Ездил на охоту. Друг мой хороший - заядлый добытчик дичи. А я так, - помощник охотника, даже ружья своего нет. Свежий воздух, ночь у костра, смена обстановки, шашлычок, к тому же всё нахаляву - глупо отказываться.
С 5 утра всей компанией стреляли по взлетающим уткам. Мне удалось прикончить лишь 4 бутылки из под пива, найденные неподалёку. Зато без промаху. А потом появилась пара лебедей. Красивые, белоснежные, горделивые.
Первый умер мгновенно: пуля-оболочка разорвалась, войдя под кожу. Длинная шея словно сломалась, и птица замерла. Второй лебедь соображал долго, прежде чем взлететь. Да и то ушёл недалеко - до ближайших зарослей камыша. Наверняка был серьёзно ранен, ведь огонь теперь сосредоточился на нём одном.
Народ с гиканьем приветствовал богатую добычу, памятуя, что, хоть и царь-птица, но издревле на княжьих пирах без запеченного лебедя не обходилось. Ликование передалось и мне. В конце концов, охота есть охота. Да и холодильник дома своей пустотой изрядно угнетает. И вегетарианцем никогда не был.
Ближе к вечеру из тех самых камышей показался тот самый подранок. Летел медленно, словно грузовой самолёт. Низко - метров 10-15. Прямо на группу охотников. Птичья глупость давно вошла в поговорки. Хватило одного выстрела.
Тушки разделывать приходилось помощнику охотника, но я не сетовал, ведь мёртвые ничего уже не чувствуют, да и как-то нужно было товарищей отблагодарить. Тщательно осмотрев второго лебедя, я нашёл лишь одну рану - последнюю, смертельную. А ещё оказалось, что это самка. Она не пострадала при первой атаке. Ждала темноты, чтобы выплыть на место гибели партнёра, а, когда не нашла его, полетела навстречу смерти. Медленно. Низко. Прямо на группу стрелков.
"Теперь они вместе" - произнёс самый бывалый и известный трофеями в нашей компании охотник. Остальные молчали.