакалась, когда ее поздравили, обозвав 'невестой'. Вроде бы теперь невестой она и была, только почему-то все заржали. И лишь Волош, здоровяк, которому она всегда накладывала двойную порцию, вдруг громко заявил:
  - Ну и что, что полюбилась девка с парнем - это еще не повод над девчонкой смеяться... Вот если бы Мартин жениться отказался или еще чего, то да. А он, вон, против желания матери пошел, а Марту сами знаете, значит, действительно любит, да и Фелиска - его. Ну поторопились, так вы что, и после свадьбы смеяться собрались? Он же уже всем вам сказал - невеста! В общем, чтобы больше этого не слышал, ясно? Кто будет еще над ней ржать - будет иметь дело со мной!
  В столовой заметно притихли. Не сказать, что испугались с Волошем связываться, хотя и не без этого - дурной силушки парню было не занимать, но почему-то сделалось совестно. Ведь и впрямь, невеста - пигалица еще, девчонка совсем. У кого-то сестренки младшие были, наверное, представили их на месте помощницы кухарки.
  Затем здоровяк обернулся к Фелиске:
  - Мне скажешь, ежели что, поняла, красавица?
  Фелиска закивала, заливаясь краской:
  - Спасибо...
  - Да ладно, чего уж, - вальяжно разулыбался Вол, забирая свою миску с горкой еды, из которой чуть только мимо не сыпалось - сегодня, кажется, он тройную порцию получил, но над этим бойцы уже смеялись тихонько...
  
  А Орис цветочек притащил в горшке, подарил. Сказал, что для будущего хозяйства пригодится, чтобы в доме красиво было - наверное, у садовника выпросил.
  Фелиска пока поставила его на стойку и время от времени бросала на него смущенные взгляды, растение ей нравилось, да и на душе было приятно и уже не так муторно, как утром.
  
  Уже собираясь на птичий двор, Фелиска столкнулась с пришедшей на кухню Мартой и Тессой.
  Испуганно пискнув, девчонка попробовала юркнуть в свою комнату и там переждать, пока хозяйка Замка и будущая свекровь пройдут через коридор к Антиге на кухню, но Тесса ее окликнула:
  - Фелиска! Ну и куда ты помчалась теперь?
  - Н-на птичий двор... - пролепетала девушка, опасливо косясь на Марту, застывшую с непроницаемым лицом рядом с улыбающейся Тессой.
  - Потом сходишь! Марта тебе ключи принесла - иди обустраивай свое новое жилище.
  Фелиска сглотнула, понимая, что упираться глупо, но вот самой сделать шаг к комендантше было почему-то выше ее сил. Коленки предательски дрожали.
  - Иди сюда, не съем тебя, - Марта вытащила ключи из объемного кармана на переднике и потрясла ими в воздухе, словно дразня. - Ну же! Пойдем, покажу тебе комнату.
  - А... эээ...
  - Нет, мои дорогие, - покачала головой Тесса, наблюдая эту сцену. Слишком уж явными были и паника Фелиски, и раздраженное состояние Марты, продиктованное ее вынужденной необходимостью общаться с девчонкой, так как именно комендантша отвечала за подобные хозяйственные дела. - Так дело не пойдет. Вы как хотите, а мальчик у вас один, так что хватит друг на друга дуться, если уживетесь, любви и внимания - и матери, и жене достанется, только вначале уж между собой договоритесь. Идите, и постарайтесь для начала хотя бы просто поговорить, а не пытаться представить, как дерете друг другу космы.
   Марта невольно рассмеялась очень точно подмеченному Тессой замечанию. Честно говоря, именно это ей и хотелось сделать, но она кивнула Фелиске:
  - Пойдем, не обижу.
  И Фелиска, робко улыбнувшись в ответ, бросив благодарный взгляд на Тессу, опасливо подошла к будущей свекрови.
  Тесса же, хмыкнув, с трудом представляя себе, когда эти две женщины теперь придут к взаимопониманию, отправилась к Антиге.
  
  Хоть Антига и знала, что ей повезло с хозяевами, сегодня ей представился еще один случай в этом убедиться. Редко, какая благородная дама пришла бы с просьбой позаботиться о безродной кухонной девчонке. А госпожа Тесса не постеснялась, де еще и не приказала, а вежливо попросила:
  - Антига, ты уж проследи, а то Марта, может, и не позаботится, ей все происходящее не по нраву, но тут уж ничего не попишешь - так наш лаэр распорядился.
  - Да что Вы, госпожа, я эту дуреху и так бросать не собиралась. Сама бы все сделала. Даже вместо матери к алтарю поведу и все подготовлю, чтобы Мартин не думал, что раз уж она сирота, то нет никого, кому девчонка дорога. Я ее на птичий двор послала, пусть себе на подушки пуха наберет, Вы не против? А то я раскомандовалась... - смутилась кухарка.
  - Да нет, что ты, милая, наоборот, молодец. Я вот еще по какому поводу - Аслан приданое дает, деньгами. Но это после свадьбы, как положено, передадут. А я вот тебе еще пять золотых добавлю...
  Антига ахнула:
  - Да куда ж такие-то деньжищи?
  Тесса улыбнулась - для кухарки с ее тратами - пять золотых - наверняка, казались очень большой суммой - она в год зарабатывала не намного больше, а уж пятьдесят, которые Аслан дает в приданое Фелиске - тем более - на такие деньги дом с землей купить можно, и еще хозяйством обзавестись останется, ну, если не дом, так на лавку в городе точно хватит... Но пояснять причину своей щедрости Тесса не стала, сославшись на то, что жалко девчонку и не хочется, раз уж так получилось, чтобы Марта пилила ее и сына, что, дескать, невестка пришла в ее дом голой и босой, тем более, что Мартин не только сын Марты и Инвара, и будущий муж Фелиски, а, в первую очередь, боец Аслана, и, значит, его плохое настроение может повредить делу. И что пусть уж все будет, как положено, деньги деньгами, а домашняя утварь должна быть и своя, а не взятая из дома свекрови.
  На самом деле, как бы Тесса не сочувствовала всем невольным участникам предстоящей свадьбы, в душе присутствовало какое-то мрачное удовлетворение, от которого ей было чуточку стыдно, понимая, что девчонка ей не соперница. Все же ее саму намного больше устраивало, то что у Фелиски теперь будет муж, и она не будет крутиться перед ее Солнышком, смущая любимого мальчишку, заимев законного супруга. И от этих мыслей становилось совестно, но не перед Фелиской, а перед Рени, что она, оказывается, такая собственница...
  
  - Я поговорю с Асланом, и на днях скажешь, когда возьмешь телегу да пару ребят в помощь и съездишь в город - купить все нужное-необходимое, что на первое время, - добавила Тесса. - Да, и глянь, пожалуйста, чего им в их новом жилье из мебели надо, и возьми у Марты. Там в кладовых кое-что есть, а что не найдете - как раз докупите. Я им пару ковров на пол присмотрела, надо перетащить, и покрывало новое есть на постель. Ну, подушки Фелиска и сама набьет. Простыни, наволочки тоже сошьет, только материала подходящего прикупите, а вот одеяло, наверное, шить придется...
  - Это уж я помогу, не беспокойтесь, - закивала Антига. - Только, наверное, придется мне пока одной тут крутиться, а то ничего Фелиска не успеет, не ночами же ей сидеть, - вздохнула кухарка. - Ох... вот и снова я останусь без помощницы.
  - Не переживай, потом обсудим. Пока пусть за кухней числится, а дальше видно будет.
  - Хорошо, - обрадовалась Антига. - Уж не знаю, как Вас и благодарить, госпожа Тесса.
  - За что?
  - За Ваше доброе сердце... ведь я же понимаю, что могли и выгнать взашей, да с позором...
  - Ох, Антига... лишь бы теперь эта парочка счастлива была, а то ведь молодые совсем.
  - Да я тоже думаю все утро, думаю... - вздохнула Антига, - поди, не только Фелиске-то страшно, но и Мартину... А уж Марту-то как жаль. Она как с утра сказала новость... и ну реветь... - шмыгнула носом кухарка.
  - Ладно, и Марта переживет как-нибудь, вот внуки пойдут, так и совсем смирится, - уверила Тесса. - И ты давай, не реви, иди, глянь-ка, жива Фелиска-то, а то Марта ее смотреть комнату повела, а у девки сердечко в пятки ушло.
  - Да и то верно, заодно гляну, что там надо, - спохватилась Антига. - Пока время-то до обеда есть.
  
  
  9.
  
  
  Предстоящая свадьба сына коменданта и помощницы кухарки да еще и накануне обычных предпраздничных хлопот, наделала переполоха во всем Замке.
  Рута, которая с одной стороны крайне негативно отнеслась к тому, что Фелиска позволила себе такие вольности с парнем, да еще и с сыном коменданта, ловила себя на мысли, что в чем-то даже завидует девчонке. И невольно ловила себя на мысли о том, что как бы ей не претила возможность оказаться на ее месте и быть предметом для пересудов всей крепости, все равно присутствует некая ревность к ее счастью.
  Конечно, пережить подобный позор очень тяжело, но страсти-то улеглись уже к вечеру первого дня, а вот красивая свадьба, да еще и с одобрения господ и богатым приданым, и на Осенний день Благодарности Всевидящим, когда считалось, что само Небо благословляет молодую семью - теперь у Фелиски будет, да еще и с любимым парнем. Невольно хотелось такого же... Но оставалось только вздыхать и надеяться, что может быть, когда-нибудь и ей улыбнется счастливая звезда... И случившееся с этой девчонкой, уже не казалось большой ценой за возможное счастье.
  Хоть и виделась Руте ее судьба по-другому - с красивыми, долгими ухаживаниями, вечерними прогулками, сватовством по всем правилам, и несколькими месяцами подготовки к самому важному событию в ее жизни, когда бы каждый день тянулся томительно долго от ожидания, когда же настанет заветный миг, сейчас она не отказалась бы и от такого варианта, как у кухонной девчонки.
  Только как заполучить Сауша?
  У него-то в крепости мамаши нет, а если бы и была, то шум поднимать, наверняка, не стала бы - на этом бабнике и так клейма ставить негде. А уж о том, что она тоже хочет замуж, теперь тем более придется помалкивать, да постараться быть поосторожней, чтобы не попасть в ситуацию похлеще. Мартин-то хоть жениться не отказался, а вот от Сауша она такого благородства, несмотря на всю свою любовь к нему, увы, не ждала. Слишком уж привык он к своей неотразимости у женщин, воспринимая любые проявления их любви, как должное.
  
  Сауш же ходил задумчивый, хоть и прикалывался над Мартином, наверное, больше всех, на словах поучая его, как правильно надо будет обращаться с молодой женой, чтобы та крепче его любила и точно не сбежала бы после свадьбы с "заезжим молодцем". Хотя такие советы молодому парню, в шутливой форме, давала вся крепость, не совсем точно зная подоплеку отношений сына коменданта и Фелиски.
  Мартин поступил на удивление мудро, не став распространяться о том, что умопомрачительной любви у него и не было. Фелиска ему нравилась, даже очень нравилась, но раз парни решили, что он от нее без ума и любит по-настоящему - так было даже проще, а то и впрямь еще больше ржали бы, что он по-глупому попал. А так слово 'любовь', произнесенное тогда Волошем, ограждало его от излишних насмешек, и теперь над ним только по-дружески посмеивались, давая неприличные советы и рассуждая о том, мол, как только не извернешься, чтобы на любимой жениться - даже внеплановую тревогу в крепости устроишь.
  Саушу же оставалось только давить в душе зависть. Он действительно зауважал Мартина намного больше за его решительность, и про себя завистливо вздыхал - дескать, молодец парень, полюбил - женился, а он все еще не может даже разобраться в своих чувствах. Вроде бы и понимает, что Рута - это не развлечение на один - два раза, и любит ее, но вот сделать предложение - смелости не хватает, да и свою нынешнюю вольницу терять неохота.
  Но почему-то каждый раз, когда думалось, что девушке просто может все надоесть и она найдет себе кого-то другого (благо выбирать есть из кого, многие парни были бы не прочь завести с ней серьезные отношения), заранее был готов начистить рожу потенциальному кавалеру.
  А еще страшил возможный отказ, просто до безумия страшил. Рута - не Фелиска, да и его слава бабника широко известна, ведь может и не поверить, что будет действительно ей верен, а терпеть бесконечные измены редкая женщина захочет, и соглашаться на брак, уже перед свадьбой зная, какое "сокровище" ей может достаться в мужья, тем более.
  Да он и сам не мог сказать, а что будет, если что, хорошим мужем, или нет? Во всяком случае, такой готовности хранить верность одной единственной, он в себе сил еще не чувствовал. Вот и приходилось утешать себя мыслью о том, что, может, он вообще не создан для семейной жизни? Но тогда следовало пойти и честно все рассказать, чтобы девушка не тешила себя надеждой...
  И от этих мыслей у парня невольно болела голова...
  
  ***
  
  В оставшиеся до праздника десять дней только, пожалуй, лаэр с семьей и питались нормально, для них Антига находила время приготовить вкусненькое, а вот все остальные перешли на сухомятку, так как кухарка просто не успевала готовить какие-то сложные блюда, требующие много времени, в связи с предсвадебными хлопотами. Фелиска же вообще крутилась, как белка в колесе, нервничая, что ничего не успеет - то хваталась помочь Антиге шить одеяло, то бралась что-то переставлять, прибирать в комнате, не дожидаясь Мартина, то надо было примерять платье, да не одно, а несколько. От свалившегося на голову счастья девка немного шалела. То все-таки пыталась хоть как-то помогать Антиге - хотя бы перемыть посуду после еды за солдатами.
  Конечно, кухарка не сама решила, что она может оставить всю крепость без горячих блюд. Просто поняв, что, добровольно взяв на себя роль матери для девчонки, да и вообще взвалив на себя руководство обустройством будущего гнездышка новобрачных, в котором в первый день были только голые стены - непростая роль, Антига взмолилась уже на третий день, ничего не успевая по кухне, и готовя заранее, ночью, чтобы днем можно было только разогреть.
  Направляясь к Тессе за советом, кухарка наткнулась на Аслана и Инвара, которые поинтересовались, как идут дела, она им и выложила свою проблему.
  Аслан только пожал плечами, зная, что Тессу Антига сейчас все равно не найдет. Просто его ненаглядная рыбка была занята со своим Солнышком, поэтому он распорядился сам. Тем более, что речь шла о солдатах:
  - Все, Антига - не переживай, переводи ребят с сегодняшнего дня на походный рацион.
  - Но Аслан... - одернул Инвар, которому было неловко чувствовать себя косвенно причастным к этому 'беззаконию'. Такого у них еще не практиковалось раньше без крайней необходимости.
  - Я - лаэр, - коротко бросил Аслан, а когда немного потрясенная, но все же обрадованная Антига отошла, обернулся:
  - Инвар, только ты еще не зуди, а? Ничего за несколько дней с ними не случится - это раз, а во-вторых, сын у тебя один, и у нас в крепости слишком давно не было ничего настолько масштабного, чтобы сейчас ради предстоящего события не пренебречь установленным порядком.
  - Я не знаю...
  - Я знаю! Ты что хочешь, чтоб Антига свалилась перед свадьбой? Она и так еле на ногах держится, столько всего на ней. Все, успокойся. Ребята поймут.
  
  ***
  
  Орис согласился с мнением Аслана, но оказалось, что не все разделили 'радостную новость', и нашлись даже те, кто решили высказать свое недовольство Орису, не посмев жаловаться Аслану или Инвару. И их претензии, пусть и высказанные не напрямую, а в виде шутки, и подколки над 'виновником', что вот, мол, Мартин, из-за тебя всухомятку питаемся - Орис 'оценил', их же первыми и назначив в наряд по столовой. Запасов продуктов в кладовых и подвалах было достаточно, Антиге просто некогда было с ними возиться.
  Недовольные теперь уже оказались по-настоящему недовольны, но приказа ослушаться не посмели. Зато эта идея пришлась по душе остальным, соскучившимся по горячей и сытной пище, и бойцы даже не стал особо придираться, что мясо оказалось слегка суховатым и недосоленным, а суп немного горчил. Ну, что делать - бойцы не привыкли готовить в условиях стационарной кухни, и в голову почему-то не пришло, что курицу, как и любую дичь, следует выпотрошить перед тем, как бросать в котел, хотя, может, их сбило с толку то, что тушки, в отличие от дикой птицы, уже были ощипаны на птичнике?
  
  На вечерней тренировке, страдая изжогой, ребята как-то вскользь упомянули о том, что перед тем, как посылать следующую команду добровольно-принудительных поваров, надо бы спросить у Антиги технологию приготовления самых простых блюд, а то горячее это, конечно, хорошо, но еще несколько дней с таким супом - и желудки просто не выдержат оригинальных кулинарных изысков временных поваров. Услышав это, Дерек вспомнил о словах Ренальда, которые он произнес не так уж и давно, и с ехидцей обратился к парню:
  - Кое-кто грозился научиться готовить, а, Рен?
  Находившийся рядом Аслан хмыкнул:
  - Что, было такое?
  - Ну да... - смутился наложник.
  - Он еще по Поваренной книге хотел готовить, - сдал его Меченый.
  - Отлично, а тем более молодец, что сам понял, что это важно! Полезный опыт не помешает, завтра заступаешь на кухню, - распорядился лаэр.
   - А... - невольно вытянулось лицо Рени. Конечно похвала господина была приятна, но вот то, что учиться придется уже завтра, слегка огорчало, или, скорее, напрягало.
  - Кстати, кто завтра там будет? - спохватился Аслан.
  - Я как раз и буду, еще Сауш, и Юджин, наверное, если с Киреем не поменяется.
  - Ну вот и отлично! - резюмировал Аслан, улыбаясь.
  Дерек же вообще потирал руки, предвкушая очередное развлечение.
  
  Рени переживал весь вечер, что Дерек, так подставивший его, припомнив сказанные им слова, устроит ему какой-нибудь экзамен, но Тесса успокоила, посоветовав пару рецептов, которые, по ее словам, Рени без труда отыщет в Поваренной книге Антиги. И которые будут не только вкусными, но и легкими в приготовлении, не требуя для своего приготовления особенных знаний, и которые очень сложно испортить, если следовать всем написанным инструкциям.
  - Ты только не забудь смотреть, на сколько порций рассчитано блюдо, и перемножать на требуемое количество, - напутствовала она.
  
  ***
  
  Уже после завтрака, показавшегося бойцам пищей богов, Дерек покачал головой, признавая бесспорную победу хозяйского наложника. И ребята, состоящие сегодня в наряде по кухне, Ренальда не отпустили восвояси, 'ангажировав' его на целый день, переложив на него ответственность, как на старшего в данном поручении. Он вычитывал рецепты, говорил, чего, сколько и куда надо порезать и положить, старался тщательно следить за тем, чтобы варилось, тушилось, обжаривалось и все остальное - делалось по правилам. Ребята хоть и прикалывались над юношей, что он не знает таких простых вещей, что мясо, например, следует резать поперек волокон, а не вдоль, чтобы оно не получилось жестким, и потом легко прожевывалось, терпеливо сносили его требования.
  
  Правда, некоторые моменты поставили и более опытных в кухонных делах, в тупик. Так для того, чтобы найти нужную пряность, которую требовалось добавить в суп, Рени пришлось сбегать в библиотеку за справочником по травам, а потом с его помощью искать, вначале посмотрев в нем, как же выглядит, например, таинственный анис, поскольку не только для него, но и для всех остальных, это было загадкой.
  
  На ужин пришли даже Тесса с Асланом. Эта четверка: Ренальд, Дерек, Сауш и Кирей - оказались героями дня, и бойцы даже хотели ходатайствовать о том, чтобы их и оставили бессменными 'поварами' до окончания вынужденной отлучки Антиги.
  Ребята прикалывались над сидящим с ними за одним столом хозяйским наложником, шуточками, типа:
  - Рен, если попадешь в немилость, и турнут из спальни, Антига тебя к себе возьмет без проблем.
  - Да ладно вам, - смущался довольный Рени, зная, что вряд ли его теперь 'турнут'. Он сам не понял, когда именно пришло это понимание своего места в хозяйском доме и уверенность, что все будет хорошо, но было приятно и осознание этого факта, и добродушные шутки бойцов, и вообще теплая дружеская атмосфера огромного дома, где каждому доставался кусочек его личного счастья.
  - Между прочим, по Поваренной книге готовить - это тебе не в походных условиях, - заметил кто-то.
  - Да я знаю, - кивнул Ренальд. - Конечно, здесь же все есть, а в походе таких продуктов не будет.
  - А вот моя мать всегда говаривала, - вставил Волош, уплетая уже третью порцию:
  - Была бы коровка да курочка - а приготовит - и дурочка.
  - Бу-га-ага... - заржал Юджин. - Или толпа дураков...
  - Да нас всего четверо было! - ляпнул Кирей уже под общий хохот здоровых сытых парней, и, поняв, что сморозил - тоже закатился вместе со всеми...
  
  
  10.
  
  
  До Осеннего дня Благодарности Всевидящим оставалось всего несколько дней. Тесса, как ни оттягивала посещение приюта, но все-таки собралась, да и Аслану, как полновластному владельцу всех окрестных земель, да и просто человеку, на чьи средства это заведение содержалось, тоже требовалось с ней поехать.
  Как он иногда шутил - не так тяжело быть лаэром, как исполнять его роль на публике. А в связи с предстоящими праздниками делать это было необходимо. Традиции требовали, чтобы именно сейчас лаэр нанес официальные визиты в гильдии, чтобы их главы могли лично высказать ему благодарность за его заботу об их благополучии. И это не считая того, что еще приходилось делать. А список был поистине не мал. От непременного приема всех деревенских старост до торжественного выезда по улицам города, который тоже был обязателен - "дабы хозяин знал, как живут его люди".
  Причем смысла половины этих неизбежных визитов и поездок Аслан не понимал. А уж сомневался в целесообразности практически всех.
  Он и без того знал, что и где происходит в его землях. И совершенно не нуждался в том, чтобы ему торжественно сообщали о том, насколько был урожайным этот год, или сколько налогов заплатят ему торговцы шерстью. Ответы на все эти вопросы уже давно были известны.
  Но, положение обязывало.
  Хотя визит в приют был, пожалуй, действительно нужным. Да и к градоправителю после обеда тоже требовалось заехать.
  
  Рени с собой не взяли, хотя он был бы не против. Тесса посчитала, что пока еще рано Солнышку возвращаться в такое место, которое напомнило бы ему о его детстве, хотя по описанию, эта обитель здорово отличалась от той, в которой вырос ее мальчик. Зато Аслан вполне предсказуемо взял с собой Дерека в числе еще троих сопровождающих.
  
  ***
  
  Убранные поля с пожухлой травой сейчас чем-то неуловимо напоминали Меченому о встрече в долине с варварами, и, несмотря на непринужденную атмосферу, настроение у парня отчего-то было поганым.
  Дерек никак не мог понять, почему его "не отпускают" мысли о том, чем занимались Аслан и Айдар наедине, прежде чем (как и оба лагеря), отправиться спать.
  Странное ощущение, что он снова потерялся в определении своего места в Замке-крепости, тревожили Меченого. Желание быть рядом с Асланом перемежалось время от времени такой же дикой охотой покинуть уже эти стены и забыть навсегда про людей, к которым его безудержно тянуло, ну или хотя бы выместить всю ту злость и непонятную обиду, и просто как следует набить морду своему лаэру 'за все хорошее'. И за эту зависимость, и за то, что варвар не может быть другом рабу, и за то, что лаэр женат на девушке, вместе с которой он, Дерек, может быть лишь в своем воображении, и за то, что Тесса любит Аслана так, что мирится и с тем, что в доме живет наложник, и с тем, что прекрасно знает, что именно нужно ее благоверному от него. Но госпожа держится, не позволяя себе опуститься до мелочной мести тем, кто стоит между ней и мужем, наоборот стараясь как-то сгладить неправильную ситуацию. Кто знает, чего ей это стоит?
  
  Дерек покосился на Аслана, невозмутимо болтающего с Вереном, и вздохнул. Желание набить морду не пропало, но теперь уже не бесило, а наоборот тепло согревало душу - вот за эту сволочь он готов был умереть, а если уж умертвить, то только собственными руками. Насколько он понял, прежде чем нанесут визит градоначальнику, сначала поедут в обитель. Лаэру надо было передать внушительный мешочек с деньгами на дальнейшее содержание приюта, иначе лаэр бы не поехал с женой. Аслан не слишком любил бывать в этом месте, расстраивавшем Тессу, которая сегодня решила ехать не верхом, а в экипаже, забитом гостинцами для детишек.
  
  ***
  
  Небольшой эскорт, сопровождавший жену лаэра, миновал город и подъехал к обители.
  Место в самом деле оказалось красивым, и полуголые деревья с облетевшей листвой совершенно не портили чудесный вид на сам Храм и другие корпуса на территории обители, мелькавшие среди темных стволов.
  День выдался не по-осеннему солнечным, и небо казалось удивительно синим, потому что холодный ветер разогнал даже легкие белоснежные облачка, и теперь оно отражалось в озерной воде, по поверхности которой беспрерывно скользила мелкая рябь.
  
  Видимо, они приехали достаточно рано, потому что сейчас дети были на занятиях по грамоте или обучались какому-то ремеслу, лишь по недавно подметенному двору гонял проказник-ветер, играя с только что сорванной листвой, то поднимая вихрем золотой хоровод, то позволяя ему плавно опускаться на отшлифованную ногами людей булыжную кладку.
  
  Встречать лаэра и его жену вышел один из жрецов, чтобы сопроводить желанных гостей к Настоятелю Храма.
   Дерек же с ребятами помогли выгрузить шоколад и другие гостинцы, несколько раз проследовав по маршруту экипаж-кладовая-экипаж за провожатым в серой мешковатой одежде в одно из подсобных помещений. Видимо, часть гостинцев будет вручена детям в день самого праздника. Помимо сладких подарков, были еще какие-то тючки - объемные, но довольно легкие. Что в них было, Дерек не знал, а Тесса с Асланом уже ушли в помещение.
  
  Обратно Тесса вышла как раз с ударом колокола, возвещавшего о перерыве. И тут же полусонная тишина взорвалась десятками голосов, получивших передышку ребятишек. Кто-то с любопытством, прилипнув к окнам так, что курносые носы казались расплющенными о стекло, любовался на гостей изнутри помещения, а кто-то выскочил на улицу, даже не одеваясь.
   Тесса прошла к экипажу, достала оттуда какой-то яркий сверток, очень похожий на маленькое лоскутное одеялко, и выжидательно остановилась.
  Дерек растерялся, заметив, что подбежавшие ребятишки с радостью здороваются с разулыбавшейся Тессой, а на него как-то странно косятся. Впрочем, он уже почти привык, что вызывает подобную реакцию у взрослых, и как-то почти совсем отвык, что на его шрамы совсем не реагируют в крепости. Но почему-то видеть в глазах этих сирот любопытство, замешанное на страхе и жалости, было неприятно.
  Одна совсем маленькая девочка и вовсе чуть не расплакалась, бросившись к Тессе, но испуганно остановилась на полдороге и замерла с открытым ртом. Дерек невесело усмехнулся и, поспешил прикрыть левую часть лица поднятым воротником куртки.
   От Тессы, уже окруженной детьми, которые почему-то хотели хотя бы дотронуться до нее, не укрылась такая сценка, и она, кинув быстрый взгляд на Меченого, поманила девочку, предала ей тот сверток, что был у нее в руках, а затем, присев на корточки, чтобы ее лицо оказалось на одном уровне с лицом малышки, что-то сказала ей, после чего ребенок немного поморгал и вдруг направился прямо к дяде со страшными шрамами.
  Дерек оглянулся, но рядом с ним сейчас никого не было, Юджин и Верен стояли чуть поодаль, придерживая лошадей.
  
  Малышка несмело подошла к нему и подергала за штанину, привлекая к себе внимание. Пугать ребенка Дереку не хотелось, но он все же обернулся.
  Она потянула его вниз, вынуждая склониться, и парень подчинился. Он совсем не ожидал, что маленькая теплая ладошка вдруг храбро погладит некрасивые борозды, оставшиеся на коже после встречи с когтистой лапой пумы.
  - Тебе очень больно?
  - Н-нет...
  - Ты плакал? - бесхитростно поинтересовался ребенок.
  - Я... нет, я же мужчина...
  На скулах мужчины заиграли желваки - стоит ли рассказывать ребенку о том, как, находясь между жизнью и смертью, предпочитал сдохнуть на подстилке из грязной гнилой соломы, понимая, что будущего практически уже нет. И хотелось не плакать, а выть от невыносимых страданий... и не столько из-за гноящихся, дергающих пульсирующей болью ран, 'заботливо' накрытых повязкой, чтобы все-таки не сдох, а от жгучего бессилия что-либо изменить, вернуть, попробовать сбежать в очередной раз, уже не надеясь, что кто-то захочет его выкупить, пусть теперь уже не для пополнения запаса тех, кого приносят в кровавую жертву междоусобиц, прежде чем на поле выезжают элитные бойцы, или просто до кучи, в числе таких же бесправных бедолаг рабов из бывших наемников, чтобы стать перевесом, задавить противника количеством, стать баррикадой из мертвых тел... в чужой войнушке. На бои для развлечения публики уже не выпустят, да и пока валялся в горячечном бреду, надеясь на то, что молодой здоровый организм сам справится, мышцы тела без тренировки и условно нормальной пищи, на которую больше не стали тратиться рачительные хозяева, ослабели. Ведь понимали же, сволочи, что он вряд ли выстоит против кого-либо в таком состоянии, и это будет уже не так зрелищно... Если бы не Аслан...
  - Я не плакал... - прошептал Дерек, выныривая из своего мрачного прошлого.
  - И я плачу, только когда мне обидно. Я недавно коленку разбила. Было больно... - пожаловалась девочка. - И не плакала, не плакала, а все вокруг смеялись, и вот тогда... я не хотела плакать. Я сильная, но слезы... они сами...
   Дерек присел на корточки и приобнял ребенка:
  - Не стоит обижаться, малышка. Они, наверное, просто забыли в тот момент, что сами так же могут споткнуться и упасть...
  - Наверное...
  Дерек не понимал, отчего все переворачивается в груди от этого простого диалога, оттого что тонкие маленькие пальчики невесомо прикасаются к его щеке, от этого странного запаха чистоты и невинности, свойственного только маленьким деткам, которые должны жить не в приютах, а в собственных уютных домах, окруженные заботой и лаской родителей. Огромные серые глазенки девочки, казалось, заглядывают в самую душу.
  - У тебя тоже нет мамы и папы? - вздохнул ребенок сочувственно.
  - Нет, маленькая, у меня никого нет, кроме моего лаэра...
  - Жаль...
  - Мне тоже, - кивнул Дерек.
  - Он тебя обижает?
  - Нет, что ты, наш лаэр хороший, да нет - самый лучший! Мне повезло, и тебе тоже когда-нибудь повезет встретить хороших людей.
  - Ко мне уже приходили, - улыбнулась девочка. - Тетя сказала, что хотела бы такую дочку, как я.
  - Ну вот видишь! Все будет хорошо, малышка. А тебе-то она понравилась?
  - Да! Очень, - жарко кивнула девочка. - Только я ждала госпожу Тессу.
  - Зачем?
  - А она обещала мне подарок к Празднику.
  - Ты недавно здесь?
  - Угу, - кивнула она. - Я раньше плакала все, плакала, хотела домой, к маме... Но мамы больше нет, а госпожа Тесса... она так похожа... такая же добрая и красивая... - девчушка глубоко вздохнула. - И она сказала, что если я не буду плакать, то привезет мне подарок, чтобы мне не было так грустно. Хочешь посмотреть, что мне госпожа Тесса привезла? - вдруг оживилась она.
  И, не дожидаясь согласия, девочка, сунула ему под нос сверток, из которого выглядывало лицо искусно выполненной тряпичной куклы.
  - Как тебе повезло! - промямлил Меченый, не зная, что полагается говорить в подобной ситуации.
  - Теперь у меня есть "дочка". И я ей все-все буду рассказывать и никогда не покину.
  - Ты будешь хорошо заботиться о ней... а как зовут твою кук... дочку? - Дерек сам не понимал, почему он разговаривает с этой малявкой о таких глупостях - о какой-то кукле, да еще так обстоятельно, но девчушка оставалась серьезной, и он не находил сил оттолкнуть ее от себя или рассмеяться над трагикомичностью ситуации.
  Почему-то мирок сузился до вот этого странного существа, попытавшегося наладить с ним контакт. Что уж там наговорила Тесса, отчего девчушка поменяла свое решение на диаметрально противоположное, ведь ясно же, что ей настолько страшно было подходить, что если бы не долгожданный подарок от жены лаэра, она готова была сбежать обратно в корпус, под защиту стен от неприятного, пугающего ее незнакомца.
  
  Дерек не видел, как и Юджина с Вереном окружили мальчишки постарше, пытаясь потрепать лошадиные морды и, если уж не потрогать, то хоть вблизи полюбоваться на висевшее на поясах у бойцов оружие. Не видел, как Тесса разговаривает с остальными галдящими наперебой, каждый о своих успехах, детьми, как вышел освободившийся Аслан и удивленно замер, наблюдая за трогательной сценой общения своего раба-воина и маленькой девочки, о которой как раз сейчас и шла речь, что ее хочет удочерить бездетная пара. На это требовалось принципиальное согласие лаэра.
  Но тут еще раз ударил колокол, и воспитатель, появившись на крыльце, приглашающе открыл дверь.
   Детишкам расходиться не хотелось, Тесса, кажется, готова была еще пообщаться, но вот Аслан видел, что она сдерживается из последних сил, чтобы каждому подарить улыбку и услышать, как он тут поживает. Лаэр прекрасно знал, что сейчас, забравшись в экипаж и опустив шторки, чтобы не видели ребята-сопровождающие, если вдруг поравняются с окошками, она скинет сапожки, и, свернувшись на сидении, обитом мягкой тканью, будет плакать о том, что не имеет права привязываться к кому-либо из этих сирот, и что пора заводить своих наследников, но одно очень нехорошее пророчество не дает ей покоя и страшит неизвестностью. Аслан был склонен к тому, чтобы отыскать ту гадалку и открутить ей голову за то, что поселила страх в душе его девочки, но пока еще время терпело, и он очень надеялся, что материнский инстинкт взрослеющей женщины возьмет свое, и он не будет выглядеть в глазах жены эгоистом, думающем только о продлении рода, а не о ее чувствах и опасениях.
  - Я назову ее Сайена, как мою маму, или Тесса...
  - Хорошо, красивые имена, - поддержал Дерек.
  - Мне пора, - оглянулась девчушка с сожалением, потому что другие ребята уже нехотя потянулись обратно на занятия. - Ты придешь еще?
  - Я не знаю... - честно признался парень со шрамами. - Будь счастлива, малышка, - хотел он погладить ее по голове, но она вдруг обхватила его шею ручонками и на одно мгновение прижалась щекой к его изуродованной щеке. Дерек задохнулся, машинально обняв ее в ответ, словно это было какое-то драгоценное и вместе с тем хрупкое сокровище, тщательно соизмеряя силу, чтобы маленькие косточки не затрещали, резко выпрямился, отчего она, не ожидая, что окажется над землей на чужих уверенных руках, сдавленно ойкнула, и Меченый тут же медленно опустил ее наземь, буквально приказывая себе отцепить руки и отпустить чужого ребенка, несмотря на гулко бухающее внутри грудной клетки сердце.
  Девочка резко развернулась и бросилась догонять своих, чуть не упала, но удержалась на ногах, оглянулась, махнула ему рукой (другой крепко прижимая к груди свою тряпичную "дочку"), а Дерек смотрел ей вслед и чувствовал, что не может дышать, словно ком застрял в глотке.
  Что она с ним сделала? Отчего он так среагировал? Никогда так остро не задумывался о том, что у него пока еще нет детей, и будут ли?
  Раньше он чувствовал себя слишком молодым для продолжения рода, да и детей хотелось только от любимой женщины... но любимой была та, о которой он не смел и мечтать, лишь призывая ее в своих снах...
  
  На негнущихся ногах парень со шрамами дошел до притихших бойцов, молча взял под уздцы своего коня и уткнулся лицом в его теплую морду. Конь, словно проникшись серьезностью момента, тоже лишь сдержанно фыркнул от небывалого проявления чувств, и замер, ожидая, когда хозяин отомрет и вскочит в седло.
  
  Тесса покачала головой. Она сама не ожидала, что малышка решится на такой шаг. Она всего-то попросила девочку не показывать так очевидно своего испуга, потому что таким образом обижает "хорошего дядю".
  Зато Аслан чувствовал сейчас боль Меченого, как свою, хотя ему даже в голову не приходило, что именно его жена может быть отчасти той болью упрямого парня со шрамами, который хотел свободы от ненавистного рабства, детей и... совершенно не хотел покидать ставшую родным домом крепость своего лаэра.
  - Дерек... - тяжелая рука опустилась на плечо окаменевшего парня. - У тебя были дети?
  Аслан не помнил, чтобы Меченый когда-либо упоминал о том, что у него где-то остались отпрыски, но вот эта сцена его просто поразила.
  - Н-нет, не думаю. Надеюсь, что нет...
  Аслан незаметно перевел дух, подозревая самое страшное, что парню (как и некоторым из его старших бойцов) пришлось пережить потерю не только взрослых родных, но и детей, потому что, что сказать и как утешить - он совершенно не знал... Нет, лаэр, конечно же, старался подобрать слова, если вдруг у кого-то случались подобные срывы, но они даже ему самому казались ненастоящими, неискренними, и не потому, что он говорил их не от чистого сердца, а потому что знал, насколько глубоко личное горе того, с кем это случилось...
  Аслан больно сжал плечо парня, выводя его из оцепенения, без слов развернув к себе, прижал, и лишь затем произнес:
  - Будут еще, у тебя все впереди...
  Дерек наконец-то смог глубоко вздохнуть, горькая усмешка искривила его губы - было немного стыдно за эту слабость, которую он сейчас невольно продемонстрировал, но до одури приятно, что Аслан понял, хотя бы частично, что его так напрягло...
  - Все нормально, - прошептал он, отстраняясь.
  - Уверен?
  - Абсолютно, - подтвердил Меченый. И хотя лицо его еще было немного бледным, а в глубине зрачков все еще плескалась тоска, попробовал улыбнуться по-настоящему. - Точно, уверен! Просто я не привык к подобным заведениям... как-то слишком на эмоции пробивает, - смущенно закончил он.
   - Бывает... Извини, что влез.
  - Спасибо...
  
   Аслан вернулся к Тессе, помог забраться ей в экипаж. Предложил поехать вместе, но она лишь мотнула головой, понимая, что от слез все равно не удержится, а Аслана расстраивать лишний раз не хотелось.
  - Я хочу побыть одна.
  - Хорошо, рыбка моя, - варвар нежно коснулся ее скулы. - Не огорчайся, золотко.
  - Не буду, - соврала девушка, зная, что муж ей не поверил и тоже будет переживать.
  
  Юджин фыркнул:
  - И вот нафига ж каждый раз такую трагедию разыгрывать? Все ведь отлично - дети не голодают, сыты, обуты, одеты, радуются жизни, чего так убиваться-то?
  - Заткнись! - оборвал его Верен, думая о своем, прекрасно понимая состояние и молодой своей госпожи, и, даже, как ни странно - Меченого. У Верена больше никого не осталось... но он смирился с этим, именно поэтому Аслан и брал его с собой. И еще Верен знал, что без крайней нужды лаэр никогда не отдаст приказ двоим парням из казармы сопровождать его в подобное заведение, помня, что для них еще слишком свежи раны потерь самых близких людей, несмотря на то, что прошло уже пара лет...
  
  ***
  
  Тесса хотела сразу направиться в Замок, но Аслан неожиданно передумал отпускать ее, пока сам не закончит дела в городе, сославшись на то, что ей стоит заехать к модистке и забрать свое платье, которое все равно должны были доставить прямо в крепость на следующий день.
  - Аслан, ты же чувствуешь, мне не хочется сейчас никого видеть.
  - Знаю, девочка моя, знаю, - прошептал варвар, бережно обнимая свое сокровище. - Я не хочу, чтобы ты оставалась одна. Давай-ка ты возьмешь Верена или Юджина и съездишь к своей модистке, а потом пройдешься по лавкам... пожалуйста, - попросил муж. - И тебе будет легче, и мне спокойнее...
  Спорить с Асланом и расстраивать его не хотелось. Тем более в его словах была доля истины. Возможно, одной и в самом деле оставаться не следовало бы. Тем более дома ждал Рени, а в таком состоянии и настроении общаться с Солнышком тоже не самая лучшая идея - еще вообразит себе снова что-нибудь на свой счет.
  А вот визит к модистке... Тесса неожиданно вспомнила, как та среагировала на Дерека. Ему, наверное, тоже было не слишком приятно чувствовать на себе любопытствующие взгляды детей, в которых сквозила жалость вперемешку с брезгливостью.
  Если бы не малышка, наверное, было бы совсем тошно. Правда, этот странный порыв отчего-то слишком уж впечатлившегося Меченого общением с ребенком, оставил в душе неизгладимое впечатление. Дерек, скорее всего, станет хорошим отцом.
  - Отпустишь со мной Дерека?
  - Без вопросов, - кивнул Аслан. - Может быть, возьмешь двоих?
  - Нет, думаю, визит не займет много времени...
  - Ты забыла, что еще на рынок и в лавки? - погрозил пальцем Аслан, и, поцеловав Тессу, отошел к Дереку, протягивая кошель с деньгами:
  - Держи, если госпожа будет жмотничать, но увидишь, что ей понравилось что-то, купи сам. Проследи, пожалуйста, не могу видеть ее такой...
  - Так точно, мой господин! - отрапортовал Меченый.
  - Дерек, это не приказ... просьба... - тихо уточнил лаэр.
  - Хорошо, Аслан, - серьезно ответил парень.
  - Благодарю...
  
  Дерек молча кивнул, пристраивая кошель за пазуху, и вздохнул. Сейчас, когда он все еще не мог отвязаться от этого наваждения - взгляда не по-детских серьезных серых глаз, от почти невесомого тельца девчушки на своих руках, от тепла ладошек, прикасавшихся к его изуродованной щеке, не хватало только остаться с Тессой наедине. Если бы Дерек не заботился о том, чтобы 'не наследить', общаясь время от времени с женщинами, возможно и у него самого был бы такой же вот ребенок. Но парень совершенно справедливо полагал, что раз он не готов осесть на месте и заняться воспитанием достойных отпрысков, то не стоит и морочить девушкам головы, оставляя их с приплодом. И уж тем более не надо детей ни от одной из таких, с которыми общаются наемники, вернувшись с очередного задания, сменяя друг друга - Дерека просто передергивало от одной мысли, что его ребенок мог бы вырасти в подобном месте... К счастью в приличных Домах Удовольствия цыпочки сами следили за ненужными в их профессии последствиями, точнее, старались не допустить подобного.
  В другое время Дерек бы посчитал за счастье сопровождать Тессу, но сейчас ему самому было тошно, и тем более оттого, что он точно знал, что вот с ней, с его любимой, ничего ему не светит...
  
  - Тесс... - снова обернулся лаэр к жене.
  - Хорошо, зайду, побалую себя, не волнуйся - пообещала Тесса, выдавив улыбку.
   Аслану предстояло проехаться по городу, чтобы самому увидеть, как улицы подготовлены к празднику, и выслушать доклад от градоначальника. Пусть уж занимается своими лаэрскими обязанностями, а она справится со своим настроением, не в первый раз...
  
  Парню со шрамами не озвучили первоначальную цель, и, поняв, куда они направляются, Дерек (пересевший в экипаж Тессы, чтобы не заботиться о том, где оставить коня), чуть было не запаниковал, сразу предупредив, что переодеваться в женский наряд он не станет.
  Девушка даже развеселилась:
  - Не бойся, платье буду примерять я, - успокоила она бойца.
  
  ***
  
  Зайдя в дом модистки, которая сразу же вышла к ним навстречу, едва услышала звякнувший над входом колокольчик, Дерек слегка смутился, заметив здоровенную бабищу, служанку Леоны, прибирающую в углу какие-то лоскуты с пола, сообразив, что именно в ее одежду он в прошлый раз переодевался.
  
  А сама Леонора мгновенно узнала понравившегося ей парня, и сразу словно расцвела:
  - Госпожа Тесса! Добрый день! - стрельнула она глазками, радушно улыбаясь Дереку, отчего у него вдруг и в самом деле немного отлегло на душе. - Я так рада, что Вы сами решили заглянуть! - защебетала модистка. - Платье готово, хотите примерить? А я сейчас распоряжусь насчет чая...
  - Да не стоит беспокоиться, мы в городе перекусим...
  - Никакого беспокойства! - уверила Леонора. - Вы так бледны... Вам нездоровится? Я прикажу, чтобы на травках заварили.
  - Нет-нет, я в порядке... Хотя, пожалуй... от чая не откажемся. Моего спутника попотчуешь?
  - Безусловно! А к чаю у меня отличные свежие пирожные!
  - Дерек, проходи, присядь, это процесс не быстрый, - кивнула Тесса Меченому на кресла для посетителей, стоявшие в небольшом холле.
  - Проходите-проходите, - закивала головой хозяйка салона. - Госпожа Тесса, - заговорщески понизила голос до шепота модистка, - я хотела бы Вам еще кое-что показать, поэтому и позволю себе соблазнить Вас остаться.
  - Заинтриговала, ну и что же там у тебя?
  - Сначала платье? - уточнила Леонора. - Потом чай и 'на закуску' кое-что еще - хочу немного расширить предложение, - слегка пояснила модистка, так и не признавшись.
  - Совсем заинтриговала, - сдалась Тесса. - Ну, хорошо, сначала все-таки, платье...
  - Мы скоро, - пообещала Леонора Дереку, который лишь скептически усмехнулся, устраиваясь в кресле. Когда это женщины быстро могли примерить платье?
  Впрочем, он готов был ждать хоть до вечера, и уж, конечно, не от посторонней женщины получать приказы. Только вот сегодня, слегка растеряв обычную непробиваемость, он бы предпочел не общаться с Тессой, потому что слишком много воспоминаний нахлынуло - и то, как они бегали по городу, и то, как он застал ее в этом помещении, наверху, в одной лишь нижней юбке...
  Дерек сжал кулаки и постарался взять себя в руки - лучше всего считать те ночи, когда она спала рядом в палатке, и тот поцелуй, подстегнутый адреналином и буквально сорванный с губ не возражавшей от неожиданности любимой, и объятия в кладовке, пока готовили кмель - сном, одним из тех мучительно-сладких снов, в которых Тесса приходит к нему, и принадлежит только ему одному...
  
  Тесса покрутилась перед зеркалом - платье сидело великолепно, мастерство Леоноры, как всегда, оказалось выше всяких похвал, и девушка, не отдавая себе отчет, зачем она это делает, вышла из примерочной комнаты и, остановившись наверху лестницы, позвала:
  - Дерек!
  Скучающий парень мгновенно оказался на ногах и бросился к лестнице. Но так и замер, восхищенно разглядывая свою преобразившуюся госпожу.
  - Ну же? - Тесса слегка повертелась из стороны в сторону. - Почему ты молчишь? - нахмурилась она, не совсем понимая странное выражение на лице раба-воина.
  - У меня... - Дерек сглотнул, - у меня просто нет слов, Вы - прекрасны...
  - Спасибо, - улыбнулась Тесса. - Вообще-то я про платье спрашивала.
  - Платье? Платье - тоже, - уверенно кивнул Дерек, поняв, что она поняла его прокол.
  - Подожди, я быстренько переоденусь.
  - Конечно... - немного пришибленно отозвался Дерек, так и оставшись стоять внизу, вцепившись пальцами в балясину лестницы, хотя госпожа уже исчезла из поля зрения...
  
  Насчет чая решили все-таки повременить - Тесса чувствовала, что модистке не терпится похвастаться, поэтому великодушно позволила себя проводить в другой зал, где Леонора выставила на манекенах и вешалках готовую мужскую одежду.
  - Смотрите, госпожа Тесса! Вот несколько образцов, их привезли издалека. Я раньше-то только тем торговала, что сама, своими руками сделала, а вот тут рискнуть решила. Уж очень хорошо сделано, да и материала такого здесь нет. Ежели кому понравится, так потом можно будет и не только образцы показывать, но и для постоянных клиентов все заранее подготовить, чтобы только по росту подогнать осталось. У меня племянница подросла, отличная портниха, кстати. Ее родители не против, если она поживет в городе и поможет мне в моем салоне, одной-то ей еще рано свое дело заводить. А это больше на погляд взято, чтобы видели, что еще сделать можем.
  - Отлично, Леонора! - похвалила Тесса, заинтересовавшись мужскими рубахами необычной выделки и покроя.
  Рубахи и впрямь были, чудо, как хороши. Тесса сначала решила, что они из ткани, но оказалось - из легкой замши, причем с изысканной вышивкой, которая отчетливо проявлялась только под определенным углом зрения и освещения. Шелковая вязь миниатюрного рисунка, только подчеркивала строгую торжественность этого наряда. Замша, сразу понятно, что выделанная не местными мастерами, была очень приятной на ощупь - не привычный шелк, холодящий кожу, не мнущийся хлопок, годный для ежедневной носки, а наоборот, что-то теплое, но достаточно легкое, оставляющее впечатление невесомой ласки от прикосновения...
  - Леонора, а образцы продаются? - вдруг пришла мысль не бегать по лавкам, выбирая своим мальчикам какие-то безделушки, а купить именно эти рубахи. Честно говоря, Тесса и собиралась потратить выделенные мужем средства не столько на себя, особенно в таком настроении, сколько на Аслана и Рени. Она вообще любила делать подарки, а уж увидеть радость в глазах своих любимых, было так же приятно, как побаловать себя новой вещицей... К тому же и повод был - рубашки и в самом деле выглядели празднично, даже на прием к Правителю не стыдно было бы в такой появиться.
  - Эээ... У меня есть несколько, правда материал подешевле, - призналась модистка, - и без вышивки есть, но смотрятся тоже хорошо, и гораздо дешевле, во много раз. Показать? Эти - очень дорогие... Я и не надеялась их продать, только вот, как образцы для идей и завлекалочка для клиентов. Вы же понимаете, вряд ли кто решится отдать такие деньги за кусок, пусть и роскошной, ткани.
  - Леона... мне нужна эта! - Тесса представила Аслана в такой рубашке и поняла, что уж ему-то она точно купит, даже если на это уйдут все мотеты из кошеля, оставленного Асланом Дереку на хранение. - Сколько?
  - Целый золотой... за одну... - смущенно выдавила Леонора, понимая, насколько баснословно звучит названная сумма.
  - О! - удивилась Тесса, но, представив своих мальчиков в таких рубашках, а особенно, как медленно можно ее снимать, решительно кивнула:
  - Леона, ты сошьешь еще, а мне нужно сейчас, я готова выложить золотой.
  - А хорошо! - решилась Леона, - Может быть, и в самом деле нечего чужими изделиями хвастаться, я лучше свои выставлю для образца. Вы без примерки возьмете?
  - Отличная мысль! - сообразила Тесса. - У меня же есть, на кого примерить, зови моего спутника. У них с моим мужем одинаковое строение тел, так что идеально подойдет для примерки!
  - Ооо... Можно я поприсутствую? - умоляюще сложила руки модистка.
   Тесса, вспомнив, с какой жадностью женщина 'облизывала' взглядом в прошлый раз тренированное тело Дерека, улыбнулась. - Я не возражаю, надеюсь, и он стесняться не станет.
  - Уййй! - в предвкушении Леонора чуть не подпрыгнула, захлопав в ладоши, как девчонка, убегая за скучающим в холле Дереком.
  
  Рубашка, выбранная Тессой для мужа, просто идеально подошла Дереку по фигуре, и теперь уже она восхищенно разглядывала немного порозовевшего от смущения парня, которому пришлось разоблачаться по пояс перед двумя женщинами, причем одна из них явно была бы рада полному стриптизу (и это, к сожалению, не Тесса).
  Госпожа заставляла его поворачиваться вокруг себя, а Леонора только восторженно вздыхала. Меченый позавидовал лаэру - эта рубашка и впрямь была восхитительна - мягчайшая замша редкого серебристо-голубого цвета с вышивкой почти в тон краски, лишь чуть светлее, чтобы не сливалась совсем, приятно облегала кожу. Даже снимать не хотелось.
  - Я беру! Дерек можешь снимать, спасибо. И давай кошель, я расплачусь с Леоной.
  
  На удивление модистки, дождавшись, пока парень снова вернется в холл, Тесса достала золотые монетки и, подмигнув Леоноре, шепнула:
  - Неси свои изделия, если найдешь такой же расцветки, буду рада, хотя, нет, лучше не голубую, а бежевую или мышиного цвета.
  - У меня есть без вышивки, цвет опавшей листвы, и размер точь-в-точь, правда, замша выделана погрубее, всего пять серебрушек.
  - Идеально! - кивнула Тесса, - но я возьму и третью, такую же, как первую, только поменьше размером, и цвет... вот этот! - Тесса указала на черно-синюю, переливающуюся металлическим блеском с вышивкой черным шелком.
  - Ооо... но эта больше подошла бы голубоглазому блондину. Если будет сливаться с темными волосами, весь эффект контраста пропадет, - с сомнением протянула Леонора. - Да и господину Аслану точно будет мала...
  - У господина Аслана есть, кому ее подарить, - уверила жена лаэра, беря в руки темную. С сомнением прикинула, что сейчас Рени она будет, пожалуй, чуточку великовата, но, улыбнувшись своим мыслям, что ее Солнышко, нещадно гоняемый Асланом на тренировках, начал быстро наращивать рельеф мышц, уверенно кивнула:
  - Именно эту!
  
  ***
  
  Спустя почти час, напившись чаю с пирожными, которые и в самом деле просто таяли во рту, довольная своим платьем и покупками Тесса, покинула в сопровождении Дерека гостеприимную модистку, немного озадаченную тем, с какой легкостью жена лаэра сегодня рассталась с огромными деньжищами, потому что Тесса обычно очень благоразумно заказывала наряды для себя - следуя моде, но, в первую очередь, заботясь не о внешнем лоске, а об удобстве в носке. Леонора, вздыхала на крылечке, провожая взглядом шикарного мужчину, чуть-чуть завидуя своей постоянной клиентке - не заметить, что парень к ней неровно дышит, было невозможно, но, наверное, они там, в крепости, где среди мужского коллектива всего несколько женщин, все немного влюблены в хозяйку Замка, ведь госпожа Тесса и в самом деле красавица...
  
  Теперь хозяйке Замка-крепости осталось только найти что-либо для себя, чтобы Аслан не ворчал.
  - Дерек, я придумала, куда мы с тобой пойдем, - доверительно сообщила Тесса, когда они вышли из экипажа недалеко от торговых рядов.
  - Куда прикажешь, моя госпожа, - улыбнулся парень со шрамами.
  - Хотя, знаешь... - замялась девушка. - Что-то я уже не уверена, что это хорошая мысль... Может быть, ты пока где-нибудь побродишь, оружие там какое-нибудь присмотришь?
  У парня слегка загорелись глаза, и хоть оружие почти всем бойцам делалось именно на заказ Замковыми оружейниками, а вот хотя бы просто поглазеть, пощупать, помечтать - это у мужчин было в крови, словно они еще не вышли из пацанского возраста, когда считалось, что иметь красивое оружие престижнее, чем уметь обращаться с ним.
  - Нет, я с тобой, Тесс.
  - Дерек... я хотела зайти в лавку дамского белья, - девушка опустила глаза, чувствуя, что краснеет.
  Вот чудеса, почему-то на любую тему могла с Дереком поболтать, а сегодня вдруг застеснялась... или просто представила, что именно она хотела там приобрести.
  В прошлый раз заходила - видела как какой-то пышнотелой красотке запаковывают шелковую ночную сорочку, очень откровенную, предназначенную явно не для сна, а лишь для соблазнения. Вряд ли какой мужчина устоит перед искушением тут же снять ее со своей возлюбленной. Тесса хотела такую же, и ей обещали сшить. Она не стала распоряжаться, чтобы заказ привезли в Замок, решив, что будет слишком накладно - эта вещичка и так стоила недешево. Она думала забрать ее после праздников. Но раз уж сама оказалась в городе, то можно и спросить, готов ли заказ.
  
  - Ты опасаешься за мое целомудрие? - усмехнулся парень. - Я буду себя контролировать. Прости, если покажется пошлым, но был бы не против, оценить, как и с платьем, - лукаво покосился он на нее.
  - Ну нет уж, обойдешься! - вспыхнула Тесса, - Аслан оценит.
  - Извините, моя госпожа, - Дерек опустился на одно колено, прижавшись губами к ее руке. - Я до сих пор не могу отойти, какая же ты красивая, Тесс. Я же понял, что ты мне хотела показать эту разницу...
  - Встань сейчас же, - нахмурилась Тесса, проворно выхватывая свою руку из его ладоней, но тут же устыдилась и, запустив пальцы в его волосы, чуть оттянула назад, чтобы он поднял лицо:
  - Дерек, я вовсе не хотела показать, насколько далеко мы стоим на этой иерархической лестнице, мне в самом деле хотелось просто похвастаться платьем. Оно мне понравилось, и хотелось немедленно поделиться с кем-то эмоциями... Ну что ты придумал? Зачем?
  - Я подожду на крыльце, - тихо ответил парень.
  - Штаны отряхни, - вздохнула Тесса, проходя в услужливо распахнутую Дереком дверь лавки, в которой продавали дамское белье. - Я быстро!
  - Готов ждать хоть всю жизнь, - прошептал Меченый еле слышно...
  
  Изумительного качества тончайшая шелковая сорочка с кружевами в стратегически важных для соблазнения местах присоединилась к сверткам в экипаже, а Тесса и Дерек еще пару часов бродили по торговым рядам и лавкам.
  
  Себе Тесса пока что больше ничего не присмотрела. Лишь в одном месте задержалась, купив очаровательную метелочку из страусиных перьев, почему-то представив, как их можно использовать не по назначению - для смахивания пыли, а более интересно. Причем в мыслях у нее было позабавиться такой игрушкой именно с Асланом, который как-то недавно обиженно заявил, что не понимает, чем Рени все время заманивает ее, и что такого интересного он изобретает, что она не может отказать Мелкому в уединении.
  Дерек, кажется, решил, что это подарок для Руты, но Тесса его разубеждать не стала.
  
  А потом они все-таки пошли смотреть оружие. Заметив, что Дерек буквально прилип к каким-то остроконечным звездочкам, Тесса предложила купить их, но парень помотал головой - у него не было с собой таких денег.
  - Я добавлю, - подбодрила она его. - Я же вижу, они тебе нравятся. Ну, покупай уже и пойдем! Слушай, а может, ты и меня научишь кидать их?
  - Тесс, - замялся парень, - я и сам давно не держал в руках подобное оружие...
  - Вот купи и потренируешься. И у тебя, кажется, что-то такое было?
  - Не, не совсем, вот здесь, видишь...
  Дальше Дерек принялся объяснять ей различия того, что выставили на продажу здесь и того, что было у него. По его словам выходило, что разница принципиальная, но Тесса так вот сразу все равно ее не улавливала. Ей хотелось бы подержать в руках оба образца, и попробовать их в действии. Но Дерек уперся и ни за что не хотел оставаться в долгу, взяв у нее денег.
  В конце концов, привлеченный колоритной парочкой, заценившей эксклюзивное оружие, в котором не многие понимали толк, к ним вышел сам хозяин, собравшись поторговаться. Но неожиданно, признав в девушке жену лаэра, и поняв, что парень - один из бойцов гарнизона, сделал щедрую скидку. Дерек просто сиял - теперь он мог сам наскрести нужную сумму по карманам.
  Это оказалось занимательно, смотреть, как он передал Тессе подержать изрядно опустевший хозяйский кошель, а сам хлопал себя по многочисленным карманам, наскребая серебрушки и медные монетки, то и дело роняя какую-то 'нужную' мелочь.
  - Дерек, зачем ты столько разного мусора таскаешь? - хмыкнула хозяйка, покосившись на терпеливо ждущего продавца, который, кажется, оценил намерение мужчины самому расплатиться за приобретаемое оружие, а не воспользоваться щедростью и добротой хозяйки, уважительно передав парню в руки чехол с сякенами и приняв у него горсть монет разного достоинства.
  - Мало ли, что может пригодиться, - туманно объяснил довольный Дерек, распихивая все обратно по карманам.
  
  - Почему ты не носишь тот кошель, который достался тебе в прошлый раз? Потерял?
  - Нет, ты что, - совершенно стушевался парень.
  Разве он мог потерять его? Он вообще несколько дней не мог отойти от такого щедрого подарка своей госпожи, организовавшей и спонсировавшей его поход в Дом Удовольствий, когда она поняла, что Аслан специально игнорирует проблемы раба-воина (в надежде, что он не выдержит и поддастся на его предложение), и велела оставить кошелек себе.
  - Только не говори, что бережешь, как память, - рассмеялась Тесса.
  - Не скажу, - вздохнул Дерек и отвернулся.
  У Тессы даже смех пропал, зато появилась идея. И она потащила его в кожевную лавку. Однако Дерек, поняв ее хитрый маневр, когда она остановилась напротив прилавка с мужскими кошельками, замотал головой:
  - Нет, Тесс, спасибо огромное за заботу. Не надо... Я знаю, что ты самая добрая и самая лучшая... госпожа и вообще... Но мне и того хватит, что у меня есть, честно. Я Ориса или Рена попрошу - они не хуже сделают, ты же знаешь, не надо деньги на меня тратить. Давай лучше еще что-нибудь тебе поищем? Может быть, еще куда-нибудь зайдем? Не проголодалась? Ты такая бледная... Устала?
  - Да нет, просто что-то спина ноет, - поморщилась Тесса, потирая поясницу.
  - Это из-за твоих примерок, продуло где-нибудь на сквозняке, - определил Меченый. - Все, Тесс, давай вернемся. Аслан, может, уже освободился. А на улице сегодня не жарко. Лучше ты его в помещении подождешь.
  - Ну ладно... я все равно больше уже не хочу здесь бродить. Только, Дерек, я же от тебя все равно не отстану, дашь мне попробовать свои сякены?
  - Тесса, - простонал парень, - Ну ты же прекрасно с метательными ножами управляешься, зачем тебе играть в такие игрушки? Ты вообще можешь без пальцев остаться, и меня Аслан убьет.
  - А мне звездочки нравятся, женский каприз, - лукаво улыбнулась хозяйка. - И потом, я не верю, что ты Аслана испугался.
  - Издеваетесь, моя госпожа, - насупился Меченый, - да я сам себе не прощу...
  - Ну, Дерек...
  - Нет! А лучше у Аслана спросим, - придумал отмазку Меченый.
  - Хнык... - скуксилась Тесса, представив, что Аслан это баловство и впрямь может не позволить.
  - Вот! Не надо плакать, моя госпожа, - обрадовался Дерек. - Я не могу идти против хозяина. У него на меня, сама знаешь, какой серьезный рычаг давления есть, - хмыкнул парень, выразительно прикрыв руками филейную часть.
  - Жулик ты! - невольно рассмеялась Тесса, решив отложить этот разговор на потом...
  
  ***
  
  Аслан и в самом деле оказался уже свободен, и отряд лаэра, сопровождавший экипаж Тессы, отправился домой.
  Помотавшись с Дереком по городу, Тесса немного развеялась, но теперь, оставшись в экипаже одна среди свертков с покупками, снова загрустила.
  Обиднее всего, что выяснилось - покрасоваться прямо сегодня перед своими мальчиками в новой сорочке не получится... Уже не до этого...
  
  
  11.
  
  
  Рени уже весь извелся, ожидая возвращения своей любимой, ну и Аслана заодно, он по нему тоже соскучиться успел, хотя уже не заморачивался по этому поводу, принимая, как должное. Единственное, что его напрягало, так это то, что сначала будет вечерняя тренировка, потом ужин, и только потом он сможет завладеть вниманием своей обожаемой госпожи.
  А еще все-таки, наверное, надо и впрямь сходить к Халару - зуд в тех местах, которые не почешешь при посторонних, никак не хотел проходить, да еще и подмышками начало зудеть. Неужели, теперь везде полезут волосинки? Тессе так нравилось, что на нем нет лишней растительности...
  
  Возвратились Аслан и Тесса не поздно, Ренальд даже успел получить свою порцию поцелуев от Тессы перед тренировкой. Но она быстро ушла к себе, сославшись на усталость, и пришлось срочно брать себя в руки и постараться сосредоточиться на чем-то еще, а то он вдруг завелся, и даже слегка огорчился, что Тесса не воспользовалась этим обстоятельством и временем, ведь до тренировки больше часа оставалось...
  
  За ужином девушка была вялая, и Рени с беспокойством поглядывал на нее, но Аслан сделал знак, чтобы наложник не слишком приставал с развлечениями, подозревая, что Тессу все-таки не удалось как следует развеять покупками, и надо просто дать ей время прийти в себя. Да и вообще все уже немного устали от предпраздничной суеты, а тут еще и этот приют, посещение которого всегда оканчивается тоскливой грустью его ненаглядной.
  
  После ужина пошли в комнату отдыха. Тесса сразу пристроилась на диванчике, свернувшись калачиком, даже вышивку не взяла, а вот Аслана попросила что-нибудь сыграть на лютне. Сегодня варвар даже отнекиваться не стал, ссылаясь на то, что его пальцы слишком грубы для инструмента, на котором чаще играла сама Тесса.
  Рени хмурился, переводя взгляд с хозяйки на хозяина, и все же не оставлял попыток развеселить, развеять настроение вялой и бледненькой Тессы, то ластясь к ней, словно котенок, чуть не замирая от нежных прикосновений ее пальчиков, перебирающих его светлые прядки, то, наоборот, провоцируя ее на более чувственные ласки, надеясь все-таки соблазнить ее и уединиться до того, как придется идти спать.
  
  Аслан, наблюдающий за пока безуспешными попытками, слегка заволновался. Потому что то, что вытворял этот мелкий, словно нарочно принимая какие-то особенно соблазнительные позы, выгодно преподносящие это хитрое Солнышко в самом лучшем ракурсе, у него самого чуть слюноотделение не началось, даже два раза в аккордах ошибался, заглядевшись на губы Рени, которые этот мелкий паршивец облизывал так... что срочно хотелось где-нибудь в это время года найти клубники и, намазав ему сладким соком, снова попробовать их на вкус. И подобные мысли варвару, не понимающему, как мужики могут вообще целоваться в губы, очччень не нравились. Это неправильно... но, тем не менее, они присутствовали. Да еще его попытки превратить мальчишку в бойца начали приносить свои результаты, и стройное тело парня в самом деле уже приобрело выразительный рельеф мышц (до идеала еще было далеко, конечно), но... вместе с этой мужественностью, Ренальд каким-то непонятным образом из немного угловатого подростка стал превращаться в грациозного юношу, даже его движения, которые должны были бы как-то огрубеть, становились, наоборот, плавнее и мягче, и это без всякого там обучения танцам, которыми Аслан время от времени пугал мальчишку.
  Оставаться одному даже на час, полтора, лаэру почему-то совсем не хотелось, и он, приказав совести заткнуться, попытался одернуть своего наложника:
  - Рен, даже не мечтай - сегодня ТЫ спишь один, - шутливо заметил Аслан, насладившись видом обиженной мордашки Рени.
  - Не угадали, мальчики, сегодня Я сплю одна, - вздохнула Тесса.
  Пока Аслан соображает, в чем они могли провиниться оба, Рени быстро производил в уме какие-то расчеты, и, судя по всему, они его не обрадовали.
  - Ой, Тесс, в связи с луной? - тихо произнес он, мгновенно убирая из своей позы всю соблазнительность и совершенно искренне сочувствуя.
  - Солнышко... спасибо хоть, что так тактично, - немного смутилась Тесса, невольно сморщившись. Все-таки первые два дня были не самыми лучшими для ее общего состояния, когда лишнее движение причиняет дискомфорт. А с другой стороны, даже хорошо, что началось именно сегодня. И с утра еще было все в порядке, и до праздничных мероприятий уже все закончится.
   Аслан прижал тренькнувшие струны и строго посмотрел на Рени, отчего тот даже поежился под его взглядом, не понимая, шутит господин или по-честному возмущается:
  - Ну ничего себе, дожил! Мелкий, ты лучше меня ее лунный график знаешь. Безобразие!
  - Вы сердитесь, мой господин? - решил уточнить нахаленок, выбрав самое удачное обращение (не иначе, как у Дерека скопировал). У того тоже это "мой господин" получалось так искренне и, в то же время, так фальшиво, словно не выделяя это слово "господин", а наоборот, подчеркивая "мой", будто не эти два раба, из-за которых уже происходят нарушения сна (еще только аппетит потерять осталось), принадлежат ему, а он - им.
  - Убил бы, - фыркнул Аслан, усмехнувшись, - Только рыбку свою расстраивать не хочу.
   Синие глазенки Рени озорно блеснули из-под светлой челки, и Аслан поспешил отвести взгляд.
   Тесса обняла любимчика, прижавшегося к ней, и чмокнула в макушку.
  - И это правильно, потому что ты представляешь себе, как я могу расстроиться...
  - Милая, а если ты его чуть крепче обнимешь, может, он будет не против удушения? - поддел Аслан.
  - Все, что угодно, - покорно согласился Рени, потеревшись щекой об обнимающую его руку девушки и получив в награду еще один поцелуй... жаль, что снова в макушку, но Тессе сейчас неудобно было тянуться, да и вообще, наверное, не до поцелуев, поэтому парень со смирением мысленно вычеркнул три ближайших дня из своих фантазий, стараясь перестроиться на то, что в это время придется побыть просто ее Солнышком без всяких приятных дополнений в виде интимных нежностей.
  - Спелись... Ладно, я - за фруктами, ты - за пледом, или, наоборот? - спросил Аслан, откладывая лютню в сторону и с грацией дикого зверя на охоте поднимаясь с низкого диванчика.
  - Как скажете, мой господин, - озорная улыбка скользнула по губам Рени, заставив лаэра зажмуриться, чтобы справиться с этим дурацким наваждением и мыслями о вкусе клубники.
  - Тогда ты - за пледом, а я... а я, вообще-то лаэр в этом доме, - опомнился Аслан, и позвонил в звонок.
   Правда, это была их особая комната, в которую Аслан и Тесса старались не допускать посторонних, поэтому делать заказ Руте, спешно прибывшей на зов господ, Аслан вышел в коридор.
  Исключение было сделано для Рени, но он-то уже давно не был для своих хозяев посторонним - любимый мальчишка, чудом угодивший в эту семью, и поселившийся не только в этой крепости, а самое главное, в сердцах людей, которые и ему самому стали бесконечно дороги всего за каких-то полгода до такой степени, что он себе вообще плохо представлял, как это умудрялся жить без них раньше.
  
  Буквально через десять минут, хозяйка Замка, удобно устроенная на диванчике, обложенная декоративными подушками, укрытая теплым пледом и вкушаюшая фрукты, заботливо очищенные мужем и порезанные на дольки Ренальдом, только и успевала прожевывать их, чуть ли не давясь ароматным соком. Потому что не могла отказать своим мужчинам в удовольствии кормить ее с рук, и просто плавилась под двумя парами влюбленных глаз, светящихся нежной теплотой, позволяя и им чувствовать себя счастливыми в этот тихий осенний вечер, который они вынуждены коротать вот так, зная, что ночью будут спать в разных кроватях, отчего уже все трое почти отвыкли.
  
  Поняв, что больше в нее все равно не влезет, Тесса рассмеялась, замотав головой, когда Рени состроил умильную мордашку, всем своим видом умоляя съесть еще хоть кусочек:
  - Благодарю, вас, мальчики мои, очень вкусно, а теперь найдите себе развлечение какое-нибудь, спать-то еще рано ложиться. Рени, у тебя как раз появилась возможность над книжками посидеть.
  Наложник печально вздохнул, отправляя отвергнутый Тессой кусочек груши себе в рот, облизнул губы, даже не заметив, как Аслан, проводил это нехитрое действие шальным взглядом и, сглотнув, выдавил:
  - А я?
  - Проконтролируй, - усмехнулась Тесса, успевшая отметить странное поведение мужа.
  - Ладно... Мелкий, тащи сюда свои учебники, что ли, - согласился Аслан, не желая покидать Тессу, чтобы отправиться вместе с парнем в библиотеку, и еще, просто на всякий случай, чтобы не оставаться с ним наедине, когда с собственным телом происходит что-то непонятное.
  Он никогда не чувствовал влечения к таким смазливым мальчикам, Рени пробрался в его сердце каким-то невероятным образом, заставив сначала жалеть его и лишь только теперь желать. Хотя насчет смазливости он, пожалуй, ошибся, паршивец ведь по-настоящему красив. Эх... правильно говорят, многие знания - многие беды. Вот зачем, спрашивается, надо было знать ему, КАК забавляются его Котятки? А теперь эта сценка с шоколадом так и стоит перед глазами, как мираж для умирающего в пустыне от обезвоживания... даже сейчас, едва вспомнив о ней, кажется, снова ощущается эта гремучая смесь, действующая похлеще любого афродизиака - шоколад, медовый запах воска и едва уловимый мускусный аромат секса... Ыыыыы...
  Аслан мысленно взвыл и испуганно обернулся. Тесса усердно рассматривала свой аккуратный ноготок, покусывая губы, Рени в комнате уже не было.
  Лаэр осторожно перевел дух, пытаясь угадать, поняла жена по его лицу, что с ним происходит, или он все-таки не мысленно взвыл, а вслух, и Тесса изо всех сил теперь пытается тактично сделать вид, что ничего особенного - с кем не бывает?
  
  Рени притащил учебник. Дальше дело обстояло только хуже. Лаэр прикинул, как он будет сидеть рядом с парнем и смотреть на его лицо, следить за движением его губ, тихо сходя с ума, и решился на стратегически важный маневр. Сполз на пол, облокотившись о край дивана, подтащил ойкнувшего парня к себе поближе и, удобно пристроив его у себя между ног, прижал спину Рени к своей груди, вроде бы давая возможность облокотиться, и в то же время крепко зафиксировав сцепленные на животе раба руки. Вообще-то пристраивая Ренальда, он позволил себе на секундочку помечтать, что расположил бы его не так... но быстро отмел в сторону посторонние мысли. По крайней мере, так он не будет видеть его губы.
  Аслан перевернул книгу и придирчиво прочитал вслух надпись на обложке:
  - "Наука о свойствах природных элементов". Рени, а истории у тебя какой-нибудь на сегодня нет? Или географии? Тессе же будет скучно...
  - Ничего, годится, - подала голос Тесса, чувствуя, как, пригревшись и насытившись, теперь просто уплывает сознанием куда-то далеко, радуясь, что два самых ее любимых человека рядом, и что там они будут говорить - хоть формулы зубрить - без разницы, лишь бы слышать их тихие голоса, обещающие ей незыблемое мирное счастье в их доме.
  
   Сначала читал Рени, потом они с Асланом начали о чем-то тихо, но увлеченно спорить, потом, кажется, читал Аслан. Тесса уже настолько глубоко погрузилась в эту уютную атмосферу их чудесной комнаты отдыха, что выныривать на поверхность сознания совершенно не хотелось... Она надеялась, что когда мальчики закончат домашнее задание Рени, они все-таки разбудят ее, или, как он частенько делает, Аслан, просто отнесет на руках в ее комнату... Волноваться не о чем...
  
  ***
  
  Как с утра выяснилось - а зря...
  Во-первых, Тесса поняла, что если она пошевелиться, то случится что-то непоправимое, а до собственной уборной с миленьким душиком с теплой водичкой и пачкой сменных салфеток с проложенной внутри корпией в шкафчике - расстояние в полкоридора. А во-вторых, только собравшись обидеться на своих мужчин за то, что они бросили ее сонную здесь, Тесса вдруг рассмеялась, махнув рукой на то, что теперь уже все равно, видимо, придется отдавать домашнее платье в стирку, потому что буквально чувствовала, как с каждым вздрагиванием ее тела от смеха, коварный организм радостно делится с ее одеждой ежемесячным избытком неоплодотворенных клеток...
  
  В окно уже заглядывало хмурое утро, и в масляных лампах заканчивалось масло, горевшее всю ночь.
  Аслан и Рени, немыслимым образом переплетясь своими конечностями, беспардонно дрыхли на полу. Раскрытый учебник валялся рядом. Наверное, из-за сквозняка, дующего в приоткрытое окошко, под утро ребятам все же стало холодно на полу, вот они и жались друг к другу, стараясь слиться в нечто монолитное. Аслан обнимал Рени обеими руками, просунув колено между его полусогнутых коленок, а Ренальд обхватил Аслана за талию, а голову засунул куда-то подмышку лаэра.
  - Бедненькие... - пожалела обоих Тесса, представив, что они, наверное, отлежали друг другу все, что только можно... Как они пойдут на утреннюю тренировку?
  Хозяйка Замка-крепости с легким стоном недовольства собственным состоянием приподнялась на локте и залюбовалась своими мальчиками. Судя по тому, как Аслан прижимал парня, он все-таки беззастенчивый собственник. Каким образом ей удалось выпросить Рени для себя - уму непостижимо, и как ее варвар мирится с тем, что отпускает иногда их одних... ну, даже не иногда, а часто... Насколько же, значит, и он привязан к их Солнышку...
  
  Если бы не ее собственное "плачевное" состояние, требующее немедленного вмешательства, и то, что уже много времени, и скоро прозвучит сигнал к началу тренировки, Тесса так бы и любовалась все утро - умиляясь блаженному умиротворению на лице расслабленного мужа и слушая размеренное дыхание своего Солнышка...
  Светлый шелк волос Рени, перепутавшихся с темной гривой лаэра, на густом ворсе ковра смотрелись довольно экзотически... А еще экзотичнее будут их лица, избежавшие счастливой встречи с мягкими подушками и теперь хранившие отпечаток всех этих шерстинок ковра, в случае Аслана, и складок верхней одежды лаэра на нежной коже щек Рени...
  - Мальчики мои... как же я вас люблю, - тихо прошептала Тесса, очень аккуратно сползая с дивана и, прежде чем выйти за дверь, укрывая мужчин своим пледом, еще хранившим тепло и аромат ее тела. Тесса решила сначала привести в порядок себя, а потом уж разбудить мужа и свое Солнышко, чтобы вдоволь попотешаться над их совместной зубрежкой. Интересно, на какой странице оба сломались?
  
  ***
  
  Найти крайнего в том, что все остались ночевать в комнате отдыха, так и не удалось. Сонные, помятые и слегка сконфуженные пробуждением в обнимку (с весьма выдающимися последствиями, которые оба упорно пытались 'не заметить', одергивая спереди рубахи), Аслан и Рени валили вину друг на друга под насмешливым взглядом Тессы. Лаэр утверждал, что Мелкий сомлел уже на пятой странице, когда после спора над одним из описываемых опытов, он взял учебник в свои руки и сам начал читать. А это ехидное Солнышко нажаловалось умиляющейся Тессе, разглаживающей ладошкой на его щеке след складки от одежды Аслана, что просто 'кто-то' читает с таким выражением, словно сказку на ночь, а вовсе не учебник, поэтому уснуть и немудрено.
  
  На самом деле Рени вчера, в самом деле, млел, устроившись в уютных объятиях своего господина. И спор жарким шепотом был прерван лаэром последним аргументом в свою пользу. Аслан просто куснул за ухо своего несговорчивого наложника, отчего Рени, не забыв ойкнуть от неожиданности, чуть не захлебнулся на вдохе, только собираясь доказывать дальше свою правоту, но почувствовал, как этот 'укус' скользнул по нервным клеточкам позвоночника и вдруг самым наглым образом отозвался сладким спазмом в паху. Заткнувшись, парень смущенно прислушался к своим ощущениям. Приятно...
  Но Аслан, тяжело вздохнув, всем своим видом выражая сожаление, мол, что толку доказывать такому упертому человеку очевидные вещи, выхватил у раба учебник и со следующего абзаца начал читать сам. Ренальд не возражал, немного поерзав, чтобы устроиться поудобнее, с благодарностью приняв помощь Аслана, откинулся к своему господину на плечо, и даже не заметил, когда у него закрылись глаза от удовольствия ощущать у своего уха теплый убаюкивающий шепот.
  Названия элементов и сухие формулировки представлялись Рени в виде картинок, причем сначала были очень даже понятны, а потом почему-то стали преображаться в какие-то радужные значки... стены помещения раздвинулись, голос Аслана звучал все глуше и глуше. Был даже момент, когда Рени почти очнулся и сообразил прислушаться, но появились какие-то свежие звуки, краски и запахи, привычный мир потерял очертания реальности и, забыв обо всем на свете, Рени побрел по густой траве исследовать это новое место. Тем более ему казалось, что ласковый ветерок нашептывает ему верное направление, туда, вдаль, за цветущие деревья, в ветвях которых перекликаются невидимые птички, где ждет его Тесса...
  
  Аслан возмутился и пообещал 'кому-то' устроить дополнительную тренировку за наведение поклепа.
  - Упс, - сник Рени, - беру свои слова обратно.
  - То-то же, - смилостивился лаэр, - пойдем переодеваться и умываться, а то народ снова потешаться будет.
  Расцелованная в обе щечки Тесса снова забралась под пледик и решила еще часик подремать, пока ее мужчины не вернутся к завтраку.
  
  Едва выйдя в коридор, Ренальд спросил:
  - Аслан...
  - Что? - зевнул лаэр.
  - Нет... ничего, - передумал Рени.
  Но Аслану уже стало любопытно:
  - Мелкий, говори уже, - прихватил он раба, вдруг заторопившегося и обогнавшего его на полшага, за рубаху.
  - Н-нет... да ерунда, я уже забыл, - дернулся Рени, и ткань затрещала.
  - Я же не отстану, хочешь, чтобы я умер от любопытства?
  - Ахаха... Аслан, я и не подозревал, что ты бываешь настолько любопытен, - рассмеялся Рени.
  - Ага, по утрам бывает, - подтвердил лаэр, и мысленно добавил: 'и по ночам тоже... чрезмерно...'
  - Да ерунда все... - смутился Ренальд. - Просто хотел спросить, а тебя сильно задевает то, что все думают, будто мы... - замялся парень, - спим вместе?
  - О... а разве это не так? - поддел Аслан, немного растерявшись, потому что понял, что именно имел в виду наложник.
  - Да, не так, то есть... - Рени насупился и замолчал, поняв, что хозяин его просто дразнит, вынуждая произнести вслух именно то слово, которое он постеснялся употребить...
  - Все, забыли, извини...
  - Ладно, Котенок, не куксись, - сдался Аслан, выпуская несчастную рубаху наложника. - А тебе самому-то не странно, что все вокруг нас 'уложили', а я, к своему стыду, даже не сумел доставить тебе удовольствия...
  - А разве по-настоящему это важно... ну, я имею в виду, когда... ну, если... - расстроено замолчал Рени, поняв, что запутался.
  Аслан специально не пытался подсказать, стоя напротив и покусывая губы, чтобы не расхохотаться над умильными попытками Солнышка облечь свою мысль в слова.
  - Пойдем, - обреченно махнул рукой Рени.
  И вот тогда лаэр, подошел, взял в ладони лицо Рени, поймал немного виноватый взгляд синих глаз и, погладив большими пальцами по скулам парня, придвинулся совсем близко и прошептал в губы:
  - Важно... для меня очень важно...
  Ренальд замер, даже дышать перестал, слушая завораживающий шепот своего хозяина, веря ему на все сто процентов, зная, что если вот сейчас, в данную минуту, Аслан прикажет подчиниться, он сделает это, потому что его господин - именно тот, кто имеет на это бесспорное право. Тот единственный, кому он мог бы подчиниться, не презирая самого себя за свое положение раба, признавая его волю, главенство в семье и принимая, как неизбежное, хотя где-то по закоулкам сознания все еще бродил страх той ночи, когда лаэр не сдерживал свою похоть, считая, что развлекается со специально обученной игрушкой, и все эти стенания и слезы мальчишки не более, чем 'игра', чтобы доставить своему господину дополнительную радость от власти над жертвой... Возможно, достанься он Ливару Морицкому, тот оценил бы по достоинству, а вот Аслану такая забава пришлась не по душе...
  Предвкушение, замешанное на страхе, заставило Рени вздрогнуть от собственных мыслей, но Аслан вдруг со стоном отстранился, по-своему истолковав состояние наложника. Он опустил руки:
  - Не бойся... ничего не будет, Котенок... не переживай из-за шуток ребят, ты же понимаешь, что по-другому я не смогу вас с Тессой прикрыть...
  Рени облегченно вздохнул, сглотнув ком непонятного разочарования, но тут же устыдился собственных мыслей - лаэр прав, только вот он не совсем понял, почему 'ничего не будет', но развивать эту скользкую тему пропало всякое желание, призрак ТОЙ ночи вдруг окатил ледяными мурашками, несмотря на то, что уже все давно зажило, заставив засомневаться, а что это было вообще за непонятное наваждение?
  Рени даже в голову не приходило, что что-то могло измениться, и он принимал странную нежность своего господина за неловкие попытки заставить его забыть о прошлом ужасе, а заботу - как само собой разумеющиеся отношение к домашнему любимчику, и неважно, кто это был раб-наложник или простая зверюшка. Да это и не имеет значение, главное, он был нужен своим хозяевам, и юноша молча побрел вслед за поникшим Асланом. В самом деле, надо успеть умыться и переодеться для тренировки, а проанализировать эту беседу можно и позже...
  
  ***
  
  День пролетел почти незаметно. Тесса рано ушла к себе, и Рени, подхватив учебник, направился разыскивать господина. Возможно, позаниматься в одиночестве было бы более разумно, но Аслан снова велел ему прийти, и теперь Ренальд замер в нерешительности под дверью кабинета лаэра.
  Похоже, что Орис и Дерек, которые пришли сразу после ужина, чтобы сообщить обстановку по поводу подготовки к соревнованиям, уже все выяснили, потому что из-за дверей слышались обрывки разговора, перемежающиеся взрывами хохота мужчин.
  
   Аслан и в самом деле был доволен - в городе все было готово к предстоящему празднику, а Орис теперь доложил, что и в крепости расчищено место для скамей зрителей, плотники тоже со своей задачей справляются, и завтра к обеду уже все будет стоять на своих местах, там, где и планировалось. Дерек, помогавший Инвару, доложил о том, что для гостей со стороны варваров, изъявивших желание побывать на празднике в Замке лаэра, старая, сейчас уже неиспользуемая казарма, находившаяся в дальней части внутреннего периметра крепости (самая первая, стоявшая обособлено, оставшаяся еще с тех времен, когда гарнизон был гораздо многочисленнее из-за конфликтов на пограничных землях), тоже готова.
  Осталось самое главное - пережить еще эти два мероприятия - соревнования бойцов (но это проще), и саму свадьбу Мартина и Фелиски - вот это уже сложнее и хлопотнее, все-таки событие не слишком частое в Замке-крепости, основным контингентом которого являются мужчины, выбравшие своей судьбой служение долгу и чести, а не желание плодиться и растить детей, греясь у семейного очага... а некоторые просто больше и не хотели заводить семьи, потеряв своих близких, и единственной семьей теперь стал этот Замок на северо-западной границе земель государства Энейлис...
  Правда, самым неприятным моментом Аслану представлялась невозможность избежать облачения во все положенные его титулу регалии, так как во время праздничных церемоний все признаки власти должны были быть предъявлены народу. Тесса, так же не любившая подобное представление 'на публику', недовольно ворчала, но правила соблюдала. Тем более здесь, вдалеке от столицы и Дворца Правителя, можно было ограничиться именно несколькими 'протокольными' праздниками в году, и в остальные дни носить то, что удобно.
  
  Решив, что серьезному разговору он не помешает, Рени почесал зудевшие местечки и, смело толкнув дверь, вошел.
  Узрев на пороге наложника с довольно толстым учебником подмышкой, Аслан мгновенно вспомнил, что обещал провести вечер с ним:
  - Рен, ты уже?
  - Да, - кивнул юноша. - Мне подождать?
  - Мы уже закончили, - улыбнулся Аслан. - Что там сегодня?
  - География...
  - Ну вот, надо было вчера с географии начинать, - хмыкнул Аслан.
  - Будешь экзаменовать? - полюбопытствовал Дерек.
  - Да нет, сначала послушать надо, о чем вообще речь идет.
  - Гористое плато Лоарны... там много всего написано, но еще не читал.
  Орис поднялся:
  - Рени, ты мне обещал как-нибудь рассказать про другие места, в которых я не бывал, - поддел он.
  - Хочешь, я тебе почитать дам?- улыбнулся Ренальд другу.
  - Не, такую толстенную я вряд ли осилю, - замотал головой мужчина.
  Аслану, время от времени мучившемуся мыслями о том, как бы сделать так, чтобы оставаясь рядом с Рени, не слишком сходить с ума, внезапно пришло удачное решение:
  - А что, Орис, оставайся, Рен нам всем почитает. И, кстати, Дерек ты вроде бы там бывал, хочешь послушать, может, чего добавишь?
  Рени скептически хмыкнул. Он бы с удовольствием почитал Орису, но вот Дерек его немного напрягал, и что может добавить бывший наемник? Но Меченый, собиравшийся уходить вместе с Орисом, неожиданно согласился.
  Аслан кивнул на дверь:
  - Тогда пойдем в гостиную, там удобнее.
  Дерек вдруг спохватился:
  - А Тес... госпожа Тесса?
  Аслан, догадавшись, что раз Рени уже здесь вместе со своим учебником, значит Тесса, вокруг которой он увивался весь вечер, ушла к себе, произнес:
  - Она отдыхает, мы ей не помешаем. Пойдем...
  
  ***
  
  Дерек остановился в нерешительности посреди гостиной, в которой некоторое время назад он уже побывал. Правда, он сейчас предпочел бы, чтобы на месте Ориса оказалась его недоступная любовь, но с другой стороны, даже хорошо, что Тессы сейчас нет, иначе снова будет трудно следить за выражением своего лица и придется постоянно мысленно одергивать себя, чтобы не пялиться на девушку так откровенно, любуясь каждым ее движением, пытаясь уловить даже вскользь брошенный на него взгляд прекрасных внимательных глаз своей госпожи, и не изводиться необоснованной ревностью к блондинистому любимчику Аслана, которого нежила Тесса.
  Дерек понимал, что Рени невольно располагает к себе людей и вполне заслуженно вызывает симпатию у окружающих. Но почему-то был уверен, что Тесса просто уже свыклась с мыслью о том, что мальчишка поселился в их доме, и, чтобы не расстраиваться по этому поводу, а заодно угодить мужу, не третирует пацана, а старается абстрагироваться от подобной ситуации, отождествляя его с домашней зверюшкой. Разве домашних любимцев не холят и лелеют, не чешут им за ушком, не гладят по спинке? Что-то внутри царапало Меченого от подобного сравнения, что-то протестовало, но элемент банальной ревности, зависти и желания побыть в 'шкуре' Рени, понежиться под ласковой рукой Тессы присутствовал.
  
  - Располагайтесь, - лаэр великодушно предложил своим подчиненным хозяйские кресла, поняв, отчего Дерек остановился в нерешительности. В прошлый раз Тесса уступила ему свое, и наглеть парень не хотел.
  Сам же он легонько подтолкнул Рени к дивану, и тут же плюхнулся рядом.
  
  - Тебе не темно? - заботливо спросил Орис, быстро окинув взглядом уютное помещение и заметив, что не все масляные лампы зажжены.
  - Нет, нормально, - отмахнулся Рени, открывая нужную страницу.
  Аслан заглянул ему через плечо, пытаясь разобрать мелкие строки, нахмурился, и обернулся к Орису:
  - Ты прав. Надо зажечь еще, а лучше просто вон ту ближе переставить, - указал он на одну из ламп.
  - Я принесу, - хмыкнул Орис, оценив нежелание устроившегося на диване лаэра подниматься.
  
   ***
  
  Сауш, изводясь от собственных мыслей о том, что не стоит видеться с Рутой в свете последних событий и постоянно накручивающий себя тем, что девушка его очевидно избегает, все искал предлог, чтобы как-то поговорить с ней, ну или хотя бы увидеть не издалека, а постоять рядышком, почувствовать аромат ее нежной кожи, может быть, прикоснуться, не придумал лучшего предлога, чем то, что ему 'срочно' надо найти Ориса или Дерека, которые, как он знал, сейчас находились у Аслана.
  Как и где он будет разыскивать горничную госпожи Тессы, парень еще не придумал, понадеявшись, что если он объявится на пороге, она сама выйдет, чтобы проводить его в кабинет Аслана.
  
   Впрочем, так и получилось. Правда, Рута сразу сказала, что мужчины перешли в гостиную, но ее не беспокоили.
  - А... э... Рута, ну ты сама отнеси им туда что-нибудь выпить-закусить, чтобы они сидели подольше... я тебя уже больше недели не вижу, - вдруг выдал парень.
   Сказать, что ей было неприятно скользнувшее в его голосе отчаяние с легким налетом обиды, было бы неправдой, но девушка сделала удивленное лицо:
  - Сауш, ты же знаешь, что наш лаэр не злоупотребляет.
  - Конечно, но я уверен, что он просто не хотел тебя беспокоить, вот увидишь, Аслан будет совсем не против. Тем более, раз они пошли в гостиную, значит, перешли в разряд не просто подчиненных, а гостей, улавливаешь мысль? - лихорадочно соображал убедительные версии жулик, сразу представив, как можно напроситься на свидание.
  - Много ты понимаешь, - фыркнула горничная.
  - Ага, точно тебе говорю, слушай меня, - энергично закивал головой парень. - А зато ты тогда можешь пойти со мной погулять, смотри, какая погода чудесная...
  - Вот еще, выдумал, - нахмурилась Рута. - Никуда я с тобой не пойду. Одна вон сходила уже - теперь весь Замок в курсе...
  - Ну, золотко, я же тебя не на сеновал приглашаю, - немного смутился Сауш, испугавшись, что Рута прочитала его самые потаенные мысли. - Просто посидим на крылечке, если хочешь. Никто не осудит, честно! Я пришел искать ребят, они заняты, а ты просто как будто не могла оставить меня одного, а?
  - Слабый вариант, все равно сплетничать будут, - с сомнением протянула Рута.
  - Соглашайся, пожалуйста... - робкая поощряющая улыбка подействовала магически. Рута просто не смогла не улыбнуться в ответ.
  А у парня, который много раз тренировался на доверчивых девушках, оттачивая именно вот такую 'просящую улыбочку', подходящую случаю, радостно подпрыгнуло сердечко, как будто ему и в самом деле лишь впервые удалось пригласить девчонку на свидание.
  - Хорошо, я пойду узнаю, не надо ли чего господину, а ты иди от греха подальше на крыльцо, и нечего шастать по дому, - строго распорядилась Рута. - И, Сауш... если ты посмеешь хоть пальцем ко мне прикоснуться...
  - Ни-ни! - поспешно замотал он головой, пряча руки за спину.
  Рута еще раз улыбнулась, и у признанного бабника запела душа... все-таки эта девушка действовала на него самым непостижимым образом...
  
  Версия Сауша, как ни странно, сработала. Аслан немного удивился предупредительности горничной, принесшей вино, сыр и фрукты, но от души поблагодарил ее за сообразительность и отпустил отдыхать, заверив, что она больше не понадобится.
  
  ***
  
  Рени же, устроившись в процессе чтения поудобнее, а точнее, забывшись, что Дерек и Орис как бы 'посторонние', забрался с ногами на диван и привалился к Аслану спиной, чем не преминул воспользоваться варвар, устраивая юношу поудобнее, и приобняв его.
  
  Ренальд начал читать с выражением, невольно сразу же подчиняя внимание присутствующих. Голос у парня был приятный, выразительный, именно с той непередаваемой словами интонацией, когда кажется, что, привлекая к себе внимание, гипнотизирует, не давая отвлекаться на посторонние мысли. Притихший рядом с ним Аслан, жестом предложил Орису и Дереку поухаживать за собой самим, наливая вино и угощаясь легкими закусками.
  Парень со шрамами, поняв, что сегодня не он 'гость дорогой', а как бы идет в нагрузку к Орису, старшему по званию, взвалил на себя обязанности официанта, и теперь, разлив вино по фужерам, разнес всем, кроме наложника, разумеется. Насчет него команды не было, да и в прошлый раз (Меченый запомнил) - Мелкому давали не вино, а топленое молоко.
  
  В гостиной хозяина Замка царила приятная атмосфера. Мужчины неторопливо попивали вино. Орис внимательно слушал, пытаясь представить, где эта неведомая страна, в которой ему не удалось побывать, и вряд ли придется. Аслан просто наслаждался тихим вечером, немного устав от всей предпраздничной суеты и организационных моментов. Тем более уже завтра, накануне праздника, должны были прибыть представители варваров, и денек будет суматошный. А вот Дерек мрачнел с каждой минутой, все глубже погружаясь в то время, которое он хотел бы забыть. И уже даже жалел, что решил остаться. Надо было уходить, пусть бы они сами здесь развлекались.
  
  В учебнике Ренальда, кстати, довольно толково, с некоторым налетом художественного стиля описывалась гористое плато в Лоарне и лишь вскользь упоминалось о серебряных рудниках, и вот это уже было неправильным, потому что Меченый хоть и не слишком хорошо разбирался в экономике, но был твердо убежден, что именно из-за этих богатых разработок, Лоарна и считалась лакомым кусочком для соседних держав.
  
  - Ничего себе - 'незначительная площадь' - тихо подал голос Дерек, перебивая Ренальда. - Это страшное место...
  - Ты был там? - вскинулся Рени.
  - Да, нас, наемников, гоняли туда подавлять мятеж...
  - Расскажи!
  - Эээ... я не уверен...
  - Не хочется вспоминать? - угадал Аслан.
  Орис тактично промолчал, не став приставать к другу, но было видно, что не прочь послушать историю из уст очевидца событий. Рени, тот вообще чуть ли не стойку принял - до знаний, даже не всегда нужных ему, мальчишка был на удивление жадным.
  - Честно говоря, не очень... но, наверное, тебе стоит услышать, - решил Дерек, кивнув наложнику хозяина....
  
  Дерек начал неторопливо, словно с трудом припоминая детали, но от наблюдательного Ориса не ускользнуло, что наоборот, Меченый, скорее всего, слишком хорошо помнит события минувших дней, а теперь просто дозирует их таким образом, чтобы получилось доходчиво, но без лишнего смакования кровавых подробностей из-за присутствия Ренальда. Все-таки парень с изуродованной щекой, несмотря на всю свою язвительность и вредность, мог быть удивительно корректным. Самое интересное, что он не оправдывал и себя, стараясь максимально непредвзято осветить ту операцию, когда профессиональным головорезам пришлось усмирять слетевших с катушек оголтелых каторжников, взбунтовавшихся из-за нечеловеческих условий работы на рудниках, прокатившихся волной мятежей по всей стране и здорово проредив стражей порядка, местное население и оказав сопротивление брошенной на подавление восстания небольшой регулярной армии, пока власти страны не пришли к гениальному решению, что нечего зря рисковать своими людьми и проще заплатить выжившим(!) наемникам...
  
  А еще от Ориса не укрылся интересный момент. Аслан, севший в начале вечера рядом с наложником, приобнимавший мальчишку так просто и естественно, что можно было сразу догадаться, что лаэр испытывает к нему не просто приязнь, а нечто более глубокое, теперь склонился, положив подбородок на его плечо, заглядывая в книгу, сцепив на животе Ренальда ладони, да так и не отстранился... Эти мелочи в его жестах, такие незначительные на первый взгляд детали проявления нежности и заботы, казались трогательными, особенно в связи с тем, что Орис слишком хорошо знал своего лаэра и, вообще, обычно варвары так себя не ведут со своими партнерами, но...
  Вот это 'но' тоже буквально вопило своей неправильностью. Аслан не сводил глаз с Дерека... Меченый так и оставался для Аслана его нереализованной мечтой. И в этом взгляде мужчины, забывшего, что они со своим вторым рабом не наедине, было столько всяких эмоций, столько огненного желания и тоски, что Орис невольно отвел взгляд, устыдившись, что нечаянно подсмотрел то, что ему знать совершенно не полагается, да и не хочется.
  Дерека он очень уважал. Ругался с ним чаще, чем с кем-либо из гарнизона, правда, обычно из-за воспитательного момента по поводу Рена, но вот то, как буквально сгорал из-за него Аслан, всерьез беспокоило.
  
  Наконец-то Дерек высказал все, что хотел, и Рени продолжил чтение, но в атмосфере гостиной что-то неуловимо поменялось так, что даже Ренальд почувствовал то, что внимание хозяина принадлежит другому объекту - и растерянно замолчал, переводя взгляд с Дерека на Аслана, сейчас буравящих взглядами друг друга. Что мальчишка сумел понять из этой немой дуэли, Орис не уяснил, но, посчитав себя сейчас здесь самым вменяемым, поднялся с кресла, будто бы налить еще вина и, подойдя к Аслану, незаметно пнул лаэра ногой, надеясь, что тот догадается 'за что', и не попеняет ему потом за такое бесцеремонное самоуправство.
   Аслан в самом деле тут же опомнился и благодарно кивнул, отводя взгляд от Меченого и виновато потеревшись о светлую макушку младшего раба:
  - Ну, Котенок, ты чего замолчал? Устал читать? Съешь виноградинку, - оторвал Аслан ягодку с шикарной сочной кисти, поднося ее к губам мальчишки, глаза которого подозрительно блестели, удивительно напоминая непролившиеся слезы обиды...
  
  Дерек опустил голову, сочувствуя пацану. Оказывается, и он себя не чувствует абсолютно счастливым...
  А Рени сейчас хотелось провалиться сквозь землю, потому что, каким бы он не был наивным, но не ощутить, что все присутствующие поняли, что он ревнует, было невозможно. А ведь он вовсе и не собирался никогда ревновать Аслана к этой язве ходячей! Его очень даже устраивало, что объектом мечтаний лаэра для телесных удовольствий является именно Меченый, а не он! Но простить духовную связь, ту, что он только что ощутил буквально физически между Асланом и его бойцом, почему-то не мог. Это было, как подлым ударом поддых, от которого вдруг защипало глаза и стало трудно дышать.
  Ренальд не испытывал острой неприязни к Дереку, скорее, уважал и немного побаивался его острого языка, и он совсем был бы не против собираться так хоть каждый вечер, если Тесса будет занята, конечно, иначе у него будет более интересная программа развлечений. Но это непонятное жжение в животе от безотчетной злости на парня со шрамами, захватившего внимание ЕГО Аслана, с которым, между прочим, по ночам спит он, а не Дерек - здорово угнетало, но его претензии, как раба-наложника, не выдерживали никакой критики, и были, по меньшей мере, смешны, и это еще больше расстраивало бедного парня.
  Он вовсе не хотел делить с лаэром ложе по-настоящему, по-взрослому, или, точнее сказать так, как привыкли варвары, но вот его вниманием Ренальд желал владеть полностью и безраздельно, уступая приоритетность только Тессе, но в этом случае у него даже мимолетной крамольной мысли не возникало - его любимая - законная жена хозяина, так и должно быть!
  
  Рени машинально принял предложенную ягодку, проглотил ее, даже не почувствовав вкуса.
  Он догадывался, что в любом случае, остальные бойцы, которым принадлежит внимание Аслана по долгу службы да и просто из-за участия (собственно за это качество понять проблемы каждого, Аслана и ценили больше всего), ему не конкуренты, но присутствие Дерека в крепости Ренальда все равно напрягало.
  И это было просто невыносимо - Дерек, как пример бойца - ему нравился, и без его ехидных шуточек было бы скучновато, но этот иррациональный страх, что Аслан охладеет именно к нему, прояви Дерек только намек на то, что согласен быть с господином, добивал...
  
  - Умничка, съешь еще... - вывел Рени из какого-то оцепенения родной голос у самого уха, а губ коснулась прохладная глянцевая кожица сочной ягоды.
  - Ас... - не успел возмущенно прошипеть Рени, как его рот был заткнут очередной виноградиной.
  Орис хмыкнул, Дерек вообще сидел, уже беззвучно трясясь от смеха, наблюдая за этой сценкой.
  Рени покраснел и зажал рот руками, замотав головой и попытавшись вырваться из сильных рук своего бессовестного хозяина, который сначала довел его до того, что он продемонстрировал при всех те чувства, в которых и самому себе наедине было бы неприятно признаться, а теперь, словно нарочно, издевается...
  Орис-то, конечно глумиться из-за этих телячьих нежностей не будет. А вот Меченый, наверняка припомнит... Эх... что ж так не везет-то...
  
  - Знаете, нам, наверное, пора. Рени, ты мне потом коротенько расскажешь, что там дальше было, - произнес Орис, поднимаясь из кресла.
  - А мне не надо - от подробностей увольте! - не выдержав, заржал Дерек, быстро вскакивая на ноги.
  - Тьфу, пошляк! - попытался отвесить Орис Меченому тумака. Но тот ловко увернулся, продолжая ржать. - Я имел в виду, что в учебнике не дочитали...
  - Пойдем, я тебе расскажу, - пообещал Дерек. И обернувшись к Аслану, так, как умел произносить только он, на грани отчаянной искренности и ненависти, с придыханием выдал:
  - Добрых снов, мой господин...
  И тут же весело подмигнул Рени:
  - Сладких снов, Мелкий!
  - До завтра! - подхватил Орис, быстро рванув вслед за Меченым, еще не решив, поржать вместе с ним над ситуацией или врезать, чтобы больше такого не провоцировал...
  
   ЧАСТЬ 2.2
  
  
  
  12.
  
  
  Утро выдалось хмурым и пасмурным. Мелкий дождь, больше похожий на водную пыль, настроения вовсе не поднимал - вроде бы и не льет, как из ведра, и для вспотевших мужских тел от упражнений на тренировке, даже приятен, но вскоре дождь усилился, только вот тренировку отменять никто не собирался.
  Рени не удалось удержать вывернувшегося ужом Верена, показывающего ему очередной захват. И наложник лаэра снова оказался распластанным в жидкой грязи, образовавшейся под ногами.
  Верен сложил руки на груди, словно издеваясь, мол, долго ты еще будешь валяться? Рени злился, но раз за разом оказывался на земле.
  Он уже столькому научился! Но Верен каждый раз все равно находит что-то новое, откуда только знает! И главное, обидно - ведь боец, кажется, уже вышел из того возраста, когда тренированное тело полно сил, так нет ведь, Верен еще и любому двадцатипятилетнему может дать форы!
  Ренальд вытер относительно чистой стороной рукава грязь с лица, вскочил на ноги и снова встал в стойку.
  
  Ориса сейчас на площадке не было, в ожидании приезда гостей лаэра, его отправили объехать и проверить посты. Варваров, как обычно, ждали не раньше полудня. Сородичи Аслана каждый год в это время приезжали на праздник, открывающий осеннюю ярмарку, со своим товаром - несколькими обозами, который сопровождал вооруженный отряд. Вот только обычно они размещались в городских казармах, поближе к торговым рядам, так все же было удобней, чем тратить каждый день несколько часов на дорогу туда - обратно. Но в этот раз Аслан ждал и других гостей, для которых и подготовили вторую казарму в самой крепости. Слишком уж много скопилось новостей, которые требовалось обсудить лично. Да и появление в его жизни Рени, тоже вряд ли прошло незамеченным. Хотя рано или поздно, о его присутствии в крепости узнали бы. Так, что оставалось надеяться на то, что все будет хорошо. Хотя официальный повод для визита тоже имелся. Требовалось подтвердить и в очередной раз продлить на следующие три года, заключенный еще отцом Аслана, договор о регулярных поставках зерна.
  Обычно, встреча отмечалась обедом, и лишь затем варвары со своими обозами, получив соответствующие бумаги и отряд сопровождения (служащий больше для того, чтобы показать законность их нахождения местным жителям, чем для реального контроля или охраны), отправлялись в город.
  
  Каково же было удивление Ориса, которому, не успел он выехать из ворот, доложили, что вдалеке замечены трое всадников-варваров. В такой ситуации объезжать посты было уже глупо, и он решил дождаться вначале их приезда. Внутри зашевелилось беспокойство:
  - Неужели что-то случилось?
  Как выяснилось позже - ничего не произошло, просто вместо обычного сокола, сообщение, что варвары прибудут чуть раньше, доставил племянник Аслана.
  - Давай за мной, сам объяснишь, - кивнул помощник лаэра после приветствия Руслану.
  
  До конца тренировки оставалось еще достаточно много времени, когда на площадке появился Орис, ведущий за собой варваров, заинтересованно разглядывающих спаррингующих парней из гарнизона крепости. Идущий за Орисом Русик вдруг остановился, как вкопанный, пытаясь понять, не подводит ли его зрение. В углу площадки ловко разминался парень, который никак не хотел выходить у него из головы с того самого дня, когда они встретились, передавая обоз с шоколадом.
  Кто бы знал, что творилось в душе у младшего сына вождя, каждый вечер предающегося сладким грезам о том, чем бы он мог заинтересовать Асланова воспитанника. И почему-то как раз и не было привычной картинки обладания, а именно какой-то симбиоз той пронзительной сдержанной нежности и страсти... Русик мечтал, как Рен доверчиво прижмется к нему, точно так же, как прижимался к Аслану, откидывая голову на плечо. Как он не будет торопиться разоблачить его, как сначала вдоволь насладится этим дурманящим запахом золотистой кожи, зароется носом в светлую макушку, переплетет с Реном пальцы, как его ладони будут медленно изучать податливое тело, а... он будет его мучить, отодвигая момент соития, заглядывая в синие, как небо глаза, и... вот засада! Целовать... целовать можно только девушек, но так хотелось почувствовать губами жар раскрасневшихся от смущения щек... Русику всегда становилось неловко именно оттого, какие именно мысли будоражили его воображение, но представить себе, что с этим парнем можно просто сбросить напряжение, ничего не дав ему взамен, не показав, насколько глубоко он запал в душу и перевернул все внутри?
  И он сворачивался на низкой постели, аскетично застеленной лишь волчьими шкурами, поджимая колени к животу, и баюкая руку, запястье которой согревал кожаный браслет Рена... Нет, он не отказывал себе в том, чтобы пойти и развеяться, но это был лишь способ снять физический накал, а вот, что делать с эмоциями, он не знал...
  Никому о своих чувствах Русик сказать не мог. Сыновья вождя Рода, а вдобавок еще и внуки Верховного вождя всех племен, не могут быть подвержены такому недугу, как чувства к тому, кто с ним одного пола. То, что они - элита, и просто обязаны заслужить право иметь свою женщину, даже не обсуждалось, но Руслану, уже начавшему приглядываться к немногим девушкам, что подрастали в Клане, гадая, какая же из них станет его женой через лет семь, вдруг почему-то показалось, что он еще не готов... После свадьбы близость с мужчиной не то, чтобы не разрешалась - скорее, не запрещалась, но считалась дурным тоном. Ему нельзя подводить отца... но Рен сводил его с ума, и, по крайней мере, до того, как он сможет добиться благосклонности девушки, Рус просто должен избавиться от этого наваждения. Аслан ведь его когда-нибудь отпустит... наверное... не все же время Рену носить каршифф...
   Только вот Руслан совершенно не ожидал, что мальчишка, которому не разрешили поспарринговаться с ним, ссылаясь на то, что тот, якобы, совершенно не готов, на самом деле не так уж и безобиден, и не только быстро бегать умеет, судя по тем приемчикам, которыми сейчас обменивались Рен и какой-то темненький парень под присмотром взрослого, уже зрелого воина, кажется, Верена. Насколько Руслан помнил - Аслан очень ценил этого бойца. Ничего себе, Рен, оказывается, какой... но новое обстоятельство совершенно не расстроило юного варвара. Вот это класс! Значит, можно рассчитывать и на полноценную схватку, которая и распалит их обоих до необходимого состояния, когда завершающим (а для него и главным) штрихом этой борьбы может быть ставшая столь мучительно необходимой близость.
  
  Аслан, чуть не вздрогнувший внутренне, увидев бодро шагающего к нему Ориса с гостями, оказался неприятно поражен, узнав в одном из воинов-варваров племянника. Нет, он был по-своему привязан к мальчишке, но с некоторых пор предпочел бы встречаться с ним на земле его отца. И словно в подтверждение его необъяснимых страхов, Руслан вдруг остановился, и идущие следом сопровождающие, чуть не налетели на него. Аслан проследил взглядом за направлением взгляда застывшего Руслана, и нахмурился. Неужели Рус так ничего и не понял?!
  - Руслан! - лаэр шагнул навстречу.
  - Дядя Аслан, здравствуй! - кинулся к нему опомнившийся Руслан, расплывшись в улыбке, совершенно позабыв, что он здесь вроде как представитель с ответственной миссией.
  
  Аслан пока и сам еще не мог четко сформулировать, что его так царапнуло в этой сценке, которой, кажется никто, кроме него, не придал значения. Но ребята уже отвлеклись, остановились, немного удивившись столь раннему и немногочисленному визиту гостей, ожидаемых лишь во второй половине дня. А Рени так и вообще подлетел, радостно светясь, увидев знакомого парня. Да еще здороваясь, махнул в приветствии рукой, на которой болтался так и не снятый браслет Руслана.
  
  - Рус, привет! Ой, прошу прощения, - наткнулся Рени на строгий взгляд своего господина, только что сообразив, что как бы по-родственному не происходила встреча, хоть какое-то подобие традиционной в таких случаях церемонии следует соблюдать.
  
  А Аслан думал не о соблюдении традиций, а о том, что вот права была Тесса, следовало браслет снять, а то у Русика аж глаза масляно заблестели, он моментально облизал взглядом чумазого с ног до головы Рени, в красиво облепившей его стройное тренированное тело мокрой от дождя и пота легкой рубахе, совершенно не портившей впечатление, а наоборот, только лишь подчеркивающей контраст красоты, которую не скрыть даже под слоем грязи. Русик, словно невзначай подтянул рукав своей рубахи, оголяя запястье с браслетом Рена, и протянул наложнику руку для приветствия, заставив Аслана скрипнуть зубами. Рени может, этот жест и ничего не сказал, но вот Аслан прекрасно понял демонстрацию. Надо все-таки, видимо, Руслану подробнее объяснить, что его "приглашение" Рену совсем неуместно.
  - Рен! Иди предупреди госпожу Тессу, что часть гостей уже прибыла, да и остальные, видимо, приедут пораньше, - выдавил Аслан, желая скрыть мальчишку от чужих взглядов.
  - Хорошо, - немного озадаченно взглянул Рени на хозяина, не понимая, чем именно вызвано его недовольство.
  
  
  - Руслан, - снова обратился Аслан к племяннику, с сожалением провожающему взглядом удаляющуюся фигуру наложника, подавив в себе желание резко одернуть "я - здесь, смотри на меня!", - так почему тебя вперед-то послали?
  - А, Айдаров сокол, которого к тебе послать планировали, лапу повредил, еще пару суток будет замотана, а другие не приручены сюда летать. А мне что? Я же налегке, это обозы медленно тянутся. Отец предложил кому-нибудь поехать предупредить, и, вот я - здесь!
  - Понятно. Ты голодный? Или все-таки успел позавтракать, прежде чем вперед всех ко мне рвануть? - немного съехидничал лаэр, но Руслан даже не заметил издевки. - Ребята сейчас на завтрак пойдут... - Аслан хотел было сказать: "отправь своих людей в столовую и присоединяйся ко мне", но, представил, что если он приведет на завтрак Руслана, и тот станет пялиться за столом на Рени, Тесса будет крайне недовольна. И есть лишь два выхода - или Ренальда отправить за общий стол, или самому присоединиться к бойцам вместе с Русланом...
  Радостная сверх меры встреча двух мальчишек, которые и виделись-то до этого всего один раз, напрягла Аслана, воззвав к собственническим инстинктам и желанию немедленно пометить свою территорию, за что он мысленно пнул себя, уличив в мелочности и слабости, но отвязаться от идеи куда-нибудь срочно сбагрить Руслана из крепости отказаться уже не мог. Теперь уже хотелось, чтобы обозы подошли скорее - пусть сопровождает. Хотя, отличная идея - можно и без обозов послать, раз ему так нравится быть на посылках - пусть едет в город и проследит, чтобы там все было подготовлено. Вот прямо после завтрака пусть и едет!
  
  ***
  
  Тесса уже была в малой гостиной, Рени застал ее, ворующей сладости из вазочки.
  - Ой, - смутилась девушка, услышав скрипнувшую дверь, однако не выпустила из рук маленькую мармеладку, а тут же запихала ее в рот и лишь затем обернулась.
  - Ага, попалась! - рассмеялся Рени.
  - Солнышко... ты где так изгваздался? - Тесса быстро подошла к парню, протянула руку, чтобы оттереть подсыхающую грязь с его лица, но Ренальд отшатнулся:
  - Не пачкайся.
  - Я тебя поселовать хосю... - невнятно пробормотала Тесса, перекатывая мармеладку за щеку. Схватив парня за грязную рубашку двумя пальцами, чтобы не пачкаться, она заставила его все же склониться.
  - Тесс... - успел выдохнуть Рени, но его губы уже накрыли губы девушки. Рени зажмурился, отвечая на поцелуй - вкус малины и ощущение горячих языков, сплетающихся в борьбе отвоевать, заполучить прямо сейчас, не сходя с места, как можно больше, не оставил некоторые части тела парня совсем равнодушными. И, сердясь на себя, что не догадался сначала зайти в душ, он решил немного созорничать, нагло подцепив языком сладкую мармеладку из-за щеки любимой и отправив себе в рот.
   Отстранился, раскусил и проглотил, рассмеявшись обескураженному выражению лица Тессы:
  - Эй! Так нечестно, воришка! - возмутилась она, обиженно облизнувшись.
  - Не сердись, ты себе еще возьмешь, а у меня руки грязные, - он продемонстрировал ей перепачканные ладони, покрутив кистями, хотя этот жест больше был похож на поддразнивание.
  - Вредина! Иди мойся уже, где Аслан? Мне показалось, или ты слишком рано?
  - Ой, я же хотел предупредить, - вспомнил Рени. - Руслан прибыл с двумя ребятами, предупредить, что гости будут раньше. Он меня сразу узнал, представляешь?! - спешил поделиться радостью Рени. Ему и в самом деле было лестно, что сын вождя запомнил короткую встречу.
  - Руслан? - Тесса нахмурилась. - Ну, иди...
  - Я быстро! - пообещал Ренальд и, чмокнув девушку в щеку, быстро вышел.
   Тесса осталась стоять посреди комнаты, переваривая новость. Она не ожидала, что Русик тоже будет, хотя, конечно, парень-то уже взрослый, наверное, его начали приобщать к ведению торговых дел. Да и по возрасту ему уже пора не только мечом учиться махать, но и начинать думать о других, не менее важных для выживания Рода вещах.
  Варварам Тесса была рада. Родственники мужа по материнской линии были приятными во всех отношениях - и не требующие разведения ненужных сверх необходимого церемоний, и веселые, общительные... Только вот почему-то срочно захотелось ограничить контакты Рени и Руслана. Глупо, конечно, но настроение у хозяйки Замка стремительно поехало вниз.
  
  ***
  
  Увы, но по статусу Руслану все же пристало трапезничать вместе с хозяевами, да и по законам гостеприимства, Тесса, конечно, должна поприветствовать приехавшего лично (все-таки родственник), поэтому Аслан, скрепя сердце, позвал Русика присоединиться. Отправлять Рени в столовую к бойцам было тем более глупо, поскольку тогда у него, да и не только, возникло бы слишком много вопросов. Объяснять сейчас парню все, о чем он промолчал, было слишком долго, а отправить, не объясняя (учитывая излишнюю мнительность Солнышка и до сих пор присутствующую неуверенность в себе), привело бы только к одному - Мелкий, наверняка, окажется расстроен из-за непонятных приказов.
  
  Правда, как Аслан и боялся, Руслан казался не вполне вменяемым, то и дело бросая быстрые взгляды на сидевшего напротив него Рени, вместо того, чтобы нормально поесть. Хозяин Замка лениво ковырялся в своей тарелке, стараясь вести правильную беседу, перетянув внимание племянника на себя, расспрашивая о здоровье родственников и о последних новостях. Русик отвечал охотно, но тут же снова переводил взгляд на отмывшегося и переодевшегося Ренальда, заставляя Аслана тихонько скрипеть зубами. Воодушевленный Рени, паршивец, сейчас и впрямь выглядел великолепно. Его радостно сияющие глаза и улыбка растягивающая губы (которые лаэр так и не передумал намазать клубникой при случае), сводили взрослого варвара с ума (впрочем и юного, кажется, тоже). И больше всего бесило, что Рени ведь даже не понимает, насколько он сейчас привлекателен в своей непосредственной открытости и радушии.
  Тесса молча злилась, Аслан буквально кожей ощущал на себе ее вопросительный взгляд - "что теперь делать?", но сам он еще пока тоже не мог придумать ничего достойного. Разве только, не смотря на то, что здесь не земли племени, одеть на Рени каршифф... ну это на крайний случай.
  
  Мальчишки в очередной раз рассмеялись какому-то забавному замечанию Руслана, и Тесса, не выдержав, постучала чайной ложечкой по блюдцу, плотно сжав губы, чтобы не высказать вслух, что именно не устраивает в том, что у обоих юношей радужное настроение.
  Руслан не придал значение, зато Рени, мгновенно поняв, что это вовсе не похоже на размеренный звук размешиваемого в чашке сахара, быстро взглянул на Тессу и вопросительно поднял бровь.
  Девушка против воли улыбнулась, злясь на ситуацию, но не на свое Солнышко. Сейчас, если бы они были лишь втроем с Асланом, подошла бы и обняла свое синеглазое сокровище, в порыве укрыть его от этого назойливого мальчишки. Но нельзя...
   Нельзя показывать перед посторонними свое отношение к наложнику мужа так явно, нельзя ограничивать Рена, которому внушали, что он достоин внимания, нельзя указывать ему его место, понижая самооценку, слишком долго пришлось добиваться именно этой внутренней уверенности, что он не раб... точнее, что он не обычный раб... ох... короче, слишком много "нельзя" получается... Руслан - не Мартин, а Ренальду нужно общение с ровесниками. Она бы только радовалась, будь уверена в том, что младший сын вождя варваров, сделавший Рени такое предложение, отказался от своей мечты. Но, судя по всему - он и не думал отступать. Наоборот, похоже, новая встреча его только раззадорила еще больше. Если Русик такой же упрямый в достижении своей цели, как и Аслан (родственнички же!), да плюс молодой здоровый оптимизм, без оглядки на возможные последствия, ох, как бы чего не вышло...
  А поэтому выход оставался только один, пусть и не слишком честный, особенно если вспомнить, с какой радостью Рени общается с новым приятелем:
  - Аслан, я совсем забыла, но мне придется съездить в город. Постараюсь пораньше вернуться, - поднялась Тесса из-за стола.
  - А? - удивленно поднял голову лаэр, но, увидев предупреждающий возражения взгляд жены, кивнул. - Ну хорошо, рыбка моя...
  - Рен съездит со мной, ты не возражаешь? - пожалуй, не догадаться о том, что это вовсе не вопрос, мог только Руслан.
  - Нет, конечно, и бери любых бойцов в сопровождение. Только Ориса не трогай, если вы не успеете вернуться до обеда. Он мне еще будет нужен сегодня днем, - предупредил Аслан.
  Ренальд поставил опустевшую чашку на стол и чуть откинулся на спинку стула, недоуменно переводя взгляд с Тессы на ее мужа, пытаясь понять, что творится с его хозяевами, и может ли он это хоть чем-то исправить. Вроде бы супруги не ссорились, но напряжение в комнате прослеживалось достаточно явственно.
  - Ренальд... - обернулась к нему Тесса, и парень моментально поднялся.
  - Я готов, госпожа.
  - Хорошо, прошу нас извинить, - улыбнулась хозяйка скуксившемуся Руслану.
   - Дядя Аслан, а можно нам сопровождать госпожу Тессу? Нам же все равно в город надо? - выпалил племянник, застав лаэра врасплох, а он-то только расслабился, мысленно похвалив жену за находчивость.
  - Кхм... Нет. Руслан, я считаю, ты должен остаться и дождаться обозов. Тебя же сюда послали, а не в город, - сориентировался Аслан, похвалив себя, что не сообщил заранее о том, что сам хотел его спровадить от греха подальше.
  Ну вот теперь, когда все так чудесно разрешилось, можно и расслабиться.
  Лаэр отвалился на спинку стула и, благодушно улыбнувшись Русику, задал очередной вопрос о многочисленных родственниках и знакомых...
  
  ***
  
  Войдя вслед за Тессой в комнату, Рени остановился у двери, глядя, как девушка нервно сбрасывает домашнее платье, чтобы переодеться в дорожное.
  - Помоги! - отрывисто бросила Тесса, поднимая рукой волосы вверх, чтобы Рени мог застегнуть многочисленные пуговки на спине.
  - Тесс... что-то случилось? - осторожно спросил юноша.
  - С чего ты взял? - хозяйка не повернулась, лишь напряженно замерла.
  - Тесса, не обманывай меня, - ровно произнес Ренальд.
  - Я и не собиралась, Солнышко. Я просто забыла купить подарки на свадьбу.
  - Ты покупала уже, - возмутился Рени.
  - Значит, я кое-что забыла докупить, разве не убедительно? - повернулась она к наложнику мужа, избегая смотреть ему в глаза, и прижалась щекой к его груди.
  - Не убедительно, - вздохнул парень, обнимая свою любимую. - И мне так неудобно застегивать пуговицы на твоем платье. А еще я чувствую себя виноватым... Почему, Тесс?
  - Прости, Солнышко, - девушка обняла наложника за талию, прижимаясь плотнее, успокаивающе погладила по напряженно застывшей спине.
  - Вы поссорились с Асланом?
  - Нет, милый.
  - Тесса, я не понимаю, что за спешка, и я не понимаю, чем я вас раздражаю с утра?
  - Солнышко, просто мы нервничаем... гости приезжают и все такое... - неопределенно отозвалась Тесса. - Иди пока, распорядись, чтобы подготовили экипаж, хорошо?
  - Гости... но ведь...
  Рени не знал, как правильно облечь в слова собственную догадку, но она казалась до того невероятной, что он решил промолчать, сосредоточившись на последних пуговках платья госпожи. Не может быть, что Аслану не нравилось то, что он общался с Русланом. Скорее всего, лаэр не хотел называть его статус, что он всего лишь наложник, может быть, Аслану неловко было перед сородичами за то, что он словно обманул их в прошлую встречу. А он, получается, бросившись здороваться с узнавшим его Русланом, подвел господина...
  - Хорошо, Тесс, извини за настырность. Я буду ждать тебя внизу, - развернулся Рени.
  - Котенок... - тихо прошептала Тесса, уронив руки.
  Волосы рассыпались по плечам расстроенной девушки. Следовало бы успокоить мнительное Солнышко, но признаться, что она его ревнует к юному варвару? Да, и Аслан, похоже, тоже не в своей тарелке. Кто бы мог подумать, что из-за этого запуганного мальчишки-заморыша, всего за полгода превратившегося в красивого парня, его хозяева вдвоём будут сходить с ума...
  Но представить себе, что их мальчик, привязавшийся к ним, ставший частью их семьи, может допустить в свое сердце кого-то еще - нет! Это просто немыслимо!
  Срочно убраться подальше от источника соблазна, чтобы ничего не рассказывать, не объяснять, унижаясь самим и унижая недоверием свое Солнышко, которое вполне может статься, и в самом деле вообще-то не представляет, какие страсти кипят вокруг его персоны.
  
  ***
  
  Пока Тесса заходила к Марте, чтобы спросить, не нужно ли что-нибудь и в самом деле в городе, раз уж она туда едет, Аслан, вышедший из дома с Русланом, остановился решить несколько насущных вопросов с Инваром, а Русик пошел разыскивать своих людей.
  Ребята нашлись около столовой, где они весело переговариваясь с бойцами крепости. Выяснив мимоходом, что все в порядке, сопровождающих накормили и даже показали, где их разместят, Руслан, покосившись на занятого беседой дядю, высказал было мысль, что стоит проверить, нормально ли пристроили их лошадей, но тут увидел Рена, возвращавшегося от конюшен к казарме, и решил, что лошади перебьются без его внимания.
  
  Рени шел, глядя перед собой, словно что-то выискивая под ногами. Парень был сосредоточен и даже грустен, но Русику было все равно. Увидев свое наваждение, он даже не услышал, что к нему обращались, пока не вздрогнул от дружного гогота парней, поняв, что ржут над ним. Руслан вспыхнул и насупился, но парни искренне забавлялись, заметив интерес Руслана. Однако, правда, никто из них не стал рассказывать Асланову племяннику о статусе Рена в этом Замке. Слишком уж запоминающейся была проведенная накануне Инваром беседа о том, что может быть с теми, кто не умеет держать язык за зубами. Вряд ли информацию о том, что парень - наложник лаэра, можно отнести к разряду секретных, но и убеждаться в том, что это не так, потеряв место в элитной сотне, не хотелось.
  
  Стоявшие чуть в стороне Кирей, Орис, Дерек и Сауш, услышав хохот второй группы парней, где находились и варвары, многозначительно переглянулись.
  - Н-да... а Рен-то, оказывается, пользуется популярностью. Вот уж не думал никогда, что суровые воины падки на красоту, - заметил Кирей.
  - Это у них семейное, - хмыкнул Дерек, быстро метнув взгляд на стоявшего неподалеку Аслана.
  - Семейное или нет, а вот то, что Рен пусть пока на "сурового воина" не тянет, но и не задохлик уже. Неудивительно, что мелкому кровь в башку ударила, - возразил Орис.
  - Скорее, в другое место, а в башку - моча. Только если Руслан будет так откровенно пялиться, Аслан ему обе головенки открутит, - пробормотал Меченый, и Орис согласился, правда, не став подтверждать вслух.
  - Ладно, - встрял Сауш, - лаэр с сородичами здесь сами разберутся по-свойски, кому что там узлом завязать. По мне, так я бы Рена на пару дней в спальне запер, чтобы не отсвечивал, и все. А то наш мальчик всех суровых степных мужиков совратит, а нам добрососедские отношения важны с варварами.
  - Охренеть! - глумливо удивился Дерек. - Сауш, неужели ты начал мыслить, как боец лаэра, и наконец-то понял, что служишь на границе? И что, даже ничего не спошлишь по этому поводу?
  - Не, Красавчик от зависти растерялся, - ехидно вякнул Кирей. - На него-то так не западали никогда, даром, что тоже светленький.
  - Да иди ты! - замахнулся Сауш, но Кирей ловко увернулся, спрятавшись за ржущего Дерека. - У нас тут своя свадьба, между прочим, на носу.
  - Кстати, - посерьезнел Кирей, - какие будут предложения, раз уж мы в город едем?
  - Какие-какие - устроить Мартину прощальную вечеринку - расставание с холостяцкой жизнью, - пожал плечами Сауш.
  - Марта нас убьет... - осторожно обронил подошедший Юджин.
  - Ничего, Инвар прикроет, главное, нам к утру жениха вменяемого и, по мере возможности, трезвого в крепость вернуть, - уверенно отозвался Кирей.
  - Тогда в Дом Удовольствия? Там и выпивка, и цыпочки, - сразу внес предложение блондин.
  - Сауш... - простонал Орис, - ну что у тебя все время по одному сценарию-то?
  - Почему по одному, можно наоборот - цыпочки и выпивка? - нашелся Сауш.
  - Бу-га-га, какое разнообразие... Слушай, а ты-то угомонишься когда-нибудь? - хлопнул его по плечу Юджин.
  - А нафига? - натянул улыбку до ушей Красавчик, однако в груди тоскливо заныло - сделать предложение Руте он все же не решался, слишком много было всяких "если", и они его пугали.
  - А куда? - деловито осведомился Кирей.
  - Хорошо бы в тот, где... - Дерек оборвал себя на полуслове, но Сауш уже прекрасно понял - "где Мартина лишали девственности".
  - Ну так я про него и толкую!
  - Не потянем без поддержки господского кошелька, - сморщился Меченый.
  - Я добавлю, - подал голос Орис.
  - Ты же не едешь? - удивился Сауш.
  - Ну так за меня повеселитесь. Эх, жаль, что не еду! Я бы тоже сегодня не прочь лучше в борделе оторваться, чем умные беседы вести и слушать, как важные вопросы станут решать, - вздохнул помощник лаэра.
  - Ладно тебе, Ор, - дружески подмигнул Дерек. - Будет и на твоей улице праздник.
  - Может, поменяемся? Ты с Асланом гостей будешь встречать, а я сопровождать их обозы в город поеду? - пошутил Орис.
  - Э, нет! - сразу отшатнулся Меченый. - Я все-таки варваров как-то не слишком понимаю.
  Вообще-то Дерек на самом деле не хотел оставаться в крепости, зная, что приедет Айдар. Почему-то видеть общение Аслана с его "другом" было неприятно. Бойцам гарнизона уже распределили обязанности. Лаэр выделял десятку своих людей для сопровождения обозов соседей от Замка-крепости в город. Орис подозревал, что Аслан специально подобрал ребят так, чтобы они могли потом закатить Мартину "проводы" - самого виновника завтрашнего торжества и его близких друзей, с которыми он общался чаще всего в последнее время. Ничем иным то, что его так же назначили в сопровождение, объяснить не представлялось возможным. Хотя, может, оно и правильно. Без прямого приказа лаэра, Марта сына и за порог бы не пустила, а не то, что в город.
  
   Рени, заметив, что Тесса задерживается, а Аслан разговаривает с комендантом, направился к Орису. Руслан тут же переместился от одной кучки бойцов гарнизона к компании, обсуждавшей предстоящий "мальчишник" для сына Инвара.
  Юный варвар вовсе не стеснялся поддерживать беседу с доброжелательно настроенными парнями, тем более, он пусть и один-два раза, но все-таки уже виделся с ними, а на лица у него память была прекрасная.
  
  Аслан наконец-то решивший все вопросы, кивнул Инвару, отпуская его, и обернувшись на веселый смех своих солдат, стиснул челюсти - снова Рус уже тут как тут! Что сделать - срочно подойти и разогнать эту раздухарившуюся компанию или просто отозвать Рени?
  
  Орис, вовлеченный в разговор, не заметил, как перекосило хозяина Замка, зато Дерек, удивившийся нахальству и невозмутимости юного варвара, почти не скрывающего своего явного интереса к Ренальду, сейчас лишний раз убеждался в своей правоте насчет того, что Аслан умеет ревновать. Все-таки у Меченого в голове не укладывалось, как они в степи-то у себя друг друга делят? Или это только Аслан у них такой "дефектный" попался, что запал на парня по-настоящему? О, Боги, как же Тесса-то все это терпит? Ведь не увидеть просто невозможно...
  
  Только Дерек подумал о недоступной любимой, как хозяйка Замка подошла к ожидавшему у крыльца экипажу, издалека приветливо кивнув бойцам. Он настолько увлекся наблюдением за мимикой Аслана, что пропустил ее приход.
  Дикое желание подойти и пожелать девушке доброго дня, Меченый мужественно задавил, представив, как это будет истолковано остальными. Может быть, это только влюбленным кажется, что они нормально выглядят со стороны? Выдавать себя, подставляя Тессу под пересуды ребят, Дерек не мог. Достаточно того, что она сама подходила время от времени, словно выделяя его среди остальных - уже это было счастьем. Он не юнец-Русик, и слишком дорожит призрачной дружбой Аслана и честью Тессы, чтобы при всех позволить себе вольности с госпожой...
  
  Дерек гордился собой, что он справляется со своими чувствами, даже почти не смотрит в ту сторону, где стоит жена лаэра, давя глупый голосок внутри, мысленно упрашивающий девушку: "подойди, ну подойди же..."
  Но, увы, нет...
  
  - Рен! - окликнула Тесса, подойдя к мужу и дотронувшись до его ладони, успокаивая, пока тот не начал психовать прямо посреди казарменного двора перед своими бойцами.
  - Да, госпожа! - обернулся сияющий юноша. - Иду!
  И снова к ребятам:
  - Всем пока! Рус, до вечера!
  - Ой, - приуныл Руслан, - а я же в городе буду...
  - Жаль, но ведь еще увидимся до твоего отъезда! - отозвался Рени беспечно.
  - Обязательно, - прошептал Руслан.
  
  - Тесс, ты выбрала ребят? - постарался переключиться Аслан, чтобы не сверлить упрекающим взглядом своего наложника, шмыгнувшего по кивку сердитого хозяина в экипаж.
  - Нет еще, думаю, парочки хватит, сам назначь, пожалуйста.
  - Орис! - окликнул Аслан. - Кто из ребят свободен? Надо госпожу в город проводить.
  
  Дерек досадливо сморщился, как бы он хотел поехать, но, к сожалению, уже назначен сопровождать обозы варваров...
  - Верен и Рейв подойдут? - уточнил Орис.
  - Вполне, - кивнул Аслан.
  Верену он не первый раз доверял Ренальда, а Рейв, хоть и не часто выполнял миссии сопровождения, но справится. Тем более, что это, скорее, номинальная охрана.
  - Сколько нам болтаться в городе? - шепнула Тесса, прислонившись щекой к щеке склонившегося к ней мужа.
  - Думаю, что к часам к пяти вечера уже выпровожу лишних, - усмехнулся лаэр, нежно целуя ее.
  - Я чувствую себя так, словно что-то украла... - пожаловалась девушка. - И мне стыдно... но я... Аслан, я не могу по-другому.
  - Я понимаю, рыбка моя, не переживай, - улыбнулся лаэр. - И не накручивай себя. Я еще раз поговорю с Русом.
  - Только, наверное, не сейчас... остынь немного, ладно?
  - Да, хорошо, - шепнул Аслан, и, проводив жену до экипажа, уже громко:
  - Счастливого пути, я буду скучать.
  Рени счел за лучшее не высовываться из глубины кареты под сердитый взгляд господина, он просто помахал ему в окошко. Захлопнув дверцу, Аслан кивнул вознице:
  - Трогай!
   Верен и Рейв, направившиеся за лошадьми в конюшню, нагонят их уже на выезде за третью стену, окружавшую Замок-крепость...
  
  
  13.
  
  
  Первые полчаса после такого поспешного отъезда Тессы, торопящейся увезти свое Солнышко подальше от его племянника, Аслан чувствовал себя немного неловко. Особенно глядя на погрустневшего Русика, но все равно втайне радуясь тому, что Рени теперь далеко. Однако его вина в произошедшем была, ведь если бы он не решил отложить разговор о том, что значил подаренный браслет, такой вот ситуации никогда и не возникло бы, да и племянника, несмотря ни на что, он понимал в его стремлении обладать этим светловолосым Чудом, хотя и не собирался делиться.
  Объяснять брату причину сменившегося настроения его сына ему не хотелось и лаэр решил немного взбодрить племянника, самолично проведя небольшую экскурсию по Замку. Хорошо, что в этот раз прибудет не сам Верховный вождь, дядя Аслана, а всего лишь отец Руслана, двоюродный брат лаэра, Тагир, который сейчас возглавлял Родовой Клан. Иначе пришлось бы организовывать еще более пышную встречу "на уровне", для поддержания соответствующего имиджа. Аслан был очень рад визиту родственников, но в этот раз событий слишком много - и сам День Благодарности Всевидящим, и его символический выезд в город, как представителя местной власти и свадьба. Просто физически не разорваться, оказывая достаточно внимания дорогому гостю. Наверное, дядя, как всегда догадался сам, поэтому и решил переложить миссию на плечи старшего сына. Единственное, что Аслана беспокоило, пока еще удалось поговорить обстоятельно о делах, в которые Русика не посвящали - не серьезные ли неприятности на границе варваров с северными соседями поменяли планы Верховного вождя?
  Закончив экскурсию в оружейной, где Руслан сразу оживился, лаэр, оставив парня на попечение Трея и нового оружейника, пошел по своим делам.
  
  Настроение у Аслана стремительно улучшалось, и встреча главных гостей прошла в теплой дружеской обстановке. После сытного обеда, дав сопровождающим обозы воинам некоторое время на отдых, Аслан вышел с Тагиром проводить готовых к отправке в город варваров и десятку Асланова сопровождения.
   Но, к сожалению, тут, на улице, лаэра снова поджидал очередной неприятный сюрприз. Понять, что его откровенно раздражает то, что Дерек мило беседует с Ильясом, да еще эта парочка умудряется весело смеяться над чем-то, похлопывая друг друга по плечам, оказалось легко, а вот смирится с этим - нет. Умом Аслан понимал, что он сам себя накручивает, но в душе ворочалось раздражение.
   - Дерек! - окликнул лаэр раба-воина.
   - Да, господин? - подошел парень, ожидая распоряжений, но Аслан, отведя его чуть в сторону от своих соплеменников, прошипел что-то невразумительное по поводу того, чтобы Меченый не забывался, с кем имеет дело, затем придрался к внешнему виду, а напоследок еще и предупредил, чтобы Дерек берег свою задницу.
  Не видевший никакой крамолы в том, что он пообщался с варваром, вспомнившим, как они летом ехали сюда, в Замок, и потом встречались в степи, Дерек оторопело смотрел на Аслана, пытаясь понять, в шутку тот его распекает или всерьез. Кажется, лаэр и в самом деле, злился.
   - Насчет задницы не волнуйся, мой господин, - медленно ответил моментально помрачневший Меченый. - Сам знаешь, насколько я дорожу этой частью тела, да и Ильясу объяснил сразу.
   - Он сопровождает обозы, да?
   - Он мне не докладывал. Сказал, что Айдар решит, кого пошлет, а кого здесь оставит, но, в любом случае, я помню, кому служу я и чьи приказы исполняю, - слегка склонил голову Дерек.
   - Ну и отлично! - процедил Аслан. - Тогда, как проводите, держись от него подальше. Это приказ! Понял?
   - Так точно! - вытянулся по стойке смирно Дерек, не зная, то ли огорчаться странному поведению лаэра, который с самого утра явно не в себе, то ли поржать над ситуацией.
  Видимо, по его лицу Аслан все-таки понял, что перестарался, и слегка смутился:
   - Только попробуй, прокомментируй, - предупредил он тихо.
   - Не смею, мой господин, - теперь уже Дерек точно еле сдержался от глумливой улыбки, но почему-то вдруг испытал сочувствие мятущемуся варвару и посерьезнел:
   - Ты бы уже определился, Аслан... кого ты больше ревнуешь. Пока еще только я заметил, но не стоит так сильно обнажать чувства - а то и ребята поймут... да и мне не по себе, честно...
   - Уйди с глаз, - фыркнул лаэр, отворачиваясь.
   - Слушаюсь, мой господин...
   - Подожди... вы что-нибудь придумали из развлечений в городе?
   - Да... как всегда - по бабам...
   - Ну и ладно, - вроде как с облегчением вздохнул Аслан. - Кстати, тебе не обязательно ходить постоянно в форме. По крайней мере, найди к свадьбе что-нибудь более подходящее, чем обычно...
   - Я - солдат... да и форма мне... к лицу, - кисло усмехнулся Меченый.
   - Ты завтра не дежуришь, а у нас по обычаям на праздники одевают что-то самое лучшее.
   - Придется, видимо, купить, - пожал плечами Дерек. - Жаль только сегодня время тратить. Парни ждать меня, что ли, будут, пока я по лавкам пройдусь?
   - А ты сам дорогу в бордель не найдешь? - хмыкнул варвар. - Ладно, не парься. Скажу Орису - у него, наверняка, найдется подходящая лишняя рубаха...
   - Не стоит, мой господин. Я сам спрошу, если что. И к чему эта показуха?
   - Это не показуха, традиции здесь такие, ты что ни на одной свадьбе не был?
   - Ага, не довелось, - криво усмехнулся Меченый. - До этого года как-то обходился без ваших краев, а на аукционе рабов не столько свадеб, сколько боев и торгов насмотрелся.
   - Мля... извини, - досадливо дернул плечом Аслан. - Ладно, иди...
   - А приказ, мой господин? - поддел Дерек.
   - В силе! - рыкнул Аслан, отворачиваясь, и буквально спиной ощутил насмешливый прищур серых глаз, глядящих ему в след.
   Вот скотина... вряд ли Меченый пойдет с ребятами делиться своим наблюдением, но почему-то было жутко стыдно за эту слабость и за то, что так открыто признал ее, выдав себя с головой...
  
  ***
  
  Переговорив с вождем, Айдар, наконец-то, решил, кто останется в крепости, и пошел собирать своих воинов, отправив одного из парней разыскать коменданта.
  Проходя мимо стоявшего недалеко от входа в кухню сына Инвара, мило болтавшего с какой-то девчонкой, младший брат Ильяса решил спросить у Мартина, где найти его отца, а заодно и вообще разузнать, что за лишняя суета творится вокруг, помимо обычных предпраздничных хлопот?
  Мартин, сначала вроде бы смирившийся со своей участью, теперь, накануне свадьбы, вдруг снова жутко разнервничался, хотя ребята уже старались не подначивать, глядя, как парня и в самом деле потряхивает. Наверное, хорошо, что Аслан догадался переставить его дежурство на сторожевой башне, где он бы просто сдурел за шесть часов на ограниченном пространстве, оставаясь наедине с собственными мыслями о будущем, и вместо этого включил его в десятку одним из сопровождающих до города гостей и их обоз.
  Фелиска же все два последних дня буквально чувствовала, что Мартин избегает ее общества, не зная, о чем говорить, кроме как о том, что "все будет хорошо", неизвестно кого стараясь убедить в этом больше - ее или себя.
  Сейчас же, когда их разговор с девушкой прервал молодой варвар, Мартин, испытал искреннее облегчение от того, что есть причина, по которой он может прекратить эту, бессмысленную для него болтовню. Тем более, что в данной ситуации продолжать говорить было еще и не вежливо. Да и ему, чтобы не прослыть бирюком, не оставалось ничего другого, как представить свою невесту.
  Новость, которую Шамиль каким-то образом до этого момента пропустил мимо ушей, мгновенно заинтересовала молодого варвара.
   - Вы очаровательны, госпожа Фелисия! Так бы и украл Вас!
  Помощница кухарки зарделась - во-первых, даже не обратив внимания на то, что парень немного "переврал" ее имя и назвал "госпожой" - это здорово польстило девчонке. А во-вторых... этот наглый варвар так обжег ее взглядом темных, почти черных глаз, словно имел на это хоть какое-то право... и она почувствовала, как помимо воли, губы сами растягиваются в улыбке, хотя в глубине души, девушку, конечно же, злила эта нахрапистость и необоснованные намеки. С чего это он взял, что она могла бы согласиться? Здесь, между прочим, не степь, и она уже дала свое согласие... и, скорее выплакала это предложение Мартина о свадьбе, ведь если бы не приказ лаэра, еще неизвестно, чем бы дело кончилось - Марта же была категорически против...
   - У меня уже есть жених, - смущенная девушка ответила слегка резковато, но тут же, вспомнив о том, что перед ней не просто молодой нахал, а один из гостей лаэра, постаралась смягчить свою невольную грубость. - Да и зачем я Вам, чай и получше найти сможете?
   - А я, может, в тебя с первого взгляда влюбился? - и обращаясь уже к Мартину, произнес:
   - Эх хороша у тебя невеста, смотри, береги ее.
   А Фелиска, еще раз исподлобья покосилась на видного парня, но окончательно смутившись, уткнулась Мартину в плечо... Но перед глазами так и стоял этот наглый варвар - с задубевшей смуглой от солнца и ветров кожей, со странными татуировками, замысловатым рисунком охватывающими его мощную шею, с шальными глазами и ослепительной белозубой улыбкой...
  
  ***
  
  Уточнив, наконец, необходимые нюансы, обозы варваров вытянулись в цепь, сопровождающие заняли свои позиции рядом. Аслан с двоюродным братом вышли проводить. Руслан уезжал с обозами, Айдар оставался с вождем. И сейчас стоя позади Тагира, время от времени бросал быстрые взгляды из-под черных ресниц на мощную спину друга детства, отчаянно жалея, что Аслан уже объяснил ему в последнюю встречу, что она, действительно, последняя в этом смысле... На лице Айдара сохранялось невозмутимое выражение, но вот кулаки были сжаты так, что костяшки пальцев побелели, но уже ничего не вернешь, не исправишь... Да и этих часов наедине могло бы не быть, судя по тому, как Аслан относился к своему мальчишке, которого почему-то сейчас нигде не было видно... Спасибо и на том, что прощание все же состоялось... И хорошо еще в этой суете никто не обращал на него внимания. Не хватало только сочувствующих, понимающих взглядов. Слишком высоко он взлетел с тех пор, как Аслан ушел из Клана, но ни для кого не секрет, кто в их отношениях был ведущим.
  
  Рута благоразумно старалась не показываться лишний раз во дворе, а вот Фелиска так и крутилась, интуитивно не желая расставаться с Мартином, пока не будут узаконены их отношения, дальше после той судьбоносной ночи на сеновале, пока не продвинувшиеся ни на шаг, впрочем, как и положено приличной невесте, должной соблюдать свое целомудрие.
  Обе девушки (одна с балкона второго уровня Замка, вторая тут, во дворе), с жадностью впитывали в себя новые впечатления - а действительно было на что посмотреть. Знойные черноволосые красавцы, затянутые по сезону в легкую кожу с меховой оторочкой, увешенные разными амулетами и оружием, олицетворяли живое мужское начало - этакие брутальные самцы, и будили странные животные инстинкты, заставляя девичьи сердечки сжиматься от смеси страха и любопытства, удостаиваясь лишь пламенных взглядов, обжигающих до самых печенок. Нет, бойцы лаэра тоже были хороши, особенно облаченные в форменную одежду элитной сотни лаэра здешних земель. Но они - свои, знакомые, почти домашние... А эти сыны диких степей, на своих неугомонно пританцовывающих скакунах, косящих на происходящее действие шалыми взглядами (такими же черными, как и у седоков), готовых сорваться с места, отчего украшенная чеканными висюльками сбруя легонько позвякивала, создавая диссонанс, одновременно напрягая и завораживая, будоражили не хуже молодого вина, выпитого на голодный желудок...
  
   Поравнявшись с Ильясом, Шамиль кивнул брату на рыжеволосую девчонку, при этом умудрившись подарить ей очаровательную улыбку, вогнавшую Фелиску в краску и заставившую потупить очи:
   - А меня тут с невестой познакомили! Смотри, какая красавица! Точно украду... Слышь, Мартин?! У нас в степи таких златовласок нет... Огонь, а не девка!
   - Заткнись! - осадил его Ильяс, покосившись на самодовольно хмыкнувшего Мартина, которому отчего-то польстило замечание варвара, что это он отхватил такую красавицу. - Мы в гостях. Впрочем, только в голосе старшего брата было слышно осуждение, глаза же лукаво прищурились, одобряя выбор.
   - Все равно сведу! - в голос рассмеялся Шамиль, лихо придержав пытавшегося встать на дыбы коня.
   - Вот паршивец... - прошептал Аслан, укоризненно покачав головой.
  То, что Шамиль не шутил, он понял сразу. Фелиска и впрямь, несмотря на свою некоторую непосредственность, если не сказать простоватость, производила впечатление. На лицо пригожа, и фигурка что надо для молодой девчонки, а уж медная косища до пояса в кулак толщиной, которую не прикрыть поварским чепчиком, конечно не оставили горячего парня равнодушным, наверное нарисовав тому радужную картинку рассыпавшихся по голым плечам огненных ручейков-локонов.
  Но только вот вмешиваться Аслан не спешил, прекрасно представляя себе, каково это знать, что на три - четыре кандидата в мужья - всего одна невеста... Шамиль - простой воин, хоть, наверняка, и не из последних, иначе его не включили бы в число тех, кто сопровождал в этот раз караван, и хоть шанс обратить на себя внимание одной из девушек племени есть - но он слишком мал, для того, чтобы испытывать уверенность в том, что рано или поздно у него будет жена. Если сейчас у него получится с Фелиской - он же ее на руках носить будет, и плевать, что она была чьей-то невестой. Как раз в последний день перед свадьбой и допускались такие вот поступки, когда пусть и с большим риском, но можно добыть себе жену. Когда одним махом решалось все, но, как ни странно, а такие скандальные браки, оказывались, как правило, счастливыми. Что происходило в те ночи между молодыми людьми - только Великие Духи знают, но "чужая невеста" быстро смирялась с новым кандидатом в мужья... Тем более, что он, наверняка, ценил такую драгоценную "добычу" куда больше не уследившего за ее безопасностью кандидата. Да и Марте, может, полегчает, что счастливо отделалась от неугодной девки для своей кровиночки...
   Что-то царапало изнутри, противясь возможному варианту событий, жаль, Тесса уехала - посоветоваться бы, стоит ли ему закрыть глаза на то, что собрался сделать парень, или следует напомнить ему, что здесь все же не степь и законы другие?
  
  
  14.
  
  
   Осенний вечер пасмурного дня наступил быстро. Город, подготовленный к завтрашнему празднику, радовал глаз обилием дополнительных фонарей, гирляндами цветов и полотнищами ярких нарядных вывесок, украшавших дома горожан.
  Десятка бойцов лаэра - Мартин, Дерек, Сауш, Кирей, Юджин и еще пятеро освободившихся ребят, получив разрешение быть свободными вплоть до завтрашнего соревнования, теперь стояли неподалеку от городских казарм лаэра, в которых разместились варвары. Оставив здесь же своих лошадей, парни решали, куда пойти - сначала перекусить что-нибудь, или сразу завалиться в Дом Удовольствий, и уже там заказать, чтобы помимо выпивки принесли что-нибудь пожрать. Вставать-то все равно надо будет рано, пусть на завтра и не стояла задача уже к утренней тренировке прибыть в крепость, но лишний свободный час утром ситуацию менял не сильно, так что чем раньше начнется развлечение - тем лучше.
  Варвары, часть которых тоже отпустили прошвырнуться по вечернему городу, высыпали из ворот и остановились, решая, куда податься...
  
  Решив все же по-быстрому перекусить где-нибудь неподалеку в дешевой забегаловке, чтобы сэкономить на еде, которая за доставку в бордель будет стоить гораздо дороже, Мартин с товарищами задержались и пришли в заведение, которое уже было достаточно плотно заполнено.
  Правда, тут же, узнав "постоянного клиента", встречающая парней Хозяйка, подмигнула, пообещав, что все организует.
  Мартин слегка смутился тем, что ребята потащили его в бордель, и тем более, узнав знакомую дверь, за которой впервые проявил себя мужчиной... Но Сауш, поганец, не дал высказать свой протест, заявив, что сейчас будет проводится тестирование на то, готов ли Мартин стать мужем юной девицы, напугав, что "опробование" будет проводиться по стандартной марафонской системе, и, если Марину нужен стимул, то он может вызвать его на соревнование.
   Остальные ребята поддержали идею Красавчика, подтолкнув вздумавшего было упираться парня вперед. Только Дерек был немного задумчив и время от времени морщился.
  
  Сауш о чем-то пошептался с Хозяйкой, обернувшейся и смерившей покрасневшего сына коменданта одобрительной улыбкой, и она указала им направление свободных комнат, пообещав, что сейчас пришлет девочек.
  
  Парни прошли в комнату и расселись на низких диванчиках, сразу же расстегнув пуговицы и сбросив кое-какие лишние предметы форменной одежды. Вечер обещал быть веселым. Только Дерек незаметно приотстал от друзей и, догнав Хозяйку, высказал ей свои пожелания, на что молодая женщина, крайне удивившись запросу, одобрительно поцокала языком и, схватив парня за руку, потащила за собой вглубь помещения.
  
  Первой в большую комнату к парням пришла одна лишь девушка, замотанная в несколько слоев полупрозрачной ткани, вызвав недоумение, настроившихся сразу на горяченькое бойцов, но тут же впорхнуло еще несколько, уже в более подходящей данному заведению одежде, торжественно внеся подносы с легкими закусками и вином. Один из подносов был накрыт ярким платком, но девушка, поставившая его, игриво шлепнула Кирея по протянувшейся руке:
  - Рано! Это сюрприз.
  Девушки, каким-то чутьем распознав среди присутствующих "виновника", распределились рядом с остальными парнями, оставив Мартина в одиночестве. Но он даже не успел расстроиться, как девица выудила откуда-то из складок одеяния легкий бубен и, ударив в него ладонью, обратила все внимание на себя. Оставаясь прямо напротив Мартина, загадочная одалиска начала свой танец. Манящий, обещающий, но пока лишь подстегивающий воображение, потому что тряпок на ней было, как листьев на кочане капусты, и разоблачалась она медленно, словно неохотно, не переставая ни на минуту двигаться, распаляя парней, которые, так же, как и Мартин, не могли оторвать взглядов от чувственного эротического танца чаровницы, гадая, разденется ли она полностью, или так и оставит подбирать слюни...
  
  Дерек вошел в комнату и сразу постарался незаметно устроиться в уголке, но Сауш удивленно повернулся к нему:
   - А где ты был-то? Смотри, что цыпочки тут устроили...
   - Потом скажу, где был. Сегодня чуток по другому сценарию пойдем.
   - В смысле? - нахмурился Сауш, желая понять друга и не пропустить ничего интересного - танцовщица уже разделась до легких шальваров и грудь ее теперь прикрывали лишь небольшие полоски ткани, только лишь сами соски...
   - Увидишь, - отмахнулся Дерек. - не отвлекайся!
  
  Это было действительно великолепное эротическое шоу, Сауш даже удивился, что никогда раньше ему в голову не приходило заказать приватный танец - почему-то сразу хотелось скинуть штаны и предаться плотским утехам. Сейчас же штаны тоже чуть не лопались оттого, что Сауш-младший просился на свободу во славу подвигов на постельном фронте, но и эстетическое наслаждение нельзя было сбрасывать со счетов. Мартин же вообще млел, потому что девушка, закончив танцевать, когда на ней осталась лишь малюсенькая тряпочка, едва прикрывающая треуголничек внизу живота, скользнула ему на колени и пообещала, что пойдет с ним в соседнюю комнату, но лишь после того, как он справится со всеми заданиями.
  Парни дружно вытаращились на бордельную цыпочку, но та лишь рассмеялась, кивнув на невозмутимого Дерека:
   - Я не знаю, о чем Ваш друг договорился с Хозяйкой, но у нас четкие инструкции - подчиняться приказам этого парня! - сдала она его.
   - Эээ... я не понял?! - возмутился Юджин.
   - Дееерек? - вкрадчиво обратился Сауш к закатившему глаза другу. - Ты ничего не хочешь нам рассказать?
   - Только не убивайте, - заржал Меченый, поднимая вверх руки.
   - Ага, убить не убьем, а то Аслан расстроится, - съехидничал Кирей. - Но подлечить тебя, пожалуй, стоит, - состроил он зверскую рожу, демонстративно поведя плечом.
   - Попробуй, рискни, - вскочил Дерек, отступая от дивана, чтобы иметь свободу действий, если и впрямь дойдет до потасовки. - Я ща объясню, - примирительно выставил он перед собой ладони. - Я все пытался представить, что Марину останется на память... Когда-то давно был на одной свадьбе... пацаном еще... мне понравилось. Короче, будет импровизация. Мартин - участвует обязательно, а вы - группа поддержки.
   - Что-то у меня такое ощущение, что меня наё... - озадаченно поскреб Мартин щеку. - Только вот не пойму пока, в чем именно...
   - Расслабься, - хлопнул его по плечу один из бойцов. - Если что, вдевятером-то этого гада завалим, - кивнул он на Дерека.
   Меченый хмыкнул, припомнив, что этот парень был как раз одним из тех шестерых, что принимали участие в его "прописке" в ночь прибытия в Замок-крепость.
   - Не, ему-то как расслабляться не стоит.
   - Чегой-то? - нахмурился Мартин.
   Но тут пришла сама Хозяйка и протянула Меченому небольшое зеркало, накрытое листами бумаги, на которых лежали угольные самописцы.
   - Можно я тоже посмотрю? - мурлыкнула она, взглядом отослав девицу, жавшуюся к Саушу в надежде забраться к нему на колени, но тот пока был слишком увлечен выяснением, что же задумал Дерек, и на девушку реагировал слабо.
  Девчонка быстро уступила местечко Хозяйке, а уж ее-то Красавчик проигнорировать не мог и тут же приглашающее раскрыл объятия, но знающая себе цену женщина, шутливо шлепнула его по руке и скромно пристроилась позади парня, положив руки на широкие плечи бойца и навалившись на него грудью. Сауш лишь обиженно вздохнул, но быстро поцеловал холеную ручку, а потом прижался щекой, и на мгновение замер.
   И он, и Хозяйка, сделали вид, что не придали этому моменту никакой важности, но вот именно такими незначительными мелочами, Красавчик и покорял самые черствые сердца женщин, давным-давно переставших доверять словам и поступкам мужчин, переводя накал чувств и эмоций в звонкие осязаемые монеты...
  
   На одном из листов, врученном Мартину, оказалось проставлено несколько точек, и Дерек объяснил, что нужно их обвести одной непрерывной линией из одного угла листа в другой.
   - Да ну, фигня какая, - скривился Мартин. Ребята его поддержали.
   - Не торопись, не все так просто, - хмыкнул Дерек, беря второй лист и самописец. - Ты должен справиться с этим, глядя в зеркало. Приступай.
   - Пхе... - самоуверенно начал Мартин под скептическими улыбками парней, которые вскоре дружно ржали над пыхтящим, матерящимся сквозь зубы Мартином, сражающимся с дурацким самописцем, ощущая, что рука его совершенно не слушается, и линия идет совершенно не туда, куда надо, но только лишь на одном упрямстве не собирающегося сдаваться.
   Дерек же в это время что-то тихонько записывал на свой лист, загородившись рукой от любопытного Кирея, успевавшего сунуть везде свой нос.
   - Погоди! Еще не все, отвали - следи лучше за Мартом пока, - шикнул на него Меченый.
   И вот когда, наконец, раскрасневшийся от натуги Мартин, теперь уже не понимающий, злиться на то, что его так развели или поржать вместе с ребятами, швырнул готовый лист Дереку, тот поднял руку, призывая к молчанию, и торжественно провозгласил:
   - А теперь, господа, обращаю ваше внимание на то, что этот небольшой тест, приоткрыл нам новую сторону нашего друга, и теперь все мы стали свидетелями того, какие выражения будет произносить жених в первую брачную ночь... У меня тут все запротоколировано...
   Меченый не успел зачитать и половины достаточно терпких и двусмысленных выражений, если представить себе молодоженов на брачном ложе, а ребята уже просто давились смехом. Девушки, которым довелось обслуживать странную компанию, были в восторге. Они прекрасно понимали, что отрабатывать оплаченное время все же придется, но первый раз сталкивались с подобными клиентами, которым благоволила их Хозяйка, одобрительно жмурившаяся, глядя на подобный "разврат", творящийся в ее специфическом заведении.
  
   Следующим номером устроенного в честь Мартина шоу, Дерек предложил сочинить тосты, обязательно про любовь, которые здесь, в неформальной обстановке, могут послужить напутствием скороспелому жениху, потому что при госпоже и женщинах крепости, да и при гостях, некоторые из них все же лучше облечь в более цивилизованную речь.
  Естественно, парни расстарались от души и не стесняясь в выражениях. Как раз под тосты, бойцы и загрузились вином до вполне приятного состояния легкого опьянения, и расслабились еще больше.
  Следующим заданием для жениха оказалось предложение с завязанными глазами нарисовать портрет своей избранницы.
  Ребята мужественно старались не подхрюкивать, сдерживая рвущееся наружу ржание, пока портрет не будет готов. Но когда Мартин сам увидел, резко перехотел жениться на этой крокодилице.
  Сауш ловко выхватил лист уз рук сына Инвара и, снова закатившись почти в истерике, передал его по кругу, объявив, что можно будет отдать его Фелиске - пусть вывешивает на двери их спальни, когда у нее будет "болеть голова".
   На что один из парней справедливо заметил, что у Мартина может тогда и вообще больше не встанет, не стоит делать из парня молодого импотента...
  
  В очередном конкурсе участвовали все находившиеся здесь мужчины (правда, в два захода), очень удачно задействовав освободившиеся от вина бутылки. Девушки, быстро организовали необходимый реквизит, оказавшийся под платком, обвязав тонкие ароматические палочки суровыми нитками и прицепив болтающиеся "причиндалы" парням на пояс штанов.
  Такого искреннего веселья стены этого дома, пожалуй, еще не слышали со времен постройки.
  На шум в распахнутые двери заглянул один из освободившихся клиентов, и, восхищенно присвистнув, остановился - для него такое развлечение в подобном заведении было в новинку, а, кроме того, Ильяс (а это был именно он), узнал знакомых парней и теперь никак не мог сообразить, что за развлечение здесь происходит.
  Увидев его, Сауш, уже "отработавший свой номер", призывно махнул рукой:
   - Присоединишься? Мы тут жениху прощальную вечеринку пытаемся устроить.
   - А это что, национальные забавы? - заинтересовался варвар, зацепившись взглядом за бодро работающего бедрами Дерека, в надежде без помощи рук все-таки попасть вредным кончиком ароматической палочки в бутылочное горлышко.
   - Ага, почти, - заржал Красавчик. - Как тебе?
   - Охенеть, до чего... присоединиться захотелось, - вдруг смутился Ильяс, поерзав на диванчике.
   - Кхм... - отодвинулся Сауш. - Ты это, держи себя в руках, а то мы тут уже расслабились, - съехидничал он.
   - Да ну тебя, - рассмеялся варвар, пихнув Красавчика в бок кулаком. - Не все же у нас озабоченные.
   - Да я вроде как знаю, но мало ли, - рассмеялся Сауш, попытавшись ответно достать варвара, но Ильяс ловко увернулся, снисходительно полоснув бойца лаэра взглядом.
   - Расслабься, ты точно не в моем вкусе. Только без обид!
   - Заметано! - с облегчением выдохнул Красавчик, протянув ладонь, по которой звонко шлепнул Ильяс, подтверждая свои слова.
   В это время, последний из участников, наконец-то справился со своей нелегкой задачей, и цыпочки, внимательно следившие за соревнованием (да и бурно поддерживающие выкриками и советами парней), вынесли вердикт - победил Кирей!
   - Отлично! - подытожил Меченый, отвязывая свой "хвостик" - Значит, его и можно назвать самым лучшим любовником. Мартин, советую тебе поучиться у него полезным навыкам! - хохотнул Дерек.
   - Вот гадство! - отмахнулся сын коменданта. - Я уже научился на свою голову.
   - Да, это ты, конечно, поспешил, - согласился Сауш, - но теперь-то уж не посрами!
  Дерек хотел сесть на свое место на диване, но встретившись взглядом с Ильясом, вдруг вспомнил строгий приказ Аслана о том, чтобы держаться от этого конкретного варвара подальше, и подняв одну из девушек с противоположного диванчика, плюхнулся на ее место, и тут же притянул ее к себе на колени. Цыпочка не возражала, устраиваясь поудобнее, а в вот Ильяс опустил голову и невесело усмехнулся.
   - Ну что, продолжим? - бодро спросил Меченый, желая сгладить возникшую неловкость, понятную только им двоим. Ильяс еще днем спросил, Дерек ответил... И у него совершенно не было повода не верить варвару, но и сказать, почему выказывает это недоверие, не подставив Аслана, не мог. Обижать сородича лаэра не хотелось, но Аслан... он был дороже не только потому, что непосредственный командир и Дерек был верен присяге, эта озабоченная сволочь, спровадившая жену и наложника, да и его самого с Мартином, чтобы остаться с Айдаром, застрял занозой в душе...
   - А что там у нас дальше? - подал голос один из парней.
   - Дальше, следует еще выпить, пока жених будет гадать, кто у них родится первым, - хмыкнул Дерек, прихватив пискнувшую от удовольствия девчонку у него на коленях за грудь. - Мартин, возьми там под платком кочан, - кивнул Меченый "виновнику" сборища, - отрывай по одному листу и чередуй "мальчик-девочка, пока не доберешься до кочерыжки.
   - А-ха-ха...
   - Давай, Март, нам тоже любопытно! - поддержал Юджин.
   - Ооо, сейчас будет понятно!
   - Да что там понимать - раз до кочерыжки - первенец - сын!
   - Не, кочерыжка не считается...
   - Да начинай уже... - не выдержал Кирей.
   - Погодите, а что здесь жених-то делает? - удивился Ильяс, только что сообразив, чью невесту ему показывал брат.
   - В смысле? - заржал Кирей. - Ильяс, ты что, уже перепил? - Мартин - жених. У него "проводы холостяцкой жизни"...
   - А... это... оно, конечно, здорово... в смысле, весело... но ты разве не боишься, что невесту украдут? - в упор глянул он на уже захмелевшего парня.
   - Да ладно тебе, - отмахнулся сын Инвара. - Фелиска меня любит!
   - Ну-ну, - хмыкнул Ильяс, решив не разубеждать жениха, и надеясь на то, что Шамиль все-таки сообразит поступить по закону, объяснив не только самоуверенному юнцу свои намерения, но и тем, кого положено предупредить. Тем более, что сейчас есть кого предупреждать, все-таки лаэр этой земли - Аслан, а он свой, и если уж у него не будет возражений, то и лишних проблем не возникнет..
   - Ладно, парни, весело у вас тут, но, думаю, мои друзья уже освободились... Счастливо оставаться!
   - Ага, бывай! - откликнулся Сауш, и остальные отвесили по прощальной реплике.
   Дерек молча поднял руку прощаясь. Почему-то встречаться с прямым взглядом варвара было неуютно, словно он в чем-то оказался виноват перед ним...
  
  ***
  
   Пока Мартин сражался с кочаном капусты, Сауш, видимо, уже не в силах удерживать свои далекие от целомудренности порывы, что-то прошептал Хозяйке и, она, улыбнувшись одними уголками губ и коротко кивнув, негромко произнесла:
   - Девочки...
   Девочки сразу сообразили, что им дают добро на привычные действия. Оживившись, они тут же распределили между собой парней и распустили шаловливые ручки, переключая внимание на себя. Бойцы были вовсе и не против, позволяя освобождать себя от излишков оставшейся на них одежды, попутно прихватывая цыпочек за выдающиеся формы и косясь на жениха, который уже осилил половину кочана. В общем-то, изначально и предполагалось обойтись без культурной программы. Под шумок Сауш подхватил Хозяйку, и они тихо смылись из общей комнаты, оставив начинающуюся оргию без присмотра.
   Дерек, тискавший девушку, ерзавшую у него на коленях, обвел взглядом распаленных ребят, взглянул на пыхтящего Мартина, который, похоже, сбился со своей "считалочки", и хмыкнул. Кажется, дальше будет продолжаться по сценарию Сауша.
   - Ну что там, Март? - нетерпеливо спросил Кирей, уже тоже мечтавший отсюда смыться, чтобы уединиться с девчонкой, шарившей у него в штанах, отчего уже совсем плохо соображалось.
   - Ща! - отозвался Мартин, отрывая последние листочки.
   - Ну?
   - М-мальчик, - не совсем уверенно объявил он.
   - О! За это надо еще выпить! - предложил один из парней.
   - Давайте! Тост за будущего бойца!
   - Мартин, у вас династия будет...
   - Ага, - расплылся сын коменданта, протягивая свой стакан под щедро разливающую вино руку Юджина.
   В так и не прикрытую дверь заглянула освободившаяся от клиентов девушка, моментально узнав хорошенького темноволосого мальчишку, еще совсем недавно впервые переступившего порог этого заведения, и досадливо сморщилась. Она бы с ним развлеклась еще, но, к сожалению, все парни уже были заняты. Все-таки с этими бойцами лаэрской сотни было приятно иметь дело. Особенно после толстого жирного купца, обливавшегося на ней едким потом, от которого, кажется, до сих пор не удалось отмыться, хотя уж и духами набрызгалась так, что аж у самой голова кружилась. Коротко вздохнув, она уж собралась было пойти что-нибудь перекусить в маленький чуланчик, но ее окликнул один из парней.
   - Да, господин? - натянула она привычную профессиональную улыбочку, приосанившись, чтобы ее прелести были отчетливо подчеркнуты под одеждой.
   - Иди сюда! Ты свободна? - спросил парень с изуродованной шрамами щекой.
   - Дааа... - расплылась цыпочка, хватаясь за завязки в намерении поскорее догнать товарок, на которых остались лишь чулочки и ниже белье.
   - Нет, погоди! Ты одна пока одетая.
   Девушка озадаченно замерла, не понимая, в чем прикол, а парень продолжал:
   - Эй!!! Внимание! - постучал он вилочкой для сыра по полупустой бутылке.
   - Ну что там еще, Дерек? - недовольно обернулся собравшийся уходить Кирей. - Утомил уже. Дай хоть перепихнуться-то по разу!
   - Все, последний, обещаю! - улыбнулся Меченый. - Идея такая - надо раздеть девушку без помощи рук. Мартин, иди сюда!
   - Зачем, - подозрительно покосился Мартин на ремень, оказавшийся в руках Дерека.
   - Подстрахуюсь, чтобы соблазна не было руки распускать, - не дал возразить поддатому пацану раб-воин, живо скрутив руки сына коменданта за спину и накинув хитрую петлю из своего ремня.
   - Все! Как разденешь - можешь и...
   Дерек не стал продолжать, потому что теперь уже до всех дошел смысл последнего конкурса, и парни глумливо захохотали, радуясь, что у них-то руки свободны. А судя по тому, с каким энтузиазмом Мартин рванул исполнять задание, жениху тоже приспичило сбросить лишнее напряжение, по крайней мере, топорщащиеся спереди штаны уже просто не оставляли никаких сомнений...
  
  ***
  
  А вот варвары далеко не ушли. Ильяс, надеявшийся, что его друзья уже закончили, оказывается и не думали закругляться. В принципе-то он и сам не торопился, но симпатичные девчонки все сейчас были заняты, поэтому немного послонявшись по небольшому помещению гостиной для ожидающих своей очереди клиентов, снова решил пройтись мимо комнаты, где развлекались бойцы лаэра.
  
  Возвращение варвара парни отметили подколками, но он, тоже посмеявшись, заявил, что, мол, в компании девушек, он все-таки предпочитает женский пол - это развлечение слишком большая редкость, чтобы менять ее пусть и на привлекательную, но все го лишь мужскую задницу.
  Освободившийся Сауш вернулся в комнату, которая значительно преобразилась к тому времени - кто-то из ребят уже тоже ушел искать более интимный уголок, чтобы уединиться, кто-то пристроился прямо здесь, на диванчике. Мартин, под общий хохот, все-таки справившийся с непростой задачей, тоже отсутствовал.
  
   Особенно повеселились над последними штрихами - когда уже от выпитого вина, от близости женского горячего тела, терпкого, разъедающего ноздри аромата ее кожи и чересчур сладких духов у Мартина кружилась голова, и остатки здравых мыслей ускользали. Он хотел ее сейчас, до ломоты во всех мышцах, до болезненно трущегося о внутреннюю сторону штанов истекающего смазкой члена, наплевав уже на то, что смотрят ребята, сконцентрировавшись только на одном действии, как бы стянуть зубами эту шелковую тряпочку, застрявшую у нее на бедрах, матерясь сквозь прикусившие зубы ткань:
   - Шволочи, мля! Хоть руки ражвяжите! Или шапоги шнимите, я ж не ушпею вышкочить из них... Ыыых... тьфу! - трусики все-таки выскользнули у него из зубов и Мартин взвыл, уставившись на призывно оголившийся треугольничек внизу живота цыпочки. Однако по дурацкому условию, он должен был стянуть их совсем. - Меченый, гад, я тебе припомню! Ну кто-нибудь, будьте же людьми! Дайте сапоги снять! Руки развяжите! - попытался попрыгать он, в бесполезной попытке ослабить хитрую петлю сделанную Меченым. Фигушки. Ремень для друга делал Орис на совесть - не порвать. А вот лишние телодвижения болезненно отозвались в паху. - Я ж обкончаюсь раньше, скотина! Ну сними уже! Ыых... Дерек!!!
   - Ничего, я тебя быстро приведу в чувство, - пообещала девчонка, подмигнув Мартину.
  Дерек, вспомнивший КАК она помогала в прошлый раз, закатился еще громче - даже слезы выступили, а Мартин, покраснев от смущения и злости, рыкнув согнулся и с такой силой рванул несчастную полоску ткани, почти скрутившуюся в жгут на ее ножках, что та затрещала.
   - Ладно, Март, придется освободить, а то еще компенсировать придется, - сжалился Меченый, отстранив свою временную подружку, чтобы подойти к парню и развязать ему руки.
   - Прибью! - самонадеянно пообещал в запале сын коменданта, растирая покрасневшие запястья, но, решив, что сейчас есть более насущная потребность, едва помещающаяся в штанах, подхватил совсем не сопротивляющуюся довольную девчонку, и потащил ее в комнату, которую та обещала ему показать.
   Дерек, откинувшись на спинку дивана, веселился от души. Почему-то отыметь по-настоящему никого из этих девочек пока не хотелось, но вот насладиться минетом - почему бы и нет, тем более он даже не успел заметить, как его штаны оказались расшнурованы.
   - Давай, киска, постарайся, как следует, - попросил он девчонку, склонившуюся к его гордо торчащему хозяйству, потрепав ее по щеке.
   - Не пожалеешь, - мурлыкнула она, заглатывая сразу глубоко...
  
   Сауш плюхнулся рядом с Ильясом, задумчиво разглядывающим творившуюся вокруг вакханалию:
   - Ильяс, я вот все хотел спросить...
   - Ну?
   - А что ты теряешься?
   - Я уже...
   - Нее, я вообще про всех вас - ведь у вас женщин мало, а здесь, смотри, какие цыпочки молоденькие, хватайте и тащите к себе. Наверняка, каждая вторая мечтала бы выйти замуж, а уж ублажать будееет...
   - Пф... не все так просто, Сауш. Девки, конечно, видные, да и то, что ублажать умеют, не сомневаюсь, но, понимаешь, дело даже не в том, что у них было не меньше сотни партнеров, а вот то, что они собой торговали...
   - Не понял... то есть ты хочешь сказать, что целомудренность девицы здесь ни при чем?
   - Ага, это не главное.
   - Но ведь жить-то на что-то надо? Вот они и зарабатывают себе на безбедную старость...
   - Молодой ты еще, - снисходительно улыбнулся Ильяс, хотя на самом деле, был не намного старше Красавчика. - У нас немного другие Законы. Эти женщины, торгующие шикарными телами за деньги... что они, что рабыни - одинаково. Родить и воспитать настоящего воина может только та, что сама свободна.
   - Н-дааа, логично, - глубокомысленно кивнул Сауш. - Выпьешь со мной?
   - Давай, - немного подумав, согласился Ильяс.
  
   Через некоторое время, потерявшие друга варвары, обнаружили его, слегка захмелевшего, среди бойцов лаэра, которые уже основательно набрались. Предложение присоединиться к вечеринке, сыны степей приняли с воодушевлением. Покидать гостеприимное заведение пока не хотелось, но организму требовалась передышка от подвигов на любовном поприще.
  Почти вслед за ними возвратился и раздухаренный, раскрасневшийся, довольный виновник торжества, объявив с порога, что жизнь хороша, и на все плевать!
   На вопросительный взгляд одного из парней, Мартин решил пояснить, что в последний день холостяцкого существования, надо погулять так, чтобы на всю оставшуюся жизнь запомнилось - уж оторваться как следует, а посему, надо заказать еще выпивки.
   - Март, тебе-то как раз хватит, а то завтра с больной башкой целый день на виду у всех отсвечивать будешь. Представляю тебя нарядного с зеленой рожей! Как бы Фелиска не отказалась. Да потом еще и ночью себя проявить надо, - предостерег Сауш.
   - Спокойно! У меня все под контролем!!! - уверил сын Инвара, и Красавчик пожал плечами - парень взрослый, в няньки он к нему не нанимался.
  Сауш оглянулся, пытаясь понять реакцию Меченого, но тот куда-то ушел. Да и девицы, крутящейся возле раба-воина весь вечер, тоже не было. Скорее всего, в купальню отправился, чистюля. Не заметить, что Дерек, хоть и не отказывается от посещений столь злачных мест, но выбирает лишь один тип девушек, темненьких, и не слишком любит, когда они проявляют инициативу, пытаясь тут же залезь к нему в штаны, было невозможно.
  Саушу даже любопытно было, отчего так. Если уж Меченый стесняется и переживает, что его на улице разглядывают, чуть ли не тыча пальцем, то должен был бы радоваться, что девки в борделе на него вешаются, но такое впечатление, что если бы можно было совсем обойтись без них, Дерек бы предпочел не столь доступных...
  
  Варвары на заявление Мартина отреагировали скептически. Ильяс только головой покачал, не став больше вмешиваться, но вот его товарищ все же решил, что Мартин не проникся серьезностью момента, и усмехнулся:
   - Мартин, а Шамиль-то всерьез сворует!
  Одна из цыпочек, лениво жмурясь под ласками удовлетворенного Кирея, оживилась:
   - Да какие шутки? У нас, помню, несколько лет назад вот так своровали девчонку перед самой свадьбой! Я тогда в трактире работала. Вот ваши же, - кивнула она в сторону варваров, - проезжая, остановились в деревенском трактире, а там жених и похвастался невестой - она дочкой нашего трактирщика была, так они на радостях уже накануне праздновать и начали. А той и лестно стало оттого, что столько парней сразу давай ее красоту расхваливать, вот она возьми и позубоскаль в ответ с гостями. И все... наутро уже не было невесты. Только жениху подарок подарили.
   - К-какой подарок? - не понял Мартин.
   - Ну, вроде в утешение, - усмехнувшись, пояснил Ильяс.
   - Надо было девку под замком держать... - хмыкнул кто-то из парней.
   - Хм, вряд ли помогло бы, - самодовольно возразил варвар.
   - Да она с мужем потом к родителям приезжала, говорят, счастлива до безобразия, - завистливо вздохнула девушка. - Эх, жаль, я в то время еще совсем маленькая была, на меня и внимания не обращали...
   - Не, а, в самом деле, что за подарок-то? - отчего-то заинтересовался Юджин.
   - Ну-у, - пожал плечами Ильяс, - чтобы было на что напиться с горя. Это вы здесь выбираете - а у нас после того, как невесту своровали - второй уже никогда не будет. Да и какая за такого пойдет? А вот сколько - смотря, насколько хороша невеста, но, как правило, не меньше ста золотых.
   - Них... - присвистнул Юджин, глядя на вытянувшееся лицо друга.
   - Чё, серьезно? - недоверчиво переспросил Мартин, у которого вдруг пересохло в горле и срочно потребовалось еще выпить.
   - Гыы... Слышь, Март, а тебе выгоднее, чтоб своровали.
   - Совсем сдурел! - возмутился Мартин, насупившись, и шаря взглядом по разбросанной одежде, намереваясь вернуться в крепость. До него, наконец-то дошло, что здесь что-то нечисто.
   - А что, - продолжил развивать свою мысль Юджин, прикалываясь, - смотри, как можно обогатиться - ты и вон, Сауш, девок соблазняете и день свадьбы назначаете. Тут ребята подтягиваются, - кивнул он в сторону ржущих варваров, уже догадавшихся, к чему разговор идет, - знакомите их, а те воруют! И всем - хорошо!
   - Ага, и так два раза в год, - закатился Кирей.
   - Можно чаще, - хмыкнул Ильяс.
   - Не, мне что-то это не нравится, - нахмурился Сауш. До Фелиски ему не было дела, а вот Руту он не променял бы и на сто монет.
   - Да не переживай, - хлопнул по руке напрягшегося Красавчика Ильяс. - Так только невест воруют, да и условий много - надо, чтобы накануне свадьбы, и то только если ты с ней знаком, да еще и не просто знаком, а она тебе сказала, что ты ей нравишься... Или у тебя тоже есть? - оживился варвар.
   - Нет у меня никого! - отмахнулся Сауш. - Но буду иметь в виду на будущее.
   - Ну-ну, - рассмеялся Ильяс. - Вот на твою кралю и я бы поглядел.
   - Да ты ее видел, небось, она у госпожи Тессы... - развязал хмель язык одного из бойцов лаэра.
   - Заткнисссь! - прошипел Сауш, радуясь, что Рута, впервые столкнувшаяся с варварами лично, до того как приехать с госпожой в крепость, наслушалась перед приездом пусть и не очень правдивых, но страшных историй об их обычаях, сегодня и носа не кажет из дома. Правда, она и не невеста... Но все-таки парню отчего-то стало тревожно.
  Мартин хлебнул еще вина, покачнувшись, подошел к кучке вещей, нашел свою рубаху, натянул.
   - Ты далеко собрался-то на ночь глядя? - удивился Кирей.
   - В крепость поеду.
   - Да ладно тебе, еще вся ночь впереди, - дернул Кирей друга за штанину, и тот, не удержавшись, свалился на диванчик, чуть не придавив не успевшую отодвинуться девку.
   - Да если что, так и поздно уже, - хмыкнул Ильяс. - Шамиль-то уж давно назад ускакал.
   - Мля! Все равно поеду! - запыхтел Мартин, пытаясь подняться.
   - Да куда ты попрешься-то, дурень? - Сауш похлопал Мартина по плечу. - Садись давай, еще выпьем, потом продолжим. Девочки не против?
   - Всегда - за! - захихикали бордельные цыпочки, призывно выпятив груди.
   Мартин сморщился:
   - Не... но... как бы...
   - Да что ты паришься, Март! Сказано ж тебе - если девка согласится. "Еслиии", понимаешь? - пьяно разглагольствовал Юджин. - Вот и сам посуди - если Фелиска тебя любит - то не пойдет она никуда. А вот если не любит... - он помотал головой, словно отмахиваясь от какой-то назойливой мысли. - Да! Вот если не любит - тогда - пойдет... Но! - он назидательно поднял указательный палец вверх и, выдержав драматическую паузу, закончил, - тогда нах... она тебе сдалась? Пусть проваливает на все четыре стороны, хоть с варваром, хоть еще с кем, понятно?!
   - Ну-у, - озадачился сын коменданта, - так-то оно так, но все-таки...
   - Никаких все-таки! Если любит - будет с утра на месте, а если не любит - скатертью дорожка - в любом случае сейчас-то чего дергаться? Садись, наливай! Продолжаем гулять!
  
  Убийственный довод немного убедил Мартина в правоте друга, но на сердце все равно почему-то было неспокойно. "Заправившись" еще немного горячительным, парни снова переключились на бордельных кисок. Вернулся Дерек, Сауш куда-то снова ушел. Варвары, решив, что вполне отдохнули, утащили троих девчонок, задействованных на этой вечеринке, причем Ильяс перекинул свою добычу через плечо, подмигнув парням, вот мол, как надо! Цыпочка не возражала, пыталась изобразить испуганный вопль, но в нем явно проскальзывали нотки удовольствия от предвкушения. С любыми женщинами варвары обращались довольно деликатно, и потому, хоть не частыми гостями были заезжие из соседних краев молодцы, но желанными. А уж какие ласки дарили!!!
  Опомнившиеся бойцы лаэра возмутились, что у них из-под носа девок умыкнули, но Хозяйка прислала еще нескольких освободившихся, и веселье пошло по новому кругу.
   Не весело было лишь одному Мартину, которого странным образом кидало из одной крайности в другую - то казалось, что на все наплевать и даже втайне хотелось, чтобы Шамиль избавил его от нагрянувших в жизни перемен, то становилось очень обидно, что кто-то мог сомневаться, что Фелиска его любит. То просто ревновал свою настоящую первую женщину к кому бы то ни было, то по спине пробегали легкие мурашки, стоило лишь только представить себе, какой позор будет, если вдруг эта паршивка вздумает сбежать после всего того, что обрушилось за последнее время на его голову - и скандал с родителями, и выговор от лаэра, и подколки ребят... А столько уже затрачено на подготовку к свадьбе, да и жреца позвали, да и вообще...
   Мартин все-таки решил вернуться. Парни были достаточно навеселе, и кое-кто уже даже заснул. Вот Меченый, например, отчего-то тихо пристроившись в уголке, мирно кемарил, вместо того, чтобы отрываться в увольнительной.
   Но в гостиной для ожидающих клиентов, недалеко от выхода, Мартина перехватил Сауш, раздобывший где-то кальян. Сказал, что уже поздно рыпаться, если что, да и в таком виде он одного его все равно не отпустит, и посоветовал расслабиться и ждать утра.
   Мартин вернулся, хлебнул еще вина, покурил вместе с остальными кальян. В голове как будто прояснилось. По крайней мере, гудеть она перестала, но вот от дурацких мыслей избавиться все равно не мог. Ему уже было не до веселья, и, улучив момент, когда Сауш, растолкав Дерека, что-то пошептал ему, кивнув на игриво замерших в дверях двух девчонок, и они все ушли в купальни, сын Инвара, решился на вторую попытку.
  
   В этот раз ему повезло - никто его не вздумал остановить, и он благополучно смылся, жалея, что коней-то они оставили городской казарме лаэра. Возвращаться за своей лошадью было чревато - в таком состоянии могут не то что не отпустить подобру-поздорову, а наоборот, запереть в карцере, пока не протрезвеет, а потом еще и лаэру доложат, что он позорит честь мундира, шатаясь по городу в таком виде...
  Нееет, - решил Мартин, проверив наличность, лучше уж пойти да арендовать какую-нибудь клячу на сутки... да хоть на постоялом дворе или почтовых попросить - денег должно хватить...
  
  Кто-то из оставшихся парней удивился, что давно не видно жениха, но спьяну ему откликнулись, что мол "только что где-то тут мелькал - или отлить пошел, или снова с цыпочкой в отдельный кабинетик удалился".
   На том и успокоились.
   Наказав Хозяйке разбудить их пораньше, дальше бойцы уже не заморачивались, где там кто как догуливает. Главное, чтобы не проспать утром и успеть до того, как в крепости начнут собираться на устраиваемые лаэром соревнования.
  
  
  15.
  
  
  Аслан любил и уважал Тагира. Пожалуй, несмотря на достаточно большую разницу в возрасте, двоюродный брат был для него ближе и дороже родного. Да и понимали они друг друга намного лучше. Вот и сейчас стоило посмотреть на то, как Тагир, чуть прищурившись, время от времени лукаво поглядывает в его сторону, и становилось понятно, что сейчас он в очередной раз решил подшутить над ним.
  Впрочем, причина такого желания так же была очевидна. Да и повод был - ну уж очень хорош. Аслан настолько радушно встретил родственников и остальных гостей, что брат, наверняка, просто не успел уточнить, а что же стояло за фразой, что жена Аслана будет чуть позже. Однако времени прошло уже достаточно, чтобы любая, даже самая привередливая к своему внешнему виду женщина могла собраться, и Тагира уже распирало любопытство, однако упускать такую возможность для хорошей шутки было не в его правилах:
  - Аслан а Тессу-то ты, что ли, в спальне запер? Так нам чужие жены без надобности, я понимаю, зачем незамужних девок сегодня прятать, вон, сколько женихов приехало, и все красавчики! - подколол Тагир.
  И если стоявшие рядом варвары лишь сдержанно поулыбались на первую часть вопроса, то над второй рассмеялись уже в полный голос, сквозь смех уточнив вождю, что как раз с невестой, которую сегодня точно следовало закрыть от чужих глаз подальше, уже кое-кого познакомили.
  - Или может ей нездоровится?
  - Не волнуйся брат, все в порядке, Тесса просто по неотложным делам в город уехала, к ужину точно будет, еще насмотришься.
  - Мне и просто поговорить с ней нравится, раз уж потрогать нельзя. Как же я все-таки рад за тебя, что ты нашел свою женщину. Мой отец поначалу здорово переживал, что трудно тебе будет здесь жену найти.
  - Здесь побогаче выбор, сам знаешь, но Тесса, ты прав - единственная такая! - улыбнулся лаэр.
  Парни, которых пока что развлекал Орис, одобрительно загудели.
  - Кстати, - прищурился вождь, - я тут тебе еще подарочек привез, а теперь вот думаю, какой же из них дарить? Мне сын рассказывал, что у тебя неведомая зверушка в крепости появилась, каршифф носит, так ему, небось, с налобной повязкой удобней будет? Только вот какая тебе требуется, я так и не понял - с твоим клеймом или без?
  Аслан досадливо выругался про себя, заметив, как напрягся его помощник. Орису не нравилось проявленное, пусть и в такой шутливой форме, излишнее внимание к господскому наложнику. Чувствуя какую-то ответственность за "младшего братишку", парень не хотел, чтобы его обсуждали посторонние. И хоть знал, что лаэр и сам не даст юношу в обиду, но все равно было неприятно. К тому же он понимал, как Аслану сейчас непросто разговаривать с родичами, сохраняя невозмутимость. Сам Аслан исподволь ждал этого вопроса от вождя Рода, так что отвечать все равно придется:
  - Увы... - медленно произнес хозяин Замка, разводя руками - представил бы с удовольствием, да и его сейчас в крепости нет.
  - Неужто тоже прячешь? - усмехнулся варвар. - Видать и впрямь, что-то необыкновенное, раз даже показать боишься.
  - Уж поверь, посмотреть есть на что. Но он сейчас вместе с женой в городе, к вечеру будет. А повязку, Тагир, давай, пригодится. Надеюсь, там мой знак хорошо виден? - многозначительно добавил Аслан, рассчитывая, что на этом вопросы будут исчерпаны.
  Однако, брата, снедаемого любопытством, неполный ответ не удовлетворил.
  Еще бы! То, что с парнем что-то не так в последнее время, с тех пор, как Руслан съездил сопроводить обоз с шоколадом, кто-то мог и не заметить, но уж никак не родные. Да и родовой браслет на запястье младшего сына, который тот должен был носить еще долго, вдруг сменился на более простой, кожаный, без опознавательных знаков, хотя и видно было, что сделан рукой умелого мастера.
  Хорошо, хоть Айдар немного приоткрыл историю обмена браслетами между мальчишками. Потому что незаметно выпытать у Руслана, что да как, не удалось. Но берег Русик памятную вещицу, как зеницу ока, даже не снял ни разу с того дня, хотя здесь-то хитрого замка не было.
  - Даже так? - выразительно поднял черную бровь Тагир.
  Айдар и таур Даут, стоявшие рядышком, прятали снисходительные улыбки, предоставив двоюродным братьям самим разбираться с личными проблемами, однако услышать все из первых уст были бы не прочь. Остальные воины-варвары тоже как-то подозрительно затихли. Аслан вдруг почувствовал себя каким-то желторотым мальчишкой, которому задают вопросы перед первым испытанием в Клане. И если перед старшими в Роду он еще мог держать ответ, то перед остальными воинами было как-то неловко, словно он оправдывается, хотя скрывать и не собирался. Просто боялся странного чувства собственничества, которое грозило выдать, насколько он привязался к наложнику, вместо того, чтобы свести непринужденную беседу к легкому зубоскальству.
  - Слушай, пойдемте в дом, что ли, - предложил Аслан. - На улице прохладно, заодно и о делах поговорим...
  - Да, ладно?! - удивился вождь, - на улице еще не зима, смотрю, изнежился ты здесь совсем, давно в степи не был. Ну, пойдем...
  
  Зайдя в гостиную, где Рута уже заранее начала, не дожидаясь указания лаэра, расставлять вино, бокалы и легкие закуски, Аслан с гостями увидели только край ее юбки в захлопывающейся за спиной девушки двери. Испуганная страшными историями, горничная постаралась, как можно быстрее выполнить свои обязанности и снова сбежать к себе в комнату.
  Аслан же только невольно усмехнулся, подумав, что надо попросить Тессу поговорить с ней, и широким жестом предложил гостям рассаживаться поудобнее.
  Из своих приближенных он взял только Ориса. С Тагиром пришли таур и Айдар. Остальные воины остались с бойцами. Парни ладили между собой, поэтому их дальнейшими развлечениями, пока начальство общалось, никто не заморачивался.
  - Слушай, - уже откровенно веселясь, спросил Тагир:
  - Неужели мы такие страшные, что от нас только сбежать хочется? Вон и Руслану, похоже, здесь ничего не светит... Эх, не любят у тебя нас.
  Аслану осталось только тяжело вздохнуть, и поддержать предложенный братом шутливый тон разговора:
  - Ну, так и вы не конфеты, чтобы вас любить.
  Начинать сейчас с братом серьезный разговор и объясняться, что Руслан зря надеется, лаэру не хотелось. Вождь Рода правильно истолковал прозвучавший намек и усмехнулся:
  - Ну не всем же быть сладкоежками, кому-то и горькое больше по душе. Но у меня тут еще один вопрос возник, как у тебя-то мой новый кланник оказался? Да еще и под личным покровительством? - и немного помолчав, добавил:
  - Вообще-то хорошо, что под личным покровительством - так проще, а то не хотелось бы, чтобы в Род чужак вошел. Хотя, что ж ты ему-то каршифф без своего знака при первой встрече с моими повязал?
  Аслан слегка удивился - Руслан не сказал? Но, припомнив, что и в самом деле повязывал Рени каршифф так, чтобы не светить родовым отличительным знаком воина, сморщился - видимо, племянник не увидел:
  - Да как-то... надеялся, что меньше вопросов будет, - и в который раз за сегодняшнее утро, развел руками, добавив:
  - Но, как сам видишь, не вышло...
  - А ты чего хотел? Сам на встречу привез с собой красавчика - так теперь радуйся, что только принятием в Род обошлось. Мне-то что? Свежая кровь всегда хорошо.
  - Так ты не против? - полегчало хозяину Замка.
  - Нет, не против, - улыбнулся брат, - только вот все же объясни, где ты отыскал нам родственничка? Любопытно же, где такие экземпляры водятся? Я, может быть, еще от парочки не отказался бы.
  - Где взял - больше нет, да и какая разница - он мой!
  - И все же? - вождь подался вперед, ухмыляясь, глядя на Аслана, уже понимая, что тот не будет скрывать, хотя и не хочет почему-то рассказывать. Столько лет прошло, а вот какие-то черты того мальчишки, который рос у него на глазах, все равно проскальзывали в поведении взрослого состоявшегося мужчины, лаэра здешних земель. И это было забавным. Отец, Верховный Вождь, часто говорил, что люди не меняются своей сущностью, и, подстраиваясь под обстоятельства и проходя испытания на прочность убеждений, все равно открывают то, что в них заложено - плохое или хорошее, просто со временем оттачивается и закаляется характер. Аслан - волевая сильная личность, и Тагиру даже в голову не могло прийти, что брат поступил бы с кем-то бесчестно и несправедливо.
  - Вот пристал!. - досадливо покачал головой немного смутившийся лаэр. - Купил по случаю, для постели. Легче тебе?
  - Аха-ха! - закатился Тагир. - Да ладно?! Ты? А что жена на это сказала?
  - Жена и выбирала, - буркнул покрасневший до кончиков ушей Аслан, развеселив уже и всех остальных собравшихся, но они переговаривались тихо, и он не мог слышать, что по этому поводу думает таур.
  - Тесса?! Ыых... - Тагир закрыл лицо руками, утирая выступившие слезы.
  - Аслан, х-ха... у тебя просто не супруга, а сказка - другая бы скандал учинила, а она... аха-ха... сама... Не, но ты мне лучше скажи... ха-ха... я, конечно, сам пока мальчишку не видел, но на что она ориентировалась, выбирая?
  - Ну уж явно не на то, что выбрал бы я, - уверил лаэр, - наверное подумала, что симпатичная мордашка важнее... Эх, да что теперь об этом рассуждать. Женщины...
  - Могу ее понять, - съехидничал Айдар, - Какая женщина захочет, чтобы по ее дому разгуливал двухметровый небритый мужик... вот и выбрала, чтобы хоть как-то мириться с создавшимся положением...
  Ориса эта ситуация одновременно забавляла и расстраивала. Ренальда он обсуждать не хотел, тем более в таком тоне. Понятно, что вопрос о наложнике нельзя обойти, но вот это завуалированное признание Айдара, точно изобразившего собственный "автопортрет", вызвал смешок, однако вслух Орис ничего не сказал. Он уже много чего знал об обычаях варваров, но, наверняка, существуют и какие-то тонкости... Вон, гости-то они сделали вид, что не заметили явной параллели. К тому же, кажется, так и не знали, кого выбрал сам Аслан первым... Эх, Меченый... Его кандидатура, наверняка, была бы одобрена без лишних вопросов...
   - И ведь так выбрала, что расскажи кто, не поверил бы! Уж слишком парень оказался хорош для того, чтобы только наложником оставаться.
   - Гыыы... - осклабился Айдар. - Аслан пошел от противного.
   - Еще скажи, что у нас все не как у людей, - хмыкнул Орис.
   - Конечно - сначала выясняют, кто будет сверху, а потом уж идут... ну, сам понимаешь, - не стал уточнять Айдар, вспомнив, что Орису все равно их обычаи неподвластны для понимания всех тонкостей. - А тут сначала объявили статус, а потом решили и в качестве бойца поднатаскать? - не обиделся друг детства Аслана.
   - Да, повеселил ты меня, - все еще улыбаясь, произнес Тагир, но при этом взгляд мужчины оставался серьезным.
   - Поверь, я и сам не мало с ним повеселился, и до сих пор веселюсь. И ведь рожден, да и воспитан парень свободным, а вольную дать не могу.
   - Неужто денег на него потраченных жалко?
   - Нет - покачал головой Аслан, и, предупреждая следующий вопрос, пояснил, - хоть и дорогая покупка была, но не обеднею. И сам вопрос за неделю решить можно. А вот то, что он после этого вряд ли хоть месяц проживет - факт.
   - А чуть подробнее? - нахмурился Тагир.
   - А подробнее... - помрачнел Аслан. - Его продал на аукцион родной дядя, женившись на его матери, чтобы пацан не болтался под ногами и не мечтал отомстить. Если узнает, что он жив... Я не смогу оставить его в крепости свободным по Закону, нужно будет согласие его родственничков, а это чревато. Не хочу парнем рисковать. По крайней мере, пока не буду уверен, что он достаточно заматерел, чтобы суметь противостоять этому подонку.
   - И что, никакой управы? - удивился таур.
   - Никаких доказательств... продали через десятые руки... дядя его матерый волчара. У пацана пока никаких перспектив.
   Орис опустил голову. Дядю он и сам бы удавил, но вот мать Рени... Он до сих пор не мог забыть Эстеру... Ее глаза, голос... понимал, что глупо и беспросветно, но она снилась ему иногда. Он даже платок не выкинул, отданный ему этой женщиной, чтобы мог стереть грязь с лица. Берег тонкую кружевную тряпочку, до сих пор хранившую еле слышный аромат ее духов...
   - Да и Тесса не против, - продолжил Аслан, - чтобы Рен жил здесь, сочувствует парню. Главное, мы уживаемся вместе, и пока всех устраивает...
   - Ну, если так за его жизнь опасаешься - давай его к нам. Я от своих слов не отказываюсь. Раз уж попал в клан - то наш уже. А мы своих не бросаем. Да и если что, бойца мы из него сделаем не хуже, чем ты у себя. Думаю, ради такого случая уважаемый Даут его и без конкурса в ученики возьмет, - взглянул Тагир на пожилого варвара.
  - А что? И возьму. Как раз сегодня и присмотрюсь поближе, - серьезно подтвердил таур.
   - Ну с парнем-то все более или менее понятно. А твои бойцы как это воспринимают? Судя по всему, днем-то ты его в спальне не закрываешь, - вновь спросил брат.
   - Спокойно, - пожал плечами лаэр. - Вот, Орис не даст соврать... Сцен ревности не устраивают. Да и Тесса тоже нормально его приняла. Если бы она сказала - убери с глаз долой... - Аслан запнулся, с трудом представив себе подобную перспективу, но твердо продолжил, - пристроил бы кому-нибудь знакомому в хорошие руки хоть компаньоном. Я люблю свою женщину.
  - А уж как она-то тебя, по-видимому, любит... - заметил таур. - Вон, какой подарочек выбрала. Все-таки смириться с тем, что у мужа наложница, не каждая сможет. А уж жить с ней в одном доме - тем более.
  - Так у него же наложник, - ехидно подсказал Айдар.
  - А тут, поверь моему опыту, без разницы - весомо заметил Даут.
  Айдар замолчал. А ведь верно.
  - Ну как сказать, как сказать... Была бы у Аслана наложница - мой сын сейчас на нее слюни бы не пускал. А так, братишка - готовься. Руслан упертый, не хуже чем ты. И просто так от Рена не оступится. Хоть и не по нему эта добыча.
  
