Аннотация: Уж простит за задержку те, кто следил за развитием событий. Вот она последняя глава, где раскрываются все тайны и интриги. До новых встреч.
Глава 9.
После завершения всех формальностей и перевязок я приехал домой около трех ночи. Яр, уже чистенький и опрятный, сидел за шахматной доской. Он обожал эту игру. Говорил, она отлично настраивает на работу, прочищает мозги. Мы иногда с ним сражались. Но при том что в юности я ходил в шахматный кружок и был там одним из первых, Яр меня обставлял без особого труда. На мой удивленный вопрос, где научился, он только махнул рукой "книжку одну прочитал как-то". Нередко он играл сам с собой. Но по-моему, никогда не доигрывал до конца. Наверно предпочитал не проигрывать даже самому себе. Я, прихрамывая, доковылял до дивана и с наслаждением растянулся на кожаной поверхности. После всех сегодняшних перипетий это было настоящее блаженство. Из моего горла вырвался удовлетворённый вздох.
- Сильно ранили?
- Пустяки. Пуля только задела ногу. Первая боевая рана, однако!
- Извини, это я виноват...
Я приоткрыл тяжелые, как никогда, веки. На лице Яра было написано сожаление и раскаянье. Даже решительные всегда брови встали домиком, придавая ему совершенно несчастный вид.
- Ты о чем? Я вел себя как последний трус и дурак. И заслужил это.
- Нет, ты зря себя накручиваешь. Для человека, который впервые оказался под огнем, ты вел себя отлично. Если бы не ты, Баранов мог и уйти.
Я даже голову оторвал от подушки, так невероятно все это прозвучало. Мое мужское эго тут же встрепенулось в надежде, что, может быть, я на самом деле был не совсем конченный мент.
- Извини, я использовал тебя как отвлекающий маневр, - Яр поднялся и, сунув руки в карманы, стал расхаживать по комнате все с тем же виноватым лицом. - Баранов отвлекся на тебя, когда ты побежал к дому. Я знал, что там достаточно темно, и попасть в тебя у него очень мало шансов, тем более расстояние короткое. Но я мог и ошибаться. И вот ошибся, кстати. Тебя ведь ранили. Твой бросок дал мне возможность незаметно подобраться к стрелку с другого бока. Заметив меня, он припустил по дороге, а я следом. И вдруг послышались выстрелы. Ты, кстати, в кого стрелял? Это его задержало. Он решил, что мишень он, остановился и начала отстреливаться. Это дало мне возможность хорошенько прицелиться и выбить оружие из его рук. И идти врукопашную. Так что все благодаря тебе.
Я хмыкнул:
- То есть все, на что я гожусь - это отвлекающий маневр.
- Друг мой, отвлекающий маневр зачастую может решить исход всего дела, - Яр подошел и завис надо мной. По подбородку у него вилась яркая полоса пореза, видимо, рана оказалась достаточно глубокой. Я вспомнил кастет Баранова.
- Мне, кажется, тебе тоже не помешало бы к врачу. Наложили бы пару швов, - я кивнул на рану.
Он коснулся подбородка рукой, криво улыбнулся:
- Ерунда.
- Да, ерунда...- протянул я тоскливо, мысленно вернувшись к событиям вечера.
- Андрей, тебе было страшно. Но это нормально. Страх - защитная реакция организма. Главное, что несмотря на страх, ты не остался в укрытии, ты рванул навстречу опасности. Действовать вопреки своему страху и есть мужество.
Не знаю, был ли Яр на 100% искренен, но от его слов мне стало легче. Внутренний монолог самоедства, который звучал во мне последние несколько часов, наконец, прекратился. Я даже дышать стал свободнее.
- Раз ты виноват, что меня подстрелили, то с тебя, во-первых, обед со стейками, во-вторых, ты научишь меня метать ножи, и, в-третьих, помоги добрести до кровати, а то, кажется, я уже не в состоянии сам дойти, - выпали я ворчливо.
Гордеев широко улыбнулся и подсунул руку мне под плечо:
- Поднимайся, бродяга. Завтра ты нужен в боевой форме. Должны же мы узнать, в честь чего Баранов решил потратить на нас целый арсенал.
На допрос Гордеева, конечно, не пустили бы, но я обещал дать ему прослушать диктофонную запись. Однако слушать было особо нечего. Допрос закончился пшиком. Баранов молчал как рыба об лед. Его единственными словами были: "Я хочу видеть адвоката". Личного у него не нашлось, так что пришлось искать государственного, готового взяться за это дельце. Кого попало звать, конечно, не хотелось. Я перебрал знакомых юристов, прикинул, кто сможет хоть немного подыграть мне. Остановил выбор на своем институтском товарище Саше Гончарове и тут же полез за телефоном. Мы не виделись уже месяца три. Так что первые минут десять разговора ушли на обмен новостями и легкими упреками на тему, почему так давно не звонил. Наконец, я повернул разговор в нужное русло:
- Так вот, Саша. Дело затягивается, начальство требует результата. А этот ни гу-гу. Я, конечно, понимаю, если ты возьмешься, то должен будешь его защищать, но в первую очередь ты ведь должен стоять за справедливость.
- Андрей, я приеду. Но насчет помощи тебе ничего не обещаю.
Гончаров появился через пару часов.
- Привет, пропащий! - огласил мой кабинет радостный голос. Саша, худой и высокий в светлом костюме без галстука, в импозантных очках в оригинальной металлической оправе производил впечатление ортодоксального интеллигента. Он, как всегда, был слегка рассеянным и отрешенным. Но я знал, что как доходит до дела, от его отрешенности не остается и следа. Работать он страшно не любил, но если уж брался за что-то, то трудился на совесть.
Я проводил его к клиенту.
- Вы что его били? - тихо ахнул Саша, рассматривая внушительный, отдающий сиреневым синяк под глазом Баранова. Тот поежился под пристальным взглядом, стряхнул с плеча засохшую грязь.
- При задержании напросился. А ты думал, он на нас с оружием, а мы его по головке погладим?
Гончаров поправил очки, велел мне убираться и решительно вошел в комнату. Позвонил Гордеев узнать обстановку.
- Пока ничего нового, - отчитался я. - Ну да ничего, расколется, никуда не денется. Теперь-то нам спешить некуда, убийца у нас в руках.
- А ты уверен?
Я даже поперхнулся.
- А ты нет?! Он пытался нас убить! Зачем? Явно мы слишком близко к нему подобрались. Не думаю, что он устроил на нас ночную засаду, потому что мы ему просто не приглянулись.
- Все может быть...Ладно, если будут новости, сообщи, пожалуйста.
В трубке раздались короткие гудки. Я в сердцах кинул ее на стол. Я был уверен, что дело закончено, и осталось только расколоть Баранова. Неужели это не так?
- Андрей, тебя там Гончаров зовет, - в дверь просунулась голова Зайцева.
- Мой подзащитный хочет позвонить, - сообщил Саша, собирая со стола бумажки. Мрачный как туча Баранов сидел, уставившись в одну точку. Грязная одежда стояла на нем колом, глаз совсем заплыл. Мне даже стало его жаль. Но тут я наступил на раненую ногу, и боль, пронзившая все тело как разряд тока, быстро развеяла сочувствие.
- Только позвонить? - разочарованно уточнил я.
- Пока да. Георгий, я обдумаю, что мы можем сделать, выработаю линию защиты. Всего хорошего, - Гончаров выпорхнул их комнаты и, отсалютовав мне, исчез.
