Ещё тогда, в степях, он временами слышал голос Бога. И это было правильно, закономерно. Кому же слышать глас Творца, если не мне? - знал он.
Он слышал много голосов, все те, которыми земля поведывала ему тайны; все голоса песков, степей и трав; другие голоса, дающие полезные советы, и голоса с претензиями - на добро, на истину и справедливость. Взывающие к мести голоса. Они сливались в голос Гостя и проступали сквозь плоть мира, как проступает сквозь песок вода.
Бог был на небесах, в огромных радужных пространствах, что окружали мир Извне. Со временем он научился слышать, но не слушать, и Голос продолжал звучать в его душе, но стал неясен, как шелест леса на ветру. Иногда часть его души угрюмо сожалела об этом вынужденном выборе. Мучаясь смутным беспокойством, он обращался к Говорящему с одной и той же мыслью: ...а я-то человек, и жизнь моя нелегка. Он никогда не формулировал начало этой мысли.
Он так и не смог потерять этот особый слух. Вне времени, со своего престола вечных сумерек, в морях нетленного Огня он слышал голос Существа, творящего Вселенную Любовью. Даже став Гостем, он продолжал слышать голос Бога. Но он не мог уже его, как раньше, приглушить.