Аннотация: Любовь одного рок-н-ролльного героя. На основе реальных событий.
С каждым осенним днём приближается стужа
и с каждой секундой страшнее, но легче дышать.
Осень.
Вечер. Осень. Ещё дуют тёплые ветра. Ещё солнце поздно заходит. Ещё тепло и сухо на улицах, но каждый день осени говорит о многом. В лужах пузырится вода, прохожие не боятся дождя, ведь это ещё летний дождь. Каждое утро начинается с дождя. Пусть небольшого, но вода есть вода.
Не стоим и не идём, нам сказали ждать и вот мы ждём. А нам нечего уже больше ждать.
Знакомство.
Наверное, он чувствовал себя немного глупо, или чувствовал, что выглядит глупо, но это не могло никак отразиться на его поведении или настроении. Через три месяца, когда наступит зима, он будет незримо присутствовать в этом же клубе,- у нескольких ребят на футболках будет одно и то же изображение: чёрный силуэт повешенного на фоне красного цвета неба. Это будет зимой, а пока Ежи Штур в попсовом клубе, он совсем ещё не стар, но уже начинает чувствовать, что данс-клубы - это не для него.
Ежи со своим другом Джефри Чёссером стоял у барной стойки. Они отдыхали в стильном ночном клубе. Здесь играет музыка европоп, и собираются достойные люди. Здесь нет негодяев, здесь нет малолеток непонимающих, что вообще происходит, здесь нет торчков. Сюда приходят обычные молодые люди после работы, люди успевшие нагуляться на вечеринках школьного типа, когда отличные ребята встречаются с отличными девчонками, рассказывают друг другу кто чем занимается, а в десять расходятся по домам. Успели насмотреться и экстримальных отрывов, с наркотиками и развратными оргиями.
Здесь никто не снимает дорого одетых студенток. Здесь люди часто знакомятся и разговаривают, беседуют, просто чтобы приятно провести вечер.
Это Джефри предложил прийти сюда.
Ребята неплохо выглядели: атлетичные тела, волосы убраны гелем, рубашечки полуоткрыты. Глаза их бродили вокруг в поисках интересных особ женского пола. Ежи заказал вермут. Джефри развернулся к нему и заговорил.
- Извини, что привёл тебя сюда. Я же знаю это не твоё. Но, думаю, тебе не помешает развлечься.
- Незачем извиняться. Я в полном порядке. Мне даже нравится здесь. Кстати, как тебе вон та красотка?
- Я рад, что ты улавливаешь... Та?- он указал в сторону одиноко сидящей девушки. Там, в полумраке, она покачивалась в такт музыке и попивала кофе. Из тающего коричневого света поблескивали донышки её глаз.
- Бедная овечка. Тебе она нравится?
Ежи уже три дня жил у Джефри. По большому счёту ему просто пришлось пойти с другом в клуб. Тот постоянно зависал на каких-то шумных тусовках, а Ежи спал, пил и смотрел телевизор. А по ночам они долго разговаривали и обсуждали статьи из Плейбоя.
- Она мне нравится,- сказал Чёссер и отчалил в сторону бедной овечки, натягивая по пути на лицо свою миленькую улыбочку.
- Добрый вечер, я - Джефри Чёссер, а это - мой друг, Ежи Штур. Мы заметили, что вы одна. Не позволите ли составить вам компанию, сегодня прекрасный день для знакомств.
Джефри умеет быть обаятельным. Джефри сама обаятельность, когда дело доходит до хорошеньких девушек или знакомства с их родителями.
И вот мы уже сидим напротив неё.
- Добрый вечер. Моё имя Фамке. Я не против, если два таких элегантных парня, как вы, присоединитесь ко мне, хотя я просто пью кофе.
Она держалась уверенно, немного обрадовано, легко. Конечно, она не считала их такими уж элегантными парнями, хотя они были хороши, - это сразу выдавало некое напряжённое пренебрежение к внешнему виду собеседника.
Пока они говорили о всяких пустяках с целью определиться, стоит ли продолжать знакомство, Ежи рассматривал красотку.
"Фамке. Скорее всего, финка. Внешность нордическая: светлые волосы, небольшие глаза. Глаза. Особенные глаза. Потом разберёмся. Губы. Немного пухлые, - значит, она побаивается нас. Но она очень хороша. В меру улыбчива - она не держит нас за идиотов, скорее даже наоборот, и себя не держит за дуру. Не набивает себе цену. Иногда прибедняется. Иногда пресекает сальные шуточки. Ну, что ж молодец!"
- Значит, ты занимаешься дезайнингом?- нарочно ошибается Джефри. Они с Фамке уже успели найти общий язык и разговориться.
- Дизайном,- с улыбкой поправляет его она.
- Погоди, так ты вроде модельер!? Ну, как Прада или Гуччи, да?,- он гипервосхищённо смотрит на неё. Ей это нравится, она улыбается. И тут же Джефри бросает взгляд Ежи. Они постоянно обмениваются короткими взглядами, чтобы сверить понимание ситуации. А что тут понимать?
"Девушка нуждается в мужском обществе, просто очень! Девушка немного не правильно нас увидела. Она увидела в нас двух плейбоев, мачо, интеллигентных, даже чопорных, богатых. Она не поняла ещё, да мы и не дали повода понять, что мы далеко не обычные люди. Увидит потом".
- А чем занимаетесь вы?
"Что! Что она ждёт услышать. Быстро думай, думай!"
Ежи, до того державшийся немного в тени берёт слово первым:
- Джефри скрывающийся миллионер. Джефри долго работал в индустрии рекламы, потом кинул свою фирму на 20 миллионов евро и теперь скрывается. А я неудачник наркоман. Я, конечно, не стреляю по бойцовским собакам из пневматического ружья, но люблю оклеивать общественные туалеты плакатами, вроде "Штаб-квартира УНА УНСО".