Естественно, меня разбирало любопытство, с кем же Баранов хочет связаться. Поэтому я привел его в свой кабинет, подтолкнул к телефону. Сам уселся за стол, усиленно делая вид, что совершенно не интересуюсь чужими разговорами. Хотя мои уши, кажется, увеличились раза в полтора.
Баранов хмуро на меня взглянул, но промолчал. Правильно. Право на звонок у него есть, и я ему не препятствую, а на счет условий звонка, это уж извините. Про это в законе ничего нет. Единственное что он мог сделать, это загородить от меня диск телефона. Ответили ему почти сразу, он обошелся без приветствий.
- Меня арестовали. Влип по полной. Вам лучше не соваться. Не волнуйтесь, мне не впервой, - слушая ответ, Георгий закрыл лицо ладонью, когда он отнял ее, мне показалось, что в его глазах блеснули слезы, но взгляд был решительным. Тоска и отчаянье исчезли, как не бывало. Не знаю, что говорил неизвестный на том конце провода, но, вероятно, что-то весьма обнадеживающее. - Да, я понимаю. Да вы не берите в голову. И не нужно ничего откладывать. Вы и так слишком долго ждали, действуйте. Да что говорить, и так все узнают. Разве Валерии Леонидовне передайте мои извинения, она всегда хорошо ко мне относилась, - грохнув трубку об аппарат, Баранов оглянулся на меня.
- Мне пока нечего вам сказать. Я хочу подумать.
- Вам кто-то обещал помощь? Поймите, Георгий, вы в таком положении, что сам Господь Бог вам не поможет. Вооруженные нападение на сотрудника милиции - до 25 лет. Только за это. А ведь ясно, что это не с бухты-барахты вы все устроили. За что вы убили Кость? Может быть, вы сделали это для кого-то? А, постойте, бриллианты. Вы решили, что продадите их и сможете жить в свое удовольствие, а за это и порешить человека не жалко? Или кто-то вас подбил на убийство, а бриллианты стали платой? Ведь это вы сдали их на продажу, верно? Вы, конечно, можете отпираться, но мы задержали того барыгу, и он наверняка вас опознает.
Щека у Баранова нервно дернулась, и я понял, что где-то попал в точку.
- Вы же не хотите отдуваться за все в одиночестве. Рассказывайте. Может, тогда я забуду о нападении, и вам останется только убийство, - я подался вперед, мне казалось еще немного, и он все выложит. Но в этот момент распахнулась дверь, и показалась Людочка:
- Никак не могла дозвониться. Занято и занято. Шеф требует. Говорят, у вас успех. Убийцу поймали, - девушка с любопытством уставилась на Баранова, тот отвернулся, звякнув наручниками.
Я покрепче сжал зубы, чтобы не наорать на нее. Сдержался, но с трудом. Сдав конвойному Баранова. Я отправился к шефу. Ничего особенно нового меня там не ожидало. Вся та же расслабленная поза и пренебрежение во взгляде. Разве что, тон был более снисходительным, чем в последний раз. Сдержанно поздравив меня с успехом, шеф поинтересовался, может ли он уже докладывать наверх о завершении дела.
- Мы точно знаем, что он напал на нас, но нет никаких доказательств, что он убил Кость или Фурье.
- Так добейтесь от него признания! - брызнул слюной начальник. - И поскорее! Ясно как день, что он старался вас запугать, сбить со своего следа.
Когда я, наконец, выбрался из покоев высочайшего, меня поджидала неожиданная встреча. По бесконечному коридору ко мне навстречу спешил Кирилл Сундуков собственной персоной. В элегантном черном кашемировом пальто и красном шарфе. Увидев меня, он притормозил.
- Похоже, у вас есть свойство вдруг появляться там, где вас не ждешь, - хмуро заметил я.
- Приветствую, - чуть наклонил он голову и без тени улыбки поинтересовался. - А почему вы смотрите на меня так, будто поймали с поличным на месте преступления?
- Разве? Ну что вы... А что, позвольте узнать, вы здесь делаете?
- Вообще-то, это не ваше дело, но раз вам так интересно, то у меня украли портфель с документами. Вот пришел писать заявление.
- Заявление? На Петровку? А что во всех ОВД сегодня неожиданный выходной?
Мое ехидство проняло даже его броню равнодушия. Он понял, что что-то не так, и у меня есть веские причины выказывать интерес. Юрист нервно провел узкой, ухоженной рукой по светлым кудрям, не повредив, однако их идеального порядка. Глаза зло сверкнули. Надо же, а он таки способен на эмоции. Но его голос по-прежнему был ровным и спокойным.
- Я не понимаю, почему вы себя так ведете, но... Я знаю, что пропавшими сумками у вас, мягко говоря, занимаются неохотно. А у меня там были важные документы, и мне очень, очень хотелось бы их вернуть. Здесь у меня работает друг, с которым мы вместе учились. Я решил попросить его помочь в расследовании. Вы удовлетворены?
- То есть ваше появление никак не связано с задержанием Баранова? - бросил я. Он помолчал, соображая.
- Баранова? Кажется, он работал на Кость? А почему должна быть связь?
- Да так. Скажите, Кирилл, простите, не знаю, как вас по отчеству, а сложно подделать завещание?
Он поднял брови:
- Подделать завещание? - молодой человек поправил шарф, показался узел симпатичного серебристого галстука, - Сложно. Ведь оно, как правило, составляется в нескольких экземплярах, и один хранится в нотариальной конторе. К тому же свидетели ставят свои подписи.
- Но подписи тоже можно подделать. И в нотариальной конторе работают живые люди. И у Кость вроде бы оба экземпляра завещания хранились у вас, верно?
Сундуков прищурился:
- Знаете, такими заявлениями просто так не разбрасываются. Если вы хотите меня в чем-то обвинить, то сделайте это официально, - голос его хоть и был тих, но в нем звенел металл. Невольно у меня даже проснулось уважение к этому пусть излишне аккуратному и холеному, но явно неслабому человеку. В нем чувствовался характер. Именно такие люди идут к своей цели, невзирая на препятствия и почти всегда добиваются успеха.
- Значит, молчит. Жаль, - подвел резюме моему рассказу Гордеев, поглощая аппетитный стейк в новом супермодном ресторане на Тверской. Мне он был не по карману, но Яр настоял на том, что он угощает в честь счастливого спасения от опасности. - Интересно, что в телефонном разговоре он упоминал Леру. То есть его собеседник с ней хорошо знаком. И он чего-то долго ждал...
Я вяло кивнул. Над этим ребусом я ломал голову уже много часов, но так ни к чему и не пришел. Звонок я отследил, но он был совершен на незарегистрированный номер, которые часто раздают у метро. Аппетита не было, и я лениво ковырялся ложкой в тарелке томатный гаспачо и смотрел в окно. Один за одним зажигались в сумрачной столице огни и рекламные щиты, медленно плелись автомобили в традиционной вечерней пробке, спешили по домам мрачные пешеходы, кутающиеся от промозглого ветра в шарфы и воротники. Но мне было до странности хорошо. Даже раненая нога болела меньше обычного. День был сложный и суматошный, помимо моря формальностей, связанных с арестом Баранова, был еще океан, связанных с применением табельного оружия.
