Рокова Яна : другие произведения.

Простая сложная жизнь-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    КНИГА 2
    ЗАВЕРШЕНО.
    Ознакомительная часть
    Мужа у Анны по-прежнему нет, но есть Егор, изо всех сил стремящийся стать близким и родным. И ему так сильно хочется поверить... Только недаром говорят: большие детки - большие бедки, а жизнь штука сложная и от неприятных сюрпризов в ней никто не застрахован.
    Извините, без вычитки, за указание на "очепятки" буду очень признательна :-))
    Спасибо, мой лю ЗКП, laki
    КОММЕНТАРИИ ПРИВЕТСТВУЮТСЯ ЗДЕСЬ :-)
  
  
  ВНИМАНИЕ! ATTENTION! ACHTUNG!
   УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, ПРОТИВНИКИ ОТНОШЕНИЙ М+М, а так же М+Ж+М, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЧИТАЙТЕ ДАННУЮ СТРАНИЦУ - НЕ РАССТРАИВАЙТЕСЬ САМИ И, ПО ВОЗМОЖНОСТИ, НЕ РАССТРАИВАЙТЕ АФФТОРА.
  
  УВЕРЕНА, ЧТО НА СИ МНОЖЕСТВО ПРОИЗВЕДЕНИЙ, СПОСОБНЫХ ДОСТАВИТЬ ВАМ РАДОСТЬ И УДОВОЛЬСТВИЕ, А НЕ ГАДЛИВОЕ ПОСЛЕВКУСИЕ ОТ ПРОЧИТАННОГО.
  
   ЛИЦАМ МОЛОЖЕ 18 ЛЕТ, НЕОБХОДИМО НАЖАТЬ КРЕСТИК В ПРАВОМ ВЕРХНЕМ УГЛУ МОНИТОРА
  
  СПАСИБО ЗА ПОНИМАНИЕ,
  ВАШ АФФТАР :-))
  
  

Простая сложная жизнь-2 [laki]

  
  
  
ПРОСТАЯ СЛОЖНАЯ ЖИЗНЬ-2
  
   КНИГА 2
  
  
  
  ***
  
  Рома никогда не думал, что его настолько сильно и глубоко заденет ссора с давним другом. Слишком многое их с Пановым связывало в прошлом, столкнув по ту сторону мирной жизни, знакомой большинству обывателей по дозированной информации репортажей из горячих точек в СМИ, да и в этой, в которой они существовали сейчас, чтобы потеря казалась незначительной. Перед Аней он практически не чувствовал своей вины в том, что произошло на его даче. Что бы она ни рассказывала потом, скинув дурман наваждения после ночного безумства, молодой мужчина был уверен, что соседка в момент их единения была вовсе не против близости. Но вот перед Егором Роман ощущал себя последней сволочью и подонком. Он прекрасно понимал, что предательство, осуждаемое нормальными людьми и порицаемое морально-нравственными законами общества, сродни нарушению табу, приравненное к греховному падению. Грехов на Роме и так было предостаточно, так что одним больше, одним меньше - особого значения не имело. И все-таки что-то не давало ему отключиться от самокопания, тревожа и заставляя чувствовать себя неполноценной личностью.
  Он поступил так, как ему было удобно, только и всего. И вовсе не хотел плюнуть в душу ни Ане, ни Егору, ни тем более подставлять Тёмку, которого рикошетом задело отношение обоих к случившемуся. Аня теперь просто игнорировала парня, к которому испытывала странную (на его взгляд) теплую сердечную привязанность, а Егор посчитал его полноценным соучастником инцидента, да вдобавок оскорбил, презрительно обозвав 'девкой', хотя прекрасно знал, что Артем не изображает из себя 'подружку', а является полноправным партнером их нетрадиционного союза. Роману казалось, что вдвоем доставить не желающей убираться из их с Тёмкой кровати женщине немного радости, да и привнести в свои постельные забавы чуточку разнообразия - это было вполне нормальное решение в создавшейся курьезной ситуации. И нечего так щепетильно относиться к произошедшему. Однако ощущение неприкаянности, давившей на сознание и рвущей душу, из-за которой он не находил себе места, заставляли раз за разом перебирать произошедшее, то раскаиваясь, то погружаясь в самооправдание перед внутренним Я.
  С трудом поддающаяся контролю злость на Панова за то, что тот поднял руку на его парня, перемежалась с неприятным чувством, что свои-то синяки и ссадины он заработал вполне справедливо. И еще хорошо, что отделался несколькими гематомами, а не переломами конечностей за такую подлянку. И в свете последних событий его нежелание считаться с интересами друга в угоду своим планам, не имели теперь никакого значения. Мало ли что он решил, будто Анька определилась в своих предпочтениях и пошла на близость добровольно, Егор ведь считал иначе. А такие вещи не прощаются. И от этого понимания Роману становилось тошно вдвойне. Из-за какой-то бабы, которую они оба знают без году неделю, потерять проверенного временем друга! К тому же настоящих друзей к тридцати годам у Романа можно было пересчитать по пальцам одной руки...
  
  Артем старался не поднимать неприятную тему, но Роме все равно казалось, что любовник молча осуждает его за непреклонную точку зрения по отношению к их соседке. Какого хрена она строит из себя жертву произвола? Могла бы сама давным-давно объяснить Егору, что он напрасно на что-то надеялся. По крайней мере, сейчас не было бы таких катастрофических последствий.
  Рома находился в раздрае чувств, откровенно раздражаясь, вспоминая неприятный инцидент: и устроенную Аней утреннюю разборку, в которой она представила их маленькое приключение как нечто невообразимо мерзкое, почти святотатство; и замкнутость Артема, не желающего оправдывать их поступок по отношению к расстроенной соседке (которую они надеялись 'осчастливить'); и свой последующий разрыв отношений с Егором. И как теперь вообще вести себя в компании бывших сослуживцев, в которой они с ним когда-нибудь непременно встретятся?
  А если Панов с кем-нибудь из ребят поделится своими обидами? Хотя такое вряд ли случится, слишком он порядочен и самолюбив, чтобы обсуждать подобные вещи с посторонними, но вдруг? Ведь если его спросят, почему между ними нет былой дружбы, Егор врать не станет. И тогда его действительно начнут презирать. Кодекс чести для мужчин, входящих в боевое братство, не пустой звук. И если все худо-бедно, но смирились с его предпочтениями в постели - затащить туда женщину, которая тебе не нужна, тем самым, перейдя дорогу добивающемуся ее расположения другу - это настоящая подлость.
  
  Да еще и Ксюха, приходившая заниматься с Тёмкой к ним домой, невольно являлась немым укором. Потому что при девчонке Рома не чувствовал себя столь раскованно и уютно, как при встречах с ее матерью, когда Аня оставалась посидеть с ними на кухне за чашкой чая или кофе, или просто поболтать на отвлеченные, иногда на грани пошлости, темы. Удивительно, но Рома не хотел признаваться самому себе, но он сожалел о том, что из их жизни исчезли эти встречи-эпизоды с женщиной из соседней квартиры. Ему не нужен был секс с ней, хотя отголоски пережитого в воспоминаниях остались приятные. Молодому мужчине не хватало именно легкости общения с человеком, не осуждающим его предпочтения в выборе партнера. В сущности, оказалось, что не так уж много у него знакомых, перед кем не стоило таиться, притворяться и сдерживать себя.
  Да и Артему явно не хватало этой уверенности, что они не изгои общества. В специфические клубы, где было полно таких же, как они, парни не любили ходить. Как ни странно, оставался неприятный осадок какого-то дешевого шоу, позерства, разврата и грязи, хотя они не единственные, у которых были серьезные глубокие отношения, но общий фон в таких заведениях оставлял желать лучшего. Туда хорошо было прийти, чтобы оторваться и развлечься, никому ничего не обещая, заполучить свое, временную разрядку, и забыть, как страшный сон. Но СВОЕ у него уже было. И Ромке очень не нравилось, когда на его парня начинали коситься, будто прикидывая, как бы его заполучить, как только он сам наиграется. Чтобы успеть оказаться в первых рядах, пока новенький свежий мальчик еще не затаскан по чужим постелям.
  О том, что к Тёмке вообще может прикасаться кто-то чужой - возле стойки бара, на тесном диване в приват-зоне или на dance-площадке в танце, уж не говоря о более смелых фантазиях, Рома вообще не хотел думать.
  На работе у него тоже началась черная полоса неприятностей. Мало того, что необязательность некоторых партнеров просто выбешивала, из-за чего приходилось выкручиваться в дальнейшей цепочке деловых сделок, соблюдая предварительные договоренности, так еще и секретарша, потеряв всякий стыд, проявляла недюжинный талант, стараясь обратить на себя внимание. Двадцатипятилетняя девушка, решившая, что пора устраивать личную жизнь, отвечающую ее запросам и представлениям, то ли пыталась убедить остальных, то ли доказывала самой себе, что она в состоянии заполучить своего шефа хотя бы в любовники.
  Отец запретил ему афишировать свои предпочтения. Да взбалмошную девицу и этот щекотливый момент, что у него есть Артем, вряд ли бы успокоил. Если ей дать хоть какой-то шанс (например, отыметь в грубой форме, чтобы отстала, разочаровавшись в нем, как в любовнике), вряд ли это поможет. Анжела - это вовсе не мягкая Аня, готовая если не простить за свои обманутые надежды, то хотя бы понять. И играть с этой стервочкой в подобные игры не стоило. За растоптанные честолюбивые планы и уязвленное самолюбие Анжела могла здорово подпортить ему жизнь. Лучше уж ее держать на определенной дистанции, которую та всячески старалась сократить.
  Вся беда была в том, что уволить неугодную секретаршу тоже было нереально. Все-таки дочка отцовского знакомого, которому он когда-то был очень крупно обязан. Скрашивало положение лишь то, что работу свою девушка выполняла на отлично. И если бы не ее слишком настойчивый интерес залезть к нему в штаны, а после окольцевать - Рома вполне мог терпеть ее и даже радоваться, что у него такая отличная помощница.
  К тому же родители, словно позабыв, что им категорично было сказано не вмешиваться в его личную жизнь, зудели при встрече, что надо обзавестись нормальной семьей, хотя бы для вида и поддержания солидного статуса. Дескать, перед родней, знакомыми и партнерами по бизнесу неловко. Ладно бы еще занимались высокой модой или шоу-бизнесом, но в сфере строительства его увлечение парнями было категорически неуместно, сразу припоминая незабвенное 'нашарашенское': 'Ну что же ты, Михалыч...'
  Но если с матерью еще можно было не встречаться, чтобы не расстраивать родительницу, и не портить настроение ни себе, ни ей, то с отцом этот номер не проходил. Будучи владельцем фирмы, Сергей Романович мог позволить себе появляться на работе время от времени, но, видимо, старая закалка совкового трудоголика не давала ему жить спокойно. Волей-неволей, а приходилось сталкиваться в офисе чуть ли не ежедневно.
  Рома больше всего боялся, что когда-нибудь отцовское терпение лопнет, и он найдет способ нагадить им с Артемом. Некрасивый и подлый способ. Ведь достаточно уведомить родителей Тёмки, что юноша попал под развратное влияние состоявшегося гея, и его мальчика ждут большие неприятности, вплоть до отзыва домой "заблудшей овечки" и принятия самых суровых мер - мордобоя, чтобы выбить всякую дурь из юной башки. Отчим у Тёмки был суровым работящим мужиком и никакой 'гомосятины' точно не стал бы терпеть у себя в доме.
  К сожалению, Роман очень хорошо понимал, что для Артема семейные отношения, как бы он ими не тяготился из-за вынужденного обмана, были важны. Так уж его воспитали.
  
  Оказывается, крайне неприятно чувствовать на себе такой груз вины за "покалеченные" судьбы других людей, ощущать моральное угнетение из-за своих поступков, которые в момент совершения их казались вполне естественной реакцией на происходящее, и не вызывали внутреннего протеста.
  Вынужденные встречи с партнерами по бизнесу вне рабочего времени, которых приходилось всячески ублажать, устраивая им развлекательные мероприятия с походами в рестораны, сауны и прочие интересные злачные места, как ни странно, приносили некоторое облегчение, помогая забыться. К тому же, будучи правой рукой владельца фирмы, приходилось отрабатывать эту 'почетную' обязанность, хотя временами эти мероприятия здорово напрягали, нарушая собственные планы и мешая личной жизни.
  Сначала Артем не придавал этому обстоятельству особого значения, потому что и раньше любовнику приходилось появляться на таких вечеринках, на которые они не могли пойти вместе. Но отсутствие Ромы дома по вечерам слишком часто, из-за чего ужинать приходилось в гордом одиночестве (хозяин квартиры все-таки находил время на приготовление пищи для своего несостоятельного в этом плане партнера) и возвращение молодого мужчины в далеко нетрезвом виде, утомили.
  Вымотанный эмоционально, уставший от решения насущных вопросов днем, от разгульной жизни по вечерам, Рома приносил с собой в уютный семейный быт запахи табачного дыма, дорогого алкоголя и чужих ароматов туалетной воды или духов. К тому же от ужина он отказывался, ссылаясь на сытость. И у Артема, специально дожидающегося его возвращения, как принято в большинстве семей, это вызывало стойкое неприятие действительности. Конечно же, он находил себе занятия в отсутствие любимого парня, к тому же добросовестная учеба отнимала много сил и времени. Но он жутко скучал без полноценного общения, к какому уже привык. Без драйва, который получали на совместных прогулках и занятиях спортом, без накала страстей по ночам, на которые вымотанный Рома не откликался так резво, как вначале их совместного проживания. И никакие убеждения, что это лишь временные трудности, не помогали. Тревожный звоночек в сознании Артема не желал утихать, заставляя из последних сил душить поднимающуюся внутри обиду, глухое раздражение и отчаянную растерянность из-за непонимания, как все исправить.
  Но Рома просто игнорировал намеки и робкие упреки любовника.
  Почему-то именно драка с Егором, посчитавшим делом чести разъяснить им с Тёмкой, какие же они на самом деле козлы, дала толчок к переосмыслению своей жизни. Причем утешительного для Романа в его выводах было мало.
  Кроме того, у него появился пунктик. Может быть, это и казалось субъективным суждением, однако здорово мешало чувствовать былую уверенность в совместном безоблачном будущем. Переступив тридцатилетний рубеж, парень стал не на шутку задумываться, а не стесняется ли Артем, день ото дня становящийся все более привлекательным, причем для обоих полов, появляться с ним где бы то ни было. Ведь, несмотря на хорошую физическую форму, не заметить почти десятилетнюю разницу в их возрасте было невозможно. И сам себя заводя подобными рассуждениями, беспочвенной подозрительностью, он начинал придираться с ревнивыми претензиями к кругу общения своего парня по месту учебы. И вместо разумных решений, Рома пока только старался уйти от невеселых дум и размышлений таким вот 'простым' способом. Надо сказать, что мужчина никогда не был сторонником подобного, но, не осознавая, насколько быстро он катится по наклонной, Ромка все еще надеялся, что это лишь временное явление, и скоро все как-то само собой придет в норму.
  А за серьезной семейной размолвкой дело не стало. Пару раз отказавшись ночевать на одном диване с "пьяной скотиной" (которому требовалось поговорить за жизнь, старательно обеляя себя, совместив разглагольствования на тему предательства с процессом ощупывания любовника в самых сокровенных местах, жадно проверяя свои подозрения по поводу возникшей прохладцы в их с Тёмкой отношениях), своим заявлением Артем всерьез обидел любовника. Слишком категорично юноша пресек попытки собственного соблазнения на интим, высказав свои претензии, что дальше так продолжаться не может. Соскучившемуся по былому теплу и уюту, тягучим ласкам, нежности, наконец, парню стало неприятно чувствовать себя использованным для удовлетворения обыкновенной похоти. Да он был готов даже на необузданную страсть, рождающуюся внезапно во время совершенно невинных прелюдий. Которая неоднократно вспыхивала между ними подобно искре, попавшей на сухой мох, воспламеняя все вокруг. Но чтобы это происходило, как всегда - искренне, а не походя, вперемежку с Ромкиными стенаниями о непонимании окружающих и необходимостью оправдываться перед ним в несуществующих грешках, и при этом достоверно изображать желание немедленно подставить задницу.
  Роман взбесился, припомнив, что ему не однажды намекали, что это только поначалу 'нижние' мальчики ведут себя, словно паиньки, но стоит им освоиться, как они начинают капризничать, наглеть и ставить условия. Вот этого Рома не любил и не собирался терпеть даже от человека, с которым хотел бы долгие годы находиться рядом.
  Решив проучить зарвавшегося любовника, вместо того, чтобы как-то упорядочить свои поздние возвращения, наоборот, стал отрываться на полную катушку, заставляя Тёмку мучиться от необоснованной ревности и пытаться понять, что ОН сделал не так, и чем заслужил подобное отношение?
  
  Артема настоящее положение дел угнетало, но спросить дельного совета, или хотя бы поделиться своими сомнениями и переживаниями было не с кем. В универе близких друзей у него не было. Настолько близких, кому можно рассказать про свои проблемы, невольно не выдав главной тайны. Родители - тем более не вариант, хотя он и отзванивался домой два раза в неделю. И тем пронзительнее ощущалась потеря единственного человека, который, помимо Романа, знал про него слишком много. Анька, сумевшая влезть в его душу, пока он приходил в себя в больнице - могла бы стать его поверенной, но соседка категорически не попадалась даже на глаза.
  Артем много размышлял над ее, брошенными в праведном гневе словами про то, какая Рома циничная сволочь, и что он просто не видел или не хотел рассматривать своего любимого с этого ракурса. А ведь и впрямь слепая любовь бывает слишком необъективна по отношению к объекту привязанности. Но Тёмка все еще отчаянно верил, что он не ошибается в своем выборе.
  И все-таки ему было больно и страшно. Сколько раз он ловил себя на мысли, что их теперешнее шаткое семейное положение - расплата за то, что они хоть и не намерено, но все же обидели Аню. Артем по-прежнему не мог себе представить масштабы трагедии, которыми она описывала свои ощущения. Тёмка интуитивно боялся тогда оказаться в постели 'третьим лишним', упиваясь собственными эмоциями, разделяемыми со своим партнером и женщиной, переставшей быть им посторонней. И он по-прежнему считал, что разведенная Анна, не обремененная обязательствами перед кем-либо, вполне могла себе позволить такое вот 'приключение'. Ну да - она старше обоих, а его самого - так и намного. И с некоторой натяжкой можно сказать, что годится ему в матери. Но такой ужас у него просто не укладывался в голове. Никакая она ему не мать, а симпатичная взрослая женщина, состоявшаяся личность, с которой очень приятно общаться. Нежная, трепетная, страстная... А еще мягкая по характеру, ироничная, понимающая, готовая помочь в трудную минуту... Если бы хоть одна знакомая девчонка-ровесница в его родном городе была похожа на нее...
  Впрочем, какая теперь разница? Свое сердце он подарил парню.
  И общение с Ксюхой, более циничной и ехидной, более непримиримой в некоторых вопросах, чем ее мать, только усугубляло его понимание произошедшего. Судьба невольно одарила их хорошими добрососедскими, дружескими отношениями, но они с Ромкой сами все испортили.
  И еще Артему было безумно жаль, что Рома перешел дорогу Егору. Он и с себя, как с соучастника конфликта интересов, ответственности не снимал, просто, честно говоря, не слишком верил в то, что для Панова (по словам Романа, за десять лет свободной холостяцкой жизни успевшего окунуться во все тяжкие и перестать верить в любовь), это настолько серьезно.
  У его персонального репетитора, похоже, тоже было не все гладко. Достаточно было заметить Оксанкин потухший взгляд и перемены настроения - от боевого и бесшабашного до полнейшего депрессивного. Похоже, что не слишком все просто у нее складывалось с ее парнем, но чем он мог ей помочь?
  Самому бы кто помог не сходить с ума от приступов отчаяния и безотчетной ревности, когда Ромка начал пользоваться запрещенными для идеальных отношений приемами и не ночевать дома.
  Добила Артема последняя ссора, возникшая практически на пустом месте и закончившаяся тем, что Рома улетел в очередную командировку даже не попрощавшись, лишь прислав смс уже из заграничного отеля. Потом, правда, позвонил, не дождавшись ответного сообщения. В голосе старшего парня сквозила глубокая усталость и раскаяние. Но запоздалое признание в том, что он по-прежнему очень дорожит их отношениями, уже не помогло.
  Психанув, Артем оставил на тумбочке ключи от Ромкиной квартиры, кредитку, ежемесячно пополняемую щедрым любовником, и переехал в общагу, прихватив свои лекции, ноут и несколько вещей на смену, сожалея, что его собственных практически не осталось. Рома в свое время позаботился о новом добротном и стильном гардеробе. Удивительно, но Артем никогда не чувствовал себя пойманным в золотую клетку, Роман быстро вправил ему мозги, популярно объяснив, чем отличается "содержание" от заботы о любимом человеке.
  Но в свете последних событий Тёмка стал здорово сомневаться, что любовник был с ним искренен.
  
  К сожалению, так просто забыть то, что их связывало, оказалось не так же легко, как захлопнуть дверь в ставшую чужой квартиру.
  Первое время, чтобы не оставаться наедине со своими невеселыми мыслями и памятью о счастливом прошлом, Артем пытался тусоваться в компании одногруппников. Но наличные средства слишком быстро растаяли, и новых взять было неоткуда. Одалживаться парень не хотел. Тем более что когда-нибудь все равно придется расплачиваться. Он предпочитал никому ничем не быть обязанным. Мало ли случаев, когда вместо денежного долга требовали выполнение каких-то услуг, которые пошли бы вразрез с его принципиальной жизненной позицией.
  
  Возвратившийся из командировки Роман был шокирован поступком любовника, но его попытки встретиться, поговорить и вернуть своего Тёмку обратно, успеха не имели.
  Возможно, Артем и вернулся бы, но он хотел быть твердо уверенным, что такого, что творилось в их жизни в последнее время, больше не повторится. Но, судя по тону Романа и по его настроению - идиллия в их отношения возвращаться не собиралась.
  Хуже всего, что и Ромка психанул, обвинив любимого в том, что тот предал его в тяжелый период, что он такой же, как все. Дескать, пока его холили и лелеяли, Артем был готов соответствовать его запросам, изображая настоящего соратника, друга и любовника в одном флаконе, а как пришлось столкнуться с суровыми реалиями, предпочел избежать дальнейших проблем.
  Ромке было невыносимо больно терять своего Тёмку, которого он отказывался признавать в этом изображавшем деланное безразличие парне с потухшим взглядом, словно отгородившемся от него невидимым щитом, который хотелось пробить, во что бы то ни стало. Хотелось, чтобы и Артем прочувствовал такую же глубину отчаяния и полной безнадеги, которую ощущал сейчас он, буквально физически ощущая, рвущиеся нити, которые их связывали на протяжении долгого времени. И если уж не собственноручно убить (чтобы его мальчик не достался никому другому) то ранить побольнее, обозвав напоследок словами, которые непросто забыть и простить.
  
  И Артем пытался жить дальше. Без него. Коротая бессонные одинокие ночи, яростно комкая жиденькую казенную подушку, и не давая пролиться душившим его слезам. Чтобы никто из соседей по общаге или сокурсников не заметил его подавленного настроения и не принялся расспрашивать о причинах, которые Тёмка не смог бы озвучить. Даже малодушно хотел уехать домой, к родителям и друзьям, воспринимаемым теперь почему-то просто приятелями, с которыми знаком с детства. Но здравый смысл победил, и юноша все-таки решил закончить обучение, прежде чем возвращаться в свой городишко, где и для специалистов-то работы не было, не говоря уж о недоучке.
  Грело сердце лишь то, что Рома иногда звонил, но, не решаясь заговорить, давал 'отбой'. То ли по ошибке набирал знакомый до боли номер, то ли проверял какие-то свои предположения...
  Через полторы недели тщетных раздумий и взвешивания 'за' и 'против' их дальнейших отношений, Артем не выдержал образовавшегося вакуума в своем разрушенном счастливом мире, и приехал мириться. Преодолевая неприязнь и жгучую обиду за последнюю выходку, за которую очень хотелось вмазать Ромке по перекошенной злостью красивой морде (Тёмка тогда еле сдержался, отчасти шокированный подобными обвинениями в свой адрес, отчасти из-за того, что не хотел опускаться на его уровень, словно для отстаивания своей чести у него осталось последнее средство - мордобой). Артему претила попытка объясниться по телефону или посредством смс-ок. Нужно было еще раз взглянуть в лицо своего любимого, пытаясь пробиться сквозь свое отражение в его зрачках еще дальше, и заглянуть в самую душу. Неужели, все, что связывало их, перегорело и ничего не осталось? Лишь чужой колючий взгляд, будто присыпанный пеплом сгоревших иллюзий, которым Ромка буравил его, бросая в лицо грязные инсинуации...
  
  Только Романа не оказалось дома. Тёмка в течение трех дней пытался застать его в квартире, абсолютно точно зная, что Рома в Москве, а не в очередной заграничной командировке. Но тот трубку домашнего телефона не брал, и Артем окончательно уверился, что он больше ему не нужен. Наверное, Рома нашел себе новое гнездышко и подбирает более терпимого к его образу жизни партнера.
  
  Ну откуда же Тёмке было знать, что Роман сходил с ума в квартире, где буквально каждая вещь, хранившая запах его мальчика (на которую он натыкался взглядом или брал в руки, комкая в тщетной попытке удержать ускользнувшее счастье), напоминала ему о том, что он потерял. Без Артема Рома просто не смог там оставаться. Но проклятая гордость, которой в избытке было у каждого, не дала им еще одного шанса попробовать встретится.
  
  ***
  
  Ане тяжело далось очередное разочарование в людях, которых она записала было в друзья. И хотя через некоторое время после незабываемого визита на дачу Романа, она перестала заморачиваться глупой обидой на придурков, но ее все еще сжигало неприятие свершившегося факта. Не помогло даже слишком навязчивое внимание Егора, пытавшегося прочистить ей мозги и, пользуясь случаем, предложить ей свое широкое плечо для поддержки. Ну или, в крайнем случае, грудь - вместо 'жилетки'. Перед мужчиной, на ее взгляд, как-то очень странно принявшим ее 'измену', было неловко. Несмотря на моральную и физическую усталость после месяца рабочей шестидневки с 9 утра до 9 вечера, Аня даже жалела, что отчетный период закончился, и поневоле у нее стали оставаться неприкаянные одинокие вечера. Она не знала, чем их занять, чтобы не думать о том, что жизнь проходит мимо. Упадническое настроение, когда не хочется ни читать, ни писать, ни до одурения щелкать пультом от телевизора в надежде зацепиться хоть за какой-нибудь фильм или интересную передачу, стало настоящим кошмаром. Слишком тяжело было принимать то, что ничего в ее жизни, подобного ощущениям двадцатилетней давности уже не предвидится. Наверное, так и должно быть. Все самые яркие и новые чувства и ощущения бывают в молодости, а в зрелости человеку должно хватать привычных стабильных отношений. Наверное, и ей бы хватало, сохранись ее семья. Но муж ушел, решив обновить свою палитру былых переживаний, и она больше не верила, что когда-нибудь сможет найти достойного спутника. Егор - не вариант. Он тоже находится в пограничном возрасте, когда мужчины пытаются добрать то, что, как им кажется, уходит безвозвратно. Тем более что подружек, желающих скрасить его ночи и дни, рядом с этим харизматичным мужчиной было предостаточно. И Аня безнадежно проигрывала по всем статьям - обремененная детьми (пусть уже и взрослыми), но самое главное - возрастом. И с годами, увы, моложе ей не стать. А развлекаться с малолетками - это просто унизительно для ее самолюбия. Она никогда не понимала женщин, готовых платить за секс, пусть и такую фееричную оргию с двумя великолепными самцами, за которую ей пришлось заплатить лишь стыдливым раскаянием.
  
  Еще больше разочарования в своих иллюзиях и отторжения происходящих вокруг ее персоны событий, принесла Ане встреча с Егором, заявившимся к ней на следующее утро после достопамятного вечернего объяснения.
  Мужчина отчего-то решил не ждать целую неделю ее ответа на свое лестное предложение и, во что бы то ни стало, собрался взяться за сокращение увеличившейся в последнее время популяции ее персональных 'тараканов' немедленно. Причем наверняка воспользовался каким-то отточенным на своих подругах приемчиком, в сочетании с обычной нахрапистостью, которая была его отличительной чертой.
  Естественно, Аня не собиралась никуда отправляться с ним в воскресенье с утра пораньше.
  - Егор, у меня сегодня совсем другие планы, - стоя на пороге, хмурилась она, плотнее запахивая накинутый поверх ночной рубашки халатик.
  Такая милая, домашняя, слегка растрепанная и все еще хранившая тепло постели, из которой он поднял ее своим звонком в дверь. Может, и следовало бы предупредить, но Панов специально не стал звонить на мобильный, чтобы Аня не успела сориентироваться и отказаться от встречи. Просто повезло, что в подъезд и даже на нужный этаж он попал вместе с ее соседом (с другой стороны от их бокса на четыре квартиры), возвращавшимся после выгула огромного ротвейлера.
  - Анечка, а давай ты в свой список включишь еще один пунктик? - мягко увещевал он, откровенно любуясь женщиной, которую хотелось назвать своею. - Хочешь, пока ты собираешься, я сварю кофе?
  - А что его варить? Только на кнопку чайника 'наступить', - зевнула Аня, прикрыв рот ладошкой. - Я люблю растворимый.
  - Я согласен на растворимый, - нахально заявил ранний визитер, шагнув ближе и вынуждая ее отступить вглубь прихожей.
  - Егор! - возмутилась Ромкина соседка. - Я же говорю, никуда не хочу ехать!
  - Мы ненадолго, я тебя отвезу и привезу обратно, - пообещал он.
  - Нет. С головой у меня все в порядке. А мне еще на ярмарку надо и все такое... - неопределенно промямлила она, видимо, с ходу не придумав занятие.
  Яркие временные палатки ярмарки 'выходного дня', расположившиеся неподалеку от ее дома, Егор и впрямь видел, когда проезжал мимо, ища место для парковки машины.
  - Я знаю отличный рынок, наверняка не хуже вашей ярмарки, - беспечно уверил мужчина. - И там все гораздо дешевле, чем в Москве. Я даже согласен побыть носильщиком сумок, - попробовал он соблазнить несговорчивую упрямицу. - Собирайся, радость моя. Где у тебя кофе?
  Аня тяжело вздохнула, сердясь на непробиваемость нежелающего принимать ее доводы мужчину.
  - Молоко вчера закончилось и я еще без косметики... - страдальчески и не слишком последовательно прошептала она, мельком заметив свое отражение в огромном зеркале.
  Слегка сбитый с толку Панов вопросительно поднял бровь.
  - Я люблю кофе с молоком или со сливками, - решила Анна прояснить свое заявление, чтобы он не решил, что в голове у нее все-таки что-то перепуталось.
  - И при чем тут косметика? - улыбнулся мужчина. - Ты, как настоящая леди, без макияжа не выходишь даже в магазин?
  Аня уничижительно взглянула на него и нехотя выдавила:
  - Ну, леди не леди, но не люблю, когда меня застают врасплох, заставляя чувствовать себя неуютно. Я не привыкла принимать гостей в будуаре.
  - Извини, Ань, я не хотел ставить тебя в неловкое положение, - посерьезнел Егор. - Но мне очень нравится, когда и без косметики женщины по утрам выглядят привлекательно.
  - Женщины? - зацепилась слегка уязвленная Аня за его (может быть, и намеренную оговорку), почувствовав пусть слабенький, но все-таки укол ревности, которой вовсе не должно было быть по отношению к Панову.
  - Одна. Ты мне нравишься вот такой естественной, Аня. Очень. Именно поэтому я здесь, а не где-то еще, - как всегда прямо высказался Егор, откровенно любуясь вмиг порозовевшими щечками смутившейся хозяйки.
  К сожалению, ответного признания он не дождался. Зато получил свободу действий. Аня махнула рукой в сторону кухни:
  - Кофе в верхнем шкафу на полке. Сахар там же. Мне две ложки кофе, одну сахара. Угощайся, - отдала она распоряжения, скрываясь в ванной. - Но я все равно никуда не поеду.
  - Посмотрим, - пробормотал себе под нос Панов, стараясь не слишком шуметь, доставая чашки, кофе и сахар, чтобы не разбудить все еще дрыхнувших Аниных детей.
  Невероятным образом запудрив женщине туго соображающий спросонья мозг, Панов уговорил-таки ее отправиться на прием к психологу.
  Опомнилась Анна только войдя в кабинет к Рахили Абрамовне, поднявшейся навстречу и тепло улыбнувшейся ей, как старой доброй знакомой.
  Смущенная таким вниманием и вообще создавшейся ситуацией, Аня почувствовала отчаянное желание сбежать, пока не началось перетряхивание ее 'грязного белья'... Делиться своими страхами о туманном будущем, сетовать на горькую долю, несправедливость и несовершенство мира в целом и в частностях, стало неловко. Не такая она и слабовольная истеричка, какой, видимо, вчера выставила себя в глазах Егора, раз он всерьез перепугался за ее душевное состояние.
  Где останавливается маршрутка, на которой можно добраться обратно в Москву до ближайшего метро, она все еще помнила. Но позади нее, отрезая путь к отступлению, стоял взрослый, сильный мужчина. И пока Аня собиралась с мыслями, как бы поделикатнее вывернуться из щекотливой ситуации, не уронив достоинства и не показавшись побеспокоенным людям неблагодарной дрянью, Рахиль взяла ее под локоток, кивнув Панову:
  - Вы нам пока больше не нужны, Егор Александрович, - указала она ему глазами на дверь.
  И тут же обратилась к Ане. - Вы успели позавтракать?
  - Э...
  - Не откажетесь со мной выпить кофе? Или чайку?
  - Да я, собственно... - растерялась сбитая с толку Анна, лихорадочно прикидывая, за что ей выпала такая честь - тратить время высокооплачиваемого специалиста на чайную церемонию.
  - Принести вам конфеты? - предложил Егор, стоя уже у двери.
  - Да ступай уже, - добродушно усмехнулась пожилая еврейка, заметив встревоженный взгляд мужчины, понявшего, что его протеже находится на грани паники. - Мои пациенты не менее щедры на презенты, чем твои.
  И, снова перейдя на официальный тон, добавила:
  - Как только мы освободимся, я Вам позвоню, Егор Александрович.
  - Хорошо, - кивнул тот. - Аня...
  Поджав губы, Анька затравлено взглянула на него, как на предателя, обманом выманившего из уютного убежища и теперь бросавшего на произвол судьбы.
  И, несмотря на то, что он был на 99% уверен, что поступил правильно, на душе у Егора заскребли кошки.
  - Радость моя, не бойся, я подожду за дверью. Никто тебя тут не съест, - не слишком удачно пошутил он.
  - Егор! - возмутилась Рахиль. - Это... (чуть было не ляпнула в сердцах 'мой пациент') моя гостья! Не надо ждать за дверью. Иди лучше проведай своих подопечных. Нам так будет спокойнее, - улыбнулась она сердито засопевшей Ане, которой вовсе не понравилось его заявление. - У меня в кабинете надежные двери, не выпускающие наружу никакой информации, которая прозвучит в этих стенах, - успокоила она женщину, правильно поняв ее безмолвный протест.
  - Согласен, - вздохнул Панов, плотно притворяя дверь с внешней стороны.
  - Аня, можно я вас так буду называть?
  - Да, конечно...
  - Вот конфеты, - выложила Рахиль на стол початую коробку явно недешевых шоколадных конфет. - У меня есть потрясающе вкусное клубничное варенье. Подруга угостила. Вы что предпочитает - варенье или джем?
  - Люблю и, то и другое, - растерялась Аня, чуть было не добавив по привычке: 'и можно без хлеба'.
  - Вы какой чай любите? Зеленый, традиционный английский, может быть, с бергамотом? - усадив посетительницу в большое удобное кресло, словно между прочим, поинтересовалась Рахиль Абрамовна, перебирая коробочки с пакетиками заварки. - У меня есть чудесный сбор...
  - Успокоительных травок? - нервно хмыкнула Аня, чувствуя себя крайне неуютно, несмотря на приятную, располагающую к доверительным беседам обстановку просторного кабинета, совершенно не похожего на казенщину в лечебных заведениях типа районной поликлиники. Впрочем, как еще могло быть по-другому в частной клинике во владениях врачевательницы душ, если даже в хирургическом отделении, где летом лежал Артем, его апартаменты больше напоминали номер в хорошем отеле, чем больничную палату.
  - Мне этот великолепный рецепт достался по наследству, - рассмеялась Рахиль, - и 'успокоительные' в общепринятом смысле травки здесь тоже присутствуют, - с воодушевлением принялась она перечислять состав, повторяя вслед за латинскими названиями растений их 'народные', словно приучая к звуку своего голоса и погружая в некий транс.
  Душистый аромат, распространившийся по всему помещению, как только она залила свой хитрый сбор кипятком из закипевшего электрического чайничка, невероятно нежно обволакивал обоняние, заставляя Аню невольно зажмуриться в предвкушении угощения и позволяя расслабиться...
  Однако чудесного результата, которого ожидал Егор, после одного-единственного сеанса не произошло.
  
  Оставив Анну заполнять тесты, на которые она согласилась, Рахиль вышла из кабинета, чтобы предупредить Панова о том, что сеанс завершен. И он может забирать свою женщину. В том, что Аня для Егора являлась именно 'его женщиной', умудренная годами Рахиль Абрамовна практически не сомневалась. Не стал бы он из-за временных спутниц, которые постоянно вились рядом с ним с тех пор, как он развелся с женой, так беспокоиться. Егор всегда умел устанавливать дистанцию, если отношения не подразумевали ничего серьезного. Она вообще первое время ужасно удивлялась, когда он позволил себе заводить краткосрочные романы. Тем более среди коллег. Но, с другой стороны, видимо, так ему было удобнее манипулировать накалом страстей - и не слишком утруждая себя обязательными отношениями, подразумевающими долгий конфетно-букетный период из-за нехватки свободного времени и рваного графика дежурств, и в то же время всегда имея возможность сослаться на приличия с этической точки зрения.
  Хотя, конечно, это все самообман. Но в непорядочности, пожалуй, сильно его и не упрекнешь. Молоденьким девочкам Егор головы не кружил - они сами идеализировали молодого, успешного мужчину на солидной должности, и влюблялись на какое-то время. А более зрелым и вполне понимающим, чего они хотят, сразу же объяснял, что в ЗАГС не поведет. А дальше уже отношения двух взрослых, самодостаточных людей никого не касались. К чести Егора надо признать, что и нескольких романов он одновременно не крутил, предпочитая расставаться с предыдущей пассией без взаимных упреков и обид.
  Кто, кроме нее и его собственной матери знал, что он до сих пор считает виноватым себя из-за того, что жена ушла к другому? Что он не сумел предоставить женщине, с которой обменивался клятвами, тот уровень душевного комфорта, внимания и прочих житейских благ, которыми, по его искренним убеждениям, должен обеспечивать семью мужчина...
  
  - Ну что? - вскочил с кресла Егор, быстро распрощавшись с кем-то по телефону, стоявшему у него на рабочем столе, и делая в ежедневнике пометку. - Когда следующий сеанс?
  - Пока ничем конкретным порадовать тебя не могу, - покачала головой Рахиль. - Но, согласись, надеяться на чудо было бы неразумно. Я - не Кашпировский, чтобы давать установки.
  - В данном конкретном случае, я сожалею, - уныло пошутил Панов.
  - Егор, ты же прекрасно знаешь, что работа психолога - это не успокаивать, давая 'мудрые' советы, а помочь разобраться в различного рода проблемах, связанных с трудностями в межличностных отношениях, а так же разрешением глубинных личностных проблем пациента. А от этого зависят и успехи по карьерной лестнице, и умение презентовать себя в обществе, и счастливая семейная жизнь, наконец. Сначала я должна понять, насколько внешние факторы, в процессе взаимодействия с окружающим миром, с событиями, происходящими в нем и касающиеся непосредственно самой личности, отражены в ее внутреннем мире. Человеческую душу еще никому не удалось постигнуть до конца и написать толковый учебник. У каждого индивидуума собственные желания, чувства, представления, эмоции, мысли, стремления, воображение, особенности мышления и даже способности удерживать в памяти определенное количество той информации, которую он считает важной. А также необходимо учитывать темперамент и характер...
  - Ну, понятно, - кивнул мужчина. - Общий курс психологии мы все проходили. А если чуть конкретнее? Я понимаю, что Вы соблюдаете 'тайну исповеди', но все же, - напряженно спросил он.
  - Вкратце - слишком глубоко придется копать. С самого детства. Тут и обостренное чувство ответственности, и нежелание огорчать родителей, и фиксация на травму в связи с разводом...
  - Да вроде бы они с мужем по обоюдному согласию разошлись...
  - Егорушка, предательство всегда ранит. Ты это знаешь. Тем более, когда предает тот, кому доверял больше чем себе. Само по себе предательство и причиненную боль простить сложно. И даже самому себе сложно простить себя. Ты до сих пор не избавился от чувства ответственности. Десять лет прошло!
  - Разве речь сейчас идет обо мне? - ощетинился Панов.
  - Что ты сейчас чувствуешь? - с грустной усмешкой склонила голову к плечу Рахиль Абрамовна. - Пытаешься отгородиться, чтобы никто не лез к тебе в душу? Так и другие, не желающие показывать свою слабость посторонним. Позволь напомнить, что я тебе все-таки не совсем посторонний человек. И все равно...
  - Ладно, сдаюсь, - через силу, улыбнулся Егор. - Мои проблемы будем решать потом когда-нибудь. Что насчет Ани?
  - Пока что мы с ней договорились, что она мне позвонит, когда будет готова к новой встрече.
  - А может, не стоит пускать все на самотек, и назначить конкретные даты? Я мог бы привозить ее.
  - Не дави на нее, если не хочешь ждать слишком долго. Иначе Анна решит, что считаешь ее слабой, неспособной самостоятельно справиться со своими проблемами, и постарается сохранить свою недавно обретенную независимость.
  - Но разве не в этом и заключается главная проблема? - пожал плечами Панов. - И что мне делать?
  - Пока ничего. Просто поддерживай ее, но не навязчиво. И постарайся оказаться рядом, когда она почувствует в этом потребность. Ты справишься. Ах, да! Скорее всего, мы с ней попробуем обойтись без посредников. Почему-то мне кажется, что если Анна и решится на новую встречу, то тебя в известность не поставит. Не обижайся на нее за это.
  - Как-то мне все это не нравится, - честно признался Егор.
  - Потерпи. Ее случай не безнадежный, но и не требует 'срочного оперативного вмешательства'. Лучше постепенно вытаскивать из закоулков души и подсознания все комплексы, чем нечаянно загнать какие-нибудь еще глубже.
  - Все равно хотелось бы побыстрее...
  - Быстро только дети делаются. Внеплановые, - сердито заметила Рахиль.
  - Ну да, и скоро только кошки родятся... - машинально поддакнул мужчина.
  - Кстати о кошках... Там тебя в приемной Жанночка караулит, - съехидничала подруга матери.
  - Уже?! - неприятно удивился Панов. Но тут же взял себя в руки и буркнул: - Как она узнала, что я сегодня здесь? И это совсем некстати, между прочим, - специально пояснил Егор для пожилой женщины, пытающейся сохранить строгое выражение лица.
  - Знаешь, Егорушка, если мне когда-нибудь придется устраивать сеанс аутотренинга для всех сотрудниц...
  - Ну так уж и для всех? - моментально понял Панов, к чему она клонит.
  - Ну, хорошо, для всех милых безутешных барышень нашей клиники, имевших несчастье увлечься тобой... Напишу докладную главврачу, чтобы в бухгалтерии вычли из твоей зарплаты. Так и знай! - пригрозила Рахиль.
  - Не обеднею...
  - Ой ли?
  - Надеюсь, это будет разовое мероприятие? - насторожился мужчина, чуя подвох.
  - Я тебе только что объяснила специфику работы психолога с пациентами, - поддела подруга матери. - Одним сеансом не отделаться.
  - А массовым гипнозом Вы случайно не владеете? - оживился Егор. - А то ведь и впрямь не потяну.
  - Я, к сожалению, хоть и знаю тебя с младенчества, увы, не твоя крестная, Егорушка. Но, что важнее, совершенно точно не фея, - рассмеялась Рахиль, - и устраивать подобные фокусы не умею.
  - А жаль, - поднялся Панов, чтобы проводить подругу матери до дверей. - Я буду через пять минут. Нам с Аней еще на рынок заехать надо. Кстати, Вас подвезти домой?
  - Благодарю, - отказалась она. - Отвези свою Аню. И не приставай с бестактными вопросами. Все, что посчитает нужным, она и сама выложит.
  - Я так не люблю.
  - Самоотвержение и смирение суть те добродетели, на, которых зиждется преуспеяние, мальчик мой, - вольно процитировала Рахиль Абрамовна чье-то изречение.
  - И как это вяжется с моей личностью? - иронично ухмыльнулся мужчина.
  - Пока никак, - съехидничала Рахиль, - но никогда не поздно встать на путь самосовершенствования.
  - Угу, и нет ему предела, - вздохнул он, выпуская свою посетительницу и кивая следующей.
  Сидевшая в одном из кресел, расставленных в приемной, Жанна Аркадьевна грациозно поднялась, ненароком продемонстрировав и великолепные стройные ножки, и туго обтянутый форменным халатиком бюст, и обворожительную улыбку только что накрашенных губ.
  'Хороша все-таки', - отстраненно подумал Егор. Впрочем, Жанна всегда умела преподнести себя в самом выгодном свете. Плюс ко всему прочему, обладала цепким умом и сообразительностью... Минусом было лишь то, что она не слишком привыкла отступать, если поставила для себя определенную цель.
  - Жанночка, Вы сегодня, как всегда, прекрасно выглядите, - произнес Панов банальность, но флиртовать с ней после последнего объяснения вовсе не хотелось. - У Вас ко мне какой-то вопрос? А то я уже ухожу...
  - Вообще-то у меня несколько вопросов, - мурлыкнула молодая женщина, плотно прикрывая дверь. - И почему так официально, на 'Вы'?
  - Хорошо, Жан, давай завтра с утра решим все вопросы в рабочем порядке, а то мне действительно нужно идти.
  - Тогда ответь прямо сейчас всего на один, - перешла на деловой тон коллега, упершись ладонями в столешницу. - Кто у Рахиль в кабинете?
  - Полагаю, пациент, - постарался избежать Егор объяснений, с опаской поглядывая на хищный маникюр длинных ногтей и стараясь не поднимать глаз чуть выше, где в такой позе (наверняка нарочно принятой Жанной), отлично просматривались холмики ее великолепной груди. Казалось еще чуть-чуть, верхняя пуговка не выдержит и...
  - У Рахили Абрамовны в кабинете женщина. Которую ты привез сам. И она мне смутно знакома. Так кто она?
  - Это уже второй вопрос.
  - Ответь, пожалуйста, сейчас, - царапнули дорогущую столешницу ногти красотки.
  - Надеюсь, моя будущая супруга, - ровно ответил Панов, подняв голову и выдержав пристальный взгляд сузившихся глаз своей визави.
  - Кто?! - рявкнула она, резко выпрямляясь.
  - Жанна, ты сейчас специально на грубость нарываешься, чтобы я послал тебя... к ЛОРу?
  - Со слухом у меня все в порядке, - выдохнула Жанна Аркадьевна, постаравшись взять себя в руки. - И только попробуй меня куда-нибудь послать! Я тебя самого пошлю к... Что у тебя случилось со вкусом, милый? - решила она сначала уточнить.
  - Жанна, ну только не опускайся до подобных инсинуаций, это некрасиво, - поморщился Егор. Опасливо обойдя подальше свою бывшую любовницу, он подошел к шкафу, чтобы надеть куртку. - О вкусах не спорят, наверняка слышала такое выражение?
  - Кстати, а она о твоих грандиозных планах знает? - проигнорировав его замечание, снова спросила молодая женщина.
  - Пока нет, это сюрприз. Не порть мне его, пожалуйста. Не надо.
  - С чего вдруг ты решил так резко сменить свое амплуа закоренелого холостяка?
  - Знаешь, в жизни каждого взрослого мужчины наступает период, когда хочется определенности... ну и всяких приятных бонусов, которые обещает счастливая семейная жизнь, - почти не покривил он душой.
  - Ты решил снова попытать счастья?
  - Человек не устает надеяться...
  - И почему именно на... нее пал твой выбор?
  - Так кто же знает? Сердцу не прикажешь.
  - Прямо вот так все спонтанно и серьезно?
  - Не спонтанно, но вполне серьезно, - честно ответил Егор.
  - Значит, отныне и вовек, мы только коллеги и друзья?
  - Я не слишком верю в это заблуждение - дружбу между мужчиной и женщиной до того, как они побывали в одной постели... - подошел он и галантно поцеловал руку все еще пребывающей в раздрае чувств, слегка шокированной любовнице. - Но теперь, думаю, вполне можем попробовать остаться добрыми друзьями. Можешь даже всем рассказать, что это ты меня бросила.
  - Ну уж непременно, - вполне серьезно кивнула уязвленная молодая женщина. Слишком хорошо она знала Егора, чтобы понять, что он тоже не шутит.
  - Хочешь конфетку? - улыбнулся Панов, интуитивно чувствуя, что гроза миновала, протягивая коробочку с ее любимыми конфетами ручной работы.
  - Надеюсь, ты понимаешь, что мне теперь для поддержания хорошего настроения потребуется вся коробка? - желчно поинтересовалась Жанна.
  - Возьми, - расщедрился Егор. - У меня еще есть, - распахнул он дверцы шкафа для демонстрации стратегических шоколадных запасов.
  - Ну нет уж, милый. Не настолько я травмирована, чтобы набирать лишний вес из-за разбитого сердца, - нарочно провела она ладонями по груди и бедрам, чтобы и так плотно обтягивающая точеную женскую фигуру ткань, обрисовала очертания великолепного тела еще лучше.
  - Ты обворожительна, Жанночка. Сам себе завидую, что видел это тело без одежды, - хмыкнул Егор, почувствовав, что ее маневр все-таки на какой-то миг заставил потерять самообладание. Однако с удовлетворением отметил, что 'порадовался' мозг и приятно ёкнуло в паху, никак не отозвавшись в груди.
  И лишь только подумал об Ане (почему-то именно в тот момент, когда она, снова не взглянув в глазок, распахнула дверь - растрепанная спросонья, кутающаяся в свой халатик, изумленно-недовольная его ранним визитом), тут же почувствовал ощущение приятного теплого трепета, затапливающего его сердце.
  - Один-один, - фыркнув, прокомментировала Жанна. Она рассчитывала на другую реакцию, а вовсе не на такую, когда, подумав явно о другой женщине, у Егора предвкушающе-мечтательно затуманился взгляд.
  Забрав всю коробку с эксклюзивными конфетами, она небрежно махнула рукой:
  - Как отдышусь, еще пообщаемся.
  - До встречи, коллега, - пробормотал ей вслед Егор, выдохнув с видимым облегчением и некоторой благодарностью судьбе за Жанну Аркадьевну, умеющую потрясающе держать удар.
  
