Осенним утром, в ту благодатную пору, когда в дыхании ветра нет леденящего привкуса зимы, а лучи солнца еще горячи, но не обжигающи, восседал на деревянных ступеньках крыльца колдун по имени Крук, попивая молоко из глиняной кружки.
Ладный домик у деревенского колдуна: крепкий сруб, поставленный на века, резные ставни с затейливым орнаментом, да холодно поблескивает на крыше ворон-флюгер, выкованный сыном местного кузнеца в подарок Круку.
Здесь, на самом краю деревни, где рукой подать до темного леса, Крук обосновался давно - из местных еще помнили то время лишь древние деды, греющиеся на завалинках.
К колдуну постепенно привыкли, перестали чураться, тем более что злого он супротив селян не замышлял, скорее напротив. Знал Крук зелья, заклятия и заговоры - против болезней тяжких, лихих людей да распоясавшейся нечисти.
Смакуя последние капли, колдун допил молоко и, утерев бороду ладонью, вгляделся в низкорослую фигурку, выбравшуюся из леса и семенящую к его домику.
Не только люди приходили к колдуну. Вот и нынешним утром леший притопал - помощи просить, ибо неведомо из каких краев занесла нелегкая в его владения чудище мерзопакостное.
- В два раза меня выше, - жаловался хозяин леса, утирая скупую слезу с мохнатой щеки, - черной шерстью укрыто, морда наглая и отвратительная. Жрет эта тварь за троих, всю мелкую живность распугала. Я ее добром уговаривал - уйди, мол! Где там! Еще и гадить на тропинках стала - из вредности, видать.
В подтверждение сказанного леший продемонстрировал волосатую ногу, перемазанную зеленовато-коричневой дрянью.
Крук, знамо дело, уважил хозяина леса - дал мешочек с солью, пропитанной особым раствором, велев разбросать по тропкам да полянам.
- Сей запах невыносим для подобных тварей, - заверил Крук. - Как пить дать сбежит!
Ободренный леший ушел, пообещав вернуться под вечер и непременно отблагодарить, а вот вид следующего гостя, постучавшегося в двери аккурат в полдень, колдуна не обрадовал.
Эльфийка Мариэль объявилась в деревне три месяца назад, в самом начале лета. Поселилась у одинокой бабки Варвары, за стол и ночлег платила исправно, а уж пела как - заслушаешься!
И все бы хорошо, да только угораздило золотоволосую эльфийку влюбиться в Кузьму, сына деревенского кузнеца. Всем парень вышел - и лицом, и статью, но, на беду Мариэль, питал к эльфам жуткую неприязнь, непонятно откуда взявшуюся у простого деревенского хлопца.
- Слащавые они какие-то, эти эльфы, - толковал Кузьма друзьям, прозрачно намекающим на мариэлевские чувства, - черты лица тонкие, волосы золотом отливают... Но это все полбеды, а вот уши у них -ну просто кошмар!
А эльфийка все сохла по Кузьме, сгорая от неразделенной любви, и песни ее с каждым днем становились все тоскливее и тоскливее...
Уж и деревенские бабки стали жалеть бедняжечку, уж самого Кузьму стало мучить нечто наподобие совести... но никак не мог кузнецкий сын пересилить нелюбовь к эльфийским ушам.
А позавчера приковыляла к колдуну соседка, бабка Матрена. Принесла, как обычно, сыру да сметаны собственного приготовления, а от монетки, протянутой Круком, в этот раз отказалась.
- Ты, милок, денежку-то забери. Дело к тебе имеется, - лукаво улыбнулась старуха.
- Какое же? - Крук удивленно поднял вверх кустистые брови.
Впервые за долгие годы старая молочница решилась о чем-то попросить колдуна!
- Ходила я вчера к Варваре, подруге моей. И уж так жаль стало мне девчушку эту белобрысенькую! - всплеснула руками Матрена. - Извелась вся, с утра до вечера слезами обливается!
Крук, будучи в курсе всех деревенских сплетен и историй, враз понял, куда клонит бабка. Но все же для порядку буркнул:
- Дело молодое. Любит, не любит... Я-то здесь причем?
- А ты зелье приворотное состряпай, - хитро прищурилась молочница, - такое, чтоб Кузьма враз перестал на других девиц-то заглядываться, чтобы к Мариэльке сердцем накрепко прикипел. И заживут они тогда долго и счастливо! - мечтательно вздохнула бабка.
- Матрена! Ты сама это удумала, или присоветовал кто?
- Сама, сама, - закивала бабка, поправляя платочек на голове, - я уже и с Кузьмой погуторить успела.
- И что парень?
- Согласился. Ему, оказывается, пение Мариэлькино сильно нравится. Чует мое сердце, скоро станут они жить-поживать, да детишек растить. Ты уж, милок, постарайся с зельем-то, - попросила Матрена, утирая глаза краешком платка.
Изрядно потрудился колдун, в одной ему ведомой пропорции смешивая травы, собранные в заповедных местах, добавляя сок лесных ягод да приправляя зелье щедрой порцией заклятий.
