Аннотация: Пять пленниц, пять разных судеб... Но теперь они отмечены одной кровью, ставшей для них и даром, и проклятием.
Цикл 'Время Хранителей'.
Часть 1.
Отмеченные кровью.
Глава 1.
Город Исилхива был довольно крупным и богатым, одним из немногих, получивших статус свободного города, не зависимого ни от каких держав. Построенный еще почти шесть столетий назад, он пережил несколько эпох и переходил между государствами. Это сильно отразилось на его внешнем облике: на высокие монументальные стены и мощеные камнем дорожки оказал влияние стиль, в котором был выполнен главный город Оронского герцогства, находящегося по соседству на западе, а с юга, от Эль-Имрисала, перешла легкость и прочность конструкций башен, а так же обилие небольших, но кучных построек.
Неотъемлемой частью города являлся открытый порт, куда прибывали не только большие корабли с ценными товарами, но и множество рыбацких лодчонок с хорошим уловом, даруемым морями.
Пираты и кочевники не досаждали городу уже давно. Но, как говорили старики, раньше было куда как опаснее чем теперь. И действительно, последние десять лет никто не тревожил покой горожан. А на случай нападения городской совет теперь имел не только поддержку от оронского гарнизона 'Восточный', расположенного в полутора днях пути, но и постоянную армию из наемников, которая располагалась военным лагерем непосредственно вблизи городских стен. Так что жители Исилхивы чувствовали себя в безопасности. Может быть, потому жизнь здесь казалась легкой и веселой. Город процветал и не испытывал недостатка ни в чем: ни в продовольствии, так как жителей этого края щедро одаривали не только моря, но и разбитые сады, где росло множество пород плодоносящих деревьев, фрукты с которых ценились по всей Западной Урахреста, ни в торговле, так как находился на морском торговом пути из Речного Королевства в Союз Поморов, ни в зрелищах, так как сюда собирались артисты и музыканты со всего мира. Особенно, когда приезжала весенняя ярмарка вместе с музыкантами и театром.
Развлекаться жители Исилхивы любили, о чем свидетельствовали и неспроста выложенные четыре площади, предназначенные и для ярмарок, и для военных парадов.
Миновав одну из таких площадей, девушка и средних лет мужчина свернули в узкий проход, где народу почти не было. Исилхива отличалась от других городов своими маленькими улочками. Казалось, что строителям все время не хватало места, и они почти вплотную ставили свои дома друг к другу, так, что места на небольшие земельные участки или хотя бы палисадники и цветники чаще всего просто не оставалось. Порой крыши некоторых построек даже полностью перекрывали улицу, образовывая тоннель. По таким проходам не могла протиснуться даже повозка.
Девушка знала, что если пройти по этому проходу, то через несколько небольших каменных домов, они окажутся на главной площади, где сегодня должна открыться ярмарка, собиравшаяся в городе каждый год в честь прощания с зимней стужей. А значит, будет много развлечений, вкусностей и интересных вещиц, которые купцы привозят из дальних стран.
Теперь можно было не бояться, что кто-то из знакомых заметит дочь главы дома Брон, тайно вышедшую из дома, пока родители находились в отъезде по делам.
В Исилхиве проживало пять родов знати: дома Уальтер, Тольдер, Торрос, Дерринтон и Брон, к которому принадлежала Лаура. Между этими родами издавна были натянутые отношения, но позиции их в городе были неравноценны. Самым знатным считался род Торрос, корнями уходивший к южным народам Союза Поморов. Брон был вторым по влиянию и постепенно начинал теснить Торрос с вершины почета, поэтому за каждым членом этих домов частенько устраивалась слежка, чтобы приметить хоть самую малую оплошность и придать ее огласке в высшем свете.
А заслужить гнев своего родителя и навлечь немилость на весь дом, который вот-вот начинает теснить купцов Торроса, Лаура хотела меньше всего. Поэтому, она старалась быть как можно внимательнее, осторожнее и незаметнее среди простолюдинов.
Простенькая одежда и накинутый старый плащ с капюшоном не должны были выдать ее происхождение. А в случае чего - рядом всегда будет сопровождающий Стефан - мужчина с твердой и слегка размашистой походкой и обветренным лицом, выдававшим прошлое моряка, а теперь бывшего одним из прислуги знатного дома. Его Лаура часто брала с собой на подобные прогулки, так как доверяла ему и знала, что тот никогда не расскажет о ее маленьких проделках.
