Оленева Наталья : другие произведения.

Волчок. Главы 55, 56, 57

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава 55. Вода. Глава 56. Черное на белом. Глава 57. Вторая попытка.
  Глава 55. Вода.
  
  Вынырнув, он вдохнул тёплый запах речки и зажмурился от ярких бликов на воде. А потом, проморгавшись, увидел глинистый берег, покрытый густой цветущей травой. Берег, который был знаком до каждого кустика и кочки, но в зеленоватом серебре заката выглядел новым, особенно прекрасным, лучше, чем в жизни.
  
  Однако не возникало сомнений, что все настоящее. Настоящая, по-летнему тёплая речная вода попадала в рот, оставляя настоящий привкус тины, настоящий закат затухал на краю неба, а на берегу ждала настоящая, живая, ничуть не постаревшая мама.
  
  - Мам! - крик вырвался сам собой, и Север закашлялся от попавшей в рот воды. - Мама!
  
  - Иди сюда, говорю, хватит брязгаться. Домой пойдем, - ласково отозвалась женщина, отвернулась и медленно пошла прочь по высокой иссушенной солнцем траве.
  
  - Мам, подожди! Я сейчас! - пропищал Севка жалким детским голосом, быстрее гребя руками.
  
  Но берег не становился ближе. Наоборот, течение словно нарочно относило к середине реки. Мокрая зимняя одежда тянула вниз, обращая все старания в бесполезное барахтанье. Севке даже было плевать, откуда на нем взрослая шуба и сапоги посреди лета. Нужно было любой ценой выплыть и догнать маму. Ее силуэт почти растворился в мареве белой ночи.
  
  - Помоги! - из-за подступающей паники, голос был слабым и не убедительным, будто он просто баловался. - Мама! Ма...!
  
  Что-то схватило Севку за ногу и потащило на дно. Его крик оборвался, уйдя под воду беспомощным бульком. Он отчаянно брыкался, но неведомое существо еще крепче сжимало на его ноге сильные пальцы и с легкостью тянуло ко дну, в темную зеленую муть.
  
  Вода вдруг стала ледяной. Север от шока невольно вдохнул. В груди резануло как ножом, руки и ноги свело судорогой. Страх и агония затмили сознание.
  
  А потом что-то мощно ударило в живот.
  
  Вместе с вырвавшимся потоком воды, Север чуть не выплюнул собственные легкие. Скрюченный давящей потугой, он неосознанно уперся рукой в чье-то колено, через которое его перегнули. Попытка вдохнуть обратилась в громкий надрывный кашель пополам с мучительным стоном.
  
  И вдруг помимо своего голоса, он услышал над собой загнанное дыхание, срывающееся на всхлипы. Едва Север совладал с приступом удушения и попытался отпрянуть, неизвестный спаситель прижал его к себе, дрожа и сбивчиво завывая.
  
  Первым делом Север подумал, что это мама. Но однажды он уже ошибся с тем же предположением. Снова Врана? Вряд ли она бы за ним поехала. И рыдать бы не стала. Голос и правда не её, слишком противный. Тогда оставался последний вариант.
  
  - Хафён, это ты?
  
  Сквозь рыдания пробился надрывный, невеселый смешок.
  
  - Дурак! - прошипела Гарья и грубо спихнула брата на снег.
  
  - К-кто бы г-говорил, - простучал зубами Север, медленно поднимаясь на колени.
  
  Его трясло от холода и пережитого страха. Он поднялся на ноги и попытался отжать свою дубленку и штаны, которые, впитав в себя прилично воды, вдруг стали мягкими и тяжёлыми. Потом огляделся вокруг и озабоченно шмыгнул носом.
  
  - А ш-шапка где?
  
  - Что? - слабо выдохнула Гарья, выжимая свою шубу, и с язвительным спокойствием кивнула на прорубь. - Вон т-там. Ныряй.
  
  Север вдруг осознал, что они стоят не посреди болота, а на земле. Он повернулся и увидел медленно затягивающуюся полынью в двух шагах от берега.
  
  - Но я же: Т-так долго шёл:, - он растерянно зачесал рукой мокрые волосы, медленно обрастающие инеем.
  
  - Ты по б-берегу топтался к-как пень блаженный! - фыркнула Гарья, выжимая рукава. - Тоже мне, с-спасать он отправился.
  
  - Зато ты у нас умница. Б-беременная в-в ледяную воду полезла. Чего тебе в Ч-чистом не сиделось?
  
  - Скучно стало! Шевел-лись! Я из-за тебя щас околею!
  
  Вопрос "а как Гаря добиралась" отпал сам собой, когда Север увидел привязанного к хрупкой маленькой елочке исполинского оленя.
  
  - Что, никто н-не заметил, как ты уезжаешь на г-гигантской скотине?
  
  - Все были немного з-заняты:, - туманно отбрехалась Гарья.
  
  Север догадался, чем, но не удивился, только укоризненно посмотрел на нее.
  
  - Чей на этот раз?
  
  - Ничей - она шмыгнула носом и подошла к оленю. - Только баня. Там не было никого.
  
  - "Только"?! - ахнул от возмущения Север. - Да ты просто вывихнутая!
  
  - А сам-то? - огрызнулась девушка, отвязывая оленя, на удивление покорного, несмотря на свою пугающую величину и мощь. Он даже попытался заботливо вылизать её мокрое лицо и воротник. - Если хотел утопиться, незачем было ехать так далеко.
  
  - Дура что ли? Ничего я не хотел!
  
  Гарья подвела огромную животину к большой кочке.
  
  - Эй, чур, я впереди! - спохватился Север.
  
  - Это мой олень.
  
  Держась за шерсть на холке, Гарья встала на кочку и довольно ловко для замерзшей беременной девушки оседлала оленя.
  
  - Ты его украла.
  
  - Вот именно. Я.
  
  Бурча под нос, Север забрался на оленя и уселся позади сестры.
  
  От высоты приятно захватило дух, особенно когда величественный и опасный царь леса, мягко зашагал по бурелому и глубокому снегу. Казалось, будто плывешь на лодке по спокойной глади пруда, правда вдоль берега и под низкими ветками, ибо приходилось пригибаться, чтобы не получить по голове размашистыми рогами.
  
  ***
  
  Временным убежищем они выбрали укромный уголок между двумя лежащими друг на дружке соснами. Их изогнутые пушистые ветки сплелись в подобие крыши, укрепленной слоем снега. Нужно было только немного расчистить площадку.
  