  - Учту. Но раз мы уже мою личную жизнь обсудили, может, перейдем к общим делам? - кивнул Аслан, предлагая выпить, закусить и, наконец-то перейти к глобальным обсуждениям неясных вопросов в отношении соседствующих государств.
  - Твоя-то она твоя, вот только уж так вышло, что касается не тебя одного. Но ты прав. Все, что нужно, и я, и таур узнали. А дальше - посмотрим. И действительно, давай и общими проблемами займемся...
  
  ***
  
  Оправдывая свой поспешный отъезд, Тесса не стала просто гулять с Рени городу, а первым делом отправилась в торговые ряды в поисках якобы настолько необходимого и, увы, забытого ею подарка. В конце концов, пришлось купить детскую люльку, объясняя ее необходимость тем, что все-таки гости Аслана, раз уж их приезд совпал с этим событием, тоже будут присутствовать на торжестве, а у них этот подарок является обязательным. Ничего другого, чтобы Ренальд не косился так подозрительно, все еще сомневаясь в необходимости визита в город, девушка придумать не смогла. Оправдываться тем, что, мол, не сообразила сразу о том, что на свадьбе будут сородичи мужа, было легче, чем рассказать правду.
  Жена Аслана все ждала вопроса, который явно вертелся у Рени на языке про эту скоропалительную свадьбу. Фелиске он почему-то сочувствовал, наверное, как и большинство проживающих в крепости, понимая, что Мартин еще не готов к такому ответственному шагу, но для девчонки это просто удачный шанс выйти замуж, а не быть отправленной обратно в постылый дом к дальней родне. Но Рени так и не решился задать никаких вопросов. Тессе самой не слишком нравилась вся эта история, но теперь уже решение принято, и время покажет, верным оно было или нет.
  
  Сгрузив покупки в карету, Тесса вспомнила, что в прошлый раз так и забыла купить нитки для вышивания тех цветов, что у нее закончились. Рисунок на подушке для Дерека она все еще не доделала. Впрочем, в последнее время было не до этого. Но нитки все же купить следовало, поэтому, ухватив Рени за руку, чтобы не потерялся в пестрой толпе покупателей, которых в преддверии завтрашней ярмарки понаехало в город отовсюду, они снова пошли в торговые ряды.
  
  Побродив по лавкам и магазинчикам, основательно проголодавшись, Тесса затащила Рени в довольно приличную харчевню, в которой их обоих чуть не разморило от тепла и сытости.
  - Сейчас бы в нашу комнатку отдыха... - мечтательно произнесла девушка, откинувшись на спинку лавки.
  Местечко на четверых в углу у окошка было таким уютным. От общего зала (правда, в это время дня полупустого), оно отделялось несущей колонной, а в промежутке между стеной и колонной была деревянная решетка с частыми ячейками, украшенная связкой маленьких глиняных горшочков, перехваченных за горлышки толстой пеньковой веревкой. Эта символичная гирлянда и искусственные подсолнухи, выглядывающие из каждого горшочка, позволяли чувствовать почти интимное уединение. Естественно, за столик Тессы и ее раба никто не подсаживался. И теперь, глядя на масляно блестевшие губы своего Солнышка, которые он словно нарочно сейчас облизывал, так как салфеток здесь почему-то не дали, ей жутко хотелось его поцеловать.
  И обнять и... оказаться в крепости, в своей комнате отдыха, и лучше всего наедине... хотя на особые подвиги она не рассчитывала после столь сытного обеда, но вот просто поваляться в обнимку и вдоволь нацеловаться, как будто это не было ежедневным развлечением хотелось так, что она стиснула под столом край скатерти...
  - Это точно... - согласился Ренальд, занятый своими мыслями, слегка поерзав, но не посмев почесать так и зудевшие местечки. Он все ждал, когда же это безобразие прекратится, но пока ничего утешительного - волоски подмышками и в паху прорастали очень неравномерно и выглядели крайне не эстетично. Хорошо еще в связи с подготовкой мероприятий все были настолько уставшие к вечеру, что просто засыпали, Тесса и Аслан ночевали у себя в спальне, а он, если госпожа и приходила пожелать "добрых снов", старался не мелькать перед любимой без нижнего белья.
  - Ох, Солнышко, что же ты со мной делаешь... - прошептала девушка, пытаясь унять учащенно забившийся пульс.
  - Что-то не так? - встревожено наклонился к ней Рени через стол.
  - Все хорошо, милый, - постаралась Тесса взять себя в руки. - Я просто соскучилась...
  Сопровождавшие бойцы остались снаружи, но расслабляться все же не следовало. И так корчмарь, решив, что эта парочка на свидании, принимая заказ (естественно от мужчины), не удержался и подмигнул - мол, хороша подруга!
  Ренальд покраснел, растерявшись, и Тессе пришлось его незаметно пнуть под столом, чтобы не тушевался и не стал разубеждать, что он здесь со своей госпожой, которая распоряжается наличностью. Сама же, непринужденно подперла лицо ладонью, словно у нее немного ломит виски - частично чтобы не была видна ее улыбка, а частично, все-таки, чтобы не разглядывал хозяин заведения так пристально, соображая, где он мог ее видеть раньше. Но, кажется, его воображения не хватало, чтобы понять, что симпатичная девушка с красивым молодым человеком, и супруга лаэра Аслана - одно и то же лицо. Да это и к лучшему, зачем посторонним искать повод для сплетен...
  - Может, уже вернемся? Ты все купила, что хотела? - спросил Ренальд.
  - Да рано еще, - прикинула Тесса, что им надо коротать где-то как минимум полтора-два часа, перед тем, как двигаться в обратный путь. - Пойдем, прогуляемся просто так по городу? Ты же, наверное, не видел еще всей красоты?
   - Ну-у... витрины украшены, дома...
  - Мы же не были еще на центральной улице, той, которая на площадь ведет, где завтра ярмарка состоится, пошли! - потянула Тесса парня за руку.
  - Ты мной манипулируешь, как хочешь, - шутливо упрекнул Рени.
  - Да, Золотко, и мне это нравится. Все, пойдем уже, а то я здесь совсем усну. Крикни хозяину, что бы подошел. Расплачиваться будешь сам - ты мой кавалер на сегодня, - госпожа вытащила небольшой кошелечек и незаметно подвинула его парню.
  Ренальд тяжело вздохнул, но, наверное, Тесса права - надо когда-то учиться пробовать быть самостоятельным и в бытовых мелочах.
  - Только ты не смейся, - попросил он сконфуженно.
  - А ты держись поувереннее, - посоветовала Тесса, накрыв его руку своей ладонью и тихонечко сжав. - А еще лучше просто положи на стол пятьдесят серебрушек - поверь, этого хватит с лихвой, включая чаевые. Только, когда ты с девушкой - сдачу не требуй. Но на будущее имей в виду - по идее, он должен тебе ее принести. Понятно?
  - Д-да, - кивнул Рени, крайне недовольный ситуацией.
  - Давай, мой хороший, все получится, это не страшно.
  
  
  16.
  
  
  Уже у самых ворот на выезде из города, экипаж, в котором Тесса и Ренальд возвращались в Замок-крепость, они нагнали одинокого всадника. У Тессы екнуло сердце, но это оказался не Руслан, а один из воинов-варваров, возвращавшихся тоже в крепость, доложить вождю, что обозы доставили и разместили в городе. Сопровождавшие экипаж хозяйки бойцы, приветливо поздоровались, значит, знакомый парень. Она облегченно вздохнула.
  И так ведь специально приказала возвращаться не по центральной улице, чтобы нечаянно не столкнуться с кем-то из Аслановых сородичей, вернее именно с Русиком, а окружным путем, представив так, что муж наказал ей взглянуть - так ли хорошо украшены дома на окраине, как и в центре. Верен и Рейв, кажется, поверили, а вот Рени покосился на невозмутимую любимую с подозрением, но никак не прокомментировал.
  Успокоившись, что это не Руслан пристроился за компанию, Тесса благодушно откинулась на мягкое сидение, наконец-то оставшись с Рени снова наедине. До этого хоть и на приличном расстоянии, но за ними по городу неотрывно следовали назначенные Орисом сопровождающие. Оставляли лишь ненадолго, проводив почти до самого столика в харчевне и потом снова встретив их у выхода. Тесса предлагала ребятам перекусить вместе с ними, но они ответили, что раз уж попали в город накануне праздника, то сходят пока по каким-то делам, оставаясь дежурить по очереди. Тесса не стала спрашивать, что у них за дела и управятся ли парни за час-полтора, пока они с Рени трапезничают, но оба уже были на месте, когда она вышла, значит, успели.
  
  Тесса склонилась и потерла щиколотку - зря она, наверное, надела сегодня новые ботиночки. Все-таки почти везде передвигались пешком, вот ноги и гудят теперь, не успев привыкнуть к новым колодкам обуви.
  - Устала? - участливо спросил Ренальд.
  - Немного, - нехотя призналась Тесса.
  Сидящий напротив Рени ободряюще улыбнулся и, быстро глянув в окошко и убедившись, что они уже выехали из города, и сопровождавшие бойцы заняты оживленной беседой с варваром, подхватил ее ножки и устроил у себя на коленях. В пути будут около пары часов, так что любимая успеет отдохнуть.
  Девушка фыркнула, прижимая руками взметнувшийся подол дорожного платья, приоткрывшего стройные ножки в новеньких башмачках, на которых одной рукой Рени уже расстегивал ремешки, а второй успокаивающе поглаживал икры.
  - Я сейчас мурлыкать начну, - предвкушающе прошептала Тесса.
  - Подожди, еще рано, - улыбнулся наложник, сняв оба башмачка и теперь аккуратно разминая пальчики и ступни любимой, жалея, что нельзя снять сейчас тонкие чулочки.
  Тесса поежилась от удовольствия, и Рени тихонько рассмеялся:
  - Теперь можешь начинать...
  - Мур-мур-мур... - озвучила свое состояние Тесса, чувствуя, как движения его рук становятся все плавнее, и горячие ладони уже почти ласкают, а вовсе не делают легкий массажик, миновали щиколотки и подобрались к коленям.
  - Рениии... не шали, - облизнула девушка губы, попытавшись опустить ножки, но Асланов наложник оказался проворнее - сильные руки надежно зафиксировали захват, не причиняя дискомфорта, но и не давая возможности для маневра.
  - Рени, ты меня провоцируешь? - улыбнулась Тесса, притворившись, что расслабилась.
  - Нет, просто расслабься, - тихо прошептал Рени, постаравшись казаться серьезным, только вот лукавые смешинки на дне его зрачков выдавали торжество парня, наслаждавшегося тем, что у него тоже получилось подразнить обожаемую хозяйку.
   Тесса беззвучно рассмеялась. Понимает ведь, паршивец, что ей нравится, вот и безобразничает, вредина. Она сама в свое время так поступала с ним, вот он и пытается хоть немного отыграться. Ну как же тут расслабиться, когда так и хочется перебраться к нему на колени и хотя бы нацеловаться вдоволь, прикрыв шторки от нечаянных посторонних взглядов...
   Наверное, она бы все-таки не утерпела, но за окошком кареты вдруг возникло какое-то движение. Тесса поспешно опустила ножки на пол и выглянула. Оказалось, что ребята перестроились в оборонительную позицию, но почти сразу же расслабились. Лишь варвар представился выглянувшей госпоже, сообщив, что их нагоняет один из его сородичей, и он не знает, почему - может, что-то случилось? Он хотел остаться и подождать подъезжавшего, и Тесса, тоже слегка обеспокоенная этим обстоятельством, велела остановить экипаж - а вдруг и в самом деле что-то случилось?
  
  Но все оказалось гораздо прозаичнее, когда одинокий всадник преодолел расстояние, с которого можно было рассмотреть молодого воина, Тесса чуть не простонала.
  Кто бы сомневался... Руслан...
  Девушка быстро оглянулась на Рени, увидела его просиявшую мордашку, обрадовавшуюся новому другу, и, выругавшись про себя, откинулась на спинку сидения - значит, так тому и быть - пусть теперь Аслан караулит своего племянника, потому что напрямую высказать своего недовольства этой встречей, у Тессы просто язык не поворачивался - настолько мальчишки обрадовались возможности пообщаться.
  Эгоисткой она быть не хотела - пусть уж Солнышко общается со сверстником... только под присмотром...
  
   Рени же наоборот, сначала прилип к окошку, потом, бросив просительный взгляд на хозяйку, схватился за ручку дверцы.
   При этом выражение было такое, словно у щенка, просившегося, чтобы с ним поиграли - разве, что не повизгивал от нетерпения и хвостом не вилял.
  - Иди, - кивнула девушка, усмехнувшись обреченно.
  Рени тут же выскочил из экипажа, и восторженно замер, наблюдая за приближающимся молодым воином.
   А посмотреть там было на что - гнедой жеребец и его всадник казались единым существом, несшимся по пустынной в это дня время дороге меж унылых полей, с которых давно был собран урожай, а пожухлая трава, уже прихваченная первыми осенними заморозками, поникла, полегла, изломавшись. А вокруг - только низкое серое небо... Стремительный, размашистый галоп лошади больше был похож на полет стрелы, и если бы не дробный стук копыт, одинокого всадника вообще можно было принять за призрак Великого Духа, решившего заглянуть с соседней земли варваров.
  Мелкие комья грязи черными искрами вылетали из-под копыт жеребца, и уже было слышно даже характерное позвякивание сбруи, украшенной чеканными бляшками. Пусть у Руслана и не такая богатая упряжь, по сравнению с закаленными в сражениях воинами, но младший сын вождя Рода явно не самый последний по способностям, раз мог позволить себе похожую. Пускать пыль в глаза было свойственно сынкам богатеньких родителей, за счет родительских же кошельков в столице Энейлиса, а вот повесить на сбрую своего коня серебряные, чеканные знаки отличия или же заменить простой войлочный потник на богато расшитый, сыны степей могли лишь согласно своим личным заслугам перед кланом..
  
  А Тесса, обув башмачки, теперь тоже выглянула и залюбовалась племянником мужа, хотя, было у нее какое-то странное чувство, словно мальчишка нарочно красуется, теперь уже догнав их, и нарезая вокруг стоящей кареты круги, чтобы немного остудить чуть ли не взмыленного коня.
  Ей было немного стыдно. Она только что ответила сама на невысказанный вопрос, зачем он это делает - мальчишка же еще!!!
   По сути, Руслан был еще слишком молод, чтобы как-то по-другому выразить свой восторг от распирающего чувства радости, что жизнь прекрасна. А что ему сейчас еще нужно? Сыт, обут-одет, справляется с теми поручениями, которые ему дают старшие, заслуживая одобрение и завоевывая уважение своих сородичей. Прекрасный возраст, когда сила бурлит в крови, но еще не нужно распоряжаться чужими жизнями и брать на себя лишнюю ответственность. И остепеняться еще рано. А это упоительное чувство - что все еще впереди, и, конечно же, полное новых впечатлений и свершений, а вовсе не поражений и разочарований, не может не пьянить. Да и ее Солнышко, разве не этого она для него хотела? Чтобы он оттаял, забыл обо всем том плохом, что ему по воле Богов пришлось испытать в жизни. Тем более, сейчас они видят искреннюю радость от встречи друг с другом...
  Неизвестно, о чем размечтался Руслан, а вот Рени явно рад, что юный варвар совершенно без предрассудков отнесся к нему, не то, что Мартин, обрести друга - это ли не счастье в их возрасте?...
  Она каждый день рядом, и, слава Всевидящим, кажется, у Солнышка больше не возникает сомнений, что он любим, так что понятно вполне, что появившийся в поле зрения друг, который и пробудет-то в гостях всего два-три дня - на первом месте...
  Однако никакие размышления так и не смогли заглушить искру ревности, которая возникла у нее в груди.
  
  - Руслан, что случилось? - все же решил уточнить Шамиль, правда, по лицу парня уже поняв, что ничего серьезного - точно.
  - А! Шамиль, я хотел тебе сказать, что я как раз в крепость возвращаюсь, и доложу Айдару, что мы разместились, а ты можешь ехать обратно в город.
  - Хе! - хмыкнул Шамиль, у которого тоже был весьма весомый повод именно сегодня вернуться в крепость. - У меня большие планы, и именно в Замке лаэра. Так что ты напрасно торопился. Я-то уж точно - в крепость!
  Руслан слегка приуныл, понимая, что его такой удачный план провалился. Он вообще-то сразу хотел сбежать обратно, проводив обозы и старательно запомнив, что ему объясняли - кому куда предъявить официальные бумаги, подписанные лаэром (что он не против торговли чужаков в собственном городе), где разместить сам товар, людей и лошадей, какие торговые площади будут в их распоряжении... На память сын Тагира не жаловался, тем более, был огромный стимул поскорее справиться с делами.
   Потом еще какое-то время кружил по городу, надеясь пересечься с уехавшими Тессой и Аслановым воспитанником. Но, наконец, догадался спросить на городских воротах, не отбывал ли экипаж жены лаэра Аслана? Ему, правда, стражники не захотели отвечать - быстренько скрутив, препроводили в кутузку, проверили документы, извинились сконфуженно, что не признали родственника своего лаэра и объяснили, что госпожа уехала уж полчаса назад. Хорошо, хоть действовали ребята быстро и слаженно, и он не потерял много времени. Сам себя похвалил, что не решился устроить драку и оказать сопротивление - стражники просто добросовестно выполняли свои обязанности, проявили бдительность - мало ли кто с какими намерениями выспрашивает про близких хозяина земель - провокации разные бывают.
  
  Конь под Русланом уже немного успокоился, и теперь кокетливо вытанцовывал, поворачиваясь то одним, то другим боком перед благодарными зрителями. Рени от восхищения не мог не то что взгляд оторвать, но и вообще рот открыл. Аслан тоже был чудо, как хорош на своем вороном, но он никогда и не проделывал таких номеров специально. Видимо, Русик это чувствовал, и довольная улыбка юного варвара растягивала рот чуть ли не до ушей. Тессе же оставалось только делать вид, что она ничуть не расстроена.
  - Тесс, - шепнул Рени, - я тоже так хочу...
  - Ну так Аслан предлагал же тебе сменить лошадку, - немного мстительно ответила девушка. - Конь у Руслана молодой совсем, а таким фокусам обучать надо, само не приходит. Думаю, он много времени проводил в седле...
  - Я попрошу Аслана...
  - Думаю, он тебе не откажет, - кивнула Тесса. - Тренировки тренировками, но и конные прогулки не помешают. В принципе, я с удовольствием составлю тебе кампанию, только вот чтобы и научиться не просто выездке, а еще, сидя верхом на лошади, и с оружием управляться - это к ребятам или к Аслану - меня-то подобным штучкам отец запретил учить, я и так больше на его новобранцев была похожа, чем на благородную девицу. И еще не забудь, ты уже слишком много времени пропустил, отлынивая от своих учебников, а в конце месяца в Академию ехать...
  - Я нагоню, честно, - уверенно пообещал Рени.
  
  Шамиль снисходительно улыбался, не мешая Руслану выпендриваться. Верен и Рейв о чем-то переговаривались в сторонке, но тоже посмеивались. Мужчинам, наверняка, были знакомы все эти пацанские штучки - показать, что ты круче других и ах, какой молодец, не нарываясь при этом на драку, не унижая соперника и, в то же время, заставляя его оценить твои лучшие стороны и преимущества.
  - Ну что, может быть, уже двинемся в путь? - тихо предложила хозяйка Замка.
   Рени умоляюще взглянул, безмолвно прося еще немного времени, и обратился к Русику:
  - ЗдОрово, Руслан! У тебя конь, словно ветер, да еще и артист, хоть в цирке выступай!
  - Эх, жаль, ты безлошадный сейчас... - мечтательно отозвался Руслан, поддразнивая. - Я бы с удовольствием тебя сделал наперегонки!
  - Это еще не факт, - улыбнулся Рени, польщенный вызовом, и быстро взглянул на Шамиля.
  Тесса вполне однозначно расценила этот взгляд Солнышка - еще хватит ума попросить одолжить жеребца варвара для предложенного соревнования.
  - Рени, и не мечтай!
  - Почему?! - огорченно воскликнули оба мальчишки почти хором, и Руслан уже подъехал вплотную к Шамилю, что-то тихо сказав.
  Старший варвар покосился на Ренальда, похлопал своего рыжего жеребца по могучей шее и скептически хмыкнул.
  - Не удержится... - вполголоса произнес воин.
  Тесса чуть было не застонала - она была уверена, что Шамиль вообще откажет, но он лишь сомневался - хороший ли воспитанник Аслана наездник для того, чтобы укротить чужого коня.
  - Рен! - резко бросила госпожа. - Нет! Руслан, ты хоть соображаешь, что предлагаешь?
  - А что, наши команды не слишком отличаются... - неуверенно отозвался племянник лаэра.
  - Твои выводы сделаны на основании наблюдений за дядей, но не забывай, что Аслан вырос среди вас! - сердито пояснила Тесса.
  - Ой, - стушевался Руслан, и даже Шамиль слегка смутился.
   Ренальд же и вообще покраснел и пригорюнился, уставившись в землю, не то от обиды, не то от огорчения, что ничего не получится, и только зря выставил себя на смех.
  - Кхм... - деликатно кашлянул Верен.
  Расстроенная не меньше Рени девушка взглянула на бойца мужа. Тот вопросительно подняв бровь, тряхнул в ладони вожжами.
  Все-таки почти постоянно находясь при наложнике господина, если Ренальд куда-то выезжал, да и чаще других бойцов гоняя мальчишку на тренировках, он неплохо успел изучить его характер, и сейчас, наверняка, понимал, насколько тому хочется хотя бы попробовать доказать новому другу, что он не хуже него и достоин его дружбы.
  Ох уж эта пресловутая мужская солидарность. Хотя отчасти Тесса даже была благодарна Верену за понимание и эту поддержку, хотя вот именно в данный момент ей очень хотелось шикнуть на свое Солнышко и, загнав в карету, отшлепать за то, что заставляет ее переживать и волноваться.
  - Верен, уступишь ненадолго? - обреченно спросила она, и мужчина улыбнулся одними уголками губ хозяйке, но вслух медленно, словно раздумывая, произнес:
  - Даже не знаю, госпожа. На, Рен, попробуй...
  Ренальд обрадовано встрепенулся, боясь, что ослышался, а Верен продолжил:
  - Но, Рен, ты ведь понимаешь, прежде, чем бросаться в авантюру, думать надо. На чужой лошади просто удержаться требуется, а ты хочешь сразу вызов принять - нет, парень, так не пойдет. Не дай Всевидящие, расшибешься еще, а мне господин лаэр потом голову оторвет. Да и госпожа будет огорчена, нехорошо заставлять близких волноваться.
  - Я осторожно, Верен, клянусь! - пообещал Рени, боясь, что боец сейчас все-таки передумает.
  - Рен, слушай, я и, правда, не подумал, - тут же подхватил Руслан, сообразивший, что, действительно его предложение сейчас немного неуместно. - Тесса, извини...
  - Ладно, Рени, пересаживайся, только давайте, вы как-нибудь в другой раз попробуете свои силы, хорошо?
  - Конечно! Ура! - обрадовано поспешил заверить Руслан.
  - Да! Спасибо! - просиял Ренальд, и Тесса почувствовала облегчение - обижать свое Солнышко не входило в ее планы, а сама... как-нибудь переживет недовольство из-за безвыходной ситуации - все лучше, чем невольно унижать его вынужденным ограничением.
  Да еще и возвращение и представление парня прибывшим в крепость родственникам мужа ее немного нервировало. Сказал им Аслан о статусе Ренальда уже или нет? И как они отнесутся к подобной новости? Вождь Рода имеет свое слово - и хотя, она была на 98% уверена, что Тагир не найдет поводов для отказа принять его в свой Клан, раз уж сын сподобился обменяться браслетами, но вот именно этот момент и пугал - а вдруг, брат Аслана именно из-за этого что-то имеет против?
  
  Верен неловко пристроился на самом краешке сидения кареты и напряженно замер, обеспокоено поглядывая в окошко. Бойцу лаэра явно было неуютно чувствовать себя пассажиром, а не седоком.
  - Верен, расслабься, - улыбнулась Тесса. - Я тебя не съем.
  - Спасибо, госпожа, - смутился мужчина, немного подвинувшись назад.
  - Садись поудобнее, расскажи что-нибудь. Не переживай, лошадь он тебе не "запалит", пусть полчасика проветрятся верхом, и я загоню его обратно, - пообещала Тесса.
  - Да я... - еще больше смутился Верен, - даже не знаю, госпожа Тесса... Вы лучше сами спросите, а я отвечу, что знаю...
  
  Тесса выглянула в окошко, убедилась, что Рени уверенно держится в седле, хоть и немного скован, сосредоточившись на управлении чужим конем, откинулась на спинку сидения, сложила руки на коленях, мысленно уверяя себя, что все с ее любимчиком будет хорошо.
  Конечно, это не его прирученная к голосовым командам кобылка, но конь Верена благосклонно дал Ренальду потрепать себя по морде, внимательно оглядел парня, протянувшего ему на ладони сухарик (словно специально завалявшийся у Рейва в кармане и пожертвованного на этот случай), затем терпеливо снес похлопывание по морде чужой руки. Настороженно дернул ушами и тряхнул гривой, вслушиваясь в тихий спокойный голос молодого человека, уверявший, что "такой красавец его не подведет". И, словно загипнотизированный, совершенно спокойно воспринял смену седока. Верен даже обиженно присвистнул под сдержанные смешки остальных очевидцев небольшой сценки.
  Руслан и Шамиль одобрительно покачали головами, но сам Рени, кажется, даже не удивился.
  
  - Что это за парень? - кивнула она в сторону Шамиля.
  - А это младший брат Ильяса, - обрадовался Верен возможности начать разговор именно на крайне заинтересовавшую его тему. - Помните Ильяса?
  - Да, конечно, а вот брата его не знаю, - отозвалась девушка.
  - Ну и денек сегодня, госпожа Тесса, - немного замялся мужчина, - тут такое дело...
  
   Пока ехали от города, мужчины успели познакомиться и, перебросившись вроде бы незначительными фразами, поняли, что у Шамиля в Замке какой-то интерес. Он все непроизвольно вырывался вперед, но тут же старался придержать коня. Не заметить этого для наметанных взглядов солдат гарнизона, было невозможно.
   Подколов парня, бойцы удивились, что он не стал скрывать причину, и от этого смелого заявления Верену было пока как-то не по себе. Конечно, Аслан и сам знает, что за люди у него в гостях, но он еще ни разу не сталкивался с подобной проблемой.
   А в том, что это именно проблема - для Мартина, Фелиски, этого Шамиля и, возможно, для остальных обитателей крепости - Верен даже не сомневался. Так или иначе, но какая-то из сторон в любом случае окажется в глупом и смешном положении. Он себе плохо представлял, насколько это унизительно, если у тебя украдут невесту, сочувствуя сыну Инвара. Да и Шамиль будет выглядеть совсем некрасиво, если, объявив во всеуслышание о своих намерениях, не сумеет умыкнуть девчонку. А уж что думает по этому поводу сама Фелиска, он и вообще предположить не мог. Однако ведь столько народу готовились к свадьбе... Что же будет-то?
  
  Верен, как смог, высказал свои сомнения и опасения госпоже - они хозяева - вот пусть и думают. Тесса - умная женщина...
  
   Жена лаэра слушала бойца, не перебивая, Верен и сам постоянно сбивался и, казалось, очень старался подобрать приличные слова, а не те, которые просились слететь с языка, выражая его собственное отношение.
   Высказавшись, боец облегченно замолчал и взглянул на госпожу.
   - Спасибо за информацию, Верен, - кивнула озадаченная девушка.
   Подумать было о чем. Тесса была уверена, что Аслан уже в курсе, и к тому же надеялась, что муж сам сообразит, стоит ли вмешиваться. Даже порадовалась, что трусиха Рута еще с вечера пыталась выпросить себе выходной, но, расстроившись, что гости останутся на три дня, а значит, все равно придется исполнять свои обязанности, просила хотя бы, чтобы ее не заставляли мелькать перед ними чаще, чем это необходимо. Тесса посмеялась над страхами девушки, но позволила ей решать самой.
  Хорошо хоть Рени - не невеста, и вот так запросто его из крепости не сманить. Только вот немедленно загнать его обратно в карету захотелось вновь со страшной силой...
  
   Однако Тесса мужественно боролась со своим желанием, и все-таки дала возможность парням пообщаться. О чем они разговаривали, ей было не слышно, но когда она выглядывала в окошко время от времени - невольно улыбалась - ребята над чем-то заливисто хохотали - скорее всего, трепались на какие-то отвлеченные темы, что не могло не радовать.
  
  ***
  
  Аслану доложили о том, что экипаж госпожи возвращается, а заодно сообщили об увеличившемся сопровождении ("лишними" оказались двое варваров), что, конечно же, не могло не послужить новым поводом для шуток:
  - Ну вот, - хмыкнул Тагир, когда они вышли на балкон второго уровня, чтобы по наружной лестнице спуститься во двор и встретить хозяйку Замка, а заодно проветриться, пока Рута прибирает со стола:
  - Ну вот, этот точно за девкой вернулся, - кивнул вождь на приближающуюся карету, имея в виду Шамиля. И подарочек тебе, Аслан точно пригодится теперь... или мне следует придумать Руслану поручение и снова отправить его в город? - лукаво прищурившись, подколол брат.
  - Да нет уж! Лучше каршифф повяжу! - досадливо усмехнулся Аслан. - Может, так осенит кое-кого, недогадливого.
  
  ***
  
  Чем ближе подъезжали к дому, тем больше Тесса нервничала, несмотря на то, что счастливый до безобразия Рени уже сидел напротив, кажется, вовсе не переживая, что ему совсем скоро придется предстать перед отцом Руслана.
  
   Однако реакция Тагира ее крайне удивила. Вождь Рода даже и не подумал изображать серьезное выражение лица, подобающее моменту. Радушно распахнув объятия, поприветствовал жену брата по-родственному, крепко обняв и на секунду другую, прижав к себе, а затем Аслан представил жене таура. Тесса уважительно склонила голову перед бывшим наставником мужа, и пожилой мужчина довольно улыбнулся, принимая оказанную ему честь. По правилам, это он, приехав в чужой дом, должен был раскланиваться с хозяйкой. Аслан молча поблагодарил ее обожающим взглядом.
   Айдар преклонил колено, приветствуя жену друга. Тесса кивнула воину.
  Рени же растерялся, остановившись чуть поодаль, и теперь отчаянно пытался сообразить, что ждут от него - показывать, что он раб в этом доме, или нет?
  Аслан пришел на помощь, поманив его взмахом руки:
  - Вот, Тагир, ты хотел видеть моего... Ренальда, - почему-то лаэр так и не обозначил статус, и Рени совсем стушевался, поймав себя на мысли, что сейчас хочется рвануть назад в карету и пересидеть там некоторое время, пока гости не уберутся со двора и не уйдут в гостиную за празднично накрытые столы. Тогда он смог бы прошмыгнуть в свою комнату, по крайней мере, до вечерней тренировки, до которой осталось не так уж много времени. Ну, или хотя бы вцепиться в руку Аслана, чтобы не чувствовать на себе этот странный изучающий взгляд сразу троих мужчин - вождя, Асланова друга, которого он уже один раз видел, и пожилого воина, которому Тесса выразила огромное уважение.
  - Ну что ж, - вдруг улыбнулся Тагир, взяв его за руку, на которой красовался браслет Руслана, выразительно взглянул на смутившегося сына, переминающегося с ноги на ногу в нескольких шагах позади Рени, и радушно закончил, отпустив:
  - Добро пожаловать в Род, Ренальд!
  - Спасибо! Я постараюсь оправдать доверие славного Рода и оказанную мне честь! - от волнения голос наложника лаэра просто звенел. Рени словно по наитию опустился на одно колено, приветствуя вождя теперь и своего Рода, затем выпрямился и прямо взглянул ему в глаза. Было страшно, но воин не мог показать своей трусости, тем более нельзя посрамить оказанную ему авансом честь, считаться одним из воинов-варваров.
  - Молодец! - одобрил Тагир и, отступив в сторону, кивнул Аслану, который тут же подошел и жестом велел снова опуститься на колени.
  Рени подчинился беспрекословно, не совсем понимая, что происходит, но был уверен, что Аслан точно знает, и следует покориться.
  - Так надо, - шепнул Аслан одними губами, и, опустив тяжелую ладонь ему на затылок, чтобы его Котенок догадался, что не нужно теперь преданно заглядывать в лицо, а просто склонить голову, легонько провел ото лба к макушке, убирая волосы и словно успокаивая - все хорошо.
  Народу во дворе сейчас было много - и свои ребята, и варвары, но оживленный гул голосов собравшихся почти разом стих, как только экипаж жены лаэра, подъехав, остановился - все ждали их приезда и реакции вождя Рода на наложника хозяина Замка. И теперь стояла почти оглушающая тишина - не каждый день можно присутствовать при подобном зрелище. И вот в этой тишине, сквозь стук собственного пульса, Ренальд отчетливо услышал сдавленный вздох сожаления, раздавшийся позади него, попытался идентифицировать, но сразу же отвлекся, потому что ему на голову что-то повязали.
  - Ну вот, - удовлетворенно кивнул таур, переглянувшись с Тагиром. - Теперь все правильно.
  У Рени так и чесались руки сразу же пощупать инородный предмет, но он сообразил, что не стоит. Отчего-то было такое чувство, что это какой-то символ.
  - Это каршифф, - предупредил шепотом Аслан немой вопрос парня.
  "Опять!!!" - чуть не взвыл Рени, но в этот раз это был явно не платок, да и дискомфорта пока не чувствовал. От каршиффа-платка, пусть даже и сложенного в виде повязки, нестерпимо чесался лоб, а сейчас наоборот, длинная челка перестала лезть в глаза, и вроде ничего не мешалось.
  
  А Русик и впрямь уже больше не мог делать вид, что не догадывается о значении продемонстрированного дядей жеста. Сказать, что ему стало грустно... нет, скорее пусто на душе, словно между ним и Реном опустили толстое стекло - видеть он его видит, но, чтобы подойти ближе, не разбив его, сквозь стекло не пройти. И пусть преграда была иллюзорной, но она существовала!
  Единственное, что отчаявшегося было молодого варвара вновь воодушевило, то, что Аслан ограничился тем, что надел на Ренальда кожаную повязку с собственным отличительным знаком. Вместо платков и повязок иногда одевали такие - мягкие кожаные ленты. Конечно, здесь же не степь, и этот каршифф удобнее... А затем отправил обоих ребят на кухню, велев подкрепиться сейчас и немного отдохнуть, чтобы к вечерней тренировке оба были в приличной форме.
  
  Оба юноши ушли на кухню, Шамиль увязался вместе с ними. Тесса нахмурилась, но прямо сейчас, наверное, не следовало учинять допрос мужу, знает он о намерениях молодого гостя или нет? Скорее всего, знает, потому что свои же Шамилю и объяснили бы, если б парень делал что-то не по обычаям. Аслана уважали - и этого не отнять.
  Только вот вряд ли Фелиска сейчас тоже на кухне, скорее всего появится ближе к ужину. Небось, последние приготовления к свадьбе делает. Антига ее сейчас только на раздачу зовет, да вечером помощница посуду моет, а днем по-прежнему комендант оформляет наряды в кухню и общую трапезную Замка-крепости. Ну, ничего всего-то пара деньков осталась. День - сама свадьба, и сутки - после дать молодым прийти в себя, а уж потом все снова приступят к своим обязанностям. А там и гости разъедутся, и вся жизнь пограничной крепости войдет в привычное русло...
  
  Представление закончилось, и бойцы и воины стали потихоньку разбредаться со двора по своим казармам или по более уютным местечкам. Погода сегодня не баловала теплом и солнцем. Дождя уже не было, но все равно небо казалось неприветливым - сизым. Да еще и ветер поднялся. Правда, была теперь надежда, что он разгонит тучи, и в праздничный день, как и положено, будет тепло и ясно, словно Всевидящие дарили свою милость этому краю. Непонятный феномен, но из года в год, именно в праздник Осеннего и Весеннего Дня Благодарения Всевидящим, на одни-двое суток обязательно устанавливалась хорошая погода среди череды ненастных дней.
  
  Тагир обернулся к Аслану:
  - Да уж, братишка, знатный у нас в Роду красавчик объявился, теперь я даже в чем-то сына понимаю - устоять сложно. Ну а другие-то достоинства у него есть? Или он только своей внешностью врага поразить может? Мол, как глянул - так и упал?
  Аслан быстро взглянул на улыбнувшегося таура, услышавшего слова его брата, который задумчиво потирал подбородок, но не стал их никак комментировать. Как бы лаэру не хотелось услышать мнение уважаемого наставника, молчание которого Аслана слегка напрягало, это было, наверное, даже хорошо - Даут должен сам увидеть Рена на тренировке, чтобы сделать окончательные выводы. Пусть нет похвал, но и слов порицания-то тоже нет. А дальше - будет видно.
  
  
  17.
  
  
  Возвратившись в дом, Аслан усадил родичей в гостиной, и, извинившись, что покидает ненадолго, отправился к Тессе, которая ушла к себе в комнату переодеть простое дорожное платье на более подобающий случаю наряд.
   - Ты знаешь о намерениях Шамиля? - сразу же обернулась девушка на звук открываемой двери, увидев Аслана.
   Лаэр подошел к жене:
   - Да.
   - И что?
   - Я не стану вмешиваться, - твердо ответил Аслан.
   - Почему?
   - Парень в своем праве, он поступил согласно всем обычаям, предупредив и меня, и Фелиску, и Мартина. Заявил во всеуслышание. И если я сейчас воспротивлюсь, заявив, что здесь не Степь и Законы другие, то окажусь в слишком щекотливом положении из-за Рени.
   - А он-то здесь при чем? - Тесса даже выронила шпильку, почувствовав, как вместе с холодком страха за свое Солнышко, поднимается волна протеста. Уже подобранные вверх темные волосы, которые она придерживала одной рукой, выскользнули из ее ладошки и рассыпались по плечам.
   - Подожди, родная, не кипятись, - Аслан шагнул к жене и обнял, успокаивающе погладив по спинке.
   - Мне пришлось рассказать, что Рени - раб. Однако брата это не смутило, и он ввел его в Род. Он не стал смотреть на его положение здесь, в Энейлисе. Не стал требовать, чтобы Рени, как положено, представили всем членам Рода на общем сборе, и не стал настаивать, чтобы его нового кланника отправили на воспитание и обучение в Степь. Тесс, а это не шутки! В Род нельзя вступить наполовину! Рени действительно придется учиться быть таким же, как все мои сородичи. Во всяком случае, знать и соблюдать обычаи ему теперь просто необходимо! Но если уж решили, что все это он может узнать и здесь, будучи под моей опекой - то так тому и быть. А если я тут же, на глазах у всех начну нарушать, или же просто ставить законы Степи ниже, чем законы Энейлиса, то Тагир тоже может очень вольно поступить с теми же самыми Законами. В Степи забрать Рени из-под моего покровительства нельзя, пока он сам добровольно носит каршифф, а вот в Энейлисе дорогой гость может попросить понравившегося раба в подарок! И отказать я, если он начнет настаивать, не смогу! Тагир приехал не просто как мой брат. Он официальный представитель всех кланов, который присутствует здесь по государственным делам. А, следовательно, в такой просьбе, особенно если он выскажет ее при посторонних, я ему отказать не смогу! Ты...
   - Нет!!! - Тесса резко оттолкнула мужа и гневно уставилась на него, тяжело дыша. Шатнулась в сторону двери, но остановилась. От того, чтобы немедленно бежать разыскивать Рени ее удерживало сейчас только то, что одно платье она уже успела снять, а второе еще не надела, оставаясь в легкой нижней сорочке.
   - Рыбка моя, - Аслан осторожно дотронулся до ее плеча. - Ты меня услышала? Рени никто не тронет, пока я не вмешиваюсь в задумку воина... Поверь, если Фелиска действительно будет против - ее никто не тронет - так что это уже не на нашей совести, успокойся, хорошо?
   Аслан склонился, поднял с пола шпильку и снова притянул жену к себе:
   - Помочь тебе волосы заколоть?
   - Нет, спасибо, - вздохнула Тесса потеревшись щекой о плечо мужа. - Иди к гостям, мне Рута поможет.
   - Она разве не забаррикадировалась у себя? - съехидничал Аслан.
   - Нет, - рассмеялась девушка. - Я ее убедила, что по этому уровню она может перемещаться спокойно - гостевые комнаты на втором, а рядом со спальнями хозяев варварам делать нечего.
   - Хм, удачно, что твоя горничная предпочла переоборудовать под свою комнату старую примерочную.
   - Да, так ей быстрее являться на вызов, всего-то по коридору пробежаться, а не по крутой лестнице с нижнего уровня, - улыбнулась Тесса.
   - Ладно, милая, жду, когда ты присоединишься...
  
  ***
  
   Перед ужином площадка для тренировок, хоть и была достаточно просторной, оказалась забита битком. Воины гарнизона вышли полным составом, за исключением тех, кто находился в нарядах и на дежурстве. В преддверии соревнований тренировка была абсолютно не лишней, и никто и не собирался отлынивать по тем или иным причинам. Приз, обещанный лаэром - десять золотых и трехдневная увольнительная в город - вдохновлял парней.
   Однако сегодня к солдатам лаэра присоединились практически все приехавшие варвары, которые с одной стороны не хотели оставаться совсем уж безучастными зрителями чужой разминки, а с другой - слышали слова таура, обещавшего сегодня лично проверить подготовку их нового сородича. Упускать подобную возможность не хотелось. Все-таки было интересно не только оценить Рени, как будущего воина, но и посмотреть на то, как с ним будет заниматься таур Даут. Казалось бы, что можно понять за пару часов, тем более что заниматься должны не с тобой, но когда такой учитель рядом - даже простое наблюдение могло дать многое, и упускать редкий шанс они не собирались. Дома такая возможность выпадала нечасто - слишком немногих выбирал таур Даут к себе в ученики, да и обучение велось достаточно уединенно, подальше от любопытных взглядов.
   А на площадке сегодня было весело. Оказалось, что придется спарринговать попеременно, чтобы оставалось достаточно места для маневров и не сталкиваться с соседними парочками тренирующихся. Те, кто ждал своей очереди, смачно комментировали происходящее точными, но не слишком обидными замечаниями. И явственно ощущалась царившая на тренировке довольно непринужденная атмосфера позитивного настроя и будущего азарта.
   Сама площадь сейчас была непроизвольно поделена на несколько секторов - где-то отрабатывались приемы с применением рукопашного боя, где-то с мечами и другим холодным оружием. Бряцание стали и завораживающие "танцы" спаррингующих партнеров были, несомненно, хороши, но больше всего народу сейчас толпилось возле группы, проводящей рукопашные схватки. Отработка ударов ногами и руками, захватов и бросков, боевых связок в перемещении, как атакующих, так и защитных или контратакующих, была действительно бесподобна. При том, что проводилась, хоть и в тренировочном режиме, но достаточно жестко.
  
   Таур Даут медленно обошел площадку по периметру, присматриваясь к бойцам Аслана, и остановился неподалеку от Ренальда.
   Интерес варваров был вполне естественным и оправданным - не каждый день принимают в Род чужаков. Да и сам Рен вызывал слишком много вопросов, представляя пока одну сплошную загадку. На первый взгляд, несмотря на всю его молодость, в глаза бросалась яркая красота парня, а тонкие, но вместе с тем четко прорисованные черты лица и изящные, но, несомненно, мужские ладони, выдавали его явно благородное происхождение. В парне чувствовались поколения предков занимавшихся всяко не крестьянским трудом. Но за одну красоту и происхождение в Род не принимают. А в своем вожде они не сомневались. Как и в Аслане, который для них был своим. Значит, было еще что-то, чего они просто пока не смогли разглядеть.
   Все можно было списать на то, что на парне красуется каршифф с личным знаком Аслана. Но почему-то в такое простое объяснение всех загадок, не верилось. Кроме того, много всяких мыслей было вокруг отношения жены лаэра к мальчишке, которого госпожа Тесса не только не ущемляла, но и, наоборот, взяла под свое покровительство, как поняли варвары по недомолвкам солдат крепости, не слишком спешивших распространялись на данную тему, старательно обходя щекотливые вопросы.
  
   Однако таура, уже пришедшего, но пока еще стоящего в стороне и внимательно наблюдавшего за Рени, сейчас больше интересовали способности самого юноши, которого он заочно согласился обучать, а не досужие домыслы.
   Своей репутацией уважаемый наставник дорожил, не зря к нему в обучение мальчишки набирались по конкурсу. Да, задатки у Рена были. И хорошие. Время от времени в его движениях проскальзывала заложенная в него самой природой обманчиво плавная изящность стремительных движений. Но этого могло оказаться мало. Поэтому-то таур пока просто смотрел и раздумывал - получится из него толк, или как?
   Парня сейчас безжалостно гонял Верен, один из матерых бойцов-"старичков". Впрочем, по его четким выверенным движениям совершенно не чувствовалось, что он заметно старше основного контингента солдат гарнизона. Своего ученика Верен заставлял отрабатывать приемы пресечения агрессивных действий противника, освобождения от захватов и заломов, попутно заставляя сосредоточиться на координации и скорости движений.
   На первый взгляд было очень даже неплохо, однако еще работать с ним требовалось. И много, чтобы довести данное природой до совершенства. Во всяком случае, мышцы и сухожилия парню нужно укреплять обязательно. А еще сам таур уделил бы больше внимания не изучению непосредственно приёмов борьбы, а комплексам упражнений для дыхания и гибкости.
  Пожалуй, Рену сейчас это было особенно важно: неправильное, почти без физических нагрузок воспитание в детстве, лишило парня не только возможности стать уже в своем возрасте неплохим воином. Оно не только не позволило ему иметь уже весьма приличную мускулатуру, но и не дало правильно сформироваться его скелету. Несмотря на свое легкое, скорее сухое телосложение, тонкокостным он все же не был. И если сейчас начать его правильно тренировать, шансы на то, что в результате из него получится искусный боец, а не раб для постельных утех хозяина, были весьма велики. Тем более, что некоторые моменты таура откровенно радовали, хоть он и не показывал своих эмоций окружающим. Скорость реакции и то, как усердно, с искренним интересом парень тренировался, не падая духом из-за неудачных попыток, были очень хорошим признаком того, что время не упущено безвозвратно и все еще получится наверстать.
  Тренироваться ему придется много, но полностью безнадежным его случай не был. К Аслану Ренальд попал как раз вовремя. Еще немного и ситуацию уже вряд ли исправить. И это было бы очень досадно. Впрочем, пока рано утверждать, что он сумеет приобрести полный контроль над своим телом, но потенциал хороший...
  
   Воины одобрительно перешептывались, и, кажется, "болели" за нового члена Рода, вполне искренне сочувственно морщась, когда Верен в очередной раз ронял взмыленного мальчишку наземь. Техника приемов была узнаваема, но их обучали чуть-чуть другому стилю.
   И Даут явно что-то сейчас брал на заметку, сохраняя сосредоточенность на лице, испещренном морщинами, но молчал, не спеша высказывать свое мнение. Аслан, который этим вечером выступал в роли экскурсовода, снова занервничал. Руслан и кто-то из молодых не выдержали, и явно пользуясь присутствием наставника на площадке, с почтением обратились к Дауту, попросив объяснить какую-то хитрую связку приемов, сейчас продемонстрированную им.
   Ренальду как раз Верен дал передохнуть, и они хотели уступить место другой паре спаррингующих, но таур согласившийся не только показать прием, но и полностью разобрать его, к великому изумлению многих солдат лаэра, выбрал Рена.
   А вот варвары отнеслись к этому гораздо спокойней, понимая желание уважаемого наставника воинов самому погонять его как следует, наладить контакт и хотя бы приблизительно определить возможности парня.
   Верен только ревниво щурился, но, кажется, был удовлетворен тем, чему успел научить пацана за несколько месяцев упорных тренировок, и таур сейчас выжимал из Рена пока что доступный парню максимум возможного. Руслан вообще безмерно гордился тем, что его друга выбрали в качестве примера, хотя от легкой искорки зависти, теплящейся где-то на подсознательном уровне, что многоуважаемый таур Даут выбрал не кого-то из молодых варваров, а новенького, избавиться не удавалось.
   Рени безропотно выполнял все указания таура, пока тот на его примере тщательно разбирал все связки и перекаты заинтересовавшего воинов приема. Вот только на этом наставник не успокоился.
   Кивком позвав за собой Верена и увлекая следом за собой Рени, придерживая его за плечо, таур отошел в сторону от основной площадки. Остановился он только на маленьком свободном пятачке, обычно использовавшемся для кратковременной передышки, чтобы не мешать тренирующимся бойцам, и самому не схлопотать нечаянно от кого-нибудь из увлекшихся спаррингующих пар. Кроме того, здесь располагались несколько снарядов и турников, на которых бойцам можно было бы дополнительно отжиматься или подтягиваться, если кто-то из ребят понимал, что обычных тренировок мало и следует увеличить нагрузку, или просто назначить себе профилактические дополнительные занятия. Впрочем, в наказание тоже частенько отправляли именно сюда. И гоняли нещадно по всем приспособлениям, пока провинившийся мысленно мечтал лучше бы схлопотать наряд на кухню и начистить картошки на весь гарнизон...
   Таур привел Рени на площадку и заставил поочередно по его команде выполнять отжимания, приседания, растяжки, руководствуясь какими-то собственными мыслями, то долго придирчиво разглядывая его, то сразу же останавливая и заставляя начинать все сначала.
   В основном его интересовали именно упражнения на растяжку. При этом Даут тщательно следил за дыханием парня. Несколько раз останавливал, велел внимательно наблюдать и медленно, чтобы Рени мог понять свою ошибку, показывал правильное движение сам. Затем снова кивал Ренальду и тут же останавливал при малейшей неточности. Оборачивался к Верену, коротко объяснял, почему ему не нравится и на что следует обратить более пристальное внимание. И снова гонял Рени, заставляя запоминать, как и что надо правильно делать.
  
  Варвары следили за наглядным уроком не менее ревностно, чем Верен, беря себе на заметку на первый взгляд незначительные нюансы, уважительно кивая головой, словно соглашаясь, что вот если в свои ежедневные тренировки включить именно этот систематизированный комплекс упражнений - то при должном усердии результаты весьма заметно могут улучшить и их уровень подготовки.
   Рени заставляли приседать, отжиматься, изгибаться, чуть ли не садиться на поперечный шпагат, снова отжиматься, подтягиваться, опять изгибаться, принимая немыслимые позы, и тут же, не выпрямляясь, полностью менять их на другие. Эта экзекуция длилась почти час.
   Сам он чувствовал себя так, словно его готовят в цирковые артисты... ну, это пока еще мог чувствовать... И при этом таур, все равно внимательно следя за его дыханием, снова и снова останавливал жестом, поправлял и кивал начинать вновь, стоило ему только сбиться... Рени держался из последних сил, на одном лишь упрямстве и желании не посрамить своего господина, родичи которого оказали великую честь, приняв его в свой Род. И уж тем более, он очень хотел вызвать одобрение таура, о котором Русик высказывался так почтительно, а Тесса и вовсе проявила крайнюю степень уважения. Значит, этот человек действительно заслуживает. Значит, нельзя подвести его ожидания и разочаровать... да и новый друг смотрит. Рени не удалось пока посоревноваться с ним в скачках, но вот там, где зависит только от него, а не от того, кто на какой лошади, Ренальду просто обязательно надо было доказать, что он сам на что-то способен...
  
   Аслан его практически спас, когда увел за собой чуть раньше окончания занятий. Состояние Рени не слишком отличалось от того, каким было в самом начале его тренировок, несколько месяцев назад, когда лаэр только назначил их. Правда, сейчас не так сильно ломили натруженные мышцы и суставы, но вот лечь и растечься лужицей прямо посреди этой площадки очень хотелось... или хотя бы срочно принять контрастный душ...
   Да еще и Верен что-то уловил для себя и быстро посоветовался с тауром, одобрившим дополнительные предложения, что явно не сулило Рени сладкой жизни и после отъезда бывшего Асланова наставника. Но зато чувствовать на себе чуть завистливые одобрительные взгляды парней было лестно и неожиданно приятно. Конечно, они не тому завидовали, что его без конца мурыжили, а тому, что выбрал его уважаемый таур для примера...
  
   Аслан пытался уловить тень эмоций на почти бесстрастном лице бывшего своего наставника, стараясь угадать - удовлетворит его этот тест или нет? И настоятельно гнал от себя мысли о том, что хорошо, что этого не видит Тесса. Как бы сделать так, чтобы самому растереть тело наложника согревающим и расслабляющим мышцы бальзамом, заранее облегчая ему завтрашние мучения из-за боли в перегруженных сегодня мышцах, а ведь после неожиданной усиленной тренировки они непременно появятся, если не предпринять соответствующих мер. И вот эта перспектива - выслушать от жены ворчание по поводу слишком жестких занятий Рени, или устроить проверку своему самоконтролю, когда Котенок, мило краснея, обнаженным выйдет из душа...
   Ладно, это все будет позже, а сейчас главное - мнение Даута, и в ожидании "приговора", испереживавшийся Аслан даже не замечал, как часто стучит собственный пульс.
   Лаэр облегченно выдохнул, лишь когда таур удовлетворенно хлопнул поднявшегося на ноги Рени, давая понять, что экзекуция закончена, и, дождавшись низкого поклона в благодарность за науку, чуть склонил голову в ответ.
   Судя по хитрому блеску в глазах Даута, тот остался доволен, понимая, что на данном этапе большего пока требовать от юноши бесполезно.
   При всех, естественно, таур высказываться не станет. И так слухов об этом уроке будет ходить предостаточно. Незачем давать лишний повод для разговоров.
  
  ***
  
   Аслан оказался настолько обрадован этой новостью, что тут же захотелось куда-нибудь сбросить накопившееся напряжение, дать выход эмоциям, и самым верным решением было бы выйти на площадку. Айдар уже несколько раз косился, готовый сменить своего партнера по спаррингу, лишь бы только Аслан "услышал" его призыв.
   Но, увы, подошедший дежурный сообщил, что к ужину прибыли градоправитель и несколько крупных именитых купцов, заинтересованных в поставках зерна именно соседям-варварам. И еще исподволь выспросить о возможности транзитных перевозок зерна дальним покупателям через их земли, что принесло бы значительную экономию на транспортировку и охрану товара. Кроме того, чтобы заранее договориться о поблажках, так сказать в непринужденной атмосфере полуофициальности, и подтвердить ранние договоренности о сотрудничестве. Завтра всем уже будет не до этого - Осенний День Благодарности Всевидящим отмечался с широким размахом, весело...
   Пока вновь прибывших гостей занимала Тесса, Аслан кивнул Рени, который был уже больше похож на выжатый лимон, и хоть до конца тренировки оставалось менее четверти часа, забрал его с собой.
  
  ***
  
   Это была, действительно, мука - смазывать чудодейственным бальзамом Тессино Солнышко. Рени вышел из-под душа, плотно обернув вокруг бедер полотенце, и теперь старательно избегал прямого взгляда своего хозяина, старающегося не любоваться парнем так откровенно.
   Аслан был им доволен. Давненько уже Рени так не "истязали" на тренировке, но сегодня он молодец - выдержал испытание, ненавязчиво устроенное тауром под видом показа и разбора различных приемов.
   Сама процедура была приятна. По крайней мере, для мужа Тессы уж точно. Чувствовать под ладонями гладкую, прохладную после душа кожу наложника, было волнительно. Однако Аслан уверял себя, что его аккуратные прикосновения больше похожие на ласку, пока он осторожно втирал пахнущий горьковатыми травами бальзам, объясняются тем, что он боится причинить натруженным частям тела Рени лишнюю боль. На одном локте и впрямь краснели неглубокие бороздки ссадины, а так Котенок отделался лишь будущей болью, от которой как раз сейчас и спасал его лаэр.
   Аслан очень надеялся, что Ренальд думает точно так же.
   Особенно тяжко оказалось смазывать поясницу, потому что, чтобы не испачкать край полотенца, его пришлось приспустить, открыв взору хозяина Замка-крепости завлекательное углубление между упругих ягодиц юноши, оголившихся почти наполовину. Аслану аж жарко стало, и он постарался побыстрее закончить с опасным участком, поспешно прикрыв аппетитные прелести наложника, даже не дав бальзаму как следует впитаться в кожу.
   - Все! - объявил лаэр, резко отстраняясь. - Ноги сам намажешь.
   - Спасибо, Аслан, - смущенно поблагодарил Рени, стараясь унять отчего-то зачастивший пульс - только вот он не понял сам, отчего именно. То ли от необъяснимого страха, который он продолжал испытывать, когда Аслан дотрагивался до него обнаженного, то ли оттого, что дальше этих аккуратных прикосновений во время массажа или вот, как сейчас, быстрой помощи по нанесению успокаивающего и расслабляющего средства, господин не позволял себе никаких вольностей. Самое смешное, что пред Тессой он уже практически не стеснялся ходить голышом, а вот перед Асланом, устроенном анатомически по тому же принципу - испытывал жуткую неловкость и скованность...
   - Не задерживайся, - предупредил хозяин Замка, поспешно скрываясь в ванной под предлогом помыть руки...
  
  ***
  
  Стоя в ванной, Аслан мучительно раздумывал, что делать с Рени? За стол с гостями на посадишь - все же, формально он раб. Да и вообще наложника не хотелось показывать посторонним, и от этого собственнического чувства лаэр уже не знал, куда ему деваться. Но и заставлять Котенка ужинать в одиночестве в его комнате - тоже нехорошо. Тем более что у него может появиться вполне обоснованный вопрос - если ему не место рядом с гостями (это он впрочем, наверняка, и так понимал) - то, что мешает ему поесть с ребятами?
  Идея отправить Ренальда в общую трапезную, Аслану, отметившему, как не хочется Ренальду расставаться с новым другом, тоже не нравилась. Тагир-то сразу предупредил, что Руслану пока еще нечего делать за столом полуофициальных переговоров на таком уровне. Но и выхода, кроме как заставить Солнышко в этот вечер вообще поститься без ужина, он совершенно не видел.
  Но все же легче разрешить присоединится Мелкому к бойцам, чем понимать, что из-за своих, пусть в чем-то и обоснованных опасений, он опять заставил его чувствовать себя неполноценным. Пусть ребята общаются. Да к тому же, на глазах у всех, Руслан, скорее всего, будет вести себя достойно и не спровоцирует Рени на какие-нибудь глупости...
  
  Выйдя и ванны и посмотрев на уже одетого и ожидающего его парня, Аслан произнес:
  - Ну что, пошли? - и уже когда они почти приблизились к большой гостиной, немного виновато добавил, - Котенок, ты сегодня ужинаешь не здесь, а внизу, вместе со всем гарнизоном и варварами из сопровождения Тагира. Надеюсь, ты понимаешь...
  Рени вполне ожидаемо просиял и почти бегом направился дальше по коридору, на выход из дома, а Аслан, вздохнув - в столовую. Нехорошо гостей заставлять себя так долго ждать. Но про себя все же отметил, что вряд ли устоит перед соблазном время от времени проверять, вернулся он или нет.
   Сегодня в вечерней программе развлечений в крепости не намечалось, а назавтра предстоит трудный суматошный день, так что, скорее всего после ужина, определившись с тем, кто заступает на дежурство, остальные отправятся по казармам отсыпаться. Значит, по идее, максимум через час-полтора должен вернуться в свою комнату.
  
  ***
  
   В солдатской столовой было весело. Рени сразу же нашлось местечко рядом с Русланом. Его немного смущало, что как-то так получилось, что бойцы Аслана сидели по одну сторону сдвинутых вместе длинных столов, а варвары - по другую, но раз уж его приняли в Род, наверное, он имел право сесть вместе с новыми родственниками и ребята не посчитают это "предательством". Разговаривали-то все сразу и обо всем, легко подкалывая друг друга, и, кажется, никто даже не акцентировал внимания на довольных мальчишках, больше молчавших, внимая разговорам старших парней...
   Прошло больше часа. Никто сегодня не торопился уложиться в обычные сорок минут, щедро разрешенные лаэром "в мирное" время, в обход Устава. Однако надо было все же иметь совесть и освобождать помещение, предоставив нанятым людям в помощь Антиге на время Праздника, собирать и мыть грязную посуду. И когда понемногу столовая все-таки начала пустеть, Руслан предложил Рени пойти к нему в казарму, пообещав, что потом обязательно проводит.
   - Что я дорогу не найду, что ли? - чуть не обиделся Ренальд гипер опеке.
   Русик покраснел:
   - Нет, конечно, Рен, извини. Я вовсе не в том смысле, что уже темно, поздно и вообще... - неопределенно закончил он.
   - Да, ладно, - искренне позабавился наложник лаэра. Присутствие Руслана его тоже сбивало с толку, но видеть, как смущается Рус, было приятно. А вот ругаться абсолютно не хотелось даже из-за пустяков. К тому же было безумно интересно как да что там у них. Неужели тоже свои войлоки или шкуры расстелили? Или все-таки там такая же казарма, как и у бойцов, только более необжитая? Да еще Руслан, намолчавшись за ужином, готов был много и долго рассказывать и пояснять какие-то вещи, которые были для Ренальда пока непонятными, в частности, более подробно объяснить значение каких-то слов, прозвучавших за столом.
   - Ладно, пошли. В тепле приятнее.
  
  ***
  
   В казарме варваров оказалось почти также, как и у Аслана - даже кровати, занимавшие две трети помещения, были застелены нормальными одеялами, видимо, по приказу коменданта выданными к приезду временных постояльцев со склада. Только вот и войлочные ковры, и шкуры тоже присутствовали. Именно на них сейчас и расположились Рени, Руслан и еще некоторые воины, привычно усевшись прямо на пол, покрытый этими самыми коврами и шкурами, скрестив ноги. Рени не чувствовал дискомфорта от подобной позы - он сам так, непроизвольно копируя Аслана, усаживался прямо на ковер в их комнатке отдыха, желая быть поближе к ножкам любимой. Тесса смеялась, глядя на его щенячью позу, откладывала свое рукоделие и теребила его волосы, так, словно не могла удержаться, чтобы не приласкать. Но он лишь вздыхал, уже не обижаясь. Наверное, так легко и непринужденно, даже как-то значительно, как у Аслана - у него не получится. Хозяин все равно был похож на прикидывающегося ленивым хищника, даже если лежал у ног сидевшей на диване или в кресле Тессы. А он... эх...
  Зато сейчас, в тесном кругу варваров, ему казалось именно это органичным и более правильным, чем, если бы они расселись по кроватям или стульям (которых здесь, правда, и не было).
   Время пролетело незаметно. Присутствие Ренальда воины, уже находившиеся в выделенной им Асланом казарме и те, которые подошли позже, восприняли совершенно нормально. Рени поначалу чувствовал себя немного скованно, как-то вдруг оробев среди такого количества малознакомых людей, но парни доброжелательно ухмылялись, балагурили, с удовольствием включались в беседу, заставляя Руслана немного ревниво коситься на нового друга.
  Рени же, как губка, впитывал красочные истории об обычаях соседей, и самое главное информацию о причинах возникновения именно таких обычаев, пытаясь наскоро проанализировать, чем это было продиктовано - необходимостью выживания или же связано с религией, или еще какими-то факторами.
   Кое-кто отправился спать и Рени спросил, можно ли ему побыть еще немного - чувствуя, что ведь именно из-за него никто не расходится, поясняя новому родичу непонятные моменты. Но, правильно поняв подоплеку его вопроса, парни снисходительно рассмеялись и уверили, что им и четырех-пяти часов хватит на сон и отдых для восстановления сил.
  
  Шамиля, взволнованно присаживающегося то с одной стороны от Рени, то с другой, очень интересовала помощница кухарки, и его вопросы, построенные так, чтобы не казаться слишком уж выдающими его любопытство, все равно оставались чересчур прозрачными. Рени смущенно пытался подобрать нейтральные выражения, чтобы не казаться самому себе сплетником, но, кроме того, что Фелиска - красивая, милая, наивная, доверчивая, хозяйственная, расторопная и вкусно готовит, почти ничего не мог добавить. Ну разве что то, что она сирота, и Замковая кухарка Антига ей заместо матери.
   Причину столь скоропалительной свадьбы почему-то упоминать не хотелось, некрасиво выносить сор из избы. Но и рассказывать, что Марта, которую Рени все-таки не слишком любил, хоть и не испытывал к ней такой стойкой неприязни, как к ее сыну, застукала Фелиску и Мартина на сеновале и, не вмешайся Аслан, положивший конец грандиозному скандалу, выжила бы девчонку вон из крепости, было, по крайней мере, не этично. Фелиску Рени жалел и по-своему очень даже хорошо понимал. Он вот, например, совершенно не мог устоять перед Тессой, как бы не стеснялся поначалу. А Мартин, похоже, сумел запудрить девушке мозги так, что она ему поверила и уступила...
   И выставлять ее какой-то ветреной дурочкой, особенно перед этим симпатичным варваром, почему-то совершенно не представлялось возможным.
   Наверное, Шамиль все-таки выцепил достаточно информации для анализа, потому что вдруг засобирался и быстро куда-то ушел. Судя по напутственным репликам друзей-варваров - искать Фелиску.
   Теперь уже Ренальда всерьез заинтересовало - неужто Шамиль, отправившийся обратно на кухню, и впрямь решится увести Фелиску? И почему именно сегодня можно воровать чужих невест?
   Искренне и не обидно посмеявшись над его вопросами, новые родичи тут же приступили к объяснениям.
   Оказалось, что это довольно старая традиция. У варваров в любой момент, вплоть до самого обряда, невеста может отказаться от его проведения, и никаких последствий от такого отказа не будет. Поэтому, если вдруг девушка поймет, что ей все-таки больше нравится другой мужчина, или же ее избранник хоть в чем-то повел себя недостойно - она просто откажется. Благо, кандидатов в мужья хоть пруд пруди. Так, что любая девушка достаточно высоко себя ценит, и не будет выходить за первого, кто согласен на ней жениться.
   А вот то, что родители (с любой стороны) могут быть против выбора собственного сына или дочери только потому, что им не нравится кандидатура будущего родственника - уже маловероятно.
   Однако если старшее поколение со стороны невесты и может дать дочери (внучке) мудрый совет, то настаивать на собственных предпочтениях в выборе будущего зятя, или же принуждать девушку к союзу с другим, им все же запрещено. Как правило, родители больше знают о той семье, из которой происходит парень, и это играет важную роль, но отнюдь, не самую главную.
   Все-таки положение в обществе у варваров - скорее личная заслуга, чем нечто передающееся по наследству. Даже верховная власть передается условно наследственным путем. То есть, при наличии достойных кандидатов в семье бывшего вождя передали бы бразды правления старшему сыну (брату, племяннику, внуку и т.д.), а вот при отсутствии таковых - выбирают нового. Расслабиться и иметь все - не получится. И именно поэтому, в первую очередь, играет роль личность и заслуги самого кандидата. Особенного имущественного расслоения у варваров, оказывается, нет. То есть, если ты хороший воин, то у тебя будет и сытная еда, и хорошая теплая одежда, и добрый конь, и вся экипировка. Ну и, соответственно, любимая женщина, если ее сердце не принадлежит другому. Девушка всегда имеет выбор.
   А вот в последние сутки - это шанс для тех, кого она не выбрала. Невесту, кстати, жених именно в этот период охраняет не просто так. А если не уследил, отвлекся, или как Мартин, поехал куда-то и не вернулся, хотя мог, то это уже его проблемы...
   Но, опять же, все не так просто. Кандидат в мужья должен о своих намереньях предупредить жениха - чтобы тот был в курсе.
   А еще, оказывается, нельзя завоевать сердце девушки дорогими подарками. Просто запрещено дарить что-то стоимостью больше чем пятнадцать серебрушек, если вещь сделана не своими руками. Даже невесте нельзя. И надеяться на выгодный брак зная, что твой жених из богатой семьи - тоже глупо. Первые пять лет муж обеспечивает свою жену и детей сам, без помощи родственников. И как будет жить молодая семья в это время - зависит только от него.
  
   Рени сидел, широко распахнув глаза - в принципе, ничего такого "дикого-то" и не было. Вполне себе простой принцип - нужна тебе жена - будешь следить, а не нужна, то, что поделать...
   Если человек рискнул, и у него получилось - лучше всего доказывает не только то, что он заинтересован в жене, но и то, что как боец, воин он один из лучших.
   Однако, для родичей Аслана (а теперь и для его), оказывается, такое предупреждение крайне серьезно, поскольку, они же понимают - проворонив одну невесту - второй уже не будет. Девушки не только просто не пойдут за такого, но и даже рассматривать его в качестве возможной кандидатуры не будут.
   Вмешиваться или помогать жениху ни вождь, ни родители девушки не станут. Предупреждение обусловлено тем, чтобы родне было известно, куда исчезла девушка. А вот родители жениха вполне могут поучаствовать в охране. Такое "уведомление" заинтересованных лиц гарантирует, что данное мероприятие пройдет относительно честно.
   Ну и еще, конечно, необходимость того, чтобы девушка сказала, что ей нравится парень, продиктована жизнью. Если новый "жених" нравится, то, скорее всего, уживутся вместе.
   Просто, Фелиска пусть и невольно, показала Шамилю, что он ей однозначно нравится. А вот у варваров девушка такое, просто из вежливости, уже не скажет. И будет очень долго думать, прежде чем высказать свой интерес конкретному парню.
   Вот, собственно, и все условия, в связи с чем Шамиль хочет попытать счастья.
   - А если девушка пока не невеста, просто совсем не выбрала жениха, а кто-то очень захочет ее украсть? - спросил озадаченный Рени.
   - А вот в остальных случаях иди и ухаживай, добивайся внимания, - пояснил один из варваров. - Все вполне традиционно, и не отличается от ваших обычаев...
  
  ***
  
   А в это время за празднично накрытым столом Тесса и Аслан развлекали своих гостей. Купцы разговор о поставке зерна варварам начали, как всегда издалека, но довольно скоро свернули в нужное им русло. Одно удовольствие было наблюдать за тем, как каждая сторона с шутками да прибаутками стремилась отвоевать себе как можно больше выгоды от данной сделки. К концу ужина они уже пришли к обоюдному согласию по принципиально важным моментам, и были весьма довольны процессом и результатом этой полуофициальной встречи.
   Аслан в данном случае предпочитал помалкивать, и время от времени думал о том, что же сейчас делает Рени? Тесса, недовольно нахмурившаяся, увидев, что он пришел один, правда сразу же почти отошла и заулыбалась, видимо, согласившись с тем, что Ренальду здесь сегодня не место. Нечего его светить лишний раз перед посторонними людьми.
   Гости, которым отвели на ночевку несколько комнат в самом Замке, расходиться не торопились, наслаждаясь уютом и теплом радушного хозяина, довольно редко устраивающего приемы у себя в крепости. Предпочитая для подобных мероприятий городскую резиденцию.
  
   Обратно в город отправился лишь градоправитель, чтобы с раннего утра уже приступить к своим обязанностям. Аслан пошел его проводить. Несмотря на весьма внушительного вида молодцов, сопровождавших своего работодателя, Аслан хотел выделить в сопровождение еще парочку солдат своего гарнизона, но дюжие молодцы уверили, что справятся сами, да и градоправитель не переживал за свое благополучное возвращение. В окрестностях, благодаря стараниями лаэрской элитной сотни давно уже не пошаливал лихой народ.
   Парни сопровождения пока что обитали в комендантской, дожидаясь своего хозяина.
  
   Благополучно отправив гостей, Аслан вдруг повернулся к вышедшему к крыльцу вместе с ним Инвару и спросил:
   - Сын вернулся?
   - Нет, ребята в увольнительной. Должны прибыть за час до начала соревнований. Марта ругается, - хмыкнул комендант. - Ей спокойнее было бы, если б знала, что он ночует дома, чтобы не проспал церемонию.
   - Ты знаешь, я вот теперь тоже склоняюсь к мысли, что и мне было бы спокойнее, - покачал головой лаэр.
   - А ты-то чего? - рассмеялся Инвар.
   - Ну как, все же слышали, что невеста больно хороша... - хмыкнул Аслан.
   - Ты серьезно? - все еще недоверчиво улыбался отец Мартина.
   - Абсолютно, - кивнул хозяин замка. Ему сейчас было не до забот семьи коменданта. Одна ЧУДОвищная проблема грызла его самого, и хотелось побыстрее отделаться от присутствия Инвара, который был явно не прочь поболтать еще немного. Но Аслану надо было узнать, вернулся ли Рени, и срочно возвращаться к оставшимся гостям, а то как-то неудобно, что покинул так надолго.
   Кажется, Инвар достаточно проникся, потому что, поспешно сославшись на какие-то неотложные дела, отправился в сторону своего дома, делиться с женой "новостью". Аслан покачал головой и вздохнул, глядя ему вслед. Какова будет реакция комендантши, он не предполагал - хоть Марта и смирилась со свадьбой, но ведь вполне может и обрадоваться такому удачному повороту событий - ее кровиночка снова вернется к ней под крылышко...
  
   Аслан развернулся и отправился в спальню к Рени - но паршивца все еще не было. Где его носит? С КЕМ, лаэр догадывался, и это его абсолютно не успокаивало. Однако идти и разыскивать уже некогда. То, что из крепости Котенок никуда не денется - это было абсолютно точно, но настроение все равно испортилось.
   Тессе рассказывать, о том, что ее Солнышко еще не в кроватке, он, естественно, не стал, коротко бросив на вопросительный взгляд жены, что, мол, все в порядке, а вот самого никак не отпускало. И само застолье, и царящая благодушная атмосфера, уже начали тяготить.
  
  18.
  
   Инвар же, сходу вывалив Марте про опасения лаэра, рассердился на ее реакцию. Жена просто отмахнулась - мол, да кому такая безродная девка нужна? А если и уведут, то так даже и проще - она мол, Мартину лучше найдет - какую-нить скромницу из обедневшей семьи благородных кровей или вообще купеческую дочку с богатым приданым, чтобы и нужду в достатке не испытывать. Но это, когда придет пора, а так хоть еще будет время погулять парню без ярма на шею...
   - Вот ты опять за свое! - досадливо хлопнул ладонь по столешнице Инвар, но потом присел рядом, провел руками по лицу, словно снимая усталость. А, может, и впрямь не переживать? Но, столько всего уже затрачено, столько приготовлений... Да и ребята засмеют - проворонил...
   - А что, Аслану трудно, что ли, приструнить своих родичей? - недовольно бросила Марта, поднимаясь из-за стола.
   Первая мысль, что она будет избавлена от неугодной невестки, почти вытеснившая все остальные доводы, показалась такой заманчивой, но теперь здравый смысл подсказывал, что денег-то и впрямь жаль, если свадьба расстроится.
   - Не будет он вмешиваться, Марта. У них там свои какие-то варварские понятия о долге и чести... - огорченно помотал головой Инвар.
   - Ладно, пойду гляну, что да как, - вздохнула она, накидывая теплую шаль...
  
  ***
  
   Наверное, все же, Орис его слишком хорошо изучил, потому что через некоторое время изводящий себя дурацкими мыслями Аслан, поймал вопросительный взгляд своего помощника: "Что случилось?"
   А что случилось? Да ничего, в общем. Но для собственного спокойствия, испытывая некоторую неловкость за то, что снова проявляет слабость перед своими подчиненными из-за наложника, все-таки отправил Ориса под предлогом проверить все ли в порядке в казармах? Народу-то много приехало, да часть из них - с собственной охраной - мало ли чего ребята могут не поделить между собой? Насчет варваров хозяин Замка-крепости не сомневался, а вот охрана купцов, которую на ночь разместят в основной казарме, точнее в строении рядом, и при конюшне, может и нарваться на неприятности. Странные все-таки эти наемники, иногда считавшие, что никто им не указ. Мало ли чего?
   Орис понятливо кивнул и исчез выполнять распоряжение.
  
  ***
  
   Получив кое-какую информацию от Ренальда, Шамиль сейчас целенаправленно и уверенно шел к кухне. Днем он достаточно смело заявил о своем намерении, но чем ближе приближался вечер, тем сильнее он сомневался в том, что хочет провернуть. И вроде бы все было на удивление гладко, и даже жених девушки не вернулся. Но молодого варвара не покидало чувство, что он подставляет Аслана. Ильяс ведь не зря ему ответил, чтобы он помнил, что в гостях. Шамиль исподволь все ждал, не позовет ли его Аслан "поговорить", но брат вождя занял стойкую нейтральную позицию, и никак не выказывал своего явного недовольства.
  
   Перед ужином Шамиль девушку не застал и был слегка расстроен. Но потом, после тренировки и показательного урока таура, когда все пришли на ужин в трапезную, он занял стратегически выгодную позицию, усевшись так, чтобы можно было видеть помогавшую на раздаче Фелисочку, черпающую из огромного котла наваристый гуляш. Конечно, перед самой свадьбой ее особо никто не дергал. Сейчас на кухне было несколько нанятых специально по случаю праздничных мероприятий расторопных помощников. Но Антига просто разрывалась в желании везде успеть и проконтролировать свои владения, поэтому Фелиска тоже приходила помочь. Девушка ловко управлялась, быстро обслуживая проголодавшихся после хорошей разминки парней.
   Только вот лицо у нее было какое-то грустное. Да и ее быстрые взгляды в сторону то и дело хлопавших дверей, были красноречивы. И с каждым вошедшим, который оказывался не тем, кто ей нужен, все ниже опускались плечи девушки и поджимались губки, и под конец, она и вовсе незаметно смахнула с ресниц слезинку. У Шамиля, наоборот, сердце, вначале болезненно сжимающееся оттого, что он, конечно же, понимал, кого ожидала пока еще чужая невеста, но теперь оно радостно билось. Варвар понял, что соперник не желает признавать угрозу реальной, и тем самым облегчил задачу ему. И в то же время, стало обидно за рыжеволосую красавицу. Хотелось подойти и утешить ее прямо сейчас. Но пока она выполняла свою работу - было как-то неудобно. Он решил, что дождется, пока на кухне останется поменьше народу, чтобы не смущать и саму девушку.
   Бесцельно побродив по территории, Шамиль вернулся в свою казарму, и обрадовался, увидев там новенького, Рена. Он же должен знать что-либо о девушке, раз живет в крепости.
   Шамилю очень понравилось то, как Рен старался обойти неприятный вопрос о том, почему сын коменданта и Фелисочка решили пожениться. Очевидно, хотел выгородить девчонку. Так трогательно. Асланов воспитанник явно не понимал, что его не интересует, были ли у девушки мужчины до него или нет. Это не так важно, особенно если учитывать то, что девственность невесты в Степи отнюдь не была обязательной, и уж тем более, его не остановит...
  
   Перед самой кухней варвар притормозил, глубоко вздохнул и дернул дверную ручку на себя - сейчас должно решиться все... Что она ответит? Парень всерьез волновался...
  
  ***
  
   В связи с предстоящим праздником, несмотря на то, что в помощь Антиге было нанято несколько толковых помощников, а наряды из бойцов, до сих пор выделяемые комендантом для приготовления еды для солдат гарнизона, кушанья к господскому столу, готовила она сама. У Фелиски и ее нареченной матери были еще кое-какие необходимые хлопоты в последнюю ночь, но сначала требовалось закончить дела на кухне. Антига отдавала последние распоряжения. Фелиска, в ожидании ее, крутилась рядом, по мере сил стараясь помочь.
   Девушка успела вдоволь нареветься в кладовке, поняв, что мил дружок сегодня к ночи уже не вернется. Знамо дело, в городе-то потеху поинтереснее нашел. Особенно, опять с этой кампанией во главе с Саушем, у которого все развлечения сводились опять же на девок.
   Обида душила. Да и перед ребятами неудобно как-то. Ведь все же тоже понимали, что к чему. Да еще этот варвар, взявшийся откуда-то на ее голову со своим заявлением. Сначала Фелиска вообще не поверила своим ушам, подумав, что парень над ней так зло и гадко шутит, заявив при всех, что украдет. С какой радости-то?
   А вот сейчас, когда Мартин и не подумал вернуться, она хлюпала носом и, мстительно поджав губы, представляла себе, как уезжает в ночь с красавцем варваром в его степь, а утром возвращается Мартин - а уже нет... все, птичка улетела... И дальше все было по ее сценарию... конечно, Мартин бы сильно горевал и раскаивался... А она жила бы себе припеваючи...
   Правда на то, чтобы решиться и в самом деле на что-то подобное - духу не хватит.
   Фелиска и так уже вся извелась, пока на кухне была во время ужина, то и дело ощущая на себе взгляд темных очей смуглого красавца. И этот взгляд опалял ее кожу, румянил щеки, и сердечко стучало часто-часто, только она старалась даже не смотреть в его сторону, хотелось спрятаться от него, и в то же время, было так волнительно-приятно... и снова страшно - а ну, как и впрямь увезет к себе? Что же тогда будет-то? Как она среди чужих, совсем одна окажется? Больше всего ее страшило то, что она не смогла бы привыкнуть к их обычаям...
  
   Двери хлопали, бойцы сменялись, кто-то уже и за добавкой подходил, народ не спешил сегодня расходиться из солдатской трапезной. А Мартина все не было.
   Даже Рени, хозяйский мальчик и тот был здесь - красивый такой, аж дух захватывало. И заступился за нее, хоть и знал, что она с Мартином. А ведь сына коменданта ему любить не за что, мог бы с обиды, что заигрывала с обоими, а выбрала Мартина, и сподличать. Но не стал...
   На сердце снова стало горько. Может быть, Мартин отгуляет сегодня последнюю вольную ночку, зато потом не станет? Слабое утешение. Да и с кем он сейчас? Кого ласкают его жадные ладони? Кому шепчет ласковые слова и называет самой красивой на свете?
   Душа девушки металась - от обиды, почти злости, до ревности и понимания, что никто, кроме сына коменданта и не нужен, и тут же снова накатывала обида... и по щекам текли злые слезы...
  
   Антига ее отыскала, да немного мозги на место вправила, объяснив, что мужики по природе своей кобели. Главное, надо самой похитрее быть. С этим выводом Фелиска спорить не стала, только вот никак не могла придумать, в чем именно надо быть хитрее? Ведь Мартин ей нравился, и изображать желание при близости с ним, было вовсе и ненужно. Так оно и было. Хозяйство тоже она умела вести - не безрукая. Если уж полы моет, то не только посреди комнаты, а и из всех углов повыметет, и под кроватями не забудет... Готовить, так и вообще нравилось...
   То, что с родителями Мартина надо стараться быть почтительной? Так тут вроде тоже притворяться ни к чему - это и так ясно - что надо проявлять уважение к старшим, а тем более к тем, кого, как отца и мать почитать должна. Инвара-то Фелиска и впрямь уважала. А вот с Мартой отношения были натянутые. Девчонке казалось, что до сих пор в ушах звучат обидные слова, брошенные матерью ее жениха в сердцах в тот день, когда она застукала их на сеновале...
  
  Так вот в невеселых мыслях и прошел остаток вечера. И бойцы, и варвары уже угомонились, наконец, и разошлись по казармам. Надо бы поскорее доделывать дела тут, да и вернуться к себе...
   Девушка ненадолго отвлекалась, но через какое-то время снова начинала есть себя поедом - зачем она связалась с Мартином, просто вот так неуважительно отнесшимся к ней накануне свадьбы... и тут же жалела его - не нагулялся парень, молодой, да неужели ж только ее вина? Она же просила: "не надо".... Да разве устоишь? И все-таки Мартин молодец - не бросил, не отказался от нее, хоть и против воли родителей... Нет, конечно она простит его, как он вернется... Она уж и сама соскучилась...
   Однако и варвар, произведший на нее впечатление, никак не желал убираться из ее головы, она все гнала-гнала их прочь, но мысли девушки упорно возвращались вновь и вновь к экзотическому сыну степи...
   Поэтому, увидев вошедшего варвара, возвращавшаяся из чулана Фелиска чуть не выронила большой чан, за которым ее посылала Антига. Шамиль успел перехватить его и руки молодых людей встретились. Девушка засмущалась, проворно выдергивая ладошку из широкой ладони парня. Кожа его руки оказалась горячей, сухой и жесткой, привыкшей держать оружие. От него так и веяло опасностью и силой, и в то же время это было пугающе-притягательным ощущением, а вовсе и не ужасным.
   - Я тебя напугал, красавица? - лукаво проворковал варвар, ослепительно улыбнувшись, так, что Фелиска не могла не улыбнуться в ответ.
   - Что случилось? Тебя кто-то расстроил?
   - Ничего не случилось, - мотнула головой помощница кухарки, не желая отвечать. - Зачем Вы здесь? Ваши-то все уж давно разошлись...
   - А я - за тобой, красавица. Ведь обещал же, - снова обезоруживающе улыбнулся Шамиль, однако взгляд его был серьезен.
   И Фелиска зарделась, перепугано хлопая ресницами. Сердечко девушки застучало часто-часто:
   - З-за мной? З-зачем же... у меня же жених... - пролепетала она, утопая в темных, как ночь, глазах.
   - Где твой жених, красавица? - тихо спросил парень, околдовывая ее бархатной интонацией своего голоса, словно огладил, не прикасаясь. Фелиске аж жарко стало.
   - Н-не...ету... но... - сбилась она.
   - Нет его рядом, Фелисушка... - произнес он, медленно наступая, не оставляя ей возможности отступить и опомниться. - А я - вот он, только согласись - и весь твой, милая...
   - Не надо... Что Вы, - пролепетала непослушными губами девчонка, - зачем...
   - Кто же такое сокровище без присмотра оставляет? - протянул он руку, убирая выбившуюся золотисто-рыжую прядку, словно невзначай нежно коснувшись пальцами ее щеки, отчего ее чуть не повело вслед за его рукой, когда он уже убрал ее. - Обещаю тебе, не обижу, все , что есть у меня - с тобой разделю... - завораживал он ее голосом, плавными хищными жестами, обманчиво ластящегося хищника, хотевшего, чтобы его приручили... Только в данный момент он приручал ее сам:
   - А любить тебя буду, ясонька... на руках носить, моя хорошая...
   Фелиска сглотнула, не в силах слово вымолвить. И в мозгу еще билось: "Нет! Так нельзя!", а душа просто таяла от этих слов-обещаний сына степи, отзывалась на ее тайные чаяния.
  
   Неизвестно чем бы дело закончилось, скорее всего, страстным поцелуем, но тут Антига вышла узнать, что это девка там так долго копается, сколько ж можно чан искать, когда он с краю стоял, прямо у входа почти.
   В первый момент кухарка чуть не ахнула от такого безобразия - ишь, чего бесстыдники удумали прямо в коридорчике, но, услышав последние слова, и призадумалась - а ведь, не зря слухи-то ходят, что у варваров жены счастливые... может, и Фелиске именно такой и нужен? Марта хоть и присмирела, но любви-то особой к будущей невестке не кажет. Надолго ли ее хватит? Когда начнет девку пилить? Или все-таки с Мартином ей будет привычнее? Все ж отдельную комнату лаэр молодым выделил...
   Вмешиваться вроде было и некрасиво, но она все же посильнее хлопнула дверью, прерывая их объяснение. Фелиска вздрогнула, сдавленно охнула, поняв, в каком недвусмысленном положении оказалась, и закрыла лицо руками.
   Варвар укоризненно глянул на кухарку, ну да женщина не о себе пеклась, и ей-то стыдиться нечего:
   - Ну вы уж тут сами разберетесь, не маленькие, но имей в виду - обидишь девку, я ни твоему вождю, ни лаэру жаловаться не стану! Сама тебе кое-что оторву и скажу - так и было! - строго предупредила парня Антига, кивнув назад, где в приоткрытую дверь как раз виднелся солидный арсенал разделочных ножей и чугунных сковородок. Выглядело это заявление, конечно, смешно, но варвар предпочел не сердить женщину, согласно кивнув:
   - Не обижу, обещаю!
   - Ну что вы?! - наконец-то Фелиска немного пришла в себя и сообразила, что обсуждают-то ее. - Не обидит он меня. Я завтра замуж за Мартина выхожу!
   - Вот, слышал? - вздохнула Антига, разведя руками,
   Фелиска хотела было сбежать молча, хоть ножки и не желали отходить от красавца-воина, посулившего ей жизнь, как на Небесах, но Шамиль оказался упертым, как и все варвары, и уж если поставил цель - во что бы то не стало, хотел ее добиться.
   - Подожди, Фелисушка, - ухватил он ее за тонкое запястье.
   Вроде бы и больно не сделал, а не вырвешься. Девушка замерла.
   - Ответь мне, я тебе совсем не нравлюсь? - сейчас Шамиль совсем не улыбался, и выглядел крайне серьезным, словно от одного только слово зависела его дальнейшая жизнь. А глаза его, казалось, прямо в душу заглядывали - не соврешь...
   Фелиска и не стала, отозвалась бесхитростно:
   - Нравитесь... - тихо прошептала она и мысленно прибавила, - "очень..."
   Антига перевела взгляд с Фелиски, готовой снова расплакаться, не понимая, что с ней творится, на просиявшего Шамиля, которому словно в любви признались, хотя просто его красоту да мужскую стать отметили. Даже Антига готова была признать, что хорош воин удался, все при нем. Несмотря на то, что он ей в сыновья годился, она оценивала его сейчас чисто по-женски.
   - Ох, ребятушки... - только и охнула кухарка, - чувствую, поссорюсь я подруженькой дорогой, но тут дело серьезное. Давай-ка, ты, милок, помоги ей чан доволочь, - обратилась она к притихшему парню. - Я как раз всех отправила, вот и сядем, да поговорим. Не сирота она теперь! Зря, что ли, я в Храм с ней ездила, да перед Всевидящими себя ее названной матерью нарекла? Ежели что надумаете - обряд по нашим Законам произведен должен быть, а у себя в Степи - это уж как ты захочешь, как того ваши обычаи того требуют. Но ты вначале о себе расскажи - кто ты, да кто твои родители, и что ты девке, окромя любви-то предложить можешь? А уж она пусть думает - стоит ей голову твоими посулами забивать, или сразу указать на дверь.
   - Хорошо, - серьезно отозвался воин.- Я с Вами согласен, так будет правильно.
   Он легко подхватил тяжеленный чан и пошел на кухню.
   Фелиска же, слегка одуревшая от признания, да оттого, что Антига так серьезно отнеслась к предложению варвара, как прилепилась к стене, так и стояла не шелохнувшись.
   - Давай, иди скажи, куда ставить-то, - подтолкнула Антига девчонку в сторону кухни. - Или совсем ничего не хочешь? - пристально посмотрела она на растерянную помощницу.
   - Я... я не знаю...
   - Так и я не знаю, - досадливо мотнула головой кухарка. - Пойдем, да послушаем, что нам этот соловей залетный напоет, - ободряюще улыбнулась женщина...
  
  ***
  
  Аслан уже весь извелся, стараясь не показывать вида, как он ждет своего помощника, отправленного выяснять обстановку на территории Замка. Сытые веселые гости оживленно беседовали. В общий разговор включился даже таур, хоть он и не любитель подобных встреч. Видимо и у него настроение сегодня было хорошим, и это обнадеживало Аслана, что ко двору пришелся Рен. Замечательная новость! Потому что, как бы не эгоистичны были порывы лаэра, однако, не признать, что он желал бы видеть Рени отменным бойцом (каким парень уж и должен был быть к своему возрасту, если бы его родной отец воспитывал), он сейчас старался задвинуть их подальше, и поступить согласно собственным понятиям о долге и чести. Раз уж он отвечает теперь за парня - так и не только брать, но и отдавать ему что-то взамен, просто обязан.
  
   Орис вернулся довольно быстро, доложил, что все в порядке, и вскользь, не акцентируя внимания гостей, упомянул, что все разошлись по казармам, а варвары сидят, спокойно с Рени об обычаях треплются.
   Тагир кивнул, услышав:
   - Ну и правильно. Иной раз больше уяснишь из простых разговоров, на конкретных примерах, чем зазря учить по учебникам.
   И все бы ничего, гости вполуха дослушали тихий доклад, да вновь вернулись к своим историям, да только Аслану, соглашаясь в душе с братом, эта новость совершенно не понравилась, разозлила и не отпускает, заставляя нервничать... Убил бы! Хотя, если по совести, рассуждать - вроде и не за что.
  
   Аслан понимал, что с принятием Рени в Род, обратного уже ничего не переиграешь.
   И теперь то, что Ренальд по Законам Энейлиса по-прежнему раб - это одно, а вот то, что на него Законы Степи распространяются, как и на остальных варваров - это другое.
   А ну, как объяснят они своему новому кланнику, что каршифф - дело добровольное? Что Рени уже член Рода, и носить его не обязан?!? И по Закону, решив, что ему не нужна опека или защита, в принципе, спокойно может снять его... И тогда - все... тогда он, его господин, просто не будет иметь на своего Котенка никаких прав... И в постель Рени уже точно нельзя будет уложить без его принципиального согласия - иначе это будет откровенным насилием, и тогда он не просто потеряет авторитет и уважение в глазах сородичей... В Степь тогда уж лучше и не соваться. Да Тагир первый на порог не пустит...
   Аслан очень переживал, что кто-нибудь "добренький" может объяснить Ренальду, что у него теперь появилось право выбора. А если он выберет другого наставника и повяжет каршифф с другим именным отличительным знаком?
   Голова шла кругом от этих "если"...
   Одна надежда, что варварам и на ум не придет, что Рени и этого не знает. Наверное, следовало самому рассказать, и, может быть, даже сместив акценты...
   "Эх, не подумал, великий тактик! - ругал сам себя лаэр. - Слишком давно не играл в политические игры и потерял сноровку. Расслабился в собственном доме..."
   Но что выберет их с Тессой Солнышко? Что?!
   Быстро взглянув на жену, которая, кажется, тоже оказалась расстроена сообщением Ориса, Аслан ободряюще улыбнулся девушке, поймав ее взгляд - вот он его самый главный козырь! Тесса! Рени чересчур от нее зависим, слишком привязался, и вряд ли решиться первым обрывать эту связь. Ну а Тесса его просто не отпустит уже.
   Но поводов для переживаний и самоедства все равно оставалось предостаточно...
   А он просто сидит здесь и ничего не может поделать? Впрочем, почему не может? На бумагах-то Ренальд остается рабом... Но это именно, что формальность, на которую их семье наплевать - Ренальд - член семьи, и к нему уже просто не может быть формального отношения...
   Ох, как же теперь еще все сильнее запуталось... - окончательно расстроился лаэр...
  
  ***
  
   Марта все же отправилась искать Фелиску.
   Комендантша вовсе не верила, что нахальный молодой варвар, прибывший в крепость вместе с Аслановыми родичами и в самом деле отчудит подобный фокус с похищением, наплевав на законы гостеприимства. Хотя с другой стороны, у степняков свои собственные понятия о том, что хорошо, а что плохо. Но и Фелиска-то, невестушка ненаглядная, хороша! Что уж такого в ней, что ей с ходу такое предложили? Значит, сама виновата. Как обычно, небось, глазки строила. Никак не угомонится, бесстыдница!
   Или они, варвары, там совсем уж среди почти одних мужиков изголодались по женским прелестям? Рута-то, молодец - сегодня, словно затворница, даже во двор ни разу не выглянула. Вот и Фелиске-то следовало бы так себя вести, как и положено невесте накануне свадьбы...
   А сына вообще хотелось оттаскать за уши. Как жениться, подставив родителей - так первый себя кулаком в грудь стучал, а теперь вот шляется неизвестно где в городе, паршивец, а отцу с матерью опять переживай?! Сидел бы, да сам караулил свою кралю!
  
  Так и не придя ни к какому выводу, осуждать ли девку или не так уж она и виновата, Марта переступила порог кухни, да так и замерла с открытым ртом - за столом в пустой столовой мирно сидели три человека.
  Антига, сложившая на полной груди руки, немного скептически качая головой, тем не менее, выглядела доброжелательно, время от времени задавая припозднившемуся визитеру каверзные вопросы.
  Фелиска же жалась к кухарке, теребя кончик косы нервными пальцами, да больше помалкивала, потому что не посмела бы задать и половины интересующих ее вопросов. Да и какие вопросы следовало задавать в первую очередь, когда она вообще почти ничего не знала о соседях, кроме того, что все знают об их извращениях - то, что они занимаются любовью друг с другом?
   Фелиса вообще-то не смела на него глаз поднять, но и не смотреть на парня не могла - так и подглядывала из-под полуопущенных ресниц настороженно.
   Шамиль же, хоть и чувствовал себя немного сковано, тем не менее, честно отвечал на вопросы Антиги. Да так даже было и проще. А то он тоже не знал, что именно надо рассказать девушке о себе, чтобы она поверила, что он заявился с честными намерениями.
   Это дома, в Степи, что невесте, что ее родне, было достаточно взглянуть на его одежду и сбрую его лошади, и узнать о нем практически все. Ну, а если бы и оставались какие сомнения, попросили бы показать татуировки на его теле.
   Но ожидать такого же знания всех обычаев и традиций от девушки, которая первый раз в жизни увидела-то его соплеменников, было бы слишком большой глупостью. И он уже несколько раз за время разговора возносил про себя благодарность Всевидящим и Великим Духам своих предков, за то, что названная мать девушки, Антига, захотела расспросить его о том, кто же он такой.
   Впрочем, стыдиться ему было нечего. А объяснение, что его будущая жена никогда и ни в чем не будет нуждаться, как и всегда, в любой ситуации, будет обласкана и любима - лишним явно не было.
   Тем более, чем больше он рассказывал о себе и том, какая жизнь ждет его супругу, тем чаще он замечал бросаемые на него, пусть пока робкие, взгляды со стороны Фелиски. И это дарило ощущение, что все еще может получиться.
  
  Отмерла комендантша так же быстро, как и впала в ступор - ах, бесстыжие, что за спиной удумали?! Но больше сейчас ее возмущало коварство подруги. Как она могла?! Ну, Антига! Сама ведь за девку просила, чтобы Марта с ней была поприветливее, готовилась ведь к свадьбе, суетилась, не покладая рук, будто и впрямь родную дочку собирает.
   - Так-так-так... - голос комендантши сочился ядом. - Я не помешаю?
   В трапезной на минуту повисла тишина, лишь Фелиска отчаянно покраснев, тут же спряталась за Антигу, стараясь спастись от злобного обвиняющего взгляда будущей свекрови.
   Кухарка досадливо сморщилась - ах, как неловко, да как не вовремя... антига слегка сбивчиво, но все же попыталась встрять:
   - Марта... да ты не серчай... Мы же просто говорим... Я же тут, все у меня на глазах... И вот...
   - А с тобой, подруженька, я и вообще не знаю, буду ли теперь здороваться, - язвительно оборвала ее мать Мартина.
   Шамиль занервничал, но пока лишь молча встал, приветствуя женщину, как и положено (тем более жена коменданта в его понимании приравнивалась к госпожам по своему высокому статусу супруги второго человека в крепости после лаэра). Парень вздернул подбородок и прямо взглянул в глаза взбешенной женщины.
   - Нет, вы только посмотрите, люди добрые! - возмутилась жена Инвара. - Ему и не совестно ни капли! Накануне свадьбы девку сбивать с панталыки!
   - А ты-то, хороша! - шагнула Марта в сторону пискнувшей Фелиски, и Шамиль тоже непроизвольно качнулся в сторону девушки, однозначно не собираясь ждать, надумает ли Марта распускать руки. Такого он не потерпел бы и со стороны родной матери.
   Но не успела она закончить шаг, как громко хлопнула дверь, возвещая, что число участников этой, еще недавно такой мирной сцены, возросло. Все резко обернулись на вошедшего...
   Что испытал каждый из присутствующих, сложно передать словами, потому что исподволь все же любой из них ждал и в какой-то мере опасался возвращения Мартина.
   Но это оказался его отец.
   Шамиль перевел дух - вот и предупрежденные родственники пожаловали... А кто сказал, что будет легко сманить красавицу-невесту? Но все же с самим разъяренным женихом связываться не хотелось. И дело даже не в том, что молодой варвар опасался возможной силовой стычки, нет. Мартин пока еще против него щенок, хотя злость, обида и задетое самолюбие добавляют отчаянной храбрости и сил. Шамиль боялся, что ужа начавшая колебаться в своей уверенности Фелиска, тогда однозначно выберет знакомого парня, а не его, пришлого.
   Антига тяжело вздохнула - да переживала она за подругу, и перед Инваром было неловко теперь, но вот если б Мартин пришел, пожалуй, и вовсе стыдно бы стало. Ведь за всех сердце кровью обливается - и его, непутевого, выросшего в крепости у нее на глазах, жаль, и Фелиску, дуреху, тоже. Варвар-то что, переживет! Чай в мужиках-то у них недостатка нет - утешится, по привычке...
   Фелиска вообще испытала целую гамму самых противоречивых чувств, от горького разочарования - нет, снова не он... значит, не торопится, а, может, и вообще не любит? До откровенного облегчения - и хорошо, что не Мартин, потому что она даже не представляла, что осталось бы лепетать, сгорая от стыда, в свое оправдание, раз "не дождалась".
   Марта, конечно же, сейчас была бы удовлетворена, мстительно ткнув сына носом в то, какая, оказывается, его невеста (которую он защищал, восстав против воли родителей, заявив в присутствии Аслана, что все равно женится на ней, да еще и внуков не покажет) - "честная девушка". Она никак не могла простить сыну вот этого заявления, хотя, конечно же, как и любая мать, желала бы ему только счастья. И женщина в своем оскорбленном самолюбии отметала на дальний план то, что сыну из-за "измены" невесты могло бы быть по-настоящему не только обидно, но и больно. Но Марта все же обрадовалась мужу, в надежде, что он-то поддержит ее сторону.
  
   К чести Инвара, он оказался сообразительнее или непрошибаемее, чем его жена. Суровый мужчина быстро окинул проницательным взглядом всех четверых и задал лишь один вопрос:
   - Что тут происходит?
   Шамиль открыл было рот, чтобы доложить, так как комендант именно его сейчас сверлил неприязненным взглядом, вспоминая слова лаэра, но Марта не дала и слова молвить:
   - Ты только глянь на эту бесстыдницу! Без пяти минут жена, а только наш сын за порог, так уж и другому место греть готова!
   Бедная Фелиска аж задохнулась от возмущения:
   - З-зачем Вы так говорите?!! Я-то вовсе никуда не прячусь, и не напрашивалась никому!!! А вот Мартина-то как раз нет! Где он сейчас? Тем более, раз уж даже вот он тут, - кивнула она на Шамиля, - значит, сопровождающие-то давно освободилось и тоже могли бы вернуться! Пусть не сразу, но, по крайней мере, к ночи, а ЕГО нету!!! - чуть не плача, попыталась она тоже выдвинуть контробвинение.
   - Ах ты, охальница! - уперла Марта руки в бока. - Еще и свою вину с больной головы на здоровую свалить хочешь? Не приди я сейчас, уже б вещички паковала? Или тебя, безродную и так готов забрать? Да так и знай, варвар - не на девицу польстился! - злобно прошипела Марта побледневшему от гнева парню. - Мы тут готовили, собирали, затраты какие на свадьбу угроханы, и все псу под хвост?! Это что ж такое дальше-то будет, а? Если ты еще до свадьбы шалавить удумала, бесстыдница! Или тебя другим местом поманили, сравнила и сама бежать за ним готова?! - снова набросилась она с обвинениями на несчастную опозоренную девчонку, которая даже и сказать уже ничего не могла, а только горького разрыдалась от несправедливого обвинения и от стыда, за то, что перед Шамилем ее так выставили.
   Тут уж возмутился не только Шамиль, пока еще только вскочивший со своего места, но и Антига, до сих пор надеявшаяся, что комендантша сейчас немного поголосит и успокоится, тогда уж и можно будет спокойно поговорить.
   - Марта! Ты здесь говори, да не заговаривайся! Ты на свадьбу и медной монеты не потратила, да и иголкой ни одного стежка не сделала! И Фелиска-то весь вечер у меня под боком была, ни на шаг не отходила, а вот твой сыночек где?!!
   Да и Инвар, строго зыркнув на жену, решил ее приструнить, пока она не разошлась совсем, не соображая, какими обвинениями бросается и окончательно не выбесила яростно сжавшего кулаки варвара, сначала опешившего от такого предположения, и теперь уже сдерживающегося, наверное, лишь потому, что перед ним - женщина. Но никто не смеет оскорблять и ту женщину, которую он выбрал будущей матерью своих детей. Это комендант очень хорошо понимал.
   - Извинись, Марта, ты не права, - тихо произнес он.
   - Еще чего! Еще и извиняться? Мне?! - в негодовании воскликнула Марта, но видимо, и сама уже сообразила, что перегнула палку. Обиженно поджав губы, выдавила:
   - Да если б не приказ Аслана - никогда этой свадьбе не бывать! Ну ничего, теперь и он возражать не будет - леший с вами! Баба с возу - кобыле легче... Все! Решайте, что хотите! С меня - хватит! - Марта гордо, с чувством выполненного долга развернулась и почти бегом выскочила с кухни.
   - Эх, все через задницу, - махнул рукой Инвар, и, досадливо сплюнув, отправился следом, представляя, что теперь жена будет реветь почти до утра, то снова возмущаясь, то укоряя себя за недопустимую грубость и глупость. Что уж теперь - все что могла, она уже сотворила. А заодно обвиняя его в попустительстве и том, что распустил парня - вроде ее одну дальнейшая судьба сына беспокоит... Хоть домой не иди... но надо...
   Теперь, на месте Фелиски, он бы и сам возмутился и разобиделся. Ведь явно же, что девка не виновата. Просто запуталась. Да вроде и не бежала никуда, раз при Антиге была... Хотя, кто их разберет, что у этих баб на уме? А может, и впрямь теперь не будет завтра никакой свадьбы... Или же Мартин не отступится? Вон последние дни Фелиска ни на кого и не смотрела больше. Пусть уж сами разбираются, а то вот так встрянешь, потом всю жизнь виноватым ходить... К лешему все!
  
   С трудом взяв себя в руки, чтобы не свернуть комендантской жене шею за такие грязные слова, слегка обалдевший парень, ожидавший несколько другого, более разумного, чем беспочвенные обвинения, разговора с родственниками жениха, Шамиль теперь пытался успокоить Фелиску, уверяя, что его отношение к ней не изменилось, что все хорошо. Да только девушка никак не могла успокоиться - брошенные в сердцах матерью Мартина слова до сих пор звенели в ушах, и на душе было очень больно от жгучей обиды.
   - Уходи от греха, - покачала головой Фелиска.
   - Иди, дай ей прийти в себя, - шепотом подтвердила кухарка, обнимая несчастную девушку.
   Огорченный варвар послушался. Да только далеко от кухни не ушел. Ну не мог он оставить все так, как получилось. Отчасти ведь и сам виноват. Это у них родственники никогда не вмешиваются в жизнь молодой семьи, а в первый год родня жениха не то, что ругать - хвалить доставшуюся в невестки девушку не имеет права! Как, впрочем, и слушать жалобы молодых на доставшуюся половину - тоже никто не станет. В своей семье каждый должен разбираться сам. И только в случае серьезных проблем, семьи с обеих сторон, в присутствии обоих супругов могли вмешаться. Здесь немного другие правила. И он невольно подставил девушку под удар. А ну, как она его не выберет, как же ей потом с такой свекровью рядом жить?
   - Ну, что ж ты теперь-то ревешь? Успокойся, милая. Эх, теперь уж точно решать придется, кого выбирать... - сокрушаясь, произнесла Антига, когда за Шамилем закрылась дверь.
   - А что решать-то? - кинулась ей на грудь Фелиска, она даже не могла облечь в слова свои сомнения.
   Вроде Мартина хорошо знает, он почти родной, привычный, но каждый раз выслушивать от свекрови такое, хотя вроде бы уже было все нормально - такой прохладный нейтралитет без нападок... так не лучше ли и впрямь уйти с Шамилем?
   Фелиска оказалась на распутье - безумно хотелось увидеть Мартина, как-то объясниться, потому что ситуация и впрямь некрасивая вышла. Она же понимала, что он от нее не отказался, когда мог бы, и сейчас, просто уйдя и оставив на него все проблемы, связанные с отменой свадьбы, было бы просто верхом неуважения, сродни предательству, но как же обииидно, снова всхлипнула она, едва успокоившись.
   А, главное, что поговорив с варваром, возникло какое-то странной ощущение, что она готова ему поверить, что он заберет ее в свою обещанную сказку, да и что говорить, понравился ей степняк... И как же невыносимо стыдно за то, что перед ним так оговорили...
   - Что мне делать, Антига? - подняла Фелиска на кухарку отчаянный взгляд.
   - Эх, девка... ты иди сейчас спать ложись, да и прислушайся к своему сердцу - что оно тебе присоветует...
   - Но...
   - А какой из меня советчик, милая? Это же твоя жизнь... не ошибись, выбирая... - погладила ее по голове Антига. - Иди, да благословит тебя, Небо, сердешная... - хлюпнула носом женщина, отстраняясь.
   "Наверное, надо к Халару сходить", - отстраненно подумала Антига, потерев ноющую слева грудь. Какой-нибудь настойки попросить от нервов... Или пропустить по стопочке с Замковым лекарем, как он уверял, для разгону крови во всех членах...
   Вот ведь, вроде не молодые уж, а как зажмет в уголок, да полную грудь облапит широкими ладонями, аж колени слабеют, как у малолетки какой... Эх... поздно поняли, что тянет их друг к другу, да неловко отношения-то свои демонстрировать перед молодежью... смешно уж, пора думать о вечном...
  
  ***
  
  А в господском доме тем временем тоже было достаточно поводов для переживаний хозяев. Тесса заметила, что муж нервничает, но никак не могла взять в толк, что же так сильно его обеспокоило, вот вроде и улыбается, и разговор поддерживает, а временами нет, нет, да тень неприятных мыслей промелькнет по красивому лицу ее любимого мужчины. Вроде и гости меж собой договорились, и приемом все довольны...
  И только после сообщения Ориса вдруг словно пронзило - а не из-за Рени ли? Ей, конечно, тоже такая новость не понравилась, что их Солнышко у варваров в казарме торчит, да может, муж чего еще скрывает, чтобы она не расстраивалась?
  Девушка постаралась отогнать дурные мысли прочь, хмуро взглянув на Ориса - и что только не догадался его домой загнать?
  Сейчас ее инстинкты просто вопили о том, что она хочет увидеть своего ненаглядного мальчика немедленно! Самой его идти "выручать", что ли? Да как пойдешь-то - никто не поймет. И сам Ренальд в первую очередь, разве можно показать, выказать ему недоверие? И Руту не пошлешь. Горничная и днем-то боится по двору шастать, пока варвары здесь, а уж, тем более, ночью...
  Выхода не было, Солнышко не спешил домой. Хотя, может, уже пришел, да не стал заглядывать, чтобы сообщить о своем возвращении?
  Надежда была такой желанной, что Тесса просто уже не могла усидеть на месте, беспокойно заерзав, выискивая благовидный предлог, чтобы удалиться.
  Наконец, придумала, и, степенно выплыв из гостиной, провожаемая восхищенными взглядами мужчин, прикрыла за собой двери и чуть ли не бегом, придерживая путающийся подол платья, рванула в спальню наложника.
  
  Конечно, в темной пустой спальне его не обнаружилось, и сердце защемило от пронзительного понимания, что вот эта просторная комната, выдержанная в теплых светлых тонах, с мягким пушистым ковром под ногами, кажется сейчас унылой и одинокой без того, кто в ней обитает.
  Тесса на минуту прикрыла глаза, пытаясь унять холодок страха, заворочавшегося в груди, стоило лишь только на миг представить, что Рени могут отобрать у нее... Ее ласкового нежного котенка, ее второго любимого. Мальчишку, которого она выпестовала для себя, который на ее глазах превращается в шикарного мужчину, чтобы быть достойным ее любви. Но он и по определению не мог быть не любим - единственный, неповторимый. Особенный. Рени сам дарил ей чувство тепла и света, ее Солнышко...
  И она упивалась своей властью над его душой и телом, слишком быстро поняв, что уже зависима, и эта связка стала двусторонней - не разорвать, да и не хочется...
  Какое счастье, что ее любви хватает на обоих ее самых дорогих и близких людей - и на Рени, и на Аслана. Потому что муж всегда был на первом месте, и ничего не изменилось, но Рени заслуживает самого лучшего и точно такого же отношения...
  
  Тесса тяжело вздохнула и буквально заставила себя выйти из комнаты наложника. Надо возвращаться, хотя очень хотелось остаться здесь и подождать. Да только не непонятно, где она будет больше сходить с ума в ожидании его возвращения...
  
  
  19.
  
  
  Вернувшись к гостям, Тесса постаралась выглядеть невозмутимо. На вопросительный взгляд мужа, который, безусловно, догадывался, зачем она отлучалась, лишь сморщила носик, показывая, как ей не нравится ситуация. Аслан виновато вздохнул.
  Тема разговора плавно перетекла к завтрашнему дню и в частности к устраиваемым соревнованиям.
  Купцы оживились, сидевший рядом с хозяйкой Замка, спросил:
  - А варвары будут принимать участие?
  - Нет, - улыбнулась Тесса. - Жаль, конечно. И я, и муж были бы рады, да и интереснее было бы посмотреть, если бы они хоть что-то показали, но, увы... Как-то этот вопрос не обсуждался раньше...
  - А что, мои орлы, думаю, не отказались бы, - самодовольно заметил Тагир, услышав.
  - Ну, да, - подтвердил Аслан. - Только своим-то я придумал стимул, а что предложить твоим ребятам?
  - Думаю, у нас нет для них подходящего приза... - занервничала Тесса, почему-то вдруг вспомнив разговор с мужем.
  Не удивительно, что для девушки, все мысли которой занимал Рени, сейчас любой намек в отношении чего-то ценного был связан именно с ее Солнышком. Потому что на данный момент она даже не представляла, что может быть еще более привлекательным в их Замке для варваров. А интерес к Ренальду у гостей-степняков был слишком явным, и неважно, что потенциальным кандидатом для более интимных отношений выступал лишь один Руслан. Мысли пронеслись стремительно, и сейчас Тесса уже оказалась на грани откровенной истерики. А вдруг ее Солнышко попробуют отобрать?!! Нет!!!
  - Ну, при желании-то всегда отыщется что-нибудь достаточно интересное, - усмехнулся Тагир.
  - Ага, эксклюзивное, - ехидно поддержал Айдар.
  - Если хозяева не против, будут наши участвовать! - весомо заметил таур. И прозвучало это так, словно его слово было решающим.
  - О! неужели? - оживились купцы. Подобное мероприятие они бы ни за что не захотели пропустить. - А что будете представлять?
  - И за какой же ПРИЗ? - нервно скомкала Тесса салфетку, и, сощурившись, теперь буравила сердитым взглядом бывшего наставника мужа. Для нее был важен именно этот момент.
  К счастью, никто из гостей не обратил внимания на непонятную реакцию жены лаэра.
  - Ну-у, можно показать выездку, борьбу... - взглянул таур на вождя.
  - Подумаем до утра, - согласно кивнул довольный Тагир, - может и еще что...
  - Может, стрельба из арбалетов? - предположил Аслан.
  - Да как-то не догадались захватить свои, вроде в гости ехали, - хмыкнул Айдар.
  - У меня найдутся...
  - Не пристрелянные? - скептически сморщился Айдар.
  - Для чистоты эксперимента, можно всем участникам завтра с утра выдать новые - к вечеру пристреляют... - вставил Орис.
  - А что за арбалеты-то? - невинно задал вопрос один из купцов. - Я вот слыхал, что лаэр Ливар Морицкий как-то хвастался...
  Что и где мог слышать этот купец, специализирующийся на торговле зерном, об арбалетах новой конструкции, было бы интересно послушать, но не теперь, пока этот вопрос не заинтересовал тех, кому пока знать не обязательно. Аслан быстренько свернул тему:
  - Да, - махнул он рукой, отвечая купцу. - Ливар много, чем хвалиться любит...
  И тут же обернулся к другу:
  - Но, впрочем, Айдар, ты прав. Думаю, метание ножей лучше будет, если хотите попробовать свои силы.
  - Но что будет призом? - перебила девушка увлекшихся мужчин, желая немедленно получить ответ на слишком волнующие ее.
  - А призом нашим - будет обучение для победителей у меня, - хитро улыбнулся таур.
  Тагир и Айдар просияли - похоже, от желающих поучаствовать со стороны варваров будет много, если не все бойцы - слишком уж огромный стимул.
   Аслан выглядел удивленным, а Тесса, чувствуя как отступает паника, постаралась улыбнуться, еле сдерживаясь от того, что бы не закрыть лицо руками и расплакаться, выдохнув от облегчения.
  Немного отойдя от сногсшибательной новости, мозг лаэра подсказал ему удачный повод:
  - Отличное решение! Мне, пожалуй, на правах хозяина, следует пойти предупредить, а то еще засидятся до рассвета, а им-то уже если участвовать, то выспаться надо, - быстро взглянул Аслан на жену, намекая, что скоро пригонит ее Солнышко домой. И, получив, полный благодарности взгляд любимой, поднялся из-за стола.
  То, что уместнее было бы снова послать того же Ориса, никто не успел возразить...
  
  ***
  
  Чем ближе лаэр подходил к расположению варваров, тем больше себя накручивал, теперь прекрасно понимая жену.
  Конечно, в дальней казарме, еще многие не спали. Аслан остановился в дверях, перекинуться парой слов с дежурным, и заодно взять себя в руки. Только вот сам уже зорко примечал в приоткрытую дверь обстановку.
  Рус и Рени, вольготно восседающие на ворохе войлока и волчьих шкур в небольшом окружении воинов, весело смеялись чему-то. Руслан как раз, закатившись над каким-то позабавившим его вопросом наложника лаэра, хлопнул того по плечу. Рени дал сдачи и они немного попихались, резвясь, прежде чем успокоиться и выслушать пространный ответ одного из взрослых мужчин, снисходительно наблюдавших за мальчишескими выходками юношей.
  Успокоиться не получилось, наоборот, захотелось поскорее дернуть Рени за шкирку, как нашкодившего котенка, и отволочь домой.
  
  Наверное, улыбка, с которой Аслан намеревался сообщить всем, что назавтра парням выпадает отличный шанс проявить себя, была больше похожа на оскал, потому что Ренальд, обрадовано воскликнувший при виде господина и сразу вскочивший на ноги, тут же состроил виноватую мордашку:
  - Я... уже поздно, да?
  - Да, Солнышко... - съязвил лаэр, впрочем, тут же опомнился и поспешно добавил, - скоро встанет...
  Рени сник.
  То, что Аслан явно переживает за "потерявшегося" мальчишку, было слишком прозрачно.
  Руслан попытался было заступиться, и сказал, что не о чем беспокоиться - он бы его проводил. Аслан злобно зыркнул на племянничка под ироничными взглядами ребят, но промолчал.
  - Да ладно тебе, Аслан, не нагнетай. До утра-то еще... - произнес один из сидевших рядом воинов.
  - В крайнем случае, вон уложили бы его - хоть на шкурах, хоть на койке - нам-то не привыкать на войлоке спать...
  - Да не, - не выдержал кто-то из ровесников лаэра, - наверное, Аслан слишком разнежился здесь. Привык не только на перине спать, но и к тому, что его с двух сторон по ночам греют?
  Парни поддержали шутника здоровым смехом, заставив Рена покраснеть. Юноша надеялся только, что на самом деле никто не знает, кто чей бочок греет по ночам в его спальне, когда приходят хозяева. Аслан же, сердито посопев, решил тоже улыбнуться:
  - Привык, - хмыкнул он, приобнимая смутившегося наложника. Правда, при этом шею парня сжал несколько сильнее, чем следовало бы. - Еще бы! К хорошему быстро привыкаешь, - съехидничал он в ответ, и, подтолкнув Рени на выход, пошел следом.
   Ренальд не посмел потереть пострадавшую шею, пока они с господином не оказались на улице. Судя по всему, лаэр и впрямь злился, что он потерял счет времени. Или он злился на то, что он пошел к варварам без разрешения? Как-то так получилось, что он и в свою-то казарму не заходил, общаясь с Орисом и другими ребятами вне ее стен...
  Парень понимал, что повод для недовольства у господина, конечно, есть. Наверное, и Тесса волнуется... но в чем именно он лично неправ, пока еще не мог определить. Однако попытки заговорить и как-то робко оправдаться, злющий Аслан, готовый ему оторвать голову, проигнорировал.
  На самом деле лаэр старательно отмалчивался, чтобы не наговорить в сердцах чего лишнего, потому что желания было два - наорать на это неразумное Солнышко, чтобы больше так не поступал, или догнать идущего в двух шагах впереди парня, схватить в охапку и... ну, по крайней мере, зацеловать... До синих засосов, заклеймить, расставив по роскошному стройному телу свои метки, чтобы чужие и близко не подходили - "Моё!"
  Немного расстроенный Рени, позитивное настроение которого после общения с варварами было тяжело уничтожить совсем, вопросительно обернулся уже возле дома.
  - Иди к себе, - отпустил раба-наложника хмурый Аслан.
  
  ***
  
  Прекрасно понимая, что теперь жена непременно захочет сама лично отчитать свое ненаглядное Солнышко и убедиться, что с ним все в порядке, Аслан вздохнул - придется опустить ее и самому занимать не спешивших расходиться на ночлег гостей.
  
  Тесса, правда, проявила железную силу воли. Получив его подтверждающий кивок, что все хорошо, она мужественно оставалась с гостями примерно минут сорок, и лишь затем, извинившись, что девушкам для сохранения цвета лица требуется больше времени на отдых, и получив кучу лестных комплиментов, что она и так прекрасно выглядит, отправилась спать.
  
  Конечно, Тесса была сердита на Рени, но сейчас уже почти отпустило.
  И уже совсем все слетело, смываемое теплой волной затапливающей нежности, когда она тихонько подошла к его кровати и, опустившись рядышком, отвела в сторону светлую прядку от щеки и склонилась поцеловать свое сокровище.
  Теплый, родной, любимый...
  Полусонный парень разлепил ресницы, потянулся обнять, пробормотав извинение.
  Как ни тяжело было признаваться самой, что сегодня ее снедала самая настоящая ревность, но Рени об этом знать необязательно. Ревность унизительна и обидна, получается, она ему не доверяет? Нет уж...
  Подтянув повыше одну из подушек, Тесса пристроилась рядышком, откинувшись на нее спиной. Обняла юношу сама, и теперь гладила по голове, по плечам, просто наслаждаясь его близостью, его присутствием в этой спальне, сразу ставшей значимей с возвращением хозяина, почти не вслушиваясь в сбивчивое бормотание наложника о том, как он хорошо провел вечер, как здорово его приняли ребята, и сколько нового он успел узнать...
  Ну разве можно на него сердиться или обижаться?
  - Котенок мой, - умилилась девушка, прижавшись губами к его макушке, нежась в кольце его рук...
  
   Мирная тишина убаюкивала. Тесса чувствовала, как и сама почти соскальзывает в полудрему в легком дурмане сладкого уютного счастья рядом со своим любимым мальчиком, все еще пытавшимся припомнить что-то интересное, но уже ни она, ни Рени не могли сосредоточиться на связках фраз...
   Тесса лишь из вежливости угукала, мысленно пообещав себе, что о подробностях расспросит завтра.
  
   Хозяйка Замка и не ожидала, что муж так скоро выпроводит дорогих гостей, но все и впрямь почувствовали, как клонит в сон в столь позднее время, да и все насущные вопросы уже вроде обсудили...
  
  ***
  
  Купцов Аслан провожал сам до отведенных им гостевых комнат. Орис пошел провожать представителей варваров, ухмылявшихся, что уж в такой компании, как вождь Рода, многоуважаемый таур и один из лучших воинов - им бояться нечего, на что помощник лаэра сострил, что это на всякий случай, хоть фактически-то невеста в крепости всего одна, но есть же еще и потенциальные...
   Рассмеявшись, мужчины расстались в зоне прямой видимости на вход в дальнюю казарму, где размещались варвары, и Орис теперь мог тоже идти отсыпаться.
  
  ***
  
   Аслану очень хотелось взять с Рени клятву, что впредь подобного не повторится, но он и сам понимал, что глупо требовать подобное обещание, и от этого злился еще больше, уже на себя.
  
  Он не хотел хлопать дверью... просто так получилось...
  Тесса тут же дернулась, намереваясь встать, успокоить мужа, предупредить, что сейчас не самое удачное время для нравоучений, да и вообще не стоит акцентировать. Не тот повод.
  Рени, почувствовав, что привычное тепло ускользает, машинально попытался ее удержать и теперь лежал, сонно жмурясь, приходя в себя. Но, сообразив, что это господин нарушил их идиллию с любимой, убрал руки и отодвинулся дальше к стене:
  - Аслан, ты уже ложишься? Мы почти заснули, - улыбнулся наложник, - и тебе местечко нагрели...
  - Ну нет уж, Мелкий, - ехидно процедил завредничавший лаэр, поняв, как может наказать непутевого Котенка. - Сегодня ты спишь один! Тессу я забираю.
  Девушка хотела было возразить, но, взглянув на мужа, решила не перечить, в чем-то она была согласна с ним. Поэтому, обернувшись к огорченному юноше, нежно поцеловала в щеку:
  - Сладких снов, Солнышко, - и шепотом добавила, - все будет хорошо, спи спокойно.
  
  Однако вернувшись к себе и привычно устроившись в уютных объятиях мужа, Тесса поняла, что сон, как рукой сняло. Аслан, похоже, тоже никак не мог уснуть, и время от времени лишь тяжело неслышно вздыхал, чтобы не беспокоить ее. Но оба старательно делали вид, что уже давно уснули.
  
  В конце концов рядом с мужем стало так жарко, что Тесса откатилась в сторону, и тут же почувствовала, как Аслан осторожно поднимается с кровати.
   Подождав, чтобы убедиться, что муж идет вовсе не в уборную, а к входной двери, Тесса ехидно произнесла:
  - А ты далеко ли собрался, милый?
  - Я... - замер застигнутый врасплох лаэр, - да я... только гляну и назад.
  - Я с тобой! - тут же сориентировалась девушка, подползая к краю кровати, но второпях запуталась в одеяле и захныкала. - Подожди меня!
   Аслан рассмеялся, быстро подошел и, подхватив на руки вместе с одеялом, прижал к груди, намереваясь отнести ее в комнату раба.
  - Мы его сейчас разбудим, - задрыгала ножками Тесса. - Одеяло оставь, я сама пойду... тапочки только...
  - Ага, я не намерен один возвращаться, - снисходительно возразил хмыкнувший варвар. - Без тапочек обойдешься, а то я тебя не знаю, только доберешься, потом не утащишь. Я тебя в одеялке и обратно принесу.
  Тесса хихикнула и спрятала лицо на груди мужа, пошептав:
  - Я люблю тебя.
  - И я тебя, рыбка моя... - отозвался Аслан, поняв, что к себе они уже вряд ли вернутся этой ночью.
  
  ***
  
  Расстроенный Рени все никак не мог теперь найти удобное положение на огромной роскошной кровати. Такой был вечер отличный, и так обидно, что Аслан забрал Тессу!
  За что именно следует извиняться, Рени так и нее придумал. Очень хотелось спать, а сон все не шел и не шел...
  Наконец, единственным желанием на данный момент осталось, чтобы и Тесса, и Аслан были здесь, с ним...
  Привыкшие к темноте глаза гипнотизировали дверь, отделявшую его от любимой вплоть до завтрашнего утра... целую вечность...
  
   И когда дверь спальни наложника бесшумно приоткрылась, являя на пороге его хозяев, он чуть не вскрикнул от радости, но тут же испугался, что это ему лишь снится...
  
  Его сомнения разрешились быстро, причем самым неожиданным образом. Почему-то невозмутимо пристроившиеся на кровати господа, уложили его посерединке, и Аслан вовсе не ворчал, как всегда, что он слишком костлявый, а, развернув к себе, обнял, стиснув так, что Рени чуть не задохнулся. Отметившая этот момент Тесса, вслух ничего не произнесла, а, уткнувшись ему в спину, сдержанно хихикала, вызывая щекотные мурашки.
   Рени тихо млел, стараясь привыкнуть к железным тискам рук лаэра, надеясь, что когда тот уснет, хватка все же ослабнет. Почему-то просить о том, чтобы Аслан отпустил, не хотелось. Хотя спать так было совершенно неудобно.
   Зато прильнувшая к его спине Тесса ласково погладила по плечу и поднялась выше, чтобы поцеловать полоску открытой кожи на шее под волосами прямо над воротником спальной рубахи, отчего по всему позвоночнику разлилась теплая волна блаженства...
  Какое счастье иметь хороших верных друзей, но еще большее - любящую семью...
  
  ***
  
  В эту ночь в Замке-крепости слаще всех, наверное, спалось только чете лаэра и счастливо разомлевшему наложнику в объятиях своих хозяев.
  Фелиске было не до сна. Мудрый совет дала Антига - слушай свое сердце...
  Легко сказать, но совесть мучила девушку: ведь, по сути, она предала Мартина, усевшись с Шамилем "за стол переговоров", и поэтому обидные обвинения матери ее жениха, были, наверное, не так уж и несправедливы...
  Зачем он только пришел! Околдовал, загипнотизировал взглядом черных очей, да ласковыми речами... А ну как теперь всем расскажет, что с ним приключилось, да почему не сманил? Вот придет к своим - и вместе посмеются... над ней, над Мартином... стыдно-то как...
  Почему-то Фелиске сейчас уже не верилось, что сын коменданта загулял совсем, не думая о ней. Ну как же можно? Да, наверное, просто ему тоже не хочется расставаться с вольной жизнью, вот и наслаждается напоследок... да как бы еще и не передумал, если узнает, как она поступила... а ведь обязательно узнает - Марта напоет... как пить дать, припомнит...
  Девушка в который раз всхлипнула, понимая, что вариантов-то у нее не особо много - выходить завтра за Мартина и всю жизнь выслушивать упреки его матери, а, может, и от него самого...
  Вряд ли он захочет служить где-то еще, кроме как у лаэра Аслана, так что будущие свекор со свекровью всегда будут рядом.
  Второй вариант, при условии, что Шамиль все-таки не передумал и все еще ждет ее ответа, хоть и казался сейчас более заманчивым, но все-таки страшил.
  Но как же этот степняк ей нравился-то... Вот всем нравился - и внешне, и своей обходительностью, и тем, что пытался поддержать, успокоить...
  Ох, как все непросто-то...
  И совета спросить не у кого.
  Надо слушать свое сердце... ну, болит оно, мечется... но что же выбрать? А вдруг, пока она здесь раздумывает, Мартин уже опомнился, что время позднее, и едет назад?
   Хотелось ли ей этого? Да! Пусть уж сразу все решиться - приехал бы, хоть сказал бы уже, сердится на нее или как... чтобы уж не было этой противной неизвестности...
  
  Фелиска тяжело вздохнула и, вместо того, чтобы пойти к себе, отправилась на стену крепости.
  Караульный вышел было спросить в чем дело, что она здесь забыла, но, увидев несчастный взгляд, сжалился. Понятно, что невеста жениха своего непутевого высматривать пришла.
  - Замерзнешь, - предупредил боец.
  - Нет, - покачала головой Фелиска, - мне не холодно... я тихонько постою...
  - Ну иди...
  Караульный вернулся на пост, а Фелиска, подойдя к самому краю между зубцами, устремила взгляд в темноту... Отсюда со стены, не то, что с башни Замка - городских огней не видно... только что направление - внизу дорога проходит, которая ведет в город.
  
  Только вот все не было милого дружка, и от этого мысли девушки снова заметались - где его носит? С кем? Ее здесь незнамо в чем обвиняют, а ему и дела нет, развлекается себе, как будто так и положено... Вот Шамиль бы так не поступил...
  
  Наверное, расстраиваясь из-за Мартина и не имея возможности выкинуть похитившего покой ее мятущейся души Шамиля из головы, Фелиска интуитивно обернулась как раз в тот момент, чтобы увидеть, что в темноте кто-то поднимается на стену, и исподволь уже понимала, что это не Мартин.
  Человек двигался легко и почти бесшумно. Караульный тут же преградил путь, но он что-то объяснил часовому, и тот отошел, кивнув в ее сторону. Сердечко, готово было выпрыгнуть из груди от волнения, решив, что это Мартин, но едва человек подошел ближе, Фелиска почему-то не слишком сильно удивилась, поняв, что обозналась. И разочарование очень быстро уступило место признательности...
  
  Шамиль остановился рядом, не став ничего спрашивать и требовать немедленного ответа на свой вопрос о том, уедет ли она с ним? Просто скинул свою кожаную куртку, подбитую мехом, и набросил ей на плечи.
  - Замерзла?
  - Немного... Зачем Вы здесь... Шамиль?
  - Не спится... Тебе тоже?
  - Да, - кивнула Фелиска, благодарно улыбнувшись, что он не спросил: "ждешь его?"
  И ведь, наверняка понял, что ждет, но все равно остался рядом. На душе стало теплее. В глазах парня был другой вопрос, не передумала ли? А вслух не спросил...
   Спросил бы - не знала что ответить, а так хоть жарко вспыхнули щеки, стыдно стало, да сделала вид, что не заметила...
   - Знаешь, а у нас в степи в это время года уже первые заморозки ударяют. Утром выйдешь, вся трава белая, и, кажется, звенит тихонько-тихонько от малейшего ветерка. Как будто колокольчики где-то далеко поют...
  
  ***
  
  Смена караула прошла под утро. Сдававшие пост бойцы, кивнули вновь прибывшим на приютившуюся за каменными зубцами, до сих пор о чем-то болтавшую, парочку...
  - Вот помяни, мое слово, сведет он девку к утру...
  - Ну, а Март-то хорош, оставался бы дома, да пас...
  - А чего до сих пор не умыкнул?
  - Так ведь ее согласие нужно.
  - А она, что, не согласная, что ли, если столько времени здесь с ним лясы точит?
  - Так и именно, что только болтают вон, он даже близко к ней не подходит...
  - Ладно, пойду попробую этого орла сменить, - хмыкнул Волош.
  - Ага, так степняк тебя и послушает! - заржали парни.
  - Ну так и я послушаю, - невозмутимо пожал могучими плечами Вол. - У меня к нему тоже вопросы есть...
  
  Естественно, немного напрягшийся при появлении весьма габаритного бойца, Шамиль не согласился с тем, что он уже может быть свободен. Здоровый детина, притащивший с собой теплый кожушок, ободряюще улыбнулся и подмигнул Фелиске.
  - Спасибо, Волош, - растроганно произнесла девушка, смутившись. - Но у меня уже есть...
  Конечно, забота бойца, как-то ненавязчиво ставшего ее опекать с того самого дня, когда ее объявили невестой Мартина, была приятна. Но сейчас она уже пригрелась в теплой одежке Шамиля, неосознанно нежась в пусть и жестковатом для девичьей кожи мехе, но чужой запах, дразнящий ноздри - коктейль чуть слышного мужского пота, горьких трав и каких-то пряностей, будоражил странные инстинкты. Расставаться с ним не хотелось. Запах самца, мужчины, а не мальчика... которому хотелось доверять и подчиняться, даже вопреки логике.
  - Ну так постели, чтобы присесть можно было, - не расстроился боец лаэра. - Ножки, небось, уже отваливаются стоять-то. Целый день в хлопотах, так и сейчас... эх... - не стал он продолжать, что именно думал по поводу Фелискиного бдения, вместо того, чтобы тихо-мирно пойти отсыпаться перед торжественным для нее днем.
  Однако, уходить Волош не спешил, заметив, что девушка вроде и не против его присутствия. Да и самому ему было спокойнее. Так и ей никто не сможет в вину поставить, что, мол, наедине с чужаком любезничала, и варвар уж точно не обидит.
  Сама ситуация, хоть была и несколько нестандартная, но все же ничего плохого боец в ней не видел. Он бывал у варваров, и имел некоторое представление о том, что к своим женщинам степняки и впрямь трепетно и уважительно относятся - чуть не на руках носят, и любовь - это не просто красивые слова.
  Шамиль тоже сделал вид, что не слишком раздосадован появлением третьего лица. К этому парню варвар почему-то не испытывал ни ревности, ни неприязни, за то, что тот отвлекает внимание невесты Мартина на себя. Его забота чем-то слишком напоминала братскую.
  Фелиска даже обрадовалась, когда Волош не развернулся, чтобы уйти, а задал Шамилю невинный вопрос, после чего завязалась непринужденная беседа. Парни очень быстро включили в разговор и ее, старательно обходя тему свадьбы и семьи Мартина, нарочно вспоминая какие-то забавные случаи, заставляя ее улыбаться и даже смеяться. Правда время от времени она все же нет-нет, да и бросала в сторону далекого города тоскливые взгляды, и вздыхала украдкой, но вскоре к их компании присоединились еще бойцы, возвращавшиеся с дальнего поста и заметившие на гребне стены рядом с Замком оживление. Спать почему-то резко перехотелось. Ребята прекрасно знали о том, что Мартин отправился в город и о том, что объявил Шамиль. Шестичасовой пробел в обстановке, пока они были в дозоре, в двух словах описали караульные этого поста. Мартин не вернулся из города, Фелиска его поджидала, а Шамиль, наверное, ждал, когда ей надоест высматривать не торопящегося назад жениха...
  Девчонку было искренне жаль. Интерес бойцов лаэра - чем же закончится? - подогревался тем, что при них подобный расклад сил происходил впервые.
  
  Приход еще нескольких человек снова вернул Фелиску к нерадостной действительности, потому что кто-то ляпнул:
  - Ну, что не объявился?
  Она лишь поджала губы и покачала головой.
  Волош неодобрительно покосился на "умника".
  - Да не переживай, Фелис, куда он денется-то? Если к утру не объявится, к началу соревнований-то уж точно приедет. Увольнительная не бесконечна.
  Щека степняка дернулась - больно видеть, когда та, к которой рванулась навстречу душа, однозначно указывая свой выбор, тоскует по другому парню, но показывать, что ему это неприятно, нельзя. Девчонке-то, поди, сейчас гораздо кислее...
   - Не расстраивайся, - поддержал Шамиль, скрепя сердце, потому что именно это девушке хотелось сейчас услышать. - Вернется... Знаешь, вот у нас случай был... - снова принялся отвлекать ее варвар от невеселых дум.
  
  - Я, пожалуй, пока на кухню схожу, - обронил Волош.
  - О! Я с тобой, замерз что-то... - подсуетился один из парней. Остальные расходиться не спешили, и Вол со спокойной душой отправился за горячим отваром. Ночь на стылом ветру была не слишком приятной, так и заболеть недолго.
  
  Ближе к рассвету, поняв, что Мартин так и не появится, а на широком гребне стены, окружавшей Замок-крепость, открытом всем ветрам, холодно, несмотря на выпитый горячий отвар, вся компания, включая Шамиля и Фелиску, спустилась вниз.
  Надо было отправляться на ночлег, но расставаться почему-то не хотелось. И что говорить, девушка просто боялась возвращаться к себе. Подозревала, что, окинув взглядом комнату, которую она с такой любовью обставляла, словно пташка гнездо свивала, стараясь, чтобы у нее красиво и уютно получилось, снова начнет реветь. Особенно не хотелось расставаться с Шамилем. Да разве ж она предполагала, что с парнями можно не только пококетничать, да позубоскалить, а и просто поговорить, да так, что заслушаешься, и тебя слушают, не перебивая, не насмехаясь, понимающе...
  И душа ликует - словно родную встретив, и тут же вновь сжимается - возможно ли такое? Ведь еще вчера и знать не знала, и слыхом не слыхивала, а сегодня уж о нем думает... А что ежели завтра или через год еще кто встретится? Может быть, это она в самом деле такая распущенная, непостоянная?
   - Спасибо тебе, Шамиль, - улыбнулась девушка, собираясь отдать его куртку. - Тебе, наверное, уже пора...
  - Да еще спать не хочу!
  - Но ведь всю ночь с нами пробыл. Ребята-то сейчас отсыпаться пойдут после дежурства, и даже на тренировку не выйдут. А у вас тоже так можно?
  - Да не переживай за меня, красавица. Я отварчик хитрый сделаю и буду как новенький, - весело подмигнул он, старательно изображая, что и на сердце у него легко и вовсе не тоскливо оттого, что прекрасная златовласка все еще мыслями с другим рядом. - После этого еще могу сутки не спать.
  - О! Везет же некоторым, - поддел один из парней. - Вот как они наших девок сманивают. Тут хоть глаз не смыкай, а они раз - отварчика глотнут - и все дела.
  - Да, неплохо бы такие травки заварить, - поддержал еще один. - А то вот не выспались, а на соревнования-то охота поглядеть.
  - Тебе просто поглядеть, а кое-кто и поучаствовать желает, - добавил третий.
  - Да мне не жалко. Я сейчас схожу, принесу, только воды нагрейте, - радушно предложил Шамиль.
  - Пожалуй, и я не откажусь, - одобрительно кивнул Волош.
  - Пойдемте, я вам чайник большой найду, - обрадовалась Фелиска возможности еще немного побыть в компании.
  - А что мы, сами не справимся? - удивился Годслав, - чай не по одному наряду по кухне огребали, ориентируемся.
  - Фелис, может, тебе и, правда, пойти отдохнуть? А то вон какая бледненькая. Ты же...- парень заткнулся, сообразив, что сказать, что она на церемонии обряда будет выглядеть, как бледная моль, из-за того, что не выспалась, как-то некрасиво.
  - Да надо еще печи разжечь... - потерянно протянула помощница кухарки. - Пока Антига не встала... Совсем не до отдыха ей со мной, - вздохнула Фелиска.
  - Не переживай, ясонька, девушкам тоже можно такой отвар пить, только щечки будут румянее и в глазках блеска добавится, - улыбнулся Шамиль.
   Фелиска зарделась, а парни расхохотались:
  - Иди уже за своими чудо-травами. У нее вон от твоих слов уже и так щечки, как маков цвет...
  - Ну хватит тут! - сдвинул брови Волош. - Нечего зубоскалить. Пойдем, Фелис, покажешь, чем тебе помочь...
  
  
  20.
  
  
  У виновника Фелискиных неприятностей вечер продолжался...
  Выйдя из борделя, на улице Мартин слегка протрезвел. Сырость осенней ночи очень хорошо способствовала прояснению в мозгах. Справедливо решив, что, скорее всего, свободных лошадей можно все-таки нанять на почте, а около постоялых дворов наверняка сейчас несет дежурство удвоенная городская стража, с которой лучше не сталкиваться в таком состоянии не совсем трезвого стояния на ногах, парень решил двигаться к почте, выбирая соседние с центральными улочки.
   Во рту было гадко. Мартин вообще редко пил, и избавиться от подобного привкуса очень хотелось.
  
  Добравшись до почтового дома, он прошел в теплое помещение и договорился о найме лошади. Но пока, как назло, свободных не было и ему предложили немного подождать. Сын коменданта прошел в уголок, уселся на жесткую лавку, заказал себе крепкого чая, и слегка расслабился, чувствуя, как его тихонечко убаюкивает приятное тепло...
  Двери постоянно хлопали - кто-то входил, кто-то выходил, кто-то присаживался рядом... парня о чем-то спрашивали, он даже что-то отвечал, а потом все-таки провалился в странную полудрему, когда перестал ощущать, где реальность, а где сновидения, навеянные винными парами.
  
  Сны Мартина были полны приятных и непонятных моментов. Он куда-то шел... шел... потом вроде лежал... какая-то девушка спрашивала его, правда ли он солдат лаэра, но этих девиц у него сегодня было столько... потом мужик какой-то... потом Фелиска приснилась, такая ласковая была, такая доступная... потом снова девка чужая... ничего так, глазки такие умные...
  
  ***
  
  Пробуждение сына коменданта было не таким приятным, как у четы лаэра. Да больше смахивало на продолжение сна, только уже кошмарного, потому что, КАК утром оказался в незнакомом месте с девушкой под боком, он совершенно не помнил!!!
  Память возвращалась урывками и отчаянно не желала проводить черту между тем, что было на самом деле и тем, что ему пригрезилось.
  
  Пока Мартин, отчаянно зевая, озадаченно тер глаза и пытался собрать разбредавшиеся панические мысли в отчаянно трещавшей с похмелья голове, припоминая, не эта ли мирно посапывающая рядом девица просила проводить его, разудалого бойца, до дома, как в полутемную комнату ввалились какие-то парни, во главе со здоровым мужиком, сходу закатившим скандал.
  Девка проснулась и заголосила благим матом, потому как мужик, который вроде оказался ее отцом, попытался оттаскать беспутную дочь за растрепанную косу.
  Мартин же, от непонятности происходящего, забыв одеться, рванул на выход, но позорно запутался в полуспущенных подштанниках, был быстренько отловлен и водворен обратно на кровать бугаями, ввалившимися вместе с отцом этой дурехи, которая теперь только поскуливала, уверяя, что она не виноватая ни в чем, он сам...
  Ничего не понимая, как он здесь очутился, зачем, и почему в таком виде? - бедный парень теперь пытался хотя бы одеться, но разгневанный родитель, потрясая кулаками и брызжа слюной, вопил, что он этого так не оставит. Мартин желал провалиться сквозь землю и от стыда, и от всего этого нелепого балагана, а главное очень хотелось, чтобы мужик наконец-то заткнулся, потому что голова и так раскалывалась на части. И еще это все чем-то напоминало сцену, когда его мать так же голосила, застав их с Фелиской...
   Ох... Фелиска же дома!
  Мартин застонал и закрыл лицо руками.
  Мужик же не унимался, вопил, что если этот бесстыжий совратитель не пойдет немедленно в Храм, то тогда он, на правах отца, будет требовать правосудия за изнасилование невинной девицы...
  Мартину сейчас было все равно, он, кстати, тоже был за то, чтобы "бесстыжий совратитель" уже пошел бы куда-нибудь с этим мужиком и его разнюнившейся девкой, лишь бы все отвалили от него и дали ему собраться и отправиться все-таки в крепость.
  И каково же было изумление парня, когда до него дошло, что изнасилование невинной девицы пытаются повесить на него. Мартин от шока чуть не потерял дар речи... Нет, судя по тому, в каком виде он проснулся, может что-то там и было, но он-то ничего не помнил!!!
  Однако ни его вялые протесты, ни даже слезы и уверения, что он ни сном ни духом, сыну Инвара не помогли. Два бугая просто заломили ему руки, а разбушевавшийся папаша от души смачно врезал пару раз поддых, и пока Мартин пытался хватать ртом воздух, ему сунули под нос зеркало, в котором красноречиво отразилась его расцарапанная физиономия, словно ему и в самом деле кто-то пытался сопротивляться.
  Когда такое было, память отказывалась приоткрывать ему эту тайну, во сне вроде было все по обоюдному согласию, да и скорее даже инициатива исходила от девицы, потому как он вечером удовлетворился, наверное, на неделю вперед, да еще и пьяный... но следы сопротивления насилию были налицо и отнекиваться не имело смысла. Что бывает за подобное действие, Мартин все же был в курсе. Доказательств, что он ни при чем не было абсолютно никаких.
  Перетрухнув до такой степени, что чуть не отнялись ноги, он теперь молился только об одном - пусть уж будет Храм, но только не рудники в рабском ошейнике!!!
  
  Ему дали время кое-как одеться, подождав, пока он непослушными пальцами заправлял рубаху и застегивался, не слушая жалкие попытки оправдаться. Но сразу же растерянного парня и шмыгавшую носом девушку отвели в находившийся неподалеку Храм, как назло в честь начала празднования Дня Благодарности Всевидящим, открывшийся сегодня слишком рано.
  Жрецы выслушали проникновенную речь отца опозоренной девушки и, укоризненно покачав головами, быстро совершили необходимый обряд. Для Мартина все происходящее было словно в тумане нереальности. Он все надеялся, что скоро проснется, главное только продержаться до утра, когда дурной хмель вылетит из башки и все будет хорошо. Дома его ждет Фелиска. Не так, оказывается, все и страшно - подумаешь, постоял немного перед алтарем, ответил, что спрашивали - в основном-то говорили жрецы. А что говорили - не разобрать...
   Поскорее бы проснуться...
  
  Но проснуться и избавиться от затянувшегося кошмара никак не удавалось. И чем светлее становилось небо, подсвеченное лучами восходящего солнца, тем тоскливее становилось на душе. Реальность и невозможность переиграть все сначала, вернуть время вспять, проступала с пугающей неотвратимостью.
  Так дерьмово Мартин, наверное, себя еще никогда не чувствовал - хмель давно уже слетел, а голова раскалывалась от невеселых дум. Он даже не представлял, как теперь сможет смотреть Фелиске в глаза... своей невесте, к которой возвращался уже будучи чужим мужем... Что скажут ребята... ну, это дело десятое, а вот к отцу с матерью как подойти? Снова подвел, да так, что лучше бы уж ему и на свет не родиться, чем вот такой позор представлять для своих родителей перед господами да и вообще...
  
  ***
  
  Антига подивилась с утра такому столпотворению в вверенном ей хозяйстве, но ругаться не стала. Поняла, что Мартин так и не явился, но Фелиска вроде и не убивается. Парни собрались за столом и пили какой-то отвар. Предложили и ей, объяснив, что для поднятия тонуса. Женщина не стала отказываться - денек предстоял трудный. Да и на вкус напиток хоть и был необычным, немного горчил, но вполне терпимо.
  Печи были уже растоплены, Фелиска было хотела помочь, но Антига отказалась - и сама пока справится. А скоро и другие помощники, нанятые на несколько праздничных дней, подойдут.
  
  Вскоре пришел таур в сопровождении нескольких воинов.
  Шамиль взглянул на наставника, и тот усмехнулся, пошутив, мол, давай и мне налей, а то старый стал, за молодыми не угнаться.
  Фелиска метнулась за чистой чашкой, и Даут задумчиво улыбнулся, провожая девушку взглядом.
  
  Расходиться народ не спешил, наоборот, появилось все больше степняков. Наверное, привыкли рано вставать. Кухарка хлопотала по кухне, изредка поглядывая на Фелиску, да радуясь, что ребята, молодцы, занимают девку разговорами. Вот в другое время уж давно бы за косу оттаскала, чтобы не рассиживалась, да попусту лясы не точила со взрослыми парнями, но сегодня у Антиги и у самой сердце кровью обливалось. Понимала ведь, что у девки, поджидающей жениха своего, не смыкая глазонек, на душе творилось... За окнами-то уж давно рассвело.
  
  ***
  
  В крепости, даром, что в основном мужской контингент, а слухи быстро распространялись. Не только компания, что сейчас за столом сидела, знала, что Фелиска Мартина ждала всю ночь, и за устроенный накануне свадьбы мальчишник, уже осуждали сына Инвара, глядя, как девчонка исстрадалась, но на уговоры залетного молодца не поддалась.
  
  Народу в кухне уже прилично набилось для раннего утра, когда увидевший на воротах караульный, кивнул напарнику:
  - О! Едет женишок! Сбегай, Фелиску обрадуй!
  - А это чья карета? Вроде, для гостей еще рано?
  - Может, обряд перенесли? Жрец же должен еще прибыть.
  - Ну что, идти?
  - Да иди, конечно. Вон Март с ними базарит о чем-то, значит, знакомые...
  - Да-а, Праздники, это, конечно, хорошо, но и чужих всегда столько... - скривился солдат.
  - Тебе-то что? Это наш лаэр отдувается. Скажи спасибо, что общее построение на потеху гостям не устраивает, как в других гарнизонах...
  - Да все равно, не люблю я их...
  - Кого?
  - Да купцов этих - вечно все чего-то вынюхивают, выглядывают.
  - Да ладно тебе? Что у нас скрывать-то? А что чужим видеть не положено, так и не на виду.
  - Так-то оно так, да только одного охранничка вчера Трей шуганул из оружейной. Я как раз неподалеку был... Чего его туда понесло-то, спрашивается?
  - Ну не знаю, - пожал плачами напарник. - Купцы-то вроде вчерашние торговлей зерном занимаются...
  - Да хер их знает, чем они еще занимаются, ведь много где бывают, может, и еще чем приторговывают...
  - Ладно, ты иди давай, мухой - туда и обратно!
  - Ага!
  
  ***
  
  Даут решил, что нечего ему с молодежью рассиживаться, есть еще что с Тагиром, оставшемся в казарме, обсудить. Мужчина встал и отправился на выход.
  
  В воздухе еще чувствовалась утренняя прохлада, как и положено осенью, но день обещал быть теплым и ясным. На крыльце лениво, с истинно кошачьей грацией потягивался большой черный кот в ошейнике. Даут подивился такому чуду. Они у себя и на собак-то не надевали никогда никаких "украшений".
  Видимо черный красавец пришел выпрашивать что-нибудь вкусненькое - на кухне ведь всегда есть чем поживиться.
  Таур приостановился, любуясь, и в этот момент, кот, бросив на него внимательный, вроде бы даже оценивающий взгляд, медленно встал, прошелся туда-сюда по ступеньке, задрав трубой роскошный хвост, косясь на человека, словно показывая себя во всей своей красе, развеселив Даута, до чего зверюшка показалась разумной.
  Варвар присел на корточки, похлопал себя по колену, не собираясь подзывать примитивным "кис-кис". Видимо, гордый кот оценил уважительное отношение, потому что подошел, лукаво щуря зеленые умные глазищи, будто делая одолжение. Остановился, усевшись на задние лапы, склонил голову набок, что-то для себя решая, а потом потянулся и потерся лобастой башкой о ногу таура. Мужчина протянул руку, предлагая ласку, и котяра, потянув носом воздух, оценивая степень опасности или выгоды, сам подсунул голову под широкую ладонь.
  - Хорош! - похвалил Даут, погладив, и кот согласно заурчал.
   Тут из столовой вышли двое солдат Аслана. Увидев такую картину, удивленно остановились. Один присвистнул:
  - Ну ничего себе, вот Барс дает! То никому, кроме Меченого, гладить себя не позволяет, то сам к чужим лезет?!
  - Ха! И не говори, тут оказывается не только невест прятать стоит. Дереку надо было тоже сегодня караулить, а то ведь сведут его зверушку...
  Даут ухмыльнулся и поднял голову:
  - А что, это личный зверь чей-то?
  - Ну, как сказать? Котенком еще выбрал сам себе хозяина, никого не подпускает, погладить себя не дает, и мышей регулярно только одному прямо в казарму таскает.
  Таур рассмеялся, поднимаясь, кот благодарно еще раз "боднул" его ноги и, отойдя в сторонку, уселся, гордо подняв голову. Словно речь не о нем.
  - А ошейник зачем?
  - Так он от блох. Меченый его из столицы привез специально.
  - Надо же! - подивился варвар. - Чего только не придумают. А хозяину-то и впрямь зверюга дорога...
  Он уже собрался идти дальше по своим дела, но заметил, что к кухне спешит еще один боец лаэра.
  - Фелиска там? - крикнул он парням издалека. - А то жених вон едет!
  Те кивнули и, озадаченно проводив прошмыгнувшего мимо них в двери кухни парня, переглянулись. Кажется, начинается самое интересное.
  Даут нахмурился и решил остаться посмотреть, что последует дальше. Честно говоря, он надеялся, что Шамилю все же повезет... но что скажет теперь сама девушка?
  
  ***
  
  Влетев на кухню, боец отыскал глазами Фелиску:
  - Эй, красавица! Мартин приехал!!! Иди, встречай, вернулся твой женишок!
  
  Разговоры и смешки разом смолкли. Фелиска замерла на мгновение. Но тут же очнулась и бросилась вон. Щеки девушки пылали, сердечко готово было выскочить из груди и от пережитого волнения, и облегчения, что вот, наконец-то! И от страха, что же теперь будет? Смутное чувство вины и перед Мартином, и перед Шамилем она постаралась затолкать подальше. Не в чем ее винить! И Шамилю она ничего не обещала, и жениха своего названого дождалась! Все теперь будет как у людей! Может, и с комендантши уже дурь слетела...
  
  Когда за Фелиской захлопнулась дверь, оставшиеся на кухне, не сговариваясь, перевели взгляд на Шамиля.
  Парень сидел с непроницаемым лицом, с силой обхватив огромными ладонями полупустую кружку с отваром. Только побелевшие костяшки пальцев выдавали его состояние.
  - Шамиль... - Волош опустил тяжелую руку на плечо варвара. - Ну... это... сам понимаешь... жених он ей...
  - Угу, - угрюмо качнул тот головой, словно выходя из оцепенения, резко поднялся и пошел на выход. Бойцы расступились, сочувственно глядя парню вслед. Странно все же - вот еще вчера готовы были по морде дать, чтобы чужих невест не сманивал, а совместное коротание ночи в ожидании Мартина, сплотило парней. И теперь уже почти каждый про себя думал, что не сравниться сыночку коменданта с сыном Степи... Что-то такое основательное и надежное было в молодом воине, тогда как вроде и неплохой парень, Мартин, казался просто мальчишкой еще. И лишь одно неписанное правило, что своих не предают, удерживало от того, чтобы высказать о своей симпатии личности Шамиля вслух - все-таки он - пришлый. Но по совести...
  Эх, жаль, девка не поддалась на уговоры. Хоть и простовата она, а все ж-таки безобидная, да отзывчивая. Ну и красивая, не отнять. От души хотелось счастья для помощницы кухарки. Да видно, все же на роду другое написано. Впрочем, если бы не предвзятое отношение жены коменданта к будущей невестке, можно не сомневаться, что Фелиске и здесь, в крепости, будет хорошо...
  Вот только никогда парни не видели, чтобы Мартин так на нее смотрел - словно она свет в его окошке и готов он ради нее горы свернуть... Так разве что лаэр на свою жену глядит. Ну да к этому феномену все давно привыкли и уж не считали за диковинку - благородная кровь! Да и госпожа Тесса того заслуживает... А тут вроде на простую девку да таким же восторженно-пламенным взглядом...
  Ишь, как расстроился.
  Жаль парня...
  Видать, несладко им с таким раскладом-то 1:4 жить без баб, поневоле на мужиков потянет, вот и носят потом на руках свое сокровище, те, кому выпал шанс нормальную семью завести.
  
  ***
  
  Никого из тех бойцов, кто с Мартином уезжал вчера, Фелиска не заметила, и сердечко кольнуло ощущением вины и благодарности - значит, все-таки помнит! Значит, любит, раз прямо с утра один прискакал! И от этого радостного чувства как-то вдруг забылись ее вчерашние слезы, отодвинулись обиды, да и Шамиль сразу отошел на десятый план...
  - Мартин! - кинулась он к нему.
  Он вздрогнул, развернулся, посмотрел на нее, как неживой.
  - Мартин... - чуть не споткнулась Фелиска, да поняв, что не осуждающим взглядом на нее глядит, не гневным, а больным каким-то, затравленным, и впрямь перепугалась, неужто ребята понаплели уже всякого, а он настолько расстроился? И лицо расцарапано...
  Дотронуться до него она не успела. Какая-то странная девица, до этого скучающе сидевшая в карете с распахнутой дверцей, вдруг в три прыжка оказалась подле них и, бросившись наперерез, отодвинула протянутую Фелискину руку.
  Помощница кухарки в недоумении уставилась на нахалку, та же на нее глянула снисходительно:
  - Что это у вас тут, все, что ли, такие прыткие на чужих мужей кидаться? - бросила почти презрительно.
  - Чтооо? - опешила помощница кухарки.
  - Не тяни руки к моему мужу, - четко, наслаждаясь реакцией, произнесла вновь прибывшая, глядя, как мучительной болью неверия исказилось лицо "соперницы". Наверное, это и есть невеста, про которую что-то твердил Мартин, пытаясь отказаться от обряда.
  
  В это время во дворе появились новые действующие лица.
  Шамиль, которому здесь делать было больше нечего и можно было бы идти отсыпаться, зря только отвар пил - самое время забыться во сне, чтобы не думать, не видеть, не вспоминать нежный овал лица, милые черты, золото волос, заплетенных в толстую косу до пояса... И затаенный интерес в глазах, и блестевшие на ресницах слезинки, и тихий серебристый смех... больше не прозвучит для него...
  Не судьба...
  Душа воина кричала раненой птицей... но суровые черты красивого лица оставались бесстрастны.
  Почти следом за ним вышел Волош со своим кожушком в руках. Фелиска выскочила раздетая, лишь набросив на плечи шаль. И теперь здоровяк остановился, сминая его в руках, пытаясь понять, что это за посторонняя девица, которая что-то выговаривает их Фелиске.
  И, почти сразу за Волошем, высыпали и остальные - интересно же, будет Фелиска ругаться, что Мартина где-то ночью носило, или прямо-таки сразу все и простит? И как поведет себя Шамиль? Вдруг не сразу отправится восвояси, а решит с женихом силой помериться с расстройства?
  Крепость меж тем оживала, несколько человек из солдат гарнизона и варваров подошли к кухне и остановились, привлеченные действием.
  
  - Да Вы, совсем рехнулись, что ли? - возмутилась Фелиска, снова намереваясь рвануться к жениху. - Мартин!!!
  - Я же сказала, он - мой! - нервно воскликнула девица, попытавшись заехать по лицу помощницы кухарки веером, который теребила в руках.
  Фелиска еле успела рукой закрыться, да и то, скорее машинально...
  Шамиль и Волош одновременно шагнули к девушкам, и Вол быстро оттеснил гостью, рассерженную тем, что ей, купеческой дочке, приходится выяснять отношения с какой-то безродной девкой.
  - Эй, красавица, нечего здесь руки распускать! - рявкнул детина. - Ты откуда взялась вообще?
  - Откуда надо! - фыркнула девица, не собираясь отчитываться перед солдатом.
  Стоявшие возле кареты два шкафоподобных парня, под стать Волошу, двинулись было вперед, но, взглянув на окружавших импровизированную сцену не слишком доброжелательно настроенных бойцов крепости и варваров, решили остаться на месте, нервно поведя плечами.
  Таур прищурившись, спешно оценивал обстановку, потом кивком подозвав кого-то из своих сородичей, стоявших рядом, отдал короткое распоряжение и тот быстро ушел прочь в сторону конюшни.
  
  - Мартин! Что за хрень? Как это называется? - обернулся Вол к товарищу.
  
  Что сказать, как объяснить, чтобы поняли...
  Мартин чувствовал себя сейчас гораздо паршивее, чем когда стоял перед всем гарнизоном, ожидая приговора за драку с Реном. Осуждающие, непонимающие, взгляды тех, с кем он находился бок о бок изо дня в день, оказались под стать тяжелым булыжникам, запущенным в беззащитно открытую спину... И под их тяжестью виновато опущенная голова склонялась все ниже.
  - Март?!
  Сын коменданта поднял голову, хотел что-то сказать, да так и не смог, просто стоял и моргал.
  - Ты что глазами-то лупаешь?! - рассердился Вол. - Ты, мля, объясни нам...
  - Мартин... - эхом повторила Фелиска непослушными губами, чувствуя, как леденеет внутри от нехорошего предчувствия.
  - Фелис... - охрипшим голосом произнес Мартин. - Прости...
  Сердце рыжеволосой красавицы оборвалось и теперь падало, падало, куда-то вниз, и все вокруг замедлилось, и шум вновь загудевших голосов стал глухим, словно пробивался сквозь слои корпии...
  Как же так?
  
  Больше ничего на данный момент объяснять было и необязательно. Фелиска замерла статуей. Ни слезинки, ни эмоции на побелевшем лице.
  - Сссука! - смачно выругался Вол. - Совсем девку опозорить решил?!
  Дожидаться подтверждения или отрицания вины он не стал, просто врезал Мартину в челюсть, отчего и так с трудом державшийся на ногах парень кулем рухнул ему под ноги. Приехавшая в карете девица сдавленно пискнула и отскочила подальше, круглыми глазами глядя на творившийся беспредел. Коренастый мужчина средних лет неодобрительно покосился на сие безобразие, но ничего не сказал, ожидая кульминации. Он ждал родителей Мартина, чтобы вручить им бумаги, подтверждающие правомочность заявления дочери.
  Скорее всего, взбешенный здоровяк и попинал бы товарища от души, но тут уж опомнились остальные. Кто-то подскочил к Волошу и его оттащили. Кто-то помог утвердиться на ногах Мартину, сплевывающему кровь с разбитой губы, подняв его за шкирку, как нашкодившего щенка. Кто-то произнес, кивнув на Фелиску:
  - Ей пощечину надо дать, в шоке девка-то...
  - Эх, Сауша нет, - нервно сострил еще один боец. - Он, говорят, поцелуями баб выводить из комы умеет...
   Поддержало шутку всего несколько коротких смешков.
  
  Шамиль, для которого вообще было дикостью ударить женщину, а тем более Фелисочку его ненаглядную, предупреждающе взглянув на бойцов, подошел к девушке вплотную, взял лицо в ладони, поднял. Сердце парня сжалось от боли - такой у нее был безжизненный, какой-то вымороженный взгляд, словно она и его, стоящего прямо напротив, не видела.
  Провел большими пальцами вверх по лицу, словно стирая так и не пролившиеся слезинки, потер виски, позвал:
  - Фелисушка, ну что же ты...
  За его широкой спиной как раз поднимали с земли Мартина, но девушка не реагировала.
  - Ясонька моя, ну ответь, что-нибудь, посмотри на меня...
  Наконец-то Фелиска моргнула, увидела, опомнилась... и разрыдалась горючими слезами...
  - Ну что же ты, милая, не плачь... прошу тебя... - растерялся варвар, прижав ее голову к своей груди, обняв на виду у всех, по волосам погладил...
  
  ***
  
  Закончившая крайне необходимые дела на кухне, Антига отчего-то забеспокоилась. Вроде Фелиска выскочила раздетая жениха-то встречать, так замерзнет еще. Уж пора бы и возвратиться. В кухне-то тепло да сухо. И еще кухарку беспокоило, что и бойцы, и варвары следом ушли. Она отчего-то сочувствовала Шамилю. Вот люб ей оказался парень. И знает-то его всего-ничего, а приятный человек, светлая душа. Да как бы не повздорили с Инваровым-то сынком.
  Антига проворно накинула теплый плащ и вышла на площадку, подивившись, что народ не расходится, протолкалась вперед, да так и ахнула, увидев Мартина в крови и Шамиля с рыдающей на его груди Фелиской.
  Да еще и мужик какой-то у кареты разоряется, мол, долго ему еще здесь торчать, ему еще в город успеть - праздничный день, торговать надо, он что, зря сюда столько добирался, чтобы выгоду упустить?
  
  - О Всевидящие... - охнула женщина, бросившись к своей названной дочери. - Да что же тут творится-то, люди добрые?
  Волош, с которого уже немного слетело, шагнул вперед, и с обезоруживающей прямотой объявил:
  - Да вот Мартин жену привез...
  - Какую жену? - не поверила Антига.
  - Да вот такую, мля, жену! Прости, Антига... - смутился парень за свое сквернословие, но тут же снова завелся:
  - Мартин-то у нас, оказывается, тоже считал, что ему Фелиска простовата,
  вон кралю городскую в жены взял, гнида! Видать, матушки наслушался, как она и мечтала - купцову дочку, мля! Извини...
  Антига в растерянности обернулась к сыну подруги:
  - Мартин?!
  Да только что ответить?
  Оправдываться сыну Марты и Инвара было нечем, и правда, которую вряд ли скроешь, еще страшнее, чем просто предположение Вола, что он послушал мать...
  Если бы он мать свою слушал - не поперся бы в Дом Удовольствий, не нажрался бы, как свинья, до беспамятства накануне собственной свадьбы, и не снасильничал бы, не помня о самом процессе, незнакомую девку, на которой теперь женат...
  На всю жизнь...
  Только вот жить не хотелось. Страшно было находиться в окружении толпы народа, среди своих друзей, которые готовы были встать с тобой спина к спине в бою, а сейчас молча осуждали, готовые отвернуться, или вот, как Вол, дать по морде. И карающих взглядов, окатывающих его презрением, было гораздо больше, чем сочувствующих ему - мол, как же ты так вляпался-то?
  Мартина знобило не от внешнего холода - он его почти не замечал. Отчего-то пусто и холодно было внутри. Стиснутые челюсти свело так, что он и сказать-то ничего не мог, только молча сглатывал сочившуюся из десны и из губы кровь. Одна отрада - солоноватый железистый привкус перебивал тошнотворный вкус выпитого вчера вина. Поднять голову, прямо посмотреть в глаза нареченной матери Фелиски и честно ответить он не мог. Он даже кивнуть не мог от невыносимого стыда и раскаяния. И даже думать боялся, что скажут его собственные родители, за которыми уже кого-то послали. И лаэр...
  Пусть бы лучше всыпал плетей, да посадил его на месяц в карцер, только бы смог отменить то, что сделано... Он же ведь здесь, на своей земле, представляет власть...
  Может быть...
  На Фелиске Мартин жениться был готов, хоть и не слишком хотелось. Но вот эта чужая девка и, в особенности, ее родственнички, сына коменданта откровенно пугали, просто до спазмов в животе. А вдруг можно было бы отбиться? Да нет... Скрутили его профессионально. Но главное, конечно, страшила огласка и суд, с непременной сменой его статуса вольнонаемного бойца элитной лаэрской сотни на раба, и последующая отправка на рудники...
  Мартин тихонько простонал... нет выхода, нет...
  
  - Как же так... - убито прошептала Антига.
  - Да вот, как есть! - зло сплюнул Волош под ноги и так прибитому собственным горем парню.
  
  Впрочем горевал не он один. Фелиска вместо того, чтобы успокоиться в объятиях варвара, расплакалась еще горше, причитая сквозь всхлипывания:
  - Почемууу? Ша...Шамиль... За что со мной тааак? Никомууу не нужна...
  - Да что ты, что ты, глупышка? Ну кто тебе такое сказал, что ты никому не нужна?
  - Дааа... - рыдания уже перешли в откровенную истерику. - Вон даже Мааартин другую нашел... а как же я? Никому не нужнааа...
  - Мне нужна, Фелисушка... - тихо прошептал он, подняв ее голову и заставив смотреть в свои глаза, и уже громко и четко объявил. - Ты МНЕ нужна, слышишь?!! Ты мне всегда будешь нужна. Я при всех говорю и от своих слов не откажусь! Любимой назову и мой дом твоим домом станет! Ответь, согласна ли?
  
  Народ вокруг попритих, переваривая услышанное и, затаив дыхание, ждал ответа всхлипывающей девчонки, которая как назло, теперь снова впала в ступор, наверное, не ожидая, что ее спасут-таки от позора. Кто-то из ребят ляпнул:
  - Давай, уже, Фелис, соглашайся!
  - Да не спрашивай ты ее, степняк! Хватай, да забирай с собой! Добрая девка! Хорошей женой тебе станет!
  Кто-то резонно возразил - мол, с чего это, "хватай"? Фелиска-то теперь вроде, как и не невеста, раз жениха у нее нет, и воровать ее Шамиль не имеет права.
  Волошу, взявшему на себя роль старшего брата несчастной девчонки, это заявление не понравилось. Зло зыркнув в сторону Мартина, процедил сквозь зубы:
  - Знал бы, что ты, твареныш, таким гнилым окажешься, сам бы ночью Фелиску вот в этот кожух укутал и Шамилю отдал! - потряс он все еще стиснутой в руке теплой кожаной одежкой. - Так девчонку опозорить!
  Бойцы и воины согласно загудели, возражения почти не слышались. И тут к Шамилю и Фелиске, которая, наконец-то смогла согласно кивнуть, все еще не веря своему счастью, шагнул из толпы таур. Молча забрал из рук Волоша кожушок, накинул чуть отстранившейся от варвара зареванной девушке на плечи и подтолкнул к Шамилю.
  Обернулся назад, махнул рукой.
   К удивлению собравшихся, воин, которого не так давно таур куда-то отправил, теперь вернулся, ведя на поводу оседланного коня Шамиля.
  Даут усмехнулся, глядя на немного растерявшуюся парочку, обратился к парню:
  - Ну, что теперь? Чего ждешь? Коня тебе привели, невесту вручили - забирай, да поезжай!
  Даже если исподволь многие ждали, что невесту все же своруют, то все равно подобный расклад событий был слишком стремительным.
  Среди бойцов все-таки, наверное, были еще те, кто слишком скептически относился к подобным метаморфозам со сменой приоритетов. Одинокий возглас раздался из задних рядов в стоявшей кругом толпе:
  - Но все-таки Фелиска же не его невеста?
  Таур обернулся, обвел всех внимательным взглядом, под которым взрослым парням стало неуютно, словно они провинившиеся мальчишки, и, не повышая голоса, спросил:
  - А чья же тогда? Я здесь другого жениха не вижу, кроме Шамиля. Так что все по закону. Да и ночь перед свадьбой именно он ее охранял, как и положено...
   Таур Даут говорил спокойно, словно взвешивая каждое слово. И вот теперь действительно возразить было нечего...
  
  
  21.
  
  
  Антига все еще никак не могла прийти в себя. Она и в жизни не могла предположить, что придется пережить столько потрясений за одно утро! Но, как бы там ни было, все же обряд-то провести надо, и свадьбу, как положено справить, чтобы Фелиске потом никому в глаза не стыдно посмотреть было:
  - Послушайте... - растерянно произнесла кухарка, - господин Даут, я, конечно, Фелиске только счастья желаю, но как-то это... нехорошо. Прежде чем девку из родного дома увозить, надо бы ее по нашим обычаям замуж выдать....
  Шамиль тут же напрягся, обернувшись к тауру:
  - Я обещал, что проведем обряд по здешним законам...
  - Ну так и держи свое слово, - улыбнулся Даут. - Одно другому не мешает. Вера-то у нас одна. А когда домой вернемся, свадебный той еще раз повторишь, чтобы уже по нашим обычаям ее в дом, как положено, ввести. Раз уж так сложилось - негоже девушку забирать просто так, законной женой повезешь, чтобы все по-людски было.
  Фелиска слабо улыбнулась, обрадованная поддержкой. Да и Антига заметно просветлела лицом. Таур обвел взглядом собравшихся, но никто не высказывался против такой раскладки, и спокойно спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
  - Коль уж невеста у тебя из этих мест, то, значит, и Обряд будет здесь проведен, только вот я что-то запамятовал, когда парадные одежды надевать?
  - К шести после полудни. Обряд-то должен местный Жрец провести, ждем из города к вечеру, - суетливо пояснила Антига. - Днем-то праздничное Дневное служение Свету. Осеннее, в благодарность за хорошее лето, а уж потом - Ночное, с просьбой Тьме быть милостивой зимой.
  - Понятно, - кивнул Даут.
  - Поэтому браки в этот день считаются счастливыми, и та, и та сила одаривают - в городе к Празднику полно свадеб приурочено. Больно день-то сегодня хороший... - как-то неуверенно замолчала она, услышав позади горестный вздох.
  Мартин ее мнения явно не разделял, хотя его брак был заключен как раз по всем правилам - едва тьма начала отступать, прогоняемая рассветными лучами восходящего светила.
  Над ними с Фелиской должны были провести Обряд вечером, когда Свет снова встречается с Тьмой, на исходе угасающих лучей солнца...
  Мартин вдруг с тоской осознал, что даже заплаканным, личико его несостоявшейся жены, кажется бесконечно родным по сравнению с холеной и более утонченной красотой купеческой дочки... чтоб ей провалиться, откуда только взялась на его голову такая напасть!?
  Антига невольно поджала губы, понимая, что сейчас ей лучше промолчать, и только горестно покачала головой. Вот ведь, только что сама готова была ему зенки-то бесстыжие выцарапать за то, что отчудил такое, да что-то вдруг сердце защемило... Не чужой Мартин ей все же, на ее глазах ведь рос... Как же он так? Да не мог он, может, недоразумение какое? С Фелиской-то вон как все ладно обернулось, хорошо пристроена девка теперь - пусть будет счастлива. А ему и впрямь рано было такую ответственность себе на шею вешать...
  Но теперь, когда на душе, от уверенности, что все с ее названной дочерью будет в порядке, просветлело, хотелось, чтобы и все кругом оказались счастливы. Да и Мартин тоже, Небо - ему судья... на его совести пусть остается, а осуждать... негоже. Кто не без греха?
  - Хорошо, - кивнул Даут, и обернулся к Шамилю:
  - Не сомневайся, здесь мы все сделаем, чтобы обычаи соблюсти. И да, я к шести пополудни обязательно буду, - и, усмехнувшись, добавил, - и ученички мои тоже.
  Фелиска вопросительно перевела взгляд на Шамиля:
  - Все, кто здесь? - с придыханием спросила она, представив вдруг, что на церемонии будут одни варвары.
  - Нет, - поняв причину ее испуга, шепнул просиявший оказанной честью парень, - у таура мало учеников - это про лаэра и нашего вождя, Фелис!
  Степняка распирала гордость. Он и не ожидал такого подарка. Тем более, что помощь таура в организации его свадьбы гарантировала - все будет сделано правильно, как предками завещано.
  Варвар вскочил в седло. Красиво, словно взлетел. Причем, ведь видно было, что не красуется, привычка...
  Волош подхватил закутанную в кожушок ойкнувшую девчонку и бережно передал ее жениху:
  - Береги ее!
  - Обязательно! - улыбнулся варвар, прижимая свое обретенное сокровище к груди.
  - Ох, куда ж ее в таком виде-то в город? - спохватилась Антига. - Переодеться надо! А то, что же за невеста? Не оборванка какая. Платьев-то полно... и шубейка хорошая есть. Куда ж ты ее в мужской одеже-то, Шамиль?
  - Сам все куплю! Невеста-то моя! - пообещал степняк, прижимая ногами бока танцующего под седоками коня. - Любой наряд, что подойдет моей ясоньке, - склонился он к ушку зардевшейся девушки. А у нее от стремительно разворачивающихся событий, от радости, что все обошлось, от близости мужчины, с которым она вдруг почувствовала себя полностью защищенной от всяких напастей, кружилась голова...
  
  ***
  
  Посланный разыскивать Инвара боец толком доложить не сумел, зачем срочно требуется присутствие коменданта во дворе пред кухней: запинался, отводил глаза, взбесив Инвара, понявшего только, что с его сыном какая-то беда приключилась.
  Буквально вытряся из караульного, что Мартин жив, Инвар бросился вон, проверять сам, что там случилось.
  Однако оказавшись во внутреннем дворе крепости, мужчина, в который раз за последние дни, про себя проклял характер собственной жены и ее способность оказываться там, где не нужно раньше него. Вот и в этот раз, еще даже не видя ее, он уже услышал поднятый Мартой скандал.
  Правильно говорят, что бабы - дуры. Хоть бы подумала, прежде, чем ор поднимать, что, кроме сородичей лаэра, в Замке еще добрый десяток гостей с охраной и слугами.
  Да и каким ветром ее сюда занесло, хотелось бы знать?
  
  Инвар как раз подоспел к началу нового этапа представления. Гневный вопль комендантши, увидевшей своего сына с окровавленным лицом, в окружении варваров, которых в тот момент скопилось во дворе уже довольно много, и Фелиску, сидящую на коне в объятиях вчерашнего наглого степняка, буквально взорвал воцарившееся на какое-то время гробовое молчание.
  - Это что же такое делается? - набросилась она с обвинениями:
  - Совсем обнаглели!!! Виданное ли дело! Прямо на глазах у жениха невесту увозят?!
  Мартин испуганно кинул взгляд на пышущую справедливым негодованием родительницу, но не смог выдавить из пересохшего горла ни слова.
  Но та, не дожидаясь ответа от сына, уже переключилась на оробевшую Фелиску, спрятавшую лицо на груди Шамиля:
  - А она-то, шалава, так и жениха не постеснялась? Ах, змеюка!
  - Госпожа Марта! - тихо, еле сдерживая ярость, прошипел Шамиль. - Вы бы придержали свое мнение при себе! Я никому не позволю оскорблять МОЮ женщину!
  Антига охнула, собираясь вмешаться, да рассказать, открыть глаза дорогой подруженьке, как тут на самом деле дела обстоят, но таур, снова сориентировавшись раньше женщины, подхватил кухарку под локоток:
  - Госпожа Антига, тут сейчас и так во всем разберутся, а вот мне с Вами о приданом за невесту потолковать надо. Тут вот такое дело... Конечно, это должен был бы кто из родственников Шамиля делать. Но Ильяс, брат его старший, сейчас еще в городе...
  - Да, конечно, - сразу переключилась Антига, вопрос-то серьезный, и поговорить действительно лучше без посторонних ушей. Да и мало ли какие у них там обычаи, но она девчонку в обиду не даст! И уж о том, чтобы только Фелиска, как по закону положено, пятой долей тех денег, что хозяин за ней в приданое дал, сама распоряжалась, проследит:
  - А что приданое? Приданое хорошее... Уж не знаю, как по вашим меркам, а для...
  Таур усмехнулся, перебив:
  - Вот давайте у Вас поговорим, а не на улице. Нас теперь эти разборки не касаются. Шамиль свою невесту в обиду не даст, я уверен! - мягко увлек он растерявшуюся женщину обратно в кухню.
  Обступившие главных действующих лиц парни понятливо расступились, освобождая проход.
  Проходя мимо, Даут отправил одного из соплеменников за своей сумкой с травками. Понервничала Фелискина названная мать знатно, и, прежде чем ошарашивать еще одной новостью, о которой, понятное дело, она и не догадывается (то, что женщина не совсем себе представляет, как у них обстоит дело с тем, кому положено приданое собирать, он понял из ее последних слов), надо ее в чувство привести. У них-то не невеста приданое готовит, а жених. Женщину-то в свой дом любой с радостью и так возьмет - лишь бы пошла! Но при посторонних не обязательно рассказывать о таких нюансах. Тем более мать бывшего жениха, похоже, считает себя потерпевшей стороной... А еще ведь и с Асланом надо будет поговорить, но это пока терпит. А вот помочь Шамилю и его брату, чтобы все прошло достойно - требуется прямо сейчас. Ну да ребята с вождем в гости приехали толковые, и нескольких фраз, произнесенных им перед тем, как вслед за женщиной зайти в помещение, должно хватить для того, чтобы понять и выполнить его распоряжения наилучшим образом.
  
  Марта, удивленная тем, что подруга даже не пожелала вступиться за свою помощницу, растерянно замолчала, поражаясь, что никто не спешит поддерживать ее - а ведь и ребята свои, гарнизонные, здесь же. Что это, все с ума сошли, что ли?
  Набычившийся Волош, глядя на нее, чуть презрительно сощурился, словно это она в чем-то виновата, а не все эти заговорщики:
  - Так вроде все как ты и хотела, а скандал поднимаешь! Теперь-то что не так, Марта? Сынок-то тебя, наконец, послушался. Вон городскую привез, да не невесту, а уже жену. Встречай, давай! - сердито бросил парень.
  Шутка была так себе, особенно прозвучавшая из уст "шутника", частенько попадающего из-за своего языка впросак, вернее, из-за бесхитростности и простодушия, которое, как известно, иногда хуже воровства бывает, и оставляла желать лучшего. И почему-то никто не смеялся.
  
  Инвар еще раз цепко охватил наметанным взглядом площадку, оценивая расстановку сил. По всему выходило, что происходило в его крепости что-то странное, выбивающееся из привычного ритма жизни. И не только в крепости, вверенной ему лаэром. Но если этот бардак еще можно было списать на самого Аслана, наприглашавшего своих бесцеремонных сородичей, то вот за то, что творилось в его семье - он отвечал сам. И суровый мужчина ничего не понимал. Почему это ребята не вмешались? Ладно, если Фелиска в конечном итоге выбрала Шамиля, позор-то основной на девке будет, здесь все же не Степь, зато хоть жене на душе полегчает, когда успокоится.
  Но почему сын с разбитым лицом? А на степняке ни царапины?
  Самолюбие и отцовская гордость были задеты - все-таки Мартин в гарнизоне не на последнем месте, и хоть разочек да должен был суметь смазать по красивой роже варвара.
  А еще непонятно, что делают здесь посторонние, про которых ему доложено толком не было? Да и все гости купеческого сословия вроде с вечера были здесь. И других Аслан не ждал, предпочитая серьезные дела вести в своей городской резиденции.
  Да и на дурацкую фразу Вола Мартин среагировал весьма странно, не попытавшись даже жестом возразить, а только ниже опустил голову. Зато приземистый мужичок и грудастая, богато одетая девица приосанились, А немолодой этот мужик скривился, будто одно его нахождение здесь, уже делает огромное одолжение собравшимся. Про какую жену толкует, когда еще даже Жрец не приезжал!?
  
  Марта оказалась сообразительней. Побледнев, медленно обернулась к сыну:
  - Мартин... что он такое говорит-то, сынок?
  Бедный запутавшийся парень ощущал себя настолько погано, что хотелось в очередной раз бухнуться матери в ноги, изо всех сил уцепившись за ее подол, как в детстве, и упираясь ногами и руками не пускать ее идти жаловаться отцу, уверяя, что он больше не будет.
  Рука у Марты была тяжелая и любимому чадушку прилетало часто, но и любила она его больше жизни. А вот отец бил редко, предпочитал воспитывать "по Уставу". Так что конечно предпочтительнее было получить нагоняй от матери (и не мучиться угрызениями совести), чем разочаровать отца. А теперь... что сказать обоим своим родителям, которых он опозорил?
  
  - Увези меня, - не в состоянии выслушивать гадости о бывшем женихе, шепнула Фелиска, подняв голову и умоляюще взглянув в лицо своего мужчины, - пусть уж они сами разбираются.
  И парень без лишних слов развернул коня.
  - Не забудьте к закату вернуться! - напутствовал Вол. - А то смотрите, если опоздаете, все угощение без вас съедим, и Обряда дожидаться не будем.
  - Обязательно! - пообещал Шамиль, не давая животному перейти на быстрый шаг - он чувствовал, что его девочке непривычна верховая езда, да и торопиться пока некуда. Хочется вот так держать ее в объятиях, наслаждаться этим ощущением единения, привыкая друг к другу... Да еще в ушки ей надо пропеть, какая она у него хорошая, красивая и вообще самая лучшая, пусть поскорее свои печали и горести позабудет. А уж он сумеет позаботиться, чтобы и дальше цвела его красавица...
  
  Варвары, увидевшие, что все касавшееся их интересов, уже закончилось, неторопливо принялись расходиться по своим делам.
  Остались лишь солдаты гарнизона, свободные от тренировки, которая уже заканчивалась. Товарищ облажался по полной программе, но стоило хотя бы понять, как это его так угораздило?
  
  Мартин по-прежнему лишь мысленно "подбирал слова", не в силах произнести признание вслух, словно все это, пока он не повинится матери - понарошку.
  - Так! А ну отставить! - рявкнул Инвар. - Доложить по Уставу, что за хрень тут происходит?! Женат ты или нет?
  - Так точно, женат, - пролепетал Мартин, трясущимися разбитыми губами.
  - На ком, мать твою?! - вспылил комендант, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не врезать отпрыску еще.
  - Вон на ней, - кивнул Мартин в сторону презрительно поджавшей губы девушки, с ужасом понимая, что даже не запомнил, как ее зовут.
  - Ну еще бы ты не женился, - язвительно вставил купец. - На рудники-то рабом, небось, не хочешь...
  - К-каким рабом? - охнула Марта, хватаясь за сердце.
  Вокруг зароптали. До некоторых только сейчас дошел смысл произнесенного и то, почему именно так скоропостижно женился Мартин. И ребята не могли поверить. Вот что угодно, но не мог Мартин Караскет опуститься до такого...
  
  Объяснить, что это значит, купец, не успел, так как предыдущее его высказывание услышал Аслан, направлявшийся на площадку для тренировки и решивший подойти узнать, что там во дворе кухни за сборище?
  Первое, что пришло на ум - дурдом, хорошо, хоть здесь только свои. Выяснить требуется, конечно, но сначала разогнать всех к лешему:
  - Что происходит? У меня гостей пол Замка, а вы тут балаган устроили? Заняться нечем? - рявкнул Аслан на вытянувшихся по струнке бойцов. Те, кто стоял позади, сразу же по-тихому ретировались от греха подальше, остальные понятливо рыпнулись исполнять завуалированное "бегом, марш!"
  - Кто такие? По какой надобности прибыли? - злой взгляд лаэра вперился в моментально подобравшегося мужика. - По всем вопросам принимаю в городе по предварительной договоренности! Что за неотложное дело в праздничный день?!
  Купец, поняв, что лаэра не пронять так же, как растерявшегося отца этого "жаниха", решил не наглеть, но придерживаться выработанной тактики. И опять принялся рассказывать насчет товара, ярмарки и упущенной прибыли - что, мол, опаздывает он. Торговый день-то уж начался, и теперь вот в убыток торговать будет.
  - Ничего не понял, - досадливо покачал головой Аслан. - А я при чем? Что стряслось-то?
  - Да вот я и объясняю, - изобразил кручину купец. - Из-за досадного инцидента, произошедшего, между прочим, на Вашей земле, господин лаэр, беда у меня. А, надо сказать, что рассказывали-то, мол, поезжай, тихий, спокойный город. Мол, благодаря стараниям местной власти в городе порядок. А тут такой, не приведи Всевидящие, бедлам! Нигде, видно, нет справедливости... - посетовал мужчина. - И куда катится этот мир, если даже наказания не боятся... За такие-то дела в прежние времена... эх... что же за безобразие такое творится, а еще солдат в форме! Нехорошо это... - продолжал разоряться купец, - не по-людски!
  Аслан медленно закипал. Похоже, мужик плохо понимает, с кем говорит, но, кажется, чтобы он заткнулся, придется пока пообещать ему, что все устроится, лишь бы не получилось ненужного скандала, привлекающего излишнего внимания понаехавших вчера из города гостей.
  - Давайте-ка, уважаемый, перестанем народ удивлять. Объясните-ка спокойно, что к чему, из-за чего весь сыр-бор? Так скорее разберемся кто прав, а кто виноват. Пошли в комендантскую, - махнул он рукой и развернулся, приглашая следовать за собой.
  Заинтересованные лица хмуро двинулись за ним - Инвар, Марта и купец с девушкой. Стоявшие, пока купец качал права, чуть поодаль, возле кареты, два здоровенных бугая, двинулись было за ними, но лаэр велел им оставаться здесь, мол, помещение комендантской - не хоромы, все не поместятся.
  - Но это свидетели,- попробовал возразить купец.
  - Вот пока пусть и подумают, что они видели, повспоминают, - недобро прищурился Аслан. - Особенно касательно того, что бывает за лжесвидетельство.
  Мужики нахмурились, но спорить не стали.
  Аслан был зол. Ситуация вырисовывалась крайне препоганая. И именно сегодня - так некстати!
  - Караскет! Тебе, что, особое приглашение? - тихо прошипел Аслан, обернувшись.
  Мартин, чувствуя, как снова начинает лихорадить изнутри противный холод, то ли с похмелья, то ли от всей этой хрени, что свалилась на него, попробовал сделать шаг. Колени казались ватными, а на плечах - неподъемный груз вины и стыда, и жалости к себе - почему именно с ним приключилось такое?
  
   ***
  
  Пройдя в комендантскую, Аслан уселся в кресло Инвара и тяжело опустил сжатые кулаки на стол. Он очень хотел поскорее разобраться во всем и вернуться домой. Потому что дома... впрочем, не стоит омрачать впечатления, - мотнув головой, отогнал он посторонние мысли и строго взглянул на размещающихся в небольшом помещении виновников скандала.
  
  Комендант как раз что-то пытался выяснить у приезжего мужика. Инвар тяжело дышал, сдерживаясь, чтобы не взять этого коммерсанта за грудки, и, тряхнув, не прислонить к стене пару-тройку раз... затылком, чтобы перестал поглядывать с таким превосходством и снисходительностью, словно ему тут кто-то что-то должен...
  Надо взять себя в руки. Все-таки помимо того, что он отец, в первую очередь - официальное лицо, представитель лаэра, а значит, придется спрятать эмоции и постараться не срываться на повышенный тон, хотя вот это как раз вряд ли получится. Инвар обернулся на своего командира, но наткнулся на непроницаемый взгляд. Аслан, похоже, тоже еле сдерживался, чтобы выглядеть невозмутимо, как и подобает лаэру, хозяину здешних земель и представителю государственной власти. Без личной заинтересованности. Хотя то, что его солдата обвиняют в таком страшном омерзительном грехе - разве же это не повод выйти из себя? Инвар надеялся только, что все - неправда. Аслан своих не бросал никогда. Да и сейчас не должен.
  Сам не без греха - все еще помнят, как провел Ренальд первую ночь по прибытии в Замок... ну и что, что раб... только вот варвару лучше не напоминать, похоже. Особенно под горячую руку... - лихорадочно прикидывал варианты отец Мартина.
  
  Купец меж тем достал какие-то бумажки и выложил их на стол, продолжая высказывания на тему, что он проездом по торговым делам, всего на несколько дней в городе, да вот так все вышло, что дочь его обесчестил солдат лаэра, но позора он не потерпит. Поэтому дочь оставляет мужу - пусть живут и радуются, а на свадьбу тратиться он не собирается, он-де, уже Жреца оплатил и хватит с него, а такому охламону, как этот молодчик, еще и приданое за дочерью давать? Обойдется! Пусть счастлив будет, что в суд не потащили за совращение, а дали грех прикрыть...
  Девушка, на которую купец кивал, называя дочерью, начала всхлипывать.
  Мартин стоял, низко опустив голову, пытаясь время от времени вставить что-то типа: "не помню, не знаю, как так получилось, я не хотел...".
  Марта снова приплетя Феликсу - мол, если б она не совратила сына, не было бы свадьбы. И не напился бы он, прощаясь с холостяцкой жизнью, да не... тут она заткнулась, потому что хоть материнское сердце-то и подсказывало, что не мог он девчонку снасильничать, не такой он, да факт есть факт, не поспоришь, когда против него трое свидетелей, да потерпевшая...
  Не думала Марта, что так невестка в ее дом войдет, да к тому же пришлая чужачка, никому не ведомая. А вот оно как обернулось-то. Одно только, что вроде не сирота, да из купеческой семьи, как она и мечтала... да разве ж она на самом-то деле такого хотела?
  Инвар матерился сквозь зубы, обещая спросить с сына по-мужски, как только лаэр разберется как следует, что к чему.
  Слушая краем уха весь этот бред, Аслан разглядывал собравшихся, не понимая, как это Мартина угораздило. Что-то лаэру не нравилось во всей этой истории, помимо того, что он просто с трудом мог поверить, что младший Караскет вообще способен на подобную низость.
  Но пока ничего конкретного не вырисовывалось, и хозяин Замка-крепости злился все сильнее:
  - Так все замолчали! - стукнул он ладонью по столу. Чернильница на краю стола подпрыгнула, но зато сразу воцарилась тишина. Звенящая такая, нехорошая. А напряженный воздух, казалось, можно было резать ножом.
  - Теперь отвечает только тот, к кому обращаюсь, - снизошел лаэр до пояснений. - А Вы, уважаемый, прекращайте все о своей выгоде печься. Коли уж так все сложилось - я сам у Вас весь товар куплю.
  
  А дальше хозяин Замка-крепости быстро и не отвлекаясь, устроил допрос всем, замешанным в этом деле. Давно лаэр уже не проводил подобного, да и не рассчитывал как-то продолжить отмечать долгожданный праздник Дня Благодарения Всевидящих подобным образом... Потому что день для него начался так... необычно. Но, видимо, это для равновесия, - мрачно решил Аслан.
  
  
  22.
  
  
  Вначале был задан вопрос Мартину:
  - Ну?! Что натворил?!
  Тот с пятого на десятое начал что-то бормотать - сначала про вечеринку в борделе, когда ему сказали, что невесту надо охранять, потом вот он сбежал, а дальше... тут помню, тут не помню... может было что, может не было, да он не хотел...
  - Тьфу! - в сердцах высказался Аслан, остановив его потуги жестом, поняв только, что толку от парня все равно не дождешься, и снова обратился к коммерсанту:
  - Ваша версия, уважаемый?
  Версия отца девушки не зияла такими вопиющими пробелами, как оправдательная речь Мартина, и сводилась к следующему: мол, приходит он в трактир, где остановился, к дочери заглядывает, а там этот спит на постели поцарапанный, и дочка плачет, что, мол, снасильничал он ее. Ввалился ночью, рядом завалился, бормотал что-то, что за те деньги, что ей... ну это... как гулящей...
  - Шлюхе! - подсказал Аслан, мнущемуся произнести "грязное слово" купцу. Вообще-то он здорово сомневался в том, что мужик стеснялся употреблять подобные словечки, но решил послушать дальше.
  - Ну да... - нехотя согласился мужик. - А она-то у меня честная девушка! Так вот, он говорил, - кивнул мужчина на совсем поникшего Мартина, - вот за такие деньги, мол, она сама его должна уговаривать ее отыметь, а не сопротивляться. У меня и свидетели есть, ежели тут купеческому слову не доверяют! - воинственно закончил мужчина.
  - Как это он мог спутать Вашу дочь с гулящей девкой? - слегка поднял бровь Аслан.
  Пока что картинка не складывалась, и он поманил пальцем девушку, однако та не смогла ответить вообще ни на один заданный вопрос, сразу почему-то принявшись реветь белугой...
  - А потому что пьяный был! - нашелся мужик. - Совсем лыка не вязал, на ногах не стоял...
  - Ага, на ногах не стоял, а между ног стояло? - недоверчиво покачал головой лаэр.
  - Ну... дык молодой же еще... жеребчик! Это у нас... - замялся купчишка (чуть было не ляпнув: "у нас с Вами", забыв, что представитель власти-то больно молод для звания "лаэра", и в данном случае на почтенный возраст свалить для сравнения не удастся), - в зрелом возрасте уже не всегда..., да тем более спьяну...
  - Подробности о Вашем здоровье каким-то образом касаются нашего вопроса, уважаемый? - скривился Аслан. - Инвар, пригласи этих... - кивнул он коменданту и вновь повернулся к купцу:
  - Кто они Вам, охрана или родственники?
  - Дык это... - замялся купец, - родственники, да не близкие - седьмая вода на киселе. Да разве это имеет значение? У меня, вон, девку спортили! С этим разбирайтесь. Эх, не уберег единственную кровиночку! Ох, горе-горькое, - запричитал он, что-то слегка поздновато подрастеряв воинственный запал и начав впадать в уныние. Хотя с другой стороны - тоже, может, был мужик сначала в шоке, а теперь вот отпускает потихоньку...
  
