Лето не баловало жаркой погодой, лишь изредка выдавались действительно солнечные дни, когда обрадованные долгожданным подарком люди спешили на пляжи, радостно ныряли в прохладную воду, резвились, как дети.
Нынешний день как раз оказался из тех жарких, когда больше всего хотелось забыть о работе и предаться ничегонеделанию.
Тем же, кто не мог или не умел отказаться от работы, оставалось только вздыхать и заниматься повседневными делами, в офисах, на предприятиях, дачах.
Солнце будто прилипло к синему в белесых разводах облаков небу, затих ветер, птицы лениво прятались в тени. Над землёй повисла тишина, словно природа затаила дыхание.
Вдоль железнодорожного полотна по едва заметной тропе, шла полная женщина с тяжелыми сумками. Она отдувалась, устало оглядываясь вокруг, будто надеялась на помощь. Но никого не было. Пахло горячим металлом и смазкой, примешивался резкий запах горелой травы.
Поднявшись на пригорок, она поставила сумки прямо в пыль и перевела дух.
- Ох, тяжело, - проговорила она, сжала и разжала покрасневшие от тяжелой ноши ладони, поморщилась. - Ведь говорила же дочке, что буду сумки тащить. Но она же занята! Не могла за матерью заехать на дачу!
Поморщилась и вдруг замолчала. Близоруко сощурившись, стала вглядываться в придорожные кусты.
- Это что же там такое? - пробурчала женщина. - Никак блестит что-то.
Она вытянула шею, даже на цыпочки поднялась. Снова что-то блеснуло, но разглядеть что именно не получилось, мешали густые заросли.
Тогда дачница оттащила в сторону от тропинки сумки и, поминутно оглядываясь, вошла в заросли. Упругие ветки неохотно поддались, и женщина, приглядевшись, испуганно ойкнула и отскочила. Ветки с шелестом сомкнулись.
Дачница постояла, прижимая руки к груди и успокаивая дыхание. Наконец, решившись, она уверенно вошла в заросли.
На примятой траве лежал человек. Тёмные короткие волосы слиплись от крови, лицо скуластое темное от загара расцарапано, будто он дрался с кошкой.
Брюки из какой-то грубой домотканой ткани в нескольких местах разорваны и взялись бурой коркой. Длинная рубаха, подпоясанная кожаным плетеным ремнём, покрыта комьями грязи.
Женщина с сожалением покачала головой.
- Молоденький ещё, - вздохнула она. - Кто ж тебя так-то?
Вдруг парень застонал и разжал ладонь, в траву тонкой змейкой скользнула золотая цепь. Именно на её алмазных гранях отражались солнечные лучи.
Дачница воровато огляделась и подняла цепь.
- Красота какая!
Повертела в ладонях, пропустила сквозь пальцы сверкающую упругую нить, любуясь игрой света на гранях.
- Боже мой! - Восхищённо выдохнула она.
Снова раздался стон. И женщина, не глядя, запихнула в карман цепь, а из другого вытащила телефон.
*
Парень открыл глаза и, щурясь, огляделся.
- Пришел в себя? Чудесно.
Перед ним стоял мужчина в белом халате и жизнерадостно разглядывал его. На пухлом розовощеком лице светилась такая искренняя радость, словно он увидел собственную маму.
По обеим сторонам от кровати парня было ещё по соседу и три пустые кровати напротив.
Казённые тумбочки, уставленные термосами, банками с супами и кашками, а из пакетов виднелись яблоки и апельсины.
Казённые кровати с сеткой, застиранное постельное белье со штампом медицинского учреждения. Словом, обычная больница.
- К вам уже приходил следователь, - сказал врач, снова искренне чему-то радуясь. - Что с вами случилось?
- Осторожнее, у вас гематома на левой стороне головы, проще говоря, великолепная шишка. Крепко досталось. Состоите в какой-то секте?
- Почему вы так решили? - спросил парень, никаких воспоминаний не было, пусто, как в заброшенном городе. Только что-то неопределенное мелькает, словно призраки.
- Одежда на вас была странная, когда доставили. Мне сразу представилось что-то такое деревенское, старинное. Словно вы были не в городе, а в глухом селе.