За приготовленное снадобье бабка низко кланялась, одарила колдуна кувшинчиком свежайшего молока и пообещала пригласить на грядущую свадьбу...
- Что же произошло? Не подействовало снадобье, что ли? - прикидывал Крук, отпирая дверь и впуская эльфийку в дом. - Никогда еще такого не бывало!
- Помоги мне, колдун! - воскликнула Мариэль, бросая на стол увесистый кожаный мешочек. - Здесь золото, все, что у меня есть. Бери его, колдун, только помоги, заклинаю!
Крук пристально поглядел на эльфийку, но не произнес в ответ ни слова.
- Не мила я сыну кузнеца, не любит меня Кузьма! - продолжала девушка, нервно заламывая тонкие руки, - Видела я его сегодня - так ведь мимо прошел, и не остановился, не заговорил со мной!
- Видать, не подействовало на парня мое зелье, - мрачно подумал Крук, - старею, мастерство теряю...
- У всех деревенских красавиц волосы темные, и уши как уши... Пока я такова как сейчас, не полюбит меня Кузьма! Помоги мне, колдун!
- Чего ж ты хочешь, эльфийка? - разлепил наконец губы Крук.
- Сделай, колдун, чтобы походила я на обычную деревенскую девушку. Выкраси мне волосы в черный цвет и преврати мои уши в обычные человеческие!
- И ты думаешь, эльфийка, что после этого Кузьма непременно полюбит тебя?
- Если нет, навсегда уйду из деревни, - прошептала Мариэль.
Колдун мельком взглянул на мешочек с золотом, уютно улегшийся на столе, и спросил, скорее для порядку:
- Жалеть потом не станешь?
Эльфийка резко встряхнула светлыми косами:
- Я так решила, колдун!
Шесть часов трудился Крук, исполняя волю девушки. Темнил волосы в отварах трав, втирал в кожу лица тайные мази, превратившие эльфийку в смугляночку. С ушами колдун возился дольше всего, применяя и заговоры, и нож, и снадобья, заживляющие раны.
В итоге Мариэль обрела аккуратненькие ушки, ничем не отличающиеся от человеческих. Об эльфийском происхождении девушки напоминали лишь едва заметные шрамы, при желании легко скрываемые под роскошной гривой черных волос. Что Мариэль и сделала.
Девушка долго смотрела на себя в зеркало, придирчиво теребила темные волосы и в итоге осталась довольна новой внешностью.
- Спасибо, колдун! - бросила на прощанье. - Готовься, скоро я приглашу тебя на свадьбу!
Крук лишь кивнул, поглаживая бороду. Он жутко умаялся и желал теперь лишь одного - отдохнуть.
Не вышло. Вскоре после ухода девушки заявилась бабка Матрена с горшочком сметаны.
- Спасибо тебе, милок, - начала она прямо с порога, - скоро и на свадьбе погуляем!
- Быстро же они управились! Ну, молодежь! - улыбнулся про себя Крук.
- Подействовало твое снадобье, милок, - продолжала бабка, - сразу после того, как я нынешним днем отнесла Кузьме приворотное зелье...
- Постой, постой, - перебил колдун, - ты ж его обещала еще вчера парню передать?
- Так и собиралась, - вздохнула Матрена, - только спину вчера прихватило у меня, милок. Вот и не выходила я никуда. А сегодня полегчало...
До Крука стала доходить суть происшедшего.
- Ты когда, Матрена, зелье кузнецову сыну отдала? До полудня, или после?
- Знамо дело, после - всего-то пару часов назад. А на обратном пути я к Варваре зашла, хотела Мариэльку обрадовать, да только та запропастилась куда-то. Я уж ее искала-искала...
- Ты хоть понимаешь, что натворила? - рявкнул Крук.
Матрена недоуменно уставилась на колдуна.
А тот продолжал, грозно надвигаясь на молочницу:
- Ты бы еще завтра зелье отнесла! А я-то на мастерство свое вздумал пенять...
Бабку как ветром сдуло.
А вслед ей неслось:
- На свадьбе погулять собралась, дура старая? Мне теперь придется другое зелье готовить, причем в два раза сильнее приворотного, иначе Кузьме до скончания дней одни эльфийки станут нравиться!
Вечерело. Крук, устроившись на ступеньках крыльца, глушил грусть можжевеловой водкой. Как и следовало ожидать, Мариэль сбежала из деревни, а Кузьма ходит теперь сам не свой, ищет ненаглядную золотоволосую эльфийку...
- Вот уж выдался денек, - вздохнул колдун, любуясь закатом. - Хорошо, хоть с лешим обошлось.
Хозяин леса притопал в превосходном настроении: средство Крука помогло - нахальная тварь умчалась восвояси, аж пятки сверкали. В знак благодарности леший притащил здоровенное лукошко аппетитных и необыкновенно вкусных ягод - с тайных полян, схороненных в лесной чаще.
Крук нацедил полный стакан можжевеловой водки, выпил и, удовлетворенно крякнув, слопал на закуску целую пригоршню ягод.