  Слезать с оленя было все равно, что спускаться со стремянки и промахнуться мимо трех последних ступенек. Отбив отмороженные ноги о твердую землю, Север постучал носками тесных сапог о подножные ветки. Он собирался помочь Гарье. Но та уже сама без спроса и предупреждения использовала его как опору и, чуть не оторвав ему капюшон, съехала с оленя. Север крякнул придушенное ругательство и сердито поправил дубленку.
  
  Он быстро насобирал кое-какой лесной трухи и принялся разводить огонь. Нужно было срочно согреться.
  
  Оказалось, срочно - понятие растяжимое.
  
  Минуты три Север сидел на корточках и чиркал камнем о камень, пытаясь развести отмороженными руками из отмороженных веточек огонь.
  
  Гарья стояла рядом, прижавшись к теплому оленю. Ему вскоре надоело обниматься, и он нетерпеливо затоптался на месте. Гарья отвязала веревку с одной стороны узды и сделала длинный поводок. Конец его привязала к сучку поваленной ели, так, чтобы олень мог заниматься своими оленьими делами, но никуда не убежал.
  
  - Ты можешь быстрее?! - зашипела она, пряча руки в рукава.
  
  - Ну так помоги!
  
  - Чем, если ты с-с рождения косорукий?!
  
  Яркая искра скакнула на веточки, обратившись в малюсенький огонёк.
  
  - О-о! - с азартом протянул Север, торопливо подкладывая прутиков. - Можешь ещё?
  
  Почувствовав себя использованной, Гарья пнула брата под зад.
  
  - Обалдела?! - сердито цыкнул он, упершись рукой в снег.
  
  - Это не я, это ребенок!
  
  - У н-него еще ног нет!
  
  - Он б-быстро развивается. Не то, что н-некоторые.
  
  - Ты зачем явилась, Гарь? Я серьезно, - сказал он, подкармливая костерок веточками и шишками. - Чтобы меня выб-бесить? Мне и без тебя хватает проблем.
  
  После долгой паузы Север уже решил, что ответа не будет, и он просто озвучил очевидное. Но Гарья тихо обронила:
  
  - Ну, ты-то пришел за мной.
  
  Север замер, опустив руки. Потом покосился через плечо на сестру и проворчал:
  
  - Да, это я зря. Не подумал.
  
  - В Змееграде я бы т-так и так умерла, - продолжила девушка, несмотря на ироничное замечание. - А п-потом преврат-тилась бы в русалку. Русалка вместо снохи Лютомиру вряд ли нужна, и к вампирам он бы меня не повез.
  
  - А я - повезу, - септически хмыкнул Север, дыша на замерзшие пальцы.
  
  - Я не знаю д-дороги.
  
  - И решила сгонять, с-спросить у меня?
  
  - В поселке оставаться было нельзя. Я м-могла его случ-чайно сжечь.
  
  - Да уж. Спасибо, что обошлась баней. А здесь-то что забыла?
  
  - Ну, в-во-первых, я тебе жизнь спасла.
  
  - Скорее ис-спортила с-смерть, - проворчал себе под нос Север.
  
  - А, во-вторых, я помогу т-тебе перейти болото.
  
  - Ты поможешь?! - неожиданно громко хохотнул Север. - Думаешь, болото тебя пропустит? Из уважения к беременным или из страха перед сумасшедшими?
  
  - Да, - твёрдо ответила Гарья. - Этот ребенок скорее сам меня убьет, ч-чем даст погибнуть от чего-нибудь д-другого. К тому же, если что-то случится, я просто стану русалкой.
  
  - А ты оптимистка.
  
  Гарья вдруг пригнулась.
  
  - Там кто-то идет, - шикнула она.
  
  Север проследил за её взглядом.
  
  - Кто?
  
  - Откуда я знаю?! Какая-то здоровая тварь! Может, задницу поднимешь и посмотришь?! - раздраженно прошипела она. - Охотник, блин!
  
  Север встал. Вернее, ему пришлось, чтобы не упасть, когда сестра бесцеремонно потянула за капюшон.
  
  - Не вижу я никакой твари.
  
  - Издеваешься? Даже он его видит! - она показала на оленя, заинтересованно вытянувшего морду в сторону приближающегося чудовища.
  
  Север взглянул в ту сторону и ахнул.
  
  - И правда. Ох, черт! Что же нам делать, это же..., - он в панике вытаращил глаза на сестру, а затем пакостно улыбнулся. - Снежок, мой лучший друг из поселка.
  
  И без того напряженное лицо Гарьи стало угрожающе-багровым. Хоть она и была известной вредительницей в детстве, но терпеть не могла, когда дурой выставляли ее саму.
  
  Пламя костра взревело, поднявшись столбом. Север подкинул еще немного веток в спасительный огонь. Спасительный уже не от холода, а от разъяренной сестры, которая в это время отковыряла кусок сугроба, но вряд ли собиралась, лепить из него снеговика.
  
  - Погоди ты, не горячись! - успокаивал Север, едва сдерживая смех.
  
  - Я те щас покажу 'не горячись'!
  
  Брошенный в Севку килограммовый снежок разбился о его подставленное плечо и осыпался стеклянной крошкой в костер.
  
  - Остынь, женщина! Затушишь ведь!
  
  - Не затушу! А придушу! - прорычала Гарья сквозь зубы и шагнула через огонь.
  
  Если бы Влад был здесь, он бы сравнил ее с жидким терминатором, который проходил сквозь решетку. По крайней мере, выражение лица у Гарьи было точно такое же.
  
  Север, нисколько не удивившись отчаянному трюку сестры-убийцы, кинулся к оленю. Но Гарья оказалась ловчее. Схватила его за капюшон, поставила подножку и повалила к своим ногам.
  
  - Лежачих не бьют! - выкрикнул Север, бросая горсти снега ей в лицо.
  
  - Их закапывают! - сквозь зубы согласилась Гарья, набивая снег ему за шиворот.
  
  В борьбе, они совсем забыли про Снежка, который уже стоял перед ними и ждал, когда на него обратят внимание. В конце концов, его терпение закончилось, и он оглушительно заревел.
  
  Возня моментально прекратилась. Гарья ошарашенно попятилась от бизона. Север наконец встал и принялся вытряхивать из-под дублёнки снег.
  