"Выигрываю время для Джефри. Шутка не прошла - она не была на Украине".
Дальше Джефри ещё говорит какую-то ерунду про то, чем они с Ежи занимаются и какие они хорошие друзья. В принципе беседа удалась,- было многое сказано: и про то, какая здесь приятная музыка, и про то, как прикольно знакомиться с бухты-барахты с новыми людьми, и, даже, про то, кто на кого какое произвёл первое впечатление. В общем, они сумели расположить к себе эту девушку. Очень даже сумели, но призраки скуки заметались над их столиком. На самом деле скучно: далее кто-то должен эту девушку начинать обхаживать, пригласить на танец, подсесть ближе, заговорить о ней, о её внешности, о её красоте. И тут...
- Может, поедем ко мне?- прямо спросил Джефри.
Фамке с задержкой взглянула на Джефри. Настало время Ежи. Увидев её испуг, который она пыталась скрыть томным безразличием, Ежи чуть наклонился вперёд и, глядя ей прямо в глаза, заговорил таким добреньким голосом.
- Да, поедем! Ты - отличная девчонка, мы - отменные молодые люди, почему бы нам ни проснуться завтра в одной постели?
- На самом деле,- теперь она заговорила медленно и честно,- На самом деле я не ожидала такого предложения.
- Неужели? Извини. Я очень хочу, чтобы ты поехала.
"Что это я совсем расклеился. Эта девчонка сейчас возомнит, что все мужики здесь крутятся вокруг неё. Хотя, нет. Всё нормально. Сейчас она согласится".
- Ты видела - мы не маньяки и не извращенцы. Мы просто предлагаем тебе любовь втроём.
- Вот так, значит? Вот так, просто, в лоб? Давай, там...- Фамке в растерянности даже не знала, как закончить фразу и помогала себе рукой.
"Какая прелесть! Машет рукой. Шашку ей в эту руку и коня лихого! А всё же согласится или нет?"
- Ну, ты подумай хорошо, а мы пока сходим в мужскую комнату,- голос его звучал успокаивающе, но взгляд Джефри был хлёсток. Этот взгляд говорил: "Она же сбежит!".
Он это и сказал по пути в туалет.
- Не сбежит. Ты видишь какая?
- Нормальная такая, цыпочка.
- Хе, нормальная. С целым вагоном пунктиков,- он застегнул ширинку,- маминькино и папинькино дитя. Смелая, гордая, молодая, красивая,- Ежи закрутился на одном месте посреди зеркал этого туалета, он улыбался, делал пасы руками,- да она же просто ангел!- закричал он куда-то вверх.
- Именно такие нам и нравятся!- прокричали они хором, обнявшись за плечи.
Она заказала себе какой-то алкогольный коктейль. Взгляд её был опустошённым, однако она улыбалась. Ежи сел рядом с ней и приобнял за плечи.
- Всё в порядке?
- Да, да. Просто я никогда ещё не занималась любовью с двумя мужчинами сразу.
- Не бойся. Если хочешь знать, мы тоже этого никогда не пробовали.
Запах её духов ласкал ему нёбо.
Тут к столику подошёл Джефри и протянул Фамке букет розовых роз.
- Ах, ах, ах,- как бы в шутку, но довольно цинично запричитала она. Это даже немного расстроило Ежи.
Всю дорогу она молчала, насупившись. Ежи пытался её расшевелить, но она глубоко погрузилась в "раздумья".
- Мальчики, я прошу вас с пониманием отнестись ко мне.
- Что ты имеешь в виду?
- Я не хочу выглядеть шлюхой, я не хочу, чтобы вы что-то решали за моей спиной. С этого момента я не должна оставаться одна.
- Будет так, как ты захочешь. Мы говорили о любви втроём, а не о трахе. Фамке, если бы мы хотели трахнуться, мы бы купили шлюху,- сказав это, Ежи ещё крепче прижал к себе Фамке и закутался носом в её волосы. Фамке действительно успокоили эти слова. Она положила левую руку Джефри на плечо, он был за рулём, и поцеловала Ежи в лоб.
***
Войдя в квартиру девушка подошла к окну. Взявшись за занавеску она просто ждала активности со стороны мужчин, как порядочная женщина.
- Не хочешь немного выпить?
- Ну, только, если немного.
Они оказались в однокомнатной квартире Джефри Чёссера. Здесь была широкая двуспальная кровать. В углу ещё одна - односпальная. Стол, стилаж, окно, шкаф. В этом доме нет телевизора, радио, компьютера,- Джефри не любит всё это. Его вещи аккуратно висят на вешалках по всему дому.
Ежи подошёл сзади к Фамке и обнял её за плечи. Она подставила свою шею для поцелуя. Джефри снял рубашку с себя и помог Фамке избавиться от брюк. Трое сплелись в один нежный клубок, медленно плывущий к кровати. Фамке позволяла себя любить им обоим.
Первая партия скоро кончилась - все остались довольны. Они лежали на кровати втроём. Джефри засыпал у неё на груди, а Ежи смотрел в потолок.
"Ничего личного. Просто изысканный секс с молодой финкой. Джефри был великолепен. Наконец-то я смог увидеть его в деле. Я так и знал, что этот странный парень ласков и внимателен в постели. А она хороша. Сколько робости и самопожертвования в игре! Пожалуй, её можно было бы привлечь и к моим играм".
Фамке осторожно переложила голову Джефри на подушку и направилась в ванну.
"Господи, как мне её не хватает. С ней так тепло и спокойно. Джефри уже спит, и пастель полна одиночества. Завтра утром она уйдёт отсюда прочь. Смоет пепел ночной победы над нами. Вернётся обратно к своим эскизам и лекалам. Она не расскажет о нас подруге, но, наверняка, что-нибудь напечатает в своём веб-дневнике. А пока, её брючки валяются на полу, и я слышу, как шелестит вода по её телу в ванной. Я хочу её один. Я хочу, чтобы это было не просто сексом. Я хочу, чтобы она видела моё лицо".
