Ясинская Марина : другие произведения.

Шарманщик и буратинка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 4.94*12  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    3-е место СНП-2008 в номинации рассказы. Поделил 4-6 места на ХиЖ-08 с двумя замечательными рассказами. Опубликован в журнале "Химия и жизнь", N1, 2010, в журнале "Русская литература" N42, 2011 (Уфа), в журнале "EDITA-klub" N46, 2011, в сборнике "Право хотеть" (издательство Шико, Луганск) и в соавторском сборнике "По ту сторону отражений" в издательстве "Рипол-классик". Озвучен в "Модели для сборки".
ДОСТУП К ПОЛНОЙ ВЕРСИИ ТЕКСТА ОГРАНИЧЕН В СВЯЗИ С ПУБЛИКАЦИЕЙ
   Работа "случайного встречного" всегда меня привлекала. В моих глазах она была окружена заманчивым ореолом загадочности, мистики и тайны, и я мечтал о ней, сколько себя помню. Именно потому мое заявление о том, что я намереваюсь податься в "случайные встречные", не стало для отца неожиданностью. Однако мой выбор он все равно не одобрил.
   - Молод ты еще для такой работы, - покачал он головой. - Ни людей не знаешь, ни в жизни ничего толком не повидал. А хорошему случайному встречному знаешь, какой опыт нужен?
   - Прекрасно, вот на работе его и наберусь, - отмахнулся я. И еще подумал про себя, что до сих пор не видел на доставке ни одного взрослого, только своих сверстников, так что молодость этой работе явно не помеха.
   - А, может, на завод?
   - Нет, - упрямо заявил я. Перспектива всю жизнь простоять в цеху у станка, отливающего чувства, меня не привлекала. Не привлекала настолько, что я даже ни разу не побывал на заводе, где целыми днями пропадал отец. - Я буду случайным встречным - и точка.
   Мое упорство отца не переубедило - он остался при своем мнении. Правда, больше меня не отговаривал. Он-то ведь знал, что некоторые истины человек просто не может принять из рук другого, поскольку должен прийти к ним сам.
   Вот я и пошёл к своей.
  
   На протяжении жизни человек видит сотни, тысячи незнакомцев. Они проходят мимо него в толпе, они стоят рядом в переполненном трамвае, они проносятся в машинах по встречной полосе, они провожают взглядом из безликих окон высотных домов. Самый распространенный контакт с ними - мимолетный взгляд. Иногда - короткий жест или слабая улыбка. Еще реже - обмен парой слов. И уж совсем редко - задушевный, искренний, обнажающий всего себя разговор, который случается только тогда, когда человек точно знает, что никогда больше не увидит своего нечаянного собеседника.
   Люди чаще всего не понимают, какую важную роль в их жизни играют такие мимолетные столкновения и свято уверены в случайности этих коротких встреч.
  
   Поначалу, как я и ожидал, мне поручали самые простые доставки.
   Каждый день в назначенный час я подходил к бревенчатой пристройке, прислонившейся к теплому каменному боку завода, где работал отец. Пристройка больше смахивала на сказочную избушку, чем на склад, а завод больше походил на суровый старинный замок с узкими окнами-бойницами, а не на промышленный объект.
   На складе я получал пакеты, знакомился с инструкциями и послушно отправлялся по указанным маршрутам - доставлять.
  
   Получатель пакета "решимость" спускался в метро на длинном эскалаторе. Его взгляд на миг задержался на щуплом молодом человеке, едущем на другом эскалаторе и шуршащем тонкими газетными листами...
   Я ловлю взгляд адресата, удерживаю, фиксируюсь на глазах. Сосредотачиваюсь. Передаю... Передаю... Передаю... Ну, вот и всё. Сегодня получатель, зайдя в кабинет самодура-начальника, впервые постоит за себя.
  
