Эта история началась совершенно так же, как тысячи других историй, со стакана. Промозглым мартовским днем сквозь мутную витрину кафетерия двое разглядывали улицу. На кособоком столике стояли стаканы: перед Маерсом наполовину полный, перед Тимофеем - наполовину пустой. Из закуски была только скорчившаяся на бумажной тарелке сосиска.

За плечами Тимофея покоилась пара белых роскошных крыл, нелепых в сочетании с весьма поношенным пальто. Господин Маерс пернатостью похвастать не мог, однако его длинный хвост костяным кончиком что-то выцарапывал на столешнице. Действовал хвост энергично и довольно самостоятельно. Остальные посетители не обращали на странных соседей никакого внимания.

- Как ты думаешь, Он - есть? - Тимофей вопросительно приподнял крыло.

Маерс пристально посмотрел, взял стакан. Хвост метнулся к сосиске и ловко порубил ее на ровные кружочки.

- Плохи дела в вашей канцелярии?

Тимофей вздохнул. Он чудовищно устал, каждодневный ангельский труд давно превратился в чугунное бремя. Долго, очень долго Тимофея вела память о Его прикосновении, потом уверенность в великой ценности служения. Но потом в душе, словно черви в яблоке, поселилось сомнение. Лучшего же средства от сомнений, чем диспут с бесом, ангел Тимофей не знал. Старый знакомец, бес Маерс, годился для этой цели как нельзя лучше.

В этот раз ангел просчитался.

Бес был не в духе, и диспута не случилось. Стакан за стаканом, и разговор скатился в совсем неожиданную сторону.

На стандартный дебют Маерс не купился.

- Вот скажи, бес, чем ваше дело может закончиться? Не останется праведников на земле - что с вами будет? Большое зло вы творите, сами же им изведетесь.

- Да брось, Тима, мы вас уже давно одолели, и ничего, стоит мир, черепаха не шелохнется.

- То твоя всегдашняя пустая болтовня, бес. Где ж это одолели, а?

- Да везде, где ни возьми. Наших дел в человеческой жизни - пруд пруди. Той неделей по корпоративам я дежурил, так это же чистой воды шабаш! Крути, не крути - как есть, шабаш. А корысть возьми? Пропитано все корыстью, что твои портянки духом святым!

- А вот не скажи! Трудолюбивы люди, иногда безо всякой меры. И милосердны тоже, особо как сетью электронной себя опутали - из того тоже польза вышла. Сегодня клич кинут, завтра на доброе дело денег набрали, сколько надо. И корысть твоя в том не помеха! А что жизнь человеческая в руке Божьей - тоже поняли, и против смертной казни закон приняли.

Бес зло осклабился.

- Может, тебе про заповеди напомнить? А ты мне покажешь, кто ваши законы блюдет, а? Эх ты, фей-Тимофей, незавидная твоя доля, и не спорь даже.

Маерс заглянул в свой стакан, махом допил водку и достал из-за пазухи темную бутыль.

- Давай лучше этого выпьем, первородный алкоголь!

- Самогон?

- Не, самогон, тот первородный из крепкого, как его ни назови, хоть виски, хоть горилка. А это - брага, она же амброзия, самоставленная, между прочим.

Вот после второго стакана амброзии бес весь разговор и попутал.

- А ведь прав ты, Тимофей. Способные ученики нам попались, теперь и не знаешь, куда бежать от них. В землю зарылись, поезда над головой пустили - и грохочут, грохочут, аж голова трещит. А то такое изобретут, что ни одному бесу в здравом уме под рога не придет...

- Странные вещи ты говоришь, бес. Нам дело трудно дается, потому что в адскую тьму под горку катиться легко, не то, что к Свету карабкаться. Твоя же работа - козни строить, души смущать и ко греху склонять. Это ли работа, одно извращенное развлечение.

- Ой ты! А хочешь - попробовать? Прямо сейчас, а? Махнемся с тобой - ты мне крылья свои, я тебе хвост. Вот и поглядишь, сколько нынче радости черту души смущать. У меня тоже профессиональная гордость, много ли чести падающего подтолкнуть? А я, между прочим, такие глыбы сворачивал, таких человеков с пути сбивал! Ты гляди, какой - самопожертвование, служение, путь Света! Это в вас слепое подражательство свербит, вам же просто нравится думать, что вы тоже свой крест несете.

