Ежегодная поездка в гости к прадеду была регулярной Яниной пыткой. Первую неделю лета предстояло провести в доме, огромном, как средневековый замок, окруженном двумя гектарами сплошного леса. А еще этот ужин, больше похожий на хорошо отрепетированный спектакль. Множество родственников, в основном седьмая вода на киселе и ни одного лица, которого бы ей хотелось видеть. Дорогие костюмы, белозубые улыбки и расчетливое восхищение в глазах. Японская мраморная говядина, приправленная словесными пикировками хорошо выдрессированного светского прайда. К тому времени, как подали десерт, Яна готова была выть в голос. Прадед изощренно дразнил какого-то очередного пятиюродного дядюшку, рассуждая вслух, не перестать ли финансировать его бизнес, потратив эти немалые деньги на что-нибудь более занятное.
Незнакомец вошел через окно и несколько секунд красовался, давая всем желающим возможность себя разглядеть. В оглушительной тишине Яна видела пятно чистейшей белой рубашки, а над ним узкое бледное лицо, такое умиротворенное, будто он, наконец, дошел до храма своего безумно почитаемого бога. И чернейшие глаза... Когда охрана догадалась схватиться за оружие, было уже поздно. В руках черноглазого умирал, истекая кровью, какой-то из троюдных братьев и горка зеленого желе на Яниной тарелке вздрагивала в такт его громким крикам. Она сидела, равнодушно наблюдая, как черноглазый методически убивает самых влиятельных членов ее семьи. Хотя какой там семьи, большой живой игры 'Монополия', принадлежащей лично прадеду. Его главного развлечения, вечной погремушки. Звякнешь денежкой и шарики катятся наперегонки, стараясь прийти к финишу первыми. Вот и охрана уже самоудалилась, здраво рассудив, что все происходящее - дело чисто семейное. Черноглазый явно перебирал своих жертв. Женщин не трогал, как и молодых парней. Рядом с Яной тетка в блестящем красном платье, похожем на обернутый вокруг тела кусок сморщенной бумаги, прикатившая из самой Франции, вытащила пистолет из кобуры на поясе лежащего у ног мужа и, сильно трясясь, несколько раз выстрелила в незнакомца. 'Какой-то он не шибко быстрый для вампира' - заметила Яна, когда на груди, на все еще удивительно белой рубашке расплылись кровавые пятна. Черноглазый оказался рядом, выхватывая пистолет и сминая в руке, как пластилиновый. Даже теперь тетку он не тронул, просто отшвырнул, разворачиваясь, а заодно задел и Яну, отлетевшую от легкого на вид толчка далеко в сторону. Она упала на осколки стеклянного стола и они мгновенно впились глубоко в спину, впервые за вечер заставив Яну закричать. Пистолет, который появился в руках прадеда, заинтересовал черноглазого куда больше. Через мгновение боль в спине стала нестерпимой, а шею Яны охватила ледяная рука, поднимая вверх. Незнакомец прикрылся ею, как щитом. 'Неудачный выбор', - сквозь мутную боль подумала Яна. - 'Что прадеду жизнь одного ни на что не годного отпрыска. Пристрелит не глядя'. Резкая боль обожгла руку, но на границе сознания Яна закричала от другого - кровь черноглазого смешалась с ее кровью и, просочившись внутрь, превратила мир в подобие тошнотворной красочной карусели.