  - Как ты вовремя, Снежок! Эта сумасшедшая себя не контролирует. А тебя вообще тварью назвала. Огромной. Ай, - по плечу прилетел мстительный кулак Гарьи.
  
  Минотавр оглядел мокрых потрепанных людей, издал что-то вроде 'Мэ-эх' и сбросил с горба мешки.
  
  ***
  
  В торбах у Снежка нашлось все, что нужно замерзшим горе-путешественникам: от еды и горячего чая в термосе до одежды. Гарье достались тулуп, меховая шапка и валенки, а Север взял штаны от зимней спецовки и овечью накидку.
  
  На вопрос 'досталось ли что-нибудь Владу' Снежок печально покачал головой и ушел в лес.
  
  Вернулся с бревном. Положив его у костра и сел посередине. Север с Гарьей прижались к нему с обеих сторон как к печке и приступили к ужину.
  
  Чай в термосе был уже едва тёплым, пирожки с мясом помялись и почти закоченели. Ватрушки превратились в творожные оладьи.
  
  Это был настоящий пир.
  
  Только пить чай к общему неудовольствию пришлось из одной кружки-колпачка. И Север и Гарья предпочли бы делить посуду с бизоном, чем друг с другом, но Снежок вежливо отказался.
  
  Север одним махом проглотил два пирожка и взялся за ватрушку, не столько утоляя голод, сколько заедая отвратительное настроение. День выдался, мягко говоря, насыщенным.
  
  - Жернова не треснут? - не удержалась Гарья от упрека.
  
  - У чебя же в дештве не трешнули, - ответил он и отпил чаю.
  
  Гарья не донесла пирожок до рта и опустила руку на колени. Она не думала, что её это заденет. Но в детстве она и правда ела за двоих, таская мясо из тарелки брата и отнимала у него угощения, которые папа привозил с города.
  
  - Ладно. Изв..., - хором начали оба и ошарашенно заткнулись.
  
  Обменявшись неловкими взглядами, они сразу поотворачивались и продолжили жевать молча.
  
  
  Глава 56. Черное на белом.
  
  Высоко-высоко в горах: Было холодно.
  
  Чего-то такого Влад, конечно, ожидал, но все равно был неприятно удивлен, когда вместо тихой морозной ночи, на него напустилась буря.
  
  Ветер бил в морду снежным крошевом. Шерсть покрылась ледяной коркой. Лапы немели от усталости и колючего холода.
  
  Поначалу Влад продвигался медленно, от укрытия до укрытия, по необходимости меняя ипостаси, то карабкаясь на высокий выступ по крутой стене, то волчком протискиваясь между камнями. После каждого препятствия он останавливался и сворачивался клубком на земле, чтобы отогреть лапы, побороть желание развернуться и набраться смелости идти вперёд. Он решил, что будет лезть до тех пор, пока получается, и только встретив действительно непроходимую преграду, со спокойной совестью повернет назад.
  
  Но к тому времени как сомнения почти одолели его, стемнело настолько, что спускаться было опасно. Поднялся ветер, начался буран.
  
  В поисках убежища, Влад брёл даже не "куда глаза глядят", а куда можно было, тыкаясь среди камней как слепой котенок. Ветер доставал повсюду, толкая то в грудь, то в спину, выхватывая воздух из-под носа.
  
  Он понятия не имел, как высоко забрался, но в какой-то момент вместо острых камней ощутил под лапами гладкий лед. Дрожа от напряжения и царапая скользкую поверхность когтями, Влад протиснулся через узкий коридор в расколотом выступе и оказался на открытой площадке.
  
  Справа и слева чернела снежная мгла. Впереди виднелись размытые тени скал.
  
  Владу показалось, что они довольно близко. Последний рывок, и можно будет передохнуть. Плевать на бурю.
  
  Но едва он сделал пару шагов, порыв ветра легко потащил его вниз по ледяному бугру, в темную пропасть.
  
  - 'Нет-нет-нет! Стой! Стоять! Пожалуйста!'
  
  Он напряг лапы до предела, до судороги, отчаянно стараясь зацепиться за малейшую неровность. Но когти беспомощно чертили по льду.
  
  Вот и все. Его путь закончится здесь и сейчас. Он не умрет, нет. Проснется от испуга в своей комнате в Славных Упырях. Потому что сорваться в пропасть это что-то про альпинистов и других смельчаков, которые вечно лезут в горы. А Влад тут не причем. Он не забрался бы так далеко совсем один. Все это не могло с ним произойти. Не бывает в жизни такой усталости и холода. Нет никакого Змея, никакой Нави. Все это какой-то сон.
  
  Передними лапами он зацепился за бугорок на льду. Его развернуло, и он, взвякнув, завис на краю. Но лишь на миг. Когти под весом тела вспороли лёд, и Влад сорвался вниз. В свободном падении кишки завязались в бантик, а грудь сдавило, не оставив места ни вдоху, ни толчку сердца. Однако полёт был коротким, не больше секунды. Волк упал на лед. Задняя левая лапа вспыхнула болью.
  
  Не зная радоваться ли тому, что он жив или скулить от беспомощности, Влад поднял голову и посмотрел наверх. Обрыв, с которого он упал, был почти в два этажа, и залезть обратно он не смог бы даже будучи здоровым, а с перебитой задней лапой - тем более. От досады, холода, страха и боли хотелось расплакаться как в детстве, но получалось только рычать и выть, жалея, что не расшиб себе голову.
  
  Влад попробовал подняться, надеясь, что отделался только ушибом. Задняя левая лапа слушалась, но вяло и отвечала пульсирующей болью на малейшее движение.
  
  'Может, лед приложить?', - подумал Влад. Не будь он сейчас волком, то рассмеялся бы в голос.
  
  Нет худа без добра. Тело бросило в жар. Лапы налились горячей быстрой кровью. Адреналин немного притупил боль и взбодрил.
  
  Чисто выметенный ветром уступ, на котором Влад оказался, уходил куда-то в метель. Проверять, куда именно, прямо сейчас было бессмысленно и опасно. Даже волчьим зрением в такую пургу ничего не видно. А полагаться на везение:. Нет уж, урок он усвоил. Запасные жизни кончились. Босс близко. Перед ним стоило бы отдохнуть и переждать бурю.
  
