Ясько Георгий Юрьевич. Русский Бог

РУССКИЙ БОГ.

Присутствие, Великое Присутствие наполняет природу.

Н.К. Рерих.

1.Напряженные искания чего-то исключительно важного составляют потаенную суть

человеческой жизни. Человеческая жизнь должна бы венчаться открытием тайны, лежащей

в ее основе, тайны того, что единит человека с бесконечным. До недавнего времени изыскания

в этой области шли по линии религии, сегодня многие ищут и находят в искусстве, в науке,

в философии.

Л.В Шапошникова пишет1 о том, что наука сейчас различает три уровня религиозности.

Во-первых, это изначальная религиозность, так называемая духовность. Это та энергетическая

подоснова бытия, которая одевает человеческое "я", под которой чистый дух. Это ткань,

соединяющая каждого со всеми и с Высшим. По ее нитям идет информация о том, что было,

есть и будет в Космосе. Человек и не знает, какое богатство он несет в себе. Естественная

религиозность неистребима, неподвластна воле, попытки подавить ее приводят к взрывам.

На ее основе возникают различные учения, которые, конкретизируя ее, неизбежно сужают.

Зато они помогают осознать свою связь с Высшим, обучают внутренней работе разум и душу.

Всеми основателями великих Учений решалась одна задача: помочь человеку очистить душу

и возвысить мышление, чтобы открыться для веяния духа, для нормального проявления

изначальной религиозности. Одним из условий Земли является постепенное вырождение

всякой формы жизни. Так и все Учения рано или поздно порождают третий разряд религиозности,

когда на их основе возникают конфессии - объединения жрецов и паствы вокруг каких-то

отдельных положений Учения, которые превращаются в догматы. Конфессиональное сознание

оторвано от Высшего и полностью погружено в чисто земные, материальные дела.

2. В древнем мире повсеместно кроме народного культа, состоящего из всем открытых,

экзотерических церемоний у каждого народа был свой тайный, эзотерический культ,

известный как Мистерии. Древнейшие Мистерии посвящались Великой Матери. В Мистериях

сокровенное в природе и человеке раскрывалось и объяснялось немногим избранным, духовно

созревшим для этого людям, которые посвящались в эти таинства воздействием Святого Духа.

Широким массам, не готовым для восприятия благодати незримого, истина являлась под покровом

мифов, сказок, баснословных историй, которые на почве житейских суеверий организовывались

в пустой ритуал, обрядность, внешне напоминающую церемониал Мистерий, но бездейственное.

Божественное, потаенное, внутреннее в земной сфере выявляется через человека,

через его мысли, чувства и дела, "наша эра" началась тогда, когда эволюция потребовала

более полного выявления внутренней сути жизни в повседневности. Институт Мистерий для этого

не годился из-за своей закрытости и отгороженности от жизни. Поэтому фокус приложения

эволюционных энергий был перенесен в народные толщи. Это привело к деградации Мистерий,

повсюду подменивших духовную избранности денежной состоятельностью. На Востоке главными

проводниками новой волны духовной энергии стали Будда, Конфуций и Лао-Цзы, на Западе

Платон и Христос. Не упразднить древнюю сокровенную мудрость "язычников" пришел Иисус,

а исполнить, придав ей новое звучание, просто и жизненно реализовав ее правду. Преображением,

смертью на кресте и последующим воскресением Он показал применимость эзотерических Учений.

Осуществив своим подвигом великое таинство Мистерий, таинство победы духа, открыто,

перед лицом народа, который к таинствам никогда не допускался, Христос показал всем нам,

что повседневная жизнь человека и является духовной Мистерией. Он показал нам, что встать

на предлагаемый эволюцией богочеловеческий путь можно через Преображение.

Церковь первых христиан сохраняла заветы Христа в чистоте около 250 лет.

Первые христиане были представителями многочисленных мистических сект, возникших на руинах

Мистерий, их объединяло три принципа: 1) все сущее существует вследствие глубоких естественных причин;

2) добродетель получает свою награду, а порок свое наказание: 3) состояние человека в этом мире есть

состояние ученика, проходящего испытание. Первыми христианами стали назареи, или эбиониты, или ессеи.

Сам Христос был назареем - это секта, отколовшаяся от ессеев, которые испытали сильное влияние

буддистских миссионеров, некогда поселившихся на берегах Мертвого Моря. Термин "идолопоклонство"

имеет христианское происхождение. Он применялся ими против представителей экзотерических культов,

использовавших синагоги, храмы, статуи и изображения, ибо первые христиане ничего этого не имели,

питая к внешним проявлениям религиозности глубокое отвращение. Один из них, Минуций Феликс

говорил римлянам в III веке: "Вы воображаете, что мы скрываем то, чему мы поклоняемся, потому,

что у нас нет ни храмов, ни алтарей? Но какой же образ Бога должны мы превозносить, если человек

сам является Божественным образом? Какой храм мы можем построить для Божества, если вселенная,

которая есть Его творение, едва ли вместит Его? Как мы можем возвести на престол силу такого

всемогущества в отдельном строении? Не лучше ли посвятить Божеству храм в нашем сердце, и нашем духе?"2

Христиане этого типа соблюдали заповедь своего Учителя, не молиться в храмах и синагогах,

как это делают лицемеры. Они помнили наставление Павла: человек есть единственный Храм Божий,

в котором обитает Святой Дух.

По мере того, как христианство становилось все более популярным, оно мельчало,

элементы тайной доктрины подменялись в нем привычными для толп фрагментами экзотерических

религий. Равноапостольный император Константин, православный святой, который утопил

свою жену в кипятке, зарезал своего маленького племянника, убил собственной благочестивой

рукой двух зятьев, убил своего сына Криспа, обескровил до смерти несколько мужчин и женщин,

задушил в колодце старого монаха, делает христианство государственной религией. Устанавливаются

молитвы, догмы и ритуалы этой новой религии - искаженные копии чистого язычества,

сделанные с одной стороны евреями за века их странствий, с другой добавленные гностиками,

неоплатониками и жрецами-изменниками Мистерий, примкнувшими к новой вере. Они стали

наставниками темных православных епископов, благодаря чему истина кое-как дышала в

новой вере, так закон перевоплощения был исключен из христианского вероучения лишь

на Константинопольском соборе в 6 веке. Христиане, постепенно отказавшись от последних

проблесков мудрости мистерий, фактически стали эллино-иудейскими язычниками, минус

неоплатоническая философия. Их вера стала нелогичной, лишенной духа истины смесью

неясных догматов, механической системой символов и отзвуков Божественных Откровений

прошлого, результатом столкновения интересов многочисленных сект, которые были

языческими полукровками. Устав от напрасных попыток нащупать единую основу

сектантских догм разных оттенков, не будучи в состоянии по достоинству оценить наследие

Мистерий, основанных на естественной религиозности и возвышенной философии,

"христианский мир" подчинился грубой силе Константиновой Церкви. Эта Церковь,

скомпилировавшая массу языческих обрядов, догм и церемоний, может претендовать

только на одно исключительно ей принадлежащее изобретение - доктрину вечного

проклятия, и на один обычай - анафему. Задачей христиан теперь стало скрыть свое

происхождение, все свои усилия их богословы теперь тратили на уничтожение гнезда,

их породившего. Лишенное живого духа, поверхностно сведенное и внешне красиво

аранжированное меркнущим гением Эллады православие - это агония греческой мысли,

давшей некогда Пифагора, Сократа, Платона.

