Аннотация: К трудоустройству на сыскном поприще владельца детективного агентства "Следопыт" Андрея Рублевского сподвигли три человека: мама, Брюс Уиллис и соседка Тамара Петровна...
КТО ПОХИТИЛ СФИНКСА
К трудоустройству на сыскном поприще владельца детективного агентства "Следопыт" Андрея Рублевского подвигли три человека: мама, Брюс Уиллис и соседка Тамара Петровна.
Главной была, конечно, мама, Наталья Сергеевна Рублевская. Именно она в детстве полушутя называла Андрюшеньку сыщиком - за почти мистическое умение находить потерявшиеся тапки, половники и расчески, исчезнувшие нитки, пуговицы и наперстки, завалившиеся за тумбочку квитанции и даже неизвестно куда испарившиеся деньги.
Строго говоря, дар Андрюшеньки был нацелен не столько на обнаружение прозаических кастрюль, полотенец и щипцов для волос, сколько на выявление конфет и прочей "страшно вредной" вкусности, скрываемой домочадцами от растущего организма будущего детектива на антресолях, в диване, под ванной и в других не менее потайных местах.
Рублевский-младший лакомые заначки неуклонно обнаруживал и тут же поглощал, прекрасно понимая, что несъеденная добыча будет отобрана врагами в лице родителей, бабушки с дедушкой и старшей сестры. И как ни изощрялись враги, как ни напрягали извилины в придумывании все новых и новых "конфетных" тайников, победить Андрюшино чутье им ни разу не удавалось, поэтому щечки Рублевского-младшего неизменно имели жизнерадостно-диатезный вид...
Казалось бы, перестаньте покупать конфеты, шоколадные плитки, батончики со сливочной начинкой, ириски, мармелад и прочий опиум для народа - и дело с концом! Ан нет, такой вариант решения проблемы даже не рассматривался. Во-первых, Андрюша был далеко не единственным падким на сладкое членом дружной семьи Рублевских, хотя, без сомнения, самым ненасытным. Во-вторых, источник шоколадной заразы был неискореним в принципе, поскольку папаша нашего героя, Виктор Федорович Рублевский, был заведующим гинекологическим отделением областной больницы, и стандартную дань в виде бутылки коньяка, коробки конфет и денежного вознаграждения в девственно-чистом конверте приносил домой практически ежедневно.
Между собой родители посмеивались, что им относительно повезло: отпрыск в принципе мог бы выбрать коньяк или деньги, а выбрал наименьшее из трех зол - конфеты. И тут они были совершенно правы: ни в детском, ни в подростковом, ни даже в юношеском и как-то незаметно последовавшем за ним взрослом возрасте спиртное Андрюша практически не употреблял, денег из родителей не тянул и вообще к материальным благам был довольно равнодушен.
Сладкое всегда служило для него и лучшим вознаграждением за любые усилия, и антидепрессантом, и даже комплексным средством релаксации. Неудивительно поэтому, что габариты Андрюши всегда были далеки от идеала: из пухлого карапуза он превратился сначала в круглощекого и круглобокого подростка, а затем - в крупного стокилограммового мужчину. Впрочем, он был настолько компанейским и обаятельным, что толстым его никто не считал. Разве что склонным к полноте, что было сущей мелочью на фоне бездны Андрюшиных достоинств, к коим, помимо сыскного дара и бесконфликтного характера, относились готовность всегда прийти на помощь ближнему, непритязательность в быту, а также умение с полуслова находить общий язык с людьми, невзирая на их социальное происхождение и личностные качества...
Но мы несколько отклонились от основной темы нашего повествования. Итак, в детстве Андрюша прославился умением находить что угодно, где угодно и когда угодно. Но к хорошему привыкаешь быстро, и где-то годам к десяти ни он сам, ни его родственники и многочисленные друзья не вопринимали этот дар как нечто выдающееся. Так, неотъемлемая функциональная черта Рублевского-младшего - столь же неотъемлемая, как патологическая привычка бабушки ежедневно сдувать пылинки с мебели, или не менее патологическая страсть к вранью закадычного друга Борьки...
Возможно, талант Андрюши так и остался бы зарытым в землю зерном, если бы не Брюс Уиллис. Голливудский супергерой поразил воображение Рублевского-младшего не крепостью своего орешка, до которого Андрюше, в силу природного телосложения и избыточного потребления сахарозы, а также неприятия насилия во всех видах, все равно было как до Юпитера пешком, а, как уже давно догадался проницательный читатель, детективным агентством "Лунный свет".
Показ сериала пришелся на пору позднего Андрюшиного отрочества и окончание школы, но в юридический наш впечатленный сериалом герой не пошел. Скучная зубрежка статей бесконечного уголовного кодекса казалась ему совершенно несовместимой с жизнью настоящего детектива - остроумного, элегантного, слегка эпатажного, берущего не столько знанием законов и психологии людей, сколько природной наглостью в сочетании с природной же проницательностью. Между тем определяться с выбором жизненного пути все равно пришлось, и родители пристроили не слишком сопротивлявшегося Андрюшу в мединститут, видимо, лелея надежду создать со временем целую гинекологическую династию.
