Аннотация: "По-настоящему возвышенные люди равнодушны к счастью, особенно к счастью других людей". Бертран Рассел
ТВОЙ А.
4.0
Ночью, двое:
- Это луна или солнце?
- Не знаю, я не местный.
"По-настоящему возвышенные люди равнодушны к счастью, особенно к счастью других людей". Бертран Рассел
В Тронном зале Дворца Германии императорского трона никогда и не предполагалось, вместо него было что-то вроде небольшой сцены, с которой Канцлер в торжественных случаях произносил речь. За спиной правителя величавое панно: Германский Орёл распростёр свои мощные крылья. Его глаз и кончики оперения украшены жидкими бриллиантами удивительной красоты. "Жидкие" - не удачное название, прилипшее к этим камням. Они - фонтаны переливчатого света. Судьба этой необыкновенной красоты завершилась в настенном искусстве, радуя глаз, и подчёркивая величие Рейха. Но их проклятие легло на судьбу "Чёрного лебедя" неиссякаемо.
В пору бесшабашной молодости и чертовской привлекательности Майкл завладел этими камнями, попросту говоря, украл их у похотливого адмирала, который скончался, можно сказать у него на руках, а если точнее - на нём, пытаясь пристроить свой член в соблазнительную задницу юного офицера. Переел пожилой любовник возбуждающих препаратов, сдобрив их мощной дозой спиртного. Сердце не выдержало. Его урок - другим наука. Но вряд ли впрок. Импотенты всегда хотят того, чего уже не могут и надеются на чудодейственные снадобья. Оставшись наедине с остывающим телом, Майкл первое, о чём подумал: зачем мёртвому такая красота, да и кто хватится? Тайна знакомства несостоявшихся любовников покрыта барной полутьмой Арес Прим. Это воистину блядское место! Попутно пришли и прочие соображения о случившемся. Смерть на ложе страсти в чьих-то глазах может быть и великолепное завершение жизненного пути, но, в целом, для остальной части общества, и особенно для семьи покойного, она анекдотична и неприлична. А шуточки на эту тему можно себе представить, не напрягая интеллект. Стать объектом пересудов и насмешек Майкл не хотел. В конце концов, скромность - это добродетель, должна же быть от неё хотя бы какая-то польза!
Майкл спрятал камни так, что и сам запамятовал, как и где. В его жизни это была полоса беспробудного распутства сдобренного злоупотреблением алкоголя и веселящих препаратов, которые хотя и не считались наркотиками, но порой мозги выключали напрочь. Даже злой демон Орсини ненадолго поверил, что история бриллиантов закончилась на беспутном тогда ещё не капитане. Майкла он вычислил без труда, потому что следил за адмиралом. Можно уверенно сказать, что происхождение сокровищ, вероятно всех, так же порочно, как и дальнейшая их судьба. Вот и жидкие бриллианты ещё никому не принесли счастья. Одному богу известно, как они оказались у адмирала и вряд ли по чести. Но Орсини ради них всё же готов был испытать судьбу. И она до поры была к нему благосклонна - камни как в воду канули! Слежка за Майклом никак не обнадёживала. Но озарению свыше и случаю было угодно, чтобы наркотически затуманенная память Майкла прояснилась, словно сама собой. Злой демон Орсини не упустил этот момент, но к тому времени подобраться к заветному кладу стало затруднительно. Камни упокоились как если бы в сотне вложенных друг в друга сейфах - в "Чёрном лебеде". Увы, и это благоволение судьбы Орсини истолковал как препятствие. Упорство, с которым иные стремятся к своей погибели, уму непостижимо! О событиях, по ходу которых бриллианты оказались в цепких лапах Германского Орла, повествуют три сезона сериала о "Чёрном лебеде". Остаётся надеяться, что злоумышленники не выковыряют глаз у символа Рейха. Хотя, кто знает? Времена сумасшедшие!
Не униформа красит человека, а человек красит униформу. Это не так. Она изменяет, хотите вы этого, или нет. Униформа приобщает к выделенному сообществу, отличному от прочих, которых в жизни много. Социализация внутри социализации - это как матрёшка: чины, звания, регалии. Даже грамота, полученная в привилегированной школе за игру в пинг-понг, или победу "белых" над "красными, не имеющую никакого смысла - это важно! Важно - галстук цветов, какого колледжа вы носите. Униформа - элемент доминирования. Она возвышает над безликой массой, но и уничтожает, если это униформа заключённого.
Торжественный приём у Канцлера в честь праздника Дня Германии - это, конечно же, демонстрация униформ, регалий и чинов. Аристократия в Рейхе лишь малая часть элиты и слита с нею потребностью быть занятой делом. Униформа - в основном игра мужчин, особенно - военных. Не удивительно, что на приёме их большинство.
Так уж случилось, что для Ангела и Майкла День Германии - день их второго рождения, день побега из рабства. Можно было бы его отметить в семейном кругу, но приглашение Канцлера на церемониальный приём не оставляло выбора: проигнорировать - равносильно конфронтации, хотя проще было бы сказать "обида", но это мелкая эмоция, а речь о грозных последствиях. Форма одежды, разумеется, парадная, вариант "по-простецки" выглядел бы глупой бравадой. Ангел и Майкл предстали перед истеблишментом Рейха новоиспечёнными генералами.