3.Когда для Руси пришла пора приступить к проявлению и проработке своего потенциала,

она в поисках подходящей методики обратилась к византизму. Инстинкт красоты заставил ее

сделать этот выбор из того, что предложила ей история. Красота богослужения и всей

обстановки храма св. Софии явились для наших предков удостоверением того,

что эта вера угодна Богу. Из самого Евангелия Россия безошибочно выбрала его суть -

весть о победе над смертью, о воскресении Христа. "Можно сказать, Россия находит

слишком реальным и грубым саму земную жизнь Спасителя, она слушает полуоткрытым ухом

Его поучения, притчи, заветы, - пишет В.В. Розанов, - Все это она помнит, но умом на этом

не останавливается. Но вот Спаситель близится к кресту: Россия страшно настораживается,

ухо все открыто, сердце бьется. Христос умер - Россия в смятении! Для нее это - не история,

а как бы наличный сейчас факт. Она прошла со Христом всю невыразимую муку Голгофы."3

Любимый праздник русских была Пасха. День недели, следующий за субботой они так и

назвали - "воскресение". Не очень счастлив, оказался Христос в русской церкви.

Хвала и поклонение удалили Его от народа. Но русские все же научились кое-чему, подражая

Ему. Они поняли, что воскресение к новой жизни возможно только через Преображение.

Они почувствовали, что преображающей силой на этом этапе эволюции стала сама Красота.

Л.В.Шапошникова в своей блистательной книге "Тернистый путь Красоты" впервые

привлекла внимание к эволюционному значению Преображения Христа. Она убедительно показала,

что это великое событие, произошедшее на горе Фавор 2000 лет назад и дало основной импульс

к развитию русской культуры, русской духовности, самой русской жизни. Как и все истинное,

внутренняя суть русской жизни чрезвычайно противоречива. Ключ к пониманию этой волнующей

сути дается нам в понятиях "преображение" и "красота". Чаемый русскими переход к Новой

Земле и Новому Небу произойдет через преображение, которое свершится силой Красоты -

проявления Св. Духа, Вечной Женственности, Матери Мира. Которая известна была русским как

София, Ангел или Духовная Сущность их Родины, России.

Потаенная жизнь русского духа всегда была очень интенсивной, это мистически одаренный народ.

По своей близости к Востоку, Россия всегда имела богатый и разнообразный опыт тайнознания.

В самых глубоких недрах народных были распространены и практиковались как белая, так и черная магии.

Русские не любят внешней регламентации, они не хотят ограничивать те вольные порывы внутренней жизни,

которые они в себе ценят и уважают. Отсюда их стихийность, анархизм, нигилизм, в котором Вяч. Иванов

видит следствие глубокой причины: "Полунадменного, полубуддийского убеждения нашего в

несущественности и неважности всего, что не прямо дается как безусловное, а является чем-то

опосредствованным, - и великой неподкупности нашего духа. Истинный русский нигилизм

охотно покорствует, чтобы послушанием только пассивным отрицать внутреннюю ценность повеления".4

Русская душа - это целый космос, во вселенской полноте, богатстве и многообразии она имеет в

себе и возражения против основной своей направленности. Есть в ней и почва для формализма и

обрядоверия, на которой православие пышно разрослось подобно бурьяну.

Черствость византийского устава умирялась старческим тяготением к теплу, уюту, быту.

Греческая церковь давно уже установила перемирие со злом. угнездившимся, в здешней, земной жизни.

Внешнее благочестие совместилось в ней с глубоким нравственным безразличием, вылившимся

в целое мировоззрение, определившее ее жалкое положение служанки сильных мира сего.

Знаменательно, что русские с самого начала делали то, что не требовала от них эта церковь,

но что ждал от них Христос. Вспомним бесцельную с точки зрения утверждения веры смерть

Бориса и Глеба, первых русских святых, которые этой добровольной смертью "Христа ради"

отвергли тот самый мир зла, с которым церковь примирилась.

4.Мать-природа учит нас по принципу: "Делай как Я". Для того, чтобы ее уроки были внятны,

она являет нам образцы для подражания. Сильным человеком языческой Руси был богатырь,

с крещением совершенно другой тип начинает привлекать внимание современников.

Это был подвижник, воин, посвятивший себя уже внутренним битвам, боям с мировым злом,

борьбе за утверждение в этом мире духовных ценностей Нового Мира, которые не от мира сего.

Важнейшим признаком русской культуры, обусловившим ее оригинальность, стала особая

духовная напряженность подвигов русских святых, питавшаяся упованием на иной мир, на его

поддержку, его энергетическое прорастание сквозь материально-предметное. Отсюда и

складывающаяся уже с ХI века в русском самосознании направленность на святость, где

1) преображение земли и неба в Новую Землю и Новое Небо есть цель;

2) преображение человека в Богочеловека, а человечества в Богочеловечество, есть задача;

3) страстное упование на то, что этот вселенский процесс начнется с России, есть руководство к действию.5

Проработка и конкретизация этого внутреннего опыта русской душой привела к возникновению

в ней образа Нового Мира - Святой Руси. Это особого рода живая действительность таинственных и

невидимых сфер, достигаемых особым подвигом, священное сердце родной земли, заветная Страна Света -

чудные граждане которой - угодники и святые выходят к народу, чтобы вести туда, к себе

"силой никого не насилующей, властью никого не принуждающей". А. Карамазов так думал о своем старце:

"Он свят, в его сердце тайна обновления для всех, та мощь, которая установит , наконец, правду на земле,.

и будут все святы, и будут любить друг друга, и не будет ни богатых, ни бедных, ни возвышающихся,

ни униженных, а будут все как дети Божии и наступит настоящее царство Христово".6

Так всегда грезили русские о своих святых, от их пламени, никого не опаляющего,

"вся Русь зажигала свои лампадки". Эта открытая для всех, но достигнутая немногими страна Нового Мира

сквозила и тайно светила русским в тишайшей красоте родной земли. Признание высшей

целью причащение к этой действительности, ощущение неразрывной, глубинной связи с нею и вера во

всеобщее распространение ее в будущем составляют тот изначальный холст "русской национальной религиозности",

на котором русские рисуют картины своих подвигов и окаянств.

