Зябко кутаясь в плащ, всадник осушил кубок. Прозрачная пелена подернула его взгляд, словно кубок был наполнен не водой, а воспоминаниями. Под порывами стылого осеннего ветра маленький костерок погас, так и не разгоревшись, протянув на юг тонюсенькую ниточку дыма. Воин еще долго сидел, задумчиво глядя в даль, не замечая потухшего костра и время от времени передергивая плечами. Глаза его, неподвижно устремленные в прошлое, немного слезились под напором холодных ветров. Стылых колючих ветров разлук.
Уже в послезакатных сумерках Рэйвен очнулся от раздумий. Лошадь мягко тыкалась ему в лицо. Пробурчав что-то ласковое в ответ, Рэйвен снова занялся костром. Когда пламя взвилось в человеческий рост, жар стал нестерпимым. Всаднику было неуютно - костер опалял лицо и грудь, а земля холодила бок и спину, ноги замерзли и упорно не хотели согреваться, зайчатина стала комом в животе, заныли старые раны и не слышно подкралась тоска. По невероятному стечению обстоятельств, которым, впрочем, была вся его жизнь, он оказался здесь, в сотнях лиг от знакомых мест. Десятью лигами южнее разгорались огни большого города. Он жил, спешил и торопился, смеялся и горевал своей жизнью, сотнями жизней, которым не было дела до других, и до которых другим не было дела. И все же что-то не уловимо витало в воздухе. Пахло переменами.
Пламя от костра нагрело несколько валунов, полукругом защищавших стоянку от ветра. Всадник зашел с противоположной стороны и притиснувшись к шершавой каменной коже, попытался заснуть. Быстротечная неизвестность приняла его в свои объятия.
Всадник проснулся поздним утром, разбуженный отдаленным стуком копыт. Городские ворота открылись, и сквозь них потянулись те, кто желал попасть внутрь, кое- где разбавленные теми, кто внутрь попадать не желал.
Изведав на своей шкуре, что такое рабство Рэйвен всей душой был против него, Еще в юности, не в силах справиться с горячим порывом, он участвовал и даже стоял во главе нескольких восстаний. Большинство из них сложились удачно, однако юноша понял, что войны и оружие здесь бессильны. Это покажется тем более странным и удивительным, чем шире вы захотите взглянуть на его тогдашнюю жизнь. Сильный, искусный воин; один из руководителей прекрасно подготовленного боевого отряда; имеющий в своем распоряжении флот, кавалерию, колесницы, осадные машины, несколько укрепленных лагерей, казну, которой могли позавидовать многие монархи, связи в высших кругах государств почти по всему обозримому миру; наконец, человек, чьё слово могло поднять десятки, если не сотни тысяч людей - отказывается от борьбы.
Как, откуда пришло к вчерашнему мальчишке то, чего иные мудрецы не могли понять всю жизнь?.. Это совсем другая история, ей полное изложение займет несколько томов, но факт остается фактом: Рэйвен отказывается от участия и убеждает отказаться большинство своих союзников. То, что стало с ними после - действительно, совсем другая история. Главное, Рэйвен понял, почувствовал, что мир должен измениться, прежде чем исчезнет или хотя бы будет повержено рабство.
Стук копыт гулко отдавался в промерзшей земле. Всадник усмехнулся. Вернулся к только что посетившей его мысли. Снова усмехнулся. Мысль была настолько нелепой в этой дикой глуши, что всадником на некоторое время овладел истерический смех.
Так продолжалось несколько часов. Углубившись примерно на фут, Рэйвен остановился. Копать твердую каменистую почву было не легче, чем махать двуручным мечем. Лопата покрылась зазубринами и белыми точками сланцевой пыли. Воин опустился на колени и принялся вычищать ямку. Набрав полные ладони земляной муки, он задумчиво разжимал руки, ветер тут же подхватывал и уносил песок прочь, так, что вниз не долетало ни капли. Сколы и выбоины покрывали дно ложбинки, придавая ей сходство с дном пересохшего древнего моря. Всадник, словно титан, склонился над ним, ища свое не существующее отражение.
