Аннотация: "Все желания, неудовлетворение которых не ведет к боли, не являются необходимыми..." Эпикур
Полгода назад Танька собрала вещи и ушла в свою комнату. У нее была комната в коммуналке. Она пустила туда Ершову, когда перешла ко мне. Ершова была ее школьная соученица - нелепое существо, мнившее себя актрисой и кое-как существующее на зарплату воспитательницы детсада. С родителями она была в вечной ссоре. Время от времени Ершова изгонялась и возвращалась к родителям, а Танька уходила от меня "навсегда". "Навсегда" в этот раз несколько затянулось, обычно оно продолжалось месяц, от силы два.
Но и я на этот раз не проявлял активности.
Собирая вещи, Танька взвизгивала (скорее попискивала, учитывая тембр ее голоса) - "когда я пришла к тебе, я была на 15 лет моложе тебя!". "На 14", поправил я, и получил "подлеца". "Теперь я старше тебя как минимум лет на 10!" "На 20" поправил я, и получил второго "подлеца". "Ты остался в детском возрасте. Инфант с седыми висками. А я теперь нужна тебя как прачка!" "Ну почему, и в постели тоже!" Я получил третьего "подлеца" и надолго замолк. Вкратце, претензии моей подруги сводились к тому, что она отдала мне лучшие годы жизни, я думаю только о своей карьере, все время на работе, мы никогда не ездим отдыхать, она одинока, а я прожигаю жизнь.
Отчасти Танька права. Я засиживаюсь в лаборатории допоздна, бегу туда в выходные. Мой энергонасос увлек меня и отодвинул все остальное. Мне пришла в голову идея, связанная с биоэнергией и временем. Не буду занимать читателя специальными подробностями, но суть в том, что из биосферы можно черпать энергию, усиливающую эффективность работы творческого индивида. Это пока теория, но хороший математический фундамент я выстроил и, думаю, все основные гипотезы доказал. Ведь это чертовски обидно - только поумнеешь настолько, чтоб сделать что-то путное, как подкрадывается старость с ее немощью и маразмом. Сколько гениальных озарений осталось не доведенными до ума, и сгинули вместе с их создателями, не принеся пользу человечеству!
Я приходил домой и, быстро перекусив, садился за домашний компьютер. О том, что пора спать, я вспоминал, порой, под утро. Тут не до нежностей. К тому моменту, когда Танька "взвилась", работа была уже закончена, сдана и опубликована. По настоящему законченных работ не бывает, и я продолжал ее шлифовать в привычном режиме. К тому же, появились идеи, связанные с практической реализацией. Здесь было что посчитать.
Танька появилась в моей жизни почти случайно. После техникума она пришла в мою группу лаборанткой. Не скрою, и фигурка, и мордашка были вне критики. Буду честен, она и сейчас ничего. Добавьте ласковый тихий голосок и толстую пепельную косу. Ее сверстники и парни постарше падали направо и налево. Почему она предпочла меня? Ей было тогда 18 лет и в мои 32 я был для нее стариком. Но она выросла в повиновении у строгого и любящего отца и на первого в своей жизни начальника перенесла обожание к вышестоящему мужчине. Вскоре подоспел мой день рождения, и группа собралась в моей квартирке. Танька пришла первой и быстро навела порядок в холостяцкой берлоге. А, когда все ушли, она осталась.
С тех пор прошло 15 лет. Я уже руковожу большим отделом, завершил работу и втягиваюсь в новую. В мои "под 50" эмоции мне не нужны. Успеть бы сделать, что запланировано. Когда мы сошлись, я пристроил Таньку к сокурснику в другой институт, чтоб не разводить семейственность. Да и лишние разговоры профсоюзных дам "почему не зарегистрированы, почему не создаете нормальную семью?" мне ни к чему. Я не собираюсь бросать Таньку. Она меня устраивает по всем координатам. Но не затевать же на старости лет свадеб, банкетов. Некогда. А тогда и вовсе было не за чем и не на что. И так, я, временно, бобыль. А много ли надо бобылю. Колбаски, хлеба купил, чаю накипятил и к компьютеру. Порой даже порадуешься, что никто не мешает.
Но сегодня день особенный. Таньки ужас как не хватает. Хотел уже позвонить, но решил подождать. Через день-два узнает из газет и сама не удержится. Право не ожидал. Да, несколько месяцев назад нашу работу выдвинули на Госпремию. Приятно, конечно, но последствий я не предполагал. Говорили, там и длинную руку надо иметь и быть вхожим. Однако, утром позвонили в институт и сообщили, что мы в окончательном списке.
