- Ну вот тебе и новость, мать, - сказал Фёдор Митрофанов, встретив жену возле крыльца. Она, видно, в огороде возилась - рейтузы до колен были в земляной корке.
- Такая новость, что и не знаю, как дальше жить будем, - продолжил Фёдор и пошёл в дом.
Жена только вздохнула. Присела на крыльцо, сняла перепачканные рейтузы и старые туфли и пошла в дом следом.
Фёдор курил в кухне.
- Ну, прям издеваются над рабочим человеком! - продолжил он начатый разговор. - Мало того, что мясокомбинат назвали ООО " Ванда ". Я понимаю, конечно: не такой уж тупой, как некоторые думают, что Вандой хозяйку зовут. Но могли бы уж чего другого нафантазировать. А то - Ванда. Люди спрашивают - Ты где работаешь? Что я отвечу? На Ванде работаю? Да?
Нина Митрофанова только головой покачала - каждый день Фёдор про эту Ванду бубнит. Мог бы и пластинку сменить.
Поставила суп разогревать и спросила осторожно:
- А новина какая, Федь?
- Денег опять не дали, суки! Вот и вся новина- хреновина.
Фёдор сделал несколько затяжек, глядя в стенку и подвёл итог:
- Мы- то с тобой продержимся. Хозяйство... да то, да сё. А как люди - не знаю. Вот хоть Кольку возьми. Конечно, если посмотреть прокурорским глазом, он продержится : и сад- огород, и сам самогонку гонит, а Клавка евоная торгует. Только это же не зарплата. Это ж не вечно. Вот, к примеру, бандюги наедут, да данью обложат. Или ментовка опять же... Что тогда? То- то!
Фёдор произносил эту длиннющую речугу, а сам тем временем расстегнул пуговицы на рукавах и стянул потом рубаху через голову, прихватив её медвежьей лапой сзади за ворот. Потом стал разматывать сарделечную гирлянду, обмотанную вокруг живота.
- Позвонишь Клавке.- распоряжался он, - Пусть забежит. Половину ей отдай. Соседи все же.
Нина огорчилась:
- Ох, Федя, Федя. Другой бы на твоём месте озолотел бы на такой работе. А ты...
- Ты, мать, не ворчи, - одёрнул жену Фёдор. - Надо по человечески. Вот, к примеру, случится у нас пожар и дом сгорит. Что ж ты думаешь - Колька с Клавкой не приютят? Конечно приютят.
И Фёдор, приспустив штаны, освободил привязанный к левой ноге батон колбасы.
- Два было. - пояснил он. - Второй пришлось Никодиму из охраны отдать. Ладно... Пусть подавится.
Фёдор выложил колбасу на стол и смягчился :
- Правду сказать, не делись - так и самому ничего не достанется.
Скрипнула входная дверь. Это прибежала радостная Клавка. Подошла к Фёдору.
- Спасибо тебе Федя! Кормилец ты наш!
Фёдор не стал всерьёз отвлекаться от щей. Только голову немного повернул в Клавкину сторону:
- Любишь халяву, Клавдя?
- А кто ж не любит? - Засмеялась Клавка и пошла с Ниной в комнаты обговаривать свои бабьи дела. Нина уже из комнат крикнула:
- Феденька! Совсем сказать забыла. Сучка твоя потекла.
Фёдор обрадовался. Доел щи, запил стаканом киселя и, прикурив, вышел во двор.
Рэга, немецкая овчарка, на хозяина и внимания не обратила. Она суетилась возле будки, поджимая хвост и оглядывая двор. Потом садилась и, закинув правую лапу за ухо, начинала вылизывать под хвостом. Рядом с будкой стоял мелкий кобелёк породы кабсдох белый с чёрным.
- Ну вот, блин! - Огорчился Фёдор, - Тебя, зараза, только тут не хватало.
Фёдор взмахнул обеими руками и кышнул на женишка. Думал - испугается псинка, убежит. Да не тут- то было. Кобелёк и ухом не повёл. Только приподнял верхнюю губу и показал клыки.
- Ты чё? Пугаешь меня что ли? - Удивился Фёдор. - Вот я тебя счас пугну, тогда поглядим.
Фёдор сходил в сарай и принёс грабли. Зашёл сбоку и врезал кобельку по жопе. Емко врезал. А тот даже и не вздрогнул. И снова показал Фёдору клыки, в этот раз сопровождая демонстрацию приглушённым рычанием.
- Ах ты, Дон Жуан хренов! - Завёлся Фёдор. - Ну теперь берегись!