   Адресат пакета "облегчение" шел в хмурой толпе, деловито топчущей зебру людного перекрестка. Коренастый мужичок с дубленым лицом и въевшейся под ногти машинной смазкой задел его локтем и взвился:
   - Смотри, куда прёшь!
   Пострадавший в ответ с чувством процедил сквозь зубы что-то нелицеприятное.
   "Готово", - удовлетворенно киваю я. "Получатель" растратил на меня существенную часть накопившегося стресса и теперь не сорвет злость дома, на семье.
  
   Получательница "укора", модная дама с холеными руками, покосилась на сухонькую богомолку, часто осеняющую себя мелким крестом у иконостаса. Пересеклась с ней взглядом - и вздрогнула.
   Не переставая часто креститься, я улыбнулся про себя. Я уже видел, как дама, вернувшись домой, станет долго рыться в мобильном, потом, сдавшись, достанет старую записную книжку и позвонит в деревеньку, соединенную с миром всего двумя проводами - телефонным и электрическим. Там по-прежнему живет ее мама.
  
   Работа моя не отличалась разнообразием, но это меня не разочаровывало. Я старательно исполнял те простые задания, которые мне поручали, и мечтал, что когда-нибудь, когда наберусь опыта, мне доверят серьезные доставки сложных наборов чувств, и я примкну к тем счастливчикам, которые работают "попутчиками в поезде", "давними знакомыми" и "курортными романами".
  
   У меня появились постоянные клиенты. Седой ветеран, живший в стылой квартире на первом этаже одной панельной многоэтажки, был первым. Он коротал пустые утренние часы у окна, облокотившись на широкий подоконник и подолгу глядя во двор. Он знал, что в один и тот же час из-за угла дома выходит лысоватый мужчина средних лет с лохматой белой болонкой на поводке, и очень ждал его появления. Видимо, в незамысловатой рутине посторонней жизни ветеран находил что-то успокаивающее. Что именно? Как я ни старался, ответа найти не мог. Только крепче сжимал поводок и, не спеша, шел по одному и тому же маршруту, утро за утром доставляя ему пакет "умиротворение".
   Осознавая важность своей работы, я все-таки не до конца понимал трогательной привязанности одинокого ветерана к ежеутренней картине. И в полной мере смог это оценить в одно веселое весеннее утро, когда, после пропущенной накануне из-за простуды доставки, я не увидел его у окна.
   Соседки, сбившись в кружок у подъезда и сблизив головы, всё повторяли: "Памятник, памятник-то какой заказали? Из мраморной крошки?.. Ах, мраморный!.. Да, неплохо его детишки пристроились..." А я растерянно стоял посреди зеленеющего двора, бесцельно вертя пакет "умиротворения" и всё гадал - а если бы я не пропустил вчерашнюю доставку?
  
   Число моих постоянных клиентов постепенно увеличивалось, увеличивалась и сложность доставок. Пару раз мне уже доверили "попутчика в поезде", а однажды - даже "курортный роман", и счастью моему не было предела. Но, как это обычно происходит в жизни, новизна впечатлений стирается. И то, что некогда безмерно радовало, со временем тускнеет и начинает отдавать пресным привкусом скуки и привычки.
   Я по-прежнему прилежно занимался доставкой, но если раньше все мои мысли были сосредоточены только на адресатах, теперь я отвлекался. Неся подмышкой несколько посылок с "радостью", "облегчением", "напоминанием" и "надеждой", я видел вокруг себя десятки, сотни людей, которым эти пакеты не были предназначены, но которые нуждались в них никак не меньше, чем мои получатели. И я задавался извечным вопросом: "Почему?"
   Почему именно этот мужчина за рулем машины, застрявшей в длинной пробке, получит "ободрение", в то время как усталой молодой мамочке, в одиночку поднимающей своего ребенка, "ободрения" не достанется? Почему выбирают именно этого человека? Почему не другого? Разве соображения элементарной справедливости совсем не играют роли в принятии решений?
   А если... - и я похолодел от крамольной мысли - если ни о каком решении не идёт и речи? Вдруг все решается волей случая? Простой лотереей, в которой выигрывает не тот, кто заслужил, и не тот, кому нужнее, а тот, кто удачливее.
  