Два дня Яна провалялась в своей комнате и к ней заходили всего несколько раз: врач, вынувший остатки стекла и в упор не заметивший следа от прошедшей навылет пули и горничная, приносившая воду. Незнакомец не ушел, пока не сделал все, что собирался. Убил всех мужчин. Остальные были теперь заняты жизненно важными вопросами - убрана вся верхушка клана, как же теперь делить деньги? Как пресечь попытки управляющих корпорациями прибрать хотя бы часть к своим рукам? Как не дать советникам и прихлебателям оторвать и себе кусочек? Дележ имущества вещь куда более важная, чем здоровье и жизнь сироты, тем более претендующей на часть пирога. Приносившая еду горничная доставляла вместе с ней новости - приправу к безвкусной овсяной каше. Утром, прямо за обеденным столом умерла от сердечного приступа одна из главных наследниц прадеда, оставив остальных в таких запутанных кровных узах, что армии адвокатов придется корпеть не один год, разматывая этот клубок в ровную нить. Суды могут длиться целую вечность, а значит, теперь им еще требуется и управляющий! Погоня за прадедовым багажом началась и помершая за завтраком тетка стала ее первой жертвой. Яне было безразлично, она пила приносимый чай и сок не глядя. Отравят - может и к лучшему. Всю жизнь она ненавидела прадеда и игры с людьми, которыми тот развлекался. Всю жизнь презирала себя за трусость, за неспособность бросить золотую клетку и уйти, не оглядываясь, отказаться от роскоши и стать обычным человеком - полунищим, блеклым, но частично свободным. Всю жизнь разрывалась на две части, но так и оставалась в зависшем положении, одной из самых мелких фишек на огромной, расчерченной чужими жизнями, игровой карте прадеда. Яна не испытывала ничего к незнакомцу, убившему половину семьи. Наверняка не зря он так сильно рассердился. Однажды в доме ходила байка, как прадед пригласил всех главных своих родственников мужского пола на редкую охоту - не просто на человека, а на молодого вампира, слишком слабого, чтобы толком сопротивляться. Вроде считалось, что они его замучили до смерти, хотя пришлось нелегко. Этот бред Яна пропустила мимо ушей, в охоту на человека она бы поверила моментально, но вампиров не существует. Впрочем, когда она убедилась, что существуют, то уже знала причину его появления на ужине. Месть. Почему нет? Пусть мстит. Это, должно быть, очень приятно.
На третью ночь ее вытошнило ужином. Возвращаясь из ванной, Яна взглянула в окно и там, за тюлью, ей померещился смутно знакомый силуэт. Больше не оглядываясь, она осторожно устроилась на кровати, стараясь не задеть рубцы на спине. Они заживали очень быстро, но при движении все еще сильно болели. Подумалось, что и есть теперь вечером не стоит, все, что не успеет перевариться, из желудка все равно выйдет. Что по большому счету изменилось? Раньше ее разрывало между условиями жизни: деньги и безденежье, комфорт и нищета, сейчас - между самой жизнь и тем, что возле нее. Каждый знает, что укус вампира убивает, а выпив его крови, станешь таким же. Происходящее Яна могла объяснить только одним - она зависла посередине, уйдя от одной точки и не достигнув другой. И уж, конечно, не было никого, кто бы этим заинтересовался. Следующей ночью фигура появилась опять и Яна поняла, что ей не мерещится. - Прости, - донесся тихий голос. Слово ничего в ней не задело, она закрыла глаза и отвернулась от окна, так почему-то спалось гораздо спокойнее.
Через сутки, едва стемнело, черноглазый вернулся и вошел в комнату. Никакого приглашения ему не понадобилось. Уселся на стул рядом с кроватью и уставился неподвижными глазами. На голубой стене за его спиной отражалась зыбкая тень. На нем был какой-то старый застиранный спортивный костюм. - Прости меня. - Плевать, - ответила Яна. - Я тебя почти убил, что теперь делать? Я случайно. Прости. - За что? Каждый может случайно убить. Тысячи людей живут, зная, что из-за них кто-то умер. - Яна даже голову не поднимала, так и говорила наполовину в одеяло. - Я могу что-нибудь сделать? Как-то помочь? Чем-нибудь возместить потерянную жизнь? - Чем мне может помочь неуклюжий вампир-неудачник? Ты что, даже от пуль не можешь уклониться? - Не восстановился еще. - Ну, допустим. Что у тебя есть, не считая материальных ценностей? Черноглазый вдруг надолго задумался. - Ничего. Остатки боли. Одиночество. Разочарование. Изматывающая погоня по пятам. Теперь еще раскаяние. - Шикарный выбор! Можно я возьму сразу два? - равнодушно поинтересовалась Яна. Он откинулся на спинку и вдруг сверкнул глазами. - Хоть всё забирай. Помолчав, Яна решила, что говорить больше не о чем и отвернулась, собираясь спать. Не слышала, как и когда он уходил.