  Вошедшие бугаи в один голос твердили, что все было так, как рассказал торговец. Дочь снова лишь всхлипывала, да молча кивала головой, мол, истинная правда...
  Аслан молчал, стиснув челюсти, по скулам гуляли желваки. Руки, лежавшие на столе, он сцепил в замок, надеясь, что сможет контролировать свое желание - встать и набить Мартину морду за то, что ему приходится выслушивать этих людей, за то, что ему стыдно за такое беззаконие, творимое в его городе, и учиненное одним из его солдат, которому, казалось, он мог доверять. И то, что несколько людей, по прихоти этого мальчишки, не сумевшего удержать свое хозяйство в штанах, теперь не могут толком выполнять свои обязанности... потому что требовать от Инвара и Марты что-то сегодня... по крайней мере, сейчас, когда вот так в одночасье рухнули все планы и надежды на будущее их единственного сына... в мирное время, вместо праздника...
  "Убил бы сам.... Но, отец, похоже, справится...", - мрачно подумал Аслан, взглянув на своего заместителя. Комендант был полон справедливого негодования, и кажется, сдерживал себя из последних сил...
  Но куда смотрели эти друзья-товарищи? Ладно, Кирей, почти ровесник, не сообразил, может... Сауш... тоже ожидаемо - ему, как только подол покороче мелькнет, вся кровь из башки в другое место, расположенное в штанах, отливает, но Дерек? Где эти дружки ошиваются?! Если Мартин пил с ними? Неужели одного, пьяного отпустили в ночь? Вот спросить бы. Да только пока они еще из увольнительной вернутся? А решать надо что-то сейчас... и время не потянешь... Купчишка-то готов дочку сбагрить поскорее. Товар дороже... Свинья!
  
  Оживившийся купец, видя, что хозяин Замка молчит и не спешит высказываться, решил продолжить, что он, мол, только из уважения к лаэру, хочет решить дело миром... дескать, что этот паршивец из его солдат, поэтому не стал того на суд тащить, но в Храм отвел сразу же. А то, мол, дурная слава впереди бежит, да и парень-то вон вину свою признал, - снова указал он на Мартина. - Но только уж пусть не обессудят. Поскольку дочка-то просватана была, а ему теперь и с неудавшейся родней разбираться надо, не зная, как сватам в глаза смотреть, то приданого он за ней не даст, и на свадебный пир тоже тратиться не будет.
  В логике купцу не отказать, вынужден был признать Аслан. Если девка не сама нагулялась, так, чтобы не всплывал подсудный поступок, родня жениха должна расщедриться на свадебный пир.
  А купец меж тем развивал свою мысль: дескать, свадебный пир - это когда радость! А какая уж тут радость, вот так свою кровинушку замуж отдать, только чтобы позора не было...
  Марта рыдала теперь, уткнувшись в плечо словно окаменевшего мужа, машинально похлопывающего ее по спине. А купец снова взял слово:
  - Вот такая у меня беда, господин лаэр, - развел руками безутешный родитель. - В общем вот так, вещи-то ее я из гостиницы прикажу привезти, но только там небольшое приданое. Кто ж знал, что такая оказия случится? Готовили-то, как положено, по-людски, да все дома осталось. Кто же в дорогу-то брать их будет, мы же тут проездом... Вот расторгуюсь, да и... - оборвал он себя. - И... как бы, не тащить же за собой все сундуки... Думали-то... а оно вон как обернулось...
  
  Варвар угрюмо молчал, кивая в такт словоизлиянию купца, но что тут скажешь? Хотя...
  - А что, если я сейчас лекаря позову? - вдруг перебил Аслан коммерсанта, пристально вглядываясь в лицо заткнувшегося на полуслове папаши пострадавшей, отметив краем глаза, что всхлипывающая девушка вздрогнула. - Что он скажет, была ты девицей или как? - резко обернулся он к залившейся румянцем молодке.
  - Зовите, господин лаэр... - опустила она глаза в пол, прикрыв пылающее лицо веером.
  До чего нелепо...
  "Благородная госпожа, тоже выискалась", - неприязненно подумал Аслан.
  Но вот Марта, услышав, видимо почуяла, что надежда еще есть, и даже рыдать перестала. Мартин-то не помнит, а мало ли? Может, купчишка-то дочь гулящую просто с рук сбыть хочет?
  - Я схожу!
  - Я сам, - попридержал Инвар жену.
  - Ах... да что же это, девица еще и виновата, выходит?! - напрягся купец, но тут же, передумав возмущаться, кивнул. - Зовите! Нешто я не понимаю, каково Вам признать, что Ваш человек таким гнилым оказался...
  Аслан стиснул челюсти. Н-да, если это не афера, то бояться-то ей нечего. Но для очистки совести следует провести осмотр, иначе, получается, поверил не своему бойцу, а какому-то впервые встреченному типу. Халар, конечно, не сможет определить, сколько раз и в каких позах ее..., но в том, когда это произошло, если все же было, замковый лекарь разобраться сможет...
  
  Пока ждали лекаря, в комнате сохранялось напряженное молчание, только девка все больше нервничала. То теребила рукава на платье, то терла тонкие пальчики, словно они мерзли, то принималась обмахиваться веером.
  Охранников коммерсанта спровадили обратно во двор. Купец все больше хмурился, поглядывая то на дочку, то на тяжело опустившуюся на стул комендантшу, уронившую руки на колени и прикрывшую воспаленные глаза.
  - Послушайте, - недовольно начал купец, а что... где осмотр-то производить будут? Не при всех же? Надеюсь, наедине? Мало моей дочери позора да унижения?
  - Действительно... - лаэр потер рукой подбородок. - Мартин, а позови-ка, поди, Антигу... Думаю, нам свидетели тоже пригодятся. Уж она-то точно теперь не заинтересованное лицо, - выразительно глянул он на желавшего было что-то возразить мужика. - Бегом!
  Мартина как будто ветром сдуло. Девушка встревожено взглянула вслед своему мужу, и купец снова заволновался. Аслан недобро усмехнулся:
  - Не бойтесь, никуда он не денется. Если виноват, так тому и быть...
  Следующие несколько минут, пока посланные за лекарем и Антигой мужчины не вернулись, прошли в тягостном молчании, лишь лаэр нервно барабанил пальцами по столешнице. Он ненавидел эту дурацкую привычку, но сейчас этого просто не замечал.
  
  Пришедший Халар старался выглядеть невозмутимым, но видно Инвар уже объяснил по дороге, что от него требуется, и Замковый лекарь старался не встречаться ни с кем сердитым взглядом. Вся эта ситуация ему не нравилась точно так же, как и всем собравшимся.
  - Господин Аслан, вы хотите, чтобы я провел осмотр здесь? - раздраженно спросил Халар.
  - А что? Стол в твоем распоряжении. Мы выйдем, - поднялся Аслан. - А вот женщины останутся. Чтобы не было еще каких обвинений... - желчно прибавил он, выталкивая Мартина вслед за отцом девушки в коридор. Инвар вышел последним...
  
  Через несколько минут Антига выглянула в коридор и кивнула мужчинам зайти обратно. Купцова дочка, пунцовая от злости и смущения, расправляла складки на пышной юбке, глотая злые слезы. Марта, тихо раскачиваясь на стуле, молча сидела в уголке, давясь слезами. А Антига, растерянная, смущенная не меньше осмотренной девицы, не знала, куда девать глаза.
  Увы и ах... новоиспеченная жена Мартина Караскета действительно оказалась девушкой... бывшей. И дефлорация, по утверждению Халара, на самом деле произошла в течение последних суток, причем довольно грубо.
  Бедному Мартину, до последнего момента отчаянно надеявшемуся, что все еще обойдется, хотелось выть от вновь захлестнувшего отчаяния - какой позор! Теперь его уже никто и слушать не станет...
  Влетев в помещение, ускоренный тычком взбешенного отца, он остановился посреди комнаты, а потом почувствовал, что ноги просто отказывают его держать, и опустился на колени, закрыв голову руками. Осталось только побиться головой об пол... Да он бы с удовольствием - лишь бы помогло...
  Заметно оживившийся купец, пытался состроить оскорбленное выражение на лице, но оно больше было похоже на торжество. Впрочем, и его понять можно - добился-таки справедливости!
  Объявив, что дочь он оставит здесь, поскольку жить ей, кроме как у мужа, стало быть, теперь негде, так как они только на ярмарку и приехали, и всяко завтра-послезавтра уезжают, засобирался отбывать восвояси.
  Аслан ощущал клокотавшую в груди ярость. Честно говоря, он тоже очень надеялся, что все это наговор, и теперь чувствовал себя соучастником неблаговидного поступка Мартина, и вообще сообщником всего этого бедлама с дознанием. Словно сам измарался в дерьме.
  - Ну, что... Поздравляю, Караскет, - отчужденно произнес Аслан. - Видимо, большего ты не заслужил... Не передать словами, насколько я разочарован, - горько добавил варвар, направляясь к выходу.
  Купца же он решил выпроводить из крепости сам.
  
   ***
  
  Антига ушла вслед за господином и купцом, не желая встревать в разборки, так и не ставшей ей (в некоторой степени) родней, семьи - пусть уж они теперь сами...
  Оставшись вчетвером, Марта обвела взглядом комнату и взвыла в голос - последняя надежда угасла. Потом понесла какую-то околесицу, что вожжами надо было лечить лучше, снова попыталась приплести Фелиску, но тут уже не смог сдержаться Инвар, и вызверился на жену в том духе, что мол, сама и накаркала!
  - Замолчи лучше, - зловеще прошипел он. - Не хороша тебе деревенская девчонка показалась? Напоминал тебе, дуре, что сама такая же была, не помнишь?.. Так, нет! Раз я до коменданта дослужился, так тебе и для него, - кивнул он назад, где все еще корчился стоявший на коленях Мартин, мечтая сдохнуть, чтобы избавиться от всех свалившихся на его дурную головушку проблем, - купеческую дочку подавай?! Пилила сына за невесту неподходящую?! - навис он над испуганно заткнувшейся супругой, вжавшей голову в плечи - таким она мужа еще ни разу не видела.
  - Вот тебе жена, как ты хотела - купцова дочь! - ткнул он пальцем в сторону испуганно отпрянувшей девушки. - Ему не простушка деревенская, а "благородная" нужна, с воспитанием... Теперь бери и веди к себе! Пятьдесят золотых за Фелиску ее происхождения не меняют?! Так вот тебе и происхождение, ну а то, что гола, боса и приданого - шиш с маслом, так ведь простую-то и с приданым-то не хотела, рожу кривила! Вспомнила бы вовремя, как тебя моя родня приняла - а они-то не возмущались тем, что после ночи на сеновале я на тебе жениться решил, так глядишь, и не было бы сегодня всего вот этого! А ты все девку, за то, как сыночек поступил, позорила! Ну, так радуйся теперь, а я чтобы ни одного слова от тебя больше по этому поводу не слышал!
  Возразить бедной женщине было нечего... И в жилетку на злую судьбу поплакаться некому, горемычной. С подругой, и с той поругалась...
  
  ***
  
  Во дворе, словно опомнившись, коммерсант осмелел и вновь завел речь о том, что, мол, лаэр обещал возместить убыток из-за того, что торговый день-то уже идет.
  - Давай, уважаемый, - едко прошипел лаэр, - вези свой товар. Раз сказал, все куплю, то все и куплю!
  Было стойкое желание плюнуть в эту продажную рожу человеческой твари, для которой товар оказался дороже, чем дальнейшая судьба его дочери, но он сдержался. Не хватало только терять собственное лицо и уподобляться этой гниде.
  
  Лично проследив, как торговец, осчастливленный его словами о том, что если он поторопится, то его товар будет куплен не по оптовой, а по розничной цене, торопливо покидает стены крепости, лаэр невольно поморщился. Основной вопрос, вызвавший появление здесь этого не понравившегося ему с первогого взгляда, излишне суетливого и какого-то скользкого купчишки, был решен, причем к глубокому разочарованию четы Караскетов и самого Аслана, не в пользу Мартина. Однако рассчитывать на то, что на этом все проблемы, связанные с проступком солдата из его! личной гвардии завершены, не приходилось. Перед ним сейчас, в числе первоочередных задач, оставался вопрос, что делать с самим виновником такого чудовищного позора, темным пятном ложившегося на его собственную репутацию, как господина и командира своего подчиненного? Оставить его в сотне или выпереть к чертовой матери?
  Комендант был чернее тучи, от подобного позорища мужчина, не понаслышке знавший о таких понятиях, как честь и совесть, еще не скоро оправится, но Инвар в крепости был незаменим. Каким образом поддержать несчастных отца и мать этого негодника? Оставить все, как есть? Мартин уже сам себя наказал, лишившись невесты и получив в жены совершенно непонятную девицу, родственнички которой оставляли желать лучшего. По-хорошему, следовало выпереть парня с позором, чтобы другим неповадно было поступать подобным образом... Но куда им с молодой женой деваться? У Мартина вся родня - здесь, в крепости. Его дом, его жизнь... ох, дуралей... как же так?
  
  Вдалеке маячила ссутулившаяся спина Халара. Почему-то и перед ним Аслан чувствовал свою вину, словно сделал замкового лекаря невольным соучастником неприятной истории, хотя тот просто выполнял свои обязанности. Но не из города же вызывать лекаря для проведения столь деликатного дознания?
  И тут же словно обожгло. Халар, приглашенный Тессой для осмотра повреждений Рени... после его самой первой ночи с юным наложником... Вот когда Аслан не знал, куда девать глаза от сурового обвиняющего взгляда мужчины, который принимал роды у его матери... Наверное, Мартин себя чувствует такой же бесчувственной скотиной, недостойной уважения...
  Какая разница, кто оказался жертвой - девушка или парень, факт того, что было совершено насилие над человеческой личностью, не отменял позора и общественного порицания для самого насильника.
  Мог ли он теперь судить Мартина? Имел ли моральное право? Младший Караскет и сам одним поступком себе жизнь осложнил, не приведи Всевидящие - такого и врагам не пожелаешь! Но, может быть, это послужит парню уроком? Может быть, со временем забудется то, как все началось, и получится все же нормальная семья?
  Наверное, пусть остается... Да! По крайней мере, пока, чтобы уж не добивать несчастных родителей, без вины виноватую девицу, и самого парня не загонять в петлю...
  
  Приняв нелегкое решение, хозяин Замка немного успокоился, Но все равно очень хотелось хоть кому-нибудь начистить морду. Лаэр понимал, что это уже не исправит ситуацию, но хотя бы даст выпустить пар...
  
  Тренировка уже подходила к концу, и Аслан подосадовал на то, что теперь ему не с кем сбросить накопившийся негатив, ребята и так все в мыле, выложившись напоследок перед состязаниями, запланированными на вторую половину дня. А вот дать выход распиравшей его злости на это безобразие, испоганившее праздничный день, очень хотелось. Единственный способ заменить эту агрессию, вырисовывался весьма сомнительным. Тесса, конечно не откажется. Она и сама, наверняка, понимает, каково ему сейчас... только вот не хотелось бы омрачать новыми впечатлениями утреннюю идиллию. Пусть и не совсем такую, о которой он мечтал, но это уже оказалось значительным сдвигом, прелюдией к будущему абсолютному счастью и гармоничному сосуществованию для них троих. Главное, ничего не испортить грубой настойчивостью, не спугнуть хрупкое доверие, набраться терпения, и постараться проникнуться чувствами самых родных ему людей...
  При мыслях о том, как началось сегодня его утро, лицо хозяина Замка просветлело...
  
  ***
  
  Утром Аслан проснулся первым, слегка удивившись, что его плечу тяжелее, чем обычно. Но, разлепив глаза и убедившись, что ему не кажется, и на его плече вместо темноволосой головки жены, безмятежно дрыхнет их Солнышко, из-за которого они с Тессой вчера переволновались, ощутил острый прилив нежности и раскаяния, что он пытался ограничить парня в общении с Русланом. Вот же он, рядом, никуда от них не денется. А заставить Рени думать, что ему полагается только лишь ублажать взор своих хозяев, никуда не годилось.
  Лаэр осторожно высвободился из-под головы наложника, и, отодвинувшись чуть в сторону, залюбовался парнем. Он казался таким невинным для своего возраста. Вот Мартин должен жениться, а представить себе Рени рядом с какой-то посторонней девушкой никак не получалось. Нет, с Тессой - пожалуйста...
  На этой мысли лаэр недовольно сморщился, потому что вспомнил, когда именно он видел его со своей женой, и понял, что это не самые лучшие воспоминания с утра пораньше для отдохнувшего за ночь организма, оживленно воспринявшего его неопределенные мыслеобразы и недооформившиеся желания, перестраивая их во вполне себе конкретные.
  Какой же он у них все-таки красивый, особенно, освещенный неярким светом приглушенного на ночь масляного светильника у кровати - тонкие черты лица, чуть заметный румянец на гладких щеках, великолепно очерченные губы...
  Очень хотелось дотронуться до теплой щеки. Провести пальцами по контуру губ, скулам... Но еще больше хотелось склониться к нему и поцеловать прямо в губы, только не мазнуть, как в прошлый раз, слизывая клубничный сок, а по-настоящему, чтобы ощутить его собственный вкус.
  Но разбудить вот так своего Котенка? Напугать его своим непривычным действием, а не обычным целомудренным поцелуем в висок?
  Аслан тяжело вздохнул...
  
  Наверное, Рени было жарко во сне, и он отодвинул край одеяла, в которое теперь была завернута Тесса, откатившаяся от них подальше. Но сейчас, когда отодвинулся и Аслан, Ренальд почувствовал себя неуютно и сам постарался найти ускользнувший источник тепла. Не просыпаясь, парень передвинулся ближе к своему господину.
  Аслан беззвучно рассмеялся, и прижал доверчиво прильнувшего к его плечу юношу. Рени положил руку поперек живота Аслана, но видимо ему было неудобно и, извернувшись, он подтянулся повыше, и уткнулся носом в шею варвара. От этого нехитрого действия, от волны мурашек, что веером побежали по взбудораженной теплым дыханием коже, взрослый парень замер, чувствуя себя застигнутым врасплох затапливающей волной нежности и благодарности за доставленное ему удовольствие. Кто бы мог подумать, что это будет сладкая пытка вот так лежать с парнем, о котором он мечтает уже несколько дней, понимая, что теперь не сможет взять его силой, а до того, чтобы Рени добровольно пошел на контакт определенного рода, пока еще не было далеко.
  Он сам все испортил, внушив мальчишке ужас и отвращение к тому, что могло бы быть прекрасным источником удовлетворения и чувственных переживаний.
  Аслан досадливо покачал головой. У него не было раньше таких "возвышенных" определений к тому, насколько все было по-другому с кем-то из своих сородичей. О чувственности и эмоциональной составляющей там речи не шло - разрядка и плотское удовольствие, приправленное адреналином короткой борьбы, когда заранее знаешь, кому какая определена роль.
  
  Зато организм варвара возликовал, а сам лаэр чуть не взвыл. Это сопящее на ухо чудо волновало и заставляло желать его не только приласкать. Вернее приласкать восхитительно трогательного и беззащитного во сне, и потом...
  Но никакого "потом" уже не будет, особенно теперь, когда он принят в Род. Как сделать так, чтобы он смог поверить, что будет хорошо... Чтобы дал хотя бы попробовать доказать, что может быть по-другому.
  
  Тесса словно почувствовав, что муж уже не спит, или разбуженная возней угнездившегося, наконец, Рени, сонно приоткрыла глаза.
  Улыбнулась, заметив очевидные страдания мужа. И пожалев его, решила, что в этот праздничный день, ублаженные подношениями и вознесенными жрецами молитвами, Всевидящие благословят и их...
  Осторожно поднявшись на локте, взглянула в несчастные затуманенные желанием глаза мужа и даже не стала спрашивать вслух, в чем дело. Лишь прошептала:
  - Пообещай мне, что сумеешь остановиться.
  Боясь поверить, что ослышался, Аслан замер, а затем уверенно кивнул.
  Тесса откинула одеяло, потянулась и, с грациозностью избалованной кошечки, подкралась к пока еще ничего не подозревающему своему Солнышку.
  Прижалась щекой к спине парня, провела ладошкой по лопатке, поднялась вверх до плеча и скользнула по руке вниз, к его кисти, переплетая пальцы.
  Рени поежился и зашевелился.
  Тесса приподнялась, замерла, точно так же, как и Аслан, ожидая, когда их ненаглядное сокровище вынырнет из своего сна и обернется посмотреть на источник, пусть и приятного, но раздражения.
  - Уже утро? - сонно пробормотал парень, все еще не в состоянии двигаться, только чуть повернул лицо и сладко зевнул.
  - С добрым утром, Котенок,- тихо шепнул Аслан.
  - Угу, - согласился Рени.
  Тесса фыркнула, подавив смешок.
  Нет, ну куда это годится. Им с мужем уже не до сна, а это Чудо такое трогательное, что просто жалко его будить по-настоящему.
  - Рееениии, - вкрадчиво пошептала Тесса, снова склоняясь к его спине. В голосе девушки спросонья и от разгорающегося желания были отчетливо слышны немного хрипловатые вибрирующие нотки, от которых по позвоночнику юноши прошла теплая волна, заставившая на мгновение сжаться, чтобы тут же снова расслабиться, предвкушая продолжение удовольствия...
  - Сооолнышко... - Тесса прижалась губами к тонкой полоске обнаженной кожи на открывшемся участке шеи между воротником рубашки и волосами. И тут же отодвинулась, заставляя парня сконцентрироваться и понять, что для продолжения следует обернуться.
  Рени оторвался от Аслана, немного смущенно отведя взгляд, и сел на кровати, пошатываясь. Организм сопротивлялся приятной побудке, потому что безалаберный хозяин урезал полагающиеся для сна часы. Сам виноват, нечего было так долго засиживаться вечером в гостях.
  Видимо, Тесса сейчас "наказывала" как раз за это. Рени был вовсе и не против такого наказания.
  
  Руки любимой обняли его сзади, заскользили по его груди, сначала по свободной рубашке, а потом нырнули под нее и двинулись вверх, задирая ткань. Юноша прикрыл веки и тихонечко застонал.
  Сознание отметило что-то непривычное, но тут же эта мелочь ускользнула от его понимания, и лишь спустя пару минут, словно обожгло. Рени широко распахнул глаза, перехватывая руки Тессы уже ласкающие его затвердевшие соски.
  Все было замечательно и очень привычно, если не считать того, что Аслан, откатившийся в сторону, и не думал уходить не только из комнаты, но и из кровати. И теперь, казавшийся безучастным к творимому на его глазах собственной женой и рабом, тихонечко притаился, словно большой голодный, но очень терпеливый хищник на охоте.
  Ренальд охнул и постарался проморгаться, привыкая к полумраку комнаты с привычными очертаниями кажущихся сейчас серыми предметов, и отогнать наваждение.
  Избавиться от беспокойства и какого-то назойливого ощущения, будто впереди его ждет сюрприз, и возможно не совсем приятный, парню не удавалось. Конечно же, он не один раз представлял себе, что однажды все повторится, все то жуткое и неприемлемое, на что сам он ни при каких обстоятельствах не дал бы согласия, предоставь ему судьба возможность выбирать, становиться ему наложником мужчины или нет, и сама мысль об этом была неприятна.
  - Рени, Солнышко, расслабься, - шепнул родной голос, и тонкие пальчики Тессы скользнули по его скуле, очертили подбородок, спустились на шею, миновали судорожно дернувшийся в глотательном движении кадык... - Иди ко мне, повернись, - попросила она.
  Ренальд развернулся, встал на колени и прижался почти вплотную:
  - Тесс, - он вопросительно взглянул ей в глаза, умоляя, чтобы она развеяла его сомнения, и естественно в "правильную" сторону.
  
  Парень испытывал в глубине души вожделение и страх, но ни в том, ни в другом не желал себе признаваться, постаравшись отрешиться от происходящего, подавить в себе зарождающуюся позорную истерику и взять себя в руки.
  Ладошки Тессы уже скользили по спине, стирая выступившую испарину.
  В тишине был слышен каждый вздох троих находившихся в комнате людей, и шум ветра за окном.
  Когда Рени почувствовал, как позади него проминается матрац, сообщая о перемещении тяжелого тела, наложник вздрогнул и напрягся.
  Хоть юноша и пытался заставить себя смириться с обстоятельствами, но в полной мере взять себя в руки ему не удавалось, и пульс учащенно забился, выдавая его состояние.
  Аслану безумно хотелось дотронуться до этого гибкого тренированного тела, и ласкать, оглаживать его ладонями, не останавливаясь. Но он сначала просто обнял наложника, вынуждая Рени привыкнуть к своему прикосновению. Потерся щекой о его плечо. Ренальд обернулся, понемногу расслабляясь. Аслан поцеловал Мелкого в висок, прижался щекой к щеке, заставляя замереть и прислушаться к своим ощущениям.
  Ничего страшного, даже приятно... Младший парень облегченно выдохнул и качнулся назад, опускаясь ягодицами на пятки.
  Тесса в это время положила ладони на его колени и скользящим движением медленно двинулась вверх по бедрам...
  Ощущая от этого действий накатывающее возбуждение, юноша вновь почувствовал себя неуютно. Ткань свободных спальных штанов предательски оттопырилась спереди.
  А Тесса словно не замечая, что он уже плохо себя контролирует, подалась вперед, прижимаясь грудью к груди раба, обвила руками шеи сразу обоих своих любимых мужчин. Прислонилась губами к приоткрывшимся навстречу губам Солнышка, но лишь мазнула коротким поцелуем, и сразу потянулась к мужу.
  Вот ему, подавшемуся вперед из-за плеча Рени, она и подарила настоящий, глубокий поцелуй.
  И от этих звуков, оттого, что его тело оказалось зажатым с двух сторон, Рени почувствовал, что становится трудно дышать - это оказалось возбуждающе и здорово будоражило нервы. Грудная клетка высоко поднялась, стремясь восполнить недостаток кислорода, и Аслан даже чуть-чуть ослабил объятия, давая парню немного свободы. И в тот же момент Рени почувствовал, что это было лишним, наоборот, хотелось, чтобы господин прижал его еще крепче...
  Но у его хозяев было на этот счет другое мнение.
  Тесса отстранилась, положила ладони на его плечи, медленно провела вниз до груди, накрыла соски, покружив пальчиками, пока они снова не превратились в маленькие камешки, и удовлетворенно и многообещающе улыбнувшись, двинулась ниже. В тот момент, когда ее шаловливые пальчики дразнящее заскользили вдоль пояса, подцепив петельку стягивающей тесьмы, но не развязывая пока, наслаждаясь сбившимся дыханием своего Солнышка, чувствуя, как судорожно сокращаются мышцы его живота, Аслан опустил руки и положил свои ладони на его бедра. Тесса тут же потянулась к губам наложника, ловя его протестующий всхлип, не давая произнести ни звука, отвлекая. Щеки Рени снова загорелись румянцем, но он попытался убрать ладони Аслана, вцепившись в них напряженными пальцами.
  - Чшшш... - Тесса оторвалась от его губ, потянула за тесемочку, распуская петельку. Почувствовав, как освободившаяся ткань съезжает с поясницы, оголяя ягодицы, Рени схватился за сползающие штаны. Изображать недотрогу и бороться за неприкосновенность ног, не имело смысла. Перспектива оказаться перед господином с неприкрытым символической тряпочкой тылом пугала больше.
  - Котенок... - укоризненно проворковал Аслан.
   Тесса тут же прижала руки к бедрам наложника, а Аслан опустил сверху свои ладони, и Рени сдался, все равно ощущая себя странно: визуально он видел двигающиеся по его телу руки хозяина, но тактильные ощущения были привычными. Его ласкала Тесса.... Его любимая, которой он доверял.
  - Солнышко мое, расслабься, посмотри на меня, - прошептала Тесса парню в губы, убаюкивая его голосом, подчиняя волю, не отпуская взгляда, не давая ему сосредоточится на отвлекающем факторе чужого присутствия...
  Аслан убрал ладони от кистей жены и теперь лишь мимолетно, едва касаясь кожи проводил по плечам и предплечьям раба-наложника, не настаивая на большем.
  Рени почувствовал, что снова начинает впадать в какое-то странное состояние нереальности, сознание затуманивалось, а напряжение в паху становилось все более сильным, и уже начинало потихоньку пульсировать, предупреждая, что скоро концентрация достигнет критического уровня. Успеет ли он добежать до уборной, чтобы не кончить прямо в штаны... возможно да, если господа прекратят мучить его этой сладкой пыткой, но совсем не факт.
  Осознав это, Рени чуть было обиженно не заскулил, но тут же удивился еще больше, потому что отпускать его вовсе и не собирались. Тесса снова прижалась к его губам, подразнила, вторгнувшись язычком в его рот и тут же приглашающее "позвала" за собой, уступая инициативу. Пока Рени радовался маленькой победе, коварная девушка уже ласкала его руки, переплела пальцы, потянула на себя, приложила его ладони к своей груди. И когда юноша потерялся в своих ощущениях, обрадовавшись возможности вести партию, спокойно добралась до пояса его штанов, которые теперь уже никто не удерживал, и потянула их вниз. Рени же настолько был увлечен, что непроизвольно приподнялся, позволив стянуть их ниже. И лишь оказавшись спутанным по ногам, зато с оголившимися стратегически важными местами, панически охнул.
  Но Аслан только тихонько рассмеялся, отодвинувшись чуть дальше, даря своему мнительному Котенку ощущение прослойки личного безопасного пространства. Зато прислонился губами прямо к выступающему позвонку, в том месте, где спина переходит в шею. От этого осторожного прикосновения Ренальда тряхнуло как следует, но вместо того чтобы очнуться, он почувствовал, что по хребту побежали струйки горячей лавы, распространявшиеся с безудержной скоростью. Юноша застонал, пытаясь отделаться от слишком приятного ощущения, чувствуя, что еще немного, и он вообще не сможет контролировать себя, потому что ситуацию он уже никак не контролировал, но очень хотелось сохранить хотя бы иллюзию, что все происходит с его согласия.
  Тесса поцеловала его подбородок и Рени запрокинул голову, подставляя под ласку девичьих губ шею, откинув голову на заботливо подставленное плечо Аслана, тут же прижавшегося к его пылающему лицу щекой, успокаивая, что все хорошо.
  А Тесса уже двинулась ниже, выцеловывая каждый сантиметрик гладкой кожи, оставляя влажную дорожку кончиком языка, заставляя выгибаться ей навстречу, подставляя грудь. Подхватила одной рукой под спину, поглаживая круговыми движениями, а второй ручкой уже скользила по внутренней стороне бедра, слегка нажимая пальчиками, вынуждая чуть шире развести ноги, добралась до мошонки, аккуратно покатала яички. Двинулась выше, разглаживая нежную сморщенную кожицу, задержалась, словно удивленно нащупав неровно проявившиеся жесткие волоски...
  И этого оказалось достаточным, чтобы Рени очнулся и, насупившись, смущенно сдвинул ноги, не пуская дальше.
  - Что случилось, родной?- участливо спросила девушка, ей самой уже отвлекаться совершенно не хотелось, но для Рени сегодня был устроен своего рода экзамен. И искоренение его страхов и сомнений были в приоритете. Ему надо привыкнуть к присутствию Аслана в кровати третьим. Мужу она верила - не он должен был явиться причиной того, что возбуждение Рени слегка остыло.
  Хотя, что творится сейчас с Асланом, Тесса даже боялась представить. Ну ничего - ее старший любимый - уже взрослый мальчик - потерпит немного.
  - Тебе неприятно? - выдавил Рени, отчаянно краснея.
  - О чем ты, Солнышко? Что может быть неприятного в том, что я тебя ласкаю?
  - Ты... я знаю, что тебе нравится, когда у меня там чисто, без растительности, - он выразительно указал глазами на свой пах.
  - Кхм, - закашлялся Аслан отстраняясь, стараясь не нарушить и так установившийся с трудом контакт, рвущимся наружу смехом. Нет, ну что за Котенок, нашел момент, когда стоит переживать за неровно пробивающуюся растительность.
  - Рени, милый, мне нравится, когда ты здесь голенький и гладенький.
  Тесса уже без всякого стеснения погладила-приласкала его яички и перебралась на гладкий твердый ствол:
  - И, если ты хочешь, мы поговорим с тобой, как от этого избавиться, только давай сейчас забудь на время о том, что нравится или не нравится мне, сосредоточься на том, что нравится тебе, мое Солнышко. Тебе приятно, когда я к тебе прикасаюсь?
  Он кивнул.
  - А вслух? - девичья ладошка скользнула вдоль напряженного, чуть подрагивающего члена. Рени против воли подался вперед, толкаясь в эту руку дарящую ему столько наслаждения...
  Острое желание снова концентрировалось внизу живота. И Тесса, убедившись, что заминка устранена, склонилась к паху юноши губами, заставляя забыть собственные сомнения и сосредоточиться на более приятных, да что там, почти одуряющих впечатлениях...
  Ответом был судорожный вздох и новая волна дрожи, прокатившаяся по телу парня:
  - Д-да...ах...
  А еще через несколько минут, совершенно позабыв, где и с кем он находится, Рени судорожно выгнулся, вдавливаясь затылком в плечо Аслана, и сладострастно застонал, выплескивая семя.
  Под крепко зажмуренными веками еще плавали радужные пятна, а в мозгу уже было радостно-пусто.
  Младший парень загнанно дышал, заботливо поддерживаемый сильными руками старшего, впрочем, дышавшего почти также, под впечатлением увиденного. И этот вызов хитро прищурившейся девушки, сыто, бесстыдно облизывающей припухшие губы, будил в нем некие звериные инстинкты, кричащие о том, что ее надо немедленно сделать своей. И только остатки здравого смысла позволили варвару не отодвинуть в сторону находящегося между ними в прострации парня, а аккуратно опустить безвольную тушку на подушки. Убрать с его лба мокрые слипшиеся пряди, поцеловать в висок, в отчаянно пульсирующую тоненькую ниточку венки. И даже прикрыть его одеялом, будто невзначай, осторожно проведя кончиками пальцев по дорожке куцых волосков, "украшающих" низ живота Мелкого. Котенок даже не заметил "угрозы", лежал, шалея от избытка эмоций, не ожидая, что сможет в этот раз получить так много...
  
  Оставив Рени наедине с его наслаждением, варвар скинул штаны, притянул к себе Тессу, успевшую лишь шепнуть:
  - Пожалей его рассудок, счастье мое, если он очнется раньше...
  - Я не могу! - рыкнул муж, усаживая девушку на колени к себе лицом и задирая ее легкую ночную сорочку чуть не до самой шеи (на то, чтобы скинуть ее совсем, уже не было времени).
  - Вообще-то, я тож... - договорить она не успела, Аслан впился губами в ее ротик, ощущая необыкновенное возбуждение от этого странного привкуса чужого семени на губах любимой. И почему-то было не противно и не раздражало, а лишь заводило еще больше, словно проявляя ранее неразличимые оттенки его восприятия.
  Подхватив свою девочку под попку, варвар чуть приподнял ее и сразу же опустил, пользуясь отсутствием сопротивления, входя до упора в скользкое горячее лоно.
  Двигаться они начали одновременно, сразу подхватив ритм движений. Сначала плавно раскачиваясь мягкими толчками, судорожно шаря жадными ладонями по обнаженным телам в не слишком-то нежных ласках. Сейчас диктовала условия страсть и вызревшее, пока нежили свое Солнышко, необузданное желание. Почти сразу замутился рассудок, и обоим захотелось большего от невероятно возбуждающего либидо звуков "встречающихся" тел, усиливающих жажду поскорее получить удовлетворение, которое и не замедлило последовать.
  Первым соскользнул в сладкую нирвану Аслан, в этот раз утягивая Тессу, пытавшуюся еще немного задержаться на пике.
  Аслан едва был способен удержать ее, дрожавшую всем телом от затихающих отголосков только что пережитого оргазма, потому что самому хотелось упасть и больше не шевелиться, хотя бы ближайшие пару часов.
  - Прости... рыбка моя, я слишком быстро...
  - Кхм... - фыркнула Тесса пока еще не в состоянии ответить, лишь крепче прижалась к родному телу, покрытому легкой испариной - она вообще удивлялась, как он смог продержаться хоть немного... правда, в мыслях девушка уже придумала "наказание": когда придет в себя - пусть отнесет под душик на ручках. У нее тоже нет сил двигаться и идти самой плескаться...
  И вообще, это ведь муж первый начал...
  
  
  23.
  
  
  Шамиль не ожидал, что в крепость он приедет за невестой, а не по торговым делам. Парень был далеко не беден, у них с Ильясом даже одна повозка товара своя в караване пришла, и деньги он не один год собирал, как и любой, на будущее, чтобы жена ни в чем нужды не знала. Но, чтобы сейчас было все, согласно традициям, следовало где-то занять недостающее на выкуп за невесту, на праздничный той - на стол надо обязательно поставить не просто обильный обед с вином, но и несколько, приготовленных на открытом огне, барашков или телят. Неважно, что расходы у него получаются двойные, у себя все равно еще раз придется проставляться, но доверчиво прижавшаяся к нему девушка стоила и большего. Расходы Шамиля совершенно не смущали. На свадебный наряд для невесты хватит и того, что у него с собой, а вот на выкуп надо будет забрать у брата свою долю или попросить у вождя...
  
  Впрочем, мысли о насущных проблемах присутствовали фоном, потому что голова кружилась в сладком дурмане аромата золотой копны густых волос сидевшей перед ним, теперь уже его невесты.
  
  У выезда из ворот их нагнал один из сородичей:
  - Даут велел передать, что здесь обо всем позаботится! И спросить, тебе сейчас-то денег хватит?
  - Ого! Благодарю! Сейчас-то есть, но вот...
  - Не волнуйся! Тагир уже в курсе, сказал, что все будет, как положено, и с ним рассчитаешься по возвращении.
  - Само собой! А ты далеко ли?
  - Я Ильяса предупрежу, без его помощи ты сегодня не справишься.
  - Великие Духи! Я твой должник!- просиял Шамиль.
  - Сочтемся! - лихо подмигнул посыльный, пришпоривая коня. - В таком деле помощь в радость. Глядишь, в следующий раз и мне повезет.
  
  Фелиска не совсем поняла, о чем толковали мужчины, но, судя по довольному лицу выдохнувшего облегченно Шамиля, догадалась, что ему сообщили приятную новость об устранении каких-то проблем.
  
  Всадник быстро скрылся вдалеке, а им торопиться было некуда... предстоящий Обряд немного пугал, но все-таки волнение было предвкушающим, и Фелиска сама не знала, чего больше хочется - то ли, чтобы все поскорее прошло, то ли, чтобы не заканчивалось это 'сейчас'...
  
  ***
  
  - Фелисонька, ясонька моя, счастье мое долгожданное... - тихо ворковал Шамиль на ушко прильнувшей к его груди девушке, бережно обнимая ее, выезжая за ворота.
  
  Конечно, когда первый шок прошел и облегчение оттого, что ее позор и предательство жениха отошли на второй план, теперь пришла очередь приятного волнения, не испортить бы впечатление что-то сделав не так, как должно. Шамиль им с Антигой предыдущим вечером многое успел рассказать о житье-бытье жен варваров, но вот, например, детали предстоящего Обряда, который для обоих был впервые, пугал, пусть и должен был пройти по законам ее страны. Да еще и ночь впереди с мужчиной... С настоящим мужчиной, а там уже по его законам... какие они?
  Шамиль, словно чувствуя, утешал:
  - Не переживай, мое сокровище. Все расскажу, подскажу, не бойся, ясонька моя, мы сумеем понять друг друга и все сделаем правильно, никто нас не осудит...
  
  Степняк очень нравился девушке, но все же пока был немного чужим, и слегка давил своим авторитетом и этим своим спокойствием. Она немного терялась, не хотелось выглядеть в его глазах какой-то запуганной девочкой. Очень хотелось ни в чем, ни в чем его не разочаровать... предостаточно самого главного... того, что досталось Мартину...
  
  - Ты не верь никому, что у нас суровый край... - продолжал увещевать варвар. - Может быть, он кажется таким посторонним, тем, кто не живет в Степи постоянно, кто бывает проездом. Это наш дом... И я научу тебя видеть насколько он прекрасен, ты обязательно его полюбишь... Степь достаточно щедра с теми, кто готов принять ее строгую красоту...
  - Я верю...
  - Хорошо, - улыбался Шамиль, прижимаясь губами к золотистой макушке. - Представляешь простирающуюся до самого горизонта прелестную широкую долину, а вдалеке, в сиреневой дымке виднеются горы с ледяными ручьями чистейшей, как слезы, воды... Ты была когда-нибудь в настоящих горах?
  Фелиска помотала головой.
  - Я тебе обязательно покажу их, - пообещал Шамиль. - Если не захочешь подниматься по крутым склонам... у подножия тоже очень красиво... Я все для тебя сделаю, желанная моя...
  Фелиска счастливо куталась в эти обещания, убаюкивающие ее сознание, приносящие уверенность, что все теперь будет просто здорово.
  - Расскажи еще про степь, - тихо попросила она, побаиваясь, что он захочет, чтобы теперь она рассказала о родном доме... А что рассказывать-то? Пока Фелиска по оставленному в прошлом не тосковала. И, лучше времени, чем проведенное в Замке лаэра, пожалуй, и не было...
  - Конечно расскажу... Вольный ветер играет с травами, пригибая к земле седые стебли ковыля, а воздух такой хмельной... и кажется, что кровь вскипает в жилах от этого простора, мощи и силы... И пульс учащенно бьется дробью топота табунов, резвящихся на воле...
  Фелиска подозревала, что у парня был явный талант сказителя, потому что так поэтично Мартин ей никогда ни о чем не рассказывал, даже когда упрашивал...
  Тут девушка нахмурилась, отгоняя невольные воспоминания, расстроившие ее, и снова сосредоточилась на завораживающем голосе того, кто теперь с нею по жизни будет идти рука об руку...
  - А знаешь, как прекрасен яркий солнечный день, когда кажется, что все вокруг залито теплым золотом, а небо такое высокое, почти бездонное... ты себе представить не можешь, до чего красивы закаты, здесь таких не бывает... Я лучше тебе покажу потом, - улыбнулся парень, решив, что ночей им на жаркую или нежную любовь хватит, а поначалу и впрямь стоит заставить девушку полюбить его край... надо же добавить и романтики к их такой скорой свадьбе...
  - А по весне степь расцвечивается пестрым ковром красных и жёлтых тюльпанов и ветерок ласково льнет к лицу своей прохладой и манит поиграть с ним наперегонки... душа поет и стремится ввысь, как жаворонок, и сердце тает... И голова кружится от дурмана пряного аромата перезревшего разнотравья летом...
  Фелиска слушала чудесную сказку, будто наяву представляя эту красоту, уже заочно начиная влюбляться в край, где пройдет ее дальнейшая жизнь совместно с человеком, который обещает дать ей все это... и уже начала представлять себе, что же она подарит ему взамен? Хватит ли у нее умения удержать такого мужчину рядом... а уж как она будет стараться... и детишки у них будут самыми замечательными, и в доме будет всегда тепло, светло и уютно... да и вообще, сделает все-все, как ему захочется... пусть только сбудется все, о чем мечтается сейчас...
  - Когда я увидел тебя, - продолжил Шамиль, - понял, что я всего лишь птица с одним крылом, мне уже не взлететь в небо, если тебя со мной не будет... ты нужна мне, радость моя... Хочется постоянно видеть твою солнечную улыбку, блеск в твоих глазах...
  Фелиска млела, чувствуя, как замирает сердечко...
  - Мы теперь вместе, милая, я никому не позволю тебя обидеть, и если слезы прольются из твоих очей, то лишь от счастья, ясонька моя... Ты полюбишь меня так же?
  Девушка понимала, что он ждет определенного ответа, но ведь она еще недавно, забыв обо всем, помчалась навстречу Мартину, услышав, что он вернулся... Как она признается? Поверит ли Шамиль? Не покажется ли ему такой ответ именно сейчас неискренним?
  Она лишь кивнула, смущаясь, чтобы не нарушать этой гармонии и тихой радости из-за вплетающихся в порывы ласкового ветерка его слов признания...
  - Не бойся, тебя никто не обидит, худого слова не скажет... моя семья очень хорошая, они обязательно примут тебя, раз я сделал свой выбор... таур одобрил, а его слово много значит... Буду любить тебя, усажу на свои колени, буду любоваться тобой, нежить и дарить ласки, чтобы твои щечки расцветали, чтобы ты помнила каждое мгновение, и если придется идти в поход, чтобы не тосковала, а ждала встречи, греясь воспоминаниями... Я для тебя живу, дышу тобою... В буйстве зелени и весеннем шуме, журчании ручьев, в теплом шёпоте трав и цветов - всюду только ты, моя любимая... и знойным летним днем и в прохладном сумраке ночи, и в гомоне птичьих трелей буду помнить жар твоего тела и твой задорный смех, ты одна для меня в целом мире... И когда листва поменяет цвет и шершавый багряно-желтый ковер укроет землю, и когда пушистый снег под белыми покрывалами скроет все, чтобы схоронить от лютой стужи... все мои мечты и помыслы будут с тобою... У нас будут прекрасные детки, пусть дочери будут похожи на тебя, такие же красивые, сияющие рыжими солнышками, а сыновья - на меня... Ты согласна?
  - Да... конечно, - растрогано прошептала девушка.
  - Я тебя никогда не предам, буду любить до последнего вздоха... я хочу засыпать, обнимая тебя, счастливую и уставшую от моих ласк, и утром будить поцелуями нежными, прижимать к себе, заберу твою печаль и боль, и не дам причинить тебе неприятности снова. В доме - ты будешь моей женщиной, моей хозяйкой, матерью моих детей, хранительницей очага, любимая зоренька... И я, твой мужчина, не допущу на наш порог никакие беды и несчастья, поверь мне, ясонька, нежная моя, ласковая...
  
  Фелиска вцепилась в ладонь молодого варвара обеими своими ладошками, больше всего пугаясь мысли о том, что все это лишь чудесный сон, и однажды придется проснуться...
  
  ***
  
  Развлечение в Доме Удовольствия было, конечно, для варваров нечастым, но Ильяс, здраво рассудив, что не последний день на свете живет, решил, что пора и честь знать.
  
  Его товарищ придерживался несколько другой позиции, и Ильяс настаивать не стал - что он, один дорогу до казармы в городе не найдет?
  
  Предупредив сородича, предпочитавшего продолжить, что он уходит, перекинулись с ним парой словечек о сыне коменданта. Решивший остаться варвар сказал, что пока сидел в холле, видел, как Мартин отправился на выход с вещами, и вопросительно взглянул на брата Шамиля.
  Ильяс философски пожал плечами:
  - Молодец, пацан, наконец-то проняло. Но, если честно, ставлю на брата.
  - Аналогично, - ухмыльнулся второй степняк. - Ладно, у меня там красотка заждалась, поди, пока я проветрюсь.
  - Нехорошо заставлять женщину скучать, - хмыкнул Ильяс.
  - Они здесь вряд ли скучают, но ты прав! Бывай!
  - Ага, нескучной ночи!
  Парни понимающе ухмыльнулись друг другу и разошлись...
  
  ***
  
  Проснулся Дерек от ощущения какого-то дискомфорта. На левой руке лежала девица. Справа смачно храпело тело. Судя по выдаваемым знакомым руладам - Сауш приперся к нему под бочок... Или он к нему приперся вместе с этой девкой, впрочем, неважно.
  Надо же, ну почему всегда так? Вроде и хорошо было, особенно с вечера, и девчонки симпатичные, и голова вроде не гудит. Вино все-таки здесь подавали хорошее. Но вот чувство некоей гадливости не оставляло. И никакие термы, в которых отмокали потные после изматывающего секс-марафона тела, не помогали...
  
  Осторожно высвободив конечность из-под сонной девушки, Дерек попробовал переползти через Сауша, но тут же был словлен отточенным жестом - этот бабник, видимо, не любил, когда из его постели кто-то уходил без спросу. Дерек еле успел упереться обеими ладонями рядом с сонной тушкой бойца, чтобы, как при отжимании удерживать вес собственного тела на вытянутых руках.
  
  Не открывая глаз, Сауш попробовал нащупать привычные прелести, недовольно сморщился, но поисков не бросил. Дерек, в первое мгновение просто охренев от подобной бесцеремонности - уж за кем за кем, но за Саушем он точно не замечал интереса к собственной заднице - просто онемел. Но потом, поняв, что друг просто в отключке - чуть не упал сверху, стараясь не ржать в голос. Зато от души ткнул незадачливого любителя полапать чужое тело в ребро, отчего тот мгновенно проснулся и распахнул затуманенные от бессонной ночи глаза:
  - Ты что ох*ел?!!
  - Это ты, мля... ахаха... ох*ел совсем... я ссать хочу, отпусти, а? Не ровен час, кто увидит - не отмоешься! Гыыыы...
  - Ёпт! - опомнился Сауш, брезгливо отдергивая ладони и судорожно вытирая их о простыню. - Тьфу на тебя, присниться же такое. Скажешь кому, убью!
  - Могила! Аха... хаха... - заржал Дерек, перекатываясь на другую сторону, и свалился с кровати. Сауш глумливо заржал. А Дерек, представив, как это выглядит со стороны, все никак не мог встать с четверенек, угорая и над забавным инцидентом, и над собственными бесполезными потугами встать на ноги.
  
  Сонная девушка подняла лохматую голову:
  - Вы чего колобродите, рано же еще? Хватит ржать, господа жеребцы...
  - Спи-спи, киска, - похлопал Сауш девчонку по крутому бедру, облегченно выдохнув, что ладонь почувствовала знакомые ощущения...
  
  ***
  
  Дерек же, вернувшись, побродил по темной комнате, стараясь не наткнуться на расположившиеся в живописном порядке тела товарищей, хотел было прилечь обратно, но передумал.
  Нашел свои штаны, натянул и привычно отправился во двор разминаться.
  Каждый раз, сбрасывая напряжение с этими девицами, тело чувствовало приятную усталость, но вот в мозгах билось противное - зачем? И на душе становилось погано. Да все свои шальные ночи он отдал бы лишь за одну ту, которая была у него по дороге в Замок, когда Тесса была рядом... Просто спала рядышком с ним, рухнувшим, как бревно, а она, словно дикий плющ, оплетала его бесчувственную тушку. А он еще, придурок, раздражался, не понимая ее поведения. Не понимая, отчего он не может ненавидеть жену человека, купившего его, словно вещь, и еще хуже, вещь для особо изощренного употребления. И Рени... мальчишку-задохлика было жаль... знал бы он, что завидовать надо не теперь, а прямо тогда надо было начинать... надо же, какое чудо получилось при должном уходе...
  Впрочем, такой идиллии, что они с Асланом в обнимку читают книжки, Меченый все равно себе представить не мог, как ни старался. Зато слишком четко предполагал, что его ждало бы... Чумная ночь во Дворце Асланова отца все еще хорошо помнилась...
  И все-таки... Тесса и Аслан были для него самыми близкими людьми, рядом с которыми хотелось оставаться, хотя бы ради мимолетных прикосновений, как тогда, в кладовке, когда Тесса стирала ладошкой муку с его изуродованного лица, или там, в подворотне, где удалось сорвать поцелуй, сладким ядом намертво отравивший его... врезавшийся в память, будто это случилось только что...
  
  Парень облизал губы, провел шершавой ладонью по щеке с безобразными шрамами и горько усмехнулся... а если бы не это? Смог бы он надеяться? Нет... но так хочется помечтать... или снова прикрыть глаза, пусть она придет во сне...
  Нет! Пожалуй, об этом лучше помечтать в казарме, не стоит тащить в подобное заведение даже фантомный облик любимой...
  
  ***
  
  Отсутствие Мартина при побудке не слишком удивило. Парни поржали по поводу того, что все-таки не утерпел женишок, сбежал из-под теплых бочков сонных девок, которых даже не стали будить, собрались и вышли во двор. Сауш приотстал, долго прощаясь с вышедшей проводить желанного клиента заспанной Хозяйкой, вызвав новую волну стеба.
  Но Красавчик лишь сыто жмурился и позевывал, не спеша афишировать, что за нежно-деловые отношения у него с этой женщиной. Да он и сам не мог объяснить. Она настолько отличалась от его Руты, что просто небо и земля, и все же что-то в ней было такое привлекательное - бесстыже-порочное и вместе с тем откровенно-настоящее, что просто крышу сносило... впрочем, наверное, и он нашел какую-то отмычку с сердечку Хозяйки, уже давно и надежно опутанному цепями утрат и разочарований, закрытому на амбарный замок... а вот Саушу, всегда были рады, и вряд ли это было его заслугой, как постоянного клиента, основанной просто на количестве посещений...
  
  Забрав лошадей из казармы, слегка подивились, что конь Мартина на месте, но, подумав, предположили, что он был не слишком-то пьян по сравнению с остальными - значит, хватило ума нанять лошадь в трактире или в Почтовом Доме, двинулись в сторону крепости.
  
  ***
  
  Празднично украшенный город просыпался, постепенно оживая. Службы в Храмах в это утро начались рано - желающих заключить брак на рассвете или на закате светового дня, было предостаточно. И пусть первая волна брачующихся уже прошла, на улицах было много радостных, празднично одетых людей.
  За стенами города в специально обустроенном и подготовленном месте (с временными складами, загонами для скота и прочими постройками), уже вовсю разворачивалась Ярмарка. Эта огромная площадь служила своему прямому назначению лишь для торговли только в праздничные дни - осенью и весной, когда традиционно благодарили Всевидящих за удачное лето или за милость Богов прошедшей зимой. В прочее же время жизнь там замирала в ожидании следующей Ярмарки, и только большие склады использовались круглый год. Сейчас же там можно было оставить под охраной товар, заплатить и получить торговое место под общим навесом.
  
  На выезде из города недалеко от ворот скучали в ожидании жениха с невестой Ильяс и второй варвар, посыльный таура, отправленный не только предупредить, но и помочь с нежданно возникшими хлопотами. Все же за пол дня организовать свадебный той для почти двухсот человек (причем, большинство молодые и здоровые мужчины, не страдающие отсутствием аппетита), нелегкая задача.
  Надо было прикупить барашков и бычков на мясо, да договориться, куда их пригнать. Ну, еще хорошего вина и приобрести кое-чего по мелочи. Остановились здесь, чтобы не искать друг друга им с братом, не плутать среди толпы, и не тратить драгоценного времени даром.
  Варвар был доволен. Правда, ему теперь предстояли закупки - надо проставляться на той (свадебное пиршество), не за счет же Аслана выкручиваться. Лаэр, конечно, не отказал бы, Ильяс был уверен, но и понять чувство командира, у которого так облажался боец, вполне мог. Хотя то, что рассказал ему прибывший из крепости со сногсшибательной новостью товарищ, вообще плохо укладывалось у варвара в голове. Поверить в то, что Инваров сын поступил так подло, не получалось, ну просто не могло вырасти у уважаемого всеми коменданта крепости такого ублюдка...
  
  ***
  
  Возвращавшиеся бойцы не особо крутили головами по сторонам - чего они не видели на этих Ярмарках? Вот, хорошо бы в соревнованиях отличиться, да заслужить обещанную Асланом награду - целых три дня увольнительных в праздничном городе - вот это да! А пока надо постараться по дороге домой прийти в себя, чтобы выветрились из голов остатки похмелья и шальной ночи, утопленной в продажной любви... Ну что ж, не всем же везет, как комендантскому сынку - иметь свою женщину под боком...
  
  Кирей, взяв чуть в сторону, объезжая раскорячившегося мужика с подводой, кляча которого никак не могла развернуться в узком промежутке между уже стоявшими по бокам телегами, недовольно матюгнулся и вскинул голову, прося прощения у Неба. Сегодня не самый лучший день для сквернословия. И вдруг увидел знакомых. Несмотря на яркую пестроту в одежде снующих туда-сюда людей, статные варвары выделялись своей суровой мужской красотой, нарядами, подчеркивающими принадлежность их хозяев к сыновьям Степи, и богато украшенной сбруей породистых коней.
  - О, знакомые все лица! Эй, Сауш, погодь-ка! - окликнул Кирей. - Приколоться хочу!
  Сауш оглянулся, передал остальным, что приотстанут, но бойцы еще не особо торопились (до соревнований время есть), поэтому подъехали перекинуться парой словечек с братом Шамиля все вместе.
  
  - Здорово, парни! Что это вы с утра пораньше здесь отсвечиваете? - радостно осклабился Кирей.
  Ильяс, прикинув, что товарищи Мартина, скорее всего, еще не знают, что Март жену привез, а Шамиль от Фелиски не отступил, и что таур все повернул так, что это братишка, получается, СВОЮ невесту всю ночь караулил, а не пытался чужую своровать, осторожно ответил:
  - Да вот брата с невестой жду...
  - Да ладно?! - удивился Юджин. - Неужто своровал все-таки?
  - И как это Фелиска на такое пошла? - прищурился Кирей.
  - Не, он не воровал. Просватал, - ухмыльнулся Ильяс.
  - В смысле? - озадаченно нахмурился Дерек.
  - А жених-то что? - подал голос один из бойцов.
  - Какой жених? - не удержался от ехидства брат Шамиля.
  - Как это какой?! Мартин! - встрял Сауш.
  - Ах, Мааартин... - специально протянул Ильяс, наслаждаясь моментом. - Так он свою жену сразу после рассвета в крепость привез.
  На некоторое время воцарилась неловкая пауза. Парни молча переглянулись.
  - С утра пораньше... эээ... это никак не Фелиска тогда, - попытался сложить два и два Дерек.
  - Да хорош трендить! - хмыкнул Кирей. - Какая жена? Жрец-то только вечером будет...
  - Неужели кого в борделе подцепил??? - сориентировался Сауш, рассмеявшись шутке.
  - Бу-га-га... - поддержали парни.
  Ильяс тоже улыбался, но в его взгляде, скользящем по прикалывающимся парням, начавшим выдвигать всякие еще более нелепые предположения, было что-то такое, отчего Дерек мгновенно напрягся:
  - Мля! Ильяс?!
  Ильяс тяжело вздохнул, почему-то вот с этим парнем ему ссорится не хотелось, да и смысл скрывать?
  - Я не шучу, Меченый... извини.
  - Твою ж налево! - высказался Дерек. - Как?!
  - Вы чего? - обернулся Юджин на меряющихся взглядами парней.
  - Ёпт... - тихо прошептал Кирей, посерьезнев.
  Может, они и вытрясли бы с Ильяса или с помалкивающего очевидца событий, второго варвара, что там произошло в крепости, пока они все проспали, но тут кто-то присвистнул:
  - Шамиль!
  Обернувшись, ребята увидели, что и впрямь подъехал Шамиль с заробевшей Фелиской, приникшей к широкой груди степняка.
  Конечно, всем просто не терпелось задать девушке или ему самому много-много вопросов и получить на них ясные и четкие ответы, но Шамиль ответил отказом - он не собирался снова расстраивать свою женщину, заставляя ее переживать очередные унизительные и обидные подробности свинского поступка бывшего жениха. Однако, понимая, что друзьями Мартина движет не праздное любопытство, попросил Ильяса постоять с ней в сторонке, пока в двух словах опишет обстановку.
  
  Дереку очень не понравился рассказ степняка, но и не верить, что он обрисовал все так, как увидел и понял сам, оснований не было. Интересно, что скажет на это лаэр? - взглянул он на Сауша, озадаченно чесавшего репу.
  Зато взбледнувший Кирей, не стесняясь прохожих, матерился в голос, предполагая, что скажет комендант, а, в особенности, комендантша...
  Хреново... это не совсем то слово, которое охарактеризовало бы и их положение. Ведь, получается, это они сманили парня отметить... Эх, да кто же знал? В страшном сне такое не могло присниться...
  
  - Ну вот вроде и все... подробностей не знаю, - развел руками Шамиль, немного виновато улыбнувшись, что он неприлично счастлив на фоне остальных.
  
  Дерек его очень хорошо понимал. Его растрогала промелькнувшая фраза, что как только варвар увидел эту девчонку, и она ответила ему, взглянув в глаза - понял, что это его женщина... ну а дальше постарался, чтобы Фелиска это тоже поняла...
  Аслан как-то проболтался, что так же, увидев Тессу, понял, что это его женщина...
  А вот Меченый тоже понимал, что назвать 'своей женщиной' он готов был только Тессу... Но она уже принадлежала варвару.
  И где справедливость?
  
  - А теперь-то вы куда? - задал вопрос Кирей. - Ты ее так, что ли, просто увозишь?
  - А сейчас вот едем в город развлекаться, да кое-что к церемонии Обряда закупить.
  - Ааа...
  Юджин вдруг вспомнил еще об одном важном моменте. Поскольку Фелиска уезжает со степняком, хоть теперь все выглядит в несколько ином свете, но все же было любопытно:
  - Слушай, так Мартину даже на "залить горе" не подкинут? Ну, не сто золотых, конечно, но?
  - А за что? - вздернул точеную бровь Шамиль. - У него не воровали. Он сам себе другую нашел. Теперь уже Фелискиной названной матери откуп платить буду.
  - Ну да, логично... - криво ухмыльнулся Дерек.
  А Сауш вдруг оглянулся на немного нервничавшую в сторонке девушку, и окликнул ее:
  - Фелис? А ты сама-то счастлива?
  - Да! - не задумываясь, кивнула она, и тут же смущенно опустила голову, спрятав лицо в ладошки, вызвав понимающие улыбки парней.
  Шамиль просиял, как новенький золотой:
  - Мы к закату вернемся, как раз к церемонии. Госпожа Антига предупредила, что будет ждать нас в часовне Замка. Так что пока, парни, до назначенного времени!
  - Счастливо!
  - Удачи...
  - Бывай, везунчик! - нестройно попрощались бойцы с варваром.
  
  ***
  
  Когда таур привел под локоток Антигу на кухню, она все никак не могла вначале понять, что именно он ей собирается объяснить про приданое, и продолжала заливается соловьем, мол, тут и Аслан хорошее выделил, и необходимые на первое время в хозяйстве вещи собрали...
  Таур усадил кухарку за стол. А как раз удачно вернулся расторопный посыльный с травами.
  Пришлось объяснять встревоженной волнующейся женщине, что к чему:
  - Успокойтесь, почтеннейшая, - тепло улыбнулся Даут, заливая травки крутым кипятком. - Вот, пять минут и пейте на здоровье... тут ведь какое дело... Вы что же, Шамиля опозорить хотите? - лукаво прищурился он, специально построив фразу таким образом, чтобы она, наконец, его услышала.
  - Как так опозорить? - опешила кухарка от такого заявления в лоб. - Чем это его Фелискино приданное опозорит?! Вещи хоть и простые, не чета господским, но добротные... так и она не госпожа, Шамиль знал... Что опять не во славу Всевидящих? - всполошилась женщина.
  - Да Вы не волнуйтесь... Вот уже можно пить, - определил Даут, взглянув на потемневшую настойку с ароматным запахом степных трав. - Пейте, пейте, пока не остыл, а то весь эффект смажется... - кивнул таур на кружку. - Да вот так... у нас жених невесту берет не за приданое. Женщину в свой дом вводить только потому, что у нее денег много - позор. Женщину любить надо, и то, чем она одарит взамен - любовью, заботой, лаской, детьми... - это и есть самое драгоценное, что она может мужу принести, а не материальное, не вещи... Если Шамиль хоть нитку сверх Фелискиных игрушек да памятных вещиц, что лично ей дарились, возьмет - на всю жизнь опозорится - мол, вот нищим прикидывается, зачем тогда ему женщина, раз он ее обеспечить не в состоянии?
  - Ой... как у вас все сложно-то... вроде и правильно говорите, а все ж как-то... - с сомнением покачала головой Антига. - Так, а как же тогда, какое приданое-то?
  Пришлось объяснять, что у них в Степи, раз забираешь девушку от родителей, так дар родителям вручать надо, да еще и ей самой в подарок деньги дарят. Причем, подарок такой, чтобы если (упаси Великие Духи от такой беды), муж на следующий день шею свернет, молодая вдова первые пять-десять лет прожить без проблем смогла, дите ведь и в первую ночь зачато может быть... как же ей тогда? Вот это все не с потолка притянуто, а всякие случаи в жизни бывают... Тем более, раньше-то, пока часто воевали за соседние территории, так и средь ночи могли в поход собраться, а там уж кто из боя вернется... Не зря все мужчины - воинскому делу с детства обучены, в любой момент готовы свою землю и своих близких от чужих посягательств защищать.
  Антига руками всплеснула:
  - Ох как... ну тогда, конечно, все правильно... не дай Всевидящие. Пусть уж лучше все будет у них безоблачно... Кому они, войны-то эти, нужны? Неужто под этим небом места не хватает для того, чтобы жить да радоваться, детишек растить...
  Таур Даут хоть и не представлял себе такой благостной картины, но с названной матерью Фелиски был согласен, и постарался поскорее договориться о главном.
  
  Опуская подробности, сошлись на том, что растерявшейся от такой щедрости Антиге выделялось двести золотых, что было, конечно, маловато по меркам варваров, но и названной матерью Антига стала недавно. К тому же таур видел, что больше женщина и не возьмет, на эти-то деньги уговорил еле-еле. Самой Фелиске здесь передавалось не меньше пятисот, а по приезду в Степь еще столько же добавится... да при том, что хозяйство-то у Шамиля имеется и всякая утварь, что на первое время необходима, так что действительно чересчур щедрый дар получается...
  Осталось еще понять, как же тогда свадьба? И где молодые ночь-то свою проводить будут, если не в той комнате, что для Фелиски с Мартином готовили? Неужто из-за стола прямо в ночь отправят, до Шамилева-то дома путь не близкий, тогда как их одних отпустить, сопровождение нужно. Да и что это за брачная ночь, если ее не в постели, а в седле провести придется? Не по-людски как-то...
  Даут рассмеялся предположению кухарки.
  - Насчет этого не беспокойтесь, этот вопрос я решу...
  
  ***
  
  Это как раз и было самым сложным. Для этого тауру пришлось идти к Аслану. И хотя, он надеялся, что тот не будет противиться, но все-таки продумывал свою речь, понимая, что бывший его ученик сейчас пребывает не в духе...
  
  ***
  
  Почему-то дорога к родной крепости показалась долгой и нерадостной для возвращавшихся из борделя парней. Отъехав подальше, каждый задумался о произошедшем. Дерек помалкивал. Кирей возмущался и не верил, что Мартин мог залезть на чужую бабу. Юджин тоже подключился к обсуждению, и вскоре оно стало настолько бурным, что переросло чуть ли не в ссору.
  И все же не верилось, что Инваров сын мог опуститься до такого. Может, Шамиль что напутал? Врать-то ни к чему... Тем более, своими глазами видели светящуюся Фелиску с заплаканными глазами и сияющего Шамиля, которому можно позавидовать. Вот его семья-то порадуется! Да и престиж опять же поднимется среди своих...
  
  ***
  
  Аслан, встретив понурившихся сотоварищей виновного во всей неразберихе Мартина, молча обвел их тяжелым взглядом, от которого каждый почувствовал себя виноватым, наверное, не меньше, чем сам Инваров сын.
  Особенно переживал Дерек, которому казалось, что он потерял доверие и уважение лаэра. И нечто еще более важное. Это чувство, что он подвел друга, хотя, ему никто не поручал нянчиться со взрослым парнем, в отличие от первого раза, когда на их с Саушем плечи возложили 'почетную' обязанность познакомить Мартина с прелестями взрослой жизни...
  Однако вместо ожидаемого разноса, девятеро бойцов, расслаблявшихся вместе с парнем, получили устное взыскание и наряд... на свадьбу к другу. И распоряжение привести себя в нормальный вид, поскольку через час уже пора было выдвигаться к месту соревнований.
  
  ***
  
  Соревнования удались.
  Яркое, красочное событие вызвало неподдельный восторг у всех зрителей.
  Еще бы - когда еще можно будет на такое посмотреть! А уж то, что в качестве соревнующихся будут и варвары, делало зрелище незабываемым - доблесть, мастерство несравненного искусства владения оружием и приемами рукопашного боя, физическое совершенство молодых парней, притягивало взгляды собравшихся, особенно гостей лаэра купеческого сословия.
  Хоть и объявлялось, что записаться может любой, в рядах соревнующихся оказались только солдаты Аслана и его сородичи. Охранники, прибывшие вместе со своими хозяевами-купцами лишь завистливо вздыхали, не зная за кого из парней "болеть" - и бойцы лаэра и степняки были бесподобны во всех видах состязаний.
  Посмотреть действительно было на что. Кроме традиционных поединков на мечах, борьбы и стрельбы из луков и арбалетов, в этот раз были еще и скачки, метание ножей, джигитовка.
  
  Однако общий ажиотаж и красочное зрелище не помогло Дереку исправить испорченное настроение.
  Да и судя по виду Аслана, лаэру самому хотелось поучаствовать, чтобы размяться от души, и кому-нибудь (Дерек почему-то смутно ощущал, что если не Маритину, то именно ему), начистить рожу.
  Пожалуй, только варвары выглядели абсолютно довольными. Особенно Шамиль, который ни на шаг не отпускал от себя переодетую в новый богатый наряд Фелиску. А уж как она радовалась, когда он стал лучшим в метании ножей, и искренне по-детски хлопала от восторга в ладоши!
  Правда, самого варвара, как и многих зрителей из числа солдат гарнизона, занимал вопрос: кто-то поддался ему, чтобы поднять авторитет в глазах Фелиски, да в благодарность за то, что девчонку от позора спас, или он сам такой ловкий? Вообще-то к его технике метания ножей претензий не было, но все пятеро, вышедших в финал - двое бойцов Аслана (в числе которых был и Меченый) и трое степняков - оказались на высоте. И до последнего момента было неясно, кто же все-таки выйдет победителем?
  Впрочем, если бы Шамиль даже и не победил, то, судя по внешнему виду, для слега опьяневшей от свалившегося на нее счастья девчонки, и так было хорошо, и он для нее казался самым лучшим.
  
  
  24.
  
  
  Солнце начало клониться к закату и пора было готовиться к предстоящему Обряду Фелиски и Шамиля. Гостей купеческого сословия Аслан провожал сам. Мужчины прощались, все еще восторженно и эмоционально обсуждая соревнования, которые им довелось увидеть, но праздничные мероприятия решили продолжить отмечать в городе. И так уже загостились, пора и честь знать. Тем более, назавтра уже кое-какой товар на Ярмарке самим представлять придется.
  
  - Так, мальчики мои, - Тесса, пригласившая обоих парней почти перед самым Обрядом в спальню, умыкнув их от остальных гостей-варваров, которые тоже пошли "чистить перышки", еле сдерживала довольную улыбку, надеясь, что сюрприз понравится, взяла обоих за руки и подвела к кровати, на которой лежали рубашки, купленные у модистки за бешеные деньги:
  - Можете открывать глаза.
  - Теееесс, - выдохнул Аслан, разулыбавшись, - какая красота... Спасибо, родная...
  - Ой... - Рени выдохнул, не веря, что Тесса им дарит почти одинаковые, практически "уровняв" обоих...
  - Ну, давайте же уже скорее примеряйте, а то мне тоже надо успеть переодеться, а я не могу уйти, хочу посмотреть!
  Аслан живо скинул свою рубаху, хотя она тоже у него была нарядной, но вот эта... из мягкой замши незаурядного серебристо-голубого цвета с вышивкой почти в тон краски... Действительно, великолепна.
  - Мы с тобой, пожалуй, не только жениха затмим, но и невесту, - рассмеявшись, подмигнул лаэр наложнику, надевая свою. А Рени все еще разглаживал ладонями едва заметную вышивку на воротничке черно-синей, переливающейся металлическим блеском рубашки, не решаясь примерить. Приятно было до безобразия и немного неловко... Его одаривают постоянно, а что он может дать взамен своим господам? Только... тут он отчаянно покраснел, припомнив, что происходило утром.
  Вообще-то он весь день периодически то краснел, то бледнел. Накатывало, словно волнами. Хорошо еще в этой суете никому не было до него дела. В другое время, может и обидело бы, словно попользовались и выкинули за ненадобностью... но надо было видеть глаза Аслана, когда он нечаянно ловил на себе его взгляд.
  
   Новость о Фелиске и Шамиле Рени воспринял положительно, но вот о том, как вляпался Мартин... Рени тоже был в шоке, когда узнал, правда, ему сказали не сразу.
  
  Аслан, ушедший на утреннюю тренировку, слегка опоздав 'по уважительной причине', вернулся злым, как песчаный шхесс, которому наступили на хвост. Тесса, уговаривающая тушующегося все утро Рени, чтобы он перестал уже мучиться, удивилась, что же могло случиться, но Аслан живо утянул ее посекретничать, и господа ушли, а его не позвали. А через какое-то время Тесса ушла к Антиге и вернулась уже не такая расстроенная.
  
  А вот Аслан... Казалось, он словно оттаивал, при взгляде на свое Солнышко, столько в нем было всего, что у Рени внутри начинало что-то тихонько трепетать - то ли от смущения, то ли от предвкушения, что будут еще ночи... страшно и стыдно и присутствует что-то такое, чему он еще не мог найти описание...
  Это потом Тесса ему сказала, что Мартин привез жену, когда наложник уже совсем испереживался, что же такого могло произойти и не на него ли сердится Аслан... ну, мало ли, за что?
  Новость была потрясающе неприятной. Лишь на какое-то мгновение в душе появилось что-то вроде злорадства. Но, представив себе, что может испытывать эта мелкая сволочь, неизвестно за что взъевшаяся на него и постоянно отравляющая его жизнь в Замке, хотя Ренальд и так старался не пересекаться с сыном Инвара без необходимости, проявлялось что-то вроде сочувствия. Каково ему теперь перед Фелиской и ребятами, и перед матерью с отцом? А уж как должно быть стыдно перед лаэром... И вот после этого Рени начал уже злиться на себя за свое вечное мягкосердие...
  
  Рубашку наложник натягивал медленно, наслаждаясь ощущением того, что она будто ласкает кожу... это было так... захватывающе, почти так же как утренние прикосновения его хозяев...
  Тесса не утерпела, подошла, помогла застегнуть пуговицы, правда, предварительно, залезла руками под рубаху, провела ладонями по спине, прильнув всем телом, отчего тут же захотелось раздеться совсем и никуда не ходить, но потом девушка потащила его к зеркалу, дав возможность полюбоваться на себя самому.
  Пока парни приводили себя в порядок, хозяйка Замка тоже сбежала переодеваться.
  
  ***
  
  Оставшись наедине с лаэром, Рени занервничал, особенно, когда тот неслышно подошел сзади и остановился в шаге от него, внимательно разглядывая отражение юноши в зеркале. Темный цвет одежды настолько резко контрастировал со светлыми волосами Рени, что казался немного вызывающим, но все равно, чрезвычайно красиво.
  Ренальд, поймав странный взгляд своего господина, тут же отвел глаза и хотел отойти, уступить место, но Аслан неожиданно мягко поймал его в объятия и, развернув к себе, прижал:
  - Рени, Котенок, я тебя пугаю?
  Сказать "да" язык не повернулся, но и то, что это не так, было бы неправдой. Самое лучшее - сбежать, оставив разговор на потом, но Аслан держал крепко. К тому же в груди лаэра так же громко и гулко бухало сердце варвара, как и у него самого. Он тоже почему-то нервничает?
  Рени только помотал головой.
  - Врешь ведь, - тихо упрекнул взрослый парень, прижавшись щекой к виску юноши, заставив его замереть. - Послушай... сегодня суматошный день, я очень огорчен из-за Караскетов... не из-за тебя, наше Солнышко...
  Рени закусил губу, чтобы не расплыться в улыбке, и немного расслабился. Вот так, не насмешливо, Аслан редко называл его "Солнышком", скорее "Мелкий" временами звучало более нежно, проникновенно...
  - Ты привыкнешь... хватит загоняться, Мелкий... прошу тебя, перестань... обещаю, что не буду тебя торопить...
  Сглотнув подступивший к горлу ком, парень неловко обнял Аслана за талию, вцепившись пальцами в мягкую ткань рубахи на спине лаэра, не замечая, что судорожно комкает ее.
  - Хорошо...
  Надо было, наверное, сказать еще что-то, но ни один, ни другой пока не находили слов, да и стоять вот так, приучая себя, что это нормально, не было времени...
   Аслан очень надеялся, что однажды их сокровище перестанет шарахаться от него. Он очень хотел добиться такого же шального блеска в глазах Ренальда, какой у него бывает, когда Рени наедине с Тессой, он и видел-то их только раз, но хватило, чтобы начать завидовать жене. Пусть мальчишка так же захмелеет от его прикосновений, пусть почувствует, как утопает в любви и научится получать от этого удовольствие. С ним не получается по-другому, срываясь на эту безудержную нежность, вместо борьбы и яростного вколачивания, освобождаясь от избытка бурлящего в крови адреналина и страстной похоти, так как с варварами... Хочется, чтобы он не шарахался по углам, пряча глаза, а летал от счастья и пел от радости, тогда уже не надо будет прикидываться и самому, прикрывая их с Тессой. Пусть забудет обиды, боль и страх, отпустив всё былое, негативное, запрятав это в надежный сундук вечности...
  А еще лаэр был безмерно благодарен судьбе за то, что сегодня в крепости оказался его учитель.
  Если бы не утренний разговор с тауром Даутом, еще не известно как бы все обернулось...
  
  ***
  
  Хмурая Тесса, сидевшая напротив мужа, старающегося справиться со вспышками злости из-за взбесившего поступка Мартина, как его эти паршивцы-то подставили, молча поднялась, решив оставить мужчин наедине. Таур благодарно кивнул хозяйке Замка. Все-таки чудесная женщина у Аслана, почти интуитивно угадывает, в какой ситуации следует покрутиться рядом, а когда лучше уйти...
  
  Усевшись на место девушки, не дожидаясь приглашения, Даут с минуту изучал лицо своего бывшего ученика, затем вздохнул:
  - Аслан... ты погоди кипятиться, что-то ты слишком горяч стал, я тебя не такому учил! Брак-то не оспорить сейчас, а вот то, что парень это реально сделал, на такую подлость пошел, может и не так. Я вот все понять пытался, что мне не понравилось. Ты заметил - у него ногти совсем белые... знаю я пару средств, отчего такое произойти могло... вряд ли от волнения... могли и опоить. И, чем злится понапрасну, проверь и разведай все. Если и впрямь опоили, то парень-то просто под руку попался. Тут уже совсем другой расклад, Аслан. И не мне тебе объяснять, что это значит...
  Аслан угрюмо кивнул, соглашаясь по всем пунктам. Сейчас и в самом деле уже бесполезно искать свидетелей, которые были в Почтовом Доме. Проезжие люди останавливались перекантоваться, служащие суетились из-за наплыва народа и тоже могли упустить какие-то детали. А вот на постоялом дворе и завтра спросить не поздно будет... Только он чувствовал, что и там вряд ли найдут какие зацепки. Надо поточнее про этого самого купца разузнать, хотя, вероятность того, что он на самом деле не тот, за кого себя выдает - ничтожна. Все бумаги в порядке. А чужая душа - потемки. Если отец Улиты не только торговлей занимается, то, наверняка, хитрый лис в таких делах поднаторел... впрочем, сегодня все равно уже ничего не сделаешь. Разве что по горячим следам с Мартином выяснить - опоили чем парня или нет? Слишком уж подозрителен временной провал в его памяти.
  - Ну и хорошо, что по этому вопросу мы с тобой к согласию пришли, - кивнул таур. - Только у меня еще одна просьба к тебе имеется.
  Аслан выгнул бровь.
  - Да не волнуйся, я насчет Шамиля с невестой. Раз свадьба их здесь будет, то и ночь молодым где-то провести надо, сам понимаешь.
  - Это да... Но... В ту комнату, что я для Мартина выделил, Шамилю-то жену вести нельзя... я ее как бы Мартину разрешил использовать... да и ему-то сейчас тоже деваться некуда... Вот гадство! - снова завелся лаэр.
   - Даа... эк тебя... - неодобрительно покачал головой Даут, но переубеждать не стал. Пока еще и в самом деле неизвестно, как оно на самом деле было. А не захочет сын коменданта в ту комнату пойти, так и у родителей переночевать может... но из двух зол... пойдет, скорее всего. Эх, Аслан... Знает, как мордой ткнуть побольнее. Да и ученика своего понять можно. Получается, он бесчестье своего бойца с ним вместе делит... - Ну так у тебя крепость-то большая... Не одна комната, небось, есть... Да и не только комната найдется, я думаю...
  - Вижу, ты разговор издалека начал, но понимаю, о чем ты. Домик, что рядом со старой казармой стоит, помнишь? Тот, который для моей матери отец велел построить, когда она сюда перед свадьбой приехала? Подойдет?
  - Да, я именно про него и мыслил, - согласно кивнул довольный таур. - Как раз, женщина из нашего рода была, да возрадуется ее душа в Долине Великих Духов, следовательно, пусть и дальняя родственница Шамилю, но все же. Хуже чем если к себе сразу ввести не может, не в ночь же их, в самом деле, отправлять до дому, ведь не только за женой приехал. Хоть и событие на всю жизнь... Только тогда Шамиль его у тебя купит дня на три, чтобы сделка была честь по чести.
  - Конечно, - улыбнулся Аслан, понимая подноготную такого неразумного, с точки зрения экономии средств, поступка. Тогда дом будет считаться собственностью Шамиля, и окажутся соблюдены условности, а потом он его снова "продаст" бывшему владельцу, вроде как на новое место переезжает и это жилище ему уже не пригодится. - От имени Шамиля выступишь, или его самого подождем?
  - Да нет, зови свидетелей сделку заключить. Ему самому других забот хватит, - улыбнулся облегченно таур.
  
  ***
  
  А на Обряде Аслан и Ренальд действительно выделялись. Сразу видно было, что присутствует знать. Рени было немного неловко, но взгляды гостей-варваров, да и своих ребят невольно заставляли держать спину прямей и подбородок выше. Он принят в Клан, и имеет право находиться здесь, более того, Аслан сказал, что если он не появится, то невольно обидит нового сородича.
  Аслан и обворожительно красивая Тесса (тоже в новом нарядном платье), находились рядом с Тагиром и Даутом, немного в стороне от виновников торжественной церемонии. А Руслан держался возле Ренальда, и под его взглядом наложнику лаэра было особенно неловко. То есть, приятно, конечно, но Рус просто, казалось, иногда забывался, слишком пристально разглядывая его лицо, и переспрашивая, как будто не слыша ответа Рени на какой-то вопрос.
  
  Сам ритуал интересен был обоим парням. Многие мужчины с легкой завистью косились на Шамиля, так удачно приехавшего в гости и нашедшего свою вторую половинку. Расстраивало только то, что не было никого из тех, с кем обычно общался Мартин. Ренальда почему-то огорчало отсутствие Дерека, хотя он сейчас, наверняка бы, не отказался "проехаться" по поводу его неземной красоты и то, что Аслан его балует...
  
  ***
  
  А Дерек в это время тоже праздновал - причем в новой рубахе, которую ему вручил хмурый Аслан, вызвав к себе. Вернее вручил сверток, сказав, что он ему сегодня пригодится, чтобы не одалживаться у Ориса. Хоть сам и не желает видеть Марта, но вот раз не уследили - то пусть Дерек выступает тамадой...
  - Господин лаэр... я не верю, Аслан...
  - Я тоже, иначе он вылетел бы отсюда в двадцать четыре часа, но все факты свидетельствуют против!
  - Надо потрясти слуг на постоялом дворе, в Почтовом Доме, может, кто чего видел интересного...
  - Я знаю... Меня смущает лишь то, что слишком смело держался отец этой девицы, да и сама она не побоялась проверки. Если это авантюра, то хорошего качества, вряд ли они допустили ошибку в мелочах, а если нет... Сссученок!!! Не помнит он сам ничего... Таур дал Мартину какой-то отвар, посмотрим, как подействует. Дауту вот кажется, что просто так память не может отшибить внезапно. Если Караскет был более-менее вменяем, ушел из борделя на своих двоих и сумел найти Почтовый Дом... вряд ли прогулка по свежему воздуху могла повлиять в обратную сторону, так что или догнался где-то, или в самом деле опоили... Но тут я просто не знаю, что делать пока...
  - А как Инвар?...
  - Херово, как еще... Вот Орис пока взял на себя его функции, без энтузиазма, думаю, понимаешь...
  - Ну и как мы пойдем? Все равно, что дразнить быка красной тряпкой...
  - Ты предлагаешь "торжественный день" Мартина совсем проигнорировать? Леший их разберет, что там на самом деле было... Инвар и сам понимает, что вы ни при чем. Раз взрослый - значит, взрослый во всем - или, или...
  - Рен...
  - А при чем тут Ренальд? - перебив, нехорошо сощурился Аслан. - Рен - мой наложник, а не боец, в отличие от остальных, и тебя в том числе!
  - Ну да, ну да... - пробормотал слегка уязвленный Меченый.
  - Все, иди, завтра поговорим на эту тему.
  - Слушаюсь, мой господин! - Дерек развернулся и, чеканя шаг, вышел за дверь. А вот в коридоре, уже подкинув сверток в руках, подумал, а не зашвырнуть бы его куда подальше?
  Он не понимал Аслана. То чуть не с пеной у рта пытается доказать, что Рени достоин большего, то вот так сразу "отделил" его от всех остальных, давая понять, что Мартин должен отвечать за себя, а за Ренальда отвечает он сам, лаэр... Правда, это было продемонстрировано наедине, лишь ему... Зачем? Чтобы побольнее ударить? Глупо же...
  
  ***
  
  Развернув сверток, Дерек долго пялился на содержимое, прежде чем взять в руки красивую, цвета опавшей листвы, замшевую рубаху. Даже не примеряя, он и так видел, что она идеально подойдет на его фигуру... Замша была немного грубее, чем у той, которую мерил он для мужа своей госпожи... но не понять, что они приобретены в одном и том же месте было невозможно...
  - Тесса... - прошептал парень еле слышно.
  Аслан знал... ну да, скорее всего, знал... Иначе можно просто сойти с ума от предположения, что он все-таки значит для любимой чуть больше остальных бойцов... Лучше об этом не думать, хотя просто распирает от избытка эмоций... И в частности таких, когда становится еще более тошно оттого, что вот господа позаботились о своем рабе... а он... он подвел лаэра... Вроде не виноват, да и разговаривал с ним Аслан вполне нормально наедине... Но все равно совестно...
  Но и не надеть эту вещь сейчас, когда она вызывает столько противоречивых ощущений... не будет ли это оскорблением?
  Надо брать себя в руки, о себе подумает на досуге, а сейчас следует идти и получать люлей от Марты и как-то поддержать этого малолетнего кретина, умудрившегося вляпаться по самые уши... В конце концов, это ему и остальным придется потерпеть один вечер. Мартин-то подписался на всю жизнь...
  Дерек надеялся, что возникшая проблема еще может как-то рассосаться, но в последнее время он в чудеса верил все меньше и меньше...
  
  ***
  
  Орису на время пришлось взять на себя обязанности Инвара, который старался поменьше контактировать с посторонними. Да и со своими бы не хотелось лишний раз сталкиваться от такого-то позора. Но ребята отнеслись довольно тактично. Что не говори, а собственный авторитет комендант заслужил, и теперь как раз он и работал на него, отсекая возможные недомолвки и косые взгляды. Мол, яблочко от вишенки недалеко падает...
  
  Когда Антига узнала, что на свадебное пиршество варвары пригнали скотину, и они будут сами готовить, принялась расстраиваться и переживать, что, мол, столько настряпали уже - зачем еще мяса-то? Ну ладно, вино, а все остальное-то куда? Но госпожа Тесса успокоила, сказав, что вон пусть Мартину остается часть. Им-то не до готовки теперь. Невысказанная мысль, может, отметить сразу обе свадьбы, отметалась обеими женщинами интуитивно. Негоже за одним столом бывшим жениху и невесте сидеть, да и народ на Мартина будет косо смотреть.
  
  Марта такой позор из-за предложения восприняла сначала в штыки, а потом все же согласилась. Пусть так... но все равно сына жаль. Да и невестка как-то присмирела, когда отец ее уехал, и девка одна осталась среди чужих людей. До этого-то хоть на дознании и ревела, но видно было, что гонору-то, гонору в ней... А теперь вроде как и впрямь закручинилась по-настоящему. Сердце прямо кровью обливалось, глядеть на натворивших дел детей.
  Раз уж начали не по-людски, так хоть сейчас можно попробовать исправить... пусть уж и у них будет застолье.
  
  ***
  
  Первая половина дня прошла для сына Инвара и Марты в полубредовой дымке странного состояния нереальности происходивших вокруг событий. Отношение к тому, что жених вернулся в качестве мужа, было двояким. Его осуждали и жалели. Сочувствовали и брезгливо кривились. Разговоры были что, мол, Фелиска-то молодец! Поскольку уж лучше с варваром, чем с таким... А она-то всю ночь Мартина высматривала, горемычная.
  Правда, кто-то возразил, что не одна "высматривала", но тут же нашлись и свидетели, что девушка с Шамилем просто всю ночь проболтала...
  
  Дома было не лучше. Мать что-то спрашивала, возмущалась, ругалась, плакала... Отец... не желал с ним даже разговаривать. Молодая жена старалась не попадаться на глаза, отсиживаясь в маленькой комнатке за перегородкой. Но постоянно прятаться не будешь...
  Остро стоял вопрос, где жить?
  
  Мартину казалось, что его затягивает в болото, в какую-то зловонную трясину, и некому протянуть руку помощи. Впрочем, парень уже был близок к состоянию, что - и пусть... пусть все вокруг так же замрет и умрет вместе с ним, захлебнувшись отчаянием - просвета в дальнейшем своем существовании он не видел.
  
  Ближе к вечеру пришла Антига и, пошептавшись о чем-то с матерью, велели ему привести себя в порядок, но для начала дали пару часиков вздремнуть, напоив каким-то горьким отваром, от которого более-менее прояснилось в пустой голове, опухшей от невеселых дум в тщетной попытке понять, как жить дальше?
  
  А потом пришли ребята, помогли подвинуть мебель, притащили столы, праздничную снедь... Разговор не клеился, но его не слишком гнобили, больше сочувствовали.
  И в результате вечером, после состязаний, Мартин тоже отмечал свою свадьбу в крепости, но в самом доме родителей. Конечно, там было не так весело, как на пиру у Шамиля с Фелиской. Но, как ни странно, и к его столу тоже приходили гости-сослуживцы, присаживались ненадолго и желали молодым счастливой жизни - чего только не бывает?
  
  А еще оказалось, вопрос, где молодые проведут первую ночь, уже решен, но для Мартина это было слишком...
  
  ***
  
  Улита кривилась - очень ей не по нраву оказалось на чужом добре первую брачную ночь проводить, и жить в окружении чужих вещей, она бы все тут по-другому устроила... но теперь уж личико кривить было поздно. Отец ей ясно все растолковал - все, теперь она мужняя жена - и точка! А все ее капризы и нежелания отныне побоку. Судьба такая. Он тоже не так все мыслил, но теперь уже не переиграешь - надо приспосабливаться. Жизнь длинная - авось, что и переменится.
  
  Мартин же, возвратившись с праздничного пира, больше похожего на поминки, хоть друзья и постарались немного скрасить его "веселенькую" свадьбу, не знал, куда ему деваться от навязчивого незримого присутствия... любимой бывшей девушки. Только теперь, когда он ее окончательно и бесповоротно потерял, парень вдруг начал понимать, что она ему была нужна - со своей наивностью и простотой, веселым легким характером и оптимистичными взглядами на будущее. Здесь даже запах Фелиски еще сохранился... И все, что она с такой любовью для их будущего гнездышка готовила, а он не особо ценил, стояло по своим местам, и воспринималось теперь чересчур остро. Сердце рвалось на части, дробилось осколками, причиняя физическую боль...
  А на улегшуюся в кровать чужую девушку, свою жену, даже смотреть не хотелось. А уж тем более что-то иметь с ней. Какая брачная ночь, если на нее вообще ничто не шевелилось, кроме ожесточенной досады? Обойдется. Пусть считает, что предыдущая ночь была брачной. Судя по всему и весьма страстной... И хорошо, что он этого кошмара не запомнил.
  
  Спать тоже не хотелось. Но и деваться было некуда.
  Мартин все же улегся на самый краешек широкой кровати, но, поворочавшись некоторое время, встал, оделся и пошел на улицу...
  
  ***
  
  Лишь оказавшись за столом на стороне варваров, довольно далеко от своих господ, Рени пожалел что переоделся. Ему все казалось, что он немного неуместно и как-то чужеродно смотрится в своей шикарной рубахе среди заматеревших мужиков в национальной одежде и увешенных затейливыми атрибутами их принадлежности к сыновьям Степи и "парадным", то есть минимальным набором оружия. Вроде бы и праздник, но все равно они в любой момент готовы к неожиданностям.
  
  Угощение у Шамиля и Фелиски было славное. Тут, хоть и не совсем традиционно, но и Антигино угощение не пропало даром, парни прониклись речью Даута, объяснившего, что, мол, женщина (с помощниками) готовила, старалась, так что надо уважить, отведать. И тушки барашков и молодых бычков, смачно приправленные пряностями, зажаренные прямо здесь же, недалеко от расставленных на открытом воздухе столов, на кострах, тоже были восхитительны. Аппетит у молодых парней, выложившихся на соревнованиях, оказался действительно отменным, судя по тому, как скоро готовые, сочащиеся золотистым жирком, туши начали обнажаться до костей.
  Вино оказалось приятным, но забористым. И хоть Руслан, по меркам варваров, уже в принципе-то взрослый парень, да и Рени они не считали ребенком, но наливали ребятам, чтобы они могли выпить за здоровье молодых, за их счастье и за все пожелания, за что обычно пьют в первых тостах, разбавленное почти вполовину вишневым компотом. Насчет напитка, не содержащего алкоголь, Антига позаботилась, зная, что госпожа Тесса хоть и может пить вино, но предпочитает соки и компоты. Вот заодно и мальчишкам пригодился. А тостов-пожеланий было много: и за славного воина, достойного того, чтобы взять в дом женщину, и за его жену-красавицу, и за то чтобы у Шамиля с Фелиской не только пацаны были, но и дочки тоже. Точнее пожелание, чтобы первой девочка родилась. И, конечно же, благодарили предков за их благосклонность к жениху, и надеялись, что и молодую семью Великие Духи и Всевидящие будут охранять от всех бед и несчастий.
  Рени был этому обстоятельству рад, что вино разбавлено, а вот Рус немного обиженно сопел, что слабенькое. И все увещевания, что им вообще-то пить не положено, пропускал мимо ушей.
  
   Тессу, как хозяйку Замка, попросили тоже высказать свои пожелания, хотя Аслан уже поднимал несколько заздравных тостов, не только от себя лично, но и от своей семьи. Глядя на жениха с невестой (но при этом несколько раз девушка умудрилась скосить глаза на собственного мужа, с улыбкой кивающего в подтверждение произносимых ею фраз), Тесса сказала небольшое напутствие-пожелание:
  - Вы знаете, как часто меняется погода в Природе. Нас радуют ясные дни, но время от времени случаются и бури, и ураганы. Пусть в вашей жизни будет поменьше ненастья, а бури и ураганы никогда не станут разрушительными, лишь привнесут чуточку новизны.
  Любите друг друга, но не превращайте любовь в цепи. Пусть лучше она будет волнующим морем между берегами ваших душ. Горько!!!
   Варвары одобрительно загудели. А Рени опустил глаза... Уж кто-кто, а он-то точно знал, что любовь его хозяев не похожа на оковы...
  
  Немного посидев, почувствовав, как приятное тепло согревает внутренности, отпуская, отодвигая значительные и незначительные проблемы в сторону, Ренальд понял, что надевать верхнюю одежду он не будет. Хотя осенние вечера были прохладными, но сегодняшний день выдался теплым. Жар от костров и растекающееся в желудке тепло не давали замерзнуть.
  
  События неожиданно начавшегося сегодня для Рени утра, парень потихоньку пропускал через призму нового ощущения, что ничего непоправимого пока не произошло. И, раз Аслан пообещал, что не будет настаивать, можно и расслабиться. А еще через некоторое время веселье, радостный гомон, становящиеся все более откровенными шутки и пожелания молодым, и ему добавили куражу. Парень почувствовал, что слабенького напитка ему уже мало... Рус сказал, что раз сегодня праздник, то можно попробовать и настоящего, неразбавленного вина выпить, они уже не дети, в конце концов!
  Стащив незаметно недопитую бутылку, тем более их меняли довольно часто, парни потихоньку улизнули и пошли искать укромный уголок.
  
  Новая порция дала по венам и тут же закружилась голова, колени стали ватными, а время проявилось в каком-то тягучем киселе событий... Рус, сначала вроде бы хорохорившийся, взглянув на впавшего в некоторую прострацию Рена, почувствовал, что влетит именно ему, если что. Подводить своих Руслану категорически не хотелось, и получать втык от Аслана и отца, тем более. А Рени тем временем расстроено начал разглагольствовать, что зря они это затеяли с выпивкой, пытаясь донести до Русика мысль о том, что Мартин, может быть, напился вот так же, и чем закончилось?
  Руслану, потерявшему поначалу некоторую осторожность и уже прикидывающему, нельзя ли воспользоваться вот этим состоянием друг друга, чтобы прояснить некоторую недопонятость их отношений, стало совестно. Чувствуя, что Рен уже начал впадать в панику, потащил его прогуляться по холодку, подальше от общего веселья.
  На половине пути, Руслану пришла мысль, как бы их обоих не пошли разыскивать, и он, велев Рени посидеть немножко где-нибудь в укромном уголочке парка, быстро пошел обратно, чтобы покрутиться на глазах у взрослых.
  
  Укромных мест было не так уж и много, это летом удобно прятаться в зеленых кустиках... А сейчас деревья и кусты были голыми... Сидеть на месте оказалось холодно, и Рени решил прошвырнуться до дома и обратно. Уж на дорожке-то, ведущей к дальней казарме, где расположились варвары, они с Русланом не разминутся.
  
  Юноша шел медленно, вдыхая полной грудью ароматы бархатной ночи, обступившей со всех сторон, как только он отошел подальше от яркого света костров, хотя отголоски шумного празднества доносились и сюда.
  
  Начала довольно громкого разговора недалеко от заднего крыльца Замка Ренальд не слышал, да и подойти поближе не рискнул, сойдя с тропинки и остановившись, понадеявшись, что его в темной рубашке не слишком заметно.
  Разговаривали трое. Причем ненавистный голос Мартина он узнал сразу. Тот как раз жаловался (и, наверное, уже не по первому кругу), насколько ему ху*во...
  А двое других ему наперебой давали советы, чтобы он поаккуратнее был насчет внезапного потомства. Не факт, конечно, что у новоявленной жены уже там не завелся кто-то в животе, но если вдруг удастся выяснить, что Мартина подставили с этой свадьбой, при наличии детей, уж точно брак не признают недействительным...
  А то, о чем говорил сам жених, и главное, какой надломленной была интонация голоса младшего Караскета: то срываясь чуть не на крик, то совсем замирая до шепота... и про то, как ему стыдно перед всеми, хоть вешайся, и про то, что он, дурак, не ценил Фелиску... и про то, что он не может находиться рядом с этой своей женой, особенно в той комнате, которую обставляла Фелиска на свой вкус... помогло быстренько выветрить весь хмель из головы наложника. Если бы он был уверен, что Мартин с горя не решит отыграться хотя бы на нем, не просто послав его куда подальше с утешениями, а снова затеяв драку, наверное, Ренальд не удержался бы и вышел... Но Рени сейчас не пугала сама драка. Теперь он не сомневался, что сможет продержаться против сынка Инвара, может быть, еще не одолеть (хотя, как сказать), но очередные разборки? Хватит с Аслана неприятностей на этот день... Да и не тот он человек, которого Мартину, наверное, хотелось бы увидеть... Больше всего несчастного парня расстраивали три вещи - отношение к нему лаэра, потеря невесты (оказывается, любимой), и то, что он подвел родителей... остальное уже было не так важно на этом фоне.
  
  ***
  
  Сауш и Дерек, закончив свою миссию по отбытию "наряда" на свадьбе Мартина, едва только "молодые" отправились в опочивальню, ушли. Им хотелось бы заглянуть к Шамилю, но попадать на глаза к лаэру... нет уж, лучше не сегодня. Продолжать же сидеть за столом, когда жених с невестой удалились, и Марта, изображавшая хоть какую-то радость, устала "держать лицо" и снова расплакалась, было выше их сил. Инвар много пил... и, кажется, никак не мог опьянеть...
  
  Сауш хотел было отправиться повидать Руту и убедиться, что с ней все в порядке, и его будущая невеста сидит себе дома. Но Дерек не пустил, уверив, что на сегодня это не самое лучшее решение, заодно напомнив, что Красавчик пока еще вроде не определился со статусом девушки, судя по нежному прощанию с Хозяйкой борделя.
  - Тьфу на тебя, вечно все опошлишь, - расстроился Сауш, и Дерек искренне изумился:
  - Не, я не могу отбирать у тебя хлеб. По части пошлостей - ты - на первом месте.
  Поржав немного, они отправились дальше. При виде бредущего "в никуда", совершенно потерянного Мартина, Меченый только тихо прошептал:
  - Вот точно говорят: "глупые женятся, а умные выходят замуж..." Страшно мне, что девка-то только прикидывается простушкой... Как-то слишком быстро утешилась, что еще вчера не о нем она мечтала.
  - Это да... Мутная она какая-то, хотя и красивая... Хоть какое-то утешение... - согласился Сауш.
  - Ну что, придется побыть жилетками...
  - А хрен ли нам еще остается? - невесело отозвался Красавчик, прибавляя шаг, потому что Мартин, заметив два силуэта, собрался свернуть куда-то на боковую тропинку. Видеть ему сейчас никого не хотелось...
  
  ***
  
  Рени тяжело вздохнул и побрел обратно, и почти сразу попал на уже волнующегося Руслана, отправившегося на его поиски, не найдя друга на условленном месте:
  - Ну где ты ходишь-то?! Пошли скорее обратно, сейчас интересное начнется!
  - Что? - немного оживился Рени, все еще находясь под тягостным впечатлением от нечаянно услышанного разговора.
  - Проводы жениха и невесты, только перед этим еще будет соревнование - вождь Шамилю определил, какой знак будет разыгрываться.
  - Какой знак?
  - Ну, бляшка такая с камнем, типа подвески. Вот Шамиль нашел себе жену, когда эта штуковина на его одежде была. Значит, считается счастливой. Теперь, кому знак достанется, тот точно жену найдет. Вот эту штуку только сначала своровать надо. Но не просто так, Шамиль, может и смухлевать и поддаться, ее потом еще и выиграть надо.
  - Спарринг будет? - обрадовался Рени.
  - Не, будут, скорее всего, ритуальные танцы, а там уж, кого зрители выберут. Участвовать-то могут только те, кто еще не женат.
  - И ты?
  - Неее... - слегка стушевался Руслан. - Мне еще на приданое копить и копить. Я имею в виду тех, кто уже сейчас мог бы женщину в дом привести... Впрочем, я такой не один из неженатых. Ну ладно, пошли скорее, сам увидишь!
  
  ***
  
  Было действительно весело и очень зрелищно наблюдать за веселой перепалкой претендентов, а потом "болеть" за кого-то из воинов, разыгрывающих последний этап соревнования.
  Высокие, стройные, сильные тела с развитой мускулатурой, бронзовая в отблесках костров кожа, иссиня-черные волосы, смазанные, полные хищной грации движения - не могли оставить сомнения, что каждый из этих молодых мужчин отличный воин и охотник... каждый достоин того, чтобы у него была своя женщина, которую он сможет защитить и обеспечить...
  
  Но Рени больше впечатлился самими проводами жениха и невесты к месту ночевки, преисполненными какой-то торжественности и величия момента. Сопровождать "свидетелями" соблюдения традиций пошли многие, чтобы потом вернуться и продолжить веселиться уже без молодоженов.
  Рени спросил, зачем, и Руслан охотно пояснил:
  - У них - свой праздник, где посторонние не нужны.
  - Это понятно, - фыркнул Ренальд, снова почему-то вспомнив сегодня "третьего" в их с Тессой постели...
  - Ну, а мы, по обычаю, за их счастье и чтобы все получилось - здесь выпьем!
  Тут уж Ренальд и вовсе расхохотался, с трудом представляя, как это у Шамиля может не получиться... но, вспомнив обрывки фраз Мартина, нахмурился... надо же, как все в жизни бывает порой...
  
  Когда все подошли к выкупленному Шамилем у Аслана домику (Руслан уже объяснил, что, мол, не положено чтобы невеста, не став женой, у мужа жила), там пред входом с двух сторон горели костры, чтобы жених с невестой прошли между ними, символически очищая свою душу и тело от всего того, что было "до". На пороге Шамиль снял оружие и передал его Фелиске...
   Рени вытаращил глаза, но Руслан уже шептал на ухо, что, мол, это часть обряда и символ того, что в доме он в полной власти жены.
  Словно подтверждая это, Шамиль преклонил колено со словами ритуальной фразы:
  - Я привел тебя на порог моего дома, который буду защищать от любых невзгод, не щадя своей жизни, но в доме - ты хозяйка, и моя жизнь принадлежит тебе, любимая...
  
  Тесса нахмурилась и, сжав ладонь стоявшего рядом мужа, вопросительно взглянула на него.
  Аслан, благодаря располагающей к благодушию обстановке, немного отошедший от утреннего инцидента, виновато улыбнулся и прошептал, чтобы не привлекать внимания сородичей:
  - Милая... рыбка моя, но я же - лаэр... ты же помнишь, сколько народу было на нашей свадьбе со стороны отца... Ну как ты представляешь себе костры в дворцовых покоях?
  - Угу, угу, - скептически скривилась девушка. - Я так и знала, что меня где-то надули...
  - Радость моя, но если ты настаиваешь, я сегодня же запалю их перед нашей спальней и сдам тебе не только оружие, но и сам сдамся с потрохами, - заискивающе улыбнулся Аслан, чувствуя, что Тесса уже готова рассмеяться, и держится из последних сил, закусив губу. Как-то он не подумал сразу о том, что не все традиции его народа со стороны матери были соблюдены на их свадьбе. Вот теперь жене будет за что его упрекать. Хотя, это даже забавно.
  - Так и быть, потерплю еще несколько дней, пока ты обратно у Шамиля этот домик не выкупишь, - улыбнулась Тесса.
  - Родная моя, - Аслан поднял руку девушки и прижался губами к ее запястью, подарив благодарный чувственный поцелуй. - Я тебя просто обожаю, мое сокровище...
  
  Рени действительно было интересно побывать на таком красочном представлении. И хоть многое было именно ритуальным, обрядовым, словно постановочным, но не покидало ощущение, что эти слова надо произнести и соблюсти выполнение всех действий, чтобы точно быть уверенным, что все сделано правильно, так как завещали предки...
  И еще это наследие степняков напомнило ему о традициях другой страны, о которой он не так давно читал.
  Поделившись своим мнением с Русланом, не поверившим ему, стоя на твердом убеждении, что их народ двигался собственным путем развития, и все передавалось из поколения в поколение, потому что так требовала сама жизнь. Может быть, что-то и отмирало или появлялись какие-то новые незначительные детали, ведь время не стоит на месте, но так, чтобы было настолько похоже еще у кого-то, да тем более у тех, кто живет не по-соседству, волей-неволей перенимая какие-то черты или традиции, молодой варвар не верил.
  Рен тоже завелся:
  - Да я доказать могу! Да нет, я тебе лучше книгу покажу завтра...
  - А чего завтра-то? - съехидничал Русик.
  - А хотя, да... Можно и сегодня... все равно самое интересное уже закончилось, а пить я что-то больше не хочу, - честно признался Рени.
  - Ага, согласен... и мне нормально уже, - покивал головой Руслан.
  
  Парни лишь дождались, пока за молодыми закроется дверь, и взрослые снова потянулись за столы, а юноши, пользуясь радостной суматохой, рванули в замковую библиотеку...
  
  
  25.
  
  
  Первым, тем, что мальчишки снова куда-то испарились из пределов видимости, озадачился Тагир. Представив себе, как будет недоволен данным фактом братишка, вождь воздержался от того, чтобы произнести свое замечание вслух, но с все нарастающим беспокойством поглядывал по сторонам.
  Вроде бы пока причин для беспокойства не было. Аслан, наобщавшись с соплеменниками, о чем-то ворковал с женой. По мелким жестам внимания, прикосновениям рук, особым взглядам, по которым сразу же видно близких людей (а Вождь был человеком наблюдательным), скорее выходило, что лаэр проведет сегодняшнюю ночь в супружеской спальне, тем более, что он готов отправится туда прямо сейчас. Скорее всего, ему сегодня Рени и не понадобится, но мало ли, как оно еще повернется... Тагир досадливо скривился - напророчил называется!
  Аслан вдруг встрепенулся и завертел головой. Его жена также проявила заинтересованность. Причем, сразу стало видно, что не облегченно вздохнула, оттого, что наложник испарился, и не будет отсвечивать, мешая ее планам насчет ночи с мужем, а тоже крайне недовольная его отсутствием. Видимо, и впрямь, у нее с Рени хорошие отношения, - порадовался за нового родича Тагир и мысленно поаплодировал Аслану за удачный выбор его женщины.
  
  Все-таки, как бы Тагир не понимал мотивы своего сына, который не отлипал от нового друга, и как бы ему не сочувствовал, но Аслан прав. Рен - это его "добыча", и брат в своем праве.
  Поэтому и не стал вмешиваться, принимая как должное, что супружеская чета хозяев Замка оставила гостей праздновать дальше, а сами Аслан и Тесса отправились в сторону дома.
  
   ***
  
  Прикидывая, куда бы эти обормоты могли затесаться на довольно обширной территории, лаэр все-таки решил сначала проводить Тессу, а уж потом, не позорясь из-за вдруг откуда ни возьмись непонятного приступа самой настоящей ревности и несдержанности, уже почти бегом обыскать все более-менее пригодные для уединения участки сада и хозяйственных построек, чувствуя себя очень неприятно, понимая, что сейчас в чем-то уподобляется Марте.
  
  Невольно вспомнилось о том, что учудил комендантский сынок, и настроение, и так не слишком радостное, стало совсем гадостным.
  Тесса уже была благополучно оставлена у дверей спальни, когда встретившаяся в коридоре Рута, выглянувшая узнать, не нужно ли господам чего перед сном, вскользь упомянула, что видела, как Рени с молоденьким варваром прошли в сторону библиотеки. Аслана на тот момент уже ощутимо потряхивало от злости.
  
   ***
  
  О чем он думал, когда сознательно, или, наоборот, бессознательно решил сменить свой обычный четко узнаваемый шаг на более мягкую поступь, словно он на охоте или в разведке в тылу противника, Аслан и сам не понял.
  
  Мальчишки в самом деле оказались в библиотеке.
  Перед догорающим камином, в полумраке помещения, они очень живописно смотрелись, вытянувшись на животах на шкуре медведя - полностью распластанный на полу Рени с лишь чуть приподнятыми плечами с нависшим над ним с одного бока Русланом, который, перегнувшись через плечо наложника, что-то внимательно разглядывал, или... целовал?!
  Аслан остановился, как вкопанный, не веря своим глазам.
  
  - Ооо!!! - возглас племянника, полный восхищения. - Вот это да! А еще? - почти умоляя...
  - Ага, давай... - тихий смех Рени... 
  Бросилось в глаза, насколько близко, почти переплетаясь пальцами, лежат руки мальчишек.
  Может быть, если бы Аслан почему-то невольно не вспомнил пару сценок, как проводили время они с Тессой на этой самой шкуре, лаэру и было бы легче спокойно воспринять увиденную картину.
  А так... В мозгах мужчины что-то перемкнуло, злость на паршивцев, один из которых утром строил из себя недотрогу, слегка замутненная адреналином праздника и выпитым за здоровье молодых крепким вином, вылилась в гремучую смесь искреннего возмущения. В глазах потемнело, и он стремительно кинулся к ребятам...
  Ни один, ни другой, не услышали прихода постороннего зрителя и не почувствовали нависшей угрозы, так как были слишком увлечены. И когда слетевший с катушек варвар, отшвырнул Руслана, схватив Ренальда за шкирку, как щенка, приподнял, стиснул в объятиях и впился губами в открывшийся в изумлении рот парнишки, сминая малейшее сопротивление, чтобы запечатлеть глубокий яростный поцелуй, клеймя на глазах у предполагаемого "соперника" СВОЕ, поднявшийся на ноги Руслан только стоял и молча взирал на творимое его дядей, смутно ощущая чувство вины и в то же время возмущения - зачем вот так?!
  
  - Живо к себе! - рявкнул Аслан, оттолкнув чуть не потерявшего равновесие от стольких потрясений сразу Ренальда.
  
  - Аслан... мы же ничего не делали... прости, что ушли не предупредив, - сглотнул Рени. - Если ты из-за книги, так она не пострадала... - попытался оправдаться наложник, чувствуя, как его отчего-то колотит - и от внезапности проявления такой агрессии своего господина, и от унижения перед Русланом, и еще много от чего, что пока что не удавалось идентифицировать. Его тело почему-то горело сразу в нескольких местах - плечи чуть ли не саднило от слишком грубой хватки Аслана, в животе, ближе к солнечному сплетению, бушевало яростное пламя обиды несправедливостью наказания. А еще ниже, где-то в паху сладкое томление толчками отвлекало на себя. Ладони и пальцы на руках вмиг заледенели будто от страха... Щеки и уши тоже пылали, и главное, он не знал, что еще сказать, чтобы Аслан не выглядел так страшно. Он никогда еще не видел своего господина настолько разъяренным. Даже утром, когда тот злился на Мартина с его женитьбой все было не так... а теперь столько агрессии, злости...
  
  Рен судорожно вздохнул, сделал шаг, чтобы поднять оставленную на полу книгу...
  
  Только на его беду, Аслан ее даже не заметил, зато по-своему расценил маневр, словно Рени хотел подойти ближе к поникшему Руслану... а уж зачем, чтобы искать у него защиты от справедливого гнева собственного хозяина или, наоборот, в надежде переключить большую часть на себя, было неважно. Аслан грубо схватил юношу за плечо и, развернув в сторону двери, подтолкнул:
  - Мы еще побеседуем! Прочь! Быстро спать!!!
  
  - Аслан... - подал было голос Русик, вцепившись в руку разгневанного дяди, но лаэр только повел плечом, чтобы юный варвар понял, что усугублять не стоит, и тот живо отдернул свои конечности.
  - Заткнись! - прошипел мужчина через плечо и, удовлетворившись тем, с какой прытью Рени вылетел за дверь, обернулся к родственнику:
  - Какого... ты продолжаешь изображать идиота?! Мне надо на него настоящее клеймо поставить, вместо каршиффа, чтобы ты понял, наконец, всю тщетность твоих поползновений?!
  - Ну интересно же...
  
  Рус все еще пытался связать вопиющее поведение Аслана с оправданиями Ренальда за то, что они взяли какую-то редкую книгу и разглядывали ее на полу... Наверное, очень ценная, раз Аслан так взбесился...
  
  - Интересссно??? - смерив парня тяжелым взглядом, прошипел старший варвар, чуть не подавившись наглостью Русика... если бы он хоть на миг забыл, что перед ним сын его брата... наверное, интересоваться племяннику больше уже ничем не пришлось бы.
  
  В этот момент Руслан, наконец-то, разглядел в глазах своего невменяемого сородича истинную подоплеку, и ошалело пробормотал: - Аслан... да ты что? Я же понимаю... Я без этих мыслей...
  - Иди с глаз, Рус! - отмахнулся лаэр, не вслушиваясь в оправдания и этот жалкий лепет, заставляя себя медленно разжать кулаки и дышать ровнее теперь, когда спорный объект их пристального интереса исчез из поля зрения, и первым направился к выходу из библиотеки, бросив на ходу: - Иди в казарму от греха...
  - Аслан... - расстроено попробовал окликнуть Руслан, но дядя уже со всей дури хлопнул дверью так, что жалобно задребезжали стекла...
  
  - Вот, бешеный... а дверь-то в чем виновата... - схватился Руслан за уши, проверяя, не оглох ли?
  
   ***
  
  Аслан же решил не просто сделать внушение Ренальду, но и объяснить, наконец, и про второе, неизвестное пока еще ему значение обмена браслетами. А еще следовало обратить внимание наложника на прочие мелочи - насколько Рени бестактно себя ведет после всего того... Хозяин Замка пока не придумал название этому "всему", но жутко злило и задевало за живое, что после такого прекрасного утра на троих и того, что он же сам, первый, признался мальчишке, насколько Рени ему дорог, тот поступает вот так... словно для него это ничего не значило. Вместо того, чтобы задуматься и понять, чем стал для своего хозяина, по-прежнему ведет себя, как дурной щенок, не различающий, где свои, а где чужие! Вот гаденыш мелкий! А еще стоял такой растроганно-преданный...
  
  Вот это оскверненное чувство единения, когда они сегодня, переодевшись в подаренные Тессой рубашки, обнимались, прижавшись шея к шее, не в силах расцепиться, заставляло варвара чувствовать себя обманутым...
  И вкус губ Рени с легким привкусом вина... Вот гадство! Аж в паху заныло...
  
   ***
  
  К сожалению, в спальне Рени оказался не один, но лаэр был еще слишком сердит на его выходку, поэтому и присутствие жены, успокаивающе гладившей все еще одетого мальчишку по плечу (а он, между прочим, его спать отправил!), не отрезвило, и даже завело еще больше:
  - Забудь все, что я тебе говорил! - рявкнул Аслан с порога. - Раздевайся, живо!
  
  Рени ни на одно мгновение не усомнился в том, что его сейчас ждет. Равно как даже и не возникло ни малейшего сомнения, чем именно продиктован резкий приказ его господина. Настолько разъяренным Ренальд Аслана еще не видел. Ему даже и в голову не приходила истинная причина негодования лаэра.
  Но вот то, что его сейчас просто грубо отымеют, хотя Аслан обещал не трогать его до тех пор, пока он сам не дозреет для близости, показалось ужасно обидным, унизительным, особенно при том, что замершая в недоумении Тесса, переводившая взгляд со своего мужа на его раба, тоже присутствует в спальне... Это невозможно... лучше бы ударил...
  
  Мысли в голове парнишки отчаянно метались: "Вот, попал! Наверное, книга дорогая, а они с ней так, на полу... да еще и взял без спросу... хотя ведь Аслан не запрещали брать любую, но все-таки..."
  И что с ним сейчас сделают...
  Ренальд полностью признавал за своим господином право распоряжаться его ничтожной жизнью, и поэтому сейчас даже не пытался предложить заменить предстоящее унижение на более гуманный для его дальнейшего существования метод. Любая, даже самая сильная порка, которыми так любили запугивать рабов перед продажей, казалась ему недоступной и невообразимой сейчас милостью...
  Призрак самой первой кошмарной ночи, когда Аслан, довольный возвращением в Замок-крепость, разогретый выпитым за ужином вином, устав его уговаривать, просто приказал ему раздеться и принять колено-локтевую позу, встал в полный рост.
  
  Дрожащими руками расстегивая пуговицы на красивой рубашке, Рени теперь на краю сознания радовался, что их много, и это обстоятельство хоть ненадолго, хоть на пару минут, но отсрочит неминуемый позор... Страшно, до жути, и в горле застрял горький ком, и в носу предательски защипало, а ведь он, наивный, думал, что почти разучился плакать... тряпка... Стыдно... невозможно стыдно.
  Юноша зажмурил глаза, мысленно прося прощения за то, что грешен, но осмеливается беспокоить Всевидящих, и просит их снисхождения и заступничества, чтобы как-то пережить эти минуты, когда его душу и тело снова растопчут, осквернят и... будут правы... но все равно непослушные губы прошептали то, что он не должен был произносить, надеясь на чудо:
  - А все снимать или как?
  - Нет! Только штаны!!! - рявкнул Аслан.
  
  Тесса подобралась. Денек выдался не из легких. И волнующее начало благостного дня утром в общей спальне потребовало выдержки. А уж как разразившийся грандиозный скандал в семействе коменданта изрядно потрепал нервы! И пусть этот долгий день заканчивался хоть и радостным событием, но все же, уже утомил...
  Легкий шум в голове от выпитого и отголосков веселья, мелькали цветной каруселью, и хотелось поскорее забраться в мягкую кроватку, оказавшись между двумя желанными мальчиками, и просто спокойно выспаться...
  Она и не сомневалась, что Аслан отыщет Ренальда, но только совсем не рассчитывала на то, что мальчишка будет настолько напуган ожидаемым нагоняем за то, что сбежал с торжественного мероприятия раньше времени, и его пришлось разыскивать, чтобы загнать спать...
  Решив для начала просто успокоить его и уж затем расспросить о настоящей причине подобной, не совсем уместной паники, Тесса подвинулась ближе к рухнувшему на кровать Рени и, поглаживая его по плечу, уверяла, что он напрасно так разволновался. Ну, подумаешь, пролетел. Аслан же не зверь, просто надо извиниться...
  На слабые попытки юноши объяснить, что Аслан просто взбесился, Тесса лишь усмехнулась, не поверив, подумав, что Рени что-то не так воспринял, но вот теперь, когда в спальню вслед за наложником влетел разъяренный варвар, и она отказывалась понимать своего мужа.
  
  Как ни старался Ренальд оттянуть миг расплаты за свою... выходку, но теперь, когда лаэр однозначно определил свои намерения, юноша бросил свои жалкие потуги избавиться от рубашки и взялся за шнуровку штанов, мечтая, чтобы они прилипли намертво к коже.
  - Ложись, давай! - "подбодрил" хозяин.
  Губы парня задрожали, но не хватало еще и разреветься, чтобы окончательно потерять всякое самоуважение. Бросив затравленный взгляд на госпожу, мысленно умоляя теперь попеременно то Всевидящих, то девушку, чтобы она ушла и не становилась свидетелем его унижения... он закусил губы почти до крови и низко опустил голову. Плечи вздрогнули, пытаясь сдержать рвущийся наружу всхлип: Нееет!
  
  Тесса помотала головой, пытаясь прояснить сознание. Да что вообще происходит-то?
  Судя по всему, она упустила что-то очень важное и серьезное в отношении этих двоих, потому что совсем уж не похоже, что Рени радует перспектива ночевать в своей комнате вместе с хозяевами. И то, что Ренальд явно на грани истерики, и стягивает не только верхнюю одежду, но и белье, а Аслан взялся за свои штаны... Интересно, с чего вдруг муж решил, что их Солнышко готов продолжить утренние забавы?
  Решительно поднявшись с кровати, Тесса встала перед мужем, закрыв собой юношу от буравящего взгляда лаэра:
  - Аслан! Объясни мне, что за муха тебя укусила? Хватит здесь изображать...
  - Тесс! - вызверился Аслан, отодвигая жену, понимая, что просто не может ей признаться, насколько сильно ревнует этого поганца, которого очень хотелось наказать. Почему-то было стыдно сдавать свои позиции сильного и независимого мужчины. Да, Тесса, его девочка ненаглядная, всегда его понимала, но при этом лаэр ей все время доказывал, что он достоин ее. А сейчас - еще недавно плакался, что ему крышу сносит от Дерека, теперь вот что же, признаться, что и чувства к Рени ворвались в его сердце, и терзают душу и плоть? Как признаться в таком женщине, которую безгранично любишь? Да и как она поверит потом в это признание, когда, получается, за столь короткое время он хочет уже второго парня...
  Аслан все-таки не забывал, что Тесса воспитана не среди варваров, и гордость женщины, может быть задета... Нет, пусть думает что угодно, но только не то, что он слабак и, извращенец, не способны контролировать свои инстинкты.
  - Прости, рыбка моя, но сейчас я тут главный, не забывай, пожалуйста! - постарался он придать своему голосу больше твердости, хотя, как оказалось, убеждать в этом требовалось больше его самого, чем собственную женщину.
  Тесса действительно восприняла Асланово заявление по-своему. Женщины Энейлиса не смели перечить своим мужьям, но и оставить так...
  Девушка побледнела от гнева, и тут же возмущенно вспыхнула, поняв, что оба будут жалеть о том, что сейчас происходит, но не зря она опасалась, что любовь на троих не бывает счастливой...
  - Вы - мой муж, и мой господин, - сдерживая ярость, почти шепотом произнесла она, склонив голову. - Я всегда и во всем старалась поддерживать Вас, подчиняясь Вашей воле, потому что почти каждый Ваш поступок был продиктован здравым смыслом и жизненным опытом... - Тесса выпрямилась и, пристально взглянув в лицо слегка опешившего мужа, припечатала: - Но в данный момент я очень жалею, что зря согласилась потерпеть, пока дом твоей матери освободится! Мне сейчас очень бы пригодился этот ритуал с кострами, чтобы ты вспомнил о том, кто у варваров в ДОМЕ главный... мой господииин, - желчно добавила девушка.
  - Костры здесь совершенно ни при чем, ты и так самая главная в этом доме! Но ты что же, считаешь, что твое Солнышко никогда не может заслужить хорошей порки? - язвительно произнес слегка озадаченный лаэр, уже вытащив ремень из своих штанов. - Еще немного, и они с Русом вообще непонятно чем бы занялись! Не будет этого, ясно?! Тем более, пока на нем мой каршифф, а не племянничка!!! - снова чуть не задохнулся Аслан, заводясь.
  - Аслан... Господин... ну я же не знал, что книга такая бесценная для Вас, - убито пробормотал Рени, снова переходя на "Вы" и, шмыгнув носом, быстро вытирая злые жгучие слезы, все-таки сорвавшиеся с густых ресниц.
  Как Ренальд, поглощенный своим горем, воспринял слово "порка" в несколько ином свете, так и варвар не услышал того, что именно хотел сказать Рени, и прорычал:
  - Что еще за книга?
  - Да, объясните же, наконец, при чем тут книга? - не выдержала Тесса, тоже повышая голос.
  
  Рени постарался вкратце описать, что они с Русланом вовсе и не думали ее портить, просто было интересно, но вот, как объяснить, почему они принялись разглядывать ее у камина, а не уселись нормально за стол, включив светильники... он и сам не знал, почему. Наверное, хотелось быстрее доказать Руслану, что он неправ, что похожие традиции в самом деле существуют и у других народностей...
  Как еще оправдаться, Ренальд не знал. Объяснение получилось сумбурное, путанное и, в конце концов, юноша просто замолчал, поняв, что выглядят его оправдания жалко и не слишком правдоподобно. Но все равно, неужели он заслуживает такого наказания?
  - Зачем вот так, мой господин? Аслааан... ты же обещал... - почти шепотом закончил Рени, закрыв пылающее лицо ладонями.
  Аслан закатил глаза и чуть не завопил:
  - При чем тут книга?!
  Тесса молча перевела взгляд с одного парня на другого, пытаясь понять, что же на самом деле произошло?
  - Ну как же... - растерялся Ренальд, подняв лицо, перекошенное от душевной муки: - Вы же из-за книги так разозлились, господин... Пожалуйста, простите меня. Такого больше не повторится... пожалуйста, только не... - не смог выдавить свою просьбу Рени, потому что озвучить то, что должно было произойти здесь, приличным словом не получалось. Юноша опустился на одно колено, подтянув уже расстегнутые полуспущенные штаны, и склонив голову, выражая покорность, умоляя о снисхождении, но вовсе не рабски... видимо, остатки гордости и кровь предков подсказали нужную модель поведения.
  - А вот ты сейчас о чем? - Аслан раздраженно склонился в сторону замершего, словно кролик перед удавом, мальчишки, паясничая, приставив ладонь к уху, жестом передразнивая, мол, он никак не может понять своего непутевого раба.
  И тут его осенило. Причем так, что аж в холодный пот бросило. Этот мнительный Котенок, это... Солнышко бестолковое вообразило себе, что его сейчас без смазки отымеют... Великие Духи!!! Этот парень сведет с ума!
  - Идиот... - констатировал Аслан, тяжело опускаясь на кровать, глядя на мальчишку почти с отвращением.
  - Аслан... - тихо позвала Тесса, но лаэр уже снова завелся.
  Вскочив с кровати, рывком за шкирку поднял Рени с колен, тряхнул так, что с того чуть снова не свалились штаны и, отшвырнув его в сторону кровати, оскорблено произнес:
  - Я даже представить себе не мог, что ты такое смог подумать! Это же настолько низкого мнения надо быть обо мне, чтобы вот только заподозрить такое... а, Рен?!
  Тесса прикрыла глаза, страдальчески поморщившись - оба хороши!
  - Ну, спасибо, мои родные! - в сердцах высказался Аслан и вылетел из комнаты, хлопнув дверью. И тут же из коридора послышался звон разлетевшейся вдребезги одной из напольных ваз, которые служили украшением просторного холла.
  Хозяйка Замка невольно поежилась - напротив спальни Рени стояли самые красивые и дорогие... Жааалкооо...
  
  Ренальд, ошарашено втянув голову в плечи, пытался сообразить, а что это вообще было? До него медленно с трудом доходил весь драматизм и идиотизм ситуации, в которую они сами вляпались. Мало того, что он и так расстроил, рассердил своего господина, так еще и предположил, что тот его хочет выдрать не ремнем, просто в целях воспитания, как мог бы поступить старший родственник, а изнасиловать... вот ужас-то какой, стыд... и ведь он сам покорно стянул штаны, хотя и отчаянно не хотел, но со стороны это выглядело так... пошло, отвратительно... что хотелось выть...
  Теперь и Тесса, и Аслан будут думать, что он извращенный малолетка, который только прикидывается, что ему неприятно внимание его хозяев, а сам...
  Рени чувствовал себя теперь уже в прямом смысле раздавленным и оплеванным, хоть вешайся... так опозориться перед самыми дорогими и любимыми...
  - Тесс... - простонал юноша, сползая к ее ногам, уцепившись за подол праздничного платья, безжалостно в иступленном отчаянии комкая дорогую ткань. - Тесс... простиии... я не достоин...
  - Рени, - Тесса глубоко вздохнула, склоняясь, дотрагиваясь до понуро опущенных плеч. - Встань, Солнышко... Ну что же ты? Давай, поднимайся, все уже, милый мой... - попыталась она поднять Ренальда, но он пока еще не был в состоянии смириться с постигшим его несчастьем, опозориться не так, так эдак...
  Девушка опустилась на корточки рядом с любимым мальчишкой, привлекла его к себе, прижимая к груди, пытаясь успокоить, поглаживая по растрепанным волосам, но идиллия длилась недолго...
  
  Возмущенный до глубины души, оскорбленный Аслан снова влетел в спальню, брезгливо держа в руке злосчастный фолиант, словно это не ценный экземпляр, а скользкая гадина. Подскочив к пытавшемуся спрятать лицо на груди Тессы Ренальду, сунул ему под нос книгу:
  - Повтори-ка мне еще раз, Рен, - потребовал лаэр, - ты решил, что я из-за вот этого готов поступить так, как ты себе вообразил?
  Рени затравленно взглянул снизу вверх, понимая, что просто не сможет произнести вслух, подтверждая очередное оскорбление. Язык онемел и прилип к небу. Он даже кивнуть не посмел, только моргал и молчал, выражая взглядом степень своей вины, снова до крови закусив губы, чтобы не дрожали.
  Аслан, так и не дождавшись ответа, хотя, он на него и не слишком-то рассчитывал, просто хотелось рвать и метать, сделать хоть что-то, чтобы собственное состояние невменяемости и невозможности контролировать эту вспышку ярости, прошло, просто швырнул ее на кровать:
  - Эх, ты... - горько обронил лаэр, пригвоздив взглядом своего наложника, и, резко развернувшись, снова вышел. Видеть поганца, заставившего настолько потерять над собой контроль, сейчас не хотелось. И еще меньше хотелось видеть немой укор в глазах жены. Вот уж выступил... И как теперь оправдываться перед Тессой, которая, может, ничего и не скажет, но уж точно не забудет эту некрасивую сцену, что они с Рени разыграли в ее присутствии... вот же гадство!!!!
  
  Рени встрепенулся:
  - Тесс! Что он будет делать? - вскочил юноша на ноги, намереваясь отправиться следом.
  - Постой, Рени! Не надо, не ходи... Аслан отдышится... Не мозоль глаза.
  - Тесс, пожалуйста, пойди к нему! - Рени ухватил девушку за руку, легко поднимая с пола. Если с душевным равновесием у парня было не очень, то тренировки все-таки сказывались, и он уже давно не был тем беспомощным Котенком, как в то время, когда только обрел своих новых хозяев. - Тесса, скажи... Нет, я потом сам скажу... Тесс, что он обо мне подумает?! - голос парня звенел от напряжения. - Тесса, я, правда, я же не сообразил!!! Мне... - он вдруг судорожно сглотнул и продолжил совершенно безучастно и как-то потеряно: - да, я струсил... Ты меня презираешь?
  - Ну все, снова ты собрался выпестовывать очередной комплекс, - строго оборвала хозяйка Замка. - Хватит на сегодня самоедства, Рени! Давай-ка раздевайся и ложись спать! А Аслан пусть немножко проветрит мозги, ему полезно, - ожесточенно бросила она. Потом снова вздохнула:
  - Помоги расстегнуть платье, пожалуйста, - повернулась девушка к Ренальду спиной.
  
  Юноша кое-как справился с поставленной задачей, понимая, что теперь еще не скоро сможет пользоваться вот такими интригующими пикантными моментами, когда можно превратить разоблачение из одежды в игру и продолжить... сам все испортил... и если не исправит, то что тогда вообще делать?
  Тесса поежилась, стаскивая с плеч поддавшуюся ткань, и удивленно обернулась, поняв, что, расстегнув, Рени не спешит помочь стянуть ее наряд дальше.
  - Тесс, я... мне надо, я должен, - сбивчиво пробормотал наложник, пятясь к двери, на ходу застегивая штаны, чтобы не свалились.
  - Рени, не ходи! - попробовала остановить упрямого мальчишку девушка, но потом махнула рукой. - Эх... Разбирайтесь сами...
  
  ***
  
  Аслан стоял у распахнутого витражного окна, сгорбившись, тяжело опираясь на сжатые кулаки. Он пытался успокоиться и посмотреть на всю нелепую ситуацию под другим углом, стараясь не придавать этому инциденту негативной окраски, но... не получалось. Он настолько был поглощен своими невеселыми мыслями о том, что все бесполезно, что нет смысла надеяться на то, что Рени когда-нибудь будет воспринимать его не как угрозу насилия, подавляющего личность парня, суля грубое надругательство над его телом, особенно в состоянии стресса, что остальное уже почти не имело значения. Неужели одна ночь могла настолько травмировать Рени, что он не избавится от этого никогда? И за что только такое наказание? Он же и тогда не хотел причинить ему боль, просто не подумал... и теперь уж точно думал совершенно о другом, метая громы и молнии... и вот так...
  Поэтому непроизвольно вздрогнул, и напрягся, когда почувствовал, как к его спине осторожно, словно опасаясь получить в морду (впрочем, все шансы у незваного визитера... были), прижались всем телом.
  Моментально сообразив, что это не Тесса, а его несчастное наваждение, лаэр замер, не зная, как реагировать дальше.
  А Ренальд, поняв, что Аслан пока не отпихивает его и надо срочно что-то сказать, как назло, не мог выдавить ни единого слова. Просто обнял своего господина поперек живота, еще сильнее вдавливаясь щекой в сильную широкую спину варвара, молча умоляя о прощении.
  - Рени... - сглотнул Аслан, накрывая сцепленные в замок руки парня ладонью. - Глупый ты Котенок...
  - Аслан, я не глупый, я - идиот... - чистосердечно покаялся мальчишка, и как-то совсем по-детски трогательно, словно в самом деле провинившийся котенок, выпрашивающий ласку, подсунул голову подмышку взрослого парня, заставив дрогнуть в печальной улыбке губы Аслана, почувствовавшего, как оттаивает душа, как разливается приятное тепло благодарности за то, что их Солнышко догадалось сделать первый шаг... Сам он был просто не в состоянии признаться себе, что в случившемся больше его вины. Если бы не откуда-то взявшаяся ревность, с головой накрывшая, отсекая разумные доводы, он бы никогда не решился так себя вести... И уж тем более, потом первым просить прощения у раба... ну, не сегодня уж точно...
  - Прости меня, что я подумал, - заглядывая в глаза, произнес Рени, - что ты... ну что... - замолчал вдруг, смутившись, и опустил голову.
  - Я знаю, что ты подумал... Но как тебе пришло такое в голову? Я же обещал? - в голосе господина была усталая обреченность.
  - Ну... ты же сам сказал: "забудь, все что я тебе говорил..." - процитировал Ренальд.
  - Я такое сказал? - слегка удивился лаэр, пытаясь припомнить. - Великие Духи! А что я еще говорил?
  - Ты не помнишь?
  - Смутно, - соврал Аслан, чувствуя, как загораются уши, и осторожно спросил: - А... эээ... интересно, а что подумал Русик?
  - Руслан?! - Ренальд отшатнулся, вдруг во всех подробностях припомнив некрасивую сцену. - Даже не представляю, что подумал твой племянник, а ты... ты... как я покажусь теперь ему на глаза? Зачем ты так, Аслан? Ну почему? Почему ты просто не мог мне сказать?! - насупился Рени, отворачиваясь.
  - Мелкий, ты чего? - немного растерялся Аслан, пытаясь обнять юношу за плечи. Почему-то его присутствие, такое близкое тепло успокаивало, даря умиротворенность, и вовсе не хотелось ссориться снова даже из-за мелких пустяков. - Рени?
  Ренальд дернул плечом, пытаясь вывернуться из-под ладоней господина, но Аслан умел быть настойчивым:
  - Солнышко? Ну-ка, в чем еще дело? - развернул он парня к себе и, обхватив пальцами упрямо опущенный подбородок, заставил поднять лицо.
  - Ты говорил, что варвары не целуют своих партнеров! - зло выплюнул ему обвинение Рени. - А сам! Ты специально опустил меня перед ним, да? Специально показал, что я вот у тебя такой ручной и со мной можно все, что угодно... - голос парня сорвался. Синие глаза снова подозрительно заблестели, увлажняясь, но он сдержался.
  Аслан улыбнулся, переместив большой палец на обиженно оттопыренную нижнюю губу, нежно обвел подушечкой по контуру, заставляя Рени заткнуться на полуслове в настороженном ожидании последующих действий, удивленно распахнув синие глазищи, и непроизвольно облизнуться от легкой щекотки.
  И какое же это наслаждение, медленно приближая лицо, поймав этот напряженный взгляд, видеть, как расширяются зрачки внутри ставшей почти синей радужки. И в них столько всего намешано - и ожидание, и предвкушение, и страх...
  - Не бойся... Обычно не целуют, но ведь в каждом правиле есть свои исключения, не так ли? И Русик все правильно поймет, - завораживающе тихо прошептал лаэр наложнику в самые губы, обдав горячим дыханием, заставив Рени судорожно вздохнуть, словно перед прыжком в омут.
  Аслан уже готов был словно под гипнозом целовать эти манящие, искусанные в кровь губы, и без всякого клубничного сока, представляющиеся ему сейчас самым вкусным лакомством... И от этих мыслей слегка зашумело в голове и приятным томлением отозвалось в паху. И хотелось снова так же сильно и страстно овладеть этим ртом, приоткрывшимися навстречу губами... только... нет, не сейчас. Его мальчик все-таки достоин получить настоящий полноценный поцелуй, что бы стереть из памяти тот, который его расстраивает... Страсть - это все потом, сейчас, главное, снова приручить своего Котенка, готового к ласке и нежности, заставить его раствориться в блаженстве, растечься лужицей... если он мог проделать этот фокус с любимой женщиной, то почему не сумеет и с Рени? С Дереком, вряд ли... но вот это Солнышко словно создано для таких затяжных, плавящих внутренности поцелуев...
  
  Выглянувшая в холл Тесса, беспокоясь о том, чтобы ее мальчики не рассорились окончательно, округлила глаза, застав именно последнюю сценку и, тихо притворив дверь, на цыпочках, словно боясь спугнуть, вернулась к кровати и забралась под одеяло. На губах девушки играла торжествующая удовлетворенная улыбка. Кажется, теперь ее план по соблазнению собственного мужа его наложником, наконец-то, начал осуществляться...
  
  ***
  
  Руслан был практически в отчаянии. Но и оставить ситуацию так, как она есть, он не мог. Понимая, что их с Рени поступок повлек за собой совсем нешуточные страсти, он просто не знал, что же делать дальше, и как успокоить своего дядю.
  Мысль о том, что можно попытаться объяснить все Тессе, парню даже не пришла в голову, поскольку в такие вот разборки между воинами, женщин никогда не вмешивали. Выход оставался один, и, как бы не было неприятно признаваться в своих грешках, он рванул к отцу повиниться, что они нечаянно натворили, попутно выведя из себя хозяина Замка.
  На счастье, Тагир оказался неподалеку от казармы, но он был не один.
  Вождь о чем-то тихо беседовал с Даутом, когда запыхавшийся Руслан, понимая, что дорога каждая минутка, решил, что просить об уединении просто некогда, хотя очень не хочется выставляться еще и перед уважаемым тауром, и, упав на одно колено, склонил голову:
  - Отец! Простите, что я перебиваю вас, но... Я виноват...
  Далее последовал сбивчивый рассказ о том, как они рассматривали книжку, лежа на полу перед камином, и тут ворвался Аслан, невесть что подумавший, и даже не захотел его выслушать, и что теперь неизвестно, чем это обернется для Рена.
  
  Мужчины достаточно быстро уяснили самую суть. Тагир тяжело вздохнул и махнул рукой:
  - Ничего Аслан своему воспитаннику не сделает. Максимум, это выпорет, чтобы впредь неповадно было уединяться с кем попало. Но, впрочем, по справедливости, начинать следовало с тебя, - припечатал родитель.
  - Как?! - опешил Русик, и, переведя негодующий взгляд на наставника, надеясь, что тот-то уж более обстоятельно отнесется к возникшему недоразумению и поймет всю серьезность ситуации, почти умоляюще произнес: - Пожалуйста... Вы должны ему рассказать...
  - Не мельтеши! - подтвердил таур, усмехнувшись. - Поверь мне, я-то уж своего ученика лучше, чем ты, знаю. Аслан не опустится до того, чтобы в самом деле причинить вред Рену, и не только потому, что мальчишку приняли в Род. Парень под его опекой, и унижать будущего воина насилием он не будет. А вот самому тебе и впрямь надо думать, как себя следует вести в гостях! Только слепой еще не увидел, насколько сильно он тебя интересует. Руслан! Ты уже не ребенок, пора научиться сдерживать свои эмоции. Да, бесспорно, парень заслуживает внимания, но все же каршифф-то на нем Асланов! Ты думаешь, он просто так продемонстрировал это, одевая его на Рена при всех? Я вот даже не сомневаюсь, не будь ты ему кровной родней, что за такую ситуацию, когда можно двояко предположить, чем вы собирались на самом деле заняться, мог и на поединок чести вызвать.
  - И, кстати то, что он тебе велел убираться подобру-поздорову, говорит о том, что мой брат рассержен, но вовсе не невменяем, - вставил Тагир, укоризненно покачав головой. - Ты меня позоришь, Руслан. Это, по меньшей мере, некрасиво. Иди, и подумай. И советую тебе завтра извиниться перед дядей.
  Руслан понурился и, как-то надломлено вздохнув, тяжело поднялся на ноги. На сердце стало немного спокойнее. Если уж и отец, и таур уверены, что Рени ничего серьезнее порки не грозит, то тогда ладно... Но все равно...
  
  Юный варвар отправился в казарму, невольно поймав себя на мысли, что таур-то во всем прав. Для него это разглядывание книжки вовсе не настолько уж оказалось и невинным...
  Прикрыв глаза, Русик представил, как он навис над Реном, тесно прижимаясь к его боку, как в этот момент вдруг перестало хватать воздуха, как отчаянно заколотился пульс, как было томительно приятно в паху, до легкой дрожи, и восхитительно тепло на душе... И никакая книжка его уже в какой-то момент не интересовала, а вот ощущения хотелось продлить, и только поэтому он еще умудрялся задавать правильные вопросы и создавать видимость интереса чьими-то там традициями и культурой...
  - Рен..., - беззвучно прошептал Русик, зажав ладонью браслет-подарок на своем запястье, чтобы эта боль хоть немного отрезвила и вернула с небес на землю.
  Парень судорожно вздохнул, пытаясь представить, как он смог бы компенсировать Ренальду незаслуженную порку, если все-таки до этого дойдет, и уже заранее злился на Аслана, понимая, что физически он против дяди совсем щенок, но если тот хоть пальцем тронет его... то есть своего, - тут Руслан совсем загрустил, принимая невыносимое, что Рен как раз именно, что не его, а Асланов, - в общем, он ему этого не простит, никогда!
  Так юноша и заснул, поглощенный своими переживаниями.
  
  ***
  
  - Как ты думаешь... - обернулся Тагир к Дауту, когда расстроенный Русик, понурившись, побрел к казарме.
  - Нет, - покачал головой пожилой наставник, с полуслова поняв, о чем Вождь хочет спросить. - Аслан - человек чести. Удивляет, почему вдруг ты засомневался?
  - Я не представлял, что этот мальчик может для него так много значить...
  - Признаться, я тоже, но, как видишь, чудеса случаются... Впрочем, завтра будет видно. Если все нормально, не думаю, что стоит посвящать твоего брата в то, что мы в курсе его семейных разборок. И Руслану скажи, чтобы помалкивал.
  - Семейных? - усмехнулся Тагир.
  - Ну, назови это по-другому, - подмигнул таур. - Я, наверное, уже просто стар, и не знаю, как обозвать подобную редкость...
  
  
  26.
  
  
  Рени замер под лавиной обрушившихся на него эмоций. Он очень хотел увидеть, что Аслан теперь над ним не смеется, и готов подтвердить, что его слова про "исключение из правил" - правда, но как ни старался держать глаза открытыми, веки предательски отяжелели и сами собой закрылись, погружая его в какую-то иную реальность. И почему-то подкашивались ослабевшие вдруг колени. А в животе снова сладко и щекотно запорхали бабочки, как бывает, когда они с Асланом просто возятся и нечаянно оказываются чересчур близко, слишком тесно соприкасаясь телами...
  Целоваться Ренальд умел - благо учительница, обучающая его этому искусству, у него была замечательная, и не просто умел, а любил, находя в этом своеобразную прелесть предвкушения чего-то большего, что последует за прелюдией... но с Тессой!!! А не с ее мужем!
  И поэтому сейчас просто застыл в каком-то оцепенении, безвольно разрешая господину исследовать на вкус его губы и жаркую глубину рта.
  
  Вообще-то для варвара это действие - поцелуй с другим парнем - тоже был своего рода смелым экспериментом. Потому что тот, сорванный с губ наложника на адреналине, в желании доказать родному племяннику, что ему даже не на что и надеяться, был мало того, что нечестным по отношению к Рени, так еще и не мог подарить всего спектра переживаний, которые теперь оказались весьма существенными. И Аслан так же смаковал свои ощущения, пытаясь найти разницу между поцелуем с женщиной и с мужчиной...
  Жестче, чем губы жены, но в то же время оказавшиеся мягче, нежели лаэр мог себе представить, с легким привкусом вина, горячие, напряженные, готовые в любой момент сомкнуться и не пустить дальше... все-таки было так непривычно...
  И в то же время, так приятно чувствовать, как парень постепенно расслабляется, сдаваясь, как немного подался вперед, чуть шире приоткрыв рот, как его язык делает слабые попытки включиться в предлагаемую игру, заводившую обоих...
  Но участвовал только сладкий язычок Солнышка. Его руки, взметнувшиеся было уцепиться за лаэра, чтобы обрести необходимую опору, безвольно упали вдоль туловища.
  И Аслану захотелось обнять юношу, прижать его к себе плотнее, чтобы почувствовать, как у его груди заполошенно стучит сердце мальчишки, и легкая дрожь обоюдного желания терзает тела. Очень хотелось, чтобы Рени чувствовал то же, что и он сам - это непреодолимое желание раствориться друг в друге, также нуждаться в этой близости, как и он сам, как сегодня днем, когда они стояли вплотную, шея к шее, ощущая бьющиеся в унисон жилки.
  Но Рени участвовал только, подчиняясь требованию доминанта, то ли испугавшись напора, то ли все еще обижаясь, и не спешил обнимать своего господина в ответ, прикрыв глаза. И только трепет ресниц, и учащенное дыхание, выдавали состояние наложника, говорили о том, что он плохо владеет собой.
  А Аслан уже просто не мог сдерживаться. Потому что вот это слишком непривычное для него самого действие разбудило в нем такой вулкан страстей, что теперь он боялся, что если сейчас же, не оттолкнет парня и не отправит источник раздражения от греха подальше, то поцелуем уж точно не ограничится. В конце концов, он же ведь не железный...
  
  Сделав над собой героическое усилие, лаэр отстранился первым, с огромным удовлетворением заметив, что Рени непроизвольно потянулся за его губами... Но нет... он еще не готов продолжать дальше, и поэтому не стоит мучить друг друга...
  - Сол... солнышко, - почему-то вдруг сел голос. - Котенок, иди спать... пожалуйста.
  - А ты? - немного растерялся Рени, с трудом распахнув глаза, пытаясь сфокусировать их на муже Тессы. И при этом зачем-то облизал чуть припухшие губы...
  Аслан страдальчески сморщился и поспешно отвернулся, медленно выдыхая:
  - А я сейчас... скоро... иди уже!
  Рени отступил на шаг, недоумевая, чем теперь-то не угодил господину, но не успел еще раз расстроиться по этому поводу, как лаэр обернулся и, улыбнувшись, произнес:
  - Рени... я тебе потом объясню, а сейчас просто уйди, пожалуйста... Ты мне очень дорог, Котенок, очень...
  
  ***
  
  Все еще неосознанно облизываясь, чувствуя вкус поцелуя Аслана на своих губах, Рени пошел в спальню. Перед дверью жалобно хрустнул черепок разбитой вазы, и парень опечаленно вздохнул. Теперь и Тесса расстроится...
  - Рени? - встревожено окликнул лаэр.
  - Да? - тут же обернулся наложник, недоумевая, отчего радостно подпрыгнуло сердечко. Признаться себе, что ему не хотелось уходить вот так, Ренальд просто не мог.
  - Осторожно, Мелкий, - напутствовал Аслан. - Под ноги смотри...
  - Хорошо, - разочарованно кивнул Рени.
  Забота хозяина была приятна, но не оставляло чувство, что он хотел сказать что-то другое, но не решился...
  
  Тесса приподнялась на звук легко скрипнувшей двери:
  - Ну наконец-то! - начала девушка, приглашающим жестом откидывая одеяло. - А где Аслан?
  - А он... я не знаю, Тесс, - виновато пожал плечами Рени, - мы вроде помирились, но он сказал, чтобы я шел спать.
  - Ааа, - стараясь не улыбаться так откровенно глумливо, понимающе протянула Тесса. Вот, дурашка наивный, неужели он расстроился, что Аслан его отослал? - Рени, иди, ложись скорей. Время позднее, я сама за ним схожу, - пообещала госпожа, обнимая прильнувшего к ней юношу, чтобы с удовольствием и предвкушением в недалеком будущем, что сможет наслаждаться не только трогательным (и долгожданным с ее стороны) поцелуем своих мальчиков, вдохнуть перемешавшийся аромат ее любимых мужчин.
  Ренальд блаженно замер, уткнувшись лицом в теплую грудь девушки, едва прикрытую вырезом глубокого декольте тоненькой ночной сорочки, позволяя любимой тискать его, как плюшевого медвежонка, почесывать за ушком и ерошить и без того растрепанные волосы на макушке.
  - Отдыхай, Солнышко, не волнуйся, теперь все будет хорошо, - уверенно пообещала она и отстранилась, опуская ножки с кровати.
  Привычно чмокнув парня в кончик носа, Тесса накинула пенюарчик и быстро скрылась за дверью.
  
  Ренальд улегся на свое место, закутался в одеяло, решив, что его немного лихорадит от холода, но почему-то стало вдруг нестерпимо душно, и он отбросил его, перевернувшись на живот и засунув руки под подушку. Облегчения это действие не принесло. Веки сами закрывались от приятной усталости, но сон почему-то пропал напрочь.
  Он прислушивался к шорохам в коридоре, но дверь Тесса прикрыла плотно, и снаружи не доносилось ни единого звука.
  
  Промаявшись некоторое время, парень решил сходить на разведку. Конечно, ему было не привыкать ночевать одному, но почему-то именно сегодня очень хотелось тесно прижаться к Тессе и почувствовать тяжесть руки Аслана, придавливающей его к кровати.
  
  Выглянув в темный коридор, Рени нахмурился, не увидев своих хозяев. Иррациональное чувство обиды, что они просто-напросто бросили его, зародилось в душе, и не спешило оставлять. Чтобы понапрасну не мучиться от необоснованной ревности, наложник решил пойти и убедиться, что господа решили удалиться в свою спальню, наказав его ночевкой в одиночестве. В общем-то, заслужил...
  Но еще его тревожило, что Аслан и Тесса впервые поругались на его глазах. И то, как она вдруг обратилась к своему мужу на "Вы", что в обычных семьях было нормой, почему-то больно резало слух. Это отстраненное, намеренно искаженное, какое-то чужое и колючее в их случае обращение, очень волновало Рени. И сейчас, осторожно пробираясь в сторону господской спальни (потому что большинство осколков вазы оказалось как раз устилающими эту часть пути), он только хотел убедиться, что они помирились...
  
  Судя по всему, небольшая встряска нервов пошла обоим супругам на пользу, потому что мирились они очень бурно...
  Рени просто прирос к полу, застыв и покраснев до самых кончиков ушей, мучительно рассуждая, что же теперь делать? Очень хотелось позвать их обратно, но не прерывать же господ в такой ответственный момент.
  
  ***
  
  Ни Аслан, ни Тесса, конечно же, не подозревали, что процесс восстановления душевного равновесия и утоление невыносимой жажды вспыхнувшей страсти по отношению к одному непонятливому индивидууму, с которым приходилось обходиться крайне деликатно, будет этим самым объектом желания услышан.
  Просто, когда Тесса вышла в коридор и, не сдержавшись, горестно вздохнула, наступив на бренные останки чудесной вазы, Аслан был готов тут же ехать за новой...
  - Прости, Тесс... я погорячился, - быстро подошел он к жене, подхватывая ее на руки.
  Девушка вообще-то хотела ему немного попенять на недопустимую потерю контроля, но уютные объятия оказались такими приятными...
  Да и раскаивался муж весьма искренне, что, несомненно, было учтено. А уж когда он осторожно опускал ее на пол подальше от острых осколков, чтобы она не пропорола тонкую кожу домашних туфелек, так и вовсе стало жаль горемычного.
  Как-то само собой получилось, что Тесса очень удачно, соскальзывая, "проехалась" животом по упругому бугорку, внушительно выпирающему спереди брюк, грозя порвать надежную шнуровку добротных дорогих штанов лаэра.
  Обняв любимого варвара за талию, провокационно прижалась всем телом, покачивая бедрами, потираясь об это, выдающее его состояние, достоинство, и поняла, что просто не может оставить мужа наедине с его проблемой.
  - Только не здесь! - успела шепнуть, когда Аслан обрадовано подхватил ее под попку, теряя остатки самообладания, и попытался задрать подол ночной сорочки.
  - Хорошо, - выдохнул ей в губы, прежде чем поцеловать.
   У самого парня уже чуть ли не звездочки роились перед глазами, как хотелось уже получить долгожданное облегчение.
  Не выпуская девушку из рук, Аслан бодренько прошел по коридору до дверей супружеской спальни, с ноги открыл дверь и, не заботясь о том, закрылась ли она, сразу двинулся к кровати, одной рукой удерживая смеющуюся Тесу, а другой стараясь на ходу распустить шнуровку на своих штанах.
  - Тише, тише, - пыталась утихомирить мягко опущенная на кровать Тесса разохотившегося супруга.
  Нет, она по-прежнему хотела спать, но вот такой заведенный варвар просто не мог оставить ее равнодушной. Она подтянула согнутую в колене ножку к груди. Легкая ткань ночнушки послушно скользнула до самых бедер. Аслан рвано выдохнул, с удвоенным усердием расправляясь со шнуровкой. Живо приспустив штаны, попытался склониться, но Тесса подняла ножку и игриво уперлась голой ступней в его грудь:
  - Нет, не так быстро, радость моя...
  - Тесс...
  - Приласкай меня, - томно прогнулась она ему навстречу, чуть ниже опуская сорочку на груди, чтобы обнажить упругие, манящие поцеловать их, холмики.
  - Ыыых...
  - Да, мой любимый... я знаю, что ты настрадался уже... но давай же... сделай так, чтобы и я...
  Аслан послушно отодвинулся, подхватив Тессу под обе коленки, чуть шире раздвигая ее ножки, одновременно неловко стаскивая спущенные штаны, попеременно наступая на штанины то одной, то другой ступней.
  - Я хочу... - Тесса сделала паузу, привлекая внимание, - чтобы ты попробовал доказать мне, что тебя уже можно допускать к нашему Солнышку, - коварно мурлыкнула она, жмурясь...
  - Тессаааа, - страдальчески сморщился Аслан, - ну давай в другой раз...
  - Не-а... - завредничала жена, обводя пальчиками затвердевшие бусинки своих сосков, и призывно облизала губы.
  Аслан замер на мгновение, завороженный образом, наложившимся на другой, не менее привлекательный, прижал ладонью рвущийся в атаку член, сдавив у основания, и выдохнул, коварно усмехнувшись:
  - Ну ладно, рыбка моя, раз ты так просишь...
  
  Губы мужа дразнили, блуждая по исходящей соком жаркой промежности, задевая распухший от желания бугорок клитора, сильные нежные пальцы массировали тугие мышцы то дразнящее кружа по пульсирующему сфинкеру, то ныряя внутрь на полную длину, растягивая, поглаживая, возбуждая, порождая совершенно непреодолимое желание отдаться во власть этих рук и губ, и все равно было мало!
  Не давая сосредоточиться, меняли положение, но как Тесса ни старалась, выгибаясь всем телом навстречу, мечтая, чтобы муж, наконец-то перестал издеваться и вошел в нее, подарив долгожданную разрядку, или хотя бы уже переместил пальцы "промахнувшись", не могла заставить его отступить от своего плана.
  И она уже стонала в голос, обиженно цепляясь за его плечи, оставляя довольно чувствительные лунки-вмятинки от ногтей, но Аслан оставался непреклонен:
  - Попроси теперь сама, - хриплым от еле сдерживаемой страсти голосом, громко прошептал лаэр.
  И от этого горячего дыхания ТАМ, по коже прокатывались жаркие волны нарастающего все больше и больше возбуждения, уже практически неконтролируемого девушкой. Да и Аслан то скользил ладонями по ее коленям до бедер, задрав ночнушку выше аккуратной впадинки пупка, просто дурея от одного вида гладкой кожи часто часто поднимающегося мягкого теплого животика любимой, то ласкал ее плечи, грудь, стягивая ткань ниже, оглаживал бока, снова перемещался на бедра, доводя ее этой тягучей настойчивой лаской до исступления, не обращая внимания на трещавшие вокруг горловины кружева. Нитки, которыми они были пришиты просто не выдерживали яростного напора... да и сама ночнушка теперь уже была похожа на скатавшийся чуть выше талии девушки жгутик...
  То одной рукой пытался приостановить готовое излиться от одного только ее такого расхристанного вида, семя, пережимая пульсирующий, налитый кровью член, мучая себя, но находя в этом какую-то извращенную прелесть...
  - Ладно, Аслан... ну давай уже, - простонала Тесса, насаживаясь на его пальцы, и тут же поднимая ягодицы, чтобы и проворный язык мужа скользнул именно там, где ей было жизненно необходимо... - признаю, ты справился...
  Как же он ждал этих слов! Нет, если бы он мог дать гарантию, что если она сделает так еще раз, и он сумеет продержаться, он бы помучил свою девочку еще, но варвар боялся переоценить свои возможности, потому что сдерживался уже из последних сил, просто на одном упрямстве доказать ей, что он может себя контролировать...
  - Куда?! - предоставляя жене право выбора, спросил он, прижимаясь к ее скользкой от естественной смазки и его слюны промежности, прижав девушку так, что она потеряла возможность елозить. Как бы ему самому не хотелось того же самого, но он все-таки надеялся войти и кончить в нее, а не рядышком...
  - Да уже, все равно!!! - чуть ли не возмутилась Тесса промедлением...
  Аслан самодовольно ухмыльнулся и резко вошел одним движением, чувствуя, влажную горячую восхитительную глубину и усилие сжавшихся вокруг его ствола мышц...
  - Великие Духи! - прохрипел теряющий контроль парень... - ты садистка, Тессс! Я долго не продержусь!
  - Не... аа... ыым... ах... не отвлекайсяяяя... - почти простонала она, подаваясь навстречу поступательным движениям, и нарочито неритмичным толчкам, чтобы хоть как-то продлить обоюдное удовольствие, растянуть чуть дольше эту сладкую пытку....
  - Я не отвлекаюсь, - поклялся Аслан, склоняясь припухшими влажными губами к ее губам, чтобы поймать очередной вскрик жены, от которого его позвоночник словно пронизывали частые молнии, даря еще большую остроту ощущений, подгоняя все быстрее к самому пику...
  
  ***
  
  А бедный Рени, совершенно оглушенный разыгравшимся воображением, что же там вытворяют его хозяева, наслушавшись коротких реплик, перемежаемых стонами, звуками поцелуев и непонятными шорохами, потерявший счет времени, понял, что больше он оставаться здесь не может, и довольно бодро поспешил к себе в спальню, чтобы почти так же, как и Аслан, на ходу избавиться от брюк и от рубашки, и успеть залезть под теплые струи душа, ласково остудившие его разгоряченную кожу. Только это слабо помогло, скорее, под теплой водой, раззадоренный невольным подслушиванием, разгоряченный все еще блуждающим в крови вином, ему такое начудилось, пока он наяривал, лаская себя ладонью, прикусив от усердия нижнюю губу, снова и снова ощущая дурманящий поцелуй Аслановых губ, а в ушах все еще стояли стоны и всхлипов Тессы и господина, а перед закрытыми веками мелькали странные картинки, где он тоже участвует в том, чем они занимались. И от смелых фантазий сердце билось так часто, точно готово было выскочить из груди, и уже, кажется, неважно было, кто и где его трогал - Аслан или Тесса, тугая спираль закручивалась в животе все сильнее, и одновременно разрасталась в паху... и хотелось продлить это волшебное состояние и одновременно получить вожделенное облегчение... и как добиться такого удовольствия одновременно, наложник не знал, и уже тихонько поскуливал, не слыша себя, не понимая, теряясь в небывалых по силе ощущениях...
  И только когда горячая сперма брызнула в кулак, он сумел разжать ладонь, протянув дрожащую от напряжения руку под струи, смывая последствия своего очередного грехопадения... такого сладкого, что вот никак с этим самым ужасным грехом не вязалось...
  А потом обессилено сполз на дно ванны, прижимаясь спиной к стене, и не чувствуя ее холода...
  Пообещав себе, что вот сейчас... только одну минуточку посидит вот так, переживая потрясение, собираясь с силами, и пойдет спать, как и наказывали ему его любимые... честно-честно!
  Вот только собрать бы безвольной лужицей растекшееся по дну ванны тело, не чувствовавшее конечностей...
  
  
  27.
  
  
  Утро для Рени началось слишком необычно. Хотя бы тем, что проснулся он, зажатый с двух сторон. А еще оттого, что у него почему-то затекла шея. Тесса, как обычно прижалась к спине, перекинув руку ему на живот и забросив свою ножку на его ноги. Это было привычно и приятно. А вот то, что не Тесса, а он оказался посерединке, было совсем непривычным. И шея затекла, потому что его голова покоилась на согнутой в локте руке Аслана. Сам варвар, по-видимому, дискомфорта не чувствовал, продолжая блаженно посапывать.
  Но хуже всего обстояло с тем, что Рени почему-то чувствовал обнаженное бедро господина... Очень хорошо чувствовал, слишком тесно прижимаясь к нему пахом... более того, он и сам сейчас был голым!
  Как такое могло получиться, когда он тщательно соблюдал "приличия", переодеваясь в легкие свободные штаны и рубашку на ночь? И даже не из-за того, что ему было холодно. С Тессой рядом он вообще никогда не мерз. Просто немного стеснялся присутствия в кровати Аслана, интуитивно стараясь лишний раз не провоцировать его своей филейной частью.
  Нет, Аслан вовсе не тянул к нему руки, чтобы похабно облапать, но скользящий, чуть прищуренный взгляд варвара, с темнеющими зрачками, почему-то здорово напрягал. Это было и приятно, даже немного возбуждающе, но все же больше пугало...
  Рени замер, не рискуя шевелиться, хотя все тело почему-то изнывало от какой-то приятной истомы и требовало не просто спокойно полежать, понежиться. Хотелось потереться о горячую кожу, особенно своей, раздраженной щекочущими короткими волосками, выросшими в паху. Прижаться еще плотнее, облегчить себе волнующие, приводящие в смятение, мучения.
  Непонятные симптомы будоражили воображение, но кроме вот этого желания... ну, на самый крайний случай можно представить еще и руку Аслана поверх своей руки, которой он зажал бы собственное достоинство... ну и все... пока все...
  А то, о чем он думал вчера, слушая, как Аслан и Тесса исступленно утоляют взаимную страсть, или же когда он, распаленный услышанным, занимался рукоблудством в душе, ох, нет...
  К этому он совершенно не готов на трезвую голову.
  Рени даже снова вспыхнул, будто кто-то мог подслушать его мысли или подсмотреть промелькнувшие образы.
  И тут словно окатило ледяной волной - он же не помнил, как выбирался из ванны!
  Неужели он отключился прямо там, пообещав себе, что посидит, расслабившись под теплыми струями воды еще чуточку... и что? Неужели там и заснул?
  Вот стыдоба!
  Но тогда...
  Получается, Аслан его перетащил на кровать, когда они с Тессой вернулись? Только вот не стали будить, и одевать тоже не стали...
  Ощущение тепла и благодарности оттого, что хозяева вернулись, не оставшись в своей спальне, наполнило душу юноши светлым уютом, заставив улыбнуться. Но все равно в голове свербела какая-то мысль, и когда она, наконец-то, сформировалась, парень чуть не застонал вслух.
  Чувство неловкости, какой-то детской обиды, что так вышло, и неудовлетворенности собственным безалаберным поведением, оказались неприятными.
  И даже больше того, словно забыв, что и вчера утром, и позавчера, Тесса уже видела предмет его переживаний, паника нарастала:
  "Ну как же так!!!"
  Ладно, когда он еще как-то хоть мог прикрыться, повернуться и предстать перед обожаемой любимой в лучшем свете, а вчера он был совершенно беспомощен и открыт... Мокрый, спящий, наверняка неловко раскинувшийся в своем забытьи. И Тесса видела, какой он весь некрасиво заросший ТАМ...
  Срочно захотелось сбежать из уютной кровати и одеться, пока Тесса не проснулась и не увидела это безобразие снова. То, что гораздо эстетичнее выглядело, пока еще держался эффект вытравленных волосков перед продажей на аукционе рабов, теперь он понимал и сам. И очень жалел, что крайне болезненная экзекуция оказалась с браком. Наверное, продавцы врали своим клиентам, что, приобретая дорогую, подготовленную к употреблению игрушку, с кожей младенчески-чистой, без малейших следов растительности на всем теле, проблем с внешним видом у покупки никогда не будет.
  Неужели подобную процедуру надо проходить каждые полгода?
  Ох, Всевидящие... как же было больно! До брызнувших в три ручья слез! И стыдно, и унизительно. Но боль была такая, что если бы отобранным рабам, с которыми решили поступить так, предполагая, что, улучшив их внешний вид, на них и спрос будет лучше, а, соответственно и цену можно завысить, не затыкали рот скрученным из какого-то тряпья жгутом, Рени уж точно орал бы, не стесняясь, во весь голос. Там и не у таких хлюпиков, каким он был тогда, во время процедуры выступали слезы. Один мальчик даже потерял сознание. Но его быстро привели в чувство, нахлестав по щекам...
  Покрывшись холодными мурашками, юноша вспомнил свой персональный кошмар, который остался где-то там, в другой жизни, когда у него не было ни Тессы, ни Аслана. Когда внезапно кончилось его детство... так страшно, нелепо... и словно и не его была та, предыдущая жизнь....
  И все же он отчетливо помнил и запах страха, и едкий запах той мази, которой жирным слоем мазали область паха и подмышек... И мерзкий привкус какого-то наркотического пойла, которого вначале им всем милостиво дали хлебнуть, чтобы немного притупить боль. Но все равно, было до одури больно... И потом так долго ныла раздраженная, словно разъеденная кислотой, кожа...
  Рот наполнился едкой слюной, и Рени сглотнул, чтобы подавить подкатившую тошноту.
  Стараясь как можно скорее выбраться из кровати, выпутав свои конечности из-под Тессы и одеяла, конечно же, как нарочно, всех нечаянно разбудил.
  Он же не хотел!!!
  Ну вот почему так всегда?!
  
  Аслан лениво приоткрыл один глаз и каким-то неуловимым движением схватил его за руку:
  - Котенок, ты чего вскочил? Сигнал побудки еще не звучал... Слышишь, как тихо? - пробормотал он.
  Тесса даже спросонья оказалась более сообразительной:
  - Аслан, отпусти его, что ты допрос устроил? Если человек встал, значит, ему приспичило... - мягко пожурила она мужа, сладко зевнув. И, протянув ручку, заигрывающее пощекотала пальчиками по его оголившемуся животу около пупка. Потому что Рени умудрился сдернуть с них со всех одеяло. На Тессе, правда, была легкая сорочка, но Ренальд уже убедился, что Аслан сегодня спал неглиже. Впрочем, такое происходило время от времени. Варвар, в отличие от наложника, излишними комплексами в отношении своего естества не страдал.
  Но сейчас Тесса или не понимала, что играет с огнем, или специально провоцировала мужа на действие. Потому что Аслан был возбужден. И стоит ей еще хоть на немножко сдвинуть краешек одеяла вниз... или коснуться того, что пока еще прикрыто, своими шаловливыми пальчиками... скорее всего, повторится вчерашнее утро...
  Не сказать, чтобы оно было незапоминающимся, или неприятным.
  Рени переживал из-за проявившихся собственных недостатков внешности. Для Тессы он хотел всегда оставаться идеальным!
  Поэтому парень неловко дернулся, поспешно и как-то нервно, по-детски, закрывшись руками. Аслан только фыркнул, осуждающе-насмешливо, отчего стало вдвойне стыднее за свой порыв. И лаэр отвернулся, всем своим видом демонстрируя: "Да не смотрю я! И трогать не стану, кому ты нужен?"
  Юноше очень не хотелось выглядеть неблагодарным сопляком, но не признаваться же, что именно его смущает?! Особенно при Тессе...
  Он только горестно вздохнул.
  Девушка убрала пальчики от живота мужа и легонько погладила наложника вдоль линии бедра:
  - Не бери в голову, Рени.... Он просто так ворчит. Ты только проследи, чтобы с кровати твой господин встал "с той ноги", - пошутила Тесса, вновь прикрывая зевающий ротик ладошкой и жмурясь. - А я, пожалуй, еще понежусь. Вы на тренировку тихонечко уходите, ладно?
  
  Прикрывшись первой попавшейся тряпкой, которая валялась на стуле неподалеку от кровати (кажется, это был пеньюар Тессы), Рени, сбежал в уборную, а Аслан, страдальчески поморщившись, перевернулся на живот. Тесса явно не намерена продолжать приятные забавы. А этот Мелкий снова чего-то себе за ночь успел надумать... эх... Великие Духи, сколько же с ним терпения надо!
  
  Подождав некоторое время, лаэр понял, что мальчишка собирается отсиживаться в уборной до самого сигнала побудки. Аслана это немного не устраивало. Все-таки идти на тренировку с таким стояком не хотелось бы. Раз уж никто не собирается ему помочь, придется выгонять Котенка и справляться самому.
  
  Варвар осторожно выбрался из постели и, бесшумно подойдя к двери уборной, тихо поскребся, предупреждая о своем появлении. Шум льющейся воды сразу же прекратился. И смущенный наложник, открыв дверь, юркнул мимо господина. Правда, теперь уже его бедра были плотно обмотаны широким полотенцем.
  - Мелкий, тихо только! - прошипел ему вслед лаэр.
  Рени кивнул и дальше уже по пушистому ковру, приглушающему шаги, крался на цыпочках. Целеустремленно, по направлению к своим вещам.
  Аслан только головой покачал, и скрылся за дверью.
  
  ***
  
  Минут через двадцать лаэр был уже полностью готов. Кивнув наложнику на дверь показал, что можно идти. Однако, прежде чем уйти, Рени пообещал: "я сейчас!" и снова зачем-то пошел в уборную. Сквозь неприкрытую дверь Аслан увидел, как тот, открыв кран, с жадностью ловит ртом холодную струйку.
  Варвар усмехнулся. Похоже, у Солнышка легкие проявления утреннего похмелья. Хорошо, хоть голова не болит. Правильно, что мальчишкам вчера разбавленное вино наливали.
  Догнав господина, Рени виновато пожал плечами, поняв, что Аслан видел, зачем он задерживался.
  - Пойдем-ка, на кухню зайдем, - велел лаэр. - Тебе молока надо выпить.
  Рени состроил уморительную мордаху:
  - Может, ну его? Аслан, я, правда, уже напился... Меня только от упоминания о молоке передергивает... - показательно передернул он плечами.
  Хозяин Замка на это заявление только хмыкнул и пошел дальше. Рени насупился, пару минут попытался сосредоточенно посверлить удаляющуюся спину господина. Но, поняв, что Аслан не собирается прислушиваться к его капризам, быстренько бросился следом, и, поравнявшись с варваром, молча пошел рядом. А вдруг, все-таки пронесет?
  
  Не пронесло. Аслан целеустремленно направился к кухне.
  На улице уже было оживленно. Бойцы покидали стены казармы и, лениво перекидываясь шуточками, тянулись в сторону тренировочной площадки.
  - Я не хочу молоко, ну давай, хоть не сейчас, - попробовал придать больше убежденности своему голосу Рени. - А то меня вообще стошнит...
  Лаэр недоверчиво покосился на юношу, но не остановился.
  - Ну, Аслааан... - жалобно протянул младший старшего парня за рукав, поняв, что убедить не удалось, может, хоть разжалобить получится.
  - Ничего с тобой не случится, капризуля! - непреклонно ответил лаэр.
  Горестный вздох, который изобразил наложник, смиряясь, заставил его господина остановиться.
  Аслан попытался сурово сдвинуть брови, но в глазах варвара блестели смешинки.
  Поняв, что лаэр не сердится, Ренальд склонил голову к плечу и лукаво прищурился:
  - Никак, да?
  - Ага, - подтвердил хозяин, щелкнув юношу по носу. - Плохой из тебя манипулятор.
  Рени, как всегда, ойкнул от неожиданности, и оба расхохотались.
  Заметив Верена, выигравшего вчера в борьбе увольнительную в город, но одетого явно для тренировки, Аслан удивленно окликнул бойца.
  - Котенок, давай живо сам дуй на кухню, - кивнул лаэр, надеясь пока выяснить у направившегося в их сторону Верена, в чем дело.
  Рени просиял, но тут же его радость по поводу того, что можно смухлевать, погасла.
  - Приду, проверю! - предупредил варвар. - Надеюсь, щелбана хватит. А то могу еще и пинка для ускорения, - предложил он радушно.
  - Вы так добры, мой господин, - сдерживая смех, дурашливо раскланялся Рени. - Но не стоит утруждаться, обойдусь...
  Аслан даже замер на мгновение, почему-то сразу представив на его месте Дерека. Над вкрадчивой, но, тем не менее, ядовитой интонацией еще следовало бы поработать, однако сходство было очевидно.
  - Эээ... да, я могу быть щедрым, - немного растерялся лаэр, наслаждаясь своим нахаленком.
  - Доброе утро, Верен! - поднял голову Ренальд.
  - Доброе, - хмыкнул мужчина, заинтересованно оглядев господского наложника. Разыгравшаяся на его глазах сценка не обманула бойца, что это всего лишь спектакль.
  - Тем более, сам знаешь - молоко тебе пить надо, - миролюбиво добавил хозяин, развернув парня за плечи и легонько подтолкнув в сторону кухни.
  Рени послушно двинулся в заданном направлении, правда, специально сгорбился, словно под тяжестью невыносимого чувства долга.
  - А может, все-таки пинка? - повысил голос Аслан. - Скажи на кухне, чтобы тебе холодного дали, с ледника. Теплое ты, пожалуй, сегодня пить не в состоянии.
  Рени тут же перестал прикидываться, и резво потрусил вперед.
  - Воспитываешь? - усмехнулся Верен.
  - Стараюсь, - подтвердил лаэр и задал встречный вопрос:
  - А ты что, в город не собираешься? Тебе же увольнительная положена.
  - Так Рена-то учить надо. И таур попросил остаться, показать кое-что обещал.
  - Это да, - согласно кивнул варвар.
  - Вот сегодня еще раз совместно с Даутом и погоняем.
  - А, понятно. Это просто отлично, молодец! - довольный таким раскладом, обрадовано улыбнулся Аслан, хлопнув мужчину по плечу. Как хорошо, что таура даже не пришлось уговаривать позаниматься с мальчишкой. И Верен явно не слишком расстроен, что не сегодня отправится развлекаться.
  Лаэр ценил подобные качества в своих людях, когда правильно расставляют приоритеты. И ведь понятно, что Верен не ждал похвалы. Просто тоже понимал, что нужно воспользоваться шансом, пока лучший наставник варваров здесь, и может подсказать что-то полезное.
  - Пойдем тогда, Рен догонит.
  - Не пойдешь проверять? - чуть иронично спросил боец.
  - Да нет, - мотнул головой хозяин Замка. - Рен молоко терпеть не может, вот и устраивает сцены время от времени. Наверное, ему так легче мириться с тем, что деваться некуда. Понимать-то он понимает.
  - Ты ему потакаешь, - поддел старший мужчина.
  - Если честно, то я ему сочувствую, - нехотя признался Аслан, - но надо, значит, надо!
  - Согласен, - кивнул Верен, усмехнувшись своим мыслям.
  
  Они не спеша двинулись в сторону площадки. Аслан невольно косился в сторону кухни, ожидая, что с минуты на минуту появится Рени.
  Лаэр ловил себя на мысли, что невольно хочет, чтобы это мелкое недоразумение постоянно было у него на виду, недовольно морщился, считая это неуместным порывом. Ренальд - не девчонка, чтобы постоянно опекать его, но ничего не мог с собой поделать. Мало ему было Дерека, чтобы отвлекаться от своих лаэрских обязанностей, так теперь еще и это... Солнышко...
  - Хех... - крякнул Верен, подавив смешок. - Да уж, сегодня тренировка будет веселая...
  Аслан отвлекся от своих дум и проследил за взглядом спутника.
  Впереди ребята аккуратно, чтобы не расплескать, тащили бочку с питьевой водой, предвидя, как им будет "хорошо". Похоже, что сушняк с утра мучил не только Рени.
  Лаэр усмехнулся. Ладно хоть свадьбы не каждый день в крепости случаются.
  Приятные мысли о том, что славная все-таки пара получилась из Шамиля с Фелиской, перескочили на злосчастную свадьбу Мартина, заставив хозяина Замка помрачнеть.
  Настроение испортилось...
  А ведь расследование провести следовало...
  
  Рени догнал их с Вереном почти у самой площадки, пожаловавшись, что теперь у него внутри все булькает.
  Аслан только хмыкнул на это заявление, и молча указал юноше на подошедшего с другой стороны площадке таура.
  - Беги, не расплескай. Тебя уже ждут. Я сейчас подойду.
  Верен пошел следом за господским наложником, а Аслан развернулся, пытаясь рассмотреть, не показалось ли ему, что вся компания, ездившая с сыном коменданта в город перед его женитьбой (тогда еще предполагалось, что на Фелиске), старается не попадаться ему на глаза, облюбовав для тренировки самый дальний угол.
  Лаэр усмехнулся и направился прямо к ним.
  
  Меченый его заметил, и сразу же отвел глаза. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы он пропустил удар от Сауша. Красавчик, похоже, не ожидал, что не встретит блок, и врезал в полную силу. Дерек охнул, согнувшись, и разогнулся уже с трудом, медленно выдыхая. Подвигал челюстью, что-то коротко ответил опешившему Саушу, и они оба обернулись, виновато склонив головы перед подошедшим господином.
  - Показательно, - криво усмехнулся Аслан. - Сауш, поспаррингуй с кем-нибудь, - кивнул светловолосому парню лаэр.
  - Рукопашный бой? - уточнил Дерек, снова непроизвольно подвигав ноющей челюстью.
  - Нет, давай лучше на мечах. Так я хоть себя контролировать буду, - "обнадежил" варвар, обернувшись, чтобы убедиться, что Рени уже взяли в оборот таур и Верен, и он может немного сбросить свое раздражение, погоняв косвенных виновников проступка младшего Караскета.
  На Дерека, переживающего, что он и впрямь подвел Аслана, дав Мартину сбежать из борделя, давило чувство вины. Наверное, именно поэтому он постоянно ошибался. И вместо того, чтобы остыть, выместив свое недовольство, помахав мечом, Аслан заводился еще больше.
   В очередной раз загнав Меченного яростной атакой в самый угол площадки, к полуразрушенной стене, и достав его так, что на обнаженном торсе парня пролегла еще одна, уже четвертая по счету царапина, быстро расцветая кровавым бутоном, лаэр смачно выругался, отступив в сторону. И, несмотря на вставшего в стойку для продолжения спарринга Дерека, махнул рукой:
  - Какого хрена, Меченый? Ты что, нарочно подставляешься?!
  - Н-нет, - досадуя на свою рассеянность, пробормотал боец. Он и сам не мог объяснить, откуда эта непонятная уступчивая робость, или даже не робость, а непреодолимое желание дать Аслану отыграться на его шкуре за то, что лаэру пришлось разруливать подобный инцидент в своей элитной сотне.
  Ему всегда нравилось драться с варваром, что врукопашную, что на мечах. Это заводило, выплескивая в кровь адреналин, и обычно вокруг них витал загустевший в воздухе, словно невидимой аурой окутывая обоих, тестостерон. Оба получали огромное наслаждение, меряясь силой и ловкостью, представляя незабываемое зрелище для остальных.
  Лаэр обещал ему выправить бумаги, чтобы можно было дать вольную. И, насколько Дерек был в курсе, на один из посланных запросов уже даже пришел ответ.
  Это вселяло надежду, что будет так, как и обещал Аслан. И в то же время угнетало. А что потом?
  И вот сейчас Меченый чувствовал себя погано. Злясь на то, что он подвел своего господина и как непосредственный подчиненный, свободный боец, и как раб, с которым хозяин был необыкновенно милостив.
  - Тогда, что? - продолжал возмущаться варвар. - Иди, хлебни водички! - кивнул он на бочку, к которой то и дело подходил то один, то другой из солдат гарнизона, утоляя жажду.
  - Да я не... - сморщился Дерек.
  - Опаньки... - перебил его Аслан, с недоумением уставившись на вышедшего на площадку Мартина, которого тут же обступили ближайшие к нему ребята, также удивляясь его появлению, засыпав скабрезными шуточками.
  Дерек тоже обернулся, малодушно порадовавшись, что хозяин переключился на посторонний объект для нападок.
  - Караскет! Иди сюда! - зычно гаркнул Аслан.
  
  Парень вздрогнул от окрика. Еще издалека заметив, где именно на площадке находится лаэр, Мартин решил сразу же очутиться как можно дальше от взора хозяина Замка-крепости.
  Ножки молодого бойца идти категорически отказывались, но не подчиниться он не посмел. И. наподдав себе мысленную затрещину, что лучше бы отсиделся где-нибудь в сторонке, поспешил предстать перед лаэром.
  - А ты чего это явился-то? По-моему, твой нынешний статус позволяет тебе сегодня провести весь день с супругой, - немного язвительно подколол Аслан враз помрачневшего еще больше парня. И тут же устыдился неподобающего порыва ударить побольнее, чтобы отвести душу из-за собственной досады на неприглядную ситуацию, в которую невольно оказался втянут.
  И так уже виноватый взгляд Мартна совсем потух. Юноша опустил голову. И вообще парень теперь казался побитым щенком, которого Аслан, образно говоря, пнул лишний раз, не задумываясь, какого самому Караскету оказаться в эпицентре событий.
  - Была бы моя воля, я бы и ночью тренировался, только чтобы подальше от жены, - угрюмо признался сын Инвара.
  Дерек рядом подавил сочувственный вздох, но проявлять инициативу, как вчера, сунувшись к лаэру со своими соображениями, не спешил. Аслан же ясно сказал: "Завтра поговорим на эту тему".
  - Ночью надо спать, если ты не в дозоре. А чтобы не увиливать от приятных обязанностей в семейной жизни, нужно было думать башкой прежде! - наставительно произнес господин. - Короче так: вы двое, - кивнул он Мартину и Дереку, - хотя, нет... Пожалуй, еще Сауша и Кирея привлечем. Значит так - бегом приводить себя в порядок, бегом на кухню, и через полчаса жду всех четверых у себя в кабинете, - отпустил лаэр бойцов.
  Ребята возражать не посмели. Ежедневные тренировки были чем-то сродни ритуалу, и если господин велел прерваться, значит, разговор предстоит серьезный, и, скорее всего, будет какое-то задание, раз предупредил, чтобы успели перекусить.
  На душе у каждого из бойцов было муторно, но все равно теплилась надежда, что Аслан как-то сумеет разобраться в мерзкой ситуации...
  
  А лаэр теперь отправился к Рени, посмотреть, как Верен на пару с Даутом безжалостно гоняют бедное Солнышко, выжимая из мальчишки все соки. С одной стороны, было его даже жаль, а с другой - варвар не мог не нарадоваться, что все так удачно сложилось, и таур сам заинтересовался принятым в Род новеньким.
  
  ***
  
  До встречи с парнями в кабинете у Аслан было чуть меньше получаса. Смотреть на то, как старается Солнышко, было увлекательно. Парень действительно делал успехи. Краем глаза лаэр заметил еще одного человека, старающегося не попасться на ему глаза, но при этом упорно проявляющего неподдельный интерес к "подопытному" таура и Верена.
  Озабоченный вид племянника, который теперь уже не мог разобрать, получил Рен люлей от своего господина или нет (так как тот был уже снова весь в пыли и ссадинах из-за тренировки, и выглядел достаточно замученным), заставил Аслана поморщиться. Вспоминать о том, что повел он себя вчера перед мальчишками, мягко говоря, некрасиво, было неприятно. Если с Рени они этот вопрос прояснили, и, в общем-то, повинились друг перед другом за свою глупость, то перед Русланом было по-прежнему неловко.
  
  Понимая, что покончить с этой проблемой нужно как можно скорее, Аслан направился в сторону зазевавшегося Русика. Улизнуть, смешавшись с толпящимися на краю площадки варварами, пришедшими снова поглазеть на показательную тренировку, проводимую уважаемым наставником, тот просто не успел.
  Однако, лишь в первое мгновение растерявшись (Аслан был готов дать голову на отсечение, что Руслан хотел бы избежать встречи, по крайней мере, в данный момент), сын Тагира вдруг вывернулся из объятий, больше похожих на захват, и, прямо взглянув в глаза дяди, выдал, что у него есть очень серьезный разговор.
  Волнение в голосе и вспыхнувшие щеки парня, подсказали лаэру, что разговор может стать и впрямь очень серьезным. И лучше всего, если состоится не здесь.
  - Хорошо, - кивнул он. - Я тоже хотел извиниться за вчерашнее. Рен все объяснил. Жду тебя после завтрака.
  - Я приду! - почти с угрозой прозвучало подтверждение. И Аслану не понравилась эта уверенность в голосе Русика, слегка граничащая с безрассудностью, словно то, на что он решился, очень много для юного варвара значило.
  Вариантов здесь было несколько, в том числе и не касающиеся их с Тессой Солнышка, но ни один навскидку Аслану не нравился.
  Проводив Руслана взглядом, Аслан отметил, что и Тагир присутствует здесь. Вождь сохранял бесстрастное выражение лица, но от него, наверняка, не укрылось, что сын о чем-то договорился с его братом.
  Решив не накручивать себя раньше времени, тем более ему еще предстоял обстоятельный разговор с четырьмя оболтусами, лаэр решил, что пора все же идти к себе. Может, как раз уже Тесса выспалась.
   Поцелуй от жены для поднятия настроения и общего тонуса, оказался бы сейчас весьма кстати...
  
  ***
  
  В кабинете, пришедшим с Мартином парням, под внимательным взглядом совершенно серьезного господина, раздраженного тем, что ситуация со свадьбой Инварова сына все еще не прояснилась, снова стало как-то не по себе, стыдно и неловко...
  Лаэр переводил взгляд с одного на другого, давая им возможность еще больше проникнуться пониманием, как все серьезно, и, наконец, задал вопрос Мартину:
  - Ты хоть что-нибудь помнишь?
  - Так... - сокрушенно пожал плечами парень, - отрывками...
  - Ну, раз "отрывками", то сейчас вон в их компании, - кивнул он на незадачливых товарищей комендантского сына, - поедешь память освежать. По местам "боевой славы", так сказать, - невольно добавил сарказма в голос господин. - А, чтобы не вызывать излишних подозрений и кривотолков, официально командирую вас на время в городские казармы. Следить за безопасностью особняка. На неделю.
  Бойцы дружно подтвердили, что приказ поняли.
  - В общем, вкратце, ситуация, в самом деле, нешуточная. Если отбросить версию, что Мартин действительно виноват, мне очень не нравится, что кто-то пытается манипулировать моими бойцами. Это понятно?
  - Да! - снова дружно кивнули присутствующие.
  - Однако я все-таки склоняюсь к подобной версии, - покачал головой варвар, досадливо стукнув кулаком по столу, и лаконично передал свой разговор с тауром и высказанные Даутом подозрения, что Мартина опоили намерено. Чтобы можно было оклеветать, не опасаясь, что замысливших какую-то непонятную игру (а оттого еще более раздражающую своей непредсказуемостью), выведут на чистую воду. Затем объяснил, что конкретно следует искать, не гнушаясь любой мелочью, на что обратить особое внимание. И в конце, подписав бумагу, подтверждающую свое устное распоряжение, чтобы парни могли предъявить ее старшему дежурному в городской резиденции, добавил:
  - Надеюсь, вам недели хватит, чтобы что-нибудь раскопать. Деньги для того, чтобы языки быстрее и охотнее развязывались, вот, - кивнул лаэр на большой кошель, вынув его из верхнего ящика стола. - Если что не бойтесь и припугнуть. Удачи!
  
  ***
  
  Мартин хотел было смыться по-тихому, не заглядывая домой, где уснувшая только под утро молодая жена, теперь мирно почивала на большой кровати.
  
  Проснувшись ночью, и поняв, что муж сбежал с супружеского ложа, Улита испытала двойственные чувства - облегчение, что не придется исполнять супружеский долг (тем более что пока еще внутри все саднило) и досаду, что этот песий сын посмел пренебречь ею! Даже всплакнула тихонько, злясь на свою судьбу, ввергнувшую ее в этот водоворот событий.
  Долго думала, прикидывая, как ей стоит себя вести, но так пока и не пришла к однозначному выводу, решив, посмотреть по обстоятельствам...
  
  Парни уже оседлали лошадей у конюшни, собираясь немедленно пуститься в путь, когда их окликнул спешивший к ним комендант:
  - Мартин!
  - Да? - нехотя повернулся младший Караскет к отцу.
  Остальные только поздоровались и отъехали чуть подальше, ожидая виновника.
  - Ты далеко ли намылился? - устроил суровый допрос Инвар. - Я, что ли, о твоей жене заботиться буду? Ты ей хоть сказал, где еды взять?
  - У нас задание от лаэра, на неделю! - с каким-то чувством облегчения оттого, что нашел повод отмазаться, сообщил Мартин. - А Улитка сама кухню найдет, не маленькая, - скривился он. - Ну, а если не хочет на общую идти, пусть к матери сходит...
  - Ну-ка, слазь с коня! - потребовал отец, подхватывая уздечку у морды лошади. - Иди домой, и распорядись, что ей следует делать. Ты что, еще не понял, что у тебя появилась хоть какая-то ответственность?! - вспылил Инвар. - Хватит уже мной и матерью прикрываться!
  Парень спал с лица, беспомощно оглянулся на остановившихся чуть поодаль всадников (но Сауш развел руками, мол, комендант прав), и обреченно спросил:
  - Вы меня подождете?
  Прозвучало так жалостливо и наивно, что Дерек усмехнулся:
  - Естественно! Дуй бегом!
  
  Новоиспеченный глава семьи поспешил домой, а Инвар, догадывающийся о задании лаэра, выданном именно этой компании, подошел к смущенным ребятам:
  - Вы справитесь? Может, еще кого с вами послать?
  - Да нет, Аслан сказал, что лишней шумихи поднимать не стоит. Если есть хоть какие-то зацепки, раскопаем! - пообещал Кирей, стараясь не встречаться с отцом друга взглядом.
  - Хорошо, - кивнул комендант. - Вы уж постарайтесь не облажаться...
  
  ***
  
  Купеческая дочка вздрогнула от звука хлопнувшей двери и распахнула сонные, чуть припухшие от ночных слез глаза. Пару раз моргнула, пытаясь сообразить, где она вообще находится, потом тень узнавания промелькнула на лице девушки, и она попыталась произнести как можно нейтрально (потому что сама ситуация ее просто выбешивала, но и нарываться, пока не освоилась, не стоило):
  - Доброе утро? Ты уже встал?
  Мартин равнодушно скользнул взглядом по ее прелестям, и Улита вспыхнула, поспешно прикрываясь - скотина!
  Похоже, что ее очарование на мужа не действовало. Его взгляд был гораздо заинтересованнее там, на Почтовом дворе. Когда она подошла к поддатому парню, чтобы попросить сопроводить ее до дома.
  - Милая, "утро" в крепости наступает гораздо раньше, - слегка слукавил Мартин. - А сейчас уже день. И все давно на ногах. Так что давай, поднимайся. Помнишь, где мои родители живут?
  Улита неуверенно кивнула.
  - Хорошо! Если не хочешь идти на общую кухню, будешь ходить к моим.
  - А ты? - нахмурилась девушка.
  - А я - человек подневольный, состою на службе у господина лаэра. Так что наряды, тренировки, поручения... Мой день расписан до мелочей. И я ем вместе со всеми. Да и вообще чаще буду в казарме, чем дома, - сразу прояснил ситуацию новобрачный.
  
  Не сказать, чтобы эта информация сильно огорчила девушку, но и не слишком обрадовала. Получается, она будет предоставлена сама себе? Вообще-то хотелось бы на первых порах, чтобы ее как-то представили остальным. Точнее, чтобы ей не самой пришлось узнавать, кто тут, да что, и как все устроено, а рассказали, чтобы как-то освоится, раз уж придется прозябать в этой дурацкой крепости.
  - В общем, меня не будет примерно неделю, - сообщил Мартин. - Откомандировали в городские казармы. Ты тут обживайся потихоньку.
  - Как, неделю? - опешила Улита. - А я?
  - Я же тебе только что сказал! - раздраженно повторил парень. - Пойдешь к моей матери, она придумает, чем тебя занять. Поможешь ей что-нибудь делать.
  - Делать? - купеческая дочка немного оправилась от первого потрясения и вопросительно-насмешливо выгнула бровь:
  - Шутишь, да?
  - Что опять не так? - развернулся Мартин, остановившись у самой двери.
  - Ты не забыл ли, что я не дворовая девка?! - холодно уточнила Улита хорошо поставленным голосом привыкшей как раз дворовых девок гонять женщины.
  - Ааа... вот ты о чем, - нахмурился Мартин, заводясь.
  С одной стороны от такого ее тона он сразу же вспомнил, кем его жена была до вчерашнего дня, а с другой, невольное пренебрежение, проскользнувшее при упоминании, что его мать вроде бы занимается работой прислуги, здорово задело самолюбие парня.
  - Ну так, вчера надо было своего отца просить, чтобы он не выпихивал тебя замуж за "первого встречного", - желчно намекнул он.
  - Да как ты смеешь меня попрекать тем, в чем сам виноват? - взъерепенилась Улита, зашипев.
  - Женщина! - рявкнул Мартин, глубоко в душе удивляясь, откуда вообще взялся подобный командирский тон. Ведь в голову бы не пришло разговаривать так с Фелиской, даже если они ругались... хотя теперь правильнее было бы сказать "когда" ругались...
  И от этого горького понимания, что все, что связывало его со смешливой, немного наивной помощницей кухарки - в прошлом, вот эта девица, сидевшая на кровати, сверкая презрительным взглядом, в надежде его испепелить, бесила еще больше. Кажется, чем быстрее поставить ее на место, тем всем будет проще, независимо от того, как там повернется в дальнейшем. Сможет ли он с ребятами раскопать какие-то улики о том, что это подстава, с изнасилованной девицей, или нет...
  У Мартина, оттого, что он хоть ненадолго засомневался, нехорошо заныло под ложечкой от страха перед такой нерадостной перспективой прожить с этой незнакомой, нелюбимой женщиной оставшуюся жизнь под одной крышей.
  - Значит так! Ты - моя жена! И по законам Энейлиса, обязана подчиняться воле своего мужа! А моя воля такова: пока я отсутствую в крепости, будешь делать то, что велит тебе моя мать. И не дай Всевидящие, она о тебе плохо отзовется. Это в твоих же интересах. А если она не найдет того, что тебе можно доверить, сиди дома! И вот... - взгляд Караскета заметался по небольшой уютной комнатке, натыкаясь на вещи, каждая из которых напоминала о Фелиске. В том числе и на корзиночку с рукоделием, которую Шамиль не разрешил девушке взять с собой, пообещав, что у его ясоньки будет все новое, не связанное с ее прежней жизнью. - Приберись тут и сиди, вышивай.
  
  Губы Улиты задрожали от бессильной злости. На глаза навернулись слезы. Но самое гадкое, что этот песий сын был прав!
  Независимо от своего прежнего статуса, выходя замуж, женщины теряли свою волю. Точнее, у них никогда ее и не было. Сначала девочки подчинялись отцу или старшим братьям, а затем - мужу. Конечно, многие баловали своих любимиц в детстве, и везло, если и муж также души не чаял в своей избраннице и во многом потакал. Но вот то, что в своих правах мужчины и женщины были не равны, так уж повелось испокон веков, это была чистая правда. И возразить на это было нечего. Вот если бы у нее было приданое, тогда можно еще надеяться хоть на какую-либо независимость от мужа... А так... Остается только молча перетерпеть и как-то смирить гордыню. Может быть, со временем, удастся найти слабую сторону муженька, чтобы умело им манипулировать. Парень-то вроде не слишком хитрый и не злой, только характер свой показывает, наверное, надеясь за вчерашнее свое позорное мямленье отыграться на ней, как на источнике раздражения, обвиняя ее во всех своих неприятностях.
  Ну ничего...
  
  - В общем, так, я - сказал, ты - услышала, - подвел итог Мартин. - Мне сейчас некогда. Вернусь, поговорим еще. И предупреждаю сразу - здесь в крепости, люди добрые и отзывчивые. Но если будешь показывать свой норов и вспоминать свои купеческие замашки, не жди, что к тебе будут относиться хорошо. Солдаты, знаешь, тоже не все от сохи сюда подались. Так что по происхождению и познатнее тебя народ есть.
  Улита сидела, поджав губы, раздувая ноздри, отчаянно сдерживая свой порыв как раз и рассказать нахалу, которому крупно повезло породниться с купеческой семьей, что она о нем думает. Но здравый смысл или природная женская интуиция подсказывали ей промолчать и согласно кивнуть.
  Но едва за Мартином закрылась дверь, девушка вскочила с кровати и в бессильной злости запустила ему вслед подвернувшуюся под руку вазочку, разлетевшуюся мелкими брызгами на черепки. Надев туфельки, Улита еще и потопталась на осколках, мечтая растереть тонкостенную глину в порошок, представляя, что бы она еще вчера приказала сделать с этим наглецом... но потом обессилено остановилась и снова чуть не расплакалась.
  