   Отец, разумеется, заметил, как на смену моему восторженному восхищению пришло сомнение. Но он ничего не говорил. Ждал, пока я сам не задам вопрос.
   А когда я, наконец, спросил своё "почему?", он не ответил. Только улыбнулся так раздражавшей меня порой, но свойственной всем родителям всезнающей улыбкой и заметил:
   - Я же говорил тебе, что работать "случайным встречным" вовсе не так легко, как тебе казалось... Вот теперь ты начинаешь понемногу понимать, в чем трудность.
   - И что же дальше?
   - Дальше? - повторил отец и задумчиво прищурился, глядя куда-то мимо меня. - А дальше ты либо справишься, либо нет.
   - Ты хочешь сказать, я должен сам найти ответы?
   - Ну да.
   Я разозлился не на шутку.
   - Какая бесполезная трата времени! Зачем заставлять заново искать ответы, которые уже и так есть. - На миг холодное сомнение мертвой хваткой сжало сердце, и я с тревогой обратился к отцу: - Они ведь есть, да?
   - Есть, - после паузы, показавшейся мне ужасающе длинной, отозвался отец.
   - Так почему бы мне просто не сказать?
   - Потому что одного ответа нет - у каждого он свой.
  
   И я искал свой ответ. Но... либо я искал не там, где следовало, либо искал не то, что надо.
   Зато, неся в руках посылки с "надеждами" и "облегчениями", адресованные вполне конкретным людям, я по-прежнему видел на своем пути немало тех, кому эти посылки были нужны ничуть не меньше, а, быть может, даже больше, чем адресатам, и у меня в голове все четче оформлялся план...
  
   Когда я впервые отдал пакет не тому, кому он предназначался, меня едва не сожгло чувство вины. Но правду говорят: самое сложное - сделать что-то в первый раз. Второй - уже гораздо проще.
   Помню, в руках у меня была посылка "внимание", и предназначалась она хрупкому старичку, мирно доживающему свой век в крошечной квартирке вместе со своей старушкой.
   Как я рассуждал тогда? Я подумал - ну, посмотрит старик на свою старушку с полученным от нас вниманием, ну, поцелует в лобик, ну, возьмет за руку, прогуливаясь по скверу. А потом помрет через пару недель. И толку?
   Зато в соседнем подъезде жил парнишка с будущим великого математика и чах от безответной любви к однокласснице с модной стрижкой под популярную певичку. Одноклассница же, следуя классическим канонам жанра под названием "жизнь", не обращала на него ровным счетом никакого внимания.
   Дух захватывало от мысли, сколько великих открытий сделает одаренный математик, вдохновленный взаимностью своей любви... И "внимание" я передал этой девчонке с модной стрижкой.
  
   Дальше пошло-поехало.
   "Радость", предназначенную занятому бизнесмену, я отдал девчонке лет десяти с неумело заплетенными косичками и большим рюкзаком. Она выбегала из подъезда и задирала голову к окнам своей квартиры, раз за разом с надеждой высматривая, не провожает ли кто ее в школу.
   Ее не провожали.
   И одним пасмурным утром, когда девчонке было особенно грустно, превратившись в ее бабушку, я показался в окне и помахал рукой, передав "радость" ей.
   "Сочувствие", предназначавшееся невыспавшейся женщине, которая возвращалась домой, таща тяжелые сумки в одной руке и сына-первоклассника в другой, я отдал пловцу, получившему травму и вынужденному уйти из спорта. Я не донес "сомнение" до "деда", приготовившегося строить призывников, и отдал его девушке, решившей избавиться от нерожденного ребенка. "Утешение" я забрал у раздраженного водителя маршрутки и отдал строгой судье, услышавшей свой диагноз из уст онколога.
   Меня больше не глодало чувство вины за то, что я отдаю чувства не тем адресатам. Сомнений в правильности своих решений я тоже не испытывал - я был абсолютно убежден в том, что совершаю нужные поступки.
   Тем большим шоком стала для меня суровость вынесенного мне наказания. Когда правда выплыла наружу, меня не просто уволили. К увольнению я, в некотором роде, был готов. Но вот полученного приговора я никак не ожидал.
  