Отдохнув, он снова взялся за дело, но уже без прежнего запала. Шансы произойти тому, что он задумал, были.
К полудню на горизонте показался одинокий всадник. Он ехал с севера. Пролетев мимо, он исчез за городскими воротами. С востока, из дальних деревень рыбаки начали свой поход домой, к поселкам на юго-западе, откуда они еще весной ушли на заработки. Труженики прошли мимо, весело болтая о чем-то своём. Всадник только стиснул зубы. Из города не север прошел целый караван купцов. Эти лишь с удивлением поглядели на мужчину.
Короткий осенний день заканчивался. Терпение мужчины тоже. Руки ныли нестерпимо. Огрубевшие к тридцати годам и закаленные постоянным напряжением битв, они оказались не готовы к монотонной работе землекопа. "Вернее, каменотеса, - подумал про себя Рэйвен. - с лопатой вместо кирки". Вечер закончился ничем. До захода вдалеке звенели северные караваны, к невидимому отсюда причалу подплывали корабли, люди шли туда и оттуда, просачивались, текли, стремились. Как сказал бы поэт: Там начинался исток мира, там начиналась жизнь. Не то, чтобы ее совсем не существовало тут, за десять лиг, где одинокая фигура жалась к валунам, таким же одиноким и темным, освещенная рубиновыми с солнечной искрой углями. Там был ее ... запах. Но и только.
Еще засветло всадник направился на поиски ужина. Несколько птиц неизвестной породы заслужили этот гордый титул. Компанию им составила охапка трав и корешков, которые всадник собрал на обратном пути. Еда прошла в дружественной и не принужденной обстановке.
Лошадь и ее хозяин, пожелав друг другу доброго здоровья, умяли доставшуюся им снедь, и неизвестно, кто ел с большим аппетитом - лошадь, бездельничавшая целый день, или всадник, пахавший, как лошадь.
Как бы то ни было, если бы всадник вел дневник, последующая запись не слишком бы отличалась от предыдущей:
"9 часов утра. Долблю землю. Светает.
Час дня. Долблю землю, чтоб ее. Стало чуть теплее.
9 часов вечера. Долблю .........землю... темнеет.".
И снова только пламя костра согревало маленький лагерь.
"День настанет", - мрачно думал всадник, ощущая некое единение своих дум с кем-то еще.
День и правда настал. Набрякшие феолетово-темные тучи застлали все, подчинив себе небо, землю и настроение ее жителей.
"Момент истины", - устало подумал мужчина. - Ох, ну сколько раз!?! Впрочем, иначе не познать жизни, и радость от победы не та. Философия".
Дождь был с ним абсолютно согласен и прилагал все усилия - монотонно шуршал, навевая дрему, лил за шиворот, влажным дыханием проникал внутрь - в общем, издевался как мог.
Три часа дня. Точнее три часа промозглых непонятных сумерек. Лопата исщербилась до неузнаваемости, до консистенции гребенки; мышцы бедер ноют, как после хорошей скачки; черенок выскальзывает из озябших пальцев. Вдалеке показывается одинокий всадник. Приближается. С запада. Оттуда, откуда всадник прийти не может. Потому что в ста фарлонгах - скалистый обрыв прямо в море.
- Привет, друг!
Рэйвен замер, услышав этот голос. Один из его старых друзей, Кевин, старый лис и пройдоха. Из Зеленой Долины. Из Карты. Из Южных Королевств. С другого края земли. Не может быть.
- Привет и тебе.
- Рэйв!
- Кевин? Не может быть! Каким чудом ты здесь?
- Да ты же знаешь меня - бродил - бродил и забрел. Шел за солнцем.
- Ну что ж. Доброго пути.
- Не понял. Тебя, что ли подменили? Это же я. Рэйв. Ну, давай, где твои объятия, где твоя крепкая рука, мой мальчик?
- Я рад тебе, Кевин. Но видишь ли, я тут...... ээ, занят немного. Я хотел бы с тобой посидеть..... месяца через два. Давай так. Я сам разыщу тебя, тогда и опрокинем по стаканчику. Идет?
