Горлов Юрий : другие произведения.

В мае 93-го

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это отзыв Просвирнова Александра Юрьевича. Юрий Горлов: В мае 93-го В принципе, рассказ очень даже читабельный, качеством заметно выше некоторых из прошедших сито преноминации. Видимо, автор немного псевдомистики не докрутил: вся "чертовщина" существует в воображении лишь одного человека. Тем не менее атмосфера, думаю, получилась; беспокойство и страх ГГ чувствуются. За его поисками пропавших товарищей следить довольно интересно. Но в итоге оказалась верной самая бытовая версия: "Просто ты волнуешься за мужиков, а они, они, они бухают где-то". В целом впечатление благоприятное. Некоторые "блошки": "...размышлял я, одевая чистую рубашку", "время уже много"...
  Районный городок Георгиевск мне не понравился. Неприветливый, пыльный. Дома с высокими заборами, наглухо крытыми дворами. А кругом ставропольская степь, унылая и скучная. Даже деревьев нет. После нашей роскошной, вечно оживленной птицами, зверьем и гнусом тайги, веселых хариусных речек тоскливо показалось. А если бы знал, что меня ждет, то, то, не знаю бы, что сделал.
  Но служба есть служба. Спросили на автовокзале дорогу до райотдела милиции, явились к начальнику.
   Местный полковник нам не обрадовался.
   - Я же просил шестерых патрульных прислать, - он вздохнул и постукал толстыми пальцами по столу. - А тут пять оперов приехало. И чего с вами делать? Идите к начальнику уголовного розыска. Пускай решает.
   Шеф уголовки, как и большинство российских оперов, был подтянут, резок в движениях и имел тяжелый, давящий взгляд. Именно так, хмуро, исподлобья, он посмотрел на нашу пятерку, когда мы ввалились в его кабинет. Однако, узнав, в чем дело, начальник уголовного розыска засмеялся.
   - Так вы из сводного милицейского отряда? Приехали помогать общественный порядок крепить? - уточнил он, приглашая присесть на расшатанные скрипучие стулья. - С северных краев, да? Ну, мужики, чего вам пахать-то здесь. Отдыхайте. Я тут для патрульных места приготовил, с директором пансионата договорился, ну, а если их нет, живите вы. На две недели к нам? Вот и отдыхайте. Сами понимаете, вдруг меня к вашим медведям пошлют, неужели вы меня работать заставите? Сейчас команду дам, на машине отвезут до места. Если что, заходите.
  
