ВЫШЕ  ПТИЦ

Воспари над океаном,
путешествуй в толще вод
и в пустыне с караваном
сердцем испытай поход.
Человек когда-то чайка,
человек когда-то кит,
человек верблюд когда-то -
путь ему любой открыт
выше птиц,
глубже рыб,
дальше самых выносливых тварей
на земле,
в небесах, 
в океанах.

То, что хочешь, получаешь,
изменяя всё кругом.
К звёздам космосом летаешь,
с микрокосмосом знаком.
Человек, твой добрый гений
ум, незнающий границ,
ум, растущий от сомнений
в суть и вширь, и вверх, и вниз
выше птиц,
глубже рыб,
дальше самых выносливых тварей
на земле,
в небесах,
в океанах.

Но природа посмеялась,
дав не всем избыток сил.
Одному планеты мало,
а другому свет не мил.
От иллюзий и исканий,
от других чужих побед
тело силы ждать устанет.
Ну, а сердце, сердце - нет!

Воспари над океаном,
путешествуй в толще вод
и в пустыне с караваном
сердцем испытай поход.
Человек когда-то чайка,
человек когда-то кит,
человек верблюд когда-то -
путь ему любой открыт
выше птиц,
глубже рыб,
дальше самых выносливых тварей
на земле,
в небесах, 
в океанах...

      ТРИДЦАТЬ  ПЕРВАЯ  ОСЕНЬ

Необычная женщина покоя не просит.
Из уютной квартиры в тридцать первую осень
с жёлтым вихрем кленовым танцевать, колыхаясь,
и на гору взойдя, замереть улыбаясь.
Ей бы чайки парение
ей бы  ласки медведя -
на наивной любви
далеко не уедешь!

И подарки не радуют, и верность не греет.
Ах, какие короткие в этом парке аллеи!
Что весною обещано, исполнилось летом.
Этой осенью женщина улыбается редко.

Ей бы муки таинственной,
знаний магов и ведьм -
на одной любви искренней
далеко не уедешь!

И опять наводнение затопило проулки.
Необычная женщина с экстремальной прогулки
петербургскою чёрною ночью вернётся.
И надежда проснётся на хороший финал.

Ей бы чайки парение
ей бы  ласки медведя,
ей бы злата мешочек
да горсточку меди,
ей бы муки таинственной,
знаний магов и ведьм -
на одной любви искренней
далеко не уедешь!

          ДЕВУШКА  С  АККОРДЕОНОМ

В маленьком кабаре петь разрешают многим.
Больше пол зала ждёт очереди выступать.
Девушка с аккордеоном после дальней дороги
чуть переводит дух, пьёт чай и ест мармелад.
Каждую среду здесь у микрофонов тонких
странники и шуты, лирики и борцы.
Девушка с аккордеоном, вырвавшись из жизни-гонки,
тихо сидит и ждёт, поглядывая на часы.

На сцене плохой барабан волшебно вторит певице.
Какой нездешний восторг на освещённых лицах!

Вот и вошёл её любимый и незнакомый
редкий гость, музыкант с милой подругой своей.
Как же хочется спеть девушке с аккордеоном
лучшие песни ему, не сбившись, и веселей.
Это последний концерт перед грядущим летом.
Едет в деревню она, он - неизвестно куда.
Девушка с аккордеоном мыслью одной согрета,
что, наконец, он услышит песенку про кота.

На сцене болтают долго певица с певцом беспардонным.
Ну, пойте скорее, пойте, на сцене вы, а не дома!

Спел и её герой. Чудесно спел, как обычно.
Странный дуэт ушёл, и зал уже начал пустеть.
Девушка с аккордеоном петь всё-таки вышла,
голос её звучал на ангельской высоте.

Какая она красивая была в это мгновенье!
И аккордеон звучал оркестром в ночной вселенной.

...В маленьком кабаре выключены микрофоны.
Девушка с аккордеоном сходит со сцены в грусть.
Слышал ли он её, узнать теперь невозможно.
Времени не хватило! Зал был полностью пуст.

          ДОРОГИ  К  РИМУ

Добрый дождик прошёл по свету
и добавил немного грусти.
До свидания, яркое лето!
До свидания, лёгкие чувства!
И летят перелётные птицы,
задевая крыльями звёзды.
Эй, кому там опять не спится,
выходи,  позабудь жизни прозу!

Все дороги ведут к Риму.
Торопить жизнь я не буду.
Ничего не пройдёт мимо -
верю я в новых чувств чудо...
Ничего не пройдёт мимо!