Однако наследник семейно-медицинских традиций из Рублевского-младшего не получился, хотя своими нескончаемыми шутками-прибаутками он умел не только расположить к себе клиенток, но и отвлечь их от малоприятных процедур, происходивших на ненавистном любому существу женского пола смотровом кресле. Причина заключалась в том, что в стенах стандартного врачебного кабинета таланту Андрюши негде было развернуться, ибо уже через полгода работы он окончательно убедился, что ничего интересного и неизведанного в тех потайных местах, куда ему по нескольку раз в день приходилось заглядывать по долгу службы, обнаружить не удастся. Из него, несомненно, получился бы отличный диагност - но не судилось. Андрюша едва дотянул до конца первого года работы, заскучал и несколько приуныл, что для него, живчика и жизнелюба, было почти равносильно тяжелой депрессии.
Впрочем, скучать Рублевскому-младшему пришлось недолго: судьба уже стучалась в его двери, причем почему-то не виде кого-нибудь важного и громогласного субъекта (хотя бы участкового милиционера!), а в малосимпатичном облике соседки по лестничной клетке Тамары Петровны. Соседка была уже не Андрюшина (он к тому времени успел обзавестись собственной жилплощадью), а родительская, но это, учитывая альтруистические наклонности нашего героя, отнюдь не отменяло необходимости оказать старушке посильное содействие.
А старушка, надо сказать, находилась в крайнем отчаянии, и не беспричинно.
- Бедный мой Рамсесушка! - причитала она, восседая на кухне Рублевских и потрясая обвисшими щеками. - Как же ты без мамочки? Кто ж тебя накормит, кто погладит, кто спать с собой уложит?!
Андрюшина бабушка, сердобольная Анфиса Георгиевна, сидела напротив гостьи, подперев подбородок кулаком, и сочувственно кивала в такт душераздирающим стенаниям Тамары Петровны. Дедушка нашего героя, отставной военный Антон Иванович, не выносил сплетен, мелодрам и кошачьего запаха, который шлейфом волочился за слезливой соседкой, и поэтому временно ретировался на балкон. Андрюша, по разносившимся по квартире фимиамам и по доносившимся с кухни воплям Тамары Петровны с порога сориентировавшийся, что пришел навестить родственников в не самое урочное время, хотел было последовать примеру деда, но бабушка оказалась шустрее.
- Ты представляешь, Андрюшенька, - воскликнула она, затягивая внука на кухню, - у Тамары Петровны Рамсес пропал!
- Сбежал? - легкомысленно предположил Рублевский-младший, за что был немедленно вознагражден гневным взглядом соседки и не менее гневной тирадой:
- Рамсесик? Сбежал?! Как ты можешь такое говорить! Да Рамсесик привязан к своей мамочке больше, чем некоторые дети - к родителям!
Андрюша считал себя вполне приличным сыном, к родителям и прародителям был если не привязан, то относился со снисходительной нежностью, поэтому на свой счет принимать выпад Тамары Петровны не стал и преспокойно выдвинул следующее предположение:
- Во время прогулки потерялся?
Соседка, и без того не отличавшаяся белизной и свежестью кожи, угрожающе побагровела:
- Я его выгуливаю только на поводке или на руках!
- Но не мог же он испариться, - пожал плечами Рублевский-младший.
- Вот именно! - воскликнула Тамара Петровна. - Его похитили!
И тут Андрюша совершил третий непростительный промах: он с сомнением хмыкнул, чем окончательно вывел соседку из себя, после чего ему пришлось выслушать двадцатиминутный монолог Тамары Петровны о том, что ее Рамсесик - не только ангел во плоти и существо то ли древнеегипетского, то ли вообще неземного происхождения, но и наследник сразу двух знаменитых чемпионских линий, голландской и североамериканской, поэтому стоит баснословных денег и является предметом черной зависти всех кошатников города (если не страны).
Справедливости ради надо отметить, что Рамсес Аменхотеп Третий был и впрямь неплохим котом - ласковым, не драчливым и не горластым. Он не имел привычки драть когтями мебель, не устраивал мартовских концертов и обычно мирно сидел на руках у хозяйки, с любопытством взирая на мир. А что регулярно метил территорию своего проживания, отчего и эта территория, и ее владелица намертво пропитались специфическим запахом - так это мелкие недостатки воспитания. Внешний вид Рамсес имел примечательный: шерсть у него имелась только на морде, да и та - в более чем скромных количествах, поэтому реакция окружающих на это чудо природы обычно варьировалась от "Ах, какая прелесть!" до "Ужас какой! Он у вас что, чем-то болен, или от радиации пострадал?!"
Тьфу-тьфу, кот отличался отменным здоровьем и жил на экологически чистом диване, просто он относился к породе лысых канадских сфинксов, о чем Андрюша был прекрасно осведомлен. Но вот рыночная стоимость соседского любимца явилась для него совершенным откровением, и он наконец начал внимать Тамаре Петровне с должным вниманием.
Правда, внимание это было вознаграждено далеко не сразу: соседка еще долго закатывала глаза, вспоминая нежную бархатную шерстку своего питомца и дивный взгляд его зеленых глаз, затем по второму кругу прошлась по длинному перечню чемпионов и победителей международных выставок в родословной Рамсесика, и только под конец своего затянувшегося выступления сообщила, что у нее на примете есть несколько подозреваемых в данном ужасающем преступлении.