Директор вызвал меня. Он был торжественен. Высокопарно поздравил, впрямую предложил быстро, силами всего отдела оформить докторскую. Обещал "пробить" в миг единый. И намекнул, что Самуилычу, нашему заму по науке, пора на покой, уже за 70, а мне это место самое подходящее. Самуилыч был среди создателей нашего института, был вхож в самые высокие инстанции, умел выбить бюджет. А, когда все обвалилось и мы остались без зарплаты, то оказалось, что олигарх, фаворит новой власти, его бывший аспирант. Он позвонил, и мы единственные почти не бедствовали среди себе подобных. Теперь этот олигарх не только в опале, но в розыске. И на Самуилыча давно косятся наверху. Директор отбивал его, тоже, все-таки, его бывший аспирант, но теперь, видно, крепко надавили. "Мы его с почетом, в консультанты - полушепотом говорил директор - оставим кабинет, а Вам отделаем другой еще лучше." Я сказал, что подумаю. Хоть и лестно, но какое-то гадостное чувство в привкусе осталось. Под конец директор сказал, что та премия когда еще будет, а мне и одеться нужно соответственно и прием устроить. Он показал пальцем вверх. "Вы три года не отдыхали. Надо об отпуске подумать. У нас в институте не так много лауреатов..." Так что, он выписал мне премию и получить ее можно прямо сейчас.
Деньжищ оказалась куча. Я столько-то отродясь не видел. Придется звонить Таньке. Она сумеет распорядиться. Впрочем, можно и зайти. Все равно работа сегодня в ум не полезет. Вывалю пачки из портфеля на стол и пойду молча к двери. Вот интересно, как она среагирует. Часа в два мне уже не терпелось осуществить этот план. Думаю, что дома она будет не раньше четырех. Но нет сил дожидаться.
Иду, размахиваю портфельчиком. Кто поверит, что в затертом с поржавевшим замком вместилище почти целый автомобиль лежит. Так что, я в безопасности.
За квартал до Танькиного дома кинотеатр "Пролетарский". То есть, это раньше был кинотеатр. Теперь там "Слот Клаб "Понти". Эти непонятные слова означают рулетку и кучу игровых автоматов. Говорят, что там еще есть дорогущий буфет. Я последний раз был в этом здании, когда смотрел "Сказание о земле сибирской". В игровые залы не хожу. Во-первых, я еще не забыл математическую теорию вероятности, а, во-вторых, подозреваю, что владельцы эту вероятность склоняют на свою сторону. Хотя, иногда, испытать судьбу страсть как хочется. Гордо прошел мимо. С бокового подъезда здания располагался клуб "Юный ленинец". Теперь над козырьком подъезда сияла неоном надпись ННЦ-ЭВМ. Интересно! Какие еще электронные машины здесь расположились? Все равно надо было ждать, пока Танька заявится, и я подошел поближе. На двери табличка: "Национальный Научный Центр Экспериментального Возвращения Молодости". Вот это номер! Вероятнее всего, спортзалы, тренажеры. Тем более, что в "Юном Ленинце" была детская спортшкола. Зайти, что ли. Скоротаю время на каком-нибудь снаряде, а то пошевелится некогда. Танька говорит, что у меня спина колесом.
Зашел. Поднялся по мраморной лестнице, отворил дверь и остолбенел. Евроремонтом теперь не удивишь. Но здесь основательно поработали дизайнеры, причем дизайнеры не совсем в своем уме. Сияющий золотом потолок, на который из углов направлены пульсирующие прожекторы разного цвета. Покрытые рубиновым стеклом стены, подсвечиваются изнутри. Малахитовые колонны. Кому-то это, наверное, казалось вершиной роскоши. Среди всего этого новорусского великолепия между колоннами стоял вполне современный стол с компьютером. За столом сидела... За столом сидела девушка невероятной красоты. Уж до чего я был избалован лицезрением моей подруги, но эта, не при Таньке будь сказано, затмевала ее по всем показателям. Не буду описывать. Поверьте... Я о того первого впечатления и вспомнить ничего не могу после всех событий кроме бездонных, сияющих глаз. Какого они были цвета? Какого они были цвета....
Голос был подстать глазам. Нежный и звонкий одновременно.
"Проходите же! Что ж Вы остановились? Присаживайтесь. Давайте заполним анкету". "Но...". "Сначала анкету, потом "но". Фамилия? Имя? Отчество?" Я отвечал почти автоматически. "Национальность?" "А это Вам зачем?" "Наш центр национальный. Профессор считает, что омолаживать следует только лиц коренной национальности". "А у меня мама украинка. Это как?" "Профессор считает, братские славянские национальности должны считаться коренными". "Интересный у Вас профессор!"
В это время включился динамик где-то в стене и голос, показавшийся мне знакомым, произнес "Наташа, не мучай вопросами Алексея Сергеевича". Невидимый собеседник мог услышать мое имя-отчество через включенный микрофон, но, почему-то, показалось, что он знает их давно . "Пусть проходит ко мне". "Ну вот, профессор зовет Вас", сказала Наташа. "Последний вопрос - на сколько лет Вы хотите помолодеть?". - "Лет на 5-6" - сходу ответил я. "Впрочем, ради Вас готов и на 20!". "Ради меня не надо, - ласково улыбнулась Наташа, - Вы мне и такой нравитесь". Понимаю, что профессиональная лесть, а все равно приятно. Я двинулся к двери в рубиновой стене.