Фёдор снова ушёл в сарай, повозился там немного и появился с длинной жердью. На конце жерди болталась петля из электропровода. Фёдор изловчился и накинул петлю на шею влюблённого пса. Тот, похоже, не сразу понял что произошло. И начал упираться всеми четырьмя только когда Фёдор поволок ухажёра в сад. Но упираться уже поздно было. Фёдор поддтащил рычащее животное в яблоне в дальнем углу огорода и првязал бедолагу к стволу.
- Ну вот, парень! - Сказал Фёдор довольно. Теперь посиди пару дней да подумай что в жизни важней жрачка или баба. Я так выбираю жрачку. А ты решай.
Фёдор постоял ещё немного, покурил и пошёл в дом.
Только пришёл, как вломился Колька - сосед. Оглянувшись по сторонам, достал из- за пазухи бутылку.
- Ты только попробуй, Фёдя, что такое вышло! - Зашептал Колька, по- прежнему воровски оглядываясь. - Нет! Ты только попробуй! По мозгам шибает, как поленом, а похмелья никакого!
Фёдор выставил на стол две рюмки, порубил колбаски да огурцов, достал хлеб. Хозяйствовал и ворчал:
- Ну, это ты, Коля, загибаешь! Быть такого не может, чтобы без похмелья. О таких чудесах история не знает. Это ж надо так придумать! Похмелья нет.
- Федя! Ты чё? Ты чё, мне не веришь? - Обиделся Колька. Даже голос зазвенел.
- Я тебе верю, Коля, верю. - Утешил Фёдор. - Только ты никому больше не говори, что от самогона похмелья нету. Засмеют.
- Ну, и пускай смеются. - Парировал Колька. - Я, может, на этот напиток полжизни потратил пока изобрёл. Пускай смеются. Распробуют - перестанут.
- А у меня что произошло, - Начал Фёдор, разливая по стаканам мутно- синий напиток. - Нет! Ты только послушай, Коль! Потекла моя сучка Рэга. Ну, ты же знаешь, что там лишнего говорить. Взял я её щеночком у начальника охраны. Тот топить её нёс. Вышло им, видишь ли, распоряжение оставлять только кобельков. Я и забрал. Веришь ли - как с ребёнком нянчился. Ну, ты же сам знаешь.
- Как не знать - Перебил Колька. - Как не знать, когда она меня за нос укусила. Думал, блин, отгрызёт на хрен.
- Сам и виноват, - Заступился Фёдор за собаку. - Нечего было к ней целоваться лезть. Да ещё на четвереньки стал, дурило пьяный! Что про тебя порядочная собака должна была подумать?
Так о чём это я? Да! Потекла, значит, моя сучка. Я выхожу, а возле неё уже хахаль вьётся. Ну, был бы, понимаешь, пёс под стать. А то ни то, ни сё. Шпендик какой- то. Но рычит. Слышь, Коль! Он на меня рычит. Матом, значит, своим собачьим обкладывает.
- Ну? Удивился Колька. Выпил стакан до дна и стал закусывать.
Фёдор тоже свой выпил. Передёрнулся от отвращения. Закусил солёненьким.
- Из чего же ты это говно гонишь, Коля? - Спросил ласково.
- А, да! - Вспомнил Фёдор. - Дальше что? Понятно что. Вообщем, привязал я этого псинку к старой антоновке, что за картошкой. Пущай посидит.
- А покажешь? - Стало интересно Кольке. - Хочу посмотреть какой нонче женишок пошёл.
- А чё там? - Удивился Фёдор. - Покажу. Вот допьём и покажу. И денег за просмотр не возьму.
- Феденька! - В кухню вошла Нина Митрофановна. - Тут Клава сапожки принесла...
Нина Митрофановна стояла прижимая к груди пару коричневых женских сапог, и заискивающе смотрела на Фёдора.
- Может возьмём, Федя? А то я в зиму - чисто босая.
Фёдор нахмурился:
- Нина. Ну, ты же сама знаешь - нет у нас лишнего. Зарплату задерживают... и вообще... Скажи Клаве - может подержит?
И начал наливать остатки.
Нина Митрофановна только вздохнула и вышла, всё так же прижимая сапожки к груди.
- Выпили молча. Молча закусили. Потом Колька, желая поддержать Фёдора, замысловато покрутил в воздухе вилкой с насаженным на неё куском колбасы:
- Моя ведь, Федя, тоже... того... То ей то, то сё... Бабы. Им не понять, что взять- то негде.
Фёдор молчал. Тогда Колька спохватился:
- Ну, так где там твой кавалер? Покажешь или как?
- Пошли. - Вздохнул Фёдор. Поднялся и покачнулся слегка:
- Ну и отраву же ты, брат сварил! Но по мозгам шибает.