  Всеми делами в отцовском доме заправляли мужчины, но Улита была смышленой девушкой, и о многом догадывалась. Даже о том, о чем не следовало. И отец ее по-своему любил и баловал. Однако то, что он может поступить с ней так, девушка даже и помыслить не могла...
  
  Утерев лицо кружевной нижней сорочкой, Улита оглядела свое жилье, почему-то стойко ассоциирующееся у нее с темницей, и поняла, что если не хочет раньше времени загнуться с голоду, то придется все же идти на поклон к свекрови. В общую замковую кухню, где кормили солдат гарнизона, купеческая дочка пока заглядывать не спешила. Насколько она поняла, тут еще какие-то гости лаэрские обитают.
  Вот они разъедутся, страсти и пересуды по поводу свадеб немного поулягутся, тогда можно будет и осваивать территорию Замка-крепости, и заводить знакомства.
  А пока... как ей ни не хотелось этим заниматься, пришлось собирать осколки, чтобы удалить следы своего раздражения. Не дай Всевидящие, еще мамаша муженька наведается в гости. Объясняйся потом с новыми родственничками, чего ей пришлось не по душе, раз она позволила себе разбрасываться не ею нажитым добром...
  
  ***
  
  А Мартин, с чувством выполненного долга и с какой-то злорадной радостью, что поставил молодую жену на место, теперь спешил к ожидавшим его ребятам. Как бы он поскорее желал отделаться от этого кошмара!
  Но чем дальше удалялся от дома, тем больше кошки скребли на душе у парня. А что, если он, в самом деле, виноват? И тогда, выходит, Улитке есть, за что его ненавидеть? А он с ней так сурово обошелся... Даже как-то некрасиво... да и жалко ее отчасти. Ведь и купеческая дочка, небось, не мечтала выйти замуж за солдата на границе Энейлиса...
  
  На самом деле, женщины в крепости вставали рано. У каждой были какие-то заботы. Даже Тесса была ранней пташкой, хотя ей по статусу не обязательно было заниматься какими-то безотлагательными на другое время делами. Но на то она и госпожа. А вот чем занимаются купеческие дочери в течение дня, Мартин как-то себе представлял слабо. Понадеялся только, что Улита сможет договориться с его матерью к обоюдному удовольствию обеих... Вряд ли мать поручит ей какое-то сложное дело, а может, и вообще ничего не доверит. Все-таки, несмотря ни на что, а Марта считалась не столько прислугой, отвечающей за экономное ведение хозяйства, но и занималась разными доходами-расходами лаэра. А посторонним, какой пока что точно являлась его новоиспеченная жена, об этих тонкостях знать не следовало. Мало ли...
  
  ***
  
  Выехав за ворота на дорогу, ведущую в город, Кирей первым решил возмутиться, по его мнению, несправедливым решением Аслана, поддерживая угрюмо помалкивающего дружка, переживавшего ситуацию в целом, и в частности состоявшийся несколько минут назад разговор с женой...
  Мартин и к слову-то этому: "жена", никак привыкнуть не мог, даже, когда в невестах значилась Фелика...
  В общем, было отчего впасть в уныние. Однако Кир, который был чуть-чуть старше Мартина, но не обременен грузом обязательств, горел энтузиазмом, что вскоре все разрешится наилучшим образом. И нечего было такие разборки устраивать.
  В крепости как-то особо откровенничать не хотелось. И не потому, что Кирей побоялся бы повторить эти свои соображения при Аслане... скорее, постеснялся бы. А тут его просто распирало, и он все-таки пытался навязать обсуждение животрепещущего вопроса, что мол, не надо было Аслану сразу бучу поднимать, да и Фелиску варвару отдавать не следовало.
  
  Дерек, тоже погруженный в свои раздумья, пребывал не в самом хорошем расположении духа. Царапины, полученные утром, и скулу по которой огреб от Сауша, он, конечно, смазал чудодейственным бальзамом, чтобы не красоваться в городе с опухшей рожей, распугивая гражданское население. Но вот к одной из ранок, к самой глубокой, после которой Аслан вообще хотел прекратить спарринг, посетовав, что Меченый не в форме, прилипла ткань рубахи. И сейчас, во время движения, все время ерзала по ней. Не так, чтобы было больно, скорее, просто раздражало и не давало забыть об этой мелочи, из-за которой варвар только сильнее рассердился, вместо того, чтобы остыть.
  
  Услышав пламенную обвинительную речь самого преданного друга комендантского сына, Дерек тоже решил высказать свою точку зрения, что, мол, все еще вилами на воде писано. Это будет просто отлично, если удастся найти доказательства, что Мартин невиновен. Хуже будет, если только слова купца, заставившего парня жениться на опозоренной дочке, подтвердятся...
  Кирей вскинулся:
  - Ты что, всерьез веришь, что Мартин мог так поступить?! - разгорячился он.
  - Э! Я вообще-то тоже здесь присутствую, - мрачно встрял виновник обсуждения, окинув злым взглядом обоих.
  - Ты тоже так думаешь? - докопался теперь Кир с Саушу.
  - Да никто из нас так не думает! - начал кипятиться Красавчик, которого со вчерашнего дня мучили мысли о Руте. Он искренне надеялся, что вот она бы его дождалась, поверила бы. - Остынь! Я вот считаю, что если бы Фелиска любила по-настоящему, то подождала бы, пока все прояснится.
  Дерек покачал головой, осаживая разошедшихся спорщиков:
  - Как ни прискорбно, но я все-таки прав.
  - Да где ты прав-то? - огрызнулся Кирей. - Вот Сауш правильно сказал: "если бы любила", прости, Март... - сочувственно обернулся он к тяжко вздохнувшему другу.
  - Фелиска правильно поступила, - продолжал гнуть свою линию Меченый. - Теперь уже неважно, любит ее Мартин или нет, а в крепости после его женитьбы, девке житья бы не стало.
  - Ну почему? - немного сбавил обороты Сауш.
  - Да потому! Хотел или не хотел, а славу-то девчонке Мартин обеспечил! И такую, что ей хоть в петлю лезь после всего. И еще хорошо, что так все повернулось...
  
  Парни притихли, пытаясь еще раз прокрутить предшествующие события.
  Мартин представил, а что было бы, если бы не варвары... и понял, что думать об этом просто невыносимо. Страшно.
  А ведь и впрямь, могла наложить на себя руки. И это было бы на его совести. Домой-то ни под каким видом Фелиска возвращаться не хотела... а то, что ославил он ее знатно, не спишешь... Кому она нужна была бы, брошенная накануне свадьбы, словно проклятая...
  Пожалуй, ему пора привыкнуть к мысли, что не стоит ненавидеть Шамиля. Но все же теплое чувство благодарности за то, что варвар взял на себя его грешок, отравлялась изрядной долей зависти, к тому, что степняк-то свою женитьбу воспринимает, как знак благосклонности к нему Великих Духов... а совсем не такой мрачной повинностью, как Мартин собственную, на купеческой дочери, о которой так мечтала его мать...
  
   ЧАСТЬ 2.3
  
  
  
  28.
  
  
  Предстоящий разговор с Русланом лаэра немного страшил. Но видимо у парня наболело.
  Что задумал его решительно настроенный племянник? Если все-таки речь зайдет о Рени, ничего не останется, как объяснить ему на пальцах, почему он может забыть о его наложнике. Ни полунамеков, ни практически откровенных требований оставить Рени в покое, Русик видеть и слышать не желал.
  Еще пару месяцев назад, или даже меньше, варвар просто посмеялся бы над проблемами родственника, но теперь Руслана было откровенно жаль. Ведь и сам Аслан лишь совсем недавно смог признаться себе, что Тессино Солнышко и его зацепил по-настоящему. Практически так же, как Дерек, или даже...
  Хотя вот в это было пока сложно поверить. Но хуже всего было то, что его любимая девочка все замечала. Странно только, что с увлечением Меченым она мирилась, хоть и не одобряла, а на Рени реагирует абсолютно спокойно. И вроде бы даже сочувствует. Но вот как-то все равно неловко перед женой.
  
  ***
  
  Руслан явился в точно назначенное время, едва Аслан успел войти к себе в кабинет после завтрака.
  - Ну что застыл в дверях, проходи! - внутренне собравшись в попытке угадать причину этого разговора наедине, кивнул он напряженному племяннику на кресло.
  
  Хорошо, что лаэр сидел, и все-таки был настроен на что-то выбивающееся за рамки. Потому что ему потребовалась вся его выдержка, после того, как Русик, так и не приняв приглашения присесть, выпалил на одном дыхании, что он хочет уйти под его покровительство.
  
  Аслан даже не знал теперь - радоваться или огорчаться. То, что мальчишка наконец-таки осознал, что к Рени его не допустят, чем косвенно и подтверждалась формулировка его просьбы - это хорошо. Но ведь не просто же так он "дозрел" до подобной безрассудной идеи. "Безрассудной" хотя бы потому, что лаэр хоть и имел право взять младшего родича под свою опеку, и так, скорее всего и было бы, живи они оба в Степи, но Аслан прекрасно понимал подоплеку. Неужели, шельмец, надеется, что, таким образом, он сможет хоть на какое-то время остаться в крепости и видеться с Ренальдом? В логике ему не отказать - так оба парня оказались бы его учениками, и, само собой разумеется, все тренировки и спарринги, которыми грозили загрузить Рена - делили бы поровну, даже если им и не разрешат общаться вне отведенного для занятий времени.
  
  Но подобные отношения влекли за собой и еще кое-какие обязанности. Впрочем, и это не было бы проблемой еще некоторое время назад...
  
  Чтобы выиграть себе хоть немного отсрочки, прежде чем озвучит свое решение, Аслан вопросительно посмотрел на затаившего дыхание Руслана, вставшего в ритуальной просьбе на одно колено.
  От волнения закусивший губу юноша был непривычно серьезен и собран. Пожалуй, то, что парень переживает за исход разговора (ведь он совершал очень ответственный шаг, очередной этап взросления в его жизни), выдавали лишь эти мелочи - закушенная губа, лихорадочно блестевшие глаза и сжатая в кулак рука с побелевшими костяшками пальцев (вторая рука открытой ладонью была прижата к груди на уровне сердца).
  
  Аслан малодушно порадовался, что Руслан сподобился произнести эту просьбу наедине.
  Потому что если вот сейчас он, старший родственник, не найдет достаточно аргументов для отказа, это будет оскорблением не только Руслана, но всех его предков. Традиционная просьба младшего к старшему стать его наставником, редко, когда не удовлетворялась, потому как вековые традиции, сложившиеся в результате особенностей жизни в Степи подразумевали, что это честь - одному взять на себя ответственность за младшего сородича и передать накопленные знания и опыт в воинском деле, а другому - учиться у по-настоящему достойного оказанной чести воина.
  
  Самое страшное заключалось в том, что Руслан был ближайшим родственником и вполне мог сделать братьев, Тагира и Аслана, непримиримыми врагами, чего допускать нельзя ни в коем случае. И не только с политической и экономической точки зрения соседствующих государств, но и вообще - для Аслана сама мысль о том, что придется идти против брата, было противна.
  
  В зачет влюбленному, но далеко не безнадежно глупому племяннику шло то, что он все-таки додумался произнести свою просьбу не при сородичах.
  Единственное, на что Аслан очень надеялся теперь, что Руслан, сын вождя, так же, как и он когда-то, не захочет оказаться снизу, но парень правильно истолковал вопрос в его взгляде и снова решительно кивнул:
  - Я буду твоим нижним...
  - Отец знает? - сурово спросил Аслан.
  - Нет...
  - Как ты думаешь, что он на это ответил бы?
  - Это мое право выбора, я хочу, чтобы... это был ты... - упрямо стоял на своем Русик.
  - Значит, ты, сын вождя, - специально сделал акцент лаэр, - догадываешься, как среагирует Тагир.
  - Да, - немного стушевался парень, но тут же вскинулся. - Но ему придется принять мой выбор!
  - Нет.
  Руслан неверяще моргнул, решив, что ослышался, и повторил, уже не сдерживая эмоций, словно несправедливо обиженный ребенок:
  - Но я сам этого хочу! Дядя Аслан! Это взвешенное решение! Клянусь!
  - Но я не могу дать тебе того, что ты заслуживаешь, - мягко начал Аслан.
  - Ты не можешь мне отказать в этой просьбе! Я выбираю тебя! Я знаю, все, что ты на это можешь мне возразить! Аслан?! Дядя Аслан... - севшим от отчаяния голосом произнес Русик, - не смей мне отказывать! Иначе я повторю это при всех!
  Аслан нахмурился, резко вскочил с кресла, с противным скрипом отодвинув его назад от стола.
  Угроза была серьезной. Особенно вот в таком состоянии даже не оскорбленного, а скорее обиженного племянника. Парень был прав - Тагир наверняка надеялся, что Руслан не допустит никого сверху, но, несмотря на свое недовольство решением сына, оспаривать его выбор не станет.
  Это вот у самого лаэра выбора не было - за него все решил его отец. И даже, если бы юный Аслан в свое время, живя среди варваров, не отвоевал себе право всегда быть сверху - никто его не тронул бы. Но это уже даже не так интересно. Тем и важны иерархические разборки, кто из воинов-степняков сильнее и удачливее, что помимо разрядки, сулившей быстротечное удовольствие, в первую очередь речь шла о том, чтобы все было честно.
  - Руслан... - тяжело вздохнул лаэр, пытаясь достучаться до упертого мальчишки.
  - Ты не можешь мне отказать... - негодование, густо замешанное на обиде и непонимании, за что именно его наказывают, выплескивалось наружу.
  - Рус... я попытаюсь объяснить, - Аслан подошел вплотную, положив ладонь на плечо юноши.
  - Не хочу слушать твои объяснения! - вывернулся сын Тагира из-под руки дяди. - И повторю!
  - Ну это же просто неразумно, пойми!
  - Только вот не надо сейчас давить на то, что у меня нет никакого самоуважения! - в сердцах бросил вспыхнувший парень, разворачиваясь к дверям. На самом деле унижаться вот так после отказа, было невыносимо стыдно. Очень хотелось остаться наедине со своим позором. Но то, что это уже окончательное решение Аслана, было убийственно. Он так надеялся!
  
  Противоречивые чувства сейчас терзали лаэра. Хотелось как следует встряхнуть племянника за шкирку, чтобы не забывался, но Аслан вполне понимал его состояние болезненной необходимости любой ценой оказаться ближе к объекту своей страсти.
  Из них двоих - взрослый он. И следует хотя бы на некоторое время задвинуть свое эгоистичное желание оградить Рени от назойливого внимания любимого племянника.
   Аслан поймал отшатнувшегося было парня и удержал его, прижав к груди.
  - Да постой ты, Рус! Я понимаю тебя.
  - Как ты можешь понимать, если Рен с тобой, а я только облизываюсь? - недовольно пробормотал Руслан.
  - Ты даже представить себе не можешь, как я тебя понимаю, дурачок, - с горечью усмехнулся лаэр. - И ты прав, у меня нет достаточно веских оснований для отказа, ты наверняка это учел. Ты просто не знаешь всего, а мне не слишком хотелось бы вдаваться в подробности... Рен... он такой... он действительно уже сейчас пленителен, но... и будет еще интереснее, когда научится всему, что должен уметь воин... и эта смесь совершенства и недостатков, его непосредственность... Великие Духи! Рус... Как тебя угораздило?
  - А тебя? Почему ты выбрал его? Я же знаю, такие, как он, никогда тебе не нравились... Вот Айдар...
  - Потому что... неважно, почему... - перебил Аслан. - И Айдар остался в прошлом.
  - Ты мне не хочешь объяснять ничего про Рена. Но все остальное? Я сам согласен, Аслан? Научи меня быть снизу....
  - Зачем?! И я не знаю, как это.
  - Я видел, как ты относишься к Рену... это так непохоже на то, что у нас... Завораживает, - глухо прошептал Рус, уткнувшись лицом в плечо лаэра.
  - Да ты завидуешь, что ли? - Аслан легонько потянул парня за волосы на затылке, вынуждая посмотреть в глаза.
  Руслан только обреченно вздохнул:
  - Я не знаю. Это не зависть... а может и зависть...
  - Руслан! Тебе не нужен я. Тебе вообще не нужен наставник и любовник в одном лице, - легонько постучал он пальцем по лбу родственника. Вроде и не больно, но обидно.
  - Почему?
  - Потому что я и Рен... - Аслан замолчал,- просто потому что его, например, я не могу воспринимать как всех остальных... - попробовал продолжить он свою мысль и снова смолк.
  - Знаешь, я не понимаю, почему я не видел этого больше нигде.
  - Потому что такое не принято афишировать. И, вполне возможно, что этого просто и нет. Меня устраивает. И я могу себе позволить. И Рена смогу защитить. Это другое. Я за него не только головой отвечаю. Он вот здесь, забрался в душу. И это не временно, пока он не прошел следующий этап. Так, наверное, и должно быть по-настоящему. Но то, что подходит для меня, не совсем уместно в Степи, ты не находишь? К тому же, такая привязка может оказаться губительной. Ты становишься уязвим. Рен - моя слабость. Так же, как и Тесса. Я не думал, что так случится когда-нибудь. Но случилось. И еще. Я уже женат. И Тесса приняла мое особое отношение к воспитаннику. У тебя же - все впереди. И ты сам прекрасно понимаешь, ты - сын вождя, и не имеешь права остаться без женщины. Не надо делать привязку на мужчину. Тебе - не надо. Или, по крайней мере, не сейчас, пока у тебя нет своей семьи.
  - Но это все равно не объясняет, почему хотя бы один раз... Ты мне не доверяешь? - выдавил Руслан.
  - Скорее себе... не обижайся. Меньше всего хочу, чтобы ты считал, что мне безразлична твоя просьба и твоя судьба. Просто поверь мне на слово. Так будет лучше. Для всех.
  - И что мне теперь делать?
  - Ничего. Забудь. Давай сделаем вид, что этого разговора не было.
  - Я не могу.
  - Руслан - ты сын моего брата, я люблю тебя. Как собственного сына. Ты можешь всегда рассчитывать на поддержку, помощь, участие без всяких дополнительных обязательств. И если ты очень уж хочешь - то можешь оставаться в крепости просто так. Я тебе все покажу, расскажу. Научу, всему, чем владею сам. Но не требуй от меня того, что я тебе дать не в состоянии. С тобой не будет так же как с Рени. Зачем обманывать и обманываться? Через некоторое время, ты согласишься с тем, что я тебе сейчас говорю...
  - Не знаю...
  - Просто поверь мне пока на слово. Таур выразил готовность взять тебя учеником. Это огромная честь.
  - Согласен.
  - Не упускай этот шанс, а все остальное, что он не сможет тебе предложить, ты же знаешь его принципы, получишь в другом месте... ну, пусть не сейчас...
  - Второго Рена среди наших нет...
  - Но я тебе его не уступлю.
  - Я все же хочу понять, почему ты отказываешь мне в том, чтобы хоть один раз?
  - Ты требуешь от меня слишком многого. Но именно того, что ты хочешь, я тебе дать не могу. Не потому что не хочу, а просто не могу. Я не хочу, чтобы ты разочаровался. Поэтому постарайся остаться сверху. И уж если тебе так хочется попробовать... Хочешь, я поговорю с Айдаром. Мне кажется, он справится...
  - Не надо...
  - Ну что я могу для тебя еще сделать, Рус?
  - Видимо, ничего... прости...
  - Не извиняйся. Все. Забыли. Только не забывай, что ты мне очень дорог.
  - Не говори никому...
  - Не скажу. Это будет наша маленькая семейная тайна, - подмигнул лаэр.
  Руслан грустно улыбнулся, отстраняясь.
  - Хочешь чаю? - предложил Аслан.
  - Нет, благодарю... ох, я совсем забыл! Таур же сказал, что после тренировки ждет нас! - виновато взглянул Руслан на дядю. - Я сказал, что сам передам тебе...
  - Ну и чего ж мы с тобой здесь торчим? Нехорошо опаздывать к Дауту на его чаепитие. Пойдем скорее, - потянул Аслан смущенного юношу к выходу...
  
  ***
  
  Чаепитие у таура Даута, было непростым. Как и связанная с этим церемония. Глиняные чашки с горьким терпким напитком скорее исполняли роль признания собравшихся учениками таура, что вот для таких, как он, великих воинов, настой только и может быть приятен. И недоступен для других, не избранных. Наливали понемногу, лишь чуть прикрывая донышко.
  Впрочем, в данной ситуации, важен был не вкус и объем выпитой жидкости, а само участие в подобной чайной церемонии. Поэтому практически все присутствующие, стараясь не кривиться оттого, что на языке словно застывала вяжущая горечь, отпив по глотку, теперь просто разговаривали, ожидая, когда же заварится "нормальный".
  В этот раз отведать знаменитого горького настоя на особых травах, по рецепту уважаемого варвара, удостоились чести победившие во вчерашних соревнованиях. Тагир, Аслан и бывшие ученики славного Наставника так же были приглашены к столу.
  
  Даут только посмеивался, зная прекрасно, что его невкусный чай большинство присутствующих терпеть не может. Просто гордятся оказанной честью и давятся этим глотком кто как может.
  Сам он пил с удовольствием...
  И не только он...
  
  Рени после тренировки и душа не мог понять, с чего это все сидят вокруг с довольно постными лицами, разговаривая на такие интересные темы - и про вчерашнее соревнование, и про какие-то давнишние, вспоминая отдельные моменты.
  Ему любопытно было все! И сама обстановка, и разговоры собравшихся избранных варваров и бойцов Аслана. Самого же просто распирало от гордости, что он тоже приглашен и сидит здесь вместе со всеми. Правда, жаль, Руслан, пришедший с Асланом чуть позже остальных, оказался далеко. А вот то, что таур указал самому Рену на место напротив, было немного странно.
  
  Вкусный необычный чай в его чашке закончился быстро. Но почему-то все равно мучила жажда.
  - А можно мне еще чаю? - спросил он, протянув свою чашку сидевшему рядом с первым чайником Айдару.
  - Подожди, Рен, скоро нормальный заварится, - шепнул в ответ варвар, крутивший свою чашку с недопитым напитком в руках.
  - А еще вот этого, с травками? Там же еще осталось. Кажется, никто больше не хочет... - тихо закончил он, чувствуя, что то-то не то. Наверное, несмотря на непринужденную обстановку, не следовало обращаться к старшему. Тем более, Асланов друг был не простым воином. И когда за столом вдруг воцарилось молчание, Рени поспешно отодвинул свою чашку, поняв, что причиной этих странных выражений лиц - недоумение, восхищение, любопытство, недоверие и прочих нечитаемых эмоций - является он, стало вдруг ужасно неловко.
  - Я сказал что-то не так? - выдавил он, покраснев. - Извините, я просто не знаю...
  Юноша быстро взглянул на Аслана. В первую очередь своим поведением он позорит хозяина. Но лаэр, похоже, и не сердился, а, наоборот, с какой-то особенной теплотой разглядывал его. Только почему-то улыбался грустно.
  
  Рени ничего не понимал. И вообще очень хотелось, чтобы кто-нибудь провел какой-то инструктаж, что ли. Новые родичи у него появились, но, несмотря на то, что Русик успел уже познакомить со многими обычаями, и рассказать, что, почему, зачем, он вот сейчас чувствовал себя ужасно глупо.
  
  - Да, можно, конечно, - нарушил тишину усмехнувшийся Даут. - Айдар, налей-ка и мне заодно...
  
  Аслан вздохнул, устало прикрыв веки. Ему уже необязательно было смотреть на реакцию окружающих варваров. На их многозначительные переглядывания и восторженный блеск в глазах. Больше им никаких доказательств не требуется. Рени и таур - одной крови! И тот, и другой - воин холодной ярости...
  Он знал это уже давно. И теперь таур Даут, лучший Наставник степняков лично убедился в том, что у него появился наконец-то преемник, пусть и очень дальний, но кровный родич. Причем, по воле Духов, единственный...
  
  Получив вожделенный напиток, Рени тихо поблагодарил Айдара и уткнулся в свою чашку. Распущенные светлые волосы занавесили его лицо от любопытных пытливых взглядов новых сородичей.
  Таур снял свою заколку и протянул ему:
  - Прибери волосы, Рен.
  - А? - вскинулся юноша, снова смущаясь. Быстренько собрал волосы в хвост и вопросительно глянул на Аслана.
  - Бери-бери, Мелкий. От таких подарков не отказываются, - кивнул лаэр.
  - Спасибо, - поблагодарил Рени, взяв в руки заколку с каким-то интересным рисунком.
  - Да не за что! - благодушно отозвался довольный Даут.
  - Какая красивая! - восхитился парень. И, забыв про снова распустившиеся волосы, принялся изучать необычно выполненную вещицу со вставками кости и выпуклой кожи, чуть ли не благоговейно проводя по рисунку подушечками пальцев.
  - Потом насмотришься, хвост заколи, - тихонько толкнул его локтем в бок Айдар...
  
  ***
  
  После того, как все разошлись, Рени надеялся, что Аслан позовет его с собой. Но Рус перехватил лаэра, зачем-то отозвав его в сторону.
  
  - Рен, пошли, они догонят, - хлопнул юношу по плечу Тагир. - Проводи меня в библиотеку. Я Аслана там подожду. Рус сказал, у моего брата книга есть занимательная, с описываемыми обычаями, которые похожи на наши.
  Ренальд слегка напрягся, второй раз читать эту книгу с кем-то кроме Тессы или Аслана, желания не возникало.
  - Пойдем, я сам полистаю! - рассмеялся вождь варваров, поняв причину замешательства наложника брата. - А тебе отдохнуть нужно. Таур, возможно, до отъезда еще тебя погоняет...
  
  ***
  
  Отозвав лаэра в сторонку, Руслан, немного запинаясь, попытался извиниться еще раз:
  - Прости, дядя Аслан. Я же не знал, что именно так все обстоит.
  - Вот так, Русик, - подтвердил Аслан, разведя руками. - И за тебя, и за меня, Даут решил по-своему. Хотя мог бы и не подстраховываться.
  - Но...
  - Без "но", Руслан, - грустно усмехнулся старший варвар. - Теперь ты веришь мне, что я тебя понимаю?
  - Но Рен же... он же... - растерялся Русик, пытаясь сообразить, что его смущает. Ведь, даже если таур пожаловал Рену заколку со своим родовым знаком, то Рен-то может остаться с лаэром и по собственной воле! Это вот Аслан его ни к чему принудить не посмеет теперь.
  - Он не готов, - остановил лаэр дальнейшие споры.
  - И все это время вы не?... - широко распахнул глаза племянник.
  - Да, Руслан. И вообще, мне не хочется обсуждать этот вопрос, - жестко ответил лаэр, поджав губы. Зачем парню знать то, что ему знать необязательно? И так слишком много лишней информации просочилось за пределы господской спальни.
  - Извини... я понимаю... Теперь понимаю...
  - Ладно, пойдем, уже! - попытался выдавить улыбку хозяин Замка. - Только твоего сочувствия мне и не доставало...
  - Я же от души, - надулся парень.
  - Я тоже тебя люблю, - взъерошил макушку племянника Аслан. - Иди, общайся.
  - И ты не будешь больше беситься? - лукаво прищурился Рус, чувствуя, как ликующе потеплело на душе.
  - Постараюсь, - рассмеялся Аслан. - Только не нервируйте мою жену. Чтобы вас не пришлось разыскивать.
  - Хорошо! Спасибо! - помчался Руслан на улицу, высматривать, куда подевался Рен...
  
  ***
  
  Аслан проводил заметно повеселевшего племянника взглядом и направился к дому. Предстоял еще один очень нелегкий разговор. И, к сожалению, его никак не избежать.
  
  Зайдя в библиотеку, лаэр остановился в дверях с ощущением того, что волнуется, почти как и Руслан недавно. Поговорить с Тагиром было необходимо, хотя и не очень нравилась тема.
  - Ну, проходи, чувствуй себя, как дома, - поддел брат, сидевший на диванчике, листая злополучный фолиант. - Занимательная книжечка...
  - Да уж... - выдавил лаэр, присаживаясь в кресло напротив. - Ты и про эту книгу в курсе?
  - Нууу... Руслан рассказал вкратце... - усмехнулся Вождь.
  - Вот ведь... - смутился Аслан.
  - Видно, здорово впечатлился тем, как ты среагировал, ну и просил тебя образумить... - безжалостно пояснил Тагир, забавляясь.
  - Да ладно, хватит уже! - поднял руки Аслан. - Все, мы уже разобрались.
  - Это хорошо, что разобрались... Мы с Даутом были уверены, что ты справишься.
  - Кажется, он не очень уверен... - угрюмо пожал плечами лаэр.
  - Да нет, напротив... - улыбнулся Вождь.
  - Тогда зачем, взял Рена еще и под свою защиту?
  - Ему виднее... - глубокомысленно изрек Тагир, - неужели, не очевидно?
  - Очевидно. Даже слишком. Ты же меня позвал не для этого?
  - Нет, не для этого... какой догадливый...
  Аслану очень не хотелось первым начинать разговор, Тагир тоже мялся, все-таки спрашивать было не принято.
  - Ладно, не тяни кота... а то я уже нервничать начинаю.
  - Где же ты растерял свою знаменитую выдержку? - прищурился брат.
  - Тагир, хорош глумится! Давай не будем о том, что со мной творится...
  - Значит, ты согласен, что у меня есть повод для беспокойства?
  Аслан напрягся.
  - Я полагаю, тебя это не коснется.
  - Ты считаешь, что мои отеческие чувства к собственному отпрыску можно проигнорировать? Я тебя сейчас не как Вождь Клана спрашиваю.
  - Я догадался.
  - Полагаю, ты мне не будешь в красках описывать, о чем просил тебя мой сын?
  - Правильно полагаешь, - осторожно ответил Аслан, прямо взглянув в глаза старшего брата.
  Очень не хотелось озвучивать то, что он отказал Руслану в традиционной, пусть и высказанной неофициально просьбе о покровительстве. Но и скрывать это не имело смысла. Пожалуй, так даже было бы честнее. И проще объяснить причину Тагиру. С багажом прожитых лет, Вождю достаточно и намека, чтобы он понял то, что Русику пришлось бы разжевывать. Но вот незадача - он обещал племяннику оставить подробности разговора втайне. А слово свое лаэр предпочитал не нарушать.
  - Аслан... - старший варвар захлопнул злосчастную книгу. - У меня есть право спросить у Руса не как у сына, а как у члена Рода...
  - Я прекрасно помню твои права, Тагир. Не надо.
  - Впрочем, я и так угадаю, - перешел, наконец, степняк к самому животрепещущему вопросу. Не понять, что разговор между Русиком и Асланом уже состоялся, было невозможно. И не только из-за того, что оба с опозданием пришли на чаепитие. Но и по их лицам. Руслан был расстроен, но держался. Хозяин Замка выглядел сосредоточено-серьезно. Но напряжения не было, значит, договорились. - Рус к тебе под крыло просился?
  Тагир впился взглядом в непроницаемую маску на лице Аслана, как раз решившего продемонстрировать двоюродному брату, что он все-таки умеет владеть собой.
  - Хватит изображать пойманного лазутчика. Я уже впечатлился твоей стойкостью и неразговорчивостью! - хлопнул ладонью Тагир по закрытой книге, лежавшей у него на коленях. - Я надеюсь, ты хоть догадался отказать ему в глупой затее? - не выдержал Вождь первым игры в гляделки.
  Уголки губ Аслана дрогнули. Странное напряжение, сдавившее грудь, несмотря на то, что он был уверен в своей правоте, отступало. Ссорится с братом он не желал всей душой. И теперь мог облегченно перевести дух.
  - Я вот сейчас даже не пойму, это ты меня похвалил или опустил? Считаешь, что мне нельзя доверить обучение твоего сына?
  - Аслан! Не до шуток! - подался вперед степняк.
  Лаэр широко улыбнулся, и Тагир облегченно откинулся на спинку дивана:
  - Спасибо, брат.
  - Ты понимаешь, почему? - решил уточнить хозяин Замка.
  - Прекрасно тебя понимаю, - серьезно кивнул Вождь. - Я надеялся на твою разумность, молодец, что сумел отказать.
  - Слава Великим Духам! - рассмеялся Аслан.
  Когда повисшее напряжение между братьями спало, разбавленное удовлетворенными улыбками обоих, Тагир вновь посерьезнел:
  - Когда думаешь Рена в Степь отправить?
  - Не сейчас, - быстро ответил Аслан.
  - Ты ведь понимаешь, что это всего лишь на время?
  - Тагир, только не надо со мной разговаривать на эту тему, как с душевно больным... - поморщился лаэр.
  - Неужели? - иронично вздернул бровь Вождь. - Даут его сегодня, считай, в свою семью принял. А он хоть и на землях нашего Рода живет, мне не подвластен. Захочет, в любой момент уйдет. Любой Вождь его примет. И от Рена он теперь не отстанет. Все-таки хоть и безумно дальняя, но его кровь! Детей-то у него не осталось, и уже не будет. А у твоего приобретения могут быть. И даже не один. Да и Клану его дети, ой как нужны. Причем гораздо важнее, чем твои и мои. Даже если у Руслана не будет сыновей, это не столь страшно, как если их не будет у Ренальда! Это-то ты, надеюсь, понимаешь?
  - Тагир, все я понимаю! Еще как понимаю! Но до своего двадцатого дня рождения он будет жить здесь, это не обсуждается, - Аслан приготовился к отстаиванию своей позиции, потому что слабо себе представлял, что на это скажет Тесса.
  
  И жену, и ее Солнышко следовало все-таки как-то тактично подготовить к этой новости. Впрочем, сам-то он давно уже думал о том, что Рени рано или поздно придется поучаствовать в продолжении рода. Но именно наличие славных предков и собственные, пока еще дремлющие возможности парня, не давали ему шансов увильнуть от почетной миссии разбавить кровь специально отобранных степнячек своей. Пока таур не давал своего подтверждения, что Рен их надежда на то, что сам Даут не последний воин холодной ярости в Степи - это казалось еще далеким неясным событием. Но вот теперь проблема встала в полный рост. Для любого молодого варвара - подобная миссия была бы огромной честью. Но с их непредсказуемым Солнышком никогда не угадаешь. Хорошо еще, что ему не придется жениться на девушках, выбранных для зачатия детей. Правда, Тессу все равно вряд ли эта пикантная подробность утешит... но вопрос того, будут ли у них в Роду потомки Рени, все-таки, как ни любил он жену - важнее. Выживание Клана - это слишком серьезно.
  
  - Хочешь привыкнуть к этой мысли? - почти с сочувствием спросил Тагир.
  - И это тоже. Ты же ведь специально говоришь мне об этом сейчас. Не думаешь же ты, что я его завтра в Степь отправлю? Парень только-только здесь адаптировался, ему семестр в Академии закончить надо. А то слишком много впечатлений. Давай уж я ему сам расскажу о предстоящей миссии.
  - Хорошо. Как знаешь, - согласно кивнул степняк. - Если не найдешь достаточно аргументов, лучше перестрахуйся. Пусть таур объяснит Рену всю важность и необходимость его участия.
  - Я сам, не надо. Просто... - замялся Аслан, - понимаешь... у Рена немного другие представления о необходимости физической близости, замешанные на морально-этическом аспекте...
  - Уникальная личность, - усмехнулся Тагир.
  - Это точно. Но все равно... Я сам объясню. Чуть позже, не сегодня.
  - Договорились, - улыбнулся довольный Вождь и на всякий случай уточнил. - Ты же знаешь, что у нас его никто не обидит...
  - Я не сомневаюсь, Тагир, но... не сегодня.
  Брат поднялся:
  - Пойду, порадую Даута. Он волнуется.
  - Не ври, не умеет он волноваться, - усмехнулся Аслан.
  - Ты просто забыл, братик. К тому же таур умеет владеть своими эмоциями... а нам до него...
  
  
  29.
  
  
  Кажется, еще ни разу парни не приезжали в город не развлекаться, не по долгу службы или сопровождения господ, а со столь ответственным и невеселым поручением.
  К тому же каждый из них ощущал себя косвенно виноватым в том, что произошло, и это здорово подстегивало их желание докопаться до истины.
  
  По прибытии в город Мартин с сопровождающими остановились в городской казарме, где первым делом решили еще раз обсудить, откуда начать поиски. Оба младших парня, Кирей и Мартин, рвались начать немедля. Но Дерек быстренько их пыл остудил.
  Меченый очень надеялся, что сынок коменданта не натворит глупостей, если вдруг ухватит ниточку. Самое главное, собрать информацию, не встревожив тех, кто мог бы чего-то опасаться. И только проанализировав ее, можно будет принимать решение.
  Аслану, как и Дереку, не давала покоя одна мысль, которая уж очень прочно выбивалась из всей этой 'красивой комбинации', если все-таки свадьба Мартина подстроена для каких-то неясных целей. Именно на это лаэр требовал обратить особое внимание.
  Если девчонку снасильничал не младший Караскет (а Халар ведь не мог ошибиться, подтвердив, что насилие было, причем именно не позднее, чем за последние сутки), то кто?
  В город, по уверению купца, они приехали чуть ли не накануне. Охрана сопровождения - какая-то дальняя родня...
  Представить себе, что папаша или дюжие мужики сами оприходовали девку - в голове не укладывалось никак. Инцест - слишком уж большой грех перед Всевидящими. И потом, Улитка могла бы попросить о защите и справедливости, представ перед лаэром здешних земель. Уж наверняка на папашку нашлась бы управа. Но она стойко держалась озвученной версии событий...
  Но даже если это так, и на родственничков девушки нашло похотливое затмение, или еще какая причина, вопрос 'зачем' ее пристроили Мартину, все равно оставался. Конечно, это просто удачное стечение обстоятельств, что прикрыть грех им попался пьяный неженатый парень. И, возможно, не будь он бойцом Аслана - это дело так и замяли бы, чтобы не раздувать неприятные слухи. И тут уж вопрос, кому теперь не повезло - пока открыт. За такой подлый обман - наказание суровое!
  Но для того, чтобы все-таки вынести окончательное решение, надо обязательно выяснить, ну хотя бы постараться воссоздать цепочку предшествующих событий.
  
  Сауш рассуждения Меченого полностью поддержал.
  Первым делом следовало бы переодеться в более неброскую одежду. Наемникам, а тем более солдатам лаэра, вряд ли чего расскажут, если как раз тут замешан злой умысел. А надо так, чтобы никто ничего не заподозрил - и одеться попроще, и более-менее внятную легенду сочинить, под каким предлогом разыскивать-то будут - то ли им купец чего должен, то ли они ему, то ли в охрану собирались наняться. Мол, сговорились, да разминулись где-то.
  На сбор сплетен да слухов, которые еще надо проверить, может и недели не хватить. Но ребята все-таки надеялись на удачу.
  Для начала Сауш предложил наведаться в Дом Удовольствий.
  Мартина от одной только мысли о том, чтобы возвратиться туда, где и начался для него веселый вечер, плавно перетекший в кошмарное утро, чуть не вывернуло. Да и Кирей возмутился:
  - Кто о чем, а вшивый все о бане!
  Сын Инвара, насупившись, принялся грызть ногти. Дерека поставили старшим. И пока что он почему-то тянул время.
  Меченый, не въехав, что парень-то всерьез разобиделся, еще и поддел:
  - Март, ты вот только о себе и думаешь. Нужно же еще и непомерные потребности друзей уважать, раз уж такая оказия выпала, а то, прямо-таки не по-товарищески получается...
  Сауш закатился, а Мартин, приняв всерьез, вскочил, чуть не срываясь на истерику:
  - Потребности? Да?! Посмотрел бы я на тебя, окажись ты на моем месте! Ты! Ты!!! Я думал, ты мне друг, Меченый! Скоты вы оба! Я сам пойду! Кир, ты со мной?
  Кирей, уловивший иронию в словах Дерека, и начавший было улыбаться вслед за ржущим Саушем, обалдело уставился на друга. Но не успел высказаться, как Меченый быстро вскочил, сшиб подножкой оказавшегося уже у дверей Мартина, пытавшегося вырываться и отбрыкиваться. Быстренько скрутил юношу и водворил за шкирку на место. Сопротивляться превосходящему по силе бойцу было невозможно. И от бессилия что-либо изменить, отчаяние и безысходность захлестнули с новой силой. Пережитый за предыдущие сутки стресс все-таки давал себя знать.
  Мартин согнулся пополам, уронил голову на сжатые кулаки и разрыдался...
  Парни переглянулись. Посерьезневший Дерек одернул свою растрепанную одежду и похлопал Мартина по вздрагивающему плечу:
  - Март, ты совсем придурок? Ну-ка живо заканчивай здесь море разводить! Мы в бордель по делу пойдем, а не с девками кувыркаться. Нам Хозяйка нужна. Такие, как эта 'леди', порой бывают настоящим кладезем информации.
  Сын коменданта всхлипнул. Приступ прошел довольно быстро, но теперь невыносимо стыдно было перед ребятами за свою слабость. Да и прав был Меченый. С чего он вообразил, что они всерьез... Он же знал Сауша. Красавчик умел разделять понятия увеселительной прогулки и выполнения задания... Что касалось преданной службы лаэру - у Сауша никогда на этот счет нареканий не было.
  - Значит так! - подытожил Дерек. - Кир, мы сейчас по-быстрому метнемся в бордель. А ты башкой отвечаешь за этого вот деятеля! И чтобы не высовывались до нашего возвращения! Ясно?!
  - Ясно... - буркнул Кирей.
  - Мартин! Возьми себя в руки, иначе завалишь нафиг всю конспирацию! Нам проще втроем будет разобраться, чем каждый раз тебя одергивать.
  - Да ладно, - еще раз всхлипнул парень, судорожно вытирая глаза, но все еще не решаясь поднять голову. - Я понял уже...
  - Ну и хорошо. Вы тут пока посидите, помозгуйте. Может, еще что дельного вспомнишь, - мягко заметил Сауш. - Дерек, пошли. Я знаю, где одеждой попроще разжиться...
  
  ***
  
  Хозяйка, увидев парней так скоро, удивленно подняла бровь. Однако поприветствовала тепло и радушно, не казенной улыбочкой, предназначенной для клиентов.
  Дерек еще раз отметил, что женщина явно неравнодушна к их признанному блондинистому сердцееду.
  - Душа моя, мы сегодня по делу, - сразу предупредил Сауш, поцеловав протянутую руку.
  Дерек молча кивнул. Таким леди руки обычно не целовали... но тут он полностью передавал инициативу напарнику. Он лучше знает, какие струнки загадочной женской души надо затронуть, чтобы добиться результата.
  
  Пригласив их обоих к себе в небольшой будуарчик, владелица Дома Удовольствий указала на кресла. Предложила что-нибудь выпить.
  Выпить бы не помешало, но в свете последних событий, пока еще не было повода. Не сговариваясь, оба парня отказались от крепких напитков, согласившись на чай.
  Интересно было наблюдать за ее преображением. Пока шли по коридорчикам в дальнее помещение здания, она расточала улыбки, и легкий намек на кокетство вокруг Хозяйки вместе с запахом ее сладковатых духов. Но стоило лишь переступить порог, как она тут же оказалась собранной серьезной женщиной, прекрасно разбирающейся в людях, и умеющей вести дела и переговоры. Скорее всего, если бы не ее личное расположение к Красавчику, такую, как она, и не подкупить парой монет, хотя все имеет свою цену.
  Но обаяние Сауша значительно упрощало их задачу по сбору информации.
  И в частности они узнали, что у нее, никто похожий по описанию на купца или его громил, не появлялся. Оно и понятно. Все-таки заведение не из дешевых. А приезжие все-таки предпочитают более простые. Логику рассуждений понять можно. Еще неизвестно, так ли это верно, что в более дорогом заведении качество предоставляемых услуг на порядок лучше? С наличностью в чужом городе расставаться как-то неуютно. А бабы - они и везде бабы. В других борделях, вон, тоже лицензии есть, что там только чистенькие работают...
  Ну так вот у нее не было, но у ее знакомой, вполне возможно. И даже наверняка. Товарка по древнему роду занятий как раз на таких вот клиентах специализируется. Они же, как правило, на окраину города ехать побаиваются - мало ли что. А тут все рядом - и девочки, и игровые столы. И значительно дешевле.
  - Спросить надо, - задумчиво протянула Хозяйка.
  - Адресок можно? - подал голос Сауш.
  А Дерек чуть было не ляпнул: 'ты что, сам не все еще бордели в округе знаешь?', но вовремя прикусил язык. Наверняка она была в курсе маленьких слабостей своего лучшего клиента. Но выглядело бы некорректно. Поэтому все втроем сделали вид, что верят в эту маленькую ложь о неведении Красавчика тропинок в другие заведения подобного рода.
  - Адресок...
  - Надеюсь, размер нашей благодарности Вас удовлетворит, - выразительно звякнул монетами Дерек.
  - О, когда необременительная услуга еще имеет и материальное подтверждение, она становится не в пример приятнее, - улыбнулась Меченому Хозяйка. - И я, пожалуй, прогуляюсь с вами. Как раз сейчас у меня здесь относительное затишье, а визит давно обещала нанести. И потом, мне она быстрее расскажет...
  
  Следующий этап расследования тоже оказался удачным. Да, купец был именно в том заведении, пил, играл. Ребята даже получили примерное описание с кем и когда. Но потом оба мужика куда-то вместе ушли. Больше, к сожалению, ничего узнать здесь не удалось. Но все равно, ниточка уже потянулась.
  
  Дерек отошел в сторонку, ожидая, пока Сауш попрощается. Впрочем, надолго он не задержался. На мгновение прижавшись губами к запястью Хозяйки Дома Удовольствий, Красавчик удостоился легкого мазка ладонью по щеке.
  
  Роковая красотка быстро развернулась и села в вызванный экипаж. Ей пора было возвращаться к своим обязанностям.
  А Сауш тяжело вздохнул:
  - Какая женщина...
  Дерек покачал головой, подошел, пощелкал перед носом напарника пальцами:
  - Эй? Ты уже со мной или как? Мы вообще-то здесь по службе!
  - Да, ладно тебе. Я в порядке, - усмехнулся Сауш и мечтательно прикрыл глаза: - У меня же Рута...
  - Ага, - скептически хмыкнул Дерек. - Надеюсь, она об этом помнит...
  - Что ты имеешь в виду? - сразу набычился Сауш.
  - Да ничего, не психуй! - примирительно похлопал Дерек приятеля по плечу. - Пойдем, а? А то там наши мелкие уже, наверное, готовы на подвиги во имя справедливости...
  
  ***
  
  Возвратившись в казарму Дерек и Сауш наскоро перекусили и сообщили ребятам о состоянии дел.
  Разделив выделенные Асланом на добычу сведений монеты, еще раз обговорив, кто куда направится, чтобы не пересекаться раньше времени, бойцы разошлись по местам, где предположительно мог еще побывать купец с дочерью. И к тому же теперь надо было выяснить, что за тип, с которым отец Улиты играл в карты в борделе.
  За этими сведениями Мартина отправили с Саушем. А Дерек с Киреем решили начать распутывать события с конца - с Почтового Двора, пока что не решая светить там сына Инвара, вдруг кто-то мог его опознать, но только не для того, чтобы правдиво рассказать, как оно было на самом деле, а наоборот затаится...
  
  ***
  
  Первый вечер принес не только некоторые ответы, но и выявил очередные вопросы.
  Удалось раскопать, что новоявленный тесть Мартина здорово проигрался. Точную сумму никто назвать не мог. Но по лицу мужика было видно, что здорово переживает. Второй, личность которого пока не установили, светился, как начищенный самовар...
  Но это было еще не очень поздно вечером.
  А из одного из слуг на постоялом дворе удалось вытрясти, что как раз накануне поздним вечером, ближе к ночи, купец уходил куда-то со своей дочкой.
  К сожалению, это еще ничего не доказывает, потому как многие постояльцы предпочитали ужинать в городских ресторациях и трактирах...
  В Почтовом Доме тоже пока ничего толкового узнать не удалось. Служащие работали сутками. И тот человек, который был в тот день, точнее ночь, появится только завтра...
  Впрочем, уже кое-какая информация к размышлению появилась. Но мозаика еще не сложилась в ясную картину...
  
  ***
  
  Хотя это и был последний, прощальный ужин с гостями-варварами, приглашенных на него в праздничной столовой Замка собралось немного. Были только свои. Аслан с женой, Орис, таур Даут, Тагир и Айдар. Молодежь - Рени и Руслан, как пропали после обеда, так пока и не объявлялись.
  Правда, Аслан все-таки пытался отслеживать их перемещения. А неугомонные мальчишки искали себе занятия сами: то их видели возле оружейной, то в казарме, в которой остановились варвары. То они пытались соревноваться в стрельбе из арбалетов нового вида, то мелькали возле конюшен...
  
  Тесса заметно нервничала, и была недовольна, что Рени не появился к ужину, но Аслан постарался успокоить её, что так даже лучше. Лаэр предпочел бы, чтобы и жена на предстоящем вечером разговоре не присутствовала, потому что в суматохе дня он так и не сумел найти время и поговорить с ней по поводу "радостной" новости, сообщенной ему Тагиром. Но с другой стороны, было бы невежливо прогонять хозяйку, когда гости в доме. Если бы речь шла не о ее Солнышке, Аслан даже и не переживал бы. Но, зная трепетное ревнивое отношение Тессы ко всему, что касается их Котенка, здорово мандражировал.
  
  Поэтому и получилось, что Аслан не смог найти возможности подготовить жену к тому, что Рени теперь не только входит в Род, но и принят в семью таура кровным родственником, и ему пришлось сделать это перед ужином, пока она выбирала платье.
  Как он и предполагал, выбранный наряд тут же полетел на кровать, и Тесса резко обернулась:
  - И что теперь?!
  - Ты только не волнуйся, рыбка моя, - подошел лаэр, попытавшись обнять, но девушка отстранилась:
  - Аслан?
  - Золотко, никто твое Солнышко не собирается отбирать, - произнес он самое главное.
  - Наше, - облегченно выдохнула Тесса.
  - Наше, наше, - послушно закивал варвар, все-таки привлекая расслаблено опустившую плечи девушку к груди.
  - Но?
  - Да никаких особых "но", - поспешил успокоить Аслан. - Просто таур... ну он сейчас как бы дедом Ренальду получается, будет проявлять заботу, у него детей-то своих не осталось... Ну там, благодарить... может быть... да нет, скорее всего, подарок какой-нибудь преподнесет.
  - Благодарить? За что?
  - Ну так полагается, вроде за то, что мы его родственника отыскали...
  - Не совсем поняла, ну какой Рени ему родственник?
  - По крови, Тесс. Я тебе потом подробнее расскажу. Ты только не сильно удивляйся, если что...
  - Если что? Аслан! Ты можешь мне толком объяснить?
  - Ну, наверное, я тебе все-таки не все рассказывал, радость моя. Просто как-то ни к чему было, и примеров никаких подходящих, чтобы вдаваться в подробности, - смутился лаэр.
  - Как с кострами на нашу свадьбу? - съехидничала жена.
  - Ну, да... что-то типа этого... Ты самое главное запомни - наше Солнышко никуда от нас не денется, ясно?
  - Я уже начинаю нервничать...
  - Вот именно поэтому и предупреждаю, - вывернулся лаэр. - Давай, собирайся, а то скоро гости придут. Тебе помочь с платьем?
  - У меня на нем спереди шнуровка - я справлюсь. И потом, я знаю, что ты больше снимать любишь, чем наряжать, - улыбнулась девушка.
  - Как же я тебя люблю, мое сокровище, - замер Аслан, прижавшись губами ко лбу жены.
  - И я тебя, - выдохнула она, обнимая его за талию, и запрокидывая голову назад, чтобы подставить губы для мимолетного поцелуя.
  Время и впрямь поджимало, а еще и украшения надо подобрать. Аслан почему-то попросил одеться для ужина так, чтобы никто не усомнился, что она купается в роскоши. А значит, и драгоценности должны быть из тех шкатулок, в которые она нечасто заглядывала.
  
  Перед тем, как пригласить гостей к накрытому столу, сидя в гостиной в ожидании хозяйки Замка, даже попросил таура и брата, мысленно проклиная себя за это унижение, пока не особо распространяться насчет того, что они ждут от Рена.
  Даут кивнул, пряча понимающую улыбку.
  - Твоя жена - чудесная женщина, впрочем, я уже говорил. Но она - женщина. Ты не можешь удовлетворить ее потребности в заботе и участии.
  - В смысле? - удивился лаэр.
  - Она прекрасно понимает, что ты - состоявшийся мужчина. Ты сильная, самодостаточная личность. Но ведь и она уже не совсем ребенок. Наверняка у нее уже проснулись материнские инстинкты и желание отдавать свою любовь и нежность не только своему мужчине. Тебе повезло, что она приняла Рена и перенесла часть этого нереализованного желания на него...
  - Но с чего такие выводы? - напрягся хозяин Замка.
  - Разве не очевидно, что она неравнодушна к мальчишке, Аслан? Мне, например, это заметно. Не пора ли тебе подумать о том, чтобы занять ее собственными детишками. А то испортит нам парня.
  - Ты не видел его таким, каким он появился здесь, - покачал головой лаэр, стараясь не затрагивать болезненную тему насчет собственного потомства. - Если бы не Тесса, вряд ли он сейчас оказался таким счастливым и довольным тем, что здесь находится. И поверь, она прекрасно понимает, что он не ребенок, а мужчина. И уже доказала, что может ограничивать свои инстинкты наседки и не вмешиваться в процесс становления Рена, как бойца.
  - Ой ли? - усмехнулся Даут, провоцируя.
  - Не хотелось бы вдаваться в подробности, но это так.
  - Приведи хоть один пример?
   Аслан поморщился. Не хотелось бы выносить сор из избы, но Даута следовало успокоить.
  - Разбор драки, устроенный сыном коменданта и Реном. Она не стала прикрывать его.
  - Странно... - задумчиво закусил губу таур.
  - Рен хотел постоять за себя, практически ничего умея против подготовленного бойца, пусть и ровесника по возрасту.
  - И что? Неужели продержался? - недоверчиво покосился Даут. - Что, боец слабоват оказался?
  - Растащили вовремя. Но как раз в тот день, не желая уступать Караскету-младшему, в мальчишке и проявилась эта особенность его крови. А Тесса дала ему возможность почувствовать себя мужчиной, и ответить за свой проступок самому. И уж поверь, это решение ей далось с трудом. Проще было наказать зачинщика. Сутки карцера...
  - Ну, это не так уж и страшно.
  - Страшно. Для него, думаю, было страшно. Потому что каменные стены и охапка соломы были еще слишком свежи в его воспоминаниях о том, в каких условиях их содержали перед аукционом рабов. И к тому же Рен, помня о своем статусе в моем доме, не предполагал, как отреагирую на такую выходку я.
  - А почему решение выносила твоя жена? - задал вопрос Айдар, до этого молча прислушивающийся к беседе.
  - Я был в столице. Тесса предоставила решать коменданту.
  - Интересно, получается, заодно наказала и Инвара, - хмыкнул Айдар. - Ему, небось, было нелегко принимать решение о наказании сына и хозяйского раба.
  - Госпожа Тесса - разумная женщина, - вставил Орис. - И не раз доказывала это. Наверняка она прекрасно понимала, как среагировали бы ребята на "хозяйскую игрушку", если бы вмешалась. Прости Аслан, - обернулся он к лаэру, - но в то время его считали именно "игрушкой". В гарнизоне такие конфликты обязан решать комендант, по Уставу.
  - Значит, не устану повторять - Тесса замечательная женщина, - подытожил Даут.
  - Тесса знает, каким я хотел бы видеть Рена. И повторю еще раз, ее участие в судьбе мальчишки не портит его. Но вот с тем, что она будет нервничать из-за столь стремительного развития событий... не могу спорить. Именно поэтому и прошу. Без подробностей... - вздохнул Аслан.
  Очень не хотелось вспоминать о том инциденте. И он-то прекрасно мог себе представить, что творилось с женой, которая, наступив на горло чувствам к своему Солнышку, пыталась быть разумной. Если бы не ее выдержка, еще неизвестно, как ребята потом относились бы к Рени.
  - Но ладно, с этим понятно. Я вот хотел бы в Замке Ильшата и Мергена оставить, чтобы Рена научить нашей выездке и другим премудростям. Мерген - прекрасный охотник. И обучает отлично. Не ты же будешь его учить следы читать, - словно между прочим обронил Тагир.
  И таур согласно кивнул.
  Аслан возмущенно вскинулся, буравя брата глазами:
  - С чего это вдруг я попал в вашу немилость?
  - Ну что ты ерепенишься? - поморщился Даут, переключая внимание на себя.
  - Неужто и ты, мой наставник, в моем умении сомневаться начал? Не доверяешь?
  - У тебя своих лаэрских забот не хватает? - лукаво прищурился таур, но сразу же посерьезнел:
  - Тебе доверяем, а вот охрана новому родичу нужна.
  - Тагир? - обернулся слегка обескураженный Аслан.
  - Мы посоветовались и считаем, что это не помешает. На довольствие моих ребят поставишь? Или мне для них обоз прислать?
  - Издеваешься? - буркнул Аслан. - Я законы Степи помню. Не надо никаких обозов. И поселю вместе с солдатами. Или, может, мне надо еще одну спальню готовить на нашем этаже? Чтобы, так сказать, неотлучно? - поддел он.
  - Это хорошо, что помнишь, - кивнул Даут. - Кстати, насчет того, где ты их поселишь - сам решай. А вот о том, что такие, как Рен, особенные... Впрочем, надеюсь, об этом ты тоже помнишь, - осторожно добавил таур, не развивая тему.
  - Ну еще бы! - недовольно кивнул Аслан.
  Такие, как Рен, не бывают снизу, и вообще их общение со своим полом в интимной сфере не очень рекомендуется. Какая ирония, что даже с такой внешностью, на первое место ставилась наследственность с особой кровью потенциального воина холодной ярости... И напоминание было не лишним, но очень болезненным для Аслана.
  - Да и вообще, хорошо бы вам с ним в гости приехать, причем, хм... срочно! - решил, наверное, Даут окончательно добить бывшего ученика.
  - В чем заключается спешка? - задал вопрос Аслан, мрачно взглянув на брата, которому он уже озвучил, что не хочет отпускать Рени до того, пока парню не исполнится двадцать лет.
  Но не успел таур ответить, как дверь гостиной распахнулась, и нарядная хозяйка Замка позвала мужчин пройти к столу...
  
  ***
  
  Атмосфера за ужином поначалу была немного напряженной. У лаэра никак не шла из головы последняя фраза Даута, о том, что он хочет скорейшего визита Рена в Степь. Но пока вроде бы разговоры шли на другие темы, подаваемые блюда были вкусными, вино - слегка расслабляло, не задурманивая головы. Так что постепенно все расслабились. Даже Тесса уже не хмурилась, что Рени неизвестно где до сих пор.
  Насытившиеся гости уже больше разговаривали, чем ели или пили. И Даут решил, что пора сделать Аслану подарок за радостную весть о том, что теперь у него появился кровный родич.
  Увесистый мешок с монетами сопровождаемый благодарственной витиеватой речью, подобающей случаю, дескать, пока только деньгами, а все остальное отправит в дар Аслану, как только окажется дома, Даут преподнес так, что Тесса и Орис потрясенно замолчали.
  Тагир и Айдар, прекрасно понимающие истинное значение Рена - надежду на продолжение этой кровной линии, традиционное одаривание принесшего отличную весть, восприняли совершенно нормально. Дар за такого мальчишку должен был быть значительным, не меньше цены Ренальда на аукционе! И это только сейчас.
  Не стоило забывать и то, что таур вообще очень богат, поскольку ему его ученики ежегодно, согласно обычаю, по 1/30 своего дохода дарят в благодарность за науку. Еще и поэтому и ценность дара тоже будет очень значительной.
  Аслан ожидал чего-то подобного, он ведь действительно тауру, получается, нашел кровного родича. Но только не подарка в таком размере, потому что вовсе не собирался наживаться на своем наложнике. И очень надеялся, что как-то обговорят этот вопрос с тауром позже.
  Но Даут не оставил ему никакой лазейки. Отказать теперь, когда произнесены ТАКИЕ слова, он просто не может. Этим щедрым даром таур признал Рени младшим кровным родичем, включая его в члены своей семьи, где Даут оставался уже долгое время единственным.
  И даже его нетерпеливое желание срочно делать Ренальду соответствующую его нынешнему статусу особую татуировку было понятно.
  Отказаться невозможно. Да Аслан и сам бы ошалел от подобной чести, особенно в том возрасте, в котором находился Ренальд. Вот только ему никто бы и не стал такое предлагать - кровь не та, но и их Солнышко не варвар! И это здорово осложняло всю процедуру...
  
  Единственная татуировка на теле таура представляла собой красивый абстрактный рисунок диковинного зверя в виде наплечника от шеи, захватывая часть груди и с заходом на руку. Рену пока нанесут детскую - контур и основные детали - всего два цвета, подтверждающие, что он прямой потомок тех, кого боги одарили ледяным поцелуем. И по мере прохождения ступеней его обучения, пробуждения дремлющих пока что способностей воина холодной ярости, будут добавляться линии и цвета.
  
  - Но ведь... - начала было Тесса, но, взглянув на мужа, замолчала, решив, что неприятных вопросов к благоверному перед тем, как лечь спать, будет ох, как много...
  - Тут у вас таких мастеров нет, но ничего, - продолжал таур, как ни в чем не бывало. - Мастера росписи пришлю самого лучшего, как раз когда вторую часть подарков привезут. Да и Рену по мелочи кое-что передам. Вот не знаю только, кем считать мне его - то ли сыном, то ли внуком... Да, впрочем, неважно! У ребенка здесь ничего своего нет. Плохо, непорядок при живых родственниках. Ну, коня подходящего и оружие - это само собой, - принялся перечислять таур, вспоминая, нужно ли что-то еще более необходимое.
  - Я сейчас почему-то начинаю себя чувствовать злобной мачехой, - нервно хихикнула Тесса, теребя в руках салфетку.
  - Я, признаться, тоже... в смысле, не мачехой, но как-то мне не по себе, - съехидничал задетый Аслан. - Я никогда и не подозревал, что мой уважаемый суровый наставник будет хлопотать над парнем, как наседка над своим птенцом.
  Тагир только хмыкнул, но ничего не сказал.
  - Мне ли тебе напоминать, что пока Рен неполноправный воин, ответственность за его необходимое материальное обеспечение несет семья. А та гнедая кобылка... - укоризненно взглянул таур на Аслана. - Да, да! Я специально сходил на конюшню, не поленился глянуть. Никак она ему не подходит. Как на ней выездке-то учиться?
  - Кхм... ну, это мой муж не от скупердяйства такую Рени подсунул, - вступилась Тесса. - Дело в том, что Ренальд вообще не умел сидеть на лошади еще полгода назад... И все, чему Ренальд научился - заслуга Аслана и его бойцов. Единственное, чего не отнять, так это то, что сам очаровал магистра Нирата, так что ему позволили поступить в Академию заочно, и успешно сдал все зачеты и экзамены. Мы гордимся его успехами, его упорством в достижении поставленных целей... Но не стоит забывать, что он пятилетним ребенком попал в Обитель, где его вовсе не готовили пойти по стопам его отца... Потомок аристократического древнего рода оказался неприспособленным к жизни вне ее стен. Как раз те годы, когда формируется характер и многие навыки, прошли вдалеке от лошадей и оружия, и не было рядом людей, которые научили бы его тому, что должен уметь юноша с такой родословной, - по мере произнесения своей речи, Тесса все больше злилась. Понимала, что вроде бы не должна была вмешиваться, но вот просто не могла не высказаться.
  - Тесса, девочка моя, извини старика, если обидел, - улыбнулся таур. - Я же не в упрек.
  Аслан на это заявление только покачал головой. Орис с Айдаром, вообще, откинувшись на стульях, молча любовались развернувшейся дискуссией. Уж Орис-то прекрасно помнил, что из себя представлял "нежный мальчик". И сколько с ним возились и Аслан, и Тесса, и он сам, чтобы из Рени вышел толк. Только вот и впрямь не отнять - не будь парень упорен и настойчив - вряд ли чего путного вышло...
  - Твой муж молодец, и я ему очень благодарен. Не только я. Весь Род. Но это просто позор, что при живом родиче Рени на чужой шее сидит! Не дело это! Так что, это просто моя обязанность обеспечить его. И не возражай. Я знаю, что вы не нуждаетесь. Ну так и я не обеднею. Дай мне себя тоже потешить, что я участвую. Ты вот, Тесса, еще слишком молода и даже представить себе пока не можешь, какого это, уже и не надеяться, а вдруг сына ли, внука ли обрести... когда... - таур замолчал, потому что горло воина перехватил спазм.
  Давно уже такого не было. И он спокойно, почти без эмоций возносил молитвы Великим Духам, чтобы они берегли его сыновей и единственную любимую жену там, в Долине Предков... Потому что он нужен еще их Роду. Пока еще есть сила и дух, нельзя сдаваться и лелеять свое горе утраты по ушедшим навсегда... Надо жить...
  
  - Даже не знаю, что на это возразить... - растерялась Тесса, смутно чувствуя опасность, только не понимая, откуда. Ей почему-то вовсе не хотелось, чтобы ее Солнышко задаривали дорогими подарками. Пусть и очень почетно это было и по традиции... Почему-то стало душно, и срочно захотелось найти Рени, чтобы взять его за руку, убедиться, что он здесь, рядом, и никто его отобрать или переманить у них не собирается. И еще она очень жалела, что не попробовала побыть стервой и не закатила Аслану скандал, чтобы вообще не показывать Ренальда на глаза его родственникам. Мало было одного Руслана?! И проблем, связанных с его интересом. А тут, хоть и не такого плана, но то, о чем они все говорили, выходило за рамки ее понимания. Она была уверена, что многое знает и об обычаях, и о традициях, а оказывается, нет. И на память всплыла недавняя свадьба Шамиля и Фелиски. И эти костры и клятва варвара...
  А вот теперь и еще родственник объявился. И не простой. Он даже не из Рода Тагира! Аслан рассказывал, что его наставник был женат на женщине их Рода. И остался здесь, где была его семья. Среди тех людей, с которыми росли его погибшие сыновья. Но воины холодной ярости не принадлежат к какому-то одному Роду. И он в самом деле может уйти в другой. Любой Вождь в Степи примет такого знаменитого воина. Это честь для Рода... Но Рени?!!
  Словно отвечая ее мыслям, слово взял Тагир, настаивая на том, что, раз в Род Ренальда вперед приняли, то и татуировка Рода должна быть тоже.
  Странно, но на это заявление, Тесса среагировала вполне спокойно, только уточнила, как это должно выглядеть?
  Но это как раз и не вызывало разногласий - знак семьи таура будет на плече, с заходом на грудь и как раз окажется, что отличительный знак Рода будет между лапой и грудью зверя.
  - Это будет очень болезненно? - тихо произнесла побледневшая девушка, жалея, что сейчас в гостиной зажжено слишком много ламп, потому что все взгляды изучающее обратились к ней.
  - Мужчины умеют терпеть боль. Каждый, кто достоин, проходит инициацию, не волнуйся, Тесс, - ответил Аслан. - Рен справится.
  - Я уверен, - поддержал таур. - Жаль, что ему приходится постигать всю науку так скоротечно, но затягивать нельзя. Ну, ничего, за пару лет из него превосходного воина можно сделать. Все задатки в наличии. И за наставниками дело не станет. Да и вообще, пора из мальчика делать мужчину. Плохо, что не в Степи...
  Тесса вцепилась в бокал. Аслан покосился на таура, но тот, словно забывшись, возвращаясь к одной и той же, беспокоящей его мысли, все-таки продолжил:
  - Рен... он, как я понимаю, еще с женщинами-то не был, верно?
  Хозяйка, пригубившая вина, поперхнулась и закашлялась. Аслан поспешно похлопал жену по спине, одновременно успокаивая.
  - Кх... извинте... кх... - выдавила пребывающая в шоке девушка. И даже не оттого, что кто-то мог заподозрить про их связь, а потому, что речь шла о Рени! Представить себе какую-то другую девушку рядом с ним... у нее это просто в голове не укладывалось.
  - При всем моем уважении, давайте все же оставим этот преждевременный разговор. Успеется... Рену до двадцатилетия еще два года... - свирепо взглянул Аслан на вождя - мол, не при жене же! - Вот приедем в гости, там и поговорим, и решим, что с этим делать.
  Тагир сообразил, что сейчас и впрямь нагнетать не стоит:
  - Да, мужской разговор не для нежных девичьих ушек, - улыбнулся он, наливая в стакан воды и протягивая хозяйке Замка:
  - Извини, Тесса. Мы немножко увлеклись...
  - Я уже поняла, - укоризненно покачала девушка головой. - Наверное, мне пора покинуть вас, господа. Уже поздно, - при она этом выразительно взглянула на мужа.
  Аслан догадался, что Тесса немедленно хочет увидеть свое Солнышко. Только где этого Мелкого носит?
  - Надеюсь, вы на меня не обидитесь, - произнесла девушка, поднимаясь.
  - Нет, ну что ты, - попытался остановить Тагир. - Присутствие прекрасной умной женщины превращает все в настоящий праздник. Но любое, даже такое великолепное застолье, теряет свою неповторимость с ее уходом. Может быть, не будешь покидать нас?
  - Благодарю за комплимент, - улыбнулась Тесса. - Но я немного устала. Продолжайте без меня, прошу вас. Тем более, у вас есть что обсудить, не выбирая выражения. Мужчины всегда поймут друг друга лучше, если будут яснее высказывать свои мысли, - слегка поддела она, разряжая немного неловкую обстановку. - И вот тут как раз присутствие женщин не совсем уместно. Так что наслаждайтесь, господа, свободой. Приятного вечера...
  - Спасибо, родная, - поцеловал Аслан ладошку Тессы, но она улыбнулась как-то грустно. И у лаэра неприятно заскребло на душе.
  Нет, она не обиделась. Тесса всегда умела вовремя уйти, прекрасно понимая, когда это нужно сделать. Но вот то, что ей не следовало слышать, она все-таки услышала. Пусть не все, пусть мизерную часть. Но его девочка совсем неглупа. И если сделает правильные выводы... Объяснять ей как, что, зачем и почему... Аслан почему-то не находил в себе мужества. И словно предавал ее этим. Информация не была секретной, не таила в себе какой-то угрозы...
  Он просто боялся, что именно сейчас она не захочет понять и принять то, что уже решено. И вот тогда точно обидится. И как потом с этим жить дальше, с этим непониманием и обидой? Невозможно... остается только упорно делать вид, что ничего не происходит... По крайней мере, сейчас...
  Никогда не подозревал за собой трусости, но вот в данном вопросе просто не мог найти другого выхода.
  - Аслан, я, пожалуй, тоже пойду, если тебе не нужен? - предложил Орис.
  Лаэр благодарно кивнул. Помощник всегда его понимал с полуслова. И теперь прекрасно понял, что речь пойдет уже о внутриклановых вопросах, касающихся только варваров. И даже если он и имеет, что сказать по поводу Рена, то его голос вряд ли будет засчитан.
  - Орис, будь добр, прогуляйся до старой казармы, - обронил Аслан.
  - Я понял, - подтвердил Ор. - Доставлю.
  Тагир глянул на Айдара и тот кивнул:
  - Я тоже пойду. Орис, я отправлю Рена домой. Провожать надо?
  - Надо, - кивнул таур.
  - Сам дорогу найдет, - одновременно произнес лаэр, взглянув на жену.
  - Проводи, пожалуйста, Орис, - попросила девушка. - Мне так спокойней будет.
  - Хорошо, госпожа Тесса. Прогуляюсь. Полезно подышать перед сном свежим воздухом. Пошли, Айдар. Заодно и тебя провожу. Вдруг ты заблудишься? - хмыкнул парень.
  
  Мужчины поднялись из-за стола, провожая хозяйку. И уселись на места в более расслабленных позах, как только за ушедшими закрылась дверь.
  - Ну, теперь можно и поговорить... - удовлетворенно произнес таур.
  - Я уже сказал... - начал было Аслан, но Даут перебил:
  - Да, Тагир мне передал твое пожелание. Но, боюсь, ты не до конца понимаешь всю важность и необходимость немного сократить сроки.
  - Те, кто присутствовал на чайной церемонии, о Рене, конечно, молчать будут, но ты же знаешь - шила то в мешке долго не утаишь, - поддержал таура Вождь.
  - Вы меня теперь вдвоем обрабатывать будете? - недовольно буркнул Аслан. - Я же объяснил, парень не готов...
  - Не готов к чему? - иронично выгнул бровь таур. - Мы, кажется, пришли к согласию, что Рен входит в Род Тагира. Но, видишь ли, и ему, и мне детишки-то моего кровника ох, как нужны.
  Аслан замялся и Даут покачал головой:
  - Сколько тебе было, когда ты впервые осознал, что хочется чего-то...
  - Не сравнивай. Я воспитывался в Степи. Это Дамир за девками в бане подглядывал, когда еще, наверное, и не знал, чем мужчины от женщин отличаются.
  - Твой отец был счастлив, что хоть наследник у него достойный, - подтвердил Тагир, криво усмехнувшись.
  - Аслан, да ладно? - удивленно вскинул бровь таур. - Твоя жена у тебя единственная женщина?
  - Я не представляю себя с другими. Боюсь и Рену не смогу описать все прелести, которые сулят жаркие девичьи объятия, - хмуро подтвердил лаэр. - Кто будет его наставником в столь деликатном вопросе? Да и вообще, сколько он должен общаться с девушками, чтобы решиться на такой подвиг?
  - Это, конечно, хуже, - кивнул таур. - Но, думаю, раньше времени отчаиваться не стоит. Да и не нужно разводить долгие ухаживания. Природа возьмет свое. Ты уж совсем как-то... Незамужние вряд ли сгодятся для такого ответственного дела. Если только сам кого выберет.
  У Аслана дернулась щека. Вот этого-то он и опасался.
  - Думаю, оптимальный вариант - потенциальные матери, уже рожавшие, - подал голос Тагир.
  - Согласен, - кивнул Даут. - Так и вероятность зачатия с единственной встречи больше. Я подумаю, кого порекомендовать. В первую очередь, конечно, те, кто рожал не позднее этой весны. Но лучше прошлогодние, женский организм успел восстановиться.
  - А мужья точно не откажутся от подобной чести? - уточнил Аслан. - Мне не хотелось бы ходить за Реном хвостом по стану, опасаясь, что его спровоцируют на драку из чувства неприязни.
  - Давненько ты у нас не был, - покачал головой Тагир. - Все тот случай вспоминаешь?
  - Ну, никто же не думал, что резней закончится. Там даже поединком нельзя было назвать, - возмущенно заметил лаэр.
  - Ничего, нормально сейчас живут, разобрались между собой.
  - За это не волнуйся, - успокоил Даут. - Мне буквально перед ужином уже намекали, что и для него, и для жены, было бы счастьем иметь в семье такую кровь. И разница подходящая. Мальцу у них полтора года. Женщина там красивая, статная. Не сможет не понравится. А потом, замужняя всегда знает, как приласкать, приголубить, чтобы все получилось. И насмехаться не будет, если что не сразу получится -дело серьезное. И бабы, не девки - сердцем чуют, когда поехидничать, а когда душевную тонкость проявить.
  - Ну это понятно... и все же ну не лежит у меня душа выпихивать парня раньше времени.
  - Аслан?! Ну кто же знает, что раньше, а что вовремя? Ну ты же сам понимаешь!
  - Я - это я. И если Роду нужно мое присутствие или помощь - все, что в интересах Клана - это даже не обсуждается.
  - Ну так, а разница в чем? Ну, сам посуди - Рена твоего никто не забирает насовсем. Это тоже в интересах Клана! Ну, исполнится ему двадцать... Что изменится?
  - Он хоть мозгами понимать будет, что это необходимость. А сейчас его просто разрывать будет от чувства ответственности непомерного груза, оттого, что голова с сердцем не в ладах окажутся!
  - Да ты словно не слышишь! - посетовал Даут. - Ну кто на него будет взваливать ответственность за воспитание малышей? Он еще сам наполовину ребенок. Да, да, я помню, что это особенности его воспитания в Обители или где он там рос. И мы их прекрасно учитываем!
  - Ребенку имя будет давать муж матери, которая удостоится чести родить от Рена сына, - подтвердил брат.
  - А если родится девчонка? Все-таки он-то не степняк.
  - Вот поэтому и нужно несколько кандидатур, - улыбнулся таур.
  - Да еще и выбирать придется, - хмыкнул Тагир. Эх, жаль, у меня пока
  - Да ты не переживай. Просчитаем вероятности-то... - похлопал по плечу впавшего в мрачную задумчивость лаэра.
  Аргументов, которые он мог бы озвучить вслух, на ум пока больше не приходило, и объяснить, что он чувствует, как не по душе ему эта затея - не хватало убедительных слов. К тому же, не согласиться, что кровь Рени нужна Роду, он тоже не мог.
  - Да по-хорошему, в степи-то он как раз к двадцати годам научится большему, чем тут у тебя.
  - А Академия?
  - Ну он же все равно не находится там на постоянных условиях. А по учебникам можно в любом месте учиться. Уж неужели ты думаешь, что мы позволим парню упустить такой шанс получить подобное образование?
  - Нет! До двадцати он будет здесь! - категорически помотал головой лаэр. - Тесса... - запнулся Аслан, чуть не проболтавшись, - прекрасно справляется с тем, что контролирует его.
  - Твоя жена? - осторожно спросил таур, пытаясь ухватить какую-то ускользающую мысль.
  - Моя жена слишком близко к сердцу приняла судьбу мальчишки. И возилась с ним, пока я не мог оценить, зачем мне это чудо вообще сдалось, - досадливо отмахнулся Аслан. - Я не знаю, как мне удалось бы его объяснить моим ребятам, что Рен не просто постельная игрушка! Я не спорю, мне повезло, что она - дочь военного и понимала, что парню вне стен этих комнат жизни не будет, если не объявить его личностью. Но он еще нуждается в ее поддержке и одобрении... Дальше... там видно будет, - устало закончил хозяин Замка свое путаное объяснение.
  - Ну ладно, мы уже поняли, что вам обоим парень дорог. - Пусть будет так, как ты считаешь нужным. Пускай живет у тебя... Но детей-то он делать уже может! - гнул свою линию Даут.
  - Хорошо! - хлопнул Аслан ладонями по столу. - Вы ведь все равно не оставите эту затею, да?
  - Ты всегда отличался прозорливостью, братик, - усмехнулся довольный Тагир.
  - Ну раз мы договорились, да и время, действительно позднее...
  Тагир поднялся:
  - Благодарю за гостеприимство, Аслан, мой дом - твой дом!
  - Спасибо, брат, - приложил лаэр руку к сердцу. - Я и не сомневаюсь.
  
   Мужчины поднялись из-за стола, Аслан отправился их проводить, но уже у дверей таур вдруг обернулся:
  - Тагир, я тебя догоню, - пообещал Даут. - У меня буквально еще пара вопросов с глазу на глаз...
  - Я подожду на улице.
  - Хорошо, - кивнул Даут.
  - Спокойного сна, Аслан, - произнес Вождь, выходя в парадные двери.
  - Доброй ночи, - откликнулся лаэр, оставшись с Даутом в прохладном холле.
  - Я только хочу тебе повторить - что это честь! Огромная честь для семей, которые выберем для зачатия детишек, Аслан. Так и упирай на это. И пусть не волнуется. Я лично прослежу, чтобы женщины понятливые и чуткие оказались.
  - Да в том-то и дело. Я боюсь, что у него все природные инстинкты перемкнет, если он будет считать, что так нехорошо... эти его идеи и заветы Всевидящих... Ох, не знаю, не знаю...
  - Ничего, это дело благое. Всевидящие его простят. А уж наши Великие Духи и благословят напутственно! И меня пойми. Стар я уже для того, чтобы еще детьми обзаводиться... И еще... я ведь почему именно сейчас на детях настаиваю... - вздохнул таур. - Скажи, а ты сам-то понял, почему этот родственник, кем он там Рену приходится, дядей?
  Аслан кивнул.
  - Так почему он такую подлость-то совершил? И ведь ни с чем не считался, подонок...
  - Объяснишь?
  - Попробую. И я и твой Ренальд можем полюбить по-настоящему, искренне, лишь один раз... Но уж полюбив, сделаем все, чтобы быть рядом с этой женщиной. Так что то, на что дядя пошел, чтобы мать Рена заполучить - это для таких, как мы, норма... И нет ни закона, ни морали, которую мы не сможем переступить для того, чтобы получить свою единственную.
  Аслан недоверчиво прищурился. Лаэр слишком давно знал своего наставника, чтобы просто заподозрить таура в том, что он способен на гнусность. А про Тессино Солнышко - и вообще смешно предполагать.
  Однако таур не походил на шутника:
  - Мне повезло. Со мной была МОЯ женщина. Я и живу-то до сих пор ради ее памяти. Она просила не торопиться следом и отдать ее Роду все, что смогу. Я и отдаю... Только вот сыновей не могу дарить другим женщинам. И Рен... страшно мне, вдруг, он к кому успеет привязаться за это время. Что тогда с ним делать? Поверь мне на слово, тогда ему свое предназначение еще невыносимей выполнять будет... Прими, как данность, что Рен, скорее всего, однолюб. И если ждать - влюбится, и тогда детей, кроме как от любимой делать не будет!!! К тому и вопрос, о том был ли он уже с женщиной - отнюдь не праздный. Я не хочу, чтобы моя кровь пресеклась!
  Аслан подавленно молчал. Признать сейчас, что женщина у Рени уже была. И эта женщина - его жена... как-то он оказался не готов. Но речи о том, чтобы Тесса могла зачать от Мелкого даже не стояло. Однозначно - нет!
   Да и отец никогда не допустит подобного. И пусть Дамир считался наследником, но пока у них с Роксаной детей нет, именно его, дети будут считаться ближайшими кандидатурами на престол.
  О, Великие Духи! Как далеко он хотел бы оказаться от всех этих проблем!
  А кроме того, он изначально, разрешая жене забавляться со своим рабом, и мысли не допускал о том, что от этих забав появятся дети.
  И, наверное, и таур, и Тагир правы - пора уже прекратить потакать прихотям Тессы по поводу боязни зачатия собственных наследников.
  Ну еще год-другой, и пойдут нежелательные слухи... ни к чему... Пусть будет так, как распорядится Судьба.
  - Подумай, Аслан. Хорошенько подумай над тем, что я тебе сейчас сказал... - добавил Даут.
  Лаэр кивнул, почти машинально пожелал доброй ночи наставнику и обессилено прислонился к стене, когда за степняком закрылась дверь, принеся порыв холодного осеннего воздуха с улицы:
  - А если уже? - тихо прошептал он.
  Да не если, а, скорее всего, так и есть... Тесса для Рени - тот самый свет в окошке, к которому иногда стремятся всю жизнь, выбираясь из самых безнадежных ситуаций, возвращаясь даже из Долины Предков, обманув смерть, потому что здесь ждут тебя каждую минуту - и днем, и ночью. Любого. И с победой, и с позором проигранной битвы. Что бы ты не натворил. Поймут, простят, утешат... одарят теплом и любовью...
  И эта привязка сильнее физического влечения, когда переплетаются не только тела, но и души...
  И, может быть, таур прав, что еще через пару лет будет совсем поздно...
  Или, наоборот, все пройдет, стоит лишь попробовать вкус другой женщины?
  Столько вопросов...
  И ответы на них тоже неоднозначны...
  А как же тогда Тесса? А как он сам?
  Как быть?
  
  
  30.
  
  
  Разговор с тауром оставил неприятный осадок. И Аслан шел сейчас в спальню наложника с тяжелым сердцем. Кажется никогда еще в собственном доме он не чувствовал себя насколько беспомощным. Неспособность справиться с тем, что на него навалилось, угнетала.
  Предстоящий разговор и с женой, и с Рени страшил лаэра. Особенно с Тессой. Опытный воин, готовый к любым ситуациям, сейчас он боялся собственной жены...
  Совершенно неожиданно Тесса в любви к своему Солнышку оказалась эгоистична. Понимающая и принимающая потребности Аслана, она мирилась с его особенностями воспитания среди варваров и допускала возможность отношений собственного мужа с мужчинами (по крайней мере, воспринимала это как вредную привычку - мало ли у кого какие бывают), и даже признавала их определенную суровую притягательность. Хотя даже она вряд ли потерпела бы, заведи он еще одну женщину. На аукционе рабов, когда им пытались показать наложниц, лаэр это прекрасно понял. Вполне вероятно, что терпимость жены была основана на ее уверенности, что она для него единственная неповторимая. А остальное - мелочи.
  И, привязав к себе Ренальда, была убеждена, что это взаимная связь. Хотя с Котенком дело обстояло еще хуже. Любимая девочка выпестовывала Рени для себя. И единственный, с кем она могла бы поделиться - это он сам. И вряд ли кто посторонний, даже с такими благими целями, как продолжение Рода, мог бы рассматриваться Тессой, не как объект необоснованных притязаний на ее собственность. Причем, не в том смысле "собственность", что Ренальд имеет статус раба, а в том, что мальчишка невольно стал слишком дорог и сам поработил ее душу. И чужих она в свой круг избранных допускать не желает.
  
  Каждый шаг, приближающий лаэра к спальне Солнышка, оказывался короче предыдущего. И у самых дверей Аслан вообще остановился, собираясь с духом.
  Досада на свой иррациональный страх перед предстоящей ссорой (а лаэр был уверен, что ее не избежать), совершенно не воодушевляла. Хотелось поскорее улечься в кровать, крепко прижав к себе своих самых любимых людей. Чтобы передать свои ощущения не словами, чтобы они почувствовали через это прикосновение, как они ему бесконечно дороги.
  Но помимо своих желаний существуют еще и более высокие цели, ради которых приходится идти на жертвы. И их нельзя игнорировать.
  Для Ренальда лаэр уже мысленно подобрал пару вариантов аргументированного обоснования необходимости его участия в почетном поручении. Но Тесса! Вряд ли она так легко согласится с тем, что интересы Клана важнее ее личных, и доводов, способных убедить его собственную жену, у Аслана почему-то не было. Как и достаточных веских причин, с которыми могло бы согласиться любящее женское сердце. Мальчишке должна польстить оказанная честь, доверие и ответственность лишь за зачатие. Практически никаких минусов, сплошные плюсы. Да к тому же подарки от таура действительно знатные, и на красочные татуировки степняков Рени восторженно "облизывался", немного завидуя этим знакам мужественности на их телах...
  
  Как же Аслану сейчас не хватало одной сероглазой ехидны. Возможно разговор с Меченым о звездах, тесно прижавшись к такому же сильному плечу, как и его собственное, вернул бы душевное равновесие и уверенность, что он все делает правильно.
  Но и Дерека он обещал отпустить. И теперь жалел о столь поспешном решении. Это противостояние было почему-то необходимо лаэру на уровне подсознания. И если на какое-то время, переключившись на Рена, сосредоточив на меняющемся буквально на глазах юноше, он и "отпустил" парня со шрамами, смирившись с неизбежным его уходом, как только будут готовы бумаги, то сейчас просто накрыло с новой силой. Такая тоска... И отсрочка, продиктованная природными условиями на время осеннего и весеннего бездорожья, лишающего связи (а, значит, и сбора необходимых документов для выправления "вольной" старшему рабу), уже не спасала.
  Те, на кого привередливый организм варвара реагировал слишком однозначно, оказывались по-прежнему недоступны. Но хуже всего было не физическое влечение, а осознание, что когда-нибудь их, этих двух рабов, просто не будет в его жизни. Что когда-нибудь все же придется отпустить.
  И уж одного из них Тесса ему не простит точно.
  Единственная надежда, что, как и сказал таур, Рен - однолюб. И добровольно от Тессы никогда не откажется...
  Но это еще пока неясно в свете последних событий. А сейчас первоочередная проблема - просто рассказать своим Котяткам, объяснить, убедить, уболтать... Лишь бы только они вняли его доводам и согласились с неизбежностью решения, принятого имеющими веское слово знатными представителями степняков, с которым он и сам мирился с трудом.
  Вздохнув поглубже, вознеся короткую просьбу о поддержке и Великим Духам, и Всевидящим, хозяин Замка толкнул дверь...
  
  Открывшаяся взору лаэра картина оказалась такой умиротворяющей, что до ощущения физической боли в груди захотелось просто молча присоединиться, не нарушая уютного тепла и спокойствия...
  Тесса прямо в нарядном платье сидела на полу, прислонившись спиной к подвинутому ближе к камину креслу. Подбородок девушки покоился на поджатых к груди коленях, которые она обхватила руками. Напротив нее, скрестив ноги на манер варваров, пристроился наложник, что-то с воодушевлением рассказывающий ей.
  Аслан почувствовал, как внутри что-то слегка царапнуло. То ли Рен за несколько дней, пока гостили варвары, и он бегал слушать их истории и легенды к ним в казарму, привык так же располагаться на войлоке и шкурах, то ли перенял эту манеру от него. Хозяин Замка и сам по привычке так же усаживался на ковер в их комнате Отдыха. Но почему-то сейчас не хотелось, чтобы Мелкий настолько ассимилировал со степняками. Вместо гордости за то, что парень перенимает какие-то повадки, которые ему пригодятся впоследствии, Аслан почувствовал укол ревности и необоснованное волнение. Ренальд безусловно заслуживал большего, чем находиться в четырех стенах своей спальни, но вот отпустить Солнышко в Степь, не говоря уж о любом из лаэрств или столице... Нет!
  Аслан просто не желал с ним расставаться. И больше всего опасался, что побывав где-то еще, Рени не захочется возвращаться в эту крепость, к однообразной жизни без особых событий, где все "развлечения", которые успел увидеть Котенок, вольно или невольно спровоцированы сыном коменданта.
  Новые встречи, новые места, новые знания, умения и навыки... Ренальду было интересно все... Но это и понятно, мальчишкам нужны самостоятельные приключения и новые впечатления. А пока что в копилке его памяти приятных моментов, которые стоило бы хранить всю жизнь, было не так уж и много. Одно только пребывание на аукционе рабов в качестве живого товара чего стоит. Сам он еще толком-то нигде не был, кроме ближайшего города. И захочет ли он прозябать здесь, закончив Академию, достаточно заматерев, как боец, и перешагнув возрастной рубеж, когда брат его отца уж точно не сможет повлиять на него, ссылаясь на опекунство, как принято у аристократических семей? И еще Аслан точно знал, что если Рени не захочет - удерживать он его не станет. Это слишком эгоистично... С Мелким он так поступить не сможет, даже если самому будет слишком худо... разве что из-за Тессы?
  Но и Тесса должна понять. Если не поймет, значит, не любовь у нее к Рени, а просто зависимость, и чем скорее она от нее избавится, тем легче им потом будет жить своей семьей, без Солнышка... И лучше всего, как и советуют все вокруг, обзавестись уже, наконец, потомством...
  Слабое утешение заменять одну привязанность на другую, но, говорят, родительские инстинкты сильнее, чем любовные привязанности, так что можно будет постараться забыть о том, что Рени был в их жизни... По крайней мере, можно попытаться...
  
  Итак, любимые и желанные Аслану люди были здесь. У лаэра даже спазм перехватил горло, так не хотелось сегодня продолжать расстраивающую и его самого, и жену тему...
  Взгляд Тессы, неотрывно блуждающий по лицу Мелкого выдавал, что она не слышала и половины повествования, находясь мыслями далеко от этой комнаты. И, скорее всего, где-то там, в будущем, когда придется отпустить Рени. И уже просто не позволишь себе загнать его домой, как мальчишку. Рядом с ней пока еще слишком юный, эмоциональный и открытый, но мужчина... И с этим приходилось считаться.
  Оказывается, уютно и мирно здесь только на первый взгляд.
  Застывшая на губах жены полуулыбка больно ранила, выворачивая душу варвара наизнанку.
  
  Аслан специально не стал закрывать дверь неслышно. Но на его приход девушка даже не среагировала.
  Рени обернулся, радостно воскликнув:
  - Аслан!
  - Ну что, гулена, - попробовал лаэр разрядить обстановку нарочитой веселостью в голосе, - ты хоть поужинал?
  - Да! Мы давно с Русом поели, потом опять к ним ходили. Слушай, Аслан... Мне прямо неловко как-то, все ко мне относятся как-то, даже не знаю, как... это не уважение, не снисхождение, - пытался подобрать парень определение, - и на опеку вроде не совсем похоже, но что-то такое... И приятно, и страшно. Вдруг я не оправдаю их доверие? Все-таки, ну какой из меня варвар? Я ничего почти не умею - ни шатер такой не соберу, как они ставили, помнишь?
  - Конечно, помню, - кивнул Аслан, опускаясь и устраиваясь также, как Рен, скрестив ноги позади наложника, попытавшегося обернуться к собеседнику. Но лаэр не дал Рени произвести этот маневр. Придвинулся ближе и обнял, положив подбородок юноше на плечо.
  - Аслан? - сразу же заерзал Рени, пытаясь все-таки встретиться взглядом с новым собеседником.
  - Жалуйся, жалуйся - не отвлекайся, - разрешил господин.
  - И выездку такую, как они показывали, не осилю... Аслан, ты сможешь мне показать, как, а?
  - Смогу, конечно. Ты не переживай, Котенок. Со временем всему научишься.
  - Ну, как внутри шатров у степняков устроено, я еще в тот раз запомнил! - похвастался довольный Рен. - В каком порядке войлок и шкуры укладывать, чтобы и зимой не холодно от земли было, - попытался он вновь обернуться, чтобы увидеть, одобряет лаэр или нет.
  Но Аслан стиснул его чуть сильнее:
  - Не вертись ты, егоза!
  Старший парень быстренько взглянул на Тессу, внимательно рассматривающую теперь их обоих, и отвел глаза. Чувство непонятной вины давило со страшной силой. Но жена, вместо того, чтобы поддержать как раз направленный в нужное русло разговор, упрямо молчала.
  - Кстати выездке тебя будет Ильшат обучать. Его Тагир специально оставляет!
  - Правда? - изумился Ренальд. - Ух ты! А вдруг у меня не получится? - слегка поник он. - Может, мне на том сером иноходце попробовать все-таки? Можно?
  - У тебя будет, на чем потренироваться. Уж об этом-то не беспокойся, - уверил господин.
  - В смысле?
  - В смысле, не только приятно, но иногда и очень полезно иметь богатого родича, дурашка.
  - Я не понимаю, Аслан. При чем тут это? - нахмурился Рен.
  - Так таур, думаешь, просто так тебе эту заколку подарил? - чуть отодвинулся в сторону лаэр, расцепляя объятия.
  - Это снова что-то особенное? Символ чего? - загорелся Рени.
  Аслан осторожно расколол его хвост, стащив заколку с волос раба, вложил ее в протянутую парнем руку и снова прижался, обнимая. Зарылся носом в макушку, вдыхая родной запах распущенных светлых прядей, но не спешил разъяснять.
  И вроде не впервые они сидели вот так, слишком близко, и не первый раз его волновал этот аромат собственного тела наложника и дорогого душистого мыла, которым тот пользовался. Но сейчас Аслан воспринимал это как-то иначе, более остро, пронзительно.
  Оттого, что еще вчера он мог на что-то рассчитывать... а сегодня все зависит от этого пойманного в объятия Чуда, которое даже пока и не подозревает о своей значимости уже не только для них с Тессой, но и для всего Рода. И неважно, что по законам Энейлиса, Рен все равно оставался пусть роскошной, но вещью. По законам Степи, которые Аслан чтил - этот Мелкий принадлежал теперь к семье таура Даута... И принудить юного воина к близким отношениям - это было бы слишком бесчестно.
  
  Рени разглядывал свою заколку теперь даже более внимательно, чем когда впервые получил ее в руки, правда, уже без легкого трепета, а как-то более жадно, что ли, пытаясь угадать смыл символов, выжженных на кусочках выпуклой кожи, обхватывающей вставленную внутрь отшлифованную кость какого-то животного...
  - Ой, Тесс, - спохватился парень, - ты-то не видела еще! Смотри, что мне Даут подарил!
  - Смотрю... - вздохнула девушка, протягивая руку. Но не стала дотрагиваться до самой заколки, а перехватила державшие вещичку пальцы Рени, накрыв своими.
  - Тебе не нравится? - разочарованно вытянулось лицо наложника.
  - Да нет, нравится. Симпатичная вещица....
  - Нет, Тесс. Я же вижу, она тебя расстраивает. Почему ты не любишь, когда мне кто-то что-то дарит? Тееесс? - потребовал парень ответа.
  - Ну почему не люблю... Не обращай внимания, - отмахнулась девушка.
  - Ты весь вечер расстроенная чем-то, да? - заметил Рени. - Я тебе столько всего порассказал... А ты даже ни разу не перебила, уточняя, - с легкой ноткой упрека продолжил парень.
  - Может, ты просто сегодня превзошел в красноречии самого себя? - пошутил Аслан, решивший выручить жену. - Это что, плохо, что она тебя не перебивала?
  - Не так уж и плохо, - вынужден был признать Ренальд. - просто я чувствую себя... словно я в чем-то провинился, но никак не возьму в толк, чем именно вызвано это неудовольствие? Аслан... Ты же сам меня отпустил пообщаться с Русом. Он ведь завтра утром уедет, и мы очень долго не увидимся... - невольно вздохнул наложник. - Я должен был сам догадаться, что пора домой, да?
  - Нууу... - глубокомысленно протянул лаэр, оставив этот вопрос на совести парня.
  - Я... я не понимаю... Я чувствую, когда вы со мной. А сегодня что-то не так...
  - Я с тобой. Вот даже держу тебя, чтобы ты это чувствовал, - покачал головой Аслан. - И Тесса... Тесс, иди к нам ближе...
  - Не волнуйся Котенок, я просто устала, - протянула девушка ладошку рабу, за которую он тут же уцепился. И их пальцы переплелись сначала крепко, словно подтверждая, что это не мираж, и потом едва соприкасаясь в легкой безостановочной хаотичной ласке.
  - Так что там про заколку? - напомнил Рен, снова обращаясь к господину.
  - Это символ того, что таур принял тебя в свою семью, Мелкий.
  - Как это? Почему меня?
  - Ну... почему, почему, - замялся Аслан.
  - Да ладно, ты шутишь! - недоверчиво рассмеялся наложник. - Кто я и кто он! С чего вдруг мне такая честь? Я, конечно, помечтал, - признался Рен смущенно. - Ну ты уж слишком завернул. Скажи серьезно, Аслан!
  - А я серьезно. Это не шутка, Ренальд. Ты ему подходишь. Своих детей у него больше не осталось.
  - Вот теперь нашего мальчика залюбит, - мрачно заметила Тесса, полоснув по мужу взглядом, и поднялась на ноги.
  - В смысле, "залюбит"? - всполошился Рен, машинально прижимаясь спиной к груди господина теснее, и накрывая обнимавшие его руки Аслана, своей ладонью. Впрочем, тут же устыдился своего порыва и постарался отодвинуться. Но варвар не отпустил.
  - Ну скажешь тоже, - хмыкнул Аслан с упреком. - Не знаю, что ты себе вообразил, но в его возрасте и в его положении, со стороны Даута это именно платоническая любовь, и означает, что ты у него единственный родственник, для которого он ничего не пожалеет.
  - Ничего? А зачем мне от него что-то? У меня и так все есть, - напрягся Рени. - Аслан? Тесс? Вы что, отказываетесь от меня? - через силу выдавил юноша, все-таки вывернувшись из-под рук господина и выжидающе требовательно уставившись на хозяина, потому что на Тессу смотреть у него не хватало духа. Если откажется она, то его мир, к которому он уже совсем привык, просто рухнет...
  - И не подумаю отказываться! - быстро выпалила Тесса. - Что за бредовые подозрения?
  - Аслан, я нервничаю. Объясни, пожалуйста, - попросил Рен дрогнувшим голосом.
  - Мелкий... Котенок... - начал мяться лаэр.
  Рени смотрел, не моргая, плотно сжав губы, и часто вздымающаяся грудь красноречиво говорили, насколько он взволнован. У Аслана самого зачастил пульс, и он себе прекрасно представлял, что творится с их мнительным Солнышком.
  - Рен... Я от тебя не отказываюсь. Даже не надейся, - пошутил Аслан, мысленно проклиная себя за косноязычие.
  Наложник шутку не оценил, лишь вычленив, что от него отказываться не собираются, облегченно перевел дыхание.
  Тесса опустилась в кресло, нервно сцепив пальцы.
  - Но понимаешь тут такое дело... - продолжил лаэр, расценив уход жены на заведомо превосходное по положению место, отчего он тут же почувствовал себя перед лицом строгих обвинителей и судий, как предательство с ее стороны. Ему и так тошно оправдываться. - Как бы тебе объяснить...
  - Но, Аслан? - перебил юноша. - Или мне тебя уже называть только "мой господин"? - тихо прошептал Рени, стискивая в ладони подарок таура.
  - Тьфу! Ну что же это такое! - рассердился лаэр. - Ну что еще опять за подозрения и нелепые предположения, Рен?!
  - Ну, тогда просто успокой меня, бестолкового, и объясни по-человечески, что происходит? Я чувствую себя очень глупо, потому что, кажется, что всё, что касается меня, все понимают вокруг лучше, чем я сам. Я помню о своем положении. Беру в расчет, что до чего-то просто не дорос. Но...
  - Все-все, я понял, - сдался Аслан, - Ты прав. Вкратце дело обстоит так, что теперь тебя приняли в Род, и тебе следует сделать татуировку.
  - Как у Руслана?
  - Почти, - уклончиво ответил Аслан
  - Правда?! - обрадовано загорелись глаза Рени. И мальчишеская улыбка осветила нахмуренное лицо, преображая парня.
  Даже Тесса не могла не улыбнуться. С тем, что надо сделать Родовую татуировку она была согласна. Пусть уж Рени принадлежит Роду, а не единолично этому тауру.
  - Аслан... - вдруг посерьезнел наложник.
  - Что?
  - Она не такая будет, да?
  - Да, не такая, и не совсем уж детская. Таур, вождь и другие воины видели, что ты умеешь уже сейчас. Так что не переживай, - снова развернул Аслан юношу к себе спиной и обнял.
  Ему нужно было это ощущение того, что Рен здесь, рядом. И он готов был просидеть вот так и час, и даже больше. И говорить, и слушать... только не смотреть сейчас в ясные голубые глаза, требующие ответов. Потому что сегодня к серьезному обстоятельному разговору об участии Солнышка в производстве на свет детишек, он совершенно не готов. А то что он что-то недоговаривает, Рени обязательно почувствует... Врать не хотелось.
  - И? - подала голос Тесса, беспощадно взглянув на мужа, отчего Рен снова напрягся:
  - Это еще не все, да?
  - Да, Котенок. Еще таур берет на себя заботу о твоем материальном благополучии.
  - Ну это ты уже говорил. Аслан, Тесс? - обернулся он к девушке, протянув руку, подергал ее за подол платья, приглашая снова спуститься с кресла и присоединиться к ним на полу.
  - Мне, правда, ничего не надо. Это даже как-то неправильно...
  - Да нет, Солнышко, - вздохнула Тесса. - Я понимаю, о чем ты, милый. Тебе в этом доме нет отказа ни в чем, что тебе не навредит... Но у варваров свои правила. Ты же еще не полноправный воин Рода. За тебя отвечает семья... Твоя семья сейчас - это таур. Он достаточно богат, чтобы позволить себе...
  - Но я думал... размечтался, дурачок, - опустил голову Рени, оборвав себя. - Все нормально, - тихо добавил он.
  Руки парня безвольно скользнули вниз. И Аслан сразу почувствовал перемену. Если до этого Рени то замирал, то вертелся ужиком, но даже и не пытался отодвинуться. То сейчас он просто сдался. Нет, он тоже не стал вырываться или брыкаться, пытаясь встать и уйти, приняв оскорбленный вид. Просто теперь он принял объятия своего господина со словно нарочитой покорностью игрушки, всего лишь раба, не имеющего права голоса и, конечно же, не достойного даже мечтать о том, что он член их маленькой семьи.
  Тесса тут же соскользнула вниз, придвинулась вплотную, положила руки на плечи Рени, пытаясь заглянуть парню в лицо:
  - Вот что ты уже успел выдумать, скажи? Солнышко ты мое неразумное. Ну вот как с тобой быть, а? Никому мы тебя не отдадим, никто от тебя не отказывается, глупый. Наоборот, все больше желающих в родственники записаться. Сначала вот в Род тебя приняли, теперь и кровный родич объявился.
  Рен вздохнул, высвободив свою руку из-под Аслановой, и обнял любимую госпожу:
  - Почему так? Почему я своему родному дяде был не нужен, а чужому...
  Девушка чмокнула расстроенного раба в кончик носа и быстро взглянула на мужа поверх головы наложника:
  - Аслан, хватит мямлить. Объясни Рени, что он у нас особенный.
  - Единственный и неповторимый, - иронично хмыкнул Ренальд.
  - Вот именно. Только каждый вкладывает в это понятие разные смыслы.
  - Таур Даут хочет оказать тебе честь, чтобы нанести еще и знак своей семьи. Это... даже не знаю, Рен, сумеешь ли ты понять. Я о подобном мог только мечтать, - осторожно произнес Аслан. - У меня только Родовая.
  - Какую? Где? - загорелся Рени. - Когда???
  - Тише, тише, - облегченно рассмеялся Аслан, погладив плечо наложника. - Скоро. Таур своего мастера пришлет... Вот здесь....
  Ладонь лаэра переместилась на грудь юноши, "нарисовав" небольшой круг - здесь будет татуировка Рода, а вот здесь... - пальцы Аслана обвели замысловатые линии контура будущей татуировки от шеи, захватывая плечо, почти до локтя. Преподнося это помимо воли лаэра в виде внезапной ласки, почти с нежностью. Заставили Рени невольно замереть, заворожено отслеживая перемещения пальцев старшего парня, расслабляя.
  Аслан не удержался, прижавшись щекой к его макушке, незаметно замедляя движение. И наложник, откинув голову ему на плечо, закрыл глаза. Пальцы Рени наощупь нашли ладонь Тессы. И девушка чуть сжала их, поняв этот жест-просьбу о поддержке. Но она не собиралась мешать мужу.
  А пальцы Аслана продолжали скользить поверх рубашки Рени, снова переместились на грудь, нырнули за распахнутый ворот, попутно расстегнув еще пару пуговиц.
  Ренальд, успокоившись насчет того, что он по-прежнему дорог своим господам, сам подставлялся под эту незамысловатую ласку. И очень удивлялся, что не прыгает до потолка от свалившегося на него счастья, неслыханной чести. Уже достаточно перенервничав, что кто-то собирается его лишить этой семьи, теперь наслаждался безмятежностью тепла камина и присутствия обоих господ, ставшими ему родными людьми, рядом. Юноше необходимо было подтверждение, что он любим именно ими.
  А остальное уже было не столь важно. И выглядело просто волшебным сном, нежданным подарком, очередным резким поворотом его переменчивой судьбы. И если и не исполнится - то жаль, конечно. Но самое главное, что он был сейчас в центре внимания, посерединке. И Тесса, и Аслан - вот они рядом - незыблемый островок его личного понимания счастья и места в этом мире. Пусть и не амбициозно, зато очень уютно. Если бы он не стеснялся показать свою слабость, наверное, расплакался бы от переполнявших его эмоций, но теперь он не мог себе этого позволить - варвары не плачут...
  - Рени, отличительные знаки наносить будет больно... - попыталась слегка прервать эту эйфорию Тесса, решив, что он так счастлив из-за татуировок, обещавших визуально сделать его более мужественным.
  - Ну и все равно, - твердо ответил Рен.
  - Аслан, обезболивающее-то хоть какое-нибудь будет? - не унималась девушка.
  - Думаю, будет, - успокоил Аслан. - Таур умеет готовить много разных напитков...
  - Я потерплю, Тесс, ты не переживай, - вскинулся Рени. - Подумать только! Тесс, ну Тесса же! - встрепенулся парень, обеспокоено заглядывая в глаза любимой. - Все будет хорошо. Я все стерплю, вот увидишь.
  - Это вряд ли, - вздохнул Аслан. - Женщины на церемонию не допускаются.
  - Жаль... - протянул Рени. И тут же про себя подумал, а, может, и хорошо. По крайней мере, она не увидит, как ему придется терпеть, и не будет переживать.
  Он потянул руку девушки к своим губам, зажав ее пальчики своими, и трепетно перецеловал каждый.
  Напряженность, возникшая при выяснении подробностей, сошла на нет. И сейчас все трое чувствовали легкое возбуждение. Пожалуй, самое время отправляться в кровать. Вот только Аслан был не в силах отлепиться от парня, продолжая уже все более настойчиво оглаживать чуть ли не мурлыкающего Рени, расслабившегося под его ладонями.
  И руки лаэра уже забрались под расстегнутую наполовину рубашку, с удовольствием скользя по горячей гладкой коже, чувствуя упругую эластичность тренированных мышц вместо тощих ребер, какими щеголял Рени был еще несколько месяцев назад.
  А еще, возможно, Аслан потому не мог оторваться, что знал - была произнесена только часть того, что он должен был сообщить о том, чего же на самом деле хотели таур и вождь. И сейчас, если перебраться в кроватку, Рени снова окажется у стены, придавленный его тяжелой рукой. А как быть насчет завтра? Захочет ли наложник вообще ночевать вместе с ними добровольно?
  Аслан прижался губами к выставленной словно нарочно шее юноши, спуская рубаху с плеча Рени. Тесса тут же перехватила собравшийся в гармошку рукав и потянула вниз за манжет, разоблачая дальше. Лаэр лизнул парня за ухом, отчего тот смешно сморщился и передернул плечами:
  - Щекотно...
  Но варвар, не обращая внимания, снова лизнул наложника за ухом и прикусил губами мочку, заставив Рени замереть. Чуть отстранившись, заглянул в лицо. Полюбовался на затуманивающиеся удовольствием зрачки под полуприкрытыми ресницами. Почувствовал, как заколотилось сердце Котенка под его ладонью...
  Было совершенно дикое желание продолжить. Приласкать затвердевшие комочки сосков, а потом спуститься на живот...
  А лучше вообще опрокинуть Мелкого на спину, стащить ненужные тряпки и вылизать всего, словно настоящего котенка, наслаждаясь его смущением и неумением сопротивляться ответному желанию подставиться под практически невинные ласки...
  Зацеловать... ну или немножко покусать - как уж получится... И то и другое видение возможного исхода, будоражило воображение хозяина Замка, заставляя попеременно захлебываться в волнах подкатывающего желания овладеть наложником немедленно и необъяснимой нежности к парню, заставляющей сдерживать себя... И это сейчас не имело ничего общего с запретом старших в Роду степняков.
  
  Ренальд уже заерзал, пытаясь сесть поудобнее, чтобы его возбуждение не было так очевидно. И Аслан не стал усердствовать, провоцируя столь явно, и поумерил свой пыл, считая, что главное, не испугать Солнышко... пусть расслабится, не чувствуя немедленной угрозы.
  
  Рени млел... Так хорошо оказалось вернуться домой и опуститься у камина рядом с непривычно задумчивой Тессой. Орис его шугнул из казармы варваров, и пришлось пробежаться по холодным дорожкам парка, не столько замерзнув, сколько подспудно чувствуя, что он и впрямь потерял счет времени и припозднился. И от этого неприятно тянуло холодком под ложечкой. Вызывать недовольство своих господ юноша не хотел.
  А сейчас Рени стало жарко. Приятное поначалу тепло разливалось теперь уже не только по коже, но и под ней. Особенно там, где его касались большие ладони господина, ласково настойчиво, но не в попытке захватить территорию, а как бы приглашая к чему-то. Ренальд не мог конкретизировать, к чему именно, потому что дальше загадывать было страшновато, но вот так хотелось продолжать.
  И парень сам подставлялся под тягучую чувственную ласку. Жар неясного желания зарождался где-то в груди, расходясь по телу, словно круги по воде от брошенного в нее камня, расплываясь по телу с каждым ударом сердца все дальше, догоняя предыдущие. И все его тело, не только спина, прижатая к груди Аслана, плавилось от тепла варвара. И Тесса так близко...
  Рени облизнулся.
  Девушка потянулась к его пересыхающим губам, легко поцеловала, оглаживая ладонями его колени, бедра, и, мимолетно скользнув по животу, сразу перешла к рукам. Прохладные пальцы госпожи так возбуждающе контрастировали с горячими ладонями ее мужа...
  Ренальд закусил губу, чтобы сдержать готовый сорваться стон. Аслан потерся щекой с проступившей к вечеру щетинкой о скулу наложника, слегка отрезвляя парня, и тут же даря свежие эмоции, заставляя нырнуть в новый омут ощущений...
  Как же жарко...
  Аслан снова прихватил губами мочку уха. Забывшись, Рени прогнулся вперед, ближе к Тессе, поднял руку в попытке прижать еще ближе голову трущегося об него, словно огромный кот, варвара, направляя его поцелуи...
  И тут словно обожгло! Противные волоски подмышками, которые он пытался не демонстрировать, оказались прямо у Тессы перед лицом.
  Рени тут же опустил руки, плотно прижав локти к телу, непроизвольно скрестив их на груди, и почти с испугом, извиняющее уставился на девушку. Ему было очень неловко, что так получилось - увидела или нет? Противно ей теперь... может быть, не успела рассмотреть?
  Тесса чуть отстранилась, недоуменно нахмурившись на этот защитный жест. (Со стороны это казалось именно так).
  - Солнышко? - вопросительно улыбнулась она. - Что?
  - Ничего... - смутился Рени, не признаваться же ей в своем проколе, - просто...
  Тесса не понимала, что случилось, и этого "объяснения" девушке оказалось недостаточно. Она отстранилась, убрав от наложника руки.
  Ренальд поморщился, досадуя на себя за такую забывчивость, а ведь ему есть, что прятать от глаз любимой. Но распалившийся Аслан не заметил маленького недоразумения. Перехватив руки Рени, легко фиксируя своей ладонью, он принялся выцеловывать скулу парня, подбираясь к губам, заставляя Рени снова погружаться в волшебный полутранс.
  Тесса тихо поднялась и вышла из комнаты.
  
  Когда Рени отшатнулся от нее в защитном жесте и не захотел объяснять причину столь странного поведения, почему он воспринимает ласку от Аслана, и стал избегать ее, Тесса даже не сразу поняла, отчего так больно стало в груди. Недоверие резануло острым осколком.
  Все было, как обычно. И перед сном Рени делился впечатлениями за день. Но она его еле слушала, пропуская новости мимо ушей, и все никак не могла себе представить, что ему придется хоть ненадолго, но уехать, и никак не могла наглядеться на свое Солнышко.
  Девушке как-то и в голову не приходило, что можно настолько бояться разлуки, которая будет еще не скоро. Рени был настолько ее... ну ладно, ее и Аслана, и это было стабильно хорошо и правильно, и вдруг какие-то родственники с подарками и обещаниями...
  Нет, чисто теоретически, она даже гордилась парнем, и в глубине души радовалась его радостям. Но эта глупота был просто неприлично счастлив и горд, что его приняли в Род, и было вполне понятно, что стать учеником таура - предел мечтаний любого мальчишки. Она не стала бы подрезать крылья его мечте. Тесса легко могла себе представить, насколько Ренальд преобразиться еще через годик-другой.
  Но новое известие, как гром среди ясного неба, о том, что таур принял Рени в свою семью, это было несколько неожиданно. Конечно, теперь-то уж таур-то из него просто обязан будет сделать отменного воина, чтобы тоже не стыдно было за новоявленного родственника. Но это значит, что ее Солнышко рано или поздно поедет в Степь.
  Только к чему торопиться?
  И что означает расстройство Даута по поводу того, был ли уже Рени с женщиной или нет? Какое это имеет отношение к технике приемов?
  А что, если в Степи кто-то понравится их мальчику? Нет, конечно же, там женщин слишком мало, чтобы уступить какую-нибудь девушку пришлому новичку. Зато заслуживших вступить в брак воинов в избытке. Но вдруг? Что если Рени заболеет по какой-нибудь степнячке? Все, как на подбор - писаные красавицы.
  Еще только не хватало, что уведет у кого-нибудь подругу... Как Шамиль, вовремя оказавшийся рядом с Фелиской...
  Или Русик осмелеет настолько, что совратит ее Солнышко? Или еще кто-нибудь... Кто не будет ходить кругами, а окажется сообразительнее Аслана.
  Парень же так отзывчив на ласку. И если он доверяет своему господину, и сдерживается лишь из-за преследующего фантома страха и боли, то те, кто там - они не сделали Рени ничего плохого. И против них не может быть предубеждений. Только вот степняки не приспособлены и к ласке и нежности между собой, она изливается только на их женщин. И тогда уж точно напрочь отобьют у него всякое желание вообще когда либо с удовольствием заниматься любовью с мужчиной.
  А если все-таки кто-то понравится Рени? То что? А если он вообще еще не любил? И эта его привязанность - просто влюбленность в того, кто его спас от ужасов, уготованных ему на аукционе рабов?
  Родня предала. А они с Асланом оказались той спасительной соломинкой, теми, ради кого он просто удержался, не разучившись радоваться жизни? А теперь, если из Рени сделают настоящего мужчину, подтянув физическую форму, закалив волю, показав, что не только она или Аслан владеют искусством любить и дарить наслаждение... зачем они ему? Удерживать его в качестве постельной игрушки, лишенной собственных желаний - кощунственно.
  И все же если это не то чувство, какое испытывает она к нему, а просто легкая влюбленность, как к первой женщине, которая ввела его в мир телесных удовольствий, так сказать, до первой юбки? Или до той, настоящей и единственной-неповторимой?
  Тесса была готова расплакаться от растерянности и непонимания, что же все-таки случилось? Что произошло уже сейчас, пока их мальчик даже не покидал стен крепости...
  Рени ведь уже не первый раз, раздеваясь, старался избежать контакта. И вместо того, чтобы, как повелось в последнее время, провоцировать ее, сам стал зажиматься, стараясь быстрее нырнуть в пижаму, и под одеяло... и явно предпочитал общество ее мужа ей.
  За Аслана Тесса теперь могла порадоваться - кажется, у них дело шло к взаимопониманию семимильными шагами. Но вся радость пропиталась ядом подозрений, не в силах мириться с действительностью. Вот приехал друг ровесник - и она оказалась задвинутой на второй план. Понятно, что Русик в гостях всего на три дня, и это можно как-то пережить, но все равно что-то происходит... только вот что?
  
  Как далеко ее мальчики собирались заходить сегодня, Тесса не загадывала - ее занимал другой вопрос. Муж ведет себя деликатно, так что если у них до чего-то и дойдет - сами справятся.
  А ей сейчас хотелось уйти, скрыться от всех подальше...
  Рени не игрушка, ни в коем разе не игрушка...
  Так почему же хочется реветь, как маленькой девочке, если вдруг сломалась самая любимая кукла - горько и безутешно...
  
  Тесса добрела до супружеской спальни, немного постояла, решая, как ей быть сегодня, и двинулась дальше, в свою личную комнату...
  
  
  31.
  
  
  Аслан отметил, что жена вышла из комнаты, но останавливать ее не стал. Во-первых, он надеялся, что девушка ненадолго, а во-вторых, это можно было расценивать так, что она хочет дать им возможность побыть вдвоем. Возможно, у Рени будут еще вопросы по поводу предстоящей росписи татуировками или еще какие-то...
  А Рени даже не сразу очнулся, что Тессы уже нет в рядом.
  Для него эта "новость" явилась неприятной неожиданностью. Юноша отстранился, поискав взглядом любимую в комнате, пытаясь прийти в себя от вязких дурманящих разум ласк господина.
  - Почему она ушла, Аслан? - растерянно обернулся он к старшему парню.
  - Я не знаю, Котенок.
  - Она, наверное, увидела... - расстроено прошептал Рени.
  - Увидела что? - недоуменно переспросил Аслан.
  - То, что ей неприятно видеть, - "пояснил" наложник, плотно прижимая руки к туловищу, словно это могло теперь хоть чем-то помочь.
  Аслан скептически хмыкнул, пообещав, что пойдет и все выяснит.
  - Давай-ка ты спать укладывайся... - предложил он, с сожалением поднимаясь с пола и протягивая руку Рени.
  Они немного увлеклись. Но, похоже, у Ренальда все настроение продолжать пропало. И Аслан не посмел бы сейчас настаивать. Тогда лучше и самому успокоиться, чтобы не наделать непоправимых глупостей. И оставаться сейчас в одной комнате с наложником вовсе не помогло бы самоконтролю, который и так уже держался на честном слове.
  - Хорошо, - вздохнул Ренальд, покорно поднимаясь, - Аслан, я сожалею, что так получилось.
  - Не бери в голову, Котенок, - отмахнулся лаэр, направляясь к дверям.
  
  Варвару и самому теперь уже было как-то не по себе. Он ожидал немного другой реакции Тессы. Скорее ссоры, во время которой можно было бы вывалить все, но уж отмучиться за один раз, а не нести гнет непонятной вины. И этот молчаливый уход жены Аслану был очень не по душе.
  
  Едва лаэр вышел за дверь, Рени рванул в уборную. Помимо того, что ему просто необходимо было избавиться от тянущего ощущения напряжения в паху, на всякий случай решил помыться с душистым мылом еще раз, а потом уже переодеваться ко сну. Потому что, извернувшись и брезгливо сморщившись, понюхал собственные подмышки и остался недоволен. Затем позлился на зеркало, отражающее всю неприглядность неравномерно пробившейся растительности, и расстроился окончательно. Ладно бы хоть по-человечески проступала. А то просто недоразумение какое-то.
  Гениальная идея пришла внезапно. Не сказать, чтобы она и раньше не посещала Рени, но юноша как-то слабо себе представлял сам процесс. Однако внезапный уход Тессы подтолкнул к решительным действиям.
  Больше всего он волновался, что господа могут в любой момент вернуться, чтобы лечь спать, а он все еще не закончил процедуры.
  Кое-как натянув штаны прямо на мокрое тело, Ренальд сбегал в комнату Отдыха, где Тесса последний раз сидела с вышиванием, и раздобыл себе ножницы.
  Подстегиваемый желанием поскорее закончить и страхом быть застигнутым в процессе процедуры, внимательно прислушиваясь, не возвращаются ли хозяева, Рени прикрыл дверь в уборную. Но столкнулся с тем, что, оказывается, ножницами подстричь опостылевшие ему волоски в паху и подмышками не так-то просто. Бриться ему еще не приходилось и как обращаться в столь деликатном вопросе с ножом или опасной бритвой, он представлял только теоретически. Да и брать без спросу Аслановы предметы для этой процедуры, которые находились в уборной спальни хозяев, он не рискнул...
  После стрижки в паховой области, при которой он чуть не лишился самого драгоценного, у взмокшего наложника от волнения и понимания, что у него все равно ничего путного не выходит, на глаза просто слезы наворачивались. Кое-где проплешины чистой кожи увеличились. А где-то волоски срезались не под самый корешок, и сейчас их невозможно было даже захватить ножницами - если только теперь выстригать по одному... Да и к тому же жутко неудобно корячиться. Рени пробовал и стоя, и сидя, но все равно, толку чуть.
  Сказать, что визуально стало эстетичнее, язык не поворачивался. Плюнув с досады, он решил попытать счастья подмышками.
  Здесь получилось еще хуже. Ориентируясь на отражение в зеркале, рука постоянно промахивалась, и ножницы впустую клацали по воздуху, не принося долгожданного результата. В очередной раз, сомкнув лезвия, прихватил кожу до крови, и зашипел от пронзившей боли. Оказалось, что там довольно чувствительное местечко. А он-то боялся, что будет щекотно...
  Кровь остановилась быстро, но все равно щипало немилосердно.
  Ренальд тихонько приоткрыл дверь, прислушался. В комнате по-прежнему была тишина. Это радовало и немного настораживало, почему же Аслан так долго?
  Смыв выступивший на лице пот ледяной водой, Рени продолжил измывательство над собственным телом. Кое-как справившись с левой подмышкой и задрав вверх правую руку, он перехватил ножницы левой рукой, но она оказалась еще более "неуклюжей". И естественно он поранился снова. Только на этот раз более чувствительно. И кровь из небольшой по виду ранки никак не желала униматься.
  - Гадство!!! - в сердцах отшвырнул юноша ножницы на пол. Подмышками нещадно пощипывало. Оставшиеся неостриженными волоски больно кололи ставшую чересчур чувствительную плоть.
  Рени застонал от отчаяния - его задумка не удалась, да еще и по всей раковине и на полу под ним оказалось множество прилипших мокрых волосков, которые следовало прибрать за собой...
  Соответствующие настроению нехорошие слова, которые Рени подслушал в казарме, хоть и не были произнесены вслух, а только мысленно, немного подняли настроение. Наконец-то он признал, что ребята бывают правы. Иначе, если не давать выход своим эмоциям, когда что-то идет не так, как хотелось бы, свихнуться можно от расстройства.
  Остается единственный выход - это избавиться от мерзкого волосяного покрова раз и навсегда самым кардинальным образом. Так, как это делали перед их продажей на аукционе рабов. Только качественно и с гарантией, что эта процедура будет уже не на полгода, а, как и обещали - надолго, возможно, насовсем. Ради такого дела можно еще раз потерпеть. И Ренальд очень надеялся на замкового лекаря. Халар наверняка смог бы составить такую же хитрую по составу мазь, чтобы выжечь все до корешков...
  Тщательно прибрав за собой следы неудачной экзекуции, Рени натянул рубаху. Правда, пока натягивал рукава, разбередил ранку подмышкой, и небольшое пятнышко крови проступило на светлой ткани. Но менять ее юноша не решился. Пусть уж так. До завтра заживет, а рубашку он и сам сумеет застирать утром, прежде чем кидать ее в корзину для грязного белья.
  
  Его тело, измученное непростой, но, к сожалению, почти бесполезной процедурой, источало приятный запах ванили и лимонника. И Рени улегся под одеяло, чтобы уже не шевелиться лишний раз. От волнения и так пульс колотился учащенно, и проступала легкая испарина. Чутко прислушиваясь к тишине в коридоре за дверью, юноша теперь уже всерьез переживал, отчего же Тесса и Аслан не возвращаются? Ведь прошло столько времени...
  У него, правда, было одно предположение. Рени надеялся, что раззадоренный Аслан пошел "успокаиваться" к жене. И от этих мыслей наложник чувствовал, как снова приятно тяжелеет в паху, несмотря на малюсенькую капельку ревности и желания оказаться рядом. Он не смог бы никому признаться в этом вслух. Но перед его мысленным взором почему-то снова и снова всплывали фрагменты тех сценок, свидетелем которых ему нечаянно довелось побывать, где Аслан и Тесса занимаются любовью...
  
  Сонная тишина должна была убаюкивать уставшего от впечатлений дня парня, но сейчас она действовала в противоположном направлении. И чем больше минут утекало в небытие, тем сильнее становились его переживания, и сомнения охватывали все сильнее - хозяева не придут сегодня... почему? Может быть, они приходили, пока он был в ванной, и поэтому ничего не услышал?
  Под легким одеялом ему то становилось душно, то отчего-то пробирал озноб, словно он по-настоящему мерз, не ощущая рядом привычное тепло любимых людей. Все радости насыщенного событиями дня, который они провели с Русланом, и мальчишеский восторг, оттого, что у него скоро будут настоящие татуировки, почему-то отошли на второй план.
  Снова стало жарко.
  Не в силах больше мучиться, Рени выбрался из кровати, и прямо босиком отправился разведывать обстановку.
  
  В длинной анфиладе коридоров было сейчас очень красиво и как-то таинственно. В сдвоенные стрельчатые окна пробивался лунный свет, выстилая на ковровых дорожках замысловатые пятна света и тени. Напольные вазы, наполовину утопленные в ниши стены, казалось, даже приобрели новые контуры в полумраке ночи.
  Стараясь ступать неслышно, чтобы не нарушить это хрупкое очарование, Рени прокрался к господской спальне и прислушался. За дверью была гнетущая тишина. Конечно, он знал, что стараниями мастеров-строителей звукоизоляция в покоях на этом этаже была отменной. Но что-то подсказывало, что его здесь никто не ждет, а постучаться не хватило духу. Тяжело вздохнув, парень поник, размышляя вернуться к себе или еще попытать счастья.
  Он только собрался двинуться дальше, к личной комнате Тессы, как дверь, перед которой он стоял, неожиданно начала приоткрываться. Петли были смазаны на совесть, неслышно было даже легкого скрипа. А, судя по тому, что и шагов, открывающего ее, тоже не было слышно, значит, это Аслан.
  Объяснять, что он здесь забыл, когда ему велено было ложиться спать, Рени очень не хотел, но спрятаться он уже не успевал. Не придумав ничего лучшего, юноша резво перебежал поперек коридора к окну и уставился вдаль, стараясь унять зачастивший пульс и выровнять дыхание.
  
  Дверь за спиной резко распахнулась, и раздался изумленный возглас.
  - Рен?!
  Хоть и ожидавший окрика, Рени все равно невольно вздрогнул, заливаясь румянцем.
  - Мелкий, ты чего здесь бродишь? - быстро подошел Аслан к наложнику.
  Кроме штанов на муже Тессы больше ничего не было. Наверное, он уже собирался спать, но почему-то решил выглянуть в коридор. Хотя Ренальд был уверен, что крался тихонечко, и Аслан не мог его услышать.
  - Я... мне душно и не спится, смотри как красиво ночью, - попытался Рени переключить внимание господина на лунный пейзаж за окном, усаживаясь на подоконник.
  Лаэр скептически хмыкнул, подойдя ближе. Взглянул в указанном направлении и согласно кивнул:
  - Красиво... Ты думаешь, из твоего окна вид хуже? - придвинулся он к младшему парню.
  - Нуу... Ты вон туда посмотри! - немного подвинулся Рени, освобождая место, - Видишь, как сторожевая башня выделяется на фоне неба. Ну красиво же?
  Аслану пришлось почти вплотную прижаться своим бедром к ногам юноши. Точнее как-то само получилось, что он оказался как раз между расставленных ног Ренальда, пытавшегося удержаться на подоконнике.
  Оперевшись рукой на холодный гладкий камень, лаэр поморщился.
  - Задницу отморозишь, любитель ночных пейзажей, - пожурил он, подсовывая свои ладони под ягодицы раба.
  - Нее, - рвано выдохнул Рени, отчего-то замерев и еще больше смутившись. Чуть было не забыл, почему он вообще здесь оказался. Через тонкую ткань его одежды слишком явно ощущалось, насколько горячо тело мужа Тессы. Особенно его руки, послужившие "прослойкой" между холодной плитой каменного подоконника и пятой точкой, на которую Ренальд пошел искать себе приключений. Правда, господин ограничился лишь этим жестом доброй воли. Никаких поползновений и намеков на что-то большее, что обычно пугало Рени, лаэр не делал. Но лихорадочный жар кожи варвара одновременно немного возбуждал и успокаивал. Хотелось прижаться еще плотнее, окунуться в живительную ауру силы старшего парня, зачерпнуть исходящей от Аслана уверенности, что по-прежнему все хорошо, и можно облегченно перевести дыхание, что он себя зря накручивал в отсутствии хозяев.
  - Уже отморозил, - констатировал лаэр, покачав головой. - Отшлепать тебя надо, чтобы согрелся.
  - Аслааан! - возмутился Рени, заерзав, цепляясь за плечи господина. - Я не маленький!
  - Да? - хмыкнул варвар.
  - Да! И вообще меня шлепать теперь нельзя - я принят в твой Род, забыл?! - поддел Ренальд. - Это оскорбление для воина!
  - Эх, шлепать нельзя - ты прав. Иначе наставник с меня шкуру спустит, - сокрушенно вздохнул лаэр, стараясь не рассмеяться. - Ну, насчет того, чтобы ущипнуть за непочтение к старшим, никаких запретов ведь не было? - с трудом прихватил он упругую кожу через легкие штаны на попе Ренальда.
  - Ай!!! - взвился Рени, не ожидая такой подлянки. - Ты что?!
  - Ахаха, - зашелся Аслан, прижимаясь всем телом к попытавшемуся оттолкнуть его наложнику. - Охохо... ты пищишь, как девчонка, Мелкий.
  - А ты щиплешься, как девчонка, мой господииин, - противно передразнив, не остался в долгу Ренальд.
  - Это ты меня назвал девчонкой?! - постарался нахмурить брови лаэр, но его плечи все равно тряслись от еле сдерживаемого смеха.
  - Нет... Ты... ты! Ты и на девчонку-то не похож!!! - уперся Рени руками в обнаженную грудь Аслана, одновременно напрягая мышцы ног, чтобы постараться зажать лаэра в "тиски".
  - Как это не похож? - купился слегка дезориентированный варвар, чувствуя, что зря он затеял эту возню. Только вроде успокоился, пока был далеко от источника раздражения вполне определенных желаний, и вдруг захлестнуло новой волной.
  Теперь уже рассмеялся Рен, и Аслан опомнился:
  - Ах, ты мелкая пакость! Еще гусаком меня обзови! Точно отшлепаю!
  - Ладно, ладно - сдаюсь! - обнял Рени сильную шею старшего парня, наслаждаясь тактильными ощущениями этой мощи под жесткой занавесью распущенных волос варвара. Вторая рука юноши обхватила его затылок, в диком желании провести ладонью по этой гладкой, но жесткой, как у коня, гриве.
  Почему-то смех пропал сразу у обоих. Аслан медленно отстранился, чувствуя буквально физически, что волевое решение дается ему с огромным трудом. Да и Рени вспомнил, что хотел спросить:
  - Ты видел Тессу?
  - Да, она ушла спать к себе.
  - Почему?! - встрепенулся Рени. - Из-за меня?
  - Нет, Котенок, у твоей госпожи... - немного замялся варвар, - ежемесячная передышка от нас с тобой.
  Ренальд нахмурился. Почему Аслан не придавал этому значения, Рени не знал, зато он прекрасно помнил о месячном цикле Тессы.
  - Но... еще рано, - засомневался юноша. - Аслан! Она в порядке? Почему так рано? Прошло только двадцать дней! - забеспокоился он.
  - Эээ... - теперь напрягся и лаэр, но отмахнулся от дурных мыслей. - Не волнуйся, Солнышко. Она сказала, что так иногда бывает.
  - Отправь ее завтра к Халару, - попросил Рени. - Меня все равно не послушает.
  - А меня послушает? - с сомнением выгнул черную бровь варвар.
  - Ха! Ты - ее муж и господин! И лаэр этих земель, в конце концов. Выше тебя здесь по статусу только Всевидящие! Послушает, конечно, - убежденно кивнул наложник.
  - Не могу не согласиться, - рассмеялся хозяин Замка. - Но все равно сомневаюсь...
  - И я еще читал, что так быть не должно, - упрямо продолжил Ренальд. - Ну, если только застудилась или перенервничала... Но вроде не с чего...
  - Хорошо, отправлю, начитанный ты мой, - пообещал варвар. - Я теперь тоже волноваться начинаю. Но завтра ранний подъем. Гостей надо будет проводить. А они ранние пташки. Так что нам с тобой сейчас пора отправляться спать.
  Аслан подался назад, чтобы дать Рени место спрыгнуть с подоконника, и рабу пришлось расцепить объятия.
  Коснувшись заледеневшими ступнями прохладного пола, Рени поморщился, и Аслан только теперь увидел, что юноша босой.
  - Вот балбесина! - укоризненно покачал лаэр головой и снова подхватил растерявшегося на мгновение парня под ягодицы. - Держись, дитятко! - хмыкнул он.
  - Асссслан, - зашипел вспыхнувший до корней волос наложник. - Отпусти! Я сам!
  - А я самее, - хмыкнул Аслан, слегка встряхнув белокурое Чудо, чтобы перехватить поудобнее. - Держись, говорю! А то уроню. Вон как вымахал-то.
  Поняв, что сопротивляться бесполезно, Рени снова обнял шею господина и, сильно сжав бедра Аслана, скрестил длинные ноги на пояснице хозяина.
  Оказавшись так плотно прижатыми друг к другу, чтобы почувствовать обоюдное возбуждение, пусть пока и не такое острое, но неумолимое желание, Аслан первый понял, что это была очень плохая идея, поизображать из себя мартышку с дитенышем, как в столичном зоосаде. Шумно выдохнув сквозь стиснутые зубы, он быстро рванул по коридору в комнату наложника, резко передумав тащить его в супружескую спальню, которая была гораздо ближе.
  
  Распахнув ногой дверь, Аслан быстро пересек комнату и скинул свою драгоценную ношу на кровать.
  - Знаешь, Мелкий... тебе придется сегодня ночевать одному, - выдавил он. - Давай, ныряй под одеяло и грейся.
  - Почему? - потянулся Рени его удержать. - Ты к Тессе?
  - Нет, мой ангел, - вздохнул лаэр. - Я - к себе. Но если я улягусь рядом, то спать нам не придется.
  - Эээ... я отодвинусь к самой стене, - ляпнул Рени, которому очень не хотелось оставаться одному, но тут же понял, насколько это провокационно звучит, и смутился. - Ооо... ладно, иди...
  - Рен... Да, лучше пойду, - щелкнул Аслан юношу по носу и быстро развернувшись, пока не передумал, пошел к выходу из комнаты.
  - Спокойной ночи, Аслан, - крикнул вдогонку Ренальд, быстро закутываясь в одеяло.
  - Добрых снов, Солнышко, - обернулся варвар, прикрывая дверь. - Я за тобой утром зайду. Спи!
  Кто бы только знал, как не хотелось покидать уютную спальню наложника и возвращаться к себе, потому что там не было Тессы...
  
  ***
  
  Варвары собрались засветло. Проводить гостей вышли почти все, кто находился в Замке-крепости. Официальная делегация - Тагир, Даут, Айдр в сопровождении отряда воинов освободили старую казарму и собрались на площадке перед казармой бойцов лаэра. Те, кто приехал на праздник Осеннего Дня Благодарения Всевидящих с обозами и остановился в городе, останутся еще на несколько дней, пока не закончится ярмарочная декада.
  Аслан не собирался будить жену, но Тесса сама встала, и, хотя выглядела бледной, но все же пожелала проститься с его родичами.
  Заметно погрустневшему Рени хотелось подольше побыть с Русланом, но он снова оказался в центре внимания. Даут долго давал последние указания Верену, поставив перед собой юношу, которому пришлось снова проделать несколько упражнений на дыхание и растяжку, чтобы таур остался удовлетворен. Потом Тагир представил нового родича Мергену и Ильшату, велев Рену внимательно отнестись к их наукам. Ну, об этом можно было и не упоминать. Ренальд был только за то, чтобы начать как можно раньше.
  Быстренько оформив обратную сделку по выкупу домика своей покойной матери у довольного Шамиля, Аслан еще раз пожелал смущенно прячущей сияющие глаза Фелиске счастья.
  Антига плакала, утирая белоснежным передником слезы, обнимая то рыжую девчонку, то ее мужа-варвара, и тоже все тихонечко причитала, желая им всяческих благ и уверяя, что в любое время ждет обоих детушек в гости.
  Рута предпочла посмотреть на отъезд гостей-степняков с опоясывающего балкона-галереи третьего уровня.
  Комендантша и ее новоявленная сноха сидели дома. Зато Инвар сам подошел к Шамилю и, указав глазами на Фелиску, невольно сделавшую шаг за широкую спину мужа, велел беречь жену-красавицу.
  Тепло (даже с некоторым облегчением) распрощавшись с Тагиром и Русланом, Тесса отошла в сторонку, не мешая прощаться своим мальчикам.
  Рени обнялся с Русланом, попросив его не оглядываться, когда степняки тронутся в путь. Можно было и не напоминать об этой примете для отъезжающих, чтобы новая встреча обязательно состоялась. Но Ренальд решил подстраховаться.
  С тауром и Вождем тоже получилось родственное прощание. И кроме рукопожатия, оба варвара по очереди стискивали его плечи настолько сильно, что вышибало дух. Рени смущался такому теплому радушному отношению к своей персоне, но было приятно.
  
  Подъехавший Орис, приведший с собой еще двух коней, вместе с Асланом и его наложником отправились провожать гостей.
  Когда шумная толпа отъезжающих степняков скрылась за воротами Замка, солдаты гарнизона крепости начали расходиться - пора было отправляться на тренировку, которую и так сдвинули на полчаса из-за суматохи с проводами. Всхлипывающая Антига удалилась к себе на кухню.
  Тесса задержалась во дворе с Инваром, сетующим, что совершенно не представляет себе, как быть с женой Мартина. Появление купеческой дочки в качестве снохи в его доме здорово напрягало мужчину. Госпожа пообещала получше познакомиться с Улитой в ближайшие дни, чтобы постараться понять, что же эта девушка все-таки из себя представляет. К тому времени, может быть, будет что-нибудь известно от ребят, уехавших в город искать доказательства, которые могут дать Мартину свободу или, наоборот, подтвердить его вину.
  Инвар поблагодарил хозяйку Замка за участие и поспешил по своим делам. Аслан и Рени, верхом провожавшие сородичей до самых дальних ворот, вернулись. Тесса, увидев мужа и свое Солнышко, улыбнулась любимым мужчинам и, помахав им издалека ручкой, хотела пойти в дом. Но подъехавший Аслан попросил задержаться.
  
  Идея сходить в лазарет девушке не понравилась. Она беспечно отмахнулась, мол, ничего страшного, что это ты так переполошился? Но тут взял слово Рени, высказав свои опасения на основании знаний, почерпнутые в учебнике, порекомендованном ему в Академии "О строении тела человека и процессах, протекающих в нем". И Тессе ничего не осталось, как согласиться пойти к Халару за вердиктом, что она совершенно здорова.
  Девушка и сама не могла себе представить, что известие о том, что Ренальда взял под свое крылышко Даут, и именно от таура теперь много зависит в судьбе их Солнышка, настолько потрясут ее.
  Тесса сдалась, но пообещала, что сходит после завтрака.
  Рени вызвался ее сопровождать. Тем более у него самого созрела огромная проблема, и он надеялся на замкового лекаря, как на последнюю инстанцию в своем "горе". Но выяснить, что в любимой все в порядке, юноша считал первостепенным вопросом.
  Успокоившись насчет вчерашнего ухода Тессы из-за недомогания, он не решился начинать разговор о небольшом казусе, после которого она так внезапно исчезла из комнаты.
  
  ***
  
  Со стороны конюшен примчался дог, учуявший хозяв. Обрадовавшись возможности побегать за палкой, пес сначала полез облизываться. Но Тесса, потрепав его по морде, быстренько скрылась за дверью лазарета. А нервничающий Рени не был настроен на проявление таких телячьих нежностей. И теперь Дик, весело виляя хвостом и поскуливая от нетерпения, прыгал вокруг наложника господина. А Рени, оставшийся на крылечке, бросал ему толстую палку, ежеминутно оглядываясь на дверь. Тесса задержалась в лазарете почти на полчаса. Бедный парень чуть не извелся в неизвестности, ожидая, когда же Халар выпустит ее.
  
  Но вот, наконец, госпожа вышла со смущенной улыбкой на лице и пунцовыми щеками. По-видимому, лекарь не ограничился допросом и проводил осмотр.
  - Солнышко, все в порядке, - отчиталась Тесса. - Пойдем домой? Тебе теперь надо плотнее браться за учебу. И так несколько дней пропустил, - предложила девушка.
  - Я скоро приду, Тесс, - пообещал он. - Я только к господину Халару на минуточку.
  - Давай я теперь тебя подожду?
  - Нет, - смутился парень. - Я приду, Тесс. Ты иди...
  - Ну хорошо, - вздохнула она. - Может, мне в библиотеке обосноваться?
  - Как скажешь, Тесс. А хочешь, я к тебе приду с учебниками? - заглядывая в глаза, замер Рени.
  - Приходи, - кивнула девушка, улыбнувшись. - Пойду пока Аслану отчитаюсь. А ты - ябеда!
  - Ну Тесс, - заискивающе скорчил умильную рожицу Ренальд, - не сердись, пожалуйста... я же, правда, волнуюсь... то есть, мы оба, - быстро поправился он.
  - Аслан бы не волновался, это ты его напугал, - покачала головой госпожа. - Ну ладно, беги. Я тебя жду.
  
  Беги...
  Хорошо бы! А, закрыв за собой дверь, Рени вдруг оробел и застеснялся, не зная, как начать разговор с лекарем о своей проблеме.
  Хорошо, что Халар оказался догадливее. Немного удивился, что Рени пришел сам, но поманил ближе и, предложив располагаться, налил обоим по кружке чая. И исподволь попытался расспросить, что случилось?
  Кое-как путано объяснив суть про собственный дискомфорт, Рени расстроено увидел скептический настрой пожилого мужчины, откровенно не понимающего из-за чего такой сыр бор - подумаешь, проблема.
  Пришлось задирать рубаху и показывать "безобразие". До штанов дело даже не дошло. Едва увидев свежие болячки на ранках после самоотверженной попытки справиться с волосяным покровом самостоятельно, Халар только покачал головой и ворчливо пожурил за такие эксперименты. Затем вручил наложнику господина бальзам, велев смазывать два раза в день, чтобы быстрее прошло раздражение. Разъедающий ранки пот во время напряженных тренировок не способствовал скорейшему заживлению.
  Видя, что мальчишка все равно остался при своем мнении и решительно настроен на болезненную экзекуцию, Халар пожевал губу и спросил, глядя прямо в глаза:
  - Рен, а господин Аслан знает, что ты задумал?
  - Нет, - тихо ответил юноша, опустив голову.
  Врать смысла не имело.
  - Ага, - мрачно стукнул кулаком по столу лекарь. - А ну-ка, пойдем со мной, голубь мой сизокрылый! Ты хоть теперь и родич степнякам, но по-прежнему принадлежишь своему господину. И в первую очередь спрашивать разрешение на "порчу имущества" я буду с него.
  Рени не совсем понравилась фраза, явно указывающая на то, что он вроде бы вещь. Но странно, что Халар, схватив его за руку, хоть наложник не собирался вырываться и бежать, был жутко разозлен. И эта злость была направлена вовсе не на него, а на лаэра.
  Ничего не понимая, Ренальд покорно поплелся за лекарем в сторону дома. Правда, на улице, Халар отпустил его руку, чтобы не возникало вопросов у встречных свидетелей. Но, решительно подходя к кабинету Аслана, снова прихватил за руку не знавшего куда провалиться с досады, резко замедлившего шаги юношу.
  
  Ренальду, замершему в уголке, закрыв пылающее лицо руками, очень хотелось бы оказаться подальше и не становиться свидетелем дальнейшего разговора между Асланом и Халаром, который, почти не стесняясь в выражениях высказал все, что он думает по поводу этой идиотской затеи. Мол, он прекрасно догадался, что "некрасиво, ужасно и т.д. и т.п." - вовсе не относятся к перечисленным симптомам дискомфорта и неприятных ощущений наложника. И вообще, что это еще за блажь для варвара?
  Обернувшись к Рени, лекарь велел рабу заткнуть уши. Что юноша с удовольствием и сделал, прижав заледеневшие от волнения пальцы к пылающим ушам, которые, кажется, готовы были отвалиться от стыда и раскаяния, что Аслану приходится прикрывать его дурь. Однако у негодующего Халара был достаточно громкий голос, чтобы Рени не смог не расслышать, как он продолжал ругать своего лаэра, словно проштрафившегося мальчишку, гневно вопрошая, где он понахватался таких глупостей, противных природе? Что это еще за похотливые извращения? И если хочется иметь гладкожопого мужика, пусть попробовал бы сначала на себе, что это такое, прежде чем намекать своему юному наложнику на то, что ему по вкусу. А несчастному мальчику вовсе не следует потакать дурацким прихотям своего хозяина, решаясь на такую болезненную процедуру...
  Бедный Аслан, ни сном, ни духом даже не догадывающийся о том, что задумало это ходячее недоразумение, теперь наконец-то понял, что все гораздо серьезнее, чем он думал.
  Сам бы прибил это Солнышко, старавшееся сейчас слиться с интерьером кабинета, но ведь жалко же дурачка, который, не иначе, как из-за Тессы удумал такую несусветную глупость... И выбить эту дурь из головы Рени будет непросто. И, главное, теперь уж точно хотелось всыпать этому бестолковому щенку за то, что так его подставил. Спорить с Халаром и оправдываться, отказываясь от того, что это было его "пожелание", да еще и вмешивать сюда Тессу, которая своим пристрастием к гладкой эстетичности в интимных местах, совратила и мальчишку, ни он, ни Рени, не могли...
  Вот и получилось, что ему, лаэру, хозяину и Замка, и всех окрестных земель, и этого конкретного Котенка, оставалось только молча сжав зубы, краснеть и бледнеть от такого нагоняя, что устроил ему пожилой лекарь...
  
  
  32.
  
  
  Аслан дождался, пока Халар сделает передышку и, быстро поднявшись из-за стола, метнулся к наложнику. Пообещав через плечо пожилому мужчине, что скоро вернется, сгреб юношу в охапку и вытолкал его в коридор. Лекарь покачал головой, не одобряя действия лаэра, но понадеялся, что все обойдется, поэтому остался на месте, не став вмешиваться. Свое мнение он высказал. Недопустимо, конечно, было так разоряться, забыв про субординацию, но негодование на глупую затею парней (а для него они на данный момент оба выглядели просто бестолковыми мальчишками), было слишком уж велико.
  
  - Аслан, извини... - выдавил слегка придушенный Рени за дверью, еле поспевая перебирать ногами, подстраиваясь под широкие шаги варвара.
  - Извини?! Да ты совсем сдурел, Мелкий! - сквозь зубы процедил господин. - Вы меня все скопом добить решили?! Мало мне Мартина с его девками? Почему я должен выслушивать еще и все это? Где твои мозги вообще?
  - Ну, Аслааан...
  Втолкнув парня в гостиную, лаэр слегка встряхнул совсем расстроенного Ренальда и отступил, грозно сдвинув брови к переносице и на всякий случай убрав руки за спину. Уж очень хотелось придушить этого Котенка, так подставившего его.
  - Ты с ума сошел, Рен? Какого хрена тебе втемяшилась такая абсурдная идея, а? Это из-за Тессы, что ли?
  Юноша сначала кивнул, но тут же опомнился и принялся горячо убеждать, что вовсе не из-за любимой, которой нравится, когда он "голенький", а из-за собственного неприятного ощущения дискомфорта.
  - А в голову не пришло просто сбрить? - вздохнув, уточнил лаэр, ни капли не поверив.
  - Я не умею...
  - Хотя да... - нервно хмыкнул лаэр. - Если ты еще морду не брил, даже боюсь представить, что ты натворил бы там, горе мое...
  - Ты думаешь, пора? - провел языком Рени по легкому пушку, пробивающемуся над верхней губой. - Я попробовал состричь... - признался наложник, обреченно опустив голову.
  - Что? - изумился Аслан, буравя взглядом светлую макушку, и, не удержавшись, фыркнул:
  - Ну и как, удачно?
  - Не удачно... поэтому и хочу, чтобы сразу. Ну, пожалуйста, Аслан! - вскинул голову Рени, но тут же вновь опустил ресницы. Смотреть в глаза мужа Тессы было ужасно неловко.
  - Эх, жаль пропустил такое зрелище, - еле сдерживался теперь варвар, чтобы не расхохотаться, глядя на пылающие кончики ушей Рени. Да что там, несчастное Солнышко был весь охвачен краской стыда, не только уши, но и щеки и даже шея...
  - Мне очень надо, прошу тебя, очень... - лепетал Ренальд, твердо стоя на своем.
  И Аслан почувствовал укол совести, невольно отгоняя непрошеные видения гладкой задницы наложника, которые с регулярным постоянством преследовали его с тех пор, как он увидел мальчишку с Тессой, обмазанной шоколадом. Его и самого почему-то заводила эта идея, но Халар был прав - цена за визуальное удовольствие была слишком высока. Он бы ни за что сам не стал подталкивать Мелкого к безумному решению кардинально решить вопрос с заложенным природой естеством. Но все эти жаркие уверения в необходимости...
  Может быть, плюнуть на то, что неприятно зудело где-то на подсознательном уровне, что потакать мальчишке не следует - слишком уж похоже на то, что он начинает вить из него веревки? От него лишь требовалось разрешение... раз уж Котенку так приспичило, может быть, пусть помучается? Заодно и в следующий раз умнее станет. Будет думать своей красивой башкой, что его любят и ценят не за внешность?
  Невольно сглотнув, Аслан мотнул головой, снова пытаясь избавиться от похотливых картинок перед мысленным взором.
  - Хорошо, Рен, раз уж это для тебя имеет такое огромное значение, я дам тебе добро. Но только в обмен на мою просьбу.
  - Это о Тессе? - холодея, спросил Рени, больше всего опасаясь, что из-за их с Тессой недопонимания и того, что ей не нравится его растительность, Аслан в наказание просто запретит им заниматься любовью.
  - Нет, но для меня это очень важно.
  Что может быть менее важное, если речь не о Тессе, Ренальд себе отчетливо представлял. Аслан слишком долго терпел, не принуждая его к близости. Наверное, господину надоело ждать, когда он сам дозреет. Справедливый обмен... В животе екнуло и ледяная рука паники сжала горло наложника. Когда-то это все равно должно было случиться. И Рени выдавил:
  - Хорошо... я понимаю, Аслан...
  - Понимаешь? - немного озадаченно переспросил лаэр.
  Юноша обхватил себя руками, словно в попытке согреться, и еще раз кивнул, кусая губы. Казалось, внутри него лопнула какая-то пружина, закручивающаяся все туже и туже. И вместе с тем, что он дал свое согласие, появилось чувство облегчения. Иногда жить в ожидании неизбежного страшнее, чем понять, что это неминуемое не где-то там, далеко, а нависло уже в полный рост. Все. Назад пути нет.
  Было стойкое ощущение того, что клетка захлопнулась. Маленькая глупая серая мышка попалась в ловушку. Но Рени старался думать о том, что, может быть, Аслан не будет с ним слишком груб, как было в прошлый раз... Отчаянно хотелось верить, что теперь будет как-то иначе... Отступать поздно. Да и какой смысл?
  Хозяину Замка очень хотелось обнять непутевого мальчишку, потому что показалось, что вся его убежденность в правильности своего решения уже не слишком радовала парня.
  Но пусть уж сам озвучит, если передумал.
  - Рен, если ты сомневаешься... - начал было Аслан, подсказывая вариант для отступления, но Рени упрямо помотал головой.
  - Пойдем, - тяжело вздохнул лаэр, открывая дверь. - Представляешь, как низко я пал в глазах Халара? Ты со мной точно не расплатишься, Мелкий, - "подбодрил" он без всякой задней мысли передернувшего плечами Рени...
  
  Когда лекарю сообщили результат переговоров наедине, оба удостоились слишком выразительного взгляда пожилого мужчины. Даже словами не надо было озвучивать, насколько он остался невысокого мнения об умственных способностях и господина, и его наложника. Впрочем, мальчишке Халар явно симпатизировал, поэтому мстительно велел Аслану поприсутствовать на болезненной процедуре и самому воочию убедиться, на какие жертвы идет его наложник, чтобы продолжать пользоваться благосклонностью своего господина.
  О том, что настоящей виновницей сумасбродной идеи является госпожа Тесса, ни один, ни другой не могли признаться лекарю. Аслану было невыносимо неловко ощущать себя похотливым ничтожеством, а Ренальда терзало еще более глубокое чувство стыда. Получается, господин его покрывал, беря "вину" на себя, да еще и присутствовать будет. Но его робкие попытки возразить, Халар даже и слушать не стал, желая преподать урок старшему парню. Несмотря на всю чуткость и деликатность, замковый лекарь вполне справедливо полагал, что мужчинам нечего стесняться. Тем более после полугодового сожительства. Откуда же ему было знать, что "нежный мальчик" все это время был любимым наложником жены Аслана, а не его самого...
  
  Если бы Ренальд мог справиться со своей проблемой самостоятельно, то вообще не стал бы никого привлекать к этой интимной процедуре. В одной из прочитанных им книг упоминалось, что есть какие-то более щадящие средства, которыми пользовались женщины-рабыни в богатых гаремах юго-восточных стран, но эффект от втирания таких мазей все равно был недолгим. Да и где такое средство взять-то? Вряд ли оно продается в любой аптечной лавке. Хотя, может быть, чем-то подобным пользуются шлюхи в дорогих борделях? Но, во-первых, кто его в бордель пустит? Во-вторых, парень знал, что у него просто язык отнимется, прежде, чем он сумеет сформулировать свою просьбу поделиться чудесной панацеей от его неприятностей. А в-третьих, он почему-то представлял, как вульгарно раскрашенные полуголые девки поднимут его на смех и с позором прогонят взашей... Если только, польстившись на его смазливую внешность, не вздумают оставить при себе, долбанув по затылку, чтобы не успел оказать сопротивления. И затем примутся планомерно опаивать какой-нибудь дурманящей разум гадостью, лишавшей воли. Или посадят на цепь, заперев в подвале, чтобы ежедневно подкладывать его тело для ублажения богатых извращенцев. Бррр...
  Про такие ужасы он тоже понаслушался страшных рассказов, пока был лотом на аукционе рабов.
  Без сопровождения в бордель соваться нельзя. Но если кто-нибудь из ребят в гарнизоне узнает, вряд ли поймут. Просто отвернуться презрительно, и житья ему в крепости, кроме как на третьем уровне, где расположены хозяйские спальни, не будет...
  Ох... нет, только не это! Пусть уж лучше Аслан побудет рядом, хоть это и невыносимо. Но, по крайней мере, щекотливая информация дальше лекаря и лаэра никуда не просочится...
  
  - Так, - поднялся Халар, - вижу, что переубедить мне вас не удалось. Пойдем со мной, Рен. Я еще должен проверить, есть ли у меня в наличии все необходимые ингредиенты, чтобы составить эмульсию. И заодно расскажу, как тебе следует подготовиться до вечера.
  - А почему до вечера? - решился задать вопрос наложник.
  - Во-первых, снадобье должно настояться, а во-вторых, у тебя будет время передумать, хорошенько все взвесив. Два-три дня потом будешь еле шевелиться, как после ожогов, - выдал мрачный прогноз Халар.
  - Так мало? - обрадовался Ренальд, вспомнив свой первый опыт.
  Но Аслан, не ожидавший, что Рени выйдет из строя на несколько дней, изумился одновременно с наложником:
  - Так долго? А как же тренировки?
  - Да! - сердито отрезал лекарь. - Не получится у вас и на елку влезть, и задницу не ободрать!
  - Ох... я и не подумал... - совсем поник Рени, вспомнив, что Верену, Ильшату и Мергену поручено гонять его по полной программе.
  - Ладно, с этим я как-нибудь разберусь, - поморщился варвар. - Но нельзя ли как-то сгладить... эээ... ускорить.
  - Нельзя! Я и так на бальзам рассчитываю, что у твоих родичей покупаем, - снизошел до пояснений Халар и внимательно посмотрел на притихшего юношу. - Рен, может, все-таки, не стоит?
  Лаэр тоже с надеждой уставился на Рени, но упрямое Солнышко, обрадовавшись, что заживление потревоженной кожи произойдет всего за два-три дня вместо полутора недель, помотал головой, отбрасывая ненужные сомнения.
  - Нет, я так решил!
  Его гораздо больше беспокоил другой вопрос - как скоро Аслан потребует расплаты?
  - Тьфу! - в сердцах махнул рукой Халар. - Пойдем!
  
  К счастью для Ренальда, все необходимые составляющие у Халара имелись. Мужчина ворчливо бормоча вполголоса, вытаскивал из шкафчиков какие-то пузырьки с настойками, мешочки с травами и склянки с порошками. Выставив все это на столе, придирчиво оглядел внушительный арсенал и достал аптекарскую ступку.
  - Все. Это я приготовлю. А ты пока выпей-ка вот это, - отмерил он в мензурку маслянистой жидкости из одного из пузырьков.
  - А что это? - с подозрением уставился Рени на желтоватую густую и вязкую жидкость, со слабовыраженным запахом.
  - Масло клещевины*, - хмыкнул Халар. - Пей! Не отравишься.
  Одним махом опрокинув стаканчик, Рени скривился, и тут же зажал рот руками, чтобы не стошнило. Вкус был достаточно своеобразным, и Ренальду он показался не просто неприятным, а отвратительным:
  - Фууу...
  - Ничего-ничего, - похлопал Халар юношу по плечу, - это слабительное, чтобы ненароком не случилось какого конфуза...
  С обезоруживающей прямотой объяснив про эффект чудодейственного средства, лекарь отправил Рени восвояси, пообещав, что этого должно хватить, чтобы желудок к вечеру очистился полностью. В очередной раз покрасневшему парню было велено больше сегодня не принимать пищи и жидкостей, и явиться после вечерней тренировки, не забыв привести господина с собой.
  
  ***
  
  Надо ли говорить, что денек у Ренальда выдался "веселенький"?
  Первым делом он отправился к давно ожидающей его Тессе. Хотя, теперь уже было стойкое желание запереться у себя в комнате и всласть помандражировать. Благо поводов появилось, хоть отбавляй.
  Наименее страшным было принятое решение раз и навсегда избавиться от опостылевшей поросли. Вторым неприятным моментом оказался страх признаться любимой раньше срока, что он задумал. Потом-то, конечно, она все сама увидит...
  Но время от времени скручивающие живот приступы, когда приходилось срочно бросать учебник и мчаться в уборную, не оставили ему шансов. Хорошо, что заглянувший к ним в комнату Отдыха Аслан, догадавшись о причине, отослал его к себе, сославшись на то, что ему нужно побыть с женой наедине.
  Тесса была обеспокоена недомоганием своего Солнышка, но оба парня уверили ее, что поводов для паники нет.
  Ну и, конечно, самый зловещий вопрос, маячивший на горизонте - это то, как же у них теперь будет все с Асланом.
  В очередной раз выйдя из уборной, мельком отметив, что масло клещевины и впрямь оказалось весьма эффективным средством, Рени упал на кровать, лицом в подушку. Тревожные мысли настойчиво стучали в висках и тюкали по темечку сотнями молоточков. Вопросов и неясностей было великое множество. Как это будет происходить? Так же страшно, через боль и позорное унижение? Выдержит ли он, не срываясь на крик и слезы? При Тессе или нет?
  Вот этот момент волновал Ренальда больше всего. С одной стороны - при любимой была надежда немного расслабиться, потому что Тесса наверняка не даст обращаться с ним грубо. Хотя Аслан в последнее время вообще ни намеком не давал понять, что снова собирается его насиловать. Наоборот, ласки господина будили такие непристойные развратные видения, что Рени становилось страшно неловко за свою испорченность. А с другой стороны, это противное природе зрелище - совокупление двух мужчин, может ведь оттолкнуть девушку, и тогда она вообще побрезгует потом с ним заниматься любовью...
  И разрешит ли Аслан полностью погрузить комнату во тьму, чтобы лаэр не увидел его страха и смятения? И как вообще...
  Под этим "вообще" было еще множество подпунктов, которые Рени даже боялся додумывать. В прошлый раз перед тем, как Аслан его брал, его кишечник был пуст, а что если варвару приспичит не дожидаться такого момента? И как только не противно?!! Наверное, с этой точки зрения, он сам должен позаботиться, чтобы не было лишних поводов для конфуза. И как? Каждый раз бегать к Халару за таким же средством, как сегодня? И как угадать, в какой день он понадобится Аслану в качестве любовника?
  Невыносимо...
  От переживаний живот продолжало скручивать снова и снова, хотя к вечерней процедуре юноша был уже полностью готов.
  То, что это неприятное сосущее ощущение в желудке может быть просто от голода, Рени в голову не приходило.
  
   *Масло клещевины - касторка
  
  ***
  
  Получив наставления от Аслана, отбросить все посторонние мысли и сосредоточиться на тренировке, Ренальд постарался себя проявить. Верен остался доволен.
  А Аслану еще предстояло спровадить на несколько дней Мергена и Ильшата, что он и сделал, сказав, чтобы они завтра прямо с утра смотались пока в город и побродили по окрестностям для будущего ориентирования на местности, когда Рен будет их подопечным. Верена отправил с ними. С этой стороны вопрос был улажен. И лаэр очень надеялся, что Котенок придет в надлежащую для занятий форму в кратчайшие сроки. Надо только придумать еще отговорку и для Тессы, чтобы жена тоже не беспокоилась. Халар сказал, что сутки Рени уж точно проведет в лазарете. Хорошо, что у Тессы есть причины не ночевать в общей спальне. Может быть, и удастся пока не ставить ее в известность, хотя бы один денек...
  К вечеру она заметно повеселела, хотя с утра была хмурой, особенно из-за того, что Рени, обещавший, что вернется от Халара быстро, задержался чуть ли не на час.
  Расцеловав не заметившую подвоха девушку, оба заговорщика спровадили госпожу в ее спальню, а сами отправились в лазарет.
  
  Рени жутко нервничал и стеснялся. Но Халар не готов был уступить робкой просьбе мальчишки все-таки не привлекать господина. Пригрозил, что вообще выгонит обоих, если еще раз поднимется этот вопрос. И кивнул Аслану подождать в сторонке, пока он все приготовит.
  Лаэр уже тоже нервничал не меньше Рени, но послушно отвернулся и теперь бездумно скользил взглядом по оконному стеклу, мысленно попросив Великих Духов о снисхождении к упрямому Солнышку Тессы. Ренальду Халар дал выпить какой-то настойки, как он объяснил - успокаивающей и отключающей болевые рецепторы. На просьбу Аслана, дать ему тоже что-нибудь подобное, лекарь только фыркнул:
  - Обойдешься, мой господин, самому пригодится по окончании. А тебе полезно прочувствовать все, находясь в здравой памяти, - желчно заметил он.
  
  Собственно подготовка заключалась в том, что Ренальд улегся на застеленную белоснежной простынкой кушетку, лекарь велел поднять руки, чтобы он мог привязать их к спинке, по ходу поясняя, что это просто для того, чтобы Рен не начал дергаться, мешая процедуре. Затем велел согнуть ноги в коленях и развести их в стороны, чтобы так же надежно зафиксировать их в таком положении жгутами из простыней.
  Смотреть на это "издевательство" Рени не мог, глаза сами закрывались от стыда, что его здесь раскладывают, как лягушонка перед препарированием. Единственное, на что Халар милосердно расщедрился, так это повесил еще одну простынку над часто вздымающемся от волнения плоским животом наложника, отгородив такой импровизированной ширмой нижнюю часть тела раба от взглядов обоих парней. А уж затем ввел в мочеиспускательный канал "подопытного" тонкую серебряную трубочку, и "запеленал" член юноши в несколько слоев мягких полосок ткани до самых яичек, чтобы не причинять лишней боли, там, где этого не требовалось. Зачем трубочка, Рени спрашивать не стал. В учебнике "О строении тела человека и процессах, протекающих в нем" он видел описание разных предметов, предназначенных для выведения жидкости из полостей тела, сосудов с целью их опорожнения, или, наоборот, введения в них жидкостей, промывания. Значит, ему и в самом деле не позволят самому вставать в туалет, по крайней мере, в первые часы. Там, на рынке рабов, никто о такой потребности тела невольников не заботился. Правда, это не добавило оптимизма, а наоборот, расстроило. Совсем уж беспомощным овощем в глазах Аслана ему выглядеть не хотелось.
  В помещении было довольно тепло, но Ренальд все равно покрылся мурашками и старался не дрожать от внутреннего напряжения. Постепенно, под действием лекарства парня все-таки отпустило. Яркий свет от масляных ламп стал казаться более приглушенным, лица склонившихся к нему мужчин немного смазанными, а внутренние ощущения близкими к тому, что он находится в преддверии сна, в тягучей полудреме. И стыд, и страх, и волнение - все отошло на дальний план.
  Присевший рядом с его головой Аслан, ободряюще улыбнулся и накрыл ладонями пальцы его заведенных за голову рук.
  Это участие и готовность разделить предстоящую боль теплой волной признательности наполнили сердце Рени.
  - Ну что, Рен, последний раз спрашиваю, не передумал? - обратился к нему Халар, держа в руках какое-то странное приспособление - похожее на косточку.
  - Да!
  - Ну тогда, держи, прикуси как следует, - поднес лекарь эту штуку к его рту.
  Юноша нахмурился, вспомнив про кляп из тряпья, и покорно прикусил зубами "кость". Он вовсе не собирался показывать свою слабость перед этими мужчинами. В конце концов, татуировки делать тоже, наверное, больно. Так что "потренироваться" немного не помешает. По крайней мере, этот "кляп" не позволит ему кричать...
  
  Лекарь начал с подмышек. Обмакнув в резко пахнувшую эмульсию обмотанную корпией палочку, он быстро намазал промакивающими движениями сразу обе.
  Сначала было ощущение, что приложили лед. Рени непроизвольно дернулся, но постарался взять себя в руки. Затем, почти сразу же появилось легкое жжение, которое все нарастало и нарастало. Юноша зажмурил глаза, пытаясь отключиться от боли, понимая, что это еще только начало. Аслан переместил свои пальцы, лежавшие поверх его ладоней, в которые Ренальд отчаянно вцепился, часто задышав. Спина и лицо покрылось легкой испариной. Взяв чистую салфетку, Аслан промокнул выступивший на лбу наложника пот.
  - Рени, ты как? - обеспокоено спросил он, стараясь заглянуть парню в глаза.
  Поймать взгляд Мелкого оказалось довольно проблематично. Юноша лишь на какой-то миг распахивал ресницы, и тут же зажмуривался снова, стискивая зубы на свернутой в несколько слоев жесткой коже "кляпа". Но и этих мгновений оказалось достаточно, чтобы заметить расширенные от боли зрачки, закрывающие почти всю радужку.
  - Великие Духи! Котенок... - растерялся Аслан, не ожидая, что это будет происходить именно так. - Халар...
  - Что, Халар?! Я же предупреждал! Может, не стоит продолжать?
  Ренальд распахнул глаза и помотал головой, не соглашаясь.
  - Рени, ты уверен? - варвар погладил юношу по волосам, не представляя себе, может ли он чем-то помочь? Как оттянуть часть страданий этого глупого Котенка на себя?
  Юноша отчаянно, словно и в самом деле боясь передумать, закивал головой.
  - Хорошо, хорошо, не дергайся. Постарайся расслабиться, - похлопал Халар его по колену. - Только учти, там, - он выразительно кивнул на пах наложника, - будет еще больнее.
  Хозяин Замка передернул плечами, невольно почувствовав, как у него самого "там" все сжалось. Бедный Котенок!
  
  Аслан в полной мере оценил очередной урок, преподнесенный ему пожилым лекарем. Потому что не проникнуться увиденным, утирая невольные слезы и пот стонущего мальчишки, оказалось невозможно, и он уже сто раз пожалел о том, что повелся на уговоры своего неразумного Солнышка. Видеть, как корчится терзаемое разъедающим снадобьем юное тело в инстинктивном желании избежать боли, не обращая внимания, что останутся синяки от врезавшихся в кожу жгутов простыней, удерживающих его в одном положении, и не в силах ничем помочь, было невыносимо.
  Целых полтора часа, пока ужасное снадобье, приготовленное Халаром, разъедало кожу юноши, вытравливая корешки волосков, Аслан не отходил от него ни на шаг.
  Лекарь ушел за перегородку, оставив господина и его наложника наедине, удовлетворенно отметив, что из лаэра получилась отличная сиделка. Вообще-то, даже забавно было наблюдать, как тот, побледнев, старается, сохранить самообладание, морщась от боли в онемевших пальцах, в которые вцепился Рен, не соображая, что вполне способен переломать конечности господина, даже не собирающегося оказывать какое-то сопротивление. А силушки у "нежного мальчика" было уже достаточно. Аслан вполголоса нес какую-то ерунду, уверяя, что скоро все закончится. Уговаривал своего раба потерпеть, то гладя Рени по влажным волосам, то утирая выступающую испарину и ему и себе, то склоняясь над ним, чтобы мимолетно коснуться губами лица или волос юноши. Пожалуй, таким невменяемым Халар не мог припомнить своего господина, даже при виде ужасных ран кого-то из подчиненных, за которых варвар в свое время переживал не меньше. Хорошо, хоть в последнее время на границах затишье.
  Халар предпочел бы лечить крестьян из округи, чем врачевать раны, полученные в военных стычках парнями, которых он знал.
  
  Чуть легче стало, когда пришло время смывать эффективно подействовавшее средство. Но все равно, как ни старался Халар аккуратно смывать остатки впитавшейся в поры кожи эмульсии, вместе с отвалившимися волосками, Ренальду было жутко больно. И он, неимоверным усилием воли старался не выгибаться, становясь на мостик, пока его обихаживали, как какого-то обделавшегося младенца. Откуда такие глупые ассоциации, он понять не мог. Хотя отметил, что Халар вовремя подстраховался катетером. Обезумевший от боли мозг не желал слушаться хозяина, и физиологические процессы происходили рефлекторно. Но унизительная процедура уже не имела значения, чего уж теперь, когда все позади. Осталось только перетерпеть, пока ядовитая гадость полностью выйдет из организма и начнется регенерация поврежденных участков кожи.
  
  Юношу всего тщательно обмыли, смазали бальзамом и только затем сняли удерживающие его "путы". Аслан перенес его на кровать, показавшуюся слишком мягкой после жесткой кушетки.
  Теперь Рени колотил озноб, и его накрыли двумя одеялами.
  Халар все-таки сжалился над лаэром и принес ему успокаивающей настойки, потому что хозяина Замка тоже начало немного потряхивать, отпуская. Видимо, сказывалось напряжение последних часов.
  Приподняв голову наложника, Халар заставил его разомкнуть стиснутые челюсти, и выпить еще немного обезболивающего средства, после которого Рени ненадолго провалился в спасительное небытие, лишь тихонечко постанывая во сне.
  - Ну все, Аслан, можешь идти домой, - сообщил Халар, пощупав пульс на запястье уснувшего юноши.
  - Я с ним останусь, - мотнул головой варвар.
  - Зачем? - удивился лекарь. - Я все равно здесь ночую. Ничего страшного с твоим парнем больше не случится. Завтра придешь, проведаешь.
  - Халар...
  - Иди к жене, мой господин, и хватит уже изображать из себя наседку. Я головой отвечаю, теперь все будет хорошо. Он у тебя молодец. Честно говоря, думал, будет хуже.
  - Куда уж хуже-то? - невесело усмехнулся варвар.
  - Да уж поверь мне, бывает...
  - Я все равно останусь. Тем более Тесса... - замялся Аслан. - Ну, ты же сам догадываешься. Сегодня ей не до меня.
  - Подгадал специально? - хмыкнул лекарь.
  - Нет, не специально. Но, знаешь, на всякий случай, если она сюда явится, ты ее к Рени не пускай.
  - А она послушает? Сам же знаешь, как твоя жена над мальчишкой трясется.
  - Ты тоже так считаешь?
  - А кто так не считает? - вместо ответа задал встречный вопрос Халар. - Хорошо Рену хоть с хозяйкой повезло, раз уж хозяин у него такой...
  - Какой? - нахмурился лаэр.
  - Такой, как ты, Аслан, - строго ответил Халар. - До тебя слишком поздно доходит, что рабы - это не игрушки!
  - Ты опять?- раздраженно отмахнулся лаэр, прекрасно понимая, что лекарь имел в виду тот раз, после которого Котенка пришлось лечить. - Я все уже давно усвоил. И сегодняшнее тоже.
  - Он к тебе слишком привязан, Аслан. Старается угодить... тянется к тебе совсем не так, как к хозяину...
  - Это разве плохо?
  - Он растет, развивается, чтобы соответствовать твоему идеалу. К тому же мальчишка слишком смышлен для того, чтобы оставаться лишь постельной утехой. И это непременно создаст предпосылки к тому, что вынужденное рабство вступит в конфликт с врожденной гордостью и самолюбием свободного человека. Не сломай его, Аслан. Не стоит злоупотреблять такими вот выходками. Это же просто блажь... для тебя - приятная изюминка - а для него столько неприятных впечатлений. Оно вам обоим надо?
  Впрочем, какой из меня советчик?
  - Это было его решение. Я просто дал согласие, - поморщился лаэр.
  - В данном случае ты мог бы, как его хозяин, просто запретить ему делать глупости. Твоя жена, кстати, вряд ли разрешила бы так издеваться над собственным телом. Впрочем, Тесса мне всегда казалась более сознательной, чем ты. Уж извини, мой господин, за правду, - припечатал Халар.
  Аслан только вздохнул. А с Тессы станется, между прочим, устроить им обоим промывку мозгов. И даже не будет брать в расчет, что сама же и является причиной, по которой ее Солнышко пошел на экзекуцию.
  - А что с моей женой, кстати?
  - Опомнился! - хмыкнул лекарь. - Ничего страшного. Всего лишь сбой лунного цикла. Скорее всего, просто нервное. У женщин иногда бывает. Никаких физических отклонений, опухолей, болезненных проявлений нет.
  - Ох, хорошо, - облегченно выдохнул лаэр, немного неловко чувствуя себя за то, что и в самом деле, поверив Тессе на слово, не стал уточнять у Халара сразу о состоянии ее здоровья. Если бы не Рени, ему бы и в голову не пришло, что сбой цикла может принести какие-то проблемы.
  - Ты побереги ее, Аслан. Она хоть с виду у тебя и сильная девочка, но женщины все воспринимают излишне эмоционально. Может быть, видя, что у тебя неприятности, она принимает их слишком близко к сердцу. Впрочем, хорошая жена так и должна поступать... А тут все эти гости, которых надо ублажить, Мартин со своими женитьбами... В общем, надеюсь, что все образуется. С моей стороны я не вижу ничего серьезного. Но она должна прийти ко мне в следующем месяце. Я еще посмотрю... Главное, чтобы цикл восстановился.
  - Хорошо, я понял.
  - Ну, давай, иди, отдыхай, - похлопал Халар Аслана по плечу.
  - Я все же останусь, - обернулся варвар, взглянув на спящего Рени.
  - Вот упрямец, - фыркнул Халар, увидев во взгляде господина то, чего, по идее, там быть не должно. - Как знаешь. Я тогда к себе пойду. Если что, зови.
  - Конечно, - кивнул лаэр, снова присаживаясь возле своего Котенка. Взвинченным нервам требовался отдых, но уходить даже на соседнюю кровать почему-то было страшно. Не хотелось, чтобы Рени, очнувшись, оказался один...
  
  ***
  
  Второй день сбора информации для Дерека и отправившихся с ним парней, оказался менее результативным, чем предыдущий.
  Оказалось, что предполагаемый свидетель, которого они надеялись застать в Почтовом Доме, на праздники уехал к родным.
  В гостинице никто ничего подозрительного вроде бы не заметил. По крайней мере, разговорить обслугу про недавнего постояльца не удалось. Всего-то одна служаночка обмолвилась, что заезжий купец уходил с дочкой из гостиницы, а вернулся с ней и каким-то пьяным солдатиком. Но вроде парень шел сам, никто его за руку не тащил.
  
  Встретившись в городской казарме днем с остальными, и сообщив пока неутешительные новости, Сауш толкнул в бок совсем поникшего Мартина.
  - Не ссы раньше времени, Март! Пробьемся!
  - Да, - кивнул Дерек, - cдается мне, что служанка-то, может, и еще что видела, да только при хозяине сказать не решилась. Ну это, Красавчик, по твоей части. Надеюсь, сумеешь разговорить деваху. Ты только в лоб не интересуйся, а то как бы не насторожилась, что в день по два раза про купца спрашивают.
  - Учить меня будешь? - насмешливо вздернул бровь блондин. - Девка-то хоть ничего себе?
  - Сауш, да какая тебе разница? - заржал Кирей. - Это ж для пользы дела!
  - Да я так, - фыркнул парень, приосанившись, - просто прикинул, потребуется мне моральная компенсация, или как?
  - Ничо, на рожу смотреть не обязательно. Потискаешь ее где-нибудь в темном уголке, формы там как раз, как ты любишь, - выразительно обрисовал Меченный в воздухе силуэт огромной груши. - Глядишь, удастся и хозяйство отполировать, чтоб не обидно... ты только поаккуратней. А то, мало ли, тоже потом с претензией к лаэру попрется.
  - Тьфу на тебя, - осклабился Красавчик. - У меня Рута есть.
  - Ба! Да ты никак собрался верность хранить? А как же вчерашняя Хозяйка? - глумливо заржал Кирей.
  - Это особый случай, - беспечно отмахнулся Сауш. - И вообще не твоего ума дело!
  - Так он же не в форме, откуда ей знать, что мы на службе у лаэра? - подал голос Мартин.
  - По поводу формы, это ты, Март, правильно заметил, - кивнул Дерек. - Вот это-то мне и не нравится, что ты так засветился. Все свидетельства пока только против тебя...
  - Гадство!!! - отшвырнул Мартин пустую кружку, гулко бухнувшую об стену и свалившуюся на пол.
  - Март, прекрати истерить, как баба! - одернул Меченый. - Нечего казенную посуду бить.
  - Она не разбилась, - буркнул сын коменданта, нехотя поднявшись из-за стола и подняв оловянную кружку с пола.
  - Значит так, - подытожил Дерек. - Сауш идет охмурять девицу. Хочешь, плати ей, хочешь так ублажай, но чтобы она все до мелочей вспомнила, и про этот день, и накануне, и после, когда купчишка слинял уже. Ясно?
  - Ясно, - кивнул Сауш.
  - Мартин, ты снова сидишь здесь. А мы с Киром попробуем выяснить про того типа, что папашу нашей Улитки "обул".
  - Не нашей! - взвился Мартин.
  - Извини, - покаялся Дерек. - Но ты заметил, я не стал говорить "твоей". А головная боль из-за твоей жены общая. Так что не придирайся к словам, Мелкий.
  Мартин только злобно зыркнул на временного командира из-под насупленных бровей, но возразить было нечего.
  
  К вечеру удалось разузнать, что тип-то оказался довольно скользким. Слава у него была нехорошая. И, как выяснилось, по борделям любит шляться, и к азартным играм неравнодушен, и в семье не все гладко. Вроде как там жена на него постоянно в претензиях, а он-то и возразить своей бабе особо не смеет, потому как от тестя во многом зависит.
  А замешан ли он в этом деле со скоропалительной Мартиновой женитьбой еще каким боком или нет, пока оставалось неизвестным...
  
  Дерек ловил себя на мысли, что следовало бы переговорить с Асланом. У него появились кое-какие соображения в связи с новыми обстоятельствами. Но лаэр был далеко. И к тому же, очень хотелось упорядочить в мозгу полученную информацию. Копаться в "грязном белье" чужих людей парню со шрамами не доставляло удовольствия, но он просто обязан был, несмотря на брезгливость, реабилитироваться в глазах варвара, иначе перестанет себя уважать, не справившись с поручением. Да и Мартина было жаль. Меченый надеялся, что младший Караскет все-таки ни при чем.
  
  Заложив руки за голову, Дерек долго пялился в потолок, стараясь не упустить никакую мелочь, планируя завтрашний день, хотя остальные трое спутников уже давно спали. Даже Мартин, беспокойно ворочавшийся с боку на бок, наконец, угомонился и уснул.
  И еще одна причина, по которой Меченый хотел бы поскорее вернуться в крепость - Тесса...
  Он не видел ее всего два дня (ночные грезы не в счет), и уже начал чувствовать, как соскучился. Присутствующая тенью легкая светлая грусть от разлуки под стать осеннему настроению в ненастный день, казалась предвестником надвигающегося одиночества. Если ему стало так плохо всего лишь по прошествии двух дней, то как же будет, когда он оставит семью лаэра навсегда?
  Время лечит...
  Но сможет ли он убраться подальше от Замка-крепости, получив "вольную", чтобы не было даже соблазна хоть издали любоваться на Асланову жену?
  На многое он не рассчитывал, просто не позволяя себе предаваться напрасным мечтаниям. Но хотя бы увидеть ладную фигурку госпожи издалека, или поймать ее взгляд, улыбнуться в ответ на ее теплую улыбку... просто жить, зная, что его любовь где-то рядом...
  Дерек скрипнул зубами и глубоко вздохнув, прикрыл глаза.
  Планы на завтра подождут... Перед мысленным взором парня уже маячил неясный пока силуэт девушки...
  "До встречи во сне, моя радость", - еле слышно прошептал Дерек, проваливаясь в сладкую полудрему...
  
  ***
  
  Ночь прошла беспокойно. Ренальд то приходил в себя, то снова ненадолго отключался, постанывая во сне, каждым своим вздохом-стоном, словно острым ножом, скользя по натянутым нервам господина. Аслан старался подавить совершенно неуместное желание, завернув в одеяло, взять это синеглазое Чудо на руки и баюкать, словно ребенка, чтобы ему стало хоть чуточку легче. Но его пока не следовало даже трогать. Рени никак не мог найти удобного положения, чтобы постельное белье совсем не касалось пострадавших участков его кожи. Раскинув руки, он то подтягивал ноги, сгибая в коленях, чтобы одеяло оказалось просто натянутым сверху, то вытягивал их, поджимая пальцы, стараясь переключиться...
  Аслан почти не спал, неизменно оказываясь рядом, как только Рени просыпался. Ренальд температурил. Озноб, сменяющийся жаром с обильным потоотделением, вконец измучил обоих парней. Аслан то поправлял подушку, переворачивая ее другой стороной, накрывал одеялами, снимал их, оставляя легкую простынку, поил оставленным Халаром отваром, шептал всякие ласковые глупости, даже спел пару песен, похожих на колыбельные, но до утра все равно наложнику было очень худо. Да к тому же Рени жутко переживал, что доставляет столько беспокойства. Однако где-то на краю замутненного болью сознания присутствовала неподдельная благодарность, теснившая грудь разливающимся теплом за то, что сегодняшней ночью он не один на один со своими страданиями. И не Тесса, а именно Аслан находится рядом. Перед любимой было бы еще невыносимее оказаться таким беспомощным и жалким...
  А лаэр, глядя на осунувшегося Котенка с темными кругами под глазами, на его лихорадочно алеющие щеки, на ярко-алые от высокой температуры обметанные жаром губы, только бессильно играл желваками на скулах, гладил Рени по щеке, мысленно проклиная нездоровую тягу к эстетике. Не стоило это того, что творилось сейчас с его Котенком. И снова принимался просить Великих Духов и Всевидящих, чтобы они поскорее смилостивились и послали их Солнышку облегчение его мукам.
  Пару раз заглядывал лекарь, которому почему-то тоже не спалось. И в пятом часу он уже просто прогнал Аслана, сидевшего на стуле возле наложника.
  - Иди-ка ты уже спать, мой господин, - кивнул он на измятую койку рядом с кроватью Рени. - А еще лучше, шел бы ты домой. Пятый час ночи...
  - Халар? - варвар устало потер виски. - Как он? Это нормально, что температура скачет?
  - Так и должно быть. Организм борется. Жар спал. Теперь просто поспит пару часов. Завтра будет легче, - пожилой мужчина зевнул, прикрыв рот ладонью.
  - Хорошо... - Аслан подошел к окну, прижался лбом к холодному стеклу, бессмысленно скользнув взглядом по непроглядной темноте за окном. - Я здесь... сейчас лягу...
  - Давай. Я подежурю, - пообещал Халар, усаживаясь на стул. - Утром еще бальзамом намажу, а вот дозу обезболивающего надо снизить.
  Аслан обернулся:
  - Может быть, рано?
  - Не рано! - отрезал Халар. - Рен не девка - потерпит. Нечего его к дурману приучать!
  Лаэр кивнул.
  Лекарь прав, но все равно ему было не по себе.
  
  ***
  
  Тессу всю ночь мучили тревожные сны. Девушка просыпалась несколько раз, резко выныривая из своих сновидений, хватала ртом казавшийся душным воздух своей комнаты, оглядывала очертания знакомых предметов и пыталась унять учащенное сердцебиение. Она не могла припомнить содержание своих видений, но оставался неприятный осадок. И это тревожило еще больше. Почему-то очень хотелось оказаться между своими мужчинами, чтобы, засыпая, чувствовать тепло их горячих тел. Даже тишина комнаты, не нарушаемая мирным дыханием Аслана и Рени, казалась какой-то ненатуральной, давящей. Под утро она не выдержала и, поменяв прокладку, отправилась в спальню наложника.
  Естественно, в комнате Рени ее ожидал неприятный сюрприз в виде застеленной кровати, в которую явно никто не ложился со вчерашней ночи.
  Хмыкнув, девушка решила заглянуть в супружескую спальню. Вообще-то вряд ли Аслан притащил бы Солнышко в их кровать, в ее отсутствие, но мало ли?
  Ожидаемо, мальчиков не было и здесь.
  Тесса нахмурилась. Впрочем, комнат, где они могли бы нечаянно заснуть, на этаже было еще достаточно. Губы хозяйки невольно скривились в улыбке, девушка припомнила, как они вырубились в прошлый раз в общей комнате Отдыха живописной композицией, не решившись бросить ее одну. Но и ни там, ни в одной из гостиных, ни в библиотеке ее мужчин не оказалось.
  Больше недоумевая, чем волнуясь, Тесса еще раз методично обошла все помещения, решив не заглядывать только к Руте. То, что они могли забрести к ее служанке, показалось вообще абсурдным бредом.
  Хозяйка Замка вернулась к себе и крепко задумалась. Где еще в столь ранний час искать парней, она себе представляла слабо. А вариантов было множество. Во-первых, Аслан вполне мог отправиться проверять посты - у него время от времени возникала такая потребность проконтролировать своих подчиненных, но неужели потащил за собой и Рени? Хотя... почему бы и нет...
  Во-вторых, судя по всему, мальчики, наконец-то начали получать удовольствие от тесного общения, и, пользуясь тем, что она временно ночует у себя, могли устроить себе романтическую ночную прогулку.
  Ну, насчет того, что с ними могло что-то случиться в собственной отлично охраняемой крепости, в которой из чужих были лишь пара варваров, оставленных Тагиром, да непонятная девица купеческого сословия (а такая мысль у девушки тоже промелькнула), тоже промелькнуло где-то на задворках сознания. Но это вряд ли... Степняки слишком уж дорожили новым родичем, чтобы причинить ему какой-то вред. Так что оба - и Мерген, и Ильшат должны быть надежными. Она их совсем не знала, но Асланову брату все же доверяла.
  Ну и напоследок, более менее разумное объяснение, что тщательно маскируемое Рени (правда не слишком умелое) недомогание, все-таки оказалось гораздо серьезнее, чем они оба пытались ее уверить, заставили девушку подскочить и проверить свои предположения. Рени ведь даже не ел вчера ничего, уверяя, что один денек поголодать даже полезно.
  
  Быстренько одевшись, Тесса выскочила на улицу. Ночная прохлада опалила пылающие щеки, сердечко глухо бухало в груди, пока она шла к казарме бойцов, раздумывая, стоит ли разбудить Ориса и поставить его в известность, что Аслана и Рени нет в доме. Жизнь в приграничных землях требовала соблюдения некоторых условностей. Но пока она отмахнулась от этой мысли. Сообщать коменданту о том, что господин и его наложник куда-то подевались, ей показалось неуместным. Орис все-таки импонировал Рену и, кажется, более лояльно относился к такому положению вещей, что у Аслана есть любовник.
  Тревогу поднять она еще успеет, тем боле, что в одном из окошек лазарета горел неяркий свет, и стоит проверить свою догадку, прежде чем удивлять народ. К тому же до побудки осталось меньше часа. Но Тесса заволновалась не на шутку.
  Влетев на крылечко, девушка дернула дверь. Перевела дыхание, прислушиваясь к царящей в предбаннике лазарета тишине. И лишь затем, стараясь ступать как можно тише, поспешила в палату. Однако бодрствующий лекарь ее услышал и вышел навстречу. Правда и она уже успела появиться на пороге комнаты, пораженно замерев при виде открывшейся взору картины.
  В палате было очень тепло, и немного душновато от ударившего в нос специфического запаха каких-то лекарств. Единственный горевший масляный фонарь рассеивал приглушенный свет. Оба ее мальчика находились здесь.
  Развалившись прямо в одежде на одной из кроватей, Аслан сотрясал небольшую чистую комнату богатырским храпом. Обычно так муж храпел только сильно вымотавшись физически, и Тесса занервничала еще больше. Но сейчас просто не могла оторвать взгляд от младшего парня, выглядевшего совсем неважно. Рени беспокойно завозился под простынкой, и девушка двинулась вперед, чтобы подойти ближе. Может быть, ей просто показалось?
  - Госпожа Тесса? - не сильно удивился лекарь. - Что случилось? Вам нездоровиться? - метнулся Халар ей навстречу, намеренно перекрывая путь.
  - Со мной все в порядке. Халар... а что здесь происходит? Что с Рени? - нахмурилась Тесса, пытливо разглядывая пожилого мужчину, пытаясь понять по его лицу, насколько все серьезно.
  - Да ничего страшного, - успокоил он, устало улыбнувшись.
  - Ничего страшного?! Что они оба здесь делают? Почему в лазарете? - Тесса попробовала заглянуть через плечо Халара. Прошедшие годы хоть и немного ссутулили спину мужчины, но ширина плеч все равно закрывала обзор. Пройти дальше он ей не позволил.
  - Что с Ренальдом?! - повторила девушка свой вопрос.
  - Не будите его, госпожа Тесса. Уже все позади. Он просто спит, - перегородил Халар дорогу, уперев руку в дверной косяк.
  - Халар! Объясните, пожалуйста... - от недоброго предчувствия Тесса забыла, что могла бы приказать отойти, и ее голос прозвучал почти умоляюще.
  - Сейчас, сейчас. Совершенно нет никаких поводов для волнений, госпожа. Да Вы присядьте пока. Одну минуточку, - пообещал лекарь, не желая вмешиваться в хозяйские разборки. - Ваш муж все Вам сам объяснит...
  Немного шокированная девушка позволила себя усадить на стул в приемной. А Халар метнулся обратно, разбудил Аслана, потрясся его за плечо:
  - Тшш... вставай, мой господин, - хмыкнул он тихонько. - Ты был прав. Твоя жена здесь. Иди-ка ты с ней сам объясняйся.
  - Проклятье... - прошептал Аслан, сразу запаниковав. - Халар?..
  - Давай, давай, а то смелый больно решения принимать за своего раба. Не бойся, ты же глава семьи, - поддел лекарь. - Если что, я тебя потом, так и быть, полечу. Надеюсь, голову она тебе не оторвет. А с остальным современная медицина справится.
  - Ах, как оптимистично, - буркнул лаэр, проведя ладонями по лицу, прогоняя остатки сна. Как-то он еще не готов был выступить с пламенной речью перед Тессой в защиту их с Рени решения, надеясь, что это случиться чуть позже...
  - Иди! И дверь прикрой, а то мне парня разбудите, - шикнул на него Халар.
  - Может, ты что-нибудь сам придумаешь? - все же обернулся Аслан, опасливо косясь на приоткрытую дверь, где ожидала его супруга.
  - Иди уже, придумавальщика нашел! - махнул рукой Халар. - Тебе все равно вставать пора. Скоро побудку объявят...
  
  
  33.
  
  
  Вид измученного бессонной ночью мужа, слегка пошатывающегося, с коричневыми кругами под глазами и помятым лицом, да еще и старательно отводящего взгляд, словно напроказивший школяр, девушку вовсе не успокоил.
  - Что случилось? - отрывисто спросила она, борясь с нарастающей паникой.
  - Доброе утро, рыбка моя... - промямлил Аслан, оглянувшись на лекаря, не пожелавшего его поддержать, предательски отправив разбираться с женой самолично.
  - Доброе? - выгнула бровь Тесса. - Я проснулась. Ни тебя, ни Рени нет... Аслан! Хватит юлить! Что вы оба делаете здесь, в лазарете? Ты, что, снова не рассчитал? - ахнула она, предположив самое первое, что пришло в голову... и, на ее взгляд, самое страшное - если только-только научившийся доверять мужу Рени, снова подвергся насилию, пусть не специально, непреднамеренно, то все ее чаяния и надежды рассыплются прахом...
  - Да нет! Тесс... Ну, ты что? - чуть не обиделся лаэр. - Уверяю тебя, ничего страшного не случилось, милая.
  - Хорошо, хорошо, - поспешно согласилась она, продолжая буравить мужа подозрительным взглядом. - А что же произошло такого "нестрашного", из-за чего потребовалось вмешательство Халара?!!
  - Ну... - беспомощно развел руками Аслан, мысленно ругаясь, что сдуру пообещал Мелкому не выдавать его хотя бы одни сутки. Как он сразу не подумал о том, что жене не сумеет солгать? Но любимой требовалось четко и ясно ответить, почему ее драгоценное Солнышко сейчас имеет такой бледный вид. - Тесс, рыбка моя, это... как бы тебе объяснить...
  - Аслан! Когда ты теряешь дар красноречия, я начинаю здорово волноваться, - предупредила Тесса.
  - Да ничего я не теряю! - встрепенулся лаэр. - Действительно уже все позади. Даже Халар может подтвердить. Иди, досыпай спокойно, а мне пора на тренировку...
  - Подтвердить что? - не унималась девушка.
  - Что я ни в чем не виноват! Вернее в том, в чем ты меня подозревать изволила, - раздосадовано съехидничал варвар, расстроившись, что жена до сих пор упрекает его в несдержанности по отношению к наложнику. Он и сам костерил себя последними словами за ту их самую первую ночь с Рени, но сейчас уже ничего не вернешь. А голословные обвинения, особенно из уст любимой девочки, звучали очень уж обидно. К тому же, Мелкий паршивец старался как раз для нее.
  Тесса только было открыла рот, чтобы извиниться, но в этот момент из комнаты, где лежал Ренальд, послышался слабый голос бедного страдальца за сохранение красоты бренного тела.
  - Аслааан...
  Видимо, Халара, демонстративно отвернувшегося к окну, пока господа разбираются между собой, и созерцающего сейчас унылый осенний пейзаж хмурого утра, юноша не заметил.
  - Иду, Рен! - отозвался варвар, радуясь возможности сбежать с допроса, устроенного ему супругой.
  - Я хочу к нему, - вскочила Тесса со стула.
  - Нет, Тесс, не сейчас, - мягко придержал варвар девушку за плечи. - Завтра ты его получишь... если Халар позволит.
  - Почему завтра?! Я хочу увидеть его немедленно! Что еще за тайны?
  - Спросишь у своего Солнышка сама! Я обещал Рени, что ты его сегодня не увидишь, - вздохнул лаэр. - Прости, мой ангел, но я должен сдержать слово лаэра...
  Тесса слабо улыбнулась, все еще не веря в то, что Рени мог попросить о подобном, но внезапная мысль, что ее сокровище с недавних пор старается избегать контактов и вообще ведет себя так, словно ему неприятно ее присутствие, обожгло горечью.
  Что она сделала не так? Когда нечаянно оттолкнула его от себя? Неужели ему стали неприятны ее прикосновения? И ее любовь кажется парню слишком навязчивой?
  - Хорошо, - закрыла девушка лицо ладонями, не видя смысла прятать свои чувства от мужа. Нет нужды притворяться перед ним, что для нее эта новость оказалась ошеломляющей. Ощущение было такое, словно на бегу наткнулась грудью на преграду, выбившую воздух из легких, и теперь задыхается от внезапной боли.
  - Тесс... - растерялся лаэр, не понимая, как ее утешить, не раскрыв их с Ренальдом "секрета", и теперь беспомощно взирал на поникшую жену, старающуюся взять себя в руки. Но он уже увидел, как сильно ее задела просьба Рени.
  Конечно, она поймет, ведь завтра (максимум, послезавтра) все разрешится. Но он ее прекрасно понимал, припомнив, как переживал сам, когда его "котятки" рассорились и играли в молчанку, не желая поделиться причиной размолвки...
  Но сейчас лаэра больше волновал проснувшийся юноша. Хотелось убедиться самому, что с ним все в порядке, и температура спала.
  И страдальческий вздох парня, донесшийся из комнаты, подстегнул варвара к тому, что наложнику он сейчас нужнее, чем жене.
  - Ступай домой, Тесс. Все образуется, - уверенно пообещал Аслан, помогая девушке встать, поддержав под локоток. - Я после тренировки приду. Позавтракаешь со мной?
  - Конечно, - тихо отозвалась Тесса. - Иди к нему...
  Аслан не стал заставлять себя упрашивать и тут же исчез за неплотно прикрытой дверью. Тесса услышала ободряющий голос мужа, что-то тихонько сказавшего Ренальду. И сдавленный, как девушке показалось, испуганный возглас Рени. И снова утешающий голос мужа...
  Она сейчас и рада бы отправиться к себе, да вот только ноги почему-то не слушались. То ли она не могла уйти, не убедившись, что ее ненаглядному Солнышку ничего не грозит, то ли была слишком подавлена новым открытием, что ее визит для Ренальда неприятен...
  Пока Тесса собиралась с мыслями и силами, чтобы выйти на улицу, "нацепив" маску невозмутимости для прочих уже проснувшихся обитателей Замка-крепости, которым совершенно необязательно знать, что в господской спальне происходит что-то непонятное, в приемную вышел Халар.
  - Госпожа Тесса? Вам нехорошо? - обеспокоено шагнул он к девушке. - Может быть, воды?
  - Нет, благодарю... - покачала она головой и внезапно встрепенулась, оживая:
  - Халар, я все понимаю - врачебная тайна и прочее... Скажите мне только, почему мой муж провел ночь здесь, если нет ничего... страшного?
  Замковый лекарь нахмурился. В проницательности пожилому мужчине было не отказать, и он сейчас прекрасно понимал завуалированный вопрос, который мог бы звучать так: "Аслан точно не виноват в том, что его наложник оказался на больничной койке?"
  Только вот как на него ответить, если он считал, что лаэр-то как раз и виноват в первую очередь! Вместо того чтобы выпороть мальчишку, раз и навсегда отучив от разных глупостей, взялся ему потакать!
  И правильно, кстати, что Аслан не горит желанием поделиться с женой новостями, что она, оказывается, вышла замуж за такого прихотливого извращенца, требующего от своего наложника подобных жертв. Небось, пока в Степи рос, не сильно разбирался, гладкая там у партнера задница или нет.
  - Госпожа Тесса, - проникновенно начал Халар, старательно подбирая слова, - Вы совершенно напрасно волнуетесь. Ваш муж просто необыкновенно щедр на милости к своему наложнику и вполне понятно его желание поддержать юношу в такой час... Слава Всевидящим, теперь уж все позади, и через пару дней Ренальд будет как огурчик. Молодой здоровый организм... все будет хорошо. Вы уж меня извините, но я должен идти, - выразительно кивнул лекарь назад, взяв какое-то снадобье с полки.
  Тессе показалось, что это был бальзам (тот, который с секретными травками степняков).
  Естественно, она вовсе не собиралась препятствовать помощи лекаря в скорейшем излечении Рени от непонятной напасти. Поэтому все-таки нашла в себе силы и отправилась домой.
  Только вот ни спать, ни есть ей совершенно не хотелось. А так же вышивать или читать хозяйка Замка не смогла себя заставить.
  Если бы не обещание мужу, что позавтракает с ним вместе, отказалась бы и от трапезы. Да и настроение у обоих было далеким от благодушного. Аслан испытывал смутную вину перед любимой за то, что не мог рассказать ей сейчас о причине нахождения Мелкого в лазарете. А Тесса не поднимала глаз от тарелки, в которой, вяло поковыряв вилкой, не нашла для себя ничего аппетитного. И, просто отодвинув ее в сторону, теперь молча ждала, когда муж насытится. Ничего утешительного Аслан своей любимой девочке сказать не мог, но и видеть ее такой несчастной, было выше его сил. К тому же второй такой же несчастненький отлеживал бока под присмотром Халара. Только вот Рени было не в пример хуже. К моральным терзаниям добавлялись страдания физические. А сам Аслан просто разрывался от невозможности урегулировать этот вопрос к всеобщему удовольствию всех сторон.
  Варвар прекрасно чувствовал, что жена ему не верила, и теперь навыдумывала невесть что, строя свои чудовищные предположения.
  Он даже начал злиться на их непутевое Солнышко, словно заразившее и Тессу своей мнительностью и умением находить проблемы там, где их вовсе и нет.
  