За роскошной дверью оказался довольно обычный коридорчик, выкрашенный светлой масляной краской. Я смутно припомнил, что именно по этому коридору в школьные годы ходил в шахматный кружок, вон в ту дверь. Дверь эта была приоткрыта, и я заглянул внутрь. Пожилой человек в белом халате и докторской шапочке стоял в ожидании. "Заходите же, Алексей Сергеевич, я жду Вас. Присаживайтесь". Он жестом указал на кресло, схожее с зубоврачебным. Над креслом возвышался балдахин, к которому из соседней комнаты - кажется, там прежде был авиамодельный кружок - тянулся толстый кабель. "Итак, Вы решили омолодиться на 5 лет. Да садитесь же!" Он даже подхватил меня под руку и стал подталкивать к креслу. Я аккуратно убрал его руку. "Давайте немного объяснимся сначала. Я должен знать, что это за процедура". Ты, Лелик, всегда был дотошен и недоверчив", вдруг, перейдя на ты, сказал доктор. Леликом меня называла Танька в первые месяцы нашей близости. Я запретил ей это, особенно на работе, но, похоже, кличку эту продолжали, за глаза, использовать в моем отделе по сей день.
"Позвольте..." начал я и осекся. Я вглядывался в немолодое лицо собеседника и находил все больше сходства с Серегой Кулибиным. Но Архимедыч был Танькиным ровесником, значит на 14 лет моложе меня, а этот тому Сереге мог бы быть отцом. Отца Серега не знал, вырос в детдоме. Не мог же Серега так постареть. И все же невольно я произнес "Кулибин". "Он самый", поклонился "доктор".
Про Серегу Архимедыча Кулибина стоит рассказать отдельно. Вскоре после того, как Танька перешла в другой институт, она встретила на улице своего соученика по техникуму. Тот вернулся из армии и искал работу. Танька порекомендовала его мне: "возьми, не пожалеешь". У нас была вакансия, я его взял и не пожалел. Сергей Архипович Куликов, так звали его официально, оказался человеком талантливым, хотя и мало образованным. За все годы учебы он так и не научился грамотно писать. Законы физики ему были неведомы. Осваивал он их небрежно, а за армию и вовсе позабыл. Воспитание Серега получил своеобразное. Отказываясь от угощения, он говорил: "Спасибочки Вам, я уже накушался". Выпив стакан томатного сока, который он обожал, Сергей поглаживал себя по животу и приговаривал "витаминчики в пользу, витаминчики в пользу". Над ним посмеивались, но добродушно. Не ведая теории, интуитивно он многое понимал правильно. Впрочем, с идеями, смахивающими на вечный двигатель, время от времени тоже носился. Главное, за что его ценили в лаборатории, были золотые руки и богатая фантазия. Он часто действовал нетрадиционно, обычно ошибался, набивал шишки, упрямо выбирал новый путь и, шаг за шагом, добивался результата. Иногда, получалось не совсем то, или, даже, совсем не то, что ему поручили, но, как правило, что-то полезное или, по меньшей мере, любопытное. Вот поэтому его и прозвали "Кулибин", слегка изменив фамилию. Как-то он сказал "дайте мне цель, и я найду способ". Это смахивало на знаменитое изречение Архимеда, и из Архипыча его перекрестили в Архимедыча.
Серегу в лаборатории любили, прощали периодические исчезновения во время работы, и даже неявки на службу. Однажды его не было целую неделю, и заявился он с лицом, половина которого была лилового цвета, а другая багровой и с запекшейся кровью. Оказалось, Серега придумал способ перехитрить игральный автомат - "однорукого бандита".
Эти автоматы только стали появляться в городе, стояли в магазинах, на станциях метро, в наскоро сколоченных палатках. Держали их люди с сомнительным прошлым, а охраняли бывшие спортсмены и обнищавшие за перестройку милиционеры. У этой компании пытался сорвать куш наш Кулибин, и они его "поучили". Но если Архимедычу приходила в голову какая ни будь идея, он не успокаивался, пока ни добивался своего. Он, выждал некоторое время, понаблюдал издали, как владельцы привозят заграничных спецов, и те колдуют над аппаратами, исправляя обнаруженную Серегой слабину. Страсти утихли и Серега подбил ватагу соседских подростков, объяснил, что и как делать, и те обчистили несколько залов на окраине города, прежде, чем охрана всполошилась.