Адмирал Маунтбаттен не сомневался, что с присвоением званий, что скрывать, своим протеже и любимцам, возникнут затруднения. Но не ожидал, что его рапорт-представление будет проигнорирован. Адмирал пригрозил устроить невиданный скандал. Граф Маунтбаттен не последний человек в аристократических кругах и уж тем более фигура в вооружённых силах. Гнев Адмирала попытался охладить один из финансовых столпов современности крайне раздражённый неподконтрольностью претендентов на генеральские звания. Адмирал не стал разводить дипломатию, с военной прямотой и неизысканной лексикой повторил свою угрозу денежному мешку. Президент получил удовольствие, читая отчёт об этом разговоре, и тут же подписал соответствующие указы. Финансовые воротилы поперёк горла любому президенту: необходимость считаться с ними даже вопреки здравому смыслу, или политической целесообразности - тяжкое бремя американской демократии.
Отто, по табели о рангах Тёмного флота, занимал на "Чёрном лебеде" должность полковника, хотя заступил - лейтенантом. Рейхсмаршал Мюллер лихим росчерком пера устранил этот дисбаланс. Так Отто одним махом преодолел несколько званий и стал штандартенфюрером СС. Получился винегрет из воинских званий двух армий разных стран на одном корабле. Зацикливаться на этом не стали, отнеслись как к светской условности, хотя ещё год назад и в страшном сне не мог привидеться член экипажа штандартенфюрер СС.
Невозможно не отметить, что немцы традиционно любят шикарную форму. Эсэсовцы одеваются во всё чёрное: френчи, галстуки, портупея, брюки-бриджи и сапоги. На головах у них чёрные же фуражки с серебряными знаками мёртвой головы. Чёрный цвет - иерархически высокий цвет, в отличие от плебейских коричневого и серого. А уж как искусно выполнены отличительные знаки! Погоны безошибочно отражают все градации званий. У младших офицеров - они из шести алюминиевых шнуров, расположенных в один ряд; далее - вплоть до штандартенфюрера - с тройным плетением. У оберфюреров и выше - погоны с тройным плетением из двойной нити. В петлицах различий ещё больше: старших офицеров отличает количество дубовых листьев со звёздочкой. Если коротко - заглядение!
Ангел и Майкл и без униформы примечательны, а в генеральской форме, пусть и не такой эффектной как у эсэсовцев, всё равно примечательны вдвойне. Под руководством Отто они терпеливо принимали знаки внимания высшего общества. Эксклюзивное положение командиров "Чёрного лебедя" не вписывалось в иерархию власти, и в то же время не могло быть проигнорировано, тем более в компании с наследником. Как Отто не отбивался от неформального титула, он за ним закрепился без малейших усилий пропаганды, что новый рейхсмаршал СС, не скромничая, всё же приписал себе в заслугу. Трое других сыновей Канцлера - чиновники, уже влиятельные и маститые. Но чиновники! Этим всё сказано. Не бывать чиновнику Канцлером. Общество этого не примет. Всесторонне культивируемый дух милитаризма диктовал своё воплощение правителя. Им должен быть только военный, и никак не иначе! Светскость Отто в сочетании со строгостью офицерского этикета, его пристрастие к форме, которая на нём смотрелась безукоризненно и не заносчивый нрав, привлекали к нему симпатии двора. Поэтому, а не только из-за отцовской любви, Бисмарк отводил сыну важную роль в истинно имперском переформатирование Рейха. Игры в как бы республику пора было решительно заканчивать.
- Блин! Они же все нас знают! К чему эти представления? - выказал своё недовольство Ангел.
- Знать и быть представленным... - Отто не стал заканчивать фразу, а лишь укоризненно покачал головой: кому как не Ангелу понимать разницу!
Череду раскланиваний неожиданно нарушил, судя по знакам отличия, адмирал флота космических войск, сменивший графа Маунтбаттена, подавшего в отставку, потому что он понимал - властная закулиса не простит ему вопиющей независимости в разгроме базы инопланетян, и всё равно будет добиваться его смещения с должности. Иллюминаты вездесущи, кому как не Маунтбаттену об этом знать, ведь он сам из их среды.
- Позвольте уж и мне, господа... А то к вам не пробьёшься, - недовольно начал незнакомец, обращаясь к новоиспечённым генералам. - Адмирал флота Джозеф Нимиц, сын кухарки. Прошу любить и жаловать!
На флоте (если по-морскому) нет генералов. У лётчиков нет адмиралов. Только в Военно-космических силах есть и то, и другое. Это создаёт некоторую путаницу с подчинённостью, но в любом случае адмирал флота - старший и по званию, и по должности.
- Лорд Бофор! - привычно ответил Ангел.
- Барон Бэннон! - непривычно представился своим аристократическим именем Майкл на вызывающее "сын кухарки".
- Генерал Бофор и генерал Бэннон! - поправил Нимиц. - На вас не футболки со свастикой, а форма Космических сил. Прошу соответствовать. Сожалею, что раньше не представился случай, делаю замечание сейчас. Я не видел вас на собрании высшего командного состава Флота. С пониманием отношусь к специфике вашей службы, но не понимаю такой халатности.
Уел! Ангел и Майкл не знали что ответить. Перед ними их командир, пусть и условный. И он прав. Иначе их форма - всего лишь клоунада. Это не значит, что задрав штаны, они побегут на доклад: пусть адмирал как-то проявит себя, а там видно будет. Но задираться не стоит. Космический флот существует, развивается, игнорировать его - глупо.
- Виноваты, сэр! - не стал спорить Майкл. - Это больше не повторится.
- Да, сэр! - поддержал Ангел.
