Голос из динамиков раздался неожиданно и заставил многих вздрогнуть. Присутствующие на корпоративном вечере памяти Бориса Ефимовича повернулись к небольшой сцене. На ней стоял молодой человек. Он явно испытывал дискомфорт от жары, но не смел нарушить траурного дресс-кода. Таков был помощник Бориса Ефимовича, вымуштрованный до нечеловеческой точности Даниил Сафронов . Оказавшись в центре внимания, он даже стал чувствовать себя лучше. Такая обстановка была привычнее и он смог говорить увереннее.
- Борис Ефимович возглавил нашу корпорацию почти три десятка лет назад. С ним малоизвестная провинциальная фирмочка прорвала границы области и захватила огромный сегмент рынка. Если быть точным, по данным прошлого квартала у нас 39% процентов на уровне страны. Никто не сделал больше и каждый сотрудник корпорации знает это. Мы все любили и уважали этого строгого, принципиального и решительного человека. Он был и останется примером для нас. Давайте выпьем в память об этом прекрасном человеке!
Зал наполнился одобрительным гулом и позвякиванием хрусталя. Даниил поднёс бокал и позволил шампанскому коснуться губ. Пить он не смел, но не поддержать собственный тост, тем более - в адрес шефа! - выходило за грани возможного. В этот момент звук плача привлёк его внимание. Застигнутый врасплох, помощник Бориса Ефимовича нечаянно хлебнул алкоголь и едва не облился. Дважды кашлянув, он стал искать источник плача. Им оказалась Лизочка, секретарша его начальника. Бедняжка не могла сдержать слёз и что-то пыталась сказать.
- Лизочка... Простите, Елизавета Михайловна, я прошу вашего прощения за причинённую боль - сказал Даниил снова воспользовавшись микрофоном. - Безусловно, вы были одной из тех, кому выпала честь работать непосредственно с нашим любимым начальником. И, конечно же, его смерть сильно ранила вас.
Лизочка разрыдалась ещё больше. Невероятным усилием, она смогла протолкнуть через всхлипывания: "Это моя вина-а-а-а!" Окружающие не сразу поняли смысл услышанного, осознание приходило вместе с новыми словами секретарши.
- Это из-за меня он умер! Я... я... подсыпала в его кофе успокоительное! Я не хотела его смерти! Он так часто кричал, требовал, едва не бил меня и других, что я тайно пыталась его сдержать! Я не думала, что это может повредить! Честно! Он никогда не жаловался на сердце! Простите меня!
Она снова захлебнулась рыданиями. Сотрудники корпорации лишись дара речи. Оттого все услышали глубоко шокированный голос начальника отдела развития Семёна Викентьевича:
- А я думал, что это я его...
Некоторые даже встали, чтобы увидеть сказавшего это. Семён Викентьевич покраснел и пояснил. - Мой брат химик, в НИИ работает, однажды он сказал, что работал с очень токсичным веществом, способным отравлять через кожу. Я выпросил немного этого вещества и... Господи, прости! Я пробрался в кабинет Бориса Ефимовича и смазал этим веществом всё на его письменном столе. Когда он не позволил мне взять отгул на свадьбу дочери я был вне себя. Господи, я прямо сошел с ума и лишь сейчас понял это!
- Чёрт вас дери! - хлопнул по столу начальник отдела кадрового планирования. - Когда узнал о смерти Бориса Ефимовича, то перепугался, чуть сам не помер! Носился, как ужаленный, чтобы узнать имя патологоанатома, проводившего вскрытие. Дал ему взятку, лишь бы в заключении ничего не было про асбест, которое я подсунул ему в тарелку, на новогоднем корпоративе. Да, я сделал это, но лишь потому, что видел выхода! Последние пять лет я был вынужден сокращать расходы на персонал, выгонять людей на улицу и выжимать всё из оставшихся. А он не позволял мне уволиться, угрожая, что уничтожит меня, что это будет последняя моя работа.
- Боже мой! - воскликнул кто-то, - Я напрасно взял кредит на сто штук баксов, связался с подозрительными ублюдками, даже задаток им дал, чтобы они завалили Ефимыча. Если бы я только знал, что он уже... Но эта сволочь точно пережила бы меня и моих детей!
- Господа, обещаю сделать всё возможное, чтобы ваша квартальная премия была максимальной!
- А я - путёвки от профсоюза!
Звон разбившегося хрусталя снова приковал взгляды к сцене. Даниил Сафронов даже не заметил, что бокал выскользнул из трясущихся пальцев. Не веря услышанному, он смотрел в глаза коллегам и силился сказать: "Ведь этого не может быть!" Пересохшее горло выдавало только невнятные хрипы. Кто-то подошел и протянул новый бокал. Даниил принял его с машинальной благодарностью, тут же осушил на две трети. Выдохнул, покачал головой, неопределённо указал пальцем на зал.
- Вы... Вы все... Я же работал с вами бок о бок годами. Не могу поверить! Никогда не подумал бы, что меня окружает столько отважных людей. Я сам столько раз готов был его... вот, вот этими самыми руками... Простите, сейчас о нём либо хорошо, либо никак. Поэтому я хочу ещё раз выпить за Бориса Ефимовича, который сплотил наш коллектив, помог найти в себе решимость для действия и понять, какие замечательные люди нас окружают. Ура!
И с лёгким сердцем осушил бокал под одобрительные возгласы.