- Я не помню.
- И что это за шнурок на шее? Из чего он? Чем мы только не пытались его срезать, ничего не получилось.
- Я не помню, - повторил парень и закрыл глаза.
- Ну ладно, не буду вам докучать. Отдыхайте.
Врач ушёл, мурлыкая под нос какую-то веселую песенку.
- Эй, сосед! Тебя как звать?
- Павел, - не глядя, ответил он. Только потом повернулся на хриплый голос. На кровати рядом лежал мужик с изрядно помятым лицом старого пьяницы, толстым носом с красными прожилками и обвисшими, как у бульдога щеками.
Он кашлянул и, оглянувшись на закрытую дверь, сказал:
- Ты, видать, счастливчик. Я слышал, как Лаврентьич, врач наш, говорил, что ты едва коньки не откинул.
- Отстань от человека, - пробурчал другой сосед. - Не видишь, не до тебя.
Павел попытался вспомнить, что же с ним произошло. Но в голове не появилось ни одного мало-мальски достойного воспоминания. Навязчиво лезли мысли о прогулах на работе, что на это скажет его начальник, когда даже за малейшее опоздание он поднимал дикий крик и грозился немедленно всех уволить. Думалось о потерянной записной книжке, в которой были важные адреса.
Так он и заснул, убаюканный неторопливым течением мыслей, а во сне чего только не привидится. Например...
...Электричка шла неторопливым ходом, за окном мелькал загородный пейзаж, одинокие домики на пригорках и в низинках кокетливо прятались за высокими деревьями, попадались заброшенные кладбища, заросшие и непроходимые, как дебри джунглей.
Павел придерживал рюкзак и удочки. Он и два его друга возвращались с рыбалки, выходные кончались, но так не хотелось возвращаться домой, с утра идти на работу и всю неделю вспоминать о выходных.
Никита, светловолосый крепыш с чуть надменным узким лицом, азартно спорил с попутчиком.
- Нет, не может такого быть! Ты хочешь сказать, что попади я в экстремальные условия...
- Струсишь, - подхватил попутчик и подмигнул ему, при этом узкая козлиная бородка вздрогнула, словно тоже насмехалась над собеседником.
Сколько было лет попутчику, Павел не смог бы сказать. В первый момент ему показалось, что тот моложе их, хоть и отпустил нелепую бороду, но, встретившись взглядом, понял, что перед ним вполне зрелый человек, много повидавший на своём веку, явно немаленьком.
Павел почти не прислушивался к спору. Несмотря на проведенное время на рыбалке с ночёвкой, он не устал. А может не устал как раз благодаря проведенному там времени. Он лениво смотрел на пейзаж за окном и не хотел ни о чем думать.
Аркадий, второй друг, рыжий толстяк привычным жестом потер щёку с веснушками, и вмешался:
- Напрасно, вовсе не обязательно человек, попав в переделку, струсит.
- Неподготовленный человек! - уточнил попутчик. - Вот как ты или твой молчаливый товарищ.
- Да за Пашку я готов ручаться! - со смехом ответил Аркадий, снова потерев щеку с веснушками. - Вот уж кто выкрутится из любой переделки!
Глаза собеседника азартно сверкнули, он даже подпрыгнул на месте.
- Не может быть! И он даже готов поспорить со мной?
Павел лениво отмахнулся, мол отстаньте, недосуг ввязываться в глупый спор. Но попутчик оказался прилипчивей жвачки в волосах.
- Парень, а давай поспорим? Согласен?
Павел усмехнулся, нелепее разговора ещё не было. И чтобы отвязаться от надоеды, кивнул.
- Договорились! - Радостно выкрикнул попутчик и громко хлопнул в ладоши...
Павел вскрикнул и резко сел. Сон казался таким реальным, словно всё было на самом деле. Он прислушался к себе и с удивлением понял, что это был не сон. Это действительно произошло. Но давно, словно в прошлой жизни.
Второй сосед спал, укрывшись одеялом почти с головой, только торчали седые космы, хотя в палате было даже жарко.
Тихо-тихо открылась дверь, и в палату, словно ленивый кот, втиснулся Аркадий.
