"Время человеческое подобно дороге, - думал Аристарх Хренов, - У одних это грязный хромой переулок, у других - бетонная автострада, отделённая от остального мира железной оградой или канавой."
Приметы того, какое у человека время, всегда отчётливо проявляются в его облике, жестах, манере разговора - надо только уметь читать эти знаки. Аристарх умел, более того, ему чрезвычайно нравилось исподволь наблюдать за окружающими, классифицировать. Этой невинной забаве он предавался с азартом и по-детски радовался встрече с человеком, чьё время ему казалось непохожим ни на чьё другое. Например, попадались люди со временем подобным горному серпантину, у которых видимая часть прошлого или будущего зависели от направления движения. Ведь на серпантине то, что ниже, предстаёт обманчиво близким и легкодоступным, а то, что выше, сокрыто от глаз.
"Время человека, - говорил себе Аристарх, - есть нечто определённое, как генотип. Оно оставляет свой отпечаток на всём, даже на имени. Однако оно и зависит ото всего, ибо, в отличие от генотипа, не есть нечто неизменное. Поэтому даже понарошечная перемена имени способна изменить время человека, а значит и его судьбу. Не случайно в творческой среде так популярны псевдонимы и тем более не случайно то, что, сочетаясь узами брака, люди берут фамилии мужа или жены, объединяя таким образом свои судьбы."
Кстати сказать, Аристарх Хренов никогда не был в восторге от своего имени. Особенно в детстве, когда это служило поводом для многочисленных насмешек. Однако предпринимать ничего не хотел и на судьбу не жаловался. Она его устраивала, словно разношенная и немодного фасона, зато крепкая обувь.
Своё время Хренов представлял засыпанной гравием грунтовкой где-нибудь в средней полосе России. Не широкой - не узкой; не очень ровной и порой излишне извилистой, но вполне проходимой даже в осеннюю распутицу. Подобные дороги не редки, но зачастую самим строителям невдомёк, зачем они проложены и куда ведут.
Аристарх ни с кем не делился своими размышлениями, понимая, что они не так уж и оригинальны. Да и не было у него привычки к откровенным беседам. Один-единственный раз на какой-то вечеринке, находясь в изрядном подпитии, Хренов решился на монолог, но ничьего внимания не привлёк, стушевался и замолчал.
Между тем, вскоре случилось так, что стройная система домашней философии Аристарха Хренова подверглась серьёзнейшему испытанию. В тот день он, как обычно, без пяти девять появился на рабочем месте в небольшом офисе торговой фирмы, расположенном на первом этаже жилого дома.
- Привет, Володя! - окликнул его сослуживец.
Аристарх вздрогнул. Внезапная оговорка приятеля отозвалась неприятным сосущим чувством под ложечкой. Хренов даже не указал на ошибку. Молча кивнул, протиснулся к своему столу, включил компьютер, без нужды поправил клавиатуру.
- Ой, Лёня, ты здесь? А сказали - заболел...
Хренов сначала не понял, что бухгалтер Леночка обращается к нему, а когда осознал, повёл себя странно. По-прежнему ничего не ответив, вжал голову в плечи и пригнулся, словно пытался спрятаться за монитором. На экране возникла картинка рабочего стола Windows. Хренов с судорожностью утопающего схватился за мышку, открыл папку "Мои документы". Поддиректории "Аристарх" там не было. "Ну, это уже слишком!"
- Кто у меня в компьютере шарился? - возмущённо вопросил Хренов.
- А что случилось? - пионерски отозвался менеджер по лизингу Иванов, молодой человек с фигурой оплывающей подобно стеариновой свече, недавно назвавший Хренова Володей.
- Кто-то уничтожил мои файлы!
- Покажи? - Иванов посунулся к дисплею.
- Я их сохранял в папке под своим именем, - зачем-то объяснил Хренов, - а её кто-то стёр.
- Да вот же она! - Иванов отнял мышку и навёл курсор на папку "Александр". - Витя, ты чего? Не проснулся?
- Меня зовут Аристарх! - взвизгнул Хренов.
Иванов испуганно покосился и отодвинулся.
- Может вам паспорт показать?! - продолжал кричать Хренов. - Витя, Саша, Лёня! - передразнил он менеджера с бухгалтером. - Как ещё обзовёте?
Хренов достал из сумки-визитки паспорт и осёкся. Фотография несомненно была его, а вот имя...
- Светлаконников Константин Ахметгиреевич, - прочитал Хренов. - Издеваетесь?..
Ответа не последовало.
Тут хлопнула входная дверь. В офис в облаке аромата дорогого парфюма, оттенённого запахом сигарет "Парламент", ворвался шеф.
- Всем привет! Леночка, сияешь! Иванов, ты уже должен быть на "Нефтепродмаше". Елпидифор Зануссович, зайдите ко мне, разговор есть, - и скрылся в кабинете.
Аристарх Хренов медленно закатил глаза, квёлой рыбой выскользнул из кресла. Бильярдным шаром впечатался в паркет затылок. Из кабинета выглянул ухмыляющийся шеф.
- Сознание потерял? Во даёт! Иванов, спрысни его водичкой.
Однако ни вода, ни похлопывания по щекам, ни неумелый непрямой массаж сердца вкупе с искусственным дыханием; ни даже профессиональные действия спешно вызванной реанимационной бригады скорой помощи не вернули Хренова к жизни. Его судьба, запутавшись в именах, плюнула на поиски и ушла к другому. Неровная и извилистая грунтовка, скупо посыпанная гравием, вдруг закончилась, и дальше Аристарх Хренов пошёл без дороги босиком по какому-то полю, на котором вперемешку росли васильки, озимая пшеница, кактусы и баобабы.