Россия стояла и стоит своими духовными подвижниками. И в наше время они успешно выполняют свою эволюционную миссию - обеспечивают историческую, культурную и духовную преемственность, сохраняют 'связь времен' от распадения. Противостоят хаосу на всех путях. Они - соль земли, они придают вкус жизни. И этот вкус - вкус освобождения.
В России ХХ века, кажется, - не было места этим подвижникам, при особой, необыкновенно острой нужде в них. Но они все же, вопреки всему, - были рядом с нами, там, где наш народ к несчастью был, в этом антихристовом царстве-государстве. Чтобы не оставались люди без духовной поддержки. Чтобы не напрасно искали ученики своих Гуру.
Одним из этих людей является Аркадий Иванович Малахов (1896-26.02.82), чье присутствие в Краснодаре делало этот город своего рода Меккой, 'Кришнодаром' по выражению В. Коробова. После его ухода (26 февраля 1982 год, похоронен на Славянском кладбище г. Краснодара 1 марта 1982 г), его ученик, (назовем его NN), предложил всем знавшим А.И., считавшим себя его учениками, записать все, что они знали о жизни А.И. из его рассказов, из личных наблюдений, чтобы потом составить его житие. Насколько я знаю сегодня, (в январе 2004 года), эта работа сделана не была.
Я не был учеником А.И., не общался с ним, все, что я знаю о нем, я знаю со слов NN. Ниже я изложу, все, что мне запомнилось из этих рассказов. Этот сборник материалов будет открытым, все, кто захочет, - сможет разместить в нем свои воспоминания об А.И., под своим именем, под псевдонимом, или анонимно. Их можно прислать мне по адресу yasko55@ya.ru. .
Материалы от Ясько Г.Ю.
Аркадий Иванович Малахов родился в Екатеринодаре в дворянской семье. С юности он увлекся теософией, читал книжки, издаваемые Российским Теософическим Обществом. Он учился в университете, когда началась Первая Мировая война. Студент, он был освобожден от мобилизации, пошел на войну добровольно. Пошел в летчики. Летал, участвовал в воздушных боях, был сбит. При этом он поломал левую руку, она срослась плохо и потом всю жизнь беспокоила его. Он ее потом все 'берег'. Выйдя из госпиталя, он вернулся в Действующую Армию. Теперь, конечно, в пехоту. Он имел какой-то младший офицерский чин.
К тому времени на фронте во всю шли братания. Русские и немцы сходились на нейтральной полосе и общались. Участвовал в братаниях и А.И. Так он подружился с одним младшим немецким офицером, своим сверстником. А.И в совершенстве владел немецким. Они разговаривали, немец показывал ему фотографии своих родных. Потом они расходились по своим окопам и продолжали воевать.
Однажды в пылу рукопашного боя А.И. обнаружил на штыке своей трехлинейки своего немецкого приятеля. После этого он подал рапорт о демобилизации и вернулся домой. Восстановился в университете и продолжил курс обучения. Женился.
В России уже во всю шла Революция. Тогда было как-то принято записываться в разные партии, считалось, что от этого будет толк. А.И. записался в партию социалистов-революционеров. В эсеры. Как-то, во время одного из еврейских погромов, он спрятал своего старенького профессора и его жену у себя, в полуподвальной комнате, в которой они с женой тогда жили. Жена А.И. донесла в ЧК, что ее муж, дворянин и эсер прячет контрреволюционеров. Она хотела присвоить эту 'жилплощадь'. А.И. забрали в ЧК. Он потом вспоминал, что свой первый вещий сон он увидел в связи с этим событием, ему приснилось, что его 'забирают'. Через несколько дней, возвращаясь домой с занятий, он почувствовал, что 'это уже было', заглянул в окна своей комнатки и увидел там религиоведов в штатском.
В это время начальником краснодарского ЧК был какой-то матрос. Он напивался пьяным, ходил по камерам и заставлял контрреволюционеров петь 'Яблочко'. Тех, кто отказывался, или пел плохо, он расстреливал. Видимо, этот матрос перешел грань дозволенного чекистам, так или иначе, его самого расстреляли. Во имя пролетарской законности. А.И. отпустили.