Соприкасаясь с этой потаенной действительностью, русские, естественно, не могут

окончательно поверить во что бы то ни было внешнее и вещное, относительное.

Отсюда и та непрочность исторических форм, которые принимает наша жизнь.

"Все не так, как надо!" - томится русский человек в кругу своих порождений.

5.Величайший русский святой Преподобный Сергий Радонежский приходил с неба,

чтобы низвести на землю Божественный Огонь. Флоренский сказал о нем:

"Бесчисленны отраженные и тысячекратно преломленные лучи нашего Солнца! Что не озарено его Светом?"7

Русские никогда не боялись чудес, они умилялись им, видя в них раскрытие Небес.

Преподобный был великим чудотворцем. Он воскресил отрока как Христос.

Он как Рама вступил в единоборство с воплощением зла и победил.

Он как Кришна благословил народ на великую битву, решившую его судьбу.

Он как Будда не имел земного учителя.

Он знал природу Божественного Начала как Ориген.

Он причащался Огню Небесному как Великий Зороастр.

Он "извел источник вод" как Моисей.

Он знал Премудрость строительницу как Соломон.

Он как Великий Акбар был собирателем и объединителем земель.

Он являлся и помогал людям после своей смерти как Аполлоний Тианский.

Ему являлась Пречистая.

Ему сослужил Пламенный Ангел. Он дружил с медведем.

Тело его светилось порою так, что он мог ночью читать без лучины.

Е.П. Блаватская пишет,8 что в древности святых такого ранга называли царями-посвященными.

Признаки, подобные перечисленным, считались определенным знаком, что на этом святом покоится

рука изначального Божественного Учителя, если это не Сам Великий Владыка.

Этот изначальный великий Учитель Учителей, назовем ли мы Его Гором, Кришной,

Буддой, или Христом является бессмертным божественным духом в человеке и в Космосе.

Это Божественный Принцип в каждом человеческом существе и в Пространстве, величайшая

Тайна Матери-природы, наша цель - раскрыть в себе эту Тайну, осознать ее.

Ставших на путь этого раскрытия мы зовем святыми, а раскрывшие ее являются нашими

Божественными Учителями.

6.Все, что зрело в сердце народа с приходом Преподобного получило мощный импульс к реализации.

Обычно Великого Владыку в Его воплощениях сопровождает свита учеников, которые,

зажигаясь от Его пламени, приносят народам свои духовные дары. В этот раз Преподобного

сопровождали помимо аскетов - строителей общин, художники во главе с гениальным Рублевым.

Великая радость России, прикоснувшейся к родному огню, выплеснулась необыкновенным

расцветом иконописи ХV века. Е.Н. Трубецкой пишет: "Раньше русский народ знал Россию

преимущественно как место страдания и унижения, св. Сергий впервые показал ее в ореоле

божественной славы, а иконопись дала яркое изображение явленного им откровения".9

"Что видел, что чувствовал святой Сергий, молившийся за Русь в своей лесной пустыне?

Вблизи вой зверей да "стражи бесовские", а издали, из мест, населенных людьми, доносится

стон и плач земли, подневольной татарам. Люди, звери, бесы - все тут сливается в хаотическое

впечатление ада кромешного. Звери бродят стадами и иногда ходят по два, по три, окружая святого

и обнюхивая его. Люди беснуются, а бесы, описываемые в житии, до ужаса похожи на людей.

Они являются к святому, как "стадо бесчисленно" и разом кричат на разные голоса:

"Уйди, уйди из места сего! Чего ищешь в этой пустыне? Ужели ты не боишься умереть с

голода, либо от зверей, или от разбойников и душегубцев!" Но молитва, отгоняя бесов,

укрощает хаос и, побеждая ад восстанавливает на земле тот мир человека и твари, который

предшествовал грехопадению. Из тех зверей один, медведь, взял в обычай приходить к преподобному.

Увидел преподобный, что не злобы ради приходит к нему зверь, но чтобы получить что-либо

из его пищи, и выносил ему кусок из своего хлеба, полагая на пень или на колоду.

А когда не хватало хлеба, то голодали оба - и святой, и, зверь, иногда же святой отдавал

свой последний кусок и голодал, "чтобы не оскорбить зверя"...

Эта страница жития св. Сергия представляет собою ключ к пониманию самых вдохновенных

замыслов иконописи ХV века. Вселенная как мир всей твари, человечество, собранное вокруг

Христа и Богоматери, тварь собранная вокруг человека в надежде на восстановление нарушенного

строя и лада, - вот та общая заветная мысль русского пустынножительства и русской иконописи,

которая противопоставляется и вою зверей, и стражам бесовским, и звероподобному человечеству".10

Келейной иконой Преподобного была икона Богородицы, которую он чтил как Мать-Владычицу,

живое выявление Божественного Огня, Святого Духа, творящего из человечества - сознательно или

бессознательно для личности - единое вселенское тело. Потому-то он и ввел на Руси особое почитание

Троицы как прообраза духовного объединения всех преобразившихся существ в Боге.

Он же и освятил общину - уклад жизни, который выработал в себе русский народ на пути к Новому Миру.

Флоренский писал: "Идея общежития, как совместного жития в полной любви, единомыслии и

экономическом единстве, - назовется ли она по-гречески киновией, или по-латыни - коммунизмом,

всегда столь близкая русской душе и сияющая в ней, как вожделеннейшая заповедь жизни,

была водворена и воплощена в Троице-Сергиевой лавре преподобным Сергием и распространялась

отсюда, от Дома Троицы, как центра колонизации и территориальной, и хозяйственной, и художественной,

и просветительской, и, наконец, моральной".11 Черты Святой Руси, казалось, забрезжили в

десятках монастырей, созданных Преподобным, его учениками, учениками его учеников.

В.О. Ключевский считает их числом до 150.12 Эти общины уходили он мира в чащобы девственных лесов.

Мир тянулся за ними. Крестьяне шли, селились подле, жгли лес, осваивали землю. Монастыри

были для них опорными пунктами, очагами поддержки материальной и духовной, часто прибежищем в старости.