На этом и расстались. Адмирал со свитой продефилировал далее мимо как бы приструненных им генералов, всё же не понимая, как они могут быть его подчинёнными, командуя кораблём, который ему не подчиняется, и в состав Космического флота не входит? А экипаж? Инопланетяне плюс офицер СС! Запутанное наследство от прежнего адмирала. Если бы только это! Флот - бардак! Земная традиция перекочевала в космические силы.
Нимиц при первой встрече Ангелу и Майклу понравился, что не гарантирует и в дальнейшем приятное общение, если учесть его вызывающий и неуместный намёк на своё низкое происхождение. Его неудачная бравада за ним же и полетела по Флоту как прозвище - сын кухарки. Его небольшая свита об этом позаботилась. Пожалуй, у Адмирала слабое представление о том, в какое дерьмо он вляпался со своей должностью, в отличие от его предшественника, который всегда понимал больше, чем говорил и делал, потому что он не сын кухарки, а чёртов аристократ. Высокое положение связывает крепче, чем кандалы и особенно язык в присутствии подчинённых. Говорят, в русской армии принято общаться с низшими чинами только по-матерному. В англосаксонском мире, такое невозможно представить.
Кабалу не удалось протащить своего ставленника в командующие Космическим флотом. О нём предупреждал Маунтбаттен в разговоре с Ангелом и Майклом. Кандидатура не устраивала и земную разведку, и марсианскую, и контактников: уж очень очевидный приверженец, пробы ставить негде, финансовых воротил, которые никак не могут расстаться с надеждой сбежать с Земли, когда настанет время ответить за свои художества. Марионетка в руках банкиров банкротов не многим лучше сумасшедшего с атомной бомбой.
Показателем сомнительной дееспособности Кабала стал исход его подручных из деловой активности. Почти пятьсот Chief Executive Officer (высших управленцев финансовых и промышленных компаний), как крысы, только что ни в одночасье, сбежали с тонущего корабля земной экономики. Многим из них в случае полного раскрытия их деяний на своих постах грозило не меньше, чем пожизненное заключение. Они решили переждать неизбежный, по их мнению, цивилизационный крах в тиши своих поместий, предоставив молодняку ломать шеи за место в Новом порядке.
- Передайте, что я не потерплю ихнего еврея, и загоню их флот в такое поганое стойло, из которого они никогда не выберутся! - заявил Канцлер, подстрекаемый своим рейхсмаршалом СС, когда тот доложил ему послужной список кандидата финансовых воротил.
Так "ихний" не прошёл. У руля Космического флота оказался человек, политически равнодушный и к Кабалу, и к глубинной власти, хотя именно она вытолкнула его на высокую должность. Редчайший случай, продиктованный настоятельной необходимостью развивать и совершенствовать космическую армию.
- Я вас оставлю, - сказал Отто своим командирам и, ничего не объяснив, потерялся среди фланирующей высокоранговой публики.
Майкл заметил, что Ангел напряжённо смотрит на мужчину лет шестидесяти, если не более. Высокий, с лёгким животиком, ещё шевелюристый, но с большими залысинами, лицо вытянутое с тяжёлым подбородком. В полу-смокинге, галстук бабочка. Так одеты здесь многие гражданские.
- Ты привидение увидел? - Майкл слегка пихнул локтем застывшего на месте Ангела.
- Хуже! - ответил Ангел.
Незнакомец, заметив Ангела, сделал ему ручкой, мол, привет-привет, дружище, и пошёл явно навстречу.
- Обалдеть! Не помню, чтобы я с ним на брудершафт пил, - удивился Ангел.
- Князь Бофор! Или всё же лорд Ангел? - незнакомец обозначил кивок головой.
- В Риме - я князь. В Англии - я лорд, - почтительно ответил Ангел. - Здесь - как вам угодно, принц.
- Здесь... Я здесь впервые, - сообщил Принц и уточнил. - На Марсе впервые. Удивлён, изумлён, не нахожу слов. И уже о вашем корабле в местных пабликах прочитал. Об аварии что-то. Сожалею.
- Нет. Всё в порядке. Блогеры преувеличивают, как обычно, - успокоил Ангел. - Киборг испортился. Такое случается крайне редко. Мы сейчас разбираемся.
- Киборг? Не очень понимаю. Вроде робота? - как бы заинтересованно спросил Принц.
Увлекательный разговор двух английских кумушек за чаем о погоде - подумал Майкл. Со стороны это так выглядело. Принц заинтересован в общении; Ангел - нет, и он насторожен.
- Очень приятно! Фабио, - нисколько не удивился Принц и протянул руку.
На Марсе в Рейхе рукопожатия не приняты. Это считается дурным тоном. Майкл пожал руку принцу, холодную, как мёртвую.
- Не удивляйтесь, принц, вниманию окружающих, - предупредил Ангел. - Здесь пожатие руки - mauvais ton.
Принц огляделся и, правда, толика общего внимания досталась дикарям землянам:
- Не знал. А у нас они подают руку. Меня лишь предупредили не говорить о делах.
В следующую минуту берлинский beau monde был окончательно сражён бескультурьем чужаков. К Ангелу, раскрыв объятия, бросился модой парень в полуфраке неуместного на официальном приёме василькового цвета:
- Джей Меровинг!
- Марио! - обнял друга детства Ангел, не обращая внимания на чопорную публику.