Мне казалось, что в голове у меня вакуум. Она была пуста, как кастрюля в студенческом общежитии. Было ощущение, что я могу целую вечность сидеть вот здесь на кожаном диване, в уютном розоватом тепле ресторана, вдыхать ароматные запахи мяса и слушать мягкий, обволакивающий голос Гордеева. Из блаженной неги меня вырвало огненное зарево, мелькнувшее рядом. Я дернулся, широко раскрыв слипающиеся глаза. За моей спиной стояла Валерия. На ней был ярко-алый плащ и пестрый желто-красный платок на шее. Она была как солнце в серо-черной массе посетителей и, кажется, только ленивый не повернул голову в ее сторону. Красный цвет отлично сочетался с ее темными волосами, приталенный с пышным подолом плащ подчеркивал точеную фигурку. В цвет одежды девушка подкрасила губы. Бордовая помада четче обозначила их чувственность и красоту изгиба. Ужасно захотелось впиться в них поцелуем. Я мотнул головой. Никогда не позволял себе подобных мыслей в отношении подруг моих друзей. Это наверно все усталость. Я взглянул на Яра. Он тоже оценил эффектный вид Леры и с минуту просто смотрел на нее.
- Привет, я не опоздала? Смотрю, вы уже до мяса добрались, - девушка кокетливо усмехнулась, чувствуя, что произвела на окружающих достойный эффект. Гордеев встал:
- Ради тебя мы можем съесть еще по салату, или супу, или десерту, в общем, что пожелаешь, - промурлыкал он, помогая девушке снять плащик. Под ним оказалось красивое белое платье из тонкой шерсти с бордовым кантом по подолу. Белый шел Лере не меньше красного.
- Вина? - спросил Яр, когда они угнездились на одном диванчике.
- Шампанского, - игриво ответила Валерия, кладя руку ему на бедро. Я поспешил подавить приступ зависти.
- Как прошел твой день? - промурлыкал Яр, поднес руку девушки к губам и поцеловал кончики пальцев.
- Хорошо. Пытаюсь разобраться со всеми делами, - счастливо улыбаясь, затараторила она, - там так много всего. Мне, кажется, я никогда не смогу все это понять. Но Кезик молодец, он здорово мне помогает. А что вы делали? Как расследование?
- Баранов пока молчит.
- Ага, и никак не желает признаваться, за что же он хотел нас пристрелить, - встрял я.
- Пристрелить? - глаза Леры округлились и стали конкурировать с бровями за место на лбу. - Как пристрелить? Яр, из твоих слов я поняла, что вы просто подрались. А что было на самом деле?
Не выдержав укоризненного взгляда Гордеева, я уткнулся в тарелку.
- Пару раз пальнули в воздух, ничего примечательного, - отмахнулся он и вытащил из кармана вибрирующий мобильник. Надо сказать, я никогда не слышал, чтобы телефон у него голосил, всегда только виброзвонок.
- Извините, я на минуту, - сказал он, едва взглянув на экран, и отошел от стола.
- Что вчера произошло? - зашипела Лера. - Рассказывай, Андрей.
Я открыл и закрыл рот, тоскливо посмотрел вслед Гордееву, не зная, как быть.
- Андрей, я не скажу ничего Яру. Но я бы хотела знать, что там было. Ты ведь можешь меня понять, верно? Яр иногда считает меня маленькой девочкой, которую нельзя лишний раз волновать, но, надеюсь, ты не разделяешь его точку зрения? - забавным порывистым движением Лера убрала волосы сразу за оба уха и подвинулась ближе ко мне. Никогда не мог долго сопротивляться красивым женщинам. Тем более никаких тайн друга я не раскрою, да и поведать наши приключения кому-нибудь ужасно хотелось. И я, стараясь кратко и не сильно приукрашивая свою жалкую роль, рассказать о ночных событиях. Еще в самом начале она охнула, прикрыла рот рукой и так и сидела, пока я не закончил. Как раз в этот момент подошел Яр. По нашему заговорщицкому виду он явно понял, о чем шла речь, но воздержался от комментариев.
- Появилась интересная информация. Позвонил один человечек, который прослышал про мой интерес к партии бриллиантов и рассказал, что недавно к нему обращался человек с просьбой посоветовать толкового ювелира для горячего товара. Возможно, конечно, что это просто какой-нибудь племянник стащил фамильное кольцо у своей тетки и хотел его толкнуть, но речь вроде как шла о достаточно крупных вещах, которые не так часто попадаются на черном рынке. Так что есть шанс, что это связано с нашим делом, - Яр побарабанил пальцами по дубовому столу. Где-то рядом грохнуло. Я шарахнулся и едва не забился под стол. Благо вовремя заметил, что за пару столиков от нас просто открыли бутылку шампанского. Нервы что-то расшатались. Официант принес Лере ее бокал, но он уже был не к месту. Романтически-расслабленная атмосфера сменилась на напряженно-деловую.
- Если опознают Баранова, мы сможет загнать его в угол, - заметил я. - На нашего барыгу, у которого камни нашли, надежды мало. Нужно срочно ехать. Я забегу в офис, у меня есть фото почти всех фигурантов нашего дела.
Яр кивнул.
- Извини, Лера, в другой раз посидим. Хорошо?
- А можно мне с вами?
- Не стоит. Езжай лучше домой, прими ванну, почитай что-нибудь интересное. Мы тебе потом все расскажем. Я позвоню, ладно, малышка? Не обижайся.
Лера равнодушно передернула плечами, мол, с какой стати она будет обижаться. Мы спешно распрощались. Обернувшись на выходе, я заметил, как девушка одним махом выпила свой бокал, чуть скривилась и с тоской уставилась в окно.
Источник Гордеева оказался худощавым субъектом в больших старомодных очках и с легкой сединой в волосах.
- Паша Верез, - представился он. Честно говоря, он больше походил не на представителя уголовного мира, а профессора исторической кафедры. Встреча была назначена в небольшом сквере недалеко от центра Москвы. Мужичок увлек нас на скамейку, тонущую в густой тьме листвы. Единственное что я толком мог там рассмотреть это толстые линзы его очков, в которых отражался свет ближайшего уличного фонаря. Но он умудрился рассмотреть изображения на фото, которые я ему вручил. Поколебавшись, он ткнул в одно из них:
- Он.
- Уверен? - Гордеев помахал изображением.
- Да. Теперь мы в расчете, Яр.
- Мы еще можем друг другу пригодиться, - почти ласково пропел Гордеев, но его ласковость отчетливо отдавала угрозой как хороший виски легкой горчинкой. Верез насупился:
- Хитрый ты, Яр. У меня дед цыган был, мог кого хочешь вокруг пальца обвести, да везде свою выгоду найти. Но ты бы его переиграл.
- Ну что ты, куда мне, - Яр подал мне фото, которое отобрал наш новый знакомец. - Пока, Верез. Спасибо за помощь.
Мужичок встал, запахнул поплотнее потрепанное пальто на своей тощей груди и, стараясь не попадать в пятна фонарей, пошел к метро.
Я смотрел на пухленькое, добродушное лицо на фотографии - Баранов был здесь умиротворён и доволен жизнью. Боюсь, теперь на его лице не скоро появится подобное выражение. Круг замкнулся.
Уже в ночи, когда мы едва добрались до дома, позвонила Кучерук, узнать, правда ли, что Баранов арестован. Услышав подтверждение, она издала нечто напоминающее ликующий визг индейцев и пояснила:
- Я так и думала, что он убийца и вор. Теперь ему воздастся по заслугам. А я, наконец, могу вернуться домой.
- Елизавета Сергеевна, а за что вы его так невзлюбили? - устало поинтересовался я.
Но ничего внятного она ответить не смогла.