7.Человеческая натура брала свое. Становясь земледельческими общинами,

монастыри начинали оперировать с землею. К монастырям отходили не только диколестные пространства,

жалованные набожным правительством, другим еще более обильным источником земельного обогащения

монашества становятся "вклады". Они входили в состав довольно сложной системы "строения души",

утвержденной древнерусским духовенством. "Строить душу" означало обеспечить человеку молитву

Церкви о его грехах, о спасении его души. "Смолоду было много бито, грабленно, а теперь пора душу спасти",-

говорит в былине один русский богатырь.13 Церковь учила, что можно отмолиться чужой молитвой,

лишь бы она была не абы какая, а высокопрофессиональная. Учреждениями такой наемной молитвы

и были признаны монастыри. Была выработана подробная такса заупокойных богослужений, панихид,

литий, обеден. Кроме того, монастыри обогащались взносами на пострижение. Считалось, что где-то

там зачтется, если постричься в монахи перед смертью, если отречься от этого мира хоть за несколько

минут до того, как сама смерть уведет в мир иной. Когда к Преподобному приходили люди, желавшие

"душу свою спасти", он говорил им: "Знайте, что вам предстоит здесь, будьте готовы терпеть скорби,

беды, печали, всякую тугу и нужду, приготовьтесь не к покою и беспечалию, но к трудам, посту,

всяким искушениям и подвигам духовным". Эти люди, приходившие к нему с пустыми руками,

стали основателями монастырей, которые сделали постепенно церковь крупнейшим собственником России.

Монахи стали членами корпорации, властвующей над многочисленным населением своих земель.

Ибо кому нужна земля без пахаря, который работал бы на ней, обогащая владельца?

Да, Преподобный строил монастыри, но он не был церковником. Его огненный дух знал все

расхождение церкви с истиной. Он жил не церковным утверждением, а заветами Христа.

Вся его жизнь была подвигом подражания Христу, самоотверженным служением Родине и Миру,

утверждением начал Нового Мира на русской земле. Церковь не смогла удержать его духовное наследство.

Лет через сто после его ухода в монашестве произошел раскол, духовные последователи Преподобного

восстали против церковной верхушки, против ее стремления к приобретению все новых вотчин;

против стремления к жестокой физической расправе с вольнодумцами; против заключения на этой

почве сделки с властью - заведомого отпущения грехов за всякое злодейство в обмен на полицейскую

поддержку в борьбе со свободомыслием и согласие на дальнейший рост церковных владений.

Эта группа пустынножителей, сплотившаяся вокруг Нила Сорского, получила имя "нестяжателей".

Черноризское барство люто возненавидело их, оно объединилось вокруг Иосифа Волоцкого,

искавшего опору церкви в Страхе и Организации.

Нил и Иосиф столкнулись на церковном соборе 1503 года. В.О. Ключевский пишет:

"Мировоззрение Нила было сполна против монастырского землевладения. Его возмущали,

как он писал, эти монахи, кружащиеся ради стяжаний; по их вине жизнь монашеская, некогда

превожделенная стала "мерзостной". Проходу нет от этих лже монахов в городах и весях;

домовладельцы смущаются и негодуют, видя, как бессовестно эти "прошаки" толкутся

у их дверей. Нил стал умолять великого князя, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы

чернецы по пустыням и кормились бы своим рукоделием. Великий князь поставил этот вопрос

на соборе".14 Но церковная верхушка сумела отстоять свои вотчины, что имело для России

роковые последствия.

Дело в том, что льготные земли монастырей были постоянной угрозой для доходности

казенных и служилых земель, маня к себе крестьян своими льготами. Поэтому правительство

вынуждено было полицейскими мерами стеснять крестьянское право перехода. Так хозяйственная

деятельность православной церкви подготовила полицейскую почву для крепостной неволи крестьян,

этой страшной язвы нашей жизни, которая до сих пор еще не зажила. Просчитав "цену запроса"

Нила о монастырских вотчинах, администрация церкви начала закулисную борьбу на полное

уничтожение угрожающего ей движения.

Сначала иосифляне ничего не могли поделать с нестяжателями, высокий духовный авторитет

заставлял прислушиваться к "заволжским старцам" власть - Ивана III, Василия III, а поначалу и

Ивана IV. Но по мере происходившей с Иваном IV зловещей перемены, авторитет свободомыслящих

и своенравных нестяжателей стал падать. Наконец, власть, объединилась с иосифлянами и подавила

к середине ХVI века это здоровое течение. Что и положило конец целой эпохе творческого взлета

самобытной духовности в рамках русской церкви, начатого св. Сергием. Православие погрузилось

в состояние застоя и консерватизма и в то же время зависимости от западных влияний,

что подготовило почву для трагедии раскола.

8. Нам сказали, что Москва - это Третий Рим. Первый Рим обожествил себя и погиб.

Второй Рим - Византия пал потому, что учение Христа он превратил в предмет обрядового почитания,

строя свою жизнь на основах враждебных духовности. Русские с падением Византии задались вопросом -

почему это вселенское значение должно принадлежать греческому преданию, а не русскому,

особенно теперь, когда греки потеряли все? Такой взгляд безмерно возвышал церковь в своих глазах,

соответственно, московский царь как защитник и опора вселенской церкви сразу выходил за пределы

всех нравственных влияний. Религиозное самодовольство и национально-церковное самомнение,

поставившее себя в центр вселенной и послужили "оправданием" царствования Ивана Грозного

с его ужасами и катастрофическими последствиями. Иосифлянская иерархия в целом послушно

и безропотно приняла это безумие власти.

Пережив кошмар великой смуты, вызванной преступлениями власти, Россия ощутила

необходимость глубоких реформ. Но ответом на эту потребность стала клерикальная реакция.

Патриарх Никон был тяжел, капризен, вспыльчив, самолюбив, властолюбив, жесток.

Византийский строй он считал совершенством. Известны его слова: "По роду я русский, но по вере я грек".

Он выступил против сложившейся "старой русской веры" за еще более старую греческую, якобы

ради возврата от национального самодовольства к основам вселенским. В действительности его

основным стремлением было превратить церковный авторитет в политическую власть. Ради этого

он пошел против живой религиозной практики, освященной подвигами русских святых. Произвольно

навязывая местный буквализм греческого предания, несправедливо осуждая и с жестоким насилием

истребляя невинные особенности отечественных преданий, он пошел против народа. Потенциал изуверства,

заключенный в византизме, в деятельности Никона и его сторонников вылился зверством.

В русском народном сознании представление истинной веры и истинного царства взаимообусловлены

и являются первоначальной интуицией его мировоззрения. Русские ищут истиной веры, которая приведет

их в истинное царство правды, красоты, святости, в Новый Мир. В XV веке, казалось, что это царство уже забрезжило перед нами, когда народ получил страшный удар от Грозного. Русское царство - неистинное царство - увидел народ.

А когда церковь начала гонения на веру св. Сергия, народ понял - пришел Антихрист.