Они действительно обрадовались встрече. Закончив с публичным проявлением дружеских чувств, Марио обратился к принцу:
- Отец, тут от скуки можно сдохнуть. Вокруг одни напыщенные болваны. А женщины - упаси бог, замороженные.
- Тебе бы всё развлекаться! - добродушно упрекнул принц.
- В Берлине много мест повеселее, - успокоил друга Ангел.
- И ты мне их покажешь! - сказал Марио, слегка прищурив глаза, в которых блеснула хитринка.
- Мы покажем, - уточнил Ангел. - Знакомься, мой супруг Майкл. А это Марио - бабник, хитрец, хороший парень. В детстве мы с ним в королей играли, на палках бились. Я - Меровинг. Он - Максимус. Как и в жизни.
- Очень приятно! - мило улыбнулся Марио. Руку протягивать не стал, вероятно, уже с кем-то оплошал. - Я про вас всё знаю. Вы здесь супер звёзды! Смотрю паблики и глазам не верю. Что про вас говорят - это фантастика! А с Принцем Марса познакомите? С виду клевый парень. И не гей. А то мне с вами, что, дружка искать? Хотя тоже вариант.
- Марио, Марио! Остановись! - прервал сына принц. - Детство детством, а перед тобой два генерала, - и закончил резкой грубостью. - И немцы охуевают. Козлы!
Марио хмыкнул и уже невесело сказал:
- Я тоже генерал. Твой генерал.
- Я уеду домой. Марио на время останется. Признаюсь, мне здесь не комфортно, - продолжил Принц. - Осмотрится, притрётся. Прошу взять шефство над ним. Он, конечно, и сам с усам, но помощь ему не помешает. Особенно ваша.
- Не дадим пропасть. Правда, мы часто в разъездах. Что-нибудь придумаем, - пообещал Ангел.
Раскланялись и разошлись. Вести длинные разговоры-переговоры на приёме у Канцлера, тоже считается неприличным. В высшем берлинском свете свирепствует только что не расстрельный этикет.
- И что это было? - спросил Майкл.
- Принц Фабио. Психопат, параноик, интриган. Я с детства его избегаю. Иногда он молчит, а из него дурная сила прёт, - объяснил свою напряжённость Ангел. - Не рад, что он здесь появился. Игнорировать его не могу по статусу. Но и подчиняться ему не обязан. Это историческая проблема наших семей.
- А подробнее? - не вполне понял Майкл.
Рассказать о принце Фабио? Его прозвище, не путать с кличкой, Император. В современной аристократической римской иерархии такого титула нет. Звание "император" не увеличивает достоинство князей Рима, которые по своей знатности и власти выше титулованных особ Священной Римской империи. Они "Pater principum et regum"(Отцы королей и князей), представители рода первых и старейших христианских монархий Рима и Византии. Семьи князей Рима являются суверенными, они никому в мире не служат и никому не подчиняются, их нельзя судить по обычным людским и государственным законам, они потомки суверенных Понтификов: "Pontifex Maximus" - высший аристократический чин, который гораздо выше титула Императора или Царя. Всё же прозвище принца Фабио "Император" - это не принижение, а бытовое упрощение и выделение среди множества других европейских принцев более мелкого достоинства, а то и вовсе сомнительного происхождения.
Чтобы объяснить это Майклу, который далёк от мира, сформировавшего характер Ангела, нужно начинать ab ovo usque ad mala ("от яйца к яблокам"). Непростая задача. Жизнь знати проходит, словно на сцене, и в то же время в глубокой тайне. Пример своей семьи Ангел не считал типичным, но ему было проще начать с неё.
"Чёрную аристократию" придумали конспирологи. Вульгарный термин прижился. Чёрная, белая аристократия - это всё глупости из того же ряда, что и "чёрная", и "белая магия". Плебс любит простые объяснения, которые на самом деле ничего не объясняют, а лишь запутывают незрелые умы. Не совсем точно и слово "аристократия", в которое в кучу свалили поголовно и безродных дворян, и помещиков, и финансовых магнатов, и властные семьи; и уж совсем не годится слово "элита", уместное разве только для породистых лошадей, или собак. Правильно сказать - Власть, и говорить - о процессе передачи Власти из поколения в поколение, о её делегировании на разные уровни иерархической пирамиды.
В терминологии невежд семья Ангела - образчик "Чёрной аристократии". Титул герцога изначально предполагал родство с королевской семьёй. Это так. Их родство уже далёкое и не с нынешней династией, которая оказалась на английском троне по воле случая, а удержалась на нём благодаря финансовым махинациям еврейских банкиров, которые до сих пор держат её на плаву. В уже легендарное время, правда, не короля Артура, а слегка после него, не Корона оказала честь семье Ангела, а семья Ангела оказала честь Короне, породнившись с ней. Увы, это не спасло английских королей от разбазаривания своей родословной.
Одна острая на язык актриса сказала про себя: "Я, как яйца, участвую, но не вхожу". Так и нынешняя королевская семья - она участвует, но в круг, так называемой, "Чёрной аристократии", которая древнее её, не входит. Принца-консорта Филиппа это оскорбляло. Официально он так и не принял знатный титул. Принц Филипп Маунтбеттен, герцог Эдинбургский, потомок королевы Виктории - так муж Елизаветы II считал правильным обозначать своё место в королевской иерархии.
Как-то Ангел нечаянно услышал разговор бабушки и дяди.
- Твой язык - твой враг! - гневно выговаривала сыну Герцогиня.
- Надо же! Можно подумать, что государственные секреты выдал. Как же! - возразил дядя.
