Аннотация: Иногда мертвые возвращаются, и порой трудно решить, кем они стали после смерти...
Прошло уже три месяца с тех пор, как Винс вернулся на берег. Когда-то давно, в другой жизни, он не мог вообразить себе жизни без моря, без скрипа снастей и выкриков рулевого, без плеска волн и воплей чаек. А теперь лишь шум прибоя сопровождает его постоянно. Каждый день Винс выходит из своего дома на берегу, чтобы побродить вдоль линии прибоя, отшвыривая ногами пучки бурых водорослей, крабов, ракушки и мертвых рыб, и верный Джимбо сопровождает его. Джимбо тоже трудно привыкнуть к жизни на берегу. Раньше на "Драконе" этот забавный лопоухий пес был любимцем всей команды, и кок втайне кормил его даже лучше, чем матросов, так что его короткая черная шерсть блестела как бока жемчужины. Теперь же Джимбо носился по берегу, облаивая чаек и с тоской глядя в океанскую даль, туда, где небо сливается с волнами у неясного горизонта.
Винсу повезло. Можно сказать, чертовски повезло. В ту ночь, когда "Дракон" попал в бурю у Мексиканского залива, он стоял на вахте, и по всему должен был погибнуть первым, но по странной прихоти судьбы оказался одним из немногих выживших. Возможно, он был обязан жизнью Джимбо, а может быть, и чему-то еще, чего он не знал. Он до сих пор помнит кромешную темень ночи, пронзаемую всполохами молний, потоки воды, обрушивающиеся на палубу, скрежет ломающихся рей, хлещущие по мачтам обрывки незарифленных парусов, бегущих в панике матросов и крики капитана Марвина, перекрывающие рев урагана. Тогда Винса не смыло за борт только благодаря собственной неловкости: упав, он запутался ногой в петле каната, а потом ухитрился схватиться за клотик, и накрывший его вал с грохотом прокатился по палубе, унося лишь пустые бочонки, погасший фонарь и обломки рея. Кто-то из его товарищей орал совсем рядом, придавленный рухнувшей балкой, а он, наполовину оглохший и ослепший, беспомощно мотал головой, отплевываясь от едкой воды, заполнившей рот и нос. Потом он посмотрел на задавленного балкой матроса: молодой Чарли Уэйс с мольбой протягивал к нему руки.
- Винсент...
- Прости, Чарли, я не могу помочь тебе.
Винс не особенно много общался с ним, но Чарли был хорошим мальчиком, ловким и быстрым, всегда готовым прийти на помощь любому из команды. Должно быть, ему было очень больно, с содроганием подумал Винс, отводя глаза. Он мог бы попытаться столкнуть балку, но у Чарли наверняка были сломаны ребра, так что вряд ли его можно было спасти, к тому же волны тут же смыли бы в морскую пучину их обоих.
Винс отвернулся, но перед его глазами все еще стояло умоляющее и искаженное болью лицо Чарли.
Что-то трещало и рушилось, ярость океана была ужасна, доски палубы ходили ходуном под разбивающими их валами... Наконец с оглушительным треском лопнули доски обшивки, надрывно заскрежетали переборки, из последних сил сопротивляясь шторму, и грот-мачта угрожающе наклонилась под порывами штормового ветра. На глазах уцелевших матросов корабль опасно накренился, мачты теперь указывали в разверстую под ним мрачную пучину, как указующие костлявые пальцы скелета, еще сжимающие бесполезные палочки рей. На миг взору Винса открылась темная жаждущая бездна, полная невидимых тварей, кружащих в предвкушении добычи, - а потом мир словно взмыл к небесам, к пронзаемому молниями мраку, и обрушился вниз. Вниз, он летел вниз, выпутываясь из канатов, крича от ужаса и продолжая кричать, даже когда в легких уже не осталось воздуха для крика, и кишки поднимались к горлу, так что сердце на мгновение перестало биться, словно сдавленное изнутри. Вода сверху, снизу, со всех сторон... Он едва успел судорожно вздохнуть в последний раз - и гигантский вал накрыл его вместе с уходящим под воду кораблем.
Хаос человеческих тел, обломков и мусора, вихрящейся и бурлящей воды бушевал вокруг. Винс ухватился за какой-то устремившийся к поверхности бочонок, обвязанный веревочной петлей, - и через несколько мгновений уже выпрыгнул на поверхность. Он почти ничего не слышал, а крепко зажмуренные глаза не позволяли ему видеть то, что осталось от "Дракона", и лишь пальцы мертвой хваткой цеплялись за спасительный бочонок. Благодарение Богу, он спасся и не ушел на дно вместе с многими своими товарищами, но это был еще не конец.
Буря бесновалась почти до рассвета, и Винс окончательно выбился из сил, пытаясь держаться на плаву. На какое-то мгновение он просто отключился, обнимая бочонок, и вдруг кто-то мягко подтолкнул его снизу. Вот тогда-то он очнулся, ощутив под пальцами мокрую шерстистую шкуру. Теплый нос Джимбо тыкался ему в лицо, пес облизывал щеки человека, радостно фыркая и сопя. Винс невольно засмеялся; собака вернула его к жизни, ведь не будь Джимбо, он мог вообще утонуть.
Когда небо начало светлеть, ветер понемногу утих, и волны стали успокаиваться. К восходу солнца буря прекратилась, и стали видны последствия крушения: на воде покачивались куски переборок, обломки рей, бочки и щепки. Взобравшись верхом на свой бочонок, Винс попытался оглядеться в поисках уцелевших, но почти тут же свалился в воду - такие акробатические номера были ему не под силу. В конце концов, ему удалось выловить пару пустых бочек, связать их вместе канатом и взобраться на них. Весь тот день он плавал вокруг, то и дело находя выживших матросов - их оказалось пятеро, считая самого Винса, да еще Джимбо. С невольной надеждой Винс искал на поверхности воды Чарли Уэйса - и, разумеется, не нашел. Мальчика было действительно жаль, но он убеждал себя, что ничего сделать для Чарли было нельзя.
Все шлюпки "Дракона" разбило бурей, но матросам удалось соорудить некое подобие плота и даже поставить на нем парус. Кое-что из обломков крушения могло пригодиться - и они забрали это с собой: бочонок с промокшей солониной, большую бочку, наполовину наполненную пресной водой, веревки, матросские ножи и гарпуны, запасной кусок крепкой парусины, даже капитанский сундучок с картами и компасом, случайно попавшийся им на глаза среди дрейфующего мусора.
До берега было, по их расчетам, недалеко. Компас верно вел их на запад, и к концу третьего дня они достигли пустынного побережья. Потом был путь на юг, до ближайшего порта, где они вновь нанялись в команды теперь уже разных кораблей, а там их пути разошлись.