  ***
  
   Начальник нашей опергруппы, неимоверного здоровья человек, старший оперуполномоченный УБОПа капитан Семенов, он же Рыжий, грустно смотрел из уазика на пустынные улицы Георгиевска. Месяц назад, узнав, что формируется сводный отряд из разных милицейских служб на Северный Кавказ, а именно, в Пятигорск, Ессентуки и подобное, он активно добивался своего включения в его состав.
   - Классно отдохнем, - авторитетно вещал Рыжий в самолете, летящем на порочный юг. - Там курорты, девчонки. Месяц кайфа!
   Но в Георгиевске ему вряд ли бы повезло. Унылые места.
   Вечером, отмечая приезд, Рыжий все-таки взбодрился. После двухсот грамм водки он начал строить планы сексуального захвата Георгиевска и сам в них поверил.
   Для того, чтобы побыстрее достичь результата при встрече с девушками, Рыжий, намылив правую руку, очень долго снимал обручальное кольцо. Но под ним, на пальце, осталась незагорелая полоска кожи. По этому поводу начальник нашей опергруппы жутко заволновался. Если дать коже загореть, то жена может подумать плохое, а если нет, то местные девчонки внимание обратят. Самое обидное, рассуждал Рыжий, дам пальцу загореть, а ничего ни с кем не получится. Мы начали разбирать разные варианты поведения, возможные ситуации, а также продумывать ответы на вопросы гипотетических местных красавиц и жены Рыжего. Решили так: палец надо забинтовать, сославшись в случае расспросов на редкую болезнь - подкожную мозоль.
   Утром Рыжий тщательно замотал безымянный палец бинтом, взятым из пансионатской аптечки, взял наши командировочные и собрался сходить в райотдел, чтобы их отметить. Вчера-то как-то не спохватились печати поставить.
   - Возможно, я задержусь, - сказал он, протирая лицо моим одеколоном "Ожён", - Даже, может быть, ночевать не приду.
   Рыжий покрутил перед лицом замотанный в белую марлю пальчик, довольно улыбнулся и потопал, напевая песенку про милого бухгалтера.
   - А где ты одеколон такой крутой достал? - спросил у меня Витька Пинегин, опер уголовного розыска, как и я, лейтенант милиции, рассматривая бутылочку без этикетки. - Французский, классный.
   - А это не "Ожён", - ответил я. - Это наш, "Цитрусовый". Наклейка сползла, а пахнет так же. Вот я и вру, что французский. Правда, стоит в десять раз дешевле.
   Посмеялись и пошли осматривать окрестности. С нами увязались младшие опера Венька и Стас. Кроме магазинчика, торгующего консервами, пивом и подозрительным коньяком, ничего хорошего мы не нашли.
   Вернулись обратно, с парой ящичков пивка, и попивая пенный напиток, стали строить планы развлечений. Подошел местный сторож - Иваныч, единственный, кроме нас, обитатель пансионата, принес вяленой рыбки. Пожаловался, что директор куда-то уехал, и все хозяйство на нем. Пожалели деда, угостили пивом.
   Внезапно быстро объявился Рыжий. И не один. Привел какого-то унылого старшего лейтенанта в мятой форме, портупее и сапогах. Оказывается, в райотделе нашего шефа увидел начальник и попросил помочь этому старлею, участковому из какой-то станицы. Неизвестные злодеи периодически по ночам стреляли дробью по его мотоциклетной коляске. Рыжий отправил с ним младших оперов. Те побурчали, собрались, взяли с собой пивка и уехали.
   - Оружие сразу сдайте в сейф старлею! - заорал им вслед наш командир. - И звоните сюда каждый день! Иваныч, дай им номер пансионатского телефона.
   - Через пару дней приедут, - сказал нам Рыжий, и тут же переключился на свои заботы. - А тут чего-то никого на улице нет. Жарко, наверно. Вечером прогуляюсь.
   Ну и тоска в этом Георгиевске! Даже сходить некуда. Ходить по пыльным пустынным улицам надоело, оставалось только пиво и карты. Расстроенный Рыжий через два дня, после бесплодно прошедших выходных дней, даже содрал бинт с пальца и выкинул его в окошко.
  