  К вечеру Тесса накрутила себя так, бросаясь в своих предположениях из одной крайности в другую, что просто не находила себе места. То ей казалось, что Аслан все-таки дорвался до Рени и нечаянно навредил ему, но это все-таки касалось физической стороны, а не моральной, поэтому Аслан теперь и не отходил от парня, что Ренальд несомненно оценил и принимал с благодарностью. Бывает...
  То представляла себе, будто что-то случилось на вечерней тренировке, о чем ее не поставили в известность, но степень повреждений парня заставила Аслана показать его лекарю.
  То дофантазировалась до того, что Рени сам попросил Аслана оградить от ее неуместных притязаний, так как постеснялся прямо сказать ей о том, что господин, оказывается, все-таки больше привлекает его, чем госпожа, насаждавшая свои уроки любовных игр насильно. Да, он откликался на них, да еще как! Но кто поручится, что, не чувствуя покровительства Аслана, парень просто проявил актерский талант? Кто теперь подтвердит, что Рен не усвоил правила и умело прикидывался, чтобы удержаться в милости хоть у одного из своих хозяев?
  В общем-то, она парня прекрасно понимала. Других достаточно влиятельных покровителей у него не было, а жизнь быстро учит находить того, кто сыто кормит и не скупится на оказание поддержки в плане развития личности. Теперь Ренальду опасаться нечего. Такой покровитель как таур Даут, вполне способен устроить парню жизнь не хуже, чем у нынешнего господина, да притом и с огромной перспективой стать свободным воином, не рабом...
  Что ни говори, а окажись она сама на месте Рени, наверняка бы рассматривала такой вариант. И за это свое Солнышко Тесса упрекать не могла. Обидно, горько, но до чего же жизненно...
  А что до того, что, пытаясь привязать к себе мальчишку, сама влюбилась по уши, разрешив себе такую поблажку, будучи замужней женщиной (да с полного попустительства благоверного!), так то только ее вина и ничья больше. Даже Аслан ни при чем - он потакал ее прихоти...
  Утешения этот печальный вывод хозяйке Замка-крепости не принес. Но и как теперь жить дальше с таким знанием своей беспомощности что-либо изменить, Тесса не знала.
  И в страшном сне ей никогда не доводилось испытывать такого ужаса, как оказаться ненужной любимому человеку.
  Единственное, на что она рассчитывала, так это на то, что рано или поздно как-то все само образуется... Просто пройдет время, и все станет по-прежнему... По крайней мере, в Аслане она была уверена. А что до его увлечения мужчинами... Пусть уж лучше спит с парнями время от времени, чем с фаворитками...
  Хотя, если на том злосчастном аукционе рабов выбрали бы рабыню, а не синеглазого раба - сама бы она точно не оказалась теперь с терзающей сердце душевной раной...
  
  После завтрака Аслан снова отправился в лазарет, а потом по каким-то своим лаэрским делам. А Тесса так и металась по комнатам, не находя душевного равновесия, снедаемая то безосновательной ревностью, то надеждой, то отчаянием, даже обедать не захотела.
  Погода соответствовала настроению. Тяжелые свинцовые тучи, утром показавшиеся на горизонте тонкой темной ниточкой, теперь уже захватили половину небосклона. Тусклое солнце, пару раз пытавшееся выглянуть сквозь серое марево, окончательно разочаровалось и скрылось где-то высоко в поднебесье, пережидая до лучших времен, пока не налетит теплый южный ветер и не прогонит непогоду. Изменения направления ветра пока не предвиделось. Значит, уже завтра или даже сегодня к вечеру, все-таки пойдет снег.
  В такую погоду самым лучшим занятием было бы сидеть у растопленного камина и вышивать, слушая, как Аслан теребит струны лютни, тихонько мурлыкая себе под нос свои баллады или степные напевы. Или по очереди читать с Рени его умные учебники. Или просто наблюдать, как мальчики возятся, дурачась... Правда приемчики, которыми старший парень опрокидывал на пушистый ковер младшего, не всегда казались безобидным баловством. Но Тесса доверяла мужу, замечая, что тот все-таки страхует падение и даже иногда специально проделывает это медленно, чтобы Ренальд успел понять свою очередную ошибку и воспользоваться Аслановым же способом, вновь устремляясь в атаку. Чтобы было интереснее, муж время от времени поддавался и давал себя повалить. Но едва лишь Рени удавалось уложить своего господина на обе лопатки и с победным кличем пристроиться у него на груди, ожидая ее обожающей улыбки, которую она дарила им обоим, как вредный варвар шустрой ящерицей вскальзывал из мудреного захвата. А затем опрокидывал своего наложника и начинал щекотать, пока растрепанный, раскрасневшийся, обессиленный Рени не запросит пощады...
  Тесса грустно улыбнулась и вздохнула, плотнее закутываясь в шаль.
  Она мечтала, что когда-нибудь наступит такое время, что их Солнышко будет чувствовать себя свободно и легко не только во время дурачеств в комнате отдыха, но и в спальне. Полностью разделяя жаркую страсть своих господ, готовых щедро поделиться своей любовью, нежностью и лаской, и так же впитать предлагаемое без остатка, выпивая драгоценный коктейль чувств и ощущений досуха.
  Будет ли теперь так когда-нибудь? Или все, что она могла бы оставить себе на память, пронеся через годы, чтобы время от времени окунаться в приятные, полные безграничного счастья моменты, произошло? И теперь уже она окажется в постели своих любимых мужчин лишней?
  От подобных мыслей становилось еще горше...
  
  Хорошо, хоть отвлеклась ненадолго, выполнив обещание, данное Инвару, и побеседовала с его снохой.
  Девушка не произвела на Тессу слишком положительного впечатления, несмотря на то, что Улита держалась довольно скромно, оказавшись без папенькиного покровительства. Надменную физиономию, что ее занесло в такую провинциальную глушь, больше не демонстрировала, да и показушно лить слезы из-за своей тяжкой доли, насильно выданной замуж за первого встречного, не спешила. Впрочем, это было и неудивительно. Незваная чужачка, с таким скандалом вошедшая в семью Караскетов, не могла быть встречена радушием новоявленных родственников и их окружения. И теперь следовало привыкать к новым правилам, позабыв старые привычки. За эти дни Улита явно почувствовала свое положение никому не нужной здесь обузы, поэтому и гонор свой купеческая дочка не осмелилась показывать перед женой лаэра. Но и совсем забитой-затравленной, сломленной перипетиями, произошедших в ее жизни изменений, не выглядела.
  Тесса ей не доверяла. Даже Фелиска, едва попавшая в крепость и принявшаяся попеременно строить глазки то комендантскому сынку, то Рени, не вызывала у жены лаэра такого неоднозначного отношения. Помощница кухарки хоть и раздражала госпожу, не видевшую смысла в ревности по отношению к простолюдинке, но читалась, как открытая книга. Эта же девица виделась хозяйке Замка "темной лошадкой".
  Решив, что угрозы для власти мужа в этих приграничных землях, а заодно и государственным интересам Энейлиса, Улита не представляет, Тесса все-таки посоветовала Марте занять сноху работой по дому, и не спешить привлекать ее к помощи в ведении учета хозяйства всей крепости. Пусть уж лучше комендантша солдат гарнизона эксплуатирует. Они, по крайней мере, присягу лаэру давали, и обязаны свято соблюдать его интересы. А допускать чужачку к стратегически важным знаниям об оснащении крепости запасами продовольствия, обмундирования, оружием и прочими важными вещами, вовсе и ни к чему. Надо получше к ней присмотреться сначала.
  Марта полностью разделяла точку зрения своей госпожи, тем более, она совпадала с Инваровой. На том и порешили.
  Да еще неизвестно, что удастся накопать на эту Улиту ребятам в городе.
  
  Ужинать Тесса тоже не захотела. Аппетит пропал напрочь и пока что не думал возвращаться.
  Правда, муж не захотел выслушивать ее отговорки и решительно пресек отлынивание от совместной трапезы, заявившись в ее комнату с подносом, на котором был легкий ужин на две персоны, что, несомненно, следовало оценить.
  После легкого перекуса, сославшись на недомогание, Тесса снова оказалась в одиночестве.
  А Аслан отправился разбираться с какими-то бумагами, доставленными ему днем из города.
  Тесса снова попробовала почитать, но как нарочно, интрига в интересном романе свернула от политических пристрастий героя к альковным похождениям, и дальше про большую и светлую любовь читать оказалось выше ее сил.
  Однако проникнувшись героическими подвигами книжного персонажа, девушка решила, что негоже праздновать труса и впадать в уныние раньше времени.
  Ведь она даже не попыталась напрямую выяснить, что же у них с Рени сломалось в их отношениях? Наверное, было бы честнее заставить его сказать правду. Пусть горькую, пусть безжалостную, но это все-таки станет поворотным пунктом к выздоровлению от такой напасти, как увядшая любовь (если она, конечно, была с его стороны). Все лучше, чем терзаться от неизвестности, и придумывать себе виноватых. Так недалеко и до того, чтобы начать подозревать незнамо в чем собственного мужа...
  Решить проще, чем сделать...
  Наверное, Тесса никогда еще с такой тщательностью не собиралась "на свидание", перебирая ворох одежды, чтобы решить, какая будет уместнее при "штурме" палаты лазарета. Вряд ли Халара удастся уговорить пропустить ее через дверь... Но, к счастью, девушка еще не забыла навыки лазания по выступам в стене, чтобы проникнуть в окошко.
  Руту госпожа отослала спать, чтобы не давать лишних поводов для раздумий недоуменной горничной, которая и так не могла понять, что за недомогание приключилось с ее обычно жизнерадостной хозяйкой.
  Тесса решила выбрать платье для охоты, как раз замечательно подходившее для ее целей, так как было сшито на манер мужского покроя. Бархатный темно-синий камзол и черные брючки из мягкой, отлично выделанной кожи, выгодно подчеркивали стройность ног. Из-под распахнутого камзола выглядывали кружева белой шелковой блузки. Тонкую талию охватывал поясок с блестящей серебряной бляхой. Волосы Тесса прибрала в хвост, закрепив его обернутым в несколько витков кожаным шнуром на затылке. Решив, что краситься необязательно, девушка лишь слегка пощипала свои и без того разрумянившиеся от предвкушения встречи с Солнышком щеки и, обмакнув пальчик в пузырек с дорогими духами, нанесла ароматную смесь на запястье, шею и ложбинку между выпуклыми холмиками груди. В уши Тесса вдела серьги в виде больших колец из черненного серебра. После этого критически осмотрела себя в зеркало.
  Пожалуй, в таком виде, она больше напоминала благородную разбойницу, чем аристократку, но Аслану бы точно понравилось... Значит, и на Рени удастся произвести необходимое впечатление. Осталось только натянуть мягкие сапожки на низких каблуках, в которых удобно будет карабкаться по стене. Хорошо, хоть там невысоко до окна. Впрочем, девушка была настроена столь решительно, что ей сейчас и высокая башня не оказалась бы помехой в осуществлении ее планов.
  
  ***
  
  Аслан отложил важные бумаги в сторону и смачно зевнул, потянувшись, разминая затекшую спину. Вот право же - лучше мечом махать, чем заниматься делопроизводством и принимать решения, требующие его непосредственного участия, как представителя законной власти.
  Прежде, чем отправиться к Рени (он и сегодня намеревался ночевать в лазарете), лаэр решил заглянуть к супруге, пожелать ей спокойного сна или просто поцеловать, если она уже отправилась в страну грез.
  Какого же было его изумление, когда он застал ее полностью облаченной для прогулки, натягивающей второй сапог...
  - Рыбка моя, ничего не хочешь мне объяснить? - отмер Аслан, полюбовавшись на столь странный выбор одежды жены для отхода ко сну.
  Красноречивое молчание, блеск в глазах супруги и пунцовый румянец, заливший щеки любимой девочки, ответили лучше самого подробного объяснения.
  - Тьфу! Вы оба меня точно довести решили, - выругался лаэр. - Жди здесь! - приказал он, захлопывая дверь и резво направляясь в сторону лазарета.
  
  ***
  
  В ночном воздухе заметно похолодало. Не удивительно - ведь уже осень. Ветер еще усилился. И теперь налетал порывами, норовя забраться под распахнутый настежь плащ лаэра, который он не удосужился застегнуть. С неба сыпалась мелкая купа колючего снега, больше похожего на замерзший дождь. На ветках деревьев снежинки не задерживались, но земля успела покрыться тоненьким слоем белого предвестника грядущих морозных дней.
  Решительно шагая к лазарету, Аслан ловил себя на мысли, что, несмотря на злость, хочется просто рассмеяться от такой курьезной ситуации. Не понять, что Тесса намеревалась все-таки добраться до своего ненаглядного Солнышка, было невозможно. Но вот пусть уж теперь Ренальд сам и объясняет свой бзик по поводу желания подвергнуться такой жестокой процедуре. Хватит уже делать из него самого козла отпущения, а то кругом у них получается "господин-самодур", надоело!
  Аслан даже не собирался выслушивать возражения Халара по поводу нетранспортабельности пациента. Лаэр собирался просто завернуть мальчишку в одеяло и оттащить домой, если тот сам пока не в состоянии доковылять через двор от лазарета к господскому дому. Лишь бы Тесса уже успокоилась, что ничего ужасного с ее Солнышком не приключилось.
  Как раз и время подходящее. После отбоя на улице - ни души. Бодрствуют только караульные на своих постах.
  
  Распахнув дверь в палату, варвар остановился, застав Халара, избавляющего Рени от серебряной трубочки в причинном месте. Лекарь сопровождал манипуляции ободряющим бормотанием, чтобы морщившийся от неприятных ощущений Рен немного потерпел. Мол, скоро будет легче, и дольше оставлять ее не стоит, чтобы не разучиться справлять нужду естественным путем.
  - О, вижу, пациент идет на поправку, - обрадовался Аслан.
  - Да, - кивнул лекарь, споласкивая в стоящем рядом тазике руки и вытирая их чистым полотенцем. - Заживает и впрямь, как на собаке, благодаря снадобью твоих родичей. День-другой, конечно, еще позудит. Да и по-первости по малой нужде ходить неприятно будет, но это уж мелочи.
  - Хорошо, значит, я могу его забрать домой, - сообщил лаэр собеседникам, удивленным таким желанием господина.
  - Аслан? - решил выглянуть из-под простынки порозовевший от смущения наложник. И тут же страдальчески скривился. Пока еще и руками шевелить без особой нужды было больно.
  - Что это тебе, очередная вожжа под хвост попала, мой господин? - нахмурился Халар. - Нечего его дергать. Пусть здесь отлеживается. Уход должный ему обеспечен. Ты не смотри, что щеки у твоего сокровища ввалились - так после жара у всех бывает. А поголодать все равно еще пару деньков не помешает, чтобы потребностей в туалет ходить поменьше было. Ему сейчас только питье требуется и поврежденные участки кожи бальзамом смазывать вовремя.
  - Ну, с голоданием, это я и сам ему обеспечу. Нельзя набивать пузо, значит, нельзя - не помрет. И смажу уж, наверное, не хуже тебя, - хмыкнул Аслан, взглянув на лекаря. - Не побрезгую.
  Халар усмехнулся:
  - Ну, воля твоя, мой господин. Только надо, чтоб еще сутки ты парня в постели подержал. Потом пусть встает, да потихоньку разминается. А то, небось, уж и спина отваливается, пластом-то лежать, да? - обернулся лекарь к юноше.
  - Ага, - подтвердил Рени, который действительно уже измучился от невозможности потереть ноющую поясницу.
  Руками двигать было больно, словно при вывихе обоих плеч. Только вот "горели" не кости и мышцы, а кожа подмышками. Да и в паху по-прежнему было жутко неприятно, когда простынка нечаянно касалась раздраженной кожи. Но все-таки уже довольно терпимо по сравнению со вчерашней ночью.
  Ренальд встретился глазами с Асланом, и поспешил отвести взгляд.
  Лаэр смотрел на него так... Во взоре господина было и участие, и сочувствие, и радость, что уже все самое страшное позади, и еще что-то, отчего у юноши непроизвольно екнуло в животе. И это было не предвкушение приятных моментов. Зачем Аслану сегодня понадобилось забирать его отсюда? Интересно, Тесса уже спит?
  Объясняться с любимой придется... Только Рени малодушно хотел отодвинуть это объяснение на более поздний срок, уповая на то, что девушка, соскучившись, не будет обидно насмехаться над его затеей, а оценит ее по достоинству.
  Лаэр подошел ближе, потрепал настороженного юношу по спутанным волосам, подарив ободряющую улыбку, но пока не слишком успокоив разволновавшегося о своей дальнейшей судьбе парня.
  - Хорошо, я понял, Халар, - согласился Аслан и, снова взглянув на юношу, вздохнул. - А подниматься и впрямь скорее нужно, пока мои орлы не начали задаваться вопросом, что это ты тренировки пропускаешь, - пояснил варвар.
  - Я знаю, постараюсь тебя не подвести, - тихо пообещал Рени.
  - Как ты его перемещать-то надумал? - обратился Халар к Аслану. - Ребят кликнуть? Или вдвоем оттащим?
  - Ох! - сдавленно пискнул Ренальд. - Не хватало только носилки соорудить для этого, и как раненого героя перенести в господские покои с почестями, чтобы все были в курсе моего подвига...
  Юноше было совсем не смешно, а вот оба мужчины расхохотались в голос, видимо представив презабавное зрелище.
  - Нормально-нормально, - подмигнул отсмеявшийся лекарь наложнику господина, ставшему вновь пунцовым от смущения. - Раз чувство юмора не утратил, значит, почти здоров. Хотя, знаете, я бы все-таки посоветовал вам обоим обратиться к мозгоправам, - съехидничал Халар.
  - Ладно, обойдемся без мозгоправов и без носилок, - подбодрил Аслан. - Одеваться-то сейчас, наверное, пока не стоит, а то все до мяса сотрешь. Я тебя в одеяло закутаю, да так доволоку.
  - Я тяжелый! - спохватился Рени, все еще надеясь, что лаэр пошутил.
  Но не тут-то было. Халар оказался солидарен с господином насчет нецелесообразности проверять, сотрется или нет под одеждой нежно-розовая тоненькая кожица, едва-едва начавшая подживать на месте проведения жуткого эксперимента. И принялся активно помогать, расстелив на соседней кровати шерстяное одеяло для своего непутевого пациента. А потом они вдвоем с Асланом перетащили и удобно закутали шипящего сквозь стиснутые зубы парня (старающегося не показать, каких мучений ему доставляет вынужденное перемещение), чтобы не дай Всевидящие не простудился во время небольшой прогулки по улице.
  - Бальзам не забудь! - напомнил лекарь, деловито подтыкая болтающиеся края одеяла вокруг ставшего похожим на огромную гусеницу наложника.
  - У Тессы дома такой же есть, не волнуйся, - отозвался варвар.
  - Ну, как знаешь. На вот, отвар захвати, - сунул Халар плотно закупоренную бутыль в карман Асланова плаща. - А одежду его я завтра днем занесу, когда проведать зайду, - напутствовал Халар. - И не забудь постель ему перестелить, чтобы белье стерильное было, слышишь? - не унимался лекарь, придерживая широко распахнутые двери.
  - Да слышу, слышу, - снова отмахнулся Аслан, подхватив свое сокровище на руки. И сейчас думал только о том, чтобы не забыться и не стиснуть изо всех сил этого бестолкового, жалобно таращившегося из импровизированного свертка Котенка, из-за которого столько суеты-маеты.
  
  Больше всего, что один, что второй опасались встретить невольных свидетелей. Но на улице не оказалось ни души. Сыпавшиеся с низко нависших туч снежинки стали немного мягче, уже больше похожие на настоящие хлопья, а не на колючую крупу. Однако предаваться романтическому настроению Аслан не стал, опасаясь за Мелкого. Сутки еще не минули с тех пор, как спала температура. Только простудить его не хватало до полного счастья.
  Рени теперь смешно жмурился, стараясь уберечься от снега, попадающего на длинные ресницы, но у лаэра не было возможности стереть непослушные снежинки, чтобы не выпустить драгоценный сверток одеял из рук. Хоть и говорят, мол, своя ноша не тянет, но здоровый пацан - это все-таки не легкая, как перышко, Тесса.
  И пока варвар дошел от лазарета до крылечка запасного входа в дом (потому что он был ближе, чем парадная дверь), даже умаялся.
  Около дома лаэр, наконец-то, отпустил ухмыляющегося лекаря, который открыл ему входную дверь и попрощался, ворчливо пробормотав, что, мол, баба с возу - кобыле легче. Он, дескать, хоть выспится теперь по-человечески, пусть теперь господин сам подежурит возле болезного, раз предпочел прелестной женщине мальчишку, которого и употребить-то по назначению нельзя. И еще ехидно прибавил, что мол, дверь закрывать не будет - если госпожа надумает оторвать ему чего нужное или не очень за такой подарочек на ночь глядя, то он милости просит...
  - Типун тебе на язык, - невольно передернул плечами Аслан, ощутив, как и Ренальд подобрался, виновато взглянув и тут же опустив глаза.
  - Дык кто ж на правду обижается, мой господин? Верно я говорю, Рен?
  - Угу, - уныло подтвердил Рени. - Спасибо, Халар.
  - Ну то-то же. Ладно уж, желаю спокойной ночи. Я завтра зайду...
  
  ***
  
  Когда немного запыхавшийся варвар добрался до верхнего яруса, где располагались спальни, не столько устав от тяжести, сколько больше перенервничав, как бы не оступиться в полумраке на ступенях, прежде чем двинуться по коридору, признался:
  - Ох и попадет нам с тобой... - тяжело вздохнул он.
  - Ты что, рассказал все Тессе, да? - перепугался не на шутку Рени, аж забыв на время скрежетать зубами, сдерживая рвущиеся наружу стоны. По хорошему, лучше бы ему еще денек в лазарете отлежаться, чтобы никто его не шевелил.
  - Ну нет, уж, - хмыкнул варвар. - Про это ты ей сам расскажешь. Даже показать можешь, - великодушно разрешил Аслан. - Она как раз нас ждет.
  - Ыыыы... ну зачем сегодня-то?!! - чуть не взвыл юноша, дернувшись, но тут же поняв, что это бесполезно.
  - Тихо ты, не брыкайся, - сочувственно прижался щекой старший парень к перекосившемуся лицу младшего. - Ты бы видел, как она целый день мается сама не своя. Чуть ревновать не начал, - пошутит Аслан. - Мы с тобой оба дурака сваляли. Надо было прямо сказать ей, что к чему, а теперь Тесса навыдумала себе, что у тебя и впрямь тяжкие травмы, а мы просто пугать ее не хотим...
  - Аслааан... ох, Всевидящие, я не могу, не хочу я в таком виде беспомощном... ну Аслан, давай ты ей сам все расскажешь, а? А я уже завтра постараюсь с кровати подняться... еще денечек, ну, пожалуйста, - заканючил Рени. - Да хоть из одеяла-то меня выпутай, спеленали, как младенца... справились, - раскраснелся парень, сердито запыхтев, но быстро понял, что самостоятельная попытка избавиться от надежной "упаковки" доставляет только новые мучения несчастному телу, и обреченно затих.
  - Ладно, сейчас до спальни дойдем, я тебя распеленаю, - пообещал Аслан. - Только тихо ты, а то... Упс, - остановился лаэр, как вкопанный.
  И Рени даже не надо было поворачивать голову, что бы понять, что они попались. Видимо Тесса почувствовала, что они уже здесь, потому что вряд ли могла услышать негромкое бормотание из-за плотно прикрытой двери.
  И теперь юноша крепко зажмурился, мечтая, чтобы это все-таки была не Тесса, пусть кто угодно, но только не она пускай увидит его в таком жалком состоянии...
  Не повезло.
  - Тесс, ты только не волнуйся, - сразу предупредил Аслан, увидев, как Тесса бросившаяся было навстречу, точно примерзла к полу. Такого зрелища - Рени, не самостоятельно идущий рядом, а безвольным кульком повисший на руках у мужа - благоверная явно не ожидала. - Помоги постелить чистое белье, давай Руту звать не будем.
  - Да, конечно, - тут же отозвалась девушка, чуть ли не бегом бросаясь вперед к спальне Ренальда.
  
  Следующие полчаса Рени вспоминать не хотел бы.
  Тесса справилась с его постелью не в пример быстрее, чем он сам когда-то, несмотря на то, что хозяйке Замка не часто доводилось самой заниматься такой прозаической работой, как смена белья.
  И лишь когда Аслан с великой осторожностью опустил его на кровать и аккуратно избавил от одеяла, сразу же прикрыв наготу чистой простыней, Тесса отодвинула мужа, и уселась рядом, внимательно вглядываясь в лицо несчастного страдальца за красоту.
  - Рени, Солнышко мое, что с тобой приключилось? - нежно дотронулась она до пылающей щеки наложника, радуясь, что он вовсе не пытается отодвинуться, только лишь отводит глаза и взволнованно облизывает пересохшие губы. - Пить хочешь?
  - Ему нельзя, - вмешался Аслан. - Только специальный отвар и то по чуть-чуть. Где-то у меня бутылка-то была, которую Халар дал... - нахмурился он.
  - Так он тебе ее в карман плаща сунул. Наверное, внизу. Ты же плащ у входа скинул, - тихо напомнил Рени, млея от скупой ласки своей госпожи. Прохладная ладонь девушки была так кстати. Кажется, даже мучительная боль подмышками и в паху немного отступила.
  - А! Точно! Я сейчас принесу... вы тут поворкуйте пока, - обрадовался лаэр возможности смыться.
  - Аслааан... - запаниковал юноша, поняв, что придется сейчас все рассказать жаждущей правды Тессе.
  - Я мысленно с тобой, Котенок! Не скучайте! - шустро сбежал варвар.
  - Предатель! - пропыхтел Рени, пытаясь без помощи рук спрятать лицо под простынку, но девушка живенько пресекла его попытку, нарочно отогнув краешек подальше от подбородка наложника.
  - Ренальд... послушай, наверное, пора поговорить начистоту, - начала было Тесса заготовленную речь, но столкнулась взглядом с широко распахнувшимися темно-голубыми глазами своего любимчика и почувствовала, как спазм сдавил горло, а глаза быстро наполняются влагой.
  Она вовсе не собиралась показывать свои слезы, и уж, тем более, давить на сознательность парня, заставляя его чувствовать себя виноватым в том, в чем, собственно, не было его вины. Это она придумала себе любовь... Ренальд просто откликнулся и потянулся к ней, как брошенный голодный щенок к ласковой руке, протянувшей ему косточку, потому что больше не к кому было здесь, в Замке, после страшных перемен в его жизни. Или подыграл ей, выжидая своего часа, да это неважно!
  Она же все равно не в состоянии его ненавидеть, и любовь в одно мгновение не угасает... По крайней мере, такая привязанность, которой она по глупости поддалась, разрешила поселиться в ее сердце...
  - Тесс, прости, я хотел, как лучше, - перебил ее Рени. - Ты только не смейся, ладно?
  - Не смейся? - повторила девушка озадаченно. - О чем ты, милый мой?
  - Ну, из-за чего я такой сейчас... - опустил он глаза, закусив губу.
  - Какой "такой"? Ты мне скажешь, что у вас с Асланом приключилось?
  - Тесс, Аслан не виноват, это я его упросил, не ругай его, пожалуйста. Ему уже от Халара влетело...
  - Солнышко... я ничего не понимаю, - сдалась Тесса, решив, что пусть уж сначала выскажется он, а потом она задаст свой вопрос, терзающий ее целый день.
  - Ох... как же... ну... в общем... я это... - тяжело вздохнул Рени, быстро взглянул на любимую, не собирающуюся перебивать его нелегкое признание. Еще раз вздохнул и выпалил:
  - Я избавился от волос!
  - В смысле? - встревожено окинула взглядом его спутанные светлые лохмы Тесса. Даже дотронулась, желая убедиться, что ей не чудится, и улыбнулась, почувствовав под пальцами привычную шелковистость прядей. - Родной мой, а это что, парик? - невольно хмыкнула она.
  - Ой, да нет же! - зарделся как маков цвет юный эстет. - ТАМ избавился! - скосил он глаза на простынку. - Халар пообещал, что теперь насовсем...
  Тесса сглотнула, переваривая услышанное, и когда до нее все-таки дошло, не смогла сдержать облегченного смешка.
  Рени расстроился, смутившись еще больше:
  - Ну вот... я так и знал, ты же обещала не смеяться! - обиженно закусил он задрожавшие от негодования губы.
  - Прости, Котенок... - снова фыркнула вредная госпожа, хватаясь за простынку с явным намерением воочую убедиться, что она услышала и поняла верно.
  - Не надо! - успел вцепиться Рени, чтобы она ее не сдернула, и тут же охнул, скривившись - руками-то двигать было все еще больно.
  - Ладно, ладно, счастье мое, не буду, - живо отдернула руки Тесса, сочувственно покачав головой. - Больно, да?
  - Ага, - не стал врать Ренальд. - Тесс, давай, потом... там... просто я даже сам не знаю, на что похоже, - виновато вздохнул он. - Все щиплет или, скорее, печет, как после ожога... Халар сказал, что быстро пройдет...
  - Бедненький мой... Да как же ты сподобился-то такое учудить? - снова прижала Тесса ладони к осунувшимся щекам своего ненаглядного, стараясь не задеть пострадавшего тела, но не в силах не прикоснуться, чувствуя, как утренний страх оказаться ненужной ему, отпускает. Только вот "откат" действует странным образом. Вместо того чтобы беспечно радоваться счастливому разрешению непонятной ситуации, ее начинает колотить дрожь.
  - А это он для тебя старался, - раздался голос бесшумно возникшего в дверях мужа.
  Аслан не собирался пропускать объяснение Рени с женой, молнией сгонял вниз, подобрал плащ и вернулся, затаившись за чуть приоткрытой дверью, решив, что вмешается, если только Тесса вздумает придушить глупого мальчишку. Но раз смертоубийство отменялось, и гроза вроде бы миновала, то он решил, что можно идти сдаваться.
  - Для меня? - удивилась Тесса.
  - Конечно! - подтвердил Аслан, проходя в комнату. - Не для меня же! Это все из-за твоего маниакального пристрастия к чисто выбритым... кхм... местам, у парня появился комплекс.
  - Да не так! - попробовал протестовать Рени. - Не комплекс вовсе! Просто... мне... ну я же видел, как тебе неприятно, что у меня там все так...
  - О, Всевидящие! - всплеснула руками Тесса и недоверчиво перевела взгляд с мужа на его наложника. - Рени, ты серьезно, что ли?
  - Ну да... - снова смутился юноша, чувствуя себя отчего-то виноватым.
  - Чушь какая! - возмутилась девушка, вскакивая. - Ты пошел на это просто для того, чтобы мне нравиться?! Да ты нормальный ли человек? Я тебя люблю, Рени! Говорю тебе при муже. Он прекрасно знает, что я не вру в таких вещах. Я люблю тебя любым - хоть лохматым, хоть лысым, хоть... А! - махнула она рукой. - Аслан! Ну ты-то где был? Почему не запретил? Посмотри на это чудовище еле живое! Зачем такие жертвы?! Ну, что молчите?!
  - Ну вот, - обреченно вздохнул лаэр, опуская голову. - Я думал, обойдется...
  - Обойдется?! - завелась Тесса не на шутку. - Да что вы за два ненормальных? Рени!
  Юноша зажмурился, ожидая, пока минует буря. Взглянув на него, Тесса снова махнула рукой.
  - Аслан! Почему ты его не отговорил?!
  - Его отговоришь, как же! Будто не знаешь, чего стоит переубедить в чем-то, если он уже решил, что правильно, а что нет, - вяло огрызнулся муж.
  - И это говорит мне лаэр! Сын Правителя всего Энейлиса, брат славного Тагира, Вождя целого Клана великих степных воинов! - ехидно поддела Тесса, потом возмущенно посопела, а затем желчно поинтересовалась:
  - Хм! А интересно, что это вы заодно не избавились от будущих усов или от бороды? А?
  - А... эм... - пристыженные парни недоуменно переглянулись.
  Аслан непроизвольно потер свой подбородок с пробившейся к вечеру щетиной, и решил вступиться за своего Котенка:
  - Тесса, ну про усы-то я ему расскажу-покажу, как брить. Что же за мужчина, который не бреется? - осторожно заметил лаэр.
  - Вот именно! Мужчина! Это сейчас Рени юн, а через пять-десять лет ему уже не будет казаться удачной идеей оставаться на всю жизнь голышом ТАМ! - резонно заметила Тесса. - Да как он к твоим родичам-то поедет? Аслан, ты лично видел хоть одного варвара, бреющего подмышки и задницу? А?! Может, я просто чего-то не знаю? А если баню затеют или купаться на реку пойдут? А Рени там своими девственно чистенькими причиндалами светить будет?! Если уж так приспичило, спросил бы у меня, как на время избавиться от неудобств! Уж на пару недель хватило бы! Полчаса на процедуру и свободен! Вот она глупость человеческая! Как дети, честное слово! Надо же додуматься!
  - Ну Тесса, не ругайся, - пришиблено расстроился Рени, сгорая от стыда и чуть не плача. - Теперь уже все равно ничего не изменишь...
  - Нет, ну что тебя не устраивало, а? - продолжала бушевать хозяйка Замка. - Аслан вон не переживает, что зимой не мерзнет без подштанников! - поддела Тесса. - А ты? Теперь точно заставлю Марту для тебя шерстяные на складе найти! - пригрозила она обреченно внимающему Ренальду.
  Лаэр негромко хрюкнул, сдерживая неуместный смех.
  - У Аслана все нормально... - попробовал оправдаться несчастный парень. - А у меня незнамо на что похоже было - то пучки, то проплешины... Ну, Тесс, ну, пожалуйста, не ругайся...
  - Ох, горе мое луковое, - внезапно успокоилась Тесса, снова осторожно присаживаясь рядом. - Ну какой же ты у нас глупый, Котенок... - неожиданно всхлипнула она, и уже не сдерживаясь, расплакалась, не в силах унять катившиеся по щекам слезы. Нервы все-таки не выдержали.
  - Тесса!!! Только не плачь, ну что ты, все не так страшно, не буду я просто голышом купаться, да и все, никто не догадается, - перепугался Рени. Превозмогая боль, выпутывая руку из-под простыни, Ренальд потянулся к девушке, чтобы дотронуться, утешить. - Ну что ты, Тесс! Аслан, скажи ей!
  Тесса ухватила юношу за руку, переплетая пальцы, пытаясь удержаться от подступившей истерики, и удержать, не отпустить больше свое бестолковое Солнышко, которое, оказывается, додумалось доказывать свою любовь таким идиотским способом...
  А она сама-то хороша! Напридумывала себе всяких ужасов... Но все равно никак не могла успокоиться, теперь уже, наверное, от счастья, что действительно все позади...
  - Я с вами с ума сойду, - покачал головой лаэр, подойдя к жене. Обнял ее, крепко прижав, и опустил свою огромную ладонь на переплетенные пальцы любимых "котяток", пьянея от щемящей нежности, мысленно благодаря Великих Духов за то, что они подарили ему этих двоих, без которых он не представлял себе существования...
  
  
  34.
  
  
  Наревевшись вдоволь, Тесса успокоилась. В конце концов, теплые пальцы Рени, пытавшегося слабым пожатием передать ей немного уверенности в том, что ничего непоправимого не произошло и убежденности, что все было сделано только из-за желания быть любимым, его тихий голос, полный раскаяния в недальновидности своего поступка, настолько огорчившего ее, сделали свое дело. Да и крепкие объятия мужа, терпеливо пережидавшего семейную "драму", оказались весьма кстати. Действительно, что уж теперь-то лить слезы? Обратно не переиграешь. Но отцепиться от бесконечно родных мужчин девушка пока что была не в силах.
  Хорошо, Аслан оказался самым вменяемым их всех троих, и, заметив страдальческую тень, время от времени проскальзывающую по лицу юноши, догадался, что ему следует дать отдохнуть от потрясений после перемещения из лазарета и последующего нагоняя.
  
  Мягко отцепив руки жены от ладони Ренальда, Аслан нежно, утешающе поцеловал девушку и предложил ей отправляться спать, намекнув, что болезному тоже нужно восстанавливать силы.
  Уходить Тесса не хотела. И хоть на кровати наложника можно было уместиться вчетвером, не сильно стесняя друг друга, но идея пристроиться рядышком, была неудачной. По крайней мере, сегодня.
  - Иди, рыбка моя, - ласково проворковал Аслан, словно уговаривая капризного ребенка. - Я сам с ним останусь.
  - А ты где спать будешь? - подозрительно уставилась Тесса на мужа.
  - Да я вон в кресле присяду...
  - Сидя спать неудобно, - резонно возразила она.
  - Да хоть на полу растянусь, - отмахнулся варвар, - подумаешь, не на сырой же земле.
  - Принести тебе одеяло?
  - Не надо, если замерзну - плащом укроюсь, - помотал головой лаэр.
  - Аслан, ну что ты выдумал? - подал голос Ренальд. - Ничего со мной до утра не случится. Только мне надо... - замялся он, понимая, что до туалета вряд ли доберется самостоятельно. А до утра терпеть проблематично.
  - Вот! - спохватился лаэр. - Все, радость моя, ты иди, мы - мальчики взрослые, тут и без тебя справимся, - мягко подтолкнул Аслан жену к выходу из комнаты, еще раз чмокнув девушку в щеку.
  Но Тесса не сразу последовала совету. Вздохнув, вывернулась из объятий мужа, склонилась над юношей. Убрала с высокого лба светлые прядки волос, прижалась теплыми губами к его челу, запечатлев целомудренный поцелуй, и медленно выпрямилась:
  - Сладких снов, Солнышко мое...
  Рени смежил веки, расплываясь в счастливой улыбке.
  Какая ерунда эта, без малого почти сутки, терзающая изматывающая, зудящая как больной зуб, боль! Ради того, чтобы снова тать уверенным в том, что Теcсе будет приятно любить его тело, Рени готов был терпеть свое состояние и неделю! Лишь бы знать, что он по-прежнему дорог ей. Ведь дорог же? Иначе не стала бы любимая так распекать их обоих за глупость, беспечность и недальновидность поступка. И уж тем более не стала бы плакать.
  А вот за то, что он стал причиной ее слез, Ренальду было невыносимо стыдно. Он чувствовал себя виноватым. Ведь обещал Аслану, что по его вине Тесса не будет расстраиваться, а оно вон как обернулось...
  Спасибо, что Аслан пытался заступиться, вместо того, чтобы наказать. Да и вообще, какой господин будет столько возиться со своим наложником, сколько Аслан возится с ним? За это Ренальд был готов простить лаэру многое, очень многое из своих прежних обид...
  И все-таки, положа руку на сердце, Рени не мог не признать, что ему безумно льстило, что за него так искренне переживают. Однако юноша был полностью согласен с мужем госпожи. Тессе сегодня не место в его комнате. Очень хотелось, чтобы любимая ушла, и не пришлось бы вынужденно демонстрировать перед ней ей свою временную немощь.
  Пусть пользоваться помощью Аслана тоже было неловко, но другого выхода просто сейчас не было. Если только попросить, чтобы между ног натолкали пеленок, и, как младенчику, сходить под себя... Бррр...
  Может, это и было бы лучшим выходом, чем светить голым задом перед варваром, но кожа в месте недавней экзекуции была пока еще слишком нежной. И таких пыток, которые сулило ему раздражение от ядреной, дурно пахнущей мочи (из-за лекарств, заменяющих еду и питье, которыми пичкал Халар), он, пожалуй, выдержать достойно не сумеет. Лекарь, правда, сказал, что через сутки - двое все образуется. Просто сейчас почки добросовестно очищают организм от всякой дряни...
  
  С трудом выпроводив Тессу, Аслан не стал рисковать, играя роль молчаливого сопровождающего. И довольно быстро пресек попытку Ренальда попробовать самостоятельно преодолеть путь от кровати до уборной. Он просто подхватил его на руки и оттащил, не слушая слабых возражений юноши. Но и там оставил лишь ненадолго в уединении, да и то только после красноречивого умоляющего взгляда своего синеглазого Чуда.
  - Мелкий, в наше время, небось, ни одна благовоспитанная девица не краснеет столько, сколько раз на дню ты умудряешься вгонять себя в краску. И ведь находишь же где-то причины стесняться! - неодобрительно хмыкнул варвар, заставляя себя не опускать взгляд ниже лопаток наложника.
  Спереди на юношу и впрямь смотреть было пока что жутко. Лаэр непроизвольно начинал мандражировать при виде этого зрелища, стоило лишь только вспомнить происходившее в лазарете. И уж точно не мог понять, как это Рен додумался пойти на подобное истязание плоти добровольно. Вот же дурачок!
  А вот вид сзади практически ничем не выдавал, что желанное юное тело пока нельзя подвергать физическим упражнениям любого направления - ни муштре, ни любовными утехам.
  Великие Духи! Ну как же хотелось просто прижаться к этой великолепной упругой заднице, кто бы знал!!!
  
  - Может, помочь? - все-таки уточнил Аслан, сочувственно представив, что без свободно действующих рук даже помочиться, не опасаясь промахнуться мимо унитаза, проблематично.
  - Нет, - живо помотал головой Рен, нелепо переминаясь с ноги на ногу, пристраиваясь, при этом старательно напрягая мышцы тела, словно оттого, что он зажимается, его нагота может стать менее заметной.
  Смех да и только!
  - Я за дверью буду, - сдался Аслан. - Если что, зови.
  - Угу, - вымученно кивнул Рени, мечтая поскорее остаться в одиночестве.
  
  Халар предупреждал, что по-первости будет больновато, но скорее преуменьшил ожидаемый прогноз. От ощущения, что мочевой пузырь вот-вот лопнет, из-за дикой рези внизу живота, и от невозможности облегчиться, у Ренальда просто в глазах темнело. Даже вспотел от натуги, пытаясь наладить процесс. То ли он перенервничал, то ли просто организм подло мстил нерадивому хозяину за вынужденные мытарства, но, отливая, Рени чувствовал, что еле держится на ногах. И, не стесняясь, парень скулил в голос, полностью наплевав, примчится ли Аслан его "спасать" или нет.
  К счастью, варвар предпочел дождаться, пока характерное журчание смолкнет (ох уж это мнительное Солнышко!). Зато, стоило ему затихнуть, сразу оказался рядом, успев поддержать Рени, готового рухнуть тут же, в уборной, заботливо подхватив на руки и живо вернув Мелкого в кровать. Крупные бисеринки пота с его лица Аслан стер тыльной стороной ладони, сочувственно усмехнулся:
  - Ну что, герой, давай, пей свой отвар и баиньки. Или еще и смазывать тебя надо?
  - Нет, не сейчас. Халар сказал, что теперь только утром, - вымученно отозвался Рени, умоляюще скосив глаза на откинутую в сторону простыню.
  - Хорошо, Котенок, - лаэр прикрыл юношу простынкой, заработав благодарный кивок, - утром, так утром. Тогда осталось только выпить лекарство, - поднялся Аслан, чтобы отмерить необходимую дозу. - Есть-то хочется?
  - Немного. Я потерплю, - мужественно пообещал Ренальд, обессилено прикрыв ресницы.
  - Подожди, не засыпай! Прими-ка сначала снадобье, - поднес лаэр стаканчик с отваром к потрескавшимся губам парня, заботливо поддержав его.
  Рени жадно хлебнул горьковато пряной жидкости, немного вяжущей рот, и облизал губы.
  Аслан осторожно помог ему вновь опуститься на подушки, расправил сползшую простынку:
  - Не замерзнешь? Может, одеяло сверху накинуть?
  - Нет, не надо. Мне и так жарко.
  - Ну-ка, - обеспокоено прижался Аслан губами к теплому лбу наложника. - Да нет, вроде, температуры нет...
  - Мне просто жарко.
  - Хорошо, тогда спи, давай. Во сне силы скорее восстанавливаются.
  - Аслан...
  - Что?
  - Я тебе так благодарен, что ты со мной столько возишься, - признался Рени, преданно взглянув на хозяина подозрительно заблестевшими глазами.
  - А как же иначе? - фыркнул лаэр и, не удержавшись, быстро склонился (невольно копируя жену), и потерся носом о нос смущенно сморщившегося, зажмурившегося от такой незатейливой ласки Рени.
  - Возьми у меня подушки лишние, - щедро предложил наложник. - Ты, правда, что ли, на полу спать будешь?
  - Потом решу, не переживай за меня. Спи! - строго молвил Аслан, гася лампу.
  
  Ренальд постарался расслабиться и не слишком кряхтеть. На его лице появилось страдальческое выражение. Самостоятельный поход в уборную был поистине героическим подвигом в его теперешнем состоянии. И если при Тессе юноша неимоверным усилием воли старался не показать, как ему на самом деле худо, да и перед Асланом не хотелось лишний раз демонстрировать свою немощь, то теперь, когда комната погрузилась в непроглядную темноту, скрывающую его от глаз лаэра, Рени почти с наслаждением скривился. И разрешил плещущейся внутри боли проявиться наружу... чтобы она, поскорее удовлетворившись тем, как его корежит и ломает, оставила, наконец, его в покое...
  Лаэр почти неслышно передвигался в темноте. Впрочем, копался он недолго - видимо, только скинул верхнюю одежду и устроился в кресле, подставив под вытянутые ноги стул.
  - Аслан, давай я передвинусь к стене, и ты тоже на кровать ляжешь?
  - Не сегодня, Мелкий. Твоя постель должна быть стерильна. А я жутко устал, чтобы идти в душ. Сил нет, - признался варвар. - Я в порядке. Спи уже, неугомонный!
  - Вот, зараза, спина все равно ноет, - пожаловался Ренальд тихонько, пытаясь улечься поудобнее. Он-то надеялся, что эта напасть после справления нужды пройдет.
  - Так всегда бывает, когда долго в одном положении лежишь, так что потерпи.
  - Терплю... а откуда ты знаешь?
  - Приходилось и самому испытывать, да и ребят видел неоднократно, - хмыкнул Аслан. - Правда, сам понимаешь, они не из-за такой дури, как у тебя, в лазарете оказывались.
  - Понятно, - пристыжено буркнул Рени. - Это когда ты в бедро ранен был?
  - Да, - невольно почесал варвар вдруг зазудевший давний шрам через подштанники. - Ладно, сейчас помогу твоему горю, - заставил он себя подняться с кресла.
  Аслан почему-то чувствовал себя вымотанным не хуже Ренальда. И спать уже очень хотелось, глаза буквально слипались от усталости. Давненько такого не случалось. Причем, он же ведь физически почти не делал ничего такого, не считая тренировки на плацу, неужели моральные терзания так вымотали? И сейчас варвар был готов уснуть хоть стоя, не говоря уж о кресле, в котором действительно не вытянешься во весь свой немалый рост.
  Лаэр снова зажег лампу, нашел чистое банное полотенце, скатал его и подложил импровизированный валик охнувшему Ренальду под поясницу.
  - Ну, так лучше?
  - Ага! Значительнее, - блаженно улыбнулся Рени, чувствуя, как перераспределяется нагрузка на позвоночник, получив дополнительную опору, и тупая тяжесть в районе почек медленно отступает, словно ленивая речная волна при отливе. - Здорово!
  Аслан поспешил отвести глаза и отойти подальше от соблазна. Контуры тела раскинувшегося морской звездой под тонкой простынкой наложника будили в варваре совершенно неуместные в данной ситуации похотливые желания.
  Лаэр тихо выругался сквозь стиснутые зубы. Мысли казались совершенно недостойными зрелого мужа.
  - О Великие Духи!
  Он ведь вполне способен контролировать свои инстинкты и не поддаваться искусу! Вроде бы давно вышел из отроческого возраста, когда шалят молодые соки, и голова совсем не соображает, потакая тому, что находится в штанах, да и к извращенцам-насильникам он себя все-таки не относил.
  Да, Рени хотелось поиметь, но не одноразово, овладев только юным стройным телом, а так, чтобы снова почувствовать соприкосновение душ, какое бывает только при взаимном влечении. Но сопротивляться соблазну сгрести мальчишку в охапку и хотя бы просто прижать к себе во сне, как иногда бывало в последнее время, было почти невозможно.
  - Аслан, ты чего? - осторожно спросил Рени, не подозревая, какие демоны терзают его несчастного господина, вызвавшегося подежурить у постели болезного.
  - Да ничего... все нормально. Устал просто, - соврал лаэр, быстро погасив лампу и стараясь думать на отвлеченную тему, пусть даже менее приятную, чем о возможности исполнения его мечты.
  О том, что Ренальду придется ехать в Степь, как постановили Даут и Тагир, размышлять сейчас тоже не хотелось, еще успеется.
  Самое время было бы сбежать к Тессе за утешением и удовлетворением. Только вот беда - она еще день-два из-за сбоя в лунном цикле не сможет получить радости любовных утех сама, но Аслан считал, что это было бы нечестно по отношению к любимой девочке, и поэтому остался в комнате наложника.
  Отошедшая на некоторое время проблема с семьей коменданта неожиданно оказалась спасением от самого себя.
  Аслан поудобнее устроился в кресле и принялся размышлять о том, что делать с Улитой, если все-таки выяснится, что младшему Караскету девчонку подсунули специально. Правда, кому и зачем это надобно, обоснованного и логичного решения не находилось. Если таким образом хотели добраться до него самого, бросить тень на властителя этих окрестных земель - слишком уж странный и малоэффективный способ был выбран. Нет, это явно не является правильным вариантом ответа на эту задачу. Но представить, что Мартин или Инвар могли кому-то так сильно насолить, чтобы обиженный выбрал столь изощренный способ мести - тоже в голове не укладывалось. Да и вряд ли это может быть камушком в огород комендантши, которая мечтала о женитьбе сына на какой-нибудь купеческой дочке. Так что, совпадение стало скорее досадной случайностью, чем чьим-то расчетом.
  Подорвать доверие местного населения, бросив тень на его авторитет, сделав упор на то, что именно он непосредственный командир элитной сотни, солдат которой опустился до распутства и изнасилования?
  Бессмысленно и бесполезно.
  Или это вообще какой-то заказ с политическим оттенком, направленный, чтобы досадить отцу?
  Хотя, нет, это тоже вряд ли. Недруги Энейлиса прекрасно осведомлены, кто является наследником Правителя. И Аслан был вовсе не против того, чтобы все досталось старшему брату. Он не собирался оспаривать у Дамира права на престол. Отец Тессы, правда, как-то раз в приватной беседе, поддел его, мол, плох тот солдат, который не мечтает стать полководцем. Но целиком и полностью разделял точку зрения зятя, что если нет склонности к подковерным играм и не находишь удовольствия в плетении замысловатых интриг, то следует жить, как велит долг и честь, как того требует совесть. И, чем лавировать в бурных потоках Дворцовых течений, норовя захлебнуться в их мутных водах, Аслан предпочел добровольную "ссылку" (и титул "лаэра" - стража рубежей государства) на эту землю, где он был сам себе высшей властью. Да и Тесса, уезжая из столицы, не слишком расстраивалась, что ей некуда будет надевать свои драгоценности, хранимые в шкатулках. И не обижалась на Роксану за то, что та считала ее, в некотором роде, простушкой.
  Повезло ему заполучить такую девушку, век благодарен будет ее отцу, что не отдал малышку после смерти матери Тессы сразу к тетке на воспитание, а позволил ей расти среди бойцов...
  Может быть, со временем, Аслан бы и научился всему тому, что умеет Дамир, не представляющий себе другой жизни, кроме столичной, но только вот тогда он перестал бы быть самим собой. И уважение родичей степняков Аслану было дороже, чем мнение родного отца и единокровного брата. Но вообще-то все равно было бы странно, если бы политические веяния докатились до окраины государства.
  
  ***
  
  А В ЭТО ВРЕМЯ В ДАЛЕКОЙ СТОЛИЦЕ ЭНЕЙЛИСА
  
  Столица, слегка взбудораженная празднованием Дня Благодарения Всевидящих, постепенно возвращалась к привычной жизни. По окончании Большой Ярмарочной недели, которая в самой столице Энейлиса проходила с широким размахом, впрочем, как и все праздники, улицы и площади опустели. Специальные службы уже сняли украшения и гирлянды с казенных объектов, но в жилых домах, особенно в небогатых районах, где люди радовались возможности продлить себе праздничное настроение хоть еще немного, оставались украшенными окошки, балкончики и ложные портики (впрочем, таковых было не так уж много). Ну а в богатых особняках прислуга четко следовала указаниям господ. Праздник закончился - хорошего понемножку, поэтому особняки уже выглядели вполне обыкновенно, застыв в своей первозданной красоте, созданной архитекторами и строителями, безо всяких излишеств, и дожидались очередного масштабного события.
  Праздники в столице проходили с размахом - сценарий проведения подобных мероприятий существовал несколько поколений и был уже больше чем привычная дань традициям. Каждое из череды ярких запоминающихся событий, имело свое значение, а еще практически не оставляло свободного времени жителям и заезжим гостям, лишало всех малейшей возможности, чтобы они могли заскучать.
  Вначале, как и положено, были праздничные чинные шествия к Храмам Всевидящих, чтобы встретить новый день, когда ночная тьма встречается с первыми лучами солнца, ознаменовывающими начало великого праздника. К которому, помимо благодарности за отпущенные Небом блага и просьбам и в дальнейшем не обходить милостью преданную паству, приурочивались помолвки, бракосочетания и обряды имянаречения младенцев, народившихся накануне грандиозного события. И торжественные, полные величия и нисходящей благодати службы, куда приходили целыми семьями, мало, чем отличались от тех, что происходили в отдаленных лаэрствах приграничных земель. Ну, может быть, в столице таинство службы было чуть более торжественным и пафосным.
  Днем на торговых площадях разворачивалась торговля самым разнообразным товаром, устраивались народные гуляния, развлекали нарядно разодетый люд прошедшие отборочный конкурс артисты и циркачи. Надо сказать, что за это право - выступить на столичном празднике, желающих побороться было достаточное количество, потому как в такие дни им позволялось платить вдвое меньше налогов в городскую казну от заработанной в процессе выступления суммы. А денечки бывали достаточно "урожайными" за счет благодушно настроенных обывателей, зараженных всеобщим весельем и готовых раскошеливаться. Впрочем, и бесплатно глазеющих зевак, не спешивших бросить пару медяков выкладывающимся в полную силу комедиантам, акробатам и фокусникам было достаточно. Но праздник есть праздник - атмосфера всеобщего благоденствия и приступы человеколюбия по отношению к окружающим все же преобладали. Не обходилось без небольших локальных ссор, но бдительные стражи порядка были начеку и тут же прекращали безобразия.
  Развлечения предлагались на любой вкус - начиная от организованных детских площадок, где устраивали аттракционы, карусели и сказочные представления для детворы, выставляли лотки с разными игрушками и непременными сладостями до специально выделенных зон, где могли показать свою молодецкую удаль мужчины, от безусых юнцов до убеленных сединами зрелых мужей. В общем, в празднике участвовали все слои населения - и аристократии, и зажиточным гражданам, и даже жителям Энейлиса (по данным неумолимой статистики), находящимся за чертой бедности, в столице и ее окрестностях, было чем себя позабавить. К тому же за городом для богатой элиты устраивались выездные пикники и организовывалась охота в частных владениях Правителя, участие в которой считалась большой честью.
  С таким же размахом проходили и все предпраздничные мероприятия.
  Если Аслан обходился торжественным приемом для всех видных горожан и не слишком-то пышными визитами в гильдии, то здесь все происходило не в пример значительнее.
  Поэтому почти вся предпраздничная неделя для Правителя Энейлиса и его Наследника слилась в сплошной ряд обязательных поездок.
  
  Небольшой, но от этого не менее роскошный кортеж, возглавляемый ими, по давно заведенному обычаю объезжал столицу и ее окрестности. Давая возможность воочию убедиться, насколько удачным был этот год для верноподданных, и разделить с ними как радости, так и (не приведи Всевидящие!) беды.
  В эти несколько дней, надо было показать, что верховная власть не забывает о своих подданных и всячески заботится о них.
  Вот и приходилось посещать разные мануфактуры, солидные казенные учреждения, богоугодные заведения, торговые представительства различных направлений и прочая, прочая...
  Не обошли стороной в этот раз даже скромно спрятавшийся вдалеке от широких мощеных проспектов строение, в котором происходил аукцион рабов.
  Не слишком отец Аслана и Дамира жаловал подобные заведения. Но в этот раз отчего-то решил заглянуть, удивив старшего сына, не решившегося высказаться в присутствии нескольких человек охраны сопровождения венценосных особ. Он, кстати, тоже не одобрял деятельности расположившегося в столице торжища живым товаром, относясь довольно неприязненно к самой идее торговли людьми.
  Но положенные взносы арендаторы дорогого столичного земельного участка платили вовремя, да и налоги владельцы этого заведения вносили в казну исправно, причем, из-за своей специфики, отнюдь не маленькие. Поэтому и не подвергались гонениям поганой метлой следящими за порядком и законностью службами. Все же лучше иметь хоть как-то контролируемое злачное место, чем знать, что этот процесс все равно будет происходить, но только уже подпольно, минуя статьи доходов казны Правителя.
  К тому же, иметь наложников, наложниц или же рабов для исполнения других поручений, не возбранялось. Не нынешним Правителем это было заведено, и одним Указом, отменяющим подобную мерзость, было не отделаться. Слишком многие влиятельные Дома пользовались предоставляемыми услугами, да и некоторые зажиточные граждане не гнушались прикупить парочку-другую бесправной рабочей силы, готовой прислуживать за крышу над головой и пропитание. Были бы в достатке звонкие монеты, готовые перекочевать из тугих кошельков потенциальных покупателей в тяжелую мошну услужливых продавцов-работорговцев.
  Здесь можно было подобрать живой товар на любой вкус - от безмолвной, бесправной прислуги до бойцов-охранников (на что, впрочем, мало кто решался - все-таки мужчины-рабы, владеющие навыками, необходимыми для таких услуг, чаще всего попадались слишком непредсказуемые для удержания их под контролем, и совсем не желающие мириться с постигшей их участью невольников).
  Ну, и, конечно же, самым ходовым, хоть и дорогущим товаром считались наложницы и наложники. За некоторые эксклюзивные экземпляры цену запрашивали просто сумасшедшую. Но ради престижа иметь такую экзотику или же из каких-то страстных, снедающих изнутри желаний, о которых не всегда прилично даже упоминать в кулуарной беседе, спрос на подобный товар не прекращался. Отчасти, было даже неплохо, что позволить себе такую роскошь мог далеко не каждый, иначе небольшими площадями под подобное заведение не отделались бы. Да и сомнения относительно приобретения несчастных бесправных людей возникали порой нешуточные, но к чести (если она у них есть, конечно) торговцев рабами и перекупщиков, сопроводительные бумаги на живой товар выглядели очень достоверно, чтобы уличить их в злонамеренном лишении этих бедолаг свободы с целью личной наживы.
  Так и пришлось Дамиру, напустив на лицо выражение легкой скуки, стоять за плечом отца, рассеянно наблюдая очередную церемонию. Правда, результат посещения оказался для него буквально ошеломляющим.
  Так, что сейчас, спустя почти десять дней, получив очередную порцию упреков за свои давние грехи, из-за которых теперь столько проблем с наследниками, Дамир был серьезно озадачен.
  Выйдя от венценосного отца, молодой мужчина отправился в дальний уголок Дворцовой усадьбы, где под охраной, но, не привлекая излишнего внимания лиц, которым знать об этой личности было необязательно, поселили стройную темноволосую девушку, подаренную Правителю устроителями аукциона рабов.
  Кто она такая и откуда - узнать так пока и не удалось. Рабыня помалкивала о своем происхождении, и применять пытки к ней не решились. Судя по ее правильным чертам миловидного лица, коже рук, незнакомой с мозолями, и довольно культурной речи (с легким акцентом, указывающим на ее все-таки нездешнее происхождение), девица эта не знала тяжелой работы, и образование и воспитание получила в свое время достойное аристократки. В рабство, как утверждают бумаги, она попала в числе военной добычи, захваченной в море. За нее и еще парочку пассажиров, путешествовавших на военном судне недружественного государства, ожидали выкуп, но все сроки давно минули, а с запрошенных адресов, которые указала девушка, ни денег на выкуп, ни каких-либо других ответов, выслано не было.
  О цели своего путешествия из одной страны в другую, девушка тоже отзывалась довольно расплывчато, и вообще создавалось впечатление, что она специально слегка смошенничала, озвучив совершенно чужие адреса, по которым живущим там людям не было до нее никакого дела. Выждав для порядка некоторое время, ее все-таки отправили на аукцион, чтобы получить хоть какую-то выгоду от ее содержания.
  Осунувшаяся и расстроенная постигшими ее обстоятельствами, немногословная девица, не желающая даже перекинуться парой-тройкой слов с такими же товарками по несчастью, она уже не выглядела так привлекательно, как вначале, и потенциальные покупатели почему-то не спешили приобретать ценный товар. То ли их останавливала какая-то незримо присутствующая в ней внутренняя сила, то ли проскальзывающий шальной блеск темных глаз, обещавший, что прежде чем удастся покорить гордый дух рабыни, придется с ней помучиться. Ни побои (на всякий случай испробованные надсмотрщиками), ни временное лишение скудного пайка невольницы, ни даже обещания отдать ее на забавы оголодавшим без женской ласки охранникам (дальше угроз, правда, не зашло - все-таки непорченый товар можно впарить гораздо дороже, ведь рабыня с редким именем Шу оказалась еще девственницей), не сломили загадочную незнакомку.
  
  Однако, заметив интерес, промелькнувший во взоре Правителя, направленный именно на эту конкретную девицу, предприимчивые торговцы решили разом убить двух зайцев. А заинтересованность была нешуточная, если он, пусть и на пару мгновений, невольно показал ее окружающим.
  Одновременно с этой рабыней было выставлено на обозрение два десятка отборных прелестниц и даже пяток юношей-наложников (мало ли?).
  Но внимание отца Дамира привлекла она одна. И хитрые владельцы рабыни решили просто подарить ее Правителю - вроде и презент преподнесли, и себя от излишней заботы избавили. А уж что он будет с ней делать - так это на его усмотрение. Похоже, никому она больше не нужна. Все нюансы законности обращения девушки в рабыню соблюдены, так что с них - взятки гладки.
  Дамир вообще не мог понять, почему отец не отказался от такого этически сомнительного подарочка. Хотя именно он, протерев глаза на предмет обмана зрения, тихонько шепнул отцу, мол, смотри, до чего на Асланову жену похожа, просто не верится...
  Может, именно это обстоятельство и подтолкнуло правителя Энейлиса к решению не отказываться от подобного дара. Ни к чему, чтобы еще кому-то в голову могли прийти схожие ассоциации.
  И лишь вернувшись во Дворец, оставшись один на один с отцом, наследник решил озвучить пришедшую ему в голову мысль: "А зачем она нужна? Дескать, думаешь, что с Роксаной не вышло, хочешь эту братцу-варвару подложить?"
  Отец тогда чуть не взорвался, наорав, что ему только еще внуков от рабынь не хватало для полного счастья! Ну, а после, слегка поостыв, прочитал целую лекцию о чистоте крови. И еще добавил о том, что теперь Дамир лично отвечает за то, чтобы девушке подобрать толковую прислугу, умеющую держать язык за зубами, и учителей для обучения, как следует себя вести, чтобы как можно правдоподобнее походить на его младшую невестку - Тессу.
  После некоторого раздумья Дамир честно высказался, что для него остается тайной, откуда же тогда ребенок возьмется, если и с Роксаной не получилось, и эта девица не годится на роль матери наследника?
  После чего снова удостоился от отца тяжелого взгляда, в котором явственно отражалось сожаление по поводу умственных способностей старшего сына, и пришлось выслушивать разжеванное объяснение о хитроумном плане, который Правитель намеревался воплотить в жизнь, раз уж по-другому никак не получается.
  Не от злостного умысла, а почти что с благородной целью обеспечить страну наследником, приходится идти на некоторые жертвы, вопреки морали и нравственности, и вообще, в сторону сантименты! Так надо на благо народа, и точка!
  В ходе долгой и пространной лекции отца, Дамир уяснил себе, что ребенок нужен именно от Аслана, поскольку даст возможность если и не полного объединения с варварами, то намного более плотного союза, а это сейчас, ой как нужно, причем обеим сторонам. И с точки зрения экономики - степняки, в просторечии называемые варварами, далеко не бедствовали на своих просторных землях. Отменные воины и торговцы были хорошо обеспечены. И пусть роскошь, привычная глазу гражданам Энейлиса, у гордых сынов Степи выглядела иначе, чем в возведении монументальных строений, дворцов и храмов, забитых дорогой утварью и предметами далеко не первоочередной необходимости, золота и прочих, не теряющих в любое время в цене вещей, у них было в достатке. А, кроме того, обширные поля и пастбища, овцеводство и коневодство (помимо воинственного нрава, демонстрируемого незваным гостям), позволяли варварам сохранять свою автономию и суверенитет. Удобные, а главное безопасные торговые пути через их земли значительно удешевляли ценность перевозки различных товаров для самого Энейлиса. Так что здесь все было вполне оправдано.
  Ну и насчет взаимовыручки для лучшей обороноспособности обоих государств, это тоже оказалось бы не лишним. Некоторые донесения разведки заставляли призадуматься о мутных волнениях, происходящих в сопредельных государствах. И просочившиеся слухи, что Энейлис является для некоторых слишком лакомым кусочком, были хоть и не новостью для Правителя, но данный неприятный факт приходилось учитывать. Не обращать внимания на тревожные звоночки о готовящихся переменах, было бы слишком самонадеянно. Может быть, конечно, иностранным державам и достанет ума не посягать на чужие земли, но все-таки лучше перестраховаться. Сейчас у соседей-степняков у самих были проблемы на границе, но пока, насколько в курсе был Правитель, родичи его младшего сына, не обращались за помощью даже к нему. А ведь Аслан готов поддержать и, кто знает, как обернется случай. На войне все бывает...
  Об этом Правитель Энейлиса даже думать себе запрещал. Несмотря на грандиозные планы, за которые ему наверняка придется держать ответ перед Всевидящими, он любил и младшего сына тоже, и ни в коем случае не желал ни ему, ни его близким безвременной кончины.
  Но в данный момент, рассуждая над сложившейся удручающей ситуацией с наследником Дамира, просто не видел иного выхода.
  
  В общем, после трехчасовой беседы, старший сын и законный наследник Правителя Энейлиса, выполз с аудиенции у отца просветленный и удрученный одновременно - слишком много информации по грандиозной задумке родителя. И в то же время этот вариант не сказать, чтобы уж так дурно попахивал, но неприятный душок у него все же имелся. Впрочем, как и всегда, когда интриги и хитрость, чтобы защитить доброе имя и честь семьи, вплетаются в большую политику. Каким бы благим целям они не служили. Не до дипломатии.
  И даже предстоящие праздники слегка омрачала тень грядущих событий.
  Дамир не слишком любил младшего брата, но он с трудом представлял себе его реакцию на задумку их общего отца...
  Авторитет Правителя был неоспорим, но вот о своей собственной шкуре старший брат печалился, надеясь, что отец правильно объяснит Аслану его роль для будущего страны, и у брата не будет претензий ни к нему, ни к Роксане. В конце концов, ему, Наследнику, тоже не предложили выбор, лишь уведомив о принятом решении.
  
  Всю Ярмарочную неделю Дамир находил себе предлоги, чтобы оттянуть более близкое знакомство с новенькой подопечной, ссылаясь на собственную занятость в праздничных мероприятиях. И на то, что ей надо немного попривыкнуть к новой обстановке. И мучительно раздумывал, каких же именно учителей следует пригласить к девице, чтобы она стала копией Тессы не только внешне, но и по поведению.
  Задачка, конечно, не из простых, но благая для их фамилии цель того стоила...
  
  
  35.
  
  
  Вспомнив про последнее посещение столицы, Аслан невольно помотал головой. Начал ведь с того, что следует отвлечься от мыслей о Ренальде, а сам невольно припомнил бессонную ночь своих безуспешных притязаний на филейную часть второго раба.
  "Дерек, заррраза..." - невольно усмехнулся варвар, крепко зажмурившись. Потом устало потер виски, рассердившись на самого себя. Ничего себе отвлекся! Вместо одного теперь все мысли о другом. Причем посещающие совершенно без всякой системы.
  Не оставляло беспокойство, как там ребята в городе? Удалось ли что-нибудь раскопать про Улитку с ее склочным папашей-купцом или нет?
  Потом вдруг привиделся Меченый со своим коронным хамоватым прищуром, точно знающий, чего от него хочет варвар-извращенец. И задушевный разговор о звездах на привале в осеннем лесу. И летние глупые соревнования на первенство в заплыве через реку. И самоотверженный поступок Меченого на перевале в горах, за который Аслан обязан ему жизнью. И обещание отпустить...
  Великие Духи!!! Ну, куда?! Надо было сообразить раньше и сказать, что, дескать, квиты после того, когда он вытащил медленно подыхающего Дерека из зловонной клетки на рабском рынке, выкупив за бесценок и забрав с собой...
  Хотя... нет, это было бы нечестно. Но как его отпустить?!! Чтобы больше никогда не иметь возможности сойтись в спарринге или в дурашливой словесной пикировке?!
  Ренальда трогать нельзя. Вот так... Любить можно, заботиться, холить и лелеять, наблюдать, как Тесса забавляется с ним, провоцируя и получая от своего Солнышка все, что хочет, а ему - нельзя! А Рени, между прочим, его наложник!
  Хоть башкой от стенку бейся, хоть узлом завязывай кое-что, отличающее мужчину от женщины...
  А с тем, с кем можно - в Степи еще полно желающих разделить суровую мужскую страсть - не хочется...
  И на Дерека не следует рассчитывать. Можно только пожирать глазами мужественную фигуру бойца, любоваться хищными движениями, когда он спаррингует с тобой или с кем-то из ребят, облизываться на эту подтянутую задницу и бугрящиеся под кожей мышцы, на гордый разворот широких плеч, в которые так и хочется вцепиться зубами, чтобы оставить свою метку... Ну, можно и не в плечи, а в мощный загривок...
  Эх... Правильно Тесса говорила, в этом желании подчинить другого самца все-таки есть что-то звериное...
  Но остается только жалеть об упущенных возможностях, не в силах нарушить данного слова...
  Столько власти и столько ограничений. Все-таки очень неприятно оказаться заложником собственных желаний и чувств. Поневоле позавидуешь беспринципности таких сволочей, как Ливар Морицкий, наверняка не страдающих от угрызений совести, а просто берущих от жизни все, что им хочется, по праву сильного, наделенного властью...
  На этой невеселой мысли совестливого лаэра Аслана все-таки сморил долгожданный сон...
  Правда, во сне ему довелось утолить свою страсть и с одним рабом, и с другим. Только вот Тесса, потешающаяся над его забавами с парнями (каким-то образом оказавшаяся в его сновидении), заставила сконфуженно искать оправдания своим поступкам.
   К слову сказать, во сне Аслан их так и не нашел, разбуженный посторонними звуками, доносившимися со стороны кровати, где ночевал Рени.
  
  Наложник предпринял попытку самостоятельно поднятья, что, впрочем, ему удалось. Только вот он все еще стоял, не решаясь отойти от кровати в предрассветных сумерках.
  - Мелкий, доброе утро, - широко зевнул Аслан, пытаясь разогнуть затекшую за ночь спину. Все-таки надо было ложиться на полу, мышцы противно заныли в отместку за беспечность.
  - Доброе... - смутился Рени, тщетно пытаясь обвязать прихваченную простынку вокруг бедер. - Я тебя разбудил, да?
  - Да ничего, нормально... А ты чего вскочил-то в такую рань? В уборную? - подошел Аслан вплотную. - Давай я тебя оттащу?
  - Не, не надо. Что ты меня все на руках-то таскаешь, как маленького. Я сам! - Рени попытался протестовать, но его повело в сторону, и лаэр вовремя подхватил, не дав упасть.
  - Пойдем, провожу.
  - У меня, наверное, от голода голова кружится, - принялся оправдываться юноша. - Все нормально уже, честное слово...
  - Да брось ты эту тряпку! - хмыкнул Аслан. - Чего там я у тебя еще не видел? Или тебе холодно?
  - Да нет... просто... ну не по себе, - вздохнул Ренальд, смиренно проводив взглядом откинутую хозяйской рукой простыню на постель.
  - Перестань, а. Ну, сколько можно? Чего тебе стесняться, объясни мне? Природа тебя ничем не обидела. Ты уже на дохлого цыпленка давно не похож, а мужчине не пристало стыдиться своего естества.
  - Вот и Тесса то же самое говорит...
  - Перед ней ты наверняка меньше стесняешься, - хмыкнул варвар.
  "Конечно, меньше", - мысленно согласился Рени. С Тессой они теперь если и не на равных в подначивании, соблазняя друг друга, то где-то очень близко к тому. С любимой он мог себя чувствовать расковано. Но вот сдуру пообещав Аслану выполнить его просьбу в обмен на разрешение избавиться от опостылевших волос, теперь задавался вопросом, когда же лаэр озвучит свое требование? Как только у него ТАМ все подживет?
  Скорее всего, да...
  И от этого становилось тревожно, и хотелось бы получить долгую отсрочку, чтобы уж окончательно свыкнуться с этой мыслью, что деваться теперь некуда. Только вот как нарочно, от этого снадобья, которым пичкал его Халар и от чудесного бальзама, обладающего удивительными целебными свойствами, заживало все как на собаке. По крайней мере, Ренальд уже хоть и поморщился, но вполне успешно без видимых усилий закинул руку варвару на плечо, чтобы тот мог его поддержать, сопровождая через комнату...
  Голова казалась тяжелой, словно пивной котел, и противная слабость от голода и вынужденного обездвиживания не внушали уверенности, что он сам сможет преодолеть расстояние до уборной без посторонней помощи. Разве только вдоль стеночки. Но тогда, согласно законам геометрии, путь увеличится почти вдвое...
  Больше всего Рени теперь страшило то, что когда Аслан захочет его, то как же быть с предварительным опустошением кишечника? Вот новая проблема - хоть плачь!
  Впору еще посидеть на голодном пайке, чтобы уж отмучиться за один раз. Может быть, уже завтра-послезавтра он будет достаточно готов "к употреблению", а заодно голодный обморок вкупе с паническим нежеланием вновь пройти через унизительную боль, позволит улизнуть в спасительное неведение, что там лаэр будет творить с его телом...
  Или набраться смелости и прямо спросить господина, в какой именно день следует быть готовым, чтобы с утра сбегать к Халару и попросить масло клещевины?
  Впрочем, лекаря такой подход, скорее всего, здорово удивит. Он же, наверное, как и все в Замке, уверен, что Аслан ежедневно пользует своего наложника все эти полгода... И вдруг такое...
  Нет, выдавать их маленький "секрет на троих" нельзя...
  Рени тяжело вздохнул.
  - Аслан, а можно мне сполоснуться? Кажется, ТАМ уже достаточно зажило. А то я весь воняю...
  - Чем это ты воняешь, выдумывальщик? - удивился лаэр, заглядывая в дверь.
  - ПОтом и лекарствами. Ты же помнишь, как я потел, пока у меня жар держался, - сморщил нос Рени, представив, как неприятно будет Тессе на него смотреть, когда придет навестить. В том, что она обязательно придет, когда проснется, юноша не сомневался. Только вот если вчера ему было не до подобных глупостей, то сейчас снова хотелось очень-очень нравиться ей. Но как можно предстать перед любимой девушкой с грязными сосульками на голове и терпким запахом немытого тела?! Да и вообще все чешется...
  Для Аслана Рени сейчас так не старался бы. Наоборот, его вполне устроило бы, если б господин разочаровался в своем желании утолить похотливую жажду и побрезговал прикасаться.
  Но варвар оказался неприхотлив.
  - Пока Халар не разрешит тебе искупаться, никаких омовений! - отрезал он. - Если хочешь, оботру тебя мокрым полотенцем. Или Тессу попрошу.
  - Нет! Только не Тессу! Не надо, - поежился Рени.
  - Дурачок, - беззлобно фыркнул лаэр.
  - А только голову помыть? Вдруг завшивею? - на всякий случай уточнил Ренальд.
  - Обойдешься. За три дня никто еще не успел завшиветь. Умыть тебя, горе луковое?
  - Я сам, - поджал губы Рени, пошатываясь, прошлепав к раковине. Тяжело оперся о ее край ладонями, пережидая, пока пройдет противное головокружение. Даже несколько самостоятельных шагов без опоры, стоили усилий. В животе требовательно и громко заурчало. Желудок взбунтовался, не желая мириться с вынужденной голодовкой.
  Пока Ренальд обихаживал себя сам, Аслан решил воспользоваться паузой и тоже облегчиться. Только-только избавившийся от навязчивых мыслей о расплате за разрешение господина уладить свои проблемы, увидев в зеркале его отражение, Рени замер, невольно представив размер хозяйского достоинства, который вновь придется прочувствовать внутри своего тела...
  Юноша невольно обернулся и поймал себя на том, что беспардонно пялится на спину непринужденно расслабленного варвара, неторопливо справляющего малую нужду.
  Широкий разворот плеч, черная грива рассыпавшихся волос, закрывающих лопатки, узкая талия, крепкие ягодицы, прикрытые чуть приспущенными подштанниками, длинные сильные ноги, большие мужские ступни...
  Рени сглотнул, понимая, что, по меньшей мере, неприлично подглядывать за такими интимными вещами. Ему самому бы точно не понравилось привлекать чье-то внимание в такую минуту. Но Аслан, кажется, даже и не замечал жадного взгляда, беспечно почесав тонкий белесый шрамик на бедре, заправляя внушительное хозяйство обратно в штаны.
  Отчетливо ощущая, как пылают кончики ушей, Ренальд еле-еле заставил себя отвести взгляд от господина, которому он вынужден будет подчиниться. И никуда не денется, потому что если уж быть честным, хоть и пугала грядущая близость, но юноше с некоторых пор льстило, что Аслан все-таки выбрал его.
  Глупость несусветная! Надо бы радоваться, пока варвар был откровенно увлечен Дереком, но какая-то детская ревность, что лаэр уделяет внимание еще кому-то, отравляла. Было бы еще прекрасней, если бы варвар все внимание дарил ему, а свои дурацкие привычки спать с парнями осуществлял где-то на стороне.
  Но теперь уже ничего не поделаешь...
  "И как же все-таки быть? Как остальные выходят из такой ситуации? Как там они в Степи относятся к интимной гигиене во время своих совокуплений?" - снова принялся терзаться наложник, умывая пылающее лицо ледяной водой.
  
  От прикосновения бесшумно возникшего за его спиной господина Ренальд распрямился и вздрогнул.
  - Заканчивай с водными процедурами, пока не окоченел, - перекрыл Аслан льющуюся воду и протянул полотенце. - Вытирайся. Дрожишь весь.
  Рени и в самом деле слегка потряхивало, и он бы не мог с уверенностью сказать, от чего именно - от бодрящего холода студеной воды или от разнообразных мыслей, рассерженным пчелиным роем жужжащих в голове.
  - Хватайся! - подставил Аслан плечо, волевым решением задавив желание подхватить Мелкого на руки и, быстренько оттащив обратно в постель, закутать в теплое одеяло.
  До побудки осталось больше часа.
  Рени осторожно опустился на кровать, стараясь не кривиться. В общем-то, если не двигаться, он уже практически не чувствовал дискомфорта, но для того, чтобы поменять стоячее положение тела на сидячее, кожа в паху оставалась еще слишком чувствительной.
  - Будешь досыпать?
  - Я есть хочу, - жалобно похлопал Ренальд себя по втянувшемуся животу.
  - Терпи. Отвара хочешь?
  - Хоть чего-нибудь хочу уже. Мне кажется, мой желудок уже сам себя скоро переваривать начнет.
  - Неженка, - ухмыльнулся Аслан, чудом ухватив Мелкого за впалую щеку - подержаться и впрямь было не за что. Всего за пару дней мальчишка здорово осунулся на лицо. Но даже такой подурневший, парень почему-то не вызывал неприязни и отторжения, а наоборот появилось какое-то щемящее чувство нежности к бедному страдальцу во имя завоевания любви своей госпожи.
  - Я бальзам принесу, отогревайся пока, - укрыл лаэр юношу простыней, все-таки пристроив сверху одеяло, закутав своего непутевого Котенка чуть ли не по самые брови, жалея, что нельзя потискать.
  - Я так задохнусь, - глухо фыркнул Рени из-под одеяла.
  - Не задохнешься, - заботливо отогнул краешек Аслан. - Дыши, так и быть.
  Было бы здорово просто пощекотать - в момент бы согрелся! Лаэра почему-то очень радовала мысль о том, что щекотки Рени боится больше, чем он сам. Только вот над своим любимчиком Тесса не насмехалась, а его все время подкалывала насчет недопустимой для взрослого мужчины слабости.
  
  Смазывая пострадавшие участки кожи (к слову сказать, они уже не выглядели страшным багровым ожогом), Аслан здорово пожалел, что не согласился доверить это действо Халару или хотя бы жене. Впрочем, перед Тессой Рени пока не хотел светиться, чтобы она не видела промежуточную стадию заживления после процедуры.
  Тщательно смазывая бальзамом подмышками, варвар старался удержаться от смеха, забавляясь над ужимками хихикавшего Рена, которому было уже не столько больно и неприятно, сколько щекотно. К тому же чудодейственное снадобье степняков прекрасно охлаждало, превосходно анестезировало и увлажняло стянутый слой поврежденной кожи.
  Это вообще-то была отличная панацея не только от синяков, ушибов, мелких ссадин и порезов. Это же замечательное средство иногда использовали даже при обширных открытых ранах, чуть изменяя состав.
  Аслан переживал, что Рени все еще немного трясло, хотя в комнате было жарко натоплено, да и сам он немного продрог, пока раздетым ходил за бальзамом. Но когда, закончив с верхней частью туловища, перешли ниже - разогрелись оба. У варвара теперь просто в глазах темнело от неутоленного желания, от несбыточного сейчас (и, скорее всего, позже тоже неосуществимого, если только Рени сам не догадается сделать ему такой бесценный подарок).
  А Ренальд радовался, что выглядит так, будто он не специально закрыл пылающее лицо обеими руками, а просто ему так было удобнее остаться, после того, как хозяин обрабатывал лекарством его кожу подмышками. И теперь изо всех сил старался сохранить ровное дыхание, судорожно прикусив изнутри щеку, чтобы удержать в повиновении одну часть тела, которая могла бы выдать его состояние. Ему даже и в голову не пришло, что пальцы Аслана, легко втирающие ему целебное снадобья могут подарить столько чувственности, почти ласки, от которой плавились внутренности, скручиваясь в тугой узел внизу живота. Лучше бы по-прежнему чувствовать боль, чем вот такое изощренное издевательство. В ушах громко шумела кровь, а сердце глухо бухало, колотясь о ребра. Рени рассчитывал, что у него надолго все ТАМ атрофировалось, и был не слишком приятно удивлен совершенно противоположному эффекту. Потому что умом юноша понимал, что не хочет этого варвара ни сейчас, ни чуть позже. Ведь это все-таки против естества природы, неправильно, нехорошо двум мужчинам заниматься такими вещами. Но слабое тело, измученное голодом и истязаниями, преступно радовалось чужим прикосновениям, откликаясь на аккуратную ласку, жутко смущая. Впрочем, Рени не стал бы утверждать, что Аслан культивирует у него это едва контролируемое желание намерено. Скорее всего, хозяин проделывал эту процедуру излишне осторожно просто из боязни причинить ему боль...
  
  В общем, когда к обоюдному облегчению, все закончилось, варвар похлопал наложника по согнутому колену, разрешая расслабленно вытянуться, кое-как прикрыл его наготу простыней и живо сбежал в уборную мыть руки.
  И мыл их долго... почти полчаса.
  Чем он там на самом деле занимался, Рени даже стеснялся предположить, прислушиваясь к звукам льющейся из душевой лейки воды.
  Юноша очень надеялся, что больше такого не повторится. Руками теперь двигать было почти не больно, так что вечером он сам будет в состоянии нанести себе чудесное средство даже на самые... кхм... труднодоступные местечки. Не надо ни лекаря, ни господина. Иначе точно конфуза не миновать. Хватит с него унизительных откровений, и так стыдно...
  
  К тому времени, когда успокоивший свою плоть лаэр выполз из душа, Ренальд уже перевернулся на бок. И теперь прикидывался спящим, напряженно наблюдая за хозяином из-под опущенных ресниц.
  То ли он не сумел обмануть варвара, то ли еще по какой-то причине, но лаэр неслышно ступая, подошел к нему, заботливо поправил одеяло и почти невесомо погладил по щеке. Рени глубоко вздохнул, перехватил его руку и распахнул глаза. Взгляды парней пересеклись, юноша молча притянул варвара ближе, и Аслан не стал сопротивляться, укладываясь рядом. Правда между ними все равно оставалась преграда из легкой простынки, но это было уже неважно. Рени уткнулся лицом в сильное плечо старшего парня, и Аслан, прижавшись щекой к светлой макушке, осторожно обнял своего Котенка второй рукой.
  - Подрыхнем еще? - тихо спросил лаэр.
  - Угу, - довольно мурлыкнул Рени, сдерживая глупую улыбку. Он совершенно не знал, как выразить свою признательность хозяину за то, что доставил ему столько хлопот. Но, кажется, Аслану этого и не требовалось.
  Блаженно вытянувшись, давая отдых измученному ночью в неудобной позе телу, чувствуя теплое дыхание Рени у своей шеи, варвар готов был простить своему бестолковому сокровищу обе эти бессонные ночи и парочку авансом, на будущее. Глаза закрылись сами собой, и он почувствовал, что снова теряет связь с реальностью, проваливаясь в полудрему.
  А Ренальд, решивший, что теперь уже не заснет, убаюканный мерным дыханием и теплом пристроившегося рядышком мужа Тессы, даже не заметил, как скользнул в мир грез следом за своим господином.
  
  ***
  
  Утреннюю тренировку лаэр благополучно проспал (что практически с ним никогда не случалось раньше).
  Проснувшаяся Тесса, первым делом, едва умывшись и набросив пеньюар, поспешившая в комнату наложника. Постояв в дверях, умилилась и решила не будить своих мужчин. Такая картинка девушке, строившей свои планы относительно обоих, ее вполне устраивала. Раз уж они спят, можно пока привести себя в порядок - прибрать волосы в нормальную прическу и переодеться.
  
  Обеспокоенный отсутствием лаэра на утренней тренировке, Халар заявился к господам до завтрака.
  Рута проводила лекаря к хозяйке. И той ничего не осталось делать, как провести его в комнату наложника.
  Увидев сладкую парочку, пожилой мужчина хмыкнул, быстро взглянул на Тессу, с удивлением отметив, что она вовсе и не думает проявлять хоть малейшие признаки ревности, а, наоборот, в ее взгляде было что-то такое...
  Пожилой мужчина затруднялся обозвать это выражение однозначно. Скорее всего, так матери смотрят на своих любимых сладко сопящих чадушек, наслаждаясь минутами тишины, пока озорники не проснутся и не примутся шалить, изматывая нервы...
  Неправильно все это. Пора уже Аслану подумать о том, чтобы обеспечить жену ребенком. Впрочем, он, конечно, мог и ошибаться насчет своих выводов. Поэтому, отбросив в сторону ненужные домыслы, замковый лекарь тут же сурово нахмурился и, разбудив Аслана, громким шепотом принялся распекать его за безответственность. Мол, он же предупреждал, что нечего лаэру делать в кровати наложника, пока тот не пригоден к использованию.
  Спросонья Аслан морщился, хмурился, что-то мямлил, не находя себе слов оправдания и виновато косясь на стоявшую за спиной лекаря ехидно ухмыляющуюся жену.
  Конечно, Ренальд тоже проснулся, и сонно щурясь, сконфуженно признался, что он сам попросил Аслана полежать рядом.
  - Как дети малые! - досадливо смерив одного и другого строгим взглядом, констатировал Халар. - И не стыдно? Ладно еще это недоразумение, - кивнул он на Рени. - После того, что он над собой учудил, чего еще ожидать, но ты-то соображать должен! - вздохнул лекарь, укоризненно буравя взглядом пристыженного хозяина Замка.
  Тесса подавила смешок. Именно этими словами она вчера вечером ругала своих мальчиков.
  - Эх... ладно, - махнул рукой Халар. - Мне надо осмотреть пациента, - выразительно взглянул он на Тессу, догадываясь, что Аслан останется.
  - Хорошо, оставлю вас, - понятливо кивнула девушка. - Пойду, распоряжусь насчет того, чтобы Рута накрывала стол. Халар, Вы ведь останетесь с нами позавтракать?
   - С удовольствием, - благосклонно согласился лекарь.
  
  ***
  
  Осмотрев Рени, Халар ехидно заметил, что дома, видимо, и впрямь стены помогают. Он даже и не ожидал, что кожа наложника будет регенерировать так быстро. Оба парня хитро переглянулись. Аслан самодовольно расплылся в улыбке, а Рени, по своей неизживаемой привычке, смущенно покраснел.
  Ренальд выпросил позволения помыться и что-нибудь покушать. Халар уже не видел причины для отказа в небольшом послаблении. Правда, ванну разрешил принять с отваром ромашки (Руте пришлось заваривать аж целых два пучка, чтобы целебная вода в ванной оказалось нужной концентрации). А из еды - только густой овсяный кисель и клюквенный сироп или чай.
  - Ну, раз ты такой шустрый, тогда нечего разлеживаться, ближе к вечеру можешь подниматься и потихоньку расхаживаться, - удовлетворенно кивнул лекарь обрадованному наложнику.
  А уж как Тесса-то была рада, что Аслану после завтрака надо было идти по своим делам, и драгоценное Солнышко остался в полном ее распоряжении. Разве что юноше удалось только отвоевать право самостоятельно держать ложку, пока хлебал свежеприготовленный кисель. Он бы и от здорового окорока не отказался, но пришлось соблюдать предписания лекаря, ну хотя бы еще денек...
  Разгуливать неглиже, хотя Тесса была не против, Рени все-таки отказался. Аслан предложил пока не облачаться полностью, и обойтись его халатом, который варвар все равно не носил.
  Два следующих дня Ренальд наслаждался вниманием со стороны любимой, полностью посвятившей все свое свободное время ненаглядному сокровищу. Нацеловались они вдоволь, и Рени страшно жалел, что не готов пока к более близким отношениям. Как ни странно, Тесса его не стала торопить, хотя попыталась спровоцировать, но сама же и пресекла поползновения, срочно переключив внимание Солнышка на учебники. Академию-то никто не отменял, а сдача зачетов по его индивидуальной программе уже не за горами.
  А вот признаться кому-нибудь, Аслану или Тессе, какая очередная навязчивая мысль заботила его, юноша так и не смог. И молча страдал, ожидая, когда Аслан заставит его "расплачиваться"...
  Спать в эти ночи ему пришлось посерединке. Правда, Аслан заметил было, что Тесса может забыться, и по любимой привычке слишком сильно начнет прижиматься во сне, но удостоился такого взгляда от обоих, что просто махнул рукой.
  
  На второй день, дожидаясь Аслана, разминающегося с бойцами на вечерней тренировке, Тесса все-таки, заметив непривычную задумчивость юноши и смурную тень, время от времени, проскальзывающую по его лицу, сама спросила:
  - Что тебя тревожит, Рени? Поделись, может быть, я смогу чем-то помочь? Или ты все переживаешь, что от тебя пахнет розами? - фыркнула она на ушко, заставив Ренальда смущенно замереть, уткнувшись в ее плечо.
  Отвечать очень не хотелось, но девушка подловила такой момент...
  Они сидели в обнимку перед камином. Ренальд разнежено плыл от ее прикосновений, легких поцелуев, от которых Тесса просто не могла удержаться, наслаждаясь его отзывчивостью, стараясь не слишком возбуждать и не будоражить собственные ощущения. Им пока следовало воздержаться от настоящих любовных утех. Но рисовать тонкими пальчиками невидимые узоры по его рукам, шее, плечам, спине и дотрагиваться губами до шелковистой кожи, увлажненной розовым маслом, было так восхитительно приятно.
  Рени сидел в спущенном почти до пояса хозяйском халате, податливо прогибаясь навстречу ласке любимой, осторожно, чтобы не нарушить хрупкого равновесия этой теплой нежности и не сорваться на страсть. После сегодняшней ванны с чередой кожа почему-то оказалась стянутой, и госпожа коварно уговорила его разрешить ей исправить это. Ренальду не слишком нравилось благоухать розами, будто девчонке, но растирающая его ароматическим маслом Тесса пообещала, что до того, как вернется Аслан, все уже выветрится. Аромат вроде бы и впрямь уже не был таким навязчивым, но, может быть, он просто принюхался? Ничего ужасного, конечно, не случилось, но ведь вредный варвар все равно подразнит, ехидно хихикая, даже если потом будет подлизываться и уверять, что ему нравится.
  Но настоящая причина тревог юноши заключалась вовсе не в этом.
  В общем, рассказывать о терзающих его сомнениях, глядя в глаза девушке, Ренальд так и не смог. И, теперь, глубоко вздохнув для храбрости, все еще застыв неподвижным изваянием в ее объятиях, сдавленно произнес:
  - Тесс, я, наверное, совершил глупость... Халар не хотел браться за меня, пока мой господин не позволит, а за разрешение избавиться от волос, я пообещал выполнить Асланову просьбу... Догадываешься, какую?
  - Эээ... ты думаешь, что он имел в виду... - медленно произнесла Тесса, попытавшись отстраниться, чтобы заглянуть парню в глаза, но Рени не позволил, чуть сильнее прижавшись, стискивая ее в своих объятиях.
  - А ты разве сомневаешься? - глухо перебил Ренальд. Ему и самому было понятно, что эта ситуация со стороны была чем-то похожа на банальную жалобу. Когда обиженный маленький мальчик прибегает за утешением к матери и ждет не столько совета, сколько того, чтобы его просто пожалели и посочувствовали его горюшку. И неважно, что он не спрятал лицо, уткнувшись в ее подол, хрупкое девичье плечико любимой оставляло призрачную иллюзию для проведения параллели. За эту продемонстрированную неуместную в его возрасте слабость тоже было стыдно. Он почти не помнил, когда он мог бы так жаловаться собственной матери. Рени старался абстрагироваться от всего, что было в прошлом. Вспоминать было слишком больно. Наверное, стоило вынести все, что предложила ему Судьба, чтобы оказаться здесь, рядом с той, которая заменила ему и мать, и сестру, и подругу, и любимую...
  Этот дом стал для него родным домом, и его хозяева - теми, кто оказался ближе кровных родственников.
  - Затрудняюсь с уверенностью сказать, но все-таки я думаю, что настаивать Аслан не будет, а подождет, пока ты сам "дозреешь", родной мой, - успокаивающе погладила она юношу по спине.
  - Тесс... мне не хочется, - честно признался он, еще раз горестно вздохнув. - Но я обещал. И какой смысл тянуть?
  - Но тогда, в чем же проблема? - осторожно спросила Тесса. - Солнышко, я уверена, что Аслан будет очень аккуратен. Того, что было тогда - не повторится, он учел свои ошибки. И я точно знаю, что он до сих пор корит себя за то, что так обошелся с тобой. Я не могу тебя просить, чтобы ты извинил его, просто постарайся понять - он никогда не имел близости с девственниками, поэтому был так груб и несдержан...
  - Я понимаю, и надеюсь... но я не могу понять другого... Тесса, ну как же ему не противно?
  - Радость моя, нет ничего неприличного в том, что нравится обоим партнерам. Мне жаль, что у тебя осталось лишь негативное впечатление от первого опыта, но...
  - Я не об этом! Я уже привык к твоим объяснениям, и убедился, что ты права, заставляя меня каждый раз переступать через мои представления о том, что прилично или неприлично... Тесс, я не хочу, чтобы... когда он... когда мы... ну в общем, когда все случится, чтобы он испачкался... это так неприятно, унизительно, я уже сейчас задыхаюсь от неловкости, пока еще ничего не произошло... Я не смогу ни расслабиться, ни получить сомнительного удовольствия... мне дурно от одних только мыслей, - сбивчиво попытался объяснить юноша.
  Тесса слушала, не перебивая, давая ему возможность высказаться, начав догадываться о глубине нешуточной для мнительного Солнышка проблемы.
  - Я не знаю, что мне делать. Сходить к Халару, попросить у него слабительное? И под каким предлогом? И как я угадаю, в какой именно день мне надо будет принять его? Или просто поголодать пару дней, чтобы уж точно никакого конфуза не приключилось? Тесс... у меня голова пухнет от подобных мыслей! - отчаянно прошептал Рени, отстраняясь и собираясь встать.
  Но теперь девушка удержала его, не позволив отстраниться. Следовало немедленно успокоить и убедить, что ничего непоправимого в столь щекотливом вопросе вовсе нет. Пока Рени не загнал себя в очередной тупик, надумав невесть что, нужно срочно принимать какие-то меры. Видимо, ей самой придется вмешаться (что, впрочем, хозяйку Замка не пугало). Ради того, чтобы Рени лег под мужа, не чувствуя себя жертвой обстоятельств, по принуждению, а ее драгоценный варвар наконец-то обрел долгожданную гармонию с самим собой и со своими привычками, привитыми ему воспитанием в Степи, и не метался больше между Дереком и Рени, она готова была поучаствовать. Ренальд - часть ее семьи. И она не хотела разбавлять их треугольник четвертым участником, тем более с тем, кого Аслан ни под каким видом не притащит в их общую спальню, а, значит, будет уединяться с ним на какое-то время, игнорируя ее и Ренальда. Эгоистичное чувство собственницы и нежелание делить внимание мужа с кем-то еще, было слишком сильным стимулом.
  Но пока что надо просто успокоить парня:
  - Рени, все не так страшно, как ты себе вообразил. Что естественно, то не зазорно. И если и случится какая-то накладочка, не думаю, что Аслану будет слишком противно лишний раз сходить в душ.
  - Но мне-то противно!!! Какая может быть романтика, когда после всего... ох... Тесс, я просто в ужасе от подобной перспективы... - судорожно вздохнул Ренальд, стискивая девушку от избытка негативных эмоций.
  - Милый, ну прекрати изводить себя, - поморщилась она, пошевелившись, чтобы он слегка ослабил свою хватку. - Ничего еще не случилось...
  - А если случится? Я просто сгорю от стыда, Тесс, я не смогу смотреть ему в глаза.
  - О Всевидящие! - хмыкнула девушка. - Ну почему тебя-то это так угнетает, дурашка? Аслан наверняка в курсе таких специфических нюансов. Что же ты думаешь, они там у себя в Степи все такие щепетильные и ранимые, как и ты? Наверняка бывает по всякому... Варвары, что с них взять, - ободряюще улыбнулась она.
  Отрицательно помотав головой, соглашаясь с ее доводами, Рени все равно не разделял оптимизма любимой.
  - Ну, если тебя так занимает данный вопрос, почему бы тебе самому не спросить Аслана, что он по этому поводу думает?
  - Да у меня язык отнимется раньше! - возмущенно отозвался юноша. - Я сам не знаю, почему тебе-то рассказываю об этом... Ты же вообще ни при чем... - расстроено опомнился Рени.
  - Как это ни при чем? - удивилась Тесса. - Мы же договаривались с тобой об откровенности во всем. Солнышко, ты сам придумываешь себе несуществующие в реальности страхи, и я не вижу ничего предосудительного в том, что мы можем обсудить с тобой любую интересующую тебя тему. Ну, хочешь, я спрошу у мужа, как они выходят из столь щекотливого положения? Может, вообще, лопухом или пучком травы оттираются, если уж все-таки не обошлось без последствий, - хихикнула девушка.
  - Нет, что ты?! - испуганно дернулся Ренальд.
  - Ладно, ладно, не буду, - снова погладила она наложника мужа по поникшим плечам. - А, знаешь, - после некоторого раздумья продолжила Тесса, - я, пожалуй, вижу кое-какой выход.
  - Правда? - напряженно замер Рени.
  - Правда. Скажи-ка мне, мое сокровище, слышал ли ты когда-нибудь о таком чудесном средстве, как промывание кишечника?
  - Слышал, конечно, но ведь...
  - А какая разница, Котенок, в лечебных целях это происходит или в гигиенических? Если ты сам выбираешь день, когда будешь морально готов, то, что тебе стоит предварительно произвести кое-какие гигиенические процедуры, если так ты будешь чувствовать себя увереннее? И попробуешь сосредоточиться на том, чтобы получить удовольствие, а не на том, останутся ли последствия вашей близости на... хозяйстве твоего господина? А? Как тебе моя идея?
  - Ну... наверное...
  - Если хочешь, я помогу тебе с процедурой, самому не слишком удобно...
  - Нет! - вспыхнул Рени до кончиков ушей. - Я справлюсь! Только где же мне взять клизму-то?
  - У Халара? - подсказала Тесса.
  - Нееет... - простонал Рен в отчаянии. - Тогда снова будут вопросы.
  - Тогда... нет, хоть на медицинском складе наверняка есть запасные, Марте тоже не хотелось бы скармливать выдуманную историю, - задумчиво нахмурилась девушка. - О, придумала! Я просто закажу в городской аптеке. Завтра пошлю кого-нибудь из ребят с запиской. А в упаковке будет не видно, что именно я приобретаю. Не волнуйся, Солнышко. Это будет нашим с тобой маленьким секретом, - ободряюще улыбнулась Тесса. - Ну, радость моя, тебе полегчало? Или это еще не все твои "ужасные проблемы"? - поддела она.
  - Полегчало... наверное... - сдержанно буркнул Ренальд, все еще находясь в замешательстве. Он уже был сам не рад, что пришлось посвящать Тессу в такую деликатную область их предстоящих отношений с господином...
  - Ну вот и славно, - подвела итог хозяйка Замка. - Рени, если хочешь, я могу быть с вами...
  - Нет, Тесс, вот этого точно не надо, а то я... не надо, пожалуйста. Мне будет самому до себя, и я не знаю, как... ну, в общем, я не хочу, чтобы ты видела... Прошу тебя, не надо... Ты только не обижайся, ладно? Просто я не хочу, чтобы ты видела меня таким...
  - Угу... - закатила глаза Тесса, пользуясь тем, что Рени не видит выражение ее лица. Похоже, над этой неуместной стеснительностью тоже предстоит поработать. Она-то как раз очень хотела посмотреть, как это будет выглядеть со стороны. Да и насчет того, чтобы поучаствовать, кое-какие фантазии формировались в хорошенькой головке девушки. Но заранее пугать не стоит. Аслан наверняка не был бы против присутствия зрительницы. Начет того, что любимый варвар обрадуется ее желанию поучаствовать, оставались кое-какие сомнения, и она уже заранее прикидывала варианты, как переубедить мужа. Но ее Солнышку не нужны лишние стрессы. Пусть мальчики немного привыкнут друг другу, а уж потом...
  - Если передумаешь, не стесняйся мне намекнуть, - шепнула Тесса.
  - Хорошо, - вынужденно согласился Ренальд. - Тесс, я тебе так благодарен за то, что ты меня всегда пытаешься понять...
  - Не стоит благодарности, дурашка... Я тебя просто люблю, и хочу, чтобы ты чувствовал себя счастливым...
  - Я тебя тоже люблю, Тесс... Больше собственной жизни, - тихо признался Рени.
  - Я знаю, родной мой, тебе не обязательно каждый раз доказывать мне это, издеваясь над своим телом.
  - Глумишься? - обиженно надулся Ренальд, наконец-то отстранившись и подозрительно взглянув в лицо девушки.
  Тесса старалась сохранить серьезное выражение, но лукавые искорки смеха, затаившиеся в ее зрачках, выдали обожаемую госпожу с потрохами.
  - Вовсе нет, - возразила она. - Просто, если бы ты так не зацикливался на всяких дурацких мелочах, мы бы сейчас занимались любовью, а не целомудренными посиделками, созерцая танец огня в камине.
  - Тебе скучно со мной? - усомнился Ренальд, перехватив ее ладони.
  - Нет, сокровище мое, - рассмеялась Тесса, осторожно высвободив свои пальчики, обвивая его шею руками, - разве с тобой можно соскучиться? - выдохнула она ему в губы. И сразу же накрыла своими, увлекая затяжным поцелуем от неприятных мыслей к более интересному занятию... не желая отвлекаться на несущественные глупости, тем более что до прихода мужа, пока единолично можно пользоваться вниманием юноши, осталось не так много времени...
  
  От тренировок Халар все-таки советовал воздержаться хотя бы несколько дней. Но Верен и степняки вернулись на третий день, после того, как побывали в городе и объехали с разведкой ближайшие окрестности. И на следующее утро Рени мужественно решил выйти на плац, чтобы Аслану не пришлось придумывать ему оправдание. Но не успел толком поздороваться с обрадовано поприветствовавшими юношу бойцами, гадавшими, куда же запропастился парнишка, как Аслан живо прогнал его обратно. Правда, не одного, а вместе с Вереном, которому что-то сказал, отозвав в сторонку. Понимая, что возобновлять занятия все равно надо, лаэр отправил их в фехтовальный зал, чтобы Рен не светился хотя бы перед остальными, что наставник гоняет его в щадящем режиме.
  Несколько дней без тренировок, да еще и не слишком восстановившись на овсяной каше и курином бульоне, разрешенными Халаром, не прошли даром.
  Поднимаясь с первого уровня, где располагался фехтовальный зал, к себе в комнату на подгибающихся, дрожащих от усталости ногах, Рени ощущал себя словно отброшенным назад во времени, когда он только-только с подачи лаэра начал тренировать свое тело.
  Юноша чувствовал, как буквально до судорог сжимаются потрудившиеся мышцы (особенно с внутренней стороны ног от паха до колен). Хотя, может быть, это было еще и оттого, что походка его на время утратила грациозность, а передвигаться враскоряку было все же удобнее. Новая кожа, затянувшая поврежденные поверхности тела была все еще слишком чувствительна к трению.
  К счастью, противное состояние беспомощности, неуклюжести и дикой усталости прошло довольно быстро. Наставник, хоть и не слишком страдающий от недостатка деликатности, не стал спрашивать о причинах недомогания и потери формы. Видимо, Аслан был убедителен в своей версии событий, изложенной для бойца.
  
  Верен давал юноше частые передышки, но зато время занятий увеличилось почти вдвое.
  Из-за раздражения подмышками, руки при отжимании Ренальд вынужден был расставлять шире - а это оказалось намного тяжелее, чем выполнение обычных упражнений. Руки в районе предплечий с внутренней стороны, и спина в области лопаток ныли теперь нещадно. Естественно, он смог выполнить только половину от обычной нормы отжиманий, и Верен, сочувственно покачав головой, согласился, что так общая нагрузка оказалась значительнее, и сам остановил истязания, заявив, что этих упражнений достаточно.
  Растяжки Рену давались с трудом. В первый день возобновления тренировок было особенно больно. Рени искусал губы в кровь, но не посмел пожаловаться даже себе, не говоря уж о свидетелях попытки скорее восстановить прежнюю форму.
  И только к концу недели Аслан отпустил юношу с Мергеном и Ильшатом на конную прогулку.
  Тесса была категорически против, но оба парня сумели ее переубедить, что это всего лишь неспешная прогулка, а не занятия верховой ездой и не соревнования по конкуру. И если Ренальд поймет, что поспешил прыгать в седло, то просто вернется назад. В крайнем случае, пешочком.
  Девушка хотела было поехать тоже, но муж покачал головой:
  - В другой раз, Тесс. Хватит, понянькалась немножко со своим Солнышком, и достаточно. Пусть ребята сначала познакомятся получше. Твое присутствие будет их напрягать.
  - Вот еще новости! - обиженно насупилась Тесса.
  - Рыбка моя, но ведь ты же и сама прекрасно понимаешь, что они будут вынуждены соблюдать приличия...
  - Так-так-так... - насмешливо перебила девушка, понимая, что Аслан имел в виду, но все же вредничая. - Что-то я уже начинаю волноваться. Прилично ли будет отпускать с твоими родичами нашего мальчика? Как бы они его чему плохому не научили, раз это не должно касаться женских ушек.
  - Ну, радость моя, - рассмеялся Аслан. - По части обучения плохому, мы с тобой его и сами всему научим. И я не знаю, на что ты намекаешь. А в моем представлении, не так уж все и плохо, я бы даже сказал, отличные перспективы вырисовываются, если подойти с фантазией.
  Тесса представила себе мысленно несколько вариантов и тоже рассмеялась, заставив присутствующего при разговоре Рени только тяжело вздохнуть и смущенно опустить ресницы.
  - Так что не волнуйся, - продолжил лаэр. - Да и Рен не будет на тебя отвлекаться, и как следует выслушает вводный урок. Чтение следов, дорогие мои - целая наука.
  - Кто бы спорил, - согласилась Тесса.
  Ренальд пока лишь скептически хмыкнул. Отличить следы копыт коней от собачьих (лишь один породистый кобель носился по всей территории беспрепятственно) или от Дерекова кота Барса, он мог и без всякой науки. Но это в крепости, где других крупных животных не было, если не считать тех, что обитали на птичьем и скотном дворах за вторым периметром крепостных стен. А вот про диких животных было бы и впрямь интересно послушать. Правда, какая живность, крупнее полевки, могла бегать сейчас в чистом поле вблизи крепости, Рени себе тоже представить не мог. Вот если отъехать подальше, к чернеющему вдалеке лесу, то там была вероятность встретить кого-то еще.
  
  День выдался на загляденье солнечным, ярким. Высокая лазурь неба ничем не напоминала осень. Порывистый ветер, двое суток накануне гонявший по небу злые сизые тучи, просыпавшиеся на землю снежными хлопьями, наконец-то стих. Морозный воздух едва заметно румянил щеки. Припорошенные снегом окрестности сияли девственной чистотой. В такую погоду и впрямь хорошо учиться читать следы, оставленные животными и птицами. Кстати, Аслан сказал, что при должных навыках, и отпечатки копыт одной лошади с другой не перепутаешь. Впрочем, даже если бы у самого Рени не было желания осваивать это умение, ничего бы не изменилось. Взрослые все решили за него. И благодарный юноша искренне радовался, что может попробовать себя еще и на этом поприще.
  Настроение у Рени было отличное. Эта выходка с избавлением от ненавистной "шерсти", растущей неправильно, лишний раз подтвердила его значимость для любимой и для Аслана тоже. Осталось чувство удовлетворения и уверенности, что теперь все будет хорошо. Нелегко давшийся ему разговор с Тессой значительно успокоил насчет другой насущной проблемы. Ну а легкий дискомфорт от соприкосновения собственного седалища с удобным седлом не шел ни в какое сравнение с тем, как он себя чувствовал несколько дней назад, в горячке метаясь по койке в лазарете.
  Тесса все-таки заставила надеть его теплые двойные подштанники из мягкого хлопка. (Где только откопала такие, неужто и впрямь на складе гарнизона?) Правда, госпожа сначала поехидничала, дескать, она же обещала! И лишь потом призналась, что надеется на то, что в таких ему просто удобнее будет перенести небольшую верховую прогулку, поэтому нечего жеманничать и привередничать. Обиженно надувшийся в ответ парень, теперь вынужден был признать правоту любимой. И в душе Ренальда присутствовало теплое чувство благодарности девушке за такую деликатную заботу.
  Так что незамутненное чувство радости было почти всеобъемлющим.
  Рени с удовольствием подставлял лицо легкому ветерку, гулявшему за стенами Замка-крепости, небрежно удерживая поводья неторопливо шагающей лошади, и изредка косился на спутников.
  С виду варвары ничем практически не отличались от остальной массы своих собратьев - высокие, статные, ловкие, неутомимые, бесстрашные в бою... (Правда, в бою Рен их не видел, но вот в соревнованиях в День Благодарности Всевидящим оба принимали участие. Так что с тем, как степняки управляются с оружием и гарцуют на своих горячих конях, юноша имел представление).
  Густые черные гривы, хитро заплетенные в длинные косы, увитые простыми кожаными шнурами, до темна загорелые от длительного воздействия солнца и ветров мужественные лица, немного ехидный прищур карих глаз, светящиеся живым умом. Разве что мощную шею Мергена украшало знатное ожерелье из клыков разных животных, подобранных так удачно, что казалось настоящим предметом искусства, выполненным руками умелого мастера. Но, скорее всего, это были личные трофеи охотника. Да и на его теплой кожаной куртке было приторочено больше не то чьих-то хвостов, не то просто кусочков меха, по сравнению с одеждой второго степняка.
  Время от времени Рени ловил на себе недоуменный взгляд Ильшата, заинтересованно прислушивающегося к голосовым командам, отдаваемым юношей своей рыжей кобыле. Но варвар помалкивал, не высказывая пока своего мнения. И за это Рени был ему признателен. Наверняка у Ильшата было много претензий к будущему ученику. Но портить настроение, выслушивая замечания о своих ошибках, в такой день не хотелось.
  
  А еще Рени невольно вспоминал про обещанные татуировки Рода и пытался себе представить, как же будет происходить ритуал. Страшно ему не было. Ради такой чести, быть принятым на равных среди воинов, он был готов вытерпеть любую боль.
  Все-таки ему определенно везет!
  Очень хотелось еще раз взглянуть на то, как выглядит Родовая татуировка, но, к сожалению, варвары сейчас были одеты. Не просить же их расстегнуть куртки, чтобы поглазеть на нательный рисунок. Скорее всего, ведь не откажут, но вряд ли поймут правильно.
  Ренальд хмыкнул, пытаясь вообразить, как такие жеребцы, как эти двое степняков, могли бы заниматься любовью... и ничего у него не вышло. Может быть, это было и не так уж отвратительно, если смотреть со стороны, но все-таки противоестественно. Наверняка ведь любая женщина с удовольствием согласилась бы иметь такого мужа. Зачем им отношения между собой? Рени, конечно, учитывал тот факт, что степнячек рождалось в Клане слишком мало, чтобы хватало на всех мужчин для создания традиционной пары, но все равно... есть же бордели, по крайней мере, на землях Энейлиса - точно есть... И с соседей-варваров, со своих родичей, Аслан никогда не взимал пошлину за беспрепятственный проезд по своей земле...
  Не такое уж огромное расстояние разделяет оба народа, если приспичит...
  Почему, интересно, применительно к этим двум, у Ренальда не возникало даже мысленного интереса с сексуальной подоплекой (так же, как к любому из бойцов лаэрской сотни), а вот к Аслану... Он же тоже чем-то похож на них, ну, по крайней мере, во внешности есть несомненное сходство с родичами со стороны матери...
  Рени вовсе не хотел близости со своим господином... или все же хотел? Иначе чем объяснить, что его уже не так сильно пугало скорое разрешение этого вопроса. Насколько муж Тессы был особенным, помимо того, что просто именно он был хозяином своего раба-наложника?
  Ответа Ренальд так найти и не успел, потому что Мерген, заметив несколько цепочек следов, четко отпечатавшихся на снежном полотнище, укрывавшем равнину, приказал спешиться, подзывая юношу ближе.
  
  ***
  
  Тесса извелась в ожидании возвращения Рени, которого сопровождали за стены крепости оба степняка, оставленные Тагиром. Впрочем, далеко они не отъезжали. Девушка даже издали с высокой замковой башни могла наблюдать за казавшимися крошечными фигурками воинов, сопровождавшими ее ненаглядное Солнышко.
  Проехав немного, Рени и охотник спешились, и варвар принялся что-то показывать юноше на снегу, бурно жестикулируя, указывая направление. Видимо, откуда куда держала путь животина, оставившая обнаруженные следы.
  На первый взгляд, несложная наука на самом деле была интересной и познавательной. И хотя Тесса довольно прилично разбиралась в ней, но все равно до Аслана ей было далеко. А раз уж муж признавал Мергена одним из лучших охотников и следопытов, то у Рени просто нет шансов не освоить эту науку с таким наставником. Мало ли что в жизни пригодится?
  Хозяйка Замка еще немного постояла на башне, зябко кутаясь в теплый плащ, и спустилась вниз. Как бы не хотелось держать свое Солнышко возле юбки, но Аслан прав, не отпустив ее сегодня с ребятами. Ренальду еще слишком многому придется научиться, прежде, чем он станет настоящим надежным мужчиной. Таким, каким она мечтала бы его видеть. Таким, каким хотел бы его видеть муж.
  Только что будет твориться с ней самой, если она и сейчас души не чает в этом светловолосом красавце, со всеми его сегодняшними комплексами и недостатками...
  Может ли быть любовь такой сильной? Как избавиться от этой зависимости или наваждения?
  А стоит ли избавляться, если им всем троим хорошо вместе?
  Тесса глубоко вздохнула... Пусть все будет так, как будет...
  Девушка очень надеялась, что завершающим штрихом к их безоблачному семейному счастью и гармонии в отношениях будет неизбежное и безоговорочное принятие Рени близости с Асланом.
  Надо только набраться терпения и немного подождать...
  
  ***
  
  Домой парни вернулись довольно скоро. Для первого раза впечатлений у Ренальда было и так в достатке, и если бы не чувствовал пока небольшой дискомфорт от верховой езды, его восторг просто плескался бы через край. И ученик, и оба степняка-наставника остались довольны первым днем обучения.
  - Думаю, толк будет, - одобрительно кивнул в сторону Рена Мерген.
  И Ильшат согласно подтвердил. Он пока не дергал парня, делая замечания. Выездке уж лучше сразу обучаться на добром коне. А обещанного скакуна Даут пока еще не прислал. Аслан полушутя-полусерьезно предположил, что обоз с подарками будет внушительным, раз таур до сих пор собирает. Даут всегда держит слово.
  
  Дневные радости сошли на нет только ближе к вечеру. После обеда Рени потащил Тессу на прогулку в парк. Оба знали, что вечером должны вернуться ребята, отосланные собирать какие-нибудь сведения о невестке коменданта. Инвар и Аслан с нетерпением ждали известий, закрывшись у лаэра в кабинете. Тесса тоже немного нервничала, заранее переживая. Все-таки не слишком приятно, когда некрасивая история происходит с кем-то из знакомых, и в особенности, если касается близких людей. А Аслана, как ни крути, это касалось тоже.
  Тесса сочувствовала Мартину, но не могла не злиться на мальчишку, невольно бросившего тень на репутацию собственного мужа, не сумевшего внушить своим элитным бойцам, что подобные истории, какая приключилась с младшим Караскетом, совершенно недопустимы.
  
  36.
  
  Мартин с ребятами вернулись в крепость незадолго до ужина. Как ни хотелось Аслану сейчас услышать о результатах поездки, пришлось смирить свое нетерпение и вначале позволить бойцам быстро перекусить, а потом уж явиться с докладом пред его светлые очи.
  Младший Караскет был непривычно бледен и мрачен. Остальные же сохраняли невозмутимые выражения на лицах. Можно было бы в обход традиций позвать ребят сразу к себе в кабинет или в комендантскую. Вот только такой поступок, после ничем не примечательной, якобы будничной поездки в город, мог спровоцировать у кого-нибудь приступ излишнего любопытства. А вызывать пристальный интерес у других обитателей гарнизона было ни к чему. Сначала надо понять, что же они накопали.
  Ни Инвар, ни Мартин особо не обрадовались, увидев в кабинете лаэра помимо его жены, еще и наложника. Вот уж кому-кому, а ему, по мнению Караскетов, совершенно нечего было делать при обсуждении их семейной проблемы. Но, видимо, сам хозяин Замка посчитал иначе.
  Ренальд тихо сидел в уголке за небольшим столиком. Перед ним лежала пачка бумаг и чернильные принадлежности. Несколько листов были исписаны красивым убористым почерком. Он лишь поздоровался с вошедшими и постарался не издавать больше ни звука.
  Лаэр расположился на своем привычном месте - за столом. Его жена устроилась чуть поодаль, в удобном кресле лицом к вошедшим, всем своим видом показывая, что она просто сторонний наблюдатель. Остальным присутствующим Аслан сделал приглашающий жест рассаживаться вокруг стола.
  
  Сосредоточенный комендант, поигрывая желваками на скулах, переводил тяжелый взгляд с лица совсем оробевшей Улиты на сына, на жену, мельком окидывал то Аслана, то Дерека, интуитивно ощущая, что лаэр полагается на субъективное мнение Меченого. И на душе у старшего Караскета скребли кошки.
  Аслан сначала хотел выслушать отчет всех четверых приватно, но затем передумал, и Сауша с Киреем отпустил восвояси, велев дожидаться в гостиной, вдруг потребуются какие-то уточнения деталей. Кирей предпочел бы вернуться в казарму, раз уж он оказался не нужен, но делать нечего. А вот Сауш, наоборот, обрадовался возможности поболтать с Рутой, которая принесла им чай.
  Понятно, что семью Караскетов лаэр хотел видеть в полном составе. Присутствовать им следовало всем, чтобы уж потом ни Марта не возмущалась несправедливостью в отношении сына, ни купцова дочка не смогла трепать языком, что против нее плетут заговор. Ведь в любом случае, какое-то решение принимать придется, независимо от того, кто виновен в столь скоропалительной вынужденной свадьбе.
  - Итак... Дерек, я слушаю, - кивнул лаэр, разрешая начинать. - Или, может быть ты, Мартин, хочешь представить? - быстро взглянул варвар на поникшего, словно под грузом неподъемной ноши, осунувшегося темноволосого парня. Вид младшего Караскета ему совершенно не нравился. От былой бравады и так и сквозившего в каждой фразе юношеского максимализма не осталось следа. Но и на элитного бойца Мартин сейчас походил менее всего. Какая-то надломленность и опустошенность были прочно запечатлены на его смазливой физиономии.
  Видимо, дело плохо...
  - Никак нет, - твердо ответил парень, все еще пребывая в замешательстве относительно того, как ему поступить. В свете последних событий сделать правильный выбор стало слишком трудно.
  На жену он старался пока не смотреть, намеренно не встречаясь взглядом с отчаянно сдерживающей волнение девушкой.
  - Излагать только сухие факты или красочное описание? - уточнил Дерек, поднимаясь, и привычно одергивая рубаху, чтобы доложить по всей форме.
  - На твое усмотрение, - ответил Аслан, жестом указав, что Меченый может не вставать. - Оставь формальности, здесь все... свои...
  
  По мере того, как Дерек рассказывал где, как, у кого и каким образом они добывали сведения (не слишком углубляясь в подробности, а просто для того, чтобы до каждого из присутствующих дошло, что эти факты взяты не с потолка), настроение людей все больше портилось.
  Меченый же, как можно короче излагал факты, причастные к гнусной истории, которые ему и ребятам удалось разведать. А узнать о пребывании папаши Улиты в городе получилось на удивление много. И теперь можно рассказать, где и когда побывал купец, а так же что в этот момент он делал, буквально если не по минутам, то уж по часам - точно.
  
  Марта то причитала вполголоса, то так же вполголоса эмоционально ругалась. Инвар хранил упрямое молчание, только его стиснутые кулаки, лежавшие на столешнице, совсем побелели от еле сдерживаемой ярости. Мартин сидел, крепко сцепив пальцы, с опущенными плечами, не поднимая головы и не отрывая взгляд от поверхности стола, словно там ему открывались какие-то необыкновенные истины, написанные невидимыми чернилами. Дерек вещал нарочито бесстрастным голосом, стараясь не допустить эмоций. Впрочем, он всю эту историю уже успел узнать и переварить. Тесса внимательно наблюдала за лицами присутствующих, и внутри у девушки все кипело от возмущения и негодования. Только она, как и подобает аристократке, умела держать себя в руках, поэтому вряд ли кто-то мог понять, что она чувствует по-настоящему. Аслан также сохранял бесстрастное выражение лица. И лишь едва заметный прищур немного гасил плескавшийся на дне его зрачков гнев. Как же он ненавидел выступать в роли судьи чужих судеб в таких вот делах. Но надо выслушать все до конца, чтобы принять взвешенное решение.
  И варвар ловил себя на мысли, что иногда водить бойцов в атаку гораздо проще, чем исполнять свой долг лаэра не только военачальника, но и судьи.
  Ренальд, на которого сейчас никто, кроме Тессы, не обращал внимания, с идеально выпрямившейся осанкой, походил на натянутую струну. Остановившимся взглядом юноша смотрел перед собой в никуда. И хозяйка Замка догадывалась, что, слушая историю Улиты, парень невольно проводит какие-то параллели с собственной злой судьбой, которая вырвала его из привычного круга общения, разлучила с родными и забросила его в "самостоятельное плавание" по сточной канаве, прилепив рабское клеймо. Пусть не в буквальном смысле, но, если бы Рени не повезло вызвать смесь жалости и симпатии у жены лаэра, вздумавшего купить себе живую игрушку, его ситуация, теперь была бы гораздо хуже, чем та, в какой оказалась купеческая дочка.
  О чем он сейчас думает, помимо прочего? Все так же мысленно благодарит Всевидящих, за то, что теперь любим и обласкан, вытянув свой "счастливый билетик", или проклинает тех, кто так или иначе поспособствовал получению для свободного человека статуса раба-наложника?
  А ведь и себя, и мужа можно поставить в один ряд с теми подонками... Не было бы спроса на невинных "нежных мальчиков", не было бы и предложения...
  Тесса чуть не задохнулась от внезапного открытия, которое в полной мере осознала буквально только что.
  Захотелось распахнуть окно и сделать глоток свежего морозного воздуха, но девушка не шелохнулась, только лишь побледнела, впившись ногтями в собственные ладони, чтобы немного отвлечься.
  Она жалела, что Аслан разрешил Ренальду присутствовать на разбирательстве. Потому что, как бы ей не хотелось сейчас встать, подойти и, обняв свое Солнышко, разогнать все его тягостные раздумья, Тесса не могла это сделать. В первую очередь, ради него самого.
  Неприятно, что ему снова пришлось вспомнить о том, что считавшиеся родными люди отняли у него выбор, но то, что не убивает, делает только сильнее. Он справится. Сам. Должен справиться.
  Хотя...
  Тесса тяжело вздохнула, усилием воли заставив себя оторвать обеспокоенный взгляд от лица застывшего юноши. Правильно ли это, что себя и Аслана она не причисляла к тем, кто делает выбор за него сейчас?
  
  Улита, то нервно теребившая кружевной манжет рукава, то тискавшая дрожавшие пальцы, сломалась на середине повествования. Девушка тихо отчаянно разрыдалась, вынимая душу и вызывая невольное сочувствие, хотя за то, что она участвовала во всем этом, никакого сочувствия и не заслуживала.
  
  Тесса молча встала, налила воды из графина и, сунув купеческой дочке в руки, вернулась на место. Эта девица вызывала у нее двоякое мнение, но неприязни из-за того, что и Мартин оказался втянут в ее историю, все-таки оказалось больше.
  Дальше уже, всхлипывая и замолкая, чтобы сделать очередной глоток воды, словно ее мучила ужасная жажда, Улита рассказывала сама. Дерек лишь дополнил своими репликами некоторые пробелы в преступно некрасивой истории.
  
  ***
  
  Улита была единственной дочерью в семье, но не единственным ребенком. Молодой купец поначалу не слишком расстраивался, что первой родилась девка, которой все равно не доверишь семейное дело. Выйдет замуж - и поминай, как звали - все, отрезанный ломоть. Но потом детей не было почти десять лет. Расстроенный таким положением вещей, купец, дела которого шли ни шатко ни валко, уже начал было подумывать о том, а не завести ли ему где-нибудь еще детишек на стороне, чтобы потом взять незаконнорожденного сына к себе помощником, обучить кое-чему, да и спокойно век доживать. Мало ли еще что за зять попадется... а тут все-таки своя кровиночка.
  Но едва он начал присматриваться "к вариантам", как жена его понесла, да так удачно, что за последующие четыре года родила ему аж троих сыновей... Что впрочем, тоже теперь не так уж и радовало. Расходов, чтобы прокормить столько ртов, стало не в пример больше.
  Но семью свою купец все-таки любил, и старался обеспечивать, чтобы всего было в достатке. Крутился, как мог.
  Добрые люди посоветовали рискнуть - мол, чего он торгует только в Энейлисе? Зачастую поездка в чужие земли бывает намного прибыльнее. Правда, рисковать придется не в пример больше, но зато и доход, то есть конечная прибыль будет весомее.
  Связываться с дальними поездками не хотелось. Но только вот случай решил все за купца. Как на грех - сначала вмешалась стихия, и перевозимый по реке на корабле товар канул на дно... А потом почти сразу же и сухопутный караван, везший уже оплаченный им товар, подвергся нападению и был разграблен. Тогда многие пострадали, пока власти соседних государств, не объединились, чтобы навести порядок на свободных землях, где и промышляли разбойники.
  Но вот если кто-то отделался легким испугом, потеряв часть своей прибыли, то отец Улиты попал тогда знатно. Пришлось ему все-таки вспомнить о возможном решении своих проблем.
  Правда, родня жены не оставила в беде.
  Свели его с нужными людьми, и даже проинструктировали о том, что в первую очередь и где стоит ехать покупать. Да он и сам мужик был далеко не глупый. Еще предложили доплачивать за оказание помощи. Поскольку владелец судна уже не хотел ехать сам, а присмотреть за товаром в дороге да сдать его в другой стране доверенному лицу - дело не хитрое, но сулящее выгоду, он согласился. И по мелочи - где чего передать, или разузнать ненавязчиво, с коммерческой точки зрения, тоже обещали не забыть и об его интересе.
  Надобно сказать - люди оказались честные и за услуги платили, действительно щедро.
  
  Да и собственные торговые дела скоро в гору пошли... За пару лет и убыток покрыл, да так развернулся, что впору уж было остепениться. Управляющие да приказчики работу свою знали. А хозяин он был строгий.
  Дома подрастали дети. Младшенький оказался хиловат здоровьем, уж к каким только лекарям да знахарям не обращались... И вскоре семья перебралась за город. Жена год от года моложе не становилась, а ему-то самому чаще приходилось оставаться в городском доме. Ну, вот и коротал он иногда одинокие вечера в увеселительных заведениях.
  Поначалу было все хорошо, знойные бабенки скрашивали его досуг, а со временем и разнообразия захотелось во времяпрепровождении. В карты и в кости ему сопутствовала удача... буквально вот до последнего времени. Пока не проигрался он знатно в пух и прах...
  Чтобы не всплыли невеселые обстоятельства его некредитоспособности, да не потерять свое имя, пришлось ох как покрутиться.
  Правда, шансов такой позор замять, чтобы и дальше можно было самому свое дело вести, и семья его, не знавшая нужды, по-прежнему оставалась бы в счастливом неведении о том, что он не такой уж образцовый муж да отец, было маловато.
  
  Единственной возможностью выпутаться из этой ситуации оставалось приданое Улиты.
  Не то, которое он сам собирал для дочери, а то, которое оставил ей ее дед, так и не дождавшийся внуков. Все-таки два доходных дома денег стоили немалых. Даже продай он один из них - все долги удалось бы покрыть с лихвой.
  Вот только кто ж ему даст это сделать!
  По Закону он этого сделать никак не мог. А Улита в силу своего несовершеннолетнего возраста - тоже!
  И как быть в такой ситуации? Непонятно...
  
  Дочку купец баловал, конечно, любил по-своему. Умная она у него была, да хитрая. Одна беда - девка, не парень! Не бабье это дело купеческими обязанностями заниматься. Но малолетние сыновья ему все ж таки дороже были. Слишком много надежд на счастливую безбедную старость он именно с ними лелеял.
  А дочь - что дочь? Выйдет замуж и поминай, как звали.
  Вот если бы кто согласился взять ее без приданого... Но в Столице, почитай, всем было известно о ее наследстве.
  Правда, один из иноземных знакомцев согласен был устроить ее брак со своим племянником. Но небескорыстно.
  Молодой жених от Улитиного приданого отказывался (очень уж толково "добрый" родственник на пару с потенциальным тестем ему преподнесли эту информацию, немного слукавив об истинном положении вещей), но его дядюшка попросил себе треть суммы от продажи.
  Хоть и грабеж, но, делать нечего, пришлось купцу соглашаться. Другого выхода просто не оставалось, чтобы с наименьшими потерями из того дерьма, в которое он попал, выбраться. Да и девку-то уж не просто так собирался пристроить, а по уму, чтобы и она не голосила, не выла у себя в горнице, пугая слуг, что он ее продал. Не ровен час, слухи пойдут ненужные.
  Но тут уж его авторитет сыграл и слово главы семьи: "Я тебя поил, кормил, - и мое отцовское слово - закон! За кого скажу, за того и пойдешь!"
  Сладить все требовалось как можно быстрее и, не привлекая ненужного внимания, по-тихому.
  Вот и договорились, что он сам привезет дочь на Ярмарку в приграничье накануне праздника, где ее и заберет будущий муж, у которого там же был деловой интерес.
  
  В дороге много купца тяжелых мыслей одолевало. Добравшись, наконец, до пограничного города государства, до того испереживался, что решил, надобно немного дорожную пыль стряхнуть, да усталость разбавить каким-нибудь напитком покрепче...
  И причина была не одна. Видимо, вышла какая-то накладка, и жениха в обговоренном месте не оказалось. Да и о том, не случилась ли с ним в пути какая неприятность или он, вообще, не выезжал из своего дома - сведений не было.
  Купец решил не впадать раньше времени в панику, а подождать еще день-другой - авось, объявится.
  Расположились пока на постоялом дворе. Дочь в номере запер. Товар да охранников пристроил. А сам пошел местные злачные места инспектировать...
  А в трактире, расположившись неподалеку от такой же купеческой братии, возвратившейся из дальних стран, краем уха услышал, что, дескать, племянник-то, на которого уповал Улиткин отец, не то занедужил, не то и вовсе скончался скоропостижно. Мол, поэтому и дядюшка его отложил поездку, хотя и собирался везти в Энейлис свои товары.
  Вот это неприятность так неприятность!
  И уж тем более отличный повод, чтобы затопить в вине печаль о несбывшейся надежде.
  Правда, у купца еще кое-какие мыслишки появились, но он рассчитывал подумать об этом чуть позже, а в тот злополучный вечер пуститься во все тяжкие, чтобы хоть ненадолго забыть о своих насущных проблемах.
  
  Не повезло ему в этот раз. Ох, как не повезло! Вроде и пил немного, а как его заманили в карты играть, и сообразить не успел. Словно, кто под руку толкнул...
  Сначала вроде даже выигрывать начал, но удача не спешила возвращаться. Попал несчастный купец на везучего игрока, да так что и сам не понял, как его вокруг пальца обвели! Мало того, что весь товар профукал, так еще и должен остался.
  Заливаясь пьяными слезами (ведь теперь вся семья или в сточной канаве окажется, или в долговой тюрьме), просил рассрочку по карточным обязательствам, но скользкий мужик, к которому должно было перейти все состояние заезжего гостя, ни в какую не соглашался поначалу. Хоть в петлю теперь сам полезай...
  Уж потом, вроде смилостивился, да такую сделку предложил, что купец не мог устоять в своем состоянии полного отчаяния...
  
  Этот хитрый лис, которому он проиграл, владелец нескольких лавок (по возрасту чуть младше самого купца), о том, чтобы пожалел детей, и слушать не хотел. Зато, оказывается, просек во время разговора, что тот с дочерью приехал.
  Его предложение было почти кощунственным. Но купцу, которому теперь, когда тут, в чужом городе, где его никто не знал и никто не мог за него поручиться, оказавшемуся в одночасье не просто нищим, а еще и должником (хоть в петлю!), отказываться было чревато. Потому что возвращаться и без товара (или вырученных денег), и с
  незамужней дочерью, было просто невозможно.
  Кредиторы-то в столице ждать не будут!
  
  Решив вернуть хотя бы товар (все равно уже почти смирился с мыслью, что дочерью он откупается за всю семью), да еще и в пьяном отчаянии, отец Улиты все же решился обменять девичью честь дочери фактически на свою жизнь. Все едино, для задуманного нового плана придется ее отдать, пусть и замуж...
  Ударив по рукам, пришлось позволить этому негодяю-лавочнику провести с дочерью наедине какое-то время в обмен на прощение долга и возврат своего товара.
  В мыслях клятвенно пообещав Всевидящим, что больше он не сядет за игровые столы (да ни в жизнь!), купец протрезвел довольно быстро.
  По мере того, как в мрачном расположении духа, "безутешный родитель", трезвея, утирал выступавшие пьяные слезы, взгляд его, бесцельно блуждающий по помещению, наткнулся на любопытный объект.
  Улиту он поджидал, чтобы забрать домой. Все-таки время-то позднее - глубокая ночь на дворе. Уж самого страшного для юной девицы, она, конечно, не лишится (этот лавочник-то пообещал не издеваться над девкой), но мало ли извергов? Не приведи Всевидящие, прибьют еще ненароком, или всей компанией потешатся.
  Вот так, хоть и жаль кровиночку, но своя рубашка ближе к телу...
  "Ничего, - рассуждал купец, - она духом сильная, переживет. У них, у баб-то все равно ведь кто-то будет первым... Еще неизвестно, кто потом достанется..."
  
  Лавка та, куда увел счастливый обладатель купчишкиного товара тихо всхлипывающую Улиту, находилась аккурат напротив Почтового Двора...
  Ну да, не домой же ее вести, он, поди, и сам семью имеет...
  И главное, как назло, ни одного трактира поблизости, где можно было бы свою совесть чаркой залить. Протрезвевшему-то папаше ох как на душе тошно было!
  Так и пришлось купчишке в казенном месте дежурить. Много здесь всякого разного люда было. Да по большей части все проездом. И то хорошо, хоть никто внимания не обратит...
  
  Отца Улиты одолевали тяжкие раздумья. Что теперь делать? То ли каким-то окольным путем забирать семью и с остатками товара подаваться из страны, то ли все-таки попробовать осуществить первоначальный план, который родился у него в связи с занедужившим женишком... правда, с некоторыми отступлениями...
  Просить отсрочку у кредиторов, мотивируя это тем, что через два года дочь сама продаст оставленные ей дома и вернет за него долги, было невозможно. Кто в такое поверит?
  А если и поверит - проценты набегут такие, что не то что двух, а двадцати двух домов не хватит, чтобы расплатиться...
  
  На парня в форме солдата гарнизона крепости местного лаэра купец сначала даже и не обратил особого внимания, решив, что он здесь с каким-то поручением по службе.
  А вот когда паренька, сомлевшего в уголке, развезло в теплом помещении, купца просто осенило!
  Да это ж просто удача, можно сказать, сама в руки пришла!!!
  Это же просто отлично, что мальчишка молодой совсем, и наверняка не женат (но это уже детали). И то, что объект внимания уж точно из лаэрской элитной сотни (судя по одеянию) - еще лучше! Насколько купец был наслышан - владелец местных земель строг, но справедлив. Значит, позора не допустит, и за бесчестье спросит с виновного. А уж в таком состоянии, в изрядном подпитии, если еще немного выдумки добавить...
  Шикарная комбинация - комар носа не подточит!
  
  Теперь уж купец, пересев поближе, строго бдел, чтобы мальца не спугнули раньше времени, не разбудили бы ненароком. Но вроде как раз лошадей пока свободных не было, и все складывалось весьма удачно.
  В ожидании дочери Улиткин отец сидел как на иголках, бормоча про себя бесконечное: "только бы не сорвалось!"...
  
  В общем, повезло ему. В отличие от ничего не подозревающего парня...
  
  Утешать зареванную дочку было некогда. Скорее уже готов был отвесить пару пощечин для приведения ее в чувство. Дура-девка, раз уж так подфартило - нечего носом водить, быстрее моментом пользоваться надо. Пока не очухался!
  Перехватив Улитку за пределами Почтового Дома - хорошо, в окно углядел, как она вышла из лавки, отец велел ей быстро привести себя в порядок, лицо умыть, да волосы растрепанные прибрать.
  Слава Всевидящим, дура - не дура, а дочь все-таки у него с умом оказалась, быстро смекнула, что ей и в самом деле деваться-то некуда.
  
  Если уж родной отец на поругание отправил, второй-то мыслью, после того, что "все, жизнь кончена", у девушки было стойкое желание отомстить. Но не сейчас...
  Сейчас не время и не место. Но отцу она этого своему никогда не простит!
  И если уж поначалу была хоть какая-то идея, да осознание, из-за чего она на такие жертвы идет, на такой вот позор, и выполняет все безропотно... Ради семьи! Хоть для самой себя, но немного легче становилось, то вот теперь и этого не осталось...
  Только мать, да братишек жалко... Себя, конечно, еще жальче, но против отцовского-то слова поперек ничего не скажешь...
  
  Парень-то, солдатик, конечно, ох как попал! Она изнасилована - он ничего не помнит...
  Еще бы помнить, если он и на Почтовом Дворе-то еле лыко вязал, когда Улита его в провожатые приглашала.
  И ведь была уверена, что не откажет. Девка она была видная, да женихи уже свататься приезжали. Только вот родители все брали время на обдумывание, все казалось им, что она большего достойна. Да и приданое у нее богатое приготовлено.
  
  И уж было и сговорились. А тут на тебе! Такая несправедливость!
  Одна отрада, что сам жених (представленный портретом на небольшом эстампе, невесть как оказавшимся в руках отца), ей не нравился. Хоть не так обидно, что свадьба расстроилась, раз уж пришлось в эту Тьму-Таракань приехать...
  Все-таки путь неблизкий.
  А этот солдатик, который послужил ширмой для защиты девичьей чести, оказался ни в пример симпатичнее. Да что там говорить, по сравнению с "женихом", который по какой-то причине не явился к назначенному дню встречи, так и просто красавчик. Правда, характер у молодого мужа-солдафона оказался под стать его должности. Улита никак не ожидала, что этот мальчик, что-то жалко лепетавший в первый день знакомства в свое оправдание, не желая мириться с постигшим его "счастьем", стать мужем девицы купеческого сословия, немного придя в себя, вдруг вспомнит, что он теперь глава семьи, и примется командовать.
  Впрочем, яблочко от яблоньки... Раз уж отец - комендант пограничной крепости, стоило ожидать...
  Ох и возмущалась Улита после памятного разговора, перед тем, как муженек отправился на какое-то задание. Но за неделю слегка подостыла, опомнившись, что старая жизнь и впрямь безвозвратно закончилась. Мамаша жениха вовсе не собиралась потакать ей в привычных капризах. Правда, и Улита раньше не сталкивалась с такими, как местная комендантша, к несчастью, приходившаяся ей теперь свекровью. В общем, в ожидании возвращения Мартина, немного поцапавшись, выясняя, кто оказался главнее в социальном плане, обе теперь хранили вежливый холодный нейтралитет во взаимоотношениях.
  А уж из-за того, что сейчас, при докладе лаэру вскрылось про папашины дела, так и вообще страшно сделалось. Инстинкт самосохранения Улиты просто вопил - признавайся во всем, падай в ножки, да кайся!
  Домой-то возврата все равно нет. Куда ж деваться-то, если муж откажется? Одна надежда, что под трибунал не отдадут за поклеп, но и открытого городского судилища не перенести, от стыда сгоришь.
  А ведь люди-то, что поглазеть соберутся, вряд ли на ее стороне окажутся. Похоже, местного лаэра в городе-то очень уважали. Значит, скорее всего, солдатику обманутому посочувствуют, чем какой-то пришлой девице... И перспектив никаких. Даже если просто за ворота крепости вышвырнут безо всякого суда - так ведь без рекомендаций и какой-нибудь служанкой в городе не пристроишься. К тому же толком-то она ничего не умела - не положено было ей белы ручки марать в отцовском доме, для этого дворовые девки были. А без денег на еду и хоть на какой-никакой ночлег на первое время - только в петлю... или в бордель, но оба варианта никуда не годились, слишком уж за свою душу боязно. Хоть и виновата перед Всевидящими, но Улита все же надеялась на их милость, потому как в молитвах очень ловко умела формулировать степень собственного участия в беззаконии....
  
  Пойти-то солдатик с ней тогда пошел. Да только его самого впору было под локоток тащить, как беднягу из стороны в сторону мотало. Слишком уж развезло в душном помещении...
  Да и отец еще особой травки парню в вино подсыпал, которое им в номер потом сам притаскивал...
  Так что, хоть и страшновато было ехать скандалить в Замок-крепость к месту службы ее новоявленного муженька, но с утра она сцену свою на постоялом дворе на отлично отыграла.
  
  Ни дочка, ни купец особо не сомневались, что и в крепости у них все получится.
  Насилие-то реально было. А уж он - не он - кто докажет?
  Правда и лаэр больно уж умный, да подозрительный попался. Ведь проверку какую устроил, лекаря привлек!
  Ну а настоящие слезы лить над тем, что довольно сладкая жизнь в отчем дом где-то там осталась, далеко, а злая Судьба взяла, да задом повернулась - получилось очень даже к месту.
  Да и отец ругался, возмущаясь таким творимым беззаконием, вполне убедительно. Видно, душу отводил - не про собственную же низость вопить... у купца вечно кто-то другой виноват оказывался, да за него расплачивался...
  
  И вот теперь Улита завывала белугой, сбивчиво пересказывая историю про свои злоключения, и бросала на Мартина преданные взгляды из-под слипшихся от слез ресниц - авось простит... Хотя для позорного изгнания ее с глаз долой - причин хоть отбавляй...
  
  Наконец девушка умолкла, низко опустив голову.
  Хмурый, едва сдерживающий злость Аслан, ощущавший себя так, словно это он вывалялся в дерьме, да еще и нервничающий из-за Ренальда (ему, как и Тессе, во время чистосердечного покаяния купеческой дочки, пришло в голову сравнить, как чувствовал себя Рени, которого продал родной дядя), подался вперед, вперив взгляд в молодого бойца:
  - Ну что парень теперь тебе решать, - жестом прервал лаэр пытавшуюся было высказаться комендантшу. - Она призналась, свидетелей хватает. Так что разведем, если что, быстро, поспособствую. Так что думай, Мартин, как поступить. Развод-то при таких обстоятельствах, конечно, с тебя всякие подозрения снимет в том, что ты девку обесчестил... Но, с другой стороны, тогда твою историю все знать будут, как тебя обманом на порченной жениться заставили, и все равно будут показывать пальцем... Сам понимаешь, слушание этого дела придется в городе проводить, иначе Ваш брак, признанный в Храме, и не расторгнуть.
  Улита коротко всхлипнула, побоявшись привлекать к себе внимание, и затаив дыхание, ждала ответа. От нее теперь ничего не зависело.
  - Или тихо-мирно год перетерпишь, - продолжил хозяин Замка. - И из-за того, что детей нет, расстанетесь полюбовно. Надеюсь, ума хватит, чтобы не обзавестись ребятишками, если вместе спать надумаете.
  - С этой змеищей? - тихо ахнула Марта, ужаснувшись предположению. Хоть и жаль было девку, а родного сыночка все же жальче.
  - Цыц ты! - одернул Инвар жену. - Не тебе решать!
  - Не надумаю! - жарко вскинулся Мартин, буравя возмущенным взглядом своего господина.
  - Не зарекайся, парень. Дело молодое. В жизни всякое бывает. Да ты уж и сам убедился. Так что думай хорошенько, прежде чем дашь ответ.
  - А вдруг она уже того, тяжелая, - не унималась Марта, задав очень уместный вопрос. - Что ж нам чужих внуков придется нянчить?
  - Ну, если уж так получилось, тогда, однозначно, - развел руками лаэр. - Впрочем, я все-таки хочу услышать взвешенное мужское решение, Караскет. Обвинять кого-то потом, и передумывать будет поздно...
  
  
  37.
  
  
  Мартин чувствовал себя сейчас загнанным в ловушку зверем. Ему отчаянно не хотелось брать ответственность за решение, которое ему предоставили выбирать самому. Ему абсолютно не нужна была эта подлая девчонка, которая вдвоем со своим предприимчивым папашей-купцом так подставила, испоганив его жизнь. И ее жалостливая история не взывала в сыне коменданта должного сочувствия. Нет, он вполне мог бы посопереживать ей и повозмущаться несправедливостью этого несовершенного мира, если бы гнусная история не касалась его самого.
  Но вот простить Улитке собственное унижение на глазах у всех, кто его знал, кто ему был дорог, перед кем он невольно опозорил не только себя самого, но и свою семью, и косвенно повлиял на подрыв авторитета своего лаэра, Мартин не был готов...
  Но родителям Аслан не разрешил вмешиваться, вынуждая принять собственное мужское решение и взять всю ответственность за свой нешуточный выбор на себя. Тесса тоже молчала, не став предполагать какой-нибудь оптимальный вариант, хотя Мартин пытался угадать ее настроение, зная, насколько девушка может влить на своего мужа.
  Мартин готов был выть от бессилия. И, тем не менее, парень понимал, что отмолчаться не получится. Ему казалось, что взгляды присутствующих прожигают его кожу насквозь, только вот эмоции были разными.
  Никогда не думал, что жениться придется вот так. К Фелиске, с которой застукала мать и чуть не загнобила девчонку, оказывается, были настоящие чувства. Пусть он и вел себя не лучшим образом перед самой свадьбой, малодушно испугавшись трудностей и неизвестности взрослой жизни. Но, потеряв свою простодушную красавицу, Мартин действительно почувствовал, будто из груди вынули кусок души. Ненавидеть Фелиску за то, что она приняла предложение степняка после того, как ее жених завалился в день свадьбы домой с посторонней девушкой, назвав женой другую, было бы неразумно. Скорее всего, Шамиль спас их обоих. Фелиску от позора, а его, дурака, от тяжелого греха считаться виновником ее возможностью суицида.
  А что будет с этой? Ведь домой Улитке возвращаться нельзя. С этаким-то папашей, что ее ждет? Один раз продал в пользование, так и вдругорядь не постесняется, скот...
  Сама, конечно, хороша! Вместо того чтобы сообщить властям о творящемся беззаконии, стала соучастницей такой вопиюще гнусной преступной аферы.
  Хотя с другой стороны, кто ж ее осудит за послушание родительской воле?
  Мерзкая ситуация.
  Но в любом случае - лаэр прав - если будет суд, все равно от позорной истории и ему не отмыться. И какими еще невероятными "подробностями" она обрастет, никто не угадает. Хватит презрительных насмешек. С него хватит!
  Зареванная Улитка сейчас меньше всего походила на ту противную девицу, пытавшуюся показать, что ему выпала великая честь стать мужем купеческой дочери. И отчего-то этим напоминала потерянную Фелиску, ожидавшую решения, когда помощница кухарки оказалась предметом разбирательств, что же теперь с ней делать, раз их застали на сеновале - выгнать с позором за распущенность или...
  Сердце заныло с новой силой от осознания потери. Теперь шаловливые ручки Фелиски ласкают другого парня, а он больше не почувствует сладкие жаркие поцелуи на своих губах, и вряд ли Улитка будет так же заразительно смеяться над его шутками...
  Почему же так несправедливо? Чем он прогневил Всевидящих?
  
  Мартину казалось, что он слишком дорого заплатил за свою неуместную самоуверенность, непомерную гордыню и пренебрежение к простой девчонке, за то, что позволил поиграть с чувствами, за то, что не ценил бесхитростное желание Фелиски выскочить по-человечески замуж за симпатичного парня.
  А к Улитке, подставившей его, было двоякое чувство брезгливой жалости и отчаянной ненависти. Вот только не давал покоя благородный поступок счастливого соперника-варвара, увезшего его настоящую любовь к себе в Степь. Вот это по-мужски, спасти девушку от позора брошенной накануне свадьбы, наплевав на то, что берет ответственность за чужие грешки.
  Наверняка не каждый так смог бы. Хорошо, что Фелиска по-настоящему понравилась степняку...
  Но ведь и Улитка недурна собой, и далеко не дура, может быть... а вдруг и у него получится?
  Нет.
  Неприязнь за ее предательство все равно отправляла душу, злым огнем разливалась по внутренностям, выжигая притаившуюся жалость к ее проблемам. И делить постель ради маленьких радостей взрослой жизни, раз уж он теперь семейный человек, как предложил кто-то из присутствующих, Мартин с молодой супругой не хотел. Из-за того, как она поступила, почему-то физически было неприятно думать о ней, как о жене, с которой можно было бы приятно провести время в спальне, скорее как о неожиданно заползшей в дом красивой, но опасной змеище. И никаких совместных разделений горя и радости тоже не хотелось. Предавшая один раз, запросто предаст и во второй... или не предаст?
  Кто он для нее? Никто по сути. Лишь средство обезопасить себя от более жалкой участи, чем стать женой простого солдатика...
  Лживая тварь!
  Угораздило же его встретить эту девку на свою беду... А ведь она ему даже понравилась... Впрочем, спьяну все бабы - красавицы, правильно Сауш говорил.
  Только вот кто же знал, что внешняя красота содержит такое гнилое нутро?
  Обманули, как ребенка, только вот расплачиваться приходится по-взрослому...
  А с другой стороны, может быть, она решилась на такое с отчаяния? Разве могла женщина перечить мужчине, от которого зависит? Тем более, собственному отцу, каким бы паскудным самодуром он не оказался?
  Как все сложно...
  И Фелиску все равно уже не вернуть...
  При любом раскладе - свою медноволосую хохотушку-красавицу он потерял навсегда...
  Вспоминает ли она о нем? Простила или прокляла?
  
  Наверное, чувствуя острую вину перед Фелиской, парень все же решился на благородный шаг, выбрав из двух зол, по его мнению, наименьшее.
  
  В горле отчего-то запершило и, облизав пересохшие губы, стараясь выглядеть решительно, Мартин выдавил:
  - Пусть все останется так...
  Мать горестно всхлипнула, видимо, подсознательно ожидая другого ответа. А вот Инвар одобрительно крякнул. Улита шумно выдохнула, словно все это время боялась дышать, в ожидании своей участи.
  Лаэр опустил ладони на столешницу и подался вперед:
  - То есть, Мартин, ты не будешь выдвигать против них, - кивнул он на Улиту, имея в виду девушку и ее папашу-купца, - обвинения в клевете и принуждению к незаконному браку?
  - Д-да, - сглотнул Мартин и туже твердо добавил:
  - Пусть все останется так! А через год разведемся. Я могу вернуться в казарму?
  - Можешь, - согласился лаэр. - Только для правдоподобности будущей причины развода лучше бы тебе ночевать под крышей семейного очага. Тогда никто не усомнится, что вы пытались обзавестись детишками.
  - Вот гадство, - еле слышно прошептал Мартин, бросив недобрый взгляд на молодую жену, и вдруг почувствовал настоящий укол жалости - Улитка совсем поникла, хотя должна была ликовать, ведь ей здорово повезло. Подсудное дело решили замять.
  Девушка сидела, низко опустив голову и обхватив себя за плечи руками, будто вдруг продрогла, хотя в помещении было жарко.
  - Хорошо, - согласился с доводами Аслана парень. - Как-нибудь перебьемся. Я могу и на полу поспать.
  - Зачем же? - тихо прошептала Улита. - Кровать широкая...
  - Да кто тебя знает? - неприязненно прошипел Мартин.
  - Обалдел, зимой на полу? Отморозишь все нах... напрочь, - вставил Дерек, ухмыльнувшись. - Ты лучше меч посередине положи.
  Караскет оживился:
  - Точно! На всякий случай, чтобы прецедента не возникло.
  - Эй, ты что?! - спохватился Меченый, вмиг посерьезнев. - Я пошутил, дурачина! Еще лишишься самого дорого ненароком. Я не о жене, извини, Улита, - цинично обозначил свое отношение к девушке боец. - Март, не вздумай!!!
  Аслан криво усмехнулся:
  - Ладно, шутки в сторону! Надеюсь, больше никаких идиотских предложений не последует. У Мартина своя голова на плечах имеется, - строго взглянул он поочередно на смутившегося Дерека и насупившегося сына коменданта.
  - Я - пас! - примирительно поднял ладони Меченый. - Своя, так своя. Надеюсь, после всего этого, мозги на место встали.
  - А уж я-то как на это уповаю, - тихо произнес Инвар.
  - Отец... - виновато вздохнул Мартин.
  - Дома поговорим, - оборвал его старший Караскет.
  
  Ренальд, по просьбе Аслана ведущий протокол дознания, напряженно ожидая решения Мартина, с удивлением взглянул на ровесника (по непонятной причине ненавидящего его с первого дня) и поймал себя на мысли, что поступок молодого бойца лаэрской сотни, решившего не разглашать подробности постыдной истории, заслуживает уважения.
  Как бы неприязненно не относился он к комендантскому сынку, но, представив себя на его месте, передернул плечами - не позавидуешь...
  Впрочем, в данный момент его самого разве что не трясло после душещипательной истории Улиты. Что-то болезненно-знакомое переплеталось с его собственной участью. И пусть он здесь оказался любим, но его так же предала собственная семья. И те жгучие эмоции бессилия что-либо изменить, которые он старательно давил, особенно в первое время, понимая, что они разрушительно влияют на его психику, всколыхнулись с новой силой, горечью затопили сердце и заставили стиснуть зубы, удерживая на лице маску холодного равнодушия, в то время, когда внутри все клокотало, не находя выхода. Он отчаянно не хотел погружаться в затягивающую пучину переживаний, преследовавших его первые дни в рабстве.
  Если бы не Тесса... и не Аслан, разрешившие ему почувствовать себя полноценной личностью, удержавшие его на краю... согревшие своей заботой и любовью, заставившие развиваться интеллектуально и физически, потребовавшие его раскрепощения в постели, он, наверное, просто свихнулся бы, не понимая, не в силах принять, за что над ним так жестоко поглумилась фортуна. Страшно представить, что с ним сталось бы...
  Но, если бы он не стал рабом, то не встретил бы Тессу...
  Насмешка судьбы или ее дар?
  Голова пухла от противоречивых мыслей. Рени заставил себя разжать заледеневшие пальцы, стиснувшие едва не треснувшее перо, которым он записывал показания Улиты и отчет Дерека.
  Переизбыток негативных эмоций требовал выхода. И больше всего юноша боялся, что от вселенской несправедливости они просто прольются злыми слезами - он не желал оставаться рабом, но и расставаться с этим домом и семьей лаэра отчаянно не хотел.
  И если у Мартина с Улитой более-менее положение на ближайшее время прояснилось, то у него самого сейчас было стойкое ощущение, что он снова оказался на распутье. Один, покинут, позаброшен всеми... Да еще это обещание Аслану...
  Ведь совсем недавно он почти смирился с предстоящим, а сейчас снова стало себя ужасно жаль - за что ему это? Почему нужно переступать через себя, свои принципы и отчаянное: "не хочу так!"
  Ренальд нуждался в поддержке и утешении. Только вот никто не спешил вызволять наложника из сонма осаждающих демонов-призраков его необоснованных страхов за дальнейшую свою участь.
  Бросив быстрый взгляд на неподвижную госпожу, закрывшуюся под непроницаемой ледяной маской истиной аристократки, Рени почувствовал, что просто не посмеет требовать утешения, иначе перестанет уважать себя. Тессе, наверное, и так непросто сдерживать эмоции. Его личная богиня, несмотря на здоровый эгоизм, не чужда сочувствию к чужому горю. Но сейчас вынуждена играть роль, подобающую супруге лаэра.
  А Аслан в данном случае тоже не друг семьи Караскетов, а их господин и представитель власти.
  Значит, и он, Ренальд, допущенный на засекреченное заседание, должен взять себя в руки и быть достойным оказанного доверия присутствовать на закрытом дознании.
  Только вот почему-то не хватает воздуха... и не хочется никого видеть, абсолютно никого!
  - Рен? - прошептала одними губами Тесса, бросив обеспокоенный взгляд в сторону своего подозрительно побледневшего Солнышка.
  Виноватый взгляд, полный любви и сожаления, словно девушка думала не только о судьбе Мартина, а о нем. О том, что его история чем-то схожа. Хотелось бы верить, что он не обманулся, невольно обрадовавшись небезразличию любимой.
  Но все же сама ситуация угнетала, и сильно...
  
  Чувство благодарности и все так же дурацкая обида на несправедливость, что по-другому, не будь он рабом, они бы с Тессой и не встретились, обожгла, выбив остатки самообладания. Ренальд слабо улыбнулся ей в ответ, но глаза предательски защипало, и уже не помогала прикушенная изнутри щека.
  К счастью, Аслан как раз обернулся:
  - Рен, ты все записал?
  - Да, - сумел выдавить юноша.
  - Хорошо, - протянул руку лаэр, требуя записи.
  Рени быстро вскочил и вложил исписанные листочки в ладонь господина.
  - Можно мне уйти? - тихо спросил он, почти задыхаясь от непонятного распирающего изнутри ощущения чего-то чужеродного, неуместного, постаравшись только, чтобы его просьба не прозвучала умоляюще.
  - Да, иди, - отпустил Аслан, сожалея, что не догадался отпустить парня раньше. Но лучше было бы вообще не привлекать его. Он сам или Тесса вполне справилась бы с протоколом.
  Можно было бы обойтись и без документа - свидетелей признания Улиты достаточно, но что-то лаэру подсказывало, что против этой ушлой купеческой семейки стоит запастись документальным подтверждением низкого поступка, заслуживающего примерного наказания.
  Что делать с улизнувшим с его земли купчишкой - об этом еще стоит подумать. Скорее всего, следует сообщить службам отца - пусть у столичных правоохранительных ведомств голова болит о том, что у них под носом существует такая гнида. Трудно назвать человеком того, кто, идя на поводу своих страстей, вздумал выкупать собственную свободу и жизнь честью дочери.
  А вот с лавочником, любителем азартных игр и молодых девичьих прелестей, он разберется по-свойски.
  Главное сейчас обезопасить Караскетов от притязаний этой девицы, если она вдруг передумает добровольно соглашаться на развод через год по причине "бесплодия" и будет требовать еще время для попыток стать матерью. Храмовые служители Всевидящих против любых разводов. Для доказательств целесообразности обратного ритуала нужны веские причины. И, конечно же, они пойдут навстречу милой молодой женщине, особенно, если она так же убедительно и четко сыграет свою роль, как в день своей свадьбы. Но девчонка и так "поимела" Мартина. Хватит с нее и того, что ее гнусная тайна будет сохранена присутствующими.
  Лаэр лишь мельком глянул на листы, исписанные четким каллиграфическим почерком Рени, прежде чем передвинул их Мартину через стол:
  - Прочти! - обратился Аслан к младшему Караскету. Затем перевел взгляд на Улиту:
  - И ты тоже... прежде чем поставить подпись, что все фактически так и произошло, со слов записано верно.
  Девушка бросила затравленный взгляд на сурового лаэра и послушно кивнула.
  - Кстати, так что там с твоим приданым? Не тем, которое отец твой зажал, выставив Мартина насильником, а с дедовым?
  Улита вздрогнула и поспешно отвела взгляд:
  - Так оно же в семье осталось, - тихо ответила она. - Отец-то настоял на том, чтобы он, то есть, Мартин меня совсем без приданого взял... и обряд соответственно провели. Я не могла возразить...
  - Дура-девка... ну, это дело десятое, - мрачно кивнул лаэр, решив про себя, что можно попробовать, может чего еще и удастся изменить.
  Сейчас его больше волновал сам Мартин, а не благосостояние его супруги.
  - Улита, надеюсь, почерк ты разбираешь. Никаких дальнейших разговоров об искажении твоей истории, давлении и запугивания я не потерплю, так и знай! Тебе дается единственный шанс, и вот этот протокол будет храниться у меня в качестве гарантии от притязаний твоих или твоего отца. Хотя что-то подсказывает мне, что он здесь вряд ли объявится в ближайшее время. Надеюсь, ты согласишься с этим условием.
  - Да, - поспешно шмыгнула носом купцова дочка.
  - Аслан, я, пожалуй, тоже пойду, раз остались одни формальности. Свидетелей для подписания достаточно, - вдруг резко поднялась Тесса, чувствуя необходимость оказаться рядом с Ренальдом.
  - Да, иди! - отпустил лаэр жену, уловив, нетерпение в ее голосе.
  
  Тесса живо пересекла комнату, на мгновение встретившись глазами с Дереком.
  Парень, старательно сдерживающий себя во время дознания, пытаясь не пялиться на слишком уж отвлекающий фактор, теперь, когда понял, что снова не увидит предмет своих грез, как минимум, до завтра, пытливо проводил уходящую девушку долгим взглядом.
  Тесса чуть было не споткнулась на ровном месте, лишь сейчас сообразив, что Дерек такой же раб, как и Рени. И не совсем правильно расценив его взгляд, буквально ощутила всем своим существом тоску парня, словно окунувшись в его переживания, только отнесла ее не к собственной личности, а к его жажде свободы.
  Девушка почувствовала болезненный укол в груди, но она лишь опустила ресницы, пряча сочувствие. Дереку оно не нужно. Он сильный мужчина, и она еще найдет время поговорить с ним на эту тему. В конце концов, он сам уже несколько раз выбирал остаться, когда была возможность сбежать, пусть и с небольшим шансом на успех затеи.
  Этого парня она высоко ценила за преданность и благоразумие. И, что скрывать, он ей импонировал чем-то еще, то ли своей похожестью на мужа, то ли неуловимым отличием, и статус раба, а не свободного человека, был здесь совершенно не при чем.
  Желание Дерека защитить ее жизнь и честь любой ценой, жар его ладоней, стискивающих ее талию, и поцелуй, запечатленный на ее губах в какой-то подворотне во время приключения в городе, вызванный, скорее всего, вспышкой адреналина, она так и не смогла выкинуть из памяти. И увядший цветок незабудки все еще продолжал бережно храниться между страниц любимой книги...
  Сердце учащенно забилось, смущенное чужими эмоциями, но Тесса посчитала, что все-таки в ее смятении "виноват" Рени, которого следовало срочно отыскать.
  
  Мягко хлопнувшая дверь за спиной хозяйки Замка вернула Меченого с небес на землю. Он постарался придать своему лицу бесстрастное выражение, украдкой взглянув на хмурого Аслана, не догадался прозорливый лаэр о том, что творится в его душе? Но нет. Тот внимательно наблюдал за тем, чтобы заплаканная Улита прочла документ, прежде чем поставить подпись.
  Руки девушки дрожали. Несмотря на то, что поступила она по отношению к Мартину отвратительно, все-таки купеческую дочку было немного жаль. По большому счету она оказалась жертвой обстоятельств.
  Вот только Дерек задавил в себе это сочувствие. На протяжении последней недели он ежедневно имел возможность видеть, как тяжело переживал Мартин потерю Фелиски и свою скоропалительную женитьбу.
  Иногда этого придурка хотелось придушить собственными руками, но все же непутевый сын коменданта был ему другом. Пусть не таким, как Орис или Сауш, но Март оказался своим, тем, кому Меченый доверил бы защищать собственную спину в бою.
  
  Аслану осточертела уже эта история, хотелось разогнать всех к лешему и побыть немного одному, приходя в себя. В правильности своего решения - предоставить выбор Мартину, он не сомневался. И все-таки ощущение, что он сам измарался в нечистотах, никуда не уходило. В таком состоянии не хотелось "пачкать" любимых - Тессу и Рени.
  И следовало наконец-то поскорее покончить с формальностями.
  Пока суд да дело, неизвестно чем закончится через год бракоразводный процесс. Вернее, не случится ли еще что-либо непредвиденное, из-за чего в Храме могут отказать в обряде разрыва союза Мартина и Улиты? Но вот ее приданое, завещанное дедом, можно попробовать объявить неприкосновенным под каким-либо благовидным предлогом, чтобы не плодить ненужные слухи. Скорее всего, затея окажется провальной, но мало ли?
  Придется все-таки осторожно как-нибудь связаться со знакомыми, не привлекая службы Правителя. Перед отцом выставлять себя некомпетентным в решении вопроса о клевете на собственно бойца, не хотелось.
  И все же лаэр чувствовал, что у него словно камень с души сняли. Мартину придется непросто и, откровенно говоря, если бы он сейчас отказался от навязанной обманом жены, варвар не осудил бы Караскета, безумно радуясь в душе, что парень далеко не подонок и, несмотря на постоянные трения с Рени, раздражавшие Аслана, имеет внутренний стержень.
  Все-таки из него выйдет толк, если перестанет маяться дурью и постарается повзрослеть. К кому-то слава и почет приходят уже в юности, а кого-то жизнь возит мордой об землю, прежде чем прибавляется ума, щедро разрешая набивать синяки и шишки на собственных ошибках.
  Подсказывая парню лазейку, лаэр ожидал, что Мартин все-таки откажется, но он решил взвалить груз ответственности на свои плечи. Потянет ли?
  Переглянувшись с Инваром, Аслан одобрительно кивнул. Комендант лишь тяжело вздохнул, видимо, задаваясь тем же вопросом.
  А вот Марту, кажется, больше занимала мысль, не станет ли она бабкой чужим внукам? Поджав недовольно губы, женщина старалась сдерживаться и не буравить невестку неприязненным взглядом.
  
  - В общем, разобрались, - подвел итог собранию лаэр. - Это соглашение вступает в силу при условии, что ты не понесешь от чужого семени, Улита. Все остальные вопросы будешь урегулировать с мужем. Если возникнут серьезные разногласия, обращайтесь, - разрешил Аслан, и, сделав паузу, добавил:
  - Оба.
  Мартин и Улита синхронно кивнули, присутствующие поставили подписи, и лаэр махнул рукой, разрешая покинуть свой кабинет.
   - Дерек, задержись, - велел Аслан парню со шрамами, немного задумавшемуся, уйдя в какие-то свои мысли.
  Меченый облегченно выдохнул - ему хотелось перекинуться парой слов с варваром наедине. Хорошо, что тот сам догадался остановить его.
  
  ***
  
  Воцарившуюся тишину после ухода семейства Караскетов можно было бы резать ножом - оглушала.
  Аслан устало провел ладонями по лицу и, откинувшись на спинку кресла, пристально разглядывал обманчиво-расслабленного Дерека, неподвижно сидящего напротив, опустив вытянутые руки на стол и сцепив пальцы "в замок".
  Несмотря на мысли о Рени, варвар ощущал, как он соскучился по этому парню с изуродованным лицом.
  Меченый был непривычно серьезен. Впрочем, и неудивительно. Перелопатить столько, образно выражаясь, чужого грязного белья, должно быть очень противно. Аслан терпеть не мог присутствовать на подобных разбирательствах. А уж простому бойцу тем более претило, но он честно справился с неприятным заданием. Ребята - молодцы! За неделю раскопали столько информации для реабилитации Мартина хотя бы перед самим собой и родителями, раз уж остальным решили ничего не объяснять.
  Отчего-то хотелось разгладить вертикально залегшую складочку между густыми бровями Дерека. И провести большим пальцем руки по плотно сжатым губам, чтобы увидеть, как удивленно расширяются зрачки внутри серой радужки с вкраплениями охры, прежде чем в них появится упрямое злое выражение непокорности и предупреждения. А сами губы изогнутся в ироничной все правильно понимающей кривоватой ухмылке.
  Но лаэр не торопился вскакивать со своего места и распускать руки, чтобы разрушить эту странную вязкую тишину, нарушаемую лишь их дыханием.
  
  Дерек не выдержал первым, на мгновение опустив веки, и тут же снова вскинулся:
  - Что?! Хочешь подробностей, деталей? Мне повторить все еще раз?
  - Нет, - отрывисто отозвался Аслан. - Все решено.
  - Тогда я могу идти, мой господин, полюбовался?
  - Ты сильно устал? - вместо ответа задал вопрос лаэр.
  - Не настолько сильно, чтобы отказаться от спарринга, - усмехнулся Дерек, привычно преображаясь в язвительную ехидну.
  Губы варвара тронула улыбка:
  - Я надеялся, что ты мне не откажешь, - немного двусмысленно прозвучало фраза.
  - А вот теперь я уже начинаю волноваться, мой господин - одно и то же ли мы понимаем под словом "спарринг"? - съехидничал Меченый, моментально подобравшись, хотя внешне по-прежнему оставался таким же безмятежно-расслабленным.
  Аслан почти неуловимым движением вскочил, резко отодвинув назад мешающееся кресло, опершись на столешницу ладонью, переметнул сильное тело через стол, не утруждая себя тем, чтобы чинно обойти препятствие, разделявшее его со своим старшим рабом. Может быть, по-мальчишески немного красуясь - мол, вот как я могу! Но при этой демонстрации своей отличной физической формы почему-то не было стыдно (разве что самую малость). С Дереком интересно играть. И то, что он обещал парню со шрамами не домогаться его - сейчас отошло на задний план.
  Совсем прозрачный намек, что Рена не стоит трогать, ржавым гвоздем сидел в мозгу, раздражая и отравляя существование рядом с доступным лишь для скупой ласки телом наложника. Любоваться можно, а требовать от него ничего нельзя. Но до добровольной сдачи Котенок вряд ли снизойдет.
  А Дерек, пусть и со своими принципами, которые Аслан и не думал ломать, все-таки оставался хозяином своим желаниям и возможностям. И отчаянная, едва не похороненная надежда на чудо, снова ожила.
  
  - Во как! - присвистнул немного ошарашенный выходкой варвара Дерек, тоже вскакивая на ноги. Парень почувствовал, что из-за внезапно сократившегося расстояния между ним и хозяином, отчего-то сбилось дыхание. У обоих. И самое смешное, что в его случае это лишь от части было вызвано иррациональным страхом давнишней угрозы лаэра осуществить свою заветную мечту, ради которой его задницу и выкупили на аукционе рабов.
  "Вот гадство!" - смутился Меченый, запоздало отшатнувшись.
  - А что тянуть-то? На плацу темно. Как насчет зала?
  - О! А в зале уже праздничная иллюминация к моему приезду? - поддел Дерек, сообразив, что на улице и впрямь сейчас по периметру площадки для тренировок горят два-три фонаря. А вот в зале внутри дома, которым хозяин Замка редко пользовался, вряд ли жгут просто так масло, если только хозяин не предвидел развития продолжения вечера после беседы именно так.
  - Почти угадал, - хмыкнул Аслан. - Прислугу звать не будем, сам зажгу. Идем!
  - Как скажешь, мой господин, - вежливо склонился Дерек, - но только после Вас! - кивнул он на выход, словно предупреждая тайное желание лаэра пропустить бойца вперед, чтобы похотливо полюбоваться на широкую спину (даже под одеждой угадывались литые мышцы) и упругую задницу идущего впереди раба.
  - Ты меня хочешь лишить даже маленькой радости? - фальшиво расстроился хозяин Замка, тщательно дозируя нарочитую обиду в голосе, чтобы не выдать, что и в самом деле почувствовал легкую досаду.
  Он и сам не понимал, зачем лишний раз подогревать не совсем здоровый интерес, но все еще не определился, что ему хочется от парня больше - погонять его по залу, пока сам не выдохнется, сбрасывая накопившуюся злость, или, зажав у стены, прижать собственным телом, не оставляя ни миллиметра свободного пространства между ними.
  К Ренальду Аслан испытывал несвойственную ему раньше нежность и желание обладать чистой душой Мелкого и стройным пропорционально сложенным юным телом.
  А вот от Дерека по-прежнему срывало крышу в азартном желании просто подчинить, не ломая. На равных...
  И даже зная, что снова ничего не выйдет, а можно даже и огрести по морде от забывающего в таком случае о субординации парня, все равно эта жадная страсть перекрывала здравый смысл и инстинкт самосохранения.
  - Соскучился? - невинно поинтересовался Меченый, постаравшись, чтобы его голос не выдал странной радости, несмотря на всю двусмысленность.
  В данный момент ему хотелось верить, что Аслан действительно ждал его, чтобы не только получить исчерпывающий ответ на вопросы и доклад о выполненном задании. Не только для того, чтобы сейчас жадно облапывать вожделеющим взглядом, но и просто, без затей, по-человечески, как скучают долго не видящиеся близкие друзья, съевшие вместе не один пуд соли.
  - Очень, - не стал лукавить лаэр, наплевав, что там вообразит себе этот нахал, глумливо расплывшийся в довольной улыбке, словно ему сообщили о недельной увольнительной в бордель и вручили на развлечения тугой кошель.
  - А ты? - вырвалось у Аслана прежде, чем он прикусил язык, пожалев о сорвавшихся словах. Он просто не мог себе позволить демонстрировать свою слабость еще откровеннее.
  Спина идущего впереди парня напряглась, и он остановился. Затем медленно обернулся, решая, ответить честно или нет - по кому он соскучился больше - по этому похотливому самцу, которому, в самом деле, требовалась встряска для его мозгов, и спарринг вполне подошел бы, чтобы сбросить негатив из-за разбирательства гнусной истории Караскета. Или все же по Тессе, еженощно посещающей его сны?
  Меченный совершенно по-разному скучал по своим хозяевам, но ни один из озвученных вариантов, скорее всего, не устроит Аслана, который упорно не хотел понимать, что его воин-раб нуждается только в дружеском участии, без всякой сексуальной подоплеки. В таких отношениях, которые подразумевают прямоту и честность, возможные лишь между двумя равными. В той дружбе, за которую, не задумываясь, можно заплатить жизнью, потому что точно знаешь, что за твою жизнь готовы заплатить ту же цену!
  Может быть, слишком пафосно, но определение, в общем-то, верно.
  Жаль только, что до варвара это не доходит...
  Стоит ли обманываться, надеясь, что иллюзии обретут реальные очертания?
  Дерек понимал, что не стоит - слишком много между ним и Асланом ступенек на социальной лестнице, служащей мерилом отношений.
  А за признание в далеко не платонической (если бы Тесса откликнулась) любви к хозяйской жене лаэр и вообще может свернуть шею голыми руками...
  И все же отчаянное противоречие получить вольную, и при этом остаться здесь, в крепости, где его знали как раба, удручало. Поэтому на помощь парень снова призвал спасительный сарказм, за которым так удобно прятать недопустимую слабость желания быть услышанным и правильно понятым в искренних чувствах, и глупую неуместную сентиментальность.
  - Нет, не слишком. Нам некогда было скучать, мой господин. Я с ребятами выполнял задание нашего лаэра.
  - Ааа... - не сумел погасить разочарования Аслан. - Ну что ж, похвально. Твой лаэр, возможно, не будет слишком жмотничать и расщедрится за качественное исполнение задания на несколько золотых монеток.
  - Ого! Здорово! Да пусть благословят моего лаэра Всевид... Великие Духи! - поправился Дерек.
  - Шут гороховый, - усмехнулся Аслан. - Слушай, а ведь ты не Всевидящим поклоняешься, так?
  - Угадал.
  - А кому?
  - Какая разница...- не пожелал откровенничать Меченый.
  - Что отрицает твоя вера, как самый страшный грех?
  - Самоубийство, - не задумываясь, ответил Дерек.
  - А убийство?
  - Для того чтобы считать это грехом - слишком много условностей, обходных лазеек. Если есть за что отомстить смертью врагу - почему бы и нет?
  - Значит, месть?
  - Или предотвращение злодеяния, если по-другому не остановить. Ты хочешь поговорить об этом?
  - Нет... - растерялся Аслан, - не сейчас...
  - Тогда не расстраивайся, - вернулся к предыдущей теме боец. - Пошлешь меня в следующий раз куда-нибудь подальше, - усмехнулся Дерек, - на более длительный срок, глядишь, взаправду затоскую по тебе, мой господин, и будет тебе щщщастье! - заржал Меченый, прогоняя возникшую было неловкость.
  - А если... - начал Аслан, но собеседник перебил:
  - Могу прямо сейчас отправляться... Хотя, нет, это я погорячился. Лучше отосплюсь на родимой койке. По Барсу-то я точно соскучился.
  - Если очень попросишь, я тебе могу и сам поурчать, вместо кота, - хмыкнул слегка уязвленный Аслан, понимая, что эта наглая морда откровенно издевается.
  - Неее, даже не уговаривай! - рассмеялся Дерек. - Барс не покушается на мою задницу. А с тобой рядом спокойно не расслабишься.
  - Зря ты так, - притворно оскорбился лаэр, чувствуя знакомый подъем настроения - щекотливая тема заводила.
  С Рени все-таки приходилось объясняться аккуратнее, и всегда помнить о том, что нужно успеть вовремя остановиться, чтобы не ляпнуть что-то лишнее. Дерек сумеет остановить сам. Уже останавливал. И не один раз.
  Наверное, именно поэтому все еще дремлющее желание подчинить, не отпускало, требовало реванша.
  Потому что в сердце варвара место было лишь для одного из рабов. И там прочно обосновался Мелкий.
  А этот порыв с Дереком - лишь вбитая воспитанием в Степи привычка - добиться ускользающей цели.
  Может быть, что-то большее, но все-таки не то, что он испытывал к своему домашнему Солнышку, планомерно изводившему своего потерявшего голову господина последнее время.
  Аслан интуитивно чувствовал, что со дня на день Даут пришлет обещанный обоз с подарками и Мастера по татуировкам. Ренальду нанесут родовые знаки отличия - и все!
  И как бы не хотелось заласкать Мелкого, чтобы он сам умолял взять его (хотя это что-то такое из области недостижимых мечтаний), уже не получится!!!
  Просто убеждения и уважение к собственному Роду не позволят идти против настоятельных рекомендаций Вождя и таура. При таком неистовстве бушующего внутри желания можно было бы поступиться принципами и пойти на сделку с совестью, но лишь только если доверчивый Котенок сам разрешит... что в данном тяжелом случае слишком сомнительно.
  Может быть, Тесса сумеет выбрать момент и уговорит...
  Но на это тоже надежды мало. Скорее всего, жена вмешиваться не будет, чтобы не потерять свое сокровище, обидев ненароком, подтолкнув к тому, чего Рени старательно избегает, глупый, так и не веря, что может быть по-другому, а не так, как осталось, видимо, навсегда в его памяти...
  Дерек - слабое утешение. Но все-таки утешение и возможность переключить плавящиеся мозги на более приемлемый объект.
  Айдара, готового помочь его "горю", несмотря ни на что - ни на прошедшие годы, ни на свой статус, который предполагал, как минимум, сначала померяться силой, ведь он давно уже ни для кого не был нижним, Аслан больше использовать не хотел. Это не слишком этично по отношению к другу детства и юности. Лаэр раньше не верил в то, что может остаться такая привязанность, пронесенная через годы, невзирая на количество случайных партнеров. Айдару всегда везло, и было с кем скинуть лишнее напряжение. Степняки не любили демонстрировать своих чувств (да и были ли они такими же настоящими, как у него - полукровки?), кроме как к собственным женщинам. Но то, что Айдар сам добровольно расставил акценты, когда встречали обоз с шоколадом, вызывало щемящую тоску по ушедшим дням, и желание оставить прошлое в прошлом.
  Аслан слишком уважал их дружбу, именно ту составляющую, которую не нужно было доказывать, укрывшись от нескромных чужих взглядов. Он не хотел использовать Айдара для своих "низменных инстинктов" (как иногда в шутку называла Тесса потребность разделить животную страсть с мужчиной).
  Казалось бы, тогда получается, что он пытается использовать Меченого, но это было бы не совсем верно.
  К Дереку у варвара были самые искренние чувства, только вот с желаниями он еще не определился - маятник раскачивался со странной закономерностью - от еле сдерживаемой жажды придушить, до того, чтобы просто "отлюбить" и перестать мучиться этой странной одержимостью...
  Как же все-таки повезло с женой, которая сумела смириться с этой его особенностью время от времени настойчиво хотеть парней.
  Вряд ли Тесса так же спокойно отнеслась бы к его прихоти завести себе знойную танцовщицу, хотя, признаться, та невольница, что привозил в гости знакомый, после которой Рени по своей наивности из страха быть отвергнутым, решился на соблазнение, была недурна. Но - нет!
  Хватит ему тех, кто рядом.
  Услада для глаз все равно не сравнится с отрадой для души. А для души лаэру вполне хватало любимой девочки и ее Солнышка. Да и этот поганец с расцарапанной рожей, с которым они сейчас направлялись в старый фехтовальный зал, тоже занимал определенную нишу в одном из потаенных уголков той же самой души варвара. И с ним было приятно обменяться частичкой искреннего тепла, пусть и спрятанного за шутливой перебранкой...
  Близкие...
  Не по крови, но именно они - те, за кого, не задумываясь, прольет собственную...
  
  От раздумий об упущенной возможности воспользоваться щедрым предложением решившегося на приватный танец Ренальда, Аслан снова вернулся к мыслям о жене, и они вызвали на его губах легкую улыбку. Без нее он не добился бы от Рени даже той малости, что имеет сейчас.
  Варвар тяжело вздохнул.
  Его нисколько не обмануло нетерпеливое желание Тессы уйти вслед за Реном.
  Аслан был уверен, что жена сумеет найти нужные слова или по-другому убедить своего ненаглядного любимчика, что он им бесконечно дорог. Кажется, Мелкий уже в состоянии выдержать ласки истомившейся от долгого воздержания не тискать свое Солнышко госпожи.
  Его Котятки...
  Как же некстати влез Даут со своим навязанным родством и рациональной идеей получить от Рени потомство... Помешать этому невозможно. Тагир и Даут в своем праве.
  Интересы Рода - превыше собственных.
  А самому пора уже смириться с тем, что Ренальд для него оказался недосягаем.
  И, может быть, по вышеозвученной причине даже больше, чем сейчас Дерек.
  
  Каким же он был идиотом, что сам оттолкнул, отпугнул мальчишку, когда можно было приручить, сам вызвал отвращение к близости. Ведь если бы с самого начала не проявил себя похотливой бесчувственной скотиной, не сделав скидку ни на менталитет, ни на физическое развитие парня в отличие от его ровесников-степняков, Рени уже давно бы сдался.
  Отзывчивый на ласки Котенок не смог бы устоять...
  Тессе же он покорился, пусть и с отчаянным внутренним сопротивлением, цепляясь за свои принципы и вбитые с детства комплексы, понятия о чести, морали и нравственности...
  Но любимая девочка не сдавалась, планомерно искушая, приоткрывая новые возможности для получения плотских удовольствий, подкрепляя уверенность наложника, в том, что любовь не может быть достойна осуждения, согревая его теплом своей души, убеждая в искренности своих чувств, находя время и слова для утешения, поддержки и понимания проблем мнительного парня. И она честно получила свою награду...
  Только бы это не помешало планам Тагира и Даута на Рена, которого Тесса невольно запечатлела только лишь на себя, став единственным идеалом любимой женщины.
  Ну, вот такое неудобное сокровище им с женой досталось...
  Только он не сумел воспользоваться им правильно и бережно, чтобы получать дивиденды долгие годы, и теперь остается только кусать локти. Молча упиваясь своим бессилием, ища замену, и мечтая о чуде. Лишь бы это Солнышко продолжало оставаться рядом, в его доме. Пусть и не опаляет страстью, а просто согревает...
  За все надо платить.
  За ошибку, за случившееся той ночью полгода назад, он пока что не расплатился и по сей день.
  И, наверное, хорошо, что не пытался так же ломать Дерека. Потому что, скорее всего, один из них оказался бы уже трупом. Хотя вероятность того, что Меченому позволили бы безнаказанно пережить убийство своего господина, ничтожна.
  Да он и сам бы себя не простил, прибив эту наглую рожу, не желающую сдаваться просто так...
  
  - Аслан, ты в порядке? - вдруг совершенно серьезно спросил парень, оказывается уже некоторое время молча наблюдающий за ушедшим в раздумья господином. - Ты уверен, что тебе сейчас нужен именно спарринг?
  Лаэр смущенно остановился, мотнул головой, прогоняя морок, навеянный невеселыми думами, и чуть прищурился, оценивая вопрос.
  - Могу предложить потрепаться о звездах или просто посидеть рядом. На большее не рассчитывай, - не удержался от колкости Меченый.
  - Разберемся, - вздохнул лаэр, благодарный за то, что Дерек снова правильно понял его состояние. Слишком правильно. - Иди уже, чего встал, помечтать-то я могу...
  - Как знаешь. Мое дело предупредить, чтобы не слишком разочаровывался, - пожал плечами Дерек, уверенно шагая по полутемным коридорам и лестницам, хотя только приблизительно знал, где располагается тренировочный зал. Все-таки в этом доме он не был частым гостем.
  - До первой крови, - процедил сквозь зубы лаэр, буравя взглядом спину парня со шрамами.
  - По-другому не отпустит? - невинно поинтересовался боец, обернувшись через плечо.
  - Вряд ли, - признался Аслан.
  - Как скажешь, мой господин, - хмыкнул Меченый. - Я к твоим услугам. Кхм... надеюсь, ты меня правильно понял.
  - Специально нарываешься?
  - А то! - усмехнулся Дерек, предвкушая хорошую драку.
  Главное, чтобы вид и запах алой жидкости, которую не жаль пролить ради доброго дела, в самом деле, помог остановить зарождающееся безумие отомстить друг другу за то, что они оба не могут получить желаемое.
  Лаер - его тело.
  А он - дружбу человека, неравного ему по положению...
  
  
  38.
  
  
  Уже буквально через несколько минут поисков Тесса начала паниковать - ни в спальне, ни в общей комнате отдыха, ни в гостиной, где то ли Рута развлекала ребят, то ли Сауш развлекал служанку, Ренальда не оказалось.
  Бойцы поспешно вскочили, приветствуя госпожу, но она только досадливо покачала головой:
  - Сидите!
  - А что, уже закончилось? - загорелся любопытством Сауш. - И что решили?
  - Да, практически разобрались. Там еще формальности остались. Пусть Мартин вам сам расскажет, - отмахнулась Тесса. - Рута, ты Ренальда не видела?
  - Не видела, госпожа Тесса, - покачала головой служанка. - Поискать?
  - Нет, благодарю, не надо, - спохватилась хозяйка, выходя из гостиной.
  'Ну, где же он?! - остановилась она в раздумье. - Пошел бродить по улице? На крепостную стену? Или?'
  Представить, куда могло подеваться ее Солнышко в настолько расстроенных чувствах, было сложно... И уж тем более это было затруднительно, потому что охваченная лихорадочной тревогой за Ренальда она совсем позабыла, что в доме есть еще одно место, куда парень мог бы отправиться в подобном состоянии.
  Проклиная себя за то, что сразу не ушла вслед за ним, все больше нервничая, Тесса выскочила в одной легкой шали, поспешно накинутой на плечи, но сейчас даже не чувствовала усилившегося к ночи мороза. Она метнулась к крепостной стене и окликнула часовых. Но бойцы доложили, что Рен не появлялся ни на плацу, ни на улице - пространство хорошо просматривались с постов на стене, и на саму стену наложник Аслана тоже не поднимался.
  Единственный вариант - это сад на другой стороне дома. За пределы Замка-крепости Рени вряд ли пойдет, но просто ожидать возвращения парня, у которого неизвестно что сейчас творится на душе, оказалось невыносимо.
  Тесса вспомнила о Диком, но как назло, и пес, который учуял бы хозяйского мальчика в пять минут, куда-то запропал. Не в силах успокоится, девушка решила все-таки самостоятельно поискать Рени в саду.
  К сожалению, там его тоже не оказалось. Но не сойти с ума от беспокойства помогла случайность.
  Четыре неяркие полоски цветных бликов, перечеркивающие тропинку около стены дома на снегу, о которые Тесса словно споткнулась, очнувшись, оказались слабым отсветом, проникающим сквозь витражные окошки-бойницы как раз там, где внутри дома располагалась замковая часовня.
  Аслан туда практически не заходил, предпочитая просить удачи и благодарить за ниспосланные блага не Всевидящих, а своих Великих Духов Степи. Слуги пользовались той часовней, что была на территории крепости рядом с захоронениями погибших бойцов, согласно местным обычаям. Неподалеку находилась и мемориальная стена с табличками всех, кто когда-либо служил Аслану и погиб в бою или скончался после из-за ранений, у которых не было родни и некому было отдавать их останки.
  Кроме Ренальда в этот час в домашней молельне вряд ли еще кто-нибудь мог находиться. С замиранием сердца Тесса отправилась проверять подтверждение своей догадки.
  
  ***
  
  Из-за приоткрытой двери замковой часовни струился слабый свет зажженных светильников и еле слышный терпкий аромат благовоний.
  Сердце девушки буквально рвалось на части. Слишком сильно Тесса переживала за Рени, заранее опасаясь того, что ей предстояло увидеть...
  Предчувствуя, насколько в угнетенном состоянии будет сейчас их с мужем Котенок, она мысленно уже подбирала слова утешения. Главное найти те самые убедительные доводы, которые позволят уговорить его не принимать все случившееся близко к сердцу, суметь пробить брешь в стене отчуждения, скорее всего уже выстроенной рабом-наложником наедине со своими невеселыми мыслями. Даже если эта история с Улитой и напомнила ему свои собственные злоключения, сейчас-то уже все позади! Тем более что Тесса не собиралась ни в чем лгать любимому мальчишке. Ренальд наверняка и так чувствует любовь и заботу, просто не хотелось, чтобы он загонял себя понапрасну надолго в эту депрессию.
  Зачем? Когда можно быстро пресечь и не допустить.
  К тому же, если не помогут просто слова, у девушки оставался последний железный аргумент заставить его забыть хотя бы на ночь о своих проблемах.
  Она бы предпочла начать именно с этого, но боялась, что Ренальд не в том настроении, чтобы ответить на ее ласки, по которым она успела безумно соскучиться за неделю, пока он приходил в себя после жестокой экзекуции.
  Сейчас главное, просто понять, как далеко парень забрел в дебри своих переживаний. И наплевать, придется ли делать вид, что не замечаешь его слез, целуя слипшиеся стрелочками длинные ресницы или утешающее гладить по макушке, чувствуя у своей шеи теплое дыхание Солнышка, прижавшегося лбом к ее плечу, захлебываясь от щемящей нежности и желания немедленно все исправить, собственноручно отведя любую беду от любимого родного человечка...
  То, как Ренальд воспринял Улиткину историю, было слишком наглядно - нездоровая бледность наложника пугала.
  
  Рени действительно оказался в часовне.
  Тесса остановилась, так и не перешагнув порог. Она не стала окликать не услышавшего ее прихода юношу.
  К огромному облегчению девушки, замершей у приоткрытой двери, на все таком же бледном лице Ренальда с широко открытыми, потемневшими от переживаний глазами, читалось выражение холодной, даже ледяной отрешенности от всего мир. Отрешенности не пассивной, смиренной и смирившейся с ударами судьбы.
  Нет! Он весь сейчас был подобен воину перед своей главной битвой, исполненный решимости драться до конца.
  Хозяйка Замка невольно залюбовалась преобразившимся парнем - твердо сжатые губы, алым пятном выделяющиеся на безупречном сосредоточенном лице, направленный 'внутрь' себя взгляд, блеск сухих потемневших синих глаз, тонко трепещущие крылья прямого носа, упрямо выпяченный вперед подбородок, точеные скулы, свободная раскрепощенность в казалось бы смиренной позе перед возвышающимися над алтарем золочеными фигурками Всевидящих, глубокое ровное дыхание...
  Солнышко...
  Уже не мальчишка...
  Но по-прежнему бесконечно любимый...
  Ее мужчина...
  
  Вот только она явно в данный момент здесь лишняя.
  Это только его битва. Ренальд должен сам научиться справляться со своими внутренними противоречиями. И кажется, он на верном пути.
  Все, что ему еще потребуется для осознания собственной самодостаточности и самооценки, она сможет дать и позже.
  
  Девушка неслышно вышла, подавив в себе желание подойти и опуститься рядом с ним на колени. Иногда человеку необходимо побыть в одиночестве, чтобы принять какое-то важное решение.
  Пускай...
  Разве не этого они с Асланом хотели?
  Так что свое 'хочу' и 'могу' придется попридержать.
  Трудно, но ничего не поделаешь - у каждого свой путь и своя ноша.
  Она ведь готова нести свою?
  Готова.
  Вот и Рени должен выбирать сам то, что ему по силам. Как бы не хотелось подтолкнуть, направить, надо терпеливо ждать.
  В таком вопросе нельзя принимать решения за другого. Чужая помощь может лишь помешать, а то и вовсе навредить.
  Для их совместного будущего следует развернуться, уйти, ждать и надеяться на лучшее.
  Тесса только очень сильно хотела, чтобы в этом будущем оба бесконечно дорогих сердцу мужчины присутствовали в ее жизни.
  Пусть так и случится...
  
  ***
  
  Выскочив из кабинета Аслана, юноша размашисто прошагал по коридору, стремясь вырваться на волю из удушающей атмосферы комнаты, в которой происходило дознание, убежать от воспоминаний, всколыхнувшихся вместе с докладом Дерека и невеселой исповедью Мартиновой жены. Хотелось как можно скорее выйти на улицу и вдохнуть полной грудью свежего воздуха.
  Казалось, что каменные стены крепости давят на него, заставляя чувствовать свою ничтожность и никчемность...
  А в горле по-прежнему стоял появившийся во время откровений Улиты, свернувшийся в комок, так и не прозвучавший вопрос: 'За что?'
  И на языке ощущался мерзкий, кислый вкус кожаного кляпа, который использовали работорговцы...
  Проходя мимо двери, ведущей наверх смотровой башни, где у лаэра стоял телескоп, Ренальд сначала решил было, что это лучшее место - вряд ли его будут искать там... и так необходимого свежего воздуха в достатке, и прекрасный вид, окружающий Замок-крепость... Хотя уже опустились сумерки, но недавно легший на землю снежный покров делал поздний вечер светлым...
  А сейчас хотелось много-много теплого света, чтобы разогнать этот вязкий тошнотворный сумрак, сгустившийся вокруг, подступивший вплотную, в котором Рени буквально задыхался, ощущая, как его начинает колотить нервная дрожь возмущения, недовольства и полного бессилия что-либо изменить.
  Однако, уже сделав несколько шагов вверх и прикинув расстояние, которое ему пришлось бы еще преодолеть, поднимаясь по крутым ступеням, Ренальд резко передумал. Мышцы ног все еще противно ныли, восстанавливаясь после утренней тренировки с Вереном и конной прогулки со степняками.
  Прислонившись лбом к холодному камню, парень тихо застонал...
  Голова буквально шла кругом от множества вопросов, заполошной стаей птиц бившихся в ней.
  Вот только готовых ответов на них не было... Да и кто бы сумел ответить ему на подобные претензии?
  Пожалуй, только Всевидящие...
  Рени неподвижно замер, пораженный тем, как такая простая мысль не посетила его раньше.
  Резко развернувшись, юноша направился в замковую часовню.
  
