Настенный светильник окрашивал тусклой, но уютной рыжиной старые обои, заваленное одеждой кресло, гору тарелок на столе и небоскребы коробок, еще не разобранных с переезда. Уже полгода они могучей крепостью подпирали почти пустой шкаф. В его темной лаковой дверце отражалась незаправленная кровать, на которой прямо в одежде вытянулся Влад.

Черные волосы распластались по подушке раздавленным вороном. На животе, почти мурлыча, пригрелся ноутбук. Выпавший наушник увещевал: у меня засыпа-ай. Засыпа-ай под пенье дождя.... Но Влад не спал. Он работал. А глаза закрыл, чтобы думалось лучше.

Что-то звякнуло у мамы на кухне, вырвав Влада из царства работы. Он провел пальцем по сенсорной панели и разбудил погасший монитор.

Из меню фоторедактора смотрела незнакомая, но уже намозолившая глаза парочка: прыщавый парень а-ля знойный кентавр и девушка с эльфийскими ушами и губами уточкой. Заказчик просил "всего-то" неумело подставленные с фотографий лица в анфас "естественно и красиво" развернуть боком и сделать так, чтобы этот продукт слепого амбидекстера-рукожопа превратился в поражающий реалистичностью шедевр фэнтезийного жанра.

Влад уже одолел стадии гнев и торг и как раз впал в смирение, размышляя о том, как далеко могут зайти в своих отношениях существа с разным количеством ног.

Послать бы заказчиков с такими запросами куда подальше, но гордость не велела. Редактировать фотографии это единственное, чем мог заработать девятнадцатилетний Владислав Зайцевич в Славных Упырях.

Нет, нормальная работа в поселке нашлась бы, а у Влада были на нее и силы молодецкие, и желание. Вот только...

Мама не разрешала.

Всю жизнь Влад был у нее как на поводке. В гости с ночевкой нельзя, с классом в кино нельзя, гулять до темноты с друзьями нельзя. Да и друзей-то можно было по птичьей лапке пересчитать. Переезжая каждый год в новый город, невозможно с кем-то толком сблизиться.

В школе он показывался раз десять за год от силы для вида, и чтобы кое-как сдать экзамены.

Влад такому расписанию только рад был. С одноклассниками все равно никогда не ладилось.

Для отмазки мама успешно доставала разные справки, хотя в поликлиниках Влад бывал еще реже чем в школе. Он там существовал только в виде однажды заведённой медицинской карты. Здоровья же у него было хоть отбавляй.

Но если в детстве чрезмерная опека казалось естественным родители и так всем всё запрещали, то у повзрослевшего Влада старые правила вызывали законное возмущение.

Однако расспрашивать маму было себе дороже. Каждый раз она почему-то сердилась и уходила от темы, а если Влад ослушивался правил, то демонстративно замыкалась в себе, становилась равнодушной, убитой. Влад не переносил её расстроенного вида и отчуждения и обещал больше никогда и никуда.

А потом он научился обманывать и подыгрывать, успевая и в кино с друзьями сходить и тайно подрабатывать у знакомых репетитором английского языка, курьером или уборщиком. Когда мама узнала об этом, они подозрительно шустро переехали из небольшого городка в крохотные Славные Упыри.

Тут кроме очереди в продуктовый магазин, ничего многолюдного не происходило, а понятия репетитор и иностранный язык вызывали у местного населения только усмешки.

Единственной возможностью заработать остался интернет. Но и это маме не нравилось. Она настаивала, что, если сыновьям что-то нужно, она готова это купить. Несмотря на постоянные переезды, денег у них было в достатке. Но каждое новое жилище оказывалось все хуже и дальше от цивилизации.

Влад нащупал выпавший наушник, но не успел вернуть его в ухо, как внезапная вибрация под спиной заставила его забыть про музыку. Он выскреб нагретый мобильный телефон. На экране светилось имя Алиска. Брови Влада удивленно поднялись, а заспанные, то есть, утомленные работой, глаза раскрылись чуть шире.

Он нервно ухмыльнулся и ответил на звонок:

Приве кхм, начал он охрипшим голосом, прочистил горло и поздоровался как было принято. Привет, Ты!

Привет, Ты! Спишь? удивилась девушка, даже не подумав извиниться.

Работаю, важно заявил Влад, зевая. Меня нет дома.

У тебя свет включен.

Путаясь в проводных наушниках, Влад спихнул с себя ноутбук, сполз с кровати и выглянул на улицу. Алиса стояла на дороге за домом и махала ему с энтузиазмом Робинзона, увидевшего вдали корабль придуривалась, как обычно.

И че ты там машешь? замученный голос не выдал улыбку. Поднимайся.