Винс плавал еще месяц, после чего решил, что с морем пора завязывать. Началось это почти сразу же, как только он вышел в море на "Ласточке". В одну из ночей ему приснился кошмар - бурлящее море смыкалось над его головой, обрушиваясь леденящим темным валом, и Чарли Уэйс снова и снова звал его и просил о помощи, а он отворачивался и слышал только душераздирающий крик Чарли, уносимого волнами за борт. А ему нужно было только протянуть руку, чтобы схватить мальчишку...
Кошмары стали повторяться. Почти каждую ночь он видел гибель корабля, и высокий борт возносился прямо к озаряемым холодным светом небесам, а Чарли Уэйс летел вниз, в черную бездну, в распахнутый зев океана, и звал его - отчаянно и напрасно. Однажды он проснулся и обнаружил, что стоит на палубе, вцепившись негнущимися руками в фальшборт, и один из матросов испуганно трясет его за плечо.
- Что случилось? - растерянно спросил он, пытаясь почувствовать доски палубы негнущимися ногами.
- Винс, ты ходишь во сне, - пробормотал матрос, крестясь. - В следующий раз попроси кого-нибудь привязать тебя к койке.
Вот тогда Винс впервые по-настоящему испугался. Каждый раз, ложась спать, он требовал, чтобы его крепко прикрутили к койке, но кошмары не прекращались, разве что он уже не мог ненароком прыгнуть во сне за борт, даже не сознавая, что творит. Он стал угрюмым и раздражительным, и вскоре капитан сам предложил ему ненадолго осесть на берегу. В ближайшем порту Винс получил расчет и поселился в рыбацкой деревеньке на Сан-Сальвадоре, в домике, который купил себе уже давно, в те времена, когда жизнь была повеселее, а на счете в Барбадосе имелись и кое-какие накопления.
Он чинил сети и снасти, чистил днища баркасов, брался за любую работу, чтобы зарабатывать на еду. В первое время ему не хватало моря, качающейся под ногами палубы, соленого ветра и простора от горизонта до горизонта. Он скучал даже по боцману Билли, злобному сукину сыну, не дававшему покоя команде "Дракона" ни днем, ни ночью и вколачивавшему свои пожелания в зубы любому, кто осмеливался с ним поспорить.
Вечерами он выходил в сопровождении Джимбо на берег, и, пока пес носился взад и вперед по линии прибоя, облаивая чаек, сидел на холодном белом песке, наблюдая за шипением пенных волн, за золотистым закатом в легкой дымке облаков, слушая ветер в перистых листьях пальм. Его жизнь постепенно приходила в порядок. Жил он замкнуто, не водя особой дружбы ни с кем из соседей, а о жене в своем маленьком домике и не помышлял. Поначалу местные девушки заглядывались на широкоплечего и статного моряка, но он не обращал на них внимания, поглощенный своими заботами, а потом они, сочтя его угрюмым невежей, сами перестали обращать внимание на него. Впрочем, это его мало тревожило.
Он не мыслил себе жизни без моря и твердо дал себе слово уйти в плавание, как только почувствует себя окончательно освободившимся от прошлого. Странное дело, его прежние кошмары на суше прекратились. Ему часто снилось море, но кораблекрушения и смерти Чарли он больше не видел. Вскоре Винс почти совсем забыл обо всем этом, и уже начал размышлять, где лучше всего поискать работу, перебирая рекомендации, полученные с тех кораблей, на которых ему доводилось ходить. Разумеется, самой ценной была рекомендация флагмана Ост-Индской компании, где он прослужил больше двух лет совсем еще зеленым юнцом. С тех пор прошло уже немало лет, но эта пожелтевшая от времени бумага все еще могла помочь ему устроиться на хорошее судно.
Как-то осенним вечером Винс по обыкновению отправился на берег. Ветер крепчал, поднимая волны, и глаз солнца, опускающегося в тяжелые тучи у горизонта, был кроваво-красен. По всем признакам, надвигалась самая настоящая буря, тут уж Винс ошибиться не мог: за свою жизнь он навидался таких закатов.
- Джимбо, домой! - позвал он, и пес послушно потрусил вперед, временами оглядываясь на хозяина.
Следовало хорошо подготовиться к ненастью. Как следует закрыв окна, Винс запер их снаружи ставнями, плотно закрыл дверь на засов и на всякий случай подпер тяжелым креслом. Было слышно, как под крышей завывает ветер, шурша соломой и пальмовыми листьями, и первые раскаты далекого грома уже заставляли вибрировать стены и пол. Джимбо испуганно скулил и жался к ногам Винса, как щенок: гроза всегда напоминала ему ту страшную ночь, когда разбился "Дракон".
- Спокойно, малыш. - Винс почесал его за ушами. - Непогода до нас не доберется. Давай-ка просто ляжем спать, а утром посчитаем убытки.
Он не стал гасить лампу, успокаивая сам себя теплым желтым огоньком фитиля, улегся в постель и закрыл глаза, и Джимбо, как всегда, занял свое обычное место возле кровати.
Винс уснул неожиданно для себя самого, несмотря на глухой рокот приближающейся грозы снаружи и грозный рев прибоя. Спал он, как все чаще теперь бывало, крепко и без сновидений.
Его разбудил внезапный громкий стук, словно в стену дома ударилось что-то тяжелое. Недовольно поморщившись, Винс открыл глаза. Лампа давно погасла, и дом освещали только проникавшие сквозь ставни бледные всполохи молний. Джимбо, забившись под кровать, тихонько скулил оттуда, не пожелав показаться даже на зов хозяина.
- Черт побери, - пробормотал Винс, шаря рукой по столу в поисках огнива. - Джимбо, уймись. Должно быть, это просто упала ветка, а может быть, проклятому старому дереву пришло время свалиться, и в аккурат на наш дом. Потерпи до утра... А, чтоб тебя!
Холодная боль внезапно полоснула по его раскрытой ладони, и он отдернул руку от неожиданности и испуга. Нашарив, наконец, огниво, он высек искру и при скудном свете увидел, что в деревянную столешницу воткнут матросский нож: именно о его лезвие он и разрезал ладонь. Странное дело - он не помнил, чтобы оставлял свой нож на столе. Острие ножа настолько глубоко засело в дереве, что наводило на мысль о недюжинной силе его владельца. С невольным страхом Винс зажег лампу и выругался: стол был испорчен, да еще и залит кровью. Его кровью. Темно-вишневые брызги попали на пол и на постель.
Он оглядел комнату. Разумеется, кроме него самого и Джимбо, в ней никого не могло быть. Окна были по-прежнему надежно закрыты и заперты ставнями, кресло стояло у запертой двери, не сдвинувшись ни на дюйм. Неужели он опять ходил во сне?
Что еще я сделал, пока спал, подумал он, холодея. С запоздалым сожалением он подумал, что должен был завести себе приятелей, а то и женщину, чтобы на ночь его могли привязывать к кровати и присматривать за ним. Он даже не подозревал, что обладает силой, достаточной для того, чтобы вогнать в дерево матросский нож почти на полпальца.
