ЗМЕЕНОСЕЦ (СОЖЖЁННЫЙ ПУТЬ) *** Посвящается К.М. Гению управления "С".
Пустыня. Одинокий мужчина идет по песку, и говорит:
- Жизнь моя, совсем не имеет смысла, но почему я так цепляюсь за нее? Быть может, потому что не один я, в этой бескрайней пустыне? Что есть познание ее - мудрость. А где она? Только там, где живет сознание. Он остановился, поднял голову, прищурившись, посмотрел на солнце, и, переложив мешок на другое плечо, пошел дальше.
По бескрайнему и дикому полю, шел запыленный и грязный человек. Его халат был настолько грязным, что даже не имел запаха хозяина. Цветастая бахрома, и разноцветные узоры, вытерлись от времени, а сам человек, слился с песками, как единое целое, комок глины, на фоне саксаульных колючек. Долго он шел, и конца дороги не видно, а пить хотелось. Солнце нещадно припекало, кожа на губах трескалась, а он шел, в старых разбитых сапогах, с мешком на плече. Совсем худой, выжженный на солнце, с глазами словно щелочки, и измученным, вытянутым лицом. " Я должен дойти до оазиса, говорил он себе, там вода, и прохладно. Кому нужен кусок грязи, засохший в пустыне? Никому! Вот и иду, жизнь свою, спасая". Его звали Али, а в мешке его, были змеи. Мужчина карабкается на бархан. Не в силах подняться сразу, он садится на песок, и, прижимая к груди мешок, тихо шепчет:
- Вам хорошо, а я умираю.
Есть многое на земле, к чему мы не можем привыкнуть, и это наши страхи... Не трогайте змею, и она проползет мимо, а если потревожили, знайте,- не она нападет на вас,- страх.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
И боль моя, пойдет со мной...
Франция. г Реймс. 1998 год. Осень.
Тихий уютный дворик, с красивым каменным забором, арка, трехэтажный, старой постройки дом. У окна одной из квартир, на третьем этаже, нервное лицо мужчины, что пристально смотрит, на проезжающие по улице автомобили. Он что- то бубнит себе под нос, отходит от окна, и снова возвращается. Садиться за компьютер, потом встает, снова идет к окну, потом в кухню, и через несколько минут, все повторяется снова.
- Я понимаю, и даже наверно догадываюсь, каково это - ждать. Но если не коснулось напрямую, лично тебя, - ты просто сопляк, который возомнил себя настоящим мужчиной. Кто ты? Достоин или нет, называть себя, мужчиной? Надо быть гордым! Ожидание, это трепет ее души, и значит, есть шанс, что она простит тебя, и поймет...
Дидье, наверно в сотый раз, проверял почтовый ящик, своей электронной почты, и с каждым разом, злость все больше закипала в нем. " Сколько можно это терпеть, это издевательство, с таким подходом к делу. Я просто выпрыгну с третьего этажа, и буду рад, что так поступил, в полете, рассуждая, - а что же, собственно говоря, будет с нашим связником? Или он страдает "несварением", или поезд из Парижа, проехал мимо. Во всяком случае, терпение на исходе, и я пытаюсь, хоть немного, успокоить себя, тем, что пью холодную воду, а потом, молча, хожу по комнате, и считаю свои шаги. Хоть кто-нибудь, скажите что то, или просто "обругайте", на худой конец, крикните. Звонок телефона, был настолько громким, что сердце сжалось словно мышь, при виде капкана на" жирафа". Он бросился к аппарату, бегом, из кухни, выплюнув на ходу кусочек сыра, который жевал с остервенением.
- Алло, прокашлявшись, ответил он, сняв трубку.
- Здравствуйте, почтовая служба" Экспресс". Ваша посылка немного опоздала, но это, не по нашей вине, забастовка железнодорожников, и еще погодные условия, тараторил на другом конце, молодой и наглый голос. Компания приносит свои извинения, но, вынуждена будет увеличить плату за доставку по адресу, на 10 процентов. Вы согласны? Если нет, можете приехать сами, и забрать, только в течение двух часов.
- Согласен я, согласен, почти кричал в трубку Дидье. Везите, эту чертову посылку, пока я не загрыз вас, мой юный мучитель!
- Уже едем, не беспокойтесь месье, услышал в трубке Дидье, а далее, только гудки.
"Экспресс, прогресс, еще какая ерунда, устраиваются в жизни. Воздух портят, курьеры, и мракобесы, думал Дидье, вышагивая по комнате. Заложив руки за спину, он, то подходил к окну, то бежал к другому на кухне, и все время, нервно чесал затылок. - Доставка пиццы и то быстрее, на велике детском!- выругался он вслух, Подойдя к окну в комнате, увидел как во двор въезжает микроавтобус с надписью на борту " Экспресс".
Ты смотри, какая солидная компания, даже цветы, в знак извинения преподносит, удивленно подумал Дидье, наблюдая за абсолютно "субтильным" молодым человеком, "без лица", что шел с коробкой, от машины к парадному. И вправду, посмотришь на него, и совсем не запомнишь, ни одной черты лица, за которую можно зацепиться, или... Ах, ты, спохватился Дидье, присев от неожиданного открытия. А если связника, уже трясут как грушу? Ой, ой, ой, надо срочно принимать меры. Он быстро выбежал на балкон. Перелез на соседний, чуть не сбив ногой вазу с кактусом. " Если двигаться быстро, можно сохранить не только жизнь, подумал он". Он будто мешок, свалился на холодный бетонный пол балкона, и машинально отполз в дальний угол. Нащупав рукой дверь, он инстинктивно толкнул ее, и сразу провалился во внутрь. " Ничего себе, пронеслось в голове Дидье, такого не бывает, здесь наверно хозяева дома.
Он быстро отполз от двери, и поднялся. Оглянувшись, он замер, и прислушался. Сейчас, он был похож на филина, что молча крутил головой по сторонам, напряженно прислушиваясь к каждому шороху. А вдруг? Осторожно сделав шаг, он осмотрел комнату, и не найдя никого, прошел на цыпочках дальше. " Если везет, то уж пусть до конца, твердил он себе. Если и есть хозяева в квартире, надо как можно тише, объяснить им, что я случайно попал к ним, не хватало еще полиции. Вот уж кого видеть совсем нет желания, так это "ажанов", с их въедливостью. Так, что у нас здесь, осторожно заглянув за угол, Дидье, "понюхал" воздух, как охотничья собака, и прошел в маленькую кухню. Повезло, шумно выдохнув, прошептал Дидье, но так больше не повторится, точно. Он обернулся, еще раз быстро пробежал по маленькой квартире, и, подойдя к входной двери, прильнул к смотровому глазку в двери. На площадке стоял тот самый "субтильный человек" и молча, накручивал на ствол пистолета, глушитель.
- Ах, ты сволочь, прошептал Дидье, и откуда такие придурки берутся? Что б тебя разорвало от злости, шепотом выругался Дидье, и, отойдя от двери, достал из кармана сотовый телефон. Надо срочно предупредить Александра, взглянув на часы, он удивленно вскинул брови, и лихорадочно, стал набирать номер, известный ему как резервный. Он быстро вышагивал по комнате, с трубкой в руке, ожидая ответа. " Ну, ответь же, пожалуйста, возьми трубку, и просто скажи, я слушаю... Ответь, черт тебя подери! волновался Дидье. Ты что, совсем пьяный, или "нанюхался", чертов негодник! Ответь!"
- Это месье Жиро? ответил вопросом Дидье. Это из театрального агентства, заказанные вами билеты, доставит наш посыльный, но немного позже, около восьми часов. Вас устроит? После нескольких секунд тишины, в трубке раздался вполне спокойный голос:
- Вы ошиблись месье.
- Вы не месье Жиро? изменив интонацию, будто плакса, произнес Дидье.
- Вы перепутали номер, решительно ответили на другом конце, а следом пошли короткие гудки.
"Вот и хорошо, подумал Дидье успокаиваясь. Ошибся, перепутал, ну и ладно, самое главное, что Александр теперь знает, что сюда приезжать не надо. А куда ехать, он и сам знает, я нет, не мое дело, делаешь только то, что поручили, и не задаешь вопросов... Теперь надо уничтожить телефонную карту, и лучше ее сжечь, думал Дидье, направляясь в кухню. Он зажег спичку, открыл кран на газовой плите, и засмотрелся на вспыхнувший огонь. Долго можно смотреть на огонь, подумал он, и привлекает он, не цветом своим, а покорностью перед ним, и страхом. Красивый, тепло несет, а дотронешься, беда ждет тебя, и боль, вот такие отношения, человека с огнем,- каждый хорош, но в отдельности... Собственно говоря, это глупость, конечно, жечь карты, избавляться от телефонов, звонок всегда можно просчитать и определить. Но, в ситуации, когда ты ни знаешь, кто за тобой охотиться и что происходит, делаешь все, что бы тебя не заподозрили. Если меня убьют незнакомцы, то они не найдут при мне телефона, а это значит, ерунду ты говоришь Дидье, тебе самому не смешно? Может еще шифровку съесть, усмехнулся Дидье, закрыв кран газовой плиты. Совсем заработался, покачал он головой, надо взять отпуск, тем более, в такой ситуации, наверняка, придется уехать на некоторое время. Наверняка!" Достав из кармана смятую пачку сигарет, он достал одну, и, чиркнув спичкой, подкурил. "А вообще, подумал он, у меня работа, как работа, ничуть не хуже, и не лучше, чем таксист, на улице. Он затянулся, и, выпустив струйку дыма, прошел на балкон. Осторожно выглянув, он увидел пустой дворик, и молодую парочку, что спешила, направляясь к дому. "Вот так вот, улыбнулся Дидье, повезло сегодня мне". Он перелез к себе, и, войдя в квартиру, остолбенел. Перевернуто было все, даже книги, и те, были сброшены с полки, и валялись на полу. "
Это серьезно, подумал он. Профессионалы так не действуют, значит, были дилетанты, или самые обыкновенные бандиты, вернее, просто грабители. Но что их могло интересовать? И что они искали? Задумчиво выхаживая по комнатам, Дидье смотрел на разбросанные вещи, и не понимал, кто и что? Потушив окурок сигареты в пепельнице, он взял свой пиджак, осмотрелся еще раз, и направился к двери. " Даже не потрудились закрыть, подумал он, посмотрев на взломанную, входную дверь. Видно торопились, тяжело вздохнул он, и вышел из квартиры, прикрыв за собой дверь. Дождавшись, лифт, он вошел в кабину, и нажал на кнопку с надписью один. Лифт тихо закрыл двери, и утробно "ворча" поехал вниз. Теперь остается приехать в офис, достать из тайника конверт, и отправить его в гостиницу "Морская" на улице Помпиду, в Гавр, месье Карно. Потом, забрать чемоданчик с вещами, поехать на вокзал, купить билет в Париж, после, в аэропорт, и можно расслабиться на Мартинике. Думаю месяц, а то и больше, если понадоблюсь, найдут. Где искать знают, улыбнулся Дидье, выходя из лифта. Навстречу ему прошла та самая парочка, занятая своими чувствами, Дидье посмотрел им вслед, и улыбнулся. "Счастливые, подумал он. Когда то и я был таким же, и мне совсем не нужны были часы, я никуда не спешил, и Софи, моя милая и любимая девочка, она говорила только о любви, ничуть не задумываясь о будущем. Было время, вздохнул Дидье, выйдя на улицу. Погода прекрасная, и дышится легко, подумал он, направляясь к своему автомобилю.
А пакета не было, это точно, значит, те, кто приходил, имеют, или... да что гадать, тяжело вздохнул Дидье, нажав на брелоке кнопку сигнализации, в таких случаях, каждый имеет свой план действий и обязанности. И не мне его нарушать". Черт, открыв дверь, замер Дидье, а что тогда со связным? Где он? Неужели провал? И действительно, сев в машину, размышлял Дидье, что с ним? Так, пока еду на вокзал, есть время подумать". Он аккуратно выехал на улицу Парковую, и поехал в сторону вокзала. "Что мог знать связной? Вернее курьер, какой там связной, чертыхнулся Дидье. Что он мог знать? Первое, адрес получателя, правильно, кивнул головой Дидье. Второе, если нарушил инструкцию, мог вскрыть посылку, и узнать что в ней? Мог? А в ней, он не увидел для себя ничего интересного, кроме чистых бланков французских паспортов. И какой можно сделать вывод? В лицо он меня не знает, я с ним, не знаком. Прибыв в Страсбург, он должен был отправить курьерской службой "Экспресс", эту посылку. А далее, как я могу предположить, ему надо было возвращаться. Так, где же сбой? Черт возьми! Что происходит? Кто эти люди, что хотели меня убить? Столько вопросов, и ответ на них я не знаю, говорил себе Дидье, и не мое это дело, вздохнул он, сворачивая к небольшому зданию вокзала. Нет, так не годиться, покачал он головой, я не заехал в офис, черт побери, думаю совершенно о другом. Развернув автомобиль, он поехал к себе в офис, на улицу Метц. "И все-таки, рассуждал он, если не знали меня лично, значит просто пришли по адресу получателя? Так выходит? Нет, что- то не складывается в этой схеме... Я поступил по инструкции, это понятно, дал условный сигнал, и действую дальше, по собственному плану. А что они добились бы, будь я в квартире? подумал он. И потом, то, что это не французы, понятно, то, что это бандиты, ясно. А какой им интерес, вот что непонятно? Заполучить бланки паспортов? ну я думаю не так уж и сложно, найти их, среди таких же, как они. Тогда что? Я, как директор маленького артистического агентства, совсем никого не интересую, и живу очень скромно, и доходы мои, средние, и денег я в квартире не храню. Так что же?
Чушь, какая то, одним словом, темнота. Ты ходишь в темной комнате, и сам себя боишься, вот что сейчас происходит. Зачем мне ломать голову, размышляя над этим, я просто сделаю то, что должен, и отдыхать на Мартинику. Лишние переживания, ведут прямо к инфаркту, улыбнулся себе Дидье, подъезжая, к своему офису". Войдя, он по привычке отключил сигнализацию, и прошел в свой кабинет. Закрыв за собой дверь, он подошел к стене напротив, снял копию картины Шагала, набрал на двери сейфа код, открыл дверь, вытащил среднего размера, желтый пакет, обмотанный скотчем, закрыл сейф, повесил на место картину, и сел в кресло. "И совсем ничего, подумал он. Как я мог упустить, спохватился Дидье, и, протянув руку под стол, включил компьютер. Экран вспыхнул, а Дидье все сидел в кресле, и молча, смотрел в стену. Надо спокойно все обдумать, сказал он себе, и привычным движением, пододвинул к себе клавиатуру". Пальцы, словно вихрь пробежали по клавишам, и вот уже введен пароль, и открывается входящая папка. "А письма, условного сигнала от курьера, что отправил посылку - нет, почесав в задумчивости затылок, Дидье достал сигареты. Это что же получается, курьер ликвидирован? Или? От неожиданной догадки, он прикусил губу. - Тогда караул, прошептал он". В следующие десять минут, он аккуратно вскрыл тайник в полу, и достал оттуда маленький диск в темном футляре. Затем, тщательно осмотрел весь кабинет, все протер и закрыл, и, сунув носовой платок в карман пиджака, вышел из офиса, нажав кнопку сигнализации. Теперь спокойно на вокзал, и в Париж, рассуждал он. Там отправлю диск почтой, и свободен. Есть и маленькие радости, улыбнулся он".
ФРАНЦИЯ. Трасса из Парижа в Гавр.
На большой скорости, проезжает красный БМВ. В салоне, за рулем, задумчивый мужчина, курит сигарету. Александр на большой скорости ехал в сторону границы. Он сосредоточенно смотрел на дорогу, и размышлял. Все события последних дней, говорили о том, что за ним, кто-то начал охотиться. Причем, среди конкурентов, и известных ему людей, такого откровенного преследования, не могло быть, потому, как не было мотива. "А что тогда? спрашивал он себя. Кому мы перешли дорогу? Ссор не было, даже расхождений в разговорах, хотя, как сказать. Двое бандитов, могут мило разговаривать о погоде, и при этом, один из них, обязательно захочет удавить другого, природа вещей такова в этом мире, дави того кто рядом, и дальний побоится. Может быть и так. Дидье не первый год в бизнесе, и зря сигнал тревоги не пошлет, уж он то, умный человек, без сомнений. Может это связано с последней поставкой? Ничего не понимаю, покачал головой Александр". Заметив справа бензоколонку, он сбавил скорость, и свернул с трассы.
- Полный бак, сказал он на ходу, мужчине в красном комбинезоне, и направился к телефонной кабине.
После долгого ожидания, ему, наконец, ответил, заспанный женский голос
- Алло.
- Здравствуй Жанна, спокойно произнес Александр. Ты еще в постели?
- А, это ты, ответила она.
- Кто еще, осмелится потревожить тебя, в такое время, усмехнулся Александр. Хотя, можно уже проснуться, взглянув на часы, добавил он.
- Перестань, прошептала она, тебе ли объяснять, что я работаю только ночью. И вообще, если ты разбудил меня, значит у тебя ко мне, что- то срочное. Говори, я еще поспать хочу.
- Если настаиваешь, то я постараюсь короче.
- Пожалуйста. Слушаю тебя.
- Жанна скажи, вчера в клубе была моя подружка?
- А ты не знаешь, хихикнула в трубку Жанна.
- Представь себе, меня там не было, сухо ответил Александр.
- Зря, мог бы посмотреть, как твоя подружка с новым другом веселилась.
- А ты его знаешь?
- Нет, ответила Жанна, я видела его первый раз. И знаешь, мне показалось, что он иностранец.
- Почему, удивленно спросил Александр. Он что, китаец? Или ты говорила с ним?
- Мне твои шутки, порядком надоели, и на будущее, уясни себе, что я хоть и блондинка, но еще могу отличить европейца, от китайца. Понял? повысив голос, сказала Жанна.
- Ясно, усмехнулся Александр. Значит, она была с китайцем, а ты завидовала, рассмеялся Александр. Да?
- Глупый мальчишка, зло выпалила Жанна, и больше не звони мне, и не спрашивай о своей подружке. Понял!
- Прости дорогая, я виноват, и больше не буду, честно.
- Тогда передашь мне сегодня в гримерную, огромный букет роз. Ты понял? Это будет прощение. А теперь все, я буду отдыхать, пока.
- Пока милашка, грустно произнес Александр, и повесил трубку.
"Значит, она ночью развлекалась, а за мной, или вернее нашим курьером, уже наблюдали. А почему, собственно говоря, она должна быть причастна к этому? Кажется, я совсем отупел, и смешиваю в кучу, абсолютно разные ингредиенты, так нельзя". Он ехал в Гавр, там уже был забронирован номер в отеле "Морская", и именно там, он должен был дождаться посылки от Дидье. А дальше, порт, пароход, и Великобритания. Маршрут простой, запутаться невозможно, если ты конечно не полный дурак. Теперь он ехал не торопясь, кофе бодрило и придавало сил, радио бубнило о погоде на выходные, а он думал, хорошо, качественно, что бы понять, кто и что? И главное, зачем?
Франция. Гавр. 1998 год.
По узким улочкам старого города едет БМВ красного цвета, за рулем Александр Карно. Припарковавшись у отеля "Морская", он выходит из автомобиля и направляется в отель. Среди картин морской тематики и цветов в больших вазонах, за стойкой из темного дерева, стоит высокий, сутулый портье. Увидев Александра, он машинально улыбается.
- Здравствуйте месье, приветливо здоровается портье, слегка наклонив голову.
- Здравствуйте, кивнул Александр.
- Чем могу? спросил портье.
- Мне нужна комната, улыбнулся Александр.
- Нет проблем месье, мы можем предложить вам.
- Не дорогую, перебил его Александр.
- Да, конечно, кивнул портье. Пожалуйста, заполните, протянул он ему листок. 300 франков, заученно произнес портье. Вас устраивает?
- Да, кивнул Александр, заполняя листок.
- Номер девять, обернувшись и взяв ключ, произнес портье.
- Спасибо, сказал Александр, протянул портье листок, взял ключ и, взглянув на портье, добавил:
- Скажите, где поблизости ресторан?
- Это очень просто месье, улыбнулся портье. Как выйдите из отеля, повернете налево, пройдете, квартал в сторону порта, и увидите сияющий огнями клуб "Голубая бухта", там хорошая кухня. А комната ваша, на втором этаже. Вот сюда по лестнице, указал рукой портье, в коридоре направо.
- Спасибо, кивнул Александр и направился в номер.
Вечер того же дня. Клуб "Голубая бухта".
В зале почти нет свободных мест. Красивые женщины, открыто и раскованно смеются и пьют шампанское. Моряки, французские и иностранные, наливают в бокалы виски, и шампанское, .... Смеются, и пожирают глазами женские тела... В глубине зала, танцуют стриптиз. Эффектная брюнетка, выкручивает различные фигуры на шесте. Александр, немного задержавшись у входа, направился к свободному столику, в глубине зала.
- Меню, слегка наклонился, молодой официант, протягивая Александру, две увесистые книги, черного цвета.
- Спасибо, кивнул Александр.
Свет в зале стал красным, и под медленную музыку, стриптизерша, соскользнув с шеста, перекатилась по подиуму, и вышла в зал. Она словно восхитительный, редкий цветок, среди диких джунглей, извиваясь телом, подходила к столикам, и исполняла танец. Жгучая брюнетка, в красном "бикини", завораживала, мужчин... Каждый, тянул к ней руку с купюрой, и жаждал прикоснуться кончиком пальцев, к смуглому телу, стриптизерши. Но танцовщица не позволяла этого, в руках у нее была черная шляпа, в которую она предлагала бросить купюры. Александр не отрываясь, смотрел на танцовщицу, приближающуюся к нему. " Как она изящна и натуральна, в своих движениях, подумал он, доставая бумажник, из кармана. Таким не жалко отдать деньги, она стоит этого. С одной стороны податлива, с другой строга, и недоступна,- верх соблазнения! покачал он головой. Она знает свое ремесло, и понимает, когда надо остановиться,- чертовка! Красивая!" Александр достал купюру 500 франков, и положил перед собой на стол. " Всяких видел, подумал он, и в Париже, и в Антверпене, а такую, первый раз!" Танцовщица подошла к столику Александра, двигаясь в такт музыке. Движения ее горячи и страстны, глаза, черные, миндалевидные, притягивали, словно магнит. Александр даже не заметил, как попал в водоворот ее чар. Он смотрел на ее тело, и все больше, испытывал желание, прикоснутся к этой бронзовой коже... Погладить ладонью высокую грудь, и ... Она наклонилась, и он ощутил сладкий запах ее тела, горячая волна ударила в голову, и он, не понимая, что происходит с ним, положил свою ладонь, на ее бедро. "Огонь! Такой приятный, и горячий, подумал он, и тут же, ощутил сильную боль, на своем запястье. Что за черт, дернул он рукой, и услышал где то над собой, хриплый голос:
- Запрещено.
Александр взглянул на руку, что сжимала его запястье, и сразу увидел небольшую татуировку, на внутренней стороне предплечья, "змея и роза".
- Какого черта, резко дернул руку Александр, освобождаясь от захвата. Он повернул голову, и уткнулся в черный пиджак с большими пуговицами. Подняв голову, он увидел перед собой, крепкого черноволосого мужчину, со шрамом на подбородке.
- Ты кто? спросил раздраженно Александр.
Мужчина нагло усмехнулся, повернулся и пошел, не вымолвив и слова.
- Идиот, прошептал Александр, потирая руку.
Подошел приветливый официант, и, достав из кармана блокнот с ручкой, приготовился записывать. А танцовщица, уже соблазняла темнокожего мужчину, через два столика от Александра. "Как наваждение, тряхнул головой Александр, машинально открыв меню. Даже не помню, когда со мной такое случалось, - расслабился". Официант, молча, стоял у столика, Александр листал меню. "Змея и роза, змея и роза, нервничал Александр, прикусив губу. Где я это видел? Или слышал? Где? Вспоминай! Это важно! подгонял он себя. Я знаю, надо вспомнить". Он повернулся к официанту, и произнес:
- Один виски.
Официант кивнул, сделал запись и удалился. Александр не торопясь осмотрел зал, и не увидел того самого мужчину. " Куда он подевался, черт из коробочки! Наглый сволочь! И главное уверенный, что может все, а это плохо. Что- то здесь не так, "запах тревожный", словно перед большой бурей, на берегу океана, сильно пахнет водорослями. Что за хрень! Змея и роза? Где я слышал об этом, морщил лоб Александр, глядя перед собой. Вспоминай! Черт, это же знак клана Бодри, точно! Это их знак! Смертельно ужалить врага, и положить розу на его могилу, да, это именно они. Не понимаю, причем здесь они? Бред!" Официант принес виски. Александр сразу расплатился с ним, и, подкурив сигарету, задумался. "Может зря, волнуюсь, и этот мужик, здесь просто проводит время со своей девочкой? Может быть... Вечер испорчен, подумал Александр, не хватало мне еще разборок из-за танцовщицы. Расслабился!"
Выпив виски, он встал, и пошел к выходу. Выйдя на улицу, он глубоко вздохнул, достал пачку сигарет, подкурил одну, и медленно пошел в отель". И все же, ситуация непонятная, рассуждал он. Курьер, сигнал от Дидье, Антуан молчит... Все как то опустело в один миг, вокруг меня. Словно вакуум образовался. Так бывает только в одном случае, если какой то "жирный охотник" взял на мушку добычу, и точно уверен, что не промажет. А кто? Если бы знать! Ну, ничего, будут новые документы, "отлежусь", а потом займусь поисками тех, кто мне "кислород перекрыл! Зафир пропал внезапно,- это ребус!" Александр уже подходил к отелю, когда к нему, наперерез, из арки, вышел мужчина. Он шел быстро и уверенно. Александр остановился, что бы пропустить прохожего. Было темно, и ближайший фонарь, почти не освещал тротуар. Александр повернул голову, взглянул на мужчину, и почувствовал резкий удар в плечо. "Какого черта, подумал он, и ощутил сильную боль в боку, которая буквально, сжала все тело". Он прижал ладонь к правому боку, и, наклонившись, упал на тротуар. Тяжело дыша, он попытался подняться, оперившись на левую руку, но не смог... Рухнул...
- Помогите, из последних сил прошептал Александр, и закрыл глаза.
СССР. Дальний Восток. Н-ский гарнизон. 1985 год.
Январь. Снег, ровным белым покрывалом, засыпал гаражи. В старой автомобильной будке, среди рядов гаражей сидят трое подростков, и с помощью "плоскогубцев" разбирают боевые патроны от автомата АК. Все трое, одеты в армейские тулупы, на полу будки горит небольшой костер. Движения их деловиты, и профессиональны. Друзья часто собирались в этой будке, после смерти отца Германа Басова. Они дружили давно, Герман Басов, Женя Кузнецов, и Саша Карно. Рядом с каждым из них, лежали "самострелы", сделанные друзьями.
- Интересно, задрав голову, произнес Женька Кузнецов, самый маленький из друзей. А если пороха больше засыпать в гильзу, "пыж" быстрее полетит? А? Спросил он, посмотрев на друзей.
- Может гильзу разорвать, авторитетно сказал Герман, вытащив из очередного патрона пулю.
- Это почему? возмутился Женька, поправив шапку на голове.
- Потому что твой папа танкист, а мой был оружейником, - понял! громко сказал Герман, продолжая заниматься своим делом.
- И что? обиженно спросил Женька. Если бы не я, вы бы патронов не наменяли.
- Да ладно, ответил Герман. За спирт, где хочешь, поменяешь, не только у танкистов. Он взглянул на Женьку и усмехнулся. А ты пороха побольше сыпь, раз такой умный.
- А мне все равно, ответил Женька, высыпая на руку, порох из патрона.
- Все равно только дуракам, негромко сказал Саша, примеряя гильзу к стволу самострела. Думаешь, дураки, что ли придумали, сколько пороха засыпать в гильзу? спросил он Женьку. Или, что? Он внимательно посмотрел на друга, улыбнулся и сказал:
- Давайте, что ли покурим?
- Да, точно, кивнул Герман, надо перекурить, добавил он, откладывая в сторону патрон.
- У меня "Седеф" радостно улыбнулся Женька, достав из кармана смятую пачку.
- А у меня,.. только и успел сказать Герман, застыв с испуганным лицом.
- "Мальборо" что ли? Улыбаясь, спросил Женька.
- Бежим! крикнул Герман, и рванул к двери.
- Куда, растерянно вскрикнул Женька, и, опустив глаза, увидел в костре одиноко лежащий патрон.
- А-аааа завопил Женька и бросился к двери, толкнув на пол Сашу.
- Беги! заорал он что есть мочи!
- Аааа! закричал Саша, и быстро пополз на коленях к двери. Уже в дверном проеме, он рванулся всем телом, и.... Громоздкий тулуп, зацепился за гвоздь, Саша потянулся что было сил, раздался звук рвущейся ткани, и прозвучал выстрел. Саша зажмурился, и прижался к деревянным доскам пола. Последнее что он увидел, расширенные от ужаса глаза Женьки. Он лежал, не шевелясь, и спрашивал себя:- Я живой? Я живой? Саша тихо дышал, прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде не болит, говорил он себе. А откуда мне знать, чего болит? Может я умер. Он медленно открыл глаза, и увидел перед собой испуганное лицо Германа. Бледное лицо, почти белое, а на нем, губы шевелятся, смешно, подумал Саша. А снег как вкусно пахнет, такой запах свежий, а я раньше даже и не замечал, что у него есть запах. Герман, что ты там говоришь, пытался улыбнуться Саша. А Герман с силой тащил его подальше от будки, и губы его шевелились. И солнце, почему то, удивился Саша, увидев на темном небе, яркий луч солнца, что пронизав небо, коснулся земли. Красиво, подумал он.
- Сашка, ты меня слышишь, резанул, громкий голос Германа. Ты меня слышишь? Саша поморщился, от громкого голоса, и как казалось ему, достаточно громко ответил:
- Да, я слышу Герман.
- Сашка, ты только не шевелись, понял, говорил Герман, быстро перетаскивая друга, за стену соседнего гаража.
- Ты чего Герман, я и сам могу, взмахнул рукой Саша.
- У тебя дырка в тулупе, заорал ему в лицо Герман, брызгая слюной.
- Это чего, пересохшими губами прошептал Саша, глядя на друга. Я убит, что ли?
- Молчи мать твою.....!!! выругался Герман, расстегивая широкий ремень от портупеи, на поясе Саши.
- Ты чего? возмущенно спросил Саша. Я и сам могу. Ты чего? спросил он, и попытался подняться.
- Лежать, громко скомандовал Герман, прижав рукой Сашу. Женька, крикнул он оглянувшись. Женька! Ты где? Женька! Вот сопляк, мелкий! сплюнул Герман, и, повернувшись к Саше, снял с его пояса ремень, и осторожно распахнул полы тулупа. Лицо его было настороженное, и бледное. Саша с надеждой смотрел на друга, и не мог сообразить, что там у него.
- Герман, ну что там? прошептал Саша, глядя на друга.
- Ничего, тяжело вздохнув, ответил Герман, натянуто улыбнулся, и, откинувшись спиной на железную стену гаража, нервно засмеялся.
- Значит все хорошо, улыбнулся Саша, и приподнялся, осматривая свой свитер на животе.
- Все хорошо, усмехнулся Саша, гладя себя рукой по животу.
- Живой, прошептал он, и засунул палец в круглое отверстие справа, чуть выше пояса. Он смотрел на палец в дырке и тихо смеялся, а слезы катились из глаз... Рядом сидел Герман, и, указывая пальцем на Сашу, нервно смеялся, держась другой рукой за живот. Из-за угла гаража раздались хлопки. Тут же к ним ввалился Женька, бросившись всем телом в проход между гаражей, где были друзья.
- Ты чего, написал? Герман, ткнул пальцем в нос Женьки. В штаны наложил, звонко смеялся Герман.
- А вы чего, прошептал Женька, глядя на друзей шальными глазами. Что?
- У меня дырка в тулупе, смеялся Саша, показывая свой палец в дырке. А штаны сухие, точно, улыбался он.
- Да это Кузя наш написал, хохотал Герман.
- Сами вы такие, обиделся Женька, сев на снег рядом с друзьями.
- Там что, спросил Герман, указав пальцем в сторону будки отца.
- Нормально все, пожал плечами Женька. Горит.
- Что, завопили в один голос Саша и Герман.
- Что, горит, говорю, что еще, удивленно ответил Женька, вытирая грязной ладонью лицо.
- Меня бабка прибьет, вскочив на ноги, крикнул Герман. Тушить надо, и побежал к будке.
- Вперед, громко сказал Саша, подскочил, и, толкнув Женьку, побежал следом. Они бегали вокруг будки кидали снег в открытую дверь и кричали. Через несколько минут, Герман решительно набрал снег в руки и, забежав в будку, бросил его прямо на огонь, и стал затаптывать пламя валенками.
- Герман, крикнул Саша, и рванулся за другом. В небольшой будке, они яростно тушили огонь, не обращая внимания на рассыпанный всюду порох, и патроны.
- Туши, орал Герман. Бабка точно прибьет! Туши!
Спустя полчаса, огонь был потушен, а друзья, мокрые и черные от копоти, сидели на снегу возле будки. Женька, сидел чуть в стороне, и рассматривал частями прожженную варежку. Саша, молча, смотрел на обгорелый валенок Германа, и подрагивал. А Герман, смотрел в небо, и тяжело дышал. От них валил пар, они были черные, грязные, но счастливые. Женька, утерев нос, тихо сказал:
- Будку спасли, а за одежду, дома меня отец выпорет, это точно. И мать добавит, тяжело вздохнул Женька.
- Ладно тебе, сказал Саша, в первый раз что ли?
- Тебе хорошо, ответил Женька. У тебя один отец. Он может и три дня домой не приходить, а мой каждый день, поморщился Женька. Придет, стакан выпьет, и за портупею, если что не так.
- А ты в кладовке от него закройся, тихо произнес Герман, взглянув на друга.
- Тогда он дверь сломает, и еще хуже будет, с тоской сказал Женька.
- Ну, тогда терпи, задумчиво сказал Герман.
- Терплю, сказал Женька, да только жопа болит, и ребра, все болит, грустно добавил Женька. Задолбал он меня.
- Одно слово - танкист, тяжело вздохнув, сказал Герман.
- Угу, кивнул головой Женька.
- Что, по домам? спросил Саша, посмотрев на друзей.
- Да, кивнул головой Герман. Только будку закрою, и пойдем.
Смеркалось. Трое друзей, устало шли по "бетонке", в сторону гарнизонных пятиэтажек. Настроения не было, каждый думал о том, что будет дома. Только Саша Карно, шел спокойно. Он думал о том, что надо будет стирать одежду, потом где то сушить ее, потому что в квартире было холодно, всего 14 градусов тепла, батареи еле теплые, да еще тулуп отцовский надо было аккуратно зашить....Грустно одним словом, подумал Саша. Без мамы грустно и страшно. Хлеба дома нет, придется жарить тушенку и яйцо. А завтра еще в школу, и домашнее задание не делал. Вот жизнь, тяжело вздохнул Саша
- Ты чего, обернувшись, спросил Герман.
- Ничего, махнул рукой Саша.
На перекрестке, они расстались, и разошлись, каждый к своей пятиэтажке. Гарнизон, коробки одинаковых домов, медленно погружались в темноту. День закончился.
День следующий. В школе. 10 б класс.
Единственная школа в гарнизоне. Кирпичное двухэтажное здание, рядом ДОФ (Дом отдыха офицеров) столовая и гостиница. К школе ведет бетонная дорога, выложенная из аэродромных плит. На широком крыльце школы, группами собираются школьники и чистят обувь от снега. Внутри большая раздевалка, коридоры, лестницы, и классы. В одном из них, на третьем этаже, в кабинете истории, готовится к первому уроку 10 б класс. Трое друзей, Герман, Саша, и Женя, стоят у окна в коридоре, и шепчутся между собой, глядя в окно.
- Мне вчера так влетело, до сих пор задница болит, поморщился Женька. А за варежки еще мать добавила, и чего они такие, пожал плечами он. А у вас как? спросил Женька, взглянув на друзей.
- Герман, а ты чего молчишь? ковыряясь пальцем в ухе, спросил Женька, посмотрев на друга.
- Мать пьет, тихо сказал Герман, опустив глаза.
- Опять? скривился Женька.
- Прихожу вчера, дымом пахнет на площадке, неторопливо говорил Герман. Открываю дверь, а в коридоре дым стоит, и Светка плачет в углу. Титан растопила она, а сама пьяная заснула. Вытяжку только забыла полностью открыть, дым в квартире, и Светка плачет...
- И что? спросил Женька, глядя на Германа.
- Обошлось, тяжело вздохнул Герман, глядя на школьный двор.
- Хорошо, что пожар не случился, сказал Саша.
- Да, вздохнул Женька. Вчера не день, а пожарная тревога, точно, промолвил он, и достал из кармана школьного пиджака карамельку.
- Будешь, протягивая Герману конфету, предложил Женька.
- Нет, покачал головой Герман.
А ты? предложил он Саше.
- Не хочу, тихо ответил Саша. Домашку кто-нибудь приготовил? спросил он, глядя на друзей. Сегодня опрос будет, классная сказала.
- Да какой там, махнул рукой Женька. Как-нибудь, может.
Герман и Саша, прохаживались у входа в продовольственный магазин. Оба невеселые, и задумчивые. Герману надо было накормить сестру, а денег не хватало, друзья ждали Женьку, и тихонько переговаривались.
- Саня, я и так уже должен тебе пять рублей, взглянув тоскливо на друга, шепотом сказал Герман.
- И что? пожал плечами Саша.
- Неудобно мне, понимаешь, как попрошайкой, себя чувствую, глядя на носки старых валенок, сказал Герман.
- Это ничего, сказал Саша, всякое бывает.
-Да, тяжело вздохнул Герман. Я даже не знаю когда смогу отдать, промолвил он, глядя на светящуюся витрину магазина.
- Когда хочется, есть, ни о чем не думаешь, кроме еды, прошептал Саша.
- Точно, негромко сказал Герман, наблюдая через большое стекло, как толстая тетка в белом колпаке, разливает жидкую сметану в маленькие баночки. Они, молча, смотрели на людей в магазине, такие непохожие мальчишки, один высокий, слегка сутулый, другой среднего роста, и почти всегда серьезный. Снег хрустел под ногами прохожих, светились окна в домах...
- Вы чего, раздался веселый голос Женьки. Давно ждете?
Герман обернулся, посмотрел на Женьку укоризненно и произнес:
- Еще немного и совсем замерзнем. Принес? Женька, не в пример друзьям, маленького роста, с круглым наивным лицом, молча, хлопал глазами, и улыбался.
- Принес? спросил Саша, посмотрев на бумажный пакет, в руках друга.
- Вытряс все, вздохнул Женька, протягивая пакет Герману.
Взяв пакет, Герман раскрыл его и тихо присвистнул.
- Я пересчитал, улыбнулся Женька. Ровно двенадцать рублей.
- Ты что, копилку разбил? спросил Герман, вытащив из пакета монетку.
- Конечно, пожал плечами Женька. А что?
- Спасибо, прошептал Герман, смущенно. Ты настоящий друг, добавил он, глядя на Женьку.
- Ладно, махнул рукой Женька. Пошли что ли в магазин.
- Айда, сказал Саша, и пошел к стеклянным дверям.
В магазине было шумно. Стояли люди уставшие и измотанные. Говорили о житейском и не забывали внимательно наблюдать, за продвижением очереди. Одна очередь, что побольше, стояла за вареной колбасой, другая, что поменьше, за сметаной. В отделе напитки, было пусто. Саша подошел к высокой женщине в сером пальто, и вежливо спросил:
- Извините, вы последняя будете? Женщина вздрогнула, повернулась, и с сожалением посмотрев, на Сашу сказала:
- Не последняя, крайняя, кивнула она головой. Я буду, добавила она, и отвернулась.
- Тогда я за вами, пожал плечами Саша. Он взглянул на Германа, который занял очередь в молочный отдел, кивнул головой, и, засунув руки в карман, замер. А Женька в это время, уже ходил в хлебном отделе, с важным видом разглядывая пряники и печенье на полках. Ему очень хотелось конфет, но он точно знал, что в этом магазине, кассирша видит все, потому как сидит с краю, и полок здесь посередине, совсем нет. А значит, и стащить, ничего не удастся, тем более, что людей в отделе совсем нет. Женька тоскливо посмотрел на конфеты "Осенние", вздохнул, и вышел из отдела. Мельком взглянув на кассиршу, он столкнулся с ее хищным взглядом, прищуренных глаз, и, отвернувшись, ускорил шаг. Он подошел к Саше, тяжело вздохнул, и шепнул ему на ухо:
- Сидит как статуя, даже головой не вертит.
- Здесь не получится, прошептал в ответ Саша. Потом пойдем в "Военторг", он до восьми работает, там запасемся.
- Ну да, кивнул Женька. Сходим. Долго еще?
- Ты что не видишь, ответил Саша, глядя на счастливое лицо пожилой женщины, отходящей от прилавка. В руках она держала целый батон вареной колбасы, аккуратно завернутый в коричневую бумагу.
- Везет же, прошептал Женька, сглотнув слюну.
- А денег хватит, вдруг спохватился Саша, продвигаясь в очереди.
- Конечно, хватит, подталкивал его в спину Женька. Сметаны всего литр, остальное на колбасу, и еще сигареты купить надо, и в столовку сходить офицерскую, перейдя на шепот, быстро говорил Женька. Я уже все подсчитал. Герман, купив сметану, бережно поставил банку в авоську, и направился в другую очередь к друзьям. Через час они веселые и довольные, сидели в офицерской столовой, и с аппетитом ели горячие булочки, запивая холодным лимонадом. В зале было пусто, на столах стояли салфетки в стаканах, да горчица с солью.
- Пацаны, давай шоколадку купим, тоскливо произнес Женька. Так сладкого хочется, сил нет терпеть, скривился Женька. А?
- Да потерпи ты, прожевав кусок булки, сказал Герман. Вот поедим, и в "Военторг" пойдем, там "натыриш" себе шоколадок, вагон, улыбнулся Герман. Согласен?
- Ладно, согласился Женька, лениво потягивая лимонад из стакана.
- Ты сегодня Таньку Михайлову видел, улыбаясь, спросил Герман, обращаясь к Саше.
- Ну, видел, кивнул Саша. А что?
- И ничего не заметил? прищурился Герман.
- Нет, пожал плечами Саша.
- Ну, ты вообще, усмехнулся Герман. Юбка коротенькая, весь урок на литературе, только на меня и "пялилась", не заметил что ли?
- Да у меня Светка под боком, улыбнулся Саша. Я повернуться хочу, а она сразу хвать меня за руку, и молчит.
- Это ей классная поручила, засмеялся Женька. Шефство над тобой взять, особенно по математике. У тебя же с Татьяной Ивановной совсем плохо.
- А чего она придирается, нахмурился Саша. Вы же сами видели.
- Видели, согласно кивнул Герман. К тебе математичка, ко мне классная, со своей историей, только Женька вон, всюду успевает.
- А я что, усмехнулся Женька, у меня сестра, сами знаете, помогает, и списывать дает. Сестра же она моя!
- Везет, усмехнулся Саша, допивая лимонад.
В столовую зашли несколько военных с красными повязками на рукавах. Молоденький офицер, сняв перчатки, и потирая руки, сразу направился в буфет. А двое солдат, молча сели за столик, рядом с друзьями.
- Патруль, прошептал, наклонившись, Женька- Да тихо ты, сказал Саша. Ну чего, давайте быстрее, да пойдем.
- Я уже, отставив стакан, и довольно улыбнувшись, сказал Женька. Пошли?
- Подожди, строго взглянув на него, сказал Герман. Сейчас допью, и пойдем.
- Ну ладно, подождем, сказал Женька, глазея, по сторонам.
А Герман, как завороженный смотрел на кобуру с пистолетом на поясе у офицера. Патруль, в полном составе, пил горячий чай, с булочками.
- Ты чего Гера, спросил Саша, заметив перемены в лице друга.
- Что, встрепенулся Герман, посмотрев на Сашу удивленными глазами.
- Ты чего на них вытаращился? наклонившись, прошептал Саша.
- А они что, с настоящим оружием ходят? спросил Герман, взглянув на патруль.
- Офицер точно, кивнул Саша, знаю, видел у отца в части. А солдаты нет, у них вообще оружия нет. А что?
- Так, повел плечами Герман, просто интересно. Ты же знаешь, мой отец офицер был, а вот дома у нас, даже кобуры не было, усмехнулся Герман.
- Ну, правильно, сказал Саша. Какая в стройбате кобура. Там только лопаты, и ломы.
- Что ты хочешь сказать, прищурился Герман. А?
- Ничего, покачал головой Саша. Ты чего? Злишься?
- Да ерунда, разом словно обмяк Герман, улыбнулся, и, поставив пустой стакан на стол, встал. Ну что, айда в "Военторг"?
- Быстрее, воскликнул Женька, уже на бегу.
Через полчаса в гарнизонном "Военторге".
Друзья с задумчивыми лицами ходили среди полок магазина, делая вид, что каждый из них, что-то выбирает. Кассир, молодая женщина, оживленно болтала о чем-то с женщиной в красном платке, не обращая внимания на мальчишек в зале. На самом деле, Герман и Саша, должны были купить пряники, а Женя, вынести из магазина три коробки леденцов, и шоколадки. Они проделывали это не первый раз, и считали, что это всего лишь игра, простая мальчишеская забава. Каждый из них, делал это, в порядке жеребьевки, словно, проверяя себя, сможет, или нет. Сегодня выпал жребий Женьке, и он со всей серьезностью, подошел к выполнению поручения, если можно так назвать обыкновенную кражу, в магазине. Да они и не задумывались об этом, какая кража? Игра! Саша и Герман, посмотрев на друга, молча, взяли с полки, пакет с пряниками, и не торопясь, пошли к кассе. Женька, напихав в тулуп леденцы, и шоколадки, тяжело вздохнул, и, вытаскивая на ходу, варежки из карманов, пошел к выходу.
Лицо его было расстроенным, он шевелил губами, и, опустив голову, благополучно прошел мимо кассы. Саша и Герман, высыпав горсть монеток, в маленькое блюдце на кассе, молча, слушали хохот кассирши, которая, быстро пересчитав мелочь, махнула рукой, и друзья, вздохнув с облегчением, переглянулись и вышли из магазина.
-Такая дура! вырвалось у Саши на улице.
- Да ну ее, махнул рукой Герман. С нее не убудет. Ты видел, какие большие серьги у нее? спросил он, посмотрев на Сашу. Золотые, добавил он, задумчиво. Такие не три рубля стоят.
- Наверно, кивнул Саша. Они остановились, и молча, смотрели по сторонам.
- А куда он делся, усмехнулся Саша, поправляя воротник тулупа.
- Убежал наверно, рассмеялся Герман. Не выдержал, решил сам все слопать.
- Эй, раздался негромкий голос Женьки, из-за памятника, что стоял метрах в десяти от магазина.
- Сюда, я здесь. Из-за памятника показалось довольное лицо Женьки. Он задорно улыбался. Они сидели в свете одинокого фонаря, и ели. Шоколад, пряники, грызли леденцы, а довольные лица, сияли от счастья.
- Стойте, вдруг замер Герман, взглянув на друзей. Саша и Женя, замерли с набитыми ртами, и молча, хлопая глазами, смотрели на Германа.
- Чего, промычал Женька?
- А зачем мы воруем, усмехнулся Герман. Ведь мы можем купить! А? Он смотрел на друзей, и видел на лицах растерянность. Чего молчите? с серьезным выражением, продолжал Герман. Кто мне скажет? Саша, прожевав пряник, опустил голову, и прошептал:
- Не знаю.
- Ну да, хмыкнул Герман. Не знаешь. А что тогда?
- Герман, ты чего, раздался тонкий голосок Женьки. Ты чего, поднимая плечи, растерянно повторил Женька, взглянув на друга. Это же шоколадки.
- Вот я и говорю, вздохнул Герман. Сначала шоколадки, потом еще чего, так и покатимся...
- Неправда, сказал Саша. Ты чего? посмотрев на друга, спросил Саша.
- Ничего, вдруг, широко улыбнулся Герман, достав из пакета пряник. Кушайте, усмехнулся он, и откусил кусок пряника. Вкуснотища!
- Ну, Гера, рассмеялся Женька, открывая банку с леденцами. Зачем? Почему? Сейчас вот наемся, и расскажу, хохотал Женька.
- Пошутили да, улыбнулся Саша, поглядывая на друзей. Шутники!
Трое друзей, сидели на лавке, в "круглом пятаке желтого света". День закончился, ночь спускалась на гарнизон, поскрипывал снег, под ногами прохожих... Они веселые и беззаботные, были счастливы этим вечером, у них были сладости...
Афганистан. 1985 год.
Голые, абсолютно безжизненные горы, всюду, куда ни смотри. Посредине этого пейзажа, маленький кишлак, совсем пустой, люди ушли, когда не стало воды, в оазис за горой. Теперь здесь была "кошара" кочевого пуштуна Масуда. Крохотные глиняные домики, что жмутся стенами, две узких улочки, и палящее солнце в небе, а на земле, потрескавшиеся рубцы, и такие же "сморщенные люди". У одинокого колодца, под навесом, бродит вокруг палки маленький ободранный осел. Рядом, сгорбившись, с мотыгой в руках, мужчина роет яму. По виду и не скажешь, сколько лет ему. Кожа на лице сложилась в узоры глубоких морщин, а глаза, - молодые... Подросток, в запыленной рубахе, бегает вокруг осла, и норовит засунуть деревянную палку, ослу "под хвост". Мужчина, бросает мотыгу, вытирает со лба пот, и, взглянув на мальчишку, гортанно говорит:
- Оставь осла, чем он провинился перед тобой? Мальчик, нехотя отходит в сторону, и садится на землю, щурясь, он высунул язык, продолжая дразнить осла.
- Мустафа, устало сказал мужчина, глядя на соседнюю гору, иди, найди своего брата, и скажи ему, что бы гнал стадо. Солнце клониться к земле, надо идти, добавил он обернувшись.
- Мустафа! прикрикнул мужчина, и мальчик, поднявшись и склонив голову, молча, побежал... " Надо перегонять стадо, подумал Масуд, глядя на своего младшего сына. Да, завтра и пойдем. Спустимся в долину, там хорошо, река, запасем воду и пойдем..." Он взял мотыгу, размахнулся, и с силой опустил ее в серую землю, у-у-у, вырвалось из его горла, и, отбросив ком земли, он снова размахнулся...
Вечер
У костра сидит уставший, Масуд, и раскладывает перед собой еду. Несколько лепешек, виноград, инжир. Двое его сыновей, старший Зафир, младший Мустафа, молча, сидят у костра. Зафир вдруг повернул голову, и вытянувшись всем телом, стал внимательно прислушиваться к ночным звукам.
- Ты что-то услышал, прошептал Масуд, внимательно посмотрев на сына.
- Кто- то идет, шепотом сказал Зафир, не меняя позы.
- Да пошлет всевышний хорошего человека, прошептал Масуд, положив перед собой кусок лепешки. Из темноты, неслышно, словно тени, вышли на свет костра, двое бородатых мужчин. Один из них, увидев Масуда, подал знак рукой, другому, и тот остановился. Масуд прищурился, и встал, не сводя глаз с незнакомцев.
- Мир Вам, поприветствовал один из них, одетый в черное, и протянул свою руку.
- Здравствуйте, спокойно ответил Масуд, протянув свою руку.
- Как жизнь? Как дела? Как здоровье? спросил незнакомец, улыбнувшись.
- Спасибо хорошо, ответил Масуд, кивнув головой.
- Меня зовут Набиль. Я, и мои воины идем издалека, и вот беда, кони устали, и дорогу потеряли мы. Скажи, где здесь поблизости протекает река?
- Меня зовут Масуд, я гоняю свою отару, этим и живу. А это мои сыновья, Зафир, и Мустафа, указав рукой на мальчишек, сказал Масуд.
- Путнику в дороге надо отдохнуть, спокойно сказал Масуд, глядя на обветренное лицо мужчины. Раздели с нами хлеб.
- Спасибо, принял приглашение мужчина, и, приложив руку к груди, слегка наклонился. Приблизившись к костру, он аккуратно сел напротив Масуда, сложив свои руки на коленях. Масуд поставил перед ним деревянную посудину с сыром, положил кусок лепешки, и налил прохладной воды в пиалу.
- Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного, произнес мужчина, взял в правую руку пиалу, и сделал небольшой глоток. Лицо его преобразилось, глаза засверкали, он улыбнулся, и сделал еще глоток.
- Во имя Аллаха, повторил Масуд, и тоже отпил воды.
Зафир и Мустафа, сидели, молча, и ели разложенные перед ними финики. Масуд молчал, догадываясь, кто перед ним, и кто те люди, которых он пока не видит. "Они пришли с другой стороны, понимал он. Но, это не его война, пусть воюют те, кто хорошо умеет делать это, а он, Масуд, не воин, а всего лишь пастух. Он мельком взглянул на длинный, в "богатых" ножнах кинжал, на поясе мужчины, и все сразу понял.
- Далеко идете, спросил Масуд, предлагая путнику финики.
- Далеко, ответил путник.
- Воды много надо, сказал Масуд, пристально глядя на путника. Дальше, только пески, добавил он, кивнув головой.
- Потому Аллах и послал нам тебя, добрый человек, улыбнулся путник. Ты укажешь нам дорогу к реке, мы напоим лошадей, и пойдем дальше.
- Хорошо, кивнул Масуд. Я покажу дорогу.
- Спасибо тебе, добрый человек, кивнул путник.
Афганистан.
Расположение советской воинской части. Шарджой.
Ночь, казалось, уже отступила, а солнце еще не появилось. Между тенью и светом, в тишине и полумраке, были слышны негромкие голоса, и специфический звук металла. Над городком стояла прохладная и сухая ночь, запыленные палатки, "песчаная пудра" под ногами, и какое- то тоскливое и грустное чувство возникало при виде такой картины. Только негромкое лязганье металла, и тишина... Так звучит оружие и амуниция, когда крепкие парни, собираются идти в рейд. Его ни с чем не спутаешь, этот звук, благородный голос оружия. Группа капитана Кувалдина готовилась к выходу. Восемь бойцов, спокойно и сосредоточенно, снаряжали магазины, укладывали "боекомплект" и воду. Командир, обходя шеренгу, проверял укладку, и молча, кивал головой. Дойдя до крайнего, он внимательно осмотрел оружие, вздохнул, и произнес:
- Перекур пять минут.
Кувалдин шел в палатку, и думал он сейчас не о выходе, а о своей жене, и сыне. " Да что ж такое, говорил он себе, даже письмо не дадут дописать, только ночью начал, и тут на тебе,- срочно, выход, караван идет. Да кто там вообще идти может, через эти пески, совсем надо быть "чокнутым" и ... "Он откинул край палатки, и, нагнувшись, прошел в полумрак, освещенный только фонарем на маленьком столе. Рядом на кровати, сидел худощавый, невысокий брюнет, с тонкими усиками, на вытянутом лице, и вертел в руках гранату, рассматривая на колене, топографическую карту. Это был старший лейтенант Завьялов, командир второй группы. Кувалдин, устало вздохнул, посмотрев на Завьялова, сев на кровать, произнес:
- Ты Вася, точно Матросова хочешь схлопотать. Только вот амбразуры для тебя, еще не заготовили, натянуто улыбнулся Кувалдин, убирая со стола, тетрадь, с незаконченным письмом.
- Ты Сережа, командир толковый, оторвавшись от карты, поднял голову Завьялов. Так вот что я тебе скажу, подвиг свой я совершу, вдруг рассмеялся Завьялов, показывая белые зубы, но только в Союзе, и в койке с красоткой, смеялся он, глядя на Кувалдина. А до замены, ни- ни, табу, только "калашников", и даже не думаю.
- Вася, ну что ты" ржешь как конь" перед выходом, покачал головой Кувалдин, беду накличешь. Или тебе по колено?
- Сережа, улыбался Завьялов, по колено только море, а где оно, ты сам знаешь.
- Да знаю я тебя, махнул рукой Кувалдин, снова "пижонить" будешь.
- Ух, тяжело выдохнул Завьялов, резко перестав смеяться. Все нормально Сергей, сказал он, и снова углубился в изучение карты.- Нормально, прошептал Кувалдин, постукивая пальцами по столу. Это наверно нервное, произнес он в тишине.
- Нервное Сережа, нервное, кивал головой Завьялов, не отрываясь от карты. Ты лучше маршруты хорошенько запоминай, сам понимаешь, добавил он негромко.
- Изучил уже, недовольно буркнул Кувалдин.
Завьялов поднял голову, пристально посмотрел, на квадратное лицо товарища, прокопченное и недовольное, и тихо сказал:
- Сережа, здесь, расслабился, - и сдох, задумался,- и без ног, что с тобой, Сережа?
- Письмо своим не дописал, тяжело вздохнул Кувалдин, глядя, перед собой.
- И не надо, махнул рукой Завьялов, вот вернемся, и допишешь, как полагается, пожал плечами Завьялов, и правильно это, в самую десятку, иначе я ничего не понимаю.
- Тебе один хрен, сказал Кувалдин, развелся, и порхаешь.
- Сейчас бы пива холодного, мечтательно произнес Завьялов, да с воблой вяленой. Эх! А тут сиди и "собирай окурки", никакой романтики!
- Идем двумя бортами, все как обычно, спокойно произнес Кувалдин.
- Понятно, кивнул головой Завьялов. Мне вот только интересно, а какой идиот, пойдет именно этим маршрутом, а? Он смотрел на Кувалдина, с таким выражением лица, будто тот, как минимум знал, кто, когда, и сколько?
- Не знаю, пожал плечами Кувалдин. Командир сказал, информация с той стороны, неточная, надо проверить, вот и идем.
- Как всегда, на всякий случай, прищурившись, сказал Завьялов. Плановый выход, с внеплановыми заворотами, усмехнулся Завьялов, и убрал гранату в подсумок.
В тишине, послышался гул винтов. Кувалдин поднял голову, прислушиваясь, затем посмотрел на Завьялова, и сказал:
- Вертушки.
- Пора, взглянув на свои "командирские", сказал Завьялов поднимаясь. Пора.
Пять минут, всего лишь пять, и вертолеты, забрав группы, поднимаются в рассветное небо, разворачиваются, и берут курс на юго-восток.
Раннее утро, заброшенный кишлак.
Зафир наливает мутную желтоватую воду в глиняное корыто, а овцы, столпившись и блея, идут на водопой.
- Эй, не толкайся, всем хватит, прикрикнул Зафир, выливая очередной бурдюк воды. Животные ринулись к воде, отталкивая Зафира.
- Шайтан, выругался Зафир, и пошел за следующим бурдюком.
- Мустафа, что сидишь, помогай, крикнул он младшему брату. Мустафа встрепенулся, поднял голову, потер глаза руками, поднялся, и побежал вслед за братом.
- Когда отец вернется? спросил маленький Мустафа, семеня вслед за братом.
- Отведет караван к реке, и вернется, на ходу сказал Зафир. Ты лучше осла напои.
- Угу, промычал Мустафа, и, схватив маленький бурдюк, поволок его под навес, туда, где томился, на привязи ослик.
Зафир, вылив последний бурдюк, отошел в сторону, и сел, наблюдая за овцами. Он задумчиво смотрел на животных, что толкались у корыта.
- Тупые, прошептал он. Какие они жалкие, и совсем ...
- Зафир, прервал его мысли Мустафа, своим тонким голоском. Смотри, тыкал грязным пальцем Мустафа, на вершину горы, там большие птицы! Смотри!
- Ты что, нагрелся на солнце, недовольно буркнул Зафир, обернувшись.
- Смотри! Они летят к нам! радостно улыбался маленький Мустафа.
- Это огненные птицы, резко поднявшись, спохватился Зафир. Быстрее убегай в дом, крикнул он.
- Зачем? удивленно спрашивал Мустафа, не отводя глаз, от силуэтов двух вертолетов, что быстро приближались, к заброшенному кишлаку.
- Они несут смерть, крикнул Зафир, и, подбежав к брату, схватил его за руку, и поволок в крайний дом.
- Ты маленький, не понимаешь, прикрикнул он, на брата.
С тревогой всматриваясь в небо, Зафир, прижал к себе брата, и вдруг почувствовал, что нога его, стоит на чем то, остром и горячем. Он опустил глаза, и увидел торчащую из песка, железную пластинку, зеленого цвета. Огромные капли пота, стекали по его лицу. Он, молча, смотрел на "железку". Постепенно, страх, сковывал его тело. Немели губы, потом руки, тело, он чувствовал это, и думал об одном, быстрее выбежать, и никогда больше не заходить... Ладонью, зажимая рот Мустафы, он поднял голову, и посмотрел перед собой.
- Сейчас они пролетят, и мы побежим, прошептал Зафир.
Мустафа, лишь кивнул головой в ответ, продолжая смотреть в утреннее, синее небо. Вертолеты, пролетели очень низко, распугав отару. Зафир чуть наклонил свое тело вперед, и только сейчас понял, что тело не слушается его, оно стало каменным, страх сковал его. Это бомба, подумал он, содрогнувшись. И сразу вспомнил, как несколько дней назад, когда он гнал отару, по горной тропе, раздался взрыв, и куски животных, разлетелись в стороны. Бомба, подумал он, облизнув сухие губы. Я наступил на нее, и значит, она разорвется, и нас убьет. Он снова, опустил голову, и посмотрел себе под ноги. Его руки дрожали. Внутри его, какой - то неведомый голос твердил, не двигайся, иначе смерть.
- Как спастись? шептал он, не поднимая головы. И ответ, сам собой, пришел к нему. Молиться! Аллах всевышний, и милосердный, спасет нас. Его сухие губы, шептали молитву, а маленький Мустафа, ничего не понимая, молча, стоял, подле брата, и дрожал всем телом.
Вертолеты с разведчиками. Раннее утро.
Два вертолета, на низкой высоте, летели над голым плато, которое медленно переходило в пески. На горизонте виднелись горы, что острыми вершинами, будто протыкали, голубое и чистое, афганское небо. В десантном отсеке, восемь пар глаз, внимательно рассматривали местность внизу. Капитан Кувалдин, сидя рядом с пулеметчиком, всматривался в серый пейзаж. Лицо его было сосредоточенно и спокойно. Повернувшись, он взглянул на старшину Жемалутдинова, прильнувшего к иллюминатору, и, посмотрев на его широкие скулы, подумал:- "Ведь казах, мусульманин, казалось бы, не должен, а он, - наш, подобрал подходящее слово Кувалдин, и этим все сказано. Я уверен в нем. И в остальных, тоже, обернувшись, он посмотрел на своих подчиненных, и увидел, в их лицах, надежность. Так и должно быть, подумал он".
- Товарищ капитан, услышал он, сквозь гул, и обернулся. На него смотрел радист группы сержант Цибульский, и протягивал ему наушники.
- Второй на связи, громко сказал он.
Кувалдин кивнул, и взял наушники. Поднеся черный эбонит к уху, он услышал далекий голос Завьялова, в "хрустящем эфире".
- Гранит 1, я Гранит 2, прием.
- На приеме Гранит 1, громко сказал Кувалдин.
- По курсу прошли кишлак, там отара овец, значит, люди тоже есть. Надо вернуться. Может это те самые? Прием.
- Понял тебя второй, ответил Кувалдин. Наблюдал. Согласен. Только дойдем до реки, по маршруту, разворот, и тогда проверим кишлак. Усилить наблюдение за местностью. Прием.
- Понял тебя первый, отозвался Завьялов в эфире. Выполняю. Прием.
- Конец связи, сказал Кувалдин, снял наушники и передал их радисту.
"Глазастый он, Завьялов, улыбнулся, подумав о друге Кувалдин. Наверно уже на шашлык барашка присмотрел, вот и рвется в кишлак. Да, где еда там и люди, так устроена эта страна, думал Кувалдин, глядя в иллюминатор. Не может быть стадо "бесхозное", да еще в таком месте, почти рядом с предполагаемым маршрутом каравана. А может это они и есть, подумал Кувалдин, и его прошиб холодный пот. Он поморщился, почесал за ухом, затем переносицу большим пальцем, и, выдохнув, успокоился. Куда они денутся, сказал он себе, даже если они там, догоним. Они не уйдут, от нас не уйдут, повторил он про себя". Вертолеты приближались к горам, за которыми, в долине, протекала река.
Утро того же дня.
Река в долине бурная и полноводная, шумит, сталкиваясь в своем течении с камнями. Совсем близко к берегу подступают деревья инжира, тянущиеся своими корнями к живительной воде. Дальше, по течению реки, раскинулись зеленые поля, и финиковые пальмы - оазис. Уставшие мужчины, в запыленных одеждах набирали воду, пили сами, поили лошадей, и, расположившись в тени деревьев, отдыхали. Масуд, напившись воды, вытер ладонью рот, и облегченно вздохнув, присел на берегу реки, отдохнуть, перед обратной дорогой. Тревожно было ему, какое- то необъяснимое беспокойство, толкало его изнутри. Он рвался назад, к сыновьям, что бы вместе идти на новое пастбище. Им не по пути, с этими людьми, он понимал это, хотя, в душе не противился тому, что они делают, изгоняя "неверных" с родной земли, не противился, он, молча жил, и не жаловался по законам нана. А это, гайрат, нанго-намус, имандари, сабат и истикамат, мусават, бадал. Мы все равны, мужчины, подумал он, глядя на Набиля. И надо помнить об этом всегда, нельзя терять честь, лучше жизнь потерять... и не прощать врага своего кровного...
- Благодарю тебя добрый человек, услышал за спиной Масуд. Он встрепенулся, встал, и обернулся. Перед ним стоял Набиль, и улыбался, прищурив глаза.
- Всевышний отблагодарит тебя, прими от меня этот дар, сказал он, протягивая в руке пистолет. Потертый, какой-то ржавый, и совсем не похожий, на другие, что видел Масуд, в своей жизни. С его черной, густой бороды, стекали капельки воды. " От подарка нельзя отказываться, подумал Масуд, и машинально, протянул свою руку, не сводя взгляда с капелек воды". Масуд, словно во сне, взял пистолет, и протянул взамен, свою железную флягу, что была на поясе. Набиль молча кивнул головой, любуясь подарком, блестевшем на солнце.
- Спасибо, сказал он, рассматривая пуштунский рисунок на фляге.
- И тебе спасибо, выдавил из себя Масуд. Мне надо идти, добавил он, посмотрев на пистолет, в своих руках.
- Прощай добрый человек, улыбнулся Набиль.
- Прощай, сказал Масуд, повернулся, и пошел вдоль реки.
"Вот так же, капельками, стекает кровь, с его рук, думал Масуд шагая. И он, совсем не задумывается, кто те люди, быть - может, у них есть дети, и семьи. Только месть? Не знаю я, или месть ведет его по дороге смерти, или он "неверных" убивает, не знаю... " Задумавшись, он не сразу услышал гул вертолетов, что приближались к реке.
Два вертолета с группами разведчиков. Утро.
Вертолеты вынырнули из-за гор, словно тени. Будто ночные призраки, они как бы отделились от серых гор, и неслись в долину, к реке. Бойцы в отсеке, напряженно смотрели в сторону реки. Один из бойцов, вдруг нервно вскинул правую руку вверх, затем обернулся, и выкрикнул:
- Товарищ капитан, наблюдаю на берегу реки, "духов"! Кувалдин, быстро переместился на другой борт, и, посмотрев в иллюминатор, почти сразу заметил группу вооруженных людей, что быстро бежали от реки, в спасительную тень деревьев.
- Молодец, похлопав по плечу, сказал Кувалдин. Вернувшись на свое место, он быстро развернул карту, бегло посмотрел, поводил пальцем, и громко крикнул:
- Цибульский, связь!
- Есть, откликнулся радист, что сидел у двери пилотской кабины.
- Гранит 2, я Гранит 1, прием, громко говорил Кувалдин, глядя в иллюминатор.
- На приеме, раздался хриплый голос Завьялова.
- Наблюдаю группу "духов", на берегу реки, общая численность неизвестна.
- Так точно, раздался голос Завьялова, наблюдаю. Наши действия? Прием.
- Высаживаемся на "проплешине", вместе, на краю "зеленки", наблюдаешь?
- Так точно, наблюдаю, отозвался Завьялов.
- Я иду с севера, от гор, а ты, с юга, от реки. Зажимаем, и гоним их из "зеленки", под наши "вертушки". Как понял?
- Рискованно, ответил Завьялов. В ближнем бою, "вертушки" не смогут работать по целям.
- Да, рискованно, коротко ответил Кувалдин. Сбор групп, западнее "зеленки" километр, ориентир разбитая сторожевая башня. Видишь? Прием.
- Так точно, наблюдал. А если численность в два раза, спросил Завьялов
- При большом численном превосходстве "духов", вытянуть их из "зеленки", и тащить на "хвосте", отходить к башне, и ждать поддержки с "воздуха". Прием.
- Так может не рисковать, навести "вертушки", а нам только обеспечить внешний контроль, что бы далеко не ушли, спросил Завьялов. Прием.
- Ты что, с утра "поссать" забыл, моча в голову стукнула, выругался Кувалдин. В "зеленке" ничего не видно, куда "вертушкам" бить. Жопа ты рваная! "Кимаришь" что ли? Прием.
- Понял, раздался в ответ голос Завьялова. Вас понял, повторил он, отчетливо. Прием.
- И личная просьба, не "пижонь" людей береги. Устало добавил Кувалдин.
- Вас понял, прозвучал голос Завьялова. Прием.
- Что б все пули мимо, сказал Кувалдин. Конец связи.
- Конец связи, отозвался Завьялов.
Кувалдин откинулся на спину, прислонившись к дрожащей обшивке вертолета , поморщился, посмотрел на молчаливых пилотов, через открытую дверь, и громко сказал:
- Цибульский, связь с отрядом. "Это караван, подумал Кувалдин, точно он, кожей ощущаю. Мы совершенно случайно, заметили караван, в этом районе, где почти не бываем. Далеко. Надо же, ведь были только предположения, а он оказывается есть. Даже и не знаю что делать, то ли "дырочки" под орден, то ли..." Его размышления прервал голос радиста.
Вертолет с группой Завьялова.
Завьялов не мог объяснить, что происходит с ним. Он, закрыв глаза, сидел, прислонившись к борту, и поглаживал рукой, свой автомат. Вот пальцы касаются холодного металла ствольной коробки, скользят вниз, и нащупывают переключатель огня, еще ниже, и указательный палец, привычно ложится на спусковой крючок. Он гладит кончиком пальца курок, и какое-то тревожное чувство пробегает волной по телу. Он смотрит на себя как бы со стороны, и почему то видит, как-то черную тварь, что крепко вцепилась в его руку, своими маленькими острыми зубами. Он отдирает ее, и бросает в сторону, а на руке, открывается, огромная, зияющая своей глубиной, страшная рана. Завьялов мотнул головой и, открыв глаза, услышал.
- Пошли, раздался голос старшины Ахундова. Завьялов тряхнул головой, взглянул на свою руку, и закричал:
- Пошли!
Песчаная площадка западнее "зеленки". Высадка разведчиков. Разбившись на боевые двойки, разведчики продвигаются к краю "зеленки". "Снова эта "долбанная пудра", подумал Завьялов, ощутив на зубах песок. Четко и привычно отдавались им команды. Разведчики передвигались перебежками к "зеленке". Вдруг разболелась правая рука, чуть выше локтя, да так сильно, что Завьялов, даже скривился от боли.
- Товарищ старший лейтенант, посмотрел на него, бежавший рядом, старшина Ахундов. Ранены?
- Порядок, ответил Завьялов. Продолжать движение.
- Есть, ответил Ахундов и махнул рукой, указывая направление группе.
- Пошли мужики, сказал Завьялов, и ускорил шаг.
Повернувшись, Завьялов увидел группу Кувалдина, что выдвигалась севернее. "Порядок, подумал он. Главное сберечь людей, и самим целыми вернутся. А кто-то будет, и пиво холодное пить, улыбнулся Завьялов." И завертелось... Перебежки, рваное биение сердца, и страх, что словно ворон черный, сидит на плечах, и противно каркает в ухо. Напряжение во всем теле, и движения, доведенные до автоматизма, они быстро продвигались по краю русла реки, к "зеленке". Прапорщик Кадинский, и сержант Раков, шли в первой двойке. Кадинский, по прозвищу "художник", опытный разведчик, шел и не торопясь, и в то же время, быстро, словно просчитывал в уме, и знал, что будет дальше. Его обветренное, круглое лицо, с тонкими щелочками глаз, было словно безжизненная маска,- никаких эмоций. А вот Раков, наоборот, лицо открытое, даже доверчивое, и движения, такие же, открытые и широкие, отчего, его постоянно придерживал прапорщик. Выйдя к цепочке больших камней, на берегу реки, Кадинский сразу догадался по оставленным следам, что именно отсюда, "духи" ушли в зеленку. Тихонько свистнув, Кадинский, махнул рукой, Ракову, и дал, сигнал остановиться. Раков, присел за камень, рядом с Кадинским, и тяжело дыша, негромко спросил:
- Что случилось?