- За такую правду твой прадед лишился головы! Пусть мнит себя владыкой мира. Это его проблема. Не делай это проблемой для семьи!
Причина гнева Герцогини - недостойное и опасное поведение сына. Даже в узком кругу как бы своих не стоит распускать язык. Дядя Ангела позволял себе язвительно, даже оскорбительно отзываться о личности принца-консорта Филиппа, и о его путанной родословной. Назвал протестантский дом Ганновера узурпаторами британского престола. Издевался над фамилий Саксен-Кобург и переименованием её в Виндзоры.
- Он не посмеет нас тронуть! - уверенно ответил на опасения матери дядя.
Какая самонадеянность! Герцогине хотелось отхлестать сына по щекам. В детстве такое случалось. Например, когда он поджог сарай фермера за то, что тот на него косо посмотрел. Простолюдины арендаторы, особенно потомственные - это опора герцогской семьи и даже её хлеб насущный. Обращаться с ними как с рабами - плевать в собственное достоинство. А издевательства дяди над кузинами! Подбрасывал к ним в кровать насекомых, наряжался приведением... В школе распускал гнусные сплетни о педофильстве преподавателей, а когда попадался на какой-нибудь пакостной проделке, беспощадно врал, подставляя одноклассников. За это ему однажды пытались устроить "тёмную", да не на того нарвались! Защищаться дядя умеет. Один из нападавших остался практически без передних зубов. На всякий случай дядя носил с собой кастет, и случай представился подходящий. Про кастет он рассказал Ангелу и посоветовал всегда бить первым, чем придётся, а лучше запастись вспомогательными средствами: если противников много, то всё равно отмутузят, а так хотя бы кому-то крепко достанется.
В элитных английских школах дедовщина традиционна. Ангел в первый же день воспользовался советом дяди и безжалостно заехал в глаз старшекласснику, который повёл себя с ним неучтиво. Скандал Герцогиня потушила, добившись увольнения директора, который отдал этой школе тридцать лет своей жизни. Если бы она рубила лес, то щепки поубивали бы вокруг всё живое. Ангела больше никто не доставал глупыми заданиями. Когда он хотел заступиться за одноклассников, те вежливо попросили этого не делать. Без традиций нет власти! Пройдёт время и сегодняшние малыши и старшеклассники станут хорошими приятелями в "upper crust" (в верхушке "высшего света"), однопартийцами, чиновниками, бизнесменами, и, встретившись, будут со смехом вспоминать о школе, думая каждый о своём.
Заступаться за своего сына, дядю Ангела, стало для Герцогини обычным. Прекрасно понимая, что правда не на её стороне, она всё же билась как львица, защищающая своего детёныша. Такая уж у неё натура! Справедливость, правосудие - это сказки для простолюдинов.
В детстве у бабушки Герцогини были две подруги: Каэтана Альба - взбалмошная, непредсказуемая, эксцентричная герцогиня, обладательница самого большого в мире числа титулов, её полное имя нужно было заучивать, прежде чем произнести; и Лизи - осколок Ганноверского дома, наследница внешне бутафорского британского трона. Герцогини слегка, безобидно подтрунивали над будущей Елизаветой II, а между собой называли её простушкой и дурнушкой. Когда наследница престола выбрала себе жениха, они ей посочувствовали, разумеется, за глаза: очевидно, что Лизи придётся носить тяжёлые развесистые рога. Так и вышло. Верностью венценосной супруге принц-консорт Филипп пренебрегал. Не только женщины, случались и красивые парни. А отыметь молодого лакея прямо в Букингемском дворце - это пустяковое развлечение.
Годы спустя Герцогине, приходилось не раз обращаться непосредственно к Королеве, защищая своего нерадивого отпрыска. По старой памяти это удавалось. Принц-консорт сразу невзлюбил Герцогиню, опасаясь её влияния на жену. Он не ошибся, но ничего не мог поделать. Попробовал осадить знатную аристократку, когда она вмешалась в судьбы неугодных ему людей, и получил убийственный отлуп от разведки Ватикана, пригрозившей наискандальнейшей утечкой о сексуальных похождениях мужа королевы. Вдогонку пред ним закрылись двери властного римского салона. "Чёрную аристократию" нельзя назвать дружной, но защищать своих она умеет. Принц-консорт Филипп долго испытывал терпение князей Рима потугами стать королём над истинными королями, повод подвернулся и ему указали его место.
Елизавете в своё время отец объяснил, что немалое богатство и королевская власть - иллюзия защищённости от превратностей судьбы и происков врагов. Дочь очень уязвима, и если вдруг решит, что она хозяйка горы, то ей быстро покажут, где раки зимуют. Королева была в высшей степени покладиста в отличие от своего супруга. Она знала своё место. Это плата за непомерное честолюбие мужа и витринное благополучие династии. Если отбросить хлопоты о непутёвом сыне и личные вопросы, просьбы Герцогини всегда были неслучайными и Елизавета II в силу своего положения оказывала деятельное содействие. Она понимала, кто подруга её детства, и где истинный центр власти, хотя её власть, тоже была не такой уж маленькой, как это видится людям несведущим.
- Лизи... Уверена, что ты всё понимаешь... - как-то сказала королеве Герцогиня. - Твой муж и сын Чарльз... - Герцогиня не стала заканчивать фразу, разговор завязался о трагической судьбе принцессы Дианы. - Чего греха таить, думаю, и мой сынок отметился в этой истории. А вас предупреждали. Судьба династии на волоске. Если королём станет Чарльз, это конец! Даже если Уильям... Вряд ли это решение.