- Не хотел бы я чем-то обидеть эту Кучерук, - я медленно стягивал с себя пальто. - С легкостью могу представить ее даже с куклой вуду в руках, а уж с окровавленной ручкой наперевес и подавно.
- Я тоже, - едва разувшись, Яр начала тягать 10 килограммовую гантель, которую сам приволок пару недель назад.
- Не самое подходящее время для зарядки, - буркнул я и растянулся на диване, наблюдая, как рука Гордеева равномерно ходит вверх-вниз, будто не чувствует веса. - И что значит ты тоже? Скажи, ты веришь, что водитель замочил Кость? Да, он хотел нас убить, он украл драгоценности, но он ли виновен в смерти двух человек? А если виновен, то по своей ли воле он действовал?
- А ты веришь в его виновность?
- Слушай, хватит отвечать вопросом на вопрос, хоть раз можешь ответить прямо без экивоков? - я почувствовал, что закипаю, хотя для меня это, в общем, не свойственно. Уставший организм совершенно вышел из-под контроля.
С глухим стуком Яр поставил гантель на пол:
- Я знаю, кто убийца. Но у меня очень шаткие доказательства. С хорошим адвокатом преступник может выкрутиться. Так что нужно найти что-то убедительное, - Яр закусил губу и легонько толкнул ногой гантель, с тихим уууу она прокатилась по полу и мягко ударилась об основание кресла.
- И кто же убийца? - осторожно поинтересовался я.
- Еще рано, Андрей, еще рано...
Я готов был раскроить ему череп его же гантелью. Но не было никаких сил подняться с дивана.
- Отпираться бесполезно, вас опознали, Георгий. Человек, к которому вы обращались в поисках ювелира. А теперь мы устроим вам с ювелиром очную ставку. До сих пор он не хотел вас выдавать, то теперь-то деваться ему будет некуда. Так что давайте не будем терять время, и вы воспользуетесь шансом чистосердечно во всем признаться. Поверьте, на суде вам это зачтется, - Баранов угрюмо молчал и смотрел на свои руки, неподвижно лежащие на столе. На запястьях виднелась полоса от наручников, которые только что сняли. - А может, вы никого не убивали? Да, воровство - это в вашем стиле, но убийства? Кого-то покрываете?
- Я никого не убивал, - выдавил, наконец, он, часто-часто хлопая своими длиннющими ресницами. - Да, я взял бриллианты, но никого не убивал.
- Он за пару часов до того привез драгоценности и видел, как Кость положил их в сейф в спальне. Код он уже давно подсмотрел, надеясь рано или поздно разжиться чем-нибудь стоящим и сбежать. Но обычно для хранения ценных вещей Кость предпочитал офисный сейф, как и говорила Лера, - Яр молча слушал мой отчет о признаниях водителя, тихо отбивая пальцами по столу что-то похожее на военный марш. - Мельком увидев труп хозяина, Баранов быстро сообразил, что может поживиться без особого риска для себя. Он не знал, что украшения еще не оплачены, и их скоро начнут искать. Так что скорбеть вместе со всеми в кабинет он уже пришел с камнями в кармане. Дальше мы знаем. Продал трофей ювелиру и думал все шито-крыто. - Я отхлебнул горького кофе. Для меня он был слишком крепкий, но кофе теперь варил у нас исключительно Яр и только таким, а делать ему замечаний не хотелось. Поэтому я мужественно вливал в себя горькую жидкость, поглядывая на шкафы и стулья. С тех пор как Гордеев у меня поселился, кухня сияла чистотой. Не раз я заставал друга за надраиванием столешницы бара или протиранием стекол в шкафчиках. Он утверждал, что это помогает мыслительному процессу не хуже шахмат, а может, и лучше. По-моему, очень удобно, и в голове чисто, и вокруг заодно тоже. Жаль, у меня нет такой привычки. Отводить глаза от мебели я опасался, потому, что тогда мой взгляд сам собой притягивался к Валерии, которая притихла в кресле в глубине комнаты. А точнее, к ее молочно-белому голому плечику, которое кокетливо высовывалось из пушистого бежевого свитера. На фоне теплой кофты оно, казалось, особенно нежным и беззащитным и было прямо-таки создано для поцелуев. Девушки друзей для меня табу, так что мои чувства немало меня смущали. Поэтому свои слова я адресовал, то блестящему пузу чайника, то микроволновке, то часам на стене.
- Так, а зачем он на вас покушался? - голосок Леры дрогнул.
- Здесь интересно, - я обжег горло очередной порцией гордеевской отравы. - Несколько дней назад ему пришло письмо на электронную почту, где некто утверждал, что знает о его краже и угрожал все рассказать милиции. Чтобы этого избежать, Баранову предлагалось выполнить ряд условий. Он должен был выманить нас в укромное местечко и хорошенько напугать, чтобы мы не так рьяно копались в деле Кость. Возвращаться в тюрьму водитель категорически не хотел, тем более неизвестный пообещал максимально облегчить ему выполнение поставленной задачи: достать оружие и еще заплатить неплохие деньги. Пистолет Георгий выудил из мусорного бака где-то в Бутово и вызвал нас на встречу. Уверяет, что действительно хотел нас только пугнуть, но...- я посмотрел на свою ногу, рана, даже находясь в покое, протяжно и неприятно ныла, ступать же на раненую конечность было и вовсе, мягко говоря, неприятно. Я уже несколько раз пожалел, что отказался от предложенной хирургом трости.
За все время моего рассказа Гордеев не проронил ни слова, а его нижняя губа подвергалась нещадному нападению крепких белых зубов. В руках он вертел чашку с кофе, но так к ней и не притронулся.
Общее молчание прервала трель телефона. Лера вздрогнула и стала копаться в своей сумочке, стоящей у ног. Ей приходилось то и дело поправлять падающие волосы, чтобы хоть что-то видеть. Наконец, она выудила трубку, посмотрела на дисплей и едва заметно улыбнулась.
- Добрый день, Кирилл, - приветствовала она. - Замечательно, спасибо. Что вы говорите? Сам Табаков играет? Завтра? Нет, извините, не могу. Может быть, - она замолчала, слушая собеседника.
- Интересный парень этот Сундуков, - тихо сказал Гордеев, задумчиво глядя в окно, за которым разливался багровый закат. При этом я не увидел в его лице ревности или досады. - Умеет тонко чувствовать людей, настраиваться на их волну и добиваться своего.
- Знаешь, на днях, меня посетила примерно та же мысль, - и я рассказал Гордееву о встрече на Петровке.
Его мнения об этом я узнать не успел, Валерия закончила разговор и подошла к нам. Я уловил приятную волну фруктового аромата, который ее сопровождал.
- Так что вы обо всем этом думаете? Баранов выдумал этого неизвестного, чтобы оправдать себя или он действительно был? - Лера обняла Гордеева сзади за плечи. Он поцеловал руки, оказавшиеся у него под подбородком. Но если в ее глазах светилась нежность и любовь, то в его отрешенность и, пожалуй, вина. Я порадовался, что она этого не видит.
- Не знаю. Но я бы сказал, что он не врет, - я пожал плечами. - Яр, а ты что скажешь?
Гордеев осторожно высвободился из объятий девушки и стала наматывать круги по кухне. Внезапно он остановился в самом темном углу и почти зловеще заявил:
- Думаю, пора ставить в этом деле точку. А то прыткий у нас убийца. Да кровожадный. Как бы еще одной беды не было.