  Влад нашел углубление под обрывом, с которого упал, и забился туда. Метель там ощущалась слабее. Он сел так, чтобы чешуйка закрывала его от ветра.
  
  Заснуть в таком положении казалось невозможным. Однако стоило спрятаться от холода и замереть, как усталость затянула в омут тяжелого обрывчатого сна. То просыпаясь каждые несколько минут или часов, то проваливаясь в дрему, он до самого рассвета под завывание вьюги плавал на грани сна и реальности.
  
  Открыв глаза в очередной раз, Влад увидел не ночную пургу, а ясное темное небо с полосой молочно-бежевого горизонта. Он пошевелился, проверяя, не отморозил ли чего, и резко замер, когда бедро пронзило болью, напомнившей, что вчерашнее падение ему не приснилось. С ворчанием оборотень вылез из укрытия и хромая подошел к краю обрыва.
  
  Солнце будто только и ждало, чтобы кто-нибудь вышел на него посмотреть. Маленькое и холодное, оно скромно высунулось из-за горизонта и рассеяло тьму. Жёлтые лучи пронзили морозную дымку, выделив горы чётким контуром.
  
  Влад с непривычки зажмурился, а потом открыл не только глаза, но и пасть. Он и не подозревал, что забрался так высоко. Облака клубились внизу морской пеной. Хребты прорезали тучи. Их снежные верхушки сверкали в холодном золоте солнца.
  
  Красота - впору 'Минтон!' кричать.
  
  Правда от свежести так свело зубы, что на ум приходило другое слово, некрасивое. К тому же немного жутко было бы подавать голос, зная, что никто не ответит.
  
  Влад, конечно, обожал уединение. Нет приятнее времени, чем когда все ушли из дома, заниматься тем же, чем и занимался, но уже в пустой тихой квартире.
  
  Но сейчас было не по себе от мысли, что где-то на Земле гудят города, люди бегут по своим делам, разговаривают, смеются, едят, а он тут один, в пустоте. Здесь всё твердило, что кроме голых камней и неба в мире больше ничего не существует. Монотонный шум ветра усиливал ощущение полнейшего одиночества и конечности пути. Это тот самый "конец карты", где больше нечего делать. Только если упасть с обрыва или замерзнуть насмерть, игра не начнется заново. Мир продолжит вертеться, а ледяной ветер и дальше будет завывать над вечными скалами и его телом.
  
  Влад не хотел признавать, но ему было страшно от всех этих мыслей, от высоты и того, что он делает. Возникло острое желание выкинуть чешуйку прямо здесь и бежать прочь, обратно, в поселок, пока еще светло.
  
  Но чтобы расстегнуть ремень на брюхе и снять жилетку, нужны были руки. А перекидываться он теперь боялся из-за отбитой лапы. Одно дело - царапины и порванная Татием шкура - и то раны реагировали на перевоплощение зудящей болью. А кость: Вдруг там трещина, и она еще больше разойдется?
  
  - Так и быть, - неожиданно нарушил тишину голос. - Ты победил. За твою силу воли и страдания я снимаю с тебя тяжелую ношу. Брось мою чешуйку прямо в пропасть.
  
  Внизу даже услужливо разошлись облака, открывая вид на глубокий узкий залив - фьорд, кажется, если называть по-научному. Это слово романтичнее звучит в воображении, когда сидишь дома у телевизора и мечтаешь о приключениях. Здесь же этим словом хотелось кого-нибудь послать.
  
  Например, Змея.
  
  Как бы ни хотелось поверить в его сказочную щедрость, Влад вовремя почуял подвох. Если он бросит чешуйку в залив, она наверняка доплывет до какого-нибудь поселка или города, и тогда все его страдания пропадут зря. Куда бы он ее не выкинул, она найдет способ, как попасть кому-то в руки:.
  
  Где-то он уже такое видел.
  
  - 'Ах ты, аспид хитрожопый. Я тебе эту чешуйку затолкаю туда, где ей вообще не место' - прорычал волчок, не думая, услышали его или нет.
  
  Его внимание вдруг привлекла черная туча на горизонте. Приближаясь, она рассыпалась на отдельные точки.
  
  Пересмешники, - подумал Влад, но вместо страха ощутил облегчение. Не так уж необитаемы оказались эти горы.
  
  Летели пересмешники не к волчку, а забирали чуть в сторону. Туда Влад и направился, ковыляя по узкому карнизу вдоль стены.
  
  Дорожка то сужалась, оттесняя его к обрыву, то расширялась, давая ложное ощущение безопасности. Камни в правом кармане мешали прижиматься к стене. Но без них под весом чешуйки волчок просто свалился бы в пропасть.
  
  В стене попалась ниша. Достаточно свободная, чтобы в нее помещался пересмешник. Судя по перьям на полу и вокруг входа, он в нее и правда периодически помещался. Внутри пещеры лежали разодранные вещи - останки еды на вынос. Но где же в таком случае следы кровавой трапезы? Не моют же птицы за собой полы и не выметают кости.
  
  Услышав приближающийся грай, Влад укрылся в этом ледяном дупле.
  
  Огромные птицы облепили скалу, залетая в свои норы, точно весенние ласточки. Одна такая ласточка сунулась было в свой домик, но оттуда на нее окрысился испуганным опоссумом оборотень, за плечом которого торчало нечто смертоносное и зловещее. Пересмешник свирепо заклекотал и улетел. Владу даже совестно стало, и он поспешил покинуть чужое логово.
  
  Птицы метались и орали как сумасшедшие. Хоть они и не собирались нападать, волчок все равно невольно приседал и прижимался к скале. Он хотел передохнуть в следующей норе. Но оказавшийся там пересмешник вылетел так резво, что чуть не смахнул его в пропасть. Влад еле успел отойти от входа. Отныне он заглядывал в пещеры, прежде чем пройти перед ними.
  
  Стена плавно заворачивала на северную сторону. Карниз закончился. Следующий был чуть ниже впереди, в одном большом человеческом шаге. Влад пожалел, что не умеет становиться снежным барсом, или хотя бы горным козлом. С тремя ногами и тяжелой ношей прыгать вниз было самонадеянно. А возвращаться задом-наперёд - физически невозможно.
  
  Трясясь как тойтерьер, он попятился, затем хромыми скачками разбежался и оттолкнулся здоровой задней лапой. Приземление пришлось на все четыре, и жесткий упор на больную ногу выбил из него невольный рык.
  
