Юндин Сергей Борисович : другие произведения.

Love Tour

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Некая фирма LOVE TOUR предлагает всем желающим совершить не просто тур в Карпаты, а настоящее любовное путешествие, во время которого каждый сможет испытать любовь.

  
   издательство***
  
   представляет
  
  
   из цикла
  
  
   знакосочетания
  
  
   сочетание первое
  
  
   ВЕСЫ И СКОРПИОН
  
  
  
   в ирреальном романе
  
  
   СЕРГЕЯ ЮНДИНА
  
  
  
   LOVE TOUR
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Publishing
   h o u s e
   presents from
   the series
   S I G N
   СOUPLES
  
   the first
   couple
  
   SCALES
  
   and
  
   SCORPIO
   in
  
   Sergey
   ,
   Undins
  
  
  
   LOVE
   TOUR
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Моему соавтору посвящается
  
  
  
  
  
  
  
  
   В ирреальном романе все действующие лица, как правило,
   реально существующие люди.
   Нереальным кажется лишь то, что с ними происходит.
   Ю.С.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   интро
  
   из рекламного буклета фирмы
   LOVE TOUR
  
   Вы заметили, что в городе сейчас только и говорят про секс?
   Но всё больше говорят.
   О любви говорить уже перестали.
   Для неё нужно время, а всем сейчас некогда. Какая там любовь, если даже на быстрое питание времени не хватает, а секс тот вообще на скорую руку!
   Всё наше время отдано лишь работе и долгим поездкам туда и обратно: одни часами трясутся в переполненном транспорте, другие торчат в бесконечных пробках. Масса людей по дороге, масса безответных взглядов и масса неиспользованных возможностей из-за растраченных на той же работе эмоций.
   Исправить положение можно в любой момент.
   Вам стоит лишь позвонить из своего автомобиля или из утренней давки в метро в нашу службу "любовь по телефону", как тотчас вы услышите слова, которых так вам не хватает.
   Если вам необходима любовь другого рода, - отправляйтесь в секс-тур. Пожалуйста, к вашим услугам экзотические женщины в экзотических местах, - в Патайе и Бангкоке. Есть туры поближе - на улицы красных фонарей Гамбурга и Нюрнберга или в Стамбул и Анталию, где вас обслужат славянские наложницы.
  
   Для тех же,
   кому обычный секс уже приелся,
   и кому в виде специй и приправ
   необходим сентиментальный антураж,
   кому нравятся всякие винтажные штучки
   в виде амурчиков в антикварных магазинах
   и черно-белые фильмы "про любовь",
   и кто сам решил испытать винтажные чувства,
   фирма "LOVE TOUR" предлагает совершить
   настоящее любовное путешествие.
  
   Целая неделя романтических приключений вне привычного окружения в условиях "реалити-шоу для самих себя".
   Сейчас в моде, как вы сами понимаете, - быстрая любовь.
   Всего за шесть дней.
   По скорому, как сотворение мира, - наболтал, накрутил, - и вкусил. Никаких обязательств от партнёров. Никакого принуждения. Как для мужчин, так и для женщин.
   Подбором пар занимается астропсихолог.
   Всего два тура в Украину, на родину самых привлекательных девушек: в Киев на Вальпургиеву ночь и на осеннее равноденствие в Ужгород, в единственный в своём роде заповедник любви.
   В дни летнего солнцестояния организуется тур в Грецию - на родину древних богов и богинь в Афины и в Элевсин на Аттическое побережье Средиземного моря, где ещё сохранились остатки их святилищ.
   В период весеннего равноденствия любовные пилигримы смогут отправиться в Иерусалим и посетить святые места трёх патриархальных религий.
   И, наконец, во время зимнего солнцестояния вы сможете принять участие в торжествах в Ганапатипуле, где традиционно на побережье Индийского океана одновременно устраивается множество свадеб между людьми разных национальностей и вероисповеданий.
   Любовные переживания гарантируются! Взаимная любовь достигается в двенадцати процентах случаев. Претензии на невзаимную любовь или на мучения от любви не принимаются, поскольку краткосрочная любовь не предполагает счастливого конца.
   Недовольным клиентам, не испытавшим во время тура никаких чувств, возвращается надбавка за специальные услуги. Довольным и тем, кто приведёт с собой нового участника, - предоставляется значительная скидка на следующий тур.
  
  
  
  
   книга первая
  
  
   введение в искушение
  
  
   И явилось на небе великое знамение:
   Жена, облечённая в солнце;
   Под ногами её луна,
   И на главе её венец из двенадцати звёзд.
   (Откровение 12:1)
  
   Четверг
  
   (место для инсталляции)
  
   Солнечное сплетение
  
  
   день первый
  
  
  
   кто кого сводит
  
  
   Женская линия - замкнутая кривая.
  
  
  
   1
  
   23 сентября 7512 года от сотворения мира, что соответствует
   2004 году от рождества Христова
   и 1 году новой эры,
   в день пасмурный и дождливый, накануне бабьего лета,
   солнце,
   невидимое за тучами,
   покидает Деву и переходит на сторону Весов.
  
   - Твою мать, когда же он закончится!
   Это было сказано непроизвольно, но если уж к ней обращается кто-то, звуковая вибрация обязательно достигнет её пределов.
   Вот-вот.
   - Не волнуйтесь, дождь вот-вот закончится, - радостно объявляет симпатичная женщина в белом элегантном костюмчике, подойдя к ожидавшей её в холле туристской гостиницы группе любовных путешественников, - так что, зонтики вам не понадобятся.
   Кокетливо тряхнув кудряшками светлых волос, - на вид ей можно дать не больше тридцати, - она приветливо оглядывает свою группу, все двадцать четыре персоны, с которыми ей предстоит работать.
   0x08 graphic
- А пока давайте знакомиться. Зовут меня Светлана. Я представляю фирму "Лав тур" и всю эту неделю буду вашим гидом.
   Со многими она переглядывается, как со старыми знакомыми, поскольку половина группы уже принимала участие в предыдущих турах. Другую половину группы она хоть и видит воочию впервые, но знает о любом практически всё, - по файлам, заведённых на каждого участника.
   Тем более, что почти все они - люди публичные, тусовочные и узнаваемые, и как ни пытаются они скрыть свои лица за тёмными очками, что выглядит довольно странно в такую пасмурную погоду, всё равно их личности легко угадываются.
   - Наш тур не случайно начинается сегодня. Ведь четверг - день Юпитера, день фортуны. День хороший во всех отношениях. Он удачен для начала путешествий и для такого предприятия, как наше, - со значением поднимает она брови, как бы подражая этим самому Юпитеру.
   - Кроме того, сегодня - осеннее равноденствие. Один из двух дней в году, когда к нам приходит истина. День становится равным ночи. Солнце встаёт строго на востоке, а заходит строго на западе. Свет истины пришёл, таким образом, к нам с востока.
   - А в чём же истина? - спрашивает кто-то.
   - Истина? В равновесии. Половина из вас уже знает её, а другая половина ещё нет. Истина - в гармонии: тьмы и света, женского и мужского. Закон равновесия - главный закон вселенной. И, наверно, символично, что солнце вступает сегодня в знак Весов.
   - И у кого-то скоро день рождения, - вставляет кто-то.
   - Вечером же, когда в свои права вступит луна, начнётся день источника, - продолжает Светлана. -
   Единственный день, когда к высшим силам можно приобщиться посредством живой воды. И пока дождик не закончился, я предлагаю всем выйти на улицу и на минутку очиститься под ним. Ну, что, рискнём? Смелее, смелее.
   На смотровой площадке рядом с туристским автобусом под накрапывающим дождиком Светлана продолжает:
   - Многие уже знают, наверно, что вода - живая субстанция, и она обладает свойством впитывать информацию. Не все это знают?
   Она неожиданно возводит простёртые ладони к небу и как бы шутливо продолжает:
   - Ангел дня Сахиель! Напитай нас своей силой! Дай нам свою любовь! Разведи тучи! Покажи нам солнце! Мы все так этого хотим! - опустив руки, она улыбается, - ну, как, чувствуете подпитку? Ещё пару минут, и энергия забьёт из вас ключом.
   - Ещё пару минут, и я промокну весь насквозь, - недовольно бурчит давно небритый шоумен Саша за её спиной, раскрывая зонтик.
   - Ну, что я говорила? - улыбается Светлана, - уже почти не капает. А пока несколько слов о городе, который виден отсюда, как на ладони.
  
   Его назвали так в честь реки Уж, ужом по долине.
   которая вьётся Гора Кальвария, на котором находится наша гостиница, и прилегающие холмы образуют вокруг города природный амфитеатр.
  
   Отсюда,
   как с верхнего яруса,
   вы можете наблюдать за жизнью горожан в естественных декорациях улиц и площадей. Но очень скоро на этой сцене придётся выступить и вам, дорогие мои.
   The Magical Mystery Tour is waiting to take you away, - доносится из открытой двери автобуса старая битловская песенка.
   0x08 graphic
0x08 graphic
- Справа, - продолжает Светлана, - вон за тем холмом проходит граница, которая отделяет нас от Евросоюза.
   Это и есть та межа между востоком и западом.
   Слева вдали - горная гряда Карпат. Узкая долина, зажатая между этими двумя преградами, и представляет собой уникальный заповедник любви, где люди ещё не разучились любить, а издержки цивилизации являются скорее исключением, чем правилом, в чём вы скоро сами и убедитесь.
   Roll up, roll up for the Mystery Tour, - настойчиво звучит из динамиков.
   - А сейчас все живенько садимся в автобус. Мы отправляемся к Замковой горе, где находится средневековая крепость.
  
   2
  
   Туристский автобус сворачивает в улочку.
   По мокрой брусчатке в тесное ущелье сплошных фасадов.
   - Здесь каждый дом - свой стиль: вот тут - барокко, там - ампир, напротив - модерн, здесь - классицизм. Неповторимая эклектика, не правда ли? - замечает гид, - а вот там, где причудливые кариатиды, - это уже рококо.
   Автобус останавливается:
   перед светофором.
   Витрина магазина женской одежды, три цыганки в пёстрых платьях, одна из них назойливо пристаёт к девушке, одетой классически: красный верх - чёрный низ.
   Моргнув жёлтым, светофор-повеса глядит уже зелёным глазом.
   Увернувшись от цыганки, девушка спешит к переходу. Она ждёт, пока проедет автобус, ало отражаясь в его окнах.
   Неторопливо проплывают перед её глазами лица туристов.
   За широкими стеклами те чувствуют себя в безопасности перед незнакомым городом и свысока взирают на прохожих из-за тёмных очков. Единственный, у кого очки приподняты на лоб, улыбчивый и русый парень, неожиданно подмигивает ей.
   Девушка не успевает даже удивиться,
   как её обдаёт клубами сизого дыма.
   Цыганка вновь хватает её за руку.
   - Постой, красавица, дай ручку, всё тебе скажу, ничего не утаю. Вижу, - замужем ты, но мужа не любишь.
   - Как узнала? У меня же нет кольца.
   - Я всё знаю, что было, что будет. Полюбишь ты скоро чужого, неместного. Дай руку другую. Вижу - беда тебе будет большая. Только золотом отвести можно.
   - Да нет у меня золота.
   - Вся в воде ты. Вижу, утонешь ты, - шепчет ей на ухо другая.
   - Неужели? - отстраняется от неё девушка.
   - Беги скорей домой, неси любое золото, тогда беду отведу.
   - Я же сказала, ничего у меня нет.
   - Не жалей. Смотри, проклятье на тебе останется, - обещает ей третья.
   - А серёжку, - гладит её по плечу первая, - снимай серёжки тогда золотые.
   - Матерь божья пречиста, - шепчет девушка и быстро крестится.
   Сгинь, что нечисто.
   Девушка избавляется от наваждения, но избавить её от цыганок не так-то просто: проще направить её в первую попавшуюся дверь.
  
   3
  
   - В этом году Ужгороду исполняется 1111 лет. Интересная дата, неправда ли? А слева вы видите главное украшение города - Крестовоздвиженский кафедральный собор. Посмотрите, какие необычные на нём кресты.
   - Чем же они такие необычные? - спрашивает тот, кто сидит справа и не видит крестов.
   - А тем, что у них не одна поперечина, а целых три, и схематически они представляют собой Древо жизни. Что довольно странно. Фасад собора украшен портиком из четырёх колонн и двумя восьмигранными башнями-звонницами в стиле ренессанса с вмонтированными в них часами-курантами, которые постоянно напоминают прихожанам о быстротечности времени, - тараторит Светлана.
   - Светлана, мы сюда на экскурсию приехали, или как? - хохмит русый парень с улыбчивыми глазами. В смазливой внешности его так и проглядывает что-то знакомое и неуловимое, но что?
   - Всё зависит от вас, Дима, - ласково и снисходительно отвечает она в тон ему, - на экскурсию вы сюда приехали или как.
   - А откуда вы знаете, как меня зовут? - обескуражено спрашивает он.
   - Уж мне-то не знать, как вас всех зовут. Ведь я не просто ваш гид, а ещё и наставник, а также психолог и астролог. Короче, ваш путеводитель по этому заповеднику любви. А для начала вам надо с ним ознакомиться.
  
   Замковая гора. Серые стены и бастионы. Переплетённые лозы с гроздьями винограда, - герб города над входом в средневековую крепость-замок. В уютном внутреннем дворике возле Геракла, убивающего лернейскую гидру, Светлану со всех сторон обступают её подопечная лав-группа, которая мало чем отличается от других тур-групп, стоящих поодаль. Такая же разношёрстная компания: в основном, - молодёжь, но есть и люди зрелого возраста.
   - ...и вместо одной головы у неё вырастало целых две.
   - Как же этот Геракл одолел её тогда? - с неповторимой интонацией спрашивает высокая блондинка, и хотя она скрывает своё лицо за тёмными очками, интонация выдаёт её с головой.
   - А он, Рената, гидре этой головы прижигал, а затем умертвил её же собственным ядом.
   - Боже, так просто, - совсем по-детски удивляется Рената, - никогда бы не догадалась.
   Единственное отличие, правда, в том, что в группе чётное количество человек. Это подобранные пары, которые, правда, ещё не догадываются, кто из них кому подобран. Распределение пар назначено на ужин, поэтому кандидаты не особенно внимательно слушают своего гида, а незаметно приглядываются друг к другу.
   - А у владельца замка была дочь, прекрасная, как роза, - рассказывает Светлана, - которая полюбила парня из народа. Но вот однажды народ восстал против хозяина и окружил замок. Чтобы увидеться со своим возлюбленным, девушка показала тому тайный ход. Отец, узнав об этом, отрубил парню голову, а дочь свою приказал замуровать заживо. С тех пор её дух обитает здесь и поныне. Кому посчастливится, тот сможет увидеть её в окнах замка или на галерее.
  
   От группы неожиданно удаляется русый парень.
   - Димон, ты куда? - спрашивает его приятель.
   - Пойду искать её, - шутливо отвечает он.
   - А как же экскурсия?
   - А нафиг она нужна? Если хочешь лучше узнать город, познакомься с девушкой из этого города.
   - Давай, давай, Димон, - ухмыляется его приятель, - смотри только: не прозевай ужин.
   - А вот это и есть знаменитая ведьмина яма, - продолжает экскурсию Светлана. - Когда-то в средние века на этом месте стояла церковь. В те времена женщину не считали за человека. Она считалась средоточием зла и похоти. Её постоянно уличали в связи с дьяволом. И вот однажды здесь сожгли очередную ужгородскую ведьму. А вскоре и сама церковь сгорела в пожаре. Место это до сих пор считается нечистым. Поговаривают, что в полнолуние та ведьма выходит отсюда, чтобы завладеть новыми душами.
   - А в это полнолуние она выйдет? - испуганно спрашивает по украински певичка Iрена, feat писательница Ипеха, при этом её зелёные глаза становятся ещё больше, а бледное лицо ещё бледнее.
  
   4
  
   Этот самый Димон стоит на какой-то площади, он улыбается и держится отлично, но сразу видно, что он здесь чужой. Люди проходят мимо, как бы не видя его, и это его задевает: Матерь божья, да что же это такое!
   Никто не обращает на меня внимания, никто не хочет меня знать, словно меня здесь и нет вовсе. А может быть, и в самом деле нет?
   По крайней мере, не было минуту назад и не будет через минуту.
   Возможно, всё происходит иначе: он есть. А вот люди вокруг существуют, будто помимо него, как бы виртуально, и он смотрит на прохожих, словно со стороны, разглядывая их и даже заглядывая в глаза, - симпатичным девушкам.
   Ощущение от площади в незнакомом городе, на которую попадаешь впервые.
   Она такая маленькая, чуть больше баскетбольной площадки. Не площадь - площадка! А называется гордо - Театральная. Димон усмехается и качает головой, глядя на табличку. Оттого, что стоит на ней, смешно сказать, - кукольный театр. По сравнению с Петербургом, откуда он прибыл, всё здесь кажется ему миниатюрным: крохотные магазинчики, игрушечные домики, мостик через речку Уж.
   Ну, уж и город,
   этот Ужгород.
   Он вступает на мостик, - для местных жителей это всё же пешеходный мост, - и тот оживает под ним, заметно подрагивая от движения сотен ног. Слегка покачиваются вверху светильники.
   Дойдя до середины, он облокачивается на перила и смотрит вниз: мутно-грязные, быстрые, бурные воды несут по волнам коряги, ветки, щепки, какой-то мусор, проносится даже иссохший чёрный остов дерева, который вдруг ниже по течению у острова зацепляется сучьями на отмели.
   Так вот она какая, горная река!
   Последние три дня непрерывно шёл дождь.
   Вот, что он натворил с прозрачным и тихим Ужом.
   Визгливо кричат чайки. Вездесущие, белокрылые, они то взмывают в пасмурное небо, отчётливо рисуясь в нём, то кидаются вниз, и река далеко уносит их, перекатывая в волнах.
   Показалась и ушла под воду девичья голова.
   Показалось?
   Склонённая над перилами девушка в красной кофточке и чёрной юбке вздрагивает, на миг представив себя внизу. Повернув голову, она замечает рядом русого парня. Тот, из автобуса?
   Она опять смотрит вниз, но наваждение исчезло. Вновь поворачивается, но парень, отрываясь от перил, уже уходит.
  
   - Оксана!
   Перед ней вдруг вырастает знакомое лицо.
   - Андрей?
   Своими плечами он загораживает того парня.
   - Привет! Ты как здесь? - радостно сияя, улыбается он.
   - Да так вот, - неопределённо отвечает Оксана, опуская глаза
   на тугой воротник его сорочки и модный галстук.
   - Всё ещё замужем? -настороженно спрашивает он.
   Оксана кивает, тонко ощущая запах его парфюма.
   - А я до сих пор неженатый хожу. Всё тебя жду, - с померкшей улыбкой добавляет он по-украински. Они стоят на проходе и мешают движению. - Слушай, я так рад тебя видеть. Только, понимаешь, я спешу, у меня деловая встреча. Но это ненадолго. А через полчаса давай встретимся здесь "пiд коштами". Ты только обязательно дождись меня. Обещаешь? Ну, всё, я не прощаюсь.
   Оксана провожает его взглядом.
   Я как знала, что встречу его. Всё такой же. Ничуть не изменился.
   Быстрым шагом Андрей пересекает площадь, но в конце её неожиданно задерживается возле книжной раскладки.
   Сказал мне, что спешит, а сам болтает с какой-то продавщицей.
  
  
   5
  
   К торцу кукольного театра примыкает небольшой сквер. Стоят по периметру его могучие каштаны. Издали они кажутся колоннами во дворце, чьи стены проницают. Деревья едва удерживают низко осевшую, сплетённую воедино крону, свою зелёную корону. Похоже, в погожий день сюда не проникает солнце, а в непогожий - дождь. Уединённое место это, скрытое от посторонних глаз, и называется "пiд коштами", что на местном диалекте означает "под каштанами".
   Каменный хранитель сквера - памятник какому-то Фенцику, - если и бросается в глаза, то лишь сперва. Завсегдатаи тусовки так к нему привыкли, что уже не замечают. Ведь сюда приходят не столько - покурить и пообщаться, сколько - "поснимать" да "посниматься". Все скамейки здесь давно "пристреляны". Всё здесь находится под пристальным прицелом и под перекрёстным обстрелом шальных взглядов. Это сквозит в воздухе, и Димон это чувствует.
   Как петушки на насесте, сидят на парапете два паренька. За их спинами обрывается берег: не виден, но слышен Уж. Петушки высматривают курочек. Их много здесь на лавочках. Поймав твой взгляд, иная аж расцветёт, а задержишь его чуть подольше, так даже кивает, мол, подходи, я готова. Парни неспеша, в развалку направляются к тем, что напротив. Первый, самый шустрый подсаживается к девушкам без церемоний, другой нерешительно мнётся сбоку.
   фьють
   С ума сойти, какие ножки!
   Как молнии, соблазнительно сверкают они в длинном разрезе юбки. От них невозможно оторвать глаз. Помешкав, ножки направляется к скамейке, на которой сидит Димон.
   Почему именно ко мне, ведь рядом свободно? На ловца и зверь бежит?
   Он искоса наблюдает, как девушка, закидывая ногу за ногу, обнажает чудную коленку,
   как затем игриво покачивает остроносой туфелькой.
   Переговоры петушков, видимо, завершаются успешно, - две парочки, дружно поднявшись, покидают сквер. Ножки оглядываются на Димона. Скользящий взгляд, от которого перехватывает дыхание.
   Помечтай, помечтай. А что, если?
   - Девушка, а можно с вами, - нескромно начинает он.
   - Нельзя, - резко обрывает она его и с недоумением смотрит, как будто видит его впервые.
   - А почему? - певуче растягивает он.
   - А вы догадайтесь, - отвечает она в его манере.
   - Ну, во-первых, девушка всегда сначала говорит "нет".
   - Естественно.
   - А во-вторых, - как бы намекает он, - для меня это может дорого стоить.
   - Не так уж и дорого. Для вас я сделаю скидку. Но дело не в этом.
   - А в чём?
   - Зачем нам знакомиться, если проще сказать: "пошли".
   Ему становится скучно. Продажные ноги уже не кажутся ему столь привлекательными, а остроносая туфелька даже начинает его раздражать.
   Разве я за этим сюда приехал? Такого добра и у нас хватает.
   - О блади, о блада, рам рам рам рам, - вполголоса напевает Димон песенку, которая прицепилась к нему после поездки в автобусе и, думая о том, как бы красиво уйти, замечает вдруг, что на соседнюю скамейку присаживается девушка в красной кофточке. Размяв пальцами сигарету, она несколько раз щёлкает зажигалкой, но безрезультатно, отчего затем оглядывается вокруг: у кого бы прикурить.
   И этот здесь!
   Оксана выразительно смотрит на него.
   Такой повод упускать было нельзя, и, на ходу чиркая спичкой, Димон в пещерке, сложенной из ладоней, подносит ей огонёк. Но как только она пробует затянуться, огонёк сразу гаснет.
   - Чёрт, ну, надо же, - усмехается он, зажигая вторую спичку, но и ту как бы сдувает ветер. Оксана удивлённо поднимает глаза.
   С чего бы это?
   Её почти чёрные, тёмно-карие радужки исподлобья смотрят на него.
   - Видно, кто-то не хочет, чтобы я давал вам прикурить, - говорит он, и пламя тут же начинает гореть ровно и спокойно.
   Прикурив, наконец, от третьей спички, и затягиваясь дымом, она не успевает даже поблагодарить его. Он возвращается на своё место так же неожиданно, как и появился. Но дело сделано: взгляд её уже завяз в нём. Его так и тянет вновь заглянуть в её глаза.
   Тронутая его вниманием, Оксана всё же чувствует себя уязвлённой.
   Почему же он вернулся к той и не решился завязать со мной знакомство?
   Не сознавая, делает она это умышленно или по необходимости, Оксана вновь обращается к тому, кто был с ней столь любезен:
   - А вы не скажите...
   - Который час? - с готовностью подхватывает тот, видя, что на руке у неё нет часов, - уже пора.
   - Что пора? - словно не понимает она.
   - Нам завязать знакомство, - будто читает он её мысли.
   - Я думаю, не стоит, - как бы нерешительно отвечает она и вздыхает. Горький вздох вырывается как бы помимо неё.
   - Почему так печально?
   - Вам не понять.
   - Отчего же? А если я попробую?
   - Попробуйте.
   Димону надоедает перекидываться словами с соседней скамейки, и он пересаживается к ней почти вплотную. Глядя на её профиль: на прямую линию лба, переходящую в скошенную линию носа, тонкий абрис губ, округлый подбородок, резное ушко, выглядывающее из-под жёстких, слегка вьющихся каштановых волос и золотую серёжку в виде обруча, он начинает:
   - Вы ждёте прекрасного принца, а тот почему-то не спешит.
   - Я уже ничего и никого не жду.
   - И никуда не торопитесь?
   - Мне некуда спешить. У меня масса свободного времени.
   - Зачем же вы тогда спрашивали, который час? - торжествует он.
   - Чтобы узнать время. У меня здесь встреча.
  -- А-а, - скисает он, - ну, тогда, это меняет дело.
  
  
   6
  
   На скамейку слева присаживается странная парочка, причём знакомая Димону наглядно, из их любовного тура, - пожилой седоватый мужчина и худенькая девушка, фигуркой похожая на мальчика.
  -- Будешь? - предлагает ей мужчина сигареты.
  -- Не-а, у меня - свои. Хочешь попробовать?
  -- Ты же знаешь, Ирена, я - против, - отвечает ей мужчина по-немецки.
  -- Не парься. Как можно выступать против, не попробовав хоть раз. На, затянись, это такой класс! - говорит она по украински.
  -- Это такой шайсе, - переходит иностранец на русский язык.
  -- Шайсе - это жизнь, а это - выход в запредел. Попробуй.
  -- Кури сама свой шайсе.
  -- Ты просто тупой, ведь ты лишаешь себя возможности познать непознанное.
  -- Сначала - трава, потом - таблетки, потом - шприц.
  -- Ты прав, - принуждённо смеётся она, - травку я курю теперь лишь для затравки.
  -- Ты в порядке? - обеспокоено спрашивает её иностранец. - Как ты себя чувствуешь? Нормально?
  -- О, да, - смеётся она так, будто её кто-то принуждает к смеху, - паранормально.
  
  
   7
  
   Прошелестев в ветвях, гулко ударяется перед ними каштан о землю. Димон наклоняется и подбирает его. Оксана смотрит, как он, перебирая пальцами, нежно поглаживает каштановую кожицу.
   Теперь этот каштан занимает его больше, чем я.
   - Это - деловая встреча, - уточняет она. Но тот не реагирует. - Что, нравятся каштаны?
   - Очень. Их так приятно гладить.
   - А вы попробуйте погладить их, - усмехается она, - когда они в зелёной кожуре ещё, с колючками.
   - Зачем?
   - Чтобы они вам такими гладкими не казались. Кстати, каштан - это мой символ.
   - И значит, вы у меня уже в руках? - оживляется он.
   - Не обольщайтесь, - усмехается она его шутке, - в ваших руках всего лишь символ.
   - Где же вы работаете? - переводит он тему, - раз у вас столько свободного времени?
   - Я сейчас нигде не работаю.
   - И вы не замужем? - замечает он отсутствие у неё обручального кольца. Сколько ей? Лет двадцать пять, не больше. А может быть, и меньше.
   Кожа на шее - нежная, манящая. Красная кофточка скрывает тело, но не может скрыть её полной груди, округлых плечей, всей наполненности форм. А полнота размывает возраст.
   - Почему же? Замужем, - Оксана поражается внезапности его вопросов, его умению задавать их так, что возникает желание откровенно отвечать на них. - Только я сбежала от мужа.
   - Даже так? Может, вам, и жить теперь негде?
   - В принципе, да. Пока я остановилась у сестры. Вон в том доме, где брама. Но хочу сама снять тут комнату неподалёку.
   - И вы нигде не работаете, - непонятно зачем, повторяет он.
   К чему он ведёт?
   Ножки на соседней лавке уже загораживает спиной новый клиент. Димон смотрит на красную кофточку Оксаны, затем на её короткую чёрную юбку и нехорошо улыбается, - и хотите снять тут комнату неподалёку. Для деловых встреч?
   - Вы очень догадливы, - его намёки начинают её раздражать, - я просто поражаюсь вашей догадливости. Может, вы уже догадались, кто я?
   - Нет, а кто? - насмешливо улыбается он.
   - Учительница, как ни странно.
   - И что же вы преподаёте? Искусство любви?
   - Именно. И ненависти тоже.
   - В самом деле? - он уже чувствует, что перегибает палку.
   - А вам какое дело! - уже не на шутку огрызается она.
   Ещё один каштан срывается с дерева, с грохотом ударяется о крышу кукольного театра и затем стучит по ней, словно палочка по жестяному барабану, пока не скатывается на землю.
   - Никакого, - дружелюбно отвечает он. Он терпеть не может ссор и скандалов, ему всегда хочется, если не избежать их, то хотя бы сгладить. - Просто мы с вами в чём-то коллеги.
   - Да? Ну, тогда это меняет дело, - смягчается она, повторяя его фразу и удивляясь тому, как быстро смог он погасить её недовольство.
   - А разве что-то изменилось?
   - Да, ваше отношение ко мне.
   - Всё-то вы, оказывается, видите, всё подмечаете.
   - А вы, я вижу, не местный? - меняет она тему.
   - А что, это у меня на лице написано?
   - Конечно, у вас такой тип лица...
   - Который здесь не носят? - быстро добавляет он.
   Оксана смеётся. Всё-таки, он ей нравится: нравится его мягкая улыбка, почти не сходящая с лица и сходящиеся на переносице брови, его русые волосы и голубые глаза, которые постоянно словно насмехаются над ней. И этим он ещё больше завораживает её: будто он что-то знает такое, чего никто не знает и скрывает это своей улыбкой.
   - Ну, раз уж вы меня раскрыли, взяли, так сказать, с поличным, придётся признаться: я, действительно, здесь чужой.
   - А вы как здесь, проездом или надолго?
   - Я тут проездом ненадолго из Петербурга... через Москву, - игриво отвечает он, подаваясь вперёд и заглядывая ей в лицо. Совиные. Она не отводит глаза. Затаённые, глубокие, почти не мигающие. Затягивающие в чёрный омут. Глаза-вампиры, сосущие энергию.
   Вот почему совиные: из-за округлых бровей.
   - А где остановились?
   - Где остановился? В гостинице какой-то на горе, - Димон замечает краем глаза, что ножки уже уводят клиента из сквера. Он провожает их взглядом, и, словно почувствовав его взгляд, обладательница ножек оборачивается и незаметно показывает ему оттопыренный средний палец. - Вас как зовут?
   - Оксана.
   - Оксана, - повторяет он, словно проверяя её имя на слух, - звучит как "осан-на!". Так вы, оказывается, чужестранка.
   - Это почему же?
   - Потому что имя ваше так переводится.
   - А ваше как?
   - А моё никак не переводится. Потому что меня назвали в честь богини Деметры.
   - Дмитрий, значит?
   - Можно Дима. Вам как больше нравится?
   - Мне без разницы, лишь бы не Иваном.
   - Почему же?
   - Потому что так зовут моего мужа.
   - Сурово. Чем же он вас так достал, что вы сбежали от него?
   - Да так, длинная история. Дай прикурить, - она вытаскивает из пачки новую сигарету.
  
   8
  
   На освободившуюся скамеечку слева тут же присаживается ещё одна пара из "любовного тура". На это раз, две девушки.
   - Ну, и как тебе Ужгород? - спрашивает одна из них, с длинной косой ниже пояса.
   - Ужасный город, - кривится другая, в модных очках - Просто ужасный. Я удивляюсь, как вообще здесь люди живут. Я не нашла тут ни одного Макдональдса.
   - А мне пополам. Эти бигмаки меня уже и в Киеве задрали.
   - А я так страдаю здесь без чизбургера. Просто капець.
   - Да ладно, Слава, это же попсово, - говорит та, что с косой, - пора тебе уже хоть здесь перейти на вареники с картоплею. Надо поддерживать украинского производителя.
   - Не, я так привыкла жевать чизбургер с картошечкой фри, - что вот сейчас вспомнила и даже слюнки потекли.
   - Как у собаки Павлова?
   Другая девушка недовольно смотрит на неё из-под очков и обиженно поджимает губы.
   - Именно. И вообще, я уже проголодалась.
   - Ну, ты, девушка, и припухла. Мы же недавно только ели.
   - Это тебе, может быть, одной чашки кофе с молоком хватает на день. А мне нужен сейчас хорошенький бигмак.
  
  
   9
  
   Димон чиркает спичкой: огонь от неё совсем не такой, как от зажигалки, он - живой. Она сказала: дай. Обмолвилась от волнения? Или перешла уже на "ты"?
   Оксана склоняется к огоньку в его ладонях. "В чём люди объединяются". Девиз Pall Mall. Всё-таки, в этом что-то есть. Прикуривание от одной спички сближает. Ритуал сближения незнакомых. По крайней мере, они перешли уже границу отчуждения, которая разделяла их вначале.
   - Короче - выдыхает она дым, - сначала я свела его с ума, а потом сама чуть не сошла. До сих пор не понимаю, зачем я вышла замуж? Он меня так сильно добивался, проходу не давал. Даже в петлю полез, чтобы меня принудить.
   - Вот как?
   - Но я всё равно потом не выдержала. И в один момент всё бросила: и мужа, и жильё, и работу. И теперь я, как старуха у разбитого корыта.
   - Что-то не похоже, - вставляет Димон.
   - Ведь мне захотелось большего. Не принимать судьбу, как она есть, а самой вершить её.
   - И за гордыню эту золотая рыбка лишила вас всего.
   - Да, но главное, что я вновь стала сама собой.
   - Главное, чтобы не жалеть потом об этом, - с лёгкой иронией замечает Димон.
   - Я никогда ни о чём не жалею, - ей не нравится его тон, - я ведь Скорпион, а он только жалит. И других, и себя, в первую очередь.
   - Наверно, это ужасно - жалить себя.
   - Ужасно, когда тебя жалеют, да ещё иронизируют при этом.
   - Но я вовсе не жалею вас.
   - Очень приятно это слышать.
   Димон прикусывает губу: Оксана оказывается куда проницательнее, чем он думал.
   - А с вами опасно иметь дело.
   - Чтоб вы не сомневались.
   - Нужно держать ухо востро.
   - Вот именно. Предупреждаю: я люблю поиздеваться над мужчинами.
   - За что вы их так?
   - Вам лучше, наверное, знать.
  
   - Добрый день, - неожиданно прерывает их разговор молодая женщина в цветочном платье, с любопытством оглядывая Димона.
   - Добрый, - недоумевая, кивает тот головой.
   - Я так и знала, что ты "пiд коштами", - обращается затем она к Оксане по-украински, - тебе только что звонил Николай Фёдорович из университета ...
   - Да, я ему утром звонила.
   - Он говорит, чтобы ты сейчас подъехала к нему в деканат. Он хочет с тобой поговорить.
   - Это моя старшая сестра Рита, - представляет Оксана женщину.
   - Очень приятно. Ну что же, не буду вас задерживать, - словно спохватившись, поспешно встаёт Димон, втайне радуясь завершению разговора: его уже истощили эти словесные перепалки, - мне тоже пора.
   - Да? - как бы сожалея, неохотно поднимается Оксана и оправляет юбку.
   - Рад был познакомиться, - говорит ей Димон.
   - Я тоже, - беспомощно смотрит она.
   - Может, ещё как-нибудь встретимся, - оставляет он ей надежду.
   - Быть может, до свиданья, - отвечает она без всякого выражения в голосе и на лице.
   - До свиданья, молодой человек, - добродушно кивает её сестра.
  
  
  
   10
  
   Они уходят. Димон смотрит ей вслед, на её плавную, соблазнительную и чуть тяжеловатую походку.
   Немного полновата, с ней не имеет смысла, и, скорей всего, она - асексуалка, ничего мне здесь не светит.
   Он оглядывается на скамейку, на которой только что сидели девушки из "любовного тура". Но их уже и след простыл.
   Пойти, что ли пивка где-то попить?
   Оксана с сестрой заходят в арку, в так называемую "браму", и скрываются во внутреннем дворике дома.
   Действительно, неподалёку.
   Выходя из сквера, Димон замечает спешащего навстречу молодого человека с большой жёлтой розой в руке. Осмотревшись по сторонам, тот останавливается в недоумении, смотрит на часы и, вздохнув, садится на ту же лавочку, где только что сидела Оксана.
   Встреча, видно, и впрямь намечалась. Только, явно, не деловая.
  
   - Димон! Постой, ты куда? - окликает его на набережной приятель в чёрном костюме. - Ну, как, нашёл себе уже местную достопримечательность?
   - Стас, отвяжись! Вот, Хомутов! От него и здесь нельзя избавиться.
   - Но я же видел тебя с ней в сквере. Ну, скажу я, у тебя и вкус, - скептически произносит он.
  
   В полумраке пивного бара "Над Ужем" Димон недовольно морщит нос и отставляет бокал. Его эстетическое чувство страдает: на дубовых столах - нагромождение неубранных бокалов, тарелки с недоеденной закуской, остатки копченой рыбы, замасленные скомканные салфетки. Из соседнего зала доносятся возбуждённые голоса.
   - Да, Стас, пиво - дрянь.
   - Не то слово, хуже не бывает, - Хомутов также отставляет недопитый бокал.
   - Хорошо ещё хоть по одному взяли.
   - Ну что ты хочешь! Каков город, такое и пиво.
   - Честно говоря, я ожидал большего. А оказалось: маленький, грязный, провинциальный городишко.
   - Да что говорить: весь центр можно за пять минут обойти.
   - Пошли отсюда, - предлагает Димон.
  
   Они выходят из подземелья бара на набережную Незалежности, и Димон вновь тянется за сигаретами.
   - Такое впечатление, что здесь ничего не меняется уже лет двадцать, - замечает Хомутов.
   - Самое удивительное, что они тут до сих пор ещё носят юбки и платья, - удивляется Димон, разглядывая ужгородских девушек.
   - Не то, что у нас: все поголовно в штанах. Видать, не дошла ещё до них эта мода на унисекс.
   - Или просто понимают, что штаны - это не так сексуально, как кажется нашим.
   - Знаешь, когда-то Жанну д Арк сожгли лишь за то, что она эти штаны надела.
   - А сейчас хоть самим килт надевай, чтобы от баб чем-то отличаться.
   - Всё равно, здесь не на кого глянуть. Одни крокодилы по улицам ходят, вот с такими носами.
   - А кто это подбивал меня ехать с тобой сюда, в эту Хохляндию? - возмущённо замечает Димон. - Ещё и расхваливал: там такие девочки - одна другой лучше. Все хохлушки - красавицы!
   - Ну, в Киеве всё так и было, когда я в мае приезжал туда, - оправдывается Хомутов. - А отсюда, видно, все их красотки уже давно сбежали к нам в Питер и Москву. Или в Турцию и Германию.
   - Да и в группе нашей не на кого глянуть. Единственно, за кем бы я приударил, - это Светлана.
   - А вот в эту сторону лучше не смотри.
   - Почему?
   - Потому.
   - Придётся тогда фирме неустойку возвращать.
   - Да ладно тебе, ещё не вечер. Всё будет окей. Ещё благодарить будешь, что я прихватил тебя с собой.
   - Может, расскажешь про ведьмочек на Лысой горе?
   - Не могу. Я давал слово, - уходит от ответа Хомутов.
   - Темнишь ты всё. Ладно, в крайнем случае, я хоть Карпаты здесь увижу. У нас ведь каждый день экскурсии. Вот только, чем заняться здесь после экскурсий, я не знаю.
   - Займись на досуге изучением... незалежности Украины, - подначивает его Хомутов.
   - Уж лучше я займусь изучением её промежности, - усмехнувшись, отвечает Димон.
   - Ну и пошляк ты, Демон!
   - Не спорю. Но ведь демоны всегда были олицетвореньем пошлости, - оправдывается он и со значением выпускает дым из носа.
   - В тебе явно погиб поэт, - ухмыляется Хомутов.
   - Я это знаю, - загадочно произносит Димон. - И не один.
  
   11
  
   Кофе с мороженым. В этом кафе кофе подают именно так, - с мороженым. Молоденькая барменша за стойкой кидает снежный шарик в дымящуюся чашку с чёрным кофе, шарик тут же начинает плавиться и таять, и надо успеть поймать это ощущение ледяного огня, пока мороженое совсем не растает и не превратится в тёплое кофе с молоком.
   На открытой веранде за столиком - Оксана с чашкой в руке. Поднявшийся ветер шумит в ветвях лип, разгоняя тучи. Листья словно полощутся на ветру. Проезжает мимо чёрный "форд-скорпио", резко визжат тормоза, водитель, хлопнув дверью, обегает капот и торопливо идёт к её столику. Это - Андрей. Без всяких предисловий, он отодвигает стул и садится напротив.
   - А если бы я тебя не заметил?
   Отпивая из чашки, Оксана молча пожимает плечами.
   - Ты меня так и не дождалась.
   - Извини. У меня тоже в это время была деловая встреча, - язвит она.
   - Тебе ещё не надоело?
   - Нет, - слегка улыбается она, - это мне никогда не надоест.
   - Любишь ты меня помучить.
   - А хочешь, я тебя обрадую?
   - Спрашиваешь.
   - Представь: я ушла от Ивана.
   - Класс! - ударяет он в ладони. - Я, как знал, что вы не будете жить вместе.
   - Откуда ты мог знать?
   - Чувствовал. Ведь ты и замуж вышла мне назло, лишь бы мне сделать больнее.
   - Скорее уж себе. Ты же знаешь, как я люблю над собой поиздеваться.
   - Но не до такой же степени, чтобы выходить замуж без любви.
   - Ну почему же? В какой-то момент я его даже полюбила.
   - За что?
   - За то, что он из-за меня чуть руки на себя не наложил.
   - Какие страсти!
   - Да, он хотел добиться меня, а я его к себе не подпускала. И этим сводила его с ума, - невольно усмехается она, а затем снисходительно смотрит ему в глаза, - скажи, вот ты бы смог повеситься на моих глазах, как это сделал он?
   - Не знаю. Ты любого можешь довести.
   - Это уж точно, - вздыхает она. - Зато после свадьбы он отыгрывался на мне, как хотел. Вымещал, таким образом, свою злобу за прежнее своё унижение. Ревновал к каждому фонарному столбу. Стал давать волю кулакам. И надолго, как видишь, меня не хватило.
   - Значит, я не напрасно ждал тебя. Теперь ты от меня уже никуда не денешься?
   - Ой, не знаю, не знаю, Андрей. Я хочу всё начать сначала. Я захлопнула дверь в свою прошлую жизнь.
   - И мне нет в ней места?
   - Андрей, ты ещё такой ребёнок. Понимаешь, я только что вырвалась от Ивана. И ещё не пришла в себя.
   - Но вспомни, как хорошо нам было вместе, пока ты не уехала в ту Поляну.
   - Я помню. Но сейчас я хочу побыть некоторое время одна. Мне нужно прийти в себя. Тем более, что Иван...
   - Что Иван?
   - Уже разыскивает меня. Мама звонила, он уже был у них в Сваляве, искал меня там. Андрей, я боюсь. Он, со дня на день, может появиться здесь. Я так боюсь его.
   - Здесь тебе нечего бояться.
   - А ты разве забыл, как он избил тебя там, в Поляне?
   - Нет.
   - Почему же ты после этого перестал приезжать ко мне? Ведь у меня тогда и не оставалось другого выбора.
   - Мне показалось, что ты уже тогда выбрала его. За его силу.
   - Напрасно ты так подумал, сила мужчины - не в кулаке. Если бы ты ещё раз приехал, всё было бы иначе.
  
   12
  
   Ужин в туристской гостинице - святое дело. В полседьмого первая смена уже толпится перед входом в кафе, изучая меню. На принятие пищи отводится полчаса. Не успел, - останешься без ужина. Но с другой стороны, кафе для туристов по путёвкам имеет свои преимущества: ждать, пока принесут, не надо, - столы уже накрыты, и платить не надо, - за всё уже заплачено. К тому же каждый знает своё место.
   Любовных путешественников меню в данный момент мало интересует. Их больше всего волнует, как сейчас распределятся участники тура. Обступив Светлану, они с нетерпением ожидают, пока та произнесёт их фамилию и номер столика. Стасу и Димону достаётся номер шесть. Они тут же отправляются к столику под этим номером и, усевшись, с нетерпением посматривают, кто же присоединится к ним. К зависти обычных туристов на столах лав-туристов стоит по бутылке красного вина.
   Приземистый, чернявый и усатый Стас Хомутов в своём неизменном чёрном костюме при галстуке, выглядит очень солидно для своих двадцати пяти. Димон, напротив, разительно отличается от него. Высок, русоволос, безус, подвижен, и к тому же в светлом костюме без галстука.
   - Интересно, кому достанется та корова? - усмехается он.
   - Вот она тебе и достанется, - уверенно говорит Хомутов.
   - Лишь бы не та коза стриженая, - продолжает Димон, - а то весь тур насмарку.
   - А я себе вон ту приметил.
   - Ту хорошенькую? Это я её себе приметил.
   - Чего спорить? Может, она никому из нас и не достанется.
   - Возможно, но я всегда надеюсь, что однажды вечером встречу чудесную незнакомку...
   - Которую ты в тот же вечер трахнешь в каком-нибудь грязном подъезде, - быстро заканчивает Стас, так что приятель его прыскает со смеху.
   - Ну, может, этого ей так захочется, а может, я посчитаю, что не ту ещё встретил.
   - Скорей бы она тебе уже встретилась, Демон, а то ты за эту неделю полгорода тут... - поперхнувшись, кашляет он.
   - Вот видишь, что делается, когда человека жаба душит, - стучит Димон его по спине.
   - Фу, чёрт, не зря, Демон, у тебя такое погоняло.
   - А то.
   - И вообще, давай договоримся. Кто бы к нам не подсел, инициативу предоставляем девушкам. А после ужина никакого контакта с ними. Пусть лучше сами бегают за нами.
   - Ну, нет, Я так не привык.
   - Увидишь. Так будет лучше.
   - Это по твоей теории.
   - Это из моей практики. Учти: девушка, что тень. Ты за ней, она от тебя. Ты от неё, она - за тобой.
   - Так просто? Я всё же предпочитаю сам охотиться, чем выжидать, пока неизвестно, кто начнёт охотиться на тебя, - убеждённо произносит Димон.
   - Послушай папу, сынок, - снисходительно отвечает ему Стас.
  
