В магазин зашли двое: представительный мужчина лет пятидесяти в коричневом полупальто и строгом костюме и мужчина помоложе в джинсах и куртке, впрочем, довольно дорогих. Оглядевшись и, к своему удовольствию отметив, что людей в магазине практически нет, мужчина в костюме направился к кассовой зоне, где, занятая подсчетами, сидела женщина средних лет.
- Простите, уважаемая, не подскажете, где тут у вас гальюн? - тихо и с улыбкой спросил вошедший.
- Десять морских саженей по коридору и за камбузом сразу направо, - не поднимая головы, но тоже с улыбкой ответила женщина.
- Премного благодарен, - ответил мужчина и, повернувшись к своему попутчику, сказал. - Я в приятном удивлении. Уже почти влюблен, старое сердце моряка загарпунили за считанные секунды.
- Петр Викторович, если вы не поторопитесь, то мы все станем свидетелями вашего нескромного конфуза, - еле сдерживая смех, ответил мужчина помоложе.
При этом имени женщина подняла голову, и старый моряк тут же утонул в глубине ее синих глаз. Несколько секунд он просто стоял и смотрел на миловидное лицо, а потом, резко развернувшись на каблуках, двинулся в указанном женщиной направлении. Его попутчик ухмыльнулся и принялся рассматривать книги на стеллаже. Женщина вернулась к своему занятию.
Через несколько минут "морской волк" вновь появился в зале и подошел к кассе.
- Вы меня просто спасли, благодарю.
- Пожалуйста, - просто ответила женщина, вновь подняв голову и посмотрев на своего визави.
- Петр Викторович, - вопреки этикету, первым протянул руку мужчина.
- Виктория Петровна, - широко улыбаясь, ответила кассирша и вложила свою мягкую полную ладонь в его большую руку.
- Шутите?! - воскликнул мужчина в куртке.
- Ничуть, - рассмеялась Виктория Петровна. - Оказывается, и так бывает в жизни.
Она не торопилась убирать свою руку из мужской ладони. А Петр Викторович опять тонул в синеве ее глаз. Мелкие морщинки, так называемые "гусиные лапки", придавали ее милому полноватому лицу особый шарм. Каштановые волосы средней длины вились естественными волнами. На красивые покатые рубенсовские плечи была накинута шаль из тонкого шелка с вкраплениями войлока. Строгая белая блуза и черная юбка-карандаш завершали образ.
Поняв, что со стороны их пара смотрится несколько странно, женщина мягко высвободила свою ладонь.
- Могу ли я еще вам чем-нибудь помочь? - спросила она.
- Да, - поколебавшись минуту, ответил мужчина, - Согласитесь поужинать сегодня со мной.
- Простите, не могу.
- Понимаю, - с сожалением в голосе сказал Петр Викторович, - Дом, семья, муж.
Виктория Петровна рассмеялась.
- Нет, вы не так меня поняли. Я не смогу поужинать с вами именно сегодня. Мне надо навестить дочь с зятем и внуком. А в другие дни я свободна.
Она снова очаровательно улыбнулась, на щеках ее образовались еле заметные ямочки, и в груди старого моряка снова что-то дрогнуло.
- Это же меняет дело! - воскликнул он. - Тогда, может, завтра? Я за вами заеду. Во сколько было бы удобно?
- Я работаю до 19.00.
- Отлично! Завтра в 19.00. Не опаздывайте! - пошутил он, и все трое рассмеялись.
Петр Викторович достал свою визитку и протянул Виктории Петровне. Не глядя, она положила ее на стол и протянула руку для прощания. Мужчина взял ее в свою и слегка коснулся губами теплых пальцев. Затем, сложив руки рупором у рта, он смешно изобразил гудок парохода и вышел. Следом за ним вышел молодой человек, имя которого она так и не узнала. Через витражные окна магазина Виктория Петровна видела, как от тротуара отъехала большая белая машина. "Принц на белом коне", - с улыбкой подумала она и взяла визитку. На ней значилось, что на завтрашний ужин ее пригласил ни много ни мало Генеральный директор фирмы "Морской прибой" Калинин Петр Викторович.
"Как же этого морского волка занесло в наши засушливые края?" - подумала женщина. Убрала визитку и вернулась к своему отчету и цифрам.