  Нужно было присесть и перевести дух. Влад твердо решил, что сделает это в следующей пещере, даже если придется прогнать хозяев. Доковылял до нее, осторожно сунул нос в нору, и шерсть на его спине встопорщилась ирокезом до самого хвоста.
  
  Внутри сидел не пересмешник, а нечто человекообразное. Вроде бы женщина, но с птичьими руками и ногами. Обнаженное тело местами густо покрывали перья. Нос и лоб объединяла толстая шишка с ноздрями, как на клюве, а глаза были расставлены далеко в стороны. Существо жалобно выло, и перебирало птичьими лапами сваленную на полу одежду, словно не могло понять, что с ней делать. Заметив оборотня, пернатое нечто угрожающе раскрыло широкий рот во все лицо. Влад поспешно убрался за угол, и через секунду из пещеры выпорхнул обыкновенный пересмешник.
  
  От ужаса закружилась голова.
  
  Неужели жертвы, которых забирает Змей, превращаются в это? А люди их убивают и даже не догадываются, что это их близкие.
  
  Влад припал к земле и застонал, вспоминая как стрелял в пересмешника в Моховке, как ехал на пернатниках.
  
  - 'Нет. Этого не может быть', - замотал он головой. - 'Их слишком много. Не мог же Лютомир отдать столько девушек.'
  
  Мог, - мрачно припечатал внутренний реалист.
  
  Прокручивая эти мысли снова и снова, Влад посмотрел на мечущихся над ним пересмешников.
  
  Некоторые тащили в лапах мешки с барахлом, человеческие конечности, туши задранного скота. Птицы бросали добычу прямо в залив. Влад сглотнул кислый комок и посмотрел вниз.
  
  В бесцветном полумраке по темной полосе воды против течения пробежалась четкая извилистая рябь. Под водой кто-то был - достаточно огромный, чтобы оказаться хозяином чешуйки. Поглядывая вниз, Влад заковылял дальше, искать спуск к заливу.
  
  У очередной пещеры он остановился и осторожно заглянул. Пересмешника там не оказалось, но увиденное поразило его еще больше. Кто-то закутанный в кучу одежды сидел, свернувшись в комок у самой дальней стены, и плакал.
  
  Девушка, еще не обратившаяся в птицу.
  
  Услышав мелкий цокот когтей, она подняла голову и сдернула капюшон.
  
  - 'Марийка!' - от удивления и радости Влад забыл про свой волчий вид и с улыбкой до ушей запрыгал к ней на трех лапах.
  
  Девушка еще сильнее прижалась к стене, отползая в угол, и схватила с пола кусок льда.
  
  Влад затормозил.
  
  - 'Ой: Э-э-э:. Это я, Влад. Смотри, какая байда на мне висит. Волки такое не наденут же, правда? А ты даже не слышишь меня, да?'
  
  Для напуганной девушки непонятный щит, прикрепленный ремнями к волку, не был показателем дружелюбности. Марийка не сводила с хищника затравленного взгляда, сжимая в трясущихся пальцах ледяной осколок.
  
  И как ей все объяснить? - озадачился Влад. - Перекинуться наполовину и сказать ей по-получеловечески? Вряд ли она обратит внимания на слова, если они будут вываливаться из уродливой пасти черного прямостоящего пса. Он сам, когда увидел себя в первый раз, чуть зеркало не разбил. Но как тогда доказать, что ты дружелюбный, если ты волк? Решение было на поверхности. Волки ведь не всегда были дикими и страшными пожирателями бабушек, однажды они взяли в зубы палку и стали друзьями человека.
  
  Волчок прижал уши и мелко завилял хвостом, точно соскучившийся по хозяйке пес.
  
  Марийка сначала озадаченно нахмурилась, но потом отбросила ледышку и, всхлипнув от облегчения, протянула руку к доброй собачке.
  
  Оборотень ручной лисой посеменил к ней и подставил ее тонким замерзшим пальцам меховую морду. Разыгрывать хорошего мальчика перед едва знакомой девушкой было ужасно неловко, но он едва не заскулил, радуясь контакту с живым человеком.
  
  - Хороший, - в заплаканном, испуганном голосе послышалась робкая радость. - Ты откуда взялся? Что за штука на тебе?
  
  Влад отошел, чтобы девушка не успела коснуться чешуйки.
  
  - 'Марийка, услышь меня, я прошу. Умоляю. Я Влад. Помнишь? Север меня к вам домой притащил. Ну оборотень. Блин. Что мне, превращаться в волосатую образину?'
  
  Делать этого все-таки не хотелось из-за раненой лапы и отсутствия штанов. Ему в голову пришла еще более унизительная, но рабочая идея.
  
  - "Так. Давай договоримся. Все что ты видела и слышала в горах, останется в горах. "
  
  Влад чуть отошел и сел. Покачал головой, вспоминая мотив, а потом завыл. Получился надрывный вопль с полным промахом мимо нот.
  
  'Хаски в интернете обзавидовались бы,' - подумал Влад, пока надрывался раненой белугой. Пещерное эхо добавляло его пению эффект "ангельский хор ударился мизинцем об косяк".
  
  Марийку сначала передернуло от неожиданности, а потом она ахнула и взметнула руку к губам. Либо от жалости, решив, что подобные звуки может издавать только больное бешенством животное, либо ее тонкий музыкальный слух распознал в надрывных стенаниях песню про конюха и кентавриху.
  
  - В: Влад?! - тихо спросила она.
  
  - 'Да! Да!' - закивал волчок, перестав драть горло. - 'Теперь ты меня слышишь? Я говорю с тобой через мысли. Я у мамы телепат. Ну же. Скажи, что меня слышно!'
  
  Голос Влада долетел до Марийки сначала глухо, как из-за толстой бревенчатой стены. Она озиралась, будто ища кто говорит, и постепенно, хоть и с трудом, приняла факт, что звук идет от волка.
  
  - Влад, это ты? Как: Откуда:?
  
  - "Я пришел отдать Змею его цацку.'
  
  - Ты сам сюда пришел? Один? - девушка неосознанно снова потянулась к волку, но, вспомнила, что перед ней малознакомый парень, которого она помогла сдать Лютомиру, и одернула себя.
  
  Влад, заметив этот жест, неловко уставился в пол.
  