Ежи встал, вышел в коридор. Фамке выходила из ванной в банном халате Джефри, когда он прижал её к стене поцелуем. Она поддалась, обняла его мокрыми руками и поцеловала в ответ. Его руки жадно впивались в её волосы, этот поцелуй длился целую вечность, пока он не насытился ею сполна. Когда они оба обессилели, она посмотрела ему в глаза и прижалась щекой к его губам.
Им почти не нужно было двигаться, чтобы дарить друг другу нежность. Сколько нежность и ласки накопилось в этих молодых людях! Истомлённые тела никак не хотели расставаться. Щёки Фамке горели, она целовала лицо юноши, а Ежи крепко-крепко обнимал хрустящее после душа тело Фамке. Так они стояли и стояли...
Наутро Фамке Янсен проснулась одна в пастели. На часах было только девять часов, воскресение. Ребята уже ускользнули куда-то. На письменном столе стояла ваза полная ярко красных роз с запиской.
Фамке ещё пару минут понежилась в кровати, залитой ярким утренним солнцем. А когда она подошла к столику, чтобы прочитать записку, со всех сторон на неё обрушились фотовспышки! Вокруг было спрятано множество фотоаппаратов. В записке был телефон и просьба разрешить им оставить фотоснимки себе.
Встречи.
Фамке поразила эта встреча. Однако, она действительно вернулась к своим повседневным делам, продолжала смотреть телевизор и созваниваться с подругами, ходить на работу и по магазинам. И ещё она стала получать письма.
В одном из писем была вложена фотография из церкви, где на иконостасе она разглядела своё лицо, румяное с широко распахнутыми глазами.
"Значит они всё-таки извращенцы. Сфотографировали меня, а теперь вставляют меня в икону, да ещё и присылают мне фотографию"!
Ещё в этот же день она получает по факсу приглашение в ресторан. Она не давала им своего номера телефона и факса, тем более, рабочего. Это заинтриговало девушку.
В её голове не было никаких грубых: "Почему бы и нет"? Скорее она просто не находила реальных аргументов для самой себя, чтобы отказаться от этой встречи.
Девушка вошла, в зале приглушённо играла Европа+, её столик был пуст. Только она успела повесить на спинку стула своё пальто, как к столику подошли двое.
- Мы устали ждать, когда ты нам позвонишь, и решили найти тебя сами.
- Привет. Миленько с вашей стороны. Я хотела поблагодарить вас за розы.
- Если бы хотела, то поблагодарила,- отрезал Джефри.
Но Ежи одёрнул его:
- На самом деле ты поблагодарила нас,- ведь ты разрешила нам оставить фотографии.
- Да, но я не думала, что меня за это причислят к лику святых.
- Как? Ты уже получила моё письмо? Я рассчитывал, что оно придёт позже сегодняшнего дня.
- Да, сегодня утром пришло. А как вы нашли меня?
- Тебя, наверное, более интересует, зачем мы тебя нашли? Как ни странно, мы нашли тебя не для того, чтобы затащить тебя в постель снова, просто хотим завести с тобой доброе знакомство,- осторожно проговорил Джефри.
- На самом деле, очень хочется получше узнать девушку, которая так запросто пошла на знакомство с нами,- Ежи немного наклонился к Фамке и доверительно продолжал,- Не каждая девушка согласится на то, на что, не задумываясь, согласилась ты.
- Я просто поверила вам, что ли? Не знаю. А, что разве были причины не согласиться на ваше предложение?- Лицо девушки выражало расположение без тени удивления,- Ну, и как вы поживаете?
- Мы всё время скучали по тебе.
- Неужели?
Джефри:
- Тем утром я убежал на работу. Я сейчас работаю хостасом в отеле. Каждый день после работы я шёл в казино и играл. Это всё. А нет! Вечером я пил водку либо с друзьями, либо с Ежи. А ещё я встречался со своей любимой девушкой.
- Об этом ты говоришь в последнюю очередь?- она нарочно старалась показать, что это абсолютно нормальная ситуация, случавшаяся с ней миллион раз: её любовник рассказывает ей про свою любовь. Напускное спокойствие.
Джефри тоже хитрил. Он запал на Фамке и не сознавался в этом ни Ежи, ни самому себе. Он думал о ней, хотя у него и есть более любимая девушка. Она на него не обращает внимания. Это "школьная любовь". Он подолгу рассказывает Ежи, как говорил с ней, как она повернула голову, как она посмотрела и прочая влюблённая чепуха. Он любит её, а думает о Фамке, потому что с Фамке он спал, а со своей зазнобой и заговорить-то боится.
- Ты права,- с этого и стоило начинать,- говорит он и достаёт из сумки фотоальбом с фетишами своей Даяны. Там собраны её фотографии, фантик от конфеты, которую она ему дала, её волос и бумажка, на которой написан её рукой телефон. Пользуясь замешательством Фамке, Джефри начинает рассказывать про свою Даяну, иллюстрируя свой рассказ фотографиями.
Фамке пытается взглядом найти поддержку Ежи, поддержку здравомыслящего человека. Но Ежи подыгрывает своему другу и принимается увлечённо внимать ему, а тот рассказывает-плачется, медленно переворачивая страницы альбомчика.
Таких встреч было ещё несколько. Они не делали ничего ужасного, просто были необычными, а она не выказывала своего удивления или восхищения, смотрела спокойно на них, слушала их рассказы. Она как будто терпела их. Впрочем, это не составляло ей никакого труда. Фамке, наверное, не хотелось ни от кого зависеть, поэтому и привязанностей она не заводила. Она никогда не закатывала истерик, никогда не была пылка в признаниях, у неё не было любимых вещей, без которых она бы страдала. Она ничего не любила слишком сильно. Умела терпеть духоту, холод, голод, неприятных людей, тесноту, нищету. Она улыбалась, но не ликовала, она грустила, но не впадала в отчаяние, она недолюбливала, но не ненавидела, она любила, но не резала себе вены.