  
  
  
   13
  
   - Добрый вечер, - подсаживаются, наконец, к ним за столик две девушки. Одна - хорошенькая, а другая - коза стриженая.
   - Добрый, добрый, - не очень по-доброму отвечает Димон.
   - Будем знакомиться? - стрельнув глазами, напротив воодушевляется Хомутов. - Стас.
   - Влада, - представляется хорошенькая, в короткой юбке и с длинной косой ниже спины.
   - Слава, - отвечает другая, в брючном костюме и в модных очках.
   - Какие замечательные у вас имена, - снисходительно покачивает головой Димон.
   - А откуда вы будете? - спрашивает Стас нараспев.
   - Из Киева.
   - Во как! Можете не верить, но я всегда мечтал познакомиться с киевскими девочками, - восхищается Димон.
   - А вас как зовут? - спрашивает у него Слава.
   - Лучше не спрашивайте!
   - Почему?
   - Лучше спросите у того гада, - намеренно корчит он рожу, - который называет меня Демоном.
   - За что же вы его так прозвали? - обращается к Стасу Слава.
   - Наверно, есть за что, - уклончиво отвечает тот, наливая вино в бокалы, - вообще-то он - Димон. Иногда, правда, а такое бывает очень редко, это просто Ди-има! Но когда из него прёт подсознание - это сущий Демон.
   - Так что я един в трёх лицах, - усмехается Димон.
   - А вы случайно не из Москвы? - спрашивает его Влада.
   - Случайно. А как вы догадались? - удивляется тот.
   - Это было нетрудно. Вы же типа "па-масковски" говорите, - передразнивает его Влада.
   - На самом деле, мы из Питера, - вновь вносит ясность Стас.
   - Хотя и в Москве бываем наездами. Ну, что за знакомство? - поднимает бокал Дима, чтобы сгладить неловкость.
   - За знакомство, - поддерживает его Слава, и все вместе звонко чокаются.
   - Сейчас встретить девушку с косой - такая редкость, - переводит Стас тему, начиная первым загружать Владу комплиментами.
   - А с большой косой - большая редкость, - вставляет и Димон свои пять копеек.
   - Да, Влада у нас - редкостный экземпляр, - подтверждает Слава.
   - Слава! - Влада бьёт её коленкой под столом, - прекрати сейчас же!
   - Её печатают во многих журналах, - не обращая на неё внимания, продолжает Слава.
   - Наверно, в мужских, и на обложке? - пробует Димон подольстится.
   - Бывало и такое.
   - Влада - знаменитая у нас бульварная журналистка, - объясняет Слава.
   - Ты сейчас меня в краску вгонишь, - недовольно косится на неё Влада и добавляет в отместку, - между прочим, Слава - тоже очень известная личность. Она у нас - феминистка, покруче Забужко будет.
   - Класс! - коротко хлопает в ладоши Димон. - Одна парочка у нас уже и составилась.
   - Это вы о ком? - удивляется Влада.
   - А вот, рекомендую, - Стас, - широко известный в узких кругах маскулинист.
   - Тебе в лобешник сейчас дать или потом, - огрызается Стас, - а может съездить в Зубцовск, что в Мордасовской области?
   - Да я шучу. Ты что, шуток не понимаешь? - Димон берёт в руки бутылку и разливает вино по бокалам.
   - Твои, - не понимаю.
   - Он обижается, - объясняет Димон девушкам, - потому что вы его не узнали.
   - А что, он какой-то известный актёр? - шепчет ему на ухо Влада.
   - Скорее, неизвестный. Такое впечатление, что у вас здесь никто телевизор не смотрит. Мы вместе с ним никому неизвестные в этой стране актёры, - добавляет Димон.
   - Обожаю актёров, - расширяются глаза у Влады.
   - Чего нас обожать? - вздыхает Стас. - Мы - самые подневольные люди на свете.
   - Всё равно, только давайте жить дружно, - предлагает Слава.
   - А это как? - с подковыркой спрашивает Димон, - по-шведски?
   - Не обращайте внимания на этого старика Похабыча. Давайте лучше выпьем за братство, - предлагает Стас, поморщившись от очередной неудачной шутки приятеля.
   - На брудершафт, что ли? - уточняет Влада, видя, что за другими столиками многие уже так и делают.
   - Ну, да, это ритуал такой у любовных путешественников.
   - А вы уже не в первый раз в таком туре? - спрашивает Влада.
   - А что, заметно? - спрашивает Стас.
   - Может, лучше за сестринство? - перебивает его Слава. - Ведь женщины не могут быть братьями.
   - Давайте лучше за равенство, - предлагает Влада, чтобы их примирить.
  -- Тогда уж лучше за союз, - добавляет Хомутов.
  -- Кого с кем? - уточняет Димон.
  -- Просто за союз с...
   Стас встаёт из-за стола и, выжидая, с каким-то насмешливым бесёнком в глазах смотрит на Владу. Та поднимается и первой заводит свою руку с бокалом за его руку. И вот так, закольцевавшись, они и пьют вино.
   - А теперь скрепите ваш союз поцелуем, - декламирует Димон.
   Влада со Стасом так и делают. Поцеловавшись, они с удивлением замечают, что Слава с Димой до сих пор ещё сидят за столом.
   - А вы что же? - зардевшись и облизывая губы, удивляется Влада и отводит косу за спину. Тем приходится встать и последовать их примеру. Но, как только они заводят руку за руку, неожиданно под пиджачком у Славы с видимым трепыханьем начинает биться её сердце и пиликать чудная мелодия.
   - Алё, - настороженно произносит она, выхватив свою мобилочку из внутреннего кармана и предварительно глянув на номер телефона.
   - Привет, доця, ну как ты там? - звучит из трубки явно мамин голос.
   - Мам, перезвони попозже, - смущённо выключает она мобилку и прячет её в пиджак.
   - Так вы будете целоваться или нет? - спрашивает её Влада.
   - Будем, Влада, будем. Это ж ритуал, - вновь поднимает она бокал.
  
  
   14
  
   После ужина Димон, пропуская в дверях Владу и Славу вперёд, оглядывается назад и замечает, что Светлана, сидевшая до сих пор в компании с водителем автобуса, этим любителем битловских песенок, теперь скучает за столиком одна.
   - Прощу прощения, Светлана. Ничего, что я так фамильярно?
   - Да нет, ничего. Присаживайтесь, Дима, - живо откликается она, - я вас слушаю.
   - Мне не совсем понравилась одна из представленных кандидатур. Нельзя ли поменять её на какую-нибудь другую?
   - А кто именно вам не понравился?
   - Слава.
   - А почему вы решили, что она вам предназначена?
   - Ну, как бы сложилось уже такое впечатление.
   - Вообще-то, первое впечатление всегда обманчиво, - усмехается Светлана. - Хотя при выборе партнёров большую роль играет именно предпочтение девушек. Всё-таки интуиция у них в этом деле более развита. Тем более, что Слава уже прошла инициацию, и у неё теперь есть право выбирать самой.
   - Что значит инициацию?
   - Это означает, что она уже прошла первую ступень посвящения в таинства любви, а вам, как неофиту это ещё только предстоит. Так что, я советую вам, Дима, положиться на волю случая и снисходительно отнестись к её выбору.
   - Мне было бы гораздо приятнее, если бы за нашим столиком оказались вы, Светлана.
   - Спасибо за комплимент.
   - Тем более, что в вопросах любви, насколько я понимаю, вы разбираетесь намного больше её, - лукаво заглядывает он в её глаза.
   - Положение обязывает, Дима, - усмехается Светлана, не поддаваясь на провокацию. - А что касается Славы, не беспокойтесь. В крайнем случае, фирма предоставит вам дополнительный бонус.
   - Что ещё за бонус?
   - Пусть это останется пока маленьким секретом. Не забывайте, Дима, что наша фирма взяла на себя обязательство, чтобы все, в конце концов, остались довольны. И не волнуйтесь, - улыбается Светлана, - любовное путешествие ведь только началось, и впереди вас ждёт ещё масса всяческих сюрпризов.
  
  
   15
  
   Слава с Владой заходят в свой номер.
   - А где ты будешь спать? - спрашивает Слава.
   - Мне без разницы.
   - Почему без разницы? Справа или слева? Где тебе удобно?
   - Здесь, - усаживается Влада на ту кровать, что слева.
   - Я так и знала, что ты себе ту выберешь.
   - Откуда ты могла это знать?
   - А это по тебе видно. Ты ведь - левосторонняя.
   - То есть.
   - То есть ты очень женственная. Поэтому тебя всегда и тянет налево.
   - А разве не мужчин туда тянет?
   - Мужчин туда тянет, потому что там - мёдом намазано. Всё, что слева, считается женским.
   - Ну, и замечательно!
   - Смотря с какой стороны. У мусульман, например, левая рука считается нечистой, грязной. Как и всё, что связано с женщиной. А на левую ногу встать, сама знаешь, - не к добру, - присаживается Слава на другую кровать, - вот мне, например, почему-то всегда правая койка достаётся.
   - Давай поменяемся, если хочешь.
   - Всё равно это ничего не изменит. Ведь меня тянет направо. Так уж суждено мне по жизни. Я всегда такая - правая. Во всём. Во мне, наверно, слишком много мужского.
   - Я бы не сказала. Хотя... ты, действительно, вся такая волевая, целеустремлённая. В тебе есть то, чего у меня нет.
   - А во всём должна быть гармония. Мы же с тобой перекошены в разные стороны.
   - Пойдём покурим?
   - Пошли.
   Они выходят на балкон и облокачиваются на перила. Слава подносит огонь зажигалки к сигарете Влады и лишь затем прикуривает сама.
   - Мне кажется, они - голуби, - выдохнув дым, произносит Влада.
   - Что? - затягивается дымом Слава.
   - Они - явные голуби.
   - Ты это о ком?
   - Да о наших соседях за столиком.
   - Я бы так не сказала.
   - Ты просто не разбираешься.
   - А ты разбираешься?
   - В последнее время меня почему-то стали привлекать именно они.
   - Раньше, насколько я знаю, тебя интересовало кое-что другое.
   - Это было раньше.
   - А вон, как раз, и один из них. Лёгок на помине.
   - Уже куда-то намылился.
   - Ясно куда. Прогуляться.
  
   16
  
   Димон, и вправду, выходит прогуляться. На Корзо. Так называется улица в старой части города, которая вместе с прилегающими улочками образует пешеходную зону, место вечерних гуляний. Одним словом, Корзо.
   К вечеру, наконец, всё проясняется. Ветер, разогнав тучи, лишь вдалеке над холмами оставляет полоску облаков. Тепло синеет небо. Заходящее солнце над крышами позволяет смотреть на себя.
   На улочках в этот час полно народу. Одни куда-то спешат, расходясь по магазинчикам, перетекая из одного в другой, другие стоят на перекрёстках и в очередях, третьи, как и он сам, просто праздно шатаются.
   Глаза разбегаются, столько хорошеньких мордашек.
   Димон успевает лишь головой поворачивать, ловя встречные взгляды.
   - Матерь божья, - шепчет он, - куда я попал?
   Цветник. Цветник, просто. А тут есть, где развернуться.
   Сам того не замечая, Димон вновь спускается на Театральную площадь. Все дороги ведут сюда, на "съёмное" место.
   Пойти, что ли, опять "под каштаны"?
   Взгляд его вдруг останавливается на красивой черноволосой продавщице, целый день простоявшей здесь на углу за книжной раскладкой. Вернее, на её фигуре на фоне увитой виноградом стены.
   И как можно было такое пропустить?
   Его глаза от изумления лезут на лоб. Низко посаженные джинсы, открывающие пупок и суженную талию, так сильно обтягивают её крутые бёдра, что едва сдерживают их натиск и словно готовы разорваться в любой момент. Просто секс-бомба какая-то, затянутая в джинсы.
   Есть, есть ещё девушки в наших селеньях.
   Димон подходит к раскладке и, делая вид, что разглядывает книги, неожиданно заглядывает в её скучающие глаза.
   - А что у вас есть интересного?
   - А что вас интересует?
   - А что может интересовать такого молодого человека, как я? - обращает он на себя внимание.
   - Вы, видно, приезжий? - улыбается она.
   - А как вы догадались?
   - Да, город у нас небольшой. И все местные мне уже как-то примелькались. Тем более, на таком бойком месте.
   - Что же вы можете предложить не местному?
   - Ну, я не знаю, - смущённо опускает она глаза, - может, это? - показывает она на книжечку "Полевые исследования украинского секса".
   - Именно. Как верно вы угадали. Беру, не раздумывая.
   - Только они написаны верлибром, белым стихом.
   - А что у вас есть из прозы на ту же тему? Так сказать, лёгкое чтиво.
   - Возьмите тогда "Заводной ключ", не пожалеете, - показывает она открытой ладонью на книжечку карманного формата.
   - Ага, намёк понял, - берёт он её и перелистывает. - Это что-то типа гороскопа?
   - Ага, - неосознанно вторит она ему, - типа того. Как закрутить любовь с любым из знаков зодиака.
   - Ну, это как раз в тему. А вы, случайно, не Скорпион? - как бы невзначай спрашивает он.
   - Нет, я - Весы.
   - Надо же! Я - тоже. И когда вы заканчиваете работу?
   - Через полчаса, - просто отвечает она.
   - А вы не против, если через полчаса я опять к вам заверну? - широко улыбается он: с очень прозрачным намёком.
   - Нет, - очень мило улыбается она.
   - Тогда я беру обе эти книжки. Будет, что почитать, пока вы освободитесь.
  
  
  
   17
  
   Димон расплачивается и, спустившись с площади на набережную Незалежности, присаживается на ближайшую скамейку. Хотя рядом сидит скучающая девушка, он не обращает на неё внимания, ему не досуг: он перелистывает купленные книжки.
   Зачем утруждаться, если с их помощью можно легко отмыкнуть сердце любой девушки?
   "Полевые исследования" он сразу откладывает: какой-то сплошной поток неудовлетворённого женского сознания. Затем открывает "Заводной ключ" и читать начинает с восьмого ключа.
  
   Типичная женщина-Скорпион - это богиня секса, самый сексуальный из всех Знаков. Недаром он управляет половыми органами. Скорпия олицетворяет собой секс. Даже будучи не очень красива, она всегда сексуально привлекательна.
   Вот тебе и асексуалка!
  
   Но Скорпионы бывают разные: ореховые, жасминовые и каштановые. Поэтому, чтобы лучше узнать её характер, прежде всего, определите, к какому типу она относится.
   Она сказала, что каштан - её символ.
  
   Димон читает, а звуковым фоном к его чтению служит шелест шин подъехавшей машины, щелчок открываемой дверцы и чей-то мягкий мужской голос, говорящий по-украински:
   - Мать, как узнала, что ты здесь, тоже захотела тебя увидеть. Может, всё-таки, зайдёшь к нам в гости?
   - Нет, не сегодня, - отвечает низкий женский голос, резкий и несколько грубоватый.
   - А завтра?
   - Не знаю, как получится. А что это за роза у тебя на заднем сиденье?
   - Это я тебе купил.
   - А чего она такая задрипанная?
   - А это я обрывал по лепесточку, пока ждал тебя.
   - Ну, ладно, я возьму её уже, какая есть.
   - Я тебя провожу.
   - Я сейчас у сестры остановилась, тут недалеко, на площади.
   Лишь когда дверца захлопывается, до Димона начинает доходить, кому может принадлежать этот женский голос. Он оглядывается и замечает, как от припаркованного рядом чёрного "форд-скорпио" удаляется Оксана с молодым человеком под руку.
   Чёрт знает что, вздыхает Димон, прямо из-под носа девушку уводят, и перелистывает книжку на несколько страниц назад, к началу седьмого ключа.
  
   Типичная женщина-Весы - настоящая богиня любви, самая женственная и чувственная среди Знаков. Недаром она находится под управлением Венеры. В отличие от Скорпии, активной искательницы любви, она пассивно привлекает к себе своей красотой и очарованием.
   Это мне подходит больше.
  
   Но Весы бывают разными: орешниковыми, рябиновыми и кленовыми. Поэтому, чтобы лучше узнать её характер, определите, прежде всего, к какому типу она относится.
   Я - орешник, а кто же она?
  
   Бросив читать, Димон поднимается со скамьи, и на ходу пряча книжки в карман куртки, спешит на площадь к книжной раскладке.
   - Извините, а вы, случайно, не клён? - с широкой улыбкой вновь обращается он к продавщице, прерывая её разговор с покупательницей, которая, не поняв, к кому он обращается с таким непонятным вопросом, с изумлением оглядывается на него.
   - Нет, я - рябина, - улыбнувшись ему, как своему знакомому, отвечает продавщица, и на щеках у неё появляются ямочки - знак Венеры.
   - Вы ещё не скоро? - невольно заглядывает он в нескромный вырез её кофточки, откуда так и выпирает её грудь.
   - Вы всегда такой нетерпеливый? - надменно смерив его взглядом, ставит она его на место.
   - Всегда, - улыбается он и опускает свой взгляд на её пупок - знак Весов и центр равновесия. От пупка её невозможно оторваться: так он манит и притягивает к себе.
   - Погуляйте ещё минут пятнадцать.
  
   18
  
   Решив не надоедать ей попусту, Димон отходит в сторону, и неожиданно замечает на углу стоящую спиной к нему Оксану. Она не видит его, и он не знает, что предпринять.
   Он
   Подойти к ней или пройти мимо? Окликнуть её или не стоит?
   колеблется.
  
   Он оглядывается на продавщицу, но та всё ещё занята разговором с покупательницей и не смотрит на него.
   Димон подходит ближе и окликает Оксану.
   Оксана оборачивается, но по лицу её трудно понять: рада она этой неожиданной встрече с ним или нет? На ней - строгое зелёное платье, туфли на шпильках. Теперь она с ним одного роста. В руках - чахлая задрипанная роза.
   - А я тут сестру жду, - как бы извиняется она, говоря по-русски, и Димон замечает, что её голос вновь стал мелодичным и привычным для его слуха. - Рита куда-то вышла, а у неё - ключи от квартиры.
   - А вы изменились.
   - Что, заметно?
   - За то время, что мы не виделись, подросли сантиметров на пять.
   - Неужели?
   - И поменяли платье.
   - Вы очень наблюдательны.
   - И ещё голос, оказывается, можете менять.
   - А... вы слышали, как я... - смущается она, скрывая улыбкой лёгкое замешательство, - да, по-украински я говорю иначе, даже голос меняется, сама не знаю, почему. Может быть, потому, что это мой родной язык.
   - И думаете вы тоже по-украински?
   - Да, я думала, что мы уже больше не встретимся.
   - Как видно, в этом городе невозможно не встретиться.
   - Это уж точно. Больше вы ничего не заметили? - намекает она на розу.
   - А чего она такая задрипанная?
   - Да ухажёр мой проверял так, - смеётся она, - люблю я его или нет.
   - И сколько там лепестков осталось?
   - Сейчас посчитаю. Десять.
   - Значит, не любите вы его, - с уверенностью заявляет он.
   - Может, пройдёмся? - предлагает она. - Я думаю, сестра за хлебом вышла.
   - Да, конечно, - соглашается он. - А я, признаться, тоже думал, что мы не встретимся.
   - Отчего же?
   - Мне показалось, что вы из тех, кто крутит динамо.
   - Вам не показалось. Я, действительно, из тех, - останавливается она.
   - А вы не так кокетливы, как хотите казаться, - поймав её взгляд, заявляет Димон.
   - Откуда вы взяли?
   - Оттуда, - кивает он в её глаза, - стоит мне только посмотреть в них, и я уже вижу, что вы собой представляете.
   - Вы очень опасный молодой человек, - сомневается она.
   - Не очень, - он пристально смотрит в её зрачки, но долго не выдерживает и отводит взгляд.
   - Что же вы там увидели?
   - Ой, столько всего. Нельзя и передать.
   - А вы попробуйте.
   - Уж лучше как-нибудь потом.
   Оксана усмехается, и взгляд её теплеет: возможно, оттого, что у него такие долгосрочные планы.
   - А знаешь, - сама того не замечая, она незаметно переходит на "ты", - я завтра уже выхожу на работу.
   - Да? Поздравляю, - он легко следует её примеру, - как же это тебе удалось?
   - Я ведь была в университете, разговаривала с деканом. Он меня хорошо знает. Ещё с тех пор, как я училась у него на курсе. Он говорит, что ему нужна как раз такая скромная девушка, как я. У них секретарша ушла в декрет. Вот он и предложил мне поработать вместо неё.
  
   19
  
   Заглянув в витрину хлебного магазина и убедившись, что Риты в магазине нет, они поворачивают назад.
   - А знаешь, - воодушевляется Димон, - мне уже начинает нравиться здесь. Днём было так пасмурно и сыро, что город мне совсем не понравился. Маленький, грязный какой-то и люди неприветливые. А сейчас будто всё преобразилось: и небо синее, и солнце светит, и дома, как на картинке, сказочные стоят. И люди улыбаются, ты не догадываешься, почему?
   - Нет, - улыбается она.
   - Это всё благодаря тебе. Благодаря тому, что я тебя встретил. Давай зайдём, - он поспешно заходит в сувенирный магазинчик, и ей ничего не остаётся, как последовать за ним.
   - Странный ты какой-то, - замечает Оксана, видя, что Димон смотрит не на сувениры, а на то, как по ту сторону витрины, ничего не подозревая, проходит по улице Стас.
   - Это мой приятель пошёл. Просто я не хотел бы, чтобы он увидел меня с тобой. Ещё подумает, будто я ловелас какой. Не успел приехать сюда, а уже с девушкой хожу.
   - А ты разве не ловелас? - спрашивает она, выходя из магазина.
   - Ну, какой же я ловелас.
   - Ну, как же! Не успел приехать сюда, а уже с девушкой ходишь.
   - Действительно, - Димон прикусывает губу.
   - А вон и Рита. Если хочешь, можешь подождать меня, - как бы, между прочим, говорит она и, не дожидаясь ответа, спешит навстречу сестре, а затем скрывается вместе с ней в браме за углом.
   Димон выходит на площадь и с тревогой замечает, что книжной раскладки уже нет, вместо неё стоит автофургон, в который грузчик загружает ящики с книгами, а за автофургоном стоит Стас и мило беседует с его продавщицей.
   Нет, это чёрт знает что! Нельзя девушку на пятнадцать минут оставить. Наглость беспредельная!
   Димон от изумления качает головой и, чтобы не попасться им на глаза, отступает в глубь брамы.
   Нет, вы только посмотрите, он уводит её!
  
   20
  
   - А можно я вас провожу? - заискивающе заглядывает Стас в её кукольное личико с ямочками на щеках.
   - Как хотите, - без особого удовольствия отвечает личико, всё ещё оглядываясь по сторонам, - но только до поворота, дальше я пойду сама.
   - Спасибо и на этом. Вообще-то я не умею знакомиться. По крайней мере, в Питере у меня это не получается. Там все куда-то спешат, и головы у всех забиты только цифрами и ноликами. А у вас, мне кажется, в голове - одни сердечки.
   - Это вам так кажется.
   - Знаете, я, как увидел вас, ну, думаю всё, если сейчас не познакомлюсь, то пропал. И так боялся с вами заговорить, что у меня даже ноги дрожали от волнения,
   - А теперь уже не дрожат?
   - Теперь нет, и даже говорю с вами, но всё равно, как-то не верится, что я иду рядом с вами.
   Она ничего не ответила.
   - И я даже не решаюсь спросить, как вас зовут.
   - Меня зовут Ангела.
   - Что, правда? Не Анжела? Не Ангелина? Ну, тогда мне втройне повезло.
   - Почему втройне?
   - Потому что познакомился с прекрасной девушкой, у которой такое редкое имя и, я надеюсь, такая же душа.
   - Вы явно хотите меня обольстить.
   - Даже и не пытаюсь. Ведь как человека назовёшь, такой у него и характер будет. Вот, например, у меня приятель есть. Димон. Но я его в шутку зову Демоном. Так вот: он, действительно, вообразил, что он - Демон. И теперь очень часто старается оправдать своё имя. А раз уж вас назвали Ангелой, то и характер у вас должен быть ангельский.
   - Ну, не знаю, - останавливается она, - только мы дошли до поворота. А дальше я сама.
   - Вот всегда так. Только я познакомлюсь с какой-нибудь девушкой, как мне сразу от ворот поворот.
   - Но вы же сами согласились проводить меня до поворота, а теперь...
   - А теперь я уж точно не подойду ни к одной девушке.
   - Почему же?
   - Потому что я загадал, что если уж и эта девушка мне откажет...
   - Ну, я не знаю, можем пройтись ещё немного.
   - Правда? Вот видите, я же говорил, вас не зря зовут Ангелой, - загораются его глаза, искрясь благодарностью, - Я, вообще-то, робкий по натуре.
   - Не такой уж и робкий, раз познакомились. Как вас, кстати, зовут?
   - Стас.
   - Ведь, судя по вашим глазам, Стас, я никогда бы не сказала, что у вас могут быть проблемы с девушками.
   - Почему вы так думаете, Ангела? Что вы такого нашли в моих глазах?
   - Ну, я не знаю.
   - Скажите, что?
   - Они как бы затягивают.
   - Вы правы, в мои глаза лучше не смотреть, - с сожалением произносит он. - Они выдают меня с головой! Впрочем, я бы не хотел об этом говорить.
   - Отчего же?
   - Оттого, что вы тоже можете неправильно меня понять. Многих девушек пугают мои глаза. Поэтому я стараюсь не фотографироваться.
   - Почему?
   - Потому что на всех снимках я выгляжу очень странно. Глаза у меня всегда красные, как у дьявола. Даже если у других они выходят нормально.
   - Ужас какой!
   - И многим кажется, только из-за одного моего взгляда, что я какой-то сексуальный маньяк.
   - Вот как!
   - Я просто смотрю, а все уже представляют себе невесть что. Я ещё и рта не раскрыл, а меня уже заранее отвергают. Вот такой парадокс: во мне столько нерастраченных чувств, но они никому не нужны.
   - Я вас понимаю.
   - Что, серьёзно?
   - Да, мне это тоже очень близко.
   - Не могу поверить. Кто ж может отвергать такую красавицу?
   - Да есть тут такой, - Ангела вынимает из сумочки мобильный телефон и, нажав ускоренный набор, прикладывает его к уху.
   - Алло, Андрюша, привет. Ты не хочешь со мной поговорить? А увидеть? Я тут под окошком твоим стою. А больше ты ничего не хочешь мне сказать? А кому ты сегодня розу подарил? Да, я всё видела. Она, случайно, не с тобой сейчас? Знаешь, Андрей, так ведь ты можешь и потерять меня. Совсем. Смотри, как бы ты не пожалел потом, - неожиданно прерывает она разговор и ожесточённо бросает телефон обратно в сумочку.
   В окне на втором этаже появляется чей-то силуэт. Заметив это краем глаза, Ангела неожиданно притягивает к себе Стаса рукой за шею и впивается губами в его губы. Застигнутый врасплох, Стас поначалу даже руки держит, как школьник, опустив. Но Ангела целует его, не отрываясь, с такой наигранной страстью, что, подыгрывая ей, Стас пользуется моментом и также заключает её в свои объятья.
   - Он ещё смотрит? - шепчет она Стасу, оторвавшись на секунду от его губ: она стоит спиной к окну.
   - Смотрит-смотрит, - отвечает Стас, хотя никто уже на них из окна и не смотрит. Но Ангела чувствует подвох в его словах и тут же ускользает от него.
   Дальше они идут, отстранясь.
   Она - как ни в чём не бывало, всем видом показывая, что ничего и не было.
   Он - ошеломлённый столь неожиданным всплеском её чувств, до сих пор ощущая послевкусие её сочных и терпких от помады губ.
   Не раз и не два ещё вспомнит он этот поцелуй, отлично понимая, что толкнуло её на этот поступок, но, не понимая другого: как могла она так страстно целовать его, совершенно незнакомого ей человека. И это несоответствие ещё долго будет будоражить его ум.
   - А кто это был?
   - Да тип один, который имеет наглость у меня на глазах дарить розу другой девушке.
  
  
  
   21
  
   Опустевшую улочку теперь изредка пересекают одинокие прохожие. В исчезающем свете дня, в быстро наступающих сумерках. Уже стоит на углу какая-то парочка, обнявшись. Её обходит шумная компания, и долго потом раздаётся в уличном коридоре гулкий смех и неясный говор.
   Она не выйдет, вздыхает Димон, десять минут уже томясь перед аркой, и поделом тебе, зачем погнался за двумя зайцами?
   Оксана выходит из брамы неожиданно. На ногах её - лёгкие туфельки на низких каблучках с длинными острыми носами, загнутыми по-восточному. Она зябко держится за плечи, хотя на ней и свитер.
   - Я тебе ещё не надоел? - неожиданно спрашивает её Димон, - мы ведь уже третий раз встречаемся за день.
   - Почему ты спрашиваешь? Если бы надоел, я бы не вышла. Куда мы пойдём?
   - К реке. Ты сейчас такая домашняя стала.
   - А это хорошо или плохо?
   - Конечно, хорошо, - заверяет он её.
   Сжав плечи, скрестив руки на груди, она кажется такой милой и беззащитной.
   Так и хочется обнять её. Идёт рядом, доверяясь мне в темноте.
   От неё исходит какое-то вожделение: его так и подмывает взять её за талию. Да и темнота переулка к этому располагает.
   Не спеши.
   Он вдруг спохватывается и убирает руку, вспомнив подсказку "Восьмого ключа".
  
   Со Скорпией легко познакомиться, но её нелегко завоевать. Она кажется лёгкой добычей, но на самом деле добычей окажетесь вы. Чтобы этого не произошло, предоставьте ей много любви. Но не делайте это слишком поспешно.
  
   Чтобы не искушать себя, Демон демонстративно прячет руки за спину. У него созревает чудный план, к осуществлению которого он намерен приступить немедленно.
   - Знаешь, о чём я сейчас думаю? - вдруг спрашивает она, прерывая молчание.
   - О чём?
   - Стоит ли мне с тобой встречаться или нет?
   - Ну и что ты решила?
   - Не перебивай меня, пожалуйста. Это слишком серьёзно. Понимаешь, мне сейчас не до этих встреч. Я сейчас совершенно не устроена в жизни. Мне всё нужно начинать сначала. А эти встречи мне будут мешать.
   - Ты права, давай не будем встречаться.
   Оксана с тревогой смотрит на него: шутит он или нет?
   - По крайней мере, до завтрашнего вечера, - продолжает Димон, - завтра у нас экскурсия в Мукачево. И вообще, у нас каждый день экскурсия. А сегодня, уж так и быть, я помучу тебя своим присутствием. Не возражаешь?
   - Нет, - как бы с облегчением говорит она.
   - И потом смотри, я ведь благотворно влияю на тебя. До встречи со мной, у тебя даже и просвета не было впереди, а теперь тебе вроде как работа светит.
   - Я сама не знаю, что я делаю, зачем я с тобой встречаюсь?
   Она будто не слышит его. Ей нужно высказаться, разобраться в себе, прийти к верному решению и сделать это нужно сейчас, чтобы не совершить потом ошибку. Увлечённая этой мыслью, она торопит свою речь и, сама того не замечая, ускоряет шаг. На вечернюю прогулку это уже не похоже: Димон едва поспевает за ней.
   - У меня ведь здесь парень есть, Андрей. Я с ним целый год встречалась, ещё когда в университете училась. Он всё упрашивал меня выходить за него замуж. Уже заявление собирались подавать. И я бы уже тогда бы могла остаться в Ужгороде. Но я почувствовала, что не люблю его, и всё разрушила в последний момент: назло ему и себе уехала в это село, в Поляну.
   - Знаешь, как это называется? Крушение в момент успеха.
   - Нет, дело не в этом: я разрушаю, когда мне нужно что-то создать. А когда создам, - усмехается она сама себе, - опять всё разрушаю.
   - Но ты ведь сама себе вредишь.
   - Мне это мама постоянно твердит. Ты, говорит, доченька, сама себе враг. Такая уж, видно, у меня натура. Всё время жизнь себе ломаю. И не могу по-другому. Андрей потом несколько раз приезжал ко мне в Поляну, но всё же мне пришлось выйти замуж за Ивана. И вот теперь мы опять здесь с ним встретились. И Андрей до сих пор неженат. Говорит, что всё это время ждал меня.
   - Это, у которого "форд-скорпио"?
   - Ты видел его?
   - Да, очень представительный молодой человек.
   - И он снова назначает мне свидания. Я чувствую, что теперь он не отступится от меня.
   - Так в чём же дело? Мне кажется, это - для тебя неплохой вариант. Он ведь богатенький буратино?
   - Да, он с матерью держит магазинчик.
   - Вот видишь!
   - Что видишь? Андрей - хороший парень, но я не испытываю к нему особых чувств.
   - А к кому ты их испытывала? Насколько я понял, ты ведь ещё никого не любила? - забрасывает удочку Димон.
   - Нет. И вряд ли кого-нибудь полюблю. Потому что я не могу ни в кого влюбиться. Я даже не знаю, что это такое. Зато, как будто назло, все с кем я не встречусь, сразу почему-то в меня влюбляются. И это меня так бесит, что я сразу начинаю над ними издеваться.
   - Хорошо ещё, что хоть тебя любят. Сейчас ведь многие живут без любви. И прекрасно без неё обходятся. Зачем вообще нужна эта любовь? Ну, скажи!
   - А сам-то ты любил кого-нибудь?
   - Я? - он не ожидал такого вопроса. - Ну, скажем так, пока что никто не выводил меня из равновесия. А от любви один разлад, - продолжает он развивать свою мысль, - одни только несчастья. Твой муж - тому пример. А вот браки по расчёту - наиболее долговечны. Потому что в них всё рассчитано: все "за" и "против".
   - А чего это ты так агитируешь меня выходить замуж по расчёту?
   - Ну, во-первых, - Димон не может сдержать улыбку, - это тебе свойственно.
  
   Скорпии свойственно выходить замуж по расчёту.
  
   - Мне? Что ты такое говоришь?
   - Я же говорил тебе, что вижу тебя насквозь. И, во-вторых, ты, таким образом, сразу решаешь все свои проблемы.
   - Ну, что же, я подумаю над твоим советом, - отвечает Оксана с какой-то тайной мыслью в глазах.
  
   22
  
   Она замолкает, и сразу становится заметным их ускоренное движение. Становится слышно, как тихо шумит за деревьями Уж. Они дошли уже до второго моста. Огромная луна нависает над ними. Луна, правда, - не идеально круглая: совсем немного осталось до полнолуния. Димон вдруг останавливается у перил, и Оксана по инерции проходит вперёд.
   - Постой, а куда мы так спешим? - говорит он. - Мы же гуляем. Да расслабься ты немного. Вон река, и та уже успокоилась. А смотри, какая луна!
   - Хорошо тебе, ты на отдыхе, никаких проблем, - возвращается она к нему и, облокотившись на перила, смотрит на тёмную воду внизу, которая впереди уже вся переливается от лунного сияния, - а у меня от них голова кругом идёт.
   - А может, это луна на тебя так действует?
   - Конечно. Сразу становлюсь злой и агрессивной. Как тигр. Так что тебе лучше подальше от меня держаться.
   - Понял, понял, - он, как бы шутя, отходит на два шага в сторону.
   - Можешь, вообще, уходить.
   Димон понимает, что хватил через край: чем-то он злит её, раздражает. Может быть, тем, что и уходит в сторону, уступая место другому?
   А что, если она испытывает меня, хочет понять мои действительные намерения? Ну, что же.
   - Я бы ушёл, да не могу.
   - Почему?
   - Ты меня держишь.
   - Никого я не держу. Можешь идти, куда хочешь!
   - Держишь, держишь. Ты просто не знаешь: есть в тебе такие таинственные силы, которые, как магнит, притягивают к себе, - он приближается к ней и в то же время как бы отталкивается шутливо от неё руками, изображая тем самым всю беспомощность своего сопротивления, - и даже заставляют некоторых в петлю лезть.
   - Как можно, Дима! Оказывается, мне нельзя быть с тобой откровенной. И кто меня тянет за язык? Даже сестра не знает того, что знаешь ты. Тем более, что мужчинам я обычно ничего не рассказываю о себе.
   Ловко. И впрямь, Скорпия! В самое уязвимое место. Значит, она не воспринимает меня, как мужчину? Ну-ну.
   - Что ни расскажу, всё ты обращаешь против меня. Ничего я не буду тебе больше рассказывать.
   - Но тогда ты останешься для меня загадкой.
   - Неужели? А я уж думала, что ты знаешь обо мне больше, чем я сама. Не пытайся меня разгадать. Никому это не под силу. И у тебя ничего не получится: я совсем не то, что обо мне написано в гороскопах.
   Ну, Оксана! Это она видит меня насквозь.
   - Но я хочу всё знать о тебе.
   - Зачем знать? Зачем это тебе нужно? Всё равно, меня никто не понимает. А ты тем более. Так что, закрыли эту тему. Больше я никого не буду посвящать в свои дела.
   - Ну, хорошо, хорошо, - успокаивает он её, понимая, что соль должна быть солёная, вода - мокрая, а у девушек должны быть свои секреты. - Я согласен. Оставайся и дальше таинственной незнакомкой. Так сказать, неопознанным любовным объектом. Будь и впредь для меня загадкой.
   Некоторое время они идут молча, свернув с набережной в улочку, ведущую к её браме. Оксана словно обдумывает то, что он сказал, будто что-то вспоминает.
   - А мне, кстати, сегодня уже гадали.
   - Ах да! - вспоминает и он. - Интересно, что же эти цыганки тебе нагадали?
   - Опять ты за своё?
   - Хочешь, я скажу? Дай-ка, красавица, руку мне, - он берет её за руку и делает вид, что разглядывает при свете фонаря её ладонь.
   - Ну, так что же? - нетерпеливо спрашивает она и вопросительно смотрит на него. Димон так и понимает её: кто я для тебя? Что тебе от меня нужно?
   Так вот, к чему она ведёт?
  
   Скорпия нуждается в любви.
   Она жаждет её, борется за неё, просит её.
  
   Демон молчит,
   то ли не зная, чтобы такое придумать, то ли держа паузу, перед тем, как завершить игру впечатляющим аккордом.
   Ну, так получай же!
   - Эта рука обещает много любви тому, кто её поцелует, и поэтому я первый этим воспользуюсь.
   Наивное прикосновение его горячих губ и одновременно холодного носа показалось ей таким страстным, что она, словно испугавшись, тотчас вырывает свою руку.
   - Ну, зачем? - в смятении шепчет она и спешит к браме, чтобы скрыть от него то, что в эту секунду совершилось в ней.
   - Мы увидимся завтра? - улыбается он так, как будто ничего не произошло.
   - Не знаю, - еле слышно отвечает она и, не прощаясь и не оглядываясь, скрывается в темноте брамы.
  -- Я буду ждать тебя "под каштанами", - бросает Демон в темноту, -
   в семь часов.
   Он торжествует. Сражена наповал.
  
   Пятница
   Сердце
  
  
   день второй
  
  
   кто кого разводит
  
  
   Мужская линия - прямая.
  
  
   1
  
   С утра день настроился быть чудесным. Особенно хороши были солнце и небо за окнами, ещё лучше казались далёкие возвышенности. Туристский автобус легко катил себя по равнинной дороге к ним.
   В салоне звучала приятная радиомузыка, изредка перебиваемая разговором ведущих на незнакомом языке. На чешском. А может, на словацком. Или на польском. Граница ведь совсем рядом. Отдельные слова вроде понятны, но в целом ничего не разберёшь.
   Омут сладко потянулся на своём сидении, затем всё шире, от души, и, - глубоко зевая,
   не выспался, бедный,
   исторгнул из недр её звериный рык, грассирующий звук:
   "а" переходяшее в "о" и "е".
   Вот, где оно, его звериное подсознание-то и прорывается:
   а-а-о-о-е-е.
   Он сидел у прохода, смачно хрустя чипсами, чем действовал Димону на нервы. Коробка чипсов, которую передала Омуту хорошенькая Влада с противоположного ряда, была только следствием его недовольства. Причина же скрывалась гораздо глубже.
  
   Не хрусти, - сказал Димон.
   Что-о? - не понял Стас.
   Я говорю: не хрусти. Ничего не слышно.
   А-а. А я думал: не грусти, - ответил Стас и предложил ему угоститься, замычав - м-м-м?
   Не-а, - отказался Димон.
   А что ты хотел услышать?
   Ну, например, где ты вчера так долго ошивался?
   Да замутил там одно дело.
   Ну и как успехи?
   Всё путём.
   Ты гонишь.
   А тебя это чешет?
   Да меня уже прёт конкретно от твоей скрытности. Ты, случаем, не Скорпак?
   Аск.
   Что, в натуре?
   Типа того.
   Теперь ёжик допёр, чего ты втыкаешь.
   Ты меня уже сам достал. Кончай прикалываться.
   Тогда колись, тёлку снял?
   О-о.
   Что сие означает?
   Сие означает: о-о.
   Ясно: значит, снял. Я же вас видел.
   Ну что тебе сказать: бабец конкретный. Есть на что глаз положить. Я как увидел её, меня аж зашкалило. Природа наградила подругу такими аксессуарами, что закачаешься. И вот прикинь, не прошло и пятнадцати минут, как мы уже лобзались с ней под окнами её кекса. Это у неё фишка была такая, чтобы досадить ему. Я до сих пор от неё торчу. Такой отпад.
   Ну, ты, я вижу, конкретно залип.
   Не оторвать.
   Ты бьёшь рекорды, Стас. Я просто качумаю по сравнению с тобой.
   А то. Это тебе не крокодилов галимых кадрить. Это - уже для продвинутых.
   А кличут её как?
   Ангела. Или просто Геля.
   Звучит. Сегодня опять с ней зависаешь?
   Ну, ясный перец. Но ты настройся, что она придёт к нам в номер. Так что, Димон, тебе придётся в это время прогуляться.
   Да, хеппенинг нехеровый.
   Е-е.
  
   2
  
   Чтобы скрыть недовольство, Димон отвернулся к окну и некоторое время взирал на пейзаж, пока веки его сами собой не смежились. Правда, подремать ему тут же помешал бодрый голос Светланы, взявшей в руки микрофон.
   - Ещё раз, доброе утро всем актёрам, поэтам, художникам и музыкантам, и прочей художественной интеллигенции, ведущей беспорядочную половую жизнь.
   - Доброе утро, Светлана, - ответила ей хором богема.
   - Как видите, день у нас сегодня замечательный,
   а замечательный он ещё и тем, что сегодня - пятница,
   а пятница, как вы знаете, - развратница, - быстро и весело затараторила она, - потому что это - день Венеры, которая покровительствует Весам и Тельцам,
   поэтому у них сегодня настоящий день удовольствий,
   а для всех остальных - прекрасное время для знакомства.
   Демон пятницы - Астарта изображается как обнажённая женщина, каждая нога которой заканчивается змеиным хвостом.
   Но это по солнечному календарю.
   А по лунному, который традиционно считается женским календарём, вечером начнётся день Огненного меча - один из самых мощных дней, когда нельзя спорить с женщинами.
   - Почему это? - спросил кто-то из новеньких.
   - Потому что в этот день пробуждается энергия кундалини, и если вы не знаете, как с ней управляться, можете ненароком наделать бед.
   - А как с ней управляться?
  -- Этому чуть позже вас научит наш водитель. Ведь он только по совместительству водитель. А так - врач-психотерапевт, практикующий спонтанную йогу. Кроме этого у нас имеется и свой мастер тантры.
   Те, кто принимал участие в наших турах, уже имеют представление о ней. А ну-ка, ответьте, что вас привело снова к нам, случайно, не тантра?
   - Тантра! Тантра! - ответили те, кто уже имел представление о ней.
   - А может, всё-таки кундалини?
   - И кундалини тоже!
   - Вчера у вас был довольно волнительный день, - довольная, продолжила Светлана. - Вы впервые познакомились друг с другом. Надеюсь, многие остались довольны выбором, который мы сделали за вас. Правда, есть и такие, кто разочаровались в жребии. Но встреча двоих - это всегда перст божий. Здесь не надо задумываться, почему и зачем. Главное, что вы, наконец, встретились.
   Ведь, что самое трудное в той жизни, из которой вы сбежали в наш лав-тур? Это поиски партнёра, это лимит времени на его поиски и постоянные сомнения в правильности выбора. А здесь уже выбор сделан за вас. Как говорится, свыше. Вам остаётся только принять его или на свой страх и риск действовать самостоятельно.
  