  Привычный с детства неяркий огонь светильников и аромат благовоний всегда благотворно влияли на юношу. Даже сегодня они напомнили ему о том благостном состоянии, которое охватывало его душу во время вознесения молитв. В детстве, казавшемся сейчас таким далеким, он специально стремился достичь его. Максимально сконцентрировавшись, впадая в состояние близкое к полутрансу, Рени мог провести у алтарей целый день, считая именно это своим предназначением.
  Только сейчас ему было не до медитативного безмолвного общения с богами.
  Впервые в жизни ему не хотелось просить о чем-то или благодарить Всевидящих за ниспосланные милости.
  Он хотел ответов. И очень хотелось получить их с тех, кто вершит судьбы и господ, и рабов... Кто стоит выше над наделенными фактической или юридической властью, и теми, кто ничего не имеет, кроме собственной души...
  Ощущение вселенской несправедливости не отпускало.
  Где-то внутри себя, Ренальд понимал насколько глупо надеяться на ниспосланный свыше ответ, но остановиться уже не мог.
  Впитанные, буквально с молоком матери, вошедшие не то что в привычку, а в плоть и кровь ритуалы, Рени исполнил автоматически, не задумываясь.
  Глядя, как разгорается скудный язычок пламени, жадно облизав внутренние стенки ритуальной чаши для возжигания благовонного масла, юноша преклонил колени.
  Все было как всегда... Даже лежавшие неподалеку специальные коврики для молений он, как обычно, проигнорировал...
  Все... Кроме него самого.
  Глубоко вздохнув и, глядя невидящими глазами поверх огня, Рени задал первый из мучавших его вопросов:
  - За что?!!
  Юноша истово прислушивался к тишине, не нарушаемой даже тихим шипением колеблющегося огонька, но статуи богов не спешили делиться с ним своей мнением, и не снисходили до ответов, видимо надеясь, что он все поймет сам... А их лики, как всегда, оставались исполнены безмятежности...
  В Священных книгах было много мудрых притч и разъяснений. Ренальд помнил эти тексты наизусть... Сложно забыть прочитанное и повторенное тысячи раз...
  Вот только, там-то все объяснено хорошо, правильно, красиво... Настолько, что, читая Священные тексты, невозможно представить человека, добровольно преступающего их!
  Но почему же в настоящей повседневной жизни все не так!?
  И как посмели люди настолько извратить волю богов, не страшась грозящей им божественной кары?
  Ведь Заветы-то, все семь, просты для понимания даже совершенно безграмотным. Значит, умеющие читать, тем более их понимают! А ведь те, кто добился власти, далеко не глупы и умеют читать даже между строк, и, получается, нарушают их намерено?...
  И почему уже не верится в ниспосланные свыше испытания его веры?
  Легко поверить в свою избранность, будучи исключением из всех правил...
  Еще бы!
  Брат отца, дядя, который должен был заботиться, беречь и растить, как родного сына - продал, словно ненужную в хозяйстве вещь...
  Вот только отец Улиты, так же спокойно обменял родную дочь кровь от крови, плоть от плоти, на собственное спокойствие и благополучие...
  Выходит он, всего-навсего один из бесчисленного числа таких же, преданных самыми близкими и родными.. Что же получается, Священные книги врут? И люди не боятся возмездия за свои злодеяния?!!
  А живет ли хоть кто-нибудь так, чтобы про него можно было сказать - да, он верен ВСЕМ божественным заповедям?
  И из-за чего, вот конкретно в его жизни, все настолько запуталось?
  И только ли его дядя, из-за своей нездоровой любви к вдове своего брата пошедший на преступления, виноват в этом?
  А почему тогда его мать из-за своей любви к погибшему мужу, забыла о нем? Обошлась с ним как с бессловесной вещью, своей волей решив и его судьбу? Ведь он же сын любимого ею человека?!
  Разве это не грех?
  Она тоже, получается, заботилась только о себе и своей выгоде?
  Отец Улиты продал дочь... однако ведь даже он до этого преступления искренне заботился о ней!
  Ренальд искренне недоумевал, как же так?!
  Оставшись вдвоем с матерью, они должны были стать друг другу ближе, он-то был совсем несмышленым ребенком и очень нуждался в заботе, ласке и участии. Но она, наоборот, словно вычеркнула его из своей жизни, оставив радость общения там, за незримой чертой. Оплакивая мужа, отгородилась от сына, заботясь только о его физической безопасности, и совсем ничего не сделала для того, чтобы у него могло быть пусть бедное, но достойное будущее.
  Зачем нужна была ее бесполезная жертва, если он оказался в рабстве? Неужели дядя испугался мести подросшего племянника? И почему тогда просто не убил?
  Почему не мать, а его хозяин восполняет этот пробел в становлении его личности, как мужчины? Неужели, она забыла, что он потомок рыцарей и воинов, а не какой-то там переписчик Священных Писаний? Может быть, она надеялась, что вдвоем будет удобнее молиться богам о его отце?
  Ренальд поморщился от кощунственной мысли, что ему это озарение пришлось не по вкусу. Отца своего он почти не помнил, но уважал его память. А вот становиться таким же, как мать, одержимым фанатичной идеей вернуть погибшего из небытия, не хотел.
  Или ей так было проще жить?
  А дядя? Для чего он нуждался в изощренном уничтожении плода любви своего брата-соперника с любимой женщиной не только физически, но и морально?
  Что ж... ему чуть было не удался чудовищный по своей гнусности замысел...
  Или все-таки не стал нарушать слово, данное матери, что оставит 'щенку' жизнь... Надеялся, что существование в рабском ошейнике покажется племяннику преисподней?
  Побоялся мести богов? Или же не захотел пачкать руки?
  Вот только ответов на эти вопросы у Ренальда по-прежнему не было...
  И вся его вера не могла помочь их найти...
  Рени сам понимал, что находится близко к той грани, переступив которую остается только отречься от безучастных богов, слишком уж высоко находящихся над мирской суетой, не желая вмешиваться и вершить высшее правосудие, когда единственная спасительная мысль мелькнула в разгоряченной голове юноши:
  'А ведь Всевидящие все-таки вняли тогда напуганному до полусмерти мальчишке, внезапно оказавшемуся на рабском аукционе, его отчаянным мольбам о помощи, послав на выручку Тессу...
  Его личную богиню...'
  Пожалуй, только попав сюда, он почувствовал себя кому-то действительно нужным, понял, что такое тепло домашнего уюта, что значит быть членом семьи... Ведь даже получая очередной выговор за какую-нибудь оплошность или собственную глупость, все равно это не холодное пренебрежение раздраженных тем, что он болтается под ногами, людей, погруженных в свои проблемы. Здесь если и ругают - то за дело. Не для того, чтобы он почувствовал свою унизительную ничтожность, а чтобы в следующий раз постарался не ошибаться, подставляя самого себя или близких.
  Ренальд только недавно осознал, что бывает различный страх, и для нормальных людей, страх потерять самых дорогих, гораздо ужаснее опасений за собственную шкуру, несмотря на свойственные всем живым инстинкты самосохранения...
  Неужели чужие люди за такой непродолжительный срок могли стать родными, а те, кто был родным за семнадцать... ну пусть за двенадцать лет (первые пять, пока был жив отец, его, наверное, все же любили) не смогли стать теми, кого невозможно было забыть, и пришлось просто простить, чтобы понапрасну не бередить душу...
  Значит все-таки именно тут его дом. И его место рядом с Асланом и Тессой...
  Пусть пока и в качестве раба-наложника.
  Может быть, когда-нибудь его статус все же изменится?
  Любовь порой творит чудеса...
  И ведь Тесса права - не сказано о том, кого любить, как и о том, что плотская близость - великий грех... Нет этого в Заветах...
  И в том, что при почти болезненной зависимости от Тессы, его влечет и к Аслану, скорее всего, нет ничего богопротивного...
  По каким-то косвенным признакам, почти интуитивно, Ренальд чувствовал, что это у них взаимно.
  Наверное, действительно он должен все решать для себя сам, как ему быть дальше.
  Хозяин, этот непостижимый варвар, и так слишком лоялен и терпелив...
  
  И мысли о близости с мужчиной уже не казались наложнику такими удручающими и постыдными. Ведь это теперь будет не из страха оказаться неугодным и не из благодарности за полученные блага, вовсе нет!
  Ну, может быть, совсем чуточку именно из-за этого.
  Но должно случиться не просто для удовлетворения специфических интересов хозяина, а станет своеобразным признанием его прав на искреннюю привязанность раба, возможно, даже на любовь. Хотя любовь к Аслану, наверное, никогда не сравнится с тем ярким всепоглощающим чистым чувством, которое Ренальд испытывает к Тессе...
  
  Юноша так и не получил ответов на те вопросы, которые он задавал вслух, зато пришло понимание о сокровенном.
  Такое вот неожиданное взросление и переосмысление ценностей... Хотя вряд ли его можно назвать неожиданным - за прошедшие полгода слишком много всего поменялось в окружении и его внутреннем мире.
  Пора уже научиться жить в ладу с самим собой.
  По крайней мере, можно попытаться, постепенно приняв все, как есть...
  Кто он такой, чтобы требовать отчета у Всевидящих?
  Не стоит гневить богов понапрасну. Сейчас у него есть почти все, чтобы быть счастливым...
  И на ближайшее время статус раба скорее защищает от проблем, с которыми парень его возраста мог бы столкнуться, окажись один на один с суровой прозой взрослой жизни без поддержки родни и добрых знакомых. Можно считать, что такое положение не помешает наслаждаться этим счастьем - жить в окружении любящих людей, если не придавать подобному факту, что он наложник, неуместного в его ситуации трагизма...
  Так что не стоит роптать на судьбу.
  Она много чего отняла, но зато подарила взамен Тессу и Аслана...
  А еще Ориса, язву-Дерека, Верена, Руслана и даже целый Клан родичей-степняков...
  - Благодарю, - вспугнув тишину, искренне произнес Ренальд вслух, поднимаясь с колен.
  Уверенно загасив огонь, юноша вышел и плотно прикрыл за собой дверь в часовню.
  
  И чем дальше он уходил от места, сохранившего втайне помыслы богов, обретя душевное равновесие, тем увереннее и быстрее шагал в сторону своей спальни.
  Откуда взялась убежденность, что Тесса именно там, волнуется и переживает в ожидании его возвращения, Рени не знал, но интуитивно чувствовал тревогу девушки, и огорчать свою ненаглядную лишним промедлением был не намерен...
  Он не мальчишка - мужчина! Не только его право, но и святая обязанность - оберегать свою женщину от ненужных печалей и забот. Чтобы она могла быть счастлива рядом с ним, также как и с Асланом, незамутненной радостью обладания друг другом, и не взваливала бы на свои хрупкие плечики решение его проблем, которые он с пугающей регулярностью сам себе придумывает на пустом месте.
  Иначе, какой же он мужчина? Так - то ли дите неразумное, то ли просто эгоист...
  Нет уж!
  Ренальд вовсе не хотел становиться обузой, чтобы нравиться Тессе лишь за красивые глазки... Жаль, что он не может пока служить идеалом, но ради нее... и Аслана придется постараться...
  
  Губы юноши тронула теплая улыбка - отчего-то в душе теплилась надежда, что его хозяева все же не рассчитывают на слишком уж кардинальные изменения в кратчайшие сроки...
  
  ***
  
  Распахнув дверь в собственную комнату, погруженную в полутьму призрачного лунного света, проникающего сквозь окно, Ренальд испытал секундное разочарование - он же так надеялся, что Тесса ждет его...
  Но почти тотчас легкую обиду смыло волной ликования - любимая действительно находилась здесь. Она не зажигала лампы, и устроилась в кресле, умудрившись уместиться в нем прямо с ногами, погруженная в какие-то свои печальные мысли.
  При его появлении девушка встрепенулась, быстро вскочив, легкими шагами пересекла комнату, и почему-то замерла в шаге от него, лишь несмело прикоснувшись ладонью выше его локтя:
  - Рени, Солнышко... ты как, родной мой? - участливо спросила она, вызвав ответную благодарность, окутавшим Рени теплым облачком, заставив наложника глубоко вздохнуть, избавляясь от спазма в горле.
  Он не ошибся в своей убежденности насчет настоящих чувств, он действительно им дорог. И пусть с Асланом все немного сложнее, но это уже неважно, главное - он дорог ей!
  - Я в порядке, ангел мой, все хорошо, - улыбнулся юноша и для пущей убедительности, прошептал:
  - Честное слово...
  - Рени, я сожалею, что Аслан позвал тебя...
  - Не стоит об этом - это мои проблемы, - спокойно ответил наложник.
  - Ренальд, - немного опешила Тесса, - разве я не говорила тебе, что всегда готова помочь справиться с твоими проблемами или хотя бы выслушать их? Вместе легче найти пути решения их устранения. Что изменилось, милый? Я же вижу, что тебе сейчас тяжело. И знаю, что именно тебя больше всего не устраивает в твоем положении...
  - Тесс... ох, ты не так поняла... или я, наверное, немного не так выразился. Я ничего от тебя не скрываю. Я действительно уже пришел в себя. А что касается твоих опасений - это наша с Асланом проблема. Мы ее сами решим. Да уже и не проблема, в общем-то, - твердо ответил наложник. - Я знаю, что ты обо мне беспокоишься и всегда готова поддержать, но давай закроем эту тему. Все.
  - Хорошо, - напряженно отозвалась девушка, опустив руки, - давай не будем об этом...
  Таким решительным своего ненаглядного мальчика она не привыкла видеть.
  - Эй, золотоко мое, - спохватился Рени, - только не вздумай обижаться. Тесс, не надо драматизировать, со мной действительно все хорошо.
  - Я не обижаюсь, - пожала плечами Тесса, попытавшись улыбнуться, только улыбка вышла какая-то жалкая, ненастоящая.
  - Я вижу, - с горькой иронией заметил наложник.
  - Я... я просто... ладно, дай мне пять минут прийти в себя, - вздохнула девушка, отворачиваясь.
  - Я в твоем распоряжении до самого утра, если наш варвар не решит иначе, - мягко произнес Рени, и, не дав ей отойти, привлек в свои объятия. Наверное, впервые он ощутил себя гораздо взрослее любимой. Ее женственность, хрупкость, обманчивая беззащитность, растерянность покоряли. У него и раньше возникали такие моменты прозрения, но никогда еще он не был настолько твердо уверен в том, почему у мужчины возникает потребность защищать и оберегать свою любовь, даже когда нет никакой явной угрозы.
  Тесса прислонилась лбом к его плечу, подозрительно промолчав.
  - Ну что ты, Тесс? Не выдумывай ничего лишнего, - аккуратно прижался Ренальд щекой к макушке, понимая, что готов стоять так целую вечность, вдыхая аромат ее волос, ощущая грудью ее сердечко, бьющееся в унисон с его собственным, и успокаивающе прошептал:
  - Не надо расстраиваться, я сам справился. Ты только не обижайся, звездочка моя, я люблю тебя больше жизни, Тесс, ты же знаешь... но пора бы мне уже позволить самому хоть такие маленькие решения принимать... - Ренальд чуть отстранился, руки юноши скользнули вверх.
  - Пора... - эхом откликнулась Тесса, соглашаясь. Только при этом отчего-то снова тяжело вздохнула.
  Рени разжал объятия. Нежные чувственные прикосновения его ладоней к лицу оказались очень приятными, но вот только наложник не спешил продолжать ласки, удержав, заставил посмотреть ему в глаза, ища подтверждения, что она действительно с ним согласна:
  - Я тебя огорчил, да? - констатировал он, отметив тщательно подавляемое любимой смятение.
  - Нет, мое сокровище, - улыбнулась Тесса, обняв его за талию, - я просто пытаюсь привыкнуть к этой мысли, что ты меняешься, - фыркнула она, подавшись вперед, чтобы опять спрятать свои эмоции, прижавшись к его груди.
  - Вредная моя, - юноша опустил ее лицо и вдруг крепко стиснул в объятиях, вызвав довольный всхлип госпожи, с трудом заставив себя чуть ослабить хватку. - Прости...
  
  Ренальд сам не мог понять, почему ему все время хотелось добавлять к разным эпитетам, которыми награждал свою ненаглядную хозяйку, глупое указательное местоимение 'моя', словно где-то в подсознании свербело, что чем чаще он будет произносить это вслух, тем тверже останется их незримая связь.
  Аслан не возражал, понимающе ухмыляясь, если ему удавалось услышать из уст наложника обращение к собственной жене. А Тессе, кажется, и вовсе было приятно. По крайней мере, Рен не раз непроизвольно отмечал, как девушка становится мягче, доверчивее, нежнее...или, наоборот, шаловливее, в зависимости от ситуации.
  Ну а для него самого уже просто вошло в привычку, от которой Рени совершенно не хотелось избавляться.
  
  - Солнышко, - вкрадчиво прошептала Тесса, обретя возможность дышать, и в голосе девушки появились бархатные игривые нотки, - а как ты себя чувствуешь?
  - Я же сказал, Тесс, со мной все норма... - начал Рени, но тут же спохватился, что любимая имеет в виду уже нечто другое. - Думаю, мое тело вполне готово к тому, чтобы доставить тебе удовольствие, - пообещал он. - Я так соскучился, - признался парень, смущенно улыбаясь.
  - Я хотела предложить тебе обоюдное удовольствие, глупота, - хмыкнула Тесса, немедленно обозначив намерения.
  Вытянув заправленную в штаны рубаху наложника наружу, девушка беспардонно задрала ее, и, прижав ладони к его обнаженной спине, довольно зажмурилась в предвкушении...
  - Кто я такой, чтобы возражать моей госпоже? - подхватил Рени игривое настроение, радуясь, что Тесса переключилась со своих переживаний о нем на более интересную тему. - Я полностью в твоей власти, любимая...
  - Развей же скорее мои сомнения, - озорно мурлыкнула хозяйка, потянув его в сторону кровати.
  - Ты же не сомневаешься, притворщица! - возмутился Ренальд.
  - Да знаю я, знаю, - сдалась Тесса. - Ну что тебе трудно подыграть, что ли? - шутливо надула она губы.
  - Нет, конечно, не трудно. Наоборот звучит заманчиво, - поспешил заверить парень. - Я просто испугался, что ты и впрямь засомневалась... без недельной практики, - поддел он.
  - О! Точно! Нам же придется наверстывать упущенное за целых семь дней! Держись, Рени, - многообещающе приникла Тесса к нему всем телом, заставив юношу взволнованно сглотнуть, почувствовав, как желание концентрируется во вполне конкретное подтверждение, что он готов осуществить доказательство своей преданности и покорности немедленно.
  - Вот только не надо меня пугать, - прошептал он. - Я-то как раз готов, а вот ты... - поймал он губами мочку ее ушка, довольно рассмеявшись, почувствовав, что теперь и у Тессы сбилось дыхание, - ты готова?
  И, не давая возможности ответить, сохраняя невозмутимость, прижался губами к чувствительному местечку на изящной шейке, вызвав у девушки ощущение ползающих вдоль позвоночника приятных мурашек.
  - Рениии...ааах...
  - Умм?
  - Сол...нышко, подожди, - очнулась Тесса, попытавшись отстраниться и не придавать значения зарождающемуся внизу живота вожделению.
  - Что, милая? - нахмурился Рени, не понимая, чем вызвано замешательство.
  - Подожди. Зажги сначала светильники, пожалуйста.
  - Тесс... - немного обескуражено заморгал наложник, прогнав пошлую мысль, которая могла появиться только в связи с дурным влиянием Сауша, не всегда сдерживающего свой язык при хозяйском мальчике: 'я и в темноте не промахнусь', - зачем нам сейчас светильники?
  - Как это зачем? Я же тебя еще не разглядела, как следует. Все не обязательно. Зажги лишь возле кровати. Хочу получить не только тактильное, но и эстетическое наслаждение, - откровенно призналась жена Аслана, лукаво улыбаясь.
  - Тесса... - удрученно простонал смутившийся парень, - ты снова смеешься надо мной?
  - Вовсе нет! Ну что ты, - уверила девушка, нетерпеливо переместив шустрые пальчики на застежку его штанов. - Я уже просто извелась от нетерпения увидеть тебя полностью обнаженным, то есть преображенным, - слега стушевалась она из-за собственной оговорки. - Ах, не морочь мне голову! - рассмеялась Тесса, попытавшись оттолкнуть Рени.
  Но он уже завелся, не желая выпускать ее даже на пять минут, поэтому прежде чем идти исполнять пожелания хозяйки, обхватил ладонями ее затылок, и заставил замолчать долгим чувственным поцелуем. Начавшимся нежно, почти целомудренно и закончившимся страстным яростным сражением языков, ощущая растекающийся по жилам жар, слепо шаря ладонями в ненасытном поиске оставшегося ненароком необласканным местечке на теле партнера. Цепляясь остатками рассудка за мысль о том, что это лишь прелюдия к настоящему действию...
  Рени понимал, что вряд ли сегодня Тесса позволит ему вести - слишком соскучилась. Она и вообще-то делала такие 'подарки' нечасто.
  Ему нравилось покоряться своей госпоже, угадывая и исполняя ее пожелания... Но изредка все-таки хотелось ощущать свое превосходство. И сегодня хотелось именно этого.
  Особенное удовольствие доставляло, если удавалось чем-то удивить или смутить любимую, заставив ее раскрыться так, чтобы она казалась трогательно беззащитной, не в силах противиться захлестнувшим ее эмоциям...
  Не всегда же господам 'издеваться' над ним, умиляясь его чувствительности к восприятию их ласк. Правда, при Аслане он и помыслить не мог, чтобы продемонстрировать свое желание доминировать в постели...
  Но он понимал, что сейчас надо сначала уступить ей.
  
  Только когда закончился воздух в легких, и от жадности поскорее перейти к более смелым и решительным действиям, они оба сбились с дыхания, даже не заметив, что в процессе уже наполовину избавились от лишней одежды, Аслановы Котятки сумели расцепиться. Едва удерживая трепещущие тела в вертикальном положении, каждой возбужденной нервной клеточкой ощущая необходимость снова очутиться в объятиях друг друга, и продолжить начатое, стирая грани приличия.
  Оба понимали - надо остановиться и успокоиться, чтобы как следует прочувствовать всю прелесть неторопливой игры - созерцания - соблазнения - нежной ласки - удовольствия и лишь затем удовлетворения...
  Юноша судорожно вздохнул и, наконец-то, отправился зажигать масляные лампы.
  Тесса довольно облизнулась, провожая Рени алчущим взглядом, мысленно уговаривая себя постараться быть сдержаннее.
  Но разве рядом с Солнышком можно оставаться равнодушной?...
  
  ***
  
  К тому времени, когда Ренальд зажег третий масляный светильник, скромно завернув регулирующее колесико на режим минимального освещения, Тессе почти удалось взять себя в руки и успокоиться.
  - Достаточно, Солнышко, - остановила она юношу, постаравшись, чтобы нетерпение в голосе не прозвучало так явственно.
  Ренальд обернулся, и, не собираясь спорить, оставил в покое очередную лампу. Только на губах наложника промелькнула удивительно порочная улыбка, словно он точно знал, что сейчас испытывает жена Аслана, наблюдая за его действиями.
  В ее взгляде впервые промелькнуло что-то более хищное, чем обычно, отчего у парня предвкушающее заныло не только в паху, но и в груди, приятно подняв его самооценку. С таким выражением любимая частенько наблюдала за своим освобождающимся от одежды варваром, дразнящее красующимся обнаженным телом, зная, что это ее заводит.
  Но к легкой досаде раба, девушка тут же прикрыла глаза, пытаясь обуздать свой порыв. А Рени безумно хотелось, чтобы она так же теряла голову и из-за него.
  И, с твердой убежденностью, что ему сойдет с рук эта маленькая импровизация, соблазнительно, с какой-то внутренней уверенностью в своей притягательности, он подошел к кровати и небрежно взялся за шнуровку штанов.
  - Нет, милый, я сама, - покачала головой Тесса, очарованная очевидным преображением парня, приближаясь мягко, словно хищник, подкрадывающийся на охоте к своей жертве.
  Босые ступни девушки утопали в мягком ворсе светлого ковра, а Рени, как завороженный смотрел в глаза своей хозяйки, неумолимо сокращающей расстояние. Знакомый озноб возбуждающего предвкушения долгой томительной игры охватил его тело, и каждый нерв вибрирующее запел, словно натянутая струна. И парень прекрасно знал, что играть на этих струнах будет Тесса, подводя его почти к самой вершине, но не давая обрушиться водопаду наслаждения, снова и снова отодвигая секунды небытия, когда вселенная взрывается мириадом осколков вспыхнувших под зажмуренными ресницами звезд, и приходит вожделенное ощущение бесконечного полета вне этой окружающей реальности. Пока она сама не сочтет нужным подарить долгожданную разрядку и освободить от сводящего с ума давления распирающих все его существо эмоций и чувств.
  Хозяйке Замка нравилась покорность наложника и готовность подчиняться ее правилам, и сейчас она, соскучившись, будет безжалостна. Но это стоит последующей, в конце концов, награды.
  Положив ладони на грудь Рени, которые юноша сверху накрыл своими, прижав еще плотнее, Тесса с удовольствием отметила, что его сердце бьется так же неровно, как и ее собственное.
  Мягко толкнув парня спиной на кровать, она тут же, подобрав подол шелковой сорочки, опустилась сверху, удерживая вес собственного тела на вытянутых руках.
  - Тесс, мне уже не больно, - прошептал Ренальд, поняв, почему она привычно не прижимается сразу.
  Переместив свои ладони на талию девушки, он заставил ее оседлать его бедра, сожалея, что между ними все еще прослойка из ткани штанов, которые она пока не разрешила снять.
  Тесса подчинилась, с тревогой вглядываясь в его лицо, чтобы уловить хоть малейшие признаки дискомфорта, так или иначе отразившиеся в его живой мимике. Несмотря на то, что взбунтовавшееся либидо уже вопило: 'хочу!', она понимала, что есть еще небольшой шанс остановиться и потерпеть пару дней, пока Рени полностью придет в форму.
  - Не думай об этом, - попросил наложник, настойчивее сжав пальцы, чтобы, если любимая внезапно передумает, не смогла бы вырваться. - Не бросай меня вот так, я точно такого не переживу...
  - Сокровище мое, - мягко улыбнулась девушка, расслабляясь, и осторожно, стараясь не делать лишних движений, опустилась так, как хотел Рени.
  Облокотившись на локти, Тесса провела пальчиками по лицу парня, убирая с его лба и висков прядки длинных волос, мешающих любоваться им с такого близкого расстояния.
  Ладони Ренальда, не сводящего с нее глаз, плавным круговым движением начали подниматься от поясницы вверх по спине, повторяя изгибы изящного женского тела.
  Тесса прикрыла веки, поддавшись на провокацию, забыв на мгновение, что это она его собиралась соблазнять, но тут же с огромным трудом, вынырнув из захлестнувших ее эмоций, распахнула ресницы.
  - Не шали, Рени, - шепнула девушка. - Ну-ка перемести руки на спинку кровати!
  - Тесс, - лукаво откликнулся наложник, исполняя пожелание, схватившись за резное деревянное изголовье шикарного ложа, - я же его когда-нибудь просто оторву...
  - Ну и ладно, - беспечно отмахнулась она, - будет повод научиться резьбе по дереву.
  - Ну если ты так философски относишься к порче имущества... - фыркнул Рени и мечтательно добавил:
  - Или придется просить Трея, чтобы выковал железную спинку.
  - Ага... - протянула Тесса, явно уже уйдя мыслями от возможных будущих проблем, заворожено следя за движением его губ.
  Рени как раз, словно нарочно дразня, демонстративно облизал их.
  Госпожа глубоко вздохнула, досадуя на проказливого мальчишку, заставляющую ее сдерживать инстинкты, и склонившись, намерено проигнорировала зовущие губы, почти прижалась щекой к его щеке, оставляя между их пылающей кожей тонюсенькую воздушную прослойку, заставляя теперь Ренальда потянуться навстречу, чтобы получить полноценную нежную ласку.
  Ему хотелось глубоких поцелуев, от которых кругом идет голова и волнами до самых кончиков пальцев попеременно растекается приятная истома и вожделение. Мышцы его тела то непроизвольно напрягались, поддаваясь искушению, то расслаблялись, слушаясь теряющего волю хозяина, которому тоже не хотелось сдаваться так быстро.
  Тесса приподнялась, залюбовавшись веточками темных выступивших под кожей вен на напряженных руках Рени, вцепившегося в спинку кровати.
  Ладони девушки аккуратно легли на вздымающуюся грудь наложника, пальчики медленно обвели маленькие мужские соски по окружности. И едва почувствовав, как они затвердели, она двинулась дальше исследовать полуобнаженное преображенное тело. Сначала по бокам, стараясь не вызывать отвлекающей щекотной реакции Солнышка, проводя по гладким, без единого признака растительности подмышкам, и дальше, по внутренней стороне его рук, к локтям и предплечьям...
  Для того чтобы дотянуться выше, ей пришлось бы снова улечься на него грудью, но Тесса пока еще недостаточно наигралась.
  Рени сглотнул, борясь с противоречивыми желаниями поменяться ролями или расслабиться и опустить закрывающиеся сами собой веки. По здравому размышлению, следовало забыть пока про первый вариант, поэтому он пока постарался сконцентрироваться на приятных ощущениях, заворожено глядя на нее расширенными черными зрачками, пульсирующими, словно при неровном освещении, пытаясь сопротивляться желанию выгибаться навстречу. Но юноша уже понимал, что проиграл, надолго его сегодня не хватит... Стоит ей только 'пройтись' привычным маршрутом, исследуя губами его тело, закончив с лицом, которому уделялось внимание в первую очередь, постепенно спускаясь от шеи и ниже, туда, где сосредоточились его желания на самое ближайшее время, не размениваясь на далеко идущие планы и абстрактные мечты об абсолютном счастье...
  Иногда Ренальду даже казалось, что Тесса действительно любуется лишь его голубыми глазами и смазливой мордашкой. И, если бы не сомнительная милость Природы, добавившая в его внешность мягкие девичьи черты, ему бы не светило ублажать взор его личной богини так часто, а может быть, и вовсе не удалось бы оказаться в ее кровати...
  Он прогонял упаднические мыслишки, утешая себя, что все остальное, не касающееся интимной близости - забота и понимание со стороны Тессы все равно остались бы, но он хотел получить по максимуму все то, что она способна была отдать, пусть это и было самонадеянно и эгоистично.
  Конечно, он учитывал мнение Аслана насчет развлечений своего наложника с собственной женой.
  Но наедине с Тессой запреты или разрешения лаэра казались несколько абстрактным понятием.
  Здесь и сейчас - лишь он и она, и только их искренность имеет первостепенное значение.
  Это так мало и одновременно так много в его-то положении, но отказаться от радости принадлежать ей, Рени просто не мог, ощущая эту нужность наравне с потребностью дышать.
  
  Тесса тем временем сдвинулась ниже, добралась до его штанов, но не сдернула их совсем к огорчению наложника, а просто расшнуровала, и предательски отвлеклась, убрав пальчики от желавшего попасть 'в добрые руки' естества несчастного парня, плотоядно окинув его довольным взглядом, от которого вмиг стало жарко. Рени все-таки не выдержал и прогнулся ей навстречу, сам подставляясь под ищущие губы, в надежде получить более чувствительную, чем легкие прикосновения, ласку, надеясь вынудить Тессу поменять тактику сведения его с ума этой томительной неторопливостью.
  Глаза все-таки закрылись, Ренальд сдался, высоко задрав подбородок, максимально открывая доступ к шее, чем Тесса и не замедлила воспользоваться, снова принявшись изводить свою ненаглядную жертву короткими поцелуями, перемежаемыми дразнящей лаской шустрого кончика язычка.
  - Тееессааа... - выдавил Рени, нетерпеливо поерзав, - не томи... я весь твой, воспользуйся уже, а? Пожааалуйста... - в голосе наложника явно промелькнули негодующие нотки несправедливо обиженного ребенка, и Ренальд смущенно заткнулся, проклиная свою слабость.
  Ну за что она так с ним? Каждый раз безжалостно вытягивает на поверхность то, чего он сам стесняется демонстрировать, желая быть сильным, пусть не телом, но хотя бы духом. А на деле выходит, что он по-прежнему по сравнению с ней сущий мальчишка.
  - Расслабься, родной мой, мы только начали, - тихонько рассмеялась вредная госпожа, тепло пощекотав дыханием ставшую в разы чувствительней кожу на животе парня.
  Рени обреченно вздохнул, с каким-то восторженным страхом представляя, что если любимая еще не добралась до сокровенного, а он уже почти не контролирует себя, что же будет, когда она осчастливит его своей милостью ТАМ? И позволит ли сразу пройти непосредственному процессу естественным путем, впустив его исстрадавшуюся ожиданием плоть в упоительно тесное жаркое лоно, сочащееся влагой, или сначала вдоволь потешится, удовлетворяя орально?
  Впрочем, независимо от ситуации, ему будет нереально хорошо, в этом Ренальд ни капли не сомневался...
  Так оно получилось...
  
  Чудесная симфония еще блуждала отголосками отдельных аккордов после только что пережитого бурного оргазма (при котором и в самом деле многострадальная спинка кровати жалобно скрипнула, претерпевая сопротивление его скрючившихся в стальной хватке пальцев). Пересохшей гортани не хватало влаги, и жадные глотки воздуха с трудом поступали в легкие. Осоловевший взгляд никак не хотел фокусироваться на лице склонившейся над ним довольной произведенным эффектом хозяйки, остававшейся расплывшимся пятном бесконечно родного источника теплого участия и только что пережитого единения не только тел, но и душ, когда Тесса заставила его непослушное тело перевернуться на живот.
  Сорвавшийся с губ слабый стон изъявления протеста она проигнорировала, тихонько рассмеявшись.
  Рени требовалось еще хотя бы несколько минут передышки, чтобы неподвластное пока сложным командам мозга тело вынырнуло из блаженного умиротворенного составления рассыпавшихся кусочков мозаики, и осознало, наконец, свое присутствие в этой реальности, но девушка не хотела дожидаться. Тесса все-таки помогла перекатиться, оставив без внимания раскинувшиеся безвольно руки наложника, и занялась его спиной.
  И Ренальд теперь только внутренне вздрагивал, ощущая болезненно-сладкие покалывания, словно стал одним огромным пучком оголенных нервов. Хотя она лишь, устроившись между широко раздвинутых ног раба, теплыми коленями намерено касаясь его мошонки, опираясь на руки, не участвовавшие в процессе, медленно-медленно, продолжая свои садистские исследования, сможет ли он выдержать еще одну любовную атаку, проводила кончиком языка вдоль его позвоночника, собирая горчинку испарины. Густая грива распущенных шелковистых волос, скользящих за ее движениями по всей спине Рени, казалось, заметает мокрую дорожку, усиливая будоражащие волнительные впечатления.
  Начав сразу с ямки почти под волосами, девушка губами проложила путь между лопатками, миновала поясницу и продолжила движение дальше. Затем отодвинулась, усевшись на пятки и, осторожно поглаживая ладонями ямочки на его пояснице, спустилась к ягодицам, притупляя бдительность только что не пускающего слюнки наложника, и, чуть разведя половинки, продолжила путь до самого колечка упрямо сжатых мышц сфинктера...
  - Тесс, что ты делаешь?! - сдавленно прошептал Рени, испуганно облизав губы и непроизвольно напрягаясь.
  Не то, чтобы ему было неприятно - наоборот! Просто вдруг жаркое марево наслаждения, начавшее затягивать его с новой силой, не давая возможности отойти от пережитого недавно, немного померкло. Неискушенному в столь откровенных ласках парню показалось неправильным то, что Тесса не брезгует подобным действием.
  Наверное, если бы Аслан, прежде чем осуществить свои притязания и права, попробовал бы приласкать его так, это не было бы странно и настолько стыдно. Но его любимой девушке вовсе не обязательно опускаться до подобного...
  Рени потерялся в ощущениях. Приятно было до невозможности, но в мозгу назойливым дятлом долбилось - не надо так! Ей же потом самой станет противно, когда опомнится... Богине не пристало целовать чью-то попу, пусть даже и 'любимую'.
  - Тесс, Тесса? - обеспокоено заерзал Ренальд.
  - Чшшш, расслабься, Солнышко, - отвлеклась на секунду Тесса, миновав 'опасный' участок. Пальчики девушки спустились к мошонке, приласкав, чуть сжимая яички, окуная Рени в новый водоворот наслаждения.
  - Я не хочу так... не надо целовать там... - все-таки попробовал он обозначить свое отношение к подобной нежности, не в силах сформулировать внятно, почему именно 'там и так' не хочет принимать это от нее.
  - Потерпи, - завредничала Тесса. - Рени, я же не делаю тебе больно. Хватит уже загоняться на тему приличий. Ответь честно, тебе нравится?
  - Д-да, - с трудом признался юноша.
  - Ну, вот и наслаждайся, - прошептала она уже рядом с его ухом, заставив поежиться от приятных мурашек, потому что вдруг быстро скользнула всем телом по его спине, нарочно прижимаясь грудью, чтобы он почувствовал ее напряженные соски.
  - Что ты со мной делаешь? - укоризненно пробормотал Рени.
  - Сам же сказал, что я могу делать с тобой все, что мне вздумается, - безжалостно напомнила она.
  - Ну я же не знал... - растерялся юноша.
  - Теперь знаешь, перестань спорить, - слегка прикусила она его за мочку уха и тут же, поцеловав, ленивой ящерицей скользнула вдоль его спины, снова возвращаясь к притягательным, по ее мнению, ягодицам парня.
  Ренальд даже не успел нахмуриться от резкого контраста мимолетной боли, лишь оттеняющей общее состояние удовольствия.
  Ладони девушки погладили округлые холмики непроизвольно напрягшегося раба, но сразу же переместились на бедра, проследовали по стройным ногам до колен, и вернулись по внутренней стороне бедер к ее первоначальной цели.
  
  Тессе очень хотелось отвлечь Рени от пугающих его мыслей о близости с Асланом.
  Это не она, а варвар должен был проделывать подобные манипуляции усыпления бдительности, помогая преодолеть нижнему партнеру страх, и помочь расслабиться. Это из-за его поспешного и жестокого вторжения без предварительных ласк, их Солнышко так остро негативно реагирует на 'домогательства' даже с ее стороны.
  Тесса досадливо вздохнула. К сожалению, все равно уже не переиграть прошлого, но сегодня она была намерена пойти чуточку дальше, чем невинные поцелуи филейной части любимого мальчика.
  Ничего постыдного, недостойного в своем поведении она не ощущала, и Ренальд напрасно опасался. Осталось только приучить его к той мысли, что это лишь очередной этап узнавания возможностей собственного тела получить еще один способ удовольствия из огромной многогранной составляющей интимной стороны отношений взрослых людей, чуждых различным предрассудкам в отношении постели.
  Но Тесса решила не расстраиваться - ночь впереди длинная. Судя по настроению Аслана, он вернется еще не скоро. А убаюканный нарочито медленными размеренными действиями, больше похожими на расслабляющий массаж, чем на возбуждающую ласку, юноша постепенно сдавался. И к удовлетворению госпожи, даже уже не зажимался оттого, что ее пальчики 'нечаянно' соскальзывали, задевая крохотную дырочку плотно стянутых мышц, а непроизвольно, почти незаметно, но все же подавался навстречу.
  Тесса коварно улыбнулась, порадовавшись, что не зря еще утром подстригла длинные ногти, тщательно отшлифовав острые шероховатости. Не хотелось бы даже нечаянно поранить нежную слизистую оболочку при проникновении.
  Хозяйке Замка уже не терпелось попробовать осуществить свою исследовательскую на сегодняшний день задумку (романтика придет позже, Солнышко требуется сначала приручить), хотя она и очень сомневалась, что с первого раза, не имея опыта подобных действий, ей удастся нащупать вслепую пальчиками его простату...
  Главное, чтобы Рени не опомнился и не попытался сбежать. Дурашка еще сам не понимает, от чего заранее хотел отказаться.
  С Асланом потренироваться для успеха будущего эксперимента не получилось. Варвар отчего-то смутился и, путано объяснив, что ему этого не надо в принципе, имея в виду, что он против того, чтобы побыть 'учебным пособием', ушел от щекотливой темы. Живенько перехватил шаловливые пальчики жены, вплотную подобравшиеся к его аппетитной заднице, и переключил внимание своей любопытной девочки на ее собственные ощущения от его ласк сразу в двух направлениях, продемонстрировав, что умеют творить пальцы его рук, заставив Тессу метаться среди раскиданных подушек, отчаянно вцепившись ногтями в его спину.
  Свои ощущения Тессе очень понравились, поэтому она справедливо полагала, что и Ренальду подобное должно прийтись по вкусу, когда 'распробует'. В конце концов, что у девочек, что у мальчиков, попы почти одинаковые...
  
  Однако ее надеждам не суждено было оправдаться, Ренальд прикидывался покорным ровно до того момента, пока она все-таки не рискнула воплотить свои намерения в действительность.
  - Нет, Тесс! - умудрился он вынырнуть из своего (пограничного состояния, разомлевший под умелыми нежными ручками, нежно ласкающими чувствительную кожу в самых сокровенных местечках, находясь почти у незримой черты очередного падения в бездну наслаждения, за которым последует удовлетворение, развернувшись тугой пружиной, уже до предела скрутившей внутренности). И, резко обернувшись, перехватил ее руки, повалил на кровать, нависнув сверху, удерживая девушку за запястья.
  Правда, Тесса не стала сопротивляться, нечаянно выпустив ситуацию из-под своего контроля. Вообще-то она не ожидала, что ее Солнышко сумеет воспротивиться в том состоянии, до которого она уже умудрилась его довести.
  Можно было бы применить свой коронный приемчик, с которым ему уже удалось познакомиться в прошлый раз, когда уже был уверен, что ей не вырваться, да вот только мальчик с тех пор многому научился. И наверняка учел и это, потому что держал ее грамотно - не причиняя боли, но имея явное преимущество. Пожалуй, из такого захвата ей и не вывернуться.
  - Нет, Тесса. Я же объяснил тебе, я так не хочу. Ты понимаешь? - начал он, но тут же сам себя одернул:
  - Тесс, голубка моя, скорее всего, я не имею права перечить твоим желаниям, моя госпожа. Но если ты хоть чуточку уважаешь мое мнение, то постараешься понять. Я очень на это рассчитываю, - произнес юноша абсолютно серьезно.
  - Хорошо Ренальд, - максимально честно ответила Тесса. - Я тебя услышала. Только ты можешь внятно объяснить, что именно тебе так неприятно в моих действиях?
  - Мне не неприятно... точнее, мне очень приятны твои прикосновения и мои ощущения, но меня крайне смущает, что это удовольствие мне решила доставить ты.
  - Я? - удивилась Тесса. - С каких это пор я тебя снова начала смущать? - глаза девушки увлажнились, губы дрогнули, словно она готова была расплакаться от обиды и негодования.
  - Ох... Тесса, - неожиданно растерялся Рени, испугавшись ее реакции на свои слова, - ну вот что ты себе сейчас представила, а? Это моя прерогатива придумывать разные поводы для сомнений, - невесело улыбнулся он. - Мне сложно объяснять тебе такие вещи, мой ангел... Неужели тебе именно так может быть приятно разнообразить наши интимные забавы?
  - С чего ты взял, что мне может быть неприятно? - разгорячилась Тесса. - А в отношении тебя, Солнышко, я вообще не вижу причины...
  - Просто попробуй меня понять и принять таким, каков я есть... - мягко возразил Рени.
  - Разве я дала тебе повод сомневаться в том, что люблю тебя именно таким? - нахмурилась госпожа. - А почему бы тебе просто не попробовать довериться мне и своим ощущениям, зачем ты снова сопротивляешься? - возразила девушка, пытаясь убедить. - В этой комнате нас только двое. Рени, то, что касается только нас с тобой, не выйдет за пределы твоей спальни.
  - Да? - задумчиво окинул он ее нечитаемым взглядом. - Тогда давай попробуем доверять друг другу. И для начала пойдем на взаимные уступки - как тебе такой вариант?
  - Конечно! - облегченно обрадовалась Тесса, но тут же насторожилась:
  - А ты вообще-то, о чем? В смысле, что конкретно ты имеешь в виду?
  - Не прикидывайся, моя радость, ты прекрасно знаешь, о чем я мечтаю. Позволишь? - отпустил он ее запястья.
  Убирая руки, скользнув ласкающим движением по стройным бедрам любимой, наслаждаясь ощущением тепла гладкой кожи под своими ладонями, юноша подхватил ее ножки под коленями и аккуратно закинул на свои плечи.
  - Рениии... - прошептала отчего-то оробевшая Тесса пересохшими вмиг губами, заворожено глядя на своего драгоценного мальчика восхищенным, потемневшими от возбуждения взглядом.
  Как-то все-таки непривычно в его исполнении проявляется мужская сущность доминировать по праву рождения.
  - Ты согласна с таким условием, девочка моя? - заговорщески, как-то воркующее прошептал он, словно гипнотизируя, склонившись к лицу хозяйки, удерживая ее ножки.
  И от выражения этих бездонных синих омутов, полных любви, обожания и готовности принять любой выбор, Тесса не смогла ответить: 'нет!'.
  Из-за этой недвусмысленной позы, приятной тяжести его тела, придавившей ее к кровати и лишившей возможности сопротивляться, откровенно чувствуя возбужденную плоть наложника, прижавшегося именно там, где у нее самой уже нетерпеливо зудело так, что хотелось поерзать, чтобы он, наконец, вошел и избавил ее от томительного ожидания вновь разгоревшегося безудержного влечения, Тесса кивнула. Она сейчас не в силах была выразить словами свои противоречивые чувства: восторг его решительными действиями и возмущение из-за откровенного шантажа. Но сдаться своему как-то резко возмужавшему ненаглядному Солнышку на милость победителя было так заманчиво...
  Если ему сейчас хочется только так, а не иначе, неважно для чего именно - просто самоутвердиться, развеивая остатки сомнения, кем он для нее является, из чувства противоречия, или из-за уверенности, что именно таким способом получится доставить им обоим максимальное удовольствие - почему бы и нет?
  Любящие люди ведь могут уступать друг другу в незначительных мелочах...
  
  
  39.
  
  
  Даже не подозревая о том, что благоверная потихоньку продвигается в осуществлении ее плана по сведению своих любимых мужчин вместе (попутно облегчая ему непростую задачу по приручению мнительного Котенка), и уж тем более о том, что, переосмыслив свое существование разговором с богами, и наведя порядок в смятенной душе, Рени добился определенных преимуществ в отношении интимных игр с Тессой, варвар, разгоряченный адреналином доброго спарринга с достойным противником, мыслями был здесь, в старом фехтовальном зале, рядом с таким же взбудораженным Дереком. И обоим парням пока не приходилось жаловаться на то, что первая кровь, выступившая на костяшках ободранных пальцев, и на треснувшей губе у лаэра (над чем Меченый не преминул постебаться в своем духе, мол, нечего раскатывать), остудила их головы. Чудодейственный бальзам поможет к утру скрыть 'потери' внешнего лоска.
  Наоборот, лишь поймав прямой, восхищенный и злой взгляд друг друга, и одновременно усмехнувшись, скорее всего, схожим мыслям, обнаженные по пояс парни, блестя лоснящимися от пота гибкими мускулистыми торсами, снова приняли стойки для ближнего боя, закружив в завораживающем опасном танце, словно два матерых хищника, не поделившие добычу или территорию.
  От оружия, не сговариваясь, решили отказаться. Слишком велика была вероятность не сдержаться и нанести более ощутимые повреждения, чем того требовалось для удовлетворения их интересов. К чему лишние разговоры среди непосвященных в истинное положение вещей бойцов гарнизона? А вот безоружная стычка, без всяких правил, как раз подошла для какого-то нездорового удовольствия дать, наконец, выход своей накопившейся злости и усталости быть непонятым, и заводила так, что сносило крышу. И требовалось себя постоянно мысленно одергивать, чтобы оставаться в трезвом уме и не проиграть этот, возможно, лучший спарринг.
  Потому что нетрудно соврать вслух, но самому себе лгать бесполезно.
  Видимо, оба парня это прекрасно осознавали, и пытались хотя бы вот так нестандартно признаться в своих чувствах, в том, что безумно скучали друг по другу...
  
  ***
  
  Немного утолив жажду странной, не имеющей смысла мести, Дерек подловил слегка расслабившегося варвара, слишком увлекшегося наслаждением спарринга с достойным противником. Меченый сосредоточено провел ряд коварных и действенных в боях без правил приемов, весьма недурно парированных Асланом, но ему все-таки удалось прижать условного противника к стене, буквально впечатав того спиной в неровности старой каменой кладки, и лишив варвара возможности вырваться.
  - Ну, теперь-то отпустило, мой господин? - тяжело дыша, поинтересовался раб-воин, не позволив сочувствию прорваться в своем голосе, снова скрыв эмоции за ехидством.
  - Почтиии, - прорычал Аслан, не желая сдаваться даже в заведомо проигрышной позиции.
  Немыслимо извернувшись, варвар лишил парня со шрамами наслаждения краткосрочным триумфом. И теперь уже Дерек тихо шипел сквозь стиснутые зубы, едва не размазанный по той же самой стене. Только его положение оказалось еще более двусмысленным. Одно ухо нещадно саднило от внезапного соприкосновения к треклятым камням, в другое натужно дышал вымотавшийся Аслан. Непроизвольно заставляя ежится от поглотивших сомнений - только ли от физической усталости сбилось дыхание настырного варвара? Они буквально прилипли друг к другу лоснящимися от пота телами, не замечая легкой раздражающей боли на разодранных костяшках пальцев и ломоты натянувшихся до предела мышц. Один - сопротивляясь, превознемогая боль в вывернутой руке, а другой удерживаясь лишь на хлипкой грани - не отпустить и не допустить настоящей травмы.
  Лаэр не спешил позволить себе еще изощреннее поизмываться над парнем, хотя безумно хотелось довести до логического конца славную охоту. Вместо положенного затихания желания от выплеснувшегося в ходе изматывающей схватки адреналина, он сейчас чувствовал недвусмысленную пульсацию в паху, плотно прижимаясь к бедру противника. И этот поганец наверняка тоже ощущал возбуждение его не желающей укрощаться плоти.
  Со стороны казалось, будто парни застыли скульптурной композицией, внезапно охваченные параличом, и лишь их ходящие ходуном грудные клетки позволяли понять, что они оба все еще живые люди.
  - Сдаешься? - наконец, собрав остатки здравого смысла, ухитрился промурлыкаь Аслан, едва не задевая разбитыми губами ухо раба.
  - Вот ещщще, - прошипел Дерек, чувствуя, что ему все-таки понадобится передышка. У этого двужильного бугая, вскормленного в Степи молоком какой-нибудь бешеной кобылицы, силищи было не занимать. Но сдавать свою и без того не слишком завидную позицию Меченый остерегался.
  Однако варвар, пристально вглядывающийся в полутемном зале в такое невозможно близкое, мокрое от пота лицо упрямца, уловил легкую судорогу боли, тенью промелькнувшую на перекошенной физиономии раба, и чуть ослабил стальной захват.
  Этого оказалось достаточно, чтобы Дерек рывком оттолкнул его, и, не сдержав стона, вернул едва не вывороченный в локте сустав на положенное место.
  - Все! - постановил опомнившийся варвар, немыслимым усилием воли заставив себя отступить еще на шаг назад и склониться в поклоне, означающем конец боя.
  - Неужели? - натянул наглую улыбку Меченый, осторожно 'поправив' обеими руками чуть не вывихнутую от соприкосновения со стеной челюсть.
  - Да, - подтвердил Аслан кивком, и отвел жадно блестевший взгляд в сторону. - Предлагаю сполоснуться под душем и выпить за...
  - Выпить согласен, только некрасиво будет мотаться туда-сюда из казармы. Что я дежурному скажу? Сдается мне, что пока мы тут... развлекались, команда 'Отбой' уже прозвучала, - с сожалением вздохнул Меченый.
  - Так я и предлагаю принять душ здесь, в доме... - отчего-то смутился варвар, только сейчас поняв, что сморозил полную чушь.
  - О! - глумливо усмехнулся Дерек, уставившись на своего господина с явным сарказмом. - Твое предложение чересчур заманчиво, но я предпочту отказаться...
  - Тьфу! - в сердцах скривился раздосадованный Аслан. - Я вовсе ничего не имел в виду! Просто противно же, когда пот присыхает. Просто... Мля! Меченый, ну почему ты все время все сводишь к пошлости, а?
  - Я?! - очень натурально изумился парень.- Да мне и в голову не приходит приставать к тебе с непристойными предложениями, мой господин. Я бы даже предложил свои услуги банщика, но, к сожалению, не обучен этой профессии...
  - Вот уж, правда, к сожалению, - съязвил лаэр, развернувшись к выходу из зала. - Топай за мной! - велел он.
  У Дерека слетела наигранная веселость, и неприятно засосало под ложечкой. Однако тон, каким были произнесены последние распоряжения, не оставляли сомнений, что варвар уже не шутит и это - приказ!
  Ловко подхватив валяющуюся у входа в зал рубаху, лаэр небрежно закинул ее на плечо и, чеканя шаг, вышел в полутемный в этот час коридор. Дерек свирепо побуравил фигуру хозяина взглядом, от которого, по меньшей мере, широкая спина варвара должна была воспламениться. Но чуда не произошло, и Меченый нехотя последовал за господином, также подхватив с пола свою рубаху.
  Преодолевая неприятное чувство тревоги, Дерек, тем не менее, старался не отстать от Аслана, который даже не соизволил усомниться, что раб-воин покорно следует за ним.
  Выйдя из зала, варвар почти тотчас свернул в какой-то неприметный закуток, и Дерек резко остановился.
  Лаэр зажег масляный фонарь и, протиснувшись сквозь сгрудившийся у входной двери хлам, уверенно проследовал дальше. Распахнул тяжелую занавесь, закрывающую нишу, взял с полки какие-то тряпки, встряхнул их и оглушительно чихнул.
  Видимо, сюда давно никто не заглядывал, раз пыль сумела скопиться в таком количестве. Все-таки, как успел отметить Дерек, в остальных помещениях Замка, где ему удалось побывать, царила почти идеальная чистота.
  - Будь здоров, - машинально ляпнул он.
  - Буду, и не надейся, - огрызнулся варвар. - Что встал? Иди сюда.
  - Я... - внезапно сглотнул Меченый, почему-то не желая вторгаться в личное пространство хозяина на этом маленьком пятачке, свободном от разнообразного барахла. - Мне уже начинать волноваться? - вяло пошутил он, отчаянно не желая снова возвращаться к вопросу, который волновал их обоих (правда, с полярной противоположностью).
  - Рано, - зловеще усмехнулся лаэр. - Иди же!
  Не дожидаясь, пока его воля будет исполнена, Аслан шагнул вглубь, пропав из поля зрения Дерека. И тот услышал журчание воды.
  Меченый никак не ожидал, что и в том закутке у рачительного хозяина проведен водопровод.
  Помявшись, он все-таки осторожно вошел внутрь, приготовившись дать достойный отпор. Но лаэр вдруг материализовался в непосредственной близости, вынырнув из темноты обратно в круг света масляного фонаря.
  - Лови!
   Сработал рефлекс. Дерек поймал на вытянутую вперед руку тряпку, оказавшуюся смоченным и отжатым кое-как полотенцем. Но от неожиданности и омерзения, соприкоснувшись с мокрой тканью, вскрикнул и громко выругался.
  - Оботрись, прежде чем натянешь рубашку, - хмыкнул довольный маленькой месью варвар. И тут же снова шагнул в глубину помещения к журчащей воде, стекающей в какую-то жестяную купель, уходя вниз по трубам. По крайней мере, звук был именно таким.
  Послышался характерный плеск и удовлетворенное фырканье. Варвар, похоже, не пожелал удовлетвориться обтиранием и все-таки ополаскивался. До пояса или... полностью - Дереку было все равно. Его разбирали злость на фокусничающего господина и дикое желание поскорее убраться отсюда. Однако он поспешно выполнил приказание обтереться и судорожно натянул рубаху, противно скатывающуюся, не желая налезать на влажное тело. Хотя само тело теперь приятно освежилось и благодарно притупило ноющую после спарринга боль в раздраженных нервных окончаниях.
  - И куда теперь грязное полотенце? - поинтересовался Меченый.
  - Брось у двери, - отмахнулся лаэр, выходя на свет оставленного посреди комнатушки фонаря.
  На его плечах висело небрежно наброшенное полотенце. Один в один повторяя рисунок полосок по краю, которые были и на презентованном на время рабу. Варвар промокнул краем мокрые волосы и лицо, и снова чихнул. - Тьфу, заррраза! Сколько пылищи! - выругался он.
  - Будь, мой господин, - невольно ухмыльнулся Дерек.
  - Угу, обязательно, - неприязненно сдернул варвар 'проштрафившуюся' тряпку и отшвырнул ее в угол у двери.
  - Пойдем, - кивнул он на выход, подхватив фонарь.
  Дерек закатил глаза к потолку, мысленно благодаря своих богов, за то, что не последовало ничего непристойного.
  Погасив фонарь, лаэр оставил его на полке у входа и плотно притворил за собой дверь.
  Оказавшись в пустом коридоре, у раба невольно вырвалось:
  - А теперь куда?
  - Иди за мной, - махнул рукой варвар.
  Меченый тяжело вздохнул - ну теперь-то что еще?!
  - Узнаешь, - словно прочитав его мысли, невпопад произнес лаэр, снова заставляя парня со шрамами нервничать. Все-таки не слишком приятно знать, что твои размышления и думы может кто-то подслушать, пусть даже и законный хозяин, которому принадлежишь с потрохами...
  Дерек редко бывал внутри господских покоев, но все равно мог с уверенностью сказать, что сюда они добирались другим путем. И непохоже было, что лаэр веет его к парадному выходу, где он оставил верхнюю одежду.
  Широкий коридор с арочными перекрытиями потолков сменился узким проемом незаметной в очередной нише лестницы, ведущей на нижний уровень. Двери, двери... какие-то из них были плотно прикрыты, какие-то оказались распахнуты. Темные холлы... Помещения, мимо которых проходили парни, были погружены в ночной сумрак. И лишь изредка приходилось наступать на косые тени, распластавшиеся на полу напротив окон. Лунный свет причудливо преломлялся стеклами, дробился неровными полосками теней качающихся на ветру за окнами деревьев, создавая сюрреалистическую мозаику, казавшуюся очень странной на фоне мрачных в темноте стен. Аслан двигался уверенно, словно кошка, безошибочно ориентируясь без света.
  Меченый машинально отмечал повороты направо-налево, надеясь, что ему все-таки удастся под каким-нибудь предлогом свалить ночевать на родную койку в казарму. Может быть, у похотливого варвара проснется задремавшая совесть, или хотя бы мозги встанут на место и он великодушно велит ему убираться восвояси? Тогда как раз пригодятся в срочном порядке собираемые сведения о пути передвижения. Дерек был уверен - он выберется самостоятельно, лишь бы получить вожделенную отмашку на отступление. А то, если лаэру взбредет в голову провожать до парадного выхода, вдруг по дороге передумает отпускать?
  'Ну что за скотина эта лаэрская морда?! Так все хорошо начиналось...', - сокрушался расстроенный (и чего уж там, слегка мандражирующий) парень с глубокими шрамами на левой щеке.
  Прохлада неотапливаемого (сейчас или пока на улице еще не слишком морозно) коридора быстро остудила разгоряченные спаррингом тела. Но вот и щеки, и уши у Меченого продолжали нестерпимо гореть.
  Аслан тем временем в очередной раз резко свернул и приостановился, буркнув:
  - Ступеньки крутые, - и сразу же двинулся дальше.
  - Мля! Твою ж... - зашипел Дерек, проигнорировав предупреждение и чуть не полетел вниз, споткнувшись на первой, неожиданно потеряв опору под ногами. Но успел уцепиться за какой-то выступ, содрав пару ногтей 'до мяса', и услышал впереди сдержанное фырканье.
  - Осторожнее!
  - И впрямь крутые, - согласился Дерек, откусывая задранный ноготь и, не заморачиваясь, сплюнул его на пол.
  - Пришли! - остановился Аслан.
  Взяв с уступа трехрогий подсвечник, зажег его, и Дерек прищурился, пытаясь понять, где они очутились. Аромат медового воска дразнил ноздри. Раб слегка удивился, что Аслан не воспользовался, по обыкновению, масляным фонарем, но хозяину Замка виднее...
  Оказалось, что лестница, на которой стояли парни, упиралась в окованную медными листами широкую дверь.
  Варвар провел какую-то хитрую манипуляцию с секретным железным замком, и она неслышно (несмотря на свои габариты) распахнулась на хорошо смазанных по-хозяйски петлях.
  Сразу ощутимо потянуло сквозняком, но из подвальной тьмы совсем не пахло сыростью склепа. К прохладной свежести приятно примешивалась странная смесь ароматов дерева и вина...
  'Понятно', - удовлетворенно кивнул своим мыслям Дерек. Винные погреба 'не любят' посторонних запахов, и восковые свечи предпочтительнее другого освещения.
  Лаэр поежился и бодро шагнул внутрь. Любопытство распирало раба, но здравомыслие подсказывало, что спешить навстречу проблемам не стоит.
  Подсвечник в руке варвара вырвал из темноты округлые бока лежавших на боку бочек. Скорее всего, здесь же хранились и бутылки, только из дверного проема они не были видны.
  Далеко от двери лаэр не удалялся. Взяв один из кувшинов, стоявших на массивной полке между бочками, быстро дунул в узкое горлышко (видимо, сдувая пыль) и открыл краник на третьей бочке от входа, подставив под темную струю найденный сосуд.
  - Фух, - вытер внезапно вспотевший лоб Меченый. - Я уж думал, ты...
  - Заквашу тебя в одной из них? - язвительно подхватил варвар, кивнув на ряды бочек, - предварительно надругавшись?
  - Ну... - неопределенно хмыкнул Меченый, не став высказывать вертящееся на языке замечание: 'и как бы это у тебя получилось, мой господин?'
  - Интересное предложение...
  - Эй! Это не предложение, а предположение, - возмущенно перебил Дерек. - Причем, не мое! Нет! Это вообще твое разыгравшееся воображение, мой господин. Я в твоих душегубских игрищах не желаю участвовать!
  - Да? Жалко... - с притворным сожалением вздохнул лаэр, закрывая краник. - Хотя пустых бочек в этом погребе все равно сейчас нет ни одной... Ладно, живи пока. На-ка, подержи, - протянул варвар кувшин.
  Дереку ничего не осталось, как проворно спуститься и принять из рук нервирующего его хозяина сосуд с драгоценной жидкостью.
  Не желая задерживаться, Меченый живо взбежал обратно вверх по ступеням, хотя осмотреть подвал было бы любопытно. Судя по гулко отдававшемуся эху, помещение было огромным.
  'Вместо того чтобы думать о всяких непотребствах, лучше бы экскурсию устроил', - мысленно посетовал раб на своего господина.
  - Не расплескай! - строго окликнул его варвар, - хорошее вино... - зачем-то пояснил он.
  Вино и впрямь было налито по самое горлышко и норовило выплеснуться наружу. Дерек придвинул кувшин к носу и с удовольствием втянул ароматный букет зрелого красного вина с легкими нотами черной смородины, сливы и черного перца... Почему-то на миг стало трудно дышать, остановившееся время, словно за что-то мстя, отбросило на несколько лет назад - слишком давно он не пробовал такого...
  Меченый мотнул головой, отгоняя ранящие воспоминания о свободе и достатке. Не стоит смешивать свои эмоции ДО и ПОСЛЕ проигранной битвы, ценой за поражение в которой у него теперь рабский статус.
  Дерек не забыл обещание лаэра дать ему вольную, но пока еще до реализации задуманного оставалось слишком много условий. И опять тоскливо защемило в груди - свободы хотелось, но вот покидать Замок-крепость - нет. Пусть он в сердцах и сравнивал нынешнее местопребывание с обителью порока, злясь на облизывающегося в сторону его филейной части варвара, но крепость ассоциировалась у парня именно с домом, который он будет защищать по зову сердца, а не с местом наемной службы...
  - Ого, - вымученно улыбнулся он, железной волей заставив себя абстрагироваться от ненужных сейчас переживаний о будущем.
  - Не 'ого', а 'ого-го!', - наставительно поднял указательный палец вверх Аслан. - Пошли уже. Ты обещал, что составишь мне компанию.
  - Да легко! - живо откликнулся раб-воин. - Надеюсь, ты не лелеешь надежду, что тебе удастся споить меня?
  - Ну, а если лелею? - поддел лаэр. - Что тогда? Пить не будешь?
  - Жаль тебя огорчать, но это ты напрасно надеешься... - фыркнул Меченый. - От такого напитка не откажусь, и еще тебя перепью, если не пожадничаешь.
  - Ну, поживем, увидим, - не стал спорить варвар, вернув потушенный подсвечник на место и снова выбирая какой-то незнакомый маршрут в лабиринте переходов своего огромного дома.
  Дерек думал, что они окажутся в какой-нибудь из гостиных с уютными креслами и камином, но неожиданно почувствовал прохладу близкой улицы и зябко передернул плечами. Спрашивать еще раз, что задумал хозяин, Меченый не стал. На улице, конечно, далеко не лето, но вряд ли варвар решил устроить пикник на природе. Значит, даже если придется идти по улице - не успеют замерзнуть.
  Аслан быстро прошагал по короткому коридорчику с узкими не застекленными окнами-бойницами на внешней стене и толкнул дверь, оказавшуюся незапертой.
  - Входи, располагайся! - радушно предложил хозяин, зажигая масляную лампу.
  Дерек с любопытством огляделся, пытаясь сообразить о назначении этого помещения.
  На первый и даже на второй взгляд, оно являлось нежилым. Небольшое окно с внутренней стороны оказалось закрыто ставнями. Вторая дверь, более добротная, располагалась напротив первой, но, судя по всему, выходила на улицу, потому что была закрыта изнутри на массивный засов. Скорее всего, это помещение размещалось неподалеку от комендантской.
  Половина комнаты пустовала, на добротных стеллажах вдоль правой стены плотно ютились какие-то плетеные короба, набитые барахлом. Массивный стол также был завален старыми хозяйственными книгами и канцелярскими принадлежностями. У окна стоял окованный железом сундук. Между столом и стеллажами была втиснута длинная добротная лавка со спинкой, оббитая потрескавшейся от времени кожей - этакая пародия на диван. Сверху на ней громоздились три перевернутых обшарпанных стула.
  - Вино поставь, - кивнул лаэр на край стола, сдвинув мешающие вещи в сторону. - И помоги вытащить лавку на эту сторону.
  - А на стуле посидеть твоей господской заднице жестко? - скривился Дерек, с опаской косясь на 'диванчик'.
  - Ты за мою задницу переживаешь? - ухмыльнулся Аслан, ехидно подмигнув.
  - Еще чего! - возмутился Дерек. - Мне хватает переживаний за свою собственную.
  - Не зацикливайся, все не так страшно, - глумливо 'успокоил' варвар.
  - Так я тебе и поверил! - огрызнулся Дерек, невольно вспомнив Ренальда после первой ночи с хозяином.
  - Не попробовав, не узнаешь, - парировал Аслан.
  - Обойдусь я без этих знаний, - буркнул Меченый, стаскивая стул, чтобы освободить доступ к лавке.
  Очень ему не хотелось ее вытаскивать. Он вполне мог довольствоваться стулом.
  - Ты чего ежишься? Боишься? - заметил варвар, как Дерек зябко передернул плечами.
  - Холодно здесь, - смутился парень.
  - Не замерзнешь, сейчас надышим и изнутри градус поднимем, - оптимистично пообещал Аслан, с грохотом отшвыривая в сторону оставшиеся на лавке стулья.
  'Диванчик' оказался тяжеленным. Для того чтобы поднять его вдвоем, пришлось бы изрядно попотеть. Парни решили просто выдвинуть его, с жутким скрежетом провезя по полу, и только потом развернули рядом со столом, чтобы пристроиться, с удобством вытянув ноги.
  - А как пить будем, по очереди? - кивнул Дерек на кувшин.
  - Да нет, где-то здесь кружки должны быть, - нахмурился Аслан, пытаясь припомнить, в каком из плетеных коробов могут покоиться убранные за ненадобностью старые кружки.
  Раньше это помещение использовалось управляющим. Но с тех пор, как отец переехал в столицу, забрав с собой верных ему людей, а Марта взяла бразды правления в свои руки и облюбовала себе другую, более уютную комнатушку, чтобы заниматься хозяйственным учетом, это помещение уже не использовалось.
  Пока Аслан, ворча что-то под нос, рыскал по коробам в поисках подходящей для распития вина тары, Меченый принялся разглядывать старые книги.
  Скупые запутанные записи прихода-расхода провианта его не вдохновили, но помогать господину он не спешил. И теперь напряженно косился на лаэра, гадая, почему удостоился такой чести выпить с хозяином. А еще совершенно бездумно невольно любовался напрягающимися мышцами варвара, ворочающего тяжелые короба с барахлом.
  Аслан, будто почувствовав на себе пристальный взгляд, вдруг обернулся и недоуменно взглянул на Дерека:
  - Что?
  - Н-ничего... - от злости на самого себя и провоцирующего его Аслана, жутко смутился Меченый. - Жду, когда ты клад отыщешь. Может, проще на кухню сбегать?
  - Да проще наверх подняться и взять нормальные бокалы, - досадливо отмахнулся лаэр. - просто, не хочу, чтобы нам мешали...
  - Значит, мне все-таки стоит волноваться, - сделал неутешительный вывод Дерек.
  - Да что ты все заладил! Не буду я тебя домогаться, расслабься, - сморщился варвар. - Рута, небось, еще не спит, да и Тесса... А я хочу просто с тобой вдвоем посидеть, - не сумел выразиться точнее Аслан. - Подай лучше стул. Наверху пошарю, может, туда запихнули, - указал он на верхнюю полку.
  - На, держи, - всучил Меченый хозяину требуемое и снова уселся на лавку, нарочно повернувшись спиной к раздражающему объекту.
  Спустя несколько минут наконец-то раздался победный возглас варвара, обнаружившего искомое.
  Но не успел Дерек развернуться, как в уличную дверь требовательно забарабанили. От неожиданности оба парня вздрогнули. И тут же послышался грозный голос коменданта, решившего поинтересоваться, кто это здесь хозяйничает...
  
  ***
  
  Инвар, мягко говоря, находился не в духе после разбирательства фактов со скоропалительной свадьбой сына. У вымотавшегося за день мужчины было одно желание - отправиться домой и завалиться спать, чтобы хоть на время забыться, уйти от проблем, тяжких раздумий и самоедства, но дома ждала Марта, так же тяжело переживающая удар, постигший их семейство. А утешать жену или выслушивать ее - неважно, упреки или соболезнования - не было никаких сил.
  Ушедший с головой в свои проблемы, Инвар не сразу обратил внимание на подозрительный шум в пустующей конторке управляющего, находившейся по соседству с комендантской. И теперь крайне настороженный непонятным явлением и досадующий на потерю бдительности, хотел немедленно выяснить, кто же это решился самовольничать. Насчет того, что это помещение можно использовать под какие-то нужды, тем более на ночь глядя, ему распоряжений от господ не поступало. А значит, за порядок отвечает он.
  Но когда послышалась возня за дверью, сообщающая, что отодвигается тяжелый засов, и на пороге возник сам лаэр, Инвар слегка стушевался:
  - Аслан? - недоверчиво прищурился он, не в силах оторвать взгляд от разбитой губы хозяина.
  - Заходи, - после секундного замешательства приглашающе махнул рукой лаэр.
  Инвар машинально шагнул внутрь, но, заметив Дерека, выдвинутую почти на середину комнаты лавку, кувшин с вином (наметанный глаз коменданта невольно отмечал детали и лихорадочно делал выводы), стушевался:
  - Я это... в общем, я просто хотел узнать, кто тут... я, пожалуй, пойду к себе...
  Меченый, догадавшись, к какому заключению пришел Инвар, когда увидел перестановку мебели, метнул на Аслана яростный взгляд. Краска бросилась парню в лицо. Выругавшись сквозь зубы, он вскочил, и теперь изо всех сил пытался сдержаться от того, чтобы не повторить все свои 'пожелания' варвару вслух.
  Поняв, что он слишком близок к тому, чтобы при свидетелях получить от собственного раба по морде, невзирая на чины и регалии, Аслан моментально сориентировался:
  - Присоединяйся, Инвар! Мы тут как раз нашли укромное местечко, чтобы выпить, поболтать...
  - Да, - невесело усмехнулся комендант. - Мне только и осталось, как напиться до свинячьего состояния в связи со всем этим, - неопределенно махнул он рукой. Правда, не стал добавлять вертевшееся на языке: 'не хочу вам мешать'. И еще было очень обидно за Меченого. Неужели Аслан нашел, чем шантажировать парня, ведь он прекрасно знал позицию раба-воина, не желавшего интимной близости с господином. Оказывается, не одному ему сейчас горько, но вмешиваться в непростые отношения этих двоих Инвар считал себя не в праве.
  - Да отпусти ты уже ситуацию, - дружески хлопнул по плечу мужчину варвар. - Давай, вино отличное, когда еще повод будет...
  - Да мне домой... Марта, небось, с ума сходит...
  - Ну вот, выпьешь и пойдешь, - решительно усадил лаэр Инвара на лавку, и снова ловко вспрыгнул на стул, чтобы дотянуться до верхней полки, на которой стоял короб с упакованными чашками.
  Меченый, все еще играя желваками на скулах, подвинул стул, не желая присаживаться на компрометирующую лавку. И теперь исподлобья следил за обоими мужчинами, судорожно ища предлог, чтобы отказаться от участия в попойке... и не находил...
  
  ***
  
  Разлив вино по чашкам, Аслан подвинул их ближе к 'собутыльникам':
  - Без закуски? - уточнил Инвар, беря свою в руки и вдыхая пряный букет напитка. - О!
  - Вот именно, - самодовольно улыбнулся варвар. - Его и без закуски пить можно. Что-то ты совсем раскис...
  - Считаешь, есть повод радоваться? - с горечью огрызнулся комендант.
  - Ну, все не так уж безнадежно. Или еще какие-то проблемы, помимо личных?
  Инвар перевел взгляд с разбитой губы хозяина на Дерека и, вздохнув, неуверенно пожал плечами:
  - Тебе виднее... А мне и личных хватает. Чувствую себя по уши в дерьме.
  - При чём тут ты?
  - Ты прекрасно понимаешь, при чём. Прав ты был, когда не хотел Мартина в крепости оставлять... Расслабился пацан под моим крылышком, совсем башкой не думает.
  - Да не знаю уже, - досадливо мотнул головой лаэр. - Представь, что он так где-то еще вляпался бы. Кто разбираться бы стал?
  - Аслан, я тебе и ребятам по гроб жизни обязан, - смутился мужчина. - Словами передать не могу, как мы с Мартой вам признательны, - прочувственно заявил Инвар.
  - Да брось, - отмахнулся лаэр. - Мартин - мой боец. Как еще я мог отреагировать на подобные инсинуации со стороны пришлых купчишек? Естественно, надо было разобраться во всей этой поганой истории.
  - Не скажи, - криво ухмыльнулся старший Караскет. - Да ты и сам прекрасно знаешь, что больше половины господ и копаться бы в той грязи не стали.
  - Морицкий? - подал голос Меченый, вспомнив эгоистичную скользкую сволочь, любившую жестко развлекаться с бесправными рабами.
  Аслан поморщился.
  - Этот - да, вряд ли... А с чего ты вдруг о нем вспомнил?
  - Не знаю, так... Тоже попытался представить, - неприязненно поморщился Дерек.
  - До сих пор противно, - повел плечом Аслан, словно можно было избавиться от некстати всплывших подробностей развлечений, предложенных лаэром Ливаром Морицким. - Ладно, давайте, чтобы личных проблем поменьше было, - предложил хозяин Замка тост.
  Инвар с готовностью протянул чашку.
  - Эй, не спи! - окликнул варвар Меченого.
  Дерек, сидящий на стуле напротив коменданта и Аслана, расположившихся на лавке, чуть замешкался, о чем-то мучительно размышляя.
  - Не сплю... За удачное разрешение проблем! Главное, чтобы Март не пожалел о своем решении. Обвинять потом некого будет...
  - Это точно, - согласился варвар.
  - Ты вынудил его, слишком мало времени отпустив на раздумья, - высказал свои сомнения Меченый.
  - Я так не считаю, - возразил Инвар. - Некоторые решения следует принимать быстро. Все равно никто не может дать гарантий, как сложится дальше.
  - Я тоже считаю, что говорил сегодня уже не с сопляком, а с мужчиной, - серьезно ответил лаэр и поймал благодарный взгляд отца провинившегося оболтуса.
  - Не знаю... Я отдаю себе отчет, что это не моего ума дело, и одобряю решение Марта. Уверен, далось оно ему не просто, только не могу отделаться от мысли, что не нравится мне эта девица.
  - Ну еще бы, после всего, что накопали! - скривился варвар.
  - Нет, с одной стороны ее вроде и пожалеть хочется, но... не знаю... мутная она какая-то. Кто знает, что от нее еще ждать?
  - Да уж, не Фелиска... - огорченно вздохнул комендант. - Самому тошно. Марта воет теперь...
  - Не загоняйся, Инвар. Дерек, заканчивай нагнетать, - одернул лаэр. - За девкой пригляд, конечно, нужен. Но давайте уже выпьем...
  Мужчины протянули чашки, с глухим звоном стукнувшиеся бочками друг об друга, и поднесли их к губам. Инвар жадно выпил свою. Аслан, которому тоже хотелось побыстрее расслабиться, ненамного запоздал, опустошая, слегка посетовав, что такое вино не пьют залпом. И лишь Дерек, едва пригубив, теперь держал свою чашку обеими ладонями, с мазохистским наслаждением пытаясь понять, есть ли разница между этим прекрасным вином и тем, что он пил давно, почти в прошлой жизни.
  Аслан закусил, посасывая, разбитую губу, которую здорово защипало. Странный привкус крови и пряной терпкости вина будоражил.
  Хозяин Замка-крепости предпочел бы побыть с Дереком наедине, но и Инвару сейчас лучше не оставаться одному. Лаэр прекрасно понимал чувства и переживания своего коменданта, и ни в коем случае не хотел бы оказаться в его шкуре.
  Где-то на краю сознания присутствовала мысль о Тессе и Рени, но он старался не пропускать ее через возведенный барьер. Варвар был почему-то уверен, что их Солнышку сегодня приятнее компания его жены. Возможно, с ней мальчишка быстрее отпустит дурные воспоминания и ассоциации, связанные с разбирательством по делу младшего Караскета. Тесса найдет слова утешения или более действенный способ...
  Аслан досадливо мотнул головой, невольно представив эти самые 'способы'. Но тогда ему не стоит становиться даже незаметным наблюдателем, слишком уж остро реагировал его организм на наложника. Да и вообще перед Ренальдом было до сих пор стыдно. И за то, что оказался одним из тех, кто определял спрос на рабов, и за то, что воспользовался своим положением, ломая волю, как тогда казалось, бесполезной игрушки. Когда только совесть заткнется, ведь мальчишка простил... Не забыл своих унижений и боли, конечно, но простил. Или нет?
  Какая разница! Он упустил свой шанс и остается только уповать на чудо и постараться не угробить то, что имеет на данный момент. Какая-то доверчивая щенячья преданность Рени и безусловное принятие наложником его авторитета - подкупали неимоверно. Аслан никогда не страдал повышенной склонностью к удовлетворению самолюбия, но неожиданной привязанностью юноши дорожил, не решаясь признаться даже самому себе, насколько для него это важно.
  Напротив него на ободранном стуле сидел пригорюнившийся объект, так же беспардонно заставляющий время от времени переживать вспышки с трудом подчиняющихся контролю желаний. Но Меченый все-таки воспринимался скорее разумом, и то и дело проскакивающие похотливые мысли о некоторых частях его тела, доставляли неудобство в штанах. А Рени захватил целиком, задевая что-то сокровенное в душе. То раздражая до горячего всплеска желчи, то даря теплое ощущение необходимости прижать к себе настолько тесно, чтобы услышать, как заполошно начинает скакать сердце в груди парня.
  Аслан пытался сопротивляться непонятному чувству, испытываемому в разлуке с рабом-воином. Слишком уж оно напоминало ту отроческую тоску, когда пришлось оставить Степь и верных друзей-варваров, и вернуться к отцу. Но тогда он сам был юнцом, с трудом подавляющим потребность в общении с верными товарищами. Неужели Меченый за такой короткий срок успел стать кем-то большим, чем простой боец из его сотни?
  Лаэр исподлобья взглянул на раба-воина, стараясь понять, почему ему стало так важно его присутствие, одобрение решений и просто дружеская болтовня на отвлеченные, даже обезличенные темы?
  - Не нравится? - не выдержал варвар.
  - Что?
  - Вино не нравится?
  - Отменное вино. Я смакую, - ухмыльнулся Дерек, усилием воли 'возвращаясь' издалека в прохладный полумрак реальности. Меньше всего ему хотелось бы объяснять причину растягивания сомнительного удовольствия от совместной выпивки.
  Аслан удовлетворенно кивнул и взялся за кувшин, чтобы вновь наполнить опустевшие кружки.
  - Я, пожалуй, все-таки пойду... - предложил Инвар, интуитивно чувствуя себя здесь лишним.
  - Домой? - уточнил лаэр.
  - Ну... сначала посты проверю.
  - Отправляйся лучше домой, я сам проверю. Или у тебя какие-то сомнения?
  - С такой рож... - одернул себя комендант, - лучше ты сегодня не светись, Аслан, зачем провоцировать лишние сплетни, - покачал головой мужчина.
  - А назавтра, какие слухи пойдут? - ехидно вставил Меченый. - Ночью от жены схлопотал?
  - Ничего, Тессе парни простят такое вольное обращение с их господином, - рассмеялся варвар. И тут же сморщился. Только-только подсохшая трещина на губе вновь закровила. Он снова машинально облизал ее, не заметив напряженный, застывший и совершенно нечитаемый взгляд Дерека, проследившего за этим коротким действием.
  Инвар благоразумно промолчал, не став одергивать нахала, позволяющего себе такие вольные шутки, за которые можно было схлопотать от варвара, трепетно относившегося к своей половинке, по морде. Раз господин не среагировал, кто он такой, чтобы учить хозяйского раба правилам хорошего тона. У этих двоих свои счеты.
  Мужчина опустил глаза в пол, не желая быть уличенным в том, что он заметил не предназначенное для чужих глаз.
  - В крепости все спокойно, Аслан, можешь не обходить посты. Утром должны руду подвезти. Новый оружейник в курсе. Придет принимать. Просто хочу проветриться. Ноги домой не идут... - признался Караскет.
  - Давай тогда еще выпьем, и пойдешь, - сдался лаэр, стыдясь неуместной радости, что они с Меченым, наконец-то, останутся один на один. - Только не загуливайся до утра. Марту пожалей.
  - Ну да, - невесело согласился Инвар, ощутив укол совести.
  - Возьми ее с собой, - посоветовал Дерек. - Вам обоим проветриться не помешает.
  Комендант только усмехнулся:
  - Да что-то нет романтического настроя.
  - Но и по отдельности изводить себя то еще удовольствие. Сын вырос, сколько вы его еще пасти будете? Теперь уже в любом случае будет сам отвечать за свои поступки. И за жену! - припечатал Меченый, которому все никак не давала покоя дурно пахнущая история с этой девкой.
  - Вот то-то меня и тревожит... Улитка далеко не так проста, как Фелиска. А насчет прогулки под луной - так Марта, небось, уже спит... Антига ее какими-то травами пичкает второй день.
  - Успокаивающие настойки - это хорошо, но в твоем случае, думаю, вино будет предпочтительнее. Кружку двигай ближе! - велел лаэр мнущемуся Инвару.
  
  ***
  
  Задвинув засов за ушедшим комендантом, лаэр снова уселся на лавку и, подвинув один из свободных стульев, закинул на него ноги.
  - Пересаживайся ближе, - похлопал он по лавке рядом с собой.
  - Да мне и здесь не дует, - небрежно отмахнулся Меченый, для демонстрации удобства поерзав на своем стуле, который жалобно заскрипел от столь фривольного обращения. Старое дерево издало подозрительный хруст, заставив парня со шрамами неловко замереть.
  Варвар, внимательно наблюдавший за его потугами доказать независимость, не выдержал и заржал.
  - Ну, если что, падать невысоко. Иди, мне к тебе тянуться далеко, - кивнул он на кувшин.
  - Нечего ко мне тянуться, - недовольно буркнул Дерек, но все-таки, вняв голосу благоразумия, пересел на лавку, опустившись на самый край и оставив между собой и лаэром максимальное расстояние.
  - Доцедил? Кружку давай, - не стал обострять Аслан, наливая новую порцию в подставленную тару.
  Снова чокнувшись, парни немного помолчали, и Аслан произнес:
  - Н-да... хороший мужик Инвар, а как все повернулось. Я его давно знаю. И Марта - хорошая баба, хоть и скандальная, порой, бывает. Жаль, что я тогда на нее не шикнул посильнее, когда она девчонку гнобила. Фелиску, - уточнил он.
  - Думаешь, помогло бы? - задумчиво отозвался Меченый. - Если уж что предначертано, то так и будет... Раз уж суждено было Мартину было через это пройти и так... - неопределенно качнул он наполненной кружкой, - оригинально семейную жизнь начать...
  - А ты что, фаталист? - перебил Аслан. - Веришь в изменчивую фортуну?
  - А ты в судьбу не веришь? - сделав большой глоток, спросил Дерек и пристально взглянул на господина.
  - От меня самого многое зависит, - горячо возразил Аслан и невольно сник, вспомнив перевал в горах.
  Варвар почувствовал, как комок тошноты того, давнего, страха подступил к горлу. Тот, кому он обязан жизнью, все еще ждал развернутого ответа. Что тут скажешь?
  - Не знаю, может быть, в чем-то ты и прав, но насчет предначертанного... Вот ты, например, разве мог предположить, что тебе уготовано попасть в плен?
  - Нет. Я предпочел бы погибнуть с честью, а не сдохнуть презренным рабом на гнилой соломе или в сточной канаве, - согласился Меченый, помрачнев.
  - Но тебе не оставили выбора. И ты здесь.
  - Но пока не сдох. Наверное, стоит поблагодарить тебя?
  - Пока что - квиты, получишь бумаги на вольные хлеба, тогда и обсудим, - осторожно отозвался Ааслан. - А Ренальд? Кто мог сказать, что все так повернется, когда он родился в благополучной и обеспеченной семье? Ты же видел его мать... Отец Рени вряд ли мог себе представить, что жена свихнется от безутешного горя, забросив единственного ребенка! - зло добавил он. - Знаешь, я и представить себе не мог, соглашаясь с Тессой на авантюру с покупкой мальчишки, что все закрутится подобным образом... Хотя, с другой стороны, - потянуло лаэра на философские рассуждения, - не сидеть бы мне сейчас здесь, если бы не... забрал тогда и тебя.
  Аслан умышлено опустил слово 'купил'. Почему-то язык не повернулся, хотя оно соответствовало истине.
  - Вот оно, как жизнь поворачивается, то прекрасным ликом, то полнейшей задницей... - продолжил он. - Давай, еще по одной...
  - И почему, ты, мой господин, все ассоциируешь с задницей? - ехидно спросил Дерек, подставляя опустевшую чашку.
  - Угадай с трех раз, - провокационно 'облизал' загоревшимся взглядом хозяин Замка своего непонятливого визави с головы до ног. - Я тут тебе о смысле жизни толкую, а ты все на прозу сдвигаешь. Я же о несправедливости в целом...
  - Ну, что такое несправедливость, я тебе тоже могу много интересного поведать, - постарался Меченый поскорее переключить интерес варвара со скользкой темы, ругая себя за несдержанность языка.
  - Как ты очутился в плену?
  - Как... - заиграли желваки на скулах раба-воина. - Ну, если ты забыл о том, что я рассказывал, когда ты готовил запросы...
  - Ты почти ничего толком не рассказал.
  - Если тебя устроит краткий пересказ, могу повторить, - нехотя сдался Дерек. - Налей еще, - залпом опрокинул он вино и снова подставил пустую кружку.
  Аслан согласно кивнул, наполняя протянутую чашку до краев. Он готов слушать. Может быть, с пьяного языка слетит больше откровений и подробностей?
  
  Лаконичный рассказ Меченого не сильно отличался от предыдущей версии. Видимо, парню было слишком больно переживать снова и снова тот самый последний бой, когда, очнувшись уже в плену, он позавидовал тем, кто остался на растерзание воронов на поле брани.
  Обмен военнопленными осуществлялся выборочно, несмотря на действующую Конвенцию. И вряд ли кого удивило, что наемники без роду и племени, даже под пытками не пожелавшие назвать свои истинные имена, данные им при рождении, за которых некому было платить солидный выкуп, в эту категорию не попали. Многим из них просто устроили показательную страшную и неприглядную казнь. И лишь нескольким, в число которых попал и сильный, молодой и красивый парень (подумаешь, что находился на грани жизни и смерти), решили присвоить рабский статус, не страшась ни гнева богов, ни общественного порицания в беззаконии.
  - С*ки! - вполголоса выругался Аслан, шарахнув кулаком по лавке. - Ради горстки монет прибыли так калечить жизни... С позорным посмертием! Армия продажных тварей, а не регулярное формирование! Самих надо на кол сажать, начиная с верхушки предводителей! Правильно отец постановил, что - или всех, или никого, - от избытка эмоций лаэр выражался не слишком понятно, озвучив лишь половину выводов, пришедших на ум. - А трибуналы должны курировать жрецы храмов. Я хоть и не слишком жалую Всевидящих, иногда прикидывающихся великими слепцами, но все-таки они не допустили бы подобной мерзости.
  - Не смеши, Аслан. На войне все средства хороши, сам знаешь, - желчно отозвался Дерек. - Правил нет...
  - На войне! Но не после... Хотя... Все равно... - замолчал помрачневший варвар, переваривая услышанное. - Тут и без войны хватает несправедливости, - вновь мысленно вернулся он к ситуации с Ренальдом. - Взять хотя бы Рени, как можно было так поступить с ним? И виновных не отыщешь, чтобы доказать подложные факты наверняка. А ведь он не единственный невольник... Хотя... да не раб он уже... - скис лаэр, наливая очередную порцию, развязывающую уже заплетающиеся языки.
  Коварное вино пилось легко, оставляя обманчивое впечатление легкости усвоения. На самом деле, оно было довольно крепким. Особенно если употреблять без соответствующей закуски...
  - Почему не совсем раб? - заинтересовался Меченый, слегка напрягшись. Насколько он помнил, речь шла о том, чтобы дать вольную ему, а мальчишку, наоборот, во избежание фатальных последствий, оставить хотя бы на время в статусе раба-наложника.
  - А вот так... По законам Энейлиса - раб, а по законам Степи - свободный, и уйти может... - развел руками лаэр. - А я, если что, даже удерживать его не имею права... и не буду... - горестно вздохнул он, слегка забывшись.
  Дерек кинул насмешливый взгляд на поникшего хозяина, и, к своему неудовольствию, ощутил, как нормальная реакция сочувствия к проблеме варвара перекрывается злорадной эмоцией удовлетворения, что не одному ему плохо, оказывается. Он очень сомневался в том, что мальчишка уйдет добровольно к степнякам. Слишком явно Рен демонстрировал восхищение своим господином, оказавшимся не такой уж сволочью, каким показался вначале. Но пусть прочувствует, как страшно быть отвергнутым, и эту невозможную тоску получить желаемое... ведь он сам не просил ничего, кроме дружбы равных... Но это иллюзия. Отчего же, несмотря на выпитое, физически больно в груди?
  - Не переживай, - медленно произнес Меченый. - Ничего страшного, даже если и сманят его насовсем. Зато у тебя жена... вон какая... нереально красивая, умная... если бы меня так любила единственная женщина... - судорожно вздохнул он, беря себя в руки. - И к твоим... хм... пристрастиям относится терпимо. Не ожидал, что она пожалеет парня, не станет гнобить "соперника".
  - Тесса? - не уловил горькой отчаянной зависти поддатый лаэр. - Да. Она такая - удивительная... Я ее очень люблю! Больше жизни, но...
  Дерек хотел бы избежать пьяных признаний, опасаясь сам наговорить лишнего и проболтаться о своих сокровенных чувствах к госпоже. И уже мысленно проклинал себя, что свернул на эту тему.
  - Никак не могу смириться с мыслью о том, что родичи скоро заберут его у меня, - озвучил вслух Аслан свои страхи. - Я боюсь, даже она не сможет удержать наше Солнышко... Что тогда с ней будет?
  - В смысле? Тесса... - оговорился Меченый, - то есть, госпожа-то тут при чём?
  - А? - очнулся варвар.
  - Я спросил, что ты имеешь в виду, каким образом твоя жена может повлиять на выбор Рена?
  - Забудь! - опомнился лаэр, поспешно отведя глаза от прямого взгляда раба-воина. - Это я так... образно. Тесса с ним столько нянчилась... и вообще... - неопределенно махнул он рукой, чуть не задев стоявший на краю стола почти опустевший кувшин. - О! Давай, допьем уже...
  - Давай, - озадачено поскреб зудящие шрамы Дерек, решив, что Аслан просто перебрал, вот и заговаривается.
  Он почему-то чувствовал, что его задевают переживания варвара о дальнейшей судьбе Ренальда. У него никак не укладывалось в голове, что, имея такую женщину, как Тесса, можно настолько сильно привязаться к наложнику. Или боится, как бы не испортили ему мальчишку охочие до мужиков красавчики-варвары. Уж больно ушлые они оказались. Вон, Фелиску свели со двора, за одни сутки решив все организационные вопросы.
  - Знаешь, - заглянул Дерек в кружку, наполненную наполовину (Аслан виртуозно разделил остатки вина поровну). - Понимаю твою тревогу, - ехидно прищурился он. - Я бы вызвался в сопровождающие и присмотрел за твоим пацаном, но не в Степи. Если только отправиться туда, надев "пояс верности", чтобы не отвлекаться на постороннее. Кто вас, варваров, знает, что на уме? Вдруг домогаться начнут? - припомнил он жаркий, ласкающий взгляд Ильяса. Не такой откровенно жадный, конечно, что бывает у Аслана, но все же. И натужно рассмеялся, поняв, что шутка не слишком удачная...
  - Тьфу ты, Великие Духи! Кто о чем, а вшивый - все о бане! - в сердцах высказался лаэр. - Перестраховщик хренов! Кто тебя тронет - лично глотку вырву! - сверкнул глазами варвар, разъяряясь и вскакивая.
  - О! - шокировано отшатнулся Дерек. - О как! Я, конечно, весьма польщен, мой господин... Тихо ты, уймись! Разошелся, - ворчливо одернул Меченый, положив тяжелую руку на плечо лаэра и буквально силой усадив обратно на лавку. - Я только не совсем понимаю твоей логики, - постарался уже спокойно рассуждать он. - А почему бы тебе ни запугать своих родичей так же и в отношении Рена?
  - Ты, что, не понимаешь?! Не слышишь, что я тебе говорю? Его в Род приняли! - вскинулся, повысив голос Аслан, и снова сник. - Ты просто не понимаешь всего...
  - Ну, может, объяснишь? - зевнул Дерек.
  - Может и объясню, - заглянул в кувшин Аслан, забыв, что он уже опустел. - Сейчас только за вином схожу... Сиди здесь, я быстро! - велел он, легко и пружинисто поднимаясь с лавки. Будто и не пил. Правда, в дверях его слегка повело в сторону, но варвар быстро справился с координацией и шагнул в темноту.
  Дерек с наслаждением, до хруста в суставах, потянулся. Спина после доброго спарринга и двухчасовых посиделок в прохладном помещении взывала к тому, чтобы ее разместили горизонтально. Оглянувшись с опаской на дверь, за которой скрылся хозяин Замка, Меченый решил, что пять минут, полежав, растянувшись на лавке в полный рост, могут облегчить его ощутимый дискомфорт. Пусть Аслан подольше блуждает по своему лабиринту.
  Придя к согласию с самим собой, Дерек улегся, слегка поерзав, чтобы устроить и свисающие с края 'диванчика' ноги. И, широко зевнув, блаженно прикрыл глаза, только сейчас ощутив, как отпускает нервное напряжение последних дней...
  
  В голове слегка шумело, ногам было не слишком удобно во взвешенном состоянии, и парень повернулся на бок, поджав ноги и подложив согнутую в локте руку под голову. Вот теперь вышло просто великолепно!
  "Пять минут!" - пообещал себе Дерек, вновь прикрывая глаза...
  
   ЧАСТЬ 2.4
  
  
  
  40.
  
  
  Возникший на пороге комнаты Аслан, провозившийся дольше, чем он рассчитывал (потому что обманчиво легкое вино слегка затормаживало движения, и он опасался расплескать кувшин, чуть пошатываясь, бродя по коридорам), оказался крайне удивлен представившимся зрелищем.
  Первое желание гаркнуть: 'Подъем!' тотчас сменилось другой идеей. Варвар вдруг вспомнил охотничьи навыки. Беспечная добыча мирно дрыхла, главное - не спугнуть раньше времени! Он чуть было не начал вычислять, где подветренная сторона, но вовремя одернул себя. Какой, к лешему, ветер в помещении?!
  В висках застучало, разбавленная крепким вином кровь радостно рванула, кажется, сразу в двух направлениях - в затуманенную голову и к паху.
  Задержав дыхание, которое самому лаэру казалось слишком громким, парень осторожно на цыпочках прокрался к столу и громко выругался, чуть было не пристроив от волнения полный кувшин 'мимо' края стола. Прикусив язык, Аслан воровато оглянулся, но расслабившийся Дерек не проснулся, убаюканный наступившей тишиной в отсутствии господина и пригревшись (они все-таки надышали в прохладной комнате, да и вино разогрело молодую кровь).
  Провокационно натянувшиеся на бедрах Меченого и выпяченных ягодицах штаны навевали такие мысли, что Аслан невольно потянулся к паху, чтобы поправить пульсирующее хозяйство, которому стало тесно в собственных застегнутых штанах. Лаэр зажмурился, попытавшись избавиться от непреодолимого желания осуществить навязчивую мечту, но все-таки сумел побороть соблазн. Так нельзя!
  Даже сквозь отравленный винными парами туман в голове пробилась здравая мысль - не получится... Не жаль еще раз получить по морде, потому что этот скромник вряд ли сдастся без сопротивления, но ведь он обещал, что не тронет...
  Слово лаэра что-нибудь да значит! Великие Духи! И кто его тянул за язык дать дурацкое обещание?
  Аслан шумно выдохнул и огорченно опустился на краешек лавки, чуть потеснив сморщившегося во сне Дерека.
  - Я вино принес, вставай... - хрипло произнес Аслан, похлопав Меченого по бедру.
  Одного этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы тот взвился, чуть не опрокинув сидящего рядом господина.
  - Эй, осторожнее! - возмутился лаэр, едва не слетев с лавки.
  - Извращенец! - выпалил Дерек, спросонья ошалело хлопая глазами. Его взгляд сверкал праведным гневом. - Какого хрена?!!
  - Ну ничего себе! - хмыкнул Аслан, чувствуя, как потихонечку его отпускает безумное наваждение немедленно подчинить. - Я вино принес, а ты тут дрыхнешь!
  - Какого фига ты меня лапать взялся?
  - Нужен ты мне, - фыркнул лаэр.
  - О! Ловлю на слове! - тут же сориентировался Дерек, быстро оглядев себя на предмет сохранности одежды, все еще опасливо косясь на варвара.
  - Я погорячился, не воспринимай всерьез, - попытался откреститься от вылетевших слов лаэр. - Нужен, конечно.
  Но Меченый оказался несговорчив.
  - Нет уж! Первое слово дороже второго, - буркнул он.
  - Ну вот... - не слишком уж притворяясь огорченным (потому что на самом деле чувствовал легкую досаду), вздохнул Аслан, - я только размечтался, что ты тут разлегся и мне так прозрачно намекаешь, что...
  - Мечтать не возбраняется, но губы-то не раскатывай... - продолжал бухтеть Дерек, потерев глаза и зевнув. Затем перевел взгляд на разбитую во время спарринга губу хозяина, и, не выдержав, заржал.
  Варвар, скосив глаза, оттопырил распухшую губу, убедился, что повод для веселья есть, и присоединился к угорающему бойцу.
  Едва поджившая трещинка снова закровоточила:
  - Шволочь ты, - обиделся лаэр, закусив пострадавшую губу, зализывая выступившую кровь. - Шмешно ему...
  - Конечно, смешно. Ты бы себе со стороны видел, - хмыкнул Меченый. - Ладно, хватит ржать, наливай! Ты же обещал объяснить, в чем подвох с тем, что Рена в Род приняли.
  Вся игривость моментально слетела с лаэра. Этот вопрос серьезно мучил его и отравлял жизнь вот уже несколько дней. И кое в чем он пока еще не признался даже Тессе.
  Оказавшись теперь дальше от стола, на котором стоял кувшин с вином, Аслан потянулся через напрягшегося Дерека, не догадавшегося самостоятельно обслужить себя и господина. И варвар вновь ощутил смятение.
  Нет, это просто невыносимо!
  Мозг отказывался подсказывать примеры, как это вообще можно 'болеть' сразу двумя парнями? Даже в Степи с ним никогда ничего подобного не происходило. Да и не переклинивало на мужчинах. Зато теперь Аслан лучше понимал Руслана, который тоже явно страдал по Рени.
  Ревнивое чувство собственника заставило скрипнуть зубами.
  Вроде бы там вопрос решен, и Русик убеждал, что он хорошо понимает - ему ничего не светит. Но все равно отпускать Солнышко к родичам ужасно не хотелось. Впору хоть и впрямь договориться с оружейником, чтобы Меченому по индивидуальным меркам сварганили 'пояс верности', и отправить его 'дуэньей' при Ренальде.
  Хотя, нет - не выход. Так он вообще сдвинется окончательно...
  Великие Духи! За что такое наказание?!
  
  
  ***
  
  Кое-что из своих страхов и сомнений Аслан все-таки не решился доверить пьяному Дереку. Но тот и так уже перестал разбавлять повествование своими ядовитыми замечаниями. Меченый сидел, оперевшись локтями на широко расставленные ноги, упираясь лбом в сцепленные 'замком' пальцы. И сосредоточенно изучал что-то на полу возле своих сапог. Между делом, они вылакали почти половину второго кувшина. Аслан никак не мог сообразить, отчего с парнем произошла такая перемена? То ли тот настолько проникся, что, действительно, сочувствует, то ли ему просто наскучило слушать про запутанные правила степняков, которым теперь придется следовать, общаясь со своим наложником? И что там такого интересного на полу?
  На всякий случай, варвар тоже заглянул (даже прищурился внимательно), но ничего необычного, кроме пыльного серого, местами вытертого камня (все-таки этим помещением пользовались много лет, пока не забросили), не увидел. При некотором воображении можно было, конечно, порассматривать трещины-соединения кладки, но здесь, в служебном помещении, этим и ограничишься. Это не причудливая мозаика отшлифованного разноцветного гранита, как в коридорах и некоторых жилых комнатах...
  Лаэр зевнул. Дерек мрачно покосился на него и последовал заразительному примеру, прикрыв рот ладонью.
  - Я больше пить не буду, - заявил он, вернув чуть не вывихнутую челюсть на место.
  - Почему? - удивился Аслан. - Там еще много...
  - Не хочу здесь уснуть.
  - Я приставать не буду.
  - Ага, плавали, знаем... - не поверил Меченый. - Как я завтра на разминку поднимусь?
  - Да нормальное вино - похмелья не будет.
  - Нормальное, - безэмоционально согласился Дерек.
  Настроение у него безнадежно испортилось. И он сам не понимал, отчего. Какая ему разница, насколько сильно привязался Аслан к своему белобрысому 'Солнышку', но вот за Тессу было обидно.
  Или не только за Тессу. Ему мучительно хотелось бы узнать, переживал бы варвар из-за него так же, если бы... Хотя, какие могут быть сравнения?
  И от этой сумбурной каши в голове было тошно.
  - Выведи меня к крыльцу, - попросил Меченый. - Я там, в холле куртку оставил.
  - Может, допьем? - все же попытался уговорить варвар, с досадой почувствовав прохладную стену отчуждения, возникшую в теплой дружеской атмосфере, пропитанной винными парами, тщательно сдерживаемым желанием и выболтанными друг другу откровениями.
  Он не мог отделаться от мысли, что сам все испортил, только никак не мог сообразить, в какой момент.
  Поднявшись, хозяин Замка подхватил кувшин и кивнул на выход:
  - Пошли.
  Дерек с трудом поднялся. Из двух противоречивых желаний - абстрагироваться от неуместных мыслей, остаться и допить вино или убираться от варвара с его пьяными откровениями подальше - победило второе.
  - А грязные кружки? Не боишься, что ужи разведутся? - приостановился он.
  - Завтра кто-нибудь уберет, я распоряжусь, - успокоил Аслан.
  
  Луна, освещавшая укрытый снежным покрывалом двор, скрылась за тучами, погрузив Замок в полную темноту. Без фонаря поддатые парни (Аслан бережно прижимал к груди кувшин с остатками вина) продвигались медленно. Варвар, правда, шагал уверенно, но Меченому показалось, что переходы стали еще более запутанными, чем вечером. Плетясь позади хозяина крепости, Дерек умудрился пару раз наступить тому на пятки.
  - Слушай, ты или держи дистанцию, или давай руку, - хмыкнул Аслан.
  - Что, отдавил любимую мозоль? - съехидничал Меченый.
  - У меня нет мозолей, - купился лаэр.
  - Везет тебе, мой господин...
  - А то! - самодовольно согласился хозяин.
  
  Дерека немного отпустило, и настроение поднялось после того, как на одной из лестниц Аслан оступился и чуть не навернулся, едва успев поймать кувшин:
  - Понастроили тут лестниц! - выругался он.
  - Вот вражины! - поддержал Меченый, подхватив под локоток своего собутыльника. - Пить надо меньше, мой господин. А то свернешь шею, что я госпоже Тессе скажу или твоему 'Солнышку'?
  - Нашему, - машинально поправил выдрессированный женой лаэр.
  К счастью, Дерек не придал этой оговорке значения.
  - Нашему так нашему, как скажешь, - покладисто согласился он и продолжил свою мысль. - И отмазаться не получится - Инвар нас видел, решит, что ты все-таки довыпрашивал...
  - Тогда держи меня крепче, - сориентировался Аслан, закидывая на плечо раба-воина руку и, словно невзначай прижавшись к его шее. С шумом втянув воздух, ноздри варвара затрепетали, по позвоночнику проскочил электрический разряд, усилив тяжесть в паху. Собственный запах горячей кожи Меченого и вина, долбанули словно обухом по голове. Аслан тихо зарычал, крепче сжимая локтем шею спутника. Дерек тут же напрягся:
  - Не увлекайся... Я... - сглотнул он, слегка отодвинув бедро от ноги лаэра, - не собираюсь тебя на себе тащить.
  - Уговорил, - чудовищным усилием воли заставил себя чуть ослабить хватку Аслан. - Ты меня тащишь по дому, а я тебя доставлю в казарму.
  - Хм, - не подумавши, согласился Меченый. - Договорились! Только руки не распускай.
  - Они заняты, видишь? - продемонстрировал варвар вторую руку, в которой был зажат кувшин.
  Вообще-то, в этой темноте ничего не было видно, но Дерек кивнул, понадеявшись, что так они скорее продолжат путь, если не будут выяснять - заняты у похотливого варвара загребущие конечности или нет.
  
  Немного поплутав, чуть не заблудившись, с горем пополам они все-таки нашли долгожданный выход. Аслан оставил кувшин в холле и, нацепив куртки, поддатые парни вывалили на улицу.
  - Вот гадство! - поежился лаэр, вдохнув холодного воздуха.
  - Что еще? - недоуменно обернулся Дерек, поднимая повыше воротник.
  - Природа зовет...
  - Аааа, - понимающе хмыкнул парень со шрамами. - Что, не потерпишь? Я-то терплю. Как-то не хочется еще полночи плутать по Замку.
  - А чего терпеть-то? - удивился Аслан. - Давай, кто дальше? - подошел он к краю крыльца, недвусмысленно расшнуровывая ширинку.
  - Я так не соревновался с пацанского возраста, - скривился Дерек, переминаясь с ноги на ногу. - Что-то не хочется, чтобы нас застукали. Не боишься отморозить?
  - Не отморожу, не переживай. Да и кто увидит?! - ободряюще кивнул Аслан. - Иди сюда. На счет 'три!'
  В здравом уме и твердой памяти Меченый ни за что бы не согласился на подобную авантюру со своим лаэром, и уж тем более на такое кощунство - 'пометить' запорошенные снегом клумбы возле хозяйского дома. Но дурной пример, во-первых, заразителен. Во-вторых, 'природа' не просто звала, она уже требовала, а в-третьих, всем известно, что дух соревнования присущ мальчикам в любом возрасте. А уж подогретым алкоголем - и подавно!
  Аслан прочертил мыском сапога воображаемую линию, за которую нельзя заступать. Парни встали на исходную позицию, синхронно высвободили 'орудия', и лаэр хорошо поставленным командирским голосом скомандовал:
  - Раз! Два! Три!!!
  - Пли! - подхватил раздухарившийся Дерек, слегка прогнувшись назад, чтобы изменить траекторию и увеличить 'дальнобойность'.
  И тут, как на грех, налетел порыв ветра, разметавший тучи, и в просвете облаков показалась яркая луна, словно уличая на месте преступления бессовестных свинтусов, не догадавшихся отойти куда-нибудь поближе к кустикам.
  - Вау! - не сдержал уважительный возглас Аслан, не отказав себе в крохотном удовольствии сравнения предметов мужской гордости.
  - Твою мать! - дернулся Меченый, мгновенно приходя в себя от замечания, и поспешно запихивая свое отнюдь не маленькое хозяйство обратно в штаны.
  - Йохууу! - издал победный вопль варвар, воздев руки вверх. - Я победил!!!
  - Штаны застегни, - желчно огрызнулся смущенный Дерек, недовольно потоптавшись. Хорошо хоть успел облегчиться, а то из-за этого похотливого паразита чуть было не оконфузился. Хрен с ней, с победой, хоть так и не честно. Если бы тот не позволил себе беспардонно пялиться, еще неизвестно кто победил бы. И вообще нечего было разглядывать. Можно подумать, он первый раз увидел. А как же летом, когда они соревновались в заплыве?
  'Скотина!' - уже беззлобно добавил про себя Дерек.
  - Пошли, провожу до казармы, - предложил довольный Аслан.
  - Портки застегнул? - придирчиво прищурился Меченый, отступив на шаг.
  - Застегнул, целомудренный ты мой, - задрал куртку лаэр, продемонстрировав криво зашнурованную ширинку.
  - Ну, пошли, - нехотя согласился Дерек.
  - Не расстраивайся, в следующий раз повезет... может быть, - шутливо толкнул лаэр плечом бойца, но не рассчитал силы, и Меченый чуть не свалился в снег.
  - Было бы из-за чего расстраиваться! - хмыкнул он, живо наклоняясь, чтобы слепить снежок и запустить в изводившего его весь вечер господина.
  Аслан едва успел увернуться, но идея подурачиться пришлась ему по сердцу. Он тоже зачерпнул снега и быстро слепил комок. Но когда распрямился, Меченый уже улепетывал со всех ног в сторону казармы.
  - Э! Куда?! А ну, стоять! - запустил ему вдогонку снежок.
  - Ага, разбежался! - крикнул кривляющийся Дерек уже издалека. - Не попал! Мазила!
  
  Четверть часа они, петляя словно зайцы, носились по двору, хохоча, подначивая друг друга и, с переменным успехом умудряясь, не падая, уворачиваться от снежных снарядов. Пока, наконец, не вспотели, решив устроить перемирие.
  - Кстати, кто-то обещал отволочь меня до казармы, - отряхиваясь от снега, заявил Дерек.
  - Эх... надо же, вспомнил, - пробурчал Аслан. - Ну, иди сюда, захребетник.
  - Кто бы говорил! Так и быть, я на тебе виснуть не буду, - но вопреки обещанию, Меченый специально навалился, пригнув охнувшего от неожиданности хозяина к земле, вполне правдоподобно изобразив не держащегося на ногах пьяницу.
  Со стороны темной аллеи раздалось ехидное покашливание, но парни не обратили внимания на то, что они уже не одни.
  - Стой! Кто идет! - внезапно раздался грозный голос, заставив обоих чуть ли не подпрыгнуть и вытянуться по стойке смирно.
  - Вольно! Ой и хорошиии, - саркастически ухмыльнулся неторопливо подошедший Инвар. - Все-таки напились... Тебе помочь? - обратился он к расслабившемуся Аслану, опомнившемуся, что все-таки он в этой крепости главный, а вовсе не комендант. - В карцере отличные условия для протрезвления. Правда, двухместный номер не обещаю, все-таки не гостиница, - еле удерживая серьезное выражение лица, добавил старший Караскет.
  - Н-не надо меня сдавать в карцер, - замотал головой Дерек. - Я по своей койке соскучился.
  - Не, мы сами, - категорически отказался от услуг по транспортировке собутыльника Аслан.
  - Ну как хотите. Мое дело предложить, ваше - отказаться, - все-таки не выдержал мужчина, рассмеявшись. - Вообще-то за нарушение дисциплины по Уставу полагается наказание, - укоризненно покосился он на посмурневшего бойца.
  - Я сам определю ему наказание, - торжественно пообещал лаэр. - А ты чего колобродишь до сих пор?
  - На постах все в порядке. Уже домой топаю. И вы бы шли уже по своим койкам, а?
  - Ладно, пошли, - кивнул Аслан Дереку.
  И, не сговариваясь, оба развернулись по-уставному, и, чеканя шаг, двинулись к казарме.
  - Шуты гороховые, - вздохнул Инвар, глядя им вслед. И, покачав головой, двинулся к дому, надеясь, что Марта уже спит...
  
  ***
  
  Сдав Дерека удивленному их появлением в столь поздний час дежурному по казарме, Аслан коротко кивнул Меченому, отправившемуся устраиваться на ночлег, и велел Юджину не будить того утром.
  Сначала лаэр решил вообще ничего не объяснять тщательно делающему вид, что его это не касается, бойцу (в общем-то, он и не собирался оправдываться), но, представив, как может интерпретировать их совместную попойку Дерек, уточнил:
  - Мне нужен был спарринг-партнер, - и, увидев скептические смешинки в глазах Юджина, добавил. - А в одиночку расслабляются только законченные пьяницы. Вот, - развел лаэр руками.
  - Ну, слава Всевидящим, - ухмыльнулся парень, поняв, что может чуточку понаглеть. - А то я уж было решил, что у нас в крепости филиал городского кабака открыли, а ребята и не в курсе...
  Аслан дотронулся до разбитой губы и строго одернул:
  - Не трепись!
  - Никак нет, господин лаэр! - отчеканил вмиг посерьезневший дежурный, вытянувшись по стойке смирно.
  - Хорошо, - похлопал его по плечу варвар и отправился домой.
  
  Наконец-то добравшийся до своего места Дерек в темноте быстро скинул одежду и с удовольствием плюхнулся на родную койку, совсем забыв про кота, блаженно растянувшегося на подушке. Придавленный Барс, возмущенный таким вторжением, спросонья не разобрав, на кого смеет задирать хвост, больно цапнул негодяя острыми зубами. И именно за то ухо, которое и так пострадало от соприкосновения с корявой стеной во время спарринга.
  Дерек взвыл от неожиданности и, небрежно схватив за шкирку извивающегося виновника, получил смазанный удар когтистой лапой все по тому же многострадальному уху и частично по щеке.
  Это уже ни в какие ворота не лезло!
  Взбеленившись, он отшвырнул четвероного поганца в проход между койками. Правда, раздосадованному парню показалось это незначительной местью, и вслед обиженно мявкнущему коту полетела подушка. Барс увернулся и помчался от греха подальше к выходу, посчитав за лучшее убраться подобру-поздорову, пока к хозяину не вернется благодушное расположение.
  - Ах ты комок шерсти, блохастый пожиратель мышей! Ну, попадись мне, тварюга! - бесновался Меченый, держась за ухо, которое котяра умудрился прокусить до крови. - Шкуру спущу, - прошипел он уже тише, пристыжено заткнувшись под недовольное ворчание разбуженных его воплями бойцов.
  - Ты чего здесь разоряешься? - уселся на кровати Сауш.
  - Уже ничего, спи, - буркнул Меченый, сползая с койки, чтобы поднять с пола свою подушку.
  - Где был-то?
  - Где был, там уже нету, - не захотел он афишировать причину возвращения после отбоя.
  - Да ладно, ты чего такой нервный-то? - продолжал допытываться Сауш.
  - Нормальный я. Отстань! - отряхнул подушку Дерек, возвращаясь на место.
  Однако сосед Красавчика, проснувшийся чуть раньше, не удержался и разболтал желающим послушать, всю сценку с самого начала.
  - Айя-яй, Меченый, ты не прав! Барс тебя тут несколько дней караулил почти безвылазно, только на пожрать и отлучался, а ты вот так, можно сказать, насрал ему в душу, - доложил Волош.
  - Вот именно, он тебе местечко сторожил, а ты его гоняешь, - поддержал другой боец.
  - Не каждая баба еще позаботится постельку согреть, - глумливо добавил третий.
  Парни заржали.
  - Да заткнитесь вы уже! - донеслось из угла. - Дайте поспать спокойно!
  - Мля, кто тебе мешает - спи! - огрызнулись ребята. - Тут у человека - трагедия...
  - Какая такая трагедия?
  - Кошак Меченого к лаэру приревновал, - почти угадал Сауш причину позднего возвращения Дерека, заставив того недовольно сморщиться.
  - Не мели чушь, - буркнул Меченый.
   Красавчик хмыкнул:
  - Неужели?
  - Я его просто придавил нечаянно.
  - Охренеть! Аслана? Ну ты, брат, силен! - спошлил Сауш, вызвав новый приступ гомерического хохота парней, имеющих удовольствие проснуться и послушать шутливую перепалку.
  - Барса!!! - рявкнул Дерек.
  - А-ааа, - притворно поскучнел Красавчик. - Я уж подумал...
  - Меньше фантазируй на эту тему, - раздраженно огрызнулся Меченый.
  - Даже не берусь, - живо открестился Сауш. - Это ваше дело.
  - Вот именно! Кому еще отчитаться, где и с кем я был? - с вызовом поднялся Дерек с койки, непроизвольно принимая боевую стойку, и исподлобья оглядывая сразу присмиревших бойцов.
  - Ладно, не кипятись, - примирительно посоветовал Волош. - Ложись, скоро смена вернется... - зевнул он.
  Выдохнув, Меченый опустился обратно на свою койку. И, взбив подушку, улегся на бок, предусмотрительно решив не пачкать сочившейся из прокусанного уха кровью казенную наволочку.
  - Ухо-то цело?
  - Или к Халару надо идти?
  - Не знаю, пока вроде держится, - потеребил Дерек пострадавший орган. - Прибью заразу блохастую!
  - Не наговаривай на Барсюшку. С твоим ошейником, у него нет блох, - заметил Волош.
  - А ты, что, проверял? - переключились на новый объект подколок парни.
  - А как же!
  - Нафига? - удивился сосед Вола по койке.
  - Хочешь сам попользоваться? - предположил кто-то у окна.
  - От вшей, вряд ли, спасет... - скептически заметил Сауш.
  - Да мне просто интересно было, - простодушно принялся оправдываться здоровый детина. - Нет у меня ни вшей, ни гнид.
  - Фух... хорошо, а то я уж думал попроситься на другую койку, от тебя подальше, - ехидно поддел его сосед.
  - Надо было только намекнуть. Я тебе живо помогу перебраться подальше, - огрызнулся Волш. - Вместе с койкой!
  Силушки, в отличие от ума, бойцу было не занимать, и шутник понятливо прикусил язык.
  - Не, Меченый, по любому, сейчас ты виноват, а не Барс, признай, - снова вернулись к начальной теме бойцы.
  - Да ну вас, - отмахнулся Дерек. - Пустобрехи. Спите!
  - Ты, что, пил? - принюхался сосед по койке к винному аромату, который, как ни странно, пока еще никто из остальных не заметил.
  - Нет, на хлеб намазывал, - хмыкнул Меченый, натягивая одеяло на голову.
  - Во дает... - покачал головой боец.
  - Отвали от него, - подытожил Сауш. - Не понял, что ли?
  - Чего не понял?
  - Раз Юджин не развонялся в дверях, значит, не сам себе наливал, бестолочь, - шикнул Красавчик.
  - А точно! - хлопнул себя по лбу недогадливый парень. - Он же на доклад к лаэру ходил...
  - Да заткнетесь вы, наконец, или нет?! - снова гаркнул кто-то из дальнего угла, и наступила долгожданная тишина...
  
  ***
  
  Все еще взбудораженный обществом Меченого, чувствуя странную потребность обождать с возвращением к своим Котяткам, чтобы окончательно переключиться, Аслан немного постоял на крыльце, запрокинув голову. Тучи, закрывшие небо, разродились мягкими хлопьями снега, которые, подтаивая, дождевыми каплями стекали по пылающему лицу варвара. Притаившийся ветер уже не нарушал наступившей вокруг сонного Замка тишины. Только вот такое же долгожданное умиротворение, как в природе, никак не спешило наступать в смятенной душе лаэра.
  Сбросив куртку в прихожей и, подхватив кувшин с остатками вина, он решил немного посидеть в гостиной.
  Погруженная в темноту огромная комната Аслану показалась не слишком уютной. Несмотря на то, что в гостиной было тепло, он растопил камин и уселся в кресле напротив него, скинув сапоги и вытянув ноги ближе к огню, весело облизывающему поленья. Поленившись вставать за бокалом, варвар отхлебнул прямо из горлышка кувшина, и устало прикрыл глаза.
  Хозяина Замка-крепости одолевали сомнения, не слишком ли он разоткровенничался с Дереком и не сболтнул ли чего лишнего, о чем утром будет жалеть?
  Мысленно прокручивая прошедший вечер, особых огрехов не находил, а на душе все-таки было неспокойно. Но по мере опустошения кувшина, тревожные думы сомлевшего у камина Аслана, постепенно уступили место более приятным моментам, на которых хотелось остановиться...
  Разве стоит удивляться, что, размечтавшись и расслабившись, лаэр умудрился уснуть прямо там?
  
  ***
  
  Проснувшийся словно от толчка Ренальд распахнул глаза и опасливо скосил взгляд на подушку, на которой обычно спал Аслан. Но законное 'хозяйское' место пустовало. Из уборной тоже не доносилось ни звука.
  Юноша нахмурился. Или он проспал тренировку, и Аслан по какой-то причине не стал его будить (вот еще узнать бы - по какой?). Или варвар вообще не приходил сегодня в эту спальню. Второй вариант был бы предпочтительнее, хотя вызывал новые вопросы и не на шутку тревожил - не засек ли господин ненароком, насколько фривольно он развлекался с Тессой? И если любимая, сейчас мирно дремавшая у него на плече, разрешила ему в виде исключения побыть в активной роли, то это вовсе не значит, что ее муж был согласен с решением своей благоверной.
  Легкое дыхание девушки приятно и волнующе щекотало обнаженную кожу. Губы Ренальда сами собой разъехались в умильной улыбке. Во сне его любимая казалась совсем юной девочкой - почти ровесницей. И вчерашние подвиги, продиктованные непонятным желанием упрочить свое положение рядом с ней, утверждая свои 'птичьи права' на ее тело, казались приснившимися.
  Поборов дикое желание крепче стиснуть Тессу в объятиях, чтобы убедиться, что она все так же принадлежит ему, юноша вздохнул. В действительности, это он принадлежит своей госпоже целиком - от макушки до пяток - душой, телом и помыслами...
  Рени интуитивно чувствовал, что ни одна женщина никогда не будет ему так же бесконечно необходима, как Тесса. Это понимание должно было пугать или раздражать своей неправильностью (а нужен ли ОН также сильно будет ЕЙ?), но вместо этого парень ощущал в груди разливающееся через край счастье.
  Ренальд понимал, что он сам себя произвел в фанатичного одержимого жреца, готового принести себя в жертву на алтарь своей богине, и ничего не хотел менять. Лишь бы она не заскучала в его обществе и не отлучила от себя...
  Ночь, полная любви, страсти и нежности была неповторимо великолепна. Только вместо чувства удовлетворенных амбиций сейчас присутствовало неуемное желание повторить все еще раз. Утолить возвращающуюся с наступлением нового дня, проснувшуюся жажду снова и снова наслаждаться податливостью девичьего тела. И хотелось убедиться в том, что Тесса все так же хочет обладать им.
  Где проходит грань пересекающихся желаний госпожи и наложника, попеременно отдающих власть в постели друг другу, Рени пока определить не брался. В подчиненной роли в постели с Тессой ему нравилось ничуть не меньше, чем в доминирующей.
  'Пожалуй, даже больше', - признал он с легким недоумением.
  Но все равно Ренальд был очень благодарен девушке за то, что она дала ему вчера именно то, в чем он нуждался...
  
  Легонько погладив кончиками пальцев обнаженную спину любимой, юноша аккуратно выполз из-под нее, переложив голову Тессы на примятую подушку. Девушка лишь приоткрыла глаза, сонно пробормотав:
  - Уже утро?
  - Да, - шепнул он. - Не вставай. Я на тренировку... - склонился Рени, чтобы поцеловать ее теплую щеку и подтянуть повыше сползшее с плечика одеяло. Накувыркались они вчера так, что из-за приятной усталости не осталось сил сходить в душ или хотя бы облачиться в спальную одежду.
  - Иди... - мурлыкнула она. - А Аслан где?
  - Я не знаю, пойду, поищу. Ты спи, - нежно провел он пальцами по ее щеке, не решившись добавить вслух 'сладкая моя'. Какие только нежности он не шептал ей на ушко ночью, но сейчас, при свете зарождающегося дня, отчего-то засмущался.
  - Угу, - сонно отозвалась хозяйка, снова проваливаясь в ватную дрему.
  Ренальд сполз с кровати, подхватил валяющиеся рядом штаны и, сверкая голыми ягодицами, направился в уборную. Он почему-то почти не стеснялся Тессы, чего не скажешь о ее муже. И, кстати о муже...
  Юноша помрачнел - вчерашние манипуляции госпожи с его филейной частью (не сказать, что они совсем не понравились, скорее, смутили) напомнили о том, что Аслан все еще терпеливо ждет 'должок' за разрешение на избавление от излишеств волосяного покрова в стратегически важных местах. Насколько хватит терпения лаэра?
  Рени отчаянно не хотел нового испытания тела и душевного равновесия на прочность, но не находил других причин, кроме банального и по-детски наивного: 'НЕ ХОЧУ!'
  Его тянуло к варвару и уже не пугали ханжеские запреты на близость между мужчинами, но вновь пройти через заведомые мытарства, врезавшиеся в память незаживающей раной от потрясения - это как-то смахивает на мазохизм. И все же... Тессе вот тоже не хотелось ему вчера уступать, но она же смогла...
  Просто жест 'доброй воли'...
  А с Асланом даже и не воли... просто надо выполнить свою часть договора...
  'Тесса обещала, что пошлет кого-нибудь в городскую аптеку, - размышлял Рени, стоя под душем. - Стоит ли, жалея себя, отсрочивать неизбежное событие? Лучше уж сегодня, пока еще полно положительных эмоций, подаренных любимой... Может быть, они сумеют хотя бы как-то компенсировать предстоящее?'
  Во всяком случае, до вечера еще полно времени хорошенько обдумать и решиться.....
  А сейчас надо выяснить, почему Аслан не разбудил его?
  
  
  41.
  
  
  Объявив побудку, Юджин, помня наказ Аслана, не рассчитывал, что Дерек встанет на тренировку, но Меченого разбудило громогласное ржание бойцов рядом с его кроватью.
  С трудом разлепив глаза, он несколько мгновений тупо всматривался в омерзительную оскаленную морду с огромными желтоватыми резцами, оказавшуюся прямо напротив его глаз, прежде чем, издав негодующий вопль, подскочил как ужаленный, когда мозг идентифицировал объект как громадную мертвую крысу, невесть как оказавшуюся на его подушке. Рядом с которой он, похоже, благополучно проспал половину ночи.
  Впрочем, способ получения подарочка выяснился довольно быстро. Возле кровати, ожидая похвалы за бесстрашие и поощрения за доблесть в одиночку завалить матерую тварь (крыса была лишь немногим меньше подросшего котенка), гордо восседал Барс, прибежавший 'мириться'...
  
  ***
  
  Переодевшийся для утренней тренировки Рени, умудрившись сегодня ничего не задеть и не опрокинуть, разбудив вновь уснувшую Тессу, выбрался из спальни. Очень ему не хотелось покидать теплую комнату, хранившую от остальных обитателей Замка столько сокровенных тайн, и выныривать из этого уютного мира, все еще пронизанного флюидами минувшей ночи. Но он даже не рискнул еще раз поцеловать девушку, постояв над ней, обмирая от щемящей в груди тесноты.
  - Свет моей души... - едва слышно прошептал юноша, буквально заставив себя отвернуться от соблазна и направить свои стопы в сторону двери.
  На какие бы смелые эксперименты в постели не решалась Тесса, втягивая его в этот процесс, Ренальд не мог ни признать, пусть и не всегда тотчас, что они каждый раз занимались любовью. По-другому и не назовешь - слишком много чувств и эмоций забирали друг у друга, но и отдавали едва ли не больше, чем партнер мог принять.
  
  Времени до начала тренировки оставалось всего ничего и надо было срочно отыскать Аслана. Вообще-то, объясняться с лаэром (если тот все-таки видел его ночные подвиги), совершенно не хотелось. Но убедиться, что господин не появляется поблизости, пытаясь перебороть желание свернуть шею обнаглевшему рабу-наложнику, не помешало бы. Лучше уж сразу объясниться, хотя слов в оправдание своей дерзости не находилось. Это вчера вечером все казалось до невозможности правильным, а сегодня Рени уже сомневался, не был ли его порыв перехватить инициативу продиктован захлестнувшим стыдом и неприятием необычных ласк Тессы, решившей слегка расширить его чувственный спектр и 'кругозор'?
  Едва успев прикрыть за собой дверь в спальню, Ренальд чуть ли не нос к носу столкнулся с Рутой, уже возвращавшейся с кухни. В руках у девушки был поднос с небольшим чайничком и тарелка с высокой горкой выпечки, накрытая льняной салфеткой.
  - Д-доброе утро, Рута, - запнулся Ренальд от неожиданности.
  - Доброе утро, господин Рени, - расцвела служанка Тессы.
  - Рута, - поморщился юноша, - ты опять величаешь меня 'господином'?
  - Мне так нравится, - обезоруживающе улыбнулась девушка. - По крайней мере, не ошибусь при господах, и не придется извиняться за неуместную фамильярность.
  - Звучит убедительно, - не мог ни признать наложник, каждый раз ловя себя на мысли, что она не совсем права - ну, какой 'господин' при его статусе, по сравнению с ней - свободной? - Чем сегодня Антига балует? - потянул носом Ренальд, уловив аромат свежей сдобы.
  - Пирожки с клубничным повидлом. Хотите? - отметив голодный блеск в глазах парня, - тут же предложила служанка, с готовностью сдернув салфетку с тарелки. - Угощайтесь! Для господского завтрака Антига попозже испечет. Чтобы горяченькие были, с пылу с жару.
  Перед тренировкой перекусывать не следовало бы, но ночью Ренальд затратил слишком много энергии и созерцание нежных, румяных, пышных пирожков вызвал голодный спазм.
  - Я потерплю, не хочу тебя объедать, - смутился юноша, сглотнув слюну и поспешно отводя взгляд от лакомой приманки.
  - Девушкам вредно много мучного для фигуры, - тихонько рассмеялась соблазнительница.
  Ренальд улыбнулся. Тесса никогда не заморачивалась подобным вопросом. Ее стройная гибкая фигурка не требовала коррекции и каких-то ограничений в еде. А Рута, у которой тоже не было ни капли лишнего жира, обладала широким костным строением, и оттого казалась более крепко сбитой, время от времени расстраивалась, страдая по одному ветреному блондинчику, переживая, что не соответствует его представлениям о стандартной красоте. Иначе разве он сбегал бы в город, предпочитая охмурять тамошних девушек легкого поведения, вместо того, чтобы околачиваться возле нее в попытках соблазнить? Правда, соблазнялась она пока только в собственных мечтах, не оставляя Саушу шанса на более смелые действия. Но все равно такое поведение нравившегося ей давно и безнадежно парня, огорчало и задевало, не давая избавиться от наваждения.
  Ренальд недолго колебался, прихватив верхний, еще не успевший остыть, пока его несли по улице, пирожок и с наслаждением откусив. Воздушная мякоть буквально таяла на языке. Не слишком густое повидло потекло по уголкам губ, и юноша поспешно облизал их.
  - Вкусно? Берите еще.
  - Нет, благодарю, Рута. Очень вкусно! Но у меня - тренировка, - с неподдельным сожалением покосился Рени на оставшуюся горку сдобы и поспешил прикрыть ее салфеткой.
  Служанка понятливо улыбнулась.
  - Конечно-конечно... К вашему завтраку поспеют свежие, - уверила она. - Только не знаю, где накрывать? В малой гостиной господин лаэр спит... - поделилась она проблемой.
  - О! А я как раз его ищу, - слегка напрягся Ренальд.
  - Может быть его не будить? - с сомнением протянула служанка. - Он там наедине... с пустым кувшином из-под вина, - сдала она хозяина, заставив сердце наложника скакнуть в пятки.
  Из-за каких таких переживаний Аслан мог бы напиться в одиночестве, да еще так, что не добрался до любой из кроватей?
  На памяти парня, за все время их знакомства, варвар еще ни разу не накачивался до такой степени. Если не считать самой первой ночи, когда в пьяном угаре не пожелал услышать отчаянной мольбы не трогать его... или хотя бы не причинять такую невыносимую боль, унижая и принуждая к покорности.
  - Я пойду, взгляну, - пообещал Рени, запихивая в рот остатки ставшего вдруг безвкусным пирожка.
  Хорошо, - обрадовалась Рута, что мучивший ее вопрос в скором времени, так или иначе, разрешиться. - Я пойду?
  - Да-да, конечно, приятного аппетита, - машинально пожелал Ренальд, отворачиваясь от девушки.
  - Спасибо! - просияла она. - А Вам - легкой тренировки!
  Ренальд просто кивнул, погрузившись в собственные невеселые рассуждения. Наверное, сегодня сдаться на милость господина - не слишком удачная идея. Горькие воспоминания о невменяемом в ТУ ночь лаэре и собственных ощущениях вызывали стойкое неприятие исполнения предстоящей задумки. Правда, до вечера еще много времени, но настроение основательно испортилось.
  
  ***
  
  Аслан и в самом деле нашелся в малой гостиной перед потухшим камином. Мирно похрапывающий хозяин Замка расслабленно развалился в кресле, запрокинув голову и закинув одну ногу на подлокотник. Рядом с креслом валялся опрокинутый пустой кувшин из-под вина.
  Рени нахмурился, он терпеть не мог вони сивушного перегара, но смрадного аромата не ощущалось. Видимо, вино и впрямь было хорошим.
  Наложник взглянул на умиротворенное лицо господина, и негативные эмоции, успевшие завладеть им после разговора с Рутой, слегка поблекли.
  Юноша решительно подошел к креслу с намерением выяснить, собирается ли Аслан подниматься и топать на тренировку. Вопреки ожиданиям, обычно бдительного варвара не разбудил пристальный изучающий взгляд постороннего наблюдателя. Наклонившись, Ренальд потряс спящего за плечо и получил в ответ невразумительное бормотание, в котором с трудом можно было разобрать пожелание идти куда подальше и не мешать.
  Такой ответ парня не устроил, хотелось конкретики.
  Сумеречный свет зарождающегося дня пока еще не проявил краски окружавшей обстановки гостиной. Ренальд оперся коленом на кресло и придвинулся еще ближе, чтобы заглянуть в умиротворенное лицо варвара и тряхнуть его посильнее. На слегка осунувшихся щеках лаэра пробивалась темная щетина.
  Рени машинально потер свой подбородок и вздохнул - такой благородной растительности на лице, красиво оттеняющей мужское брутальное начало, у него, скорее всего, никогда не будет - наследственность другая...
  
  Аслану, блуждающему сознанием по тропинкам сновидений, сейчас снилось, как они втроем - он, Тесса и их Солнышко - сидят в комнате отдыха, снова забавляясь поеданием ягод из рук их любимой девочки. И волнующий аромат сочной клубники, испачкавшей губы юного наложника, просто потрясал своей достоверностью. Слишком ярким воспоминанием врезался в память тот вопиющий случай, когда он, подстрекаемый женой, добровольно поцеловал мальчишку. Взрывной коктейль смешавшихся ощущений досады, раздражения и нахлынувшего наслаждения никак не давал забыть об этом эпизоде, время от времени, возвращая обратно, словно испытывая на прочность его выдержку. Он не собирался целоваться с мужчинами! Но ведь они только втроем...
  
  Когда Ренальд, положив обе ладони на плечи лаэра, снова склонился и чуть сильнее потряс не желающего возвращаться к реальности варвара, Аслан, стараясь ухватить ускользающую сценку из своего 'вкусного' сна, машинально сцапал наложника, дразнящего его одуряющим запахом клубники. И, впившись губами в его рот, лишь потом разлепил глаза. Слишком уж правдоподобными оказались ощущения...
  Секундное замешательство не помогло осознать, что все происходит уже наяву. Наверное, желание повторить присутствовало где-то в подсознании, и сейчас просто нашло воплощение, вырвавшись из-под контроля расслабившегося спросонья (или с похмелья) мужчины.
  Пальцы Рени скрючились, впиявливаясь в плечи господина, но, видимо, через слой ткани рубашки, ощутимого действия отрезвления не оказали. Аслан лишь ближе привлек его, стискивая в сильных объятиях, комкая рубаху на спине наложника. Из треснувшей губы вновь засочилась кровь, разбавляя внезапный поцелуй (совершенно неожиданный для обоих) солоноватым привкусом, замешивая еще более сложную комбинацию ингредиентов, добавляя к вкусу клубники и вина неповторимый оттенок.
  Не ожидавший ничего подобного, занятый мыслями о предстоящей тренировке и вечернем исполнении 'долга', Ренальд ощутил настоящий шквал стремительно захватывающих противоречивых чувств - от негодования до ликования. У него просто не было шансов не ответить - Тесса хорошо постаралась над выработкой рефлекса в подобных ситуациях, а горячий искренний порыв Аслана просто смял робкое сопротивление.
  И лишь спустя еще несколько мгновений безумства юноша протестующее замычал, выпихнув язык хозяина из своего рта. И стиснул зубы, попытавшись оттолкнуть явно ничего не соображающего Аслана. Да и до варвара, наконец, с трудом дошло, что происходит что-то из ряда вон, хоть и до одури приятное...
  Почувствовав, что хватка сильных рук немного ослабла, Ренальд отшатнулся, и парни шокировано уставились друг на друга, одновременно заливаясь краской.
  Слов не находилось. Рени возмущенно открыл рот, сглотнул и плотно сжал губы, не зная, как дальше себя вести. Положение было более чем неоднозначным, особенно если учесть, что в процессе манипуляций с пробуждением лаэра, он оказался сидящим у того на коленях и теперь прекрасно чувствовал его эрекцию, не зная, отнести ли ее на свой счет или списать на обычные утренние 'настройки'.
  Аслан облизнул выступившую капельку крови, его губы дрогнули в извиняющей улыбке, пальцы успокаивающе погладили измятую рубашку на спине наложника:
  - Котенок... я... - хриплым шепотом начал он и замолчал, не в силах решить, стоит ли оправдываться, или это будет воспринято с обидой.
  - Ты спал! - сглотнул еще раз Ренальд, попытавшись сползти с колен хозяина, и с паническим ужасом понял, что не слишком далеко ушел от лаэра в том, что не мог контролировать процессы, происходившие и в его организме, подло выдавая, что желание - обоюдно...
  - Ты почему дрожишь? - опомнился Аслан, перемещая руки со спины Рени на ладони наложника, все еще стискивающие его плечи. - Руки теплые... - с облегчением констатировал варвар, сжав длинные худые пальцы раба, и тут же встревожился. - Я тебя напугал, да? Прости, Солнышко...
  И немедленно пожалел о вылетевших словах. Не надо было извиняться!
  Взгляд синих глаз мальчишки потемнел. Ренальд рывком высвободил свои руки из его и поспешно слез, отойдя подальше.
  - Рени! - потянулся Аслан следом за ним, но сразу сморщился - все мышцы заломило со страшной силой - ночевка, пусть и в удобном кресле, но все-таки в неподвижном состоянии, дала о себе знать в самый неподходящий момент.
  - Не надо, Аслан, - помотал головой все еще дезориентированный парень. - Давай притворимся, что ничего не было, - затараторил он, не давая вставить ни слова. - Мы проснулись - а тебя нет. Тесса волнуется. А уже утро. Я пошел тебя искать, то есть будить... нет, сначала искать. Рута сказала, что ты здесь. И, вот... - заткнулся он, запутавшись в показаниях. - Ты пойдешь на тренировку?
  - Да, - со стоном отозвался Аслан, лишь со второй попытки выкарабкиваясь из кресла.
  - Может, лучше пойдешь, поспишь пару часиков? К завтраку как раз оклемаешься.
  - Да я нормально себя чувствую, - приврал лаэр, с хрустом в суставах выпрямляясь и пытаясь потянуться.
  В вертикальном положении, оказывается, еще и в голове что-то шумело. Не стоило, наверное, ночью допивать коварное крепкое вино. На полноценное похмелье не тянуло, но сказать, что он бодр и свеж - было бы неправдой.
  - Рен, послушай, я не целую мужчин... - предпринял варвар повторную попытку оправдаться.
  - Ты уже объяснял, - болезненно сморщился юноша, сгорая от стыда и смущения (до чего нелепо все вышло!). Единственная отрада - кажется, насчет ночных игр с переменой ведущей роли с Тессой, хозяин не в курсе. - Я же сказал - забудь! Я сам виноват... - для убедительности отмахнулся он.
  - С ума сошел?! - перехватил его руку Аслан и притянул к себе ближе, подняв пальцами подбородок и заставив посмотреть себе в глаза. - Ты ни в чем не виноват! Слышишь? Еще не хватало мне новых твоих закидонов! Я сам этого хотел. Только... - '...не говори никому', - хотел добавить Аслан и прикусил язык. Отличное 'оправдание' - ничего не скажешь. Трус! - Просто... Кстати, почему от тебя клубникой пахнет? - наконец, с облегчением нашел он повод сменить слишком щекотливую тему.
  Ренальд шмыгнул носом и опустил глаза.
  - Рееени? - настойчиво повторил мучивший его вопрос Аслан.
  - Сегодня на завтрак пирожки с клубничным джемом, - пристыжено выдавил он.
  - Угу, перед тренировкой? - насмешливо уточнил лаэр.
  - Угу, - покаянно кивнул головой юноша. - Я только один...
  - Сластена, - покачал головой Аслан и порывисто обнял парня, снова заставив обоих смущенно отпрянуть друг от друга.
  - Я пойду... Верен, наверное, уже ждет, - поежился Ренальд, не понимая, почему хочется сбежать без оглядки, но ноги почему-то словно приросли к полу.
  - Иди... - тяжело вздохнул лаэр, уронив руки, и поспешно спрятал их за спину, потому что отпускать Солнышко совершенно не хотелось. - Я сейчас тоже приду...
  
  ***
  
  После ухода наложника резко протрезвевший из-за столь неожиданного пробуждения Аслан задумчиво почесал затылок - вообще-то он не собирался изменять своим принципам, но в присутствии Ренальда многие из них почему-то работали неправильно. Хорошо бы, конечно, сейчас было пойти поваляться пару часиков в мягкой постели, но разминка быстрее вернет телу привычную упругость мышц, выбьет ненужные и даже опасные с утра мысли. Может быть, на свежем воздухе и мозги вернут способность соображать. Иначе никакие запреты и законы Степи не помогут.
  Лаэр для убедительности потряс головой, и тут же понял, что зря он так опрометчиво поступил. Затекшая от неудобной ночевки в кресле шея отчаянно заняла, затылок отозвался противной ноющей болью.
  - Ой йёи... - простонал варвар, попытавшись помассировать шею, но завести руки за голову тоже оказалось проблематично, мышцы откликнулись ломотой во всем теле. И как только умудрился обнимать Рени? Не иначе собственнические инстинкты и разыгравшееся воображение подстегнули, послужив исцеляющим стимулятором. А сейчас, с уходом парня - утратили волшебное действие.
  Аслан хотел было сразу отправиться следом за Ренальдом, но, критически оглядев свой недешевый наряд, решил сначала переодеться. Для того чтобы потеть в ней на тренировке, одежда явно не годилась. Хотя вчера после разбирательства по делу младшего Караскета при спарринге с Меченым этот вопрос его не волновал.
  Лаэр невесело хмыкнул.
  'Вот уж повезло, так повезло - если не Дерек, то Рен точно доведут меня когда-нибудь до помешательства. Хотя Тесса уверяет, что я уже помешался...' - нехотя признал он.
  Жену следовало бы успокоить, что он 'нашелся', но, представив, что она может спросить о причине его ночевки в гостиной, резко передумал идти к своей девочке прямо сейчас. Лучше уж потерпеть до завтрака...
  
  Когда переодевшийся лаэр приплелся во двор казармы, его бойцы уже вовсю тренировались, монотонно отрабатывая приемы. Невольно отыскав взглядом светлую макушку наложника, которого дрессировал Верен, а оба приставленных Тагиром степняка - Ильшат и Мерген - внимательно наблюдали, Аслан поспешно отвернулся. И непроизвольно облизнулся. Казалось, он до сих пор ощущал горячую сладость губ парня, хранившую провокационный вкус клубники. Самое смешное, что саму клубнику лаэр не так уж сильно и любил...
  Верен налегал на закладку основ правильного дыхания при отработке движений: блоков, ударов, стоек, переходов, маневрирования. Оба варвара время от времени вставляли свои реплики, вынуждая Ренальда останавливаться и начинать сначала.
  Впрочем, юноша был даже рад тому, что его постоянно одергивали, заставляя сосредоточиться на выполнении упражнений и абстрагироваться от сокровенных переживаний минувшей ночи и утреннего, повергшего в шок, поцелуя господина, категорически отвергающего проявление телячьих нежностей между партнерами одного пола.
  
  Несмотря на то, что Аслан был лишь в рубашке и легкой вязаной тунике, довольно свежие порывы ветра не могли остудить горячее тело варвара. Кое-как стянув тунику, хозяин Замка подошел к стоявшей неподалеку огромной бочке, поверхность которой была затянута хрупкой пленкой льда. Зачерпнув большим ковшом студеной воды с мелким крошевом льдинок, он с наслаждением вылил ее себе на голову, замочив рукава и воротник рубахи. И только после этой 'оздоровительной' процедуры, встряхнувшись словно огромный зверь, Аслан почувствовал, что ему чуть-чуть полегчало.
  Сбоку раздался взрыв смеха и какое-то оживление. Лаэр обернулся и застыл.
  Перемежая свои передвижения колкими замечаниями и перекидываясь скабрезными шутками, всего в двадцати шагах от него в захватывающем танце кружили Дерек и Сауш, практикуясь в технике уходов с линии довольно агрессивной атаки условного противника. Парни то увеличивали дистанцию, то скрещивали клацающие сталью клинки в опасной близости от жизненно важных органов, в последний миг умудряясь притормозить, помня, что бой тренировочный.
  - Великие Духи! Что они творят?! - восхитился лаэр, чувствуя поднимающееся внутри раздражение.
  Во-первых, и одному и другому, памятуя об их задании по делу купеческой дочки, с которым они успешно справились, можно было сегодня не выходить на разминку. Ни Кирея, ни Мартина поблизости не наблюдалось. Двое из четверки вернувшихся вчера из города воспользовались возможностью сачкануть. Впрочем, младший Караскет, скорее всего, просто не горел желанием лишний раз мельтешить на глазах товарищей, все еще не успевших переварить его скоропалительную женитьбу. Во-вторых, Меченому (а Аслан судил по собственному состоянию) уж точно сегодня утром не стоило брать в руки меч. Если уж так приспичило размяться, мог бы ограничиться и рукопашным боем. А в-третьих, на месте Красавчика он хотел бы оказаться сам.
  Хотя, нет, это не слишком хорошая мысль. С огромным неудовольствием Аслан вынужден был признать, что, в отличие от него самого (все еще находящегося в неважной душевной и физической форме), Сауш виртуозно контролировал ситуацию. Похоже, просто никто больше не рискнул поспарринговать с Меченым, выглядевшим, кстати, до неприличия бодрым и свежим. Даже похмельный Дерек - боец сильный, покалечиться ненароком - желающих не нашлось.
  - Вот сукин сын! - с завистью пробормотал лаэр, прищуриваясь.
  Ему показалось, что на щеке Меченого появились новые царапины, но Дерек так быстро передвигался, что убедиться в точности своих предположений варвару не удавалось.
  Глаз невозможно было отвести от этих обормотов, подначивающих друг друга.
  О чем идет речь, с такого расстояния среди общего фонового шума, Аслан понять не мог, но похоже, Сауш стебался над Меченым из-за его котенка и какой-то крысы. Те, кто находился к ним ближе, то и дело отвлекались, чтобы поржать над той или иной репликой, умудряясь вставить парочку своих, тут же парируемых в азарте здоровой злости парнем с изуродованной левой щекой.
  
  Зазевавшись, Аслан потерял бдительность и едва удержался на ногах, когда ему на спину с разбегу прыгнул соскучившийся по хозяину Дик.
  Вообще-то, дог, с тех пор как перестал быть щенком, не позволял себе подобных вольностей. Но его обожаемый хозяин ведь все равно просто так топтался на месте, не собираясь, видимо, заниматься приведением своего собственного тела в тонус.
  - Дикий! - возмутился лаэр. - Совсем озверел?! - гаркнул он на смутившегося пса, виновато помахивающего хвостом.
  И тут же устыдился. В последнее время он почти совсем не занимался четвероногим другом. Ренальд с удовольствием играл с огромной собакой, но Дику время от времени требовалось ощутить твердость руки настоящего хозяина.
  - Поиграть хочешь? - сменил гнев на милость Аслан.
  Пес с готовностью подскочил, ткнувшись мордой в живот охнувшего лаэра.
  - Ладно, что с тобой делать, - потрепал варвар дога по холке. - Неси палку!
  По-щенячьи взвизгнув от восторга, пес обрадовано умчался исполнять команду. Возвратился он буквально через минуту с зажатой в мощных челюстях, повидавшей виды огромной палкой с внушающими уважение вмятинами от его клыков. Торжественно положив игрушку к ногам лаэра, мраморный дог уселся на задние лапы, и преданно уставился на хозяина.
  - Молодец! - похвалил Аслан. Поднял палку, размахнулся и запустил ее в полет, умудрившись не задеть никого из бойцов, присутствующих на площадке. - Взять!
  Пес оглушительно гавкнул и сорвался с места, ловко огибая хаотично передвигающихся в спарринге парней.
  - Ну ты и выбрал место и время с псом поиграть, - ворчливо заметил очутившийся рядом Орис.
  Аслан обернулся:
  - Пожалуй, ты прав...
  - Конечно, прав, - согласно кивнул помощник. - Шел бы ты на аллею, пока никого не зашиб ненароком. Все равно ведь не разминаешься. Случилось чего? Что-то ты паршиво сегодня выглядишь... - невольно скользнул Орис взглядом в сторону Дерека и Сауша.
  Лаэр скривился:
  - Зато Меченый - отлично! По какому поводу они там зубоскалят-то?
  - А! - усмехнулся Орис. - Дерек ночью кота нечаянно придавил. Тот его ободрал. Ох и разорялся Меченый! В общем, Барс под утро мириться прибежал, и в качестве подношения огромную крысу приволок...
  - Крысу?! - неприятно изумился Аслан. - Откуда он ее взял?! Только недавно очередных приблудных потравили!
  - Да кто его знает, откуда? - пожал плечами помощник лаэра. - Может, в сене притащили. Пятнадцать подвод пришло на той неделе. Ну, те стога, которые за конюшней переложили.
  Хозяин Замка кивнул, подтверждая, что понял, о каком сене идет речь.
  - Надо Инвару сказать - пусть проверку складов организует, и Марту с Антигой подключит - обеспокоено нахмурился варвар. - Скотный двор и птичник пусть тоже потрясут. Накануне зимы только не хватало, чтобы эти твари расплодились в крепости.
  - Я скажу, не переживай, - успокоил Орис.
   В это время вернулся довольный Дикий, гордо неся в зубах пойманную 'добычу'.
  - Дай! - требовательно протянул руку лаэр. Пес зарычал, и отступил назад, желая завладеть вниманием хозяина полностью.
  - Дик! Дай палку! - чуть повысил голос варвар.
  Дикий, удовлетворенно подчинившись, разжал челюсти. Аслан перехватил палку и снова закинул ее за край площадки:
  - Взять!
  Волош, оказавшийся на траектории полета довольно увесистой палки, едва успел пригнуться. Дог сорвался с места, чудом не подвернувшись кому-то под ноги.
  - Мля, Аслан! - выругался Орис. - Иди уже отсюда, мой господин, не калечь бойцов.
  - Да хрен ли этому бугаю будет. Он даже и не почешется, - смущенно возразил лаэр, поспешно отвернувшись от разгневанного Вола, вытянувшего шею в надежде разглядеть от кого это ему чуть не прилетело. Кому это там жить надоело?
  - Вол, не высовывайся, а то точно словишь, - загоготал кто-то из парней.
  - Я ща сам кому-то так пришлю! - взревел двухметровый детина, хрустнув шеей, расправляя могучие плечи, но дальше угроз не пошел. Один из более внимательных к деталям бойцов просветил его, кто развлекается с собакой.
  Волош мгновенно сник. На своего лаэра он наезжать не посмел бы.
  - Ну так что там с крысой-то? - вспомнил Аслан.
  - Хм, - ухмыльнулся Орис. - Барс почему-то решил, что Дереку будет приятно проснуться нос к носу с дохлым 'подарочком' на одной подушке.
  - В смысле? - все еще недоверчиво уточнил лаэр, еле сдерживая смех. - Он, что, крысу на койку Меченому приволок?
  - Ну так я тебе об этом и толкую!
  Аслан расхохотался:
  - Представляю, как обрадовался Дерек.
  - О! Не то слово! - подтвердил Орис. - Мы думали, он с кошака все-таки шкуру живьем снимет, но тот успел удрать. Весьма разобиженный. Ребята вволю постебались. Да и сейчас, вон косточки перемалывают... - красноречиво махнул он рукой в сторону Меченого.
  - Так он пар выпускает? - озарило варвара.
  - Ну да, - кивнул собеседник и слегка помрачнел, добавив с нескрываемой укоризной. - Его не только котом допекают. Какого хрена, Аслан? Мало тебе одного пацана? Зачем бойца-то подставлять? Он, правда, и сам живо особо языкастых на раз заткнет, и все же... - высказал наболевшее Орис. Но, увидев предупреждающе хищный, собственнический взгляд господина, прикусил язык. - Твое дело, конечно.
  - Моё! - отрезал варвар. - И это не обсуждается!
  - Замяли, - нехотя согласился Орис.
  - Ладно, пойду я... - пробормотал Аслан, заметив возвращающегося с палкой Дика, ловко лавирующего среди спаррингующих мужчин.
  - Иди, - вздохнул помощник лаэра. - Вместе побегайте, а то с мокрой головой все мозги себе выстудишь, - буркнул Орис, не испугавшись сердитого взгляда хозяина Замка-крепости.
  
  ***
  
  Тесса еле дождалась, пока ее мальчики вернутся с тренировки. Девушку так и подмывало подколоть мужа, но она все-таки сумела дождаться окончания завтрака.
  Парни были немного напряжены. Она просто не могла не заметить их косые и в то же время изучающе-заинтересованные взгляды, кидаемые друг на друга, но о причине такого поведения никак не могла догадаться. Хотя у нее была одна версия. И Тесса собиралась найти ей подтверждение.
  Садовник, обходивший рано утром вверенную ему территорию, не смог удержаться от негодования немедленно доложить господам о вопиющем безобразии у парадного крыльца. К сожалению, Аслан был в это время в душе, и претензии рьяного слуги пришлось выслушивать Тессе. Правда, хозяйке Замка слегка смутившийся мужчина постарался нажаловаться в более приемлемой для женских ушек форме. И, когда за довольным исполненной миссией садовником закрылась дверь, девушка позволила себе расхохотаться.
  - Да уж, милый, как выяснилось, ты вчера тоже славно развлекался, - пробормотала она, представив благоверного, и направилась в малую гостиную, где Рута накрывала на стол.
  
  ***
  
  - Ну, так и с кем же ты вчера пил? - промокнув губы салфеткой, откинулась Тесса на спинку стула и насмешливо уставилась на мужа.
  Рени вскинулся, нахмурившись. Он был уверен, что Аслан пил в одиночестве. Наверное, Тесса что-то путает? - перевел он взгляд на девушку. Но та, кажется, и не сомневалась, задавая вопрос.
  - С чего ты взяла, что я пил, да еще с кем-то? - смутился лаэр.
  - А кто еще мог настолько потерять страх, что осмелился бы "пометить" господское парадное крыльцо? Кто еще мог такое учудить? - резонно возразила хозяйка Замка, заставив мужа поперхнуться пирожком с клубничным повидлом.
  - Кхе... кх... - закашлялся варвар. - Кхе... кто тебе... кх...
  - Помочь? - сочувственно спросила Тесса, но покрасневший не то от кашля, не то от смущения Аслан помотал головой и, поспешно вскинув руки, успокоился. Затем, исподлобья взглянув на Ренальда, буркнул:
  - Кто тебе сказал?
  - Что, правда, что ли? Крыльцо обгадили? А я не обратил внимания утром, - закатился Рени, заставив варвара заскрежетать зубами.
  - Нет, Солнышко, - рассмеялась девушка, наслаждаясь зрелищем. - Они поскромничали. Иначе наш садовник вытребовал бы обоих для четвертования без суда и следствия. У него же пунктик насчет неправильного удобрения, - фыркнула Тесса. И вновь посмотрела на мужа. - Давай, уже, признавайся!
  - С Дереком... - выдавил Аслан, не заметив, как дернулся Ренальд, неожиданно почувствовавший неприятный ледяной укол самой настоящей ревности. Прямо в середину груди, растворяя расцветший утром теплый цветок признательности варвару за то, что сумел удивить, ослабить страхи, жуткими призраками маячившими в сознании наложника в преддверии предстоящей ночи.
  'Вот как...' - с горечью констатировал Рени, опустив ресницы и вцепившись обеими ладонями в пустую чашку, чтобы ни Аслан, ни Тесса не заметили неуместную дрожь его пальцев.
  Оказывается лаэр минимум полночи провел с Меченым, вместо того, чтобы прийти к ним с Тессой. Да еще и надрались, свинтусы, совсем стыд потеряв, раз такое вытворили! Теперь стали понятны обрывочные фразы бойцов на площадке в адрес вяло огрызающегося Дерека.
  'Как он посмел?!' - глухое раздражение и обида буквально захлестнули, но из вязкой мути негодования юношу вывел заботливый голос любимой:
  - Рени, Солнышко? Еще чая?
  - Что? - непонимающе откликнулся он, поднимая голову.
  - Ты пустую чашку держишь, - кивнула девушка, терпеливо повторив. - Налить еще чая?
  - Нет, благодарю, Тесс, - вымученно улыбнулся Ренальд, встретившись с теплым взглядом своей ненаглядной, буквально смывшим его неожиданную злость. - Можно, я пойду? У меня есть час, чтобы позаниматься, пока Мерген не освободится. Мы сегодня в лес поедем следы искать, - безразличным тоном объяснил он свое поспешное бегство.
  - Иди, конечно, - улыбнулась госпожа, подставляя юноше щеку для легкого поцелуя.
  
  Нельзя не признать, что он получил кучу бонусов в отсутствие господина в спальне, но в душе Рени поселился полный раздрай.
  Почему-то очень обеспокоил вопрос, а только ли пили и безобразничали лаэр со своим вторым рабом? Мстительно захотелось высказаться, что он именно сегодня собрался... А стоит ли? Или дальше тянуть нет смысла?
  
  - И кто победил? - продолжила допрос Тесса, когда Ренальд вышел.
  - Я, конечно! - похвастался варвар, не став упоминать, что его замечание расслабившемуся было рабу-воину заставило того поспешно натянуть штаны. Ну да, слегка нечестно, но зато забавно.
  - Ты - мой герой! - насмешливо подвела итог хозяйка Замка. - Хоть бы снежком припорошили, чтобы народ не смущать и не провоцировать на разные домыслы.
  - Сейчас схожу, - покаянно пообещал лаэр.
  - Да поздно уже, - махнула она рукой. - Без тебя все убрали. Я распорядилась.
  - Ох, я забыл совсем! - спохватился Аслан. - Тесс там, рядом с комендантской, надо грязные чашки убрать. Мы там пили.
  - Вот как? - удивленно протянула Тесса. - А что, в доме мало жилых помещений, удобных для бесед за бокалом вина? Или ты... - сузила она глаза, пристально буравя мужа ставшим вдруг колючим взглядом, - ...добился своего?
  - Я могу не отвечать? - решил повредничать варвар, почувствовав себя не слишком уютно и раздражаясь от этого ощущения.
  - Можешь. Лучше не отвечай! - резко поднялась она из-за стола и направилась к выходу.
  - Тесс!!! Ничего не было! - откликнулся лаэр. - С нами сначала еще и Инвар был...
  - Знаешь... а я рада, - не поворачивая головы, отозвалась Тесса и поспешно вышла из гостиной, вспомнив, что и она кое-что обещала достать для Рени.
  И, кажется, не стоит оттягивать с покупкой.
  С души будто камень свалился. Девушка боялась признаться даже мысленно, что категорически не желает мужу успехов в склонении Дерека к неприемлемой для сероглазого парня близости, эгоистично упустив из вида тот момент, что свое Солнышко и благоверного буквально подталкивает к тому же самому.
  
  ***
  
  Ренальд терзался противоречивыми сомнениями и подозрениями в 'измене' господина до самого вечера, неприязненно припоминая каждый штришок внимания, подаренного не ему, а Меченому. Понимал, что это выглядит дико, но ничего не мог с собой поделать, неожиданно болезненно воспринимая некстати проснувшееся чувство мелкого собственника.
  Выйдя проводить его на поиски и изучение премудрой науки чтения звериных следов, Тесса шепнула, что вытребовала у мужа курьера для отправки в городскую аптеку.
  - Ты ему сказала?! - испугался Рени.
  - Нет, что ты, - успокоила девушка. - Мы же договорились, когда ты сам будешь готов, тогда и предупредишь Аслана. Я послала записку.
  - А вдруг курьер прочитает? - занервничал наложник.
  - Рени, что за паранойя? - пожурила она. - Естественно, я ее вложила в заклеенный конверт. Так что никто, кроме нас с тобой и аптекаря, не узнает о том, что будет внутри свертка. Не волнуйся, радость моя, - ободряюще улыбнулась госпожа.
  - Спасибо, Тесс! - облегченно выдохнул Ренальд. - Ты самая лучшая на свете!
  - Не забывай об этом, - заговорщицки подмигнула хозяйка Замка.
  - Ни за что! - торжественно пообещал парень, и вприпрыжку помчался к конюшне, у которой его ждали Мерген и Ильшат.
  - О Всевидящие, - подняла Тесса глаза к небу, - пусть будет так, как он сказал!
  Представить, что ее Солнышко когда-нибудь захочет согревать другую, было невыносимо больно...
  
  
  42.
  
  
  Подразнив наглых белок, подбегавших за предложенными орехами прямо к протянутым рукам парней, и спугнув зайца, от страха забывшего, что ему положено петлять, путая следы, и промчавшегося напрямик по просеке довольно большое расстояние выпущенной стрелой, Рени и сопровождавшие его варвары вернулись в крепость.
  Далеко в лес они не углублялись. Снег еще был слишком рыхлым, да и про охоту на белок и зайцев Ренальд узнал много нового, о чем и не подозревал раньше. Правда, убивать ни в чем не повинных забавных зверьков ему претило, но он внимательно ловил каждое слово своих наставников, дотошно уточняя детали, чем здорово подкупал степняков.
  На свежем морозном воздухе мысли об Аслане с Дереком и о том, что необходимая вещь, на отсутствие которой можно сослаться, оттягивая неизбежное, вечером будет у него, отошли на второй план.
  
  Вернувшись в крепость, после наскоро проглоченного обеда Ренальд сбежал в библиотеку, чтобы зарисовать в альбом виденные в лесу следы, короткие заметки прослушанной лекции Мергена и позаниматься, ведь уже совсем скоро сдавать зачеты в Академии. Но наедине с учебниками снова возвратились нервозное настроение. Рени по-честному пытался понять и вызубрить задание, но смысл прочитанного бессовестно ускользал.
  Измучившись, парень отложил подобранные магистром Ниратом книги в сторону и углубился в изучение картинок в учебнике анатомии.
  Про технические особенности процесса юноша уже знал на собственном горьком и довольно болезненном опыте, но вот каким образом можно получить сомнительное удовольствие обоим - никак не укладывалось в голове несчастного наложника лаэра...
  
  ***
  
  Часы беспощадно отсчитывали минуты, приближающие ночь, пугающую своей неизвестностью - получится ли достойно справиться со своими прежними страхами, или кто-нибудь из них двоих снова все испортит, породив новые комплексы? Ренальд прекрасно отдавал себе отчет в том, что Аслан испытывает чувство вины за насилие, и от этого знания становилось не по себе. С одной стороны - немного льстило, утешая попранное самолюбие. А с другой - настораживало. Потому что с точки зрения обычных отношений между господином и его рабом, такого просто не могло существовать в природе.
  Но их с Тессой варвар - он же особенный! Не похожий ни на одного из тех, кому его могли продать на аукционе рабов...
  И все-таки противные мурашки ползали по спине и влажные ладони с ледяными пальцами ужасно раздражали.
  Курьер, отправленный хозяйкой Замка в город, вернулся в крепость еще засветло. Боец привез заказ госпожи из аптеки и целую сумку важных документов из городского Совета для Аслана, с которыми лаэру было необходимо ознакомиться.
  Тесса сразу же разыскала Рени и вручила наложнику сверток.
  - Солнышко, ты точно сам разберешься? - участливо спросила она, покосившись на его неловкую попытку спрятать учебник анатомии под альбомом, в который Ренальд записывал уроки степняка-охотника.
  - Да, Тесс, - твердо ответил парень, стараясь все-таки не смотреть ей в глаза. - И, помнишь, ты обещала, что мы будем только вдвоем... - замялся он на мгновение. - Сегодня.
  - Ох, - растерялась девушка, но быстро взяла себя в руки. Прильнув к юноше, обняла его за талию, подняла голову, чтобы встретиться взглядом. - Радость моя, тебя никто не торопит...
  - Я так решил! - постарался убедительно произнести он, но любимая, наверное, все-таки почувствовала паническую браваду, потому что понимающе улыбнулась и ободряюще погладила по напряженной спине.
  - Не волнуйся, Солнышко, я не буду тебе мешать. Переночую сегодня в своей комнате, чтобы вы не отвлекались и не дергались. Хочешь, я тебе расслабляющий массаж сделаю?
  - Н-не знаю, - засомневался наложник. - Наверное, не стоит... Я так справлюсь.
  - Если передумаешь, скажи мне, ладно?
  Ренальд благодарно кивнул.
  - А Аслана ты предупредить не хочешь? - невзначай поинтересовалась девушка.
  - Нет! Пока не хочу! - оставил себе возможность для отступления от намеченного плана Рени, но тут же заподозрил подвох. - А зачем? Он что, сегодня снова с Меченым пить собрался?
  - Хм, - подавила улыбку Тесса, уловив нотку ревности в голосе любимого мальчишки. - Не думаю... Аслан, правда, меня в свои сегодняшние планы насчет Дерека не посвящал, но я имела в виду, что он может погрязнуть в бумагах. И просидит над ними полночи. Так что, имеет смысл, хотя бы после ужина намекнуть твоему господину, чтобы топал в спальню вовремя.
  - Ой, ты об этом, - смутился Ренальд.
  - Угу, - кивнула девушка, и рассмеялась. - Рени, ты, главное, реши все для себя...
  - Я уже решил! - перебив, повторился парень.
  - Хорошо, хорошо, я поняла и полностью тебя поддерживаю, Солнышко, - поспешила заверить Тесса. - Я тогда пойду, встретимся за ужином...
  - Я, пожалуй, ужинать не буду.
  - Может быть, хоть немного поешь? Что-нибудь легкое приготовить? Я распоряжусь.
  - Нет, спасибо, Тесс, но лучше не буду, - упрямо помотал головой Рени. - Да и аппетита нет совсем, - для убедительности приложил он ладонь к своему животу. Правда, присушившись к внутренним ощущениям, почувствовал гнетущее посасывание под ложечкой. Только оно, скорее, было признаком нервного напряжения, нежели голода.
  - Ладно, уговорил, - сдалась девушка. - Ухожу!
  Поцеловав свое Солнышко в щеку, она пошла к двери. Ренальд тяжело опустился в кресло и машинально скомкал аптечный сверток, который буквально жег ладони. Поскорее хотелось остаться одному. Тесса сейчас его только смущала своей заботой. Нет! Он был ей очень благодарен за участие, но отчего-то стыдился своей беспомощности и не хотел, чтобы она догадалась о том, насколько он действительно нуждается в ее поддержке и понимании.
  - А! - спохватилась девушка у двери, и обернулась. - Рени, насчет Дерека - не бери в голову - это все не то, что ты думаешь.
  - Откуда ты знаешь, что я думаю? - напрягся наложник. - Сдался мне этот Дерек!
  - Ты ревнуешь, что ли? - напрямик спросила Тесса, вновь возвращаясь к нему и останавливаясь напротив.
  - Нет! Вот еще! С чего ты взяла?! Не хватало еще ревновать, - сбивчиво возразил Ренальд, застеснявшись того, что она угадала. Он и так был в растрепанных чувствах, и обнажать свою душу еще сильнее не хотелось. По крайней мере, не сегодня...
  - Это нормально, родной мой, - обняла Тесса парня за шею, прижавшись лбом к его лбу, и тихо добавила. - Аслан - только наш с тобой! Я тоже не хочу его ни с кем делить... Не переживай, ладно? Вдвоем мы обязательно придумаем, как отвадить Дерека... В смысле, наоборот, нашего варвара от Дерека. Я обещаю! - резко отстранилась она. И, заговорщицки подмигнув изумленному внезапным откровением и открывавшимися перспективами любимчику, быстро покинула библиотеку.
  
  ***
  
  Меченый вовсе и не подозревал, что является такой значимой фигурой, какой считали его Ренальд и Тесса в борьбе за соблюдение своих интересов.
  Вернувшись после завтрака в казарму, они с Саушем с чистой совестью завалились обратно на свои койки. Правда, Дерек сначала опасливо приподнял одеяло, чтобы удостовериться, что на подушке его не ожидает еще какой-нибудь сюрприз от сбрендившего кота.
  - Вот бы каждый день так... - с наслаждением вытянулся во весь рост Сауш, благодушно почесав сытый живот. - Поспал - поел - опять можно поспать...
  Еще несколько бойцов, вернувшихся с ночного дежурства, мирно дрыхли, не обращая внимания на посторонние разговоры.
  - Какое разнообразие, - хмыкнул Дерек, скидывая сапоги и тоже укладываясь.
  - Ты Марта не видел сегодня?
  - Нет, никого из Караскетов не видел, - отозвался Меченый, лениво прикрыв глаза. - Ну, Инвар-то полночи посты проверял. Марта, может, в господском доме занята... - предположил он.
  - Да меня больше младший Караскет интересует, не придушил ли он ночью Улитку?
  - Тебе-то что за дело? - скривился Дерек, отогнав глупую мыслишку - как бы жена Мартина не придушила. Девку-то основательно окоротили, не оставив ей выбора. Конечно, по идее, она теперь со своего мужика, проявившего благородство, пылинки должна сдувать, но кто знает, что у той на уме? Слишком уж запомнилась неприязнь купеческой фифочки по отношению к обманутому бойцу в первый день. И можно ли ожидать, что она действительно раскаялась, а не притворяется такой несчастной?
  - Да как-то странно, мы столько всего нарыли, а скандала не последовало... так и не расколешься, что вы там порешали? - снова пристал Сауш, умирающий от любопытства.
  - Мля! Красавчик, я же тебе сказал - у Марта спроси! Что сочтет нужным - расскажет.
  - Да где я тебе его возьму? Ни на тренировку не пришел, ни в столовую, - с досадой ударил кулаком по кровати Сауш.
  - Ни хрена, как тебя раздирает любопытство, - насмешливо покачал головой Дерек. - Пора тебе нормальную личную жизнь заводить, чтобы было чем заняться.
  - Да при чем тут любопытство? Потерплю! Я просто переживаю за этого олуха, - обиделся блондин. - И, кстати, чем тебе моя личная жизнь не нравится? Завидно? Хочешь, могу и тебе помочь твою скрасить...
  - Боги упасите! - не дослушав, заржал Дерек. - С чего это мне должна нравиться или не нравиться твоя личная жизнь? Мне и со стороны лаэра авансов хватает. Надеюсь, ты не всерьез?!
  - Да я не в том смысле, придурок! - возмутился Красавчик. - Я тебе про баб толкую!
  - Ааа, про баб - это другое дело, - согласился Меченый. - Хотя, про что ты не начни толковать - все потом к бабам сводится, - поддел он Сауша.
  - А как ты хотел? Женщины - это, брат, такое дело... Раз дают - бери, пока можешь... - привычно отшутился он.
  - Ну, мне-то за просто так уже ничего не дают, - помрачнел Дерек, машинально поскребя пальцами уродливые шрамы на левой щеке.
  - Можно подумать, что морда лица - это главное в таком деле, - заметил Сауш невольный жест друга. - Если монет достаточно - любая твоя!
  - Противно за деньги... - вздохнул Дерек, переворачиваясь на живот. - Ладно, побазарили, хватит.
  - Чистоплюй, - беззлобно буркнул Красавчик, представив Руту.
  Эх... вот ей бы он все свои сбережения к ногам кинул... и сам бы отдался. Только гордая девчонка нос воротит...
  - О! Вы опять спать, что ли, собрались? - ввалился в казарму Кирей.
  - Отвали! Ты-то тренировку продрых... - отмахнулся Меченый, приподнимаясь на локте.
  - Имею право! - огрызнулся Кир. - А вы чего поперлись?
  - Бока за ночь отлежали, решили размять, - хохотнул Сауш. - Чё ты разорался здесь? Видишь, народ отдыхает, - кивнул он на храпящих бойцов, вернувшихся со смены ночного караула.
  - Да я так... Там, кстати, Рута на птичий двор пошла зачем-то, - словно невзначай обронил Кирей, покосившись на блондина.
  - Давно? - тут же, словно подброшенный пружиной, взвился парень, судорожно нашаривая сброшенные у койки сапоги.
  - Да только что! Успеешь догнать, - довольно осклабился Кир, наблюдая за метаниями Красавчика.
  Тот успел надеть сапоги, подтянуть штаны, слазить в тумбочку, плеснуть из красивого (и явно дорогого) флакона на ладони терпкой душистой воды, тщательно растереть ее по скулам, шее и подмышками, снова заправить рубаху и подтянуть штаны.
  - Ты еще там полей, - похабно качнул бедрами Кирей, и выразительно похлопал себя по ширинке.
  - Отвянь! - огрызнулся Сауш, сам любивший давать подобные 'дельные' советы. И, на бегу, сдернув кожаный шнурок с растрепавшейся прически, пятернями снова собрал длинные волосы в хвост и ловко накрутил шнурок обратно, закрепляя его.
  Когда за красавцем-блондином захлопнулась дверь, Дерек (тоже пристально наблюдавший за передвижениями приятеля и при этом что-то бормотавший себе под нос), усмехнулся:
  - Учись, Кир! Уложился в норматив, как по тревоге.
  - Да ему все равно - что по тревоге, что за очередной юбкой, - отшутился Кирей.
  - Не скажи, - не согласился Дерек, - Рута все-таки идет вне конкуренции.
  - Ну-ну, - скептически хмыкнул боец, - только кто ей об этом расскажет? Она же себе цену знает, и... ему тоже. Поэтому и обламывает.
  - Изведет мужика, потом сама косы рвать будет, - буркнул, переворачиваясь на другой бок, Юджин. Сдав после завтрака смену дежурства по казарме, он теперь тоже улегся спать.
  - Ха! Нашего Красавчика только могила исправит, правильно Рутка себя блюдет...
  - Молодой ты еще, Кир, - вздохнул Меченый.
  - Можно подумать, ты - старый?
  - Я не старый, - нравоучительно заметил Дерек без улыбки. - Я - опытный.
  - Хм. Опытный он! Да ты уже как Верен заговорил. А тот 'опытный', - передразнил Кирей, - с прошлого года по бабам перестал бегать.
  - Ну так, набрался опыта, вот и успокоился, - усмехнулся Юджин, невольно прислушиваясь к шутливой перебранке парней.
  - Опыта никогда много не бывает! - запальчиво воскликнул Кир.
  - Тоже верно, - согласился Дерек, зевнув.
  - У нашего старичка, небось, уж ничего не фунциклирует...
  - 'Функционирует', - машинально поправил Меченый.
  - Ну я так и сказал, - отмахнулся от замечания Кирей. - Я думаю, Аслан именно поэтому Рена ему поручил. Точно не испортит наложничка... - попробовал развить тему парень, но Меченый вдруг зло посоветовал:
  - Ты, мля, поменьше думай на эту тему! И поменьше слушай Марта. У того мозгов не хватает со своими проблемами разобраться, так еще к Рену цепляется, идиот малолетний! А ты побольше своими мозгами шевели, на какую тему стоит зубоскалить, а за что можно и по зубам получить! Ясно?!
  - Да чего ты завелся-то? - опешил Кир. - Подумаешь...
  - Вот я и говорю - думай! Верен, вас, щенков, на раз уделает в любой области. Это по малолетству у тебя и Караскета-младшего в штанах постоянно шевелится... Ну, у Сауша еще - врожденный порок, - хохотнул он и снова построжел. - Только вот один уже влетел, так что на глаза бойцам стыдно показаться, ты по его стопам хочешь?
  - Не хочу!!!
  - Похвально! И про Ренальда зря не мели языком - правильный пацан. Ты бы не пороки у него искал...
  - Добродетели, что ли? - обиженно съехидничал пристыженный Кирей. - Они мне, ТАКИЕ, без надобности...
  - Тьфу, бестолочь! - устало махнул рукой Дерек. - Я ему про одно, а он - про другое!
  - Да какое, другое-то? - буркнул Кир.
  - Кроме того, что Рен спит с лаэром, больше вариантов нет?
  - Ага, конечно, он - умник, семи пядей во лбу, а я, так - тупой солдафон? Это хочешь сказать? - с вызовом уставился Кирей на потерявшего интерес к спору Дерека, развалившегося на своей койке.
  - Ты сам определился, - пожал плечами воин-раб, досадливо потерев изувеченную щеку.
  - Не гоношись, Кир, - встрял Юджин. - Меченый тебе дело говорит, а ты, знай, заладил...
  - Ладно, пойду Мартина поищу... - вздохнул Кирей, все еще не понимая, почему Дерек так завелся.
  - Давай, - махнул рукой Меченый, откидываясь на спину. - Насчет Верена, как хочешь, решай, а хозяйского мальчишку лучше не трогай.
  - Да кто его трогает-то?! Защитник нашелся! Орис с ним носится, ты вот еще...
  - Кир, не завидуй, - хмыкнул Дерек. - И Марта на эту тему меньше слушай. Думай своей башкой, так надежнее.
  - Ну хватит уже по ушам ездить и нравоучения читать! Ты мне не отец!
  - Да и слава Всевидящим! - поставил точку в споре Меченый. - Иди уже, куда шел...
  Зло пнув пустующую сейчас рядом с Дереком койку, парень выскочил из казармы.
  - Что ты на него наехал-то? - поинтересовался Юджин, приоткрыв слипающиеся от усталости глаза.
  - Да хрен знает, - зевнул Дерек. - Скажешь, я не прав?
  - Да, в общем-то, вроде все по делу... - не мог не согласиться боец.
  - Вот и я о том же... Просто жалко дурней. Как представлю, что меня... вот так жениться обязали бы на какой-то посторонней бабе, аж с души воротит!
  - Ну ты и обобщил, - скептически хмыкнул Юджин.
  - Знаешь, я вот чем дольше живу, тем больше убеждаюсь - за каждую ошибку, за каждую подлость всегда приходит возмездие... Нахрена их совершать осознанно?
  - Философ... - усмехнулся собеседник, натягивая одеяло на голову. - Уснешь тут с вами...
  
  Ох и поглумились бойцы в волю, особенно Юджин, припомнивший мудрое изречение Меченого про возмездие, когда тот, проснувшись ближе к обеду, обнаружил под кроватью лишь один сапог. Неподалеку, соблюдая дистанцию для маневрирования в случае поспешного отступления, прохаживался Барс. Как ни в чем не бывало обиженный котяра дефилировал по проходу между койками, гордо задрав хвост и щуря зеленые глазищи.
  Второй сапог тоже нашелся, правда, не сразу, в дальнем углу казармы. Под чужой койкой. Заведенный Дерек, которому снова пришлось выслушивать дурацкие шуточки парней и комплименты в адрес кошака, схватил пропажу и сунул в сапог порядком озябшую ногу. Да еще и притопнул для лучшей 'усадки', но тут же негодующе взвыл.
  Барс остановился и замер, внимательно наблюдая за багровеющим хозяином.
  Народ тоже заинтересованно ждал окончания представления.
  - Заррраза!!! - смешно подпрыгивая на одной ноге, судорожно задергался Меченый в попытке скинуть найденный сапог.
  - Нассал? - с притворным участием поинтересовался Кирей, все еще обиженный на Дерека за утреннюю выволочку.
  - Да вроде не воняет? - сморщил нос Волош, оказавшийся ближе всех к беснующемуся хозяину котенка, с остервенением трясущему сапог, в котором явно что-то было.
  - Да хрен тут в казарме разберешь, чем воняет, - заметил кто-то.
  - Ну да! Кошачью 'метку' сразу учуять можно, - авторитетно возразил Юджин.
  Но тут Дерек наконец-то вытряхнул раздавленную собственной ступней дохлую мышь, шлепнувшуюся на пол рваной серой тряпочкой, передернул плечами от отвращения и, под громкое ржание развеселившихся бойцов, запустил злосчастный сапог вдогонку сорвавшемуся с места Барса.
  Промахнулся всего в несколько миллиметров. Замершие было парни, больше сочувствующие котенку, чем его пострадавшему хозяину, облегченно выдохнули и снова дружно грохнули, сгибаясь пополам от смеха.
  - Ай ты, мелкий говнюк! - расстроился Дерек, неуклюже заковыляв к выходу, чтобы подобрать обувку. Выспаться-то он выспался, но настроение было какое-то паршивое. Да и есть уже хотелось.
  Так как представление закончилось, казарма быстро опустела. Отсутствием аппетита никто из бойцов не страдал (разве что сейчас - Мартин Караскет). Остальные, кто не был освобожден, уже вовсю трапезничали, явившись к месту кормежки по звуку гонга...
  
  К вечеру Дерек перестал реагировать на подначки по поводу начавшейся войны с Барсом, надеясь снова сбросить раздражение хорошей разминкой на плацу. Заняться было совершенно нечем. Орис засел с Асланом у лаэра в кабинете, обсуждая какие-то вопросы. Сауш тоже куда-то подевался, а на остальных, никак не желающих угомониться по поводу 'подарочков' от котенка, у него, кажется, выработался стойкий рвотный рефлекс.
  Да еще Инвар, вышедший на вечернюю тренировку, упорно избегая прямого взгляда (что за Караскетом ранее не водилось), остановил его, напомнив, что, дескать, он на ближайшие три дня освобожден от дежурств и любых нагрузок...
  Пожалуй, это и послужило последней каплей, переполнившей терпение парня.
  Лаэр объявил поблажки всем четверым, кто выполнял задание по сбору сведений об Улите, но то, что комендант не смотрел в глаза ЕМУ, неизвестно что додумав по поводу их совместной попойки с хозяином Замка, просто выбешивало.
  Доказывать что-то (да и каким образом?!) Дерек никому не собирался, но вот варвару не мешало бы просветить Инвара о том, что ничего 'интересного' не произошло. Пусть реабилитирует его хотя бы в глазах старшего Караскета, мнением которого Меченый дорожил.
  В другой день он вряд ли набрался бы наглости отправиться с претензиями к господину. Терпеливо дождался бы более подходящего момента. Но сегодня, судя по всему, Аслан на площадке уже не появится, а сатисфакции хотелось немедленно. И он решился...
  
  ***
  
  Однако с мрачным выражением на лице и клокочущей в душе горечью заявившись в господский дом, первым делом Меченый наткнулся на Руту, проводившую его наверх. Но до кабинета лаэра дойти не успели. В коридоре напротив гостиной их перехватила Тесса, неожиданно выйдя из комнаты.
  - Дерек? - удивилась хозяйка Замка, взмахом руки отпуская мнущуюся рядом девушку. - Добрый вечер...
  - Добрый вечер, госпожа Тесса, - холодно ответил парень.
  - Судя по твоему виду, он не слишком добрый, да? - мягко улыбнулась она. - Ты к Аслану?
  - Да, - раздраженно кивнул Меченый, не желая встречаться с проницательным взглядом глаз жены лаэра.
  - Что-то случилось?
  - Ничего серьезного. Это по личному вопросу, - постарался лаконично ответить он, теряя решительность. Тесса была в легком домашнем платье, и казалась такой уютной, милой и вместе с тем волнующе близкой, будоража едва уловимым ароматом нежных духов неуместные желания. И невольно вновь почувствовал злость на похотливого варвара, но уже не из-за себя, а из-за нее. Как он может, имея такое сокровище, зариться на кого-то еще?! На мужиков? Скотина ненасытная!
  - По личному? - приподняла точеную бровь Тесса, и ее лицо сделалось непроницаемым для эмоций, только Дерек, занятый собственными размышлениями, не обратил внимания на перемену.
  - Да. Я могу пройти?
  - Подожди... - дотронулась она ладошкой до его руки. - Надеюсь, Аслан скоро освободится. Подожди здесь, я узнаю... - пригласила хозяйка Замка его в гостиную.
  Рассиживаться в мягких креслах наедине с той, которая снилась ночами, парню сейчас не слишком хотелось. Еще неизвестно, чем закончится разговор с Асланом... Но обычно чуткая к угадыванию его настроения госпожа, буквально втолкнула его в комнату.
  - Присаживайся, - кивнула она на кресло, из которого поспешно убрала лютню. - Ты что такой взбудораженный?
  - Да так... - не пожелал он отвечать.
  - Хочешь успокаивающего чая? Или, может быть, вина? - усмехнулась она, заставив его покраснеть. Похоже, Тесса уже в курсе того, что он составлял компанию ее мужу минувшей ночью.
  - Тесс, извини нас, - покаянно закрыл он ладонями пылающее лицо. Жгучий стыд за вчерашнюю выходку у крыльца накрыл с головой.
  - Дерек, Дерек... - укоризненно покачала девушка головой. - Как вы могли, а? Какое кощунство! Я была просто в шоке... - решила поглумиться она.
  - Я готов искупить кровью свой позор, моя госпожа, - серьезно произнес парень, вскакивая, чтобы ритуально опуститься на одно колено, но тут же был усажен на место.
  Узкая ладошка его хозяйки обожгла сквозь грубую ткань рубахи на плече словно раскаленным тавро. Тесса и силы-то не прилагала, повелительным жестом просто сэкономив слова приказа, но Дерек буквально рухнул обратно в кресло, вцепившись в ткань обивки, чтобы обуздать порыв перехватить ее руку, прикоснувшуюся к нему, удержать хоть на несколько мгновений...
  - Ладно, не надо таких жертв. Надеюсь, такого больше не повторится, - смилостивилась вредная девчонка.
  - Но мое предложение остается в силе, - невольно улыбнулся Меченый, подарив ей пронзительный взгляд, в котором не были и тени насмешки. - Я не шучу.
  - Я... я буду иметь в виду, - поспешно опустила она ресницы и поторопилась сменить тему, заставив бойца разочарованно вздохнуть. - Значит, чай ты не хочешь, вина - тоже... Дерек, будешь морс? - оживилась Тесса и с поразительной непосредственностью добавила. - А то я себя чувствую какой-то негостеприимной хозяйкой, - озорно подмигнула она ему, пытаясь освободиться от возникшей неловкости.
  - Благодарю, я, правда, не хочу ничего, Тесс... - взглянул он на по-детски обиженно выпяченную губу расстроившейся хозяйки и решил поддержать игру. - Но, я не смею огорчать Вас, моя госпожа, - широко улыбнулся Дерек, почти уже не вспоминая о причине, заставившей его сюда прийти. - Из Ваших рук я готов принять хоть яд, - обольстительно улыбнулся он.
  - Я тронута до глубины души твоей преданностью, - хмыкнула Тесса. - Подай, пожалуйста, вон тот бокал, - указала она рукой на стоявшие на подносе бокалы, которые Рута как раз собиралась поставить на полку в резном шкафу, пока ей не велели удалиться. - Нацежу.
  - Яду? - съехидничал Меченый, не торопясь исполнять приказание. С жадностью разглядывая развеселившуюся девушку, и мучительно осознавая величину огромной пропасти, которая существовала между ними. Такой, как сейчас, беспечно гримасничающей, он видел ее только наедине. А это, к сожалению (или к счастью?), случалось очень редко.
  - Ну, от морса же ты отказываешься, - пошутила жена Аслана.
  - И тебе для меня не жаль целый бокал яда? - недоверчиво уточнил Дерек.
  - Но-но! - строго погрозила хозяйка пальчиком. - Что еще за намеки? У меня просто столько яда быть не может, не наговаривай!
  Посмотрев друг на друга, они внезапно расхохотались.
  - Язва же ты, Дерек! - притворно обиделась Тесса, утирая выступившие слезинки в уголках глаз. - Вот, до слез довел!
  - Нет мне прощенья! - завел было он свою песню, но тут же себя одернул. - А с другой стороны - справедливо. Какие господа, такие и рабы им достались, - хмыкнул парень. - С кого мне брать пример?
  - О! Пожалуй, я тебе тоже предложу посоревноваться, - прищурилась Тесса, мстительно улыбнувшись.
  - Кто больше яда нацедит? - невинно предположил Дерек.
  - Да! - не выдержав, снова рассмеялась девушка.
  - А может, лучше сыграешь? - кивнул Меченый на лютню.
  Тесса перевела недоуменный взгляд на инструмент, нахмурилась и согласно кивнула.
  - Ладно, уговорил! Только яда тогда не будет. Выбирай что-то одно.
  - Нелегкий выбор, - сделав вид, что задумался, покачал головой парень. - Но яда у меня и самого хватает... Балладу какую-нибудь спой, пожалуйста, - заказал Дерек.
  - Хорошо, слушай... - вздохнула Тесса.
  Она сегодня переживала за Ренальда и пока ничего не подозревающего Аслана, едва ли не больше самого Солнышка. Рени избегал общения, стесняясь предложения ее посильной помощи. И она его прекрасно понимала, но все равно на душе было тревожно. Так некстати явившийся Дерек, да еще и 'по личному вопросу', совсем не вписывался в давно и тщательно выстраиваемую ею композицию, в которой она видела лишь троих - себя, мужа и свое Солнышко. Но и эта сероглазая зараза, какими-то правдами и неправдами заставляла в его присутствии биться ее сердце чаще. Только вот она не находила этому достойного объяснения, а задумываться глубже над причиной подобного феномена - просто боялась. Тесса не хотела видеть Дерека рядом с Асланом в качестве любовника мужа. Пусть и 'одноразового', чтобы ее любимого варвара наконец-то перестало мучить сводящее с ума наваждение. Но представить, что Дерек исчезнет из их жизни насовсем, едва получит свою вольную на руки, было невозможно...
  Наверное, именно поэтому она и выбрала такую балладу из множества тех, которые она могла спеть.
  
  Отрешенно уставившись взглядом в противоположную стену, девушка позволила себе мысленно последовать за мелодией, рождавшейся в звоне струн, терзаемых чувственными пальцами... Окуная их обоих в другую реальность, незримо переплетающуюся с этой...
  Не замечая, как Дерек, пристально вглядывающийся в ее лицо, вцепился побелевшими пальцами в подлокотник кресла, рискуя его оторвать...
  
  ... Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья,
  Каждую ночь полет мне снится - холодные фьорды, миля за милей;
  Шелком - твои рукава, королевна, белым вереском вышиты горы,
  Знаю, что там никогда я не был, а если и был, то себе на горе;
  Мне бы вспомнить, что случилось не с тобой и не со мною,
  Я мечусь, как палый лист, и нет моей душе покоя;
  Ты платишь за песню полной луною, как иные платят звонкой монетой;
  В дальней стране, укрытой зимою, ты краше весны и пьянее лета:
  
  Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье,
  Полетим с тобой в ненастье - тонок лед твоих запястий;
  Шелком - твои рукава, королевна, ясным золотом вышиты перья;
  Я смеюсь и взмываю в небо, я и сам в себя не верю:
  
  Подойди ко мне поближе, дай коснуться оперенья,
  Каждую ночь я горы вижу, каждое утро теряю зренье;
  Шелком - твои рукава, королевна, ясным месяцем вышито небо,
  Унеси и меня, ветер северный, в те края, где боль и небыль;
  Как больно знать, что все случилось не с тобой и не со мною,
  Время не остановилось, чтоб взглянуть в окно резное...
  О тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета,
  Я, конечно, еще спою на прощанье, но покину твой дом я с лучом рассвета...*
  
  *(фрагмент Мельница 'Королевна')
  оригинальную версию послушать можно в приложении ;-))))
  
  
  43.
  
  
  Последние аккорды, замирая, дрожали под потолком гостиной, давая возможность парню и девушке вернуться обратно из того невозможного далека, куда вынесла их отзвучавшая мелодия.
  Все еще во власти красивой музыки и отчего-то ранящих слов, хотя такого эффекта она не отмечала ранее, Тесса повернула голову и поразилась пристальному взгляду Дерека. Она хотела пошутить: 'Ну как? Не хуже яда, от которого так неосмотрительно отказался?', но поняла, что не в состоянии выдавить ни звука, буквально онемев от пронзительной догадки, насколько же она сглупила! Зачем было обнажать и вытаскивать на поверхность то, что они так тщательно прятали. Даже не так... Она и не подозревала о том, какие демоны покоятся на дне ее души, и этот пласт не стоило срывать ни в коем случае! Сердце легко делится пополам: любовь к Аслану и Рени - тому доказательство, но не на три же части! Это уже и не любовь получается, а какое-то беспутство и распущенность... И позволить себе этого жена младшего сына Правителя Энейлиса просто не посмела бы...
  Это просто бред, наваждение, стечение неудачных обстоятельств...
  Хозяйка Замка совершенно растерялась, понимая, что надо поскорее вырваться из этой опасной трясины, в которой можно погибнуть, оступившись. Но глупое сердце не желало соглашаться с доводами разума...
  
  Дерека тоже терзали сомнения, на кой ляд он попросил ее спеть?! И зачем согласился на балладу? Вот теперь самое то выпить яду, чтобы не было так одновременно муторно и легко от подтверждения его безумной надежды - недоступная любимая к нему не равнодушна! Только от этого знания еще сильнее ломало и корежило душу парня.
  Зачем Тесса так поступила с ним? И ведь не похоже, что нарочно поиздевалась, интуитивно угадав его секрет. Сама, вон, сидит, замерла, затравленно уставившись на него угодившим в силки зверьком... Неужели до сих пор не поняла, что она для него значит?
  Шальная надежда вышибла дух, но тут же угасла. Даже если и произойдет тайно вымоленное у богов его родины чудо - и они позволят своим телам сплестись в древнем, как мир, танце любви - это будет лишь первым шагом к краю бездонной пропасти, которая безжалостно поглотит их обоих. Тесса никогда не оставит своего варвара, а Аслан не отпустит ее, и любой ценой не допустит никого к ней. С какими бы тараканами в голове не уживался лаэр, но нельзя не понимать, что жена для него не просто женщина, с которой он вынужден коротать ночи для исполнения супружеских обязанностей или достойная пара, чтобы показаться с ней в свете. Даже если соблазн поверить в обратное слишком велик.
  Меченому было физически больно осознавать - они с Тессой никогда не смогут быть вместе, и причиной этому не только его сегодняшний статус раба и изуродованная внешность. Для порядочной замужней женщины слова 'любовь' и 'прелюбодеяние' не являются синонимами. Без Аслана его любимая не сможет быть счастливой, и при всем своем огромном желании - ему не заменить ей мужа - с его варварским обаянием, харизмой, темпераментом, убеждениями и багажом духовных ценностей...
  Раз уж она терпимо относится к особенным пристрастиям Аслана, воспитанного в Степи, значит, наверняка есть что-то еще, что, может быть, ему и не следует знать, чтобы не глодала зависть, удручая еще больше из-за собственной неполноценности личности в ее глазах.
  
  Тесса не владела собственным одеревеневшим телом, даже дышать было больно, впрочем, девушка чуть было не забыла, что дышать все-таки необходимо...
  Обжигающий взгляд Дерека заставлял чувствовать себя беззащитной, несмотря на то, что буквально обволакивал страстной нежностью, отрезая от всего остального мира, не позволяя вырваться из этого губительного плена. Он вызывал ледяные мурашки по спине и плавил внутренности, беспардонно проникая в самую душу, будто и нет на ней ни одежды, ни кожи, ни плоти. Вынуждал беспомощно отзываться вибрирующими колебаниями в груди, порождал волнующий трепет и не поддающуюся подавлению уплывающим сознанием дрожь в руках и коленях. Тессу лихорадило, раздирало на части, размалывало на осколки, которые никак не желали собираться обратно в единое целое. Растерянная, оглушенная открывшейся истиной о себе самой, она не боялась мужчину, пришпилившего ее взглядом к креслу, словно бабочку, и одновременно обещавшего ей все сокровища мира и свою жизнь впридачу. В его глазах красноречиво отражался весь спектр испытываемых им самим эмоций - боль, страсть, сожаление, обида, тенью мелькнувшая надежда и неподдельное отчаяние, понимание неизбежного, несбыточного.
  А получится ли теперь сохранять видимое равнодушие, когда так нелепо сорваны маски? Нет, равнодушна-то она и раньше не была, но неужели теперь не останется места ровным теплым отношениям - странного участия - с ее стороны и преданности - с его, которые могут испытывать лишь близкие люди?
  Но когда они успели стать таковыми?
  По дороге из Энейлиса в Замок? Или в городе, пока бегали от банды распоясавшихся ублюдков? Или в тот день, когда узнала, что обязана ему жизнью своего мужа?
  Тщательно возводимые мысленно бастионы должны были наглухо захлопнуть рвущуюся навстречу чужаку душу. Ее душа не нужна Дереку! Ей есть с кем делиться теплом!
  Но под этим беспощадным взглядом призрачные стены рушились и рассыпались в прах...
  Ради собственного спокойствия, ради семьи - любимого варвара и своего ненаглядного Солнышка, ради этого сероглазого парня, застывшего в кресле напротив, она должна взять себя в руки и прекратить их самоистязание, если он не хочет или не может...
  А потом забыть эту встречу, как кошмарный сон, умыться ледяной водой из ключа - пусть она унесет прочь нечаянное наваждение, похоронив его в недрах земли на веки вечные...
  
