Аннотация: Да простят меня авторы любимых произведений и почитатели их таланта... (Моя альтернативная история...) наслаждайтесь
Сказка рядом...
Глава 01.
...Наблюдая за отцом и его Советником Заквиэлем, занятыми обсуждением какого-то проекта, Аделина ловила себя на мысли, что рассматривает знакомого с детства сиреневолосого красивого молодого мужчину рядом с ее отцом с совсем не родственным интересом. Она любила находиться в кабинете отца, когда он работал. Особенно, когда собирались все четверо братьев. Их шутки и меткие комментарии забавляли ее. Познания асуров в самых различных областях поражали. Особенно интересны были обсуждения политических событий в царстве Варуны и сопредельных государствах. Жаль, периодически ее просто вежливо выгоняли, если обсуждаемые вопросы были серьезными. Аделине хотелось заполучить внимание отца и Заквиэля. Это желание не последнюю роль сослужило в том, что сама девушка захотела разобраться в некоторых вопросах и увлеклась добычей информации, начав с огромной библиотеки, которую с недавних пор курировала ее мать, сама молодая Владычица.
Когда Аделина поняла, что историю почти освоила, а некоторые вопросы настолько интересны, а информация настолько противоречива, мать, скрепя сердце, разрешила ей пару семестров пожить у своего деда и учиться там же. Библиотека дэвов оказалась, как непаханая целина.
Аделина вегнулась осунувшаяся, с темными тенями под глазами, чем вызвала недовольство отцовских братьев "замучили ребенка нехорошие дэвы, не надо было отпускать", начиная с Аскара, всегда строго следящего за состоянием ее здоровья. Ну, разве она виновата, что развлечения, свойственные молодым горячим девицам не должны были умалять пользы от получения недоступным другим расам знаний. И соответственно наоборот. Собственно, кроме матери (наполовину дэва), в библиотеку дэвов кроме самих дэвов доступа вообще никто не имел. Поэтому на сон и нормальное питание пришлось "забить". Как ни странно, один Зак оказался на ее стороне. Как всегда, усадив ее на колени, словно всё еще маленькую девочку, он немного "поэкзаменовал" ее и остался доволен, объявив, что толстые щечки и кое-что еще - дело наживное. Про "кое-что" все тактично промолчали, но Лиина была уже не ребенком и в то время еще умела краснеть.
Заквиэль умилился, нежно поцеловал смущенную племянницу в подставленный лобик с очаровательными рожками и повел ее на прогулку.
Лина до сих пор помнила тот солнечный весенний день, когда они с Заквиэлем оказались лишь вдвоем. Они облазили весь парк, посетили все попадающиеся по пути лавки со сладостями и приличные заведения, в которые Зак решился завести племянницу. Они ребячились, возились и дискутировали на серьезные темы. Аделине тогда показалось, что брат отца впервые воспринимал ее не как маленькую девочку, дочь своей матери, боготворимой им, а как самостоятельную личность. Это было необыкновенное окрыляющее чувство, сродни эйфории. Лина ловила на себе завистливые и восхищенные взгляды попадавшихся на пути прохожих. Она прекрасно выглядела, несмотря на невысокий рост (и сама осознавала это), да еще ее спутник был в тот день (впрочем, как и всегда) неотразим. Высокий рост, чистая смуглая кожа, красивые тонкие черты лица, густая грива фиолетово-сиреневых волос, чуть нарочитая небрежность в идеальной прическе, элегантная одежда, выдающая любовь к комфорту и безупречный вкус. А еще сияющие теплотой только для нее ласковые сиреневые глаза... Кажется, Линка тогда впервые поняла, что имела в виду ее мать, когда рассказывала, мечтательно прикрывая ресницы о том, как отец за ней ухаживал, добиваясь расположения взбалмошной младшей принцессы, и как она тонула в его голубых омутах... Вот так и Линка была практически загипнотизирована фиалковыми омутами глаз отцовского не то брата, не то друга. Как раз тогда и пришла в голову мысль, что Дантелион, Бальтазар, Аскар и Заквиэль (самый сильный, мужественный, романтичный, смелый, умный, надежный, теплый и... такой непостижимо недоступный) - вовсе не кровные братья и у нее есть шанс заполучить его в свое единоличное пользование. Ей, конечно, нравились ровесники, но, как правило, только внешне и то, насколько с ними бывает весело. А вот такого, чтобы и молчать вместе было комфортно, уютно и, как-то волнующе-правильно, - такого не было ни с кем, кроме Зака. Он всегда был ее убежищем. Всегда, когда ее наказывали мать, отец или Бали, а Аскар заставлял выполнять какие-нибудь нудные процедуры, Зак служил ей утешением, помогая преодолеть разные жутко серьезные детские горести, находя для нее время и нужные слова, приводя подходящие примеры, возвращая краски радости. И Аделина была уверена, что так будет вечно, но оказалось - ровно до того момента, когда Заквиэль выловил ее из главного дворцового фонтана.
