Яременко-Толстой Владимир Николаевич : другие произведения.

Глава 18. Рождение партии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Учредительный съезд первой оппозиционной в СССР партии Демократический Союз на станции Кратово 8 мая 1988 года. Лев Волохонский, Сергей Ламекин, Сергей Григорянц, Валерия Новодворская, Владимир Жириновский. Сексоты КГБ хотят объявить ДС общественной организацией, но мы с перевесом в один голос голосуем за партию.
  Глава 18
  РОЖДЕНИЕ ПАРТИИ
  
   На роды партии Демократический Союз мы едем на электричке, идущей с Казанского вокзала, но садимся мы в неё на платформе Перово, поскольку ночуем в квартире преподобного иподиакона отца Никона, в миру Сергея Ламекина, председателя религиозного Братства Диалога, находящейся в Перово.
   В подмосковном посёлке Кратово расположена дача диссидента Сергея Григорянца, известного журналиста, бывшего политзаключённого, основателя и президента правозащитного фонда "Гласность". Сергей Григорянц и Валерия Новодворская - они вдвоём, вместе, словно отец и мать не только Демократического Союза, но и всей русской демократии, гиганты политической мысли.
   На сегодня, воскресенье 8 мая 1988 года назначено учредительное собрание. Днём накануне шла интенсивная работа по секциям на нескольких московских квартирах.
   На железнодорожной станции Выхино в наш вагон электрички неожиданно подсаживается наш знакомый Лев Волохонский, правозащитник и бывший политзаключённый, наш ленинградский диссидент, недавно амнистированный перестройкой и поселившийся после амнистии в Москве. С ним мы, будучи членами группы "За установление доверия между Востоком и Западом" познакомились на семинаре "Демократия и гуманизм" на улице Генерала Рычагова в квартире у Евгении Дебрянской, жены модного философа Александра Дугина пару месяцев назад, где Лёва читал свои лекции о Пермских лагерях.
   - В Москве шухер, аресты, - сообщает он. - На квартире Дебрянской забрали всю питерскую делегацию во главе с Катей Подольцевой. Многих иногородних свинтили ещё в пути на подходах к Москве. На Казанском вокзале гребут при посадке на кратовскую электричку. Вас бы тоже замели на платформе, не ночуй вы в Херово у Преподобного.
   - Повезло, - с облегчением вздыхаю я. - У Дебрянской на Генерала Рычагова уже всё было упаковано желающими ночевать, поэтому я позвонил Дугину, он от неё съехал на другую квартиру, чтобы спросить, можно ли у него на одну ночь кости бросить. А он мне: "Я сам по ночам не сплю, дух псковского монаха Филофея вызвать пытаюсь, чтобы о Вульве Нации его расспросить, поезжайте в Свиблово к Ольге Свибловой, у неё хата большая, сейчас адрес дам". А там у Свибловой в Свиблово засада, менты всех вяжут. Нам у метро бывший журналист-международник Юрий Митюнов встретился, на костылях который, публично раскаявшийся на семинаре группы "Доверие" у Дебрянской агент КГБ. Говорит: "Туда не ходите, сучара она кгбэшная эта Ольга Свиблова, я от чекистов костылями отбился". Поэтому мы прямиком в Перово к Преподобному отправились, это рядом. Повезло нам, значит.
   - Повезёт, если нас не повяжут в Кратово... - и вдруг, имитируя гнусный писклявый голосок Ольги Свибловой под механическую фанеру московского метро: - Станция "Свиблово", следующая станция "Херово"! Осторожно, двери закрываются!
   В компании с Волохонским мы чувствуем себя почти в безопасности, кроме того, с ним всегда весело и интересно, он великолепный рассказчик и обаятельный собеседник. Ленинград Лёва никогда не называет Ленинградом, а всегда только Питером.
   На платформе Кратово мы сливаемся с небольшой кучкой знакомых по подпольным тусовкам лиц, приехавших на той же электричке в разных вагонах. Единственный из нас всех, кто бывал на даче у Григорянца, это Лёва, поэтому он нас ведёт. Ментов и тихарей нигде не видно.
   На улице нам попадается бегущий навстречу нам Витя Зайчик - близкий друг Сергея Григорянца и необыкновенно талантливый молодой журналист. Витя Зайчик сам делает свой собственный журнальчик, который так и называется "Витин журнальчик". Но это вовсе не самиздат, это - сам, поскольку в нем нет издата, нет тиража.
   Журнал этот не распространяется, он выходит одним единственным экземпляром и только для Вити. В нём Витя Зайчик самозабвенно печатает на машинке свои рассказы, романы, стихи, эссе, пьесы, переводы модных заграничных авторов, всё своё. Творческие коллективы погибают от внутриредакционных расколов или из-за финансовых проблем. А "Витин журнальчик" основан на моей личной ответственности, я занимаюсь им для своего удовольствия, каждый номер готовлю сам" - любит приговаривать Витя, пыхтя над переводами Славомира Мрожека и Андрэ Жида."Витя, он у меня такой зайчик" - любит приговаривать Григорянц.