А разве это не Антихрист явился тогда в образе ревнующих священнослужителей, исповедовавших

Христа и обрекавших тысячи на костры "за излишнюю привязанность к типографским ошибкам в старых

церковных книгах". Именно Антихриста и его прислужников нужно видеть в никонианах, в православных

церковниках - извергах и насильниках, изуверах, толкавших на раскол и кровопролитие во имя Того,

Кто завещал нам заповедь Любви!

И народ, терпеливо сносивший страшные мучительства царя Ивана Грозного, не вынес

ничтожнейших сравнительно с ними мучительств патриарха Никона. Вл. Соловьев пишет:

"Страшен царь, да милостив Бог. Еще можно было жить при царе Иване IV. Отчего же через 100 лет,

при "тишайшем" Алексее Михайловиче, народ вдруг почувствовал, что жить нельзя, и в отчаянии

стал бегать по лесам и болотам, засел в трущобах и полез на горящие костры? Что такое случилось?

А случилось то, что представители духовного начала изменили этому началу...

наступило царство антихристово".15

В 1666 году против Антихриста восстал Соловецкий монастырь, началась эпопея раскола.

В церковный раскол тогда ушло около трети населения, "народ бежал в леса, в скиты, зарывался

в землю, сжигался на кострах". В расколе было два крыла, правое, начетническое, консервативное,

и левое вольнолюбивое, ищущее, проявившее резко апокалиптическую окраску, вообще свойственную

русскому мироощущению. Тысячи шли на самосожжение - лишь бы не попасть под власть Антихриста.

Только по официальным источникам за первое двадцатилетие раскола самосожжение совершили около

20 000 человек. Раскол освободил неукротимую энергию в народе, обеспечившую его выносливость

к страданию, устремленность к потустороннему, к запредельному. Эта энергия повела народ в Сибирь,

на Восток, на поиск Беловодья - истинного царства истинной веры, известного в истории как Шамбала.

Раскол освободил русскую мысль, она стала дерзновенной, отрешенной, обращенной к конечным вопросам.

Мистическую талантливость, непоколебимость веры, преданность, жертвенность, цельность, подвижность,

огромную способность к общинному устройству и самоуправлению обнаружили раскольники.

Клерикальная реакция убила русскую православную церковь как учреждение, претендовавшее

на посредничество между Богом и людьми. Обратившись за военной поддержкой к государству для

подавления раскола, ими же вызванного, церковники поставили свою церковь в подчиненное положение

к этому аппарату насилия и в притеснительное к народу. Петра Великого часто обвиняют в том, что он

унизил авторитет церкви, лишив ее патриарха и включив как одно из ведомств в состав государственного

управления. На самом деле, еще до его рождения в расколе проявилась вся нежизнеспособность русской церкви.

Только благодаря передачи Петром этого морально обанкротившегося предприятия под внешнее

государственное управление, церковь удержалась на плаву. Не даром, в синоидальный период, до Николая II,

было канонизировано всего 4 угодника, против 37716 канонизаций за предыдущий период.

Природная русская религиозность стала искать и находить яркие формы своего выражение преимущественно

вне церковной ограды.

9.Петр Великий, воплотивший в себе лучшие силы народа и государства, очень напоминает В.И. Ленина.

Бердяев пишет: "В Петре были черты сходства с большевиками. Он и был большевик на троне".17

Это сходство не только в том, что они оба явились спасителями России, выводя ее из хаоса на новые пути,

не только в методах, которыми они проводили свои революции, но и в поверхностном характере этих революций.

Почему эти государственники так и не дали нам внешнего устроения? Почему наша судьба так ужасна,

ведь если посмотреть мировую историю, то у нас до ХХ века совершалось много меньше кровавых злодеяний,

чем в других странах? Причина этого в том, что когда в других странах уже была допущена свобода совести

и исповедания, в России каждое несогласие с узким догматизмом православия приравнивалось к

государственному преступлению вплоть до 17 октября 1905 года, (и с 1917 по 1989 год, когда дух византизма

воплотился в марксистской религии). Запрещено было мыслить, и вот это запрещение и насилие над Духом,

над энергией изначальной религиозности и породило эту страшную судьбу.

Ибо нет больше преступления, как против Духа.

Целые века нас учили "веровать", и это было хорошо, но нам запрещали думать: веруй, но не умствуй.

Поэтому думать к моменту, когда мы утратили веру в православные догмы, мы не научились и приняли

на веру западную мысль.18 Православие обмануло то чувство религиозного благоговения и покорности.

с которым народ его принял. Когда оно обратилось за поддержкой к царизму, русские перешли от благоговения

к православному Богу к бунту против него и русского царя. Сильными людьми имперской России стали

"святые неверующие в Бога" - революционеры.

Достоевский показал нам, что русская революционность есть феномен метафизический и

религиозный. Русский социализм занят вопросом о том есть ли Бог, или нет Бога. Плод западной науки,

у нас социализм стал религией, у нас он мыслился не как временная фаза устроения общества,

а как окончательное состояние, Царство Божие на земле. Русские революционеры хотели всемирного

переворота, в котором сгорит старый мир с его злом и тьмой, ложью и химерами, а на пепелище

поднимется новая, благодатная для всего человечества жизнь. На меньшее они, вдохновленные

все той же энергией русского мессианства, не соглашались.

Вл. Соловьев спрашивал: "Если Дух Христов может действовать через неверующего

священнослужителя в церковном таинстве, почему же он не может действовать в истории через

неверующего деятеля, особенно когда верующие изгоняют его?"19 Он говорил: "Христос не в церкви

среди верующих, а в миру среди безбожников". Вл. Соловьев говорил Е.Н. Трубецкому в конце 90-х:

"Ты призывал христиан всех вероисповеданий соединиться для общей борьбы против неверия, а я,

напротив, скорее желал бы соединиться с неверующими для борьбы против современных христиан."20

В общественном радикализме он угадывал искание преображенного мира. Интуиция Святой Руси,

Нового Мира теперь обосновывалась в сознании русских верою в науку, в историю, в прогресс,

в окончательное водворение земного рая с помощью технологии, это была религия русской интеллигенции.

Во имя любви к людям и сострадания к ним, "чтобы не плакало больше дитё", во имя счастья всех людей

на земле, эта вера отвергла Бога и богоподобие человека.

Революционный мессианизм оказался негативом религиозного мессианизма, он и родился

на почве естественной русской религиозности, в нем было переживание сильного элемента христианской аскезы.

В религиозном нигилизме сказался русский максимализм, неосознанная и выраженная в бескрылой философии

устремленность к состоянию святости, неприятие мира, лежащего во зле. Мы это видели в русских святых

и угодниках, в аскетах - постниках и трудниках, в строителях общин и пустынножителях, в нестяжателях

и раскольниках. Духовное оставалось на большой глубине, выражаясь в сознании революционеров в

жалких формулировках их неинтересных учений. Их воинствующее безбожие было расплатой за рабьи идеи

о Боге, за приспособление православия к силам зла. Русский атеизм явился очищением идеи Бога от всего

наносного, чуждого этой идее, от копоти лицемерного каждения продажного духа клерикализма. Отрицание

духа явилось очищением духа от служебной роли для господствующих интересов мира. Философское

мировоззрение революционеров было ложным по своим основам, но эта ложь сгорала в огне их добровольной жертвы.