Сказать, что мы оторопели, значит, не сказать ничего. Мы с Лерой неплохо изобразили знаменитую немую сцену из "Ревизора" только в урезанном масштабе. Мне потребовалась пара минут чтобы "оттаять":
- То есть ты можешь помочь привлечь к ответственности убийцу и до сих пор этого не сделал? - возмущение буквально затопило меня.
- Я надеялся получить более веские доказательства. Но как я уже сказал, дальше лучше не оттягивать. Слова Баранова подтверждают мою теорию, так что нужно действовать.
Я подскочил с табурета и охнул от боли, но тут же выпрямился.
- Я готов.
- Мне нужно еще уточнить кое-что... И хорошо бы устроить очную ставку Баранова с другими фигурантами событий. Только вот как это сделать?
- Я знаю! - радостно вмешалась Лера, довольная, что может быть полезна. - В субботу у нас собирается военный совет, обсуждать Полинину свадьбу. Она заявила, что больше не намерена оттягивать это событие, даже если луна упадет на землю, - девушка хмуро хихикнула. - Я пыталась ее отговорить. Нужно выдержать траур хотя бы год. Но иногда упрямства ей не занимать. Мы решили собраться всей семьей, обсудить ситуацию. Я еще попытаюсь оттянуть торжественное событие, но боюсь, что меня никто не поддержит. Я даже Кезика пригласила как близкого друга семьи. Понадеялась, что он встанет на мою сторону. Только боюсь, маме тоже поскорее хочется праздника.
- Сегодня вторник. Значит, у нас есть еще два дня, - Яр покусал губы. - Отлично. Это вполне подойдет. Согласен, Андрей?
- Но может, ты пока нам расскажешь свою теорию? - сердито заметил я.
- Уверен, ты сам обо всем догадываешься. Лера, ты как насчет залечь под одеяло? Завтра нужно встать пораньше.
- Конечно, иди в ванную, я следом.
Когда Яр упорхнул, я не удержался от саркастического:
- Как ты его терпишь, ничего в простоте не скажет, все с заковыкой.
- У него много достоинств, - просто ответила девушка. - Ты бы не пил на ночь такой крепкий кофе, не уснешь ведь.
Я только махнул рукой, хотя сам понял, что пить действительно не стоило. Сна не было ни в одном глазу. Мы еще немного поболтали, и Лера исчезла в недрах второго этажа. А я, как никогда, остро ощутил свое одиночество и желание почувствовать рядом родное плечо, в которое можно уткнуться носом и нежно поцеловать. С горя я допил остатки кофе и распахнул створку кухонного окна. С улицы пахнуло осенней свежестью. Я тут же продрог, но мороз приятно проветривал опухшую от мыслей голову, и я с удовольствием вдохнул запах прелых листьев. Мне повезло, моя квартира смотрела во двор, и шум Кутузовского проспекта здесь был едва слышен. Я оглядел светящиеся окна дома напротив и как в детстве начал гадать, как живут обитатели той или иной освещенной комнаты. Сверху донеслись голоса, Лера что-то горячо говорила Яру. Слов было не разобрать, но в голосе чувствовалось напряжение и горечь. Волшебство ночи бесследно рассыпалось. Я почувствовал, что совсем замерз и не без труда захлопнул тяжелую створку окна.
Весь следующий день Яра я не видел, хотя вернулся домой довольно рано. И едва собрался закинуть что-нибудь съедобное в себя, позвонила Валерия и попросила разрешения приехать, поговорить. Заинтригованный сверх всякой меря, я, конечно, был не против.
Через 40 минут после звонка Лера была уже у меня. Чтобы доехать за такой рекордный срок от своего дома, она должна была гнать как сумасшедшая. Но ее вид удержал меня от справедливых укоров: глаза девушки лихорадочно блестели и, похоже, в любой момент из них мог извергнуться поток не хуже Ниагары. Она мельком глянула на меня и как торнадо пронеслась на кухню. Девушка забралась на высокий барный стул, бессильно уронила руки на стол и уткнулась в них головой. Честно говоря, для меня это было полнейшим шоком. Валерия, всегда так прекрасно владеющая собой, и вдруг в таком отчаянии? Мне кажется для этого как минимум с неба должен был упасть метеорит величиной с дом.
- Лера, что случилось? Что-нибудь с Марьяной?
- У тебя выпить есть? - девушка подняла на меня угрожающе покрасневшие глаза.
- Ты же за рулем, - попытался возразить я, но под ее мрачным взглядом мне стало даже стыдно за это. Я всегда держу для гостей что-то алкогольное. Порывшись в шкафу, я извлек бутылку красного вина и бутылку водки.
- Выбор невелик, - развел я руками. Она без слов взялась открывать водку. До этого я был уверен, что эта утонченная дива никогда не пробовала ничего, кроме шампанского и вина. Но, похоже, сегодня был день открытий. Я подал ей рюмку, достал из холодильника сырную нарезку, яблоки и апельсиновый сок.
- Селедки и соленых огурцов нет, - попытался я пошутить.
- Дай стакан, - вяло отозвалась она. Если бы теперь она начала опрокидывать в себя спиртное стаканами как заправский выпивоха, я бы уже не удивился. Но до этого не дошло. В бокале она смешала сок с водкой и жадно к нему приникла. Я не спеша заварил себе чай и сел напротив.
- Андрюшка, как же мне плохо, - простонала она, отставив свою спасительную влагу, и прикрыв глаза. И тут платину прорвало. Слезы бурно полились из-под ресниц, причем, судя по всему, от Леры этот процесс совершенно не зависел. Ее лицо походило на безжизненную маску. Она не всхлипывала, не кричала, не было слышно ни звука. Просто капли одна за другой текли вниз, прокладывая по бледным щекам влажные дорожки. Как будто боль уже не помещалась у нее внутри и вырывалась наружу в виде соленой влаги. Смотреть на это было совершенно невыносимо, мне казалось, что сердце сейчас просто разорвется от жалости.
- Лера, ну ты чего?! Что случилось-то? - не на шутку перепугался я и, забыв, что мы с ней не такие уж друзья, подскочил и крепко обнял ее. Она уткнулась носом в мое плечо. Я чувствовал, как ее худенькое тело вздрагивает от прорвавшихся рыданий. Я успокаивающе гладил ее по волосам, путаясь пальцами в пушистых прядях, и не знал, чем помочь. Многие мужчины воспринимают женские слезы как попытку манипулирования. Но по опыту знаю, на такое способны только очень глупые женщины. У большинства это признак настоящей душевной боли. Вообще, слезы это эффективный защитный механизм человека, и говорят мужчины чаще подвержены сердечно-сосудистым заболеваниям, потому что не умеют облегчать стрессы с помощью нескольких соленых капель на плече у подруги. Задумавшись, я не заметил, как Лера затихла. Она отклонилась и так тихо прошептала, что я едва расслышал:
- Прости. Что-то я совсем расклеилась, - она сделала еще несколько глотков из стакана и выпалила, будто бросилась с обрыва, - Я его так люблю! Если бы ты знал! И мне от этого так плохо! Бооольно, бооольно! Болит где-то вот здесь, - и ткнула маленьким кулачком куда-то в солнечное сцепление, и вся прямо сжалась, как будто там внутри была черная дыра, которая ее затягивала.
- Но почему плохо? - растерялся я.
- Он, он-то меня не любит! - всплеснула она руками. Я опустил глаза. Увы, тут я ее утешить не мог. Я тоже считал, что он ее, к сожалению, не любит.
- Андрей, где он? Чем он занят? Я за него так беспокоюсь. Места себе не нахожу. Что он, как он... С утра не могу до него дозвониться, беспокоюсь и уже мучительно по нему скучаю! А ему, уверена, все равно.