Так или иначе, они стали друзьями. Трое друзей без претензий друг к другу, без обязательств.
Чего хочет дождь?
Накануне Ежи Штур и Джефри Чёссер гуляли по городу. Шёл сильный дождь. Джефри говорил стихами. Джефри рвало на части от восторга. Он снова влюбился и говорил об этом своему другу, говорил стихами, а Ежи скакал по детской площадке, исполняя гимнастические этюды на брусьях, перекладине и бревне. Иногда он останавливался и водил мокрыми и холодными, от соприкосновения с железом, ладонями перед лицом Джефри. "Говори ещё откровеннее. Твои стихи - это скорее красота слов, но не красота мысли! Думай перед тем, как рифмовать!"
В мокрых рубашках они избегали луж и смотрели на фонари. А Ежи думал о Фамке. Завтра он получит из печати плакат с её силуэтом. Это фото он сделал только сегодня утром. Фамке об этом ничего не знала. Да, он следил за ней, когда она шла на работу, он преследовал её от дома до метро. Плакат он намеревался повесить в её подъезде.
- Ежи, ты видишь сей фонарь?
- Да, вижу, Джефри.
- Скажи мне, друг, а что ты видишь?
- Я вижу, свет его сияет, и искры водные он сыпет на меня. А ты мне, друг скажи, ответ мне дай: куда же дождь идёт?
- Куда подует ветер, друг мой.
- Нет, Джефри, это вовсе не стихи. И твой ответ - не очень-то ответ.
Ведь дождь идет, и ветер дует вместе, в ту сторону, куда решит поэт.
Встречи.2.
Ежи ждал новых встреч. Фамке работала, а он - нет. Это создавало некоторые проблемы. Он хотел её видеть постоянно. Ежи приезжал к ней на работу, привозил книги, фотографии, кассеты и диски. Он погружал её в свой информационный мир.
Джефри каждую неделю приглашал их в кино. Это всегда было утром в четверг. Они встречались в метро и шли не первый сеанс. Джефри выбирал фильмы. Оказалось, что он обладает весьма странными вкусами: молодым людям приходилось смотреть либо кассовые американские блокбастеры без смысла и сюжета, либо сложное "кино не для всех". Однако и это не заставляло Фамке удивляться, а Ежи нервничать. Одинаково просто они смеялись и восхищались над спецэффектами в популярных фильмах и вдумчиво серьёзнели на фильмах малоизвестных режиссёров.
А Ежи приглашал Фамке с Джефри к себе домой каждое воскресение. Он приглашал всех в гостевую комнату, задёргивал шторы, разносил друзьям стаканы с крепким чаем и заводил пластинку с джазовыми композициями. Каждую неделю он находил новый редкий альбом. Каждую неделю они проводили час, не разговаривая, только слушая музыку, и только потом, дослушав до конца, обсуждали свои впечатления и расходились.
Хотя Фамке и старалась отгородиться от повышенного внимания Ежи, он сумел разузнать кое-что о ней.
"Я по крупицам собираю её. Я создаю её заново. Теперь мне известно, что она, Фамке работает дизайнером, следовательно, она хорошо рисует и обладает воображением. Чувство юмора у неё артистическое - её забавляют не реплики, а этюды, выражения лица, мимика, особенная артикуляция. Ещё она часто не слушает, что ты ей говоришь. Определённо у неё проблемы со вниманием. Она злоупотребляет кофе и мало общается с людьми. И всё же она не нелюдима, довольно обходительна и воспитана".
***
Фамке только что ушла с работы. Была пятница. Она торопилась домой, потому что чувствовала себя усталой и даже больной. Попрощавшись с коллегами, она вышла на улицу. Небо было перетянуто свежими тучами, дул резкий ветер. Из головы у неё не выходили её новые приятели Ежи и Джефри.
"Они такие странные. Зачем они устраивают такие вещи?
Каким образом они появились в моей жизни. Почему они выбрали меня. Я им так понравилась? Во мне есть что-то особенное? Они как два взрослых учителя воспитывают во мне какую-то свою неземную эстетику. Простую и сложную. Примитивную и необыкновенную. Такая лёгкость в их выдумках...Однако они смотрят на меня с восхищением - это то и странно.
Однако они похожи и на детей нашедших интересную подружку. Словно два хвостика, они следуют за мной. Они просят меня прийти к ним. Они скучают и капризничают. И их каприз - это я. Так странно, ведь они взрослые люди.
Ежи вообще не сводит с меня глаз. Может, он просто влюбился? Хотя нет. Мне кажется, если бы он влюбился...Уж он-то уж точно сразу бы признался - он такой спорый. Они смотрят так изучающее. Может, они и не те за кого себя выдают. Я так мало о них знаю... А они уже столько всего разузнали. И не лень ведь им! Наверное, они и следят за мной иногда. Зачем им это нужно? Это просто опасно. Но я не боюсь их, даже если они - маньяки-гипнотезёры, которые заманивают глупых невинных девушек в свои сети".
Фамке почему-то даже развеселилась от своих мыслей.
Улыбаясь, она шла по тротуарам. А на встречу ей в мутном потоке одиноких людей шёл Ежи со свёртком в руках.