  ***
  
  Не находя способов вырваться из затянувшейся депрессии, и не решаясь пока на визит к Рахиль, с которой общалась лишь по телефону, Анна надумала взять скопившиеся отгулы (благо межотчетное время позволяло ей безболезненно для коллектива пропасть на неделю) и махнуть куда-нибудь за границу. В Турции в конце ноября был уже не сезон для купания, зато Египет, несмотря на предупреждения о заварушках в стране, вполне ее устраивал. Особенно в финансовом плане.
  Сначала она хотела поехать одна, но, поняв, что для дочери сейчас существует лишь ее Кирилл, с которым у Ксюхи что-то не заладилось (но та пока упрямо отмалчивалась, в чем проблема), не рискнула оставлять Димку на ее попечении.
  Сын только обрадовался возможности недельку пофилонить. Конечно, этот поступок был крайне непедагогичен, но Аня не видела другого варианта. Обращаться к мужу, поручив ему 'пасти' ребенка, пока она поправляет душевное здоровье - не хотелось, чтобы не выслушивать массу очередных упреков в том, что она думает только о себе. Честно говоря, ей просто не хотелось с ним общаться, и Анна с трудом пыталась припомнить, что именно ею двигало в то далекое время, когда она с удовольствием слушала родной голос... Наверное, тогда еще бывший муж тоже любил ее...
  Как обидно, что светлое чувство не удалось пронести через годы. И тогда ведь ссорились, но это было как-то не по-настоящему, не оставалось горького осадка и сожаления. А теперь - вроде бы и не ссорились по-крупному, просто разошлись. Но стали настолько чужими, что страшно - неужели так и было задумано природой? Говорят, что влюбленность длится около трех лет, защищая женщину, которая за этот период, по идее, должна родить и выкормить потомство, купаясь в любви и внимании. А вот потом все эти гормоны радости перестают вырабатываться, и остается лишь чувство долга и привычка. Наверное, это она не смогла создать тех условий для сохранения семьи, чтобы муж не захотел ничего менять с течением времени. Ну да что теперь рассуждать о произошедшем...
  Да и Рахиль Абрамовна советовала ей сменить обстановку хотя бы на время, уехав от домашних забот, от визуального напоминания о соседях (потому что ежедневно приходилось натыкаться взглядом на дверь в их квартиру). И даже от Егора, чтобы попробовать оценить, будет ли хоть немного скучать по нему, оказавшись на другом континенте?
  
  Панов воспринял идею без энтузиазма. Если не сказать более прямо. Ему почему-то категорически не хотелось отпускать Аню куда бы то ни было, и тем более на такие вот курорты, где обслуживающий персонал подбирается из коренных аборигенов, обладающих магнетической притягательностью для некоторых симпатичных незамужних особ.
  Может быть, Анна отчасти и сама была виновата в его страхах, беспричинно обуревающих мужчину, знавшего себе цену. Но как-то в самом начале их знакомства тот оказался свидетелем шутливого спора соседей. Рома пытался доказать, что блондины нордического типа во все времена нравились женщинам, на что Аня резонно возражала (мечтательно прикрыв глаза, возможно, просто чтобы поддразнить оппонента), что, дескать, кому как, а лично ей импонирует внешность потомков древних египтян, в чьей крови присутствует арабская. Скорее всего, она имела в виду не основное население страны, а неких аниматоров, в чьи обязанности входило развлекать публику в отелях, то есть, проще говоря - умерено накаченных смазливых самцов. Потому что, перечисляя внешние достоинства, особое внимание уделила ровному цвету смуглой, гладкой, бархатистой кожи, до которой ей, видите ли, хотелось дотронуться. И миндалевидному разрезу больших выразительных глаз, непременно обрамленных густыми ресницами (заставив его потом, как комплексующего пацана, придирчиво разглядывать свое отражение в зеркале, находя явное несоответствие ее идеалам).
  Егор даже предлагал ей свою персону в сопровождение, надеясь, что уж на неделю-то его отпустят на работе в счет будущего отпуска. Никаких серьезных, проблемных пациентов у него как раз пока не было. Естественно, он не посмел высказать вслух свое недоверие, сославшись на то, что в приятной компании отдыхать все-таки веселее. Но Аня категорически отказалась. Хорошо хоть не добавила, что со своими пряниками в Тулу не ездят...
  В принципе, он ей доверял, прекрасно понимая, что поводов для беспочвенной ревности нет. То, что произошло на даче у Ромки - не более чем частный случай. И упрекать свободную от всяких обязательств взрослую женщину за случившееся, особенно если вспомнить, что в произошедшем она и не виновата (а после даже наложила на себя добровольную епитимию в виде горького раскаяния за глупость и доверчивость), он не имеет права. И не будет. Однако сейчас почему-то как никогда понимал бывшего друга, который всеми правдами и неправдами оберегал своего Тёмку от постороннего внимания, пытаясь быть рядом и оставаться единственным. И из-за этого еще больше ненавидел Романа, с одной стороны давшего ему возможность найти повод для более тесного общения с Анной, а с другой - выстроив между ними стену отчуждения. Егор не желал, чтобы эта женщина сторонилась его, что-то там себе выдумав о неловкости...
  Как быть, он не знал. Но все-таки, скрепя сердце и скрипя зубами, самолично отвез ее с сыном в аэропорт. Быстренько справившись с необходимыми процедурами по регистрации на рейс и сдаче багажа, пока Аня отходила 'попудрить носик', Панов провел разъяснительную беседу с подростком, строго-настрого велев ему присматривать за матерью. И отгонять всяких ухажеров, невзирая на внешность, их этническое происхождение и обещание пригнать стадо красных верблюдов в виде калыма.
  На что простодушный Димка, не видя подвоха, выдал, что сам знает - не маленький. Дескать, в прошлый раз (когда года четыре назад Аня ездила с обоими детьми), она замучилась отказываться от знаков внимания, не понимая чем вызван повышенный интерес к женщине с двумя детьми, когда вокруг полно молодых девушек, жаждущих приключений на свои нижние 90.
  Выяснилось, что один товарищ настойчиво предлагал приватную поездку на личном катере на коралловые острова смотреть экзотических рыбок. От инструктора по дайвингу, желавшего непременно научить ее погружению с аквалангом хотя бы в бассейне не было покоя на пляже. Взамен тот умолял Аню лишь об ужине в ресторане, расположенном за пределами отеля, и даже соглашаясь на то, что упрямая красавица, отшучивающаяся от столь пикантного предложения, притащит с собой на свидание детей. (Ну, в самом деле, не закрывать же их было в номере!). А еще, оказывается, были претенденты в местных 'бутиках' при отеле, обещавшие значительную скидку на сувениры в обмен на ее общество во время традиционной чайной церемонии. Ну, про это традиционное гостеприимство, когда в каждой лавке предлагают выпить крохотный стаканчик каркаде, он был наслышан.
  Ну и напоследок, подросток припомнил докучливого соотечественника - здорового дядьку с большими усами. Который лишь раз вечером пригласил Аню на танец (пока 11-летний Димка, ревниво изображавший из себя маминого кавалера, отбегал попить сладкой газировки), а потом все оставшиеся дни норовил попасться на глаза то у стойки ресепшен, то в баре, то на пляже, и заводил беседу...
  О чем взрослые разговаривали, лениво развалившись в шезлонгах, Димка не помнил - ему было неинтересно. (Они с сестрой плескались у берега, потому что Ксюха отчаянно трусила заходить далеко в прозрачную теплую воду Красного моря, наслушавшись страшилок о морских ежах и акулах). Но мама смеялась, и не гнала прочь соблюдавшего приличествующую дистанцию мужчину. А перед отлетом мужик (которому как в мультике про 'Простоквашино' хотелось открутить 'большие уши'), преподнес Ане шикарную композицию (напоминающую рождественскую елку) из алых роз.
  Егор выдохнул сквозь стиснутые зубы, поиграл желваками. В конце концов, она в то время была замужем, и если кое у кого и начали пробиваться оленьи панты на месте будущих рогов, то это не его проблемы. Он все-таки выдавил улыбку навстречу возвращающейся Ане, услышавшей объявление о начале посадки в самолет.
  - Ну вот и договорились, - еще раз вздохнул Панов, скрепив крепким рукопожатием сделку с ее сыном.
  - Оки! - согласился подросток.
  Егор даже нашел в себе силы почти непритворно пожелать им обоим весело провести время, и прекрасно отдохнуть (последняя часть фразы, к его чести, была сказана от души и искренне).
  
  ***
  
  Отдохнула Аня и впрямь неплохо, даже снова появилось желание писать и участвовать в обсуждениях на СИ. Правда, пока она отсутствовала, дочь окончательно рассорилась со своим парнем, и теперь перепады ее настроения сказывались и на окружающих. Никакие попытки разговорить девушку, не помогали. Ксюха то депрессировала, часами лежа, уткнувшись в ноут и глядя бесконечные молодежные сериалы, то, напротив, уходила в загулы. Слава богу, что хоть не забросила учебу, хотя, было видно, что она порой просто зависает, погружаясь мыслями в себя. С соседями Аня не сталкивалась, да и вообще, похоже было, что они куда-то уехали. По вечерам не горел свет, не слышно было приглушенной стенами музыки. И Ксюха оба раза, когда должна была по графику заниматься с Артемом, где-то гуляла. Спрашивать Аня не хотела, а дочь не изъявила желания посетовать, что пропустила занятия, за которые ей платили неплохие деньги.
  
  ***
  
  Как-то незаметно наступил декабрь. Улицы наконец-то приобрели подобающий зимнему времени пейзаж. По соседству с Аниным офисом при проведении внеплановых аварийных работ строители зацепили кабели, и здание полностью осталось обесточенным. Начальство сделало щедрый подарок, отпустив всех по домам в обед, так как за час "поломку" ликвидировать оказалось невозможно.
  
  Ксюха, у которой были утренние пары, уже вернулась из универа. Сын все еще был в школе. Но в коридоре висела чужая мужская куртка. На кухне громко работал телевизор, что-то шумно жарилось на плите, и в раковину лилась вода.
  Решив сначала кинуть сумку, а потом уже идти здороваться с гостями, Аня распахнула дверь в свою комнату и замерла на пороге. Вот уж кого-кого, но этого человека она не ожидала здесь увидеть.
  Возмущение захлестнуло. Быстро подавив зачатки умиления (частенько сын так вот засыпал за ненавистной математикой, которую оставлял напоследок и в результате оказывалось, что делает он ее уже ночью), женщина шагнула к столу, заваленному учебниками и тетрадями на которых мирно дрых Артем, уронив голову на руки. Аня протянула руку и уже собиралась потрясти его за плечо, чтобы напомнить парню о договоренности не появляться у нее в квартире, как взгляд зацепился за упаковку таблеток "Ketanov". Аня остановилась в нерешительности, но тут на пороге комнаты возникла Ксюха, решившая, что это вернулся братец.
  - Дииим? Ой, мам, это ты? А что так рано?... - слегка смутилась дочь. - А мы тут... - начала она и осеклась, заметив спящего парня. - Эй, соня?! Ты заниматься пришел или спать?
  - Тихо... - остановила Аня дочку, но Артем уже услышал голоса и, с трудом выдираясь из болезненной дремы, поднял голову.
  - Аня... - хрипло пробормотал он, поморщившись.
  - Привет, - желчно усмехнулась женщина. - Неужели я так плохо выгляжу, что пугаю спросонья?
  - Здравствуй, Аня, - поднялся Тёмка из-за стола. - Извини... - его рука непроизвольно взметнулась к виску.
  - Голова болит? - догадалась Анька, сопоставив его неважный вид и валяющиеся рядом таблетки.
  - Я уже в порядке... почти, - соврал он.
  Сероватый оттенок осунувшегося лица и покрасневшие глаза его явно не красили. Да еще след от браслета часов отпечатался на щеке.
  - Где твои лекарства?
  Артем не ответил, принявшись собирать свои записи.
  Соседка молча понаблюдала за его сборами, но затем не выдержала:
  - Артем, мне не жалко для тебя таблеток, только ведь сам знаешь - 'кетанов' в твоем случае не поможет.
  - Их нет.
  - Ну так сходи к врачу, пусть выпишут еще.
  - Ань, я их... потерял, - снова замялся он, - но новые не выпишут, потому что это сильное средство. Там еще надолго должно было хватить.
  - Ладно вам выяснять, что поможет, что нет, - вклинилась Оксана. - У меня все готово. Пойдемте обедать.
  - Спасибо, Ксюш, но я пойду уже... - выдавил Тёма.
  - Ты же с голоду умирал?! - возмутилась девушка.
  - Мне правда, пора, Ксюш, извини, - занервничал Артем, чувствуя, что еще немного, и он уже не сможет бороться с голодными спазмами - так одуряюще аппетитно пахло с кухни. Правда, голова и в самом деле болела, но теперь уже непонятно из-за чего. Вполне возможно, что и от голода. За прошедшие полмесяца он еще никак не мог приучить разбалованный Ромкой организм, что теперь придется вести обычную жизнь полуголодного студента.
  Аня пожала плечами - уговаривать она его не собиралась. Бросив сумку на тумбочку, она отправилась мыть руки, а, вернувшись, нечаянно услышала отрывок разговора уже собравшегося уходить Артема, который, похоже, ругался со своим соседом по общаге. Голос парня, старающегося говорить тихо, срывался от яростного возмущения:
  - Да пошел ты со своим "последним разом"!!! Я выспаться хочу! И не надо мне твоих девок! Сам с ними кувыркайся, но только в мое отсутствие, понял?!... А я тебе говорю, что не буду больше слоняться по общаге, чтобы найти, где нормально поспать можно. Не понимаешь по-хорошему? Я тебе тогда по-другому объясню... Вот тебе приспичило - ты и ищи, где можно перепих... - Тёмка обернулся и поперхнулся непотребным выражением. - Все! До вечера делай, что хочешь, но ночевать я буду в своей кровати... Сам пошел!
  Артем с ненавистью взглянул на мобильный, словно это он был виноват в том, что абонент такой непроходимый идиот, и неловко попытался запихнуть его в задний карман джинсов. Но оттого, что нервничал, надеясь, что Аня ничего не поняла из сумбурного разговора, чуть не уронил его и снова чертыхнулся.
  Женщина только покачала головой. Несмотря на то, что студенческие годы оказались далеко позади, да и счастливой обладательнице московской прописки не пришлось мыкаться по общагам (о чем она в свое время даже жалела, завидуя иногородним сокурсникам, над которыми не довлел родительский контроль), о том, как развлекаются студенты, она представление имела. Жаль, особо гулять им с мужем было некогда. Маленький ребенок, даже подброшенный на время дедушкам-бабушкам, не давал расслабиться.
  Скорее всего, если бы Тёмка так не зациклился на своем Романе, парень с удовольствием делился бы любвеобильными подружками с соседом по комнате и вовсе не возмущался тем, что не остается времени на нормальный отдых.
  - Иди руки мой, - отступила она назад, намеренно встав так, что, выйдя в коридорчик, свободным оставался путь только на кухню, а не в прихожую. - Рома тебя голодом морит, что ли? - невольно вырвалось упоминание о человеке, о котором она старалась не вспоминать, чтобы не раскаиваться в произошедшем. И сразу же пожалела, заметив, как дернулся Артем. Правда, тут же взял себя в руки.
  - Он в командировке.
  - А ты не в состоянии сам себе... Подожди! Я что-то не совсем поняла, Тём, ты в общаге сейчас обитаешь?
  - Да, - односложно и с видимой неохотой ответил гость.
  - Почему?
  - Потому что ключи в квартире захлопнул...ись... - быстро поправился он.
  - Ладно, давай скорее, а то все остынет, - поторопила она парня, проходя на кухню, не слишком поверив в его версию. Хотя, если так и есть, то естественно, к родителям Романа Тёма не пойдет просить запасной комплект ключей. Да и дверь никто вскрывать не станет, у него же нет прописки по этому адресу.
  
  Несмотря на отсутствие аппетита из-за тупой головной боли, Артем ел жадно, стараясь сдерживаться, но видимо, у него плохо получалось. Потому что заметил, как сидящая напротив него Аня украдкой бросает сочувствующие взгляды.
  Ему стало неловко за эту свою поспешность, за не слишком опрятный внешний вид. Но не объяснять же каждому, что ему теперь приходится забывать о ежедневном походе в душ, потому что на их этаже, из четырех штук нормально работает всего один. Во втором периодически срывает кран, а еще два с прошлой весны намертво заколочены, потому что средства, отпущенные на летний ремонт, уплыли куда-то 'налево', и администрации нет дела, не завшивят ли проживающие. Нет, конечно, можно приспособиться, только если пожертвовать несколькими часами сна, когда глубокой ночью уже нет других претендентов, да и то не факт.
  И про то, чтобы убить полдня, дожидаясь своей очереди в прачечной, тоже пока не было и речи. Захлопнув дверь Ромкиной квартиры, он невольно обзавелся слишком многими бытовыми проблемами, о которых даже и не задумывался раньше. Но главное - нужны были деньги, совершенно банально - на еду и пособия. Почему-то преподы предпочитали задавать материал в таких учебниках, которых не было в университетской библиотеке и самое дешевое стоило более пятисот рублей. Да и на распечатку рефератов и материалов для курсовой (вроде бы немного выходило за один лист - всего пять рублей), но лист ведь не один, и работы сдавали чуть ли не через день... От заработанного (минус проезд в транспорте) - оставались сущие слезы. К тому же нужны были деньги на одежду. Сейчас уже Артем сильно жалел, что поддался порыву, забрав минимум вещей. Надо было взять хотя бы зимние вещи, но, что называется 'в состоянии аффекта', как-то не подумал. Несколько недель назад еще и снега-то не было.
  Вся беда в том, что на оставшиеся вечерние полдня нормальной работы не находилось. Иногородняя прописка пугала потенциальных работодателей. К тому же юноша не мог заранее знать, выйдет ли он на работу завтра. Очное обучение на дневном, до конца года оплаченное Романом, имело свои преимущества и свои недостатки. Им могли сдвинуть пары на раннее утро, а могли пригласить к часу дня (сообщив через старосту группы), и тогда уже он торчал в универе до самого вечера.
  О прогулах не было и речи, на зачетах и экзаменах таких злостных нарушителей валили беспощадно. Такое впечатление, что местное начальство имело долю от чинов в военкоматах, обеспечивающих страну призывниками. И если девчонки еще могли себе позволить пофилонить, то ребята рисковать не решались, слишком стимулировала возможность загреметь в армию. Пусть и всего на год, но потом доучиваться будет слишком сложно. Именно это и останавливало Артема от того, чтобы не попроситься снова на вечернее отделение.
  Конечно, Тёмка предпочел бы зарабатывать на хлеб с маслом по профилю, или, например, взять заказ на разработку и оформление интернет-сайтов, но это требует много свободного времени. К тому же, человеку 'с улицы' никто не собирался давать аванс, а есть хотелось каждый день. Не просить же перевод у матери. Иначе сразу возникнет масса ненужных вопросов - а как же он обходился без финансовых затруднений все это время?
  
  Аня действительно старалась не слишком пялиться на нежданного незваного гостя, но ничего не могла с собой поделать, невольно разглядывая младшего из соседей, замечая все новые и новые нюансы и приходя к неутешительным выводам, что у Артема настал не самый сладкий период в жизни. Чувствовался какой-то надлом, не осталось былой легкости во взгляде, движениях. И ссутуленные плечи, будто на них давил тяжкий груз, тоже вызывали недоумение. Пусть это выглядело далеко не так (и слава Богу!), каким он был в больнице, но все равно, злость и раздражение на этого свинтуса, не отказавшегося участвовать в "маленьком приключении" куда-то испарилась, уступив место обычной бабьей жалости, которую Аня предпочитала называть "сочувствием".
  - Добавки хочешь?
  - Нет... спасибо, - Тёмка явно заколебался, отвечая, и она поднялась к плите.
  Но в этот момент у парня зазвонил телефон, и он торопливо ответил, стараясь говорить односложно. Только и из его ответов было понятно, что речь шла о каком-то складе и информация явно не слишком обрадовала юношу.
  - Аня, не надо, благодарю, - поднимаясь, остановил он ее попытки наложить в тарелку порцию добавки. В другое время он бы точно не отказался, но ворочать тяжелые коробки на полный желудок - не слишком удобно. - Тяжело работать будет...
  - Грузчиком? - не столько спросила, сколько констатировала Аня, склонив голову, понимая, откуда эта печать усталости на осунувшемся лице. Явно же, что не учет будет вести, сверяясь с бумажками.
  - Ну... промышленный альпинизм зимой не востребован, - пожал плечами Артем.
  - А разве им можно заниматься без лицензии? Страховка там...
  - Я тебя умоляю, - перебив, фыркнул парень. - Главное, что я умею это делать. Только зимой действительно не нужны мойщики окон, а со сбросом снега с крыш справляются местные дворники. Ксюх, можно я у тебя еще пару таблеток возьму с собой на всякий случай?
  - Конечно, - удивилась девушка.
  - Понятно... - вздохнула Аня. - Только куда ты собрался? Краше в гроб кладут. Может, не стоит сегодня работать?
  - Я не могу, - мотнул головой парень. Не рассказывать же, что ветер гуляет в карманах.
  - А Рома знает, что ты работаешь? - задала Аня мучивший ее вопрос, и по красноречивому молчанию поняла, что все гораздо серьезнее, чем она представляла.
  - Мне, правда, пора, - схватился Артем за свою тарелку, намереваясь помыть ее.
  - Оставь, - махнула рукой соседка.
  - Ага, оставляй, - поддакнула Ксюша, - сегодня Димкина очередь посуду мыть.
  - А что сразу Димкина?! - хлопнув входной дверью, крикнул от порога вернувшийся из школы сын.
  - Обедать иди! - отозвалась Аня. - Как успехи?
  - Нормально, - расплывчато ответил Дима. - У нас, что, гости?
  Артем вышел в коридор:
  - Привет, Димон, - поздоровались парни за руку.
  Подросток посторонился, пропуская Тёмку к вешалке.
  - Ботинки с прохода убери! - прорычала Анна.
  - Ну вот, не успел прийти, уже ругаются, - пожаловался Димка соседу.
  - А если тебе потом сказать, когда ты из прихожей уйдешь, они так и будут валяться посередине, - ехидно заметила Аня, подставляя сыну щеку для дежурного поцелуя. Но тут заметила, что юноша надевает свою куртку, явно не по сезону, слишком тонкую.
  - Ты что, в этом ходишь в такую холодрыгу? - невольно передернула она плечами. И даже подошла пощупать материал на его рукаве, надеясь, что просто подводит зрение.
  - Да нормально, Ань, - отмахнулся Тёмка, - я же не гуляю по улице. Сейчас, раз - на автобус, потом - в метро, и все...
  Димка хотел было задержаться, но Аня прогнала его:
  - Иди быстро за стол! Ксюш, поухаживаешь? - обернулась она к подошедшей попрощаться со своим "учеником" дочери.
  - Сам положит, не маленький.
  - Ну, Ксю... - заканючил Димка, плюхнувшись на табуретку и сразу же схватившись за пульт от телевизора, чтобы поискать программу, которая отвечала его интересам.
  - Не переключай! - кинулась девушка обратно на кухню. - Пока, Тём! Позвони, когда в следующий раз сможешь, ладно?
  - Хорошо! - отозвался Артем, застегивая легкую курточку под самое горло.
  Он бы с удовольствием приходи сюда чаще, но только без повода для занятий было неловко, да и на сами занятия денег катастрофически не хватало. Но он не собирался просить у своего "репетитора" отсрочку. Это только его проблемы, а вовсе не девчонки. Хорошо, что Ксюшка действительно сделала вид, что ничего другого, кроме занятий английским, их не связывает. А тогда было просто глупое спонтанное затмение мозгов у расстроенных своими проблемами людей - и ничего более. До сих пор становится не по себе, и хорошо, что ТА тема под негласным запретом...
  Чем больше Артем общался с Аниной дочерью, тем яснее понимал, какой Кирилл идиот, что умудрился рассориться с такой позитивной и отличной девчонкой. К тому же готовила она почти также вкусно, как Рома. (Но, возможно, это было необъективное мнение, потому что все, что умел делать Роман, было всегда на высоте. По крайней мере, в глазах парня, все еще испытывающего глубокую привязанность к своему партнеру).
  Если бы у него хоть что-то шевелилось на противоположный пол, Тёма бы и сам не отказался от такой подружки, как Оксана. А впрочем, может, оно и к лучшему. Пройдет какое-то время, Ксюха позабудет про свое горе и найдет себе нормального парня, который по достоинству оценит такое сокровище...
  Из уютного тепла уходить не хотелось. Невольно вспомнился день, когда Аня оставила его с таким же приступом головной боли отлеживаться на своем диване. А сама долго сидела рядом, прикосновениями своих ладоней будто оттягивая боль из пульсирующего виска, стерегла его короткое забытье. А потом пришел Ромка, и они пытались его "поделить".
  Непрошеное воспоминание прошило очередной иглой боли, и Артем решительно попрощался.
  - Подожди, - остановила его соседка и крикнула сыну: - Дим, принеси-ка свою толстовку.
  - Зачем?
  - Затем, что я тебя попросила! - раздраженно отозвалась Анька.
  Подросток нехотя вылез из-за стола, сходил в комнату и принес одежду.
  - Тёма, надень под куртку. На Димке свободно висит - так что на тебе в самый раз по размеру будет. Я так понимаю, твоя зимняя куртка тоже "захлопнулась"?
  - Ну... да... - выдавил он. - Да ладно, не выдумывай, Ань. Я не замерзну. Да и как потом верну?
  - Во сколько ты освободишься?
  - Я пока не знаю. Где-то после восьми. Мне еще на тренировку сегодня...
  - Ты должен отработать определенное время или сделать какой-то объем работ?
  - И то, и другое, - скривился Артем, снова потерев висок.
  - Может, ты вообще никуда не пойдешь? - попробовала снова уговорить его Аня. - Ты и без денег, да? Давай я тебя спонсирую немножко?
  - Ань! - возмутился парень. - Я мужик или кто? Сам заработаю!
  - Угу, работничек из тебя сегодня... И потом, какая тебе тренировка? И спать будешь неизвестно где, да?
  - Почему, неизвестно - очень даже известно, - воинственно вскинул он подбородок. - Если этот чмырь... эм... мой сосед не поймет, просто выкину его и все! Достал! Сегодня как раз настроение подходящее.
  Про то, что он бы и не пошел в спортзал, Артем распространяться не стал. Но опять же все упиралось в деньги. До Нового года абонемент был оплачен, и он банально, с крестьянской основательностью, хотел добрать все, что ему щедро подкидывала судьба, пока он был рядом с Ромкой. Как они друг без друга будут дальше - Тёма не понимал. Но думать об этом было слишком тяжело. Потому что надежда не умирала. Корчилась в агонии, не соглашаясь ни с доводами разума, ни с жизненным опытом, и не давала ему покоя. Но только сегодня еще и не хватало этой темы, чтобы усилить и без того мучающую головную боль. Выписывая из больницы, ему сказали постараться не нервничать в течение года и, мол, все само по себе пройдет... Как же, 'не нервничай!'... почему-то в последнее время одни сплошные стрессы. И здоровая-то голова не каждая выдержит.
  Вон, Рома слетел... и все их хрупкое счастье разрушилось, как карточный домик.
  Только винить Аню, косвенно причастную к истории, с которой все началось, Артем тоже не мог. Мешало обостренное чувство справедливости.
  - Извини, Тём, а как надолго ты съехал в общагу? Рома-то когда вернется?
  - Я... не знаю пока. Ань, мне уже пора, - заторопился он, не желая продолжать разговор.
  - Ладно, беги...
  
  Вернувшись на кухню, Анна машинально погладила по голове сына, с аппетитом уплетающего первое, и устало опустилась на свободную табуретку.
  - Мам, можно я сегодня не пойду на тренировку? - закинул пробную удочку ребенок.
  - Это еще почему? - нахмурилась Аня.
  - Я устал... на улице такой дубак, а от метро потом снова автобус два часа ждать...
  - А ты пешочком, - посоветовала вредная сестра. - Заодно и согреешься.
  - Ну, мам... - заканючил Димка.
  - Нет уж! Одевайся тепло и поезжай...
  - Блин! - расстроился сын. Помрачнев, он отодвинул тарелку. - Второе не буду!
  - Посуду все равно тебе мыть... - ввернула Оксана.
  - Ну вот! Еще и посуду мыть...
  - Дим, мне кажется, или ты что-то не договариваешь? - заподозрила неладное Аня.
  - Да все нормально, - отмахнулся подросток. - Я попозже помою, ща только кристаллы соберу... - отправился он к компьютеру, проверить, как там его 'танчики-онлайн' поживают.
  Аня вопросительно взглянула на дочь.
  - Он, в прошлый раз, кажется, с кем-то сцепился там, - сдала Ксюха брата. - Они же все в его группе старше по возрасту, вот и нашли, над кем поизголяться...
  - А он что?
  - А что? - пожала плечами дочь. - Его же теперь никто не забирает... Но знаешь, мам, он - парень, пусть сам решает свои проблемы.
  - Хорошо тебе говорить, - огрызнулась Аня, занервничав. - Вот когда у тебя будут собственные дети...
  - Знаю, знаю, - оборвала Оксана, поморщившись, - не начинай!
  - Я так понимаю, Артем теперь снова к нам ходит заниматься? - перевела Аня неприятную тему разговора в другое русло, решив чуть позже выспросить у сына, какие у него возникли проблемы с посещением занятий.
  - Не так часто... Он же работает... А вообще, мне жаль, что они с Ромой разжо... разругались, - вздохнула девушка.
  - С чего ты взяла? - насторожилась женщина.
  - Думаешь, Тёмка просто так в общагу переехал? - скривилась Ксюха. - Блин, смотреть тошно, на кого стал похож. Кстати, а у тебя нет знакомых, кто мог бы дешево сдать комнату?
  - Зачем тебе? - удивилась Аня.
  - Да не мне! Тёмка не высыпается со своими соседями по комнате. Эти озабоченные чуть не каждую ночь то девок приводят, то просто гулянки устраивают...
  Анна задумчиво взглянула на дочь.
  - Ксюш, а ты уверена, что у него хватит средств, чтобы оплачивать даже дешевую комнату? Что-то я сильно сомневаюсь.
  - Мам! Ну так ведь тоже нельзя! Сколько он продержится? А если следующую сессию завалит - в армию пойдет?
  - Ну... я не знаю... Что ты предлагаешь? Я бы, может, и согласилась предложить ему перекантоваться у нас, пока... Но на какой срок? И где ночевать? Была бы хоть еще одна комната...
  - Ну, ночевать-то есть на чем - матрац надувной у нас на антресолях валяется, - ухватилась за эту мысль Оксана. - Димку выселим к тебе в комнату. Он - на твоем диване. Ты - на его кровати. Только тебе придется терпеть мои ночные бдения...
  - Ну нет, радость моя, я ночью предпочитаю спать без света, аккомпанемента бацанья по клавиатуре и попискивания твоей 'аськи'!
  - Ну... тогда не знаю...
  - То есть, ты не против, если у нас на некоторое время поселится гость? - удивилась Аня.
  - Мам... мне его действительно очень жаль, - отвернулась Ксюха к окну, чтобы справиться с нахлынувшим.
  Ну как объяснить матери, что этот парень для нее стал слишком много значить? Ведь именно он оказался рядом, когда не хотелось жить. В тот день, когда она поняла, что Кириллу понадобилось не просто почувствовать свою независимость, наслаждаясь обретенной от почетной гражданской обязанности свободой. Это она, наивная, решила, что раз он писал трогательные смс и при коротких встречах шептал всякие ласковые нежности, так и будет продолжаться после его возвращения. А оказалось все прозаично. Все так, как предупреждала мать - дескать, находясь в армии, в вынужденной изоляции от обычной жизни, парни готовы цепляться за любую возможность романтики, а на гражданке первое время пытаются отгулять, наверстывая упущенное за год. Обижаться на это просто глупо. Пусть уж перебесится, нельзя ставить ему какие-то рамки и требовать повышенного внимания к своей персоне. Ему надо адаптироваться и тогда уже делать какие-то обоюдные выводы - нужны ли вообще отношения?
  Но признаваться в том, что мать оказалась права, Ксюха не собиралась. Просто слишком обидно прозвучало заявление Кирилла, что он не намерен пока обременять себя какими бы ни было обязательствами. В общем-то, и она не собиралась, но, как известно, даже далеко не наивным девушкам приятно бывает слушать лживые обещания и заверения в любви.
  Кирилл же поступил жестоко, но честно, сказав, что хочет разобраться в себе.
  И случилось это как раз, когда они было помирились после прошлого инцидента, и он пригласил ее в гости. Только вот его родители не слишком обрадовались потенциальной невестке, и вовсе не из вежливости, подчеркнуто обращаясь к ней на 'Вы'.
  Мать Кирилла, словно бы невзначай завела разговор о том, дескать, они надеялись, что Кирюша женится на дочери их друзей. Мол, их с самого детства в шутку называли женихом и невестой. Она, конечно, оставляет решение за сыном, но... мало ли, как складывается в жизни? И, дескать, она очень надеется на благоразумие новой девушки сына.
  - Ведь Вы же не собираетесь привязать к себе нашего мальчика 'внезапной' беременностью? Сейчас детей принято планировать. Сначала - карьера, а уж затем - потомство... - стараясь сохранить доверительную интонацию голоса, обеспокоенная женщина буквально буравила девушку взглядом.
  Ксюха тогда еле сдержалась, чтобы не огрызнуться в ответ на слишком явные инсинуации в ее адрес, но настроение было испорчено основательно.
  А потом еще, провожая ее домой, Кирилл встретил свою бывшую подругу - 'невесту'. Та налетела на него и радостно повисла на шее по праву давнего знакомства, совершенно проигнорировав то, что он со своей девушкой. И парень не сопротивлялся, считая, что за давностью лет дружбы семьями, ей это позволено.
  И вот после того как, оставшись, наконец-то одни, Ксюха высказала ему свое 'фи', Кирилл и заартачился, заявив, что он пока что не ее собственность.
  И вообще-то он, мол, так и не услышал еще вразумительного ответа о том, что это за история с 'ее парнем' Артемом, который вроде бы всего лишь сосед?
  К сожалению, его упрек был справедлив, если рассматривать тот дурацкий случай с позиции Кира.
  О том, что Артем и Рома не просто приятели, снимающие одно жилье на двоих, Оксана почему-то упоминать не хотела. Кирилл слишком предвзято относился к подобным однополым союзам. И выдавать Тёмку даже ради устранения проблем в личной жизни, было все-таки как-то неправильно. Но откуда же Оксана могла знать, что в один далеко не прекрасный вечер, ожидая начала сеанса в фойе кинотеатра, они наткнутся на Тёмкину землячку.
  
  ***
  
  - Интересно-интересно, вот так встреча! - источающий яд девичий голосок прозвучал совсем рядом. Но Ксюха, увлеченно обнимающаяся с Кириллом в уголочке, буквально млеющая от нежных прикосновений любимого, которые они могли себе позволить прилюдно, чтобы со стороны это не выглядело вульгарно, наверное, не придала бы значения - мало ли к кому обращаются? Если бы Кирилл удивленно не воззрился куда-то поверх ее головы.
  Она недоуменно обернулась и наткнулась на полный жгучего негодования взгляд смутно знакомой ярко накрашенной высокой девицы.
  - Я так и знала, что это ты! Несмотря на наши небольшие разногласия, Тёмка - мой друг! - воинственно заявила она. - И ему непременно следует знать, что его девушка обжимается с другими парнями.
  - Кто это? - изумился Кирилл.
  - Э... - замялась Оксана, лихорадочно припоминая ее имя, наконец-то вспомнив при каких обстоятельствах ей довелось встречаться с этой поборницей нравов и искательницей справедливости. - Кажется, Оля?
  - Когда кажется - тогда крестятся! - зло выплюнула решительно настроенная Ольга. - А я пока еще расстройством зрения не страдаю!
  - Послушайте, Ольга...
  - Солнце мое, а про какого Тёмку идет речь? - слегка напрягся Кирилл, уже неоднократно встречавшийся с обладающим хорошей спортивной фигурой, высоким, смазливым соседом своей Ксюхи, который и впрямь мог не знать покоя от девиц. - Случайно, не про того, которого я знаю?
  - Я тебе потом объясню, - попыталась замять неприятную щекотливую тему Оксана. - Пошли в зал, слышишь, приглашают?
  - А с чего эта милая девушка пришла к выводу, что Артем - твой парень? - уперся Кир, плотнее прижав к себе Анину дочь, рыпнувшуюся было последовать за потянувшейся цепочкой зрителей.
  Фойе почти мгновенно опустело. И только группа поддержки Ольги, с которой она приперлась сюда, все еще стояла неподалеку, с любопытством поглядывая в их сторону.
  - Эта 'милая девушка' просто что-то путает...
  - Ничего подобного! - возмутилась Оля. - Я так же хорошо, как сейчас, видела, как ты терлась у него на коленях, уговаривая пойти домой, потому что соскучилась.
  Оксана мысленно простонала, почувствовав, как объятия любимых рук стали на миг будто стальными тисками, сжав ее талию так, что стало больно, но тут же ослабли, отпуская ее на волю. Кир разозлился. Причем довольно сильно. Просто они совсем недавно шутливо спорили на тему ревности, и он уверял, что вовсе не ревнив, хоть и до жути боится щекотки. Наверное, сейчас пытался совладать с приступом, доказывая ей и себе, что он человек слова.
  Как же неприятно оправдываться в том, что выглядит совсем не так, как есть на самом деле!
  - Между прочим, было очень невежливо с твоей стороны мешать нашей встрече! Неужто так не терпелось забраться в койку? - ехидно поинтересовалась торжествующая Ольга, радуясь маленькой мести за свое испорченное свидание.
  - Что, простите? - сдерживая ярость в голосе, произнес Кирилл, буравя свою спутницу тяжелым взглядом потемневших глаз.
  Встречаться с ним взглядом в данный момент Оксана отчего-то опасалась. Прежде всего, надо было отвязаться от источника раздражения, пока эта 'верста коломенская' не выдала чего-нибудь еще, похожего на компромат, от которого не отмыться.
  - Наверное, не менее невежливо, Ольга, чем Вам сейчас пытаться испортить вечер мне, - холодно ответила Оксана. - Это, во-первых. Во-вторых, мы с Вами на брудершафт не пили, и не настолько коротко знакомы, чтобы Вы мне 'тыкали' при встрече. А, в-третьих, то, что творится в МОЕЙ постели - Вас никоим образом не касается. А посему можете с чистой совестью идти мимо. Der Mohr hat seine Schuldigkeit getan, der Mohr kann gehen, - тихо пробормотала Ксюха вслух некстати всплывшую крылатую фразу, которую как раз позавчера разбирали на немецком (который 'англичанам' начали преподавать только с этого года, когда ее группа перешла на 4-й курс).
  - Ты, пигалица! Это что, ты меня сейчас, типа, послала? - удивилась Оля. - А не зассышь отойти со мной в сторонку?
  - О, господи! Какой высокопарный слог, просто перлы изящной словесности, - закатила глаза Оксана, прикинув, что она вряд ли готова поучаствовать в женских разборках. Во-первых, никогда не была сторонницей подобного улаживания конфликтов интересов; во-вторых, не горела желанием устраивать показательное шоу с избиением младенцев (причем на роль 'младенца' она сходу определила себя, так как весовые категории у них с Тёмкиной подружкой были явно разные). Спасибо, что Кир хоть и злился, но все-таки, крепко взяв за запястье, попытался задвинуть ее себе за спину.
  - Что это значит? - потребовала объяснений воинственно настроенная Оля.
  - Мавр сделал свое дело, мавр может уходить, - решила просветить отсталые слои населения Ксюха.
  - А! Шекспир! Думаешь, одна такая грамотная? Пытаешься задавить меня своим столичным интеллектом? - хмыкнула Ольга.
  - Вообще-то это Шиллер. Поэт такой немецкий, - ровно ответила Оксана. - Жил в восемнадцатом веке...
  - Да мне без разницы! Ну так что? - кивнула Ольга в сторону лестницы, ведущей на цокольный этаж, где располагались туалеты.
  - Девушки, а ну-ка, брек! - вклинился Кирилл, наконец-то сообразивший, что все заходит слишком далеко. - Оля, мы Ваши претензии выслушали. Обязательно примем меры. Так что, действительно, идите своей дорогой, - мягко кивнул он в сторону шушукающейся компании, решившей тоже подойти чуть ближе.
  - Я так понимаю, Артем теперь не твой парень и свободен? - все-таки решила уточнить Тёмкина землячка, испытывая теперь уже не только чувство некоторого удовлетворения, но и проснувшейся надежды получить еще один шанс на вакантное место. Рядом с тем, по кому плакало ее сердце, не желавшее увлекаться другими парнями. Жаль только, выловить Артема в универе было большой задачей. Занимались они в разных корпусах, а в общаге он практически не появлялся.
  - Если Вам будет легче жить с этой мыслью, то да - Артем больше не мой парень. Но не свободен! - отчеканила Оксана, резко разворачивая Кирилла в сторону уже закрытых дверей в зал. - Мы сегодня пойдем смотреть кино или как?
  - Что-то уже настроение пропало, - процедил спутник.
  - Ну как хочешь, - развернулась Оксанка к выходу, уверенная, что он ее догонит. И домой, естественно, отвезет. Слишком хорошо воспитан, чтобы заставлять поздним вечером добираться на общественном транспорте. Вот только с чего начинать оправдательные объяснения, и вообще, стоит ли оправдываться, - она пока не решила.
  Кирилл и в самом деле нагнал ее через несколько шагов, развернул к себе лицом:
  - Ксюш? Скажи мне только честно... - тревожно вглядываясь в ее глаза, потребовал он правды.
  - Ничего не было, Кир, - подняла она на него серьезный взгляд, старательно сдерживая подступившие слезы. - Ни-че-го. Это был маленький спектакль, устроенный специально для этой Оли, которая не давала Тёмке прохода. Можешь спросить у моей матери. Она присутствовала.
  Естественно, ничего у Анны Андреевны Кирилл спрашивать не стал. Но тот вечер был безнадежно испорчен, несмотря на то, что они все-таки отправились вслед за Ольгиной компанией в зал смотреть кино. И червячок сомнения время от времени начинал глодать парня изнутри, припоминая, как легко и свободно Ксюшка общалась со своим белобрысым соседом. Правда, Артем вроде бы никаких 'нечаянных' поползновений в ее сторону не делал, и даже не 'облизывал' взглядом его девушку. Кирилл в этом кое-что понимал.
  Но все-таки неприятный инцидент не выходил у него из головы, хотя снова заводить об этом разговор, раз Оксана поручилась, что ничего не было, считал ниже своего достоинства.
  