Подозреваемым номер один значился Мишка, безработный и беспутный племянник Тамары Петровны, который заходил к ней накануне трагического исчезновения сфинкса. Заходил, как обычно, занять денег и, как обычно, их не получил, поскольку было давным-давно известно, что долгов он никогда не отдает, а об оказанном ему материальном вспомоществовании забывает почти мгновенно - и навечно. Но сказать, что Мишка ушел несолоно хлебавши, было все же некоторым преувеличением, поскольку великодушная тетушка ("Не зверь же я, человека голодным на улицу гнать!") накормила племянничка окрошкой и овощным рагу.
- А он, подлец, - всхлипнула Тамара Петровна, - в рагу презрительно так поковырялся, дескать, почему без мяса, а потом на Рамсесика зло так зыркнул и говорит: "На этого лысого урода небось денег не жалко. А родному племяннику - шиш?" Представляете?!
- Наглецом был, наглецом и остался, - покачала головой Анфиса Георгиевна. - А вы что?
- А что я? - эхом откликнулась соседка. - Выставила его взашей, естественно. Оскорблять моего кота никому не позволено!
- Ну и правильно, - согласилась Андрюшина бабушка. - А он?
- А он... взял и Рамсесика украл! - губы Тамары Петровны предательски задрожали.
- Так прямо и унес прямо у вас из-под носа? - уточнил Андрюша.
- Кто б ему дал?! - вскинулась соседка, забыв о намерении пустить очередную слезу. - Да я бы ему глаза выцарапала, грудью бы стала - а из квартиры не выпустила! Нет, он, подлец, дождался, пока я в аптеку за лекарствами отлучусь - сердце в последнее время опять пошаливать начало, решила на всякий случай валокордином запастись, а то ведь впереди такие волнения, Рамсесика на выставку вести, а там... И засудить могут, и укусить, и сглазить, и вообще, это для него такой стресс...
- Так что же Мишка? - Андрюша решил вернуть Тамару Петровну в русло исходного повествования, хотя его так и подмывало поинтересоваться, не для слабонервного ли кота предназначался валокордин.
- А Мишка в это время его и спионерил! - блеснула знанием молодежного сленга соседка.
- Дверь взломал? - ахнула Анфиса Георгиевна.
- Нет, дверь целая. Должно быть, через балкон проник, мерзавец.
- А что, балкон был открыт? - Рублевским-младшим начал понемногу овладевать азарт сыщика.
- Естественно, - фыркнула Тамара Петровна, - Рамсесику нужен свежий воздух, я до холодов балкон не закрываю, разве что надолго куда-то ухожу, а тут ведь - минут на сорок отлучилась максимум!
- Так может, он сам... того? - спросил Андрюша. - Ну, спрыгнул с балкона?
- Рамсесик?! - соседка посмотрела на него как на умалишенного. - С третьего этажа?
- Ну и что такого?! - вступилась за внука Анфиса Георгиевна. - У моих знакомых кот с десятого спланировал, и ничего, даже лапы не сломал.
- Наверняка это был заурядный беспородный кот, - пренебрежительно отмахнулась Тамара Петровна. - А мой Рамсесик - он же уникум! Голубая кровь! Ему такие потрясения противопоказаны. И вообще, если хотите знать, он высоты боится. К балконной решетке сам никогда не подходит...
- В милицию надо! - убежденно сказала Андрюшина бабушка. - Они Мишке сразу покажут кузькину мать!
- В милиции я уже была, - обреченно вздохнула соседка.
- И что?
- Что, что! Сказали, что им людей похищенных находить некогда, а тут я со своим котом голову морочу. А один еще хихикнул, что трое суток после исчезновения пока не прошло, и велел через два дня приходить. Да Мишка за два дня с Рамсесиком такое сделает...
- Точно! - согласилась Анфиса Георгиевна. - На шапку пустит, с него станется.
Соседка покачнулась и схватилась за сердце, поэтому Андрюше пришлось срочно накапать ей валерьянки, а потом минут пять убеждать, что лысый складчатый Рамсес - не совсем подходящая кандидатура для меховой шапки.
- Все равно! - Тамара Петровна все никак не желала успокоиться. - Он... Он его простудит. Или дверью пришибет. Или кормить станет всякой дрянью, а Рамсесик от неправильной диеты зашерститься может...
Рублевский-младший не нашелся, что возразить на последний убийственный аргумент, и тут инициативу снова перехватила бабушка.
- Андрюша, - строго сказала она тем самым голосом, которым обычно корила внука за очередную порцию подпольно съеденных конфет, - ты должен помочь Тамаре Петровне!
- Как? - хмыкнул Андрюша. - По запаху?
Соседка метнула в остряка испепеляющий взгляд и собиралась выдать что-то уничижительно-воспитательное, но Анфиса Георгиевна не предоставила ей такой возможности.
- Не знаю, как, но должен! - выдала она исчерпывающее ЦУ. - Ты же сыщик! - тут Рублевский-младший хотел было напомнить бабушке, что на самом деле он гинеколог, но почему-то промолчал. - Ты же всегда все находил. Помнишь, ты как-то даже дедушкин старый ремень нашел, который еще до твоего рождения потерялся?