Он видел её, как птицу в небе. Ещё издалека он разглядел её строгое белое оперение. Ровно выбритый затылочек, когда она поворачивается смотреть по сторонам. Она парит среди толпы. Она знает, чего она хочет,- это видно в её походке. Это девушка-птица, которая оправдывает ожидания! Мистическая птица из древних былин и рассказов однодневных знакомых. Она парит среди нас. Она оправдывает ожидания,- это такая редкость в наше время. Разве можно не любить её? Она восхищает всепониманием. Ежи и Джефри бились в культурном экстазе оттого, что никак не могли выбить её из колеи. Разве можно сделать что-то такое, что удивило бы её? Нельзя раскачать её ни грубостью, ни милостью,- девушка птица всегда спокойна и добра. Она смотрит такими разными глазами. Она смотрит так пристально. Она смотрит сквозь тебя и радуется тому, что ты такой живой. Пытаешься ли ты глупо шутить или изливаешь ей свои переживания насущные,- она скромно улыбается, как будто верит. Эта улыбка повергает в смятение воров и лжецов. Взмах её крыльев разгоняет псов и грубиянов с мостовой. Как хотелось бы мне лететь с тобой рядом в пустом небе! Но, кажется мне, что это лебединая песня и последний полёт.
Их глаза встретились. Фамке широко улыбнулась, Ежи тоже не в силах был сдержать радости встречи. Зашелестели в объятиях полы белого плаща и чёрной куртки.
- Фамке, я вот тебе принёс халвы. Ты вчера говорила...,- восхищаясь её улыбкой, скромно говорил Ежи.
- Я говорила, что люблю халву, и ты принёс мне, да?,- Фамке пыталась выловить взгляд юноши, который он упорно тупил в асфальт,- Спасибо большое тебе, Ежи. Пойдём.
- Нет, я не могу идти. Подожди. Ты приглашаешь меня домой?
- Да, конечно, ты ещё никогда не был у меня в гостях, а я у тебя была. Это вполне справедливо, мне кажется. Ты не хочешь? У тебя дела?
- Я только хотел принести тебе халвы. Я не могу идти к тебе домой. Я не могу. Это против правил. У меня нет фотоаппарата, у меня нет цветов, у меня есть только сладости. Я не могу так просто прийти в твой дом. Это такое святое место. У каждого места должно быть ощущение именно своё. Я прихожу в дождь. Будет дождь и я приду.
- Хорошо. Но, если ты не можешь войти, ты можешь хотя бы проводить меня? Это не против правил?
Ежи заулыбался, взял Фамке под руку, и они пошли к метро.
- На следующей неделе я хотел бы тебя сводить в клуб. Я буду сам выступать.
Фамке, конечно, не ожидала, что Ежи сам выступает в клубах, но и на этот раз проигнорировала нестандартность складывающихся обстоятельств.
- Хорошо. Я должна что-нибудь особенное одеть? Почему ты предупредил меня заранее? Я хочу сказать, что это как-то не в твоём духе.
- Ничего особенного. Просто я хочу, чтобы ты обязательно там была.
- Хм.
- А ты знаешь, Фамке, что ты похожа на птицу?
- Да, вот такая вот я пташка...
Я хочу долгий поцелуй на ночь.
Он набирает номер слегка дрожащей рукой.
- Ало,- голос её звучал устало,
- Я хочу долгий поцелуй на ночь.
- Ежи, это ты?
- Да. Я хочу долгий поцелуй на ночь.
- Ничего не понимаю. Сейчас два часа дня. Какой поцелуй на ночь?- она явно была раздражена.
- Ты опоздала и сказала, что готова искупить свою вину.
- О, Господи. Ты опять со своими глупостями.
- Я хочу долгий поцелуй на ночь, только и всего.
- Во сколько ты ложишься спать?
- Сегодня в десять часов вечера, я оставлю открытой дверь. Никаких видеосъёмок сегодня, только поцелуй. Ключи будут висеть в прихожей. Ты приходишь. Тихо целуешь меня, как умеешь, и уходишь, закрыв за собой дверь. Хорошо?
- Если я опоздаю?
- Дверь будет заперта, если ты придёшь позже, чем пять минут одиннадцатого. Раньше тоже не приходи,- я ещё могу не успеть уснуть.
- Знаешь, Ежи, я хочу с тобой поговорить. Нам надо НОРМАЛЬНО встретиться. Я устала от твоих...
Он прервал её:
- Ты знаешь, что я не могу.
(-Всё ты можешь!!!)
таков порядок. Только я могу назначить нам встречу. Я подумаю над этим, но, если ты трижды откажешься...
- То "ты не придёшь никогда",- передразнила его она,- Ты идиот!!!
Короткие гудки.
Ужин с дождём.
Перед тем, как выйти из дома, Ежи достал из антресоли бабушкину вазочку для цветов. Это для того, чтобы пошёл дождь. Ежик изнемогал от духоты города, больше терпеть не было сил. Бабушкина вазочка- метод безотказный, - вечером будет дождь. Этот тотем спасёт его черствеющие лёгкие.
Он вернулся домой, когда небо затянулось серыми тучами. В темпе принял короткий холодный душ, вбежал на кухню и с энтузиазмом принялся готовить себе ужин. Жареная картошка, много петрушки, залито подсолнечным маслом с запахом, много соли сверху, по траве. Стихия за окном разыгралась. Ежи открыл на кухне окно, погасил во всём доме свет и сел за стол. "Прошу, к столу, Дождь. Я ждал тебя". Ежи налил в глубокую кружку заварки, добавил компота и залил водой из чайника. "Это тебе". Он ужинал в темноте один, не считая колыхавшей занавески и молний, сверкавших далеко у горизонта. Ежи ел с аппетитом, нетерпеливо поглядывая на стопку писем. Это свежие письма, которые он достал только сегодня утром.
Долгий поцелуй на ночь.