Утром горничная прикатила тележку с завтраком: кашей и чашкой безумно вкусного кофе. Отодвинула шторы, впуская в комнату яркий солнечный свет. Яна задержала дыхание, когда на нее хлынула мерцающая волна, но ничего не случилось. Позже она вышла на площадку перед домом, прямо под солнечные лучи. Было немного неприятно, но не оттого, что солнце жгло, а наоборот, будто оно светило мимо, не желая прикасаться к ее коже. - Яночка, ты в порядке? - вышедшая на крыльцо тетка рассматривала ее с пристрастием, как будто собиралась продавать на рынке. Разговаривать не хотелось. Вернувшись в комнату, Яна заперла дверь и задернула шторы. Спина совершенно зажила, но по привычке она провалялась до темноты на животе. Он опять пришел, на этот раз одетый в брюки цвета хаки, сплошь в карманах и хлястиках и простую белую футболку. 'Чего же ему от меня надо?' - думала Яна, разглядывая замершую у кровати фигуру. Время текло, шум в доме затихал, родственники укладывались спать, и в их сонном раю пушистые небесные облака были сплошь усеяны кучами разномастных денежных знаков. - Ты бы на мне женился, будь обычным парнем? - спросила Яна неподвижную статую. Черноглазый ответил мгновенно. - Конечно, да, - голос прозвучал так уверенно, будто ждал такого вопроса. - Женился бы обязательно. И все у нас было бы хорошо. Ты бы улыбалась, встречая меня после работы, готовила только самые любимые мои блюда и рассказывала детям, что у них самый лучший папа на свете. Летом мы бы ездили отдыхать, куда бы только ты захотела. Как тебя зовут? - Яна. - Не очень-то удачное имя? - Не очень,- согласилась она. - А тебя? - Павлик. - Тоже не ахти. Он только кивнул. Говорить опять стало не о чем. В окно задул ветер, заставляя тюль взлететь, будто парус. - Яна, поехали завтра со мной? Хочу найти в хранилище записи о таких, как ты. Надо же выяснить, что с тобой дальше будет. - А что не так? - Ты не умерла, не стала, как я. Но ведь изменилась? Неужели не хочешь знать, чем все закончится? - Все закончится прекрасно. Я стану богатой наследницей и закажу себе охоту на вампира. Где кстати это можно сделать? Павлик протянул руку и взял с прикроватной тумбочки стакан молока, который ей принесли перед сном. Через секунду бледные пальцы сжались, и в стороны брызнули стеклянные осколки, молоко хлынуло сквозь пальцы, забрызгав простынь и его штаны. - Не знаю, как насчет богатой наследницы, а вот мертвой ты точно скоро станешь. Такой дозой мышьяка можно лошадь свалить. Сколько ты его уже выпила? Раз уж начали, не отстанут, пока насмерть не уморят. Так что терять тебе нечего, завтра выедем, как только стемнеет. Он стряхнул с ладони прилипшие кусочки стекла и молча вытер ее о футболку.