  ***
   Через четыре дня после появления унылого участкового, с утра, он спохватился.
   - А где наши младшие опера? - спросил он у нас, и не дожидаясь ответа, продолжил. - Пропали в этой станице, как ее, Изобильная, что ли. Пойду в райотдел, возьму в дежурке машину, съезжу, проверю. А то даже не звонят, паршивцы. Говорили, недалеко эта станица, к обеду вернусь.
   Он постоял, подумал, взял у Иваныча бинт, снова замотал палец, протер лицо цитрусовым одеколоном и отбыл.
   Мы с Витькой остались вдвоем. Ну, и конечно, Иваныч.
   К обеду Рыжий не приехал, вечером тоже. На следующий день наш старший также не появился. Звонков тоже не было.
   - Это ерунда какая-то, - сказал Витька, тусуя вечером карты. - Сгинули в этой Изобильной наши парни. И, прикинь, все с оружием.
   - Завтра с утра в райотдел надо сходить, - я закурил, наблюдая за раздачей. - Разобраться.
   - Ага, - согласился Витька.
   Ближе к обеду мы добрались до городской милиции. Чтобы не толкаться там вдвоем, я зашел в шашлычную, заказал пива, баранинки, а Витька зашел в райотдел. Был он там минут двадцать.
   - Интересно, - сказал Витька, присев за столик, и взяв кружку пива. - В Изобильной этой нет у них участкового, и никого туда на помощь не посылали. И Рыжий наш машину в дежурке не брал. Я с начальником участковых разговаривал, и в дежурную часть заходил. Чего делать будем? Я что-то беспокоюсь.
   - Ну, сейчас мы поддатые уже, - я закурил. - Давай уж завтра с самого утра к начальнику милиции пойдем. А так-то ведь дело серьезное. Трое оперов с оружием пропали. Если в прокуратуру сообщить, там сразу дело по убийству возбудят. Порядок такой.
   - Да уж, - Витька тоже закурил. - Вот сразу мне этот город не понравился. И шум тоже поднимать толку нет. В общем, завтра с утра к полковнику, а потом в Изобильную.
  Пили пиво, а когда стало попрохладней, перешли на водочку.
  - Надо будет обязательно туда самим съездить, - предложил я, макая кусок ароматного мяса в томатную подливу. - Проверить эту станицу несчастную.
  - Угу, - поддержал Витька. - Ничего себе, опера пропадают. Заколдованная местность.
  
  ***
  
   В шашлычной мы засиделись до вечера. Только когда быстрая южная ночь скрыла городские дома, мы пошагали в свой пансионат.
   По дороге Витька решил купить сигарет. Мне было лень делать крюк до магазина, и я сказал, что подожду его. Как только он завернул за угол, мне приспичило избавиться от пива. Несмотря на то, что на улице никого не было, как-то я постеснялся и начал высматривать кустики. Прошагав метров двадцать, я заметил шикарные заросли сирени, огляделся и нырнул туда.
   Вернувшись на место, где мы расстались, стал поджидать Витьку. Долго его нет. Пришлось идти в магазин. Ничего себе, закрыто. Я прошелся около магазина, осматривая кусты. Никого. Пошел в пансионат.
   - Иваныч, - я зашел в комнату на первом этаже, где жил сторож. - Ты Витьку не видел?
   - Нет, не приходил он, - Иваныч сел на диванчике, на котором дремал. - Потерялся, что ли? Найдется. Давай лучше выпьем.
   Он сварил молодой картошки, посыпал ее зеленым лучком, я принес банку тушенки. Сели выпивать. За открытым окошком тихонько шумели ставропольская флора и фауна. Южная ночь, черная, как душа мошенника-многоженца, укрывала от глаз заросли сирени и скучную волнистую степь. Иваныч рассказывал о своей военной службе, а я как будто оцепенел. Глядя на яркую черноту, окружавшую свет лампы из открытого окна, я вдруг увидел, как в ночной дали зашевелились темные сгустки. Они объединялись, распадались, и черным туманом в полной тишине ползли ко мне. Я приподнялся, чтобы закрыть окно, и они тут же исчезли.
   Я вдруг резко ощутил запахи вареной картошки, тушеной говядины, спиртовый аромат от водки. Но сильнее всего мне в нос ударил запах потушенных сигарет. Тут же в уши ворвался исчезнувший было говор Иваныча, шорох листьев и стрекот насекомых на улице.
   "Спокойно, Леха, спокойно, - подумал я. - Это нервы, черный туман бывает только от дымовых шашек. Просто ты волнуешься за мужиков, а они, они, они бухают где-то".
   В комнате было прохладно, но на лбу у меня выступил пот. Я почувствовал, как буквально припекает жаром мое левое плечо от света висевшей под потолком лампочки. Ремень поясной сумочки, где лежал пистолет, вдавился в поясницу и живот, и мешал дышать. Носки плотно обхватили ступни, сжали щиколотки. Пришлось снять сумочку и носки.
   - Иваныч, давай накатим по граммчику, - предложил я, и взяв бутылку, разлил водку по стаканам. - Ну, будь здоров.
   - И вам не хворать, - ответил Иваныч и продолжил рассказ, как они на целине утопили в речке трактор.
   "Надо логично рассуждать, - начал я думать. - Сейчас самое время. От высокой температуры или спиртного сосуды в мозгу расширяются, кровь бежит лучше, омывает разум и он хорошо соображает. Черт! Ерунду какую-то думаю. Парни уехали в станицу Изобильная. Так. Должны были звонить каждый день. Потом туда уехал Рыжий, на день. Никто не вернулся. Витька сказал, что участкового в Изобильной нет, и Рыжий туда не уезжал. Через четыре часа пропал Витька. Ограбили его? Валяется где-то? Нет. Оперативника уголовки не ограбишь, тем более он со стволом. А где Витька? Где парни?"
   Тут меня прервал Иваныч, предложив выпить. Ну а потом, кровь, обогащенная этиловым спиртом, блокировала мои мыслительные центры.
  