Они дурачились, толкались, изображая битву на хвостах. Она попыталась увернуться от спутавшего ее ноги хвоста Зака, но не удержалась и полетела в воду целиком, "всей Линкой". И он бы ее поймал и удержал, но упрямая девчонка ни за что не хотела сдаваться, выскользнув ужом из обнявших ее рук. А когда она, смеясь и отфыркиваясь, вынырнула и предстала пред ним мокрая, жалкая, но жутко довольная собой, и он заключил ее в объятия, крепко прижав к широкой груди, смех застрял в горле и щеки залились краской. Зак почувствовал, как племянница вздрогнула и постаралась отстраниться. Повисла неловкая пауза. Зак пытался перевести все в шутку, как-то растормошить ее, даже предлагал устроить заплыв напергонки... И ему почему-то не пришло в умную голову, что девочка просто повзрослела и стала по-новому оценивать свои ощущения.
Аделина и сама не поняла, отчего отчаянно затрепыхалось сердечко, почему жаркая волна прокатилась по ее юному телу от одной только сводящей с ума палитры запахов мужского тела и парфюма, каким обычно пользовался сиреневолосый асур.
Обратно к замку шли молча. И Линку злила и обижала отеческая забота растерянного Заквиэля, как бы она не простудилась. Хотелось от него чего-то другого, а чего она и сама не понимала, не могла четко сформулировать, облечь в словесную форму.
Кажется, именно тогда она впала в меланхолию, пытаясь разобраться в своих чувствах, неясном томлении, своих противоречивых желаниях и даже пыталась писать стихи. Хотелось постоянно видеть объект своих грез, и не радовали развлечения, устраиваемые друзьями-ровесниками.
Зак не замечал перемен, точнее, он их видел, но никак не мог связать с собственной персоной. А гордость самолюбие маленькой демоницы вопили о том, что она не должна показывать насколько друг отца завладел ее мыслями и необузданными мечтами, борющимися с блуждающими в теле подростка (с кровью трех рас - человека, асура и дэва) гормонами. Аделина переключилась на ровесников "на зло врагам", в надежде, что Зак хотя бы поревнует. Бедная девочка забывала о том, что для Зака существовала только одна желанная женщина - ее мать, Лилитана. А она была лишь ребенком безнадежно любимой женщины, которую он помнил совсем крохой, которая росла на его глазах, которую он с легкостью читал, как открытую книгу.
Покуролесив несколько месяцев, повзрослев душой и телом, наделав кучу непоправимых ошибок и невинных глупостей, Аделина поняла, что наваждение не прошло. И ее мысли по-прежнему занимает сиреноволосый Заквиэль. Разговор получился нелегким. Аделина сначала "приняла на грудь" для храбрости, затем выловила Заквиэля и, утащив его под предлогом прогулки в одну из беседок в дальней части огромного парка, краснея и запинаясь, призналась ему в любви.
Зак (проявив чудеса тупоумия) ответил, что тоже ее любит, что всегда ее любил и будет любить, потому что невозможно не любить такое чудесное дитя - ребенка своего брата и любимой подруги. Взбешенная девушка чуть ли не топала ногами от досады. Еле сдерживая слезы и кусая губы, она решилась на последнее средство - предъявить Право Выбирающей. Как Зак предугадал ее попытку (не иначе, раньше просто прикидывался), но взбледнув с лица, он прижал к себе упирающуюся в истерике девчонку, ожидавшую совсем другую реакцию на свое признание и жаждущую совсем других ласк, и, гладя по гладкому шелку волос, шептал:
- Не надо, девочка моя, не произноси эти слова вслух. Я не могу быть твоим, родная... Я не достоин твоих слез, малышка... Крошка моя, я надеялся, что никогда не стану причиной твоего горюшка... Ты еще ребенок и, когда станешь настоящей демоницей, многие и многие сердца асуров будут у твоих ног, ты сможешь выбрать лучшего из лучших...Мне невыносимо больно... но, чтобы тебе не было больнее потом, ты должна знать...