Вторично он был арестован, видимо, в конце двадцатых. Теперь его повезли в Москву, держали на Лубянке. Пытали. Потом отправили на Соловки.В Соловецкий лагерь особого назначения ОГПУ сокращенно С.Л.О.Н. (В 1937 году этот лагерь был переформирован в Соловецкую тюрьму особого назначения С.Т.О.Н. Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР)
В первый же день пребывания там А.И. попал в самое страшное место Соловков, в карцер, который располагался в храме на Секирной горе. Дело было зимой. Когда их этап доставили на место и построили, начальник обратился с вопросом, есть ли в этапе горные инженеры? А.И. назвался. Ну, так пойдешь чистить сортир, а то все замерзло, сказал начальник. А.И. отказался. Ему дали месяц карцера.
Все помещение этого храма было забито людьми. Они стояли, прижавшись друг к другу, невозможно было ни сесть, ни лечь. Им давали какую-то еду и воду, но этого было недостаточно, люди умирали, мало кто выходил из этого карцера живым. А.И. выжил. Дело в том, что тогда на Соловках мужчин и женщин содержали вместе. Если у заключенной рождался ребенок, ее переводили на поселение, но если ее ребенок умирал, мать сажали в карцер. Такая женщина стояла рядом с А.И. Проще говоря, от смерти А.И. спасло ее молоко. Эта женщина тоже осталась жива и ее выпустили. Освободившись, через несколько лет, А.И. решил найти ее, он собирался на ней жениться. И вот что он узнал о ее судьбе. Эта молодая женщина была дворянкой, на работу ее не брали и она пошла на панель. Заболела сифилисом и умерла.
Соловки явились для А.И. вторым университетом. Ведь там содержался цвет России. Он рассказывал много интересного о своем пребывании там, да я позабыл пересказ этих историй. Запомнилось только, что там А.И. пристрастился к художественной вышивке. Долгими лагерными вечерами он сидел у комелька и вышивал. У него был талант художника.
Как и всякий практикующий йогу (А.И. всегда говорил это слово 'по-дореволюционному' - не 'йога', а 'iога'), А.И. периодически голодал. Впервые он голодал там, на Соловках. Их однажды направили на работу - чистить дорогу от снега, не дав ни рукавиц, ни лопат, ничего. В знак протеста против этого, А.И. и объявил голодовку. Тогда чекисты почему-то еще считались с прокуратурой. Какой-то вид соблюдения законности все же создавался. Может, еще с царских времен оставалась у заключенных это право на голодовку, и через определенный срок, начальство лагеря должно было принимать какие-то меры? Они подсылали под видом прокуроров к А.И своих товарищей. Те склоняли А.И. прекратить голодовку. Он их расшифровывал и не поддавался на обман. Тогда они в стакан с водой подлили ему глюкозы. Он, не заметив этого, выпил стакан залпом. Формально это означало, что он вышел из голодовки. И продолжение голодовки стало засчитываться заново, с первого как бы ее дня. После этого он не пил воду из стакана, а сначала опускал туда палец и пробовал ее на вкус. Так он научился голоданию.
Закончился срок заключения, и А.И. отправили в ссылку на Урал. Там он работал на шахте. Однажды его завалило в забое. Воздух и какая-то вода в том месте были, но было и множество крыс. Эти крысы атаковали А.И. Он отбивался, как мог, но силы уходили. Оказывается, крысы начинают есть человека с ушных раковин. И вот, выбившись из сил, А.И. стоял и ждал, - когда крысы взберутся на его плечи, и только тогда сбрасывал их. Его откопали через семь дней. Так вот испытывалась его воля к жизни.
Незадолго до начала войны, он смог вернуться в Краснодар. Там он устроился на работу в детский дом - разнорабочим. Может быть кем-то вроде завхоза. Когда началась война, Аркадия Ивановича тут же арестовали снова. Как обычно, дело было сфабриковано, в этот раз речь шла о заговоре с целью взрыва Кремля. Какое отношение имел к этому А.И., он и сам не знал, но сидел и ожидал высшей меры. (Вообще-то, его автоматически арестовывали и сажали на каждом крутом повороте истории, на каждом её ухабе). Так, немцы продвигались к Краснодару, А.И. сидел в краснодарской тюрьме, ожидая решения по "своему делу". Чтобы арестанты не достались врагу, их погнали в армавирскую тюрьму. Но было уже поздно. Немцы уже настигали, когда колонна заключённых подходила к Армавиру Тогда охранники развернули пулемёты против колонны и открыли огонь. А.И. сразу упал в пшеницу, и так остался цел. НКВД-шники бросили пулемёты и бежали через пшеничное поле, но немцы на мотоциклах догнали их.