  ***
  
  Из-за упоминания Кириллом о претензиях на его свободу и независимость, стало очень обидно. Может быть, зря она затеяла свое собственное 'расследование', в ходе которого выяснилось, что 'невеста' Кира все время крутится рядом с тех пор, как он вернулся из армии. И только по случайности они с ней не столкнулись раньше. Сарафанное радио, когда отыскались 'знакомые знакомых', донесло, что он уже и переспал с ней. Правда, свечку никто не держал, но то, что они вдвоем с 'невестой' ездили к ней на дачу на два дня, говорило само за себя. Видимо, Кирилл и впрямь решил приглядеться, чтобы сделать 'правильный выбор'.
  Ну что ж, Ксюха в этом смотре невест участвовать не собиралась. Столь нестабильные отношения ей были не нужны. Только все равно было очень больно.
  И именно в тот день, когда она методично уничтожала общие фотки вКонтакте и превращала в груду бесполезных бумажек трогательные записочки и открытки, захлебываясь слезами об ушедшей надежде на счастливое совместное будущее, и явился на занятия Артем. У которого личная жизнь тоже стремительно катилась под откос...
  А дальше как-то само собой получилось, что они искали утешения друг у друга. Что тогда нашло на обоих - Ксюха и под страхом расстрела не могла бы сказать. Но хорошо, что этот момент, о котором они, не сговариваясь, старались не вспоминать, никак не повлиял на их дальнейшие отношения, носящие чисто дружеский характер.
  Девушка видела в Артеме скорее брата, нежели того, кто смог бы претендовать на роль ее бойфренда. Да она и не слишком обольщалась, зная его предпочтения и видя, как тот мучительно, но мужественно переживает разрыв с Романом.
  
  ***
  
  Аня долго не могла решиться, и уже выпроводив Димку на тренировку (строго-настрого наказав сыну не нарываться первому, но и не давать себя в обиду), позвонила Артему:
  - Тём, не слишком отвлекаю?
  - Нет, что случилось, Ань? - удивился парень ее звонку.
  - Как самочувствие?
  - Терпимо.
  - Хорошо...Ты все-таки пойдешь на тренировку?
  - Да.
  - Помнишь, ты как-то говорил, что исполнишь любую мою просьбу?
  - Помню, а что? - насторожился Тёмка.
  - Забери сегодня Димку с тренировки, она закончится в одиннадцатом часу.
  - Но Ань... - хотел было возразить Артем, что будет еле живой - и мотаться через пол Москвы на ночь глядя совсем не айс. Но не посмел перечить. Он действительно много чем обязан ей. Какого фига она будет заморачиваться его проблемами? Он же только днем, чуть ли не кулаком бил себя в грудь, доказывая, что мужик. Ну вот, значит, должен выполнить обещанное... - Хорошо, Ань, - выдавил парень, все еще надеясь, что Аня в последний момент передумает. Но соседка оказалась 'недогадливой'.
  - Я на тебя надеюсь! - обрадовалась она. - Я тебя даже ужином накормлю, - слегка подсластила женщина горькую пилюлю.
  Артем вздохнул. Сытный и вкусный ужин - это хорошо. Приступ головной боли когда-нибудь закончится. Надо только пережить этот чертов день. Да так даже и лучше - ни о чем постороннем думать просто нет физических сил. Осталось всего полтора часа отработать под аккомпанемент пульсирующего виска... А потом изнуряющая тренировка...
  - До вечера, Тём... - донеслось из телефонной трубки. - Если вдруг совсем будешь никакой - позвони, пожалуйста.
  - Все нормально, Ань, я в порядке! - заверил Артем, отключаясь. Спину уже основательно ломило. Конечно, на растяжки перед занятиями это совсем не катило, но мышцы, похоже, все-таки разогрелись. Ничего! Бывало и хуже...
  Только постоянно преследовали мысли - а как там Ромка справляется с тем, что они расстались? Или он уже и не парится по этому поводу?
  
  ***
  
  Аня кинула мобильник на стол, взглянула на антресоль, но, представив, сколько надо будет вытащить барахла, прежде чем доберется до надувного матраца, резко передумала самостоятельно лезть на шаткую конструкцию из двух табуреток, поставленных одна на другую. Мальчики вернутся и сами справятся. Артему роста хватит и с одной табуретки дотянуться до нужного предмета.
  Постельное белье Аня уже приготовила. Осталось только поставить парня перед фактом, что он может больше не скитаться в поисках ночлега. Вот уж ни думала, ни гадала, что все так обернется и придется чисто по-человечески снова помогать младшему из своих соседей. Но у него в этом городе нет даже дальней родни и настоящих друзей. Для Тёмки Рома был здесь всем сразу - и другом, и семьей...
  Аня подавила в себе дикое желание позвонить этому эгоистичному козлу, чтобы высказать все, что она о нем думает, и потребовать отдать вещи и главное - лекарства. Но потом передумала. Если Артем сам не сделал этого, и предпочитает обходиться без унизительных просьб, значит, была веская причина. Вряд ли она вправе вмешиваться в их отношения, которым, кажется, пришел логический конец. Это только в сентиментальных фанфиках на СИ гей-пары умудряются жить дружно в любви и согласии долгие годы, а в жизни - все обычно и слишком прозаично...
  
  Начистив картошки и поставив тушить мясо с овощами, Аня вытерла руки и снова взяла мобильный. Долго-долго не решалась набрать номер. С просьбами к этому человеку она обращаться не хотела, но другого выхода просто не было. Впрочем, заодно можно будет и проверить, насколько его обещания не расходятся с делом. Если он откажется помочь, узнав, что лекарство нужно для Артема, это и будет окончательным выводом, стоит ли рассчитывать на его обещанную поддержку по любому поводу. Аня до сих пор удивлялась, чем она так могла зацепить этого мужчину, что он не оставлял ее без своего внимания, и уже, кажется, не особо рассчитывая на что-то серьезное, просто через день присылал смс с дежурным вопросом 'как дела?' и пожеланиями удачи.
  - Добрый вечер, Егор, - тихо произнесла она, услышав его: 'Да?'
  - Аня! Добрый вечер! - удивление в голосе сменилось неподдельной радостью, невольно заставив женщину улыбнуться, хотя она и отчаянно трусила, понимая, что ее просьба будет звучать не слишком красиво. Егор вправе отказать даже не столько из врачебной этики, сколько из принципа невольно оскорбленной стороны.
  - Ты дома?
  - Нет. Я сегодня дежурю... Что случилось, Аня? - вдруг озадачился мужчина.
  - Почему что-то должно было случиться? А вдруг я просто соскучилась и...
  - Наконец-то! Свершилось! Господи, спасибо! - шутливо воскликнул он, дурачась.
  Видимо, ее звонок им впрямь поднял Егору настроение...
  Как ни хотелось ей признаваться в поводе для звонка, но все же, поговорив на отвлеченные темы несколько минут, Аня решилась высказать просьбу, очень деликатно коснувшись темы расставания Артема и Ромы.
  Игривый тон с Панова как рукой сняло.
  - Ань... Вот честное слово, если бы я не понимал, что не могу сейчас отказать тебе, - с привычной откровенностью признался мужчина, - я бы отказал!
  - Извини, Егор, - повинилась Анька. - Я тебя прекрасно понимаю... И осознаю, что буду тебе обязана.
  - Отлично! Это в корне меняет дело, - через силу пошутил он. - Значит так! Если будет совсем плохо, вызывай скорую или звони мне, я что-нибудь срочно организую. Зря Артем, конечно, мотается в таком состоянии, ему бы отлежаться. Но это его проблемы. Аня, главное, ты не переживай! Жаль, в выходные наш невропатолог не принимает. Я договорюсь на понедельник, время сообщу позже.
  - Подожди, Егор! - забеспокоилась Аня. - Я думала, что ты сам сможешь...
  - К сожалению, такие рецепты я не имею права выписывать, Ань. Хотя им с Ромычем обоим готов кое-что 'прописать'. Вот только пусть попадут ко мне на прием! - жестко пообещал он.
  - Егор! - возмутилась Анька.
  - Ладно, все, проехали! Аня, прием в утренние часы. И пусть рассчитывает, что придется походить по кабинетам. Я, конечно, в другой области специалист, - усмехнулся он. - Но постараюсь организовать РЭГ и томографию. Честно говоря, мне не нравится, что приступы настолько стабильны... - невольно поморщился он, припомнив, как сам отправил парня в полет, поспособствовав встрече его дурной головы со стеной на кухне Ромкиной дачи.
  - Мне тоже не нравится, - согласилась Аня. - Если бы не постоянные стрессовые ситуации...
  - Вот только не надо его жалеть! - сердито заметил Егор. - Если бы думал своей башкой бестолковой, а не другим местом, 'ситуаций' было бы гораздо меньше.
  - Я не жалею... - растерялась Аня.
  - Ань... - замялся Панов.
  - Что?
  - Я уже пообещал и это ничего не изменит. Но скажи... только честно... Это очень важно для меня... - Егор глубоко вздохнул и выпалил. - Почему ты ему помогаешь?
  - Не знаю. Скорее всего, потому что он тоже живой человек... и я могу сейчас ему помочь...
  Егор затаил дыхание, никак не в состоянии проглотить горький ком, вдруг застрявший в горле после ее слов, но Аня продолжила:
  - Я сама не знаю, почему не могу его ненавидеть, Егор. Я воспринимаю его как сына или младшего брата... прости, что так нелепо это звучит, но другого объяснения я не нахожу... - замолчала она, собираясь с мыслями. - А, может, просто по-человечески хочется помочь...
  Но Егор уже улыбался, не принимая полностью ее доводы, не соглашаясь с таким дурацким поводом, но он интуитивно верил ей. И этого на данном этапе было достаточно. Главное, что она не отождествляет его с любовником, который, пусть и, не спрашивая разрешения, но заставил не слишком вменяемую на тот момент женщину испытать физические радости...
  - А почему ты спросил?
  - Да так... - уклончиво соскользнул Панов с опасной темы. - Аня, я сделаю все, что от меня зависит, - заверил он. - Только я поймал тебя на слове...
  - Ты про расплату? - притворно ужаснулась она и тут же с воодушевлением произнесла:
  - Спасибо огромное, Егор! Размер моих границ не будет иметь никакой благодарности!
  - Ахаха... - рассмеялся он. - Ну нет уж, радость моя! Так дешево ты не отделаешься! Я хочу встретиться.
  - Ну вот, я так и знала...
  - Так и быть, расплачиваться можешь после того, как я выполню свою часть сделки, - деловито начал он торговаться. - Обещаю разнообразную и по большей части культурную программу.
  - Кхм... - поперхнулась Аня. - Что, планируется не одно свидание?
  - Нет, конечно! - уверил Егор. - Ты же ведь умная женщина и понимаешь, что такая просьба не может стоить дешево.
  - Хм... Когда женщине говорят, что она умная... - с сомнением протянула Аня, решив повредничать.
  - О! Только не продолжай! - срочно сориентировался Панов. - Анечка, ты - само совершенство - и умная, и красивая, и вообще - самая лучшая!
  - Ой ли? - рассмеялась она такой откровенно наглой лести.
  - Для меня - да! Можешь не сомневаться! - авторитетно заявил мужчина.
  Удивительно, но вот эта его обезоруживающая манера просто не оставляла шансов усомниться в его искренности.
  - Придется поверить на слово, - рассмеялась она. - Но шантажировать все равно не слишком красиво.
  - А как с тобой по-другому? - вздохнул Егор. - Ань... веришь, мне очень стыдно в этом признаваться, но я даже рад, что сложилась такая ситуация, в которой ты просто вынуждена была обратиться ко мне...
  - Егооор...- укоризненно произнесла она.
  - Я же сказал - мне совестно! - быстренько попытался оправдаться мужчина.
  Аня хотела бы напомнить ему, что нехорошо радоваться чужим несчастьям. Тем более что она никак не могла поверить, будто Егору легко далась потеря друга. Да и к Артему он очень тепло относился до инцидента. Тем хуже, что и ее косвенная вина (от осознания которой Рахиль Абрамовна пыталась ее избавить) в этом присутствует. Не может быть, чтобы он не переживал и не жалел о том, что все так вышло...
  Но вслух женщина так ничего и не произнесла. Если когда-нибудь и решится затронуть запретную тему, то не по телефону, а так, чтобы видеть лицо Егора, и понимать, что он действительно чувствует.
  - А еще меня немного смущает эта оговорка 'по большей части, культурная программа', - начала придираться она.
  - Насчет частей, долей, процентов и так далее, мы обязательно договоримся! - уверил Панов.
  - Ладно, господин шантажист, 'озвучьте весь список п-жалуйста...'
  - Список передам при первой же встрече, - улыбнулся Егор. - А за 'шантажиста' - будет отдельная строчка...
  - Ох... надеюсь, в твоем списке не слишком много светских мероприятий, - забеспокоилась Аня. - А то у меня всего два вечерних платья...
  - Хм... Непорядок, - прокомментировал мужчина. - Но я учту, Аня. Не волнуйся...
  - Мам, у тебя мясо не подгорит? - привлеченная аппетитными запахами, крикнула с кухни Ксюха, поленившись приподнять горячую крышку на кастрюльке.
  - Ой! - опомнилась Аня. - Егор, извини, пожалуйста, я тебя совсем заболтала. И у меня ужин на плите готовится...
  - Эх... - не слишком и притворно вздохнул мужчина. - Ладно, беги! Я завтра перезвоню.
  - Спасибо тебе огромное! Ты - самый лучший! - в порыве произнесла Анька и сама испугалась вырвавшихся слов. Флиртовать она с ним вроде бы не собиралась, но если проанализировать, похоже было на то, что все-таки заигрывает...
  Но Егору такая игра, кажется, нравилась. Или он в отчаянии от непонятного игнора его персоны был уже согласен на любые игры?
  - Да! - самодовольно ухмыльнулся он. - Я - такой! Хорошо, что ты наконец-то это осознала. Спокойной ночи, радость моя!
  - И те... Ой, ты же на дежурстве! - спохватилась она, вспомнив суеверные предрассудки, что врачам нельзя желать 'спокойной ночи', иначе обязательно все случится наоборот. - Всего хорошего, Егор! Пока!
  - Эх... я надеялся, скажешь 'целую'...
  - Может когда-нибудь и решусь, - беспечно пообещала Аня и, услышав в трубке низкий заразительный смех (отозвавшийся внутри радостной вибрацией, будто мягким перышком пощекотали), отключилась.
  - Вот выдумал! - возмущенно пробормотала она, не замечая, как губы разъезжаются в улыбке. Неожиданно для нее самой разговор с Егором оказал огромное позитивное влияние. Она и не ожидала, что все так удачно получится. Артем будет удивлен. И, возможно даже - неприятно удивлен, но он еще много чего ей должен. Так что придется воспользоваться некрасивым методом шантажа, чтобы вправить мальчишке мозги. Со здоровьем шутки плохи. И надо взять на понедельник отгул, чтобы съездить с ним в клинику, а то, чего доброго, еще и передумает идти, если узнает, что Панов будет договариваться от своего имени.
  Прием врача в частной больнице и прохождение процедуры исследований Тёмке явно теперь не по карману. Впрочем, надо дожить до завтра и дождаться звонка от Егора. А пока - срочно спасать ужин...
  
  ***
  
  Католическое рождество Анна праздновать не собиралась, но Егор вытащил женщину из дома под предлогом, что ей следует отрабатывать очередной пункт "долга". Аня смеялась, дескать, за прошедшие две недели после обращения к нему с просьбой, они встречались чуть ли не через день. И все свои договоренности наверняка уже выполнила, но Панов заявил, что у него свои "расценки". И что поход в кино, поедание непонятной живности в тайском ресторанчике и загородная прогулка с катанием на лошадях (в течение первой недели после их договора) - это все, так и быть, сойдет за ОДНО полноценное свидание.
  Вообще-то, роллы и суши Аня употребляла с удовольствием, несмотря на предупреждение бывшего мужа (который "сырую рыбу" терпеть не мог), что однажды она подцепит какого-нибудь паразита, но под насмешливым взглядом Егора пришлось все-таки попробовать и жареных кузнечиков.
  Кажется, одного "паразита" она все-таки подцепила. Потому что, выйдя из этой забегаловки (в которую они и зашли-то лишь после того, как Анна опрометчиво заявила, что обязательно попробует какую-нибудь экзотику), в ближайшем магазинчике Егор купил маленькую бутылку минералки. А подойдя к машине и порывшись в аптечке, первым делом заставил ее съесть какую-то таблетку.
  'Чтобы не случились неприятных последствий', - как он пояснил, еле сдерживая смех и заставляя смущаться. Сам мужчина от кузнечиков наотрез отказался. А Анна только неимоверным усилием воли (и долгими тренировками на тех же роллах) умудрилась не опозориться, гоняя последнего в порции из пяти штук кузнечика (или все-таки саранчу?) по тарелке, и, как ей показалось, довольно ловко подцепила его палочками, чтобы отправить в рот. Надо сказать, что если бы Аня не знала из чего это приготовлено - ей было бы гораздо проще бороться с рвотным рефлексом и проглотить непривычное 'лакомство'. Потому что на вкус это блюдо напоминало слегка пережаренные семечки. Но ассоциации... бррр... Но не идти же на попятную, если уж сама настаивала на подобном эксперименте над собственным желудком.
  Подкупало то, что спутник хоть и поглумился над ее смелостью зайти в это заведение с экзотическим меню, но не злорадно: 'ну что, мол, наелась? А я говорил, что это не съедобно!', а скорее снисходительно. И вообще, оказалось, что этих насекомых можно было есть руками...
  
  Кинофильм выбирал Егор, но Аня подозревала, что для мужчины этот поход в кино был гораздо менее приятен, чем для нее. Потому что даже она не слишком жаловала слезливые мелодрамы. И благодушно разрешила спутнику в следующий раз выбрать какой-нибудь боевик или мультик. Обычно полнометражные мультфильмы (что-то типа 'Корпорации Монстров', 'Мадагаскара', 'Рио') гарантированно можно было посмотреть хотя бы один раз, независимо от пола и возраста зрительской аудитории.
  А еще, судя по тому, как поглядывал на нее Егор, Аня догадалась, что он, наверное, рассчитывал на море слез, чтобы срочно утешить. Но женщина решила, что она пока еще не настолько может расслабиться в его присутствии, чтобы потом переживать, не потекла ли тушь, и не распух ли нос. Достаточно и того, что они полфильма, словно школьники, держались за руки. Наверное, поэтому Панов и мирился с тем, что происходило на экране.
  И опять же... муж... в смысле 'бывший муж', уже раз десять сбегал бы покурить, если бы вообще не заявил, дескать, досматривай свою лабуду, я тебя в машине подожду...
  Как Аня ни придиралась к некоторым мелочам, но пока что Егор справлялся с тем, что постепенно заставлял ее менять мнение о своей личности, зарабатывая несомненные плюсы. Да что там говорить, во время таких вот "свиданий" она даже несколько раз напрочь забывала о его неблагозвучной профессии...
  'Права была все-таки Рахиль Абрамовна, когда приглашала меня к себе 'в гости', - сокрушалась Аня, пытаясь припомнить, в связи с чем у нее присутствует подобный пунктик. Может быть, из-за какого-то пошлого анекдота, услышанного когда-то в детстве или еще по какой-то причине...
  Ну, проктолог, и что такого? И все-таки предвзятое отношение к этой профессии Панова почему-то не желало изживать себя.
  
  Подсчет зачтенных Егором свиданий просто смешил. Чего только стоила загородная прогулка в минувшие выходные, когда он заявился с утра пораньше, застав бодрствующим одного лишь Димку, который, пока нет других претендентов на место у компа, гонял свои "танчики".
  
  ***
  
  Завалившись спать почти под утро, потому что смотрели какой-то многосерийный фильм на DVD, Аня головы с подушки поднять не могла. Это вечером было хорошо, усевшись с ногами поперек разложенного дивана, (как в старые добрые времена, только вместо мужа с самого края теперь пристроился Артем) трескать чипсы и иронично комментировать происходящее на экране. Димка взгромоздился "в серединку", слабо огрызнувшись сестре, которой отдавил ноги, пока щемился занять тепленькое местечко между нею и матерью, но на середине второй серии бессовестно уснул. Фильм был интересным, но Анна позавидовала безмятежности младшего ребенка, которому было достаточно лишь оказаться в тесном 'гнезде', чтобы почувствовать себя счастливым и защищенным от всяких невзгод.
  В какой-то момент Артем, с начала фильма с большим энтузиазмом согласившийся на совместный просмотр, внезапно помрачнел, а потом вообще быстро поднялся и вышел.
  Ксюха хотела было сделать паузу, но Аня услышала, что парень прошел мимо санузла на кухню, и махнула рукой, чтобы дочь не останавливала диск.
  Выскочив следом за Тёмкой босиком, потому что в полумраке было не разобрать, где чьи тапки перемешались рядом с диваном, она застала его у окна. Юноша стоял в темноте, обхватив плечи руками, машинально покачиваясь с пятки на носок. Окутанный лунным сиянием темный силуэт на фоне оконной рамы, слегка подсвеченной ночными огнями города, вызвал прилив щемящей нежности. Слишком хорошо Анна помнила свои тоскливые одинокие вечера, когда переживала измену не спешившего возвращаться домой 'с работы' мужа. Пусть уже и не любимого мужчины... Но в минувших прожитых вместе с ним годах было немало хорошего. Было о чем горевать, как о безвозвратно ушедшем, ставшим историей. Ее личной историей...
  Наверное, Артем слишком глубоко ушел в свои мысли, потому что не услышал легких шагов и вздрогнул, когда соседка его окликнула.
  - Тём?
  - Я в порядке, - не оборачиваясь, сразу же доложил он глухим голосом.
  - Я вижу... - вздохнула Аня.
  Подойдя вплотную, прижалась щекой к его плечу, безмолвно выражая сочувствие. Она и не рассчитывала на какие-то откровения, но, видимо, у парня накопилось.
  - Я так скучаю... - тихо и как-то безжизненно прошептал он, словно не замечая ее присутствия.
  
  Тоска по таким же вот уютным вечерам, только вдвоем с Ромкой, подступила вплотную.
  И вроде бы ничего не предвещало этого прорыва. Тем более прошло уже достаточно времени, чтобы разлука не казалась такой острой. Но не тут-то было.
  Артем не хотел, чтобы хоть кто-то заметил его отчаяние. Сколько раз он задавал себе вопрос, что стоило немного потерпеть, пока Рома переживет свою черную полосу? Да, в последнее время совместное проживание не слишком радовало. Но разве ТАК лучше? Или это только ему настолько плохо, что хочется выть на полную луну? Благо вон она, сияет во все небо...
  Как нарочно, весь негатив куда-то улетучился, притупляя былые обиды. Гордость, заставившая его уйти, чтобы не терять самоуважения, теперь казалась гордыней, а бессовестная память выталкивала на поверхность лишь сокровенные моменты. Те, которые бережно хранятся в сердце, о которых не хочется никому рассказывать даже из хвастовства, чтобы позавидовали, как им с Ромкой было хорошо вдвоем. По крайней мере, они были вместе...
  И вот теперь он даже не скитается неприкаянной тенью по городу, ставшему совсем чужим без любимого человека рядом, а сыт, накормлен и обласкан, будто любимый родственник, по сути, чужой семьей. А свою собственную сохранить не сумел... Они с Ромкой вместе не сумели, а ведь наивно полагали, что - семья... И с кем сейчас делится своим теплом бывший любовник? Или просто забирает предлагаемое...
  Почему все так...
  Артем не понимал, как Аня догадалась, что ему стало буквально нечем дышать в их теплом 'гнезде' на диване, с заложенными под спину подушками. Слишком умиротворенная, какая-то уютная атмосфера и приподнятое настроение улетучились, будто на него кто-то наслал порчу. Тёмка вдруг представил, как такой же вечер, начавшийся с просмотра фильма после ужина, у них с Ромой плавно перешел бы в закономерный финал... Может быть, это все от недотраха, но никого на месте своего парня он не представлял, и ни с кем, кроме него, не хотел быть... Что же за проклятое наваждение?
  Он готов был променять пару лет жизни, чтобы отмотать назад немного времени. И не допустить череды событий, приведших к таким последствиям...
  Но, тем не менее, хозяйка квартиры оказалась рядом, заставив его сдержать подступивший к горлу ком и взять себя в руки. Мужик он, в конце-то концов, или тряпка?! Может быть, в другой раз ему и стало бы слишком неловко за проявленную слабость, но не теперь. Аня каким-то женским чутьем поняла его состояние, наверное, так же, как понимала и прощала его капризы и дурное настроение в больнице. Вряд ли бы даже мать стала возиться с ним тогда... Да нет... представить, что мать стала бы свидетелем его тогдашнего жалкого унижения - невыносимо...
  - Все образуется, Тём... Не переживай... Ты просто устал... - погладила соседка его по напряженной спине.
  - От чего? - невесело усмехнулся он.
  - От всего, - пожала плечами хозяйка квартиры и про себя добавила: 'от своего вынужденного одиночества'. - Пойдем кино досматривать, Тём... Или, хочешь, я прогоню детей и ты ляжешь спать?
  - Не хочу.
  - Не думаю, что ему сейчас легче, чем тебе.
  - Спасибо, - грустно улыбнулся Артем. - Но у него таких, как я, знаешь, сколько было... И всех их как-то пережил и забыл...
  - Таких, как ты, у Ромы никогда не было. Ты - уникальный. В конце концов, все что бог ни делает - все к лучшему, - философски заключила Аня. - А у тебя вся жизнь впереди, так что все будет хорошо, Тём.
  - Пойдем... - не стал он спорить с ее точкой зрения.
  
  Вернувшись в комнату они заняли свои места, Димка тут же поудобнее устроил голову на материнском плече. Ання хотела выпроводить его на собственную кровать, но сын, видимо, слишком уютно пригрелся и ни просыпаться, ни уходить не пожелал. Так и продрых до самого конца фильма. (Зато утром выглядел неприлично бодрым).
  Аня ободряюще похлопала Артема по руке, а он в ответ благодарно сжал ее пальцы, но не спешил отпускать. И Анька не решилась отнять руку. Может быть, так ему более комфортно чувствовать уверенность в ее словах, что когда-нибудь у него снова будет все хорошо.
  Окончание фильма Анна досматривала с дочерью вдвоем. Артема сморило незадолго до финала.
  Утром Ксюха даже и не проснулась, когда раздался звонок в прихожей. А Артем, поняв, кто пришел, собрался встать, не представляя, что можно ожидать от бывшего друга Романа. Они так и не виделись с Пановым с тех пор, когда произошла безобразная драка на Ромкиной даче.
  И хотя Аня и утверждала, что Егора не касается, кто у нее живет, занимая свободное койко-место, вернее шикарный полутороспальный надувной матрац, но парень чувствовал себя очень неуютно.
  Анна не стала настаивать, чтобы он вышел из комнаты поздороваться с ранним визитером. Вместо этого сама быстро собралась, пока Панов ждал ее на кухне.
  В Артемовой благодарности за то, что устроил ему внеочередное обследование на хорошей аппаратуре и у отличного специалиста, мужчина не нуждался. Поэтому Аня и не стала акцентировать этот момент. Спасибо, что ни один из них не стал устраивать разборки еще и у нее в квартире. Женщина очень надеялась, что Егор правильно понимает, что ею двигало, когда она предложила парню пожить у них.
  
  ***
  
  Вообще-то, как она и предполагала, Тёмка оказался шокирован и растерян от слишком щедрого предложения. Правда, в тот вечер особо сопротивляться он просто физически не мог. У нее сердце кровью обливалось, когда юноша постанывал во сне, мечась по подушке. То ли ему снилось что-то плохое, то ли мучился от головной боли, которую не удалось 'задавить' обычными средствами. А утром 'постоялец' поднялся ни свет, ни заря. Оказывается, ему в субботу надо было к восьми на работу.
  Как Тёмка ни старался по-тихому выпутаться из-под одеяла, собрать вещи и ускользнуть из комнаты, Аня услышала его сработавший будильник на мобильном. И вышла следом. Артем поспешно одевался на кухне.
  - Доброе утро, Ань... - смутился он. - Я чайник включил. Разбудил тебя, да?
  - Нет, - еле сдержав зевок, помотала головой женщина, зябко кутаясь в халатик. - Тебе кофе или чай?
  Тёмка вытаращил глаза:
  - Не надо, Аня, иди ложись, рано же еще. Я сам...
  - Угу, - согласилась она, подходя к холодильнику. - Бутерброд с сыром или с колбасой?
  - Аня... - страдальчески сморщился парень, прекрасно понимая, что ничем не заслужил такой заботы.
  Он себе даже пока не представлял, как будет расплачиваться за гостеприимство. Слишком уж неожиданно на него свалилось это счастье пожить "all inclusive". И Артем твердо вознамерился как-то компенсировать свой ночлег на анатомически удобном высоком надувном матрасе, а не на продавленной панцирной сетке общаговской кровати с тощей подушкой, запихнутой в проштампованную казенную наволочку, размером превышающую комок жестких перьев раза в два. Он бы, конечно, мог привезти из дома свои собственные постельные принадлежности, тем более многие студенты так и делали. Но в первый год своей столичной жизни просто не представлял себе, как потащит все эти тряпки по территории университетского городка, сгорая от желания провалиться сквозь землю под насмешливыми комментарии проживающих в общежитии студентов (которые любили развлекаться, подтрунивая друг над другом в подобных ситуациях). И поэтому, отбрехивась от материных уговоров, твердо стоял на том, что в договоре указано снабжение казенным бельем. А потом, наверное, не стал ничего менять из-за брезгливого отношения к тому, что во время его отсутствия на них будут кувыркаться какие-то тёлки, которых время от времени заманивал в их комнату сосед. Не тащить же все постельные принадлежности за собой к Роману в квартиру.
  - Иди умывайся и садись за стол, - велела Аня, доставая колбасу и сыр из холодильника.
  
  Когда Тёмка вернулся, его уже ждала высокая стопка бутербродов, творожок и чашка ароматного дымящегося кофе.
  - Аня, я столько точно не осилю! - испуганно покосился он на бутерброды.
  - Творожок съешь обязательно - он полезный. А бутерброды, если не справишься, захвати с собой. Фольга вон в том ящике, - кивнула она на один из шкафов. - Все, я пошла досыпать. А, да! Не забудь взять ключи. Я, правда, никуда сегодня не собираюсь, но мало ли...
  - Аня... А, может, не стоит мне...
  - Тём, перестань! - отмахнулась женщина. - Вчера уже все обсудили. Все, вечером жду с вещами, а то тебе и переодеться не во что здесь.
  - Да мне и там переодеться не во что - вторую неделю не успеваю в прачечную сходить... - вздохнул Артем.
  - У нас стиральная машинка, тьфу, тьфу, пока без сбоев работает. Вот как раз все перестираешь, а к понедельнику твое барахло высохнет, и будешь как новенький, - улыбнулась она, похлопав его по плечу.
  Парень придавил ее ладонь своею и поднял голову:
  - Аня... ты простишь нас когда-нибудь? - серьезно спросил он.
  Анна помрачнела, мгновенно поняв, о чем он:
  - Когда-нибудь, Артем... Давай, не будем касаться этой темы, ладно?
  - Прости, - тихо прошептал сосед, мгновенно прижавшись щекой к тыльной стороне ее ладони, лежащей у него на плече. И быстро отстранился.
  Аня сбежала с кухни. Во-первых, чтобы не смущать давящегося дармовой едой изголодавшегося парня, уже опаздывающего на работу... или это 'во-вторых', а во-первых, потому что она никак не хотела видеть в этом мальчишке случайного любовника. Вот заботиться о нем, как о младшем братишке или о любимом родственнике - это нормально...
  
  ***
  
  А прогулка в частное лесничие хозяйство и впрямь оказалась интересной. Шикарная природа, искрящийся на солнце неутоптанный снег, деревья, как в сказке, замершие под снежными шапками, высокое синее небо с кружевными молочно-белыми облачками, и звенящая тишина вокруг. Только характерный перестук клюва дятла периодически раздавался где-то на опушке, словно оттеняя этот контраст по сравнению с шумным городом, который недавно покинули...
  Каким образом Егор умудрился ее заболтать, что она и не заметила, как они проскочили широкую расчищенную дорогу к главному въезду, где находилась контора - двухэтажный деревянный сруб, похожий на терем, с виду очень гармонично вписывающийся в местный ландшафт, Анна так и не поняла. Внутри этнической постройки оказалось, что здесь присутствуют все коммуникации, создающие комфортные бытовые условия и даже спутниковое TV.
  А Егор остановил машину чуть дальше, заставив поволноваться об уплате штрафа за незаконное проникновения на явно заповедную территорию на транспортном средстве (на тот момент Аня просто еще не знала, что хозяйство это является частной собственностью).
  Больше часа они бродили по еле заметной тропинке между деревьями, с упоением вдыхая смолистую свежесть сосен, а потом неожиданно вышли к конюшне и огромному загону неподалеку от нее.
  В этот час несколько человек занимались выездкой. И Егор уговорил покататься на лошадках. Аня пыталась отнекиваться, совершенно не представляя себе с какого бока подходить к лошади, и ужасаясь, мол, как вообще можно подойти к этому монстру, которого ей пообещали оседлать? Эта 'самая смирная лошадка' нервно всхрапывала и скалила огромные зубы, устрашая заранее. Правда, Егор сказал, что это кобылка так улыбается, пытаясь ей понравиться. В такую версию Аня верила с трудом. В свое счастливое босоногое детство, проводя летнее время у бабушки в деревне, Анна, конечно же, как и все остальные ребятишки, не раз каталась на колхозных лошадках. Да и у многих в собственном хозяйстве была тогда подобная живность. Но последний раз это было двадцать с лишним лет назад.
  Но все же пришлось сделать над собой поистине героическое усилие и с помощью инструктора и Панова взгромоздиться на этого монстра. Оба мужчины еле сдерживали смех, но не решились ржать вслух, видя, что Анька еле держится, чтобы не психануть и заявить, что подождет в сторонке, пока Егор покатается. Поэтому все-таки справились с возникшей проблемой.
  Ну а потом, после второго круга внутри загона, согласно дельным советам инструктора, Аня вдруг почувствовала вкус, приосанилась, слегка ослабив судорожно прижатые к бокам животного колени, и даже рискнула отправить конягу с размеренного шага в легкий аллюр. Благодарная лошадка так бы и продолжала ускоряться, радуясь, что нервная тётка пришла в себя, но Егор проявил бдительность, и, мгновенно оказавшись рядом, строго осадил ее кобылку. И на обиженное возмущение спутницы, которая уже и из седла вылезать не хотела, укоризненно покачал головой:
  - Не раньше, чем через пять индивидуальных занятий, если захочешь.
  - Почему так долго?
  - Потому что ты совсем не чувствуешь животное.
  - То есть как это? - возмутилась было Аня, завистливо покосившись на танцующего под Егором гнедого. Вообще-то, похоже было, что он своего коня уже объездил. По крайней мере, видно было, что тот слушается каждого его легкого движения. И его коняга не баловал, почувствовав умелое обхождение и несгибаемую силу воли своего седока.
  - Ань, поверь, я вовсе не вредничаю. Ты просто не удержишь ее, или растеряешься, отдав неправильную команду... Не хочу, чтобы ты покалечилась...
  - Ладно... - нехотя сдалась она. - Лошадки это, конечно, здорово, но вряд ли я смогу заниматься регулярно... Постой! А ты где научился так держаться в седле?
  - Я в свое время увлекался, - туманно пояснил Панов.
  - А сейчас?
  - А сейчас только перед девушками хвастаюсь, чтобы впечатление произвести, - лихо пришпорил он своего красавца, умчавшись вперед и заставляя своего четвероногого партнера сделать какой-то фокус.
  Гнедой жеребец сначала изобразил 'свечку', и у Ани сердце ухнуло в пятки, испугавшись, что он сбросит Егора. А затем конь, повинуясь команде, исполнил несколько красивых танцевальных па, будто на королевском параде, и под конец изобразил поклон, вызвав немой восторг зрителей.
  - Вот паршивец! - восхищенно пробормотал возникший рядом инструктор, подстраховав, удерживая за уздечку, чтобы лошадь под Аней не рванула следом за выпендривающейся парочкой.
  - И часто он здесь бывает? - невинно поинтересовалась женщина, догадавшись, что Егора так запросто не подпустили бы к лошади, если бы инструктор не был уверен, что обойдется без несчастного случая на их территории.
  - Бывает... - уклончиво ответил мужчина, быстро окинув ее оценивающим взглядом. И столько в нем было всего понамешано...
  Хорошо, что Анна верхом на лошади оказалась выше, иначе очень трудно было бы изобразить в ответ нейтральную улыбку. Можно подумать, она такая дуреха, что не понимает, как можно выразить одним лишь взглядом свое отношение.
  Похоже, что раньше спутницы Панова, были значительно симпатичнее, ну или, по крайней мере, моложе...
  Аня не собиралась требовать с Егора отчет, с кем он бывал здесь и с кем собирается приехать еще. Видимо, у него была какая-то определенная, устоявшаяся, годами проверенная программа мероприятий по охмурению девиц. Ну что ж, наверное, надо поставить себе в актив, что на нее это тоже еще действует, то есть можно пока походить 'в девицах'. Пусть не так сногсшибательно действует, чтобы восхищенно хлопать в ладоши от увиденного, потому что она тоже кое-что понимает и снисходительно дает себя охмурить, но, черт возьми! приятно, что Панов старается...
  'Хотя... элемент новизны и немного выдумки не помешали бы...', - мечтательно провожая глазами ладного всадника, думала она.
  Со времени принятия легкого завтрака, да еще и на свежем воздухе оба проголодались настолько, что Аня, например, готова была съесть лошадиное угощение, которое ей подали, чтобы она "поблагодарила" своего четвероного партнера, подарившего ей массу позитива и заряд бодрости. Вот если бы, стоя на твердой земле и на 'своих двоих', еще не было противного ощущения, что лошадиные бока так и осталась между ног, было бы вообще чудесно...
  Попрощавшись с Егором крепким рукопожатием и пожелав Ане приезжать еще, инструктор махнул рукой куда-то за деревья, за которыми сворачивала наезженная дорога:
  - Ну все, отправляйтесь сразу к дому. Максимыч уже звонил. Ждет вас.
  
  - Кто такой Максимыч? - заинтересовалась Аня, когда они отошли подальше.
  - Брат моего друга, - коротко пояснил Егор и невольно помрачнел.
  Аня не могла сказать с уверенностью, по какой причине, но почему-то ей показалось, что его расстроило само слово 'друг'. Только в ассоциации с ее соседом Романом. Переспрашивать она не стала, чтобы не бередить все еще незажившую рану. Мужики вообще очень тяжело переносят предательство, и оправдания искать бесполезно. По крайней мере, сейчас, когда прошло еще так мало времени. Спасибо и на том то, что помог с Артемом.
  
  Шашлык получился просто божественным и таял во рту. Егор, оказывается, приехал не с пустыми руками. Пока они катались на лошадях, машина Панова оказалась у крыльца. Вот, наверное, куда отлучался инструктор. Видимо, Егор его достаточно хорошо знал, раз доверил перегнать автомобиль.
  В пакете, который спутник вытащил из багажника, оказались бутылка дорогого коньяка в подарочной коробке, водка и французское красное вино. Переглянувшись с Егором, Максимыч отставил коробку с коньяком в сторону, откупорил бутылку водки и разлил в два небольших стаканчика. Аня вопросительно подняла бровь, но Панов уверил, что он вообще пить не будет - за рулем же. А второй стаканчик водки, как оказалось, предназначался не ей, а жене Максимыча, появившейся на обогреваемой застекленной веранде, где они устроили застолье, спустя пять минут с огромным блюдом крупно порезанных огурцов, помидоров и копной свежей зелени.
  Ане Егор почему-то налил вина. Но возражать женщина не стала, слегка досадливо сообразив, что он опасается, как бы она не заподозрила его в преднамеренном спаивании. Хотя, если честно, то под шашлык Анна предпочитала все же пить водку. Но настоящее французское вино оказалось действительно превосходным. По крайней мере, на ее неизбалованный вкус.
  Принимающая сторона оказалась довольно приветливой парой, и веселая компания Ане очень понравилась. Несколько часов, проведенные в застольной дружеской беседе, пролетели практически незаметно, и пора было отправляться в обратный путь.
  Прогулка действительно удалась. Только она бы ее приравняла к двум свиданиям, но с мужской точкой зрения этого отдельного индивидуума не поспоришь, все у него не как положено, а через ж... Правда, такого Аня вслух не произносила, посмеявшись про себя над пришедшей в голову глупой мыслью.
  Она почему-то перестала понимать - что же она хочет от Егора. И хочет ли что-нибудь вообще? Ну сколько он еще будет вокруг да около ходить? Пока не добьется своего? Его странный (если не сказать старомодный) стиль ухаживаний, который он вздумал продемонстрировать после самой первой 'лобовой атаки' с недвусмысленным предложением завалиться в кровать немедленно, чем-то подкупал. Но время от времени интеллигентную манеру речи мужчины разбавляли такие обороты и словечки, что она сразу же вспоминала о том, каким Панов может быть напористым, преследуя свою цель. И, значит, сейчас вот этой своей заботой и сдержанностью он просто усыпляет ее бдительность.
  Честно говоря, Анна, наверное, и не отказалась хотя бы еще от одного такого же поцелуя, от которого тогда, у дверей ее лифта подкашивались колени. Но, к сожалению, Егор больше не делал попыток. Видимо, она каким-то образом разбудила его инстинкт охотника, то ли заинтересовав, то ли заинтриговав своей позицией неприступности. Но пока еще она никак не могла поверить в то, что Панов может остаться рядом, а не пропадет в один прекрасный момент так же, как 'отпочковался' от семьи ее муж... бывший муж...
  Аня не могла себе позволить привязаться к кому-то, прикипеть всем сердцем, слишком больно потом выдирать...
  Вон, чуть было не допустила одних... по-соседски, а вышло как все пошло и вульгарно... Правда, зла она на них уже не держала. Обида так и оставалась, уйдя куда-то вглубь, постепенно затухая (или просто затаилась до поры до времени), но для Ани было достаточно и того, что просто эта неприятная тема перестала ее мучить. Все, что было - просто дурной сон! И пусть все останется в прошлом.
  
