Был летний жаркий день. Я собирала на даче клубнику. Как жаль, что мои мальчики сейчас на археологических раскопках. А что если отнести эту клубнику к ним? Решено. Я отправляюсь на Шайгу. Перебросив сумку через плечо, я хватаю в руки ведра с ягодой. И вот я уже иду по мосту через Сучан. Вглядываюсь в стремительный поток реки. Берега её поросли ивой и красноталом. До чего же красивая речка! В прошлом году мой муж сплавлялся с сыном по этой реке. Им тогда не повезло. Как раз пошел дождь и они изрядно вымокли. Надо идти, а то ягода даст сок и размякнет от жары. Я ловлю попутку. На повороте к Ястребовке выскакиваю, поправляю шляпу и иду вдоль реки к археологическому лагерю. Ребята сидят под навесом за длинным столом. Обедают, "Вон ваша мама идет, клубнику всем несет",- замечают меня за столом. Степан и Ромка бегут ко мне на встречу, хватают из моих рук ведра. Ух ... Ну и жара.. Попить бы. Спускаюсь к реке и зачерпываю холодную волу, сыновья угощают меня обедом и наперебой рассказывают о древних находках. Город мастеров располагается на двух высоких сопках, К нам подходит профессор Эрнест Владимирович,- он руководит раскопками. Сидим под навесом, беседуем. "Ваши дети - молодцы. Степан нашел бронзовое нэцкэ с остатками позолоты. Это крохотный Буда. Посмотрите! Какое у него отрешенное лицо! А ваш Роман нашёл позолоченное колечко. Оба они получили приз- по банке сгущенки". К нам подходит жена профессора. Она - палиобиолог. Определяет найденные кости. От неё мы узнали, в плавильной печи были найдены кости двенадцатилетнего мальчика. Просто удивительно как они туда попали. Эрнест Владимирович предлагает посетить раскопки. Идём через кукурузное поле, к ущелью, где находится вход в средневековое городище. Впереди высокая сухопарая фигура профессора. Широченными шагами он спешит по тропинке вверх вдоль ручья. Кругом высокие заросли дудника и чертополоха. Мы еле поспеваем за ним. Наконец добираемся до свежих раскопок. "Этот город был центром ремесленников, кузнецов, ювелиров, и гончаров. Здесь мастеровые селились по улицам. Мы раскопали улицу ювелиров, улицу гончаров. А вот здесь комплекс плавильных печей со следами многочисленных плавок и остатков кричного железа и чугуна. Видите? Это средневековые кирпичи, из которых сложены печи. Мы уже 30 лет копаем это городище. Оно огорожено по вершинам сопок крепостными стенами почти на 3600 метров. А вон там выше были жилища богатых чиновников. Они огорожены от кварталов бедняков дополнительным земляным валом. Там мы нашли серебряную пайцзу, на которой написано, что она принадлежала градоначальнику", - объяснял нам профессор. Я внимательно слушаю рассказ, ощупываю огромные каменные ядра для метательных машин и подбираю керамику. Враги в город ворвались неожиданно - через северные ворота. Это была осень 1234 года. Кругом много стрел и людских костей. Осады не было, потому что мы установили, все амбары были полны зерна. Видимо, город пал из-за предательства. Мы сидим на самой высокой точке городища - на высоте птичьего полёта. Далеко внизу видны широкие поля и видна речка Ратная (Шайга), несущая свои воды в Сучан. А на Севере видна Сучанская долина и дорога, ведущая к перевалам через Сихотэ-Алинь. Моя голова от жары закружилась, и я увидела множество фанз, услышала голоса людей и очутилась в средневековом городе. На вершине сопки сидел рыжеволосый мальчик. Непоправимое горе жгло его сердце. Слёзы отчаяния застилали его глаза. Это Тим - Тэмуджин из далеких степей Керулена.
В плену у Джана
Ненавистные Тиму чжурчжэни-удэгейцы напали на его аул, а его, - отпрыска знаменитого рода, - увели в плен. И татарчонок Дамир попал в рабство в результате набегов чжурчжэней на одряхлевший к тому времени Тюркский каганат. Почти в каждой фанзе чжурчжэней-удэге были в рабстве дети. Тима и Дамира увезли в Нингуту - одну из пяти столиц Золотой империи. Оба мальчика жили у очень богатого чиновника. Первое время дети работали на рисовом поле. Там они по колено в грязи ухаживали за нежными всходами риса или пропалывали кукурузу.
Часто их заставляли собирать в лесу желуди для поросят, выгребать навоз из свинарников и чистить конюшни. Ребята были очень дружны, как родные братья. Нежный хрупкий Дамир и сильный, неуклюжий, как медведь, высокий Тэмуджин.