Немцы поместили бывших заключённых в школьный спортзал, там же устроили лазарет для раненных, лечили их. Каждый день приходил русскоговорящий гестаповский офицер, дотошно допрашивал каждого по отдельности. В конце допросов, офицер спросил А.И., что тот делал на воле перед последним арестом. А.И. сказал, что работал в детдоме. Оказалось, что когда немцы заняли Краснодар, из начальства в детдоме никого не осталось все исчезли. И немцы сделали А.И. директором этого детского дома. Естественно, русских детей они продуктами не снабжали, но комендант Краснодара давал А.И. команду автоматчиков, с которыми тот ездил по станицам и добывал провиант для своего детдома. Краснодар был оккупирован немцами не долго, - с 19 августа 1942 года, по 12 февраля 1943 года.
А.И. был дворянин, эсер и враг народа. С немецкими автоматчиками он ездил по станицам и отбирал у станичников еду. Когда наши стали подходить к Краснодару, комендант города, который очень уважал А.И., спросил у него: 'Ну что, Аркадий Иванович, остаетесь, или уйдете с нами?' А.И. пошел с ними.
Где-то в Румынии, он попытался уйти к югу, чтобы перейти турецкую границу, Турция тогда уже объявила Германии войну. Его схватили, передали в гестапо. Пытали. А.И. в совершенстве владел немецким, языкового барьера между ним и гестаповцами не было. Он потом говорил, что чекисты и гестаповцы - совершенно одинаковые, никакой разницы, один и тот же тип людей. И даже пытают они одинаково.
Потом А.И. отправили в концлагерь. Там заправляли власовцы. Эти были еще хуже и чекистов, и гестаповцев. Они отличались какой-то лютой, какой-то неуемной, беспредельной жестокостью. Напоминали этим отморозков 90-х. Запомнился рассказ А.И. как они заставили какую-то женщину вытирать кровь с пола их пыточной комнаты своими волосами.
Каждый день власовцы расстреливали часть пленных. Пришла очередь и барака, в котором содержался А.И. Власовцы построили их у рва и открыли огонь. Но он ухитрился прыгнуть в ров чуть раньше залпа, и пуля его не задела. Власовцы подошли и добили тех, кто подавал ещё признаки жизни. А.И приняли за убитого. Пролежав среди убитых до темноты, он выбрался из ямы и ушел. Теперь он шел только ночами, ему повезло, - удалось дойти до границы Швейцарии и перейти ее. Он прибыл в Цюрих.
Еще на Соловках он получил адреса российских теософов, оказавшихся за границей. По одному из них он явился и нашел Каменскую, она взяла его к себе на работу секретарем. Прожив некоторое время в Швейцарии, А.И. по рекомендации Каменской отправился в Индию, к председателю Теософического Общества Джинараджадасе. Тот определил его в один из ашрамов, где А.И. 'нечувствительно превзошел iогу'. По всем нам понятным причинам этой стороны его жизни мы касаться не будем. Да и он ее не касался, так что никто о ней ничего не знает. Единственное, что хочется сказать всем, стремящимся в 'ашрамы' - готовы ли вы пройти к ним таким путем, каким прошел А.И. Малахов? Ведь другого пути туда нет.
Климат Индии А.И. не подошел. Вообще, когда я его увидел в 1979 году - он был худенький такой, небольшого роста старичок с седой бородой. Богатырством внешним он никогда не отличался. И здоровьем богатырским тоже. Три раза был женат. Один раз на японке. Обыкновенный русский человек.
На полях одной из его книг я прочел ремарку, сделанную им: 'Нет, главный русский вопрос таков: 'Как жить, чтоб святу быть?'
Из Индии сначала он отправился в Южную Африку, там ему не понравилось, и он перебрался в Аргентину. Там было много русских.