Утром безо всякого интереса Яна наблюдала за лицом горничной, нашедшей раздавленный стакан и лужу нетронутого молока. 'Если взять ее сейчас за горло, сразу расколется', решила Яна и точно знала, что ее сил хватит легко это горло сжать, а может и сломать. Только лень. Какая разница, кто ее купил? У прадеда осталось много достойных наследников. Павлик заявился, как только село солнце и направился прямиком в гардеробную. Принес первое попавшееся платье. - Одевайся. Яна не пошевелилась. Через секунду одеяло слетело и приземлилось на пол у дальней стены, оставив ее на кровати в одной сорочке. - Я и так тебя заберу, просто не удобнее ли будет в одежде? - Не хочу никуда ехать, - упрямилась Яна, сворачиваясь под его взглядом в калачик. - У тебя просто депрессия, хватит валяться и прощаться со своей жизнью. Не такая уж она была и чудесная. Тогда Яна села и решила бороться не на жизнь, а на смерть. - Зачем тебе это? Как же погоня? Не боишься, что поймают, ведь я не сумею передвигаться быстро? - Не боюсь, - Павлик уселся на стул, который без него уже выглядел пусто и сиротливо. - Зачем ты собрался тащить меня с собой? - настойчиво повторила Яна. - Люблю тебя, - вдруг сказал черноглазый. - Когда увидел там, в комнате, сразу понял, что ты среди них погибаешь. Всех, кого убил, убил за себя, кроме прадеда твоего. Его убил за то, что он в тебя выстрелил. Люблю тебя. Его скрещенные пальцы подрагивали в такт словам. Янины кулаки сжались так сильно, что даже захрустели. - Сволочь, - как можно четче сказала она. - Мразь. Паяц хренов. Клоун недобитый. Свинья. Говори, чего тебе от меня надо? Черноглазый отвернулся. Подумал. - Ты из семьи, которую хочется задавить на корню. Ненавижу тебя, - сказал так, словно предлагал выбор. Хочешь - первый вариант выбирай, хочешь - второй. Тогда Яна встала и начала одеваться.
Они вышли через окно и всего через пять минут оказались за воротами имения, где в лесу стояла его огромная, до самой крыши грязная машина с затемненными почти до черноты стеклами. Павлик гнал на такой скорости, что Яна пристегнулась, чтобы не шарахнуться головой, когда колеса попадали в очередную колдобину на дороге. Странно, как машина вообще не развалилась, но судя по скрежещущим звукам, ей недолго осталось. На рассвете Павлик заехал поглубже в лес и достал из багажника походное снаряжение. Поставил палатку, по всем правилам разложил на дне коврики, одеяло, спальные мешки расстелил. Что-то в этих простых, точных действиях вызывало у Яны досаду. - И что, тебе не нужно прятаться глубоко под землю? - Неа, главное, чтоб солнце прямо не светило и света было поменьше. Он удобно развалился на одеяле и закутался до самого носа в спальный мешок. - А не боишься, что я тебя наружу выволоку? - раздраженно спросила Яна, его расслабленный вид ее просто взбесил. - Неа. Убить случайно каждый может, а вот специально... Уже через минуту Павлик спал, а Яне ничего не оставалось, кроме как лечь рядом. За ночь она и правда устала. Вечером Павлик развел костер. Яна сидела на бревне рядом с огнем и думала, зачем? Для красоты что ли? Потом он открыл багажник и достал из походного холодильника контейнер донорской крови. Яне поплохело. - Попробуй, - бросил ей на колени, но Яна быстро отодвинулась и прозрачный пакет упал у ее ног, тяжело и недовольно булькнув. - Интересно же, ты можешь питаться и человеческой едой и кровью? Или только чем-то одним? Яна молча и быстро ушла за палатку и долго сидела прямо на земле, борясь с тошнотой. Настаивать Павлик не стал.