Андрюша сдержанно кивнул: никакой радости по поводу той давней находки он не испытывал, поскольку вскорости был выпорот этим самым ремнем - за глумление над дедушкиными коммунистическими идеалами.
- Ну вот! - торжествующе сказала бабушка. - А кота и подавно найдешь!
Наш покладистый герой посмотрел сначала на прародительницу, в глазах которой горел огонь нереализованного стратега и полководца, затем - на несчастную соседку... и согласился. Старушки воодушевились и тут же разработали план действий. Андрюше надлежало под каким-нибудь невинным предлогом проникнуть в квартиру Мишки, обнаружить либо самого кота, либо следы, ведущие к тайнику, в котором похититель держал несчастное животное, и немедленно вернуть страдающего от разлуки Аменхотепа Третьего не менее страдающей хозяйке. В качестве невинного предлога предлагалось: а) спросить у Мишки, не он ли заныкал три года назад томик Дика Фрэнсиса; б) предложить Мишке какой-нибудь вариант трудоустройства; в) дружески поинтересоваться, как у Мишки дела, и передать ему привет от Анфисы Георгиевны.
План, откровенно говоря, не выдерживал никакой критики, но сообщать об этом Андрюша не стал: решил, что проще придумать что-нибудь на ходу, исходя из складывающейся обстановки, нежели долго и нудно обсуждать детали операции с двумя такими "продвинутыми" специалистками.
Мишка, хоть и был сыном младшей сестры Тамары Петровны, все же успел отметить сороковник, и в друзья-товарищи двадцатишестилетнему Андрюше никак не годился, так что вариант с передачей приветов отпадал сразу. Книг потенциальный похититель раритетных котов, насколько было известно Рублевскому-младшему, практически не читал, устроиться на работу отнюдь не рвался - словом, повод для прихода в гости к такому субъекту нужен был не столько невинный, сколько весомый. Поразмыслив, Андрюша купил бутылку водки, батон докторской колбасы и половинку "бородинского", после чего во всеоружии отправился спасать лысого сфинкса.
- Нет у меня никакого кота, и никого я не похищал! - с порога заявил Мишка прежде, чем незваный гость успел предъявить свой весомый повод.
"На воре и шапка горит", - разочарованно подумал Андрюша (разведывательная операция заканчивалась, не успев начаться), но на всякий случай все же уточнил:
- А ты откуда знаешь, что его похитили?
- Так тетка же, - скривился Мишка, - холера ее за ногу! Все утро меня милицией пугала, проспаться после перепоя не дала, чуть плешь не проела, а сейчас позвонила - сказала, что тебя с обыском направила.
Интеллигентному Андрюше стоило большого труда не высказать вслух, что он думает о самой Тамаре Петровне, уничтожившей всю конспирацию на корню, а также об ее маме, бабушке и прочих родственницах по материнской линии.
- Так че, будешь обыскивать? - издевательски осклабился Мишка.
- Ну, если ты не возражаешь, - в тон ему ответил Рублевский.
- А ордер принес? - строго осведомился Мишка, переводя взгляд с лица гостя, которого он так и продолжал держать в дверях, на пакет в руках Андрюши.
Пришлось продемонстрировать купленную алкогольную заразу и прилагавшуюся к ней закуску. "Ордер" был признан вполне удовлетворительным, и начинающий сыщик наконец смог проникнуть на вражескую территорию, невзирая на интуицию, которая давно уже шептала ему, что тут искать нечего. Интуиция не ошиблась: никаких следов Рамсеса в сильно запущенной Мишкиной квартире Андрюша не обнаружил, хотя добросовестно обследовал все ее закутки, содрогаясь от отвращения и жалея, что не взял с собой медицинские перчатки.
- А правду тетка говорит, что ее лысый урод кучу бабок стоит? - выглянул из кухни опохмелившийся, закусивший и слегка подобревший Мишка.
- Не знаю, - пожал плечами Мишка. - Кот редкий, так что все может быть...
- Эх, знать бы такое дело раньше, - огорченно икнул неблагодарный племянник, - я бы его и вправду спер. А теперь бабло кому-то другому достанется. Ну где на свете справедливость, а?
Закончивший досмотр Рублевский вдаваться в дискуссии о мировой справедливости не стал и на всякий случай воспринял Мишкино огорчение с положенным детективу скепсисом: а ну как преступник просто пытается отвести от себя подозрение? Он вежливо попрощался с подозреваемым и покинул его убогую обитель.
Первая половина дня стремительно подходила к концу. Еще утром эта суббота обещала Рублевскому множество удовольствий как гастрономического, так и романтического характера, но теперь об этом нечего было и думать. Надо было отследить возможные перемещения Мишки после только что нанесенного визита (тот вполне мог отправиться к тайнику, чтобы накормить или, напротив, помучить пленника), а также исследовать, было ли у подозреваемого алиби на момент отсутствия Тамары Петровны дома, то есть ориентировочно в пять часов вечера. Раздвоиться Андрюша при всем желании не мог, поэтому проверку алиби отложил на потом, а сам затаился в кустах напротив Мишкиного подъезда и принялся выжидать. Три часа прошли впустую, и истомившийся в засаде Рублевский успел помянуть незлым тихим словом не только старуху-кошатницу и ее запойного племянничка, но и ни в чем неповинного Рамсеса, бабушку, заварившую кашу с расследованием, дезертировавшего на балкон деда, папу с мамой, которых в нужный момент не оказалось дома, а также самого себя, додумавшегося принести Мишке "презент", при наличии которого выходить из дому было совсем не обязательно.