А.И был разносторонне одаренным человеком. Не знаю - как и где, но он берет кредит, возможно, что в толстовском фонде. На эти деньги он изготавливает духи с каким-то необыкновенным ароматом. Но на 'купи-продай', или на то, что сегодня они называют 'маркетингом', таланты А.И. не распространялись. Его прекрасные духи надо было продвигать на рынок. Для этого не было ни денег, ни возможностей. Кончилось тем, что он весь изготовленный продукт отдал за бесценок какой-то парфюмерной фирме. Но часть денег вернуть удалось. На эти деньги он организовывает производство черепицы. Тут он угадал. Его керамическому бизнесу в Аргентине помогло и то, что он догадался выпускать ритуальные керамические фигурки, принятые у аборигенов. Его дела идут вверх. Он становится богатым человеком. Покупает особняк, виллу на берегу океана, яхту. Он объезжает весь мир.
Долгими аргентинскими вечерами он вышивает. Аргентинские дамы были в восторге от его вышивок.
Видимо, этими средствами Карма снабдила его, чтобы он смог купить у советских властей право вернуться на Родину.
В 1955 году Учитель приказывает ему вернуться в Россию.
Что делает этот дворянин, контрреволюционер, эсер и враг народа? Он передает все свои предприятия по гендоверенности советским представителям и ему разрешают вернуться на Родину. Из своих аргентинских денег он никогда не увидит ни копейки. В Краснодаре он будет жить на мизерную пенсию по инвалидности, полученной в первую мировую.
Зато он смог провести в СССР свою библиотеку. Он говорил, что вёз из Аргентины 400 кг редких книг, в основном по йоге и теософии. Мы помним, как на пограничной станции,в провинции Сычуань, начальник таможенного поста попросил Лао цзы написать для него книгу с изложением Учения. Так родилась Дао дэ цзин. Традиция продожается. На станции Чоп библиотеку АИ сильно проредил один чекист, увлекавшийся теософией. Но он поступил по-божески, забрал у А.И. по одному экземпляру всего, что у него имелось в двух экземплярах. Оставшиеся книги в Краснодаре пошли по рукам, энтузиасты брали читать и часто не возвращали. К 1976 году у А.И оставалось самое большее 30-40 книг. Наверное, Аркадию Ивановичу эти исчезновения были неприятны, но он смотрел на проблему под своим специфическим углом зрения, - говорил, что книги эти не исчезнут, а будут двигаться от человека к человеку и знание о восточном учении будет распространяться. Это даже было в каком-то смысле положительно, т.к. в этой веренице постепенно исчезал исходный пункт. Другим способом распространения было копирование книг. Был друг, который работал в отделе судебной экспертизы краевого управления милиции. Он отснял на микроплёнку ряд книг А.И., в том числе "Тайную доктрину" Блаватской. Е.И. Рерих подарила ему машинописную копию переведенного ею первого тома 'Тайной Доктрины'. Эти страницы все были испещрены правкой, сделанной её рукою. Как красиво она писала букву 'М'!
Мне вот было доверено несколько рукописных переводов, из его библиотеки, которые нельзя же было совать в ксерокс, перепечатать на отцовской машинке. В библиотеке АИ было много книжек того, - рижского, первого издания Живой Этики на русском языке. Помню, когда я держал одну из них в руках, меня поразило, - как коротка цепь между ее Автором и мною! Ну, кто был между нами? Наборщик, З. Фосдик и А.И.
А.И. был необыкновенным человеком. Его присутствие с 1955 года по 1982 год придавало Краснодару какое-то особое значение. Свет духовности, изливающийся из недр его личности, сам человек не может пригасить. И другие люди чуют этот свет.
Даже чекисты уважали А.И., они называли его 'старцем'. Уж они-то знали, что этот человек абсолютно не виновен в преступлениях, приписывавшихся ему Конторой.
Аркадий Иванович Малахов был настоящим Йогом. Он был Учеником одного из Махатм. У него были открытые центры, он был ясновидящим, яснослышащим... В 1955 году он, по указанию своего Учителя, вернулся из Аргентины в Россию, в Краснодар, где и пребывал до своего ухода в 1982 году. Ему было очень тяжело среди людей. Он особенно остро ощущал хаотичность, омраченность их умов, сердец и душ. Он не всегда мог контролировать свои сверхчеловеческие способности, часто они начинали работать спонтанно в самой неподходящей обстановке, в общественном транспорте, в городской толпе и тогда он воочию видел истинные лики своих сограждан, их астральное окружение, а зачастую и их одержателей. Это было ужасно.