Задолго до рассвета они приехали в бывший дом отдыха, расположенный в густом старом лесу. Павлик продемонстрировал охране у ворот клыкастую улыбку и маленький золотой жетон, после чего их без единого вопроса пустили на территорию. Еще минут пять машина петляла по дороге, заросшей со всех сторон лесом. Прямо как у прадеда. Дом вырвался из-за деревьев, будто местный охранник выскочил проверить, все ли так, как надлежит быть. - Загородная дача клана Белолицых. Старая уже, сейчас у них другая игрушка, в Норвегии, с видом на 'серые скалы бездонных фьордов'. Красиво, должно быть. А тут архив остался, то, что надо. Все равно больше не знаю где искать. - Ты же говорил, за тобой все гоняются? - Не то чтобы все, некоторым я без надобности. Белолицые подобрали несколько лет назад, когда... меня обратили на продажу Воздушные. Это выгодно, враг врага - друг, мне нужна была информация и отдых, а им, понятно, лишний цепной пес не помешает. Вот и забыли пропуск забрать. Павлик широко улыбался, словно домой вернулся. 'Как крысы забираемся в хозяйскую кладовку' - подумалось Яне. В доме никого не было, Павлик открыл дверь своим ключом и повернул выключатель, вызвав вокруг взрыв молочно-белого света. Вещи бросил прямо на пол в прихожей, повернув Яну налево. - Там кухня, надо же тебе поесть? Среди безупречного интерьера кухни насмешливым пятном выделялся ядовито-синий холодильник, словно дизайнер на прощание все-таки отомстил окружающей безликости. В холодильнике нашлось несколько кусков торта, яблоки и просроченный сыр. Не самое правильное питание, но выбирать все равно не из чего. Еду Павлик рассматривал с куда большим интересом, чем Яна - контейнер с кровью. - Что делать будешь? Хочешь, архив покажу? - Нет, спать хочу. - Пойдем. Павлик поднялся на второй этаж и целенаправленно направился к одной из дверей. - Тут жил... раньше. В комнате были серые стены, бежевая мебель, круглая кровать, и над ней - изображение яркого летнего неба, полного мелкими облачками. Павлик бросил вещи в угол и с довольным видом упал на кровать, уставился в потолок и улыбнулся нарисованному небу. Или сфотографированному? - Здесь что, одна комната на весь дом? - подозрительно спросила Яна. - Тут их штук двадцать, но ты будешь жить со мной. - С чего бы это? - тут же заспорила Яна. - Вдруг хозяева приедут? Зайдут в свою любимую опочивальню, а там получеловек на их обожаемой кровати валяется? Павлик врал, по голосу было слышно, но ответить было все равно нечего. Яна не любила пользоваться чужими вещами, не важно, расческой или комнатой. Она приняла душ и заснула на левой стороне широченной кровати, отвернувшись от Павлика в сторону занавешенного плотными шторами окна. Проснулась, когда еще не начало темнеть. Спать не хотелось, как и есть, оглянувшись, Яна увидела, что и Павлик не спит. В голову пришла интересная мысль. А почему бы и нет, решила Яна, раз уж мир катится кувырком и еще эти невозможные глаза напротив... Она села и рывком сдернула с Павлика простыню. На нем были только семейные полосатые трусы, тело белело на фоне кофейного постельного белья. Яна придвинулась ближе и положила ладонь ему на грудь. Там, за ужином, когда он держал ее за горло, казался почти куском льда. А сейчас был всего лишь слегка прохладный, что в такой жаркий день даже должно быть приятно. - Хочу секса, - сообщила Яна в пустоту комнаты. Павлик даже не пошевелился. Янина рука медленно заскользила вниз. - Ты мне должен,- почти с угрозой сказала она, - сам спрашивал, чем можешь возместить потерянную жизнь. У живота ее ладонь перехватили прохладные пальцы и через секунду Яна уже лежала на спине под летним бесконечным небом. А потом получила все, чего требовала. И даже больше, ощущения оказались неожиданно сильными и непонятно, то ли из-за того, что она изменилась, то ли из-за него. Она забыла спросить. Когда все закончилось, Павлик лежал, уткнувшись лицом в ее шею, прижимаясь губами к бьющейся яремной вене. 