Луна мягким светом озаряла маленькую опушку, со всех сторон зажатую высоченными стволами осин. Было где-то около часа ночи, когда на тропе, пролегавшей через всю поляну, показалась фигура человека. Его медленная, спотыкающаяся походка говорила о крайней усталости, желании поесть и где-нибудь переночевать. На плече у него висела котомка, непокрытая голова была взлохмачена. Пройдя по тропе, путник упал, зацепившись за что-то ногой, поднялся, не произнеся ни звука и, отряхнувшись от налипшей на одежду сухой травы, пошёл дальше. Тропа вела далее, в густые лесные дебри, куда он и направился. После получасовой ходьбы по чаще человек вышел на узкую длинную просеку. Его бледное измученное лицо было исцарапано ветками кустарников, одежда местами изорвана. Он уже потерял всякую надежду найти себе подходящее место для ночлега и собрался было уснуть прямо под деревом на сухих ветках, как вдруг заметил далеко в стороне от просеки очертания небольшого дома. Моментально забыв об усталости, путник зашагал напрямик к зданию, как нельзя кстати оказавшемуся в этой глуши.
В тёмных окнах не было ни единого проблеска света, да его и не могло быть в такой поздний час. Подойдя к ветхому крыльцу, человек с сомнением огляделся вокруг - состояние дома оставляло желать лучшего. Тем не менее, он постучал в потрескавшуюся дверь и стал ждать. Никаких признаков жизни не было заметно, свет не появился ни в одном из окон. Простояв минут пять и за это время постучав ещё раз десять, путник решил отправиться обратно к дереву и лечь там. Повернувшись, он поднял ногу, чтобы сойти с жалобно скрипевшего крыльца, как вдруг дверь за ним внезапно распахнулась. Путешественник невольно вздрогнул и оглянулся. В дверном проёме стоял старик настолько древней внешности, что ночной гость мог только удивляться, как хозяин дома стоит на ногах и вообще живёт на свете. Вежливо поздоровавшись, путник поинтересовался, пустят ли его переночевать. Старик ответил учтивым поклоном и жестом руки попросил войти. Скрипучим голосом осведомившись, не желает ли гость выпить чашечку травяного чая и получив отказ, старик повёл его по тёмному коридору с лестницей, ведущей почему-то вниз, и указал комнату для ночлега. Поблагодарив старца за гостеприимство, путник повалился на жёсткий топчан - единственный из мебели в помещении, и тут же заснул крепким сном. Однако, проснувшись через некоторое время, он обнаружил, что в комнате очень холодно. Поёжившись, человек хотел пойти попросить у хозяина какое-нибудь одеяло, но, решив, что тревожить сон старика поздней ночью было бы неблагодарностью, поворочался с боку на бок и, в конце концов, заснул.
Утро встретило его тишиной. Подумав, что тишина и покой - обычное дело в доме человека преклонных лет, путешественник тихо выскользнул за дверь и тут же наткнулся на хозяина дома, который молча стоял в коридоре. От неожиданности человек чуть не лишился чувств, но вовремя ухватился за дверной косяк и остался стоять на ногах.
- Как, вы уже уходите? - хриплый голос старика, казалось, выражал нежелание отпускать своего постояльца.
Гость оправился от испуга, который вызвало в нем столь неожиданное появление старца, и пробормотал, разглядывая его седую лохматую бороду:
- Да, я отлично отдохнул. Спасибо за ночлег, вы очень гостеприимны.
Было видно, что похвала гостя нисколько не обрадовала хозяина, напротив, он даже как будто насупился и пробурчал себе под нос:
- Ну что ж. Приятно было познакомиться.
Старик проводил гостя до порога и закрыл за ним дверь. Человек обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на приютивший его этой ночью дом и неприятно удивился - при дневном свете около жилища он увидел частокол, увешанный человеческими черепами. Приглядевшись поближе, путешественник решил, что всё это макеты из гипса или чего-нибудь ещё.
"Старик любит острые ощущения" - подумал путник и, пожав плечами, пошёл прочь. Но, отойдя от дома шагов на двадцать, он ощутил во всём теле свинцовую тяжесть, его голова начала раскалываться от боли. Чем дальше он уходил, тем сильнее было ощущение тяжести. Решив, что у него поднялось давление, человек развернулся и пошёл назад к дому, надеясь спросить у старика какое-нибудь лечебное средство. Проходя мимо частокола, путник почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы от ужаса. Черепа на заборе не были гипсовыми слепками. Они оказались самыми настоящими, причём самый дальний от путника, судя по всему, был повешен сюда первым, а самый ближний ещё блестел на солнце свежей белой костью с кусочками кожи. Передумав заходить в дом, человек хотел было быстро убежать подальше от этого страшного места, но не смог. Едва сделав шаг, он согнулся в поясе и выкатил глаза. Его рвало кровью.
Через несколько минут всё было кончено - путник лежал, не двигаясь, обхватив колени руками и поджав голову. Старик уже стоял на крыльце. Поглядев на безжизненное тело, и нисколько не удивившись, он что-то хмыкнул и с неожиданной ловкостью затащил тело в дом, захлопнув дверь. Весь день никто больше не тревожил старика, а на следующее утро на частоколе появился новый череп - двенадцатый по счёту.