Его присутствие в Краснодаре было необходимо Учителю, Он позволял А.И. уединяться только летом, когда в Краснодаре становится особенно жарко. Тогда А.И. уезжал в Дровяном ущелье между Архипо-Осиповкой и Джубгой. Ставил там три палатки. В одной он жил, вторую для гостей, и третью хозяйственную. Один из его самых горячих последователей звали которого Ю. И., жил в Архипо-Осиповке, раз или два в месяц он завозил на лодке продукты Аркадию Ивановичу в ущелье. В 1974 году Аркадий Иванович оставил ущелье и летом стал жить в лесистой станице Ставропольской у Ю.И. который купил там домик.
З.Т.Ц. вспоминает: 'Возвращаюсь в дальние шестидесятые, в наше зелёное, незапятнанное цивилизацией, первозданное ущелье. Слушаю неторопливый, ненавязчивый, легко отступающий в сторону говор Аркадия Ивановича. Если кто-то из малознакомых визитёров вторгался в разговор, А.И. никогда не перебивал, умолкал и внимательно слушал. После этого он или продолжал прерванную речь или менял тему. В зависимости от того, какое впечатление производил на него своими высказываниями незваный гость. Мы же никогда не прерывали А.И., давая ему возможность довести свою мысль до конца. Только после этого мы задавали ему вопросы, и снова слушали и вдумывались в сказанное им'.
А.И. всегда говорил по сознанию собеседника. А люди его окружали разные. Были и такие, кто "умыкали" редкие книги, из его библиотеки. Ведь он же был практически беззащитен перед такими 'читателями'. Я уже после его ухода видел его книгу 'Древняя мудрость' А. Безант выставленную для продажи в Краснодарском Доме книги. Как было странно видеть её на витрине, выставленной на продажу, раскрытой на заглавной странице с его автографом в левом верхнем углу. Аркадий Иванович всегда говорил, что его единственными друзьями являются книги..
Юрий Иванович Селезнёв (1939 - 1984), один из вождей 'русской партии': В 1976-1981 годах работал главным редактором серии 'ЖЗЛ' изд. 'Молодая гвардия', был заместителем гл. редактора журнала 'Наш Современник'.
Он родился в Краснодаре, был многолетним собеседником А.И. Малахова. Через Аркадия Ивановича Ю. Селезнёв познакомился с его племянницей И.С., которая, выйдя замуж, жила в Москве. Приехав в Москву в 1970 году, Ю. Селезнёв остановился у С-х. В соседней квартире жил критик Лев Анненский, которому муж Ирины Анатолий С. представил Ю. Селезнёва. Это Аркадий Иванович попросил Ирину познакомить Ю. Селезнёва с Анненским. В ходе долгого разговора с Ю.Селезнёвым, Анненский решил, что единственный литератор, который может поднять такое редкое русское дарование как Ю.Селезнёв, - это Вадим Кожинов. В. Кожинов ввёл Ю. Селезнёва в русскую литературу. Они были очень близкими друзьями до самой смерти Ю. Селезнёва..
В 1987 году в память о Ю.И. Селезнёве, вышла книга воспоминаний о нём "Юрий Селезнёв. Память созидающая'. В ней нашлось место и для А.И. Малахова.
Вот что о нём пишет краснодарский писатель Виктор Лихоносов: "Из Краснодара я привозил ему (Ю. Селезнёву,- Г.Я.) новости об Аркадии Ивановиче Малахове. Жил у нас такой старичок с ноготок, изящный до тшедушности, со скрипучим голоском, добрый, но язвительный. У него была богатейшая библиотека по индийской философии. Любители Востока, Индии, оккультных наук обивали порог его квартирки на улице Красной. Редко кто возвращал ему драгоценные книги, библиотека его тощала, пристрастились к ней хапучие книголюбы, он страдал, но отказать не мог, всех пускал, выслушивал. Я его часто видел в книжном магазине - с сеточкой в руке. По родному городу он ходил какой-то удивлённый, словно только что прибыл издалека и никак не мог разобраться, почему там то, а там это. Юрия Ивановича называл ласково, с улыбкой: "Юрка!". Не одобрял его побега в Москву. "Юрка-то наш прогрыз изделия московских жрецов? Москвичом стал! Орут, бегут... Арсений Гулыга зовёт меня - не поеду!"