Он с опаской поднес лампу поближе, и едва не выронил ее. На костяной рукояти ножа была вырезана буква "С", лезвие блестело, как натертое маслом. Это не был его нож! Его собственный лежал в ящике комода, где он его и оставлял. С проклятьем Винс замотал разрезанную руку чистым платком, стараясь не обращать внимания на дергающую боль, и снова лег в постель, дрожа от страха. Несомненно, в доме был еще кто-то, он и напугал Джимбо.
"С".
Он лихорадочно думал, откуда мог взяться нож, кому он мог принадлежать. Хорошо, допустим, Винс сам воткнул его в стол, но чей же он? Ледяной холод объял его, заставляя стучать зубами. Буря продолжала гудеть за стенами дома, шторм ревел, заглушая грохот грозы, потоки ливня обрушивались на крышу сплошной стеной.
Спать Винс уже не мог. До утра не сомкнув глаз, он в ужасе слушал ночь, напряженно вглядываясь в темноту. Джимбо не переставал скулить, и эти звуки наполняли душу безумием и тоской. С наступлением серого промозглого утра Винс слез с кровати и стал готовить завтрак, состоявший из толстого ломтя хлеба с маслом и копченой свинины. Растопив очаг, он подвесил над огнем котелок с водой и вернулся к кровати.
- Джимбо, сукин ты сын, выходи оттуда...
Он замолчал, тупо глядя прямо перед собой на торчащий из столешницы нож, потом несмело протянул руку и дотронулся до костяной рукоятки, еще надеясь, что сон продолжается, но был разочарован: нож оказался самым что ни на есть реальным.
Раскачав лезвие, Винс брезгливо выдернул его из доски. Хорошо заточенный матросский нож, неизвестно откуда взявшийся и непонятно кому принадлежащий... Открыв дверь, он широко размахнулся и швырнул странную находку подальше под моросящий дождь, в ненастную серую мглу.
Буря не прекращалась весь день. Гроза окончилась, но ветер по-прежнему гнул стволы пальм, и океан накатывался на берег мутными сизыми волнами в грязно-серой пене, несущими клочья водорослей и мертвых рыб. Винс, подавленный, испуганный и злой, сидел дома, придумывая способы уберечься от новых происшествий. Джимбо, похоже, разделял настроение хозяина, отказываясь от еды и с опаской поглядывая то на дверь, то на окно, выходившее на океан. Как только окончится непогода, решил Винс, надо будет отправиться к деревенскому лекарю и спросить, нет ли какого средства от беспокойного сна. Ему совсем не хотелось неожиданностей, которые он мог выкинуть, разгуливая во сне.
Укладываясь вечером спать, он нарочно убрал подальше ножи и гарпун, а затем как мог примотал ноги к кровати куском веревки. Он бы с удовольствием и руки себе связал, была бы возможность...
Под шум дождя и мерный рокот океана он быстро уснул, несмотря на тревогу и даже некоторый страх. Что-то разбудило его среди ночи - что-то, чему не было названия, точно странный неосязаемый толчок, отозвавшийся во всем теле. Еще не открывая глаз, он почувствовал легкое прикосновение на своем лице, похожее на дуновение ветра, но вполне материальное. Рядом кто-то был, и прежде чем он осознал это, послышался негромкий голос:
- Винсент...
Содрогнувшись от испуга, Винс открыл глаза, напряженно вглядываясь в сидящего на краю постели человека. Он узнал этот голос, и его сердце наполнилось неистребимой жутью.
- Чарли? Ты... ты же умер.
Темная фигура пожала плечами.
- Думаешь, это сон? Дай руку.
Винс несмело протянул к нему пальцы, и прохладная ладонь Чарли слегка сжала их, давая понять, что его ночной гость вполне реален.
- Не возражаешь, если я зажгу лампу? - спросил Винс, еще надеясь, что при свете наваждение рассеется.
- Хорошо, если тебе так удобнее.
Трясущимися руками он засветил лампу и потрясенно уставился на сидящего перед ним Чарли Уэйса. Тот улыбнулся, давая понять, что не желает Винсу ничего плохого. Да, это без сомнения был Чарли, такой, каким Винс его помнил, и все же немного изменившийся. Его кожа была такой бледной, словно никогда не знала солнечного света, и темные глаза казались еще ярче и выразительнее. Черные волосы обрамляли лицо, делая контраст почти невыносимым. Раньше, на "Драконе", Чарли был просто симпатичным улыбчивым парнишкой, теперь же на Винса смотрел юный бог, красивый неестественной, холодной, неземной красотой.
- Почему у тебя связаны ноги? - спросил Чарли, и Винс только сейчас понял, что все еще крепко примотан к кровати веревкой. - Ты пытаешься защитить себя от своих снов?
Винс содрогнулся. Бледная тонкая рука протянулась к нему, блеснуло лезвие ножа, и он похолодел, узнав этот хорошо заточенный матросский нож с костяной рукояткой, на которой была вырезана буква "С". Чарли разрезал веревку всего двумя движениями, даже не прилагая усилий, словно это была обычная нитка.
- Не бойся, я не причиню тебе зла, Винсент. - Он убрал нож за голенище высокого сапога. - Вижу, твой пес все еще с тобой.
Он потянулся, чтобы потрепать Джимбо по голове, но тот испуганно сжался, отполз на брюхе в угол и уже оттуда тихо зарычал, оскалив белые клыки. Чарли пристально посмотрел на него, и пес заскулил.
- Ты пугаешь его, - выдавил Винс. - И меня, признаться, тоже. Зачем ты пришел? Я не хотел твоей смерти, и потом, после бури, я искал тебя, надеясь, что ты остался в живых...
- Я ничего не помню, - равнодушно сказал юноша. - Вообще ничего. Да это уже и не важно. Я словно проснулся... но мне ничего не снилось. Я надеялся, что ты поможешь мне вспомнить. Странно, из прошлого я помню только тебя.
Темные ореховые глаза обратились на Винса, в них не было ни упрека, ни сожаления, лишь холодные бездны зрачков, хранящие тайны нездешних созданий, что живут в вечной тьме океанских глубин. Содрогаясь, Винс отвернулся. Он не мог смотреть на это существо, явившееся с того света, из зыбкой тени между мирами живых и мертвых. Пальцы Чарли прикоснулись к его руке - спокойно, почти ласково.
- Я долго искал тебя, Винсент. Мне нужна твоя помощь.
- Что я должен сделать, чтобы ты оставил меня в покое?
- Верни мне память о прошлом. Удивительно, но самое раннее, что я помню - это тот день, когда мы встретились.
- Вот как? - заинтересованно хмыкнул Винс. Сам он даже не мог припомнить, когда впервые увидел Чарли Уэйса. Просто был в команде такой паренек...
- Это было, когда ты только появился на "Драконе". Я подумал поначалу, что ты сорвиголова.