Фамке Янсен вышла из метро, раскрыла зонт и заторопилась по мокрому асфальту. Она и не надеялась опоздать. Вдоль серых домов она почти бежала под зонтом и всё же совсем промокла. Коротко стриженная, белокурая, длинные ресницы, обильно удобренные дорогой тушью, тесносомкнутые губы, белый плащ до колен, сапожки, усталые глаза,- всё это намокло по дороге с работы. Обходила глубокие лужи, покрытые лепестками отцветших яблонь, дрожащими, словно прохожие под дождём. Смотрела на стекающую с отвесных стен небоскрёбов воду. В шуме воды можно было расслышать уверенный цокот её сапожек, преодолевающих мокрые преграды.
Фамке медленно приоткрыла дверь. Щёки её горели, а плечи немного подрагивали от холода. Повесив плащ в прихожей, она прошла на кухню за аспирином. На столе стояла пустая кружка, света не было, Ежи спал в спальной. Фамке посмотрела на часы, вытерла платком лицо, аккуратно, чтобы не смазать косметику и, поставив на плиту чайник, вышла.
Ежи действительно спал. Фамке осторожно присела на крае кровати и наклонилась к его лицу. В темноте было видно только, как сыро блестят её глаза, мокрые волосы остро заглядывали спящему мужчине в лицо.
Ежи почувствовал горячие губы на своей левой щеке. Тёплый поцелуй, мягкое прикосновение румяной кожи, нежное дыхание около его уха. Во сне он заулыбался. Фамке провела белой изящной рукой по его волосам и поправила одеяло.
Минуту спустя она сидела нога на ногу в пустой кухне и пила чай. Волосы её ещё не высохли и зябко торчали в разные стороны. На часах было половина одиннадцатого. Включив свет, она обнаружила на столе упаковку халвы и записку.
"Это прекраснейший сон".
Она не любила его. Она не жила с ним. Она спала с ним только один раз. Она не была замужем. Она хорошо зарабатывала и не нуждалась в помощи. Ей больше двадцати двух лет. Она плохо знала его. Она долго добиралась до своего дома. Её родители ещё живы. Она была удивлена резкой сменой погоды. Она знала, что сегодня от неё требуется только поцелуй.
Я улетаю, а ты остаёшься.
Ежи дождался Фамке у парадного подъезда дома, в котором она работала дизайнером. Они снова мило поздоровались. Гуляя по городу, Фамке даже позабыла, что они собирались идти на концерт. Они просто ходили среди фонарей и кафе набитых людьми, среди молодёжи вышедшей знакомиться и веселиться, среди невысоких домов, такси и городских ветров с окраин. Фамке рассказывала про свои повседневные переживания и страхи, которые свойственны всем женщинам. Ежи слушал и улыбался. Видимо, ему просто доставляла удовольствие такая интеллигентно интеллектуальная близость. Он наслаждался обществом этой красивой в своей строгости женщины и удивлялся её слабостям и искренней детскости. Радовался тому, что смог раскрыть в ней, такой скандинавски холодной и уверенной, слабости, которые по его мнению и являются настоящими признаками того, что человек ещё жив.
Ежи неожиданно начал понимать, что его всё ещё тянет к живым людям. Что через цинизм и аскетизм в отношениях он снова пришёл к любви. В его голове калейдоскопом протекали мысли о том, чтобы провести с этой женщиной весь остаток своей жизни. Он видел, как сбегает с ней из города, и они селятся в домике на воле недалеко от какого-нибудь небольшого города. Столичные города утомляют своей навязчивой неестественной и пустотой. Он видел детей. Своих детей. Дочку, ухаживающую за лошадьми и сына на рыбалке. Эти мечты пронизывало солнце и улыбки. Он видел тёплые деревянные стены их дома, друзей в тёплых вязаных свитерах, зашедших вместе со своими детьми к ним в гости зимним вечером. Он видел лес и озёра, видел первый снег и листопад, купание в речке и капель. Везде оставался ясный образ Фамке. Но это всё очень не скоро.
Стемнело. Зажглись многократные огни.
Они подошли к тёмному дому, который имел ещё более тёмный вход, осторожно пробрались через какой-то зал с перевёрнутыми стульями, узкий коридор, заставленный старыми рекламными стендами, и спустились по маленькой крутой лесенке к конторскому столику, за которым сидели двое парней. Ежи что-то шепнул одному из них,- тот заулыбался, встал и ввёл Фамке и Ежи в мрачную залу.
На полу, на диванах, скамейках и подоконниках лежали юноши и девушки. Все они курили и пили что-то, разговаривали и слушали музыкантов, сидевших на скромном дощатом помосте без задника или занавеса.
Парень, который проводил их сюда вышел на сцену и объявил: "Второе отделение. Ежи Штур. Встречайте!"
Его встретили аплодисментами, а некоторые даже не отвлекались от своих бесед. Ежи снял куртку и, ничего не говоря, вышел на сцену, сел на стул, взял гитару и запел. Он пел без напряжения, как будто никого здесь и нет, как будто он один и думает о чём-то своём. А люди, которые показались сначала Фамке манерными уродами то смеялись, то плакали песню за песней. Ничего не происходило. Никто не тряс головой, не выкрикивал слов его песен. Песни были жёсткими и экспрессивными, но оставались близкими и точными, а певец был прост и тих, его как будто и не было в зале. Ежи задавал вопросы и бросал вызовы, но эти вызовы были обращены совсем не к людям вокруг. Он вместе с ними вопрошал "Кто выкрасил небо в хаки, Что же вы сделали с миром?"
И после его очередной песни наступила тишина. Фамке видела, как еле заметно изменились лица людей, затаившихся в ленивых позах. Они слушали. А Ежи, не сходя с места, блистал матовым блеском заходящей луны.
Когда он закончил и подошёл к Фамке, она осторожно похвалила его песни и, хотя Ежи это скрыл, её реакция его разочаровала. Они стояли и улыбались.
А потом он вышел на улицу вместе с Фамке. Он почти не чувствовал уже того эмоционального наполнения, которое обычно приходит к артистам после выступлений. Он не пылал и не искрился, а это происходило с ним уже столько раз. Ежи чувствовал только холод осенней ночи, пустоту чёрного неба и острые льдинки в глазах.