Одна его последовательница, проживавшая в Финляндии, регулярно присылала ему, как это положено, официальные приглашения, для того, чтобы советские власти опустили его к ней погостить. Власти, естественно, отказывали в этом семидесятилетнему старику, жившему на мизерную пенсию на улице Красной в одной комнате с сестрой, племянницей и мужем племянницы. Топили дровами и углём, туалет на улице, воду набирать из - под крана во дворе. А.И. говаривал по этому поводу, что хорошо было бы тайно перейти финскую границу, обнаружиться в Аргентине и отобрать у советского посольства свой особняк с возвратом ренты за все годы. Но это были шутки. Однажды А.И. сказал З.Т.Ц. загадочную фразу: "Даже если бы я мог выехать на Запад, я бы этого не сделал. Я приехал сюда для работы".
Лично у меня есть все основания, о которых я не считаю возможным распространяться в печати, для того, чтобы видеть в А.И. Малахове того, кого буддисты называют Архатом. Косвенным подтверждением тому, на мой взгляд, является и краткая характеристика, данная Аркадию Ивановичу Е.И. Рерих в письме от 3 июня 1949 г. З.Г. Фосдик и Д. Фосдику: 'Он достойный человек...' По моему, это похоже на код переписки, принятый между Е.И. Рерих и её доверенными корреспондентами. 'Архат' с санскрита именно так и переводится - 'Достойный'.
Я уверен, что со временем кому-нибудь удастся собрать достаточно сведений об А.И. Малахове, чтобы воздать ему должное.
Люди помнят о нём. Так однажды, набрав в поисковике его имя, я наткнулся на этот текст.
'Ни с чем не сравнится ночь на черноморском побережье. И особенно в диком заросшем ущелье с ручейком, текущем в море. Звёзды - мягкий шум ручейка. Добраться в ущелье можно только по берегу моря, так как само оно заросло колючими кустами. Тем более удивило нас, когда из этих кустов появился незнакомый парень, еле держащийся на ногах. Первый его вопрос был, - где здесь у Вас отдыхает йог Малахов Аркадий Иванович? Я к нему! У меня 10-й день голодовки. - А где твои вещи, - спросили мы его. - Вещи там, - он неопределённо махнул в сторону колючих кустов, - не смог донести.
На следующий день мы обшарили окрестности и в конце концов нашли в кустах его чемодан. Так в моё детство вошло понятие голодовка. Чем йог помогал нашему голодающему? - Только тем, что гонял его с утра до ночи, то за дровами, то за водой. Голодающий не должен валяться и скапливать яды, а должен вести активный образ жизни. Нам же Аркадий Иванович жаловался - и зачем на мою семидесятилетнюю голову валятся всякие психи?!
Тот парень, видимо, решил излечить голодовкой какое-то своё психическое заболевание. Голодал он 40 дней. Выходил тяжело, прибыли на помощь и медики, и милиция, чтобы выяснить, кто издевался над бедным. В общем, несмотря на помощь медиков, парень выжил, но болезни свои, как мне потом рассказывали, так и не вылечил. Так у меня и остались детские воспоминания, что можно голодать аж 40 дней и остаться в живых, но это не значит, что все болезни при этом пройдут'.
Я могу дополнить эти детские воспоминания незнакомого мне человека. Суть в том, что этот парень самовольно пробудил свою Кундалини. Естественно, он не смог с нею совладать, и когда понял, что начал сходить с ума, попытался остановить её работу голодовкой. Ничего не получилось. Откуда-то он узнал о 'йоге А.И. Малахове' несколько лет проводившем летнее время в палатке в Дровяном ущелье между Архипо-Осиповкой и Джубгой. Он нашел его и обратился к нему с просьбой: 'Усыпите мою Кундалини!' На что ему Аркадий Иванович ответил: 'Не я Кундалини твою пробуждал, не мне и усыплять! Как пробудил, так и усыпляй!' Единственное, что он мог сделать для этого человека - помочь ему правильно доголодать, раз уж он так хотел и правильно выйти из голодания...