Окончательно уверившись в бесперспективности операции, он покинул свое убежище - и нос к носу столкнулся с двумя давно немытыми поддатыми субъектами, направлявшимися прямо к подъезду подозреваемого. Андрюша посторонился, пропуская пошатывавшихся субъектов, и поднял глаза к пятому этажу, на котором находилась Мишкина квартира, прикидывая, есть ли доступные его скромным физическим возможностям способы прослушать беседу преступника с собутыльниками. Приемлемые способы в голову не приходили, зато рядом остановилась дородная тетка неопределенного возраста и, по-своему истолковав взгляд Рублевского, сказала:
- Вот ведь забулдыги проклятые, ходят и ходят, как будто им тут медом намазано! Опять полночи буянить будут, спать не дадут!
- Что, вчера снова буянили? - воодушевился Андрюша.
- Не то слово! В полвторого не выдержала, милицию вызвала. Какие ж нервы выдержат по восемь часов подряд пьяные вопли за стенкой слушать?!
- Так уж и восемь? - как можно небрежнее спросил Рублевский, лихорадочно высчитывая, когда могла начаться пьяная оргия, и успевал ли Мишка предварительно украсть Рамсеса.
- А то! - обиделась тетка. - В начале шестого как начали горланить - и без перерыва. Я даже сто семнадцатую серию "Беверли Хиллз" толком посмотреть не смогла!
- А во сколько она закончилась? - уточнил Андрюша стандартной фразой любого киношного сыщика.
Тетка посмотрела на него с нескрываемым осуждением, но все же ответила:
- В полшестого, естественно!
И заспешила в подъезд - смотреть сериалы, слушать пьяные вопли и исходить желчью. А Рублевский зашагал домой, огорченный и вдохновленный одновременно. Огорченный - потому что у Мишки неожиданно обнаружилось алиби (похитить в пять вечера кота, спрятать его и к половине шестого добраться домой на другой конец города пропойца никак не успел бы), и день пропал зря. А вдохновленный - потому, что дело оказалось не таким примитивным, как представляли бабушка с Тамарой Петровной, и обещало немало увлекательных приключений.
Приключения на свою голову Андрюша таки получил, причем еще тем же вечером, когда он прибыл в родительское гнездо с отчетом о проделанной работе. Сначала вызванная по такому важному поводу соседка долго не желала верить в невиновность подлого племянника, но под тяжестью неопровержимых аргументов все же сдалась - и ошарашила Рублевского-младшего длинным списком второстепенных подозреваемых. Как оказалось, похитить Рамсесика втайне мечтали все близкие и дальние родственники Тамары Петровны, ее подруги и приятельницы, члены кошачьего клуба "Элит Кэт", соседи данного и окрестных домов, продавщицы ближайших магазинов, водители и пассажиры проезжавшего мимо места выгула кота общественного транспорта - словом, не менее тысячи человек.
С родственниками потерпевшей Андрюша после общения с Мишкой твердо решил не связываться ни за какие коврижки, рассмотрение подруг и приятельниц под предлогом своей огромной занятости перепоручил Анфисе Георгиевне, соседей переадресовал деду, продавцов и водителей с пассажирами просто вычеркнул из списка самым что ни на есть волюнтаристским образом, а вот с кошатниками решил познакомиться поближе.
Случай представился уже на следующий день: Тамара Петровна потащила начинающего сыщика на кошачью выставку, звездой которой должен был стать так некстати (или кстати?) похищенный Рамсес Аменхотеп Третий.
Соседка, получившая строгий выговор за опрометчивые звонки племяннику, на сей раз вела себя вполне предусмотрительно и представила Андрюшу как знакомого молодого человека, жаждущего обзавестись племенным котенком, но еще не сделавшего выбор в пользу определенной породы. О лучшей протекции нельзя было и мечтать: владельцы элегантных глазастых абиссинок, американских керлов с "завитыми" ушами, леопардово-пятнистых мау, величаво-лохматых персов и прочих выставочных красавцев и красавиц отнеслись к Рублевскому с явной благосклонностью, как бы заранее впустив в свой элитный круг, охотно отвечали на вопросы, нахваливали своих питомцев и, на первый взгляд, довольно искренне сетовали на отсутствие признанного фаворита клуба - Рамсеса.
Андрюша изображал максимальную заинтересованность, восхищенно цокал языком, рассматривая лапы, уши и хвосты, кивал и улыбался, а сам тем временем вовсю напрягал свое хваленое сыщицкое чутье. Но чутье молчало, как убитое, хотя среди кошатников попадались довольно колоритные и столь же подозрительные личности.