- Зря ты так. Я вот кем раньше был, не помню. Знаю только, что из человека я, а из какого, откуда родом - то неведомо. Помню только, как ангелом новообращенным очнулся: сияние отовсюду, хор выводит что-то хрустальное, я перед апостолами, а лики у них чистые, пресветлые. А потом естеством своим почувствовал Его прикосновение... Ну, будто распахиваешься наружу и оказывается, что весь мир есть Его возлюбленное тело, и всякая тварюка в нем - суть плоть от плоти Его, и во всём такая необъятная любовь... Прости, бес, не смогу я тебе пересказать словами...

Тимофей поднял просветленное лицо, прикрыв глаза, и по морщинам покатились слезы.

- Ну-ну, - Маерс ухмыльнулся. - А еще разок хочешь так кайфануть?

- Дурак ты, бес, выше этого наслаждения и нет ничего, кто же откажется. Но я вот думаю... Ересь, конечно, а думать перестать не могу. Может быть, Его нету? Был давным-давно, а теперь нету. Я ж Его и не видел никогда... Представляешь, канцелярия трудится по привычке, ангелы суетятся, апостолы делают вид, что все в порядке, а где-то в запертой зале стоит пустой трон, и он покрыт пылью на три пальца толщиной.

- Знаешь, а я ведь тоже Самого ни разу не видел. И демонов его тоже. Кто знает, может и правда нету Их. Тебе что, ты хотя бы от глупостей людей хранишь, даже если душу не спасешь, так на земле тебе спасибо скажут.

- Нет, Маерс, я не от глупостей людей оберегаю. Ересь конечно, но это не в ангельских силах, и даже не в архангельских. Я только от последствий той глупости предостеречь могу, и то не всякий раз. Уж больно матерые они идиоты, где уж простому ангелу человеческую волю перебороть. Случайность ведь тоже есть следствие глупости и неосторожности. Не одного, так другого человека.

- Слушай, ангел. Я столько лет людей искушал, всю изнанку знаю. Так я тебе скажу - я и удержать человека легко смогу. Пари?

Может быть, пей они только водку, ничего из затеи бы и не вышло.

А с амброзией - не шути. Ангел взял, да и согласился, задели его бесовские речи.

Первые минуты изрядно повеселили спорщиков. Заполучив крылья, бес тут же раскинул их во весь трехметровый размах и поднялся в воздух. Он распугал голубей, пронесся над головами прохожих, с лихим свистом спикировал на Тимофея, приземлился в чашу фонтана и принялся театрально позировать. Ангел с улыбкой смотрел, как Маерс топорщит перья, скрестив руки на груди, или закутывается в крылья, как в плащ, бросая поверх плеча заговорщицкие взгляды. Эволюции эти были тем комичнее, что грузное тело беса в мятом плаще ужасно контрастировало с белоснежным оперением.

Потом настала очередь беса падать от хохота, пока ангел учился управлять хвостом. Разнеся в дребезги бетонную урну и согнув трубу ограждения, Тимофей, наконец, разобрался и для пробы несколько раз оглушительно щелкнул, как кнутом. Результат не замедлил сказаться: в считанные доли секунды он очутился посреди лужи, потом верхом на рекламном щите, на дороге перед несущимся грузовиком и перед фонтаном, из которого уже выбрался бес. Тимофей перевел дух и довольно хмыкнул. Хвост подергивался, привыкая к новому хозяину.

- Ты напоминаешь старую помойную крысу, добывшую кусок заплесневелого сыра, - бес прикурил, довольно щерясь.

- Крысу? - Ловким щелчком хвоста Тимофей выбил изо рта Маерса папиросу. - Не кури, перья провоняют.

Рога и копыта бес назвал атавизмом и посоветовал ангелу не забивать голову чепухой. Человека выбрали наугад, просто взлетели над городом повыше, и Маерс выпустил из пальцев бусину. Крохотный метеор исчез внизу, и скоро из серой каменной массы блеснула искорка.

- Ага! - Маерс довольно потер ладони. - Коммерсант готовит сомнительную сделку! Клинический случай коллега, и вполне операбельный. Приступим?

Жертвой пари выпало стать Котятко Георгию Епифановичу.

Георгий Епифанович прожил сорок насыщенных событиями лет. От отца ему досталось только отчество, хотя порой он думал, что в метрику вписали первое попавшееся имя. Посему рос Жора цепким, злым и временами беспринципным, как и многие его сверстники, не балованные заботой и родительским присмотром. В люди он выбился благодаря жадности до работы и здоровой наглости, однако в последнее время чуял, что упирается в потолок своих возможностей. Мириться с подобным нонсенсом Котятко и не думал, к тому же подвернулся весьма заманчивый контракт, который должен был вывести коммерсанта на новый уровень. Всего-то надо было обставить конкурентов, облизывающихся на тот же лакомый кусок. Котятко погрузился в документы.