- Почему же?
- Я шел мимо тебя с ведром в руке, а ты задел меня плечом и сказал, что я должен смотреть себе под ноги, а потом пообещал надеть ведро мне на голову.
Винс почувствовал легкий укол раскаяния. Да, в прошлом он часто бывал грубоват и любил припугнуть других парней своим крутым нравом. С тех пор многое переменилось, он стал старше и понял, что уважение достается не по величине кулаков...
- Я не обиделся, - заметил Чарли, словно читая его мысли. - Ты мне понравился, и я решил, что у тебя такая манера шутить. К тому же ты не выполнил своего обещания насчет ведра...
Винс рассмеялся. В конце концов, Чарли был все же неплохим мальчуганом, и если не смотреть ему в глаза, то можно говорить с ним как с любым другим парнем. Единственная странность, не дававшая ему покоя, - Чарли почти не улыбался, но это тоже не заметно, когда не глядишь ему в лицо.
- Знаешь, Винсент, в моей памяти какие-то обрывки. Только те мгновения, когда я видел тебя. Я много думал, сопоставлял все их. В разное время были другие люди, но только ты один есть всегда. Это загадка для меня.
- Ну, тогда я не смогу помочь тебе вспомнить твою жизнь, ведь я не знаю, что было с тобой, когда мы не видели друг друга. Я для тебя бесполезен.
- Но ты мне нужен. Что-то привязывает меня к тебе.
Напряженно улыбнувшись, Винс пожал плечами.
- Хорошо. Оставайся, я постараюсь быть гостеприимным.
- По крайней мере, честно, - тихо сказал Чарли. Он встал, прошелся по комнате и сел на расшатанный табурет у стола. Джимбо с тревогой наблюдал за ним из своего угла.
- Как ты попал в дом? - поинтересовался Винс.
- Просто вошел. - Его странные глаза снова обратились на лицо Винса, и тот поспешно отвел взгляд. - О, прости, я забыл, что ты... а впрочем, неважно. Расскажи о себе. Откуда ты родом?
Винс начал рассказывать. Его отец еще в юности перебрался в Барбадос из Испании, обжился и завел семью. Будучи состоятельным человеком, он прочил сыновьям хорошее будущее. Старший брат Винса, Родриго, стал успешным адвокатом, а вот ему повезло меньше. Смерть отца помешала ему поступить в университет и заставила искать работу; брат пристроил его матросом на флагмане Ост-Индской компании, пообещав, что со временем подыщет что-нибудь более достойное, но так ничего и не подыскал. А потом он влюбился в море...
Постепенно Винс увлекся рассказом. От истории собственной жизни он перешел к разным моряцким былям и небылицам, а то и просто к байкам, какие по вечерам травят в кубрике. Он даже позабыл о том, кому все это рассказывает. Временами Чарли вставлял какое-нибудь забавное замечание, и Винс поневоле смеялся.
Ночь проходила незаметно, и ветер начал стихать, а дождь шумел уже намного тише. Винс, раскинувшись на постели, только что закончил очередную историю про гигантского тунца, выловленного однажды капитаном Марвином, когда Чарли неожиданно встал.
- Мне нужно уйти, - сказал он. - Прости, я не могу остаться с тобой дольше.
- Почему? - удивился Винс. Он уже забыл, что всего пару часов назад не хотел оставаться под одной крышей с Чарли.
- Я непременно вернусь, Винсент.
Он направился к двери и... просто исчез, словно растворившись в воздухе. Винс так и замер с раскрытым от изумления ртом. Ему снова стало казаться, что все это - только сон. Джимбо выполз из своего угла, нюхая следы на полу и грозно рыча.
- Да уж, теперь-то ты храбрый, - проворчал Винс, отворачиваясь к стене. - Не больно ты рычал, когда он смотрел на тебя, а?
Пес виновато помахал хвостом и улегся возле кровати, тщательно избегая мест, куда ступал Чарли.
- Он прямо на принца стал похож, - усмехнулся Винс в стену. - Ну да что говорить. Коли меня отмыть, причесать да приодеть, так и я за короля сойду... Только вот кому это надо?
Вскоре он задремал, утомленный событиями последних двух дней. Шторм, нож, потом призрак Чарли Уэйса - все это сразу было уже слишком много.
Буря причинила большой ущерб домику Винса, в особенности пострадала крыша, изрядно потрепанная ветром, так что несколько дней ушло на восстановление самых больших повреждений, а затем пришлось взяться за основательную починку. Наступал сезон штормов, так что предстояло сделать все как следует, чтобы следующее ненастье не стало столь разрушительным.
Винс стал чаще бывать в деревне и порой засиживался до позднего вечера в баре у Хайме, оттягивая возвращение домой. Но время шло, а Чарли Уэйс больше не беспокоил его. Если бы у Винса была охота задуматься, он с удивлением осознал бы, что немного скучает. Он почти ни с кем не разговаривал, а если и пытался завести приятельские отношения с рыбаками, то быстро разочаровывался - этим людям не было до него никакого дела. Они много пили, громко смеялись и лезли в драку по любому поводу. Отстраненно наблюдая за ними, Винс горько думал: неужели он сам был таким же когда-то? Чарли, с его спокойной уверенностью, тихим голосом и странным темным взглядом, был идеальным собеседником. Он умел слушать, а главное - его действительно интересовало то, что говорил Винс.
Через неделю над океаном снова стали собираться тучи. Починка крыши еще не была закончена, и Винс молил Бога, чтобы шторм не оказался таким сильным, как в прошлый раз. Небо затянуло уже после полудня, и ветер окреп, неся с собой запах грозы. Рыбаки торопливо вытаскивали лодки на берег и сворачивали вывешенные для просушки сети, а мутный прибой уже сурово накатывался на песок, прибивая к берегу пучки водорослей.
Винс запер окна и дверь, заварил себе чаю и уселся за стол с книгой. Чтение отвлекало его от беспокойных размышлений, кроме того, оно помогало скоротать время с пользой. Джимбо спал в своем углу, положив большую голову на сложенные лапы, и, казалось, надвигающаяся буря нимало его не тревожила.
Вскоре дождь зашумел снаружи, стало темнее, и пришлось зажечь лампу. Положив огниво на полку, Винс вдруг услышал, как зарычал Джимбо. Глаза пса горели, шерсть поднялась дыбом. Странный озноб прошел по спине Винса, словно кто-то пристально смотрел на него тяжелым, немигающим взглядом. Медленно повернувшись, он увидел стоящего в дверях Чарли Уэйса.
- Привет, - проговорил Чарли. - Можно войти?
Винс ошеломленно попятился. Юноша был еще более красив, чем показался ему в первый раз. С его черных волос сбегали струйки воды, мокрая рубашка облепила стройное сильное тело, аристократическое лицо было бледным, карие глаза полнились загадочной тьмой.