   Я по-прежнему видел и знал, что нужно каждому человеку, но не мог никому помочь. Мне было нечего им дать - на завод, отливающий чувства, которые я им раньше доставлял, я больше попасть не мог.
   И я кипел праведным гневом. Меня выбросили вон! И за что? За желание сделать доброе дело, помочь тем, кто нуждался?
   Я находил странное утешение в растравливании себя мыслями о том, как несправедливо со мной обошлись. С мрачным удовольствием я примерял на себя костюм страдальца, мужественно несущего тяжкий крест жестокого наказания. И регулярно качался на волнах беспросветного уныния, вызванного ощущением собственной бесполезности. Никому-то я не нужен, ничего-то я не стою...
   Я погрузился в жадное болото жалости к себе, и эта трясина засосала бы меня с головой, если бы не подвернувшаяся мне под ноги опора.
   Этой опорой стал случайный встречный.
   Не "случайный встречный", каким когда-то был я. Настоящий случайный встречный.
  
   Я проходил мимо него день за днем - и не обращал внимания. Потому что, живя среди людей, незаметно набрался человеческих привычек и перестал смотреть на них - стоящих с мольбертами у решеток пропахших бензином скверов, с гитарами у мраморных колонн в метро, с протянутыми руками у влажных стен подземных переходов.
   Я пробегал мимо него раз за разом, не глядя. Но однажды почему-то задержался и впервые за долгое время посмотрел.
   Обычный мужчина. Высокий, худощавый. Не пьяный, не мятый. Лохматый, щетина недельная. Одет, как мне сначала показалось, в рванье. Пригляделся - нет. Вещи приличные. Правда, только каждая по-отдельности - всё вместе смотрелось на нем обносками с чужого плеча: черные шелковые брюки, синяя спортивная олимпийка, строгий серый плащ и кроссовки с оранжевыми галочками по бокам. На шее, на широкой засаленной замшевой лямке - большая коробка, которую он монотонно крутил за ручку.
   "Шарманка", - сообразил я, глядя на то, как под незатейливую мелодию заведенно кружили на ее крышке маленькие фигурки.
   В другой руке мужчина держал короткую палочку, от которой тянулись тонкие нити к деревянной кукле. Одета она была куда приличнее самого шарманщика - в джинсики и теплую зеленую курточку на синтепоновой подстёжке. Кукла стояла, покачивая головой в такт музыкальному курлыканью шарманки, и издалека казалась самым что ни на есть обычным ребенком.
   Лишь когда я подошел поближе, шаря рукой в кармане в поисках мелочи, то разглядел, что одежда свободно болтается на тонком тельце-палке и что у деревянного мальчишки-буратинки почти нет лица - так грубо были выструганы рот, нос и глаза.
   На асфальте перед мужчиной не лежало ни коробочки, ни шапки, ни даже картонки. Куда бросать деньги - неясно.
   "Зачем он тогда тут стоит?" - удивился я, пожал плечами и продолжил свой бесцельный путь.
   Я прошел целый квартал, прежде чем осознал, что впервые за долгое время чувствую себя лучше. Будто часть моих переживаний, сомнений и разочарований - нет, не исчезла, но стала словно бы невесомой.
  
   С того дня я неосознанно прокладывал свой бесцельный маршрут таким образом, чтобы обязательно пройти мимо шарманщика с буратинкой. И все гадал, чем же они притягивают меня.
Оценка: 4.94*12  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"