  ***
  
   Проснулся я в своей комнате. Было душно. Сев на кровати, я увидел, что окно, обычно открытое, заперто на два шпингалета. Створки распахнул. Вдохнув сыроватого утреннего воздуха, я даже зарычал от удовольствия. Обернулся и увидел, что дверь в комнату подперта изнутри стулом, а на полу валяется пустая поясная сумочка. Очевидно, потеряв возможность соображать, я совершенно неосознанно, ощущая угрозу, смог принять защитные меры. Пистолет нашелся, конечно, под подушкой.
   Я принял душ, побрился. В голове бились мысли о парнях.
   "Чертовщины здесь нет, и быть не может, - размышлял я, надевая чистую рубашку. - Главное, спокойно и разумно ко всему отнестись. А что мне сказать начальнику милиции? Подниму тревогу, а наши просто забухали. Позорище ведь. Опять же, с Витькой не все ясно. Утром его не было, а это тревожно. С другой стороны, время уже много, а никто не прибежал с плохими новостями. Черт! Что же полковнику сказать? Попрошу машину до этой Изобильной, или сам как-нибудь доберусь. Пока не буду паниковать".
   На выходе меня отловил Иваныч.
   - Алексей, давай похмелимся, - закряхтел он, доставая две бутылки с пивом. - Трубы горят.
   Мне не очень хотелось идти в райотдел, и я легко согласился. Выпив по паре бутылок, я почувствовал легкость и смелость. Можно идти. Проходя мимо магазина, где исчез Витька, я замедлил шаг, и начал внимательно осматриваться. Минут тридцать я оглядывал это место, но никаких следов или чего-либо подозрительного не увидел.
   На улицах, как всегда, никого не было.
   "Ну что за город! - плюнул я. - Занесло же нас. Все-таки, что я скажу полковнику?"
   Подходя к райотделу, я замедлил и без того неторопкий шаг. Сердце ощутимо забухало в груди.
   "Вот посмотреть со стороны, - я закурил. - Приехали командировочные, никому не нужные. И через несколько дней приходит один из них, и говорит, все пропали, все с оружием, чего делать? Что полковник сделает? К тому же действительно, я сам ничего не понимаю, потому что так не бывает".
   Бросив окурок в траву, я подошел к райотделу и поднялся к входу по бетонным ступенькам. Дернул дверь. Она не открылась. Дернул еще раз, постучал, попинал ногами, поорал. Тот же результат.
   "Она закрыта, - понял я. - Дверь в райотдел закрыта. Это значит, что никого из ментов нет. Это все, это галлюцинация, я сплю, или мне кажется. Скорей всего, я в психбольнице, а весь Георгиевск мне приснился".
   Я поднял голову. Красная табличка над дверью извещала, что именно здесь находится районный отдел внутренних дел Георгиевского района Ставропольского края.
   Я присел на ступеньку и закурил. Во всей России двери всех милицейских отделов всегда открыты, днем и ночью. Как железнодорожные вокзалы или травмпункты.
   И если милиция закрыта, значит, либо это не милиция, а мое воображение, гуляющее отдельно от моего тела, либо, либо, все менты пропали. Исчезли, как Витька, Рыжий, Венька и Стас.
   Сигарету я докурил до фильтра, не торопясь, вдавил ее в асфальт. И еще раз подергал за ручку. Дверь не открылась.
   "Параллельный мир, - подумал я, бредя по безлюдной улице. - Все живое трава. Клиффорд Саймак. Там еще дурачок был, помидоры выращивал. На себя, и на гостя нежданного. Тайлер, что ли. Сейчас, подожди Тайлер, поедим вместе твои помидоры. И снится нам не рокот космодрома, а снится нам лиловая, лиловая трава. Приплыли, лейтенант Седых".
  