Призраки ведь не пьют чай, подумал Винс и почему-то вспомнил, как старина Билли утверждал, что нечисть не любит честный моряцкий ром. "Плесни ромом на ведьму, и она сдохнет!" - говаривал Билли, опрокидывая в глотку очередную кружку.
- Может быть, рома? - вкрадчиво спросил он, но Чарли покачал головой.
- Никогда его не любил.
- Я тоже, - усмехнулся Винс. - Мой отец предпочитал херес и каберне.
- Похоже, он знал толк в винах.
- Еще бы, ведь он был испанцем.
- Ты тоже испанец.
- По рождению, но не по душе. Моя жизнь прошла среди переселенцев; уже в детстве я знал английский язык лучше, чем родной, и даже ты зовешь меня Винсент, хотя мое настоящее имя - Винсенте.
Он плеснул себе в кружку еще кипятка и уселся за стол напротив Чарли. Тот продолжал смотреть на него, и Винс чувствовал взгляд темных глаз, как давление в самой середине своего тела. Ему стало неуютно, и Чарли, словно догадавшись об этом, отвел глаза.
- Знаешь, я всегда думал, что ты англичанин, - сказал юноша.
- Я и сам так думал. Так проще. Мои родители умерли, а с братом мы никогда не были особенно дружны. Кому есть дело, откуда родом матрос?
Он помолчал, осторожно прихлебывая горьковатый чай, посмотрел на затаившегося в углу Джимбо, потом осмелился поднять глаза на гостя.
- Ты не такой, как другие, - проговорил Чарли.
- Почему?
- Я не знаю. Ты не похож на обычного матроса, Винсент. Тебя побаивались, но ты никогда никого не трогал, насколько я могу вспомнить, и держался наособицу, так что мало кто мог похвастаться, что водит с тобой дружбу.
- Я не люблю, когда суют нос в мои дела.
- А что ты думаешь обо мне?
- Ты - другое дело. Ты же умер, верно? Так что, когда я говорю с тобой, то вроде как беседую с призраком. Откуда мне знать, что ты мне не снишься?
Белая тонкая рука накрыла запястье Винса, и он вздрогнул.
- Поверь, я реален. - Пальцы Чарли были прохладными. - Как я еще могу доказать тебе это?
Винс не шевелился, и Чарли чуть сильнее сжал его руку.
- Винсент, я не знаю, почему я прихожу к тебе, и не могу объяснить, как это происходит. А может быть, это я сплю, а не ты?
- Хочешь проверить? - Винс быстро наклонил кружку и выплеснул немного кипятка на руку Чарли. Тот вскрикнул, отдернув пальцы, но на белой коже не осталось ни пятнышка.
- Плохой способ. - Поднявшись, Чарли подошел к Винсу и легко коснулся пальцами его покрытой щетиной щеки. - Я хотел бы что-то более действенное. А ты? Ты все еще уверен, что не спишь?
Проклятье, подумал Винс, холодея, я уже вообще ни в чем не уверен. Руки Чарли вдруг легли ему на плечи, и в одно мгновение стало трудно дышать.
- Что... что ты задумал?
Чарли помолчал, поглаживая его плечи, потом отошел и снова сел за стол напротив Винса. Его ладони обхватили стоящую на столе кружку с чаем, и казалось, пар поднимается прямо из них.
- Винсент, почему у тебя нет женщины? - неожиданно спросил он, неотрывно наблюдая за лицом Винса.
- Нет, потому что... - Винс замялся. Он никогда не задавался этим вопросом. Пользоваться услугами портовых шлюх, как большинство моряков, он брезговал, а в возможности верности одной-единственной девушки всегда сомневался. Он не понимал женщин и избегал их, считая капризными и крикливыми накрашенными куклами. Разумеется, у него, как у всякого мужчины, были определенные потребности, но он научился удовлетворять их иными способами. Однажды он позволил какому-то местному мальчишке на Антигуа отсосать у него за пару монет, но больше не рисковал, хотя ему невероятно понравилось. Тот случай смутил его и заставил еще больше замкнуться в себе из-за страха, что он не такой, как все. Долгое время он считал себя ненормальным извращенцем, пока корабельный врач не объяснил ему, что такие отношения между мужчинами - вполне обычное дело. Правда, достойный доктор тут же предложил подкрепить свое утверждение практикой, так что перепуганный насмерть Винс едва унес ноги из его каюты.
У него было совсем мало опыта во всех этих делах, и он растерянно уставился на свои сложенные на столе руки.
- Просто я не доверяю женщинам, вот и все.
Чарли накрыл его ладони своими.
- Почему тебя так смутил мой вопрос? Разве ты забыл - я мертв, так что ты можешь рассказать мне абсолютно все.
Как странно, подумал Винс, дрожа. Наверное, все это действительно сон. Чарли Уэйс, живой и красивый как ангел, сидит напротив него и расспрашивает о женщинах. Чарли, раздавленный полгода назад балкой на палубе гибнущего "Дракона". Чарли, исчезнувший навеки в морской пучине, съеденный рыбами и крабами. Чарли, веселый симпатичный паренек, которого уже давным-давно нет на свете...
- Мне нечего рассказать, правда.
- Хорошо, - легко согласился Чарли, не убирая рук. - Тогда я с удовольствием послушал бы про то, как ты едва не нанялся на пиратский корабль. Помнишь, ты обещал рассказать в прошлый раз?
Винс с облегчением усмехнулся и покачал головой. С Чарли было так просто разговаривать! Он не начал приставать с расспросами, не насмехался, не сделал презрительную гримасу, услышав его странное признание.
Увлеченный новым рассказом, Винс почти не замечал, что Чарли легко поглаживает его пальцы, словно в задумчивости. Только закончив повествование, он с изумлением уставился на юношу, пытаясь понять происходящее.
- Тебе повезло, что ты решил навести справки об этом нанимателе, - нимало не смущаясь, сказал Чарли. Его глаза пристально изучали лицо Винса, чуть задерживаясь на его губах и подбородке. - Пиратам нужны свежие люди, потому что слишком многими приходится жертвовать. Некоторых пускают в расход почти сразу же...
- Это верно. - Винс помолчал. Нога Чарли под столом вдруг коснулась его ноги. Он вздрогнул, хотел отодвинуться, но передумал. - Ты... помнишь, что с тобой было, когда ты ушел в прошлый раз?
- Да. Хотя нет. Я помню ночь и уходящие облака... что-то еще. Свет... Нет, прости.
Он прикрыл глаза, и Винс подумал, что вот теперь он стал похож на настоящего мертвеца, неподвижного, бледного и смертельно серьезного. Потом веки Чарли дрогнули, и ореховые глаза вновь обратились на Винса.
- Тебе нравится мое общество, Винсент?
- Оно нравилось бы мне еще больше, если бы я знал, кто ты.
- К несчастью, я и сам этого не знаю. - Он улыбнулся одними губами и встал. - Наверное, мне уже пора.