Г. Федотов пишет о народниках: "Идейный багаж юных подвижников невыразимо скуден: отправляясь

в пустыню, они берут с собою вместо Евангелия, "Исторические письма" Лаврова; так и спят на них,

положив под изголовье. За это евангелие и идут на смерть, как некогда шли люди за сугубое аллилуйя.

Святых нельзя спрашивать о предмете их веры: это дело богословов. Но читая их изумительное житие,

подвиг отречения от всех земных радостей, терпения бесконечного, любви всепрощающей - к народу,

предающему их, - нельзя не воскликнуть да, святые, только безумец может отрицать это!

Никто из врагов не мог найти ни пятнышка на их мученических ризах. За Лавровым и Боклем явно стоит

образ иного Учителя, зовущего на жертвенную смерть".21

Эти атеисты отзывались о Христе всегда с величайшим уважением. Они проникнуты сознанием,

что социализм обосновывается христианской этикой. Федотов видит это движение как христианскую

секту, сродную тем, что возникли в результате раскола, бегунам, беспоповцам, взыскующим града,

"с эсхатологической устремленностью, с жаждой огненной смерти". В марксизме он видит иудео-христианскую

апокалиптическую секту. Как бы там ни было, но Христос был с ними, отрицавшими Бога на словах,

но следовавшими Ему на деле своего подвига жертвенной любви к народу, а не с их противниками -

православными ханжами и лицемерами, устраивавшими свои жизненные дела так, как будто никакого

Бога в действительности нет. Что привело в конце концов к загниванию всех основ русской государственности,

к фактическому господству над Церковью и династией Распутина, к крушению Империи.

Проявление своих интересов в религиозной практике - положительное или отрицательное, -

вот главная черта, в сколько нибудь крупной личности в России. "Сковороды, хомяковы, толстые,

достоевские, соловьевы, трубецкие, серапионы, мережковские, розановы и проч. только сначала кажутся

исключениями из общей массы. но внимательнее вглядывание сейчас прояснит однородность их со

средою, даже с нашими социал-демократами и нашими позитивистами. У всех их та же стремительность,

то же высвечивание жаром религиозным (но боги- различны), тот же идеал философа-мудреца, в жизни

реализующего свои идеалы, то же требование полноты содержания и широты обобщения, размаха в

теоретических концепциях, головокружительных <...> (с высоты птичьего полёта - Г.Я.) и немедленного,

бескомпромиссного осуществления надуманного общественного строя. Стремление к абсолютности

неразрывно связано с русским духом. Если оно не находит себе выхода в религии, то делается

разрушительною силою в других сферах деятельности, и конечные формы разрываются под напором

бесконечного стремления. Научное, условное, полезное не удовлетворяет русский дух, и под это -

практически-ценное неизменно подкладывается метафизическое, безусловное, теоретически законченное.

Каждое положение, как какоё-нибудь газ, жаждет расширяться беспредельно, занять объём наивозможно больший.

Простое обобщение переходит в истину всеобщую и необходимую; удобный строй общественной жизни

делается абсолютны требованием, готовым на пути сокрушить всё, лишь бы только добиться своего...

Античный идеал мудреца, так живо отразившейся в Лукиановской "Жизни Демонанкса",

получил своё высшее раскрытие в святоотеческом представлении о монахе, как христианском философе.

Гностик св. Климента Александрийского - это созерцатель и аскет, проводящий в жизни познанную им

Истину и исследующий Истину, жизненно подготовляя к этому всё своё существо.

Так же понимают философа и другие св. отцы.

Созрев и оторвавшись от родного древа, гонимое ветром миграции семя этого идеала нашло себе

лучшую почву в суглинке и чернозёме России; туту идеал философа-монаха, созерцателя -аскета,

гностика акклиматизировался и дал сочные плоды. Сковороды, соловьёвы да серапионы известны нам,

потому, что оставили письменные труды. А сколько остаётся таких же, быть может никому неведомых

гностиков, кто знает? Но внимательный взгляд непрестанно открывает новых и новых созерцателей,

густою сетью охвативших Россию. Это народный идеал "живой души", характеризующийся малообычным

для Запада сочетанием мистики со строгою логикой, отдания себя Богу с деятельной любовью,

религиозной традиции с политической прогрессивностью, короче - гармоническим сочетанием умозрения

и практической деятельности. Русские мистики поэтому - самый неблагонадёжный народ с точки зрения

правительства; ведь ни одно правительство, кроме Божьего, не удовлетворит их требований безусловной

правды; они органически, всем существом анархичны относительно всякой человеческой власти, потому,

что столь же органически сознают себя членами Царства Божьего"22, - пишет Флоренский в статье,

посвященной памяти архимандрита Серапиона Машкина.

...Некрасов писал о Чернышевском: "Его послал Бог гнева и печали рабам земли напомнить о Христе".

"Но вот прошло девять лет с начала хождения в народ странствующих апостолов социализма",

а царство его все не наступало. Дух гнева и печали превратился в дух ненависти и мести.

Мученики стали мучителями, бродячие апостолы перешли к террору. Это страшное перерождение

ужаснуло одних и отрезвило других. Ужаснувшиеся ушли в Духовную Революцию, в то, что вылилось

великолепием Серебряного века и "русского космизма". Отрезвевшие "пошли другим путем",

создали партию нового типа и совершили Революцию Социальную.

Снова над нашей землей пронеслась буря. Взорвавшаяся религиозная энергия смела прошлое,

не сумевшее воплотить идеал народной души. "Вы не сумели, а мы сумеем", -

гордо заявили строители социалистического рая.

Из формулы коммунизма, найденной св. Сергием - как добровольного общежития в полной любви,

единомыслии и экономическом единстве, убрали добровольность - не стали ждать когда сознание людей

дозреет до принятия их лжеобщины. Суть же Нового Мира как преображение новыми божественными

энергиями человека и земли им была совершенно непонятна. Антихристианский скорый на расправу дух

жестокости, Страха и Организации воцарился в нашей жизни с небывалой еще полнотой.

Теперь он утверждался не Иосифом Волоцким, а другим Иосифом. Питался же он все той же извращенной

веками холопства чужой вере (а потом холопства чужой мысли), религиозной энергией и запахом крови,

пролитой в революцию и гражданскую войну. Он так же подпитывался энергией патриотизма, воинственной

энергией противостояния извечной агрессивности Запада, которая достигла пика в грозном ХХ веке.