  ***
  - Надо держать себя в руках, - думал я. - Сейчас поймаю тачку, и поеду в эту станицу. Там все началось.
  Как будто подслушав меня, на дороге появилась запыленная "семерка". Я взмахнул рукой, голосуя. Машина остановилась.
  - До Изобильной довезешь? - я наклонился к открытому окошку.
  - Без проблем, - отозвался водитель. - Сто рублей.
  Доехали мы до загадочной станицы быстро. Высадился я около местной администрации. Одноэтажный домик в четыре окна, палисадник с цветами, флаг над входом. И никого. Дверь заперта. Пришлось заняться личным сыском, стучать в ворота, и интересоваться, где находится местный участковый.
  Только в третьем доме оказались люди. Точнее, старик с батогом в руке. Услышав про меня об участковом, он сплюнул и махнул рукой вдоль по улице. Отходя от ворот, я услышал, как железно застучали засовы.
  - Зашуганные они тут, - я закурил. - Странное место.
  Навстречу мне попалась моложавая казачка. Уточнил у нее, где тут местный Шерлок Холмс. Она подробно объяснила мне дорогу. Я бодро зашагал по улице. Отойдя метров пятьдесят, я оглянулся. Казачка смотрела мне вслед. Увидев, что я гляжу на нее, она торопливо пошагала в противоположную сторону.
  Дом участкового был пригож и красив. Но его жена, шустрая и злобная женщина, высказала мне свое мнение об супруге, милиции, и обо всех людях в форме так энергично и живо, что я даже взбодрился.
  - К Светке Чекановой он хотел на постой определить, - проверещала она. - А сам, как уехал в Георгиевск, дома не показывается, неделю уж нет. Козел ментовский.
  Разузнав дорогу и извинившись, я побыстрее ушел.
  - Сейчас разберемся, - думал я. - Сейчас, сейчас.
  Ворота у Чекановой были заперты, но разве это остановит опера уголовного розыска? Никогда! Дом был закрыт на навесной замок, но вспомнив о простодушном деревенском обычае, я пошарил на косяке над дверью, и нашел там ключ.
  Внутри было прохладно. Но у меня создалось впечатление нежилого помещения. Как-то запущено все. Две кровати, стол, стулья, шкаф. На столе пять стаканов. Понюхаем. Самогон в них был. А это что? На подоконнике лежало, присыпанное табачным пеплом, краснобокое удостоверение. Открыл. "Капитан милиции такой-то состоит в должности старшего оперуполномоченного управления по борьбе с организованной преступностью". Суровый Рыжий глядел на меня с черно-белого фото.
  Вот так раз! Опер оставил удостоверение. Не бывает такого. Я сел на стул и помотал головой. Стоп. Из под кровати виднелся кожаный ремешок. Я встал на четвереньки и заглянул под нее. Там лежали два пистолета Макарова, укутанные в комок из наплечных ремней.
  Вот это да! Стволы! Все еще стоя на карачках, я увидел прямо перед своим лицом, на полу мелкие темно-красные пятна. Я вскочил и начал внимательно осматривать комнату. В шкафу я нашел раскрытые сумки с вещами наших парней, а в мусорном ведре, стоявшем у дверей, окровавленные бинты. Крашеный в желтый цвет дверной порожек оказался залитым уже высохшей кровью. А шкаф, как я присмотрелся, был просто изрешечен чем-то вроде дроби. Я решил ничего не трогать, вышел во двор и навесил замок на дверь. Присел на крылечко и закурил. Вдруг в траве, под вишней, что-то блеснуло. Подошел, посмотрел. Гильза. Гильза от охотничьего ружья. Двенадцатый калибр. Со слабым, но уловимым запахом пороха. И еще одна. Такая же.
  Картина складывалась ясная. Товарищей моих и видимо, участкового, кто-то завалил. Тела увезли. А вещи оставили на месте. Куда им деваться. Потом Витька пропал. Видимо, решили до конца с нами покончить. Я следующий. И еще в самое логово сунулся.
  Все сходится. Один в один.
  Четкая версия. Участковому кто-то угрожал. Он попросил в помощь оперов. Они приехали и их тут кончили. Потом приехал Рыжий. Кончили и его. Потом украли Витьку.
  Но кто? Вывод один тут напрашивается - местные менты. Все сюда укладывается. Даже то, что никто, якобы не знает, что в эту станицу уехали наши парни. Но зачем? Тут, видимо, были свои разборки, а мы просто угодили "под раздачу".
  А в станице все всё знают. Вот и смотрят так, странно. И жена участкового тоже, да скорее всего, в курсе, вот и нервная такая.
  Небо такое чистое, синее, пахнет цветами, а где-то рядом закопаны мои друзья. Надо отсюда убираться. Стоп. А в самом райотделе менты куда подевались? И водитель этот угодливый, довез всего за сто рублей. Может, сектанты тут какие орудуют? Точно. Быстро, незаметно, непонятно. И менты ни при чем. Кошмар.
  Из станицы я выбрался затемно. Пригибаясь, сделал огромный крюк по полям и вышел на трассу. Поймал грузовичок и на нем добрался до Георгиевска. Всю дорогу я держал руку за пазухой, на пистолете. Было страшно и кружилась голова
  