- Постой...
Чарли повернулся к нему, и Винс тоже поднялся. Теперь они стояли лицом к лицу, глядя друг на друга. Не в силах вынести взгляд непроницаемо темных глаз, Винс моргнул и замер, прикрыв веки, и внезапно прохладные мягкие губы Чарли легко коснулись его губ. Казалось, судорога пронзила все существо Винса. Охваченный смятением и жаром, он поднял руки, но нашел лишь пустоту. Открыв глаза, он успел увидеть стоящего у двери юношу, который смотрел на него со смесью сожаления и надежды.
- До встречи, Винсент.
- Ты еще вернешься?
- А тебе этого хотелось бы?
Винс сделал шаг вперед, но Чарли предостерегающе поднял руку.
- Время вышло, Винсент. Ты не сможешь пойти со мной, а я не могу остаться.
Он повернулся и, едва коснувшись двери, исчез, словно прошел сквозь нее. Винса снова затрясло, как в прошлый раз, когда он видел такое же исчезновение. В его мыслях царил хаос. Странное существо, приходившее к нему, несомненно, не могло быть Чарли Уэйсом. Чарли принадлежало только тело... а впрочем, Винс и здесь мог ошибаться. Что это было: призрак, сновидение, дух моря? Он вспомнил рассказы бывалых моряков о прекрасных утопленницах, в лунные ночи заманивающих корабли на подводные рифы, о русалках, живущих в холодных глубинах, о таинственных мертвецах, стерегущих подводные клады. Все эти истории заканчивались одинаково - доверчивые матросы и пловцы, попавшиеся на уловки нежити, неизменно погибали в морской пучине.
С Чарли все оказалось не так просто. Он ничего не обещал, у него не было сундуков с золотом, а у Винса не было корабля, и почему Чарли приходил к нему, оставалось загадкой. Возможно, он решил свести Винса с ума в отместку за какие-нибудь старые обиды?
Представив, что сказал бы любой нормальный человек, узнав, что он ночи напролет разговаривает с призраком, Винс расхохотался. На своих губах он до сих пор чувствовал поцелуй Чарли - осторожный, несмелый, полный скрытого смысла и запретных желаний... Чего он хотел, на что надеялся?
Он вышел из дома. Дождь уже прекратился, небо расчистилось, холодные звезды молчаливо висели над океаном. Порыв ветра стряхнул с листьев пальм тяжелые капли, швырнув их в лицо Винса, и он зябко обхватил руками намокшие плечи. Восток понемногу светлел, как будто из-под старого пепла алели тлеющие угли. Дойдя до линии прибоя, Винс остановился, позволяя пенным волнам слегка касаться его башмаков, утопающих во влажном песке. Он стоял так долго, вглядываясь в дымчатую даль, слушая размеренный рокот прибоя и наблюдая, как над миром встает утро.
Подошедший Джимбо ткнулся влажным холодным носом в его ногу, нетерпеливо гавкнул, и Винс рассеянно потрепал его по загривку. Только сейчас он почувствовал, что устал и замерз, и побрел к дому, сопровождаемый верным псом.
Сезон штормов в этом году обещал быть особенно долгим и суровым. Об этом судачили старики, да и погода подтверждала их слова. Когда Винс около полудня выходил из дома, чтобы отправиться в деревню за продуктами, еще вовсю светило солнце, от влажной земли поднимались испарения, в листве пересвистывались птицы. На обратном пути ему уже приходилось временами отворачиваться, когда окрепший ветер швырял ему в лицо мелкий песок. Небо снова затянулось тучами, и тревожные вопли чаек, носившихся низко над волнами, не предвещали ничего хорошего. Пока он добрался до своего домика, увязая по щиколотку в песке и кляня непогоду, начал моросить мелкий холодный дождь. Быстро стемнело, хотя до вечера было еще далеко.
В полумраке комнаты Винс некоторое время не мог ничего разглядеть. Едва не наступив на Джимбо, он чертыхнулся, налетел на стол и зажег лампу. Следовало бы добавить туда ворвани, подумал он, глядя на слабо теплящийся фитиль, полез на полку, заправил лампу и, повернувшись, очутился лицом к лицу с Чарли Уэйсом.
От неожиданности Винс едва не выронил лампу, и Чарли, улыбаясь одними губами, поддержал его под руку.
- Винсент, я думал, что ты больше меня не боишься.
- Ты появляешься так внезапно, что я не могу привыкнуть.
- Наверное, ты все еще считаешь меня нереальным. - Чарли откинул со лба влажную прядь черных волос и оглянулся на Джимбо, напряженно затаившегося в своем углу. - Я могу понять, почему твой пес не доверяет мне, но ты же знаешь, что я не замышляю ничего плохого.
Его рука легко легла на плечо Винса.
- Почему ты всегда приходишь в дождь?
Чарли помолчал, прежде чем ответить.
- Это просто. Дождь позволяет мне приходить. У океана есть секреты, которых тебе лучше не знать, Винсент.
От его слов по спине Винса побежали мурашки.
- А ты знаешь секреты океана? - прошептал он.
- От меня у него нет секретов.
Короткий и емкий ответ, ни тени улыбки на бледном прекрасном лице. Винс задрожал, чувствуя, что его колени слабеют. От Чарли веяло тайной силой, его спокойствие казалось жутким.
- Черт побери, - выдавил Винс, цепляясь за остатки самообладания, и Чарли подхватил его, обняв рукой за талию и не давая упасть. Он легко поднял его, как ребенка, и отнес на постель, а сам сел рядом.
- Я уже сказал, что не причиню тебе зла, Винсент. У меня две жизни... Та, что была прежде, как-то связана с тобой. А нынешняя... она совсем другая, и вроде бы не моя собственная. Я хочу соединить их памятью, и только ты можешь мне помочь.
- Как?..
Чарли склонился к нему. Его лицо было так близко, что Винс чувствовал его дыхание - легкий солоноватый запах моря, водорослей, грозы. Некоторое время юноша молча смотрел на него, а когда Винс закрыл глаза, не в силах выдержать его взгляд, припал губами к его губам. Его прикосновение было долгим и нежным, а потом Винс нерешительно проник языком к нему в рот. Тихо вздохнув, Чарли с готовностью ответил на эту смелую ласку.
- Винсент...
- Прежде чем я... прежде чем мы... - Винс запнулся, смутившись сам не зная отчего. Его тело жаждало большего, но он пытался бороться с желанием. - Я хочу знать, кто ты на самом деле.
Чарли покачал головой.
- Если ты узнаешь, я боюсь, что потеряю тебя навсегда.
- Я видел, как ты умер. Тебя раздавило балкой, как жука, и у тебя наверняка были сломаны все ребра. После такого невозможно выжить, тем более в шторм...
Юноша встал и протянул ему руку.
- Идем, я покажу тебе, а ты попытайся понять.