Тимофей, играющий роль беса, по традиции начинал первым. Не раздумывая, он явился клиенту классическим образом - с грохотом, в облаке дыма и серной вони. Клиент подпрыгнул в кресле и возопил:

- Что за черт!

Тимофей одернул пальто и поклонился.

- Восхищен вашей проницательностью, Георгий Епифанович.

Но Котятко уже опомнился.

- Дьявол, я же сказал не пускать никого! Бардак, бомжи лезут прямо в кабинет! Или ты комми, прости господи, вояжер? В любом случае, пошел вон отсюда, пока не вышвырнули!

- Я - бес, - покривил душой Тимофей, чувствуя, что краснеет. - А вы бизнесмен. У меня к вам деловое предложение. Скажем, обменять что-нибудь не имеющее практической ценности на прямую материальную выгоду. Вижу, у вас на столе контрактик любопытный, могу, так сказать, поспособствовать.

Тимофей надеялся, что он говорит в уместном стиле. Обычно ему приходилось либо молча делать ангел-хранительское дело, либо читать мораль в совершенно других интонациях. Но к напору господина Котятко ангел оказался позорным образом не готов.

- Бес, говоришь? Настоящий? Сертификат, удостоверение, диплом, ну хоть доверенность - есть? - Ошарашенный Тимофей помотал головой. - Ясно, полномочия подтвердить нечем. Что за попрошайки пошли, гольная фантазия, никакой подготовки к работе с клиентом, никакого профессионализма! Все, на что вас хватило - вонючая китайская петарда? Короче, пошел вон. Я за этот контракт готов душу заложить, а ты под руку лезешь, дилетант. Пошел. Вон.

- Постой... те. Подожди, человек. Я согласен, то есть возьму душу, значит, в обмен на контракт твой. Я настоящий бес, правда.

Тимофей хотел внушительно хлестнуть хвостом, но от волнения тот перестал слушаться и вяло трепыхался по полу. Стиснув зубы, он медленно поднял кончик на уровень глаз и помахал им клиенту. Котятко перегнулся через стол, изучая нетипичный для человека орган. И, не долго думая, решил провести разведку боем.

- Пф-ф! Бред собачий! И что надо - кровь? Вторая группа, резус положительный сгодится?

Он принялся решительно закатывать рукав. Тимофей нервно сглотнул. Он и предположить не мог, что все пройдет так пугающе легко. Слабыми пальцами он поискал в кармане свиток договора. От прикосновения к нечистому пергаменту ладони чесались, но стократ гаже было на душе у ангела. Нарочно медленно он вытянул свиток и начал его разворачивать.

В этот момент клиент застыл, глядя мимо ангела. Тимофей облегченно выдохнул и утер пот со лба - похоже, в дело вступил Маерс. Ангел осмотрелся, и беса не увидел. Все правильно, в схватке за человека они нашептывают по одному, пока тот не сделает выбор.

Клиент медленно взял запиликавшую телефонную трубку и пару минут молча слушал. Потом поднял глаза на Тимофея. Рядом появился растерянный Маерс, ангел и бес непонимающе переглянулись.

А Котятко тем временем задумчиво разглядывал их мятые опухшие лица. Он вышел из-за стола, бесцеремонно пощупал крылья и пошевелил ботинком хвост.

- Положим, ты и вправду ангел, а ты, соответственно, бес. Но мне-то что с того? Не вижу с вас никакой пользы, ребята. - Он помахал телефонной трубкой у Тимофея перед носом. - Пара звоночков, пухленький конверт с конвертируемой валютой - и вопрос решен. Можешь свернуть свой пергамент в трубочку и засунуть своему приятелю куда захочешь.

Он ткнул пальцем Маерсу в грудь.

- А ты в то же самое место засунь свои речи про этику и спасение души. И порадуйся, что контракт возьму я, потому что я денег дам в церковь, а если Каримов возьмет, он в мечеть даст. Разницу чуешь? Я денег дам, а попы пусть как следует мне карму отмолят, на то они и поставлены, правильно? Правильно. Мало будет в церковь, дам в детский дом, всяко больше пользы, чем святошу из себя строить.

Котятко помолчал, что-то прикидывая, потом махнул рукой.