Кевин некоторое время переваривал услышанное. Считая себя самого, он уважал очень мало людей. Принимая это к сведению, легко вычислить, что желания таких людей могли не совпадать с его собственными очень редко. Однако, бывало и такое. Оба мужчины не отрываясь смотрели друг на друга.
- А что это за город?
- Вирунта. А ты не знаешь?
- Вирунта? Что-то знакомое. Я, вроде, должен знать. Должен?
- Должен. Когда тебе надо прибить верхний правый край карты, всегда натыкаешься на него.
- Не может быть. Та самая Вирунта?
- Она.
- Но сюда несколько месяцев ходу! Или лет?
- Смотря как идти.
- Не смешно. Ты хоть представляешь, куда нас занесло?!!
- Нас?
Всадник выпрямился, оказавшись выше лошадиной холки, и не добро посмотрел на Кея.
- Дружище, ты забываешь. Нас тут нет. Есть я, ты и две лошади. Сейчас хозяин одной из лошадей бросит болтать попусту, а хозяин другой возьмет свою ... и перенесет ее подальше отсюда любым доступным ему способом.
- Я понял, что мне тут делать нечего, - угрюмо ответил Кевин. - Но и идти мне не куда. Ради прежней дружбы ты мог бы помочь.
- Я и не отказывался, - улыбнулся Рэйвен. - Просто хотел сказать, что охотно возьму часть твоих проблем, но буду против, если ты попытаешься взять часть моих.
- Вот слова настоящего друга! - воскликнул Кевин.
- Я дам тебе адрес одного человека в Вирунте, он поможет переправиться на материк.
- Ну уж раз я невесть каким чудом забрался сюда, то не упущу возможности отмыть немного деньжат.
- Вирунта живет торговлей. Овощами, лесом, рыбой. Звоном. Не твой профиль. Ну до встречи. Надеюсь увидеться месяца через три.
- Бывай.
Кевин повернулся в сторону города и пришпорил коня. Уже отъехав около лиги он не громко произнес словно про себя:
- Как бы не так. Целоваться мне с макакой, если ты не клад роешь, малыш. И пусть меня назовут последним дураком, если я не урву себе кусок.
Он не знал, что Рэйвен слышал все до последнего звука, и не видел рэйвеновской улыбки. Улыбки, в которой крылась безудержное веселье от, что невозможное тоже иногда случается. В хорошем смысле. Только в хорошем.
* * *
Шел четвертый день противостояния всадника, с одной стороны, и здравого смысла с другой. Ямка сиротливо поблескивала водой. Рэйвен бросил ее копать и только изредка помешивал воду лопатой или зачерпывал горсть, чтобы обтереть лицо. Вода казалась ему сладкой. Пока он бездельничал, ожидая дальнейших событий, в голову ему пришла еще одна мысль. Снова нужно было браться за лопату. Рэйвен поклялся, что сохранит ее как самый дорогой сувенир своего будущего прошлого. "Мы с ней столько пережили, - подумал он. - что теперь стали друзьями".
Там и сям, в стогом порядке "Как в голову стукнет, так и сделаю", всадник наметил контуры еще двадцати ям. Копать их не было уже никакой возможности, разве что руками. Однако всадник рассчитывал, что в скором времени его руки уже не потребуются.
Меж тем Кевин отыскал Сорбонну, человека, чей адрес дал ему Рэйвен. За несколько дней до описанных выше событий между ними состоялся следующий разговор:
- Скоро к тебе придут люди. Скажут , что от меня.
- Сколько?
- Неважно. Попросят у тебя лопаты.
- Это пароль такой?
- Нет. Это такие штуки, которыми роют землю.
- Ага. Но у меня нет лопат.
- Достань. Скоро лопаты будут в цене.
- В большой ?
- Скажи, ты знаешь, что такое монополия?
Разговор закончился поздней ночью. А спустя несколько дней у дверей особнячка, больше похожего на крепость, появился Кевин.
Охранники пропустили его, не потребовав оружия, но проводив настороженными ощупывающими взглядами. Внутри было пусто и темно, где-то в глубине горел камин. У огня сидел, сгорбившись, человек средних лет, с головой укрывшись в огромный клетчатый плед.
Кевин присел рядом.