  - 'Один. Говорят, кроме оборотней сюда, никто не может добраться', - сказал он и случайно вслух язвительно добавил. - 'Даже не знаю, почему'.
  
  - А что у тебя с ногой: С лапой?
  
  - 'Поскользнулся, упал. Да это не важно. Слушай. Я найду Змея, а потом вернусь, и мы вместе пойдем домой'.
  
  Он заковылял к выходу.
  
  - Не получится.
  
  Волчок оглянулся, ожидая объяснения.
  
  - Я не могу отсюда выйти. Иначе стану:, - ее губы задрожали.
  
  - 'Пересмешником', - понимающе закончил Влад. - 'Я видел других. Это из-за того, что они выходят из пещеры?'
  
  - Да. Чем чаще они улетают на охоту, тем больше превращаются в этих тварей, пока окончательно не забудут, кем были.
  
  Влад опустил морду.
  
  - 'Сколько раз ты выходила?'
  
  - Один.
  
  - 'Это хорошо. Наверное'.
  
  - Влад. Прости что я тебя тогда..., - начала Марийка, глотая слезы. - Я не знала, что все так далеко зайдёт. А ты теперь из-за меня: Не возвращайся за мной. Уходи.
  
  Влад сел и молча уставился на выход, за которым носились пересмешники.
  
  Он не знал, что сказать, никогда не умел говорить нужные вещи в нужное время, не умел поддерживать или утешать. Кто бы его самого сейчас утешил. Он ведь тоже не ожидал, что всё обернётся так. А что хуже всего - не знал, что теперь делать.
  
  Никакая он не опасность, и в дверь ни к кому не постучит. Он обычный беспомощный, хромоногий щенок.
  
  
  Глава 57. Вторая попытка.
  
  Светало. Небо наливалось новой голубизной, но деревья еще дремали под серым платком сумерек. Будто сделанные из инея, ели и сосны чуть покачивали во сне тяжелыми лапами.
  
  И все же без далекого грая ворон и чириканья мелких птиц, лес даже в сказочном казался не просто спящим, а мертвым.
  
  Север давно проснулся, но не спешил вставать с теплого места. Он тихо сидел на бревне, привалившись к Снежку, бездумно смотрел на обледенелые деревья и слушал.
  
  Утром возле места ночлега объявилось какое-то существо. Сначала издавало кашляюще-булькающие звуки, а потом подобралось ближе и ходило вокруг, хрустя ветками и снегом.
  
  Север надеялся, что это просто олень. И что он просто подавился мхом. Но в одиноком заледенелом лесу могло произойти все что угодно.
  
  Хотя вот Снежок мирно спал, склонив косматую морду к самой земле, и будто ничего не слышал. А уж он бы почуял опасность.
  
  Север вдруг заметил, что ему довольно тепло. Оказалось, что кроме накидки, в которую он завернулся как в кокон, на нем был Гарькин тулуп. Отлепив щеку от бизона, он встал и огляделся. Гарьи нигде не было, ни под боком у Снежка, ни где-то поблизости. Оленя тоже не видать. Неужели дурочка образумилась вернулась в Чистый?
  
  За елками мелькнули раскидистые рога и показалась морда оленя, который что-то жевал.
  
  Снова послышался хруст. Но совсем в другой стороне. Север обернулся и увидел Гарью, бродящую в отдалении от лагеря. В одной клетчатой рубашке и штанах она промелькнула между елок и упала.
  
  Север ломанулся к ней, на ходу сбросив тяжелую доху прямо на Снежка. Разбуженный бычок вскинул голову и недоуменно мукнул в темноте.
  
  Расталкивая еловые ветки и закрываясь воротником от сыплющегося на голову снега, Север добежал до сестры.
  
  Гарья развалилась в сугробе как на песчаном берегу в знойный день и беззаботно лепила снежки. Те не лепились, а утекали сквозь пальцы, даже не оформившись в комочек.
  
  Обычно, лежа на снегу, делают ангелов - в Нави их называли мотыльками. Водились на юге гигантские нелетающие мотыльки размером с собаку. Следы Гарькиного отдыха на соседних сугробах выглядели, как черти, попадавшие с деревьев. Север, конечно, знал, что беременные странные, но, чтобы осознать, что сестра не в опасности, а в причуде, ему понадобилось время.
  
  - Что? - спросила Гарья в ответ на его долгий оценивающий взгляд.
  
  - Я 'что'? Это ты что? Какого лешего ты тут прохлаждаешься?
  
  - Мне вдруг стало жарко. Ничего не могу поделать.
  
  - Жарко?! Спятила? Одежда намокнет.
  
  - Как намокнет, так и высохнет. Тебе-то что?
  
  - Ничего, - сдался Север и принял невозмутимый вид. - Только забежал сказать, что ты сейчас со Снежком отправишься в поселок и поедешь в Поштору, а я за Марийкой.
  
  Он развернулся и пошел обратно к костру. Гарья с трудом и руганью выбралась из протаявшего сугроба и побежала следом.
  
  - А как ты без меня болото пройдешь?!
  
  - Как ты и сказала - без тебя.
  
  - Марийка мне, может, не самая лучшая подруга, но все-таки свой человек. С чего ты взял, что только ты имеешь право ее спасать.
  
  - С того, что из-за меня она в беде.
  
  - Каким это образом?
  
  - Не твое дело.
  
  - Как раз мое! Я, можно сказать, сама отдала ее в жертву. Ты тут вообще не пришей коню пальто.
  
  - Ты бы все равно ничего не сделала, - раздраженно возразил Север. Он бездумно схватил мешок с едой, но в пылу спора забыл, что собирался делать. - Это другое!
  
  - Что - другое?
  
  - Если бы я не зашел к ним домой вместе с оборотнем, ничего бы этого не случилось, - быстро и раздраженно проворчал Север. - Довольна? Теперь проваливай.
  
  - Что за бред? Это Ивар тебе внушил? - сказала Гарья и по вспыхнувшей ярости в глазах брата решила, что угадала. - Ты сам-то понимаешь, как это нелепо? Его никто не гнал в город раньше времени. Он сам подставил свою дочь, а ты теперь что-то должен? Кем ты себя возомнил? Пытаешься быть как наш батя?
  
  - Да я лучше сдохну, чем буду хоть немного не него походить.
  
  - Ты уже его точная копия. Плюешь на свою семью и рискуешь жизнью ради другой.
  