Он сбивчиво говорил ей о том, как она ему дорога, о том, что никогда не сможет полюбить ее так, как она того заслуживает, и под конец признался, что не собирается ни с кем связывать свою жизнь, потому что у него есть мрачная постыдная тайна - незаконнорожденные дети, матери которых имеют больше прав на него, нежели Аделина.
Линка нашла в себе силы оттолкнуть асура и ретироваться, спасая остатки раздавленного самолюбия... Обида душила. А из всего вышесказанного Заквиэлем, запало только то, что препятствием являются его дети.
Расстроенный разговором не меньше нее, Зак растерянно остался стоять на месте. Он надеялся, что девочка поняла его правильно. Все-таки благоразумия ей не занимать - все утрясется. По понятным соображениям он не мог рассказать об этом недоразумении ни Лилит, ни Данте. С Бали и Аскаром тоже не хотелось делиться. Все-таки Лина доверила ему свою сердечную тайну и он не вправе выносить это на всеобщее обсуждение. Жаль, Станислава сейчас гостила у брата в клане драконов Алауэн. Можно было спросить мудрого совета, не называя имен, хотя, она тоже слишком проницательна... Зак решил промолчать.
Раненой тигрицей девушка металась по комнате. Ей было то душно, то начинал колотить озноб. Линка вышла на смотровую площадку высокой башни. Всматриваясь в равнодушную к ее боли темноту, она желала только одного... не чувствовать, не слышать, не помнить... лишь бы заглушить это разрывающее сердце одиночество, чувство утраты...
"Хочешь, чтобы я поскорее стала настоящей демоницей, Зак? Я стану!" - мрачно пообещала она в темноту, - "Только понравится ли тебе мой метод перерождения? Я смету тех, кто посмел отнять тебя у меня..."
Хаос в мыслях... на щеках - слезы... и только ускользающее видение после обжигающих ледяным пламенем слов: "... матери моих детей имеют больше прав..."
Линка расправила свои чудесные крылья и мягко спланировала вниз. Даже чувство свободы в полете не принесли должного облегчения. Поймав воздушный поток, она помчалась к границе, откуда можно было воспользоваться телепортом, не привлекая излишнего внимания службы безопасности и Бальтаза в частности, который точно поинтересуется, что "их крошка Адель" забыла в соседнем государстве, где асуров, мягко говоря, не сильно жалуют.
Она прокралась в город людей. Бесцельно бродя по улочкам, пытаясь вернуть равновесие, строя коварные планы и лелея хрупкие надежды, она постепенно успокаивалась. Шумный город, кажется еще более оживший с приходом ночи, расцвел множеством огней фейерверков. У людей был какой-то праздник. Звучала музыка, слышался беззаботный смех, задорные песни. Чужая радость больно резала слух, чужое веселье коробило.
Черная кошка метнулась под ноги. На балкончике второго этажа бурно разворачивалась сцена семейной разборки. Линка отвлеклась от тяжелых невеселых дум. Здравомыслие подсказывало ей, что надо обойти этот дом, пока на невинных прохожих не посыпались цветочные горшки, что стояли на балкончике разъяренных супругов.
Линка свернула на боковую темную улочку. Из раздумья демоницу вывел еле слышный хлопок. Человек вряд ли бы его услышал, но девушка не придала ему значения. Амулеты, без которых Тени отца не выпускали ее из дворца, сработали автоматически.
- Твою мать! Мои жубки!... - взвыл сгусток темноты, откинутый от аппетитной девицы, шея которой в миг прикосновения покрылась трансформированными хитиновыми пластинками.
Лиина повеселела.
- Обломался, клыкастый? Даже не пытайся, - предупредила она обиженно всхлипнувшего вампира, прицельно разглядывающего ее вновь чистую от пластин шейку, - Я жутко ядовитая. Отравишься!
Она окинула симпатичного парня с длинными белыми волосами оценивающим взглядом и добавила:
- Лучше составь мне компанию. Хочу напиться. Знаешь приличное заведение, где не только кровь подают? Мне так хреново сегодня... Да, и маму мою не вспоминай, а то вообще без зубов останешься.
Лина чуть ослабила щиты, дав ему возможность убедиться, что она не-человек. Вампир с интересом посмотрел на обнаглевший "ужин" и, что-то прикинув, расправил воротник черной рубашки, одернул камзол и галантно представился. Он впервые видел такую нахалку. Перспектива знакомства с редким здесь в городе представителем асуров, вырисовывалась прелюбопытнейшая...