Аннотация: Зомби апокалипсис - это не конец. Возможно, это начало новой жизни взамен старой - изжившей себя. Разумеется, для этого нужно сохранить саму жизнь, а это нелегко в мире, где зомби вовсе не такие, какими их показывал Голливуд. 7 героев, тысячи смертей, немногие выжившие и малая толика тех, кто остался человеком. Что убивает человечество, как остаться в живых, кто друг, а кто враг - только часть вопросов, которые встанут перед жителями Киева, избежавшими смерти в первые минуты Конца света. И главный - это Конец или все-таки Начало?
Пролог
22 апреля. Минское шоссе между Киевом и Вышгородом
Машуня. Машуня. Машуня.
Даже боль в руках, заливавшая глаза кровь и жуткий запах от монстра, который выл и тянулся сквозь щель в окне, не могли выбить из него мысль о жене. О Машуне. Дуре набитой.
Что ж ты наделала. Что?
Впрочем, последнее, о чем подумал мужчина перед отключкой - рассвет, который ему, очевидно, удалось встретить в последний раз. Как жаль.
Он не увидел, как окрашенное в нежные сиреневые тона небо порозовело, а потом к небу вырвался золотой луч. И еще один, и еще. Как воздух напоенный свежестью постепенно окрасился во все оттенки латуни, как листва вокруг из темно-синей ночной превратилась в изумрудно-салатовую утреннюю. Как отдельная перекличка птиц перешла в торжественный, ликующий хор, славящий солнце. И как светило выкатилось из-за верхушек диких яблонь, залив все вокруг ярким светом. Светом, который буквально испепелил тварь, пытавшуюся прорваться в машину, сквозь приоткрытое окно. Чудовища, которое еще вчера было человеком. Женщиной. Лет 25. Модницей, судя по сохранившемуся на почерневших когтях маникюру и остаткам недешевых туфель на ногах.
Сначала почернели ноги в оплетке итальянской кожи. Затем обуглились стройные когда-то бедра в ошметках неопределенной ткани. И, наконец, свет добрался до торса и головы, и крыша зеленой ДЭО не смогла их защитить от очищающего действия Солнца - отраженные в блестящих приборах лучи точно так плавили плоть, как и прямой. Хрипнув последний раз, тварь закатила глаза и затихла. Какое-то время с клыков, еще вчера бывших ровными ухоженными зубками, на сидение машины продолжала падать пена, окрашенная в бурое. Затем единственными звуками вокруг остался шум леса и плеск бежавшего неподалеку ручья. До 11 часов 12 минут с ближайшего шоссе не доносилось ни звука.
Понедельник. 20 апреля. Ирпень.8.15 утра
Если бы Михаил был поклонником чтения и хоть раз в жизни открыл известный роман тезки и земляка, он бы знал, что его состояние уже было однажды гениально описано. Как у Лиходеева, молния сверкала, колокол гудел и что-то каталось между яблоками глаз, грозя разнести голову вдребезги. И, разумеется, тошнило. Различия тоже были. Тошнота была связана скорее со звуком дрели из-за стены, а вместо неизвестной дамы в голове крутились воспоминания о вчерашнем скандале с женой.
Жены, кстати, рядом не было. Как не было ее в кухне, в ванной и ближайшем обозрении. Детской коляски тоже не было, и, что самое страшное, ключей от машины. Значит, с утра пораньше жена отправилась не на прогулку в ближайший парк, а, как и обещала вчера, поехала в Киев к родителям. Подальше от "вонючего, ни на что не годного алкаша".
Сама ты алкаш, крутилось у Михаила в голове, пока он чистил зубы, стоял под ледяным душем и пытался отыскать служебное удостоверение. Это была, конечно, неправда, но кого волновала правда, когда колокол, молнии и вот-вот опоздаешь на работу.
О том, что придется выслушать от тестя, думать не хотелось. Пенсионер то пенсионер, но он вполне мог устроить Мише не только словесную выволочку, но и крупные неприятности по работе. В конце концов, в относительно тихое отделение в Ирпене, с зарплатами и льготами как у коллег киевлян, но со значительно меньшим трудовым напряжением, его определили по протекции Василия Леонидовича - в прошлом подполковника милиции, в настоящем отставника, в ежовых рукавицах держащего всю свою родню по седьмое колено. И бывших коллег тоже. Как это ему удавалось - сухонькому пеньку 160 см ростом, - оставалось загадкой, но Миша не знал никого, кто бы хоть раз отказал тестю в просьбе, скорее смахивающей на приказ.