Владельцы быстро вычислили, откуда дует ветер. Они не стали повторно учить упрямца. Была применена другая тактика. Короче говоря, в один прекрасный день меня вызвал директор и, тоном, не терпящим возражений, предложил уволить Кулибина. Я, все-таки, попытался сопротивляться. Видно пострадавшие владельцы автоматов имели хорошие связи, и приказ поступил с самого верха. Во всяком случае, отмахнувшись от моих возражений, директор лично продиктовал приказ секретарю, и велел тотчас отнести в кадры. Там было про неоднократные нарушения трудовой дисциплины, аморальное поведение, выразившееся в нетрезвом дебоширстве, и тому подобное. Когда я попытался возразить насчет последнего, директор сунул мне бумагу из милиции, где излагалась версия о попытке в пьяном виде ограбить игровой автомат и сопротивлении сотрудникам правопорядка. Серега пил мало и имел слабость только к сладкому вину. Может оттого, что детство его было несладким. Думаю, эта бумага недешево обошлась владельцам казино. Я понял, что на Архимедыча затеяна серьезная охота и посоветовал ему исчезнуть из города. Я не видел его с того памятного дня.
И вот Серега стоял передо мной собственной персоной в этом странном заведении в докторском облачении, именуемый профессором и сильно, противоестественно сильно, постаревший. "Ладно, Лелик, садись в кресло - углами губ улыбнулся Серега - не буду тебя омолаживать насильно. Хотя, ради Танюши, следовало бы". Серега помрачнел и будто спотыкнулся обо что-то невидимое. "Объясни все это и твою метаморфозу" потребовал я.
"Хорошо. Ты знаком с Гамзой?" Лично я Гамзу не знал, но наслышан был изрядно. Этот человек, чернявый с усиками крепыш неизвестного происхождения, появился в нашем городе в канун всеобщей ваучеризации населения. Поговаривали, что он прибыл прямиком из мест не столь отдаленных, где, не по своей воле, провел предыдущие десять лет. За что, история умалчивает, а версий было множество. Гамза создал брокерскую контору, она обосновалась в подвальном гардеробе второразрядного музея. К стойкам гардероба поставили столы и за них посадили хорошеньких девчонок из бухгалтерского техникума. Девчонки меняли ваучеры населения на красивые акции банков. За спинами девчонок прямо на вешалках были растянуты плакаты, где крупными буквами разъяснялось, какой банк какие дивиденды даст в конце года. Народ потянулся с ваучерами в подвал. К ваучерам следовало добавлять некоторую сумму, так как акции были дороже ваучеров. Однако, будущие прибыли шибали в нос и радовали. Я и сам отстоял тогда очередь и обменял ваучер на акцию. У людей было приподнятое настроение. Все были вежливы и предупредительны. Как-никак, мы вступали в новый светлый мир, где ты мог спать или загорать на пляже, а деньги в это самое время капали на твой счет. В первый год банки разослали владельцам акций сообщение, что общее собрание акционеров приняло решение не выплачивать дивиденды. В газетах хорошо и понятно объяснили, почему это правильно. На следующий год банки предложили вместо дивидендов дополнительные акции. Нужно было только немного приплатить. И мы снова потянулись в тот гардероб. Ну, а потом, часть банков объявила себя банкротами, другие тихо исчезли, третьи преобразовались во что-то и выпустили дополнительные акции. Нашлись и такие, которые стали скупать свои акции. Правда, их номинал к тому времени составлял одну десятую от стоимости буханки хлеба. Брокерская контора закрылась, но Гамза не исчез. Странным образом его капиталы, в отличие от наших, не съедала инфляция. Напротив, он стал владельцем большого завода, универсама и нескольких общественных зданий, в том числе этого. Недавно он сделался членом Совета Федерации. Так что не слышать о нем было невозможно. Тем более, что в последнее время он регулярно выступает по местному телевидению - отчитывается о сенаторской деятельности. Я не смотрю телевизор, но от сослуживцев о его заявлениях наслышан.
В ответ на Серегин вопрос я кивнул и Серега продолжал: "когда я остался без работы, то быстро проел свои крошечные накопления. На работу меня не брали никуда. Даже электриком в ЖЭК, хоть там на доске висело объявление. Спасибо, Танюша иногда чуток подбрасывала, а то и вовсе околел бы". "Любопытно", отметил я про себя. Серега продолжал: "однажды вечером ко мне пришли два здоровых лба. Приказали ехать с ними. Мне было уже все равно. Привели к Гамзе. Там был накрыт стол. Я к тому моменту вообще заголодал, но такого и прежде не видывал. Покормил он меня. Вина хорошего налил целый стакан. И расспрашивал. Главным образом о тебе". Настала моя очередь удивляться. "Да. О твоей идее и твоей работе. Я пил вино, а он снова подливал. После голодухи скоро захорошел. Он и спрашивает, а нельзя ли с помощью твоей работы людей омолаживать? Я отвечаю, что ты нацелен не на это, но я такое сделать могу, с тобой рядом работал, и свои идеи имею. Потом меня отвели спать. Хорошая постель, у меня такой сроду не было. Утром дали похмелиться, и я подписал контракт". Серега уставился в потолок и сглотнул нервно. "Переживаешь?" "Нет, думаю, стоит ли здесь жучок. Небось, вечером запись нашего разговора уже у Гамзы будет. Ну да ладно, не убъет, я ему еще нужен. Между прочим, на всех автоматах схему переделал, так что теперь никто их не тряхнет".