Через Пруссию и Византию
полетят  перелётные птицы.
Где-то там родился Мессия,
чтоб когда-то в тебе родиться.
А у нас на Севере диком
без царя раскинулось царство.
Улыбнусь журавлиному крику,
на высокое жизни коварство.

Принимаю распутье и слякоть
и с морозами сладкими зиму.
Нужно просто идти и не плакать
к своему Великому Риму!
Все дороги ведут к Риму.
Торопить жизнь я не буду.
Ничего не пройдёт мимо -
верю я в новых чувств чудо...
ТАИНСТВЕННОЕ УТРО

Люблю, когда светло.
Люблю, когда безлюдно.
И в городе моём
звенят колокола.
Люблю глотками пить
таинственное утро
из чашки золотой
у тонкого стекла.

Чуть-чуть и я сорвусь
отсюда на чужбину.
Меня не держат здесь
долги или дела.
А ты, а ты со мной
готова ли покинуть
тот город, где для нас
звенят колокола?

Мы дети до сих пор,
мы до сих пор ждём чуда,
мы смотрим на дворцы -
как будто в них цари.
И всё, что нужно нам,
не нужно нам как будто.
Живём мы ради тихой
над городом зари.

           ЭЛИЗАБЕТ

До свидания, Элизабет,
я вернусь через много лет,
и в дупле дуба, что у мельницы
не ищи записок моих.

Во Вселенной год, на Земле век -
открывал тьму, забывал свет
и оставил книгой недочитанной
детства край, рай жизни земной.

До свидания, Элизабет,
рассказать могу жизнь вперёд тебе.
Твоя мать о нас зря проплакала -
по весне быть свадьбе твоей.

Во Вселенной год, на Земле век -
открывал тьму, забывал свет
и оставил книгой недочитанной
край любви, рай жизни земной.

До свидания, Элизабет.
Перестанешь ты хохотать и петь
песни лесу, полю и ночной реке,
как когда-то пела со мной.

Почему же, о Элизабет,
своим детям наших песен не спеть,
разве новое лучше прежнего
иль меня ты всё-таки ждешь?!

Ведь не каждому, Элизабет,
будет явлен свет, негасимый свет.
Но тебе, любимая, тебе всегда
с юных лет светила звезда.

Во Вселенной год, на Земле век -
открывал тьму, забывал свет
и оставил книгой недочитанной
счастья край, рай жизни земной.

...Потерял смех, пережив смерть.
Межпланетный челн вновь обрёл твердь.
По кривой, ни кем не рассчитанной
прилетел ненужной мечтой.

Где же, где ты, Элизабет?!
Я вернулся через сто лет.
Спеть под дубом, что у мельницы
эту песню о нас с тобой.

           *       *       *

Встречает город бурю осени
мельканьем света фонарей.
Зачем, друзья, колоды бросили,
ведь ставки подняты в игре?!
И карты снова будут розданы
другим, презревшим боль и страх.
Встречает город бурю осени,
и воет ветер, как в горах.

Душа моя - как будто джокер,
смеётся  в эту бурю дней.
Да, у богатства денег много,
но игры чувствами бедней.

А под окном, ненастьем вырванный,
столетний и могучий дуб.
Но, улыбнёмся, если выиграем
хотя бы кон, хотя бы круг.
Когда я сяду с незнакомцами -
рискнуть бессмертной и одной,
звенящей тихо колокольцами -
друзья, примите выбор мой!
 
Душа моя - всего лишь джокер,
как будто карта в рукаве.
Недавно я был нужен многим,
а вот сегодня лишь себе.

Не мне сдаёт тузы и козыри
седой и тучный командор.
И я в сомнении, не поздно ли
вести сраженье за простор?!
Нависли тучи над вершинами
домов старинных и мостов,
но творчество кипит картинами
над миром карточных столов.

Душа моя - великий джокер,
чтоб не стряслось - всё, польза ей.
Когда строка судьбы жестока,
мелодия души нежней.

      ПОМОРСКАЯ  ПТИЦА

Гласят поморские предания,
что рыбаков давным-давно
настигла буря в океане.
И сорок лодок чуть на дно
не опустились с рыбаками,
когда б не изменили курс,
узрев меж небом и волнами
чудную птицу как судьбу.

Когда надежда их угасла,
когда бывалым стало ясно,
что карты спутаны, примет
не видно или вовсе нет;
тут эта птица промелькнула
и многим веру в жизнь вернула,
вдруг, виден остров стал в просвет,
которого на картах нет.

