Аннотация: Что если Светлое Будущее всё-таки возможно?..
- Доигрались, товарищи комиссары! - объявил Сан Саныч, войдя в кабинет.
В руке он, как Олимпийский факел, держал приказ. А ещё казалось, будто маленький листок ведёт едва поспевающего следом старшего комиссара.
Пока листок и Сан Саныч вели друг друга к центру кабинета, сотрудники один за другим оставляли дела и привычно выстраивались полукругом. Старший комиссар нередко появлялся, как эскадрон гусар на площади - энергично, с некоторым театральным пафосом и незатейливой интригой. Привыкли. Никто не суетился, даже просыпающееся в каждом любопытство.
- Читали? - спросил Сан Саныч своих комиссаров потрясая листком.
Естественно, прочесть не мог никто.
- Александр Александрович, не томите, - обратился Виталя Першин.
- Не томите? - переспросил старком. - Договорились! Томить не буду.
Изображая древнего глашатая он взял листок за верх и низ.
- Слушайте, и не говорите что не слышали! Приказ ла-ла-ла... "Об упразднении комиссариатов"...
Прочитав это Сан Саныч остановился, как будто давая подчинённым осознать услышанное. Эта пауза позволила скрыть, его собственный шок. Не такой глубокий, как у его товарищей. Не такой сильный, как на планёрке, где старком сам впервые услышал о расформировании. Он прекрасно понимал что чувствуют его люди. Он даже знал, что будет дальше. Кто будет кричать, кто шептать "не может быть...", кто, сжав кулаки, будет максимально холодно уточнять обстановку.
Кого-то он знал одиннадцать лет, кого-то пять. Но ошибаться не мог ни в одном.
- Шутите?! - усомнился комиссар Шевченко, всегда перепроверявший любую информацию.
- Как так?! - одновременно с товарищем спросил младший комиссар Егоров.
Старком уже успел совладать с эмоциями.
- Такими вещами, товарищ Шевченко, не шутят, - вкрадчиво ответил Сан Саныч.
- Але... кх-гм... Александр Александрович... - Першин старался держать себя в руках; слова давались тяжело. - Прочтите... пожалуйста... сам приказ.
Старший комиссар глянул на него с одобрением и зачитал текст.
Из приказа следовало, что нравственная обстановка в стране устойчиво-высока, отсутствуют неблагополучные элементы и так далее. Самолёт общественного самосовершенствования успешно поднялся в воздух, шасси комиссариатов сделали своё дело. Стало быть служба людей окончена и всех можно отпустить. На передачу дел по соответствующим организациям даётся месяц. Комиссар первого ранга Иванов и Генеральный секретарь ЦК КП Кузнецов выражают коллективам благодарность и желают успехов в новых начинаниях.
- Такие дела, братцы, - подытожил Сан Саныч. - Хорошо поработали, теперь хорошо отдохнём.
Он обвёл взглядом сотрудников. Ни дать, ни взять - последний звонок в школе. Радость и гордость пополам с грустью и щемящим сердце чувством единства. Старком почувствовал, что откуда-то из глубины души к глазам подбираются слёзы. Ребята были ему почти родными. Как они будут теперь, без него? Как будет без них он сам?..
- Ну, чего приуныли? Парадное построение назначено на завтра. А на сегодня - сдвигай столы, готовь стаканы.
Подойдя к ближайшему рабочему месту он взял приказной бланк и заполнил своим размашистым почерком.
- Кочин! Потапов! - позвал он расписываясь и ставя личный штамп. - Отправляйтесь в столовую, получите на вечер. Без суеты, но не мешкать, там сейчас со всего комиссариата саранча налетит.
Оба явно были рады получить сейчас чёткую задачу. Это делало приказ о расформировании менее реальным. Сан Саныч это прекрасно понимал. Потому не успела закрыться за "гонцами" дверь кабинета, как остальные сотрудники уже выполняли его бравые команды. Старкому и самому легче дышалось, в такой - привычной - обстановке.