- Всё-таки нашёлся! - Радостно завопил он, но тут же прикрыл рукой рот. На цыпочках подошёл к кровати Павла и плюхнулся на хилый табурет.
- Ну и удивился же ты нас, дружище. Куда ты пропал? Словно испарился из электрички.
Снова хлопнула дверь, и Павел улыбнулся новому гостю.
- Привет, Игорь, - сказал он.
Мужчина сел на краешек кровати, и по палате разнесся пронзительный скрип.
- Тише, соседа разбудите, - зашикал Павел. - А ты изменился, братишка. Чего такой бледный?
- Сказал бы я тебе, - обозлился мужчина. - Жаль на больничной койке, а то...
Но Павел только улыбнулся. Игорь хоть и выглядел грозно, но в душе обожал младшего непутевого братишку. После смерти родителей много лет назад из всей семьи только они и остались. Никого роднее не было.
- Где ж тебя черти носили?
Пригляделся, словно впервые увидел.
- Погоди-ка, мышцы накачал, окреп. Где ты был?
- Я не помню, - в который раз повторил Павел. - И сколько же меня не было?
- Год и три месяца.
- Сколько?! - взвыл Соболев. Посмотрел на друга, но тот кивнул, подтверждая слова Игоря.
- Что случилось в электричке? - продолжал выспрашивать брат. - Это помнишь?
Павел прикрыл глаза и задумался. Как могли испариться из памяти события за такой огромный срок? Что же произошло после того, как странный попутчик хлопнул в ладоши?
Соболев открыл глаза и нахмурился. На лице Аркадия сияла искренняя радость, и Павлу отчего-то стало мерзко.
- Ты не знаешь, с кем Никита в электричке спорил? Помнишь, он ещё с какими-то вопросами лез?
- Не знаю, - Аркадий нахмурился. - Чокнутый какой-то. Всё приставал к тебе с вопросами. Что было-то?
- Не помню, - похоже эти два слова становились привычными для Павла. Но он действительно не мог вспомнить, чего же такого ляпнул, чтобы отвязаться от попутчика.
- Кстати, Никита тоже пропал, - так же радостно сказал Аркадий. Павел удивленно покосился. С чего бы такая радость, но промолчал, - не до того. Вместо этого спросил:
- Когда пропал? - что-то всколыхнулось в душе Павла. Обида или злость, - он ещё не разобрался.
- На следующий день после тебя. Не встречал?
- Нет. Не обижайтесь, но я устал.
- Конечно! - заторопились посетители, а когда за ними закрылась дверь, Павел стал мучительно искать в памяти хоть намек на события последнего года. Ему казалось, что это необыкновенно важно. Оставалось только найти ответ на простой вопрос: где он был все это время?
*
После выписки из больницы, Игорь привез брата домой. Позади остались изнурительные допросы следователя, дотошного и подозрительного, бесконечное лечение, от которого Павлу становилось тоскливо, а в голове билась одна мысль: сбежать!
Павел ходил по квартире, прикасался к знакомым вещам, каждая мелочь откликалась, словно давняя знакомая.
Братья сели на кухне, Игорь достал из холодильника початую бутылку водки, рюмки и поставил на стол. Разлил ювелирно до самого края.
- Не повредит, - прогудел он. - Так и не вспомнил ничего?
Павел улыбнулся и выпил.
- Странное чувство, будто давно в рот не брал. Почти забытый вкус.
- Ладно, братишка, выпей ещё. Может, вспомнишь что-нибудь, - улыбнулся Игорь. - Я до сих пор не понял, как можно испариться из вагона электрички? Кругом народа много, рядом два друга. Пусть остальным глубоко наплевать на тебя, и никто не обратил внимания, что не стало человека, который сидел всего минуту назад. Но как могли проморгать твои друзья?!
- А у них спрашивал?
- Только у Аркашки, - Игорь выпил водки, поморщился и отодвинул бутылку в сторону. - Он говорит, что ты и тот странный попутчик встали и стали пробираться сквозь толпу к выходу. Будто бы глаза у тебя были странные, он испугался и бросился за тобой. Говорит, людей было много, он в толпе потерял тебя.
- А Никита? - спросил Павел и отчего-то разозлился. - Он что говорил?
