Я, несмотря на поговорку "Хоть горшком назови, только в печь не ставь", жутко не люблю, когда меня называют Нюшей и солнышком, и она это прекрасно знает. Мы знакомы с детсадовских времён, когда и было выяснено, что быть Аней и Анечкой мне нравится, а всеми остальными-прочими пусть будут другие, благо, имя распространённое, а что касается "солнышка", то я и сама знаю, что рыжая, и нечего мне об этом всё время напоминать. Есть подозрение, что знание моих предпочтений в обращениях и является единственной причиной того, что приветствует меня только:
-Ой, Нюша! Здравствуй, солнышко!
и никак иначе. Особенное удовольствие ей в последнее время доставляет приветствовать меня таким образом в присутствии большого количества третьих, четвёртых и так далее лиц. Ей кажется, что она так оказывается в сильной позиции, а я, соответственно, в слабой. Я уже научилась держать лицо: с невозмутимым видом отвечать: "Здравствуй, Юлечка! Как поживаешь?".
Нет, мы не заклятые враги, как можно подумать из этого описания. До недавних пор мы были в приятельских отношениях и тусовались в одной компании, а потом стали соперницами, продолжая, впрочем, тусоваться.
Всё началось с того, что я на пару дней уехала к родственникам. Как раз тогда компания отмечала день рождения Паши. Засиделись, опоздали на метро... В общем, в двухкомнатной квартире ночевали вчетвером: в одной комнате сам Паша со своей девушкой Таней, в другой оставшиеся: то есть эта самая Юля и мой молодой человек Петя. Юля утверждает, что они не просто ночевали в одной комнате (произносится с очень специфическим выражением лица), а Петя клянётся, что ничего не было. Я больше склоняюсь к Петиной версии: мы с Юлей совершенно разные внешне, и если ему нравится одна, то другая ни в коем случае не может привлечь. Не говоря уж о том, что если что и было, то продолжения не имело, а Петя, раз уж убеждает в своей кристальной чистоте, этим не дорожит, так зачем я буду тратить силы на ревность? Я вообще настолько неревнива, что это даёт авторам журнальных тестов повод подозревать меня в мании величия. Просто мне кажется, что ревновать человека, который не ходит налево, глупо, а тот, который ходит, того, чтобы тратить на него свои драгоценные нервы, не стоит, от такого надо сразу уходить. Если он уж очень нравится, то можно не сразу, а сначала поставить крестик - на заметку, а после того, как повторится, поставить большой и полновесный крест, и только после этого уйти. Петя иногда даже обижается: мол, раз ты ко мне так относишься, значит, совсем не любишь. Его было очень сложно переубедить, что я вообще себя склонна беречь и не вступать в лишние отношения, так что то, что я с ним, говорит само за себя.
Другое дело, что Юля теперь считает необходимым всё время напоминать мне о том, что было в Пашин день рождения, пытаться меня "припечатать" при любой возможности и говорить о Пете в ключе "отдай, моё!". И бесполезно ей объяснять, что Петя может сам решить, с кем ему быть, ведёт она себя неумно и вообще - если некуда девать энергию, то пусть лучше заведёт себе большую собаку (обязательно большую) и гуляет с ней по три часа в день, чтоб времени на глупости не оставалось. При этом Юля стремится делать все гадости втихомолку, потому что прочитала в журнале Cosmopolitan, что шансы увести чужого парня выше, если не ссориться с его нынешней пассией в открытую, а журналу Cosmopolitan она свято верит. Если бы на моём месте была другая, я бы, честное слово, очень повеселилась, наблюдая за этой идиотической ситуацией.
Итак, мы сидим на моей кухне: Паша с Таней, я с Петей, а Юля с приведённым специально для того, чтоб её чем-то занять Толиком, моим школьным приятелем. На лице Толика написано, что Юля ему нравится, но очень обидно, что она не обращает внимания на его интеллектуальные размышления, но зато восторгается каждым словом Пети, считая фразу "Кажется, дождь собирается" свидетельством необыкновенной прозорливости. От Паши поступает предложение устроить перекур. Я внутренне сжимаюсь и надеюсь, что его никто не поддержит, потому что не курят из присутствующих только я и Юля, а остаться здесь с ней наедине и вести ничего не значащие разговоры "о погоде, о том, что в моде; о том, что не в моде, и опять о погоде" хочется меньше всего. Петя спрашивает, не постою ли я с ними в курилке. Соблазн сбежать велик, но чтоб я показала, что её боюсь?!
-Нет, а то Юле будет скучно.
Прежде, чем она успела что-то сказать, я перехватила инициативу:
-Читала последний Cosmo? Говорят, там про модные тенденции классная статья.
Разумеется, она его читала. Он у неё даже с собой есть, "так что если интересуешься"...
Смотрю глянцевые картинки и сочувствую моделям: бедные девушки, мало того, что есть досыта им не разрешают, так ещё и красит каждый в соответствии со своей больной фантазией, и наряжают в драные мешки из-под картошки... Тяжкая у них жизнь, в самом деле.
Когда наши курильщики возвращаются, я закрываю журнал, успев заглянуть в выходные данные, говорю, что мне надо позвонить, и ухожу в комнату. Быстро переписываю запомненный номер на бумажку и:
-Алло, добрый день. Скажите, пожалуйста, с кем я могу поговорить по поводу сотрудничества с редакцией? Да, я журналист, и у меня есть статья, которая, как мне кажется, подойдёт для вашего издания. На тему того, что лучше не отбивать мужчин у подруг, а искать себе своих.
Как я уже сказала, журналу Cosmopolitan Юля свято верит. Так что за избавление от соперницы мне ещё и заплатят. И кому, скажите, какое дело, что я не журналист, а экономист? Жить спокойно захочешь - освоишь новую профессию.