Конца дня дожидаться не стали. Составив столы в центре кабинета, накрыли дежурной скатёркой и расставили скромные яства.
Праздники в комиссариате всегда отмечали дружно. Иной раз собирались всеми отделами. Так же будет и завтра. А сейчас все сидели по своим кабинетам, "в тесном семейном кругу".
Завтра... Когда в Москве ещё будет ночь, личный состав комиссариатов Дальнего Востока построится на площадях. Рядом затаят дыхание городские оркестры. Прохожие станут останавливаться и с любопытством поглядывать на происходящее. Тогда по городской информ-сети и остальным информационным каналам объявят о победе в не-объявленной войне. О том, что современное высококультурное общество полностью готово к самостоятельному сохранению идейных, нравственных и других ценностей. Как общечеловеческих, так и личных. О том, что комиссары проходят прощальным парадом, давая возможность каждому отблагодарить их за годы самоотверженной службы народу.
Но это будет завтра. А сегодня все неуверенно переглядываются пред вторым тостом. Традиционно поднимаемым за комиссариат.
Как и положено, выводил из сложного положения Сан Саныч. Встав он высоко поднял стопку и объявил:
- За вас, ребята - только стоя!
Голос Сан Саныча сорвался. Почувствовав эту слабину предательская слеза скользнула по щеке, оставляя блестящий след.
Виталя Першин опомнился первым. Быстро встав, он почти призывом сказал: "За комиссаров!" - и звякнул своей стопкой о стекло в дрожащей старкомовской руке.
Оцепенение спало и все остальные поддержали тост, как молитву произнося "За комиссаров!".
Сан Саныч украдкой с благодарностью и гордостью поглядывал на Виталю. "Хорошего парня выучил. Хоть сейчас отдел ему передавай - не подведёт". На какое-то время старком совсем забыл о том, что очень скоро отдела не будет.
После долго вспоминали годы службы. Как поддерживали верные начинания. Как воодушевляли людей в трудную минуту. Как вразумляли оступившихся. Как долгими часами спорили на собраниях о допустимости и преимуществах различных концепций. Как день за днём приближали это время, когда лучшим защитником свободы индивида станет общество.
- Эх! Жалко, что дед не дожил, - с улыбкой сетовал Егоров. - Он же был комиссаром первого набора! Как им было тогда тяжело! В стране как будто порядок - и в то же время хаос. Власть призывает - а условий не создаёт. Вокруг упадок, разложение, культ денег. А их - наивных добровольцев! - собрали и говорят, мол, с вас ответ перед всеми. Каково?
- Всё равно не могу понять, как это - подменить честь престижем. - Это уже говорил Потапов. - Или как в человеке можно видеть только дрессированного исполнителя функций. Или считать его собственностью.
- Ты не путай болты с винтами, а винты с пропеллерами, - поправил Егоров. - Собственническое отношение к чужой личности было задолго до наступления "намного раньше". Это ж рабовладельческая эпоха!
- А вы, товарищ Егоров забываете, - беззлобно осадил товарища Шевченко, - что мы все в школе учились. И не хуже вас помним ущемляющие свободу идеологии. И про их неоднократные попытки воплощения мы помним. В том числе - в Предрассветную эпоху, когда мнимая власть денег кружила голову... как их звали?
- Буржуазно-олигархический класс общества, - нараспев процитировал Егоров. - Речь-то про другое. Если бы в то время квази-демократическая доминанта не сформировала комиссариаты. А комиссариаты, в свою очередь, не вобрали наивных в своей искренности, но могучих в своей решимости и стойкости - никогда бы не было "комиссарского Воззвания к народу".
Как бы ни "плавала" тема дискуссии, едва речь заходила о Предрассветной эпохе, все ждали мнения Сан Саныча - как самого старшего. Вот и сейчас взоры спорщиков обратились к нему.