  В более спокойное время Север не стал бы откровенничать с сестрой, ссылаясь на ее умственную недалекость. Но в этот раз яростное желание переспорить бесячую дуру проломило частокол самообладания и понеслось дальше, как вепрь через ярмарку.
  
  - На какую такую свою семью? У меня никого нет. Ну кроме какой-то повернутой сестры. Но она свалила во дворец и вместо записки оставила сожженный дом. Это было красноречиво. Я все прекрасно понял.
  
  - Мне пришлось.
  
  - Не нужно оправдываться. Я тебя не виню. Это я все начал, - прорычал он сквозь стиснутые зубы и глубоко вдохнул. - Это я решил стать охотником. Это я сбежал из дома, бросив вас с мамой. Это я не хотел вас навещать, потому что хотел сначала поймать дурацкого оборотня. Но так долго возился, что мама не дождалась. Но я все равно его притащил. Ему, кстати, тоже подгадил. Никто не остался обделенным, - он сглотнул, продолжив нарочито ироничным тоном. - Очевидно, я родился с проклятием, так что тебе лучше держаться от меня подальше.
  
  Он отвернулся и сдернул с рогатины свою подпаленную, но все еще тяжелую от влаги дубленку и стал злостно стряхивать с нее иней.
  
  - Ты тут не при чем, - тихо сказала Гарья.
  
  - Ага, наверное, звезды никак не сойдутся, - буркнул он, не оборачиваясь.
  
  - Я про маму.
  
  - Ты сама сказала, что она сошла с ума, потому что я...
  
  - Да не сошла она с ума! - резко сказала Гарья, и снова сбавила тон. - Точнее не из-за тебя. Это всё Чертова болезнь. Наверное, ее укусили или она вдохнула споры в чужом доме. Мы иногда ходили и собирали в брошенных домах всякий хлам, одежду, соленья. И однажды вечером она вдруг спросила, где ты.
  
  Север все еще стоял к ней спиной, но уже опустил руки, забыв про дубленку. Голос Гарьи был на зависть ровным, словно она рассказывала какой-то обычный деревенский случай, но еще он казался смиренно-опустевшим, как этот уснувший во льду лес.
  
  - Я не сразу поняла, про что она. Думала, вообще спрашивает, где тебя носит, и почему ты не приезжаешь. Я ей сказала, что ты на охоте, занят. А она удивилась, на какой охоте. И с того дня ее будто подменили. Она случайно портила еду, начинала стирку и забывала, ходила за водой и возвращалась без ведра. И каждый день все спрашивала, где ты. И забывала. А потом снова спрашивала.
  
  Гарья судорожно вздохнула. Север не шевелился.
  
  - Иногда я злилась на нее, говорила, что не знаю и мне все равно. Что лучше б ты вообще не возвращался. Тогда она шла тебя искать. Даже забывала про пересмешников. Пришлось потом врать ей, что ты пошел к соседям или на рыбалку и сейчас придешь.
  
  Гарья прервалась, чтобы подавить подступающий комок и вдохнуть.
  
  - Она не ела. Худела на глазах. А п: Потом только лежала и: Спрашивала о тебе. Я не могла ничего сделать и ненавидела ее. А тебя ненавидела еще больше. Думала, если ты явишься, на порог не пущу. Но ты и так не приезжал. И я злилась на Марийку. Она же не остановила тебя, когда ты убежал, и никому не сказала. И вот как-то раз, - ее голос исказился, и она сделала глубокий прерывистый вдох. - Я рано утром ушла в лес. А когда пришла домой, она все еще спала : Точнее уже навсегда. В: Все одеяло, кровать и стена возле нее были в этой чертовой плесени. Поэтому дом пришлось сжечь. Ты, вообще, правильно сделал, что ушел. Только ты оставил маму не на того человека.
  
  Север не поворачивался. Он все еще видел перед глазами то, что выслушал. Но даже когда мысленно вернулся из Моховки сюда, в замерзший лес, то не находил слов для ответа. Не мог до конца признать, что сестре было хуже, чем ему. Пока он гонялся за оборотнем, выслуживаясь перед убийцей своего отца, Гарье пришлось одной смотреть, как день за днем, год за годом угасает родной человек. А мама на самом деле могла его дождаться, но всего лишь неудачно подхватила чертову болезнь. Обыкновенную. Чертову во всех смыслах. Болезнь.
  
  Он бросил дубленку на бревно и повернулся к сестре. Гарья, тяжело дыша, смотрела на него с ожиданием возражений или обвинений.
  
  Север отвёл глаза. Затем шагнул к ней, неуверенно расставил руки, как будто для объятий и неловко хлопнул ее по плечам. Не дожидаясь ее реакции, он сразу направился к отвязавшемуся оленю.
  
  Гарья так и стояла, прижав к себе тулуп. На плечах остывало прикосновение, заставшее её врасплох внезапной волной облегчения. Сердце перестало бешено колотиться и перешло на веселый ровный галоп, от которого по телу разливался не болезненный жар, а приятное тепло. Гарья не ощущала подобного с самого детства. Радость прощения и принятия настолько обескуражила ее, что в глазах защипало. Она быстро вытерла их рукавом рубахи и только теперь заметила, что Снежок все это время и смотрел на нее сочувственными телячьими глазами. Потмо перевел взгляд за спину Гарьи и издал насмешливое МУ.
  
  Гарья обернулась и тоже хмыкнула.
  
  Олень не поддавался Севкиным уговорам, и все время отходил, вырывая веревку из-под рук, едва тот за ней наклонялся. А потом и вовсе пригрозил назойливому охотнику рогами. Север плюнул и вернулся.
  
  - Иди сама своего козла лови, - проворчал он сквозь зубы.
  
  Идти никуда не пришлось. Стоило сесть и достать из мешка еду, как олень сам прискакал и стал топтаться рядом, выпрашивая угощение.
  
  ***
  
  Пользуясь своим знойным состоянием, Гарья высушила на себе все еще сырые дубленку и шубу.
  
  Позавтракав остатками пирогов и накутавшись во все, что было, они сели на оленя. На этот раз Север - впереди, а Гарья за ним.
  
  Они нацелились к болоту, но не успел олень сделать шаг, как дорогу ему преградил Снежок.
  
  - Снежок, в чем дело? Отойди, - попросил Север.
  
  Бизон категорично замотал рогатой головой.
  