   Растрёпанный, он бежит нам навстречу и я вижу, что на нём нет лица, но нет на нём и шапки, знаменитой волчьей шапки Владимира Войновича, с которой Витя не расстаётся никогда, даже летом. Может быть, не все читали повесть Войновича "Шапка", о том, как членам Союза Писателей СССР выдавали шапки, но все знают знаменитое интервью Войновича, последнее перед его отъездом в эмиграцию в Мюнхен, которое он дал Вите Зайчику. Тогда-то и была подарена ему Войновичем волчья шапка писателя.
   Для советского человека существуют три основные ценности - это джинсы, шапки и сапоги. Так вот, в Союзе Писателей решили однажды пошить всем писателям шапки, кому-то досталась шапка пыжиковая, кому-то енотовая, кому-то каракулевая, а писателю Войновичу почему-то волчья... Он упорно пытался выяснить почему, но так и не добился правды, поэтому смертельно обидевшись на коллег, навсегда уехал в Германию в эмиграцию, а волчью шапку подарил Вите. Витя шапкою той волчьей очень гордился и даже подумывал иногда поменять свою неказистую заячью фамилию на нечто такое "волчье".
   Этим утром, когда чекисты в составе 160-ти человек, размахивая удостоверениями сотрудников МВД, бросились на штурм дачи Сергея Григорянца, все мальчики-зайчики, вся его голубая гвардия, в панике покинув свои боевые позиции, и даже не застелив за собой окопы, врассыпную пустилась наутёк и разбежалась по Кратовскому лесу. Когда же они вернулись час спустя, на даче уже было пусто - ни Витиной шапки, ни самого правозащитника Григорянца...
   - Григорянца задержали и увезли на допрос, - голосом грустного бэйби сообщает нам Витя. - А мою шапку украли... Я всюду искал, её нигде нет, она исчезла...
   Если бы на свете не было добрых людей, то вообще ничего бы не было. По крайней мере, так кажется мне. Мы стоим посреди Кратово, переминаясь с ноги на ногу, и не знаем, что делать нам дальше. С нами нет наших лидеров, ни Новодворской, ни Григорянца, а без лидера человек предоставлен сам себе и обречен на бесславие, что иногда даже хуже погибели.
   Но вот по улице идёт очень простой человек, сторож местного поселкового клуба, который знает Витю и которому симпатичен Витя. Войдя в наше положение, он даёт нам войти. Мы входим в клуб. И вдруг видим, как по пыльному кратовскому тракту, взявшись неизвестно откуда, словно спустившись с небес, растерянно озираясь, бредёт Валерия Новодворская. Одна одинешенька.
   А к клубу уже подгоняют ментовский автобус, чтобы нас винтить. И из автобуса выходит вдруг... Рыбаков...
   - Юл, ты с ментами приехал? - удивляется кто-то.
   - Почему же сразу с ментами? - едко, с неестественно-наигранным возмущением спрашивает сексот Рыбаков. - Со станции еду, автобус ведь рейсовый...
   - Нас пятнадцать, - говорит Новодворская. - Не так уж и мало. Значит так, голосуем всего по одному пункту - кто за создание первой в СССР оппозиционной политической партии Демократический Союз, прошу поднять руки!
   - Стойте, подождите, мы тоже хотим голосовать!
   Вдруг, откуда ни возьмись, на двух пыльных "Ладах" и одном замызганном "Москвиче" подкатывает группа из двенадцати жлобов, все в спортивных костюмах, но один из них в пиджаке и галстуке.
   - Это не партия, это общественная организация, и это заявляю я, Владимир Вольфович Жириновский, мы голосуем за то, чтобы Демократический Союз назывался не партией, а общественной организацией.
   - И действительно, - поддакивает Рыбаков. - Ведь по Конституции СССР партия у нас может быть только одна - и это у нас наша Коммунистическая Партия Союза Советских Социалистических Республик, которая одна гарантирует и обеспечивает нам свободные и честные выборы только из одного кандидата, а всё остальное, это не партии, а всего лишь общественные организации. Кто за то, чтобы объявить Демократический Союз общественной организацией?
   - Послушайте, господа, - возмущённо обращается Валерия Новодворская к группе новоприбывших товарищей в тренировочных спортивных костюмах. - Кто вы такие? Мы никого из вас не знаем!
   - Мы тоже никого из вас не знаем, но это не повод для отказа от демократической процедуры честного народного голосования, - визжит Владимир Вольфович.
   - Хорошо, голосуем, считаем руки. В итоге 14 человек за то, чтобы основать первую оппозиционную политическую партию Демократический Союз и называть её партией, и 13 человек против. Воздержавшихся нет, сторож клуба участия в голосовании не принимал.
   - Володя, - заинтригованно шепчет мне Новодворская. - Их же всего-то двенадцать! Кто этот тринадцатый Иуда из наших, который голосовал против нас? Кто он?
   - Кто, кто? Агент КГБ Юлий Рыбаков.
   Покидая учредительное собрание ДС, мы видим, как Валерию Новодворскую и Льва Волохонского на выходе из клуба хватают и грубо заталкивают в "рейсовый" автобус менты. И увозят, но не на станцию...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"