Зато когда Тамара Петровна подвела Рублевского к Валерию Дмитриевичу, президенту клуба "Элит Кэт", высокому подтянутому мужчине лет пятидесяти с благородной сединой в волосах и снисходительно-мудрой усмешкой глазах, Андрюша едва не закричал: "Есть!" На него вдруг явственно повеяло шоколадом - именно так, а не пресловутым "горячо-холодно", всегда проявлял себя его дар, и совершенно неважно было, искал ли Рублевский-младший конфеты, ножницы или веник. Приближение к цели поисков для него - по странной прихоти органов чувств - с самого детства отмечалось погружением в заветный шоколадный аромат.
Валерий Дмитриевич оказался владельцем отменного рыжего девон-рекса, слегка напоминавшего очертаниями похищенного сфинкса, но покрытого волнистой "плюшевой", напоминавшей стриженый каракуль шерсткой по кличке Золотой Гранд, и Андрюша совсем не удивился, когда именно Гранд стал победителем межпородного ринга и был объявлен лучшим котом выставки.
"Ищи мотив - найдешь преступника", - сказал сам себе Рублевский, хотя в данном случае он слегка лукавил: сначала с помощью "шоколадной" интуиции был найден преступник, а уж потом обнаружилось, что у того была веская причина организовать похищение Рамсеса. Для очистки совести Рублевский немного побеседовал с другими членами клуба "Элит Кэт" и убедился в правильности своей версии: вот уже несколько выставок подряд Рамсес неизменно обходил Гранда, и рыжий девон оказывался, к неудовольствию хозяина, всего лишь вторым.
Для того чтобы наконец сделать своего любимца чемпионом, Валерию Дмитриевичу нужна была сущая малость: устранить конкурента-сфинкса. Оставалось лишь выяснить, на время или навсегда. Как оптимист и жизнелюб, Андрюша склонялся к первому варианту и искренне надеялся, что Рамсес жив и через некоторое время будет возвращен хозяйке, но пускать ситуацию на самотек не следовало.
Не теряя времени даром, Андрюша отвесил несколько льстивых комплиментов хозяину победителя и напросился в гости, в глубине души рассчитывая, что фортуна и дальше будет проявлять к нему свою благосклонность, так что он сможет уже на следующий день явить изумленным взглядам бабушки и Тамары Петровны спасенного сфинкса.
Но фортуна оказалась той еще штучкой, и жестоко обманула доверчивого Андрюшу. Оттрубив смену в гинекологическом кабинете, наш герой, горя от нетерпения, прибыл по указанному Валерием Дмитриевич адресу - и уже не лестничной площадке понял, что Рамсеса здесь нет. Вместо шоколада в подъезде пахло грибным супом, свежей штукатуркой и мастикой для полов.
Задушевный разговор с милейшим, эрудированным и остроумным Валерием Дмитриевичем тоже не дал горе-сыщику ни единой зацепки, хотя гость успел расспросить хозяина и об имевшейся у того даче, и о разнообразных хобби, и даже о местоположении его ближайших родственников. Владелец Гранда держался непринужденно и слегка насмешливо, а Рублевский никак не мог отогнать от себя навязчивое ощущение, что Валерий Дмитриевич видит его насквозь и с удовольствием водит за нос. Особенным издевательством показалась молодому сыщику предложенное к чаю шоколадное ассорти - он вежливо поблагодарил за гостеприимство, откланялся и ушел, не отведав ни крошки любимого лакомства (неслыханный подвиг!).
На следующий день, воспользовавшись "окном" в графике дежурств, Андрюша посетил ранним утром деревеньку Грибово, где находилась дача Валерия Дмитриевича, послонялся по частному сектору на южной окраине города, где проживала матушка подозреваемого, а также не поленился сходить к месту работы владельца кошачьего чемпиона - средней школе Љ234.
Валерий Дмитриевич Нефедов работал в этой самой школе учителем биологии, и пойманный Рублевским вихрастый пацаненок дет двенадцати сообщил, что биолог - дядька прикольный, не занудный, на уроках рассказывает много интересного, и даже ведет бесплатный кружок юных натуралистов. На улику эта характеристика никак не тянула, хотя в конце фразы Андрюше показалось, что он чувствует слабый шоколадный запах, но это ощущение тут же растаяло без следа. С горя Рублевский даже прошелся коридорами школы (хотя изначально было очевидно, что спрятать кота в стенах школьного учреждения может только полный идиот, каковым Валерий Дмитриевич явно не являлся), а также потратил остаток дня на слежку за перемещениями подозреваемого.
Валерий Дмитриевич ничем себя не выдал: после уроков некоторое время пообщался в школьном дворе с детворой, потом неспешно проследовал к троллейбусной остановке, загрузился в общественный транспорт, вышел из оного, ненадолго зашел в гастроном, а затем отправился домой. Час спустя он вновь появился на улице, ведя на поводке своего знаменитого Гранда, совершил моцион в ближайшем скверике и, ни на что более не отвлекаясь, вновь отправился домой. Андрюшиного терпения хватило до девяти часов вечера - предполагаемый похититель чужих котов из дома больше не выходил, и светящиеся окна его квартиры с откровенной издевкой смотрели на облюбовавшего лавочку во дворе незадачливого сыщика.