  ***
  
   До пансионата я еле дошел. Голова продолжала кружиться, земля как будто потряхивалась. Не хватало еще упасть.
   У себя в комнате достал бутылку водки, налил с полстакана, выпил, занюхал тыльной стороной ладони. Зашел Иваныч.
   - Слушай, Иваныч, - заговорил я. Причем появилось чувство, что я забыл, как произносить слова. Напрягся, сел поудобнее. Лечь побоялся, возникло ощущение, что если лягу, исчезну. - Иваныч, а как тебя зовут?
   - Меня? Так-то Виталий Иванович я, - сторож присел на стул и разлил водку по стаканам.
   - Виталий, - повторил я и закашлялся. - Виталий. А может, Тайлер? А? А помидоры не выращиваешь? Для друзей с другой Земли.
  "С ума просто схожу, - решил я. - Сектанты и инопланетяне мерещатся. Что делать-то? Что делать? Напьюсь, к черту! Пьяному не страшно".
   - Помидоры у меня знатные, - закурил Иваныч. - Это ты верно сказал, друзья хвалят.
  - А в бога ты веруешь? - я уселся на койке поудобнее. - В церковь ходишь?
  - У каждого свой бог, - Иваныч почесал ухо. - У меня один, у тебя другой. Любить надо бога. И не в себе, а в людях. Вот помню, сектанты у нас жили лет двадцать назад. Такие с виду, тихие люди, а на самом деле, ого-го!
   Я вздохнул и подвинул стакан поближе к бутылке.
   Проснулся от резких толчков. Открыл глаза. Около кровати стоял Витька Пинегин. Его качало. Белая футболка на нем спереди была заляпана красными пятнами. Подборок, щеки, губы, все было в красном.
   - Леха, вставай, - прогудел Витька. - Пойдем к нам.
   - Куда? - пролепетал я. - Куда, Витя?
   - У нас вообще здорово, - Витька, покачиваясь, взял пустую бутылку и презрительно на нее посмотрел. - Водка - это ерунда. Пойдем, не пожалеешь.
   - Нет, не хочу, - я не мог оторвать глаз от красных пятен на футболке. На Витькино лицо мне было страшно смотреть.
   - Ну ладно тогда, - Витька, кренясь на бок, пошел к двери. Обернулся. - Прости меня, Леха, прости.
   И ушел.
   "Нельзя бояться, - подумал я. - Нельзя".
   Вскочив с койки, я побежал за Витькой. И уткнулся во входную дверь. Она была закрыта изнутри на железный крюк. Рядом, из комнаты около входа, доносился мощный храп Иваныча.
   "Спокойно, - подумал я. Меня мотнуло на стену, и я сполз по ней на пол. - Просто я слишком много пью. Это белая горячка. Галлюцинации, алкогольный бред. Спокойно, Леша, спокойно".
   Собравшись с силами, я поднялся и побрел к себе в комнату. Заставил себя распрямиться. Зашел, сел на койку, осмотрелся. Закурил. Вытащил из-под кровати сумку, нашарил там последнюю бутылку водки. Открыл, плеснул, выпил. Выпил еще, лег на кровать и уснул.
  