Они вышли из дома под моросящий дождь. Винс впервые видел Чарли под открытым небом. Оба вмиг промокли до нитки, и Винс застучал зубами от холода, но его спутнику, казалось, дождь и ветер были нипочем. Они направились к берегу, где темные пенные волны яростно глодали песчаный пляж, и Чарли остановился, глядя прямо перед собой.
Он поднял что-то черное и бесформенное, лежавшее у его ног на песке, и Винс, подойдя ближе, рассмотрел дохлую рыбу: белое брюхо уже раздулось, круглые глаза помутнели. Тонкие пальцы Чарли погладили осклизлые бока, и вдруг безвольно свисающий хвост шевельнулся, тело рыбы выгнулось, жабры приподнялись и стали наполняться кровью, из глаз ушла беловатая муть, они вновь стали прозрачными и живыми. Теперь в руках юноши была живая сильная рыба, судорожно открывающая рот в поисках воды. Чарли шагнул вперед, и бешеный штормовой прибой сам по себе успокоился у его ног, становясь мелкими спокойными волнами. Он наклонился и бережно выпустил рыбу; Винс увидел всплеск, темный водоворот, поднятый хвостом, и быстрый бугристый росчерк на волне, когда рыба ушла в глубину.
Чарли выпрямился и обернулся, вопросительно глядя на него, но он только потрясенно молчал. За спиной Чарли все еще была спокойная полоса гладкой воды, по обе стороны от которой бесновался штормовой океан.
- Ты все еще не догадываешься? - воскликнул юноша, и его звонкий голос перекрыл рев прибоя. Он подошел к Винсу вплотную, затем, не оборачиваясь, щелкнул пальцами - и яростные волны сомкнулись на неподвижной полосе воды, словно ее никогда не существовало. Шторм вновь обрушился на берег во всей своей грозной силе.
- Я не призрак и не сон, - прошептал Чарли в самое ухо Винса, и его ладони легли на плечи матроса. - Если ты не понимаешь, не имеет значения. Позже ты все равно поймешь... Пойдем в дом, ты весь дрожишь.
При свете лампы Чарли уже не так пугал его, и когда юноша снял с него рубашку и штаны, Винс не сопротивлялся. Они оба вымокли до костей, что было плохого в том, чтобы просто отогреться и обсохнуть... И когда Чарли сел рядом с ним на постель, он придвинулся ближе - только для того, чтобы было теплее. А потом рука Чарли легла на его талию, и как-то так получилось, что они снова поцеловались.
Какая разница, был ли он воскресшим мертвецом или чудовищем... То, что он делал на берегу, было невероятно, но не менее невероятно, чем то, что он делал теперь. Его язык властно и глубоко исследовал рот Винса, а руки скользили по его телу, рождая странные, темные, неистовые желания. Никогда прежде Винсу не доводилось испытывать ничего подобного. Он стонал, отдаваясь во власть этого таинственного всемогущего существа, и его тело изнывало от сладостных ласк в муках неутоленной похоти. Чарли мягко толкнул его на постель и склонился к нему, прижимаясь грудью, животом и бедрами, поцеловал в губы, потом скользнул ниже, касаясь языком самых чувствительных мест. Винс перебирал его взлохмаченные мокрые волосы, пока он ласкал его грудь и живот, и когда губы Чарли коснулись его напряженного члена, он задохнулся от непереносимого удовольствия.
- Тебе нравится? - прошептал Чарли, на мгновение подняв глаза.
- Да, - выдохнул Винс. - И мне неважно, кто ты такой...
Он тихо рассмеялся и вернулся к своему прерванному занятию. Он делал это просто божественно, как и подобало божеству, подумал Винс, изгибаясь от его ласк. Его неземная красота, его сила и сверхъестественные способности буквально сводили с ума.
- Чарли... О, Чарли... - повторял он, чувствуя, как волны наслаждения могучим прибоем прокатываются по всему его телу, становясь все выше, все яростнее, все горячее. Вдруг он замер, не в силах больше сопротивляться их натиску, и мир содрогнулся в ослепительной вспышке, в неистовом шторме сладостного восторга, в урагане, сметающем разум и все остальные чувства...
Все, что было с ним до этого, казалось теперь мелким и несущественным. Тот мальчуган в портовом трактире, тревожные сны о парнях, быстрые разрядки, когда он не мог сдержаться и сам доставлял себе облегчение... То было лишь бледное подобие того всепоглощающего наслаждения, что он испытал в объятиях Чарли Уэйса - или того, кем теперь стал Чарли Уэйс.
- Я люблю тебя.
Они сказали это одновременно, в один голос. Чарли наклонился над ним, и их губы снова встретились. Винс ощутил солоноватый вкус собственного семени, смешанный с влажным свежим запахом грозы и океана.
- Ты даже не представляешь, что это значило для меня, - прошептал Чарли с восторгом.
- Я сделаю для тебя еще больше, - сказал Винс, гладя его лицо. Потом его руки опустились ниже. Мускулистая грудь Чарли была бледной и гладкой, с маленькими аккуратными кружочками сосков, рельефный живот переходил в восхитительно крепкие узкие бедра. Чарли закрыл глаза, когда пальцы Винса накрыли его жестко и ровно стоящий член. Винс стал неторопливо ласкать его, не сводя глаз с его лица. Ему хотелось увидеть, как Чарли дойдет до самого конца, как истечет под его рукой, как волшебные карие глаза вновь откроются, чтобы посмотреть на него с любовью и восторгом.
Вскоре Чарли уже стонал, обнимая его за шею. Винс не останавливался, двигая рукой все быстрее. Сам воздух словно сгустился, шум океана снаружи становился то громче, то вновь затихал, и вдруг мир взорвался белыми вспышками холодного света: десятки молний вспороли воздух вокруг дома, сухой треск грома оглушил Винса, заставив его изумленно и испуганно вскрикнуть. Казалось, наступил самый яркий день в его жизни: ослепительный белый огонь заливал весь дом мерцающими всполохами, и он прикрыл слезящиеся глаза.
- Винсент... - благодарно выдохнул Чарли ему в ухо, притянув к себе. - О, как хорошо!..
Винс разрыдался, уткнувшись лицом в его плечо. Гроза утихала, и теперь он знал, что она не была обычной грозой. Дождь барабанил в стены и окна, шуршал по крыше, последние бледные отсветы еще озаряли дом, постепенно угасая.
- Я кончил, - удивленно, чуть виновато сказал Чарли, прижимаясь к нему. - Прости. Я должен был сказать тебе...
- Вряд ли это что-то изменило бы, - усмехнулся Винс, все еще почти не слыша собственного голоса. - Разве что я позаботился бы о том, чтобы заткнуть себе уши.
Улыбка Чарли была мимолетной, но она так многое значила. Обнявшись, они лежали рядом, вслушиваясь в ровный стихающий шум дождя.
- К утру шторм закончится, - прошептал Винс, - и ты уйдешь... Если в твоих силах сделать так, чтобы ты мог остаться - сделай это.
