Однажды поздно вечером в апреле этого 10-го меня навестил, предварительно позвонив на "мобильник", Николай Коровкин с большой бутылкой водки "Распутин". Если б я его не ждал, наверняка бы не узнал. И дело даже не в отсутствии привычных его очков. За прошедшее с последней нашей встречи время он превратился в стройного, подтянутого мужчину, стал даже, как мне показалось, выше ростом. Молча пожав мне руку, Коля прошёл в зал, сел в моё кресло и водрузил "гришку" на журнальный столик перед собой. Я поставил рядом две рюмки и, когда вернулся с кое-какой закуской, они были уже наполнены. Коля поднял свою, мы молча чокнулись и выпили. Он достал из кармана пиджака пачку сигарет и зажигалку, закурил, и, пока я ходил за чайным блюдечком - вместо пепельницы (дома обычно не курю)- рюмки вновь были полны. Мы чокнулись, выпили. Я принёс из веранды свои сигареты.
- Не суетись!- скомандовал Коля, наливая водку.
Мы чокнулись, выпили, я закурил.
-Как дела?- спросил я.
Коля лишь с досадой махнул рукой, вновь наполняя рюмки. Был он, словно Наполеон после отречения, такой же хмурый, раздражённый и потерянный. Дым сигареты попал ему в глаз, он вытер его рукой, пояснил рассеянно:
- Линзы...- и поднял рюмку.
Я уже заметно повеселел от такого темпа, Коля же лишь курил, пил, даже не закусывая, и всё больше мрачнел и хмурился.
- Как там Эдик?- поинтересовался я.
- Нормально,- отмахнулся Коля.
- А Виктор Прокудович?
Николай в ответ лишь тяжело вздохнул и застыл в каменной неподвижности.
- Что,- спросил я,- достали-таки его наши "организмы"?
- Они слишком тупые, чтобы кого-нибудь достать!- обозлился Коля.- Витю "убрали" эфэсбэшники, когда он попытался переправить на Запад мой парус... Выходит, я его подставил... уничтожил человека... Я - проклятый!
Мы выпили, не чокаясь, и Коля закурил очередную сигарету.
- Я - проклятый,- повторил он уже спокойно,- и знаю об этом с детства: что бы ни пытался сделать, ничего у меня не получается. Все данные, все возможности, способности - при мне, но - черта с два! - какая-то непреодолимая сила постоянно вмешивается, вокруг меня словно глухая каменная стена, куда бы я ни сунулся - всюду тупик! Самые лучшие, разумные, полезные мои идеи отвергаются с порога, а то и хуже - извращаются, ломаются... И ничего мне никогда не добиться! Я - проклятый,- заключил он, вновь берясь за бутылку.- Завтра уезжаю кружным путём в Америку. Вот зашёл - попрощаться, поговорить... К Эдику не пошёл, у него жена, дети, а тебе, насколько помню, всегда было плевать на свою жизнь... Извини,- спохватился он.
- Ничего,- отмахнулся я, ведь мы с ним и познакомились в травмпункте, куда я попал после очередной своей неудачной попытки.- А как же Россия?- спросил я.
- Она тоже проклята,- сказал Коля.
Дальше мы пили уже не чокаясь.
- О своём проклятии я давно догадывался, - продолжил он,- да, с самого детства. Как появилась возможность, стал искать по всему миру экстрасенсов, знахарей и колдунов, способных снять его. Наконец нашёл на Алтае самого авторитетного шамана, но и он не смог меня освободить, хотя многое мне поведал в том числе и о России. Оказывается, на ней лежит тяжелейшее проклятие за подавление Польского восстания(1863-64 г.г. - С.Я.) (это, пожалуй, единственное её неправедное дело) - и пока действует оно, хорошей жизни там не видать!
. . . . . . .
- За что ты сам был проклят?- спросил я.