- Но, Лера, разве он всего этого стоит? Не любит - значит, забудь его! Никак не пойму, что в нем такого особенного девушки находят. Он же откровенно вами пренебрегает! - я прикусил губу, последнее явно было лишним. Валерия дернулась, как от удара. Я попал в больное место.
- Извини, извини, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть...
- Я знаю, ничего. Это ведь, правда. Я всегда знала, что моя гордость не даст мне неправильно вести себя с мужчинами, но тут... - она беспомощно посмотрела в опустевший стакан, - он забрал всю мою волю...Понимаешь, ведь когда мы с ним вместе, он - само внимание. На прогулках или в машине он никогда не выпускает мою руку из своей. Целует в любой подходящий момент, и так крепко обнимает, будто никогда не хочет отпускать! В отличие от большинства мужчин он слушает, что говорит женщина. И не просто слушает, но и реагирует, причем не отчужденным "а", "ну-ну", и "что дальше?". А реагирует живо. Кажется, каждое твое слово, каждый взгляд, жест важны для него, потому что он все замечает. Как будто ты для него центр вселенной! И за один час в его обществе я, кажется, готова отдать все, что он попросит!
Да, свойство Яра концентрировать внимание я тоже замечал. Такое впечатление, что он ничего не пропускает. Думаю, именно поэтому он хороший сыщик. Он внимателен к людям, поэтому для него очевидны любые несоответствия в показаниях, попытки юлить и тому подобное. Да, каким бы делом он не был занят - допрос свидетелей, приготовление обеда или охмурение девушки - он отдается этому с душой, полностью, без остатка. И это не может не подкупать.
- А как он галантен, воспитан, чуток, - распаляла себя Лера, и взгляд ее карих глаз затуманился. Мысленно она была где-то рядом с этим Дон Жуаном. - Это такая редкость в наше время. Сейчас большинство вашей братии считает, что открыть перед женщиной дверцу машины или поцеловать ей руку - это ниже их достоинства!
Я инстинктивно сделал себе зарубку в голове. Никогда не считал такие вещи ниже своего достоинства, но они просто не приходили мне в голову! А чего, казалось бы, проще - поцеловал барышне руку - и уже рыцарь!
- Но, увы, он совсем не жаждет встреч со мной. Отказывается от свиданий, ссылаясь на дела, а то и отменяет их в последнюю минуту. И я вынуждена терпеть эту муку... Сто раз я говорила себе, что нужно его забыть, но снова звоню, ищу возможности его увидеть, иногда прямо руки себе готова отрубить, которые сами тянутся к телефону! - Лера жалостно всхлипнула. - В общем - люблю! Люблю и ничего с этим не могу поделать... Хочу видеть его, видеть каждую минуту, слышать, ощущать, чувствовать его руки, его губы...Я делать ничего не могу, не могу есть, не могу спать, заниматься делами фирмы, ничего не могу, зачем, если его нет рядом? Я то летаю от счастья после свидания, то жарюсь в собственном аду, когда он не звонит, - лицо девушки скривилось, на лбу прорезались морщинки. Она всхлипнула и снова уткнулась в мое плечо.
Я тоже был влюблен и не раз. Но никогда не испытывал ничего подобного. Даже если моя любовь не находила отклика, я быстро утешался. Может быть, я просто не способен так глубоко чувствовать, как она? С другой стороны, хотел бы я этого? Да, пусть сейчас ей очень плохо, но зато до этого было настолько же хорошо. Решиться на эйфорию, зная, что непременно придет жестокое отрезвление? Даже не знаю... А, наверное, я бы согласился. Без любви жизнь скучна, и, пожалуй, не полноценна. А в страданиях - душа закаляется. Только вот последнее хорошо осознавать со стороны, но как это объяснить отравленной любовным зельем девушке? Как сказал кто-то из великих, душу, отравленную копьем безумной любви, не отрезвишь ватой, смоченной бальзамом разума.
- Что мне делать, Андрей? - роковой вопрос, которого я опасался, таки прозвучал. Я поболтал ложечкой остывший чай, устроив вихрь из редких чаинок.
- Думаю, самым правильным будет забыть его, Лера. Боюсь другого лекарства нет. Он будто чурбан деревянный. Не уверен, что он в принципе может любить.
Она согласно закивала и налила новую порцию спиртного, от которого ей явно не становилось легче. Но Лера снова выпила, со звоном поставила стакан на стол, обожгла меня изменившимся взглядом - теперь в нем была холодная решимость. Сказала, что вернется через минуту и скрылась в ванной. Ее не было минут 20. Я сварил кофе, и он уже почти остыл, когда она, наконец, появилась. Не знаю, что творилось у нее в душе, но выглядела она значительно лучше. Причесанная и умытая, она выглядела спокойнее и уравновешеннее.
- Андрей, я тебе очень благодарна за сочувствие. Думаю, излишне просить, чтобы все это осталось между нами?
Я состроил оскорбленную мину.
- Чудно. Может быть, для равновесия ты мне тоже что-нибудь про себя расскажешь? - она чуть улыбнулась и, заметив кофе, обрадовалась. - О, то что надо! Андрей, ты просто прелесть! Сейчас посидим немного и я поеду.
Я запротестовал, напоминая, что в ее жилах теперь плещется изрядное количество водки и садиться за руль в таком состоянии нельзя. Но она только отмахнулась. Она снова вошла в роль сильной женщины и не желала покоряться чужой воле. Пришлось рассказать ей массу любовных историй, чтобы задержать, дабы алкоголь максимально выветрился, прежде чем она выйдет из моей квартиры. Расставались мы добрыми друзьями.
Я еще долго провожал взглядом ее фигурку, спускающуюся по лестнице вниз, ехать на лифте с четвертного этажа она посчитала зазорным. Она напевала какой-то мелодичный мотив, и я надеялся, что она совсем успокоилась и обрела душевное равновесие. Закрыв дверь, я тоже стал мурлыкать тот же мотивчик, который показался мне знакомым. Повторив его несколько раз, я распознал песенку из фильма, кажется из "Большой перемены" - "Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает..."
- Ну, ты и сволочь, - это вылетело непроизвольно, едва Гордеев появился в квартире. Тот замер с плащом в руках, не донеся его до вешалки. - Что ты делаешь с Валерией?
Яр отвернулся, и плащ занял свое место на металлическом крючке. Гордеев медленно разулся и пошел в комнату.
- Она страшно страдает, как ты можешь! - не унимался я.
- А почему тебя это так волнует? - традиционно ответил он вопросом на вопрос, в его голосе звенел металл. Взгляд стал злым и затравленным, как у волка, зажатого среди красных флажков. Он повернулся лицом к окну и сжал ладонями виски.
- Мне ее жаль, не нужно ее мучить, - уже мягче сказал я. - Слушай, я тебя не понимаю, вы выглядели такой счастливой парой, и я вижу...вижу, что тебе тоже не по себе от происходящего, ведь так? Так почему ты так себя ведешь?
- Я решил разорвать отношения. Я не могу дать ей то, чего она хочет и чего заслуживает. Любви. Да, мне с ней хорошо, но я не могу сказать, что люблю ее. Ей пора заводить детей, иметь настоящую семью, со мной она бы этого не могла получить. Так уж лучше сейчас, покончить со всем разом. Она отмучается один раз, переболеет и пойдет дальше на поиски своего счастья, - Яр резко повернулся. - Иначе она просто потеряет со мной время. Она всегда будет чувствовать, что ее чувства сильнее моих, и это все-равно будет ее мучить. Не стоит рубить хвост по частям, - закончив тираду, он как будто сдулся, сгорбился, руки безвольно повисли вдоль тела, но на лице была написана решимость.