Да, я только спросить.

В твоих авантюрах я больше не участвую. Еще с прошлого раза трясет.

Ты тогда сам говорил, что тебе скучно!

Ты права. Пока, Алиса.

Ладно-ладно, на этот раз никаких плаваний за утиными гнездами! торопливо пообещала девушка. Тем более, плот кто-то увел.

Негодяи! с плохо скрываемой радостью рассердился Влад.

Так вот. Ты вроде говорил, что увлекаешься фотографией.

Так это когда было А что?

К нам родня далёкая припрётся, мы с ними поедем на озеро.

Дальня хотел поправить Влад, но вовремя одернул себя, чтобы не влезать в спор, в котором проиграет. Алисе лучше знать, дальняя у нее родня или далёкая. Да, ты говорила.

В общем, если ты не против У меня телефон снимает в режиме мыло мыльное. А там будет день рожденья, озеро, лес.

Приглашаешь что ли?

А ты поедешь? удивилась Алиса, не пожалев скепсиса.

Нет, но могла бы сказать да хотя бы из вежливости.

Вот как раз из вежливости да говорить никогда нельзя. Ну так что?

Что что? - Влад потерял нить разговора.

Фотик. Одолжишь?

Ты только что сказала, что из вежливости...

Сла-ав.

Фу, блин! фыркнул Влад на ненавистное сокращение своего имени и услышал в ответ довольный смех. Жди. Щас.

Метнувшись к коробкам, он споткнулся о кабель зарядки и чуть не скинул с кровати ноутбук.

Первые несколько переездов Влад еще как-то сортировал вещи по типу Одежда, Книги, Что-то нужное, но последние пять раз просто утрамбовывал всё подряд как попало. И только в этом году, спустя более десяти переездов, догадался вообще не распаковывать.

Но теперь не мог вспомнить, где что лежит. Вскрывая коробку за коробкой, он перекапывал их содержимое и выкидывал ненужное на кровать. Оттуда все валилось на пол.

На грохот прибежала мама.

Свет из коридора холодным слепящим квадратом отсек полкомнаты и очертил угловатую, крепкую фигуру женщины, которую звали Анна. Пшеничные волосы и веснушчатая бледность подчеркивали ее принадлежность к скандинавским народам.

Владислав отличался большей смуглостью, остротой подбородка, черными жесткими и непослушными волосами как у цыган, голубыми выразительными глазами. Да и стройность больше роднила его с семейством палочников, чем с мамой и братом.

Вытирая руки кухонным полотенцем, Анна придирчиво оглядела беспорядок. На усталом, но добром лице появилось неубедительное недовольство.

Что это с тобой?

Инвентаризация. Выйди, а то заразишься.

Ноутбук подпрыгнул на кровати, когда рядом с ним плюхнулась тяжеленная энциклопедия Искусство фотографии. Купил на свои деньги, очень этим гордился, а в итоге открыл раза три. Но упрямо таскал её с собой.

Ну-ну. За полгода мог бы все распаковать и разложить как нормальный человек.

А еще через полгода опять все складывать?

Что это еще значит возмутилась было Анна, но искра недовольства быстро потухла, не получив поддержки от совести.

Вот именно, спокойно заметил Влад. Ты даже не отрицаешь, поэтому не начинай.

Владислав! Я тебя! Я тебя в угол поставлю! На колени, на горох.

Влад победно рассмеялся.

А не получится! В углах тоже коробки!

Он выудил из клубка техники, проводов и кабелей старый, но рабочий цифровой фотоаппарат и зарядку к нему.

Чмокнув на ходу растерявшуюся мать в щеку, он прошмыгнул в прихожую.

Погоди, а куда это ты на ночь глядя?

Я быстро.

Я спрашиваю не на сколько, а куда.

Влад, ты уходишь? из зала выглянул Пашка, щекастый и светловолосый, как купидон с картины эпохи возрождения. Купишь чипсов?

Не знаю.

А еще лимонад и чебуреков, и вафли...

Ничего не слипнется? осадил Влад, в позе припадочного журавля надевая второй кроссовок. На обратном пути. Если магаз будет открыт.

На каком обратном? Там темнеет уже, возразила мать. Куда тебя понесло?

Я Алису только провожу.

Интересное дело! А тебя кто проводит?

Влад поставил обутую ногу и сурово глянул на мать.

Мам. Мне почти двадцать годиков. Что со мной будет? В крайнем случае, попрошу какого-нибудь доброго, ни разу не подозрительного дяденьку меня проводить.

Влад сдернул с вешалки свою серую ветровку, повесил на шею фотоаппарат и вышел, почти ювелирно хлопнув дверью.