- Ничего, пожал плечами Кадинский, оторвались далеко, вот я тебя и придерживаю, усмехнулся прапорщик, похлопав Ракова по плечу.
- А то всех "духов" завалишь, и мне на "звезду" не останеться, улыбался прапорщик, вытирая пот со лба.
- Егор Степанович, вполне серьезно сказал Раков, не до ваших шуток, - поверьте.
- А я не шучу, продолжал улыбаться Кадинский, ты на себя со стороны посмотри, прямо "задница" у тебя горит, за орденами.
- Это не главное, улыбнулся в ответ Раков.
- А что для тебя главное, в этой "дыре", вдруг, став серьезным, спросил Кадинский, посмотрев сержанту в глаза. - Что главное, Максим, повторил он шепотом.
- Товарищей не предать, трусом не стать, и целым остаться, глядя на Кадинского, ответил, Раков, не задумываясь.
- Вот правильно Максим, улыбнулся прапорщик, особенно, крайние слова твои. Вот поэтому, тяжело вздохнул Кадинский, сейчас через полминуты, подойдет группа, и вперед, пойду я,- понял меня?
- Никак нет, твердо ответил Раков, зыркнув глазами.
- Тогда я приказываю, спокойно сказал Кадинский.
- Есть, ответил Раков, и увидел подбегающих бойцов группы.
- Все, пошел, хлопнул его по плечу прапорщик, прикрой, сказал он. И, вынырнув из-за камня, рванул в "зеленку". Шажочек, еще шаг, пригнутся, и вот спасительные кроны с зеленой листвой. Кадинский, все делал "механически", пригнулся, осмотрелся, и дальше... Пот, крупными каплями стекал со лба, дыхание словно "последний вздох", и ощущения, такие странные, поймал себя на мысли, Кадинский, прислушиваясь, к глухим ударам своего сердца, что гулко отдавались в ушах:
- Будто и нет никого, прошептал Кадинский, разглядывая из-за дерева петляющую тропу. Он обернулся, и боковым зрением, буквально секунду, сетчатка глаза цепко зафиксировала, лицо "бородоча", что наблюдал за ним, из-за камня. "Вот и гости, подумал Кадинский, и, спрятавшись за ствол дерева, стал сигнализировать Ракову, что наблюдал за ним, в бинокль. Рядом с сержантом, появился злой, и мокрый Завьялов, и молча, взяв из рук сержанта бинокль, посмотрел на старшину.
- Товарищ старший лейтенант, шепотом произнес Раков,- засада.
- Вижу, не маленький, спокойно ответил Завьялов, осматривая в бинокль, подходы к "зеленке". Знать бы еще, сколько их там, прошептал Завьялов, тогда бы действовали наверняка. Ну и ладно, сказал задумчиво Завьялов, опустив бинокль. Разбиваемся на группы, и входим в зеленку, негромко сказал он, посмотрев на Ракова.
- Понятно?
- Так точно, кивнул Раков.
- И сколько их там, задумчиво бурча себе под нос, Завьялов, пригнувшись, перебежал, за большой серый валун. Следом за ним, словно тень, двигался радист группы.
"Зеленка".Ааганистан.
Инжирные и ореховые деревья, разбросанные, словно чьи- то слезы, причудливые валуны, и отдаленное журчание воды в реке, а сквозь просвет в листьях, уходящая в оазис тропа. Кадинский, лежал за деревом, и внимательно смотрел на камни. Он уже не видел "бородоча", и тревога еще больше, давила на него, отдавая пульсирующей слабой болью в руку. " Это не мираж, думал он, я точно его видел, - уверен. Если заметил одного, значит, есть и другие. Тогда меняем позицию, скомандовал себе Кадинский, и перекатился, в неглубокую ямку. Осторожно выглянув, он осмотрелся, и сразу приметил для себя, следующее укрытие, что было ближе, к тому месту, где он увидел "бородоча".
- А потом туда, прошептал он, и рывком выскочил из ямки. Присев за камнем, он резко обернулся, и, упав на спину, направил ствол автомата, на предполагаемого, противника. Каково же было его удивление, когда за камнем, он никого не увидел, лишь еле различимые следы на сухой земле. "Вот так номер, подумал он, присев за камнем. Напряженно вслушиваясь, он повернул голову, и увидел позади себя, Ракова, а правее и остальных бойцов группы и Завьялова. Простая мысль, осенила его сразу, и словно давала окончательный, и верный ответ - караван ушел! Кадинский как то враз, обмяк, и расслабился, он сел у камня, и, вытянув ноги, вдруг увидел в метре от себя, неестественно присыпанный холмик. Мины! словно молния ударила, по телу пробежала дрожь. Он медленно поднял голову, и сразу увидел невдалеке сосредоточенное лицо Завьялова, и поданный им знак, для остальных - остановиться! Опустив левую руку на землю, он вдруг почувствовал резкую боль. Дернув руку, он с ужасом увидел змею. Инстинктивно, он, не выпуская автомат из правой руки, несколько раз с силой ударил прикладом, извивающееся тело змеи. - Сука! прошептал он. Голова закружилась, перед глазами поплыли очертания деревьев, он пытался что- то сказать, но, язык казался таким тяжелым и большим... Перед ним было перекошенное лицо Завьялова, яркая, короткая вспышка, пыль, и огромное, черное солнце...
В отсеке вертолета, на клепанных, железных листах, лежат тела погибших. Старший лейтенант Завьялов, и рядом, прапорщик Кадинский. Усталые и грустные лица разведчиков. Изрешеченную осколками рацию, бережно прижимает к себе радист группы, младший сержант Носов. Его руки подрагивают, на лице, растерянность и боль... Крайним, сидит прибывший месяц назад лейтенант Лобов, невысокий, крепкий парень. Он словно вжался в борт, и нервно дергал головой. А волосы, жгучего брюнета, уже стали седыми... Они возвращались...
Афганистан. Заброшенный кишлак.
Мужчина, быстрым шагом, идет по тропе, оглядывается, и что - то шепчет себе под нос. В руке его зажат "ржавый " пистолет, взглянув, вдруг, на который, он резко дернул рукой, и отбросил в сторону оружие.
- Грешники! громко сказал он, обернулся, и посмотрел на оазис вдалеке. - Грешники, убивают грешников, добавил он, и быстро пошел в кишлак. Масуд спешил, он очень торопился к своим сыновьям. Он уже видел издалека свое стадо, у крайнего дома, и только не видел своих детей, отчего на сердце стало тревожно, и он ускорил шаг. Вдруг, над его головой, совсем низко, словно вывалился из неба, пролетел вертолет, и Масуд хорошо разглядел на нем, красную, звезду.
- И пусть вам отплатят тем же, чем вы, одарите, народ наш, громко сказал он, провожая взглядом вертолет в небе.
Посмотрев на овец, Масуд, оглянулся, и, не увидев сыновей, громко крикнул:
- Зафир! - Мустафа! - Где вы?
Зафир и Мустафа, в крайнем доме, заброшенного кишлака. Крупные капли пота, стекали по лицу Зафира. Пересохшие губы, измученное лицо, пустой, испуганный взгляд... А маленький Мустафа, застывший словно камень, услыхав голос отца, дернулся всем телом, и, вырвавшись, из рук брата, побежал к отцу. Зафир пошатнулся, но тут же, огромным усилием, вернул свое тело, не сдвинув ног. Масуд подбежал к младшему сыну, прижал его к себе, и удивленно подняв брови, посмотрел на Зафира. Тот стоял, будто мученик перед казнью, и Масуд, как подкошенный, сел на землю, не отводя глаз, от лица сына.
- Отец, лепетал Мустафа, плача, Зафир нашел бомбу, и теперь он умрет. Он не виноват, отец. Бомба сама к нам, нашел, путался Мустафа плача. Спаси его отец!
- Не плачь мальчик, гладя сына мозолистой рукой, говорил Масуд, сегодня никто не умрет, Всевышний поможет нам. Не плачь, прошептал он, глядя на Зафира. Иди к колодцу, там еще осталась вода, дай пить овцам, уже спокойно, добавил он.
- Хорошо отец, кивнул Мустафа, и, не оглядываясь, побежал к стаду. Масуд, сидел на земле, и медленно раскачиваясь всем телом, прикрыв глаза, читал молитву. Боль, и ужас, как два хладнокровных убийцы, пробежали глубокими линиями по его лицу. Он многое просил у Всевышнего и каялся, а потом снова просил.... А Зафир, слушал, и молча, смотрел вдаль. И лицо его становилось старым, и глубокие морщины, прорезали лоб, юноши, и белые, нити пробежали по волосам... Он прощался, с этим красивым небом, величественными горами, с отцом, братом, с собой... Сердце перестало рваться из груди, оно успокоилось, понимая, что спасения не будет, а значит, правоверный, должен приготовить себя, к вступлению в иной мир. "Это не больно, говорил себе Зафир, это всего лишь смерть, здесь, на этой красивой земле, но, после, будет другая"- вдруг он натянуто улыбнулся, медленно повернул голову, и посмотрел на отца. Масуд, уже стоял подле него, и напряженно смотрел ему под ноги. Разлепив засохшие губы, Зафир шепотом произнес:
- Пить.
- Воды хочу...
Масуд вздрогнул всем телом, посмотрел на сына, повернулся, и поспешил за водой. Взгляд его был отрешенный, и в то же время какой-то пронизывающий, словно, все уже повидал и испытал в своей жизни, худощавый юноша. Масуд держал в руках старый потертый чайник, и тоненькой струйкой вливал мутную воду в рот Зафира. А вода, будто не желая идти в тело юноши, выливалась на рубаху и быстро стекала вниз, оставляя мокрые пятна, будто кровь, проступавшая на теле. Масуд смотрел на своего сына, и видел перед собой, другого, старого человека, убеленного сединой, с печатью мудрости на лице.
- Ты не умрешь, прошептал Масуд. Ты должен жить.
Зафир качнул головой, и вода полилась по его телу. Он посмотрел на отца, глубоко вздохнул и произнес:
- Уходите.
- Нет, зло произнес Масуд, глядя сыну в глаза. Ты будешь жить!
Зафир улыбнулся, и сказал:
- Это чертова бомба, и нам с ней не справится, отец.
- Нет, покачал головой Масуд, не будет так, что бы сын умер раньше отца. Не будет! зло добавил он.
Зафир молчал, и смотрел на горы вдали, а его отец, Масуд, ходил перед ним, опустив голову, бормоча себе под нос проклятья неверным. Движения его были порывисты, голос гортанным, это было похоже на какой- то танец перед смертью, эти изгибы тела, руки... Вдруг он остановился, и решительно направился в дом. Приблизившись на пороге к сыну, он осторожно обошел его, наклонился, посмотрел на край мины, и медленно опустился на колени. Отчетливо, он услышал, угрожающий, и в то же время, знакомый с детства звук. "Это змея, подумал он, осторожно поворачивая голов". Змея поднялась, угрожая, и ее узкое жало трепетало. Масуд как завороженный, смотрел на тугое, серое тело змеи, что приготовилась к броску. Тихий, словно последний вздох, вырвался воздух из его груди, и змея, резко прыгнула в голову Масуда. Он отпрянул от нее всем телом, сбивая с ног Зафира. Раздался взрыв. Облако, из пыли и глины, медленно оседало на землю, открывая перед собой, страшную картину, под голубым небом, на фоне, серых гор. Жизнь на этой земле закончилась, и пришла другая, та, что в цветущих садах оазисов, наполняет холодной водой, безжизненное тело, уставшего в дороге путника...
Ночь. Заброшенный кишлак.
Неподвижно, на земле, в бледном свете луны, лежит тело Зафира. Дует ветер, что развивает на ветру, лохмотья одежды. У изголовья брата сидит младший брат Мустафа, и смотрит на Зафира. Он гладит его рукой по щеке и тихо говорит:
- Ты не умер, ты не умер... Слеза, скатывается по его смуглой щеке, и падает прямо на лицо Зафира.
- Брат, шепчет Мустафа, ты не умер.
Щеки на лице Зафира вздрогнули, и он медленно открыл глаза. "Какое оно черное, и огромное, подумал Зафир, глядя на небо". На его лицо, снова упала слеза, и он, подняв глаза, разглядел лицо брата.
- Мустафа, это ты, прошептал Зафир.
- Да, дрожащим голосом ответил младший брат, прикоснувшись рукой, к голове Зафира.
- А где наш отец, превозмогая боль, спросил Зафир.
- Он умер, прошептал Мустафа и расплакался.
- Умер, повторил тихо Зафир, и закрыл глаза.
Яркие, крупные звезды, сверкали на небе, а на горячей земле, словно две песчинки, в огромном мире... Мустафа и Зафир, одинокие, и беспомощные, среди огромного черного неба...
1187 год. Иерусалимское королевство. г.Тверия. (Окресности)
На земле, под деревом, положив голову на халат, в серой от грязи рубахе, спит Али, ловец змей. Рядом с ним, у изголовья, лежит мешок, со змеями. Природа просыпается, озаряя землю, светом. Раннее, совсем холодное солнце, коснулось, выжженной, серой земли. Так, кажется всем, кто живет на Востоке, потому что солнце здесь, или жаркое, или холодное. Веками, местные жители, арабы и евреи, приспосабливались друг к другу, и к солнцу над головой. А оно, превращало все в пекло, если ссорились соседи, или ласково наполняло теплом, что бы вырастал сладкий виноград. Всем было хорошо, на этой земле, пока не пришли крестоносцы... и стала Тверия, обростать замками, и башнями, а по маленьким, узким улочкам, вальяжно расхаживали рыцари ордена Храма. Али проснулся от пения птиц, что весело щебетали у него над головой. Он открыл глаза, посмотрел на бегущие по небу белые облака, потянулся всем телом, и медленно поднялся на ноги. Задрав голову, он увидел на ветке дерева, подле себя, желтый пахучий плод сливы. Влекомый чувством голода, он не стал раздумывать, и, подпрыгнув, сорвал крупную, сочную сливу.
- Хвала всевышнему, что дал мне поесть, тихо произнес он, и надкусил сливу. Обернувшись, он увидел вдалеке, у подножия горы, огромное синее пятно, что переливалось, солнечным светом.
- Много воды, прошептал он, не отрывая глаз от блестящих вдали волн. Он проглотил сливу, подошел к своему мешку, достал из него маленький коврик, расстелил его, и встал на колени. Только воздел он руки к небу, как послышался треск за его спиной. Али медленно опустил руки и обернулся. Перед ним стояли двое, здоровенных мужчин, в коричневых плащах, с красными крестами на груди, а на поясе каждого, висел меч. Оба имели веселый и беззаботный, вид, сытых и богатых людей. Один из них был с бородой, и грузен, другой же, был молод, и худощав, так лицо его, говорило о хозяине,- совсем юное.
- Смотри Жак, ухмыляясь, сказал бородатый, указывая рукой на Али. Перед тобой, живой "сарацин!
- Да, пожал, плечами бородатый,- положив руку на меч.
- Ты "сарацин"? усмехался Жак.
Али только хлопал глазами, и молча, смотрел на крестоносцев. "Это рыцари Храма, думал он, не отводя глаз, с красного креста, на плаще бородатого. Моя жизнь прошла очень незаметно, подумал Али. Сейчас они разрубят меня, и я больше не буду, живым ".
- Молчание твое, означает согласие, нахмурился бородатый, вытягивая меч из ножен. Ты можешь не говорить, добавил он, взглянув на Жака. Мы видим, - ты "сарацин"!
- Я человек, словно спохватившись, ответил Али.
- Хмм.. промычал недовольно бородатый, обножив свой меч. Скажи еще, зло и громко, приказал бородатый. Ты "сарацин"!
Али поднялся с колен, расправил плечи, и громко сказал:
- Я человек! И вера моя, самое святое, что есть на земле. Бородатый, взмахнул рукой, и перед глазами Али, оказался сверкающий кончик меча. Али с ужасом смотрел на холодный металл, что застыл перед его глазами.
- Назови себя, громко сказал крестоносец.
- Я Али, ловец змей, иду из Дамаска, что бы продать свой товар, ответил Али.
- "Сарацин" что ловит змей, удивленно глядя на Али, крестоносец по имени Жак, приблизился к Али, и внимательно посмотрел ему в глаза. Али смотрел на него, не моргая, и кожей своей чувствовал, как замерзает в его теле кровь, от страшных, черных глаз крестоносца.
- Что несешь ты в мешках, обернувшись, спросил молодой крестоносец, уставившись на грязные мешки, на земле.
- Змеи, испуганно ответил Али.
- Посмотри, сказал бородатый, не отводя глаз от лица Али.
- Да, согласно кивнул молодой, и присев на колено, вспорол кончиком кинжала, тесьму на мешке.
- О Боже, разведя руки в стороны, и отшатнувшись от мешка, вскрикнул молодой.
- Змеи!
Он резко поднялся, сделал шаг в сторону, и, указывая рукой на открытый мешок, повторил:
- Там змеи!
- Ты несешь их на себе, что бы умерщвлять! вскрикнул бородатый, ткнув мечом в лоб Али.
- Да!
- Я, хриплым голосом, ответил Али. Я продаю их лекарям, что бы исцелять немощных людей.
- Ты пойдешь с нами, еще никто не обманывал рыцарей Христа, убрав меч, сказал бородатый. И умрешь ты, обнимая своих змей, хохотнул крестоносец.
- Бери мешки, прикрикнул он, указывая рукой, на серые, словно живые мешки.
- Завяжи их, поморщившись, сказал Жак.
Али, покорно, завязал мешок, и, закинув его за спину, встал перед крестоносцами. Бородатый, взял веревку, связал руки Али, а к груди его, привязал мешок, оставив длинный конец, у себя в руке. Два крестоносца, не торопясь, ехали верхом на лошадях, а за ними, привязанный веревкой к седлу, бежал Али.
Замок крестоносцев. Раннее утро.
В полутемной, освещенной лишь тремя факелами зале, за большим дубовым столом, на высоком троне, сидел уставший человек, в белом плаще, с восьмиугольным красным крестом на груди. Он не был стар, скорее наоборот, он был в том возрасте мужчины, в котором опыт прожитых дней, и сражений, дает право, по-другому, смотреть на молодых. Лицо его властно, глаза, словно пронизывают насквозь, а черные волнистые, длинные волосы, ниспадающие до плеч, завершали его образ, - он был похож, на черного растрепанного ворона. Это был магистр ордена Храма, Жерар де Ридфор. Он кушал сладкие персики, разрезая их длинным кинжалом, и сосредоточенно смотрел, в полукруглую бойницу, через которую, проникал свет в залу. Подле него, у ног, на каменном полу, сидел старый, растрепанный человек, с большим колпаком на голове. Он медленно читал вслух, водя корявым пальцем по листу, что разложил перед собой.
- Как говорили еще древние целители, бормотал он, целебна та трава, что кушают козы, ибо они, исцеляют себя, а значит и человеку, нет вреда...
- Перестань, вдруг, громко сказал магистр, бросив в несчастного косточку от персика. Ты читаешь мне все утро, а сам так и не сказал мне,- змеиный яд, целебный! прищурив глаза, магистр повернул голову, и зло посмотрел на лекаря. Ты лекарь! вскрикнул магистр, да? Тебя зовут Бене? -Да?
- Лекарь, склонив голову, тихо ответил Бене.
- Ты читаешь мне, злился магистр, помахивая в руке кинжалом, но ты не ответил, - змеи, исцеляют?
- Простите магистр, склонил голову Бене. Я не знаю, тихо сказал он, не поднимая головы.
Он резко взмахнул рукой, и кинжал вонзился в деревянный стол, зловеще сверкая, разноцветными камнями в рукоятке.
- Я знаю, воскликнул он! Теперь ты, ткнув пальцем на Бене, сам поцелуешь змею, и я буду сам, сделав паузу, добавил магистр, смотреть на твое исцеление.
- Ты слышишь меня! прикрикнул магистр.
- Да, ответил Бене, подняв голову. В глазах его были слезы, а лицо, было похоже на засушенный персик, такое же сморщенное и безобразное.
- Иди, прикрикнул магистр, указывая рукой на двери. Помолись, перед тем, как в объятиях змей исцелять, рассмеялся де Ридфор, взяв в руку, большой персик Резким движением, выдернув кинжал, из дерева стола, он положил персик перед собой, и одним, быстрым ударом, рассек сладкий фрукт - пополам.
- Так и голова твоя Бене, отсечена будет...
- Себастьян, крикнул магистр громко.
- Себастьян! Двери тихо отворились, и на пороге возник высокий, угрюмый рыцарь в коричневом плаще. Он стоял, немного склонив голову, держа руки на мече.
- Прошу тебя как брата, спокойно произнес магистр, посади лекаря Бене, в яму со змеями, он будет их исцелять, усмехнулся де Ридфор.
- Да магистр, кивнул головой Себастьян, и вышел.
Замок крестоносцев. Внутренний двор. Утро.
В распахнутые ворота замка колонной въезжают рыцари. В самом конце колонны, во двор замка въезжают два крестоносца, и тащат по земле, на веревках, привязанных к седлам, тело Али. Грязное и серое от пыли тело, с привязанным мешком, неподвижно лежало на каменных плитах. Себастьян, внимательно посмотрел на грязное человеческое тело, и, кивнув головой, спросил:
- Роже, что это?
Роже спрыгнул с коня, почесал рукой бороду, и, взглянув на тело Али произнес:
- Сарацин.
- И опасный, кивнув в знак приветствия, добавил Жак, посмотрев на Себастьяна.
- Почему страшный, удивленно пожал плечами Себастьян, приблизившись к телу Али.
- Кажется, он повержен, усмехнулся Себастьян, толкнув тело Али ногой.
- В мешке его змеи, осторожно, сказал Роже, подняв руку.
- Змеи, удивился Себастьян, вскинув брови. Зачем?
- Не знаю, пожал плечами Роже. Но этот сарацин, носит их.
- Хороший день, задумчиво произнес Себастьян, улыбнувшись. Бросьте его в яму.
Яма во дворе замка.
Под палящим солнцем, на дне ямы, в изодранной рубахе, сидит, сгорбившись, лекарь Бене. Длинные седые волосы на голове слиплись от грязи, лицо его почернело, а спина подрагивала. В руках он держал глиняный сосуд, наполненный мутной водой. Крестоносцы, Роже и Жак, подтянув тело Али к краю ямы, увидев там Бене, рассмеялись.
- Ты видишь, это лекарь Бене, сказал Роже, указывая рукой, в яму.
- А это сарацин, толкнув ногой тело Али, сказал Жак. Он искал лекаря, усмехнулся он.
- Да, усмехнулся Роже. Сегодня они едины.
Тело Али неподвижно лежало на дне ямы. Бене словно не замечал его, он смотрел на шевелящийся комок на груди у Али. Глаза его расширились от ужаса, когда из дырки в мешке, показался змеиный хвост.
- Нет, прохрипел Бене, пристально глядя на длинный змеиный хвост.
- Нет, завопил он, бросив кувшин, в Али.
- Нет, орал он, прижимаясь к каменной стене.
- Это дьявол, вскрикнул он, закрыл лицо руками, и упал на землю". Я постигаю мир понемногу, маленькими глотками, чтобы не захлебнутся, огромной вселенной, вокруг меня, думал Али, ощущая как в его тело, входит живительная сила. И пусть тело мое, страдает, а мысли чисты и "опрятны", словно сотканные в единое колосья, наливается силой, мое сознание, оставляя далеко за горами, боль и обиды. Али вздрогнул, медленно открыл глаза, и увидел перед собой, плачущего, маленького человека. Беспомощного, и растерянного, будто, младенец что только увидел этот яркий и ослепляющий мир. Он еще не знал, как безумен и жесток, этот солнечный свет, который он увидел, как противен он станет, и горячие лучи, уничтожат его, пришедшего, что бы подарить, быть может - радость... Али долго смотрел на плачущего человека, и только одно слово, хотелось сказать ему, только одно...
- Терпение, прохрипел Али, глядя на слабого человека. Нет сил, терпеть,- кричи, добавил он тихо, и, приложив руку к мешку, пощупал змей. " Живые, подумал он, улыбнувшись, и я буду жив, без меня, они умрут."
Лекарь Бене, убрав руки от лица, пристально посмотрел на Али, и негромко прошептал:
- Ты мерзкий сарацин, несущий смерть в мешке. Ты в яме, что бы убить меня! Да? Выпучив глаза, Бене, смотрел на мешок, привязанный к груди Али.
- Я собираю змей, спокойно сказал Али. Я не знаю, кто ты, не знаю.
- Я не понимаю, что ты говоришь, замотал головой Бене. Но ты, указывая пальцем на Али, внезапно взорвался гневом Бене.
- Ты! Сарацин! Грязный и мерзкий!
- Не говори проклятья, все зло, что посылаешь людям, тебе достанется, поверь, промолвил Али.
- Ты принес мне смерть, разрыдался Бене, сидя в углу ямы. Смерть...
- Развяжи веревки, сказал Али, надо спасать змей. Ты добрый человек, ты поможешь мне, правда, говорил Али. С надеждой глядя, на плачущего, Бене. Он осторожно приподнял свое тело, и прислонился спиной к стене. Опустив глаза, Али увидел, как из дыры в мешке, выползает змея.
- Прошу тебя, прошептал Али, глядя на змеиное тело, подойди, и помоги мне, развяжи. Али взглянул на безучастное выражение лица, растрепанного человека, потом на змею, и снова... - Прошу тебя, вернись в мешок, не выходи, тут холодно, шептал Али, не отрывая взгляда от змеи.
Змея медленно выползала из мешка, будто ощупывая все вокруг, кончиком раздвоенного языка. Она осторожно передвигалась, сползая вниз, по телу Али. А он, задержав дыхание, испуганно смотрел на плавные движения змеи. Упругие толчки, гибкого тела, и вот уже змея, коснулась влажной земли, на дне ямы. Она замерла на миг, затем подняла голову, и поползла к осколкам кувшина. Бене, уже не кричал, он дрожал всем телом, изо рта его текли слюни, а руки, дрожали так, что казалось еще миг, и они оторвутся, оставив хозяина "вечным калекой".
- Ты сиди тихо прошептал Али, наблюдая за змеей. Она не укусит, если ты будешь молчать, сказал Али. Молчи.
Бене сдерживал себя из последних сил, дрожь его тела стала крупной, на лице выступили капли пота, а глаза, выпученные от страха, бешено вращались. Змея словно уловила, дрожь его тела, и, повернув голову, в его сторону, замерла.
- Умоляю, не шевелитесь, шептал Али, качая головой. Прошу, добавил он, взглянув на змею. " Он уже чувствовал, змея нападет, и только потому, что человек не выдержит, и закричит, или попытается убить ее. Он безумец, подумал Али, безумец! " Наклонив голову, Али посмотрел на свой мешок, и с ужасом увидел как другая змея, медленно выползает из мешка. "Мы умрем мучительно, подумал он. Но я еще не приготовился. Нет, я ..." Его мысли прервал дикий крик, и прыжок Бене. Он словно, дикая кошка, схватив осколок кувшина, прыгнул на змею. Бросок змеи вперед, был молниеносным. Али закрыл глаза, и постарался успокоить биение своего сердца. Он задержал дыхание, а после, медленно выпуская воздух, открыл глаза. Перед ним, задыхаясь, лежал маленький растрепанный человек, с застывшим, словно маска лицом. А в волосах его, шевелилась змея, торжественно ползая по издыхающему телу. Глиняный осколок, так и остался зажатым в посиневшей руке бедняги. Изо рта его выливалась пена, словно застывшая вода...
- Несчастный, прошептал Али.
- Лекарь сам исцелил себя, услышал Али голос сверху.
Он поднял голову, и увидел склонившегося над ямой, " черного ворона". " Он ворон, подумал Али, опустив глаза." У края ямы стоял магистр де Ридфор, и внимательно смотрел на тело лекаря Бене. А змея будто успокоившись, свернулась на теле лекаря, и застыла словно мумия. Другая змея, проползла по телу Али, и, коснувшись земли, замерла у его ног. " Я хочу увидеть смерть, "черного ворона" с крестом на груди, вдруг подумал Али, закрыв глаза. Всевышний спасет меня, и обрушит на головы неверных смерть
- Кто ты? услышал Али властный голос магистра. Назови себя!
- Магистр, он бродяга, ловец змей, сказал Себастьян, за спиной магистра.
- Чудесный день, вдруг усмехнулся магистр. Бог забрал одного, и дал взамен другого,- чудо! рассмеялся де Ридфор.
- Ты молчишь, посмотрев на Али говорил магистр. Ты молчишь, как и смерть твоя, скривился магистр.
- Копье! выкрикнул де Ридфо, вытянув свою руку. И тут же, тяжелое древко, коснулось его ладони. Он опустил копье в яму, и ткнул тяжелым наконечником, в горло Али. Кожа на горле натянулась под тяжестью, дыхание перехватило, Али захрипел, попятился, отползая, но копье, еще сильнее упиралось в горло. Змея, у ног Али, подняла свое тело, и медленно раскачиваясь, обернулась на звук.
- Назови имя, грязный "сарацин", громко сказал магистр.
- Али, меня зовут Али.
- Хорошо, вскинув брови, произнес магистр. Он отвел копье в сторону, и, усмехнувшись, промолвил:
- Неверный. Магистр передал копье рыцарю, и поправив меч на поясе, сказал:
- Если ты, до рассвета, останешься жив, я освобожу тебя, и дарую жизнь. А нет, усмехнулся он, тогда вера твоя настолько мала, что не смогла спасти тебя, от смерти. Принимаешь такой договор, спросил он, пристально глядя на Али.
Али не отрываясь, смотрел на змею, у своих ног, и с трудом понимал, что говорит ему крестоносец. Но одно он чувствовал сейчас особенно остро, грань, между жизнью и смертью своей, и была она в этот момент такая тонкая, что казалось, паутина сплетенная пауком, во сто раз крепче, чем его вера. Он хотел жить, очень, и понимал, что только сам, он может спасти себя, и вдохнуть исцеляющую веру, в, казалось бы, обреченное тело. Он среди змей, на дне ямы, и выжить, сможет только безумец,- а кто сказал, что в вере своей, мы не безумны и ослеплены,- кто? Один, и змеи, что есть на земле хуже? Только слепая вера, тихо прошептал Али. Она не видит, потому и не чувствует страха. А любви? Да, именно любви, думал Али, возлюби того кто рядом с тобой, и теплое чувство, вернется к тебе...
- Что ты шепчешь? спросил магистр, недовольно.
- Я принимаю договор, спокойно ответил Али, не глядя на крестоносцев.
- Я увижу тебя на рассвете, промолвил магистр задумчиво. Или живого, или мертвого, и пусть нас рассудит вера. Она у тебя иная, прошептал магистр, повернулся и пошел в крытую колоннаду.
СССР. Дальний Восток. Н-ский гарнизон. 1985 год.
Раннее весеннее утро, освещало солнечными лучами маленькую комнату. У окна, стоял Александр, и рассматривал в бинокль, подаренный отцом, вереницу разноцветных контейнеров, в составе поезда, что проходил через станцию, недалеко от их дома. В квартире, тихо "бормотало" радио, а на кухне закипал чайник. " Все без изменений, подумал Александр, опустив бинокль. Вечером один, ночью один, утром тоже. И так каждый день, тяжело вздохнул он, повернулся, и пошел готовить завтрак". Отключив электрический чайник, он поднял крышку, выудил, ложкой, из кипятка, два яйца, положил их перед собой на стол, и прошептал:
- А мама готовила блины. Он сидел еще, какое-то время, и тоскливо смотрел в окно. Аппетита не было. В большой кружке, дымился чай, в тарелке кусок сливочного масла... Одинокий, и заброшенный, он сидел у окна, размышляя о родителях. Громкий звонок телефона, вернул его в реальность. Александр подскочил, и побежал в комнату, где стоял телефон. Схватив трубку, он поднес ее к уху, в надежде услышать голос отца. Но, увы...
- Чего, еще спишь, раздался в трубке, веселый голос Жени.
- Привет, вздохнув, произнес Саша. Не сплю, завтракаю.
- А, понятно, протянул Женя. Ты во сколько выходишь?
- В половине восьмого, ответил Саша.
- Ну, тогда я тоже, сказал Женя. Встретимся по дороге, на "бетонке".
- Хорошо, пожал плечами Саша.
- Ой, чуть не забыл, спохватился Женя. Сегодня годовая контрольная! Помнишь?
- По математике, тяжело вздохнул Саша.
- Ну да. Ты готовился?
- Ты же знаешь, что нет, ответил Саша.
- А Татьяна сказала, у кого двойка, на второй год оставлять будут. Я себе "шпаргалок" наделал, по всему материалу, если что, тебе передам.
- Как-нибудь напишем, с тоской в голосе, произнес Саша.
- Ну, все, до встречи, бодро сказал Женя, и в трубке пошли, короткие гудки.
- До встречи, прошептал Саша, положив трубку на аппарат.
Утро того же дня. Средняя школа гарнизона.
На ступеньках у входа, стояли Саша и Женя, в ожидании Германа. Саша рассматривал первоклассников, радостно спешивших в школу. Женя, листал в руках военный журнал "Международное обозрение". На секунду, его лицо, вытянулось от удивления, и он, выдохнув, произнес:
- Саня, ты посмотри какой танк у американцев! сунув под нос Саши, цветную фотографию в журнале, Женя, восторженно провел пальцем по картинке, и добавил:
- Мощь!
- Ерунда, мельком взглянув на фото, обронил Саша.
- Ты чего? удивился Женя, дернув друга за рукав пиджака.
Саша повернул голову, посмотрел на фото, потом на Женю, и тихо сказал:
- Наши танки,- лучше, понял.
- Подумаешь, совсем не обидевшись, сказал Женя, и углубился в чтение журнала.
- Татьяна идет, произнес Саша.
- Женя поднял голову, присмотрелся, и изрек:
- Не в настроении.
- Правильно, ответил Саша. У нее лицо кислое.
- От этого, сумма не меняется, глубокомысленно промолвил Женя, убирая журнал в портфель. - А за ней, Герман, и лицо его тоже, кислое, сказал Саша.
- Наверно злая она, и всем нам "крышка", негромко произнес Женя, глядя на учителя математики.
- Может быть, сказал Саша.
Учитель математики Татьяна Леонидовна Плугова, прошла мимо школьников, с каменным лицом.
- Здравствуйте Татьяна Леонидовна, бодро поздоровался Женя.
- Здравствуйте, коротко бросила она, открыла дверь, и вошла в здание школы.
- Здравствуйте, произнес Саша, задумчиво.
" Ах, какая она красивая, подумал Саша. И фигура, и ..."
- Хорош, мечтать, толкнул его в бок Женя. Вон Герман идет.
Герман, словно в дурном сне, как завороженный, медленно поднимался по ступенькам, не обращая внимания на первоклашек, что обгоняя его, радостно кричали. Он подошел к друзьям, поднял голову, и посмотрел на них, холодным, пустым взглядом.
- Здорово Герман, протягивая руку, сказал Женя, разглядывая друга. - Ты чего?
- Случилось что то, спросил Саша, глядя, на серое лицо Германа.
- Не знаю, повел плечами Герман. Может из - за контрольной.
- Подумаешь, махнул рукой Женя,- контрольная! Да у меня все записано, и вам, если что передам. Спишем, и по трояку поставят, усмехнулся Женя. А что?
- Нормально, кивнул Герман. Пошли что ли.
- Пойдем, две минуты до звонка, посмотрев на часы, сказал Женя.
Класс математики. Идет контрольная работа.
В тишине, было слышно лишь шуршание бумаги, шмыганье носами, да кряхтение. Класс писал годовую контрольную. Женя, тайком высовывая из рукава пиджака краешек "шпаргалки"- списывал, Саша, задумчиво писал то, что знал, изредка оглядываясь по сторонам. Только Герман, безучастно смотрел на доску, положив руки, на замок, старого, потертого местами, отцовского портфеля, с которым он ходил в школу. Перед ним, лежала тетрадь, ручка, карандаш и линейка. За партой, он сидел один. За последней партой, в среднем ряду. Татьяна Леонидовна, оторвалась от заполнения журнала, взглянула на класс, и тут же, остановила свой взгляд на Германе. Пристально посмотрев на него, она отложила журнал в сторону, поднялась, и медленно пошла по проходу, поглядывая на учеников. Дойдя до последней парты, она остановилась, и, постучав ногтем по парте, тихо сказала:
- Басов, ты хочешь на второй год? Или ты принципиально, не желаешь учить математику.
Герман сидел, не меняя позы, и даже не шелохнулся. Саша обернулся, и смотрел на Германа. Впервые, он видел своего друга таким холодным и отрешенным. Герман так и сидел, глядя на доску, исписанную аккуратным почерком.
- Я к тебе обращаюсь Басов, повысив голос, сказала Татьяна Леонидовна. Взяв в руки тетрадь, она с силой, бросила ее на парту, и вскрикнула:
- Вон из класса! В школу придешь, только с родителями, властно добавила она, указывая пальцем на дверь.
Обернулся весь класс. "Молчание, и тишина,- такая зловещая, будто перед бурей, подумал Саша, выронив из рук карандаш". Его пальцы подрагивали. Они словно не хотели слушаться хозяина, а он настаивал, крепко прижимая их, к холодному замку портфеля. И вот уже, открывается замок, и, опустив руку в портфель, Герман, поворачивает голову, и хрипит:
- Заткнись сволочь.
- Что, удивленно сказала Татьяна Леонидовна.
- Что ты сказал Басов, добавив в голос "металл", грозно спросила она, глядя на Германа.
- Молчать, вдруг вскрикнул Герман, и рывком вынув руку из портфеля, поднял над головой гранату.
- Ты идиот, выдавила из себя Татьяна Леонидовна, меняясь в лице. Руки ее задрожали, лицо перекосил страх, а глаза округлились от испуга.
- Молчать! взвизгнул Герман, продолжая смотреть на доску, исписанную задачами и уравнениями.
Саша смотрел на гранату в руках друга, и очень отчетливо, именно в этот момент, он понимал, граната настоящая, РГД5, именно такие, три штуки, они выменяли еще месяц назад у танкистов, что вернулись с учений, на спирт. Он хорошо видел трясущуюся руку Германа, его большой палец, просунутый в кольцо, и разогнутые усики взрывателя. Ученики класса, словно застыли в недоумении. Что это? Шутка? Розыгрыш? Или, правда? На каждом лице, был вопрос, и только двое, Саша и Женя, понимали, граната боевая. В наступившей тишине, раздался голос Жени.
- Герман, не надо, убери гранату, стараясь говорить спокойно, произнес Женя. Герман, медленно повернул голову, посмотрел на Женю, и тихо сказал:
- Уходите. Это наше, личное. Меня, и Татьяны Леонидовны. А вы уходите.
- Не надо Герман, произнес Саша, поднявшись.
Герман не оборачиваясь, крикнул:
- Все пошли в коридор! Оставьте нас!
И тогда тишину прорезал истошный крик девчонок. Они кричали, пищали, визжали, и, вскакивая с мест, бежали к выходу, подталкивая друг друга. Следом, выходили мальчишки класса, молчали, и смотрели... Через минуту, в классе остались четверо, Саша, Женя, Герман, и учитель математики, Татьяна Леонидовна, которая так и стояла подле Германа, словно застывшая. Она смотрела на его руку, с перекошенным от ужаса лицом.
- И вы уходите, обращаясь к друзьям, громко произнес Герман. Зачем вам?
- Герман, не дури, сказал Саша. Ты только хуже сделал,- понимаешь? Что теперь будет? Ты же, все разрушил! И жизнь свою! громко говорил Саша, глядя на друга. Ты сам подумай? Кому будет лучше? Саша говорил, и, делая каждый раз шаг в сторону Германа, уже думал о том, как выхватить гранату, из его руки. А Женя молчал, но, кажется и он, стал догадываться, о намерениях Саши. И потому, он тоже, продвигался к парте Германа. Конечно, думали все о разном, каждый о своем, но как минимум двое, не хотели, что бы третий, вырвал "кольцо".
- Стоять! вскрикнул Герман, и резко поднявшись, схватил левой рукой, за рукав платья Татьяну Леонидовну, он прижался к ней телом, придавив гранату, к ее груди.
- Уйдите, закричал он, иначе я вырву "кольцо"! Я сам так решил,- понятно! крикнул он. - Остановись! вытянув руки вперед, произнес Саша. Не надо. Мы выйдем. Только успокойся,- хорошо?
- Не учи меня прыщ! гаркнул Герман. Ты такой же, как я - ненужный!
- Герман, тихо сказал Женя, ты...
- И ты, топай отсюда, танкист наследный, топай!
- Ладно, кивнул Женя, мы уходим, как знаешь. Пошли Саня, пусть сам, задачки решает, тяжело вздохнул Женя, и направился к двери.
Саша шел следом и видел застывшее от страха лицо Татьяны Леонидовны. Оно стало бледным, ее губы мелко дрожали, а в глазах, стояли слезы... Черные волосы, будто прутья острые, взлохмаченные, и дрожащее, красивое тело, под зеленым платьем. Выйдя из класса, друзья остались у прикрытой двери, что бы подслушать... А в коридоре школы, стоял "гвалт", орали и бегали, кричали, стучали, из соседних классов выбегали учителя и ученики, и посредине всего этого, решительно шагала с огромной металлической линейкой в руках, завуч школы, Валентина Ивановна Репейникова. Небольшого роста, с круглым лицом, короткой стрижкой темных волос, и раскосыми глазами. Лицо ее было решительно и взгляд беспощаден. Подойдя к двери кабинета, она посмотрела на Сашу, потом на Женю, и, прищурившись, сказала:
- Значит Басов. Да? прикрикнула она.
- Ага, понурив голову, ответил Женя.
- Ну, все, это последняя капля, сказала завуч, и рванула дверь на себя.
- Басов, раздался громкий и зычный голос Валентины Ивановны. Прекратить!
- Пошла вон! заорал Герман в ответ. Вышла! Не подходить!
- Да ты у меня! раздался хлопок металлической линейки, по деревянной парте. С волчьим билетом выйдешь! Басов!
- Нет! кричал Герман. Вы мне сейчас аттестат с отличием выпишите, иначе взорву вас, вместе, всех! Понятно, взвизгнул Герман. Понятно!
- Ах, ты дебил, а ну отпусти Татьяну Леонидовну, приказала завуч, Герману.
- Аттестат пишите, тогда отпущу - понятно! прижимал он руку с гранатой, к груди учителя.
- И что потом, думаешь, с ним тебя куда то примут, кроме тюрьмы, сказала завуч.
- Не ваше дело, пишите.
- Хорошо, я напишу, внезапно согласилась Валентина Ивановна. Ты тогда отпустишь учителя?
- Отпущу, не раздумывая, ответил Герман.
- Хорошо, я иду выписывать твой аттестат, сказала она, пятясь к двери. А ты, ты просто жди, говорила она, и ничего не делай. Договорились?
- Договорились, кивнул Герман.
Завуч вышла. Герман, еле успел, подхватить падающее в обморок тело Татьяны Леонидовны. Палец, машинально дернулся, и кольцо застряло на самом кончике разогнутых, металлических усиков. Разогнув левую руку, он выронил тело учителя на пол, и, зажав пальцами рук, гранату, прижал ее к себе, и отбежав в противоположный угол класса, сел на корточки, лицом к стене. Саша все слышал, и, открыв дверь, вбежал в класс. Он подбежал к Герману, и крикнул:
- Только крепко держи! Женька сейчас кусок проволоки найдет. Держи крепко! Он отбежал от Германа, и, подхватив тело учителя, потянул его к дверям.
- Сашка! Я не хочу! Я не виноват! Слышишь! кричал Герман из угла. Мне нельзя на второй год, ты же знаешь, всхлипывал Герман. Есть дома нечего, сестренка голодает, мать пьет, ты же знаешь! Куда мне деваться! Я не хотел!
- Знаю Герман, знаю, ответил Саша, тяжело перетаскивая тело. Только теперь ничего не изменишь. Понимаешь?
- Я на ремонтный завод хотел устроиться, там зарплата хорошая, учеников берут, говорил Герман. Вчера ночью, мать из окна хотела выброситься, еле успел поймать,- понимаешь! Она какой- то драни напилась, и стала бегать по комнате, а потом в окно,- понимаешь!
Вместо Жени, в класс, буквально ворвался, пожилой майор, учитель начальной военной подготовки, Кузовкин Михаил Романович. Он подхватил из рук Саши Татьяну Леонидовну, и быстро вытащил ее из класса. Вернувшись, он взглянул на Германа, сидящего в дальнем углу, затем на Сашу, и тяжело вздохнув, спросил:
- Граната боевая?
- Я точно не знаю, подняв плечи, прошептал Саша, глядя в пол.
- Боевая, раздался за спиной майора, запыхавшийся голос Жени.
Майор обернулся, увидел вспотевшего Женю, в руках длинный кусок медной проволоки, и, кивнув головой, все и сразу понял. Он протянул руку, взял у Жени проволоку, и тихо, но очень жестко, произнес:
- Вон из класса! Бегом!
Саша и Женя, выбежали в пустой коридор, в конце которого стояла Валентина Ивановна, и призывно махала им рукой.
- Побежали, прошептал Женя, посмотрев на друга.
- Да, кивнул головой Саша, оглянулся, еще раз посмотрел на дверь класса, и побежал.
Коридор казалось, не кончится, но вот, в полумраке, его остановили, чьи-то крепкие руки. Саша поднял голову, и увидел людей в форме. Один из них, отодвинул ребят в сторону, кивнул, и остальные, молча, пошли по коридору. Саша и Женя, стояли, прижавшись к холодной стене, и смотрели...
Класс математики.
Герман, "скрючившись", сидит в дальнем углу класса. Рядом с ним, на коленях стоит майор Кузовкин, и, запустив руки, словно обнимая Германа со спины, что-то ощупывает. В открытое окно класса врывается теплый весенний воздух, раскачивая тяжелые шторы. Солнце, приветливо касается своими лучами, стен, и пола. Исписанная мелом доска, разложенные тетради на партах, сумки, веточки ивы, в вазе на столе... Все еще дышит, и живет...
- Ты сильно не дрожи, раздался в тишине голос майора.
- А я не дрожу, заикаясь, ответил Герман.
- Вот и хорошо, прошептал майор. По его лицу стекал пот, застилая глаза, тогда он, поворачивался, и вытирал лицо, прислонившись к спине Германа, об его, новый костюм. В этот момент, Герману казалось, что к спине его, прижимают гранату, тогда его тело, еще сильнее, начинало дрожать.
- Не бойся, шептал майор, тряхнув седой шевелюрой волос. Главное, делай то, что я тебе скажу,- понял? Если понял, просто кивни головой? Можешь не отвечать. Герман кивнул.
- Вот и хорошо, тяжело вздохнул майор, просунув свои руки, к гранате. "Вроде, так все просто, а я ведь никогда этого не делал, подумал майор. Двадцать лет в штабе бумажки перекладывал, из них только раз восемь и был на полигоне, и гранату, только в теории изучал. Но ведь она, простая, это же не мина с секретом. Ладно, я пожил хоть немного, а пацан этот, еще нет. Справлюсь как- нибудь. Пока приедут саперы из части, пройдет время, а пацан может, устанет, и разожмет пальцы, и тогда взрыв, и не станет парня. Нет, надо самому пробовать, иначе никак, - могут не успеть. Ничего, справлюсь, в крайнем случае, сам зажму, своими руками, и буду ждать саперов,- так надежнее. Да, именно так, успокаивал себя майор".
- Тебя как зовут, шепотом спросил Кузовкин.
- Герман.
- Хорошо Герман, теперь ты будешь разжимать пальцы по очереди. Если понял, кивни. Герман кивнул в ответ.
- Значит если мой палец сверху твоего, то ты этот палец и разжимай,- понял?
- Да, прохрипел Герман.
- Тогда начнем потихоньку, сказал майор, и положил свой палец сверху. Большой, указательный, средний,.. он потихоньку, зажимал гранату и чеку, в своей руке. "Только бы не рванула, билась в голове майора, лишь бы не сейчас, думал он, чувствуя под своими пальцами нагретый теплом рук металл. Бог не простит, уж лучше я. Он чувствовал кончиками пальцев, какой - то неестественной для человека энергией. Вот она, маленькая смерть, металл, начиненный взрывчаткой. А может это учебная граната? вдруг подумал он. Да какая разница, когда жизнь на волоске! Зажав гранату в своей руке, он крепко стиснул пальцы, вытащил одну руку, и прошептал на ухо Герману:
- Сейчас мы вместе поднимемся, и ты, сразу в сторону. Понял? Герман кивнул головой.
- Давай, майор тяжело вздохнул, медленно поднимаясь. Они встали, и Герман, сразу, сделал шаг в сторону.
- Беги, прошептал майор, посмотрев на растерянное лицо Германа. Марш из класса, прикрикнул майор. Герман вздрогнул, и бросился к двери. Выбежав в коридор, он повернул направо, и увидел ровно посередине, идущих на него военных. Один из них, махнул ему рукой, указывая, куда ему бежать. Герман рванул вперед, изо всех сил. "Наверно надо проволокой обмотать, подумал майор, глядя на гранату, так надежнее будет. Он осторожно посмотрел на дно гранаты, и сразу понял - боевая. Вот тебе и детки, подумал он, потянувшись свободной рукой в карман кителя. Того гляди, начнут на уроки снаряды таскать, тогда точно, "капут". Он нащупал в кармане проволоку, потянул ее, и в этот момент, открылась дверь в класс. Майор обернулся, улыбнулся, и разжал руку... "Быстро, подумал он, услышав щелчок..." Взрыв.
Через три дня. Гарнизонный стадион. Воскресенье, утро.
На потертых от времени лавках стадиона сидели двое, Саша и Женя. Вид их был удрученный, и растерянный. Они нехотя перебрасывались словами, изредка оглядываясь по сторонам. Светило солнце, и одинокий бегун, пожилой мужчина в спортивных трусах, с голым торсом, "наматывал" круги по стадиону.
- К тебе домой приходили? спросил Женя, глядя себе под ноги.
- Нет, мотнул головой Саша. А что?
- Ко мне приходили, тяжело вздохнул Женя. Какой - то капитан, с отцом долго разговаривал, на кухне.
- Может по службе? пожал плечами Саша, наблюдая за бегуном.
- Какой там, поморщился Женя. Отец высек меня, и требовал сказать, есть ли у меня патроны, или взрывпакеты.
- А ты? взглянув на Женю, сжался от напряжения Саша. Рассказал?
- Конечно, опустив голову, тихо произнес Женя. А куда деваться.
- Ну, ты, ударил себя по колену Саша,- даешь! Тебе не тайну хранить, а треплом на базаре быть!
- Что, испугался, рассмеялся Женя, подняв голову. Он смотрел на Сашу и улыбался.
- Чего, соврал что ли? усмехнулся Саша.
- А ты думал... всех предал, все рассказал, смеялся Женя.
- Ну, ты даешь, облегченно вздохнул Саша, качая головой.
- Могем! улыбался Женя.
- Слушай, спохватился Саша. Надо от арсенала нашего избавляться, хоть как крути, если даже Герман ничего не рассказал, все одно, проверять всех будут. Как думаешь?
- Правильно, согласился Женя, кивнув, надо избавится. Только когда, и куда?
- Все просто, шлепнул себя ладонью по лбу Саша. Помнишь угольный склад на "железке", а рядом озерцо маленькое, помнишь?
- Припоминаю, наморщив лоб, задумчиво сказал Женя. Это там, где мы "цинк" с патронами прятали?
- Правильно, обрадовался Саша.
- Что предлагаешь? деловито спросил Женя, разглядывая большой плакат на входе стадиона. Сильнее, быстрее, выше, прочитал он вслух.
- Предлагаю, сегодня вечером, вынести весь наш арсенал, и утопить в том озере.
- Если ниже, то быстрее, тихо произнес Женя, глядя вдаль.
- Чего? спросил Саша, посмотрев на друга. Ты чего сказал?
- Ерунда, махнул рукой Женя, повернув голову. Правильно ты придумал, надо так и сделать, сказал он, глядя в глаза Саше.
- Тогда, сегодня, договорились, кивнул Саша, не отводя взгляд.
- Часов в восемь, предложил Женя, поднялся и пошел вверх, переступая лавки.
- Лучше в девять, сказал Саша, и последовал за другом.
Поднявшись на верхний ряд, они снова сели рядом, и молча, смотрели на мужчину, что бегал по стадиону.
- Какой же дурак, тихо произнес Саша. Зачем он так поступил? Его теперь надолго посадят,- точно, вздохнул Саша, разглядывая порванные кеды, на ногах.
- Сам виноват, промолвил Женя. Зачем? Вот тебе Саня, если завтра классная Валентина, "пару" влепит, что, пойдешь взрывать?- не глядя на друга, спросил Женя.
- Ты чего, спятил, удивленно вскинул глаза Саша, посмотрев на Женю.
- А если бы у меня, в семье такое было, размышлял Женя, я бы наверно, точно так же поступил. А ты? посмотрев на друга, спросил Женя.
- Не знаю, покачал головой Саша. Может быть... добавил он шепотом.
- У Димки Таранова, отец разбился, тихо промолвил Женя. Знаешь?
- Да, кивнул Саша, слышал.
- Я обещал зайти к нему, пойдешь со мной?
- Пошли, пожал плечами Саша.
Они не спеша, спустились с трибуны стадиона, прошли по липовой аллее, и, обогнув соседний дом, вышли во двор, пятиэтажных типовых домов гарнизона, где жил Дима Таранов. Посередине двора, напротив "курилки", в неглубокой яме, полыхал костер. Рядом стояли несколько женщин с печальными лицами, в черных платках. Друзья остановились, и молча, смотрели на костер, из военной формы. Из подъезда вышел смурной Димка Таранов, с лицом, перепачканным сажей. Невысокий, крепкий парень, с черной копной волос, и большим носом, на скуластом лице. В руках он нес тяжелые летные куртки, своего отца.
- Пойдем, поможем, дернул Сашу за руку Женя, глядя на Диму Таранова.
- Может не надо, тихо спросил Саша.
- Пойдем, подтолкнул его плечом Женя.
Ребята подошли к Диме, когда тот, кинул в костер куртки, что- то прошептал, и, повернувшись, отошел в сторону.
- Привет Димка, протянул руку Женя.
- Привет, устало ответил Дима, пожав руку.
- Привет, поздоровался Саша.
- Может, помощь нужна? - спросил Женя, глядя на костер.
- Уже не надо, тяжело вздохнул Дима. Там вещей совсем немного осталось, сам справлюсь.
- В школу завтра придешь? спросил Женя.
- Нет, тихо ответил Дима, посмотрев на костер.
- Ну да, промолвил Женя, правильно. Ты держись, похлопал он Диму по плечу.
- Нормально, ответил Дима.
- Мы пошли, сказал Женя, протянув руку на прощанье.
- Да, кивнул Дима, протягивая ладонь.
Саша пожал руку, а сам, смотрел на уставшие, и заплаканные лица женщин, в черных платках. В них было столько много, горя, что по телу Саши, "пробежали мурашки". Они шли, молча, дойдя до развилки, у магазина, Женя повернулся и сказал:
- Сегодня в девять, не забудь.
- Не забуду, кивнул Саша, и свернул на свою тропинку. Пройдя несколько метров, он спохватился, и вспомнил, что надо купить хлеб, и пошел обратно в магазин.
Перед дверями" хлебного", уже стояла очередь, и Саша, сразу догадался, хлеба привезли мало, и стоять ему придется час, и то, если достанется одна буханка. Потоптавшись у входа, он махнул рукой, и пошел домой. " Ну и ладно, думал он. Без хлеба проживу, первый раз что ли? Тушенку разогрею, и картошку пожарю, не пропаду. А еще, можно в "Военторг" по дороге зайти, там консервы продают, тоже нормально".
Вечером, друзья достали из тайника, в гаражах, деревянный ящик и отнесли его на угольный склад. Там, открыв, перетаскали все на берег озера, и в полной тишине, не сказав друг другу и слова, выбросили весь "арсенал" в мутную воду. Возвращались уже затемно, уставшие, и молчаливые. Дойдя до развилки "бетонки", Женя посмотрел на друга и спросил: - Не жалко?
- Нет, покачал головой Саша.
- Ладно, давай, до завтра, протягивая руку, сказал Женя.
- Пока, пожав руку, ответил Саша.
Женя пошел направо, Саша повернул налево, тихая ночь опускалась на гарнизон, в домах горел свет, и больше ничего...
Афганистан. Кишлак на границе с Пакистаном. 1985 г.
В доме, на потертых коврах, сидят мужчины, пьют чай, и кушают лепешки. Разговор их медленный, и почтенный, не спеша перетекает, словно вода в озере. Пожилые, убеленные сединами мужчины, а рядом с ними, аккуратно составленное в углу комнаты оружие. Во дворе, под навесом, сидят женщины, замешивая тесто, для хлеба. На глиняном "дувале" развешаны разноцветные ковры. Маленький мальчуган, в длинном халате, таскает дрова. В полутемной комнате, лежит Зафир, а рядом с ним, держа в руках пиалу с водой, сидит крепкий юноша, в длинной рубахе. Он крепок, широк в плечах, а лицо его, круглое и добродушное. Зафир медленно открывает глаза, и видит перед собой, улыбающиеся, незнакомое лицо.
- Попей, тебе надо пить, говорит юноша, протягивая Зафиру пиалу.
- Кто ты? шепотом спросил Зафир, разглядывая лицо незнакомца.
- Меня зовут Хузайфа, ответил юноша. Ты пей, сказал он, поднеся пиалу, к губам Зафира.
Зафир коснулся губами, холодной воды, и с жадностью выпил всю.
- Спасибо, тихо сказал Зафир, посмотрев в глаза юноши.
- Ты уже выздоравливаешь, - хорошо, улыбнулся Хузайфа.
- Где я? спросил Зафир, рассматривая глиняные стены, незнакомого ему дома.
- Ты в доме моего отца, Аммара, спокойно ответил юноша. Он нашел тебя в заброшенном кишлаке, и спас тебе жизнь. Хузайфа, поставил пиалу на пол, и налил еще воды.
- А мой брат, испуганно спросил Зафир. Где он?
- Отец сказал, что нашел тебя, когда ты умирал. А рядом с тобой, был мертвый мальчик. Он похоронил его, и еще одно тело,- может это был твой родственник?
- Отец, прошептал Зафир, закрыв глаза.
- Он похоронил их, с грустью в голосе, сказал Хузайфа.
- Благодарю его, да продлит Аллах, дни его, тихо произнес Зафир, за доброту его. Зафир посмотрел на свои перевязанные руки, деревянные рогатины в углу, и, опустив взгляд, не увидел ног. Сердце его бешено заколотилось, на лице выступил пот. Он растерянно посмотрел на юношу, и тихо произнес:
- Я хочу увидеть небо.
- Хорошо, кивнул, Хузайфа, откидывая в сторону одеяло. Пойдем.
Зафир осторожно посмотрел на свое тело, и увидел, словно чужие, совсем толстые ноги. "Неужели это мои ноги, подумал он. А может, тканей, так много намотали на них? Они такие большие. Руки сгибаются, и совсем не болят, подумал он. И совсем ничего не болит, улыбнулся Зафир." Хузайфа, медленно и осторожно помогал подняться Зафиру. Он поддерживал его, потом помог сесть, и, отдышавшись, стал поднимать за плечи, Зафира, на ноги. Боль, сильная, и молниеносная, пробила все тело Зафира, от ног, и ударила в голову. Зафир дернул головой, и ослаб, повиснув всем телом. Хузайфа, осторожно подхватил его, наклонился, и плавным движением, поднял его на руки. Он с трудом, протиснулся в узкий проем в стене, и вынес тело Зафира на улицу. Пройдя несколько шагов, он опустил его, под соломенный навес, подложив под голову халат. Затем он вернулся в дом, взял две пиалы, в одной из которых была черная жидкость, и, вернувшись к Зафиру, стал разматывать на его ногах ткани. Зафир поморщился от боли, и открыл глаза. "Небо, я вижу небо, какое оно красивое! подумал он. И дышать лучше, и болит...
- Ай, вдруг вскрикнул Зафир, скривившись.
- Терпи, сказал Хузайфа, взглянув на осунувшееся лицо Зафира. Надо мазать раны, или будет плохо, тяжело вздохнул Хузайфа.
Зафир приподнял голову, и увидел свою правую ногу. Она была толстой, и множество мелких порезов, разрывали кожу, по всей ноге. Он хотел поднять свою ногу, пошевелить пальцами, но как ни старался, у него не получалось. Разозлившись, он взглянул на вторую, и как можно громче сказал:
- Хузайфа, я не "слышу" своих ног! Отложив в сторону ткань, Хузайфа, пристально посмотрел в глаза Зафира, и тихо произнес:
- Аллах всемогущ, он даст тебе здоровье,- вот увидишь. Только ты, терпи.
- Я так не могу, вскрикнул Зафир. Я не хочу жить калекой! махнул рукой Зафир. Ты слышишь меня?
- Да, покорно склонив голову, ответил Хузайфа.
Подняв голову, он взял в руки пиалу с черной "жиделью", и, вылив немного на руку, стал втирать ее в раны, на ноге Зафира. "Снова боль, скривился Зафир. Уж лучше умереть достойно, думал в эту минуту Зафир, чем быть калекой, не способным прокормить себя, и семью. Зачем мне такая жизнь, заплакал Зафир". Помазав ноги Зафира, Хузайфа, снова обмотал их тканью и ушел в дом. Вернувшись через несколько минут, он улыбался, и держал в руке, две "рогатины". Протягивая их Зафиру, он с гордостью сказал:
- Это тебе, от меня, я сам выстрогал, что бы ты, смог ходить, улыбался Хузайфа. Я очень далеко ходил, что бы найти дерево, и нашел.
- Спасибо тебе, сказал Зафир. За заботу, и лечение...
- Зачем так говоришь, перебил его Хузайфа. Это помощь...
- Если сбился в пути, добавил Зафир. Так да?
- Да, кивнул Хузайфа.
- Тогда я поднимусь, улыбнулся Зафир.
- Да, ответил Хузайфа, помогая подняться.
Осторожно, опираясь на рогатины, Зафир, стоял сам, без помощи, и щурился под ласковым солнцем. Сначала, было больно, текли слезы. Потом, его глаза привыкли, и через несколько минут, он уже хорошо различал, вдалеке, посередине дороги, идущей у подножия горы, силуэты двух искореженных броневиков, чернеющих на фоне "красных гор". Он опустил глаза, почувствовав, как кто-то дотронулся его руки. Повернув голову, он увидел перед собой, смешного мальчишку, что улыбаясь, искренне и широко, смотрел в глаза Зафира.
- Как тебя зовут, промолвил Зафир, улыбнувшись в ответ.
- Я быстро, сказал мальчишка, и побежал через двор, к "тандыру".
- Это мой младший брат, усмехнулся Хузайфа, протягивая пиалу с водой.
- Попей.
- Спасибо, кивнул Зафир.
Он жевал вкусный, пахучий хлеб, и щурился под "родным" солнцем. "Как хорошо, что я живой, вдруг подумал он. В это небо, можно смотреть вечность, этим воздухом, надо дышать всю жизнь, думал он. Жаль отца, и брата, но так распорядился Аллах. Одним он дает жизнь на земле, у других отнимает, иным муки посылает. Хвала Аллаху, что дал мне жизнь, подумал Зафир, закрыв глаза".
- Шурави! Много шурави! кричал вдалеке юноша, кубарем спускаясь с горы. Впереди него, бежали, сгрудившись овцы, а он, размахивая руками, кричал, и бежал вниз.
- Что? вздрогнул всем телом Зафир, и повернувшись посмотрел на встревоженное выражение лица Хузайфа.
- Какие шурави? недоумевал Зафир.
- Да, "шурави" идут, плохо, протяжно произнес Хузайфа. Надо отцу сказать, повернулся Хузайфа, и поспешил в дом.
Женщины, услыхав голос юноши пастуха, сначала встали у "дувала" прислушиваясь, а затем, взяв в руки посуду, быстро ушли в дом.
Горная дорога.
На склоне горы, совершенно открыто, не прячась, стоял пожилой мужчина, с ружьем в руках. Он недолго всматривался в колонну бронетехники, скинул с плеча ружье, опустился на колено и прицелился. На минуту, колонна исчезла за поворотом, и когда показалась первая БМП, мужчина, не раздумывая, выстрелил, в сидящего на башне, светловолосого парня. Он увидел, его пуля попала в шею "неверному", он улыбнулся, и перезарядил ружье. Снова прицелился, только на этот раз, "шурави" как яблоки падали вниз, и расползались в стороны. Мужчина, улыбнулся, и взял на прицел, одного, что стоял и размахивал руками. Выстрел. И тот, что размахивал, рухнул как подкошенный на землю. Мужчина поднялся и выкрикнул:
- Смерть неверным!
И только тогда, в колонне заметили, откуда стреляли. Башня на БМП развернулась, и ствол изрыгнул пламя. Выстрел. А за ним, стали бить из всех стволов, матерно ругаясь, и прячась за "броню". Через несколько минут, ожесточенного огня, все стихло. От колонны отделились несколько солдат, и осторожно поднимались на склон. А колонна, ощетинившись горячими стволами, словно еж, томилась в ожидании на месте. Когда солдаты поднялись на склон, они растерялись. Перед ними, лежал одинокий, пожилой мужчина, залитый кровью, а в стороне, разбитое ружье.
- Вот гад, громко произнес, один из них, высокий, черноволосый парень, с пулеметом в руках. Один сука, а двоих наших пацанов убил. Сука! сквозь зубы, сказал он, подошел и пнул мертвое тело афганца.
- Готов!
- Я даже знаю, откуда он, негромко сказал второй, лысый, со шрамом на подбородке. Вон из того кишлака, сказал он, махнув головой.
- Точно, оттуда, прищурившись, сказал высокий, рассматривая вдали, кишлак.
- Ну, все, хана им, сплюнул третий, оглядываясь по сторонам.
По рации, они связались с колонной, и, доложив обстановку, пошли дальше по склону пешком, а колонна, поползла по дороге.
Кишлак. Утро. В ожидании колонны "шурави".
Никто не спешил, все знали, что могут убежать, и поэтому, спокойно собирали "пожитки", и еду. Отец Хузайфа, спокойно говорил с пастухами, молодыми парнями, и рассказывал им, куда надо гнать скот. Немногочисленное население кишлака, готовилось уйти на другую сторону, в Пакистан. Благо, что между ними, в этом районе, абсолютно никаких преград, перешел через невысокую гору, и соседний оазис, другой страны. Каких-то три километра, и другая жизнь.
- Гоните стадо вон по той тропе, указывая рукой в сторону, говорил Аммар, пастухам. Никого не бойтесь, на другой стороне, вас встретит наш друг, Сахир. Он укажет вам место, куда идти на ночлег. Понятно?
- Понятно, кивнули пастухи, одновременно.
- Тогда идите, и быстрее, сказал Аммар, обернулся и посмотрел вдаль, на дорогу.
- Зачем ты торопишься, спросил его молодой мужчина с бородой, подошедший к Аммару со спины.
Аммар обернулся, взглянул ему в глаза, и ответил:
- Русские, идут мстить, за своих, а если так, то нас, они будут убивать.
- Откуда ты знаешь, может они везут еду, усмехнулся молодой.
- Ты поперхнешься их едой, зыркнув глазами, сказал Аммар. Если хочешь остаться, сиди, вот здесь, у "дувала", указывая рукой, громко сказал Аммар.
- Отец, подбежал Хузайфа, склонив голову. Как быть с Зафиром, спросил он, не поднимая глаз. Он не может идти, тихо сказал он.
- Ах, да, спохватился Аммар. Тогда возьми осла, и уходите, махнул он рукой, оглянулся, и как то сразу, поник, опустив плечи.
У крайнего дома, прижимаясь к стенам, стояли солдаты, направив оружие в их сторону. Аммар огляделся по сторонам, и только сейчас понял, что они слишком долго собирались, и солдаты, опередили их. Он только заметил, на склоне стадо, что медленно уходило по склону. " Их, они не догонят, слава Аллаху, подумал Аммар." Ожидание длилось недолго. Один из солдат, отделился от остальных, и, опустив автомат, заговорил на пушту. - Не надо бояться, говорил он. Мы не сделаем вам плохо. Нам нужна вода, не бойтесь, говорил он, направляясь прямиком во двор Аммара.
Аммир внимательно смотрел на него, не отводя глаз. " По виду таджик, и говорит странно, вроде пушту, а вроде и нет, подумал Аммар. Да все они таджики, так говорят. А глаза у него холодные, и злые, только беду несут, и кров".
- Здравствуйте, протягивая руки, сказал солдат, приближаясь к Аммару.
- Здравствуй, нехотя подал руку Аммар.
- Нам вода нужна, натянуто улыбнулся солдат, глядя в сторону, за спину Аммара.
- Хузайфа, крикнул Аммар, принеси воды воинам.
- Спасибо, кивнул солдат, протягивая флягу.
Только сейчас Аммар сообразил, их мало, и они пришли пешком, отделившись от колонны, пока та, переправлялась через "гнилую речку". Он посмотрел на дорогу, и увидел подтверждение своих мыслей, колонна подъезжала к кишлаку. Хузайфа вынес воды, а солдат таджик, вдруг нахмурившись, громко произнес:
- Всем людям выйти из домов, и собраться на дороге, - вон там, указывая рукой, властно добавил он. Быстро! громко сказал он, вскинув автомат,- быстро! Он направил ствол в Аммара, и, прищурившись, смотрел ему в глаза.
- Выходите все, положив палец на курок, отчетливо произнес солдат. Пять минут, добавил он спокойно. У кого есть оружие, выходит с поднятыми руками. Ты меня понимаешь?
- Понимаю, спокойно ответил Аммар, глядя на солдата.
- Зови, прошептал солдат.
- Жители кишлака, громко выкрикнул Аммар, выходите из домов, и идите по дороге. Вам ничего не сделают.
- Хорошо, кивнул солдат. Теперь медленно достань свой нож, и брось на землю, сказал солдат. Или у тебя, есть и другое оружие?
- У меня нет оружия, спокойно ответил Аммар.
- Хорошо, кивнул солдат. Ты иди, указывая стволом автомата на дорогу, сказал солдат. Там тебя ждут. И ты иди, указав на Хузайфа. сказал солдат. В доме кто ни будь, остался? спросил он, обращаясь к Хузайфа.
- Да, растерянно ответил юноша.
- Кто?
- Там моя мать, сестры, и братья, ответил Хузайфа.
Солдат подошел к юноше, со спины, ткнул его дулом автомата и сказал:
- Говори им, что бы вышли, или умрут. Понял?
- Да, кивнул головой Хузайфа.
- Ну, ткнул его стволом солдат.
- Выходите, прошу вас, иначе солдаты нас убьют, кричал Хузайфа. Прошу выходите, если не выйдите, нас убьют.
Занавеска на входе распахнулась, и во двор, стала выходить семья Аммара. Жена, мать, сестра, дети... Они покорно выходили на улицу и шли... Они стояли все вместе, мужчины, старики, женщины, дети. Вокруг, на них смотрели стволы оружия, разного калибра, и десятки глаз, злых лиц, и страх витал над всем этим действом, потому что, ни те, ни другие, не хотели убивать, а надо... Кровь за кровь, жизнь за жизнь, и не понять друг друга, зачем...
Окраина кишлака.
Зафир с трудом стоял, опираясь на рогатины, и с ненавистью смотрел на "шурави". " Это вы, шакалы, убили моего отца, и брата. Это вы "неверные", пришли к нам в дом, в своих грязных сапогах, и распоряжаетесь нашей жизнью. Это вы "пьяные морды", топчете наши поля, отбирая еду и скот. Это вы, разбрасываете всюду бомбы, что бы как можно больше умерло нашего народа, а вы смеялись, и пьяные, оскверняли наши могилы. Ненавижу вас!!! Клянусь Аллахом, сколько дней мне осталось жить на земле, все эти дни, я буду мстить вам- неверные! за отца, за брата, за себя,- за наш народ! Пока буду дышать, буду мстить, наш обычай такой, и я его не нарушу, твердил себе Зафир." Смерть вам неверные, зло прошептал Зафир, глядя на измученное лицо, солдата, стоящего напротив.