Семейный совет по поводу свадьбы походил на поминки, больше чем настоящие поминки по Кость. Не исключаю, что виной тому были мы с Яром. Первыми обосновавшись в гостиной, мы внимательно рассматривали всех, кто появлялся в дверях. А я еще и силился понять, кто же из них убийца, ибо, несмотря на заверения Гордеева, что я все пойму, я все еще терялся в догадках. Меня ужасно злило, что он не поделился со мной своими соображениями. Но спорить с ним - дело бесперспективное, поэтому я лишь кидал на него укоризненные взгляды, которые он благополучно игнорировал. Первой появилась Кучерук. При виде нас она не выказала ни малейшего удивления. Она подрастеряла пыл былой вездесущей наблюдательницы, однако уже явно начала приходить в себя. Гнездо на голове уже выглядело, как обычно, бодро, и блеск в глазах вернулся, но появилась какая-то странная беспокойная суетливость. Она то садилась на кресло, то пересаживалась на стул. Предлагала нам чаю, а через пять минут коньяка или сигару. Получая отказы, затихала на некоторое время, а потом снова подскакивала или начинала поправлять складки своей длинной юбки. А когда пришла Лера, то вдруг всполошилась, отбежала в самый дальний угол и там замерла, как будто опасаясь кому-то помешать одним своим присутствием.
Валерия была собрана и подтянута, волосы идеально уложены, походка от бедра, гордая осанка. Но голубые тени под глазами и неестественную бледность не смог скрыть даже толстый слой косметики. Похоже, роковой разговор уже состоялся. Едва поздоровавшись с нами, она села у самого порога и погрузилась в чтение глянцевого журнала. Марьяна появилась одновременно с Полиной и Кротовым. В джинсах-клеш и ассиметричной майке Марьяна выглядела гораздо старше своих лет, а вот Полина наоборот. В светлом платьице и почти без косметики она походила на выпускницу средней школы. Кротов ласково поддерживал ее под руку и что-то тихо говорил на ушко, она то и дело вскидывала на него полные удивления глаза.
- А вам что здесь нужно? - нелюбезно удивилась Поля, обнаружив непрошенных гостей.
- Не волнуйтесь, мы ненадолго, - язвительно успокоил ее я. - 10 минут и вы сможете обсудить вкус свадебного торта, форму салфеток и цвет приглашений.
Будущие супруги враждебно нахмурились, но пытаться нас выгонять не стали. Медленно вплыла неразлучная парочка из вдовы Кость и ее лакея. Изольда холодно облобызала своих дочерей и прошла совсем близко от Яра, слегка тронув его плечом. Вот уж кто был не против нашего присутствия.
Стремительно ворвался в комнату Кезик, извинился за опоздание, но оказавшись внутри, быстро сник и тоже притих без лишних вопросов. Кроме тихого шепотка Евгения, который в чем-то горячо убеждал Изольду, не раздавалось ни звука. Только короткие взгляды исподлобья и тяжелые вздохи. Даже юная Марьяна поняла, что что-то надвигается. Атмосфера накалилась так, что, кажется, зажги спичку и вспыхнет все вокруг. Одним из последних появился Баранов. Без наручников, но под конвоем. Он присел на ближайший свободный стул и стал старательно изучать пол у себя под ногами. Его с любопытством рассматривали как диковинную зверушку в зоопарке, выискивая следы, оставленные тюремным заключением. Вроде все были на месте, тишина затягивалась. Кезик выразительно посмотрел на часы и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
- А вот и наш последний гость, - умиротворяюще сказал Яр. В дверях стоял Кирилл Сундуков.
- Извините, дела, - сдержанно извинился тот, натыкаясь на удивленные взгляды присутствующих. Даже я понятия не имел, что Гордеев его пригласил и тут же вспомнил памятную встречу на Петровке.
- Для начала я бы хотел принести извинения за то, что мы явились без приглашения и оттягиваем приятные свадебные хлопоты, - Яр подался вперед и отвесил легкий поклон присутствующим. - Но закончим дело, и свадьбу будет играть веселей, так ведь?
Ответом ему было напряженное молчание.
- Только вот зачем я здесь... - пробубнил Баранов.
- Но мне думается, что уж вам-то не стоит жаловаться. Вам терять нечего, - тут же подлетел к нему Гордеев. Тот шарахнулся назад, испуганно замигал:
- Разве?
- Определенно. Ведь сейчас именно вы, Георгий, главный подозреваемый, а у нас тут есть новый кандидат.
- Слушайте, если вы знаете, кто убийца, то говорите уже, хватит ломать комедию, - недовольно пробасил Кезик и оглянулся в поисках поддержки на сидящего рядом Сундукова. Но лицо соседа оставалось бесстрастным. Он неотрывно смотрел на Гордеева, бессознательно перебирая пальцами край лежащего на коленях кожаного портфеля.
- Непременно скажу. Думаю, все здесь имеют право узнать, как все случилось.
Послышалось шуршание. Кучерук начала медленно сползать по стене на пол. Я подбежал и усадил ее в кресло.
- Вам плохо? Вызвать врача?
- Нет, нет, ничего. Просто ноги что-то плохо держат. Но вы не обращайте внимания, это я просто утомилась, - замахала она руками, заметив какое беспокойство вызвала.
Я сел на место, но не забывал периодически на нее поглядывать. Мало ли что.
- В этом деле мы столкнулись с тремя убийствами, - таинственным голосом начал Яр.
- Как с тремя? - удивился Кротов. - Что еще кого-то порешили ненароком кроме папаши и француженки?
- Да. Первой жертвой, имеющей отношение к дню сегодняшнему, стала маленькая Диана Кучерук. Которую, Максим, в приступе гнева нечаянно убила ваша невеста. И честно говоря, я не верю, что это было такое уж бессознательное желание. Так что я не стал бы завидовать ее мужу. Он рискует получить удар кирпичом с крыши или порцию яда в супе.
- Эй, попридержите-ка язык, милейший! - Кротов угрожающе подскочил. В голубых глазах Полины картинно стояли крупные слезы. И сейчас никто бы не поверил, что эта куколка способна кого-то хоть пальцем тронуть.
- Спокойнее, Максим, вы вправе выбирать себе в жены любых женщин, я только предупредил. Так вот. Диана погибла, и Леонид Кость решил не предавать этот факт огласке, чтобы не запятнать репутацию своей дочери. Он пообещал матери девочки, присутствующей здесь госпоже Кучерук, тихо, но достойно похоронить тело ребенка. Сам же взял напрокат целый экскаватор и, изображая работы по углублению реки, закопал ее поглубже на берегу. Потому и садовника сразу рассчитал, чтобы тот не задавал лишних вопросов.
- Я не знала, что он собирается ее так похоронить. Я думала, все по правилам будет, он мне солгала, солгал, - тоненько заплакала Кучерук, вытирая нос рукавом.
- Марьяна, принеси салфетки и валерьянку, - властно распорядилась Лера и подошла к своей няне. - И Галю позови, нам всем не помешает выпить.
Марьяна беспрекословно подчинилась. Гордеев помолчал, дождавшись, когда девочка вернется. По комнате разлился специфический запах валериановых капель.