Признаем, что Запад всегда ненавидел Россию за одаренность живой мощью духа и природными богатствами.

Противодействие этой ненависти - одна из главных задач нашей государственности. Но как только усталый

народ почувствовал, что непосредственной опасности военной агрессии стран НАТО в воздухе как будто

уже нет, он ослабил свою волю к тотальному противостоянию Западу,

ярмо насильственной лжеобщины упало и разбилось.

Многострадальное пространство России, где героизм самоотвержения стал повседневным

подвигом многих, именно во всей прекрасной простоте и незаметном величии повседневности,

где душа народная перестрадала всеми муками Голгофы, и готова встрепенуться на новые импульсы

Высшей Воли, это пространство теперь открылось для светлого огня Преображения.

10. "Пусть какой-то другой народ будет злым, коварным, жестоким, а народ русский будет народом

добрым, отзывчивым, трудящимся в радости. И пусть зло (если оно необходимо) гнездится где-то в иных

областях, но не на великой русской целине" 24. - заклинал Николай Рерих. Он знал потаенную Россию

как живую Божественную Сущность, Софию Премудрость, Утешительницу. Он прозревал душу ее как

воплощение Красоты и Любви: "Полюбите Родину всеми силами и она вас возлюбит.

Мы любовью Родины богаты".25

А в древности, когда еще не было такой страны - России, сама Природа открылась русскому

человеку как живая душа, Душа Мира. Эта мистическая интуиция зародила его народную религию,

религию Матери-земли. Поклонение Женскому Началу Божества как Матери вообще предшествует

в истории человечества культу Отца. Великая Матерь имела в древности десять тысяч имен, вспомним

из них такие как Изида, Рея, Кибела, Диана, Феба, Луцина, Луна, Теллус, Латона, Прозерпина, Геката,

Юнона, Веста, Церера, Левкофея, Астарта, Венера, Урания, Гея, Давкина, Деметра, Милитта, Персефона,

Пневма, Гуань-Инь, Сарасвати, Лакшими, Кали, Иштар, Адити, Алайя, Вак, Шакти, Алилат, Майя.

Матерь Мира является человеку в красоте. "Дух Святой открывает себя в способности видеть красоту...-

пишет Флоренский, - Всегда видеть во всем красоту, - это значило бы воскреснуть до всеобщего воскресения,

значило бы предвосхитить последнее Откровение - Утешителя".26

Крестившись, Русь сосредотачивает свое почитание Матери Мира на Богородице, узнает ее и в Софии.

Но в глубинах народных старая религия живет, ей незачем умирать, она ничему не противоречит, все вмещает.

Вспомним Достоевского: "А тем временем и шепни мне, из церкви выходя, одна наша старица, на покаянии

у нас жила за пророчество: "Богородица что есть, как мнишь"? - "Великая Мать, отвечаю, упование рода

человеческого". - "Так, говорит, Богородица - Великая Мать Сыра Земля есть, и великая в том для человека

заключается радость. И всякая тоска земная, и всякая слеза земная - радость нам есть; и как напоишь слезами

под собой землю на пол-аршина в глубину, то тот же час о всем и возрадуешься. И никакой, никакой, говорит,

горести твоей больше не будет; таково, говорит есть пророчество".27 Ему вторит Флоренский: "Почитание же

Духа Утешителя, Надежды Божественной как духовного начала женственности, сплетается с циклом представлений

Софийных и переносится на последующий за Троицею день - День Духа Святого, в каковой. по проникновенной

догадке нашего народа, "Земля - именинница", т.е. празднует своего Ангела, свою духовную Сущность -

Радость, Красоту. Вечную Женственность".28 В православии только молчание о Св. Духе считается

ортодоксальным, все остальное считается ересью, поэтому эти слова философа и священника дорогого стоят.

Мы уже говорили о том, что Мать-природа посылает людям для руководства своих святых

посланников: гениев, героев, воинов Духа, ведущих народы к Свету. В своем качестве образцов для подражания

они являются представителями совокупного человечества, его будущей совершенной всецелости, теми,

какими мы все когда-нибудь станем, подражая их подвигам. Они предвестники будущего совершенства:

предвидят, представляют, приближают наступление Нового Мира. Привносят в человеческую жизнь его

энергии, идеи и образы. Где-то там, в высших Мирах, они составляют Царство Божие, Иерархию Света -

Космический Разум и Совершенное Сердце, о которых учил Анаксагор. Они объединены воедино

Матерью Мира - началом вечной жизни, объединяющим все в Себе и соединяющем с Духом.

Именно Иерархия Света явилась в сознании русских людей в образе Святой Руси, идеалом для претворения в жизни.

Тютчев писал Фету: "Великой Матерью любимый, стократ завиден твой удел - не раз под

оболочкой зримой ты самое ее узрел..." Любимый Великой Матерью русский народ, угадывает

Ее родной образ сквозь все "случайные черты", скрывающие потаенную суть мира. Великая Матерь

является основой и сущностью всего, нашей истиной небесной Родиной. Русские знают Ее как

бессмертную душу земной своей страны - России. Небесное и земное по их предчувствию обязательно

должно слиться воедино в том, что они называют "Святой Русью".

11. Отрыв земного мира от Высшего и падение во прах есть явление временное, преходящее.

Все религии сохранили в разных отголосках учение Древнейших Мистерий о возвращении Светлой Эпохи,

когда Небо снова спустится на преображенную землю, люди и Боги опять заживут одной семьей в Новом Мире.

Все народы знали, что грядет светлая эра, но только русский народ дерзнул отдать все ради ее наступления.

Дело в том, что это будущее не было гарантированным, принудительным, "объективным процессом",

вроде смены времен года. Преображение субъективно, вольно, требует активного участия человека,

это акт реализации его священной сути. Высшая Воля не может насильно навязать свободной воле

человечества счастья преображения, человечество вольно было выбирать между воскресением духа и

гибелью планеты. Какая-то часть людей должна была самовольно двинуться навстречу сужденному,

чтобы вызвать ответное движение Высших Сил. Кто-то должен был решиться принести себя в жертву,

первым подвергнуться очищению огненному. Это сделала Россия.

Сегодня снятое с креста тело России выглядит ужасно, но не будем ее хоронить. Мистерия продолжается.

Неведомые силы все в движении. Сонмы святых и угодников, людей Нового Мира готовы воплотиться в

России и воплощаются уже, чтобы участвовать в Жатве Господней. Они воспримут преображающие энергии

нового Пришествия Великого Владыки.