- Не надо, прошептал Хузайфа, легонько толкнув, в плечо Зафира. Среди них есть солдаты, которые понимают наш язык, тихо шептал он, не глядя на Зафира.
- Тогда пусть услышат, негромко сказал Зафир, морщась от боли. Я буду их резать, пока сам буду жить.
- Молчи, испуганно произнес Хузайфа, увидев как один из солдат, идет в их сторону.
С лицом словно "лепешка", узкими щелочками глаз, и маленьким ртом, искривленным в ухмылке, к ним подошел низкорослый солдат. Он быстро растолкал стоящих перед ним стариков, и подошел к двум юношам. Прищурив, и без того, узкие глаза, он внимательно осмотрел Зафира, покачал головой и крикнул:
- Товарищ лейтенант! здесь кажется "душман" раненный.
- Прячется наверно, добавил он, холодно взглянув Зафиру в глаза.
- Идите сюда.
От БМП отделился высокий, молодой мужчина, с запыленным лицом. Он на ходу, отпил из фляги, и, перекинув автомат на грудь, подошел.
- Чего там, недовольно сказал он, кивнув головой.
- Да вот, указывая на Зафира, сказал солдат, он,- точно.
Офицер внимательно посмотрел на Зафира, и лицо его стало злым. Он увидел тот взгляд, прожигающий, ненавидящий, тот, что заставляет содрогнуться. Такой, он уже видел, у смертника, когда тот подорвал себя, в очереди, во время раздачи риса. "А с виду пацан совсем, подумал лейтенант, лет пятнадцать, наверно,- вот "сучье племя", чем моложе, тем злее, ну ничего гад, ты сейчас нам ответишь, за наших погибших товарищей. Ответишь! Все вы ответите, "чурки грязные"! Мы вам покажем, как русских убивать! Этого точно в расход, если командир не увидит, подумал лейтенант".
- Выводи эту суку, зло сказал лейтенант, не сводя глаз с Зафира.
Солдат схватил за плечо Зафира, и толкнул его. Зафир упал лицом вниз, и застонал от боли. К нему на помощь, бросился Хузайфа, но сильный удар прикладом автомата, остановил его, согнув тело пополам, от боли. Аммар, вдруг громко вскрикнул, воздев руки к небу, и прыгнул на лейтенанта, навалившись на него всем телом. Он вцепился руками в горло "шурави", и что есть силы давил. Лейтенант покраснел, и судорожно размахивал руками. Казалось еще мгновение, и он умрет. Но нет, низкорослый солдат, проворно обернулся, и сильно ударил Аммара в голову, прикладом автомата.
- Стоять! раздался истошный крик. И в тот же миг, раздалась длинная очередь из автомата. Пожилой мужчина с большими усами, на квадратном лице, свирепо глядел на крестьян, и продолжал стрелять поверх голов.
- Стоять обезьяны! - орал он.
- Всех положу.
- Отставить старшина, кричал на бегу, командир, отставить!
Среднего роста, широкоплечий, с волевым лицом, он грозно смотрел на старшину, приближаясь быстрым шагом. Опустив автомат, старшина ошалело смотрел на своего командира, еще не понимая приказа.
- Отставить старшина, подходя вплотную, уже спокойно сказал командир, положив свою руку, на горячий ствол автомата. Он посмотрел в глаза своему старшине, и увидел в них, - страх. " Неужели, такой опытный солдат, и страх, подумал командир".
- Что произошло, увидев потрепанного лейтенанта, спросил он?
- Я не слышу, прикрикнул командир.
- Лейтенант Дуров!
- Я, выкрикнул лейтенант, отряхиваясь от пыли.
- Вы не услышали, "заводился" от злости командир.
- Душмана раненого обнаружили, указывая на лежащего Зафира, сказал Дуров. Вот, сержант Канакбаев обнаружил его. А с ним, и приятели его, вот они, все здесь, обводя рукой, усмехнулся Дуров.
Командир подошел, посмотрел на распластанные в пыли тела, и произнес:
- Какого хера!
- Товарищ майор, они душман, точно говорю, тараторил казах Канакбаев. Этот вон раненый, давайте я его развяжу, сами посмотрите!
- А если он больной проказой, скривился майор, или еще какой нибудь гадостью, что тогда? - Ну,.. запнулся надув щеки Канакбаев. Тогда под жопу его! нашелся он с ответом, и заулыбался, обнажив мелкие крепкие зубы. А этот, собака драный, товарища лейтенанта хотел убить, я сам его спас, да. Канакбаев, ногой, перевернул тело Аммара.
- Этого в (ХАД), прищурившись, сказал майор. Все, громко сказал он, махнув рукой. Офицеры ко мне! К командиру подбежали три офицера. Уставшие лица, запыленная форма, и злость в глазах.
Посмотрев на своих подчиненных, командир подумал: " Сегодня плохой день. И для меня, и для них. Двух ребят, уже потеряли, а еще назад идти. Ах ты жизнь паскудная, "копеечка", где найдешь, где потеряешь... неладно на сердце. Может бросить этот кишлак, на хрен, и домой? Нет, не поймут они. Как же, мальчишки погибли, а мы этих "чурок" простим, не поймут. А что мне им сказать, что война не цирк, или, что нельзя кровью чужой напиться, потому что своей потом нахлебаешься! Что мне им сказать? Отдать на растерзание, этих крестьян, с их нехитрым имуществом? Нельзя! Нельзя входить в кишлак, засада может быть. А если не осмотрим, то в спину получим, и еще больше ребят потеряем. А может навести вертушки, и в порошок все! Черт, как болит голова. Все, решение принято, и только так".
- Осмотреть кишлак, громко произнес майор. Искать оружие, мины, ну все что найдете.
- Ясно, спросил он, глядя на подчиненных.
- Так точно, почти одновременно ответили офицеры.
- Вперед, кивнул командир, и добавил вполголоса:
- Осторожно ребята, берегите солдат.
"Те, кто стрелял в нас на дороге, пришли из этого кишлака, подумал Волков, а если так, то может быть жарко. Хорошо кишлак в кольце, если что, не уйдут".
Короткие команды, и вот уже разбежались словно "веером" солдаты, по кривым улочкам кишлака. Они шли осторожно, зная, что смерть может поджидать их всюду. Командир группы, майор Волков, забрался на броню, взял бинокль и стал рассматривать соседние с кишлаком склоны гор. Рядом с ним, сидел полусонный радист, долговязый парень, с юношескими угрями на лице. "А вот это, уже интересно, подумал Волков, разглядев вдали на петляющей тропе, людей с оружием, что поднимались вверх. Эх, жаль уже не достанем их! Он повел бинокль чуть правее, и увидел еще людей, только эти, гнали скот. Значит все-таки, "бородачи" были здесь, в кишлаке. Или остались? вздрогнул всем телом майор". Он опустил бинокль, и почему то, уставился на радиостанцию. Глухой взрыв, раздался в тишине неожиданно, в конце кишлака, у крайнего дома. Волков вздрогнул, и услышал в эфире из передатчика:
- Душманы! Волков словно очнулся. Он толкнул радиста, повернулся, и, наклонившись, в люк крикнул:
- Вперед Вася!
- Есть, раздался в ответ, голос механика - водителя. БМП вздрогнула, качнулась назад, всей своей тяжестью, и рванулись траки, глубоко вспарывая глину.
СССР г. Приморск. Мореходное училище. 1987г.
На плацу, между "экипажем" и зданием "камбуза", выстроилось училище. Утреннее построение, и подъем государственного флага. Шеренги курсантов, застывшие в строю, серьезные лица, и медленно плывущий в безветренное синее небо, красный флаг. Играет гимн, и начальник училища, с постным выражением на лице, тускло смотрит, куда- то вдаль. Музыка умолкает, и в наступившей тишине, вдруг спохватившись, начальник училища, громко крикнул:
- Вольно!
- Да, протяжно, и негромко произнес курсант Кретов, посмотрев на стоящего рядом в шеренге, курсанта Карно. Сейчас замполит речь толкать будет, шепотом добавил он, и подмигнул.
Одного взгляда было достаточно, что бы ни усомнится в дальнейших действиях старшины,- наряд на "очки", обеспечен. Кретов виновато пожал плечами, сконфуженно улыбнулся, и, приподняв голову, стал смотреть на замполита, начинающего свою "утреннюю молитву".
Саша не слушал, он" летал в облаках". Мысли его сейчас, целиком и полностью занимала юная особа, по имени Алена. Ее беззаботная, открытая улыбка, и особенные, красивые зеленые глаза. Глядя в них, Саша будто тонул в невидимом омуте, даже не пытаясь сопротивляться, нахлынувшим на него чувствам. С ней так просто и легко, думал он, она будто знает обо мне все, и я о ней. Она подумает, а я уже знаю, и бегу покупать мороженое, а я подумаю, и она, по- дружески целует меня в щеку. Она как красивый цветок, ей можно любоваться бесконечно долго, потому что красота, не утомляет". Они познакомились в городе на набережной, в конце сентября, когда он был в первом своем увольнении.
Набережная г. Приморск (сентябрь) Суббота.
Он купил пять пирожков с картошкой, у сердобольной бабушки с корзинкой, сел на лавочку, и стал "поглощать". Он так сильно был увлечен поеданием, что совсем не заметил подошедшую к нему девушку, которая с интересом рассматривала молоденького курсанта, с жадностью поедающего пирожки. Набив полный рот, Саша довольно откинулся на спинку лавки, и медленно пережевывал пищу, когда вдруг услышал женский голос:
- Между прочим, так кушать нельзя, можно подавится.
- Я, прошептал Саша, выпучив глаза. Он с трудом проглотил кусок пирога, утер ладонью губы, и, подскочив с лавки, словно пружина, представился:
- Курсант Карно.
- Это видно, рассмеялась девушка. А имя у вас есть, курсант?
- Да, растерянно закивал Саша. Имя у меня есть.
- И что? улыбалась девушка, рассматривая Сашу.
- Александр, тихо произнес он. А вас?
- А меня Алена, ответила она, сев на лавочку.
Она была в красивом синем платье, и озорная, дружеская улыбка, заворожила Сашу, в первое мгновение, как только он взглянул в ее изумительной красоты, зеленые глаза. Ветерок слегка качнул увядающую листву на деревьях, и в сердце Саши, затеплилось, и гулко стуча, обозначило свое присутствие, то чувство, под названием - симпатия.
- Вы всегда так кушаете, улыбалась Алена, глядя на Сашу.
- Я, нет, замотал он головой, это случайно, добавил он, отталкивая от себя, пакет с пирожками. Совсем нет, растерянно улыбнулся он.
- Не стесняйтесь, спокойно сказала она, кушайте.
Она смотрела в его глаза, а Саша, не мог вымолвить и слова. Он смотрел на длинную шею, чувственные губы... Они молчали, но им казалось, что продолжали говорить. То самое, внезапное, нашедшее на земле двоих, чувство, сейчас летало над их головами...
- А где лучший кинотеатр, в вашем городе, набравшись смелости, вымолвил Саша.
Я приглашаю в кино, улыбнулся он.
- Кинотеатра у нас всего два, усмехнулась Алена. Они называются "Мир" и "Прогресс", рассмеялась она, откинув голову назад.
- Интересно, засмеялся Саша. А как же "Космос"? В каждом приличном городе, должен быть "Космос"?
- До нас не долетел, с орбиты сбился, пристально глядя на Сашу, сказала Алена. Ты на каком курсе? тихо спросила она.
- На первом, чувствуя, как краснеют щеки, ответил Саша. А что?
- Ничего, пожала она плечами. Пройдет четыре года, и ты больше никогда, сюда не вернешься, вот и все, задумчиво сказала она.
- Это почему, удивился Саша. А может я здесь, в порту останусь. Или женюсь, и буду жить здесь. А?
- Нет, промолвила она, глядя ему в глаза, ты уедешь отсюда навсегда, и лишь один раз, тебе захочется вернуться, но ты не сможешь.
Саша откинул на затылок фуражку, вытер потный лоб ладонью, и внимательно посмотрев на девушку, произнес:
- Колдунья?
- Нет, усмехнулась Алена. Просто так со всеми курсантами, и случается.
- А я не все, серьезно сказал Саша. Надо будет, вернусь.
- Ладно, так мы в кино идем? спросила Алена, поправляя платье.
- Конечно, встрепенулся Саша, поправив фуражку. А куда?
- У тебя до которого часа увольнение? спросила Алена, поднимаясь.
- До 16 часов, бодро отрапортовал Саша.
- И у меня, усмехнулась Алена.
- Ты тоже курсант, удивленно вскинув брови, спросил Саша.
- Да, кивнула она. В школе милиции. Что, испугался, улыбнулась она, посмотрев на реакцию Саши.
- Совсем нет, широко и радостно, улыбнулся Саша. Очень рад!
- И я, улыбалась Алена. Пошли?
- А куда, я пока не знаю город, развел руками Саша.
- Ну конечно в "Мир", он ближе, и кино там интересное идет. Пойдем, взяв Сашу под руку, она повела его, по тенистым улочкам города.
- А какое кино? Как называется? поправил себя Саша.
- Про любовь, негромко сказала она. "Баллада о доблестном рыцаре Айвенго" смотрел?
- Нет, покачал головой Саша.
- Значит тебе, будет интересно, улыбнулась Алена. Сейчас половина одиннадцатого, глядя на маленькие часы, сказала Алена. Значит, пойдем на сеанс 11 часов. Ты не возражаешь? посмотрела она на него.
- Нет, пожал он плечами.
- Тогда прибавим шаг, что бы успеть до начала сеанса, поесть мороженое, сказала она.
- Прибавим, согласился Саша.
Они шли под руку, как молодая пара, но так казалось, только Саше, потому что Алена, очень естественно чувствовала себя, в его обществе, чему Саша, был несказанно рад. Еще бы, сама подошла, познакомилась, теперь идем в кино, и к тому же, милиционер - бывает же, подумал он, довольно разглядывая Алену.
- Вон там клуб моряков, а там, гостиница "Море", а там ресторан, рассказывала Алена на ходу показывая достопримечательности. А вон там, вдали, видишь краны большие,- там порт.
- Порт я видел, улыбнулся Саша.
- Да, и ладно, усмехнулась она. Идем дальше. Вон там, у нас...
- У тебя тоже увольнение, перебил ее Саша, остановившись. Он глядел на нее, так, как бывает у юношей, когда они первый раз в жизни, влюбляются. Она посмотрела на него, опустила глаза, и задумчиво сказала:
- Нет, я в самоволке.
- Как, вздрогнул Саша. Ты?
- Да, я беглая курсантка, опустив голову, сказала она. Меня разыскивают.
- Ты что, не может быть, не понимая, говорил Саша. Как?
- Я беглая, медленно поднимая голову, Алена не выдержала и звонко рассмеялась.
- Шутка да, натянуто улыбнулся Саша. Ты пошутила, да?
- Какой ты серьезный курсант, покачала головой Алена.
- Стараюсь, надув щеки, ответил Саша.
- Похож, только усов не хватает, и вылитый Врунгель, хохотала Алена. Н, умора! Пойдем быстрее, а то и в кино опоздаем, сказала Алена, подталкивая Сашу.
- Не волнуйтесь, станция конечная, писклявым голосом, произнес Саша.
- Побежали, юморист, дернув его за руку, Алена побежала.
- А я, а меня, взмахнул руками Саша, и побежал следом.
Теплый, осенний день, разбросал желтоватую листву, и на набережной было немноголюдно, а в порту, звучали гудки, и маленький город, погружался в спокойную, размеренную жизнь, в которой теперь, были и наши, молодые люди... Он, совсем юный курсант, мореходного училища, она, старше его, на пять лет, и тоже курсант, только школы милиции, и нашли они друг друга, именно в этот день... Тихие полусонные улочки города, узкие тротуары, ямы, кочки, всего этого они не замечали, им было хорошо вдвоем, а почему, они еще не задумывались. Осенний день, щедро дарил солнце, и на усталых лицах прохожих, появлялись улыбки...
Кинотеатр "Мир". Дневной сеанс.
Они быстро поднялись по ступеням и вошли через широкие двери в фойе кинотеатра. Внутри было прохладно и тихо. Несколько человек, в ожидании сеанса, рассматривали фото актеров, на больших стендах. В кафе, за стеклом, никого не было.
- Кажется, успели, посмотрев на большие часы в фойе, сказала Алена. Если честно, запыхалась, улыбнулась она, успокаивая дыхание. А ты? посмотрела она, на довольное лицо Саши.
- Нормально, улыбнулся он. Я за билетами?
- Да, кивнула она. Я посижу пока, возле столика, хорошо?
- Конечно, кивнул он. Я быстро.
- Хорошо, сказала она, и направилась к столикам с журналами.
"Он милый, и неиспорченный мальчик, думала она, глядя на Сашу. Такой открытый, честный, и совсем беспомощный. Такие становятся примерными семьянинами, или, получив ожог сердца, в молодости, уже никому, и никогда не поверят. Надо же, тяжело вздохнула она, а мне- то он зачем? Поругалась с Павлом, ушла одна гулять, ну и что? сколько раз мы с ним ругались, а потом мирились,- ничего. А сегодня, прямо в самое сердце ранил, безумный. Что я делаю? Зачем мне этот мальчик? Разозлить Павла? Доказать себе, что я красивая, и без него, спокойно проживу, и счастливо. Что доказывать? Может встать и уйти? Зачем? Она смотрела на симпатичного парня в морской форме, уверенно шагающего в черных "клешах", и подумала,- он красивый". Саша подошел к столику, и, показывая билеты в руке, улыбался. - Все, билеты купил.
- Отлично, улыбнулась в ответ Алена.
- До начала еще двенадцать минут, взглянув на часы, сказал Саша.
Они направились в кафе, и Алена, снова взяла его под руку. Саше было приятно, он не скрывал этого. Широко улыбаясь, он старался быть галантным и обходительным. "Такая красивая девушка, думал он, и сама, выбрала меня. Красота!" Через десять минут прозвучал третий звонок. Они вошли в темный зал, под ворчание билетера, которая указала им ряд. Они сидели одни, в центре зала, а на экране, разворачивался рыцарский турнир. Саша держал ее руку в своей, и как будто был увлечен фильмом. Но на самом деле, его сердце трепетало, от чувств, нахлынувших на него, как огромная волна. Он слышал, как быстро стучит его сердце, и кровь ударяет в виски. " Какая она красивая, замечательная, самая лучшая в мире, думал он. Мне такая девушка? Даже не верится. И все же, она есть, она рядом со мной. Я держу ее руку, и она отвечает мне..." Алена повернула голову, взглянула на Сашу, и шепотом спросила:
- Я тебе нравлюсь?
- Что, вздрогнул Саша? повернувшись.
Он смотрел на нее, и не знал что ответить. "Молчание не самое лучшее, что бы ответить на такой вопрос, подумал он".
- Я нравлюсь тебе, повторила она, не отводя глаз.
Он почувствовал как ее рука, крепче сжимает его пальцы.
- Да, тихо произнес Саша.
- И ты мне понравился, сразу, как увидела, сказала она. Ты не подумай, ничего плохого. Я всегда сама знакомлюсь, так проще избежать неприятных приставаний.
- Хорошо, кивнул Саша, глядя на нее.
- Если хочешь, можешь обнять меня, сказала она, положив голову, ему на плечо. Не бойся, все нормально.
- Не боюсь, улыбнулся Саша, и обнял ее за плечи.
"Она моя! Ура! У меня есть девушка! Она красивая и обаятельная! Алена! Красивое имя, симпатичная девушка! Мне повезло, думал Саша, глядя на экран. Фильм продолжался, но он уже не видел его, сердце запело мелодию любви".
На экране кипели страсти, рыцарские бои, любовь, благородные разбойники, а ему казалось, что вокруг только они, и нет ничего лучше, чем сидеть в полутемном зале, обнимая ее за плечи. "Казалось, вот она, жизнь большая и светлая, и он, уже стоит на пороге, того счастливого момента, когда просыпаясь утром, он всегда будет видеть ее зеленые глаза. Она будет ждать его, а он, вернувшись соленый и уставший из очередного рейса, обнимает ее тело, и целует, целует... А она, отдается ему, с трепетом и нежностью, уставшая в разлуке. Жизнь налажена, они любят друг друга, и больше ничего не нужно, все остальное - ерунда, размышлял Саша, прижимая Алену к себе. Она будет замечательной женой! "
- О чем думаешь, прервала его размышления Алена.
- О тебе, прошептал Саша. А ты?
- И я, ответила она, погладив его руку.
На экране показывают фильм. В полупустом зале, посередине, сидят двое обнявшихся влюбленных. Он прижимает ее к себе, она положила голову, ему на плечо.
Есть первая любовь, и есть последняя, да только между ними, то - что называется - мука! Кто - то поспорит, и не согласится, это его личное. Но только знайте, - каждый помнит, свою первую любовь, настоящую, а потом, провал. Все самое сокровенное, нежное, чувственное, мы несем в себе, выплескивая, когда влюбляемся впервые. А дальше, ожоги на теле, ложь, предательство, и обида на мир, отчего так несправедливо, он поступает именно с вами... Теряя голову, незаметно для себя, мы становимся ранимыми и эгоистичными, совсем не замечая, что рядом, тот - кто любит... Это все потом, а вначале жаркие поцелуи, объятия, прикосновение рук и тел. Страстный трепет, и только сейчас, не после, не надо жить расчетом, только сию минуту, только так, ты и я...
Мореходное училище. Экипаж. Вторая половина дня.
Внутри все двигалось. Курсанты, занимались личными делами. Кто то, листал учебники, кто- то пошел заниматься в спортивный зал. Личное время. Хотя, какое оно личное, если каждый знает, придет "ротный", и время остановится... Саша бодро поднялся по ступенькам, и, пройдя вахтенного, прошел через широкий коридор, направляясь в канцелярию. Прибывая из увольнения, полагалось доложить о прибытии, командиру роты. Саша сиял как "медный пятак", у бравого солдата, при входе в кабак. Он остановился у двери канцелярии, перевел дыхание, и как можно спокойней постучал.
- Войдите, раздался за дверью, недовольный голос командира роты.
Саша, открыл дверь, и спокойно ступив на паркет, вскинул руку к фуражке и отрапортовал:
- Товарищ командир, курсант Карно, из увольнения прибыл. Без замечаний, добавил он, запнувшись. На него, недовольно смотрел командир роты, Алексей Алексеевич Шустров. Он щурил глаза, двигал желваками, и сжимал в руке, секундомер. Черноволосый, с квадратным лицом, он походил на "бульдога", с отвисшей нижней челюстью.
- Вот бля..ь ! Карно! Повезло тебе гов...к! Не стесняясь в выражениях, жестко говорил Шустров. Всего пятнадцать секунд, тряс он в руке секундомер. Ох, и "жучара" ты! Я уже приказал всей роте в туалет идти, что б "залетчикам" было что делать. Одного тебя не хватало. Это же надо! Тихоня, ниже травы, и тут на тебе,- опоздание! ты что Карно, пирожков обожрался! поднявшись со стула, выкрикнул Шустров. Или самогона! А ну дыхни! приказал командир роты, подойдя вплотную к Саше. Широко раскрыв рот, Саша выдохнул с силой, в лицо командира. Шустров поморщился, помахал рукой перед собой, и тяжело вздохнув, вернулся к столу.
- Ладно, иди, махнул рукой Шустров. Доложишь старшине, что замечаний от командира роты, не имеешь,- понял?
- Так точно, ответил Саша с готовностью. Разрешите идти?
- Да иди уже, поморщился Шустров, доставая из ящика стола пустой стакан.
Саша выскочил из канцелярии, как "ошпаренный". "Повезло, подумал он, поднимаясь по лестнице на третий этаж. Если бы хоть на секунду, опоздание,- все, бессонная ночь, и наряды,- замучил бы". Поднявшись на этаж, он свернул на право, и прошел в свой кубрик. Старшина был на месте, поэтому спешить было некуда. Саша спокойно подошел к кровати, на которой сидел взъерошенный старшина, с книгой в руке.
- Товарищ старшина, из увольнения прибыл без замечаний.
- У ротного был? не поднимая глаз, спросил старшина.
- Так точно, зачет!
- Тогда свободен, негромко сказал старшина.
- Есть, ответил Саша, и пошел переодеваться.
Переодевшись в рабочую форму, он стоял у окна в коридоре, и мечтательно смотрел вдаль, вспоминая ее, Алену. " Какие красивые у нее губы, а грудь! Она такая!"
- Эй, мечтатель айда на "очки"! услышал он за спиной.
Перед ним стоял улыбающийся курсант Кретов, с зачесанными назад, короткими волосами. Он держал в руке "пожеванную" зубную щетку, и чуть наклонившись вперед, шепотом говорил:
- "Очки" в нашем заведении, только одни. А тебя лично, командир роты отправил, понял?
- Хорош болтать, улыбнулся Саша. Я был у него, никаких нарядов, и у старшины тоже, так что иди, гуляй.
- Ты чего Карно, став серьезным, заговорил Кретов. Ты совсем что ли оху...ел !Или ты на командира роты "забил"! Если такой борзый, можешь сходить к нему, и спросить, махнул рукой Кретов.
- Тебе наряд дали, вот и иди, усмехнулся Саша.
- Ты чего, полез грудью вперед Кретов.
Саша, приготовился к защите, когда хриплый голос старшины, буквально "прорезал " коридор:
- Кретов! Сука долбанная! Ты еще здесь! Бегом на "очки", "залетчик" хренов!
- Ну, сука, прошипел Кретов, зло, глядя на Сашу. Ты еще попомнишь!
Повернулся, и быстрым шагом, пошел в конец коридора, где находился туалет. Старшина, высунувшись по пояс из кубрика, посмотрел на Кретова, и, сплюнув, вернулся обратно. Саша еще постоял у окна, вспоминая Алену, а потом, пошел в свой кубрик.
Ночь. Мореходное училище. Третья рота.
Это только казалось, что рота спит. На самом деле, почти все знали, ночью будут бить, знали, и молчали. В тишине кубрика, Саша услышал, как скрипнула кровать старшины, и зашуршала сигаретная пачка. Потом тяжелые, шаркающие шаги, скрип входной двери, и все - тишина.
- Пацаны, раздался голос Олега Пронева, все не спят?
- Ты чего тупой, раздался в ответ, голос Максима Веснина, с другой стороны комнаты. Конечно, не спят. Поспишь тут.
- И чего, будем ждать, как девка кавалера, недовольно вымолвил Пронев. Может, приготовимся, и "накостыляем"!
- Что толку, тяжело вздохнул Костя Губанов. В кубрике нас пятеро. Мы дадим, а нас никто не поддержит. Вот тогда из нас точно котлет наделают.
Саша слушал, молча, его никто не спрашивал. Но для себя, он уже решил. Будет сопротивляться. Сколько можно терпеть эти ночные выходки пьяных "старшаков"! Не боги они, что бы нас, первокурсников "щемить". Если дашь себя наклонить, не слезут, подумал он, повернувшись на другой бок. Он прикрыл глаза, и снова вспомнил Алену. " Глаза, улыбку, и томный взгляд... Я сделаю для нее все! Я горы сверну, подумал он. Мы будем вместе, я люблю ее! Да, правильно,- люблю!"
Дверь в кубрик, с грохотом распахнулась, и на пороге появились пьяные старшекурсники.
- Подъем, салаги! кричал конопатый Пудов. Дедушки в гости пришли - встречайте!
Саша рывком сел на кровати, зажмурился на секунду от яркого света, открыв глаза, увидел все ту же компанию. Пудов, Морошко, Зябликов, и Сараев, ввалились в кубрик, размахивая руками. Саша зло посмотрел на них, и медленно поднялся с кровати. А у кровати Олега, уже шел "разбор". Пудов, дышал перегаром в лицо Олега, и тряс его как грушу.
- Ну что ты мямлишь, щенок, заплетающимся языком выговаривал он. Смотри как надо.
Он размахнулся, и сильно ударил Олега в грудь. От удара, он отлетел в стену, и сполз вниз. Кровь хлынула из носа, и он, утираясь, с трудом, пытался встать на ноги. Пока, его не трогали, но он, хорошо понимал, дойдет очередь и до него. Самое обидное, что он, видел как в углу, посмеиваясь, стоял их старшина, и наслаждался. " Скот, подумал Саша, сжимая кулаки. Ничего, отольются тебе наши слезы, и синяки. Получишь ты свое!" К нему подошел мрачный Морошко, и без разговоров замахнулся. Саша рывком уклонился от удара, и ударил в ухо. Морошко крякнул, и боком, свалился на пол. В кубрике наступила тишина, а старшекурсники, замерли от неожиданности, выпучив глаза. Теперь Саша рассуждал очень быстро. "Только бы успеть, думал он, дернув дверцу своей тумбочки. Достав коробок спичек, он нагнулся и поднял с пола, бутылку, из темного стекла, в которую он вчера, напихал тряпок, обрезая рабочую "фланку". Сейчас я вам устрою, век помнить будете. Скоты!" Трясущейся рукой, он зажег спичку, потом поднес ее к тряпке, и когда занялся огонь, он поднял руку над головой, и громко крикнул:
- Разбежались суки! Взорву всех падлы! Бегом! В бутылке бензин! Ну!
Тряпка разгоралась, а пьяные старшекурсники, молча, хлопали глазами в ступоре. Саша понимал, что обман может быстро открыться. Он с силой пнул ногой, лежащего на полу Морошко.и еще раз замахнувшись, крикнул:
- Разбежались падлы! Тридцать секунд осталось!
Лицо его было перекошено от злости, и вот тут, наконец, они все поняли. Старшина словно проснувшись, схватил за руку стоящего рядом Зябликова, и потянул его к двери. Пудов, пригнувшись, подбежал к своему товарищу Морошко, и, подхватив, потащил на выход. Сараев, пятился назад, выставив вперед руки, и не умолкая, бубнил:
- Ты это, ты чего. Ты только не бросай, слышишь? Не надо! Сгорим же все, е..ная жизнь! Не бросай!
Саша видел, что тряпка догорает, и сейчас, потухнет, но то, что в бутылке, мусор, и шелуха подсолнуха, никто не знал. Ребята стояли у своих кроватей, и как "заколдованные" смотрели на Сашу.
- Бегом! прикрикнул Саша.
Дверь в кубрик закрылась, и Саша рванулся, закрывать ее изнутри. Два оборота замка, теперь стулья, соображал он, выстраивая баррикаду. А бутылку, дымящуюся бомбу, он поставил возле кровати, и совсем не обращал на нее, никакого внимания. Только Саша Разов, что спал напротив, продолжал смотреть, на тлеющую стеклянную бутылку из лимонада.
- Ну чего стоите, помогайте, сказал Саша, обращаясь к ребятам.
- Конечно, кинулся ему на помощь Максим.
Прижав двери, чем только можно, они успокоились и расслабились, сев на кровати, почему то каждый на свою.
- Утром нам "хана", с тоской промолвил Олег, вытирая платком кровь из носа. Они просто так, такое не оставят, точно вам говорю.
- И что, сказал решительно Саша. Так и будем ползать под их кулаками?
- Завтра может придти весь курс, и нам хана, тяжело вздохнул Костя, потирая ладонью узкое, прыщавое лицо.
- Нас тоже, четыре кубрика, 35 человек, и что? спокойно сказал Саша Разов. Все поднимутся, отобьемся. Саня, а как ты с бутылкой придумал, открывая окно, спросил Разов, улыбаясь. Его скуластое, широкое лицо, с узкими глазами, вытянулось в недоумении.
- Черт его знает, почесав затылок, сказал Саша, глядя на дымящуюся бутылку. Само собой сработало. А что?
- Если бы не твоя выдумка, Олегу бы голову пробили - точно вам говорю, тяжело вздохнул Максим, посмотрев на бледное лицо товарища.
- Ладно, кивнул Разов, сейчас пацанам сообщим, сказал он, взял маленький камушек, сел на кровать у стены, и стал выстукивать. В ответ, как ни странно, через минуту, послышались такая же "морзянка".
- Пишут, к ним тоже ломились, оторвавшись от стены, сказал Разов. Но они, двери столами подперли, и к ним не вошли.
- А к нам в кубрик, значит, старшина двери открыл, нахмурился Максим.
- Получается так, задумчиво сказал Разов.
На следующий день, вечером, за "камбузом", состоялось жуткое побоище. Старшие, бились с младшими, но вот за что, знали только одни - младшие. Они, хотели спокойно жить, учится, что бы их ни трогали и ни унижали. А старшие? Они за что? За пьяные амбиции, нескольких дебилов? Многие из них, в пылу драки опомнились, и стали разнимать других. И когда пыль, медленно осела на землю, в центре большого круга, стояли те самые, "любители бить по ночам", а вокруг, стояли злые курсанты, и с ненавистью смотрели на них. Из толпы вышли двое старшекурсников, один из них высокий, рыжий, широкоплечий курсант, по фамилии Сизый. Другой, чуть ниже, но такой же крепкий с усами, на квадратном лице, его все называли Хват. Они подошли к ним, и Сизый, схватив Пудова за тельняшку, хлестко ударил в лицо. Кровь брызнула изо рта Пудова. Странно, но он, даже не пытался сопротивляться.
- Что вам салаги сделали? А? тряс его Сизый, за горло. Что они вам сделали? повторил он.
- Ничего, выдавил из себя Пудов.
- Так что же ты сука, пи...шь их по ночам! А? крикнул Сизый, и сильно ударил в лицо Пудова. Он еле удержался на ногах, а Сизый, продолжал свой жуткий допрос, не сводя глаз, с опухшего лица Пудова. В это время Хват, спокойно, с расстановкой, бил остальных, собрав их в кучу, на земле. Он охаживал их, со всей "дури", напольную, только хриплые стоны, раздавались в ответ. Курсанты, по обе стороны, молча, наблюдали за происходящим, и никто не изъявлял желания, влезть, или помочь. Все понимали, восстанавливается справедливость. Саша покрутил головой по сторонам, но, так и не увидев его, с досадой сплюнул себе под ноги. "Только одного человека не хватало в этой компании, подумал Саша, утирая разбитую губу, наш старшина, сука такая, - скрылся".
- Хорош Сизый, отряхиваясь от пыли, вышел в центр, высокий, худощавый старшекурсник. Сизый обернулся, кивнул, и отбросил от себя пыльное тело, курсанта Пудова.
- Значит так, подняв руки, громко сказал худощавый, обращаясь ко всем. Салаги, тянут свою лямку, то, что положено, выполняют, наряды и прочее. Все остальное, вне устава, а значит, будет караться, как сейчас, все поняли? громко спросил он.
- Поняли, раздались уставшие голоса.
- Тогда расходимся, опустил он руки.
- Пока "козлы", пнул Зябликова по заднице, Хват. Скажите спасибо, что жопы не порвали! Уроды!
Утром в училище, конечно, был "вселенский шухер, до небес"! Замполит брызгал слюной, и пугал старший курс "нарами". Начальник, вежливо, но настойчиво, просил утихомириться, угрожая отчислением. Слушали все, и кажется, были довольны! Старшина Москвин, сука долбанная, самостоятельно подал рапорт о переводе в другое училище, и оставшееся время, ходил тихо, и почти незаметно для окружающих. А старшиной первокурсников стал Володя Шаликов, достойный, и ответственный курсант. Казалось все осталось позади, но только вот уже вторую неделю, Саша не мог выйти в увольнение. Сбежать в "самоход", было очень просто, из учебного корпуса, но он не хотел подставлять своих товарищей, и с тоской глядя в окно, думал о ней, прекрасной и единственной девушке, что полюбил, об Алене. Он думал о ней, и чем больше, тем глубже, след оставался в его сердце, от тоски и уныния,- разлука. "Даже номер телефона не знаю, сокрушался Саша, как мне ее искать? А она приходила к нему во сне, ласкала его, целовала, они были близки, и тело дрожало от восхитительных прикосновений..."
- Таким образом, базис и надстройка, совмещают в себе... вдруг ворвался, скрипучий голос преподавателя в мечты. Саша с тоской посмотрел на пожилого "препода", и закрыл тетрадь.
- Ты чего, толкнул его в руку Разов.
- Тебе не понять, шепотом ответил Саша, и уставился в окно.
1187 год. ЗАМОК КРЕСТОНОСЦЕВ. РАССВЕТ.
И только небо, увидит мои слезы, и расступятся горы, солнце обожжет своим прикосновением, а я буду жить. Потому что я не боюсь. Страх приходит внезапно, и только ожидание его, превосходит силы наши, в "сто крат". Не жди его, иди с гордо поднятой головой, ибо ты и есть, повелитель, и всемогущ над собой, и только так... Скажи себе, что надо, и иди... Многое познается, но больше забывается. Лишь вера, живет с нами до конца, плох ты, или хорош, она живет, или спит, но все одно, к ней придешь, быть может поздно... В себя, в людей, в Бога. Упоительные блаженством дни, или оскверненные врагом, или черные дни утрат, она всегда рядом, незаметно, дыша тебе в "затылок", живет...
Али сидел неподвижно на дне ямы. Глаза его были закрыты, дыхание неслышно, а тело твердо. Небо над его головой посветлело. Ночь, нехотя отступала, погасив последнюю звезду. Тяжелые шаги, гулким эхом отдавались на каменных плитах двора. Они приближались, и вот уже, чье-то дыхание... На краю ямы, стоял рыцарь, и пристально смотрел на Али. Он не молод, убелен сединами, и покрыт шрамами, "словно старый камень, иссеченный ветрами за тысячу лет". Он смотрит, и молчит. Потом, тяжело вздыхает, и негромко говорит, обращаясь к Али:
- Ты живой? Скажи мне? Ты живой?
Не дождавшись ответа, он обошел яму, и встал напротив Али, пытаясь разглядеть лицо.
- Умер "сарацин", прошептал рыцарь, качая головой. Ни слова, ни крика, просто умер, и покинул этот мир, вздохнул рыцарь. Нет на земле, человека, что может спастись от змей, нет. Гордецов видел, безумцев, бесстрашных, обреченных, а такого не видел. Змея ненавидит людей, и жить с ней страшно и смертельно. А этот оборванец, подумал, что может покорить змею, дикарь, усмехнулся рыцарь, повернулся, и пошел к воротам. Тусклый свет, осветил застывшее лицо Али.
Солнце медленно выходило из-за гор, освещая пустынный двор замка. У ворот дремала стража. Лишь только первый луч, коснулся тела Али, пальцы на его руках вздрогнули. По телу пробежала дрожь, и он открыл глаза.
- Эй, вы что, заснули, раздался громкий, недовольный голос.
- Нет, послышался ответ.
Во двор замка, широко ступая, в сопровождении рыцаря Себастьяна, вышел магистр де Ридфор. Недовольный, какой то "растрепанный", и злой, он направлялся к яме.
- Ты мертвый, ты мертвый, твердил он себе, глядя под ноги.
- Нет столько сил в людях, что бы победить змей, нет! Ты мерзкое создание ада! Ты приходил ко мне во сне, ты мучил меня, страшными пытками, ты ...
Он приблизился к яме, посмотрел на Али, и, склонившись прошептал:
- Ты мертвый. Но почему я видел его живым? спросил магистр, обращаясь к Себастьяну.
- Вчера он был живым, усмехнулся Себастьян. А теперь...
- Это правда? взглянув на Себастьяна, растерянно, спросил магистр. Но я видел его, как тебя, он был у моей постели, и смотрел на меня.
- Это мираж, спокойно ответил Себастьян.
- Нет, покачал головой магистр. Так явственно, и в очертаниях его, жизнь билась, а ты твердишь мне о другом, говорил он, расхаживая вокруг ямы. Взгляни на него, ткнув пальцем вниз, сказал магистр. Он будто умер, и неподвижен. Взгляни!
- Он умер, посмотрев в яму, равнодушно произнес Себастьян.
- Я не верю! взорвался гневом магистр, взмахнув рукой. Не верю! Поднимите его, я хочу увидеть глаза этого "сарацина", поднимите!
- Да магистр, склонил голову Себастьян. Вы увидите.
На дне ямы, сидел Али, поджав под себя ноги, а вокруг, были змеи, много змей. Они были неподвижны, и кожа их восхитительно блестела на утреннем солнце. Тело Али, с трудом подняли из ямы, с помощью длинных копий. Опустив тело на землю, крестоносцы обступили его со всех сторон.
- Гляди, он мертвый, шептал один, выпучив глаза.
- Нет, он высох за ночь, смотрите, его кожа почернела, указывая пальцем, сказал второй, со шрамом на лице.
- Он не кричал, пожав плечами, произнес седой рыцарь, что смотрел на Али ранним утром. Люди не умирают, молча, сказал он негромко.
- Он жив, послышался раздраженный голос магистра.
Рыцари расступились, и в круг вошел магистр де Ридфор. Он пристально смотрел на тело Али, разглядывая каждую складку, его "лохмотьев". Он стоял напротив тела, склонившись, и глядел... Тело Али было в той же позе, что и в яме, ничего не изменилось, он, словно застыл...
- Умер, или нет, прошептал де Ридфор, прикоснувшись рукой, к плечу Али. "Лохмотья" на теле Али зашевелились, магистр, отпрянув назад, схватился за рукоять меча.
- Дьявол! громко сказал он, глядя на тело.
Рыцари с опаской смотрели на "засохшее" тело, готовые в любую минуту, изрубить это тело на куски.
- Кто-нибудь, не выдержал магистр, что в нем?
-Смотрите! раздался испуганный возглас.
Из "лохмотьев" медленно выползала большая черная змея. Она спустилась вниз по телу, и застыла у ног Али, в угрожающей позе.
- Убейте ее, воскликнул магистр, вынув меч.
- Тварь демона, воскликнул один из рыцарей, и длинным мечом, рассек пополам змею, с первого удара.
Разрубленное тело змеи, быстро извивалось, и казалось, эти половинки, ищут друг друга, что бы вновь соединится, в одно целое. Рыцари, молча, смотрели на агонию змеи, а страх, все больше наполнял их тела, ненавистью. Магистр подошел к телу Али, склонился, и еще раз взглянув на него, прошептал:
- Нет на земле людей, чья дружба со змеями, была столь опасной! Не приходи ко мне "сарацин", я не боюсь тебя, усмехнулся магистр. Я разрублю тебя пополам, и ты не сможешь, вновь возродится, засмеялся де Ридфор.
Он выпрямился, и замахнулся мечом для сильного удара. Истошный крик, остановил его, в самое последнее мгновение. Кричал молодой рыцарь, орал от страха... Магистр замер, взглянул на тело Али, и глаза его расширились от ужаса!!! Али, открыв глаза, молча, смотрел на магистра, укоризненным взглядом.
- Нет, прошептал магистр, глядя в глаза Али.
- Да, негромко произнес Али, хриплым голосом. Я жив! добавил он, медленно подняв свои руки. Смотри, это я, говорил он, шевеля пальцами. Я могу подняться, только опусти меч, я жив. Али приподнялся, и уже стоял на коленях, скрестив руки на груди. Я поднимаюсь, произнес он, медленно выпрямляя ноги.
Спустя мгновение, он стоял перед рыцарями, живой, и пристально смотрел на магистра. Магистр медленно опустил меч, и, взглянув на Али, спросил:
- Как тебе это удалось? Ты дьявол? Факир? спрашивал де Ридфор, не сводя глаз, с худого тела Али. Говори! прищурив глаза, громко приказал он. Говори! Как?
- Ты казнишь меня? спокойно спросил Али, не опуская глаз. Он смотрел на растерянное лицо магистра, по которому, "волнами, пробегал страх".
- Говори! вскрикнул магистр, снова схватившись за рукоять меча.
- Ты не сможешь убить меня, сказал Али.
- Что ты сказал? разозлился де Ридфор. Я! Не смогу??? Да как ты...
- Страх связал тебе руки, и ноги, улыбнулся Али. И твоим рыцарям, посмотрев на угрюмых солдат, вокруг себя, сказал Али. На ваших лицах страх, и даже он не в силах, пошевелить вами. Ты можешь убить меня. И я убью тебя. А кто мне запретит? спокойно говорил Али, глядя на магистра. Не говори что ты достойный, ведь и я достоин, как и ты и только Бог может сказать, чье время пришло - умирать. Правда?
- Как ты смеешь говорить со мной о Боге, вскрикнул магистр.
- У меня тоже есть Бог, мой, его имя Аллах, или ты противишься?
- Ты "грязное животное" со злостью произнес магистр. Ты умрешь!
- Хорошо, вздохнул Али, глядя магистру в глаза. Ты убьешь меня именем Бога? Своего Бога? Скажи?
- Я выпущу из тебя черную кровь, как из грязного барана, громко сказал магистр, и приставил меч к груди Али. Я отчищу землю, от грязи!
- Ты Бог? спросил Али, совсем не испугавшись. Если так, то я заберу и твою жизнь, зачем она тебе. Принеси свою жизнь во имя своего Господа. Да? А я, отдам свою, во имя Аллаха. Да?
Магистр растерянно смотрел на тщедушное тело Али, и не мог вымолвить и слова. Он молчал, а рука его, стала подрагивать.
- Прикажи солдатам отступить, и пусть нас рассудит наша вера. Тот, кто грешен, умрет, нет - получит жизнь, как награду. Станет жить и молится. Прикажи! Убивать крестьян и безоружных, значит избавлять землю от "нечистого", да? Ты рыцарь, покажи свою силу и добродетель. Бог тебе говорит убивать? Скажи? Ты магистр, ордена Храма, крестоносец!
Али был спокоен, он знал что говорит, и не ждал от рыцарей пощады. Но, внутри клокотала злость, - почему? и пусть это последний вздох его жизни, высказать он должен, и помолится.
- Придет и твой час, прошептал Али. И ты, будешь прыгать на раскаленных углях, и умолять своего Бога о пощаде. Услышит он тебя?
Магистр вдруг опустил меч, и, глядя на каменные плиты под ногами, громко сказал:
- Дарю жизнь тебе, но, подняв голову, добавил он, что бы испытать все мучения, во имя веры твоей в Аллаха. Я хочу смотреть, как спасет она тебя. С этого дня, ты раб!
- Убей меня рыцарь! рабом я не стану, твердо сказал Али.
- Бог, усмехнулся де Ридфор, твой, ткнув пальцем сказал магистр, не принимает такую жертву. Ты должен искупать свои грехи на земле, в молитве и страданиях, и тогда, он простит, весело улыбался магистр. Ты раб! изменившись в лице, зло произнес де Ридфор. В клетку его!
- Магистр, негромко произнес Себастьян. Яма пуста.
- Нет, покачал головой де Ридфор. Он заслуживает долгой смерти, и пусть сам Бог, покарает его. Зачем ему жизнь? Он рожден быть рабом! усмехнулся магистр.
- Смерть твоя будет страшной, тихо произнес Али. Пощады попросишь, как глоток воды. А дадут тебе, железные оковы, и станешь ты хвостом вилять, как пес облезлый, жизнь спасая. И предателем станешь, и Бога своего отвергнешь. Ты, рыцарь, Христа!
- В клетку раба, крикнул разъяренный магистр. В клетку!
Рыцари обступили Али, и, толкая копьями, в тело, "погнали " его в сторону большой железной клетки, у внутренней стены замка.
- Грязный раб! недовольно выкрикивал магистр, направляясь в сопровождении Себастьяна в коллонаду. - О Боге говорит! Раб!
АФГАНИСТАН. 1987 год. Провинция Кунар. (осень)
Говорят что осеннее солнце холодное? Не верьте, самое ласковое и теплое, именно осенью. И небо пронзительно синее, и вода прозрачная, и горы "бархатные"... На скальном выступе, прячась за валуном, сидели двое, и рассматривали в бинокль, выход из ущелья, и реку. Один, мужчина средних лет, с бородой, хотя для суровых условий жизни в горах, он мог быть и стариком. Он, молча, смотрел в бинокль, а затем, ставил пометки в карте, разложенной у себя на коленях. Второй молодой, с болезненным лицом, тоже пристально рассматривал реку, и "косые отроги" ущелья, уходящие вверх словно "стрелы". Одеты они были в традиционную одежду мужчин пушту. Это были минеры. Тот, что старше Исмаил, второй инструктор базы муджахедов по взрывному делу. А второй, молодой и очень талантливый ученик Зафир. Они пришли из Пакистана ночью, пройдя по ущелью 12 километров, и сейчас на рассвете, рассматривали местность, где предстоит минирование.
-Долго тебя не было дома, воин? шепотом спросил Исмаил, опустил бинокль, и взглянул на Зафира.
- Очень долго, с грустью произнес Зафир, не отрываясь от наблюдения.
- Хорошо на родной земле, улыбнулся Исмаил.
- Да, повернувшись ответил Зафир. И небо другое, улыбнулся он в ответ.
- Только сила, победит слабость, а ум, одолеет беспечность и злость, задумчиво произнес Исмаил, поднес бинокль к глазам, и добавил:
- Мы разозлим их, и они, заразившись злостью, попадут в наши ловушки.
- Посмотри вон туда, на дорогу, сказал Исмаил, указывая рукой.
- Какая она?
- Дорога? переспросил негромко Зафир.
- Она.
- Она извивается, словно змея, и совсем открытая, от реки, и от ущелья, тихо говорил Зафир, расматривая в бинокль местность. Если ставить мины, как учили, надо идти только ночью, или "шурави" заметят нас, и убьют.
- Ты не зря кушал хлеб Зафир, опустив бинокль, улыбался Исмаил. Занятия в лагере, и усердная молитва, сделали из тебя храброго воина. А я только дал тебе в руки оружие, которым ты сможешь убивать неверных, очищая свою Родину. Полгода, и ты, вместе со мной, приложишь руку свою, к истреблению неверных, что оскверняют нашу землю. Они отнимают наши жизни, а мы, будем резать их! Они будут улыбаться нам, и бросать перед нами хлеб, и мы ответим тем же, только наш хлеб, будет горек. Он замешан с кровью, их кровью, неверных и грешных людей!
Зафир смотрел на своего учителя, и жадно "впитывал " в себя каждое слово. Он давно хотел мстить "шурави", но его только учили, а желание, перехлестывало, " за край"... И вот, для него настал час первого испытания, где очень много, зависело от него. Он был готов, и горд, тем, что именно ему, дали такое поручение, он все сделает, он отомстит, за смерть, что принесли в его мирную жизнь, грязные и пьяные "шурави". Отомстит! Он давно мечтал, видел во сне, как сам, своими руками, душит мерзких "шурави", что топчут его ногами на пыльной земле, и стреляют в спину... Нет больше горя правоверному, чем "неверные", осквернившие его дом!
- Ты что- то знаешь, прищурив правый глаз, спросил Исмаил, глядя на задумчивое лицо Зафира. Говори!
- Я знаю, как злить " шурави", задумчиво сказал Зафир.
- Ты гордый и умный воин, сказал Исмаил, говори. Он повернулся к Зафиру, и положил перед собой, карту ущелья.
- Они думают о себе очень хорошо. Что они большие и сильные, и нет вокруг никого, кто выйдет на бой с ними. Правда? спросил Зафир, взглянув в глаза Исмаила.
- Правда, кивнул удивленный Исмаил. Ты говоришь как мудрый воин, добавил он, погладив рукой свою бороду.
- Тогда они будут львом, неожиданно для самого себя, промолвил Зафир. А мы благородным оленем, улыбнулся он.
- О чем ты? недоумевал Исмаил, слушая своего ученика. Ты говоришь о "шурави"? А может, ты рассказываешь...
- Да, кивнул головой Зафир. Это охота на льва, блаженно улыбался Зафир. Мы кинем ему приманку, и он пойдет за ней, он думает что сильный, и бросится ...
- А когда он забежит в клетку, перебил его Исмаил, довольно улыбаясь, мы закроем дверцу, и убьем льва!
- Сдерем с него шкуру, и разрежем на маленькие куски, спокойно произнес Зафир, рассматривая карту.
- Ты станешь великим воином, запомни этот день. Это я тебе говорю, Исмаил.
- Благодарю тебя, приложив руку к груди, наклонился Зафир.
- А сейчас покажи, что ты задумал, пригладив карту рукой, сказал Исмаил.
- Я придумал, как минировать, сказал Зафир, склонившись над картой. Он водил пальцем по карте, и медленно говорил:- "шурави" пойдут в ущелье только, если будут знать, что там кто- то есть. Их база совсем рядом с ущельем. Их постов, нет, на входе в ущелье, они считают себя сильными. Перед ущельем река, там есть паром, он лекгий, и много людей не перевезет.
- Ты хочешь взорвать паром? не выдержав долгого рассказа, спросил Исмаил, разглядывая карту.
- Нет, покачал головой Зафир. Зачем? Там наши братья!
- Правда, кивнул Исмаил. Тогда что?
- Заминируем дорогу, в ущелье, что бы пригласить русских, улыбнулся Зафир. И заминируем другую дорогу, что идет вдоль реки, указал пальцем Зафир, на карте. Мины для тяжелой техники, улыбнулся Зафир, посмотрев на задумчивого Исмаила. Ричард Бойл учил, русские ставят мины вокруг себя, если держат оборону, так они делают всегда. Они увидят мины на входе в ущелье, часть наших отрядов, и подумают, что напали на след, улыбался Зафир. Они будут снимать мины, и пойдут в ущелье, что бы убить нас, а мы, только и ждем от них, этого шага. Маним к себе, легкой добычей, и в узком месте, вот здесь, указал на карте Зафир, убиваем их, всех!
- Хорошо, покачал головой Исмаил. Тогда вот здесь, и наверху, показывал он на карте, вход в ущелье, и узкие места проходов, поставим минные заграждения, и закроем им дорогу обратно, к реке. Ты очень хорошо придумал, улыбался Исмаил. Мистер Ричард гордится тобой, ты много времени провел, слушая его уроки. Исмаил с восхищением смотрел на Зафира, и знал, перед ним, будущий, большой и опасный воин. Пусть сейчас он пока молод, время идет быстро, спешит, тяжело вздохнул Исмаил.
- Я тороплюсь? спросил Зафир, посмотрев на задумчивое лицо Исмаила.
- Нет, ответил Исмаил. Твой ум ясный, как это синее небо, улыбнулся Исмаил.
- Спасибо, наклонившись, поблагодарил Зафир.
Исмаил похлопал его по плечу, и добавил:
- Обратная дорога легче, когда знаешь, что твой враг мертв!
- Да, кивнул Зафир.
- Нам надо отметить места, где будем ставить мины, и проходы, сказал Исмаил, складывая карту.
- И пулеметы? спросил Зафир, глядя на противоположный склон ущелья.
- Хорошо, ответил Исмаил. Идем.
Через несколько минут, они карабкались по камням, высматривая лучшие места для засады. Зафир медленно и внимательно рассматривал ущелье, повторяя каждое движение своего учителя Исмаила. Внизу справа виднелся кишлак, а слева, вдали за рекой, пост "шурави".
- Очень хорошее место для засады, присев на камень, вытирал пот с лица Исмаил. Смотри, видно как на ладони, указывал рукой Исмаил.
- Правда, кивнул Зафир, стоя рядом.
Они молча смотрели вдаль, на свою землю, там за рекой..Через два дня со стороны Пакистана, в ущелье потянулись "бурубухайки" груженые минами и патронами. Шли и ехали мрачные и серьезные "муджахеды", - убивать "неверных".
СССР. г. ПРИМОРСК. (октябрь)1987 г. Утро.
Он чувствовал себя неловко, один, на аллее пустынной набережной, у той самой скамьи, в десять часов утра, с букетом хризантем, в морской форме. Терпения не хватало, он не мог стоять на месте, нервничал, и ходил вдоль скамеек, постоянно оглядываясь, в ожидании Алены. На нем был новенький бушлат, фуражка, в начищенных до блеска ботинках, отражалось осеннее солнце. "Сегодня я увижу ее, думал он, прохаживаясь по аллеи. Самую очаровательную курсантку, и просто красивую девушку! Именно такую, и надо брать в жены. Положительная. Работает в милиции, перспектив - море... Я через десять лет, стану капитаном, она уже будет полковником, у нас будет двое детей, и прекрасная жизнь..." Размечтавшись, Саша даже не заметил, как подошла Алена, скромная, с сумочкой на плече. На ней был красивый брючный костюм коричневого цвета, и широкий пояс на талии, удачно подчеркивающий, ее соблазнительную фигуру. Она стояла за спиной Саши и спокойно наблюдала. А он и не думал, поворачивается, его так сильно, захватили мысли о будущем, что он совсем не обращал внимания на прохожих...
- Молодой человек, усмехнувшись, громко произнесла Алена. Вы девушку ждете?
- Ага, кивнул Саша, повернувшись.
Лицо его растянулось в улыбке, задумчивость исчезла, в глазах заиграли "чертики". "Пришла, пришла... Какая она красивая! подумал он".
- Куда идем, равнодушно спросила Алена.
- В кино, улыбался Саша.
- Нет, покачала она головой, кино неинтересно, мы уже были там, усмехнулась она, взяв его под руку. Пойдем просто прогуляемся, смотри какая прекрасная погода, и море бирюзового цвета, смотри, указывала она рукой.
- Да, согласился, кивнув Саша. Ой, спохватился он.
- Это тебе, цветы, смущенно добавил он, протягивая букет хризантем.
- А я все думала, когда он решится, улыбнулась Алена.
- Я немного растерялся, тихо промолвил Саша.
- Спасибо, сказала Алена, и поцеловала его в щеку.
- Я соскучился, смущенно произнес он, глядя на Алену.
- Правда, улыбнулась она. Ты думал обо мне?
- Да, прошептал он.
- Мы совсем мало знакомы, сказала она тихо. Пойдем? улыбнулась она, взглянув на море.
- Конечно, ответил он.
Они медленно шли под руку, по набережной, и смотрели на море.
- Тебе нравится море? спросила она.
- Оно красивое, ответил он. Даже когда шторм, оно...
- Грязное и вонючее, усмехнулась Алена.
- Нет, замотал головой Саша. Оно могучее и свирепое, его можно испугаться, а можно...
- Влюбиться, снова перебила его Алена, улыбаясь. Ну, например как ты!
- Можно и так сказать, рассмеялся Саша.
- Ты готов всю жизнь отдать морю? спросила она, поправив волосы рукой. Она взглянула на него, в ожидании ответа. Только искренне, скажи правду, улыбнулась она. Обижусь, если соврешь?
- Готов, не раздумывая, ответил Саша.
- Пропадать в море, год и больше, не видеть жену, детей, семью, родных... Тебе нравится такая жизнь, спросила она, посмотрев ему в глаза.
- Конечно, пожал он плечами, виновато, улыбнувшись. Романтика! А что?
- Не обращай внимания, махнула она рукой, отвернувшись.
- Алена, я тебя чем- то обидел, спросил Саша, обняв ее за плечи.
- Все нормально, прошептала она.
На площади у Морского вокзала, продавали мороженое. Прогуливались горожане, семейными парами, бегали дети... Саша и Алена, обнявшись, стояли на кромке пирса, и смотрели на пароходы в порту.
- Ты думаешь, что любишь меня? тихо промолвила она, глядя на бухту.
- Да, взволнованно произнес в ответ Саша.
- Странно, ты видишь меня второй раз, а уже любишь, тихо сказала она.
- Мне трудно объяснить, что со мной происходит, но я точно знаю, - ты, та самая, о которой я думаю, - ты ...
- Не торопись, прервала она его. Лучше подумай, перед тем как сказать. Может, ты путаешь влюбленность юноши, и настоящую любовь? Я старше тебя, я знаю, сказала она, повернулась, и посмотрела на Сашу. Ты уверен, что хочешь сказать мне, именно эти слова, спросила она, глядя ему в глаза.
- Да, тихо ответил он, взяв ее руку, в свои ладони.
- Поцелуй меня, прошептала она, закрыв глаза.
- Я люблю тебя, сказал он, и нежно поцеловал ее в губы.
"А сердце бешено колотилось, и кровь приливала, неумелые движения... Поцелуй... и вот по телу пробежала дрожь... и руки крепко прижали ее тело... Она мягко отстранилась в сторону, открыла глаза, и, улыбнувшись, сказала:
- Ты совсем юный.
- Почему, расстроился Саша, прижимая ее к себе.
- Целоваться не научился, усмехнулась она, и, взяв его под руку, сказала:
- Пойдем ко мне.
- В общежитие, спросил Саша, посмотрев на нее.
- Нет, усмехнулась она. Я живу в частном секторе. Комнату там снимаю. Пойдем, улыбалась она, глядя на Сашу. У тебя увольнение до вечера?
- До утра, пожав плечами, ответил Саша. Ко мне тетя приехала, я уже был у нее в гостинице. Сказала, что бы был к обеду, улыбался Саша.
- Хорошо, тогда иди и скажи ей, что будешь завтра утром, ровно в половине восьмого, а потом в училище. А я, приглашаю тебя сегодня, на пельмени, улыбнулась Алена.
- Я, даже не знаю, в нерешительности, запнулся Саша, на половине фразы. Наверно, надо как то...
- Решай сейчас, или я могу передумать, сказала Алена.
- Согласен, махнул рукой Саша. Я даже очень, обожаю кушать, пельмени, рассмеялся он.
- Все, тогда идем, сказала Алена. Нам туда, указала она рукой, на сквер.
- На автобус в другую сторону, удивился Саша.
- Мы пойдем короткой дорогой, я сейчас тебе ее покажу.
- Значит ты сама ...
- Я буду ждать тебя дома, улыбнулась Алена. Запоминай, улица Ушакова, дом 16. Это район Старого порта, запомнил, улыбнулась она. Туда идет автобус, номер 2, остановка, так и называется. Как выйдешь, пройдешь прямо сто метров, и свернешь направо, а там увидишь.
- Запомнил, кивнул Саша.
- Тогда пошли, сказала Алена. Мне еще в магазин надо.
- Пойдем...
Они вместе прошли через сквер, а потом расстались на автобусной остановке. Алёна пошла в гастроном. Саша на соседнюю улицу, в гостиницу...
АФГАНИСТАН. 1987г. Провинция Кунар. Ущелье.
Рассвет. На фоне еще чернеющих словно исполины, гор, рота советских мотострелков переправляется на стареньком пароме через реку. Три взвода, налегке, со стрелковым оружием, выдвигается в ущелье, для проведения разведки. На краю парома стоит командир роты, капитан Бобров, в окружении взводных командиров. Он держит в руках карту, и, подсвечивая изредка фонариком, уточняет и показывает маршруты выдвижения роты. Молодые лейтенанты, молча, слушают своего командира, и, глядя на другой берег, высматривают ориентиры. Один из них, высокий, крепкий, широкоплечий, лейтенант Прохоров, внимательно вглядывается в другой берег.
- Прохоров, ты со своими, идешь первым, сразу после саперов, негромко говорит командир роты. Далее, выдвигаешься вперед на сто метров, и прикрываешь остальных, пока они, займут свои места на флангах.
- Прохоров, обернулся командир роты, взглянув на задумчивого взводного.
- Всем, проверить связь, и боекомплект. Приготовится! жестко произнес ротный.
- Есть, раздались голоса лейтенантов.
До берега, оставалось несколько метров.
УЩЕЛЬЕ. Рассвет.
Двое, расположившись на камне, наблюдают за паромом, идущим через реку. Это минеры, опытный Исмаил, и молодой, Зафир. Еще вчера на рассвете, они минировали подходы к реке, в месте переправы, и устанавливали мины ловушки. А следующей ночью, минировали дорогу вдоль реки, ведущую в ущелье. Сейчас они были уставшие, но довольные. Их командир, Джалаль, готовил эту ловушку долго, и теперь, в назначенный день, с нетерпением ждал, со своими воинами, русских, в ущелье. Мы должны показать этим неверным, что не боимся их, и на нашей земле, хозяева, только мы, говорил он. Слова запомнились Зафиру." Это правда, говорил он себе. Только мы, хозяева своей земли, и нам здесь жить, а не этим русским, которые издеваясь над нашей верой, топчат гордость нашу, - народ! "
- Убирайтесь грязные свиньи, прошептал Зафир, рассматривая огни, на другой стороне реки. - Ты очень неспокойный Зафир, негромко произнес в тишине Исмаил.
- Я думаю о ловушках, которые поставил на берегу.
- И что? удивился Исмаил.
- Они могут отпугнуть русских, и тогда они не пойдут вглубь, ущелья, пожал плечами Зафир. А если они позовут вертолеты, тогда наш план не получится.
- Ты плохо знаешь русских, усмехнулся Исмаил. Они пойдут именно туда, куда нам и надо, они не берегут своих солдат. Страна у них большая, зачем им беречь их, новых пришлют.
- Странник, это Гюрза, зашипела радиостанция в руках Исмаила.
- Говори Гюрза, слушаю тебя, отозвался Исмаил.
- Родственники приехали, у вас все готово?
- Встретим как дорогих гостей, ответил Исмаил, усмехаясь.
- Хорошо, прохрипело в ответ из радиостанции.
Исмаил достал флягу с водой, и протянул Зафиру.
- Попей воды, она остудит твою горячую голову. Почему ты такой беспокойный? Я учил тебя быть спокойным, как сытая змея на солнце, улыбнулся Исмаил. А ты?
Зафир взял флягу, отпил, сделав несколько больших глотков, утер рукой подбородок, и сказал:
- Я спокоен.
- Это правильно, кивнул Исмаил, и тоже отпил из фляги. Мы все сделали, и осталось ждать. А ждать, я умею, тихо, добавил Исмаил, глядя на реку.
- Да, кивнул Зафир. Ожидание врага, испытание для воина, я готов, промолвил Зафир.
- Это твое первое задание, сказал Исмаил. И ты справишься с ним. Да поможет нам Аллах!
БЕРЕГ РЕКИ. Вход в ущелье.
Паром гулко ударился днищем о каменное дно, и уткнулся в берег.
- Саперы, пошли! громко приказал ротный.
Сосредоточенные парни с миноискателями, ступили на берег, и, развернувшись в шеренгу, включились в работу.
- Ротный совсем "перестраховщик", шептал на ухо Прохорову, старший лейтенант Фугеров. Он бы еще арт. подготовку запросил, усмехнулся, русоволосый "старлей".
- Ты Игорь, сколько здесь? посмотрев на Фугерова, спросил Прохоров.
- Как и ты, пожал он плечами, три месяца. А что?
- Ничего, спокойно ответил Прохоров. Сколько у тебя боевого опыта? Дуля? Только в Союзе, на полигоне "гонял", по проторенным дорожкам, да пристрелянным мишеням, по равнине, и болотам. Правильно, да?
- А ты в другом месте? Да? Обиделся, отвернувшись Фугеров.
- И я там же, негромко ответил Прохоров. И поэтому здесь, буду просто выполнять приказы, без обсуждения. А если ты думаешь, что все будет гладко, как первый выход, в усилении "десантуры", ошибаешься. Нутром чую, легкой жизни не будет.
- С кем тут воевать, тяжело вздохнул Фугеров. С обезьянами? усмехнулся он, и пошел к своему взводу.
- Опасно, недооценивать противника, глупо, прошептал Прохоров, глядя на вход в ущелье.
По карте, выход из ущелья, граница с Пакистаном, размышлял Прохоров. И что это значит? спрашивал он себя. Только то, что в ущелье, могут быть "духи", и разведка эта, очень опасна. Если что запросим поддержку с воздуха, выручат. Что-то ноет в груди, как будто, держит и не пускает... какая гадость, сплюнул в сторону Прохоров, скривившись". Появились саперы. Доклад был краток. Сняли шесть "лепестков", и три противопехотных мины, далее, проход свободен. Командир роты, задумчиво потер лоб, и дал команду, выдвигаться. Три взвода, начали движение в ущелье.
ПЕРВЫЙ ВЗВОД. Командир лейтенант Прохоров. Ущелье.
Солдаты, осторожно ступая, шли цепочкой по сухому руслу реки, похожему на "лунный пейзаж". Камни, холодные и местами влажные от росы, и кривые тропинки, что петляли между бугорками, "мертвой земли". Единственная укатанная дорога, свернула влево, поднимаясь в гору. По обеим сторона ущелья нависали невысокие, каменистые склоны.
- Ночью, все кошки серы, куда ни глянь, всюду мерещатся, бубнил себе под нос, рядовой Гнедин.
- Ты чего такой разговорчивый, обернувшись, на ходу, шепотом, спросил сержант Яськевич. Команды болтать не было.
- Виноват, ответил Гнедин, и, поправив автомат на плече, продолжил движение.
Белорус, светловолосый, крепкий, и хваткий, сержант Яськевич, жестко и четко, командовал взводом, в отсутствие Прохорова, и сейчас во время боевого выхода, он требовал от солдат сосредоточенности, и предельного внимания. Сам сержант, был уверен, второй выход вряд ли станет боевым, так, кости "попарят" и вернутся обратно в расположение. "Задача проста, и понятна, разведка ущелья, кругом, наши части, и полное превосходство в воздухе, думал Яськевич. Кто тут на нас попрет? разве что "умалишенные", или самоубийцы, хотя, и таких здесь говорят, хватает. Вот так и пройдут дни, в этой жаре. Ходили, разведывали, а потом и вспомнить нечего. Дыра! поморщился Яськевич. Рядовой Гнедин, шел следом за сержантом, и думал о банке сгущенки, которую не успел доесть, оставив в тумбочке, у кровати. " Наверняка, дежурный по роте сожрет, что б ему слиплось! Шоколада охота, жуть! Вот мама, дома, в Москве, такой шоколад вкусный приносила "пальчики оближешь", настоящий! А здесь? Один урюк, сахар и сгущенка, как здесь люди живут? А какие они люди? Местные "задницу" рукой подтирают, и не моются совсем,- люди...Чурки! Басмачи! Живут в грязи, как в прошлом веке. Да они и тогда, так жили, точно! Грязная страна, вонючие люди, и какого черта, я здесь делаю! Романтики захотелось! Правильно мама говорила, сюда только неудачников отправляют, или "полных придурков", которых в Союзе девать некуда. Но я то, что здесь делаю? А, ну да, вспомнил, вне конкурса в МГИМО, путевку зарабатываю, лишь бы боком не вылезло, зло сплюнул себе под ноги Гнедин. Говорила мама, в штабе посижу, и домой, и кто знал, что этого полкана переведут в Союз.
- Мы за мир, во всем мире, и здесь наши братья, а мы, интернационалисты. Бред! прошептал Гнедин.
- Чего, толкнул его в спину, рядовой Кунаев.
- Соблюдайте тишину, прошептал, Гнедин, не оборачиваясь.
- Сам знаю, прошептал в ответ Кунаев.
Яскевич обернулся, коротко взглянул на "болтающих" солдат, и тихо промолвил:
- Вернемся в расположение, на "очки" оба, по три наряда.
- Есть, шепотом ответили Гнедин, и Кунаев.
Через несколько минут, из-за камней появились "взмыленные" разведчики головной дозор роты. Прохоров дал сигнал остановится. Их было двое. Сержант Тачеев, и рядовой Лосев. Один маленький, и крепкий, другой, чуть повыше, и худой. Тачеев подошел к лейтенанту, и негромко сказал:
- Кишлак впереди, метров пятьсот. В самом кишлаке пусто, рассмотрели что могли. А вот, в глубине ущелья, у крайнего дувала "бурубухайка", с "духами", насчитали пять человек.
- Сколько, переспросил Прохоров, задумчиво.
- В машине пятеро, а в кишлаке, неизвестно. Со стороны, спокойно. Может, и нет, ответил Тачеев.
- Хомченко, связь с ротным, тихо сказал Прохоров, радисту.
Долговязый Хомченко, сразу вышел в эфир и передал наушники взводному.
- Тюльпан, я Заря, прием, негромко говорил Прохоров.
- Тюльпан на связи, раздался в ответ, четкий голос.
- Головной дозор докладывает, визуально, в кишлаке спокойно, а на окраине, вглубь ущелья сказал Прохоров, наблюдали "духов".
- Сколько?
- Пять, насчитали, ответил Прохоров.
- Прочесать кишлак.
- Есть, ответил Прохоров.
- Захватить "духов" после недолгой паузы, ответил Тюльпан. Если захват не удастся, уничтожить.
- Есть, сухо ответил Прохоров.
Вернув наушники радисту, Прохоров посмотрел на своих солдат, и сказал:
- Идем в кишлак. Командиры отделений ко мне.
Солнце яркими лучами, прикасалось к серой земле. Начинался новый день, а каким он будет, из тех, кто шел в кишлак, никто даже не догадывался... Взвод, разделившись на четыре группы, входил в кишлак Хангам.
УТРО. Ущелье. Наблюдательный пост моджахедов.