***
- Да уж, от портов и от моря наш город довольно далеко, - говорил ей на следующий день Петр Викторович. - Но, тем не менее, и здесь можно вести морские дела. Наша фирма - крупнейший на всю область поставщик рыбы и морепродуктов. В детали процесса вдаваться не буду. Скажу только, что вся рыба, которая есть на прилавках наших магазинов, привезена либо нами, либо при нашем непосредственном участии. Вы любите рыбу?
- Очень, - с таким чувством ответила Виктория Петровна, что сама смутилась своей горячности. Она, и правда, отдавала предпочтение рыбе любых видов и сортов. Но стейк, заказанный ей Петром Викторовичем в ресторане, ела с не меньшим удовольствием.
За разговорами вечер протекал незаметно. Сергей (так звали мужчину в джинсах и куртке, который был личным водителем Петра Викторовича), поужинав отдельно в этом же ресторане, благополучно устроился в машине, откинув сидение и глядя в телефон. Им никто не мешал, время было "детское", в VIP- зале, кроме них, никого не было, и отлично вышколенный официант появлялся только тогда, когда в нем действительно возникала необходимость. Узнавать друг друга было интересно. Оба уже взрослые люди с определенным жизненным опытом за плечами, они нащупывали тропинки к душам так же осторожно, как идущий по болоту прощупывает топкую трясину. Они находили сходства и различия интересов и мнений, вспоминали забавные случаи из прошлого, делились мыслями и мечтами о будущем.
Виктория Петровна была глубоко "сухопутным" человеком: любила горы и степи, с удовольствием выбиралась с детьми и внуком на природу, ходила в лес за грибами и воду в диком виде видела только на картинках и в кино. Хотя призналась, что иногда ей снились очень красивые закаты или рассветы на море. Образованный и интеллигентный человек, она очень красиво описывала свои сны, и Петр Викторович, закрыв глаза, буквально лицезрел все, о чем она говорила.
Но он-то все эти закаты и рассветы видел наяву, потому что, после службы во флоте, буквально влюбился в море и всю свою жизнь, за исключением последних пяти лет, плавал на разных судах - от яхт и пассажирских пароходов до тяжелых рыболовецких траулеров. Поэтому и наладить свой нынешний бизнес смог без проблем и со знанием дела.
Приятный вечер подходил к концу. Прощаться вовсе не хотелось, но для первого вечера впечатлений и информации было более, чем достаточно. Они поговорили о многом, но еще о большем умолчали. Был неясен семейный статус обоих, хотя накануне полунамеком Виктория Петровна отвергла предположение Петра Викторовича о наличии мужа. Но мужчине хотелось знать это наверняка. И, уже подходя к машине, он придержал женщину за локоть и, смущаясь, робко спросил:
- Виктория Петровна, простите мне мое излишнее любопытство и, может быть, даже некую нетактичность, даже, наверное, совсем отсутствие правил приличия... просто, понимаете, я старый морской волк... и я.. и мне привычно задавать прямые мужские вопросы.... В общем... - окончательно запутавшись в своих речевых оборотах, он потерянно замолчал.
- Вы хотите спросить - не замужем ли я? - пришла ему на помощь проницательная Виктория Петровна.
- Да! - воскликнул Петр Викторович. И уже гораздо тише, - Да.
- Я разведена. И уже довольно давно. Почти двадцать лет. Маше - моей дочери - было 8, когда ее папа ушел в другую семью.
Она замолчала. Молчал и мужчина. Крупными хлопьями пошел снег. В свете фонарей он выглядел фантастически красиво. Тихо шурша шинами, по дороге проезжали машины. Сергей уже поднял сидение и выжидательно смотрел на своего начальника и его спутницу. Виктория Петровна нарушила тишину.
- А вы? - тихо спросила она. - Вы женаты?
- Не пришлось, - также тихо ответил ей Петр Викторович. - Я, как оказалось, однолюб. До армии любил одну девушку, думал, она дождется меня. Но, как это часто бывает, когда я бравым моряком в новенькой тельняшке и брюках-клеш вернулся через три года, она была уже, как говорится, глубоко беременна от своего законного мужа.
- Если вы однолюб, - задумчиво проговорила женщина, - Значит, до сих пор ее любите?
- Нет, море вылечило меня от этого недуга.
- А разве любовь - это недуг?
- В некотором смысле - да. Вы не согласны?
- В некотором смысле - да, - улыбнувшись, повторила его фразу Виктория Петровна. - Мне пора домой. Отвезете?
- Доставлю как самый ценный груз, - рассмеявшись, сказал Петр Викторович, открывая ей дверь.
***
Они встретились еще два раза на этой неделе. Один раз снова поужинали, а потом сходили театр на популярный тогда спектакль "Трамвай "Желание" по пьесе Тенесси Уильямса. Сергея отпустили еще до начала постановки и обратно шли пешком, наслаждаясь колючим морозным воздухом, скрипом снега под ногами, мягким его скольжением в свете фонарей и разговорами обо всем и ни о чем. О спектакле и игре актеров, о трагедии и одиночестве, о счастье и несчастье, о море и горах, о детях и родителях, о предпочтениях в еде и певчих птицах.
Было уже глубоко за полночь, когда Виктория Петровна поднялась в свою уютную двушку. Не включая свет, она скинула сапоги и прошла к кухонному окну, которое выходило во двор. Взглянув на детскую площадку, она увидела на качелях мужчину, который, отталкиваясь ногами от земли, раскачивался все сильнее и сильнее. Женщина улыбнулась и закрыла лицо руками. Спустя несколько минут улыбка увяла под ее холодными ладонями. Отняв руки от лица, она вновь посмотрела на качающегося на качелях Петра Викторовича, затем решительно развернулась и, по-прежнему не включая свет, прошла в зал. Устроившись с ногами на диване, не сняв пальто, она, обняв диванную подушку, погрузилась в воспоминания.
Все это в ее жизни уже было. И даже, помнится, не один раз. И вечер, и ночь, и качающийся на качелях мужчина, и провожающий до дома мужчина, и рестораны, и кино, и театры, и жаркие ночи в ее постели, и совместные завтраки. А потом были также предательства, звонки жен, потерявших своих мужей, пропажа денег и золотых часиков из салатницы в серванте, крики, обвинения и слезы... много слез.
А потом - новые встречи и новые предательства. Был мужчина, который просто исчез после полугода отношений, даже не оплатив счет в ресторане, где они ужинали. Просто вышел и ушел с ее сумочкой, в которой были деньги, ключи от квартиры и от магазинного сейфа, в тот момент, когда она отлучилась на балкон, отвечая на звонок дочери. Был также мужчина, который пригласил ее в поездку в Прагу и бросил там, когда у нее случился приступ почечной колики из-за двинувшегося камешка. Хорошо, что не украл ничего, и она смогла оплатить недельное пребывание в чешской больнице и возвращение домой.
Она боялась повторений. Давно уже поняла это. Почему-то из миллионов женщин злой рок выбрал именно ее для все время повторяющихся красивых романтичных историй с несчастливым концом. Все, кто был, так же, как и Петр Викторович, тонули в глубине ее синих глаз, а потом исчезали, прихватив кое-что из вещей и частичку ее души.
И сейчас, сидя в темноте на диване, она мучительно решала вопрос: довериться ли ей в последний раз этому мужчине-мальчишке, качающемуся на качелях, или же нет.
А мужчина-мальчишка, этот старый морской волк, сидел на качелях во дворе любимой уже женщины и, глядя на дом, пытался угадать ее окна и, может быть, хоть мельком еще раз увидеть ее. Чувствуя, что ноги начали замерзать в ботинках, он поднялся и медленно пошел к дороге, где еще ездили редкие машины.
***
Раздавшийся в три часа ночи звонок мобильного телефона разбудил Петра Викторовича. Номер был не знакомый.
- Да, - резко и недовольно сказал мужчина.
- Петр Викторович? Это... Это я, Виктория Петровна..
- Виктория Петровна? - воскликнул он. Остатки сна слетели с него моментально.
- Да, Петя, это я.
Она назвала его просто по имени! Он сразу заметил это.
- Вика, что случилось?
- Мне нужна помощь.
- Говори, - строго, по-командирски, приказал он.
На том конце провода стояла тишина, было слышно лишь тихое дыхание. Виктор тоже молчал, потому что понимал, что для звонка в три часа ночи у нее должна быть веская причина. Ей нужна помощь. И, видимо, случилось что-то серьезное, раз она подбирает слова и так надолго замолчала.
Наконец, Виктория Петровна собралась с духом и сказала:
- Мне нужно избавиться от трупа.
Сначала он подумал, что ослышался.
- Что? Прости. Что?!
- Мне нужно избавиться от трупа, - уже более твердым голосом произнесла Вика.
"Что случилось?" - хотел уже крикнуть он, а потом подумал: "Да какая разница! Ей нужна помощь! Ей нужен я!". Размышление заняло всего несколько секунд. Он уже натягивал теплые спортивные штаны, когда отрывисто говорил в телефон:
- Я буду через 20, максимум 30 минут. Никому не звони больше. Никому не открывай дверь. Выпей что-нибудь успокоительное. Обязательно! Ты меня слышишь? Ничего не трогай, я все сделаю сам. Не подходи к нему! Лучше вообще уйди в другую комнату или на кухню. И главное - ни за что не переживай, я уже еду. Жди!
Он отключил телефон, не дожидаясь ответа. И уже вышел из подъезда, когда телефон зазвонил снова.
- Вика?
- У меня 23 квартира.
- Что?
- Ты не спросил, какая у меня квартира. 23.
- А-а! Точно. Хорошо.
На скользкой дороге машину немного повело юзом, но он быстро справился и с управлением, и со своим внутренним волнением. Мужчина понимал, что сейчас его голова должна быть разумна и холодна как никогда. Эмоциям места нет. Но разум вдруг развил чересчур бурную деятельность. "Куда ты так несешься? Ты знаешь ее всего неделю! Всего неделю! Виделись - сколько? - три раза, а ты уже несешься, как угорелый, избавляться от трупа в ее квартире! Она кого-то убила! Наверняка какого-то мужика. А что делал в ее квартире мужик ночью? Что ты знаешь о ней, кроме ее слов? Это же только слова! Она убийца!"
- Заткнись! - рявкнул Петр Викторович вслух и повторил еще более громко и резко, - Заткнись!!! Я еду. Это не обсуждается. Да, я знаю ее всего неделю, но это - моя женщина. Я чувствую это также ясно, как руль своего Крузака. Что бы ни случилось, я все решу. Поэтому заткнись!
***
Вика открыла дверь, не дожидаясь звонка. Он вошел и внимательно посмотрел на женщину. Она была спокойна, не было заметно следов слез или размазавшейся туши, просто чистое умытое лицо. Теплый пижамный костюм из флиса и мягкие тапочки. В квартире пахло выпечкой.
- Где он? - волнуясь, спросил Петр.
- Поговори со мной, - вместо ответа попросила Вика.
Он открыл было рот, чтобы возразить и сказать, что им сейчас каждая минута дорога, но передумал. "Видимо, сейчас ей гораздо нужнее мои слова, чем действия", - подумал он и молча кивнул.
Женщина провела его в гостиную. "Значит, труп в спальне", - мельком подумал Петр и почувствовал, как в сердце что-то кольнуло. Вика тем временем села на диван и похлопала по сидению рядом с собой, приглашая его присоединиться. Он не столько сел, сколько рухнул на диван, будто ему резко ударили под коленки. Женщина смотрела на него долгим спокойным взглядом, а затем, набрав побольше воздуха, начала говорить. Это были истории, которые он не слышал ранее. Здесь были рассказы о каждом из мужчин, которые прошли через ее жизнь. Рассказы о каждом предательстве. Их было не очень много, гораздо меньше, чем у него. Но между ними существовала огромная разница. Он никогда не заводил серьезных отношений, никогда никого не впускал в свою душу, просто удовлетворял свои физиологические потребности и не брал на себя никаких обязательств. Да и отношения эти все были в основном на одну ночь. Ну, максимум на тот период, пока их судно находилось в порту. Вика же каждого мужчину впускала не просто в свое лоно, но и в свою душу, в свое сердце, в свою жизнь. В каждом она видела мужчину окончательного, до старости, свою последнюю любовь. И каждый раз ошибалась. Каждый раз зарекалась. Каждый раз уползала в свою квартирку зализывать раны и латать душу. А потом опять верила следующему пришедшему в ее жизнь подонку. Но как, как она могла угадать или предвидеть, что и следующая ее история закончится предательством и болью?!
В какой-то момент она поняла, что есть только одна возможность проверить мужчину на предмет наличия хребта или его отсутствия. Нужно загнать его в такую непростую ситуацию, в которой проявится характер и сила воли, а также его любовь к ней и верность. Не только в постели, но и в жизни в целом. И тогда она придумала такую своеобразную жестокую проверку потенциальным кандидатам на ее постель и сердце.
- Однажды я проснулась и осознала, что больше не хочу быть мусорной ямой, куда каждый приходящий выбрасывает сор своей жизни. Мое тело перестало быть храмом. Его никто не посещал из любви, там только справляли нужду, как в подворотне. Моя душа перестала вырабатывать любовь, потому что никто ей не дарил этого чувства. Мое сердце потухло и просто тихо тлело, как уголек. И маленькие отблески этого огня я еще видела в своих глазах, когда смотрела в зеркало. И я поняла, что не хочу потерять их, эти искорки. А для этого я должна сохранить себя.
Она надолго замолчала. Молчал и Петр. В его голове сейчас штормило, волны боли, обиды и жалости накатывали на него валами, и не понятно было, чего в них больше - обиды за такую проверку или жалости к этой, так быстро ставшей родной, женщине. Долгое время никто не нарушал молчания. Его пальцы нервно теребили замок спортивной куртки. Ее руки лежали на коленях абсолютно спокойно.
- Ты четвертый, кому я устроила такую проверку, - голос от долгого молчания был у нее несколько севшим. - Первый просто бросил трубку, второй вызвал ко мне на дом наряд полиции, и мне пришлось потом долго доказывать им, что это был розыгрыш. А третий.... Третий приехал. Приехал, увидел, что никакого трупа нет, и так разозлился на меня, что просто избил до полусмерти. Хорошо, соседи скорую вызвали. Так что эта моя проверка оказалась медалью с двумя сторонами. И тут появился ты со своим гальюном. После того последнего случая в моей жизни уже 4 года никого не было. И я уже успокоилась и практически настроилась на то, что в моей жизни ничего и никого больше не будет. Закончились мои романтические приключения и трагедии. Я начала потихоньку забывать, что это такое - внутренний трепет, легкие касания, обещание в глазах и руках. Зов тела уже перестал меня беспокоить и будить по ночам. И тут - ты. Петр, ты можешь сейчас уйти. Только прямо сейчас. Если моя так называемая проверка кажется тебе слишком жестокой, я не буду тебя держать. Но и оправдываться перед тобой за этот поступок тоже не буду. Ты не поймешь, да и ни один мужчина не поймет! Но я просто не могла поступить иначе. Прости. Решишь уйти - уходи. Только прямо сейчас и навсегда.
Петр встал. Вика не поднимала на него глаза, потому что само это его движение сказало ей все. Зачем же ей было смотреть? Чтобы подтвердить очевидное? И вдруг она увидела, как он протягивает ей руку. А потом вторую. Медленно подняв голову, женщина посмотрела в его глаза. И в них она увидела отражение своих глаз и искры сердца, которые с каждой секундой разгорались все ярче.
- Поставь-ка чай, дорогая. Я чувствую запах пирога.
***
Потом, после чая и уже привычных разговоров ни о чем, они лежали в ее спальне на не расстеленной постели. Между ними не было интимной близости, но эти часы, когда они лежали, просто обнявшись, оба не променяли бы даже на самый умопомрачительный секс. Ведь сейчас на этой кровати свершалось самое трогательное соитие - двух душ и двух сердец, которые так долго искали друг друга.
- Ты моя Виктория. Ты моя самая главная победа в жизни, - говорил он ей.
- Ты мой Петр. Ты самый прочный и надежный камень, моя опора и стена, - вторила она ему.
- Я отвезу тебя на море. Я покажу тебе наяву рассветы и закаты, которые тебе снились.
- А я отведу тебя в горы. Ты увидишь их величие и красоту.
И, уже засыпая, когда рассвет раскрасил бледно-розовым облака над домом, предвещая хороший солнечный день, на границе сна и яви, она прошептала:
- Ты - мое море. Вся моя любовь - в тебе...
И таким же тихим сонным голосом он ответил ей:
- Ты - мой берег. Я так долго шел к тебе сквозь океан. Я всегда буду идти к тебе, к моему берегу...