- Ничего, - мрачно ответил брат. - Он словно сквозь землю провалился вслед за тобой. Его тоже не нашли.
- Аркадий говорил, что он пропал на следующий день, - с сомнением покачал головой Павел.
Усмешка на лице Игоря рассказала многое. Он научился прекрасно понимать брата без слов.
- Врёт он всё. Я уверен, что что-то скрывает. После вашего исчезновения Аркашка целый месяц из дома носа не казал. Словно боялся чего-то. Больным прикидывался, только я однажды вошёл к нему без приглашения.
Павел улыбнулся и кивнул. Уж как входил разозленный брат, Соболев знал отлично.
Павел помнил крохотную пристройку в доме Аркадия, там двоим просто не разминуться. А когда входил Игорь, он занимал собой всё пространство.
Представил, как мать Аркадия, рыжая молодящаяся толстушка, не пускала его. Он наверняка отодвинул её в сторону и протиснулся мимо.
Когда брат сердился, он становился похож на разбуженного посреди зимы медведя. Но что почувствовал Игорь, потеряв единственного близкого человека, Павел представлял. И точно знал, что остановить разъяренного брата не смог бы и танк.
- И что сделал Аркадий? - спросил он.
- Под одеяло забился, еле вытащил его оттуда, - и братья рассмеялись, представляя красочную картинку. - Он что-то блеял про огонь и ад. Будто бы тебя утащил демон. Я ему чуть голову не оторвал от злости.
Помолчали. Павел тоже отодвинул стопку, отчего-то забытый вкус вызвал отвращение.
- Жаль, что не помнишь, - сказал Игорь. - Любопытно было бы узнать где ты так раздобрел. Вон какие мышцы накачал. Ещё немного пожил бы там, и меня догнал бы.
И согнул руку, показывая мощный бицепс.
- Кстати, сегодня тренировка. Без Никиты, конечно, не то. Но может пойдёшь, разомнёшься?
Привычная жизнь окутывала Павла, как теплое одеяло. И это было невероятно приятно.
Игорь увлекался холодным оружием, и нашёл таких же энтузиастов, как сам. Они сделали деревянные мечи, сабли, даже пару кинжалов и одну дагу, отыскали человека, который согласился их обучать, и организовали что-то вроде клуба по интересам. Вскоре к ним присоединился Никита, и оказалось, что семнадцатилетний мальчишка владеет холодным оружием едва ли не лучше всех. Там же Игорь с ним и познакомился, а потом привел в клуб Павла.
Дождавшись кивка брата, Игорь обрадовано вскочил.
- Иди, собери сумку.
- Игорь, а с работой что? Не знаешь? Уволили меня?
- Скорее всего. Тебя ведь объявили пропавшим без вести.
Их прервал звонок в дверь, и Игорь пошёл открывать. Послышались тихие голоса, всхлипы. Озадаченный Павел вышел в прихожую и смущенно остановился. На него смотрели огромные глаза пожилой женщины, полные отчаянной надежды. Это была мама Никиты.
- Пашенька, - выдохнула она.
- Лариса Олеговна, проходите, - засуетился Павел.
Он усадил женщину в кресло и, оглядевшись, сел прямо на пол у её ног.
- Пашенька, ты вернулся. А ведь вас с Никитушку уже искать перестали.
Павел кивнул, ему было больно смотреть в глаза женщины, влажные от слез.
- Расскажи мне всё, прошу тебя. Ты знаешь, где Никита?
- Нет, - Павел смотрел в пол, боясь поднять взгляд и увидеть боль и отчаяние в её глазах. - Я ничего не могу вспомнить. Доктора говорят, то это временной явление и может быть скоро пройдет...
- Да... да... да... Мне говорил следователь. Но может ты хоть что-то вспомнил?
- Простите. Я действительно не помню абсолютно ничего.
Женщина тяжело поднялась и направилась к двери.
- Ничего, - сказала она, погладила руку Павла и заглянула ему в глаза. - Однажды и Никита вернется. Я подожду. Ты ведь расскажешь мне, если вспомнишь что-нибудь?
- Конечно.
Павел закрыл дверь и без сил привалился к ней спиной. Игорь стоял в двух шагах от него и молчал.