Все народы ждут Его. Христиане ждут как Христа, мусульмане ждут как Мунтазара, буддисты ждут

как Майтрейю, евреи ждут как Мессию, индуисты ждут как Калки Аватара, конфуцианцы и даосы ждут как

Небесного Императора. Ожидается небывалое еще явление, когда Вечное Присутствие внезапно станет

очевидным для всех, каждый из нас дождется и увидит своего Бога.

П.А. Флоренский в статье "Понятие церкви в Священном Писании" так пишет о Втором Пришествии,

следуя традиционному для Православия толкованию Апокалипсиса. В главе 14, как и в последующей

15 главе, изображено богослужение 144 000 "девственников", "которые следуют за Агнцем,

куда бы Он ни пошёл" (Откр. 12:4) "Это верные Христу. И, как противоположность этой Церкви избранных,

в главе 17-й изображена Великая Блудница, над которой (гл. 18-я) происходит суд. Блудница эта не есть то

или другое государство, та или другая поместная Церковь... это совокупность всех плевел Церкви,

тогда как 144000 девственников, далее являющиеся как Невеста Агнца или Иерусалим Горний -

совокупность пшеницы. Ранее же описанная Жена есть нива, на которой до поры до времени растут

неразличимые между собою пшеница и плевелы (Мф. 13:24-30; ср. Мф. 13:47-50). Таким образом,

при последних событиях мировой истории Церковь дифференцируется на Блудницу - Церковь падших

и на Град Божий, описанный в гл 21-й. Это - "Жена, Невеста Агнца" (Откр. 21:9), куда уже не войдёт ничто нечистое.

Тут Невеста предстаёт во всей своей небесной и лучезарной красоте"29. Это душа России, вокруг которой

и выкристаллизуется т.н. "Святая Русь".

12. Чудо впереди. Но надо суметь принять его. Уже дано учение Новой Эпохи, чтобы люди

могли научиться принимать новые энергии, новые идеи, очищать сознание от отжившего. Великие

посланцы Матери Мира выстроили в пространстве человеческой эволюции, в ноосфере, всеобъемлющий

Храм Культуры. И приятно сознавать, что среди строителей этого Храма особое место занимают русские.

Как и в каждом храме, в нем есть Святая Святых. В Храме Культуры это учение Живой Этики.

Первая его часть людям Запада была дана в XIX веке через Елену Петровну Блаватскую как

величественная симфония древних тайных учений, их ядро. Появление второй части связано с именем

Елены Ивановны Рерих, эта часть обращена в будущее, в ней люди найдут ответы на многие свои вопросы.

Ответы есть, были бы вопросы. Но народы ищут Света, они ищут достойного разрешения своей судьбы.

Мы сможем принять сужденное нам, только если сами пойдем ему навстречу.

Сегодня любимые праздники русских - Новый Год и День Победы.

Они радуются приближению Грядущего, они уже празднуют Победу над злом.

Николай Рерих пишет о Преподобном: "Он не покинет, если не отринуть руку водящую.

Он сказал о вере, о доверии. Он сказал о надежде - знании. Надежда - знание. Творяща любовь.

И любовь окрыляюща. Он скажет ли: "Иди назад?" Он знает только продвижение, но вехи путей разноличны.

Ему сослужил Пламенный. Пламенный сослужил и даже дал себя быть видимым. Кто же может утверждать,

что никогда не увидит, и откуда пришло бы такое утверждение, не от смерти ли? Жизнь говорит:

Захоти - и увидишь, пожелай - и познаешь.

Он - Воевода ведущий. Он ведет неутомимо и непрестанно. Маловеры, неужели подумаете,

что остановитесь? Неужели помыслите об отступлении? Он со знаменем, с утверждением ведет.

Он доведет. Он построит. Он уже несет град сложенный.

Он ведет неслышно, и ветка не хрустнет. Он проходит, и скалы сокрушаются.

Он поспешает - и гром гремит, и сияет молния. Он идет!"30

1 Л.В. Шапошникова. "Град Светлый". М., 98, с. 59.

2 Е.П. Блаватская. "Тайные Знания". М., 94, с. 107.

3 В.В. Розанов. Сочинения. Т. 1, М., 90, с.107.

4 Вяч. Иванов. "Родное и Вселенское". М.,94, с. 83.

5 В. Топоров. "Наше Наследие". N 4, 88, с. 51.

6 Ф.М. Достоевский. "Братья Карамазовы". М., 74, с. 106.

7 "Жизнь и житие Преподобного Сергия". М., 91, с. 286.

8 Е.П. Блаватская. "Тайная Доктрина". Т. 3. М., 2000, с. 336.

9 Е.Н. Трубецкой. "Умозрение в красках". М.,. 91, с. 89.

10 "Троица Андрея Рублева". Антология. М., 79, с.51.

11 "Жизнь и житие..." с. 286.

12 Там же, с.268.

13 В.О. Ключевский. "Русская История". Т. 2, М., 95, с. 6.

14 Там же, с. 21.

15 "Наше Наследие". N 2, 88, с.83.

16 Г.П. Федотов. "Святые Древней Руси". Ростов-на-Дону, 99, с. 12

17 "О России и русской философской культуре". М., 90, с. 55.

18 В.О. Ключевский. "Афоризмы. Исторические портреты и этюды. Дневники". М., 93, с. 414.

19 Вл. Соловьев. Сочинения. Т. 2. М., 88, с.349.

20 А.Ф. Лосев. "Вл. Соловьев". М., 2000, с. 485.

21 "О России...", с. 430.

22 П.А. Флоренский. Сочинения. ФН, т. 122, М., 94, стр. 208-209.

23 Там же, стр. 219-220.

24 Н.К. Рерих. "Листы Дневника". Т. 3. М.,96, с. 631.

25 Н.К. Рерих. "Зажигайте сердца". М., 90, с. 185.

26 П.А. Флоренский. "Столп и утверждение истины". М., 90, с. 310.

27 Ф.М. Достоевский. "Бесы". Л., 89, с. 256.

28 "Жизнь и житие...", с. 284.

29 П.А. Флоренский. Сочинения. ФН, т.122, М., стр.470.

30 Н.К. Рерих. "Листы Дневника". Т. 1. М., 95, с. 620.

Сокращенный вариант статьи был опубликован в журнале "Дарьял" N 4 за 2001 год.

Оставить комментарий © Copyright Ясько Георгий Юрьевич (barsenal@nm.ru) Размещен: 26/05/2003, изменен: 17/02/2009. 63k. Статистика. Статья: Философия		Ваша оценка:
Аннотация: Присущая русским религиозная энергия рвется наружу. Это та Энергия, которая преобразит небо и землю в Новое Небо и Новую Землю. А Человека и Человечество в Богочеловека и Богочеловечество.

Ясько Георгий Юрьевич : другие произведения.

Русский Бог