"Давай про омолаживание", попросил я. "Гамза на эксперименты денег не жалел. Такую мастерскую здесь в подвале отгрохали, я все отдел вспоминал, вот бы ребята позавидовали. За основу я взял ту версию насоса, которую для твоих экспериментов по твоим эскизам сделал когда-то". "Так он же неработоспособный оказался!" воскликнул я. "Ну да, из биосферы энергию качать он была слабоват, а перекачивать жизненную силу от одного человека к другому на близком расстоянии, да по кабелю... Это, пожалуйста". "Ты с ума сошел! Вампиризм какой-то! Как ты мог! Это безнравственно!" Я возмущенно вскочил с кресла.
"А оставить человека без куска хлеба, это нравственно? Если б не Танюша, я бы под забором сдох. Ты что сказал мне - мол, уезжай из города. А куда? У меня во всем мире ни одной души родной нет. А потом, чего, теперь-то, дело прошлое. Надеялся я, что Танюша тебя, чурбана, окончательно бросит. И мою преданность безответную вспомнит. Не волнуйся, и я теперь образина старая, и Танюша не такая, она к себе никого не подпускает, и твою фотку в своем кабинете на столе держит". "В каком еще кабинете? Какой такой у Таньки кабинет?" "Известно в каком, в своем , в директорском. Она уже четвертый год директор центра прикладной психологии. Это через два дома от нас. Я, как стал такой, ей на глаза не показываюсь, но издали не раз смотрел, как она в машину после работы садится". Танька действительно училась в Университете заочно, работая в институте, куда я ее пристроил. Потом закончила, с отличием. Я даже у нее в группе на выпускном банкете был. Припоминаю, она говорила, что перешла на работу по специальности. Я особо подробностей от нее не требовал, и она сама ни разу про директорство не говорила. Вот тебе и Танька. А я ее все за девчонку держу, и жить учу.... Есть, о чем подумать.
"Ладно, Серега, давай дальше про омоложение". Начинал я с экспериментов, но Гамза требовал быстрой отдачи. Он стал приводить ко мне каких-то знакомых и требовать, чтоб я омолодил кого на 5 лет, кого на 10. А где мне было этого, ну, как ученые говорят, донора, взять? А вдруг помрет кто, отдавая года. Я и садился сам на то кресло. Сперва незаметно было. А потом Гамза первый схватился, что я быстро старею. Я объяснил ему, как и что. Он меня дураком обозвал и того хуже. Сказал, что у него каждый день проигрываются в пух-прах, и на коленях стоят, готовы на все, чтоб что-то вернуть. Кто-то казенные спустил, кому-то на лекарство для близкого человека деньги дали и так далее. Так он их благодетельствует за "участие в эксперименте". Объясняет, что есть чудак профессор, которому он покровительствует, что опыты безвредны, только для коллекции профессор биотоки запишет и все. А мне, вон, диплом купил". Серега мотнул головой к стене. Там в рамке висел диплом на имя Сергея Архимедовича Кулибина. Диплом был красивый с гербами, печатями и завитушками. Из диплома следовало, что он профессор эзотерики и действительный член Академии Охраны Жизни и Здоровья. "Почему Архимедович, почему Кулибин? Что за эзотерика? Какая еще Академия?". Серега улыбнулся. "Гамза сказал, что по настоящему имени я объявлен милицией в розыск. Я вспомнил свои клички и он быстро сделал мне все документы. Теперь я и по паспорту Кулибин". "А эзотерика, Академия?" "А я откуда знаю, засмеялся Серега, но звучит красиво!" "Хорошо, а как ты объясняешь людям, почему они постарели?" "А я больше пяти лет ни у кого не беру. Никто и не замечает. Стал хуже выглядеть? Ну так недоспал или приболел. Сделал я аккумулятор, куда годы накапливаю, а получатели с донорами и не встречаются. Раньше клиентуру Гамза поставлял, но теперь должников у него много, аккумуляторы всегда полны. Так он посадил Наташу и вывеску повесил, чтоб доход получать". Я обхватил голову руками. Веселенькая история получается! Хотел человечество облагодетельствовать! А мой недоделанный насос ворует годы у несчастных игроков и обогащает подонка. Что делать?
