Молодой человек с бледным напряженным лицом стоял посреди джунглей, пристально вглядываясь в густые заросли. Он был весь напружинен, не смея ступить и шага. Самая чаща. Как его туда занесло? Природа притихла, птицы не издавали ни звука, замерев в предчувствии чужака, некой опасности. Смеркалось. Последние лучи заходящего солнца едва пробивались сквозь кроны высоких деревьев, не давая почти никакого света. Он дернулся, услышав слабый шум метрах в двадцати позади себя. Странно, но он был налегке, ни оружия, ни рюкзака с припасами. Удивительно, что он все еще жив. На вид ему можно дать лет двадцать пять. Старая изношенная одежда, тем не менее выглядела чистой и аккуратной. Походная куртка цвета хаки, темные брюки из легкой ткани и, вот безумие, дорогая рубашка светло-шоколадного цвета! Пожалуй, это был самый необычный тип, которого она когда-либо видела. Но сейчас, он находился на краю гибели, при этом совершенно беззащитен. Еще несколько безмерно долгих секунд ничего не происходило. Он продолжал стоять как вкопанный, напряженно вслушиваясь и не поднимая головы. 'Беги!' - хотелось крикнуть ей, но от страха она не могла вымолвить ни слова. Все изменилось в мгновение ока. С деревьев слетела стая птиц, где-то раздался тревожный крик лемура. Он резко развернулся, присев в оборонительной стойке. К нему в одном мощном прыжке приближался огромный тигр! Пасть хищника была раскрыта, издавая охотничий рык. Упругие мышцы перекатывались под блестящей шкурой. Еще какой-то миг, и все... молодого человека ждет неминуемая ужасная смерть в когтях зверя. Он резко поднял голову... Но вместо страха, она увидела холодное уверенное лицо, на котором хищно сверкали черные как сама ночь глаза.
Фрида проснулась с приглушенным криком и села в кровати. Простыни сбились и были влажными от пота. Она некоторое время с ужасом вглядывалась в темноту ночи, глубоко и хрипло вдыхая спертый воздух своей комнаты, прежде чем поняла, это был сон, просто кошмар. Едва слышно выругавшись, девушка упала обратно на подушки, шаря рукой по тумбочке, в поисках стакана с водой. Наконец, пальцы коснулись прохладного стекла. Залпом выпив всю жидкость, она откинула спутавшиеся пряди с лица. Стало не намного лучше. Фрида мельком посмотрела на светящйся циферблат будильника. 2:30. Прелестно! Лениво двигая телом, она, наконец, заставила себя сесть. Босые ноги приземлились на что-то колючее. Черт! Ее хлопья! Она забыла убрать тарелку. Значит, завтрака не будет. Это последнее, что оставалось из еды. Осторожно встав, она подошла к окну и раздвинула шторы. За окном бледно сияла луна. Фонари в этом районе уже давно отключили. Девушка оглядела улицу, убеждаясь, что там никого не было и открыла окно, впуская свежий ночной воздух в комнату. Надо будет поставить новую решетку, вместо этой проржавевшей рухляди. Совершенно невыносимо спать в такой духоте. Фрида постояла еще немного, наслаждаясь легким ветерком и отправилась на свой диван. Устроившись поудобнее, она закрыла глаза. Теперь ей было легче, дыхание полностью восстановилось, но сон не шел. Мысленно она возвращалась в ужасные джунгли. Лицо молодого человека не выходило из головы. Девушка пыталась восстановить картину в мельчайших деталях, возвращая в памяти последний момент. Было сложно. Слишком мало света. Она помнила, что кожа его была бледной, почти светящейся в сумраке. Может, от нервного напряжения, хотя он не выказал ни малейшего признака страха. Волосы разглядеть не удалось, их закрывал капюшон куртки, надвинутый почти до бровей. Лучше всего запомнились глаза! Таких глаз она никогда раньше не видела ни у кого. Черные сверкающие с необычным, немного хищным разрезом. Именно это лицо поразило ее воображение сегодня в ресторане. Утром, когда она, как всегда раскладывала свежие пирожные в витрине, оно вдруг появилось перед глазами, введя ее в ступор. Не в прямом смысле, просто видение. Тогда оно тоже казалось размытым, словно в тумане, но Фрида видела эти глаза. Подтверждением служил карандашный набросок на мольберте в углу ее комнаты.
Утро было солнечным и обещало прекрасный теплый день. В такую погоду совсем не хотелось торчать в ресторанчике. Но сегодня, к сожалению, рабочий день. К тому же, курортный сезон открылся на прошлой неделе, и заказов будет море. Фрида вздохнула, оглядывая из-за барной стойки небольшой уютный зал. Все ли чисто, все ли столы сервированы. Она закончила утренние приготовления, выложила выпечку и мороженное в витрины. Сегодня в основном помещении будет немного поситителей. Большинство предпочтут летнюю терассу. Большие стеклянные двери, ведущие на нее были распахнуты, впуская свежий воздух, наполненный ароматом роз. Фрида сама посадила их еще несколько лет назад. И теперь, небольшой островок вокруг ресторана и терассы стал одним из любимых мест в городе. Прекрасные белые и нежно-розовые цветы привлекали внимание еще и своим благоуханием. А старинный каменный фонтан во дворе гармонично дополнял картину. Девушка облокотилась на столешницу и мечтательно посмотрела в сторону парка, который был виден через окно.
Выглядываешь принца, рыжая? - как обычно добродушно пошутила вошедшая блондинка, Шила Уотсон была менеджером 'Рассвета'. Высокая статная женщина лет сорока пяти с немного строгими тонкими чертами, она смотрелась суровой лишь до тех пор, пока не увидишь ее улыбку. Потрясающе доброе нежное лицо. Молочная кожа, светлые волосы и глаза-незабудки. У нее была удивительная улыбка, чуть смущенная, придававшая ей вид стеснительной школьницы и сразу сбавлявшая лет пятнадцать. Фрида всегда испытывала некоторые трудности в общении с людьми, но с Шилой у нее никогда не возникало непонимания. С самых же первых дней работы они подружились, несмотря на разницу в возрасте. Она никогда не задавала ненужных вопросов. С ней было комфортно молчать и работать. Мягкая и тактичная от природы, она тем не менее прекрасно управлялась с бизнесом и персоналом. Фрида помогала ей со счетами и работала официанткой. Девушка улыбнулась в ответ и отодвинулась от барной стойки:
Вряд ли. Это было временное помешательство.
Тебя больше не посещало вдохновение? Все же любопытный казус. С тобой раньше такое случалось?
Нет... по крайней мере, мои фантазии были логичными. Я до сих пор не понимаю, почему. Ты знаешь, он мне снился, сегодня.
Шила издала мурлыкающий звук:
Ты что, влюбилась в своего придуманного героя?
Фриде показалось, что ее лицо сейчас полыхнет, так горели щеки.
Ну что ты такое говоришь! Конечно, нет! Мне в голову приходят тонны всякой чуши.
Надеюсь, что так. Сложно любить несуществующего человека. Боюсь, что ты можешь остаться одна. Оглянись по сторонам, милая. Вокруг столько хороших парней. Конечно, не все они такие красавцы, как твой нарисованный друг, но...
Шила, я не из тех девушек, которые интересуют мужчин. Я странная. Их это пугает.
Воспоминания.
Солнце уже завершало свой ежедневный круг, перемещая золотые лучи из одного угла комнаты в другой, путаясь в складках льняных штор. Стало слишком темно, чтобы продолжать чтение. Девушка с сожалением захлопнула книгу и села. Рыжие вьющиеся волосы в беспорядке разметались по плечам. Она со злостью смотрела в окно, сетуя, что очередной выходной день закончился так быстро. Оглядев свою гостиную, Фрида невольно улыбнулась. Ей пока не придется ложиться спать. Комната явно имела последствия от полноценно проведенного дня дома. Повсюду кружки из-под кофе, упаковки хлопьев, разбросанные карандаши и краски. Она поднялась с дивана и подошла к стоявшему в углу мольберту. Приподняв уголок ткани, она в который раз взглянула на незавершенный портрет. На нее смотрело непозволительно прекрасное лицо с темными, почти черными глазами, обрамленными пушистыми длинными ресницами. Печальная полуулыбка блуждала по бескровным четкоочерченным чувственным губам. Чуть тяжеловатый подбородок уравновешивался скульптурными высокими скулами. Бледная идеально ровная кожа с легким оттенком слоновой кости и короткие чуть волнистые пепельные волосы дополняли холодную, немного хищную красоту молодого человека. Фрида непроизвольно вздохнула. Нет, она не могла понять, как придать этим глазам то самое выражение, которое она видела в своем сне. Эту бездну усталости и печали, мудрость, безысходность и в то же время надежду. Пока не могла. Пока это было лишь прекрасное печальное лицо. Но будет новый день, когда она сможет найти правильный штрих, сможет раскрыть эту загадку. С некоторым раздражением она закрыла полотно и отвернулась к окну. Солнце еще золотило крыши домов в конце улицы, но уже через несколько минут все закончится, и придут грустные сумерки. Фрида наклонилась к подоконнику и легко пробежала кончиками пальцев по листьям стоявших на нем растений и всевозможных цветов. В последнее время ее тяга к природе усилилась. Ей постоянно не хватало запаха зелени, листвы. Она ежедневно прогуливалась по парку, чтобы как-то придти в себя, но этого было недостаточно. В итоге, ее маленький домик превратился в нелепую оранжерею, засаженную огромным количеством растений. Каждый день, возвращаясь с работы, она заходила в цветочную лавку. Проводила там по несколько часов, бесцельно блуждая между столами и клумбами, вдыхая запах свежей зелени, наслаждаясь чистотой воздуха. Нередко она выходила оттуда с горой всяких горшочков и семян. Продавщица уже подшучивала над ней, подозревая, что девушка решила открыть конкурирующий магазин у себя дома. Что поделать, она всегда была немного повернутой. Еще в детстве Фрида поняла, что ее увлечения всегда переходили некую грань, заставляя взрослых нервничать и задавать всякие нелепые вопросы. Сама она ничего странного в этом не видела. Когда она начала рисовать, то позабыла про сон и голод. Она упросила родителей смастерить ей мольберт и начала писать. Просто в ее голове было слишком много, образы роились, сменяя друг друга с такой скоростью, что иногда ей казалось, мозг просто не выдержит. Рассказывать обо всех своих фантазиях окружающим было неблагодарным и глупым занятием, к тому же ей всегда не хватало слов. Тогда она нашла лучших друзей в холстах, карандашах и красках. Потом были книги, безумное количество которых теперь заполонило ее дом. Страсть к некоторым из них не остывала годами. Мистические приключения, волшебство, так же как и в юности завораживали Фриду. Она мечтала о неземных прекрасных существах со странными судьбами: эльфах, феях, оборотнях и русалках. Но, пожалуй, самыми любимыми были вампиры... Прекрасные мученики, проклятые, обреченные на вечные скитания в поисках рая или ада... Падшие ангелы с казненными душами и манящими глазами. Вот и сейчас она в который раз перечитывала одну из вампирских саг. Завтра ожидал еще один рабочий день, а потом... Она с нетерпением ждала начала отпуска, потому что ее крестные обещали приехать к ней погостить. Как давно она их не видела! Но в памяти отчетливо сохранились необычные лица друзей семьи. В детстве она представляла, что ее крестная мама Алина была настоящей феей, потому что никогда в жизни не видела таких красавиц. Высокая, с белоснежной гладкой кожей, длинными золотыми волосами и необычными глазами, которые меняли цвет. Она помнила, как уверяла мать, что глаза у Алины не всегда такие мутно-серые, но родители лишь смеялись и называли ее фантазеркой. Обидевшись и надув губы, маленькая Фрида возвращалась к себе в комнату и сидела там, с нетерпением ожидая, когда вечером к ней придет крестная, чтобы расчесать перед сном волосы и рассказать очередную пропитанную магией историю. И она знала, что сегодня вечером, так же как и всегда, когда Алина укладывала ее спать, она вновь будет сидеть перед ней до тех пор, пока глаза у Фриды не закроются затуманенные сном. Будет смотреть на нее глубоким, живым, переливающимся фиалковым взглядом. А еще был крестный, который постоянно мастерил для нее всякие игрушки, а однажды построил настоящий лесной домик эльфов на большом вековом дубе во дворе. Лукас был очень подвижным! Сильный и гибкий как тигр, он часто играл с ней в парке, кружа ее на руках и бегая со скоростью ветра между деревьями. Ему никогда не нужны были асфальтированные дорожки и тропинки. Он также уверенно чувствовал себя на склонах, поросших мхом, в густых зарослях, где земля была вся увита коварными корнями деревьев. Фрида часто замечала, как смотрела на него ее мама, когда думала, что никто не видит, а потом заливалась краской и смущенно отворачивалась, возвращаясь к домашним делам. Фрида никогда не злилась на нее. Она знала, что мама очень любила отца, но Лукас обладал такой внешностью, что его просто невозможно было игнорировать. Все женщины глазели на него, завороженные его гипнотическим искрящимся взглядом и задорной улыбкой, обнажающей блестящие, не в меру острые белоснежные зубы. Он не часто улыбался так широко, разве только ей. И в эти моменты он так походил на лесного эльфа, о которых рассказывала Алина. Темные блестящие волосы непослушными завитками обрамлявшие лицо, отливали на солнце насыщенным древесно-красным оттенком. Почти всегда шутливо изогнутые изящные брови придавали чуть дьявольское выражение раскосым прищуренным глазам прозрачного зелено-карего цвета. Фрида знала, что его глаза тоже не всегда были такими. Иногда, когда он увозил ее с собой куда-нибудь за город порезвиться на природе, они также меняли свой оттенок, приобретая более насыщенный цвет молодой листвы и переливаясь всеми красками леса.
С годами, они все больше отдалялись от семьи и окружающих людей, постоянно путешествуя, приезжали все реже. Став постарше, Фрида начала обращать внимание на то, что остальные друзья и родственники чувствовали неловкость в их присутствии и время от времени бросали подозрительные взгляды в их сторону. Тогда она впервые заметила, что в отличие от ее родителей и остальных, Лукас и Алина почти не менялись с годами. У них не появилось легких мимических морщинок вокруг глаз, кожа оставалась все такой же гладкой и сияющей, а движения такими же неуловимыми и плавными. Они тоже не стремились поддержать неодолимо тающую связь, предпочитая проводить все время вдвоем, или с ней, по-прежнему слишком юной и не задающейся ненужными вопросами. Ее родители сохранили свою привязанность к друзьям, продолжая приглашать их в гости так же настойчиво, и неизменно радуясь им. Они по-прежнему веселились вечерами, пели, танцевали и болтали на веранде при свете факелов. Однако Фрида все чаще ловила заинтересованный взгляд отца, недоверчиво скользящий по лицам близких друзей и печаль в глазах матери, следящей за каждым движением Лукаса. Проводя время с Алиной, мама смотрела на нее очень пристально, всегда с восхищением и любовью, но иногда... иногда легкая тень зависти и непонимания омрачала ее утратившее былую свежесть, хотя все еще безупречное лицо.
А потом случилась эта ужасная авария... И ее родители погибли. Врачи тогда никак не могли понять, каким чудом удалось выжить ей. Их пикап на высокой скорости сошел с трассы в горах, когда папа пытался уйти от столкновения с неизвестно откуда появившимся оленем. Чертово животное! Откуда в горах мог взяться олень? Машину кувыркало по склону несколько сотен метров, пока, искореженная она не влетела в густо растущие кусты у подножия. Фрида помнила лишь страх, боль и крики, прервавшиеся еще в самом начале падения... Тогда она впервые испытала это странное чувство. Легкое покалывание в руках привело ее в сознание за несколько мгновений до взрыва. Она ощущала тепло во всем теле, сквозь пелену затуманенного болью сознания координируя движения тела. Сердце билось слишком быстро, эхом разлетаясь по воспаленному мозгу. Она буквально выскользнула из искореженной машины и одним движением отбросила себя на безопасное расстояние, каким-то шестым чувством предвидя взрыв. Потом темнота и пустота на долгое время. Она была в коме три недели. Переломы ребер, ног и ключицы, черепно-мозговая... Как?! Когда она пришла в себя, в больнице уже были Алина и Лукас, они организовали похороны и оплатили все необходимые лекарства и процедуры для нее. Они все время были рядом, поддерживая в трудный период восстановления. Врачи рассказали им о чудесном спасении Фриды. Тогда она, проснувшись, увидела сидящую возле ее постели Алину, пристально разглядывающую ее лицо. Между бровей пролегла легкая морщинка, взгляд казался хмурым и сосредоточенным.
--Алина? - она легко коснулась ее руки. Крестная вздрогнула и расслабилась.
Милая, расскажи мне об аварии. Я знаю - ее голос был мягким и мелодичным. Он завораживал ее, успокаивая своими бархатными переливами - тебе больно вспоминать, но это очень важно. Что ты помнишь?
Фрида задумалась, пытаясь разрядить туман в своей голове. Очень не хотелось возвращать в памяти картину гибели родителей, тот страшный вечер, всю боль.
- Я помню, что папа очень напугался, когда заметил что-то на дороге за поворотом, а потом они оба закричали. Машину затрясло, я видела, как мы снесли ограждение вдоль дороги. Меня почти впечатало в дверь силой удара... А дальше все так смутно... Помню, что было больно, безумно...
Как ты выбралась? - Алина почти прошептала этот вопрос.
Я...мне сложно объяснить. Это было так странно. Думаю, у меня было шоковое состояние. Я пришла в себя, когда машина уже загорелась.
Алина бережно взяла девушку за руку, развернув ее ладонью вверх, она ласково прошлась пальцами по едва заметным линиям, вглядываясь во что-то абстрактное, видимое только ей.
- Как ты пришла в себя? Меня интересуют твои ощущения. Я знаю, что вопрос кажется странным, ... но не было ли чего-то необычного?
Пожалуй. - На секунду она закрыла глаза, возвращая физические ощущения, которые испытала тогда. Руки вздрогнули, наливаясь теплом. Фрида почувствовала, как Алина выпустила ее ладонь.
Мои руки, ... от них я чувствовала тепло. Оно как бы глушило боль, наверное. Может, мне просто так казалось. И я просто двигалась, я знала, что у меня всего несколько секунд, просто понимала это каким-то образом. - Девушка смутилась, не в силах нормально объяснить то, что чувствовала. Она осознавала, что все это, возможно, было не больше, чем галлюцинацией, шоком, только не понимала, почему Алина так хотела знать.
Продолжай - выдохнула она. Но Фрида молчала, пытаясь разобраться, о чем следует говорить.
Я не совсем понимаю, что ты хочешь от меня услышать - призналась, наконец, она.
Именно то, о чем ты рассказываешь.
Но это же полный бред! Я даже не могу сформулировать это в более-менее нормальные предложения, так, чтобы стало понятно!- она отчаянно не желала проходить через все это вновь. Ей было крайне неловко при мысли о странных не свойственных людям ощущениях. Это были фантазии пораженного шоком и болью мозга! Как можно об этом говорить?
Алина настойчиво потянула пальцы ее руки, возвращая к диалогу.
- Если я стану задавать вопросы, будет проще?
- Не знаю... - просвистела Фрида, так и не открыв глаз.
Что-нибудь с пульсом? Он...
Девушка распахнула глаза, с любопытством уставившись на крестную.
- Он был быстрым, очень. И громким, он заполнил своим стуком все мое сознание.
Алина резко втянула в себя воздух. Ее точеный подбородок едва заметно дернулся.
- Почему ты спросила об этом?
- Нет. Потом.
- Алина? Тебе что-то известно?
Она как-то кисло улыбнулась, отодвигаясь от кровати, но Фрида нетерпеливо схватила ее за руку, заставив посмотреть в глаза. Радужка Алины внезапно вспыхнула, наливаясь глубоким фиалковым цветом. Этого она и ждала.
- Мне давно хотелось задать тебе пару вопросов...
В этот момент дверь распахнулась, и в палату вошел Лукас. Взгляд сразу же приковало к его лицу. Он был бледен, глаза сверкали глубокой зеленью. Алина тоже обернулась к нему. Лукас скользнул по Фриде взглядом и двинулся навстречу крестной. Она ласково коснулась его затылка, приобнимая и едва уловимым шепотом произнесла:
- Ну что?
Он поморщился и покачал головой. Глаза его наливались все ярче, углубляя свои влажный цвет, в то время как кожа просто поражала своей мертвенной бледностью. На лице Алины отразилось разочарование, она открыла, было, рот, собираясь что-то спросить, но тут же отскочила от него.
- Нет! Лукас, не здесь!
Он умоляюще взглянул на нее, вновь протягивая слегка дрожащую руку к ее щеке.
- Пожалуйста... - его шепот был хриплым, едва различимым даже в тишине палаты.- Давай уйдем сейчас. Ты нужна мне.
Алина повернулась к лежавшей на постели девушке. В ее взгляде сквозило сожаление.
- Милая, мы вернемся вечером. Нам с твоим крестным нужно многое обсудить. Отдыхай и не забивай свою хорошенькую головку всякой чепухой. - Она послала ей самую нежную из всех своих улыбок. Фрида вздохнула и откинулась на подушки. Она точно знала, что сейчас никакие мольбы не удержат Алину рядом. Закрыв глаза, она медленно кивнула в знак согласия. Через секунду послышался звук закрываемой двери, и как всегда, ни малейшего шума от скользящих быстрых шагов.
Это был последний раз, когда Фрида видела Алину и Лукаса.
На следующее утро, к ней пришла лишь медсестра с аккуратным конвертом, хранившим нежный сладковатый запах духов. Она утешительно улыбнулась, потрепала рыжую спутавшуюся шевелюру и вышла. Еще несколько долгих минут, Фрида тупо смотрела на закрытую дверь, прежде чем волна обиды и отчаяния захлестнула ее, вырывая из горла хриплые рыдания и горячие жгучие слезы. Осознание потери родителей внезапно пришло со всей полнотой. До этого момента присутствие крестных не давало ране разболеться. Так было всегда. Даже в детстве, когда ей снились кошмары, маме никогда не удавалось полностью успокоить девочку. Фрида была очень эмоциональной, но Алине хватало пары минут, нескольких слов, произнесенных бархатным голосом, одного глубокого взгляда фиолетовых глаз. В действительности, спокойствие приходило уже в тот момент, когда она заходила в комнату, призрачно сияющая в лунном свете. И теперь, они снова оставили ее, и она уже знала, что последует за их отъездом: непроглядное отчаяние, боль и одиночество.
В письме было лишь несколько строк, написанных витиеватым, похожим на вязь подчерком. Чуть смазанные чернила говорили о спешке. Крестная извинялась за скорый отъезд, ссылаясь на срочные дела и неважное самочувствие Лукаса. Она очень просила не расстраиваться и обещала вскоре связаться с ней. Она сдержала слово. Едва Фрида ступила на порог своего дома после выписки, зазвонил телефон. Это была Алина. В течение следующих трех лет, Фрида регулярно получала от них электронные письма и звонки. Раз в неделю или две. Сначала они просто интересовались, как у нее дела, рассказывали о своих путешествиях, новых удивительных местах. Они никогда не касались темы своего поспешного отъезда, срочных 'дел'. Однажды Фрида попыталась узнать о здоровье Лукаса, но крестная лишь рассмеялась: 'Брось, Фрида! Лукас здоров как бык, просто перенервничал тогда, да и работал много'. Вот и все. Отмазка. Лукас никогда не был особо нервным. Конечно, он тоже потерял друзей, но его мертвенная бледность не имела к этому никакого отношения. Обычно такой живой, загорелый, он тогда едва сдерживал себя. Но продолжать этот разговор было бессмысленно. Потом начались вопросы иного характера. Алина все время интересовалась ее физическим состоянием, привычками. Фрида рассказывала, та слушала. Иногда девушка просила их приехать, но крестная всегда ссылалась на занятость. И вот несколько недель назад позвонил Лукас. Он говорил как-то странно. Его голос был как всегда бархатным, живым, чуть хрипловатым, но она чувствовала в нем некоторую усталость и озабоченность.
Фрида? Привет, малышка! Как дела?
Все хорошо, Люк, я очень рада тебя слышать. Я скучаю.
Я тут смотрел твои фотографии, которые ты прислала на днях. Ты очень хорошо выглядишь. Как работа?
Все как всегда, Люк, это никогда не было особо интересным занятием.
Я давно говорю, что тебе надо заняться чем-то более... творческим. Ты все еще рисуешь?
Да. За последние две с половиной недели я написала три пейзажа. Мне нравятся новые растения в парке. Очень красивые. А потом я начала этот проклятый портрет...
Что за портрет?
Не знаю, изображение просто появилось в моей голове. Ты знаешь, так бывает со мной.
И что с ним?
Меня застопорило - Фрида обиженно вздохнула. - Такого никогда не случалось раньше. Никак не могу передать суть.
А в чем должна быть суть?- вопрос прозвучал как-то отстраненно, что немного напрягло девушку. Не может быть, чтобы Лукасу было скучно, он всегда был искренне рад послушать про ее творчество.
Лукас? В чем дело?
Все хорошо - он смущенно хохотнул.
Нет, не все! Ты звонишь, чтобы узнать что-то конкретное.- Фрида начинала раздражаться.
Он немного помолчал в трубку, а потом протянул:
Ты научилась читать мысли? - смешок над собственной глупостью - Мне показалось, ты похудела. Я бы даже сказал, ты прямо таешь на глазах. Сначала, это не так бросалось в глаза, но последние фото... мягко выражаясь, заставили меня задуматься. Ты сидишь на диете?
Нет, Лукас - теперь пришла очередь Фриды рассмеяться. - Я немного поменяла привычки в еде. Но не переживай, я стала чувствовать себя намного лучше.
И что же ты теперь ешь?
Ну, все то же, просто давно не хотелось ничего мясного. Поначалу, я заставляла себя, но потом поняла, что мне намного легче так.
В голосе Лукаса появились нетерпеливые нотки.
И ты, конечно, начала худеть. Фрида, вегетарианство не всегда полезно.
Но, Люк! Я стала намного подвижнее, у меня появилось больше энергии. Я даже спать ложусь намного позже и встаю раньше. И это так здорово. Я больше успеваю.
Фрида, сколько ты написала? Я думаю, что больше трех.
Девушка нахмурилась. Ей не хотелось говорить правду крестному. Она уже давно скрывала это и от Алины. На самом деле, она чувствовала себя не просто намного лучше, она почти перестала спать. Ей хватало трех-четырех часов в сутки. Все остальное время она ощущала бешеный прилив энергии, заставляющий ее творить. Но ни живопись, ни книги, ни работа не приносили облегчения. Она была словно натянутая струна. А потом начались эти видения. Однажды лицо молодого человека просто возникло перед глазами, повергнув ее в шок. Оно было немного размытым, поэтому, в тот день она сделала лишь легкий набросок. Спустя несколько дней, он пришел к ней во сне. Она наблюдала за ним со стороны. Видела, как лихорадочно блестели его глаза, когда он с легкостью проходил по джунглям, видела его остановки в разных поселениях дикарей. Пустыни и города... Он что-то искал. Она не могла понять что. И это мучило ее со страшной силой, словно она была связана с этим человеком. В ту ночь она проснулась гораздо раньше. За окном еще не рассвело. Она чувствовала легкое покалывание в руках и бешеный прилив вдохновения. Как одержимая, она начала писать его портрет, несколько раз разрывая холсты и начиная все сначала. Когда пришло время собираться на работу, она позвонила своему менеджеру и попросила отгул, сославшись на плохое самочувствие. Та быстро согласилась, едва услышав голос Фриды. Он был глухим и надтреснутым. Девушка буквально бросилась к мольберту, чтобы продолжить работу. Так прошли сутки. Она ничего не пила, не ела. На руках появились мозоли от постоянной работы кистью. Когда силы иссякли, Фрида буквально провалилась в сон, прямо на полу возле мольберта, среди разбросанных красок и порванных холстов. Проснулась она через несколько часов. На улице уже показались первые солнечные лучи. Девушка ощущала страшную жажду. Выпив целый кувшин воды, она, наконец, пришла в себя. Мозг прояснился, и тогда она с ужасом осознала всю ненормальность ситуации. Себе Фрида поклялась, что никто никогда об этом не узнает. У нее и так были проблемы с окружающими. Люди считали ее, мягко говоря, странной. Постоянный лихорадочный блеск, замкнутость, вспышки вдохновения, которые она не могла сдержать, ловя каждый свободный момент на работе, чтобы рисовать. Для этих целей, она специально держала в своем шкафчике альбом и карандаши. Когда окружающие заметили за ней эту странность, то стали подшучивать и задавать колкие вопросы. Она уже проходила через это еще в школе, а потом в университете. Сначала она пыталась сдерживаться, но от этого становилось только хуже. От жесткого самоконтроля и концентрации ее прошибало на пот и бросало в дрожь. Она не могла уследить за нитью разговора, часто отключаясь от собеседника. В течение дня, у нее случались своего рода срывы, когда она, замерев посреди коридора или во дворе, теряла ориентацию, полностью поглощенная видимыми лишь ей картинами. В конце-концов, и без того немногочисленные друзья перестали общаться с ней. Фрида очень переживала, чувствуя себя одинокой, страшась поделиться своей проблемой даже с родными. И вот теперь, Лукас нащупал что-то своим вечно лезущим не туда чутьем. С Алиной у нее не было подобных проблем. За столько лет, она хорошо научилась скрывать свое настроение. Но Лукас! Ему стоило лишь взглянуть ей в глаза, услышать какую-то лишнюю неловкую ноту в голосе, и он безошибочно улавливал фальшь.
Фрида! - голос на другом конце провода был взволнованным и немного сердитым.
Фрида решила, что всей правды говорить совсем необязательно, поэтому, зажмурившись, она сказала то единственное, что могла доверить крестному:
Восемь!- пискнула она, понимая, что если бы это услышал кто-то из родственников, то упал бы, наверное, в обморок или решил, что она врет.
Восемь...- выдохнул он. - Фрида, у тебя проблемы со сном? Или ты стала реактивно работать кистью?
Лукас, я же сказала, что все нормально. - Девушка лихорадочно пыталась найти предлог, чтобы сменить тему разговора. - Кстати, у меня, похоже, появился ухажер!
Что? - от неожиданности Лукас поперхнулся, но затем, поняв свой промах, пошутил:
Дай угадаю, вы познакомились в клинике, когда обследовались на предмет расстройства сна?
Нет! Это один из клиентов нашего ресторанчика. Он заинтересовался моими рисунками. И теперь приходит к нам почти каждый день.
-- Он проявляет интерес к твоим рисункам или к тебе? - хихикнул Лукас.
-- Ну, сначала я думала, что только к картинам, а потом он пару раз проводил меня домой. Мы разговорились, и я пригласила его на чашечку кофе. Не знаю, чем я думала, когда впускала его в свой дом. Ну, тут же такой хаос, но ему понравился мой 'гербарий'! - Девушка невольно засмеялась, отчего в ее голосе зазвучали легкие колокольчики. Она услышала, как на том конце провода крестный резко втянул в себя воздух.
-- Лукас? Что-то случилось?
Немного помедлив, словно собираясь с мыслями, он ответил:
-- Твой смех...
-- Что с ним?
-- ... нет, ничего. Давно не слышал. Что ты там говорила про 'гербарий'?
Фрида едва слышно чертыхнулась и закусила губу. Еще одна странность сорвалась с ее болтливого языка!
-- Ну, я тут немного занялась выращиванием всякой дребедени, типа цветов и специй...
-- ммм?
-- Ну ты же меня знаешь! Я как всегда слегка переборщила, и теперь у меня дома маленькая плантация.
-- Ха! И твоему ухажеру это пришлось по душе? Сколько ему лет? Пятьдесят?
-- Люк! Нет, конечно. Мне кажется, он постарше меня, но не так сильно.
-- В смысле, тебе кажется? Сколько ему?
-- Странно, но я не могу сказать. Он вроде тебя...
-- В смысле? - она уловила ноту тревоги в вопросе Лукаса.
-- Ну, ты всегда выглядишь молодо, а когда начинаешь с тобой беседовать, то понимаешь, что здесь что-то не так. Вот и Дориан этим напоминает мне тебя. Он выглядит как мой ровесник, но мне кажется, что ему около двадцати семи или восьми, не знаю.
-- Его зовут Дориан? Фрида, сделаешь мне одолжение?
-- Конечно, все, что угодно.
-- Не приглашай пока этого человека к себе. Не хочу, чтобы ты оставалась с ним наедине. Ты понимаешь?
-- Ты думаешь, это опасно.
-- В некотором роде. Просто узнай его сначала получше, ладно? Я перезвоню тебе попозже, ок?
-- Конечно! Я поняла тебя. Целую.
-- Пока, крошка.- на другом конце провода послышались короткие гудки. Фрида нехотя положила трубку. Ей нравилось болтать с крестным. Она очень скучала по ним обоим. Надо было спросить его, не смогут ли они навестить ее в ближайшее время. Не зная, чем еще себя занять до конца вечера, девушка подошла к бесконечным стеллажам с книгами, просматривая знакомые обложки. Спустя несколько минут ее взгляд остановился на одной из любимых вампирских саг. Да, пожалуй, это именно то, что нужно. Стянув с полки потрепанный томик, она свернулась с ним калачиком на диване. Солнце уже начало завершать свой ежедневный круг. Было около семи вечера, но время уже не играло такой роли. Фрида знала, что спокойно может читать, пока за окном не появятся первые признаки предрассветного тумана. Ей все-равно хватит времени выспаться. Прочитав две страницы, она неожиданно захлопнула книгу, почувствовав легкое покалывание в руках. Страх парализовал ее. Нет, только не это. Одному Богу известно, какая еще истерия накроет на этот раз. Она зажмурилась и постаралась восстановить дыхание, успокаивая себя.
Средневековый город с красивыми богатыми зданиями и крошечными извилистыми улочками, засаженными множеством прекрасных деревьев и цветов. Дышалось здесь легко, воздух был наполнен ароматом растений и разгоряченного за день камня, которым были выложены мостовые. Фрида медленно повернула голову, пытаясь определить место, в котором очутилась. Все казалось нереальным, каким-то ненастоящим. Архитектура напоминала Францию, но ее познания в этом предмете оставляли желать лучшего. По мостовым неспешно прогуливались люди. Дамы в длинных платьях и мужчины, одетые весьма необычным для нее образом. Туфли, чулки... Где она?
Внезапно, девушка осознала, что в своих потрепанных джинсах и растянутой домашней майке, мягко выражаясь, выделяется из толпы. Она быстро отступила в тень ближайших деревьев. Возможно, в сумраке вечера ей удастся какое-то время не привлекать к себе внимания. Но как быть дальше? Мысли лихорадочно крутились в голове, отказываясь выстроиться в логичную цепочку. Она услышала слабый шум позади в глубине небольшого сквера, около которого находилась. Резко обернувшись, она буквально нос к носу столкнулась с мужчиной лет тридцати. От неожиданности, Фрида вскрикнула, но он, казалось, не видел ее в упор. Взгляд его был направлен на что-то находящееся прямо позади нее, словно он смотрел свозь девушку. Обернувшись, она увидела объект его слежки. Совсем юная, хрупкая как дюймовочка, она стояла на противоположной стороне дороги, вглядываясь в гущу деревьев, пока не выхватила сквозь поток людей лицо того самого мужчины, рядом с которым сейчас находилась Фрида. Раскосые глаза ее вдруг вспыхнули, меняя свой оттенок с мутновато-зеленого на золотой, переливающийся множеством красок от болотного до огненно-рыжего. Фрида в изумлении уставилась на незнакомку. Та нежно улыбнулась, приоткрывая жемчужные острые зубки, но, конечно не ей. Воровато оглянувшись по сторонам, она быстро пересекла улицу, скользнув плавно и бесшумно в тень сквера. Ее светлые с медным отливом волосы, заплетенные в косу сияли неестественно ярко в приглушенном свете редких масляных фонарей и луны.
Габриэль!- голос незнакомки завораживал мириадами серебряных переливов. Она потянулась навстречу молодому мужчине. Он нежно взял ее за руку, переплетая свои длинные аристократические пальцы с ее тонкими и хрупкими.
Давай уйдем отсюда, здесь слишком людно. - Он говорил мягко, быстро с легким британским акцентом. Но тембр его голоса буквально обдал Фриду жаром, она невольно перевела взгляд на спутника юной девушки. Лицо показалось смутно знакомым. Скульптурно высеченные скулы обтянутые мраморно-гладкой бледной кожей. Из под четких темных бровей хищно сверкнули сапфировые глаза. Черные как смоль волосы мягкими блестящими волнами спускались почти до самых плеч, приглашая коснуться кончиками пальцев, проверить, настолько ли они шелковистые, как кажутся. Он был высок, выше шести футов и превосходно сложен. Широкие плечи, мощный торс и длинные сильные ноги, обтянутые плотной тканью темных брюк. Черная рубашка подчеркивала гибкость и даже некоторую изящность его фигуры. Рукава закатанные по локоть открывали жилистые руки цвета слоновой кости. Он был великолепен! Фрида не могла отвести глаз. Как завороженная она последовала за парой вглубь сквера. Они шли быстро, словно скользили по воздуху, оставляя позади небольшие аллеи, где были разбросаны скудные фонари и лавочки для гуляющих. Конечно, в такой час в парке уже никого не было. Фрида едва поспевала за своими ночными странниками. В отличии от них, ей явно мешали недостаток освещения и попадающиеся под ноги корни деревьев и кустов. Наконец, они остановились в том месте, где деревья чуть расступались, образуя крошечную лужайку, залитую бледным светом луны. Голоса людей и стук колес проезжающих повозок доносился сюда приглушенно. Габриэль развернулся к своей спутнице и страстно прижал ее к своей груди. Она слегка задохнулась, но ответила на последовавший поцелуй с неменьшим пылом. Фрида почувствовала легкий укол совести. Ей казалось не очень приемлемым подглядывать за любовниками, но она ничего не могла с собой поделать. Прекрасные создания притягивали к себе все ее внимание, лишая силы воли. Наконец, он, с чуть слышным стоном оторвался от губ девушки. Только тогда, стало понятно, что все это время, он держал ее навесу. Она казалась такой крошечной по сравнению с ним, едва доходя ему до середины плеча.
Лейла - он выдохнул ее имя, мягко отстраняясь. - Прости. Я не причинил тебе боли? -Она лишь хрипловато хихикнула, отчего по коже Фриды пошли мурашки. На молодого человека, ее реакция произвела, похоже, такое же впечатление. Он слегка вздрогнул и улыбнулся. Луна озарила его лицо, отражая свои призрачные лучи на его клыках... Габриэль был вампиром! Осознание этого факта полоснуло по нервам застывшей в нескольких шагах девушки. Она впилась взглядом в ровный ряд белоснежых зубов, на фоне которого явственно выделялись два острых как бритвы клыка. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, продолжая улыбаться. В этот момент его зубы медленно сравнялись.
Ты искушаешь меня - он негромко рассмеялся. - А сейчас не самое подходящее время. Я думаю, что нам необходимо покинуть страну. Слишком много светящихся пятен в толпе. Сегодня я видел трех, но думаю, их будет больше. Не знаю, каким образом, но нас выследили.
Светлая головка Лейлы запрокинулась назад, она вглядывалась в глаза своего спутника.
Ты думаешь, это следопыты?
Лейла, милая, сейчас не то время года, чтобы путешествовать по Франции. Совсем нет туманов. Если и есть рисковые головы, то не в таком количестве. Нас ищут. Я думаю, лучше всего нам сегодня же уехать.
Куда? - девушка устало опустилась на землю, окруженная волной пышных юбок. - Они так быстро вышли на наш след здесь, сможем ли мы спрятаться хоть где-нибудь?
Габриэль плавно скользнул к ней, расположившись рядом. Движение его было так мимолетно, что Фрида даже не сразу поняла, что он сел.
В Венецию. У меня там есть друг. Он может нам помочь.
Каким образом? Он - вампир?
Нет. Он человек. Свихнувшийся историк. Ему известно очень многое о народах света и тьмы. В свое время у него были очень хорошие осведомители. В действительности, он единственное существо на всей земле, владеющее таким огромным количеством тайн. Пожалуй, даже Армандо, наш властелин не знает столько. Возможно, он сможет объяснить нашу странную связь. - В этот момент он легко дотронулся до руки Лейлы. Она взрогнула и пристально посмотрела ему в глаза.
Ты голоден - изрекла она как вердикт.- Когда ты последний раз... удовлетворял свою жажду?
Габриэль смущенно поджал губы и чуть отодвинулся.
С тобой.
Это было давно. Сколько ты уже держишься? Около двух недель?
Мне было не до того. Прошлого раза хватило надолго, так что я чуствую себя нормально.
Не ври. Я вижу твой голод. Твои зрачки скоро перейдут всякие человеческие рамки приличия. Я могла бы помочь, у меня сейчас много сил.
Нет! - Он резко втянул воздух и отодвинулся еще дальше. - Я не могу подвергать тебя такому риску.
Габриэль, милый, нет никакого риска. Я сейчас очень хорошо себя чувствую. А тебе необходимы силы для дороги. Ты не сможешь передвигаться в дневное время суток, если будешь голоден.
Нет, я... - голос его сорвался, прекрасное лицо исказила гримасса боли. - я не могу пользоваться тобой, по крайней мере, пока точно не буду знать природу этого... свойства.
Тебе это кажется таким ужасным, но это вполне нормально для меня. Ты же знаешь, что наш народ именно так находит себе пару. Мы можем питать друг друга.
Но не раня при этом себя и не истощая свои физические силы!... И не с таким как я!
Возможно, у нас с тобой процесс протекает немного иначе, но так уж случилось. В прошлый раз я была слаба и слишком напугана. Но сегодня...
Нет. - На этот раз отказ прозвучал менее пылко. Габриель не протестовал, когда Лейла коснулась его плеча. Девушка легко пробежала пальцами по ткани рубашки, нежно погладила кожу на затылке, перебирая черные завитки волос. Он слегка напрягся, но поймав ее просящий взгляд, вздохнул и закрыл глаза, позволив ей продолжить свою невинную ласку.
Почему ты не охотишься? Если из-за меня, то выкинь эти условности из головы, я все прекрасно понимаю.
Нет, не поэтому. - Его глаза были по-прежнему закрыты, легкая дрожь время от времени пробегала по телу. - Не только. Здесь опасно. Если во мне будет человеческая кровь, мое свечение станет ярче, буду словно маяк в толпе. Ты же знаешь, как это выглядит. Сейчас ее очень мало, она смешана с моей кровью и твоей, поэтому им трудно заметить меня. К тому же этот гибрид света мне легче гасить.
Так не может больше продолжаться. Я даже не могу быть с тобой. - Она укоризненно посмотрела на молодого человека.
Ты со мной. - Лицо его оставалось серьезным, в то время как глаза озорно сверкнули.
Ты знаешь, о чем я. - она вновь завела руку ему на затылок, притягивая к себе. Габриель не сопротивлялся. Он легко опрокинул Лейлу на землю, накрыв своим телом. Стараясь сдерживать себя, он целовал ее долго и настойчиво, а затем, замер, превратившись в мраморное изваяние. Лишь глаза, сверкавшие в свете луны следили за малейшими изменениями лица Лейлы. Она слегка потянула его за волосы, стремясь вернуть в свои обьятия, но он не шелохнулся. Девушка умоляюще посмотрела на него и прошептала:
Ну пожалуйста. Хотя бы немного. В конце-концов, я тоже получу определенный бонус. Давай пойдем на своего рода компромисс.
Габриель расхохотался:
Какой же это компромисс? Я ведь ничем не жертвую, в отличие от тебя.
Ох, ну не начинай - в голосе Лейлы появились капризные нотки.
Внезапно, вампир со стоном впился в ее рот. На этот раз он не сдерживал свою страсть, распаляя девушку, буквально вырывая ответную реакцию. Когда она уже заметалась под ним, изнывая от желания, Габриэль легко поцеловал ее шею. Мучительно медленно и нежно, он ласкал тонкую кожу, перемещаясь от мочки уха к ключицам. Фрида во все глаза смотрела на них, не в силах совладать с собой. С удивлением, она заметила, что там, где касался своими губами Габриель, кожа Лейлы начинала медленно светиться призрачным золотым сиянием. Потом что-то произошло. Он замер, Лейла тихо вскрикнула, и от ее горла словно светлячки, стали разлетаться легкие полупрозрачные золотые искры. Фрида ахнула, и все померкло перед ее глазами. Она почувствовала, как больно обо что-то ударилась. Девушка открыла глаза и в предрассветном тумане увидела свою комнату под неестественным углом. Во сне она упала с дивана.
Голова неприятно гудела, во рту пересохло. Чертыхнувшись, Фрида поднялась, потирая ушибленое бедро. Ну и что это было на этот раз? Очередное видение или просто сон? Она подошла к телефону. Кнопка автоответчика мигала, кто-то звонил. Как же она не услышала? Сейчас не было никакого желания слушать чьи бы то ни было излияния. Девушка пошла на кухню и опрокинула несколько стаканов воды. Ощущение было такое, словно она проспала трое суток подряд. Шум в голове поутих, однако комната все еще покачивалась перед глазами, вызывая легкую тошноту. Фрида открыла холодильник. Надо что-то съесть. Взгляд остановился на пучке зелени и огурцах. Была еще капуста и какой-то соус. Можно приготовить салат. Она достала продукты, помыла их и начала резать. Руки дрожали от голода. Не удержавшись, девушка схватила кусочек кинзы. Вкус ее внезапно показался поразительно приятным. Даже не так, просто восхитительным! Она уставилась на пучок зелени широко распахнутыми глазами, гипнотизируя его в течении секунды, затем поспешно схватила его и съела. Наслаждение было непередаваемым. Голод сразу отступил. Смакуя последние кусочки, Фрида облизнулась и весело сообщила сама себе:
Ну вот, теперь ты не просто сумасшедшая, ты - сумасшедшая коза! Поздравляю.
Как и всегда, во время подобных странных моментов, она зажмурилась, со страхом сканируя свое тело. Но все было нормально, никакого покалывания в руках, никаких видений. Лишь тепло, приятное гелеобразное, оно разливалось по всему организму, наполняя ее энергией. Но в этом, пожалуй, нет ничего странного. Долгий сон, еда, хмм, да, 'еда'. Она стала убирать непригодившиеся продукты обратно. Когда очередь дошла до мытья посуды, нож выскользнул из мокрых рук, легко полоснув ее по пальцу. Фрида вскрикнула и подняла палец повыше, рассматривая небольшую ранку. В лучах восходящего солнца блеснула капля крови, красная и теплая. Прищурив глаза, она всматривалась во влажный блеск, не понимая, почему такая крошечная капля так сильно отражает тусклый свет. Внезапно она вся вытянулась как струна. В голове замелькали картины из последнего 'сна'. Девушка подошла к окну и задернула штору, возвращая сумрак на кухню. Кровь продолжала блестеть, издавая призрачное, едва уловимое перламутрово-золотистое сияние. Она резко облизала палец, развернулась и вышла. Дойдя до гостиной, она нажала кнопку на телефоне. Из динамика полился встревоженный мелодичный голос Алины. Она сообщала, что на следующй неделе, они с Лукасом приедут в гости и еще раз настоятельно просила быть более осторожной и не приглашать в дом малознакомых людей. Вот так. Именно сейчас. Она должна была этому обрадовться, но в то мгновение, Фрида совсем не желала, чтообы они приезжали. Она стояла в утреннем полумраке, уговаривая себя, что все это ей лишь привиделось. Сон был слишком ярким, слишком настоящим, и на самом деле с ней ничего не происходит. По крайней мере, ничего такого, что невозможно было бы объяснить современной наукой. В голове снова всплывали видения прекрасных лиц. Взволнованная этими картинами, Фрида подошла к мольберту, аккуратно открепила холст с незавершенным портретом и начала новое творение. Рисовалось легко, образы были еще свежи в памяти. Она быстро запечатлела набросок сидящей на лужайке пары. Прорисовывая лицо Габриеля, Фрида неожиданно остановилась, всматриваясь в черты молодого мужчины. Смутная догадка мелькнула в ее сознании. Она взяла с полки снятый холст и осторожно его развернула. Да! Именно поэтому лицо вампира показалось ей знакомым. Те же скулы, подбородок, жесткий и вместе с тем чувственный рот. Закрыв на секунду глаза, Фрида восстановила в памяти оба лица: своего прекрасного преследователя из видений и Габриеля. Сходство было поразительным, несмотря на разные глаза и волосы. Они одинаково грациозно и стремительно двигались. Мимика и жесты также казались очень схожими. К сожалению, больше ничего не удавалось вспомнить. Черноглазый ангел не являлся ей слишком давно. К тому же сны о нем были совсем не такими четкими. К тому времени, как ей надо было собираться на работу, картина была практически закончена. Остальное она допишет вечером. Фрида с сожалением отложила палитру и кисть и пошла в душ. Быстро вымывшись и высушив волосы, она заварила кофе с корицей и вернулась в гостинную. Открыв свой шкаф, она пробежала глазами ряды одежды, нежно коснулась пальцами мягкого трикотажного платья цвета слоновой кости. Его прислала Алина на прошлый день рождения. Фрида так ни разу его и не надевала, хотя платье было изумительным. Немного откровенное на ее взгляд, декольте, выгодно подчеркивало грудь. По верхнему его краю и маленьким рукавам-фонарикам переливался замысловатый узор, вышытый золотой нитью. Теплый оттенок слоновой кости оттенял легкий загар и светло-карие глаза. Жаль, что не было подходящего повода. Может, она оденет его, когда будет встречать крестных. Это доставит удовольствие Алине. В своем поздравлении, она писала, что точно такое же платье носила бабушка Фриды. Девушка взглянула на циферблат старинных часов. У нее оставалось еще около получаса до выхода. Секунду помедлив, она посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж. Там находилась спальня родителей и ее собственная, которой она уже несколько лет не пользовалась. После аварии ей трудно было находиться в той части дома. Там было слишком тихо, и уже давно не пахло мамиными духами и яблочным табаком, который так любил отец. Раз в неделю, Фрида стирала пыль и пылесосила в тех комнатах, но никогда не проводила там слишком много времени. Сейчас она собиралась нарушить свое правило. Все-равно, ей придется перебраться к себе, когда приедут крестные. Они явно не оценят ее депрессивных настроений. Осторожно толкнув деревянную дверь, она заглянула в спальню. Солнечный свет заливал белые стены и самодельную резную мебель. Девушка зашла, впервые за долгое время позволив себе как следует осмотреться. Напротив кровати находилась стенка с туалетным столиком, на котором все еще стояли разноцветные