Коля тяжело, виновато вздохнул:
- Когда я учился на втором курсе, в нашу комнату поселили молодого африканского студента по имени Бабатоло Баданго. Это был маленький, щупленький, но неимоверно шустрый и пронырливый человечек. Учился он так себе, но в делах житейских, в психологии, убеждении и даже манипуляции людьми ему не было равных. И было у него одно маниакальное желание - перебраться в Америку,- ни о чём другом он всерьёз и думать не хотел. "Мне бы только попасть в Штаты, а там чёрные братья помогут!"- неутомимо твердил он. Бабатоло и учиться поехал в Союз, думал, что отсюда легче будет попасть в Америку, поскольку ни туда, ни в Европу на учёбу его не пустили. Я даже не знаю, из какой он страны, по его словам - родился он в одной, жил в другой, а приехал из третьей... Такой был непоседливый человек.
Как полные и совершенные противоположности мы с ним вскоре стали закадычными друзьями. Я помогал ему в учёбе, а он пытался обучать меня житейской мудрости... Ещё учась в школе я всерьёз заинтересовался возможностью мгновенного перемещения в пространстве, со временем проштудировал все доступные материалы - от Николы Теслы до Стивена Хокинга - и уже в университете добился кое-каких успехов. Я не скрывал свои изыскания от Бабатоло - и он, не вникая, конечно, в тонкости процесса, буквально загорелся идеей самому мгновенно перенестись в обожаемую им Америку, поскольку сделать это обычным способом у него никак не получалось... Окончив учёбу, я продолжил (весьма успешно!) свои разработки в нашем Институте, регулярно делясь своими достижениями с нетерпеливым африканцем. Наконец пришло и ему время защищать диплом и возвращаться домой. Для него ехать назад в Африку было смерти подобно, здесь оставаться он тоже не хотел, всё бредил Америкой...
Я ещё не был готов к перемещению человека, хотя с предметами и даже с собакой эксперименты удались... - Коля снова тяжело вздохнул.- Говорил же я ему, что рано ещё... Но этот упрямец всё-таки настоял, заставил меня сделать это... Для начала я перекинул его, как и собаку перед тем, из Могилёва под Бобруйск. Тут уж он и вовсе насел на меня, не отходил ни на шаг и всё повторял:"Мне бы только попасть в Америку!" Ну я и отправил его по назначению... Долго ждал весточки, как договорились, но так и не дождался... Впоследствии, перепроверяя расчёты и выкладки, я выяснил, что при перемещении на такое большое расстояние произошла деформация пространственно-временного континуума - и Бабатоло наш отправился на юг США и на двести лет назад, то есть в конец восемнадцатого века...
Шаман указал мне, что источник моего неодолимого проклятия находится где-то на другом конце земли и в далёком прошлом... Перелопатив все доступные американские архивы, я нашёл наконец коротенькое упоминание о том, что где-то на рубеже 18-го и 19-го веков в Луизиане действовала в среде чернокожих рабов весьма могущественная мятежная секта колдунов вуду, главным и самым авторитетным вождём в которой был человек по имени Бабатоло Баданго... Теперь понятно, почему никто не в силах снять с меня моё проклятие?
Я молча кивнул, а Коля взглянул на свои наручные часы, сверился с моими настенными, взял бутылку.
- На посошок,- сказал он.- Мне пора.
Мы чокнулись, выпили.
- Если я не могу снять проклятие с России, попытаюсь хотя бы наладить свою жизнь,- сказал он, поднимаясь с кресла.- Хоть у меня и нет в Америке ни чёрных, ни бледнолицых братьев, надеюсь, там заинтересуются возможностью мгновенного перемещения предметов в пространстве...
В дверях Николай крепко пожал мне руку:
- Извини, что подставляю тебя...
- Да наплевать!- засмеялся я.
- Знай, что мне на твою жизнь не наплевать!- сказал он строго.- Как только обоснуюсь на новом месте, вытащу тебя из этого болота.
Коля отпустил мою руку и пробормотал, поворачиваясь и погружаясь в свои мысли:
- Гораздо труднее будет вытащить беднягу Бабатоло из восемнадцатого века...