Я связался с человеком, вспомнившим этот эпизод. Его зовут Андрей. Он сообщил мне, что в 'щели', так они при А.И. называли Дровяное ущелье, опять неплохо отдыхается. Говорят, там проложена газовая труба, уходящая в море, но она под землёй сбоку закопана и её не видно...
Свитер, в котором АИ на фотографии, - это подарок. Этот свитер был связан специально для Аркадия Ивановича родственниками матери одного из собеседников А.И. из Кабардино-Балкарии. Аркадий Иванович очень любил этот толстый тёплый свитер из овечьей шерсти.
Когда будущие исследователи станут изучать пути, которыми шла духовная история России, на одном из средоточий этих путей выявится фигура А.И. Малахова.
Россия никогда не была брошена на произвол судьбы. В России всегда были люди, связанные с духовным средоточием мира, через них Свет Мира исподволь проникал в потемки антихристова государства.
Один из этих людей - Аркадий Иванович Малахов.
'Будем ждать Сообщений!', - как говаривал Аркадий Иванович.
6.1.04. - 5.9.10.
Материалы от Е.И. Рерих.
За границей А.И. Малахов жил под фамилией 'Корсуновский'. Под этой фамилией он упоминается в письмах Е.И. Рерих, опубликованных в 8 томе её Писем. М., 2008.
Стр. 37.
Е.И. Рерих - А.И. Корсуновскому.
23 апреля 1948 г. Индия.
Дорогой Друг, Ваша последняя весточка от 8 марта была переслана нам в Дели, куда мы переехали после ухода Н.К. И сейчас мы уже двигаемся в окрестности Бомбея, откуда через несколько недель направимся по белу свету.
Радовалась, что Вы не только восторгаетесь Учением Живой Этики, но намереваетесь усвоить его и приложить к жизни. Пусть это благое решение не покидает Вас во всех условиях. Чтобы не оставить Вас без всякой ниточки с нами, сообщаю Вам адрес нашей ближайшей сотрудницы в Америке. Mrs. Sina Fosdick - 200 West 57th Street, New York 19. N.Y. U.S.A. Зинаида Григорьевна Фосдик - русская замужем за американцем, прекраснейшим человеком. Оба они стоят во главе наших обществ в Америке 'Agny Yoga Association' и 'ARCA' (American - Russian Cultural Association). Можно записаться в члены 'Agny Yoga Association' и получать оттуда книги Учения...(слово неразборчиво -Г.Я.), в переводе или в оригинале.
Таким образом, Вы не потеряете связи с нами. Кто знает, когда судьба приведёт Вас в наши края. Посылаю Вам сердечное пожелание самого ярого устремления идти путём расширения сознания. Нет ничего прекраснее, как сознательно красиво проходить жизненный путь, сея зёрна Общего Блага.
Всего самого Светлого, Елена Рерих.
Пуще всего храните Мужество.
Стр. 148.
Из письма к А.М. Асееву.
'Радуюсь, что Вы обрели хорошего сотрудника в лице Корсуновского. Я лично его не знаю, и никто ничего не писал мне о нем, но письма его мне понравились, и я послала ему книги, которые у нас имелись; не знаю, все ли дошли? Переписку с ним вести тогда я не могла по многим условиям и обстоятельствам, о которых длинно писать'.
6.12.48. Кхандала Индия.
Стр. 176.
Из письма к А.М. Асееву.
'Так же как и Вы, считаю, что Корсуновский увлекается. Я уже привыкла с осторожностью доверять так называемым теософам. Кроме родственника Е.П. Блаватской, Бориса Цыркова, который издает неплохой журнальчик 'Теософия' в Калифорнии, в Лос-Анжелесе, других сейчас не знаю. Но группа его нуждается, вся деятельность их ютится в одной комнате. Все такие знаки оскудения и неблагополучия - знаки времени. Нужен новый подход, более активный, более жизненный и слитый непосредственно с жизнью нуждающихся масс. Много думаю об Алтайских Сестрах и Братьях, этих целительницах и целителях ран физических и духовных, - придет и их время. Вообще, столько хотелось бы успеть насадить и дать направление новой, осмысленной жизни, новой Науке и много чему...'
12.01.49. Кхандала Индия.
Стр. 216.
Из письма к А.М. Асееву.
