Два дня в Берлине были грустными. Мои дети (старший сын Арсений и его жена) находились в долгой ссоре. Чувствовалось очень остро, что они стали чужими, отдалились, а былого взаимопонимания след простыл. От весёлого и жизнерадостного парня осталась тень потерянного мальчишки, который и сам не в силах объяснить, что с ним происходит: он стал невероятно раздражительным, резким, нетерпимым, вспыльчивым. Я с трудом узнавала своего нежного, доброго и щедрого сына с лукавинкой в глазах. И его жена, прекрасная хозяйка и внимательная жена, естественно, преобразилась в том же направлении...
Я наблюдала дуэт, который, как мне кажется, уже потерян. Нет, взаимных обвинений не было. Арсений становился резким и нетерпимым в ярости, которой я не видела, что суть проблемы не решает.
Арсений женился через полгода после моего отъезда в Европу. Ребята до свадьбы дружили три года и жили душа в душу. Сын был бесконечно счастлив назвать своей женой Ульяну, буквально носил её на руках и был нежным и внимательным. Спустя два года после свадьбы в их доме появились крики - так Ульяна выражала своё недовольство тем, что Арсений претендовал на своё персональное пространство. Нет, не для возможности уйти налево, а чтобы иметь возможность побыть одному, в тишине. В нашем доме право на персональное пространство всегда очень уважалось. Даже когда дети были маленькими, возвращавшаяся с работы и жутко уставшая мама иногда просила их дать ей возможность побыть в молчании 30-40 минут. Я понимала, что это время необходимо мне для возвращения к себе, в противном случае усталость могла бы вылиться моим раздражением к ни в чём не повинным детям. Так у нас и повелось, что необходимого для возвращения к себе пространства мы просили у ближних и получали его. Подобное уважительное отношение друг к другу стало нормой в нашей семье. А потому стиль поведения в ней, уважая его, дети взяли на вооружения в собственные жизни. Ульяну же немало раздражало это желание Арсения побыть одному. Ничего удивительного, все мы, как и наши дети, образцом отношений в семье считаем родительские семьи. У неё в семье папа никогда ничего не делал без мамы, полностью зависел от неё и никогда не перечил.
Я ещё не знакома с Ульяниными родителями, и неизвестно, познакомлюсь ли в дальнейшем. Знаю только, что добрую и внимательную дочь могли воспитать только порядочные люди, за что отношусь к ним с искренней симпатией и уважением.
Итак, крики стали нормой в семье. Для начала, Арсений не соответствовал образу Ульяниного отца. Как и бывает в таких случаях, упрёки превратились во взаимные, как, впрочем, и крики. Но привыкшие к этому ребята уже их перестали замечать. Но с полгода ситуация изменилась в худшую сторону. Арсений, как рассказал он мне сам, потерял интерес к жизни, перестал улыбаться. Поначалу всё это объяснялось бешеным рабочим ритмом и хронической усталостью. Но приступы ярости участились и стали бесконтрольными. Когда мы встретились в Берлине, Ульяна без ненависти о муже не говорила. И на мой очередной вопрос она резко развернулась ко мне и бросила мне в его адрес гневные слова, которые я уже слышала. От меня самой в адрес любимого человека, который, без причины на то, наградил меня своей ненавистью. Мы не были вместе, более того, между нами находились тысячи километров расстояний и стран. Поначалу я пыталась успокоить его, не обращая внимания на его заведомо запланированное гадкое поведение. Общалась с ним как с больным ребёнком. Но становилось лишь хуже. И вдруг, в какой-то момент, я поняла, что он просто издевается надо мной. Как поняла я позже, причины тому были - он вёл грязную игру, что теперь не важно. Естественно, что любому терпению приходит конец, и посеявший зло его пожинает. Ненависть с лихвой вернулась к нему от меня, но при этом её объектом стал не только он один, но подобные ему и мир в целом. Моя депрессия продолжалась без малого семь долгих и трудных лет. Не знаю, смирилась ли я с ней в конечном итоге, но я пыталась бороться вопреки тому, что этот человек умело подливал масла в огонь: я потеряла свою самооценку, потому что он уверил меня в том, что я ничтожество. Но главное в том, что я потеряла гармонию в себе, от здоровья которой энергетически зависят и мои дети. И будут зависеть до конца моих дней. Я всегда знала, что дети будут счастливы лишь в том случае, если будет счастлива их мать. Вопрос это не простой и долгий, а потому я вернусь к нему в другой раз. И именно последние полгода ненависть моя к миру и тому, кто её породил, выплеснулась из моего молчания в гневные и нелицеприятные слова. И эти слова я услышала от Ульяны в адрес моего сына...
Я была в шоке. Я будто очнулась и увидела себя со стороны. Оставив ребят в аэропорту, я вернулась на вокзал и, в ожидании своего поезда, думала и думала над тем, что услышала. В поезде я не прекращала молиться, прося у Бога милости к детям через прощение меня. Я поняла, что именно я стала той причиной агрессии моего мальчика, потому что была переполнена ею сама. Я забыла о том, о чём знала и помнила всегда - счастье детей определяется счастьем их матери. Я, в поглотившей меня ненависти, забыла о тех, кто так зависит от моей энергетической гармонии, даже не находясь со мной рядом. И более того, жена моего сына имеет то же имя, что и я, а потому, поскольку она была рядом с ним, её устами говорила я. Я забыла об этом, а, стало быть, не осознавала, что, своей ненавистью в ответ, несу беду близким мне людям. И сила моей молитвы была такова, что Бог подал мне знаки своего прощения. И с этих пор ни слова ненависти не вырвется из моих уст, и не напою я ею мир вокруг нас, а лишь той Любовью, которой всегда дышала, но которую перестала чувствовать благодаря посеявшему ненависть во мне. Простила и отпустила - пусть будет счастлив в своих устремлениях и надеждах.
Сумела понять себя и свои чувства, а, главное, осознать, что натворила во мне ненависть: помимо того, что она вернулась в собственные пенаты, она навредила и мне, и моим детям.
Простите меня, мои замечательные и горячо любимые дети. С этого момента, как и прежде, я буду видеть и слышать все откровения мира в его блистательной красоте тем внутренним взглядом, который перекрыла собой ненависть. Спасибо, Уля, что ты открыла мне глаза на меня саму, отчего я сумела проснуться и ужаснуться себе самой как раз в те последние шесть месяцев, когда мой мальчик терял себя...
Господи, прости мне моё отчаяние и слёзы бессилия. Поверьте, невероятно трудно одному человеку преодолевать боль и страдания в жизни - недолго и потеряться.
А потому внемлите моим словам и будьте бережны с теми, кто любит вас и кого любите вы. Дорожите друг другом каждое мгновение, поскольку оно может стать тем последним, за которым уже нельзя сказать "прости" тому, кого нет... Храните вашу Любовь, лелейте Её и зарекитесь на все времена пинать или испытывать её. Ибо Она живёт в душах людей, которые, по сути своей, очень уязвимы и ранимы - не делайте больно близким, и боль не вернётся к вам!