  В счет ВТОРОГО свидания были зачтены: совместное прослушивание классической музыки в Малом зале Чайковского, шоппинг с целью приобретения нового платья и знакомство с матерью и сыном Егора.
  То ли Панов сознательно выбирал репертуар, на что именно пойти, то ли просто совпало, что в основном все произведения, представленные на суд публики оказались минорными. На 'Адажио' Альбиони Анька все-таки не смогла сдержать слез. Слишком много всего накопилось за последнее время, чему она старалась сопротивляться или не придавать значения. А музыка слишком глубоко затронула мятущуюся душу, так, что ей даже стало страшно. Она и не подозревала, какой, оказывается, накал эмоций требовал выхода.
  Егор на проявление чувств оказался более сдержан. Ане не слишком хотелось бы афишировать состояние своей распахнувшейся души, но мужчина все-таки заметил светлые слезы погрустневшей, притихшей спутницы.
  Причем, Аня подозревала, что Панов именно на такую ее реакцию и рассчитывал. Она все-таки была удивлена, что ему явно не в тягость подобные мероприятия. Сама она никогда не являлась поклонницей классики, хотя дома хранилась большая коллекция дисков отличного качества. В свое время пришлось приобрести целую серию для любимого сыночка, чтобы ему легче было справляться с уроками муз. литературы в музыкальной школе. Да и под настроение Анна иногда включала любимые произведения, каждый раз вспоминая о том, что надо бы переписать все на один диск, а не выбирать поштучно, программируя СD-проигрыватель, чтобы 'проигнорировать' раздражающие ее немузыкальный слух, которые не находили отклика в душе.
  Чуть позже она все-таки выяснила, что мама Егора в свое время была подающей большие надежды пианисткой. И, если бы не встретила его отца, вполне могла бы стать широко известной в узких кругах настоящих ценителей. Но Панова-старшего перевели из Москвы в другой город, и семья уехала вслед за ним. А на периферии ее умения оказались не востребованы. Вернее, тот уровень, к которому привыкла талантливая девушка, оставлял желать лучшего. Да и копеечное жалование оказалось несоизмеримо с затратами времени и нервов. Дочь не последней обкомовской шишки выбрала карьеру примерной домохозяйки, любящей жены и матери. Именно она прививала единственному сыну любовь к музыке. За мужем пришлось, конечно, помотаться по стране, прежде чем снова осесть в столице, но даже не самые лучшие времена семья благополучно пережила.
  Чтобы не затосковать по нереализованным мечтам, мать Егора время от времени давала любительские концерты в военных городках, где служил муж. И иногда преподавала частные уроки соседским детям. Но ни великим композитором, ни виртуозным исполнителем собственный сын не стал. Он решил выбрать профессию военного хирурга.
  
  Выйдя из зала все еще оглушенная впечатлением, Аня даже не сопротивлялась, когда Егор под предлогом переждать в фойе, пока схлынет очередь в гардеробе, развернул ее к себе, заботливо и нежно стирая уже подсохшие мокрые дорожки от пролитых слез. Женщина вначале замерла от его неожиданного прикосновения, но быстро опомнилась и закрыла лицо ладонями:
  - Мне в дамскую комнату надо, да? - жалобно спросила она, испугавшись, что водостойкая тушь все-таки потекла.
  Панов тихо рассмеялся:
  - Если надо, иди, я подожду. Только ты мне и такой нравишься. Все не так страшно, как ты себе навоображала, - успокоил он. - Просто...
  - Нашел повод дотронуться? - догадалась Анька.
  Егор только улыбнулся на ее предположение, не став отвечать. Аня с трудом отвела взгляд от его губ, постаравшись сосредоточиться на волевом подбородке мужчины. Все-таки улыбка ему необыкновенно шла, смягчая жесткие черты лица. А в насмешливые глаза смотреть сейчас она не решилась. Вечно не понятно - то ли ему просто радостно рядом с ней, то ли он чувствует свое превосходство, снисходительно слушая все, что приходит ей в голову. Да уж... пожалуй, не стоит оказываться слишком проницательной. Или, по крайней мере, не следует признаваться о своих догадках вслух.
  - В следующий раз пойдем слушать что-нибудь мажорное, - тихо произнес он.
  - Я не люблю, - призналась Аня. - Мне больше по душе минорное настроение. А веселиться лучше под попсу...Извини за мой дурной вкус... Благодарю, что устроил такую шикарную программу сегодняшней встречи. Теперь, когда нет обязательных походов ради ребенка, я бы одна не собралась еще сто лет...
  - Так возьми в следующий раз сына, - великодушно предложил Панов.
  - Шутишь? Он, бедненький, никак не может отойти от счастья, что его семилетняя 'каторга' закончилась. Может, зря мы его насильно таскали в музыкалку последние два года? Все равно ведь ни разу не открыл фортепиано с тех пор, как сдал выпускные экзамены.
  - Не знаю, Ань, - задумчиво покачал головой Егор. - Нашего сына моя мама уговаривала не бросать. Но у него иногда бывает порыв сесть и сыграть импровизацию... Дома у него сейчас 'клавиши'. А вот у мамы - старенький австрийский Bösendorfer.
  - Эм... Если я не ошибаюсь, это же элита роялей, да?
  - Хм, вообще-то да, - улыбнулся Панов. - Надо же...
  - Что? - не поняла Аня.
  - Да просто не все мои знакомые девушки вообще понимают, о чем речь, когда произношу название инструмента.
  - Ну... во-первых, мы только что говорили о твоей матери, и я в свое время добросовестно проверяла домашние задания сына по музыке, штудируя вместе с ним энциклопедии, потому что сама не имею музыкального образования. Вот и вспомнилось, что видела когда-то упоминание, - улыбнулась она. - Мне вообще очень нравится звучание рояля. Оно более выразительно и насыщено, чем у фортепиано... Ну, не знаю, по каким там еще параметрам оценивают. На рояле, наверное, даже я бы попробовала что-нибудь подобрать одним пальцем. Только чтобы хозяев поблизости не было и меня не прибили бы за осквернение инструмента и слуха... О! Кстати, Егор, а ты сыграешь как-нибудь для меня? - лукаво поинтересовалась Анька, заглядывая мужчине в глаза.
  - Я слишком давно не практиковался, - не стал ни обещать, ни отнекиваться спутник, но быстренько перевел тему:
  - Кстати, на какой балет ты бы хотела сходить?
  - А я бы хотела? - озадаченно пробормотала женщина, но Егор услышал и с энтузиазмом подтвердил:
  - Ну конечно! Только выскажи свои предпочтения...
  - Я подумаю, - неуверенно пообещала Аня. - Вообще-то многое из классики я пересмотрела по два раза, прививая детям хороший вкус.
  Егор тихонько фыркнул, оставив без комментария. Анна только благодарно вздохнула, потому что была с ним полностью солидарна. Понятно, что в простой семье вряд ли вырастут гении, но стараться гармонично развивать маленькую личность, чтобы ребенок все-таки чувствовал себя причастным к прекрасному миру поэзии, живописи, музыке и пластике танца все-таки стоило. По крайней мере, такие знания уж точно не слишком обременят в жизни.
  Да и собственное заявление выглядело глупо. Ведь со временем меняются не только сами исполнители, но и постановщики, балетмейстеры, аранжировщики, не говоря уж о современных декорациях...
  - Хорошо, Егор. Балет - на твое усмотрение, - согласилась Аня. - Только больше пока высококультурных мероприятий не планируй, пожалуйста.
  - Почему это? - слегка приподнял он бровь. - Мы же договорились - я решаю, сколько еще свиданий ты мне должна.
  - У меня закончились платья для подобных вечеров, - рассмеялась Аня. - Не в джинсах же идти. Как-то, не комильфо, хотя сейчас, похоже, уже никого подобное отношение не шокирует...
  - Главное, чтобы ты чувствовала себя комфортно, - серьезно ответил Егор.
  - Вот! - обрадовалась Аня. - Значит, ты меня понимаешь!
  - Конечно, я все прекрасно понимаю, - согласился мужчина. - Просто тебе пора приобрести еще несколько платьев...
  - Ну нет, - шутливо расстроилась Аня. - Я пока такую статью расходов не планировала. По крайней мере, не в этом году.
  - А при чем тут твои дебет с кредитом? - удивился Панов. - Я же обещал, что решу подобную проблему. Хорошо, что ты заранее сказала. Значит, прежде чем соберемся в театр, устроим шоппинг. Как насчет сегодня? Знаю парочку неплохих бутиков, которые работают круглосуточно.
  - Да ну тебя! - помрачнела Анна, не понимая, то ли он шутит, то ли говорит всерьез. И отчего-то стало очень неловко. Приятно, конечно, чувствовать, что он готов побыть спонсором, но с какой стати? На содержание она пока не рассчитывала. Тем более что непонятно, чем, в конце концов, придется расплачиваться за свое желание пофлиртовать с мужчиной, который будоражил ее воображение и постоянно держал в тонусе.
  
  ***
  
  Так вот в тот вечер, когда католики справляют свое рождество, Егор снова вытащил ее на очередное свидание. На этот раз они отправились в небольшой уютный ресторанчик с хорошей европейской кухней и живой музыкой. Дочь отзвонилась, сообщив, что у нее сегодня репетиция после занятий в универе. В отсутствие личной жизни сокурсницы уговорили Ксюху заняться flash mob, и ей неожиданно понравилось убивать вечера вот так в компании. Насколько Аня поняла, широкомасштабные акции планировались на Новый год и День Студента, потому что между этими датами надо было сдавать экзамены, и максимум, на что хватит времени - так это на репетиции коллектива единомышленников, чтобы выступление перед публикой получилось впечатляющим.
  Потом дочь, чтобы поздно не возвращаться, собиралась пойти переночевать к подруге, которая жила неподалеку от учебного заведения.
  У Димки в школе организовали дискотеку для старшеклассников аж до половины десятого. Предварительно взяв с родителей расписку о том, что в десять дети должны быть дома. Проведя с сыном разъяснительную беседу, прежде чем поставить свою подпись (потому что эта расписка и являлась входным билетом в школьный актовый зал), Аня надеялась теперь на его благоразумие.
  Артем пока о своих планах не сообщал, но приготовленной еще со вчерашнего дня еды в холодильнике должно было хватить на всех голодных, пока она наслаждалась своей личной жизнью.
  Впрочем, очень долго наслаждаться ей не пришлось, потому что в начале двенадцатого, наконец-то отзвонился Тёмка и, преодолев мучительный стыд из-за такой просьбы, спросил можно ли взять деньги, которые лежали в отдельном конверте, чтобы не перепутать с теми, которые предназначались на ежедневные расходы семьи. В последнее время много откладывать 'про запас' не удавалось, и Аня очень надеялась обойтись оставшимися пятью тысячами до зарплаты. А на отложенные как следует встретить праздник - с подарками родным и близким, и хорошим застольем.
  Проездные билеты на данный момент были у всех, так что траты в основном предполагались на еду. Сама она на работу предпочитала приносить обед из дома. Димке в школе вполне хватало сотни на день, а Тёмке с Ксюхой - по двести пятьдесят. Так что, если покупать по необходимости хлеб и молочные продукты, и тратить на все про все не больше тысячи в день - вполне реально.
  - Деньги? Да, конечно, - растерялась Аня.
  - Что случилось? - удивленно вскинул бровь Егор, оторвавшись от трапезы.
  - Пока не знаю, - быстро ответила женщина.
  Из-за громко звучавшей в зале музыки она плохо слышала собеседника, и, наверное, просто не обратила бы внимание на его голос, в котором слышалась паника, но он начал уверять:
  - Аня, я все верну! Как-нибудь извернусь, но я тебе все отдам, обещаю! Мне сейчас, действительно, очень надо. И не у кого больше попросить...
  - Подожди! - подскочила Аня со стула. - Подожди одну минуту! - быстро извинившись перед Егором, кинулась она к выходу из зала, чтобы нормально слышать, о чем толкует парень.
  
  Егор появился в холле практически сразу за ней. К сожалению, он не слышал Аниного собеседника, но, чтобы понять, о чем шла речь, ему хватило и ее монолога.
  - А сколько тебе нужно?... Все? Ну хорошо, хорошо! Только скажи, что стряслось, Артем!... Как это меня не касается?... Да не в деньгах дело! Я за тебя волнуюсь!... Что?! Откуда у них твой телефон?... Ну и при чем тут ты?! Рома уже взрослый мужик, чтобы родители его разыскивали, да еще с такими претензиями к тебе... Мало ли, что он на работу не выходит! И ты не виноват ни в чем, слышишь?! У всех алкашей кто-то вечно виноват, только не они сами... Я знаю, что он не алкаш... Хорошо... Все, не буду. Да, бери деньги. И где ты его искать будешь?...Что-ооо?! Не ходи туда один! Сегодня там таких пьяных дебоширов, как твой Рома... Тёма! Подожди меня! Давай встретимся у метро...
  
  Услышав, что Артему нужны деньги и Аня собирается куда-то идти вместе с ним, не решаясь отпустить одного, Егор сделал быстрый вывод. Справедливо решив поинтересоваться у весьма специфичного мальчика, куда он собрался тратить чужие деньги, он ловко отобрал у нее из рук телефон. Просто невольное общение с бывшими 'нижними' Романа оставили кое-какой неприятный отпечаток в памяти, хотя он старался никогда не вникать в отношения своего друга с его пассиями нетрадиционной ориентации. И Егор очень не хотел, чтобы это как-то касалось Ани. Если уж она такая дуреха или слишком жалостливая, придется ему самому кое-кому вправить мозги, чтобы не забывался, что Анины доходы никак нельзя сравнить с Ромкиными, и просто некрасиво и бесчестно пользоваться доверчивостью женщины, которая и так незаслуженно слишком хорошо к нему относится:
  - Артем, это Панов Егор! На что тебе нужны деньги? - четко и требовательно произнес он.
  - Егор! Прекрати! - попыталась перехватить Аня трубку, кипя от возмущения столь бесцеремонным вторжением в частный разговор.
  Однако, вместо того, чтобы отдать, Панов как-то очень ловко, но в то же время крепко зафиксировал ее потуги, прижав к себе. Причем со стороны, наверное, казалось, что он слишком страстно ее обнимает и только. Но женщина даже пошевелиться не могла, только возмущенно сопела, замерев с заходящимся сердцем и перепугавшись теперь за все сразу. И за то, во что это там вляпался сосед, раз его родители обвиняют Тёмку в том, что творит их великовозрастный балбес. И каким это способом Артем должен выручать своего любовника (с которым они вроде бы расстались), раз ему понадобились все имеющиеся дома в наличии деньги, и за то, что парень сейчас может психануть и отправиться искать их в другое место. Только у него, наверное, не у кого больше просить, иначе он не решился бы. Но больше всего ее напугало название клуба, в котором якобы сейчас дебоширит Роман, о котором он сам как-то вскользь упоминал, что это настоящая клоака и рассадник всяких мерзостей. Дескать, с претензией на элитность, но на самом деле, кроме дорогущих расценок на спиртные напитки, ничего из себя не представляет, и приличным считаться не может в силу того, какие непотребства там творятся в отдельных кабинетах приватной зоны.
  О деньгах она сейчас волновалась меньше всего. Артем обязательно постарается все вернуть. Слишком трудно парень переживал вынужденное нахлебничество, поделив с ее детьми дежурство по мытью посуды и уборке дома.
  
  ***
  
  Серьезно поговорив, Аня убедила Тёмку не хвататься за любую работу, особенно в качестве грузчика. В его возрасте сорвать спину - как нечего делать. Потому что она прекрасно знала, как свойственно молодым и полным энтузиазма, стремясь побыстрее закончить объявленный фронт работ, переоценивать собственные силы, и таскать неподъемные коробки по нескольку штук. Это только по телевизору в передачах о здоровье показывают, как правильно поднимать, переносить и опускать тяжелые предметы, чтобы не было нагрузки на позвоночник, который обязательно отомстит в свое время за безалаберное отношение. А фактически мало кто из работодателей проводит нормальный инструктаж и заморачивается техникой безопасности и соблюдением нормативов по КЗОТу. Слишком много ее знакомых ровесников на собственном опыте убедились в справедливости этого обобщения, и расплачиваются за такие вот 'ошибки молодости' до сих пор.
  Пусть уж лучше сидит и потихоньку оформляет сайты. Заплатят - хорошо, а нет, так как-нибудь обойдутся. Спасибо подсобному деревенскому хозяйству и дай бог здоровья ее родителям, которые вырастили и перевезли урожай в город. С голоду не умрут. В крайнем случае, урежут еще какую-нибудь не слишком важную статью расходов. Аня очень надеялась, что как-нибудь продержаться до конца декабря. Тем более что к Новому году на работе обещали подкинуть премию.
  Но Артем, помимо ежедневных домашних обязанностей, желая оказаться полезным в хозяйстве, отмыл все залитые осенними дождями окна. Аня даже испугалась, вечером придя домой и не увидев привычного искажения огоньков, светящихся в доме напротив.
  - Фух... Я думала, у нас стекло разбилось... - удивилась она. - Ну надо же! Они и новые-то так не сияли. Спасибо, Тём. Но под зиму и не стоило... Все равно еще десять раз запачкаются...
  - А я ему говорила! - влезла дочь. - И сам замерз, и нас заморозил, - шмыгнула носом Оксана. - Золушка недоделанная!
  - Ну что ты ругаешься? - миролюбиво отозвался Тёмка на обвинения девушки. - Я же вас не просил помогать.
  - Ну да, и сколько бы ты провозился, выстуживая квартиру, если бы делал все сам? - хмыкнула дочь.
  - А вы-то как помогали? - удивилась Аня.
  - Я не мешал! - рассмеялся крутящийся рядом Димка.
  - Сачок! - обозвала брата Ксюха.
  - Зато не сопливый, в отличие от вас, - парировал подросток.
  - А я воду меняла... - вздохнула дочь. - Что-то я так устала... просто с ног валюсь... И, мам, не клади больше в суп кинзу!
  - Причем тут кинза-то? - удивилась Анна.
  - Да потому что провоняло ею все! Аж тошнит!
  - Ты же любила...
  - Любила-разлюбила... - фыркнула девушка. - У людей со временем вкусы меняются, к тому же, бывает, и от настроения зависят приоритеты в еде.
  - А у тебя в последнее время настроение такое, что я не знаю, чем вообще тебя кормить! - обиделась Аня. - Готовь сама. На всех. Я обещаю - привередничать не буду...
  - Девочки, не ссорьтесь, - поморщился Артем. - Хотите, я картошку почищу?
  - Да! - в один голос, обрадовано подтвердили обе хозяйки.
  - Аха-ха, Тём, ты думал, они откажутся? - глумливо рассмеялся Димка. - В этом доме надо быть поаккуратнее с обещаниями.
  - Заткнись! - процедила сестра, попытавшись пнуть 'добренького' братца с его советами.
  - Спасибо за предостережение, Димон, - подмигнул мальчишке Тёмка. - Только раньше надо было предупреждать. Кстати, готовить я не умею. Впрочем, вы знаете... - невольно вспомнил он, сколько раз Рома ругал его за пригоревшие или еще как-нибудь испорченные блюда, когда давал ему реализовать свои кулинарные 'способности' в совместном быту, - но могу попробовать...
  - Нет уж! - покачала головой Оксана. - В крайнем случае, привлеку тебя на должность младшего поваренка. Но не сегодня. Я сегодня вообще на кухню заходить не хочу - там до сих пор воняет...
  - Ну и чем мне вас лечить теперь? - вздохнула Аня, не став дальше препираться с дочерью.
  - Не знаю, я что-то ничего не нашла 'съедобного'. Пиносолом обойдемся, только там мало осталось.
  - Дима, сынок, - позвала Аня сбежавшего в комнату сына.
  - Да, мамуль? - выглянул насторожившийся младшенький, чувствуя какой-то подвох.
  - Ты ведь еще не участвовал в общих заботах?
  - И не собираюсь!
  - А придется, радость моя. Давай, живо одевайся и дуй в аптеку, - велела Анька.
  - Аня, да мне не надо, само пройдет... Я завтра на тренировку схожу, - ляпнул Артем и осекся, потому что врач категорически запретил всякие тренировки в течение месяца, и неважно, в защитном шлеме он отрабатывает свои удары по корпусу или без. Никто не может гарантировать, что по голове ему все-таки не прилетит. И Аня, ездившая вместе с ним выписывать новые таблетки, об этом прекрасно знала.
  - Никаких тренировок! - объявила она.
  - Ань! Осталось полторы недели. У меня соревнования 29-ого, - укоризненно покачал головой Артем. - Я хочу. Мне это важно.
  - Здоровье важнее, - безапелляционно заявила женщина.
  - Ладно, потом поговорим, - вздохнул парень, решив все равно сделать по-своему.
  
  Дочери удалось быстро задавить намечавшуюся простуду, а вот у Тёмки наутро поднялась температура. Аня хотела было оставить его отлеживаться дома, но правильный ответственный мальчик (просто на зависть, бывают же такие!) выпил фервекс и отправился в свой универ на учебу. Димка только пальцем у виска покрутил, жалея, что не догадался и себе сымитировать простуду. Вдруг мама, под это дело, и над ним сжалилась бы, не пустив в школу?
  
  ***
  
  А сейчас, слушая отрывистые вопросы Панова, которому Артем почему-то отвечал, вместо того, чтобы бросить трубку, Анька просто бесилась от негодования.
  - Совсем сдурел? Не вздумай туда соваться один! Я предупреждал тебя, что теперь вам лучше ко мне на глаза не попадаться?... Ну вот и хорошо, что ВСЕ помнишь! Через сорок минут встречаемся у метро. Ты меня понял?! - повысил голос Егор. (Аня даже невольно поежилась). - Хорошо!
  - Отдай мой телефон! - протянула она руку.
  - Держи, - немного поколебавшись, вложил Егор мобильник в требовательно подставленную ладонь.
  Похоже, приятный вечер перестал таковым являться. Если бы кто сказал ему, что он собирается идти разыскивать бывшего друга, еще вчера бы Егор презрительно сплюнул и рассмеялся. А сегодня ему было не до смеха. И опрометчиво пообещав Тёмке пойти вместе с ним, он теперь размышлял, будет ли жалеть о своем спонтанном поступке?
  Единственное, что он знал наверняка, что если не пообещает Ане взять всю ответственность на себя, то вместо него в этот гадюшник отправится она сама, потому что вбила в свою голову, что обязана помогать этому мелкому паразиту! Тоже еще Мать Тереза отыскалась! А ему переживай... Лучше уж сам съездит. Может, заодно еще разок мозги вправит бывшему другу. Ничего этого козла не пронимает! Надо же, вроде и разбежались уже, а все равно портит жизнь и Артему, и соседке...
  - Аня...
  - Егор, ты не имел права так поступать... Я ухожу...
  - Мы вместе уходим. Только ТЫ едешь домой и спокойно ждешь Артема, поняла?
  - Не поняла. И понимать не собираюсь! Извини за испорченный вечер, Егор, но я сама вольна располагать планами, временем, и выбираю, что мне делать, с кем и когда! - ярилась Анька.
  - Я не буду с тобой сейчас спорить, - жестко объявил Панов. - Вместо тебя поеду я! А тебе там в этом притоне совершенно нечего делать! Ты же нормальная приличная женщина, а не эти...
  - Да ты!.. - задохнулась она, пытаясь подобрать какое-нибудь емкое и не матерное слово, чтобы обозвать этого самонадеянного болвана. Если он посчитал, что таким образом сделал ей комплимент, то он глубоко ошибается!
  - Да, Я! - перехватил инициативу Егор, наверняка поняв причину ее невольной заминки, но упрямо продолжил. - Я так решил и объявил тебе свое решение. О чем может быть дискуссия? Попытайся с этим смириться! Я не хочу, чтобы ты касалась этой грязи.
  - А я?! Мое мнение тебя вообще не интересует?! Я переживаю за Артема!
  - Пусть за него его собственные родители переживают. Пожалуйста, давай вернемся к столу, я только кредитку заберу, - указал он на дверной проем, чтобы ее первую пропустить обратно в зал.
  - Егор!
  - Анна? - слегка склонил он голову, словно снисходительно дожидаясь, что новенького она скажет в пользу бесполезного, уже проигранного ею спора.
  - Прекрати паясничать. Тебе совершенно не идет образ клоуна.
  - Милая, а тебе совершенно ни к чему появляться в том клубе.
  - А ты сам-то не боишься?
  - Нет. С этими пи... людьми, как с шакалами. Грубую позицию боятся и вынужденно уважают.
  - Сам-то понял, что сказал? Как можно 'вынужденно' уважать? Просто побаиваются связываться.
  - Может быть, не слишком удачно выразился, - согласился Панов, - но смысл ты ведь уловила.
  - Ты действительно всех геев считаешь...
  - Я их не считаю. И не всех. Но, общаясь с подобным контингентом, с каждым разом все больше разочаровываюсь.
  - Егор... послушай, я понимаю, что сейчас ты раздражен, потому что тебе не нравится вообще вся эта ситуация. Скажи, а если бы Артем напрямую обратился к тебе с просьбой вытащить Рому? Не из-за твоих убеждений, что мне там нечего делать... - скомкано попыталась она облечь пришедшую в голову мысль, - ты бы поехал?
  - Нет.
  - Но...
  - Аня!
  - Хорошо, извини. Просто я наивно думала, что ради дружбы можно и поступиться какими-то принципами.
  - Принципами нельзя поступаться. Иначе это и не принципы вовсе, - пропустил он мимо ушей намек на дружеские узы.
  - Надо же, как у тебя просто получается, - невесело усмехнулась женщина. - Поделил все в жизни на Черное и Белое, словно не существует других оттенков. Ромку ты из друзей вычеркнул... Только, Егор, ты же ведь прекрасно знаешь, что я тоже не святая. Как же это соотносится с твоей позицией? Не боишься замараться? - прищурилась она, чувствуя, что ее куда-то не туда заносит, но остановить свою обличительную речь почему-то не могла...
  Однако, наткнувшись на тяжелый потемневший взгляд спутника, заткнулась.
  Он молча взял ее под локоть и подвел к столику, где своих клиентов терпеливо дожидался обслуживающий их официант, нервно теребя прямоугольник кредитной карточки.
  - У нас еще есть немного времени, - тихо произнес Егор, забрав кредитку. - Не хочешь допить свой коктейль?
  - Хочу, - вздохнула Аня, понимая, что, может быть, и сама в чем-то не права. - Егор, я с ума сойду, если буду дожидаться вас дома, - призналась она.
  - Нас?
  - Артема и тебя, - пояснила она, прямо взглянув на спутника.
  И на душе сразу стало легче от выдавленного признания. Потому что, оно, наверное, нужно было и Егору. Его губы дрогнули в едва заметной улыбке, напряженные мышцы лица расслабились, и колючий тяжелый взгляд мужчины просветлел.
  - Хорошо, я возьму тебя с собой, но из машины не выходишь ни под каким предлогом, - с трудом согласился Егор, набирая чей-то телефонный номер.
  Аня не стала спорить, что это кто еще кого не возьмет. В самом деле, она себе плохо представляла, чем бы она могла помочь Артему вытащить нажравшегося Рому из гей-клуба. Возможно, там вообще вход по приглашениям - она забыла поинтересоваться. И Артема могут и не пустить. А Панов все-таки достаточно респектабельно выглядит, так что его присутствие при улаживании с администрацией возникшего конфликта интересов может оказаться очень кстати.
  
  Егор наконец-то дозвонился кому-то, быстро переговорил и поймал машину. Всю дорогу ехали молча. Панов сел рядом с водителем, коротко произнося, куда лучше свернуть, чтобы объехать скопище машин, удивив Аню своими познаниями улиц и переулков Москвы. А она, вцепившись напряженными пальцами в свой мобильник, гипнотизировала взглядом экран, ожидая, не позвонит ли Тёмка.
  Артем сейчас должен был уже находиться в метро, и вряд ли в тоннеле и шуме снующих туда-сюда поездов, была бы нормальная связь. Да собственно, пока еще координировать было нечего. Еще неизвестно, остался ли Рома в месте его предполагаемого нахождения, и что он успел натворить. Если что-то серьезное, вряд ли ее двадцати тысяч хватит на погашение принесенного ущерба...
  
  ***
  
  Наплевав на запрет врачей, и вторившей им Ани, тренировки Артем все-таки не бросил. И межклубные соревнования, в которых он собирался участвовать, были лишь предлогом. Несмотря на теплую атмосферу в Аниной семье, ему было слишком тяжело находиться в ее квартире, потому что он невольно ловил себя на том, что прислушивается, не оживет ли тишина за стеной. В той квартире, где он жил вместе с Ромкой. Ненавидел себя за такое слюнтяйство, грызущую ревность, и гнал навязчивые мысли, стараясь не опуститься до того, чтобы узнать и где только носит эту неблагодарную скотину, эгоистично наплевавшую на их отношения. В груди давно поселилась не проходящая боль и досада, что его неправильная любовь никак не отпускает. А сколько раз, занятый своими мыслями, возвратившись домой и достав ключи (Аня отдала ему запасные от своей), он вдруг словно выныривал в реальность, понимая, что к замкам двери, перед которой он остановился, эти ключи не подойдут...
  Хорошо, что никто из Аниных домочадцев не лез к нему в душу. Только иногда все же хотелось посидеть в полном одиночестве, но в двухкомнатной квартире, оказывается, не так просто поймать такой момент.
  Однажды Анна вернулась с работы с дикой головной болью, отказавшись от еды и даже короткого общения с детьми. И Артем здорово переживал, что невольно стесняет хозяйку, поселившую его у себя в комнате. Быстро сориентировавшийся Димка, деловито отыскав таблетки цитрамона, налив стакан воды и прихватив из своей комнаты плед, чтобы отнести матери, невольно успокоил, сказав, что у мамы такое бывает. Раньше вообще чуть ли не каждую неделю было так, что все ходили на цыпочках, пока Аня отлеживалась со своей мигренью.
  Но Артем никогда не видел эту женщину такой, безучастной ко всему, сосредоточенной на своем страдании. Слишком привык, что она излучала вокруг себя море позитива, стараясь всех понять, поддержать и поднять настроение. И хотя Аня и уверяла его слабым голосом, что свет от настольной лампы, при которой он занимался, ничуть не мешает ей попытаться заснуть, Тёмка все-таки не поверил. Слишком хорошо он теперь знал, что такое мучительные приступы локальной головной боли, кажется, ввинчивающиеся в мозг, когда весь мир сужается до этого очага, и даже не верится, что это пройдет, потому что в те несколько часов чудится, что этому не будет ни конца, ни края. И сбежал со своим ноутом, учебниками и лекциями на кухню. Потому что в другой комнате, получив втык от сестры, Димка доучивал устные уроки, а Ксюха разложилась со своими лекциями и учебниками по всему столу и своей кровати, разбирая и компонуя по-новому печатные листы с каким-то университетским заданием.
  А иногда, Артема, напротив, угнетало то, что, возвратившись домой, он изводился от ожидания, когда же вернется хоть кто-нибудь из хозяев квартиры, чтобы отвлечь его от депрессивных мыслей и развеять вынужденное одиночество.
  И абонемент в спортклуб, оплаченный Романом до конца текущего года, буквально спасал его, позволяя убивать время, потому что дрался на одних инстинктах, выключая голову, бездумно работая конечностями. После Нового года ему ни за что не потянуть продление посещения именного этого клуба. С умелыми тренерами, отличным оборудованием спортзалов, удобными раздевалками, сауной и бассейном. В сауну, правда, Артем один, без Ромы, не рисковал ходить. Просто, чтобы не нарываться на какие-либо намеки. Пусть они и носили бы лишь характер неумной подколки, но все равно противно. И Тёмка пользовался остатками былой роскоши, чтобы потренироваться, при любой возможности. Правда, до лета был еще оплачен и скалодром, но занятия в этой секции могли потерпеть. Разовое посещение он мог бы попытаться осилить и сам, но это не приветствовалось администрацией. Единственное, о чем он малодушно жалел, расставшись с любовником (помимо самой горькой потери любимого человека), так это то, что не может себе позволить съездить на мотодром, выплеснуть адреналин, пощекотать нервы. За аренду амуниции и мотоцикла платили по факту оказания услуг. Своего 'железного коня' у него не было, а за все сразу - экипировку, байк и возможность погонять по закрытой от посторонних посещений трассе, цена кусалась. Не у Ани же просить на свои развлечения.
  
  На скалодром Артем все-таки сходил, о чем потом жалел несколько дней, потирая отбитый копчик. Потому что, одолев почти десять метров высоты по эталонной самой технически сложной здесь стене, он словно, почувствовав чей-то пристальный взгляд, оглянулся и, наверное, перестал дышать, увидев Романа. По какой-то нелепой случайности решившего в этот день тоже прийти сюда. Хотя в это время дня должен был находиться на работе.
  Что произошло, Тёмка потом с уверенностью вспомнить не мог. Но близость этого до боли родного человека настолько дезориентировали парня, что он допустил непростительную глупость. И от получения серьезных травм, когда он красиво спланировал вниз (покачнувшись и не удержавшись почему-то онемевшими пальцами за крохотные, скользкие и неудобные выступы с яркими разноцветными бирками), куда рвалось его сердце, Артема спасла лишь надежная страховка бдительного инструктора. Запоздалый страх из-за миновавшей его беды (отбитая задница и ощущение, что перетряхнулись все внутренности - не в счет), досада на свою глупость, и понимание, что их случайная встреча с Ромой ничего не изменит, вызвали такой шквал эмоций, что его просто затрясло от всего пережитого в одну минуту.
  Мгновенно оказавшись в самом центре пристального внимания сгрудившихся вокруг людей, Артем чувствовал себя крайне неуютно. Несколько рук пытались его не то ощупать на предмет невидимых увечий, то ли поднять на ноги. Кто-то, заметив его нервный мандраж и не подозревая о настоящей причине, советовал 'срочно избавиться от страха высоты' и вновь карабкаться на стену, дескать, быстрее отпустит. Кто-то наоборот возражал, что в таком состоянии сегодня ему вообще больше нечего здесь делать. Инструктор матерился вполголоса, мол, за такие вот полеты вообще следует дисквалифицировать. Пусть отправляется на всякий случай в медпункт. И в ближайшее время пускай он об этой стене вообще забудет...
  Но смысл доносившихся до сознания юноши фраз доходил с трудом. Потому что он смотрел в расширившиеся от такого же пережитого страха глаза пробившегося к нему Романа, и силился услышать то, что говорил ОН, предпринимая попытки выпутать его из страховочной экипировки. Но Тёмка видел лишь шевелящиеся губы и не понимал, почему тот обидно ругается и не произносит то, что он отчаянно хотел услышать...
  - Да в порядке я, в порядке! - хрипло пробормотал Артем, наконец, обретя дар речи и поднимаясь на ватные ноги.
  Раздвинув толпу, он попытался выйти из этого круга чужих, ненужных ему людей. А тот, кто был нужен, как воздух, нес какую-то ерунду про дурную башку и дешевые трюки, чтобы обратить на себя внимание.
  Обида на ситуацию буквально душила Тёму.
  - Ты куда? - попытался удержать его Рома. - Переодевайся! Я сейчас, - судорожно начал он тоже стягивать свою амуницию. - Тём! Ты слышишь?! Договорим в машине! - велел бывший парень.
  Но Артем не желал оправдываться за свою нечаянную дурь и никого не хотел видеть. Быстро переобувшись и схватив свои вещи из шкафчика раздевалки, он накинул прямо поверх спортивного костюма куртку, и просто сбежал.
  Тёмка даже успел доехать до метро, поймав маршрутку, когда раздался первый звонок от опомнившегося Романа, не обнаружившего его поблизости от фитнес-клуба ни в раздевалке, ни в холле, ни на крыльце, ни на стоянке возле машины.
  А потом телефон чуть не раскалился от следующих один за одним настырных звонков и атаки смс-ок. Артем не выдержал такого прессинга бывшего любовника и просто вырубил звук, мечтая забиться в какую-нибудь нору, чтобы вдоволь подепрессировать. Благо настроение, и без того паршивое, испортилось окончательно.
  Но вместо поиска надежного убежища, он приехал домой. Потому что точно знал, что Рома сейчас поедет по всем известным ему местам, куда он мог бы податься. Но уж у Ани бывший любовник его точно будет искать в последнюю очередь.
  А чтобы еще и тут не доставали с расспросами, почему на нем лица нет, сослался на недомогание, и, зарывшись с головой под плед, провалился в тяжелую тревожную полудрему. Жаль, что вот так же нельзя было отгородиться куском мягкой шерстяной ткани от той боли и чувства одиночества и беспросветной тоски, что глодали изнутри...
  
  ***
  
  Аня в этот день 'отрабатывала' очередное свидание с Егором. Панов сказал ей, чтобы одевалась нарядно, но так, чтобы она могла чувствовать себя комфортно. Заинтригованная Анька долго раздумывала о планах спутника, но угадать так и не смогла. Как потом выяснилось, не сказав ей, куда они направляются, бывший Ромкин друг притащил ее на день рожденья к собственной матери, познакомив сразу и с нею, и со своим сыном, заявившимся к бабушке с невестой. Кроме родни там еще присутствовала давняя подруга его матери, которую Аня как раз хорошо знала, потому что именно с ней ей приходилось сталкиваться, когда 'вытаскивали' Тёмку из его состояния после насилия, и чуть позже, когда уже помощь психолога понадобилась ей самой - Рахиль Абрамовна. Вот это обстоятельство оказалось настоящим ударом, потому как Аня слабо себе представляла, что, несмотря на этику врачебной тайны, женщина не поделится, о чем они секретничали в кабинете психолога за чашкой ароматного травяного отвара с клубничным вареньем с близкой подругой, желая просветить, кем увлечен ее сынок. Вряд ли у Рахили Абрамовны сложилось только положительное впечатление после их бесед. А впрочем - плевать! Следуя все тем же советам психиатра, Анна решила не усложнять себе жизнь лишними огорчениями и переживаниями на пустом месте, она ведь не претендовала на роль жены Егора, и уж один вечер в его семейном кругу как-нибудь переживет.
  
  Анька вернулась домой взбудораженная, одновременно возмущенная подобным сюрпризом Панова и довольная, что так легко отделалась. Самое страшное позади! Мужчина не ее мечты осуществил очередной пункт какого-то своего плана, и теперь, как Аня искренне надеялась, в ближайшее время встречи с его родственниками ей не грозили. А на будущее она и не загадывала.
  Мама Егора оказалась очень милой, приветливой женщиной, и ей понравилась. Да и подруга ее (Аня несколько раз ловила на себе изучающий взгляд Рахиль Абрамовны), держалась просто молодцом, деликатно и очень умело направляя русло общего разговора так, что невольно заставила и Аньку поведать о себе и своей семье присутствующим. По крайней мере, теперь мать Егора из первых уст знала общую ситуацию - про ее происхождение, здравствующих пожилых родителей, имеющейся двухкомнатной квартире и даче, о характере работы, социальном статусе и семейном положении.
  Особенно Аню подкупил момент, когда Рахиль Абрамовна предложила подруге показать ей Егоровы детские фотографии, что женщина с явным удовольствием сделала.
  Смешно было видеть смущение Панова, когда Анька хихикала над его очаровательной лопоухостью в нежном возрасте. Умилилась его фотке в одних сатиновых трусах с выпирающим пузиком и худющими ножками с мосластыми коленками. (Оказывается, семья тогда только что вернулась с севера, и он с матерью некоторое время жил в деревне у ее родственников, прежде чем отправиться на юга, потому что родители решили, что для ребенка будет не слишком хорошо так резко менять климатическую зону). Поэтому Аня не стала придираться к излишней рахитичности 'Егорушки'.
  В руках у изображенного на фотке ребенка был сачок. И мама Егора, смеясь, подтвердила ее предположение, что он переловил всех бабочек и жучков в округе. Одно время они даже думали, что мальчик увлечется энтомологией, но временная страсть бесследно прошла, едва они оказались на морском побережье Крыма. И тогда уже начали опасаться, как бы ребенок не заболел морем. В общем, оказалось, что в детстве ее сын был очень непостоянным и увлекающимся, развивая свой кругозор.
  Но сейчас Егор был совершенно не похож на того маленького серьезного мальчика в пионерском галстуке (его как раз тогда, одного из первых в классе только-только приняли в пионеры). Он находился в центре черно-белой, слегка пожелтевшей от времени фотки, в окружении родни - двоих мужчин (отца и деда) в офицерской военной форме (в их регалиях и званиях Аня никогда не разбиралась, но выправка и выражение решительных волевых лиц говорили сами за себя - явно не младший состав) и красивой стройной женщины, одетой по высокой моде тогдашних лет. Видимо, она могла себе такое позволить, несмотря на проживание в СССР.
  Сейчас располневшая с годами мама Егора только неуловимо походила на ту красавицу. Пожалуй, лишь открытая располагающая улыбка и лучащиеся счастьем глаза остались прежними. И еще Аня никак не могла отделаться от ощущения, что лицо Егоровой мамы на давних фотографиях кажется ей удивительно знакомым. Только вот никак не могла сообразить, чем именно.
  А про сына Егора Аня не могла сказать так однозначно... Похоже, взрослому парню не слишком понравилось, что отец притащил свою очередную подружку на семейное торжество. Аня его не осуждала. Скорее всего, это была уже не банальная ревность и обида за то, что тот когда-то давно расстался с его матерью, а подсознательный инстинкт. Пока разведенный отец не собирался устраивать свою личную жизнь - он оставался единственным наследником всего его имущества, а с появлением женщины (к которой, как Егор пытался дать понять присутствующим, он относился серьезно), это грозило когда-нибудь в будущем большими проблемами по разделу собственности. Откуда парню было знать, что Аня вовсе и не охотилась за чужими сбережениями и недвижимостью?
  Просто остался не слишком приятный осадок.
  
  ***
  
  Ксюха в тот вечер, когда Тёмка благополучно умудрился не переломать себе кости, рухнув на скалодроме, вернулась из универа поздно. Артем уже поднялся и, пошатываясь спросонья, вышел на кухню. Если бы ему не надо было показывать свои лекции, чтобы автоматом поставили зачет, он бы так и проспал до утра. Но как раз одной не хватало - придется переписывать. И время уже почти десять вечера.
  Выглядела Анина дочь настолько бледной и измотанной, что Тёмка испугался, вдруг она все-таки заболела из-за устроенных им сквозняков, когда он отмывал стекла, а он даже не знает, что ей предложить из домашней аптечки. Хотел позвонить Ане, но Ксюха отговорила, предположив, что просто устала после сдачи зачета и репетиции к будущему выступлению.
  Ужина сегодня не предвиделось. Точнее Аня понадеялась на дочь, но той явно было самой до себя.
  - Ура! Тогда, может, пиццу закажем? - предложил Димка, обрадовавшись возможности.
  - Ой, меня от пиццы уже тошнит! - скривилась сестра. - Сегодня два раза в универе пиццу ели, больше ничего съедобного не было. Обойдешься! Маленькой не наешься, Дим, а на большую у тебя денег нет.
  - А у мамы в конвертике?
  - Ты туда сам-то много подкладывал? Лишних нет! - отрезала сестра. - Ты во сколько из школы пришел? Хоть бы картошки почистил... А я бы сейчас быстро пожарила...
  - Если бы ты почистила, я бы тоже быстро пожарил, - парировал братец.
  - А, может, яичницей обойдемся? - внес предложение Артем, поняв, что сейчас последует, по тому, как Анины дети переглянулись и уставились на него. - Ну неохота мне сегодня картошку чистить! А яичницу я вкусно готовлю, честное слово!
  - Хм? - удивилась Ксюшка. - Как можно яичницу невкусно приготовить? Она всегда одинаковая, только если недосолил или пересолил.
  - И колбасы мало - только на утро по бутеру сделать, - вздохнув, сообщил Димка, разглядывая внутренности распахнутого холодильника, понадеявшись, что можно обойтись и без горячего ужина.
  - Я бутерброд не буду, - отозвалась сестра. - А попить там ничего холодненького не осталось?
  - Тебе повезло - на пару глотков хватит, - 'обрадовал' Димка, доставая остатки сока в 2х литровом пакете.
  - И куда же, интересно, почти полтора литра делось? - иронично поинтересовалась девушка. - Еще утром почти целый пакет был.
  - Ну так я же рано из школы пришел, - развел руками ухмыляющийся мальчишка. - Меня жажда мучила.
  - Да уж, в большой семье... - пробормотал Артем.
  - Нет бы, в магазин сбегал и купил себе отдельный. Все хотят, ты же не один! Ладно, про нас не вспомнил, а мама вернется, ей даже глотка не оставил?! - возмутилась Ксюха. - Маленький эгоист!
  - Да не такой уж и маленький, - поддел Тёмка, выразительно покосившись на высокого подростка. - Дим, ты помнишь, кто такой Мальчиш-Плохиш?
  - Не-а, - соврал ничуть не смутившийся пацан.
  - О, это тот, который за банку варенья и пачку печенья буржуинам продался? - хихикнула Ксюха, но тут же скривилась, словно ее мутило. - Ладно, мальчики, вы уж тут пошарьте по сусекам, может, что и найдете на ужин. Я - спать. Только не забудьте разбудить не позже одиннадцати. Мне еще всю ночь зубрить.
  - Так ведь сорок две минуты всего осталось? - удивился Тёмка, взглянув на часы.
  - Мне хватит, - зевнула Оксана, прикрыв рот ладошкой. - Только будите по-честному, ладно? Не как в прошлый раз, когда я даже и не слышала.
  - Будильник заведи.
  - Я же его все равно не услышу. Тёма, с этого, - кивнула девушка на брата, - все взятки гладки. Я на тебя надеюсь. Не подведи! - похлопала она его по плечу.
  - Хорошо, - пообещал рассмеявшийся Артем. Настолько пафосно это прозвучало, словно напутствие новобранцу, которого отправляют в бой.
  Удовлетворенно кивнув, Ксюшка ушла с кухни.
  - Тащи алгебру, проверю, - велел Артем сразу же погрустневшему мальчишке.
  - Давай, я тебе лучше яичницу помогу готовить? А алгебру мама проверит, когда вернется.
  - Давай, без 'давай!', - хмыкнул Артем, не купившись. - Аня поздно придет. Неси! И комп включи, я посмотрю в электронном дневнике, что вам там сегодня задали.
  - Тём, ну вот скажи, тебе это надо? - несчастно вздохнул Димка, понимая, что теперь точно не отвертеться и не сделать вид, что 'забыл' выучить определение в начале очередной темы.
  - Это тебе надо. Жаль, что ты до сих пор этого не понимаешь, - сочувственно похлопал Артем по плечу пацана, удрученного перспективой вечера, убитого на математику, вместо того, чтобы погонять 'танчики' или посмотреть телек.
  - А мама с этим, своим, да? - словно между прочим, поинтересовался Дима.
  - Вот вернется - сам спросишь, - не пожелал удовлетворять его любопытство Артем.
  - И чего это он к нам зачастил? - вдруг задумчиво нахмурился мальчишка.
  - Угадай с трех раз, - рассмеялся Тёмка. - Все, давай мне тут зубы не заговаривай, ужинать будешь только после того, как за алгебру отчитаешься.
  - Совсем офигел?! - возмутился подросток. - У меня же мозги не будут соображать с голоду!
  - Димон, не начинай! - пристыдил Артем. - Ты сегодня столько витаминов получил в соке, выхлебанном в одну харю, что теперь тебя вообще пару дней можно не кормить.
  - Блин! Жадины! Поскорее бы пришла моя мамочка, - взвыл Димка, отправляясь за учебником. - Только она меня понимает...
  - Она тебя слишком балует. Надо бы кнутом почаще, а она все пряниками пытается ублажить.
  - Потому что я - ее кровиночка, а ты мне просто завидуешь, - ухмыльнулся мальчишка, совершенно бездумно ляпнув, но невольно угадав.
  Артем грустно улыбнулся и полез в холодильник, поискать, что можно будет присовокупить к десятку яиц, из которых он собрался приготовить ужин.
  Он и в самом деле немного завидовал Аниному сыну, потому что собственная мать его проблемы даже не захотела бы понять. А с Аней можно было поделиться наболевшим, будучи уверенным, что если не сможет помочь дельным советом, то хотя бы выслушает и посочувствует. И не будет орать и стыдить за его увлечение парнем и совершение необдуманных поступков, усложняющих жизнь... Хотя еще не факт, что она так же лояльно отнеслась бы к тому, если ее Димочка окажется в подобной ситуации...
  