Я решительно встал. "Слушай, Кулибин! Закрывай лавочку! Обстоятельства изменились. Я тебя в отдел завтра же устрою, и оклад дам приличный". Серега понурился. "Нет, Лелик, не выйдет. Гамза и под землей найдет. Контракт-то пожизненный!"
Я махнул рукой и пошел по коридору к выходу.
Открыв дверь в зал, я обнаружил, что Наташа положила голову на стол и ее плечи сотрясаются от рыданий. Копна роскошных рыжих волос оказалась париком и съехала на бок, обнажив с одной стороны коротко стриженные светлые волосы. Я похлопал ее по плечу. "Наташенька, что случилось?" Она подняла голову. Черная от туши слеза сделала дорожку, скорее глубокую канаву, в пудре и румянах на ее щеке. В этом слезном русле плыли вниз к подбородку отклеившиеся ресницы. "Что случилось?" снова спросил я. Наташа всхлипнула - "этот гад позвонил и сказал, что я много задолжала и потребовал в счет долга отдать 10 лет какой то тетке, которая заплатит за мои долги". "Какие долги?" "Гамза дал мне денег на пластическую операцию". "Зачем тебе была операция?" "Вы не знаете, какая ужасная моя жизнь! Я приехала из Березовки прямо после школы, в институт не поступила и устроилась секретаршей. Гамза меня заметил, дал денег на операцию, чтоб я стала красивее и я стала с ним жить. Он такой противный. Он как Джек весь от шеи до колен в курчавой шерсти". "Какой Джек?" "Наш Джек - дворовый пес в Березовке". "А почему ты в Березовку не вернулась, когда провалила экзамены?" "Что мне там делать - идти в скотницы или на полевые работы? Там даже замуж выйти не за кого. Какие мальчишки в классе были, в армию ушли и не возвращаются, все в городах осели. А Гамза мне квартиру снял, и вещи разные покупал. Он сначала добрый был, а теперь, ни с того ни с сего, требует деньги, и которые на операцию дал, и что за квартиру платил, и за подарки, или, говорит, отдай десять лет. А я через десять лет буду старуха никому не нужная". Наташа вновь зарыдала в голос. Я погладил ее по голове. "Полно тебе. Сколько ты ему задолжала?" Она назвала сумму. Я открыл портфель и высыпал пачки. "На вот, отдай Гамзе и успокойся". Наташа подняла голову, увидела деньги, и слезы ее сами собой высохли. Глаза заблестели, и она стала почти такой же хорошенькой, как час назад. "Вы, наверное, олигарх? Возьмите меня к себе! Вы такой хороший и добрый. Я на все согласная!"
В этот миг из-за моей спины выдвинулся Серега. "Дура! Он не олигарх, а обыкновенный нищий ученый. Отдай-ка деньги!" Он стал собирать пачки и засовывать мне в портфель. Пару пачек Наташа успела столкнуть локтем в ящик стола и пыталась задвинуть ящик. Он заметил этот маневр и выхватил пачки. Затем Серега защелкнул мой портфель и сунул мне подмышку. "Ты, Лелик, как был дураком в жизни, так и остался. Детство у тебя было видимо безоблачное, вот ты в нем и удержался. Спасибо родной партии за наше счастливое детство". Последнюю фразу он почти пропел дурашливым голосом и стал напоминать того прежнего Серегу, который провозглашал "витаминчики в пользу". Но следом он посерьезнел "не отнимет годы Гамза у Наташки. Он только попугал ее. Он в Москву уехал на заседания, а она привела в квартиру хахаля. Того не понимает, что у Гамзы везде глаза и уши. Вот он ее и наказывает. И поделом".
"Что ж, мне всю жизнь теперь с этим противным Гамзой жить? Вова обещал на мне жениться и увезти меня за границу. Он дипломат..." "Он дипломат, как я профессор. В Турцию за шмотками ездит и здесь барыгам сбывает. И нужна ему ты потому, что он крупно проигрался на автоматах. Небось, подарки Гамзы ему отдала. Что-то я твоего браслетика с бруликами не вижу на тебе". Наташа вновь сунулась лицом в стол и безутешно зарыдала. Серега повернулся ко мне. "Ступай отсюда, Лелик, подобру-поздорову. Лезешь куда не след, все высшую справедливость устанавливаешь, благородные слова говоришь, а ума нет, вот впросак и попадаешь, дураком смотришься. Надо бы тебя, дурака, проучить, без денег оставить, пусть бы Наташка их хахалю на проигрыш отдала, да ради Танюши не могу себе это позволить. Ступай и забудь сюда дорогу. И так наследил. Гамза обязательно заинтересуется, зачем ты пожаловал. Ступай".
Я молча пошел прочь.