Однажды их хозяин, проезжая в дорогом паланкине заметил друзей на поле и приказал привести их во дворец. Его дом был на берегу красивого озера. Огромные нежно-розовые лотосы возвышались над круглыми блестящими листьями. Длинноногий журавль задумчиво вглядывался в глубину озера, мечтая о лакомых лягушках. Белоснежные лебеди дополняли эту красоту. Мальчиков поместили в деревянном домике в персиковом саду. Спали они на теплых каннах-лежанках, застеленных шкурами животных и бамбуковыми циновками. Работа у детей стала легче: подать, принести, почистить овощи. Их хозяин Джан носил фиолетовый шёлковый халат, с вышитым белым журавлём, а пояс на нем был украшен агатом и рубинами. Его жена - блистательная красавица Укима сочиняла стихи и пленительно играла на лютне и цитре. На ней было голубое шелковое платье,
Вышитое серебряными цветами. А на шее Укимы было драгоценное ожерелье и на нежных руках золотые браслеты. Мальчиков обучали грамоте и придворному этикету. На праздник "Первой орхидеи" к хозяевам пришли знатные гости: храбрый военачальник Кинь Джу со своей молодой женой Лэйлой и мудрый даосский монах-астролог Елю-Чу-Цай. Они слушали стихи, сочиненные монахом. Грациозной походкой вошла прелестная княгиня и стала играть на цитре, перебирая её тонкие струны. Точно от обвала гор взлетала волна звуков и, внемля им, Тэмуджин замер в восхищении. Слуги бесшумно скользили позади сидевших, разносили золотые блюда с едой и золотые чашки с красным вином.
Тэмуджин поднёс монаху сосуд для омовения рук и, подняв лицо, посмотрел на гостя. Елю-Чу-Цай вздрогнул, увидев дикий взгляд зелёных тигриных глаз.
- Кто это? - спросил он хозяина. Кивая на спину, удаляющегося слуги,Тим понимал язык удэге и, затаившись за колонной, разобрал ответ Джана.
- Этих мальчиков мы готовим в евнухи. Когда прибудет в наш город император, мы сделаем ему подарок.
"Наступит ночь, из глаз уходит сон, Любуюсь до зари на звездный небосклон", - читал стихи монах-астролог. Тэмуджин добежал до угла. Волны гнева и злобы ударили ему в голову. Он - правнук знаменитого Хабул-хана, основавшего в Приамурье государство Хамаг Монгол, будет евнухом? Его оскопят и он никогда не станет мужчиной... Не бывать этому никогда! Он убежит. Он станет великим воином и нападёт на империю Цзинь. И тогда испуганные чжурчжэни будут бежать в страхе от его коней. И будут просить пощады, но он их не простит. Потекут реки крови, небо закоптится от дыма горящих селений. Это будет месть за его унижения. Тим рассказал все Дамиру. И они решили бежать при первом же удобном случае.
Побег с Дамиром
Однажды когда хозяйка Укима прогуливалась в паланкине и неспешно беседовала со совей подругой, друзья ускользнули в придорожную канаву. И помчались в заросли ближайшей сопки... Там, в кустах, они затерялись. А потом долго брели по колючим, опутанным лианами ущельям. У них совсем не было еды, но они, переходили вброд небольшие речки, стороной обходили поселения. Терпя голод и холод, они рвались на северо-запад - к своей Родине. Но случилось так, что ребята сбились с пути и попали в камыши озера Кенка ( озеро Выдр). Где-то рядом стонала выпь и в высокой траве стрекотали кузнечики. Острый шип проколол обувь Дамира и вонзился в его ногу. Тим разул друга и вытащил занозу, но кончик её остался в ране. Нога стала распухать и образовался нарыв. Сильно хромая и волоча за собой больную ногу, Дамир с другом прошёл несколько километров вдоль озера. Но опухоль распространилась по всей ступне . Теперь мальчик садился на землю через каждые сто шагов. И, наконец, пополз на коленях. Каждый корень, камешек или прутик, попавший под больную ногу, заставлял Дамира вскрикивать и ложиться на землю. Вскоре он мог только лежать и стонать. У Дамира был жар. Ему хотелось пить. Тэмуджин оставил его и спустился к роднику. Терпя нестерпимую боль, Дамир лежал тихо и не видел как через реку, впадающую в озеро, переправляется дикий кабан, как огромный полоз выплыл из озера и проскользнул в камыши. Целые тучи мошкары кружились над мальчиком, залепляя его глаза, а слепни и оводы отыскивали голые участки тела и впивались в них. Тэмуджин дал напиться другу и разжёг костер, чтобы разогнать мошкару. Затем он разрезал обувь на ноге Дамира накалил нож на огне и надрезал нарыв на подошве мальчика. Чёрная кровь и густой гной хлынул из раны. Оторвав рукав от своей рубашки, Тим промыл рану друга родниковой водой и перевязал её. Обняв татарчонка за шею Тэмуджин стал гладить его иссиня-черные волосы, смахивая с его щёк слезы. Убаюкивал его, бормоча какую-то монгольскую песню, слышанную в детстве от матери.
