Это событие вызревало давно, и даже чуть было не случилось пару месяцев назад, но... не случилось. А тут дозрело.
Любая новая жизнь - событие весьма важное, с этим не поспоришь. Главное тут, чтобы старая жизнь при этом закончилась. А то хуже нет, когда она ухитряется продолжаться, и при этом ревниво цепляется за новую, виснет на ней, а то и прорастает сквозь и внутрь. Мучайся потом с этаким гибридом... фу.
Ром тщательно всмотрелся внутрь себя. Было просторно. Вроде как бы даже сквознячком потягивало, и было это правильно и хорошо. И не клубилось ничего, и не бурлило, и не вздрагивало.
Он со вкусом потянулся и шумно втянул воздух. Пахло не то, чтобы буквально новой жизнью, но определенно чем-то вкусным. С приправами, что ли.
Хорошо, что в новой жизни Рому не предполагалось с утра пораньше заниматься физическими упражнениями. В этом сомнений не было: вон, какое брюшко выпирает... и не торчит даже, а свесилось. Основательное, куда с добром. Он погладил брюшко, почесал, где запросилось. Похоже, в новой жизни это будет привычное движение. Или действие?
Он еще раз повторил действие, запоминая ощущения. Слева чесалось приятнее.
Ром снова принюхался и, всё ещё почёсываясь, уверенно направился на запах. Коридор, конечно, был знакомым, но по той, старой, жизни. Поэтому он шел неторопливо, старательно огибая нагромождения коробок и перешагивая через обвязанные шнурами мешки. Такой беспорядок в новой жизни смутно его тревожил, но с этим разобраться можно было и позже.
Запах всё усиливался, и Ром невольно заторопился. Свернул за угол, раздвинул гибкие створки перегородки и ввалился в кухню. Кухня, как и коридор, не могла не быть знакомой, однако Ром сначала изучающе осмотрелся, и лишь потом направился к столу.
Легкое пластиковое кресло плохо подходило для новой жизни, но вариантов пока не виделось. Он осторожно уместил себя на ненадежное сидение, глубоко вздохнул и снял крышку с глубокой миски в центре стола.
... Очередь продвигалась медленно.
Контролер, лениво покачиваясь на стуле, кивнул следующему: можно.
Одновременно из двери в конце коридора появился один из уже прошедших на обследование. Торопливо зашагал на выход неровной дерганой походкой. Словно изо всех сил не позволял себе припустить бегом.
- Чистый, вишь! - заметил вполголоса пожилой мужчина из очередных. На него шикнули. Контролер перестал качаться, цепко пробежал взглядом по сидящим вдоль стены. На него не смотрели, отводили глаза.
Из входного тамбура появилась женщина. Подошла к контролеру, протянула синюю карточку. Тот сунул карточку в регистратор, кивнул на свободное место в конце очереди.
Усевшись, вновь пришедшая что-то шепотом спросила у соседки, та ответила, завязался разговор. Новенькая переживала, что чувствует неуверенность. Ну, вот вообще, в себе, во всем. Это ведь может оказаться симптомом? Она абсолютно доверяет Генеральному Совету, и всё такое, но эта неуверенность... Её ведь определят? Определят?
Соседка была уверена на все сто. Конечно, неуверенность - это очень, очень скверно. Без Обновления тут никак не обойдется. Вот у неё самой ничего похожего, так, мелочи. Ни беспокойства, ни страхов, ни агрессии... Что вы! Сыпь аллергическая на руках, но это же совсем другое... И вот мигрени еще, так это, говорят, генетическое, а главное - беспричинное. А не то, чтобы после собрания там, или перед Контролем.
Соседка так убеждала новенькую, что ей-то обновляться незачем, что было совершенно ясно, - сама она не уверена в этом абсолютно.
Разговор увял, и обе замолчали.
Уставились невидящими взглядами в растянутый по противоположной стене привычный плакат с троицей жирно выделенных НЕ: "Не бойся Новой Жизни, бойся непобежденных несовершенств".
Они, конечно же, не боялись. И боялись. Всё, как положено.
Очередь медленно продвигалась...
Сны, сны, сны...
В них - вот парадокс! - пробуждались старые жизни. Прежние. Обремененные внутренними конфликтами и нездоровыми потенциями. Отягощенные несовершенствами.
В снах подкрадывались волнения и тревоги. Даже сомнения. И чуть ли не недовольства.
Наверное, идеальным Обновлением было бы отсутствие сновидений как таковых, но этого пока добиться не удавалось. Проклятое подсознание, пользуясь ночной темнотой и отключенными визорами, пробиралось в гости к облагороженному сознанию, ничуть не смущаясь его блистающей свежестью и чистотой, и убиралось восвояси лишь под утро, оставляя свои возмутительно грязные следы.
Но ничего, скоро эти следы исчезнут. Именно-таки бесследно! Головной Институт Биологических Исследований за последнее время замечательно продвинулся вперед в разработке соответствующих препаратов. Пара облаток на ночь. Или три, - при большом весе тела. Рому будет выписана увеличенная доза, никаких проблем.
... А патриции Генерального Совета, - что они видят во сне?..