Центр прикладной психологии оказался, действительно, буквально рядом с ННЦЭВМ. Здесь прежде был какой-то НИИ. Нас еще из школы водили на экскурсию по профориентации, так, кажется, это тогда называлось. НИИ был большой и Центр занимал только часть помещений. Многочисленные вывески сообщали и о других квартирантах. Сверившись с указателем, я поднялся на второй этаж. Нашел вывеску на одной из дверей. Дверь была заперта. Нажал кнопку. Голос из мегафона поинтересовался, к кому я. Я назвал Танину фамилию. "По какому вопросу?" "По личному". "Представьтесь, пожалуйста". Я назвапся. Примерно через минуту автоматический замок щелкнул. Загорелась зеленая лампочка. Я вошел в хорошо освещенный и отделанный коридор. На второй или третьей двери на табличке значилось 'Приемная'. Я оказался в просторном помещении. На стенах висели абстрактные картины. Выбор картин мог бы свидетельствовать о хорошем вкусе и положительном характере хозяев. Впрочем, для этих целей теперь нанимают профессиональных дизайнеров. Любезная дама за секретарским столиком попросила меня присесть. "Татьяна Васильевна принимает сейчас иностранную делегацию, и просила Вас подождать".
Таак.... Таня принимает иностранные делегации. Сколько же еще новостей предстоит мне узнать за сегодняшний день. Хозяйка приемной положила мне на столик несколько пестрых журналов, и я бездумно листал их.
Минут через двадцать дверь кабинета отворилась и оттуда вышли три чернявых и носатых иностранца. Следом вышла Татьяна. Она приветливо махнула мне рукой и продолжала разговаривать с гостями. Судя по всему, по-французски. Когда же она научилась так болтать на французском? Таня сказала что-то явно шутливое, и гости с готовностью рассмеялись. Потом они долго целовали ей руки. Особенно старался один, самый длинноносый, стройный и рослый. Он удерживал ее руку в своих руках и говорил, говорил, говорил. В душе шевельнулась неприязнь к этому, по всему видно любителю и любимцу женщин. Наконец раздался телефонный звонок. Секретарь сказала, что машина подана. Таня, видимо, повторила это по-французски, и посетители покинули приемную.
'Алеша, заходи' приветливо сказала Таня. "Мария Петровна! Пожалуйста, мне принесите чаю. А гостю кофе крепкий и без сахара. У тебя не изменились вкусы?" повернулась она ко мне. Я нашелся только покрутить головой. В кабинете она не села за свой стол, а расположилась напротив меня за приставным столиком. "Ну, рассказывай, что тебя привело сюда, и почему у тебя вид воробья заклеванного воронами? Да, кстати, поздравляю тебя с Госпремией". "А ты то откуда знаешь?" удивился я. "Ну, положим, я знала об этом много раньше тебя. Похоже на тебя эта радость свалилась только сегодня. Или были другие причины для твоего понурого и взъерошенного вида?" Тут я, захлебываясь и сам себя перебивая, стал сумбурно рассказывать о всех перипетиях сегодняшнего дня. Таня слушала внимательно. Потом задала несколько вопросов. Подумала. "Вообще то, наш центр за консультации в подобных затруднительных случаях берет деньги и не маленькие...." Я вспомнил о своем портфеле, который собирался еще три часа назад вывернуть ей на стол. Щелкнул пряжкой. "Вот, смотри!" Таня заглянула в портфель и хмыкнула. "Счет будет направлен Вам по почте. Мы предпочитаем перевод по квитанции на расчетный счет" Она засмеялась. Колокольчик ее голоса звенел так славно. Я любовался ею, такой уверенной в себе, подтянутой, со смешливыми искорками в глазах.
"Танечка! Что мне делать с этим проклятым Гамзой? Как остановить его? Как закрыть этот мерзкий центр? Ведь здесь, выходит, и моя вина есть!" Таня посерьезнела. 'Мда, юноша, Вы так и не поумнели. Творец никогда не знает, во что обернется его детище. Люди практичные быстро схватывают, какую выгоду можно быстро извлечь из самой гуманной разработки. Между прочим, именно Гамзе ты обязан государственной премией". "То есть!?"
"Слушай внимательно". Ровным голосом, деловито Таня стала мне объяснять, что Гамза давно интересуется моей работой. "Зачем я ему?" "Тут отчасти личные причины. Люди его типа, с нар пересевшие в Верхнюю Палату страны, очень хотят продлить прекрасное мгновенье высшей точки своего полета. Гамза совсем не глуп и понимает, то, что может ему дать Серега, чепуха по сравнению с возможностью черпать интеллектуальную энергию из биосферы. Меряя мир своими мерками, он думает, что тебе надо дать как можно больше денег, чтоб ты преуспел. Это он нажал на нужные кнопки, расчищая тебе путь к премии. Ваш институт скоро будет акционироваться. Как ты думаешь, кто получит контрольный пакет? Институт уже давно живет на его 'спонсорские' взносы и директор делает только то, что ему скажет Гамза. Уверена, это он велел посадить тебя в кресло зама. Он ведь не понимает, что тебе для успеха нужны не титулы и регалии, а время и покой. И денежки в твоем портфеле пришли к тебе из казино и прочих его специфических источников дохода". "Пойду и кину их ему в морду!" Я вскочил и забегал по кабинету. "Сядь и успокойся! Дурак ты был, Леша, дурак и остался!" Второй раз за день меня заносят в эту малопочтенную категорию. Я засмеялся. "Ты чего?" "Если ты не пил, а двое говорят, что ты пьян, пойди и проспись - народная мудрость".