- За нами никто не идет? - спросила девушка у мужчины, слегка приподняв капюшон, скрывавший приятное открытое лицо с карими большими глазами, легкими и немного скругленными чертами, поджатыми губками и маленьким слегка вздернутым носиком.
Стефан оглянулся и отрицательно покачал головой:
- Нет, госпожа. Никого.
Больше всего Лаура любила слушать, как играют скрипачи из соседнего государства - Оронского герцогства. Своих музыкантов в Исилхиве было полно, но ни один из них не мог сыграть такую красивую музыку, какую исполняли приезжие. Инструменты в их руках издавали, казалось, неземное звучание, которое притягивало, манило к себе.
Пройдя очередной дом, девушка услышала далекие отголоски музыки и поняла, что ярмарка уже открылась. Она опоздала к началу, и теперь, чтобы не пропустить все самое интересное, пришлось поторопиться.
Позади раздался негромкий звук, как будто кто-то спрыгнул на камень. Лаура оглянулась, но никого не увидела.
Вспомнились слова отца, который все время настаивал на том, чтобы девушка брала с собой подруг и ходила только по главным улицам. Но ей не всегда было интересно в шумной компании. Когда она ходила на ярмарку, то предпочитала одиночество компании подруг. К тому же, когда ты одна, есть больше шансов оказаться замеченной каким-нибудь обаятельным молодым человеком... Впрочем, как и замеченной ворами и разбойниками. И именно об этом сейчас и подумала Лаура.
Но испугаться девушка так и не успела. Повернувшись, она увидела, как оседает на землю Стефан.
Сверху на нее что-то набросили. Плотная ткань закрыла лицо, а рука зажала рот так, что девушка не смогла произнести ни звука. Ноги и руки опутали веревки, стягивавшие до боли, сильные руки схватили ее и куда-то понесли.
От духоты и переполнивших ее чувств, девушка потеряла сознание.
- Пустите меня! - то было первое, что сказала Лаура, когда с ее головы сняли мешок. Двое людей в черных одеждах только ухмыльнулись.
- Да вы хоть знаете, кто мои родители?! - с вызовом почти выкрикнула она, пытаясь высвободить свои руки, но веревка крепко стягивала их за спиной.
- А нам это и не важно, - ответил человек с седыми волосами, зачесанными назад. Он появился в маленькой полутемной комнате неожиданно. Лаура даже вздрогнула, когда его голос прозвучал почти над самым ее ухом.
- Мне вообще все равно, кем ты была раньше. Теперь все будет иначе, - резко ответил седоволосый. Его необычные желтые глаза с вертикальными зрачками казалось, видели девушку насквозь, заглядывали в самые дальние уголки души.
- Все было сделано в точности так, как вы приказали, Мэтр, - обратился один из тех, кто тащил девушку.
- Где я?! - спросила она, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Ее глаза были полны возмущения, негодования. И к миловидному лицу, вокруг которого легкой волной ложились светлые волосы, совершенно не шел гнев.
- А вам это обязательно знать?
- Развяжите меня! Как вы смеете так со мною обращаться!?
- Успокойтесь, - вздохнул тот, кого называли Мэтром, сделав жест двоим людям, что стояли неподалеку от девушки. Они одним движением освободили ее руки от пут.
- Выпейте, успокойтесь, - Мэтр протянул ей бокал вина, появившийся у него неизвестно откуда.
Но еще не успел он договорить, как девушка выхватила бокал и, выплеснув его одержимое в лицо Мэтра, бросила под ноги одному из похитителей. Но другой не растерялся, и попытка бежать была пресечена одним большим прыжком. Человек сгреб в охапку девушку, и через несколько мгновений ее руки оказались вновь связанными.
- Бросьте эту своенравную девчонку в темницы, - зло сказал Мэтр, смахивая с лица капли вина.
- Стойте! Поставьте меня на место, - кричала Лаура, но ей быстро закрыли рот.
- И обрежьте ей волосы, - добавил Мэтр.
- Нет! Не трогайте мои волосы... - тут же с новой силой принялась она, укусив за руку похитителя. За этим последовал удар по лицу, чуть не выбивший из Лауры сознание.