'Теперь о Корсуновском. Радуюсь его удаче. Посылать ценный материал пока воздержусь по многим причинам. Ему нужно хорошо усвоить местные условия и нравы. Не следует слишком широко шагать, не исследовав почву. Кроме того, мне дан намек, что он не так долго останется в своем 'Райском уголке'. Новая местность будет значительно суровее, но гораздо полезнее и богаче возможностями для его любимой работы. Сейчас не сообщайте ему этого, но когда нечто произойдет, скажите ему это, чтобы он знал, что ему открываются новые, лучшие возможности. Мне хотелось бы познакомить его с нашим сотрудником Сенором Родриго де Лара, президентом Комитета Пакта Рериха и Знамени Мира в Буэнос-Айресе. Он прекрасный и деятельный сотрудник, видимо, талантливый писатель-поэт, и возможно, что интересуется оккультизмом. Подробностей о нем имею мало. Он подошел совсем недавно, и всю переписку с ним ведет Дедлей Фосдик, президент Комитета Пакта в Нью-Йорке. Родриго де Лара мог бы явиться полезным Аркадию Ив[ановичу]. во многом. Ввиду этого следовало бы Арк[адию] Ив[ановичу]. стать членом-корреспондентом или просто членом нашего Комитета в Нью-Йорке и ознакомиться с материалом по Пакту, хотя бы с последней брошюрой. В качестве члена-корреспондента он мог бы посетить де Лара для ознакомления с деятельностью комитетов по Пакту в Южной Америке. Попрошу Зинаиду Григорьевну Фосдик выслать Арк[адию] Ивановичу через Вас или по его адресу последнюю брошюру о Пакте, если она еще имеется у них. Вообще он может писать Зинаиде Григорьевне по-русски, и она может сообщить ему некоторые подробности о развитии Комитетов Пакта в разных странах. Фосдики могли бы дать Арк[адию] Иван[овичу] имена и других сотрудников в Южной Америке, но сомневаюсь, чтобы они были так же полезны как Родриго де Лара.
Привожу адрес Зинаиды Григорьевны Фосдик (...) Пусть Аркадий Иванович не откладывает своего письма к Зинаиде Григорьевне'.
12.04.49. 'Крукети', Калимпонг.
Стр. 231.
Из письма З.Г. Фосдик и Д. Фосдику.
'Между прочим, я дала Ваш адрес одному русскому горному инженеру - Аркадию Ивановичу Корсуновскому в Южной Америке. Он достойный человек, устремлён уже несколько лет к учению Живой Этики и сотрудничает с д-ром Асеевым. Может быть, Вы пошлёте ему имеющеюся у Вас литературу по Пакту и некоторые данные о его движении в Южной Америке. Так же приложите список книг, имеющихся у Вас на продажу. За книги он может платить, ибо сейчас имеет некоторый заработок. Конечно, Вы напишете и пошлёте ему, только когда он сам обратится к Вам'.
3 июня 1949 г.
Стр. 261.
Из письма к А.М. Асееву.
'Что Корсуновский, списался ли он с Зинаидой Григорьевной Фосдик? Моя переписка с нею тоже немного сократилась из-за моего напряжения. Пусть Корсуновский не слишком широко шагает и не огорчается трудностями'.
2.09.49.
Стр.283.
Из письма к А.М. Асееву.
'Корсуновского не следует слишком отягощать сейчас. Много осложнений из-за несправедливого отношения к нашим сородичам в обеих Америках. Но скоро многое изменится. Сотрудничество его с Вами, может быть, скоро прервется из-за событий во всем мире. Тяжкие сроки, тяжкие времена! Но лучшая страна станет космической основою равновесия в мире. Страна лучшая станет страною самой строительной и самой прекрасной'.
17.11.49. Калимпонг.
Стр. 397.
Из письма к А.М. Асееву.
Огорчительно всё произошедшее с Корсуновским. Перечтите моё письмо к Вам от 12. IV. 49 Там имеются намёки о необходимости некоторой осторожности с ним, а так же и о том, что он не долго останется в своём 'Райском Уголке'. Сказано было, что ему придётся уехать в более суровую местность, но гораздо более богатую возможностями для его любимой работы. Тогда я не поняла, что более суровая местность, конечно, наша родина. Он не может оставаться в Южной Америке и уедет на родину.