Пояснения.
Утром, рано, позвонил Джефри и сказал, что он ушёл от Даяны, ему очень плохо, на работу он не пойдёт и, если не встретится с Ежи, то напьётся сегодня обязательно. Приняв душ, Ежи вышел из дома. Они договорились встретиться в парке.
Серое небо, сдуваемые на юг птицы, голые ветки кустов у воды, грязные размокшие дорожки парка. Сегодня в парке было безлюдно и безоблачно, однако осеннее солнце светило тускло сквозь тугую пелену тумана.
Кутаясь в воротник куртки и переминаясь с ноги на ногу, у спокойного озера стоял Джефри. Когда Ежи подошёл к нему, Джефри резко выбросил сухую руку из рукава для рукопожатия. Он был явно в плохом настроении,- с лица не сходила мина разочарования, руки у него тряслись мелкой дрожью, и всё тело иногда вздрагивало.
Встретившись у этого сырого озера, друзья побрели по залитым лужами дорожкам вдоль склоняющихся под ветром ив.
...Все они, Ежи, проститутки. В них это заложено. Они используют мужчин. Иногда мне вообще кажется, что они и не знают, что такое любовь. Для женщин любовь- это когда их любят. Вот пришёл к ней мужик,- значит, любит, иначе бы к другой пошёл. Они так считают. У-у-у, женская натура. Сколько я ей не говорил, что люблю, сколько цветов не приносил,- всё, как должное. Какое там ценить! Она просто позволяла мне её любить. Что уж там у неё в голове и боюсь предположить. Но это страшно просто: она, наверное, думает: "Вот, он такой милый, так за мной ухаживает, "любит" говорит, - значит, я буду с ним. А чё? Ведь я всё равно никого сейчас не заприметила, а уйти от этого я всегда успею". И прыг ко мне в кровать. Вот надо ей было, к примеру, колечко золотое, ну, хотелось ей очень,- я лично этого не понимаю, ты знаешь, все эти украшения...- захотелось колечко,- и какая она стала сразу ласковая и внимательная. Это без лицемерия- на самом деле, она стала очень хорошей. И подойдёт и обнимет, и улыбнётся, и даже походка у неё изменилась тогда, а как она на людях стала себя со мной вести! Будто я и король, и супермен, и Оскар только что получил. Прям, я стал самый лучший и самый замечательный. Это значит, что могут ведь, когда захотят. Когда захотят что-нибудь для себя поиметь. И всё это было так искренне, так честно, что я прямо растаял. И, когда она в следующий раз просто заикнулась про колечко, я сам полетел его ей покупать! Мне такое огромное удовольствие доставила её радость,- в общем, это было наше тогда общее счастье и любовь. А потом она довольно быстро охладела ко мне. Как к этому всему относиться, Ежи?
Не вылезая из тёплого воротника, Джефри повернул голову к Ежи, и тогда Ежи заметил, что на лице Джефри толи капли дождя, толи выступил пар тумана, толи это слезы, выбитые порывистым ветром из красивых глаз друга.
Понимаешь,- продолжал Джефри,- вот мы когда любим,- мы любим человека, как он есть, а они любят за какую-нибудь одну его красивую черту. Они могут полюбить за красивые глаза или пышные речи и только, а для нас это только изюминка, вершина превосходства общей картины.
- Да, женщины любят за то, что в тебе есть, а мужчины за то, чего нет.
- Вот именно! Нам достаточно того, что она не обладает всякими отвратительными качествами, а им непременно надо быть только с самым-самым. От того они и неверные такие...
- У меня с Фамке тоже беда. Она просто убивает мою любовь. День за днём, час за часом. Она, как ты выразился, "позволяет мне себя любить". Она не смотрит на меня, не подойдёт сама, не позвонит. Я постоянно прихожу к мысли, что ей абсолютно всё равно есть я рядом или нет. Хотя ни с кем другим она не встречается, она одинока. Но она не любит меня. Она принимает мою любовь. Так запросто, как утреннее умывание. Я прихожу - она даже не особенно рада. Это означает для неё не больше, чем-то, что сегодня у неё есть с кем провести вечер. Она обходится без меня запросто. Может быть, она и скучает обо мне, но не настолько, чтобы позвонить. Ты представляешь?! Это она сама мне сказала. Я думаю иногда: "Да, что же я такого плохого тебе сделал, что ты меня так унижаешь?" Джефри, я же человек, я же мужчина. Почему она отворачивается, когда я с ней говорю, почему хотя бы разок не подойти ко мне самой, не обнять, не поцеловать?
- Я думаю, что больше всего тебя, друг, расстраивает то, что ты сам знаешь ответ. Она не любит тебя, но ей толи лень, толи она боится сказать тебе об этом, вот и всё. А ещё более вероятно, что на уже и так и эдак старалась тебе это показать и, может быть даже, говорила тебе напрямую, что любви у неё к тебе нет, а ты всё витаешь в облаках и мучаешь себя сам этой любовью.
- Но мы ведь живём, как пара?
- Ежи, у них такая конституция. Они проститутки. Они живут с тем, кто их хочет больше других. Они не выбирают сами, они не любят.