Два "моджахеда" внимательно наблюдают с каменистой вершины за передвижениями солдат в кишлаке.
- Я говорил тебе, что русские попадут в ловушку, негромко сказал Исмаил, глядя на кишлак внизу. Они даже не понимают, куда и зачем идут, усмехнулся он. Смотри, те двое, что идут впереди, увидели наших воинов. Они пойдут их убивать, я знаю. И вот тогда...
- Они будут в ловушке, тихо сказал Зафир. И никто не уйдет из ущелья живым, сказал он, внимательно наблюдая за русскими солдатами, в кишлаке.
- Всех убьем, усмехнулся, довольный собой Исмаил.
Зафир поднял голову, и увидел на вершине гряды, с другой стороны ущелья, русских солдат, осторожно идущих по гребню. Исмаил повернул голову, и посмотрел туда же. Посмотрев несколько минут, на противоположную сторону ущелья, они не сговариваясь, обернулись и посмотрели на свою сторону, и увидели тоже самое.
- Это они думают, что хитрые, усмехнулся Исмаил.
- Бараны, прошептал Зафир, глядя на солдат. Идите, не бойтесь... мы ждем вас.
- Я думаю первые ловушки, должны уже сработать, глядя на каменистый гребень, произнес Исмаил. Смотри!
На гребне, в пыльном облаке взрыва, разбросало несколько солдат. Остальные, идущие следом, попадали на землю.
А внизу в кишлаке, первый взвод, развернувшись полукольцом, обступал, ожесточенно отстреливающихся "муджахедов", бегущих вглубь, ущелья.
- Закройте ловушку, раздался властный голос из радиостанции, лежащей на камне, рядом с Исмаилом.
- Ни один, не уйдет живым, нажав переключатель радиостанции, громко сказал Исмаил.
По обеим сторонам ущелья, на минах гибли солдаты... Они метались, словно звери в западне, не понимая, где выход. А вокруг вздымалась от взрывов земля, разбрасывая смертоносные кусочки горячего металла, и острые камни... Стон человеческий, и смрад, в один миг, накрыли ущелье. Из потаенных площадок, в каменных нишах, гулко били крупнокалиберные пулеметы, не давая поднять головы. Раненные, поднимались, и гибли под пулями, а вокруг, взрывались мины... Второй и третий взвод, сами того не зная, зашли на минные поля, установленные талантливым минером, молодым парнем, по имени Зафир... Всего шесть минеров, которые трудились двое суток, шесть, и ущелье, превратилось в АД! Каменистая земля, гулко содрогалась от взрывов, а на дне ущелья, хаотично, занимая оборону, уже умирал, первый взвод. Они еще не знали, что погибнут, еще только страх, подгонял их тела, и заставлял двигаться... Совсем не обстрелянные в горах, но верующие в одно, что они, самые сильные и умелые, они погибали, под шквальным огнем, не понимая, откуда в них стреляют... С ограниченным боекомплектом, без поддержки, первый взвод, принял бой. По глупости своей, или дурости и лихачества командиров, но, путь назад, был отрезан, взвод попал в "каменный мешок".
УТРО. Окраина кишлака Хангам. Первый взвод.
Если бы горы могли расступиться, то и они, плакали... Стрельба не прекращалась, от гулкого эха закладывало уши... Взвод, разбросанный по гребням, и низине, пытался обороняться. Кто был в горах, тот знает, стрелок и цель, находятся на разных уровнях, и порой, очень сложно стрелявшему, попасть в противника. Плохо обученные для ведения войны в горах солдаты, недавно приехавшие из Союза, просто хотели выжить... Каждый из них, уже осознал, это по- настоящему...
Между камней, за бугорком, вели огонь, рядовой Гнедин, и сержант Яськевич. Пули рикошетили от камней, осыпая крошкой разгоряченные лица солдат. Рядом с ними, в нескольких метрах, лежал мертвый, лейтенант Прохоров, он погиб в первые, минуты боя, пуля попала в голову. Был молодой и сильный, все в прошлом, просто был... В метре от него, короткими очередями, стрелял рядовой Кунаев.
- Держись меня, сквозь гул орал сержант Яськевич. Патроны береги!
- А-А-А закричал Гнедин, выпустив длинную очередь. Падла! Ты что, заговоренный! Опустив автомат, он перекатился в сторону, и снова, дал очередь.
Обернувшись влево, Яськевич увидел Кунаева, совсем близко от себя.
- Кунаев! Кунаев! кричал сержант.
- Я! резко перевернувшись на спину, ответил солдат.
Его лицо, испуганное и грязное от пыли, и глаза... они смотрели на сержанта с надеждой.
- Ты вот что, припав к земле, громко сказал Яськевич. Надо доползти до радиостанции, вон там, на склоне, указывая дулом автомата, сержант, поморщился от боли в ноге. Мельком взгляну, он увидел расплывающиеся пятно крови, на левом бедре. Вот сука! Зацепило!
- Надо перевязать, схватившись за жгут на прикладе автомата, крикнул Кунаев.
- Я сам, махнул рукой Яськевич. Связь нужна, понимаешь! Помощь надо запросить, иначе нас раздавят! Понимаешь? Там Хомченко, убит, а рядом с ним рация, ты понял? поморщился от боли Яськевич.
- Ага, растерянно кивал головой Кунаев. Связь, надо... Он смотрел перед собой, каким то "стеклянным взглядом", и что-то шептал.
- Кунаев! Ты приказ понял? громко переспросил Яськевич.
- Понял, резко повернувшись, солдат зло посмотрел на Яськевича, и крикнул:
- Я сделаю!
- Давай Кунаев, давай дорогой, надо товарищей спасать, кричал Яськевич.
Кунаев, проворно и быстро, полз, прижимаясь к земле, вниз по откосу. Рядом с ним, поднимались "фонтанчики пыли", следы от пуль, что "ложились в сантиметрах от солдата" много. Он полз, быстро, не останавливаясь...
- Выручай Кунаев, ты сможешь, прошептал Яськевич, перетягивая бедро (ИПП). За спиной, короткими очередями стрелял Гнедин, отчаянно матерясь, он как бы подбадривал себя, и становился еще злее.
- У тебя сколько "рожков " осталось? крикнул Яськевич.
Гнедин перевернулся на спину, и быстро посчитал свой боекомплект. Раз, два, три...
- Шесть, крикнул в ответ Гнедин.
- А гранаты? кричал сержант, перезаряжая "раскалившийся автомат".
- Четыре, крикнул Гнедин, и от удивления, втянул голову в плечи.
В ущелье воцарилась тишина...
- Это что за хрень, прошептал Яськевич. Он лежал на спине, и смотрел в голубое, и чистое, афганское небо. Так не бывает, тихо сказал он, и, обернувшись, посмотрел на откос. Там, распластавшись, с зажатым в руке ремнем от радиостанции лежал Кунаев, лицом вниз. Сама радиостанция, лежала рядом, с огромной дырой " в боку.
-Кунаев, быстрее надо было, прошептал Яськевич, закрыв глаза. В тишине, отчетливо раздался хлопок. Яськевич, высунулся из-за камня, и увидел на другой стороне ущелья, клубы оранжевого дыма, что медленно поднимались над землей.
- Что вы делаете, дураки! Еб.. твою за ногу! Они сейчас вас всех разом накроют! Долбо....бы! матерился негромко Яськевич, "закипая" от злости.
- Вертушки! Помощь идет! раздался за спиной сержанта, радостный голос Гнедина.
- Ты сдурел, солдат! прикрикнул Яськевич.
- Тогда зачем дымы... я не ... они...
Громко и раскатисто, тяжело бухая и будто взрывая камень и глину, "заработал" ДШК (крупнокалиберный пулемет). Потом еще, и еще, гул нарастал... земля дрожала... Гнедин неподвижно лежал, вжавшись в углубление под камнем. Вокруг дрожало и бухало, тело трясло, словно в лихорадке, горячий автомат обжигал щеку... "Нет суки, меня вы не получите, грязные "урюки", хрен вам на блюде, и гранату в задний проход, злился Гнедин, содрогаясь всем телом".
- Патроны, патроны, шептал разбитыми губами Гнедин, прижимая рукой к телу "разгрузку". Гнедин сука! орал Яськевич, сквозь грохот, "духи" справа. На тебя идут! Вылазь, жопа! Стреляй!
Гнедин поднял голову, и увидел спускающихся на него "духов".
- Сверху! орал сержант, стреляя длинными очередями. Бей! вскрикнул Яськевич, и замолк.
Гнедин повернулся, и увидел" разорванные "дыры, на груди сержанта. Невидимая волна, будто вытолкнула его, распрямила тело, ударила в голову, и злость, переполняя через край, сдавливала сердце. Он вскочил, и заорал:
- Суки! Палец давил на спуск, автомат подкидывало, он быстро передвигался, и стрелял... стрелял... стрелял... Пули, он слышал их "шлепки", ложились рядом. А он, не обращая внимания, стрелял, и отходил вниз, к своим. Он и сам не мог понять, как оказался в этой "ямке", за валунами, и только увидев своих, обрадовался. Их было пятеро. Все из второго взвода, уставшие, какие- то обреченные, и поникшие. Никто не стрелял, пустые "рожки" были раскиданы по дну "ямки". "Ржавые" автоматы, были сложены в одну кучу. Гнедин осмотрелся, увидел посередине "ямки" ОЗМ, обложенную, по бокам гранатами, и все сразу понял.
- Мужики, вы чего? Недоумевая, спросил Гнедин, посмотрев на крайнего к нему, рядового Титова.
Рядовой повернулся, и на Гнедина взглянули полные отчаянья, уставшие, и испуганные глаза. Пустые, и безнадежные, совсем "старые", и тревожные... на него смотрели пять пар глаз, что прощались с жизнью...
- Патроны есть? громко спросил Гнедин, глядя на молчаливых солдат. - А гранаты?
- Вот, кивнув в сторону разложенных гранат, ответил Титов.
- Так чего сидите? бросайте в "духов"! потянулся Гнедин к гранатам.
- Не трогай, остановив его руку, сказал Титов. Их всего три, а нас пятеро.
- Вы чего мужики? удивился Гнедин, разглядывая молчаливых сослуживцев.
- Шурави сдавайся, услышал Гнедин, гортанный голос душмана, совсем рядом, за спиной.
Он, быстро "выкатился" из-за валуна. Дал короткую очередь. Боковым зрением увидел, их много, очень много, они идут со всех сторон, в своем "черном одеянии", совсем открыто, не пригибаясь, не прячась... Их много. Пули бились о валуны, рикошетя в разные стороны. Гнедин, не раздумывая, вытащил свои гранаты, и одна за другой, приподнявшись, метнул все четыре, в разные стороны. Затем отсоединил пустой "рожок", и тяжело вздохнув, посмотрел на товарищей.
- Что вы как бараны заколдованные, крикнул Гнедин в отчаянья. Будем драться! Всем что есть! Ножи! Кулаки! Зубами рвать, эту "черножопую сволочь", орал Гнедин. Вы что? Струсили?
- В плен нельзя сдаваться, закричал рядовой Панов, обхватив голову руками. Замучают! Кастрируют! Кожу с живого снимут! орал он, истерично. Ты это понимаешь! Их много! Как не бейся, все равно живыми возьмут! Понимаешь!
- Все мужики, прощаемся, сказал рядовой Дутов, и вытянул перед собой гранату, с разомкнутыми "усиками". Большой палец в кольце, в глазах пустота...
- Сдавайся, раздался совсем рядом голос душмана.
Гнедин обернулся, потом взглянул на своих товарищей, и громко выкрикнул:
- Сдаемся! Не стреляйте! Мы выходим! "Хади сюда чурки!" Я твой жо...у е..л! Недовольные крики, в вперемешку с автоматными выстрелами, раздались со всех сторон.
- Обложили суки, прошептал Гнедин. Подняв голову, он увидел мрачные лица "духов", что окружили их, наставив стволы автоматов.
- Ну, все, пора мужики. Прощайте, раздался громкий голос Дутова. Простите если что не так. Русские не сдаются! Прощайте!
Он дернул кольцо, и положил гранату на мину. Они обнялись все вместе, как единое целое, кольцо, и склонились над "зарядом".
- А-а-а-а-а! закричал Гнедин, и что есть сил, рванул в сторону. Его с силой подбросило в воздух, и ударило о землю. В голове, будто молния ударила, и все вокруг закружилось... " Кровь выходит, подумал он, плохо... горит внутри, прощайте ребята..."
СССР. г. Приморск. 1987 год (октябрь).
Спроси его, и он не сможет ответить, как и почему, они оказались в этом месте, и отчего так хочется веселится, с жадностью глотая морской воздух. Они шли в ресторан, она смеялась и рассказывала "похабные " анекдоты, а он улыбался, и с удовольствием обнимал ее за талию. На набережной зажигались фонари, в порту загудел пароход, для кого то, жизнь только начиналась... Саша был счастлив, ему так казалось, ведь она, его любимая девушка, сегодня станет ближе... Впереди, красовался огнями ресторан "Волна". Алена, не умолкая говорила, а Саша наслаждался, прижимая к себе, такое желанное тело, испытывая еще непонятные для него чувства...
- Я говорю, проходи, садись, а ты как "робот" из мультика, застрял на слове привет, смеялась Алена. Я обед приготовила, стол накрыла, можно сказать, подвиг совершила, ради тебя, а ты все смотрел на меня и молчал.
- Это я от стеснения, улыбался Саша. Понять не мог, то ли, заколдованный, то ли, очарованный?
- И то, и другое, сказала Алена, остановилась, повернулась к Саше и глядя в глаза, тихо сказала:
- Любовь, это болезнь. Значит, ты болен. Поцелуй меня. И тогда я тебя расколдую, улыбнулась она.
- А я хочу, быть заколдованным, прошептал он, и нежно поцеловал ее в губы.
- Сладкий, прошептала она, и обняла его.
- Ты очень красивая, очень, шептал он. Ты даже не понимаешь...
- Пока молчи, прошептала она, положив голову ему на плечо.
- Почему?
- Все еще впереди, сказала она, взяла его за руку, и улыбнувшись , добавила:- Вечер будет прекрасным! Ты посмотри на закат. Он "рыжий"!
- И что, спросил Саша.
- Значит, день завтра будет теплым и ясным! Моряк!
- Точно, спохватился Саша, указывая рукой на далекий горизонт.
- И я хочу, что бы мы, провели его вместе, радостно сказала она. Так кто приглашал в ресторан, пить шампанское?
- Я, улыбнулся Саша. Приглашаю!
- Идем! и зачем я пельмени готовила, смеясь, сокрушалась Алена. Думала накормить мужика, голодный "бедолага", а он, чайку попьем и в ресторан пойдем, а то дома у вас скучно, звонко смеялась Алена. Ты посмотри на него, просто "мариман"!
- И потанцуем, там говорят, ансамбль хороший выступает по вечерам, улыбался Саша.
- А ты откуда знаешь, удивилась Алена.
- В училище рассказывали, пожал плечами Саша. А что?
- А, ну правильно, кивнула Алена. Ваши там бывают.
- А сегодня мы! указывая рукой на вход в ресторан, слегка наклонился Саша. Прошу!
- Очень приятно, подигрывая ему, кокетливо улыбнулась Алена.
- И поужинаем тоже здесь, уверенно сказал Саша, открывая дверь перед Аленой.
- Только что-нибудь вкусненькое, сказала она, радостно.
- Обязательно! улыбался Саша.
"Он чувствовал себя уверенно. Еще бы, в кармане, целых пятьдесят рублей, состояние! Ну и пусть, что потом, целых два месяца, придется кушать только на камбузе, без вкусных добавок из магазина, за то, сегодняшний вечер и ночь... А он был уверен! Это будет самый лучший день в его новой, уже взрослой жизни! И ночь! Конечно! Какая она красивая!"
В зале ресторана, уже было многолюдно. Ансамбля еще не было, сцена пустовала, но инструменты, уже стояли, в ожидании музыкантов. Они не сразу нашли свободный столик, и то, только у входа.
- Пойдет, отодвинув стул перед Аленой, спросил Саша.
- Все равно, лучших мест нет, оглядывая зал, сказала она. Будем здесь, взглянув на него, улыбнулась Алена, и села.
- Я тоже так подумал, сел напротив Саша, положив фуражку на стул, рядом с собой. Он взял" картонку меню" и, открыв, стал внимательно изучать. " Ничего себе цены, первое, о чем подумал Саша. Так и денег не хватит. Сто грамм шампанского три рубля! Ну и меню...
- Надо было тебе пельменей поесть, рассмеялась Алена, глядя на задумчивое выражение лица Саши. Говорила тебе, покушай, смеялась она.
- Здесь поедим, усмехнулся Саша, посмотрев в зал.
- Тогда шампанское, и фрукты, улыбнулась Алена.
- А ужин, что не будем, спросил Саша.
- Мне не хочется, пожала плечами Алена. А ты покушай, ты же голодный, смеялась Алена. Только пельмени не заказывай, в ресторанах таких клиентов не любят!
- Ну ладно, смутился Саша. Я закажу эскалоп и салат, вслух прочитав, добавил он. И еще, мороженое, ты будешь, посмотрел он на нее, и улыбнулся.
- О, это обязательно. Я очень большая сладкоежка! И шоколад обожаю.
- Хорошо, кивнул Саша, подсчитывая в уме, стоимость заказа.
Не успел он сложить в уме цифры, как появилась полная официантка, в белом фартуке, поверх черной кофточки.
- Что будем заказывать, заученно спросила она, приготовив тонкий блокнотик. Вино, водочка, закуски горячие, холодные, говорила она, оглядывая зал ресторана.
- Вот это, положив перед собой меню, указывал пальцем Саша.
Официантка, молча, все записала, и, важно удалилась, покачивая бедрами.
Через несколько минут принесли шампанское и фрукты. На сцену вышли музыканты, и Алена, с интересом наблюдала за ними. Саша неуверенно взял в руки бутылку и понял, открывать придется самому, а он этого еще ни разу не делал. "Ну ладно, размышлял он, проволочку эту я откручу, а с пробкой проблемка. Вылетит и обольет! Вот зараза!" Поставив бутылку на колено, он снял "золотинку" и, раскрутив "проволочку" увидел пластмассовую пробку. " И как ее теперь, задумался Саша".
Гитарист на сцене коснулся струн, и по залу "поплыло" мелодичное звучание.
- Ну что ты там, всплеснула руками Алена. Открыл?
- Ага, покраснев ответил Саша, с трудом "расшатывая" пробку. Сейчас.
Негромкий хлопок, и он радостно улыбнувшись, положил пробку на стол.
- Готово!
- Наливай, подгоняла его Алена.
- Сейчас, ответил он, торопливо разливая вино в бокалы.
Пена высоко поднимаясь, стекала по стеклу бокалов.
- Ты наливай немного, улыбнулась Алена, взглянув на сосредоточенное лицо Саши.
- Да, кивнул он.
- Раз. два, три,... произнес солист в микрофон. Добрый вечер. Сегодня для вас...
- Тото Кутуньо давай, крикнула женщина, за крайним столиком.
- Для вас, улыбнулся черноволосый солист, песня Тото Кутуньо "Итальянец"!
Алена подняла бокал, и улыбнувшись сказала:
- За нас.
- За тебя, улыбнулся в ответ Саша.
Звучала музыка... они смотрели друг на друга влюбленными глазами, и Саше казалось, что лучшего вечера, не могло и быть... Она так красива...
Неожиданно для всех, как впрочем, и бывает в таких случаях, все хорошее, кто нибудь, да испортит...
В зал забежал испуганный мужчина, в порванном черном пиджаке, с разбитым в кровь лицом. Он задержался у сцены, и громко крикнув:
- Помогите!- ринулся вглубь зала. Следом, за ним, вбежали трое молодых парней, в спортивных костюмах, и с криками.
- Стой, падла! побежали за ним. Мужчина обернулся, и крикнул
- Милиция!
Они налетели на него словно "коршуны на добычу". Сбив мужчину с ног, парни яростно "молотили" его ногами, не обращая внимания на окружающих. Музыка умолкла, в зале наступила тишина, и только глухие удары, стон, и матерные слова...
- Помогите! Люди! выкрикнул мужчина, вворачиваясь, на полу от ударов ногами.
Алена поставив бокал на стол, побледнела.
- Эй, вы чего творите, встал из-за стола, пожилой мужчина, в сером костюме. Прекратите!
- Заткнись "дятел"! грозно крикнул один из парней, взглянув на мужчину. В "бубен" захотел? - Вы что, сволочи! вскрикнула женщина, из глубины зала. Милиция! Позвоните в милицию! Саша поставил бокал, на край стола, посмотрел на Алену, и увидел, ее испуганное лицо. Она смотрела, то на мужчину, умоляющего о помощи, то на Сашу.
- Они его убьют, прошептала она. Надо срочно вызвать милицию. Саша, я побегу там, на набережной должен быть наряд милиции, я видела.
- Да, кивнул Саша. А я попробую помочь ему.
- Ты что, встрепенулась Алена. Не смей. Они покалечат тебя.
- Что, так и будем смотреть, как избивают, зло произнес Саша, и встал. Только ты поторопись, сказал он, и решительно направился в центр зала.
С разных сторон, в центр зала шли четверо мужчин, среди которых, был и Саша.
- Сволочи! Ублюдки! отпустите его, кричали женщины.
- Прекратите! кричала администратор ресторана, женщина средних лет, с крашеными волосами. Я милицию вызвала!
- Эй, комсомольцы, отошли, громко сказал невысокий, коренастый мужчина, в сером костюме. Совсем оборзели!
Четверо встали против троих, наглых, "молодчиков".
- Что, "дури " много, или мозгов нет, сказал светловолосый мужчина, в морской форме.
- Вы чего "козлы", обернувшись, громко сказал один из парней. Ох....ли!
- Этим же, тебе в зад, "мудак", ответил за всех, мужчина в морской форме.
- Ах вы ...
Началась драка.
Ночь. Ресторан "Волна".
Холодный ветер, обдувал "опухшее" от гематом, лицо Саши. Он сидел на ступеньке у входа в ресторан, пытаясь остановить кровь, из разбитого носа. Тельняшка в крови, "фланка" порвана, глаз "заплыл", руки порезаны. "Инвалид, подумал он, глядя на звездное небо. Хорошо в ресторан сходили, воспоминания отличные, и главное, на всю жизнь".
- Слушай, курсант, услышал он, взволнованный женский голос, за спиной.
Саша обернулся и увидел, расстроенную женщину, в черном костюме. Аккуратно зачесанные черные волосы, в ушах большие золотые серьги, и красивые большие глаза, будто два темных омута.
- Что? спросил Саша.
- С тобой милиция уже беседовала?
- Ага, кивнул Саша.
Она села на ступеньку рядом с ним, достала из кармана пачку сигарет "Космос", и, вытащив одну, подкурила от импортной зажигалки.
- Будешь? протянула она пачку.
- Нет, ответил Саша.
- Ты понимаешь какая "фигня", тяжело вздохнув, сказала она. То, что вы мужика спасли, конечно, хорошо. Но, вообще, это дело милиции, выпустив тонкую струйку дыма, говорила она.
- Не понял, удивился Саша.
- Что здесь не понять, материальный ущерб, повернувшись, посмотрела она на Сашу, укоризненно. Стулья, столы, витрины, стекла, посуда, кровью все запачкано. Ты представляешь сколько денег?
- Это что, вместо спасибо? изумленно глядя на женщину, спросил Саша.
- Вместо милиции и суда, устало ответила женщина.
- Не понимаю, убрав мокрый платок с разбитого носа, спросил Саша.
- Все даже очень понятно юноша, сказала женщина. Ты с официантом расплатился?
- Нет, покачал головой Саша.
- А говорил, не понял? усмехнулась женщина. Я директор ресторана, Людмила Яковлевна Баранец.
- Очень приятно, кивнул Саша, уже растерянно.
- А это твой счет, достав из кармана исписанную бумажку, сказала она. С тебя курсант, триста пятьдесят рублей.
- Сколько? опешил Саша.
- Ах да, и шестьдесят рублей за ужин с шампанским, добавила она, рассматривая в свете фонаря листок.
- За ужин понятно, тихо произнес Саша. А остальное?
- Поломанный стол, за которым ты ужинал, посуда, стулья, и главное, разбито огромное стекло, с цветными витражами.
- Так это же...
- Клиент если разбил, значит заплатил, иначе дело в милицию, и умышленная порча гос. имущества в купе с хулиганством. Выйдет дороже, перебила его, директор ресторана. Кстати, все остальные, что участвовали, частично восполнили деньгами на месте, остальное, принесут завтра.
- А эти "придурки", спросил Саша.
- С них "один хер", только через суд высчитывать будут, по три копейки в день, выбросив окурок, устало сказала женщина. И то, если посадят.
- Ничего себе, выдохнул Саша. Вот так делай добро людям, они же потом тебя за это и убьют, сокрушался он, глядя на сбитые носки" форменных" ботинок.
- Так что как не "крути", а с тебя причитается, вздохнула женщина, посмотрев с сожалением на Сашу. И чего ты полез курсант, тихо сказала она.
- Лучше, если бы они его убили, прошептал Саша.
- Ничего бы с ним страшного не сделали, кругом столько людей. Они же "придурки", и наверняка у каждого в кармане справка есть, что он "псих". А ты куда?
- И то, правда, устало промолвил Саша. Куда?
- В общем так, сказала она, положив листок со счетом, на колено Саше. Сколько у тебя денег?
Я понял, вот, возьмите, достал Саша из кармана "клеш", смятую купюру. Пятьдесят, больше нет, протянул он деньги.
Она взяла деньги, положила себе в карман, тяжело вздохнула и сказала:
- Сейчас пойдешь со мной в "подсобку", напишешь расписку, и оставишь, какие у тебя есть документы. Деньги будешь выплачивать частями, я все понимаю, не изверг. Но дольше месяца, ждать не буду. Согласен?
- Нет, покачал головой Саша. Не согласен. Это не справедливо.
- Тогда вместо меня, придет милиционер, и тебя как хулигана, "определят". И в училище сообщат. Так тебя устраивает? А после, в лучшем случае, позор и выкинут с "черной меткой", на всю оставшуюся жизнь. Вот тебе и море, "загранка", шмотки, зарплата и все остальное.
- Понятно, тяжело вздохнул Саша.
- Согласен? повторила свое предложение директор, глядя на поникшего Сашу. За месяц выплатишь, и забудешь как страшный сон. И иди в море, хоть в Африку.
- Согласен, кивнул Саша в ответ.
- Тогда пошли, поднялась женщина, отряхнув рукой юбку. Пока девушку твою опрашивают, мы все успеем написать.
- Идем, тяжело поднимаясь, сказал Саша.
Ночь. Набережная. Спустя несколько часов.
Саша курил сидя на скамейке, рядом была Алена. Она нервно комкала в руках носовой платок, и о чем-то сосредоточенно думала, наморщив лоб. Ветер разгонял опавшие листья, по набережной, было холодно и сыро.
- Сейчас такси приедет, я звонила из ресторана, задумчиво промолвила Алена. Поедем ко мне, тебе надо умыться, и привести себя в порядок.
- Больно, положив свою руку ему на колено, спросила Алена, повернувшись. У тебя все лицо разбито, прошептала она, глядя на него.
- Бывает хуже, прошептал Саша. Вот только за что, не могу понять.
- Ты о чем? спросила она.
- Пустое, махнул рукой Саша.
- Ты правильно поступил, тихо произнесла Алена.
- Ага, кивнул Саша. Для кого?
- Ты поступил как настоящий мужчина, о чем ты? удивилась она, глядя на Сашу.
- О справедливости, тихо ответил Саша.
- Саша, послушай меня, ты очень хороший и порядочный человек...
- Не надо Алена, перебил ее Саша. Я сам все понимаю. Знаешь, сегодня я очень сильно задумался о том, где я родился.
- В смысле? не поняла Алена.
- Ты говоришь, что я поступил правильно, а выходит, что виноват. Почему?
- Ты говоришь непонятно, я не понимаю, о чем ты? глядя на Сашу, спросила Алена.
- Здесь никто, и никого не понимает, с сожалением произнес Саша. Всё решают за нас, и кто то, а мы, только виноваты.
- Саша, не расстраивайся, воскликнула Алена, ты ни в чем не виноват. Тебе даже благодарность милиция объявит, в училище.
- Ну да, тяжело вздохнул Саша, только не легче.
Свет фар выхватил из темноты пустые скамейки на набережной...
- Такси, обернулась Алена. Пойдем.
- У меня денег нет, пожал плечами Саша. Я лучше пешком.
- У меня есть, взяв за руку Сашу, сказала Алена, посмотрев ему в глаза. Поехали.
- Только я в училище, поднимаясь, сказал Саша. Там переоденусь в рабочую форму. Так будет лучше.
- Почему? спросила она тихо.
- Мне утром к тетушке надо, она...
- Хорошо, сказала решительно Алена. Тебе лучше знать.
- Не обижайся, прошептал Саша.
- Пустое, тяжело вздохнула Алена. Поехали?
- Да.
Она обняла его и поцеловала в щеку.
- Обещай, что мы увидимся в ближайшие выходные, прошептала она, глядя на него.
- Хорошо, кивнул Саша. Обещаю. Как синяки сойдут.
- Ты мне и с синяками нравишься, улыбнулась Алена.
Она обняла его, и они пошли к такси, желтого цвета, одиноко стоящему под фонарем...
1187 год. ЗАМОК КРЕСТОНОСЦЕВ. Вечер. г.Тверия
При тусклом свете факелов, в сопровождении рыцарей магистр де Ридфор, шел к замковой стене, туда, где стояла большая железная клетка. Рядом с ним, как всегда, был Себастьян.Магистр был раздражен, и очень зол. Звук шагов, гулко разносился по двору замка.
- Он не дает мне уснуть, раздраженно говорил магистр. Я не могу сомкнуть глаз! А если закрываю, он смотрит на меня и улыбается! Этот факир, какой-то колдун! надо снять эти чары!
- Может видение, робко сказал Себастьян.
- Оно преследует меня и днем и ночью, как призрак бродит, "сарацин", изводя меня своей улыбкой. Грязный раб, проник в мою голову, и лишил меня сна!
- Казнить его? спросил Себастьян, услужливо.
- Я хочу говорить с ним, пусть покинет этот мир на рассвете. Я сказал!
Рыцари подошли к клетке, и, осветив факелами стену, застыли в ожидании. Магистр приблизился к кованой решетке, прищурился, и разглядел в углу, сидящего с закрытыми глазами "сарацина".
- Тебя казнят с первыми лучами солнца, глядя на Али, сказал магистр. Тебя разрубят на куски, и скормят голодным псам, усмехнулся де Ридфор. Ты не смеешь нарушать покой, ты раб, и жизнь твоя коротка. Всякий раб, что немощен, должен быть убит своим хозяином, а еда его, перейдет иным рабам. Ты, раб! довольный собой, произнес магистр.
- Посмотри на свои руки, тихо промолвил Али. В наступившей тишине, было слышно "потрескивание" масла в факелах. Они немощны. И вера твоя слабая, мягкая, и податливая, как теплый хлеб, в натруженных руках. Твоя вера, в твоих пальцах, что сжимают рукоять меча. Ты слаб, потому как нет в тебе, мира и покоя. Ты ненавидишь, убиваешь, и, покорив себе иных людей, мечом, несешь свою веру. Ты думаешь, что сила твоя велика, простираясь в далекие от твоей родины, земли? Нет, слаба. Не может вспыхнуть вера в человеке, по твоему желанию. Ее надо услышать, и принять сердцем, и тогда, откроется людям светлое небо...
- Ты грязный "сарацин", назвал меня убийцей, громко сказал магистр. Меня, слугу Господа нашего Иисуса Христа! Жалкий кусок грязи, под моим сапогом! Я отниму у тебя веру, и ты сдохнешь, позор, для таких же, как ты "сарацин"! рассмеялся магистр.
- Ты несешь людям добро? тихо спросил Али, глядя на магистра.
- Да, кивнул де Ридфор. Я учу их жить, и выращивать хлеб, я даю им веру!
- Нет, покачал головой Али. Смерть и покорность, даешь им, взамен отбирая веру. Грабишь, и плюешь им в еду, от того, что мнишь себя, первым слугой Господа вашего. Утопаешь в роскоши, кушаешь на золотых блюдах, и сражаешься, со своими страхами, что мучают тебя. Жадность одолевает плоть и разум. Ты назвал себя Богом! И с его именем на устах, мучаешь людей! Не видишь, не слышишь, а час закатный настал - ты умрешь!
- Кто говорит мне о смерти, задумчиво произнес магистр. Не ты ли, слуга Аллаха изгонял языческих богов, из головы других народов, что населяют местность за горами? Скажи, а вера твоя, - милосердна? Молчишь? Принесите мне хлеб, сказал магистр, протянув руку. Один из рыцарей побежал в башню и принес кусок хлеба.
- Ешь, сказал магистр, просунув через кованые прутья, хлеб.
- Ты голоден, ешь.
- Хлеб твой отравлен, как и ты, спокойно произнес Али. Нет в словах твоих милости. Гнев, страх, гордыня,- в тебе, а милости нет. Ты топчешь падшего, и бьешь слабого, говоришь о вере, а мечтаешь о богатстве, ты сильный телом, но слаб духом, ты боишься себя, и речи твои лживы. Ты несешь страх на своих доспехах, а милость, ты подменил на покорность. Ты пришел на наши земли, ты пришел к нам в дом, неся смерть и страдания. Почему? У тебя три руки, четыре головы, пять ног? Чем ты отличен от меня? Скажи? Ты такой же, как я, и только жадность в твоем теле, - кусает за сердце, маленькое и холодное. Страх передо мной, лишает тебя рассудка. Страх.
Магистр бросил хлеб, к ногам Али, и громко приказал:
- Казнить!
- Когда прикажете, склонился Себастьян.
- С первыми лучами солнца, ответил де Ридфор. А голову его, выставить за воротами. Но перед тем, как это станет, он должен принять иную веру, усмехнулся де Ридфор, посмотрев на Себастьяна.
- Тогда... запнулся в своих словах Себастьян. Мы...
- Говори, приказал магистр.
- Быть может, врачевателем он послужит?
- А ты доверишь свою жизнь, заклятому врагу, взглянул на Себастьяна магистр.
- Он станет нашей веры, и...
- Я не верю, покачал головой магистр.
- Он много пользы может принести живой, склонился Себастьян. Подумайте, магистр. Отнять жизнь его, недолго, а...
- Что он может дать, только болтает о своей вере, усмехнулся магистр. Мне жаль его, несчастный!
- А ваши змеи, нашелся с ответом Себастьян.
- Да, задумчиво кивнул де Ридфор, пожалуй.
- Их яд, лечебный в малых порциях, но мы не знаем...
- Нет, покачал головой магистр. Казнить!
- Ты откажешься от веры своей, и будешь другому Богу покланяться, громко крикнул Али.
- Что? обернулся магистр. Воющая собака, что ты сказал? Он приблизился к кованым прутьям, и сказал:
- Я казню тебя, не потому, что ты иной веры. Ты хочешь быть солнцем для христиан, и спасителем для мусульман... Ты такой же, как я, не лучше. Потому и казню. В этот день сильнее я, выходит, и воля моя. А наступит новый день? Станешь ты, и желание твое. Ты, такой как я, ты мое отражение, говорил задумчиво магистр, пытаясь сохранить спокойствие. Ты загнанная в угол ехидна. Скулишь, и повторяешь слова мудрые, а сам, хочешь жизнь свою спасти. Ты прав, убогий, мы одинаковы, голова, руки, ноги, глаза... А в тебе злость, усмехнулся магистр, от того, что нет сил, отнять у меня золотое блюдо, а хочешь...
- Казнь, избавление, промолвил Али, глядя перед собой.
- Молчи, резко произнес магистр. Голодный сильнее? Нет, покачал головой де Ридфор. Оборванец глупее! он думает только о пропитании своем. Ты нищий, и злой оборванец. В голове твоей мудрые мысли, но ты, ими обличаешь иных, не видя себя на земле. А ты кто? На этой земле? Ты видишь себя? Я знаю, ты думаешь о величии своего Бога. Он велик, правда? И мой Бог велик и всесилен, поднял руки к небу магистр. Он может утопить эту землю, или сжечь огненным смерчем. Он велик!
- Ты глуп, устало произнес Али.
- Нам никогда не найти места, где мирно и хорошо, будет всем. Не найти места, где мирно будут жить, два Бога. Никогда! ткнув пальцем в Али, злился магистр. Ты презираешь мой народ, мужчин и женщин, убиваешь правоверных, таких как сам. Кто ты? Я презираю тебя "сарацин". Ты слеп и глух, но у тебя есть глаза, и уши. Открой! Твоя голова пуста и мысли черны. Приведите слепого, устало сказал магистр.
- Великий магистр, думает о просветлении, тихо сказал Али. Что может слепой и убогий, дать сильному и богатому, быть может, кусочек своей слепоты? И прозреет великий, обернется и увидит, что не все люди, кушают хлеб, и пьют чистую воду. Да?
- Твои слова как плевок в лицо, задумчиво сказал магистр. Утри его, ты плюнул в свое лицо, несчастный.
Через каменный двор замка, опираясь на длинную кривую палку, в сопровождении двух рыцарей, шел сгорбленный человек, с пустыми глазницами вместо глаз. Огромные безобразные шрамы на все лицо, делали его вид страшным. Волосы его, заплетенные в косу, болтались на покатом плече. Одеяния его были грязные и дырявые. Он ступал босыми разбитыми ногами, по острым камням, протянув вперед руку. Кривые пальцы, растопыренной "пятерни", будто сжимали, и трогали воздух. Ощущая людей, и камни... отличая их.
- Ты брат мой, громко сказал слепой. Ты здесь, воскликнул он, "ощупывая " перед собой воздух, старческой рукой.
- Как твое имя, крикнул Али.
- Меня назвали Ахмад, громко ответил старик, молодым и звонким голосом.
- Зачем ты в замке? спросил Али. Ты принял их веру?
- Нет, покачал головой слепой, вера моя, но живу, без нее, приблизившись к клетке, спокойно ответил слепой.
- Себастьян, позвал магистр. Проводи меня в башню, задумчиво сказал де Ридфор. Хочу взглянуть на окрестности.
- Да, поклонился Себастьян, сложив руки, на рукоятке меча.
Магистр в сопровождении Себастьяна, пошел в сторожевую башню.
Слепой осторожно водил рукой по решетке, и тихо бормотал.
- Свет для меня загадка, я смотрю на него с закрытыми глазами.
- Что ты шепчешь добрый человек, обратился к нему Али.
- А, обернулся на голос слепой. Ты говоришь со мной?
- Да, кивнул Али. У меня есть глаза, я вижу тебя, и говорю с тобой, промолвил Али. Почему ты ослеп?
- Я дал воды уставшим и немощным путникам, тихо произнес слепой. А потом пришел Саладин, и отобрал у меня "солнце", с грустью сказал старик. Я живу сердцем, оно слышит. А вера, спит, тихо добавил он, склонив голову.
- Он выколол тебе глаза, за то, что дал воды испить, удивился Али.
- Да, закивал слепой. Воды, дал воды, рыцарям, дал испить воды.
- Ты спас рыцарей Храма, переспросил Али. Почему? Дал воды... рыцарям... растерянно прошептал Али.
- Они люди, тихо сказал слепой. Ты и я, мы люди. Я не хотел смотреть, как они умирают у меня на глазах, я протянул им руку...
- Ты безумец старик, покачал головой Али. Ты вернул жизнь врагу.
- Нет, нет, я вернул ее людям, улыбнулся слепой. Жизнь дар, она дается один раз. Искушение обманчиво, испытания длинные, а злость холодная, говорил старик. Ты спасен верой своей, и змеи тебя не кусают. Злость в тебе бурлит как в котле вода, и не гаснет огонь, что бы успокоилась она. Ты сгораешь, негромко сказал старик.
- Ты мудрый, я уважаю тебя, говорил Али, а боль мою, тебе не узнать, тело иное. Я телом своим страдаю, и мучаюсь, за веру свою. А ты?
- Злость не спутник веры, усмехнулся старик. Ты не слышишь землю, по которой ходишь, ты услышал только свой голос, задумчиво сказал слепой. А он, один из многих.
- И один пострадает за веру, пробудив тысячи, тихо промолвил Али.
- Что принесешь ты в дом свой, убивая в злости христиан? Что?
- Радость, спокойно произнес Али.
- Нет, покачал головой слепой, ты придешь к себе в дом грязный. На твоих руках и теле останется кровь, ты осквернишь свой дом.
- Скверна в моем доме, это люди, что топчут мою веру, громко ответил Али. Кто пришел в мой дом убить, сам умрет. Таков закон!
- Ты будешь убивать всех, кто молится иным, чем ты Богам? спросил старик, подняв голову.
- Да, негромко ответил Али. Месть, вот то, что свершится.
- Скажи, если утром ты станешь свободен, куда пойдешь? задумчиво произнес старик.
- Убивать рыцарей, не задумываясь, ответил Али.
- Да, кивнул головой старик, улыбнувшись. Но ты чист, твои руки чисты, правда?
- Правда, подумав, ответил Али. Я ловец змей, не убийца, добавил он шепотом.
- Ты сам сказал, промолвил слепой, прислушиваясь к звукам. Отчего злость в твоем теле поселилась?
- Мне не дают молиться, устало ответил Али.
- Ты молись, прошептал старик, повернулся, ударил перед собой палкой о камни, и медленно пошел прочь, от железной клетки.
- Веру не отнять, крикнул Али.
- Ее можно убить, прошептал слепой, не оборачиваясь. Ты сам задушишь ее в себе, выбрав маленькую и темную жизнь, своего тела, взамен, огромной и могучей веры. Ты и отнимешь ее у себя, шептал старик, осторожно ступая по камням. Ты скажешь, Аллах велик, а я мал, что стоит ему, дать мне маленькую жизнь, и глоток воды,- ничего! А я буду молиться, и восхвалять его, бога моего, милосердного. Не увидишь глазом, как изменится твоя жизнь. Меняешь веру, на небо, и еду, и забываешь о Боге, тяжело вздохнув, промолвил старик, остановился, поднял голову, и громко произнес: - Солнце, поменял на веру!!!
СССР. г. Приморск. Осень 1987 год.
Вот такая любовь, думал Саша, прижимаясь к холодной стене пятиэтажки. Прячась от дождя, он стоял под балконом, и курил сигарету. Был поздний ноябрьский вечер, холодный и промозглый, от сырости своей и неопределенности. То ли снега ждать, то ли снова, польет "как из ведра", противный, дождь со снегом. Саша был в увольнении, но не просто так, а по просьбе родственника их ротного командира. А родственником был, местный авторитет по прозвищу Моряк, которого знала и боялась вся округа. " И какого черта я полез деньги занимать у Чернова, корил себя Саша. Ведь знал что просто так, не бывает. Эх, Алена, любовь непонятная, думал Саша. И вообще, любовь ли? Ей плевать на меня, а я дурак, размечтался. Пришел к ней, а там сидит этот "мордоворот" и улыбается. Противно! Сволочь она!" Он поднял воротник бушлата, и, докурив сигарету, со злостью плюнул.
- Чего, нервничаешь, раздался веселый голос.
- Не твое дело, обернулся Саша, увидев Чернова.
-"Очканул", усмехнулся Чернов, глядя на Сашу. Чего?
- Ничего, устало ответил Саша. Надоело мокнуть на улице, вот чего.
- Постоишь, усмехался Чернов. Денежки, четыре сотни, брал? То-то и оно, брал. Отдавать надо, весело сказал Чернов. Да ты не бойся, с "Моряком" не пропадешь, я знаю, он же родственник мой, как ни крути.
- Ага, кивнул Саша. " С такими, как вы, только свяжись, и закончишь плохо. Ну, на кой я деньги у него брал, гребанный ресторан! Что бы я еще хоть раз, зашел в ресторан, или "вписался" в драку,- никогда! Вот сука! "
- Баба поманила в деньгах не пофартило, улыбаясь сказал Чернов. Да?
- Тебе какое дело, зло посмотрел на него Саша.
- Да мне обидно за тебя Санек, пожал плечами Чернов. Из за сучки в такую "халепу" запрыгнул.
- Не твое дело, ответил Саша. Долго еще ждать?
- А все, повернулся Чернов на звук подъезжающего автомобиля. За нами. Пошли что ли, сказал он, махнув рукой.
Из переулка выехал старенький "УАЗ", громыхая на ямах, поношенным кузовом. Чернов и Саша, запрыгнули в кузов, и повалились на кучу картонных ящиков. Машина вздрогнула, и несколько раз" дернувшись", поехала.
- Плацкарт, негромко сказал Чернов, усаживаясь на стопке картона.
- А куда мы, спросил Саша, крепко держась рукой, за мокрый борт кузова.
- Много вопросов Карно, ответил Чернов. Куда надо, туда и едем. Курить будешь?
- У меня свои, громко ответил Саша.
- Тогда "смоли", нам еще долго, сказал Чернов.
В темноте громыхало ведро, "летая" по кузову, машина подскакивала на ухабах, Саша держался за борт, глядя через дырку в тенте, на звездное небо. Дождь продолжал моросить... Ехали долго, а может, так ему показалось. Саша думал о деньгах, и справедливости. "Как так, ты вступился за слабого, дал отпор хулиганам, и виноват, ну где же, правда. Почему? Люди звери? Выходит, как говорит ротный, инициатива наказуема. Да, и всем глубоко "по барабану", лишь бы не его "жопа". Тупик!"
Машина, скрипнув тормозами, резко остановилась. Саша повернулся и разглядел очертания низкого здания, с зарешеченными окнами. Хлопнула дверь, и раздался сиплый голос:
- Эй, "мариманы", вылазь.
- Давай, подтолкнул Сашу в спину Чернов. Быстрее.
Спрыгнув на землю, Саша увидел двух мужчин в тусклом свете фонарика, которые выносили большие коробки из дверей здания.
- Чего застыли, сказал Моряк, махнув рукой, давай, подняли, и грузите в кузов. Быстрей!
Саша и Чернов, грузили тяжелые коробки в кузов.
- Телевизоры что ли, прошептал Саша, обращаясь к Чернову.
Перетаскав в кузов десять коробок, Саша устало вздохнул, утирая пот со лба.
- Спички дай, тяжело дыша, попросил Чернов.
- На, протянул коробок Саша. И чего?
- Ничего, затянулся дымом Чернов. "Моряк" скажет.
- Погнали, выскочив из дверей, махнул рукой Моряк. Шевели ластами!
Двое, вышли следом за Моряком, и молча исчезли в темноте.
- Прыгай в кузов, толкнул Чернов, задумчивого Сашу.
Они запрыгнули в кузов, и машина поехала."Кажется влип, подумал Саша сидя на коробке с телевизором. Точно кража, вот попал! Гребанный ресторан, вместе со всей обслугой! Что бы вам всем без копейки, всю жизнь! Теперь мне точно, "хана"! Кража, расписка, драка. В училище узнают, выгонят, а если милиция,- тюрьма! Ой, придурок!!!"
- Слушай Чернов, а ты сам понимаешь, что мы сделали, наклонившись, громко спросил Саша. - Знаю, кивнул Чернов, не меняясь в лице. И что? пожал он плечами. Мне " по фиг", главное деньги. Я "в жопе", понимаешь, скривился Чернов, должен. Карты вещь азартная, сам понимаешь, сел играй, встал, отдай,- рулетка.
- Ты чего, покрутил пальцем у виска Саша, совсем дурак! Не понимаешь! Это кража! Ты...
- Да хорош трепаться, сплюнул за борт Чернов. Вот когда денег нет, и жрать, хочется, тогда, задумчиво произнес Чернов. А это, махнул он рукой,- забей!
- Ты дурак? не унимался Саша. Ты скажи...
- Деньги брал, повернувшись, зло посмотрел на него Чернов. Вот сиди и "не вякай", а нет, можешь прыгать, только Моряк с тебя в два раза возьмет, и еще должен будешь. Давай, указывая рукой на борт кузова, оттянув в бок мокрый брезент, предложил Чернов. - Прыгай! - Пошел ты... сплюнул Саша, сам прыгай.
- А я про что, усмехнулся Чернов. Сиди и помалкивай. Денег с тебя "снимут", меньше долг будет, ты чего Саня?
- Не понял, удивился Саша. Часть? Не все?
- Ну, ты "придурок" рассмеялся Чернов. Конечно часть, кто сказал, что за один раз "на шухере", долг "скостят", усмехался Чернов.
- Да я... Мы так не договаривались, злился Саша.
- А здесь не ты главный, сказал Чернов. Наоборот, ты главному деньги должен, ему и решать, как с тебя "получать".
- Сука, громко произнес Саша, какого черта! Я деньги отдам, только больше с вами никуда не пойду, сказал Саша. Я в порту подработаю.
- Ага, кивнул Чернов. Только Моряк тебе скажет сегодня, что бы деньги завтра отдал, и что? Молчишь? Так что подумай, пока едем, а то наговоришь ему всяких слов нехороших, а он этого не любит, улыбался Чернов. Думай, дурак!
- Сам ты... промолвил Саша, задумчиво.
Подпрыгивая на колдобинах, машина вьехала во двор частного дома.
Послышались голоса. Через несколько минут, тент, отброшенный в сторону, сильной рукой, и голос Моряка, в пелене дождя.
- Разгружай "салаги", быстро!
Чернов взглянул на Сашу, и, не увидев в нем, никакого протеста, негромко сказал:
- Давай вниз, а я из кузова буду подталкивать, так несколько поставим, а потом все и перенесем.
- Ага, кивнул Саша покорно, спрыгнув на землю.
- Борт откидывай, сказал Чернов, подтягивая крайнюю к себе коробку.
- Да понял я, злился Саша.
Во дворе тускло горел фонарь. К Моряку подошел, невысокий, крепкий мужчина, в плаще, и, взяв его под руку, увел в дом.
- Чего застыл как льдина, сказал Чернов, видя, что Саша, смотрит на дом. Нечего по сторонам зыркать, наше дело маленькое, выгрузил и свалил. Понял?
- Задолбал ты Чернов, заткнись. Ты лучше скажи куда сгружать?
- Знаю, спрыгнув на землю, ответил Чернов. За машиной, в глубине двора сарай, туда и несем. И давай быстрее, а то намочим.
- И откуда знаешь, удивился Саша, приподнимая коробку.
- А это дом моего дядьки, усмехнулся Чернов, нагло глядя в глаза Саши. Чего?
- Ничего, тяжело вздохнул Саша.
- Тогда потащили, улыбался Чернов. Только аккуратно, слышишь?
- Слышу, раздраженно ответил Саша.
"Шутки закончились давно, и последняя сегодня, думал Саша, таская коробки. Ох и "попал в переплет", - не вылезешь сухим! Этим, и Чернову, меня сдавать не с руки, себя продадут, деньги, мне нужны, в ресторан отдать, и что бы в училище не знали, и характеристику не испортили для "загранки". Получается, если все имеют что хотят, я тоже остаюсь сухим, и мне ничего не угрожает, кроме милиции. Вот если они распутают, тогда точно, прощай счастливая жизнь, мечты о дальних странах, и вообще, прощай. Ой, как же так, несправедливо! ну почему я послушал эту женщину. Надо было подойти к милиционеру, и честно обо всем рассказать, они ведь честные. Что я наделал глупец! Дал уговорить себя спекулянтке, да еще и расписку написал, и документы оставил,- какой я придурок! А может, еще не поздно. Бросить все и пойти в милицию, рассказать, и спать спокойно".
- Ты это, не "тормози", сказал Чернов, подталкивая Сашу. Много думаешь, мало денег в кармане, понял? Или ты чего надумал? глядя подозрительно на Сашу, говорил Чернов. Ну, думай. Профессор, усмехнулся он, только помни, ты теперь повязан с нами, значит "подельник", а для мусоров,- вор! Понял?
- Ты чего?
- Того, передразнил его Чернов. Если что, на нары пойдешь, вот чего, усмехнулся Чернов. Давай бери, последний, остался.
Саша молча, подтянул к себе коробку, и утерев воду с лица, сказал:
- Чернов, а ты вор?
- Нет, покачал тот головой. Я азартный, тихо добавил он, выпрыгнув из кузова.
- Придурок, негромко сказал Саша, оглянувшись.
- А ты такой же, спокойно промолвил Чернов. Давай, хватай коробку, и потащили. Или не хочешь?
- Тебе все равно, да? взглянув на Чернова, сказал Саша.
- Потащили, зло произнес Чернов.
- Угу, кивнул Саша тяжело вздохнув. Потащили.
Дождь моросил... поздним ноябрьским вечером. Саша Карно, разочаровался первый раз в жизни, по настоящему, всерьез... Справедливость и, правда, никому не нужны, здесь в этом городе, или в стране? Мысли разные были в его голове, но одна, "засела" крепко. Почему правда, так опасна, а ложь, заманчива?
ПАКИСТАН. Сархад. Весна 1988 год.
- Я прошу оставить мне жизнь. Обещаю, я все исправлю, все начну сначала. Я буду прилагать все силы, что бы смыть позорное пятно, на своей жизни. Я не знаю, что еще сказать...
Худой и обросший, в одной рубахе, он стоял на коленях и плакал, опустив голову. Слезы катились по щекам, и падали на изувеченные руки, покрытые язвами и порезами. Поломанные пальцы, подрагивали на" острых" коленях.
Перед ним стоял уверенный в себе, молодой и сильный, светловолосый, американец. На кармане его "камуфляжа" красовалась нашивка американской армии. Он презрительно смотрел на пленного у своих ног, и курил сигарету. Рядом с ним, стояли еще двое. Один, небольшого роста, тщедушный "доходяга", с кривым носом,- переводчик . А второй, был Зафир Ширази, уже опытный минер, и инструктор по минно-взрывному делу.
- Что с ним делать? Как поступить? Он вам нужен? говорил американец, глядя на Зафира.
Переводчик медленно говорил слова, обращаясь к Зафиру. Закончив, он взглянул на Зафира, в ожидании ответа.
- Как воин нет, он не принял ислам, а как раб, да, спокойно ответил Зафир, глядя на пленного. Переводчик говорил не быстро, подбирая каждое слово, будто доставал его со дна высохшего колодца. Американец кивал, и равнодушно смотрел на пленного. Выслушав переводчика "янки" усмехнулся и сказал:
- Думаю как работник, он еще хуже, чем труп. Его надо отпустить, и он сам умрет, в поисках дороги домой, он не пройдет через Гиндукуш. Или, примет ислам, и останется здесь, на, чистой земле, в прекрасной стране, на долгие годы. Я говорю о справедливости. Бог, увидит, если этот солдат достоин, значит, он будет жить, а если нет, смерть. Закон природы, усмехнулся американец. Переводчик, напрягаясь, переспрашивая американца, делал "пассы" руками, и дергал головой. Зафир уловил настроение американца, и уже понял о чем тот говорит, он и сам, уже несколько месяцев, изучал английский язык,но , что бы не было обмана, и полное доверие, или наоборот, Зафир пригласил переводчика.
- Скажи, что я подумаю. Но сначала, я буду тренировать на нем, своих воинов.
- Кого? спросил американец, дослушав перевод.
- Я готовлю группу минеров, из афганских мужчин, что пожелали, бороться с русскими. Что бы смерть преследовала "шурави" везде, на нашей земле, с достоинством ответил Зафир.
- Зачем, усмехнулся американец. Русские уходят, еще шесть месяцев, и их совсем не будет в вашей стране. Я знаю.
- Они здесь, выслушав переводчика, ответил Зафир. И мы будем их убивать, очищая нашу землю. Пока последний из них, не уйдет, сказал Зафир, глядя на американца.
- Хорошо, кивнул американец. Мне все понятно. Только одно меня беспокоит, задумавшись, говорил он, глядя на пленного.
- Змея! Беги! вдруг выкрикнул американец, подпрыгнув на месте.
И сразу дернулось тело пленного, и пополз он на четвереньках, оглядываясь по сторонам. Зафир и переводчик, замерли от удивления. Американец наоборот, весело улыбаясь, подошел к пленному, присел перед ним "на корточки" и, посмотрев ему в лицо, тихо сказал:
- Ты хорошо знаешь английский? Или плохо, но понимаешь, о чем я говорю. Да? Можешь не отвечать, кивни головой. Ну!
Пленный смотрел широко открытыми глазами, на довольное лицо американца, несколько секунд, а затем, кивнул головой, протягивая к нему, изувеченные руки.
- Спасите меня, прошептал пленный на английском. Я умру в этой стране.
- Хорошо, прошептал американец. Я буду говорить с тобой, вечером. Твоя жизнь зависит от меня. Говори правду, понимаешь?
- Да, прошептал пленный, я понимаю.
- Хорошо, улыбнулся американец, похлопал его по плечу, поднялся, и подошел к переводчику.
- Скажи господину Ширази, что мне нужен этот пленный. Я буду говорить с ним, вечером. Пожалуйста, дайте ему одежду, еду, и помойте. Результат разговора, его жизнь, посмотрев на пленного, сказал американец. Если он, нам не подойдет, оставим вам, и делайте с ним, что желаете.
Переводчик закончил говорить, и Зафир, не раздумывая, ответил:
- Хорошо.
ВЕЧЕР. Полевой лагерь муджахедов. Недалеко от Читрала.
Призывы муллы к вечерней молитве, разносились над горами, и небольшим городом в узкой долине. Солнце скрылось вдали, за вершинами Гиндукуша. Пленный сидел в сарае, с козами, и смотрел через щель в двери на улицу. Сегодня, после разговора с американцем, ему дали еду, хорошую, очень. Он кушал плов, и горячие лепешки, пил воду и даже умывался. Он был счастлив. Ему дали чистую одежду и галоши. Он улыбался, и смотрел... Жизнь снова, круто менялась. Он сосредоточенно шевелил губами, повторяя слова, призыва к молитве. Шесть месяцев, долгих и мучительных для него, полгода... Пленного звали, Руслан Гнедин.
Через час в доме полевого командира Джалаля.
У каждого человека, есть имя. Оно, его линия на далеких холмах, дорога, по которой идешь, и судьба, от которой не убежать...
Гнедина завели в дом, и посадили в углу. Посередине комнаты на полу, лежала цветастая скатерть, на которой стояли белоснежные пиалы, лежали лепешки и из носика пузатого чайника, струился пар. Пахло травами и едой. За окном, еле слышно тарахтел "дизель", в комнате горела лампа, напоминая о цивилизации.
"Почти как дома, подумал Гнедин, только телевизора не хватает и цветных ковров на стенах, здесь, они на полу. Дома, тяжело вздохнул Гнедин, как хорошо там. Мама, пироги домашние, друзья, широкие улицы, и ванная с горячей водой. А здесь? Почему я здесь? Зачем я этим горным людям? Они совсем не ценят жизнь, ни свою, ни чужую. Живут как ветер в поле, и им нравится. Зачем я здесь? Лучше бы умер вместе со всеми, не мучился. Теперь не смогу, одному трудно. Совсем не возможно. Теперь только за жизнь хвататься, обеими руками, и не стыдно совсем, жить хочу. Только бы калекой не сделали, хорошо, что вижу, руки и ноги есть, остальное тоже - это хорошо, вздрогнул Гнедин. Надо же, какая история, впервые вижу настоящего американца, я только в книгах читал, а здесь... Надо вспомнить произношение, и все, чему учила репетитор, как ее, наморщил лоб Гнедин, - вспомнил, Людмила Степановна. Если он услышит, что я свободно говорю, и понимаю его, он вывезет меня отсюда. И тогда, сразу в посольство, и домой! А зачем я ему, спросил себя Гнедин? Я не офицер, не инженер, не разведчик, я рядовой Советской армии, попавший в плен. И, правда, что до армии поступал в МГИМО. Да, "елки-моталки", зачем я ему? Значит, если не понадоблюсь, здесь сгноят, так что ли? Нет, я не хочу! Все что угодно, лишь бы выбраться отсюда! Я не хочу здесь подыхать, не хочу! За что? Почему?". Занавеска распахнулась, и в комнату вошел тот самый американец. Выглядел он бодро, и улыбался. Он сел у стены, напротив Гнедина, и взяв чайник, аккуратно налил себе крепкий чай, в пиалу. Понюхав чай, он зажмурился и сделал маленький глоток. Открыв глаза, он улыбнулся, взглянув на Гнедина, спросил:
- Тебе дали еду?
- Да, неуверенно ответил Гнедин. Я не голоден, добавил он.
Американец усмехнулся, и сказал:
- Ты говоришь на адской смеси. Английский, перемешан с американским произношением, и добавлен немного русский акцент. Головомойка! Ты понял меня?
- Понимаю, кивал Гнедин. Я говорю, как меня учили.
- Дурно тебя обучали, улыбался американец, попивая чай. Это не английский, скорее китайский, рассмеялся американец. Головомойка! Ты понял меня?
- Понимаю, кивал Гнедин. Я говорю, как меня учили.
- Дурно тебя обучали, улыбался американец, попивая чай. Это не английский, скорее китайский, рассмеялся американец, поставив пиалу.
- Как умею, тихо произнес, поникший Гнедин.
- Где тебя взяли в плен?
- Кишлак Хангам, в ущелье, с готовностью ответил Гнедин.
- Ты убивал? спросил американец, пристально глядя на пленного. Говори?
- Не знаю, пожал плечами Гнедин. Стрелял, да, а убивать, не знаю.
- Хорошо, улыбнулся американец. Почему ты выбрал жизнь?
- Не знаю, подумав, ответил Гнедин. Умирать, ради кого? Не знаю.
- Ты советский солдат, почему ты здесь, с оружием? спросил американец, не сводя глаз, с пленного. Почему?
- Нам сказали, шмыгнул носом Гнедин, что афганский народ, зовет нас, оказать помощь. Что будем помогать строить дороги, и дома, защищать народ от бандитов. Американцы империалисты, подбирая слова, сказал Гнедин, взглянув на собеседника, и снова опустил голову. Он смотрел в глиняный пол, на свои грязные ноги, и не мог понять, что от него хотят. "Хоть бы подсказку, какую, подумал он. Спасательный круг. Ну, там, расположение части, имена командиров, еще чего... А он спрашивает о чем - то другом. Странно". Гнедин нервничал, потому, как не понимал, а это хуже...
- Ты сказал империалисты, переспросил американец, рассмеявшись. Кто это?
- Не знаю, тихо ответил Гнедин.
"Как просто и легко, я вспомнил этот язык, подумал Гнедин. Будто и не было, почти года перерыва в занятиях. Слова вылетают сами собой, ничего не сдерживает. Надо же".
- Где ты изучал язык?
- Я готовился к поступлению в институт, хотел стать переводчиком.
- Хорошо, кивнул американец. Ты сотрудник комсомола?
- Да, кивнул Гнедин. Только...
- Почему? перебил его американец.
- У нас все молодые люди, в комсомоле, это для будущей карьеры хорошо, медленно говорил Гнедин.
- Ты любишь свою Родину? спросил американец, достав из кармана блокнот с ручкой. Говори что думаешь, не думай, добавил он, что- то записывая в блокнот.
- Родину, тихо произнес Гнедин. Не знаю. Маму свою люблю, город, в котором родился, а еще, дедушку и бабушку.
- Я спрашиваю о стране, понимаешь меня, СССР, по буквам произнес американец. Эта страна, твоя Родина? Ты любишь свою страну? посмотрел на него американец.
- А Родина, она помнит меня, тихо сказал Гнедин, взглянув с надеждой на американца. Помнит? прохрипел он.
- Тебя предлагали выкупить, понимаешь, сказал американец, отложив блокнот в сторону. Твоей Родине, предлагали купить тебе свободу, и вернуться домой, понимаешь?
- Как, вздрогнул Гнедин. Это правда, выкуп? Его глаза на миг заблестели от услышанных, радостных для него слов. Правда? переспросил он, немного заикаясь, от нахлынувших разом чувств.
- Да, кивнул американец.
- Они выкупят меня, с надеждой посмотрел Гнедин, на равнодушное лицо американца.
- Нет, покачал головой американец.
- Почему? не выдержав напряжения, вскрикнул Гнедин, сжав кулаки.
- Они сказали, что сто тысяч долларов, слишком большая цена, за солдата.
- Я не верю, вмиг поник Гнедин, опустив плечи. Не может быть, шептал он на русском. Как же так. Я, советский человек, солдат, я гражданин СССР, они обязаны! Почему? Гнедин, раскачиваясь всем телом. Бросили, одного, никому не нужен, я же гражданин СССР. За солдата большие деньги... не может быть! Врет наверно, гад - тихо произнес Гнедин, со злостью взглянув на безразличное выражение лица американца. Морда, американская! Суки, падлы, оставили, комсомольцы, товарищи правильные. Сюда бы их всех, в гавно, злился Гнедин.
- Я понимаю тебя солдат, прокашлялся американец. Говори на английском, сказал он задумчиво.
- Это неправда, я не верю! Не правда, повторял Гнедин.
- Хорошо, что ты понимаешь английский, сказал американец, вынул из кармана листок, и протянул Гнедину.- Прочитай, сказал он с сожалением.
- Да, кивнул Гнедин. Взял листок, и внимательно вглядываясь, стал читать. ...Предлагаю Вам, выплатить выкуп за солдата Советской армии Гнедин Р. Н. 1966 года, рядового в/ч 93760, родился Москва СССР. Захвачен в плен у кишлака Хангам, ДРА. Сумма выкупа сто тысяч американских долларов.
Гнедин шевелил губами, и перечитал бумагу несколько раз.
- Поверни, указал пальцем американец.
Гнедин перевернул лист, и увидел сверху, написанную четким машинописным текстом строку, на русском: Рядовой Гнедин Р.Н. в списках л/c , в/ч 93760 не значится. Рядовой Гнедин Р.Н. погиб смертью храбрых 21.10.87г. в провинции Кунар, ДРА... и подпись, майор Филипов.
- Как, вскрикнул Гнедин, и замотал головой. Не может быть, прошептал он, обмякнув. Суки, козлы, скоты проклятые, твари, говорил он на чистом русском языке. Нет меня, да! Не значится! Коммунисты - ленинцы, паскуды!
Гнедин протянул листок, и словно впав в транс, застыл, не моргая, смотрел в стену.
- Видишь, своими глазами, я говорю правду. Ваша страна большая, огромная, но она не заботится о своих гражданах. Вы не нужны своей стране. Это правда. Такие, как ты, никому не нужны. Мы знаем о вас все, здесь, в Пакистане. Мы знаем, что и как вы делаете, в Афганистане, и какие планы у ваших командиров. Ты солдат, я понимаю, тяжело вздохнул американец. Но ты, мне совсем не интересен. Мне, и моей стране, не нужны брошенные солдаты, от которых отказалась Родина. Зачем? Мы, ценим своих граждан, и солдат, никогда не оставляем на войне. Твоя страна, чудовище. Потому что для нее, главное не граждане, а унижение их. В твоей стране, есть народ, но нет гражданина. Народ, это конечно очень много людей. Но, гражданин, это корень народа. Понимаешь? В моей стране, ткнул себя пальцем в грудь, американец, есть гражданин, народ, и страна. А в СССР, есть только народ и страна, потому, вы и не нужны, этой стране, солдаты, брошенные на войне.
"Это подделка, вдруг подумал Гнедин, улыбнувшись, как сумасшедший перед казнью. Они "состряпали" эту "писульку" что бы сломать меня. А для чего я им, подумал он. Какая ценность во мне - никакой! Какой- то майор Филипов, взял и одним росчерком, - убил!".
Гнедин повернул голову, посмотрел на американца и произнес:
- Это ложь.
- Что? удивился американец.
- Написанное - ложь. СССР своих граждан не бросает, повторил Гнедин.
- Да, усмехнулся американец, помахивая листком в руке. Я понимаю тебя. Ты не прочитал, откуда ответ, протянул он снова листок, Гнедину. Внимательно посмотри, тихо произнес американец.
Гнедин еще раз, поднес листок к глазам, и вверху прочел: Посольство СССР в Пакистане.
- Да, улыбнулся американец. Ваши дипломаты отказались от тебя. Ты умер солдат, добавил он, и забрал листок из рук Гнедина. Они не хотят признать того, что ты в плену. Понимаешь? Тебя нет, устало сказал американец.
Гнедин молча, с "белым" лицом, сидел в углу, и смотрел в глиняную стену, "стеклянными глазами".
- Ты хороший солдат, негромко промолвил американец. Я буду просить, что бы тебя отпустили. Но, командир Джалаль, очень злой, и ненавидит вас, русских. Вы убили его семью, ударив ракетой в его дом. Я не знаю, что будет с тобой, но стране своей, ты не нужен. Мне жаль, но мне, ты тоже не нужен. Если хочешь остаться живым, прими ислам, и тогда, может через много лет, ты сможешь увидеть свою маму. Прощай солдат. Прощайте, прощайте, стучало в висках. Вы предали и бросили меня на чужбине. Сейчас выйду на улицу, и .... лучше смерть, от пули, чем годы мучений, и унижений. Отсутствует, нет, не значится в списках. Прощай, страна красных флагов, и тупых "замполитов". Ленин в мавзолее, колбаса по талонам... боже, что я, о чем. Прощай мама, прости моя дорогая и любимая, что не смог вернутся, и помогать тебе, "смотреть" тебя до глубокой старости. Прощайте ребята, друзья мои, вы ни в чем не виноваты, просто мы родились в такой стране. И бегали, играли в" войнушку", совсем не представляли себе, как жестока война, и жизнь там, ценой в копейку. В наших играх, всегда побеждали красные, "наши", и мы верили, и знали, и фильмы смотрели... Прощайте товарищи. А может, и не было вас - товарищи? Гады! Народ, он большой, конечно. А я? Частица народа, обо мне,- забыли? Он с частицей знамени, цвета одного, прошептал Гнедин. Скоты! Пал боец на поле боя, и никто не заметил, потери.... СВОЛОЧИ!!!!!
На каменистой равнине, под утренним солнцем, на корточках, передвигаются молодые моджахеды, аккуратно устанавливая мины. Они идут в четыре ряда, и закладывают противопехотные мины. Идут "гребенкой", между двух, располагается третий, и далее, до крайнего. Разрывов нет, у каждого по десять мин, которые они ставят. Каждый из них, по замыслу Зафира, должен запомнить расположение мин, того, кто идет рядом. Суть его упражнения была проста, не составляя карту минного поля, визуально определить не только нахождение мин, но и предполагаемую границу минного поля. А еще, Зафиру очень хотелось покончить с пленным русским, и он вынашивал в себе, интересную, как ему казалось мысль. Зафир сидел на пустом минном ящике, и держа перед собой тетрадь, аккуратно заносил в нее, цветным карандашом, установленные его учениками мины, и ориентиры. Он использовал только те возможности, что давали ему четкий ответ, сразу, на месте,- будет доброволец минером, или "подпрыгнет" на первой своей "закладке". Да, он был жесток в обучении, но говорил всегда одно. Нас мало, у нас нет специальной техники, но мы должны минировать и взрывать, очищая свою землю, от "шурави". Мы должны быть хитрее их, и сильнее, не щадите себя и своих сил, тренируйтесь, и станете сильными воинами. Зафир знал, что будет самое страшное в этом упражнении, но, ученики еще не знали, и не догадывались, что их учитель, погонит их, поэтому минному полю, заставляя вспомнить, и "снимать" мины, что бы дойти до края и остаться живым. Вот так жестко, и справедливо, как казалось Зафиру, должен учиться настоящий минер. Да, он знает, и конечно остановит тех, кто не справится, но тогда, они ему будут не нужны. И пусть бегают по горам, а к минному делу, не подходят,- справедливо. Пыля клубами мелкого песка, из под колес, прямиком к учебному полигону, ехала "бурбухайка". Машина подпрыгивала на камнях, и тяжело гудел двигатель. Резко остановившись в нескольких метрах от Зафира, двигатель заглох, а большое облако пыли, накрыло Зафира. Он закрыл глаза, и громко крикнул;
- Остановится!
Остановится, пронеслась эхом команда, по полю. Минеры замерли. Зафир, не открывая глаз, стряхнул ладонью пыль с тетради, и на ощупь, нанес карандашом, "закладку" мины. Затем он открыл глаза, опустил голову, посмотрел, и довольно улыбнулся. Пыль рассеялась, он посмотрел на своих учеников, и увидел, что те, сидят на корточках, каждый на своем месте, и терпеливо ждут команды. Зафир покашлял, прочищая горло, и громко скомандовал:
- Продолжай! Команда "пронеслась" по рядам, и все будто ожив, продолжили свою работу, установку мин. Зафир обернулся, и увидел веселое лицо Исмаила, что шел к нему навстречу. Он улыбнулся ему, и отвернулся, продолжая наносить установленные мины.