Рублевский замерз, оголодал и разозлился, но начатое дело не бросил. На следующее утро он позвонил на работу, весьма правдоподобно изобразил хрипы в горле и отправился не к родной поликлинике, а к дому Валерия Дмитриевича. Сопроводил подозреваемого до школы, дождался окончания уроков и в точности повторил вчерашний маршрут: троллейбус, гастроном, дом, скверик, дом. Еще один день пропал зря. Если душка-биолог и был похитителем Рамсеса, то либо у него был сообщник, который кормил несчастного сфинкса, либо... Об этом "либо" Андрюше думать категорически не хотелось, но маленький могильный холмик и рыдающая над ним Тамара Петровна сами собой маячили перед его внутренним взором.
Растерявший часть жизнелюбия и даже слегка спавший с лица от таких огорчений, Рублевский-младший нехотя поплелся в родительское гнездо - отчитываться о пусть безрезультатной, но все же проделанной работе, вытирать горькие слезы Тамары Петровны и созерцать безвременную кончину своего реноме великого сыщика.
Дверь ему открыл дед, сияющий, как пряжка на ремне новобранца.
- А ты чего такой смурной? - радостно осведомился он, пропуская внука в квартиру. - Никак кота не нашел?
- Боюсь, его уже никто не найдет, - уныло ответил Андрюша, проходя в гостиную, и осекся от открывшейся его взору картины. Вся семья Рублевских была в сборе и располагалась в креслах по периметру комнаты. На боковом диванчике неизвестно с какой стати примостилось проживавшее в соседнем подъезде семейство Иванченко: покрывшаяся нервными пятнами мать семейства, поигрывающий желваками на скулах отец, и между ними - единственный отпрыск Вовка, с распухшим от слез носом и алеющим от недавней экзекуции левым ухом. А прямо в эпицентре событий, на большом стуле у обеденного стола, восседала донельзя счастливая Тамара Петровна со своим дражайшим сфинксом на руках.
- Это точно, - гордо подтвердил дед, подталкивая Андрюшу к свободному месту у стола, - его никто не найдет, потому что он уже нашелся.
- Сам? - упавшим голосом спросил Рублевский-младший, опускаясь на стул напротив старухи-кошатницы.
- Если бы не Антон Иванович, - откликнулась соседка, не выпуская из цепких рук слегка ошалевшего от обилия внимания кота, и ее маленькие глазки на мгновение подернулись слезами, - уж и не знаю, увидела бы я когда-нибудь свое сокровище...
- Дед?! - обернулся Андрюша к старому вояке. - Ты? Нашел кота?!
- А то! - отставной полковник важно выпятил грудь колесом. - Ты думал, раз я пенсионер, так уже ни на что не гожусь? Учись, салага!
- Как тебе это удалось? - возопил уничтоженный и раздавленный сыщик, отчетливо помнивший, что дед никогда ничего не находил, кроме разве что отлынивавших от наряда рядовых, да початой бутылки водки в сейфе у замполита.
- Дедуктивный метод, - снисходительно ответил Антон Иванович, выдержал театральную паузу и только после этого сжалился над внуком и приоткрыл завесу тайны над своей победоносной технологией.
Интуиция у деда и впрямь практически отсутствовала, но он компенсировал эту слабину несгибаемым рационализмом и твердой убежденностью в том, что докопаться можно до чего угодно, главное - копать достаточно долго и не отклоняться в сторону под влиянием всяческих хитромудрых рассуждений. Антон Иванович сопоставил высоту балкона третьего этажа, с которого был похищен кот, со светлым и еще относительно людным временем суток, когда было совершено преступление, и ограничил круг подозреваемых жителями второго, третьего и четвертого этажей. Хотя прямо перед подъездом рос раскидистый тополь, перебраться с него на балкон не представлялось возможным ввиду удаленности дерева от здания, а уж говорить о том, что злоумышленники бегали по городу со складной лестницей в начале шестого, и вовсе не приходилось. Оставались, как это ни прискорбно, соседи, которые перелезли с балкона на балкон либо сверху вниз, либо снизу вверх, либо справа налево, либо слева направо.
Остальное было делом техники: два одиноких старичка-пенсионера со второго этажа сразу отпали ввиду ограниченных альпинистских способностей, молодая мамаша из девятнадцатой квартиры - по причине занятости вечно орущим младенцем (в момент похищения она как раз пыталась укачать своего крикливого сыночка и вряд ли стала бы заниматься воздушной эквилибристикой), еще один жилец с четвертого этажа - про причине своего пребывания в заграничной командировке. Остались две квартиры справа и слева от пострадавшей, причем одна из них принадлежала самим Рублевским и была вычеркнута Антоном Ивановичем из патриотических соображений, а во второй жили Иванченко. Юркий мальчишка был лучшим кандидатом на преодоление небольшого расстояния между двумя балконами, и уже через день отставной полковник обнаружил на крыше заброшенного сарая во дворе тайник, в котором Вовка держал похищенного Рамсеса.
Дед ненадолго перевел дух, и взгляды всех присутствующих обратились к семейству на диванчике. Папаша Иванченко на подобные взгляды адекватно реагировать не умел, поэтому еще сильнее заиграл желваками и, схватив сына за правое, досель нетронутое ухо, начал его с наслаждением выкручивать, приговаривая:
- Доигрался, сопляк? Допрыгался? Я тебе покажу, как котов тырить! Я тебе покажу, как отца с матерью позорить!