  Подстегиваемый перспективой остаться без ужина, Димка на удивление быстро сумел отчитаться за свои недоделанные уроки, и теперь с интересом наблюдал, как Артем сосредоточенно режет помидоры и зелень, чтобы украсить слишком простое блюдо.
  - А кинзу ты чего в сторону отложил? - спросил мальчишка.
  - Чтобы твоя сестра мне на голову не надела свою тарелку, - пошутил Тёмка. - Я тебе отдельно положу, хочешь?
  - Да можешь вообще не класть, - великодушно разрешил Анин сын. - А то опять развопится, что ее тошнит, и весь аппетит испортит. Ну ее!
  - И то верно, - согласился Артем, пряча от греха подальше пучок с попавшей в немилость у Ксюхи зеленью обратно в пакет и убирая его в холодильник.
  Помимо самих яиц в ход пошли три завалявшихся в морозилке сосиски (порезанные тонкими кружочками), половина зачерствевшего батона (из которого получились хрустящие гренки) и большая луковица (Димка злорадно ухмылялся, доучивая свое определение, глядя, как парень часто-часто моргает, кромсая лук). Все это уже слегка обжарилось на огромной сковороде и теперь ожидало заливки. Артем все это время, пока обжаривались ингредиенты, даже не оглядывался, стоя у плиты, твердо намереваясь ничего не спалить. И тем самым разочаровать домочадцев, привыкших прикалываться над его кулинарными способностями все испортить.
  Шлепнув по руке пацана, пытавшегося утащить из-под ножа дольку помидора, Тёмка сказал, что они немного потерпят, чтобы яичница поспела как раз к одиннадцати, когда надо будить Димкину сестру.
  
  Правда, самим им будить ее не пришлось, потому что незадолго до назначенного времени внизу звякнул домофон и через пару минут раздался звонок в дверь.
  - Кто это? - удивился Артем, зная, что Аня никогда не выходила из дома, не проверив, на месте ли ее ключи.
  - Не знаю, - пожал плечами Дима, отправившийся впускать позднего визитера.
  - О! Бабуль, привет! - раздалось в коридоре. - А что ты так поздно-то?
  - Здравствуй, мой миленький, - послышалась приглушенная возня и звонкий чмок. Похоже, эту 'кровиночку' обожала в семье не только Аня.
  - Ну, ба! Задушишь же! - рассмеялся мальчишка, наверное, выпутываясь из радушных объятий родственницы. - Проходи!
  Артем похолодел, чуть не саданув себе по пальцам ножом, которым он разбивал над сковородой яйца. Он вовсе не рассчитывал на знакомство с остальными родственниками Ани (помимо ее детей), и тем более в ее отсутствие!
  - А я загостилась сегодня долго. Дед отказался со мной поехать - у него опять давление подскочило. А я думаю, дай зайду, гостинчиков занесу. Соскучилась очень. Совсем вы бабку с дедом позабыли, - и объяснила и упрекнула внука бабушка. - А чем это вас мать таким вкусным потчует? - почувствовала она ароматы, доносящиеся с кухни.
  - А мамки нет еще. Это мы сами готовим, - нагло присвоил Димка себе лавры, хотя вся его помощь Артему заключалась лишь в том, что он передал ему хлеб и солонку (потому что находился ближе к тому краю стола, на котором они располагались).
  - На корпоративе, что ли?
  - Да нет, вечеринка у них на работе, кажется, 29-ого.
  - И где же ваша мать сегодня загуляла? - иронично поинтересовалась женщина. - Нет, Димуль. Я проходить не буду, сейчас немножко посижу только... А где там наша девочка-то? Позови, хоть поздороваться.
  - Она дрыхнет, бабуль, - сдал сестру Димка. - О! через пять минут как разбудить надо.
  - Совсем вас мать распустила! - укоризненно заметила женщина. - Никакого режима и порядка! Днем спит, а потом опять всю ночь будет уроки учить. И так уж незнамо на кого похожа в последнее время. Тощая стала, бледная, как поганка, - посетовала она. - Ночью в ее возрасте спать надо. А то все женихи разбегутся.
  - Одни разбегутся, другие прибегут, - философски отозвался мальчишка, невольно повторяя слова сестры, когда мать пыталась ее вразумить за капризы в еде и ночные бдения над зубрежкой лекций.
  - Ну ладно, я тогда подожду немного.
  - Ты лучше иди, ее разбуди. А то сначала будет канючить: 'еще пять минут, еще десять...', а потом орать, что мы ее не пытались растолкать.
  - Ну давай, - согласилась женщина снова зашуршав, видимо, избавляясь от верхней одежды и сапог.
  На самом деле Димкина бабушка никак не могла отделаться от легкого любопытства. Если невестки нет дома, внук рядом, внучка - спит, то кто же тогда гремит посудой в раковине на кухне?
  Артем чертыхнулся вполголоса. Он бы, наверное, попытался сбежать в комнату, чтобы не встречаться с гостьей, но как нарочно - теперь уже не мог отойти от готовящейся яичницы. Жаль будет, если все испортит на последней стадии готовящегося блюда. Да и есть уже очень хотелось.
  Отказывать себе в удовлетворении любознательности Анина свекровь не стала и, словно невзначай, проходя в комнату детей, заглянула на кухню. Да так и замерла в дверях, увидев незнакомого высокого парня в явно домашней одежде - яркой свободной футболке, темных трикотажных брюках спортивного покроя и тапочках 45-ого размера на босу ногу. Вообще-то, в первое мгновение она решила, что это девица - смутила длина светлых волос, собранных в хвост на затылке, но тут же поняла, что ошиблась - вроде не водились среди знакомых ее внуков такие девицы гренадерского роста и стати. Крупная шея, разворот широких плеч, мускулистые предплечья и узкая талия явно указывали на то, что перед ней парень.
  Вот это сюрприз, так сюрприз! К тому же молодой человек, похоже, находился здесь не впервые, ловко управляясь с горой грязной посуды в раковине и безошибочно расставляя вымытую так, как привыкла хозяйка.
  (Анина свекровь на протяжении многих лет недоуменно фыркала - ну какая разница, в каком порядке стоят на сушилке чашки, разнокалиберные тарелки и крышки от кастрюль? Но тут невольно отметила, что он знает 'правила' в этом доме, к которым она сама так и не смогла привыкнуть за почти двадцать лет близкого общения).
  - Здравствуйте! - громко обратилась женщина к спине парня.
  Артем (он так надеялся, что бабушка Аниных детей пройдет мимо!) коротко выдохнул и обернулся, нацепив самую благодушную улыбочку, хотя улыбаться вовсе и не было повода.
  - И кто это тут у нас хозяйничает? - растерялась пожилая женщина, сразу и улыбнувшись в ответ на располагающую улыбку, и насторожившись еще больше. Она-то еще надеялась, что это внучкин молодой человек, Кирилл, о котором была наслышана и даже пару раз видела лично. Мало ли, какая блажь у современной молодежи? Вдруг он решил отрастить и перекрасить волосы, ведь со спины оба парня казались чем-то похожи.
  - Добрый вечер, - ровно поздоровался странный гость и требовательно процедил сквозь зубы, намекая, что мальчишке неплохо было бы представить их друг другу. - Дим?!
  - А! - опомнился пацан, втащивший на кухню довольно объемную хозяйственную сумку 'гостинчиков'. - Бабуль, это Тёмка. Тём, это - бабушка Оля.
  - Ольга Игнатьевна, - пояснила женщина, поняв, что на этой информации внучок посчитал представление незнакомых друг другу людей достаточным.
  - Очень приятно, - слегка кивнул Артем, пытаясь сообразить, чья это мать - Анина или ее бывшего мужа? - Ой, извините! - поспешно отвернулся он выключить готовую яичницу.
  - Мне тоже... - машинально отозвалась пожилая женщина и желчно прокомментировала:
  - Ну и девки в этом доме! Одна - шляется незнамо где до полночи, а вторая спит, вместо того, чтобы мужиков накормить! Давайте я, что ли, похозяйничаю...
  - Ба, да не волнуйся! У нас все готово уже, да, Тём? - обернулся Димка к Артему и, получив не слишком уверенный, но все же подтверждающий кивок, предложил. - Будешь с нами ужинать?
  - Нет-нет, спасибо, - испуганно замахала руками Анина свекровь, считавшая, что мужиков следует кормить мясом, а, судя по всему, сегодня мяса в их рационе не предвиделось, так что лишь бы сами они голодными не остались. - Я же только из гостей. От стола к столу, что ли... Ты, давай, сумку мою освобождай! - велела она внуку. - А я пойду, Ксюшеньку разбужу.
  - Кто это? - поинтересовался переведший дух Артем, когда женщина удалилась с кухни.
  - Ну так бабушка моя! - удивился Димка, деловито выкладывая из сумки на стол сладости.
  - Я понял. Чья это мать?
  - Папина.
  - Блииин...
  - А что? - вскинулся Димка, не улавливая разницы.
  - Ничего, - огрызнулся Артем, помрачнев.
  Подставлять Аню ему вовсе не хотелось. И что теперь подумает ее свекровь? И вообще ему не понравилось то, как она охарактеризовала странную ситуацию, застав такой расклад.
  Тёмка помнил, что Аня очень тепло отзывалась о своей свекрови, снисходительно упоминая о ее манере общения. Возможно, по-настоящему женщина и не сердилась на блудную невестку и нерадивую внучку, за две минуты ведь трудно узнать характер человека, но то, что она высказала свое негативное мнение по поводу того, что мужики сами готовят ужин - было и ёжикам понятно. У него в семье тоже было заведено так, что обязанности по кухне лежали целиком на матери. И еще неприятно царапнуло, что Ольга Игнатьевна осудила Аню. Лучше бы воспитывала собственного сына, который завел новую семью, бросив жену, прожившую с ним двадцать лет, и двоих детей.
  Артем и не ожидал, что Анина свекровь так запросто могла зайти в гости. Видимо, действительно, расставшись с мужем, Аня оставалась в хороших отношениях с его матерью.
  Вот только, несмотря на разыгравшийся аппетит, Тёмка слабо себе представлял, сможет ли он пропихнуть хоть кусок в горло, если Ольга Игнатьевна останется поприсутствовать за столом.
  
  Бабушке все-таки удалось разбудить Ксюшку. Немного помятая спросонья девушка выползла на кухню, принюхалась к аппетитному запаху и слегка поморщилась.
  - Вы что, кинзу добавляли?
  - Нет, - удивился Артем.
  - А чего ею все провоняло?
  - Он ее только доставал и сразу убрал, - кивнул брат на Тёмку.
  - Вообще эту траву надо выкинуть, - снова брезгливо поморщилась Ксюшка.
  - Не придирайся, - пожурил сестру Дима. - Смотри, какая красота у нас получилась!
  Артем только хмыкнул про себя на его хвастливое заявление: 'у нас!'
  - Может быть, Вы тоже будете? - вежливо поинтересовался парень у женщины, накладывая разделенную прямо в сковороде на шесть частей яичницу. Димка посчитал выполнением своих обязанностей то, что достал три вилки.
  - Бабуль, будешь? - потянулся внук еще за одной вилкой. - Или ты уже уходишь?
  - Да нет, посижу еще, но ужинать не буду, - отказалась свекровь.
  Она действительно сегодня устала ходить по гостям. И ей хотелось бы поскорее оказаться у себя дома. Но теперь уж Ольга Игнатьевна решила остаться и дождаться невестки. Совсем, что ли, та сдурела?! Сама неизвестно где мотается, а дома дети не кормлены, да еще посторонний человек, что-то не собирающийся откланиваться. А ведь время позднее, пора и честь знать! Что ему здесь делать на ночь глядя? Для друга несовершеннолетнего Димки категорически не подходит. А внучка как-то уж слишком нейтрально держит себя с ним. Непохоже, чтобы это был ее парень. Уж не завела ли Анька себе любовника молодого? А что? После сорока у брошенных одиноких баб бывают всякие выверты с фантазией.
  Ольга Игнатьевна, конечно, про свою любимую невестку так никогда и не думала, да и сорока пока Ане не исполнилось, но тут она просто оказалась в растерянности от нелепых предположений.
  - Ну а чай-то с нами попьешь? - спросила Оксана, подвигая бабушке стул.
  - От чая не откажусь, - согласилась женщина, сообразив, что Аньку может прождать еще долго. - Вы ешьте пока, а я деду позвоню, чтобы не волновался и спать ложился. Уж в трех домах-то я тут у себя в районе не потеряюсь...
  
  Яичница действительно оказалась очень вкусной и сытной. И Артем получил заслуженную похвалу.
  Димка было вознамерился доесть последний кусок (хотя им с Артемом и так досталось по две части), но Артем возмутился:
  - А маме не оставишь?
  - Да пусть ест. Мальчишам-Плохишам требуется особый режим питания, чтобы не отощали, - съязвила Ксюшка. - Я маме потом еще сделаю. И вообще, - многозначительно посмотрела она на парня. - Неужели ты думаешь, что она вернется голодной?
  - Ну... вообще-то да, - согласился Артем, кивнув Димке. - Положи себе сам. Здоровый растущий организм, - хмыкнул он, проследив взглядом за пацаном, с готовностью метнувшимся к плите, на которой стояла сковородка.
  - И чайник поставь! - велела сестра.
  - Ну что вы его гоняете? - вступилась бабушка. - Давайте, я поставлю. Сынок, садись, доешь спокойно.
  - Ему еще посуду мыть, - напомнила Ксюшка. - И цветы поливать.
  - Ребенку уже давно спать пора! - сердито заметила пожилая женщина. - Ну давайте я помою?
  - Ты еще нам ведро вынеси, белье постирай и пол протри, - рассмеялась Ксюха. - Ба! Прекрати нам мальчика развращать! Сегодня его очередь. И вообще, как мы его потом жене сбагрим, если он ничему не научится?
  - Ой! Ему еще рано об этом думать! - мгновенно среагировала Анина свекровь. - И вообще - пусть себе нормальную жену ищет. А то сейчас девки такие пошли, ничего делать по дому не хотят и не умеют.
  - Ну, завелась... - закатила глаза Ксюшка. - Только не надо намеков. Все я умею и могу, просто мне лениво бывает.
  - Так я не про тебя, а вообще, - вздохнула свекровь. - Хотя, конечно, если вспомнить наше время...
  - Давайте лучше чай пить? - перебил ностальгирующую по хорошим временам, когда слова родителей пользовались несомненным авторитетом у детей советских времен, Ольгу Игнатьевну Артем, поднимаясь из-за стола, чтобы собрать опустевшие тарелки и достать чашки.
  - Что тут у нас вкусненького? - подгреб поближе к себе горку принесенных бабушкой гостинцев Димка.
  - Господи, деточка, а ты не лопнешь? - насмешливо осадила братца Ксюшка. - Бабуль, что ты хочешь?
  - Я только чай! - покачала головой женщина, все никак не в состоянии придумать, как бы так осторожно выяснить, что тут делает незнакомый парень.
  - Ну тогда убирай все на полку, Дим, - распорядилась сестра, поднимаясь, чтобы помочь Артему. - Завтра распотрошишь.
  - А чего это завтра-то? Я сейчас хочу!
  - Бабушка нам на двоих принесла, правда, ба?
  - Ну конечно, угощайтесь на здоровье, - подтвердила Анина свекровь. - Да тут и на всех хватит.
  - Я хочу сегодня свою долю! - твердо стоял на своем Димка.
  - Обойдешься! А то слипнется. Там у нас еще печенье осталось и половинка шоколадки.
  - Шоколадки уже не осталось, - невинно заметил пацан, заглядывая в свою кружку.
  - Проглотище! - отвесила Ксюшка ему легкую затрещину.
  - Ксюша! Ну зачем ты так?- укорила Ольга Игнатьевна, тут же ласково погладив макушку внука.
  - Ага, пожалей его, бабуль, а то ведь впроголодь живет, бедненький, - ядовито заметила Анина дочь. - Ну сколько раз тебе говорить - хватит жрать так много сладостей! А то вырастешь не в высоту, а в ширину!
  - Не переживай, Ксюх, он тогда в дверь на кухне не пролезет, - тихо пробормотал Артем, подмигнув девушке.
  - Главное, чтобы зубы не испортились, - не согласилась Ольга Игнатьевна. - А вот я передачу недавно смотрела. Так врачи говорят - для хорошей работы мозга шоколад очень полезен.
  - Горький, бабуль. А он только молочный трескает. Причем в одну харю.
  - Ксюша, ну что за выражения?! - укоризненно покачала головой женщина. - Ну, вообще-то, да, говорили именно про натуральный горький шоколад...
  
  За скромным чаепитием прошло еще немного времени. Ксюха все-таки не позволила Димке распаковывать принесенные бабушкой гостинцы, выставив на стол остатки песочного печенья и начатую банку земляничного варенья. А затем, когда Ольга Игнатьевна все-таки стала задавать неудобные вопросы, начав издалека, учится ли Артем или уже работает, девушка быстренько увела ее с собой в комнату под предлогом пошептаться о подарках к Новому году.
  
  Артем устало потер лицо ладонями, досадуя на то, что Ани все еще нет. И что ему теперь делать? Похоже, настырная женщина пока что отчаливать к себе домой не собирается.
  Димка с тоской оглядел новую гору посуды (втайне радуясь, что перед ужином Тёмка сам перемыл все испачканное в процессе приготовления) и полез в шкафчик.
  - Зачем тебе сгущенка? Не наелся? - удивился парень, недоверчиво глядя на пацана.
  - Я немножко, - тихо отозвался Димка, разыскивая нож для открывания консервов. - Будешь?
  - Не-а, - ухмыльнулся Артем. - Я сыт. Может, у тебя глисты, Димон? Ну куда в тебя столько влезает?
  - Сюда! - выразительно похлопал себя по животу Анин сын.
  - Мне кажется, тебе все-таки стоит спросить у Ксюхи, можно ли открывать эту банку?
  - Блин! Вот вечно вы мне все обламываете, - покрутив банку вареной сгущенки, со вздохом глубокого сожаления, убрал Димка ее обратно в шкаф, припомнив, что мама оставила ее для начинки. Вернее, она купила сразу три штуки. Но, застав его, когда он приканчивал вторую, искренне недоумевая, почему никто больше не претендует, строго-настрого запретила трогать последнюю. Потому что, как она выразилась, это НЗ. И если как-нибудь вечером им приспичит испечь вафельные трубочки, то заправить их будет нечем. Не в магазин же бежать ради такого случая.
  А трубочки он любил...
  И на ироничный взгляд Артема постарался не реагировать, еще раз тяжко вздохнул и поплелся к раковине мыть посуду.
  
  Без десяти двенадцать наконец-то заявилась Аня. И ей вынужденно пришлось знакомить Егора, который провожал ее до самой квартиры, с матерью бывшего мужа.
  Ольга Игнатьевна выдержала новое потрясение вполне достойно. Решив про этого хахаля бывшей невестки выяснить попозже, но зато, поманив ее за собой на кухню 'на минутку', поинтересовалась, кто такой Артем?
  Анька не собиралась рассказывать всю историю и ограничилась вариацией того, что Тёмка живет здесь на правах ее бедного родственника, проигнорировав тот факт, что свекровь хотя бы поверхностно, но слышала обо всех ее родственниках, и уж про этого точно никогда и никто не упоминал.
  - А что же не у твоих родителей? - задала Ольга Ивановна актуальный вопрос.
  - Ну... просто у нас дома веселее, - улыбнулась Аня. - Тем более что без разницы - там тоже отдельной комнаты для гостей нет.
  - Да у тебя же здесь девка в невестах! - в сердцах прошипела мать бывшего мужа.
  - Ну и что? - пожала плечами Анька. - У Артема вообще другие интересы, - честно ответила она, хотя для пожилой женщины явно осталась сокрыта тайная подоплека намека на его ориентацию.
  - Ну, знаешь, милая, - не согласилась свекровь, - поверь мне, у всех молодых мужиков одно на уме. Родственник он там дальний или как, ты смотри, как бы они тебя бабкой не сделали. Парень-то какой видный, девки от таких всегда головы теряли. Наша-то вон, погляди, на кого похожа стала. Может, уже втюрилась? - забеспокоилась она.
  - Да нет, - уверенно покачала головой Аня. - С Кириллом она со своим рассорилась, да еще сессия на носу - вот и...
  - Ну смотри! Не мне вас, молодых учить, - поджала губы Ольга Игнатьевна. - Вы же теперь все лучше нас знаете и понимаете. Но что-то мне на душе неспокойно...
  Она еще хотела бы поболтать с бывшей женой своего сына, невольно расстроившись (несмотря на то, что сама же ей советовала поскорее найти кого-нибудь для души и тела), что Анька последовала ее совету. И даже ведь не спрашивает, как там поживает ее бывший в новой семье...
  - Хорошо, я учту, - пообещала Аня, чтобы поскорее закончить с нравоучениями.
  - Ладно, пойду я, а то совсем засыпаю, - пожаловалась свекровь.
  - Да и впрямь, поздно уже, - спохватилась хозяйка. - Вас проводить?
  - Ой! Выдумала! Кому бабка старая нужна? Ты вон ребенка спать укладывай, ему в школу завтра вставать рано, а ты все гуляешь, - желчно заметила она, выходя с кухни.
  - Ага, сказку ему на ночь почитай, - ухмыльнулась Ксюшка, услышав последнюю бабушкину фразу.
  - Не-а, лучше спинку почеши, - подхватил Димка.
  - Иди спать! Рюкзак собрал? - строго одернула веселящегося сына Аня.
  - Ну мам... Я завтра с утра соберу, - заканючил мальчишка.
  - Димон! Хорошо слышал, что мама сказала? Или мне повторить? - крикнул Артем из комнаты, в которую сбежал, как только услышал, что внизу звякнул домофон, потому что встречаться с Егором категорически не желал.
  Димка неприязненно покосился на закрытую дверь, но молча поплелся собирать рюкзак. А Егор, отказавшийся от чая и теперь ожидающий в прихожей, когда Аня поговорит со свекровью и выйдет попрощаться, про себя усмехнулся. Похоже, Артем хоть какую-то пользу приносит в этом доме. Он уже был наслышан о безалаберности Аниного сына, и мог бы попробовать поучаствовать в воспитательном процессе, раз она сама не справляется в отсутствии мужа. Но Аня не просила его об этом. Мало того, она ему вообще запретила вмешиваться в ее отношения с собственными детьми, вот он и не лез. По крайней мере, пока.
  - Я подвезу Вас, Ольга Игнатьевна, - пообещал Панов пожилой женщине, галантно подав ей с вешалки пальто.
  - Да что Вы, тут пешком пять минут идти, - попробовала отказаться она.
  - На улице темно и скользко. Спасибо, Егор, - поблагодарила за предложение Аня.
  
  Артему очень не хотелось выходить из комнаты (где он пока еще бездумно сидел над тетрадками, не начиная переписывать лекцию), чтобы сказать 'до свидания!' поздней гостье, но он посчитал, что это будет выглядеть невежливо.
  Прислушавшись к возне в прихожей и поняв, что она уже собралась, он все-таки поднялся со стула и выглянул.
  - Добрый вечер, Егор, - выдавил он, наткнувшись на колючий взгляд Аниного мужчины.
  - Добрый, - нехотя процедил тот.
  - До свидания, Ольга Игнатьевна.
  - До свидания, Артем, - сухо попрощалась женщина, но тут же заулыбалась, шагнув вперед и распахнув объятия навстречу внуку, прибежавшему попрощаться с ней.
  - Спокойной ночи, мой миленький, - облобызала она его в обе щеки, под насмешливыми взглядами собравшихся взрослых. - Ложись скорее спать, а то завтра будешь дремать на уроках. Успехов тебе, наше сокровище. И заходи к нам с дедом почаще.
  - Ладно, - смущенно отстранился Димка.
  - Пока, бабуль! Дедушке привет передавай! - выглянула из своей комнаты Ксюшка, но подходить не стала, справедливо решив, что в небольшой прихожей и так толчется слишком много народу.
  - И тебе успехов, моя красавица, - улыбнулась Ольга Игнатьевна, разворачиваясь, чтобы пройти к входной двери. - Ну и тебе, красавица - успехов, - чуть-чуть ехидно произнесла она, многозначительно взглянув на бывшую невестку.
  - Угу, спасибо, - усмехнулась Анька. - До свидания, Ольга Игнатьевна... Пока, Егор! - обломала она, наверное, ожидания всех невольных свидетелей, все еще торчавших в прихожей, не став целоваться с мужчиной, который регулярно вытаскивал ее на свидания.
  - Аня, я тебе позвоню, - вздохнул он, закрывая за собой и вышедшей впереди него Ольгой Игнатьевной дверь.
  - Конечно, - покивала Анька, - спокойной ночи...
  
  О чем говорил Панов с матерью бывшего мужа и говорил ли вообще о чем-нибудь в те пять минут, пока вез ее в своей машине до ее дома, Ане потом так и не удалось выведать ни у одного, ни у другой. Но она не могла отделаться от чувства, что Егор остался доволен этой незапланированной, нечаянной встречей с ее бывшей свекровью. Но самое интересное заключалось в том, что Аня так и не дождалась от нее расспросов. И теперь сгорала от любопытства, неужели Панов сам удовлетворил справедливый интерес матери бывшего мужа по поводу его собственной персоны и своих помыслов в отношении ее?
  Ну вот что за непредсказуемый человек!
  
  ***
  
  На следующий день Рома все-таки выловил Тёмку возле университета, желчно поинтересовавшись, где же его мальчик ночует теперь, ведь в общаге он так и не появился. Но в таком ключе Артем с ним разговаривать не хотел, борясь с желанием броситься на шею при всем честном народе (уже с любопытством и недоумением разглядывающем странного визитера к их сокурснику). Или просто послать любовника по известному адресу со всеми его претензиями и ревнивыми предположениями, рискуя получить по морде от еле сдерживающего себя в руках взрослого парня.
  Но все-таки победило второе. Слишком сильно Рома задел его самолюбие, намекнув на то, что он, мол, и не ожидал, что 'его Тёмка' примерит на себя роль дешевой шлюшки. И, дескать, так мстить ему, заставляя переживать, не случилось ли чего, и сгорать от ревности, представляя, где и с кем он проводит ночь, совершенно необязательно.
  Артем не стал делать скидку на нелепую ситуацию, печально взглянув на осунувшееся лицо и покрасневшие наверняка от бессонной ночи глаза своего бывшего партнера. Слишком много лишних слов для возможного примирения уже буквально повисло в воздухе между ними, уплотнив глухую стену непонимания. Не для того он уходил, чтобы снова окунаться в эту агонию изживших себя отношений, утраты уважения, доверия и чистоты чувств.
  На удивление, Роман смолчал, стиснув челюсти так, что видно было, как заходили по скулам желваки. То ли не ожидал такой цветистой оборотистой отповеди, то ли еще что... Но вряд ли устыдился, что невольно привлекает к ним ненужное Артему внимание среди сокурсников.
  - Ты еще пожалеешь, - тихо процедил он, пристально глядя в глаза своего 'нижнего' и не находя там былого отклика.
  - Уже, - коротко ответил Тёмка.
  Быстро развернувшись, юноша чуть ли не бегом взбежал по высоким ступеням крыльца и скрылся в то и дело хлопающих стеклянных дверях университета, проклиная и себя, и Ромку за то, что перестали понимать друг друга...
  Роман постоял еще немного, в совершенно наивной надежде, что сейчас высокие двери в очередной раз распахнутся, не впуская запоздавших студентов, а выпустив из здания ВУЗа его Тёмку. Может быть, тот уже отдышался и готов вернуться к нему?
  Потому что сам Рома был уже ко всему готов - даже простить чудящиеся ему измены Артема. Только вот ни к тому, что провинциальный мальчик, у которого здесь в городе нет близких друзей и хороших знакомых, будет проявлять твердость характера, которое Рома все еще пытался считать обыкновенным упрямством и капризами. И чего ему не только хватало? Ведь он готов был достать ему луну с неба!
  И только, когда заиграла какая-то музыка, видимо, заменявшая звонок, извещающий о начале занятий, и довольно плотная толпа опоздавших сгрудилась в тамбуре, пытаясь просочиться через турникеты без отметки об опоздании, молодой мужчина почувствовал, что совсем продрог на стылом ветру...
  Может быть, он остался бы ждать окончания пары, совсем уже непонятно на что надеясь, но тут ожил его мобильный, напомнив, что изредка следует появляться на рабочем месте. Честно говоря, такого дикого желания не идти на работу, у него никогда еще не было.
  Он и не пошел...
  
  ***
  
  Цифры на электронных часах перескочили на 2.00. Даже Ксюха уже улеглась спать, в кои-то веки 'задвинув' ночные бдения над своими лекциями. Глаза безбожно слипались, и досада на то, что не может уснуть, а ведь завтра на работу, глушилась поселившимся в груди страхом. Анька честно пыталась отвлечься, уверяя себя, что ей нечего волноваться. Ее дети дома, а у совершеннолетнего парня свои родители есть, но тревога за непутевого квартиранта не отпускала. По телеку шла какая-то лабуда. ПисАть что-либо не было никакого настроения. А электронная книжка в кои-то веки не помогала. Хотя, может быть, это оттого, что вот уже несколько дней Анна не могла отыскать на просторах СИ что-нибудь настолько цепляющее.
  Хозяйка двухкомнатной квартиры снова судорожно схватилась за мобильник, повторяя в сотый раз вызов. Но бесстрастный женский голос (правда, Ане показалось, что уже с нотками раздражения на бестолковую тётку, которая никак не угомонится), в очередной раз сообщил, что 'абонент - не абонент'. Что делать, где разыскивать своего квартиранта, в порядке ли он или пора обзванивать больницы и морги, она не знала. Старалась не думать о плохом, но в голове почему-то рождались только самые неподходящие для душевного спокойствия картинки.
  Мысли лихорадочно скакали, невольно напоминая ей о том, как первое время она вот так же, уложив детей, дожидалась с работы загулявшего мужа. Правда, тогда она еще не знала, что он ей изменяет и волновалась, как о близком человеке, с которым ее связывало слишком многое... Вроде бы отболело уже все давным-давно, но вот поди ж ты, оказывается, иррациональная обида на свою дурость, что не почувствовала сразу и бездарно сожгла столько нервных клеток, не отпускала. Но то был муж, отец ее детей, а Артем - ну кто он ей?
  Ему самому сейчас хреново. Может быть, развлекается где-то, пытаясь найти замену своему Ромочке, и думать забыл, что неплохо бы предупредить о том, что задерживается...
  Она то вполголоса ругала свинтуса, обещая на его блондинистую голову самые страшные кары, то, спохватываясь, мысленно просила всех святых, чтобы парень вернулся целый и невредимый. И отчаянно жалела, что не пополнила запас каких-нибудь успокоительных. Оксанка прибрала остатки во время последней сессии еще прошлым летом, а сама она наивно надеялась, что сын еще недостаточно взрослый, чтобы сходить с ума, если он не вернулся домой к 22.00. Ну кто же мог подумать, что и за Тёмку будет так болеть душа?
  
  Артем заявился без пятнадцати три. И уже по звуку слишком уж долгой возни с дверным замком, женщина поняла, что с координацией у него не ахти. Вылетев в коридор, она включила свет и постаралась взять себя в руки.
  Артем распахнул входную дверь и споткнулся на пороге, не ожидая встречи.
  - Ой... чего ты не спишь? - постарался он тихонько прикрыть за спиной входную дверь. - Поздно же.
  Аня лихорадочно оглядела его с ног до головы - на первый взгляд, вроде бы цел и невредим, как она и 'заказывала'. Даже с расстояния в два с половиной метра слышался запах алкоголя, а одежда и волосы насквозь пропитались сигаретным дымом. Особенно отчетливо это стало понятно, когда он стянул куртку.
  - Что с твоим телефоном? - постаралась она задать вопрос нейтральным тоном, еле сдерживаясь от того, чтобы не бросить в лицо упрек.
  - А... батарея села, - беспечно отмахнулся детинушка.
  - И мой телефон ты, конечно же, наизусть не помнишь, чтобы позвонить с приятельского?
  - Я... Ань, я в порядке... Мы просто посидели, пивасика попили... Я как-то во времени потерялся, а потом уже вроде и поздно звонить было..., - торопливо, прямо в ботинках протопал он мимо нее в туалет. - Я завтра пол вымою... - пообещал Тёмка, поспешно скрываясь за дверью.
  Кто это 'мы', женщина выяснять не стала. Невольно убедившись, что 'кабинет' парню понадобился для справления малой нужды, а вовсе не для того, чтобы похвастаться 'белому другу', что он сегодня пил и ел, Анька отправилась в ванную, чтобы в очередной раз умыться ледяной водой, прогоняя сон. Впрочем, теперь с чистой совестью от облегчения, что теперь-то у нее точно 'все дома', можно отправляться спать. Правда, спать осталось меньше четырех часов, но хоть сколько-то.
  - Ужин в микроволновке, сам подогреешь... - бросила она, проходя мимо закрытой туалетной двери, но Артем как раз распахнул ее.
  - Я вроде и не хочу, извини... - машинально погладил он себя по животу, наверное, все еще плотно закаченному 'пивасиком', и места для еды там вряд ли осталось.
  - Телефон поставить на зарядку не забудь. И тарелки убери в холодильник.
  - Ань... ты сердишься, да? Ну чего ты всполошилась-то? Ты мне не мать...
  - И слава богу, - огрызнулась Анька. - Спокойной ночи, - процедила она, не собираясь читать ему нотации.
  
  Первые признаки грядущей мигрени, которая обычно вырубает ее на полдня, проявились уже к четырем часам. Бессонная ночь (а попробуй усни, когда тихонько пробравшийся в комнату Тёмка (наверное, чтобы не беспокоить ее, раздевшийся на кухне), скинул скомканные вещи прямо на пол, завалился на свой матрасик и тут же захрапел без зазрения совести), а так же четыре чашки кофе без сливок, чтобы коллеги по работе не увидели предательски закрывающиеся глаза, сделали свое дело. Хорошо, хоть сегодня не было ничего, требующего полной сосредоточенности и отдачи, лишь 'первичка', которую можно было забивать в бухгалтерскую программу практически на автомате. Вот уж не думала, что этот ангелочек, чей сон обычно походил на дыхание здорового младенца, мог побороться за звание настоящего мужика, у которого тяжкие трудовые будни и нелады со здоровьем. Лишь в больнице она пару раз слышала Тёмкин храп, да и то, под воздействием убойной силы лекарств. Нет, пить ему категорически противопоказано, иначе, чтобы высыпаться, ей придется переселяться на его матрасике в комнату к детям.
  До шести вечера Аня высидела с огромным трудом, домой ехала, буквально на автопилоте. Пульсирующая боль в правом виске затуманивала разум.
  
  - Дима, сынок, сегодня ужинаете пельменями, - с порога объявила она сыну, собирающемуся на прогулку. - Надеюсь, уроки ты уже сделал? - задала женщина вопрос, отчетливо понимая, что в данный момент ей глубоко фиолетово, справился ли ребенок с домашним заданием. Все равно сил для того, чтобы помочь ему в чем-то, проконтролировать или просто поругаться, чтобы пошел и доделал, у нее не осталось.
  Смыв косметику и проглотив еще пару таблеток от головной боли, Аня доползла до дивана, соорудила из думочек сложную конструкцию (чтобы твердый острый край туго набитой подушки упирался точно в очаг нестерпимой боли) и прикрыла глаза. Надо полностью расслабиться, чтобы удалось заснуть.
  К сожалению, хоть приступы становились реже, зато были такими сильными, что боль не давала наступить долгожданному забвению. Вот ведь, старость - не радость... А когда-то достаточно было лишь прилечь буквально на двадцать минут, невзирая на работающий телевизор, включенный верхний свет и мелких еще детей, которым не удавалось объяснить, что маме нужен короткий отдых, и они считали, что это такая игра, прыгая рядышком по дивану, на котором она устраивалась. И все, через полчаса снова как огурчик - бодрая, свежая и готовая и дальше заниматься домашними обязанностями и воспитанием своих неслухов...
  Сегодня Ане было абсолютно наплевать, во сколько вернется Артем, лишь бы Димка, хоть и вполне искренне сочувствующей родительнице, не обрадовался неожиданно обретенной бесконтрольной свободе и вернулся домой вовремя. За Ксюху Аня почти не переживала. Благоразумный старший ребенок, если будет слишком поздно, останется ночевать у подруги или найдет сопровождающих до подъезда дома.
  
  В общем, этот день канул в небытие, оставив смутное сожаление о бездарно упущенной возможности написать кусочек продки...
  
  Когда Аня в очередной раз проснулась, благоразумно полежав, прислушиваясь к еле слышным отголоскам отступившей боли, но пока не решаясь шевелиться, потому что точно знала, что до окончательного избавления от страданий, еще далеко, все ее домочадцы уже оказались дома. Осторожно поднявшись, стараясь не делать резких движений, она вышла на кухню. Димка за обе щеки наворачивал пельмени, Оксанка вяло ковырялась в неглубоком салатнике, выискивая среди порезанных огурцов, помидоров и зелени, не существующие там листочки кинзы. Похоже, дочь решила устроить себе легкий ужин. Перед Тёмкой, державшим тетрадь и сосредоточенно хмурившим лоб, пытаясь разобраться, каким это образом у Димки сошелся ответ в задаче, когда решение в корне неправильное, пока еще стояла полная тарелка пельменей, аппетитно политая соевым соусом, кетчупом и майонезом. Да уж, здоровой пищей сегодняшний ужин назвать никак нельзя, но что поделать.
  - Добрый вечер, как ты? - вскинулся парень, внимательно вглядываясь в измученное бледное лицо хозяйки квартиры.
  - Терпимо, - процедила Анька, решив, что ей просто показалось, будто Артем испытывает легкое чувство вины.
  - Мам, мои пельмешки будешь? - одновременно задала вопрос Оксана.
  - Я буду! - тут же влез сынок.
  - Хватит жрать! - моментально откликнулась 'добрая' сестренка. - Ты и так уже вторую порцию уплетаешь. Надо было маме оставить...
  - Я не хочу, Ксюш, спасибо...
  - Я тоже не хочу почему-то, - поморщилась она. - Какие-то они не такие...
  - Да нормальные пельмени! - не унимался 'здоровый растущий организм'. - Давай, я съем... - с готовностью подскочил Димка сам себя обслужить, выловив из большой кастрюли оставшиеся.
  - Давай, ты пойдешь и переделаешь эту задачу, - резко осадил его Артем, сунув ему под нос тетрадь. - И если еще раз просто спишешь ответ, будешь решать еще три подобные, ясно?
  - Мне уже спать пора! - спохватился ребенок.
  - Ты мне еще диалог не ответил, - подлила масла в огонь Оксанка, требовавшая с брата, чтобы он не позорил ее перед учительницей (которая прекрасно знала в какой универ поступила бывшая выпускница), хватая трояки по английскому. Обидно было то, что Димка просто безбожно ленился, не утруждая себя записывать домашние задания, и как следствие, потом выполняя только часть. И вдвойне обидно, что иностранный пацану давался не в пример легче математики, но даже здесь, без понуканий, он не стремился получать свои заслуженные четверки и пятерки за самостоятельные работы, потому как просто за ответы на уроке пятерки ему не светили. Поведение подростка оставляло желать лучшего, и, снижая оценку на балл, англичанка хоть как-то восстанавливала справедливость. Аня первое время возмущалась, но, представив себе, сколько нервов требует проведение урока в классе, где таких, как ее Димка, может быть не один, а два-три оболтуса, смирилась...
  - Ма! - заканючил сын. - Ну скажи им, достали уже со своими уроками!
  - Это ты всех достал, - отмахнулась женщина, наливая себе кипяченой воды. - И не стыдно, что до сих пор приходится тебя контролировать?
  - Ну, конечно, ты всегда на их стороне, - обиделся Димка, и, схватив тетрадь, отправился в свою комнату. Если с сестрой он еще мог попробовать пререкаться, то с Артемом этот номер не проходил, потому как парень время от времени напоминал ему простое правило, озвученное еще Ромкой, когда тот решил пособить соседке с трудновоспитуемым подростком - кто сильнее, тот и прав. А Тёмка мог запросто вытащить его за шкирку из кровати, где он прикидывался видевшим десятый сон, если хоть что-то из уроков было не доделано. Мало того, эта белобрысая зараза не гнушался лазить и в электронный дневник, не доверяя записям в его обычном (в котором, к слову сказать, частенько была отмечена лишь половина домашнего задания). И любимая мамочка не вмешивалась. Разве не обидно?
  
  Аппетитный запах пельмешек приятно щекотал обоняние, но Аня не была уверена, что осилит целую порцию.
  Артем нацепил на вилку один, щедро повозил его по смеси кетчупа и майонеза и протянул хозяйке:
  - Попробуй, вдруг соблазнишься?
  - Ммм... и правда, вкусно, - оценила она, раскусив пельмешку, и, почти не жуя проглотив, - но нет, благодарю... пойду досыпать... - еле сдержала Аня зевоту. - Приятного аппетита и спокойной ночи...
  На сердце стало спокойнее - дети дома, можно и расслабиться...
  
  ***
  
  На следующий день Артем, просидевший полночи за компом, ушел к нулевой паре, но снова задерживался где-то допоздна, хорошо хоть догадался позвонить, предупредить. Ане нечего было сказать в упрек парню, у которого обрушилась личная жизнь, и он хоть как-то пытается отвлечься от грустных реалий. Она лишь надеялась, что подушка-"думочка" на ухе спасет ее от очередной бессонной ночи, если он будет храпеть после своего 'пивасика'.
  Терзаемая слабыми угрызениями совести, что два дня держала своих читателей без продки, Аня сидела за компом, когда услышала, что вернулся Артем. Оксанка как раз крутившаяся перед зеркалом в прихожей, соображая, в какой одежде ей пойти завтра на занятия, восхищенно ахнула.
  - Тём, привет! Это откуда?
  - Держи, - донеслось до Ани из-за прикрытой двери.
  Сохранив набранный текст, она собралась пойти на кухню, чтобы подогреть полуночнику ужин, но, открыв дверь, обалдела. Артем приволок огромный букетище роз. Правда, розочки были мелкие и короткие (очевидно те, которые продают оптом по 25 руб. штука), но свежие тугие бутоны кораллового цвета в своей массе действительно впечатляли.
  Дочь с одинокой розочкой за ухом а-ля Кармен с ухмылкой ожидала реакции матери. Наверное, цветов было четное количество, вот и ей перепало.
  - Это тебе, - бесхитростно протянул Артем букет без обертки, но туго перевязанный бумажной ленточкой Ане. - Извини, что заставил поволноваться и за вчерашнее...
  Анька почувствовала предательскую резь в глазах, не в силах выдавить ни слова. Судя по бледному осунувшемуся лицу парня, после занятий в своем универе он вовсе не развлекался, а зарабатывал свое искупление...
  - Тёма... - простонала она. - Ну зачем?! Ты посмотри, на кого похож! Иди руки мой скорее, я тебя ужином накормлю.
  - Правильно-правильно, Тёмыч, - не согласилась Оксана. - Пролетел - надо загладить вину... Мам, тебе что, не нравится букетик? Смотри, какой красивый, аж завидно! - честно призналась она.
  - Да это букетище! У меня даже вазы такой нет, - сокрушенно и немного растроганно вздохнула Аня, чувствуя себя довольно глупо, да и перед дочерью неловко. Лучше бы парень догадался Ксюхе цветы подарить.
  - Подумаешь, - фыркнула девушка, - я сейчас ведерко освобожу.
  - Давай лучше в несколько вазочек по всей квартире расставим?
  - Да ну, - сморщилась Оксана, - они так красивее смотрятся.
  - В ведре? - скептически возразила Анька.
  Пока они спорили, Артем успел вымыть руки и, пройдя на кухню, включить микроволновку с оставленной ему на ужин тарелкой, чтобы подогреть еду.
  Судя по усталой позе, вымотался он изрядно. Парень буквально рухнул на табуретку и, поставив локти на стол, уперся лбом в скрещенные кулаки.
  'Ну вот, и кому нужна была эта самоотверженность?' - посетовала Анька все еще разгуливающая по квартире в обнимку с букетом, пока Оксана пыталась придумать альтернативу ведерку вместо вазы.
  Подойдя к Артему, хозяйка квартиры запустила пальцы в гладко зачесанные и собранные в хвост волосы парня, слегка оттянув их, чтобы он поднял опущенное лицо.
  - Как ты, чудовище?
  - Терпимо, - практически один в один, как она вчера, ответил Артем и прижался виском к ее груди. - Ты на меня еще злишься?
  - Конечно, злюсь, - подтвердила Аня, отодвинув букет в сторону и теперь еле удерживая его одной рукой, а ладонью другой руки, не в силах избежать искушения, погладила его по светлым волосам. - Кем ты сегодня работал, опять что-нибудь разгружал?
  - Угу, - машинально промычал он, блаженно прикрыв глаза.
  - Давай-ка, ужинай скорее и ложись спать, - велела Аня, решительно отстранившись.
  - Я не могу, у меня на завтра еще перевод статьи, - сморщился Тёмка, с сожалением выпрямляясь. - Завари мне лучше крепкого кофе, пожалуйста, что-то срубает совсем, - признался он.
  - Без кофе перебьешься, - встряла Ксюха, все-таки притащив под цветы голубое пластмассовое ведерко, в котором Аня обычно замачивала грязное белье, если не надеялась, что оно в состоянии с первого раза отстираться в машинке. - Я сейчас нам с тобой чай сделаю. Мне еще тоже часа три сидеть. Мам, ты будешь?
  - Нет, я спать пойду.
  - О! А, может, ты пока на моей кровати подрыхнешь? Мне потом распечатать кое-что надо будет, - заканючила дочь.
  Аня вздохнула. Пожалуй, так действительно будет лучше, чем среди ночи Оксанка придет и включит гудящий над ухом принтер, который стоял на стойке, разделяющей комнату на две зоны - 'кабинетик' и 'спальню'.
  