- Я поговорю с Императором, - ответила Елизавета II. - Мы всё-таки не чужие.
- Он не любит, когда его так называют. И он нам в сыновья годится. Нам уже трудно их понимать, - ответила Герцогиня. - Но поговори. Увы, я не с тобой. И ты знаешь почему. Ангел... - Герцогиня посчитала упоминания лишь имени внука достаточным. - Ты не захотела мне помочь.
- Не я, - отрицательно покачала головой Елизавета II. - Филипп. Он тебя ненавидел. Перед смертью пригрозил вернуться на землю смертельным вирусом. Он ненавидел всё человечество.
Итог очередного скандала из-за приступа болтливости сына, который, как у него вошло в привычку, язвительно прошёлся по адресу мужа королевы, Герцогиня, подвела словами:
- Вы два сапога пара. Он, как и ты, способен на любую подлость! Помни об этом. Он никому и ничего не прощает.
Как в воду смотрела! Руки коротки убить, приласкай. Так Филипп и поступил. Казалось, отношения между ними наладились. Герцогиня не питала иллюзий о том, что её сын и Филипп, заняты исключительно благотворительностью. Чёрные души - чёрные дела. Разврат, финансовые махинации, прочие развлечения, на удивление долго связывали их вместе. Но патологическая лживость обоих плохой фундамент для сотрудничества. К тому же дядя Ангела, он же граф Бофор, время от времени, обычно по пьяне, продолжал говорить гадости о своём патроне-подельнике. Филипп поступил элегантно: он попросил Генриха Мюллера об услуге. Так граф Бофор оказался в тюрьме гестапо на Марсе. Это случилось уже после смерти Герцогини. Ангел тогда за дядю не заступился, а мог бы. Он и Майкл к тому времени стали особыми гостями Канцлера.
Герцогиня устала переживать из-за сына. Он часто куда-то исчезал, и, слава богу! Лучше бы и не возвращался. Она считала сына причастным к смерти брата, отца Ангела, не очень это скрывала. И не простила. Брат на брата - это её ментальный тупик: мысли останавливалась, отказываясь продолжаться. Как такое может быть? Увы, бывает и нередко. В завещании Герцогини её младший сын даже не упомянут. Граф Бофор хотел было оспорить волю матери в суде, но его одёрнули. Кто? Тут-то и начинается ответ на вопрос Майкла.
Не подъёмной казалась племянникам задача остановить дядю, который решил, что если не вырвет своё, то устроит такой скандал, что матушка, отринувшая сына, в гробу перевернётся! Это, как остановить бегущего носорога! И вот нашёлся человек, перечить которому дядя посчитал себе дороже, много дороже удовольствия от скандала. Последняя воля - свята! Это было сказано не из уважения к усопшей Герцогине, или приязни к её внукам. Император опасался прецедента в кругу римской знати. Так можно в будущем докатиться и до отрицания его завещания, которое, наверняка, многим родственникам очень не понравится.
Принц Фабио - главный принц Рима, потомок Римских Императоров, фактический владелец Ватикана, глава "Чёрной аристократии". Он стоит над законом, ему принадлежат банки, земли и короли. В наследство от отца ему достались стычки с принцем-консортом Филиппом, который мнил себя вселенским владыкою, но это уже в прошлом. Безмерный властолюбец почил в Бозе, недобрая ему память. Елизавета II пережила мужа, но последние годы перед смертью существовала как овощ.
Англиканская церковь на распутье. Оставаться государственной религией - это как-то не современно. Объявить полную свободу конфессий и уйти в свободное плавание - боязно, непривычно. Пугает возможное возрождения католичества, которое усиленно продвигает в Англии безбожный Император. Король - полное ничтожество. Самая распиаренная в мире монархия дышит на ладан. Европа извивается в политических корчах. Мир в агонии. Кабал и Иллюминаты безуспешно пытаются играть свои партии, усугубляя общий хаос. Только власть, которую олицетворяет Император, спокойна и стабильна. Ей ничего не угрожает.
Священная Римская Империя - это, конечно же, выдумка историков, как и многое другое. Человечество живёт в тумане исторических сказок. Академически образованный слой общества пропитан научной ложью. А для черни - религия. Пока люди находятся в плену своих заблуждений, они игрушки в руках истинно видящих. Титулы и звания "Чёрной аристократии" могут быть какими угодно. Это всего лишь слова для упорядочивания иерархии власти. Они обкатались в сказочной истории, и утвердились в умах черни. Принц, король, царь - это смыслы, они сами по себе воздействуют и управляют людьми независимо от имени, которое следует за титулом. На самом деле, титулы - это платья голого короля. Честь и хвала тем, кто это видит! Но, не утративших критическое мышление, всегда мизер.
У Императора два сына, которых он признаёт, наверняка, есть и другие дети, но о них Ангел ничего не знает, а в сплетни не вдаётся. Современная аристократия пытается не выглядеть распутной, какой была и остаётся, поэтому пусть внебрачные дети не бог весть, какой грех, во всеуслышание говорить о них не принято, или хотя бы не обо всех.