  Затянувшееся безмолвие, повисшее в гостиной, оглушало. Словно затишье перед бурей, которую ни в коем случае не следовало выпускать на волю. Разгулявшейся стихии - все равно, кого она сметет на своем пути, а потери могут оказаться невосполнимы.
  Дерек сглотнул образовавшийся в горле горький ком.
  Но другого шанса объясниться, ничего не прося взамен, не смея даже надеяться на понимание, может и не представиться...
  Соблазн оказался слишком велик. Парень открыл рот, увидел, как испуганно расширились зрачки девушки, молчаливо умоляя - 'НЕ СМЕЙ!' - и... промолчал.
  Она права. Тысячу раз права!
  Насколько же было легче существовать в крепости до сегодняшнего вечера, пока его душа была надежно упрятана в глухие доспехи...
  Мрачные воспоминания о последствиях проигранной битвы, которые хотелось бы вытравить из памяти, помогали обуздать неуместные и опасные порывы смешной и губительной для раба страсти к своей хозяйке, к жене своего господина, которого хотелось считать другом...
  Только вот сейчас почему-то не хватало мужества встать и уйти, дав им обоим шанс не сойти с ума от свалившегося несчастья быть понятыми друг другом без всяких объяснений.
  Меченый силился вспомнить причину, приведшую его сюда, на место неожиданной казни, к которой они сами себя нечаянно приговорили, но подлое сознание никак не хотело подсказывать, пока глаза видели ее - такую невозможно близкую и родную, и такую недоступную. Ему никогда не владеть ее душой и телом...
  Глупо было допускать даже в мечтах, что когда-нибудь его сны смешаются с явью...
  
  Сколько они так, молча, глядели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова, подавленные откровенными, ненужными, недопустимыми эмоциями... целую вечность или не больше удара сердца? - ни Тесса, ни Дерек не взялись бы утверждать.
  Из оцепенения их вывела распахнувшаяся дверь. Явившаяся Рута, извинившись, доложила, что Орис ушел и господин лаэр освободился...
  Хозяйка Замка вздрогнула, зажмурилась на мгновение и, распахнув ресницы, взглянула на служанку с благодарностью:
  - Спасибо, Рута, - хрипло произнесла она, поспешно отложив лютню, которая вдруг стала жечь ладони. Машинально стиснула ворот платья, словно собирая разодранные края души.
  Нелепое сравнение, но жена лаэра именно так и ощущала эту рану, непредумышленно нанесенную нежданным гостем.
  Дерек, вжавшийся в кресло при появлении служанки госпожи, подался вперед, но не поднялся, а снова неловко застыл истуканом.
  Вновь попытался что-то сказать, но Тесса едва заметно покачала головой - ни к чему слова. Ей хотелось сбежать, ничего не объясняя, не оправдываясь.
  И что это на нее нашло?
  Интересно, каким образом оградить их с Рени от еще одного претендента на внимание Аслана, если у того оказалось совершенное оружие, против которого у нее, оказывается, не нашлось противоядия?
  Надо отступить, зализывая нанесенные повреждения, опалившие сердце, и подумать, как действовать дальше...
  Понятно лишь одно - наедине им с Дереком оставаться ни в коем случае нельзя. По крайней мере, пока не минует кризис. Это просто как заразная болезнь, подкосившая внезапно. Надо переболеть, желательно в легкой форме, и не допускать рецидивов.
  А дальше обязательно будет легче, ведь у нее есть Аслан и Рени!
  Или не будет... Но до весны, когда муж соберет все необходимые для 'вольной' раба-воина бумаги, осталось каких-то несколько месяцев, и Меченый сможет навсегда исчезнуть из их жизней.
  Главное пережить эту зиму...
  
  - Извини, Дерек, тебя Рута проводит... - медленно поднялась девушка, покачнувшись на ослабевших ногах.
  - Вам нехорошо? - обеспокоено спросила служанка, удивленно глядя на бледную хозяйку. Правда, от внимания Руты не ускользнуло, что госпожа сегодня весь день сама не своя. И лаэр не в духе, а хозяйский мальчик вообще велел его не беспокоить.
  Ее это, естественно, не касалось, но все же расстраивало напряжение в семье господина.
  - Голова немного болит, - соврала Тесса, - пораньше спать лягу...
  - Я и сам дорогу найду, - поднялся Дерек, не в силах оторвать встревоженный взгляд от жены варвара, словно опасаясь, что как только он это сделает, лопнет натянувшаяся между ними нить, позволившая хоть ненадолго почувствовать незримую связь. И никогда уже не повторится очарование момента единения соприкоснувшихся душ...
  А, может, оно и к лучшему...
  
  Хозяйка Замка достойно выплыла из комнаты, борясь с трусливым желанием сорваться на бег. Ей срочно нужна была передышка, чтобы привести растрепанные чувства в порядок. Но в коридоре вспомнила о добровольно взятой на себя миссии по устранению препятствий для Солнышка, и, скрепя сердце, вернулась.
  Парень все еще стоял возле кресла с отсутствующим видом.
  - Дерек, - не решаясь переступить порог, окликнула Тесса, - постарайся уложиться с решением своих личных вопросов с моим мужем до отбоя.
  Помимо воли невинное замечание прозвучало ядовито и двусмысленно. Зато помогло ему прийти в себя, и, сморщившись от напоминания, что предыдущие полночи варвар провел в его обществе, вместо того, чтобы делить супружеское ложе, ехидно уточнить:
  - Это приказ или просьба, моя госпожа? Слово 'уложиться' меня здорово напрягает.
  Рута закусила губу, чтобы подавить улыбку.
  - Не просьба! - сердито одернула шутника девушка, понимая, что делает ему намерено больно за то, что он невольно причинил боль ей. - Смести акценты на слова: 'до отбоя'! - негодующе сверкнула она глазами и захлопнула дверь, не дав Меченому возможность подтвердить понятую команду или продолжить дискуссию.
  
  - Дерек, ты идешь? - вопросительно перевела Рута взгляд на бойца, по скулам которого перекатывались желваки. У нее на сегодня еще оставались кое-какие обязанности, которыми следовало заняться немедленно, и прохлаждаться, пока он решит, надо ли его провожать или сам дойдет до кабинета лаэра, было некогда.
  - Да! - тут же откликнулся Меченый, вновь почувствовавший нужный настрой, с которым он заявился в дом своих хозяев, и злорадно усмехнулся. - Пошли!
  
  ***
  
  Проводив Дерека до кабинета господина, Рута умчалась по своим делам.
  Меченый машинально поправил рубаху, глубоко вздохнул и без стука распахнул дверь.
  Аслан сидел за столом, подперев голову рукой, и что-то сосредоточенно писал.
  На звук открывшейся двери лаэр поднял глаза и удивленно уставился на визитера:
  - Ты не на тренировке?
  - Неужели тебя это удивляет, мой господин? - желчно отозвался Дерек.
  - Ну... в общем-то, да, - признался Аслан, откидываясь на спинку стула и стирая ладонями усталость с лица. - Утром же ты резво развлекался. Проходи. Что случилось? - кивнул он на стул напротив.
  - Некогда мне рассиживаться, мой господин. Я вообще-то хотел нижайше просить тебя отменить твое распоряжение насчет моей неприкосновенности.
  - В смысле?
  - Не прикидывайся! - еле сдерживая ярость, негодующе зашипел Меченый. Стремительно подойдя к столу и оперевшись сжатыми кулаками на столешницу, он почти навис над недоумевающим хозяином. - Я сам в состоянии определить, могу ли я воспользоваться освобождением от тренировки или хочу размяться! - гаркнул парень.
  - А я-то при чем? Определяйся! - повысил голос Аслан.
  - Ни при чем?! - возмущенно заорал Дерек. - А вот Инвар считает, что мы с тобою вчера здесь незнамо чем занимались, а не просто пили! И теперь не в состоянии поспарринговать с ребятами! Нахрена мне эти намеки?! Объясни ему, что моя задница не пострадала! - продолжал разоряться Меченый, не понимая, на кого он сейчас больше зол - на коменданта, на варвара, на Тессу или на себя самого?
  - Ну-ка, заткнись! - тихо прошипел Аслан, подавшись вперед. Глаза лаэра предупреждающе сузились. И нарочно понизив голос, продолжил. - У тебя, что, тяжелое похмелье до сих пор не выветрилось? Если мы с тобой пили - это еще не повод забывать о субординации, боец!
  Меченый уже слышал этот тон, не предвещавший ничего хорошего. Он и впрямь слегка переборщил - мало того, что Аслан являлся непосредственным командиром, так еще и претензии раба к хозяину звучали несколько неуместно. Следовало сбавить обороты, но обида на несправедливое несовершенство окружающего мира, не дающего ему возможность реализовать свои надежды и мечты, все еще дрожала внутри, мешая мыслить здраво. Он вцепился в край стола, чтобы переждать искушение схватить мужа Тессы за грудки и, хорошенько встряхнув, утащить немедленно, восстанавливая попранную честь.
  - Мне плевать на остальных, но выслушивать от Караскета намеки, когда он даже в глаза не смотрит...
  - Встать! Смирно! - рявкнул Аслан, стукнув кулаком по столу.
  Подчинение приказам у бывшего воина было развито на уровне инстинктов, и заставило парня отпрянуть и вытянуться по стойке смирно. Однако лицо Меченого перекосилось от унижения. Побледнев, парень стиснул зубы и с ненавистью уставился на хозяина.
  - Сядь! - удовлетворенно кивнул лаэр.
  Раб-воин не пошевелился, проигнорировав 'предложение'.
  - Сидеть! - повторил Аслан прием с усилением эффекта от приказа ударом кулака. Только от поднимающегося раздражения немного перестарался. Стоявшая рядом чернильница радостно подпрыгнула и, сделав пируэт, шлепнулась на бок, заливая наполовину исписанный лист.
  - Твою мать! - выругался лаэр, спешно поднимая чернильницу. С сожалением взглянув на испорченный документ, он скомкал его и прицельным броском отправил в корзину для мусора. - Я и так уже шалею от этой писанины...
  Мысленно позлорадствовав, Меченый обреченно рухнул на стул. Похоже, что очередной удар господина последует уже не по столу, а прилетит ему в морду. Его не пугала такая перспектива за явную конфронтацию интересов, но неожиданно Дерек понял всю тщетность и наивность заявления. С какой радости лаэр бросит свои дела и отправится оправдываться перед подчиненными? Может, ему, наоборот, выгодно, чтобы домыслы о них продолжали гулять по крепости?
  - Если ты еще раз позволишь себе вякать здесь, вот в этом кабинете в моем доме - твоя задница пострадает, - произнес варвар, потерев отбитую об столешницу руку и удивившись, как это в рукопашном бою он почти не чувствует боли, а сейчас почему-то отбитое ребро ладони заныло. - Я тебе обещаю.
  - Ненавижу тебя, мой господин, - тихо прошептал Дерек, глядя прямо в глаза Аслану. Он и в самом деле с данный момент ненавидел его всеми фибрами своей души - за все сразу. За эту демонстрацию разницы в их положении, за дурацкие угрозы, за то, что варвар имеет право прикасаться к Тессе... Как бы там ни было, а произошедшее в гостиной слишком выбило его из равновесия.
  - Догадываюсь, - первым отвел взгляд Аслан. - Мне теперь пойти повеситься? - иронично поинтересовался он.
  Меченый передернул плечами и опустил голову. Кажется, кризис миновал.
  - Было бы заманчиво, - съязвил он.
  - Ага, не дождешься, - хмыкнул лаэр. - Какая муха тебя укусила? Что там у вас с Инваром произошло?
  - Ничего... Я пойду, - рыпнулся было встать Дерек, но Аслан покачал головой:
  - Сиди, я тебя не отпускал.
  - Ты бы уж был последователен, мой господин, а то сам не знаешь, чего хочешь - то стой, то сиди. Еще не хватает команды: 'упал, отжался'...
  - Отличное предложение! - ухмыльнулся лаэр, чувствуя, что по-хорошему они не договорятся, точнее, договорятся непонятно до чего. Меченому надо сбросить лишнюю агрессию. Просто необходимо привести его в чувство, только в данный момент вряд ли поможет участие или предложение выпить еще.
  - Упал, отжался! - резко скомандовал он.
  Дерек неверяще уставился на лаэра.
  - Не понял команды, боец? - ехидно спросил варвар.
  - Никак нет! Понял!
  - Выполнять! Пятьдесят отжиманий! Время пошло! - ровно отдал распоряжение Аслан.
  Дерек стиснул зубы, чтобы не высказать вслух рвущиеся наружу пожелания, плавно выскользнул из кресла и растянулся на полу, принимаясь за упражнения.
  - На кулаках, - усложнил задачу лаэр, опустив свои стиснутые кулаки на стол.
  Дерека бесила эта ситуация, но не подчиниться он не имел права. В горле все клокотало от бессильной злости. Парень почувствовал, как сбивается дыхание уже на счете '32', и мысленно расстроился - плохой результат. Очень плохой.
  От пристального взгляда лаэра, который буквально обжигал кожу, становилось не по себе. Сбитые еще вчера костяшки пальцев, когда они с Асланом слегка увлеклись, спаррингуя, снова заныли, но эта боль от вновь сдираемой корки при соприкосновении с полом, помогла сосредоточиться на упражнении. Он даже не заметил, как варвар склонился, что-то отыскивая в нижнем ящике стола.
  Зато, выполнив все пятьдесят отжиманий, чувствуя как по спине и вискам течет крупный пот, а потрудившееся тело желает уже не скандала, а немедленного отдыха, Меченый тяжело поднялся и, взглянув на расслабившегося хозяина, понял его тактику.
  - Доволен, мой господин? - тихо спросил он, переводя дыхание.
  - Не очень, - искренне ответил варвар. - Ты сегодня в плохой форме. Инвар прав. Ладно, теперь садись и рассказывай, что ты от меня хочешь? Покажи руки.
  Дерек опустился на стул и вытянул руки вперед ладонями.
  Аслан, сжимая в пальцах какую-то баночку, покачал головой:
  - Переверни.
  Меченый нехотя подчинился, с досадой вынужденный показать, что костяшки снова ободрались.
  Аслан хмыкнул и, неожиданно поднявшись из-за стола, подошел к нему, открыл баночку, распространившую знакомый аромат чудодейственного бальзама. Этот, похоже, был приготовлен по рецепту степняков, с более резким запахом, но лучшим способностями к заживлению поврежденных тканей.
  - Не надо! - догадался Дерек. - Через пару часов само зарубцуется...
  - Заткнись, - не слушая возражений, варвар грубо перехватил его пальцы и аккуратно размазал прохладный бальзам по ссадинам левой руки. - Другую давай!
  Дерек выразительно взглянул в непроницаемое лицо варвара и, не удержавшись, затрясся в беззвучном смехе.
  - Что?! - потребовал разъяснений Аслан.
  - Ха! Да угораю я с тебя, мой господин, - признался Меченый. - Хорошо, что нас Инвар сейчас не видит. Эту заботу, - кивнул он на невозмутимо намазываемую лаэром его вторую руку, - как ему объяснили бы?
  - Просто пекусь о сохранности своего имущества, - буркнул лаэр, стиснув до боли пальцы развеселившегося раба и почувствовал ответное пожатие. Правда, непонятно было - это благодарность или демонстрация сопротивления. - Скажи спасибо, что Караскет не ввалился, когда ты на полу пристраивался, - съехидничал лаэр, наконец-то понявший причину бесцеремонного вторжения и претензий парня со шрамами. - Все! Можешь не благодарить! - выпустил он руку Меченого и небрежно дернул плечом.
  Дерек сжал-разжал кулаки, убедился, что тонкая пленка лекарства надежно поглощает неприятные ощущения, и довольно расплылся:
  - Здорово! Вот это обслуживание по высшему разряду! Еще в задницу поцелуй! - необдуманно ляпнул он и, взглянув на хищно прищурившегося варвара, которому явно пришлось по душе предложение, поспешно замотал головой. - Я пошутил!!!
  Парни смерили друг друга вызывающими взглядами и заржали, скидывая напряжение от неприятного инцидента. Аслан вдруг резко склонился, обхватив мощный загривок раба-воина ручищей и прижался к его лбу, хрипло выдавив сквозь зубы:
  - Не делай так больше. Не терплю откровенного хамства...
  Смех оборвался. Дерек сглотнул и тихо отчетливо произнес:
  - Я учту. Но извиняться не буду.
  - Я и не жду... - так же резко отпрянул Аслан и возвратился на свое место. - Еще вопросы?
  - Никак нет! - гарнул Меченый, вскакивая со стула.
  - Свободен! - махнул рукой лаэр и подвинул чистый лист бумаги, намекая, что аудиенция окончена.
  Дерек ухмыльнулся и, выполнив четкий разворот по уставу, прошагал к двери. Почему-то хотелось высказать еще что-нибудь дерзкое, подразнив непрошибаемого хозяина и соперника, но не нашелся и молча покинул кабинет лаэра.
  А тот, едва за нахальным рабом захлопнулась дверь, скомкал очередной лист бумаги, на котором успел написать всего пару строк, и откинулся в кресле. И снова невесело рассмеялся, с тоской вспомнив, что в конце весны придется отпустить этого поганца, вынуждающего его срываться, на все четыре стороны...
  
  При свете масляных светильников, развешенных в анфиладах арок коридоров и переходов, Дерек не заблудился без сопровождения и благополучно вышел на улицу. Потоптавшись на крыльце, воровато скосил глаза в сторону вчерашнего позора, за который сегодня пришлось краснеть перед госпожой, и облегченно убедился, что изгаженный снег и впрямь расчищен.
  Бодро сбежав вниз по ступеням, даже несмотря на то, что 'крутой разговор' с хозяином обошелся малой кровью, парень все равно ощущал тяжесть в груди, сожалея, что нельзя намазать чудодейственным бальзамом ноющее сердце. Ноги несли его к казарме, а душа, похоже, заплутала в оставшемся за спиной господском доме. И как собрать себя в единое целое, освободившись от нахлынувших эмоций, никому не нужных чувств и переживаний, он пока не знал. И неожиданное молчаливое признание любимой, и подозрительная забота господина угнетали своей неправильностью. От их нестандартного для хозяев поведения было поровну пользы и вреда. Казалось бы, от добра добра не ищут. Живи, радуйся и не забывай благодарить своих богов за привалившее счастье не сгинуть под плетками надсмотрщиков на каких-нибудь рудниках, где все равно не протянуть больше пяти лет даже с отменным здоровьем. Но гораздо понятнее, когда общение происходит по стандартной, издавна привычной схеме, господин-раб. А такие отношения, сложившиеся у него с Асланом и Тессой, выбивают почву из-под ног, заставляя лелеять несбыточные мечты, поднимая в заоблачную высь и раз за разом безжалостно скидывая на дно пропасти мрачного отчаяния.
  Хотелось побыть наедине со своими мыслями и растрепанными чувствами, только вот в казарме вряд ли удастся прикинуться невидимкой. Бойцы пока еще не устали обмусоливать тему затянувшегося противостояния с Барсом.
  Приняв решение, Меченый свернул в комендантскую, чтобы объявить Инвару об отмене поблажек и напроситься на ближайшее дежурство, поменявшись сменами с кем-нибудь из бойцов. И желательно на дальний пост, на продуваемую всеми ветрами башню над обрывом скалы, где он впервые дежурил во время страшной грозы, зябко кутаясь в плащ, щедро пожертвованный Асланом с собственного плеча. Может быть, выветриться всякая дурь из вскипающих от раздумий мозгов и будет легче?
  
  ***
  
  Оставив за собой последнее слово прежде, чем сбежать, Тесса не почувствовала видимого облегчения. Дерек наверняка принял к сведению ее слова, и Аслан этой ночью будет свободен от общества раба-воина. Вот только куда деваться от самой себя? Как теперь дальше быть с таким знанием о себе?
  Девушку шокировало не столько его молчаливое признание, сколько свое собственное. Наверное, где-то в глубине души она все же догадывалась о том, что Меченый и раньше пытался ей показать - действиями, намеками, своим странным расположением на грани покровительства и дерзости, которое трудно было бы представить для обыкновенного человека, неожиданно попавшего в рабскую зависимость. Но то, что она фактически предала самых близких и родных, - как это могло произойти?
  Предательство ведь необязательно обличать в слова - достаточно поступка.
  И она совершила его, неосознанно, спонтанно, под влиянием момента, позволив и себе, и Дереку нырнуть в параллельную реальность, прикоснуться к чему-то, сулящему им обоим погибель, и не только им. Она чуть было не разрушила свой, с таким трудом создаваемый и с любовью лелеемый, мирок. Рени вписался в их с Асланом семью довольно гармонично, заняв некие свободные ниши, взяв на себя сразу несколько ролей: и сына, и младшего брата, и любовника. Но Дерек сюда не подходил никак...
  Тессе хотелось вновь вернуть себе уверенность в том, что все осталось по-прежнему. Девушке срочно нужно было присутствие обоих ее мужчин, чтобы окунуться в привычный уют, закутавшись в тепло их любви и обожания, пересидеть тихонечко нахлынувшее чувство уязвимости и растерянности перед неожиданно возникшей проблемой. Но Аслан слишком хорошо почувствует ее смятение и обязательно попытается докопаться до истины - кто посмел огорчить его девочку?! А Ренальд сейчас сражается с собственными демонами, и оттягивать его душевные силы на решение ее трудностей было бы жестоко.
  
  Хозяйка Замка попробовала заняться рукоделием. На подушке, обещанной мужу в подарок на день рождения для Дерека, осталось вышить всего два осенних листочка.
  Только очень быстро убедилась, что идея доделать именно этот сюжет оказалась неудачной.
  Слишком живо Тесса вспоминала сейчас тот момент, под влиянием которого родилась подобная тематика вышивки: яркие осенние листья на одной стороне и россыпь звезд - на другой...
  Из череды мелочей, крохотных эпизодических событий, потакания своим капризам зарождалось неподвластное разуму чувство и наконец-то обрело физическое воплощение, вырвавшись из плена здравомыслия и рассудка, нагло напитав робкие росточки привязанности, которые неожиданно разрослись в буйные заросли всепоглощающей страсти. Страшной в своем стремлении овладеть всем существом хозяев, для которых это может оказаться губительной ловушкой.
  Мысли девушки метались по треугольной траектории от одного парня к другому. Тесса чувствовала, что при всем своем желании не смогла бы предать мужа, да она к этому никогда и не стремилась. Конфликт противоречивых чаяний резонировал с чувством долга, не давая обрести привычный стержень душевного равновесия и заставляя задыхаться от безвыходности положения. Кроме всего прочего, предстоящая ночь Аслана и Рени тревожила и заставляла надеяться, что затянувшаяся эпопея их привыкания друг к другу и примирения с определенной каждому ролью, наконец-то свершится. Только бы им удалось избежать повторения кошмара самого первого раза и не нанести друг другу еще бОльших душевных и физических ран...
  Аслан в данной ситуации такой же новичок, как и ее Солнышко. Им обоим будет непросто перешагнуть воздвигнутый в недалеком прошлом барьер. Варвар не понимает, не признает нежности в отношениях между мужчинами, но Рени должен поверить ему, что пережитое не повторится, расслабиться и прогнать все страхи, иначе ничего путного не выйдет. Смогут ли оба приспособиться к потребностям партнера?
  Никогда еще, со времен своего обучения, будучи совсем сопливой девчонкой, Тесса не умудрялась столько раз уколоть пальцы об иглу, словно напрочь утратила навыки вышивки. Хорошо, что на золотисто-багряных нитях листьев, появляющихся под проворными пальчиками мастерицы, капли крови были практически незаметны, но девушка видела в этом тайный смысл предупреждения, страшащий этим символом пусть и ничтожного, но кровопролития.
  Опасаясь загнать себя в еще более мрачные дебри безотчетных переживаний и предрассудков, Тесса отложила рукоделие в сторону. Приближалось время ужина. Но сегодня, вопреки обыкновению, она чувствовала облегчение из-за того, что за столом ей придется находиться лишь вдвоем с мужем. Сразу перед двумя любящими мужчинами ей, пожалуй, не удастся разыграть спектакль спокойного умиротворения, будто бы ничего не случилось. Случилось, да еще такое, что не приведи Всевидящие снова пережить слишком волнующие своими откровениями мгновения.
  
  На счастье хозяйки Замка, Аслан оказался непривычно рассеян и немногословен, без аппетита поглощая легкий ужин, погрузившись в собственные раздумья. Не удостоив должным вниманием как отсутствие за столом Ренальда, так и напряженное состояние любимой девочки, с огромным трудом старающейся удержать на лице невозмутимую маску и не встречаться с ним взглядом. Тессе почему-то казалось, что глаза не сумеют, не посмеют солгать мужу и господину. И тогда придется как-то объясняться, осторожно подбирая выражения, максимально правдиво пытаться рассказать ему о том, что она и сама еще не в силах облечь в слова.
  Состояние благоверного одновременно и успокаивало, и тревожило. Девушка была твердо уверена, что причиной его странной безучастности послужили не привезенные курьером бумаги из города, а неожиданный визит Меченого. Тесса уповала на то, что Дерек успел прийти в себя, прежде чем отправился на аудиенцию к своему господину. Но что такого могло между ними произойти, отчего Аслан находится точно в прострации, старательно отгородившись стандартом привычных вежливых фраз, будто бы параллельно решал какую-то сложную дилемму?
  Неизвестность удручала, но спрашивать напрямую Тесса не осмелилась. Правда могла оказаться ей не по вкусу.
  
  Поцеловав жену, лаэр поспешил вернуться в свой кабинет, якобы для завершения неотложных дел с документами, оставив озадаченную Тессу наедине с ее душевными терзаниями.
  Однако потребность в подпитке своих истинных чувств, которые должны были перекрыть ручейки чужого влияния на ее разум, никуда не делась. Так же, как и тревожные мысли об Аслане и Ренальде.
  Отчаянно хотелось вернуть себя контроль над эмоциями и хотя бы толику спокойствия, но она ведь обещала Солнышку не вмешиваться...
  В конфликте интересов эгоистично перевесили доводы 'за', и Тесса все-таки решилась потревожить уединение своего любимчика, прикинув, что Рени уже должен был совершить необходимые процедуры.
  Ей очень нужен был тактильный контакт с любимым мальчишкой. Хотя бы просто его отрезвляющие объятия, отрезающие невидимые ниточки, смертоносными щупальцами протянувшиеся к ее душе от старшего раба. Хозяйка Замка с фанатичной уверенностью уговаривала себя, что это обязательно поможет.
  Вообще-то с возникшей проблемой мог справиться и Аслан, но Тесса боялась его проницательности, не готовая к привычной откровенности. Девушка, пожалуй, была бы шокирована, знай она истинную причину для странного поведения любимого варвара. После столь демонстративного, взбудоражившего нервы выступления Дерека у себя в кабинете, Аслан неосознанно обрадовался отсутствию наложника за ужином. Неясное чувство вины из-за своей одержимости Меченым перед парнем, которого целовал утром, не давало расслабиться, страшило возможными расспросами и необходимостью отвечать на ехидные подколки жены. Лаэр ощутил огромное облегчение из-за того, что не пришлось касаться этой темы, и поспешно ретировался из-за стола, едва удовлетворив потребности организма в подпитке пищей, вкуса которой он сегодня почти не чувствовал, несмотря на старания искусной поварихи.
  
  Твердо пообещав себе, что сразу же уйдет, если ее присутствие окажется пока что неуместным, Тесса осторожно приоткрыла дверь в комнату наложника и в нерешительности остановилась на пороге. Ренальд стоял спиной к ней, неуклюже обхватив живот руками и что-то напряженно высматривая в темноте за оконным стеклом. Впрочем, это оказалось ошибочным впечатлением. Вряд ли юноша мог что-то разглядеть в ночи при свете неярких масляных фонарей, установленных на террасе, опоясывающей весь третий уровень.
  Тихую поступь девичьих шагов скрадывал толстый ворс пушистого ковра. Рени очнулся от своего созерцания, лишь когда Тесса оказалась совсем рядом и дотронулась до его спины.
  Вздрогнув от неожиданности, Ренальд резко обернулся, машинально обнял прильнувшую к нему госпожу, и рассеянная улыбка осветила лицо парня:
  - Тесса... - произнес он, но тут же нахмурился, отстраняясь, и укоризненно прищурился. - Зачем ты пришла?! Ты же обещала! Хотела удостовериться, что я справлюсь с процедурой и не передумаю? Все в порядке...
  - Прости, - смутилась хозяйка, не в силах признаться в настоящей причине и не в состоянии отказаться от его тепла. - Я соскучилась, просто соскучилась... - прошептала Тесса, уткнувшись лбом в плечо наложника и еще крепче сжимая объятия на его талии.
  Ренальду стало стыдно за невольную грубость, но раздражение из-за всех этих не слишком приятных приготовлений, неясностей и страхов, вспыхнуло с новой силой. Ему отчаянно хотелось, чтобы все только предстоящее уже благополучно закончилось, выматывающее ожидание ночи наедине с варваром отняло слишком много сил. И теперь парень мечтал только о том, чтобы привычно улечься в свою кровать, прижаться спиной к любимой, ощущая волнующее тепло изгибов девичьей фигурки, и спокойно уснуть, пожелав хозяевам добрых снов.
  - Я сейчас уйду, - пообещала Тесса и, противореча своим словам, еще сильнее прижалась к парню, кутаясь в спасительную ауру ненаглядного Солнышка. Только вот сегодня он был полностью поглощен собственными проблемами, чтобы делиться необходимым ей теплом своей любви.
  - Ты слишком напряжен, - досадливо прошептала хозяйка Замка.
  - Ты тоже... что случилось, Тесс? Не переживай за меня, не надо, ладно? - ласково провел он ладонью по ее волосам, утешая, словно маленького ребенка.
  Девушка глубоко вздохнула. Хорошо, что Рени не догадывается о настоящей причине. Но его показная бравада не обманула. Похоже, что сейчас именно Ренальд нуждался в поддержке.
  - Солнышко, тебе не страшно?
  - Нет! - слишком быстро ответил юноша и для убедительности помотал головой, забыв, что уткнувшаяся в его плечо Тесса, не видит отрицательного жеста.
  - Хорошо, - не стала уличать его в маленькой лжи госпожа.
  Отстранившись и взяв наложника за руку, она потянула парня за собой к кровати.
  - Присядь, - потребовала хозяйка.
  - Тесс, я не хочу, - сморщился Ренальд, непроизвольно дотронувшись до живота, явно испытывая дискомфорт, но тут же отдернул руку, заметив, что от Тессы не ускользнул этот жест.
  - Я так хочу, - покачала головой девушка, выжидательно уставившись на смутившегося наложника мужа, выдавившего в оправдание:
  - Живот крутит... Только не знаю... там ничего не должно остаться, - буркнул он.
  - Может, от голода? - пришла на помощь его стыдливости Тесса. - Я предлагала тебе хоть что-нибудь перекусить. Верен тебя здорово погонял сейчас, да? Тренировка отнимает слишком много энергии...
  - Да не до еды мне! - вспыхнул Рени.
  - Приляг, - подтолкнула Тесса парня к широченному ложу. Склонилась, уперевшись ладонями в плечи присевшего на край юноши, увлекая его тяжестью своего тела и заставляя улечься на спину. Поцеловала в губы, но сразу отстранилась, едва Ренальд обрадовано ответил, обняв ее. - Подожди...
  Девушка провела ладошкой по гладкой щеке наложника, все еще недоумевающего, что же она задумала? Удержала второй рукой потянувшегося за ускользающей лаской парня, небрежно пробежавшись пальчиками по груди и остановившись на его напряженном животе. Рени непонимающе уставился на нее потемневшим взглядом, ожидая пояснений. Но их не последовало. Вместо слов, скупыми, деловито-скованными движениями Тесса погладила ладонью вокруг впадинки его пупка по часовой стрелке, сосредоточенно старясь не сорваться на ненужную сейчас ласку. Простой лекарский прием. Ему следовало просто немного расслабиться, но не возбуждаться, чтобы все, что он способен отдать, досталось Аслану. Им обоим это необходимо, а она потерпит и до следующей возможности заполучить Солнышко в свое безраздельное пользование.
  Пусть эта невозможность перебить свои эмоции тесным контактом с одним из любимых, будет наказанием ей за глупую выходку с балладой, за чуть было не сорвавшееся вслух признание Дереку, бессовестно вторгшемуся в их мир, где чужакам не осталось места.
  Только так ли это?
  Насколько Меченый 'чужой' Аслану, если за полгода тот не потерял к нему интерес? И только ли похоть и неудовлетворенное самцовское самолюбие держит варвара на коротком поводке у отказывающегося подчиняться ему старшего из приобретенных рабов?
  На эти вопросы у Тессы не было ответов, а предположения ее пугали и совершенно не устраивали. У них с мужем есть Солнышко! Доверчивое, ласковое, жутко закомплексованное, с открытой душой, похожее на чистый лист бумаги, на котором они могли бы рисовать чудесные узоры. С Дереком этот фокус не пройдет. Его уже потаскало по жизни, навсегда выгравировав понятный ему свод правил, понятий о чести, достоинстве и прочих ценностях, которыми парень не собирался пренебрегать, даже оказавшись заложником своего рабского положения...
  
  И все-таки привычное занятие (если так можно выразиться), покровительственная забота о любимом мальчишке, тактильный контакт, пусть и не совсем такой, на который она осмеливалась надеяться, идя в спальню наложника, через несколько минут возымели свои результаты. Мысли о Дереке отошли на задний план, и Тесса вздохнула с облегчением. Но блаженствующий под ее скупой лаской Рени вдруг напрягся, резко сел, отодвинув ее руку, и вымученно простонал:
  - Ох, Тесса...
  - Что случилось? - обеспокоено дотронулась хозяйка до плеча наложника.
  - Ничего. Не знаю... я сейчас, - метнулся он с кровати в сторону уборной.
  - Хм... - усмехнулась девушка, проводив понимающим его взглядом.
  Поднялась, собираясь покинуть спальню, но затем передумала. Она и не предполагала, что нежелание Рени ложиться под Аслана может иметь такие глубокие корни. Не хватало только нервного срыва. Возможно, Ренальд просто переоценил свои возможности к самопожертвованию, и пока рано подталкивать его к подобному шагу... Или напротив, лучше уж сейчас, покуда не перегорел и хотя бы озвучил вслух свое решение...
  Сердце Тессы заныло. Она глубоко сочувствовала своему Солнышку, но не знала, как и чем еще помочь, если Рени категорически отказался от ее посреднического участия...
  
  Вернувшись из уборной, нахохленный Ренальд молча опустился на кровать, устроившись подальше от своей госпожи, огорченной его демонстративным нежеланием идти на дальнейший контакт.
  - Как ты, родной мой? - осторожно спросила девушка.
  - Нормально.
  Он немного поерзал, устраиваясь поудобнее, и, наконец, уселся, по-детски обхватив руками колени и опустив на них голову.
  Тесса поднялась, шагнув вперед, остановилась напротив, неизвестно чего ожидая - то ли жалобы, то ли короткого напутствия идти вон.
  Рени не выдержал психологического приема и все-таки произнес:
  - Почему так, Тесс? - огорченно вздохнул он, не поднимая головы. - Почему все так... через одно место?
  - Надеюсь, это риторический вопрос, радость моя, - улыбнулась девушка, ободряюще коротко обняв несчастного страдальца. Отстранившись, опустила руки ему на плечи, скользнула к шее, аккуратно разминая напряженные мышцы и удовлетворенно отмечая, что они все-таки поддаются ее воздействию.
  - Тесс, спасибо тебе, но ты лучше, наверное, иди, - заставил себя произнести эти слова Рени, хотя хотелось сказать совсем другое. Но смысла оттягивать неизбежное он не видел. Пора было идти и искать Аслана, иначе в ожидании, когда тот соизволит заявиться сам, он просто изведется, накручивая себя все больше и больше.
  - Все будет хорошо, Солнышко, - поцеловала Тесса наложника мужа в склоненную макушку. - Не переживай.
  - И ты не переживай, - виновато попросил Ренальд.
  - Не буду, - легкомысленно пообещала госпожа, постаравшись, чтобы в ее голосе не прозвучали фальшивые нотки. - До утра, радость моя...
  - За завтраком увидимся, ладно? - поспешил распрощаться Рени.
  - Договорились, - улыбнулась Тесса, шаловливо взъерошив его волосы и невольно усилив визуальное впечатление от ассоциации с растрепанным воробьем.
  
  Дождавшись, пока за девушкой закроется дверь, Ренальд осторожно сполз с кровати, прислушался к своему организму, надеясь, что тот не будет больше бунтовать в самый неподходящий момент, и поплелся разыскивать господина.
  
  Варвар нашелся в своем кабинете, задумчиво перебирающим бумаги, которыми был завален весь стол.
  - Добрый вечер... - остановился Рени в дверях и с неожиданной надеждой спросил. - Ты... занят? Я сумею чем-нибудь помочь?
  - Да нет, уже заканчиваю, проходи, - приглашающе кивнул Аслан, одним махом сгребая разложенные листы в стопку. - Ты объявил голодовку?
  - Н-нет, - смутился юноша, - просто ужинать не хотел. Можешь не спрашивать, почему?
  - Могу, - усмехнулся лаэр. - Так почему не спрашивать?
  - Ну, Аслан! - возмутился Рени. - Не спрашивай сейчас и все. Пожалуйста.
  - Ладно, Мелкий. Не буду. А как долго ты намерен голодать?
  - Только сегодня. И я не голодный вовсе.
  - Ну хорошо, уговорил, - улыбнулся варвар. - А Тесса что делает?
  - Тесса уже ушла спать.
  - Так рано? - удивился Аслан, проворно подровняв стопку документов и поднявшись из-за стола. - Я на сегодня закончил. Пошли скорей, может быть, она еще не легла. Пусть побудет с нами. Я соскучился, - заговорщицки подмигнул лаэр.
  - Она... сегодня ночует у себя, - покачал головой Ренальд.
  - Почему? Вы поссорились? Что произошло? Или она на меня обиделась? - нахмурился Аслан, припомнив недавний ужин, прошедший в непривычной напряженной атмосфере. - Ну-ка, пойдем! - велел хозяин, решительно направившись на выход с намерением немедленно прояснить ситуацию.
  - Подожди, Аслан! - схватил Ренальд варвара за руку. - Никто ни с кем не ссорился и ни на кого не обижался, - быстро произнес он. - Просто... так надо.
  - Кому?!
  - Мне.
  - Ничего не понимаю... - растерянно признал лаэр. - Котенок, можешь толком объяснить, что происходит в моем доме?
  - Нет. Толком не могу, - покаянно вздохнул Рени. - Не сейчас... Аслан... Нет, не так! - досадливо пробормотал юноша, отпуская руку старшего парня. - Не спрашивай ни о чем, все в порядке. Просто пойдем со мной... Пожалуйста, - окончательно стушевался наложник. - Ты сам все поймешь, потерпи чуть-чуть, ладно? Я и так... Пожалуйста...
  - Рени, Солнышко наше, ты меня пугаешь, - встревожился лаэр, внимательно посмотрев на взбудораженного парня.
  Ренальд выдержал пронзительный взгляд господина, только ладони почему-то вспотели. И Аслан, как нарочно, не придя ни к какому утешительному выводу по поводу сумбурного объяснения, взял его за руку, прекратив судорожные порывы бессознательно сжимать кулаки в надежде избавиться от неприятного проявления слабости духа.
  - Рен, у тебя руки ледяные, - неодобрительно покачал головой лаэр. - Ты не заболел?
  - Да нет же! - попытался наложник вырвать свою ладонь из огромной ручищи варвара, рассудив, что ему может быть противно прикасаться к влажной коже. Собственная невезучесть ужасно раздражала. Ну почему какие-то досадные неприятности происходят именно с ним?!
  Но Аслан не отпустил, лишь удобнее перехватил запястье юноши и, накрыв второй рукой, с обезоруживающей трогательной заботой принялся поочередно растирать ледяные пальцы.
  Ренальд чуть не застонал вслух. Руки, несмотря на усилия лаэра, отогревались неохотно, зато щеки моментально покрыл румянец, уши вспыхнули, в висках застучала кровь и, самое ужасное, появилось странное ощущение томления внизу живота. Пока еще ничего конкретного не предвещающее, но все равно неожиданное.
  Заготовленная речь моментально испарилась из памяти, словно и не было мучительно рождающихся строчек, которые он даже пробовал записывать днем в библиотеке, пытаясь представить их диалог. Но потом устыдился бесполезного занятия, решив, что по ходу разговора лучше будет импровизировать, и вот результат... откровенно говоря, неутешительный...
  Какая реакция на прикосновения варвара будет следующей, Рени затруднялся предсказать. Слишком уж неадекватно его организм реагировал на господина. Наверное, лучше всего поскорее закончить задуманное.
  Ренальд сглотнул, вывернул руку, перехватывая ладонь Аслана, и решительно потянул его за собой к двери.
  - Рен, - напрягся лаэр, отчего-то, вместо того, чтобы остановить парня, покорно последовав за ним, с неприкрытым интересом ожидая прояснения непонятных действий. - И куда мы так торопимся?
  - Туда! - махнул рукой Ренальд вдоль коридора.
  - Угу, очень информативно, - усмехнулся Аслан, но от дальнейших вопросов воздержался, интуитивно чувствуя, что не стоит настаивать, слишком уж странной казалась сложившаяся ситуация...
  
  
  44.
  
  
  Воодушевленный молчаливым согласием Аслана подчиняться без дальнейших объяснений, Ренальд целенаправленно довел заинтересованного варвара до своей спальни.
  Страшась передумать в самый последний момент, наложник распахнул дверь. Чуть не споткнувшись на пороге, втянул господина за собой и отпустил его руку, бросив спутника посреди комнаты. Судорожно взялся за рубаху, но, стащив ее до половины, внезапно стушевался, не желая оказываться полностью обнаженным. Рубашка, едва прикрывающая ягодицы, оставляла иллюзорное ощущение защищенности, и никакие доводы, что обнаженная спина - не самое главное в данный момент, не помогали.
  Нервничая все больше и выгадывая себе еще несколько мгновений отсрочки, юноша стянул свободные домашние штаны (под которыми, к удивлению варвара, не оказалось привычных подштанников). Подчеркнуто аккуратно сложил их, повесил на спинку кресла, чувствуя на себе задумчивый, неотступно следовавший за его передвижениями взгляд господина, и быстро улегся в кровать, оставив откинутое одеяло валяться в стороне. Запихнув руки под подушку, уткнулся в нее лицом и замер натянутой тетивой.
  Ренальду очень хотелось увидеть реакцию Аслана, но встречаться с лаэром взглядом оказалось непосильной задачей. Юноша мысленно молился лишь о том, чтобы хозяин сообразил сам к чему все эти приготовления и догадался не задавать лишних вопросов.
  Только Всевидящие его не услышали или не захотели потакать предстоящему действу.
  Хозяин Замка шумно вздохнул. Столь явное пренебрежение скромником спальной одеждой здорово шокировало варвара, почти смирившегося с тем, что Тессино Солнышко получил статус неприкосновенности. И забавная демонстрация стройных голых ног, не то чтобы не нравилась... Нравилась, да еще так ощутимо, моментально отозвавшись томлением в паху, что просто пугало. Подобное испытание на выдержку и силу воли было слишком опрометчивым со стороны наложника и сулило массу проблем обоим.
  Лаэр сглотнул и напряженно выдавил:
  - Мелкий, ты ничего не забыл... надеть?
  - Нет. Погаси светильник, пожалуйста, - глухо отозвался Ренальд, не отрывая лица от подушки.
  Наступившая тишина буквально зазвенела. Онемевшему Аслану показалось, что сейчас можно услышать, как заскрипели извилины его мозга, пытаясь проанализировать, связав в одно целое услышанное и увиденное, потому что это никак не укладывалось в голове. Не хватало нескольких штрихов, чтобы прийти хоть к какому-то выводу.
  Лаэр вышел из ступора и, шагнув к кровати, остановился над оцепеневшим наложником. При свете масляного светильника, выведенного на самый минимальный режим освещения, все еще сомневаясь в мелькнувшей догадке, он решил уточнить:
  - Рен, ты хочешь, чтобы я ушел?
  - Нет.
  - Великие Духи! - скрипнул зубами лаэр, усилием воли заставив себя отвести взгляд от пограничной зоны, там, где стройные длинные плотно сжатые ноги юного раба (правда, покрывшиеся гусиной кожей) прятались под подолом рубашки, безжалостно скрывавшей самое интересное.
  - Рен? - дотронулся он до плеча наложника, ощутив, как и без того напряженные мышцы Ренальда мгновенно закаменели, но тот предпочел проигнорировать вопросительную интонацию.
  Решив все-таки, что пора заканчивать с этим балаганом, грозящим необратимыми последствиями, варвар рывком перевернул слабо воскликнувшего от неожиданной грубости парня на спину, прижав коленом сразу обе его ноги, и жестко зафиксировал руками запястья запоздало дернувшего Рени. Наложник хоть и был слишком взбудоражен, ожидая вторжения, но не предполагал столь разительной перемены в поведении хозяина. Молниеносную атаку он пропустил и теперь испуганно таращился на варвара широко распахнутыми глазами, внезапно осознав, что последует за этой безудержностью. Сердце захлебнулось в бешеном ритме, Ренальд инстинктивно рванулся подняться, одернуть бесстыдно задравшуюся до пупка рубашку, но стальной захват господина был слишком крепок.
  - Мелкий, ты меня провоцируешь, что ли? - хрипло выдавил варвар, неосознанно стискивая запястья раба все сильнее. Слишком много вариантов зародилось в голове Аслана. - Боюсь, что не выдержу твой эксперимент...
  Юноша лихорадочно подыскивал приемлемый, не слишком унизительный вариант объяснения, но, как нарочно, ничего путного в голову не приходило. В двух словах точно не удастся объяснить свое поведение. Лаэр ждал, теряя терпение, а он удручающе упрямо молчал, кусая губы...
  - Не молчи! - приказал Аслан, но в строгом тоне мелькнуло что-то похожее на мольбу.
  - Да... - одними губами подтвердил Рени и зажмурился, не в силах вынести испытующий пронзительный взгляд лаэра. Ставшие почти черными радужки вокруг пульсирующих зрачков варвара, все еще пытающегося бороться с первобытными инстинктами крови со стороны степняков, затягивали в какой-то колдовской транс. Но Ренальду не могло прийти в голову, что его хозяин и сам сейчас тонул в водовороте противоречивых чувств и эмоций, отражавшихся в синих глазах своего Котенка. Где-то на краю сознания присутствовал запрет таура на принуждение, но он сейчас казался лишь досадной помехой, вытесняемый все больше разгорающимся желанием впиться в истерзанные покрасневшие губы, и плевать на принципы неприемлемости нежностей с мужчинами и на то, что вкус клубники давно выветрился...
  А Рени, как завороженный, вглядывался в лицо своего господина, и смятение в правильности своего решения накрывало все сильнее. Слишком широкий спектр чувств отражался сейчас на лице варвара - от растерянности до торжествующего удовлетворения хищника, настигшего законную добычу. Не в силах преодолеть возникший беспричинный страх, юноша просто зажмурился.
  Но Аслан не желал успокаиваться:
  - Открой глаза и повтори, пожалуйста, - сипло прошептал он, мучительно ожидая 'приговора'. - Это то, о чем я думаю?
  Не осмелившись ослушаться, Рени с трудом заставил себя приоткрыть глаза, которые наверняка сейчас выглядели узкими щелочками, потому что их нестерпимо резало стыдом и жаром от пылающих щек. Хотелось прямо взглянуть в лицо варвару, которому он все-таки отважился бросить вызов, но теперь уже подташнивало от подступающей паники. Горло перехватил спазм. Парень распахнул ресницы, коротко взглянул на господина и, встретившись с пытливым взглядом, в котором бурлящим коктейлем оказались намешаны надежда и алчность, тут же отвернулся, красноречиво остановившись взглядом на прикроватном столике. На котором одиноко стоял изящный серебряный кувшинчик с узким горлышком, украшенный замысловатой резьбой символов Степи. Рени не знал, что именно означает затейливая вязь повторяющихся линий и знаков, но Тесса разрешила ему взять этот кувшинчик для специального масла.
  Наложник надеялся, что Аслан все поймет сам, увидев ранее стоявший на полке в гостиной кувшинчик в спальне своего раба, потому что объясняться вслух не было никакого желания и моральных сил.
  И снова юноша просчитался. Терзаемый угрызениями совести варвар так же глубоко и болезненно переживал события полугодовой давности, коря себя за грубость и несдержанность. И теперь очень страшился сделать неверный вывод, тем самым усугубив отношения. Слишком уж хрупок был лед зарождающегося доверия именно в этом плане. Если бы не Тесса, постепенно приручающая их друг к другу, возможно, Ренальд до сих пор вздрагивал бы от внезапных прикосновений своего мучителя.
  - Котенок, ты играешь с огнем, - тихо предупредил Аслан.
  Мысли о непростых взаимоотношениях с Дереком, весь вечер одолевавшие лаэра после визита бойца, канули где-то в глубине сознания, погребенные под лавиной новых впечатлений, и на первый план вырвались совсем другие, неожиданные, пугающие, что это всего лишь очередное наваждение, и он жестоко ошибся.
  - Рени, посмотри мне в глаза и скажи, что ты не хочешь, чтобы я ушел. Но... ты же должен понимать, чем все может обернуться, Котенок?
  Отвечать на конкретно поставленный вопрос оказалось невозможно, несмотря на всю куда-то подевавшуюся решимость, но и отступать теперь уже поздно.
  Ренальд извернулся, зашипев от боли. Аслан ослабил хватку, и парень, воспользовавшись моментом, обхватил могучую шею господина, буквально повиснув на нем, лишая лаэра остатков благоразумия и окуная еще глубже в затуманивающую мозг страсть.
  - Рени, что ты творишь, бестолковый?! Не льсти мне, я вовсе не железный... Отпусти...
  Ренальд отрицательно помотал головой, еще плотнее притягивая к себе варвара, отважно сжигая последние мосты к отступлению. Только теперь снова отлепиться, перевернуться на живот и тем более принять подходящую нужную позу, оказалось невозможно.
  Вот так цепляться клещом к человеку, который занял главное после Тессы место в его жизни, пожалуйста, это было понятно, правильно и просто необходимо.
  Под тяжестью старшего парня, придавившего его к кровати, невольно прикрывшего собой обнаженное снизу тело, чувствуя упирающуюся в бедро эрекцию, обмирая от горячего дыхания возле своего уха, задыхаясь в медвежьих объятиях, было хорошо. Страшно до одури, но неожиданно приятно. Ренальд чувствовал, что это сейчас не только желание движет Асланом, иначе не стал бы тот церемониться и требовать подтверждения неожиданного покорного предложения, а мог бы воспользоваться ситуацией по своему усмотрению.
  Лаэр наконец-то опомнился. Запустил руки в волосы Рени, пропустив светлые пряди между пальцами, сжал в кулаки, оттянув назад, заставляя запрокинуть голову. И впился губами в искусанные губы наложника, без сопротивления ответившего ему. Жидкий огонь разгоравшегося желания смел последние доводы, закипающая в жилах кровь устремилась к формирующемуся центру удовольствия. Обоих сейчас лихорадило, и в какой пропорции оказались замешаны страх и предвкушение, непонятно.
  Аслан никогда не нуждался в сопутствующих ласках с мужчинами, эта чуждая степнякам составляющая отношений казалась неестественной между самцами. Но сейчас он чувствовал потребность захватить, покорить, заклеймить собственным клеймом: запахом, семенем, отпечатком зубов и рук, и... заласкать трепещущее под ним стройное тело наложника. Потому что с этим Чудом все было иначе, необычно...
  Потому что прирученное Тессой Солнышко был приучен их любимой девочкой к нежности, и нуждался в ней, в таком нестандартном подходе.
  Успокоить, расположить, заставить забыть о кошмаре первого раза и только тогда захватить то, что и так принадлежало ему по праву с той самой минуты, как состоялась сделка с продавцом живого товара. Только кому нужны подобные тонкости, когда настоящая истина в том, что он дождался этого момента, оглушенный нечаянной радостью, все еще боясь что-нибудь испортить неосторожным словом или жестом.
  Только руки уже собственнически жадно заскользили по телу раба, отвлекая от главного момента, притупляя бдительность, заставляя сосредоточенно прислушиваться к потребностям и желаниям юного организма, к новым вспыхивающим очагам, возникающим на месте прикосновений. Аслану казалось, что он сам превратился в огромный пылающий костер, и теперь опасался нечаянно опалить доверившегося ему 'кострового' неумелой лаской, невольной грубостью, не рассчитав силы. Слишком непривычно было ласкать вместо мягких округлостей шелковистой кожи жены упругие мышцы, 'спотыкаясь' пальцами о тазовые косточки на худых бедрах, обводить рельефные бугорки мускулов напряженных предплечий, задевать крохотные бусинки сосков на плоской груди наложника. Необычно, раздражающе. И вместе с тем, эти новые ощущения будоражили и заводили, словно подростка, впервые дорвавшегося до полноценных любовных утех. Постоянно приходилось держать под контролем желание грубо стиснуть, подмять, покорить по праву верхнего, по праву победителя, но варвар тут же одергивал себя, досадливо рыча от нереализованного желания.
  Рени оказался вне привычной градации - он не женщина, требующая деликатного подхода в любовной прелюдии, но грубость и власть силы ему демонстрировать необязательно. Юноша заочно принял условия, определив себе место нижнего. И победа над демонами разума, толкнувшая наложника на этот шаг, загнав свои страхи куда подальше, - сама по себе заслуживала награды. Это победа Ренальда над самим собой.
  Аслан не хотел оставаться на стороне этих демонов, столько времени не дававших парню определиться, готовый защищать своего Котенка даже от самого себя. И эта внутренняя борьба, сдвигающая и его ориентиры и принципы, давалась с огромным усилием, но сулила сладость награды победителям.
  Несмотря на то, что стратегически важное место оставалось доступным, стоило лишь вернуть Рени в исходное положение, рубашка юноши мешалась. Но Аслан побоялся заставить раба снять ее, интуитивно понимая, что Ренальд чувствует себя хоть немного комфортнее в одежде. Кроме того, несмотря на все его старания, руки наложника казались ледяными.
  Аслан разорвал объятия, отцепив Рени от своей шеи, и перехватил его ладонь, переплетая пальцы. Лишившись надежной опоры, юноша тут же запустил свободную руку в густую шевелюру варвара. Не позволяя ему прекратить шальной затянувшийся поцелуй, от которого голова шла кругом и, казалось, что даже кровать шатается, словно утлая лодка на быстрых волнах буйной реки. Утром все случилось как-то скомкано и больше напугало, чем впечатлило. Зато сейчас все было по-другому, именно так, как надо. Напористые и вместе с тем нежные губы лаэра разительно отличались от мягкой атласной гладкости губ любимой. Но парализующая сила оказалась упоительной, слабые попытки перехватить инициативу моментально пресекались в зародыше, не оставляя даже шанса на бунт и сомнения, кто ведет эту партию.
  Чуть приподнявшись на локте, Аслан вклинился согнутой в колене ногой между ног Рени, раздвигая их шире. Недовольно почувствовав, как наложник снова резко напрягся, невольно сопротивляясь, переместил руку с впадинки под коленом парня на внутреннюю сторону его бедра и двинулся вверх. Но вдруг разочарованно прорычал и отшатнулся, наткнувшись ладонью на вялую плоть. Самое ужасное сейчас заключалось в том, что собственные яйца буквально звенели от возбуждения и необходимости получить немедленную разрядку. Гладкая на ощупь, без единого волоска кожа наложника в паху неожиданно приятно подстегивала воображение, лаская ладонь. Но то, что тот не испытывает такого же желания немедленной близости, оказалось неприятной неожиданностью, будто окатили ведром ледяной воды. Так не должно было быть!
  Обойдя вниманием не желавшее оживать и участвовать в процессе достоинство наложника, Аслан легонько сжал яички Рени, получив от парня слабый всхлип не то протеста, не то подтверждения, что он выбрал верную тактику. Но стоило его пальцам на мошонке сместиться от ямочки у основания ствола в сторону сфинктера, как тот мертвой хваткой вцепился в плечи, резко зажимаясь.
  - Ты меня обманываешь, Котенок, - уличил парня во лжи варвар. - Зачем тогда все это затеял, Рен? - укоризненно покачал головой Аслан и решительно отстранился, усевшись.
  - Я не обманываю... - пролепетал юноша, невольно скосив глаза на огромную выпуклость, гордо оттопырившую штаны лаэра, и судорожно принялся одергивать рубаху.
  Но это мало спасало. Нога Рени оказалась у Аслана на бедре, и теперь тот, машинально опустив ладонь на колено раба, легонько поглаживал его, одновременно удерживая в таком положении. Сдвинуть ноги вместе не получалось, но продолжать валяться вот так, словно дешевая шлюха, предлагающая 'товар лицом', было невыносимо стыдно, особенно если учитывать, что Аслан был все еще полностью одет. Только варвар, кажется, не замечал его смятения, пытливо вглядываясь в лицо, продолжая рукой машинально гладить коленку, непонятно кого успокаивая, то ли его, то ли самого себя.
  - Зачем, Рен? - повторил лаэр мучивший его вопрос.
  - Я же обещал тебе... - беспомощно пролепетал Ренальд.
  - Что? Когда? - не понял варвар.
  - Когда ты позволил мне пойти к Халару...
  - Постой-ка, - опешил Аслан, стиснувший колено раба от пронзившего его понимания нелепого, непоследовательного поведения мальчишки, не контролируя силу так, что наверняка теперь останутся синяки на светлой коже наложника. - Ты решил, что я потребую вот такой оплаты?! Ты совсем сдурел, Мелкий?!
  У Рени от боли в онемевшей от колена и ниже конечности слезы навернулись на глаза, но он лишь часто заморгал, пережидая приступ. Просить о том, чтобы взбешенный варвар ослабил хватку, не хватило духа. Смутно осознание, что он только что нанес смертельную обиду своему господину, лишило дара речи. Юноша пока еще не понял, в чем именно он оказался неправ, но язык прилип к небу, и он не смог выдавить 'да' даже вслух, только кивнул.
  Аслан для него давно перестал быть просто хозяином, и пусть любовником варвар проявил себя не в лучшей форме, напугав и надолго отбив охоту к возможной близости с мужчиной, которую подразумевал его статус раба-наложника, но Ренальда тянуло к нему. К источнику мужской силы, несгибаемой воли, кладезю знаний в различных областях, особенно о воинской чести и доблести. Аслан заменил ему и отца, и наставника, и старшего брата. Было чему поучиться и в умении контактировать с людьми, и в опыте обращения с оружием, и в понимании потребностей своего взрослеющего тела.
  Мудрость, справедливость, забота, опека, готовность поддержать, направить, объяснить непонятное, утешить, научить... Кому он был нужен все эти годы, пока не попал сюда, в Замок? Кто позволил бы смазливому, ни к чему неприспособленному мальчишке, годному лишь к использованию в спальне или в переписывании личной библиотеки, право выбора пути, по крайней мере, к накоплению пригодящихся когда-нибудь в жизни знаний и умений? Слишком многим он обязан своему господину, с которым вынужден разделить ложе. Обучение в Академии, формирование бойцовских навыков, настоящее счастье считаться членом любящей семьи и целого Рода варваров (впрочем, это уже приятный бонус, без которого Рени мог обойтись), возможность быть рядом с любимой, самой лучшей девушкой на свете и уверенность в том, что Аслан - его надежный щит от возможных бед, поджидающих его, неприспособленного к жизни вне стен обители...
  Мог ли он надеяться на большее? Да никогда!
  Орис, Верен и даже Дерек - те люди, которых он мог бы назвать своими наставниками и друзьями без всяких условностей. Ну и, пожалуй, еще Руслана. Ровесник-степняк за несколько дней сумел стать настоящим товарищем, в отличие от Мартина Караскета, с которым с самого первого дня его появления в крепости шла непримиримая вражда.
  Но Аслан оказался гораздо большим, чем просто друг, приблизив к себе, впустив в свой взрослый мир. Зачем обманывать себя, что вечерние беседы, попытка доказать, что он достоин внимания лаэра, его прикосновения во время шутливых потасовок и нечаянное понимание, что возня больше похожа на скупую ласку, не волновали. Ненавязчивое теплое участие варвара не оставляло равнодушным. Пусть неправильно, но не только душой тянулся Рени к своему господину, просто его тело реагировало слабо, все еще помня об унижении и боли, но юноша готов был снова испытать ее, если по-другому нет шанса стать еще ближе и роднее своему варвару. Отчаянный выбор не предполагал компромиссов. Бессознательный страх перед тем, что Аслан по-прежнему увлечен Меченым, настоящим брутальным самцом, с какими варвар привык иметь дело, бесспорно более достойным внимания, чем сопливый мальчишка, удручал. Тревожила и пугала возможность наскучить лаэру. Сколько тот еще будет нянчиться с ним? Или вдруг Дерек передумает держать оборону и сдастся, поддавшись обаянию и магнетическому воздействию их общего господина.
  Ренальд подсознательно уже определился, не представляя себя в отдельности от Тессы и ее мужа, своего мужчины, раз уж Судьба уготовила ему такой коварный сюрприз. Такому мужчине, как Аслан, наверное, не стыдно принадлежать не только душой, но и телом...
  Когда он успел привязаться настолько, что перестал отделять свою сущность от людей, ставших близкими всего за полгода? Сколько мелочей, крохотных ниточек, связывающих его с Асланом, было протянуто за это время?
  Правда, несмотря на дикое непреодолимое желание находиться рядом со своим кумиром, нежась в тепле его внимания, получая требуемое, обниматься и целоваться (что тоже, как ни странно, оказалось приятно и будоражило нервы), не хотелось только самого постыдного и болезненного, того, что противно самой природе. Ренальд никак не мог смириться со спокойным восприятием степняков этого акта, как само собой разумеющегося действа, естественного для варваров, но на территории Энейлиса считающимся лишь привилегией похотливых богатых господ и извращенцев. Пусть в Степи и существуют свои ритуалы, условности и градация отношений между верхними и нижними, но ему чужды были эти традиции, и он отрицал сношение с мужчиной всем своим существом... Но без этого ему ни за что не переключить внимание Аслана с Меченого на себя.
  Замкнутый круг...
   А еше Ренальда пугала перспектива, что переспав с ним, лаэр тут же охладеет, повторив не принесший им обоим удовольствия эксперимент, и на этом поставит крест, вычеркнув из своей жизни. И более того, если хозяину будет неприятно само воспоминание об их скомканной близости, сошлет куда-нибудь с глаз долой или не разрешит общаться с Тессой...
  Все это жутко нервировало и заставляло юношу задавать себе неудобные вопросы, а только ли отлучение от Тессы пугало его? Или страх потерять Аслана тоже присутствовал?
  Ренальд ничего не мог поделать с собственническими замашками, пытаясь убедить себя, что это не врожденный эгоизм, а лишь защитная реакция от внешнего мира, оказавшегося слишком жестоким и несправедливым к нему. Обретя надежный якорь в любящей семье, он ни за что не хотел делиться своими любимыми ни с кем. (По правде говоря, на месте Аслана, он не стал бы делиться и любимой женщиной, потакая ее прихоти забавляться с наложником, который по статусу приравнивался лишь к спальной игрушке).
  Ренальд долго сомневался в искренности любви своей госпожи, но имел возможность убедиться, что их привязанность взаимна, и теперь безумно дорожил этим. Но ведь и Аслан догадывался, что его наложник значит для жены гораздо больше, чем просто раб для сексуальных утех... И все-таки он позволял быть им вместе...
  К юности варвара, которая прошла в Степи, Рени не имел претензий, хотя ему не нравились некоторые моменты между Асланом и Айдаром. Слишком уж сильны и заметны окружающим были намеки на личное, связывающее этих двоих. Кроме того, Ренальд с пониманием относился к тому, что Аслан уделял внимание не только им с Тессой, но и своим подчиненным, целой сотне бойцов и прочей челяди, населявшей Замок-крепость, он просто вынужден был принимать этот факт, как должное. Не мог юный наложник примириться лишь с тем, что среди элитной сотни парней был тот, кто продолжал отвлекать Аслана, уязвлял его гордость, заставляя совершенно по-детски ревновать, хотя и не было видимой причины. Но все вместе - этот сумасшедший коктейль бушующих чувств и эмоций породило странную зависимость, очень похожую на любовь. Пусть не такую, какую он испытывал к Тессе, до самоотречения, наполняющую его благородством, страстью, нежностью, желанием оберегать свою женщину, становиться лучше, достойнее, заставляющую самосовершенствоваться...
  Любовь к Аслану (если это была все-таки она самая) оказалась замешана на уважении авторитета лаэра, благодарности за непосредственное участие в каждой области, где существовали пробелы знаний и умений: от интимных, сугубо личных проблем, до глобальных вопросов, решаемых собственным примером, или мудрой, основанной на жизненном опыте, подсказкой. Но по-другому назвать эту возникшую привязанность было бы, наверное, неправильно...
  
  Лаэр задал простой вопрос. А Рени успел нырнуть в глубины своего сознания и попытаться решить, что же он все-таки сейчас чувствует к парню, с которым собрался разделить постель в качестве любовника...
  Только увидев, как болезненно дернулся Аслан, потемнев лицом, Ренальд по-настоящему перепугался, поняв, что он сделал что-то неверное. И не полчаса назад, оторвав лаэра от его дел в кабинете, а именно теперь, своим правдивым, но необдуманным ответом, сам еще не осознавая, откуда пришла эта уверенность, что с таким трудом преодолеваемая полоса отчуждения снова стала практически непреодолимой, раскидав их по разные стороны.
  - За что же ты меня так презираешь, Котенок? - тихо прошептал Аслан, отпустив онемевшее колено юноши. - Впрочем, зачем я спрашиваю очевидное? - горько усмехнулся он и, аккуратно переместив ногу раба со своего бедра, резко поднялся.
  - Аслан...
  - Мелкий, я вовсе не ждал от тебя подобной жертвы, - произнес варвар, досадуя про себя за желание оправдаться. - Я имел в виду совсем другое...
  'За что, впрочем, сможешь меня возненавидеть. Но, к сожалению, от меня уже ничего не зависит. Долг перед Родом - священен...', - мысленно добавил он.
  Ренальд почувствовал себя ничтожеством, умудрившимся испоганить настроение и лаэру, и самому себе, унизив гадким предположением о шантаже. Как он посмел, бестолковый?! Аслану ведь не требовалась игра. Он мог бы приказать и отыметь его, где угодно и как угодно - хоть при всех обитателях Замка-крепости... Раб не имел права на собственное мнение и пожелания. Но лаэр обещал не принуждать и держал свое обещание. А теперь, получается, он сам спровоцировал своего господина, да еще вывернул все так некрасиво и подло, выставив лаэра в самом неприглядном свете.
  Рени чувствовал себя немногим лучше, чем в тот злополучный день, когда заявился к Аслану, имея из одежды на теле лишь ножной браслет с колокольчиком, опоясывающий щиколотку. Только тогда муж Тессы все же разозлился, и страх наказания немного примирил с чудовищным чувством вины и стыда за идиотское поведение. Но теперь, успев за прошедшее время привязаться к варвару еще больше, да не столько разозлив, сколько обидев, Ренальд не знал, как исправить ситуацию.
  - Аслан, что ты имеешь в виду? - выдавил юноша.
  Лаэр поправил штаны, чувствуя болезненный дискомфорт не только в паху из-за безжалостно впившейся в восставшую плоть грубой ткани, но и словно оплеванный в душе, обернулся и горько усмехнулся:
  - Пока ничего, Мелкий. Спи спокойно.
  Острое сожаление о неправильности ситуации, о нужных невысказанных словах, о несдержанном обещании, когда ничего уже нельзя исправить, оглушало, ослепляло и лишало дара красноречия, жгучий стыд душил.
  - Не уходи! - соскочил Ренальд с кровати следом за лаэром, но опомнился, что он в одной рубахе, и кинулся к креслу.
  Аслан не захотел ждать.
  - Сладких снов, - бесстрастно кинул он через плечо и быстро вышел, хлопнув дверью.
  Прыгая поочередно то на одной, то на другой ноге, пытаясь не грохнуться второпях, ругаясь нехорошими словами, услышанными им на плацу у казармы, Рени кое-как натянул штаны, но вдруг остановился и обессилено рухнул в кресло, уронив голову на руки. Аслана надо остановить, вернуть, но зачем? Готов ли он к тому, что собирался сделать? Куда варвар отправился сейчас, где его искать?
  Насколько Рени успел изучить своего господина, вряд ли тот пошел к Тессе - не захочет он ей ничего объяснять. Скорее всего, снова позовет Меченого пить с ним, снимая стресс и заливая свои негативные ощущения от неприятного инцидента крепким вином.
  Мысль о сопернике обожгла и подхлестнула. Ренальд подскочил в кресле, натянул легкие короткие сапоги и метнулся вон из комнаты.
  Дверь спальни наложника хлопнула с такой силой, что заставила читавшую у себя в комнате Тессу выглянуть в коридор.
  - Рени? - прищурилась девушка, не доверяя неяркому освещению коридора в ночной час.
  - Тесс, ты не видела, куда пошел Аслан? - быстро спросил Ренальд.
  - Нет... что произошло? - встревожилась хозяйка Замка.
  - Тесс, потом... Я, кажется, очень обидел его.
  - Ох, Всевидящие! Рени! Чем?! Что ты сделал?
  - Сказал совсем не то, что должен был сказать. Я оскорбил его, Тесс. Не нарочно! Бездумно! На самом деле все не так! Я же чувствую! Просто... Тесс, ты мне веришь? - отчаянно выпалил беспомощно растерявшийся юноша, хватая подошедшую к нему вплотную госпожу за руки. Ему сейчас было очень важно заручиться хоть чьей-нибудь поддержкой, чтобы увериться в собственных словах.
  - Верю, Солнышко, - поспешно кивнула Тесса. - Но стоит ли тебе сейчас разыскивать Аслана? Может быть, дашь ему отдышаться и все объяснишь позже? Или, давай, я разыщу?
  - Нет, Тесса, это наша с ним проблема. Я должен сам все исправить.
  - Ну почему же вы вечно создаете друг другу какие-то проблемы? - удрученно покачала она головой. - Что такого мог ты сказать или сделать, чтобы Аслан ушел?
  - Долго объяснять... - отмахнулся Ренальд.
  - Такими темпами, скоро мой муж переймет кучу твоих комплексов. Рени, я тебе этого не прощу, так и знай! - не слишком удачно подколола Тесса.
  Но парню достаточно было и этого замечания для того, чтобы устыдиться и увериться в своей ущербности еще больше. Наложник побледнел, и девушка поспешила ободряюще сжать его руку.
  - Не бери в голову, Рени, я пошутила. Ты меня пугаешь, родной, - покачала головой хозяйка Замка. - Пойдем, вместе поищем?
  - Тесс, прошу тебя, не трави душу! - взмолился парень, быстро ткнувшись губами в висок любимой. - Прости, что и тебя расстроил. Иди спать, мы сами разберемся, я обещаю!
  - Удачи! - Тесса с трудом заставила себя отцепиться. - Посмотри на северной башне. В дурном расположении духа он обычно поднимается туда.
  - Хорошо! - рванул Рени в указанном направлении.
  Тесса расстроено покачала головой и прошептала:
  - Удачи вам обоим...
  Сон как рукой сняло. Сердце заныло в тревожном ожидании за двоих своих самых близких людей. Но чем она могла в данной ситуации помочь своим любимым мальчикам, даже не зная всех тонкостей возникшего конфликта? Это их территория, они должны сами разобраться. Сейчас, пока не стало слишком поздно, пока еще можно что-то исправить, иначе как они будут жить дальше, и смогут ли быть счастливы втроем?
  
  ***
  
  Рени преодолел ступеньки на адреналине, взлетев наверх, словно сдавал безжалостному во время дрессуры Верену очередной норматив.
  Аслан действительно нашелся на башне. Длинные черные волосы лаэра трепал ветер, но варвар, очевидно, не замечал холода. Да и вряд ли он успел замерзнуть за это время. Стоя у самого края зубчатого ограждения, напротив бойницы, упираясь раскинутыми руками в стены, он казался похожим на гордую птицу, готовую взлететь.
  Мимолетное сравнение хозяина с его соколом подхлестнуло воображение Рени. Потребность удержать ускользающее видение в материальном мире, не дав раствориться в черноте ночи, не подрезать призрачные крылья свободолюбивому существу, но окольцевать, если потребуется, чтобы их варвар всегда возвращался домой, оказалось непреодолимо.
  
  Хриплое дыхание никак не хотело возвращаться в норму, и нехватка кислорода обжигала легкие. Ренальд почему-то верил, что от того, как быстро он настигнет хозяина, зависит слишком многое для их дальнейшего сосуществования. Рубашка на спине наложника пропиталась выступившим потом. Слова в очередной раз за бесконечно длящийся вечер снова куда-то затерялись. Он просто шагнул вперед, стремительно преодолев разделяющее их расстояние, и прижался к спине старшего парня, сцепив руки в замок у него на животе, чтобы тот не вздумал отодвинуться.
  Холодный ветер пробрал до костей, превратив мокрую рубаху в ледяной панцирь. Но Рени было плевать на незначительные неудобства. Его трясло не от холода. И самым главным желанием было, чтобы лаэр не отмахнулся пренебрежительно от досадливой помехи его медитации, а хотя бы просто позволил остаться рядом, принимая молчаливые извинения.
  Наверное, он оказался слишком погружен в собственные невеселые раздумья, потому что среагировал не на шорох за спиной, а только на само прикосновение, когда наложник намертво прилип к нему, и, обхватив руками за талию, молча уткнулся лбом в шею и замер. Все еще тяжело, прерывисто дыша после стремительного подъема по крутым ступеням, так и не найдя слов в оправдание, зачем он тут оказался.
  Аслан пребывал в таком же раздрае - и его эмоции зашкаливали. Задетая честь вопила, что немедленно следует поквитаться с обидчиком, указав рабу его место, чтобы неповадно было впредь даже помыслить о такой низости, но совесть упрямо спорила с ней - заслужил. Как бы ни оправдывал себя, что он сделал слишком многое для этого мальчишки, чтобы сгладить свою вину, и имеет право растравливать обиду за настигшее наказание гадкого поступка полугодовой давности, действительно, заслужил к себе такое отношение...
  То, что Ренальд бросился за ним, ища примирения, и обрадовало, заставив заткнуться обе противоборствующие сущности, и насторожило - чего сейчас ожидать от этого непредсказуемого Солнышка? Как еще он намерен поиздеваться?
  Думать о подвохе не хотелось. Только вот слов, чтобы выразить радость, тоже катастрофически не доставало. И оба страшились спугнуть момент истины, может быть, сейчас и не нужны слова, когда за них говорит стук сердец и две души осторожно сплетаются в волшебном танце под ночным небом. Что может быть правдивее и честнее?
  Аслан накрыл обеими ладонями руки Ренальда, крепко прижав их. Если бы сейчас наложник попытался отцепиться, отойти - у него бы ничего не вышло. Но ободренный молчаливым согласием выслушать, не прогоняя, Рени не сделал такой попытки, наоборот, прижался еще сильнее и судорожно вздохнул с огромным облегчением.
  Никому он не отдаст своего варвара! И пусть только кто-нибудь попробует забрать у него его мужчину, которому он готов подчиняться. Теперь уже готов. Чтобы намертво привязать к себе, чтобы лаэр позабыл всех своих степных друзей-любовников и присутствующего в крепости Меченого. Аслан принадлежит только ему и Тессе!
  Пусть так и будет дальше!
  Рени колотило, как в лихорадке. Руки покрылись гусиной кожей. Легкая домашняя одежда, предназначенная для соблазнения господина, а вовсе не для уличных прогулок, не спасала от злого ветра. Аслан наконец-то опомнился, с трудом умудрившись расцепить скрюченные пальцы мальчишки-раба, который поддался, лишь сообразив, что его не отталкивают, а наоборот, хотят обнять, перетянув к груди.
  Ренальд 'нырнул' подмышкой Аслана и очутился в кольце сильных рук варвара, крепко стиснувшего его, выдавливая воздух из легких, которые только-только после подъема на башню перестали работать, словно кузнечные меха. Но сейчас это казалось мелочью, он чувствовал себя почти счастливым.
  - Глупый мой птенчик, иди под крылышко, - попытался Аслан закрыть ладонями как можно больше поверхности спины парня. - Ты зачем раздетый выскочил? Пойдем вниз. Продрог уже!
  Рени согласно покивал. Но с места не сдвинулся, наслаждаясь своим маленьким триумфом. Он всем сердцем желал, чтобы Аслан его понял и простил, но не ожидал, что это окажется так просто. Кусая губы, расплывающиеся в счастливой улыбке, нарочно грубо буркнул:
  - А ты зачем?
  - На звезды полюбоваться, - соврал лаэр, улыбнувшись и взъерошив светлые пряди на макушке Мелкого.
  Старший парень не пожелал признаваться, что готов вот так простоять хоть целую вечность, внезапно ощутив, что подсознательно он очень хотел, чтобы Ренальд нашел его.
  - Ага, так я тебе и поверил! - фыркнул нахаленок, взглянув в небо, затянутое хмарью низких облаков, сквозь которые не видно было даже самой яркой звезды.
  Юноша обвиняюще уставился на Аслана, но, поймав шальной взгляд, облизал вдруг пересохшие губы, не страшась, что обветренные будет немилосердно щипать. И потянулся сам, не разрывая взгляда...
  И удовлетворенно зарычал, словно молодой хищник, впиваясь в удивленно приоткрывшийся рот варвара, правда, тут же опомнившегося и заявившего свое превосходство, напоминая о власти, жалуя прощение и даруя ощущение целостности, правильности принятого решения.
  Руки парней беспорядочно шарили по плечам, спине, шее партнера, комкая одежду, стискивая, сжимая, не столько даря ласку, сколько утверждая право обладания. До боли, до возможных синяков, но им обоим именно это было сейчас необходимо - бессознательно захватить, заклеймить, привязать к себе, не дать впустую уйти этим мгновениям, которые соединяли их без всяких клятв, ритуалов и торжественных обещаний...
  На краю башни, открытой всем окрестным ветрам, подпирающей зубчатыми выступами мрачное ночное небо, завораживающий танец-борьба оказался зачаровывающим зрелищем.
  Но увлеченные друг другом парни, распространяя вокруг флюиды страсти и вожделения, даже не догадывались, что у них есть крайне заинтересованный зритель, удостоившийся удовольствия наблюдать за этим таинством, который делил радость от своей исполнившейся мечты со светлой завистью к тому, что не может присоединиться к ним сейчас, сегодня...
  Слишком эмоционально для безучастного созерцания, слишком сильно...
  Тесса неслышно отступила в темный проем выхода с площадки башни на лестницу, поправила шаль, плотнее закутываясь в нее, чтобы не наступить впотьмах на длинные концы накидки, не зацепиться за неровною кладку старых стен в узком проеме винтовой лестницы, и легко сбежала вниз по крутым ступеням. Теперь можно было отправляться спать со спокойной душой. Даже если ее мальчики сегодня не доберутся до спальни - это лишь вопрос времени.
  Интуиция хозяйку Замка не подвела. Она не желала быть застигнутой и очень вовремя догадалась удалиться восвояси...
  
  Аслан очнулся от накрывшего их безумия первым. Более зрелый организм справился со взбесившимися гормонами и смог отреагировать на здравый посыл мозга уйти в тепло, чтобы продолжить начатое уже в спальне.
  - Пойдем, - потянул лаэр дезориентированного, еле держащегося на ногах от бурлящего адреналина юношу. Он и сам с трудом ориентировался, готовый немедленно перейти к непосредственному акту. Но для Рени подобная спешка без подготовки неприемлема. Пока что или вообще никогда не будет так просто, как с любым из степняков, - неважно! Главное это будет, и по доброй воле, потому что Рени испытывает такое же притяжение, вопреки всем прогнозам, опасениям и пожеланиям родичей-степняков, имеющих на усыновленного тауром Даутом парня определенные виды.
  Аслан не мог устоять перед таким соблазном. Даже у сильных духом и волей мужчин иногда случаются слабости, которым они готовы потакать или с которыми невозможно бороться.
  А Ренальд оказался непревзойденным провокатором в этом плане, подстегивая своего хозяина к потере самообладания. Непосредственность и порочная красота, чистота, невинность и необузданная проснувшаяся страсть, которую мальчишка раньше проявлял только наедине с Тессой, - это оказалось слишком одурманивающей смесью, которую хотелось немедленно отведать, а дальше будь что будет: или суждено напиться допьяна, или отравиться, но отказаться от предлагаемого искушения просто невозможно...
  
  
  45.
  
  
  Аслан жестко перехватил ладонь Ренальда и потянул парня за собой. Но наложник и не думал сопротивляться. Он сейчас чувствовал жизненную необходимость оставаться рядом с варваром, а уж в спальне или здесь, на холоде, - без разницы. Его руки оставались холодными, но он этого даже не замечал. Юноше казалось, что по коже гуляет жаркий ветер. Рени не мог сопротивляться напору, с которым Аслан подхватил предложенное 'угощение'.
  Как они не поломали ноги и не свернули себе шеи, торопливо спотыкаясь на ступеньках, умудряясь останавливаться и снова, с пылкой страстью приникать друг к другу, словно не могли дотерпеть до спасительной кровати, одним Всевидящим известно.
  Видимо боги или Великие Духи Степи оберегали спятивших любовников и дали им, благополучно избежав увечий, все-таки оказаться в спальне.
  Рени, растеряв смущение где-то по дороге сюда, нахально забрался под рубаху лаэра, жадно шаря ладонями по сильной спине своего мужчины. Какие там томные вздохи - нетерпеливое рычание юного хищника, почувствовавшего вкус крови, вот на что это сумасшествие было похоже. Он уже практически не контролировал себя, не в состоянии даже держать глаза открытыми, чтобы отслеживать реакцию Аслана на свои бесстыжие действия.
  Он выиграл... или проиграл - какая разница! Здесь и сейчас они только вдвоем, а все прошлое и будущее осталось за стенами его комнаты.
  Аслан коротко рассмеялся, помогая выпутаться Ренальду из его одежды. И, если бы не поторопился скинуть свою, из-за 'помощи' мальчишки Тессе пришлось бы штопать прорехи. Честно говоря, в данную минуту обезумевшие от накрывшего их вожделения, поглощенные друг другом парни меньше всего думали о своей любимой девочке, которой предстояло коротать ночь в одиночестве.
  Едва варвар успел стянуть штаны и выпрямиться, Рени уцепился за его шею, почти повиснув на нем. Опрокинул на кровать, крякнув от придавившей его неожиданной тяжести. Но не отпустил, лишь не сопротивлялся тому, что Аслан поспешил сползти в сторону и развернуть его боком к себе.
  Жадные ласки лаэра затмевали сознание. Рени чувствовал себя безнадежно больным. Его лихорадило, как при высокой температуре, словно в какой-то страшной агонии. Внизу живота все горело огнем и пульсировало, и только время от времени крохотными вспышками леденил мгновенно проходящий страх: когда же последует приказ перевернуться?
  Наложник чутко реагировал на каждое прикосновение, будто его нервные окончания не скрывала разгоряченная кожа.
  Он чувствовал нарастающее желание, которому не было сил противиться, и сам с не меньшим пылом отвечал любовнику, надеясь, что в этот раз действительно все будет совсем по-другому.
  Но Аслан внезапно замер, больно стиснув плечи Рени, пережидая скрутивший внутренности спазм. Кончить вот так, не успев заласкать своего Котенка до потери сознания, и не насладившись самому, было бы слишком нелепо.
  - Аслан? - прошипел Ренальд, которому требовалось немедленное продолжение, чтобы не успеть задуматься над тем, что он вытворяет.
  - Подожди, Котенок, - сдавленно прошипел варвар. - Потерпи, мой хороший. Я сейчас...
  - Ты куда?! - возмутился Рени, не дав старшему парню отстраниться.
  - Рени, Солнышко, отпусти... Не могу больше. Иначе не сдержусь и просто порву тебя.
  Озадаченный юноша машинально ослабил хватку. Аслан с видимым трудом поднялся, но едва сделал шаг в сторону уборной, до Ренальда дошло, зачем лаэр хочет ненадолго уединиться.
  - Постой, - рывком поднялся наложник, хватая варвара за талию и плавно опускаясь на колени перед ним.
  - Рен?! Не надо! - попытался увернуться Аслан.
  Искушение оказалось чересчур велико, но он не привык к такому. Быстротечные, замешанные на адреналине и избытке тестостерона соития с родичами-варварами в Степи не слишком отличались изобилием и разнообразием поз. Подобным образом его баловала только жена. А их легко смущающееся Солнышко он даже не додумался бы попросить о таком подарке. Как только Мелкому пришло в голову, что явный симптом того, что он почти не в состоянии контролировать скорое извержение, можно снять, прибегнув к оральной помощи. Не иначе Тесса научила...
  Невольно представив своих Котяток наедине, Аслан досадливо сморщился, потому что возникшая перед мысленным взором картинка его настолько 'вдохновила', что конфуз чуть было не произошел немедленно, чего он всеми имеющимися способами пытался избежать.
  Рени сейчас был слишком соблазнителен в своей наготе, на коленях. Шальной умоляющий и предвкушающий взгляд снизу вверх, раскрасневшиеся скулы, ярко-алые губы, чуть заметно дрожащие ладони, обжигающие кожу на обнаженных бедрах:
  - Я хочу попробовать, пожалуйста...
  - Дурачок, тебе не обязательно... - неуверенно попытался возразить лаэр.
  - Я хочу, - упрямо повторил несносный мальчишка и, не дожидаясь разрешения, прижался лицом к животу Аслана, прижав пульсирующий каменный ствол гладкой щекой. Зажмурив глаза, осторожно потерся об него, словно выпрашивающая ласку кошка, прислушиваясь к своим ощущениям, привыкая. Глубоко вздохнув, отстранился и тут же склонился снова, вобрав головку в рот. Аслан наконец-то опомнился, что ему пора выдохнуть, но ощущения от не слишком умелой, по сравнению с лаской жены, показались до того пронзительными и мучительно сладкими, что он подавился этим вздохом и закашлялся. Рени испуганно выпустил головку изо рта:
  - Я сделал что-то не так? - расстроено прошептал он, все еще цепляясь руками за бедра хозяина.
  - Прости, Мелкий, это я... от неожиданности, - смутился варвар.
  - Я могу продолжить?
  - Ты точно этого хочешь, Котенок?
  - Да!
  - Разве я могу тебе отказать... - пробормотал Аслан, раздвинув ноги чуть шире, чтобы не потерять равновесие. Он чувствовал странную слабость в коленях и подозрительный шум в голове, словно выдул в одиночку кувшин вина на голодный желудок. Было непривычно хорошо, но все-таки он любил контролировать ситуацию. Не хватало только еще в самый неподходящий момент рухнуть, придавив своего глупого птенчика, сподобившегося на непривычную интимную ласку. Аслана слегка настораживала эта отчаянная смелость, с которой Рени бросился выполнять функции настоящего наложника.
  Парень снова вобрал ствол в рот, но сразу неосмотрительно глубоко, и, почувствовав рвотный спазм, отшатнулся, пытаясь восстановить дыхание. Быстро смахнул выступившие слезинки.
  Аслан взял его за подбородок и чуть сдавил пальцам, заставляя сконцентрировать внимание:
  - Рени, родной мой, не торопись... может быть, в другой раз? - нехотя предложил он, уже понимая, что отказаться у него нет сил.
  Ренальд упрямо помотал головой. Аслан перехватил его лицо ладонями, то ли удерживая от излишнего фанатизма, то ли направляя, вряд ли он сам был в состоянии сообразить. Рени снова глубоко вздохнул и решился на более размеренный ритм движений, вспоминая, как любила 'издеваться' над ним его любимая, постепенно доводя до исступления. Вряд ли варвар способен безропотно ждать в таком состоянии, покорно ведомый им в чувственном наслаждении с уровня на уровень, но попробовать стоило...
  И Аслан пожалел о том, что не догадался рухнуть на кровать. Потому что удерживать себя в вертикальном положении стало практически нереально.
  Сначала потерявшее всякий стыд Солнышко так мучительно сладко поцеловал головку члена, так дерзко и развратно облизал ее со всех сторон, что Аслан невольно застонал, подаваясь вперед, и чуть не испортил все снова, с силой ткнувшись в небо наложника и больно поцарапавшись о зубы Рени. Зато это помогло ему опомниться и постараться потерпеть, не проявляя инициативы, которой и без его участия вполне хватало на двоих. Ренальд вызывающе зыркнул на своего нетерпеливого господина, предостерегая от повторения опрометчивой предприимчивости, и внезапно вобрал его плоть практически целиком в горячую глубину своего рта. Аслан на мгновение оторвал свою ладонь от лица Рени, чтобы стереть влажную испарину, выступившую на лбу. Не слишком умелую ласку с лихвой компенсировало старание, ладони наложника сдвинулись с его бедер на ягодицы, сминая кожу, придвигая ближе к себе, не давая лаэру подключиться и размашистыми толчками подстегнуть приближение оргазма. Все внутри варвара кричало о том, чтобы немедленно прекратить эту сладкую безумную пытку, но так же отчаянно сопротивлялось в желании растянуть ее на бесконечно долгий срок...
  Ему казалось, что он умирает, умирает, умирает... проваливаясь в какой-то густой туман, дурманящий похлеще сладковато-терпкого аромата редких трав, используемых в Степи Верховным Шаманом, чтобы пообщаться с Великими Духами напрямую...
  Движения губ наложника стали более уверенными и напористыми, он умудрялся облизывать его уже со всех сторон, заглатывая и убыстряя темп, и становилось абсолютно непонятно, кто владеет ситуацией.
  Не желая вырываться из этого полубессознательного бреда и еще немного продлить бесконечную эйфорию, хозяин крепости запустил пятерни в растрепанную шевелюру младшего парня, грубо лаская его затылок, и прикусил изнутри свою щеку, на мгновение прорвавшись в реальность, но тут же почувствовал, что уже на пределе, и хотел отстраниться, не вынуждая Рени глотать его семя, но наложник или не понял слабый маневр, или слишком увлекся. Аслан запоздало вскрикнул, уже не предупреждая, а просто констатируя сам факт. Уже не соображая, что Рени может просто захлебнуться, варвар выгнулся вперед, проталкиваясь до предела. Ренальд лишь успел машинально перехватить пульсирующий ствол, сжав пальцы у самого основания, тем самым успев уберечь себя от незавидной участи подавиться огромным достоинством своего любовника. Но не посмел отстраниться, судорожно глотая терпкое, немного солоноватое семя, давясь им и испытывая странное чувство торжественного удовлетворения. Не было никакого сомнения, что в эту минуту он обладает своим господином, его эмоциями и его телом, которым сам лаэр управлять не в состоянии...
  Оба тяжело прерывисто дышали. Аслан неимоверным усилием воли старался удержаться на ногах, потому что Ренальд вдруг осел на пятки и обнял руками его колени, тесно прижавшись щекой к его бедру. Варвар разжал стиснутые кулаки, но тут же передумал и потянул за светлые пряди запутавшихся между пальцами волос наложника, заставляя его приподняться. Сам же стремительно склонился, не задумываясь о том, что он делает, потому что хотелось немедленно отблагодарить поцелуем этот волшебный рот и шаловливый язык, подарившие ему столько чувственного наслаждения, и, кроме того, избавившие его от необходимости заниматься самоудовлетворением.
  Вкус собственной спермы на припухших губах ахнувшего мальчишки разжег новый пожар вожделения, но лаэр твердо вознамерился вручить причитающуюся награду, и теперь, отпустив волосы парня, рывком подняв его подмышки, крепко стиснув в своих объятиях, яростно, напористо целовал, не давая опомниться от только что пережитого.
  - Твоя очередь, Мелкий... - произнес он, подхватывая Рени под ягодицы.
  Наложник не возражал, удобнее перехватив своего варвара за шею и закинув ему ноги на бедра, позволяя оттащить себя на кровать.
  И только когда Аслан бережно опустил его, а разгоряченная спина коснулась холодных простыней, Ренальд испуганно сжал ноги на пояснице лаэра, навалившегося сверху, не давая тому прижаться еще плотнее.
  Лаэр ободряюще улыбнулся, уперевшись руками по обе стороны от напряженного тела своего раба, стараясь не касаться его своей вновь оживающей плотью. Склонился ближе к лицу, вглядываясь в бездонную синь блестящих глаз своего Котенка.
  - Страшно, Солнышко? - неожиданно нежно шепнул почти в самые губы.
  Ренальд сглотнул, раздумывая, стоит ли обманывать? Действительно было страшно, но эйфория от только что пережитого при его непосредственном участии чужого удовлетворения, подхлестнуло и его желание. А тело будто предательски разделилось на зоны, причем 'против' немедленного продолжения начатого протестовала только филейная часть, а все остальное было категорически 'за'.
  - Страшно... - виновато признался он, отводя взгляд.
  - Не бойся, мой птенчик, - фыркнул Аслан и, неожиданно склонившись еще ниже, лизнул мочку уха, обдав горячим дыханием кожу.
  Внизу живота пронзительно екнуло. Ренальд на секунду раздвинул колени, пропуская хозяина к своему телу на минимальное расстояние, и снова судорожно стиснул их, не позволяя вплотную прижавшемуся к его паху Аслану свободно ерзать на нем.
  - Мелкий, - охнул лаэр, - и как ты прикажешь тебя соблазнять, если я пошевелиться не могу? - для демонстрации он попытался качнуть бедрами, но Рени только еще сильнее зажался.
  - Не знаю... - смущенно выдавил он.
  Парни посмотрели друг на друга и неожиданно рассмеялись нелепости ситуации...
  
  Смеяться, тесно прижимаясь друг к другу, оказалось весьма пикантно. Ренальд лукаво прищурился:
  - Вообще-то, для того чтобы соблазнять, необязательно так плотно прижиматься, - и он сильнее сдавил бедрами бока лаэра.
  - Полегче, Мелкий! - поморщился Аслан, тоже прогнав излишнюю веселость. - Ты меня с необъезженным жеребцом путаешь, что ли? Потерпи немного. Скоро Даут пришлет тебе коня, на нем и тренируйся...
  Мысли о предстоящем обозе с дарами от таура заставили варвара помрачнеть. Помимо подарков Даут и Тагир обещали прислать своего мастера, чтобы наколоть Ренальду татуировку со знаком Рода. Это великая честь для Рени, но сможет ли он достойно перенести сопутствующую посвящению боль? И, кроме того, придется все-таки признаться своим Котяткам о возложенной на Ренальда миссии по зачатию детей с редкой кровью. Кому первому сообщить и как найти аргументы в свое оправдание, что ничем не сможет помешать осуществлению поставленной цели, Аслан не представлял. В целом, размышляя с позиции Вождя своих сородичей, он поддерживал эту идею: использовать дар предков Ренальда, носителем которого являлся мальчишка, для благих целей. Но от одной лишь мысли, что их с Тессой Солнышко будет хоть ненадолго, всего на несколько часов принадлежать кому-то другому, ему становилось душно. И объяснить это варвар не мог. Ревновать было бы слишком глупо, но как обозвать по-иному такое собственническое чувство, он не знал, поэтому вообще старался избегать мыслей на эту тему. Хотя дальше тянуть не имело смысла. Лучше уж самому объясниться с Тессой, которая наверняка будет категорически против. Ужасно не хотелось прибегать к убийственному доводу, что в любом случае решать будет он,поскольку является ее мужем и господином, но если придется...
  Против Рода Аслан идти не собирался.
  - Рени, помнишь, я говорил тебе о просьбе? - в порыве откровения решил признаться хозяин Замка.
  - Конечно, - кивнул юноша. - Мы же договорились... Только я тогда уже ничего не понимаю, Аслан. Что ты хотел от меня получить? Ты же обещал, что речь пойдет не о Тессе... - напрягся он.
  - На самом деле, Тесса здесь ни при чем... И все-таки я не знаю, как быть... Нет! Рени, не сейчас! Я тебе расскажу позже, пока выброси все из головы.
  - Легко сказать... - вздохнул наложник, прижавшись щекой к колючей щетине, выступившей к вечеру на скулах господина.
  - Это приказ! - полушутя произнес лаэр, коря себя за глупость.
  Впрочем, его извинял страх перед предстоящими событиями. И одной из составляющих этого неприятного чувства было опасение, что Ренальд воспримет их сегодняшнюю ночь не слишком правильно, посчитав, что он специально раньше не заводил разговор о мучившей его тайне. О том, что парню придется отправиться в Степь. Вдруг Тессино Солнышко решит, что он, дескать, напоследок просто воспользовался ситуацией? Ужасное чувство напрасного, незаслуженного обвинения от дорогого сердцу человека обижало.
  - Хватит разговоров... - потерся Аслан щекой о гладкую щеку юноши.
  Мужчина приподнял голову, вглядываясь в затуманенные страстью синие радужки вокруг расширенных зрачков. Но все-таки настороженное ожидание, предчувствие чего-то не слишком хорошего затаилось в их глубине, и варвар недовольно нахмурился. Но, вложив в ставший медовым голос нотку убеждения, завораживающе прошептал:
  - Рени, расслабься, Зайчонок. Будешь так усердствовать - мышцы сведет, - напугал он, погладив наложника по напряженному бедру и сбив у того дыхание. - Я тебя не трону, пока сам не попросишь, - опрометчиво пообещал он, ничуть не сомневаясь, что у него получится добиться от Ренальда правильной реакции.
  - Как это 'пока сам не попрошу'? - все же не поверил младший парень.
  - Узнаешь! Обещаю, что буду очень аккуратен. Расслабься, Солнце мое, я тебя немножко понежу... А если очень страшно, просто закрой глазки, - убаюкивающе проворковал Аслан, уговаривая своего любовника, словно ребенка. - Скажи-ка мне, в кувшине на столе масло?
  - Да...
  - Хм... подготовился, умничка моя, - снова поцеловал он Рени в губы, удивляясь, почему все это время не пользовался своим преимуществом. Ведь Тесса намекнула, да что там, практически указала на такую возможность в первый же день, когда обманом заставила его попробовать вкус клубничного сока с губ раба-наложника...
  Ну, интриганка...
  
  Благодаря неоценимой помощи Ренальда, первый накал страстей слегка схлынул, да и разговор он не вовремя затеял, слегка сбив мальчишку с правильного настроя. Аслан теперь уже сомневался в том, а надо ли было останавливаться? Может быть, вот так, на волне и прошло бы... хотя нет, это снова стало бы похоже на тот кошмар полугодовой давности. Прервать процесс он, пожалуй, не смог бы, даже если бы Рени попросил. Слишком хотелось получить парня немедленно, чтобы суметь остановиться. В тот раз он просто плохо соображал. Не понимая, чего этот пацан разревелся, словно девчонка. Ведь продали его как наложника, и парень точно знал, что его ожидает. Но повторять ошибку нельзя ни в коем случае!
  И даже, если сейчас юноша потерпел бы, мужественно вынеся экзекуцию, то утром не смог бы подняться. И одним только Всевидящим известно, в какую фурию превратится Тесса, едва заподозрит его в беспечности по обращению с ее ненаглядным Солнышком...
  
  Ренальд медленно опустил ноги, вытянувшись на кровати. Аслан с трудом заставил себя отлепиться от раскинувшегося под ним любовника. Удивительно то, что его привлекало это зрелище, хотя раньше он никогда не испытывал ничего подобного к парням. Даже промелькнула шальная мысль о том, что когда-нибудь в другой раз, не сегодня, он может позволить себе блажь поиграть в лошадку и наездника. До сегодняшнего дня привилегия 'оседлать' его была дарована только жене. Варвар просто не мыслил себе ситуации, где мог бы оказаться снизу, пусть и чисто номинально. Все равно активную роль он отводил себе. Запрет на чужое превосходство прочно сидел в подсознании. Наверное, поэтому Тесса, не имея возможности удовлетворять потребности к доминированию с мужем, так дорожила мальчишкой, который исполнял ее прихоти в постели.
  
  - Я знаю, что может нам помочь, - заговорщицки подмигнул Аслан. - Я сейчас!
  Прихватив рубаху и небрежно завязывая ее вокруг бедер, лаэр метнулся вон из спальни раба.
  - Ты куда?! - растерянно приподнялся на локте Ренальд, проводив господина недоуменным взглядом.
  Но не успел он придумать несколько версий, просто не представляя, что можно уйти в такой момент, как мужчина вернулся. Деловито откупорил принесенную с собой бутылку вина, налил немного в бокал и протянул юноше.
  - На-ка, Мелкий, сделай глоточек.
  - Не надо! Оно же не разбавлено! - замотал головой Рени.
  - Не разбавленное даже лучше, - авторитетно заверил лаэр, приподняв бокал к глазам и любуясь гранатовой жидкостью.
  Но потом с сомнением перевел взгляд на парня и хмыкнул:
  - Ладно, пожалуй, ты прав, лучше разбавить, - подошел он к подоконнику, на котором стоял графин с водой.
  Плеснул немного воды в вино, покосился на внимательно наблюдавшего за его манипуляциями Ренальда и долил еще чуточку.
  - Держи! - торжественно вручил он напиток наложнику. - Пей, не бойся. Оно разбавлено больше, чем наполовину.
  - А где твой бокал?
  - Я не буду, Котенок, - усмехнулся варвар, мысленно добавив: 'я и так, словно пьян, безо всякого зелья...'
  Рени обреченно вздохнул и осторожно пригубил вино, показавшееся ему совсем слабеньким. Аслан опустился рядом с ним на кровать, будто невзначай прижавшись к плечу парня, терпеливо дожидаясь, пока тот выпьет до капельки. Забрал из рук юноши опустевшую емкость и, не дав облизать рубиновую влагу, сам с нескрываемым удовольствием слизнул капельку вина с губ любовника. Дотянулся до столика, поставив пустой бокал, и взял кувшинчик с маслом.
  - Только не говори, что будешь пить это... - фыркнул Ренальд, поморщившись. - Лучше уж вино...
  - Хм, - парировал шутку лаэр, - это вполне можно употреблять внутрь, только с противоположной стороны. Я тебе сейчас покажу, - пообещал он, щедро плеснув масла себе на руки.
  - Аслан! - смутился Рени, поджимая колени.
  - Ну-ну, не бойся, трусишка. Двигайся ближе, мой хороший, - ободряюще предложил старший парень.
  - Я не боюсь! - огрызнулся Котенок, медленно вытягивая ноги.
  - Отличная новость, - похвалил варвар, улыбнувшись.
  Затем снова устроился рядом с Рени, удобно разместив широко разведенные стройные ноги юноши на своих бедрах.
  Бедный лаэр находился в замешательстве, не в силах решить, чему отдать предпочтение - зацелованным припухшим губам наложника или легкому массажу зоны, которой предстояло воспользоваться по назначению. Ренальд тоже был не слишком обрадован передислокацией своего господина. Он смущенно постарался прикрыться руками, чем вызвал насмешливое замечание вредного варвара:
  - Мелкий, скажи мне, чего я еще про тебя не знаю? Устроены мы одинаково...
  - Не совсем... - досадливо выдавил Рени.
  - Не завидуй, - рассмеялся невольно польщенный лаэр, - какие твои годы, Солнышко?! Но ты не зря избавлялся от растительности. Мне нравится. Честно. Я даже не ожидал...
  - Перестань, пожалуйста, - взмолился пристыженный парень, попытавшись сдвинуть ноги.
  Однако Аслан не дал совершить ему такой маневр. Быстро склонившись, отнял его руки от паха и завел их парню за голову.
  - Скромняжка...
  - Только не привязывай! - испуганно дернулся юноша.
  Для Тессы он готов был потерпеть ограничение свободы, но сейчас ему и так потребовалось все мужество и выдержка, чтобы казаться смелым. И отсутствие хотя бы призрачной уверенности, что он сможет остановить, оттолкнуть варвара, убивало всю охоту попробовать насладиться процессом. Да что там, просто выдержать...
  - Да я и не собирался... - слегка опешил Аслан, погладив скользкими от масла ладонями запястья раба и осторожно проведя подушечками пальцев до локтей, успокаивая размеренными движениями. - Пожалуйста, не закрывайся...
  Лазр дурашливо потерся носом о кончик носа юноши, как это часто делала Тесса, неосознанно скопировав ее жест.
  Ренальду стало неловко от минутного приступа острой паники. Он опустил руки, закрывая локтями пылающее лицо. Про себя же отметил, что если так будет происходить постоянно, кожа на щеках просто обуглится...
  Хозяина Замка не слишком устраивала такая застенчивость. Она была уже неуместна, особенно после того, как Котенок продемонстрировал, на что он способен. Но настаивать, чтобы Ренальд убрал руки от лица, не стал. Ему неожиданно понравилось вот так аккуратно, не спеша, ласкать свое Солнышко, невольно сравнивая ощущения от близости с Тессой. Вроде бы ситуация схожая, но пока слишком непривычно видеть на месте любимой девочки обнаженного юношу, еще излишне стройного, но обещающего со временем превратиться в достойного мужчину. И пусть строение узких аристократических костей не позволит развить слишком уж брутальную мускулатуру, превратив Ренальда в гору мышц, но он будет очень хорош и соблазнителен в своей неповторимости... А если тауру удастся пробудить дремлющие инстинкты крови предков Рени, натаскивая и развивая бойцовские навыки...
  Аслан даже зажмурился от предвкушения.
  Но пока что он готов был довольствоваться тем, что имел, не заглядывая далеко в будущее. Сейчас это юное Чудо, постепенно расслабляющееся под томительными ласками, - всего лишь ненаглядное Солнышко, которое принадлежит только ему и Тессе... Ну, может быть, в другом порядке: в первую очередь - Тессе, а затем уже - ему, не важно...
  Скользя ладонями по светлой нежной коже наложника, слегка разминая и массируя ее пальцами, лаэр невольно чувствовал себя скульптором, создающим прекрасное божество. Шалея от этого сравнения, варвар ощущал нарастающее желание, снова скручивающее внутренности в тугой узел. Его старания не прошли даром и вскоре были вознаграждены тихими стонами. Ренальд пытался сдержаться, выгибаясь навстречу чутким теплым рукам и закусив нижнюю губу. Вместо того, чтобы полностью отдаться во власть наслаждения, он пытался сопротивляться, хватаясь за уплывающую реальность. Но Аслан не собирался останавливаться на достигнутом, терпеливо продвигаясь к заветной цели, с каким-то мазохистским наслаждением наблюдая за жалкими попытками юного любовника что-то контролировать. Наивный мальчик...
  Мужчина оказался потрясающим провокатором, сумев слегка абстрагироваться от непривычности ситуации и представив, как он доводил бы свою любимую до исступления. Наблюдение за безропотно сдающим неприступные позиции парнем и желание доставить близкому человеку удовольствие невольно приносило и ему самому немалое удовлетворение от затеянной игры.
  Рени настолько потерялся в своих ощущениях, что не дернулся даже, когда Аслан принялся ласкать внутреннюю сторону его бедер. Юноша лишь негромко всхлипнул, когда один палец лаэра, раздразнив выматывающе нежной лаской тугие мышцы вокруг крохотной дырочки, коварно проник внутрь, не прекращая другой рукой отвлекать от сокровенного...
  - Чшш, Солнце мое, все хорошо? - замер варвар.
  - Д-да, - не слишком уверенно отозвался наложник, но Аслан быстро склонился к нему, накрывая искусанные губы своими, лишая возможности высказывать дальнейшие сомнения.
  На некоторое время оба словно позабыли о времени, но руки лаэра продолжили начатое.
  - Ас...слан... - простонал Ренальд, не успев вырваться из плена накрывших новых ощущений, когда варвар, не прекращая движения первого пальца, ввел второй, осторожно растягивая вход для более серьезного вторжения.
  Аслан постепенно наращивал темп, плавно, но уверенно двигая пальцами. И Рени старался сейчас только не сорваться на просящее поскуливание, тихонько постанывая в такт движению, невольно подаваясь навстречу хозяйской руке, неосознанно насаживаясь все глубже. Юноше казалось, что это форменное издевательство и над его телом, переставшим ему повиноваться, и над рассудком, решившим покинуть его на некоторое время. Ведь скажи кто-нибудь еще час назад, что он будет вести себя так несдержанно и порочно, ни за что не поверил бы клеветнику.
  Ренальд был рад, что они с Асланом сегодня наедине. И никто, кроме господина, не увидит его позорную капитуляцию. Только бы лаэр не стал потом насмешничать...
  С огромным усилием приоткрыв глаза, Рени расстроился - его 'мучитель' в самом деле довольно улыбался, с каким-то странным хищным восхищением любуясь его поражением.
  Смотреть на это самодовольство на лице варвара оказалось выше его сил, и юноша повернул голову, жалея, что спрятаться под подушку будет просто смешно и глупо.
  Чтобы унять противную дрожь непонятного происхождения, он вцепился пальцами в простыни, но это все равно не спасало. И его колотило все сильнее. Дыхание становилось более прерывистым, учащенным и шумным. Но справиться с новыми проблемами не было никаких сил, будто его собственную волю хозяин поработил также, как и послушное рукам варвара тело.
  - Котенок, тебе холодно? - не выдержал лаэр, обеспокоенно склонившись к лицу наложника, прекращая свои действия. Он как-то не привык видеть, чтобы мужчину рядом с ним настолько сильно трясло от возбуждения, когда до главного 'блюда' они еще и не дошли. Хотя, с другой стороны, он никогда и не пробовал сначала приласкать своего партнера, доводя его до подобного состояния...
  - Н-не...
  'Не останавливайся', - хотел сказать Ренальд, но вовремя прикусил язык, порадовавшись своей маленькой победе. Только вот томительное ожидание разрядки, концентрирующееся внизу живота, вовсе не желало никаких остановок.
  - Перевернись на живот, - предложил Аслан, помогая слегка дезориентированному любовнику перевернуться. - Да, вот так... Только голову поверни в сторону, а то задохнешься в подушке, - хмыкнул он, положив ладони на икры Рени, и сразу же плавно двинулся вверх, легко разминая и разглаживая стройные длинные ноги, нарочно проигнорировав только что растянутый вход, желая подразнить мальчишку. Чуть сильнее сжал ягодицы, удовлетворенно услышав, как ахнул наложник, сначала плотнее прижавшись низом живота к кровати, почти впечатываясь в матрац, а затем невольно подавшись назад, подставляясь под ласковое тепло рук своего 'палача'. Но Аслану хотелось большего - безоговорочного подчинения. Причем сегодня он хотел попробовать именно такого, без всякого, пусть и условного, боя, чтобы Рени полностью сознавал, на что он решился. Слишком необычно и непривычно было заниматься любовью с Тессиным воспитанником, а не с сородичем-степняком, для которого грубость низменного первобытного инстинкта была ритуальным правилом.
  Легкими массирующими движениями мужчина прошелся по пояснице юноши, поднялся до самых плеч, а затем вернулся назад, короткими поцелуями отмечая каждый позвонок. Кожа на спине Ренальда была горячей, так что дрожал он явно не от холода, невольно заводя лаэра, уже сомневающегося, что он сам сможет выдержать подобный марафон предварительных нежностей...
  
  Огладив бока и бедра наложника, варвар стиснул талию Рени и потянул его на себя, вынуждая встать на четвереньки. Затем придвинувшись еще плотнее, прижался к упругой заднице младшего парня. Плавно выгибаясь, потершись о его ягодицы, словно в каком-то танце, прижался губами к шее Ренальда. Переместил ладони на плоский живот наложника и скользнул ими вверх, невесомо коснувшись твердых комочков сосков. Мимолетно отметил, как сильнее зачастило сердце в груди любовника, и, не переставая ласкать, снова потянул того на себя, поднимая на колени. Естество лаэра уже готово было к подвигам, но он ждал, мужественно стараясь не поддаваться соблазну немедленно овладеть доверившимся ему Котенком.
  Стремясь получить от Аслана еще больше, Ренальд откинул голову, прижавшись затылком к сильному плечу, подставляясь под ласковое тепло нежащих его рук. Опаляющее кожу щеки дыхание хозяина вызывало приятные мурашки, заставляя чуть ли не мурлыкать от удовольствия. Юноша стеснялся проявить еще большую слабость, но смутно опасался, что в любую секунду эта изматывающая лавина неожиданных благодатей прекратится. Поэтому продолжал неосознанно цепляться за руки варвара, чтобы не дать тому отстраниться прежде времени, пока он еще в силах хоть что-то соображать. Только одно его беспокоило и огорчало: почему Аслан прекратил ласкать его ТАМ? Рени никогда не замечал за собой особой жертвенности и альтруизма, но сейчас его тело капризно требовало участия лаэра не только в поверхностных ласках, но и внутри, где все пульсировало в томительном ожидании. Вредный господин, словно издеваясь над его проблемами, заморочил голову, распалил воображение, раздразнил коварными прикосновениями к самому сокровенному. И теперь просто ждал, заставляя прочувствовать, как выгорает глубоко сидевший все это время страх болезненного вторжения. Даже обидно!
  Рени и не знал, что бывает по-другому. Шалея от собственной смелости, он уже готов был рискнуть и поторопить с переходом к действию вероломного соблазнителя. Может быть, действительно, удастся найти пикантную прелесть в непристойных, странных для обыкновенных мужчин забавах степняков?
  
  Аслан даже не догадывался о путаных мыслях любовника, но происходящее сейчас ему безумно нравилось. Будущее покажет, стоило ли затевать все это или напрасно они поддались искушению. Но даже если это будет единственная ночь, дарованная им, чтобы исправить непростительную ошибку прошлой встречи, лаэр просто не имеет права не использовать этот шанс...
  Варвар не был уверен, что теперь будет стремиться именно к таким взаимоотношениям, полным нежности и ласки, где можно упиваться и собственными эмоциями предвкушения. Ведь слишком приятно всем телом чувствовать трепет потерявшегося в своих ощущениях возбужденного юноши. А еще очень хочется угадать все его слабые точки, которые бурно реагировали на прикосновения и которых оказалось на удивление много.
  
  В порыве признательности за доверие Аслан потерся щекой о щеку Рени, легонько прихватил губами мочку уха любовника, вырвав у 'подопытного' беспомощный стон. Наложник придвинулся еще ближе, практически впечатавшись в его тело, и наклонил голову, покорно подставляя шею. Ломаная линия выступающего кадыка так и манила заклеймить это грациозное совершенство, присосавшись к коже, словно ночная нежить, забирающая жизненные силы у младенцев и юных девственниц. Только как потом Ренальд будет прятать синие следы неуемной страсти от желающих позубоскалить на эту тему бойцов на утренней тренировке? Да и не только на утренней. Насколько Аслан помнил, засосы держатся почти неделю...
  Желая отвлечься от внезапного наваждения, не в силах противиться разбуженным инстинктам, досадуя на опрометчивость любовника, словно нарочно, ерзавшего ягодицами по его зажатому между их телами члену, варвар охнул.
  Но желание переиграть, добившись обещанной просьбы, несмотря на отключающееся сознание, было слишком важно. Слово лаэра не следует нарушать без чрезвычайных на то обстоятельств. Но ведь небольшая хитрость (уловка) нарушением правил игры не считается?
  Аслан чуть-чуть отстранился, чтобы иметь возможность маневра. Теперь он мог потереться своим членом о ягодицы наложника. Продолжая кружащую голову игру, одна рука хозяина придерживала мальчишку, забавляясь с его соском, а вторая устремилась вниз, чтобы добраться до наконец-то восставшей плоти. Бархатистая мягкость чистой кожи от основания и до сочащейся соком головки в сочетании с каменной напряженностью сводила с ума. Лаэру казалось, что если он немедленно не предпримет каких-либо действий, то сможет кончить от одного только предвкушения. Хозяин Замка понимал, что снова уже едва владеет собой, и опасался, что придется повторять предупредительную процедуру.
  Ощущение прикосновения чутких сильных пальцев варвара оказались для чувств Ренальда куда как острее и ярче, чем в прошлый раз, когда тот застал его утром в уборной, почти сразу же подводя к самой черте. Он жаждал и трепетал, чуть не хныча от нетерпения, уже плохо соображая, что творит. Его ладонь требовательно накрыла руку господина, вынуждая двигаться ритмичнее, дыхание в очередной раз сбилось, с приоткрытых губ слетел хриплый стон.
  - Э, нет, мой хитренький, так не пойдет, - успел сориентироваться Аслан, не без неосознанного сопротивления со стороны Рени убрав руку от его плоти. Котенку получать разрядку было еще рановато.
  - Аслан...
  - Подожди одну секундочку, мой хороший, - успокаивающе проворковал лаэр, осторожно подаваясь вперед, увлекая за собой парня и заставляя его вновь принять удобную для первого раза коленно-локтевую позу.
  На секундочку отлепившись от покрывшегося испариной, разгоряченного ласками тела, он быстро плеснул из кувшинчика еще немного масла, проворно растер его по своему стволу и снова пристроился позади наложника.
  Заставив юношу чуть шире раздвинуть колени, Аслан невольно залюбовался интересным ракурсом. Варвар не смог удержаться от соблазна и прикоснулся к гладкой мошонке, потеребив яички, одновременно снова проникая пальцем в недостаточно, на его взгляд, растянутый анус. Тут же добавил второй... Только вот Рени уже было мало этих прикосновений. Он подался назад, насаживаясь на пальцы любовника, творящие внутри него что-то неимоверное. Эти движения заставляли кровь наложника бешено стучать в висках, а давление внизу живота, до этого нараставшее томительным ожиданием, превращали в настоящую пытку. Ренальд попробовал помочь себе сам, но Аслан решительно пресек его попытку, не разрешив дотрагиваться до себя. Тогда юноша, облокотясь лишь на одну руку, вторую протянул назад и вцепился в бедро лаэра, вынуждая его прижаться еще плотнее.
  - Аслан, пожалуйста... - прошептал Котенок.
  - Что, мой хороший?
  - Не издевайся... давай уже! - в дрожавшем от нетерпения голосе прозвучало долгожданное требование-просьба, и варвар устыдился, что так долго мучил и его, и себя.
  - Ты уверен, что уже сможешь принять?
  - Да! - Рени обернулся и яростно сверкнул глазами, злясь на непонятливого любовника, словно не замечающего, что признание дается ему не так уж легко...
  - Ну поехали, держись, Мелкий... - хмыкнул лаэр. - Раздвинь ноги немного шире, прогнись, - Аслан положил руку юноше на поясницу, - вот так, умничка моя... Потерпи...
  
  Проникал он осторожно и медленно, сконцентрировавшись на том, чтобы не порвать нежные мышцы, с трудом пропускающие его в горячее бархатное нутро. Однако все равно услышал захлебнувшийся стон боли и похолодел. Наложник вцепился зубами в свою руку, что-то прошипев, и попытался резко отшатнуться.
  - Потерпи, мой хороший, потерпи..., - не позволил отстраниться ему Аслан, замерев и давая привыкнуть.
  Какое там 'потерпи'! Ренальд глотал подступившие слезы, сожалея о скоропалительном согласии. Как он мог забыть, какой огромный член у его господина. Сиплое дыхание никак не хотело выравниваться. Все возбуждение почти мигом сошло на нет.
  - Очень больно? - сочувственно спросил Аслан, стараясь не шевелиться. Он пытался помочь, аккуратно разминая копчик парня и успокаивая того теплом своих рук, но это спасало лишь отчасти.
  - Д-да... - выдохнул юноша.
  - Тогда не будем, - варвар нерешительно подался назад, еще раз невольно потревожив тугие мышцы, сейчас немного растянутые его вторжением.
  - Нет! - только-только начав привыкать к этой острой боли, становившейся просто тянущей, Ренальд не был готов начинать все с самого начала. - Не выходи... Давай дальше...
  - Мелкий, я боюсь за тебя...
  - Аслан, ты в своем уме? - невольно усмехнулся юноша, но тут же охнул: сотрясать тело смехом в таком положении было чревато.
  - Попробуй дышать, как на тренировке, помнишь? - посоветовал лаэр. - Сконцентрируйся, я постараюсь поймать ритм, - пообещал он, оглаживая бедра Рени.
  Отдавая должное смелости своего Котенка, решившего продолжить начатое, он чувствовал острое сожаление о том, что невозможно избавить его полностью от неприятных ощущений вначале...
  - Хорошо... - младший попробовал сосредоточиться и последовать уместному совету.
  - Если будет нестерпимо, скажи. Я остановлюсь.
  - А ты сможешь? - недоверчиво спросил Ренальд.
  - Смогу, - опрометчиво поклялся варвар.
  - Лучше сразу... - глухо отважился наложник.
  - Хорошо, я сам решу, дыши... - покачнулся Аслан, подстраиваясь под пытавшегося поймать правильный ритм дыхания юношу.
  
  Рени так долго жил в страхе ожидания, что теперь просто не мог отказаться пройти все мытарства до конца. Ему уже было плевать на то, что он не получит никакого удовольствия. А ведь он посмел об этом помечтать, пока Аслан ласкал его, заставляя забыться и все-таки попросить. Как и обещал, лаэр добился-таки добровольного согласия.
  Наложник не тешил себя глупой надеждой, что варвар сможет остановиться. Оставалось только довериться умелым рукам и... всему остальному, наверное, тоже умелому. Все его существо хотело поскорее избавиться от раздирающей боли проникновения. Но он мужественно старался следовать совету Аслана, пытаясь так дышать, чтобы максимально облегчить свою участь. Любовник действительно чувствовал его, медленно продвигаясь именно в тот момент, когда была меньшая вероятность усилить болевые ощущения. После ласковых пальцев, творивших внутри что-то невероятное, заставляя бесстыже корчиться и извиваться от сладострастия, впечатление распирающей заполненности было настолько непривычно, что уже невольно отвлекало от сосредоточия его страданий. В какой-то момент Ренальд даже почувствовал, как что-то екнуло внизу живота, напоминая, что всего четверть часа назад было чудо, как хорошо, и почти совсем не страшно... Но из потока приятных воспоминаний его выдернуло ощущение горячего тела, вплотную прижавшегося к его ягодицам. На мгновение показалось, что в позвоночник воткнули длинную тонкую спицу, прошившую его насквозь, однако он успел сжать челюсти, чуть не прикусив язык, но не издав ни звука. И теперь с шипением выпускал воздух сквозь стиснутые зубы, снова восстанавливая дыхание.
  К своему огромному удивлению, юноша понял, что боль отступает. Замерший над ним господин пока не двигался. Опираясь на одну руку, второй Аслан поглаживал его по животу, медленно, но неуклонно подбираясь к поникшему достоинству несчастного Котенка.
  - Не... не надо. Все равно, - мотнул головой Рени. - Думай о себе.
  - Глупота... - шепнул лаэр, не послушавшись. - Как ты?
  - Терпимо...
  - Герой...
  Пальцы хозяина нежно, едва ощутимо пробежались по вялой плоти, а потом горячая широкая ладонь варвара обхватила ее всю. И к большому смущению наложника, его тело почему-то подчинилось властному захвату, среагировав так, как хотелось господину, умело производящему срочную реанимацию не пожелавшего участвовать в процессе органа.
  Не переставая ласкать юношу, Аслан начал медленно двигаться. Очень осторожно, не выходя, постепенно увеличивая амплитуду, будто боясь спугнуть это еле пойманное чувство единения. Томительно медленно, едва ощутимо вовлекая Ренальда в действие, даже не требуя от него посильной помощи.
  Постепенно мужчина ускорился, меняя наугад угол проникновения и прислушиваясь к телу любовника, невольно пробующего отвечать ему, подаваясь навстречу и сбиваясь с дыхания. Быстрые фрикции сменялись медленными, тягучими, плавными и снова меняли темп, уже легко скользя, позволяя отодвигаться на полную длину. Но лаэр все-таки внимательно следил, чтобы не пришлось входить заново. Для варвара такая забота о партнере была в новинку, хотя оно того стоило. Видеть и чувствовать, как оживает в его руках совсем поникший и отчаявшийся парень, оказалось неожиданно приятно. Сорваться на привычную безудержность не хватало духу.
  Невольно вспоминались черные синяки от его пальцев на светлой коже бедер, которые безобразными кляксами испортили совершенное творение богов. И Аслан принимался целовать спину, плечи, шею Рени, заглаживая и свою прошлую вину, и эту настоящую, безмолвно благодаря за то, что мальчишка дал ему шанс попытаться исправить прошлые ошибки и заменить дурные воспоминания.
  В какой-то момент наложник ойкнул, и хозяин Замка остановился.
  - Больно, Котенок? Прости, увлекся...
  - Нет... - прошептал Ренальд, найдя на ощупь его руку и вцепившись в пальцы. - Сделай так еще раз...
  - Вот так? - предположил Аслан. Он слегка отодвинулся и, описав бедрами полукруг, глубоко толкнулся вперед, словно в каком-то танце.
  - Д-да... - ахнул Рени, чувствуя, как посеревший в одночасье мир, заполнившийся застарелой обидной болью, словно отбросившей его назад в прошлое, вновь обретает краски, оживая и наполняясь звуками...
  - А может быть, так? - довольно улыбнулся варвар, исполнив какой-то трюк, от которого у непривычного к такому обращению парня на мгновение помутилось сознание. Ренальду, никогда не бывавшему в море во время шторма (да и вообще не бывавшему), а только читавшему о таком природном явлении да слушавшему скупые рассказы Дерека, показалось, что это именно то самое. Когда тебя поднимает на волне к небу, а потом бросает почти на самое дно, прямо в разверзшуюся ревущую пучину. И этой неведомой силе невозможно сопротивляться, можно только попытаться удержаться и не захлебнуться от ужаса и восторга...
  - Сильней... - хотел потребовать юноша, но с пересохших непослушных губ слетел лишь тихий шепот, и Аслан его не услышал, пребывая почти в таком же полутрансе, сосредоточившись лишь на приближающемся моменте, ради чего все и затевалось. Только он очень хотел, чтобы и его Котенок понял, что есть привлекательного в соитии двух мужчин. И поэтому снова накрыл рукой ожившее достоинство своего любовника, наслаждаясь гладкостью упругой плоти, собираясь прийти к финалу одновременно...
  Досадуя на варвара за то, что тот сам не догадывается еще немного ускорить темп, Рени резко обернулся, подаваясь назад, тем самым помешав лаэру осуществить его желание. Аслан охнул, вцепившись в его волосы, потянул на себя и, не сдерживаясь больше, вошел до упора, забившись, словно в конвульсиях, выплескивая семя в жаркое нутро и увлекая ошалевшего от такого взрыва эмоций Рени за собой.
  Невероятным усилием воли хозяин Замка сумел удержаться, цепляясь за уплывающую реальность. Он не упал на мокрого от выступившей испарины наложника, придавив того своим обессилевшим телом, а умудрился склониться к нему. И, рискуя свернуть парню шею, развернул его к себе, ловя губами протяжный всхлип долгожданного и все же неожиданного довольного облегчения. Стиснув подрагивающий ствол, почувствовал как сквозь мокрые, скользкие пальцы просачивается семя, пачкая простыни.
  Рухнули они одновременно. Аслан был все еще не в силах расцепить удушающие объятия, переживая отголоски бродившего по телу умопомрачительного удовольствия. Рени чувствовал себя примерно так же. Словно под воздействием эфира или волшебного обезболивающего зелья, которым не рисковал злоупотреблять Орис, юношу сейчас не беспокоила даже нещадно саднящая задница.
  Целоваться они уже не могли: сухие гортани жадно ловили воздух, в глазах плыл туман, а сердца, казалось, клокотали у самого горла...
  
  Молодая горячая кровь успокоилась нескоро. Сил для того, чтобы, добравшись до уборной, ополоснуться, не осталось. Их не было даже на то, чтобы просто пошевелиться. Приятная истома разморила, пробравшись в каждую клеточку. Они долго лежали, плотно прижавшись друг к другу липкими от пота и семени телами, постепенно остывая. Наступившая тишина убаюкивала, мысли ленивым потоком катились только в одном направлении, собираясь в ощущение: 'как же хорошо...'
  Переплетенные пальцы парней, едва шевелясь с намеком на ласку, передавали сейчас своим хозяевам больше чувств и эмоций, чем, если бы потрясшее обоих любовников, оказалось обличено в слова.
  Наконец Рени поежился, и Аслан обеспокоено вскинулся:
  - Замерз, Котенок? Давай одеялом укроемся, - предложил варвар.
  Юноша, сделав над собой усилие, протянул руку назад, нащупывая одеяло. Однако, скомканное, оно не слишком удачно могло прикрыть их обоих. Он неловко повернулся и, охнув от 'прострела' в пояснице, со стоном откинулся на спину. Но и на этом его неудобства не закончились...
  
  По всему телу разливалось досадное ощущение дискомфорта.
  Глаза слипались от усталости и пережитых эмоций, но Ренальд сейчас, как никогда, понимал Тессу, которая после занятий любовью находила в себе силы отправляться в уборную, чтобы принять душ. И если остывшая кожа вполне могла обойтись до утра без водных процедур, то часть тела, принимавшая непосредственное участие в процессе, требовала срочного омовения. Несмотря на саднящее ощущение между ягодиц и ломоту в пояснице, больше всего юноша переживал за то, что на простынях останутся некрасивые белесые пятна. Противная ассоциация с обделавшимся младенцем, которому нерадивая нянька не спешит сменить пеленки, усиливалась с каждым неловким движением. Он уже старался лишний раз не шевелиться, напрягая мышцы, но это мало спасало. Все-таки семя варвара, излившегося в него, являлось чужеродной субстанцией для его организма и теперь не желало задерживаться, усугубляя неприятные последствия их близости.
  Сейчас наложнику это показалось даже смешным. Перед тем, как решиться на такой подарок лаэру, его волновали совсем другие проблемы. Но, слава Всевидящим, господин на удивление достойно повел себя, исправляя впечатления предыдущего раза. И очень радовало то, что не приходится краснеть за другие 'следы' пребывания варвара в его теле. Спасибо Тессе - уловка с очистительной процедурой оказалась очень удачной идеей.
  - Аслан...
  - Ммм? - неопределенно промычал хозяин Замка, все еще не в силах вернуться в привычную реальность.
  Такой сплав полной опустошенности и беспредельной легкости, словно находишься в зоне действия совершенно других физических законов, он ощутил впервые. Лаэр пока просто лениво наслаждался им. Молодой человек даже не пытался анализировать, почему возникло необычное чувство, будто бы он отдал больше, чем получил. И именно поэтому сейчас пребывает в странном расслабленном состоянии, когда лишнего уже и не требуется. Нужно только обнимать прижавшегося к нему Котенка и слышать его дыхание, убаюкивающее совесть и сознание. С другими мужчинами у варвара такого не было. Обычно происходило все наоборот. Сбросив нестерпимое напряжение, мешающее думать о чем-либо, кроме удовлетворения похоти, степняки обоюдно получали заряд бодрости и готовы были к новым свершениям как в бою, так и в быту.
  - Аслан, подвинься, пожалуйста. Мне надо в душ, - робко попросил Ренальд, жалея, что по-тихому улизнуть просто не получится.
  - Рени... - скривился лаэр, пытаясь сосредоточиться на неуместной просьбе, - прямо сейчас?
  - Да! - проглотив негодующее восклицание (ведь господин не желал понимать возникшие неприятности), твердо ответил наложник. - А тебе разве не надо? И если ты не поторопишься, то простыни придется менять. Я не могу через тебя перелезать, а все уже по ляжкам течет...
  - О, боги! - встрепенулся его любовник, разом отметая все свои сомнения и глубинные переживания, сосредоточившись на насущной проблеме.
  Бедный лаэр настолько боялся повторения предыдущего раза, что мысли приняли только одно направление:
  - Я тебя все-таки порвал, да?- покаянно воскликнул он.
  Не дожидаясь подтверждения своей версии, мужчина вскочил с кровати и метнулся в направлении уборной. Одеждой он решил пренебречь. Нагота совершенного мускулистого тела никогда не смущала воспитанника степняков.
  Обалдевший от такого развития событий Ренальд даже не успел возразить, что варвар его не так понял.
  - Вот гадство какое!- послышался не на шутку встревоженный голос хозяина Замка сквозь шум наливающейся воды, странное шуршание и звяканье каких-то склянок. - Сейчас, Солнце мое, потерпи!
  - Аслан! - позвал юноша, чувствуя себя крайне неловко.
  Он вовсе не хотел вызывать такой ажиотаж. Но суета вокруг его персоны оказалась неожиданно приятна, вызвав теплый отклик благодарности в душе за то, что не обманулся в ожиданиях, доверившись своему господину. Ведь тот взвалил на свои плечи защиту и заботу о тех, кто от него зависит.
  Рени растерялся, не придумав, как будет оправдываться за ложную тревогу. Но остановить лаэра, развившего бурную деятельность по спасению дорогой ему задницы своего наложника, не представлялось пока возможным. Еще раз громко позвать, чтобы варвар услышал его сквозь шум льющейся в медную ванну воды, Ренальд не решился. Потому что и громко кричать, и смеяться в его положении было чревато. Сначала требовалось посетить заветный душ.
  Кое-как перебравшись на край огромной кровати, Котенок сполз с нее, желая поскорее успокоить любовника,и осторожно поплелся в уборную, брезгливо морщась при каждом шаге.
  В который раз он ловил себя на мысли, что все-таки не в состоянии понять всей прелести дурацкого развлечения степняков, занимающихся любовью друг с другом. Юноша совершенно не представлял, как после столь бурной страсти, какую рисовало его воображение, они там у себя в Степи обходятся без элементарных гигиенических процедур. Тесса наверняка снова посмеялась бы над его любопытством и сослалась бы на пучки травы. Но это всего полгода, пока траву не укроет снег. Или они все-таки купаются потом в студеной речной воде, которая не в силах навредить здоровью закаленных суровыми условиями воинов? Или просто натягивают штаны, не заморачиваясь такими тривиальными темами, как телесный комфорт? А может быть, в их организмах все как-то по-другому устроено? Но господина-то он видел и ничего необычного не приметил. Или только потому, что его хозяин - полукровка?
  
  Он уже почти дошел до приоткрытой двери, сквозь которую был виден учиненный Асланом бедлам. Лаэр что-то искал на полочках, безжалостно сгребая в сторону ненужное ему в данный момент. Удовлетворившись, наконец, результатами поиска, варвар мимолетно коснулся воды, проверяя ее температуру, и поспешил обратно в комнату. Рени едва успел отшатнуться, чтобы не схлопотать распахнувшейся настежь дверью по носу.
  - Ты чего вскочил? - строго спросил мужчина. - Я бы тебя отнес. И вот, потом намазать надо, - предъявил он бальзам, чудесным образом помогающий при ушибах и небольших ранах. - Держи! - Аслан всучил баночку слегка ошарашенному наложнику.
  Ренальд машинально принял ее и тут же заорал от неожиданности, почувствовав, что ноги оторвались от пола. А все потому, что тронувшийся умом хозяин действительно решил воплотить угрозу и, подхватив его на руки, поволок в уборную.
  - Ты что?!! Я в порядке! Аслан!!! - попытался вырваться он из сильных рук, но не тут-то было.
  - Тише, Мелкий, не бузи, весь дом перебудишь, - миролюбиво ухмыльнулся лаэр, крепко, но бережно прижимая Тессино Солнышко к своей мощной груди.
  Ренальд моментально заткнулся и теперь лишь злобно сверкал синими глазищами, не находя слов от возмущения. Однако, зажавшись, брыкаться прекратил, понимая, что таким образом делает хуже только самому себе.
  Хозяин Замка осторожно опустил его ноги в ванную, уже до половины заполненную водой.
  - Слушай, я не знаю, стоит ли тебе опускаться полностью... Может, лучше душ?
  - Да я в порядке! - зашипел Рени. - Говорю же, ничего страшного! Просто неприятно, когда по ногам течет.
  - Ты разве не чувствуешь? - не понял варвар. - Я тебе действительно что-то повредил. У тебя там кровь...
  - Где? - опустил глаза Рени и, не увидев таких явных кровавых потеков, как в прошлый раз, склонился ниже. - Как ты узнал?
  - Угадай с трех раз, - съехидничал любовник. - Я уже все смыл.
  - А... - покраснел наложник, надеясь, что больше ничего "лишнего" на внушительном даже в спокойном состоянии достоинстве хозяина не обнаружилось. - Эй! - отпихнул он сунувшегося было мужчину. - Я сам посмотрю и пощупаю! Отвернись!
  - Мелкий, прекрати! Как ты сам посмотришь? Это ж как изогнуться надо? Дай я взгляну. Сильно? Очень больно? Нет! Лучше, давай-ка по-быстрому споласкивайся и ложись. А я за Халаром схожу. Может быть, здесь бальзамом уже не обойтись и снова понадобятся свечи...
  - Асла-а-ан... - простонал Ренальд. - Я тебя очень прошу, прекрати сходить с ума. В прошлый раз ведь не умер... - привел аргумент юноша, тут же прикусив язык, потому что на побледневшего и словно закаменевшего лаэра стало больно смотреть. Зря он об этом упомянул. Видимо, господин тоже не забывал о той встрече. И все еще чувствовал свою вину. А теперь и вдвойне: ведь знал, что с его 'нежным мальчиком' может такое случиться, и все-таки пошел на поводу у своего желания. Понадеялся, что все обойдется.
  - Аслан, это я виноват, - убежденно произнес Рени. - Помнишь, в конце... - стушевался он, не зная, как озвучить, что сам слишком резко подался навстречу господину в попытке достичь наивысшего пика. Только тогда пронзительная мимолетная вспышка боли мгновенно оказалась затоплена чистейшим удовольствием. Просто по своей наивности и неопытности Котенок решил, что так с мужчинами и бывает - с надрывом, на грани наслаждения и страдания...
  Желая сгладить возникшую неловкость, он крепко обхватил шею варвара и прижался лбом к его плечу.
  - Обещай, что не пойдешь за лекарем или Тессой. Не надо никаких свечек и пеленок с примочками. Я этого просто не переживу. Ты ведь сам говорил, что считаешь меня мужчиной, а не неженкой...
  - Конечно, - удрученно кивнул лаэр, рискнув обнять юного любовника за гибкую талию. - Никто и не сомневается в том, что ты мужчина.
  - Ну, тогда позволь мне самому определить, нужна мне помощь или нет.
  - Ты не сможешь завтра выйти на тренировку, - отвечая своим мыслям, пробормотал Аслан. - Нужно будет придумать какую-нибудь байку для Верена...
  Ренальду, остро реагирующему на настроение варвара, показалось, что в голосе господина прозвучала укоризна.
  - Не переживай, к утру буду, как новенький. И на тренировку пойду.
  - Нет, не стоит. Даже не мечтай. Утром будешь чувствовать себя еще хуже. Я что-нибудь соображу, - возразил лаэр.
  Почему-то ему не хотелось отцепляться от своего Котенка, но следовало все-таки заняться многострадальным тылом парня. Вздохнув, мужчина попытался отстраниться.
  - Пообещай, - настойчиво повторил Рени, крепче стискивая объятия и рискуя придушить несговорчивого хозяина. Для себя он уже твердо решил, что на тренировку пойдет в любом случае - через "не могу" и "не хочу". Потому что не оправдать ожиданий Аслана он просто не мог. Да и Верену ни к чему давать лишний повод для размышлений.
  - Хорошо, уговорил. За Халаром не пойду. Только давай ты быстренько вернешься в кровать... - варвар прижался губами к виску парня и, не сдержавшись, мстительно прикусил верхний краешек его уха.
  - Уй! - дернулся Ренальд, ослабив хватку. - За что?!
  - Просто так, чтобы ты не спорил со мной постоянно и не по делу, - пояснил лаэр.
  - Вредина, - обиженно скривился наложник. - Ладно, я скоро вернусь и лягу, как ты хочешь. Только ты сейчас выйди.
  - Я отвернусь, - покачал головой Аслан, не решаясь оставить любовника одного.
  - Нет! Выйди, пожалуйста.
  - Радость моя, неужели я тебя все еще смущаю? - насмешливо изогнул бровь господин. Сдернув с вешалки первое попавшее под руку полотенце, он ловко обвязал себя вокруг бедер и неосознанно принял расслабленную и весьма соблазнительную позу. В своей наготе он действительно смущал. И если еще минуту назад просто неуместным любопытством: нашел же развлечение - посмотреть на чужую задницу, то теперь действительно именно своим присутствием, от которого становилось слишком волнующе в груди. И внизу живота что-то сладко скручивалось и ёкало. Правда, несчастная попа была категорически не согласна на продолжение оргии, по крайней мере, сегодня.
  Именно поэтому Ренальд честно ответил:
  - Да! Смущаешь. Уходи!
  - Неженка! - фыркнул варвар, поддразнивая. И, откинув в сторону полотенце, небрежной походкой отправился в комнату.
  Юноша проводил удаляющегося лаэра завистливым взглядом. Пожалуй, в ближайшие два-три дня ему такой хищной грации и легкой поступи не видать.
  
  Заснули парни еще не скоро. Сначала Аслан пытался помочь Котенку дойти от уборной до кровати, чем невольно злил и смешил своего раба. А потом все-таки самолично взялся контролировать процесс смазывания бальзамом пострадавшего места. Причем, увидев, что они нечаянно натворили, чуть было вновь не решил немедленно разбудить Халара. Ему хотелось услышать профессиональное мнение, что это только внешне выглядит так страшно. Сердце хозяина обливалось кровью при виде результата их действий.
  Но Рени сумел убедить его никого не беспокоить. Вывернувшись из-под рук варвара, он повис у того на шее и завалил его рядом с собой в кровать. Юноша тут же повернулся на бок, придавив согнутой в колене ногой ноги Аслана, и строго произнес:
  - Все! Прения окончены. Давай спать!
  - Котенок...
  - Мурррьк... - игриво потерся щекой наложник, устраиваясь поудобнее на плече господина.
  - Котенок, ты из меня теперь веревки вить будешь? - притворно расстроился мужчина, потрепав парня за ухо.
  - Боюсь, не получится, - честно признался Ренальд.
  - Очень на это надеюсь, - хмыкнул варвар, передвинув любовника еще ближе и пожалев, что они не удосужились одеться. Горячее юное тело, плотно прижатое к его бедру, настраивало совсем не на сон. Но большего он себе позволить не мог. Не сегодня.
  Опустив вторую руку на поясницу Рени, лаэр теперь просто наслаждался гладкостью кожи под своей ладонью. Разговаривать не хотелось. И без разговоров было хорошо и как-то тепло на душе.
  Юноша почти сразу же отключился. А Аслан еще долго выводил пальцами какие-то замысловатые вензеля на спине и ягодицах Тессиного Солнышка, вслушиваясь в еле различимое дыхание уткнувшегося ему в ключицу парня. И чувствовал необъяснимое удовлетворение и радость оттого, что собственное сердце подстраивается под ритм ударов спящего, прежде чем привычный мир начал менять очертания, унося и его в страну грез...
  
  
  46.
  
  
  Немного успокоенная тем, что ее мальчики наконец-то смогли переступить через непонимание и боль прошлой встречи, Тесса довольно быстро уснула. Наблюдать со стороны за стремительным развитием отношений Аслана и Рени для ее нервов оказалось нелегким бременем. Все же так манипулировать словами и действиями, подталкивая парней друг к другу, чтобы ненароком не навредить, не озлобить и не заставить пожалеть о потакании ее прихотям, - слишком сложно.
  Девушка никак не могла забыть увиденную на башне сцену...
  Их скомканное молчаливое объяснение и вспыхнувшая искра, сумевшая разжечь неистовый костер, невольно восхищали. Честно говоря, она не ожидала от своего варвара подобного обнажения чувств. Вот Рени, ее Солнышко, - чистый лист бумаги, на который можно нанести любой рисунок. Лишенный родительского внимания, которое достается счастливым детям, он невольно тянется к теплу ставших ему близкими людей. И, нуждаясь в любви и понимании, в порыве отчаяния рискнул... Впрочем, у обоих такой взрыв эмоций мог быть спровоцирован слишком долгим ожиданием и страхом не исправить, а усугубить впечатления от предыдущего раза. И, пожалуй, она не вправе осуждать их за каплю несвойственной мужчинам нежности, добавленную к их горячему порыву...
  
  Проснулась хозяйка Замка от ощущения чьего-то незримого присутствия. Почему-то очень ясно представился Дерек, но она тут же отмахнулась от странного видения. Все еще находясь во власти немного сумбурного, хоть и приятного сна, девушка приоткрыла глаза и ничего не смогла различить в темноте. Судя по всему, до утра еще много времени. В спальне не было слышно ни единого звука, кроме ее собственного дыхания. Значит, посторонних нет. Да и откуда им взяться? Страха Тесса, дочь военного и жена лаэра, не испытывала. Однако легкая тень досады зацепила полусонное сознание. В глубине души молодая женщина прекрасно понимала, что в спальне Рени, где сейчас находились парни, она сегодня лишняя. Хозяйка Замка лишь надеялась, что они успеют соскучиться и придут. Хотя бы один...
  Но, увы...
  И все же что-то ее разбудило, заставив сердце трепыхаться. Не может быть, чтобы это из-за Дерека. По крайней мере, она очень на это надеялась. Пожалуй, на тревогу это ощущение не было похоже. Странный трепет скорее напоминал волнение и предчувствие какого-то события.
  
  Решив не изводить себя понапрасну домыслами и сомнениями, Тесса поднялась с одинокой кровати. Нащупав ступнями тапочки и накинув шаль, девушка отправилась разведать обстановку. В темноте родных стен она ориентировалась неплохо, но все-таки зажгла небольшой фонарь с закопченными стеклами: свет должен быть не ярким, а рассеянным. Так меньше шансов разбудить любимых, если те чутко спят.
  
  Дойдя до спальни, молодая женщина немного замешкалась, переминаясь с ноги на ногу, но все-таки решилась приоткрыть дверь и на цыпочках подобраться поближе к кровати. Едва она зашла в комнату, как чувствительное обоняние различило множество оттенков перемешанных запахов страсти и боли. Аромат бальзама из редких степных трав, терпкий запах семени и пота, утонченное благоухание масла - все переплелось в дикий, волнующий букет, который заставил и ее кровь быстрее мчаться по жилам. Неожиданно девушка испытала легкий укол зависти к развалившимся на кровати парням.
  Ренальд вроде бы безмятежно дрых, пристроив голову на плече у ее мужа. Под тонким одеялом угадывалось, что наложник собственническим жестом закинул свою ногу на господина. Сонное дыхание едва заметно шевелило темную прядь длинных волос лаэра, небрежно рассыпавшихся по его груди и подушке.
  Тесса улыбнулась. Раньше Рени не позволял себе такого самоуправства. Это было позволено лишь ей. Впрочем, ни один из парней не возражал, оказываясь плененным ее ножками во сне. Но девушка подозревала, что Аслану будет не слишком комфортно всю ночь находиться в одном положении.
  А еще возникло желание пристроиться к мужу с другого бока. Безумно захотелось разделить с любимыми это уютное умиротворение, напитаться положительными эмоциями впрок, но девушка побоялась нечаянно разбудить утомленных парней. У обоих эта ночь наверняка надолго останется в памяти.
  К тому же будет очень неловко, ведь она обещала Солнышку не появляться до утра...
  И все-таки Тесса никак не могла решиться уйти. Ее мужчины во сне представляли собой необыкновенно красивое зрелище. Контраст расслабленных тел смотрелся нереально притягательно. На фоне смуглого мускулистого Аслана Рени казался более хрупким, чем был на самом деле. Это внешнее несходство завораживало и манило хотя бы дотронуться. Невесомо провести пальчиками по рельефу мышц, по выступающей ключице, а потом, положив ладошку на левую сторону мощной груди варвара, таять от блаженства, зная, что его сердце принадлежит лишь одной женщине - ей! Или, слушая учащающееся дыхание Рени, 'нарисовать' дорожку: вдоль позвоночника, от самой шеи до крохотных ямочек на пояснице, сейчас скрытых одеялом...
  Молодая женщина глубоко вздохнула, с сожалением сжав руку в кулак, чтобы побороть неуместное желание поддаться искушению.
  Подняв фонарь повыше, хозяйка Замка споткнулась взглядом о баночку бальзама, составляющую интересный 'натюрморт' с миниатюрным кувшинчиком из-под специального масла на маленьком столике возле кровати. И хотя она уже поняла, почувствовав витающий в комнате ни с чем не сравнимый аромат бальзама, что без неприятностей не обошлось, все же расстроилась.
  Девушка взяла себе на заметку, что нужно будет утром встать пораньше и предупредить Антигу о щадящем меню на ближайшие два-три дня. Сочувствуя наложнику, хозяйка Замка готова была разделить с ним не слишком любимую Солнышком пюреобразную пищу и теперь мстительно прикидывала, не включить ли мужа в список персон на спецпитание? Но вряд ли их варвар захочет поучаствовать, разве что из солидарности.
  Тесса надеялась, что Аслан, учитывая состояние Ренальда, разрешит ему пропустить денек тренировок, и юноша останется в полном ее распоряжении. И только это обстоятельство несколько примиряло молодую женщину с огорчающей действительностью. Очень уж хотелось разбудить и устроить одному строгий выговор за недопустимую неаккуратность, а второго пожалеть-приласкать, как только умеют нежные руки любящей женщины.
  Но мудрая не по годам хозяйка Замка нашла в себе силы справиться с таким порывом - это территория отношений ее мужчин. Не стоит преступать ее границы, определяя для каждого из любимых степень вины или выражая свое сочувствие одному больше, чем другому.
  Вот уж не думала, что когда-нибудь придется размышлять и об этом.
  
  Пока она предавалась раздумьям, любуясь умиляющей композицией своих мужчин, наконец-то воплотивших ее смелые мечты, Аслан, не просыпаясь, попытался повернуться на бок. Тесса замерла, затаив дыхание и судорожно придумывая оправдание своему присутствию. Рени, которого, скорее всего, беспокоила любая смена положения тела, недовольно закряхтел, но, к счастью, не проснулся. Чутко спавший лаэр тяжело вздохнул и вновь откинулся на спину. Ренальд удовлетворенно поерзал щекой у него на плече, его дыхание снова стало глубоким и ровным.
  Девушка улыбнулась: похоже, сочувствовать наутро придется обоим...
  Она развернулась и тихонько выскользнула из комнаты наложника, сожалея о том, что не может остаться. Да и сон, как нарочно, куда-то улетучился...
  
  Читать не хотелось, для вышивания все-таки нужен дневной свет, иначе очень быстро устают глаза...
  А чем еще можно занять себя Тесса совершенно не представляла. Если бы на дворе царило лето, она, не задумываясь, отправилась бы побродить по саду. Ничто так не помогает нагнать сон и аппетит, как неспешная прогулка... Но искрившееся под редкими фонарями белое покрывало зимы напрочь отбивало охоту идти одеваться теплее и в одиночестве блуждать по занесенным снегом тропинкам. Обычно ранней осенью, когда снег, выпав, почти сразу же тает, садовник вполне справляется с расчисткой дорожек вокруг хозяйского крыльца. Но зима уже полностью вступила в свои права, и до самой весны Инвар будет отправлять молодых бойцов в помощь старику для уборки снега. Конечно, парням больше нравилось заниматься нормальной тренировкой на площадке, чем разгребать сугробы, но не приглашать же наемных рабочих в крепость, где полным-полно здоровых сильных мужчин...
  
  Девушка зябко поежилась, плотнее кутаясь в шаль, но вдруг поняла, что странная мелкая дрожь, охватившая тело, рождается не снаружи, а словно внутри нее, и снова волнами нахлынуло ощущение чьего-то незримого присутствия.
  Тесса недовольно оглянулась, но в коридоре не было ни единой живой души. В привидения она не верила. И теперь, убедившись, что ее воображение изволит шутить, ей стало жарко. Желая избавиться от наваждения, она зашла в супружескую спальню и, стремительно пройдя по темной комнате, вышла на террасу, окружающую третий уровень.
  Морозный воздух тут же обрадованно забрался под подол легкой ночнушки и остудил пылающие щеки, но ей показалось этого мало. Распаленная непонятным приливом кожа все еще горела. Хозяйка Замка мужественно выдохнула и подошла к самому краю. Стряхнула снежную шапку с ограждения, затем, положив ладони на очищенное местечко, взглянула вниз. И не поверила своим глазам...
  Там, уже плотно утоптав выпавший вечером снег, стоял мужчина. Низко бродившие с вечера тучи, закрывавшие небо хмурой серой пеленой, наконец-то расступились, и ярко светившая луна давала возможность разглядеть незваного визитера. Но, к сожалению, голова его была опущена...
  Сначала девушку охватило смятение, потому что пробраться на территорию Замка для посторонних не представлялось возможным. А значит, это кто-то из своих... Но с какой целью боец топчется под окнами их с мужем спальни? Если бы случилось что-то, не входящее в компетенцию коменданта, лаэру давно бы доложили, разыскав даже в комнате раба-наложника...
  Тесса не на шутку разволновалась из-за непонятного незваного гостя. Относительно чужими в Замке-крепости сейчас были лишь навязанные Тагиром степняки: Ильшат и Мерген, да еще, пожалуй, Улита. Но этот человек абсолютно точно был мужчиной. Молодая женщина вцепилась пальцами в ограждение, лихорадочно соображая, как поступить? Стоит ли окликнуть бойца и потребовать объяснений, или лучше разбудить мужа - пусть он выясняет, почему кому-то из его сотни не спится? Но тут незнакомец, словно очнувшись от своей задумчивости, поднял голову, посмотрев прямо на нее.
  - Дерек! - ахнула Тесса.
  Парень внизу замер, очевидно, тоже не ожидая увидеть госпожу и соображая, не чудится ли ему до пронзительной боли в сердце знакомый силуэт.
  Девушка опомнилась первой:
  - Дерек...
  - Извини, Тесс... Я вас разбудил? - запнулся он, не зная, что еще сказать.
  - Кого 'нас'? - вдруг рассмеялась хозяйка, на минуту представив, что Дерек, неизвестно как очутившийся ночью под их окнами, ожидает, что выйдет Аслан. - Меня - нет, хотя... - замолчала девушка, внезапно испугавшись пришедшей мысли. Ведь при пробуждении она думала именно о нем. Неужели во сне почувствовала, что он рядом?
  Этого просто не может быть! Случайное совпадение... Или все-таки так оно и есть?
  Нет! Не надо даже думать о таком!
  Спасая себя и его от возможной ошибки, Тесса лихорадочно искала слова, чтобы обратить их нечаянное свидание в шутку, от которой легко и просто будет им обоим. Однако, как нарочно, в голову лезли всякие глупости.
  - Не совсем понимаю, - признался мужчина, не ожидавший, что его присутствие обнаружится, и теперь просто не знающий, как себя вести и о чем говорить. Ведь язык не поворачивался сказать, что весь вечер потратил на размышления о так и оставшемся невысказанным между ними в гостиной...
  
  Под впечатлением сюрприза, преподнесенного ему насмешницей-судьбой, он даже великодушно простил Барса, который каким-то непостижимым образом нашел его на дальнем посту и приволок с собой целую связку дохлых мышей. Так они и коротали шестичасовое дежурство вдвоем. Причем пригревшемуся за пазухой у бойца коту пришлось побыть молчаливым слушателем красивой истории о несчастной любви и невозможности предать человека, которого Дерек очень хотел считать своим другом. Посоветовать, что с этим делать, котяра, конечно, не мог. Но, изо всех сил сочувствуя любимому хозяину, басовито урчал, соглашаясь со всеми доводами Меченого, что так дальше продолжаться не может...
  И еще мужчина не мог признаться своей любимой, что когда пришла смена, ноги сами привели его сюда, вместо того, чтобы привычным маршрутом сразу потопать в казарму к родной койке...
  
  - Дерек, что ты здесь делаешь? - прямо спросила Тесса, кутаясь в шаль.
  - Кота выгуливаю, - нашелся парень, потому что сказать правду он просто не имел права.
  - Что? - не поверила госпожа. - С каких это пор кошек принято выгуливать? Насколько я знаю, они гуляют сами по себе...
  - Не веришь? - натужно улыбнулся Меченый. - Барс! Барс! Кыс-кыс-кыс, иди сюда, чудовище! Барс! - громким шепотом позвал он. - Хозяйка нам с тобой не верит... - укоризненно произнес он, глядя в сторону деревьев. - Барс, ну иди же, негодник!
  - Дерек, там могут быть только белки... Да и они сейчас спят. Давай, придумай вариант получше, - хмыкнула она, уже пританцовывая от наконец-то пробравшего холода. - Муж сегодня не составит тебе компанию. Я Аслана звать не буду. Он с Рени.
  
  Раб удивленно взглянул на девушку, так спокойно рассказывающую, что ее благоверный спит с наложником, оставив свое настоящее бесценное сокровище без присмотра. По сердцу резануло щемящее чувство обиды за любимую. Как лаэр смеет так поступать с ней? А этот Мелкий? Какое право он имеет отнимать столько внимания своего господина в ущерб его законной жене? Может быть, пацан просто не понимает, что и так слишком хорошо ему живется в этом доме, где он обласкан вниманием обоих своих хозяев? Тесса - удивительная женщина, способная великодушно относиться к любимой игрушке своего мужа и не замечать столь явного игнорирования варваром супружеских обязанностей. Вчера Аслан полночи пил с ним, а сегодня - развлекается с Ренальдом...
  Почему-то за их совместную пьянку, апогеем которой было соревнование на крыльце господского дома, снова стало невыносимо стыдно.
  - Тесс... я не к Аслану...
  - Только не говори, что к Руте, - съехидничала госпожа, сердечко которой испуганно забилось. Она мысленно умоляла парня не произносить ненужную правду. Все так уже было понятно. - Окно комнаты моей служанки находится гораздо севернее. И, если я правильно информирована, ты рискуешь нарваться на ревность Сауша...
  - Ну, Красавчика я, допустим, не боюсь... - усмехнулся Меченый. - Я просто выгуливаю кота! - уверенно закончил он. - Барс! А ну иди сюда! Иначе никаких обещанных сливок завтра не получишь! - пригрозил боец.
  - Ух, ничего себе! - изумилась Тесса. - Даже я не каждый день сливками балуюсь. Чем это твой кот заслужил такую роскошь?
  - У нас договоренность, - туманно пояснил Дерек.
  - С котом?!
  - Тесс, ты сомневаешься в моем таланте договариваться?
  'Я только с тобой и Асланом не могу договориться...' - с тоской мысленно добавил он.
  - Иди спать, Дерек. Я замерзла. Насколько я вижу, воображаемый кот тебя не желает слышать... - начала было госпожа, но тут к огромному удивлению девушки, повернувшей голову направлении взгляда парня, она увидела пушистую тень на снегу, за которой цепочкой оставались мелкие следы. - Ой, и правда пришел... - восхищенно удивилась хозяйка Замка, наблюдая, как распушившийся на морозе кот, проваливаясь в снег по самое пузо и недовольно встряхивая каждой лапой прежде, чем сделать следующий шаг, подошел к Меченому. После чего выжидательно уставился на парня, оторвавшего его от важных кошачьих дел: дескать, что хотел-то?
  - Вот, видишь! - боец торжествующе подхватил за шкирку своего четвероногого друга, засовывая недовольно мявкнувшего кошака за пазуху отогреваться.
  - Вижу! И теперь верю! - поспешила согласиться Тесса. - Спокойной ночи, Дерек. Идите спать, скоро подъем.
  - Я только что со смены. Утром имею право не выходить на тренировку, - пояснил он.
  - Ну, все равно... Я уже замерзла. В другой раз поболтаем. Только ты не броди тут... ночью, ладно? - прозвучало просительно, и она сразу же пожалела о своих словах, потому что не понять, что хозяйка имела в виду, Меченый не мог.
  - Не буду, Тесс... Сладких снов тебе, моя госпожа...
  - Спасибо, Дерек... И тебе..., - вздохнула девушка и поспешила уйти, ощущая странную щемящую тоску, внезапно охватившую ее. Сейчас, как никогда, ей нужно было тепло и внимание ее любимых мужчин, чтобы оградить от чувств оставшегося внизу парня со шрамами на левой щеке, к которому почему-то тянулось ее сердце.
  Но ни Аслан, ни Ренальд не знали, что происходит с их любимой, безмятежно наслаждаясь обществом друг друга...
  
  Закутавшись с головой в одеяло, свернувшаяся калачиком продрогшая Тесса думала, что теперь уже точно не уснет до самого утра. Душа девушки томилась, растревоженная неожиданным свиданием с Дереком. В голове роились невеселые мысли, заставляющие рассматривать создавшуюся ситуацию с разных сторон. Но как бы она не прикидывала, результат ее раздумий оказывался плачевным. Весь ужас их положения заключался в том, что она до мелочей помнила каждую их встречу и догадывалась, что он точно так же бережно хранит каждый миг, подаренный им. Все это помогало им понемногу, по капельке, совершенно не подозревая, чем они рискуют, прорастать друг в друга. Чтобы однажды признаться хотя бы себе, что их далеко не романтические свидания каким-то непостижимым образом сумели зародить недопустимые чувства... Что смогли отыскать щелочку и отравляющим ядом просочиться в сердца, заранее зная, что это губительно для них обоих... И где теперь искать противоядие? Самое простое - это постараться избегать любого общения, чтобы понапрасну не тревожить себя. Но как соблюсти это условие, живя в одной крепости? Да и, честно сказать, хозяйка Замка оказалась не готова просто вычеркнуть сероглазую язву из своей жизни.
  
  Придя к такому неутешительному выводу, согревшаяся девушка расстроилась окончательно и чуть не расплакалась от отвращения к самой себе. У Тессы не укладывалось в голове, как она может быть настолько бессовестной, что ей мало мужа и юного любовника, разделяющих ее желания. Она всегда любовалась и восхищалась Меченым, как эталоном мужской стати, не замечая шрамов, уродующих его красивое мужественное лицо. Но, замирая в его объятиях и даже отвечая на сорванный осмелевшим от избытка адреналина рабом поцелуй, она никогда не рассматривала его в качестве возможного постельного партнера, невольно проводя параллели с Рени. Солнышко заводил ее своей невинностью и возможностью вылепить из него то, чего ей не хватало с мужем. А в Дереке изначально была видна такая же сильная доминантная личность, как и в Аслане, и что-то внутри нее невольно противилось подавлению собственного 'я'. И в то же время каждая встреча, больше похожая на спор, где стороны с ехидством поддевали друг друга, как магнитом притягивала, заставляя ожидать нового мимолетного свидания. Ну, на что это похоже?
  Как она может быть такой эгоисткой, не желая отпускать парня, которому ничего не светит с ней? Мало того, если варвар хоть на минуту представит, что между его женой и несговорчивым рабом существует что-то большее, чем просто взаимная симпатия, несдобровать им обоим. Причем, и Рени может попасть под горячую руку, если оскорбленный лаэр решит наказать ее, напомнив про 'права' женщины в Энейлисе.
  И все же слабый голос рассудка заглушался отчаянным стуком сердца - не могу отпустить, потому что НЕ ХОЧУ!!! Пусть отвратительно и жестоко, но это так.
  Слабым утешением для уязвленной гордости и самолюбия мужа будет то, что ее чувства к Дереку просто ответ на его безмолвное неуклюжее объяснение в любви. Возможно, ее сердце догадалось раньше его, и именно поэтому она с таким вниманием отнеслась к старшему из приобретенных рабов, давая шанс потерявшему свободу человеку поверить, что хозяев не обязательно ненавидеть...
  Только вот то, что между ними сейчас, пожалуй, еще хуже, чем ровная ненависть. Ведь непонятно, чего ожидать и как долго они смогут с этим бороться, прежде чем догадается кто-то еще и погубит их...
  
  Уснула несчастная хозяйка Замка, собравшая в свою коллекцию сердца троих идеальнейших, на ее взгляд, в крепости мужчин уже под утро.
  И естественно, проспала момент, когда Аслан и Рени улизнули на тренировку.
  Только о том, что Ренальд тоже ушел, Тесса пока не знала. Направляющаяся в спальню наложника девушка была перехвачена в коридоре пришедшей с утра пораньше комендантшей. Та демонстрировала готовность заниматься своими обязанностями, немного отойдя от постигшего ее 'горя' в связи со скоропалительной свадьбой сына.
  Оставлять сообразительную Марту в раздумьях, по какой такой срочной необходимости жене лаэра требуется оказаться в спальне его наложника вместо того, чтобы вести хозяйственный учет, Тессе не хотелось. Поэтому, невольно вздохнув и сожалея об изменениях в собственных планах, хозяйка Замка отправилась с женщиной разбирать записи в приходно-расходных книгах...
  
  ***
  
  Благие намерения Рени, как ни в чем не бывало вскочить утром на тренировку, пошли прахом. Тело юноши, утомленное непривычной нагрузкой вчерашним вечером и проведшее в 'удобном' состоянии всю ночь, напрочь отказывалось подчиняться хозяину. Рени, конечно, не рассчитывал, что будет себя чувствовать свежим и отдохнувшим. Однако, в этот раз, казалось, было еще хуже, чем в предыдущий, когда он в шоковом состоянии провел полночи на полу. От удивления наложник лаэра даже не мог решить: расстраиваться ему или пока не стоит. Единственным утешением служило то, что до тренировки оставалось немногим более получаса. Может быть, неприятное онемение и тянущая боль пройдут. Но природа требовала уединения, и парню все-таки пришлось, стиснув зубы, переползти на край кровати. Ренальд очень старался не разбудить нечаянно Аслана. Но господин проснулся как раз тогда, когда он уже сумел опустить обе ноги с кровати и сделал передышку, собирая волю в кулак, чтобы подняться.
  - Ты куда? Вставать еще рано, - хозяин приоткрыл заспанные глаза и перехватил руку, которой молодой человек опирался о край огромного ложа, распределяя вес неподвластного ему пока тела. Не желая отпускать любовника, варвар потянул парня на себя, невольно причиняя тому страдание.
  - Ох... - у Рени вырвался непроизвольный стон, но он тут же закусил губу, не собираясь расстраивать лаэра. Не хватало еще, чтобы тот посчитал его неженкой. - Отпусти. Я в уборную...
  - А... - Аслан машинально разжал пальцы и снова прикрыл глаза.
  А вот Ренальду потребовалось немало мужества, чтобы снова совершить подвиг по подъему с кровати и не кряхтеть при этом, как старый дед с разбитой радикулитом спиной.
  До уборной он все-таки добрался, мысленно обругав себя за глупое согласие на такие развлечения. Все-таки мужчины не должны спать с мужчинами. И его сегодняшнее состояние - яркое тому подтверждение. Но юноша тут же устыдился упаднических мыслей. Воспоминания о несвойственном варвару поведении, об удивительном порыве, подтолкнувшем их навстречу друг другу, о жарких объятиях Аслана и обо всем, что было ночью, заставили Рени покраснеть и улыбнуться. Отчего-то утром стало безумно неловко за то, что вынудил лаэра проявить максимум осторожности и нежности, но, несмотря на это, было до одури приятно, что он смог увидеть своего господина таким. Эта слабость хозяина грела сердце и слегка уязвленное самолюбие Солнышка. Все-таки их с Тессой варвар действительно безупречный, но распространяться об этом не надо. Это слишком личное. Может быть, даже более интимное, чем сам факт занятий любовью. Почему-то не хотелось обзывать то, что между ними произошло, грубым термином 'мужеложество'. Да и то емкое и пренебрежительное слово, каким бойцы в казарме обозначали свои походы в Дом Удовольствий, тоже не радовало душу. Хозяйка сказала бы именно так - 'занимались любовью', а его ненаглядная Богиня редко ошибается в определениях. Правда, как ни назови, но от неприятных последствий, обнаруженных утром, это его не спасало. Вспомнив, как в прошлый раз его отмачивали в горячей ванне, Рени решил воспользоваться проверенным способом, авось поможет.
  
  Он не стал дожидаться, пока воды наберется достаточно для того, чтобы полностью погрузить свою разбитую тушку. Отдав должное зову природы, юноша с грехом пополам все-таки перелез через высокий бортик и осторожно опустился в ванну. Задницу нещадно защипало, и на глазах выступили невольные слезы. Стало жутко обидно, что его тело не приспособлено терпеть такие, казалось бы, незначительные неудобства. Это же даже не раны, а всего лишь микротрещинки, которые должны были затянуться к утру, но пока не зажили. А может, просто вода оказалась слишком горячей?
  
  Спазм, перехвативший дыхание, прошел и, сделав несколько рваных выдохов, юноша наконец-то смог вздохнуть полной грудью. Радовало, что только собственное отражение в зеркале видит, какими жуткими гримасами перекашивается его лицо.
  От злости на самого себя непрошеные слезы высохли. Ренальд стиснул зубы, представив, как он будет терпеть нанесение татуировки со знаком Рода, и мысленно ужаснулся. Никто не должен даже заподозрить, насколько тяжело ему дается преодоление собственных страхов и воспитание мужества. Здоровое ожесточение придало сил и уверенности, что все будет хорошо, и он не посрамит свою честь и славное имя своего старшего.
  Наложник осторожно потянулся и потер поясницу костяшками пальцев. Ощущение, что его всю ночь нещадно пинали, пока никуда не делось, но раздражающее недомогание постепенно отпускало.
  
  Горячая вода здорово расслабляла, но времени до подъема осталось совсем немного, а, значит, нужно вылезать. Наверное, лучше будет еще раз принять ванну, но уже после тренировки, чтобы побаловать свои мышцы.
  Приняв решение, Рени не без труда, но все-таки довольно ловко сумел подняться и выбраться из ванны.
  Насухо вытершись полотенцем, юноша опомнился, что все еще разгуливает обнаженным, и поспешил обратно в комнату, чтобы прикрыть наготу. К счастью, именно штаны первыми попались ему на глаза среди вороха сваленной возле кровати одежды, которую они вчера впопыхах срывали друг с друга.
  Наклонившись за вещами, Ренальд почувствовал, как его кожу обдало жаром. Ощущения были не то, чтобы неприятными, скорее неожиданными, и он, поспешно подхватив штаны, выпрямился. Охнув от прострела в пояснице, парень испуганно обернулся. Он не собирался будить лаэра, пока не успел одеться. Но оказалось, что варвар уже не спит, а бесстыже прищурившись, весело разглядывает своего любовника. В темных зрачках господина, подозрительно блестевших в неверном свете раннего утра, таилось что-то такое, чему наложник сходу не смог найти подходящего определения. А насмешливая улыбка Аслана была настолько вызывающе откровенной, что Рени чуть не обиделся. От мыслей о том, что эта вредина успела разглядеть много интересного в его нелепой согнутой позе и разгубаститься на продолжение вчерашнего, стало невыносимо стыдно. Запылала даже шея, а не только привычные к таким метаморфозам сосудов щеки и уши.
  - Аслан... - выдохнул Ренальд, неуклюже прикрываясь скомканными штанами и пятясь к уборной.
   - А ну, стой! - воскликнул варвар, поняв, что приятная глазу добыча ускользает. Лаэр рыпнулся было вслед за смущенным парнем, но затекшее тело живо напомнило ему о несвоевременности порыва. - О-о-о... - простонал мужчина, осторожно опускаясь на подушку.
  Со стороны это здорово напоминало собственную попытку Рени подняться сегодня утром. Поэтому юноша не сдержался и фыркнул. А затем и вовсе рассмеялся, морщясь от тянущих ощущений, но не в силах упустить шанс съехидничать:
  - Хорошо, что тебя сейчас не видел никто, кроме меня, а то предположили бы невозможное...
  - Ах ты, поросенок! - в шутку рассердился Аслан. Смачно зевнув, он медленно, с удовольствием потянулся, восстанавливая кровообращение и разогревая затекшие мышцы, а затем перекатился набок. - Ты всю ночь продрых на мне, отдавив все, что только можно.
  - Неправда! Я не такой уж тяжелый! - возмутился Ренальд, непроизвольно втягивая и так плоский живот.
  - Ты костлявый и неудобный, - просветил наложника лаэр.
  - Но не тяжелый же, - стоял на своем юноша. Однако на всякий случай испуганно провел руками по бокам. Хорошая пища и полугодовая муштра под присмотром кого-либо из бойцов надежно скрыли некогда торчавшие ребра мальчишки-задохлика, каким был раб-наложник при приобретении.
  - Тяжелый, - из вредности повторил варвар.
  - О! Тогда можно я больше не буду пить молоко?! - внес конструктивное предложение нахаленок, воспользовавшись удачным предлогом, чтобы исключить из своего меню нелюбимый продукт.
  - Можно меньше трескать сладкие булочки и шоколад.
  - А Тесса говорит, что шоколад полезен для ума и спасает от хандры.
  - От хандры тебя спасут усиленные тренировки, - ухмыльнулся лаэр. - А ума у тебя и так на двоих хватит, не зря же в Академии учишься. Тебе недостает лишь жизненного опыта. Так что молоко будешь пить, как миленький.
  - Но...
  - И сырники.
  Ренальд скривился.
  - Ладно, попрошу Антигу, чтобы поливала их шоколадом, - пошел на уступки господин.
  - Нет уж! - испугался Рени. - Не надо портить вкусный продукт. Сырники, так уж и быть, съем, но шоколад - отдельно.
  - Я даже догадываюсь, зачем тебе шоколад отдельно, - поддел хозяин Замка, припомнив, что творили с растопленным шоколадом его Котятки и как он сожалел о невозможности присоединиться, стоя в тот раз за дверью спальни.
  - Что ты имеешь в виду? - насторожился юноша.
  - Ничего такого, - хмыкнул лаэр. - Пусть даже костлявый и неудобный, но я все равно рад, что ты у нас есть. С добрым утром, Солнце мое, - подмигнул Аслан. - Ползи сюда. Штаны можешь оставить. Здесь тепло, - и он призывно похлопал рядом с собой, откидывая одеяло.
  И, хотя все самое сокровенное было целомудренно прикрыто, наложник поспешно отвернулся, прошептав ставшими почему-то непослушными губами:
  - Доброе утро...
  - Ну, иди же! - нетерпеливо повторил варвар.
  - Аслан, нам на тренировку пора... - неуверенно напомнил Ренальд.
  - Какая тебе тренировка сегодня? - рассеянно заметил его любовник, жалея, что не получится остаться в кровати со своим Котенком и еще немного понежиться в свое удовольствие. Трогать юного наложника он, конечно, не собирался, памятуя о вчерашней несдержанности, за которую теперь расплачивался Рени. Слава Великим Духам, собственная немощь из-за неподвижного во сне положения тела уже бесследно прошла. - Как ты себя чувствуешь?
  - Сносно, - отмахнулся юноша.
  - Ты меня обманываешь? - подозрительно прищурился лаэр.
  - Да нет же! Немного тянет поясницу, а так вполне терпимо. Честно! - отвел глаза парень. - Я же обещал тебе, что смогу заниматься.
  - Герой, - недоверчиво покачал головой Аслан. - Ладно, иди сюда, разомну твою спину. Ложись! - велел мужчина, проворно поднимаясь, чтобы натянуть штаны.
  Какая-никакая, а это все-таки предосторожность, чтобы не смущать Тессино Солнышко еще больше, да и самому не поддаваться искушению...
  
  Массаж в исполнении хозяина Замка был выше всяких похвал и принес-таки долгожданное облегчение. Правда, вначале, когда варвар принялся за поясницу, Рени лишь глухо рычал, уткнувшись лицом в подушку, чтобы не заорать в полный голос. Кажется, даже вчера его несчастному телу не было так больно и дискомфортно, как сегодня. И это несмотря на то, что лаэр аккуратно, если не сказать бережно, принялся разминать его ноющие мышцы. Слава Всевидящим, ужасная экзекуция длилась всего несколько минут. Надежные теплые руки господина безжалостно 'месили' его спину: терли, мяли, тискали, разглаживали и успокаивали. Наверное, лишь благодаря горячей ванне и энтузиазму хозяина, не бросившего его на произвол судьбы, а чуть виновато попросившего немного потерпеть, дескать, скоро все пройдет, действительно стало гораздо легче.
  Только на тренировку (по указанию Аслана) пришлось надеть тонкую длинную вязаную тунику без рукавов, потому что разогретое массажем тело не желательно было подвергать переохлаждению, выходя сразу же после процедуры на улицу. Да еще лаэр не отправился вместе с ним, а почему-то решил сначала принять душ...
  Ренальд чувствовал колебания своего любовника, готового из сочувствия все-таки оставить его отлеживаться в кровати. Но при этом у мужчины был такой взгляд, словно он мысленно взвешивал 'за' и 'против'. И наложник уже приготовился было оспаривать решение, но победил здравый смысл варвара: как бы не разбаловать мальчишку.
  
  На самом деле, мыслей об этом у Аслана даже и не возникало. И отпустил он своего Котенка, уступая, скорее, блеску негодования в его синих глазищах. Рени готов был отстаивать свою дееспособность до конца, и хозяин посчитал правильным уважить мужественное решение юноши. Пожалуй, тот сам раскается в поспешности, едва попадет в лапы Верена, слишком ответственно относящегося к своему наставничеству над этим желторотиком.
  Лаэр действительно желал бы оставить Тессино Солнышко в кровати, да и сам был бы не прочь остаться. И даже не за тем, чтобы повторить вчерашнее. Просто ему очень хотелось еще немного поваляться, ощущая рядом тепло и трепет юного тела, от близости которого у него внутри все просто пело в унисон едва различимой чарующей мелодии, слышимой лишь им одним.
  Сеанс добровольной помощи с массажем принес ворох не слишком-то уместных утром чувств и желаний. Впрочем, с желаниями было проще. Выпроводив любовника на тренировку, варвар рванул в уборную, чтобы принять контрастный душ. А вот что делать с остальным, он пока не мог себе представить...
  Для начала мужчина намеревался увидеть Тессу. Почему-то он ощущал смутное беспокойство, чувствуя себя предателем не полгода назад, когда жена сама отпустила его к наложнику, а именно сегодня. Хоть Рени и сказал, что девушка не против того, чтобы они спали вдвоем, но хотелось бы увидеть ее глаза...
  Однако разбудить безмятежно спящую жену Аслан не решился, подумав, что лучше уж сначала сходит на тренировку, а потом будет объясняться с любимой. То, что Тесса ночевала одна, оставило не слишком приятный осадок. Может быть, на свежем воздухе это чувство исчезнет...
  
  
  47.
  
  
  Ренальд невольно радовался, что на тренировку он пришел без лаэра. Почему-то утром происходившее между ними вчера выглядело чуточку по-другому. Зарождающийся день словно бы заставлял иначе оценивать свои поступки. И то, что казалось само собой разумеющимся ночью, сейчас выглядело немного фальшиво и смутно беспокоило. Этот клубок эмоций вынуждал отвлекаться от действительности, чего делать, разумеется, не стоило. Но, к сожалению, юный наложник оказался не готов к такому испытанию.
  На площадке Верен постоянно делал ему замечания. Спаррингующие неподалеку степняки бросали косые взгляды на своего недавно обретенного родича и понятливо перемигивались, от чего тот невольно краснел и злился на самого себя.
  
  Когда хозяин Замка пришел на площадку, Верен в очередной раз делал внушение своему рассеянному ученику. Мужчина решил наглядно продемонстрировать, чем все закончится, если Рен не прекратит валять дурака и не сосредоточится. Только выбрал для этого не слишком удачный момент. Как раз в это время Ренальд, увидев любовника, снова не поставил блок, и страшный удар матерого воина не достиг цели лишь благодаря мастерству наставника, сумевшего остановиться на волосок от трагедии. Юноша только пошатнулся, но серьезно не пострадал.
  Зато Аслан почувствовал омерзительное чувство ужаса, острыми когтями полоснувшее по сердцу. А само бесстрашное сердце варвара, совершив неожиданный кульбит, ушло в пятки от страха потерять своего Котенка вот так, прямо на глазах. Кровь бросилась в голову, распаляя бешеную злость на Верена, которому, по сути, неоткуда было узнать, что мальчишка сегодня не в форме. Ведь старый солдат, как и практически все в крепости, считал само собой разумеющимся, что Рени давно по-настоящему делит ложе с господином.
  Такой паники, ледяной лапой ободравшей позвоночник, мужчина давно не испытывал - его Котенка чуть не покалечили!
  - Верен!!! - рванулся вперед лаэр, оставив недоуменно взирающего Ориса стоять с открытым ртом. Да и находившиеся рядом бойцы невольно замерли.
  - Что? - воин непонимающе обернулся.
  Но внимание хозяина сейчас целиком и полностью было сосредоточено только на одном человеке, поэтому, проигнорировав вопрос Верена, он требовательно схватил Ренальда за плечи и больно сжал их, словно кто-то пытался вырвать мальчишку из его рук.
  - Рен?! - прохрипел варвар, судорожно оглядывая свое сокровище на предмет явных повреждений, которых не видел, и, от этого еще больше нервничая, уже чуть ли не тряс недоумевающего раба.
  На контрасте интонаций было дико наблюдать за метаниями лаэра. Сообразившие быстрее остальных, что происходит, Ильшат и Мерген подступили ближе, загораживая своих сородичей от любопытных взглядов.
  - Аслан, он в порядке, тебе показалось, - миролюбиво начал было степняк, но хозяин Замка метнул на него настолько злой взгляд, что тот предпочел заткнуться.
  - Аслан, я действительно в порядке. Честно. Отпусти, пожалуйста, ты мне ключицу сломаешь, - просипел Рени, невольно морщась от боли.
  - Прости, - господин медленно разжал пальцы, неохотно отпуская юношу.
  Ренальд повел плечами, стараясь не кривиться. Он так и не понял, чем было вызвано спонтанное решение объявившегося, наконец, на площадке любовника оторвать ему руки. Может быть, муж Тессы тоже злится, что он сегодня такой неловкий и невнимательный? Тогда уж лучше получить оплеуху от наставника, все-таки не так обидно.
  - Ты чего себе вообразил, мой господин? - нахмурился Верен, желая узнать ответ. Если хозяину не нравится, как он дрессирует пацана, пусть тогда сам с ним и занимается. Честно говоря, от осознания, что он чуть не покалечил мальчишку, у самого мужчины только-только унялся бешено скачущий пульс.
  - Поаккуратнее! - буркнул лаэр Верену.
  - Я стараюсь, - пожал плечами боец, не решившись сегодня съязвить, что в полусонном состоянии своего раба, скорее всего, виноват сам господин.
  - Отвлекись, - насмешливо посоветовал Мерген, приглашая поспарринговать сразу с двоими.
  Вот это Аслан любил. Парни точно знали, что ему требуется, чтобы прийти в себя и оторваться по полной, выплескивая остатки притаившегося на дне души ужаса. Только все равно это не мешало ему периодически коситься, пытаясь контролировать процесс обучения своего ненаглядного Солнышка. Хорошо, что Верен догадался закончить с силовыми упражнениями и вернулся к дыхательной гимнастике и растяжкам. Которые, впрочем, Ренальду сегодня также давались с трудом.
  
  Не понимая, что с ним творится, взмыленный варвар, вымотанный атакой сразу обоих сородичей, сбежал с тренировки раньше. Даже не обратив должного внимания на подначки степняков, что 'ничья' их не устраивает.
  
  Наскоро перекусив, не дожидаясь Рени и Тессу, которая с самого утра оказалась занята с Мартой, он придумал занятие и себе. Соврав, что у него появилось срочное дело в городе, и поцеловав жену, нахмурившуюся из-за столь подозрительной причины отъезда, мужчина отправился в город, прихватив с собой сокола.
  
  К обеду он не вернулся.
  
  ***
  
  Ренальд тоже пребывал в душевном смятении, инстинктивно чувствуя, что что-то пошло не так. Его огорчала собственная ограниченность в движениях, но сердце сладко замирало, стоило лишь вспомнить минувшую ночь, полную необъяснимой нежности. Крестец и поясница болели, между ягодиц немного зудело и щипало, но в паху время от времени возникало приятное томление, которое он и не ожидал испытать. Кроме того его не отпускало чувство вины, что он не оправдал ожидания Аслана, вполсилы выложившись на тренировке. И эта смутная тревога серой тенью сопровождала его весь день.
  
  После завтрака у Рени было дикое желание вернуться в кровать под предлогом подготовки к экзаменам. И желательно, чтобы любимая, пока не спешившая почему-то расспрашивать, как у них все прошло с ее мужем, ограничившись только вопросом о самочувствии, была рядом. Но юношу уже ожидал следующий наставник, и отлынивать, ссылаясь на легкое недомогание, не представлялось возможным.
  
  Тесса, пользуясь отсутствием мужа, не слишком благосклонно относившегося к тому, что она опекает Ренальда, когда тот находится со степняками, отправилась сегодня вместе со своим Солнышком на занятия с Ильшатом и Мергеном. Девушка невольно отвлекала внимание парней, отмечавших явное переутомление мальчишки. Из очередного урока, как и предполагал Аслан, вышло мало путного, зато все вчетвером отлично проветрились.
  
  Степняки, польщенные вниманием хозяйки Замка, старались соблюдать субординацию, помня, зачем они оставлены тут. Но присутствие рядом молодой женщины все-таки заставляло их демонстрировать мужское начало, невольно красуясь перед ней. Ильшат блеснул отменной джигитовкой, довольно сложной в условиях занесенного снегом поля, вызвав у Рени острый приступ зависти.
  А Мерген удивил тем, что когда добрались до лесной опушки, смог подманить дикую белку, рискнувшую спуститься прямо к нему на ладонь за аппетитной еловой шишкой. А затем 'убедил' ее перебежать на протянутую пустую руку Тессы, замершей от умиления.
  
  Ренальд ревниво косился на парней, не представляя, чем привлечь внимание любимой к своей персоне. И только остатки здравого смысла подсказывали ему, что нельзя столь явно демонстрировать свою заинтересованность женой господина. Юношу немного утешала мысль, что Тесса просто вредничает из-за того, что ночевала одна, и не сможет долго сердиться и держать его на расстоянии.
  Далеко в лес они сегодня не углублялись, поэтому звериных следов повстречали мало. Ученик охотника и следопыта с честью справился с коротким экзаменом на определение принадлежности отпечатков. Поднявшийся ветер, скинувший снег с еловых лап прямо на проезжавших под деревьями всадников, заставил степняков принять решение поворачивать к дому. Вдалеке послышалась тревожная перекличка птиц. Бури случались нечасто, но иногда длились подолгу.
  И оказаться застигнутыми непогодой посреди чистого поля было бы крайне неприятно, учитывая, что с ними женщина и необученный мальчишка.
  
  Пока выбирались из леса, чистое с утра небо заволокли тучи. Они еще были слишком высоко, но на горизонте уже чувствовалось скопление грозной силы. По открытому полю стелилась легкая игривая поземка, подгоняя всадников к дому. Скорее всего, настоящая буря разразится лишь к вечеру, но рисковать не стоило.
  На обратном пути Тесса обеспокоенно косилась на своего мальчика, сочувствуя, что ему так долго пришлось находиться в седле. И кроме того, она волновалась теперь и за мужа, который вполне способен наплевать на погоду и вернуться. Лучше бы, конечно, он возвращался поскорее; если же нет, то пусть остается в городской резиденции на ночь. Город был расположен крайне удачно, с учетом особенностей здешней местности, и, словно хранимый Всевидящими, обычно оставался незатронутым буйством стихий.
  
  У дома госпожу перехватила Рута, и на конюшню парни отправились одни, забрав и белоснежную красавицу-кобылу, обиженно оглядывающуюся на бросившую ее хозяйку. Но Ильшат, привыкший усмирять даже необъезженных жеребцов, уверенно повел кобылу за собой, и той пришлось смириться.
  Инвар и Орис в преддверии надвигающегося ненастья уже озаботились необходимыми распоряжениями обитателям крепости, и Тессе можно было не волноваться. Все, что необходимо было убрать с пути разъяренного северного ветра, уже занесли в помещение, а двери и ставни проверили.
  Сейчас девушку больше всего занимал вопрос: где в эту минуту находится ее благоверный?
  
  ***
  
  Ренальд очень надеялся, что его недомогание окажется не слишком заметным для ушлых степняков. Стараясь ровно держаться в седле и не морщиться от причиняющей мучения тряски, он все-таки выдал себя, чуть не рухнув на тонкий слой соломы, сползая со своего коня.
  Мерген, внезапно оказавшийся рядом, фыркнул, ловко подхватывая юношу:
  - Ты сегодня изящен и ловок, словно мешок с навозом.
  - Перестань, - одернул его Ильшат, подмигнув сородичу. - Видишь, ему и так хреново.
  - Тяжело, видно, тебе пришлось сегодня ночью. Надо было просто сказать, дурачок, - пожурил он вспыхнувшего до корней волос наложника. - Повернись-ка.
  - Зачем? - холодно спросил Ренальд, стараясь не выдать необоснованного страха. Все-таки, несмотря на свою открытость и доброжелательность, эти варвары казались ему прирученными хищниками, готовыми в любой момент вспомнить свою природу, став неуправляемыми и безжалостными.
  То, что они догадались о его ночи с хозяином, было очевидно. Такое снисходительно-сочувствующее выражение невозможно перепутать ни с чем другим.
  Пугало лишь одно. Аслана в крепости нет. Каршифф наложник сейчас не носил, и одним только Великим Духам известно, что эта пара может сотворить с ним, освоившись в Замке, как у себя дома. Даже конюх Михай доверяет им, не примчавшись проверять, правильно ли они распрягают своих лошадок. Никого из людей в этой части конюшни нет.
  Рени напрягся. Думать о том, что парни могут воспользоваться им в соответствии с его статусом не хотелось. И все-таки он неосознанно принял оборонительную стойку, молниеносно отметив, как степняки синхронно подступили к нему, отрезая пути отступления из небольшого загончика.
  Кони варваров благодушно фыркали, довольные наличием теплого стойла и обилием еды, но воздух буквально искрил от напряжения.
  - Мелкий, ты чего? - удивился Мерген. - Повернись, не бойся. Я тебе помогу.
  - Может, я лучше пойду? - тихо спросил Ильшат, внимательно изучавший застывшую физиономию хозяйского наложника.
  - Угу, только попробуй! - притворно возмутился Мерген. - Хочешь, чтобы Аслан мне руки оторвал, заподозрив в посягательстве?!
  - Не надо мне помогать. Я в порядке, - насупился Рени, изо всех сил стараясь сохранить лицо и остаться стоять на месте, а не броситься в дальний угол и там дождаться прихода помощи, избавившей бы его от настойчивого и пугающего внимания здоровенных парней.
  - Ты не в порядке, Рен. И сам это знаешь. И другим очевидно. Не съем я тебя, - терпеливо пояснил степняк. - Даже рубаху можешь не задирать. Только куртку сними. Через нее не смогу промять как следует. Повернись.
  Ильшат шагнул вперед, подставляя скрещенные руки.
  - Держись за меня, будет немного неприятно. Зато болеть сразу перестанет. У Мергена хорошо получается. На себе проверял, - подмигнул он ободряюще.
  Мучаясь от удушливой паники, но уже понимая, что ничего такого парни не имели в виду, Рени скинул куртку и нехотя повернулся к Мергену спиной, вцепившись в сильные руки Ильшата. Оставалось надеяться, что степняки знают, о чем идет речь, и сами пользуются подобным, слегка переусердствовав с любовными игрищами.
  Охотник просто положил ладони ему на поясницу, по которой сразу же разлилось приятное тепло. Но все равно ощущения были совсем не те, что с Асланом. Чужие прикосновения больше пугали, чем успокаивали или будоражили воображение.
  - Расслабься, Мелкий. Ты слишком напряжен, этим только хуже себе делаешь. Потерпи, сейчас...- Мерген осторожно провел рукой вдоль позвоночника от лопаток и до копчика, словно примеряясь. А потом вдруг без предупреждения несколькими резкими и довольно болезненными касаниями нажал какие-то точки, от чего у несдержавшего крик Ренальда подкосились ноги. И только благодаря Ильшату, умело перехватившему покачнувшегося парня, Рени смог устоять. На глазах наложника лаэра выступили слезы обиды на незваного лекаря, который снова просто легонько поглаживал поясницу, прогоняя отголоски мучительного вмешательства.
  Но, к своему немалому удивлению, юноша отметил, что действительно стало гораздо удобнее и легче.
  - Коновал! Поаккуратнее нельзя? - недовольно хмыкнул Ильшат, вглядываясь в замутненные проходящей болью синие глаза своего подопечного и понимая, почему у Аслана утром чуть не сорвало крышу.
  - Рен не женщина, правда, Мелкий? - парировал Мерген. - А мужчины нашего Рода в состоянии вытерпеть и не этот комариный укус.
  Польщенный тем, что парни признают его сородичем, Ренальд все-таки не удержался от едкого ответа:
  - Спасибо, Мерген. Надеюсь, доказательства того, что я не женщина, предъявлять не требуется?
  - Нет, - хохотнул следопыт, дружески хлопнув пациента по плечу. - Доказывай своему старшему, что достоин считаться его мужчиной, а мы уж как-нибудь обойдемся. Аслан утром отыгрался за Верена. До сих пор ребра ломит, - пожаловался степняк.
  - Больно? - сочувственно спросил юноша, блаженно потянувшись и наслаждаясь чудесным избавлением от ноющих мышц и ломоты в костях. Хотя небольшой дискомфорт и остался фоном, но так даже было правильно. Это напоминание о произошедшем, давшим им с Асланом знание, что они могут стать еще ближе. Ведь это было влечение не столько тел, сколько душ, словно они сделали громадный шаг навстречу и теперь, намертво сцепившись, будто после долгой разлуки, не желали избавляться от этих оков. По крайней мере, у Ренальда наличествовало именно такое чувство.
  Мерген машинально кивнул, потерев ноющее ребро, и воспитанник лукаво прищурился:
  - А как же насчет того, что мужчины нашего Рода не жалуются на такие мелочи и вообще не замечают боли? - улыбнулся он.
  Ильшат расхохотался:
  - Точно подметил, Рен. Перестань позориться, Мерген.
  - Ох и язва ты, Мелочь, - буркнул мгновенно приосанившийся степняк. - Жаль, что за внушение тебе подобающего уважения к старшим Аслан с меня шкуру спустит.
  - Прости, я не хотел тебя обидеть, - Рени заискивающе взглянул на охотника.
  - Ладно, так и быть, - поспешил отвернуться тот. Потому что невольно позавидовал двоюродному брату Тагира, у которого появился такой непосредственный младший.
  Мерген умел читать не только звериные следы. Ему не надо было слишком напрягаться, чтобы заметить панику Мелкого, успевшего навоображать себе невесть что. Вообще-то следовало оскорбиться, но учитывая, что сородичем мальчишка стал совсем недавно, ему простительно. А теперь он с такой же непринужденностью, даже не задумываясь, как взгляд его синих глаз действует на черноглазых сородичей, стоит и улыбается как ни в чем не бывало.
  Охотнику не нужен был этот чужой пацан, но все-таки такое откровенное, естественное отношение к жизни не оставляло равнодушным.
  - Иди домой, Рен. Мы тут сами управимся, - понимающе предложил Ильшат.
  - Но...
  - Иди, иди, обойдемся без твоей помощи. Я знаю чудесный способ от ноющих ребер...
  - Тогда я лучше пойду, - догадался Рени. - Только сначала коней распрячь...
  - Само собой! - степняк подтолкнул мальчишку к выходу из стойла.
  - Ну, что ты творишь? - тихо шепнул Мерген, сбрасывая расшитую кусочками меха куртку и укоризненно взглянув на товарища.
  - Не нуди. Не маленький он.
  - Да все равно... как-то неловко...
  - Меньше слов, больше дела, - фыркнул Ильшат. - Я воды в поилки налью. Что ж ты раньше не сказал, что Аслан тебя хорошо помял? - спросил он озабоченно.
  - Да нормально все, потом бальзамом натру....
  - Как знаешь...
  
  ***
  
  Выйдя из конюшни, Ренальд прямиком направился к дому.
  Поднявшийся ветер завывал где-то за высокими крепостными стенами, в три ряда окружавшими территорию Замка. Но и здесь, во дворе, верхушки деревьев уже довольно заметно гнулись от налетавших порывов злящейся на что-то стихии.
  До вечерней тренировки еще оставалось свободное время и можно было заняться повторением самостоятельно пройденного материала из заданного в Академии. Рени очень хотел устроиться с книгами в комнате отдыха и надеялся, что будет находиться рядом с Тессой. Наверняка она займет любимое кресло, усевшись с рукоделием, а он, как обычно, расположится напротив, на диванчике. Даже на душе стало радостнее, стоило ему лишь представить умиротворенную атмосферу, царившую в этом уютном помещении Замка. Будто незримый хранитель семьи облюбовал его для себя, и эта обволакивающая доброжелательность распространялась на всех присутствующих. Как бы ни проводили время в этой комнате: предаваясь ленивой неге, читая, перебирая струны лютни, просто беседуя или затевая шутливую возню, дух ко всему относился благосклонно, и настроение у людей всегда оставалось безмятежно-приподнятым. Правда поймав себя на крамольном сравнении, юноша поспешил представить, что эта комната осенена милостью Всевидящих.
  Хотя, с другой стороны, имеет ли он право надеяться на их расположение, если прошлой ночью забыл запреты на ублажение бренного тела, которые внушали ему в обители?...
  Как-то некстати всплыли воспоминания из той далекой, немного позабытой жизни.
  Юный любовник лаэра передернул плечами, запретив себе думать о том, как живут его родственники - утратившая вкус к жизни мать и ненавистный брат отца. Может быть, вычеркнув его из своей жизни, они теперь счастливы?
  От горьких размышлений настроение резко упало, и Рени понял, что ему просто жизненно необходимы положительные эмоции. Лучше всего с восстановлением его душевного равновесия справлялась Тесса. И он поспешил на встречу с любимой.
  Кроме того, многострадальному телу юноши(несмотря на чудесное лекарское искусство Мергена по устранению специфических неприятностей) сейчас очень хотелось принять горизонтальное положение. Ренальд улыбнулся, поймав себя на мысли, что ближайшая перспектива заставляет его невольно ускорять шаг.
  
  Но планам наложника не суждено было осуществиться. Он не успел дойти буквально несколько метров до крыльца, как из-за угла дома выскочил Дик и с радостным повизгиванием налетел на парня, еле устоявшего на ногах от неожиданности.
  - Дикий! Дик, я тоже рад тебя видеть. Только не слюнявь меня! Перестань! - возмутился Рени, попытавшись отпихнуть огромного дога. Но пес не купился на нарочитую строгость в звонком голосе хозяйского мальчика.
  Этот вкусно пахнущий, добрый человечек никогда не отказывался с ним поиграть. И хотя сейчас в преддверии приближающейся бури особого желания бегать за палкой не возникало, псу требовалось внимание. Немного отпрыгнув и пару раз крутанувшись около молодого человека, он вновь подскочил ближе.
  - Ну что ж с тобой делать, - вздохнул юноша, бегло оглядевшись по сторонам.
  Но, к сожалению, поблизости от крыльца никаких игрушек, подходящих для остро отточенных зубов Дикого, не наблюдалось.
  - Ищи палку, Дик! Ищи! - отдал приказ парень, надеясь, что пес сам обеспечит себя предметом игры.
  Дог недовольно гавкнул, засуетился и вдруг сорвался с места, вновь скрываясь за углом дома.
  - Дикий... - простонал Рени, поняв, что ему придется теперь идти следом.
  Конечно, можно было бы проигнорировать обещание, данное зверюге, но как-то неловко. Ладно, если он уделит Дику несколько минут, учебники никуда не денутся. Да и безрадостные мысли о далеком и когда-то родном доме на стылом ветру незаметно отодвинулись на задний план.
  Вообще-то Ренальд очень сомневался, что пес отыщет себе игрушку. Замковый садовник поддерживал порядок на вверенной ему территории и следил за устранением обломанных веток и прочего мусора, неспособного порадовать хозяйский глаз.
  Но Дик все-таки обнаружил подходящую ветку и теперь, откопав из-под снега, пытался поудобнее ее перехватить, чтобы не уколоться об острые сучки.
  Юноша было остановился, не собираясь приближаться к собаке. Снег с этой стороны дома пока не расчищали. Впрочем, сегодня уже, вероятно, и не будут. Все равно ожидаемая буря принесет новый снегопад. Однако что-то в окружающем его ландшафте наложника смущало. Какое-то странное несоответствие. Приглядевшись, Ренальд нахмурился. Небольшая площадка прямо напротив окон хозяйской спальни была утоптана следами. Движимый любопытством, он подошел ближе.
  Так и есть! Уже слегка запорошенные снегом, наметенным ветром с нетронутой поверхности полянки, отпечатки мужских сапог тут явно появились не позднее минувшей ночи. Но как угадать, чьи они? Такая подошва была у форменной обуви бойцов лаэрской сотни. Рени не обращал внимания на размер, но эти были несколько больше его собственного следа. Он машинально попробовал примериться.
  Сейчас, как никогда, парень подосадовал, что пока не обладает в полной мере навыками следопыта, узнав лишь часть секретов мастерства Мергена. Вот степняк, пожалуй, смог бы определить примерную внешность человека, оставившего такие красноречивые отметины на снежном полотнище. По глубине и ширине шага, по каким-нибудь косвенным признакам, которые для него самого все еще оставались тайной.
  Может быть, кто-то просто проходил мимо и остановился поболтать с лаэром? Хотя, нет! Варвар же всю ночь провел в его спальне.
  'Наверное, утром приходили поговорить с Асланом и ждали, что он выйдет', - решил молодой человек.
  Про то, что неизвестный посетитель мог охотиться за совершенно иным собеседником, наложнику даже в голову не пришло. В чем юноша никогда даже не сомневался, так это в порядочности госпожи. К тому же он знал, что их любимая никого из обитателей крепости не выделяет так, как его (естественно, не считая мужа) и безумно дорожил этой исключительностью.
  Единственное, что ему не давало покоя, почему же этот некто стоял здесь, а не прошел в дом, если разговор был так важен? Или не дождался тренировки, на которой мог бы решить свои вопросы? Аслан редко их пропускал, поддерживая физическую форму вместе с бойцами.
  Наверное, не ожидал, что хозяин Замка срочно уедет в город?
  И все равно какая-то нестыковка в объяснении загадочных следов и смутное чувство беспокойства оставались.
  Дик почувствовал изменения в настроении парня. Пес подтащил палку, бросил ее у ног Рени и ткнулся здоровенной мордой тому в живот, отвлекая от размышлений.
  Ренальд потрепал собаку за ухом. Еще раз внимательным взглядом обвел полянку и невесело усмехнулся мелькнувшему предположению. Может быть, это Меченый тут топтался? Вон и цепочка кошачьих следов неподалеку обнаружилась. Но этот вывод, к сожалению, мог оказаться ошибочным. Барс бегал, где ему вздумается, по всей территории Замка-крепости. Так что пока ничего нельзя сказать наверняка. Можно, конечно, Дика пустить по следу. Да только вряд ли он справится. Судя по тонкому слою снега, покрывавшему вытоптанную местину, прошло довольно много времени...
  Рени поднял ветку и обломал пару острых сучков. Дог в нетерпении приплясывал вокруг него, внимательно наблюдая за манипуляциями юноши. Наконец, парень замахнулся и бросил палку в направлении крыльца дома.
  Участвовать в собачьей забаве расхотелось. А вот поскорее очутиться рядом с Тессой, чтобы выкинуть из головы дурацкие сомнения и предположения, скорее всего, его совершенно не касающиеся, представилось самым желанным в данный момент.
  