'Неужели таки съест?' - невпопад подумала Яна и стала ждать, но ничего, пронесло. Все время до рассвета они провели в огромной, заставленной стеллажами и заваленной ящиками библиотеке. Павлик осматривал полки одну за другой, складывая заинтересовавшие его книги и бумаги на столе, а Яна сталась не мешать. - Какая отсталость! Рыться в бумажках, когда каждый уважающий себя современный человек давно находит необходимую информацию в интернете. - В чем же дело? В доме есть стационарные компьютеры, в машине - ноутбук. Иди играйся. Набери что-то типа 'Полувампир - вымысел или реальность?' и развлекайся на здоровье. - Ну а что ты ищешь-то? Павлик аккуратно раскрыл очередную замшелую книгу. - Мне попадалось что-то про таких как ты, точно помню. А если я запомнил в том моем... состоянии, значит, это было действительно необычно. Кровь вампира слишком тяжелый удар для человеческого организма, если смешать ее напрямую, человек погибает. А почему ты живешь? И что с этим делать? Можно ли довести до конца? Или нельзя мешать? А может, человеческая кровь, в конце концов, переборет вампирскую? Ну, это вряд ли, но всегда лучше знать наверняка. Под утро Яна попробовала крови, которую Павлик налил ей из контейнера в крошечную кофейную чашку. Не то чтобы ей понравилось, но и отвращения особого не вызвало. Как томатный сок пьешь. Когда он заснул, Яна все-таки попыталась поискать информацию в интернете и всего за десять минут убедилась, что никогда еще не тратила свое время более пустым способом. Вернувшись в спальню, она укрыла Павлика простыней, нелепый жест, он бы не замерз и в снежном сугробе. Растянувшись рядом, Яна сравнивала их дыхание и стук сердца. У нее билось гораздо чаще, но для человека все равно слишком редко - раз в несколько секунд. Так и заснула, под звук сердцебиения. А проснулась оттого, что Павлик недвусмысленно и целенаправленно разворачивал ее к себе. Яна вдруг быстро заговорила. - Не надо, ты больше ничего не должен. Все, я тебя прощаю. Правда, совсем прощаю, за все. Тело, однако, предательски тянулось к его рукам. Когда Павлик решил, что это бессвязное лепетание само не закончится, то просто ее поцеловал. Потом сказал единственную за все время фразу. Спросил: - Хочешь сверху? И Яна ответила согласием. С тех пор каждая ночь начиналась для них одним и тем же.
Проведя в архиве еще дней десять, Павлик сдался. - Нет, это бесполезно! Тут за год все не пересмотришь, а мы не знаем, сколько у тебя времени! Поедем к Белолицым, спросим Старейших, не хочется тебя, конечно, показывать, но мы аккуратно. - Это безопасно? - Придумаем что-нибудь. Они сейчас в Новосибирске, две ночи пути, у меня там неподалеку как раз квартирка есть. Где ноутбук? Напишу пока, напрошусь на аудиенцию. Просто так не попадешь, не очень-то они любят чужих и странных.
Квартирка находилась в двухэтажном деревянном доме маленького поселка в 50 километрах от города. Представляла собой одну комнату и крошечную кухню, со старой мебелью и давно не видевшими ремонта стенами, все сплошь покрытое пылью. Павлик отлично повеселился, наблюдая за попытками Яны навести тут какой-нибудь порядок. Потом сжалился и показал, как надо мыть пол. Машину они оставили за пределами поселка в посадке, чтобы не привлекать лишнего внимания. Позже Павлик отогнал ее в город, а сам вернулся на огромном ржавом мотоцикле. Хотя непритязательный внешний вид оказался его единственным недостатком. Мотор заводился моментально, работал очень ровно и сильно, никогда не глох. Следующей ночью они выехали в поля к реке и Яна научилась управлять этим почти живым монстром. Мчаться по ночному простору, окруженной грохотом и запахом горячего масла, оказалось куда интереснее, чем водить машину по забитым дорогам города. Теперь, когда Павлик не торчал все время среди дряхлых книг, они много разговаривали. Десять лет назад он возвращался с работы и встретил двоих незнакомцев, которым просто нужен был новообращенный для подарка человеку, обещавшему серьезную поддержку в проталкивании одного нужного закона. В подарок Яниному прадеду. Что с ним делали, Павлик не рассказывал. Лишь говорил, что выжил случайно, наверное, просто всем назло. Янин организм, похоже, закончил перестройку и успокоился. Не так уж она изменилась, по крайней мере, козырять