- Я ищу человека по имени Сорбонн.
- Я Сорбонн. А ты кто?
- Меня зовут Кевин. Мне сказали, ты можешь помочь попасть на материк.
- Кто сказал?
- Человек по имени Рэйвен.
- Могу, - протянул Сорбонн, сделав небольшую паузу. - но лишнего груза здесь не берут. Могу устроить охранником. Стоит сто песков плюс треть твоего аванса. Если смыслишь в мореходстве, есть место кормчего. Цена та же. Если спина крепкая, иди гребцом. Десять песков. Ну если потерпишь без удобств, то можно в трюме контрабандой. В бочке из-под дегтя, или в сене, ну или как. Пятьдесят песков.
- А бесплатные места есть?
- Нет. Есть с доплатой.
- Это как?
- Ну как - продадим тебя за тысячу песков, и место на корабле обеспечено. А деньги я тебе тут же верну.
- А нельзя ли нанять корабль?
- Проще будет купить. Да и по цене примерно одинаково. Потом ты сможешь вернуть свои деньги, хотя бы часть. Но вряд ли в твоих тощих карманах звенит столько золота.
- Но корабль купить можно?
- В любое время.
- Хорошо, теперь у меня к тебе еще один вопрос: Можешь ты достать лопаты? Мне нужны лопаты, заступы, кирки, веревки, может быть бур.
Сорбонн широко улыбнулся.
- Конечно, друг, у меня есть все, и даже немного больше.
- И сколько это все будет стоить?
- Цена тебе понравится.
Сорбонн довольно улыбнулся. Он понятия не имел, что за игру затеял всадник, но точно знал, что на сто тысяч фарлонгов вокруг не осталось ни то что лопаты, но даже совка. Как сказал Рэйвен - магнолия.
* * *
Лагерь у валунов жил ожиданием. Иначе говоря, всадник вздремнул. Прежде чем решиться на этот шаг, он хорошо подготовился: развел костер по другую сторону камней, чтобы не замерзла спина; плотно поел; поменял обмотки; протер крестовину меча; поругался; попинал булыжники. Теперь он крепко спал, ожидая возвращения Кея.
Часам к шести с запада снова показался всадник. Тот из всадников, который спал, продолжал спать, но это была уже дрема готового к прыжку волка. Тот из всадников, который показался снова с запада к шести часам, был на самом деле всадницей. Подъехав ближе, она, не слезая с коня, принялась разглядывать мужчину.
- Если ты тот, кто я думаю, хотя это ни как не можешь быть ты, то ты не спишь.
Молчание.
- Рэйвен, это ты?
Молчание затягивалось.
- Это не смешно, в конце концов. Что ты делаешь в окрестностях Севана? Армия королевы Октии.....
Рэйвен открыл глаза и широко улыбнулся. Иногда ему доставляло удовольствие сбивать спесь с самоуверенных женщин.
- Привет, Кулачок.
Девушка вспыхнула:
- Не называй меня Кулачок, ты, гнусный варвар.
- Ладно, не буду.
Молчание возобновилось.
- Ты ловко умеешь уходить от ответов. Только на этот раз не выйдет - сейчас здесь будет патруль, и тебе придется отвечать уже им.
- Сера, ты что, ничего не замечаешь? Оглянись вокруг, какой патруль? Война за Севан идет как за крупнейшего поставщика кедрового сырья. Ты видишь здесь хоть один кедр? Ты думаешь, город на горизонте - Севан, или Ирстр, или Клоши?
- Возможно, - всадница смутилась. - Я здесь плохо ориентируюсь.
- Это Вирунта.
- Чушь. Это не может быть Вирунта.
Молчание.
- Ну скажи, что ты пошутил, - наконец выдавила из себя Сера. - А, Рэйв? Это же смешно...
- Уже смешно?
- Хватит. Стоп. Этого не может быть. Вирунта на острове. На коне я туда добраться никак бы не смогла. Что ты теперь скажешь?
- Женская логика, - туманно изрек всадник.
Помолчав, он добавил:
- Съезди, проверь.
- И поеду.
- Если все же это Вирунта, я знаю кое- кого, кто подбросит тебя на материк.