- Кость действительно прибег к обману, - продолжил Яр, прохаживаясь по комнате и ни к кому конкретно не обращаясь. - Поэтому выкопанный скелет ребенка стал сюрпризом для бедной няни и совершенно выбил ее из колеи. Она даже стала угрожать своей любимице Полине разоблачением. И на нее совершается покушение...- последнее слово Гордеев сказал уже заговорщицким шепотом, хищно глядя на присутствующих, будто ожидая, что кто-то признается в причастности к покушению. Не выдержала Полина.
- Здесь уж я точно ни при чем! Я была уверена, что няня меня никогда не выдаст! - истерично взвизгнула она, зло сдвинув точеные брови. Ее лицо покрыл ярко-красный, типичный для натуральных блондинок, румянец, который всегда изрядно уродует своих обладательниц.
- Верно, - мягко подтвердил Гордеев, - очаровательная Полина здесь не при чем.
Девушка собиралась еще что-то выкрикнуть, но замолкла на полуслове. Я перевел дух. Уже был уверен, что во всем виновата эта бестолковая кокетка.
- Тут подсуетился тот, кто опасался за вас, оберегал, боялся, что вы можете оказаться в тюрьме, - поведал сыщик.
- Оберегал? - ахнула Полина, - кто же меня настолько любит?
- Любит или не любит, не мне судить, но спасти вас от нар хотел. Елизавета Сергеевна действительно видела на платформе Баранова. Ей это не показалось. Так ведь, Георгий? Говорите, вам за это ничего не грозит. Если вы, конечно, поможете следствию. Я правильно говорю, Андрей?
Я так увлекся процессом, что даже не сразу понял, что обращаются ко мне. А сообразив, быстро закивал головой.
Баранов спрятал руки в карманы и отвернулся. Я решил, что он снова пошел в отказ, но ошибся:
- Я не хотел никого убивать. Я...мне пришла записка. Так же как потом про сыщиков. Кто-то знал, что я украл драгоценности и угрожал рассказать об этом, если я не убью Кучерук. Честно говоря, я и сам был не прочь избавиться от этой вздорной старушенции, но убийство это не по мне. Я голову сломал, что мне делать. И в тот день просто пошел за ней, ничего не решив. А когда она подошла к краю платформы, меня как озарило, вот оно! Сейчас или никогда. И я ее толкнул. Но честно, недостаточно сильно толкнул, внутренне надеясь, что у меня так ничего и не выйдет. И я рад, что она выжила.
- Я знала, знала, что это ты! - разволновалась Кучерук, ее грудь ходуном заходила под старомодной черной кофтой. - Вот шельмец, да тебя пожизненно засадить надо, ты же опасен для общества!
- Елизавета Сергеевна, каждый получит то, что заслуживает. Давайте вы не будете сейчас мешать, - встрял я, и как ни странно она сразу послушалась. Только продолжала что-то бубнить себе под нос.
- Да, но, если кто-то хотел замять убийство, которое было 20 лет назад, это не значит, что тот же человек совершил убийство в настоящем, - желчно ввернул Кезик. - И вообще, от всех этих разоблачений в горле пересохло. Лера, ты вроде предлагала выпить?
- Я принесу, - с готовностью пообещала едва появившаяся в дверях Галина и мгновенно исчезла из поля зрения.
- Мне мартини, милочка! - хрипло крикнула ей вслед Изольда.
- Ну почему же не значит, - неожиданно встрял Сундуков. Его голос прозвучал хоть и не громко, но отчетливо. Сказывалась привычка выступать на публике. - Судя по всему, как раз тот, кто натравил Баранова на Кучерук, совершил и два других убийства. Так?
- Почему вы так решили? - удивился я. Мне взаимосвязь не казалась такой уж очевидной. Кирилл медленно спустил свой портфель с колен и пристроил у ног. Расправил складки на брюках и только после этого ответил:
- Но ведь на вас Баранова натравил тот же шантажист с аналогичной запиской. История с убийством 20-летней давности не получила особого развития. Тем не менее неизвестный хотел от вас избавиться. Значит, причиной были более свежие преступления.
Да, в логике ему не откажешь. Я чертыхнулся. Сам я до этого не додумался.
- А откуда, позвольте спросить, вы знаете подробности про вторую записку? - заинтересовался Гордеев.
Юрист стушевался. Нервно взглянул на массивные, наверняка страшно дорогие часы, пригладил галстук, но упорно молчал. Сердце в моей груди забилось вдвое быстрее.
- Так откуда вы это знаете? - настойчиво повторил Яр, нависнув над своей жертвой. Но тот тоже был неробкого десятка. Он взглянул Гордееву в глаза и неопределенно махнул рукой:
- Должно быть где-то слышал.
- Это я ему сказала, Яр, извини, - вмешалась Валерия. - Спасибо, Кирилл, что не хотели выдавать, но не думаю, что я разболтал великую тайну.
Я расслабился. Нужная птичка еще не попалась. Гордеев на мгновение прикрыл глаза, но через секунду уже снова ринулся в бой.
- Вы правы, Кирилл. Баранова направлял один и тот же человек. И он один расправился с Кость и Марсель. Француженка что-то знала о преступнике и решила на этом заработать. Увы, заработала она только свою смерть. И я догадываюсь, что именно было ей известно. Все вы видели эту вещь, - в руках Гордеева тускло блеснула подвеска, найденная у тела Кость. - Кто-то из вас ее опознал, кто-то нет, но итог был один. Милиции никто ничего о ней не сказал. Думаю, Марсель ее узнала. Ее убили буквально на следующий день после того, как она ее увидела. Пообещав женщине деньги, убийца приготовил для нее удавку, - живое воображение заставило Изольду схватиться за горло. Звеня стаканами на подносе, появилась домработница, и вдова залила в себя сразу всю порцию мартини.
- А теперь предлагаю вернуться в вечер убийства хозяина этого дома, - Яр оглядел гостиную, будто ожидая от стен и шкафов помощи в реконструкции событий. - Леонид Кость допоздна засиделся в кабинете, почти все уже разошлись по своим комнатам. Только Полина, едва вернувшись с одного свидания, принарядилась и отправилась на другое.
- Это вы о чем? - всполошился Кротов. - На какое такое свидание не со мной? Поля, он это о чем?
Полина смущенно опустила глаза.
- И сразу после ее возвращения произошло убийство, - продолжал Яр, не обращая внимания на Кротова. - Удивительное совпадение, не находите?
- Это не я, - беспомощно пискнула девушка.
- И это ведь вам звонил Баранов с Петровки? Сообщить о своем аресте? Он ведь говорил о вашей свадьбе, советовал не откладывать, верно?
Полина помертвела. Яр попал в цель.
- Что ты такое говоришь, Яр? - пришла на выручку сестре Лера. - Никто не сомневается в твоих следовательских талантах, но это уж слишком. Не могла Поля убить двух человек.
- Почему же. Может Баранов, который явно неравнодушен к своей работодательнице, и Кучерук хотел убить по своей инициативе и на нас покушался? И не было никакого шантажа и писем, а, Георгий?
- Никого она не убивала, вы что? - завопил Баранов. - Да, я ей звонил, но только чтобы она не волновалась. Ну, может, еще в глубине души надеялся, что она поможет мне с адвокатом...У нас действительно сложились неплохие, приятельские отношения, - водитель смущенно отвернулся. - И возможно, она мне даже нравилась и очень, но я знал, что ничего не может быть. Она как звезда прекрасная и недостижимая.
Я взглянул на ошарашенную "звезду". Хорошенькая да, прямо куколка, но...А с другой стороны, у каждого свой вкус.