такими клыками, которые мог выпустить Павлик так и не смогла. Днем выходила на солнце, хотя ей было неприятно, ела человеческую еду, а ночью пила кровь. Однажды в кухонном шкафчике Яна нашла бутылку водки и сделала себе самую натуральную 'Кровавую Мери'. Правда, кроме испорченного вкуса крови никакого эффекта от этого напитка не было. Потом пришло приглашение на встречу Старейших. Яна с удивлением наблюдала процесс подготовки - Павлик нашел узкую кожаную сумку, похожую на кошелек и сложил туда деньги, Янины документы, карту и ключи от дома и от мотоцикла. Повесил ей на шею. Потом из-под дивана достал грубый деревянный ящик, полный опилок, а из них выудил два длинных изогнутых кинжала, блестевших серебром. - Ты что, готовишься к драке? - наконец поняла Яна. - Все может быть, - Павлик ласково провел пальцем по лезвиями и спрятал в ножны за спиной, накинул сверху длинный плащ. - Не верю им ни на йоту. Они вышли из дома и уехали на мотоцикле, разбудив половину окрестных домов. Залили полный бак на ближайшей заправке и всю дорогу до города Яна крепко держалась за него, подавляя странный страх. Чего именно она боялась так и не смогла понять. В городе они приехали к театру. Павлик оставил мотоцикл прямо за ступеньками, у фонаря и поднялся вперед к двери. Она оказалась открытой. Попав в фойе, Павлик сразу остановился. Все лампы вокруг горели, свет терялся в лепнине высокого потолка, сливался с красными стенами и тонул в мозаике пола. Почти мгновенно на лестнице показался мужчина в длинном, до пят, камзоле. Когда он неспешно спускался по ступенькам, полы камзола расходились, открывая голые ноги. Легким кивком вампир показал, что видит гостей и помнит, что они пришли по приглашению. - Привет, Лютик, - широко улыбаясь, фамильярно сказал Павлик, - как дела? - Люциан, - ледяным голосом поправил вампир. - Ах, извини, думал, мы друзья, - со странным значением в голосе так же весело ответил Павлик. Яна не понимала, что происходит. Когда глаза вампира остановились на ее лице и он вдруг быстро вдохнул, как будто пытался убедиться, что перед ним действительно не совсем человек, Павлик тут же спросил: - Старейшие на месте? И молчание вампира рассказало о многом. Он был удивлен настолько, что не смог этого скрыть. Он пришел в себя всего через секунду, но как только исчез за одной из дверей в конце фойе. Павлик очень серьезно задумался. А потом очень тщательно стал прислушиваться к происходящему в глубине здания. Откуда-то сверху раздался тонкий хрустальный смех. Яна вздрогнула. - Просто вампирша, - автоматически успокоил Павлик, не давая себе отвлекаться на посторонние звуки. Нужно было не пропустить, что там делают Старейшие. Что они задумали? - Больше похож на детский, - прошептала Яна, прячась ему за спину. Только потому и не видела, как резко изменилось его лицо. Хорошо, что не видела, и так было страшно. А уж такой ужас... Только хрип услышала. Через секунду Павлик спиной толкнул ее к двери. - Беги. Яна не расслышала. - Что? - Беги. Прямо сейчас. Жди дома. - С какой стати? - фыркнула Яна. Чего это она будет бояться каких-то вампиров? Она, у которой прадед таких гонял на охоте, как добычу. А ведь в ней его кровь, как не отпирайся. Его воспитание. - Я вспомнил, - быстро заговорил Павлик. - Если женский организм настолько сильный, чтобы пережить прямой удар крови, он может еще кое-что. Может... рожать от них детей. Беги, Яна, потому что они будут тебя делить как самый большой в жизни выигрыш и ни перед чем не остановятся. А уж о твоих желаниях и речи нет. В руках Павлика медленно появились блестящие клинки. - Беги, - повторил, обернувшись всего на мгновение. - Сейчас же. И если ты еще хоть на секунду задержишься, никогда больше меня не увидишь. Через мгновение Яна уже неслась к мотоциклу, а еще через одно взревел мотор и она полетела по дороге прочь. Павлик аккуратно закрыл дверь. Судя по звукам, Старейшие спускались лично. Еще бы, такой лакомый кусочек. Жаль, десятилетний вампир надолго их не остановит. Годы покоя, занятых одними размышлениями да теплая свежая пища сделали их намного сильнее. И все же, все же...