- Она даже к гадалкам ходила, - тихо сказал он. - К экстрасенсам разным. И твою фотографию брала.
- И что они говорили?
- Что не могут найти. Но и среди мертвых вас нет.
Павел усмехнулся и махнул рукой.
- Ладно, - решил он. - Пойдём на тренировку. По-прежнему Татаринов гоняет молодежь?
Игорь расхохотался, отгоняя тяжелые мысли, и кивнул.
- А куда ж он денется, старый лось?
Знакомый до боли спортивный зал, который они арендовали в школе, показался Павлу пределом мечтаний. Он остановился на пороге, окинул взглядом выкрашенные зеленой краской стены со шведскими лестницами и щитами с кольцами для баскетбола, заметил несколько облупившихся досок на полу и расплылся в улыбке. Как же он оказывается скучал за всем этим!
В зале ещё никого не было, лишь какой-то мальчишка лениво елозил мокрой тряпкой по полу. В коридоре за спиной Павла пробежали припозднившиеся девочки, захихикали и торопливо скрылись за поворотом.
Понемногу в зал стали заходить парни и зрелые мужчины, намного старше Игоря. Появление Павла встречали радостными криками и похлопываниями по спине. Он был дома, словно никогда не исчезал в неизвестность.
Торопливо в зал вбежал низенький крепыш с рюкзаком за спиной. Седой, как лунь, но с темными усами, мужчина радостно заревел при виде Павла и сграбастал его в крепкие объятия.
- Слышал, что ты вернулся, - крикнул он. - Рад, рад! Сейчас проверим, не забыл ли мою науку.
И поспешил в тренерскую.
Парни принесли из шкафа деревянные тренировочные мечи, торопливо разобрали их и встали в строй. Седовласый мужчина прошёлся вдоль строя и кивнул.
- Хорошо. Сегодня у нас особенная тренировка. И не только потому, что вернулся Соболев-младший, но и потому что через неделю мы едем на соревнования в область. Сегодня проведем несколько свободных поединков. Разбейтесь на пары.
Павел усмехнулся и небрежно отмахнулся от брата:
- Нет уж, прибьёшь ещё. Лучше кого-нибудь другого возьму в напарники.
И встал с незнакомым парнем. За прошедший год с небольшим появилось много новых людей, оттеснив старожил. И Павел особенно остро почувствовал пустоту в памяти. Словно черная дыра, разделившая жизнь до и после.
- Начинаем по очереди, - объявил Татаринов. - Первая пара!
Парни, стоявшие первыми, встали в стойку, взмахнули мечами. Раздался глухой стук, скрежет, и один меч с треском разломился пополам.
Павел смотрел на поединок, но перед глазами стояла совсем другая картина. Широкий двор, огороженный высокими строениями, мелкая галька под ногами, а перед ним противник совсем не с игрушечным мечом. Огромный двуручный меч взлетает над головой и обрушивается на Павла...
Он встряхнулся, отгоняя странное воспоминание, а может какую-то иллюзию. Чем бы оно ни было, сейчас не время.
- Павел, готов? - подошёл Татаринов и усмехнулся. - Начинайте.
Противник Соболева взмахнул мечом. Павел отступил в сторону на полшага, отбил меч противника и сделал выпад. Парень удивленно заморгал, когда меч Соболева прикоснулся к его горлу.
- Неплохо, - одобрил Татаринов. - Хочешь сразиться со мной?
Павел повертел в руках игрушечное оружие и кивнул.
- Почему бы и нет. Давайте.
Парни отошли к стене, оставляя середину поединщикам, и приготовились к интересному зрелищу.
Взлетели мечи, схлестнулись, по залу разнесся глухой стук. Удар, блок, выпад! Мечи летали, словно живые в руках людей. Павел легко уловил темп Татаринова, перехватил направленный в живот удар и сделал выпад. Тело двигалось легко, чувствовалась нешуточная выучка. Разве что меч казался необычно легким, будто тросточка. Почему-то Соболев был уверен, что раньше держал в руке мечи гораздо более тяжелые.