- И что главное - похмелья никакого! - Зарадовался Колька и тоже встал.
Вышли в уже начинающийся вечер и в стрекот кузнечиков. Фёдор заскочил в сарай и вышел со старой алюминиевой миской в руках. На ходу зачерпнул воды из железной бочки, стоящей под водостоком. Пояснил Кольке:
- Надо змеёнышу этому попить дать. А то сдохнет ещё.
- Это надо. - Согласился Колька. - Это уж обязательно. Это... По- человечески надо.
И, проходя мимо поленницы, вынул из под дров ещё одну бутылку:
- Припрятал на всякий случай. Вдруг твоя заругается.
- Не заругается. - Улыбнулся Фёдор. - Моя с понятием. Не то что некоторые. Правда, и я не такой питок, как другие. Так... По случаю. Ну, что говорить? Сам знаешь.
Так вот за приятным разговором и подошли в конец огорода. Проходя мимо огуречных грядок Фёдор сорвал два огурца:
- Загрызть чем- то надо. А то твоё изобретение, Коля, уж очень на вкус поганое.
- А что ты, сосед, хотел? Чтобы и вкусно, и похмелья не было? Ишь ты какой.
Арестованный кобелёк стоял на прежнем месте. И всё так же улыбался сквозь губу.
Фёдор пододвинул к нему миску с водой и пёс начал жадно лакать.
Колька тем временем вынул из кармана стакан и налил:
- Это уж действительно, - Оценил он собаку и протянул Фёдору стакан. - Это не собака, а шпендик какой- то.
Фёдор выпил и стал хрустеть огурцом, когда " арестант " сказал по- русски:
- Миску ближе пододвинь, беспредельщик! Не видишь - верёвка горло давит.
Фёдор постоял немного, покачиваясь. Потом пододвинул миску с водой поближе к собаке. И только потом спросил:
- Коля! Ты слышал?
- Слышал. - Ответил Колька шёпотом. - А что? Он у тебя и говорить может?
- Раньше молчал. - Ответил Фёдор задумчиво.
- А что с вами, гадами, разговаривать? - Продолжил женишок. - Я ваще прокурору буду писать!
- Пойдём, Фёдя! - Потянул Колька Фёдора за рукав. - Пойдём скорее! Это нечистик. Нормальные собаки лают, а этот... Ну, ты же сам слышал!
- И то. - Согласился Фёдор. И друзья, обнявшись, пошли к дому.
В след им неслось:
- Требую адвоката!..
Утром по традиции грузчики собрались в курилке. Помолчали. Потом Фёдор начал:
- Тут, мужики, такая штука. Прихожу вчера домой, а моя сучка Рэга потекла. И кобелёк уже какой- то прибился. На вид дохлятина дохлятиной, а говорит по- нашему. Я его привязал к старой яблоне, чтоб остыл. А он :
- Требую адвоката! - кричит.
Василий, мрачноватый мужик с недельной щетиной, улыбнулся:
- Это сколько ж ты, Федя выпил, чтобы собака заговорил? Я про себя помню... Был один раз налопавшись так - у меня дверь говорила.
- И что сказала? Дверь- то что сказала? - Спросил Санька.
- Не помню. - Снова улыбнулся Василий. - Так и уснул под дверью на коврике. Проснулся - ботинки сняли. Помню - говорила дверь, а что конкретно...
- Это жаль. - Вступил Серёга. - Может она чё умного тебе сказала, а ты, дурила, забыл. Так сколько всё- таки ты, Фёдя, хлобыстнул?
- Да немного- то и выпил...- Застеснялся Фёдор. - Колька самогонку выгнал по новому рецепту. Говорил, что похмелья от неё нет. Ну, надо же было пробу снять? А этот... говорит, что прокурору напишет.
- Как это нет похмелья? - Удивился бригадир Петрович. - Это ты нам, Федя, не заливай. Не первый год вместе пашем. Это ты кому другому... Не может такого быть, чтоб без похмелюги!
- Как не может? Возмутился Фёдор. Как не может, когда есть. Вот у меня сейчас, к примеру, никакого такого похмелья. Вы что? Не верите?
Мужики помолчали, но уже по этому молчанию было понятно, что не верят.
- Хорошо, блин! - Завёлся Фёдор. - Хорошо. Обзванивайте баб, что задержитесь и после работы ко мне. Будем пробовать.
- Ладно. Будем пробовать. - Согласился Петрович. И скомандовал:
- Всё, мужики. Пора. Машины уже давно на рампе стоят.