   Светлана, сваха лукавая, словно пастырь, оглядела своих агнцев и внутренне усмехнулась, заметив, что не все из них последовали указаниям перста божьего. Многие, как и в первый день, сидели на прежних местах. Девушки с девушками, парни с парнями. Вместе находились и музыканты из группы "Сами С Собою". Удивительно спаянный коллектив. Хотя пять или шесть новых пар уже уселись согласно жребию. Но без улыбки смотреть на них было невозможно.
   В первом ряду слева низкорослый телеведущий Саша едва доставал головой до плеча длинноногой и худой Ренате. Справа наблюдался возрастной мезальянс: убелённый сединами иностранец, явный жених по интернету, обнимал за плечи юное создание, фронт-жiнку той самой группы. Подбор Светланы определённо строился на противопоставлении и дополнении качеств партнёров.
  
   - Ведь поймите самую главную мысль: без любви жизнь бессмысленна. Даже если у вас есть всё в этой жизни, а любви нет, у вас ничего нет. А любовь - это не какая-то непостижимая вещь в себе, а вполне достижимое всеми чувство. И вам очень скоро предстоит убедиться в этом на практике. За оставшиеся шесть дней я сотворю из вас новых людей. Людей влюблённых.
   - А вы, что, Господь? - насмешливо произнёс скандальный режиссёр, скрывавший своё лицо за тёмными очками.
   - Скорее, Госпожа, - улыбнулась Светлана. - И ещё неизвестно, кто из нас главнее. Но не будем отвлекаться. Любовь, говоря вашими словами, господин режиссёр, - это действие, это экшн. Это определённый механизм, действие которого мы вчера и запустили. Я не буду раскрывать вам пока все секреты, но повторю, что достичь это чувство вполне возможно. Для этого нужно соблюдать только некоторые принципы.
   Первый и самый главный: это ваша мысль. В голове у вас должна засесть одна единственная мысль: я влюблюсь, я обязательно влюблюсь. Если вы поверите в это, любовь к вам обязательно придёт. Я уверена в этом на сто процентов. Мысль побеждает всё, она разрушает стены. Потому что будет задействована карма. Вернее, первый кармический закон:
  
   Всё есть мысль.
   Мысль первична и предшествует любой материализации.
   В жизни мы получаем то, что себе намыслили.
  
   - Хорошо, а как быть с тем, что в начале было слово? - вновь с усмешкой обратился к ней скандальный режиссёр.
   - И слово было у бога, и слово было бог? - продолжила Светлана. - Если верить Иоанну, то так оно и было. Все религии построены на вере. Я же руководствуюсь лишь знанием. Чистым знанием. А оно утверждает, что слово - это звуковая форма мысли, и значит, вторично. Да, что говорить: через шесть дней вы сами убедитесь в этом, в непреложности этого закона.
   - Или не убедимся, - скептически добавил режиссёр.
   - Или не убедитесь. Если будете повторять про себя другую мысль: я не влюблюсь, я ни за что не влюблюсь. Мне это совсем не нужно. Далее.
   Второй важный принцип, которому вы должны придерживаться, это: полный и добровольный отказ от секса на протяжении пяти дней.
   - Как это так! Да, что это такое? Мы так не договаривались! - сразу послышались недовольные возгласы.
   - Иначе не будет результата.
   - Но почему?
   - По той простой причине, что преждевременный секс убивает любовь. Вы можете расслабиться и раньше, но только по достижении искомого чувства.
   - А если очень хочется?
   - Вы взрослые люди, и вольны поступать, как вам угодно. Но в этом случае фирма не даёт никакой гарантии и снимает все обязательства. Далее.
   Вы все приехали сюда влюбиться. Казалось бы, нет ничего проще. Но так бывает только в переходном возрасте, когда вам 13-14 лет. А так как контингент у нас подобрался далеко не юный, то это, на самом деле, очень нелегко. Влюбиться вам уже проблема.
   Тем более, что, судя по вашим анкетам, многие из вас вообще не могут влюбиться. Поэтому вы сюда и приехали. Вам это никак не удаётся в силу разных причин. Но, в основном, всё дело в первой неудачной любви, которая разбила вам всю жизнь, а сама оказалась вытесненной из вашей жизни.
   Поэтому. Третий принцип. Раз уж вы не можете влюбиться, я и забираю от вас сверхзначимость этого момента. Я вам запрещаю влюбляться. Чтобы вы перестали даже думать о своих неудачах на этом фронте.
   Я предлагаю вам заняться совсем другим делом. То, что вам ближе: соблазнять друг друга. Ведь это всем известно. Гораздо приятнее, чтобы тебя любили, чем любить самому. Тем более, что взаимная любовь - вещь достаточно редкая. Обычно, один любит, а другой лишь позволяет себя любить.
   Поэтому ваша задача на ближайшие три дня, - влюбить в себя своего партнёра. Любыми, всеми доступными вам способами. Как говорится, не ждите милостей от природы, а сами побуждайте других к этим действиям, - Светлана замолчала, потому что заметила, что пару человек уже усыпила своей лекцией.
   - А ты считаешь, меня можно полюбить? Как ты считаешь? - манерно спросила Рената своего соседа Сашу. - Я не совсем страшная?
   - Успокойся. Страшней, чем я, здесь никого нет. Так что на моём фоне любая будет красавицей.
  
  
   3
  
   Наступившая тишина неожиданно прервалась жлобливым мужским голосом из третьего ряда.
   - За что же мы тогда деньги платили, если нам всё придётся делать самим?
   - Ну, во-первых, это не такие уж и большие деньги, если сравнивать с секс-туром, где вам, действительно, всё преподнесут на тарелочке и нужно только расслабиться, чтобы получить удовольствие. А во-вторых, любовь сейчас такой же товар, как и секс. Причём, очень дефицитный товар. А вы платите фирме лишь за посреднические услуги. И в третьих, жадность - это порок. Это главный враг вашей третьей чакры. Поэтому развивайте свою щедрость. Чем больше вы отдадите, тем больше получите. Таков закон.
  
   - Ты не прав, - неожиданно заявила Рената своему соседу. - Мне все говорят, что я ещё хорошенькая.
   - А мне то что? - ответил Саша. - Мне по барабану.
   - Как? - удивилась Рената. - Неужели я тебе по барабану?
   - А ты как думала! Меня ведь никто не спрашивал, с кем я хочу сидеть, - кивнул он на Светлану. - Посадили рядом с тобой, и всё.
   - Но я ведь такая высокая. И блондинка.
   - Разве что блондинка! А высокие у меня уже были. Сыт по горло.
   - Светлана! Вот скажите, - обратилась Рената к гиду. - Ну, разве можно заставить влюбить в себя другого человека?
   - А вот заставлять ни в коем случае нельзя. Потому что любовь - это вольная птица, она боится любого принуждения и мгновенно улетит от вас.
   - Так что же делать? Я ему по барабану. Реально.
   - Это не важно. От вас требуется вначале лишь непосредственный интерес к нему. Помните, что любовь - всегда жертва.
   - Да, я это знаю.
   - Полностью отдавайте себя партнёру, ничего не требуя взамен. И если даже ваша любовь поначалу не взаимна, не пугайтесь. Когда вы бескорыстно отдаётесь другому человеку, при этом вы не можете не вызвать в нём ответного чувства.
   - Зачем мне его чувства? И если честно, мне никогда не нравились коротыши.
   - Рената, любовь не оперирует такими категориями: нравится, - не нравится. Это в сексе все непременно хотят обладать только высокими, красивыми и стройными. А любовь зла - полюбишь и козла. Извините за выражение.
   - А вот скажите мне, в чём тогда смысл любви? - с хитрецой в голосе обратился к Марине мужчина средних лет, известный последователь теории Вейнингера и Шопенгауэра.
   - Вы не сможете понять смысла её, пока не соединитесь с той силой, которая создала вас.
   - И когда же мы с ней соединимся?
   - Скоро. Уверяю вас, что очень скоро. Не пройдёт и шести дней. Думаю, вы не стаете возражать, что любовь - это слияние двух душ. Вашей и вселенской. Мужской и женской. Или двух однополых душ. Душа ведь не имеет пола, в отличие от секса. И когда вы почувствуете, что вам не нужен секс, это главный признак, что вы влюбились. Истинная любовь убивает секс.
   - То есть вы хотите сделать из нас здесь импотентов? - послышался озабоченный мужской голос известного политика с третьего ряда, - или ещё чего хуже - голубых?
   - Ни в коей мере, - Светлана подождала, пока утихнет хохот, - скорее, наоборот. Только полюбив, вы в полной мере ощутите всё наслаждение от секса. А кратковременное бессилие возникает только на переходном этапе, пока зародившееся чувство к душе вашего партнёра не перенесётся и на всё его тело.
   - А вы сами хоть верите в то, что говорите? - с издёвкой спросил кто-то.
   - Конечно, - улыбнулась она. - Иначе бы я не стояла тут перед вами. Всё это я уже прошла на собственном опыте. Скажу больше: мне удалось слиться не только с родственной душой, а ещё и с...
   - А целоваться нам хоть можно? - перебила её юная писательница Ипеха.
   - Даже нужно.
   - И петтинг тоже можно? - с акцентом спросил по-русски седоватый иностранец, поглаживающий Ипеху за плечо.
   - Не возбраняется.
   - А как насчёт минета? - продолжила стебаться Ипеха.
   - Как ни печально, Ирена, но от такого удовольствия вам придётся отказаться. Похоть сейчас ваш главный враг.
  -- Жаль, - сморщила носик Ипеха. - Чем же мне тогда с ним заниматься? Вряд ли я смогу полюбить этого старого пенька.
  -- Почему же?
  -- Ведь я люблю другого.
  -- То-то я смотрю, вы так бледны, - намекнула Светлана на её вид. - Зачем же вы тогда сюда приехали?
  -- Чтобы испытать себя...
  -- Понятно, проверить свои чувства. Так сказать, проверка на любовь. Надеюсь, испытания пройдут успешно? Хотя... Наверняка, этот пенёк из Мюнхена приложит все усилия, чтобы вас отвоевать, - Светлана вздохнула. - А остальные примите, пожалуйста, к сведению всё, что я сказала, и начинайте уже действовать.
   - Мы имеем впереди какая-то остановка? - спросил седоватый немец.
   - Что, уже приспичило вам, Гарри?
   - Не понимаю.
   - Коля, - обратилась Светлана к водителю, - остановись, пожалуйста, когда будем проезжать ближайший лесочек.
  
  
   4
  
   - Стас, ведь ты далеко не красавец, в отличие от меня, - расплылся Димон в самодовольной улыбке, продолжая прерванный разговор, - и откуда у тебя такой успех у женщин, не пойму?
   - Не знаю, это тебе лучше у них спросить. Но заметь, я никогда не прикладывал к этому особых усилий.
   - Наверно, есть в тебе какое-то обаяние.
   - Спасибо, разглядел.
   - Но ведь одного обаяния мало.
   - Правильно, - согласился Стас, заметив, что их подслушивают. Он определил это по заинтересованному взгляду Славы и по напряжённому, неестественно поставленному уху Влады. Поэтому он зашептал Димону почти в самое ухо, - ведь смотри, внешне я спокоен, даже равнодушен. Единственное, что может меня выдать, это - глаза. Вчера я чуть не и прокололся на этом.
   Задумавшись на какое-то мгновение, Стас замолчал, но вдохновлённый лекцией Марины, он решил приоткрыть Димону ещё кое-какие свои секреты.
   - Но глазами я и приманиваю свою жертву. Думаешь, легко заставить кого-то полюбить тебя? А ведь с девушкой без любви нельзя. И вот где начинается чудная игра.
   - Игра с феминой, где ставка - её вагина? - срифмовал поэт.
   - Игра в бильярд, где кием я должен загнать шар в её лузу, - увлёкшись, повысил голос Стас, и Влада с интересом повернула голову в их сторону, а Ипеха сзади даже слегка зааплодировала.
   - Красиво. Фрейд бы здесь заплакал.
   - Или лучше игра в футбол, - вновь понизил Стас голос, - где она вратарь, а я нападающий, и должен забить мяч в ее ворота. Но чтобы выиграть, надо играть не по правилам. Не по её правилам. Она ждёт от меня нападения, - не дождётся. Я никогда не стану атаковать её в лоб: пустая трата времени и сил. Пускай другие так катают мяч. Я лучше споткнусь и упаду, чтобы выманить её из ворот или заработаю штрафной, чтоб бить уже наверняка, - Стас повернул голову в сторону Влады. - И потом, женщина не любит скорости в игре.
   - Ошибаешься. Тут, главное, быстрота и натиск.
   - Может, тебе и удаётся иногда забить быстрый гол. А я не тороплюсь, это не в моём характере. Тут скорее: тише едешь, дальше будешь. Да и куда мне спешить, если я знаю наверняка, что рано или поздно ворота будут моими.
  
   - В Греции было что-то бесподобное, - между тем увлечённо рассказывала подруге Слава. - Мне там так понравилось. Поэтому я и взяла тебя сюда с собой.
   - Лучше бы ты этого не делала! Чтобы там Светлана ни говорила, мне кажется, я вообще не способна никого здесь полюбить. Зря ты меня подбила в этот лав-тур.
   - Для того и подбила, - ответила Слава, - чтобы у тебя больше не было этих мыслей.
   - Я сейчас вся какая-то замороженная, - вздохнула Влада. - Все чувства будто умерли во мне.
   - Успокойся. Скоро у тебя это пройдёт.
   - Не знаю. Пока что ничего не радует меня в этой жизни. Ни мальчики, ни девочки. Никто мне нужен. Я давно уже в аскезе. На всех я смотрю с холодным равнодушием.
   - Прекрати. Если ты ещё раз скажешь что-нибудь подобное, я вообще перестану с тобой разговаривать. Вот что ты сейчас делаешь? Ты намеренно программируешь себя на негатив. А это делать ни в коем случае нельзя. Что сказала Светлана? В жизни мы получаем то, что себе намыслили. Это ведь закон осуществления. Всё осуществляется. Ты запрограммировала себя на аскезу, вот тебе и результат. Мысли позитивно. Думай о том, что на всех ты смотришь с любовью. Что тебя всё радует в этой жизни: и мальчики, и девочки.
   - Ладно, Слава, ты вот лучше скажи, почему это мы должны жить по календарю, который придумали мужчины? Если у нас давно уже есть свой женский календарь. Эти мужики ничего лучшего не смогли придумать, как произвольно дать каждому месяцу разное количество дней. А ведь проще и естественнее жить по лунному, в котором их всегда одинаковое количество. И не надо гадать, какой сегодня день: достаточно лишь взглянуть на луну.
   - Правда, днём её не видно, - возражает Слава.
   - Ну и что! Можно дождаться ночи. Вот за что нам ещё нужно побороться: за введение женского времени. Когда общество вновь перейдёт с солнечного цикла на лунные ритмы, тогда победа женщин будет окончательная.
  
   5
  
   За окнами автобуса горы то отдалялись, то приближались. Вот склоны подступили совсем вплотную, и вдоль дороги замелькали мощные стволы смерек. Затем их бег замедлился, и когда автобус остановился, Светлана попросила всех мужчин выйти.
   - А кто не хочет?
   - Прогуляйтесь, я хотела бы поговорить с девушками наедине.
   - Что ещё за тайны такие? - недовольно пробурчал один из мужчин, которому не хотелось выходить.
   - А это уж наше дело. Николай, это тебя тоже касается. - Она дождалась, пока водитель не вышел из салона. - Ну, всё. А теперь, девочки, забудьте о том, о чём я тут распространялась, потому что всё это я говорила больше для мужчин. Как вы сами понимаете, все эти сказочки про любовь предназначались для их ушей. Всё равно: когда мужчина влюбляется, он видит перед собой не живую женщину, а некий образ придуманный им самим. Только они способны на всякие там платонические чувства. А бестелесную любовь нам совсем не понять. Кто бы там что ни говорил, а женская любовь - совсем другого рода: это сплав чувств и тела.
   - Ну, с этим вообще-то можно поспорить, - как бы между прочим заметила Рената.
   - Но я сейчас не об этом. Как бы там ни было, а вы принимаете участие в любовном эксперименте. И если у мужчин - своя игра, то у вас - совсем другая, о которой они не должны догадываться. Ваша задача - любым способом привлечь к себе мужчину. Для этого существует три уровня сложности. Но пройти их, я думаю, вам будет не трудно. Первый уровень - это флирт. Это ни к чему не обязывающая игра в чувства. Подать мужчинам надежду, зажечь в них огонь и возбудить желание, - не мне вас учить, как это делать. Это в вас заложено природой. Главное, держать их на расстоянии и ни в коем случае не подпускать к себе. Я думаю, за пару дней вы прекрасно с этим справитесь. А в воскресенье мы перейдём ко второму уровню. Ну, а теперь ваша очередь прогуляться.
  
   - Открою вам ещё один секрет, - между тем, говорил Николай собравшимся возле него мужчинам. - Чтобы добиться их любви, просите их об этом. Они любят, чтобы их просили. Если не уступает просьбам, целуйте их насильно. Такая дерзость для них - только подарок. Сорвав поцелуй, срывайте и всё остальное. Насилие нравится женщинам. Это их самая излюбленная фантазия.
  
   6
  
   Следующую остановку автобус совершил уже на тихой улочке в центре Мукачева. Плавно отошла дверь, и вся их разношерстная группа длинной вереницей потянулась к выходу. Димон, выскочив вперёд, элегантно подал руку сначала Владе, а затем Славе.
   - Ну, а ты обойдёшься, - махнул он рукой Стасу.
   - Это почему, пра-ативный? - жеманно произнёс тот.
  
   - А это городская ратуша. Обратите внимание, - талдычила уже что-то своё Светлана.
   - Ты не туда смотришь. На Владу посмотри, - шепнул Димон Стасу, - какие косяки она тебе бросает.
   - Да, ладно, - сконфузился он, - может, это она тебе их бросает. Мы весь рядом стоим.
   - Куда - мне. Я ведь в подростковой группе.
  
   В залах исторического музея это заигрывание взглядами продолжилось. Влада и Слава словно специально маячили у них перед глазами, постоянно хихикали и перешёптывались друг с другом.
   - Влада, перестань, хватит строить Стасу глазки.
   - Не думай, что они станут любезничать с нами, если не приложить к этому усилий.
   - Но для этого не обязательно флиртовать.
   - А если ждать, пока они сами подойдут, закончится весь тур.
   - Но видишь, они всё равно не ведутся.
   - Ещё поведутся. Не забывай, что у нас появились конкурентки.
   - А Дима, разве тебе не нравится?
   - Слишком смазливый. А такие чересчур избалованы вниманием к себе.
   - Это ты на кого намекаешь, на Верку, что ли?
   - Да нет, скорее на Эличку. Они, кстати, вчера приглашали нас к себе.
   - А чего ж ты мне ничего не сказала. Я бы с удовольствием с ними посидела.
   - Ой, они мне уже в Киеве оба надоели. Тем более, что сейчас меня занимает совсем другая тема.
   - Какая же? - заинтересовалась Слава.
   - Тип под названием брутальный мачо.
   - Ах, вот оно что, - сразу скисла та.
  
   - Не пойму я, что между ними общего, - покачал головой Димон, улыбаясь им издали.
   - На контрасте подруги играют, - со знанием дела ответил Стас.
   - Ну, с Владой всё ясно: легче блистать на таком фоне. А Славе-то, что от этого? Она ведь проигрывает.
   - Та пользуется отражённым светом. А вдруг ты обратишь и на неё внимание, - тонко подметил Стас. Скорпион натуральный. Умеет же поддеть.
   - То есть Влада - тебе, а мне предлагаешь заняться Славой? Спасибо, дорогой.
   - Ну, что ты хочешь. Закон природы: красавцам всегда достаются уродины.
   - А красавицам - уроды, - съязвил в отместку Димон.
   - Но-но. Совсем я не урод. Какой же я урод?
   - А мне почему-то Влада нравится.
   - Бери её, если хочешь. Она мне совершенно безразлична. С меня уже достаточно и Гели.
   - Как же, возьмёшь её теперь! Если она на тебя уже ведётся!
  
   7
  
   - Ребята, идите к нам, - призывно махнула рукой им Влада.
   Она уже сидела со Славой за длинным столом в кафе, куда их привезли на обед. Димон с подносом в руках отошёл от кассы, Стас всё ещё рассчитывался талончиками с кассиршей. В очереди за ним толпились нетерпеливые изголодавшиеся лав-туристы. Испарения от огромных кастрюль с борщом и киселём, запахи от судков с котлетами, картофельным пюре и тушеной капустой будили и без того зверский аппетит. Димон, не теряя времени, естественно, уселся рядом с Владой, оставив Стасу место рядом со Славой.
   - А тебе не кажется, что нас тут маловато, - показал Стас на пустующие места за столом, - может, ещё кого-нибудь пригласим?
   - Кого ещё? - не врубился сразу Димон.
   - Хотя бы вон ту рыженькую, - кивнул Стас на рыжую девушку за барной стойкой, - кажется её, Лидия зовут, - сделал он вид, что приглядывается к её бейджику.
   - Я не против, - смекнул, наконец, Димон.
   - Вот и сходи за ней, будь добр.
   - Мальчики, вы чего? -забеспокоилась вдруг Влада.
   - А что такое? - осклабился вдруг Стас.
   - Вам что, нас не хватает? - встревожилась и Слава.
   - Хватает, - насмешливо произнёс Стас, - только Лидия нам не помешает.
   Через минуту Димон, действительно, привёл с собой рыжую барменшу, которая выставила с подноса на стол бутылку вина "Лидия" и четыре бокала.
   - Так это что, вино? - рассмеялась Влада, - а я уж, было, и поверила.
   - Ну, вы и мастера разыгрывать, - удивилась Слава.
   - Ну, что, - наполнив бокалы, поднялся Стас, - за вас, девушки!
  
  -- Мне нравятся украинские дiвчата, - сказал за другим столом немец, не сводя глаз с Ирены.
  -- А мне уже начинают нравиться русские, - глянув на Ренату, ответил Саша, - а сами вы откуда будете?
  -- Я из Бавария. Психоаналитик.
  -- Сраный ты психоаналитик. Представляете, он говорит, что книжка, которую я написала, это психоделия чистой воды.
  -- Само название это говорит. "70 страниц травы"
  -- Хорошо говорите по-русски.
  -- Есть немножко.
  -- Давайте лучше будем есть.
  
  
  
   8
  
   А в это время Оксана, остановившись перед калиткой, за которой просматривался двухэтажный особняк с серым фасадом и виноградником во дворе, нажимала кнопку звонка. Через минуту на крыльцо вышел благообразный щупленький старичок. В своём двубортном костюме он выглядел подтянуто и моложаво.
   - Здравствуйте, Иштван Шандорович. Это я вам сегодня по объявлению звонила.
   - Оксана? Давно жду вас. С нетерпением, - открыл он калитку, - проходите в дом.
   Несмотря на солнечный день, в гостиной был полумрак - из-за полу- задёрнутых гардин. Напротив камина стоял старинный круглый стол с двумя стульями.
   - Садитесь, пожалуйста. Сейчас я приготовлю кофе. Кофе у меня настоящий, - с кофеином, потому что я покупаю только сырые зёрна, которые сам и обжариваю, - последняя фраза доносилась уже из кухни.
   На стене вдоль лестницы, ведущей на второй этаж, висели картины с обнажёнными телами. Противоположную стену над кожаным диваном украшали черно-белые фотографии в овальных рамках. Невнимательно разглядывая их, Оксана подошла к открытой двери в другую комнату, из которой, заставив её вздрогнуть, с подносом в руках неслышно выходил старичок.
   - Так, Оксана, вы уже освоились? Садитесь, садитесь.
   Привычным движением холёные старческие руки выставляли на стол кофейный сервиз: фарфоровые две чашки, пузатую сахарницу и высокий кофейник с изогнутым носиком. Затем, не разлив ни капли, он наполнил обе чашки дымящимся кофе.
   - Спасибо, Иштван Шандорович.
   - Берите сахар. Сам я пью без сахара. Атеросклероз. А в остальном, я чувствую себя прекрасно. Разве я похож на старика?
   - Нисколько, - Оксана посмотрела на него, и ей стало не по себе от его цепкого взгляда. Ложечка в её чашке громче зазвякала.
   - А душой я совсем ещё молод. Только теперь я начинаю ощущать все прелести жизни. Как ни странно, но только, когда жизнь проходит, начинаешь сильнее ценить её. Всё, что она тебе даёт.
   - Вы живёте один?
   - Да, жена умерла, дети разъехались, хоть и помогают, но редко теперь бывают у меня.
   - У вас такой большой дом. Наверно, тяжело одному?
   - Ну, силы во мне ещё есть? Да и женским вниманием не обделён. Как вы считаете, Оксана, могут у меня ещё быть любовницы? - его дряблые щёки разошлись в улыбке.
   - Не знаю, - смутилась она.
   - Вы такое прелестное дитя, Оксана.
  
   8
  
   Влада ещё допивала вино, когда ко всем лав-туристам неожиданно обратилась Светлана.
   - Минуточку внимания. Пока вы ещё не начали есть. Я вижу, что вы все проголодались, но ничего не поделаешь. Значит, задание на обед такое. Есть вы можете только вытянутой рукой, не сгибая ни в коем случае локтей.
   - Вы что издеваетесь над нами! Это ж невозможно! - послышались возгласы.
   - Очень даже возможно. Вы только додумайтесь как!
   - А я видел по телику, как один комик это делал. Такой смех!
   - Я жрать хочу! Дайте мне пожрать нормально! - недовольно заявила одна очень важная персона.
   - Ну, зачем вы подсказываете? - недовольно произнесла Светлана.
   - А-а, - догадался Димон, - вот в чём дело. Нужно не самому есть, а кормить друг друга.
   - Наконец-то додумались, - покачала головой Светлана. - Ну, всё. Начинайте.
   - Ешь, чего ты не ешь? - протянула Слава ложку Владе.
   - Разве этот борщ можно есть? - сморщила та носик.
   - М-м, никогда не ел ничего подобного, - завёл глаза кверху Димон, не отказываясь от ложки, протянутой ему Славой.
   - Лучше, чем в ресторане! - поддержал его Стас, когда и Влада стала кормить его с ложки.
   - Да ну вас, - сказала она. - Вы что, голодные?
   - Ещё какие, - двусмысленно протянул Стас и так посмотрел на Владу, что той сразу стало ясно и без этих слов. И не только ей.
   Димон, сидящий рядом с ней, впервые поймал взгляд Стаса, обращённый не ему, а девушке. Что это был за взгляд! В нём было столько внутреннего огня, глубины и страсти, что, как ни старайся, как ни пыжься, Димон никогда не смог бы придать всё это своему взгляду, потому как не было у него внутри и сотой доли этого. Во мне есть только лёгкость и игривость. Так вот, оказывается, чем он женщину берёт. Он впервые позавидовал его глазам, глазам Скорпиона.
   - А котлету будешь? - предложил ей Стас.
   - Нет, я мяса не ем, - с гордостью сообщила Влада.
   - Что, вегетарианка? - спросил её Димон, кормя, между тем, с ложки свою визави.
   - А ты как думал.
   - Фигуру соблюдаешь?
   - Нет, из моральных соображений. Не могу заставить себя есть трупы.
   - А что ж ты тогда ешь?
   - Йогурты, салатики всякие, мюсли. Всё, в чём нет живой души.
   - Считаешь, что в салате нет души? - насмешливо спросил её Стас.
   - А разве есть?
   - Конечно. Всё, что дышит, в том есть душа. А злаки тем более есть нельзя. Потому что зерно содержит зародыш жизни. Так что вегетарианцы очень сильно заблуждаются, питаясь травой. Они тем самым уничтожают множество жизней.
   - Чем же мне, по-твоему, тогда питаться?
   - Солнце, воздух и вода, - усмехнулся он, - это лучшая еда.
   Влада сразу замолкла с недовольным видом. Отведав немного тушёной капусты с вилки Стаса, она попросила его, чтобы он попоил её киселём из стакана. Затем она отодвинулась подальше от стола, и как бы невзначай, так широко закинула ногу за ногу, что юбка для сидящего напротив Стаса уже ничего не скрывала. Тот, бедный, аж закашлялся. Довольная произведённым эффектом, она решила проверить, насколько ещё может простираться её могущество.
   - Стас, ты не подашь мне салфетку?
   Стаканчик для салфеток на их столе был пуст. Стас нехотя поднялся и принёс салфетки с другого стола. Не скрывая довольства, он вытер ей губы, и только тогда она поблагодарила его.
   - Ну, и как кисель? - едва скрывая раздражение, спросил Стас.
   - Вот кисель замечательный. Ещё бы выпила.
   - А ну, дай мне попробовать.
   Стас отпил из стакана, который она приставила к его губам, и чуть не поперхнулся.
   - Его же пить нельзя!
   - Что, серьёзно? - поддержал его Димон и, попробовав из стакана, который держала Слава, брезгливо сморщил нос, - бр-р, какая гадость!
   - Что, действительно, нельзя пить? - на всякий случай спросила Слава.
   - Нельзя, - серьёзно заявил он.
   Влада красила губы и едва сдерживала улыбку, чтобы не смазать помаду.
  
   9
  
   - Ещё кофе?
   - Нет, спасибо, Иштван Шандорович.
   - Называй меня просто Иштван. У венгров принято называть только по имени. И потом, мне это будет приятно.
   - Я хотела бы на первое время снять комнату у вас. Я сейчас живу у сестры, но у неё и без меня тесно.
   - Ну, конечно, деточка, что за вопрос? Раз у тебя такое положение, я не могу не помочь. Ко мне уже многие девочки обращались, и я никому не отказывал. Я ведь понимаю: Ужгород манит вас с гор. Здесь все блага, культурная жизнь. Но чтобы устроиться здесь, нужно где-то жить. Пойдём, я покажу тебе комнату. Это на втором этаже, - он поднялся со стула и направился к лестнице.
   - И сколько это будет стоить, Иштван? - последовала она за ним.
   - Мне деньги, конечно, нужны. Но я буду рад, если ты только будешь жить у меня. Одиночество, вот, что меня пугает. Часто не с кем словом перемолвиться. А ты, я вижу, девушка скромная и порядочная. Вот, смотри, это твоя комната.
   На самом деле, это была спальня. Потому что главенствовала в ней большая двуспальная кровать. И Оксана это сразу поняла. Но всё же присела на кровать.
   - Спасибо вам, Иштван. Я просто не знаю, как вас благодарить.
  -- Это тебе спасибо, что пришла к старику. Ты такая милая, - он неожиданно провёл рукой по её волосам.
   Оксана испуганно подняла на него глаза, но он продолжал гладить её по голове, как ребёнка, обводя её странным взглядом.
   - Мне уже пора, - привстала она.
   - Куда тебе спешить? Ты ведь только пришла, - притворным голосом заговорил он, слегка удерживая её за плечи.
   - Я сказала сестре,... что ненадолго, - задрожал её голос, но она решительно встала и теперь уже смотрела на него сверху вниз. И этот старик!
   Оксана первой спустилась по ступенькам вниз.
   - Так мы с тобой договорились? Когда ты ко мне переезжаешь?
   - Как только решу некоторые проблемы.
   Иштван щёлкнул замком и выпустил её.
   - Буду ждать с нетерпением.
   - До свиданья, - облегчённо вздохнула она. Хлопнув калиткой, она вышла на улицу и долго ещё чувствовала спиной и затылком его похотливый взгляд с крыльца.
  
   10
  
   Светлана тем временем проводила экскурсию по Мукачевскому замку в предместье Паланок.
   - Считается, что замок связан с потусторонним миром. И ведёт туда вот этот колодец, который якобы был выкопан с помощью нечистой силы. Глубина его 85 метров. Но воды в нём нет. Вы можете убедиться в этом, бросив камень вниз.
   Лав-туристы, обступившие колодец, охотно поверили этому, услышав глухой звук лишь спустя секунд после броска, и тут же отпрянули от колодца, когда вслед за этим послышалось изнизу какое-то завывание.
   - Раньше там была вода. Докопался до неё один мужик. Но когда он не получил плату за свой труд, то обиделся, прыгнул в колодец и был таков. А вода сразу же исчезла.
   Далее Светлана повела группу во внутренний дворик к памятнику хозяину замка князю Корятовичу. У потемневшей бронзовой фигуры указательный палец сверкал, как золотой
   - Говорят, что если подержаться за него, то можно избавиться от всех грехов.
   Вся группа по очереди подержалась за палец.
   Спустившись к подножию 68-метровой горы, увенчанной крепостными стенами и башнями средневекового замка, Светлана предложила всем отдохнуть на зелёной лужайке.
   - Я обещала, что водитель наш кое-что расскажет вам о кундалини. Коля, тебе слово.
   Николай, крупный осанистый мужчина, широко улыбнулся и неожиданно скинул с ног сначала одну, а затем и другую туфлю.
   - Можете последовать моему примеру. Это так здорово - почувствовать ногами землю. Не бойтесь, не простудитесь. Она ведь, как и вода, живая. Дышит. Если представлять её как Землю, как планету. Где-то там внутри клокочет магма, бурлят подземные воды. И, между прочим, она - женского рода, эта наша Мать-Земля.
   Но не будем отвлекаться. Многие из вас мало, что знают о кундалини. И это неудивительно. Ведь знания о кундалини всегда держались под большим секретом. Почему? Да потому что с одной стороны она олицетворяет женское начало в человеке, а с другой стороны представляет ту самую энергию, что и дух святой у христиан. И тем самым идёт вразрез со всеми догмами и канонами.
   Изображают её в виде спящей змеи, которая свернулась у основания позвоночника в крестцовой кости, и если её разбудить, она выйдет тем же самым путём, каким она вошла в человека при рождении, то есть через его родничок.
   Конечно, никакая это не змея, а самая настоящая энергия вселенной, божественная энергия любви и коллективного бессознательного, которая с тех пор, как родничок затянулся и превратился в темечко, спит в нас мёртвым сном. Разбудить её очень просто, если воспользоваться техникой спонтанной йоги. Для этого кундалини надо провести через все энергетические центры, называемые чакрами.
   Первая чакра расположена в промежности, средняя - на уровне сердца, а седьмая - как раз там, где темечко. Если вам удастся поднять кундалини из области бессознательного в область высшего сознания, вы получите возможность пообщаться с тем, кто послал её в ваше тело. Это и называется самореализацией или осознанием своей сущности. И вы на деле убедитесь, что бог есть любовь.
   - Николай, извините, что я вас так называю, Николай, - неожиданно прервала его Рената. - А вы случайно не видели мой последний фильм?
  -- Какой?
  -- Который как раз об этом. Он так и называется "Богиня. Как я любила".
  -- Представьте, видел. Но что-то я не заметил, чтобы вы там кого-нибудь любили. Скорее, вы там были немножко не в себе.
  -- Вы это заметили? Заметили, да? Но я и в жизни такая, как видите: не от мира сего. А почему? Потому что любви в этом мире нет. Она есть только там. Я ведь была там, в запредельном мире. И всё время записывала, о чём они там говорят. Оказывается, всё, о чём они говорят, это - любовь. Я целую тетрадку исписала только одним этим словом.
   - Рената, давайте поговорим об этом чуть попозже. А пока я продолжу. На чём я остановился? Ах да, что утверждение "бог есть любовь", так же справедливо, как и утверждение "бог есть секс". Потому что всё это взаимосвязано друг с другом, и кундалини, как энергия желания, проходит на своём пути все три стадии. На физическом уровне - это сексуальная энергия. На эмоциональном - она переходит в энергию любви. А на духовном уровне сексуальность исчезает и переходит в Божественную всепроникающую энергию любви.
  -- Да, Николай, да, как это справедливо, - вновь возникла Рената.
   - Каждый день недели отвечает за свою чакру, - продолжил Пётр. -Вчера на вас оказывала влияние третья чакра, - солнечное сплетение. Она находится чуть выше пупка или, как говорят под ложечкой. Удар сюда может привести к смерти. Настолько серьёзный нервный узел находится здесь.
   Это центр нашего бессознательного. Это центр 10 заповедей, нарушение которых вредит, прежде всего, только нам самим. И это последняя плотская чакра, которая заботится о хлебе нашем насущном.
   О душе нашей, вернее о нашем духе, беспокоится следующая чакра. Наложите свою правую руку на сердце. Это и есть то место, где гнездится ваш дух.
  -- Дух или душа?
  -- Душа гнездится в голове.
   - А чем тогда отличается душа от духа?
   - Душа видит, слышит, обоняет, вкушает и осязает. Заберите у неё все эти пять чувств, - и будет ваш чистый дух. Душа - смертна, дух - бессмертен.
   Сосредоточьтесь, теперь, пожалуйста, на биении своего сердца. Представьте зёлёный луч, проходящий сквозь него, и повторяйте непрерывно мантру: ям ям ям ям. А пока вы так ямкаете, я продолжу.
   Врагом сердечной чакры является привязанность ко всему материальному. Помните, что вы, прежде всего, дух. Ваше тело - временно, не привязывайтесь к нему.
   Откройте своё сердце. Направьте свою любовь на других и вы сами почувствуете больше любви. Если вы не собираетесь никого любить, кундалини не пробудится. Любовь к другому - очень могущественная вещь.
   Проекцией этой чакры на руке и на ноге является мизинчик.
   Пробуждением кундалини мы займёмся немного позже, когда изучим все чакры. Помните только, что нельзя получить просветление, пока не узнаете всех тонкостей, а также бросать свою самореализацию на половине, иначе можно пострадать от вызванной и неиспользованной энергии.
   И тогда в вас пробудится свирепая богиня Кали, которая повергла ниц даже великого бога Шиву, поставив ногу на его грудь. Когда же вы получите самореализацию, в вас проснётся добрая и мудрая богиня Дурга.
   Пётр неожиданно замолчал, заметив, что своей лекцией он кое-кого уже усыпил.
  
   11
  
   Солнце слепило прямо в глаза. Димон прикрыл его ладонью. Живописный замок словно парил над холмом посреди долины, - овальном, как половина яйца.
   По преданию, рассказывала в микрофон Светлана, раньше Замковая гора стояла на правом берегу речки Латорица, но однажды жители города проснулись и с ужасом обнаружили, что гора эта вместе с замком перенесена на левую сторону, на равнину.
   Оторвавшись от пейзажа за окном, Димон тут же наткнулся на взгляд Влады и сразу понял по выражению её глаз, что взгляд послан не ему, а дремавшему у окна Стасу. Он невольно посмотрел на её голые ноги и тяжело вздохнул.
   Чего так тяжело? - не открывая глаз, спросил Стас.
   Да я уже не могу смотреть на этих тёлок, - зашептал ему в ухо Димон, чтобы не услышала Влада.
   С чего бы это?
   А ты будто не знаешь.
   Что, сперматоксикоз замучил?
   Я просто не выдержу. Бубенчики уже гудят, как колокола.
   Бедненький. А ведь впереди ещё пять дней без секса.
   Я уже сейчас готов трахнуть хоть любую.
   Ты лучше повторяй про себя: я люблю, я люблю.
   Издеваешься?
   А думаешь, меня не распирает? Ты просто делай, как я. Не смотри на них, и всё.
   Нет, мне нужно срочно кого-то трахнуть. И в первую очередь эту Светлану, - поглядел он на гида, одиноко сидящую на переднем сиденье.
   Да она тебе в матери годится!
   А я сейчас и с мамочкой не прочь.
   Ну, ты и Демон! - покачал он головой и, прикрыв глаза, вновь отвернулся к окну, чтобы подремать.
   Ладно, Стас, ты мне лучше другое скажи. Ведь ты Скорпион?
   Допустим, - ответил он, не открывая глаз.
   А представь, что ты женщина.
   Мне трудно это представить, - невозмутимо ответил тот, но один глаз приоткрыл.
   Тогда скажи, как мне нужно себя вести, чтобы понравиться тебе, как женщине-Скорпиону?
   Ты на что намекаешь? - живо развернулся к нему Стас.
   Да, ладно! Ты же понимаешь, о чём я говорю.
   Значит, ты хочешь мне понравиться?
   Ей понравиться.
   Значит, ты хочешь ей понравиться? Я понял. Но только знай, что вначале ей должен понравиться ты.
   А если я выбрал её?
   Тогда у тебя ничего не получится. Как ни старайся! Скорпион всегда выбирает сам.
   Что же мне делать? Как мне добиться этого Скорпиона?
   Меня нельзя добиться. Никак: ни с наскока, ни с засады, - напрасный труд!
   Что же тогда, сидеть, сложа руки?
   Вот именно! И делать то, что я захочу. Всё зависит от моего желания: захочу, - будешь на седьмом небе от счастья, нет, - станешь мучиться, как в аду.
   Ну, это уж слишком: зависеть только от твоих желаний.
   Ничего не поделаешь, выбирай сам.
   На черта ты мне сдался тогда! - усмехнулся Димон. - У меня тоже могут быть свои желанья, - он отвернулся и посмотрел на Владу, вернее, на её ноги.
   Ну и напрасно, - горячо шепнул ему на ухо Стас.
   Что напрасно? - не поворачиваясь, ответил Димон.
   Если ты сразу откажешься от борьбы.
   Но тогда ты противоречишь сам себе, - обернулся он.
   Нисколько. Мне нужен такой соперник, который бы смог понять меня и вёл бы себя так, как будто он поддаётся мне, а на самом деле вёл бы свою линию.
   Ну, ты и хитрец! - вновь усмехнулся Димон.
   Только тогда я смогу ему покориться. Но это может и сломать меня. И я зайду в такие дебри, из которых потом не выбраться.
  
  
   12
  
   Дима, - вдруг попросила его Влада, - ты не хочешь со мной поменяться местами? Мне надо со Стасом поговорить.
   Окей, - неохотно согласился Димон. Её бесцеремонность уже стала его раздражать. Он поднялся и пропустил на своё место Владу. Но вместо того, чтобы пересесть к Славе, он прошёлся между рядами и присел на переднее сиденье рядом со Светланой.
   Что-то случилось? - с удивлением обернулась она к нему.
   Нет, ничего. Просто скучно стало.
   Тебя развеселить, Дима? Или сам, может, что-нибудь интересное расскажешь.
   А можно на ушко? - застеснялся он водителя.
   Можно.
   Демон наклонился к её уху и что-то прошептал.
   Я тебя тоже люблю, Дима, - ответила Светлана без всякого стеснения.
   Да? - удивился он.
   Да, всем сердцем и душой. Как сына своего.
   А почему, как сына?
   Потому что сыну моему почти столько же лет, сколько и тебе. Вот он, кстати, позади тебя сидит.
   А иначе... никак нельзя?
   Иначе нельзя. Ведь я замужем.
   А разве это что-нибудь меняет?
   Это меняет всё.
   А он ничего и не узнает.
   Ты можешь смеяться, Дима, но он уже всё знает, - кивнула она на водителя и усмехнулась.
   И, наконец, пойми, у меня в жизни совсем иной путь. Так же, как и у тебя свой. А мужа своего я очень люблю.
   Я очень рад, - он встал и, покачиваясь между рядами, пошёл по проходу, а затем уселся рядом со Славой.
  
   Та скучно смотрела в окно, и чтобы не умереть со скуки, Димон сразу перешёл на шутливый тон.
   Отдыхаешь, однако?
   А что?
   Отвечу откровенно, - деланно заокал он, - одержим огнём.
   Чем же я могу тебе помочь? - усмехнулась она.
   Отдайся - озолочу, - шепнул он ей на ушко в стиле поручика Ржевского.
   Очень оригинально, - опешила Слава в его стиле.
   Откажешь, - обидишь.
   Что, прямо сейчас?
   Обязательно!
   Ну, ладно, давай! - неожиданно оживилась она. - А то я уже прямо сама изнемогаю. Так хочется мужчинку, - потянулась она к нему, чтобы поцеловаться, - аж, невтерпёж.
   Ну, не здесь же, - воспротивился Демон её прыти и с лукавым видом кивнул на задние ряды, которые пустовали. Она сделал вид, что задумалась, но ненадолго, - ну, пойдём.
   Они выбрались в проход и направились в конец автобуса. Слава при этом захватила с собой свой кулёк.
  
   Странный ты какой-то, - между тем говорила Влада Стасу, - то глаз не сводишь с меня, а теперь даже не смотришь в мою сторону.
   Разве? - спокойно повернулся он к ней.
   Может, я тебя чем-то обидела?
   Да нет.
   Что-то не то сказала?
   Он покачал головой.
   Ну, что ты молчишь? Я ничего не могу понять. Или это Дима тебя уже привлекает больше, чем я?
   При чём тут он? Ты что, всё слышала?
   Ну, так сидим же рядом.
  