- Здравствуй Зафир, сел с ним рядом на ящик Исмаил, протянув руку.
- Здравствуй, кивнул Зафир, отложил тетрадь и поздоровался.
- Как здоровье, как дела, спрашивал Исмаил.
- Спасибо хорошо, а у тебя? улыбался Зафир, положив тетрадь на колени.
- Тоже хорошо, хвала Аллаху, ответил Исмаил. Ты не можешь отказаться от этой рискованной игры, указывая пальцем на минеров, спросил Исмаил.
- Нет, усмехнулся Зафир, глядя на своих "подопечных". Они обязаны мне всем, и будут говорить спасибо, за урок, что я им преподал, я уверен.
- Три месяца назад, у тебя погиб молодой парень, сказал Исмаил. Он много пользы мог принести...
- Да, я помню его печальные глаза, перебил Зафир. Он был больше похож на молодого осла, и смерть его, была глупость.
- Доктор Осама, волнуется о молодых воинах, что гибнут здесь, не принося пользы, в борьбе на своей родной земле, с ненавистным врагом, задумчиво говорил Исмаил. Каждая жизнь моджахеда бесценна, и принадлежит Аллаху, и только в борьбе с неверными, он погибает как мученик, принося себя в жертву...
- Я услышал тебя, снова прервал Зафир. На моих тренировках, не будут гибнуть воины Аллаха, обещаю тебе, и передай мои слова доктору Осаме. Я берегу каждого, будущего воина. А для испытаний, у меня теперь есть пленный, улыбнулся Зафир, повернулся и взглянул на тревожное выражение лица Исмаила. И этот пленный, будет умирать вместо них, негромко добавил Зафир, и снова, отвернувшись, стал смотреть на поле
- Ты хочешь убить этого русского, задумчиво спросил Исмаил, потирая рукой щеку.
- Его подарил мне Джалаль, сказал Зафир устало. Деньги за него не платят, работник он плохой. Я подумал, если он кушает хлеб, и пьет воду, надо трудится.
- Ты придумал, спросил Исмаил, глядя на сгорбившиеся фигуры в поле.
- Хорошо придумал, улыбнулся Зафир. У русских много приборов что ищут мины, а у меня, будет один русский, что "вынюхивает" мины, как собака, усмехнулся Зафир.
- Он будет твоей преданной собакой, удивился Исмаил.
- Самой преданной, ответил Зафир. Он будет бороться, за свою жизнь. И пусть она, не такая ценная, для меня, но ему, за нее, он будет хвататься, я видел его и говорил с ним,- будет.
- Почему? удивленно приподнял плечи Исмаил.
- Он понял, что не нужен своей Родине, и теперь, о нем, может позаботиться только он сам, больше никто. Если захочет жить,- выживет.
- Здесь, обводя поле рукой, сказал Исмаил, это неопасно. Согласен с тобой, ты сохранишь жизни наших воинов, и всегда покажешь им ошибки. Ты очень хорошо придумал, улыбнулся Исмаил.
- Он пойдет со мной за перевал, тихо произнес Зафир.
- Зачем? удивился Исмаил. Он сбежит от тебя, ты очень ошибаешься, пойми...
- Я заминирую его, и отправлю в русское посольство, спокойно промолвил Зафир, нарисовав очередную мину, в тетрадь.
- О! удивленно округлилось лицо Исмаила. Такая хорошая мысль! Я думаю, доктор Осама, услышав такую новость, будет очень рад, улыбался Исмаил.
- Да, кивнул Зафир, мы принесем русским большую беду, и это будет, их собственный солдат, сказал Зафир, и, отметив крайнюю мину, у себя в тетради, громко крикнул:
- Отойти на тридцать шагов!
- Ты очень хорошо придумал, задумчиво сказал Исмаил. Хорошо, резко поднялся он, мне надо ехать.
- Хорошо, ответил Зафир, протянув руку.
- Подожди, не выпускал его руку Исмаил. Как он понимает тебя? Он же не знает наш язык? А ты, не знаешь русский.
- Теперь я знаю и другой язык, улыбнулся Зафир, сказав на английском.
- А, я понимаю, кивнул Исмаил, улыбнувшись, ты говоришь с ним на английском. Но он, что, знает...
- Он знает этот язык, ответил Зафир на родном пушту.
- Хорошо, улыбался Исмаил, я поехал.
- Хорошо, кивнул Зафир.
Зафир встал, посмотрел на группу учеников в стороне, что молча стояли в ожидании его команды, и тяжело вздохнув, произнес:
- И примут неверные, смерть, из рук своих. Он поднял голову, посмотрел на голубое небо, и громко крикнул:
- Абдула!
Крайний в шеренге обернулся, и побежал к Зафиру.
- Садитесь здесь на ящиках, и учите взрыватели, распорядился Зафир, глядя на обветренное лицо юноши. А потом, вы будете сдавать экзамен, улыбнулся Зафир. Ты понял меня?
- Да, кивнул Абдула.
- Я поеду в кишлак, задумчиво сказал Зафир. Когда вернусь, мы продолжим обучение, добавил он на ходу. Он сел за руль старенькой "Тойоты". Посмотрел на пробоины в лобовом стекле, грустно прошептал:
- Путь мести длинный, главное не забыть о ней, в дороге...
Кишлак Джунуб.
Зафир подъехал к знакомому дувалу, и остановив машину, заглушил двигатель. Из калитки к нему навстречу, вышел угрюмый охранник.
- Здравствуйте, лениво произнес он, щурясь.
- Добрый день, ответил Зафир, выходя из машины. Приведи ко мне пленного, сказал он, направляясь в дом.
Охранник кивнул и направился через двор, к низкому глиняному сараю.
В доме. Через несколько минут.
Зафир сидел и молчал. Он держал в руках теплую лепешку, и смотрел перед собой. " Отца убили, брата, остался только я - один. И нет мне покоя, пока не отомщу русским за смерть, думал Зафир. Есть закон, и я должен отомстить, пока дышу, и здоров. Горечь, поедает меня изнутри, и жажда сушит. Кровь их должна пролиться, только она искупит, и честь..."
- Больно, поморщился Гнедин, подталкиваемый в спину автоматом. Он вошел в комнату, и увидел молчаливо, сидящего, Зафира. Охранник вышел, оставив их наедине.
- Сидеть, тихо произнес Зафир, не глядя на пленного.
Гнедин сел, и поджал под себя ноги. Зафир пристально посмотрел на пленного и сказал на пушту:
- Кушай хлеб, ты голоден.
Гнедин помедлил, и осторожно наклонившись, взял в руки лепешку. Потом взглянул на Зафира, и тихо сказал:
- Спасибо.
- Кушай, натянуто улыбнулся Зафир.
Гнедин поднес к лицу лепешку, вдохнул хлебный аромат, и с жадностью откусил большой кусок. Он не ел, он "хватал" куски лепешки, с трудом глотая, почти не пережевывая. Зафир с интересом наблюдал за ним, наполнив свою пиалу ароматным чаем. "Вот такие они, русские свиньи, думал Зафир, глядя на пленного. Грязные, испуганные, лживые, и вонючие. Вот такие как этот, пришли на мою землю, и хотят, что бы мы жили по их законам, да еще благодарили их. Они одурманенные вином, и кровью, ходят по нашей земле, и убивают, мой народ. Эти жалкие и трусливые животные. Почему их так бояться? Не надо бояться. Их ракеты и самолеты, танки и пушки, сколько всего, чем можно убить человека, они принесли в наш мир. Жалкие и слабые люди, думают что ракетами и бомбами, можно подчинить себе целый народ - глупцы. Бояться таких солдат, значит быть трусом с маленьким сердцем. Свободный народ нельзя покорить..." Гнедин быстро доел лепешку, и потянулся за другой.
- Нет, громко сказал Зафир на английском.
Гнедин проглотил кусок, взглянул на Зафира, и, облизнув губы, ответил на том же английском:
- Почему?
- Нельзя, сказал Зафир, глядя на пленного.
- Вода, пить, умоляюще глядел на Зафира пленный.
- Нет, покачал головой Зафир.
- Зачем я вам, спросил Гнедин, опустив глаза.
- Дорогая жизнь, тебе, неуклюже говорил на английском Зафир.
- Да, кивнул головой Гнедин. Я хочу жить, прошептал он. Я хочу читать Коран, тихо произнес он.
- Коран, удивленно переспросил Зафир. Зачем?
- Я хочу принять ислам, выдавил из себя Гнедин, такие непонятные для него слова. " Ну и что, лихорадочно думал он. Что угодно надо делать, лишь бы вернутся живым домой, к маме. Принять ислам, согласен, подумаешь, не велика беда, я все равно атеист убежденный. Если от этого зависит моя жизнь, да что угодно! Плевать! Лишь бы не убили, не калечили, не продавали, иначе смерть. Зачем? Если страна от меня отреклась, почему я не могу отказаться от нее, почему? Им дома хорошо, их не бьют, не продают, или дарят, как меня, этому молодому наглецу. Он же смотрит на меня, как на труп, это даже хуже чем раб, потому что рабу жизнь оставят, а труп..."
- Ты думаешь, Аллах, будет в сердце твоем, да? Ты думаешь, ислам, религия, станет понятна тебе?
- Мне нравится ваша религия, ответил Гнедин. Она проста и справедлива. А я не принадлежу никакой из религий. Вот, я выбрал для себя ислам.
- Почему? спросил Зафир, внимательно наблюдая за пленным. Ты хрестьянин.
- Нет, замотал головой Гнедин. Я еще, как это сказать правильно, задумался Гнедин, подбирая нужные слова. Я, не имею веры, вот, улыбнулся Гнедин, взглянув на Зафира.
- Как, удивился от услышанного Зафир. Нет совсем, переспросил он, глядя на Гнедина. Нет Бога, вашего, спросил Зафир, не понимая, о чем говорит ему этот пленный.
- Нет, улыбнулся Гнедин, пожав плечами.
- Бога нет, переспросил Зафир, багровея от злости. А ты кто? ткнув в пленного пальцем, спросил Зафир. Кто?
- Я комсомолец, сбивчиво говорил он, Гнедин Руслан, рядовой Советской армии. Я все рассказывал вам, вспомните. А мы в Советском Союзе, все атеисты, и неверующие, большое число людей. Понимаете? И в церковь не ходим, пожал плечами Гнедин. Вот, а мне ислам стал ближе, и понятно все, я хочу быть мусульманином.
- О Аллах, провел ладонью по лицу Зафир. Помоги мне понять этого лживого человека, говорил он на пушту. Если правда то, что он говорит, то всех их надо убить, и тогда на земле расцветут сады, и наступит благоденствие. Они черти, захватившие наши земли, их нужно убивать. Он смотрел перед собой, и продолжал говорить на пушту. У этих несчастных нет Бога, они верят в комсомол, и таких жалких, без веры, мы должны бояться? Мы убьем всех чертей, и прогоним со своей земли, медленно подняв голову, громко произнес Зафир, и посмотрел на растерянного пленного. И ты, хочешь стать мусульманином? злился Зафир, опозорить нашу веру?
- Я не понимаю ваш язык, тихо сказал Гнедин, я только знаю хлеб, еще слова, кушать, вода, и...
- Комсомол это Бог, прищурившись, спросил Зафир на английском.
- Солдаты все комсомольцы, пожал плечами Гнедин. Наверно Ленин главный, я совсем не разбираюсь в этом, испуганно лепетал Гнедин. Конечно, Бог Иесус он есть, так думают некоторые люди, но я не верующий, понимаете, да... А у нас все в партии состоят, да... Или комсомол...
- Я не понимаю, покачал головой Зафир. Скажи мне, ты хочешь принять ислам, что бы ни умереть? Да?
- Правда, говоря.... Правда... запнулся Гнедин. Мне нравится ваша жизнь, и религия, растерянно произнес Гнедин, глядя в пол. Я хочу быть мусульманином, вот, сказал он, и, подняв глаза, посмотрел на Зафира.
- Я не верю тебе, покачал головой Зафир. В твоих глазах ложь.
- Я наверно неправильно говорю, да, разволновавшись, сказал Гнедин. Я хочу принять ислам, громко повторил он, не сводя глаз с Зафира.
- Нет, успокаиваясь, произнес Зафир, ты недостоин.
- Почему? Это добровольный, мой выбор, не понимал Гнедин. Почему? Я хочу! Дайте мне Коран, научите меня, что еще, а вот, сделайте мне обрезание, я хочу принять ислам, "тараторил" Гнедин. Вы не можете мне отказать, это добровольно. Ведите меня в мечеть. Почему вы не слышите меня?
- У чертей нет веры, задумчиво произнес Зафир, на пушту. Они приносят мусульманину зло, и соблазны. Чертей надо убивать, очищая землю нашу чистую, от скверны.
- Я не понимаю, ваш язык....
- Сулейман, крикнул Зафир.
На пороге появился охранник с автоматом.
- Свяжи ему руки, и брось в кузов машины, я забираю его с собой.
Охранник кивнул, и, схватив пленного за руку, потащил из комнаты.
- Куда, зачем, лепетал Гнедин, а в ответ получал пинки.
- Мы деремся с чертями, тяжело вздохнув, произнес в тишине Зафир. О Аллах, милостивый и милосердный...
Полевой лагерь мyджахедов. Спустя час.
Он стоял на краю каменистого поля, растерянный, совсем не понимая, что от него хотят. Смутные сомнения терзали, но до конца... что бы осознать, прочувствовать, он еще не мог, тело еще молчало. В стороне стояли молодые парни, и с интересом разглядывали его. А он, дрожа и сутулясь, смотрел на камни, широко открытыми глазами. Тело ко всему уже привыкло, босые ноги не чувствовали острых камешков, вот только в голове, "переполох", и мысли все...
- Ты будешь жить, шепотом, произнес Зафир, стоя у него за спиной. Да?
- Да, кивнул Гнедин, а тело его "предательски" задрожало.
- Это твое испытание, продолжал говорить Зафир, на английском. Быть или нет, решай сам, усмехнулся Зафир.
- Что мне делать, скажи? не оборачиваясь, спросил Гнедин.
- Ты хочешь жить, спросил Зафир, схватив Гнедина сзади, за шею. Он сжал руку на его тонкой шее, и, наклонившись к уху, прошептал:
- Жизнь одна...
- Да, напрягаясь телом, прошептал в ответ Гнедин, сжавшись.
Зафир ослабил хват, приподнял его голову, и сказал:
- Смотри. Там у дерева, впереди, стоит вода и еда, ты иди. Если поешь хлеба, тогда я ...
- Ты меня отпустишь, прошептал Гнедин.
- Ты не хочешь принять ислам? Да?
- Но ты мне запрещаешь, ответил дрожащим голосом Гнедин.
- Иди к дереву, поговорим об этом вечером, промолвил Зафир, и подтолкнул Гнедина, к краю...
Молодые "моджахеды", внимательно не отрывая глаз, смотрели на "тщедушное" тело, что осторожно ступая босыми ногами, идет на смерть.
- Иди! прикрикнул Зафир.
Гнедин вздрогнул, облизнул сухие губы, и сделал шаг вперед.
- Если этот русский пройдет через мины, которые вы установили, крикнул Зафир, обращаясь к ученикам, то вы, не будете есть, пить, спать, только заниматься... пока не научитесь! Слышите!
"Это не возможно, дрожа, повторял себе Гнедин. Чудес не бывает, я знаю, не возможно. Здесь мины, они кругом, нельзя пройти, и остаться живым,- нет! Это смерть, вот сейчас рванет, и разорвет меня на мелкие куски. Боже! Помоги! А как молится? Я совсем не знаю, ни одной молитвы, господи! Ну, за что мне это!" Он внимательно смотрел под ноги, пытаясь определить, хоть маленькую, самую незначительную " шероховатость" на земле, что бы догадаться, понять, где лежит смертоносная мина. "Вот там, кажется, земля присыпана неровно, и вот там, где камешки рассыпаны, глядя перед собой, Гнедин осторожно ступал, и останавливался. " Он как бы прощупывал пальцами ноги, землю перед собой. Поднимал одну ногу, и прежде чем опустить, легонько касался кончиками пальцев земли. " Вот так, шептал он, здесь, кажется, нет ничего". Он делал шаг, останавливался, и снова смотрел... Он балансировал словно канатоходец на канате, идущий по тонкому тросу. Мины, они ... Зачем такая смерть, почему? Остановившись, думал Гнедин. Прислушиваясь к себе, он вдруг осознанно понял, страха нет, он перестал дрожать, сердце уже не колотилось громко, ударяя в голову, наоборот, он спокоен, и расслаблен. " Наверно я схожу с ума, улыбнулся Гнедин, прошептав вслух. И эти горы, и эти несчастные люди, что желают смерти моей, и пусть, они жалкие, и тупые. А мне все равно, шептал вслух Гнедин. Сколько мучений надо вынести, что бы заслужить смерть, кто считал? Я посчитаю, эти мелкие и неуверенные шаги, навстречу своей смерти. Что вспомнить? А нечего, ответил он себе. Только мать жалко, себя уже не жалко, просто наплевать! Конечно себя тоже, молодой, нормальный, мог бы пользу государству приносить. Да только где оно государство это? А? Кинуло? Бросило? Как еще? Себя конечно жалко, и даже очень. Похорон не будет, и вообще, тело мое никогда не найдут, и могилы даже не будет. Ой, мама будет плакать, "убиваться" и умрет от горя. А мне все одно, жалко... Да, я буду идти, умирать. Конечно, больно, а может, и нет. Вот так иду, и наступлю на мину, взрыв, и все, улыбнулся Гнедин. Калекой только не хочу, мучений боюсь, больше всего. Надоело. Просто устал. Сделав несколько осторожных шагов, он осмотрелся, и понял, что стоит почти на середине, до засохшего дерева, осталось половина. Он обернулся, стоя на месте и посмотрел на Зафира. Тот стоял со злым выражением на лице, и смотрел на Гнедина. А он, просто улыбался, грустный, уставший, и совсем сумасшедший взгляд "потухших" глаз, смотрел на своего палача.
- Ты хочешь моей смерти, сказал в тишине Гнедин. Убей меня!
- Иди, грязное животное, прикрикнул Зафир. Убить тебя? Ты сам, крикнул он.
- Сука, прошептал Гнедин, и, обернувшись, вытянул левую ногу вперед, осторожно касаясь пальцами земли. " Это что такое, подумал он, ощущая под большим пальцем, что- то выпуклое. Может камень торчит, а сверху земля? подумал он. Осторожно убрав ногу, он присел и проведя ладонями по земле, словно по телу женщины, нежно и легко, он вдруг понял, - мина! Пальцы сами заскользили вокруг, очерчивая силуэт. Он спокойно, кончиками пальцев, аккуратно сгребал землю в сторону, и сам уже не удивлялся, почему она так податлива, серая земля, и руки легко ее ... Есть, сволочь такая, прошептал вслух Гнедин. Есть "паскуда" железная улыбался он, увидев "ребро" мины темно зеленого цвета. И "хрен" с тобой, радовался Гнедин, значит вокруг в двух или даже трех шагах, ничего нет. Ура! ликовал он, в душе. Значит так, лихорадочно соображал Гнедин. Если они стоят ровно, значит, следующая будет впереди, надо только рассчитать, где она, эта "сука смертоносная"! Он уже не оглядывался, к чему? Гнедин, словно безумец, встал около найденной им мины, и немного подумав, выбрал дорогу, ту самую, единственную, как ему казалось, что доведет его до другого края поля. Долго, неимоверно долго, тянулось время, как ему казалось, но, через пять шагов, он заметил пятно на земле, и это была удача, вторая мина. " Получается, я иду по тропе, где они стоят, подумал Гнедин, значит, надо идти рядом, и спокойно дойдешь до дерева, подумал он."
Зафир не выдержал. Он достал пистолет, и несколько раз выстрелил поверх головы пленного. Гнедин сжался, и, не оборачиваясь, ступил рядом с миной.
- Я не понимаю тебя, крикнул Гнедин на английском. Ты тупица!
-Пошел ты... ругался Зафир, уже по-английски, выстрелив еще несколько раз из пистолета. Беги!
- Иди на х...!- крикнул Гнедин на русском, не обращая на него внимания. Можешь меня убить, добавил он на английском. Игра закончена! Ты проиграл, тупица!
- Беги! закричал Зафир, и выстрелил еще раз. Пуля свистнула совсем рядом с Гнединым.
- Что ты можешь, черножопый ублюдок, прошептал Гнедин, продолжая двигаться, по прямой линии. Только убить меня, да я сам себя могу убить, вот встану на мину, и убью, а твои запугивания, засунь себе в жопу, козел! смачно ругался Гнедин, по русски, не обращая внимания на Зафира. Он целиком, весь без остатка, был поглощен одним,- дойти ... Если вы здесь все, такие "му...ки," спокойно рассуждал Гнедин, вслух. Значит, и думаете так же, прямолинейно и узко, как ваши сородичи,- ослы! и вся ваша хитрость только в том, что бы нагадить, и сбежать... Гнедин поднял голову, и только теперь, понял, он почти дошел. Только сейчас, сердце бешено колотилось в груди, а ноги, будто сами по себе, "срывались" вперед. Бежать! Бежать к дереву, туда, где спасение, думал он, глядя на кривой, засохший ствол. Нет, он уже не боялся, отсчитав четыре шага, он осторожно ступал, останавливался, и искал глазами место, где могла быть мина. Теперь он окончательно убедился, мины закладывали в ряд, а это значит, они идут друг за другом, и немного в стороне, совсем чуть - чуть. Значит, я дойду, а эти "студенты", еще совсем не научились, подумал он улыбнувшись. Наверно это их первые самостоятельные уроки.
- Хочу ли я жить, прошептал вслух Гнедин, остановившись в нескольких метрах от дерева". Гав....о" вопрос, произнес он громко! Теперь мне все равно, хоть в петлю, хоть на мины. Сам, кого хочешь, голыми руками порву. Обернувшись, громко сказал Гнедин посмотрев на бегущего по краю поля, Зафира.
- Что, обосрался, чурка вонючий, улыбаясь, крикнул Гнедин, на русском, глядя на Зафира.
- Стоп! Стоп! орал Зафир, на английском. Подняв руку, он бежал и кричал. Стоп!
- Чего ты орешь, дебил, "придурошный", говорил Гнедин, стоя на месте. Да стою я, стою! крикнул он. Понимаю тебя! Стоп!
Зафир подбежал к краю минного поля, остановился, и тяжело дыша, указывая рукой на ногу Гнедина, коверкая английские слова, произнес:
- Вперед нет! Мина! Нельзя!
- Ага, посмотрев себе под ноги, кивнул Гнедин. А чего ты меня спасаешь, вдруг, спросил Гнедин, посмотрев на Зафира.
- Не тебя, зло сказал Зафир.
- Мину жалко, обидно, да, глядя на Зафира, усмехнулся Гнедин.
Зафир нагнулся, пощупал землю ладонями, и прочертил пальцами линию.
- Иди по линии, сказал он, отойдя назад.
Гнедин взглянул в напряженное лицо своего мучителя, и понял, раз не отходит, значит безопасно, иначе убежал бы. Осторожно ступая, он благополучно вышел. Встав рядом с Зафиром, он улыбнулся и сказал на русском:
- Не писай в штаны "малец",- проскочим! Зафир резко повернулся, ткнул стволом пистолета в шею Гнедину и тихо сказал на пушту:
- Ты жив, только потому, что я тебя пощадил!
- Да пошел ты, ответил Гнедин на русском.
Зафир еще крепче вдавил ствол в шею пленному, и гладил указательным пальцем курок пистолета.
- Благодари Аллаха, шакал, сказал он на пушту. Ты еще поживешь, несколько дней!
- Ты или убей, или не грози, спокойно ответил Гнедин.
- Иди, толкнул его Зафир.
-"Зае...л," придурок, что б тебе "обос...ся", сказал Гнедин, и пошел, заложив руки за спину.
Он шел не спеша, опустив плечи , расслабленно, и улыбался.... Он жив, и может, будет так всегда, и воздух не такой уж чужой, и небо, вроде .... Вот только волосы стали седыми... Не это , внутри, не это... Жив!Молодые моджахеды смотрели на пленного с "открытыми ртами ", а он, взглянув на них, улыбнулся... Жив!
Пакистан. 1988 год. Осень. кишлак Джунуб.
Если хотите убить меня, убейте! но не мучайте, своими угрозами. Я устал ходить "под топором", в ожидании своего мрачного палача. Жизнь, словно один единственный крик! Держи его! Беги! Вот там, в небесной высоте и есть та радость и блаженство, от которого хочется плакать, и грудь наполняет чистый воздух, пронизывая каждую клеточку тела!!! Тело совсем немое и будто спит, а душа вспоминается едва ли... У этих оборванцев, жестких и непримиримых есть только небо над головой, да песок под ногами, а что еще им надо? Ничего. Для чего живут на земле? Не знают. А я? Мне так хотелось, пройти по родному дворику в парадной дембельской форме, с аксельбантами, и ловить завистливые взгляды, неудачников, и обывателей. Нет, теперь в моей жизни "дембельской парадки",а есть простое животное общество где все понятно, и нет ничего весомее Аллаха. Да, что делать решают за тебя, относятся с настороженностью, для них я чужой, хоть и желал принять ислам. Второй год плена, уже начался, первый его день. Что я могу сказать о времени, что так медленно течет за высокими горами Гиндукуша. Ничего, кроме, однообразного труда, грязи, чесотки, побоев, к которым привык, и чужому солнцу, что иногда, так ярко светит в глаза, до слез распаляя, внутри , желание вернутся когда-нибудь домой... Быть может, есть на небе Бог, и он, конечно, смотрит на нас, грешных детей его, да только почему он, не протянет руку, не спасает, почему??? Что я могу сказать о себе? Я никто, и зовут меня, как хотят, а я сам, вспоминаю имя свое только ночью, глядя на огромные яркие звезды, через дыру в крыше. Для чего я им, не знаю, но жить устал, совсем не понимаю, для чего, и просто хожу, и "вкалываю" за хлеб, что бы совсем не сдохнуть.
Раньше думал голод, это только в Великую Отечественную, седые старики рассказывали, а теперь знаю, как не заснуть с голодухи, как кружится голова от слабости, и темно в глазах, когда вдруг понимаешь, что "ходить по большому" не надо, потому что нечем. И глоток воды, мутной, и вонючей, кажется таким сладким, что готов ноги целовать тому, кто дал ее, живительную. Наступает день, и говоришь себе, все не могу, устал, пусть убивают, или так умру, не ешь хлеб, не пьешь воду, и настраиваешь себя на смерть... и вдруг, наступает ночь, смотришь на небо, и понимаешь, что хочешь еще миллион раз смотреть на него ... И снова хочешь жить, и цепляешься за край... А вдруг! И вспоминаешь какой то счастливый случай из прошлой жизни, из прочитанных книг , Робинзона Крузо, и еще сотни счастливых историй, и снова, вдыхаешь спертый , вонючий воздух в сарае со скотиной, и скребешь руками глину, потихоньку плача... Куда, как, зачем жить, снова накатывает волна, при мысли о доме, и тихо воешь, в углу, проклиная свою жизнь, судьбу, и страну в которой родился. Что мне делать? Что? шептал Гнедин, сидя на соломе в сарае с козами. Я говорю сам с собой, и совсем не замечаю этого, надо же? Может говорить с козами? глядя на животных произнес вслух Гнедин. Он лег на солому и смотрел в звездное небо. Что еще мне остается в жизни такой, только принять то, что мне дают. И с благодарностью, иначе, и неба ночного, больше не будет. Жить? Это больной вопрос. Сколько и зачем, совсем не знаю, да и к чему... Мысли всегда будут об одном, а желания, о другом. Этот молодой пуштун, зачем то обучает меня минному делу, а мне, даже стало интересно. Ладно, для них я чужой, а для своих? Родных, советских? Тоже чужой... так что мне делать, где берег мой, где он? Я выброшенный пинком, и никому не нужный, там, где родился, и здесь, я чужой. Что делать? Религия, казалось она спасение, но нет, меня не пускают к ней,- недостоин. Значит, только смерть впереди, иначе никак. А если так, пусть будет она радостной, не забуду ребят, как только смогу, "подорву" вместе с собой, как можно больше "духов", пусть хоть так... Иначе, зачем я еще живу...
Утро. кишлак Джунуб.
Орут с рассветом тощие петухи, бегая словно "ошпаренные" по маленькому дворику. Сонный охранник, скалясь большими, грязными зубами, смотрит на спящего Гнедина, несколько секунд, потом скривившись, пинает тело пленного ногой, и громко кричит на пушту:
- Поднимайся!!!
- Да пошел ты, "урюк сранный", пробурчал себе под нос Гнедин, тяжело поднимаясь.
-Иди, иди, прикрикнул мужчина, подталкивая Гнедина, прикладом ружья.
- Ага, кивал головой Гнедин, тяжело ступая на "ватных" ногах.
Он морщился от каждого шага, боль пронзала все тело... В голове гудело, его тошнило, он видел только свои ноги. Так сгорбившись, он вышел из сарая, повернув направо, пошел к колодцу.
- Быстро, быстро, громко сказал мужчина, опустив ружье.
Гнедин подошел к большой глиняной чаше, прикопанной в земле, опустился на колени, и не глядя на мутную желтоватую воду, припал сухими губами, к воде. Он жадно сделал несколько глотков, и, набрав воздуха опустил лицо в воду. " Как хорошо, подумал он." Подняв голову, он ощутил на щеке, чье то прикосновение. В мутном отражении была видна морда козы, осторожно пьющей воду. Гнедин повернул голову, посмотрел на козу, и улыбнулся. А коза, посмотрела на него, и лизнула его шершавым языком.
- Я похож, прошептал Гнедин...
Коза заблеяла, и отошла в сторону.
- Жизнь... прошептал Гнедин - тяжело поднимаясь.
Он поднял голову и посмотрел на солнце, а по небритым, грязным щекам катились слезы. За что, шептал он, почему мне, разве вынесу я столько... нет сил, жизнь...
- Иди, прикрикнул гортанно пуштун с ружьем.
- Почему, тихо произнес Гнедин, и шатаясь пошел...
СССР. г. Приморск.1988год осень.
Мореходное училище, класс морской практики. За партой сидит курсант Карно, и пытается развязать морской узел. Мастер Самойлов Анатолий Матвеевич, сосредоточенно заполнял учебный журнал, шевеля губами. Вписывая мелким почерком в графы, темы занятий, он, не поднимая головы, негромко сказал:
- Карно, тебе особое приглашение, или ты внезапно оглох, и не слышал звонок. А? не услышав быстрый ответ, спросил Самойлов, подняв голову. Обед! Удивленно вскинув брови, он смотрел на курсанта Карно, который с измученным лицом, распутывал морской узел.
- Силен! громко сказал Самойлов, отложив ручку в сторону.
- Что, встрепенулся Саша, выронив из рук линь.
- Ты оглох, курсант?
- Никак нет, ответил, покраснев Саша. Осваиваю двойной беседочный узел, громко отрапортовал Саша.
- И как? поинтересовался Самойлов, кивнув головой. Получается?
- С трудом, ответил Саша, теребя линь в руках.
- А боцманский? спросил Самойлов, почесав рукой большую бакенбарду на вытянутом лице. Понял?
- Не очень, пожал плечами Саша.
- Тяжело, вздохнул Самойлов посмотрев в окно. Он снял очки, бросил их на стол, и негромко произнес:
- Стараться надо курсант.
- Я хочу научится, Анатолий Матвеевич, очень, тихо произнес Саша.
- Да, протяжно сказал Самойлов. Ты же отличник, а тут, тройки "хватаешь, как блох". Почему?
- Не знаю, тихо ответил Саша.
- Ладно, тяжело вздохнул Самойлов, поправив китель рукой. Давай линь, и садись напротив меня.
- Есть, вскочил Саша.
Он что то говорил, а мысли были о другом. Самойлов Анатолий Матвеевич, капитан с двадцатилетним стажем, впервые в жизни, клял в душе государство. То самое, которое дало ему путевку в жизнь, то самое что выучило его, воспитало, и отняла у него единственного сына. Самойлов Артем Анатольевич, пограничник, погиб в Афганистане. Все училище знало об этом, сочувствовало, старшекурсники были на похоронах, да только не легче... отцу и матери. Самойлов смотрел в окно, на голые тополя, и думал о том, где достать мраморную плиту на могилу сына. Саша Карно, сидя напроти, самостоятельно, завязывал узел, а потом, объяснив последовательность своих действий, развязывал.
- Так правильно, протягивая линь мастеру спросил Саша.
- Что, переспросил Самойлов, уставившись на Карно.
- Освоил, довольный собой, улыбнулся Саша.
- Молодец, задумчиво произнес Самойлов. Тогда боцманский покажи.
- Сейчас, с готовностью ответил Саша, развязывая линь.
Дверь в класс отворилась, и на пороге появился замполит училища. Лицо его выражало только одно - решительность. Войдя в класс, он мельком взглянул на Сашу, перевел взгляд на Самойлова, и негромко произнес:
- Курсант на выход!
Самойлов обернулся, рассеянно кивнул головой, и сказал, обращаясь к Саше:
. - Выйди и перекури.
- Есть, ответил Саша, поднялся и вышел из класса.
Замполит Оверченко щуплый, с тонкими, холеными руками, въедливым взглядом, без церемоний, сразу перешел к делу. Пройдя по классу, он подошел к первой парте, и сев, стал сбивчиво, но с напором говорить.
- Ты пойми Анатолий Матвеевич, так не поступают коммунисты. Ну, кому ты что докажешь, подумай? Зачем тебе проблемы и неприятности в жизни? Хочешь работу потерять? Ты же знаешь, из училища вылетишь в миг! Ну, зачем ты прешь, против государства! Не мальчик уже, седина в висках, а ты все туда же, максималист юный! Если сказали в военкомате что нельзя, значит нельзя, и точка, хлопнул ладонью по столу Оверченко. Мне уже звонили, поморщился он, так шею намылили, что и наклонить больно, а ты?
- Все сказал, тяжело вздохнул Самойлов, посмотрев тяжелым взглядом из подобья, на замполита. Так вот, ты мне не командир, и что делать, я сам знаю. И на памятнике сына, напишу как есть! Понял! повысил голос Самойлов. И то, что не отравился он, водой вонючей, и то, что убили его, а тело голышом в гроб бросили, все в дырках от пуль! И ты мне не указ, понял! вскрикнул Самойлов. Мне плевать на такую Родину, что замалчивает правду, плевать! в горячке говорил Самойлов, враждебно глядя на замполита. Что же за государство у нас, сокрушался Самойлов. Если за него молодые пацаны гибнут, так они еще и тайком их хоронят, что бы, никто не знал, а? Ты скажи мне замполит, твой то сын, где служит? горячился Самойлов, сжимая кулаки.
- В Германии, тяжело вздохнул замполит, снимая фуражку.
Достав платок, он суетно вытирал крупные капли пота, проступившие на лбу. Но это...
- Относится, перебил его Самойлов, еще как! Ты, небось, к военкому "подъехал на кривой кобыле, с полными карманами", и в Германии, да?
- Ты что, Анатолий Матвеевич, вздрогнул Оверченко. Да я даже пальцем не пошевельнул, глядя на платок, ответил замполит.
- А сынка его "бездаря", кто в училище протащил, а? Только не говори, что сам поступил, добавил Самойлов, посмотрев в окно. А военком, сука порядочная, уже спокойно произнес Самойлов. У меня к нему особый счет, мужской. И ты мне здесь не угрожай, не понимаю я таких разговоров, посмотрев укоризненно на замполита, сказал Самойлов.
- Анатолий Матвеевич, расстегивая верхнюю пуговицу на рубашке, произнес замполит, вы даже не осознаете, куда лезете, покрутил головой замполит.
- Вот что я тебе скажу, вздохнул Самойлов, глядя на Оверченко. Со мной вы ни хрена не сделаете, и вас я не боюсь. Запрещали гроб открывать, так я плевал на вас, устало говорил Самойлов. Потому что сын мой, а не ваш, ясно? Запрещаете на могиле писать, где погиб? Так я еще раз плюну на вас, потому что это правда,- ясно! повысил голос Самойлов. То, что сволочи вы, так это я тоже понял, только слишком поздно! И это тоже, правда! Вы кому со своей моралью хотите "голову засрать", а? На черное скажем желтое, на белое скажем красное, да? Так и будем блуждать, наслаждаясь политической экономикой, и съездами дряхлых вождей?
- Вы Самойлов совсем "с катушек съехали" побагровел замполит, комкая в руках носовой платок. Перестройка, это не значит что все можно, и разрешено, понимаете? думать головой надо, а не ...И вообще, мы вывели оттуда войска. Значит и наших солдат там уже нет, это же ясно! А вы... Ваш сын пограничник был...Да вы понимаете, о чем сейчас говорите! прикрикнул Оверченко, глядя на Самойлова. Вам конец, слышите, все, вас больше нет, выпучив глаза, твердил замполит. После такого, что вы натворили, конец! Позорное пятно на училище! Преподаватель, избил военкома города! Сидел в КПЗ! Под суд идет! В пьяном виде! Из партии выгонят! На помойке будете выживать! Вы это понимаете! брызгал слюной замполит. Или думаете, перестройка, все спишет! Гласность! Заслуги перед страной! Вы одной своей выходкой, перечеркнули свою жизнь! Понимаете?
- Понимаю, негромко промолвил Самойлов, отвернувшись. Он смотрел в окно, и совсем не слушал, напыщенные речи замполита. Он вспомнил, раннее утро, на городском кладбище, раскопанную могилу сына, и глухие удары топором, по "запайкам" металла... Как бешено, колотилось сердце, дрожали руки, а он спешил, бил себе по пальцам, нервничал, и спешил... Увидеть своего Артема... Не через маленькое окошечко, а в полный рост, любого, какого есть, увидеть, и обнять, частичку свою... И сорвав разбитыми пальцами ненавистную крышку, он увидел его... маленького, сухонького, почерневшего, с вытянутым лицом... А по телу, дыры от пуль, словно... Сынок... как же так... почему голый, почему не одели тебя? Неужели одежды нет в нашей армии, почему? Сынок, кричала душа, а на глазах наворачивались слезы... А потом была злость, вперемешку с горем... И тяжко на душе, и водка "не брала", а в груди словно "грыз" нутро, кто-то невидимый, и насмехался... А кулаки сжимались, злость копилась, и требовала, толкала, выплесни наружу!!!! И он не смог устоять, пошел... К дому военкома пошел, твердо, уверенно, только с одной целью,- набить лицо, этому напыщенному майору, круглолицему "душителю!". И найдя его во дворе, он молча бил его, со всей силы, не щадя, жестко, как учили на флоте. И стыда не было, только злость и горе, а стыда, не было... А после, опустив голову, он молча сидел на лавке, и что то говорил участковому Лобову, а думал о сыне... Артемке...
- Что же я мамке скажу, прошептал Самойлов, глядя через стекло вдаль.
- Вы о чем? удивился замполит, посмотрев на Самойлова.
Анатолий Матвеевич обернулся, взглянул на замполита, и тихо произнес:
- Если надо, мой рапорт, будет сегодня у вас, товарищ замполит. А сейчас, прошу не мешать мне, я должен заполнить журнал, и...
- Я думаю, начальник училища, перебил его Оверченко, поднимаясь, решит все ваши проблемы, одним "махом", злорадно улыбнулся замполит, и направился к двери. И партбилет сдадите, и характеристику я вам напишу, честную! Как есть, "приукрашивать не стану"!
Саша Карно, стоял в коридоре за дверью, и невольно слышал весь разговор. Он был настолько поражен, и растерян, что не мог даже понять, - зачем? Что происходит? Отчего? Прислонившись к стене, он смотрел перед собой, и не мог понять - почему? Нельзя писать, где погиб солдат, нельзя слышать правду, говорить ее,- почему? Оверченко, вышел из класса злой, взглянул на Карно, и громко сказал:
-Почему не на обеде курсант!
- Я на дополнительных занятиях, растерянно ответил Саша, глядя себе под ноги.
- Какие занятия, прикрикнул замполит. Марш на камбуз! Бегом!
- Есть, вздрогнул Саша, и побежал по коридору.
- Засранец, зло выругался замполит, и пошел к начальнику училища.
Столовая училища. В обеденном зале шумно, и пахнет кислой капустой.
Саша забежал в зал, сняв на ходу шапку, прошел к столу своей роты.
- О, Санек, ты, где шлешься? громко спросил Евсеев, потянувшись за хлебом.
- Нет, покачал головой Саша. Дополнительное занятие, тихо добавил он.
Евсеев, "здоровенной фактуры" курсант, пристально посмотрел на Сашу, и ничего не сказав, принялся "за второе блюдо". Саша подвинул к себе тарелку с супом, и задумался, посмотрев в окно. Почему, и сам не знал, но вспомнил, как расставался с друзьями. Женькой, Витькой, тогда, весной, в гарнизоне. Германа уже не было, а он, сдавал экзамен по русскому языку и литературе, и точно знал, они с отцом уезжают, на новое место службы. Как то все обыденно было, и скучно. Или привыкли к такой жизни? Меняли гарнизоны, квартиры, школы, и в этой круговерти, совсем запутались... Интересно, что сейчас с ними? Где они? Герман то понятно, наверно в колонии, жаль, что так вышло... А Женька? Наверно в суворовское поступил, мечта у него была такая, наверно... Всегда быть первым, лучшим, как много в этом слове, думал Саша. Идти и не спотыкаться... Разве такое возможно? Почему правда, так сильно калечит? Никто не хочет слышать ее, никто. Мы вот учимся, нас учат, говорят одно, а "на деле" другое. Кому это надо? Несправедливо это!
- Саня, ты чего, раздался голос за спиной Карно. Он обернулся и увидел перед собой, спокойное лицо Максима Веснина. Заболел?
- Нет, покачал головой Саша.
- Рота встать, услышал громкую команду Саша, и вздрогнул. На выход!
- Ну вот, вздохнул Максим, "пожрать" тебе не пришлось, пойдем, похлопав друга по плечу, сказал Максим. - Да, ответил Саша поднимаясь.
- Ты знаешь, что сейчас в военкомат едем на приписную комиссию, негромко говорил на ухо Максим. Должны были еще месяц назад, а повезут сегодня, тяжело вздохнул Веснин, за спиной Карно. Ты вообще как? Настроен?
- Мне все равно, пожал плечами Саша, выходя на улицу.
- Говорили "залетчиков", в армию отдают, застегивая бушлат, продолжал, говорит Максим. И заметь, ни одного на флот, всех в "мабуту", представляешь?
- Куда пошлют, тяжело вздохнул Саша.
- Ты сегодня точно не в настроении, скривился Веснин. Пойдем, вон уже автобус подъехал. - Угу, кивнул головой Саша.
Строится! раздалась громкая команда на плацу.
Военкомат. г. Приморск. Через час.
В узком коридоре, пропахшем сыростью, столпились курсанты. В руках у каждого, исписанные "закорючками" листы бумаги, и маленькие серые книжечки. Лица напряженные, и совсем не веселые. Саша Карно, стоял, нагнувшись у подоконника с цветами, и торопливо писал, на тетрадном листе.
- Чего "царапаешь", усмехаясь, спросил Веснин, склонившись за спиной Саши.
- Не мешай, спокойно ответил Саша, продолжая писать.
- Захарова, уже отчислили, и в "стройбат" определили, слыхал?-тихо произнес Веснин. Представляешь, на практику, через три месяца, в море, "загранка", а его...
- И что? спросил Саша, не отвлекаясь.
- Да ты сам подумай, вся жизнь под "откос", кому это надо? Парню загубят будущее, и все, край. Ты вон сам, хотел в военное переводится, и запрос тебе пришел... Что, в армию хочешь "загреметь"? Дурость, покачал головой Максим.
- Что будет, то и будет, выпрямился Саша, держа в руке лист.
- И чего ты там написал, заглянул в листок Максим.
- Ничего интересного, ответил Саша.
- Постой, взяв в руки лист, Веснин стал читать.
- Тебе это не надо, сказал Саша, протянув руку за листком.
- Карно! раздался властный голос.
- Я! громко ответил Саша. К военкому!
- Есть!
- Дай сюда, взял листок Саша, взглянув на Максима. Чего? спросил он, видя недоумение на лице Веснина.
- Карно, ты дурак, да? прошептал Максим. Ты чего? Сам, в Афганистан просишься? Ты придурок? Или заболел? говорил растерянно Веснин.
- Придурок я, ответил резко Саша, и направился в кабинет военкома. Саша широко распахнул дверь, и вошел в комнату.
- Курсант Карно, громко представился он, вытянувшись у двери.
- Не кричи курсант, а то оглохнешь, подняв лысую, круглую, голову от бумаг, разложенных на столе, негромко сказал военком.
- Так точно! Есть! отрапортовал Саша.
- Все "невпопад", покачав головой, сказал военком. "Орлы морские"! Куда вас таких, тяжело вздохнул военком.
- Куда Родина пошлет, ответил Саша.
- Это точно, взглянув на Сашу, красными от недосыпа глазами, сказал военком. Отличник! Вон, на "красный диплом" идешь, листая бумаги из личного дела Саши, говорил военком, улыбаясь.
- Стараюсь, пожал плечами Саша.
-В армию хочешь, прищурившись, посмотрел на Сашу майор, оценивающим взглядом.
- Затрудняюсь ответить, сказал Саша.
- Это как? удивился майор. Не понял вас, товарищ курсант. Это ответ? Или размышления? Военком встал, и подойдя к большому аквариуму у стены, стал кормить рыб, посыпая корм. Саша молчал, глядя перед собой. Что молчим, курсант? обернулся военком, взглянув на Сашу. Не имеем желания Родине служить? Он с интересом рассматривал курсанта, не сводя глаз, с задумчивого лица Саши.
- Товарищ майор, негромко сказал Саша. Я хочу перевестись, в Ленинград, в военно-морское училище.
- А, это, вздохнул военком, отставив в сторону баночку с кормом. Запрос я видел, ознакомился. И вот что я тебе скажу, промолвил он, вытирая руки платком.
Саша, уже предчувствовал что-то нехорошее для себя, сжался внутри, словно пружина.
- Отсрочку тебе, уже давали, и наверно еще получишь, говорил военком, сев за стол. Он взял в руки личное дело курсанта Карно, и не торопясь, листал. На твое обучение, уже деньги государственные потрачены. И пароходство, силы и средства приложило... Ты представь себе курсант, что за тебя, уже десять тысяч рублей заплатили, а ты вдруг, раз, и не хочу... А? посмотрев на Сашу, громко сказал военком. Это как?
- Но я же не уклоняюсь, тихо произнес Саша. Я в военно-морское, не на гражданку. Я офицером хочу стать, понимаете?
- Очень, усмехнулся майор, кивнув головой. Можешь хотеть где угодно, и как угодно, но сперва, ты закончишь училище, а потом, видно будет, махнул рукой военком. Иди.
- Тогда прошу призвать меня в армию сейчас, нервничая произнес Саша. Он подошел к столу, и положил исписанный листок бумаги, перед военкомом.
- Что это? скривился военком, взяв в руки листок. Прошу отправить, для прохождения.... в Афганистан... добровольцем... интернациональный долг... Что за хрень! вскрикнул майор, отбросив листок в сторону. Он поднялся, зло посмотрел на Сашу, и сказал:
- Пошел вон! Придурок!
- Не имеете права, вздрогнул от крика Саша. Меня должны призвать! Не имеете права! Это добровольно! В комнату, вошел пожилой прапорщик, и удивленно глядя на военкома, застыл у двери, с пачкой бумаги в руках.
- Сафронов, гаркнул военком, обращаясь к прапорщику. Пинка этому курсанту "под зад"! Мигом! и ротного их ко мне! Пулей! прикрикнул майор, багровея лицом. Не имеете права! Прапорщик схватил Сашу за рукав "фланки" и толкнув дверь ногой, потянул за собой в коридор.
- Не имеете права. Я добровольно, бубнил себе под нос Саша.
- Пошел в курилку, доброволец! толкнул его в спину прапорщик.
- Ротного курсантов к военкому, громко крикнул прапорщик .
Саша красный, и взволнованный вышел из военкомата на улицу, и пошел в курилку.
- А ты чего? взглянув на Максима, спросил Саша. Тебе какое дело?
- Дурак ты Саня, сплюнул Максим. Тебе о другом надо думать, а ты все в герои метишь.
- О чем? раздраженно спросил Саша.
- Ты же отличник, у тебя впереди такие перспективы, что другим и не снились. А ты? Забудь, никто тебя в военное не переведет, и в армию сейчас не "забреет", понимаешь?
- Ага, кивнул Саша, подкурив сигарету.
- И в "афган", сейчас уже не призывают, войска выводят. Ты это понимаешь?
- Понимаю, ответил Саша успокаиваясь. Но ведь я в военно-морское прошу перевести, понимаешь, посмотрев на Веснина, сказал Саша.
- А это не тебе решать, спокойно ответил Веснин.
Входная дверь распахнулась, и кто-то громко крикнул:
- Веснин! К военкому!
- Иду, отозвался Максим, и бросив сигарету в урну, пошел .За нас все решат, обернувшись, сказал Максим.
- Решат, произнес Саша задумчиво.
А в голове стучало, и крутилось... Почему? Почему ему отказали? Не уклонялся, добровольно, по собственному желанию... Почему так происходит! Я, лучший на курсе, хочу связать свою жизнь с морем, навсегда! А мне не дают... За что? Несправедливо! Хочу в Афганистан, тоже не пускают...Там самые достойные и лучшие! Интернационалисты! А я? Изо дня в день, одно и тоже. Мне говорят учись, и я учусь... Становись лучшим, и я им стал. Так почему? Ради чего? Быть может нужнее здесь, может, но почему меня никто не спрашивает? Я что, не человек, тупая "болванка"? Робот! За нас подумают, нам укажут, а для чего тогда я рвусь из сил, не сплю по ночам, что бы быть лучше, грамотнее... за что? Саша нервно докурил сигарету, растоптал со злостью окурок, и пошел обратно. Войдя в здание, он столкнулся с радостным курсантом Черновым. Он "скалился" во все зубы, и подтрунивал над остальными. Увидев хмурого Карно, он направился к нему.
- Чего грустный Санек, улыбался Чернов, встав напротив.
Саша остановился, взглянул на Чернова, и не ответив, отодвинул его рукой в сторону.
- Погоди, схватил его за руку Чернов, изменившись в лице. Разговор есть.
- Да пошел ты, не оборачиваясь, сказал Саша, вырвал руку, и пошел по коридору.
- А зря, скривился Чернов. Сам потом просить будешь. Пожалеешь, буркнул себе под нос, Чернов, и пошел в другую сторону.
Саша стоял у окна, и ждал когда выйдет из кабинета военкома Веснин. Он смотрел на серое здание гаража во дворе, и думал о себе. Я как все, не выделяюсь, учусь на отлично, в самоволки не хожу, море люблю... а мне по шее. Для чего тогда быть первым? Что бы в пример другим ставили? Пусть других, не меня. Хвалят "оболтусов" что получили тройку, прогульщиков тянут , что бы учились... Почему? им не нравится, они не хотят, а мне, это мое, я хочу! Мне запрещают! Где справедливость! Почему меня не хвалят, не радуются за меня? Привыкли! Он знает, он ответит правильно, он не подведет. Надежда всего курса! Так почему вы меня не замечаете... я привычное, понятное, и каждый может ткнуть в меня пальцем как в автомат, и получить правильный ответ, да? Я не автомат с газировкой, я человек, который знает, и хочет, жить выбранной профессией, не "придурок" что захотел попасть в другую страну, и получать хорошую зарплату. Да, именно так. Я не автомат. Посмотрите на меня, я "тянусь" что бы быть лучше, а вы, обращаете на меня внимание, лишь только ... когда нет другого выбора. Будто я не достоин! Я что, хуже других? Знаю, для вас лучше идиот который тупо подчинится, чем грамотный специалист, знающий, быть может больше вашего. Всегда так было, хороший ученик, превосходит своего учителя... Или... Для чего учусь, зачем, все одно, распределят куда- нибудь "в задницу", и ходи ...
Капли дождя вперемешку со снегом забарабанили по грязному стеклу. Саша поднял голову, посмотрел вверх, а там, черные тучи, медленно проплывали по небу.
- Все нормально, раздался за спиной радостный голос Веснина.
- Что? обернулся Саша.
- Как и тебе, улыбался Веснин. Отсрочка до окончания училища. Сказал пока профессию не получишь, в "армаду" не заберут. Пойдем, там ротный возле канцелярии всех собирает, скоро автобус подойдет, в экипаж ехать надо.
- Там, у военкома, есть еще кто, спросил Саша, глядя на дверь с черной табличкой.
- Саша, зачем тебе, положил руку на плечо товарища, Максим. Остынь. Тебе же сказали, пока не ...
- Скажи, я лучший на курсе, взглянув в глаза Веснина спросил Саша.
- Да, кивнул Максим. Точно. А что?
- Так почему на меня "преподы" смотрят, как на "пустое место", а? прищурился Саша, глядя в глаза Максима.
- А ты им не интересен, быстро нашелся с ответом Максим. Они знают, что ты готов, и все, а остальное, им "по барабану", вот и не трогают тебя, отведя взгляд в сторону, сказал Максим.
- Ну да, кивнул Саша, опустив глаза. А кому это надо...
- Не думай о ерунде, пойдем, а то ротный сегодня не в настроении, улыбнулся Максим.
- Да, кивнул Саша. Идем.
Ротный Шустров, действительно был раздражен. Увидев курсанта Карно, он поднял руку, и поманил его пальцем к себе. При этом взгляд его, не сулил хорошего. Саша медленно подошел. Ротный, взяв его за руку, отвел в сторону к окну.
- Ты чего там написал, герой хренов, а? тихо спросил он, глядя на Сашу. У тебя что, "задница зудит" за приключениями? так я тебе устрою, " ночной заплыв" в гальюне!
- Я ничего не нарушал, спокойно, твердым голосом ответил Саша.
- Хамишь, значит, вон как!- злился ротный.
- Отвечаю по уставу, промолвил Саша. А сам уже чувствовал, как тело его подрагивало, от такой наглости. Как так, почему? Он что, украл что то, нарушил закон, преступник! Почему с ним так говорят? Он же человек, а не бездушная скотина.
- В чем моя вина, тихо спросил Саша, не решаясь взглянуть в глаза ротного.
- Ты что, умнее всех! Из коллектива выделится, хочешь!- свирепел ротный, сжимая кулаки. Так я тебе напомню! Мы единое целое, рота, понял, негромко, но со злостью говорил ротный, и каждый из нас отвечает за товарища. А потом за себя, потому, как и есть один организм,- понял! А ты, отличник "херов" все выделится, норовишь, все тебе мало. Теперь в герои первый лезешь, что бы все на тебя смотрели и в сиянии твоем не сгорели. Гандон, ты Карно, вот ты кто! И товарищей своих не уважаешь, плевал ты на них, сам "святоша", а другие пусть "задних пасут", вот такой ты хороший. Понял меня, схватив Сашу за шею, тяжелой рукой, зловеще прошептал ротный. Так что готовься "отличник", на гальюн , сегодня, на всю ночь, я ответственным заступаю, буду контролировать. И завтра на уроках, попрошу, что бы спросили все преподаватели, и если ты, "гандон", получишь три балла, пойдешь снова на "очки"! Ясно тебе! наклонившись к уху, прошептал ротный.
- А те тупицы, что учится не хотят, и не будут, они что, лучше меня, или других, напрягшись всем телом, пытаясь быть спокойным произнес Саша. Или вы сами за них, экзамены сдавать будете, и в море ходить...
- Радуйся, усилил нажим рукой ротный, ты выиграл приз, два наряда, за особые заслуги, понял "гандон", зло сказал он. Понял, пытаясь наклонить голову, повторил ротный.
- Понял, резким движением головой, скинув руку ротного, ответил Саша. Все понял, разозлившись сжимал кулаки Саша. И очень хорошо, мне повторять не надо, со злостью сказал Саша.
- Ты меня глазами "не ешь", зубы быстро выбью, понял, огрызнулся ротный.
- Я понял, кивнул Саша, с ненавистью посмотрев на ротного. А сам подумал...При первой возможности, голову оторву этому гаду!!!
- Пошел отсюда, толкнул его Шустров в плечо.
- Есть, тихо ответил Саша.
- Старшина! Построение роты, гаркнул Шустров.
"Ну, сука, свою участь ты выбрал, думал Саша, стоя в строю. Тебе "гандон", не людьми командовать, а свиньями на ферме. Идиот! Ничего, жизнь длинная, а в ней, всякое происходит..."
1187 год. Замок крестоносцев. г.Тверия. Утро.
Какое утро ты сможешь назвать, радостным? Быть может то, что прикоснулось к тебе теплым лучом? Или то, что дало тебе желанный глоток воды, после страшной тьмы? А может, оно всегда приходит с надеждой, на что то новое и от того, что неизвестное, кажется, что все начинается снова... и жизнь, и первый вздох, и глоток прохладной воды. Ты словно младенец, и ощущения твои так безмятежны и путаны порой, что не сразу понимаешь, где ты? В этом мире, или уже в загробном. Много раз они говорили о вере своей, и никто из них, не слышал другого, ибо оглушены они были стуком собственной, горячей, крови своей, в висках... Онемели души, и постигла их злая судьба, что линиями своими , кружит в неведомом доселе пути, оставляя позади, только смуту и разочарование... А надо ли, безмятежным и немощным, знать, где благоденствие произрастает, надо ли? Они к тому же и слепы, по дороге одной ходят, и говорят одно. То утро, может быть одно, и солнце яркое, невозможно осилить глазом, как простиралось вслед оно, коричневым плащам и красным балахонам. Оно бежало, отражалось в стали, на кончике кривого топора, все дни до этого, блистали, и только в этот, вновь ушла... Мелькнула, там за поворотом, только хвост ее, полет, и пыль, судьба сбежала, это плохо, не утерпела, и ушла... а что останется взамен? Да только вера, и прибудет, кто вместе с нею в жизни шел, те шелковые, нити, люди, и пыль, что небо заслонив, держало столб... такое мирозданье, оно не прячется в кустах, оно открыто, только знайте, как тяжело идти во тьме... А жизнь уйдет, и в теле не прибудет, не остановишь бег ее, такие вот, унылые все люди, - не могут, пережить Ее!
- Ты черное "отродье", что мешает жить, скажи хоть слово на прощанье, громко произнес палач, примеряясь к огромной колоде, здоровенным топором.
- Я не виню тебя палач, негромко ответил Али. Ты человек, и раб, ты, такой как я.
- Я, усмехнулся палач. Ты грязь под моими ногами, а я твой господин!
- Нет, покачал головой Али. Мы оба черви, на земле, и смерть всегда одна. И для тебя, и для меня...
- Ты познания, и слова, не говори, словами смерть не остановишь, улыбался палач. Ты "сарацин", и жить на земле,..... Тебе нет места, и в луже сухой без воды, в старом колодце, ты "сарацин", спокойно говорил палач. - А ты достойный, спокойно говорил Али. Первый!
- Оглянись "сарацин", услышал Али за спиной, и обернулся. На него, с помоста, сидя на троне, смотрел магистр де Ридфор.
- Твои глаза полны страха, спокойно произнес Али, глядя на магистра. Ты не сумел пройти
- Ты возомнил себя Аллахом! вскрикнул магистр, указывая рукой на Али. Нет, ты волшебством владеешь, рассмеялся магистр. И нам покажешь, как ты будешь кушать без головы, ослиные "лепешки", смеялся магистр.
- Жесток тот мир, что породил тебя магистр. В нем не было любви и красоты, в нем только боль была и жадность, незримая, повсюду, а в ней, совсем в грязи, - и ты! А женщина, родившая тебя, проплакала все годы, будучи в печали, и тоске. Она удавила бы тебя, но, ты, ее плод, спокойно, с достоинством, говорил Али. Рожден без веры, и без сердца, - все о тебе, все это ты, твои куски, и части, тела жалкого, - а время шло, и вырос ты. Тебя молится, научили, и ты, подумал что выше сам, до неба дотянутся, сможешь. Ты смерть свою нашел, и сам, под меч голову положишь, внезапно умолк. Али, подняв голову вверх, и обратив лицо свое к солнцу. Он шевелил губами, и лицо его, было блаженным.
- Она твоя, и ждет, указывая на плаху, громко произнес магистр, расправив свой плащ, что бы лучше был виден крест. Ты крест этот должен целовать, обозленно говорил де Ридфор. Ты не должен жить, как я хочу, ты ...
- Тебе слова мои, что бы услышал , гневно взорвался Али, опустив голову, и взглянув на магистра. Помни их всегда! Каждый, из меня подобных, изо всех сил, пойдет путем Аллаха! Крепить дух свой, и убивать захватчиков, земли, что родиной для нас есть всегда! Терпение, вера, и желание отдать жизнь свою, за землю, на которой цветут деревья, и течет вода, наша земля! А ты, и другие, что пришли в наш дом, могилы здесь обретут,- навеки! Помни!
- Я несу веру истинную, вскочил магистр, воздев руку к небу. А ты, "сарацин", мрак!
- Живи в своей вере, но не подчиняй иных! Не ходи в дом чужой, незвано, не принуждай поклонятся кресту!- Христос! И только он, есть Бог ! Ты слышишь меня, вскрикнул магистр.
- Нет, покачал головой Али. В моем сердце Аллах, он со мной, и я принадлежу , только ему.
- Убить! крикнул магистр, обращаясь к палачу. Отсечь голову!
- На колени "неверный", громко сказал палач, схватив за плечо, своей тяжеленной рукой, Али.
- Люди, крикнул Али, обращаясь к горстке крестьян, у входа в замок. Скажите всем кого повстречаете! Мое имя Али, я ловец змей, и умираю за бога своего Аллаха! Убивайте проклятых рыцарей, изгоняйте со своей земли, прокляните их ! Вы достойные люди! Живите на своей земле, и Аллах ваш бог! Слышите меня? громко крикнул Али.
- Глас немого, рассмеялся де Ридфор, подняв чашу с вином.
- Стойте! вдруг раздался старческий, но крепкий голос. Он прокатился по "немой" площади замка, словно раскатистое эхо. Я хочу принять смерть!
- Что? изумленно обернулся на голос магистр. Ты?
Слепой старик, медленно шел, постукивая палкой перед собой.
- Нет, уходи, прошептал Али, глядя на уверенные шаги старика. Нет.
- Шут, улыбнулся магистр, отпив глоток вина из чаши. Да будет так, произнес он громко.
Верный Себастьян, посмотрел на магистра, слегка кивнул головой, и позвал к себе одного из рыцарей. Молчание воцарилось в замке, такое страшное, и роковое, что были слышны, биения сердец человеческих. Рыцари стояли кольцом вокруг плахи, молча смотрели на Али. И только стук палки о камни, все четче и громче, раздавался ... Слепой подошел к рыцарям, протиснулся между ними, и приблизился к месту казни. Он поднял свою палку, как бы ощупал ею плаху, затем, ткнул ей, в живот палача, и наконец, дотронулся до ноги Али. Приблизившись к нему, он положил свою руку, ему на грудь, и прошептал:
- Верный всегда умирает за веру, неверный, трусость свою прячет, павший, в сражении умирает, глупый, от стыда сгорает, а умный, жить без веры, не может. Ты- верный! улыбнулся старик. Не страшно умирать с верой в сердце.
- Я бесстрашен, прошептал Али, глядя на старика. Ты мудр. Тогда ответь, кто ты, зачем хочешь умирать? Я достойно приму свою смерть, не меняю ее на свет, вера дороже, моей маленькой жизни.
- Знаю только одного бога, он велик, и могущественен. Аллах! воздев руки к небу, произнес старик. В это красивое утро, я услышал его голос. Он звал меня. Я иду к нему, моему Богу.
- Ты безрассуден, в своих помыслах старик, сказал Али. Зачем ты к смерти сам идешь? Она сама. Ты услышишь ее шаги. В другой день, в другое утро.
- Спасай свою жизнь, прошептал старик, я приму смерть за тебя.
- Не может день поменяется с ночью, спокойно произнес Али.
- Эй, почему медлите, громко сказал магистр, обращаясь к палачу. Казнить, со злостью произнес он, посмотрев на Себастьяна.
- Да магистр, кивнул Себастьян, и дал знак рукой палачу.
Палач, взял за руку Али, и с силой придавил его к плахе. Али не сопротивлялся, он покорно положил голову, и посмотрел на молчаливого рыцаря, что стоял напротив. "Что я скажу там, на небе? Почему я не смог просветить их, заблудших, и немощных, дотронутся до их сердец... Они немы и молчаливы, их головы холодны, а глаза пусты, они мертвы... Аллах, спаси их, открой глаза, дай веру и силы. Я умираю с верой, с твоим именем на губах, покорный раб твой. Жизнь моя принадлежит тебе, я иду... О всевышний, дай..." Палач, взял в руки топор, поднес блестящее лезвие к шее Али, и резко взмахнув, одним ударом, отсек голову...
- Аллах, раздался гортанный, последний крик Али. Кровь брызнула на одеяния рыцарей, дрогнули, некоторые из них, другие молчали...
- Я проклинаю тебя магистр де Ридфор, вскрикнул старик, указывая своей палкой на место, где восседал на троне магистр. Ты умрешь страшной смертью, ночью, нет, утром!
- Казнить, рассмеялся де Ридфор, указывая пальцем на старика.
Палач скинул тело Али с плахи, сделав шаг, схватил за шею старика.
- На колени, крикнул магистр.
Палач, толкнул слепого старика, и тот, рухнул на бревна, немощными коленями.
- Пощады не жди, негромко произнес магистр. Крикни, что бы слышали все, Аллах не бог!
- Отсохнет твой язык, громко произнес старик. Дни твои, будут мукой, а смерть страшной. Крест возненавидишь, кровь застынет в сердце твоем, долго, очень долго... Смерти просить станешь, не примут... солнце черное... гнев холодный, бормотал старик...
- Молчи! крикнул магистр.
Палач развернул тело старика, и положил его голову в еще теплую кровь Али. Взмах, и покатилась голова...
- Смерть "сарацинам", тихо произнес магистр, и пригубил вино из чаши.
Змея, что тихо приползла, обвивалась вокруг трона, и уже изготовилась к смертоносному броску. А он сидел в раздумьях о словах, что так сильно ранили его гордыню. Он-то смеялся словно умалишенный, то становился хмурым, держал в руке чашу с вином, и ждал... Чего, и сам не знал, неведомая сила придавила... Змея стремительно ударила его, и укусила... Все тело задрожало, извивалось, он захрипел и выронил чашу. А красное вино, затмило крест, что на плаще его "горел", померкло все в глазах, и солнце черное спустилось... Он умер, только не сейчас, он умер утром, спустя день, в тяжелых муках, жизнь свою кляня, пощады ждал, не вышло... Вот так змея, что символ смерти и добра, печать несет свою, и метит, лишь тех кто, зло в себе несет, страхом полон каждый мускул, она придет, и исполнит " страшный танец", и унесет с собой в века... ту маленькую нить, что жизнью нам дается. Забрав одну, отдашь свою, и не бывает по иному, лишь небо плачет одиноко, взирая на пустынную землю...
Маленький, загорелый "сарацин", складывал головы в мешок. Ему не страшно, он силен, а старики несли тела, что бы омыть их, и накрыть саваном. Так новый день пришел, на жаркую землю. В долинах цветы, утопали в крови, а люди молились, и просили... Текла вода, и пели птицы, так новый день спустился с гор, так он пришел...
Змея ползла по камням извиваясь, ей хорошо, она свободна... ее никто не принуждает, она свободна... люди,- никогда.
Пакистан. 1988 год. осень. Приграничный район. Даманик.
Все чинно, и достойно с виду, и неба свет, и гор прохлада, на склонах колосится пшеница, вода в ручье струится, цветут красные цветы в долине, они кровь мучеников, что погибли во имя Аллаха... Так было весной, когда распускались деревья, а сегодня, они молчат, не слышит земля их голос...
Два моджахеда сидели у подножия большого камня и негромко говорили. Рядом с ними стояла маленькая прокопчённая печка, на которой "булькал" черный от копоти чайник. У ног лежали автоматы, и советский пулемет РПК, "смотрел стволом в небо. Вечер спускался с гор, солнце медленно уходило, касаясь лучами серой земли. Того что постарше, звали Сулейман, опытный воин, не раз видевший смерть в глаза. А молодого, сутулого парня, с жидкой бородкой, звали Залмай.
- Скажи, ты русских видел, спросил Залмай, отломив кусок лепешки.
- Да, кивнул Сулейман. Они "красные"- советские, добавил он, отхлебнув из пиалы чай.
- Страшные?
- Солдаты "желтые" с некрасивыми голубыми глазами, тяжело вздохнув, ответил Сулейман, глядя вдаль. Без бога, без Корана. Можно ли быть хорошим воином, без Корана, без бога. Нехорошие они.
- Они убивают наших сестер и братьев, почему в Кабуле терпят их? спросил Залмай, посмотрев на Сулеймана.
- Ты молод, нехотя ответил Сулейман, и совсем не знаешь жизнь. Ты вырос здесь, в этих местах, и совсем забыл родной дом. Сулейман замолчал, отпив из пиалы.
- Я такой же, как все, робко произнес Залмай.
- Нет, покачал головой Сулейман. Там, указал кивком головы Сулейман, в сторону границы, - сегодня коммунисты. Ты знаешь, кто они? спросил он, взглянув на Залмая.
- Воин должен знать своего врага, ответил Залмай. Ты хороший воин, я еще молодой, расскажи мне.
- Хорошо, кивнул головой Сулейман. Я расскажу тебе так, как я знаю, как я видел, как мне рассказывали.
- Да, кивнул Залмай. Отставив в сторону пустую пиалу.
- Тогда слушай, прожевав хлеб, сказал Сулейман, вытирая ладони о свою одежду.
- Говори, с интересом заглядывая в лицо, Сулеймана, промолвил Залмай.
- Коммунизм- это такая хитрое сплетение, где все богатство, принадлежит одним людям. Эти хитрые люди, придумали его, для того, что бы остальные были их собственностью. Мужчины, рабами, а женщины, наложницами. Они разлучают жен и мужей, заставляя их работать, от рассвета до заката, и они несчастные. даже не видят друг друга. И не знают ничего, тяжело вздохнул Сулейман. Все отдано им. Хорошая еда, чистая вода, красивые женщины. Ты спросишь, что остается народу, посмотрев на удивленное лицо Залмая, спросил Сулейман.
- Что остается, тихо переспросил , удивленный Залмай.
- Ничего, пожал плечами Сулейман. Только жить как осел, жевать овес, и радоваться кукурузным лепешкам.
- А как же Худай, совсем растерялся Залмай. Вера, Коран, молитва?
- У них ее нет, спокойно ответил Сулейман. Они говорят, что Аллаха нет, грустно сказал Сулейман.
- Нет, покачал головой Залмай, выпучив от удивления глаза.
- Они говорят, что придет то время, когда им, можно будет делать все. Они будут насиловать наших женщин на улице, как ослов или коров, и никто не будет спрашивать их.
- Почему, возмутился Залмай, сжав кулаки.
- Для народа горох и кукуруза, негромко промолвил Сулейман, а им, можно все, они коммунисты. Ты хочешь жить с такими на одной земле, ходить, дышать, спросил Сулейман, пристально глядя в лицо Залмая. - Не хочу, замотал головой Залмай.
- Потому и воюем мы, с ними, до конца, что бы не взошло семя коммунистов, на нашей земле. Сулейман смотрел на Залмая, и видел, как кровь заиграла в молодом воине. " Это хорошо, подумал он. Надо знать, кто враг твой, и почему..."
- Самое важное, это свобода мысли, продолжал говорить Сулейман. Помни, убить, или побить человека, тяжелая ноша. Для слабого сердца, - смерть. Такая война. Самое плохое в их коммунизме, - это свобода по "ленински". Когда каждый из них, может делать все что захочет, и с тобой тоже, указав пальцем на голову Залмая, задумчиво сказал Сулейман. Потому что ты не коммунист, ты враг. И мы воспротивились, и встали на путь священной войны,- джихад! Джихад укрепляет веру, терпение, и готовность принести себя в жертву. Повелевает защищать свою землю, достоинство и религию, свои родные места. Изгонять с нашей земли захватчиков, и убивать их, неспешно говорил Сулейман.
- Я знаю, кивнул Залмай.
- Хорошо, кивнул Сулейман. Русские, это дикари, глядя перед собой, говорил Сулейман. Они как медведь, который убегает когда боится , мужественных охотников. Они невежды, варвары, нецивилизованный народ, неумный, без проницательности, просто дикари. Они кушают собак, ослов, они дикие звери. Они трусливые и жадные.