  
  ***
  
   Утром меня разбудил Иваныч.
   - Леша, ты вчера про помидоры говорил, - он поставил на стол банку соленых помидор. - Вот, домой сходил, принес, попробуй.
   - Давай, - согласился я. - Иваныч, ты ночью никому двери не открывал?
   - Да нет, - он закурил. - Кому тут ходить?
   - Ты прав, - согласился я. - Ходить тут некому.
   "Белая горячка. Делириум тременс. Да и пропади все пропадом. Напьюсь, если так карта легла. Главное, ствол не потерять. Надо же, приблазнило, Витька, и весь в крови. Ха-ха. Алкаш! Мне все кажется. А Иваныч?, - я задумался, но мозг тут же подсказал выход. - У меня проблесками, как мигалка на милицейской машине. Тут нормально, тут глюки. Нет, если белая горячка, надо пить. Хотя, вроде алкоголики не пьют при белой горячке. Они боятся всего. А я боюсь? Хм. А я не боюсь. К черту, лучше выпить. Бутылка почти полная".
   - Наливай, Иваныч, - сказал я, одевая джинсы. - Закусим твоими замечательными помидорчиками, мистер Тайлер.
   "Белая горячка, - определился я. - А парни просто не попадают в мои проблески. Сейчас увезут меня в больницу, обколют, и домой. А галлюцинации пройдут".
   Иваныч разлил по стаканам водку, достал из банки помидоры - с дразнящим запахом черной смородины и хрена.
   - Вздрогнем! - он залпом выпил.
   - Вздрогнем, - поддержал я.
   - Порезался, Леша? - спросил Иваныч, кусая брызгающийся помидор.
   - Ты о чем? - не понял я.
   Иваныч поднял с пола пустую бутылку с засохшими, красными отпечатками пальцев.
   Я не смог ответить.
   "Мне все кажется, я просто сплю, - хватался я за разум. - Так не бывает. Это сон. Все сон. Я дома, никуда не ездил. Все, все приснилось. Надо просыпаться, - заодно почувствовал облегчение. - Значит, у меня нет белой горячки. Просто сон".
   - Наливай, Иваныч, - я мотнул головой. - Классный ты мужик. Вот деньги, сходи, пожалуйста, еще купи.
   Вскоре он ушел за добавкой.
   "Сейчас понятно, почему все эти странности, - думал я, развалившись на койке. - Сон, неувязки. И людей нет в городе, потому что они не помещаются в моем сне. А парни не пропали, и менты местные не пропали. Все хорошо. Все живы и здоровы. Но пора уже проснуться. Пора".
  