  Они попытались объехать его, но Снежок перехватил веревку и повел оленя за собой в сторону поселка.
  
  - Снежок, прекрати! - Север потянул за поводья, тормозя оленя, но тот покорно шел за бизоном. - Нам в другую сторону.
  
  Снежок фыркнул, не останавливаясь.
  
  - Ладно. Тогда я сам дойду, - Север спешился прямо на кусты.
  
  - Э! А я?! - возмутилась Гарья и снова использовала брата как костыль, чтобы спрыгнуть на землю.
  
  Снежок остановился, бросил поводья и вернулся назад, загораживая людям дорогу.
  
  - Снежок, нам надо в горы, за Марийкой. Ты можешь не ходить. Но:
  
  Бычок снова замотал головой и заревел. Севру даже послышалось в его мычании 'нет'.
  
  - Снежок. Она там совсем одна. Ей страшно и холодно. Уж ты-то понимаешь. Скольких потерянных ты спас, привел в Чистый. Неужели тебе её не жалко? Я не заставляю тебя идти с нами. Сам найду короткий путь через болото. У меня же чутьё.
  
  Снежок повесил уши.
  
  - Не переживай. Мы быстро вернемся. Можешь подождать нас на берегу-У-У, - воспел охотник, перекинутый через холку минотавра. - Эй! Ты что творишь?! Отпусти меня! Спасибо, конечно, за поддержку, но это уже перебор! Брось, сейчас же!
  
  Бизон остался глух к воплям и пинкам и посмотрел на Гарью.
  
  - Я-я сама поеду, - Гарья полезла на оленя и позволила Снежку подтянуть её за капюшон.
  
  - А можно я тоже нормально поеду? - бурчал Север, устав вырываться.
  
  Бизон, ведя оленя, коротко и бескомпромиссно фыркнул.
  
  - Мне тут как бы очень неудобно! Ладно, я понял, ты что-то имеешь против болота. Тебе, наверное, лучше знать. Но давай хотя бы подождем здесь Влада. Вдруг он действительно вдвоем с Марийкой вернется? Хотя бы денек. Если к утру не появится, поедем домой. Пожалуйста, а?
  
  Снежок остановился. Он так и задумывал, только без компании. Но быть нянькой для парочки отморозков не входило в его план. Что ж, за один день, наверное, не замерзнут насмерть.
  
  Он стащил охотника за шкирку, как котенка. Парень даже смешно запищал, морально готовясь грохнуться с высоты, но Снежок аккуратно поставил его на ноги.
  
  Все вернулись к лагерю, унылые и молчаливые.
  
  - Я костер разведу, - обреченно сообщил Север. - Снежок, не принесешь пару брёвен? Укрепить эту хибару от ветра, раз уж нам тут до завтра сидеть.
  
  Бизон отправился в лес, держа одно ухо повернутым к лагерю.
  
  Север и правда запалил костер. Гарья возилась с оленем, наматывая веревку на прежний сучок и поглядывая в спину удаляющемуся минотавру.
  
  ***
  
  Снежок не представлял, как бревно сделает шалаш непродуваемым, но все равно притащил небольшой обломок сосны прямо с ветками. Убедившись, что человеки на месте и судя по кислым лицам никуда не собираются, ушел за вторым бревном.
  
  Когда он притащил его, костер уже разгорелся, возмущенно щелкая промороженным хворостом. Рядом стояли валенки, но в них уже никого не было. Как и поблизости.
  
  Снежок бросил бревно. С ближайших елок посыпался снег. Минотавр сердито заревел, мотая головой и побежал к болоту.
  
  ***
  
  - Ты уверена, что: Получится, - запоздало насторожился Север, с опаской глядя на тёмный лед, в котором отражались ярко-красные коряги. Последняя встреча с болотом поубавила его решительность.
  
  - Если не тормозить и просто идти, то, наверное, получится. Тебе лучше не смотреть, и не слушать, даже если что-то кажется.
  
  - И не дышать, ага.
  
  - Просто заткнись и держись за меня. Если что-то появится, я скажу.
  
  - Говоришь так, будто всю жизнь сюда погулять приходишь.
  
  - Пошли, - Гарья дернула брата за рукав. - Пока твой рогатый дружок не пришел.
  
  Они подошли к краю болота. Север уцепился одними пальцами за локоть сестры, закрыл глаза и шагнул за ней на лёд. Сделав три неуверенных шага, Гарья почувствовала, как что-то внутри болезненно сжалось, словно в кишки ткнули палкой.
  
  - Черт!
  
  - Что не так? - спросил Север, подглядывая одним глазом и крепче поддерживая согнувшуюся сестру за локоть.
  
  Гарья чуть сгорбилась, пережидая непонятную боль.
  
  - Щас. Ой...!
  
  Лед грозно и глубинно затрещал, а потом растворился прямо под ногами.
  
  Оба оказались по колено в воде, такой теплой, словно она и не замерзала никогда. Испугавшись, они поспешили на сушу, откуда изумленно наблюдали, как полынья расширяется по всему болоту, уходя за пределы видимости.
  
  Север обмер, с несчастным видом глядя как вместе со льдом тает его надежда перебраться через болото. От безвыходности и отчаяния у него подкосились колени. Он бы так и сел на мокрый снег, если бы не еще один сюрприз: на поверхность маленькими холмиками всплывали размороженные утопленники и их недопереваренные части. В нос ударил едкий, приторный запах тухлой воды и мертвечины.
  
  Гарья сразу метнулась за елку и оставила там весь свой съеденный завтрак. А вот Север за него еще поборолся, закрыв рукавом рот и нос.
  
  Олень задергался на привязи, не зная куда отвернуться, и, в конце концов, оторвал вместе с поводом клок ёлки и шмыгнул в лес.
  
  - Олень, вернись, козел! Блин! Фу! Гарька! Пошли отсюда! Где ты там, шевелись!
  
  Гарья вытерла рот снегом и выползла из-за елки. Север тут же схватил ее за рукав и потащил за собой.
  
  - А где олень? - озиралась она на бегу.
  
  - Убежал. Шевели мотыгами! Снежок, уйди с дороги!
  
  Не задерживаясь, словно кони в одной упряжке, они обогнули бегущего на них бизона и понеслись дальше.
  
  Снежок негодующе заревел им вслед, но учуяв аромат болота, испуганно фыркнул и тоже дал дёру.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"