Старший сын Императора - Стефан. Он законный наследник, рождённый в династическом браке. Младший - Марио. Его мать римская княгиня, муж которой счастливо умер, не увидев рождение сына Императора, который не делал секрета из своего отцовства. Он любил мать Марио. Это никак не облагораживало его тяжёлый характер, а лишь смягчало, что для свиты и прочего окружения всё же было большим облегчением. Жену Император не любил, с трудом выносил её общество, что было взаимно. Их брак, заключённый на небесах помимо их воли, после рождения наследника стал совершенно формальным. Супругов это вполне устраивало: жена утешалась в постели с молодыми мужчинами низкого сословия; муж открыто жил с матерью Марио. Женщины Императора подруги. Было бы из-за чего ссорится!
Количество ужасных сплетен об Императоре неимоверно. Злостный педофил, убийца детей, крупнейший мафиози... Ангел свечку не держал. О какой знатной аристократической семье не рассказывают всё то же, и в той же последовательности? Нет такой! Правда настолько перемешана с вымыслом, что вычленить её невозможно. Так и задумано. Под завесой разного вздора, часто совершаются дела более мерзкие, чем могут вообразить себе даже злостные клеветники. Ангел не сомневался, что истинное лицо Императора не благостно, он сомневался, что те, кто это лицо видел, станут об этом болтать.
Наследника Император воспитывал в строгости, а Марио баловал. Мать Стефана находила время для сына в перерывах от одной плотской страсти к другой. Рядовая история в аристократических семьях. Со Стефаном дружил в основном Ричард, Ангел, как водилось, за компанию, и был безответно влюблён в друга своего брата. Скрывал это, стеснялся, мечтал... Первая юношеская влюблённость!
Марио и Ангел - одногодки. Знакомы с раннего детства, но постоянной дружбы между ними не было: встречались на семейных мероприятиях, чаще всего - на Рождественских каникулах. Однажды провели недельный летний отпуск вместе в Ватикане. Ричарда бабушка Герцогиня озаботила какими-то аристократическими обязанностями, в которые Ангел не вписывался никоим образом, вот и нашли ему подходящую по статусу пару, чтобы не скучал.
Папский дворец не произвёл на Ангела никакого впечатления, даже показался маленьким и неказистым, пусть и внушительным снаружи; внутри - бесконечный лабиринт комнат и комнатушек. Запомнился лишь тем, что местами нуждался в ремонте. Дворцы Ангелу привычны с раннего детства, ему и Букингемский дворец - так себе. Сады Ватикана тринадцатилетние мальчишки освоили быстро. Они им наскучил своей декоративной музейной фальшивостью, хотя несколько условно укромных уголков, нашлось.
Как-то в непогоду Марио с головой засел за свой ноутбук, а Ангел один шлялся по дворцу, изучая заброшенные уголки. И награда за непоседливость не заставила себя ждать. В одной из ремонтных зон, где часто бывало совершенно безлюдно, потому что работа велась через пень колоду, Ангел наткнулся на сценку, которая его потрясла: не очень пожилой кардинал с упоением отсасывал у молодого швейцарского гвардейца. Картина достойная живописного полотна: алая кардинальская сутана, свалившаяся на пол красная шапочка, в сочетании с полосатым красно-сине-жёлтым камзолом алебардиста; коленопреклонённый священнослужитель, и всё это на фоне облупившейся штукатурки. Но эстетическая сторона Ангела не занимала. Член алебардиста при глубоком кардинальском минете было не разглядеть, но это ещё больше распаляло юношескую фантазию и возбуждало до крепчайшего стояка. Алебардист заметил мальчика, но виду не подал и даже, показалось, воспринял ситуацию как дополнительное удовольствие: когда их взгляды встретилась, гвардеец застонал и несколько раз вздрогнул, кончая в дьявольскую глотку кардинала. К своему изумлению, не прикладывая рук, кончил и Ангел: это было новое, необыкновенно острое чувство. Чтобы не попасть на глаза похотливому кардиналу, он быстро ретировался.
Потом с тем гвардейцем Ангел встретился только однажды: секси парень был при исполнении и напоминал прекрасную статую у входа в райский сад. Рядом никого не было. Сердце Ангела бешено колотилось, а лукавый взгляд парня, кажется, манил к себе. Никакой храбрости не было, магнетически тянуло безотчётное влечение, заглушая страх. Ангел остановился напротив гвардейца и застыл. Парень взял его за руку и ладонь поместил себе в пах. Ангел не успел ничего почувствовать, послышались шаги. Гвардеец резко отбросил руку Ангела и снова превратился в прекрасную живую статую. Так не состоялся первый сексуальный опыт. Лиха беда начало! После этого Ангел уже точно знал, чего хочет. Это не было внезапным озарением. Следовать за влечением к парням мешал страх, словно страх высоты. И вдруг он стал маленьким опасением, которое, оказалось, легко перешагнуть, если очень-очень хочется.
На встрече с Папой Римским в его покоях, он был в простой белой рясе, сидел за ноутбуком, и досадливо жал на какую-то клавишу. Мальчишки поначалу оробели.
- Часто мастурбируете? - вдруг спросил Папа, отвлёкшись от компьютера.
- А вы никому не скажете? - хитро улыбнувшись, спросил Марио.
- Разве что богу! - Папа рассмеялся и поднял руки с раскрытыми ладонями вверх. - В компьютерах разбираетесь, сорванцы?
Папа пытался запустить текстовый редактор, нажимая на клавишу Shift. Помогли разобраться. И подсказали, что нужно заклеить бумажкой глазок видеокамеры от греха подальше. Это окончательно развеселило Папу:
- От греха... Так не согрешишь, и не покаешься!
