Император откинулся на подушку. Спина болела. Золотые украшения трона вдавились в локти и предплечья, как пыточные инструменты. Шея ныла, как ни перекладывай её с боку на бок.
А люди всё шли и шли. Уже третьи сутки. Бесконечная вереница его подданных, подвластных ему смертных, ему, повелителю.
Три дня назад он повелел: пусть каждый придёт к нему и скажет что-нибудь на ухо. Широко распахнулись неприступные ворота дворца, и люди потянулись нескончаемым потоком. Он и сам не понимал, что удерживает его от желания казнить стотысячного посетителя его покоев, шепчущего ему о своей бедности и лишениях, просящего о чём-то. Он вынужден был слушать, чтобы не стать посмешищем в глазах своих подданных.
Они шли к нему с надеждой, шепча о горестях, о скудости жалованья, о неурожаях, о голоде, о непогоде. Император слушал.
Ещё один безличный, такой же, как и тысячи до него, проситель вошёл в покои. Остановился. Наклонился к императорскому уху. Шепнул: - Я угадал твои мысли. Скрылся за занавеской.
Император остался сидеть, но мысленно словно пустился бегать по кругу. "Он угадал мои мысли. Что это значит? Такой же человек, как и все. Как тысячи. Но он угадал мои мысли. Он мог сказать что угодно. Пожаловаться. Обругать. Оскорбить, если недоволен. Поблагодарить, если я оказал ему милость ранее. Нет. Он угадал мои мысли. Никто не угадал, а он угадал."
А народ шёл дальше, но теперь император не только не слышал, но и не слушал. С трудом дождался он последнего из своих подданных. Никто из них не угадал его мысли. Кроме того человека.
"Что он имел ввиду? Какие мои мысли он угадал? Как он угадал?".
Император вышел в сад и начал ходить вокруг пруда, подражая телесно своему душевному состоянию. Среди лотосов в чёрной воде отражалась луна. Император плохо различал в темноте тропинку, но, то и дело цепляясь за ветки, продолжал кружить по саду.
Стражники с каменными лицами взирали на своего повелителя. Факела в их руках смолисто потрескивали.
"Что он хотел мне этим сказать, - не унимался император. - Что-то же хотел? Зачем он угадал мои мысли? Не мог разве ещё чьи-нибудь угадать? Зачем ему говорить это мне? Ведь я и сам знаю свои мысли!".
- Ты знаешь мои мысли? - спросил он неожиданно стражника. Тот мотнул головой.
- А можешь угадать? Нет? А он смог.
Император потерял покой. Весь следующий день, невыспавшийся и злой, он просидел в зале совета, вызывая поочерёдно к себе всех своих министров и учёных. Он то глядел на них, сам пытаясь угадать их мысли, то силился понять, угадывают ли они его. Но и это не помогало. Шёпот в ухе неотступно преследовал его.
"Если он угадал, то что? Он угадал. Значит сначала не знал точно. Вообще не знал. А потом угадал. Как-то. Как? Он не видел меня, не слышал. Если бы я сам не велел ему говорить, он и не сказал бы. Но я велел. Зачем, зачем я велел?! Какая пустая, глупая затея! Будто я сам не знал, что скажут мне.
Он не просил. Значит, не верил, что дам. Не хвалил. Значит, не за что было. Не ругал. Не видел смысла? Наверное, так. Не говорил пустых вещей. Зачем? Не заискивал, как заискивали мои министры. Бедняку это не прибавит денег. А если бы я его и наградил за лесть, то немного бы ему перепало.
Я не самый глупый император. Но и мои подданные не намного глупее меня. Если я смог понять эти вещи простые, то и они, подумав, могли понять. Могли. И, может быть, и поняли. Но говорили бесполезные вещи. Да и что можно за несколько мгновений сказать важного императору?
Но один угадал мои мысли. Ему хватило и мудрости и смелости сказать это. Он понял мои дела и угадал мои мысли. Не так уж и глубок я оказался."
Император мрачно булькал кальяном. Танцовщицы не веселили его.
"Остаётся одно" - решил он.
И вновь вереница людей потянулась в императорские покои - повторять всё то, что говорили прежде, слово в слово.
Голова разболелась сильнее прежнего - надо было постоянно быть наготове, не пропустить того, кто угадал его мысли.
К исходу третьего дня в комнату вошёл невзрачный человек в серых лохмотьях, подошёл к императору и шепнул: - Я угадал твои мысли.
Император вскочил и удержал вошедшего, готового пасть ниц.
- Все вон! -рявкнул император. Оставшись наедине, он оглядел человека, угадавшего царственные мысли. Одного с ним роста, одного возраста, одного, плотного, телосложения, одного цвета одинаково жидковатых волос - он казался старшим братом императора, и даже в лице имел что-то схожее.
- Ты угадал мои мысли?
Император одновременно и ждал, и боялся этого вопроса. Боялся, что его обманули, провели, как базарные фокусники - толпу.
Усталое лицо человека чуть посуровело.
- Да.
- Больше этого мне никто не говорил.
- Знаю, - кивнул бедняк. - Я угадал и их мысли.
- Зачем ты сказал мне это?
- Именно потому, что больше тебе этого никто не скажет.
- Я много думал после этого...
- И поэтому тоже. Я напомнил тебе о твоих мыслях, чтобы ты задумался. Мысли - это корни дел.
- А твои мысли?
- И их угадать не сложно. Все мои мысли ты слышал дважды много раз подряд. Всё, что говорили тебе другие, мог сказать и я.
- Почему не сказал?
- Потому что я - не другие.
- Ты противоречишь сам себе, - император забегал вокруг трона, как недавно бегал вокруг пруда. - Ты говоришь, что мысли твои те же, и что они суть корни дел, а дела твои другие.
- Видишь, повелитель, как полезно думать, - улыбнулся бедняк.
- Ты что, смеёшься надо мной?
- Да, и я единственный, кто смеется над тобой. Никто не посмел этого сделать. Но только насмешка задела тебя.
Император постоял, потом подошёл ближе, поглядел в глаза своему собеседнику.
- Ты мудр. Если я не воспользуюсь твоей мудростью, то буду глуп.
- Я снова угадал твои мысли, и не думаю, что согласен с ними. Я всегда буду напоминать тебе о насмешке, какими бы мудрыми ни были мои дела.
- Мне кажется, это поправимо. Отныне ты - мой главный советник. И отныне все мои советники и мудрецы, и я сам, каждый день обязаны угадывать твои мысли. Каждый твой шаг, каждое твое слово будет нам поводом для размышлений. Ты же правдиво и точно будешь отвечать, правы ли мы или нет, и в чём ошиблись, и почему.
- Да будет так, повелитель.
И так стало. И дошло до наших времён. И люди повторяют стихи, сложенные императором, который стал мудрее от насмешки бедняка:
Река течёт так странно,
Опавших листьев желтый пёстрый плащ
Лежит на дне.
Мерцают звёзды в горном хрустале,
Хоть им не время.
Осень наступила.
Заплакав, небо дышит серебром,
Промок кафтан,
И отсырели свитки,
И мудрость мудрецов с бумажных крыльев
Осталась в памяти вчерашним чёрным днём.
Вода везде, и крыша протекает.
Не буду унывать - сгодятся свитки.
Теплеет дом,
Теперь гостей позвать,
Чтобы смотреть на воду сквозь окно
И мудрость жизни вместе постигать