Он легко уклонялся от атак, блокировал неуклюжие удары. В памяти с пугающей быстротой всплывали совсем другие поединки, и Павел видел, что нынешний противник слаб и неуклюж, как ребенок, впервые взявший в руки палку.
Соболев позволил немного растянуться поединку. Не хотелось смущать тренера быстрой победой. Но Татаринов понял, что с ним играют и разозлился. Метнулся вперед, надеясь лихим наскоком достать Павла в незащищенный бок. Павел отбил удар и закрутил меч Татаринова, и тот, не удержав, разжал руку.
Игрушечный меч прогрохотал по полу и замер в стороне от тренера.
Все молчали. Молчал тренер, тяжело дыша после схватки.
- Эй, откуда здесь взялась собака? - крикнул кто-то. Все обернулись и удивленно посмотрели на огромного черного пса. Он, оскалив клики, шёл прямо к Татаринову и Павлу, угрожающее рычание растекалось по залу, заставляя людей испуганно хвататься за оружие. Хоть и пригодно для игры, но, вздумай пёс напасть, отбиться можно.
Пёс замер в двух шагах от Павла и поднял голову. Их глаза встретились. Соболев качнулся от нахлынувших воспоминаний и со стоном упал на колени. К нему кинулся Игорь, но неуверенно остановился, когда между ним и Павлом встал ощетинившийся пёс.
*
- Что же с тобой было?
Игорь сел напротив брата и покосился на зверя у его ног. Оказалось, что это был самый настоящий волк, а вовсе не пес, как они подумали сначала.
Но дикая зверюка преданно заглядывала в глаза Павла и облизывала ему руки. И сам Соболев не отпускал его ни на шаг, гладил густую жесткую шерсть, кормил лучшими кусками мяса и разговаривал с ним, словно с человеком.
- Значит, вспомнил всё? - спросил Игорь и после кивка брата приготовился слушать.
- Ты не поверишь, - честно предупредил Павел.
- Рассказывай, - поторопил брат и нетерпеливо заерзал на табурете.
Павел неожиданно понял, что ему необходимо выговориться, чтобы понять, было ли всё на самом деле. И он стал рассказывать...
*
В ушах всё ещё звучал хлопок в ладони странного попутчика, когда Павел вдруг осознал, что вместо того, чтобы возвращаться с друзьями домой, стоит посреди пустынной дороги. Ни рюкзака, ни удочек не было. А у ног лежит детская тряпичная кукла. Лицо нарисовано неаккуратно, почему-то напомнило матрёшку, волосы собраны в два пушистых хвоста и сделаны из каких-то ниток или тонких веревочек.
Павел осторожно поднял куклу и повертел в руках. Мягкое тело в розовой на удивление чистой кофточке, раскинутые в стороны ручки и свисающие ножки в чем-то наподобие штанишек.
- Нелепость какая-то! - В сердцах воскликнул Соболев и замахнулся, чтобы отшвырнуть детскую игрушку подальше. Но чей-то слабый голосок остановил, он так и замер с поднятой рукой.
- Не бросай! Покорми меня!
Ещё не веря своей догадке, он опустил руку и посмотрел на куклу.
- Покорми меня и тогда задавай вопрос, - снова раздался писклявый голосок. Нарисованные губы куклы чуть дёрнулись, как в плохом мультике.
- Что?
Но кукла молчала.
- Ладно, - сказал Павел сам себе, - спокойно. Должно же быть всему этому объяснение, в мистику я не верю, в зеленых человечков тоже... Разве что с большого перепоя... Значит...
А вот что "значит" он не знал. Еды не было, поэтому поесть не могли ни он сам, хотя голода ещё не чувствовал, ни кукла.
Решив не забивать голову вопросами, на которые не мог найти ответы, Павел однако положил куклу в карман ветровки и огляделся внимательнее.
Дорогой явно пользовались редко. Был полдень, судя по солнцу прямо над головой, а никто до сих пор не проехал. С одной стороны прямо к дороге подходила степь, по большей части трава была сухой, жёлтой, лениво качались колючки на толстых стеблях. Вдалеке Павел увидел кружащуюся стаю воронья, черная туча то падала к земле, то снова поднималась, слышалось пронзительное воронье карканье. И Павлу даже не хотелось думать что они там нашли. С другой стороны был лес.