Ровно в 9.00 Мише предстояло встретиться с бывшим подчиненным жениного отца, а нынче капитаном ирпенского РОВД и еще 12 коллегами. На повестке дня была встреча высоких гостей из столицы в 10.00. Инспекция, мать ее. Или что-то в этом роде. Никто толком не знал, с чем пожалуют визитеры, однако у всех на слуху было массовое увольнение коллег в киевских отделах, с такой же массовой выдачей "волчьих билетов". Новые власти жестко мели, где только было возможно, точнее, где попало или куда попало начальственное око. И куда бы оно ни попало, мести было что, чего уж там....
А он опаздывает. Или опоздает, если не выйдет прямо сейчас. Стирая со щек пену и одновременно пытаясь распихать по карманам деньги, ключи, Антиполицай, Михаил захлопнул двери, сбежал со второго этажа и добежал до остановки маршрутки в рекордные сроки.
Любимая Рено увезла не особо любимую сегодня жену в столицу, о чем нагло напоминал брелок. Как назло маршрутки в поле зрения не было. Впрочем, если бы и была, вряд ли бы Миша в нее влез - перед ним стояло минимум 3 бабки, 2 бомжеватых мужика и целый отряд школьников вместе с учительницей. До отделения было недалеко, но пришлось бежать, что для человека, с вечера измученного нарзаном было подвигом. Выпрыгивало сердце, подкашивались давно не тренированные ноги, пот заливал глаза. В какой-то момент Михаил хотел остановиться и будь что будет, не убьют же его, но мысль о тесте, который вполне может затуркать насмерть, придала сил. К отделению страдалец прибежал за минуту до 9 утра.
А ровно через минуту, когда он пытался придать лицу подходящую моменту преданность и деловитость перед лицом собственного начальника, зазвонил телефон. Вообще по правилам личные мобильники на службе следовало выключать, хотя бы звук. Обычно на эти правила смотрели сквозь пальцы, но только не тогда, когда ты одновременно почти опоздал, от тебя пахнет перегаром, морда красная и вчера, как оказалось, дверь в кабинет осталась открытой, а там документы. В процессе выслушивания всего, что о нем думает капитан, Михаил исхитрился отключить звук и все-таки придать лицу выражение глубокого раскаянья и готовности служить отечеству и лично капитану. А через пару минут, добежав до курилки, он перенабрал номер жены - звонила именно она.
Любимая песня супруги - "А я иду такая вся в Дольче Габанна" все не закачивалась, зато планерка вот-вот должна была начаться, так что, прервав попытки дозвониться, Михаил отправился в туалет хоть немного освежиться. И тут телефон вновь выдал трель и чуть не выпал из мокрых рук, переключившись на громкую связь:
- Миша, Миша - заходилась криком Настя. - Забери нас отсюда!!! Нас тут подавят. Мы в Дрим-тауне на Минской, забери скорее!!!
И еще через секунду сквозь какой-то шум и грохот.
- Аааа! Вадииииик! Миша, я его не вижу!!! Только туман... туман.
Звонок оборвался.
Понять, что случилось, было невозможно. Было ясно одно: если Миша сию секунду не отправиться в Киев в район метро Минская в ТЦ Дрим Таун на выручку к жене Насте Мельник в девичестве Гретц, а также к их сыну Вадиму, ему будет сложно устроиться даже дворником, даже в лепрозории, даже где-нибудь за Полярным кругом. Если он останется жив после встречи с тестем.
Разумеется, начальству было плевать на капризы неуравновешенной молодой женщины пусть и дочери давнего приятеля. Даже запись звонка, с помощью программы, собственноручно скаченной и установленной на новеньком Самсунге, не убедила капитана, что Настя Мельник нуждается в помощи.
- Давка на распродаже, - голосом опытного отца двух дочерей он отсек третью попытку Михаила объяснить, что и без него тут есть, кому встречать киевлян.
- Давка на распродаже редко угрожает жизни и здоровью женщины. Только ее самолюбию и амбициям. Зато семейный кошелек авось сбережет. Поэтому отставить панику и составить нормальный план на сегодня - вы ума лишились, когда вписывали в него посещение общежития сотрудников? Там же третий день не могут дать горячую воду. Вы представляете, что скажут прекрасные половины наших сослуживцев в наш адрес?