- Все, спросил Залмай.
- Все, кивнул Сулейман. И на нашей земле, они посеяли семя коммунизма, принесли заразу в наш дом, заставляя жить по соим законам, не уважая наш, со злостью говорил Сулейман. Братоубийство пришло в наш дом. И брат пошел на брата. Потому что один был коммунистом, а другой, - против. Это они, русские, принесли заразу, они хотят, то бы мы убивали друг друга, с великой радостью. Русские на нашей земле,- убийцы. Я помню, как взрывали людей в деревнях, сжигали живых, воровали, и руки их тряслись от страха. Они боятся за себя, за свою собственность, как и их слуги, что братьями нашими по вере были. А теперь... враги, тяжело произнес Сулейман.
- Враги, прошептал Залмай, глядя на отблеск огня в печке.
- Видишь автомат, произнес Сулейман, наклонился, и взял в руки свой "калашников". Посмотри на него. У тебя есть такой?
- Да, кивнул Залмай, взяв в руки свой автомат.
- Кроме оружия, у моджахеда нет никакой собственности. Видишь? глядя на автомат, промолвил Сулейман. С оружием в руках, мы сражаемся во имя Аллаха!
- Да, во имя Аллаха, негромко произнес Залмай, глядя на потрепанный автомат.
- Русские солдаты пришли, сначала они стреляли по людям, в моей родной деревне, положив автомат, с грустью произнес Сулейман. А потом, они добивали их, тех, кто не умер. Я видел это, и сердце мое разрывалось. А вместе с ними пришли братья наши, только помощи от них не было,- коммунисты они. Не мусульмане, с тоской произнес Сулейман.
- Почему? тихо спросил Залмай.
- Они забыли Аллаха, ответил Сулейман. Их сердца пусты, холод там. Он повернулся, посмотрел на Залмая, и тихо произнес:
- Помни всегда, моджахеды, славные люди. Где бы ни были они, за ислам жизнь свою отдадут! Алые тюльпаны весной в долинах, это муджахеды, отдавшие свою жизнь за ислам.
- Да, склонив голову, тихо произнес Залмай.
- Мы прогоним с нашей земли "советских", с помощью Аллаха, и вместе с ними, коммунистов, тогда снова расцветет наша земля, и будут петь птицы.
- Земля плоская, тихо спросил Залмай, взглянув на Сулеймана.
- Да, кивнул Сулейман. Она плоская, и длинная, добавил он, взяв в руки пиалу. Принеси дров, совсем забыли, посмотрев на печку, сказал Сулейман. Нам еще ночь встречать, только утром придет караван.
- Хорошо, поднялся Залмай.
- Утром, в дорогу, сказал Сулейман, глядя на вершины гор вдали.
Кабул. 1988 год. осень.
-Ты посмотри, какая красотища, потягиваясь всем телом, распевно произнес лейтенант Крутиков. Поджарый, и сухой, словно гончая собака. Раскинув руки в стороны, он смотрел на чистое голубое небо, и улыбался.
- Серость, тоскливо сказал старший лейтенант, Никонов, засунув руки в карманы. Дома красивее, и воздух легкий.
- Гляди и Тадж- Бек, как на ладони виден, красота!
- Тошнит уже от этой красоты, скривился Никонов. Что здесь может быть прекрасным?
- Да , тебя ничего не удивляет, после года "очумелой работы" повернувшись, Крутиков улыбнулся, и добавил: - Сюда бы на отдых приезжать, а не воевать.
- Ты Коля, об этом аборигенам расскажи, рассмеялся Никонов.
- Ты черствый человек Макс, и холоден ум твой, потому и живешь только по расчету.
- Лучше так, чем туристом, стал серьезным Никонов.
- Тогда, переходим к водным процедурам, широко улыбнулся Крутиков, у всех ПХД, а мы что? Мулла на минарете помолился, день начался.
- И правильно, усмехнулся Никонов, снимая китель. Закаляйся!
Через пять минут, оба обливались прохладной водой, в импровизированной душевой, сколоченной из снарядных ящиков. Вот уже месяц как их отряд перевели из обжитого гарнизона, в столицу. Разместили в казармах, офицерам дали отдельные комнаты, удобства во дворе, все как всегда, но, старое вспоминалось, с ностальгией. Многие не привыкли к шуму города, и той суете, что царила вокруг. А части армии, постепенно выводили из ДРА, оставляя "насиженные места," афганским товарищам. Для кого то, была радость, а для кого то и трагедия, потому что нигде в Союзе, невозможно было так жить, как здесь, в казалось бы Богом забытой стране, на краю высоких гор. Здесь можно было купить почти все, а в Союзе, только очереди, знакомства, и полная безысходность. Закончив утреннее обливание, Никонов с Крутиковым, в трусах, бегом рванули в казарму.
- Ай, холодновато, ссутулюсь тараторил Крутиков на бегу. Вроде не зима еще, а прихватывает слегка. Ты как, а?
- Норма, ответил Никонов. Только какого "хрена" мы полотенца не захватили, большой вопрос, рассмеялся Максим. Лицо его, открытое, простое, с тонкими чертами, и маленькими усиками, сияло . Главное чистые!
- Вперед! крикнул Крутиков.
- До первой койки, засмеялся Никонов.
Мимо, чинно проходил начальник штаба, и при виде голых офицеров, не растерялся, крикнул вдогонку:
- Головной убор забыли!
- Есть, товарищ капитан, обернувшись, крикнул Крутиков.
- Мальчишки, улыбнувшись, покачал головой начальник штаба, и пошел в столовую.
- Ты это, заскочив в коридор, крикнул Никонов, так и чемпионом можно стать, бегая за тобой, глубоко вдыхая, сказал Максим.
- Да что ты, обернувшись, улыбнулся Крутиков. Сто метров это "пшик", какой там чемпион.
- Ну да, кивнул Никонов. Если за десять секунд, то не чемпион, тяжело дышал Максим.
- Макс, ты меня должен понять, забежав в комнату, говорил Николай. Я так давно нормально, не занимался бегом, соскучился, натягивая сухой "тельник".
Крутиков одновременно искал глазами чистые носки, вращая головой, будто филин. Здесь же горы, и воздух разряженный, какой здесь бег, одно издевательство, пожал плечами Крутиков.
- Таким как ты, одеваясь сказал Никонов, "море по колено". У тебя вон еще и пропеллер из "задницы" торчит, просто вертолет!- душевно рассмеялся Никонов.
- И шутки твои, здесь абсолютно неуместны, улыбнулся Крутиков.
- За то, посмеялись, улыбался Никонов.
- Это правда, кивнул Николай, сев на кровать. Вдруг, он стал серьезным, лицо осунулось, уголки губ повисли, он взглянул на Никонова, и негромко произнес:
- Забыли, с утра сменятся, плохая примета.
- Так, застыл в недоумении Никонов. Мы же вроде, уже ...
- До этого "уже" еще дожить надо, став серьезным, произнес Крутиков.
- Ну да, тяжело вздохнув, ответил Максим.
В комнате пахло сыростью, и оружейной смазкой. У кроватей офицеров, висели каски, автоматы, "броники", "разгрузки", бинокли... По стенам был натянут купол парашюта Д-5, и огромными буквами, кто-то давно, вырезал на потолке надпись: " Дембель неизбежен".
- Суббота, барабаня пальцами по столу, произнес Крутиков в задумчивости. Надо на завтрак сходить, ты как? посмотрел он на Максима.
- Надо, кивнул Никонов, завязывая шнурки на "берцах".
- У нас "киношка" новая есть, посмотрев на "видик", спросил Николай.
- Вроде нет, пожал плечами Максим.
- Снова "Джентельменов" смотреть будем, с тоской произнес Николай.
- Угу, кивнул Максим.
- А может лучше на гитаре поиграешь, а? с надеждой взглянул на товарища Николай.
- Добро, сказал Максим, причесываясь у маленького зеркала.
Крутиков лежал на кровати, закинув руки за голову, и смотрел в потолок.
- Да, протяжно произнес он. Приедем в Союз, а там и не ждали. Героев таких, грустно добавил он.
- Хандра после интенсивного бега, лейтенант, прямой признак, тупости, усмехнулся Никонов. Вы наоборот, должны с удвоенной энергией, встречать новый день, личный состав, и приказы родного командования, усмехнулся, довольный своим отражением в зеркале Никонов.
- Я в восторге, от этого тихого озера с лебедями, рывком сев на кровати, сказал Крутиков. Еще месяц такого сидения, и мы покроемся мохом.
- Квакать не приказывали, усмехнулся Никонов, а если поступит команда, - квакнем разок, не убудет.
- Тоска нас погубит, и за собой уведет, грустно сказал Крутиков.
- Главное в нашем деле, не расслабляться, в нужный момент, повернувшись, сказал Никонов. Ну что, идем? - Идем, поднялся с кровати Крутиков.
Входная дверь распахнулась без стука, и в проеме "нарисовалась" голова дневального. Он тяжело дышал, и, выпучив глаза, смотрел на офицеров.
- Ну что тебе, "болезный", спросил Никонов, недовольно.
- Старшего лейтенанта Никонова к командиру. Срочно! громко добавил солдат.
- Свободен, гаркнул Никонов.
- Есть, громко ответил солдат, повернулся и побежал.
- Вот тебе и улыбочка, обернувшись, взглянув на Крутикова, негромко сказал Максим.
- А может "за порядок" в тумбочках, пожал плечами Николай.
- На завтрак опаздываешь, сказал, став серьезным Максим. Я в штаб.
- Удачи, сказал вслед Крутиков.
- Всегда, послышался из коридора приглушенный голос Никонова.
До штаба он добежал быстро. Знакомые коридоры, и вот, перед ним, потрескавшаяся дверь, за которой, самый важный человек - командир отряда. Не останавливаясь, он толкнул входную дверь и увидел подполковника Гусарова, по прозвищу "гусар". Дружеское и оттого не обидное прозвище, передавалось от офицеров, что сменялись, а командир оставался. Такой статный, коренастый, мужчина, с усами, и залысинами на голове. Его пристальный взгляд и молчание, так иногда нагнетали атмосферу, на совещаниях... Но, иконов, сейчас думал не об этом. Вытянувшись, он вскинул руку, и громко произнес:
- Товарищ подполковник, старший лейтенант Никонов, по вашему приказанию прибыл. Гусаров поднял глаза, оторвавшись от карты разложенной на столе, прищурился, молча, кивнул, не сводя взгляда с Никонова. Пауза длилась очень долго. Никонов уже "сопрел", и не знал что думать. "Лишь одно, сейчас в нем билось четко, ожидание смерти подобно, пусть лучше сразу в наряд, или..."
- Начальник штаба говорил, бегом занимаешься по утрам, тяжело вздохнул Гусаров.
- Никак нет, с готовностью ответил Никонов. Ошибка! Строевым шел!
- Да ты что, выпучил глаза от удивления Гусаров. Можешь?
- Так точно!
- Ладно, покачал головой Гусаров. Надо начштабу сказать, что бы очки купил.
- Никак нет!
- Хватит горлопанить Никонов, махнул рукой командир. Здоровье значит отменное, ну это хорошо, усмехнулся Гусаров. Садись, указывая рукой, на стул рядом, сказал Гусаров. Сейчас с тобой и побегаем, взглянув снова на карту, задумчиво произнес командир.
- Так точно, негромко сказал Никонов, глядя на топографическую карту. "Интересно, чего там, вытянув шею, смотрел Никонов. Ага, провинция Кунар, Асадабад, а далее Северо-западная территория Пакистана, интересно. И чего мы там забыли?"
- Увидел, подняв голову, посмотрел на него командир "колючим" взглядом.
- Так точно, кивнул Никонов.
- Места эти знаешь?
- Конкретно Чихсарай а его окрестности не знаю. С группой ходил только по Хайберскому проходу, севернее не поднимался, покачав головой, ответил Никонов.
- Да, задумчиво произнес Гусаров. Хинду Радж вам еще знаком, и другие места, ваши любимые, а там нет. В том то и дело, почесав затылок крепкой "пятерней", негромко сказал командир.
- А что, товарищ подполковник, спросил Никонов, уже "спиной" ощущая, неприятности.
- Оттуда приказ, ткнув пальцем в потолок, сказал Гусаров. Группу, в Чихсарай, для выполнения ответственного задания. Вот я решил доверить тебе, как лучшему спортсмену, взглянув в глаза, Никонова, спокойно, с расстановкой, сказал Гусаров. Ты как? Согласен? не сводя глаз, с Никонова, тихо спросил командир.
- Так точно, удивленно ответил Никонов. Приказ есть приказ.
- Это правильно, за это и ценю, своих офицеров, натянуто улыбнулся Гусаров. Хотел узнать твое настроение, перед ожидаемым выходом? сощурив глаза, цепко смотрел на Никонова командир.
- Настроение, нормальное товарищ подполковник, ответил Никонов. Готов на сто процентов!
- Вот и отлично, перевел взгляд на карту местности Гусаров. Тогда слушай... Через неделю, вот здесь, севернее Чихсарая, пойдет караван. Он очень специфический, выговаривая буквы, сказал Гусаров. Так вот, через перевал Дамани, с той стороны, они пойдут не по дорогам, как ты догадываешься, а по своим козьим тропам. Вот здесь, в районе Шингара, ткнув карандашом в карту, скривился Гусаров, их будут ждать две машины, но, караван разделится, и пойдет далее, разными маршрутами, твоя задача, налет на караван, и его уничтожение.
- Есть, ничему не удивляясь, ответил Никонов, глядя на карту.
-Ой, тяжело вздохнул Гусаров, если бы так все просто. Караван "блатной", я тебе говорил уже. Так вот, теперь слушай главную задачу, посмотрел на Никонова командир, как то печально.
- Слушаю, кивнул Никонов.
- В караване идет наш агент, негромко, и как то зловеще произнес Гусаров, тяжело вздохнув. Собственно вся операция задумывается под него, как ценный источник информации, оттуда, и сам караван, а именно его состав- минеры. Вот такой прикуп, взглянув на Никонова, командир, потянул рукой к себе графин, налил воды в стакан, и залпом выпил. Выдохнув, он тихо сказал:
- Не завидую, ему.
- Кому, задумчиво переспросил Никонов.
- Агенту нашему, кому еще, ответил Гусаров. Твоя позиция вот здесь, указав пальцем место на карте, посмотрел Гусаров. Место хорошее, мимо вряд ли пройдешь, там развилка дорог, и для наблюдателей очень выгодное место. Высадишься южнее Шингара, в десяти километрах.
- И еще, агент должен быть доставлен живым, сурово взглянув на Никонова, произнес Гусаров. Никаких потерь! Ясно!
- Так точно, ответил Никонов, оторвавшись от карты.
- Здесь аэрофотосъемка, тех мест, пододвинув серый пакет ближе к Никонову, промолвил Гусаров, начинай вникать. До завтра тебе времени хватит. А завтра, в семь утра, выдвигаешься в Джелалабад, в вертолетный полк, там тебя будет ждать капитан Хурдыев. С ним, облетишь маршрут движения, два раза, и отметишь все необходимые ориентиры. Понял?
- Так точно, не впервой, ответил Никонов. Справлюсь.
- Такого задания, еще не было Максим, тяжело вздохнул Гусаров. Поэтому так дотошно и говорю...
- Я понял, товарищ подполковник.
- Готовься тщательно. Подумай сколько человек, какое вооружение будешь брать. По данным оттуда, в караване всего пятнадцать человек, и все со стрелковым вооружением, но, бывает и на старуху.... Ты понял да... там - же минеры идут, значит что, везут они суки, по нашим прикидкам, тяжело вздохнул Гусаров, двести, а то и больше килограмм, понимаешь, в чем фокус?
- Так точно, кивнул Никонов.
- Ну, хорошо, жду от тебя маршрут, вздохнул Гусаров. Все, иди, толкнул карту и пакет, Гусаров, занимайся.
- Есть, поднялся Никонов, и собрав документы со стола, вышел.
"Вот тебе и посмеялись, направляясь в кабинет начальника штаба, думал Никонов. Хрен знает куда, за сотни километров, на караван, когда там наших уже нет... Блядь! Перемирие подписали в прошлом году, думали все, конец, да хрен " на блюде", еще нанюхаемся пороха...Если повезло, то мне, слов нет... Одни буквы, и то матерные... Идем на кучу тротила, как минимум, да еще живого агента доставить... ой, шайтан... Какого хрена! Набегались Крутиков, набегались, насмеялись... Теперь маршрут, группа, азимуты, ориентиры, вооружение, связь, боеприпасы, вода.... понеслось. А может оно и к лучшему, все не киснуть в этой дыре "столичной", с ее экзотической атмосферой. Еще РД, магазины, пояс с выстрелами ВОГ- 25, разгрузки, "ромашки", "багульник", старшие дозоров, рабочая карта, кодировка, карта решений, основной и запасной маршрут, позывные у связистов, порядок выхода в эфир, провиант.... Закрутилось, подумал Никонов, идя по коридору, ну и ладно, хорошо, "проб..имся" немного... В Союз вернусь, в Академию поступать буду, все как то лучше..."
Пакистан 1988 год. осень. кишлак Рамрам.
Величие гор, постигаешь только раз, увидев их , задыхаясь от недостатка воздуха... лишь тогда, ты говоришь себе, что жил плохо, недостойно. Только тогда, ты мысленно говоришь себе, грешен, я искуплю. Неправильно жил, начну сначала, врал, грубил, изворачивался, убивал... Увидев гордое величие, подумаешь, а почему так низменно и грязно, проходят дни на серой земле... и скажешь себе, я хочу измениться, постичь и отказаться от войны. Ты перед ними словно капля, песчинка, и страх подкрадывается со спины, толкает, и будоражит. Муравей, совсем маленький, идущий по своей тропе, такая мелкая тварь, и я наверно такой же... Рустам, подняв голову, любовался горными вершинами Гиндукуша вдали, он шевелил губами, и щурил глаза. На вершинах, уже появились " белые шапки". " Никак не могу привыкнуть, подумал, он, натянуто улыбнувшись. Красота! Жаль что такое великолепие, окружено войной и гневом". Подле разбросанных валунов, у подножия небольшой горы, с осыпающимся склоном, в полном одиночестве, стоял мужчина, в пуштунской одежде, с автоматом на плече. Это был Рустам. Человек ветер, ниоткуда, тот, что Родиной своей считал Джелалабад, а судьба его, была тесной тропинкой, между небом и землей...
- Здравствуйте, раздался хриплый голос.
Рустам обернулся, и увидел перед собой молодого человека, в традиционной пуштунской одежде, с уставшим лицом, который внимательно, не моргая глазами, смотрел на Рустама.
- Здравствуйте, протянул Рустам руки, незнакомцу.
Незнакомец пожал руки Рустама, кивнул головой, и тихо спросил:
- Как здоровье? Как жизнь? Как дела?
- Спасибо хорошо, кивнул Рустам, с интересом рассматривая за спиной молодого путника, его таких же юных товарищей.
- Солнце взойдет на юге, негромко произнес Зафир, глядя на Рустама.
- Оно всегда приходит с востока, ответил Рустам, взглянув устало на путника.
- Мое имя Зафир, я и мои люди, повернувшись, указал рукой Зафир, на молодых людей, стоящих в стороне, рядом с лошадьми.
- Хорошо, кивнул Рустам. Гость - это божий друг. Сделаем гостя счастливым, сделаем Бога счастливым, улыбнулся Рустам.
- Добрые мысли, добрые слова, добрые дела, улыбнулся в ответ Зафир.
- Ночевать будем в ауле, негромко сказал Рустам. А рано утром мы уйдем. Это все твои люди?
- Да, обернувшись, ответил Зафир. Три лошади, и восемь человек, вместе со мной,
- Хорошо, кивнул Рустам. Нас будет поровну.
- Хорошо, произнес Зафир, оглядывая окресности.
- Дорога длинная, надо позаботится о лошадях, негромко сказал Рустам. Мои люди, проводят? А груз?
- Мы сами, спасибо за помощь, улыбнулся Зафир. Где ночлег?
- Вон тот дом, самый крайний, указывая рукой, сказал Рустам. Там будем спать.
- А где проводники? спросил Зафир, рассматривая дом на краю деревни.
- Будут ждать у подножия перевала, завтра, с восходом солнца.
- Кто хозяин дома? спросил Зафир, посмотрев на Рустама.
- Дом пуст, он заброшен, там живет только старик, который с утра и до захода солнца курит опий, он мертвец, спокойно сказал Рустам.
- Хорошо, кивнул Зафир. Я иду туда.
- Да, кивнул Рустам, гость к столу.
- Хм.. дернул головой Зафир. Спасибо.
- Все живы и здоровы, глядя на Зафира, промолвил Рустам. Путь неблизкий.
- Далекий, кивнул Зафир, и пошел к своим людям.
Солнце скрылось как то быстро, и темнота, опустилась, словно на цыпочках, в небольшой аул, прижатый к горному хребту, на границе Афганистана.
Гнедин, переодетый в пуштунскую одежду, в галошах на босую ногу, придерживая сшитый из кусков грязной ткани занавеску, вошел в дом. То, что он увидел внутри, его не смутило, он лишь подумал, о том, что людям без дома, нечего терять в этой жизни, как и ему.. Его отвел один из мужчин в дальний угол дома, и жестом, приказал сидеть. Гнедин опустился на глиняный пол, и подняв голову, увидел перед собой закопченные стены, и дыру в крыше, через которую было видно небо. Остальные вошедшие, приветствовали друг друга, и располагались на широкой каменной выемке, что была покрыта коврами и кусками изношенных халатов. Прямо напротив него, двое, разжигали огонь, в печи. Сидя на корточках перед круглой дырой в стене, они переговаривались шепотом, и раздували огонь. И еще старик, он был так безобразен, и жалок, что сидя у каменной стены, его не сразу можно было различить, в сумеречном свете, отбрасываемом свечами. Когда Гнедин присмотрелся, то тело его вздрогнуло от ужаса. На него из полутьмы, смотрели два безумных глаза, буравя изнутри, словно гвоздем ковыряли голову. Взгляд был так страшен, и зловещ, он смерти был подобен... Гнедин инстинктивно дернулся всем телом. Сидящий рядом с ним, мрачный пуштун, резко повернул голову, и взглянул на Гнедина. Он медленно выдохнул воздух, и угрожающе покачал головой, достав нож с резной рукоятью. Подержал нож в руке, и убрал его, ловким движением. Гнедин опустил голову, и стал смотреть в пол. Тело ныло и чесалось, холод камня, прошибал тело до макушки. Хотелось пить, и есть. Он вспомнил деревню, где его держали, и она, показалась ему раем, по сравнению с этим домом. " Там мне давали еду, и даже хорошую, иногда... а здесь... куда мы идем, зачем меня ведут, так устал, что жить совсем не хочется, совсем. Зачем живут эти люди, нам не понять, думал он. У них ничего нет, они довольны куском хлеба, и глотком воды, им все равно где спать, и какая у них одежда. Но есть в них то, чего нет в нас, русских, есть огромная вера, в своего Бога, землю на которой живут, и она их делает крепче, будто закаленная сталь, а мы, в этом райском месте, всего лишь "растопленное масло", стекающее по горячему хлебу. Мы слабы, ленивы, и беспомощны, потому что веры нет у нас, в самих себя. Оттого и боимся всего, даже собственной тени, безумцы, возомнившие себя повелителями. Так не бывает, они всегда будут побеждать, даже проигрывая, умирая, они будут героями, а мы? Только лишь теми, кто спас свою собственную шкуру, и переборол страх. Да, героизм показной, и такой, что заставляет подумать - зачем, эти бессмысленные жертвы, в войне против народа, что верит? Как просто у них устроен мир. Есть солнце, есть земля, есть вода, животные, растения, и человек, все. Дальше они не задумываются, зачем, жизнь и так коротка, что бы тратить ее на мысли. Так просто, и живут. А мы пришли к ним, и сказали, завтра будете жить как мы? Смешно. Мы живем в государстве атеистов, безбожников, и как мы сможем сломить дух верующих людей? Правильно, только оружием, и силой, а на силу, они отвечают героизмом. Все, и не надо искать ответов. Не надо в чужом доме, ходить в сапогах, если принято, босиком. У них справедливая вера, настоящая, они ничего не боятся, потому что знают, вера их спасет. Меня, нет, ни комсомольский значок, ни партийный билет, ни замполит, нет. Я гол перед ними, и немощен.
Опустились руки сами по себе, и больше не поднять, сил нет, и веры нет." Гнедин тяжело вздохнул, и поднял голову. "Нет, не о том я думаю, не так, я же все таки советский гражданин, человек, патриот. Что еще? Да, я комсомолец,.. Господи, какую чушь... О чем я? Не могу больше. Живым не оставят, понимаю, но почему черт возьми, я как баран иду на бойню, почему??? Нет сил, тогда прыгну, да, шагну в пропасть, или обрыв, и все, к чему мучения... Бог, да ты со мной, ой, как к нему обращается? Ах да, Господи, помоги мне уйти в мир иной, достойно, и что бы наказать этих скотов, убийц, Господи... Страшно, очень страшно, не могу,.. Я жить хочу!!! Как-нибудь, пусть рабом, но жить... Почему я так думаю, спохватился Гнедин, взявшись руками за голову, почему? А тело саднило, болело, чесалось, раны ныли не переставая, и голова казалось вот-вот лопнет, в глазах "песок", и шум в ушах... Человеческий жир не смывается, я знаю это, видел, он такой липкий и мерзкий, он навсегда остается на коже, напоминая своей вонью, то ,из чего мы- га..но!
И ладно, согласен, буду га..ом, только жить, и маму увидеть, и домой вернутся. А если калекой? "- Лучше смерть, тихо прошептал Гнедин. "Зачем я понимаю, почему, понимаю, а когда? терпения не хватает, мне всегда его не хватало... Боль, не могу терпеть боль, если начнут резать, еще в сознании, не могу..." Закусив до крови губу, он тихо сидел у прокопченной стены. Вошли двое, разговоры сразу притихли. Одного он знал, Зафир, а вот другого видел впервые.
Они прошли в угол комнаты, возле печки, и сели. В доме запахло специями и хлебом, готовили кушать. Гнедин совсем немного понимал чужой язык, он прислушивался к словам, и пытался понять, о чем говорят.
- Скажи, зачем ты воюешь? негромко спросил Рустам, не глядя на своего собеседника.
- А ты? спросил Зафир, доставая из своего мешка лепешку.
- Я ненавижу коммунистов, задумчиво произнес Рустам. Они пришли вместе с "шурави" в мой дом, и убили мою семью. Мой отец выращивал хлеб, у нас была земля, а они, пришли и сказали, земля общая, она не твоя. Коровы, и овцы... тяжело вздохнул Рустам. Отец воспротивился, и его убили.
- Моего отца тоже убили, с грустью сказал Зафир . Русские убили. Они принесли на нашу землю войну, и сеют смерть. Они думали, наш народ можно разъединить, и унизить, но они ошиблись. Когда началась война, народ объединился, и стал помогать друг другу. Они ошиблись, и теперь убивают, боясь мести нашего народа. У них нет веры, они черти, и сердце у них, маленькое и трусливое. Вон, как у того, повернув голову, Зафир пригляделся, и указал пальцем на Гнедина, сидящего в углу.
- Кто он? Прищурившись, спросил Рустам, разглядывая в полумраке, немощную, худую, фигуру, у противоположной стены.
- "Шурави", усмехнулся Зафир, посмотрев на Гнедина.
- Русский?, удивленно переспросил Рустам.
- Да, кивнул Зафир. Мой раб, и живая бомба,- негромко добавил Зафир.
- Зачем? взглянул на него Рустам. Его можно выгодно продать? Или ты ведешь его с собой?
- Покупателей нет, ответил Зафир, отломил кусок лепешки, и предложил, Рустаму.
- Спасибо, кивнул Рустам. Он вновь посмотрел на Гнедина, и спросил:
- Он понимает наш язык?
- Нет, покачал головой Зафир.
- Он может работать? Зачем он тебе?
- Это моя месть "шурави", спокойно произнес Зафир, глядя на Гнедина.
- Ты убьешь его? спросил Рустам, посмотрев Зафиру в глаза.
" Убьет, подумал Рустам. Его взгляд очень холоден, и зол, убьет. Жаль".
- Да, ответил Зафир, только не завтра. Его смерть должна быть жестокой, и мучительной.
- Правда, кивнул Рустам. Ты хорошо сказал. Зафир, я могу посмотреть на него. Я никогда не видел живых "шурави".
- Смотри, ухмыльнулся Зафир.
- Спасибо, кивнул Рустам. Он бережно положил хлеб, и, поднявшись, направился к Гнедину. Гнедин ничего, не понимая, опустил голову, и затаился. Каждый шаг, незнакомца, отдавался в нем содроганием. " Только бы не отдали другим, думал он. К этим я уже привык, другие будут бить, и издеваться. Только бы, не продали. А если встать и побежать, вдруг подумал он. И что, куда я побегу, ночью, не зная дороги... о чем ты парень! Что ты? Совсем ослаб? Тогда пусть убивают, сказал он себе. Пусть. Так нет, я знаю Зафира, он изловит живым, и будет мучить, но не убьет. Для чего я ему, этому молодому "гаденышу", для чего? Войну могут пережить только молодые, потому что не задумываются, над каждым убитым. И он, не думает, он будет убивать. Со мной, или нет, будет. Жить хочу, пусть плохо, как сейчас, хочу... умереть не могу, я еще..."
- "Шурави"? спросил Рустам, присев на корточки, напротив Гнедина.
- Да, русский заикаясь, кивнул Гнедин, увидев перед собой, волевое лицо незнакомца, окаймленное ровной, черной бородой.
- Жить хочешь, усмехнулся незнакомец.
- Я не понимаю, шепотом ответил Гнедин.
- Хочешь, сказал незнакомец. И протянув крепкую руку, ущипнул за щеку Гнедина.
- Ай, дернул головой Гнедин, отодвинувшись в сторону.
- Хороший "шурави", сказал Рустам, и поднявшись, вернулся к печке, где сидел Зафир.
Остальные моджахеды, пили чай с лепешками, и негромко переговаривались.
- Продай мне его, усмехнулся Рустам, показав пальцем на Гнедина.
- Что ты будешь делать с ним? спросил Зафир.
- Будет собакой в моем дворе, ухмыльнулся Рустам.
- Нет, покачал головой Зафир. Его жизнь, и смерть, принадлежат мне.
- Хорошие деньги дам, не унимался Рустам. Очень хорошие!
- Мне не нужны деньги, ответил равнодушно Зафир. Давай кушать, предложил он, подвинув перед собой еду.
- Жаль, произнес Рустам. Тогда кушать, вмиг изменился он, улыбнувшись. Пустой живот, плохой советчик, улыбнулся Рустам.
- Да, кивнул Зафир.
"Суки, твари проклятые, думал Гнедин, наблюдая за моджахедами. Перцы, да, самые крутые... Чурки поганые, сдохните, все, и никакой Аллах, вам не поможет. А я думал вы, честные, правильная религия у вас, все поровну, просто рай земной. Скоты! Вы животные, которым все одно, где спать, в го..не, или на траве, ублюдки! Ненавижу!" Чья- то сильная рука, дернула его за плечо, он поднял голову, и увидел кусок лепешки. Он поднял глаза, и столкнулся с уставшим взглядом, того самого пуштуна, что доставал нож.
- Ешь, тихо сказал он, ткнув хлеб в лицо.
- Спасибо, прошептал Гнедин, и прижал рукой пахучую лепешку к своему лицу. "Ах, какой запах, простой, домашний, запах хлеба, самый дорогой на земле, подумал он. Откусив маленький кусочек, он держал его во рту, и пытался жевать. "Хреново, зубов почти нет, и во рту сухо, ой, херово. Живот болит, так скручивает, и горит изнутри, будто хлорки туда насыпали, больно... Водички бы дали, хоть какой, все легче, я привык, дело обычное... Водички бы дали, хоть глоток..." Гнедин с лепешкой во рту, умоляюще посмотрел на своего охранника, и тот, будто почувствовав взгляд, обернулся. Он посмотрел на Гнедина, как смотрят на овцу, что перевернуло корыто.
- Хочешь пить, спросил он тихо.
- У..у кивнул Гнедин.
- Пей, протянул ему охранник, почерневшую кружку.
Гнедин цепко схватил ее руками, и жадно глотнул, и только после, ощутил вкус того, что пьет. Вонь ударила ему в нос, он скривился, и, проглотив, поставил кружку перед собой. Пуштун с интересом смотрел на него, и молчал. В его взгляде была ненависть, и злость, пренебрежение, и гордость... Он молчал, а рука сжимала рукоять ножа.
- Спасибо, прошептал Гнедин.
- Ты сдохнешь, русский, сказал он, глядя ему в глаза, сдохнешь, как собака.
СССР. г. Приморск. 1988 год. осень.
Когда нет дома, его нельзя потерять... Если нет семьи, не стать отцом... если нет любви, - значит ты не жил... негромко, вслух читал Саша, сидя на лавочке в морском парке. Прочитав, он поднял голову и посмотрел на яркое солнце. " Надо же, усмехнулся он, конец осени, а греет как в августе. Красота! Все побежали в бар пиво пить, а я как самый правильный, купил книгу, и читаю, а в жизни моей, сплошной кошмар, размышлял Саша, рассматривая двух жирных бакланов, сидящих напротив его. Вот птицы, живут, где хотят, ничего им не надо, корм найдут, чем не жизнь... И как верно написано, просто, самая суть, и все, становится ясным, для чего, почему, если конечно читатель, не полный идиот. На том же месте, как всегда, ты ждешь ее, и даже не задумываешься, о том, что она, не твоя. Потому что хочешь ее увидеть, просто так. Держать ее за руку, говорить, смотреть в ее глаза... Она милая, и красивая, такую любят, и оберегают. Она появляется и все, душа затрепыхалась, сердце застучало - она пришла... И куда- то исчезла обида, что не ты, не тебе ее поцелуи, пусть так, но она ведь пришла".
Легкой походкой, словно "парус, рассекая ветер", по аллее парка, шла Алена. На лице застенчивая улыбка, в руках сумочка, и цветок хризантемы. Саша смотрел на нее и восхищался. "Какая она красивая! подумал он, и, поднявшись с лавки, пошел ей на встречу".
- Привет, помахала она ему цветком. Привет моряк! улыбалась Алена.
Он подошел к ней, и смущенно произнес:
- Пока курсант. Привет, кивнул он.
- Что такой?
- Нормально, пожал плечами Саша.
- Задумчивый, улыбнулась она, глядя на Сашу. Не рад?
- Почему, рад, ответил он, улыбнувшись.
- Совсем меня забыл, не звонишь, не пишешь, улыбалась она, не сводя с него глаз. Что-то случилось?
- Как то все некогда, отшутился Саша, занятия.
- Да, кивнула она, и стала вдруг печальной. А я соскучилась, шепотом сказала она, взяв его под руку.
- Честно говоря, я тоже, промолвил он, положив свою ладонь на ее руку.
Она смотрела на него, и молчала. Ее глаза... " В них тоска, подумал Саша, она совсем одинока. Но как, же ее парень. Или..."
- Ты с ним поругалась, тихо сказал он.
- Может быть, тяжело вздохнула она. Давай сходим в кафе, а?
- Нет, покачал он головой, у меня увольнительная заканчивается.
- Мы успеем, пожалуйста, умоляюще взглянула она.
- Нет, вздохнул Саша, не успеем. Алена, я хотел...
- Помолчи, опустив голову, перебила она. Давай, хоть здесь погуляем, тихо сказала она.
- Давай, согласился Саша.
- Понимаешь, посмотрев на море, негромко сказала она, мне надо поговорить...
- Рассказывай, кивнул Саша.
- И ты выслушаешь меня, повернувшись, с надеждой посмотрела она на него.
- А что мне остается, тяжело вздохнул Саша. Пойдем гулять, улыбнулся он. У меня ровно час, и еще до училища надо доехать.
- Да, кивнула она, я понимаю. Ты обиделся на меня, я знаю, но я ведь ничего не обещала тебе, правда? спросила она, посмотрев на Сашу.
- Может быть, тихо промолвил он. Может быть...
- Я наверно плохая, ты только не перебивай меня, пожалуйста, ладно, говорила она, глядя перед собой. Думала, вот познакомлюсь с парнем, вскружу ему голову, и даже не задумывалась, зачем, почему, понимаешь...
- Понимаю, кивнул Саша, в ответ.
" Как так, получается, подумал он. Ты заигрываешь, даешь шанс, а потом говоришь мне, что все "понарошку", и тебе интересно, смотреть как ... Алена, зачем так..." Они медленно шли по аллее парка. Она говорила, а он молчал.
- Наверно глупо с моей стороны, рассказывать тебе о моей жизни, но, мне больше некому. Подружек здесь, у меня нет, а ты... вдруг замолчала она, посмотрев на него. Он остановился, взглянул на нее, улыбнулся, и тихо произнес:
- А я лучшая подружка.
- Не смейся, натянуто улыбнулась она.
- Извини, сказал он. Идем дальше.
- Да, кивнула она. Я совсем его не понимаю, говорила она негромко. Он хороший, он очень милый, и мужественный. В милиции давно работает оперуполномоченным, на хорошем счету. Я думала, мы сможем жить вдвоем, поженимся, жизнь впереди прекрасная. Мне говорили, что не бывает семей, где оба милиционеры, говорили. Я не верила, покачала она головой. Думала мой не такой, он хороший, он, по настоящему, любит меня.
Она остановилась, поднесла цветок к лицу, посмотрела на Сашу и сказала:
- А он как эта хризантема, видишь, посмотри, листики вроде белые, а между ними, чернота,- посмотри, протянула она цветок Саше.
Он взял из ее руки цветок, и взглянул на бутон. " И, правда, подумал он, между листьями чернота. Наверно цветок больной, или...".
- Видишь, глядя на цветок, спросила она.
- Да, кивнул он. И что?
- Выброси его, отвернулась Алена.
- Хорошо, как скажешь, пожал плечами Саша, и бросил цветок на землю.
- Я устала его ждать, понимаешь, устала. Его всегда нет, он на работе, занят, кого-то ловит, с кем-то ночи проводит, отвернувшись негромко, говорила Алена. Я думала, это ненадолго, все образуется, устроится. Он мне сказал, что шайку воров ловит, которые по городу магазины по ночам "потрошат", а я наивная, всему верю, сижу и жду его. А потом под утро засыпаю, и уже не хочу, думать о нем. Понимаешь, обернувшись к Саше, сказала она.
По ее лицу текли слезы, она всхлипывала, и, достав платочек из кармана, тихо прошептала: - Извини. Я поехала к нему на работу, в управление, уже поздно было, сбивчиво говорила Алена, опустив голову. Захожу, а дежурный, хотел меня остановить, не пускал, а я как чувствовала, пошла. Очень быстро поднялась на второй этаж. Вошла к нему в кабинет, а там он, и эта женщина, на столе, раздетая, и он... Без брюк, в рубашке, с сигаретой ... Обернулся, посмотрел на меня пьяными глазами, даже не узнал, ухмылялся, и приглашал ... Представляешь... Он, самый любимый человек! Я ради него, я любила, всхлипнула Алена, а он, животное, так поступить, со мной. Эта женщина смеялась, и показывала на меня пальцем, проститутка! А он, "бл..во", сволочь! Плюнул мне в душу!
Саша хотел сказать ей, что это не его дело, что он совсем не хочет быть третьим в их отношениях, и ему не нужны эти "сопливые разговоры" о чужих чувствах, но, его сдерживало только одно, надежда. На то, что она снова, обратит на него внимание, и будет... Стоп, сказал он себе, услышав о шайке воров, которую ловит парень Алены. Шальная мысль... А если это о Моряке? Вот черт, там и я замешан, "по самую ватерлинию"... Ничего себе, рассказик. Значит, их давно разыскивают. Смешно было бы, если не искали, размышлял Саша. Какого черта, угораздило меня... Надо срочно, что-то делать. Но что? Я остался должен этому Моряку пятьдесят рублей. Надо срочно занять деньги, и отдать. У кого? Тетке бесполезно, отцу тоже, всем объяснять надо. А я все бегаю по кругу, и конца не видно. Все она, виновата, девушка не знаю, кого хочу, и зачем люблю, посмотрев с презрением на Алену, думал Саша. Если изменят, так брось его... Она плачет и идет к другому. А говорит с ним... Странные создания девушки. "Какого черта, я с ней хожу, если в ее голове, другой, да еще... Зачем? Если Моряка поймают, то меня вместе с ними посадят, и никто разбираться не будет, думал Саша. Участвовал, значит, виноват, и точка! Ой, мама дорогая, куда вляпался. Все зло от женщин, правильно мужики говорят, на кой они нужны, одни проблемы создают. И кому после "расхлебывать"? Конечно... А если..."
- Ты меня слышишь, спросила Алена, глядя на задумчивое выражение лица Саши. Кончиком платка, что бы, не размазать тушь, она вытирала под глазами слезы.
- Саша?
- Ага, кивнул Саша, глядя вдаль, на море. Наверно ты беременна, тихо промолвил он. И твой парень, не хочет на тебе жениться, задумчиво добавил Саша.
- Откуда ты знаешь, схватила она, его за руку. Откуда?
Он повернулся, посмотрел на нее, отрешенно, вздохнул и грустно произнес:
- В книжке прочитал.
- Нет, правда, покачала она головой. Ты что, кто тебе сказал, как? удивленная, растерянная, спрашивала она, глядя на него.
- Очень просто, тяжело вздохнул он, посмотрев на Алену. Сон приснился, натянуто улыбнулся он.
- Ты издеваешься, опешила она, издеваешься?
- Совет вам да любовь, ухмыльнувшись, промолвил он. Главное я не "папаша", в остальном, разбирайтесь сами. Мне пора, не глядя на Алену, сказал он. В училище опаздываю. Пока. Он повернулся, и пошел.
- Ты сволочь, услышал он за спиной, ее истеричный голос. Ты, придурок! Я тебе о чувствах, а ты... Сволочь! "Как быстро забывается, проходит, не вернуть... Наверно это не любовь, говорят, влюбленность и только, а кажется, по - настоящему. Еще полчаса назад, я хотел ее видеть, и как мерзко, стало внутри, после встречи. Как будто что- то грязное вылил. Она говорит об другом, а я должен слушать, и понимать ее. Почему? Мне противно, мне не интересно, слушать ее обиды, на другого. А как же мои чувства, спросил он себя. Ты наплевала на меня, потом вытерла, и снова, говоришь... Ты издеваешься надо мной, топчешь, не видишь, и... Я не "жилетка", что бы плакать навзрыд, я гордый, мне не надо ... Почему ты так со мной поступаешь? Даже не задумываешься... Почему я должен? Сама ты такая, думал Саша. И все твои слова, только красивый "фантик", для таких доверчивых "малышей", как я. Пацаны в училище, рассказывали такую историю. Хорошо, что между нами, ничего не было, подумал он. Сейчас обрадовала бы меня, ты отец, вот твой ребенок... Вот гадина. С одним не получилось, давай другому нервы "мотать", интересная... Он шел к автобусной остановке, не оборачиваясь. Все было понятно. Одна мысль, его беспокоила больше всего. Деньги, которые надо было отдать. Но только на "дело" с ними не идти, иначе тюрьма. А кто добровольно, хочет туда? Попал я, что иди, что не иди, все одно. Если поймают их и меня сдадут, кого выгораживать курсанта "зеленого", скажите тоже, усмехнулся Саша. Нет, надо что-то предпринимать, только сам себе и могу помочь, доверится в таком деле некому, и опасно. И мне не хочется... надо срочно найти пятьдесят рублей. Дотянуть бы до практики, а там, посмотрим. Да, точно, схватился за тонкую невидимую соломинку спасения Саша. Мы же на практику после Нового года уходим, это классно! Значит, размышлял он, еще не все потеряно. Есть шанс, выкрутится! Отлично! " Улыбнувшись себе, он вошел в двери автобуса, и встал у заднего стекла.
- За проезд оплачиваем, раздался уставший, хриплый голос кондуктора.
" Вот именно, подумал Саша. Практика! Идем за границу, и на целый месяц... Отлично! Будем думать, это мой единственный шанс". Достав из кармана рубль, он протянул его кондуктору, и, получив сдачу и билет, сунул в карман бушлата.
- Следующая "Динамо", выкрикнула женщина кондуктор, взбираясь на свое сиденье. Как будто небо опустилось, и осень закрывает бал, любовь ушла, а может только снилось, что приходила, и была...
Граница Пакистана с Афганистаном. Осень 1988 год.
Они вышли с рассветом. Еще ночь, не сменила краски, как они не спеша, вышли на дорогу. Не любят горы суеты, они покорны только тем, кто строг, силен, и знает путь... Иные думают о солнце, и только мужества печать, несет в себе успех. Бредет рассветный луч по склону гор, он тонок и прозрачен, вселяет новую жизнь, а кто то, уже готов, отдать свою...
Грунтовая дорога, петляя серпантином, поднималась вверх. Лошади шли спокойно, путники, изредка оглядываясь, негромко переговаривались. Впереди проводники, а позади всех, Зафир и Рустам. Путь предстоял нелегкий, через перевал, а на другой стороне, каждый знал, что ему делать. Рустам все время думал о "шурави". Из головы не выходил этот испуганный взгляд, маленького мальчика, которого очень сильно поломали. "Как он здесь оказался, почему у Зафира?" И наверно уже не один месяц, размышлял Рустам, посматривая на тяжело идущего русского. Надо же, подарок судьбы, иду в караване с русским, да еще в компании молодых и наглых минеров. С этими понятно, тяжело вздохнул Рустам, взглянув украдкой на Зафира. Фанатики. Молодого я раньше не встречал, точно. Вот как время бежит, я почти три года, за перевалом, а таких еще не видел. Значит все меняется и молодые, отталкивая локтями стариков, идут вместо, павших моджахедов, на священную войну. Нет, покачал он головой,- эти юноши страшнее. Не знаю что у них в голове, но могу предсказать, что они собираются сделать, наморщив лоб, думал на ходу Рустам.
Еще раз посмотрев, на груз, что несли лошади, Рустам, вдруг каким-то чутьем, понял, его осенило. Они идут закладывать взрывчатку! И ее, у них, очень много. А русский им нужен, что бы подойти ближе к солдатам. Вот какой узор, получается, усмехнулся Рустам. Он посмотрел на впереди идущего, Зафира, и подумал, что молодым легче убивать. Они не знают вкуса жизни, для них она, просто короткий день... им все равно кого, они знают только свою боль, только свою обиду, им плевать на чужую жизнь, потому что свою, они уже готовы отдать, во имя Аллаха! Не будет войны, они не смогут жить иначе. Просыпаясь утром, им захочется не глоток ароматного чая, а звук автоматной стрельбы, или грохот мины. Так всегда, с теми, кто родился и вырос на войне, кто из всего хорошего, понял только одно,- автомат, или граната, вот твои лучшие друзья. Не убьешь ты, зарежут тебя! Килограмм двести везут, рассматривая издалека, груженых, лошадей Зафира, подумал Рустам. Таким зарядом можно и... не знал я, мой просчет, не знал..." Зафир вдруг остановился, и, обернувшись, посмотрел на Рустама.
- Совсем устал, натянуто улыбнулся Рустам. Ноги больные, раненые ноги у меня, совсем больные, говорил Рустам, приближаясь к Зафиру. Тот, молча смотрел на Рустама и не сводил глаз. Ему показалось, очень странным, видеть Рустама, в хвосте каравана. Рустам, прихрамывая, подошел к Зафиру, и, улыбнувшись, сказал:
- Ноги совсем устали, болеют.
- Давай остановимся, равнодушно сказал Зафир. Вон там, я вижу хорошее место, повернулся влево Зафир, указывая рукой, на небольшую долину. Там наверно есть вода, и покушаем.
- Хорошо, кивнул Рустам, посмотрев на солнце. Но нам надо идти, до захода солнца мы должны выйти на тропу через перевал. Там будем кушать, и поить лошадей. Надо идти, утирая пот со лба, сказал Рустам. Идти, добавил он, взглянув на Зафира.
- Идем, кивнул Зафир, и встал рядом с Рустамом.
- Хорошо, улыбнулся Рустам, идем.
Пройдя несколько шагов, Зафир вдруг спросил, не глядя на Рустама:
- Ты мог бы убить своего брата?
- Как ты сказал, переспросил Рустам, наклонив голову, в сторону Зафира.
- Если твой брат коммунист, и помогает "шурави", ты убил бы его?
"Сейчас мне скажет, наверно, что таких - не жалко, они не наш народ, только позор, подумал Рустам. А если его? Вот так просто, потому что по-другому думает? Да, закон мести никто не отменял, но убивать своих братьев, когда на твоей земле, неверные,- жестоко. Надо беречь всех, что бы любить свою землю. А для него нет своего народа, он давно носит месть в себе. Чувство это душит его, и унижает. Понятно, его желание, освободится, и глотнуть воздух, думал Рустам. Ч то ответить ему? Только одно то, что он хочет услышать от меня, в эту минуту. Да будет так". Рустам тяжело вздохнул, посмотрел на вершины гор, потом на Зафира, и негромко произнес:
- Если позором покрыл свою голову, и несправедливыми делами - убью. Всевышний милостив! Люди умирают, другие рождаются, но мы живем на одной земле, добавил он с сожалением.
- В твоих словах жалость, подумав, ответил Зафир. Не надо жалеть отступников, они выбрали дорогу сами.
- Наш народ небольшой, задумчиво промолвил Рустам. Как быть тогда, если половину убить? Что ты скажешь матерям, сестрам, отцам, братьям? посмотрев на Зафира, спросил Рустам. Горе поселится в их душах, потому что их мужчин, убили. А кто?
- Не спрашивай меня, кто убил, спокойно ответил Зафир. Скажи почему?
- Я знаю, ответил Рустам. Я знаю, повторил он, кивнув головой.
- Не будет коммунизма на нашей земле, и "шурави" не будет,- я знаю, равнодушно произнес Зафир, глядя на Рустама.
- Да, кивнул Рустам. Никого не будет, шепотом добавил он.
- Наша земля будет чище, и люди добрее, сказал Зафир, и ускорив шаг, пошел вперед.
- Подожди, догнал его Рустам, взяв за руку. Он посмотрел ему в глаза, и увидел в них, - решимость. Скажи мне, почему один мусульманин, не поймет другого?
- Ты не знаешь ответ, спросил Зафир, остановившись.
- Нет, покачал головой Рустам. Если оба живут в мире и согласии с Аллахом, ходят в мечеть, держат пост,- не знаю, пожал плечами Рустам. А ты?
- Хорошо, натянуто улыбнулся Зафир. Давно ты на войне Рустам? спросил он, глядя ему в глаза.
- Очень давно, задумчиво промолвил Рустам. Я даже не помню. Когда "шурави" пришли на нашу землю, я купил автомат, и ушел в горы.
- Что у тебя есть, спросил Зафир. Дом, семья, скотина?
- У меня ничего нет, покачал головой Рустам.
- А у других есть, сказал Зафир. Есть хороший дом, вкусная еда, земля, скот, большие сады. Власть, усмехнулся Зафир. Они повелевают такими как ты, и я, и другие люди. Они, как и мы,- мусульмане. Правда? спросил Зафир, заглядывая в глаза Рустама.
- В твоих словах есть доля истины, согласно кивнул Рустам.
- Они не защищают свою землю, как мы, с оружием в руках, им хорошо вместе с "шурави", и жизнь слаще, и денег больше. Правда? Я тысячу раз умру, чем, нарушу Шариат, горячо говорил Зафир. А им, не надо, хорошо и без веры. Шахид - вечно живой! Он дает урок свободы, человечности, достоинства. Всем нам, он дает понять, что такое самопожертвование! Он указывает, нельзя оставаться равнодушным, перед лицом угнетения. Вот почему во всем мире, мусульмане жертвуют собой! Мы проливаем кровь свою, во имя Аллаха, защищая свою землю, изгоняя врага. Шахид, это мужество и героизм! Долг каждого мусульманина, ответить тем, кто покушается на его религию, достоинство, родину! Ты понимаешь меня Рустам?
- Да, я понимаю, ответил задумчиво Рустам.
- Потому и боятся они, гнева Всевышнего, что выжигает такую гниль, с нашей многострадальной земли. А мы, воины его, несем в себе чистую как слеза ребенка веру, она пылает в нас, и сердце болит, за землю нашу. Если мой брат стал таким, как они, я убью своего брата,- и в сердце моем, нет места, для него.
- Не все так живут, сказал Рустам, как ты говоришь. Как с бедняками поступить? Теми, что приняли коммунизм, как Аллаха?
- Нет веры выше, чем вера в Аллаха, спокойно ответил Зафир. Тот, кто верует в коммунизм, отрекся от Аллаха,- смерть, то, что его ждет.
- Да, кивнул головой Рустам.
- Мы слишком много говорили с тобой, спохватился Зафир. Караван свернул, надо догонять, добавил он.
- Дойдем, ответил Рустам, посмотрев на горную гряду. Здесь только одна дорога.
Небо бывает разным, но здесь, в "разноцветных" горах, оно кажется по особенному красивым. На родине оно другое, подумал Рустам. Родина, где ты? Там, за высокими горами Гиндукуша, моя земля, дом, и старики родители. Далеко. Воздух вроде тот, горы похожи, а небо, другое... Уж сколько лет не видел вас. Здесь, на краю земли, у меня другая жизнь, совсем иная... Первое время, я думал на родном языке, таджикском, и даже сны видел, а теперь, я думаю на пушту, и проживаю дни, мои печальные, за другого человека, того кто стал мне самым родным в этом мире, а я его и не знал. Долгою, и тяжелой дорогой иду я, и голова моя устала, и мысли, не могу я признать в этих людях, что рядом со мной,- мусульман. Они другие, как будто "затуманен" разум их, и головы. Хотят, что бы жили все по вере, и убивают своих братьев. Как тяжело понять того, кто в черной комнате стоит, и молчит. Убейте тех, кто неугоден, оставьте тех, кто станет целовать вам ноги. Чем они лучше? Их война, такая же, как и другие, подумал Рустам, догоняя караван. Этот юноша, глубоко уверен в том, что прав, только он. Переубедить его, можно, - сломать, нет. Сотни раз, повторяя суру Корана, он впитывает в себя истинную веру. Он прав, другого, не услышит. А жизнь иная, она как полноводная река, может "бежать" по руслу, а не захочет, "побежит" вспять. Размоет, разломает, и покажет свой характер. Тогда один построит новый дом, на том же месте, другой уйдет, а жизнь течет. Пуштун должен стремиться к хорошим делам, в своей жизни. Говорить добрыми словами, и его мысли должны, быть хорошими, разум - чистым. А этот юноша, и те, что с ним, думают иначе. Им больше нечего сказать... Они хотят что бы, их народ, нес их на руках, и поклонялся им! Презренная душа, что думает только о себе, подумал Рустам, увидев нагруженных лошадей каравана. Я же говорил, догоню, улыбнулся он себе".
- Дороги длинные, улыбнувшись, обернулся Рустам, глядя на Зафира.
- Хорошо, кивнул Зафир.
Караван втягивался в ущелье, по дну которого, протекала мелководная, горная река. "Красотища какая, подумал Гнедин, задрав голову. Он смотрел на отвесные склоны гор, нависшие над водой, а между ними, словно полоска, синее небо. Такое восхитительное, и настоящее, как в детстве, словно шагнуло из цветного альбома, такое сочное, и яркое. Хочется к нему прикоснуться, потрогать, потому, что не верится,- бывает ли такое? Он посмотрел на прозрачную воду у своих ног, и прошептал:
- Тоже мне речка,- ручеек.
Он опустился на колени, и, наклонившись, коснулся высохшими губами, холодной воды. Ах, как она хороша, водичка родниковая, такая ледяная, зубы сводит. Сделав несколько глотков, он выпрямился и повернувшись, взглянул на караван. Все пили воду,- лошади, люди... Набирали во фляги, умывались, плеская в лицо освежающей влагой. Гнедин набрал в ладони воды, и плеснул себе в лицо. Вода словно обожгла его, он прикрыл глаза, и подумал, если есть на свете счастье, то оно красивое, как это небо. Открыв глаза, он поднял голову, и снова смотрел на небо, такое ласковое, и ..." Красивое, подумал он, закрыл глаза, и строчки сами по себе, заговорили в нем, словно кто то невидимый, укреплял его изнутри. Еще стучится кровь в висках, еще трепещут жилы, и кровь течет, во мне, а я другой... Не тот- что был вчера, не тот что был сегодня, я злостью напоен, по самые края. Увидеть в небе солнце, плохая ли примета, а сколько мне осталось, дышать, глядеть, страдать... Ты приходи устало, под вечер, может, вспомнишь, все то, что не упало, с небес ко мне в ладонь, ты может тихо плачешь, а я все еще помню, твое дыхание, твой голос, - я живой! Наполнятся ветром легкие, и станет приятно в груди, какие еще они робкие, мои, первые шаги. И хочется плакать и петь, вдыхать "красоту небосвода", какие они еще мелкие, черты, у лица свободы...
- Не может быть так, что бы сразу, и сдаться, ведь надежда есть, прошептал Гнедин, с закрытыми глазами. Что-то тяжелое, опустилось ему на плечо. Он вздрогнул, открыл глаза, обернулся, и увидел перед собой, того самого моджахеда, ущипнувшего его за щеку. Он молчал и смотрел на Гнедина. А глаза его, такие печальные, словно говорили ему, - не бойся, ты будешь жить.
- Что? тихо спросил Гнедин.
- Да, тихо произнес мужчина, на пушту, повернулся и пошел к лошадям.
"Странный он какой- то, подумал Гнедин, глядя в след. Сказал да, я точно знаю это слово. Но, ведь он, наверняка слышал мои слова на русском,- наверняка! Что это? Как понять мне его? Совпадение? А как тогда, быть... Я же, еще, и мне... Ничего себе! Ошибка! Ну конечно, ошибка. "Сердце бешено колотилось, кровь приливала в голову, подрагивали руки, Гнедин, пытаясь сохранить спокойствие, сидел на камне, у воды. Да, он был уже не тот мальчишка, что отчисленным студентом, загремел в армию. Он стал другим, обозленным, и циничным, тем, кто без раздумий убьет, если надо. Тем, кто слышит запах крови, как матерый хищник идет по следу, вынюхивая тот единственный, зловредный, род человеческий. Умер, погиб в нем нелепый юноша, что мечтал, здесь в горах, среди "полудиких" людей. Нет мечты, есть только борьба, каждый день, каждую минуту, за то, что бы выжить... Он познал жизнь, увидел смерть, и родился заново... Забытый и брошенный, но с верой в сердце,- верой, самого в себя. Если остался один, не печалься, наверно так лучше, но, помни всегда,- умерший однажды, родится вновь,- закон! Не надо дрожать на ветру, не надо украдкой плакать, ты был добычей вчера, сегодня ты стал ...
Кабул. 1988год. Осень. Сутки до выхода.
Старший лейтенант Никонов, задумчивый, и сосредоточенный, шел мимо плаца, к себе в общежитие. Суета подготовки группы, забирала много времени, но ему, все казалось, каким то "туманным". Вроде и задача понятна, и личный состав готов, а терзал душу "червячек", будто подтачивал, не забыл чего?
- Товарищ старший лейтенант, доносился откуда-то сбоку, знакомый ему голос. Товарищ старший лейтенант!
Никонов обернулся, и увидел своего старшину, бегущего наперерез. Старшина Дроздов, придерживая рукой, "дембельскую" шапку, спешил трусцой, обегая лужицы, после дождя. Крепкий, высокий, с вихрастым чубом, светловолосый, "балагур", имел серьезное лицо, и помятый вид. " Что- то случилось, подумал Никонов, глядя на бегущего старшину".
- Быстрее, сказал Никонов, теребя в руках серый пакет.
- Есть, крикнул старшина, и ускорился. Подбежав, он вытянулся, и, приложив руку к шапке, громко произнес:
- Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?
- Ну что еще, Дроздов, спросил Никонов, я спешу. Давай четко, кратко, все вопросы. Понял?
- Так точно, кивнул Дроздов, опустив руку.
- Чего молчишь? удивился Никонов, вскинув брови.
- Аккумуляторы, день рождения, понос, выпалил Дроздов, шмыгнув носом.
- Чего, улыбнулся Никонов. Ты сам то, понял, Михаил, куда кого?
- Вы сказали кратко, я доложил, улыбнулся Дроздов.
- Хорошо, первую часть я понял, или почти, улыбался Никонов. Связисты "зажали" новые аккумуляторы на станции, и дают старые, а ты переживаешь, насчет качества связи. Правильно, я тебя понял, спросил Никонов.
- Правильно, кивнул Дроздов.
- День рождения, грустный праздник, задумчиво произнес Никонов. Поднял голову, посмотрел на небо, и, опустив, сказал:
- У тебя?
- Так точно, улыбнулся Дроздов. Только не сегодня, замотал он головой. Послезавтра, точно в полдень родился, мать говорила, радостно сказал старшина.
- Не зачет, промолвил Никонов, задумчиво, глядя на своего старшину.
- Я привычный, пожал плечами Дроздов, вы же меня знаете.
- Ладно, тяжело вздохнул Никонов. А понос? улыбнулся он.
- У двоих, Мирзоев, и Вятич, опустив глаза, сказал старшина.
- И что, никак? улыбнулся Никонов. Командир должен лечить, или что?
- В медсанчасти сказали, оставят, и в госпиталь отправят, вот. Какое-то подозрение на болезнь, или как ее... почесав за ухом, морщился Дроздов.
- Значит так, моментально став серьезным, сказал Никонов. Делай что хочешь, кушай таблетки вместе с ними, пей зеленку, но личный состав, должен быть здоров, и все! Ясно? Сан. инструктору скажи Шарову, пусть таблеток с собой прихватит, если вдруг.... засранцы! К начальнику связи зайду, аккумуляторы получишь, никуда не денутся. День рождение сам понимаешь, и где... Да?
- Так точно, товарищ старший лейтенант! Разрешите идти?
-Давай быстрее Миша, тяжело вздохнул Никонов. Прекращай эту "срачку", и готовься серьезно.
- Есть, козырнул Дроздов, лихо повернулся через левое плечо, и, согнув руки в локтях, побежал.
- Первые неприятности, негромко произнес Никонов, и, свернув на право, пошел к общежитию.
" И все же чего-то не хватает, не учел, забыл, мучился в раздумьях Никонов по дороге. Но что? Вроде все привычно, как всегда, понятно. Район новый, ну и что, где нам только не приходилось работать, не новость. Облет прошел нормально, все расставил, по карте уточнил, источники воды, площадки высадки, запасные пути отхода, даже три варианта. Не могу успокоиться говорил сам себе Никонов. Что?" Он быстро поднялся по ступенькам в барак. И, войдя в комнату, увидел лежащим на кровати Крутикова. По экрану телевизора отплясывали какие-то певицы, на столе стоял чайник, и пустой стакан. Крутиков, взглянув на товарища, пригляделся, и сказал:
- У тебя такой вид, будто ты в баню, пошел, а тазика нет, усмехнулся Крутиков.
- Как догадался, сев за стол, сказал Никонов, расстегивая бушлат.
, озабоченность на лице, проступает, не стереть, тихонько засмеялся Крутиков.
- За то ты, "ржешь" опять, не надоело, покачал головой Максим.
- Да брось ты, сел на кровати Крутиков. Я бы с тобой с удовольствием сходил, честно говорю.
- Сходим Коля, сходим, только в другой раз, задумчиво промолвил Никонов. Что же я забыл?
- Что, "чуйка", спросил Крутиков.
- Понимаешь, почесал затылок Никонов, у меня такое ощущение внутри, будто автоматы дали, а патроны забыли. И как идти? Что делать?
- Ты о чем? удивленно спросил Крутиков, взглянув на часы. Ой, мне пора, спохватился он, поднялся, одной рукой, сгреб с тумбочки бушлат и шапку, и уже в дверях сказал, не оборачиваясь:
- То, что забыл, само придет, вспомнишь.
- Ну да, тяжело вздохнул Никонов. Вспомню, прошептал он.
- Разрешите, раздался бодрый голос.
- Разрешаю, громко ответил Никонов, сидя спиной к двери. Когда ты Коля, дурачиться, перестанешь, покачал головой Никонов.
- Лейтенант Сайчахфаров, временно прикомандирован к вашей группе. Никонов медленно поднял голову, и увидел напротив себя, улыбающегося, небольшого роста, парня с тонкими, восточными, чертами лица, в новеньком, зимнем обмундировании.
- А это, наш друг, советник Сардар, указывая за спину Никонова, сказал лейтенант. Он предоставит свою посильную помощь, улыбался лейтенант.
- Да, поднялся Никонов, мне начальник штаба сказал о вас. Ну, что вы, проходите, несколько смутился Никонов, убрав пакет со стола. Может чай заварить?
- Спасибо, ответил лейтенант. Нам обед сюда принесут, сегодня вкусный плов, так сказали, посмотрел на Сардара, молодой лейтенант. Тот, кивнул головой, и, сложив руки на коленях, молча, сидел на стуле.
- Что же, собравшись с мыслями, произнес Никонов. Тогда, давайте обсудим поступившие вопросы, пока обед принесут, улыбнулся Никонов, взглянув на советника.
- Давайте, кивнул лейтенант.
"Подозрительный он какой-то, посмотрев на афганца, подумал Никонов. Хорошо, что информация, которую он дает нам, только отвлекающий маневр, и совсем не имеет отношение, к нашему заданию, только он об этом, конечно даже не догадывается. Очень хорошо. Они все стучат, и об этом знают. Мы сейчас даже разведку "на себя" практически не проводим, так что, пусть товарищи думают, что мы отправляемся в Пули Хумри, и то ладно. А лейтенант ничего, исполнительный такой, сразу видно, еще не нюхал автомат, такие, правильные, нормально. Итак, в Чихсарай, ночью, на посадке, прибудет офицер особого отдела. С ним, будет тот самый человек, который опознает нашего агента. Тьфу ты, черт, сказал про себя Никонов, даже не изменив задумчивого выражения лица. Вот что я хотел вспомнить! Прав Крутиков, само вспомнится. Теперь все, голова в норме, проблем нет, думаю о работе. А этот советник хитрый, по роже видно, сладкую жизнь, очень любит. Ну и хер с ним! "
1187 год. Иерусалимское королевство. Где то в окрестностях Тверии.
Такой красивый и изысканный, богатый и достопочтенный город - пал! Тысячи воинов Саладина, разрывали на "куски", остатки, защитников города. Смрад и дым от пожаров, застилали синее небо, город, стонал. Двое крестьян, недалеко от стен города, в можжевеловой рощице собирали тела убитых крестоносцев. Но почему они так покорно, с уважением, делают это? Потому что смерть только одна, и ей не важно, кто тот несчастный, что обретает покой в земле, она слепа, глуха, и безвольна - она должное! Не надобно, думать, и говорить, рассудок самая тонкая материя, не надо смеяться, надо грустить, и лишь потому, что она - мистерия! Та самая, что плетением своим, изгибами ломанными, так печально и безвозвратно, вкрапляется в жизнь их, чередуя, веселый хохот, с горем потерь и презрения. Жизнь есть дар, а кто отдал его, кто подарил? Быть может каждый, что услышал голос своего Бога, и отдал ее, безвозвратно, во имя его и спасение свое. Лишь оттого он ощущает под ногами твердь, что мысль в нем бьется, вера словно столп, и не сломить, той веры, даже в преисподней, не выпалить огнем. Кто празднует победу, тот счастья, радости вкушает! А тот, кто сломлен, рыдает и молчит, или слова произносит отчаянья, или молитвы читает, и просит... У него, и только у него, самого вершителя и Бога! спаси, убереги, отдай, и не позволь мне сердцем рваться, твою скрижаль несу в себе, Спаси меня, и сохрани, мой бог! А какого? Победа словно меч, над головою занесенный, он тверд, силен, блестит на солнце. А поражение гонимо, оно словно тепло в душе, уходит, с ним идут и силы, оставляя тело, но веру... Никогда! А слезы пусть текут, они как горький крик, и с ними вытекает ... ранимая душа, и злость, и мыслей ряд, и сердце, угасает... Возрадуйтесь, толпою оголтелой идите и убейте тех, кто не захотел или не смог, стать той же веры, какую вам принес Пророк. Теперь, отныне, вы всесильны, и боль совсем не потревожит вас, пусть носят ее, все остальные, не надо прощать, того, кто против ... Они пришли на вашу землю, хотели Бога вам вселить, вы не смогли, он вам не дорог, а как по иному, может быть... Все страсти в небе разгорелись, и искры свет, озарил окрестности. В ней жалость, и тоска, в ней, боль, и покаяние, в ней то, что смертью, ОН назвал! Ее не может быть, не существует, во времени не бывает пустоты, сегодня он смотрел на небо, и плакал, пустыми глазами, от горя и печали... А завтра - будешь плакать, ТЫ! Если кто не уверует в Аллаха и Его Посланника, то ведь мы приготовили неверующим Пламя. Аллаху принадлежит власть над небесами и землей. Она прощает, кого пожелает, и причиняет мучения, кому пожелает. Аллах - прощающий, милосердный. Когда вы отправитесь за трофеями, что бы взять их, оставшиеся позади, скажут - " Дайте нам, последовать за вами". Они хотят изменить слова Аллаха. Скажи: "Вы не последуете за нами". Так сказал Аллах прежде! Тогда они скажут: " Нет, вы завидуете нам". Но они мало что смыслят. Скажи бедуинам, оставшимся позади: "Вас еще призовут воевать против людей, обладающих суровой мощью. Вы сразитесь с ними, или же они, обратятся в ислам. Если вы подчинитесь, то Аллах, дарует вам прекрасную награду. Если же вы отвернетесь, то Аллах причинит вам, мучительные страдания. ( Из Аль - Фатх. Победа). И плакало небо кровавыми слезами, и осыпались головы, ни в чем не повинные, а вместе с ними, умирали рыцари Христа, что не могли принять в свое сердце иного! Умирали с именем его на устах! Свято верили, и знали, ОН спасет их, и защитит! Во имя Его, во имя Господа! Которые из них и пошатнулись в вере своей, ибо слабостью такой оплетены, как деньги, роскошь, и вино... красивая одежда, и рабы... Тогда сказали им, победители,- и вы способны Бога нашего полюбить. Вы только отрекитесь, от Христа, и жизнь даруем вам, и прелести земные. Сомнение одолело их души, что пребывали в печали, и кровь стояла перед глазами, крики, и страх, что мерзко крался, из преисподней, просто в сердце. Как дальше жить, и с чем? Во имя Его? А где же мощь Его, и силы, усомнились которые, что устали меч в руках держать. Где ОН, тот защитник, нашей веры? Услышал ли? Страх, червяком противным, склизким, прополз по телу, и занес, ту малую, но искру , "без надежды", что заставляет, усомнится, и пожалеть себя... А жалость, уж не лучший лекарь, она способна погубить, да только и не видно глазу, как? Где прежние милости твои, вопрошают несчастные? И ответ сами дают себе,- на поругание нас отдал, на уныние, на смерть жестокую... А хочется ведь жить! Смотреть на солнце, воду пить. вино, и бога своего боготворить! А Он? Во время скорби и несчастья, спасет ли он? Так усомнились души их нетвердые, и согласились рыцари, жизнь свою сохранить. Которые из них... Не все... Их горстка, мало... они извергли Бога своего! Один великий, одержал победу, и стала та виктория, ослепительно кровавой, а воины, черными всадниками, несущими неверующим - смерть. Два человека, там, в райских садах, блуждали словно слепые. Один из них и правда слеп, другой ослеп увидев рай. И не один из них не смог, сказать друг другу, добрые слова,- лишь потому, что оба, считали себя всемогущими,- СВЯТЫМИ!
И не войны, не мира, в тех сердцах, лишь тихая злоба, где то там, в далеких закоулках души, такой несчастной, и непознанной... Два мира, поделились меж собой, и нет покоя им, пока вода струится, и небеса плывут по небу, и солнце, восторгаясь, светит... Ничтожна та обида, и велики проклятия обоих, никто из них, так и не понял, что был всего лишь, частью, а не целым... Боже! Не промолчи, не безмолвствуй и не оставайся в покое. Боже ибо вот, враги твои шумят, и ненавидящие тебя, подняли голову... Боже мой! Да будут они, как пыль в вихре, как солома перед ветром. Как огонь сжигает лес, и как пламя опаляет горы, так погони их бурею твоею и вихрем твоим приведи их в смятение, исполни лица их бесчестьем, что бы они взыскали имя твое Господи! Да постыдятся и смутятся на веки, да посрамятся и погибнут, и да познают, что ТЫ, Которого одно имя Господь, Всевышний, над всею землею. И по милости твоей, истреби врагов, и погуби всех, угнетающих душу.... (Из псалом 82.)