- Нет. Пока нет. - Чарли коснулся губами его шеи. - Мои силы растут с каждым днем, но я не всемогущ.
- Я все еще не знаю, кто ты.
- Ты все еще боишься...
- Да, иногда. Я совершенно не готов ко всему этому. Я боюсь тебя... и люблю, как никого в жизни никогда не любил.
Чарли помолчал, потом медленно проговорил:
- Знаешь, а ведь я сам не думал, что могу полюбить. Моя сущность слишком необычна... Память прошлого возвращается, Винсент, я как будто начинаю осознавать себя по-другому. Ты помогаешь мне пережить новые для меня чувства, которые я не могу выразить словами. Долгие века, тысячи лет - как сон, что они значили без тебя...
Винс вздохнул и закрыл глаза.
- Спи, - прошептал Чарли. - Придет время, и мы будем вместе так долго, как ты захочешь...
Наступила зима, с ее дождями, с холодными штормами, яростными и наводящими панику на прибрежные поселения. В этом году она выдалась особенно ненастной, и старые рыбаки поговаривали, что морской бог хочет расширить свои владения, затопив острова и смыв в океан немудрящее человеческое добро. Над Сан-Сальвадором то и дело разражались грозы, да такие, каких даже старики не припомнят: молнии били в землю толстыми столбами, земля гудела от грома. Матери ночами прижимали к себе перепуганных ребятишек, а мужчины не отваживались выходить в море надолго. Черный знахарь из деревни утверждал, что во всех бедах виноват человек, живущий на острове, и за хорошую плату обещал выведать, что это за человек. Рыбаки боялись штормов, но и знахаря боялись не меньше - ходили слухи, что он колдун вуду, а это значило, что всякий, связавшийся с ним, будет проклят.
Наконец, к концу января дождливым вечером кто-то заметил на горизонте корабль, и едва ли не вся деревня высыпала на берег посмотреть на смельчаков, отважившихся в непогоду подойти так близко к острову. Корабль подходил все ближе, и теперь уже можно было разглядеть, что это великолепный трехмачтовый бриг, с наполовину зарифленными белыми парусами и стройными обводами корпуса. Моряки, знавшие толк в корабельном деле, восхищенно вздохнули, а кое-кто недоверчиво покачал головой.
- Я знаю этот корабль, - сказал старый Кенни, и все повернулись к нему. - Если бы я не был уверен, что он давно на дне моря, я бы поклялся, что это "Стремительный".
- Ты, наверное, шутишь. "Стремительный" затонул, когда я был младше моего внука!
- Ну, тогда ты точно его помнить не можешь, - упрямо сказал Кенни. - Говорю вам, второго такого корабля на свете не было и нет. Никто не мог обойти его, о нем ходили легенды. Неизвестно, почему он затонул: то ли на рифы налетел во время шторма, то ли был потоплен пиратами... Из команды никто не уцелел, так что и рассказать о его судьбе было некому.
- Какой же ты сказочник, Кенни! Точно говорю, пристрастие к рому тебя погубит. Этот корабль просто похож на "Стремительный".
Судно между тем приближалось; уже можно было разглядеть переплетение снастей, высокий бушприт, резную корму... и ни души на палубе. Корабль без признаков команды уверенно шел по штормовым волнам, и при виде этого зрелища люди умолкли, даже самые бесстрашные почувствовали озноб.
Неподалеку от берега корабль остановился. Прошло около часа; жители деревни стали расходиться, подгоняемые дождем и холодным ветром, и только старик Кенни, задумчиво жуя губами, продолжал вглядываться вдаль. В какой-то миг ему показалось, что он заметил темную тень лодки, скользящей по направлению к кораблю, но он тут же обругал себя ослепшим дураком: кто же выйдет в море на лодке в такой шторм? Он постоял еще немного, не веря собственным глазам. На палубе корабля блеснул одинокий огонек, а затем судно развернулось против ветра и стало медленно удаляться, пока совершенно не исчезло за темной мутной пеленой дождя.
- Должно быть, мне действительно пора завязывать с ромом, - пробормотал Кенни и перекрестился дрожащей рукой.
Уже много лет прошло с тех пор, как на островах впервые услышали о капитане Винсенте Оушене и его корабле, легендарном "Сердце урагана". Высокий, загорелый, широкоплечий, с тяжелым взглядом темных глаз, от которых, казалось, ничто не могло укрыться, он мало походил на прочих капитанов, ходивших от Мартиники до западного побережья Флориды. Поговаривали, что его настоящего имени не знает никто, а тайн, известных ему самому, хватило бы на несколько сотен лет. Невероятная удачливость снискала ему репутацию слуги дьявола. Он был по большей части молчалив и ни с кем не водил дружбы, однако даже самые отчаянные головорезы не рискнули бы задеть его. Ему охотно доверяли любые, самые ценные грузы: он ни разу не нарушил взятых на себя обязательств и неизменно приходил в порт назначения вовремя.
Неоднократно пираты пытались захватить "Сердце урагана", но всякий раз терпели неудачу - маневренный и быстроходный, корабль с легкостью уходил от погони, и вскоре пошли слухи, что капитану Винсенту, не иначе, покровительствует сам сатана. Попасть в команду могли лишь избранные, ходить на "Сердце урагана" считалось честью. Штормы и ураганы, казалось, обходили корабль стороной: возможно, причиной тому была все та же фантастическая удачливость капитана, но паруса всегда оставались целыми, а обшивка не лопалась и почти не зарастала ракушками.
Множество слухов, ходивших про капитана Винсента и его корабль, подчас граничили со сказкой, вроде сундука с сокровищами, хранившегося в капитанской каюте на "Сердце урагана", или того, что ни один матрос из команды Винсента никогда не утонет и не будет съеден акулами. Но были и такие, в которые уж точно поверить не мог никто, например, в те басни, что рассказывал глухой моряк в таверне на Сан-Доминго, служивший когда-то на "Сердце урагана".
Далеко от берега, в тихие звездные ночи, в самый темный и таинственный час после полуночи, море вокруг начинает светиться, воздух тяжелеет, как перед ненастьем, небо над кораблем затягивают тучи, и странное тревожное предчувствие сжимает сердце, а затем внезапно небеса разверзаются, и огромные сверкающие молнии стеной окружают корабль, превращая ночь в ослепительный день. От грохота грома звенит палуба, оглушенные люди в ужасе мечутся по кораблю, но никто не смеет беспокоить капитана, спящего в своей каюте. Затем странная гроза постепенно стихает, оставляя лишь редкие белые всполохи, и небо расчищается, как по волшебству.
Моряцкие побасенки невероятны, и никто не знает, где правда, а где вымысел. "Сердце урагана" появляется то в одном порту, то в другом, нигде не задерживаясь подолгу, - и вновь уходит в море под командой своего молчаливого капитана...