И видимо здесь было лето, Павел понял, что ему жарко в ветровке. Раньше как-то было не до того, отойти бы от шока. Пришлось снять её.
С обеих сторон дорога делала повороты. "Что ж, очень удобно, - подумал Павел. - Иди в любую сторону, не ошибёшься".
И пошёл туда, где поворот был ближе.
Потом был ещё поворот, потом ещё. Только к вечеру за очередным поворотом показалось какое-то строение. Почти вплотную к дороге жался довольно большой дом, обнесённый невысоким частоколом, широкая калитка гостеприимно распахнута настежь. Подходя, Павел сначала услышал лошадиное ржание, цоканье копыт, оживленные голоса людей, в нос ударила смесь запахов навоза, пота, свежего сена, раскаленного металла, и сразу же раздался стук молота кузнеца.
Судя по всему, это был постоялый двор.
Чуть помявшись, Павел направился к воротам. Денег, конечно, у него не было. Какие тут деньги в ходу? На каком языке говорят? Ему уже было всё равно. Ноги гудели от долгого перехода, во рту пересохло, и он то и дело проводил языком по сухим губам.
Войдя на широкий двор, Павел огляделся. Рядом с большим домом чуть в стороне располагались конюшни, видны были две холёные лошади, видимо гостили богатые путники, с другой стороны дома была кузница, оттуда шли волны жара и запах раскалённого металла.
Во дворе никого не оказалось, лишь пробежал мальчишка, бросил быстрый взгляд на Павла и поспешил скрыться в доме. Соболев немного удивился. Странная одежда мальчишка напомнила исторические фильмы, словно он сам попал на съемки такого.
Тут на глаза ему попался колодец, он едва виднелся из-за кузни. И Павел поспешил туда. Ворот без скрипа раскрутился, донёсся далекий удар ведра об воду, плеск, и Соболев навалился на ворот, спеша поднять ведро. Он с жадностью приник к холодной прозрачной вода, она показалась такой сладкой и вкусной, какой он не пробовал никогда.
- Ты кто такой?
Павел от неожиданности едва не выронил ведро. Он резко обернулся и смущенно оглядел рослого толстяка в грязном переднике, из-под передника виднелись короткие рваные штаны неопределенного цвета. Собственно это составляло всю одежду толстяка. Тот в свою очередь с недовольством оглядывал неожиданного гостя, поглаживая седую лопатой бороду, седые же космы были собраны с пучок, но почти растрепались, но это совершенно его не волновало.
- Ты кто такой? - Строже рявкнул толстяк, видя, что гость не торопится с ответом.
- Я... Я иду в город, но по дороге случилась беда, меня ограбили, отняли все деньги, - на ходу стал выдумывать Соболев. - Я подумал, может у вас найдётся работа для меня. Я много чего умею.
- Что же ты умеешь? - Усмехнулся толстяк. - В кузнице работал?
- Нет.
- На поле? А может стряпать умеешь?
Павел уверенно поглядел на толстяка с видом человека, которому терять совершенно нечего, и потому даже море по колено, портки не замочит.
- Я всё могу.
- Ты гляди, - восхитился толстяк, не поверив ни слову, усмехнулся в бороду и сказал: - Ну ладно, поглядим. Ты есть хочешь? Или сыт?
- Не отказался бы поесть.
- Тогда иди в общий зал, я велю подать чего-нибудь. Да садись где-нибудь у стены, не лезь к богатым гостям.
Павел кивнул, подхватил ветровку и пошёл к дому.
В общем зале было чисто, занятыми оказались только два стола, да и то по трое на каждый. Гости вели неторопливый разговор, слышался негромкий гул голосов, изредка прерываемый стуком чашек. Павел прошёл в самый дальний угол и сел, устало прислонившись к стене. Только теперь он ощутил усталость.
Неизвестность и невероятность происходящего утомили больше тягот дороги. В голове толкали одна другую множество мыслей. А ответы оставались неизвестны.
Вспомнил о кукле, но решил отложить её кормление на потом. Сейчас не было ни сил, ни желания.