  Пожелав молодежи поскорее разделаться с домашним заданием и отправиться спать, держа перед собой ведро с рассыпавшимся букетом, который, неожиданно очень удачно разместился в импровизированной вазе, она услышала:
  - Тём, предлагаю бартер. Я перевожу твою статью, а ты делаешь мне презентацию на тему космоса. Только с иллюстрациями.
  - Ксюш, у меня там технических терминов полно, - предупредил он, тем не менее, заинтересованно.
  Анька хмыкнула - ну что ж, обмен вполне достойный, возможно, так они гораздо быстрее справятся со своими уроками и отправятся отдыхать.
  
  Во сколько они улеглись, хозяйка квартиры так и не узнала, потому что Ксюха не пришла расталкивать ее среди ночи, чтобы она перебралась досыпать на свою кровать. Когда прозвенел будильник, оказалось, что уже наступило утро. Отлично выспавшаяся Аня потормошила сладко сопящего на соседней кровати сына, сообщив, что у него есть три минуты понежиться, окончательно просыпаясь, прикрыла распахнутый настежь балкон и пошла проверять, что там делает молодежь, потому что из-под двери пробивалась полоска света.
  Удивившись, неужели они до сих пор сидят над своими заданиями, Аня прошла в большую комнату и умилилась. Под потолком ярко сияли все шесть лампочек, да еще и бра над кроватью - двумя, включенный комп с потухшим экраном ровно гудел вентилятором, охлаждающим внутренности, а Ксюха и Артем во сне жались друг к дружке кое-как устроившись поперек ее дивана, словно котята в корзинке. Футболка Артема во сне немного задралась, а спортивные брюки, наоборот, чуть съехали, обнажая ямочки на пояснице. И Аня поскорее отвела глаза от притягательного для взора зрелища, потому что вовсе не хотелось запускать цепную реакцию дурацких воспоминаний о том, что следовало бы забыть раз и навсегда.
  Ксюхе было ни в пример теплее в надетой поверх ее футболки Тёмкиной толстовке. Накрыться хотя бы пледиком у них, видимо, уже не хватило сил. А судя по разбросанным вокруг листочкам с переводом текста и учебником, из которого этот перевод и следовало делать, срубились они уже на том, что Артем заучивал его под присмотром Оксаны. Интересно, много ли успели?
  Аня покачала головой, надеясь, что хотя бы презентация на тему космоса для Ксюхи готова. Ей сегодня надо было идти к первой паре, а Тёмке - ко второй.
  Она осторожно склонилась над дочерью:
  - Ксю, пора вставать, радость моя.
  - Ыыы... - промычала она, поморщившись из-за затекшей шеи, потому что вместо подушки использовала согнутый локоть Артема. Да и у него наверняка затекла рука от ее тяжести.
  - Пора-пора, а то не успеешь. Тебе ванная нужна, или я первая пошла голову мыть? - прошептала Аня, дергая сонную девушку за футболку.
  - Ма-а... ну да-авай еще полча-асика-а... - попробовала потянуться Ксюшка, но чуть не заехала по лицу дрыхнувшего без задних ног соседа по дивану. Тёмка только поморщился.
  - Знаю я твои 'полчасика', если я сейчас тебя не подниму, ты и к третьей паре не успеешь. Вставай! Что тебе сделать, кофе или чай? Бутерброд или сырок?
  - Ничего не хочу...
  - Как же я устала от ваших капризов, - проворчала Аня, - 'один - хочу, другой - не хочу'. С завтрашнего дня всех на утреннюю кашу переведу! - пригрозила она, собирая листочки с переводом и разворачивая валявшийся рядом плед, чтобы укрыть Артема, который мог еще позволить себе лишний часик сна.
  - Вставай! - велела Аня дочери, выходя из комнаты, чтобы, прежде чем отправиться в ванную, убедиться, что Димка проснулся.
  
  ***
  
  С тех пор, как Роман, расставшись возле универа с Тёмкой, забил на работу, прошла почти неделя. Надо сказать, что время для срыва и зализывания сердечных ран парень выбрал очень неподходящее. Пока он квасил, заливая свои горести, на работе в конце года-то дел было невпроворот. Сорвался довольно выгодный долгосрочный Контракт, потому что тот не явился на подписание, и забугорные партнеры поостереглись иметь дело с такой необязательной фирмой. И чуть было не лишились еще одного, но Сергей Романович (отец Ромы) спас положение. Правда, эта нервотрепка сказалась на здоровье мужчины - серьезно подскочило давление, и врачи настоятельно рекомендовали ему отлежаться на больничном. Лидия (мать Ромы) скрывала от мужа, что ее мучают сердечные боли из-за непутевого сына, но вот заплаканные глаза спрятать от внимания супруга не получалось. Однако Ромке даже в голову не приходило отзвониться домой и поинтересоваться самочувствием родителей. Впрочем, действовал он так вовсе не из черствости и махрового эгоизма, щадя свои нервы, а из самых лучших побуждений. В редкие часы просветления этой, прошедшей, как в чаду, недели, он считал, что пусть лучше родители не слышат по его голосу, насколько ему худо. Впрочем, по внешности посторонние не сразу бы догадались, что это так.
  Дома Роман просто не мог оставаться наедине с самим собой, а вот ночные клубы, рестораны и другие злачные места, где он пытался влиться хоть в какую-то веселую компанию, было для него самое то. Правда, как только доходило до интима, он почему-то не мог себя заставить произвести нехитрые действия. И ограничивалось лишь тем, что пару раз он все-таки дал себе отсосать какой-то настырной девице и смазливому пацану, чем-то очень отдаленно напоминающему его Тёмку. Но тут же менял место своей дислокации, потому что оставаться в той компании было противно. Что с ним происходит, он и сам уже затруднялся понять.
  
  Собственная Служба Безопасности фирмы, где работали Роман и его отец, отследила, где шатается наследник учредителя, правда, докладывать Сергею Романовичу не спешили.
  Начальник отдела СБ был предан отцу Романа. К тому же они друг друга знали еще со школьной скамьи. И его собственный сын сейчас также работал на эту фирму, числясь у начальника СБ в замах. В своих людях, которых подбирал сам друг Сергея, он был уверен на сто процентов - неболтливые, исполнительные, с хорошими профессиональными навыками парни. По своим источникам начальник СБ давно накопал досье на Ромку, но друг и работодатель запретил лезть в личную жизнь сына, вот тот глубоко и не копался. А тут такое дело! Если Сергей Романович, доведенный до отчаяния выкрутасами сына вдруг отойдет от дел по состоянию здоровья, а молодой не возьмется за ум и не перестанет дурить, неизвестно до чего докатится фирма. Помимо просто дружеского участия, у него существовал еще и шкурный интерес. У него семья большая. А место хорошее - зарплату такую еще поискать.
  Невзирая на предупреждение Сергея, начальник СБ все-таки решил попробовал вразумить младшего, но был послан далеко и надолго, дескать, 'давать советы, как мне распоряжаться своей собственной жизнью, в твою компетенцию не входит!'
  Вот после этого давний друг и доложил работодателю о состоянии дел. Отец Ромы велел пробить Ромкин номер телефона и, методом исключений, с первого раза вычислили, что номер, на который было больше всего звонков и смс, принадлежит некоему Кашкину Артему Валерьевичу из какого-то Мухосранска. А уж когда представили фото, сложить два и два, оказалось делом одной минуты.
  Отец мельком видел этого мальчишку, которого Рома хотел представить родителям, но они заявили, что знать не желают грязную сторону личной жизни сына и всех тех, с кем он кувыркается в постели. Вообще-то, родители Ромы считали, что это Артем так плохо на него влияет, чем-то приворожив, раз сын предпочитает проводить с ним столько времени, да и вообще поселились вместе. И первой мыслью было облегчение, ну наконец-то разбежались! Но потом Сергей понял, что надо еще как-то вернуть блудную овцу в лоно семьи. Пусть сначала в себя придет, а потом уж воспитывать будут, хотя уже поздно, конечно.
  Решив больше никого не вмешивать, он взялся за розыски сам, ярясь от негодования, сгорая от стыда за непутевого отпрыска, да еще и потворствуя жене, которая зудела - отыщи, лишь бы был жив-здоров, какой-никакой, а все единственная кровиночка, опора на старости лет.
  Правда, до старости им было еще далековато - отцу Романа было чуть за полтинник, а матери и того меньше. Лидия его рано родила, да почти сразу на работу вышла, а ребенка по яслям, детским садам воспитывали. А она за Ромкино воспитание всерьез взялась, когда сын пошел в школу. Лишь бы только времени не оставалось на праздное шатание мальчика по улицам в неподходящих компаниях, запихивала его в разные кружки, студии и секции, какие только были рядом с домом. И в страшном сне представить себе не могла, что вот такое вот недоразумение из него вырастет. А ведь видный парень! И у девочек всегда спросом пользовался, когда вот только успел свернуть на дурную дорожку? Вряд ли в школе (он учился в довольно престижной). Может быть, в лагерях, куда его подростком отправляли на лето? Да разве расскажет...
  В общем, Лидия закатила мужу истерику - это мы сами виноваты! Когда надо было воспитывать - оба работали. Один, как проклятый - бизнес пытался наладить, хотя в то время чуть ли не под статьей ходил, а она, идейная училка, все никак не могла оставить свое призвание. Чужих детей воспитывала, а своего упустили. И вроде хороший, работящий, умный парень - для любой женщины - жених - просто мечта, во всем удачен, кроме нормальной личной жизни.
  Договорилась уже до того, что, дескать, если совсем плохо уже - закодируем! Сына-то спасать надо (это Лида начиталась про психику людей, у которых выверты с ориентацией, как им трудно жить, если не находят понимания в семье, среди знакомых и коллег, да еще и расстаются с близким человеком), и перепугалась всерьез. Как бы не хотелось ей думать, что Роман когда-нибудь перебесится и остепенится, встретив женщину своей мечты, ждать-то было уже некогда. У сына еще ни разу не было такого, чтобы так убиваться и упиваться из-за того, что расстались с очередным сожителем.
  Вот тогда отец Ромки и позвонил Артему, дескать, ты делай что хочешь, но вытащи его оттуда и можешь тогда катиться на все четыре стороны.
  
  ***
  
  Пока родители Романа накручивали Артема, обещая ему немыслимые кары, если он не вытащит своего любовника и не доставит домой, а бедный парень, позвонив в клуб, где предположительно сейчас находился Ромка, и выяснив, что тот некредитоспособен и просто так его не выпустят, побеспокоил Аню и Егора, собиравшихся провести вечер вдвоем в тихом уютном ресторанчике, сам Рома еще и не подозревал, что вокруг его персоны бушуют такие страсти.
  
  В данный момент он засел в отдельном кабинете приватной зоны, в обнимку с оставшейся половиной бутылки виски. И вместе с ним сейчас маялись двое пацанов, немного похожих на Артема. Правда, юные любители приключений на свои задницы уже имели довольно жалкий вид. Оба с разбитыми рожами и чуть не на грани истерики, готовые разреветься, забившись в угол от маньяка подальше. Который и сам не знает, чего он хочет. Оба уже и на интим согласны были, и на групповуху, и вообще на разные извращения, а этот только пьет, ругается, как сапожник, а выпускать не выпускает - даже в туалет. И охрана клуба отчего-то не спешила на выручку. То ли не желала связываться с придурочным клиентом, то ли просто жалея запертую дорогую дверь, которую пришлось бы выламывать, чтобы освободить 'заложников' собственной дурости. Юнцы уж было вдвоем хотели как-нибудь обезвредить здорового мужика, опасаясь, что он все-таки допьется до зеленых чертей и займется ими всерьез, да не удалось, лишь огребли за инициативу.
  Расхристанный неадекватный Рома, у которого шел уже не первый день запоя, блуждая по разным заведениям, заседал сегодня в этом с самого открытия. А открыли накануне празднования католического Рождества на целых два часа раньше обычного...
  Громкая музыка, приглушенная специально оборудованными шумопоглощающими панелями, едва пробивалась сюда. Но все-таки веселье и общая праздничная атмосфера раздражали Романа, все более мрачневшего с каждым очередным глотком. Он безумно хотел видеть своего Тёмку. Наверное, сегодня он как раз и сломался, поняв, что бесполезно сопротивляться этой звериной тоске по единственному в его жизни любовнику, с которым хотел оставаться рядом долгие годы. Но не мог даже позвонить, потому как его айфон вырубился еще вчера вечером. Но парень упрямо гипнотизировал безжизненно темный экран, словно надеялся на какое-то чудо...
  
  ***
  
  Ну, собственно, чудо и случилось.
  К ночному клубу, пользующемуся весьма неоднозначной славой среди специфической публики, подъехали две машины. Одна - пойманная тачка с Аней, Егором (потому что он не рассчитывал сегодня сам садиться за руль после ресторана) и подхваченным у метро Артемом. Вторая - с приятелем из все тех же 'бывших сослуживцев', с которыми Егор и Ромка поддерживали связь после того, как закончилась контрактная служба.
  Тёмке было сейчас ни до кого, но он все-таки признал в нем одного из тех парней, которые в последний раз играли в командный пейнтбол, после которого отправились к Ромке на дачу, где Егор и узнал неприятную историю. Из-за которой соседка обиделась на них, Панов разругался с Романом, и вся их с Ромой личная жизнь полетела в тартарары.
  
  Водителя попутки отпустили, да тот и сам не слишком горел желанием оставаться рядом со странным заведением, особенно после того, как приличные пассажиры вышли, а к нему ломанулись два раскрашенных обнимающихся парня, чуть ли не на улице уже виснущие друг на друге. Видимо, спешили поскорее оказаться где-нибудь, где можно продолжить свои мерзкие непотребства. Водила выругался и, газанув, сорвался с места под 'кирпич' и, невзирая на ограничение скорости в переулках между близко жмущимися друг к другу старыми домами еще довоенной постройки.
  
  Аню даже забыли представить новому действующему лицу, запихнув ее к нему в машину с работающим двигателем, оставив ей планшет, чтобы не скучала, и велев заблокировать двери.
  
  Артема оба мужчины практически игнорировали, быстро что-то обговорив между собой и задав нервничающему парню несколько утоняющих вопросов, но все же решили взять его с собой. То ли он тут бывал, то ли имеет представление о каких-то специфических тонкостях подобных клубов. Причем, оба, Егор и его приятель, как-то небрежно и синхронно накинули капюшоны курток, так что вряд ли камеры на входе могли распознать их лица. Похоже, светиться в подобном месте они не хотели бы.
  Егор Тёмку подтолкнул вперед так, что парень чуть не кувырнулся с лестницы, ведущей в полуподвальное помещение, где располагался вход. Видимо, был слишком зол на то, что вынужден прикрывать его задницу.
  Если бы Аня сообразила рвануть за ними сразу, может, и вышла бы из машины, но чуть погодя она отказалась от безумной мысли. Это только снаружи клуб кажется не слишком казистым, и вообще она не была уверена, что здесь на задворках какого-то дома - парадный вход. А что там внутри, в полумраке залов старинного дома с полуметровыми стенами, когда вокруг толпа поддатого народа, грохот музыки? Можно потеряться, как нечего делать...
  
  Не было их минут двадцать, но Ане показалось - целую вечность. Нервничая, она погоняла шарики lines, неожиданно выйдя в лидеры среди претендентов, и потом не смогла отвлечься даже этим нехитрым занятием, едва не поймав себя на том, что чуть ли не сгрызла ноготь от волнения, чего не водилось с ней очень давно. Потому что ей представлялись всякие ужасы развития событий. То и дело мимо машины кто-то проходил туда-сюда. И двери заведения тоже постоянно находились в движении. Кто-то заходил-выходил - толпами, парами и по одному, что-то бурно и обсуждая, помогая себе жестикуляцией. Но она не пыталась даже приоткрыть слегка тонированное стекло, все равно издалека по обрывкам фраз трудно разобрать, о чем речь, да и вообще Анька сомневалась, что ей следует прислушиваться к разговорам этих личностей. Причем, к ее удивлению, здесь крутились не только мужики, но и совсем молоденькие девчонки и даже весьма потасканные дамочки в солидных годах. Об их ориентации Аня даже думать не хотела - противно.
  Через некоторое время рядом остановился микроавтобус 'Мерседес', в темноте показавшийся ей черным, да еще и с тонированными стеклами.
  Из него высыпали трое мужиков: молодой и двое - среднего возраста. Четвертый оставался за рулем. Один из старших мужчин сильно нервничал, что-то раздраженно говоря своему более спокойному сосредоточенному собеседнику. Молодой тоже был напряжен, но казался вообще безучастным к окружающему, ожидая, пока о чем-то договорятся старшие.
  
  Через некоторое время в дверях случилось какое-то замешательство, и молодой рванул вниз по ступеням.
  
  ***
  
  Но вообще-то ничего экстраординарного не произошло.
  Рому (которого Аня даже сразу и не признала в каком-то обросшем щетиной мужике) Егор и его приятель вывели, заломив ему руки. А он, спотыкаясь и сопротивляясь, все пытался оглянуться на плетущегося позади 'процессии' Тёмку. Даже издалека по выражению хмурых лиц, Ане стало понятно, что все мужчины до чертиков злы. На Артеме вообще лица не было от расстройства.
  Старшие мужики сразу же подлетели к брыкающемуся Ромке. Один что-то начал быстро эмоционально выговаривать ему, ругая, но Егор вмешался, заметив, что тот все равно - невменяем, дескать, не стоит разоряться. И быстро отошел к машине, где сидела Аня, облегченно переведя дух, когда она выскочила к нему навстречу.
  - Ну что ты всполошилась? - выдавил Панов улыбку, обнимая женщину. - Все уже. Домой поехали, пусть теперь сами разбираются.
  - А Тёмка? - спохватилась Анна, остановившись перед галантно открытой спутником дверцей автомобиля.
  В то время, пока Рому пытались затолкать в мерс, из клуба выбежала охрана, возглавляемая каким-то мужиком, воинственно орущим и размахивающим руками. Молодой и пожилой 'из наших' (как про себя их окрестила Аня), а так же хозяин машины, в которой она ждала, быстренько заняли оборонительную позицию, невольно оттеснив 'спасенного' от жаждущей крови толпы. Причем, молодой мужчина (сын начальника СБ Ромкиной фирмы) расстегнул куртку, сунув руку за пазуху. Ане не было видно, есть ли у него подмышкой кобура, но, судя по его выправке - он был охранником, и, возможно, с правом ношения оружия.
  - Твою мать! - просипела она, холодея, - сходили за хлебушком...
  Почему-то очень срочно захотелось оказаться дома.
  Прав был Егор. И гаденькие мысли, что ей-то уж совсем не хочется быть здесь даже невольным свидетелем, перемешались с испугом за близких - за Тёмку, Егора и даже этого козлика, из-за которого разгорелся весь этот сыр-бор. По ее прикидкам, даже с Ромкиными способностями не нарочно делать людям гадости, страждущих сатисфакции собралось как-то уж слишком много.
  - А, черт! - выругался Егор, оценив ситуацию. - Золотко, полезай-ка обратно!
  - Но...
  - Аня! - рявкнул Панов. Но не двинулся с места, пока она покорно снова не заблокировала двери.
  Спасибо, женщине хватило сообразительности не упираться в свои обиды на резкий командный тон. Мужики и так на взводе. Но Ане все равно было крайне неспокойно следить за развитием событий издалека, ничего не слыша и только догадываясь о том, что происходит, что сумела рассмотреть через затонированное стекло.
  
  Егор быстро подошел к Роме, и вдвоем с Артемом они затолкали его в мерс. Причем, Ромка что-то орал, вырываясь и пытаясь объясниться. Водила вышел открыть дверь, и теперь, не вмешиваясь, находился рядом с хозяином. А тот что-то сухо, отрывисто выговаривал Артему. (Егора с Ромкой внутри машины Ане было не видно). Тёмка несколько раз помотал головой, но все-таки полез следом за ними.
  Почти сразу же из микроавтобуса выбрался Егор. Один. И, оглянувшись на прилипшую к стеклу машины Аню, подошел вместе с тем, кто высказывал что-то Тёмке, к ругающейся на крыльце толпе. А там уже началось представление с явно не парламентскими выражениями. Кто-то попытался махать руками и попер на Егорова приятеля. Тот легко осадил его назад, отбив тянущиеся к нему конечности. Накал страстей набрал новую высоту. Несколько человек попытались зайти сзади и один даже рыпнулся устроить мордобой.
  - Господи, господи, - забормотала Аня, судорожно вцепившись в мобильник, не в силах решить, может, уже пора звать полицию?
  С одной стороны - присутствие людей в форме защитников правопорядка остудит горячие головы, а с другой - как бы не было лишних неприятностей, ведь запишут потом в протоколе, поди отмойся, объясняя каждому любопытному, что ты там вообще делал. Ни Егору, ни Тёмке такого внимания не надо. Да и Роме его славы, передающейся из уст в уста, хватит, наверное.
  Один, самый смелый из зачинщиков, попытался налететь сзади, но Панов, словно почуяв, отклонился, и парень врезался в толпу, откуда его сразу же отшвырнули обратно.
  И тут, наконец, вмешалась охрана клуба.
  Буквально через пару минут окриками и пинками секьюрити разогнали особо настырных и очистили проход. Анька усмехнулась, что-то они не спешили проявить свое мастерство, усмиряя устроившего дебош Романа. Или ждали подкрепления?
  Когда подошел Егор, им приглашающе замахали руками, то ли предлагая, то ли приказывая пройти внутрь, но Анин спутник что-то резко ответил, и быстро протянул какой-то предмет, скорее всего, визитку. Молча развернувшись, он направился обратно к мерседесу. Державший в руках визитку, крикнул громко (даже Аня услышала):
  - Все равно, нах... он здесь больше не появится! Так и передайте, чтобы ноги его больше у меня тут не было!
  - Вот и славно, - пробормотал Ромкин отец, удаляясь от богомерзкого местечка. - Двумя руками - за!
  Егор, услышав, хмыкнул, но оставил комментарии при себе.
  Мужчина подошел к мерсу и остановился, поджидая спутников.
  Панов и водитель машины, в которой сидела Аня, тоже развернулись и неторопливо двинулись в их сторону.
  Она бы, наверное, бегом бежала от этого конфликта, который вряд ли удалось так спокойно погасить, чтобы ничего не прилетело в спину. Но настоящие мужики считали иначе. Чудные все-таки, хотя, психологически, может, и верный ход. Преследуют обычно тех, кто бежит, а эти, заявившие о себе, и сказав свое веское слово, теперь удаляются, словно им стало скучно, и они не имеют ни малейшего желания оставаться и продолжать бесполезную дискуссию.
  Последними, будто прикрывая тактическое отступление, к мерседесу подошли оба охранника, приехавшие с тем, кто отчитывал Тёмку. (Аня тогда еще не знала, что это и был Сергей Романович, Ромкин отец).
  
  Отец Романа коротко пожал руки Егору и его приятелю, благодаря за оперативную помощь, и полез в машину. Его ровесник тоже забрался в салон и задраил дверцу.
  А молодой мужчина устроился рядом с шофером.
  Егор и его друг подошли к машине, в которой их дожидалась Анна, быстро заняли свои места спереди. Обернувшись, Панов ободряюще улыбнулся притихшей на заднем сидении женщине:
  - Не замерзла?
  - Что? - удивилась она, только сейчас поняв, что ее немного трясет, хотя в салоне было довольно тепло.
  - Расслабься, Ань. Все позади, - подмигнул Егор.
  Машина плавно тронулась и тут же выехала со двора следом за сорвавшимся с места мерседесом.
  - Как он? - задал вопрос, молчавший до этого водитель.
  - Хуе...плохо, - поправился Егор, покосившись на Аню. - Прости, родная, - виновато пробормотал он. - Сильно испугалась?
  - А надо было? - тихо огрызнулась Анна, чувствуя, что ее начинает как следует лихорадить. Огромное облегчение, теплой волной окутавшее тело, видимо, разморозило чувство страха, который она отчаянно подавляла, и теперь ощущения от пережитого превратились в гремучий коктейль.
  - Давно? - коротко спросил приятель.
  - Сергей Романович говорит, около недели, - нехотя ответил Егор.
  Анька, которая никак не могла взять в толк, о чем они говорят, молча уставилась в переднее стекло, бездумно зацепившись взглядом за едущий впереди микроавтобус.
  - Может, стоит почистить кровь?
  - Ты же не думаешь..., - начал Егор, но не продолжил, очевидно, будучи уверен, что приятель и сам догадается о смысле.
  - Про него вообще стараюсь не думать, иначе свихнусь от противоречий, - усмехнулся водитель, потерев скулу.
  - Сильно он тебя задел, Никитос? - сочувственно покосился на приятеля Егор.
  - Нормально, - подвигал тот челюстью. - Ничего, в другой раз сочтемся. Кстати, Гош, у нас тут намечается одна встреча...
  - Пока не знаю, - уклончиво ответил Егор, явно не желавший вдаваться в подробности, чтобы не всплыли причины разбитой дружбы.
  - Меня Никитой зовут, а Вас, прекрасная незнакомка?- взглянув в зеркало заднего вида, скривился водила, пытаясь изобразить улыбку с разбитым лицом. - Пан, выговор тебе за отсутствие манер. Ты нас даже не познакомил!
  - Анна. Очень приятно, - представилась спутница Егора. - Да уж, он такой чуткий, внимательный к мелочам, - саркастически заметила она, усмехнувшись дурацкой кличке (видимо, от фамилии 'Панов'). - Егор, почему ты не забрал Артема? Куда они направились? И кто все эти люди?
  - Сколько вопросов за один раз...
  - Накопилось, - лаконично пояснила Анька.
  - Артем остался стимулировать примерное поведение Ромыча. Едут домой, если по дороге не передумают. Один мужик - Ромкин отец, второй - кажется кто-то с их фирмы, скорее всего - из службы безопасности. Третьего и водилу - вообще не знаю.
  Егор обернулся:
  - Ну что, прояснила?
  - Да, - отозвалась она все еще сердито. Потому что и впрямь переживала за Артема рядом с теми, от кого ему угрожает потенциальная опасность - невменяемого и ревнивого (а про эту Ромкинку слабость Аня точно знала) любовника и Ромкиного отца, считающего Тёмку виновником душевных и теперь уже и физических терзаний сына.
  
  А Артем сидел в самом дальнем углу микроавтобуса, бездумно пялясь в окно, время от времени чувствуя на себе неприязненный взгляд, сгорая от мучительного стыда и своей роли в этом шоу. Не понять, что в глазах Ромкиного отца плескался океан недовольства, было крайне сложно.
  А еще хотелось подойти и попинать несущего какую-то пьяную пургу Ромку. Во-первых, для того, чтобы научился думать головой, а не другим местом, а во-вторых, чтобы он хотя бы на время их пути заткнулся, потому что слышать признания в любви в обществе посторонних странно и совестно.
  Однако не только эти чувства преобладали сейчас. Обида просто глодала изнутри, а перед глазами у парня до сих пор стояла неприглядная картина - бедные заложники Ромкиного произвола и сам почти невменяемый виновник шумихи. Кажется, они успели вовремя, потому что Рома как раз допил последнюю бутылку и намеревался заняться пацанами всерьез.
  
  ***
  
  По дороге у Ромки, не спавшего пару последних суток и беспробудно квасившего, резко начало скакать давление. Машина шла довольно плавно, но постоянные остановки на светофорах плохо помогали его вестибулярному аппарату переносить ситуацию. Парня то трясло всего, то он покрывался испариной и боролся с подступающей к глотке тошнотой, то багровея, то бледнея до синевы. И руки стали совершенно ледяными... Его нестабильное состояние перепугало всех присутствующих не на шутку. Суровый мужик, сидевший рядом с отцом Тёмкиного любимого, предложил не рисковать и отвезти мечущегося страдальца в больницу. Но Рома, напряженно вцепившийся в руку пересевшего к нему ближе Артема, начал умолять заплетающимся языком, чтобы тот не отдавал его, и вообще никогда больше не смел бросать!
  Далее его речь стала еще более невменяемой и похожей на бред одержимого белой горячкой. Он то обвинял отца, что тот пытается искалечить ему жизнь, и рвался спасать 'своего Тёмку'. То грозил самому Артему, что оторвет ему все, что только можно, если заподозрит в измене, то каялся в своих прегрешениях за последнюю неделю, то снова пытался рассказать, как он без него не может жить...
  Тёмка не знал, что и делать. Кто он такой, чтобы решать вопрос о стационаре, тем более, когда рядом находится Сергей Романович? Но юноша пытался удержать хаотично размахивающего руками любовника (не подпускавшего к себе никого, кроме него), все пытающегося приподняться с разложенных для него сидений. И очень жалел, что не в состоянии заткнуть этот безудержный фонтан бредового красноречия отменным ударом в челюсть. Тренер как раз недавно хвалил, что теперь этот прием у него поставлен правильно. Уж больно много чего и у него накопилось в ответ, только такого при свидетелях не выскажешь. Да и не дойдет сейчас до пьяного мозга простая истина.
  Не хотелось бы оставлять этого пьяного придурка одного в таком состоянии, но вряд ли ему разрешат дежурить в больнице всю ночь. Он ведь даже не родственник. И в то же время страшно, если вдруг настанет кризис - что он будет делать с ним в квартире один? Да и разрешат ли ему остаться рядом с Ромкой, когда довезут того до дома?
  Сергей Романович, судорожно пошарив по своим карманам, выудил пузырек с таблетками. Под молчаливым сочувствующими взглядами спутников, вытряхнул пару штук на ладонь, закинул их в рот и, все-таки психанув, позвонил Панову, спросить, нет ли у него знакомого нарколога.
  Егор и сам уже, несмотря на все еще существующую неприязнь к бывшему другу, догадывался, что зашло все слишком далеко. Никогда за все время их многолетней дружбы ему не доводилось наблюдать Романа в таком свинском состоянии, да и перед Аней было ужасно неловко. Почему-то на ум приходило изречение кого-то из древних мудрецов, не потерявшее актуальность и в настоящее время: 'Скажи мне, кто твой друг...'. И, естественно, отказать в услуге отцу Романа Панов не решился. В принципе, достаточно будет и капельницы для очищения организма от токсинов алкоголя. Клиника, в которой он работал, имела отличных специалистов самого разнообразного профиля. И поэтому ему не стоило труда вызвать свою бригаду.
  
  Подъехав к подъезду дома, Егор связался с вызванным врачом и удовлетворенно кивнул, пояснив спутникам, что бригада будет минут через двадцать. А затем отправил Аню домой, коротко объяснив, что она тут не поможет ничем, лишь будет мешаться. Сам мужчина подошел к микроавтобусу, прикидывая, ждать ли, пока приедет машина, в которой имелись носилки или попробовать перетащить пациента экстренным способом, знакомым по полевым условиям. Вообще-то Рома порывался идти сам, пытаясь убедить всех, что не так уж он и пьян, и не упадет. Но его никто и слушать не стал, опасаясь за все еще нестабильное давление.
  
  Войдя в подъезд, Аня вызвала лифт. Но не она успела нажать на свой этаж, как хлопнула входная дверь, и вслед за ней в кабину залетел запыхавшийся Артем, зажимавший в кулаке ключи от соседской квартиры.
  - Они просили двери открыть, - виновато пояснил парень, - Ань...
  - Не переживай, Тём, потом поговорим, если хочешь, - ободряюще сжала она его ладонь и надавила кнопку нужного этажа.
  - Черт... какое позорище... - обессилено прикрыл Артем глаза, прислонившись затылком к стене и кусая губу, на которой уже выступила кровь.
  - Тём? - обеспокоенно затормошила его соседка, поняв, что парень на грани истерики. - Ты сам-то как?
  - Я? Нормально... - криво усмехнулся он.
  - Я с тобой пойду, - решила Аня, когда лифт притормозил на их этаже и с лязгом распахнул двери.
  Отказываться Тёмка и не подумал. Ему было совестно за то, что Аня увидит всю эту неприглядную картину - раздраженных злых мужиков и его пьяного в хлам любовника. Но сейчас он был растерян, не понимая, чего ожидать в ближайшее время, волновался за здоровье Ромки, и ему просто жизненно необходимо было чувствовать рядом присутствие хоть одного человека, которому мог доверять.
  
  Квартира Романа встретила их спертым воздухом давно непроветриваемого помещения, к которому примешивался стойкий вонизм из помойного ведра с протухшим пакетом из-под мяса. На столе, на замызганной плите и в забитой мусором раковине - громоздилась грязная посуда, кастрюля с пригоревшими ко дну пельменями и какие-то остатки еды: зачерствевший и заплесневевший батон белого хлеба, скукожившийся огрызок яблока, засохшие шкурки от копченой колбасы. На тарелках обнаружился тоже протухший полуобглоданный куриный окорочек, и усохший до состояния закуски к пиву кусок лосося. И по всей кухне - на столе, под столом, на подоконнике и у раковин красовались пивные банки и бутылки из-под дорогой выпивки. А сигаретные окурки и вовсе встречались в самых неожиданных местах, видимо, не в состоянии уместиться в переполненной тяжелой хрустальной пепельнице, гордо красовавшейся посреди кухонного стола.
  - Твою мать! - тихо пробормотал впечатлившийся парень. - И он еще уверял, что я - неряха!
  - Хм, это ж надо развести такой бомжатник... - согласилась Аня, стараясь глубоко не вдыхать отравленный миазмами разлагающейся еды воздух. - Вынеси ведро, я пока окна раскрою, - распорядилась она.
  Артем, отошедший от шокирующего вида того, во что за время его отсутствия превратилась квартира, опрометью бросился к мусоропроводу. Очень хотелось навести хотя бы частичный порядок до того, как все остальные поднимутся сюда. Он готов был со стыда сквозь землю провалиться за такой срач. И Ромке наверняка тоже будет очень стыдно, когда придет в себя. Но так ему и надо, придурку!
  Кипя от возмущения, парень успел лишь вынести ведро до того, как послышался звук открываемых дверей одновременно остановившихся на их этаже лифтов, тяжелый топот множества ног и знакомые голоса.
  
  Аня выглянула из кухни, на которой судорожно пыталась хоть как-то прибраться, но решила не мешаться в прихожей.
  Артем распахнул дверь в большую комнату, где тоже царил беспорядок, но, слава богу, не настолько ужасный. И хотел было поменять постельное белье в комнате на кровати, куда сгрузили обросшего четырехдневной щетиной Рому, но Панов сказал, что ни один уважающий себя микроб не подползет к проспиртованному засранцу ближе, чем на полметра. Так что, раз его все равно в душ сейчас не запихнуть (чтобы не поскользнулся спьяну и не разбился), обойдется и на грязном переночует. Тёмка может один с ним и не справиться, а нескольким 'помощникам' в тесной кабинке ванной не развернуться. Желающих устраивать невменяемому Роме омовения не нашлось, к тому же, Егор решительно возражал против того, чтобы пациент вообще менял горизонтальное положение.
  Аня пыталась помочь прибраться в комнате, но Панов мягко выставил ее вон. Дескать, нечего тебе на разных алкашей пялиться, сами разберутся.
  А заодно нашел ей другое занятие, спросив, есть ли среди соседей по этажу старушки и не могла бы Аня пойти попросить тонометр?
  - Да у нас есть! - вспомнил Артем, не заметив оговорки 'у нас', чем невольно вызвал у Ромкиного отца гримасу отвращения.
  Но парень уже уверенно распахнул какой-то ящик в шкафу и достал аппарат.
  - Вот.
  - Господи! - изумился Сергей Романович. - Я себе первый только в сорок шесть лет приобрел! А тут... - разочарованно произнес он, с беспокойством наблюдая, как Егор пытается застегнуть на обнаженной руке Ромы, под задранным рукавом рубашки, манжету аппарата.
  - Это для меня, - счел нужным пояснить Артем.
  Ему не слишком хотелось вспоминать причину, последствием которой оказалось это приобретение, чтобы мерить давление и, в зависимости от результатов, принимать те или иные лекарства, но что уж врать-то? Просто можно ничего не рассказывать подробнее.
  - У тебя-то что за проблемы? - скривился Ромкин отец.
  Тёма сделал вид, что не услышал. Но Аня заметила:
  - Так и у нас дома есть. Я из-за сына покупала, когда на учет в поликлинике поставили. Сейчас городские дети - через одного с проблемами со здоровьем: ВДС, функциональный шум, брадикардия, пороки и так далее...
  - Ну, этот-то, который 'от сохи', не из города, - небрежно кивнул Ромкин отец в сторону юноши. - И 'порок', у них известно какой... - невольно отождествил он и собственного отпрыска, - с этим вот...
  Аня, оказавшаяся рядом с Тёмкой, увидела, как напряглись мышцы его лица, когда он стиснул челюсти, чтобы не нагрубить в ответ. Женщина легонько погладила парня по напряженной спине.
  - Тёма, не принимай близко к сердцу, - шепнула она еле слышно, и громче добавила:
  - Сергей Романович, я уважаю Ваши чувства и понимаю неприязнь к нетрадиционным отношениям, но не стоит переходить на личности. Роман - достаточно взрослый мужчина, чтобы отдавать себе отчет в том, как и с кем он строит свою личную жизнь. Если присутствие Артема Вас настолько сильно раздражает, я заберу его к себе и разбирайтесь тут сами, - твердо пообещала она.
  Отец Ромы неприязненно взглянул на непонятную тётку, вообще неизвестно как очутившуюся здесь, но сдержался и только кивнул, показав, что принял к сведению ее претензии. Потому что прекрасно осознавал, что сейчас сын ни за что не успокоится, если его сожителя не будет рядом.
  - Артем, подойди! - сердито процедил Егор, которому не удавалось удержать без движения пьяного пациента (слишком обеспокоенного тем, куда из поля его зрения подевался его парень), из-за чего автоматический аппарат сбрасывал показания, и приходилось запускать заново.
  Но тут, к счастью, наконец-то приехала бригада неотложной помощи. Наркологом оказалась весьма привлекательная молодая женщина. И Аня с неудовольствием отметила, что, несмотря на профессиональный подход к проблемам 'болезного', врачиха все-таки успела перекинуться с Егором несколькими весьма двусмысленными фразами. Единственное, о чем та, кажется, не догадалась, так это то, что связывает ее коллегу и женщину, оказавшуюся в этой квартире. Потому как Аня, чтобы не развивать в себе ненужные комплексы, сбежала на кухню, мысленно уверяя себя, что ей нет никакого дела до того, какие смазливые особы обитают в частной клинике, где работает Панов. Она об этом с самого лета знала. И ведь именно потому до сих пор и не могла поверить в искренность интереса Егора к ее персоне. Но все равно что-то внутри досадливо царапало, добавляя к сегодняшним неприятностям еще и эту мелочь.
  
  Рома цеплялся за стоически переносившего все это столпотворение Артема, пытавшегося поначалу навести хоть какой-то порядок, пока врач брала экспресс-анализ крови, мерила давление, слушала сердцебиение, мяла живот и настраивала капельницу.
  Наконец-то все устроив, нарколог отошла к окну и негромко позвала Панова, чтобы дать ценные указания. Она могла бы остаться сама, и, кажется, была не прочь скоротать в обществе Егора ночь у постели больного. Но мужчина сказал, что он дальше и сам справится. Уж, наверное, работая хирургом, кое-что знал и об анестезии, и некоторых признаках отклонений от нормы. Так что за правильно подобранными компонентами в капельнице уж как-нибудь проследит.
  
  Бригада уехала. Панов остался с засыпающим Ромой в комнате, отпустив Артема что-нибудь перехватить, потому что именно ему предстояло ночное дежурство. Никого другого Рома видеть рядом с собой не хотел. А уж отца, перед которым, по мере медленного протрезвления, тоже становилось стыдно, тем более.
  
  Сергей Романович зашел на кухню и устало опустился на табуретку.
  - Чаю? - наполнила Аня тщательно отмытые чашки, пока Артем сгружал остальную грязную посуду в раковину.
  - Ты, это... побудь с ним немного, - попросил отец Романа Тёмку. - Не хочу его такого матери показывать. Я домой поеду, а то она там одна с ума сходит... Вот ведь... никогда не думал, что на старости лет родной сын захочет раньше времени в гроб нас загнать... - горько произнес он вполголоса, с досадой стукнув увесистым кулаком по столу.
  Артем вспыхнул и отвернулся, а Аня от неожиданности вздрогнула. Поставленная перед мужчиной чашка слегка подпрыгнула, но, к счастью, не упала.
  Сергей Романович грузно поднялся и, ссутулившись, направился к выходу.
  - Не бросай его, - зачем-то обернулся он в дверях, пристально взглянув на парня. - Хотя бы сейчас. Я компенсирую...
  - Хорошо, - выдавил Артем, стараясь не встречаться с мужчиной взглядом. - Только мне не нужны Ваши деньги.
  - Ну-ну... - не слишком поверил в альтруизм сожителя сына Сергей. - Посмотрим...
  
  Провожать его в прихожую Артем не пошел. Аня молча поставила перед парнем чашку с чаем:
  - Садись, пей, пока не остыл, - ободряюще погладила она его по плечу. - Все будет хорошо, Тём. Не обращай внимания на его отца. Сами разберетесь...
  - Спасибо, Ань... - подарил ей Артем признательный взгляд.
  - За что? - удивилась она.
  - За все, - вымученно улыбнулся Тёмка. - За то, что пытаешься нас понять...
  - Да брось... - смутилась соседка, отвернувшись к раковине. Что тут понимать-то? Любовь, как говорится, зла... И "козлы" почему-то не переводятся...
  
  ***
  
  Ночевать Егор остался у Ани, заявив, что у нее в квартире нет жуткого амбре перегара, но он не может ехать домой, а вдруг понадобится помощь? А у нее, дескать, все равно койко-место освободилось. Он, конечно, предпочел бы ее диван, но, идя навстречу пожеланиям, настаивать не будет.
  Она и не настаивала, вот только оба так и не смогли уснуть чуть ли не до утра, хотя казалось, что только голова коснется подушки - сразу вырубятся.
  Анна невольно ждала, что Егор не выдержит и хотя бы попытается (ну хоть в виде шутки) попроситься к ней под бочок. А Панов ждал ее приглашения, не смея нарушить опрометчиво данного слова. Слишком много времени он уже потратил на то, чтобы эта женщина просто привыкла к его присутствию, и совершенно не хотел, чтобы их близость оказалась ей неприятна, словно невольно навязанная.
  А Анька подождала-подождала и расстроилась не на шутку (хотя, скорее всего, расстроилась бы и от того, что он полез к ней, нарушив собственное обещание). Но теперь ее уже одолевали всякие сомнения - а привлекательна ли она еще как женщина настолько, чтобы взрослый мужик потерял голову? Выходит, что нет? Не желанна?
  
  Промаявшись полночи, терзаемые всякими размышлениями, оба проснулись с легким чувством досады и разочарования.
  