Мальчишка не произнес ни слова в свое оправдание, лишь побелели костяшки сжатых в кулаки пальцев, да скупая слезинка поползла по чумазой мордашке. Мать провинившегося не сделала попытки отвоевать сына у кровожадного супруга, хотя примерного наказания мальчика никто не требовал.
- А ну, оставить! - гаркнул Антон Иванович, и изумленный папаша на мгновение Иванченко замер, не доведя воспитательную акцию до конца.
И в этот момент случилось нечто неслыханное: в наступившей тишине Рамсес Аменхотеп Третий громко мяукнул, решительно освободился от хозяйских рук, спрыгнул на пол, подошел к Вовке и потерся об штанину мальчишки.
- Похоже, Рамсесу в заточении жилось совсем неплохо, - заметил Андрюша, на что сфинкс ответил довольным "Мур-р-р!" и забрался к Вовке на руки, а Тамара Петровна недовольно поджала губы.
И тут на Рублевского-младшего вдруг совершенно явственно повеяло шоколадными батончиками со сливочной начинкой, свежезаваренным какао и подтаявшим эскимо. И его сразу же осенило.
- Скажи, как зовут твоего учителя по биологии? - спросил он у красноухого Вовки. - Случайно не Валерием Дмитриевичем?
- Он не при чем! - выкрикнул парнишка, прижимая к себе сфинкса. - Он не виноват, слышите? Это я сам! Я все сам!
- О чем это он? - с недоумением спросил Антон Иванович, смутно ощущая, как осыпается лавровый венок с его седой головы.
- При чем тут Валерий Дмитриевич? - нахмурилась Тамара Петровна.
- Андрюша, ты что-то скрываешь от нас? - догадалась Анфиса Георгиевна.
А у Андрея Викторовича Рублевского настал долгожданный звездный час. Он выдержал эффектную паузу (дудушкины гены, никуда не денешься), после чего снисходительно улыбнулся и снова спросил у малолетнего преступника:
- Сколько ты собирался держать у себя Рамсеса? Пока он не зашерстится, правда?
- А вы откуда знаете? - набычился Вовка.
- Да мне Валерий Дмитриевич сам все рассказал, - соврал наш следопыт, ничуть не раскаиваясь из-за этого вынужденного вранья: Брюсу Уиллису, как известно, и не тем еще приходилось заниматься. - И как вы вместе план разрабатывали, и как он тебе корм, витамины и средства для стимуляции роста шерсти для Рамсеса давал...
- Неправда! - губы у Вовки дрогнули. - Он не мог меня предать! Он обещал, что никто ничего не узнает!...
- Чего не узнает?! - не выдержала Тамара Петровна. - Что тут происходит, в конце концов?
- Разве вы еще не поняли? - удивился Андрюша. - Милейший Валерий Дмитриевич очень остроумно устранил соперника своего Гранда. Руками вот этого доверчивого мальчика.
- Неправда! - снова крикнул Вовка. - Я не собирался никого устранять! Я хотел спасти Рамсеса!
- Спасти?! - хором спросили почти все взрослые, за исключением загадочно улыбавшегося Рублевского-младшего, да отморозившегося после дедушкиного приказа папаши Иванченко.
- Он такой хороший, - Вовка погладил сфинкса по голой шкурке, - такой добрый и любопытный, а она, - он мотнул в сторону Тамары Петровны, - над ним издевается!
- Я?! - побагровела владелица сфинкса. - Издеваюсь?! Над Рамсесиком?!
- Да! - зло сказал мальчишка. - Вы специально его всякой гадостью кормите, чтобы у него шерсть повылазила! А Валерий Дмитрич сказал, что это дело поправимое. Надо просто давать ему специальные таблетки, и шерсть снова вырастет, и Рамсес станет нормальным котом...
Собрание в квартире Рублевских затянулось до поздней ночи. Восстановленная картина преступления выглядела просто и элегантно: случайно узнав от одного из своих учеников, что тот живет по соседству со знаменитым канадским сфинксом, не раз переходившим дорогу Золотому Гранду, биолог убедил мальчишку, что отсутствие шерсти у Рамсеса - следствие плохого обращения и неправильного питания. Более того, Вовка поверил, что дни Рамсеса при таком "ужасном" образе жизни сочтены, и только немедленное вмешательство может спасти несчастное животное. Расчет Валерия Дмитриевича был прост: даже если бы похищенного кота со временем обнаружили, появление на его теле шерсти, не предусмотренной стандартом породы, послужило бы причиной безусловной дисквалификации сфинкса...
От похода в школу родителей Иванченко с большим трудом, но все отговорили: школьное начальство скорее поверило бы заслуженному учителю, чем попавшемуся на воровстве мальчишке. А вот отговорить Тамару Петровну от разоблачительного сеанса в "Элит Кэт" так и не удалось. Достоверно известно, что президент клуба был переизбран в тот же день, а Золотой Гранд в городских выставках больше ни разу не участвовал.
Еще через месяц Андрюша с Антоном Ивановичем зарегистрировали детективное агентство "Следопыт". Но это уже совсем другая история...