Провожая всадницу взглядом, всадник думал о невозможном. Становится ли оно возможным от того, что происходит? Тогда под определение возможного попадает только то, что уже случилось, превращая будущее в кисель из событий бесконечности бесконечных вариаций на тему одного и того же события, взаимно переплетающихся между собой.
Сорбонн не удивился новому визиту. Он осмотрел вошедшую женщину, отметив короткую аккуратную стрижку, широкие крепкие плечи, порыжевшие сапоги - верные приметы воительниц. Частенько такие вот бродяги - перекати-поле ссуживали у него деньги, ставя гарантией залога свой меч.
- Ты Сорбонн? - спросила женщина резко, словно чего-то опасаясь.
- Я.
- Ты можешь переправить из Вирунты на материк?
- Могу.
- Как?
- Разные есть способы.
Выслушав его, гостья покачала головой:
- Мне ни один не подходит. Заплатить мне не чем, а остальное...
- Неужели у тебя нет друзей, которые бы одолжили требуемую сумму?
- Есть, но... - женщина задумалась, потом, словно про себя, тихонько повторила: - Есть. Знакомый с деньгами. Или...
Она вышла, так и не попрощавшись.
* * *
Всадник бросил еще один взгляд в сторону моря и стал рассматривать неторопливо вырастающую фигуру Кея. Его лошадь была чем-то нагружена и шла медленно. Когда Кевин приблизился всадник сказал:
- По старой дружбе у тебя есть время объяснить свое возвращение. Но время истекает.
- Хорошо, тебе ведь нужна правда, не выдумка?
- Ну, можешь соврать. Но время...
- Да, да. Врать не буду. Я тебя знаю, ты не станешь сидеть в пустоши просто так.
- Не стану. Но и тебя я не звал.
- Предлагаю: бери меня в долю.
- В долю от чего? Ты ведь даже не знаешь о чем речь.
- О сокровищах, ясное дело.
- Что ты предлагаешь?
- Работаем вдвоем. Куш поровну.
- Свободен.
- Ну ладно. Что ты сам скажешь? И учти, мое молчание дорого стоит.
- Мои восемьдесят пять процентов. В любом случае.
- Значит, мне - пятнадцать?
- Как с остальными договоришься.
- С какими остальными? - засуетился Кевин.
- Сначала скажи, согласен или нет. И предупреждаю, в этом месте слово кое-что стоит.
- Как подпись на мирном соглашении? - весело спросил Кевин.
- Больше, гораздо больше. Я не шучу.
- Вот это-то меня и тревожит. Ладно, согласен.
- Отлично. Теперь конкретнее: ты слышал о золотой лихорадке?
- Это когда объявляется куча золота и все сразу бегут ее растащить?
- Вроде того. Эти старые как мир истории про драконьи сокровища, клады гномов и прочие. Богатство буквально тянет людей.
- Точно. В переносном смысле.
- А теперь представь, что в прямом.
Наступила пауза.
Недоверчиво усмехнувшись Кевин спросил:
- То есть что, оно само хочет, чтобы его вырыли, что ли?
- Или чтобы просто искали.
- Куча золота, которая ловит кайф, заставляя себя искать?
- Если коротко и без предысторий, то да.
Снова пауза, но более долгая.
- А если мы ее отыщем? Мне, если честно, по душе обычные желтые кругляшки без запаха и вкуса.
- Могу тебя успокоить - золото самое обычное. Дело в том, где оно зарыто. Да и потом, кто может поручиться, что тебя снова не завернет сюда с другого края карты?! Мы - тертые калачи, что нам стоит вырыть пару ям? Ты, я вижу, как раз захватил инструмент.
Кевин задумчиво осмотрел инструмент и пробормотал:
- Теперь я кажется начинаю понимать, что ты имел в виду, говоря про других.
- Вообще, лучше об этом не задумываться. Это проделки гнома -одиночки, не знавшего, куда девать дедово наследство.
- Но ты то откуда знаешь про это?
- Там под одним из валунов написано, - соврал всадник.
- Ладно, сгружаем инвентарь, и за дело. Где копать?
- Да где-то здесь.