Рассвет начался часа через два после того, как Яна заперлась в квартире и стала ждать. Она смотрела в окно и ненавидела каждый солнечный луч. Через два дня нашла на кухне бутылку водки и выпила залпом до дна. Потом долго рыдала. Облегчения ни одно из этих действий не принесло. По вечер третьего дня день в дверь постучали. Яна долетела всего за секунду, открыв до того, как старушка опустила после стука руку. Гостья мягко смотрела снизу вверх мутными голубыми глазами. - Добрый день. Я тут живу в соседней квартире,- неловко улыбнулась соседка. Яна хорошо чувствовала, как пахнет ее кровь. Видимо три дня без еды не прошли даром. - Вы больны? Все ночи слышу, как кто-то мечется из угла в угол. Может, что с Павликом? - Вы знаете Павлика? - удивилась Яна. - Конечно, с тех самых пор как его тут после детдома поселили. Хороший мальчишка был, всегда здоровался да улыбался. С огородом помогал и денег не брал никогда. Столько лет пропадал, думала, совсем сгинул, а тут вижу, вернулся, да не один. Не заболел ли? - Он в отъезде, - глухо сказала Яна. Говорить о Павлике она не могла. - А с вами? Все хорошо? Может, помочь чем? - Еда есть? - У меня огород недалеко, овощи всякие, ягоды. Что вам нужно? Яна достала из кармана тысячную купюру и, свернув, сунула ей в ладонь. - Всего принесите. Спасибо.
Через неделю Яна впервые подумала о смерти. Вообще страха перед вампирским образом жизни она не испытывала, ну кровь пьешь, ну на солнце нельзя. Не страшно. Зато испытывала ужас оттого, что нет Павлика. Долго раздумывала, не заявиться ли белым днем в логово Белолицых и убить столько, сколько сможет. А если у них человеческая охрана и ее поймают? Пустят в производство. Можно представить - у них есть все, кроме возможности завести потомство. Никакой воспитанник не заменит свое, родное. И вот появляется... инструмент, так сказать. Яна хорошо понимала, чем это закончится, все-таки потомок своего прадеда. Его воспитания. Его... правды жизни. Тогда получится, что Павлик зря там остался. Убить его не могли, он же кладезь необходимой им информации. Значит рано или поздно он выберется. Ни разу она не подумала, что его смогут заставить рассказать, где она прячется. До фанатизма в него верила. И все равно было страшно, так страшно... 'Нет, он обещал', - решила, в конце концов, Яна, хотя чего именно обещал, вспомнить не могла. 'Он говорил', - убеждала саму себя. Каждый день во сне ей снились его руки. Просыпаться каждый раз хотелось все меньше.
Павлик вернулся почти через месяц, от толчка замок вылетел из хлипкой двери. Яна с трудом узнала в этом будто обожженном лице знакомые черты, шея в распахнутом плаще была исчерчена тонкими шрамами и только глаза были такими же невозможно черными. Она подхватила его прямо у порога и довела до дивана, куда они вместе и упали. Яна не верила своим глазам. - Ну что, - громко и с вызовом спросил Павлик, - что выберешь? Боишься еще? Понятно, он не о внешнем виде. С этим скоро все будет в порядке. - Как ты ушел? - Яна была не в силах отодвинутся от него даже на сантиметр. - Ошибка всех слишком сильных - много болтают, - равнодушно пожал плечами Павлик. - Правда теперь догонять будут все и по-полной. Не страшно, смоемся на другой континент, поиграем... в догонялки. Ты только скажи, что же ты выберешь? Яна смотрела, как резко блеснули клыки, когда Павлик ухмыльнулся и сказала то единственное, в чем была уверена все это время. Сказала: - Люблю тебя.