  Но оказалось, что внимание хозяйки Замка вновь понадобилось комендантше. И Ренальд отправился заниматься в библиотеку. Отчасти он даже рад был такому обстоятельству. Все равно ни за что не удержался бы от соблазна пересесть с диванчика ближе к ножкам своей любимой. И она, отложив вышивание или свою книгу в сторону, позволила бы им немного отвлечься...
  А до экзаменов осталось всего ничего...
  
  ***
  
  На улице уже творилось что-то невообразимое...
  Порывы ветра за окнами становились все сильнее и продолжительнее. И когда перед новой вспышкой ярости стихии наступало относительное затишье, людям казалось, будто они оглохли. Закрыв глаза во время буйства непогоды, мерещилось, что под окнами бродит раненый зверь, то жалуясь, то угрожая неведомому противнику скорой расправой. Дикий, которого, конечно же, запустили в дом, немного покрутился у входной двери, иногда тревожно поскуливая. 'Перекличка' бестелесного зверя и четвероногого любимца нервировала жену лаэра, и Тесса разрешила псу подняться в гостиную. От радости, что хозяйка оказала ему такую милость, Дик в несколько прыжков одолел лестницу на третий уровень и важно улегся у разожженного камина, стараясь больше не привлекать к себе внимания, чтобы не прогнали снова сторожить запертую парадную дверь.
  
  Смутное ощущение какой-то недоговоренности и желание оказаться поближе к любимой вынудили Рени уйти из библиотеки задолго до начала вечерней тренировки. Книги он прихватил с собой и теперь пытался не отвлекаться, исподлобья поглядывая на девушку.
  Но хозяйка Замка, обычно тонко чувствующая его 'приглашение', сегодня словно не замечала этих настороженных взглядов. Время от времени встревоженная Тесса подходила к окнам, вглядываясь в далекую темноту, но за запотевшими стеклами невозможно было что-либо рассмотреть, кроме быстро несущихся белых хлопьев. Подчиняясь порывам ветра, слипшиеся снежинки, хаотично кружась, устремлялись к земле.
  
  Рута, помогавшая госпоже распутывать цветные нитки для вышивания, украдкой вздыхала и хмурилась. Естественно, она волновалась и за лаэра, но ее сердечко все-таки больше переживало за одного непутевого бойца. В такую погоду караулы обычно удваивали, да и меняли чаще, чем через шесть часов. Так что у Сауша, невзирая на его законные 'увольнительные', были все шансы сегодня померзнуть вне теплой казармы. Парень, несмотря на бесшабашность и склонность к авантюрным приключениям с симпатичными девицами, очень дорожил своим местом в Замке-крепости. И вполне в его духе не остаться в стороне, если призовут добровольцев.
  
  Ренальду передалась тревога любимой, но он не мог успокоить Тессу на глазах ее служанки, а остаться наедине пока, как нарочно, не получалось.
  Однако вскоре огромный дог, чуть было не задремавший в уютном тепле, вскинул голову, прислушиваясь к чему-то, недоступному для людского восприятия. Затем вскочил, подбежал к окну и, положив передние лапы на широкий подоконник, нетерпеливо залаял. На какое-то мгновение все присутствующие непроизвольно затаили дыхание. Слишком уж красноречиво пес указывал в сторону города, куда утром уехал Аслан. Радость или угрозу чуяла собака, было неизвестно.
  Но практически сразу же причины странного поведения Дика прояснились. Прильнувшая к стеклу хозяйка Замка вскрикнула и отшатнулась, заметив промелькнувшую тень, спикировавшую на окружающую верхний уровень замка террасу.
  В первую секунду девушка даже не поняла, что это было. И лишь с некоторым опозданием ее мозг идентифицировал зрительный образ и выдал результат - птица! И не просто большая изможденная птица - это сокол ее варвара, Фальк!
  Оттолкнув оказавшегося за спиной Рени, Тесса судорожно заметалась по комнате, выискивая глазами достаточно толстую тряпку. Необходимо было что-то намотать на руку, ведь кожаной перчатки, способной выдержать острые когти хищной пташки, поблизости не нашлось.
  Да и она не ожидала, что сокол сможет прилететь в такую непогоду. Иначе отыскала бы рукавицу и, наверное, не снимала бы ее в ожидании вестей.
  Где же Аслан? Все ли с ним в порядке? Может, буря застала его в чистом поле, и мужу требуется помощь? Хотя представить ситуацию, в которой варвар сам не выкрутился бы из неприятных или опасных обстоятельств, девушка могла с трудом, все равно ее пульс лихорадочно участился от волнения и тревоги за любимого.
  - Рута! Рени! - рявкнула молодая женщина, проявив неожиданные командные интонации, вполне способные заставить и бойцов мужа вытянуться в струнку. - Уберите посуду! Быстрее! - она в нетерпении дернула за край красивой, расшитой гладью скатерти со стола, где расторопная служанка уже сервировала ужин.
  Конечно, скатерть пострадает, но потом будет время, чтобы вышить на безобразных дырках от когтей новые цветы, искусно скрывая прорехи...
  Эта практичная мысль рачительной хозяйки прошла отстраненно. Сейчас Тесса думала только о том, почему Аслан послал сокола. Ведь он, даже находясь в городе, наверняка чувствовал приближение снежного урагана.
  - Тесс, что случилось? - растерялся Ренальд, не понимая происходящего.
  Более дисциплинированная Рута тоже не могла постичь странного поведения госпожи. Но привыкшая повиноваться служанка живо собрала в стопку расставленные тарелки, спасая дорогой сервиз от жалкой участи оказаться осколками на полу. Юноша же схватил кувшин и вазочку со сладостями, предназначенными на десерт.
  Так как ужин планировался семейный, смена блюд не предполагалась. И если бы не обстоятельства, то после тренировки Рени Рута принесла бы с кухни горячие кушанья и удалилась к себе.
  Терпению Тессы пришел конец. Она не стала дожидаться, пока прижавшая к груди посуду служанка сообразит ее куда-нибудь поставить, и резко дернула скатерть на себя. Столовое серебро с громким звоном посыпалось на пол, но, к счастью, разбиваться там уже было нечему.
  - Тесс?! - повторил свой вопрос юноша, надеясь, что по-настоящему паниковать еще рано.
  - Там Фальк! - молодая женщина, кивнув в сторону окна, досадливо оглянулась на дверь. К сожалению, из этой гостиной не было выхода на террасу, а бежать в спальню, чтобы выйти через балконную дверь, а затем возвращаться обратно - на это уйдут драгоценные минуты.
  На ходу наматывая кое-как свернутую скатерть на руку, хозяйка Замка попыталась распахнуть окно. Однако, справиться с этой задачей одной рукой оказалось непросто.
  Наложник поставил кувшин и вазочку прямо на пол, подошел ближе и, аккуратно отстранив нервничающую девушку и лезущего под руки Дика в сторону, быстро распахнул створки рамы. Подав госпоже руку, он помог той залезть на подоконник и поддержал, пока она, подобрав подол длинного платья, ловко перебиралась на другую сторону. Самому ему, несмотря на тренированные мышцы, не слишком сложный трюк оказалось сделать гораздо труднее в силу обстоятельств минувшей ночи.
  Достаточно бодро перемахнув через подоконник и спрыгнув на занесенный снегом пол террасы, Рени охнул, хватаясь за поясницу. В глазах на мгновение потемнело, и он резко зажмурился. Когда же распахнул ресницы, сумел различить шагнувшую в сторону жену лаэра, нетерпеливо уговаривающую нахохлившегося сокола. Птица балансировала на краю ограждения, вцепившись в него когтями и взмахивая для равновесия крыльями, перья на которых нещадно трепал злой ветер.
  - Фальк, иди ко мне! - перестав миндальничать, добавила строгости в голос Тесса.
  Но признававший лишь одного хозяина упрямец только косился на протянутую к нему руку, замотанную какой-то тряпкой вместо привычной перчатки, и сердито клекотал.
  Ренальд зябко поежился. Обрадовавшаяся новым жертвам вьюга налетела со свежими силами, остужая кожу под легкой домашней одеждой и издевательски бросая в лицо горсти снега.
  Пернатый наконец-то сменил гнев на милость и нехотя переступил на руку молодой женщины, мазнув мокрым крылом по ее лицу.
  Девушка не обратила внимания на выходку вредничающего сокола, поспешно схватив привязанное к лапке послание. Мгновенно заледеневшие пальцы не слушались, и отвязать крохотный клочок бумаги никак не удавалось.
  - Да что же это такое! - в сердцах процедила она, подышав на пальцы и снова предприняв попытку отцепить письмо мужа.
  - Тесс, пойдем в дом, - предложил юноша.
  - Ты зачем выскочил раздетый? - хозяйка перевела недоуменный взгляд на раба, только теперь осознав, что он оказался рядом.
  - Я... - растерялся Рени, не понимая, каких именно оправданий ждет от него любимая. На его взгляд, это было абсолютно очевидным: чтобы в случае необходимости находиться поблизости. Кроме того, упоминание о Фальке и его заставило не на шутку встревожиться за Аслана.
  - Пойдем! - не дожидаясь ответа, госпожа решительно подтолкнула любовника к все еще распахнутому окну, возле которого маячила перепуганная Рута и намеревающийся сигануть вслед за хозяевами дог.
  - Дик! Место! - прикрикнула Тесса на пса, заставив его попятиться назад к камину.
  Служанка понятливо отшатнулась сама.
  Не дожидаясь команды, Ренальд подхватил жену лаэра и опустил на подоконник. Спрыгивая в комнату, она обернулась, запоздало сообразив, что юноше не слишком комфортно проделывать такие кульбиты:
  - Рени, можешь обойти, Рута тебе откроет дверь.
  - Не надо, - мотнул головой парень.
  Стиснув зубы, он повторил свой 'подвиг' по покорению оконного проема, невольно стараясь как можно меньше напрягать свою филейную часть.
  - Что там? - взволнованно спросила служанка, опасаясь близко подходить к настороженно крутящему головой соколу.
  - Сейчас, - отозвалась госпожа.
  Свободолюбивой птице не слишком нравилась обстановка, в которой она очутилась. Родная башня с удобным насестом и уютным гнездом из припорошенных хвойной корой веток, были привычнее. Кроме того, хоть расстояние и было для Фалька плевым делом, но все-таки путь в условиях непогоды изрядно его вымотал. И ему требовалось обсушить перья и утолить голод.
  Сокол склонил голову к копошащейся у его лапы девушке и возмущенно клацнул клювом рядом с ее тонкими пальчиками. Конечно, он не позволил бы себе причинить вред хозяйской самке, но, по крайней мере, достаточно четко выказал свое отношение к обстоятельствам.
  
  К всеобщей радости, крошечный клочок бумаги оказался всего лишь сообщением лаэра, что ему предстоит задержаться до завтрашнего дня.
  Тесса готова была расплакаться от облегчения. Она сама не понимала, почему сегодня так накрутила себя. Ну, подумаешь, буря. Она и не такие пережидала за толстыми стенами замка-крепости. И ненаглядный варвар всегда возвращался к ней целым и невредимым... Это же просто замечательно, что Аслан благоразумно решил переночевать в городе, а не стал торопиться к ужину...
  Конечно, немного досадно, что у него нашлись какие-то дела, на самом деле требующие его непосредственного внимания. Но у мужа там отличная команда чиновников и вышколенная охрана. Да и городская стража не даром хлеб ест. Волноваться и переживать нет причин.
  Сокол укоризненно покосился на хозяйскую женщину, весело встряхнувшую его на своей руке.
  - Умница, Фальк! - погладила Тесса вредничающего посланника кончиками пальцев по спинке. - Рута, позови кого-нибудь, пусть заберут птицу, - велела она девушке.
  Под 'кем-нибудь' подразумевался слуга, присматривающий за содержанием сокола. Собственно, кроме него и самого Аслана, пернатый хищник больше никого не признавал, делая единственное исключение для самки владельца. Но не подчинялся девушке, а скорее, снисходительно позволял ей прикасаться к себе и даже (правда, очень редко и только в присутствии варвара) мог взять корм из ее рук.
  Рута жалобно поморщилась. Идти в далекую башню через весь замок, когда в полутемных переходах завывает ветер, ей не слишком хотелось.
  - Давай, я схожу? - предложил Ренальд.
  - Нет, - покачала головой госпожа, представив количество ступеней, которые необходимо будет преодолеть парню. Его еще ждет вечерняя тренировка, от которой Аслан почему-то не освободил их Солнышко. - Возьми Дика, если страшно, - разрешила Тесса.
  - Дик, идем, - вздохнула Рута, поспешно направляясь к двери, чтобы выполнить поручение хозяйки.
  Пес легко поднялся и потрусил вслед за служанкой.
  
  Оставшись наедине с наложником, жена лаэра обессилено рухнула в кресло. Фальк неодобрительно покосился на нее, но сильно возмущаться не стал. Он лишь удобнее переступил когтистыми лапами по замотанной в скатерть руке девушки и замер, расставив крылья чуть в стороны, чтобы быстрее просохли.
  Волосы молодой женщины и ткань платья на ее плечах тоже были мокрыми. Находясь снаружи, она даже не замечала, как густые хлопья снега облепляют ее, а теперь, в тепле помещения, снег растаял, и стало неприятно.
  - Рени, - попросила госпожа, - закрой, пожалуйста, окно. Сквозняк...
  Юноша выполнил ее просьбу. Вернувшись к любимой, он только открыл было рот, как за раскрытой дверью, в коридоре, послышалась уверенная мужская поступь.
  Ренальд недоуменно взглянул на хозяйку. Аслана они пока что не ждали.
  Удовлетворить любопытство удалось, едва в дверном проеме показался немного смущенный Верен:
  - Добрый вечер, госпожа Тесса... Можно войти?
  - Здравствуй, Верен. Конечно, - приглашающе кивнула девушка бойцу.
  - Мне Рута открыла дверь, - пояснил мужчина.
  - Что-то случилось?
  - Нет. А должно было? - нахмурился он.
  - Так ты не по мою душу?
  - Нет, - улыбнулся Верен. - По распоряжению коменданта тренировка сегодня, в виду исключительных обстоятельств, проводится в стенах казармы.
  - Там же не развернуться, - недоуменно покачала головой молодая женщина.
  - Ну почему? - невольно принялся оправдывать решение Инвара Верен. - Во-первых, удвоили караулы, народа поубавилось. А во-вторых, сейчас там как раз можно отработать приемы для ограниченного пространства. Не так уж часто выпадает такой случай.
  - Как же вы потом там ночевать будете? - фыркнула девушка, представив "благоухание" нескольких десятков вспотевших мужчин.
  - Проветрим, чай, не впервой, - смутился Верен. - Я, собственно, что пришел-то... Можно мы с Реном позанимаемся в зале?
  - Конечно! - кивнула Тесса. - Я только Фалька сдам и присоединюсь к вам, не возражаете?
  - Как Вам будет угодно, госпожа, - сдержанно отозвался боец, которому, конечно, не слишком понравилась идея хозяйки Замка, но кто он такой, чтобы указывать, что ей делать и в какое время? - Рен, пойдем! - кивнул он.
  - Я только переоденусь, - встрепенулся парень. - Я быстро! - добавил он, уже выходя.
  Мужчина пошел было следом, намереваясь подождать своего ученика в зале, но его окликнула жена лаэра:
  - Верен!
  - Да? - резко развернулся он всем корпусом.
  - Я не буду мешать, - пообещала она, решив приободрить наставника своего Солнышка. - Просто немного понервничала, хочу скинуть негатив...
  Верен взглянул на девушку, затем перевел взгляд на сокола на ее руке и вопросительно поднял бровь, не позволив себе задать вопрос вслух. Если госпожа сочтет нужным, сама ответит. В том, что эта девочка сообразительна, он не раз убеждался.
  - Ничего страшного. Аслан переночует в городе. Я волновалась, вдруг он сейчас в пути, - пояснила Тесса.
  Верен благодарно склонил голову. Хозяйка не обязана отчитываться перед бойцами, но она отнеслась с уважением, объяснив причину своего желания потренироваться в зале в те же часы, что были предназначены мальчишке-рабу.
  Вообще-то он считал блажью, что девица вместо вышивания и воспитания детей поддерживает себя в бойцовской форме. Тем более, когда к ее услугам весь личный состав крепости, не говоря уж о самом варваре, готовом сдувать пылинки со своей благоверной. Хотя, с другой стороны, может быть, лаэрам именно такие жены и подходят?
  
  ***
  
  Вместе с мужчинами сдавшая сокола слуге Тесса пробыла в тренировочном зале недолго. Верен сдержанно ругался на скованность Ренальда, и она решила пощадить самолюбие парня. Ему, скорее всего, было не слишком приятно получать замечания в ее присутствии. Хоть она и находилась в другом конце зала, занимаясь метанием ножей, что обычно заставляло отрешиться от всего и сосредоточиться на поражении цели, каждый окрик бойца, 'дрессировавшего' Рени, вынуждал ее невольно вздрагивать.
  
  Юноша проводил уход любимой грустным взглядом. Сегодня он не смог порадовать ее своими успехами. Как и Аслана, явно разочарованного его неуклюжестью и невнимательностью.
  Некстати перед глазами парня возник текст короткой записки лаэра: 'Рыбка моя, мне предстоит задержаться до завтрашнего дня. Не скучайте. Люблю тебя'.
  'Не скучайте' выглядело оптимистичным. Но больше для него не было в записке любовника не строчки. Впрочем, глупо надеяться, что варвар додумался бы отправить своего посланника с двумя весточками. Логично, что сообщал о себе он только жене, а не рабу-наложнику.
  - Рен! - одернул Верен. - О чем замечтался? Или ты в такую погоду впадаешь в спячку? - съязвил боец.
  - Нет... - отозвался Ренальд, невольно вспомнив о творящемся снаружи и радуясь, что они в сухом, не продуваемом ветрами помещении. И еще почему-то в памяти всплыла вытоптанная местина под окнами хозяйской спальни.
  - На исходную! - рявкнул недовольный наставник.
  Парень машинально принял нужную стойку, но выкинуть из головы мысли о неизвестном посетителе не удавалось.
  И к концу измотавшей его экзекуции он почему-то был почти уверен, что следы оставил Дерек. Кстати, он не видел Меченого почти целый день. Может быть, Аслан взял его с собой в город? Все-таки не признавать, что лаэру больше импонирует общение с равными партнерами и по спаррингу, и всему остальному, было бы нечестно. Придя к столь неутешительному выводу, наложник расстроился.
  Он даже не ожидал, что способен на ревность, но что-то в груди неприятно царапало. И чтобы отвязаться от этого досадного ощущения, сразу после ухода Верена Рени, проклиная себя за низменные чувства, отважился сходить на разведку в казарму.
  
  Разгулявшаяся стихия, словно издеваясь над его намерениями, заставляла сгибаться почти пополам, преодолевая сопротивление ветра. К тому же нужно было уворачиваться от мелких веток, сорванных ураганом с натужно стонущих и клонящихся к земле деревьев и кустов. Очертания Замка потерялись за плотной стеной снега, едва юноша отошел от дома.
  На небо нельзя было взглянуть: оттуда сыпались уже не пушистые хлопья, а летели острые, как стекло, льдинки. Но отступать молодой человек не собирался, хотя сам толком не понимал, зачем ему знание о местонахождении 'соперника'. Сможет ли оно принести облегчение, если его предположение подтвердится? Поплотнее закутавшись в тяжелый плащ и удерживая обеими руками капюшон с меховой оторочкой, чтобы не сорвало с головы, парень упрямо продвигался к намеченной цели. Он только надеялся, что Верен уже добрался до казармы и не будет задавать неудобных вопросов. Например, с чего это ему вздумалось тащиться следом...
  
  К облегчению наложника, никто его вылазку не обнаружил, иначе получилось бы очень неловко. Он даже не успел толком придумать причину, которая могла бы привести его в казарму в этот час. К счастью, Дерека он увидел еще издалека, быстро идущим вместе с группой ребят в сторону кухни. Скорее всего, он бы не сумел разобрать, кто из закутавшихся в непромокаемые теплые плащи бойцов выскочил на улицу, но старшего раба лаэра окликнули по имени.
  Лично убедившись, что Меченый на месте, просто, скорее всего, отсыпался после ночного караула, Рени развернулся и бегом отправился домой. Тесса ждала его к ужину, а ему еще надо было успеть принять душ и переодеться.
  Теперь ветер оказался попутным, немилосердно подталкивая в спину. Парень еле успевал переставлять тонувшие в толстом слое снега ноги, чтобы не упасть. Но на душе полегчало, и это здорово поднимало настроение.
  Только бы понять, почему любимая сегодня так непривычно сдержанна, неужели все-таки обиделась на то, что они оставили ее одну до самого утра?
  
  ***
  
  Тесса пришла в его комнату поздно вечером, когда юноша уже отчаялся дождаться ее прихода и, намеренно стараясь не забивать себе голову беспокойством из-за ее задержки и отсутствия лаэра, штудировал учебники. Только материал сегодня не слишком хорошо усваивался...
  - Солнышко, ты не будешь возражать, если я останусь сегодня с тобой?
  Эти слова выбили молодого человека из колеи, заставив подняться и подойти, чтобы взять девушку за руку и ввести за собой в комнату, обмирая от неприятного предчувствия. Что еще за новости? Почему она вообще задалась таким вопросом? Он всегда рад ее присутствию в своей жизни. Каждую минуту, каждый миг... за исключением разве что вчерашней ночи и некоторых моментов, за которые и наедине с самим собой было бы стыдно.
  - Тесс, я тебя огорчил чем-то или обидел? - обняв лицо любимой ладонями, он попытался прочитать ответ в ее глазах, но в них отражалась лишь теплота и нежность, привычно успокаивая и лаская его.
  Ренальд крепко прижал девушку к груди и замер, чтобы нечаянно не спугнуть наступившее ощущение полного счастья.
  - Нет, мой ангел, - глухо ответила Тесса, не имевшая возможности пошевелиться. Лишь в ответ обхватила своего мальчика за талию, сочувственно погладив поясницу, которая наверняка беспокоила. - За что мне на тебя обижаться, родной мой?
  - За то, что мы вчера оставили тебя одну...
  - Не думай об этом, я не хотела вам мешать. Вчера мое присутствие было бы лишним, ведь так?
  Юноша вынужденно кивнул, не смея произнести крамольное признание вслух.
  - Пойдем, - она легонько шлепнула его по ягодице. - Отпускай уже, а то задохнусь...
  - Прости, - улыбнулся Рени, нехотя разжимая объятия, но тут же перехватывая ее руку, словно страшась, что хозяйка передумает и уйдет к себе.
  - Давай я тебе помогу, - подхватил он пеньюар госпожи, который почему-то не соскользнул привычно с плеч, а с трудом поддался.
  Тесса, попытавшаяся разоблачиться на ходу, нахмурилась, выпутывая руки из рукавов.
  - Ты сегодня будешь спать в платье? - разочарованно протянул наложник, разглядывая длинную ночную сорочку из плотного хлопка, украшенную цветочным орнаментом вышивки по горловине и рукавам. Обычно Тесса предпочитала что-то воздушно-шелковое на тонюсеньких бретельках, едва прикрывающее ее совершенное стройное тело. - Боишься замерзнуть без Аслана?
  - Не хочу тебя смущать, дурашка, - улыбнулась девушка. - Сегодня мы будем просто спать, договорились?
  - А что нужно сделать для того, чтобы 'не просто' спать?
  - Тебе нужно немножечко времени, чтобы восстановиться.
  - Тесс, я в порядке! - возмутился Рени тому, что она решила за двоих.
  - Я могу убедиться?
  - Тесса!!! - простонал парень, понимая, что не даст ей взглянуть на раздраженный участок с микротрещинками. Как Аслан ни старался, но уберечься от этого не удалось.
  - Ползи ближе, мое стеснительное Солнышко, - тихо рассмеялась хозяйка Замка, плюхнувшись на кровать и похлопав рядом с собой по матрацу.
  Ренальд поспешил воспользоваться приглашением. Он начал нарочито неловко перелезать на свое обычное место, попутно роняя девушку на спину и слегка придавливая ее, в надежде, что она не устоит перед соблазном воспользоваться его телом. Только вредная любимая высвободила зажатые между их телами конечности, сказав:
  - Не шали, Рени. Просто обними меня, - и уперлась руками в его плечи, вынуждая скатиться с себя.
  Но упрямый мальчишка все-таки вознамерился получить хотя бы поцелуй. Улегшись на бок, юноша обнял ее, привычно закинув ножку девушки себе на бедро и порадовавшись, что подол длинной ночнушки достаточно широк для проведения такого маневра без вреда для одежных швов.
  Придвинувшись вплотную, он слегка поерзал, давая ей почувствовать свою готовность исполнять все прихоти, дразня и провоцируя.
  - Я сейчас отвернусь, если не будешь вести себя прилично, - пригрозила Тесса и, противореча себе, сильнее прижала коленом его бедро, неосознанно подаваясь вперед, чтобы почувствовать заводящее ее возбуждение своего любимчика.
  - Ты не можешь быть настолько жестока, любовь моя.
  - Вообще-то я могу, - неуверенно прошептала госпожа, но больше аргументов привести не смогла.
  Ренальд накрыл ее губы поцелуем, и оба на некоторое время выпали из реальности. Даруя друг другу прощение за прошлую, проведенную раздельно ночь, за вынужденное воздержание наступающей ночи, за то, что не могут друг без друга, даже помня, что никто, кроме их варвара, не посвящен в строжайшую тайну...
  
  
  48.
  
  
  Аслан покидал крепость со смешанным чувством сожаления и досады. Ночь с Рени что-то перевернула в его сознании, и это уже не подвергалось сомнению. Скорее, слишком уж сомнительной оказалась его реакция на парня при свете дня. При всем своем теплом трепетном отношении к Солнышку Тессы хозяин Замка вовсе не обрадовался странному чувству, которое заставляло что-то болезненно сжиматься в груди, наблюдая за утренней тренировкой бойцов. Между учеником Верена и ласковым Котенком должна была оказаться существенная разница, но на свою беду, лаэр никак не мог скинуть наваждение, взять себя в руки и увидеть это различие. Мало того, что он глупо повел себя на глазах у подчиненных, сделав резкое замечание им самим же назначенному наставнику мальчишки, так еще невольно подставил и Ренальда.
  Может быть, все не так уж и страшно. Похоже, понять, что с ним что-то не то успели лишь сородичи-степняки, но все равно неловко получилось. И неизвестно, кого в данной ситуации винить - то ли себя, то ли юного любовника, то ли просто ранний подъем.
  Аслану трудно было свыкнуться с мыслью о том, что желание, во что бы то ни стало, загладить свою вину за самую первую их ночь, вылилось в приобретение нового опыта по отношениям между мужчинами. Но разве он когда-то мечтал о таком? И нужны ли ему подобные отношения? Сыновьям Степи более привычны суровые условия и скупые ласки, которые мобилизуют, выплескивая накопившийся адреналин, а вовсе не заставляют расплываться киселем, разжижая мозг. О чем он только думал?
  Но перед мысленным взором снова всплывало податливое тело наложника и, как наяву, виделся трепет опущенных длинных ресниц, а на губах все еще оставался вкус жадных губ его Котенка. Великие Духи! Ну нельзя же так!
  Такие чувства бережно охраняют и даруют только женщине, которая станет матерью твоих детей, но не мужчине...
  С возникшей проблемой следовало срочно разобраться. Только понять бы еще, каким образом, если предмет раздрая внутреннего мироощущения постоянно находится рядом.
  Тессу обмануть не удалось. Но любимая девочка тактично сделала вид, что верит в необходимость срочного визита в город. Его присутствие на заседании очередного Попечительского Совета было совсем не обязательным, с этим прекрасно справляются и городские чиновники, подготавливая после очередной доклад и освещая в нем лишь ключевые моменты. Ничего такого экстраординарного на ближайшем Совете не ожидалось.
  Но зато потом появится возможность под предлогом работы с бумагами закрыться в кабинете городской резиденции и подумать, как им всем быть дальше. Впрочем, между Тессой и Ренальдом ничего не поменялось. А вот ему, несмотря на незабываемые ощущения, все-таки претило портить пацана излишней нежностью и лаской.
  Что-то сломалось в их отношениях и зацепило именно на башне, когда Рени проявил настойчивость, граничащую с агрессивностью. Это было спонтанно и вместе с тем привычно. И лишь потом внезапно захотелось, во что бы то ни стало, добиться ответной реакции от любовника, а не вялого подчинения. Покорность и терпеливое ожидание удовлетворения похоти господина никак не тянуло на подвиг со стороны раба-наложника. Хотя для Ренальда, возможно, так оно и было, но в глазах Аслана казалось чудовищно неуместным. Наверное, именно это и спровоцировало дальнейшее развитие событий в том ключе, в котором они произошли.
  Лаэр не жалел об этой ночи, о том, что она получилась именно такой, пресыщенной непривычными эмоциями, полной необузданного желания, страсти и недопустимой нежности. Скорее всего, больше такого сокрушительного сумасшествия не повторится. Аслана больше удручало и беспокоило то, что утром он не смог переключиться, невольно сместив акценты, которые ни в коем случае не должны были сместиться. Рени заслуживает гораздо большего, чем оставаться мальчиком для постельных утех. И не стоит давать рабу-наложнику повод думать иначе. Да и всем остальным тоже.
  Но теперь уже ничего не переиначишь. Только бы вновь обрести равновесие в собственных чувствах.
  
  Вот так в тяжких размышлениях и поисках выхода из создавшегося положения хозяин Замка и провел большую часть дня. Несмотря на посещение Попечительского Совета, лаэр лишь номинально присутствовал в зале, продолжая глубокий мысленный самоанализ и почти не слыша темы злободневных обсуждений. И едва закончилось заседание, поспешил ретироваться. Отобедать вместе со всеми Аслан отказался, сославшись на другие неотложные дела и мероприятия, требующие его непосредственного участия. По правде сказать, из-за противоречивых внутренних переживаний, он даже не чувствовал голода.
  
  После полудня на горизонте начали сгущаться тучи, ветер поменял направление, сделавшись колючим, порывистым. Аномалия местности, на которой располагался город, позволяла жителям не беспокоиться о приближающемся ненастье, чего нельзя было сказать о неудачниках, оказавшихся за его пределами. Нужно было срочно возвращаться в Замок или пережидать, когда зарождающаяся снежная буря наберет силу и, порезвившись вдоволь, пронесется мимо. Но он пока еще так ничего и не решил, словно оказавшись на распутье дорог перед указателем, что ни один путь ему не подходит. Возможно, следует избрать какой-то иной выход, но к чему он приведет - неизвестно...
  Стоя у окна в своей городской резиденции, Аслан расстроено наблюдал за изменениями погоды. Неприятный разговор с начальником городской стражи, которому было дано задание установить наблюдение за любителем азартных игр и поганым сластолюбцем, не знающим стыда и совести, омрачали и без того невеселое настроение хозяина здешних земель. Обычно он четко давал указания, да и глава службы правопорядка был на редкость смышленым, поэтому в этот раз пришлось проявить массу изворотливости, чтобы тот не догадался о личной заинтересованности господина. Но оставлять безнаказанным прямого соучастника событий, приведших к тому, что одного из его солдат обвели вокруг пальца, вынудив жениться на порченой девице, лаэр не собирался. Просто всему свое время...
  В данный момент его гораздо больше занимали собственные проблемы. И еще предстоящие объяснения с Ренальдом и Тессой о том, что Котенка заберут в Степь с целью получения ценного для Рода потомства редкой крови...
  Как Ренальд воспримет это известие в свете последних событий? И как отреагирует жена?
  Аслан никак не мог определиться, с кем из своих любимых предстоящий разговор страшит его сильнее...
  'Тесса...' - спохватился мужчина, что стоило бы все-таки предупредить домашних, чтобы не переживали за него и поспешил во двор, где в специальном вольере оставил захваченного из Замка сокола.
  
  Фальк недовольно заклекотал, когда Аслан привязывал ему к ноге короткую записку для жены. Умная птица, даже не видя, что творилось на улице, чувствовала изменение природно-погодных условий и укоризненно пыталась донести до хозяина, что сейчас уже рискованно отправляться куда-либо. Но лаэр оказался непреклонен, повторив команду. Он вовсе не хотел, чтобы любимая девочка сходила с ума из-за тревожных мыслей о нем.
  
  Аслан прекрасно понимал, что у Тессы был повод для волнений, даже если отбросить самое главное - их, для многих странную, любовь, возникшую с первого взгляда и до сих пор, по прошествии полутора лет, все еще не утратившую своей остроты. Лаэрство - это земля на границе, и без лаэра существовать не может. Так повелось испокон веков. Если с ним что-то случится до того, как он оставит наследника, его жене, то есть вдове лаэра, подыщут новый дом, предоставят хорошее государственное содержание и прочие социальные поблажки. Если бы у них родился сын, еще можно рассчитывать, что в крепость прибудет временный хозяин, обязанный воспитать и вырастить из оставшегося без отца мальчика достойного приемника погибшего родителя. А так... Даже такая женщина, как его Тесса не сможет выглядеть в глазах остальных лаэров надежным гарантом спокойствия на участке этой границы. Слишком сильны предрассудки и традиции Энейлиса.
  Но его ненаглядная, которую он привез сюда из столицы, словно создана для этой пограничной земли и этого Замка-крепости, стараниями любимой превращенной в настоящий дом, а не просто солдатскую казарму за надежными стенами. А сколько вложил он сам, чтобы его девочке было здесь уютно и комфортно? Впрочем, варвар для своей единственной желанной женщины готов был и не на такие подвиги.
  И все же, несмотря на то, что задумывался над этим не один раз, он впервые почувствовал, насколько их безмятежное счастье может быть зыбким.
  Одно дело рисковать собой, когда существует угроза нападения извне или внутреннего мятежа, или даже его участие в боевых действиях союзников-степняков с их внешними врагами. И совсем другое - надеясь на опыт (и еще больше на везение), безрассудно сорваться по зову сердца к родному очагу, невзирая на коварство непогоды.
  Обычно Аслан не страдал бессонницей, но эта ночь, из-за свирепствующего снежного урагана за городскими стенами отложившая его возвращение в Замок, оказалась исключением.
  
  Еле дождавшись, когда расчистят дороги, возвращаясь в крепость, варвар решил, что не будет дома озвучивать доклад о том, сколько жертв собрала промчавшаяся вчера буря. Помимо опознанных замерзших трупов еще двое людей, которых ждали, так и числятся пока пропавшими без вести... Только каждый местный житель понимал, что если у людей не было укрытия, хотя бы в виде повозки, шансы у бедолаг выжить под ледяным дождем и несколько часов дожидаться помощи на стылом ветру, стремятся к нулю... Но Тессе об этом знать совершенно не обязательно.
  
  ***
  
  Лаэр заявился в Замок лишь под вечер следующего дня, как раз к ужину.
  Ренальд успел накрутить себя, обеспокоившись долгим отсутствием старшего друга, ставшего теперь и любовником. Его нервозность передалась даже госпоже, начавшей сомневаться в настоящей причине отсутствия их любимого варвара. Молодая женщина вовсе не подозревала супруга в том, что он мог кем-то увлечься. Судя по растерянности лаэра наутро после ночи с Рени, Аслан уже потерял голову и теперь не знал, что с этим делать. Девушка очень жалела, что мужу не удалось вернуться из города вечером того же дня, когда он покинул стены родной крепости. Тесса без него ужасно скучала. Да и их Солнышко, которого она мужественно старалась не донимать своей опекой и вопросами о самочувствии, извелся в ожидании господина. Хозяйка Замка как-то сразу интуитивно почувствовала, что ее мальчикам удалось переиграть давние события и закрепить новые ощущения в памяти. Это должно остаться только их личным связующим звеном, удерживающим парней друг возле друга.
  Влюбленной в своих мужчин интриганке, планомерно продвигающейся к своей цели, еле хватало терпения дождаться, когда же можно будет заняться любовью втроем. Но девушка очень хорошо понимала, что пока она не должна вмешиваться в развитие их отношений. Это очень важный момент для дальнейшего комфортного сосуществования.
  К сожалению, ускорить ход событий она не могла. Но все-таки Тесса мысленно поторапливала любимого поскорее вернуться к ним. Общество варвара ее прельщало множеством интересных занятий и помимо развлечений в спальне.
  
  Снежная буря, утихшая лишь к утру, здорово усложнила дорогу.
  Сначала ураганным ветром она наломала веток с деревьев и кустов. Потом в дело вступили чернильные тучи, укрывшие территорию крепости и ее окрестности тридцатисантиметровым удивительно белым покровом, создав потрясающий оптический эффект, которым можно было любоваться, находясь в уютном тепле жарко натопленной комнаты. Причем, в какой-то момент снежную круговерть сменил ледяной дождь. Он неистово лупил по не прикрытым ставнями стеклам, молотил по обледеневшим камням толстых прочных стен и громыхал по черепице крыш, словно злясь, что не может добраться до спрятавшихся от его лютой расправы людей. Неожиданный для этого сезона ливень, как и сильный ветер, нанес немалый урон хозяйству и расстроил старого садовника, переживавшего за свои редкие растения, для которых такое буйство непогоды, скорее всего, будет губительным.
  И только затем, словно выплеснув свою черную ярость и 'наказав' имевших несчастье оказаться вне спасительного укрытия, ледяные плети вновь сменились мягкими хлопьями. Ветер постепенно стих, а снег все падал, укрывая слой за слоем твердую корку наста и безобразный мусор из обломанных веток и погружая затаившийся парк вокруг Замка в чарующее безмолвие. Устоявшие в буран деревья теперь сгибались чуть ли не до земли под тяжелыми белыми шапками, превратившись в декорации к волшебной сказке. Особенно красивой эта поразительная картина предстала в розовом утреннем тумане, пока солнце еще не взошло, а лишь позолотило лучами край неба на горизонте. День обещал быть погожим.
  
  Утром вместо обычной тренировки почти всю лаэрскую сотню, кроме сменившихся в последние часы, задействовали на расчистке плаца, дорожек к хозяйственным пристройкам и воротам крепости. Впрочем, заниматься этими не слишком приятными обязанностями парням пришлось в течение всего дня.
  А вот артели городских дорожных служб, которые должны были поддерживать путь к Замку в надлежащем виде, управились лишь к вечеру.
  
  Ренальд, снова занимающийся с Вереном в зале, даже позавидовал задору бойцов, умудрившихся превратить рутинное и не слишком легкое занятие в баловство. Парни перекидывались шутками-прибаутками и периодически, пока рядом не было кого-либо из старших (наверное, из зависти одергивающих молодняк), устраивали спонтанные сражения снежками или отстаивали положение 'царя горы' на растущих общими усилиями сугробах по обочинам расчищенных дорожек.
  К общественно-полезным работам наложника господина не привлекали. Да собственно, ему и просто проветриться было некогда. Время между тренировками занимала зубрежка учебников.
  Тесса же сегодня без перерыва отдувалась за звание полноправной госпожи Замка. Весь день после подсчета нанесенного непогодой ущерба ее внимания то и дело требовали посетители с докладами и предложениями об устранении неприятностей.
  Инвар, Антига, Марта, садовник и даже конюх Михай желали, чтобы хозяйское слово оказалось решающим. От садовника, сетующего на привередливость погоды в здешних местах, она даже малодушно спряталась, велев Руте передать, что обязательно распорядится купить весной точно такой же сорт редкого декоративного кустарника, пусть только он не переживает. Главное, что все живы-здоровы, да и траты на ремонт поврежденной крыши сарая будут не настолько велики.
  Правда, на счет здоровья двоих бойцов Халар не был настроен так оптимистично, как госпожа, потому что налицо оказались все симптомы простуды. Он категорично изолировал эту пару, велев переселяться из казармы в лазарет. Парни идею посачковать несколько дней без службы, восприняли неоднозначно. Именно под окнами лечебницы самые озорные из их товарищей, вспомнив мальчишеские забавы, устроили снежные баталии, и они были бы не прочь присоединиться. Жаль только, что кожа на щеках горела не от морозного румянца, как у остальных, а от повысившейся температуры. Вот стыдобища-то - не боевая (или хотя бы бытовая) рана держит в лазарете таких бравых молодцов, а какая-то глупая болезнь.
  Обоим было неловко, что их закаленные организмы не смогли противиться несчастной простуде, всего лишь промокнув под ледяным дождем. Вместо того чтобы заскочить в казарму и переодеться в сухое, оба 'героя' прямо так отправились после сдачи дежурства в столовую. Вроде и не озябли в теплом-то помещении, а оно вон как обернулось.
  Досадно... Друзья-приятели подкалывают, Орис хмурится. Инвар велел вспомнить, что они находятся на службе у лаэра и должны были думать своими сопливыми башками. Все-таки не военное положение, когда каждая секунда ценится на вес золота, что ж так торопились-то? Неужели настолько проголодались? Или побоялись, что пайка не достанется?
  Пристыженные парни теперь молча шмыгали носами, натужно кашляли и принимали горькие пилюли и отвары из не менее противных трав. Между прочим, простуженное горло драло немилосердно, и пить такую гадость было очень даже сродни подвигу. Но Халар только озабоченно заглядывал им в глотки чуть ли не каждый час, то ли надеясь обнаружить что-то необычное, то ли радуясь, что ухудшений не происходит и эпидемия гарнизону крепости не грозит.
  
  Вечерняя тренировка проходила уже на расчищенной от снега площадке, обрамленной теперь высоченными сугробами. Умаявшиеся за день бойцы спарринговали вполсилы, а вот Верен своему ученику поблажек больше не делал. К исходу занятия молодой человек чувствовал себя полумертвым от усталости и вновь занывшей спины, недобрыми словами вспоминая свою отчаянную попытку 'расплатиться по долгам'. Точнее, беспокоила не сама спина, а то, что находилось чуть ниже. Только вот он почему-то не желал встречаться с понимающими взглядами степняков. И больше всего юноша не хотел, чтобы они вмешались и просветили наставника, почему он сегодня такой неловкий и невнимательный. Однако Ильшат и Мерген держали рты на замке и больше не навязывали свои лекарские услуги.
  Сам Ренальд надеялся, что помощь ему окажет Аслан. Он же ведь обещал вернуться сегодня. Ну и что, что уже скоро ужин. 'Сегодня' еще не закончилось.
  
  ***
  
  Тесса едва дождалась, пока Аслан поднимется по лестнице и войдет в гостиную, предупрежденная далеким отзвуком переклички караулов, возвещавших о возвращении хозяина Замка.
  Рени воспользовался надуманным предлогом, чтобы встретить господина еще на ступенях лестницы, ведущей наверх, и был слегка озадачен его странным поведением.
  Тот явно обрадовался встрече, по крайней мере, в карих глазах варвара точно промелькнуло облегчение. Но было и еще что-то. Впрочем, наложник решил, что некая настороженность в шальных глазах любовника могла ему померещиться. Аслан немного осунулся за эти двое суток. А может быть, это просто казалось из-за темной щетины на его скулах.
  Хозяин Замка ограничился лишь коротким, по-мужски крепким объятием и вопросом:
  - Как ты, Котенок?
  - Хорошо! - твердо ответил Ренальд.
  - Правда?
  - Правда. Все в порядке, - напрягся юноша, лихорадочно соображая, успел ли Верен нажаловаться Аслану из-за его недостаточной собранности. Ведь парень сегодня получил не одно замечание от наставника. И смог сконцентрироваться, стиснув зубы и стараясь абстрагироваться от неприятных ощущений внизу спины, только при угрозе Верена попенять лаэру на излишнее усердие в спальне. Иначе наставник не гарантировал каких-либо результатов тренировок.
  - Где Тесса?
  - В гостиной...
  - Пойдем, я соскучился, - приглашающе кивнул господин, заставив молодого человека притормозить. Тот почему-то, вопреки всем логическим выводам, ожидал от встречи с любовником большего.
  
  ***
  
  Встреча с женой у хозяина Замка произошла гораздо теплее. Последние метры перед гостиной он был готов сорваться на бег, едва сохраняя быстрый, размашистый шаг.
  Варвар безумно соскучился по любимой и непременно хотел ее обнять. А вот с наложником он надеялся повидаться чуть позже. Даже примерный сценарий беседы уже был заготовлен, только мальчишка решил за него, выйдя навстречу и немного спутав карты.
  
  Бросившуюся ему на шею Тессу Аслан легко подхватил прямо в дверях гостиной. Не отпуская ее, сделал еще пару шагов в комнату, закружил и только потом замер, так и не расцепив сомкнутые на тонкой талии девушки руки. Не удержавшись, лаэр прижался губами к ее виску.
  - Я так соскучился, Тесс...
  - Я волновалась... - прошептала она.
  - Извини, - покаялся мужчина.
  Под тонким домашним платьем сердце жены стучало так же часто, как и его собственное. Разжать объятия было почему-то невозможно, и хозяин Замка старался хотя бы контролировать их силу, чтобы любимая могла дышать. Сам он, млея под шарящими по его мощной шее, плечам и затылку ладонями супруги, готов был так простоять целую вечность, забыв об усталости и пустом желудке. И даже аромат горячих блюд, дразнящий аппетит, был по сравнению с этим ощущением единения лишь досадной помехой.
  Нарушая идиллию, Тесса шевельнулась, настаивая на некоторой свободе. Чуть отстранившись, она обхватила руками небритые скулы мужа и требовательно заглянула в его глаза. На какой невысказанный вопрос она пыталась найти ответ, варвар не догадался, но почему-то мелькнула глупая мысль об исколотых о его щеки ладошках. И он, накрыв их своими, переместил к губам, поочередно перецеловав каждый пальчик, пьянея от их благоухания. Мягкая нежная кожа девушки еле слышно пахла солнцем и летними травами.
  Молодая женщина, смежив ресницы и затаив дыхание, вовсе не спешила выдергивать свои ручки из захвата любимого. От его близости кружилась голова, ароматы, принесенные им с собой, дурманили, заставляя трепетать и чувствовать жар, разливающийся внутри в предвкушении более интимного продолжения встречи. Его собственный неповторимый запах силы и опасности, его желания и даже солоноватой от пота кожи чуть приглушался морозной свежестью вольного ветра, гуляющего над степью.
  Ее супруг вернулся домой! Хозяйка Замка сглотнула, подавив порыв облизнуться.
  - Ты как раз к ужину... - улыбнулась Тесса, наконец-то вернув себе самообладание.
  - Я старался успеть, - обласкал ее взглядом лаэр, понимая, что все остальное, что задолжалось ими друг другу за двое суток его отсутствия, они наверстают в спальне.
  Кроме того, он чувствовал, что где-то позади бестолково мается в дверях Ренальд, не решающийся ни уйти совсем, ни усесться за стол раньше, чем хозяин займет свое законное место во главе.
  - Пойдем, - девушка потянула за рукав любимого мужа, сообразив, что кто-то должен отодвинуться первым, и только сейчас опомнившись, что они не одни в комнате.
  Выглянув из-за широкого плеча благоверного и скрывая смущение, она нарочито строгим голосом окликнула свое Солнышко:
  - Рени, ты почему еще не за столом? Присаживайся скорее...
  
  Блюда, приготовленные Антигой, как всегда были выше всяких похвал, но вот сам ужин как-то не задался. Обычно легкая и непринужденная, сегодня атмосфера совместной трапезы тяготила всех троих.
  Варвар старательно избегал встречаться глазами с Ренальдом, хотя юноша постоянно ощущал на себе изучающий взгляд господина. Но едва он поднимал голову, как Аслан переводил взор на жену или утыкался в тарелку.
  Обстановка за столом нервировала. Наложнику казалось, что он все же подвел хозяина, которому обещал выкладываться на тренировках, раз уж ему выпала такая возможность. Наверное, Верен успел-таки нажаловаться господину на нерадивость ученика. И гнет вины вынуждал молодого человека все ниже опускать голову, досадливо кусая изнутри губы.
  - Не сутулься! - окликнул лаэр.
  Получилось несколько грубовато, и он пожалел, что это прозвучало именно так. Но видеть, как мается пацан, было невыносимо. Мужчина чувствовал ответственность за произошедшее между ними. И должен был бы вести себя немного по-другому, но он и сам от себя не ожидал подобного. Поговорить с парнем требовалось, по крайней мере, для обретения собственного душевного равновесия. Сейчас же, досадуя на себя, он отчего-то раздражался от поникшего вида Котенка.
  - Аслан! - одернула Тесса, сердито сверкнув глазами на мужа.
  Только для Рени оказалось достаточно замечания любовника. Он мгновенно выпрямился, понимая, что аппетит пропал напрочь. А еще стало трудно находиться здесь, рядом с любимыми людьми.
  - Можно я пойду к себе? - глухо спросил раб, невидяще уставившись перед собой.
  - Ты же еще не поел...- укоризненно покачала головой госпожа.
  - Не хочу, Тесс, извините...
  - Иди, - вздохнула она, но юноша ждал разрешения от хозяина дома, вымученно глядя на него.
  Аслан неохотно кивнул.
  Ренальд встал:
  - Приятного аппетита, - тихо произнес парень и быстро вышел.
  - Ну, а теперь ты сможешь объяснить мне, что у тебя случилось? Неприятности в городе? - осторожно поинтересовалась девушка, более чем уверенная, что причина возникшей напряженности между ее любимыми не в этом.
  - Нет...
  - Не хочешь говорить?
  - Не хочу, - признался варвар, со злостью бросив вилку.
  - Можно я тоже пойду?
  - Ты сама почти ничего не съела! - опомнился мужчина.
  - У меня тоже с аппетитом проблемы.
  - Тесса... я... Извини. Я не знаю, как тебе объяснить, - покаянно вздохнул лаэр.
  - Дело в Рени?
  Хозяин Замка угрюмо кивнул.
  - Я не знаю, как теперь быть.
  - Не очень похоже, чтобы ты остался настолько им недоволен, - язвительно заметила молодая женщина. - Или теперь уже неинтересно? Не смей гнобить моего мальчика! - прошипела она, прищурившись, готовая защищать свое ненаглядное Солнышко еще до предъявления ему претензий.
  - Да у меня и в мыслях не было! - неприятно удивился варвар реакции жены.
  - А как тогда это назвать? Парень извелся за эти два дня, пока тебя не было! А ты ведешь себя так, словно он в чем-то перед тобой виноват. Аслан, объясни мне?! Я постараюсь понять.
  - Тесса, я не знаю. Честно. Раньше со мной такого не было. И я его не обвиняю, хотя... Тесс, я боюсь, что он превратится в мое слабое место. Я не хочу становиться уязвимым. Ты и только ты, ну... разве что будущие наши дети - те, ради кого я могу позволить себе такую блажь. Любимая, я не имею права стать зависимым, чтобы моими решениями и действиями можно было манипулировать.
  - Аслан... - опешила хозяйка Замка. - Где ты увидел врагов здесь, в своем доме, на своей земле? Ты сам-то веришь в то, что сейчас говоришь?
  - Тесса! - повысил голос ее супруг. - Я не шучу. Ты не знаешь, что я почувствовал, увидев, как Верен его дрессирует. Одна ночь с ним - и я уже перестал доверять собственному бойцу!
  - Прости? - нахмурилась девушка.
  - Не в смысле... ну, не ревную, - смутился мужчина. - Просто мне захотелось лично придушить человека, который не раз доказывал свою преданность и защищал мою спину в бою и который, как мне показалось, мог нанести увечье Рену. Понимаешь, я ведь видел, что с ним происходит, если побаловать его нежностью и лаской... С Рени, - уточнил лаэр, хотя Тесса и так догадалась, кого муж имел в виду. Ей ли не иметь понятия, насколько разным в зависимости от обстоятельств может быть ее Солнышко.
  - Показалось? Или? - уточнила молодая женщина, помрачнев и откинувшись на спинку стула. Подробностей утра, заставивших ее любимого спешно уехать 'по делам', она не знала. В голове мгновенно созрело решение походить на тренировки. Давно она сама не развлекалась, пора восстанавливать привычную форму, пока не готова для материнства. Заодно можно присмотреть и за их мальчиком: действительно ли это так опасно для него, или Аслан просто немножко помешался под впечатлением ночи, проведенной с наложником? Она была лишь на одном занятии в зале, в день разгулявшейся бури, да и то недолго. Судя по тому, как Верен рычал на парня, наставник был недоволен результатом. Но она делала скидку на состояние любимчика, а бойцу неоткуда было знать подоплеку рассеянности своего ученика и скованности его тела.
  - Или... - нехотя выдавил варвар, - но повод для особо языкастых я дал... С ним нельзя так грубо, это неправильно... я не знаю, как объяснить. У меня просто что-то перемкнуло...
  - И что? Я никак не могу тебя понять... Ты хочешь сказать, что всего одна ночь с нашим Солнышком заставила тебя пересмотреть свое отношение к нему? Аслан, ты его любишь?
  - При чем тут любовь?! Как я могу влюбиться в мужчину? Ты думаешь, что говоришь? - рассердился хозяин Замка, вскакивая.
  Пометавшись по комнате, лаэр вновь обессиленно рухнул на стул:
  - Тесса, он мне очень дорог, став родным и близким человеком, но для того, чтобы вложить в это понятие тот смысл, что вкладываешь ты в слово 'любовь', этого недостаточно. Люблю я тебя и только тебя, слышишь?
  - Да, я слышу. И очень счастлива, что сумела добиться твоей любви.
  - Тебе и особо стараться не пришлось, - невольно улыбнулся супруг.
  - Но тогда, как же ты сам определяешься по отношению к Ренальду?
  - Я не знаю... я запутался... Тесс, я привык иметь дело с мужчинами, которые сами о себе позаботятся в бою...
  - Аслан, не нагнетай. Какие бои, вокруг давно уже ничего серьезного не происходило... Или ты имеешь в виду земли Тагира?
  - Да... я думал об этом.
  - Аслан... - ахнула девушка.
  - Они пока отказываются от моей помощи, - поспешил успокоить ее муж.
  - Ясно... - задумчиво кивнула Тесса.
  - Я не могу себе позволить иметь еще одну настолько сильную привязанность. Она меня погубит. И обязательства у меня перед тобой, родная... - тихо продолжил Аслан.
  - Понимаю... Но все-таки ты не прав... Рени ведь не нуждается в том, чтобы с ним обращались, как с хрустальной вазочкой. Подумай об этом.
  - Я знаю! Знаю... но ничего поделать не могу... мне хочется его ласкать и нежить... ну, куда такое годится, Тесс.... Мне не нужна вторая жена. Мне нужен соратник, а не наложник в том смысле, который чуть было не приобрела эта ночь. Я чувствую себя каким-то убожеством и не хочу портить парня... Ему этого не требуется. Для ласки и нежности у него есть ты...
  - Я люблю разнообразие. И Рени не против.
  - Да, но от того, как люблю я, пришлось слишком долго восстанавливаться не только телесно, но и духовно, - возразил варвар и досадливо стукнул кулаком по столешнице, заставив жалобно тренькнуть посуду.
  - Не надо крайностей... Все образуется со временем. Попробуй отпустить ситуацию... Вот увидишь, вы сможете...
  - Я не хочу так! Я боюсь, что тогда просто запрещу ему покидать эти стены, - кивнул он назад, где через несколько комнат находилась спальня юноши. - Чтобы точно знать, что его никто не обидит и что он не навредит себе сам.
  - Какой ужас... Бедный мой... - сочувственно покачала головой растерявшаяся от таких новостей девушка, - тебе надо отдохнуть, милый. Ты напридумывал то, чего и не существует уже. Нашему Солнышку уже тесно оставаться только в хозяйской спальне. И для меня крайне удивительно, что об этом приходится напоминать тебе, любовь моя. Не ты ли убеждал меня в этом? Ты сам раздвинул для него горизонты, разрешив ему двигаться в любом направлении, так не смей теперь ограничивать парня золотой клеткой. Наш птенчик постепенно оперяется и должен стать гордой, независимой и сильной птицей, не вздумай подрезать ему крылья.
  - Поэтическое сравнение слишком претенциозно, но ты права... - удрученно вздохнул ее муж, замолчав и уйдя в свои мысли.
  Некоторое время в гостиной за накрытым для хозяйского ужина столом царила угнетающая тишина. Признание в своей слабости и позорном бегстве от возникших проблем перед женой тяготили лаэра. Тесса не увидела опасности, но все-таки она существовала. По крайней мере, в воображении мужчины.
  - Я не знаю, как помочь тебе поверить в Рени и в себя, - наконец нарушила молчание хозяйка Замка. - Аслан, ты просто постарайся. Никто не может предугадать, что ждет нас завтра. На все воля Всевидящих. Никому из нас не даровано бессмертие. Я думаю, что глупо и даже преступно не использовать то, что дарит тебе день сегодняшний... Знаешь, я, пожалуй, пойду. Сердцем чувствую, что пока мне не удалось до тебя достучаться, а вот что сейчас творится с Солнышком...
  - Я снова виноват перед ним... - устало потер виски варвар.
  - Никто ни перед кем не виноват, - уверила молодая женщина. Поднявшись, она подошла к супругу и обняла его. Погладив по зачесанным назад жестким волосам цвета воронова крыла, Тесса прижалась губами к пульсирующей на виске жилке.
  - Ты спал хоть немного?
  - Так... подремал, - неохотно признался мужчина, с благодарностью и признательностью обнимая свою девочку, вынужденную разделять его личные проблемы. Но кто, кроме нее, поймет то, что он пытался сказать? Только она знает, каким бывает его Котенок, доверяя...
  - Остаться с тобой?
  - Нет, я справлюсь, - помедлил лаэр, прежде чем ответить. - Наверное, ему ты сейчас нужнее.
  - Приходи к нам.
  - Не знаю...
  - Ничего не случилось такого, из-за чего стоит изводить себя и его, Аслан. Да и я у вас не железная, - поцеловала она любимого в щеку и, высвободившись из кольца родных рук, направилась в спальню Рени.
  
  ***
  
  Свет был потушен, и Тесса слегка удивилась тому, что Ренальд так рано отправился спать. Но подойдя ближе к кровати и привыкнув к полумраку после света в гостиной, госпожа разглядела полностью завернувшегося в одеяло юношу, оставившего лишь крохотный кусочек незакрытого лица, чтобы не задохнуться. Парень сидел у самой стены, прижав колени к животу и обняв их руками. Поверх огромного одеяла было накинуто еще и покрывало. От этого зрелища у нее защемило сердце...
  - Тук-тук... - постучала девушка его по его угадывающемуся под накрученным одеялом плечу. - Пусти в свой домик погреться... - ничего лучше сходу не придумывалось, хотя в комнате было не просто жарко, а скорее даже душно.
  Рени судорожно вздохнул, шмыгнул носом и начал выпутываться из-под одеяла, чтобы укрыть им и любимую. Он не ожидал, что она так быстро придет. Честно говоря, после столь прохладной встречи с недавним любовником наложник вообще заставил себя оставить всякую надежду, что хозяева почтят своим присутствием его спальню этой ночью...
  В голове было пугающе пусто. Непонимание душило, застряв комом в горле. Чем он провинился перед Асланом, кроме того, что саботировал обязательные тренировки, работая вполсилы, как ни старался, парень понять не мог.
  Душа юноши рыдала, на сердце лежал тяжкий камень, но глаза оставались сухими. И Ренальд горько радовался тому, что, наверное, он все-таки повзрослел еще немного, - ведь мужчины не плачут, даже когда им очень плохо и больно...
  - О боги! Ты что такой холоднющий? - ахнула Тесса, прильнув к любимому мальчику и почувствовав, что того буквально колотит, будто он совсем замерз. - Что с тобой, радость моя? - она обеспокоенно притянула к себе его голову, чтобы дотронуться губами до сухого прохладного лба.
  - Жара нет... но ты совсем ледяной, - схватила она обеими руками его ладонь.
  Рени было дернулся, чтобы не дать ей погрязнуть в привычной заботе по избавлению его от настигших проблем, но тепло тела хозяйки оказалось таким живительным, что он намертво вцепился в нее, мешая растирать потерявшие чувствительность пальцы.
  - Тесс, - хрипло спросил наложник. - Аслан меня ненавидит?
  - За что? - осторожно поинтересовалась девушка, чувствуя, что в этой красивой белокурой голове, как и в голове мужа, завелись новые тараканы, которых следовало немедленно изгнать.
  - Я ему больше неинтересен, и он теперь не знает, как со мной поступить, - озвучил он вывод, к которому пришел за столь короткий срок после ужина.
  - Золотко мое, откуда такие мрачные прогнозы? - невольно вздрогнула Тесса, мысленно умоляя Всевидящих, чтобы это были собственные размышления Рени, а не результат подслушанного разговора между ней и варваром, оставившего и на ее душе тяжелый отпечаток.
  - Это не так? - хотел произнести юноша как можно безразличнее, но получилось просяще, словно попытка выклянчить у любимой немедленное разубеждение. Наложник тут же пожалел о своем вопросе. Чувствуя пронзительный холод, сковавший все его внутренности, парень горько рассмеялся, досадливо мотнув головой. И естественно, находившаяся позади его затылка стена оказалась равнодушной к его горю и добавила ко всем имеющимся неприятностям большую шишку.
  - Ой-ё! - схватился он рукой за ушибленное темечко.
  - Горюшко мое луковое, - умилилась Тесса, невольно припомнив слова мужа о том, чтобы их Солнышко сам себе не навредил. - Ну как же ты так неаккуратно-то? Дай подую, что ли, - притянула она парня к своей груди, не слишком удобно устроившись возле его коленей.
  Но сейчас, с наслаждением вдыхая родной аромат волос и кожи своего мальчика и пытаясь поделиться с ним теплом, которого у нее было в избытке, меньше всего хозяйке Замка думалось о собственном комфорте. Неуместные страдания Аслана выбили почву из-под ног, и она оказалась не готова к такому повороту. Требовалась небольшая передышка, чтобы придумать, как все уладить. На данный момент самое главное не дать появившейся трещинке снова превратиться в непреодолимую пропасть.
  - Давай-ка ложись уже, я только платье сниму...
  - А Аслан? - невольно вырвалось то, о чем наложник предпочитал переживать втайне.
  - Рени... он... очень устал, и, наверное, останется у нас в спальне, - пояснила госпожа, тщательно подбирая слова, чтобы не проболтаться о пока неутешительной действительности.
  - Мне не хочется говорить тебе гадкие вещи, Тесс, но сейчас ты бессовестно соврала, правда? - не поверил юноша, слишком хорошо изучивший интонации ее голоса.
  - Фу, Рени! Ты не должен уличать свою хозяйку во лжи, это невежливо, - попробовала отшутиться смутившаяся девушка.
  - Прости, моя госпожа, больше не посмею, - грустно улыбнулся раб, вглядываясь в ее лицо, и вдруг в отчаянии прошептал:
  - Что со мной не так, Тесс? Что?!
  В тишине этот тихий шепот прозвучал оглушающим воплем, идя от самого сердца и нечаянно раненой души, жаждущих тепла.
  - Чшшш, - прижала указательный палец к его губам Тесса. - С тобой все в порядке, родной мой. Даже думать не смей, что это не так! Ты - самое лучшее, о чем мы только могли мечтать! И не забывай, пожалуйста, а то я комплексовать начинаю, потому что комплименты положено получать женщине. А женщина у вас - я! Надеюсь, единственная. Неповторимая, самая лучшая и прочее, прочее...
  - Конечно!- виновато опомнился парень. - А еще ты очень нежная, прекрасная, как утренняя заря, ослепительно красивая...
  - Хорошо, что в комнате темно, а то ты рисковал бы повредить глаза, - рассмеялась любимая, прерывая поток красноречивой лести.
  - Извини, Тесс, я - эгоист, да? - вздохнул невольно улыбнувшийся Ренальд.
  - Все мы в меру эгоистичны, Солнышко. И это нормально, если не в ущерб окружающим.
  - Но Аслан не придет... - вернулся наложник к наболевшему.
  - Сегодня не придет, завтра придет. Не завтра, так через неделю, - уверенно перебила девушка. - Я же тебе обещала, что никуда он от нас не денется... Просто дай ему немного времени... Он сам тебе все объяснит. Поверь, Солнышко, у него действительно есть повод поразмыслить в одиночестве. Давай попробуем уважать все стороны?
  - Тогда почему ты сегодня со мной, а не с ним? Жалеешь меня?
  - Себя я жалею! - рассердилась Тесса на непробиваемость его самоедства. - Я с вами с ума сойду от беспокойства. Так хоть ты у меня под присмотром будешь. А Аслан уже взрослый мальчик - сам разберется что к чему! - выпалила она.
  - Аслан - не мальчик - мужчина, - машинально поправил Рени.
  - Тем более! Доволен?!
  - Нет, - честно ответил парень.
  - Что со мной не так? - передразнила она его недавние стенания.
  - Тесса!!!
  - Рени, просто обними, поцелуй и пожалей меня! Мне тоже иногда бывает страшно и одиноко, как вот сегодня, когда я не могу ничем помочь... и переубедить...
  - Прости, Тесс... я не думал, что ты тоже принимаешь все так близко к сердцу, - крепко стиснул Ренальд свою госпожу, покрывая невесомыми поцелуями ее лицо, шею, плечи...
  Девушка не возражала, на какое-то время просто отключившись от невеселой реальности и наслаждаясь нежными ласковыми прикосновениями любимых рук и губ. Она радовалась удачной попытке переключить свое Солнышко, заставив его почувствовать ответственность за нее и отвлечься от собственных надуманных проблем, не имеющих решения, пока не дозреет Аслан.
  Только вот достаточно быстро нежность как-то незаметно уступила место страсти, грозившей завести их обоих. Может быть, Рени и был готов, как он уверял вчера (хотя, скорее всего, так и есть - ведь тренировкам его небольшое недомогание не мешает), но было совестно перед мужем, которого она бросила в одиночестве, предоставив разбираться самому со своими страхами и сомнениями.
  - Знаешь что... - сделав над собой волевое усилие для отказа от продолжения, проговорила хозяйка Замка. Тяжело дыша, она оттянула голову Рени от себя, вцепившись в растрепанные ее же пальчиками шелковистые пряди. - Мне уже полегчало, Солнышко. Может быть, ты мне почитаешь что-нибудь из своих учебников?
  - Что? - распалившийся наложник не сразу сообразил, что любимая и сегодня намерена проигнорировать его заявление, что с ним все в порядке.
  - Ну, если не хочешь читать, давай я тебя просто погоняю по вопросам экзаменов...
  - Сейчас? - приуныл парень, постаравшись мужественно принять известие и убедить восставшую плоть, что надо потерпеть, раз госпожа против.
  - Угу, - рассмеялась Тесса над огорченным выражением его лица. - Все равно еще спать неохота. Потратим с пользой пару часиков?
  - Хорошо...
  - Ты согрелся? - удовлетворенно отметила она, перехватив его теплую ладонь.
  - Чуть не перегрелся, - буркнул Ренальд, нехотя сползая с кровати.
  - Не бухти, - улыбнулась молодая женщина. - Неси учебники и зажги лампы.
  - Может, одной хватит? - с надеждой спросил хитрец, ожидая, что любимая передумает.
  - Нет! Зажигай две и поярче! - возразила девушка, предполагая, что при интимном освещении долго не выдержит придуманную ею им обоим экзекуцию и сама же потянет его обратно в постель.
  'Надо тренировать и собственную силу воли, в конце-то концов', - подбодрила себя хозяйка Замка, с наслаждением любуясь передвижением ладного гибкого юноши по комнате.
  'Чего ему не хватает? - вернулась она думами к мужу. - Как он мог вообще прийти к выводу, что Рени придется беречь, как кисейную барышню? Только бы не рискнул перебить впечатления, снова ища понимания с Дереком... Никуда он от нас с тобой не денется', - снова мысленно пообещала она своему Солнышку, зло загнав воспоминания о еще одной занозе на сердце обратно на задворки сознания. Сейчас и без Меченого у нее было полно нерешенных проблем. И подставлять парня, вовлекая его в их и без того непростой треугольник запутанных чувств и желаний, рискуя уже имеющимися любимыми, она не могла.
  Дерек все-таки отвоевал у кого-то из них крохотный кусочек ее сердца, в котором поселилось теплое чувство к сероглазой язве. Однако Тесса старательно и намеренно давила малейшие душевные порывы, не позволяя им разрастись во что-то осязаемое. Оно может их погубить. Поодиночке они в состоянии справиться и заменить эти ненужные эмоции чем-то менее эфемерным и более практичным, не подвергая друг друга опасности.
  - Рени, подойди, - попросила госпожа, перебравшись на самый край широкой кровати наложника.
  Юноша, хлопотавший у последнего светильника, обернулся. Из-за ее маневра с перемещением подол домашнего платья немного задрался, приоткрывая взору раба стройные ножки. Подхватив учебники и, положив их на край кровати, он послушно опустился на колени перед женой лаэра.
  - Я тебя люблю, - озвучила девушка, взяв ладонями его лицо и заглядывая в глубокую синеву его глаз, с удовлетворением отмечая, как постепенно уходит облик другого, сероглазого, чуть было не загипнотизировавшего ее своими тайнами...
  - Тесс, - сглотнул наложник, не понимая, почему она именно сейчас говорит эти слова, от которых окрыленная душа буквально рвется ввысь, рискуя разворотить грудную клетку, хоть он и слышал их из уст любимой не впервые. - Я тебя тоже очень люблю. И никогда не смогу полюбить другую, потому что ты одна такая на всем белом свете... моя госпожа, моя любимая... - обнял он колени своей богини, прижавшись к ним подбородком.
  - Я тебя люблю, - повторила молодая женщина, склонившись и пытаясь коснуться губами лба парня, но тот, быстро сориентировавшись, подставил губы.
  Руки раба двинулись вверх по стройным ножкам хозяйки, нечаянно 'нырнув' под платье, и неизвестно, чем закончились бы эти взаимные признания, если бы не посыпавшаяся с грохотом на пол стопка задетых ими учебников.
  - Ох... все, Солнышко, давай заниматься! - облизнулась Тесса, поправляя расстегнутое платье.
  - А разве мы уже не начали? - сострил Ренальд, укоризненно покосившись на валяющиеся книги, будто они были виноваты, что не удалось поддаться искушению забыть о более нужном, чем любовные утехи, деле.
  - В другой раз продолжим, - многообещающе улыбнулась госпожа, любуясь румянцем на его щеках. - Напомни только, на чем остановились.
  - Я не против повторить сначала....
  - Отлично! - усмехнулась хозяйка. - Но теперь мы все же вернемся к вопросам для экзаменов. Что там у нас?
  Наложник тяжело вздохнул, поднимаясь, и протянул ей исписанную красивым четким почерком тетрадь.
  - Вопрос в кружочек обведен, - подсказал он. - А если хочешь, одни вопросы смотри - они в конце.
  - Ага, - кивнула девушка, полистав страницы. - Перед ответами и номер вопроса стоит. Так удобнее... Слушай, а если здесь уже все написано, зачем ты учебники принес?
  - Не знаю, ты же сказала - неси... - пожал плечами любовник, недовольно взглянув на подобранные учебники, снова сложенные стопочкой на кровати.
  - Ладно, вопрос первый...
  
  ***
  
  Время пролетело незаметно, и спать Тесса и Рени легли далеко за полночь, уставшие, но довольные результатом.
  Молодая женщина почти сразу же отключилась, устроившись в уютных объятиях своего Солнышка, которому выпала сегодня ответственность 'жалеть ее'. Поэтому он сразу же развернулся, едва госпожа по привычке попыталась прижаться к его спине, и, поцеловав, уложил ее иначе. Сам оказался за ее спиной, придвинувшись вплотную. И постарался не ерзать, чтобы не провоцировать себя и ее на то, чем любимая не хотела его порадовать даже в утешение.
  Ренальд просунул руку под локтем девушки, накрыв ладонью сразу обе ее ладошки, прикрыл глаза и только тогда ужаснулся. Тесса ведь могла не прийти, и он до сих пор тихо сходил бы с ума от невеселых раздумий, почему-то отвергнутый Асланом, замерзший от внутреннего холода выстуженной души, одинокий на огромном ложе, на котором его по-настоящему любили...
  Хозяйка его сердца очень быстро уплыла в страну грез, расслабленно задышав, а он лежал, прислушиваясь к темноте ночи, и очень надеялся, что Тесса не ошибается в своих прогнозах о муже, и он действительно никуда не денется от них... И может быть, их варвару сейчас также плохо и одиноко, как было ему самому после ужина... и может быть, он придет уже сегодня?
  
  
  49.
  
  
  Тесса никогда не видела море, но почему-то четко понимала, что сейчас она вовсе не посреди широкой реки, у которой не видно берегов. Из-за невозможной глубины вода казалась темной. Солнечные лучи ослепляли, отражаясь от поверхности, не в силах пронзить плещущуюся за бортом водяную толщу.
  Среди звуков слух различал хлопающие где-то над головой паруса, свист ветра, скрип мачт и завораживающий шепот волн. Вся эта какофония сплеталась в прощальную песню... Под ногами размеренно качалась палуба, не вызывая приступов тошноты, которыми девушка страдала в последнее время, а вгоняя в какой-то непонятный транс. А на горизонте в сиреневой дымке угадывался недостижимый чужой берег, притягательно манящий с точки зрения обретения устойчивости, но пугающий неизвестностью.
  Отчего-то хозяйка Замка-крепости на границе Энейлиса видела себя со стороны. Стройная молодая женщина с непроницаемым выражением лица и заострившимися скулами, замершая у самого борта, жадно глядела вдаль. Чуть обветренные губы сжаты в тонкую линию, а в глазах, устремленных к горизонту, странный отсвет надежды. Правда, немного ссутуленные плечи, словно держащие на себе тяжкий груз непонятной вины, удручали. Да и знакомые по зеркальному отражению черты лица виделись немного чужими, слегка размытыми, не дающими сосредоточиться. Это казалось неправильным и настораживающим. Наверное, из-за чужого дорожного платья, которое угадывалось под распахнутыми полами ее собственного, подбитого мехом плаща...
  Только почему-то в этот солнечный погожий день было очень тяжело и больно дышать, словно уходя, оставляла за спиной что-то родное, рвущее сердце и душу...
  И откуда могло взяться это мерзкое ощущение одиночества?
  Впрочем, вихрь противоречивых чувств, все еще продолжающих бушевать в груди, выжигая последнюю безмятежность предыдущего существования, тоже присутствовал. На смену обиде, сожалению, жажде вернуть невозможное пришло глухое отчаяние, постепенно замещающееся равнодушием и отрешенностью... Вот что бывает, когда душа не находит покоя... Она многое бы отдала за то, чтобы на месте зияющей пустоты вновь воцарилось ощущение гармонии с окружающим миром.
  Девушка никак не могла себя заставить обернуться и посмотреть на таявшую за спиной тьму, от которой пыталась сбежать. Вернее, сначала она даже и не пыталась, в какой-то момент захотев слиться с этой чернильной мглой, в которой больше не осталось солнечного света и тепла...
  Но потом что-то заставило ее изменить решение... Или кто-то?
  Она никак не могла понять, почему же ее чувства настолько неправильны? Холодно и жутко одиноко. Такого просто не может быть... Но липкий страх уже привычно крался вдоль позвоночника, вымораживая, выстужая душу или то, что от нее осталось...
  Тесса вздрогнула от внезапного озарения и хотела обернуться, чтобы убедиться в своей правоте, сбегая в неизвестность от того, что оставляла в прошлом. Но, не успев развить эту мысль, вдруг ощутила, как ее плечи укрыл теплый плащ, а сильные руки обвили талию, задержав ладони на ее животе. И тепло крепкого мужского тела, вплотную прижавшегося к ней и лишившего ее возможности повернуться и посмотреть в лицо своим страхам, растопило ледяные кристаллы. Странно, но на сексуальную жажду близости это вовсе не походило и в то же время непостижимо давало понять, что этот человек ей сейчас родней и ближе всех...
  Только вот бережно, но в то же время как-то слишком собственнически обхватившие ее руки не принадлежали ни мужу, ни Солнышку...
  Но тогда кто это?
  Молодая женщина попыталась успокоить бешено заколотившееся сердце и повернуться в желании немедленно получить ответ на загадку. Порыв ветра донес до ее обоняния смутно знакомый аромат, и она почти догадалась, даже не оглядываясь, но следующий - кинул в лицо взвесь соленых морских брызг и... заставил проснуться...
  
  Хозяйка Замка резко поднялась на кровати, тяжело дыша и судорожно утирая несуществующую влагу со щек... Впрочем, влага была... Горькая и с солоноватым привкусом...
  По щекам девушки текли слезы... Слишком уж реалистичным оказалось видение.
  Она вовсе не желала испытать такое наяву. И ей совершенно незачем сбегать от родных и любимых мужчин. Кроме них ведь никто не нужен.
  Несмотря на то, что ночная сорочка противно облепила вспотевшее тело, захотелось немедленно вновь прижаться к Рени. Видимо, ночью ей опять было жарко, и она отодвинулась на самый край широченного ложа.
  Юноша мирно спал, не ведая, что его любимой приснился странный пугающий сон...
  Тесса зябко поежилась, взбила подушку и снова улеглась. Она чувствовала себя разбитой и обманутой. И это бредовое видение ей совсем не нравилось. Обычно она не видела настолько ярких снов... Или настолько похожих на явь...
  Решив, что утро вечера мудренее, госпожа Замка подвинулась к своему любимому мальчику под теплый бок и осторожно, чтобы не разбудить, вложила свои пальчики в его полураскрытую ладонь, вновь попытавшись уснуть...
  
  Новое сновидение оказалось еще непонятнее...
  Высокий купол неба был почти лишен привычной для степных просторов синевы. Сверкая на солнце изломами распахнутых крыльев, в нем парили какие-то белые птицы, издавая пронзительные крики. В воздухе чувствовался странный горьковато-сладкий привкус чужой земли: безумное сочетание одуряющего благоухания южных цветов, просмоленного дерева и... рыбы. Наверное, где-то неподалеку была река или озеро...
  Но, пожалуй, только в первое мгновение девушку чуть не замутило, а в следующее - она уже могла вздохнуть полной грудью. И теперь этот воздух казался знакомым и давно привычным, наделяя ее своей живительной силой и жаждой жизни.
  Небольшой уютный дворик, вымощенный раскаленным на полуденном солнце камнем, приятно согревал ступни, обутые в простые сандалии на тонкой подошве. Чуть поодаль, у шероховатой желтой стены двухэтажного дома с большими окнами в тени увитого неизвестными растениями навеса колыхалась на ветру вышитая знакомым орнаментом скатерть.
  Видимо, ее сознание снова разделилось непостижимым образом, потому что Тесса опять видела себя со стороны... Она и оставалась на месте, и в то же время хлопотала под навесом, выставляя на стол аппетитные блюда. Рядом крутился рыжий котенок, выпрашивая угощение. Аромат специй, щедро сдобривших обеденные блюда, дурманил голову. Заморские приправы ценились довольно дорого и, исходя из скромного достатка хозяев, казались здесь не слишком уместными.
  Несмотря на отсутствие даже крохотного клочка земли, дом и двор выглядели очень уютными. Вдоль высоких, почти в полтора человеческих роста, каменных стен стояли огромные глиняные горшки с мелкими цветами сочных оттенков. В ограждающей от улицы стене располагались деревянные ворота, укрепленные полосами кованого железа. И еще в глубине участка были вкопаны или вбиты три больших столба. Два почти рядом, соединенные вверху тонкой круглой железной перекладиной. Между ними лениво покачивался нацепленный на внушительные крюки пустой гамак. А последний столб стоял довольно далеко и был связан с собратьями посредством крепкой веревки, на которой сейчас сушилось белье. Кипенно-белые простыни слепящими пятнами трепетали на ветру среди ярких детских вещичек.
  От распахнутой в воротах калитки к ней навстречу, раскинув руки, бежал босоногий темноволосый крепыш лет пяти. И его оглушительное: 'Мама!', все еще продолжало звучать в ушах, заставляя сердце замирать от переполняющей его любви и нежности к этому человечку, а губы растягиваться в радостной улыбке, когда за спиной сквозь заливистый смех раздался звонкий детский голосок с ноткой торжества: 'Ты опять не догнал!'
  Молодая женщина недоуменно оглянулась. Позади нее оказался высокий широкоплечий мужчина, шутливо 'бодающийся' со вторым малышом, которого поднял на руки. Худенький детеныш, похоже, одногодка крепыша, был одет в заляпанные снизу грязью штанишки и длинную тунику. На голове красовался съехавший на одну сторону легкий хлопковый платок, повязанный на манер каршиффа. Ребенок собственнически обвивал ручками мощную шею отца, но их лиц, склоненных друг к другу, хозяйке Замка рассмотреть не удалось. Впрочем, по тому, как бережно и нежно мужчина прижимал к себе свое сокровище, было понятно, что он безумно любит эту шкоду и гордится его маленькой победой.
  Она вновь повернулась к подбегавшему малышу и...
  ...наверное, сделала это слишком резко, потому что идеалистическая картинка счастливой семьи вдруг смазалась и пропала, снова выкинув ее из странного сна в реальность серого утра. Она по-прежнему находилась в спальне Ренальда.
  Оглушенная, завороженная и испуганная слишком ярким видением чужой жизни девушка замерла, пережидая, когда уймется бешено скачущий пульс. Только что пережитые эмоции полного погружения в другой, непривычный мир дезориентировали, вызывая безотчетную зависть и сожаление, что она так и не успела подхватить мальчишку на руки. А так хотелось обнять и покружить, заставив забыть горечь поражения в глупом детском соревновании, кто первым добежит до родителей, расцеловать румяные щечки, услышать такой же радостный звонкий смех, как и у второго ребенка...
  Что это? Почему ей снятся чужие дети? Может быть, пришла пора подумать о своих?
  Или это пророческое предупреждение, что она так и не сможет никогда обнять своего сына?
  Помотав головой, отгоняя наваждение, Тесса склонилась к Рени, легко коснулась губами его виска и решительно поднялась.
  Возможно, это всего лишь дурной сон, хотя язык и не поворачивается назвать его 'дурным', но сейчас она желала оказаться рядом с мужем.
  Молодая женщина искренне любила человека, с которым сегодня ночью делила постель, и многим готова была пожертвовать ради своего Солнышка. Но в данный момент ей требовался властный мужчина с непререкаемым авторитетом и богатым жизненным опытом, способный развеять все ее страхи и сомнения. И таким по-прежнему оставался лишь Аслан. Ренальду до него еще расти и расти...
  - Я тебя люблю, родной мой... - неслышно прошептала хозяйка Замка, покидая спальню раба-наложника.
  
  ***
  
  Как бы тихо не старалась ускользнуть Тесса, то ли ее прикосновение, то ли тихий шепот разбудили юношу. Остановить ее Рени не решился. Сначала не поняв спросонья, что девушка идет к входной двери вместо уборной, а потом уже было поздно.
  И едва за госпожой закрылась дверь, он резко поднялся и сел в кровати.
  Простыни все еще хранили тепло ее тела, но молодой человек почему-то был твердо уверен, что она не вернется этой ночью. Впрочем, до утра оставалось совсем немного времени.
  Тяжело вздохнув, он откинулся навзничь и заложил руки за голову, чувствуя легкую смесь сожаления и удовлетворения. Это правильно. Ему не в чем упрекнуть свою любимую. С самого вечера, как только она появилась на пороге его спальни, он испытывал смутное чувство вины перед ее законным мужем. Так что ее уход к супругу будет справедливым.
  
  ***
  
  После того, как Аслан сам невольно подтолкнул жену, чтобы она сбежала к Ренальду, он был уверен, что Тесса останется со своим Солнышком до утра.
  Дикое желание наплевать на все то, в чем он горячо убеждал свою девочку, боролось с принятым в отношении Котенка решением, не давая поддаться соблазну и присоединиться к ним в спальне наложника. Промаявшись полночи, то проваливаясь в тягучее забытье, то неожиданно выныривая из противного полусонного состояния, которое не могло удовлетворить его потребность в отдыхе, лаэр наконец-то уснул.
  И вовсе не огорчился, когда его разбудило осторожное ласковое прикосновение женских ладоней.
  Приходу любимой мужчина обрадовался, как ребенок, получивший на праздник подарок, о котором не разрешал себе и мечтать.
  - Что-то случилось, рыбка моя? - варвар обеспокоенно приподнялся на локте, почувствовав легкий озноб, колотивший прильнувшую к нему девушку. - Ты замерзла! - удивленно воскликнул он.
  Прозвучало это легким обвинением, причем в адрес Солнышка, который почему-то не озаботился ее согреть.
  - Нет, все хорошо, - прошептала супруга, улыбаясь и бессознательно прижимаясь еще теснее. - Прости, я тебя разбудила... - виновато пробормотала она.
  - Как ты могла, женщина?! - шутливо возмутился Аслан, но тут же пошел на уступки. - Хотя... у тебя есть шанс вымолить мое прощение...
  - Не ерничай! - она обняла мужа за шею, притягивая ближе и заставляя опуститься сверху.
  - Ну... в общем-то, я это и имел в виду, - довольно улыбнулся хозяин Замка, зарываясь лицом в ее волосы возле уха и надеясь добраться губами до нежной шейки. А колено мужчины уже привычно вклинивалось между стройных бедер жены, отвоевывая местечко для дальнейшего маневра.
  Он хотел нежности и неспешности любовной прелюдии. Сейчас, с его женщиной, она была позволительна, и никакого внутреннего диссонанса лаэр не испытывал.
  Он и был нежным, упиваясь своими ощущениями. Любовался и наслаждался струящимся по ее голым плечам шелком темных волос, бархатистой упругостью гладкой кожи под его губами, податливостью прогибающегося навстречу его рукам стройного девичьего тела... До тех пор, пока какое-то страстное отчаяние, жажда тепла и желание подтвердить свою принадлежность друг другу, внезапно обрушившиеся на обоих, не поглотили их, заставляя забыть про все, оставив только первобытные инстинкты к продолжению рода...
  
  ***
  
  Блаженное состояние неги после столь бурного молчаливого признания в любви накрыло с головой, бесследно прогнав все страхи и волнения, преследующие Тессу этой ночью за пределами супружеской спальни. Голова девушки покоилась на надежном плече мужа, который машинально поглаживал ее по животу, продлевая удовольствие. Она уже почти заснула, убаюканная этой неспешной лаской, когда он вдруг произнес:
  - Тесс... может быть, уже хватит принимать настойку?
  - Что? - она резко распахнула глаза и напряглась, надеясь, что ослышалась.
  Рука мужчины замерла, стала вдруг очень тяжелой, но он пояснил:
  - Я хочу ребенка, Тесс. Нашего с тобой ребенка.
  - Н-но... Я... Аслан, ты же знаешь, - беспомощно пролепетала жена, чувствуя подступившую панику и вновь попадая под власть недавнего видения, - предсказание... я не могу... не хочу рисковать...
  - Родная моя, мне не хочется, чтобы ты обижалась, думая, будто я тебе не верю. Но согласись, это выглядит странно. Мы уже полтора года вместе. Неужели ты сомневаешься во мне? Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы ты не потеряла малыша. Я буду самым лучшим отцом, Тесс! Хватит себя изводить... Быть может, та старуха, нагадавшая нам такое горе, давно выжила из ума, а ты добровольно стараешься избежать своего предназначения стать матерью...
  - Аслан... - простонала расстроенная молодая женщина, попытавшись отодвинуться.
  Но варвар не отпустил, обняв обеими руками, словно уже сейчас доказывая свою готовность защищать ее от всяких несчастий.
  - Тесса, я не настаиваю на немедленном зачатии, я понимаю, что ты еще не натешилась с Рени и...
  - Да при чем тут он?! - девушка снова негодующе попыталась отпихнуть мужа.
  - Ну... - смутился хозяин Замка, - я подумал, что ты боишься его лишиться... Но, Тесс, как минимум еще несколько лет, пока не закончит Академию, Ренальд будет жить в нашем доме! - все-таки высказался лаэр. - Он никуда от тебя не денется...
  - Я страшусь утратить любовь и доверие Рени, - вынужденно призналась супруга, - но даже не представляю, как надо его обидеть, чтобы добиться такого. Ты прекрасно знаешь, что я боюсь потерять будущего ребенка, Аслан!
  - Прости, возможно, в данном случае насчет Рена я не прав, но я тебя очень прошу прекратить принимать противозачаточную настойку...
  - Просишь? - обреченно пробормотала она. - А если не прекращу, запретишь Халару делать ее?
  Мужчина слишком красноречиво промолчал, чтобы девушка успела почувствовать, как на глаза наворачиваются злые слезы. Но все-таки варвар очень хорошо изучил свою упрямую девочку, поэтому, подавив раздражение, прижался губами к ее виску и прошептал успокаивающе:
  - Просто подумай над моей просьбой, рыбка моя. Я уверен, ты примешь правильное решение... Давай спать!
  - Угу, - глухо отозвалась уткнувшаяся лицом в его грудь Тесса, не рискуя освобождаться из теплого кольца рук. Может быть, Аслан не так уж и привередлив? Ведь он полтора года терпеливо ждал, когда она наконец-то осознает, что ему необходим наследник? Но все равно на душе было муторно. Она боялась за себя, за будущего сына, но больше всего за него - своего любимого, страшась не оправдать ожиданий мужа. Ну почему же он этого не хочет понять?!
  
  Кажется, впервые они заснули, тесно прижавшись друг к другу, но думая о собственных проблемах. Весьма серьезным был вопрос о детях, и каждый надеялся, что поступает верно, настаивая на своем...
  
  ***
  
  Несмотря на очередную бессонную ночь, Аслан проснулся за час до побудки. Хотелось объясниться с Рени, извиниться за испорченный ужин и убедиться, что парень все правильно воспримет. По-хорошему, лаэр предпочел бы, чтобы у него в запасе оставалось больше времени, но и затягивать с разговором, откладывая его на потом, не следовало. Мнительное Тессино Солнышко и так уже, наверное, извелся, не понимая, чем он в очередной раз прогневал своего господина.
  "Бедный Котенок! Ты виноват лишь в том, что за одну ночь умудрился свести с ума своего безголового любовника, решившего поиграть по другим правилам... И, поверь, мне сейчас не легче, - грустно усмехнулся варвар, одеваясь и ведя мысленный диалог с наложником. - Только вряд ли ты мне поверишь, родной мой..."
  
  ***
  
  
  К огромному удивлению хозяина Замка юноша уже поднялся. Видимо, он угадал со своими предположениями, что парню не дают покоя мысли о возникших проблемах.
  Ренальд был уже полностью одет для утренней тренировки. Мужчина даже засомневался, а не поднялся ли молодой человек сразу, как только Тесса вышла?
  Рени сидел с закрытыми глазами, откинув голову на высокую спинку кресла.
  На красивом, немного осунувшемся лице молодого человека было непривычное отрешенное выражение, руки безвольно покоились на подлокотниках.
  Поначалу лаэр, застывший на пороге спальни, внезапно растеряв всю свою решимость, подумал, что любовник просто спит. Но тут наложник медленно повернул голову в сторону двери и разомкнул ресницы. В синих глазах отразилось узнавание, промелькнула радость, тут же сменившаяся тревожным ожиданием какого-то подвоха.
  Ренальд пружинисто вскочил:
  - Господин? - он склонил голову в поклоне и желчно поинтересовался. - Чем могу быть полезен Вам?
  - Рен! - опешивший Аслан, все еще завороженный взглядом Тессиного Солнышка, чуть не споткнулся от явного издевательского тона. Вот уж не ожидал от Котенка, что тот переймет манеру Меченого, когда тот чем-то недоволен. - Ты бы еще на колени бухнулся! - досадливо заметил он.
  Парень вспыхнул, но решил отыграть выбранную роль до конца.
  Криво усмехнувшись (что не укрылось от расстроившегося таким приемом хозяина Замка), юноша сделал несколько шагов вперед и опустился на колени, смиренно склонив голову.
  Варвар задумчиво почесал подбородок. Как-то по-другому он представлял себе начало их разговора. Мальчишка полон сюрпризов. Но все равно актер из него препаршивый.
  Лаэр ни на минуту не поверил, что 'нынешний' Рени (в отличие от событий полугодичной давности) действительно искренне принял правила подобного поведения: 'господин - раб-наложник'.
  Но выглядеть идиотом и подонком было крайне неприятно. Очень хотелось поднять этого паршивца, причем, за алеющее ухо и произвести должное внушение о субординации. Ему и одного строптивца хватает в своем хозяйстве. Два - это уже явный перебор. Хотя, положа руку на сердце, придраться-то не к чему.
  - Рен, заканчивай придуриваться, - с нажимом произнес мужчина. - Пожалуйста.
  Наложник быстро вскинул голову, мазнул по хозяину Замка заинтересованным взглядом и сделал вид, что не понимает просьбы.
  - Поднимайся! - приказал Аслан.
  - Да, мой господин, - покладисто согласился раб, одним слитным движением выпрямившись и встав напротив.
  Варвар смерил молодого человека тяжелым взглядом потемневших глаз. Он злился, только не определился еще - на кого в большей степени. На продолжавшего измываться над ним парня или на самого себя. Потому что язык вдруг присох к небу и мысли приняли совершенно неправильное направление, подсовывая ему картинки их совместной ночи, вытеснив все те умные и хорошо взвешенные фразы о вреде и пользе их дальнейшего общения в интимном плане.
  - Поговорим? - все-таки выдавил лаэр, чудовищным усилием воли взяв себя в руки.
  - Я весь - внимание! - кивнул Ренальд, не собираясь облегчать трудновыполнимую задачу своему коварному любовнику
  
  - Присядь, - указал мужчина на кровать, намереваясь занять единственное кресло.
  Обнаглевший наложник выгнул бровь, молча, но красноречиво уточняя: 'в какой позе?'. Аслан грязно выругался про себя. Подскочив, ухватил паршивца за плечо, подволок к креслу и толкнул, вынуждая сесть.
  На мгновение в синих глазах мальчишки промелькнула паника. Видимо, наконец-то дошло, что он перегибает палку. Но юноша быстро справился. Уселся поудобнее, подобрав длинные ноги, сцепил пальцы рук 'в замок' и теперь исподлобья смотрел на своего побагровевшего хозяина.
  - Ты обижен на меня, - сделал правильный вывод варвар, снова беря эмоции под контроль. Наверное, даже лучше, что он остался стоять, потому что все равно еще не знал, как начать разговор. И вообще, сейчас хотелось пометаться по комнате, собираясь с мыслями. Да только этот 'котенок', показавший коготки, ждал немедленного объяснения. Парня будто подменили со вчерашнего вечера. Где тот наивный, застенчивый, добрый и отзывчивый мальчик - Тессино ненаглядное Солнышко?
  'Интересно, каким это образом моя рыбка его утешала? Уж не она ли присоветовала подобное возмутительное поведение?' - угрюмо подумал лаэр. Да, Рени сейчас его просто выбешивал, но он не мог не восхититься неожиданно проявившейся чертой характера мальчишки. Пожалуй, в его положении раба-наложника, внезапно утратившего милость хозяина, эта отчаянная бравада была единственным доступным ему способом выказать свое недовольство ситуацией. И почему он не подумал выяснить у жены, в каком состоянии она нашла свое Солнышко?
  - А разве я имею на это право? - парировал Рен, подтверждая правоту рассуждений любовника.
  - Вообще-то, нет, - желчно заметил Аслан. - Но ты же у нас на особом положении...
  - Правда? - не менее ядовито 'удивился' паршивец.
  - Правда, - вздохнул мужчина, решив, что по праву старшего (то есть более мудрого и опытного) должен первым прекратить этот балаган.
  Опустившись прямо на пол и привычно скрестив ноги, словно у костра в Степи, варвар обхватил ладонями судорожно сжатые руки Ренальда и добавил: - Не стоит сомневаться, Котенок. Я хотел бы перед тобой извиниться.
  - За что? - одними губами спросил внезапно присмиревший юноша, пытливо вглядываясь в правильные, немного хищные черты своего ветреного господина, который и сам не мог понять, чего он хочет от их отношений.
  - За все, Мелкий... - не выдержав прямого взгляда, хозяин Замка-крепости опустил глаза. - Давай просто забудем...
  - О чем? - тихо, но настойчиво перебил наложник, снова сбивая лаэра со стройного хода мыслей.
  - О... о том, что мы... здесь...
  - Занимались любовью? - 'догадался' парень, попытавшись выдернуть свои ладони из рук варвара, но у того оказалась отменная реакция. Вроде бы и некрепко держал, но сейчас вцепился, причиняя боль. Пересилив противное чувство неловкости, Аслан поднял голову и, глядя в глаза невольному виновнику своих душевных терзаний, кивнул.
  - Рени...
  Юноша смотрел на своего господина, лихорадочно прокручивая в уме события полугодового проживания в этом доме. Картинки - смешные, курьезные, постыдные и те, которые он намеревался надолго сохранить в своем сердце и потаенных уголках памяти, потому что они согревали душу, - будто в цветном калейдоскопе, проносились у него перед глазами. Кое-что Ренальд с радостью согласился бы забыть: самую первую их ночь, дурацкое выступление в роли соблазнителя с одним лишь бубенчиком на щиколотке в качестве одежды и то, что чуть не утопил Тессу. Но предать забвению их шутливую возню, терпеливое и внимательное отношение мужчины при обучении его азам воинской науки, их уютные вечера в комнате отдыха и безмятежно-спокойные ночи втроем на одной кровати? Или то, как варвар, словно курица-наседка, носился с ним, потакая прихоти избавиться от лишней растительности на теле? Да как можно забыть ту, позавчерашнюю ночь, которая принадлежала только им двоим?!
  А, впрочем, на что он надеялся, наивный?
  Как там Мартин любил поддразнивать: 'такой большой, а в сказки веришь'?
  А ведь поверил...
  'Да уж, глупость человеческая неистребима', - сделал неутешительный вывод молодой человек и горько усмехнулся:
  - А ты... Аслан, ты сможешь забыть?
  Сначала лаэр хотел соврать, дескать, 'конечно, смогу!', но под ясным требовательным взглядом синеглазого не то судьи, не то палача своей совести выдавил:
  - Нет. Но я постараюсь. Так надо!
  Ренальд промолчал, и хозяин Замка продолжил:
  - Рени, я ни о чем не жалею. И ты здесь вовсе не при чем, поверь! Дело во мне. Я не могу и не хочу так...
  Наложник слегка нахмурился, пытаясь сообразить, что именно не устраивает господина.
  - Ты мне очень дорог, Котенок. Я бесконечно благодарен, что у тебя хватило мужества подарить мне ту ночь, но... пойми, существует слишком много 'НО' для того, чтобы я мог позволить себе пользоваться правом на твое тело. Ты у нас действительно особенный, Рени. Я не хочу запирать тебя в этих стенах. Да и Тесса не позволит мне это сделать... Ты - мужчина, Рен. Тебе нужно учиться, совершенствовать разные навыки, воспитывать характер, закалять волю, тренировать тело...
  Юноша открыл было рот, чтобы возразить: какая связь между тем, что они переспали (в крепости все равно все уверены, что он по-настоящему делит кровать с лаэром) и всем остальным? Он и так усердно постигает все эти науки - и книги, и непростое воинское ремесло, и искусство общения с людьми. Но почему-то промолчал. А воодушевленный молчаливым согласием внемлющего слушателя варвар продолжил:
  - Пожалуйста, постарайся понять меня верно. Между нами все останется по-прежнему, так же, как было до недавнего времени, Рен! Я всегда буду рядом, если тебе понадобится моя помощь, участие или совет... Ты меня слышишь? - внезапно спохватился увлекшийся Аслан, заметив, что у низко опустившего голову раба подрагивают плечи. - Котенок... - растерялся мужчина, испугавшись, что довел мнительного, ранимого мальчишку до слез.
  
  Ренальд слушал эту сумбурную исповедь, и глухая обида клокотала внутри. Нет, хозяин говорил правильные вещи, вроде бы не к чему придраться... Однако, почему-то оставалось невысказанным, что он просто испугался своих слишком нежных чувств, которые осмелился продемонстрировать той злосчастной ночью. Конечно, ведь суровый гордый лаэр привык совсем к другим отношениям среди своих сородичей. Да и с Дереком господин обращался не столь трепетно. Куда ему до них?
  А, между прочим, его никто не спрашивал, хочет ли он оказаться наложником мужчины!
  Рени предпочитал женщин. Точнее, одну-единственную женщину, без которой не мыслил своего существования. И это Аслан виноват, что своей харизмой, своим магнетическим обаянием, каким-то искушающим варварским способом соблазнил его и заставил думать, что между мужчинами тоже могут возникнуть совсем не платонические чувства привязанности. Поэтому теперь его проникновенная оправдательная речь звучала нелепо и смешно.
  И молодой человек никак не мог удержаться, чтобы не усмехнуться над... собой.
  Как же больно и противно осознавать, что тебя считают настолько глупым, чтобы поверить в эти россказни...
  Он старательно давил желание расхохотаться и закричать, чтобы его оставили в покое и дали пережить очередное унижение и предательство.
  Но хозяин Замка снова решил по-своему.
  Выпустив из своих ладоней руки наложника, он попытался поднять голову парня, но тот отшатнулся, откинувшись на спинку кресла, и уже не скрывая, горько рассмеялся в лицо своему раскаивавшемуся любовнику.
  - Тебе смешно? - опешил варвар, которому сейчас было совсем не весело. - Ренальд? - позвал он, но, не видя должной реакции, внезапно понял: - Великие Духи! Да у тебя истерика, Мелкий!
  Аслан стремительно вскочил на ноги, притянул вяло сопротивляющегося юношу к себе и поволок в уборную. Открыв кран, силой нагнул Рени над раковиной и умыл ледяной водой, приводя в чувство.
  - Пф! Не надо! Тьфу... Оставь, Аслан! - отфыркиваясь, возмутился Ренальд, пытаясь отпихнуть заботливые руки господина. - Все! Все уже!!!
  - Точно? - настороженно развернул к себе мальчишку тот, озабоченно вглядываясь в покрасневшее от смеха и холодной воды лицо.
  Лучше бы он этого не делал. Наложник машинально слизнул с припухших губ капельки влаги, и мужчина в очередной раз проклял себя за неуместные видения и память о вкусе этих искушающих губ своего Котенка.
  Пришлось дать себе мысленный подзатыльник, напоминая, что должен держать свое лаэрское слово, раз уж принял решение прекратить отношения, разрушающие личности их обоих.
  Он притянул к себе парня, стиснув в медвежьих объятиях, и тихо произнес:
  - У меня нет никого дороже и ближе Тессы и тебя, Мелкий. Помни об этом, пожалуйста.
  Рени глубоко и как-то судорожно вздохнул, невольно потершись щекой о плечо непоследовательного в своих действиях любовника, и глухо прошептал:
  - У тебя теперь вся рубашка промокла...
  - Высохнет, - беспечно отозвался тот.
  - Отпусти меня. Я, правда, в порядке.
  - Хорошо, - нехотя разжал объятия недовольный собой варвар. Он еще многое хотел сказать юноше, но, наверное, лучше уже в другой раз, позже...
  Наложник сделал шаг назад. Повисла неловкая пауза. Слишком тесным оказалось пространство уборной для бушующих внутри каждого эмоций, но главное уже произнесено, и необходимость находиться рядом теперь тяготила обоих.
  - Я все понял, Аслан. Не переживай за меня. Ты прав.
  - Время покажет, - осторожно заметил мужчина, не слишком уверенный, что Ренальд действительно воспринял все так, как ему хотелось бы. - Через четверть часа тренировка начнется ...
  - Я... ты иди, я скоро подойду, - пообещал парень.
  - Хорошо... - кивнул лаэр, разворачиваясь к двери.
  Ему не хотелось уходить, и в то же время ему нужно было убраться как можно дальше от источника своих мучительных терзаний.
  'Ничего, как-нибудь все наладится', - оптимистично подбодрил себя хозяин Замка, выходя из спальни раба.
  
  ***
  
  Проснувшаяся Тесса с удивлением отметила отсутствие Аслана. Его примятая подушка уже остыла, значит, муж давно поднялся и ушел по своим делам.
  Девушка вздохнула, припомнив нелегкий ночной разговор с благоверным, отчетливо понимая, что ее отговорки насчет страха потерять ребенка выглядят, действительно, нелепо. Она, безусловно, верила любимому, что он сделает все возможное и невозможное ради счастья и благополучия своей семьи, но ведь бывают непредвиденные трагические случайности, и только Всевидящие могут знать наперед, что ожидает человека в его жизни.
  Но все равно она чувствовала, что ее угнетает пугающая перспектива, и никак не могла отделаться от безотчетной тревоги за будущее. Кроме того, нежелание Аслана и дальше потакать ее страхам сильно разочаровывало.
  Но больше всего молодая женщина переживала за своих любимых мужчин. Ну зачем нужно придумывать какие-то несуществующие проблемы?
  Как с этим бороться, хозяйка Замка пока не представляла. Ей было до слез обидно, что все складывается не так, как она мечтала и надеялась.
  Наверное, если бы супруг был рядом, она не позволила бы себе расклеиться. А так, не выспавшаяся, раздосадованная размолвкой Аслана и Рени, разговором о наследнике, странными, похожими на бред снами девушка немного всплакнула, жалея себя (что случалось с Тессой крайне редко). Правда, мысли о Солнышке, которого она оставила ночью, чтобы сбежать к мужу под бочок, быстро мобилизовали.
  Жена лаэра решила, что лучше будет, если она сможет пожелать своему мальчику доброго утра перед тем, как он уйдет на тренировку. Наверное, ему тоже сейчас не слишком сладко в связи с попытками их варвара найти правильное решение возникшей проблемы.
  
  Тесса торопливо пробежала по коридору, опасаясь, что не успеет застать собирающегося на занятия Рени, но, к ее удовольствию, юноша оказался у себя в комнате.
  - Тесс? - удивился он, шагнув ей навстречу и расплывшись в счастливой улыбке. - Я думал, ты еще спишь. Доброе утро!
  - С добрым утром, радость моя, - обвила девушка руками шею подхватившего ее за талию Ренальда. - Как ты, Солнышко? - попробовала освободиться из крепких аккуратных объятий хозяйка Замка, чтобы визуально удостовериться, что с ее ненаглядным мальчиком все хорошо.
  - Нормально! - бодро отрапортовал наложник, не собираясь расстраивать любимую пересказом недавнего разговора с господином.
  Его больше не пугала близость с Асланом. Оказывается, тот умеет сдерживать свою страсть и проявлять ласку и нежность в кровати. Обидно и больно, что так все нелепо закончилось. Но то, что не ломает, делает только сильнее. Ему некогда заниматься самоедством - на носу экзамены в Академии. И еще ритуал нанесения татуировки нового Рода. Вот что на данный момент самое важное. Он должен с честью пройти эти испытания. А со временем попытается доказать и лаэру, что достоин его внимания и уважения...
  - Рени, я ушла... - запнулась госпожа, подняв заискивающий взгляд на юношу.
  - И правильно сделала, - кивнул тот, освобождая ее от признания несуществующей вины. - Он - твой муж и, наверное, успел соскучиться.
  - Соскучился... - подтвердила слегка озадаченная девушка, прижимаясь теснее к груди любимого.
  - Тесс? - улыбнулся Ренальд, потершись щекой о ее щеку. - Ну ты чего?
  - Я по вам обоим скучаю... - призналась она, вздохнув. - Мне не слишком нравится бегать по ночам из спальни в спальню.
  Ренальд счастливо рассмеялся, принимая признание, но вдруг нахмурился, взглянув на поднявшую лицо хозяйку.
  - Ты что, плакала?
  - Я... - Тесса непроизвольно поднесла руку к глазам, вспомнив, что позволила себе маленькую женскую слабость. Но признаваться, из-за чего проливала слезы, не хотелось.
  - Это из-за меня, да? - самонадеянно решил наложник (впрочем, оказавшись не так уж и неправ, из-за него - в том числе). - Не смей расстраиваться!
  - Нет, Рени, ты ни при чем... - попыталась объяснить девушка, не собираясь взваливать на плечи любимого груз вины.
  - Не стоит мне лгать, Тесс, - досадливо заметил молодой человек. - Аслан мне уже все сказал. Не жалей меня. Я переживу, звездочка моя. И сам справлюсь со своими проблемами.
  - А я тогда на что? - шутливо возмутилась Тесса.
  - Чтобы просто быть рядом...
  - Я тебя люблю, Солнышко... - проникновенно прошептала госпожа его сердца, глядя в глаза своего любимчика и не сомневаясь, что он догадается о непроизнесенном вслух: 'неважно, что тебе наговорил Аслан, но у тебя есть я!'
  - Мне этого достаточно, Тесс... - правильно понял ее юноша, почти веря самому себе, что именно так оно и будет...
  
  ***
  
  Разговор с Ренальдом болезненной занозой сидел в груди угрюмо шагавшего на тренировку Аслана. Лаэр в сотый раз мысленно прокручивал состоявшийся с наложником диалог и находил в своем сумбурном объяснении все больше неудачных выражений. И хотя самую суть он все-таки безжалостно вывалил на любимого Котенка, но с горьким сожалением четко понимал, что вряд ли тот сумел по-настоящему понять все чувства и эмоции, испытываемые им. Только вот промолчать и оставить все как есть, совесть Аслану не позволяла. Как они будут существовать дальше он пока тоже представлял себе довольно смутно. Но вряд ли Рени захочет выслушивать запоздалые дополнительные объяснения своего вероломного любовника. А по правде сказать, по какой-то странной прихоти судьбы, Аслану только мысленно хорошо удавался придуманный им диалог и убедительные веские доводы для своего единоличного и, наверное, эгоистичного решения. А в присутствии мальчишки, даже не глядя ему в глаза, а просто ощущая кожей пронзительный взгляд голубых глаз, варвар чувствовал, как спазм раскаяния от невозможности ничего исправить перехватывает горло и с губ срываются вовсе не те слова, заставляя мучиться еще и от внезапного приступа косноязычия...
  
  К огромному облегчению мучившегося угрызениями совести Аслана, Рени хоть и опоздал к началу тренировки на несколько минут, но все-таки появился, практически ничем не выдавая своего состояния. Разве что слишком уж бледным и сосредоточенным было безупречно красивое лицо юноши. И для обеспокоенно вглядывающегося издалека Аслана не осталась незаметна горькая складочка упрямо сжатых губ наложника, неизвестно каким усилием воли заперевшего свои эмоции от окружавших его бойцов.
  С одной стороны это было хорошо. И варвар даже непроизвольно уважительно кивнул - взрослеет Тессино Солнышко просто не по дням, а по часам. А с другой - почему-то стало очень досадно. Он не хотел бы становиться причиной новых шрамов на открытой и чистой душе своего Котенка. Только иного выхода, кроме хоть как-то объяснить свою позицию в свете последних событий, пока просто не видел.
  А Ренальд чувствовал на себе пристальный взгляд господина и изо всех сил старался не поддаваться бушующим внутри противоречивым эмоциям, сосредоточенно оттачивая навыки под неустанным оком Верена, пытающегося понять причину очередной перемены настроения своего подопечного. Надо сказать, что концентрация внимания требовала от парня неимоверных усилий. Сегодня на площадке было от силы человек двадцать. Остальные, те, кто не стоял на постах, отправились на поиски пропавших без вести людей.
  Вся надежда семьи торговца, отправившегося в это путешествие вместе с сыном, была на то, что они благоразумно пристанут к какому-нибудь торговому каравану, а не решатся в одиночку вырваться вперед, подгоняемые близостью родного дома и уверенностью в безопасности на землях своего лаэра. Хотя от злосчастной бури и в составе большого каравана не отбиться. Это же не разбойное нападение, а гнев Всевидящих.
  И хотя отыскать их живыми теперь уже практически не оставалось шансов, но негоже было бросать трупы людей на растерзание диким зверям. Не так давно лаэру докладывали о появившейся на границе его земель и Степи волчьей стае. Пока что хищникам доставало скудного зимней порой пропитания, но ближе к весне, если волки не найдут себе новую территорию для охоты, придется устраивать на них облаву. Оголодавшие матерые звери не погнушаются подойти близко к селениям. Да и одинокие обозы могут подвергнуться нападению осмелевших хищников.
  Оба степняка, оставленные Тагиром для обучения Ренальда, отправились вместе с несколькими небольшими отрядами Аслановых бойцов, которые на всякий случай решили охватить не только привычный путь, по которому обычно шли обозы, но и прилегающие территории. Ведь в непогоду торговый обоз мог сбиться с дороги и заплутать. Лаэр собирался сам возглавить передовой поисковый отряд, но Орис категорически отговорил, забрав с собой Дикого, надеясь на тонкий собачий нюх.
  Впрочем, Аслан и сам понимал, что ребята вполне справятся с такой миссией без его командования. Просто не хотелось оставаться в Замке. И тому было несколько веских причин. Первая - тяжело было видеть Ренальда, старательно избегавшего нечаянных встреч, но не видеть его, чтобы убедиться, что с Котенком все в порядке - еще сложнее. Объясняться с женой тоже очень не хотелось, и в памяти варвара неприятным осадком оставался их ночной разговор с Тессой о ребенке. Надо бы поразмыслить на досуге, стоило ли так настаивать, ведь ссориться с женой и становиться причиной ее огорчения он вовсе не собирался. Только каждый раз что-то сжималось в груди из-за этой недоговоренности об их будущем. Ну и третий повод - это его участие в разрешении хозяйственных и экономических вопросов, возникших в последствии промчавшейся бури. Город она почти не задела, но вот небольшие поселения и хутора, оказавшиеся на пути разнузданной стихии, требовали внимания господина, принимавшего доклады от посланцев, отправленных проследить, не нуждается ли кто-нибудь в средствах для восстановления построек или лекарской помощи. Аслан никогда не отказывал своим подданным в их скромных просьбах и расщедривался на благотворительность. За что и бывал впоследствии вознагражден признательностью и преданностью простых людей, боготворивших хозяина здешних земель.
  
  Снежные заносы, покрытые толстой корой наста, значительно осложняли намеченное спасательное мероприятие, но по совету конюха Михая и бывалых степняков, решили прочно обвязать ноги коней старыми тряпками, порванными на полоски бинтов. Неприятные перипетии погодных условий не так часто заставляли прибегать к подобному методу. Скорее парням, отправлявшимся в разведку по заданию лаэра, было привычнее заматывать копыта, чтобы тихо подобраться и случайно не обнаружить себя перед вражеским лагерем. Но и серьезных стычек уже давно не происходило, если не считать летней компании, когда сопровождавшие Аслана в поездке в столицу бойцы примкнули к защитникам южных земель Энейлиса.
  И все же поиски пропавших без вести горожан оказались слишком трудны. Под собственным весом, да еще и с седоками на спинах, выносливые кони лаэрской сотни глубоко проваливались в снег, с трудом переставляя ноги. Хорошо, что додумались обмотать тряпками, иначе без порезов об острые края крошившегося под их копытами наста точно не обошлось бы. Да и так трое захромали, оступившись на незаметных трещинах и камнях. Под ровным покровом снега, словно разглаженным разгулявшимся ветром, не встречающим препятствий на открытом пространстве, невозможно разглядеть природных ловушек, которые таились на неезженых путях.
  
  ***
  
  Аслан очень надеялся, что за день негативные эмоции немного сотрутся, и вечером, собравшись в их уютном убежище от дневных проблем - в комнате отдыха - он сумеет доказать Рени, что все осталось по-прежнему, и им не стоит избегать общения, но наложник решил по-своему.
  Целый день юноше удавалось избегать внимания своего господина. Даже за обедом и ужином Ренальд старательно не замечал настороженные и обеспокоенные взгляды варвара, интуитивно чувствующего, что равнодушие раба - напускное. Не мог и не умел его Котенок до сегодняшнего дня так тщательно и умело скрывать свои эмоции - все было написано на лице и в глубине выразительных глаз. И вдруг такая холодная учтивость и сдержанность. Или он своим утренним объяснением невольно освободил Рени от еще недавно ненавистной тому 'противоестественной' близости, и наложник только об этом и мечтал? Поэтому так безразличен сейчас?
  Из-за внезапного подозрения Аслану вдруг стало очень обидно. И хотя он слишком явственно помнил до мельчайших подробностей каждый миг соединившей их ночи (да и не только те воспоминания выжигали в памяти дорогие сердцу лаэра моменты), но поселившееся в душе варвара чувство неизбежной потери и неправильности теперь безжалостно глодало его изнутри. Предлагая Рени забыть все 'недоразумения' их быстротечного романа, разве сам он мог выкинуть их из памяти? Конечно же, нет!
  Хвала Великим Духам, Тесса не стала вмешиваться. Хотя по грустному взгляду, которым хозяйка Замка время от времени задумчиво окидывала своих мужчин, можно было понять, что она если и не в курсе причины размолвки, то уж точно догадывается о том, что парни попытались определиться со своими отношениями.
  
  Выходя из-за стола, Рени пожелал хозяевам доброй ночи и ушел, сославшись на занятия. Тесса проводила юношу несчастным взглядом, но предлагать другой распорядок на оставшийся вечер не спешила. Аслан тоже тяжело вздохнул. День за решением разных вопросов и постоянно толпящихся в его кабинете чужих людей, выдался суматошный. Не оставляло беспокойство за уехавшие на поиски пропавших отряды. Он очень надеялся, что вечер проведет с семьей, неосознанно нуждаясь в тесном прикосновении удобно устроившихся возле него на диванах Тессы и Рени. Аслан готов был даже весь вечер развлекать своих любимых рассказами или балладами, но Ренальд не захотел оставаться с ними. И это обстоятельство почему-то здорово задевало, хотя в другое время варвар и порадовался бы возможности лишние несколько минут провести наедине с любимой девочкой.
  
  ***
  
  Не сговариваясь, ни Тесса, ни Аслан не упоминали больше болезненно воспринимавшуюся тему о наследнике. Правда Тесса и не собиралась прекращать пить противозачаточную настойку. Благо она не портилась долгое время и в последний раз, словно предчувствуя, девушка попросила Халара приготовить ей двойную порцию. На ближайшие два-три месяца должно было хватить.
  
  А до комнаты отдыха лаэру так и не удалось добраться. После ужина вернулся последний посланец из дальнего хутора и Аслану пришлось приглашать вымотанного мужчину к себе в кабинет, чтобы вникнуть в обширный список проблем поселян. Взглянув на еле державшегося от усталости в преодолении заснеженной дороги мужчины, Тесса поняла, что спокойного вечера не получится и, прихватив книгу, отправилась сразу в супружескую спальню. Почему-то без своих мальчиков она чувствовала себя сегодня неуютно. А вышивать, дожидаясь мужа, не было настроения. Книга поможет немного отодвинуть собственные переживания в сторону, заполнив переживаниями за выдуманных героев.
  
  Зайдя вечером в комнату наложника, чтобы пожелать своему Солнышку спокойной ночи, хозяйка Замка удивилась поспешности, с какой расположившийся на полу юноша прикрыл огарки свечей, несколько листов каких-то формул и схем, и тут же сморщилась:
  - Рени, почему у тебя тут так дымом пахнет? А это что? - указала она на листы.
  - Тесс... не смотри! - поспешно вскочил он на ноги и подошел навстречу.
  - Что за секреты? Ты же сказал, что будешь алхимию учить? - перевела она взгляд на примятую кровать, где валялся раскрытый учебник по Алхимии.
  - Это и есть алхимия... в некотором роде... - тихо добавил он, заключая госпожу в объятия.
  - Любопытно, - усмехнулась девушка, безуспешно пытаясь заглянуть через плечо наложника.
  Но не тут-то было. За эти полгода, что Ренальд провел в Замке, субтильный мальчишка из угловатого подростка превратился стараниями наставников, безжалостно гонявших его на тренировках, в юношу, пусть и уступающего брутальным бойцам гарнизона крепости в развороте плеч, но все-таки мужская стать уже проявила себя. И вряд ли кто бы додумался найти сходство между изяществом тонких костей аристократической породы и тщедушностью наложника.
  - Тесс, не подглядывай, а то сюрприза не получится, - досадливо произнес парень.
  - Хм... надеюсь, сюрприз заключается не в том, чтобы намеренно спалить твою спальню?
  - Нет, конечно! - улыбнулся Ренальд. - Если только нечаянно...
  - Рени! - беспокойно дернулась Тесса в сильных и нежных руках.
  - Шучу, Тесс! У меня все под контролем!
  - Честно?
  - Когда я тебя обманывал? - негодующе нахмурился юноша.
  Госпожа, признавая его правоту, виновато ткнулась лбом в его плечо, безмолвно извиняясь за неуместную подозрительность. Рени моментально оттаял, сильнее стиснув объятия. Ему не хотелось отпускать любимую, ведь теперь они увидятся только утром. Но любопытный эксперимент, который он проводил в надежде устроить ей необычный и незабываемый подарок-сюрприз, подталкивал его поскорее распрощаться и продолжить свои изыскания. Впрочем, задумал он его немного раньше, еще до объяснения с Асланом. И теперь не очень хорошо себе представлял, как можно будет его осуществить, если не посвятить лаэра в свою задумку. Только наложник чувствовал, что в ближайшее время не в состоянии находится с господином наедине. Слишком много всего успел переосмыслить за эти дни и никак не мог разобраться в своей душе, где, несмотря на принятое утром решение, все еще царило смятение, густо замешанное на привязанности к мужчине и обиде на жестокое поспешное решение. Даже не на само решение, которое он принимал умом, а на те не слишком внятные фразы, которыми Аслан пытался донести до него суть своего поступка.
  А ведь так отлично все могло бы получиться!
  Когда Рени не поленился заглянуть в ссылку, в которой описывался очередной алхимический опыт, то как-то само собой представилось, что он смог бы его повторить. Причем не просто в лабораторных условиях, а так красиво все обставить, что даже дух захватило от разыгравшегося воображения! И не последнюю роль здесь сыграли впечатления, полученные во время обряда свадьбы Шамиля и Фелиски в маленьком домике, принадлежавшим когда-то матери лаэра. Вот только Аслану он не успел озвучить свой грандиозный план, что сводило на нет его усилия.
  Но отказываться совсем Ренальд не собирался. Слишком мало было у раба-наложника возможностей делать подарки своей любимой.
  Впрочем, это он так считал, никак не в силах принять простой истины, что для Тессы и Аслана он сам по себе был самым лучшим и бесценным подарком.
  
  Каким-то особенным чувством, каким обладают только искренне любящие женщины, хозяйка Замка поняла нетерпеливое желание Солнышка вернуться к прерванному занятию. Подавив легкое чувство ревности к предмету увлечения своего мальчика, она нехотя отстранилась:
  - Ладно, счастье мое, не буду тебе мешать. Только проветри перед сном комнату, а то задохнешься. Слишком уж дым ядовитый какой-то, - снова сморщилась девушка.
  - Я как раз думаю над тем, чтобы... Тесса! - возмущенно замолчал Рени, пытаясь нахмурить брови.
  Госпожа рассмеялась, досадуя, что он так быстро опомнился и не успел проболтаться о своих экспериментах.
  - Спокойной ночи, Солнышко! - звонко чмокнула Тесса парня в подбородок (до кончика носа теперь уже не дотягивалась, если он не склонялся к ней специально). - И удачи тебе с этим... - обвела она рукой шалашик из бумаг, прикрывающих от любопытных взоров результаты его трудов.
  - Постой! - спохватился наложник, не удовлетворенный таким невинным поцелуем.
  И распрощались по-настоящему они только через несколько минут, едва сумев разорвать долгий чувственный поцелуй, ощущая привычное учащенное сердцебиение, легкое головокружение, слабость в коленях и дикое желание немедленно погасить светильники и продолжить 'прощаться' в кровати. Но, увы, Аслан не собирался ложиться, не убедившись, что его подчиненные вернулись с задания, и вряд ли он придет этой ночью в комнату Рени. Игнорировать мужа Тесса не хотела, и поэтому ночевать в одиночестве должен был Ренальд. Тем более что ему есть еще чем заняться перед сном. И как бы не эгоистична была жена лаэра в своих самых сокровенных желаниях, но лишать своего любимца мальчишеской радости от удачного исследовательского эксперимента она не собиралась. На сегодня ей достаточно было и того, что Рени сейчас готов поступиться своими интересами, снова подтверждая ее статус единственной в его жизни любимой женщины.
  Приструненное самолюбие, задетое нетерпеливым желанием парня вернуться к своим чертежам, формулам и вонючим свечкам, самодовольно заткнулось к облегчению хозяйки, неохотно высвобождающей свои пальчики из ладони раба, чтобы наконец-то покинуть его комнату.
  
  Переключиться снова на формулы у Рени получилось не сразу. Но лишь только он увлекся, его дверь снова распахнулась без стука, что позволяли себе в этом доме только его хозяева. И обернувшись, наложник с удивлением обнаружил мнущегося на пороге лаэра.
  Целую минуту парни мучительно вглядывались в лица друг друга, прежде чем Ренальд опомнился и резво вскочил с пола, а Аслан соизволил войти, немного смущенно объяснив, что зашел еще раз пожелать доброй ночи, будто тех пожеланий, что прозвучали по окончании ужина, было недостаточно.
  Ренальд вовсе не собирался примирительно улыбаться своему любовнику (как оказалось на одну-единственную ночь), но и в связи с принятым решением не мог обиженно игнорировать его. В груди парня снова вспыхнула целая буря противоречивых чувств, но он постарался взять себя в руки. Спасибо Дауту за его наказ тренировать дыхание. С собственным волнением раб-наложник справился быстро. И даже кровь, не успев привычно окрасить щеки, послушно отхлынула, оставляя чувство маленькой победы в этом странном противостоянии. Все-таки Ренальд в глубине души очень надеялся, что когда-нибудь Аслан пожалеет о таком поспешном принятии решения, которое он огласил ему злосчастным утром.
  - Занимаешься?
  - Ребята еще не вернулись?
  Вопросы прозвучали одновременно, смутив обоих. По всему выходило, что по какой-то странной прихоти им не достаточно оказалось двух слов, сказанных перед сном. А Аслан понимая, что сегодня уж точно не стоит задерживаться в спальне раба (слишком свежо их горькое объяснение), почему-то не мог оторвать ноги от пола, чтобы сделать несколько шагов назад к спасительной двери. Наоборот, его безудержно тянуло сделать эти несколько шагов навстречу Котенку. А еще лучше опуститься с ним рядом на пол и расспросить, что это он здесь устроил? Хорошо хоть догадался расстелить на светлом ковре старое покрывало, на котором уже виднелись застывшие капли воска. Вряд ли Тесса всерьез будет ругать своего любимчика за испорченный ковер, но непременно огорчится. И не столько важна ценность этого произведения восточных мастериц-искусниц, сколько тот факт, что ковров такого качества и расцветки, даже в пасмурный день придающей комнате солнечный радостный вид, как в спальне ее личного Солнышка, и во дворце Правителя Энейлиса едва ли с пяток наберется.
  - Да... - выдохнул Ренальд.
  - Еще не вернулись.
  И снова ответы прозвучали одновременно, оставив неловкую паузу. Только теперь хозяин Замка отвел взгляд, а Рени непроизвольно поежился, что не укрылось от его непутевого господина.
  - Ты замерз? - встревожился лаэр, привычно шагнув вперед с намерением схватить и притянуть к себе. Он делал так не один раз в своей манере шутливой возни, по праву охотника захватывая добычу. А уж как он ее собирался употреблять - кусать или нежно согревать в своих жарких варварских объятьях - ему решать.
  - Нет! - поспешно отшатнулся Рени, правильно истолковав до боли знакомый жест. Слишком долго приручал его Аслан не вздрагивать от своих прикосновений и научиться наслаждаться ими, чтобы сейчас близость родных рук, глупо зависших в нескольких сантиметрах от него (только благодаря упорным тренировкам он и сумел увернуться), не отозвалось глухой болью. Издевается он, что ли?
  - Извини, - горько усмехнулся лаэр, пряча руки за спину. - Я не хотел тебя испугать.
  - Думаешь, я испугался, мой господин? - насмешливо вздернул точеную бровь Рени, пытаясь унять гулко затрепыхавшееся сердце. Если не кривить душой, то да, испугался. И оказывается очень сильно. Только бесчувственному варвару необязательно знать об этой маленькой слабости. Ничего! Как постепенно он привыкал доверять теплу сильных рук, так и отвыкнет... постепенно... И неважно, что пока что не помогает лелеемая обида, тщетно взывая к гордости. Главное, чтобы снаружи этого никто не заметил, а то, что творится внутри - это только для личного пользования и осмысления дальнейших поступков. Просто слишком уж расслабился, поверив, что не только женщины способны на глубокое чувство, называемое любовью, вот и попался...
  - Рен... - тяжко вздохнул лаэр, понимая, что теперь точно следует уйти. Вот уже на смену холодности и безразличия вернулась язвительность, а он все еще не забыл об утренней истерике Солнышка, не стоит усугублять. Но почему-то вместо того, чтобы круто развернуться, снова спросил:
  - Можно я с тобой побуду? Чем ты занят?
  Рени сглотнул. Ему вовсе не улыбалось оставаться с Асланом дольше того, что он уже выдержал, но с непослушного языка слетело:
  - Ты - господин в этом доме. Зачем спрашивать раба? - смиренно склонил он голову, только от лаэра не укрылась крива усмешка, скользнувшая по губам вредного мальчишки.
  - По шее получишь, - миролюбиво отозвался Аслан, не преминув воспользоваться столь двусмысленным намеком, в другое время сильно бы задевшим его, но теперь он почувствовал лишь легкое раздражение на самого себя, и тут же уселся на пол, по-варварской привычке подогнув ноги, словно на стоянке у большого костра. А через минуту, почувствовав, как поясницу пробирает холодок, стелящийся над полом, нахмурился.
  - Закрой окно. Такой сквозняк, а ты на полу валяешься! - недовольно заметил лаэр.
  - Тогда снова от дыма будет глаза щипать, - возразил наложник.
  - Простудиться хочешь? - рассердился господин. - Через несколько дней Даут пришлет мастера. Как, интересно, ты с соплями и кашлем будешь ритуал нанесения Родового знака принимать?
  Такую неблагоприятную тонкость Рени не учел, беззаботно приоткрыв окно после замечания Тессы. Поэтому теперь без лишних пререканий выполнил пожелания лаэра.
  - Хм... что тут у тебя, ну-ка, ну-ка, - заинтересованно вцепился Аслан в испещренный формулами лист. - Рени, ты что задумал?
  - Подарок для Тессы... и тебя, - нехотя признался парень, избегая прямого взгляда.
  - Подарок? - растерялся Аслан.
  - Ну... скорее сюрприз... - замялся наложник. - Только для Тессы. А ты мне нужен в качестве сообщника.
  - А что мне за это будет? - рассмеялся варвар, не совсем себе представляя свою роль в качестве подельника.
  - Ничего противозаконного! - тут же спохватился Ренальд. - Это я неясно выразился.
  - Объяснишь?
  - Это долго, - нерешительно протянул юноша, не готовый пока к окончательной демонстрации.
  - Я не тороплюсь. Пока отряды не вернутся, все равно не собираюсь ложиться спать, - подтвердил Аслан худшие опасения Ренальда, что быстро выпроводить господина из своей спальни не получится.
  - Ладно! - сдался он. - Правда, у меня тут есть кое-какие слабые места в моей задумке. Я как раз с тобой хотел посоветоваться, вдруг что дельного подскажешь, - воодушевленно начал Рени, но быстро опомнился, словно споткнувшись, и тихо закончил: - Но теперь...
  Аслан, внимательно разглядывающий схему-чертеж, поднял голову и строго сказал:
  - Рени, и теперь, и впредь, что бы не случилось, какая бы помощь или совет тебе не потребовались - я всегда готов тебя выслушать и помочь.
  Ренальд угрюмо кивнул, не поднимая головы. И Аслан, несмотря на твердую убежденность, что он обязан был объяснить любовнику свою позицию утром, почувствовал себя извергом.
  - Котенок? - отчего-то виновато дрогнул голос мужчины.
  - Вот только давай без этих... - неопределенно махнул рукой юноша, почему-то живо вспомнивший, как теплое дыхание опаляло его ухо, произнося удивленно-восторженное 'Котенок мой...'. Не стоит придаваться таким деморализующим воспоминаниям, ни к чему!
  - Извини...
  - И прекрати извиняться, Аслан. Ты мне ничего не должен! - неожиданно взорвался парень.
  - Рен, ну зачем ты так... - укоризненно покачал головой варвар, внимательно вглядываясь в ставшие жесткими черты. Странно, но до этого вечера он даже не замечал, что потемневшие глаза под насупленными бровями, хищно раздувающиеся тонкие крылья носа, плотно сжатые губы и желваки, гуляющие по скулам наложника, так преображают красивое породистое лицо. Да уж, на нежного мальчика этот молодой парень ни капли не тянет. И даже непонятно, хорошо это или плохо, что Ренальд так быстро и внезапно повзрослел.
  - Ты хотел, чтобы я тебе объяснил принцип этого фокуса со свечами? Будешь слушать? - устало спросил юноша, взяв себя в руки.
  'Я буду слушать все что угодно, любой бред, произнесенный тобой, Котенок мой', - неожиданно для себя подумал Аслан. Как только Тесса сразу сумела разглядеть в закомплексованном подростке свое сокровище? И почему он не понял сразу, чем ему грозит привязанность к этому мальчишке? И стоило ли отказываться от него? - засомневался мужчина, но тут же одернул себя: 'Это взвешенное правильное решение!'
  И с трудом выдавил:
  - Да.
  
  ***
  
  Принцип действия задуманного сюрприза Ренальд объяснил довольно толково, хотя поначалу долго запинался, осторожно подыскивая слова. Аслану и самому было не слишком уютно ощущать, как зажат парень, не позволяя себе былого откровения. Он и так-то еле-еле привык к тому, чтобы не смущаться каждый раз, касаясь интимной темы. Но сейчас между ними снова выросла стена. И пусть некоторые вещи Рени цинично обзывал так, как никогда не посмел бы раньше, найдя подходящий эпитет в своем лексиконе, но некоторые будто бы для него теперь являлись табу. И варвару приходилось самому определяться, так и не дождавшись подсказки. Впрочем, основную суть он понял. Задумка наложника ему очень понравилась. Вот только для того, чтобы сюрприз удался, следовало все же поставить предварительный эксперимент и провести генеральную репетицию уже в домике матери.
  - Только эти свечи противно воняют, - удрученно вздохнул Рени, отбрасывая мешающуюся челку ладонью.
  Привычное движение заставило Аслана на миг зависнуть и жестким усилием воли удержать свои руки от того, чтобы из вредности растрепать ее. Ренальд обычно начинал сердито пыхтеть, пытаясь улизнуть из-под сомнительной ласки, но варвар не сдавался, и именно с этого часто начиналась их шутливая потасовка. Но сегодня вряд ли наложник оценит поползновения своего непутевого господина. Аслан тяжело вздохнул.
  - Хочу попробовать добавить еще один ингредиент, только не уверен, что тогда загорятся вовремя.
  - Знаешь, насчет лабораторного эксперимента я, пожалуй, знаю, к кому можно обратиться. Думаю, Халар не откажется тебе поассистировать, - улыбнулся варвар.
  - Но Аслан! А вдруг он догадается? - напрягся наложник, помня о том, что даже какими-либо намеками подставлять госпожу нельзя ни в коем случае.
  - Ну это вряд ли, - успокоил лаэр. - А даже если что и заподозрит, ведь я же буду просить. Не переживай. К тому же опыт описан в учебнике - так что будем считать, что это твое задание.
  - А если он откажется? Знаешь ведь, как не любит, когда кто-то влезает на его территорию. У него в лазарете всегда такая стерильность. А если все провоняет дымом...
  - Ладно! Ты пока не волнуйся раньше времени. Мне будет спокойнее, если ты ставить свои опыты будешь под присмотром.
  - Но...
  - Котенок, я тебе доверяю. Знаю, что ты у нас умный и самостоятельный. Но всякое может случиться. Алхимия это такая непредсказуемая наука... - неопределенно помахал он рукой, словно не заметив, как скривился юноша, просивший, чтобы он перестал употреблять ласковые прозвища. - А если Халар не захочет экспериментов у себя, я вам дам ключи от бывшей комендантской. Там все равно сейчас не занято, - невольно вспомнил Аслана про то, как они с Дереком и затем с присоединившимся к ним Инваром пили вино. Почему-то это воспоминание, особенно поза потерявшего бдительность сероглазого раба-воина, задремавшего на лавке, пока он ходил в погреб за добавочной порцией выпивки вызвали невольный вздох сожаления об упущенной возможности.
  Хотя, судя по тому, как держался Дерек, чтобы окончательно пустить ситуацию на самотек и поддаться соблазну, потребовался бы еще не один кувшин. Да, наверное, это и к лучшему. Ведь он обещал сероглазой язве, что не тронет. А намеки и в полушутливой форме произнесенные слова только лишь держат их обоих в тонусе, придавая неуставным отношениям легкий привкус какого-то соревнования. И чем-то неуловимо напоминают об отношениях степняков, имеющих право выбирать. Наверное, поэтому до сих пор не отпускало. И даже то, что Ренальд так беспардонно и прочно завладел его разумом и душой, не помогало - проклятый упрямец со шрамом в пол лица никак не идет из головы. Хорошо хоть, как только исчезает из поля зрения, становится легче справляться со своими желаниями, а то совсем туго пришлось бы.
  Как с этим бороться, варвар не представлял. И ведь понимал, что так нельзя, но все-таки думал о них обоих. Только если вдруг Великие Духи смилостивятся и Меченый согласится, но об этом нечаянно узнает Тесса, то Дерека ему точно не простит.
  Аслан и сам не понимал, отчего он был в этом свято уверен. Ведь жена, хоть и скрепя сердце, предлагала ему выход из ситуации - съездить в Степь, а что касается Рени, так и вовсе всячески способствовала их сближению. Но старший из приобретенных рабов у Тессы стоял на каком-то особом месте. И где-то в подсознании слабо шевелился лучик отгадки столь трепетного отношения супруги к постороннему мужчине, но лаэр даже и помыслить не мог о предательстве близких.
  И не только это обстоятельство не позволяло ему усомниться в чем-либо. Он и сам понимал, что сразу же потеряет преданность человека, которому обязан жизнью. И неважно, что они с Меченым заочно уже расквитались в тот день, когда он за бесценок выкупил обреченного сдохнуть в тесной клетке на подстилке из гнилой соломы отбракованного для продажи раба. Тогда, в ущелье, Дерек мог уйти. И успел бы покинуть страну, пока вспомнили бы о нем и догадались объявить в розыск. Вряд ли кому-то в траурной суматохе пришло в голову заботиться об этой проблеме, если бы кусок обширной пограничной территории лишился лаэра, а Правитель Энейлиса - младшего сына. Но Дерек не воспользовался такой возможностью и, с риском для собственной жизни, спас его. Несмотря на все свои тайные желания, Аслан не мог поступиться принципами чести и отплатить черной неблагодарностью этому человеку.
  Из пространного плутания по невеселым воспоминаниям, его вырвал тихий голос Ренальда, начавшего собирать раскиданные по старому покрывалу записи:
  - Аслан, я знаю, что тебе не слишком приятно пускать посторонних в домик твоей матери... - неуверенно произнес наложник.
  - Сколько раз повторять - ты для меня не посторонний! - болезненно скривился Аслан, укоризненно взглянув на парня.
  - Это уже не имеет значения, - холодно оборвал неприятную тему Рени. - Так вот о домике: надо хотя бы взглянуть, как это все расположить там, если не возражаешь.
  - Само собой, - кивнул мужчина. - Если хочешь, пойдем сейчас.
  - Сейчас? - засомневался Ренальд, растерявшись от неожиданного предложения. - Может быть, лучше сначала добиться результата с начинкой для свечей?
  - Да... наверное лучше, - со странной смесью сожаления и облегчения выдохнул лаэр. - Тебе вообще спать пора.
  - Я еще не устал! - запальчиво возразил юноша и как нарочно в опровержение собственных слов едва сумел подавить зевок. Только это все равно не укрылось от ухмыльнувшегося варвара.
  - Врунишка. У тебя и глаза красные. Ложись, а я пойду к Халару загляну. Все равно он тоже вестей ждет и не спит.
  - Аслан, можно я с тобой? - не утерпел Рени, надеявшийся прямо сегодня разрешить вопрос о том, когда можно будет заняться опытом.
  - Пойдем, - великодушно кивнул варвар, не в силах отказать Котенку в столь малой прихоти. Хотя, может, и следовало бы держаться друг от друга подальше, хотя бы первое время. - Только оденься потеплее.
  - Да здесь добежать-то... - отмахнулся наложник, увлеченный идеей и поэтому слегка позабывший о том, что дал себе слово соблюдать нейтральные отношения с господином, стараясь не обращаться даже с невинными просьбами. Слишком уж серьезную рану его самолюбию и распахнутой навстречу новым отношениям душе нанесло оскорбительное и обидное объяснение. Такие вещи быстро не забываются. А так хотелось бы стереть их из памяти, чтобы не терзаться бесконечно всплывающим вопросом, за что муж Тессы так поступил с ним, сначала приручив, а затем оттолкнув?
  - Рен! - решив проявить твердость характера, рыкнул Аслан и тут же пожалел о своей несдержанности, заметив полыхнувшие болью глаза парня, дернувшегося от его окрика. Но сразу не нашелся, что сказать, чтобы как-то смягчить приказ и, сердясь на самого себя, живо поднялся и пошел к двери. - Жду тебя ровно пять минут!
  
  До лазарета дошли молча. С трудом найденное шаткое и хрупкое, как первый осенний ледок, перемирие было нарушено, и лаэр корил себя за то, что не сумел сберечь это. Просто он снова на миг испугался, что поддается чарам Тессиного Солнышка, а ведь именно этого пытался избежать, решив отказаться от непростительной слабости.
  
  Халар не слишком обрадовался их приходу в столь поздний час. Замковый лекарь прямо в одежде дремал в приемной на деревянной скамье, дожидаясь возвращения отрядов. Неизвестно, найдут ли бойцы пропавших людей, но выйти на задание в таких погодных условиях, когда снега вокруг чуть ли не по пояс, да еще и рано стемнело, могло окончиться неприятностями.
  - Ты зачем его притащил? - с порога накинулся Халар на Аслана, кивком головы указав на Ренальда. - Помощь его не потребуется, а если... - осекся он, но лаэр и сам догадался. Если парням посчастливится отыскать обмороженных или их трупы, то не слишком удачное зрелище для неокрепшей психики впечатлительного юноши, особенно на ночь глядя. Почему-то варвара в этот момент вовсе не смутило то обстоятельство, что собирался сделать из Рени настоящего бойца, и когда-нибудь его Котенку придется увидеть всю неприглядную и скорбную правду, ведь смерть может оказаться совсем рядом.
  - Извини, что разбудили, - придержал Аслан наложника, дернувшегося было вернуться в дом. - Мы думали, ты не спишь. А у Рена тут такой опыт интересный намечается. Вот хотел попросить тебя поучаствовать.
  - Что за опыт? Лягушек препарировать? - хмыкнул Халар. - Так это теперь до весны ждать придется. Или заспиртованную покупать в городской аптеке. Хотя не уверен...
  - Да нет же! - перебил его лаэр. - Это не по Зоологии, а по Алхимии.
  - Да? - оживился эскулап. - Проходите. Чай поставить? Только тихо! Не разбудите мне этих разгильдяев, плотнее прикрыл он дверь, ведущую вглубь здания, где располагались койки для больных.
  - Ты еще не выпустил своих пациентов?
  - Нет. Пусть немного посидят на карантине. По крайней мере, заразу не разнесут по всей казарме.
  - Они, небось, со скуки загибаются.
  - Ничего, если совсем заскучают, я найду им занятие, - усмехнулся лекарь. - Располагайтесь. У меня всегда есть, чем заняться. Рен, а ты что такой хмурый?
  - Да я не...
  - Он не хмурый, а замученный, - пришел на помощь варвар. - Над учебниками сидел весь вечер.
  - Ну так отпусти его, пусть спать идет, - ухватился за это замечание Халар. - А насчет того, чтобы помочь, чем смогу - так это я всегда - за! Главное, чтобы ты, мой господин, в курсе был, чем твой... - неловко запнулся мужчина, но тут же нашелся, - ...воспитанник занят.
  Ренальд вспыхнул и опустил голову. Лекарь все еще вредничал из-за 'господской придури' избавить раба-наложника от лишнего волосяного покрова.
  - Рени, - ободряюще толкнул плечом варвар притихшего любовника. - Халар шутит, не бери на свой счет.
  - Отнюдь, - прищурился Замковый лекарь. - Я прямо вам обоим говорю: мне некоторые ваши идеи крайне не нравятся! Так что хотелось бы определенности, чтобы потом не пришлось горько жалеть о минутной прихоти.
  - Ну, насчет очередной задумки можешь не переживать. Мы сейчас в двух словах объясним, а когда будет свободное время, Рен тебе подробно все растолкует...
  Но даже в двух словах про намечающийся эксперимент рассказать не пришлось. Потому что в этот момент в лазарет ввалился возвратившийся с задания Юджин, предупрежденный оставленным в доме дежурным бойцом, что лаэр отправился в лазарет.
  - Аслан!
  - Да тише ты, оглашенный! - зашипел на него Халар, оглянувшись на прикрытую дверь, где спали болезные.
  Но вымотанный поисками солдат и сам уже опомнился и подобрался, чтобы доложить о результате операции по уставной форме.
  
  
  50.
  
  
  К сожалению, поиски людей не увенчались успехом. Далеко за полночь вернулись последние измученные замерзшие и проголодавшиеся бойцы, дошедшие до самой границы земель лаэра. Но ни живых торговцев, ни их замерзших под ледяным дождем трупов не обнаружили. А в темноте, пусть даже и с факелами поиски практически бесполезны. Зато появилась слабая надежда, что не вернувшиеся люди проявили благоразумие и переждали непогоду на землях варваров, не слишком любивших заявившихся без приглашения гостей, которым всего-то требовался свободный транзитный путь через их земли. Но степняки все-таки соблюдали неукоснительное правило человеческих отношений и, конечно, не могли бы оставить без помощи попавших в беду.
  
  Ренальда хотели отослать домой, едва только Аслан принял отчет от Юджина о возвращении первого отряда, но, выйдя из лазарета, юноша чуть было не оказался сбит с ног, обрадовавшегося встречей с ним пса. Ведущий на поводу захромавшего коня Орис устало улыбнулся:
  - Рен, я все понять никак не могу, отчего Дик к тебе так неравнодушен?
  - Так я его тоже люблю, - чуть смутился Рени, почесывая огромного дога за ухом.
  - Ты его просто слишком балуешь, - фыркнул Аслан, немного ревниво наблюдавший, как ЕГО верный пес беззастенчиво льнет к парню, словно не замечая стоявшего чуть поодаль настоящего хозяина.
  - Ничего я его не балую, - пробурчал Ренальд, присев на корточки и незаметно сунув в зубастую пасть маленький кусочек сахара, за что был немедленно вознагражден немедленным облизыванием шершавого языка и все-таки опрокинут на землю от полноты признательных чувств зверюги.
  Удрученное бесполезными поисками пропавших настроение людей, оказавшихся свидетелями этой сценки, не могло оставить их равнодушными. Особенно видя тщетные попытки мальчишки выбраться из под лап Дикого, придавивших маленького хозяина к земле, чтобы удобнее было вылизывать его лицо.
  - Дик! Фу! Ну Дикий же!!! - забарахтался Рени, пытаясь отпихнуть громадную тушу или хотя бы увернуться от собачьего языка. - Истоптал всего...
  - Дик, ко мне! - резко окликнул Аслан и поспешил отвернуться. Потому что с невозможной ясностью вдруг осознал, что ревнует юного любовника к своему собственному псу, который может облизывать его Котенка, а он теперь даже не смеет прикоснуться, чтобы не вызвать недовольного ледяного всполоха в невозможно синих глазах Тессиного Солнышка. И неизвестно, кого винить в том, что он потерял такое право, добровольно отказавшись от того, что их связало совместной ночью.
  Ослушаться команды настоящего хозяина пес не посмел и поэтому нехотя отступил от жертвы своего обожания и, покорно подбежав к лаэру, уселся рядом с его левой ногой.
  Орис протянул руку поднимающемуся с земли Ренальду:
  - Повернись, отряхну от снега, - заботливо предложил старший парень.
  Хорошо, что Рени, поддавшись настроению игры на публику, притворно громко покряхтывал, давая понять дружелюбно вилявшему хвостом псу, что тот его здорово помял, купая в своих, поистине телячьих нежностях. Громадный дог и в самом деле был размером с небольшого теленка. И никто не расслышал, как скрипнули зубы у стиснувшего челюсти варвара, в очередной раз позавидовавшего теперь уже своему бойцу, который старательно отряхивал спину наложника стянутыми с рук меховыми рукавицами.
  - Почему ты пешком? - спохватился Ренальд, понявший по отрывкам разговора, что остальные из отряда, кроме Юджина и Ориса уже уехали в сторону конюшни, чтобы разместить и расседлать лошадей.
  - Да вот, копытом в трещину угодил. Под снегом не видно, - нехотя сообщил помощник Аслана, кивнув на коня. - Чуть из седла не вылетел от неожиданности. Хорошо, успел соскочить и облегчить вес. Надеюсь, просто растяжение. Михай посмотрит, - сочувствующе похлопал он по тянущейся к его рукам лошадиной морде. - Да хорошо, что уже на обратном пути, а то не знаю, как бы добирались по таким заносам.
  - Похоже, ты не слишком удачно соскочил, - заметил Аслан.
  - А? Да нет, - смутился Орис, остро реагирующий на то, когда кто-то замечал его небольшую хромоту, оставшуюся после летнего ранения. Его пугала перспектива быть смещенным с должности первого помощника лаэра из-за небольшого увечья. И хотя остальным бойцовским и человеческим качествам это ничуть не мешало, но он очень переживал и старался, чтобы периодически одолевающие приступы, оставались незамеченными остальными. - Просто ноет третий день. К непогоде, наверное, - буркнул он, неосознанно выпрямляя уставшую спину, стараясь показаться более бодрым, чем себя чувствовал.
  - Давай, я отведу его в конюшню, - тут же сориентировался Рени. - Иди, отдыхай.
  - Чуть позже отдохнешь, - решил Аслан и обернулся к вышедшему на крыльцо Халару, - взгляни на его ногу. Может растереть чем-нибудь?
  - Да что вы со мной, как с калекой! - возмутился Орис.
  - Приказы лаэра не обсуждаются, - подмигнул ему Ренальд, отбирая уздечку. - Вещи я тебе занесу!
  - Правильно, - строго подтвердил лекарь, хватая начавшего было упираться бойца, чтобы проводить его в лазарет. - Дисциплина прежде всего!
  - Справились, - недовольно проворчал Орис, покорно топая вслед за пожилым мужчиной. Но в душе расцвело чувство глубокой признательности. Нога и впрямь беспокоила, а забота 'младшего братишки' и непосредственного командира была приятна. Другой семьи у него все равно не было.
  
  ***
  
  Покрутившись возле Михая, сразу же занявшегося осмотром поврежденной конечности захромавшего коня, Ренальд надеялся, что ему удастся предложить свое содействие. Но старший конюх доверил только расседлать, пока сам готовил необходимые для лечения вещи: знаменитую настойку от ушибов и растяжений, да новые тряпки, чтобы перемотать поврежденную ногу коняги. Ему, конечно, не помешала бы помощь, но Михай опасался, что нервничающий конь, болезненно реагирующий на чужие, пусть и умелые прикосновения, ненароком лягнет мальчишку.
  А помощники его занимались пока другими лошадьми, которых привели назад в конюшню бойцы. Парни и так с ног валились от усталости, поэтому, едва расседлав своих четвероногих спутников, отправлялись в казарму. Чистить, поить и кормить пришлось поднятым во внеурочный час конюхам.
  Как раз, пока Ренальд топтался возле Михая, послышалось не слишком радостное оживление. Вернулись еще два отряда и тоже без утешительных результатов.
  Забрав вещи старшего друга, Рени отправился обратно. Вряд ли Орис до сих пор в лазарете, скорее всего, придется идти в казарму.
  Можно, конечно, передать вещи дежурному, но юноше хотелось убедиться, что с помощником Аслана все в порядке, и зря они всполошились, вынудив его обратиться к лекарю.
  
  Радовало то, что в казарме никто уже (или пока еще) не спал и ярко горели светильники. Большинство из вернувшихся, хоть и мечтали побыстрее оказаться в койке, но решили подкрепиться оставленным им ужином и горячим отваром. Несмотря на теплую одежду, холодный ветер на открытом пространстве проморозил бойцов почти до костей.
  
  Аслан все еще не ушел домой и находился в казарме. Он, конечно, не собирался ложиться, пока не вернутся последние, но и у себя в кабинете сейчас усидеть не мог. Хотелось как-то отвлечься в разговоре с ребятами от невеселых дум, одолевающих его уже который день. Лаэр каждый раз резко оборачивался на хлопавшие двери, но снующие туда-сюда бойцы все были не теми, кого он желал видеть. Рени куда-то запропастился с вещами Ориса, ну сколько можно отводить лошадь до конюшни? Да и еще одна личность, не дающая варвару спокойно жить в собственном доме, пока не вернулась.
  
  Появление наложника лаэра в помещении казармы вызвало удивлении у многих. Хозяин Замка невольно выдохнул от облегчения, поймав взглядом стройную подтянутую фигуру, в растерянности остановившуюся в дверях. Орис, уже растянувшийся в полный рост на кровати, лелея больную ногу, попытался было подняться, но Ренальд решительно двинулся к нему в проходе между койками. Кое-кто молча провожал юношу глазами, а кто-то не удержался и от шутливой подколки. Как раз, когда Рен чуть притормозил, немного не дойдя до койки старшего друга, в казарму ввалился Мартин, явно намереваясь остаться на ночь здесь, а не дома под теплым бочком у ненавистной ему молодой жены.
  - Март, долго ты лошадь распрягал...
  - Ага, зря ты торопился, вон, видишь, твое место уже занято.
  - Похоже, Рен решил перебраться к нам с вещичками.
  - Так что топай домой, опоздал...
  По несчастному стечению обстоятельств, спальное место, числившееся за сыном Инвара, как раз находилось там, где сейчас стоял хозяйский любимчик. У младшего Караскета аж в глазах потемнело от возмущения. Его и так-то периодически подначивали из-за стойкого нежелания 'молодожена' жить дома, так еще и эта белобрысая выскочка претендует на единственное убежище! Между прочим, это место им совершенно заслужено (попасть в элитную лаэрскую сотню не так-то просто), а этот!!!
  Гнев и досада придали парню, вымотанному поисками пропавших, сил. В три прыжка преодолев разделяющее их с Ренальдом расстояние, Мартин коршуном налетел на не ожидавшего такого выпада, но машинально отшатнувшегося наложника.
  - Чё тебе здесь надо?! - хрипло выдавил сын коменданта, оттолкнув от своей кровати опешившего от агрессивной атаки Рени. - Вали к себе!!! На казенной койке не место такой нежной заднице, как твоя!
  - Март, совсем сдурел?! - резко вскочил Орис, забыв про увечную конечность. - Заткнись сейчас же! Он ко мне пришел. На твое место никто не претендует!
  В помещении на несколько мгновений повисла гнетущая тишина. Заводилы судорожно глотали воздух, понимая, что именно они виновники всплеска черной отчаянной злобы Мартина, который и так в последнее время сам на себя не похож, и неизвестно, каких усилий парню стоит сдерживать бушующих внутри демонов. Все-таки так по крупному вляпаться никому не пожелаешь.
  Аслан, которого младший Караскет попросту не заметил, не ожидая застать здесь, вообще
  не мог прийти в себя от изумления. Он подозревал, что скрытый конфликт между мальчишками все еще длится, но что бы вот так открыто, непримиримо и обидно высказаться? Да как он смеет оскорблять его Котенка?! У него сейчас у самого в ушах звенели мерзкие, словно яд гадюки, слова, которых Рени совершенно не заслуживал. А перед глазами стояло побелевшее лицо юного любовника, которого он сам недавно своими не слишком хорошо подобранными фразами заставил почувствовать себя использованной вещью. Варвар был не в силах забыть тот полный неверия и боли взгляд, которым его одарил Ренальд, понявший, что волшебная ночь оказалась роковой ошибкой.
  Перемахнув через несколько стоящих рядами коек, взбешенный лаэр оказался рядом с выдвинувшим нелепое предположение сыном коменданта. И от немедленной расправы парня спасло только то, что Орис сообразил запихнуть все еще не уяснившего всей глупости своего поступка Мартина за свою широкую спину.
  - Аслан! - предостерегающе прошипел первый помощник. - Не кипятись...
  - Аслан... - эхом повторил опомнившийся Мартин, со щек которого отхлынула вскипевшая было кровь, а вот уши, наоборот, заалели пламенем.
  - Я уже ухожу, - сдержанно произнес Ренальд, швыряя вещи Ориса к нему на койку и горько жалея о том, что не всучил их дежурному у входа в казарму. Правильно он старался сюда никогда не соваться. Не в его положении спальной игрушки претендовать на поголовное уважение бойцами его личности.
  Аслан все еще исходил справедливым негодованием, стараясь взять себя в руки и унять кипящий внутри гнев. В данном случае его ни сколько не смущало, что подумают его подчиненные, с осуждением взирающие на несчастно опустившего голову виновника конфликта. Каким-то шестым чувством варвар понимал, что и шутники, и остальные очевидцы некрасивой сцены, были мысленно на его стороне. Но в то же время вряд ли оценят неуемное желание вмазать молодому дураку по морде. И не факт, что сможет сдержаться и не изувечить единственного отпрыска коменданта. Да и промелькнувшая идея отправлять в карцер за неуставные отношения вымотанного на задании бойца - не слишком поднимет его авторитет среди солдат. Хотя, может и пошло бы на пользу - пусть хорошенько подумает над тем, что за отвратительный мусор слетает с языка. Вроде бы умный парень, должен уже понять, что от его желания избавиться от предмета непонятного раздражения ничего не зависит, так нет же! Все никак не угомонится!
  Лаэр всегда отличался умением мгновенно реагировать и принимать правильные решения. Правда, как оказалось, эти командирские качества хороши в отношениях с подчиненными и не всегда срабатывают в личных интересах с близкими людьми.
  - Мартин, извинись! - сориентировался Орис, заметив на перекошенном яростью лице лаэра мелькнувшую тень сомнения.
  Да тот уже и сам сообразил, что дело приняло совсем скверный оборот и надо как-то спасать свою шкуру.
  - Рен, постой! - поймал Аслан за рукав протискивающегося мимо него наложника, которому не нужны оказались сейчас ни чьи извинения. Было так противно, что хотелось просто очутиться подальше от всех этих лиц и внимательно наблюдающих за безобразной сценкой глаз. Наверное, никогда его не смогут воспринимать всерьез, и кто-нибудь обязательно найдет повод проехаться по доверчиво тянущейся к нормальному человеческому общению душе... Сколько еще раз будут тыкать мордой в грязь? Разве он хотел быть чьей-то игрушкой? И многие ли из них, оказавшись в таком же возрасте и положении, как его, смогли бы отказаться от предложенного тепла, любви и заботы, если они казались настоящими?
  - Отпусти, мой господин, - еле слышно выдохнул наложник, дернув затрещавший рукав, но все-таки подчинился требованию остановиться.
  - Изззвини, - прошипел Мартин сквозь зубы.
  Рени кивнул, не оборачиваясь к Караскету, и вопросительно взглянул на хозяина, ожидая разрешения уйти.
  С трудом заставив себя расцепить кулаки с побелевшими от напряжения костяшками пальцев, Аслан нехотя опустил глаза, отпуская, но тут же двинулся следом:
  - Я провожу.
  - Я помню дорогу, - дернул плечом Ренальд, не собираясь продолжать бесплатное развлечение для остальных. Плохо скрытая досада, прозвучавшая в его голосе, заставила варвара внять благоразумию. Действительно, со стороны, наверное, слишком впечатлит, если хозяин поплетется за своим рабом, будто привязанный на веревочке. Только неизвестно, куда девать ту горечь и боль, полоснувшую по сердцу, которую успел почувствовать лаэр, словно свою собственную.
  - Иди...
  Наверное, надо было все-таки тоже уйти сразу и дожидаться сообщений от последнего отряда у себя в кабинете. Но и Мартину не мешало бы сделать внушение на будущее. Только вот разговаривать с ним почему-то было противно.
  Орис устало плюхнулся на свою койку, укоризненно покачав головой. Хоть и жаль было поникшего, оставшегося стоять у 'отвоеванной' койки, какого-то потерянного комендантского сына, но ему уже двадцать раз объясняли, что не стоит задираться к Рену. Наверное, пока сам шишек не набьет, так и не поумнеет.
  
  Ренальд двигался между койками с непроницаемым выражением лица, равнодушно глядя вперед, стараясь не отводить взгляда от намеченной цели - от выхода из казармы. Хотя в данный момент чувствовал внутри какую-то заторможенность всех будто заиндевевших чувств и не замечал чужих взглядов, втайне радуясь, что в кои-то веки ему удается справиться со своими эмоциями. Может быть, стоит поблагодарить Аслана за своевременную науку? Если бы не нежданные негаданные объяснения господина, перевернувшие в открытой душе все пылкие чувства с ног на голову, он бы еще не скоро сообразил, что пора учиться одевать свое сердце в броню и взрослеть.
  - Рен, прости... - пробурчал один из ребят, что подначивал Мартина.
  - Мы не думали, что он так воспримет, - подхватил Вол виновато. Хозяйский мальчишка ему импонировал. И здоровяк ни за что бы ни стал специально провоцировать, если бы хоть на миг задумался о последствиях. Но Волошу даже в голову ни пришло, что Караскет так остро среагирует и то, что не заметит присутствующего здесь лаэра.
  - Доброй ночи, - процедил Ренальд, криво усмехнувшись. Обижаться на ребят не было смысла. Ну вот так они развлекаются, как умеют... Только и оправдания выслушивать не хотелось.
  
  Выйдя из дверей казармы, Ренальд вдохнул полной грудью, надеясь, что сейчас отпустит натянутая внутри струна, но почему-то не отпускало. Противное апатичное состояние, когда абсолютно ничего не хочется, и не думало развеиваться. Но оставаться на крыльце, когда туда-сюда все еще сновали бойцы, удивленно и заинтересованно косясь в его сторону, дескать, что это он здесь забыл да еще в такое позднее время, тоже было не умно.
  Ренальд тяжело спустился по ступеням и направился в сторону дома.
  - Рен, - я тебя провожу, - подлетел сзади Верен, на ходу застегивая подбитую мехом куртку.
  - Да зачем? Не нужны мне няньки! - скривился юноша. Попутчики и сопровождающие ему совершенно не требовались. Уж во дворе-то он точно не заблудится. А главный его недруг остался караулить свою койку.
  - Знаешь что, Мелкий, - положив тяжелую руку на плечо, заставил слегка притормозить широкий шаг наставник, - ты не обижайся на ребят, ладно? Не со зла они...
  - Угу...
  - Не веришь? - расстроился Верен.
  - Ну почему не верю... - задумчиво протянул наложник. - Верю. Только никак привыкнуть не могу...
  - И не надо! - сразу согласился спутник. - Выкинь из головы! Я вот тебе лучше расскажу кое-что из жизни, случай один... - оптимистично начал наставник, незаметно поеживаясь от пробравшегося под надетую на исподнюю рубаху куртку сквозняка.
  Он не стал вылезать из койки, когда прибыли поисковые отряды, и взбаламученные бойцы перебудили всех спавших. Так и не стал бы вставать, если бы не понял, что навязанному ему ученику сейчас тошно. Да от наблюдательного бойца не укрылось, видать, не все ладно между Асланом и его наложником. Что уж за черная кошка пробежала между ними - это не его ума дело, а вот отвлечь от неприятностей Мелкого все-таки следовало, чтобы на тренировке не ловил ворон, копаясь в своих переживаниях, а занимался делом.
  Что-что, а быстро собираться по тревоге Верен умел не хуже молодняка, даром, что уже пятый десяток разменял. Наверное, успел бы натянуть и шерстяную тунику, да испугался, что Ренальд улизнет. Вот теперь и приходится потуже затягивать ремешки на куртке, чтобы не поддувало.
  
  - Господин лаэр, разрешите обратиться? - тихо произнес Мартин, буравя взглядом прямую широкую спину отвернувшегося от него хозяина Замка-крепости.
  - Иди за мной, - вздохнув, смилостивился Аслан, направляясь к выходу. Отчитывать младшего Караскета перед всеми не хотелось. Как ни крути, а наложник все-таки в большей степени являлся его личным делом, нежели представляет интересы в масштабах охраны государственной границы.
  - Я буду у себя, - объявил варвар дежурному в дверях. - Виновным в инциденте - по наряду.
  - Есть! - вытянулся по стойке мирно солдат, проводив рассерженного господина и плетущегося позади него сослуживца сочувствующим взглядом. А что касается наказания для зачинщиков, так он бы и три влепил, чтобы думали своими башками бестолковыми, над чем и над кем можно шутки шутить.
  
  Может быть, и надо было объяснить виновато отводящему взгляд Мартину, насколько некрасиво его бездушное поведение в отношении Рени, но как нарочно, лаэр не мог себя заставить поделиться даже каплями откровения. Вряд ли кто поймет его нежной привязанности к рабу-наложнику. И уж тем более не этот юнец, ревнующий Рени непонятно уже к чему. Главного яблока раздора - Фелиски - уже нет в крепости. Ну не считает же он действительно оскорбительным лично для себя, как и с кем его господин и непосредственный командир предпочитает проводить ночи? Мало ли какие у господ права и привилегии по сравнению с простым людом. Некоторые и не по одной официальной любовнице имеют, да и то, что в фаворитах оказываются смазливые мальчишки - не он первый ввел такую моду. Или Мартина угнетает, что Ренальд не просто хозяйская игрушка, которой доступно слишком много, а то, что из парня полноправного бойца вылепить пытаются?
  Чужая душа - потемки. Да только и в собственной - какой-то беспросветный сумрак наступил. Вроде бы и ясно себе представлял, как лучше поступить в сложившийся в отношениях с Котенком ситуации, да что-то не действует. Неужели ошибся?
  Нет, откровенничать с упертым отпрыском Инвара, Аслан раздумал напрочь. Выслушал какие-то жалкие оправдания, да многозначительно помолчав, отпустил незадачливого искателя справедливости восвояси, отсыпаться, очень надеясь, что совесть у пацана все-таки проснется. Да и какой он пацан? Вон сколько на него в последнее время навалилось - не каждый мужик такие удары судьбы выдержит.
  
  И единственным утешением мечущейся душе варвара стало хоть и не радостное сообщение, что и последний отряд вернулся ни с чем, но эту весть принес Дерек.
  - Что такой хмурый, мой господин? - поинтересовался боец, отчитавшись о задании.
  - Да чему радоваться-то? - пожал плечами лаэр. - И бедолаг пропавших жаль, и семью их. Там жена-тихоня, да две девчушки маленькие. Приберет кто-нибудь из ушлых родственников хозяйство. Или гильдия купеческая лапу наложит. Надо бы приглядеть, чтоб не обижали сирот.
  - Может еще и обойдется? - неуверенно предположил Меченый. - Пока тела не нашли, рано мужиков хоронить. Торговый люд, сам знаешь, какой живучий...
  - Ну дай-то Великие Духи им помогут или Всевидящие... Они ведь, как мне докладывали, из Храма второй день не выходят, тоже надеждой живут.
  - Сдается мне, что не только из-за них ты так убито выглядишь, - внимательно посмотрел на хозяина Дерек. - И вряд ли госпожа Тесса виновата в столь мрачном настроении. Тебя еще что-то гложет. Могу чем-нибудь помочь?
  Аслан поднял голову и грустно усмехнулся проницательности сероглазого парня. Но, хвала Великим Духам, сейчас он был абсолютно трезв, поэтому даже с Дереком не собирался обсуждать свои проблемы.
  И по мере того, как взгляд лаэра из потерянного становился задумчиво-заинтересованным, Меченый одним своим особо чувствительным на неприятности местом почувствовал, что зря он расщедрился на такое неопределенное предложение.
  - Эм... ну если ты не нуждаешься в моих услугах, - живо пошел он на попятную, поднимаясь из кресла, в которое Аслан велел опуститься, прекрасно понимая, что тот еле держится на ногах, - я, пожалуй, пойду...
  - А кто тебе сказал, что я отказываюсь от твоих услуг? - подхватил привычную игру словами лаэр, невольно радуясь, что хоть эта небольшая перепалка на время отвлекает его от мыслей о вредничающем Тессином Солнышке. Ренальде вполне правдоподобно сделал вид, что уже успел уснуть, пока он разбирался с Мартином и лишь затем примчался проведать своего Котенка. А окликнув, дальше дверей, не рискнул пройти. Хотя очень хотелось подойти к кровати и, отведя непослушные светлые локоны, прижаться губами к виску, к размеренно пульсирующей жилке...
  - Так сформулируй свой приказ точнее, мой господин, а то я начинаю нервничать. Ты же прекрасно знаешь, что некоторые твои желания я и физически, и по религиозным убеждениям осуществить не в силах...
  - Ну тогда, вряд ли ты мне сможешь быть полезен, - с непритворной грустью констатировал варвар. И сжалившись над парнем, вынужденным сидеть тут, в то время, как остальные уже, расседлав коней и наскоро перекусив, добрались до вожделенных коек, отпустил его. - Все, свободен, иди отдыхай.
  - Дорой ночи, мой господин, - повеселел Меченый.
  - И тебе того же, - вздохнул варвар, поднимаясь.
  Ему сейчас очень хотелось бы вернуться в комнату наложника и сладко уснуть, крепко обняв обоих своих самых близких и любимых людей. Но Ренальд занял позицию холодной учтивости, а Тесса, не желая конфликта интересов своих мужчин, осталась в супружеской спальне.
  Только вот захочет ли полусонная жена, расстроенная последними событиями, ответить ему пылкой взаимностью? Хотя сегодня он и сам не горел желанием. Добраться бы до подушки и постараться хорошо выспаться, не терзаясь мыслями о правильности своего поступка.
  Может быть и хорошо, что Рени предложил устроить Тессе сюрприз. Им всем не хватает сильных положительных эмоций...
  
  ***
  
  Просыпался Аслан тяжело, словно выныривая из какого-то бредового забытья, как после тяжелого ранения. Непослушное тело казалось чужим и тяжелым. Сознание все еще пребывало на грани сна и яви. Он слабо помнил, что именно ему приснилось, но на душе остался неприятный осадок, от которого хотелось поскорее избавиться.
  Оставаться в кровати не имело смысла. Аслан чувствовал, что больше не уснет, хотя, судя по темноте за окном, до побудки еще оставалось время.
  Повернув голову на подушке, с неудовольствием отметил, что Тесса уже поднялась и ушла из спальни.
  Как лаэр и предполагал, вчера жена не стала дожидаться, пока он закончит все свои дела, но зато, едва оказался в постели, тут же придвинулась к нему, привычно пристраиваясь в родных объятиях и закидывая на него свои ножки. Будить ее варвар не решился, покорно замерев, дожидаясь, пока девушка снова крепко уснет, чтобы и самому устроиться поудобнее.
  Думы об их первенце Аслана не покинули, но, наверное, стоит все-таки немного подождать, давая любимой привыкнуть к мысли о том, что уже пора...
  И, может быть, сюрприз, готовящийся Ренальдом для Тессы, как раз поспособствует и невольно подтолкнет к сдаче неприступных позиций, укрепленных надуманными страхами. Да и сам ритуал, через который прошли Шамиль и Фелиска, Тессе понравился. Так что потешить свою девочку, совместив то и другое, чтобы ей было приятно - самое время. Глядишь, и она пересмотрит свое отношение к пугающим вопросам. Хотя бы для того, чтобы порадовать его. Она же тоже обожает его баловать.
  Для хозяина Замка-крепости не оставалось загадкой, куда в такую рань жена могла отправиться. Только почему-то сейчас перед глазами вставала не та ярчайшая картинка неспешной, тягучей, как густой прозрачный мед, соблазнительной любовной ласки, на которую Тесса и Рени извели не одну плитку шоколада, а у него от зависти и желания присоединиться корежило тело, а обычное пробуждение их обоих. Таких теплых спросонья, медленно возвращающихся из небытия, чтобы встретить новый день рядом с ним... Как же ему не хватает этого простого незамысловатого счастья - по утрам
  просыпаться от легких прикосновений своих самых дорогих сердцу людей или самому будить их...
  Аслан глубоко вздохнул и попытался отбросить неуместную обиду. Хорошо, что Тесса не пытается снова вызвать его на откровенность, потому что ситуация такова, что он и сам теперь ни в чем не уверен. Но только и слово лаэра имеет веское значение. Нельзя так запросто отказываться от того, что еще накануне казалось правильным. Надо получше разобраться в себе самом, в этом запутанном клубке чувств и эмоций в отношении Ренальда, пока не приключилось какой-нибудь беды.
  А Тесса пусть пока потешится со своим Солнышком. Им обоим так будет легче смириться с мыслью, что сексуальные игры на какое-то время придется прекратить и выполнить свое предназначение в продлении рода.
  О том, что будет после, Аслан пока всерьез не задумывался. Но видение будущего его немного пугало. Он совершенно не против того, чтобы, родив ребенка, его девочка снова приблизила свое Солнышко, но где-то глубоко-глубоко в душе лаэра назревал пока еще только еле ощутимый конфликт интересов - став отцом, захочет ли он этого продолжения? А она сама? Материнские инстинкты могут приглушить все остальные порывы даже по отношению к мужу, не говоря уж о юном любовнике...
  
  Кое-как заставив себя подняться, лаэр поплелся в душ, чтобы избавиться под тугими струями воды от противной ломоты в мышцах и очистить сознание. Не хотелось бы верить, что его так подкосила размолвка с Котенком. Наверное, все вместе. Не оставляло беспокойство о предстоящем ритуале нанесения Ренальду Родового знака и объяснение о значении его почетной миссии в Степи. Но интуитивно варвара угнетала поселившаяся с недавних пор и никак не отпускающая тревога, словно должно было еще что-то произойти. Только он не имел понятия, откуда ждать неприятностей.
  
  К удивлению варвара, Тесса и Рени оказались не в спальне наложника, как он предполагал, а в гостиной. Тренировки проходили на пустой желудок, так что до завтрака было довольно далеко.
  Девушка сидела в кресле, Ренальд расположился напротив госпожи прямо на полу у ее ног и не сводил глаз с хозяйки своего сердца.
  На появление лаэра в дверях оба не обратили внимания. Они беседовали увлеченно, но так тихо, что Аслан не мог разобрать ни слова.
  - Доброе утро... - растерялся он, едва приняв решение незаметно исчезнуть, как наткнулся на ободряющую улыбку жены, наконец-то заметившей его, но, не меняя интонации, что-то отвечающей своему Солнышку.
  - Доброе утро, родной, - кивнула Тесса приглашающе, - присоединишься к нам?
  Аслан заметил, как напрягся Рени, сидящий к нему спиной. Но парень тотчас взял себя в руки. Обернувшись, наложник резко поднялся на ноги и ровно поздоровался.
  От лаэра не укрылась легкая тень досады, промелькнувшая на лице явно расстроившейся девушки. Только что-то подсказывало варвару, что причиной тому не его внезапный приход, прервавший теплую беседу Котяток, а то, что жена переживает из-за них, не понимая всего трагизма не разрешаемого конфликта.
  А Тесса действительно не хотела и не желала понимать великовозрастных дурачков, пытающихся сделать вид, что не испытывают друг к другу никаких глубоких чувств. Жаль, что у придумавшего себе веские доводы для волнения мужа сейчас преобладало раздражение, а уязвленное самолюбие и задетая гордость доверившегося варвару Рени не глушили его обиду, а, наоборот, подпитывали, заставляя изыскивать скрытые резервы, чтобы держаться так независимо-безразлично. Ах, если бы она не пообещала не вмешиваться! Сколько еще будет длиться эта незримая война интересов, разрушая с таким терпением и любовью создаваемый ею уютный микроклимат в их семейных отношениях...
  - Я, пожалуй, пойду...
  - Рени, на тренировку еще рано, - попыталась остановить Тесса юношу.
  - Мне надо кое-что повторить...
  Девушка тяжело вздохнула, провожая любимое Солнышко взглядом.
  - Может быть, после завтрака повторишь? - предложил Аслан.
  - После завтрака я пойду к Халару, если Вы не возражаете, мой господин, - пояснил Рени. В нарочитом смирении легко угадывался вызов. Но Аслан и не думал высказывать возражение, нехотя посторонившись, вместо того, чтобы остановить наложника и крепко стиснуть в объятиях. Прошло всего несколько дней, а он уже успел соскучиться по этому ощущению гибкого сильного стройного тела в капкане своих рук.
  Варвар очень надеялся, что это наваждение скоро пройдет, иначе он просто не выдержит. Он же объяснил строптивому мальчишке, что не будут только спать вместе, а все остальное - по-прежнему... И он вовсе не против некоторое время провести втроем, даже за пустой болтовней о хозяйственных делах или о городских сплетнях. Почему же Рен отказывается даже от этого?
  Аслан виновато взглянул на притихшую жену, но она не стала подливать масла в огонь и упрекать за то, что он невольно спугнул уютную атмосферу.
  Девушка протянула руку, приглашая занять соседнее кресло, но Аслан плавно опустился у ее ног, где до этого сидел Ренальд. Варвару показалось, что толстый ковер все еще хранит тепло тела наложника.
  Тесса подалась вперед, придвинув свое лицо почти вплотную к его. Что уж там она успела разглядеть внимательным любящим взглядом, но вдруг улыбнулась, и он не смог не ответить на ее улыбку, преобразившую немного осунувшееся лицо любимой.
  - Рыбка моя... - выдохнул Аслан, обняв колени жены и прижавшись к ним щекой. Ткань теплого по сезону домашнего платья было сшито из более грубой ткани, чем все, которые Тесса носила в летнее время. Но задирать подол, чтобы прижаться к гладкой коже стройных ножек, мужчина не стал, интуитивно чувствуя, что сейчас им обоим нужна не страстная близость, а простой тактильный контакт, невидимыми нитями укрепляющий их духовную связь, делая его счастливее и позволяя хоть на время забыть о проблемах.
  Прохладные пальчики жены зарылись в его пока еще распущенные волосы и легко массировали затылок. Так умиротворяющее приятно...
  - Тесс, помнишь, я обещал тебе, что отведу тебя в домик моей матери?
  - Я думала, ты уже забыл, - тихо прошептала она, стараясь не нарушать благоговейной тишины комнаты, погруженной в утренний полумрак. Рука девушки выскользнула из его растрепанной гривы, и теперь тонкие пальчики, едва слышно пахнущие ландышем, заскользили по его лицу, очерчивая границу скулы.
  - Я никогда ничего не забываю, особенно то, что касается тебя, родная, - потерся он щекой о ладонь жены, словно игривый кот.
  Но от осознания того, что этот огромный хищник притаился у ее ног, требуя внимания и ласки, у Тессы затрепетало в груди и девушка невольно в тысячный раз мысленно поблагодарила Всевидящих за то, что они соединили их судьбы. Ведь никогда не думала, что можно влюбиться в мужчину вот так с первого взгляда, зная о нем лишь по противоречивым слухам, без всяких авансов и ухаживаний с его стороны...
  Правда и второй ее любимый мужчина тоже чем-то неуловимым сразу зацепил ее сердце. Но чувство к Ренальду все-таки больше походило на жалость и сочувствие, чем на восхищение. Да и такого томления и неясного желания забыть все нравственные нормы и правила, чему так дотошно уделяла внимание тетка, пока она жила у нее, и идти за этим мужчиной хоть на край света, по отношению к наложнику мужа не было. Все это пришло постепенно, гораздо позже, только после того, как она сумела разглядеть и получше понять свое ненаглядное Солнышко...
  Про еще одного претендента на место в ее сердце, Тесса благоразумно старалась даже не вспоминать. Им троим, оказывается, не так-то просто ужиться вместе, не выдумывая себе ненужных препон, а уж сероглазой язве, не оставившей равнодушным ни ее, ни ее благоверного, в их семейной спальне точно делать нечего.
  
  
  ***
  
  Аслан не ожидал, что Рени управится с небольшими проблемами в своем плане так быстро, но уже перед вечерней тренировкой юноша нашел его и объявил, что можно пойти попробовать провести генеральную репетицию задуманного на месте.
  Оказывается, помимо Халара, с энтузиазмом взявшегося воплощать идею господского мальчишки, к ним в добровольные помощники навязались и несчастные, изолированные от остального общества бойцы, уговорившие лекаря позволить им поприсутствовать при интересном фокусе, за которым они первые полчаса по очереди подглядывали в небольшую щелочку приоткрытой двери. Ренальд был не слишком рад ненужным свидетелям, но, здраво рассудив, что парни и не догадываются, что на самом деле он затеял, позволил себя уговорить. Правда, Халар велел нацепить простуженным разносчикам заразы тканевые маски, похихикав, что они теперь и впрямь похожи на ассистентов при серьезной операции. И, подобрав с помощью аптекарских весов лекаря необходимую дозировку ароматических ингредиентов, забивающих не слишком приятный оригинальный запах, в четыре пары рук быстро справились с достаточным количеством самовозгорающихся свечей. Осталось не только для репетиции, но и про запас, на всякий непредвиденный случай.
  
  ***
  
  Аслан не мог отделаться от мысли, что несколько несправедливо оставлять Ренальда дома одного, в то время как он должен будет пройти с Тессой тот ритуал, который следовало провести больше года назад.
  И хотя понимал, что это таинство, по обычаям степняков, предназначено только для мужчины и женщины, решивших соединить свои судьбы, но от одной только мысли, что Рени мог бы... нет, не присоединиться (по крайней мере, не в этот раз), а просто поприсутствовать незримо (как он когда-то, став невольным свидетелем забав своих Котяток), у варвара скручивало все внутренности тугой пружиной. Но тут же отпускало, оставляя странное томление. Аслан подозревал, что и Тесса не стала бы противиться, заикнись хоть один из них о таком варианте. Им с женой ведь все равно, наверное, не будет понятно, оказавшись в центре круга из вспыхнувших свечей, что это не круг, а огромное сердце - символ их любви и верности. А со стороны, наверное, будет очень красиво и эротично смотреться...
  Но сомнительное предложение так и не было высказано вслух. Поэтому после легкого ужина втроем, взяв лишь небольшую плетеную корзину с изысканным редким вином, тарелку с кусочками сыра и фруктами, так же втроем они отправились в сторону домика, предназначенного на одну ночь стать сосредоточием откровенной страсти и нежности.
  
  Собираясь, Аслан немного нервничал в предвкушении, словно в первый раз его ждала ночь с необыкновенной девушкой, которая по счастливой случайности согласилась стать его женщиной. Он сам, почти никогда не заморачиваясь насчет внешнего вида, почти полчаса крутился перед зеркалом, выискивая огрехи в деталях костюма, недоумевая, почему это не ему, а Рени разрешено было поприсутствовать при облачении жены к предстоящему ритуалу, все равно ведь все ее платья он уже видел. В том числе и подвенечное. К тому же, совершенно непонятно, как ее драгоценное Солнышко управится с хитроумной шнуровкой на спине женского одеяния. И зачем только Тесса отпустила Руту?
  Но его ждал сюрприз. Этот наряд, в котором вышла из дверей своей комнаты любимая, он еще не видел на ней. Поэтому первые две минуты просто молча разглядывал, проникаясь все большей благодарностью и признательностью к жене, сообразившей, что раз предстоящий ритуал будет проведен по обычаям его степных родичей, то ему будет приятно, что она надела национальный женский костюм.
  А он и не знал, что у Тессы есть такой. Наверное, отец все-таки подчинился воле его покойной матери, которой в свое время обещал передать этот наряд невесте сына, кем бы она ни оказалась. Отец лишь однажды вскользь упомянул о состоявшемся тогда разговоре, когда его впервые, еще несмышленым мальчишкой отправили в Степь. Или все-таки не сам передавал Тессе, а через брата матери? Отец не слишком любил все эти чуждые ему ритуалы тогда, когда мама еще была жива, да и потом вряд ли исполнил ее волю из-за беззаветной любви к своему младшему отпрыску. Скорее ради светлой памяти любимой женщины. Хотя соседи-степняки - это такая сила, с которой он вынужден считаться, несмотря на свои личные предпочтения.
  Впрочем, сейчас это не так важно, как и то, почему Тесса, никогда не имевшая от него секретов, ни разу не проговорилась о том, давно ли этот костюм у нее появился. Ведь свадьбу праздновали лишь по светским обычаям Энейлиса.
  Лаэр почувствовал, как загорелись уши. Он давно должен был сообразить, что любимая девочка ждала его инициативы и берегла подарок, ожидая, когда же он ей понадобится...
  
  Стройные девичьи ножки обтягивали брючки из тончайшей кожи, правда, чужому взгляду оказались доступны лишь от колена и до щиколоток. Брючки были заправлены в аккуратные замшевые полусапожки, перетянутые тонкими ремешками не столько для того, чтобы удерживались на ногах, сколько служа украшением обуви.
  Колени прикрывала нижняя рубаха из тонкого отбеленного льна с замысловатой вышивкой-оберегом по краю широких рукавов, горловине и подолу. Сверху на рубахе была надета мягкая кожаная туника, богато украшенная разномастными камушками, бисером, кусочками разноцветной кожи и меха, вроде бы разбросанными по поверхности в беспорядке. Туника состояла из двух цельнокроеных полотен, скрепленных межу собой на плечах и по бокам тонкими ремешками. А при каждом движении каким-то невероятным образом вся эта нашитая в нарочитом беспорядке 'красота' превращалась в новый рисунок-оберег, залог счастливого замужества женщины-степнячки.
  Темные волосы Тессы, конечно, не могли сравниться оттенком с цветом волос дочерей Степи, но были так же туго заплетены в две косы с вплетенными в них подвесками, мелодично позвякивающими, касаясь тонкого стана у поясницы. Головная повязка полностью закрывала высокий лоб и аккуратные ушки с оттягивающими мочки тяжелыми длинными серьгами, почти касающимися плеч. Ансамбль украшений создавал красивый каскад. Блеск чуть потускневшего от времени золота невольно волновал и притягивал. А отсвет тончайших золотых пластинок, из которого и было сделано головное украшение, оставлял неясные таинственные блики на взволнованном лице хозяйки Замка, не позволяя сосредоточиться на каком-то отдельном участке, но и не давая сил отвести взгляд.
  От изящных запястий, треугольником закрывая узкие кисти, к средним пальчикам на обеих руках тянулись золотые цепочки. Цепочки образовывали едва заметную сеть, на которой так же, как и на головном уборе, были закреплены тонкие золотые лепестки.
  Пытаясь справиться с замочком, надевая эти украшения, Тесса пошутила, что издалека, наверное, похоже на чешую огромной рыбы.
  Но отчего-то благоговейно притихший Рени, помогавший ей в этом не слишком простом деле, ограничился лишь несогласным пожатием плеч.
  
  Замешательство Аслана не осталось незамеченным, но и Тесса разглядывала мужа почти с таким же восхищением, словно и не видела его никогда при полных регалиях, полагающихся одному из лучших воинов-степняков и близкому родственнику Вождя знатного Рода.
  Она невольно улыбнулась пришедшей на ум мысли, что Аслану не хватает только верного коня в парадном облачении, чтобы умыкнуть ее в Степь. Сопротивляться она не стала бы, скорее приложила бы все усилия, чтобы не передумал и не сбежал сам. Вот так, наверное и рождаются легенды о том, что варвары обладают гипнотическими способностями. Впрочем, Тесса была уверена, что способ убеждения остаться в Степи несколько иной. Не менее приятный, чем созерцание и безмолвное восхищение объектом, воплощением мужественности, благородства и надежности, потому что еще ни одна из 'похищенных' не вернулась.
  Все еще находящийся в странной прострации, Ренальд заставил себя отвести глаза от лаэра. Критически придирчиво осмотрев свою преобразившуюся хозяйку с головы до ног, прежде чем вывести ее к варвару, юноша честно старался сейчас не думать ни о чем таком, нарушающем душевное равновесие, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Сердце наложника колотилось так же часто, как и у его господ, все еще молча разглядывающих друг друга. И успокаиваться пока не собиралось, потому что в груди клокотала буря из обрывков самых возвышенных и низменных чувств. В данный момент парень не мог определиться, что именно сейчас испытывает и чем его затея обернется в дальнейшем, Наконец, Аслан опомнился и шагнул навстречу жене, отбирая ее руку у наложника.
  Ренальд понятливо отпустил и отступил на шаг назад. Все правильно, это только для двоих.
  Подхватив корзину с провиантом, юноша глубоко, как-то судорожно вздохнул и поплелся вслед за хозяевами.
  Правда, невнимания со стороны Тессы ему хватило лишь до первого уровня, пока шли длинными анфиладами коридоров, переходов и спускались по лестнице.
  
  ***
  
  Во дворе у парадного крыльца никого из обитателей крепости не было. Кроме караульных в башнях по периметру внешней стены Замка и нескольких парней, возвращавшихся в казарму из кухни и затеявших по дороге перестрелку снежками, почти все остальные бойцы уже находились в помещении. Это Тессу даже устраивало, лишь Аслан как-то неудовлетворенно поморщился.
  Ренальда можно было и не брать с собой, но парень вызвался сам. И теперь, отстав на несколько шагов, бодро топал позади, неся в руках корзину с провизией. Неподалеку крутился Дик. Аслан машинально свистнул псу, чтобы тот потом проводил Рени до дома. И хоть в своей крепости его Котенку вряд ли что могло угрожать, но лаэру показалось, что так будет надежнее.
  
  Расчищенная тропинка, по которой трое людей и огромный мраморный дог уходили от дома, сначала хорошо просматривалась. Но чем дальше они удалялись в сторону домика Аслановой матери, тем темнее становилось вокруг, несмотря на искрящийся по бокам снег. И между темными стволами деревьев и раскидистых узловатых веток едва угадывались смазанные пятна зажженных на ночь фонарей.
  Перед тем, как уйти на тренировку, Аслан собственноручно заложил у домика шесть будущих костров, выставив, как полагалось в таких случаях длинные тонкие жерди-дрова шалашиками. Отрезок пути между ритуальными, очищающими от всякой скверны кострами, был небольшим, но тут главное - символичность таинства. Это на огромных просторах Степи можно было выкладывать дорогу длиной в целую лигу.
  Пока он возился с кострами, Рени все еще оставался внутри, что-то выверяя и поправляя в своих расчетах. Приготовления парни закончили одновременно и едва успели к началу вечерней разминки.
  
  Неподалеку от последнего поворота извилистой тропики дог вдруг сделал стойку. Но и Аслан уже что-то расслышал и крепче сжал пальчики спутницы, приглашая на минутку остановиться. В свидетели предстоящего ритуала прохода между кострами и принесении им клятвы жене, варвар позвал обоих гостящих в его владениях родичей, и никак не ожидал услышать неподалеку от намечавшегося действа тихий застенчивый смех Руты.
  - Опа? - удивился хозяин Замка, стискивая ладошку жены. - Я не думал, что она отважится гулять в этой части парка так поздно.
  - Странно... - тоже нахмурилась Тесса, уверенная, что девушка очень строго относится к вопросам своей девичьей чести.
  Дикий нетерпеливо поскуливал, оглядываясь на хозяев - можно ли бежать вперед, ведь там свои?
  - Место! - строго осадил лаэр и пояснил для спутников. - Раз смеется, а не плачет, значит, хорошо ей с... - оборвал он себя, в последний момент заколебавшись, а вдруг все-таки Рута устала ждать, пока образумится Сауш, и теперь дарит свое внимание другому счастливчику.
  - Одна вот тоже сначала смеялась, - некстати вспомнила госпожа Фелиску и некрасивый скандал, когда помощницу кухарки и Мартина комендантша застала на сеновале.
  - Не расстраивайся, рыбка моя, - усмехнулся Аслан, поняв, о чем подумала жена. - Рута не настолько глупа, чтобы позволить себе или ему слишком много вольности.
  - И ты знаешь, с кем она сейчас? Ох! - догадалась Тесса. - Сауш?
  - Ну и хорошо! - вдруг подмигнул лаэр. - Пусть тоже свидетелями будут. Надо бы вообще большое празднество устроить...
  - Если мне понравится, то так и быть повторим для всех, - рассмеялась жена. - Обещаю.
  - Ловлю на слове, - на мгновение Аслан притянул девушку к себе ближе, легко коснувшись губами ее щеки. Затем поднял голову и как-то по-особому свистнул. В ответ на его сигнал раздался очень похожий свист, но немного другой тональности.
  - Сейчас подойдут, - удовлетворенно кивнул лаэр.
  Но тут же со стороны домика прокричала птица. Тесса могла бы поклясться, что такие пернатые у них тут не водились, разве что в Степи? Хотя очень похожие на условные сигналы звуки она уже слышала летом, там, в лесу, когда их обоз сопровождали варвары.
  - Неужели и Ильшат с Мергеном здесь? - лукаво спросила мужа.
  - Догадалась? Я подумал, что как-то не то нам стоять и ждать, пока костры разгорятся, вот и попросил их.
  - Подготовился, - улыбнулась Тесса. И пока никто не подошел, притянула ближе стоявшего рядом Ренальда, быстро переплетя с ним пальцы.
  - Солнышко, ты не замерз? - заботливо взглянула она в лицо наложника.
  - Тесса, - мученически закатил глаза юноша. - Ты же сама у меня на шее шарф затягивала, чуть не придушила!
  - Не ври, - фыркнула хозяйка, - я просто поправляла...
  - Руки горячие - чувствуешь? И нос - тоже, - на всякий случай дотронулся Рени до своего кончика носа, проверяя.
  Пару раз госпожа так поймала его и потом журила за безалаберность. Забота была приятна и раздражала совсем чуть-чуть. Только когда Аслан вот так же, как сейчас, понимающе улыбается, глядя на них, и молчит, не поддерживая ни ту, ни другую сторону. И Ренальд догадывался, почему. А все потому, что его хозяин сам запутался в том, чего хочет.
  Лаэру не нравилось излишнее внимание к персоне его наложника и то, что Тесса трясется над ним, будто мать над несмышленым дитенышем. А с другой стороны, варвар был благодарен жене за то, что это она, женщина, высказала вслух недовольство его небрежным отношением к своему здоровью. Мужчине же ведь несвойственны всякие 'телячьи нежности'. А остальными излишняя опека объекта привязанности, в большинстве случаев, воспринимается как слабость характера, а вовсе не как забота и участие. Вот этих пересудов за спиной не хотели ни один, ни другой.
  Только все равно это была лишь молчаливая игра 'на публику'. Наедине Аслан мог гонять его, заставляя подниматься и через 'не могу' и 'не хочу' раз за разом выполнять какое-то упражнение, и в то же время ругался из-за какого-то сквозняка, который, по его мнению, мог спровоцировать легкую простуду.
  'Хотя оно и понятно, кому понравится развлекаться с сопливой игрушкой в постели?' - зло усмехнулся Рени и тут же усовестился. Как ни старался он отождествить себя с этой самой игрушкой, которой считали его некоторые в Замке-крепости (да и сам он так считал в первое время), но сейчас, не кривя душой, не мог бы поклясться, что чувствует себя так же. Было очень больно в тот момент, когда Аслан сказал, что их ночь оказалась роковой ошибкой. Причем настолько больно, что он и сам не сразу это осознал, насколько сильно. И прошло почти два дня, прежде чем он переосмыслил непоследовательное поведение лаэра и пришел к такому выводу. Ледяная корка, образовавшаяся где-то внутри, никуда не делась, только в голове стало немного яснее. Обида застилает разум, и такая холодная решимость притворяться бесчувственным даже лучше. По крайней мере, она помогает осознанно держать под контролем собственные эмоции.
  
  Пальцы Тессы, едва виднеющиеся из-под накинутой меховой пушистой шубки с капюшоном, на ощупь были горячими. И даже холод драгоценного металла, облепившего кисти девушки, нисколько не поспособствовал тому, чтобы она испытывала дискомфорт. Рени благодарно сжал кончики ее пальцев и поспешно выдернул свою руку, опасаясь ненужных разговоров и предположений, так как из-за поворота тропинки к ним навстречу бодро вышел чрезвычайно довольный Сауш, а следом за ним - отчаянно смущенная Рута. Служанка госпожи тактично соблюдала дистанцию в три шага позади своего спутника, но только кто бы поверил, что еще минуту назад они не держались за руки, наслаждаясь романтикой прохладного зимнего вечера?
  Тесса хмыкнула, кусая губы, чтобы не рассмеяться. Похоже, Рута готова была оказаться сейчас где угодно, но только не перед господскими очами, тогда как Красавчик, невольно компрометирующий скромную девушку своим сопровождением, ни за что не откажется от таких свидетелей ее к нему благосклонности. И теперь Руте трудно будет упрямо отпираться от его ухаживаний, уверяя, что ничего такого между ними нет.
  Ничего предосудительного (к огромному сожалению светловолосого бойца элитной лаэрской сотни) действительно не было, но факт симпатии - налицо. Иначе затворницу и не вытащить бы из дома.
  Вообще-то, не прошло еще и часа, как Сауш сменился с дежурства и, шагая обратно в казарму, мечтал только о том, чтобы добраться до своей койки и отоспаться сразу за два дня. Он тоже участвовал в поисках пропавших людей, и сегодняшняя смена на дальнем посту не способствовала восстановлению сил. Но нечаянная встреча в дверях кухни окрылила парня настолько, что проявились скрытые резервы и он, мужественно отказавшись от ужина, отправился провожать переделавшую на сегодня все домашние обязанности служанку хозяйки до дома. Правда, почему-то они выбрали не кратчайший путь, который занимал всего две минуты от крыльца кухни до крыльца господского дома, а самый длинный - кружной, чуть ли не по периметру внутренней стены весьма не маленькой крепости.
  
  Аслан не стал сильно распекать своего бойца, браво отчитавшегося об окончании дежурства и распоряжении в данный момент личным временем по своему усмотрению, прервав его на половине фразы. До отбоя никому не возбранялось находиться вне стен казармы. Быстро объяснив парочке суть выпавшей им почетной миссии, лаэр кивнул головой в сторону густых кустов, за которыми взметнулись в ночное небо одновременно зажженные костры. Причем, к великому удивлению варвара, загорелись они не попарно, а сразу три и, спустя минуту, три оставшиеся. Похоже, у Ильшата и Мергена появился нежданный помощник. Кто бы это мог быть, хозяин Замка пока не представлял, но не слишком сокрушался о том, что не получилось им с женой устроить себе маленький праздник конфиденциально.
  Посторонившись, пропуская вырядившихся в варварские одежды хозяев, Ренальд, Сауш и Рута двинулись следом за ними. Дику, оказавшемуся замыкающим маленькой процессии, не понравилась роль крайнего и, громко взлаяв, пес помчался вперед...
  
  
  
  КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ
Оценка: 7.44*8  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"