- Ты шутишь? Перелопатить несколько гектаров мерзлого суглинка и сланца? Вдвоем?
- Уже втроем.
К лагерю у камней галопом неслась Сера. Она осадила коня и удивленно взглянула на Кея, прокомментировав:
Несколькими фразами обрисовав положение, он изложил условия дележа. Условия были приняты и работа закипела. В основном она заключалась в распределении специнвентаря, чистки лошадей и пережевывании куска свинины. После ужина, лениво глядя на порхающие искры, Рэйвен изложил коллегам-кладоискателям суть вопроса. Его густой голос прорезал холодный воздух, как пирог с клюквой:
- Северные варвары говорят: у секиры два лезвия - острое и тупое. Не будем застревать на том, что так они говорят они про топор, под тупым лезвием имея в виду обух. Общий смысл передан верно. В нашем положении имеется плохая сторона и хорошая. С чего начать?
- С хорошей, - одновременно крикнули Кевин и Сера.
- Ладно. Во-первых. У нас нет конкурентов. Во-вторых, место легко доступно для поисков и раскопок. В-третьих, под боком город где можно доставать все необходимое. В-четвертых, у нас у всех есть кой какой опыт в таких делах, то есть не новички. Теперь о плохом?
- Давай, - исполнено хором.
- И так, во-первых, у нас нет конкурентов.
- И чем это плохо? - не поняла Сера.
- Нам троим не справиться, точного места мы не знаем, а копать здесь можно очень долго. Нам нужны лишние руки. Много рук. В конце концов, главное вырыть этот клад, а там разберемся.
- Ну хорошо, а дальше?
- Во-вторых, место легко доступно для поисков и раскопок.
По лицу Кея поползла усмешка.
- Я тебя снова не понимаю, - начала Сера. - то тебе нужны лишние руки, то не нужны.
- Руки бывают разные. Те руки, которые притянет сюда клад, будут заинтересованы больше в том, чтобы найти его, чем в том, сколько получить. Здесь можно прекрасно сблефовать и урвать кусок. Грубо говоря. А с теми руками, что придут со стороны, такой номер не пройдет.
- Понятно, дальше давай.
- Даю. В-третьих, под боком...
- Город, - закончил Кевин, начавший веселиться.
- Именно, где эти "левые" руки обитают. В-четвертых, у нас у всех ...
- Есть о-о-пыт,- затянул Кевин на манер старой песни.
- Ну а это причем? - поинтересовалась Сера.
- А при том, что вы будете подозревать друг друга, что внесет нездоровую обстановку в нашу компанию. Мне то все равно, я играю честно. Но если у вас появятся недомолвки, то разберитесь сразу. Теперь, в-пятых...
- Как, еще и в-пятых?! - вскричал Кевин.
- Да, в-пятых, у нас нет денег. Точнее, недостаточно. Ну на инструменты хватит, на еду.
- А что еще нужно?
- Подумайте сами. С наскока мы ничего не возьмем - значит застряли здесь недели на три четыре. Может больше. Надо разбить лагерь. Надо ездить в город за едой, за кормом для лошадей. Очень возможно, скоро появится еще горе-кладоискатели. Да что я вам объясняю - вы служили в регулярных частях. Так вот, нам нужен лагерь.
- Холодно, - начал Кевин, - а вдвоем спать теплее...
- Ничего не имею против, - усмехнулась воительница. - спите в обнимку, если вам так теплее.
Оба мужчины сплюнули, разошлись каждый в свою сторону валунов, разведя костры на свой вкус.
Толком выспаться не удалось. По среди ночи тоскливый ишачий вой огласил лагерь. Все трое вскочили мгновенно, приготовившись отразить атаку. Мимо, сопя и пыхтя шел караван. Рэйвен отвернулся. Остальные с интересом рассматривали шествие. Первыми ехали стражники из головного охранения. За ними, на расстоянии десять-пятнадцать шагов начиналась длинная вереница рабов. Они шли, скованные вместе, один за другим, кто зло, кто отрешенно глядя перед собой. По бокам, держа дистанцию, следовали охранники с факелами. В самом хвосте колонны ехал обоз. Всаднику было на столько противно, что он хотел закрыть голову руками. "Может стать королем, - затеплилась старая мысль. - устроить где-нибудь мир на свой вкус. Но это снова война. И даже завоевав весь мир, я ничего не добьюсь... Придется бороться против того зла, которое я в силах победить, а с этим должны справиться они сами".