Но эти двое будто не слышали слов девушки. Один из них достал свой нож, пальцем проверил его остроту.
- Не надо, пожалуйста, - уже не так настойчиво, больше - испуганно, сказал девушка. Она беспомощно дернула связанными руками.
Когда человек с ножом наклонился над ней, девушка попыталась вертеть головой, не давая к себе притронуться, и отчаянно пыталась вырваться.
- Спокойно, - сказал другой, крепко взяв ее за голову так, что она не смогла ей пошевелить.
- Пожалуйста, не надо...
Раздался резкий шорох лезвия, и длинные волнистые волосы девушки рассыпались по полу. На голове остались лишь короткие, да челка.
- Теперь будешь поспокойнее, - сказал один из похитителей, беря девушку и унося ее вниз по лестнице.
Лаура с ужасом смотрела на свои светлые пряди, оставшиеся на темном грязном полу.
...Ее бросили в темную холодную камеру. Стены здесь были вырублены не то из камня, не то из земли, скованной льдом. Было очень холодно. Не помогло даже то, что девушка сжалась в комок. Это была самая настоящая стужа, исходившая от стен темницы.
Слабо горевшие факелы давали не много света. Девушка осмотрелась и поняла, что находится здесь одна.
Она провела рукой по голове. Больше не было ее красивых пышных волос длинной до талии. Теперь вся ее прическа заканчивалась у шеи. Лишь у висков волосы оказались чуть подлиннее. Девушка горестно вздохнула.
- Я - урод... - прошептала она.
Из глаз как-то сами потекли слезы. Она шмыгнула носом, утерла их рукой.
Напротив послышался какой-то шелест и шуршание. Девушка притихла и приблизись к решетке. В противоположной камере кто-то был.
- Эй...
- Привет, - послышался голос. И к решетке напротив приникла молоденькая девушка. Ее светлые голубые глаза отражали огонь факела, и, казалось, сами источали теплый и чистый свет. - Меня Рианон зовут.
- Меня Лаура, - сказала светловолосая.
Та, которую звали Рианон, рукой убрала несколько прядей своих иссиня черных волос, которые сливались с темной стенкой пещеры. От этого Лауре казалось, что девушка наполовину растворяется во тьме.
- Значит, тебя тоже... - вздохнула Рианон.
- Что?
- Тоже перекупили.
- Ты что, думаешь, что я рабыня??? - изумилась Лаура. Ее щеки начинали гореть, несмотря на то, что здесь было зябко.
- Ну да... меня тоже перекупили. Мой хозяин сказал, что получил хорошие деньги, - спокойно ответила Рианон.
- Я - из богатой семьи. И никакая я не рабыня. С чего это ты взяла? Скоро я отсюда выберусь, - хмыкнула Лаура, сложив руки на груди.
- Это врятли. Мы глубоко под землей на севере материка. Даже если попытаешься убежать, тебя все равно поймают в этом лабиринте ходов, что они тут прорыли.
- Вообще-то ты должна обращаться ко мне на 'вы', - недовольно фыркнула Лаура. - Рабыням не пристало так обходиться с людьми из родовитых семей.
- Ты еще так и не поняла, что теперь такая же как и я, - покачала головой Рианон, и ее миндалевидные голубые глаза скрылись в темноте камеры.
- Ничего подобного, - сказала в пустоту Лаура и тоже отошла подальше.
- Мои волосы теперь короче чем у какой-то там рабыни, - сама себе под нос сказала девушка. Внутри все разрывалось от злости, обиды и... страха. С каждой минутой она понимала, что одна здесь. Что никто за ней не придет, что шайку бандитов не поймают, как в счастливом романе, каких у нее дома был целый большой шкаф. Не будет хорошего конца...
Она не знала, сколько времени прошло с того момента, как ее привели сюда. Здесь, где нет солнечного света, время тянулось медленно, растягивая каждый звук. Только потрескивание факела иногда выводило Лауру из состояния забытья. Выплакавшись, она теперь просто сидела в углу своей небольшой камеры и, прикрыв покрасневшие от слез глаза, думала о том, что же с ней будет дальше. Она совсем не представляла, зачем ее привели сюда, в холодные подземелья. Для чего она им нужна?
Единственное, что поняла девушка, так это то - что люди, схватившие ее, были не просто шайкой разбойников.
Резкий скрип двери нарушил тишину. Кто-то вошел в коридор темницы. Лаура повернулась, чтобы рассмотреть вошедшего: это был человек, чем-то похожий на тех, кто ее сюда привел, только лицо его было открыто, а одежды были более свободного покроя. В руке у него была какая-то тряпица.
Человек поднес факел сначала к одной камере - яркий свет огня выхватил Рианон, спавшую прямо на голом каменном полу, потом к другой. Лаура поморщилась:
- Зачем же в глаза-то так светить.
Человек одарил ее презрительным взглядом, отчего девушка даже почувствовала себя несколько неудобно.
'Тюремщик' развернул тряпицу, в которой находились три куска белого хлеба. И, глядя на них, Лаура поняла, что в желудке ощущается пустота.
- Мэтр передал... чтобы с голоду здесь не околели, - сказал человек, явно выдавливая из себя эти слова. Он посмотрел сначала на Рианон, потом на Лауру, которая и вида не подала, что интересуется тем, что принес 'тюремщик'. Хотя это было и не так.
Он положил перед решеткой Рианон два хороших белых куска, а третий, корку, протянул Лауре. Девушка со злостью глянула на него и хмыкнула.
- Ну похмыкай мне еще тут... в следующий раз вообще без еды останешься, - посулил 'тюремщик', оставив корку возле стальных прутьев решетки, и удалился из темницы. Скрипнула, закрываясь, дверь. И снова все смолкло.
'Почему? Почему рабыне он положил хороший хлеб а мне... эту корку', - подумала Лаура, взяв хлеб. Кусок уже давно зачерствел. От него даже не пахло хлебом.
'За что ко мне такое отношение? Почему они даже к рабыне относятся лучше чем ко мне Разве она лучше меня? Разве можно относиться к человеку Безродному и родовитому одинаково?'
Лаура услышала, как проснулась Рианон и подползла к хлебу, оставленному для нее. Девушка сделала вид, что не замечает этого, но, тем не менее, следила за действиями темноволосой.
Через некоторое время из камеры напротив раздался тихий голос. Лаура прислушалась.
- Ешьте, маленькие... вам тоже есть надо, а мне одной это все ни к чему, - шептала Рианон.
Лаура пригляделась и заметила на полу несколько небольших теней.
- Фу... это же мыши! Противные создания, - не удержалась она, сморщив свое лицо.
- Почему противные? Они очень даже милые, - возразила Рианон, стараясь не повышать голоса, чтобы не распугать своих маленьких гостей. - Они навещают меня здесь с самого первого дня.
- А ты тут давно уже?
- Дня четыре, может быть пять, - пожала плечами Рианон. - Я не знаю. Меня все время держат в этом подземелье...
Лаура не нашлась, что ответить и только покачала головой, еще раз подумав, как несправедливо все выходит. Росло чувство обиды. Обиды на пленителей, обиды на Рианон, с которой обращаются лучше, чем с ней, обиды на судьбу, по воле которой она находится теперь здесь в ожидании неизвестности. Ведь для чего-то их сюда все-таки привели.
В подземельях стало еще холоднее. Наверное, наступала ночь, как предположила Лаура. От стен повеяло замогильным холодом. Рядом с ними не хотелось даже находиться, и девушка перебралась к решетке, неподалеку от которой горел факел. Но тепло от огня не чувствовалось. И все-таки, даже холодные стальные прутья решетки показались ей теплее, чем каменные стены. Поминутно Лауре мерещилось, будто в дальнем, самом темном углу ее камеры кто-то есть. Казалось, что вот-вот оттуда выступит темный силуэт...
'И как только эта рабыня может спать в таком холоде'.
Девушка дрожала. С каждой минутой находиться в темнице ей было все ужаснее. Она уже было хотела позвать Рианон, но остатки неизвестно откуда взявшейся гордости не позволили ей этого сделать. Более того, это даже немного помогло успокоиться. Лаура закрыла глаза, стараясь хоть немного забыться сном. А там уже все равно, замерзнет она или нет.
Сна не получилось. Лаура будто провалилась в какую-то бездонную пустоту, где было очень холодно. Она пыталась выбраться, найти выход, но ничего не получалось.
В сознание ее привел сильный толчок в бок.
- Замерзнешь, - сказал уже знакомый человек, что в прошлый раз приносил еду. - Весь день проспала и так...