- Скажи же мне, куда делась та любовь, когда мы рисовали сердечки на асфальте, сердечки мелом на доске, сердечки украдкой в тетрадочке, сердечки пальчиком по первому снегу? Куда могла деться вся эта прекрасная любовь? Куда могла уйти эта беззаветная красота? Искренняя скромная простая любовь. Любовь без требований и ультиматумов, без ревности и обид, без предательств и обмана. Куда ушло всё это из наших чистых сердец? Как могло оно уйти не попрощавшись? Просто ускользнуло в открытую дверцу и прикрыло её за собой. Эта дверь была открыта - мы видимо кого-то ждали. Мы сами упустили это блаженное из наших душ, распахнув души, мы променяли любовь на что-то пустое и поддельное, на что-то страшное и стыдное. Так как же плачут взрослые люди? Искривляется лицо в гримасе последней потери. Что же делать нам, тем, кому больше не быть любимым и не полюбить самому? Как простить самих себя за это тяжёлое несчастье? Жить в мире поддельных улыбок, выученных поцелуев и продажных ласк. И мы не сможем сберечь своих детей от этого проклятья. Примирившись с этим поганым уродством в нас самих, мы предаём своих детей и обрекаем их на горе нашего пути.
Они почти ползли по берегу застывающего озера, тёмные, как гнилая трава, искорёженные фигуры на фоне костлявой поздней осени. Лица их остановились толи от холода, толи от нахлынувших чувств, толи от вошедшей в их сознание пустоты.
- Мы ещё можем любить, но мы уже не сможем принять любовь, Ежи.
- Принять любовь... Для женщин любовь - это, когда их любят, для мужчин, для нас, любовь - это, когда мы любим...
Ежи постепенно замерзал в осеннем утре, эти утренние откровения друга вдруг заставили его посмотреть на себя со стороны. Он пытался нащупать какую-то мысль, какое-то чувство, которое его угнетало.
- Знаешь, мне даже порой кажется, что она ведёт себя со мной так неосторожно, так пользовательски, потому что знает, что я никуда от неё не денусь. Знает, что как бы она себя ни вела, я останусь около неё. Как это обозвать? Не ценит? Призирает?
- Ежи, ещё раз: она просто не любит тебя. Глупо требовать от неродного человека, чтобы он относился к тебе, как к родному. А любовь- это и есть, когда неродные люди становятся друг другу родными.
Куда собираются женщины
Фамке красилась перед зеркалом в прихожей. Из кухни играло радио, перебиваемое экстренными сообщениями из Северной Осетии. Наклонившись к зеркалу, она подводила глаза.
Ежи пригласил её в консерваторию. Это было свидание, чтобы он ни говорил. Ну, разве она не видит? Как он смотрит на неё. Как напыщенно пренебрежителен он, отвлечён в её обществе.
"Не девочка уже, чтобы сходить с ума и недоумевать, "Почему он такой дурак!? То всё хорошо, то не смотрит в мою сторону даже"? Он может сколько угодно рассказывать про свою железную волю и армейский порядок в его голове,- когда дело доходит до решительных действий, они все одинаковые.
О чём ты говоришь?
Да, он никогда не предложит тебе "руку и сердце".
Ха-ха-ха! Ты, что уже собралась за него замуж?
У Фамке было хорошее настроение, это точно. С кухни доносилось: "А я девочка-пожар, девочка-брызги"! Она стала легонько пританцовывать у зеркала. Наверное, представляла себя заводной разбитной девчонкой, этот имидж странно сочетался с её скандинавской внешностью.
Нет, ну какое там замуж. Он же совсем...Не знаю,- забивает себе голову всякой чепухой.
Зато романтик.
Да, подруга, ты права, зато романтик. И как я буду растить детей, когда этот романтик будет неизвестно где пить? На что мы будем жить с этим романтиком? Между прочим, ты его даже не любишь, забыла?
Да, а что? Уж и помечтать нельзя?!"
Фамке прошла на кухню в своих сапожках на высоком каблуке, выключила радио. За окном собирался дождь,- надо захватить зонт. Он назначил встречу на конечной автобусной остановке в Кузьминках. Одинаково неудобно для обоих. Ладно.
Она надела плащик, ещё раз посмотрелась в зеркало, поправила причёску и вышла.
Остановка
Шёл дождь, небо было затянуто слегка голубоватыми тучами. На остановке люди ждали. Машины с шумом проносились по лужам. Автобусы приходили, раскрывали со скрипом свои двери, оттуда вываливались новые люди, раскрывающие на ходу зонтики, галдели и удалялись прочь, в дождь. Фамке смотрела на асфальт дороги и напевала Земфиру.
На подходе к остановке Ежи вынул из ушей наушники, в которых барабанило Продиджи. Лил сильный дождь. Он назначил встречу в Кузьминском парке,- это одинаково необычное место для обоих. Всё остальное - просто слишком просто, скучно и обыденно.
- Ты, что забыла зонт?
Фамке стояла под крышей остановки вся мокрая. Её светлые волосы намокли, однако в купе с улыбкой это делало её ещё прекрасней. Она сделала шаг на встречу Ежи. Они обнялись и обменялись приветственными поцелуйчиками. Ежи тоже был насквозь мокрый в своей синей спортивной куртке и джинсах, он пришёл без зонта.
- Да, перед самым выходом подумала, что "надо бы не забыть зонт" и забыла, представляешь?- она на самом деле была рада видеть Ежи. Его таящий любовь взгляд грел её. Она улыбалась во все свои тридцать два зуба, щёки её горели от холода, а ещё она начинала пошмыгивать носом.
- Да, молодец,- иронично похвалил её Ежи, доставая из пакета с плеером чёрный зонт. Он медленно раскрыл его над головой,- Пойдём?
Фамке нежно взяла его под руку, и они побрели по проспекту к метро.
В консерватории
Ежи сидел справа от Фамке, он наслаждался музыкой. Он за этим сюда и ходит. Он часто ходит в консерваторию один. Просто Ежи любит музыку и это не дорого.
Сейчас там играл какой-то заграничный почти джазовый пианист. Играл классику. Кажется, Фамке это нравилось,- она даже задорно покачивала головой в такт. Ежи держал её за руку. Эта рука была очень горячей. У неё, наверное, горячее сердце. Она шмыгала носом, а он поглядывал на неё. Иногда она смотрела на него в ответ, и они улыбались.