Нет, они не скажут слова. Лишь маски на лице, печать и значимость, несут. А надобно, всего два слова, Во имя Господа.... И все... Оставьте, и не думайте о том, что вы святее, всех святых! ПУСТЬ БУДЕТ ДОМ, ОЧАГ, И РОД, ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ, ТОЛЬКО СЛОВО, всего два слова, ..... ВО ИМЯ ГОСПОДА... И все... Всего, два слова...
Граница Пакистана с Афганистаном. Перевал.
Всюду горы, и справа и слева, камень под ногами, песок во рту. Солнце будто искусственное, вроде яркое, а греет самую малость, или я очень замерз. Сухо и прохладно, в этих горах, всюду ветер воет... И день, какой-то серый, "муторный". Сколько можно прожить на земле? Сто лет, а может и не стоит того, видеть, страдать, чувствовать? Немногим лучше быть слепым, или глухим, весь мир полон красок, которые манят к себе, словно райские цветы. Когда откроются врата, загадочной бесконечности, ты уже не увидишь, не узнаешь, какого там, в ином мире. А он есть, этот мир? спросил себя Гнедин, тяжело ступая по горной тропе, что уходила вверх. И почему так сердце рвется, при виде этих огромных гор? Хочется остановится, и смотреть, смотреть... А мимо проплывают облака, и время незаметно пробегает, вот так... спокойным становишься тогда, лишь понимая , что путь твой пройден, и больше не будет дней рождения, вечеринок с девчонками, любимых книг, и маминых обедов... А мама, дорогая моя мамочка, что сказать тебе, просто не знаю, только боль в груди, и тоска. Невеселое выдалось время, на мой век, столько испытаний, и снежного безмолвия , чужих мне гор. Я многое хочу сказать тебе, себе, отцу, хоть и не жил он с нами, а все же, добрый человек. Мне кажется, вот здесь, в тишине вершин, я понял для чего я жил. Дорога всегда кончается, жизнь тоже, человек умирает, и значит, я пришел к концу пути. Тяжело, очень. Больно, тоскливо, страх, где то там, далеко, уже не беспокоит. Я точно знаю что умру. Мама, не знаю, слышишь ли ты меня, хочу сказать тебе, нет, поговорить... У меня еще есть немного времени, я расскажу тебе, что думаю, и ощущаю. Я смертельно устал от жизни, ты даже не представляешь себе, как отвратительно жить в этом прекрасном мире, за высокими горами. Он очаровывает тебя, с первого взгляда, а после, отторгает, и мучает, своей первобытностью, и красотой. Скажи мне родная, ответь , может ли мыслящий человек, отрицать небо и землю? Правильно, не может, а я, отрицаю эту землю, ненавижу это небо, этот тяжелый, густой воздух, и этих диких людей. Они сильны мама, очень опасны, им все преграды, что придумал человек- пустяк. Их ведет сила, та самая, что заставляет мстить. Зачем пришли мы на их землю, зачем? Я тысячи раз проклинаю тех, кто слепо , но уверенной рукой, отправил нас мальчишек в этот ад,- что раем между гор, прозвали. Зачем нам их земля, что мы забыли здесь? И ничего мы им не дали, представляешь, им не надо, у них свои обычаи, жизнь, которая медленно течет, по высохшему руслу. А мы кто? Кто, мы здесь, в этой стране? Да мама, я наверно "чокнулся" здесь, но уже хорошо понимаю, мы здесь, - захватчики! Правда, такая горькая, со слезами и песком во рту, вечной русской ленью, и бытовым пьянством... Мы даже не понимаем, зачем здесь? Ладно я, хоть успел поучиться в университете, столичный парень, немного лучше жил, чем другие из провинции, но ведь, "засрали" головы наши, не иностранцы, не американцы, свои, родные. советские. Ответь, за что мне. нам, всем, такое горе, ответь мне, намекни. Не знаешь, тяжело вздохнул Гнедин, задумчиво рассматривая вдали горную вершину".
- Эй, толкнули его сзади, смотри вниз!
- Придурки, прошептал Гнедин, я же вас не понимаю.
- Иди, подталкивал его один из моджахедов.
- Понял я, кивнул головой Гнедин, и опустив голову, пошел.
"Кто они для меня? Да просто люди, что жизнь свою, гробят на войне, - и все. Несчастные! Ой, мама, что-то я заплутал, в тропках еле видимых, сбился с дороги, не могу вернуться. Кто они? Да знаю, враги они мои, личные! Не за страну свою я здесь, не за Родину, я оказался в темноте, и потерял дорогу... что здесь делаю, не знаю, зачем хочу убить этих людей, мне неизвестно. Ты скажешь, надо быть героем, страдать, и мучится, выжить, и восхищаться собой, всю оставшуюся жизнь? Зачем? Героем можно и не быть, а просто жить, и делать свое дело, ведь так? Кому я докажу смертью своей, что ... Разве тебе важно, герой я или нет, важно? Ты учила меня, воспитывала, читала хорошие книги, я подрастал, и понимал, что лучше жизни нет, и хуже не бывает... А оказалось, есть... Она есть, эта грязная, и страшная словно смерть - жизнь. Ее не хочешь, отрицаешь, а она не отстает, догоняет тебя, и снова толкает в ад, где боль, всего лишь малая царапина, на бренном теле. Вот так мамочка моя, тяжело вздохнул Гнедин, и остановился. В ту же минуту, дуло автомата, сильно толкнуло в спину. Гнедин не оборачиваясь, покачал головой, и пошел по тропе. Ты скажешь мне, какое счастье, что живой. А я тебе отвечу, -нет! Я не хочу такой жизни, она прошла за год, вся без остатка, пробежала, и не осталось желания, видеть, и вдыхать, зачем? Все ясно, решено уже давно, "сопливым" юношей, с глазами зверя. Так что мама, писем от меня не жди, не голоси почем зря, не плачь, все одна радость для тебя, могилку если что, ну хоть пустую то... и то хорошо, будет, куда тебе приходить, поговорить с собой. Я раньше думал боль, это самое страшное, и нетерпимое, ее очень тяжело одолеть. Теперь я знаю точно, с ней можно жить, смирится, нет. Если честно, я боюсь каждую минуту, секунду, что кто то из них, этих горных людей, выстрелит в меня, и жизнь моя оборвется, а я, так и не попрощался с тобой, мамулечка, любимая моя. Самое для меня страшное, я могу признаться тебе,- мне очень больно думать, о том. что я должен убить себя,- больно.
Бывают минуты, они приходят словно с неба, когда я становлюсь, безрассудным и отважным, а после, все проходит, и я снова, цепляюсь за жизнь. Я понимаю, должен решится, я должен... А как думающий человек, не понимаю, для чего, или кого? Наверно много знать, и быть начитанным вредно, потому что и перед смертью, станешь рассуждать, что было, и потом, что произойдет...Ты знаешь, я не вижу смысла, тело устало, голова болит, раны гноятся, сил больше нет, не могу. Когда ты знаешь, что ждет тебя в будущем, противно жить. поверь мне. теперь я знаю. Вопрос единственный, зачем? "взорвет" твой мозг и начисто, лишит рассудка, раз, и навсегда! Зачем ты меня в армию отдала? Зачем? Кому я был нужен, студент, "книжный мальчик", и просто ... Ах мама, как мне тяжело, перебороть себя, и сделать это,- встретить смерть свою,- мне...Я сам не смогу понимаешь, я буду, мучатся, потому что сломлен, и пуст. А понимаю, надо, иначе не достойно... Веры больше нет, как нет и "розовых очков", через которые все в этом мире, так красиво. Мне надо настроиться, и умереть... Я устал. Не могу, терпеть, это адовы муки, прошептал Гнедин, и уткнулся в спину, впереди идущего моджахеда.
Тот обернулся, скривил лицо, и, поправив мешок на плече, сплюнул Гнедину на ногу. "Вот сука "черножопая", подумал Гнедин, мне бы автомат твой, я бы тебе наплевался, на жизнь вперед, "мудак"! Думаешь, если я не твоей веры, можно все? Ну ладно, взбодрил ты меня, осел, ничего не скажешь, злился Гнедин, упершись взглядом в автомат, на плече, обидчика. Вот и случай хороший подвернулся, улыбнулся Гнедин. А что? Пусть и хилый я совсем, а с автоматом справлюсь, ну а там, куда вынесет, ухмыльнулся Гнедин. Надо же, а ведь могу еще, что-то осталось во мне, хоть капля достоинства человеческого, хоть толика, и сила соберется в кулаках, надо только момент удобный выбрать. И не промахнутся, иначе, мучить будут, боюсь, лучше сразу, вниз прыгнуть, и все. Одним шагом, и жизнь, словно птица, пролетела. А вот теперь смогу, подобрался телом Гнедин. Да, знаю, как там у Высоцкого в песне? Как засмотрится мне нынче, как задышется? Воздух крут перед грозой, крут да вязок. Ну да, именно так, хорошие слова, нужные мне. А как же дальше, морщил лоб Гнедин. Ах да, вспомнил. Что споется мне сегодня, да что услышится? Мне сегодня, петь не надо, мне бы, злости побольше, да ярости, и что бы сил хватило, на последний рывок. Вот так вот, а иначе, не хочу. Купола в России кроют, чистым золотом, что бы чаще Господь, навещал, прошептал Гнедин, высохшими губами. Господи, мне неведомы молитвы твои, но я знаю, ты хороший, ты спаситель. Только меня, такого маленького, и совсем заплутавшего, тебе не спасти, - не видно, меня, я сам, о себе позабочусь. Душу сбитую утратами, да тратами, душу стертую, перекатами, шептал Гнедин. Если до крови лоскут истончал, золотыми, залатаю я заплатами, что бы чаще.... Гнедин, рванул автомат со спины, впереди идущего моджахеда. " Ах как просто, быть решительным, и яростным, не бояться своего врага, подумал Гнедин, уже скинув по привычке, планку предохранителя. А пальцы помнят, руки не забыли, ликовал он. Я еще устрою вам, последнюю гастроль! Эх, шальные мысли... Первый выстрел, произошел сам собой, тот, чей был автомат, упал на тропу, проехав вниз лицом, по каменистой земле. Гнедин сразу обернулся, и тут же увидел наставленные на него со всех сторон, стволы автоматов, и пулеметов.
- Не стреляйте, громко крикнул Зафир, шагая из "хвоста" каравана. У нас ценный груз! Могут погибнуть все! Не стреляйте!
- Не стреляйте, повторил за ним Рустам, глядя на своих воинов.
В тишине, было слышно дуновение ветра. Приученные лошади, подрагивали, но стояли. Моджахеды, смотрели на Гнедина, и молчали. "Как то странно, неудачно получилось, подумал Гнедин. И что же дальше? Куда? Он направил ствол автомата на бородатого моджахеда. А через секунду, сообразив, направил ствол, на лошадь, что держали под уздцы, груженную ящиками, и громко выкрикнул на английском, обращаясь к Зафиру:
- Стрелять буду в бомбу, взорвемся вместе!
- Стреляй, равнодушно, сказал Зафир, закинул свой автомат на плечо, и подошел к Гнедину. Стреляй, сказал он с непроницаемым лицом, стоя в двух метрах от Гнедина. Вперед, ухмыльнулся он.
- Зафир, ты о чем говоришь с ним, спросил Рустам. Нам не понятно. Что ты хочешь делать?
- У этого осла, нет патронов, я точно знаю об этом. Я сам зарядил в автомат Ахмадулло, всего три патрона. Русский выстрелил все, но он еще не знает, спокойно ответил Зафир, на пушту. Я знал, что он попытается сбежать, сейчас или потом, когда пройдем перевал, знал, улыбнулся Зафир, гордый своей проницательностью.
- Ты уверен, что у него нет патронов, переспросил Рустам.
- Клянусь Аллахом, ответил Зафир.
- Тогда забери у него автомат, сказал Рустам.
Моджахеды, молчали, Зафир, прищурившись, сделал шаг вперед.
- Стоять, заорал во все горло Гнедин. Стоп! кричал он на английском. Не подходи! Стреляю! При этом он отодвигался от Зафира, и все ближе подходил к лошади.
- Ты, придурок, усмехнулся Зафир, и прыгнул на Гнедина.
"Ах ты, осел, на, получай, пронеслось в голове Гнедина. Палец давил на курок.... Ну вот и все, прощай мамочка... Молчит, почему не... подумал Гнедин, выпучив от ужаса глаза. Я не понимаю... Сильный удар в лицо, кровь, брызнула фонтаном, пелена...
Зафир, бил с остервенением, яростно, и крепко.
- Проклятая собака! Говорил что наша вера хорошая! А сам, собака, убить всех хотел, падаль! Только Рустам, подбежав, оттянул Зафира, от уже угасающего тела. Гнедин лежал весь в крови, и казалось, не дышал. Рустам, оттолкнув Зафира, склонился над телом русского, и прислушался, одновременно, щупая пальцами пульс, на запястье Гнедина. "Живой, подумал он радостно. Бог спас тебя, и нас спас, это хорошо. Сегодня еще не наступил день, когда смерть приходит, не наступил... Еще поживешь мальчишка, увидишь..."
- Живой, собака, спросил Зафир, тяжело дыша.
- Живой, ответил Рустам. Только я сам себе удивляюсь, усмехнулся он. Зачем я тебе не дал убить русского, почесав нос, сказал Рустам, поднявшись.
- Ты понял, что он мне нужен, рассмеялся Зафир. Вслед за ними, стали улыбаться моджахеды, и опустив автоматы, уже готовились продолжить путь.
- Тогда ты мой должник, рассмеялся Рустам.
- Нет, покачал головой Зафир. Ты всего лишь оказал мне посильную помощь.
- Хорошо, кивнул Рустам. А кто теперь понесет это, указывая рукой на тело Гнедина, спросил Рустам.
- Пока положим на лошадь, оглядываясь по сторонам, сказал Зафир. А как придет в себя, пойдет сам.
- Согласен, пожал плечами Рустам. Но лучше, его бросить здесь.
- Сказал же, не могу, ответил недовольно Зафир. Он еще нужен.
- Твоя ноша, усмехнулся Рустам, тебе и нести.
Караван медленно спускался в узкую долину. Впереди был последний подъем, за которым, открывалась горная долина Афганистана. Зафир медленно шел рядом с лошадью, и изредка поглядывая на Гнедина, размышлял. " Вот русские, такие сильные, могущественные, у них много оружия, солдат, а что они могут? Стрелять ракетами, выжигать деревни и бегать ... Они словно дети, без родителей никуда, боятся, что поймают и размозжат челюсти, страх бежит впереди их. У себя, они гордые, и мужественные, а на нашей земле, сто раз подумают, прежде чем напасть. Они безрассудные, и не ценят своих солдат,- варвары. Я помню русские, я все помню, и не забуду... Вы принесли смерть, теперь я должен отомстить. Так отплатить вам, что бы на века запомнили, нельзя убивать людей, на чужой земле, чужой, для вас. А этот мальчишка, будет моей местью, он взорвет себя в мечети. И пусть народ восстанет против русских и их учеников, отбросов, нашей Родины, что пошли вслед за неверными, разоряя свой собственный народ. Унижая его, оскорбляя, принуждая, за все ответ придет, за все... Ты русский, взглянул на пленного Зафир, и будешь нашим знаменем, что поднимет восстание в Кабуле, и очистит землю , от захватчиков. Пусть не каждый, возьмет в руки оружие, но каждый, сердцем, будет с нами, ибо вера,- священна. Никто и никогда, не сможет, унизить наше достоинство. Мы жили, и будем жить по своим законам, других не надо, пусть убираются с нашей многострадальной земли,- сдохнут! Смерть русским! "
- Ты очень задумчивый, услышал Зафир. Он обернулся, посмотрел на уставшее лицо Рустама, и ответил:
- Осталось меньше половины пути, солнце садится, надо выбрать место для отдыха.
- Я знаю такое место, кивнул Рустам, здесь, указал он рукой, совсем рядом.
- Хорошо, вздохнул Зафир.
- Куда ты пойдешь? спросил Рустам.
- В Кундуз, посмотрев на Рустама, хитро улыбнулся Зафир. А ты?
- Меня ждут в Асмаре, задумчиво ответил Рустам. Потом, через день, я пойду в обратный путь.
- И я, промолвил Зафир, посмотрев на русского.
- Не понимаю тебя, покачал головой Рустам. Везешь этого русского, зачем?
- А он мой талисман, усмехнулся Зафир.
- Правда? удивился Рустам. Помогает? его лицо при этом, стало таким слащавым, как шербет. Продай мне его, а?
- Нет, покачал головой Зафир. Он смертник, став серьезным, сказал он, и посмотрел в лицо Рустама.
- Ой, вырвалось из уст Рустама, и он, потупив взор, замолчал.
Они так и шли вдвоем, по тропе, за лошадью, на которой лежал бездыханный, пленный, бывший рядовой советской армии, Гнедин. Вот только Рустам, очень задумался... "И куда же ты его везешь, думал он, глядя на дорогу. В Кундуз? Нет, брат, не поверю. Слишком далеко, и потом, куда его спрячешь, даже в другой одежде, лицо не заменить, а? Есть несколько баз рядом с границей, я знаю, может туда? Тогда, глупо как то, размышлял он. Эти базы знают "шурави", они не раз были в тех местах. Надо же, поймал себя на мысли Рустам, я своих, "шурави" стал называть, значит, совсем свой голос потерял, если так думаю. Хорошо ли это? Хорошо, что меня, не слышат, тяжело вздохнул Рустам. Я мусульманин, живу, как подобает правоверному, и ненавижу захватчиков своей земли, вот такой я ... И должен оставаться таким, пока не перейдем границу, должен... Я уже привык, меня очень многие хотели убить, оскорбить, унизить, и только ... а я, живой, и буду жить! Дома в Душанбе, такая красота! Добрые люди, культурные. Кино, ресторан, магазины большие, тишина. По ночам, не стреляют... Вкусный виноград, сладкие сливы, вкус детства, запах спелой дыни, такой ароматной, и большой,- моя семья... Хочу ли я показать им жизнь другую? Зачем? Им и так живется счастливо. Те, или эти, они радуются солнцу и живут, как могут. У них свой дом, и голова на плечах. Что бы понять этих людей, надо не с автоматом к ним приходить, а с добрым словом. а еще лучше, надо здесь родится, и и каждый день, просыпаясь, утром, видеть солнце, а не экран телевизора, и "бормотание" радио. Их жизнь, как на ладони. Все они, перед лицом Аллаха, равны. И я, такой же... Жаль парня, взглянул на пленного Рустам. Умрет ни за что, он же совсем не понимает, для чего он здесь, и почему, жаль. Наверно обвяжут "пластидам" и направят в нашу воинскую часть, или на базаре взорвут, или... Таких мест, миллион, злился на себя Рустам, я что, волшебник, что бы знать, где и когда! А надо бы, надо... Смысл слова, ни в том, что оно есть, а в том, что оно несет в себе смерть парень, как хочешь, называй, а лучше не станет. Как же уберечь тебя, парень?
Надо же, они наверно ровесники с Зафиром, а какие горячие оба! Один мстителен, другой, герой, только не понимают, до конца, игры закончились давно и, совсем. Эх, парень, если бы я знал заранее, про тебя, ушли бы вдвоем, я здесь уже каждую тропу выучил, подумал Рустам. А может ночью, увести его, и пусть бежит, пока сил хватит, а там... Нет, не пойдет, куда он такой, один - убьют. Русское лицо не спрятать, оно... Я делю с ними хлеб, слушаю их слова и мысли, вижу их лица, живу чужой жизнью...
И совсем не боюсь их, я стал им братом, я такой же, как они. Я буду защищать своих братьев, но сердце мое, не с ними, оно дома, на Родине. Они темные, не образованные люди, что просто дышат, под палящим солнцем. Приеду домой, у отца наверно очередь подошла на машину. Сразу купим "Жигули", а после, и о свадьбе подумаю. Зачем спешить, время еще есть, мне всего лишь тридцать лет. Последних два, я провел среди этих замечательных людей, хороших. У каждого своя правда, в чужом доме, не надо хозяйничать,- закончится плохо... Почему так подумал, спросил он себя? Последние, нет, не так! Всего два года, остальная жизнь, еще впереди! У нас очень красивые девушки, очень! Эх, жизнь изменится моя, через несколько дней, и все, прощай "дыра", пока! на сердце станет веселее. Никто и не вспомнит, через год, что был такой, усмехнулся Рустам.
Наши уходят насовсем, и, правильно, сколько можно гонятся друг за другом, и пускать кровь - бессмысленно! Они никогда не будут строить фабрики, ходить строем, и жить в одной комнате с соседями. Они свободные люди, и заботятся о себе, как умеют. А мы им, колхозы, заводы, да плевали они на нас, и правильно, у каждого должен быть свой надел земли. И пусть маленький, но хозяин есть. Они земледельцы, разводят скот, зачем им фабрики? Мы не изменим их, даже если будем с рождения, читать им Ленина, земля их держит на ногах, их земля! Глупость, конечно, что мы, сюда пришли. Зачем мы им? Америка? И Америке они не нужны - факт. Если бы не мы, то тогда первыми были американцы - чушь! Просто кто то, где то, проиграться в солдатиков захотел, и назвал это дело, интернациональной помощью, вот и гибнут они "оловянные", ни за что, не понимая... А кому это надо? В такой большой стране? Никому! А мне уж тем более, подумал Рустам. Злость во мне кипит, точно могу сказать. Людей жалко... А им, нет, и думаешь всегда о себе. Не помогут мне, уйду сам, а они эти молодые воины, пусть взрывают что хотят, мне не интересно, потому что весь корень зла, в том, что мы пришли к ним, и заставляем их жить, как привыкли мы. Так нельзя! Уйдем, меньше убивать будут, а может и нет, но это нас уже не касается... Хотя, я наверно должен буду умереть, остановив их, но, я выбираю жизнь, она моя, и государство, не дороже... Хорошо, я привык. Надо к пацану ближе быть. Спасенная душа - это хорошо. Ничего парень, терпи, недолго осталось... Недолго..."
Кабул. Перед выходом.
В комнате общежития, было непривычно тихо. Никонов сидел на кровати, и собирал свой РД. Вошел Крутиков, недовольный и какой то "помятый". Бросил на кровать шапку, и сев на стул сказал:
- Идешь?
- Да.
- Сегодня? прокашлялся Крутиков.
- Ага, кивнул Никонов.
- Далеко?
- Не близко, тяжело вздохнул Никонов.
- Группа готова?
- Нормально, положив трофейный бинокль в РД, ответил Никонов.
- До дембеля 75 дней, задумчиво произнес Крутиков.
- Хорошо, застегнув РД, ответил Никонов. А ты чего? взглянул на товарища Максим. Прохлаждаешься?
- Да, махнул рукой Крутиков. План БП написать надо, еще там несколько бумажек надо...
- Не грусти Коля, будет и тебе работа. Ты еще орденоносцем на Родину приедешь, улыбнулся Никонов.
- Кому говорить, так не тебе Максим. У тебя уже две Красных звезды, а я... махнув рукой, тяжело вздохнул Крутиков.
- У тебя все впереди.
- Ага. Хохму хочешь услышать, связисты сегодня рассказали.
- Валяй, кивнул Никонов, взглянув на часы. Время еще есть.
- Знаешь, тут недалеко артиллерийский полк стоит, знаешь, улыбался Крутиков, предвкушая удивление товарища.
- Знаю, кивнул Максим. Ты только не "растекайся мыслью", а то я концовку не услышу.
- Ладно, тогда так. Несет боевую службу в штабе полка, ефрейтор, молодой, такой, но очень талантливый паренек. Писарем значит там. Вот, пишет о боевых буднях, и героических боях, данного полка.
- И что, вздохнул Никонов. Ты прочитал написанный им Боевой листок? Да? А там ошибки, и послали кого то, или еще чего, а? Коля, я же наперед уже знаю.
- Нет Максим, такого даже ты представить себе не мог, хихикнул Крутиков.
- Ты меньше смейся мужчина, серьезно сказал Никонов. У меня выход. А ты?
- Все, поднял руки Крутиков, далее только по тексту, переданному связистами.
- И что, спросил Никонов.
- Командир данного полка, захотел запечатлеть себя героем в вечности, понимаешь да?
- Пока не очень, покачал головой Максим.
- Писарь нарисовал портрет данного командира полка, среди боевых будней в ДРА, а тот, ты даже не представляешь, представил его к ордену Красной звезды, за мужество и героизм. Представление подписали, недавно было награждение, теперь все, улыбался Крутиков.
- Еб ... того к....а! не удержался Никонов. Ох.....ть, можно! это же каким гадом, надо быть, поднялся с кровати Никонов, и ходил вокруг стола. Здесь люди жизнью своей ради товарищей рискуют, умирают, а он, паскуда, за портрет орден,- тварь! Где мои вещи, что происходит, не понимаю, возмущался Никонов.
- И я о чем, встал Крутиков. А ты мне про орден говоришь. На кой он мне, такой орден, только стыдно за него будет.
- Не слышал твоих панических слов и не видел таких же настроений, посмотрев на друга, сказал Никонов. Не грусти Коля, все домой вернемся.
- Целые, подняв руку, сказал Крутиков. Я только за это.
- Я тоже не против, натянуто улыбнулся Никонов. Ну что, мне пора, взглянув на часы, сказал Никонов.
- Все пули мимо, негромко сказал Николай. Они обнялись, крепко по-мужски.
- Ни пуха.
- К черту, ответил Никонов, и вышел, на ходу, "закинув " РД на плечо.
В коридоре раздался скрип двери, затем глухой удар, и все, тишина..."Теперь машина, после аэродром, и в путь, подумал Никонов. Работа..." Группа сидела в кузове "Урала" рядом с вертолетной площадкой. Экипаж вертолета, сосредоточенно готовился к вылету, проверяя все системы. Никонов ждал командира отряда подполковника Гусарова. Он должен был приехать лично, и дать некоторые указания. Максим сидел на подножке кабины, и смотрел на горы вдали. Водитель, молча, курил, и протирал "засаленной" тряпкой, сиденье.
"Боевой настрой духа, подумал Никонов. Наверно так лучше собираться на бой, сосредотачиваешься, успокаиваешься, настроение опять же, не последнее дело. Что-то музыкально как то сегодня, прислушался к себе Никонов. Вроде мелодия какая-то блуждает в голове. Вернемся, на гитаре поиграю. Сколько раз ходил, все нормально, даже мускул не дрогнул, а сегодня, что-то тревожно. Нехорошо на душе, тоскливо. Острие удара, торпеда, усмехнулся своим мыслям Никонов. Стоп, сказал он себе мысленно".
- Мачулин, негромко окликнул водителя Никонов.
- Я, отозвался долговязый солдат.
- Дай листок с ручкой.
- Сейчас? не удивился Мачулин.
- Нет, в расположении, покачал головой Никонов.
- Будет, пробасил солдат. Откинул крышку "бардачка" и достал тетрадь с ручкой. Вот, протянул он тетрадь из кабины.
- Спасибо, обернулся Никонов, взял тетрадь, открыл, и стал писать. Рука "бегала" по тетрадному листу, порхая словно бабочка, на ветру...
Теперь я торпеда, теперь я другой. И сверлит тревога, внутри череп мой. А сколько осталось? Вся жизнь в вираже, но надо дышать и решать налегке. А стоны и боль, вы оставьте другим. Когда то придет тоска и за ними Тугая петля, стреножила боль... И снова ты бьёшься отчаянно в кровь... Никонов так увлекся, что не заметил, как на аэродром въехал "уазик" командира. Только противный, ржавый скрип тормозов, отвлек его. Он поднял голову, и увидел командира отряда, Гусарова. " По настроению, не самое лучшее, подумал он, встал, бросил тетрадь с ручкой в кабину, и вытянулся".
-Товарищ подполковник, вскинув руку...
- Отставить, устало сказал Гусаров, взглянув на Никонова. Готов?
- Так точно, бодро ответил Никонов.
- Значит так, выдохнул Гусаров. Поддержка с воздуха, в крайнем случае, можешь рассчитывать минут на 15- 20, сам знаешь, удаление слишком большое.
- Знаю, ответил Никонов.
- Человека, которого доставишь с той стороны, по возможности, должны меньше видеть. Понятно? А тот, кто знает его, подсядет к тебе, по маршруту следования. С ним будет офицер особого отдела. Я говорю о посторонних, добавил задумчиво Гусаров. А таковые все, кроме ... Гусаров осекся, задумался и продолжил через несколько секунд. Доставишь его сюда, передашь лично мне - живого. Понял?
- Так точно, ответил Никонов. А если вдруг...
- И труп тоже, раздраженно сказал Гусаров. Ясно?
- Так точно.
- Одежду "духовскую" подобрали?
- Полный комплект и одна в запасе, с готовностью ответил Никонов.
- Ладно, кивнул Гусаров, не мальчики уже, тяжело вздохнул командир. Береги солдат, они, наша ценность. Их дома матери ждут, и родные, добавил Гусаров, взглянув на часы. Помни. Протяжно загудели системы вертолета. Гусаров пристально посмотрел на Никонова, будто что-то хотел ему сказать, но, промолчал.
- Ни пуха Максим, сказал он как то глухо. Что бы все целыми вернулись. Прощаться не будем.
- К черту, товарищ подполковник, ответил Никонов.
- Будь, сжав кулак, сказал Гусаров, повернулся и пошел.
- Буду, тихо произнес Никонов.
Из кузова выглянул старшина Дроздов, спрыгнул на бетонку, и громко скомандовал:
- К машине!
- Поехали! крикнул Никонов.
Группа быстро погрузилась в вертолет, и вот уже мощно загудели двигатели... Они уходили... Впереди их ждал аэродром в Джелалабаде, незнакомый человек в группе, и нелегкое задание. Они уходили...
Джелалабад. Аэродром. 16ч.12мин.
-Пересадка, громко крикнул Никонов, посмотрев в иллюминатор. Станция Джелалабад. Можно покурить и оправится.
-Товарищ старший лейтенант, обратился старшина Дроздов, сколько стоянка.
-Пятнадцать минут, посмотрев на свои "командирские" ответил Никонов. Всем переодеться в "духовскую одежду". Возьмем пассажира, и пересядем на другой борт.
- Понятно, кивнул Дроздов.
Вертолет медленно заходил на посадку. Никонов смотрел в иллюминатор, и уже заметил темно-зеленый автомобиль "таблетку" на взлетной полосе. "Значит уже приехали, подумал он. Чем быстрее, тем лучше". Вертолет коснулся полосы. Двигатели еще работали, когда Никонов, распахнув дверцу, спрыгнул на "бетонку". Пригнувшись, он быстро подбежал к машине, с завешанными плотными шторами, окнами. Дверь распахнулась, и Никонов увидел добродушное лицо, светловолосого офицера. Он махнул ему рукой, приглашая в салон. " Где то я его видел, подумал Никонов. Может в Кабуле?"
- Ясно, кивнул Никонов, сев на откидную лавку. Он осмотрелся, и увидел на боковом сиденье хмурого афганца.
Майор взглянул на мужчину, повернулся, и сказал:
- Знакомься. Это Бахрам, он пойдет с тобой.
Он был совсем седой, будто снегом припорошенные темные волосы, и грустные, черные глаза, словно два блестящих уголька. Задумчивое, смуглое лицо, бородка, длинный нос, и губы, как две тонких нити. Никонов с интересом, смотрел на него, и пытался угадать, кто он? Где дом его? Кто он, по национальности?
- Максим, протянул руку Никонов.
Интересно, он русский знает, или Сайчахфарова звать, подумал Максим. " И словно прочитав его мысли, мужчина пожал его руку, и негромко промолвил:
- Я говорю по-русски, слегка кивнул он головой.
"Такой человек, может быть, кем угодно, подумал Никонов, и мастером что лепит горшки, и воином, что защищает свою землю, и пастухом, интересный типаж. Одежда на нем пуштуна, а кто он внутри, неизвестно. Зачем мне? А как же, сказал себе Никонов, мне с этим человеком под пули, а я о нем ничего не знаю. Где уверенность? Не о том думаешь, Максим, надо думать о работе, выполнении задания... Через пятнадцать минут взлет, а я совсем ничего не знаю. Плохо."
- Буду краток, кашлянул майор. У тебя и так времени мало. Пока заправляют второй борт, опоздали немного, "залетчики", поморщился Русанов. Слушай, расстелив на колене потертую карту, начал майор. Вот здесь, указал он пальцем, рядом с районом высадки, хозяйничают отряды Гульбетдина, они там так распоясались, что почти открыто, нападают на "царандой". Вникай, взглянув на Никонова, сказал майор. Вот тут, иногда появляются маленькие отряды Джалаля. Так что тебе, скучно не будет. Теперь по нашему человеку, тяжело вздохнул майор, и посмотрел на Бахрама. Чтобы не мудрить слишком, в твоей группе будет Бахрам, он знает в лицо этого человека. Скорее всего, караван выйдет на ваш дозор, под утро. Главное, ты будешь знать, кто из них наш, Бахрам подскажет. Ну а дальше, действуй по обстоятельствам, остальные, и груз, нас не интересуют.
- Понятно, ответил задумчивый, Никонов.
- Вижу, улыбнулся Русанов. Ты не молчи, говори. Если насчет Бахрама беспокоишься, пустое,- это наш человек, не подведет, взглянув на Бахрама, майор, добавил:
- Не первый раз.
Никонов взглянул на спокойное лицо Бахрама и подумал, если быть уверенным, то и жил бы в Сочи, а не тасовал колоду. Странно как-то всё, хотя и понятно".
- Без меня не обойдется, с восточным акцентом, но на русском, произнес Бахрам. Я хорошо знаю провинцию Кунар, и подходы к границе. Я дам вам машину.
" Черт, опять все пошло кувырком, подумал Никонов. Еще не успели дойти, а планы уже меняются, вот так всегда, в штабе одно, а на маршруте совсем иначе. Конечно, я не доверяю ему, но, ему верят наши. Если поговорить с майором наедине, Бахрам поймет о недоверии, вносить разлад, не могу, не должен, значит, действую четко по приказу. Взять человека, и, выдвигаться по маршруту. А там, как судьба решит, но я, настроен на лучшее. А как иначе! Кто он? Офицер управления, или агент, мне все едино, главное выполнить задачу. Как на учениях, дают тебе в группу наблюдателя. Тот таскается за тобой везде, что-то записывая в блокнот, ну и что, такая работа. Пусть будет наблюдателем, так проще, подумал Максим, взглянув на часы". - Пора, сам знаю, негромко произнес Русанов.
- Да, кивнул Никонов. Время.
Он открыл дверь и вышел из машины. На взлетной полосе уже готовились к взлету три вертолета. Один с разведчиками, два других в сопровождении.
- Ну, давай Бахрам, пожал руку Русанов, и, похлопав по плечу, добавил:
- С остальными познакомишься на борту.
- Хоп, кивнул Бахрам, и пошел за Никоновым к вертолету.
- Быстрее, махнул рукой, Никонов. Он заскочил на борт, и чуть не заматерился от удивления. В отсеке, улыбаясь, сидела группа в полном составе с лейтенантом Сайчахфаровым, переодетая, и с намазанными темной краской лицами. Белые зубы, выделялись на "чумазых" лицах. Воняло какой то гадостью. Никонов поморщился.
- Папуасы, мать вашу, громко сказал Никонов, слегка улыбнувшись. Что за "дерьмо?
Поднявшийся, вслед за Никоновым на борт Бахрам, только кивнул головой, и сел на предложенное ему место.
- Все на месте, огляделся Никонов.
- Так точно, командир, - ответил старшина Дроздов.
- Взлетаем, взглянув в открытую дверь пилотской кабины, громко сказал Никонов.
Системы запуска включились, бортмеханик закрыл дверцу, вертолет наполнялся гулом. Никонов прошел в конец отсека, и сев на лавку, взял свой комплект одежды, что-бы переодеться. " Ну вот, подумал он, идем. Снова, или опять, какая разница, все едино. Задача ясна, маршрут известен, идем... Теперь по дороге, два прихлопа, и притоп, выйдем и вперед. Две посадки ложных, третья наша, а только надо ли, на машине гонять, задумался Никонов. С одной стороны, на "Симурге" или там"Тойоте", сподручнее, мобильнее. Если они, на машинах будут, мы же пешком за ними не угонимся,- точно. И маршрут они могут сменить, в последний момент, такое тоже часто было, с ними не договоришься, улыбнулся Никонов, складывая свое обмундирование. И то, что мы в штабе да по картам рассчитали, все может "соплями обрасти", и всякими иными трудностями. Мало ли что, бывало... Просидим, дня два, а они, совсем другой дорогой пойдут, ну взбредет им в голову. Я же не могу связаться с ними и уточнить, господа "бабаи", сообщите срочно, где поедете, усмехнулся Никонов. Вариант с машиной, я рассчитывал, но, только, захватив ее на месте, а тут, взглянул он на Бахрама, все в руки идет,- просто везуха. Ладно, пусть он идет за машиной, а мы отойдем километра на три, к запасной площадке, и посмотрим. Не доверяешь? Я проверяю, тех, кого не знаю хорошо, ответил себе Никонов, поэтому, до этих пор, целый и невредим ". Бахрам поднялся, подошел к Никонову, сел рядом, и, наклонившись к уху сказал:
- Я выйду на второй остановке, скажи, куда подъехать на машине.
Никонов не удивился. Он лишь, замер на секунду, и наклонившись к Бахраму ответил:
- Откуда знаешь где?
- Если я знаю, где пройдет караван, значит, я знаю, где ты будешь ждать его, ответил Бахрам.
- Десять километров строго на запад от Бадаханкуне. Там есть заброшенный колодец, ...
- Знаю, кивнул Бахрам. Я буду там, на рассвете.
- Хорошо, кивнул Никонов. Я скажу когда.
- Угу, кивнул Бахрам, поднялся и вернулся на свое место.
Афганистан. Южнее Шингара. Через несколько часов.
"Такое спокойное, прохладное утро. Ветерок дует, но, не хватает тепла. Тело будто замерзло и каждой клеточкой ощущаешь, пронизывающий холод. Хочется уткнуться в подушку, под теплым одеялом, свернутся "калачиком", и спать. Спокойно, безмятежно - просто спать, не просыпаясь через десять минут, с немым вопросом в глазах, глядя на радиостанцию. А какой он будет этот день,- хороший?- подумал Никонов, разглядывая серое небо. А может и трудный, тот самый, который ждешь, готовишься, а он наступает всегда неожиданно. И вдруг четко понимаешь, ты выдохся, не можешь. Сколько раз вот так думалось и мечталось, а после, команда, и ты вздрагиваешь, отряхиваешь с себя, остатки сна, и бежишь, стреляешь, живешь..." Никонов открыл глаза и посмотрел на часы. "Без пяти минут, шесть, сказал он себе". Повернул голову, посмотрел на радиостанцию, и снова закрыл глаза. "Еще пять минут, целая вечность, подумал он. Совсем немного "вздремну", и все. Сейчас бы в общежитие, на кровать свою, да часиков десять, "придавить на массу", вот здорово". Он открыл глаза, посмотрел на рядового Лапицына, и шепотом спросил:
- Ну как там?
- Все тихо, ответил Лапицын, опустив бинокль. На дороге пусто, ни одного "бабая", повернувшись, сказал Лапицын.
- Будем ждать, прошептал Никонов. Дроздов в эфир выходил?
- Минут двадцать как был, ответил Лапицын.
- Визуально его наблюдаешь?
- Сейчас да, кивнул солдат, светает уже. Там же место почти открытое, шептал Лапицын, только сад старый вижу, и колодец. Они с Вятичем, чуть правее позицию заняли, в арыке.
- Значит пока тихо, шепотом произнес Никонов.
- Да, кивнул Лапицын.
- Через час сменю, наблюдай. А я отдохну, закрыл глаза Никонов, завернувшись в спальник. "Хорошие у меня ребята, подумал Никонов. Вот Лапицын, и брат его, оба из глухой деревни, Вологодской области, а смышленые, не хуже студентов из университета, только у нас свои, улыбнулся Никонов. И главное, цельные они, настоящие. Как дуб мощный, крепкий, и стойкий, так и они... молодцы. И остальные, все "как на подбор", кого ни возьми, двоих стоит, как минимум. А нам других и не надо. Мы же острие копья, улыбнулся Никонов, вспомнив свои стихи. Холодно зараза, даже трусит слегка, кажется сердце замерзает. Надо отдохнуть, надо... Трудный день... Работа такая... Горы, "буераки", песок, глина... Работа такая... Все... Я сплю..."
Он вдруг четко увидел, старое фабричное общежитие, в котором они жили с мамой, и площадку, с лавочкой, под акацией. Качели... А на качелях сидела соседка Марина.
- Я читала твои стихи, улыбалась Марина, раскачиваясь на качели. Они такие воздушные, как кружева. Максим стоял рядом и задумчиво смотрел на нее.
- Ты давно пишешь стихи?
- Ты озорная девчонка, улыбнулся Максим. Кто тебе разрешил, брать мой дневник? Как?
- А я не брала, ответила она удивленно. Он на полу лежал, в коридоре, я подобрала, и прочла. А что?
- Не может быть! Как он там оказался, - изумленно сказал Максим.
- Может мама твоя выкинула? Дневники сами не ходят, звонко хохотнула Марина. Правильно?
- Правильно, задумчиво ответил Максим.
- Ты посмотри туда, вскочила Марина. Туда, видишь? Ну, там, за горой, свет такой, желтый, указывая рукой, говорила Марина. Это часы, ровно шесть, испуганно сказала она, изменившись в лице. Смотри!
- Где ? Спохватился Максим, глядя на гору. Не вижу.
- Да вот же, шесть часов, откуда-то сверху, сказала она. и, исчезла, в солнечном свете.
- Товарищ старший лейтенант, наблюдаю "коробочку", движется в нашем направлении, тихо говорил Лапицын.
- Вижу "коробочку", идет на меня, раздался голос из радиостанции.
Никонов взял наушник, вылез из спальника, и, посмотрев в сторону старого сада, тихо сказал:
- Вижу. Наблюдать, добавил он.
- Понял, прозвучал в ответ, голос Дроздова.
Никонов посмотрел на часы. "Шесть двадцать семь, а к чему здесь Марина? И время, шесть часов? Бред, какой то, подумал он, приснится же такое".
Афганистан. Кишлак Бадаханкуне.
Славен путь его, потому всегда, возвращаешься домой, улыбнулся Рустам, глядя на окраины деревни. Здесь пересядем на машины, так быстрее, посмотрев на сосредоточенное лицо Зафира, улыбался Рустам.
- А, смотри, развел он руки в стороны. Какая красота!
- Хорошо, задумчиво произнес Зафир, глядя на горы.
- Я поеду за тобой, сказал Рустам. Здесь дорога одна, а дальше, будет поворот, мне налево, тебе направо.
- Нет, покачал головой Зафир. Ты поедешь первым.
- Как пожелаешь, согласился Рустам. Все что везли, перегрузили, тогда в путь, осмотрев машину, сказал Рустам.
- Да, кивнул Зафир.
- Садитесь в машины, махнул рукой, Рустам своим воинам. Мы едем.
Моджахеды спешно заняли места в кузове, и караван поехал по петляющей горной дороге.
"Здравствуй родная земля, долго не видел тебя, тосковал, думал Зафир , разглядывая горы и деревню вдали. И сколько лет ни прошло, а я вернулся, что бы защищать свой народ, деревни, страну. Не обижайся на меня, было тяжелое время, час испытаний, но я выстоял и вернулся. Теперь будет по-другому, я обещаю..." Караван, в облаках пыли приближался к длинному и узкому ущелью, по дну которого тянулась грунтовая дорога. Тело Гнедина, лежало на дне кузова, с завязанными руками, и мешком на голове. Все что скажешь мне ты- неправда. Я не слышу тебя, ты молчишь. Почему? Ты скажи хоть слово, одно словечко, отчего так тяжело, не молчи. Я знаю, тебе нет дела до меня, я никто. В белых облаках, он шел по небу, в рваной рубахе, будто по тверди земной. Я не верю в чудеса, если нет жизни, то ее не воскресить. Или, ты знаешь, что-то такое, отчего люди становятся другими? Говорил много раз себе, материя жива, или мертва, не бывает середины. Ты, то есть, то исчезаешь, почему так? Навстречу ему, из облака, вышел человек, с добрым лицом, улыбнувшись, сказал:
- Если веришь, то я есть. Улыбнулся, и ушел, в большое серое облако.
Верю, или нет, шептал Гнедин, в растерянности. Да, или нет? А если... Верю! закричал он, сжав кулаки. Я верю! Тело его задрожало от боли." Гнедин открыл глаза, и увидел перед собой , тоненькие струйки света. " Больно, очень, задыхаюсь, пронеслось в голове вихрем." Жадно хватая ртом воздух, он ощущал как боль, входит в него, словно острие большого ножа, пронзая насквозь. Он пошевелил ногой, и судорога, скрутила его тело, будто невидимая стальная нить.- А-а-а!!! закричал Гнедин, от боли. Он дернулся, и стал извиваться всем телом, будто хотел освободиться, от невидимой петли. -Мама!!! Больно!!! орал он, пытаясь подняться. А боль, словно издеваясь над ним, еще сильнее, затягивала петлю, выворачивая жилы. Как змея извивается на песке, так и он, вился, вокруг невидимой удавки.
- Молчать! прикрикнул молодой моджахед, пнув его ногой в спину.
Гнедин застонал, и уткнувшись головой во что то твердое, затих. А боль, пронзая все тело, ударяла в голову. Он с силой закусил губу и сразу почувствовал, медный привкус крови. "Спасите меня, умоляю, спасите! Господи, дай мне умереть, я прошу тебя, не мучай! Я не могу терпеть! Пожалуйста! Господи! шептал Гнедин ". Судорога вывернула его тело, изогнула, будто сломала пополам. Он бился головой, и кричал:- Помогите!!! Спасите!!!
Сильный удар в голову, свалил его, тело замерло, ноги дернулись еще несколько раз, и он затих. Машина подпрыгивала на камнях, и ухабах, караван приближался к узкому месту, перед мостиком, через речушку. Ровно посередине, узкой дороги, ведущей к мосту, стоял пикап, с открытым капотом, а рядом с ним, в раздумье, на камне, сидел мужчина, в пуштунской одежде. Это был Бахрам, он ждал караван. Он знал Рустама, и был уверен, они поедут именно этой дорогой, не другой... Хитрый способ, захватить Рустама живым, он придумал сам. И когда утром, приехал в назначенное место, для встречи с разведчиками, он уже был уверен,- они согласятся. Потому что, иного пути нет...
Долго, и скрупулезно, на карте, и чертя веточкой на земле, рассказывал Никонову, как и где, лучше всего устроить засаду. Он видел его глаза, в них была неуверенность, и тревога, но он, старался как можно спокойнее, сказать о том, что его мучило. Он знал, что в караване есть взрывчатка, догадывался для чего, и в разговоре, все больше склонял разведчиков, к бескровному исходу. Никонов сомневался, несколько раз уточнял местоположение по карте, размышлял, но слушал его, и согласился. Теперь, группа разведчиков, разделенная на несколько малых, располагалась в засадах, с разных сторон дороги, ведущей к мосту. Бахрам, поставил свой пикап, поперек дороги, вынул нож, и по очереди, проткнул три колеса. Машина сразу осела, и наклонилась на левый бок. Он обошел вокруг нее, посмотрел по сторонам, прикидывая в уме расстояние, что оставалось по краям дороги, покачав головой, Не торопясь подошел к камню, и сел, перебирая в руке, маленькие камешки. " Все в твоих руках Всевышний, подумал он, поднял голову, и посмотрел на небо. Наступил хороший день, я увижу своего друга".
Что может быть лучше тишины? Ничего. Она даже имеет свой вкус, такой терпкий, и соленый , пахнущий потом и ... Когда прислушиваешься к ней, кажется стук сердца очень громкий, и даже ощущаешь кровь, бегущую по телу. А еще чувство, оно так остро в этот миг, что кажется вот сейчас, может оборваться, словно подвешенное на тоненькие ниточки, - тряпичная кукла. Движения просты, ум ясен, глаз остры. Видит даже букашку, а внутри, все сжато как пружина, и трепещет. Ну, вот сейчас, еще немного, и выстрелит, железная, изогнутая, и побежит вперед, и страх, и злость, и упоение силой. А за ними, он,- тот, кто наслаждался тишиной...
Никонов лежал за бугорком, в старом арыке, и внимательно наблюдал за дорогой. " План конечно хороший, ничего не скажешь, размышлял он. И повод есть остановится, помощь оказать, и дорогу освободить, для проезда, другой здесь нет. Возвращаться назад? Далеко, не поедут, нет смысла. Позиции заняли правильно, разглядывая места, где спрятались бойцы, думал Никонов. Одна впереди, там четверо, две справа по ходу движения, одна по другую сторону, прикрытие, позади всех, и чуть выше, с контролем дороги сверху, нормально. Все знают, что в одной из машин взрывчатка, и надо бить аккуратно, и только по противнику. Вопрос, в какой? Об этом даст знак Бахрам, я его вижу отлично. В какую сторону выбросит камешки из руки, там и взрывчатка. В мою, значит вторая. В другую сторону, выходит первая. У всех "ПБС", остается только внезапность, и решительность, в наших действиях, а значит и победа, в конечном итоге. Вроде все ясно, и понятно. А все одно, что-то тревожно на душе. Сидим в засаде, с "такой подачи", и еще не до конца уверен... Или это меня червь сомнения точит? Хотя, всякое бывает" Никонов вдруг напрягся, и расслышал еле уловимый звук. Он был такой далекий, что его можно было спутать, с дуновением ветра. Рука сама потянулась к рации, но, остановилась. Чего это я, спросил он себя, и посмотрел на Лапицина, и Шульгина, что лежали рядом с ним. Вроде все нормально, увидев спокойное выражение на лицах своих солдат, сказал себе Никонов. Наверно показалось. А вот и нет, вытянув шею, как то боком, прислушивался к звукам Никонов. Он повернулся, взглянул на солдат, и шепотом произнес:
Машины появились через несколько минут. Два пикапа с вооруженными людьми, быстро приближались к засаде. Никонов прищурился, и внимательно смотрел на машины. "Только бы остановились, и не стали с ходу объезжать, только бы... на ходу не сможем, опасно. Теперь все зависит от Бахрама. Не знаю я, какой он боец, не знаю какой человек, но, интуиция моя подсказывает, опытный солдат. А "чутье" мое, многое значит, оно как нюх, у волка, охотника за версту чует, ухмыльнулся себе Никонов. "
Первая машина, резко сбавила ход, и остановилась в тридцати метрах от стоящего поперек пикапа. Моджахеды в кузове насторожились, и вскинули автоматы. Следом за ними, остановилась и вторая машина. Через несколько секунд, из кабины первого пикапа, вылез моджахед. Посмотрел на мирно сидящего, Бахрама, оглянулся по сторонам, закинул свой автомат на плечо, и медленно пошел вперед, туда, где посередине дороги стоял пикап, с открытым капотом. Бахрам узнал его сразу. Эту походку не спутать, подумал он, глядя на своего друга Рустама. Все такой же, рискованный и бесшабашный, простой, и свой, где бы ни был, куда бы его не забросила судьба. Это Рустам, только он, идет уверенно и легко, этого не объяснить, надо видеть, и чувствовать, улыбнулся Бахрам, поднимаясь с камня. Значит он в первой машине. Даже лучше, подумал он, за моей спиной арык, там и спрячемся вместе. Хвала Всевышнему, я вижу его здоровым, и целым, подумал Бахрам, выбросив камешки в сторону Никонова.
"Значит вторая, подумал Никонов, взяв на прицел, водителя второй машины. Вот гадство, бл..ь, цирк шапито, на волосинке! вдруг подумал Никонов. Мы в непосредственной зоне поражения, если там взрывчатка, чтоб тебе ...и сколько там ее, одному Богу известно, а может и нет, "японский городовой"! Если там столько "кило", как говорили, это же, "хана всем" и сразу.... бл..ь, одни буквы в голове, что б вам. Тут дистанция метров тридцать, всех в песок, если что... ох, мне эти рисковые делишки, за ногу того придурка... что б ему... да по колено. Раньше думал про овраги, а теперь все про бумаги, сказал про себя Никонов. Значит, тот, кто не рискует, не пьет. Водителя я сам, по-тихому положу, а второго, что в кабине, Лапицын. Никонов, обернулся, и стукнул себя по плечу. Лапицын, скосил глаза в сторону командира, и увидел поданный знак, вторая машина, человек справа. Он кивнул, и чуть сдвинул ствол автомата влево. Теперь порядок, подумал Никонов. Главные роли расписаны, а с остальными, другие разберутся, не все же нам, работать." Рустам уже подошел к машине, и протянув руки здоровался .
- Что случилось? спросил Рустам, указывая рукой на машину.
- Беда, пожал плечами Бахрам, разведя руки в стороны. Совсем ехать не могу, сломалась машина. Поможете мне?
- Бензин закончился, обходя машину, спросил Рустам, заглянув под капот.
- Немного есть, ответил Бахрам. Вот только колеса порезал, может у вас есть? Конечно, куплю, кивал головой Бахрам, если не очень дорого.
- Нет, покачал головой Рустам. У нас нет. Он стоял с другой стороны пикапа, и наклонившись рассматривал, порезы на шинах.
- Тогда может довезете меня в Карай, спросил Бахрам, обращаясь к Рустаму.
Тот, уже обошел пикап со всех сторон, еще раз осмотрелся, взглянул на речушку, на мостик, тяжело вздохнув, сказал, посмотрев на Бахрама:
- Тогда надо сдвинуть машину с дороги, что бы мы проехали.
- Хорошо, кивнул Бахрам, только вдвоем мы не сможем.
- Мы поможем тебе, сказал Рустам, взглянув на машину, в которой сидел Зафир. Подожди недолго, добавил он, направляясь к Зафиру.
Тишина, тоже бывает вязкой, только это знают те, кто щупал ее, пробовал на язык, до кончиков пальцев, что лежат на курке...Когда в тебе , на пол шага, замирая бьется сердце, и кровь будто загорается изнутри...Зафир, положив автомат на колени, приоткрыл дверцу, и смотрел на спокойно идущего Рустама. Он шел не спеша, и смотрел только на Зафира.
- Там несчастный, на дороге, у него поломалась машина, улыбнувшись, сказал Рустам, остановившись у капота второго пикапа. Что бы ехать дальше, надо столкнуть его машину с дороги.
- Он один, спросил Зафир, глядя в глаза Рустама.
- Совсем, пожал плечами Рустам, и почесал нос.
- Помогите ему, и поедем дальше, махнул рукой Зафир, указывая на машину Рустама.
- Нас всех, обернувшись, сказал Рустам, посмотрев на машину, не хватит.
- На машине колеса проколоты, посмотрев на Зафира, сказал Рустам, и зевнул. Совсем поношенные.
Зафир пристально смотрел на мужчину, склонившегося у машины, и колебался ". А вдруг это засада? подумал он, осматривая дорогу. Смотрят на нас, сейчас, через прицел, и готовятся убить, а? спросил он себя. А кто? В этих местах, на этой дороге, может ли? Да, сомнения смерти подобны, тяжело вздохнул Зафир, и медленно вылез из кабины пикапа.
Он встал, расправил спину, и огляделся. Взглянул на моджахедов, что зорко смотрели, по обе стороны дороги, потом на Рустама, затем на пикап, посередине дороги, мостик, речку... Почему я должен бояться кого-то, у себя дома, усмехнулся он, своим мыслям. Пусть захватчики меня боятся, и остальные, отступники, а мне, нечего. Он еще раз, огляделся, и негромко сказал, обращаясь к Рустаму:
- Бери всех, столкните эту машину, нам надо ехать.
- Хорошо, кивнул Рустам, махнув рукой, крикнул:
- Надо помочь столкнуть машину, идемте, все.
Моджахеды загудели, разом, словно пчелиный улей, переговариваясь между собой, и шутя, они вылезли из машин, и пошли по дороге.
- Надо помочь, приговаривал Рустам, идя с краю.
- Ты сиди, приказал своему водителю Зафир. Они сами, добавил он, обернулся и посмотрел на одинокую фигуру в кузове пикапа.
- Сулейман, ты охраняешь , спросил Зафир, посмотрев на спину моджахеда.
- Да, ответил он, не оборачиваясь.
- Пленный живой?
- Живой, кивнул Сулейман.
- Хорошо, задумчиво произнес Зафир, глядя на каменистые откосы, вдоль дороги. "Поможем этому несчастному, и поедем дальше, подумал Зафир. Его взгляд скользнул чуть выше, и глаз явственно заметил блеск. Нет, ухмыльнулся Зафир, покачав головой, такого не может быть, неправда... Он смотрел по сторонам, и положив палец на скобу, сдвинул предохранитель на автомате. Не может быть... покачивал он головой. Дома, на своей земле, не верю..."
Никонов, наблюдая из укрытия, отчетливо, и ясно понял, их увидели, теперь. Инициатива за тем, кто быстрее, и точнее, сработает. Он спокойно положил палец на спусковой крючок, прицелился, медленно выдохнул, и нажал. Громкий хлопок. "Работаем, пронеслось в его голове, словно вихрем. Следующий..." Одиночный, попал точно в голову водителя. Зафир, резко пригнулся, и ... Сильный толчок в грудь, сбил его с ног. Он упал, и выронил из рук автомат. Никонов резко повернулся влево, и выстрелил в спину, того, кто сидел в кузове. Бахрам, схватив за руку Рустама, потянул его за собой, спрыгнув в арык. Хлопки выстрелов раздавались с трех сторон. Моджахеды, застигнутые врасплох, попадали на землю. Те, кто уцелел, отполз под машину, "огрызались" огнем из автоматов, не понимая, откуда в них стреляют.
- С приездом братишка, сказал на таджикском, Бахрам, широко улыбнулся глядя на Рустама. Извини, прием немного громкий получился, но, я доволен.
- Здравствуй Бахрам, пригибаясь, ответил Рустам. Другой выход был? спросил он, выстрелив из своего автомата, наугад, в сторону пикапа.
- Был, кивнул Бахрам, совсем не обращая внимания на выстрелы. Оставить тебя там, и забыть. Нравится? улыбнулся Бахрам.
- Нет, покачал головой Рустам, посмотрев на Бахрама.
- Тогда , ты героически погиб, усмехнулся Бахрам.
- Как? спросил Рустам, посмотрев на автомат. В бою?
- Ты дрался как лев, но силы были неравны, и ты...
Вдруг, в один момент, все стихло. Будто и не было ничего. Бахрам приложил палец к губам, и негромко добавил:
- Ты погиб как герой.
- Хорошо, тихо сказал Рустам, прислонившись спиной к камню. Я всегда хотел, только героем, задумчиво произнес Рустам. Наши, спросил Рустам, глядя в глаза Бахрама.
- Они, улыбнулся Бахрам.
- Я давно не видел тебя братишка, улыбнулся Рустам. Ты все такой же.
- Да, кивнул Бахрам, это я. Они улыбались и смотрели друг на друга. Ты поедешь домой, ты счастливый человек, говорил негромко Бахрам.
- А ты? спросил Рустам.
- Не знаю, пожал он плечами. Может, еще буду здесь... а может...
- Не говори, покачал головой Рустам. Не будем загадывать.
- Не будем, улыбнулся Бахрам.
- Наверно все? осторожно выглядывая, сказал Рустам.
- Сиди, потянул его за рукав Бахрам. Без тебя никто не уйдет.
- Там пленный, в кузове второй машины, сказал Рустам задумчиво.
- И что? пожал плечами Бахрам. Пусть себе сидит, или... - Там русский, сказал Рустам, высунувшись из арыка.
- Что? удивился Бахрам. Пленный, наш?
- Да, кивнул Рустам. Тихо и никого, удивился Рустам осматриваясь.
- Подожди, сейчас все выйдут, задумчиво сказал Бахрам. А откуда он?
- Не знаю, ответил Рустам. Он пришел с Зафиром, а откуда он у него, мне не известно.
- Ты не ошибся?
- Нет, покачал головой Рустам.
- Тогда надо предупредить наших, что бы ни ...
- Ты правильно думаешь, ответил Рустам, и вылез из арыка.
- Я с тобой, сказал Бахрам, выбираясь следом.
Еще дымится ствол автомата, еще витает запах, чьих-то вонючих ног, и кровь лужицами, растеклась по земле... Произошло все очень быстро, так, что никто, и испугаться не успел, как пуля прилетела в тело... На дороге стояли машины, вокруг в нелепых позах, разбросаны тела, а посредине этого, стоит Никонов, внимательно смотрит на ближайшую вершину. Бойцы группы, обследуют машины, и проверяют груз. Бахрам подводит Рустама, к Никонову, и говорит:
- Спасибо командир. Вот тот человек.
Никонов обернулся, и увидел уставшее лицо, пронизанное сеткой морщин. Натянутая улыбка, какие-то опустевшие глаза, и боль.
- Спасибо командир, негромко сказал Рустам, протянув руку.
- Это наша работа, кивнул головой Никонов. Пожалуйста.
- Меня зовут Рустам.
- Максим, задумчиво ответил Никонов.
- Что-то тревожит? взглянув на вершину, спросил Рустам.
- Думаю, там мог кто-то быть, наблюдал за нами, глядя на вершину, ответил Никонов.
- Нет, покачал головой Рустам. Мы ехали на двух машинах, за нами никто не шел, я проверял.
- Хорошо если так, кивнул Никонов, повернулся и крикнул , обращаясь к Дроздову.
- Машины и груз, осмотреть внимательно.
- Будет сделано, откликнулся Дроздов, из кабины первой машины. Он осматривал мешок, что лежал на сидении.
- Командир, обратился Рустам к Никонову, там в кузове второй машины, наш пленный, указывая рукой, сказал Рустам. И еще, там взрывчатка, надо быть осторожным. Пойдем, я тебе покажу, предложил Рустам, и пошел к машине. " Интересно, а где Зафир, подумал Рустам, оглядываясь по сторонам. Если убили всех, значит должен быть его труп, или, то , что от него осталось. Он стоял возле машины, тогда, он там". Рустам прибавил шаг, разглядывая на дороге трупы. Это не он, другой, совсем не он..."
Возле кузова второго пикапа стояли рядовой Вятич, и Туров, они смотрели в кузов, направив автоматы. На лицах было удивление, и растерянность.
- Я чего-то не понимаю, тихо говорил Вятич. Это что, живой, "бабай", который матерится по нашему?
- Нет, Сеня, ответил Туров, так матерится, могут только наши люди, это я тебе со знанием говорю, понимаю. - И что? спросил Вятич.
- А вон, командир идет с нашими. Сейчас разберутся, сказал Туров.
- Что там у вас, спросил Никонов, подойдя к машине.
- Матерится по нашему. С мешком на голове, "обоссанный весь", ответил Туров.
- Поглядим, посмотрев на ящике в кузове, ответил Никонов.
" Ничего себе, вдруг замер Никонов, увидев дыры от пуль в досках ящиков".
- Твою за ногу, прошептал он, прикоснувшись рукой, к ящику. Ничего себе, это же на миллиметр, на волосок, ай черт, надо же,- в лохмотья!"
Он вдруг ощутил неимоверную тяжесть в ногах, и струйки пота, потекли по спине, вместе с ощущением холода. Крайний раз, все, повернувшись, наконец обратил внимание, на кричащего человека, с мешком на голове. Рядом с ним, лежал мертвый моджахед, кузов был забрызган кровью. В руках мертвый сжимал автомат, который с трудом вырвал из его рук Вятич.
- Вцепился сука, хрен отнимешь, будто с собой в могилу забрать хочет. Товарищ старший лейтенант, ящики осматривать? спросил Туров.
- Сапера ко мне, тихо сказал Никонов.
- Не надо, раздался, негромкий голос Рустама. Я могу открыть, я видел, как их закрывали, добавил он, забравшись в кузов.
- Кто здесь, заорал Гнедин, отползая к борту кузова. Помогите!
Гнедин орал, во "все горло", надрываясь, и стуча ногами по металлическому днищу кузова. Страх, словно застрявший во рту ком, душил его изнутри, давил, и мешал дышать.
- Не ори, прикрикнул Туров. Сейчас вытащим, не брыкайся.
- Русские? вздрогнул всем телом Гнедин, вытянув шею, и прислушиваясь. Русские? громко спросил он, замерев от неожиданности.
- А ты каких хотел, японцев что ли, рассмеялся Туров. Головой не крути, сейчас мешок сниму, и руки развяжу.
Подошел к краю кузова и, перегнувшись, развязал веревку, и медленно снял мешок." Он услышал, он помог, подумал Гнедин. Не открывая глаз, он сидел и молчал, прислушиваясь к звукам. А сердце бешено колотится, подумал он, как хорошо. Самое замечательное слово на свете - русские! Неужели меня спас он? Господи! Я благодарю тебя, за милосердие твое, и доброту. Благодарю! Он медленно открыл глаза, и увидел солнце, такое яркое, что вмиг ослепило его, и из глаз покатились слезы. Господи! Спасибо тебе, ты спас". Утирая рукой слезы, он улыбался и смотрел на своих спасителей... Такой взъерошенный, грязный, избитый, в крови, худой, но счастливый человек, что так долго просил смерти своей- спасен!
- Спасибо ребята, тихо произнес он, всхлипывая. Спасибо.
Он смотрел на разведчиков, так, будто боги стояли пред ним, таким маленьким и тщедушным созданием, которое, снова, увидело жизнь. Его тело содрогалось в истерике, он плакал, и смеялся, обняв голову руками, и беспрестанно, шепотом повторял:
- Спасибо. Благодарю его! Спасибо... А сердце его разрывалось от обиды и боли, он рыдал, и не мог поверить,- снова, живой. Ведь столько дней, ночей, унижений, и побоев, - живой. Та, которая забыла его, страна, которой гордился, - таки есть. Господи! Какое счастье, дышать, и жить... думал он, вдыхая полной грудью, до боли, такой чистый воздух,- свободы!
- Товарищ старший лейтенант, негромко сказал Туров, по моему у него с головой что то. Наверно с ума сошел, добавил он грустно, глядя на Гнедина.
- Молчи солдат, ты не знаешь, задумчиво сказал Рустам. Вернувшись однажды домой, ты не заметишь, как стал другим, грустно произнес он, наклонился и приподняв Гнедина за плечи, посадил в кузове.
- Правда, задумчиво промолвил Никонов. Так и есть...
- Кто спорит, тяжело вздохнул Туров, и отошел в сторону.
Разведчики, молча, смотрели на Гнедина, и каждый из них, понимал,- повезло! Никонов, взглянул на Рустама, и кивнул. Открыв ящики, Рустам, спрыгнул на землю, подойдя к Бахраму, тихо сказал:
- Парень сошел с ума.
- У меня есть глаза, негромко ответил он. Почему так несправедливо, тяжело вздохнул Бахрам, поднял голову, и посмотрел на небо. Несправедливо.
Никонов уже увидел в ящиках, знакомую упаковку, "пластида". " Это он, тот самый груз, подумал он, и повернувшись посмотрел на сосредоточенное лицо сапера, маленького коренастого сержанта по фамилии Зайцев. Смотрел на ящики, и тоненькая струйка пота, стекала по его лбу, на переносицу. " Что в его взгляде, подумал Никонов? Конечно тревога, что еще, у них так всегда, или победа, или смерть, другого не бывает." А у нас, спросил он себя? и посмотрел на пленного. И ответ сам пришел,- конечно, так же, не иначе."
- Кто ты, спросил Никонов, глядя на пленного.
- Я, вздрагивая, спросил Гнедин.
- Как твоя фамилия, имя, ты солдат? говорил Никонов, не спеша. Скажи, мы должны знать. Мы свои.
- Рядовой Гнедин, всхлипнув, сказал он. Роман, меня зовут, войсковая часть , номер 93760, заикаясь, добавил он.
- Вот так лучше, вздохнул Никонов, пристально глядя на Гнедина. Дроздов, обернулся командир, ища глазами старшину.
- Я, появился из-за спины Дроздов. Связь с отрядом. Сообщи, потерь нет. Задание выполнено, пусть высылают "вертушки", идем домой, устало добавил он. Взглянув на сапера Зайцева, задумчиво произнес;
- Тебе здесь делать нечего, с "вертушек" караван расстреляем, иди, кивнул Никонов.
- Ясно, кивнул в ответ Зайцев, и отошел от машины.
- Туров и Вятич, парня забираем с собой, помогите. Только осторожно, взрывчатки полный кузов, достав из кармана карту ,сказал Никонов. "Ну, вот и все, подумал Никонов, еще один "забитый караван", все целы, без потерь, своих забрал. Что-то в грудине ноет, и пить хочется, подумал он, глядя на карту. До основной площадки недалеко, а на трофейной машине, еще быстрее, погрузимся все, а две оставшиеся, с "вертушек" разнесем. Агент живой и невредимый, все хорошо, улыбнулся Никонов. Сколько еще будет, таких ... Еще этот пацан, "нежданный подарочек", откуда он здесь взялся? Ладно, не бросать же его, в Кабуле, разберутся. Не завидую я ему, в особом отделе, не церемонятся, могут и в терроризме обвинить, дело "хлипкое", разбираться долго будут, факт. А где наши ..."
Никонов, крутя головой, искал взглядом Бахрама, и его друга. Не сразу, но он разглядел их фигуры, невдалеке". На месте, вздохнул он, значит в путь, надо уходить, подумал он, взглянув на часы. Минировать не будем, время потеряем, один черт с воздуха" долбанем" ракетами. Уходим".
Рустам медленно шел по краю дороги, и искал глазами, хоть какую-нибудь зацепку, знак, след, куда мог исчезнуть Зафир. Рядом с ним, шел задумчивый Бахрам, и смотрел во все стороны.
- Знаешь Рустам, я его не вижу, тихо сказал Бахрам, остановившись, напротив большого камня, на обочине.
- Так не бывает, промолвил Рустам, если он мертв, должно быть тело, а иначе, он появится где угодно, и беды от него, будут большие, я знаю. Ты знаешь, что он хотел сделать?
- Нет, покачал головой Бахрам. Не догадываюсь.
- А что делают фанатики, из мести? взглянув на друга, спросил Рустам.
- Из мести, убивают кровников своих, а фанатики, - людей, помедлив, ответил Бахрам.
- Твоя, правда, кивнул Рустам. Этот молодой фанатик, хотел заложить бомбу в мечети. И теперь я понимаю, для чего ему нужен был русский.
- Для чего, удивился Бахрам, подняв плечи.
- Наверно он хотел повесить на него взрывчатку, и завести потом в мечеть, понимаешь? Во время молитвы, понимаешь? Сколько там людей, хороших людей, добавил Рустам, оглядывая канаву у дороги.
- Ты думаешь, у него получилось, так сделать?
- Он пожертвовал бы, одним из своих людей, отправив того, вместе с русским в мечеть, а после, взорвал обоих, вместе с верующими. Понимаешь теперь?
- Да, кивнул Бахрам. Потом обвинят русских, и если войска, поспешно не уйдут, их заставят это сделать. И сотни мучеников, став шахидами, пойдут взрывать себя, вместе с русскими. Правильно?
- Я думаю, расчет был именно такой, посмотрев на узкий лаз под камнем, сказал Рустам.
- Правильно, согласно кивнул Бахрам. Так проще всего, настроить население Кабула, против . Ты же знаешь, люди не слышат голос правды, они желают, слушать что им надо, только так. Ты давно не был в Кабуле, там люди стали другими, я уже не говорю о южных провинциях, там совсем плохо.
- Я на Родине давно не был, тяжело вздохнул Рустам. Меня больше это тревожит.
- Понимаю тебя, сказал Бахрам, глядя на машину, в которую уже грузились разведчики. Рустам, нам пора, слышишь. Рустам, надо ехать, нас ждут, сказал Бахрам, махнув рукой другу.
- Хочу посмотреть этот лаз, указав рукой, сказал Рустам. Может он там. А мы уедем, и что тогда?
- Хорошо, кивнул Бахрам, загляни, и пойдем.
Машина с разведчиками, медленно поехала по дороге, в обратном направлении. Никонов высунувшись из кабины, махал рукой Бахраму.
- Идем, успеем, сказал Бахрам. Ну, скоро ты там? спросил он, обращаясь к Рустаму.