  ***
  
  Оклемался Рома на удивление быстро. То ли крепкий тренированный организм помог справиться, то ли капельница, поставленная профессиональным наркологом.
  Но пару дней Рома все-таки провалялся в кровати. Правда, уже на следующее утро, осознав, что выглядит настоящим Чудовищем рядом со своим измученным ночным бдением у его постели Красавцем, потребовал, чтобы его отвели в душ. У самого почему-то не было сил. Их хватило только на то, чтобы самостоятельно почистить зубы. Все остальное досталось Тёмке - и отмывать, и брить, и переодевать в чистое белье своего непутевого возлюбленного. После чего оба выпили по чашке чая и вырубились на одной кровати, тесно прижавшись друг к другу, потому что ни на что большее были в данный момент не способны.
  Ближе к вечеру Артем пришел к соседке спросить, как варить курицу, отыскавшуюся в морозилке, чтобы приготовить для страдающего организма своего любимого диетический бульон и паровые котлетки.
  Увидев бледное осунувшееся лицо Тёмки, которому пришлось взвалить на свои плечи груз ответственности за взрослого лба, не сумевшего справиться с сердечными проблемами, Анька посоветовала вместо приправы сыпануть крысиного яду, но видя, как Артем по-настоящему расстроился из-за ее неуместной шутки, сжалилась, подробно проинструктировав.
  Вообще-то мать Романа, Лидия, порывалась приехать, чтобы выхаживать свою непутевую кровиночку и готовить ему здоровую пищу для скорейшего выздоровления, но Сергей Романович, предупрежденный сыном, чтобы не мешали им помириться с Тёмкой, ее не отпустил. Мужчина подозревал, что как бы там ни было, и какие бы корыстные планы не строил смазливый юнец с периферии, но, по крайней мере, сейчас, он приложит все свои силы и умения, чтобы вновь упрочить свой статус. И не потерять тепленькое местечко, сулящее ему комфортное существование в чужом городе. Так что Ромку обиходит как полагается.
  
  Проведать соседа Аня не напрашивалась. У нее к Ромке был целый список претензий, и прикидываться сочувствующей его проблемам, все еще обиженная выходкой парня на его даче, не собиралась. Хотя того постыдного ужаса от осознания, что они вытворяли, уже не было. Но это не Ромкина заслуга, а, скорее, здоровое желание собственного сознания избавиться от негативных эмоций, несколько консультаций Рахиль Абрамовны, и странное поведение Егора, давшего ей подняться в собственных глазах и отряхнуться от грязи, заляпавшей ее моральный облик, от которой, казалось, уже и не отмыться.
  Помимо личных обид, было еще стойкое чувство неприязни к позволившему себе опуститься молодому мужчине, который по большей части сам виноват в свалившихся на него неприятностях, в которые он невольно втянул и Тёмку, и Егора, и собственного отца. Сколько раз она напоминала себе, что не стоит опрометчиво судить о людях, но Романа она все-таки мысленно осуждала, и даже не слишком раскаивалась по этому поводу.
  
  Артем перетащил свои вещи (которых у него было совсем немного) обратно в квартиру соседа. И к Аниному облегчению, что не надо переживать о его здоровье, теперь ходил в теплом пуховике.
  А дома стало неожиданно как-то одиноко без квартиранта, которого все воспринимали почему-то членом семьи. Даже дети загрустили, несмотря на то, что Димке доставалось от Артема с его придирками из-за домашних заданий, высмеивания непомерного аппетита и довольно чувствительных методов напоминания о том, что к матери и сестре надо питать уважение.
  
  Егор, проверивший наутро следующего дня состояние своего подопечного, и, найдя его вполне удовлетворительным, уехал домой. И на ночевки в Аниной квартире мужчина больше не напрашивался. Все-таки несколько бессонных ночей подряд никак не вписываются в характер его работы, когда надо иметь ясную голову, отменную реакцию, твердую руку и острое зрение.
  Аня понимала и поддерживала его решение. Это она еще могла, борясь с одуряющей сонливостью, позволить себе подремать с открытыми глазами перед монитором рабочего компа, упиваясь кофе, благо сейчас - межотчетный период, и ее "веселье" начнется уже в праздники, когда остальная страна все еще будет наслаждаться новогодними каникулами. А у Егора - жизни живых людей. Тут рисковать нельзя... Но все равно почему-то не проходило легкое чувство досады на упущенную возможность прояснить кое-какие моменты в их странных отношениях, будто они не решились на что-то важное, что могло бы изменить привычное русло повседневной жизни.
  
  ***
  
  Во второй половине дня 27 декабря Рома поплелся на работу, пытаться восполнить полуторанедельный пробел в памяти и хоть как-то вникнуть в то, как обстоят дела фирмы. И теперь должен был проторчать в офисе до позднего вчера, уж слишком много всего накопилось. Поэтому Артем с чистой совестью тоже мог распоряжаться своим свободным временем после университета.
  Как раз накануне Оксана позвала мать и Тёмку, забегавшего спросить очередной рецепт какого-то диетического блюда для своего непутевого партнера, на представление на выступление их флешмоб. Анна вовсе не собиралась на смотр подготовленной студентами (по большей части студентками) программы, но дочь возмутилась, дескать, тебе что, совсем неинтересно?! Аньке было интересно и, кроме того, хотелось доставить дочке радость, если уж та непременно хочет её присутствия.
  Дабы не выглядеть совсем уж 'отсталым слоем населения' в глазах старшего ребенка, Анна не поленилась слазить в Интренет, чтобы уточнить, правильно ли она понимает значение этого слова.
  В Википедии нашла определение, что: 'Флешмо́б' или флэшмоб (от англ. flash mob - flash - вспышка; миг, мгновение; mob - толпа; переводится как 'мгновенная толпа'. Это заранее спланированная массовая акция, в которой большая группа людей (моберы) внезапно появляется в общественном месте, в течение нескольких минут люди с серьёзным видом выполняют заранее оговорённые действия абсурдного содержания (сценарий) и затем одновременно быстро расходятся в разные стороны, как ни в чём не бывало. Акция рассчитана на случайных зрителей, вызывая смешанные чувства непонимания, интереса и даже участия.
  Флешмоб является разновидностью смартмоба, термина обозначающего в СМИ понятие 'умная толпа'. А, по сути, является проявлением коллективного разума. Ну и еще много чего интересного оказалось на просторах Инета, если порыться. В том числе и разные любительские ролики с примерами этих самых акций флешмоба под заводную музыку, под которую невольным зрителям действительно трудно удержаться от того, чтобы не пританцовывать, наблюдая за непосредственными участниками.
  
  Отпросившись на следующий день с работы после обеда, она пошла. Егор должен был вечером заехать за ней на машине, выполняя очередной пункт своего плана намеченных мероприятий. И Анна с утра, доверившись прогнозу Гидрометцентра, оделась слишком легкомысленно для зимы, вырядившись в осенние сапожки на высоком каблуке и легкую осеннюю куртку, не собираясь совершать пеший моцион во время свидания.
  С Артемом она договорилась встретиться уже на смотровой площадке на Воробьевых горах. Несмотря на оттепель, ветер был по-зимнему холодный, колючий. Но народу на площадке, продуваемой всеми ветрами, было много. Аня успела продрогнуть еще до того, как все началось. Но тут как раз подъехал Тёмка, который сегодня сдавал очередной зачет.
  Парень отыскал в толпе молодежи соседку, подошел.
  Анна поздравила юношу с успешной сдачей зачета, потом они немного поболтали, делясь радостными планами на Новый год, и просто на отвлеченные темы. Артем заметил, что она замерзла, и попытался отогреть руки соседки, расстегнув теплый пуховик и запихнув ее ладони к себе за пазуху. Обрадованная постепенно отступающим холодом, Аня сначала даже и не придала значения, что народ вокруг на них как-то странно косится. Ну еще бы! Такой видный парень и вдруг такие трогательные отношения с тёткой, которая явно старше его.
  Она попыталась отстраниться, но Артем недоуменно поднял бровь:
  - Ты же еще не отогрелась?
  - Тём, ты же не хочешь, чтобы окружающие решили, что мы... что я тебя... ну, в общем, что ты у меня на содержании, и поэтому тебе приходится изображать заботливого спутника? - выдавила женщина смущенно.
  - Да плевать! - развеселился он ее предположению. - Я их всех в первый и последний раз вижу. Расслабься, Ань! О! Кажется, начинается...
  
  Тёмка развернул Аню и выдвинул в первые ряды зрителей. Сам встал позади, обняв и крепко прижав ее к себе, защищая от ветра.
  Анька не знала, что опять происходит - если бы не захватывающее зрелище, постепенно вступающих в танец девушек и ребят, и наконец-то выскочившей дочери, занявшей в геометрическом рисунке спонтанного мероприятия свое место, уже готова была отодвинуться от греха подальше. Надо ли говорить, что она моментом согрелась, потому что вспомнила эти прикосновения и опаляющий жар, как тогда, когда между ними не было одежды. Объятия Тёмки сейчас вовсе и не несли никакой сексуальной подоплеки с его стороны, но были довольно уверенными, будто он имел полное право так себя вести. По-мужски крепкими и надежными, неожиданно очень уютными, (если бы Анька хоть на миг могла допустить мысль о чем-то, кроме того, что он воспринимает ее просто как близкого человека, с которым готов поделиться теплом).
  А вот то, что ей действительно скоро потребуется мужчина, чтобы не реагировать так позорно на всяких, пристраивающихся слишком интимно, невольно заставляя вспоминать некоторые вещи, которые следовало похоронить как можно глубже в закоулках души и сознания - это Аня осознала с предельной четкостью. И открытие ее сильно расстроило, потому что подходящих на такую роль кандидатур рядом не было. А Егор... Почему-то ей казалось, что Панов исчезнет, как только она уступит. И огорчилась еще больше, поняв, что он как-то незаметно просочился в ее жизнь, став ее частью. Присутствия этого мужчины будет сильно не хватать и горько расстраивать. А разве ей нужны лишние переживания?
  
  Представление действительно оказалось очень масштабным и зрелищным, сорвав бурю аплодисментов и подняв настроение изрядно промерзшим собравшимся. Аня даже не услышала пропущенный звонок от Егора, освободившегося пораньше и готового встретиться. И лишь выбравшись из толпы, перезвонила ему рассказать, где была, и договориться, чтобы он подхватил ее у ближайшей станции метро.
  Оксанка подлетела к ним, спросить как впечатление, и утянула Артема, выяснившего, что Рома по-прежнему занят до позднего вечера, с собой. Аня абсолютно не возражала, оставшись без сопровождающего. Тёмке не следует зацикливаться на своем непутевом сожителе. Пусть радуется жизни, пока молодой. Студенческие годы, с их бесшабашными развлечениями слишком быстро заканчиваются. Зачем ему сейчас коротать вечер в одиночестве дома, когда может потусоваться в компании своих ровесников. Ксюха не даст ему заскучать, познакомив со своими друзьями, которым нет дела до его ориентации. А уж куда они отправятся - в кафе, кино или боулинг - без разницы. Заодно и вернуться вместе, не надо будет переживать за дочь.
  У Димки сегодня была назначена встреча с отцом у родителей бывшего мужа Ани, и за младшего ребенка тоже можно было не волноваться. Свекровь, бабушка ее детей, накормит; дед, как обычно, вывалит на внука кучу нравоучений; а папаша наверняка подбросит сына до дома, чтобы не шлялся один по темноте. Так что можно со спокойной совестью посвятить свой вечер свиданию с Егором. Тем более, как Панов считал, это снова лишь 1/3 от полноценного.
  Аня невольно улыбнулась, подумав об этом мужчине с неблагозвучной профессией и ужасным характером. И как только угораздило ее связаться с ним? Но она с досадой ловила себя на мысли, что подсознательно ждет его звонков и радуется этим почти целомудренным встречам. Вот только каков финал будет у их странных отношений?
  
  ***
  
  В тот день Рома пришел с работы очень поздно, и Артем с Ксюхой уже успели вернуться со своей вечеринки. Удивительно, но Тёмка и в самом деле довольно свободно чувствовал себя в компании друзей младшей соседки, с которыми она его познакомила. Разницы в возрасте примерно в год, и того, что учились они в разных ВУЗах и на разных факультетах, совершенно не ощущалось. Разве что его новые знакомые время от времени вставляли иностранные фразы или словечки. И если английские он с горем пополам еще понимал, скорее интуитивно угадывая смысл, то французские и немецкие изречения его напрягали. Но Оксана великодушно переводила ему, так что остальные даже и не обратили внимания на недостаток его 'эрудированности'. Зато Артем запросто дал консультацию какому-то парню, у которого были проблемы с компом и, прямо 'на коленке' настроил чей-то iPad, чем заслужил искреннее уважение Оксанкиных сокурсников. И даже пообещал проконсультировать еще, если возникнет такая потребность, мол, через Ксюху с ним легко связаться.
  Может быть, они с соседкой и погуляли бы подольше, но Оксана устала, да и Артем начал невольно нервничать, понимая, что будет не слишком красиво, если Рома вернется, а его все еще нет дома. В другое время юноша не придал бы этому значения. Но сейчас, пока между ними все еще оставалась тонкая корочка льда из-за ссоры, из-за каких-то недоговоренностей, о которых оба дружно молчали, боясь спугнуть хрупкое чувство обретаемой душевной гармонии после стольких дней отчаяния и безнадежной тоски, это казалось важным.
  
  Зато 28 декабря Рома вернулся из офиса гораздо раньше предполагаемого срока. Артем сидел за компом и даже еще и не думал о том, чтобы что-нибудь сварганить на ужин.
  Но проголодавшемуся совсем в другом значении Роману это упущение не испортило настроения. Ему очень хотелось перебить негативное впечатление последних дней, которые по его вине пришлось испытать его парню.
  Вот только попавший в медвежьи объятия Артем, поняв, что Ромка уже полон сил во славу постельных подвигов, от продолжения попробовал мягко отказаться. И причин тут было целых две. Во-первых, он хоть и простил в душе все прегрешения, в которых так неразумно покаялся его любовник, но все равно еще испытывал отголоски ревности и обиды за то, что тот посмел прикоснуться к кому-то другому. А во-вторых, 29-го у него был допуск на соревнования. Его тренер решил, что он вполне способен победить соперника, которого определит жеребьевка. И упускать такой шанс Тёмка вовсе не желал.
  Рома, понявший его сопротивление по-своему, смирился с тем, что придется завоевывать доверие любимого заново. Он никогда и никому не подставлялся (за исключением своего самого первого интимного опыта с мужчиной), и никогда никого не ублажал минетом, даже Тёмку, как-то обходясь другими расслабляющими или заводящими ласками. Но тут решил превзойти самого себя, пересилив, будто наказывая себя за то, что пришлось пережить его парню, пока он сам депрессировал и не пытался ничего спасти. И вот теперь, желая крепче привязать и доказать, КАК он ему дорог, что готов на подобные жертвы, вопреки своим принципам, опустился на колени перед ошалевшим от такого неожиданного подарка Артемом...
  Горячие ладони Ромы, надеявшегося, что любовник не заметит, насколько он напряжен от необычного исполнения своей партии и еле сдерживаемого желания обладать, легли на колени, туго обтянутые джинсовой тканью, и заставили Тёмку шире раздвинуть ноги. А вот дальше того, чтобы оглаживать стройные бедра, распаляя ответный жар, и задрать свободную домашнюю футболку, прижавшись губами к теплой коже живота своего мальчика, дело как-то не двигалось. Артем все еще с интересом наблюдающий за необычными попытками собственного соблазнения, никак не мог поверить, что Ромка решится на такое. Однако машинально подвинулся на самый край кресла перед компьютерным столиком и откинулся назад, позволяя любовнику воплощать свои фантазии. Он уже чувствовал привычную тяжесть в паху и теперь лихорадочно прикидывал, как избежать мучительных последствий неудовлетворенности, потому что, исходя из вышеперечисленных причин, заниматься сексом он сегодня не рассчитывал.
  В таком положении, когда внушительный бугор весьма впечатляюще обозначился под ширинкой тугих джинсов, подтверждая, что его потуги не пропали даром, Ромка наконец-то догадался, что, попытавшись расстегнуть ее, может доставить не самые приятные ощущения своему любимому. К тому же шикарное офисное кресло (у него не хуже в собственном кабинете на работе стояло), хоть и уперлось спинкой в край стола, но все же ёрзало на справных колесиках, немного отвлекая от его 'священнодействия'.
  Артем наконец-то сообразил, что Рома настроен решительно доказать ему (или самому себе), что он способен на столь серьезный для его принципиальной позиции в отношениях шаг, и великодушно предложил не делать этого... Ему-то очень хорошо было знакомо раздирающее чувство противоречий, когда приходится ломать себя ради кого-то. И, сейчас, увы, не слишком доверял искренности намерений любовника, опасаясь, что тот потом будет жалеть, поддавшись мимолетной слабости, невольно перенося раздражение на объект, из-за которого чувствует себя некомфортно.
  Хотя Тёмка втайне давно мечтал, что когда-нибудь он все же удостоится подобной ласки, и в другой день малодушно промолчал бы, просто наслаждаясь впечатлениями от процесса, сегодня было бы нечестно так поступать со своим парнем. И еще Артема терзала одна тайна, о которой он вспомнил во время триумфального вызволения пьяного Ромки из ночного клуба, когда тот каялся в собственных грехах, желая получить полную индульгенцию за свои проступки. Вот только он не считал, что было бы уместно признаться в ней. Пусть уж так и остается на собственной совести. Так будет лучше для их и так пока что хрупких отношений, и вообще для всех, кого это касается.
  Однако озвучить свои сомнения и доводы для того, чтобы не доводить до крайности, когда уже просто невозможно будет остановиться, парень попросту не успел. Потому что Роман вдруг раздраженно рыкнул, в очередной раз пожалев, что сразу не перетащил Артема из этого кресла на стоявшую в нескольких шагах от компьютерного столика кровать, и решил исправить свое упущение весьма оригинально.
  Резко поднявшись на ноги (отчего уже поплывший Артем удивленно распахнул глаза и успел почувствовать легкое сожаление о том, что все отменяется), Рома подхватил расслабленного юношу под спину и колени. И успел перенести ошалевшего от такого необычного способа передвижения парня до того, как тот начал возмущенно брыкаться, напоминая, что он не девка, чтобы его таскали на руках.
  Привычно заткнув рот поцелуем, чтобы избежать протестующих воплей, избавляя любимого мальчишку от лишней одежды, оказалось довольно просто. И Рома не собирался сдаваться и отступать теперь, соскользнув к паху Артема и доказывая ему, на что он способен ради восстановления справедливости.
  Тёмка поначалу пытался отпихнуть его лицо (за что был обездвижен, и теперь смирно лежал с засунутыми ладонями под его же задницу, которую мял и ласкал Рома, попутно выцеловывая выпирающие тазовые косточки, живот, внутреннюю сторону стройных бедер), но вскоре сдался. И Ромка, шире разведя длинные ноги любовника в стороны, наконец-то перешел к основному 'блюду', позволив ему лечь поудобнее и высвободить руки.
  Доведя смирившегося со своим положением Тёмку до невменяемого состояния, когда тот потерялся в собственных ощущениях, бездумно вцепившись пальцами в затылок партнера, ероша его жесткие волосы, но не позволяя отстраняться, Ромка сам уже находился на пределе. Старший парень шалел от какого-то гремучего коктейля собственных эмоций, замирая от нежности и плавясь от разгорающейся страсти, упиваясь властью над беззащитно-податливым телом любовника, что-то бессвязно стонущего, подающегося ему навстречу бедрами, прогибаясь в пояснице. И не позволил ему отстраниться в кульминационный момент, до последней капли вбирая чуть солоноватую терпкую сперму.
  В душе Романа даже кольнуло что-то похожее на сожаление, что он не решался на подобный эксперимент раньше. Но зато очень надеялся, что теперь Тёмке не придет в голову компенсировать свои обиды где-то на стороне, чтобы сделать ему так же больно, в отместку за причиненную им боль измены. Больше никаких посторонних девочек-мальчиков! Они просто созданы друг для друга, и пусть все те, кто против, да и вообще весь мир катится к черту!
  Кто знает, может быть, когда-нибудь он сам решиться и на последний шаг...
  Но лучше бы не было повода заглаживать свою вину таким образом. Оказаться снизу Рома по-прежнему не был готов. И потому продолжил привычные ласки, растягивая сфинктер разнеженного, безвольно обмякшего Тёмки, пытающегося восстановить дыхание и сердцебиение...
  Вот только трахнуть Артем себя так и не позволил, в последний момент еле вспомнив, что завтра - соревнования, а они больше месяца не тренировались в подобных упражнениях. Опасения, что могут возникнуть проблемы в быстроте реакции из-за физического ущерба тела после любовных утех, разделял и Рома. И здоровые амбиции парня, желавшего вырвать победу у спарринг-партнеров, были оправданными.
  Правда, Рома даже сначала не понял:
  - Какие соревнования? - недоуменно переспросил он, пытаясь не потерять необходимый настрой, вернее сдерживая себя в сознании, чтобы уяснить причину заминки, ведь ему тоже необходима была разрядка. Он даже брюки успел стащить в процессе.
  - В клубе, Ром... - поежился Артем, надеясь, что Ромка догадается убрать руки от его задницы.
  - А я и не знал... - с досадой признался молодой мужчина.
  - Конечно, ты же 'забил' на тренировки, - упрекнул его Тёмка, подобрав ноги и все-таки откатившись от продолжающей машинально мять его ягодицы руки любовника, чтобы надеть трусы.
  - Ничего, после Нового года наверстаем, - пообещал Рома, вздохнув.
  Вообще-то он ничего не имел против обнаженки в исполнении Тёмки, но тот догадливо постарался прикрыть стратегически важные места, чтобы не провоцировать его еще больше.
  - Абонемент заканчивается... - не разделяющий оптимизма партнера, неуверенно напомнил Артем, вновь усаживаясь на край кровати.
  Столкнувшись с реалиями жизни без привычных благ, которые обеспечивал ему Роман, Тёмка теперь старался быть скромнее в своих запросах и амбициях. О том чтобы, пользуясь случаем, пока Рома готов был всячески заглаживать свою вину, выторговать себе посещение мототрека, где он 'развлекался один', не было и речи. Но пока что парень не знал даже, во что вылились Ромкины загулы по ночным заведениям во время их расставания. Точнее 'во сколько'? И в состоянии ли Рома оплатить годовой абонемент на два лица в спортивном клубе?
  - Какие проблемы, Тём? Уж точно не твои! - потрепал его по голове Роман, и тут же осекся, встретившись с выразительным взглядом прищуренных глаз вскинувшего подбородок Артема.
  - В свете последних событий, твое заявление звучит не слишком обнадеживающе, Ром. И я не хочу создавать тебе лишние проблемы.
  - Солнце мое? Ты о чем? - осторожно спросил Рома, уже догадываясь, к чему тот клонит.
  - Мне не нравится, что ты решаешь мои проблемы, точнее нравится, но это неправильно.
  - Только не начинай снова о подработке после универа. Пока учишься - финансовая сторона вопроса решения всех НАШИХ с тобой проблем остается за мной.
  - Я помню о наших договоренностях. Но это обстоятельство заставляет меня чувствовать себя ущербным и зависимым. Так понятнее?
  - Более чем доходчиво, - серьезно кивнул Роман. - И все-таки потерпи немного, и позволь мне ощущать себя... - пощелкал он пальцами, судорожно подбирая правильное слово, - ну не знаю, например, меценатом...
  - Дурак ты, Ромыч, я с тобой серьезно, а ты опять за свои шуточки, - насупился Тёмка.
  - Ну уж какой я у тебя есть, - улыбнулся Рома, с сожалением поднимаясь, чтобы отправиться в душ. В другой раз он, может, и настоял бы на продолжении любовных утех, но сейчас не следовало проявлять силу воли и умение красиво соблазнять и искушать. Да и сама тема разговора ему совсем разонравилась.
  Но Артем решил, что долг платежом красен. И, чтобы не затягивать с расплатой, дернул поднявшегося партнера за руку, вынуждая вернуться. Потянул его на себя, отодвигаясь к самой стене и вынуждая Романа опереться коленями на матрац между его широко раздвинутых ног. Впрочем, его колени пока еще сами норовили разъехаться в разные стороны от недавно пережитого, невольно раздражая общей расслабленностью мышц, которым никак не желал возвращаться привычный тонус.
  Получившаяся композиция Артема вполне устраивала, потому что Ромкин пах оказался как раз напротив его лица. Задрав расстегнутую у воротника рубашку выше, он прижался губами к животу старшего парня, со смешком мотнув головой, потому что сквозь оттопыренную ткань тонких боксеров здоровый член, все еще не получившего разрядки партнера, ткнулся ему в подбородок. Присобрав мешающиеся ему полы рубашки, Тёмка молча задрал ее вверх и передал смятую в пригоршне ткань Роме, предлагая самому подержать, чтобы не мешалась. Но тот решил вопрос с заминкой проще и, расстегнув ее полностью, распахнул полы, потому что стягивать с плеч было уже недосуг...
  Напротив головки почти у самой резинки расплылось крохотное пятнышко выступившей секреции. Артем коварно облизнулся, отстраняясь. Зацепил пальцами резинку боксеров у поясницы и медленно потянул их вниз, заставив Ромку зашипеть. В его состоянии даже такое нехитрое действие причиняло настоящее страдание, 'проехавшись' по обнаженной головке.
  Но Артем и не собирался нежничать. Высвободив мужское достоинство любовника на волю, он обхватил чуть подрагивающий от напряжения, с выступившими веточками сосудов ствол одной рукой и несильно сжал, вызвав у партнера захлебнувшийся на выдохе стон. Вторая ладонь успокаивающе поглаживала Ромкины ягодицы, пытаясь отвлечь. Но тот отвлекаться не был намерен. Впившись хищным взглядом в веселую ухмылку довольного результатом Тёмки, Рома положил руки ему на плечи. Даже если теперь Артем и попробует отказаться и улизнуть, у него не получится. Слишком уж здорово разогрел своим молчаливым предложением.
  Ну разве хоть кто-нибудь из его бывших мог сравниться с его Тёмкой?! С этим провокационным прищуром глаз, обрамленных пушистыми, как у девчонки ресницами, с этим призывным и вместе с тем многообещающим взглядом снизу вверх, от которого внутренности сжимались в тугой клубок ожидания улётных телесных удовольствий. А уж когда он, словно примеряясь, облизал уголки губ, чтобы сразу раскрыть рот, целиком вбирая в себя его член, так и вообще чуть не кончил от одного только предвкушения.
  Впрочем, к неудовольствию Романа и дав повод для глумления Тёмке, кончил он, к своему стыду, как школьник, впервые добравшийся до бойкой одноклассницы.
  - Гад, ты Тёма... - чуть не обиделся Ромка, надеявшийся растянуть удовольствие, но не сумевший сдержать враз улетевшее сознание от того, что это ЕГО Тёмка, словно смакуя, отсасывает ему.
  Лишь только чувственные губы любовника сомкнулись на головке члена, а шаловливый язык заскользил вниз, повторяя рисунок вздутых вен, и светлые волосы прижавшегося вплотную парня защекотали живот, у него аж в глазах потемнело. И, чтобы удержаться, Роман крепко вцепился в широкие плечи сидящего перед ним парня. Правда, Артем лишь раздраженно пошевелил ими, чтобы он чуть-чуть ослабил хватку, от которой могут остаться синяки, но свое увлекательное занятие, слава всем святым, не бросил. И вот результат. Не прошло и пары минут, а он уже потерял чувство времени и пространства, погрузившись в нирвану...
  А вредный пацан, едва не захлебнувшийся в момент, когда он, уже не контролируя себя, вбивался в его рот, чуть ли не доставая глотки, предчувствуя близкий оргазм, теперь только тихо ржал, разве что не подхрюкивая, поросенок!
  Рома хотел отодвинуться, но Артем не отпустил, сцепив руки в замок на его пояснице и прижавшись лбом к горячей, в испарине коже живота Ромы. И для верности, еще и ногами прижал, словно заключив в плен. Плечи его тряслись от смеха, но Роман продолжал цепляться за них, слишком уж велико было искушение дать веселящемуся любовнику легкую затрещину, чтобы неповадно было смеяться над старшими, когда они в таком вот раздрае чувств. Пульс все еще стучал где-то у кадыка, и в висках шумело, от паха, расползаясь, словно щупальца по низу живота и позвоночнику, бродили отголоски только что пережитого, а в глазах выступили слезы.
  Хорошо, что в комнате было сумрачно. На экране монитора работающего компьютера плавали скринсейверы, не поддающиеся идентификации. Сколько Рома ни пытался сменить их на милых ему аквариумных рыбок, Артем чуть ли не раз в неделю, ставил свою программку, уверяя, что видеть одних и тех же все время - скучно. Вот деятель! Устанавливал бы на своем ноуте, что угодно... Хотя... пусть вообще делает, что захочет, лишь бы никуда больше не исчезал из его квартиры и из его жизни.
  'И все-таки хорошо, что в комнате темно', - с облегчением подумал Рома, чтобы Артем не заметил его блестевшие от выступивших слез глаза. Может, это и был какой-то побочный эффект от столь быстрой разрядки истосковавшегося по любимому парню организма, но сам Ромка точно был уверен, что эти глупые сантименты от всепоглощающего счастья возвращаться домой, в котором тебя ждут... Пусть и без горячего (да и вообще без никакого) ужина, но зато не желают отпускать из своих объятий даже в ванну...
  - Я тебя все равно люблю, - буркнул Ромка, потрепав почти успокоившегося, пока он размышлял, парня по светлой макушке.
  - Аналогично, - тихо ответил Артем, подавшись вперед, прижавшись теперь щекой к его животу и замерев.
  Убрав руки с пострадавших все-таки в процессе Тёмкиных плеч (даже в темноте были видны красные отметины его пятерни на каждом их них), Рома тоже застыл, и теперь обеими ладонями, немного склонившись вперед, прижимал его голову, едва сдерживая вставший поперек горла ком. Потому что стало вдруг очень страшно снова представить себе, что когда-нибудь могут расстаться... Это он все для себя решил с семьей, которая ему не нужна в традиционном понимании, но соседка была права - Тёмка еще слишком юн... И через год, два... несколько лет вполне может захотеть иметь домашнюю женщину и детей... Как у всех...
  Пожалуй, лишь этим Рома и не мог обеспечить своего любимого парня...
  
  А на ужин пришлось заказывать пиццу, которую они запивали полезным свежевыжатым грейпфрутовым соком, потому что ради солидарности с 'наказанным' Романом, по настоянию нарколога лишенным на месяц алкогольной продукции всякого вида, Тёмка отказался от пива.
  Зато, решив, что немного романтики им не помешает, большая комната, где парни расположились с едой прямо на напольном ковре, включив релаксирующую музыку (Ромка настоял, дескать, так лучше для пищеварения), просто утопала в мерцании множества разномастных свечей. Тут были и подарочные варианты, (например, толстенная, будто тубус, стилизованная под замковую башню), и предназначенные для украшения тортов (вот эти шипели и 'плевались' разноцветными искрами), и ароматические (вообще непонятно, откуда они взялись у них в доме... разве, что кто-нибудь подарил с намеком, приколовшись над их парой). Свечи были расставлены на разном уровне и в хаотичном порядке. Но это ничуть не умаляло уютной атмосферы и какого-то необыкновенного чувства радостной легкости, что они прощены друг другом и по-прежнему вместе...
  
  ***
  
  Вообще-то Артем не собирался делать вид, что никакой серьезной размолвки между ним и Ромой не произошло. Но в первый день после воссоединения было бесполезно что-либо объяснять и растолковывать невменяемому любовнику. А потом как-то само собой получилось, что долгих разговоров и не потребовалось...
  Кода Ромке на следующий день совместными усилиями удалось возвратить человеческий вид, и они, измученные, завалились в одну кровать, тесно прижавшись друг к другу, 'разговаривали' молча. Невозможно описать словами это состояние единения, когда сердце партнера сначала захлебывается от нахлынувших эмоций, а потом, постепенно подстраиваясь, словно растворяясь в общих на двоих ощущениях, начинает биться в унисон, принося необыкновенное умиротворение. В данном конкретном случае даже лучше, чем после опустошающего секс-марафона, на который Роман был пока не способен в силу своего физического состояния, а Тёмка не готов морально.
  И невозможно разжать судорожно стиснутые собственнические объятия, грозящие раздавить кости, словно утверждавшие свое право на обладание друг другом, и заодно защищающие от всевозможных невзгод, которые грозили им извне.
  Тёмка вдыхал родной запах чистого тела своего непутевого любимого и лениво, как-то отстраненно размышлял на тему того, что следовало признаться хотя бы самому себе - разводить сантименты и лелеять обиды теперь уже просто глупо. Если отбросить все лишнее и оставить просто два определения - хорошо или плохо ему с Ромой, то однозначно, хорошо. Такое ощущение, что неприкаянная душа наконец-то нашла надежное убежище в уютных мужских объятиях. И это совсем не то же самое, как с Оксаной - не отчаянная потребность в сочувствии от понимания того, как ему тоскливо, и не желание утешить такое же несчастное близкое существо, а нечто более сильное, глубокое, всеобъемлющее и вообще неземное чувство...
  Он - не девушка, чтобы требовать словесных доказательств осознания вины за недопустимое поведение. Тем более Рома накануне уже исполнил свою партию, прилюдно вымаливая прощение.
  Артем, конечно, предпочел бы не устраивать столь грандиозное шоу, вынося на всеобщее обозрение настолько личное, но теперь уже ничего не поделаешь. Заставлять Ромку повторяться в приватной обстановке 'на бис' было как-то неправильно. Да и вообще, представить себе совершенно трезвого Романа, раскаивающегося в своих прегрешениях, довольно странно. Это уже был бы не его любимый Ромка, а кто-то другой.
  В каком-то смысле Артем даже был благодарен партнеру за то, что тот временно утратил дар красноречия и продолжал извиняться молча. Иначе невыносимо стало бы смолчать в ответ...
  Юноша позволил себе просто тихо млеть, ощущая теплое дыхание мужчины и невесомые, почти целомудренные прикосновения губ Романа к своей шее. А легкое, успокаивающее поглаживание кожи кончиками пальцев, словно сообщало: 'мы снова вместе, все будет хорошо, верь мне...'
  Верить в эти обоюдные молчаливые обещания хотелось обоим парням...
  Почти двое суток (с перерывами на короткий сон-забытье и принятие пищи), они провели в такой вот странной медитации, в желании передать другому, насколько сильно их переполняют обновленные, выстраданные в месячной разлуке чувства.
  
  ***
  
  На свою корпоративную вечеринку Ромка не пошел. И даже не из-за того, что все равно не может пока отмечать грядущий праздник 'по-взрослому' - с халявным алкоголем и безудержным весельем, за которое потом многим будет неловко до самого следующего года, пока кто-то другой из коллектива не сподобится стать поводом для сплетен и подколок. А потому, что она (вечеринка), выпала как раз на дату соревнований в их с Артемкой спортивном клубе. И мужчина отправился 'болеть' за своего парня.
  Победу над своим условным противником Артем одержал. Справедливости ради, стоит отметить - с минимальным отрывом по очкам и на полной выкладке сил.
  Но главное, что одержал!
  Правда, после соревнований его снова подкосил приступ головной боли из-за спазма сосудов в душном помещении и из-за общего накала нешуточных страстей. Возможно, будь он один, 'слил' бы бой вничью, когда почувствовал первые симптомы приближающейся расплаты за легкомысленное отношение к собственному здоровью. Но в присутствии Романа просто не мог ударить лицом в грязь.
  
  Эйфория от победы помогла юноше продержаться до самого дома. Даже удалось похвастаться перед Ксюхой, зашедшей в подъезд буквально за минуту до того, как они ввалились следом. Пока ждали лифт, Оксана, заметив, что Тёмка невольно морщится и трет висок, 'сдала' друга с потрохами, возмутившись, что он совсем себя не бережет, и напомнив, что ему были запрещены всякие нагрузки и тренировки, не говоря уж об адреналиновом азарте и всяких случайностях в реальном стремлении к победе.
  Выслушав 'претензии' девушки, Рома сердито взглянул на смутившегося любовника, правда, чересчур грубо отчитывать не стал. Хотя, бывало, что мог высказаться и гораздо хуже: более хлестко, зло и нравоучительно, когда Тёмка действительно чувствовал себя нашкодившим пацаном, заработавшим очередной упрек от отчима.
  Но сейчас Рома слишком боялся потерять только что достигнутую гармонию в отношениях. Сам виноват, что не додумался поинтересоваться реальным состоянием Артема, казавшегося вполне здоровым, не принимая во внимание осунувшееся лицо партнера. В разлуке и ему было не слишком сладко - судя по одежде, потерял не меньше трех килограммов. Так что отнес эту досадную мелочь насчет душевных терзаний любимого (невольно польщенный таким обстоятельством), убедив свою совесть, что непременно сполна компенсирует Тёмке и полноценное питание, откормив до прежнего состояния, и все остальное.
  Но сейчас просто не смог сдержаться. Заходя в подошедший лифт, мужчина зловеще пообещал, что сегодня, так и быть, будет его холить и лелеять, пока приступ головной боли не пройдет. Но, зато, как только, так сразу - устроит ему показательное 'садо-мазо', благо в ближайшее время никаких соревнований не предвидится, так что задница успеет зажить.
  'Сделав свое черное дело', Ксюха невольно развеселилась, слушая несерьезную перебранку соседей. Артем возмущенно завил, что он знает, к кому обратиться за подтверждением справки об освобождении от любых физических нагрузок, на что Ромка заржал, что он его нагружать не будет - разложит на коленке и отшлепает солдатским ремнем с пряжкой так, чтобы на коже следы от звезды остались.
  Ксюха подхватила, захихикав:
  - А это что будет значить? 'Клеймо', как у породистых бычков, чтобы не увели, или 'знак качества'?
  - Скорее, второе, - довольно ухмыльнулся Рома, приобняв насупившегося парня. - Ладно, Оксан, пошли мы нашу бестолковую голову лечить...
  - Удачи! - хмыкнула Ксюха, расставаясь с соседями у дверей их квартир.
  За Артема, которого его ненаглядный Ромочка так любил, холил и лелеял, девушке было радостно. Но к этой радости за друга, примешивалась толика белой зависти...
  Мысли о Кирилле никак не хотели убираться из ее головы, а сердце все еще оплакивало их разлуку. Пожалуй, от того, чтобы не позвонить Киру (в надежде хотя бы услышать родной до боли голос), сдерживало чувство собственного достоинства и остатки гордости, которую хотелось послать к черту. Вот только Ксюха хорошо помнила, что девушка должна быть гордой. Кому должна? Почему должна?! И не анахронизм ли это в наше время, когда не следует ждать подарков от капризной Фортуны?
  Или все-таки поверить матери, обеим бабушкам и классической литературе, и снова рыдать в подушку, так ничего и не предприняв для того, чтобы вернуть Кирилла? Хотя бы для того, чтобы убедиться, какое он ничтожество. И тогда уже безболезненно выдрать из сердца!
  
  ***
  
  На Новый Год (включая каникулы), у Ромки был запланирован сюрприз для сердешного друга. Самолет по маршруту аэропорт Шереметьево - Женева, на который он приобрел билеты, отправлялся утром 31-ого, чтобы доставить их на горнолыжный курорт. А заодно планировалось побывать на экскурсионном маршруте, познакомить Тёмку с местными достопримечательностями. К счастью, непосредственное присутствие Артема при оформлении визы не требовалось, достаточно было его загранпаспорта, так что ничего не предвещало срыва намеченного новогоднего подарка для любимого парня.
  Вот только Роман еще так и не удосужился заехать к матери, по телефону извинившись за причиненное своим безалаберным поведением беспокойство и получив неожиданное приглашение на семейный ужин 'на два лица'.
  В легком шоке от столь резких перемен отношения родителей к его личной жизни, Рома не стал ничего обещать конкретно, решив для начала спросить у Артема, согласен ли он сопровождать его.
  Тёмке идея категорически не понравилась, хотя он и высказался по поводу свинства любовника, который мог бы уделить матери пару часов своего драгоценного времени. Уж он как-нибудь пережил бы вечер в одиночестве, пока Рома навещает родителей.
  Устыдившись, Роман уже было собрался заехать к матери один, 30-ого вечером. Но перед уходом с работы, отец вызвал его к себе в кабинет.
  Плотно прикрыв дверь, чтобы разговор нечаянно не просочился в приемную и не достиг любопытных ушей присутствующей там секретарши, Сергей Романович, сумрачно глядя на непутевого сына, буквально поставил ультиматум. Дескать, или ты, поганец, доставляешь матери, готовившей праздничный ужин, несмотря на туманные обещания визита, маленькую радость. Или забудь о намеченном десятидневном отпуске! Работы для тебя в родной фирме и в новогодние каникулы хватит.
  Шантаж Рома выносил с трудом, но 'бодаться' с собственным отцом не хотелось. А так же ужасно не хотелось, чтобы намеченный сюрприз для Тёмки сорвался из-за извечного конфликта интересов отцов и детей.
  
  И в назначенный час "Х", проклиная себя за малодушие, перед дверями родительской квартиры Рома крепко держал своего нервничающего парня за руку, умиляясь охватившей того застенчивости.
  
  Надо было видеть, как Артем долго, тщательно и излишне придирчиво выбирал себе одежду, в которой ему следовало предстать перед Ромкиными родителями, расшвыряв по постели практически все вещи из шкафа, и сетуя, что ему совершенно нечего надеть, собираясь на столь ответственное мероприятие.
  - Вот гадство! Слишком официально, будто на прием к Английскому послу вырядился, - вполголоса ругался Тёмка, разглядывая свое отражение в зеркале.
  - Ну что тебя не устраивает? - осторожно поинтересовался Рома, не рискуя погонять парня, чтобы он поторопился с выбором 'туалетов'. - Я же не предлагаю тебе вечернее платье...
  - Заткнись! - процедил Артем, не оборачиваясь. - Если бы ты съездил к матери позавчера, мне сейчас не пришлось бы изображать из себя... даже не знаю кого! - сердито высказался он.
  - Солнце мое, прости, твой упрек справедлив...
  Артем резко обернулся, вспыхнув. Он не собирался упрекать Романа. По крайней мере, вслух. Иначе снова найдется масса поводов для взаимных претензий.
  - Извини, Ром.
  - Забыли! - легко согласился мужчина. - Знаешь, родной, да по мне иди ты хоть в тренировочном костюме - я не буду испытывать за тебя неловкость. Ты же знаешь.
  - Нет! В галстуке я точно не пойду! Я и так задыхаюсь, - решительно содрал Артем галстук с шеи.
  - Серьезно? - всполошился Рома, припомнив про его вчерашнюю мигрень. - Как ты себя чувствуешь?
  - Да я образно выражаюсь, Ром. Все нормально, - успокоил Тёмка.
  Не понимать, что от произведенного на мать Ромы впечатления зависит и их дальнейшая спокойная жизнь с любимым, Артем не мог. Достаточно вспомнить вынужденную просьбу отца Романа не бросать любовника в плачевном состоянии. А что он скажет теперь, когда Рома снова выглядит вполне дееспособным членом общества?
  И юноша вовсе не обманывался насчет искренней заинтересованности родителей партнера в личном знакомстве.
  
  Ромка старался не ржать и держал рот на замке, хотя на языке так и вертелось несколько ехидных замечаний по поводу сборов.
  Но сейчас он действительно уже раскаивался в том, что упросил Артема поехать с ним. Роман, конечно, надеялся на то, что родители будут вести себя сдержанно и интеллигентно, раз уж сами позвали, но все равно был внутренне готов кинуться защищать интересы своего парня, если почувствует хоть малейший намек на то, что его попытаются обидеть или выказать пренебрежение.
  Из-за дверей квартиры доносились умопомрачительно-аппетитные запахи. Их, действительно ждали.
  Артем провел рукой по волосам, тщательно убранным в хвост, проверяя, не растрепались ли, и протянул свободную руку:
  - Ладно, давай я преподнесу букет Лидии Николаевне, - со страдальческим вздохом выдавил парень. - А то как-то нехорошо - в гости с пустыми руками припрусь...
  - Тёмыч, не переживай! Во-первых, МЫ не с пустыми руками, - кивнул Рома на пакет с бутылкой дорогого вина, который он держал в той же руке, что и букет. - Во-вторых, мы ненадолго. И если что, сразу уйдем, я обещаю! - уверил мужчина серьезно.
  Но по красноречивому взгляду Артема Роман понял, что тот будет держаться, не позволив испортить встречу, даже если ему нахамят в лицо. Просто из уважения к тому, что эти люди - родители его любимого человека.
  - Я тебя люблю, Тём, - растроганно признался Рома. - Если ты не готов...
  - Все! - мотнул головой Артем, внутренне собираясь. - Никаких 'если'. Жми звонок!
  