- Икеба бара, - пробормотал кто-то в железной связке.
Рэйвен, задумавшись, машинально повторил фразу. Смысл сказанного дошел до него чуть позже. Он подбежал к колонне и стал вглядываться в лица. Одно из них, темнокожее, повернулось, и снова послышалось тихое: "Икеба бара".
Это был галсанец, невесть каким чудом попавший сюда. Что-то невероятно знакомое почудилось воину в нем.
- Кто ты, говорящий на языке своей родины ? - спросил он по-галсански.
- Я - Саламанка. Кто ты, знающий язык предков?
- Я - Рэйвен. Скажи, где берёт начало твой род?
- Земля горных родников питает его.
- Скажи ещё, как имя сына твоего деда? (галсанский язык в переводе немного витиеват)
- Арслан.
- Сын Арслана, я хорошо знал твоих родителей. Не пытайся бежать, с рассветом ты будешь свободен.
Юноша кивнул и продолжил путь. Всадник подошёл к троим богато одетым купцам - хозяевам каравана. Они перекинулись парой слов на каком-то странном наречии - языке земли Га , смешанном с торговым арго.
- Считайте, что в нашем полку прибыло, - сказал, возвращаясь, Рэйвен. - Завтра я приведу этого парня в наш лагерь. Он один из нас - такой же горемыка - кладоискатель.
- А деньги? - удивилась Сера.
- Я обо всем договорился с хозяевами, - соврал всадник. - Спите.
Но сон упорно не шел. Вернее, шел, но как-то мимо. Все трое честно пытались заснуть. Даже когда всадницы спешились и начали оглядывать лагерь, каждый про себя решил тянуть до последнего. Кевин первым "проснулся".
- Доброй ночи! - воскликнул он, поднимаясь и подходя к женщинам.
- Со Скалистым Дозором ничего общего, - как бы аргументируя свою предыдущую мысль, сказала та, что казалась постарше.
- Не трать время в пустую, - проворчал Рэйвен. - для них похотливые мужики - пустое место. Эти амазонки...
- Да я знаком со многими - вполне приличные...
- Эти амазонки из клана Радуги. Хуже всех.
Младшая из трех, с черной косой, уложенной на голове причудливым узором вопросительно посмотрела на старшую, чуть выдвинув меч из ножен. Та ответила отрицательным жестом.
Всаднику хотелось спать.
- Вот знакомьтесь. Это Кара, по званию, что-то вроде старшего офицера. Рыженькая - это Моуза, ну а третью я не знаю, и она меня похоже тоже, иначе бы поаккуратнее скрипела своей железкой.
- Она слышала о тебе, - ответила Кара. - Ты не поверишь, но твое имя упоминалось несколько минут назад .
- Так ты и есть Рэйвен, которому чем-то обязан весь наш орден? - удивленно воскликнула девушка. - Но... Но как же так?
- А что? - степень удивления в голосе амазонки совсем сбила Рэйвена с толку.
- Мне говорили, что ты настоящий великан, а ты... карлик!
Тут только он начал понимать, в чем дело. Гостьи подъехали с противоположной стороны, и из-за валунов торчала одна голова сидящего всадника. Сообразив это, он рассмеялся, за ним захохотали Кевин и Сера. Даже строгая предводительница амазонок чуть улыбнулась.
- Иди сюда, бродяга, - позвала она. - поприветствуй меня как надо.
Всадник вырос из-за камней во весь свой рост, легко перемахнул через них, а за одно и через костер и подошел к женщинам.
- Учись, - бросил он Кею. - Больше тебя этому никто не научит. Смирение - вот добродетель воина.
С этими словами всадник опустился на одно колено и подставил руку под подошву сапога амазонки. Женщина слезла, и они крепко по дружески обнялись. Когда все разместились у костра, Кара спросила: