Мы подошли к небольшому аккуратному зданию, на вывеске которого я с лёгкостью прочла название "Belle Jardin", - это и был тот "Прекрасный сад", где сшили моё чудесное платье.
Оказавшись внутри этого парижского ателье 17 века, я почувствовала, как меня окутывает уютная атмосфера этого места.
Д"Артаньян остался ждать меня на улице, и я в одиночестве несмело разглядывала обстановку в течение полминуты, прежде чем ко мне вышла хозяйка "Belle Jardin". Это была молодая девушка, на вид одного со мною возраста, и из этого я сделала вывод, что она, скорее всего младше. Ведь мне всегда давали года на четыре меньше, чем есть на самом деле.
Одета эта девушка была, как я смогла предположить для того времени, довольно дорого, хоть и не броско. Я даже удивилась тому, что она со-держит ателье, а не занимает какое-нибудь весомое при Дворе место. Из неё легко могла бы по-лучиться одна из фрейлин Королевы,- с такой статью и достоинством она держалась.
Пока я обо всём этом думала, хозяйка приветливо мне улыбнулась, слегка наклонив голову в знак приветствия и уважения, и произнесла:
- Приветствую Вас в "Belle Jardin", я- хозяйка. Меня зовут Констанция...
- Буаносье!- случайно вырвалось у меня как бы в довершение фразы.
У этой барышни внезапно сделался страшно рас-строенный вид. Всё радушие, "светящаяся" жизнерадостность и приветливый оптимизм моментально слетели с её лица, сменившись разочарованием, скукой и даже едва уловимым оттенком боли.
Кажется, я только что совершила что-то гад-кое, упомянув эту фамилию...
Я в миллионный раз пообещала себе впредь думать, прежде чем говорить что-то незнакомым людям.
Хозяйке ателье хватило пары мгновений, чтобы вновь собраться, и она снова приняла вид "профессиональной приветливости", хотя было заметно, что это стоило ей усилий.
Взглянув на меня с едва заметным укором, а после- куда-то в сторону, она спросила:
- Неужели этот слух так быстро разлетелся по Парижу? - в голосе Констанции слышалась самая настоящая печаль.- Нет, сударыня... Я не Буаносье, пока ещё не Буаносье. Это фамилия моего жениха.
Слово "жених" было произнесено ею так, что казалось, от каждого звука этого слова девушка получает по удару в живот.
Констанция начала с тщательно скрываемой нервозностью перебирать образцы тканей, мотками сложенных на столе; одновременно вежливо указывая, куда я могу сесть, и приговаривая: " интересно, помолвка была лишь только вчера, а в городе меня уже зовут этим именем",- мотки ткани подвергались довольно грубому обращению. Хотя мадмуазель "Не Буаносье" не переходила граней приличия, ни в тоне её голоса, ни в едином движении. Просто у меня хорошо выходит улавливать настроение людей по их мимолётным движениям. Поэтому при всей сдержанности Констанции, было ясно, как белый день: леди в бешенстве.
- И всё-таки, - продолжила она, с улыбкой обращаясь ко мне, - сегодня я ещё Констанция...- и тут хозяйка назвала совершенно не знакомую нам всем фамилию, которая тут же вылетела у меня из головы. После этого Констанция добавила, что она рада меня видеть и принимать у себя.
Хозяйка "Belle Jardin" улыбалась мне очень добро-душно, и я поняла, что пора бы уже немного намекнуть на то, кто же я такая.
И раз уж я с первых мгновений успела испортить хозяйке настроение, тянуть дальше не стоило.
- Я кузина месье Атоса,- проговорила я и удиви-лась, как легко я вжилась в этот образ, - меня зовут Софи.
- Поняла. Больше ничего не говорите!- Кон-станция сделала рукой этакий жест, будто не нуждается ни в каких дальнейших обьяснениях.
Я удивлённо уставилась на неё. Что, и этот слух уже разлетелся по Парижу ?!
- Господин Атос был здесь недавно. Он покупал для Вас светлое платье с бутонами роз и поведал мне историю о Вашем затруднительном положении,- она сочувственно склонила голову на бок, по её лицу можно было понять, что моя тайна уйдет с ней в могилу или что-то в этом роде.
Я подумала, что раз уж Атос сумел как-то разумно обьяснить ей всю странность моего положения, мне можно быть спокойной на этот счёт. Мой "покровитель" уж точно не мог сказать ничего лишнего или чего-то, что могло бы причинить мне неудобства.
Как же это всё-таки странно - полностью доверять чужому человеку! Но я надеялась со временем привыкнуть к этому. Тем более, что сколько у меня будет этого времени, я не знала.
Констанция ненавязчиво оглядела меня и спросила:
Вам нужны несколько нарядов на первое время, верно?
Я неуверенно кивнула головой.
- Так, - продолжала она,- повседневные платья, платья для прогулки и два платья для приёмов и балов.
При словах "приёмы и балы" у меня слегка по-темнело в глазах. Неужели мне однажды придётся выходить, как это говорится, "в свет" ? При моём-то незнании обычаев и правил приличия этого века!
Но в то же время при мысли о бале в душе у меня возникли очень приятные чувства.
Констанция продолжала, уже перебирая что-то из тканей:
- Начнём с трёх основных платьев, которые могут Вам понадобиться в ближайшее время, су-дарыня. Для начала нужно снять мерки, если Вы позволите.