Что могли сказать жены рядовых работников высокому начальству, осталось тайной за семью печатями. Ни в 10.00, ни в 10.15, когда Миша, наконец, закончил новый план, завизировал его и даже выкурил сигарету, никакие гости в отделение не приехали. И не позвонили. А все звонки капитана в центр заканчивались длинными гудками, как и звонки на любые киевские номера.
Киев.Район М. Выдубичи. Понедельник. 20 апреля. 8.30 утра
Из всех невозможных вариантов этот был самым невозможным. Она, Лена Ткачева, за рулем любимого Лексуса на улицах Киева в 8.45 утра. Даже в 8, с учетом того, что она уже целый час пытается доехать из Кончи в центр. Сначала дебилы охранники не могли открыть заклинившие ворота гаража - 25 тысяч убитых енотов, затем машина капризничала - 77 у.е., потом потекла тушь - 38 фунтов стерлингов. Вот в этом месте вообще непонятно, потому что элитный мэйк ап позиционировали как несмываемый и на демонстрацию его несмываемости она лично летала в Лондон.
Сначала ты покупаешь несмываемую тушь за туеву кучу денег, и она течет от банальных слез. Потом твой парень трахает твою лучшую подругу и что характерно на твоем диване за 20 тыс. у.е. в твоем доме за 300 тыс. у.е. И это в поселке, в котором он ни в жизнь не оказался бы, не живи там Лена и не влюбись она в мускулистое тело, покрытое татушками, синие глаза и голос хрипотцой. Все три характеристики отлично подходили к поселку, к тому кругу, в котором она вращалась, к ее стилю, образу жизни, а главное, к ее представлениям, каким должен быть парень Лены Ткачевой. Любимой миллонами модной ведущей с безупречным телом и вкусом, с магистерской степенью по искусству и с огромным опытом светской жизни.
Разумеется, в свой законный выходной, она бы могла ограничиться тем, что выгнала обоих и завалилась дальше спать - недосып самое страшное дело для женщины в принципе и его ликвидация в салонах стоит от 200 у.е. за сеанс - проще выспаться. Но когда речь идет о чести семьи, о ее Лениной чести, она за ценой не постоит. Алеку с Татой придется заплатить.
Обнаружив обоих в замысловатой позе в собственной гостиной в 6.45 утра, Лена не ограничилась метанием тяжелых предметов, изгнанием милых из рая и криками на весь поселок. За 15 минут - и это рекорд - она собралась и отправилась в город, не забыв прихватить из собственной спальни два крохотных пластиковых пакетика. Осталось в рекордные сроки встретиться с безумно влюбленным гением взлома Глебом Туманиным и организовать все, что задумано.
Они у меня попляшут, ой, попляшут. Кровавыми слезами будут рыдать оба. По миру пойдут и прямо за решетку - ни карьеры, ни репутации, ни денег. И взятки не помогут. В самый разгар антикоррупционных расследований и перетряски всей судебной системы только круглый идиот рискнет предлагать деньги судьям. А в Киеве как раз поснимали все, всех! прежних судей - с одной стороны это было очень плохо, на их прикорм у знакомых знакомых ушли годы и тонны баксов, с другой, вот теперь голубочки не смогут выкрутиться.
Лена погладила два пакетика на соседнем сидении - в каждом по 1,5 г кокса. Конечно, жалко, где еще найдешь настолько чистый порошок, но слишком заманчивой была цель, слишком коротким срок для раздумий и еще меньше было времени для реализации - в любом момент Алекс и Тата могли сообразить, как добраться до города без собственных тачек, запертых в Ленином гараже и теперь для них недоступных. Так что у нее максимум пара часов, чтобы незаметно дополнить интерьеры их квартир белыми акцентами и набрать номер Новой полиции. О том, что милый друг и подруга могут просто выкинуть наркоту или хуже того, сообщить о ней законникам, Лена старалась не думать. 300 у.е. каждый пакетик чистейшего "дорогого" прямо из Амстердама - кто откажется? Ха!
Без двух минут 9, Лена Ткачева, ведущая, модная тусовщица и обманутая любовница 24 лет, свернула с бульвара Дружбы народов на Старонаводницкую. Поднимаясь на крутой холм, она глянула влево, на Зверинецкое кладбище и не заметила, как сверху с Лаврской несется грузовик, потерявший управление. Туман, стелившийся по земле в двух метрах за грузовиком, Лена тоже не увидела, потеряв сознание от удара, когда грузовик на полном ходу врезался в стоящий перед ней ряд машин, а одна из них протаранила ее Лекс.