флакончики с кремами и духами. Фрида знала, что в левом ящичке, мама хранила косметику, а в правом - драгоценности. Все так и осталось, она ничего не меняла в их комнате. На полках в беспорядке лежали книги. Воспоминания о том, как мама журила отца за то, что он никогда не ставил их на место на секунду вызвало улыбку. Она подошла к стенке. Было очень тяжело прикасаться к вещам, напоминающим о прошлой счастливой жизни, сувенирам, свечам, маленьким статуэткам. Мама коллекцонировала их, привозя из разных стран. На тумбочке около кровати стояла старая поблекшая от времени фотография в рамке. Девушка осторожно взяла ее в руки и присела на шерстяное покрывало. Со снимка на нее смотрели родители. Нина - ее мама, смеясь, обнимала отца со спины. Они оба стояли в профиль. Рыжие как у Фриды вьющиеся волосы собраны в конский хвост. Она была в том самом платье, о котором писала Алина. Оно перешло к ней от бабушки, но не дотянуло до Фриды. Тем же вечером, когда были сделаны фотографии, она пролила на него красное вино. Энтони - ее папа, тоже смеялся, повернув голову вполоборота к жене. Совсем еще юные, они смотрелись идеальной парой. Но не это сейчас искала Фрида. Наклонившись, она выдвинула из под кровати антикварный кожаный сундучок. Ключ от него родители убирали в ящик туалетного столика. Но сейчас, девушка носила его на цепочке на шее. Ключ от ее прошлого, от другой, не такой одинокой жизни. Она нежно провела рукой по мягкой вытертой коже крышки, с наслаждением вдыхая запах. Что же, нет смысла больше прятаться. Лучше сейчас, чем когда приедут крестные. Внутри стопкой лежали четыре толстых альбома с фотографиями. Фрида раскрыла тот, в котором были снимки молодости ее родителей. Фото со свадьбы. Нина в шикарном золотистом платье, сшитом по эскизам Алины. Лиф, украшенный жемчугом, мягко сиял. Шелковый подол струился по фигуре, переходя в длинный шлейф, поражающий переливами нежно-розовых и персиковых оттенков. Отец в костюме цвета слоновой кости с шелковым галстуком - тоже выбор крестной. На следующем снимке их было четверо. Жених и невеста и... Алина с Лукасом. Фрида с удивлением всматривалась в родные лица. Поразительно! Они не просто не постарели, они вообще не менялись! А ведь с тех пор прошло больше двадцати лет! Единственное, что можно заметить, если приглядеться - это некоторая зрелость, приобретенная с годами. На фото Лукас выглядел немного худее. Сейчас его мышцы налились и четче выделялись под одеждой. Кожа стала темнее от постоянного пребывания на солнце, пигмент уже не вымывался. У Алины изменилась прическа. Короткие кудри отросли почти до талии и выпрямились под своей тяжестью. Лицо чуть похудело, отчего глаза стали смотреться еще больше и выразительней. Но в остальном... ничего. Все те же юные лица, стройные тела, легкость и грация. Конечно, это пугало ее родственников. Когда она была маленькой, она не могла в полной мере оценить происходившее. Все взрослые казались одинаковыми. Если не было большой разницы в возрасте, то для нее они делились на тех, кто ей нравился и тех, с кем она старалась ограничить свое общение. Фрида перевернула страницу альбома. Общие снимки. Застолье. Рядом с Ниной сидела пожилая женщина с красивым, благородным лицом - ее бабушка. Она умерла слишком рано, так и не увидев своей внучки. Папа рассказывал, что она скончалась всего за месяц до рождения Фриды. Тогда произошла некая странность, которую позже стали шутливо считать особенностью рода. На следующий день после похорон, мама заметила, что ее волосы стали ярче, приобрели более насыщенный медный оттенок, а зеленый ободок вокруг зрачка сузился, отчего глаза казались совсем карими. После рождения дочки, все вернулось на свои места, но девочка родилась с прямо-таки огненной шевелюрой и абсолютно карей радужкой. Бабушка в свое время говорила о том же. Из них троих, у нее были самые светлые волосы с насыщенным медным отливом, но все же она была скорее блондинкой, нежели шатенкой. И глаза у нее имели зеленый оттенок. Лишь тонкий ободок на внешней стороне радужки давал легкий отсвет. Фрида перелистнула альбом на последнюю страницу. Здесь хранилось несколько старинных желтовато-коричневых фото и еще более древних миниатюр. Когда-то родители показывали ей их, но она была слишком маленькой, чтобы помнить. На одной из фотографий можно с легкостью узнать бабушку Марию. Русская имигрантка, переехала в Штаты вместе с родителями, будучи еще совсем маленькой девочкой. Этот факт всегда забавлял Фриду. Россия казалась такой далекой и нереальной, хотя ее мама говорила на этом странном языке, правда не очень хорошо. Она рассказывала, что бабушка никогда не заставляла ее, но сама старалась обращаться к ней только на родном языке. В свою очередь родители Марии взяли это за правило. Они не хотели, чтобы в семье забывали корни и культуру родной страны. Странно. На сколько знала Фрида, в ее роду было намешано сумасшедшее количество крови. Точно мама не знала, слишком многие документы были безвозвратно утеряны, но поколение шестое, то есть бабушка прабабушки Фриды, была родом откуда-то из Испании. Ее звали Альма. Альма Суарес. Она вышла замуж за русского моряка - Виктора Соболева и уехала из страны. Родом из бедной семьи, жившей где-то в Каталонии, она не имела даже документов. Единственная запись о ней была обнаружена уже в России. Больше ничего. Девушка бережно разгладила морщинку на фото. На нее смотрело потрясающе красивое лицо в обрамлении золотистых светлых кудряшек. Сложно сказать, какого цвета были ее глаза или назвать точный оттенок волос, но Фрида и так знала, что глаза у Марии были зеленые, а локоны отливали медью. На снимке она стояла возле пристани. За спиной разливался закат. На ней было то самое белое платье и легкий кардиган. Фрида перевернула фотографию. Санта-Моника 1954 год. Она была похожа на бабушку. Тот же раскосый разрез, чуть вздерутая верхняя губа, высокие скулы, упрямый подбородок. В действительности, это была еще одна странность ее рода. Всегда рождались девочки. Бывало, что вторым ребенком был мальчик, но первым, наследовавшим все черты - только дитя женского пола. Всегда вьющиеся волосы, всегда рыжие. Глаза - зеленые с карим ободком. Иногда ей казалось, что поставь рядом ее, маму в этом же возрасте и бабушку, то они будут похожи на трех сестер, с небольшими различиями. Мама была выше ее и Марии. Черты лица чуть разнились. Нина взяла что-то от своего отца американца - более широкую улыбку и немного вздернутый носик. Фрида была похожа на отца Тони. Изгиб бровей, ямочки на щеках и аккуратный прямой нос неизменно напоминали его. Творческая жилка передалась ей от обоих. Наверное, поэтому, приливы вдохновения были такими всепоглощающими. Нина работала профессиональным фотографом. Отец занимался дизайном мебели. Бабушка Мария пела в одном из дорогих ресторанов Лос-Анжелеса. Отец рассказывал, что у нее был чудесный голос. Люди приезжали со всей Америки, чтобы послушать ее пение. Удивительно, но она сохранила его до старости и исполнила несколько блюзовых композиций на их свадьбе.