"Ладно, о мудрости потом. Несколько месяцев назад Гамза сидел там, где сейчас сидишь ты. Он просил советов и консультаций по малозначимым делам, и я не сразу поняла, что он уводит разговор в сторону твоей особы и твоей работы. На прощание, он внес весьма значительную сумму в нашу кассу, на поддержку наших исследований. К слову, это зданье принадлежит ему, и он любезно приказал снизить нам арендную плату. Видишь, дело не только в тебе. Ему важно прославиться как меценату, поощряющему самые передовые и полезные для Отечества работы. Именно с такой славой он хочет войти в анналы истории. Авось, тогда, историки не будут искать его след в пересылках и лагерях". "Так что же мне делать?" "Продолжать работать. Когда ты доведешь свою работу до практических результатов, сама собой отпадет надобность держать Кулибина и его центр. Ты заберешь Серегу обратно в отдел, и он еще послужит добрым делам. Ты не задумывался, почему Серега, имея полные аккумуляторы, не уменьшит обратно свой возраст?" Я посмотрел вопросительно. "Уверена, Серега считает, что профессор должен быть солидным, старым. Он, хоть и по-другому, тоже, как ты, не вышел из детства.
К тому времени, когда ты доработаешь свой насос до реального практического применения, Гамза возглавит ваш попечительский совет, и с его помощью вы быстро организуете производство и применение вашей аппаратуры. Можешь и сейчас просить у него материальной поддержки своих работ, он не откажет. Только пусть это делает ваш директор. У него лучше получается. А ты будешь выходить на арену весь в белом и, с незамутненной совестью, раскланиваться. Казино уже тяготит Гамзу, портит имидж, так что он скоро сбагрит его кому-нибудь. А само казино будет существовать с Гамзой или без него, пока законы это позволяют. Не твоя роль переписывать законы. Занимайся, чем умеешь. И в кресло зама не садись. Там ты отвлечешься на всякие организационные дела и потеряешься как специалист. Я позвоню Гамзе и объясню, чтоб он перестал давить на вашего директора".
Я восхищенно глядел на Таню. Как же я не замечал, какая женщина все эти годы была рядом со мной. Таня улыбалась. "Ты знаешь, я иногда думаю, что, живи Гончаров в наше время, он бы Обломова писал с тебя". Я возмутился. "Я работаю круглые сутки, а Обломов был безнадежный лентяй!"
"Видно, ты со школы не перечитывал Гончарова. Там не о лени, а о неспособности некоторых категорий вполне достойных людей выйти из протоптанной колеи. Фанатики и Обломовы одного поля ягоды!". "Танечка, милая, родная, мне так не хватает тебя! Давай распишемся!" Таня с улыбкой протянула мне листок бумаги. "Зачем?" "Ты же хотел расписаться..." "Я не в том смысле!" "А если не в том, то пиши: 'обязуюсь во всем слушаться полезных советов психолога-консультанта высшей категории Татьяны Васильевны...'" "Танечка! - взмолился я - поехали домой! Хочешь, я возьму такси?" Я гордо хлопнул по портфелю. Таня рассмеялась. "Я уже полгода вожу машину. Так что могу подвезти..."
На улице уже стемнело. Таня устроилась на водительском сидении. Я сел рядом и попытался ее обнять. "Не мешай" - строго сказала она. "Дотерпи до дома..."
Послесловие:
Некоторые читатели потребовали продолжения этой истории. Да еще победы добра над злом. Будто в жизни раз! и добро воссияло, а зло лежит распластанное. Так вот, следующей главы не будет.
Что было дальше:
Алексей продолжает делать свой насос, Татьяна Васильевна успевает и на работе и дома. И, кажется, в этом семействе скоро будет прибавление. А премию Алексей не получил. В последний момент кто-то посильнее Гамзы заменил его другим достойным кандидатом. Гамза в качестве председателя совета директоров продолжает покровительствовать Алексею, так что его положение прочно. Наташа все таки сошлась со своим "дипломатом", он увез ее в Турцию, но вернулся без нее. Говорят, ее видели в Анталии в ресторане в компании двух молоденьких американцев. Она слегка располнела и личико не такое свежее, но еще ничего. В приемной ННЦ-ЭВМ теперь сидит Юлечка. Она брюнетка. Может быть это тоже парик.
Это все, что я о них знаю.