Я вдруг поняла, что в данный момент представляю собой некое подобие "столба" и никоим образом не участвую в процессе. Пора было "вступать". Я приняла расслабленный вид, рас-правила плечи, что я делаю всегда, когда хочу вы-глядеть увереннее; прошлась руками сверху вниз по кружевам моего платья,- их приятный шелест меня успокаивал,- и плавно двинулась навстречу Констанции. Она тем временем позвала своих помощниц, которых оказалось четверо.
И в тот же момент всё вокруг меня завертелось и закружилось. Меня попросили встать на невысокую деревянную скамейку. Оттуда мне было прекрасно видно всё вокруг, а девушкам было легче снимать мерки. Меня то и дело спрашивали о моих предпочтениях касательно цветов и типов ткани.
Прошло, наверное, около часа к тому времени, как были сделаны первые намётки моих будущих нарядов. И теперь я с удовольствием рассматривала три деревянные подставки, наподобие манекенов, изображавшие женские фигуры. На них булавками и лёгкими стежками были прикреплены куски ткани, кружев и лент, которые в будущем должны были стать частями трёх моих будущих платьев- повседневного, платья для прогулки и бального платья...
Я никогда не могла шить. Искусство превращения отдельных кусков ткани в шедевры моды всегда было за гранью моих возможностей. Поэтому я была восхищена талантом Констанции и её помощниц, так быстро справившихся с работой.
Конечно, как хозяйка, Констанция должна была лишь руководить работой, которую, без со-мнения, были обязаны выполнять остальные девушки. Но Констанция с удовольствием работала и сама, придавая каждой мелочи изысканный и утончённый вид, которого, мне кажется, не смог бы добиться никто другой.
Вдоль стен комнаты стояли и другие платья, уже готовые и ожидающие своих хозяек. Я не без восхищения любовалась ими. Мне казалось, что ни одна из коллекций знаменитых модельеров нашего времени не в силах сравниться с этими искусными работами, поражающими своей лёгкостью форм, простотой и изысканностью.
- Что ж, мадмуазель Софи, в пятницу я жду Вас на первую примерку,- эти слова Констанции наконец отвлекли меня от моих размышлений.
- Благодарю, сказала я,- а когда нужно за-платить?
Я прекрасно понимала, что у меня при себе нет ни единого...( не знаю, как называется самая мелкая французская монета), но уйти просто так тоже было стыдно. Нужно было хотя бы договориться о цене, чтобы иметь представление о том, сколько всего мне понадобится денег на три платья и насколько впоследствии потянут пять, и в связи с этим не стоит ли ограничиться на трёх.
К тому же, может, возможно платить в рассрочку, в таком случае, нужно узнать. Какой на это даётся срок. В общем, в моей голове крутились обычные мысли человека, совершающего покупку и неочень свободно распоряжающегося деньгами.
Но в 17 веке люди удивляли меня каждый день, и этот день не стал исключением.
Хозяйка "Belle Jardin" посмотрела на меня од-ну секунду, а потом сказала:
-Вам не стоит беспокоиться. Оплачивается уже готовая работа, с учётом того, насколько она будет соответствовать вашим ожиданиям. Стоимость платья зависит от количества за-траченных материалов, а также времени работы. Но мы работаем быстро,- она улыбнулась,- так что плата вносится лишь в конце,- она помедлила,- да и делать это будете, разумеется, не Вы.
Да...я же забыла, что я- КУЗИНА СЛАВНОГО МУШКЕТЁРА АТОСА, да ещё и находящаяся в затруднительном положении, как следствие- мои покупки будет оплачивать он. Мне снова стало не по себе. Но вдруг я увидела в глазах Констанции неподдельный интерес и одобрение.
- Я очень уважаю людей с таким внимательным подходом к мелочам,- сказала она,- Многим барышням совсем неинтересно знать, что сколько стоит в этой жизни.
Я буду рада работать для Вас,- подытожила Констанция.
Мне были крайне приятны её слова. Хотя я понимала, что мой интерес к мелочам объясняется лишь тем, что в нашем веке нам приходится о многом заботиться самим, в то время как барышень 17 века практически всю жизнь кто-то опекает. И очень многое здесь является "неженским делом".
Когда мы уже прощались на пороге, договариваясь о следующем моём визите, я вдруг поняла, что одна мысль мучила меня весь прошедший час.
- Простите меня,- сказала я, - в самом начале нашего знакомства я расстроила Вас, сказав лишнее.
Констанция закрыла глаза, качнув головой, что означало "не стоит переживать". Затем она улыбнулась и сказала:
- Не стоит беспокойства. Напротив, Вы напомнили мне о том, что я ещё свободна, а значит, не всё потеряно.
Мы попрощались.
Эта девушка была очень интересной. Не знаю как, но она умудрялась сочетать в себе скрытность и откровенность, сдержанность и свободу в одно и то же мгновение.
Её золотистые волосы лёгкими кудрями спада-ли ей на лицо и при малейшем движении подлетали и снова медленно опускались ей на плечи. И в этот миг казалось, что они вот-вот зазвенят. В её ярко-синих глазах было столько молодости и жизни, что, наверное, каждый, хоть раз в них заглянувший, начинал искренне желать ей счастья. Что произошло и со мной.
Вспоминая разговор о Буаносье, который по воле случая был сейчас только её женихом, я понимала, что этот союз ничего хорошего Кон-станции не принесёт. Ведь все мы видели господина Буаносье и помним, что всем известная череда событий приведёт всех к ещё большим несчастьям...
Д"АРТАНЬЯН...
Эта мысль буквально выстрелила у меня в го-лове и продолжала биться вместе с ударами сердца.
Мысль о друге моего спасителя Атоса, мысль о моём друге, жизнь которого окажется очень тесно связана с этим маленьким ателье на углу шумной парижской улицы...