Не задался день. Ну, просто, скажи кому - не поверит. В самом конце рабочего дня пришёл рефрижератор и пришлось его грузить аж до шести. Пока вымылись- переоделись, пока то да сё, уже и семь. Так что к Фёдору приехали около восьми. Там, правда, уже всё было готово. Стол накрыт. Нина хлопотала в кухне, а за столом сидел гордый Колька.
- Это ж где вас черти носят? - Встретил Колька бригаду. - Мы уж тут на поиски собрались посылать. Нина в третий раз картошку разогревает.
- Работа, Коля, работа. - Ответил Фёдор и показал мужикам рукой на стол. Расселись. Выпили по первой молча. Так же молча поели. Основательно закусили. Что уж тут? С работы. И только после второй не спеша заговорили.
- Из чего же, Коля, ты эту отраву варишь? - Спросил Петрович. - Уж очень на вкус противная вышла.
- Тайна производства. - Ответил Колька. - А тайна - она на то и тайна, чтоб никто не знал.
- Федь! - Вспомнил Василий. - Ты собаку свою говорящую покажешь или для цирка бережёшь.
Фёдор засмеялся:
- Мне только цирка не хватало! Пошли покажу. Заодно и покурим.
Говорящий пёс втретил мужиков как и положено:
- Сатрапы! Душегубы! В ООН на вас писать мало. В комиссию по правам человека!
Мужики задумчиво курили, разглядывая чудное животное. Потом Петрович подвёл итог:
- А он, Федя, у тебя правозащитник оказывается. Куда тому Киселёву.
- Волки позорные! - Надрывался тем временем кобелёк. А потом запел:
- А по тундре, по широкой дороге, где мчится поезд...
Петрович померковал ещё маленько, а потом порадовал Фёдора:
- А ведь этот... Он твою сучку, Федя, трахнет. Это уж ты не сомневайся. Ишь какой настырный!
- Федя! Мужики! Да куда вы запропали? Послышался голос Нины. - А ну ка - в дом.
- Пошли, мужики. - Сказал Фёдор. - Пошли. А с этим сучонком я сам разберусь. Только не лезьте я вас прошу. Только не встревайте. Дело тут семейное.
Нина ждала бригаду на крыльце:
- Вобщем так, мужики. Никуда я вас пьяных в ночь не отпущу. Ложитесь здесь. Жёнок я ваших уже обзвонила. А завтра проспитесь и на работу.
- Это резонно. - Одобрил Петрович.- Пошли. Ещё по рюмочке и в люльку.
Из дому выскочил Фёдор с двухстволкой в руках:
- Только не встревайте, братцы. Вы только не лезьте.
И побежал в огород.
- Пошли, мужики! - Скомандовал Петрович. - Дело тут... Сами понимаете.
Ладно. Пошли, выпили по рюмке для сна. Потрепались о том, о сём. Укладываться начали. А Фёдора всё не было. Потом уже, когда Серёга захрапел с присвистом, грохнуло два раза.
Когда Фёдор проснулся, бригада уже сидела за столом. Пили чай. Молчали. Фёдор быстренько ополоснулся. А когда оделся мужики были уже на выходе и в очередь благодарили Нину за стол.
Утро туманилось и бодрило прохладцей. Фёдор выбежал из дому и увидел, что бригада стоит возле собачьей будки. Там суетилась Рэга и, точно так же, как и позавчера, стоял кобелёк, порыкивая на мужиков сквозь верхнюю губу.
Петрович спросил :
- Федя! Он у тебя что? Бессмертный что ли? Я же сам слышал вчера, как ты его пульнул.
- Не смог я, братцы... - Повинился Фёдор. - Не смог да и всё. Стоял, стоял... Прицелюсь в гада, а курок нажать не могу.
- А что так, Фёдя? - Улыбнулся Василий.
- Знаешь, Вась! Я ведь к своей тоже за пятнадцать километров бегал. И меня били, и я бил... Я стоял, стоял... Много чего вспомнил. А потом отвязал этого... Да и в воздух выстрелил. - Сказал Фёдор негромко а потом спохватился:
- Вы, мужики, идите. Автобус скоро. А я догоню. Я быстро...
Фёдор вернулся в дом и подошёл к Нине:
- Ты, Нина, вот что... Ты это... Сапожки Клавкины возьми. Деньги сама знаешь где.
- А как же, Федя?..
- Проживём, мать, как- нибудь. А босой в зиму - это не дело.
И Фёдор потрусил вдогонку бригаде. И перешёл на шаг, когда уже слышен был смех:
- Ну, Колька! Вот удружил, так удружил! Собака заговорила!
И, главно, что похмелья никакого!..
Потом обернулся Петрович:
- Ты давай, Федя, шевелись! Мы тут с ребятами договорились. Разберём твоих щенков, если что. Чтобы не топить.