- Ну да... тут так видно, когда день, а когда ночь, - недовольно сказала Лаура подрагивающим после сна голосом.
- Вот, чтоб не окоченели, - сказал человек и протянул два плаща: Лауре и Рианон, которая уже бодрствовала.
Плащи были далеко не новые. Но, все-таки меховые и действительно грели.
- А что же вспомнили-то только сейчас? Дождались бы уж, пока совсем замерзнем, тогда бы и тратиться на нас не пришлось, - сказала Лаура, глядя прямо в глаза 'тюремщику'.
- Следи за своим языком - он твой злейший враг, - хмыкнул человек, доставая хлеб и протягивая его Рианон.
- Что? А тебе я, как и говорил, ничего не принес, - со злорадной улыбкой сказал 'тюремщик' светловолосой.
- Да вы шайка мерзких, отвратительных разбойников, а ты - одна из их шавок, - плюнула Лаура в человека.
- Ну сейчас ты и без плаща останешься, - сказал он, но позади послышался негромкий голос Рианон:
- Не надо. Она больше не будет...
- Почему это не буду, - с вызовом спросила Лаура, поднимаясь на ноги, хотя, как оказалось, сил у нее было не столько, чтобы уверенно на них стоять. И тем не менее она сейчас была готова даже драться с этим человеком.
- Здесь и правда очень холодно. Это у нее вырвалось случайно, - продолжала Рианон своим нежным высоким голосом, который, будто песня соловья, лился меж холодных каменных стен.
- Тебя не спросили, - сказал человек темноволосой девушке и, более не обращая на них внимания, направился к выходу.
Когда закрылась дверь темницы, и несколько раз щелкнул ключ в замке, Лаура сказала:
- Нечего за меня заступаться... Я и сама могу.
Как будто не слышав этих слов, Рианон протянула половину хлеба светловолосой:
- Возьми, поешь.
Лауре надо было лишь протянуть руку, чтобы взять кусок хлеба. И ей этого очень хотелось, потому что живот начинал болеть от голода. Но из последних сил она выдавила:
- Брать из рук рабыни подаяние... вот еще.
- Это уже не важно, кто рабыня, а кто - нет. У нас с тобой теперь единая судьба, Лаура, - сказала Рианон.
- У рабынь и высокородных не может быть одной судьбы, - фыркнула девушка.
- И, тем не менее - это есть, - вздохнула Рианон.
На следующее утро на другом конце Твердыни Заката Мэтр покинул свои покои и отправился за пределы 'города башен'. Владыка Империи Заката редко отлучался из своего опидума, но если такое и случалось, то обычно ставил своих приближенных в известность о временном отсутствии. Однако в этот раз он удалился, ничего никому не сказав.
Вернулся повелитель Твердыни лишь к вечеру, когда за окном уже опустилась темнота, поглотив горные пики, приумножив ощущение существования над пропастью - если смотреть из окон башен.
Вернулся Мэтр не один. С ним была девушка, обладавшая необычной красотой. Ростом она лишь немного уступала Мэтру, ее волосы были серебряные, как снег, покрывавший горные вершины, а глаза казались подобными изумрудам.
Со стороны могло бы даже показаться, что это девушка вела Мэтра, а не он ее. Но твердынцы знали, что их правитель еще никому ни в чем не уступал.
- Ее тоже в подземелья? - спросили было повелителя Твердыни Заката, но он посмотрел таким взглядом твердынца, с чьих уст слетела фраза, что тот предпочел бы быть за много миль отсюда, лишь бы только не находиться по этим взором.
- Если с ней хоть что-нибудь случится, вы будете долго жалеть, что появились на свет в Твердыне Заката, - спокойно, без излишней интонации сказал Мэтр. И все поняли, потому что знали, что повелитель 'города башен' слов на ветер не бросает. Никогда. Он сделает, да еще сделает в точности так, как посулил.
Разместили новоприбывшую в той же башне, где находились апартаменты Мэтра, только несколькими ярусами ниже. К ней был приставлен человек, которому наказано было не заставлять девушку ни о чем просить дважды. Ни об охране, ни о присмотре Мэтр не упоминал, так как знал, что Шеба, так звали таинственную незнакомку, появившуюся в Твердыне, никуда не исчезнет.