Там, в тихой бухте переждали
гнев океанского царя.
Там рыбаки и клятву дали:
вернувшись - птицу прославлять.
И остров, обойдя счастливый,
и птицы не найдя следов
решили рыбаки, что дива
была посланницей богов.

...Поверьте люди в Птицу-диву!
Путь с ней на островок счастливый
вы отыскать опять должны.
Как те поморы спасены,
так вам в пучине жизни сложной
пусть птицы силуэт поможет
увидеть путь, увидеть свет,
когда других примет уж нет.

          СВЕТЛАЯ  ДОРОЖЕНЬКА

День хожу под красным солнышком.
Ночь брожу под ясным месяцем.
- Отойди от Чадо Божьего, сатана!
За поля иди, за сто дорог,
где не ходит скот, хлеб не растет.
Верю - светлая дорожка мне суждена.

Повстречал вещунью древнюю -
как найти дорожку светлую?
Отвечала мне вещунья: "Вот она!
Выгоню лишь горечь из души,
из красной кровушки да синих жил.
Сам поймешь, где заповедная сторона.

Приманю-заворожу дымом предсказаний,
разнотравьем песен, воплями прозрений.
Поведу уставших чудными садами
из страны несчастий в заповедник..."

Ставил крест на каменном мосту.
Оградил стальными пиками.
И замкнул на тридцать три замка, чтоб никто
не испортил Чадо Божье
в доме, на пиру и на пути
к светлому да заповедному. Чтоб никто!..

Под звездою сплю вечернею.
Под зарёй встаю господнею.
Сгинь на все четыре стороны, сатана!
Мелким, суетным пожертвуйте
ради встречи, люди добрые,
чтоб узнать, где заповедная сторона.

ПОСВЯЩЕНИЕ  СЕСТРОРЕЦКУ,
МАЛЕНЬКОМУ ПРИМОРСКОМУ  ГОРОДУ,
               ГДЕ  Я  РОДИЛСЯ

На побережье сосны тугие,
кажется, берег оторвется от суши
в ветреный день, в ураган, 
но вряд ли
сила найдётся у вольниц небесных,
чтоб изменить распорядок земной.
 
Я не живу здесь. Я сюда приезжаю.
Гордость родителей, баловень жизни,
как Диоген со своей необычной
странной привычкой быть защищённым
мечтой о Великом, как старою бочкой.

- Здравствуй, о, брат мой! - шепчу я прохожим,
редким и скромным, заботой о жизни
куда-то влекомым, дышащим бальзамом.
Шепчу я: останьтесь, не уходите,
сейчас я открою вам личную тайну...

Но ничего так и  не происходит -
люди с улыбкой усталой проходят -
как астероиды молча и грозно
несутся навстречу куда-то и мимо
миров обветшалых и звезд воспалённых.

...Желтым автобусом, пустой электричкой
я уезжаю из странного края
как от сестры, от реки под обрывом,
как от родных дюн песчаных и сосен.
Тусклые окна. Ясные звезды.

     ЛЕСНАЯ  ДЕВИЦА

Она живёт в краю озёрном
на продуваемых холмах
и пишет письма углем чёрным
на белых бересты листах.
О птицах, 
                 лающих ночами.
О рыбах, 
                 ждущих рыбака.
О клюквенном болотном чае
и спящих там же облаках.

- Запутай путь к себе, девица,
чтоб всё равно тебя найти!
Гремит по кочкам колесница -
я день и ночь уже в пути.

Она мне пишет, как приедешь,
в вскипит озёрная вода,
уйдут все люди и медведи,
и встанет солнце на года.
И будут
                 чащи, мхи, поляны
нам словно
                       райские сады.
Найдём на брошенных стоянках
всё, чтоб не знать в лесу беды.

- Привет, Лесная Кикимора,
соскучился - ну, просто, жуть!
Свари мне суп из мухомора,
чтоб я забыл обратный путь.

И я не жду спокойной жизни,
ведь у меня колдунья - гид.
То в старой кофте, рваных джинсах,
то, вдруг, индийский примет вид.
Качнёт сосну,
                           качнёт другую.
На дудочке
                          начнёт играть.
По светлякам во тьму ночную
иду мир новый узнавать.

- Что будешь делать, Кикимора,
когда застынет гладь озёр?
Зима наступит очень скоро,
закроет дом твой на запор.
 
...Она живёт в краю озёрном
на продуваемых холмах
и пишет письма
углем чёрным
на белых бересты листах.
...Гремит по кочкам колесница -
я день и ночь уже в пути.
Запутай путь к себе, девица,
чтоб все равно тебя найти!