   А тебе, что очень хочется? - участливо спросила Слава, усевшись рядышком с Димоном.
   Очень-очень.
   И мне. У меня так давно не было качественного секса, - она торопливо стала расстёгивать блузку. - Только надоело это делать по быстрому, - она бросила расстёгивать блузку. - Я хочу, чтобы это было долго, часами, - она потянула молнию у себя на брюках. - Поцелуй же меня. Я люблю, когда меня там целуют. Ну, что же ты?
   Ты издеваешься надо мной?
   Нет.
   Ты, как мужик, в самом деле. Мне так не нравится.
   А думаешь, нам это нравится? Я просто показала тебе, как это выглядит со стороны, когда вы пристаёте к нам.
   Я думал, ты серьёзно.
   Уже расхотелось? А говорил, что одержим огнём.
   Мне просто пить хотелось.
   Ну, тогда тебе повезло. Я не дам тебе засохнуть, - сказала она и полезла рукой в кулёк.
   Ты хочешь предложить мне спрайт?
   Нет, колу. Только это не просто кола, а соса-кола.
   А что, её сосут?
   Тебе показать?
  
   Дело не в этом, - сказал Стас.
   А в чём? - спросила Влада.
   А в том, - он внимательно посмотрел на неё и собрался уже ответить, но передумал, - что нам лучше держаться подальше друг от друга.
   Но почему, Стас?
   У тебя бесподобные глаза, Влада, в них можно потерять себя. А этого я боюсь больше всего, - он отвёл взгляд.
   Ты боишься?
   Да, ведь я уже много раз разочаровывался.
   Боишься попробовать ещё раз?
   Он промолчал.
   Думаешь, я тебя разочарую?
   Я не знаю, и поэтому нам лучше не переходить этой грани. Давай на этом и закончим разговор.
   Как хочешь, обиженно отвернулась она от него, но вскоре опять повернула голову.
   А если я постараюсь тебя не разочаровать? - прозвучала, наконец, фраза, которую он так ждал и которой так сильно добивался.
  
   А в это время на заднем сиденье, едва сдерживаясь и даже запрокинув голову от удовольствия, эротически стонал Демон. Он тащился от самого процесса: от тех простых движений, которые ритмически совершала рука Славы, и от того, как она, периодически отрываясь, жадно облизывала губы язычком, а затем вновь обхватывала ими горлышко бутылки, и причмокивала, когда чёрная жидкость толчками посылалась в её горло.
   Вот чему, оказывается, учат в глянцевых журналах!
   Чёрт! - чуть не захлебнулась Слава, когда неожиданно запиликал и затрепыхал мобильник в её пиджачке. Она недовольно вынула свою мобилочку и, нажав кнопочку, приложила к своему уху, - алё.
   Привет, доця, - послышалось из трубки, - ну, как продвигаются твои дела?
   Мамуль, я тебе потом перезвоню, ладно? - выключила она свой телефон. - И зачем я только брала его с собой? Держи. Теперь твоя очередь, - протянула она ему бутылочку.
   Спасибо. Пить мне уже тоже расхотелось.
  
   Та ну вас у сраку! - повернулась певичка Ирэна к своим музыкантам, - може, краще заспiваємо?
   Те откликнулись, достали свои инструменты, один - скрипочку, другой - бубен, третий флейту, четвёртый - маракасы, - и, подмигнув друг другу, тут же без настройки рванули знакомую мелодию - суперкичовый гимн Украины, автор которого не смог удержаться и, поднявшись, весело затянул:
   Льются песни, льются вина.
   И стучат, стучат бокалы в такт.
   Ще не вмерла Украина,
   Если мы гуляем так.
   Вскоре весь автобус, сияя улыбками, уже вовсю распевал этот куплет, причём скрипач так сексуально водил смычком, что многим это бросилось в глаза.
  
   13
  
   Дорога от гостиницы до набережной занимала минут семь. Ровно столько и было на часах Димона, когда он вышел после ужина из кафе: без семи семь. Дорога шла под уклон, и спускаться по ней было одно удовольствие, - не то, что возвращаться! Боясь опоздать, Димон на всякий случай прибавил шагу.
   Вскоре ноги его понесли сами, и в конце спуска он развил такую скорость, что, взмахни руками, он бы полетел, - если бы был влюблён.
   Но влюблён он не был и поэтому не взлетел, а так как сразу остановить он себя не смог, то выскочил на проезжую часть, где чуть не угодил под машину.
   Чёрный "форд-скорпио" промчался в полуметре от него.
   Обругав себя,
   и куда ты так летишь, никуда она не денется,
   далее он пошёл уже обычным шагом, тем более, что после плотного ужина приятная тяжесть в желудке располагала к прогулке.
   Оксану он заметил ещё издали, возле сквера. И, как оказалось, в самый последний момент.
   Она была в рубиново-красном платье и уже уходила в узкий переулок, не видя его. Мгновение, -
   и скрылась за углом.
   - Оксана! - догнал он её. - Ты уходишь? Мы же на семь договаривались.
   - Я пришла, смотрю: тебя нет.
   - И ты вот так просто могла уйти, не подождав?
   - А я никого никогда не жду. Тем более, если меня не ждут.
   - Значит, ещё секунда, и мы бы с тобой уже не встретились? - удивлённо спросил он и с укоризной сам себе ответил, - да-а.
   - Дима, я спешу сейчас. Я и приходила-то сюда предупредить тебя, что иду в кино.
   - В кино? - только и переспросил Димон.
   - Да, это здесь, за углом. Сестра взяла билеты на семь часов, - сообщила Скорпия, ничего больше не объясняя. Она словно отняла у него дар речи: он смотрел на неё с немым укором во взгляде.
   - Если хочешь, - сжалилась она, - можешь встретить меня после фильма. Он заканчивается в десять часов.
   - В десять? - как-то уже безразлично переспросил он. Яд от укуса уже начал действовать.
   - Да, это двухсерийный фильм, - вогнала она жало ещё раз и невозмутимо пошла дальше по переулку. Он остолбенело смотрел, как она удалялась.
   Потерянная ухмылка медленно сходила с его лица.
   Он почему-то не догадался проводить её до кинотеатра.
  
  
   14
  
   Раз, два, три, четыре, пять, - вышел Демон погулять, - насмешливо сказал он сам себе, - вот тебе и раз! Вот она была и - нету.
   вверх.
   резко
   взметнётся
   на коромысле
   то другая
   Если сильно нагрузить,
   одну чашу весов
  
   Так и сломаться недолго!
   Для равновесия просто необходим равный по весу груз.
   Этим противовесом вполне могла бы стать другая девушка,
   и Димон уже ясно представлял себе какая.
   Ангела!
   Вот, кто бы мог его сейчас спасти. Он оглянулся. Но возле стены, увитой виноградом, никакой книжной раскладки не было, как не было и самой Ангелы.
   Вот тебе и два!
   Сам не свой, весь перекошенный внутри, он побрёл к тому месту, где ещё вчера стояла раскладка. В оживлённых местах их обычно выставляют те книжные магазины, рассуждал он, которые сами находятся в глухих переулках.
   Значит, надо искать этот переулок. Вспомнив, куда свернул вчера автофургон с книгами, Димон поспешил к тому перекрёстку, а за углом пошёл уже, куда глаза глядят, доверяясь лишь наитию.
   В одной из витрин его внимание привлекло цветное картонное изображение какой-то девушки в полный рост. Была она одета в синее сари, в ногах её серебрилась луна, за спиной золотилось солнце, над головой сияло двенадцать звёзд наподобие эмблемы евросоюза, а в воздетых кверху руках она держала золотую калиновую ветвь.
   Лицо её показалось ему знакомым, а вывеска LOVE TOUR лишь подтвердила его догадку: это было лицо Светланы. Он постоял ещё немного перед ней, затем решительно толкнул дверь, но она оказалась запертой.
   Вот тебе и три.
  
  -- Оксана! - помахала ей сестра рукой у кинотеатра. - Скорее! Уже фильм начался.
  -- Иди сама, я не пойду, - сказала Оксана. - Мне нужно встретиться тут кое с кем.
  -- Но как же так!?
  -- Рита, иди сама! Я тебя встречу после фильма.
  
   Книжная витрина не заставила себя долго ждать. Но на двери висела табличка "переучёт". Вот тебе и четыре.
   Димон решил было идти дальше, но на всякий случай заглянул внутрь, прижав нос к стеклу: рядом с пожилой женщиной возле книжных полок он заметил вдруг Ангелу.
   - Геля! - радостно постучал он по стеклу.
   - А, это вы? - открыв дверь, удивилась она, - как вы нашли меня?
   - Это было не так легко.
   - А откуда узнали моё имя?
   - Вот это было уже полегче.
   - Вы что-то хотели? - оборвала она его, будучи не в настроении воспринимать сейчас его каламбуры.
   - Да. Увидеть вас.
   - Увидели. И что дальше? Я сейчас занята. У меня полно работы.
   - А после работы?
   - И после, - несколько вызывающе ответила она и потянула на себя дверь, чтобы прикрыть её. Вот тебе и пять.
   - Ещё одну минутку. Прощу прощения, но вчера меня кое-кто самым наглым образом опередил.
   - Не надо было опаздывать, - вновь приоткрыла она дверь.
   - Поэтому я и пришёл сегодня пораньше, чтобы отплатить ему той же монетой.
   - Вы очень откровенны.
   - Я знаю, что у вас сегодня с ним свидание.
   - Откуда вы всё знаете?
   - Просто Стас - мой приятель, и он не держит от меня секретов. Кстати, открою вам один из них, - заговорщически перешёл он на шепот, - он очень любит поиздеваться над женщинами.
   - Неужели? - не очень испуганно прошептала она.
   - Его даже прозвали так - маркиз де Стас.
   - Вот бы никогда не подумала. На меня он произвёл совсем другое впечатление. Он скорее Захер Мазох какой-то. Вы просто на него наговариваете.
   - На самом деле, он и то и другое. Не даром я его Омутом зову. И потом, его просто не устраивает эта роль, - совсем другим тоном добавил он. А вдруг садомазо ей, как раз и в тему?
   - Какая ещё роль?
   - Которую вы ему предложили. Он любит сам разбивать сердца, а не утешать уже разбитые.
   - Это он вам тоже рассказал? - изменилась она в лице.
   - Да, - легко сознался Димон.
   - Но тогда вы просто подло пользуетесь его доверчивостью.
   - Так же, как и он - вашей, - быстро нашёлся он.
   - Как это понимать?
   - Просто сейчас он, именно в эти минуты, встречается с другой девушкой. И даже выгнал меня из номера, чтобы я им не мешал. Мне некуда было деваться, поэтому я и пришёл сюда.
   - Вот как! Никогда бы не подумала. Но я даже и не думала с ним сегодня встречаться, хотя и обещала. Не знаю, что он ещё вам там наплёл, но этим роль его вчера и ограничилась. Так что передайте ему, чтобы он не ждал меня и даже не искал.
   - Но я пришёл сюда вовсе не за этим.
   - А зачем?
   - Чтобы пригласить вас в ресторан, - с ходу предложил он. Да и куда её девать, если Стас будет рыскать по всему городу в поисках её.
  
   Пригласите её в ресторан. Или в театр.
   Женщина -Весы требует для себя роскоши.
  
   - С такой девушкой, как вы, разве можно разговаривать на улице?
   - А вы любите утешать разбитые сердца?
   - Я люблю.
   - А вас, случайно, не Демон зовут?
   - Случайно. Это что, Стас проговорился?
   - Да. Только на демона вы совсем не похожи.
   - А так? - Демон скорчил свою фирменную рожу.
   - Так, - похожи, - засмеялась она.
   - Геля, так, где здесь поблизости хороший ресторан?
   - Это - "Эдельвейс", здесь в центре, возле кинотеатра, - потеплел её голос, а в глазах появился интерес, - но только я на пару часов, не больше, - сразу предупредила она.
  
   15
  
   Оксана тем временем в задумчивости стояла перед витриной магазина женской одежды. По её виду трудно было определить: то ли она разглядывала платья на манекенах, то ли не решалась зайти в магазин. На втором этаже этого старинного двухэтажного здания с башенкой на крыше открылось вдруг одно из окон, и из него выглянул Андрей.
   - Оксана! Ну что же ты стоишь, не заходишь?
   - А я не знаю, где у вас тут вход.
   - Заходи в магазин. Я тебя сейчас встречу.
   В магазине к ней из лабиринта стоек, сплошь завешенных юбками, платьями и костюмами, тотчас подскочила молоденькая продавщица.
   - Добрый день, что вам угодно?
   - Мила, это ко мне, - остановил её назойливую любезность Андрей, вышедший откуда-то из подсобки. Здесь он чувствовал себя хозяином. - Оксана, проходи. Мы с мамой уже ждём тебя.
   - Я не очень опоздала? - спросила она, поднимаясь по внутренней лестнице вслед за ним на второй этаж.
   - Можно сказать, что пришла как раз вовремя, - намекнул он, что ему приходилось ждать её и подольше.
   - Да, удобно тебе, когда работу и дом разделяет лишь лестница.
   - Знаешь, иногда это надоедает, - пожаловался он, пропуская её в квартиру, - мама! - крикнул он затем, - встречай гостью.
   - Здравствуй, Оксана, здравствуй деточка, - выплыла из столовой его дородная и радушная мама, - а ты совсем не изменилась.
   - Зато у вас всё так круто поменялось. Я ещё помню вашу старую квартиру.
   - Да, жизнь сейчас не стоит на месте. Вот только у Андрея ничего пока не меняется в этой жизни, - намекнула она на чувства и семейное положение сына.
  
  
  
   16
  
   Димон, сообразив, что двух свиданий на вечер ему вполне достаточно, решил больше не искушать себя и вернуться в тургостиницу. Поднимаясь в гору, он заметил, как, набирая скорость, навстречу ему спускался Стас.
   - Что, на свидание уже летишь?
   - Ага. А ты, я вижу, уже пролетел?
   - Ага. Так, когда мне освободить для тебя номер? - язвительно спросил Димон, вынуждая Стаса произнести нужную ему фразу.
   - Через час.
   - Ты так уверен в этом? - усмехнулся Демон и, спохватившись, отвёл взгляд, чтобы не выдать себя и не рассмеяться ему прямо в глаза.
  
   Он давно уже заметил за собой магические способности. Ещё в школе, когда он на спор, посылая мысленные приказы, заставлял людей спотыкаться на ровном месте на потеху своим одноклассникам.
   Потом эти шалости забылись, но способности остались, и он часто представлял себя этаким магом, то белым, то чёрным, в зависимости от минутного настроения или от собственного каприза.
   Кроме того, он свято верил в магическую силу слова - в его обратную силу. Он знал по собственному опыту, да и по опыту других, что если что-то загадаешь вслух наперёд, оно никогда не сбудется. Потому что оно уже сбылось, - на словах, и в эту же самую секунду! Сбылось как бы на другом уровне.
   А дважды одно и то же не происходит. Как бы ты ни был в чём-то уверен, только ты об этом с уверенностью сказал - всё, тому уж не бывать!
   Многие знают об этом, но делают это неосознанно: и пожелав что-то наперёд. Тут же спохватываются и три раза сплёвывают - тьфу-тьфу-тьфу! - или те же три раза стучат по дереву или по тому, что попадётся под руку, тем самым, охраняя сказанное от лукавого. Тот ведь не может схватить мысль, пока она не материализовалась в слове.
   Демон же, в отличие от многих, очень часто сознательно пользовался этой обратной силой. Не всегда, правда, успешно. Оттого, что некоторые из сведущих тут же прикусывали язык или складывали фигу и мысленно отсылали порчу обратно, и тех не брали ни сглазы, ни уроки, ни призоры.
   Поэтому Димон, спрашивая Стаса, так ли он уверен в том, что приведёт Ангелу, уже знал всё наперёд, чем дело кончится. Ему просто интересно было лишний раз удостовериться в непреложности этого закона и ещё раз утвердиться в человеческой глупости.
  
   - Конечно. В восемь она заканчивает работу. Пока раскладку увезут, пока мы погуляем, в общем, в девять можешь выйти на прогулку сам. Тебя, кстати, там Слава сейчас разыскивает. И куда, говорит, он сразу после ужина сбегает?
   - Об этом тебя сейчас, случайно, Влада не спросила?
   - Да, ну её! Я побежал.
   - Смотри, не споткнись, - посоветовал ему Демон напоследок, и не удержавшись, тихо прыснул со смеху.
   Но Стас не споткнулся. Развив скорость, он в конце спуска успел притормозить и не выскочил на проезжую часть. Он споткнулся гораздо позже, и на ровном месте, когда Димон уже отвернулся.
  
   17
  
   Поднявшись по лестнице на второй этаж, и не обнаружив за столиком дежурной, Димон мимоходом приоткрыл дверь служебной комнаты, где сидела горничная.
   - Вы что-то хотели? - смущённо спросила та. Держа перед собой зеркальце, она красила губы новомодной увлажняющей помадой.
   - Да, дежурную, - двусмысленно намекнул он.
   - Она сейчас придёт, подождите. А вы, из какого номера?
   - Из седьмого.
   - Лав-туристы? - усмехнулась она.
   - А что в этом плохого?
   - Да у вас только одно на уме.
   - А разве это не у всех на уме? Разве это не может быть на уме у такой девушки, как вы?
   - А я сейчас ухожу, мой рабочий день закончился, - встала она из-за стола и так метнула глазками, что можно было завестись с пол-оборота.
   Демон знал, конечно, что его внешность производит на некоторых девушек определённое воздействие, и сразу понял, что ему здесь может кое-что обломиться: он почти всегда безошибочно угадывал это по одному лишь взгляду.
   - Не думал, что такие красотки... такие красотки работают здесь горничными.
   Красоткой её можно было назвать, лишь грубо ей польстив, но лесть - это единственное, чего никогда не бывает много. И как ни груба твоя лесть, как ни фальшива, любая жертва скушает её за милую душу.
   - Шутите, наверно? - зарделась она, поправляя рукой волосы.
   - Нисколько.
   И тут Димон обратил внимание на её пальчики. Это были те самые "дамские пальчики", от которых он со своей художественной натурой и тягой к прекрасному всегда сходил с ума: удлинённые, округлые, с нежной, едва не прозрачной кожей. Те самые идеально оформленные породистые женские ручки с узкой ладонью, с хищно выпуклыми заострёнными ноготками и завершённые безупречным маникюром. Дамские пальчики, которым так и хочется доверить самое ценное, что у тебя есть.
   - Таким девушкам, как вы, - продолжал он,- не номера убирать, а самим снимать номера где-нибудь за границей.
   - Скажете ещё, - разошлись её губы в улыбке. Вот чем она ещё привлекала к себе! Припухлые и растянутые, губы представительствовали на её лице. Слегка приоткрытые, подчёркнуто блудливые, они всем своим видом выражали бесстыдство. Рабочие губки.
   - Эти ручки созданы не для такой работы.
   - Все вы так сначала говорите, - присела она на край стола.
   - А потом? - подходит он к ней совсем близко.
   - А потом начинаете приставать, - раскрыла она перед ним все карты. А при таком раскладе, самое верное сейчас, - озадачить её.
   - То есть вы считаете, что в отношениях между полами не должно быть никакого примитивизма, а должна быть некоторая возвышенность и отстранённость или, проще говоря, вульгарные понятия должны непременно замещаться менее понятным научным языком или попросту облечены в поэтическую форму?
   Протараторив без всякого выражения эту дежурную фразу, и тем самым "перегрузив" горничную, Димон, не давая ей опомниться, пока та пыталась вникнуть в суть сказанного, осторожно подвёл её к восприятию другой своей мысли, которая теперь могла восприниматься ею как приказ.
   - Ты знаешь, - прошептал он, перейдя ко всему ещё и на "ты", - твои влажные губы просто созданы для поцелуя.
   Это было странно видеть: но её губки разомкнулись ещё шире в каком-то хищном оскале, и она как бы невзначай провела по ним языком.
   - Это, наверно, они от помады такие? - добавил он.
   - Ну почему же от помады?
   Димон неожиданно наклонился к ней и сорвал лёгкий поцелуй.
   - У, какая прелесть, - завёл он глаза от восторга, - какая прелесть, - и, не встречая особого сопротивления, вновь жадно приник к её губам, и долго не отрывал своего поцелуя, вращая языком, словно желая показать ей, что хочет выпить её до дна, до последней капли. При этом он нежно гладил кончиками пальцев её шею и даже под конец слегка приподнял её, чтобы у неё в прямом смысле слова земля ушла из-под ног. - Это называется, знаешь как? - выдохнул он, - поцелуй души.
   - Скорей всего, от души, - покусала она свои губы, - всю помаду слизал. И чуть до горла не достал.
   - А есть ещё поцелуй бабочки, - присел он рядом с ней на стол.
   - Это как? - заведённая им, она провоцировала его уже сама.
   - Это когда целуют лишь взмахами ресниц. Никогда не пробовала?
   - Нет.
   - А поцелуй кошечки? Вспомни, как она вылизывает всё своим язычком. По-другому это называется кейра. Или кумбитамака.
   - Как красиво.
   - Или ламбитус.
   - Скажи проще, - улыбнулась она понимающим взглядом.
   - А проще говоря, не закрыть ли нам для начала дверь на ключ? Тебя как зовут?
   - Сусанна, - ответила она, поворачивая ключ. - Или Жужа.
   - Венгерка, что ли?
   - Да, - покорно подошла она к нему, - ты мне тоже нравишься. Похож на этого, ну, который "Окна" ведёт. Такой же соблазнительный.
   - Почему такой же? Я куда более соблазнительный, чем этот противный тип. А твои пальчики, ну, просто чудо, - взял он её руку и обцеловал чуть ли не каждый её пальчик, задержавшись на мизинчике, - Жужа, - прошептал он и весь замер, когда она другой рукой, как бы невзначай, коснулась его молнии, - или Сусанна.
  
   Когда губ её и пальчиков ему уже стало не хватать, он тут же полез к ней под юбку.
   - Может, сделаем ещё и квик?
   - Нет, нет, только не это, - мигом убрала она его руку, - остынь. Какой быстрый!
   - Да я такой.
   - Не всё сразу. Чуть что, сразу за манюрку!
   - Ничего не понял. Целоваться, значит, можно, а за манюрку нельзя?
   - Вот походи со мной недельку, тогда, может, я и позволю.
   - Я уеду через недельку.
   - Твои проблемы. К тому же у меня жених есть. Он сейчас в армии, и я обещала ему, что сохраню себя в целости.
   - Хорошо хоть, он целоваться тебе не запретил, Жужа.
  
  
   18
  
   Приятный бархатный голос. Можно заслушаться, такой тембр. Диктор говорил по-венгерски. Вытянув ноги, Димон, переодетый уже в светло-серый костюм, умиротворённо сидел в кресле перед телевизором и курил сигарету.
   Он расслабился. Его внутренняя перекошенность, благодаря Сусанне, куда-то исчезла, уступив место тому благословенному чувству равновесия, к которому он всегда только и стремился.
   Раздражительно скрипнув, злобно хлопнула дверь. Она всегда чутко передавала настроение того, кто за неё хватался. Димон даже головой не пошевелил на приход Стаса.
   Мгновенный сквозняк развеял дым, и в номере повисла, несмотря на приятный бархатный голос, угнетающая тишина. Стас нависал у него за спиной.
   - И тебе, конечно же, всё понятно, что он там говорит? - наконец, нарушил тот своё молчание.
   - Конечно. Передаёт последние известия: Омут также пролетел над Ужгородом и очень быстро почему-то вернулся назад.
   - А там не сообщается, почему он так быстро вернулся?
   - Нет.
   - Жаль, а то мне очень бы хотелось узнать об этом у тебя.
   - А я тут при чём?
   - А кто ещё мог приложить к этому руку? Только ты знал о нашей встрече, да ещё улизнул сразу после ужина. Ну, признайся же, - с хитрецой он испытывающе посмотрел ему в глаза.
   - Ну да, конечно, - рассмеялся Димон, иначе он не смог бы сдержать усмешку в своих глазах, - она исчезла, а я виноват. Конечно. Или ты думаешь, что я такой всесильный, такой всемогущий, что взял да и увёл её вместе со всеми её книжками? А затем строго-настрого предупредил её, чтобы она с тобой не встречалась? Как, оказывается, легко говорить правду!
   - Ты такой, что всё можешь. Ну, ладно, - смягчился Стас, - а там ничего не говорится, что пока я отсутствовал, ты успел уже потянуть горничную?
   - Нет, - застигнутый врасплох, Демон скорчил гримасу, застигнутого врасплох, - об этом диктор умалчивает.
   - Жаль, - взяв со стола яблоко, Стас смачно надкусил его и язвительно заметил, - а что, она, действительно, умеет делать поцелуй бабочки?
   - Это она тебе рассказала? - выдал себя Демон.
   - Нет, диктор, - Стас сел на свою кровать, - иду сейчас по коридору, а она там делится с дежурной своими впечатлениями.
   - Нет, ну надо же, - усмехнулся сам себе Демон, - такая странная попалась. Минет делает запросто, а манюрку свою не даёт. Я, говорит, её для жениха берегу.
   - Манюрку? Как красиво это у них здесь называется. И всё-таки, нашёл с кем связаться. Это же обыкновенная соска, - Стас давал выход своей язвительности, - уж лучше иметь дело с резиновой. Надувная хоть красивей будет. Ну почему ты такой не разборчивый? Ты как тот Фауст, который заключил договор с чёртом, а всё для чего? Чтобы соблазнить какую-то модистку.
   - Не скажи. У каждой можно найти недостатки. Я же ищу лишь достоинства. У одной - это может быть чудный ротик и не менее чудесные пальчики, другая привлекает меня своей косой.
   - Понятно.
   - А сейчас я иду, - замялся он, поднявшись, - к одной замечательной попке.
   - К той своей толстушке?
   - Ага. Всё тебе надо знать.
   - Демон, ты неисправим, - покачал головой Стас, и вдруг его словно осенило, - А у неё, случайно, нет крылышек?
   - Пока не заметил, - бросил Димон, подходя к двери. Ну и, пройдоха, этот Омут. Всё он мгновенно просекает.
  
   Из освещённого фойе он вышел в сумерки: темнело прямо на глазах. Откуда-то сверху лилась музыка. Димон поднял глаза и на балконе второго этажа увидел два знакомых лица.
  
   19
  
   - Опять этот Дима куда-то пошёл, - заметила Влада, выдыхая сигаретный дым.
   - Да пошёл он, этот Дима, - ругнулась Слава, щелчком кинув ему окурок вслед.
   - Я всё хотела тебя спросить: у вас что-то было там, на заднем сиденье?
   - А что у нас могло быть? - ответила Слава, сунув очередную сигарету в рот и чиркая зажигалкой. - Он слишком быстро всё хочет получить.
   - Вот видишь, как я была права насчёт него.
   - Зато Стас твой из номера почти не вылезает, - заметила Слава.
   - И чем он только там занимается? - пожала плечами Влада.
   - А ты хочешь узнать?
   - А почему бы и нет.
   - Наверняка, футбол по телеку смотрит.
   - И что за парней нам подсунула Светлана!
   - Ну! Никакого внимания не уделяют.
   - Что же делать? Не самим же навязываться?
   - Инициатива, по идее, должна исходить от них.
   - Это раньше так было, а сейчас, видишь, какие они пассивные.
   - Так и ждут, чтобы им всё принесли на блюдечке.
   - Мне кажется, его надо просто расшевелить.
   - Каким образом? Намекаешь на то, чтобы я тоже прогулялась?
   - Слава, ты настоящая подруга. Схватываешь прямо на лету.
   - Ну так.
   - Слава, на полчаса не больше.
   - А тебе хватит?
   - Ну, я ж не спать с ним собираюсь.
   - Хорошо, я на лавочке пока внизу посижу.
   - Как увидишь свет в окне, можешь подниматься.
  
   20
  
   А ведь я в какой-то мере вор, в какой-то степени преступник: умыкаю девушку прямо из-под носа своего приятеля, прячу её от него, обеспечиваю себе алиби. Просто злодей какой-то в сфере межличностных отношений. Аферист и прелюбодей.
   Но ведь я ничего такого не делаю, что было бы наказуемо с точки зрения уголовного права. Нет таких законов. Я не ворую чьё-то имущество, не посягаю на чью-то собственность. Разве что на тело женщины. Но оно мне нужно, как трофей, как доказательство того, что я им владел.
   Занятый этими мыслями, Димон подходил уже к ресторану "Эдельвейс" и в то же время не сводил глаз с роскошной задницы идущей впереди него женщины в облегающем серебристом платье с распущенными чёрными волосами.
   Восхищённые взгляды встречных прохожих при свете фонаря показывали ему, что перед ним шествовал достойный экземпляр. Некоторые мужчины, пройдя вперёд, даже оглядывались ей вслед, а его даже не удостаивали взгляда, будто и не шёл он за ней по пятам, отчего он чувствовал себя никем. Только тенью. Её тенью в темноте, - от фонаря.
   Но с другой стороны, какое-то предчувствие говорило ему, что эта женщина шла на свидание с ним.
   - Постойте, девушка, - с улыбкой окликнул он её. - Остановитесь, на мгновенье, вы - прекрасны.
   - Вы шутите? - с улыбкой повернула к нему голову Ангела.
   - Нисколько.
   - Лучше не шутите так, - надменно сказала она. - Ведь это же, как приговор, и кое-кто за эту фразу поплатился жизнью.
   - Кто именно? - не понял Димон.
   - Фауст.
   - Ах да, я и забыл! Вы, значит, тоже эту книжку читали?
   - Ещё в школе.
   - У меня нет слов. Мало того, что девушка сшибает с ног своей красотой, так она ещё и Гёте читает.
   - А что в этом удивительного?
   Широкая витрина ресторана была неярко освещена, но ещё издали притягивала к себе живой, изменчивой картиной чужого пира. За тюлевой занавесью легко просматривались сервированные столы, скользящие силуэты официанток и менее подвижные фигуры сидящих в зале женщин и мужчин. Доносилась приглушенная музыка, чей-то негромкий смех и даже звяканье бокалов и перестук ножей.
   - Вы так изменились в этом платье, я вас даже не узнал, - переменил он тему. - Серьёзно, вам очень идут распущенные волосы, - он даже отошёл на шаг, с восхищением разглядывая её. - Вы будто сошли с картины Рубенса.
   - Ну, вряд ли в те времена носили такие платья, - польщённая, ответила она, но в своей привычной манере: со всем спорить и ни с чем не соглашаться.
   - Тогда, скорее, с картины Ренуара. При этом освещении в вас столько загадочной импрессии.
   - Вы, что смеетесь?
   Они зашли в ресторан, который в это время был уже почти полон, и присели за единственно свободный столик у окна. Ангела сразу же углубилась в изучение меню, вскоре подоспел и официант.
   - Что будем заказывать?
   - Так трудно что-то выбрать.
   - Ну, во-первых, бутылочку винца закарпатского, - пришёл ей на помощь Димон, - но самого лучшего. А из блюд? Что-нибудь фирменное, для истинных гурманов. Я думаю, Геля, вы принадлежит к их числу?
   - О, да, я люблю побаловать себя.
   - Могу предложить пулярку а ля фурсель под соусом бешамель, - посоветовал официант.
   - Вы не против, Геля?
   - Нет.
   - А что будет дама на десерт? - осведомился официант.
   - Бананы в шоколаде. Такого я ещё не пробовала.
   - Ну, конечно, - усмехнулся Димон, представив, как она берет в рот шоколадный банан.
   - Я обожаю сладкое, - окинула она Димона благодарным взглядом, когда официант удалился, - мне кажется, вы уже успели прочитать Заводной ключ?
   - Да, поэтому я и пригласил вас в ресторан, Геля. Туда, где блеск тарелок и сиянье столовых приборов, где всё в роскошном убранстве и звучит романтическая музыка.
   - Я вижу, вы уже знаете путь к моему сердцу, - растаяла она.
  
   21
  
   Влада подошла к двери с номером 7 и только собралась постучать в неё, даже кулачок занесла для стука, как вдруг почему-то одумалась. Дверь была слегка приоткрыта: сквозь тоненькую щёлочку видно было оранжевое сияние телевизора, а из полумрака комнаты доносился какой-то странный заунывный голос Стаса: вам вам вам вам. Влада недоумённо приставила ухо к щёлке.
   - Мать, я - дух? - несколько раз повторил Стас, словно вопрошая кого-то. Влада оглянулась: не идёт ли кто? И снова приставила ухо к двери. - Мать, я сам себе учитель? - опять спросил кого-то Стас.
   В коридоре появился кто-то из постояльцев. Влада тут же постучалась и, не дожидаясь ответа, сама открыла дверь и вошла в номер. Стас сидел на полу в позе йога: правую руку он держал на животе, а левую - на колене ладонью вверх.
   - Мать, пожалуйста, дай мне чистое знание, - успел произнести он.
   - Стас, извини, я, наверно, помешала?
   Он смотрел на неё и будто не видел её: никакой реакции. Она собралась, было выйти, чтобы не мешать его медитациям, но тут услышала глубокий его вдох, а затем такой же глубокий выдох.
   - Стас, ты йог? - спросила она.
   - Йог, - ответил он.
   - Ясно. А телевизор почему без звука?
   - Чего ты хочешь?
   - Стас, у нас почему-то свет не горит, может, посмотришь?
   - Посмотрю, - усмехнулся он, - почему бы не посмотреть, как у вас свет не горит. - Он поднялся и направился вслед за Владой по коридору. Зайдя к ней в номер, он понапрасну пощелкал выключателем, - видно, лампочка перегорела. Только чем тебе помочь, я не знаю.
   - Придётся мне со Славой весь вечер сидеть в темноте.
   - А где, кстати, она?
   - Пошла прогуляться.
   - Может, пойдём ко мне в номер? У нас хоть свет есть.
   - Зато здесь романтичнее.
   На фоне освещённого с улицы окна отчётливо рисовались на столе бутылка и два стакана.
   - Ну, если у вас вино есть, тогда не спорю.
   - Как видишь, есть. Можешь налить.
   Пока Стас наполнял стаканы, Влада уселась рядом на стол. Это была её излюбленная манера, - усаживаться на край стола и болтать ногами.
   - Ну, за что пьём? - приподнял он свой стакан.
   - Не знаю. Пожелай что-нибудь.
   - Давай за желание.
   - Давай, - чокнулась она.
   Стас быстро осушил стакан и, поставив его на стол, присел рядом в кресло. Влада не привыкла пить вино, как сок, и, отпив лишь на треть, оставила стакан в руках.
   - А какое у тебя желание, если не секрет? - вкрадчиво спросил она, закинув ногу на ногу и покачивая туфелькой у него перед глазами.
   - Секрет, - ответил Стас.
   - Больше ты ничего не хочешь мне сказать?
   - А что ты хотела услышать? Язык для того и существует, чтобы скрывать свои желания.
   - А может, у тебя просто нет желания? - спросила она двусмысленно.
   - Почему же? Есть. Только очень необузданное - однозначно ответил он, - вот почему я стараюсь сдерживать себя.
   - Зачем же тебе сдерживать себя? - мягко сказала она.
   - Чтобы не терять над собой контроль.
   - Похвально. Значит, я могу рассчитывать на тебя?
   - Конечно.
   - Что ты не воспользуешься темнотой?
   - Можешь не сомневаться.
   - И даже не захочешь поцеловать меня?
   - Пока ты этого сама не захочешь.
   - Прекрасно. А если я уже этого хочу.
   Стас медленно склонился к ней, с явным намерением её поцеловать и уже почти коснулся её губ, но вдруг, будто передумав, вздохнул и отодвинулся от неё.
   - Нет. Ты этого не хочешь.
   Он налил себе вина и тут же опять залпом выпил.
   - Почему ты так думаешь? - пригубив стакан, спросила она.
   - Я это чувствую.
   - Надо же, какой ты чувствительный!
   - Ладно, Влада, я пойду - неожиданно сказал он, - вино у тебя очень вкусное. Только сейчас по телеку футбол начнётся.
   Стас добился своего: Влада сразу прекратила покачивать ножкой.
   - Подожди, - сказала она.
   - Ты хочешь предложить мне кое-что ещё?
   - Да. Только сначала скажи мне: я тебе хоть немножко нравлюсь?
   - Нравишься. Особенно твоя коса.
   - Хочешь, я распущу её для тебя?
   - Распусти, - без особого интереса сказал Стас.
   - А не испугаешься? - соскочила она со стола и принялась расплетать косу.
   - А почему я должен испугаться?
   - Те, кто первый раз видят меня с распущенными волосами, обычно пугаются.
   - А ты не думала остричь её?
   - Зачем? Это ж моя гордость. Ведь без неё я буду такая, как все.
   - Чик, и её нет.
   - С ума сошёл! В ней моя сила. Для девушки нет худшего наказания, чем остричь косу.
   Расплетя косу, она принялась расчёсывать её широким гребнем. Рисуясь перед Стасом своим изящным силуэтом на фоне более светлого дверного проёма на балкон, она резко наклонилась вперёд и волосы тут же заструились ей по плечам на грудь и достали до пола. Когда Влада вновь выпрямилась в полный рост, то вся вдруг словно исчезла за густыми волосами: её лицо, грудь, руки, - всё, вплоть до лодыжек, скрылось вдруг за их роскошными волнами.
   - Ну, как?
   - Вообще-то жутко, даже как-то не по себе. Никогда не видел ничего подобного.
   - А так? - открыла она своё лицо, разведя волосы руками.
   - А так, - похожа на ведьму.
   - А если я и в самом деле ведьма?
   - Да, ладно, какая ты ведьма! Ведьмы - они ж голые. Я уже насмотрелся на таких. Причём, недавно, у вас в Киеве, на Лысой горе.
   - Хочешь, чтобы я разделась?
   - Не хочу.
   - Как же ты тогда поверишь мнеррррреккккк555555555? - она расстегнула верхнюю пуговицу на блузке.
   - Считай, что уже верю.
   Она расстегнула вторую пуговицу.
   - Не думаю, что это хорошая идея.
   Она расстегнула всю блузку.
   - Как бы ты не пожалела об этом.
   - А почему ты решил, что я пожалею? - тут же сняла она её. - Может, это ты ещё пожалеешь, - завела она руки за спину, ловко освободилась от бюстгальтера и так же быстро накрыла ладонями стыдливых близнецов, - а ничего, что у меня маленькая грудь?
   - Мне очень нравится твоя маленькая грудь. И только потому, что она мне нравится, я не хочу тебя более ни к чему принуждать.
   Влада мигом убрала ладони и стала с трепетом ожидать прикосновения его руки, чтобы тут же влепить ему пощёчину, но он даже не пошевелился. Он держал паузу, и чтобы не затягивать её, она расстегнула молнию на юбке и позволила ей упасть вниз. Теперь только узкий слип слегка белел в темноте.
   - И это всё? - насмешливо произнёс он.
   Переступив ногами, она легко рассталась и со слипом, а затем одним движением руки завела все свои волосы наперёд, - так, что они почти полностью скрыли ее наготу.
  
   22
  
   Официант принёс бутылку красного вина и модерновый штопор, ножки которого в его ловких руках плотно обхватили горлышко бутылки, затем несколько вращательных движений, - и штопор плотно вошёл в пробку; когда же официант резво отвёл ножки в сторону, пробка подалась вслед за штопором и с легким выхлопом бутылка была вскрыта. Сняв пробку со штопора, официант дал понюхать её Димону, а затем разлил вино в оба бокала. Он сделал это так умело, каждый раз вытирая горлышко салфеткой, что не пролил ни капли на благородную белизну скатерти, оправдывавшей название ресторана, и проделал всё так эротично, что заслужил небольшие аплодисменты от Гели.
   - За знакомство, Ангела, - поднял Димон бокал.
   - За знакомство, Демон, - чокнулась она своим бокалом и отпила глоток, - а за что вас так прозвали?
   - Я думаю, не только за те демонические взгляды, которые я бросаю на невинных девушек, - он показал этот взгляд, чем вызвал у неё улыбку. - Кроме того, у меня богатое демоническое прошлое.
   - Как интересно!
   - Мне иногда кажется, что моим пращуром был тот самый змей-искуситель, который соблазнил Еву под яблоней, пока Адам, не ведая греха, гулял по саду.
   - Под яблоней? - широко раскрыла глаза Ангела. - Вы шутите?
   - Конечно, шучу. Хотя, если честно, то Каин, первенец Евы, на самом деле, был не от Адама.
   - А от вас, - усмехнулась Ангела.
   - Конечно. Просто Адам этого не знал.
   - Да, это на вас похоже, - во всю уже засмеялась она.
   - А так? - на секунду высунул он свой язык. Язык был похож на змеиное жало.
   - А это что ещё? - покоробилась она: впечатление было довольно жуткое.
   - А что, до вас ещё не дошла такая мода на "раздвоение языка"?
   - Слава богу, нет. Чем это?
   - Обычным скальпелем в обычном косметическом салоне.
   - Ну и как ощущения?
   - Прикольно. Особенно, когда целуешь девушек в интимные места. Они просто в экстаз приходят.
   - Да, я вижу, у вас увлечение этим не на шутку.
   - Какие там шутки!
   - Ну, а кем ещё вы были в прошлой жизни? - попыталась она улыбнуться.
   - В какой? Их у меня было очень много.
   - А вы что, вечный?
   - Нет, я - смертный. Просто я помню, кем был до рождения. Ведь я периодически появляюсь на земле.
   - А разве такое возможно?
   - Конечно. Причём, я не единственный, кому это удалось. Алистер Кроули, например, также помнил свои прежние воплощения. У меня же на данный момент, если не ошибаюсь, последняя двенадцатая аватара.
   - Кем же вы были прежде?
   - Те, в кого я вселялся, почему-то долго не жили. Их или убивали или они убивали себя сами. Причём, чаще всего это были богемные люди: писатели, актёры и поэты.
   - Можете их перечислить?
   - Вам уже интересно?
   - Конечно.
   - Ну, самый известный из них даже назвал в честь меня поэму.
   - Поэму "Демон"?
   - И как вы догадались? - усмехнулся он. - Правда, лучше всего он выразил меня в "Герое нашего времени".
   - Так значит, вы были Лермонтовым, сударь?
   - Не я, а дух мой. Я ведь не простой демон, а демон октября. Демон Весов. И это было моё восьмое воплощение. Он так прекрасно описал в романе мой характер. За столько лет я ничуть не изменился.
   - Я это заметила.
   - До сих пор, правда, удивляюсь, как он узнал, что именно я говорил тогда Тамаре:
   "Твоей любви я жду, как дара, и вечность дам тебе за миг"
   - Вечность за миг?
   - Ну, надо ж было чем-то её соблазнить.
   - Ой, и мастер же вы разводить.
   - Да, меня хлебом не корми. Дай только над кем-нибудь подшутить. А этого никто не понимает. Или воспринимает всё всерьёз. В особенности, этот гад Мартынов. За свои шуточки я и поплатился тогда жизнью. Ну, почему я так быстро сгораю? - как-то отстранённо вдруг произнёс он, глядя на Ангелу сквозь вино в бокале.
  
  
   23
  
   - Ну, и как я выгляжу теперь? - спросила Влада.
   Стас стойко выдерживал паузу.
   - Классно? - восхищённо спросила она. - Или так себе? - сомнение закралось в её голос. - Что, совсем никак? - уже в отчаянии произнесла она. - А так? - вновь откинула назад она свои волосы.
   - Просто супер, - успокоил её Стас. - Ты - такая красивая, я просто любуюсь тобой.
   - Может, пойдёшь теперь смотреть свой футбол?
   Он промолчал.
   - Или здесь уже стало поинтересней?
   Он опять ничего не ответил.
   - Налей-ка мне ещё вина.
   Он налил ей вина и себе, а потом со своим стаканом уселся в кресло.
   - А ты не хочешь теперь поцеловать меня? - кокетливо спросила она.
   - Каждый на моём месте захотел бы.
   - Так что же ты сидишь!
   - Я просто не стою тебя, - скаламбурил он.
   - Иди же ко мне, - позвала она шёпотом - иди сюда, Стас.
   Но он не пошевелился. Тогда она сама подошла к нему и присела рядом на подлокотник.
   - А может, ты просто боишься девушек, а? - лукаво спросила она и ненавязчиво провела пальчиком по его руке.
   - Влада, я совсем не то, что ты себе вообразила.
   - А что я себе вообразила?
   - Что меня можно коснуться пальчиком, - и я уже весь твой. Я не слишком примитивен.
   - Но я вовсе и не думала жать на твои инстинкты, - Влада пригубила вино, - напротив: ты привлекаешь меня совсем иным.
   - Чем же?
   - Тем, что и не проявляешь никакой активности. Мне очень нравится именно твоя пассивность. И в то же время в тебе столько напряжения внутри. Вот я сейчас тебя коснулась, а у меня до сих пор мурашки по телу.
   - Правда?
   - А сейчас вот смотришь, и я даже в темноте чувствую, как ты смотришь на меня.
   - Как же я смотрю?
   - С желанием. Причём, с необузданным.
   - Тебе так кажется.
   - Нет, не кажется. Признайся, неужели тебе совсем не хочется меня?
   - Нет.
   - Значит, вино ещё не подействовало?
   - А я от вина особо не пьянею, не надейся!
   - А это не простое вино. А заговорённое.
   - Неужели?
   - Так, что теперь тебе, милый, никуда не деться от меня.
   - Ну, ты и ведьма!
   Стас резко стал, озарённый внезапной догадкой, и поднял руки вверх. Нащупав лампочку, он покрутил её в плафоне и неожиданно вспыхнувший, резкий, бьющий в глаза свет обнаружил Владу во всей её наготе. Она инстинктивно тут же прикрыла грудь скрещёнными руками и сразу же присела на кровать, вся съёжившись от стыда, испуга и негодования.
   - Выключи! - возмущённо крикнула она.
   Стас опять невозмутимо сложил руки у себя на груди и, усмехаясь, уловка с лампочкой у неё не прошла, покачал головой: исключая эту возможность, искушая этой возможностью.
   - Выключи свет, я сказала!
   - Никто ещё не просил у меня больше, чем я предложу. Ты что же, думала одержать победу там, где все до тебя терпели поражение? Я же просто испытывал тебя, до какой черты ты дойдёшь, на что ты способна. А твои молочные железы меня вообще не возбуждают, - окончательно добил он её, унизив до предела.
   - Да пошёл ты знаешь куда! - нервно задрожала её поставленная на носок нога, а колено вдруг зашлось неровной дрожью, - педрила несчастный. Я тебя не стою, - передразнила она его, - да у тебя просто не стоит!
   - Стоит ещё как, - убийственно спокойно произнёс он, - И я это тебе ещё докажу. Но только в другой раз. Думаешь, легко отвергать девушку, которая бросается тебе на шею? И потом, я не выношу, когда от неё пахнет куревом.
   В это время открылась дверь и показалась Слава.
   - Ой, я не вовремя.
   - Как раз вовремя, уйми свою подругу, - тут же вышел он за дверь.
  
  
   24
  
   Глядя на Ангелу сквозь вино в бокале, Димон как-то отстранённо произнёс:
   "Много женщин меня любило, да и сам я любил не одну.
   Не оттого ли тёмная сила приучила меня к вину?"
   - Но это же Есенин!
   - Правильно! - быстро нашёлся Демон, - Он был моим десятым воплощением. Не верите?
   - С трудом, - качает головой Ангела.
   - Ну, как же! А черный человек?
   "Черный человек! Ты прескверный гость.
   Эта слава давно про тебя разносится."
   Ведь это всё про меня в нём, - с улыбкой пригубил он вино из бокала. - И как только он догадался?
   - Вы так хорошо помните его стихи? - задумчиво спросила она.
   - Я хорошо помню свои стихи, - обиженно произнёс он.
   - Я не пойму: вы шутите? Или серьёзно говорите.
   - Я, шутя, серьёзно говорю.
   - То-то, я смотрю, вы на него так сильно похожи, - с иронией усмехнулась она, - Вы ещё такой ребёнок, Дима.
   - Не спорю. Просто дети ближе к тому, кем они были до рождения.
   - А я вот, например, совсем не знаю, кем была в прошлой жизни.
   - Естественно, откуда вам это знать? Зато я знаю, - загадочно произнёс Димон, - вначале вы были простой вакханкой. А затем, кем вы только не были: и куртизанкой, и гейшей, и одалиской, и гетерой.
   - Может, ещё скажете, что путаной? - гневно произнесла она. - Или хуже того - шлюхой?
   - Ну, почему сразу шлюхой? Лучше сказать, - жрицей любви. Это не всем дано. Если госпожа Венера именно Весам передала свою красоту и чувственность, то кому, как не им ещё заниматься любовью! - намекнул он, подливая вино ей в бокал.
   - А я как раз и не люблю этим заниматься, - холодно ответила она.
   - Я тоже, - согласился с ней Димон, - мне важен не столько процесс, сколько подготовка к нему. То, что с ним связано. И в этом, я вижу, мы с тобой похожи друг на друга. Мне почему-то так легко с тобой. Как будто я сам с собою говорю. Мы, как пара перчаток. Ты - левая, а я - правая, поэтому давай лучше выпьем на брудершафт. Но целоваться мы не будем, - решил он поиграть на её склонности противоречить, - это так пошло.
   - Давай, - привстала она, ожидая, пока он к ней подойдёт и заведёт руку с бокалом за её руку, - но целоваться мы будем. Это так красиво.
   Поспешно осушив бокалы, они томно и манерно, как голубки, поцеловались, чем привлекли всеобщее внимание в зале.
   - Ну, вот мы с тобой и зарифмовались, - сказал он, вернувшись на своё место.
   - А разве Демон и Ангела, это в рифму?
   - Не забывай, что я тоже когда-то был ангелом. Так что и у меня когда-то были крылышки.
   Официант принёс им пулярку а ля фурсель под соусом бешамель с гарниром, и они с удовольствием принялись за трапезу.
  
   25
  
   - Ну, как так можно, как можно, - всё ещё не могла успокоиться Влада, то и дело, всхлипывая на своей постели, накрывшись с головой под одеялом. Слава, присев рядом, успокаивала её, как могла.
   - Да ладно, сладкая, не плачь. Нашла из-за кого плакать. Из-за козла этого.
   - Нет, ну, скажи, за что он так унизил меня? - высунула она голову из-под одеяла. - Что я ему такого сделала?
   - Была бы моя воля, я бы всех этих козлов поубивала.
   - Первый раз вижу такое...ведь хочет же меня, я чувствую...а притворяется, что не хочет.
   - А фиг его знает, что он хочет.
   - Это ж надо, как он завёл меня! Ну, разве он не сволочь!
   - Ещё какая сволочь!
   - Как я его ненавижу. Готова просто растерзать. На мелкие кусочки. Ах, какое бы удовольствие я получила!
   - Ну, успокойся, - погладила она бедро Влады поверх одеяла. - Ты совсем не ценишь, что в тебе есть. А мужики и подавно не могут тебя оценить.
   - Сказал, что моя грудь его не возбуждает, - обидчиво произнесла та, постанывая уже, то ли от боли, то ли от какого-то нестерпимого удовольствия.
   - Да что он понимает в этом деле. Кто он такой, чтобы судить о твоих грудках. Он и мизинчика твоего не стоит.
   - Он мне тоже это говорил, - со стоном дёрнулась она под одеялом и словно вытянулась вся, как солдатик.
   - Он просто издевался над тобой. Он просто садист. А я тебе от всего сердца говорю. Как твоя лучшая подруга.
  
   26
  
  -- Давай закажем по коктейлю, - предложил Димон.
  -- Давай, - согласилась Ангела.
  -- Официант! - прищёлкнул он пальцами.
  -- Секундочку, - ответил тот, пробегая.
  -- Ты любишь коктейли, Геля?
  -- Обожаю.
  -- А за что ты их обожаешь?
  -- За то, что там всё смешано. И сок и алкоголь.
  -- А получается ни то и ни другое, а что-то третье.
  -- Именно. Я сама, как коктейль. Во мне столько всего намешано. И плохого и хорошего.
  -- Нам ещё два коктейля, - сказал Димон подошедшему официанту.
  -- Каких? - осведомился тот.
  -- Каких ты хочешь? - повернулся Демон к Ангеле.
  -- Мне без разницы.
  -- Мне тоже. Короче, два любых. На ваш выбор. Но нам - под настроение, - игриво закончил он.
  -- Я вижу, ты так же не любишь выбирать, как и я.
  -- Да, мне проще, чтобы за меня это сделал кто-то другой.
  
  
   - Я давно уже не разжигал камина, - сказал Андрей, задумчиво глядя на огонь.
   - А что так? - спросила Оксана, расслабившись в кресле.
   - Тепло этим летом было, да и не для кого. Очаг в доме должна поддерживать любимая женщина, - с вызовом сказал он и с неким намёком.
   - А у тебя всё это время никого не было? - не очень доверчиво спросила Оксана.
   - Были увлечения, - пожал плечами Андрей, - да всё это не то. Я всегда их сравнивал с тобой, и, как видишь, они не выдерживали сравнения. Одна, как оказалось, любила больше мой магазин, чем меня. Другая, - замялся он, - хоть и говорит, что любит меня, - со вздохом добавил он, - да только пользуется слишком большим успехом у других. Красивая жена - это не твоя жена, - сказал он с интонацией своей матери, - вряд ли бы она смогла поддерживать этот очаг.
   - Ну, всё, Андрей, уже поздно, - как бы подвела черту Оксана и встала из кресла, - я пойду.
   - Может, ещё чайку попьёте? - вплыла невзначай в гостиную его мать.
   - Ой, спасибо большое, Анна Стефановна. Так всё вкусно было. Мне уже пора, - подошла к ней Оксана.
   Анна Стефановна давно уже смирилась с выбором сына: не находилось ещё пока той женщины, которая бы имела на мягкотелого Андрея такое сильное влияние, как Оксана.
  
  
   27
  
   - А вот здесь мой Андрюша живёт, - показала Ангела Димону на двухэтажный дом с башенкой на крыше. Выйдя из ресторана на свежий воздух, они, обнявшись, скрестившись сзади руками, как давняя парочка, не спеша прогуливались тёмной улочкой.
   - Какой ещё Андрюша?
   - Мой любимый, - протянула она опьяневшим голосом.
   - Тот, который тебя бросил?
   - И который ещё пожалеет об этом. У тебя есть мобильный? Дай, я звякну с твоего.
  
   - Да, я слушаю, - поднёс Андрей к уху трубку, с недоумением посмотрев перед этим на неизвестный ему определившийся номер. - Говорите. Алё, кто это?
   - Подожди, Оксана. Пусть он тебя проводит, - сказала Анна Стефановна, и это прекрасно было слышно в трубке у Ангелы.
   - Милый, это опять я, - ответила, наконец, Ангела, - выгляни в окошко, покажу тебе горошка.
   Андрей тут же решительно выключил телефон.
   - Я тебя провожу, - сказал он Оксане.
   - Не надо, Андрей. Мне тут всего два шага идти.
   - Пусть-пусть он тебя проводит, - настояла Анна Стефановна, - время уже позднее. А завтра приходи к нам на обед. Хорошо?
   - Хорошо. До свиданья.
  
   - Бросил трубку, - обиженно произнесла Ангела, возвращая телефон Димону. - Надо же! В упор ничего не видит, а слушает только свою мамочку. Она считает, что я ему не пара. Конечно, на меня многие обращают внимание. Но разве это повод убеждать его, что я буду изменять ему на каждом шагу? Гад такой! Даже не хочет со мной разговаривать.
   - А о чем нам с ним разговаривать? - обнял он её за плечи. - Если он до сих пор не понял, кто тут самая красивая и что он может потерять, - потянулся он к ней губами.
   Ангела ответила ему. Её отчаянный поцелуй даже отдалённо не напоминал того манерного поцелуйчика в ресторане. Это было нечто похожее на мгновенный порыв ветра, на какой-то пьяный порыв из-за отвергнутой любви, на прорыв чувственности из подсознания. Это длилось мгновенье, но и этого оказалось достаточным, чтобы завести Димона, как механическую игрушку, заводным ключиком до упора.
   - О боже, сколько в тебе страсти, - прошептал он, - ты не хочешь и дальше поласкать своего горошка? Пойдём куда-нибудь в скверик, в парк?
   - Проведи меня домой, - как-то утомлённо вдруг и опустошённо произнесла она.
   - В такое детское время? Ещё нет и десяти часов, - взглянул он на часы.
   - Я просто уже устала, - вздохнула она.
   - А мы на лавочке посидим, отдохнём, - не унимался Демон. - "Дорогая, сядем рядом. Поглядим в глаза друг другу. Я хочу под кротким взглядом слушать чувственную вьюгу".
   - Мы ещё посидим с тобой на лавочке, мой Есенин, - усмехнулась она, - но только не сейчас.
   - Это ты из принципа, что ли, - в первый день нельзя? - напрямую спросил он.
   - Просто я не настолько ветреная, как ты это себе представляешь.
  
   Не пытайтесь ею командовать, она не станет слушаться.
   Будете настаивать, натолкнётесь на ещё большее упрямство.
  
   - Ну, хорошо, пойдём, - почему-то быстро согласился с ней Димон.
   Тем более, что в десять у меня встреча с Оксаной.
  
   28
  
   Когда они прошли под жёлтым нимбом фонаря и растворились в непроглядной тени деревьев, из дома с башенкой на крыше вышла следующая парочка и молча последовала за ними.
   - Знаешь, я, наверно, не приду к вам завтра на обед, - неожиданно сказала Оксана.
   - Ты шутишь? Ты же только что сказала матери, что завтра придёшь, - искренне удивился Андрей.
   - Я серьёзно. Кто это сейчас тебе звонил? - с подозрением спросила она, - первая или вторая?
   - Какая разница. С этим уже давно покончено.
   - А я вижу, что продолжается.
   - Ну, это у второй ещё продолжается. Она словно хочет мне что-то доказать. Вот она, кстати, впереди идёт, - показал он рукой на два силуэта и с горечью добавил, - и каждый день она с кем-нибудь другим. Хочет таким образом вызвать ревность у меня.
   - И это у неё получается.
   - Ничего у неё не получается. Она только лишний раз доказывает, что она гулящая. Если не сказать хуже.
   - Раз ревнуешь, значит любишь.
   - Оксана, ты же знаешь, кого я люблю.
   - Я не знаю.
   - Я тебя люблю.
   - А если тебе, кто-нибудь скажет, что я тоже гулящая.
   - Нет, ты не способна на это.
   - Ты так уверен в этом? - улыбнулась она.
   - Я уверен в тебе, как ни в ком другом. Я чувствую тебя, я знаю тебя.
   - Ты меня ещё не знаешь. Но всё же я очень рада, что ты так веришь в меня.
   - Мне хочется, чтобы и ты также верила в меня.
  
   Первая парочка свернула за угол налево, при этом Ангела невзначай оглянулась и увидела под нимбом фонаря парочку вторую.
   - А ты завтра работаешь? - спросил Димон.
   - Нет, выходная, - омрачённая увиденным, ответила она.
   - Что с тобой? Тебя словно подменили.
   - Просто я устала...Ну, вот мы и пришли, - остановилась она возле какого-то подъезда.
   - А где твоё окно?
   - Вон светится. Только на чай не надейся.
   - А на прощальный поцелуй?
   - Только в щёчку.
   Целовать в щёчку Димон не привык.
   - Ну, я пошёл? - спросил он с надеждой, что она не даст ему уйти.
   - Иди уже, иди, герой нашего времени. На сегодня уже хватит.
   - Я не дождусь до завтра.
   - Как-нибудь дождёшься. Тем более, что завтра, - открыла она секрет, - мои предки отправятся на дачу.
   - Вот с этого и надо было начинать. Тогда пока!
   - Спасибо за чудесный вечер, - крикнула она ему напоследок, но как только Димон завернул за угол, она тут же поспешила в другую сторону.
  
   Вторая парочка тем временем остановилась возле известной брамы.
   - Я хочу вспомнить твои губы, - прошептал Андрей.
   Оксана наклонилась и сама поцеловала его, да так, словно обожгла. Андрей затряс головой, как бы приходя в себя.
   - Ну, что, вспомнил? - улыбнулась она.
   - Так ты придёшь завтра? - с надеждой спросил он.
   - Нет, - мотнула она головой, тут же сокрушив его надежду.
   - Нет? - вновь потерялся он от сомнения. - Почему?
   - Потому что завтра я еду в Поляну.
   - Зачем? - ошеломлённо спросил Андрей.
   - Чтобы подать заявление на развод.
   - А я уж подумал, что к Ивану. Ты знаешь, за себя я уже давно решил.
   - Я знаю, - кивнула она, - а теперь иди. В воскресенье я тебе позвоню.
   - Только обязательно, - он повернулся и пошёл, а через пару шагов вновь обернулся и умоляюще посмотрел на неё, - хорошо?
   - Хорошо.
  
   29
  
   Когда Геля свернула с освещённой улицы Волошина в тёмный и безлюдный Театральный переулок, она почувствовала, что кто-то, перебежав улицу, пошёл следом за ней. Она ускорила шаг, и тогда неизвестный, словно сомневаясь, окликнул её по имени. Геля обернулась и с удивлением признала в нём вчерашнего ухажёра.
   - Стас? Вот не ожидала.
  -- Нет, всё- таки, есть бог на свете!
  -- Извините, Стас, но я спешу.
  -- Но как же! Только встретились, - и уже прощай?
  -- Именно так, - она повернулась и пошла дальше.
  -- Постой, Ангела!
   - Мне некогда, - ответила она на ходу, когда Стас догнал её и пошёл рядом, - и я не хочу вас больше видеть.
  -- Но почему? Я ничего не понимаю.
  -- А что тут понимать? Вы для меня - просто прохожий.
  -- А почему уже на вы?
  -- А разве я подала вам какие-то надежды?
  -- Конечно. Я целый день только и думал о тебе.
  -- Напрасно. В моих принципах, - больше одного раза с парнями не встречаться. Тем более, с приезжими. И тем более, из Петербурга.
  -- Но мы ведь договорились сегодня встретиться, - сказал он, выходя с ней из переулка на площадь. - А ты куда-то пропала.
  -- У нас сегодня был переучёт.
   - Да? Я тоже так подумал. Но, всё равно, тебя ждал, думал, ты придёшь сюда, потом искал тебя везде.
   - А ты искал меня? - От удивления она даже остановилась и вновь перешла на "ты".
   - А почему ты так удивлена?
   - Да так, решила, что ты не придёшь, что ты нашёл себе уже другую.
   - Напрасно ты так решила. Я чуть с ума не сошёл, не понимая, куда это ты пропала. Весь вечер так и промаялся без тебя. А потом что-то словно заставило меня выйти сейчас из номера, и, на ночь глядя, я вновь пошёл искать тебя..
   - Ну, ладно. Пойдём, если хочешь вместе. Тем более, что ты в курсе.
   - А куда ты держишь курс?
   - Да тут Андрюша мой гуляет где-то со своей подругой. Хочу с ним объясниться.
   - Не хочешь позвонить ему? - вспомнил вчерашнее Стас.
   - Нет смысла. Он уже трубку не берёт. Теперь мне ясно, почему он охладел ко мне, - задумчиво произнесла она, будто размышляя сама с собою. - Но главное, что он в ней нашёл? Ведь ни лица в ней, ни фигуры. Пройдёт рядом, - не заметишь.
   - Конечно. Тебе никто даже в подмётки не годится. А это платье тебе очень идёт. Ты в нём потрясающе выглядишь.
   - Спасибо, конечно, - благодарно взглянула она на Стаса, - да что толку? Всё равно, он почему-то к ней прилип. - Ангела остановилась перед брамой и заглянула внутрь. - Они должны быть где-то здесь, - зашла она сама во внутренний дворик, - но здесь их нет. Так странно.
   - Слушай, Ангела, а на черта они нам сдались, чтобы их ещё искать. Пускай они сами нас ищут.
  
   30
  
   Димон прошёлся мимо афиши. ЛЮБОВЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО.
   А здесь, оказывается, ещё до сих пор индийские фильмы крутят. Даже сюда, на улицу доносились звуки индийской музыки. Наконец, восточная красавица допела свою песню, лязгнули металлические запоры, и в тёмный переулок из боковой открытой двери хлынул поток выходящих зрителей.
   Они быстро расходились в разные стороны: кто молча, кто, начиная обсуждать фильм. Наконец, вышел кто-то последний, и переулок снова опустел.
   Димон в растерянности вышел на освещённую улицу перед кинотеатром, надеясь хоть там увидеть Оксану, неужели пропустил, не разглядел её в темноте, но её не было ни перед входом, ни возле афиши. Неожиданно откуда-то сбоку, выйдя на свет из тени, словно отделившись от дерева, к нему подошли обе сестры.
   - Добрий вечiр, - обратилась к нему Рита.
   - Скорее уж, доброй ночи, - обрадовался он.
   - А ти казала, що вiн не прийде, - обратилась затем она к Оксане. Та молчала, потупив глаза, словно чувствуя за собой какую-то вину. Поэтому разговор поддерживала лишь Рита.
   - Ну, как вам фильм, понравился? - спросил Димон, провожая их домой. Как-то сразу он оказался посередине между ними.
   - А як же, у мене ще й досi очi не висохли. А вам, Дiма, подобаються iндiйскi фiльми?
   - Я их просто обожаю, - сказал он, хотя чуть не произнёс меня от них тошнит, - ну где ещё, как не здесь можно встретить такие искренние чувства, такой накал страстей и вообще истинную любовь?
   - Насправдi?
   - Да, только я стараюсь их не смотреть.
   - А чому?
   - Чтобы не выходить после сеанса с заплаканными глазами.
   - Я знаю, вам, схiднякам, бiльше по душi iншi фiльми, сексуальнi. Там, де спочатку пересплят, а потiм питают, як кого зовут.
   - Схиднякам? Это вы нас так называете?
   - Так, ми - западенцi, а ви - схiдняки. А може, ви ще й москаль?
   - А какая разница?
   - О, велика. Ви дуже вiдрiзняєтесь вiд нас.
   - А я, признаться, думал, что никаких отличий нет. Все люди, в принципе, одинаковые. Только говорим на разных языках. А у нас, так вообще, языки похожие.
   - Языки-то похожие, - перешла вдруг Рита на русский язык, - а вы не боитесь, Дима, ходить здесь ночью по улицам?
   - А чего я должен бояться?
   - Тому, що ви москаль, а тут, як кажуть, однi бандерiвцi.
   - А разве они тут до сих пор есть?
   - А вони нiкуди й не зникали. Тому вам i подалi треба вiд нас триматися.
   - Ну що ти таке кажеш, - набросилась Оксана на сестру, - що вiн може про нас подумати.
   - Мовчу, мовчу.
   - А почему я должен подальше держаться от Оксаны, если она мне нравится. Мне без разницы, что она бандеровка, главное, что она человек хороший.
   - Да не бандеровка я! - возмутилась Оксана, - Рита так шутит.
   - Ой, що казати про москалiв, якщо ми й схiднякiв не розумiємо. Ось моя знайома вийшла замiж за схiдняка, поїхала до нього у Донецьк, та за пiвроку втекла вiд нього. Не можу, каже, звикнути до їхнього життя. Одна розпуста там та розбещенiсть. Не має мiж нами спiльной мови. Добре, що нас гори ще роздiляють.
  
  
   31
  
   - Ну, ты и тип, - усмехнулась Ангела.
   - Я страшный тип, - ответил Стас с улыбкой, - я ужасный человек. Со мной лучше не связываться. У меня плохая репутация. Все косятся на меня с опаской. Почему-то все считают, что Скорпионы - очень въедливые, всех изводят, а девушек, так вообще сводят с ума.
   - А на самом деле?
   - И на самом деле.
   - Скажи, а многих девушек ты уже погубил?
   - Многих, - улыбается он, - но лишь в своих мечтах. На самом деле, я каждый раз губил только себя самого. Ещё ни одна не смогла понять меня, моей страсти, и в результате эта страсть, не найдя выхода, испепеляла меня самого. Если бы я каждый раз не возрождался вновь, от меня давно уже было бы одно пепелище. Вот почему я так стремлюсь к девушкам и одновременно их боюсь, теперь ты понимаешь?
   - Понимаю. Просто ты пока ещё не встретил свою половинку. Но ты не отчаивайся, ты обязательно её найдёшь. Каждой твари всегда по паре.
   - Спасибо на добром слове.
   - Ты ещё будешь счастлив.
   - Только не это. Пожелай мне лучше что-нибудь другое.
   - А что?
   - Чтоб я был несчастлив. Это мне больше по душе.
   - Ты любишь страдать?
   - Это моё самое любимое занятие.
   - Так вот в чём дело.
   - В чём?
   - Оказывается, вся тайна, весь сложный и противоречивый внутренний мир Скорпионов сводится к обыкновенному садомазохизму?
   - Именно. Без страдания нет полного счастья, как говорил мой любимый Фёдор Михалыч. Счастлив я бываю лишь тогда, когда я несчастлив.
   - А ты, случайно, им не был в прошлой жизни?
   - Кем?
   - Достоевским.
   - А почему ты спрашиваешь?
   - Да был у меня сегодня один ухажёр, - проговорилась она. - Правда, он поэтом представлялся. Сказал, что в прошлой жизни был Лермонтовым, а потом почему-то всё время стихи Есенина читал. Мне показалось, он с приветом.
   - Я вижу, тебя нельзя надолго оставлять одну. Сразу цепляются какие-то придурки.
   - Вот, кстати, и он, - усмехнулась она, - лёгок на помине. И уже двух девушек где-то подцепил.
  
   32
  
   Пока Рита что-то там рассказывала про схидняков, Димон с тревогой вглядывался в двигающуюся им навстречу парочку. Когда та приблизилась настолько, что её неясные силуэты обрели знакомые очертания, Димон чуть не обомлел: это были Стас и Ангела.
   Они шли прямо на них, и, хотя через секунду, они посторонились и молча прошли мимо, Димон никак не мог оправиться от потрясения. Он видел глаза Ангелы, видел в них её внезапное недоумение и смущение. Возможно, она уже всё рассказала Стасу, и он тут же почувствовал, что сгорает от стыда, не зная, как он теперь покажется тому на глаза. Но с другой стороны, он ощущал некоторую гордость от того, что шёл не один, а в окружении двух женщин.
   - Ну що ти таке кажеш, - продолжала Оксана, - я теж за пiвроку втекла вiд Iвана. А вiн же наш. Дiма має рацiю: головне, не звiдки ти, а який ти.
   - Не буду з тобою сперечатися, тим бiльше, що ми вже прийшли. Я думаю, ти ще трохи побалакаєш iз Дiмою, а я вже пiду. До побачення, - сказала она и исчезла в браме.
   - До свиданья, - сказал ей Димон и обратился затем к Оксане с таким видом, будто они только что встретились. - Ну, здравствуй. Наконец-то, мы теперь одни, и ты никуда не спешишь.
   Оксана впервые тепло на него взглянула.
   - Ты не дашь мне прикурить? - сунула она в рот сигарету. - Ну и вечерок сегодня.
   - Да, незабываемый, - роется он по карманам.
   - И он ещё не окончен.
   - Да. Он только начинается.
   - Ты не дашь мне прикурить? - напоминает она.
   - Что-то случилось? - чиркает Димон спичкой, - тебя просто не узнать.
   - Разве? - удивилась она.
   - Ты вся какая-то потерянная стала, чем-то подавлена. Это у тебя даже на лице написано.
   - Да? - как бы испугалась она и потёрла пальцами лоб, будто пытаясь стереть написанное. Чтобы её лицо приобрело свой обычный вид: безразличной и непроницаемой маски.
   - Никак от фильма отойти не можешь? Всё ещё под впечатлением?
   - Как видишь.
   - Оксана, ну что с тобой? Я даже не знаю, что и думать. Как у тебя дела? Была сегодня в университете?
   - Да, но всего несколько часов. Знакомилась с делами, с бумагами. Мне даже дали несколько справок напечатать, - немного оживилась она.
   - А вообще? Я вижу, ты приняла какое-то решение, - вдруг догадался он.
   - Да, - ответила Оксана, - я завтра уезжаю.
   - Куда?
   - Домой.
   - А где твой дом, Оксана?
   - В горах, - как бы с вызовом сказала она.
   - Вот почему ты такая независимая?
   - Да, я вольная птица. Куда хочу, туда и лечу.
   - Вот так вот, - с сожалением произнёс он, - не успели мы с тобой познакомиться, как ты уже улетаешь.
   - Я улетаю, чтобы мы не успели познакомиться. Я просто боюсь, что наше знакомство может зайти слишком далеко.
   - Куда ещё дальше! Я не смею тебя даже пальцем коснуться.
   - И правильно делаешь! Иначе бы мы сейчас с тобой не разговаривали.
   - Но тогда я ничего не пойму. Разве тебе со мной плохо?
   - Хорошо. Но я боюсь, что будет лучше, а этого я не могу допустить.
   - Но почему?
   - Потому что я всё предугадываю. Я знаю, чем это может закончиться: я сильно к тебе привяжусь, а потом не смогу отвязаться. Я это уже чувствую. Мне почему-то нравятся москали. Они словно из другого мира. У них совсем другие понятия о жизни, иное отношение к женщинам.
   - А мне, представь, нравятся западенки. По той же самой причине. Есть в них что-то такое мистическое, непонятное, загадочное. Может, я и приехал-то сюда за тем, чтобы разгадать их тайну, - восторженно произнёс он и в сердцах схватил её руку.
   - Вот и разгадывай их тайну, - ожесточилась она вдруг ни с того ни с сего и вырвала руку, - а меня, пожалуйста, не трогай. Ты не одну ещё здесь встретишь и познакомишься, а со мной тебе лучше сразу порвать. И как это ни тяжело, это лучше сделать сейчас. Потом будет тяжелее.
   - А если я не хочу с тобою рвать? Зачем мне делать то, что мне не хочется.
   - Потому что ты думаешь только о себе. Ты приехал и уехал в свой Петербург. А что остаётся мне? Зачем мне лишние переживания? Лучше сразу прекратить эти встречи. Мне ведь свою судьбу нужно устраивать.
   - Всё-то ты знаешь наперёд. Я просто диву даюсь. Один бог ведает, что ждёт нас впереди. А ты уже делаешь какие-то выводы, хотя ещё ничего не произошло. Разве можно как-то устраивать судьбу? Это она устроила нам встречу. Зачем отказываться оттого, что она нам дарит. Ведь нас тянет друг к другу, нам хорошо вдвоём, а ты хочешь сама сейчас всё разрушить. Нельзя идти наперекор судьбе. Произойдёт то, что должно произойти. Главное, не загадывать. А там будь, что будет.
   - Ты, правда, так считаешь?
   - Да, я думаю, что тебе не стоит завтра никуда уезжать. Я бы тоже не поехал на экскурсию. Провели бы целый день вместе.
   - Нет, Дима, я уже решила. Мне необходимо завтра ехать, - твёрдо сказала Оксана, - но это ненадолго, на один день. В воскресенье к двум часам я уже буду здесь.
   - У нас в воскресенье - тоже короткая экскурсия.
   - А теперь я пойду. Мне завтра очень рано вставать.
   - Ну, тогда, пока? Или, может, прощай? - лукаво спросил он, взяв её за мизинчик.
   - Пока, - мягко ответила Оксана, выдернув мизинчик. Она вошла в браму и оглянулась: Дима всё ещё стоял и не уходил, - до свидания, - сказала она более твёрдо.
  
  
  
   33
  
   Ангела остановилась и повернулась к Стасу лицом.
   - Ну, вот мой дом, и мне давно уже пора быть в нём.
   - Надеюсь, мы хоть увидимся завтра?
   - Надежда никогда не умирает последней.
   - Я вижу, тебе это понравилось.
   - Что?
   - Издеваться надо мной.
   - Главное, чтобы это тебе нравилось.
   Стас вздохнул и замолчал.
   - Знаешь, чем ты мне нравишься? Что совсем не пристаёшь ко мне.
   Закусив губу, он не сводил с неё глаз.
   - Ну, ладно, я пошла.
   - А на прощание ты мне ничего не дашь?
   - Что ещё?
   - Свой номер.
   - Чтобы я не смогла исчезнуть в следующий раз?
   - Ты очень догадлива, Ангела.
  
  
   34
  
   Неожиданно Влада проснулась. Что-то разбудило её, но она сразу не смогла сообразить. С кровати напротив опять послышался приглушённый стон. То ли от боли, то ли от нестерпимого удовольствия. Слава явно не спала, потому что дышала хоть и глубоко, но неровно. Внезапно она дёрнулась всем телом, и из её стиснутого рта вырвался ещё один стон.
   - Слава, ты спишь? - произнесла Влада.
   - О-о-ох, - только и охнула Слава.
   - Да что с тобой? - вскинулась с постели Влада.
   - Ничего, - еле прошептала Слава.
   - А чего ж ты стонешь? - присела Влада к ней на постель.
   - Так просто, - тихо произнесла она, но не удержалась и вновь застонала.
   Влада прислушалась: из-под её одеяла что-то тихонько жужжало.
   - А что это?
   - Ой, да не волнуйся, - вздохнула Слава и, засуетившись, заворочалась под одеялом: жужжание сразу прекратилось, - это - моя машинка любви. Роллс- ройс называется.
   - Так ты сюда с вибратором приехала?
   - Ну, да, он такой классный! С подогревом. У всех моих подруг уже есть. Хочешь попробовать?
   - Не хочу.
   - Но это ж лучше, чем - пальчиком, - намекнула она. - Раз попробуешь, и уже не захочется мужчину.
   - А тебе его уже не хочется?
   - А зачем он нужен? Кому нужно это идиотское занятие сексом! Сейчас вибратор, - лучший друг девушки.
   - А мне пока ещё хочется ... какое-то живое тепло и участие.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Суббота
   Адамово яблоко
  
  
  
   день третий
  
  
   кто кого доводит
  
  
   Глаза - ахиллесова пята мужчин.
   Уши - ахиллесова пята женщин.
  
  
  
   Димон
  
   Кто-то тормошил меня, кто-то явно хотел вытрясти из меня душу, но я не поддавался, я сопротивлялся, что было сил я, пока, наконец, не продрал глаза и, щурясь от солнечного света, не постарался вынырнуть из забытья.
   - Сколько можно спать! - прикрикнул Стас и вновь задвигал зубной щёткой во рту.
   Я вновь смежил веки: я не хотел просыпаться, но граница между сном и реальностью оказалась уже размыта, и, мне поневоле вновь пришлось выбираться оттуда. Первым делом, я попытался вспомнить, что было накануне, потому что события последнего дня так перекрутились в моей голове, что я сам не мог понять, на каком я свете.
   Я мысленно прокрутил калейдоскоп назад, но только ещё больше всё запутал. Прежде всего, меня волновало, чем закончилась вчера встреча Стаса и Ангелы, и рассказала ли она ему обо мне.
   - Кончай давить на массу.
   Судя по добродушному голосу Стаса, тайное пока ещё не стало явным.
   - Так оторвался вчера, что встать уже не можешь? - ласково начал он подзуживать меня, нанося пенку для бритья себе на шею.
   - М-м, - простонал я.
  -- Мало ему горничной, так он ещё двух девок где-то снял.
  -- М-м-м-м, - ещё сильнее застонал я.
  -- Что, качество подкачало, решил взять количеством? - продолжал нагружать меня Стас, ловко водя, как в рекламном ролике, турбо-жиллетом Мак-третьим, по щеке.
   - Можно чуточку потише.
   - А что такое? - смилостивился, наконец, Стас, - голова болит?
   - Он ещё спрашивает, болит ли у меня голова? - с потухшим взором и поникшим голосом произнёс я.
   - А что, действительно, болит?
  -- Да она не болит, а раскалывается просто, - недовольно произнёс я.
  -- Это ты у тех подруг так накачался?
  -- Ага, - продолжал я пользоваться его подсказками.
  -- То-то, я смотрю, что ты уже храпел вчера, когда я пришёл. А мне так хотелось надрать тебе задницу.
  -- За что ещё?
  -- За то, что вчера увёл Ангелу у меня, - нанёс он мне неожиданный удар.
  -- С ума сошёл. Да как я мог!
  -- Ну, признайся, - выставил он напоказ перед зеркалом свежевыбритую щёку.
  -- А зачем мне тебе в этом признаваться?
  -- Ну, что тебе стоит.
  -- Тебе, что легче будет?
  -- Только хуже.
  -- Тогда признаюсь. Я её не уводил, - сделал я паузу, - я с ней случайно встретился.
  -- Как же, как же! Ангела мне ведь рассказала всё.
  -- И ты этому поверил?
  -- Да кто ж поверит тому бреду, что ты ей нёс. Будто в прошлой жизни ты был Лермонтовым, а затем зачем-то под Есенина закосил. Так ей мозги запудрил, что она тебя даже придурком назвала.
   - Друг мой, друг мой, я очень и очень болен, - заговорил стихами Димон, - Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
  -- Вижу-вижу, - сказал Стас и насмешливо продолжил, - как в рощу сентябрь осыпает мозги тебе алкоголь. - Он взялся за ручку двери. - Что, и на завтрак не пойдёшь?
  -- Какой там завтрак! - поморщился я будто бы от боли и потёр рукою лоб. - Мне бы сейчас аспирин, да до обеда отлежаться.
  -- А как же экскурсия в Дубовый гай?
  -- Ты не видишь, в каком я состоянии?
  -- Ну, как знаешь.
   Как только он вышел за дверь, я с облегчением вздохнул. Я не слишком притворялся перед ним: взрыв вчерашнего веселья сменился у меня наутро обычной в таком случае депрессией.
   Мне никого не хотелось ни видеть, ни слышать, - особенно Стаса. В такие периоды я всегда стараюсь держаться подальше от вспыльчивых и едких людей. Они меня нервируют, и тогда я заболеваю и надолго.
   Моё привычное равновесие было нарушено, и вернуть его себе можно было, если только за кого-то уцепиться. Но я ещё не знал, за кого, я был пока в растерянности. Чтобы как-то отвлечься, я встал и умылся.
   Холодная вода привела меня в чувство, и захотелось какого-то тепла. Я побрился, а как только начал чистить зубы, возникшая вчера ещё мысль посвятить весь день Оксане тут же окончательно оформилась в решение провести этот день с Ангелой.
   Лучшее средство от депрессии - это родственная душа. Я намазал себе лицо медово-миндальным скрабом. Тем более, что она приглашала меня в гости, а возможность побывать у неё в гостях не сравнится ни с какой поездкой в Дубовый гай. Как Стас сам не дошёл до этой мысли, это его проблемы. А свои проблемы я привык решать сам. Я смыл лицо очищающим гелем. Тем более, что я всегда завидовал ему. За то, что ему почему-то всегда достаются красивые тёлки.
   Ничего, Омут, не поделаешь, - в любви, как на войне, все средства хороши. Я смазал руки кремом для рук. Такое уж свойство моей натуры: с одной стороны, я могу быть добрым, ласковым и нежным, а с другой, - опасным, злым и вредным.
   Едва заслышав его голос в коридоре, я снова слёг в постель. К моему удивлению, он купил мне в аптечном киоске таблетки "алка зельцер" и принёс из кафе два варёных яйца с бутербродом и бутылку минералки.
   - На, поправляйся, - разложил он всё это на столе, - это тебе, чтобы с голода не умер, пока мы приедем.
  -- Ой, спасибо, Стас, - совсем не ожидал я от него такой заботы, - чтобы я без тебя делал?
  -- А ты случаем, не косишь? - подозрительно глянул он на меня. Пришлось одарить его таким выразительным взглядом, что он сразу и заткнулся.
   - Ну, ладно, ладно, я пошёл! Автобус меня ждать не будет.
   - Пока-пока, - сказал я ему вслед.
  
  
  
   Светлана
  
   Доброе утро, мальчики и девочки! Я смотрю, наши ряды уже поредели. Если так дело пойдёт дальше, то мне не с кем будет проводить экскурсии.
   А сегодняшняя наша поездка - дальняя, в урочище Дубовый гай. Это верховье реки Уж. Там водится много змей. И нам надо поймать хотя бы одну из них. Не бойтесь, девочки. Ловить змей будут мальчики. Не бойтесь, мальчики. Змеи эти неядовитые, - обыкновенные ужи.
   Но мы едем туда не только за этим, а чтобы ещё набраться энергии. Потому что сегодня у вас - трудный день.
   Суббота - священный день. Её надо чтить, как говорит четвёртая заповедь господня. В этот день запрещается что-либо делать. А ничего не делать, сами понимаете, - очень трудно.
   В этот день полагается остановиться и поразмыслить над смыслом жизни. А так как смысла в жизни нет, - я шучу, - суббота - это день разочарований. Неслучайно ангел этого дня Орифиель изображается обычно с косой в руках. Ко всему, это ещё и первый день падения в семиконечной звезде магов, наряду с другим тяжёлым днём - понедельником.
   Поэтому эту субботу нам надо поскорее пережить.
  
   Димон
  
   Стас ушёл, а мне чего-то стало грустно.
   - Что же ты делаешь, подлец?
   Это же будет настоящая подстава для него.
   - А может, не надо?
   Такой подлянки он ведь не выдержит.
   Конечно, благоразумие подсказывало мне не делать этого . Но как только оно мне это подсказало, я тут же решил поступить вопреки ему.
   - Нет, надо! Я не могу пойти против себя.
  
   Ведь что ни говори, а главное моё предназначение - добиваться женщин. А от них мне нужно лишь одно.
   Овладеть телом красивой женщины, - это ведь посильнее будет, чем украсть шикарную "тачку" или ограбить банк. Во-первых, потому что ненаказуемо, а во-вторых, даёт такое же ощущение власти и могущества, как деньги и власть. Ведь девушка, обладая красивым телом, обладает такой же властью, как и владелец банка.
   Взять это тело, добиться от неё, чтобы она мне это тело отдала, - вот моя задача. А для этого порой приходится вероломно лгать и лицемерить. Притворство - моя главная черта. Потому я и пошёл в театральное. Потому и стал актёром.
   Я не живу, как другие, своей жизнью, - искренне и непосредственно. Вместо того, чтобы просто жить и наслаждаться жизнью, - я играю.
   Играю на чувствах других, но не чувствую их. И оттого, что чувства у меня не настоящие, а поддельные, я и любви-то ощутить не могу, всей полноты страсти.
   А ведь я играю даже тогда, когда я не играю. Я, как вечная кокетка, флиртую даже наедине с собой. Ведь, что ни говори,
   а мне ведь нравится такая жизнь.
   И я только делаю вид, что мне это не нравится.
   Только и делаю, что делаю вид.
   Я не такой, как все. Все хотят чем-то отличаться друг от друга, быть не такими, как все. А я, наоборот, хочу быть на всех похожим. Надоели уже мне эти фантасмагории. Но чтобы прикрыть свою непохожесть, мне приходиться скрываться за личиной обычного человека. Главное, чтобы все поверили, что я такой, как все. Но как же трудно втиснуть четвёртое измерение в третье!
  
  
   Недаром демонам:
   я нашёл в себе приписываются
   почти все черты, которые
   и бесстыдство, и двуличие,
   и лживость, и лукавство,
   и пошлость, и насмехательство,
   и прорицание, и наставление в грехах.
   Демоны манят к себе, обольщая пристойным видом,
   и ненавидят тех, кто им отдаётся,
   вступая с ними в связь.
  
   Я нерешительный: я не знаю к кому примкнуть: к богу или к чёрту, я склоняюсь то к одному, то к другому, и добро и зло я принимаю равнодушно. Не демон и не ангел, так кто же я тогда? Что примирит вечную двойственность мою?
   Тут есть какая-то страшная тайна, секрет, который, если открыть, не станет ничего святого. А может, наоборот, всё освятится им.
   Зачем, казалось бы, мне добиваться чьей-то любви, если она мне не нужна, если у меня это несерьёзно. У меня нет чувств ни к Ангеле, ни к Оксане. Зачем же я тогда преследую их и тревожу, для чего волную их воображение? Чтобы развлечься? Или чтобы лишний раз почувствовать самодовольство? Всё дело в том, что
   я
   люблю
   только самого себя.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Оксана
  
   мистерия первая
  
   КАРПАТСКИЕ КАРТИНКИ
  
  
   1
  
   Поляна.
   Только из-за одного названия можно было поехать в это живописное село в Карпатах работать учительницей. Что я и сделала. Но, скорее, из протеста. Из-за врождённого чувства справедливости. Ведь надо же кому-то и в селе работать. Тем более, что я сама из этих мест.
   А здесь и, правда, очень красиво. Выйдешь во двор, и сразу за плетнём поднимаются лесистые склоны. Гора Крыхая так близко, что закрывает собой полнеба. Ветвистые лапы смерек заглядывают прямо в школьные окна.
   Помню, как задала десятому классу писать сочинение на вольную тему. Смотрю, а Коляда со второй парты ничего не пишет. Сидит, не сводит с меня глаз. Принёс как-то пирожков: это вам, вы ведь одна живёте.
   А меня всего неделю, как поселили в учительском доме под ярко-жёлтой черепичной крышей и с окнами без ставней. В одной половине, где стены расписаны цветочными гирляндами, живу я, а в другой, где стены выложены кусочками зеркал, - биологичка Софья с матерью и братом Иваном.
   Коляда! Почему ты не пишешь?
   А я уже написал.
   Заглянула в его тетрадь.
   Что? Что ты написал? Сейчас же выйди из класса!
   Вышла вслед за ним в коридор, а у того от обиды слёзы в глазах.
   Оксана Михайловна! Не выходите замуж. Богом вас прошу, подождите, пока я закончу школу.
   Не собираюсь я пока замуж. С чего это ты взял?
   А вон, кивнул он в окно на Ивана, уже поджидавшего меня у входа.
  
  
  
   2
   Иван и через полчаса стоял на крыльце, когда я всё же вышла из школы.
   Я тебя провожу.
   Не надо, я дорогу знаю.
   Я тебя провожу.
   Отцепись от меня, привязался на мою голову, - всё равно идёт за мной, - не ходи за мной, слышишь, отстань!
   Отпускает метров на десять, но следом идёт. Захожу в магазин, прошу продавщицу выпустить меня через чёрный ход.
   Смешная ты. Тут девки все за ним бегают, а ты от него.
  
   3
   Вышла вечером в магазин за продуктами, возвращаюсь назад, а в моём окне свет горит. Заглядываю в окно, а там за столом уже целая компания сидит: несколько местных парней во главе с Иваном. На столе - бутылка вина, закуска: всё с собой принесли уже, разложили, - ждут меня. Я открываю дверь и, как в беспамятстве, ни слов не говоря, срываю скатерть со стола. Вино, закуска, рюмки, - всё летит на пол. Я словно в истерике, хватаюсь за каждого: я звала тебя сюда, а я тебя звала! Уходите вон отсюда все!
  
   4
   На следующий день Иван сигналит на мотоцикле перед учительской. Закрыла окно. Сигналил до тех пор, пока не вышла.
   С ума сошёл, что директор подумает?
   А то и подумает. Оксана, слушай, что я скажу, выходи за меня.
   Очень нужно.
   Ты мне нравишься
   А мне какое дело.
   Я буду ходить за тобой, пока не станешь моей.
   Этого не будет.
   Будет.
   Упрямый как баран.
   А я и есть Баран или как его, этот Овен. А они всегда добиваются своего.
   У меня парень есть в Ужгороде.
   Парень - не жених.
   Я всё равно не останусь в этом селе, я уеду в Ужгород.
   Ты останешься и выйдешь за меня замуж.
   Посмотрим.
   Посмотрим.
  
   5
   Нашла коса на камень. Я слишком несговорчивая. Мне трудно найти с кем-либо взаимопонимание. Другая бы только рада была, что за ней так парень ухлёстывает. Неотступно ходит за мной, словно на измор берёт, никого ко мне не подпускает.
   Надо же было Андрею из Ужгорода ко мне тогда приехать! Встретила его на остановке, взяла под руку и веду к себе домой. Навстречу Иван, откуда только взялся! Глаза шальные, пьяный, что ли?
   Загородил дорогу Андрею: слышь, парень, отойдём.
   Никуда он не отойдёт, говорю, он ко мне приехал.
   Ну, как приехал, так сейчас и уедет, и толкнул его в снег.
   Андрей полез на него с кулаками и пропустил удар. Встаёт с расквашенным носом, утирается снегом.
   Ненормальный ты, не трогай его, вцепилась я в Ивана, оттаскивая его. Ему, видно, понравилось, что я вцепилась в него, так бы сразу и сказала, чего только не сделаю для тебя.
   Живи пока, парень, но дорогу сюда забудь.
   Андрей, сильно больно?
   Придурок, ты же ему нос сломал.
   Ничего, до свадьбы заживёт.
  
   6
   Из местных никто со мной больше не заигрывал, все знали, что Иван ходит за мной. А как-то я поехала проведать родителей в Сваляву, и на обратной дороге в автобусе прицепился ко мне паренёк из соседнего села, и хотя ему ехать надо было дальше, вышел вместе со мной: провожу да провожу тебя. Я тогда впервые и назвала Ивана женихом. Смотри, говорю, у меня жених ревнивый. Жених - не муж, отвечает.
   Выходим, уже темно, а перед остановкой собрались на мотоциклах полянские, и среди них Иван, заметил меня, сигналит. Я беру за руку моего попутчика, пошли, мол, скорее отсюда. Слышу, заводят мотоциклы, догоняют нас и окружают, с треском и грохотом ездят вокруг, слепят горящими фарами, сигналят, кричат что-то, наконец, остановились. Иван: ты иди, Оксана, а ты, пацик, - останься. Тот: да вы что, хлопцы, я так просто. Вышла из круга, оборачиваюсь, а там уже лупят его.
  
   7
   Громкий стук среди ночи.
   Оксана, это я, открой мне, слышишь, открой дверь.
   Вскочила с постели ни жива, ни мертва.
   Открой, я хочу тебя видеть, мне нужно поговорить с тобой.
   Молчу, ни звука.
   Ну, скажи хоть слово, я всё равно не дам тебе спать.
   Натянула на себя впопыхах халатик.
   Слышишь меня, открой скорее дверь.
   Боже мой, это когда-нибудь кончится или нет.
   Я хочу тебя видеть.
   Завтра увидишь.
   Мне надо увидеть тебя сейчас.
   Поздно уже, уходи.
   Но, открой же, я не уйду, пока не увижу тебя.
   Уходи, я сказала, всё равно я тебе не открою.
   Долго ты ещё будешь мучить меня? Где твой ужгородский, скажи, почему он больше не едет к тебе? Никого у тебя нет, и не будет, кроме меня.
   Уйдешь ты, наконец?
   Долго я тут буду, стучит ногой в дверь. Ты хочешь опозорить меня, хочешь, чтобы меня хлопцы засмеяли? Все видели, как я пошёл к тебе, и я войду к тебе, опять стучит ногой.
   Лбом лучше постучи, если он у тебя крепкий.
   Открой или я разнесу всё к чертям.
   Мать свою разбудишь. И сестру.
   Ну, ладно, ты ещё пожалеешь, страшный удар в дверь, твою мать, ещё один удар и двери настежь, а Иван влетает в комнату и потирает плечо, чёрт, говорил же я тебе.
   Не подходи ко мне, слышишь.
   Мне было страшно: он сломал дверь, и мне некуда уже было спрятаться.
   Говорил же я тебе, что войду. Да не смотри ты на меня так.
   Я подам на тебя в суд, что преследуешь меня.
   Подавай, куда хочешь.
   Врываешься ко мне среди ночи, ломаешь дверь, тебя посадят.
   Напугала, боюсь я тюрьмы. Ты же знаешь, ничто меня не остановит, ни дверь, ни тюрьма. Только ты это можешь, только ты ещё можешь меня спасти. Без тебя мне жизни нет. Да не плачь, починю тебе дверь.
   Как ты её теперь починишь?
   Сказал, починю. Но если ты завтра мне снова не откроешь, я опять её вышибу.
   Ты сумасшедший, я никогда за тебя не выйду.
   Я больше не могу дома оставаться, меня всё время тянет к тебе, в эту комнату.
   Но, раз тебя так тянет в эту комнату, так здесь и оставайся, а я пойду ночевать к соседке. У меня больше нет сил тебя терпеть.
  
   8
   Утром, когда от соседки вышла: дверь всё так же настежь, а он спит на моей кровати. Так и не зашла в хату, сразу направилась в школу. К обеду подъехал туда на мотоцикле, нашел меня в пустом классе, где я проверяла тетрадки, и с порога стал извиняться.
   Дверь я починил, можешь возвращаться к себе. А это тебе, протянул он колечко.
   Зачем?
   Нравится, но?
   Покачала головой.
   Примерь, но?
   Я взяла кольцо, покрутила его в руке и протянула его назад.
   Я не возьму.
   Тогда я его выкину. Мне оно тоже не к чему.
   Бросай.
   Я и бросила в угол. Ничего не сказал, потемнел лицом и вышел вон. Видела в окно, как завёл мотоцикл и уехал. Через минуту зашла в класс Софья.
   Что ты делаешь с Иваном, но? Он ведь на себя уже стал не похож, сохнет прямо на глазах. Оксана, пожалей ты его хоть немного, посмотри, как он убивается за тобой.
   Как мне его пожалеть? Что ты предлагаешь? Насильно мил не будешь, а против себя я не могу пойти.
   Я ему тоже говорю, чтобы он выкинул тебя из головы, что ты ему не пара, и мать всё удивляется, что он в тебе нашел? Да только он никого не слушает, ничего не слышит, не ест ничего, запрётся у себя в комнате, никак к нему не достучишься.
   Я сама уже не знаю, что мне делать, как мне быть. Хоть бросай всё, да уезжай отсюда.
   Куда ж ты бросишь детей посреди года!
   То-то, и оно.
  
   9
   Господи, и за что мне такое наказание, в чём я провинилась перед тобой, думала я по дороге домой. Это выше моих сил. Я мучаю и себя и других. Я страдаю оттого, что не могу никого полюбить и заставляю страдать других за то, что они любят меня. Только села за стол, чтобы пообедать, как опять вижу Ивана на крыльце. Стучит в дверь.
   О, господи! Ну что тебе ещё?
   Оксана, умоляет он.
   Уйди. Ты дашь мне хоть поесть нормально.
   Я сейчас уйду.
   Я жду.
   Уйду, и больше ты меня не увидишь.
   Вот и прекрасно!
   Пришёл вот проститься.
   Бывай.
   Ты ещё, может, пожалеешь, грустно сказал он.
   Нет, я буду только прыгать от счастья.
   Точно будешь, переспросил он и добавил, но, ладно. Дай мне тогда мыло.
   У вас, что мыла своего нет? Или ты вешаться собрался, усмехнулась я.
   Но ты же не хочешь идти за меня замуж?
   Нет.
   Но, вот ты всё и сказала, и так проникновенно посмотрел мне в глаза, что я почти поверила ему. Но только почти, потому что чувствовала в этом подвох, очередную попытку вынудить меня.
   Тогда вперёд и с песней! Я вручила ему мыло и, хлопнув дверью, вернулась за стол. Поднесла ложку ко рту и опустила её. Нет, вы только посмотрите на него! Он демонстративно вытащил верёвку из кармана, привязал один конец к козырьку, а затем стал действительно намыливать петлю, да с таким безутешным видом, что мне впервые стало жалко его. Неужели он сдался?
   С ума сошёл, крикнула я, когда он натянул петлю на шею, и побежала к двери, всё ещё надеясь, что он шутит и только испытывает мои нервы. Но когда открыла дверь, он, словно от испуга, что я его остановлю или от безысходности тут же шагнул со ступеньки крыльца вниз.
   Ноги его повисли в воздухе, он захрипел, выпучил глаза, задёргал ногами, пытаясь вернуть себе прежнюю опору, но безуспешно. Я остолбенело смотрела на всё это, пока, наконец, не догадалась притянуть его на крыльцо, чтобы он смог встать на ноги. Затем сбегала за ножом и обрезала верёвку.
   Ненормальный, дурак, придурок, ты что, совсем того, кричала я на Ивана, пока он кашлял и растирал горло руками. Он ошеломлённо смотрел на меня, не очень-то радуясь, что я его вытащила с того света.
   Что ж не прыгаешь, прошептал он и стыдливо отвернулся, чтобы я не видела его намоченных штанов.
   Дурак ты совсем, прижала я его к себе, это ты чуть не допрыгался. Больше не будешь так?
   А ты со мной будешь?
  
   10
   По обе сторон от дороги уже взметнулись горы. А вместе с ними и верхушки смерек на косогорах, и крыши хат на взгорках, и непременные стожки сена на склонах. Так и тянет взобраться на самый верх полонины, откуда горизонты отплывают, как тяжёлые волны.
   Впереди впервые блеснула Латорица. Теперь до самой Свалявы будет сопровождать. Чем дальше, тем она всё беспокойнее. Как и я сама. Рейсовый автобус увозит меня в Поляну, в моё недавнее прошлое, куда я уже и не думала никогда возвращаться.
   От оживших перед глазами картинок прежней жизни с Иваном мне стало страшно. Боже мой, неужели всё это было со мной! И что это было? Наваждение или злой рок? К чему нужна была эта скорая свадьба? Почему я пошла против себя? Мне нужен был тот, кто подавил бы мою волю. Но когда он задавил её совсем, я стала сама не своя.
   Ведь я не столько его пожалела, сколько примирилась с тем, что мне самой, видно, любить не суждено. А его любви надолго не хватило, чтобы удержать меня рядом. Он слишком груб и примитивен. И теперь все мосты сожжены. Если Иван не владеет собой, ему не владеть и мной. Единственное, чем он ещё владеет, это штамп в паспорте. Но и тому уже скоро не бывать.
  
  
   Димон
  
   Я с удовольствием позавтракал, не выходя из номера, правда, под шум включённого за стенкой пылесоса. Вскоре шум замолк, зато раздался стук в дверь.
   - Войдите, - обернулся я и вздрогнул: на пороге стояла горничная с пылесосом в руке. Это была Жужа.
   - У вас убрать? - официально спросила она.
   - Да нет, спасибо, Сусанна. Вроде чисто. Мы же в номере почти и не бываем.
   - Я вижу, - она, наверно, увидела в моих глазах, что я не особенно настроен сейчас на продолжении наших романтических отношений, - ну, я тогда попозже зайду, - она закрыла дверь, и через минуту нудный воющий шум раздался за другой стенкой.
   Мне всегда тяжело отказывать женщинам, но что поделаешь, они же не знают моих принципов: добившись близости, я тут же теряю к ним интерес. Когда соблазняешь женщину, она вся - загадка. Искушая её, ты снимаешь с неё покров таинственности, и как только она обнажилась полностью, и вся отдалась тебе, она - разгадана. Секс состоялся, - пора расставаться. Галочка поставлена: Сусанна. Или Сосанна. Коллекция бабочек пополнилась ещё одной горничной.
   И всё же: что легко пришло, то легко и ушло. И уже пора расставлять сети для новой жертвы. Опять мне нужна смена ощущений, это уже как болезнь, без этого я уже не могу.
   Как бы подруга ни была хороша, нельзя зацикливаться на ней. Надо оправдывать своё предназначение. Это только любитель женщин, лишь дорвавшись до одной из них, сразу теряет голову и полностью отдаётся чувствам.
   А искуситель живёт не сердцем, а головой. Как выбрать ту, которая отдастся, и как поскорее уложить её в постель, - вот, где искусство. Всё взвесить и разобрать: что и где сказать, кого можно снять, а кого нельзя.
   С первого взгляда определить степень своего успеха: кому я нравлюсь, а кому я не понравлюсь никогда. Вот так я сразу понял, что Слава мне не светит, а Влада, к сожалению, увлеклась другим.
   Я люблю женщин, и ничего с этим поделать не могу. Так же, как и Ангела, которая просто не можется обходится без мужчин, чтобы она там не говорила.
  
   Стас
  
   В связи с семиконечной звездой, о которой говорила Светлана, я почему-то вспомнил о магендовене - шестиконечной звезде Давида, которая на самом деле является древнеиндийским тантрическим символом единения Шивы и Шакти, мужского и женского. Два треугольника, наложенных друг на друга.
   Кстати, однажды Демон похвалился мне, что купил на блошином рынке ставшую уже раритетом пятиконечную октябрятскую звёздочку и потом с жаром доказывал, что кудрявый малыш, изображённый на ней, очень смахивает на него, и некоторое время затем носил этот значок у себя на груди, повернув малыша вниз головой.
   А недавно, первого мая, две звезды эти, наложенные друг на друга, и ставшие десятиконечной звездой, я совершенно случайно обнаружил, в основании колонны с девушкой на земном шаре, что высится в центре Киева. Всё, что вздымается над землёй, не без основания считается фаллическим символом. Невидимая с площади, эта звезда отчётливо просматривалась с мостика позади монумента. Что она могла означать, я так и не понял. Может, это десять сфер древа жизни?
   За всё утро Влада ни разу не взглянула на меня, ни за завтраком, ни в автобусе, нигде не обмолвилась даже словом, всем видом показывая, что в упор не видит меня. Что называется, в отместку. За то, что я не увидел в ней женщину. О, я хорошо знаю, что это значит. Ведь я пренебрёг самым дорогим, что у неё есть. Её телом.
   И если одни торгуют им в розницу, а другие продают себя оптом, - за штамп в паспорте, то моя задача была - взять её на шару. И дело не в жадности, а в принципе: ведь, чем больше она у тебя возьмёт, тем меньше и отдаст. Зато уж если она отдаст себя даром, она уже никогда потом не откажет.
   И она уже почти отдалась мне. Вот-вот, лежала на тарелочке, готовая к употреблению. А я чего-то побрезговал, почему-то пренебрёг ею. Мне ведь подавай блюдо из ресторана, а не гамбургер какой-нибудь или хот-дог.
   Вот такой я подлец: растоптал и унизил её женское достоинство. И, что называется, вымотал ей душу. И потому нет мне прощения. Но я не могу размениваться по мелочам. Волочиться за всеми без разбора, как Демон, направо и налево, это не для меня.
   Как же она ненавидит меня сейчас! Но не презирает, нет. Женщина презирает того, кто к ней пристаёт, и втайне стремится к тому, кто её бросает. Наверно, я, действительно, садист. Причём, душевный, если мне доставляет удовольствие лишний раз её помучить.
   Извести свою жертву, вымотать её психику настолько, чтобы одно твоё слово заставило её страдать, как от физической боли, - вот задача. Она не замечает моего присутствия? Хорошо. Я сделаю так, что она сама превратится в пустое место. А, побыв в образе привидения, ещё и молить будет, чтобы я заметил её.
  
   Влада
  
   он сделал из меня дурочку.
   он надул меня как мыльный пузырь
   и теперь этот пузырь лопнул.
   я не знаю почему он так со мной поступает.
   кто он такой вообще, чтобы так со мною поступать.
   мне хочется плакать, но никто не увидит моих мокрых щёк.
   его слова до сих пор жалят меня.
   он отхлестал меня крапивой, как маленькую девочку.
   но это ему не сойдёт с рук, я никогда ему этого не прощу.
   я ничего не забываю, я ещё заставлю его плакать.
   потому что я лучше потеряю его, чем сойду со своего пути.
   он затрахал мне все мозги.
   теперь моя очередь, я так оттрахаю его, что ему мало не покажется.
   я хочу его боли.
   я хочу начать всё сначала.
   он не любит меня, и это меня возбуждает.
   десятки раз прокручиваю в своём воображении эту сцену, с разными вариациями, где я впиваюсь ногтями в его лицо и расцарапываю ему всю его рожу.
   если бы в тот момент не зашла Слава, я так бы и сделала.
   сама и виновата: хотела посмеяться над ним, ждала, что он полезет ко мне, чтобы тут же влепить ему пощёчину, но он раскусил меня и все мои намерения.
   ничего не поделаешь, я проиграла, и поделом, впредь будет наука.
   мне так тяжело сейчас, что ничего не хочется.
   меня гнетёт тоска.
   и от всего этого я схожу с ума.
  
   Стас
  
   В отсутствии этого ветрогона Демона я уселся на заднем сидении автобуса: забился в свою норку и продолжил самокопание. Ах, как я люблю копаться в самом себе! Я знаю своё предназначение: мне всё нужно по максимуму.
   Если уж любить, то - богиню, если уж спать - то с королевой! И я себе уже нашел такую, и чего бы это мне не стоило, я её добьюсь.
   В Ангеле видна порода, женская стать - как эталон, перед которым блекнет малейшее несовершенство.
   Вот так поблекла перед нею Влада, не выдержав сравнения и став жертвой. Тем более, что досталось она мне легко и быстро. Ведь я и совратил её по всем правилам игры. По всем своим канонам. Не приложив к этому никаких усилий. Разыграв всё, как по нотам.
   В моих правилах - никогда не требовать близости от девушки, а ждать, когда она сама её попросит. К чему возбуждать в ней понапрасну природный страх перед насилием? Не будь настойчив, и ты станешь ей приятным. Ведь это всегда палка о двух концах. То, чего она боится, оберни так, будто этого боишься сам. Обрати её оружие против неё же.
   Напустив туману, я надавил на ещё один рычаг, - её любопытство. То поначалу бросал на неё страстные взгляды, то затем перестал даже глядеть в её сторону. Ей, конечно, сразу захотелось разобраться, в чём тут дело.
   А я тут же занял выжидающую позицию, то есть я отступил, как натуральный скорпион, и стал ждать, пока она сама не перейдёт в наступление. А затем пустил в ход весь свой яд, который и парализовал её наконец.
   Осталось подождать совсем немножко, когда она полностью окажется в моей власти. Вот тогда я и смогу ей насладиться. Вот, где наиграюсь всласть. Как кот с мышкой. Придушу немного и выпущу на волю, а затем опять поймаю. Что может быть ещё лучше? И душа её порабощена мной, и тело.
  
   Слава
  
   - Влада, ты в порядке? - спросила я. Она даже не отвернула голову от окна, будто и не слышала. - Влада, да что с тобой?
   - Ничего.
   - Но я же вижу.
   - Что ты видишь?
   - Тебя не узнать. Такая печальная стала.
   Она тяжело вздохнула.
   - Ну, что ещё случилось?
   - Слава! Я хочу домой.
   - Чего ты скисла?
   - Я не скисла. Я хочу домой.
   - Ну, вот ещё! Нашла из-за кого киснуть.
   - Да что ты заладила одно и тоже.
   - Но я же вижу: он тебе не пара.
   - Слава, отстань! Мне и без тебя сейчас тошно!
   - А ты перестань думать о нём.
   - Ты прекратишь или нет? Ты что не понимаешь, что мне сейчас плохо. Что у меня на душе тяжесть, что у меня сердце разрывается от тоски.
   - А думаешь, у меня сердце не разрывается, когда я вижу, как ты страдаешь.
   Влада тяжко вздохнула, оглянувшись назад, где сидел Стас.
   - Я иногда сожалею, что бог сотворил меня женщиной, - сказала она, чтобы он услышал.
   - С чего это вдруг такие мысли?
   - Да так.
   - Неужели бы ты хотела стать мужчиной?
   - У них больше возможностей. По крайней мере, они хоть могут набить морду тем, кто их оскорбляет.
   - Разве для этого нужна сила? Мужика легче забить словом. Простыми логическими рассуждениями.
   - Точно. Его надо ставить на то место, какое он заслуживает. Если он голубой, то надо честно в этом признаться, а не морочить голову честным девушкам.
   - А он голубой?
   - Хуже. Он из тех геев, что прикидывается натуралом. И при этом ещё строит из себя крутого мэна.
   - Толку от таких.
  
  
   Стас
  
   Я едва сдержался и промолчал: пусть себе! Она провоцирует меня.
   Не дождётся!
   Но после краткой остановки в Перечине, когда все вновь садились в автобус, я, улучив момент, опередил Владу и первым подсел к Славе. Та удивлённо посмотрела на меня и отвернулась к окну. Влада презрительно смерила меня взглядом, но ей ничего не оставалось, как пройти дальше и сесть в следующем ряду за нами. Пусть пока побудет привидением!
   - Что, скучно? - спросил я Славу.
  -- Бывало веселей, - ответила она. - Стас, ответь мне на один вопрос: за что ты так ненавидишь женщин?
  -- Я? - не ожидал я. - Ненавижу?
  -- Понятно. Тогда, на другой: зачем ты издеваешься над Владой?
  -- Какой Владой? Ты это о ком?
  -- Да, ладно, чего ты тупишь? Вот чего я не люблю, так это тупых мужиков. Что она тебе сделала плохого? Зачем ты так поступаешь с ней?
  -- Так тебя, что больше волнует: почему я так плохо поступаю с ней или за что ненавижу женщин?
  -- И то, и это.
  -- Ну, начну с того, что я их обожаю. Если они, действительно, - женщины. Если в них развито женское начало. Но сейчас таких просто не стало. Некоторые даже внешне перестали быть на них похожи, - прозрачно намекнул я на саму Славу. - Я ненавижу не женщин, а тех жалких подражалок, которые в погоне за своими правами полностью скопировали мужчин: за то, что не вылезают из штанов, и за то, что коротко стригутся, и за то, что дымят, как паровозы, на ходу.
  -- Ну, полный капець. Ты словно дед старый!
  -- Вот-вот. Как утончённо. Сплошные эвфемизмы: офигенно, капець, нафиг. Вы и это у нас передрали, - ругаться матом, хотя и материтесь как-то слабовато.
  -- Ты всё сказал?
  -- Не всё! Вы перестали красить губы, подводить глаза, брить волосы под мышкой. Всё, как мужики. Не знаете, как приготовить суп и помыть посуду, зато знаете, как целый день валяться с книжкой на диване. Переняли от мужиков все вредные привычки, и в то же время ненавидите их всех.
  -- Ну, понятно. Это всё камешки в мой огород. Но ведь Влада не такая.
  -- Внешне - да. Вроде бы то, что надо: и волосы длинные, и юбочка короткая. А внутри? Всё тоже самое. Всё те же понты и презрение к мужикам: ах, мы такие крутые, такие самостоятельные, вы нам и в подмётки не годитесь. Но если вы такие ...самодостаточные, зачем вам мужики? Так, нет же! Когда приспичит, вам мучачика подай! А болт вам!
  -- Да пошёл ты!
  -- Ой! Меня уже тошнит от вас, от этих леди, выскочивших, неизвестно откуда, у которых в двадцать пять есть всё,- и свой бизнес, и своя тачка, и своя квартирка.
  -- А знаешь, почему тебя тошнит? Потому что у тебя ничего этого нет.
  -- Меня тошнит, потому что вы слишком много о себе понимаете.
  -- А ты хотел бы, чтобы вернулись прежние времена, когда курица была не птица, а баба - не человек?
  -- Очень хотел бы.
  -- Чтобы у нас был единственный праздник в году - 8 Марта?
  -- Конечно.
  -- Чтобы наше место было на кухне, в постели и в роддоме?
  -- А где же ещё?
  -- И чтобы мы каждый день красили глаза и наводили тени?
  -- Именно так.
  -- А не слишком многого ты хочешь! В угоду вам мы не собираемся считать себя людьми второго сорта, а также связывать себя кастрюлями, пелёнками и вашими грязными носками. И не надейтесь на это. Мы не услада для вас и не игрушка в руках повелителя.
  -- Ладно, Слава, вот ты феминистка, А скажи, зачем это тебе? Тебе, что легче жить от этого, что ты всех мужиков нафиг посылаешь и считаешь себя умнее нас.
  -- А разве не так? Вы же примитивны, как собачки Павлова. У вас развито только зрение. Если мы глаза не подведём, инстинкты у вас уже не срабатывают. А стоит нам только накрасить губы да юбку короткую надеть, как вы уже срываетесь со всех ног! До второй сигнальной системы вы ещё не доросли.
  -- Ну, конечно.
  -- Просто пойми, что время изменилось. И сейчас мир начинает принадлежать женщинам.
  -- Если таким женщинам, как вы, то очень плохо станет миру.
  -- А посмотри лучше, отчего мы такие стали? Отчего мы взяли инициативу на себя. Ведь нормальных мужиков просто не стало. Повсюду только перепуганные пацаны. Хлюпики, нытики и тряпки. Ни гвоздя прибить не могут, ни бабок заработать. Или алкаши или наркаши. Одно бесплатное приложение. В вас не осталось уже ничего мужского. Вы давно уже стали слабым полом. Вам нужна только мамка да нянька, потому что вы до старости - маменькины сынки. Вот ты, Стас, - маскулинист. А в чём твоя маскулинность? Лишь в мускулах.
  -- Не скажи!
  -- Ну, что можно сейчас доверить вам? Разве что шкаф передвинуть иногда или в магазин послать за продуктами? Или поддержать нам компанию, чтоб нам было не скучно и было с кем распить вино. Или использовать вас в качестве личного шофёра, чтобы под ногами не болтались от безделья. Почистить картошку, и то от вас не добьёшься. Приходится прислугу нанимать. Короче, никакой от вас пользы. Поэтому и надо избавляться от вас. Как, в первую очередь, избавляются сейчас от бычков и петушков, которые ни на что больше не годны, как на мясо. Единственно, на что вы ещё способны, так это быть производителями и доставлять нам сексуальное удовольствие. Да и то не всегда. И то всё чаще приходится обходиться без вас.
  -- Да! Чем иметь дело с такими стервами, как вы, - лучше вообще не иметь с вами дела.
  -- И не надо с нами иметь дело. Обойдёмся и без вас.
  -- Как и мы без вас.
  -- Вот и договорились.
  -- Вот и договорились, - я поднялся с места и, уходя в дальний конец автобуса, презрительно бросил ей, - щель половая!
  -- Клизма аптекарская.
  
   Слава
  
   В это время в пиджачке у меня запиликал телефон. И впервые за всё время, я даже обрадовалась этому звонку.
  -- Привет, доця, ну, как твои дела.
  -- Да никак, мама, плохо.
  -- Ну, что ещё случилось, расскажи.
  -- Да что рассказывать. Поехала сюда, чтобы расслабиться, а меня тут только оскорбляют все.
  -- Не расстраивайся так, доця.
  -- Да я уже не могу так больше, - чуть не расплакалась я. - Я тебе потом перезвоню.
   Ещё минуту назад я была злой, как фурия, готова была растерзать этого Стаса, наговорила ему гадостей, сама не понимая, что на меня нашло. А сейчас понимаю - что, и чувствую от этого себя крайне несчастной, слезливой и сентиментальной. Мне хочется плакать. Опять у меня это началось. То, что начинается у меня каждый месяц, и забирает из жизни целую неделю. Это - мать твою, ПМС и менструация!
   Мужчинам этого никогда не понять. Того, что с нами происходит. Когда тело будто раздувается и отекает, и непонятно от чего вдруг прибавляешь в весе. Когда тебя тянет на солёное и на сладкое, а грудь ни с того ни с сего становится болезненно чувствительной. Когда всё и вся действует на нервы, и ты так раздражаешься, что готова всех убить, а потом сидишь и рыдаешь, как дура, без всякой причины.
   Хотя причина-то известна, но пугает сама иррациональность твоих действий. Пытаешься разобраться в своих реакциях, но объяснений им не находишь. Но это ещё цветочки, а как вытерпеть ту боль, от которой не спасают никакие таблетки. А как выдержать, когда из тебя течёт и не помогают никакие тампоны, затычки и прокладки! Твою мать! Как я завидую мужикам, что они избавлены от этого и даже не подозревают, что с нами происходит.
  
   Стас
  
   Наконец, автобус завёз нас в Дубовый гай, и после краткого напутствия Светланы все разбрелись, кто куда. Я углубился в заросли у реки. Что-то прошуршало у меня под ногами. Я снял куртку и бросил ей перед собой. Из-под неё вылезла змеиная голова.
   - Нет, нет, не так, - подошёл ко мне седовласый немец. В руках у него была длинная палка с рогулькой на конце, - так надо.
   Он прижал змеиную голову к земле.
   - Вот теперь можно.
   Я схватил ужа пониже головы.
   - Ирена! - позвал он свою спутницу. - Смотри, мы поймали. Хочешь подержать?
   Я передал ужа Ирене.
  -- Какая мерзкая тварь, - сказала она по-немецки - скользкая и холодная. Как член у дьявола.
  -- А ты знаешь, какой у него член? - спросил её немец на своём родном языке.
  -- Догадываюсь.
  -- Давай сюда, эту змею, - сказал я.
  -- А может, это змей? - засомневалась она по-украински и вкинула ужа в кулёк. - Интересно, как их различают? Ведь это же по виду явный андрогин.
  -- Сама ты андрогин, - сказал ей немец по-русски.
  -- Я и не спорю. Иногда мне кажется, что - я мальчик, а через секунду я уже вновь девочка. Лучше посмотри, что я нашла.
  -- Что это? Как это называется?
  -- Это называется мухомор, и я его сегодня буду есть.
  -- А ты не умрешь?
  -- В сраку! Это же натурпродукт. Если его хорошо приготовить, можно поймать такой психодел.
  -- Ты самоубийца.
  -- Пошёл в дупу, морализатор.
   Я завязал узлом кулёк и надел куртку.
  
  
  
   Светлана
  
   Все собрались?
   Прежде всего, снимите обувь. Воспользуемся помощью матери-земли. Пусть она заберёт от вас негатив и напитает своей силой.
   Как вы думаете, для чего мы столько времени тряслись в автобусе? Мы приехали сюда, чтобы пообщаться с деревьями. Да-да. Именно. Деревья такие же живые существа, как и мы с вами. Почему они живут так долго? Потому что живут на одной воде. Они питаются светом. Стоя неподвижно, они впитывают энергию вселенной и земли. Деревья постоянно пребывают в медитации. Поэтому они так духовно развиты.
   Самой большой целительной силой обладают дубы. К сожалению, они растут не везде. А здесь настоящий Дубовый гай.
   Прежде всего, выберите себе дуб по душе, тот, что глядит на вас, а вы на него. Помните, что каждое дерево обладает личностью, желаниями и ведёт свою собственную жизнь. Некоторые очень дружелюбны, другие совершенно безразличны к вам. Если вы научитесь понимать их язык, вы сможете установить с ними контакт.
   Ну, начнём. Прежде всего, поприветствуйте своё дерево. Поклонитесь ему. Почувствуйте его ауру. Протяните к нему ладони. Заключите его в свои объятья. Предложите ему дружески свою энергию. Когда дуб в ответ на это предложит вам свою энергию, примите её в своё тело с благодарностью.
   А теперь просто наблюдайте за едва уловимыми отношениями между вами и деревом. Представьте, что оно тоже сейчас наблюдает за вами. Между вами должно установится единство, единое дыхание, как вдох и выдох между ним и вашими руками.
   Почувствуйте притяжение к нему. У вас должно возникнуть ощущение, что вы с ним заключены в единый энергетический круг. Впитайте энергию дуба через левую руку, пропустите её через ваше сердце и верните назад через правую руку.
   Запомните, духовное общение с деревом, напоминает любовь больше, чем что-либо ещё. Оно может даже облегчить ваши сексуальные расстройства. Если же вы будете часто приходить к нему, дерево будет ждать вас, будет высматривать, не идёте ли вы.
  
  
   Николай
  
   А теперь присядем на травку в позу лотоса.
   Сегодняшний день мы посвятим горловой чакре.
   Она находится там, где у мужчин кадык. Эта чакра отвечает за общение. За то воздействие, которое оказывают наши слова на других людей. Бранная, саркастичная, неуважительная речь, особенно между мужчиной и женщиной, приводит к блокировке этой чакры, - прокашлял я для примера горло.
   - Стас и Слава, - шепнула им сидящая рядом Светлана, - вам просто необходимо её почистить, - потёрла она указательным пальцем на левую сторону шеи.
   Для стимуляции Адамова яблока, - продолжил я, - представьте луч голубого света, который проходит сквозь него, и постоянно повторяйте про себя: хам хам хам хам. А пока вы так "хамите", я вам кое-что расскажу.
   Враг горловой чакры - зависть. Помните - вы часть целого. Где ваши мысли, там и вы. Не допускайте унылых мыслей. Не завидуйте никому. Не осуждайте никого и не критикуйте. Это опасно.
   Блокирует этот центр также чувство вины и собственной неполноценности. Снимите с себя вину, снимите с себя груз ваших грехов и прошлых ошибок, и вам сразу станет легче.
   Сегодня день подведения первых итогов. Я советую каждому заглянуть в себя и разобраться, что же вы натворили за прошедшие дни, и какие ошибки совершили. Это день самоанализа. Поэтому покопайтесь в себе и поищите, что вас угнетает, а затем попытайтесь простить себя. Это очень важно - простить себя. Вы не должны чувствовать вину. Поэтому возьмитесь правой рукой за шею и произнесите: "Мать, я совершенно невиновен". Отдайте всё наверх, отдайте все тревоги своей Матери.
   Поймите, прежде всего, что все вы - ходячие комплексы, клубок всевозможных страхов и предрассудков. Эти комплексы мешают вам не только жить, но и любить. Чтобы от них избавиться, - их надо понять. Чтобы очиститься, - их надо назвать. Вспомнить все ваши страхи и предрассудки поимённо. Зависть, злоба, обида, гнев, уныние, - это всё следствие нереализованных желаний и нелюбви. То есть того, что навязано вам обществом и моралью, церковью и родителями.
   Ну, а теперь я снова передаю слово Светлане.
  
   Светлана
  
   Я хотела добавить, что сегодня вечером, по лунному календарю, наступит день сердца. То есть, сама энергетика этого дня как бы располагает к тому, чтобы делать добро ближним. Кто этого не сделает, никогда не дождётся милости от других. В этот день нельзя ссориться и злиться. Помириться потом будет трудно, если не невозможно. Нельзя также жаловаться на свою судьбу, - застрянете в этом состоянии надолго.
   Сегодня вы должны дать бой всему запретному в нашей жизни, дать отбой всем табу. Каждый из вас - не только жертва, но и палач собственной судьбы. И вам надо пройти сегодня очищение, катарсис. Этот день очень важен для нашего тура. Это - последний день, когда мы потакаем своим слабостям, когда мы расстаёмся со всем низменным, что в нас есть.
   Суббота - это шаббат по-еврейски. Или, иначе говоря, - шабаш. По традиции ужгородские ведьмы слетаются на шабаш по средам. А в ночь с субботы на воскресенье шабаш проводить нельзя, хотя, как ни странно, это и есть ночь вседозволенности. Но я думаю, ничего страшного не случится, если сегодня ночью мы проведём свой шабаш, свою собственную тайную вечеринку.
   Эта ночь будет как бы проекцией киевского тура. Кто принимал в нём участие, я думаю, остался доволен. Так что сегодня вы оторвётесь по полной программе. Необходимые костюмы и реквизит получите у моих подручных - инкуба и суккуба.
   После мистерии постарайтесь поскорее заснуть. В эти лунные сутки обычно снятся вещие сны, и вы в символическом виде можете увидеть отражение проблемы, которую надо решить. И тогда сон даст вам подсказку, как это сделать.
  
  -- Марина! - обратилась ко мне Влада, когда мы возвращались к автобусу, - а как вы смотрите на то, чтобы в рамках лав-тура организовать ещё и отдельный голубой тур.
  -- Ну, что же! Будет спрос, будет и предложение.
  -- Я думаю, от желающих не будет вам отбоя, - ехидно сказала она.
  -- А у вас уже есть конкретные кандидатуры? - спросила я.
  -- Конечно, - она покосилась на Стаса.
  -- А как тогда насчёт розового тура? - не удержался Стас. - С посещением острова Лесбос и чтением стихов Сафо?
  
  
  
  
   Гарри
  
  -- А ты сейчас типа кто?
  -- Не поняла.
  -- Ну, типа девочка или типа мальчик?
  -- А-а, с утра я ещё была девочкой. Потому что мне сегодня приснился лесбийский сон.
  -- Что ещё за сон?
  -- Мне снилось, как я занималась любовью с одной блондинкой, которая очень похожа на нашу соседку.
  -- Ужас какой!
  -- Почему ужас? Какая современная продвинутая девучка не спит сейчас с себе подобными.
  -- Значит, тебе сейчас нужна девочка?
  -- Нет, мне сейчас нужен мужчина. Потому что сейчас я типа мальчик. И мне сейчас нужен дядечка-педофил, типа тебя. Который поимеет меня в зад. Идём.
  -- Куда?
  -- Туда, - показала она.
  -- Зачем?
  -- Не бойся, Гарри, я тебя не трону. Я тебя люблю. Как чувак чувака. Мы будем с тобой просто как обыкновенные педрилы. Которым уже совершенно не нужен секс. А отсутствие секса - это тоже секс. Только с собственными мозгами. Так что мы с тобой просто два тупорылых мозгоёба.
  
   Почему ты не возбуждаешься от меня?
   Ты больше не хочешь меня? Сублиматор хренов.
  
   Ты сейчас кто? Мальчик или девочка?
   Сейчас я девочка, которая встала, посрала и послала тебя на или за наркотой. Не смотри, что на вид я такая хрупкая и молоденькая. Знай, что я старше тебя. Мне давно уже за пятьдесят. Во мне сидит старая старуха. А ты, несмотря на свои седины, до сих пор ещё подросток. Так что ты будешь иметь в зад не меня, а древнюю старуху.
   Какой ужас! С кем я связался?!
  
  -- Ну, посмотри, на кого ты похожа!
  
  -- До сраки менi, як я виглядаю! Замахав вже! Да, я страшная такая и не накрашенная.
  -- А почему ты такая? Почему ты перестала мыть волосы? Они у тебя уже слиплись. Ты сейчас бледная, как смерть. Где твои чудесные зелёные глаза? Спросил он и сам ответил
  -- Они потухли.
  -- Где твои губы, большие. Как у порнозвезды?
  -- Лучше не спрашивай, а достань мне экстази.
  -- Может, лучше доставить тебе экстаз?
  -- Кто? Ты? Не смеши меня, экстаз мне может доставить лишь феназепам. Достань. Мне плохо сейчас.
  -- Зачем это тебе?
  
   Мне это нужно. Долго рассказывать. Если короче, закохалася я в одного чувака.
   Однажды мы накурились с ним травы и признались друг другу в любви.
   Я тебя гуси-гуси, сказал он.
   Га-га-га, не поверила я.
   Не веришь?
   Нет, но это легко проверить - говорю я, - насколько сильна твоя гуси-гуси.
   Как?
   А вот так. Я сейчас трахнусь с твоим другом у тебя на глазах.
   Я это сделала, и затем спрашиваю его: Ну, как? теперь ты любишь меня?
   Люблю, отвечает он, и мы вместе начинаем ржать над этой фразой.
   Га-га-га-га-га.
   А ты?
   Тоже.
   Га-га-га-га-га.
   Хватит реготать. Мне уже торба. Теперь моя очередь проверить тебя, сказал мой милый.
   Ладно. Говорю я. Ты сейчас трахнешься с моей подружкой. Нравится тебе она?
   Нравится.
   Ты ей тоже очень нравишься. Она, между прочим, давно в тебя влюблена. А потом мы проверим, кто кого гуси-гуси. Идёт?
   Идёт.
   И вот он трахается с моей подружкой, а потом спрашивает: и после всего этого ты теперь будешь любить меня?
   Буду.
   Га-га-га-га-га.
   А ты меня?
   Ещё больше. Никто не сравнится с тобой.
   И опять мы ржём, как ненормальные: га-га-га-га-га. Нам так ржачно.
   Хорошо
   Но это всё были мелочи. Потом мы решили ужесточить испытание. Я предложила ему: давай так.
   Я сажусь на колёса, на серьёзные колёса, и уезжаю, а через неделю приезжаю и ты проверяешь меня, что я люблю больше: тебя или колёса. Прикинь, какая проверочка будет: соскочить с этих колёс невозможно, почти невозможно. Между тобой и мной будет стоять система. Так что, если через неделю я соскочу с них ради тебя, - это будет любовь! Це буде справжня любов, а не якась там американська пiдробка. This will be а true love made in Ukraine.
  
   На самом деле. Дружок мой уже давно там. Он ждёт меня к себе.
   Где там? За бугром?
   Нет Он Не За Бугром Он Первый Решил испытать это на себе. Но не рассчитал.
   И что?
   Погиб.. От Передоза.
   Теперь моя очередь.
   Я, действительно. Люблю его. Больше, чем колёса. Они только помогут мне встретиться с ним.
  
   Ерунда всё это мы все чужие друг другу.
  
   Я понял, почему это с тобой происходит. Ты сама сделала себя такой. Ты сама себя запрограммировала.
  
   Посмотри, какая ты была раньше. Девушка с обложки. Просто красотка. Я в тебя влюбилась, когда увидел тебя на этом снимке. - говорит Рената
   Так ты любишь меня только из-за моей внешности?
   Сейчас уже не только.
   Но посмотри, что с тобой стало. Бледная тень. Мешки под глазами от фенозипама.
   Волосы не моешь. Торчат во все стороны. Совсем перестала следить за собой.
   А всё потому, что свою книжку ты назвала КОГДА УМРЁТ ТВОЯ КРАСА.
   Это ж надо было додуматься!
   Вот она и умирает постепенно. С каждым днём ты всё теряешь и теряешь свою красу. Этим названием ты запрограммировала себя.
   Что намыслила себе, то и имеешь.
  
   Я вижу тут собрались не люди, а одни какие-то микрокосмосы. Которым делать нечего, и вот они плетут здесь про какие-то чакры и про какую-то богиню.
  
   Я люблю тебя .
   И я люблю тебя.
   Почему влюблённые люди такие смешные?
   Мы с тобою, знаешь, кто?
   Кто?
   Ирената.
  
   Ирена
  
   О-го-го! - закричала я, - горы!
   У меня просто крышу срывает.
   О! О!О! как мне хорошо.
   Я иду, не касаясь травы. Я лечу, касаясь веток.
  
   Стопроцентный драйв. Так осторосексуально. Такой комфортный туман. Такая качественная амнезия. Я абсолютно счастлива. То есть абсолютно никакая. Я ничего не чувствую: ни печали, ни радости. У меня нет имени. У меня нет ничего. Я ничего не вижу и не слышу. Если я не разу не вспомнила про своего дружка, пока была под этими дивными чарами, значит..
  
   Я вне всего. Это словно быть богом. Ибо он во всём.
  
   Мне страшно: кто-то забирает у меня жизнь
  
   Я раздираюсь между подругой и другом, между Ренатой и Гарри.
  
   Хочешь посмотреть тату на моей спине? - задёрла она сзади свою футболку.
   На ней были широкие рэперские штаны и вельветовая куртка и брендовая футболка с цифрой 96
  
   Всё, что курсивом, то психоделия чистой травы.
   Да. Там у меня начинается паранойя.
   Кто ты сейчас? Iрена или Ипеха? Спросила Рената
   Atobla.
   Писательница или певица?
   Какая, блин, я писательница? Всё, что я написала, говно.
   Нет, ты очень талантливо пишешь. Тебя ожидает большое будущее.
   Ты ошибаешься, всё, что выходит из меня, похоже на содержимое кишечника. И достаточно нажать на спуск, чтобы это смыло в унитазе.
   Давай лучше я тебе спою. Сердючка давно уже это поняла. Что лучше петь, чем говорить.
   На мой голос Положинский дрочил ночами.
  
   А ты кто сейчас, артистка или сценаристка? Или уже режиссёр-ша?
   Ша, я уже режиссёр.
  
   Да, это актуально. Если не сказать фекально. Копирайт мой.
   Зачем усложнять жизнь себе таким гавном
   Не лучше ли относиться ко всему пофигистично
   Я люблю вести себя по хамски, я люблю сидеть на столе с ногами или мочить сознание домохозяек всякими бреднями на полном серьёзе.
  
   Кто ты сейчас мальчик или девочка?
   На самом деле, я ни то и ни другое. У меня нет пола. Я и то и другое. Я квинтэссенция новой эротики. Я люблю себя. Своё тело. Я могу дрочить себя ежедневно, и мне это никогда не надоест. Потому что никто не посягает на мою свободу.
  
   А ты убийца!
   Кого же я убил?
   Ты ежедневно убиваешь мою свободу. Если хочешь, можешь помастурбировать вместе со мной.
  
   A khuy tam
  
   А потом забиваешь болт на всё. По любому.
  
   Ну, тогда пошёл в задницу.
   Ты, наверно, анальная эротичка.
   Что-что??
   Всё у тебя - только срака и говно. Везде ты видишь только шайсе, один шит.
   Это ты суёшь свой галимый психоанализ, куда не надо. И не надо заглядывать в узкое анальное отверстие
   Что значит галимый?
   Пошёл на cunt...Ок?
   Ок. Тебе плохо?
   Почему ты так решил?
   Кто ругается, тому - плохо.
   Мне, действительно, плохо. Поэтому я не ругаюсь, я матерюсь.
  
   Ты разглядываешь своё дерьмо в унитазе, ты видишь в гавне фавна, то есть то, что не видят другие, ты замечаешь его даже в своём кишечнике.
   Он прочитал мне лекцию про анальных эротиков, что это раздражительные, всем недовольные люди. Они любят копить деньги и книги. Это тираны, которые не любят независимых от себя людей. Они тяжелы на подъём, но если поднимутся, то устранят любые препятствия. Их трудно склонить к чему-то, и так же трудно отговорить. Они в высшей степени непослушны. Их раздражают попытки ускорить процесс. Они откладывают всё до последней минуты, но потом набрасываются на работу с дикой энергией и делают её лучше, чем кто-либо другой.
   У тебя болезненный комплекс чистоты: во всём им видится что-то нечистое.
   Чистому всё нечисто.
   Ты получаешь удовольствие от порчи, от пачкания, от того, чтобы везде оставить свой автограф.
   Это сексуально бесчувственные люди.
  
   Ладно. Кончай грузить. Боже, какой перегруз! Нихера подобного!
  
   Komm zu mir! Na, komm.
   Ком. Ком. Ты что думаешь, ты такой охуенный любовник? Что, увидев тебя, я аж описялась от счастья?
   Поищи себе лучше другую шлёндру. Или пичку. Или курву. Или блядь. Запердолил мне.
   Я ненавижу секс.
  
   Мне очень нгавится твой последний богдан. Чудесный обгазчик отнюдь не генитальной пгозы.
   А какой?
   Эготично-сгальной.
  
   Ну, что такое!
   Гiвно м,якое! Быстро заканчивай со своим срачем! - Подняла она свою дупу с кресла
   Фак, чертыхнулась она. Она любила свои трусики-милитари.
  
   Чего припёрся? Чего тебе здесь, гашишем намазано?
   Что, опять нанюхалась коксу?
  
   Не трогай меня, я - андрогин. Я существо двуполое. Я божественная сущность.
   Не трогай меня, я сейчас в убитом состоянии.
   Ты просто идиотка обдолбанная
   Всё, я уже накреативилась. Пошли. На сегодня хватит.
  
   По дороге она пукнула, а потом присела под кустом и пописяла. Ей всегда казалось странным, почему писянье и пуканье в романтических историях замалчивается.
  
   Легче всего Бога познать - с помощью наркотиков.
   Когда ты его познаешь, смерть уже не страшна.
   Не оттого ли все наркоманы умирают молодыми.
   Не потому ли и не смотрят за собой, за своим внешним видом.
   Главное ведь то, что внутри.
  
   Когда ты можешь передвигаться со скоростью мысли.
   Когда ты становишься таким микроскопическим, что можешь присесть на вот эту букву.
   Когда ты можешь посмотреть на себя со стороны - оттуда.
  
   Лучше всего - это молиться всем богам сразу. Которых объединяет одно слово - Вселенная. Вначале были боги языческие. Их заменили боги единые, у каждой религии появился свой единый бог. А если смотреть шире - если смотреть сверху - на Землю - все эти единые боги служат лишь определённой части населения и противопоставлены друг другу и только лишь разъединяют всё население. А множество единых богов - разве это не новое язычество? А ведь бог един, бог, действительно, един. Только этот бог - не иудейский, не христианский, не исламский. Этот бог - всеобщий. И зовут его Вселенная. А все люди - как часть бога вселенского - своего рода маленькие вселенные.
  
   Кончай колупаться в носу. Ты меня уже загрузил! Своей Деструкцией.
   Хватит этой концептуальности. А то у меня уже шиза активируется. Не хватало мне
   Ну, разве я , носительница вагины, допру до этого.
  
   Бог есть Любовь. Вы - часть Бога. То есть вы тот же самый бог, только с маленькой буквы. Значит, вы часть любви, каждый из вас и составляет в целом Любовь.
  
   Взяла тачку, на которой.
   Взяла шарф, неизвестно для чего.
   Выбрав день, когда
  
   Ладно, кончай париться. Все эти твои метафизические заморочки меня уже достали. Бляха-муха.
   Любовь - это попса, а я Ненавижу попсу
   Я иду против мейнстрима, я злобная контркультурница. ты просто играешь на своей неполиткорректности и на самом деле ты всё это любишь. И хочешь , чтобы тебя любили и просто привлекаешть к себе внимания. Все пидарасы. А я белочка
   Я столько брешу, что никто не поверит мне. когда я захочу сказать правду.
  
   Я хочу туда
   Знаю я тебя. Любишь ты всех najobywac.
   Опыт этой жизни оказался для меня неудачным. Надо попробовать ещё раз.
  
   А у тебя есть ещё одна попытка?
   Конечно. Смерти нет, чуваки! Вернее, она есть. Но есть и способ обмануть её.
   Каким образом?
   Воскреснуть. Возродиться в другом теле.
   Жизнь коротка, но путь мой вечен. В череде инкарнаций.
   Я постоянно молода. Тем, что меняю тела, как перчатки. Я постоянно в пути, я в разных людях. В том-то и весь интерес.
  
   Во мне сидит дух Джона.
   Какого ещё Джона?
   Джона Леннона. Я родилась именно в тот день, когда его убили. Поэтому All I need is love. Поэтому во мне и живёт, наверно, этот дух бунтарства, поэтому мне так нравится этот психоделический дурман. И аутентичная музыка.
  
   Да здравствует бисексуальная революция!
   Я хочу напиться какой-нибудь банальной фигни.
  
   Ты чего?
   Твои руки пахнут так же, как мои губы. Мы оба с тобой пахнем сексом.
  
   Я на всё забила. И меня не гребёт. Мне наплевать, насрать и нассать.
   Конечно. А что же ещё.
  
   Перед глазами её всё двоилось и троилось, внутри всю жгло, - она соскакивала с системы.
  
   Я крючусь на полу и кричу от боли: blats sooka blats грязь всюду грязь как всё грязно, как всё испачкано Всё, что раньше было чистым. Господи. Где ты моя Любовь И это любовь? Гуси-гуси. Га-га.
  
   Под конец, она сказала: життя - гiвно, Гиннес би всрався курва кам бек, и накрылась женским половым органом.
  
  
   Влада
  
   Мне хочется к кому-то приткнуться,
   но я слишком люблю свою свободу, чтобы ей с кем-то делиться.
   О, папочка, ты даже не догадываешься, какая у тебя дочка. Лишь мама с бабушкой кое-что подозревают, да и то самую малость.
   Даже я не знаю, кто я на самом деле: наивный ребёнок или развратная шлюха, ласковый котёнок или сволочная сука.
   Я - особенная.
   Я не такая, как все.
   Я - иная.
   Все живут по правилам. По писаным и не писанным.
   По закону. По заповедям. По понятиям. По брачному законодательству.
   А я неправильная.
   Люди шарахаются от меня и показывают пальцем. А мне всё равно.
   Церковь не принимает меня такой, какая я есть. А мне наплевать, я выше этого. Я сама творю свои законы. Если бог сотворил меня не такой, как все, значит на то воля божья. И у меня на всё свои заповеди.
   Пусть я ненормальная. Мне это по кайфу. Всё, что нормально, то примитивно. Не выше травы. А меня всегда привлекали неординарные люди. Люди искусства, люди не от мира сего. Они видят свою непохожесть, и это заставляет их творить что-то непохожее. То, что обычные люди затем признают гениальным.
   Я всегда балдела от музыки и голоса Софи Би Хокинс. И не понимала почему. А потом случайно узнала, что она Скорпион и любит только женщин. Хотя и не считает себя лесбиянкой.
   Я всегда торчала от игры Джоди Фостер. От неё невозможно отвести глаз, от неё исходит какое-то непонятное обаяние. А потом я узнала, что и она тоже.
   Но с другой стороны мне близки Весы - Хизер Локлер и Гвинет Палтроу.
   Я не знаю, кто я такая. Я не Весы, и не Скорпион. Я родилась на границе знаков. Я и Весы и Скорпион.
   Я на грани.
   Я не знаю, почему мне нравится Бой Джордж и Джордж Майкл или за что подкалывают меня эти два красавчика Андрея, а также оба скандальных режиссёра.
   Я сама не знаю, кто я такая.
   Я никогда не хотела быть только лесбиянкой. Это слишком просто. Мне не нравится моя оболочка. Я всегда хотела быть мужского рода. Такой, как я есть, но под другой личиной. Моё тайное желание быть не розовой, а голубой. И мне фиолетово, что обо мне подумают.
   Я могу пойти направо. И могу пойти налево. Одно время мне нравились девочки. А теперь мне нравятся мальчики. Такие мальчики, которые ведут себя, как девочки. Лёгкие мальчики, мальчики-лайт.
  
  
  
   Стас
  
   На обратном пути я включил свой сотовый, набрал пин-код, быстро набросал сообщение: хочу сказать тебе три верных слова, набрал номер Ангелы и отправил. Затем прикрыл глаза и настроился на более приятную волну: на Гелю. Через минуту пришёл ответ: скажи. Я набрал: слишком банально. Она тут же ответила: всё равно скажи. Я написал: лучше при встрече. Главное намекнуть. Теперь пусть ждёт: сюрприз ей обеспечен.
   Эта уловка всегда работает на сто процентов. Хитрый, и в то же время очень бесхитростный ход. Вначале она не поверит моему признанию, но затем что-то всё-таки заставит засомневаться её в собственном неверии, и она уже будет смотреть на меня совсем другими глазами.
   Вообще, весь процесс её совращения занял у меня от силы четверть часа. Её можно было взять и в первый вечер. Потому что имя ей - покинутая. Брошенная любовница. А у той мысли заняты только одним, как бы отомстить объекту своей любви.
   Чего стоит только один этот поцелуй под окнами её обидчика. Боже, как она завела меня тогда. А я завожусь только от тех женщин, которых нельзя спрогнозировать, которые то и дело преподносят сюрпризы. Вот именно эта импульсивность и непредсказуемость и потрясла меня в ней. Мне кажется, я до сих пор ещё не пришёл в себя, и только и жду, когда, наконец, увижу её.
   Вчера вообще был день какой-то сумасшедший. То она неожиданно пропала, то потом случайно я наткнулся на неё. То при встрече сразу дала мне от ворот поворот, то на прощанье сама пригласила к себе домой сегодня.
   Любая, даже самая слабая женщина рождена для власти над мужчиной. И Ангела - не исключение. И она сразу заявила это, - по отношению ко мне. Я тут же подыграл ей, став на время жертвой: себя унизил, а её возвысил. А затем постарался доказать ей, что не только не хочу покорять её, а, напротив, во всём покоряюсь ей.
   Ничего: ещё отольются мышке кошкины слёзки. И она сама подчинится мне. Но только в одном случае, когда докажу ей, что я боюсь её власти над собой, что я избегаю сильных женщин, потому что они подавляют меня.
   И тогда, чтобы не потерять меня, ей придётся играть от противного: не сильную женщину, а слабую. Она сделает вид, что подчиняется мне, и снимет защиту, а мне только того и надо. Тогда уж я отыграюсь на ней за всё моё унижение.
  
   Димон
  
   Я стоял перед трёхэтажным домом, где вчера простился с Гелей. Пока я заглядывал в окна на втором этаже, без особой надежды увидеть её там, из подъезда вышел высокий седоватый мужчина и, подозрительно покосившись на мой букет, направился к видавшей виды "Ладе". За ним, переваливаясь с боку на бок, последовала массивная, крутобокая дама, отдалённо напоминавшую Ангелу, и, усевшись на переднем сидении, отчего кузов заметно осел, она захлопнула дверцу, и машина неспешно отъехала.
   Я зашёл в подъезд и, поднявшись на второй этаж, нажал кнопку звонка. Дверь почти сразу открылась.
   - Ой, Демон, - испуганно подалась назад Ангела, не ожидая, видимо, увидеть меня. Она была в домашнем халатике, не накрашенная и немного растрёпанная.
   - Не ждала? - улыбнулся я, отметив, что вся эта небрежность нисколько не умаляла её красоты.
   - Я думала, это родители зачем-то вернулись, - всё ещё смущалась она, что я застал её в таком виде.
   - Так это они только что уехали? - сразу сообразил я и жестом фокусника преподнёс ей вытащенный из-за спины букет свежесорванных веточек рябины.
   - Да, на дачу. Ой, спасибо! Такого мне ещё не дарили, - сразу расцвела она. - А ты чего не поехал на свою экскурсию?
   - Да вот решил совершить экскурсию к тебе.
   Она смутилась ещё больше, не зная, чем ответить на такое заявление.
   - Ну, тогда заходи, - отступила она, - кофе будешь?
   - Не откажусь. На чай я уже не надеюсь, - ответил я, вспомнив её вчерашнюю реплику.
   Ангела, чтобы скрыть смущение, сразу направилась с ветками на кухню, а я, не долго думая, разулся и сунул ноги в чьи-то тапки.
   - Ой, это папины, - вернулась она в коридор, - у нас есть специально для гостей.
   - А у вас часто бывают гости? - Я перебрался в специальные тапки и последовал за ней на кухню.
   - Такие, как ты - не часто, - улыбаясь, ответила она и, насыпав кофе в турку, поставила её на зажжённую конфорку. - А ты не можешь мне сказать, - она пристально взглянула на меня, - чего это ты вдруг ко мне поехал на экскурсию, а не к тем двум женщинам, с которыми я вчера тебя видела?
   - Если хочешь знать, - взглянул ей прямо в глаза, - они мне так надоели вчера, что их даже видеть не хочется, - я ожидал этого вопроса и поэтому ответил с вызовом. Откровенность всегда обескураживает женщин. Лучше нагло сказать им правду, чем увиливать.
   - А меня, значит, хочется?
   - Ты не можешь даже представить как!
   - Неужели? - с сомнением произнесла она, - а то я решила, что одной меня тебе показалось мало, и ты на добавку снял себе ещё двоих. Правда, одна из них показалась мне знакомой.
   - Какая?
   - Та, что была в красном платье. И подцепила вначале моего Андрея, а затем уж и тебя.
   - Да, она мне говорила что-то про какого-то Андрея. Даже и не думал, что мир у вас так тесен. Смотри, сейчас сбежит, - показал я на турку, над которой, уже пузырясь и играя, поднималась кофейная шапка.
   - Ой, - схватила она турку с огня и сразу перелила кофе в две чашки. - Ты знаешь, я даже рада была увидеть тебя с ней. Как, кстати её зовут?
   - Оксана.
   - Слишком простое имя для такой...- не договорила она.
   - Какой? - придвинул я к себе чашку, - она совсем не такая!
   - Чего же она тогда бросается от одного к другому, - помешала она сахар ложечкой.
   - Не знаю, - не стал спорить я.
   Я ведь пришёл сюда не спорить. Если девушка приглашает тебя на кофе, к себе домой, да ещё в отсутствие родителей, она приглашает тебя не на кофе. Тут, главное, не углубляться в разговор, в пустой, ни к чему не приводящий трёп.
   Это раньше, когда я увлекался болтовнёй, то всё болтовнёй и заканчивалось. Я потел, я нервничал, не зная, как подступиться к девушке, как перейти к самому главному, и всё время ожидал подходящего момента, который обычно так и не наступал. Это потом я пришёл к выводу, что лучше всего в этом деле - это не говорить ничего. Но я всё-таки не удержался и зачем-то продолжил разговор.
   - Ведь они встречаются уже давно.
   - Как давно?
   - Ещё год назад он у неё в женихах ходил. Только она бросила его и вышла замуж за другого. А теперь вот опять к нему вернулась.
   - С ума сойти, - обескуражено произнесла она, - Дима, я прошу тебя, уведи эту подругу от Андрея.
   - Зачем? - спросил я. Как только сейчас она сделает первый глоток, прерви свой разговор, посмотри ей в глаза и усмехнись.
   - Я хочу, чтобы он о ней забыл,- сделала она первый глоток. - Хорошо? Чего ты усмехаешься?
   Я спокойно опустил свою чашку, протянул руку и, не говоря ни слова, взял чашку из её рук, а затем невозмутимо отставил её в сторону.
  -- Ты чего? - не поняла она.
   Тут главное, опять же промолчать. Дать ей понять: я хочу тебя здесь и сейчас, и не собираюсь за это оправдываться. Поэтому я спокойно встал, обошёл столик и, обхватив ладонями её лицо, просто поцеловал в губы. Возмущённая таким наглым обхождением, она даже привстала:
   - Дима, ты, что ...позволяешь...
   Но я не дал ей договорить, вновь зажав ей рот жадным поцелуем.
  
  
  
  
   Женщине - Весам важна постель. Но это для неё не главное.
   Прежде всего, она должна почувствовать,
   что есть кто-то, кто
   сильнее
   её.
  
   На этот раз её губы ожили и стали более податливыми. Я нежно погладил ладонями её спину, а затем совершил головокружительный спуск по изгибу к её округлым ягодицам.
  
   Весы,
   прежде всего,
   отличаются от других
   своими выдающимися ягодицами.
   Но это у них и крайне эрогенная зона.
  
   Я дал волю своим рукам, и словно обезумел, лаская правой под халатиком её грудь, а левой, - под трусиками - вожделённый и огромный зад.
   - Ты с ума,.. - прошептала она, закрывая глаза. Вскоре халатик её уже трещал по швам, стол ускользал, чашки звенели, стулья шарахались от нас, и мы напоминали слонов в посудной лавке.
   - Погоди, не спеши, - Ангела схватила меня за руку и потянула вон из тесной кухни в свою комнату.
   Она сама скинула халатик, а затем сняла и последнее, что на ней было, - свои трусики. Я же до сих пор был ещё полностью одет.
   - У тебя такие сумасшедшие глаза. Можно подумать, ты никогда не видел женского тела?
   - Такого, как у тебя? Нет. Оно у тебя эксклюзивное и глямурное. Свою "Венеру" Ботичелли случайно не с тебя писал? - я даже отступил на шаг, чтобы оглядеть её всю. Больше всего меня поражала её роскошная раскошенная грудь.
   - Ты издеваешься? У меня ж такие формы!
   - Это формы амфоры. Нет, ты, действительно, - произведение искусства. На тебя можно лишь смотреть и уже от этого получать удовольствие.
   - Ты только за этим сюда пришёл?
   Я живо дёрнул "молнию" джинсов вниз: что-что, а раздевался я всегда резво. И не успела она сбросить покрывало, как я тут же сзади пристроился к ней.
   - А резинку? - спохватилась она.
   - Ах, да, я совсем забыл.
   - Давай, лучше я сама тебе её надену. Знаешь, я не люблю, когда так набрасываются на меня.
   - Геля, больше ни слова.
   - Я не та крепость, которую надо брать силой.
   - Помолчи немножко, - закрыл я ей рот поцелуем.
   - Почему?
   Я не ответил. Потому что не могу двумя делами заниматься сразу.
   - Слова - потом. Потом! Потом!! Потом!!!
   - И это всё? - удивилась она.
   - Уф, извини, что не сдержался.
   - Ничего, бывает и хуже. Вот так всегда: большая гора родила мышь.
   - Это кушетка твоя - слишком узка для моей любви. На ней, кроме позы "два копья", ничего не сотворишь.
   - А ты ещё что-то знаешь, кроме этой позы?
   - Обижаешь. "Кама-сутра" - моя настольная книга.
   - С такими темпами тебе надо было начинать в позиции плейбоя.
   - Это в какой же?
   - В заячьей.
   Я сделал вид, что обиделся.
   - Хорошо тебе, - вздохнула она. - А мне, чтобы возбудиться, нужно время.
   - Ну, давай, теперь я доставлю тебе удовольствие.
   - Каким же образом?
   - А ты уже забыла? - зазмеился на губах моих язык.
   - Такое не забывается.
   - Сейчас ты улетишь на небо.
   - Ты можешь хоть теперь немного помолчать?
   - И то правда, что может быть красноречивее страстных стонов.
   - Не обольщайся. Вряд ли ты от меня их добьёшься.
   - Я буду терпелив, я постараюсь своим язычком извлечь оргазм из твоего организма.
   - Поменьше болтай своим язычком, а больше делай. Я тоже не люблю разговоров на эту тему.
  
   Ангела
  
   Приняв душ, я вернулась в комнату, ничуть не стесняясь своей наготы, с мобильным телефоном в руке, на ходу набирая номер.
   - Привет, Андрюша. Что ж ты ничего мне не рассказывал про свою невесту? А это правда, что она уже один раз сбежала от тебя? Ты же знаешь, Ужгород - город маленький. Здесь все всё про всех знают. Смотри, как бы она опять от тебя не сбежала? А что это тебя уже так волнует? Не беспокойся, ещё не стала. Но скоро стану. Пойду по рукам. И виноват в этом будешь только ты.
   Я раздражённо бросила трубку в кресло и раздосадованная уселась рядом с Димой на кушетку.
   - Да не расстраивайся ты так, - ласково погладил он меня по коленке.
   - Скажи, я похожа на шлюху?
   - Нет. Ты лишь изображаешь из себя шлюху.
   - Это точно. Мне больше нравится, когда мужчина нянчится со мной, как с девочкой и в то же время не желает близости со мной. Я вообще стараюсь избегать секса.
   - Я это заметил.
   - Не издевайся, - я попыталась улыбнуться через силу, - а тебе, правда, нравится моё тело? Я не совсем пухленькая? А кожа, видишь, какая! Никакого целлюлита. Ну, что ты так смотришь на меня?
   - Я просто обожаю эти недолгие антракты, когда лицезрение нагого тела совершенно не возбуждает, а лишь исподволь подготавливает к следующему акту.
   - Ну, и мастер ты говорить, Дима... Понимаешь, я очень боюсь одиночества, я не могу оставаться долгое время одна.
   - И как долго?
   - Больше одного дня не выдерживаю. Во мне, действительно, живёт, наверно, эта самая шлюха. Хотя секс для меня - на последнем месте. Он иногда нужен, чтобы избавиться от депрессии, чтобы заполнить пустоту.
   - А мы с тобой сейчас, значит, заполняли пустоту?
   - Да.
   - А ты и сейчас любишь этого своего Андрея?
   - Конечно.
   - Ох, не понять мне этой вашей любви, - и видно, никогда не суждено.
   - А чего тут понимать? Если любишь - то любишь, и никакой секс ни с кем другим не изменит этого.
   - Значит, мой секс был для тебя никакой?
   - Пошли лучше пить кофе. Мы ведь так и не допили его, - я набросила на себя халатик.
   - Ну, зачем? - запротестовал он. - Ты ведь лишаешь меня удовольствия смотреть на твою красоту.
   - На, прикрой лучше сам свою красоту, - предложила я ему полотенце. На кухне я вновь напомнила ему, - так ты обещаешь мне увести эту подругу от Андрея?
   - Обещаю-обещаю, - вздохнул он, - а ты в свою очередь ничего не хочешь мне рассказать?
   - Да, что там рассказывать. - ответила я, отпивая из чашки давно уже остывший кофе. - После того, как я распрощалась с тобой, мне стало интересно, с кем же это мой Андрей гуляет. И поспешила туда, а там, как назло, Стас мне навстречу.
   - И со злости, что вы, наконец-то встретились, - подначивая меня, восторженно сказал он, - вы ещё два часа где-то потом бродили.
   - Мы по набережной гуляли, - как бы оправдываясь, ответила я, - от него же совершенно невозможно отвязаться.
   - Не то, что от меня, - съязвил он.
   - Я вижу, мы с тобой друг друга стоим. Мы оба - такие актёры. Кстати, Стас почему-то не верит, что это ты был со мной в ресторане, хотя я ему всё честно рассказала.
   - Если бы ты ему врала, он бы сразу догадался. И что ты в нём нашла?
   - Он так умеет влезть в душу, что не хочется его оттуда выпускать. Впрочем, как и ты. Вы оба с ним - какие-то демониаки.
   - А вечером ты, конечно же, встречаешься с ним, - как бы обиженно произнёс он.
   - Конечно.
   - И, получается, - допив кофе, вздохнул он и затем деланно продолжил поникшим голосом, - что вечером я тебя уже не увижу?
   - А тебе мало, что ты сейчас со мной? - так же деланно удивилась я.
  
   Весы-мужчина - этакий пай-мальчик.
   Всю жизнь Так и хочется
   смотрит на жизнь взять малыша на руки
   невинными глазами. и дать ему сисю.
   Скромный, этим и завоёвывает.
  
   - Так у нас ещё весь день впереди? - загорелись его глаза, - а можно я тут покурю?
   - Конечно, - ответила я сразу на оба вопроса.
   - А знаешь.., - он вынул из пачки сигарету и, чиркнув спичкой, затянулся дымом.
   В это время где-то замурлыкал мой мобильный. Я поспешила в комнату, схватила его со стола, посмотрела на дисплей и, открыв поступившее сообщение, усмехнулась. Это было сообщение от Стаса: Хочу сказать тебе три верных слова. Я тут же набросала ответ и вернулась на кухню.
   - Так что ты там говорил?
   - Мы, действительно, с тобой, как два сапога пара.
   - Мы - слишком одинаковые, - поглядела я на него со странной усмешкой, - если понимаем друг друга с полуслова.
   - И это значит, что ты хочешь того же, что и я? - выпустив изо рта дым, он поднялся, чтобы открыть форточку, и полотенце неожиданно слетело с его торса.
   - А ты уже снова меня хочешь?
   - А ты что не видишь?
   - М-м, уже - М-ка! А теперь - L-ка. Как быстро вырастает твой размер.
   Вновь кратко замурлыкал телефон: пришло сообщение. Я прочитала:
   Это слишком банально.
  
  
   Димон
  
   - И кто это всё время тебе телеграфирует?
   - Да есть такой, - уклончиво ответила она, быстро перебирая пальчиком по клавиатуре.
   - Никакой совести нет у человека. Только мы собрались получить удовольствие, - взял я её за запястье, когда она отослала сообщение.
   - Пусти, - выдернула она свою руку.
   - Тебе уже не хочется?
   - Нет.
   - Тебе не хочется доставить мне удовольствие?
  
   Самая главная черта Весов - доставлять другим удовольствие.
  
   - Понимаешь, - заколебалась она, но тут опять пришла ей эсэмэска.
   - Да что это такое! Да пошли ты нафиг этого телеграфиста! Кто он такой?
   - Стас.
   - И что он хочет?
   - Встретиться.
   - Вот Омут! Он и на расстоянии кого хочет - достанет.
   - Я не знаю, я так запуталась. Я такая непостоянная.
   - Не волнуйся, я тоже такой.
   - Такая переменчивая.
   - Как ветер, да? Неизвестно куда подует.
   - Вот-вот. Могу сто раз своё мнение изменить.
   - А мне это как раз и нравится.
   - Понимаешь, - вздохнула она, - с одной стороны, я всё ещё люблю Андрея. Но он такой слабый. Кто его поманит, туда он и бежит. А я не из тех, кто воюет за мужчину. Но с другой стороны, меня влечёт к Стасу. И в отличие от тебя, он меня любит.
   - Вот как!
   - Да. Как ни странно, его интересует лишь моя душа.
   - А меня, значит, твоё тело?
   - Конечно, а что же ещё? - иронически усмехнулась она.
   - Обижаешь. Если хочешь знать, мне как раз нужна твоя любовь. Ведь миссия моя до сих пор не завершена.
   - Какая ещё миссия? Ах, да, - вдруг вспомнила она. - Я и забыла, что ты у меня Демон.
   - А помнишь, в чём была его проблема?
   - Мне бы твои проблемы.
   - Короче... Как только я полюблю девушку, которая полюбит меня...
   - Ты на что намекаешь?
   - Только тогда я и спасусь, - я не мог оторвать взгляда от её ног, они влекли к себе со страшной силой. Я всегда подозревал, что женские ноги - это прямой путь в бездну. - Ангела, ты спасёшь меня? - заискивающе поглядел я на неё, и вновь потащил её за собой в комнату на тахту.
  
   - Меня ведь, по сути, никто и не любил по настоящему, - сказал я затем, отдыхая, - да и я сам не влюблялся ещё ни разу.
   - А ты попробуй не за количеством гнаться, а какой-нибудь одной девушке отдать себя весь без остатка.
   - Если я кому-нибудь отдам себя весь без остатка, я буду уже сам не свой. Я просто потеряю себя, перестану быть змеем-искусителем.
   - А ты попробуй, тогда тебе и не захочется им быть.
   - Как видишь, пробую. А меня всё равно никто не любит. Ах, если бы ты меня полюбила, Ангела, - совсем по театральному произнёс я. - Ты бы спасла мою душу! И избавила меня от того, кто сидит во мне уже столько лет. Полюби меня и я стану другим.
   - Увы, Демон. Я не гожусь на роль твоей Тамары. Моё сердце занято другим. Поищи себе кого-нибудь другого.
   - Ищу, как видишь.
   - А знаешь, как я с Андреем познакомилась? Идёт навстречу, и так засмотрелся, что мы чуть не столкнулись. Разошлись, а потом, как по команде, обернулись. Он кивает мне головой: иди сюда. И я киваю головой: сам иди. Вот он и подошёл. Понимаешь, он только взглянет на меня, и я уже хочу его. Он ещё не коснулся меня, а я уже таю, плыву вся. Я так возбуждалась от него, что иногда мне было тяжело ходить.
   - Сейчас и ты у меня поплывёшь. Оплети мне шею руками, а я тебя придержу за коленки локтями. Моя любимая поза, "весы", называется. Похоже?
   Так странно было это видеть: её лицо то поднималось, то медленно опускалось передо мной, и она смежала веки от удовольствия, но представляла, видимо, другого на моём месте.
   Как я завидовал этому Андрею. Он владел большим, чем я. Хотя мне сначала казалось, что наоборот. Ведь я владел её телом. Её роскошным телом. О таком теле можно было только мечтать. И оно сейчас принадлежало мне. Но он владел её чувством, её душой и значит, - всем.
   Она принадлежала ему полностью, а я лишь пользовался её бездушным телом. Я был в ней, на ней, но меня, как бы и не существовало. И как я не пытался самой изощрённой техникой вызвать у неё оргазм, мне этого так и не удалось. Его она любила, а со мной просто занималась любовью.
  
   - Ладно, хватит уже, остановись! Ты что, не видишь, мне же всё это безразлично. Я не чувствую тебя, я ничего от тебя не получаю. Ни разу.
   Будто пощёчину влепила мне. И я словно впервые увидел её лицо, отстранённое на подушке, глаза, отрешённо глядящие в потолок, и руки, заведённые на затылке. Её безучастные руки.
  
  
   Стас
  
   Когда я зашёл в номер, то застал Демона, как ни странно, там же, где и утром: раскинув ноги, он валялся на кровати и смотрел в потолок, закинув руки за голову. Меня он, казалось, не замечал.
  -- Ну, что, Димон, уже пришёл в себя? Голова больше не болит? Чего молчишь? - подошёл я вплотную к кровати. - Не хочешь разговаривать со мной?
  -- Что? - наконец, он обратил на меня внимание.
  -- Ничего.
  -- Ты, кажется, хотел что-то сказать?- вытащил он из уха один из наушников. Из-под его подушки выглядывал переносной проигрыватель компакт-дисков, рядом валялась какая-то брошюрка.
  -- Да.
  -- Так скажи.
  -- Мне нечего тебе сказать. - Помахав в воздухе клинками, на этом мы закончили разминку.
  -- А как, вообще, твои дела? - смилостивился я.
  -- Да так. И скучно, и грустно, и некому руку подать.
  -- В минуту душевной невзгоды? - продолжил я. - Чем же ты весь день занимался? - потянул я за проводок.
  -- Не видишь, что ли? Валяюсь вот, читаю, да слушаю музон.
  -- А что слушаешь?
  -- "Кардиган".
  -- Ясно. Лёгкую музычку. А читаешь, - взял я в руки книжку под названием "Заводной ключ", которую тут же и бросил, - лёгкое чтиво. Да, это в твоём стиле. Лёгкая у тебя жизнь, как я посмотрю. Я тебя ещё не утомил?
  -- А я и не слушал.
  -- Я говорю, всё как-то легко у тебя получается.
  -- А чего напрягаться-то. Сейчас мода на всё лёгкое.
  -- А скажи, легко тебе было развлекаться с Ангелой, пока я был на экскурсии? - решительно нанес я ему первый удар, когда он совсем того не ожидал.
  -- Ты это о чём? - парировал он.
  -- Никто ведь не мешал.
  -- У тебя, наверно, лёгкое помешательство... на почве ничем не обоснованной ревности.
  -- Ну, скажи, что ты сегодня с ней встречался.
  -- Что за манера брать меня на пушку? - наша перепалка всё больше стала походить на боевой танец с клинками и обмен ударами младшего демона со старшим бесом.
  -- Я ведь прекрасно тебя знаю, ты не мог упустить такой случай.
  -- Блин, я не могу уже разговаривать с тобой. Я вижу насквозь, как ты видишь меня насквозь.
  -- Так, значит, правда?
  -- Стас, смотри на всё проще.
  -- Всё у тебя просто, как я посмотрю.
  -- Зато у тебя всё сложно. Что за манера: всё усложнять на ровном месте.
  -- Лучше признайся, что я тебя расшифровал.
  -- Достоевский, ты меня уже достал.
  -- Так я не понял, ты с ней встречался сегодня или нет?
  -- Чего ты добиваешься, я не пойму. Ты хочешь посраться из-за бабы? Давай посрёмся!
  -- Пошёл ты знаешь куда.
  -- И тебе туда же. А теперь, может, помиримся?
   Вот, Демон! Сущий змей: выкрутится из любого положения. Так всё разложит по полочкам, так всё рассудит, что разубедит даже в том, что было и убедит в том, чего не было. А голая рассудочность и есть первый признак демонизма.
  -- Пойду-ка лучше я к Ангеле, - сказал я уже более миролюбиво, ничего от него не добившись. - Тебя я уже видеть не могу.
  -- А как же ужин?
  -- Мой ужин пусть достанется врагу.
  -- Я уже стал твоим врагом?
  -- А ты хочешь съесть мою порцию? Ты же знаешь: у меня нет врагов. Я борюсь только со своими недостатками.
  
  
   Ангела
  
   Позвонил Стас и сказал, что хочет встретиться. При этом ни словом не обмолвился, что послал мне сообщение. А я сделала вид, что ничего не получала. Сказала только, что жду его через полчаса, и назвала свой адрес. Затем полежала ещё чуток, и лениво потянувшись, достала с полки над кроватью Заводной ключ. И, лёжа, ещё раз его перелистала.
  
   Мужчина-
   Скорпион -
   это ходячий секс. Но у него нет мозгов.
   Он думает только членом. Привлечь его
   может лишь вызывающий макияж и
   соблазняющая
   одежда.
  
   Впрочем, это любого мужчину может привлечь. Вот почему никто и не верит в эти гороскопы. Первым делом я открыла дверцу шкафа. Что же такое соблазнительное мне надеть?
   Джинсы? Нет, они хоть и обтягивают, но не соблазняют. Мини-юбка? Куда мне с моими бёдрами. Да и слишком вызывающе. Бьёт ниже пояса.
   Нужна классика! Перебрала один за другим плечики с платьями: в этом я уже вчера была, это слишком длинное, может быть, это? Платье подходило, как нельзя лучше: лёгкое, воздушное, летнее, как раз на бабье лето, с глубоким декольте на груди и в меру короткое, - так, что открывались коленки.
   Теперь самое время заняться лицом и привести волосы в порядок. Я включила плойку, чтобы грелась и задержалась перед зеркалом. Вгляделась: хороша! Вот как влияет секс! Не надо и косметики. Вся просто сияю. Царевна-лебедь.
   Но такая ли я на самом деле? Зеркало ведь чаще всего не скажет правды. Я никогда не была себе судьёй. Только чьи-то слова могли подбодрить меня. В любой момент я разная. И лицо моё меняется в любой момент. Только когда мной восхищаются: ах, как ты красива, только тогда я и чувствую себя такой. Моё зеркало - это мои поклонники. Если не скажут комплимент вовремя, значит, что-то со мной не то.
   Этого совсем не знают мои родители. Они считают, что меня нельзя хвалить. Чтобы я не испортилась и не загордилась. И намеренно говорят, что я не хороша собой. Особенно, отец. Сразу после восьмого класса как-то отстранился от меня, перестал целовать и гладить по головке, как часто бывало в детстве. Возможно, не захотел поощрять во мне инстинкты. А ведь именно тогда я стала расцветать.
   Вслед за ним от меня отстранилась мать. Когда почувствовала во мне соперницу. Когда мы шли вдвоём по улице, и все мужчины заглядывались на меня, а не на неё. Когда жаловалась, что я забрала у неё всю молодость и красоту. Может, родители и любовались мной, но никогда этого не произносили вслух.
   И тогда мне приходило в голову, что близкие мне люди лишь притворяются, что любят меня. И мне становилось жалко себя. Ведь это из-за них во мне развился комплекс гадкого утёнка.
   Никто не знает, какая я настоящая. Да и я сама этого не знаю. Я нахожу в себе кучу недостатков. Кто скажет мне, кто я на самом деле?
   Раскрыла косметичку: первым делом тени, затем карандаш, потом брасматик, и, наконец, помада. Но всё слегка, одним намёком. Чтобы у него потекли слюнки, когда он увидит меня. Потому что самое главное - это предвкушение. Не еда. Сегодня у него еды не будет.
   Завить волосы плойкой - ещё более утомительный процесс. Всё для него! И это всё лишь для того, чтобы отказать ему?
   Я вспомнила анекдот про хохла-мазохиста: ну, ударь, меня, кацап, в живот! Ну, чего тебе стоит! Не хочешь в живот, дай хоть под задницу. Дай, как следует!
   Всё, наконец, я при параде. Последний штрих, - мазнуть надушенным пальчиком за ушком. Можно встречать. Зазвенел звонок.
   Открыла дверь: на пороге - смущённый Стас, одна рука - за спиной, в другой - кулёк.
  -- Привет, - сказал он, глядя в сторону.
  -- Привет, - улыбнулась я.
  -- Можно к тебе? - сказал он и такой взгляд бросил.
  -- Заходи.
  -- Держи, - вытащил он из-за спины букетик настоящих роз, а также вручил мне и пластиковый кулёк.
  -- Спасибо. А там что?
  -- Посмотри.
  -- Шампанское! И киви! Мои любимые. Как ты угадал, что я их обожаю?
  -- Сам не знаю, - сказал он, скидывая обувь.
  -- Вот эти обувай, - показала я на тапки, - эти для гостей.
  -- А что, у вас часто бывают гости?
  -- Представь себе. Ну, идём на кухню. - Положив розы возле мойки, я выставила на стол бутылку и упаковку киви.
  -- Только вот шампанское ты взял напрасно. Скоро родители должны прийти, - соврала я, - так что у нас не больше полчаса.
  
   Чтобы он понял, как ему вас не хватает,
   ограничьте время встречи с ним.
   Он не должен пресытиться вами.
  
  -- Так у нас всего лишь полчаса? - так и присел он.
  -- А тебе мало? - взобралась я на стул, чтобы снять с полки пустую вазу: я чувствовала, как он изнизу любуется моими ногами.
  -- А ты как думаешь?
  -- Я думаю, что достаточно. Тем более, что потом у меня ещё одно свидание.
  -- Какое ещё свидание?
  -- Да появился тут новый обожатель. Всё время сообщения на мобилку шлёт.
  -- И кто это?
  -- А он не подписался. Какой-то скрытный, - соскочила я со стула, - вроде тебя.
  -- Отчего же он скрытный?
  -- Да никак не хочет мне в чём-то признаться.
  -- В чём?
  -- Это у него надо спросить.
  -- Так спроси.
  -- Пускай лучше признаётся сам. Или ему смелости не хватает? - глянула я на него, наполняя вазу водой из-под крана.
  -- Почему же? Хватает.
  -- Только это ему не поможет, - опустив в вазу розочки, я поставила её рядом с другой вазой, из которой торчали ветки рябины. - Потому что сердце этой девушки всё равно занято другим.
  -- Это Андреем, что ли?
   - Да, - вздохнула я. - Ну, ладно, открывай шампанское.
  -- А у тебя уже кто-то был сегодня? - начал раскручивать он проволоку.
  -- А что, разве заметно? - усмехнулась я.
  -- Даже бросается в глаза, - кивнул он на первую вазу. - Это тебе случайно не Есенин подарил?
  -- Случайно он, - я взяла ножик и разрезала упаковку с киви.
  
   Со Скорпионом ни в коем случае нельзя лукавить и хитрить.
  
  -- А может кто-то другой?
  -- Почему же, именно он. Ещё утром притащил, - я взяла плод киви и стала снимать с него ножом кожицу.
  -- Ангела, ну, зачем так издеваться, - бросил он возиться с пробкой. - Разве у тебя был Демон?
  -- А зачем мне это от тебя скрывать? - вовсю улыбнулась я.
  
   Если вы увлеклись другим, лучше сами расскажите правду.
   Потому что физическую измену он простит,
   а вот моральную, - никогда.
  
  -- Но он не мог быть у тебя. Когда утром я уезжал на экскурсию, он был в таком бодуне, что не мог даже встать с постели.
  -- Ну, так что! - убедительно сказала я. - Сразу после твоего отъезда он тут же выздоровел и пришёл ко мне пить кофе.
  -- А, выпив у тебя кофе, снова слёг в свою постель? - всё равно не поверил он.
  -- Всё может быть.
  -- Ты просто играешься со мной. Тебе просто хочется меня помучить.
  -- Разве? - поразилась я его догадливости.
  -- Ну, пококетничать со мной, заставить меня ревновать к Демону. Конечно, это очень мило. Но всё-таки не шути так надо мной. У тебя есть фужеры?
  -- А я и не шучу, - положила я на тарелку очищенный киви.
  -- Так кто же это был?
  -- Какая разница, кто у меня был? - я открыла шкафчик и достала два фужера, - тебе нужна я или те, с кем я встречаюсь?
  -- Конечно, ты.
  -- Вот и забудь о них. Тем более, что ты многих и не знаешь.
  -- Хорошо, но это был не Демон? - наполнил он один бокал. - Мне будет больно, если это - он, - наполнил он другой бокал.
  
   Скорпион обожает страдать.
   Вам придётся освоить роль стервы,
   чтобы намеренно причинять ему боль.
  
  -- Тебе будет больно? - как бы удивилась я, взяв свой бокал. Я старалась выдержать паузу, хотя это и было очень трудно. Ведь по натуре я не стерва, а её золотое правило - держать паузу и испытывать терпение.
  -- А почему ты так ревнуешь меня к Демону? Ведь к Андрею у тебя ревности нет. Ладно, давай выпьем, - улыбнулась я и, чокнувшись с ним, не спеша выпила шампанское.
  -- Тебе будет больно, - утвердительно повторила я и со злорадной улыбкой добавила, - потому что это был именно он.
  -- Я так и знал.
   Я разрезала очищенный киви пополам и бросила одну половинку себе в рот.
  -- Мало того, мы с ним ещё и спали.
   На него было страшно смотреть.
  -- Я даже не знаю, зачем я переспала с ним, - я взяла вторую половинку киви и также съела её.
  -- Ведь я ничего не чувствую к нему, - добавила я.
  -- Теперь ты всё знаешь, - закончила я.
  -- Сссука, - просипели его губы.
  -- Какая же ты сука, - донеслось из коридора.
   А затем с грохотом хлопнула входная дверь.
  
   Димон
  
   Я вышел на прогулку, как только стемнело. Фонари на нашей улице почему-то ещё не зажглись, луна ещё, видимо, не вышла из-за холмов, поэтому я спускался в полной темноте.
   Впереди у дерева неясно белело что-то. Нарастающий сзади шелест шин заставил меня обернуться. Слепящие фары дальнего света застигли неразличимую во мраке парочку врасплох. Они даже не отстранились, так были заняты собой, и проезжающая машина высветила из темноты их поцелуй.
   Это были кто-то из наших. Проходя мимо, я прервал их шёпот. Внизу перед перекрёстком меня обогнала, схватившись за руку и весело смеясь, парочка другая. Подождав, пока они не засветились далее под фонарём, я свернул затем в другую сторону.
   Чем ближе к центру, тем всё чаще попадались мне на глаза льнущие друг к другу, идущие в обнимку парочки. А я, как назло, шёл от фонаря к фонарю лишь на пару со своей тенью. Затем я куда-то брёл, - пустынной улочкой вдруг вспыхнувшего одиночества, пока не вышел на площадь к знакомой браме.
   Я как будто надеялся на что-то: на то, что Оксана никуда не уехала и сейчас выйдет из брамы, мы обнимемся и пойдём гулять на набережную, но тёмные окна на втором этаже заставили меня лишь грустно вздохнуть, отчего мне стало ещё тоскливее.
   Внезапно из переулка донёсся, нарастая, оглушительный треск и грохот мотоциклетных моторов, и тут же из-за поворота появилась кавалькада несущихся с дикой скоростью мотоциклов. Прохожие испуганно шарахнулись в сторону, уступая дорогу горящим фарам, гудящим клаксонам, ярким шлёмам ездоков и взвизгам девиц на задних сиденьях.
   Грохочущая вереница ворвалась на пешеходный мост, прижав к перилам парочки, мирно глядевших в воды Ужа, и понеслась дальше к перекрёстку, за которым и исчезла, затихая. Только едкий дым выхлопных газов повис в воздухе.
   Но не успели ещё прохожие прийти в себя, как на мост, надсадно урча, с визгом завернул милицейский бобик. Он явно проигрывал в скорости "дьяволам ночи", поэтому его безуспешная попытка догнать их только вызывала улыбку.
  
   Влада
  
  -- Стас, действительно, в чём-то прав, - сказала Слава. - Мы постепенно превращаемся в мужиков. Но с другой стороны женщина в новой жизни должна во всём походить на мужчину. Иначе она ничего не добьётся.
  -- Но не внешне же быть похожей.
  -- И внешне тоже. Для чего тогда так усиленно насаждается сейчас повсюду этот тип высоких и узкобёдрых моделей? Эти стрижки, эта унисекс-мода?
  -- Да, сейчас всё меняется просто на глазах. Та же семья, например.
  -- Да, семья отмирает. Эта ячейка общества, эта стихийная организация для продолжения рода уже не оправдывает себя. Отсутствие семьи скоро станет нормой.
  -- Большинство сейчас живёт в гражданском браке, не желая связывать себя никакими узами, - ни церковными, ни государственными.
  -- Я помню. Моя старшая сестра, ещё в школе мечтала выйти замуж. Тогда в двадцать лет, если не выйдешь, уже считалась старой девой. А мне уже скоро тридцать, но в брак меня и на аркане не затянешь.
  -- Да, сейчас пришло время одиночек. Мир теперь будет принадлежать синглам. Я не замужем. И не собираюсь. Мне и так хорошо. Я одна, но я не одинока. У меня есть мама, и бабушка.
  -- А у меня есть мальчик-друг. И у меня есть девочки-подруги. Я зарабатываю достаточно. У меня есть своё жильё. Я живу очень весело. Мне не надо ни перед кем отчитываться.
  -- А если тебе захочется ребёнка?
  -- Тогда я стану матерью. Но матерью-одиночкой.
  -- Такое положение - просто признак переходного времени. Это уже начался переход к матриархату. А тогда семьи не существовало вообще.
  -- Так что, род теперь будет вестись не по отцу, а по матери?
  -- Ну, конечно, И теперь тебя будут величать не Слава Петровна, а Слава Натальевна.
   - Ладно, почищу-ка лучше я свои чакры.
   Слава взяла свечу, зажгла её. Опустив зажжённую свечу к своему подолу, она провела круговой бандан по часовой стрелке, но свеча затрещала и сильно закоптила.
   - Да, сильно загрязнена.
   Мать Святая, твоей милостью я чистая невинность ребёнка. -
   Когда копоть прекратилась, и пламя очистилось, она перенесла свечу повыше, ко второй чакре.
   - Мать Святая, твоей милостью я умиротворённая и щедрая.
   - Мать Святая, я сама себе хозяйка.
   Вдруг кто-то постучал в дверь.
   - Кого ещё несёт? - Слава тут же потушила свечку.
  
   Стас
  
   Я зашел разъярённый в свой номер, но Демона там не было, походил по комнате, включил телевизор, посидел в кресле, встал из кресла, выключил телевизор, вышел из номера и постучал в номер Влады. В приоткрытую дверь высунулась голова Славы.
  -- Что тебе? - не очень любезно обратилась она ко мне.
   Иначе говоря, фыркнула. Женщины - это такие кошки!
  -- А Влада с тобой?
  -- Со мной.
  -- Дело в том, что я хочу с ней поговорить.
  -- Дело в том, что она с тобой говорить не хочет.
   Они постоянно проверяют тебя на вшивость: будешь ли ты и дальше глотать то дерьмо, что они на тебя выбрасывают.
  -- Я войду?
  -- Входи, - пожала она плечами. Я вошёл.
   И как только они начинают свои говнистые штучки,
   главное, вовремя дать отпор.
  -- А ты не могла бы выйти?
  -- Нет, ну, что за нахальство! С какой стати. Никуда я не пойду! - назло мне она села на свою кровать и раскрыла глянцевый журнал. Я уселся спиной к ней в кресло как раз напротив Влады, которая сидела на своей кровати, поджав ноги.
  -- Ты долго ещё так будешь сидеть? - перелистав несколько страниц, спросила она.
  -- А ты ещё долго будешь втыкать в свой журнал! - огрызнулся я.
   - Стас, чего ты хочешь? - наконец, не выдержала и Влада.
  -- Разве не ясно?
  -- Ты хочешь что-то мне сказать?
   Я ничего не ответил. Потом сказал, покосившись на Славу.
  -- Но не при ней же.
  -- Я никуда не выйду, - тут же ответила она. Я опять замолчал.
  -- То есть ты предпочитаешь об этом помолчать? - сказала Влада.
   Я молчаливо подтвердил её предположение.
  -- Ладно, Слава, выйди на минутку, - попросила её Влада.
  -- Но только на минутку, - недовольно отбросила она свой журнал и вышла за дверь.
  -- Влада, чего ты добиваешься? - сразу набросился я на неё. - Мало того, что ты всё рассказала ей. Я это как-то перетерпел. Но ты позоришь меня перед Светланой.
  -- А что это ты так разволновался? Если это неправда, чего тебе беспокоиться?
  -- Мне это, в принципе, всё равно, - притворно усмехнулся я. - Говори, что хочешь. Ты всё равно не знаешь, что, действительно, может причинить мне боль. Но мне всегда казалось, что есть такие вещи, которые не стоит выносить на публику. Впрочем, я забыл. Ведь ты - бульварная журналистка. И вывалять кого-нибудь в грязи, - это главное в твоей профессии.
  -- Главное в моей профессии - это факты. Если я в чём-то не права - оспорь и докажи обратное.
  -- Я готов.
  -- Готов к чему? Доказать, что ты не голубой? А как ты это мне докажешь? Покажешь, как ты лижешься с Димоном?
  -- Нет, кое-что другое.
  -- Что, решил, наконец, трахнуться со мной?
  -- А ты что, уже против?
  -- Ну, почему же, очень даже за. Снимай!
  -- Так сразу?
  -- А чего откладывать? Давай, давай.
   Я расстегнул рубашку и отбросил её в кресло.
   В это время открылась дверь и зашла Слава.
  -- Минута уже прошла. Или я не вовремя?
   Я на неё посмотрел так, что она тут же закрыла дверь.
   - Теперь твоя очередь, - подошёл я к её кровати.
  -- Нет уж, дорогой, - увернулась она. - Этот номер у тебя уже не пройдёт. Ищи другую дурочку. Пока ты сам весь не разденешься, я не дам себя раздеть.
  -- Что, полностью? - спросил я, снимая штаны.
  -- Носки можешь оставить на себе.
  -- Ты хочешь разыграть комедию? - догадался я.
  -- Совсем нет. Только у меня одно условие. Выключи свет. Твой голый вид меня совсем не возбуждает. Согласен?
  -- Да, - я выключил свет и пошёл к ней на кровать.
  -- Подожди, - отпихнула она меня. - Теперь моя очередь.
   Я подумал, что она хочет раздеться, и отпустил её. Но как только она встала, я понял, что попался. Она схватила мои штаны и попыталась выскочить за дверь.
  
   Влада
  
   Но мне не удалось. Он так крепко схватил меня. Я не могла даже пошевелиться.
  -- Забирай назад свои штаны, пусти!
  -- Они мне не нужны.
  -- Пусти. Я ведь могу и закричать.
  -- Кричи.
  -- Учти, таких, как я, так просто не возьмёшь.
  -- Я знаю.
  -- Что ты знаешь!
  -- Таких, как ты, берут лишь силой.
  -- Не слишком ли ты уверен в себе? Это ещё никому не удавалось.
  -- Значит, я буду первый.
  -- Ты в этом уверен?
  -- Конечно.
  -- А не слишком ли ты самоуверен?
  -- Не слишком.
  -- Мы так и будем тут стоять?
  -- Можем перейти к кровати.
   Как только он ослабил хватку, я увернулась, как кошка, и бросилась с ногами на свою кровать, где прижалась спиной к стенке. Он невозмутимо подошёл ко мне и тут же получил удар ногой в грудь.
   По-видимому, он совсем забыл, что все, кого прижимают к стенке - обычно, бывают отважны. Отлетев к противоположной кровати, он, как подкошенный, свалился на неё и сильно ударился головой о стену.
   Чертыхаясь и постанывая, он поднялся и вновь пошёл на меня, и каким-то образом перехватил мой удар, и, схватив меня за ногу, развернул так, что я сама повалилась на кровать. Он тут же набросился на меня. Не обращая внимания на град моих ударов по его голове, он пытался раздвинуть мне ноги.
   Упершись обеими руками в подбородок, я отталкивала его голову назад. Тогда он очень крепко сжал мои запястья, отвёл их и придавил к кровати.
   Извиваясь, как змея, я укусила его в плечо. Он дёрнулся и отпустил одну мою руку, я тут же воспользовалась этим и вцепилась в его грудь острыми ногтями. Взвыв от боли, он отпустил меня, и тут же оказался скинутым на пол.
  -- Ну, что взял... меня? - ехидно спросила я. Он также тяжело дышал, сидя на полу. - Ничего у тебя не получится. Как ни старайся. Не ты первый. Еще ни у кого это не получалось.
  -- Такое впечатление, что ты до сих пор нетронутая?
  -- Представь себе.
  -- Что, правда? - удивился он.
  -- Хотя меня пытались изнасиловать уже много раз. В очередной раз это не удалось и тебе.
  -- Так ты ещё девственница? Так вот оно что! А я-то думаю, в чём дело? - поднялся он с пола и стал натягивать штаны. - А она, оказывается, просто старая дева. Поставила себе клеймо на одно место. Мол, не достанусь никому. Да кому ты нужна такая?
  -- А кто только что за мной гонялся?
  -- Если бы я знал, что ты девственница, то и не подумал бы. Зачем мне причинять тебе боль, чтобы ты потом из-за этой боли возненавидела меня? - стал застёгивать он рубашку. - Я вообще считаю, что целки, как раз, и должны ломать насильники, чтоб их потом за эту боль и ненавидеть. А любимый человек должен быть избавлен от этой процедуры, и дарить лишь наслаждение. Так что, до свиданья, дорогая, - он поднялся и открыл дверь.
  -- Подожди. Закрой дверь.
  -- Ну, что ещё! - закрыл он снова дверь.
  -- Если ты сейчас уйдёшь, мне будет очень плохо.
  -- Я знаю.
  -- А ты не...
  -- Нет, поищи себе кого-нибудь другого. Для этой цели могу порекомендовать тебе Демона. Он в этом деле, парень очень шустрый.
  -- Нет. Я хочу, чтоб это сделал ты.
  -- Зато Я этого не хочу, - он вышел и закрыл за собой дверь.
  
  
   Слава
  
   Я прохаживалась по холлу, проклиная Стаса на чём свет стоит, то сжимая зубы от злости, то качая головой от негодования: как я могла, как я могла допустить это! Неожиданно Стас вышел из нашего номера.
  -- Что, уже всё? - усмехнулась я. - Так быстро?
  -- Да, - коротко ответил он.
  -- Влада, - кинулась я к ней, - что тут опять произошло?
  -- Ничего особенного, - ответила она, закуривая сигарету.
  -- Ну, расскажи.
  -- Ещё немного, и он бы изнасиловал меня.
  -- Можно подумать, ты ещё девочка? - несказанно удивилась я.
  -- Как видишь.
  -- Но я же постоянно видела тебя с парнями!
  -- То были голубые парни.
  -- А раньше?
  -- И раньше многие пытались меня изнасиловать.
   - А первый раз помнишь?
  -- Такое не забывается. Мне было лет пятнадцать, один мужик из нашего двора подловил меня, зажал в подъезде, начал лапать и целовать взасос.
  -- И ты не сопротивлялась? - усмехнулся я.
  -- Нет, меня словно парализовало. Я заплакала уже потом, когда прошел первый шок. Я даже боялась выходить из дома, ведь в любую минуту я могла наткнуться на него. И чтобы избавиться от этого страха, я решила его убить. Я знала, где он живёт. Я позвонила в дверь, и когда он вышел, я ударила его бутылкой по голове.
  -- Боже, какая ты жестокая!
  -- Но он всё равно оказался жив. И тогда на следующий день я подкараулила его и, пригрозив ножом, заставила его расстегнуть ширинку и отрезала нафиг его пенис.
  -- Ужас!
  -- Но он опять оказался жив. И вот так каждый день я снова и снова убивала его. Тысячью разными способами. А потом пожаловалась друзьям, - парням намного старше меня. Они завели его в подъезд и просто избили у меня на глазах. Тогда я поняла, что насильнику надо оказывать сопротивление. Что я и сделала в следующий раз, когда в короткой юбчонке и с вызывающим макияжем прогуливалась поздно вечером по своему массиву, и меня два пацана приняли за проститутку. Я им не далась, и они меня так отделали, что на мне живого места не осталось. Этот печальный опыт и отбил у меня навсегда охоту к мужскому полу.
   - И ты перешла на женский?
  -- Да. На тот момент у меня уже была девочка, которую я любила без памяти, но которая вскоре стала монашкой. И вслед за ней я решила тоже посвятить себя богу. Но, не уходя в монастырь, как это сделала она, где нет соблазнов, а, оставаясь в миру, где соблазны подстерегают тебя на каждом шагу, и где каждый день ты испытываешь себя на прочность.
  -- Решила стать невестой бога?
  -- Да, что-то вроде Девы Марии. Чтобы не достаться никому, кроме него.
  -- А почему тебя так тянет к голубым?
  -- Потому что с ними проще. Никогда не ожидаешь подвоха. Они такие же безобидные, как и мы.
   - Ох уж эти нынешние мужики! Они даже изнасиловать тебя не могут!
  
   Димон
  
   Ноги по инерции ещё вели меня к мосту, я шёл туда с намерением, облокотившись на перила, помечтать под луной, которая уже поднялась над крышами и так ярко всё освещала, что видны были даже силуэты сидящих в сквере "под каштанами" людей. И одного взгляда на этот тёмный скверик было достаточно, чтобы ноги мои сами повернули налево. Ну, почему я такой неугомонный, ещё подумал я, присаживаясь на ближнюю лавочку и доставая сигареты.
   Чиркнув спичкой, я услышал с соседней лавочки непонятные звуки: то ли всхлипывание, то ли обрывки смеха. Приглядевшись, я увидел девочку лет пятнадцати, совсем ребёнка, но одетую так вызывающе, как наряжаются обычно ночные бабочки.
   Бесстыдно короткая синяя юбка даже позволяла видеть её белые трусики, а полураскрытая блузка ничуть не скрывала одну из её юных, но так рано оформившихся грудок.
   Видно было, что ягодка уже созрела, и словно сама напрашивалась, чтобы её попробовали, если бы из её губок и не доносились те самые всхлипы. Она явно плакала, но как-то странно, приступами: вслед за судорожным "ха-ха" она тихонько скулила, совсем не стесняясь моего присутствия, и то роняла голову себе на колени, то откидывалась затем на спинку лавки.
   Только я собрался пересесть к ней с неясной ещё целью: утешить ли ребёнка или соблазнить его, как к моей лавочке подошли парень с девушкой. Девчушка мигом отвернулась, словно испугавшись, и замолчала. Я подумал, что парочка присядет рядом со мной, но намерения у неё оказались совсем иные.
   - Я извиняюсь, - вежливо обратился ко мне молодой человек, - вы не хотите посмотреть?
   - Что именно? - не понял я.
   - Представление, - объяснил он, - всего за пять гривень.
   - И что за представление?
   - Показывай, - обратился он к девушке.
   Та развязала поясок и демонстративно распахнула полы своего халатика. Я обомлел: она была совсем нагая. Представление длилось всего несколько секунд. Девушка тут же запахнулась.
  -- Ну, что, понравилось? - продолжил парень, - тогда платите.
  -- А что, за эксгибиционизм уже платить надо? - недовольно ответил я.
  -- Желательно.
  -- А это не слишком?
   Они тут же почему-то вышли из сквера. С соседней лавочки опять послышались всхлипы. Не теряя времени даром, я пересел к девочке. Не обращая на меня внимания, она размазывала руками слёзы по лицу.
   - Малыш, что с тобой? Тебя кто-то обидел? Почему ты плачешь? - стал спрашивать я её, но она ничего не отвечала, а только пуще прежнего заливалась плачем на каждый последующий вопрос и всё дальше отодвигалась от меня. - Ну, почему ты молчишь? Скажи, как тебя зовут? Почему ты ничего не говоришь? Не хочешь со мной разговаривать?
   - Отстаньте от меня ради бога, - наконец, прорвало её, - уйдите отсюда, не трогайте меня, ничего я вам не скажу.
   - Ты такая красивая, - поменял я тактику, - такая молоденькая, тебе совсем не идёт плакать. Успокойся, вытри свои слёзки. Я тебе ничего плохого не сделаю. Наоборот, я, может, только помочь тебе хочу.
   - Ничем мне нельзя уже помочь, - впервые повернулась она ко мне лицом и, приглядевшись внимательней, тут же вновь заплакала навзрыд.
   - Ну, вот опять. Ну, что мне с тобой делать?
   - Уйдите лучше.
   - Ну, как же я могу оставить тебя здесь, да ещё в слезах. Тем более, что ты мне нравишься, - погладил я её по коленке: она не отстранилась. - А я даже не знаю, как тебя зовут.
   - Маричка, - всхлипнув, ответила она.
   - Маричка, - повторил я нараспев. - Кто же обидел тебя, Маричка?
   - Какая вам разница, кто?
   - Может, он где-то рядом? - на всякий случай спросил я, ожидая какой-нибудь подставы.
   - Нет, он ушёл.
   - А чего он ушёл?
   - Он сказал, что нам нельзя больше встречаться. Что у него спид. И что я теперь тоже заразилась от него, - вновь заревела она и откинулась на сторону.
   - Да, это дело серьёзное. Ты извини, что я тут приставал к тебе.
   Страх обуял меня. Выйдя из сквера, я торопливо пересёк площадь, едва удерживая себя, чтобы сразу не побежать: подальше, подальше от неё! А как только завернул за угол, рванул, как от чумной.
   Боже, спаси и сохрани, повторял я про себя много раз по дороге на турбазу, спаси и сохрани.
   Верь и надейся.
   Это ж надо, я чуть спидоносицу не поимел! Как мерзко всё! А ведь я её касался, передёрнуло меня, боже, только бы не пристала ко мне эта зараза! Я тут же стал вытирать руку о штаны, пытаясь стереть с неё заразу, хотя прекрасно знал, что спид через касание не передаётся.
  
  
   Стас
  
   Я ждал его. Я с нетерпением ждал его. Я даже развернул кресло в сторону двери, чтобы увидеть его сразу, как только он войдёт. Я сидел в нём чуть не полулёжа, разведя ноги в стороны так широко, чтобы этой хамской позой показать ему своё пренебрежение. Ко всему я держал в руке початую бутылку коньяка, но, сколько ни прикладывался к ней, я почему-то совсем не пьянел.
   Войдя в номер, Демон первым делом поспешил к умывальнику. Он сделал вид, что ничего не заметил.
  -- Что, Димон, - начал я издалека, - решил умыть руки? Смыть грехи свои, подмыться на ночь?
  -- Отстань!
  -- Да на тебе же лица нет! Что это с тобой? - заметил я.
  -- Лучше не спрашивай.
  -- Да что случилось, расскажи.
  -- Короче, снял подружку, а у неё, оказывается, спид.
  -- С ума сойти. Надеюсь, ты в презервативе был?
  -- До этого, слава богу, дело не дошло. Но ведь она могла и не сказать мне ничего. Могла бы и в отместку заразить.
  -- А надо было! Чтобы не шлялся, где попало!
  -- Мне просто повезло.
  -- Скажи спасибо, что тебя предупредили.
  -- Кто?
   Я выразительно поглядел наверх.
  -- Ты думаешь?
  -- Я знаю.
  -- Хочешь сказать, что...?
  -- Да. Оно постоянно следит за нами.
  -- А почему оно?
  -- Потому что бог, как оказывается - не мужик. Но и не баба. Бог - и мужик, и баба, - два в одном. Короче, - андрогин. И если ты в чём-то не прав, оно вначале подаст тебе знак, предупредит. Неправедно, ведёшь себя дальше, обязательно накажет.
  -- Ерунда всё это!
  -- Пеняй тогда на себя. Хотя, я думаю, тебе всё же придётся пройти анонимное обследование на спид, а заодно также провериться на сифон и триппер.
  -- Сплюнь, придурок. Прикуси, язык, - показал он мне сложенные в одной руке две дули.
  -- Бабы, они никогда до добра не доведут. От них вся зараза. Всё зло. Они - всякого зла злее, - хлебнул я из бутылки.
  -- Что это тебя опять на них понесло!
  -- А ты не догадываешься?
  -- Уж не Ангела в этом постаралась? - затаив дыхание, спросил он.
  -- А кто ж ещё? - кивнул я, - представь, она мне отказала. Сказала, будет трахаться с кем попало, но только не со мной. Нет, ну почему они такие суки! - отхлебнул я из бутылки. - Им лишь бы трахнуться. Не важно с кем. Им важен сам процесс, - а затем, неожиданно для себя, как-то по доброму, с признательностью добавил, - а тебе так, вообще, большая благодарность.
  -- Да, брось ты!
  -- Нет, серьёзно. Как говорится, отдельное спасибо.
  -- За что ещё?
  -- За то, что глаза мне на неё открыл. Если б не ты, я бы даже и не подозревал, что из себя представляет эта леди.
  -- Налей-ка мне, - подошел Демон ко мне со стаканом. Я налил ему на самое донышко. Чтобы он сразу всё понял. Что добра ему от меня не ждать. Что я всё знаю.
  -- Ну, что ты на меня так странно смотришь? - пристально глянул я на него.
  -- А как я на тебя смотрю? - поднял Демон стакан к глазам, чтобы не поддаваться на мою провокацию и запрокинул его, чтобы скатилась та малость, что там была, а затем, словно растягивая удовольствие, как бы подержал каплю на языке и облизнул губы.
  -- Знаешь, чем больше я узнаю женщин, тем чаще склоняюсь к мысли, что с ними вообще не стоит иметь дела. Меня уже от них воротит.
  -- Стас, ты же знаешь, меня уже поздно совращать. Я не по этим делам. Поищи себе кого-нибудь другого.
  -- Ну, Ди-има, перестань, ты ж такая душка. Не может быть, чтобы к тебе никто не приставал.
  -- Представь себе.
  -- Даже никаких поползновений?
  -- Ну, как! Не без этого, конечно. Но, как видишь, не сложилось!
  -- Просто тебе ещё, видимо, не попадался настоящий парень.
  -- Омут, перестань! Что-то раньше я за тобой не замечал такого.
  -- А как ты думаешь, Димон, имею я право на перверзию или нет?
  -- Ну, посмотри на себя Омут. Как можно целоваться с такой обезьяной, как ты. Меня просто вырвет. Уж лучше трахнуть самую страшную дурнушку, чем к тебе лишь прикоснуться.
  -- Так вот почему тебя дурнушки привлекают.
  -- Как видишь, не только. Налей-ка лучше мне ещё.
   Я плеснул ему опять на донышко, чтобы лишний раз унизить этим, и сам сделал глоток.
  -- А ведь ты сейчас со мной кокетничал, - с хитрецой глянул я на него.
  -- Да, ладно тебе.
  -- А это, сейчас, что, - разве не жеманство? - начал бросать я камешки в его огород. - Ты посмотри на себя, на свои ужимки. Ты ж постоянно, как баба, кокетничаешь. А твоё стремление красиво одеваться. Я только и вижу тебя у зеркала. А эти твои гели, кремы, дезики и антиперспиранты, - показал я на полочку над умывальником, где было расставлено всё его добро, - о чём это говорит? А то, что ты красишь волосы? Ни с того ни с сего вдруг сделался блондином. Разве что пока ещё не делаешь себе макияж и маникюр. Что, разве я тебя не раскусил?
  -- Ну, что тебе сказать.
  -- Да уж скажи мне... что-нибудь.
  -- Ну, ты это знаешь.... Каждый человек бисексуален. Вопрос только, что в нём доминирует. Возможно, из меня сильно выпирает женская натура. И некоторые, не буду показывать пальцем, клюют на это. Однако, как ни странно, меня на мужиков совсем не тянет.
  -- А жаль. Когда потянет, ты только шепни.
  -- Стас, ты, что скрытый гей?
  -- Вовсе нет. Но видишь, к чему может привести тесное общение.
  -- Вижу. Ты хочешь сказать, что, если я слежу за модой, то этим я смахиваю на тёлку? Нет, просто ты отстал от жизни, дорогой. Сейчас модно выделяться из серой толпы: ярко одеваться, красить волосы, как-то украшать себя, в общем, само выражаться. Раньше это называлось, - быть франтом, денди. Есенин, например, пудрился и красил губы.
  -- Ну и к чему весь этот рэп?
  -- Тебе тоже не мешало бы последить за своим лицом. Усы, например, сбрить.
  -- Усы мои не тронь. Это единственный признак на лице, который показывает, что я мужик ещё, а не баба.
  -- Ну, ладно, ты - такой мужик. Чего ж это тебя так тянет в гомосеки? Ведь это ж палка о двух концах. Ты ведь тоже в этом участвуешь? Если ты такой мужественный, почему тебя не к женщинам тянет, а к мужикам. Это ведь мужеложство. И значит ты тоже ложный мужик, значит тоже пидар, - выкрутился он.
  -- Да, это палка о двух концах. Всё дело только в том, в ком она торчит. Я никогда не получаю удовольствия, если не покажу бабе всю её низость, всё её истинное положение - сосать мой член и стоять раком. И самое интересное, мой друг, что это им нравится. Чем больше её унижаешь - с тем большей радостью она тебе отдаётся.
  -- Какой-то у тебя странный взгляд на вполне обычные позы.
  -- Ну, раз для тебя они обычные, тогда спускай свои классные джинсы "дизель".
  -- Зачем? - улыбка и теперь ещё не покидала его лица, но, видно, не столько из-за внутренней весёлости, сколько благодаря самоконтролю.
  -- Хочу отблагодарить тебя так же, как и ты меня. Ты ведь прекрасно знал, что значит для меня Ангела. И всё испоганил. А за такое, знаешь... Раньше стрелялись, как твой Лермонтов, потом просто морды били, как Есенин. А сейчас модно, - употребил я его любимое словечко, - опускать. Так, что, давай, Демон на колени.
  -- Да пошёл ты!
   Я будто озверел, схватил вдруг его со страшной злобой за воротник и потянул с кровати на пол.
   - Дурак, что ли? - он плюхнулся на коленки передо мной.
  -- Сейчас возьмёшь ты у меня, - крепко удерживая его одной рукой за воротник, другой я поставил бутылку на пол.
  -- А может ты у меня?! - не очень почему-то испугался он.
  -- Не забывай, мой выстрел первый.
  -- Давай, давай, - пришёл он вдруг в ярость, - откушу нахрен!
  -- А не подавишься? - оттолкнул я его, - ладно, чёрт с тобой.
  -- Что, выстрел в воздух? - встал он и стал оправляться. - Дуэль не состоялась?
  -- Я это... так только, - усмехнулся я, - чтоб показать тебе ... Как ты с друзьями поступаешь. Просто ты завёл меня. А перед этим ещё и Ангела. У меня это иногда бывает. Иногда находит... Ты извини. Давай стакан, налью тебе ещё, - я налил ему полстакана, а потом ещё и чокнулся с ним. - Ну, что, мир? - Мы отпили по глотку. - Я вижу, ты не из ссыкливых - усмехнулся я.
  -- Так ты меня разыграл?
  -- Считай, что провёл репетицию. Но если хоть раз я ещё увижу тебя возле Ангелы...
  
  
  
  
  
  
  
  
   мистерия вторая
  
   ТАЙНАЯ ВЕЧЕРИНКА
  
   Благое повествование от Влады
  
   Глава 1
  
   1 Без двенадцати двенадцать мы выходим из фойе гостиницы мимо дремлющего дежурного на освещённую улицу и идём куда-то друг за другом. При свете фонаря мы выглядим, наверно, жутко и странно, поскольку обвёрнуты чёрными полотнищами на манер греческих тог или индийских сари.
   2 Когда гостиница остаётся позади, идущий впереди останавливается, и мы все подтягиваемся к нему. Чиркнув спичкой, тот зажигает свечу из чёрного воска, и от его свечи каждый зажигает свою чёрную свечку.
   3 Затем кто-то ударяет в тимпан, и под ритмичные звуки этого инструмента, напоминающего бубен, мы опять растягиваемся в цепочку, направляясь в сторону виноградников, которые простираются по всему склону холма.
   4 Все эти свечи лишь часть ритуала, потому что в принципе всё прекрасно видно и без них далеко вокруг: из-за огромной луны, низко висящей над холмом.
   5 Наконец, мы останавливаемся в междурядье перед большой проплешиной, своего рода полянкой, которая хорошо просматривается за невысокой и прерывистой оградой, увитой виноградными лозами.
  -- Головы посвящённых скрывают звериные маски, и они стоят отдельно в своём кругу, время от времени, испуская жуткие вопли, похожие на рычание, вой или мычание, и это очень забавляет их.
  -- Я стою в другом кружке, среди неофитов, и рядом со мной нет ни Славы, ни Стаса, и все, кто меня окружает, в том числе и Димон, сосредоточенно шевелят губами, повторяя про себя слова клятвы.
  -- Всё повторяется, - между тем заговаривает кто-то с кем-то из круга посвящённых, - вся эта викка, всё это новое язычество, всё это уже было. Мы возвращаемся к тому, что уже было в начале прошлого века. Тогда тоже превозносили Диониса.
  -- Да, тогда было модно устраивать всякие вакханалии. Незабвенная
   Зиновьева-Аннибал, например, вместе с мужем крутила любовь одновременно и с Городецким и с Кузьминым и женой Волошина.
  -- А пресловутая любовь втроём, - вступает в разговор третья. - Не избежал этого ни Белый, ни Бунин, ни Гиппиус, ни Маяковский.
  -- Да, это был серебряный век русской поэзии. Когда слово что-то ещё значило.
  -- Оно и сейчас много что значит. Даже больше, чем нужно. Раньше словом просто описывали происходящее. А сейчас оно само становится действием.
  -- Слово - как перформанс?
  -- Слово - как мистерия.
  
   Глава 2
  
  -- Откуда-то издалека, от собора, доносится перезвон курантов.
  -- Инкуб, начинай, пора, - негромко произносит суккуб из-под козлиной маски.
  -- Начинает бить колокол. Инкуб, у которого точно такая же козлиная маска с бородкой и маленькими рожками, выходит на поляну и своей свечой поджигает два факела, расположенных по краям длинного деревянного настила, покоящегося на треногах, перед которым я вижу скрытую в полумраке женскую фигуру в чёрном платье.
  -- Инкуб поджигает свечку, которую держит перед собой женская фигура, и возвращается. На минуту воцаряется тишина: все замирают в благоговейном молчании, глядя на освещаемую свечой отвратительную маску козла трёхрогого, которой было закрыто лицо женщины.
  -- Молчание прерывает звук цимбал и голос чёрта в женском обличье - суккуба:
  -- Честь имею представить, - наша Госпожа. Вот уже две тысячи лет, как церковники во имя единого мужского бога незаслуженно сбросили её, как и всех других богов и богинь с Олимпа.
  -- Они полностью извратили её сущность, - возвышает свой голос суккуб до крика, - богиню любви и света превратили в дьяволицу, в сатану и изуверски назвали Люцифером.
  -- При этом голос у суккуба срывается и она переходит на шёпот, - но всё же в ближайшее время она надеется вернуть себе настоящее имя и прежнюю славу.
  
   Глава 3
  
  -- От её светлого имени - приходит ей на помощь инкуб, - на нашу тайную вечеринку приглашаются те, кто уже ранее был посвящён в таинство Госпожи, а именно... Бафомет!
  -- Бафомет в маске быка проходит на полянку.
  -- Обожаю тебя, Госпожа, - говорит он, подойдя к ней со свечой и, задрав ей платье так высоко, что становятся видны её обнажённые ягодицы, склоняется к ним и смачно целует одну из них.
  -- Вау! - удивляются все такому обращению его с Госпожой и начинают скандировать: - Хар, хар, хар - шабаш!
  -- На самом деле, это - Бахус - бог виноделия, без которого не обходится ни одно наше собрание.
  -- Бахус отходит в сторону вправо от неё.
  -- Вельзевул! - объявляет затем инкуб.
  -- Вельзевул в маске кабана так страстно прикладывается кабаньим рылом к обеим половинкам зада госпожи, что публика за виноградной стеной заводится ещё сильнее.
  -- У-у, - восторженно приветствуют его все, кто стоит рядом со мной и вновь начинают скандировать, - хар, хар, хар, - шабаш!
  -- На самом деле, это бог любви - Эрот, - стараясь перекричать всех, кричит маска инкуба.
  -- Обожаю тебя, Госпожа, - произносит Эрот и становится рядом с Бахусом. За ним следуют:
  -- Бегемот! На самом деле - Гимэрот - бог плотских утех. Гимэрот в маске слона утыкается хоботом в складку между ягодицами.
  -- Астарот! Или Антэрот, бог ответной любви. Антэрот в собачей маске радостно завыл и потёрся скулой по бедру Госпожи.
  -- Бельфегор! В прошлом Приап - бог сладострастья. Приап своей кошачьей маской не целует, а скорей вылизывает попку Госпожи. Публика за виноградной оградой скандирует и ревёт от восторга.
  -- И, наконец, инкуб! А в действительности, - ангел власти и рабства Самаель!
  -- Самаель задирает платье Госпоже и, облобызав ей зад своей козлиной маской, от восхищения качает головой и говорит совсем не по протоколу: О, богиня, я обожаю тебя.
  
   Глава 4
  
  -- Кроме того, на тайную вечеринку приглашаются те, - продолжает затем церемонию Самаель, - кого в течение веков незаслуженно называли ведьмами и колдуньями! Их имена вы ещё узнаете в своё время.
  -- Пять распатланных девушек, разукрашенных красками под ведьм, разом подбегают к Госпоже, задирают ей платье и лобзают причинное место.
  -- А также, прошу любить и жаловать, - суккуб! - представляет её Самаель, - а иначе - Лилит.
  -- Облобызав задницу Госпожи, Лилит становится в ряд слева от неё. Госпожа поворачивается и склоняет голову. В ответ все почтительно склоняют голову перед ней.
  -- Приветствую вас, - обращается ко всем Госпожа, - и объявляю тайную вечеринку открытой.
  -- Под звуки бубна и свирели, Самаель запускает руку в мешок, взятый им под столом. Через мгновенье он вытаскивает из неё змею и с победным кличем поднимает её, извивающуюся, вверх.
  -- Позволь принести тебе жертву, Госпожа.
  -- Госпожа одобрительно наклоняет свою козлорогую маску. Самаель укладывает ужа на жертвенный камень, тут же из-под стола достаёт охотничий топорик и одним движением отрубает голову ужа напрочь.
  -- Пусть вместе с головой этого Змея, - объявляет Госпожа, - отлетят от вас и все заблуждения ваши. И да приобщитесь вы к Знанию, которое он распространил по земле.
  -- Вам ещё не надоело там стоять? - неожиданно участливо спрашивает она.
  -- Надоело уже! - откликается, наконец, кто-то из неофитов.
  -- Тогда приглашаю и вас вступить в наши ряды. Но не так скоро, - останавливает она тех, кто сразу же ринулся за изгородь, - одним поднятием руки.
  -- Прежде ... вы должны очиститься искупительной кровью этой жертвы.
  
  
  
   Глава 5
  
  -- Лилит! Встань на входе! С этими словами Самаель передаёт обезглавленную змею Лилит, а та предупреждает стоящих в очереди у входа:
  -- Мужчины протягивают правую ладонь, а женщины, - левую.
  -- Первой была я. Поэтому я протягиваю левую ладонь, и Лилит, коснувшись обезглавленным ужом, крестным движением в виде свастики метит её змеиной кровью.
  -- Проходи. Следующий.
  -- Следующим был Димон. Лилит чертит и на его ладони кровавую свастику.
  -- Следующий.
  -- Меня же подзывает Самаель, наливает из кувшина вино и протягивает мне кубок.
  -- Обожаю тебя, Госпожа, - поднимаю я кубок и выпиваю вино до дна.
  -- Когда вслед за мной и все остальные меченные, выпив вино, смиренно предстают перед Госпожой, она вновь берёт слово.
  -- Прежде, чем вступить в наши ряды, вы должны знать, что ждёт вас впереди. А для этого надо знать, кем мы были вчера. История повторяется. Будущее - это зеркальное отражение прошлого. Прежде мы все были в раю, а теперь представляем исчадие ада.
  -- То, что было радостью, стало грехом. Удовольствие стало блудом, - вставляет Эрот.
  -- Пришло время вернуться к прошлому, к началу! Повернём же время вспять! Возьмитесь за руки и станьте в круг. Спиной ко мне. Простимся же со всем тёмным, что в нас есть, и обратимся к свету! Самаель, музыку!
  -- Самаель ставит себе на плечо переносной сиди-плейер, тут же им вытащенный из-под стола, нажимает на воспроизведение и замирает... в предвкушении первых аккордов.
  -- И вот откуда-то издалека, а на самом деле из колонок проигрывателя, возникает нарастающий гул и первый призывный клич Аланны Майлз: о-о-о-о-о-о-о-о-о-о.
  -- Перекрывая её хрипящий крик, Госпожа успевает лишь сказать:
  -- И понеслись все, - против часовой!
  -- Как тут же её голос накрывает звуковая волна огромной силы и мощный мужской бэк-вокал: go-go.
  -- Заведённые ударной мелодией, от которой невозможно удержаться на месте, все двенадцать неофитов тут же начинают нестись вскачь по кругу, не видя ни стоящей в центре Госпожи, ни тех, кого каждый держит за руки.
  -- Бежать спиной к центру круга очень неудобно. Вскоре мне становится жарко. Разгорячённая вином и бегом, я едва вижу что-либо вокруг. Всё кружится перед глазами.
  -- Но лишь Аланна в очередной раз вступает с припевом, я подхватываю его вместе со всеми и ору, как оглашенная: This is our world, thеsе are our times.
  -- Закинутые на левое плечо чёрные тоги у многих уже не держатся и слетают на ходу, путаясь под ногами. К концу песни все мы оказываемся раздетыми, оставшись лишь в плавках и купальниках.
  -- Разорвав круг, мы сбиваемся в кучу перед недвижно стоявшими в линию двенадцатью посвящёнными.
  
   Глава 6
  
  -- А теперь завяжите им глаза, - обращается Госпожа к посвящённым, и тотчас к каждому из нас подходит свой поручитель, свой крёстный отец или крёстная мать. Диме завязывает глаза чёрной повязкой инкуб, а мне - суккуб.
  -- Все, кто изъявил желание отринуть всё тёмное в себе и вступить в наш Светлый союз, - слышу я голос Госпожи, - должен пройти теперь обряд посвящения или инициации. Для этого нам нужна девственница. Есть ли такая среди вас?
  -- Все молчат.
  -- Что, нет ни одной? - удивляется Госпожа, - Лилит! Ты же обещала мне?
  -- Она здесь, - Лилит берёт меня за руку и подводит к ней.
  -- Ты - девственница? - обращается ко мне Госпожа.
  -- Можно и так сказать.
  -- Как твоё имя?
  -- Влада.
  -- Обнажите её, приказывает Госпожа.
  -- Кто-то с радостью бросается исполнять её приказание. Пронырливые руки тут же стаскивают с меня обе части купальника. Я почему-то совершенно не оказываю сопротивления.
  -- Расплетите ей косу.
  -- Кто-то расплетает мне косу, а затем широким гребнем расчесывают мои длинные распущенные волосы.
  -- Возложите её на стол и натрите мазью, - говорит Госпожа.
  -- Меня подводят к жертвенному столу, на который и возлагают, а затем в четыре руки растирают благовонной мазью, после чего в моём теле возникает "восторг", - ощущение необычайной лёгкости и полёта.
  -- Когда девушки в чёрных тогах отступают, Госпожа подходит ко мне, и я вижу из-под края сбившейся повязки, как она проводит нижним концом свечи по моему животу, очертив подобие восьмёрки, начиная от пупка, - знак бесконечности и бессмертия.
  -- Посвящаю тебя в наш Светлый союз. Отныне твоё настоящее имя - Лада. Нарекаю тебя так в честь древнерусской богини любви.
  -- Я правой рукой прикрываю грудь, а левой - причинное место.
  -- Почему ты стыдишься наготы своей? Теперь ты вновь не ведаешь греха. Как Ева до грехопадения. Убери же руки! Самаель, музыку!
  
   Глава 7
  
  -- Самаель включает магнитофон, и под пение "Song instead of kiss" в исполнении всё той же Аланны Майлз подводит ко мне первого непосвящённого.
  -- Клянись, - говорит ему Госпожа.
  -- Клянусь, - как-то глухо произносит он, наложив правую руку на мой живот, и замолкает, откашливаясь.
  -- Девой, - шёпотом подсказывает ему Самаель.
  -- Клянусь Невинной девой, - повторяет неофит голосом Димона, - что никто и никогда не узнает от меня, что я здесь видел и слышал.
  -- Что ещё? - грозно спрашивает его Госпожа.
  -- Клянусь говорить правду и только правду.
  -- Тогда ответь мне, зачем ты здесь?
  -- Чтобы войти в круг избранных.
  -- Зачем тебе нужен круг избранных?
  -- Чтобы узнать истину.
  -- Ты узнаешь её. Но сперва скажи, веришь ли ты в Высший разум?
  -- Да, если вы так называете бога.
  -- Называй его, как хочешь: абсолют, вселенная, высшие силы. Истина же в том, что малое подобно великому. И ты, как часть Вселенной, представляешь собой всю Вселенную. Истина в том, что как внизу, так и наверху. То есть душа твоя является частью мировой души. Согласен?
  -- Да.
  -- Но это может статься лишь тогда, когда твоя душа покинет тело. Тело - только временная оболочка, а дух твой бессмертен. Готов ли ты признать и это?
  -- Да.
  -- Тогда отведи его к месту свершения правосудия, - обращается Госпожа к инкубу.
  -- Самаель отводит Димона к жертвенному камню и, опустив его на колени, склоняет голову его с повязкой на глазах на то место, где совсем недавно отрубал голову змее.
  -- Принеси в жертву его тело, - возвещает Госпожа, - и освободи пленённый дух!
  -- Самаель берёт в руки топор и, прикоснувшись на мгновенье острым краем к шее жертвы, замахивается. Димон инстинктивно дёргается от ужаса и откидывается с камня.
  -- Постой! Ещё не время, - подходит к ним Госпожа. - Я вижу, время ещё не пришло. Развяжи ему повязку. Пусть он увидит вначале, с кем имеет дело.
  -- Госпожа тем временем, сбросив с себя козлорогую маску и тут же надев золотую маску с венцом из двенадцати звёзд, срывает затем с себя чёрную накидку и вмиг оказывается в новом ослепительном платье, которое так и серебрится всё, переливаясь и играя под луной.
  -- Готов ли ты признать меня своей Госпожой? - спрашивает она изумлённого Димона.
  -- Признаю тебя своей Госпожой, и не признаю никого другого, кроме тебя, - отвечает он и целует ей руку, которую она подала ему для поцелуя
  -- Нарекаю тебя Зуриель, сын мой, в честь ангела Весов, и посвящаю тебя в наш Светлый союз.
  -- Обожаю тебя, Госпожа.
  -- После этого сладостное опьянение охватывает всё моё тело, и я впадаю в дрёму, и сквозь забытьё почти не воспринимаю, как остальные неофиты накладывают руку на мой пупок и проходят тот же ритуал посвящения под музыку Everything but the girl.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   107
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"