- Вы из меня кумира не лепите, - привычно отмахнулся старком. - Что я тогда понимал? Младшие классы... Мы московские были, почитай как другая страна. А как за МКАД - иной мир. Как там поэт сказал? "Наши беды вам и не снились, наши думы вам не икнулись"? А комиссарам икнулись. Точнее, они сами туда сунулись. Принцип простой был: год прошел - переезжай в другой регион. Треть дела передаёт, две трети на новом месте осваиваются. От подхалимов убежал, при совести остался. И товарищество крепнет братанием иногородних коллективов. Вот так всю страну и узнали. А когда правду знаешь, да несправедливость видишь - попробуй смолчи. Когда на каждого комиссара два чемодана святой веры в народное счастье - да сотни сослуживцев таких же как он сам.
- Против присяги получилось... - Кочин в любой ситуации умел задать неудобный вопрос. В былые времена за такое можно было потерять работу. Среди комиссаров же это вызывало уважение.
- Да, Миша, - покачал головой Сан Саныч, - вопрос скользкий. С одной стороны, присягали на верность государству и идеалам, а не автократам и эксплуататорам. С другой намеренное извращение первоначальной мысли есть растление культуры. Просто так оправдывать что-либо мы не можем.
Першин потянулся и пошёл ставить чайник разговоры о правильности иногда сильно печалили. Шевченко взглядом проводил товарища и заметил скорее для него, чем для остальных
- Комиссары просто выполнили свою работу. Приказали - бороться с коррупцией? Они и поборолись. Приказали - вернуть людям светлые идеалы. Они и вернули.
- Да кто бы стал создавать структуру - пусть даже не силовую, - не выгодную себе?
Тут снова заговорил Сан Саныч.
- Видно думали, будет как обычно: им для галочки, а нам до звёздочки. Все шутили, а комиссары подумали, будто на полном серьёзе. Я так скажу: тогда комиссары взяли народ под свою опеку. Он был ещё малограмотным и сам выбрать честное правительство не мог. Теперь, когда водить за нос рядового гражданина стало почти невозможно, народ стал самостоятельным. А раз так, то мы и впрямь можем быть свободны. Лично я хочу на юг.
Последнее было сказано столь умиляющее, что все рассмеялись. Даже Першин улыбнулся - впервые с оглашения приказа.
- А что? - подхватил идею Егоров. - У меня братишка двоюродный под Краснодаром. Всё сетует, что едва ли успеют урожай собрать.
- Погоди, там же весь край комбайнами и грузовиками укомплектован на полтора штата!
- Ну так! А штат когда рассчитан был? В том году понаехали эти энтузиасты студенческие. Так, мол, так, мы тут хотим в рамках практики проверить теорию посева без распашки. Урожайность, видите ли повышается, если землю лишний раз не ворочать. Вроде как не мешают ей всходы давать.
- Да ну! - выразил общее сомнение Сан Саныч, наливая чай в свой стакан.
- Ну да! - с запалом продолжил рассказ Егоров. - Говорят, дайте нам невозделанное поле рядом с вашими, чтоб эксперимент поставить. Вроде как соревнование. И что вы думаете? Засеяли, вырастили - сходу на шесть процентов больше урожайность!
- Как так?!
- А кто их знает! Результат зафиксировали, собрать помогли, уехали в Москву, получать акт на внедрение. А поле-то осталось. А на поле-то хлеб растёт.
Всех начал разбирать смех. Дожили: раньше за каждую тонну зерна бились, а тут просто так выросло - и тоже проблема.
- Ладно собрать - сложить некуда. Стройбригады на пятилетку вперёд расписаны. Амбары ставить некому. Да что амбары - там девушки...
Тут все уже просто хохотали. А Егоров всё рассказывал какие там сказочные края. Казалось, он говорил бы вечно, не прерви его Сан Саныч.
- Ладно, товарищи комиссары! Все расходимся по домам и готовим "парадку". Завтра большой день.
Быстро убрав со стола и расставив столы по местам, комиссары вышли в вечерний город. Каждый остался наедине со своими мыслями. Никто не знал, что будет дальше. Но все понимали, что страна войдёт в светлое завтра уверенным шагом. Пусть в ней не будет "комиссарского маяка". Но разве простой честный человек сам по себе не является достойным ориентиром?..