- Нет, не могу придумать с вас выгоды. Но если будут интересные предложения, то заглядывайте. Свободны, - он вернулся за стол и зашуршал бумагами.

Ангел Тимофей и бес Маерс покинули кабинет.

Они сидели на каменном плече небоскреба и глядели вниз. Там деловито суетились человечки, которым оказались совершенно не нужны ни демоны-искусители, ни ангелы-хранители. Концепция потеряла актуальность, как сказал бы... Да любой из них мог так сказать, они теперь образованные. Самостоятельные.

- Что дальше?

- Не знаю. Хранить. Я же ангел, другого не умею.

- Кактус, потрогай кактус...

- Ты чего бормочешь?

- Как нас немного, как нас... На свалку нас, вот как.

- Знаешь, чертяка, а ведь мы никому не нужны. Совсем-совсем никому. Ни людям, ни Ему. И твоему Хозяину тоже.

- А я о чем. Если честно, я давно уж никого не совращаю. Выбираю, кто на грех по своей воле идет, покручусь рядом для вида, а потом себе в плюс пишу. Месячный план за неделю делаю. Остальное время отчеты составляю, у нас теперь отчетность - ого-го! Сначала план сделай, потом переделай, потом выполняй и за каждый чих отчитывайся. За то, за сё, а у каждого демона теперь не абы что - департамент! Семь штук, и каждому свой рапорт подай. Недавно новый демон возвысился - Цериэм, говорят, с него будет еще хуже. Я, профессиональный бес, мастер искушения, превратился в халтурщика, в клерка, в канцелярскую крысу. Воистину, это все дьявольские изобретения людей. Я устал, Тима, это никакой возможности нет, так работать.

- Усталость профессионалов обычно кончается смертью, - теперь уже Тимофей пробурчал в воротник, но Маерс услышал.

- Нет, ангелоша мой, этой роскоши нам не видать...

Они посидели еще немного. А потом еще.

Наконец, ангел и бес кивнули друг другу на прощание, и исчезли.

А через минуту возникли на том же месте и уставились друг на друга выпученными глазами.

Крылья за спиной беса пожухли от жара и пожелтели. Они слега дымились, воняли палеными перьями и пестрели кляксами смолы. Хвост затянулся петлей на тимофеевом горле, в двух местах он был явно сломан. Поменялись обратно.

- Извини, - пробормотал ангел сконфуженно. Бес только поскреб в затылке, достал папиросу.

- Мне нужен отпуск. Махну-ка я в Африку. Устроюсь злым духом в каком-нибудь племени, буду принимать жертвоприношения мясом и бананами, или даже девственницами. Вниз пока хода нет, за твои крылья мне долго помнить будут...

- Ты это, извини за хвост... Это наши сгоряча, а так они добрые, ангелы же. Наверное, я тоже куда-нибудь отправлюсь, миссионеров поищу или монастырь, главное, чтобы подальше. Правду мужик сказал, не нужны мы тут. Люди без нас справляются, за двоих.

Ангел и бес встали на краю, под низким хмурым небом. Тимофей тряхнул крыльями, расправил, и они снова засияли белизной, отразившись в окнах солнечным лучом. Маерс осторожно размял хвост, прочертил на пробу огненный знак, прикурил от кончика хвоста новую папиросу.

Потом они шагнули за край.

Милицейский патруль в темные переулки заглядывал редко, полагая, что пустое любопытство это грех. Однако в этот раз по неведомой причине милиционеры завернули в пахнущий мочой и помойкой проход. За мусорными баками лежали два тела, плечом к плечу разместившись у стеночки. Старший наряда чертыхнулся, окоченеют, мля, или траванутся, мля, а ты с ними потом возись, мля, с бомжатиной этой. Брезгливо воротя нос, он поискал пульс у одного и второго. Готовые, мля, вот казённый фарт! Постоял, размышляя, не лучше ли сделать вид, что ничего такого патруль не находил. У-у, суки - пнул без лишней злобы, по привычке. Тело вдруг затряслось в мокром кашле, на милиционера глянул мутный глаз. Сиплый голос забубнил что-то просительно, патрульный облегченно сплюнул и потопал прочь.

Старик проводил его взглядом, потом растолкал соседа. Вышли на улицу, поглядели вслед милицейскому наряду и побрели в противоположную сторону. Они шли, поддерживая друг друга, и удивленно глядели по сторонам. Один все время через одежду скреб свербящий копчик, другой всё пытался дотянуться и почесать себе между лопатками. Мартовское хмурое небо прорезали первые лучи солнца.