Поговорили ни о чём: о послушании родителям и вреде наркотиков. На английском Папа говорил как-то странно, не всегда понято, Марио помогал ему на итальянском. На прощание Папа благословил юных гостей. Ангелу сказал:
- Передай большой привет своей бабушке и низкий поклон от меня.
Тогда Ангел ещё не знал о деятельном участии в своей судьбе Папы Римского, сподвигнувшего президента Америки озаботиться поиском внука Герцогини в государственных закромах под грифом "Совершенно секретно".
Имя Императора неизбежно привело в движение целый пласт памяти: семьи высшей знати сплетены, как клубок гремучих змей. Это очень тесный круг общения, в котором абы какая аристократия не приветствуется, хотя время от времени туда допускается. Но Майклу нет дела до тектоники памяти, поэтому Ангел конспективно объяснил, кто такой принц Фабио, он же Император, если по-простому.
- Да уж, простота лучше непростоты. - съязвил Майкл: - Принц-император! Я раньше думал, что всех аристократов поубивали во время Французской революции.
- Размечтался! Мы живучие. Да и ты, кстати, не безродный, только прибедняешься, - в тон насмешливо ответил Ангел.
- Я демократический аристократ, или аристократический демократ - без разницы, - заковыристо обозначил себя Майкл. - Надо же, настоящего императора увидел. Зверинец!
Приглашение во Дворец Канцлера в день национального праздника - не награждение медалью, но типа того. Не приглашение чиновника высшего разряда - преддверие отставки. Для прочих категорий привилегированных граждан Рейха действуют свои правила и условности, рисующие текущую политическую картину власти. Для инопланетян, в числе которых и земляне, применяется порядок дипломатического представительства и специальные гостевые приглашения.
Эволюционные различия космических рас существенное препятствие для контактов и общения. Защитные скафандры и подобные устройства - слабое подспорье и крайне неудобное. Развитые цивилизация для дипломатических отношений используют аватара. Клоны - оружие войны, диверсий, они не являются авторизованным, персонифицированным присутствием, они лишь копия ограниченная заложенной в них мотивационной программой, которая порой даёт сбои.
Аватары безопасней для принимающей стороны. Они не обладают в полной степени способностями оригинала, если реализованы на биологической основе инопланетного существа. Например, Драко в человеческом облике теряют свою смертоносную псионическую силу, хотя остаются телепатами и суггестически всё равно крайне опасны для людей. Нисхождение в аватара - всегда нисхождение, и никогда не наоборот. Человек в облике Драко - пустая фантазия. Взаимозамещение возможно только между очень близкими цивилизационными линиями. Это редкость. Да и необходимости тогда в этом, как правило, нет. Эволюция из одного корня долго сохраняет биологическую совместимость, хотя культурные различия, могут быть значительными.
Миролюбивых империй в галактике нет, как, вероятно, и во всей Вселенной. Претенденты есть, но кто ж им поверит? Если не агрессия и война, то взаимное лицемерие - на этом в основном строятся взаимоотношения между мирами. Марсианский Рейх по вассальным обязательствам одна из истребительных дубин Империи Драко. Иногда для капитуляции непокорных достаточно только появление на орбите кораблей Nacht Waffen. Марсианские немцы пунктуально безжалостны. Это общеизвестно. Выгода от дружбы с палачом, разве что быстрая смерть. Поэтому представительств марсианского Рейха в других мирах раз-два и обчёлся. Что взаимно. Это не означает изоляции. Активная торговля с псами Драко ведётся исключительно через немецкие колонии. Такое посредничество всех устраивает.
Дипломатический корпус в Тронном зале вполне исчерпывался делегацией Межгалактической федерации суверенных планет (IFSP). Декларативно это мирное содружество, практически - сосуд политических интриг и тайных операций. Явно, открыто Федерация ни с кем не воюет, иногда даже выступает переговорщиком между враждующими сторонами. Редкие приступы миротворчества всегда связаны с потерями, которые несут из-за конфликта выгодополучатели Федерации. Её флот особого назначения, в котором числится "Чёрный лебедь", как чрезвычайный посланник - это что-то среднее между Красным крестом и вооружёнными силами ООН на Земле. Так выглядит слегка сердобольная витрина, не лишённая доли правды. В то же время Федерация через своих агентов (оперативников) на Земле замешана в преступлениях против человечности, в распространении оружия, в бандитизме.
Реально за Федерацией стоят мегапопуляции Ведантов и Зелёных, а на подхвате - Высокие Серые. Маленькие Серые - что-то вроде дворняжек, и чаще всего они биологические роботы. Остальное - мелочовка, хотя и в совокупности это сотни тысяч миров. В Солнечной системе находится филиал Федерации, как и во многих планетных системах. Она словно многоглавая Гидра. У Федерации нет центра управления, но действует она как единый организм и всегда разрушительно для слабых, неокрепших миров, избегая конфликтов с сильными цивилизациями. Мир, дружба, жвачка - её санитарный экран.
Аватара сам по себе не очеловечивает. Это биологический костюм с аксессуарами, сшитый строго индивидуально. Нужен навык двигаться в нём, дышать, выражать эмоции, правильно носить одежду, говорить. Неподготовленный инопланетянин чувствует себя в новом теле некомфортно, его поведение неадекватно окружающей среде. В основном дипломаты и разведчики имеют специальную подготовку для жизни в новом образе. Любители-виртуозы встречаются изредка. Абы, какому инопланетянину аватара не по плечу. Вжиться в тело иной расы так, словно в нём родился - это талант.