Толстяк показался почти сразу, по его знаку появилась маленькая хрупкая, как тростиночка, девушка и поставила перед Павлом миску с двумя кусками жареного мяса, сыр и большую горбушку хлеба, рядом с тихим плеском встал толстопузый кувшин. Пиршество для голодного гостя!
Толстяк не спешил уходить, он сел на лавку напротив Соболева и с усмешкой поглядел на него. Есть хотелось зверски, и Павел, не обращая внимания на толстяка, принялся за еду.
Тот молча наблюдал, но если рассчитывал испортить аппетит, то напрасно. Павел никогда не оглядывался на такие мелочи.
Лишь увидев пустые миски, толстяк начал разговор:
- Меня зовут Тихон. Я - хозяин постоялого двора, ещё кузнец. А ты, путник, откуда идёшь?
- Издалека, - ответил Павел, отводя взгляд.
- Понятно. В город, говоришь, шёл? И что тебе в городе понадобилось?
- Работу хотел найти.
- Ага, ага, - протянул Тихон, о чем-то размышляя.
Павлу совершенно не понравился взгляд толстяка. Острый, как копьё, протыкал насквозь. Толстяк же не поверил ни слову! И Павел это понял.
- Ну, вот что, - сказал Тихон. - Есть для тебя одно дело. От тебя и потребуется-то немного.
Он помолчал, изучая лицо Соболева, скрестились взгляды карих Тихона и синих Павла глаз, стали ломать друг друга. Первым сдался Павел.
- Сейчас мой сын отведёт тебя в подвал, - сказал Тихон, за его спиной неслышно появился щуплый, сутулый мальчишка и поглядел на гостя неожиданно злым взглядом, Павел заёрзал, словно на углях. - Там он всё объяснит тебе. А что будет неясно, потом узнаешь.
Павел прихватил горбушку хлеба и сунул в карман. Шёл за мальчишкой, а сам оглядывался. Что-то неправильное было в происходящем, может от того, что он вообще мало понимает мир, где оказался. Что тут скажешь? Остается идти, куда посылают, и смотреть в оба. Авось что-нибудь прояснится.
Павел вслед за мальчишкой спустился по деревянной лестнице, пятно от его фонаря выхватило узкий проход с двумя дверями. Мальчишка подошёл ко второй, загремели ключи, отпирающие замок. Пронзительно скрипнул засов, и крепкая деревянная дверь открылась.
- Проходи, - сказал мальчишка, но вошёл первым.
Он зажёг два факела на стенах и вернулся к двери.
- И что? - Растерянно спросил Соболев.
- Хе... Посиди пока здесь.
И захлопнул дверь, со скрежетом заперев замок. Павел кинулся к двери, ударился всем телом и отлетел назад, проехавшись по земляному полу.
- Что за...!
Его неожиданная камера оказалась маленькой, пустой и душной. Никакой вентиляции тут не было, и воздух казался тяжёлым и вязким.
- М-да, - протянул Соболев и высказался о ситуации и гостеприимном хозяине. Кажется, полегчало. В кармане неожиданно что-то завозилось, Павел испуганно подскочил и, чуть не вырвав карман, достал куклу. Та безвольно болталась в руке, глядя на него нарисованными глазками.
"Ладно, - подумал Соболев, - в таком положении и в куклы начнешь играть, лишь бы понять куда вляпался".
Он уселся около стены и положил куклу перед собой, достал хлеб.
Вот чего он не ожидал, так это улыбки на лице игрушки. Словно маленькая копия человека, она неторопливо уселась на полу, подгребла поближе хлеб и игриво подмигнула обалдевшему парню. Нарисованное личико ожило, вмиг став вполне человеческим, словно проступило сквозь кукольную маску.
- Конечно, я не очень люблю хлеб, - недовольно заметила кукла детским голосом, - но для знакомства сойдёт. Лучше приноси конфеты или ещё какие сладости.
- Учту, - кивнул парень.
Он не увидел, как кукла ела, хлеб просто исчез.
- Меня зовут Лиза, - преспокойно сказала кукла и поспешно добавила: - Да знаю я кто ты! Спрашивай уж, вижу, что не терпится.
Павел растерялся. Вопросов было столько, что он не знал с какого начать.