  ***
  
   - Здорово, Леха, - в дверях появился Рыжий. - Все бухаешь. Смотри, допьешься до белой горячки.
   В коридоре послышались шаги. Вслед за Рыжим ко мне в комнату зашли Венька и Стас, таща в руках свои сумки.
   Я почувствовал, что у меня открывается рот. Шея ослабла, не в силах держать голову, и я стукнулся затылком о стенку.
   - Классно отдохнули, - Рыжий сел на стул и закурил. - Прикинь, начальник уголовки как раз в тот день поехал к этому участковому. Они родня какая-то. И меня заодно подвез. Мигом доехали. Представляешь, приехал, а эти суслики бухают там, мама не горюй. Участковый их у вдовы одной поселил. У нее дом на две половины. Они в одной, хозяйка в другой. Вдова такая, ух, женщина-огонь кипящий, казачка. Жалуется мне, паршивцы эти с участковым две фляги самогона конфисковали в первый день, и присосались к ним, а на нее внимания не обращают. А я обратил. Классно оттопырились. Заодно крышу перекрыли ей. О, и водочку принесли. Участковый там с нами по кошарам, где овец пасут, проехался. Очень просил помочь ружья у чабанов изъять. Он их потом им обратно продаст. Правда, наши два балбеса со старлеем этим самогона упились, стрельбу открыли в доме, дебилы малолетние. Участковый под стол прыгнул, бутылку разбил, весь порезался. Да это ерунда. А вчера в горы ездили, отдохнули замечательно. Оружие у пацанов отобрал, а то бы устроили там. В общем, отлично отдохнули. А как ты тут?
   Иваныч, улыбаясь, доставал из сумки бутылки "Пшеничной".
   Я пил, смеялся, курил, в голове кружилось.
   - Представляешь, Леха, как тут менты живут, - Рыжий аппетитно брызгал солеными помидорами. - Зашел сейчас в райотдел, сказать, что мы завтра уезжаем. А он закрыт. Воскресенье, ё-моё. Дежурный с помощником на обед ушли и отдел закрыли. Во порядки какие тут. Классно живут, да? Ладно, к начальнику уголовки домой зашел, сказал. Он, кстати, тебя вчера видел около райотдела. Грустный, говорит, такой, постучался в милицейскую дверь, покурил и пошел, голову опустив. Нет, нормально съездили, а еще впереди Пятигорск, Минеральные Воды, курортницы. Снова надо палец бинтовать. Ха-ха-ха.
   Под болтовню Рыжего я уснул. Проснулся через пару часов. Народ добродушно смеялся и звякал стаканами. Слышался голос Витьки.
   - Я, главное дело, к магазину подхожу, там машина стоит, а из нее мне - Витек! Гляжу, а там Серега Грива сидит, мы с ним в Афгане вместе были. Он меня к себе домой давай звать. Я за Лехой сбегал, а его нет. Думаю, домой ушел. Сюда приехали, нет его. Ладно, думаю, потом заедем. И давай с Серегой бухать. У него наливка вишневая, обалденная просто. Я весь ею облился, футболку выбрасывать надо сейчас. Ночью решили покататься по городу. Я к Лехе заехал. Дверь закрыта в пансионат, а окно у Иваныча открыто, храпит только сторож, я и залез через окно, чтоб не будить стуком в дверь. Да и все равно не услышал бы. А Леха не поехал. Ладно, думаю, обратно через окно вылез, и к Сереге. Вот, он два литра наливки с собой дал. До дому все равно не довезу. Наливай, Веня. О, Лешка проснулся! Давай, попробуй домашнего вина.
   Я вместе со всеми пил красное, сладкое, липкое вино, мне было хорошо и спокойно.
   А утром мы уехали в Пятигорск.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"