Вскоре жар у Дамира спал и он уснул. Луна медленно катилась по небу, то заворачиваясь в облако, то снова выползая на темное небо. Буйные травы обступили поляну. И были они так высоки и так густы, что человек в них казался утонувшим. Полынь, вейник и тростник до трёх метров высоты составляли это травяное море. Подкидывая ветки в огонь, Тим вспоминал свою тоненькую, как тушканчик, невесту. С Буртэ его повенчали ещё в детстве. Как звёздочки, сверкали вокруг светлячки и тысячи ночных бабочек слетались на свет костра. Глаза Тэмуджина слипались и под звонкий свист незнакомой птицы он уснул на связке камыша, тесно прижавшись к другу.
Холод раннего утра заставил друзей проснуться. На востоке уже занималась заря, бекас и камышовка закружились в вышине и начали свою песню. Закуковала кукушка, журавли кричат не умолкая, крякает утка и все эти просыпающиеся пташки хором приветствуют восход солнца. Мальчики смотрели как очарованные. Выше всех были орлы. Распластав свои могучие крылья, они парили, описывая большие круги. Чуть ниже летели гуси, казарки и лебеди. Утки и чайки выхватывали из воды серебристую рыбу, а ласточки стремительно рассекая воздух, гонялись за стрекозами.
- "Смотри",- прошептал Дамир, указывая глазами на белую цаплю с черными ногами. Птица расхаживала около берега, высматривая в воде стаи рыбёшек. На поверхности озера качались белоснежные кувшинки. Очень хотелось есть! Друзья вытягивали из воды сладкие корни рогоза и жевали их, утоляя голод. Здесь в камышах и нашли их местные крестьяне возле озера Кенка (Ханка). Одежда на них была в клочья изодрана о кусты элеутерококка и шиповника. Оба они были грязные и истощённые. Тут же их отправили во дворец.
Хозяин Джан был взбешен.Он приказал заковать детей в деревянные колодки и посадить их в глубокую яму. Там было сыро и грязно. На веревке им спускали еду. Нога у Дамира подживала, но все ещё ломило в лодыжке, и он прихрамывал при ходьбе. На дне ямы было темно и Дамир часто плакал, молча глотая слёзы. Тэмуджин же только крепче сжимал зубы, копя в душе ненависть. Он не умел прощать.
Вскоре друг хозяина Джана военачальник Кинь Чжу был направлен императором в Сучанскую долину. Он был назначен главой Города мастеров. Ему поручалось привезти туда целый караван рабов, захваченных в набегах. В этот караван отобрали мастеров разных профессий: гончаров, кожевников, кузнецов. Кинь Чжу с молодой женой прибыл к Джану попрощаться. Был приглашен и даосский мудрец. Кинь Чжу показал всем серебряную пайцзу, вручённую ему императором. На ней были иероглифы, говорящие о том, что хозяин пайцзы владеет Городом мастеров. Был тихий весенний вечер. Лопались почки тополей и зацвел багульник. Елю-Чу-Цай был одет очень просто. На нём были зелёные шаровары и расшитая цветным узором рубаха. Монах сидел на канах скрестив ноги, закрыв глаза он читал стихи древних поэтов. Елю-Чу-Цай был из древнего царского рода киданей, которых покорили чжуржени. Сейчас хозяйка дома нежно перебирала струны лютни, а монах под музыку декламировал:
"В Нингуте утренним дождём,
Седая пыль орошена
Нагие ивы за окном
Листвой украшена листва
Я предлагаю осушить
Ещё один бокал вина,
В дороге дальней может быть, друзей не встретишь-
Пей до дна!"
Молодая жена военачальника Лэйла под звуки свирели спела старинную удэгейскую песню. Слуги подали жаркое из мяса дикого оленя и жареных куропаток, предложили фрукты и сладости.
Елю-Чу-Цай спросил хозяина о рыжеволосом слуге и тот поведал гостям о побеге Дамира и Тэмуджина.
- "Разве они теперь тебе нужны?"- спросил монах. - "Подари их своему другу. Там, в Сучанской долине они смогут принести больше пользы",- посоветовал мудрец. Затем он составил астрологический гороскоп для Кинь Чжу.
И сказал, что отправляться в путь ему следует через три дня. Под конец вечеринки Укима играла для гостей на свирели. Мелодия текла и переливалась над озером. И была она то так тревожный крик иволги, то как жалобное всхлипывание ребёнка. А судьба мальчиков уже была решена.