  ***
  
  Тёмке казалось, что эхо короткого мелодичного звонка еще не затихло в недрах квартиры, а дверь уже распахнулась.
  Мать Романа, невысокая миловидная женщина в нарядном платье, судорожно вздохнув, шагнула навстречу и обняла сына, припав к его груди и застыв.
  Артем растерянно сглотнул. Со стороны эта сценка была похожа на эпохальный кадр из фильма про войну - будто женщина встретила возвратившегося с фронта солдата.
  Рома, наконец-то и сам сообразил, что трогательная встреча затянулась, и мягко отстранился:
  - Мам, ну ты чего? - немного виновато улыбнулся он. - Вот он я! Как видишь, живой и невредимый... Ну все-все, только не разводи сырость, пожалуйста. Позволь представить тебе моего Тёмку, мам. Знакомьтесь - представил он их друг другу: - Лидия Николаевна, моя мама. Артем, человек, без которого я не вижу смысла моей жизни.
  - Здравствуйте, - пораженно произнесла Лидия.
  - Добрый вечер. Очень приятно, - вежливо выдавил Артем, вспыхнувший после подобной рекомендации до корней волос. - Это Вам, - вручил он женщине букет.
  - Благодарю, - машинально приняла она презент, не отводя настороженного взгляда от высокого красивого мальчика. Слишком юного и 'породистого'. Она ожидала увидеть нечто среднего рода - хрупкого юношу, больше смахивающего на девицу, нежели парня со спортивной фигурой. Никак этот молодой человек не тянет на роль 'жены'. А через несколько лет превратится в привлекательного брутального мужчину.
  'Разве такими бывают гей-пары?' - недоуменно пыталась Лидия сообразить, припоминая разрозненную информацию, которую ей удалось нарыть про нетрадиционные отношения, когда поняла, что отмахнуться от проблемы, свалившейся на их семью, не удастся. Как же Рома рассчитывает удержать этого человека, разбившего ему сердце, возле себя в будущем?
  Но вместо готового сорваться с языка животрепещущего вопроса, Лидия Николаевна взяла себя в руки, и улыбнулась:
  - Ой, ну что же я держу вас на пороге?! Проходите, раздевайтесь, Сергей... Сергей Романович сейчас освободится, - кивнула она куда-то в глубину комнат шикарной квартиры (которую покупали в расчете на большое семейство, вернее на то, что внуки здесь будут частыми гостями).
  Артем бросил быстрый взгляд на Рому, и тот утвердительно кивнул: 'все нормально!'
  Он чуть было не дернулся поухаживать на правах хозяина, принимая куртку юноши, чтобы повесить ее на вешалку в прихожей, но вовремя спохватился, что подобная демонстрация может быть превратно истолкована матерью, и уж точно не доставит радости Артему, слишком болезненно реагировавшему на проявления чувств прилюдно.
  В данном конкретном случае, Тёмке вовсе не хотелось выглядеть 'спутницей'.
  - Рома, веди гостя в комнату, - распорядилась Лидия, поняв, что мальчикам надо дать короткую передышку. Да и ей требовалось отдышаться. Все-таки иногда прямота в высказываниях сына вызывала оторопь. - Я на одну минутку отлучусь на кухню.
  - Мам, мы ненадолго, - на всякий случай предупредил Рома. - Не стоит устраивать пир на весь мир.
  - Ничего не знаю! Стол уже накрыт, так что без ужина я вас не отпущу, - объявила женщина, поспешно ретируясь.
  - Рома, я тебя прибью дома, - пообещал Артем, нервно одергивая мягкий тонкий джемпер.
  - За что?! - удивился Ромка.
  - За все... я еще не придумал конкретно, - вздохнул Тёмка. - Руки мыть будем?
  - А как же, чистюля ты мой, ванная прямо по коридору и направо, - ухмыльнулся Роман, подозревая, что спутнику просто-напросто хочется потянуть время, прежде чем они приступят к официальной части и окажутся за столом под перекрестьем взглядов хозяев дома.
  - Пойдем вместе, - прошипел Артем, выразительно кивнув на хоромы за своей спиной.
  - Пошли, - покладисто кивнул Рома, поражаясь, насколько скованно чувствует себя Артем. Разве он намекнул бы, что боится заблудиться? Хотя, скорее всего, просто опасался встретиться с Сергеем Романовичем нос к носу на его территории, не слишком хорошо себе представляя, как отреагирует отец на свободное разгуливание по квартире человека, который априори никак не подходит на роль спутника его сыну.
  
  - Тём, ты так кожу сотрешь, - осторожно заметил стоявший в дверях ванной Рома, с досадой наблюдая за стараниями Артема, с остервенением намывающего ладони под тугой струей льющейся из крана воды.
  Сдернув с вешалки полотенце, шагнул ближе, обнял Тёмку со спины и прижался губами к его шее. - Успокойся. Перестань изводить себя. Все нормально. Честное слово, солнце.
  - Ничего нормального, Ром, - хрипло отозвался Артем, устало упершись ладонями в край раковины и с сомнением разглядывая свое отражение в зеркале шкафчика. - Я чувствую себя каким-то подонком, нахально узурпировавшим тебя... Родителям твоим нужна невестка, а я...
  - Это еще кто кого узурпировал, - хмыкнул Рома, прерывая самобичевание любимого. - Вытирай руки и пошли за стол, - протянул он парню пушистое полосатое полотенце. - Думаю, мои родители тоже чувствуют легкий мандраж. Давай не будем заставлять их нервничать еще больше.
  Тёмка будто и не заметил его жеста. Судорожно выдохнул, раздраженно качнул бедрами, отпихивая пристроившегося позади Романа, и, набрав полные пригоршни воды, умылся.
  Мокрые капли попали на светлый джемпер, и расстроили парня еще больше.
  - Ну вот...
  - Глупотааа... - умилился Роман, обхватив его ладонями за талию и развернув к себе лицом. Что-то во всем этом было такое трогательное, что даже не вызывало желания поглумиться. Рома кинул на руки Тёмки полотенце, но, словно не доверяя ему справиться с несложной задачей, принялся помогать.
  - Кхм... - раздалось в коридоре за распахнутой дверью.
  Артему вздрогнул от неожиданности. Но хуже всего, что ему почудилось в этом намеренном покашливании, с целью привлечь к себе внимание, столько ехидства и неодобрения, что он моментально покрылся красными пятнами, будто их застали за каким-то непотребным занятием. На какое-то мгновение юноше даже показалось, что он все-таки надел ненавистный галстук, который теперь затягивался удавкой на шее.
  Выхватив полотенце из рук Ромы, который аккуратно помогал (не столько вытирая ему руки, будто малолетнему ребенку, сколько пытаясь успокоить, передавая ему прикосновениями частичку собственной уверенности), Артем быстро промокнул лицо, вытер руки и сдержанно произнес:
  - Добрый вечер, Сергей Романович.
  - Добрый... - смерил насмешливым взглядом Сергей сладкую парочку, нечаянно застав их в такой момент.
  Мужчина никак не мог отделаться от мысли, что это все в корне неправильно! Вот, если бы на месте этого провинциального искателя приключений на свою пятую точку была девушка - он бы даже позавидовал сыну, с ностальгией вспоминая свои ухаживания за Лидочкой в молодости. А так - тьфу! Смотреть тошно на все эти сюси-пуси...
  Однако он не мог не признать и того очевидного факта, что Артем справился с возложенной на него миссией. Присутствие этого мальчишки рядом с сыном, привело Романа в чувство буквально за пару дней. Честно сказать, в тот день, когда Сергей Романович увидел своего наследника больше похожим на опустившегося бомжа, чем на успешного молодого человека из семьи с приличным достатком, он не поверил в чудесную панацею в лице Артема от последствий похмельного недуга недельного запоя. Но тем приятнее было ошибиться. Конечно, старания нарколога тоже не следует сбрасывать со счетов. Но делать вид, что не понимает, благодаря кому сын буквально светится вновь обретенным счастьем, избавившись от затяжной депрессии, тоже не получалось.
  
  - Мужчины, идите за стол! - донесся издалека хорошо поставленный голос матери Ромы.
  Лидия уже давно оставила преподавание в школе, но когда требовалось, с удовольствием пользовалась возможностью своих голосовых связок. Если уж она могла заставить подчиниться целый класс оболтусов, чтобы полностью завладеть их вниманием, то неужто не справится с тремя?
  - Негоже заставлять хозяйку ждать, - произнес Сергей, посторонившись, чтобы выпустить ребят из ванной...
  
  Артем, сейчас остро реагирующий на каждую мелочь, постарался не зацикливаться и не придавать особого значения тому, что Сергей Романович не стал выказывать свое расположение обычным приветственным рукопожатием. Со своим сыном он виделся днем в офисе, ну а для его скромной персоны, видимо, слишком много чести...
  Рома тоже заметил этот нюанс, но не стал акцентировать. Только полоснул по закаменевшему лицу родителя потемневшим взглядом и плотнее стиснул зубы.
  - Иди, пап. Мы будем через минуту, - процедил он.
  Сергей Романович кивнул и прошел вперед.
  Роману очень хотелось обнять Тёмку, чтобы партнер почувствовал его поддержку, но опасался, что его инициатива будет неправильно понята остальными. Вместо этого он ухватил Артема повыше локтя, чуть сжав ладонь, обещая быть рядом.
  - Ты меня тащишь, будто правонарушителя, - сквозь зубы прошипел Тёмка, - дернув рукой.
  - Это чтобы ты не сбежал, - вынужденно улыбнулся Рома, чуть ослабив хватку, но не отпустив.
  - Ромыч, я своих не бросаю, - обернувшись к нему перед входом в комнату, с веселой злостью, подмигнул Артем, почувствовав, что где-то внутри словно отпустило тугую пружину. В конце концов, он не напрашивался в гости к этим людям, не желающим признавать выбор своего сына.
  - Я знаю, Тём, - серьезно кивнул Ромка, нехотя отнимая руку, и пропуская спутника вперед.
  Отец Романа как раз галантно отодвинул стул для жены, ожидая, пока она займет свое место.
  Увидев буквально ломящийся от изобилия выставленных блюд и закусок стол, Артем снова почувствовал себя не слишком уверено. Рядом с тарелками лежало несколько столовых приборов. То, что существуют специальные правила этикета при употреблении нескольких перемен блюд, парень, естественно, слышал. Но ему как-то не приходилось сталкиваться с подобными изысками сервировки. Видимо, родители Романа решили продемонстрировать сыну некоторые различия в их социальном статусе. Ромке-то не привыкать. Он мог запросто управляться одной лишь ложкой или вообще армейским ножом, но и в ресторане не стал бы мучительно соображать, к какому блюду полагается определенная вилка или нож. И ведь несколько раз, будто в шутку предлагал научить его различать приборы, но Артем в те моменты лишь отмахивался, дескать, ему ни к чему...
  Зато Рома, лишь кинув взгляд на стол, моментально сообразил, что это провокация.
  - Мама, все выглядит просто великолепно, - сделал он женщине комплимент, - только объясни мне, бестолковому, зачем устраивать НАМ классическую проверку?
  - Ты о чем, сынок? - невинно поинтересовалась Лидия, расправляя салфетку.
  - Мама, ты приглашала нас на СЕМЕЙНЫЙ, а не на званый ужин. Так что напомни мне, пожалуйста, для чего каждый из этих приборов, - предельно вежливо попросил Роман, буравя смутившуюся женщину взглядом. - Иначе я все перепутаю, и вам с отцом за меня будет неловко перед гостем.
  Сергей Романович только хмыкнул, опустив глаза и отметив про себя, что Ромка за своего мальчишку готов вступиться, значит, не просто так нес бредятину про любовь. Ну что ж, за наказание такое?
  А вот Лидии действительно стало неловко.
  - Рома, прекрати паясничать, - строго одернула она отпрыска. - Я не думаю, что Артему было бы привычнее управляться расписной деревянной ложкой и есть из чугунка.
  - Мама не утрируй! - рассердился Роман. - Артем не из позапрошлого века! И...
  - Рома, не груби родителям, - опустив ладонь на сжатый кулак партнера, тихо попросил Артем, чувствуя, что ему вряд ли, вообще, кусок в горло полезет. - Лидия Николаевна, права. Я уверен, что эти великолепные блюда действительно полагается есть определенными приборами. Извините за мое невежество. Моя семья имеет более скромный достаток. Помимо расписных деревянных ложек, чугунков и крынок, у нас имеется всего по одному комплекту столовых приборов на двенадцать персон. Мне просто не на чем было потренироваться. Ваше приглашение застало меня врасплох. Уверяю, что если Вы захотите еще раз пригласить нас к себе в дом вдвоем, то я обязательно выучу, чтобы не подводить Романа.
  - Извините, Артем, - окончательно сдалась Лидия под ясным взглядом мальчишки, изо всех сил старающегося не потерять самообладание. - Вы разрешите обращаться к Вам на 'ты'?
  - Безусловно, - кивнул парень, понимая, что запретить-то вряд ли имеет право.
  - Ну вот и славно, - с некоторым облегчением выдавила хозяйка, чувствуя, что действительно слегка 'перегнула палку'. И Рома вряд ли простит ей подобную выходку. Но уж больно хотелось уязвить этих самонадеянных глупцов, решивших, что они имеют право на свое альтернативное счастье с голубым оттенком. - Рома, сынок, специально для тебя повторюсь, вот эта вилка, - взяла она в руки столовый прибор, - для основных блюд. Та, что с более короткими зубчиками - для рыбы, к ней полагается вот тот нож, похожий на лопатку.
  - Так и хочется крикнуть, подобно героине Алентовой: 'Я рыбу не ем! У меня на нее аллергия!', - съязвил Рома.
  - Помолчи! - поморщилась Лидия. - А для холодных закусок и салатов - вот эта, меньшая по размеру. Десертные приборы я пока не выкладывала. Артем, прошу прощения за вынужденную лекцию, - улыбнулась Лидия Николаевна юноше.
  Сердце женщины невольно сжалось, глядя на то, с какой жадной заинтересованностью парень старается запомнить нехитрую науку. Все-таки непедагогично с ее стороны было ставить его в неловкую ситуацию.
  - Рома, а тебе - персональный выговор за то, что не позаботился раньше о такой досадной мелочи.
  - Если у нас действительно семейный ужин, так что ничего страшного, мама, - криво ухмыльнулся Роман на подобное заявление.
  Но Лидия Николаевна продолжила:
  - Артем, пожалуйста, чувствуй себя свободно и кушай, как привык. Если хочешь, я потом повторю для тебя еще раз. Чтобы перед следующим визитом ты мог проэкзаменовать Ромку, - кинула она на сына сердитый взгляд.
  - Благодарю, - сдержано отозвался юноша, с тоской оглядев изобилие яств. Хотелось попробовать всего хотя бы по чуть-чуть, но он почему-то был уверен, что не сможет проглотить даже кусочек рулета из паштета, чтобы тот не встал поперек горла.
  - Рома, поухаживай за гостем, пожалуйста, - велела Лидия. - Серёжа, а ты, на правах хозяина дома, налей нам вина, - улыбнулась она мужу, пока что воздерживающемуся от комментариев.
  - Мам, пап, я не пью сегодня, - предупредил Рома.
  - Ты... вы на машине?
  - Мам, во-первых, на машине. А во-вторых, я пока вынужден воздержаться от употребления...
  - Не надо было злоупотреблять, - буркнул Сергей Романович, встав, чтобы налить жене вина.
  - Я, пожалуй, тоже воздержусь, - произнес Артем, - если вы не возражаете.
  - Еще как возражаем! - ответила за обоих Лидия. - Если, конечно, ты отказываешься просто из солидарности. А не из каких-то религиозных или прочих убеждений. Это очень хорошее вино, Рома знает, что я его обожаю. Попробуешь?
  - Мам! - закатил глаза Роман.
  - Рома, дай ответить своему... другу, - чуть запнулась женщина, почему-то в последний момент так и не сумев выдавить 'своему парню'. Все-таки к этому словосочетанию ей пока что было сложно привыкнуть.
  - Да, попробую, - кивнул Артем, не собираясь рассказывать, что он уже пил такое. И ему понравилось. Но стоит ли просвещать родителей партнера, насколько их сын его разбаловал?
  Кинув быстрый взгляд на Рому, Тёмка удостоверился, что выбрал верную тактику.
  Вряд ли Ромка обиделся бы на его правдивость, но в данном случае разрешил действовать по наитию. И это Артема вполне устраивало. В конце концов, самому за себя ему постоять было легче, чем ощущать себя камнем преткновения между Ромой и его предками.
  Он не кисейная барышня, чтобы любимый мужчина постоянно кидался защищать его интересы.
  Разлив вино по бокалам, Сергей Романович уселся на место и вопросительно взглянул на жену, которая уже держала свой бокал в руке.
  - Да, я скажу, - поняла она молчаливый вопрос мужа. - Знаете, мальчики, - сделала Лидия паузу, - не стану лгать, мне тяжело осознавать, что ваша... э... дружба имеет гораздо больше точек соприкосновения, чем это принято...
  - Мама! - предупреждающе воскликнул Рома.
  - Дай мне сказать, - раздраженно подняла руку Лидия в останавливающем возражения жесте. - Так... на чем я остановилась? - нахмурилась женщина, машинально дотронувшись до лба кончиками пальцев. (Причем выглядело это вовсе не жеманно и наиграно, и действительно выдавало ее волнение). - Впрочем, ладно, скажу коротко и по существу. Нам с мужем, как и любым нормальным родителям для своих детей, очень хочется для единственного сына настоящего счастья, - непритворно вздохнула она.
  Рома молча положил свою ладонь поверх руки напрягшегося Артема, уже жалеющего о том, что согласился попробовать эксклюзивный напиток. Речь женщины явно не соответствовала тому, чтобы ему захотелось выпить за этот 'тост'...
  - Но раз уж вы оба решили, что ваше счастье состоит в том, чтобы быть вместе... - снова запнулась Лидия, - мы вынуждены принять ваш выбор.
  - Да? - явно искренне удивился Сергей, с недоумением взглянув на жену.
  - Да! - твердо ответила хозяйка. - А время покажет, насколько ваш выбор был объективен, - протянула она руку с бокалом над столом, предлагая всем чокнуться.
  Немного поколебавшись, Сергей Романович, тоже поднял свой бокал.
  Артему же ничего не оставалось, как последовать их примеру. Скорее всего, этот 'жест доброй воли' и так нелегко дался родителям Ромы...
  
  Неловкая заминка в самом начале трапезы постепенно сошла на нет. И хотя Артем по-прежнему чувствовал себя не слишком уютно, особенно встречаясь с изучающим взглядом сидевшего напротив отца Романа, Лидия, видимо, уже принявшая для себя какое-то решение (или просто избрав хитрую тактику) теперь старалась изо всех сил сгладить негативное впечатление. Ромка только ухмылялся, по указке матери, подкладывая на тарелку Артему все новые салатики и закуски для дегустации изысканных блюд, от которых Тёмка не посмел отказаться, не желая обидеть старавшуюся хозяйку.
  Лидия же не без удовольствия наблюдала за тем, как ловко юноша управляется с ножом и вилкой, и в сотый раз мысленно упрекала себя за бестактность устроенной проверки. А еще ее сердце просто обливалось кровью от понимания того, как гармонично ребята смотрятся вместе (как бы дико это не звучало).
  Рома ловко пресек обычные общие вопросы о том, чем занимаются родители Артема, где он учится и каковы дальнейшие планы на жизнь, поняв, что Тёмке будет не слишком сладко признаваться, что учится он теперь вовсе не на вечернем бюджетном отделении университета, а на дневном. Семестр на котором стоит совсем недешево. Про свою семью Артем скупо поведал сам. А дальнейшие планы пока что были слишком туманны, потому что впереди маячила армия.
  - Но в любом случае мы будем вместе, - поставил жирную точку в расспросах Рома, невольно убивая надежду родителей на то, что проблема как-нибудь сама собой разрешится.
  После второго тоста Сергей Романович поинтересовался, а как относятся к подобному союзу родители Артема, заставив обоих парней потупиться.
  Рома не хотел выставлять Артема 'трусом', а Тёмка... тоже не хотел признаваться в этом...
  - Понятно, - кивнул своим мыслям проницательный мужчина. - Время действительно расставит все по местам. Надеюсь, у вас не будет повода сожалеть о том, каких истинных ценностей вы друг друга лишаете. И смогут ли это компенсировать ваши отношения...
  - Пап, мы не дети...
  - Иногда я в этом здорово сомневаюсь, - покачал головой Сергей.
  - Мама, а горячим нас сегодня будут кормить? - обратился Рома к хозяйке дома, желая сменить неприятную тему.
  - Конечно! - спохватилась она, поднимаясь.
  - Тебе помочь?
  - Благодарю, сынок. Я справлюсь.
  - Лидусь, давая я... - приподнялся со своего места Сергей.
  - Сиди-сиди. Развлекай гостей. Я быстренько, - пообещала Лидия Николаевна, в душе согласная с мужем по поводу того, что когда-нибудь и Рома, и Артем здорово пожалеют, что потратили лучшие годы на свою неправильную любовь. Многие традиционные пары вообще без всякой любви живут... И детей растят, и старятся вместе...
  Злясь на саму себя, и на чудовищную ситуацию, которую не решить запретами или мольбами, она молча страдала, переживая за всех сразу... И в особенности за то, что когда-нибудь мальчикам придется пройти еще одно испытание на прочность чувств. Почему-то представив, что мать Артема устроит ее Ромке какую-нибудь похожую проверку, в душе Лидии поднималась волна негодования, заставляя краснеть. Как она раньше не принимала во внимание, что и ее родная кровиночка для чужой женщины, которая также желает счастья своему единственному ребенку, тоже может казаться хуже последнего врага?
  
  В принципе, по мнению Романа, не ожидавшего подобного развития событий и готового к худшему сценарию, вечер практически удался.
  За исключением, пожалуй, еще одного момента.
  Когда совместными усилиями, несмотря на протест хозяйки, со стола убрали грязные приборы, остатки салатов, закусок и блюдо из-под горячего, и уселись вновь уже пить чай с фирменным блюдом Лидии - многослойным тортиком, признанным многочисленными гостями их семьи великолепным на любой изысканный вкус, Рома высказался:
  - Мам, как всегда, умопомрачительно вкусно! Может, все-таки поделишься рецептиком?
  - Извини, родной, - покачала головой Лидия Николаевна, пристально взглянув на обоих парней. - Этот рецепт в нашей семье по традиции переходит от свекрови к снохе...
  Артем покраснел, и Ромка тут же кинулся на выручку:
  - В нашей семье мы поделили все обязанности, и в основном готовлю я...
  - Значит, этот секрет умрет вместе со мной, - вздохнула Лидия. - Но неужели ты и впрямь научился готовить? - удивилась женщина. - Что-то дома я не замечала за тобой склонности к поварскому искусству.
  - А дома у нас всегда была ты, - обезоруживающе улыбнулся Роман.
  - Артем... - рассеянно взглянула Лидия на спутника сына. - И что, действительно, съедобно получается?
  - Временами просто бесподобно, - кивнул Артем, решив не зацикливаться на каком-то там нюансе с семейными традициями. Обойдется он без такого торта. Раньше же как-то жил. Жаль только, Рома явно казался теперь расстроенным.
  - Надо же... - покачал головой Сергей, многозначительно переглянувшись с женой.
  - Ну так что насчет рецептика, мам? - попробовал еще раз закинуть удочку Рома.
  - Нет. И не клянчи! Будете приходить в гости, буду вас сама кормить этим десертом, - поставила точку в распрях Лидия.
  - Традиция-с, - съехидничал Сергей Романович...
  
  Провожая ребят в прихожей, Лидия Николаевна обняла сына, и протянула руку Артему. Тот, словно по наитию, поднес ее к губам, вежливо благодаря за ужин, заставив женщину растрогаться до слез.
  Сергей Романович оценил красивый жест и не поскупился на крепкое рукопожатие для обоих парней.
  
  ***
  
  Выйдя от родителей, Рома обнял Артема в лифте, зарывшись лицом в пушистый воротник его пуховика:
  - Жив?
  - Фух... я как будто экзамен сдавал, - пожаловался Тёмка.
  - Да все нормально, солнце. Я был уверен, что ты произведешь впечатление на моих, - хмыкнул мужчина, отстраняясь, чтобы взглянуть в лицо своего партнера.
  - С чего бы? - недоверчиво покосился на него юноша. - Мне не показалось, что твои мама-папа слишком обрадовались известию, что мы снова вместе.
  - Зато я счастлив, - фыркнул Роман.
  - Эгоист ты, Ромыч, - вздохнул Артем, отпихивая его. - Приехали!
  - А ты? - вдруг совершенно серьезно спросил Роман, проигнорировав предупреждение о том, что лифт уже доставил их на первый этаж.
  - И я не лучше, - неожиданно согласился Тёмка. - Как говорится, с кем поведешься...
  - Прекрати паясничать, - мотнул головой Рома, пристально вглядываясь в глаза спутника. - Тебе хорошо со мной, Тём? Только честно...
  Артем удивленно вздернул бровь:
  - Нашел время и место выяснять отношения. Ты вроде не пил, Ром. Или мы на тебя надышали?
  - Просто ответь, - напряженно попросил Рома.
  - Я тебя люблю, Ром. И с тобой рядом бывает по-всякому. Но я уже убедился, что без тебя я точно чувствую себя несчастным, - предельно откровенно признался юноша.
  - Спасибо, - коротко выдохнул Роман, крепко стиснув свое сокровище.
  Правда, тут же пришлось поспешно отступить, потому что за разъезжающимися в стороны дверями лифта послышались разговоры ожидающих подъемник людей.
  Зачем давать повод для досужих сплетен.
  Коротко кивнув знакомым Романа, проживающим в доме его родителей, парни вышли на улицу.
  - Голова чумная... Может, прогуляемся немного? - предложил Артем.
  - Возле дома, и немного, - согласился Рома. - Нам еще чемодан собирать.
  - Зачем? - ухнул куда-то вниз желудок у Тёмки.
  Все еще не отойдя от впечатлений устроенных ему 'смотрин', юноша почему-то решил, что Рома намерен теперь нанести визит и его родителям.
  - Узнаешь, - подмигнул любовник.
  - Я не слишком люблю сюрпризы, - осторожно предупредил Артем.
  - Этот тебе понравится, обещаю, - хитро улыбнулся молодой мужчина. - Ты мне веришь?
  - Приходится... - буркнул Тёмка, сообразив, что он зря перепугался.
  - Обидно слышать такое, между прочим... - закочевряжился Рома.
  - А почему чемодан? Ты что снова сваливаешь в командировку? - забеспокоился Артем, не рассчитывавший, что останется на новогодние праздники в одиночестве.
  - Ты считаешь, что для тебя это будет считаться 'приятным' сюрпризом? - обескуражено остановился Ромка. - У тебя что, имеются личные планы?
  - Да ну тебя! - заржал Артем. - Я не в этом смысле!
  - То-то же, - удовлетворенно кивнул Рома. - Поехали, я тебе дома допрос с пристрастием устрою, расскажешь мне, что ты имел в виду, - достав ключи от машины, нажал он кнопку на брелоке, отключая сигнализацию и блокировку дверей.
  - Так не честно! - возмутился Тёмка. - Это ты меня заинтриговал! Колись, давай, что ты задумал?!
  - Ни за что! - припечатал ухмыляющийся Рома, открывая дверь со стороны пассажирского кресла:
  - Ныряй, чудовище! И пакет держи, - сунул он спутнику в руки объемный пакет, который забрал от родителей.
  - А что там?
  - Откуда я знаю? Загляни. Думаю, что 'сухой паек' с барского стола. Боюсь, мама решила, что ты слишком идеализируешь мои скромные кулинарные способности...
  
  ***
  
  А едва захлопнулась дверь, Лидия Николаевна поспешила в комнату, окна которой выходили на подъезд их элитного дома.
  Сергей собрал пустые чашки из-под чая, отнес на кухню. Немного поколебавшись, все-таки оставил их на столе, решив, что жена лучше него управится завтра утром с посудомоечной машиной.
  Вернувшись в комнату, подошел к Лидии.
  Женщина с тоской провожала взглядом отъезжавшую со двора по расчищенной дорожке машину сына, аккуратно огибавшую шикарную детскую площадку.
  - Ну что теперь стряслось? - обнял муж ее поникшие плечи.
  - Серёжа, у них же, похоже, все всерьез, по-настоящему... - обреченно прошептала Лида.
  - Ты же мечтала, чтобы наш сын наконец-то перестал перебирать своих... в общем, чтобы нашел единственную любовь, - мягко поддел Сергей Романович.
  - Перестань, - отмахнулась Лидия. - Я же имела в виду женщину, а не парня!
  - Эх, Лидусь, как говорят: бойтесь своих желаний, они имеют обыкновение сбываться...
  - Михаил Афанасьевич Булгаков... "Мастер и Маргарита"... - машинально кивнула она. - Знаешь, где-то недавно видела статью, что, действительно, следует бояться. Потому что мы не всегда отдаём себе отчёт в своих истинных подсознательных желаниях. А они часто бывают не совершенны... и может получиться не совсем то, о чём мечтали.
  - Наверное, умный человек сказал.
  - Несомненно... Серёж, а как же я?
  - Что? - не понял Сергей.
  - Я внуков хочу... - всхлипнула Лида. - Зачем нам с тобой вдвоем четыре комнаты, если мы используем всего две? Если по ним не бегают крохотные ножки, если в этих стенах не раздается звонкий детский голосок... И гостиная эта больше для детской подходит, - рассеянно оглянулась она. - Ребятишкам нужно много солнечного света...
  - Радость моя, дети обычно с родителями живут... - осторожно заметил отец Романа. - Ты же никогда не хотела с невесткой одну кухню делить...
  - В нормальных семьях внуки везде живут, пока их родители денежки зарабатывают, - возразила Лидия. - И где ее взять-то, невестку? "Наша", как видишь, готовить не умеет...
  - То есть? - опешил Сергей, не сразу сообразив, кого жена имеет в виду.
  - И даже ЭКО им не поможет, - судорожно вздохнула расстроенная женщина. - Знаешь, ради этого счастья, понянчиться с внуками, я готова и на молочную кухню по утрам бегать, и даже пеленки сама стирать, - отстраненно покосилась она на ухоженные руки с аккуратным маникюром ногтей.
  - А как же испорченный паром потолок на кухне? - припомнил мужчина последствия кипячения марлевых подгузников и пеленок маленького Ромки в той однокомнатной квартирке, в которой они в то время обитали.
  - Да наплевать, Серёж. Разве потолок без разводов - это главное, когда берешь ребенка на руки, а он улыбается тебе и что-то лопочет?
  - Да, вообще-то, это я так, к слову, сказал, - смутился Сергей Романович. - Сейчас, небось, и не кипятят ничего. Памперсы там всякие есть...
  - Вредно ребенку целыми днями находиться в таких подгузниках! - безапелляционно встрепенулась Лидия.
  Спорить мужчина не стал, хотя так и хотелось остановить воинственный пыл увлекшейся супруги. Стоит ли лишний раз бередить больную рану? Можно подумать, у них уже есть, кого наряжать в современные одноразовые или в марлевые подгузники.
  Честно сказать, совсем уж крохотных младенцев он слегка побаивался, потому что совершенно позабыл, что с ними нужно делать. Они же в основном спят, титьку просят, да пеленки пачкают. Ни поговорить с ними, ни поиграть, ни понять толком, чего им в данный момент нужно...
  - Засиделась ты у меня одна в четырех стенах, милая. Позвала бы кого-нибудь в гости, что ли. Или сама бы с подругами прогулялась...
  - С какими подругами, Серёж? Одна с мужем по больницам таскается. Другой - то с внучкой в бассейн надо, то на аэробику, - принялась отрешенно перечислять Лида. - Третьей с внуком - на футбол, четвертой с обоими сразу - в музыкалку... Зачем я работу бросила?
  - Потому что сама говорила - современные дети неуправляемые, и стажа для пенсии вполне хватит...
  - Говорила... - удрученно согласилась Лидия. - Может, мне снова пойти? Зовут же до сих пор...
  - И снова взять первоклашек?
  - Нет... боюсь, только хуже будет, как буду на уроках видеть их любопытные глазенки, ругать за шалости на перемене... и представлять, что Ромкины детки могли быть такими же... Не смогу... Кому я буду рассказывать сказки, петь колыбельные песенки, Серёж? С кем буду гулять в парке за ручку, уточек кормить, голубей? Кому буду рассказывать про все на свете...
  - Лидусь, ну перестань себя накручивать, - тяжело вздохнул Сергей. - Слушай, а эта, как ее, Маришка твоя? Вроде одна она.
  - Не одна уже. Сын у нее невестку привел. С пятилетним ребенком взял. Вот теперь нянчится. Каждый день, как на работу, к ним мотается. В логопедический детсад мальчишку надо, но нельзя отдавать. Он у них аллергик. В общем, сплошные проблемы. Не до меня ей теперь.
  - Небось, уже предложила свою помощь?
  - Конечно. Зря, что ли, дополнительно логопедическое образование получала? А в районных поликлиниках - одна маета. Марина говорит, пока в очереди посидишь - и ребенок уже никакой, и у самой язык заплетается...
  - И что вам, женщинам, так хочется в няньки записаться? - досадливо хмыкнул Сергей Романович.
  - Так ведь инстинкты, наверное, - не слишком уверенно отозвалась супруга. - В определенном возрасте, знаешь ли...
  - Знаю, - кивнул он, грустно улыбнувшись.
  При таком раскладе его сетования на то, что мужчине не легче осознавать, что его род прервется на сыне, не помогут, сделают только хуже.
  Сердце защемило. Сергей Романович машинально потер левую сторону груди.
  - Серёж, ты чего? Сердце? Давление? - вскинулась Лида. - Где твои таблетки?
  - Уж лучше еще вина... - нахмурился Сергей, не желая пугать любимую женщину.
  - Точно? - усомнилась она. - Хотя алкоголь и таблетки смешивать тоже не дело. И мне тогда налей...
  
  Возвратившись с кухни с бутылкой, в которой оставалось немного вина, Сергей Романович застал жену у книжного шкафа, перебирающей холеными пальцами корешки детских книг, которые она скупала просто с маниакальной настойчивостью, тщательно придираясь к качеству изданий.
  - Лидусь...
  - Я девочку хочу. Я могла бы волосы ей расчесывать, косички заплетать, бантики разные на хвостики пристраивать, наряжать в платьица нашу куколку... - будто не замечая его присутствия, причитала вслух Лидия.
  - А мальчишки-то тебе чем не хороши? - осторожно поинтересовался Сергей.
  - Проблем с ними слишком много... Я бы внучку вязать, вышивать научила... Ой, а знаешь, сколько всяких штучек из солёного теста можно налепить? Я тут передачу смотрела... Хотя, - вздохнула Лида, прогоняя наваждение, но не замечая катившихся по щекам слез, - все равно кто: девочка, мальчик, двое, трое... Для кого все это? - обвела она широким жестом забитый детской литературой шкаф. - Я такую подборку детских стихов и рассказов сделала... столько сейчас развивающих игр интересных... Кого буду баловать игрушками и всякими вкусняшками?
  - Ну вот, совсем раскисла... - снова грустно улыбнулся Сергей. - Детей не баловать надо, а воспитывать. Ты же педагог!
  - Родители пускай воспитывают, а дед с бабкой баловать должны, - не согласилась Лидия.
  - Ты у меня красавица, и на бабку совсем-совсем не похожа, - решил он сделать комплимент жене.
  - Так я же образно, - невольно улыбнулась Лида, прижавшись к его груди.
  - И платье это тебе очень идет. Или я уже говорил?
  - Говорил... еще днем...
  - Ну, если хочешь, можешь меня вкусняшками побаловать, - предложил Сергей Романович альтернативу. - Кстати, а почему ты не дала Ромке рецепт торта?
  - Одни мы с тобой, Серёжа, одни... Мальчишкам мы не нужны... Они друг для друга живут... Пусть уж хоть изредка в гости заходят... - погладила она ладонью его руку.
  - Вот выдумала... - крепче обнял Сергей свою женщину. - Мы не одни, а вдвоем.
  - Как они будут вместе? - продолжала она. - Я не представляю... Десять лет разницы! Да еще армия эта современная... Туда же вроде не берут геев?
  - Всех туда берут, кого родственники не отмазали. У Артема на лбу не написано, что он мужиков предпочитает в постели. А по физическим данным - так прямой ему путь в ВДВ.
  - А, может, в Кремлевскую роту? С его-то внешностью, - задумчиво произнесла Лида.
  - С его внешностью только в рекламе нижнего белья сниматься, - съехидничал мужчина. - Нет у меня там знакомых, - машинально покачал головой Сергей Романович.
  - В модельном бизнесе? Не знаю, как Рома, но я категорически против подобных экспериментов! - возмутилась Лида.
  - Да бог с тобой! - рассмеялся муж. - Я про Президентский полк, про твою 'Кремлевскую роту'. Туда абы кого не берут... Да и нечего ему там делать. Там, знаешь, какие требования предъявляются?! Всю подноготную наружу вывернут, не потянет он.
  - Я уж подумала, ты Ромкиному мальчику пытаешься работу найти, - облегченно выдохнула она.
  - Еще чего! Пусть сами крутятся.
  - Серёжа... - укоризненно протянула Лидия Николаевна.
  - Что, Серёжа? Поди, не бедствуют - и на шмотки, и на развлечения хватает. Мы вот с тобой дома будем Новый год встречать, а они на курорты поедут.
  - Ну так на то и молодость, чтобы мир посмотреть... И мы могли бы поехать, но ты же сам предупредил, что третьего января у тебя встреча. Куда уж тут ехать? Давай лучше в гости кого-нибудь пригласим?
  - Пригласи... - согласно кивнул Сергей Романович. - Ты знаешь мою позицию - мужчина должен сам семью содержать, чтобы на все про все хватало.
  - Так они оба мужчины... И, если заметил, не по барам-ресторанам шляются вместе, а оба увлекаются спортом. Разве плохо? Хотя я интересовалась - в хороших фитнес-клубах абонементы дорогие... Да и лыжный курорт...
  - Это ты права. Спасибо, что выбрали Монженевр, а не Куршавель.
  - Да ну тебя! У меня не сложилось впечатления, будто Рома для Артема "дойная корова". У мальчика есть самоуважение и здоровые амбиции. Не будет он у нашего сына на шее сидеть, как только отучится.
  - Мелкий пусть вначале закончит свой ВУЗ. Тогда и поглядим, что он за специалист такой. Вот Ромка никогда у нас денег на своих пассий не просил.
  - Так и серьезных отношений не было. Да он и сейчас, скорее, к кому-нибудь из друзей обратится за помощью, а не к нам, - вздохнув, произнесла Лидия. - Воспитали так, чтобы только на себя рассчитывал...
  - Лид, мужик должен в своей жизни сделать три вещи. Пока что Ромка только деревья сажал. Вот если СВОЙ дом достроит, - припомнил Сергей Романович давний разговор с сыном насчет загородной дачи, - тогда, может, я тоже у него прощения попрошу за свои слова...
  - Какие?! - ахнула Лида. - Что я еще не знаю?
  - Неважно. Это мужской разговор был, - досадливо поморщился муж. - Забудь...
  - Как это 'забудь'?! В прошлый раз после ваших 'мужских разговоров' наш сын на контракт подписался, чтобы тебе что-то доказать! Я чуть не поседела раньше времени. Если бы не Егор... - задрожали у Лиды губы, вновь заставляя вернуться в прошлое десятилетней давности.
  - Ну все-все, перестань, родная. Живой ведь вернулся, и практически невредимый. Все позади уже, - успокаивающе погладил Сергей жену по напряженной спине.
  - Ох, как же мне с вами нелегко... - судорожно всхлипнула женщина. - Серёж, как думаешь, а родители его смогут собрать необходимую сумму, чтобы Тёма вообще в армию не ходил? - немного помолчав, с надеждой взглянула Лидия на мужа. - Наверное, в их местный военкомат мзду нести надо...
  - Мужчина должен пройти эту школу жизни! - твердо озвучил свою позицию Сергей. - Роман служил. И Артему полезно будет. Не девка! Хотя... Тьфу ты! Совсем ум за разум с этими голубыми отношениями заходит! Может, там как раз дурь-то всю и выбьют... А то развели, понимаешь, Содом и Гоморру... - снова рассердился мужчина, не в силах смириться с подобным безобразием, коснувшимся его семьи. - Блажь все это, Лида.
  - Раньше, может, и была блажь... а теперь... А если Тёма и впрямь одумается, пока служить будет? Что с Ромкой-то станется, Серёж? - охнула она, представив мученья сына с разбитым сердцем... А, вдруг, все-таки... - не решилась Лидия произнести вслух, чтобы не спугнуть надежду. - Мужчине и в сорок лет не поздно детьми обзаводиться... Или, может, тоже с ребеночком найдет, а?
  - С ума сошла?! - хмыкнул Ромкин отец. - Кто в своем уме женится на посторонней женщине, к которой, прости за прямоту, ничего не шевелится, ради чужого ребенка?
  - Ну да... - не слишком воодушевленно согласилась с таким доводом Лидия Николаевна. - Я в церковь хочу сходить...
  - Зачем, милая? - отстранился он удивленно.
  - Буду грехи отмаливать: и наши, и Ромкины... Может, бог смилостивится...
  - Не думаю, что это удачная идея, - фыркнул Сергей, придерживающийся атеистических взглядов. - Ты бы еще экзорциста пригласила, чтобы он из этих двоих всю дурь выбил...
  - Не смешно, Серёж, - обиженно поджала губы Лида.
  - Я и не смеюсь, - устало вздохнул мужчина, опуская руки. - Помоги, пожалуйста, запонки расстегнуть... - попытался он ее отвлечь от грустных мыслей.
  - Конечно, - вздохнула Лидия, все еще пребывая в какой-то прострации, постаравшись взять себя в руки.
  - Я вот не знаю, что теперь Акимычу говорить. Он спит и видит, как наш Ромка Анжелку в ЗАГС ведет.
  - Плевать на твоего Акимыча! Уж давным-давно за все его услуги расплатились, а ты все "должником" себя считаешь.
  - У мужчин свои расчеты, Лида.
  - Это ВАШИ с ним расчеты, и нечего сюда детей впутывать. Если уж его смышленая Анжела со своими внешними прелестями не смогла захомутать Ромку, отираясь поблизости, значит, верно говорят - насильно мил не будешь.
  - Лидусь, я вот тебе не устаю удивляться. Ты же ведь тоже против Тёмки была?
  - Одумалась, - буркнула она.
  - А как же твои тётки? Заклевали ведь совсем. И не надоедает же им язвить по поводу гомофобии и дурной наследственности. Особенно тётя Вера, - скривился Сергей.
  - И на них тоже плевать. Ханжи они, - зло прошипела Лидия. - Тёть Вера всю жизнь считала, что ты на ее Светочке должен был жениться. Все никак нам простить не может, что мы с тобой столько лет вместе. А Светка пятого официального мужа поменяла. Вот и Ромкина личная жизнь ей покоя не дает.
  - Ну нет уж, не собирался я на ней жениться, - рассмеялся Сергей. - За Светкой я специально ухаживал, чтобы ты поревновала.
  - Манипулятор, - усмехнулась Лида. - Ромка весь в тебя.
  - К сожалению, не во всем... Но ведь сработало же, - пожал плечами мужчина. - Да и не ужился бы я с такой тёщей, как твоя тётка. Извини, конечно, но я до сих пор с трудом их визиты терплю. Надеюсь, ты не их на Новый год позовешь.
  - Вот и я тоже, с трудом... - машинально кивнула Лида. - Что? Да нет, конечно! Что ты! Я думала Маришку позвать, пусть отдохнет от свалившихся на нее обязанностей новоявленной бабки...
  - Думаешь, она устала?
  - Ну, может, и не устала. Но поплакаться-то ей наверняка захочется, что непутевые родители ребенка до такой степени запустили... - усмехнулась Лидия. - Куда ж я денусь от давней подруги? И она моей "жилеткой" бывает...
  - Вино-то будешь, отзывчивая моя? - улыбнулся Сергей.
  Против визита Марины он ничего не имел. Эта энергичная, веселая женщина всячески поддерживала Лиду, когда ей бывало совсем тошно, а он пропадал на своей работе, которая помогала отрешиться от удручающих мыслей о том, что сын не оправдал их надежды на счастливую, уважаемую старость в кругу большой семьи.
  - Да, наливай. Капельку... вместо снотворного... а то не усну сегодня... - отозвалась Лидия. - И все-таки как же я хочу девочку... с косичками...
  - Ох, родная моя, ну чем тебя утешить? - удрученно спросил Ромкин отец, снова обнимая ее. - Разве что пойти и снегурку нам с тобой себе слепить, - кивнул мужчина за окно, где искрились белоснежные сугробы под зажженными вдоль периметра двора фонарями.
  - Да ну тебя, - отмахнулась Лида. - Совсем не остроумно!
  - Ну, прости...
  - Как же так, а? За что... почему с нами, Серёж? Почему с мальчиками такая напасть приключилась?
  - Прекрати, - одернул ее Сергей. - Все-таки не тяжелобольные: не СПИД, не рак, не смертельный вирус у них. Просто извращенцы! - припечатал он. - Главное, что живы и здоровы, как жеребцы...
  - Скажешь тоже... не извращение это, когда чувства есть... - возразила Ромкина мать.
  - Ну, не знаю, что там у них есть. Слава богу, свечку подержать не просили. Я у тебя есть, Лидусь. Ты - у меня есть... Ну, а что до внуков... считай, что еще один сын у нас теперь. Стерпимся как-нибудь... Может, легче станет...
  - Может, - неуверенно согласилась Лидия, чтоб только не расстраивать мужа. А перед глазами женщины так и стояла маленькая, смешливая и любопытная синеглазая девчушка с ямочками на щечках, которую она всему-всему могла бы научить, а уж как беззаветно любила бы...
  
  ***
  
  Новый год Аня и Егор встречали у нее дома. Анне показалось неправильным оставлять в такую ночь детей одних.
  Несмотря на предстоящий праздник, Ксюшка хандрила, потому что в последний момент выяснилось, что в компании, куда она хотела пойти, будет Кирилл, а от других предложений уже отказалась. И напрашиваться снова было неловко. Самое обидное, что тем, кому сообщить о том, что передумала, выглядело бы нормально, уже уехали за город.
  Впрочем, присутствие гостя немного скрасило для девушки вечер. А потом и вовсе Анины дети сбежали запускать в фейерверки во дворе соседней школы, надеясь встретить общих знакомых.
  Вернулись домой почти в четыре утра, замерзшие, но довольные прогулкой.
  К этому времени Панов уж помог Ане собрать остатки еды и грязную посуду с праздничного стола и отправился домой, подальше от искушения. И в предвкушении следующего вечера.
  А первого числа, отправив Димку в гости к родственникам отца, Аня и заехавший за ней Егор, нанесли визиты Аниным родителям, его матери, и наконец-то Егор привез ее к себе домой...
  
  ***
  
  
  
  
  
  2-я часть романа выложена полностью на сайте "Призрачные миры": ЗДЕСЬ
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"