А тот, уже склонился над лазом, прищурившись, смотрел в темноту проема. " Темно и прохладно, подумал он, принюхиваясь. Пахнет вроде чем то, не растением. Ничего не видно, а может там змеиное кубло? Э нет, руками не полезу. Человек там не поместится, слишком маленький проход. И следов не было, оглядывая землю перед лазом, подумал Рустам. Куда же он пропал, мстительный Зафир. Так не бывает? нервничал Рустам. Где он?" Машина остановилась напротив Бахрама. Никонов недовольно, махнул рукой. Бахрам спустился в канаву, и дернув друга за рукав, сказал:
- Рустам, ехать надо, быстрее, пойдем.
- Ты понимаешь, что его тела нет, разозлился Рустам, взглянув на Бахрама. Понимаешь?
- Значит, мы его не заметили, он наверно на дороге лежит.
- Я всех проверил, его там нет.
- Забудь ты его, зачем он? Ты все равно, больше не вернешься сюда, понимаешь?
- Откуда знаешь? зыркнул глазами Рустам.
- Потому что ты, героически погиб, спокойно промолвил Бахрам, и улыбнулся. Тебя нет, совсем нет, усмехнулся Бахрам. Поехали.
- Хорошо, кивнул Рустам. Нет, значит, нет.
Они поднялись из канавы, и запрыгнули в кузов пикапа. "Все поехали, прощай родной мне Пакистан, улыбнулся Рустам, глядя на вершины гор. Сколько друзей и врагов, я там оставил, не перечесть на руках. Всем , хорош не будешь, есть в мире и другие... Не говори о том, чего нет, сказал он себе. Надо добраться до Кабула, тогда и ... Мне все равно, улыбнулся он, я уже в Афганистане, и если суждено, то останусь здесь, а нет, то скоро, приеду домой. Не бойся, не предавай, и верь... Сколько дорог мною пройдено, сколько деревень и городов я видел, что бы остаться собой, я становился иным. Сколько горя и радости, я забыл на другой стороне , этих гор. Не вернется наверно, уже не придет, то самое, острое, будто красный перец, обжигающее чувство, глотка воды, путнику в пустыне. Боль, страх, и ненависть. А любовь? Она тоже была там, уже далеко, за горами... Простите, но я другой. Хочу ли я вернутся? Плохой вопрос, отвечу всем, не надо воскрешать из мертвых, они еще опаснее, живых". В маленькой пещерке, темной, и влажной, лежал раненный Зафир. Судьба вновь, подарила ему, шанс. Он лежал без сознания, а рядом, притаившись, скрутилась змея...
Приморск. Осень1988 год.
Тепловоз, как то очень медленно, подходил к складам, выплывая из тумана, будто богатырь из пучины морской. На бетонной площадке, столпилось несколько десятков человек, в ожидании вагонов. Дородная женщина в потертой фуфайке, обвязанная платком, в меховой шапке на голове, внимательно считала подходящие вагоны, записывая их номера, в большую тетрадь. Народ на площадке был разношерстный, здесь на портовых складах, по ночам, мог подработать желающий и нуждающийся, но только по личному знакомству, со стороны, никого не брали. Саша Карно, был в "самоходе", рисковал, только ради того, чтобы не связываться больше с Черновым, и его родственником Моряком. Он понимал, если ротный узнает о его "самоволках", из училища вышибут. После отбоя, он тихонько положил спортивный костюм в сумку, и через окно на втором этаже, по пожарной лестнице, убежал в порт. " Выбора особого нет, рассуждал он, сев на "последний" автобус. Уж лучше две недели вкалывать по ночам, чем сидеть, не день, а годы. Если и поймают их, и на меня как то выйдут, буду все отрицать, до последнего, как угодно, чем... до последнего. Вот отдам эти злосчастные пятьдесят рублей, Чернову, получу с него расписку, и пусть катятся они, куда подальше, лишь бы в моей жизни, больше не было таких. За все надо платить, кто-то сказал, подумал Саша, и ведь правильно сказал,- очень..."
Автобус подъезжал к порту. Саша вглядывался в освещенную остановку, пытаясь разглядеть старого боцмана Никиту Кузьмича, который и пристроил его на ночные разгрузки. " Вон он, улыбнулся Саша, увидев издалека, знакомую, широкую фигуру, в старом бушлате, и крохотной кепке. Лицо его, все в морщинах и шрамах, иссеченное всеми ветрами, океанов, и морей, и глаза, пытливые, добрые, такие притягивают, располагают, а еще широкая улыбка- морской души человек. Никита Кузьмич, боцман ты наш замечательный, подумал Саша. Без тебя и училище, как то "хромает", тускло ... Как ушел наш боцман на заслуженный отдых, так и ..." Саша выскочил из автобуса, подбежал к боцману, радостно улыбнулся, и сказал:
- Готов к труду, до пяти утра!
- Да, выдохнул Кузьмич, глядя на Сашу. Чего орешь?
- Наверно от радости, не зная что говорить, сказал Саша.
- Ой, салага, тяжело вздохнул Кузьмич. Ты хоть одежду, взял какую?
- Вот, поднял сумку в руке Саша. Спортивный костюм!
- Ты бы еще кеды захватил, грустно промолвил Кузьмич. Достал из кармана помятую картонку, и протянул Саше.
- На вот, пропуск. Ходить будешь со мной, на проходной меня все знают, так что ты как бы новенький, потому и пропуск у тебя временный, без фото. Ясно?
- Понятно, кивнул Саша, взяв картонку.
- Переодеться, "робу", я тебе на складе дам, у Антонины есть, я оставлял. А то ты, в костюмчике своем, замерзнешь, и загнешься, через сорок минут, максимум, даже если сильно упертый, понимаешь?
- Погоди благодарить, еще проклинать будешь, покачал головой Кузьмич. Пойдем что ли? Время без десяти одиннадцать, переодеваться будешь быстро. Понятно?
- Да.
Они спустились вниз по улице, и пройдя через проходную, повернули к складам. Саша все было интересно, и ново. Он увидел разных людей, огромный склад холодильник, заваленный картонными паками с рыбой, и, рассматривая все это, уже "прикидывал" в уме, сколько сможет перенести таких паков. "С виду не очень большие, присматриваясь, думал он. Может таких и по два, за один раз ?" Словно прочитав его мысли, боцман обернулся, посмотрел с усмешкой на Сашу и тихо сказал:
- Больше одного, не донесешь. Даже и не думай, иначе на завтра, не то что руки, сам себя, поднять не сможешь, это понятно?
- Понятно, опешил Саша. А как вы...
- Я тоже, молодым был, усмехнулся Кузьмич. Ладно, поспешать надо, идем, "робу" тебе дам, и шустро переодеваться. Будешь в моей бригаде.
- Ясно, кивнул Саша.
"Проницательный, подумал Саша. Это же надо, все, как будто "с языка снимает", только подумаешь, а он уже знает, одно слово - морской волк! С ним не пропаду". Состав подошел, вагоны-рефрижераторы открылись, и началась работа.
Саша старался, как мог. Перекладывал, сталкивал, носил, грузил, совсем не замечая, что происходит вокруг. А там, царил гигантский водоворот. Грузчики без суеты и спешки по- деловому, открывали вагоны, и принимались за разгрузку. Саша работал в бригаде из шести человек. "Посмотришь на каждого, я им только в ученики гожусь, думал Саша, перетаскивая коробки. Ни криков, ни матов, делают свою работу молча, и каждый знает за какие деньги. Это правильно, именно так и надо. Вот взять меня, я знаю, что после разгрузки одного вагона, получу только пять рублей, не больше. И то хорошо, но главное знать. А то пашешь где-нибудь в колхозе, оказывая шефскую помощь, можешь, что трактор работать, только все одно не заплатят, а ведь это же труд, а не на балалайке "пиликать", до вечера. Обидно. А коробки тяжелые, прав был боцман, если сначала легко показалось, то сейчас уже и одна, будто штанга в сто килограммов. Хорошее дело опыт. Тяжело конечно, ничего не скажешь. Деньги всегда даются нелегко. Или это только мне, а другим в руки сами плывут? Несправедливо!" Саша остановился в задумчивости, разглядывая высокие штабеля коробок.
- Посторонись малец! - раздался, чей то сиплый голос.
Саша будто снова вернулся на землю, спохватился, и побежал в вагон. Через несколько часов, измотанный, с потертыми мозолями на ладонях, мокрый, и уставший, он держал в руке купюру в пять рублей, и искал глазами хоть какой-нибудь умывальник. А мужики, тихо переговариваясь между собой, быстро и ловко переоделись, и шли на проходную. " Вот тебе и работенка, подумал Саша, вытирая ладонью пот со лба. Здесь никто, и никого не подгоняет, не стоит над " душой", каждый понимает, что, и сколько? Правильно. Ноги гудят, руки отваливаются, спина просто каменная, морщась, от боли, неторопливо переодевался Саша. Как они так быстро? Пять минут, и уже никого нет. Один я, как "чиряк на заднице", сижу..." Дверь в раздевалку открылась, и на пороге появился Никита Кузьмич.
- Ты еще здесь "салага"? Быстрее можешь?
- Могу, кивнул Саша.
Боцман подошел к старенькой лавочке, сел, и посмотрев на Сашу, сказал:
- Устал наверно?
- Не то слово. Больше подойдет, почти мертвый, натянуто улыбнулся Саша.
- Ничего Саша, это только первая ночь, такая трудная, потом втянешься.
- И буду как все остальные, да? усмехнулся Саша.
- Да, кивнул Кузьмич. Они же знают, за что работают, поэтому перекуров не устраивают, в домино не играют, портвейн не употребляют, потому что знают...
- Я понял, улыбнулся Саша. Дальше не надо.
- У тебя впереди. еще десять смен, помнишь? глядя на Сашу, сказал Кузьмич.
- Да, тяжело вздохнул Саша. Глупые поступки даются легко, а исправлять трудно.
- Вот в этом, ты прав, задумчиво сказал Кузьмич. Сможешь?
- А куда деваться, пожал плечами Саша. Скажите Никита Кузьмич, а почему так плохо мы живем? спросил Саша, разглядывая грязные стены раздевалки. Даже помыться после работы негде? А?
- Кто мы? ответил вопросом Кузьмич.
- Да все, махнул рукой Саша. Все кто в этой стране живет. Почему кто-то всегда решает за тебя? И никогда, ты сам? Почему? Это же несправедливо.
- Вот ты о чем, улыбнулся Кузьмич. Внимательно посмотрев на Сашу, он вздохнул и промолвил:
- В этой стране Саша, как ты ее называешь, живешь и ты. Скажу тебе, еще кое-что, интересное. В этой стране, люди живут, по принципу "не мое, и ладно", от того, и страна такая. А ты вот выучишься, и сделаешь ее лучше.
- Я видел, как сегодня картонные упаковки сжигали, зачем? нахмурился Саша.
- Вот как, почесал затылок Кузьмич. Значит надо так.
- Я читал, в Японии все перерабатывают, а у нас сжигают.
- А мы богатые, нам не жалко, усмехнулся Кузьмич, потому как "ничье", вот и плевать всем.
- Понимаю, кивнул Саша. Но я не об этом. Почему люди у нас, как стадо?
- Интересные мысли в твоей голове "роятся", хмыкнул Кузьмич. Сам додумался, или "вражеские голоса" по радио слушаешь?
- Наверно сам, улыбнулся Саша. А что? Перестройка ведь. Новые мысли, идеи.
- Это для "галочки" перестройка, став серьезным сказал Кузьмич. А на местах все как было, так и осталось, тяжело вздохнув, промолвил он. А народ что, он живет своей жизнью, работает, кто хорошо. а кто плохо. И все знают, как бы хорошо не работал, все одно, зарплата будет такая же, как у "лоботряса". Вот и говорят между собой, какой смысл надрываться.
- Бессмысленно, тихо произнес Саша.
- Да. Вот выловишь ты, к примеру, пятьдесят тонн, при плане сорок, спросил Кузьмич, хитро посмотрев на Сашу. Премию, конечно, дадут, усмехнулся он, да только такую, как на паперти у церкви. Другой раз подумаешь, а надо ли тебе это? Да Саша, мысли твои, не по годам, вздохнул Кузьмич.
- А мне непонятно. Учимся мы тогда для чего? Что бы быть как все? пожал плечами Саша.
- Наверно, задумчиво ответил Кузьмич. Вот станешь взрослее, поймешь, какая она, жизнь.
- Я уже понял, сказал Саша, скинув" робу". Все просто. Пришел на работу, "козла" в домино забил часов до десяти, после поработал до обеда, покушал, потом перекур с "полудремам" до трех, и домой.
- Это "максимализм" в тебе юношеский "играет", усмехнулся Кузьмич. Погоди, жизнь еще "обтесает" тебя. Ладно, пойдем, скоро первый автобус пойдет, поднялся Кузьмич. Тебе еще учится сегодня, похлопав по плечу Сашу, усмехнулся боцман.
- Да, кивнул устало Саша.
- И запомни Саша на будущее, выходя из раздевалки, негромко сказал Кузьмич. Одному, в этой стране, только в "психушке", а в остальном, со всеми, вместе.
- Даже если на бессмысленную смерть, не удержался Саша.
- Да, кивнул Кузьмич. И больше ни с кем, об этом ни говори, не поймут, а жизнь, сломают.
- Спасибо, опустив голову, сказал Саша.
- Не за что, вздохнул Кузьмич. Смышленый ты, честный, справедливый, только не всегда это надо. Не спрашивай, не отвечу, почему? Сам все поймешь, с годами. Пойдем что ли, взглянув на часы, сказал Кузьмич. Опаздываем уже.
- Ага, кивнул Саша.
"Спать охота, сил нет, противится, подумал Саша, сидя в автобусе. Вот так бы ехал, и ехал, спал... и никаких тебе... По дурному все устроено, глупо. Выходит можно вообще не учиться, на отлично, получать тройки с минусом, и быть не хуже остальных. Вот такая справедливость. А если заикнешься, что ты лучше, так еще и сволочью сделают, вот такое стадо. Противно. Прогресса мысли нет, потому что лень кругом "царит", и никому, ничего не надо. Зачем так жить? И почему надо страдать, и радоваться трудностям? А преодолевши их, называть себя ударниками, или еще кем то, странно? Одни наделали глупостей, другие исправили, а в итоге, молодцы! Дурдом! Надо на иностранные языки "налегать", подумал Саша. Всем вроде и не надо, так, зубрят только то, что сдают, а разговорный, мало кто знает. А зря, иностранный язык, как вторая профессия, правильно учительница говорила".
Вот и наступила долгожданная суббота. " Организм совсем сдох, что там и говорить, думал Саша, разглядывая в руках увольнительную. И как мне удалось, целую неделю продержатся, сам не понимаю. Вроде никто и не заметил. Конечно, сейчас сон, самое лучшее, да только голова болит, и напряжение какое то в теле, вряд ли засну." Саша быстро поднялся на третий этаж, зашел в пустой кубрик, и оглядевшись, взял обувную щетку, и стал чистить ботинки. На кровати лежал бушлат, и новенькая шапка. " Куда пойти, подумал он, любуясь начищенными до блеска ботинками. Девушки у меня теперь нет, в кино надоело, в столовую или кафе, тоскливо, а что если к Кузьмичу в гости наведаться? Попрошу его показать узлы морские. Решено, улыбнулся Саша, иду к нему. Лишь бы дома был, подумал он улыбнувшись." Оделся. быстро спустился вниз и выбежав на улицу, глубоко вдохнул морозный воздух. " Хорошо, подумал он. Ноябрь, скоро новый год, а там и на практику уйдем, хорошо". Перебежав через дорогу, он успел запрыгнуть в отходящий автобус.
Через пятнадцать минут, он вышел на остановке в центре, и пошел к "сталинским" двухэтажным домам. Во дворах игрались детишки, утро было прекрасное. " Кажется этот, подумал он, подходя к подъезду. Он поднял голову и посмотрел на балкон второго этажа. Точно он, вон и якорь "кошка" со шлюпки, на балконе висит, улыбнулся Саша, и вошел в подъезд. Поднявшись на второй этаж, он надавил кнопку звонка, и приложив ухо к двери, прислушался. " Хоть бы дома был, подумал он." Услышав за дверью шаги, Саша отпрянул, и выпрямившись, поправил бушлат. Щелкнул замок, дверь распахнулась, и на пороге появился задумчивый Никита Кузьмич.
- Доброе утро Никита Кузьмич, улыбнулся Саша.
-Доброе, нахмурился Кузьмич. А ты чего такой "парадный"? разглядывая Сашу, спросил Кузьмич.
- В увольнении, решил к вам в гости зайти, улыбался Саша.
- Что, еще силы остались, усмехнулся Кузьмич.
- Хотел просить вас о помощи, сказал Саша.
- Чего еще? удивился Кузьмич.
- Узлы морские показать, самые секретные, хочу научиться. Только вы знаете, все училище говорит, растерянно добавил Саша. " Наверно не вовремя подумал он. Ну конечно, кто в гости без приглашения ходит, только беспардонные люди, такие как я, ругал себя Саша, чувствуя как краснеет лицо. Хоть бы торт в магазине купил, вот "кулема", не догадался. Совсем по дурацки..."
- Ну что с тобой делать, посмотрев на Сашу, тяжело вздохнул Кузьмич. Проходи коль пришел, гость, будем чай пить.
- Спасибо Никита Кузьмич, прошептал Саша, снял шапку и вошел в прихожую.
- Здесь раздевайся, указав на вешалку, сказал Кузьмич. Там, тапки возьмешь, указав на тумбочку, добавил он. А я пока пойду, чайник на плиту поставлю.
- Хорошо, кивнул Саша.
- Ты проходи в комнату пока, из кухни громко крикнул Кузьмич.
- Понятно, ответил Саша, и прошел в небольшую комнату.
" Вот это да, такие макеты, шедевры, увидев на полках деревянные модели парусников, Саша пришел в восторг. Ничего себе, так скрупулезно, каждая деталь, это сколько труда. " Повернувшись, он увидел на стене, большое фото, на котором сразу узнал Никиту Кузьмича, а рядом с ним, склонив голову на его плечо, красивую, светловолосую женщину. " Это наверно жена, подумал Саша, рассматривая фотопортрет. Он посмотрел на другую фотографию в рамке, и снова узнал хозяина дома, но только молодого, сильного, широкоплечего юношу, в морской форме, с нашивками их училища. " Ого, подумал Саша, четыре нашивки, так значит он закончил наше училище, а почему тогда столько лет боцманом "ходил"? Интересно, об этом никто не знает, точно".
-Ну что салага, пошли, что ли в кухню, раздался голос Кузьмича.
Саша обернулся, и посмотрев на Кузьмича спросил:
- Никита Кузьмич, а вы что, наше училище закончили? улыбнулся Саша.
- Нет, качнул головой Кузьмич.
- Так вот же фото, указав пальцем, сказал Саша.
- Мог бы, но не закончил, задумчиво промолвил Кузьмич. Пошли чай пить, "салага".
Они прошли в кухню, сели за стол, Кузьмич налил в большую кружку крепкий чай, и подвинул Саше. Себе же, налил в стеклянный стакан, и бросил один кусок сахара.
- Ты как будешь, спросил он. С вареньем или с сахаром?
- Я так, махнул рукой Саша.
- Ну так, значит так, не уговариваю, кашлянул Кузьмич. А я вот наверно простыл малость, хотя, все хвори от нервов, усмехнулся Кузьмич. Ну рассказывай, чего тебе надобно.
- Научите узлы особые вязать, у меня не получается.
- Чего там, буркнул Кузьмич, достав из ящика стола, пачку папирос. Я вот удивляюсь, смотрю на тебя, и мне даже интересно становится, улыбнулся боцман. Ты и по ночам вкалываешь, и еще учится хочешь, не надоело?
- Нет, гордый собой, ответил Саша. Учится никогда не надоест, если хочешь.
- Одобряю, улыбался Кузьмич. Молодец.
Саша отпил из чашки крепкого чая, взглянул на Кузьмича, и спросил:
- Никита Кузьмич, так вы закончили наше училище?
- Любознательный ты Сашка, покачал головой Кузьмич. Фото увидел, и сразу вопросы, да?
- А как же, улыбнулся Саша. Интересно ведь.
- Не успел я его закончить, грустно сказал Кузьмич, посмотрев в окно. Исключили с четвертого курса. Чего вспоминать, махнул рукой Кузьмич, все одно я в море четверть века, так что, не обидно, усмехнулся Кузьмич, взглянув на удивленное лицо Саши.
- Это как же? тихо спросил Саша.
- К чему это тебе, спросил Кузьмич.
- Извините Никита Кузьмич, я не нарочно, пробубнил себе под нос, Саша. Извините.
- Да ладно, сказал Кузьмич. Военной тайны в этом нет, усмехнулся он. Молодой был, горячий, девушку полюбил, вот и случилось, такая история, тяжело вздохнул Кузьмич, глядя на папиросу в руках. Я в "самоволку" ушел, к ней, на свидание. А когда возвращался, дворами, слышу голос женский, писклявый такой, кричит и на помощь зовет. Я свернул. смотрю, двое парней девушку грабят. Вступился, задумчиво сказал Кузьмич, чиркнув спичкой, девушку домой проводил, милицию вызвали, стали искать. Мне ее мать, на радостях, что дочку спас, вина налила, неудобно было отказываться, я выпил. ну а когда , уже утром в училище вернулся, в экипаж, там меня уже ждали. Начальник тогда строгий был, не то что сейчас, фронтовик, Колесов Вадим Валерьянович. Пьяный, в "самоволке", с синяком под глазом, вздохнул Кузьмич, подкурив папиросу, от догорающей спички. И результат, отчислили. Вот и вся история, затянувшись папиросой, сказал задумчиво Кузьмич. Ерунда, я не обижаюсь, времена такие были, все перегорело, и золой вышло, задумчиво промолвил он.
-Толковый ты парень Сашка, а главное, обостренное в тебе чувство сидит, как заноза. Вот я тебе один случай расскажу, докурив папиросу, сказал Кузьмич. Он наверно, будет очень "наглядным" для тебя, в рассуждениях о справедливости. Я так думаю, сказал Кузьмич, отпив из стакана чай. Слушай, взяв в руки следующую папиросу, начал свой рассказ Кузьмич. Было это в Сибири, я тогда еще подростком был, жили мы в селе Воздвиженка. О семье своей рассказывать не буду, интереса нет, чиркнул спичкой Кузьмич, подкурив папиросу. Ты пей чаек, пей, а то остынет, а холодный, уже не чай, улыбнулся Кузьмич.
- Ага, кивнул Саша. Я пью, и отхлебнул из кружки.
- Жила в селе агроном, образованная, молодой специалист. Приехала по направлению, после учебы. Так значит, усмехнулся Кузьмич. И как бывает, через год, уж замуж выскочила, за тракториста нашего Илью Агафонова. Жизнь у них сладилась, свадьбу сыграли. все как положено. А после, жена и "забеременела". Значится ребеночка ждали, счастливые родители, посмотрел в окно Кузьмич.
- Нормально, пожал плечами Саша. Что здесь такого? удивился он. Житейская история.
- Не скажи, задумчиво промолвил Кузьмич, сделав несколько затяжек, он выпустил облако дыма и погасил окурок, в пепельнице, одним движением большого пальца.
Саша поморщился от едкого дыма, но промолчал. Кузьмич хитро прищурясь, отпил чай из стакана и продолжил. А дело в том, тяжело вздохнул он, что в селе нашем, не то что бы доктора, фельдшера, после войны не было. А тут как на зло, простудилась она и слегла, агроном значит, кашлянул Кузьмич. Муж конечно лечил ее как мог, да только понял через несколько дней, что хуже ей, не спасет он ее, да к тому же беременна она. А на дворе зима, и надо что-то делать, иначе умрет, вместе с ребенком.
- И что, тихо спросил Саша, глядя на Кузьмича.
- А тут как раз из райцентра, к сестре, приехал брат, шофер, попросили его, "подколымил", понимаешь, почесав за ухом, сказал Кузьмич. Что- то он там привез, и не помню уже. Только к вечеру, решил остаться, заночевать. А за ужином, как принято, выпил водочки, да хорошо так выпил. Понимаешь, да? глядел на Сашу Кузьмич.
- Все ясно, хмыкнул Саша. Поужинал человек, и выпил водочки, чего не понять.
- Вот правильно, кивнул Кузьмич. Ты сушки бери, вкусные, указав пальцем на вазочку, сказал Кузьмич.
- Спасибо, я не хочу, ответил Саша. Дальше что?
- А дальше просто, тяжело вздохнул Кузьмич. Агрономшу надо срочно в больницу везти, и никого кроме подвыпившего шофера нет. Ночь на дворе. Уговаривали его долго, он все "брыкался", мол, пьяным за руль, преступление, а ему обратное. Ты же жизни человеческие спасаешь, какое это преступление. Это можно сказать подвиг! Вот на этом, его и "купили", да на жалости, и сострадании.
- Что-то вы Никита Кузьмич, не очень-то людей любите, промолвил Саша, поглядев Кузьмчу в глаза.
- Это тебе показалось, вздохнул Кузьмич. Я людей уважаю. они меня тоже, потому и боцманом, почти четверть века "ходил", а иначе как?
Саша замолчал, и почувствовал себя как то неловко, от высказанной сгоряча фразы.
- Нормально, махнул рукой Кузьмич. Я не обидчивый.
- Извините Никита Кузьмич, опустив голову, сказал Саша.
- Забыли, сказал Кузьмич тихо. Доехали они к утру в город, продолжил свой рассказ Кузьмич. Оставили ее в больнице, ну а шофер, на автобазу свою поехал. И тут как назло, автоинспектор стоит. Да, вздохнул Кузьмич, достав из пачки папиросу. У шофера путевого листа нет, пьяный, да еще рассказывает какие-то небылицы. Мол, ездил в село, возил чего-то, "сдуру", все правду рассказал, как было. Думал, похвалят, и грамоту почетную дадут, ухмыльнулся Кузьмич. И все, забрали шофера. Использование государственного транспорта в личных целях, без документов, пьяный - арестовали его.
-Так он женщину спас, удивился Саша, выпучив глаза. Это как? Несправедливо.
- Такие времена были, вздохнул Кузьмич, посмотрел в окно, и подкурил папиросу. Выпустив струйку дыма, он задумался на несколько секунд.
- И что? робко спросил Саша.
- А, ты про эту историю, спохватился Кузьмич. Был суд, а на нем, судья и заседатели народные, из рабочих. Причем один из них, товарищ шофера, вместе работали на автобазе. Люди говорили, тоже частенько "шабашил". Словом, судья приговорил, а заседатели поддержали. И пошел в лагеря тот шофер, что агронома спас от смерти. С одной стороны, дело хорошее, и поступок достойный. а с другой, тяжело вздохнул Кузьмич, нарушение закона, пьяный, "халтура", использование... Вот тебе и справедливость, докурив папиросу, сказал Кузьмич. Родину Саша, не выбирают, где родился, там она и есть. Какие люди живут, такие и будут, а если ты, другим себя чувствуешь, тяжело тебе придется, несладко. Я тебя вижу, посмотрев на Сашу, сказал Кузьмич устало. Только вот что скажу тебе. Ты или терпи, или при любой возможности, меняй свою жизнь. Не поменяешь, жалеть будешь. Вот такая справедливость Саша, вздохнул Кузьмич, глядя в окно. Что-то я тоску на тебя нагнал, улыбнулся Кузьмич, посмотрев на настенные часы, в виде якоря. А пойдем со мной в пивную. Сегодня суббота, у тебя увольнение до вечера, да?
- Да, кивнул задумчиво Саша.
- Думаю, от кружки пива не откажешься, широко улыбнулся Кузьмич. А?
- Другое дело, поднялся из за стола Кузьмич. Ты погоди, я быстренько. Переоденусь, и пойдем, здесь недалеко.
- Хорошо, ответил Саша, взяв из вазочки сушку.
В таких заведениях не принято спрашивать сколько, пиво наливают в бокалы, по "головам". Пришла компания из трех человек, значит шесть кружек. В полутемном зале погреба, стоял гул, и запах рыбы, "сшибал" с порога, своими ароматами. Саша, вместе с Кузьмичом, вошли во внутрь. Не успели оглядеться, как тут же, к ним подошел коротко стриженый брюнет, с перебитым носом, в старой кожной куртке.
- Кузьмич, здравствуй, широко улыбался он "отсвечивая" золотыми коронками во рту. Мы за тем столиком, указал он, на длинный стол в углу. Все наши, улыбался брюнет.
- Здорово Миша, протянул руку Кузьмич. Согласен. А это вот, мой ученик, Саня.
- Здорово Саня, подмигнул брюнет. Идем.
- Конечно, усмехнулся Кузьмич.
Саша смотрел на сидящих за столом, с изумлением. Все здоровенные, плечистые, руки как "молотки"... "И взгляд у всех, почти одинаковый, подумал Саша, ощущая своей маленькой ладошкой, крепкие рукопожатия. Такими ручищами можно линь легко рвать, подумал он. Ну правильно, они же докеры, и не последние в порту, судя по рыбе на столе. А это кажется, копченый палтус, самый деликатес. Да, живут нормально. " Расторопная официантка, молча убрала пустые кружки со стола, кивнув Михаилу, ушла.
- Как отработали , спросил Кузьмич, окинув взглядом, сидящих за столом.
- Нормально Кузьмич, даже не вспотели, улыбнулся один из четверых докеров, с круглым лицом.
- Это хорошо, кивнул Кузьмич.
- Рыбка свежая, хорошая, угощайтесь, сказал второй, с длинным носом, разложив на газете большой кусок. - Спасибо, кивнул Кузьмич, попробуем, потирая руки, улыбался боцман.
- Это мне кажется, или я точно вижу, такую морду, сощурив глаза, Миша смотрел на вход в пивную.
- Не, кажется, негромко произнес докер с круглым лицом.
- Так значит оно само, бежит к нам в руки, ухмыльнулся Миша.
- Какое везение, сказали все сидящие за столом.
Саша повернулся и рассмотрел вошедших. " Это же Моряк, оторопел Саша. С дружками пришел пивка попить. Ой "блин горелый", кого не хотел увидеть сегодня, так это его".
- Ну что же, раз так, то и поговорим прямо сейчас, поднялся из-за стола Миша. Возражений нет, спросил он, посмотрев на друзей.
- Нет, ответил за всех круглолицый. Докеры поднялись, и пошли к выходу.
Кузьмич, лишь проводил их взглядом, обернулся к Саше, и сказал:
- Драка будет, нешуточная, вздохнул он. Мы по бокалу выпьем, и можно идти, потом милиция приедет, к чему она нам, правда?
- Ага, кивнул Саша, глядя на докеров.
- Да не волнуйся, они на улицу пойдут, закон такой, здесь не "гадить".
Подошла официантка. Поставила полные бокалы с пивом, смахнув тряпкой со стола, удалилась, посматривая на двери." Хорошо что меня не видел, подумал Саша. Как меня угораздило в такое влезть, только в страшном сне приснится. Скорей бы уже на практику".
- Ты чего такой "кислый", взглянув на Сашу, спросил Кузьмич, отхлебнув из бокала пиво. Пей, хорошее, улыбнулся он.
- Что-то перехотелось, пожал плечами Саша. Может, я в училище пойду?
- Если хочешь, иди, взяв кусок рыбы, сказал Кузьмич. Пиво дело добровольное, не хочешь, не пей, добавил он, и принюхался к рыбе. Первый сорт, улыбнулся Кузьмич.
- Тогда я пойду, Никита Кузьмич, поднялся Саша, взглянув на двери.
- На работу не опаздывай в понедельник, сказал вдогонку, Кузьмич, не оборачиваясь.
- Не опоздаю, ответил Саша.
До дверей оставалось всего несколько шагов, когда в пивную вбежала официантка, с выпученными от ужаса глазами. В руках она держала испачканную тряпку, а фартук был заляпан чем-то красным. Она застыла на месте, окинула зал "суматошным" взглядом, и крикнула: - Убили!!!! Убили!!!! Там за углом Моряка убили, кричала она. Вызывайте милицию! Срочно! Люся, звони в милицию, крикнула она, обращаясь к другой официантке, и побежала в подсобное помещение. В зале наступила тишина, лишь редкие, пьяные голоса, что-то бурчали из разных углов. Саша, остановившись у дверей, вдруг явственно понял, надо уходить, и быстрее, только этого ему не хватало. Он сделал несколько шагов, распахнул дверь, и вышел на улицу. Чистый воздух, словно волной ударил по телу. " Как хорошо дышится здесь, подумал он, и быстро пошел по направлению к автобусной остановке. Моряка убили, убили, словно заело в голове, это дурацкое слово. Он все твердил про себя, и думал, как же так? А кто? Неужели эти подвыпившие докеры? Что же будет? "
На остановке, он зашел в автобус, и сев у окна, задумался. " Если это так, если это правда, то тогда он почти на сто процентов, уверен, что больше, его никто не потревожит, и тем более, не будет грозить ему. А Чернов, сволочь последняя, или сбежит из училища, или ... Все, был "упырь", и в момент его не стало, просто, и для кого то радость, а для кого и грусть... Мне абсолютно все равно, хорошо, что так сложилось. А все же, вот так вышли "поговорить", и убили, ничего себе. Надо будет Чернову завтра деньги отдать, все по честному, я не такой как они, если взял, возвращаю. Милиция еще, поморщился Саша. Эти если возьмутся, будут копать до дна. Чернов сука, если "заметут", может все выболтать, чего ему скрывать. Может договориться с ним? О чем, сразу поправил себя Саша. С такими лучше вообще никогда и ничего, здоровее, и спокойнее будешь, точно, пусть Ченов болтает что хочет, если Моряка и вправду убили, я могу спать спокойно, потому что, весь мой криминал. только в том. что я занял деньги, не у того, и отдал по частям. А то что, втянули меня, я здесь не виноват, долг отрабатывал, вот и все, успокаивал себя Саша. Хотя, запнулся он, в своих рассуждениях, в нашей стране, как кто-то рассказывал, был бы человек, а остальное "примерят". Нет, я не дамся, не могу, я же не такой, я нормальный. Учусь хорошо, все выполняю, за что меня? Долбанный ресторан, и та драка бессмысленная, и Алена, и пошло все к чертям собачим, распалился Саша. Ну почему нельзя просто жить, как ты хочешь, почему???" Он выскочил из автобуса в последний момент, двери за спиной захлопнулись, автобус уехал, а Саша все стоял, и думал...
- Чего стоишь как столб, толкнув в плечо Сашу, спросил Веснин.
- Чего? обернулся Саша.
- Саня, ты что, забыл, где экипаж, улыбнулся Веснин.
- Помню, почесав за ухом, ответил Саша, задумался.
- А я иду из гастронома, колбаски купил, смотрю ты "отсвечиваешь", на остановке, да еще такой задумчивый. Пойдем чай пить, и бутербродов сделаем, а?
- А ты чего, домой не поехал, спросил Саша, посмотрев на Максима.
- Да ну, махнул рукой Максим. С отцом разругался, пока по телефону говорил, вот и не поехал. А ты где был? - Гулял, вздохнул Саша. Воздухом дышал.
- Небось, в "кафешку" ходил да? подмигнул Веснин.
- Нет, поморщился Саша.
- Ну, тогда пошли в кубрик, улыбнулся Максим.
- Пойдем, кивнул Саша.
- Так кушать хочется, аж переночевать негде, рассмеялся Максим. Кстати, у Бойко еще варенье есть клубничное, можно обменять.
- Зачем, усмехнулся Саша, у меня сгущенка есть, целая банка.
- Вот это дело, улыбался Максим. Значит, попьем чайку, и пообедаем заодно.
- Да, кивнул Саша.
Они шли по тропинке от остановки к училищу.
- Ты новость знаешь? спросил Максим.
- Какую, посмотрев на Веснина, напрягся Саша.
- Догадайся с трех раз, или с одного, улыбался Максим.
"Неужели об убийстве, подумал Саша, или с Черновым что-нибудь, "гаденышем", неужели..."
- Ладно, не напрягайся, сказал Веснин. Списки уже составили на практику, вот какая новость.
- Да ладно, остановился Саша. Сам видел?
- Видел, у ротного в кабинете, сиял от гордости Максим.
- И что, расплылся в улыбке Саша.
- Мы с тобой на БМРТ " Атолл", а вторая половина на БМРТ " Азов".
- Вот это новость, воскликнул, обрадованной, Саша. Красота!
- Саня, ты чего, рассмеялся Максим. Это ж только после нового года, не завтра.
- Максим, мы же в "загранку" пойдем, понимаешь? улыбался Саша.
- Это я понимаю, дурачился Максим, показывая всем видом своим безразличие.
- Пойдем в гастроном, вина купим, предложил на радостях Саша.
- А что, подумав, ответил Веснин. Пойдем.
Лилось рекой "раздолье курсантское", и портвейн сладкий и темно коричневый, был самым хорошим. Смеялись, шутили, "травили анекдоты", и было будущее радужным, и океан огромным, и дальние страны, становились ближе... Рукой дотянутся до мечты, и вдыхать полной грудью, соленый морской воздух... Какие яркие краски, рисовала их фантазия, ослепительное солнце, песчаные пляжи, красотки, красивая белая форма... Вспоминались рассказы бывалых моряков, о тропической жаре, штормах, и больших деньгах,... все думали об этом, будто сдавали теоретический экзамен. А что будет на практике, всплывали одни лишь сомнения и догадки. И ладно, махали руками, поживем-увидим, главное в море, вот там, настоящая жизнь, не то что на суше, в классах." Скорее бы, думал Саша, глядя на товарищей. Самое большое, огромное желание мое, быстрее уйти в море, на практику, и забыть все, навсегда..."
Кабул. 1988 год. декабрь.
Он проснулся от назойливого звука. Еще несколько минут, пытался снова заснуть, укрывшись одеялом с головой. " Поспать не дают, такой сон хороший видел, а теперь и не вспомнить, подумал Олег, отбросив одеяло в сторону, открыл глаза". И заводскую проходную, что в люди вывела меня, напевал себе под нос, водя по щекам электробритвой, следователь Ершов.
Невысокого роста, светловолосый, с залысинами и пышными усами. Он стоял в трусах и тельняшке, посредине комнаты, и рассматривал в маленькое зеркало свое лицо.
- Который час, негромко спросил Олег, потягиваясь телом.
- Без пяти минут коллега, как нам пора, ответил, Ершов, не оборачиваясь. Вы сударь любитель понежится, усмехнулся он.
- Я Сергей Иванович, сел на кровати Олег, без пяти минут не сплю, слушая чарующие звуки, вашей электробритвы.
- Это божественно, улыбнулся Ершов. Ничто не может сравниться с рассветом и утренним туалетом, это я вам говорю, вечный командированный. Представляете, как приятно утром, улыбался Ершов, побриться, и со "свежей" головой приступить к работе. Правильно, обернулся Ершов, насмешливо посмотрев на Олега. Вижу, еще не понимаете, усмехнулся Ершов. У вас еще нет различия, между юмором и сарказмом. Ничего, у вас еще все впереди.
- Надеюсь что не только утренний туалет, усмехнулся Олег, сунув ноги в тапочки. Он поднялся, подошел к окну, посмотрел на унылый пейзаж, стену ангара, и обернувшись спросил:
- Сергей Иванович, хочу спросить вас... запнулся он, обдумывая, как лучше это сделать.
- Да, слушаю, с готовностью откликнулся Ершов, складывая электробритву . Внимательно.
- Если тело не нашли, а солдата занесли в списки погибших, это как? Халатность, или преступление?
- Как вам сказать, задумался Ершов, сев на кровать. Хорошо, кивнул он, вам, как молодому следователю отвечу. В связи с тем, что мы с вами, находимся в Афганистане, где, как вам известно, ведутся боевые действия, то, поднял указательный палец Ершов...
- Что, не вытерпел Олег, глядя на задумчивого Ершова. Что?
- Это "чистой воды", заблуждение, громко произнес Ершов. Ведь ни за ящик тушенки, один подговорил другого, указать в рапорте, что тот погиб, а сам отправился отдыхать на Цейлон. Значит, нет ни преступления, ни халатности, того офицера, что внес фамилию, в списки погибших. Если по-другому, докажите, довольный собой, усмехнулся Ершов. Он может, не видел сам, очевидцев и свидетелей не было, поэтому, так и написал, глубокомысленно изрек Ершов. А иначе не писал бы, пожал он плечами, зачем?
- Тогда написал бы, что пропал без вести, неуверенно произнес Олег. Хотя, сроки...
- Вот именно, сроки, поднялся Ершов. Сколько прошло в вашем случае?
- Больше года, тихо ответил Олег, глядя в окно.
- Тогда, что вы мне "морочите голову" с утра, недовольно пробурчал Ершов, надевая рубашку.
- Это я всего лишь о совести, задумчиво промолвил Олег, а она, увы, не юридический термин.
- Утро начинается с задумчивости, это плохо, надев брюки, сказал Ершов. Надо начинать с позитива. Вот у меня, улыбнулся Ершов, по секрету скажу, да ладно, махнул он рукой. Еще несколько дней, и закончу с взятками на границе. Тихо поедут на Север, пилить лес, наши "неподкупные" таможенники, улыбался Ершов. Там такие "деньжища", ахнешь, похлопав себя по карманам, сказал Ершов. А у тебя солдат, ерунда какая, поморщился Ершов. Был, не был, живой, пропавший, пожал плечами Ершов. Что за слюни разводишь? Установи факты, и если вины нет, пинком его, под ... А голову не "ломай", дураком станешь, я тебе ответственно говорю, как знающий, и старший товарищ. Лучше о девушках в свободное время думай, хотя где оно, это самое свободное, тяжело вздохнул Ершов, глядя на свои ботинки. Одна работа, без выходных. Все равно мы отсюда уйдем, взглянув на Олега, вздохнул Ершов. И, кажется намного быстрее, чем входили сюда. Вот так вот.
- В чем-то вы правы, кивнул Олег.
- Во всем, ответил Ершов, подтянув ремень на брюках. Ты давай шевелись, а то все проспишь, усмехнулся он, посмотрев на Олега. В трусах пойдешь?
- Я быстро, встрепенулся Олег, и стал одеваться.
Конечно, он первый раз приехал в Афганистан, конечно, он молодой следователь Особого отдела КГБ СССР, прикомандированный, но от этого, не становилось легче. Здесь Олег Костенко, впервые столкнулся, с иным для него миром, "чумазым мирком", узким, очень особенным, от которого, становилось не по себе. Контрабанда, наркотики, переход на сторону врага и содействие, деньги... Сколько всего крутилось здесь, в этом "котле", он даже и не задумывался. Всегда лишь помнил, "малейшее сомнение, что это не "железное доказательство" что оно дрогнет где-то в суде,- и этот факт, надо выводить из обвинения, а в суд, давать лишь то, что нельзя опровергнуть. При сомнении, даже подозреваемых, надо отпускать. Нельзя допускать, что бы человек, был незаконно арестован, и отправлен в тюрьму. Нельзя, думал он, идя по коридору отдела. Тем более, с этим парнем, рядовым, что провел в плену, больше года. Как с ним поступить, что ему сказать, ведь он буквально везунчик, что вытащил счастливый билет в лотерею. В такое верится с трудом, понимаю, однако, после опроса, он четко назвал все имена своих сослуживцев и командиров. Правильно, и точно указал место, где попал в плен, все вроде сходится, а чего-то не хватает, задумался Костенко. По материалам, конечно, представляешь себе одну "картинку", а вот с оригиналом, познакомлюсь сегодня. Интересно, какой он? думал Олег. Наверно обозленный, на всех, или наоборот, умиротворенный, ведь к своим попал, не к "душманам", уже хорошо.
Хотя, о чем можно говорить с человеком, который был в плену? Даже представить себе не могу. Конечно, я буду задавать вопросы, уточнять, выяснять, искать... Вот только что то мне подсказывает, нет в этом солдате, ничего, нет, чист ,"как белый лист бумаги", и только. Что с него можно взять? Ничего, в том то и дело, размышлял Костенко. Таких, миллионы в нашей стране. Хорошо, что есть, знаем, чего не знаем "раскрутим", а если совсем ничего, тогда прав Ершов, полностью, и я согласен. Домой отправим, но..." Он подошел к двери, открыл, и, войдя в комнату, сел за стол. Посмотрел на часы, разложил бумаги, приготовил ручку, и ждал, когда приведут Гнедина Романа Николаевича.
Он даже не представлял, каким может быть человек, после плена. Он смотрел на него, и думал о том, как зло поступает судьба, "окуная" таких вот людей, "то в горячее, то в холодное", кожа не выдерживает, лопается... На него смотрели, абсолютно пустые глаза. Такие" немые", мутные, и жалкие, как у "дохлой рыбы", плавающей в гнилой воде. Ходячий труп, скелет, на который натянули кожу, подумал Костенко. Одного взгляда достаточно, что бы понять какие мучения испытал этот мальчишка. Сколько он вынес, вытерпел, он намного сильнее меня, наверно... Какое оно, самое тяжелое и скверное чувство? Ответов, будет много, у каждого свой, да только мой, всегда один. Не нужен! Никому! И тогда сжимается тело, дрожит, будто "осиновый лист" на холодном ветру, а жалость входит в "открытые двери". Никто тебя не слышит, и ты молчишь. Скрутившись, поджав ноги "скулишь" как побитая собака, и думаешь об одном- не мучатся. Не важно сколько тебе лет, все равно, ты не находишь ответ на вопрос- какая она, счастливая жизнь? В которой есть дом, и горячая вода, комната, в которой ты живешь, кровать, и стол... Совсем малость, но как она важна, для страждущего, у которого никогда не было этого. Не хочется думать о будущем, оно как и я, никому не нужно, думал Гнедин, сидя на стуле, перед следователем.
Безразлично, что мне скажет этот человек. Он такой же, вот только жизнь его размеренна, а будущее известно, нам не понять... Мы будем говорить на разных языках. Впрочем, мне и терять то, нечего, одни воспоминания. Он сидел молча, потупив взор, изредка почесывая ладони. Следователь Костенко закурил, пристально посмотрел на Гнедина, и открыв Уголовный кодекс, пододвинул книгу Гнедину.
- Читайте здесь, негромко сказал Костенко, указав пальцем 64 статью. Гнедин молча взял книгу, и стал читать.
а) ... Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету... переход на сторону врага, выдача государственной или военной тайны иностранному государству, бегство за границу или отказ возвратится... лишением свободы от 10 до 15 лет... или смертной казнью...
б) Освобождается от уголовной ответственности гражданин СССР, завербованный иностранной разведкой для проведения враждебной деятельности против СССР, если... никаких действий не совершал и добровольно заявил органам власти о своей связи, с иностранной разведкой. Гнедин читал медленно, он не испугался, нет, для его давно стало понятно, это не его Родина, - это его "мачеха"! Внутренне, он уже подготовил себя, еще сидя в "одиночке", знал,- жизнь, прожита... Он морщил лоб, водил пальцем по строчкам, и шевелил губами. Наконец, дочитав, он поднял голову, отодвинул от себя книгу, посмотрев на Костенко, тихо промолвил:
- Похороните меня, пожалуйста, дома.
- Что? вздрогнул Костенко.
- Дома, спокойно ответил Гнедин. Там земля мягче, а здесь камни одни, да и люди чужие. Он смотрел на Костенко, широко распахнутыми глазами, как ребенок, удивленный большой игрушкой. Вот так, наивно и спокойно, будто знал об этом, всю жизнь, с самого рождения.
Костенко молчал и смотрел на худого, изможденного парня, напротив себя. А у самого, в душе, что то "перевернулось", и ком внезапно, подступил к горлу. " Неужели он спокойно воспримет такое наказание, думал он. Как же так? Ведь это жизнь, за нее надо держатся руками, зубами, чем угодно, и не отпускать. А он? Так просто говорит, о страшных вещах. Может еще не понимает о чем? Хотя нет, уж кто, а он, все знает, об этом,- что такое жизнь, и какая она. Мне не понять его, я ... Хорошо, собрался, подбодрил себя Костенко. Надо работать".
- Фамилия, имя, отчество, год рождения и место, отчетливо, произнес Костенко, склонившись над листом бумаги.
- Гнедин Роман Николаевич,1966 года рождения, город Москва, русский, задумчиво говорил Роман. Он как бы заново привыкал говорить на родном языке, иногда припоминая, правильные слова, и предложения. Призван, Бабушкинским военкоматом весной 1987 года, после отсрочки. В ДРА, с сентября1987 года. Проходил срочную службу в 99 отдельной, мотострелковой бригаде, второй батальон, рядовой.
- Не спешите, оторвался от записей Костенко. Ничего не надо делать самостоятельно. Я вас спрашиваю, вы отвечаете, это понятно, посмотрел он на Гнедина.
- Да, кивнул Гнедин.
- Почему вы чешетесь постоянно, спросил Костенко, наблюдая как Гнедин, с силой расчесывал свои руки и ладони, покрывшиеся красными пятнами.
- Может нервное, виновато улыбнулся Гнедин. Извините.
Костенко посмотрел на бритую голову парня, шрамы, порезы, и подумал," Помыли, покушать дали, да тебя отцы командиры забыли, а ты им спасибо. Эх ты, добрая душа, тяжело вздохнул Костенко. Простишь, или нет, вот с чем тебе жить, а помыли, и лечили, ерунда, не главное".
- Родители, тяжело вздохнул Костенко, покачав головой.
Он взглянул на Гнедина, который снова стал чесаться.
- Мать, вздрогнув, ответил Гнедин. Проживает, город Москва, улица Новая 12, квартира 13.
- Братья или сестры есть, спросил Котенко.
- Одни мы, улыбнулся Гнедин. Я да мамочка моя любимая, прошептал он.
- Отчим?
- Нет, покачал головой Гнедин. Она так и не вышла замуж, после смерти отца.
- Рассказывайте, откинувшись на спинку стула, негромко сказал Костенко, подкурив сигарету.
- Что? тихо спросил Гнедин. Об отце?
- Нет, вздохнул Костенко. Обстоятельства , при которых вы попали на территорию Пакистана.
- Я же не сам, натянуто улыбнулся Гнедин. Вы же понимаете? Я был контужен, я не добровольно, понимаете, шептал он, и чесал руки. Ладони его потрескались, и выступила кровь.
- Все по порядку, как вспомните, не спешите, тяжело вздохнул Костенко, положив сигарету в пепельницу. Важна каждая мелочь, понимаете, каждая. Рассказывайте...
- Хорошо, кивнул Гнедин, подрагивая. По порядку... Значит, вышли мы рано утром...
"Почему так ничтожно мала страна, по отношению к своим солдатам, думал Костенко, глядя на взволнованного Гнедина. С одной стороны, вроде большая, и делает все, а вот посмотришь на него, и сомнение изнутри точит. Справедливо? Пустой вопрос, в данный отрезок времени. Мы пришли в эту страну, с благими намерениями , что бы научить жить, дать знания, передать опыт. а наткнулись на вопрос, а нужно ли им ? Конечно, с точки зрения стратегии, общей, глобальной, мы здесь не зря. Понимаю. А почему нас тогда, "тихо ненавидят", не понимаю. Вот этот солдат к примеру, что он понимает в стратегии государства? Ничего, полный ноль! И не нужна она ему, он живет в ином измерении. Поэтому и забываем мы, за глобальным, простого солдата. А он есть. Его жизнь, не менее ценна, чем государство. Человек или государство? Интересные мысли, раньше я так не думал, пока не приехал сюда. Здесь все иначе, и небо, и воздух, и дружба...
Я почему-то уверен, не сложится его дальнейшая жизнь, хоть и не виноват он, ни в чем. Опаленный он, безумием и кровью, ненужной войной. От этого не убежать. Ему жить с этим чувством, ненависти и жалости, одновременно. Как назвать его? Не знаю. Он не научится прощать, потому что его вычеркнули из жизни, а он возненавидел, потому что жил. Кто виноват? Извечный вопрос, на который всегда найдется "туманный" ответ. Он никому не нужен, просто солдат. И не сказать ему, "терпи солдат", он и так превозмог и выжил. Да, не понять его, мы чужие... Все правильно, попал в плен, контузия, почти все погибли, и главное, он подробно рассказывает обстоятельства подрыва нескольких солдат, из его роты, а этому, ни свидетелей, ни очевидцев нет. Значит, не врет. Всех помнит по именам и фамилиям, даже словесные портреты совпадают. Да я и не сомневался, не похож он на предателя, добровольно перешедшего на сторону врага. Он не принял ислам, не держал в руках оружие, что еще? Не такой этот парень. Вот только "выгорело" в нем все, внутри, дотла. Все сходится, и причин не верить ему, у меня нет. Рядовой Гнедин Р.Н. чист перед законом, добавить нечего. Разведка захватила его вместе с караваном, без оружия, связанного, он пытался бежать, значит, боролся, сопротивлялся.
Ох, и нелегко ему пришлось, столько горя хлебнуть, одному до смерти. Повезло, не без этого, если честно, такое раз в жизни бывает, и то, не у всех. Побудет, конечно, еще у нас, до окончания полной проверки, а там, я думаю, все само решится, и поедет он домой. Пусть поздно, но лучше так, чем никогда. Вот такое мое первое дело, в этой странной и замысловатой "дыре", под названием Афганистан. Теперь он значится в списках, а в прежних, его уже нет., И как с таким жить? Тошно, нельзя ему жизнь ломать, не имею права, нельзя. А уж как дальше сложится, пусть сам думает. Правильно, так, правильно! Не имеем права, так будет справедливо.
- Хорошо, прервал рассказ Костенко. Теперь, достал он из своей папки чистые листы бумаги, изложите все в письменном виде. Это понятно, взглянул он, на растерянное лицо Гнедина. Что-то не так?
- Это очень долго, тихо ответил Гнедин. Я пишу очень медленно, давно не... мог писать, подобрал нужные слова Гнедин.
- Ладно, кивнул Костенко. На сегодня все, а писать будете до завтрашнего утра, думаю, успеете?
- Я постараюсь, улыбнулся Гнедин.
- Тогда... вздохнул Костенко, ища глазами на столе, сигареты.
- Скажите, а что со мной будет, прошептал Гнедин, глядя в глаза следователю.
- Нормально все будет солдат, выдержав его взгляд, ответил Костенко. Я так думаю, добавил он, смяв в руке пустую сигаретную пачку.
Гнедин стоял в одной шеренге с "дембелями", на бетонке аэродрома, сжимая в руке, новенький военный билет. "Они счастливые, глядя на "дембелей", думал Гнедин. И форма красиво "сидит", дипломаты у всех, веселье, подарки домой везут. А я? Что я везу, в своем потертом вещевом мешке? Полотенце казенное. майку, трусы, носки и кусок мыла. Вот и все, что я увожу из этой страны. Нет платка маме, джинсового костюма, как у всех, фирменных "кроссовок", сигарет, тоже нет. Обидно, и не рассказать, кому это надо. Скоро новый год, жаль подарка для мамы нет, и денег тоже, одни проездные документы, да пачка "примы" в кармане.
На нем был старый, застиранный бушлат, шапка без кокарды. Капитан что обходил шеренгу, остановился напротив него, присвистнув от удивления спросил:
- Ты точно "дембель"?
- Точно так, растерялся Гнедин, кивнув головой. Вот военный билет, протянул красную книжицу Гнедин.
- Это не мне, махнул рукой капитан. "Залетчик" что ли?
- Нет, я... запнулся Гнедин, опустив глаза. В плену был, стесняясь, прошептал он.
- Вот оно что, тяжело вздохнул капитан. Значит, домой сынок, похлопал рукой по плечу капитан. Не стесняйся, нечего. Сегодня такой хороший день у меня, "орлов" своих отправляю. А ты живи сынок, глядя на Гнедина, тихо сказал капитан, не задумывайся, жизнь идет.
- Ага, прошептал Гнедин.
- Вячеслав Андреевич, товарищ капитан, давайте "фотку" на память сделаем, подошел веселый, светловолосый сержант.
- Хорошо, Васильев, кивнул капитан, давай.
- Ну, бывай солдат, протянул он руку Гнедину.
- До свидания, пожал руку Роман.
- Посадка через пять минут, еще есть время, кричал кто-то, в толпе "дембелей"... Успеем! Он стоял возле самолета, с вещевым мешком, зажатым в руке, и смотрел на горы вдали. В памяти проплывали лица, всех тех, кого он узнал, на этой горячей земле. "Что останется, спрашивал он себя? А в ответ, была тишина".
Ан -12, взял разбег, и оторвался от полосы.
КАЖЕТСЯ ВСЕ, А ПРОШЛОЕ, СТОИТ ЗА СПИНОЙ...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
И восставшие из пепла, станут новым именем твоим...
Если ты увидел на дороге, монаха в плаще, не надо примерять его на себя. Если ты повстречал в дороге, нищего, в рваной накидке, не примеряй ее на себя. Если ты встретил на своем пути короля, в расшитом золотом плаще, не примеряй его на себя.
Иди, у тебя есть свой плащ, и только ты, знаешь, каким будет новый день... Прошлое вымысел, и не факт, что будущее есть. Просыпаясь утром , кому то хочется курить, а иным, глоток воды. Кто из них преуспеет в наступившем дне, известно - только время, оно безжалостно идет... Скажи себе прямо сейчас, все что я сделаю в этот день, будет благим. Для кого, сразу спросишь ты? Именно так, всего лишь маленький самообман, себя, и солнца за стеклом. Жизнь не начинается с восходом солнца, она поспешает при "черном свете", потому что ночь, это не только смерть, - это продолжение жизни. Только разрушив , сможешь созидать, и только умерев, сможешь родится заново, а время, идет... Ближний, значит всякий, а такой не может быть "отдушиной" в которую уносится ветром, боль, страдания, мечты, и грезы...
Рубашка может принадлежать одному, а носить ее, могут многие. Выходя из собственной тени, не забудь оставить в темном углу,свое тело, иначе, потеряешь. И тогда, больше не сможешь, быть, самим собой... Все что сделаешь, совершишь, или вознамеришся, станет твоим, немым спутником, подумай о себе. Месть как жалость, злость, обида, только ранит, и мучает. Если не навидишь, крикни, дай знак, скажи, а если прощаешь, узри в ненавистном человека. Сгорбленного, обиженного, обделенного, неграмотного, и серого,- но человека. Прими его таким, не спорь, не распаляйся, один лишь гнев твой, скор на расправу, а милость где же потерялась? Иногда кажется, что свет тускнеет от обид и боли, и знаешь точно, кто в этом виноват, быть может надо выпить эту боль, и успокоить, себя, и сердце замолчит... А нет, так бушевать с размахом, круша и истребляя всех виновных, тогда и ты, готов будь, к краху, ведь месть, оружие обоих...
Варшава. Ювелирный салон "Шуберт". Рождественский сочельник.1988 год.
Такие пары замечают все. Роскошная, в норковой шубе женщина, и импозантный, в дорогом пальто мужчина. Она брюнетка, и не скажешь сколько лет, ее манеры, и движения, "породисты" и сдержанны, а он, седеющий брюнет, и запах дорогого "парфума", словно второе дно, что спрятано под "вывеской", уставшего от забот бизнесмена. И как то буднично, дорогое авто, и запонки из золота, что краешком вдруг" выскочили" из рукава, отсвечивая, камнем драгоценным. Она, ах эта богиня на тоненьких каблучках, в коричневых сапожках, и как то мило, смотреть на то, как эти двое, изможденных, от денег, золота, достоинства, идут в тот дом, где , продается все... Там золотые кольца, серьги, и колье, там жизнь иначе называется. В нем, в этом доме, делят всех, на тех кто уважаем, и тех , кто просто нравится, иные не нужны, они лишь гости, что смотрят разевая рты, на маленькие осколки счастья, в витрине, изумительной красоты. Шофер, придерживая двери, услужливо выполняет свои обязанности. Внутри светло, красиво, и довольные собой, улыбчивые девушки, в красивых темно красных костюмах, встречают "белозубой" улыбкой, дорогих клиентов. второй худой, сутулый, а третий, "пирожок", чернявый, толстый, и обросший щетиной. Все вместе они друзья по несчастью, а если быть точным, уволены со склада овощной компании. Все в мире замкнуто, бывает и Господь, не все всегда увидит, но этих трех, можно назвать лишь черти, и от того, что праздность полюбили. Не в той стране, другой, и "чопорной", а может нет, и здесь им благодать, где можно жить, спокойно, в удовольствие, и не думать о завтрешнем дне... Все пути ведут к одному, - потребность! Хочется кушать, спать, работать, стоп, работать, не для них!
- Пускай "пашут" вьетнамцы, брызгая слюной, говорил чернявый Богдан, вытирая пальцы о стол.
Двое других, переглянулись, обернулись, посмотрели на посетителей кафе, и взглянув на приятеля, сказали в унисон:- Ты "дебил" что ли?
- Не понял, выронил булочку из рук Богдан. Вы мне? выпучил он глаза.
- Говори тише, почесав пальцем за ухом, сказал Петр, зло посмотрев на приятеля. Население распугаешь, идиот, добавил он тихо. Мы что, пришли слушать твою болтовню, прищурился Петр. Ты лучше за клиентом смотри.
- Ладно, вытерев ладонью губы, Богдан поднялся и вышел из кафе на улицу.
- Что там Артур, спросил Петр, глядя на сутулую фигуру у окна. Артур обернулся, и тихо сказал:- Они зашли в магазин, думаю будут там, минут десять , может и больше, пожал он плечами. Там две камеры установлены, по бокам, на стене, поэтому надо дождаться, когда подойдут к машине, негромко говорил Артур.
- Думаешь, тогда не "засветимся", задумчиво произнес Петр.
- На сто процентов не уверен, растягивая слова, будто резину, отвечал Артур. Конечно, мы можем попасть в объектив, но сейчас вечер, завтра Рождество, фонарики отсвечивают, и гирлянды, думаю, нам повезет, сегодня.
- Надеюсь, ответил Петр, рассматривая счет на столе. Слушай, у тебя есть 20 злотых? зевнул он, широко открыв рот. Надо заплатить, выдохнул он.
- У меня только десять, ответил Артур глядя на улицу. Он достал из кармана купюру, и бросил ее на стол.
- А остальное? нахмурился Петр
Артур молча, показал пальцем на Богдана, который угрюмо ходил под витриной кафе.
- У Богдана есть, я видел, сказал Артур, и увидев недовольное лицо приятеля, помахал ему, приглашая вернутся в кафе.
Весь, какой то "шумный" и недовольный, Богдан сел за столик, и сразу засунул булочку себе в карман. Петр усмехнулся, и постучав пальцем по столу, сказал:- Ты когда жрать перестанешь?
- Я не виноват, ответил Богдан. Меня мама так в детстве приучила.
- Булочкам со стола воровать? равнодушно спросил Петр.
- Еду не оставлять, спокойно ответил Богдан.
- Тогда с тебя десятка, за булочки, по счету, сказал Петр, поднимаясь.
- У меня нет, пожал плечами Богдан.
- Не прикидывайся, похлопал приятеля, по плечу Артур. Я видел.
- Ладно, быстро согласился Богдан, и полез в карман куртки за деньгами.
- Подождем в арке, на улице, сказал Петр, обращаясь к Артуру.
- Давай, кивнул он, и пошел вслед за приятелем.
- Я сейчас, я быстро, промолвил Богдан, ища глазами официанта.
Когда все люди ожидают чудо, оно неслышно ждет их дома, а они, в поисках его, отправляются в дальние походы, если можно так выразится. В городах, нарядные витрины, встречают. подарками и улыбчивые продавцы "впаривают" свой залежалый товар, со словами "это самое модное, или такого просто нет", и улыбаясь считают ваши деньги, радостно улыбаясь следующему "дурачку", который впав в "ступор" от рождественских запахов и света, стоит зачарованный, перед витриной. Так случается...
Не многие еще помнят, что праздник, это не только подарки, но и тепло души, и внимание, добрая улыбка на лице, и признания в любви... Еще много чего, но только люди, переваривая своим большим чревом, всю пошлость урбанизированного города, совсем не думают об этом. Им надо света, зрелищ, и "полный желудок",... сидя в кресле, говорить себе какой я хороший и замечательный, а мой подарочек лучше чем у нее, или наоборот, все сходится, в один угол, эту чертову тушу, под названием - исчадие человеческое! Вы человек? Конечно, говорит каждый, и непременно себе, а о другом подумает, наверно псих, или дебил, а может он не в "адеквате", так модно, повторять словечки, которым смысла в общем, то и нет, но как красиво они звучат! Вот праздник на пороге , а в головах, одни и те же мысли, где, что, и сколько? Глазами пожирают шоколадные витрины, там торты, кренделя, и булочки со сливками... Затем идут к другим, и так до полной ... и каждый знает, как все это называется! У тех, кто денег не имеет, а только хочет что то, есть тот же праздник, те же свечи, но вот манеры их , слегка грубы. Коньяк мужчинам настоящим, лишь после ужина подают, с сигарами и кофе. А вот другие, его холодным пьют, считая себя тоже, совсем не хуже... Один рискует, и победив, имеет миллионы, другой, он тоже, рискует, и тоже имеет, но только не миллионы, а того, кто имеет... Так идут две дороги, так было и будет всегда, одного кормили ноги, другого, голова... Мы не можем осуждать никого, потому что оба рисковые люди, а вот кому повезет, ЕМУ!- виднее будет.
Бывает так, что хочется кушать, а денег нет совсем, тогда один, пойдет работать, другой же грабить, вот и весь, секрет. С какой бы стороны, не становится, или судить о справедливости, одной, что истиной зовется, не рассудить, их! Потому что жулики и воры, и те, и эти. Только лишь одно, их разделяет, деньги, да заборы... у этих есть, а тем не надо, уж давно...
Когда на улице, вас грабят, вы кричите, а если в банке, вы молчите, и вот всегда, один излюбленный вопрос:- А почему? Вы думаете, только о своем, себе, и это , всерьез. Что сбоку вас, что снизу, вам плевать, такая жизнь, и каждому, надо выбирать... Потерявший работу, в огромном "сверкающем мире" магазинов и сытой жизни, никогда не поймет, "зануду очкарика" который обхитрил в банке клиента, и положил себе в карман, несколько тысяч,- никогда! Тот, кто довольствуется миской вьетнамской лапши, имеет выбор! Да, именно так, имеет !!! Он может пойти грабить, или найти другую работу, или вообще не работать, созерцать мир, и жить на подаяния... он может уйти в монастырь! А тот, в красивом костюмчике, с хитрой улыбкой на "роже", ни за что! Он тупо загнал себя в угол. Обязательствами, контрактами, договоренностями, и всякой "фигней", которая, для безработного, чушь из уст" пьяного кота"! Между ними конечно есть пропасть, но ее легко перешагнуть, если имеешь надобность на то, и веские причины. Как Рождество или день рождения, да много, чего еще, когда просто хочется, "сладкой жизни"!
Тот, у кого их много, денег, всегда твердит, - они свобода! Я с ними, самый счастливый, и свободный человек. Нет, ошибается он, заблуждается несчастный, потому что давно забыл про тех, у кого их совсем нет. А им плевать на все богатства, над которыми "трусится" этот жалкий человек. И тогда они находят его, травят, как зверя, и отнимают все, не потому что надо им, а просто так, из любопытства, что б был похож, на них самих!
Никто не сможет объяснить, зачем грабитель, отнимает деньги? И мнения у всех разнятся, и люди разные живут. Он отнимает , что бы жить, вот так же, как и вы, но только труд, его совсем не интересует,- зачем? Сначала, было слово, и только после, оно привело к возмущению...
Да, Петр, Артур, и Богдан, хотели в Рождество "гульнуть", а денег не было, откуда они, у безработных. Вот так и появился, замысел, их получить... А на примете, их обидчик- тот самый хозяин фирмы, что выбросил на улицу приятелей, без денег... Вот так всегда, добро и зло, и прежде чем, обидеть человека, всегда подумайте, а стоит ли того, что бы потом, не нарвётся на лезвие ножа, в подъезде... Таков суровый мир, тот современный мегаполис, где каждый за себя, и тысячи других, тебя не видят, ты ничто, и значит, два пути... свобода, или рабство ... вот вопрос... которого, не "перегрызть"!
Лицемеры, лжецы, эгоисты... Смотрите на себя, смотрите со стороны, ведь вы такие и есть, с "кривой душой" и " ножиком " в кармане! сомнительные связи, утрированные слова, бесполезные поступки, рутина , изъедаемых человеческих остатков... Там нет "полноты красок", есть только жалкое, серое подобие, обвешанное разными страхами, и мелкими сиюминутными желаниями. Все мелкое, не значит плохое, ровно как и большое, не все хорошее. Что выберет несчастный, попав не по желанию своему, в тяжёлое положение, при котором он хочет есть, работать, просто жить, а не может получить, и добиться, ни одного... Правильно, один "осатанеет", и будет жрать всех, и плоть людскую разрывать, плевать на все христианские морали и запреты. Другой, он мягкий , словно масло, и будет молча замерзать, кляня себя, судьбу, и мир в котором он родился, ни вымолвит и слова, просто уходя, закроет глаза, что бы не видеть, слепую ярость, что вокруг бушует... Где бьются в кровь, слезами умываясь, за место, что под солнцем мало. Их не сдержать, ни тех, ни этих, так откройте ворота, и пусть хлынет этот ЧЕРТОВ АД! Умоются, и захлебнутся, лишь те кто этого желал!
Спасибо, кивнула женщина. Нас пригласил мастер Шуберт, сказала она, слегка улыбнувшись.
- Да, конечно, проходите в его кабинет, улыбалась менеджер, демонстрируя идеально белые зубы.
Пара прошла через холл, и свернув на право, подошла к массивной, дубовой двери. Мужчина и женщина переглянулись, он кивнул, и вытянув руку, негромко постучал костяшками пальцев по двери.
- Да, войдите, послышался уверенный, мужской голос.
Дверь открылась. На пороге стоял сухопарый , пожилой мужчина, с длинными седыми волосами, и вытянутым, серым лицом. На носу его, висели очки, в тонкой золотой оправе, а во рту зажат, пустой мундштук. Одет он был в темно серый костюм, и белую рубашку. Он пристально посмотрел на пару, кивнул головой, и отойдя в сторону, сказал:
- Проходите. Давно ожидаю вас. Садитесь в кресла, указывая рукой, предложил хозяин. Это был мастер ,Шуберт, ювелир от Бога, знающий свое дело, уже в третьем поколении. Пара вошла в кабинет, и расположилась в креслах. Он, сел справа, а она слева, напротив большого черного стола, за которым уже сидел Шуберт.
- Что же, вздохнул Шуберт, внимательно посмотрев на своих гостей, скрестив пальцы. Я выполнил ваш заказ, все готово, улыбнулся он, положив старинный мундштук на стол.
- Конечно пан Драгомир, кивнул Шуберт, она ваша, улыбнулся мастер, и вытащил из ящика стола, перед собой, коробочку из черного бархата. Он поставил ее на стол, и аккуратно открыв, повернул к посетителям. - Прошу, улыбнулся мастер.
На красном бархате, извивалась черная змея, усыпанная бриллиантами, и рубинами. Она сверкала, переливаясь ...
- Какая она красивая, прошептала женщина.
- Тебе нравится, Мария, спросил мужчина, не отрывая глаз, от змеи.
- Она совершенна, прошептала Мария.
- Вы волшебник, пан Шуберт, довольный собой, произнес пан Драгомир.
- Ну что вы, улыбнулся мастер. Я обычный ювелир, не более
- Нет, вы не правы. Вы необычный, - вы единственный, добавил мужчина задумчиво. Поднялся и взял в руки коробочку.
- Дай ее мне, протянула руки Мария.
- Конечно дорогая, передал он ей коробочку.
Она осторожна взяла ее в свои руки, и поднесла к глазам. И тот час, в них вспыхнул, алчности блеск! - Она идеальна, прошептала Мария. Она прекрасна.
Шуберт смотрел на женщину, удрученно. "Еще одна мадам, совсем потеряла голову, при виде бриллиантов, подумал он. Ну что же, такие тоже должны быть. Я восхищаюсь тонкой работой
, а они, всего лишь блеском. На то они и люди, натянуто улыбнулся Шуберт."
- Пан Шуберт, повернувшись, сказал мужчина, я хотел бы оставить эту прекрасную вещь, у вас, на несколько дней. Вы понимаете, я бы не хотел, сейчас... задумчиво говорил мужчина, глядя на Шуберта.
- Как вам будет угодно, пожал плечами Шуберт. Вы можете оставить эту вещь, в моем сейфе.
- Очень хорошо, кивнул мужчина. Мы так и поступим, воспользуемся вашим предложением. Разумеется, я заплачу, за ваши хлопоты.
- Что вы, покачал головой Шуберт. Не надо. Это бесплатно, улыбнулся он.
- Вы очень практичный человек, пан Шуберт. Умеете ценить своих клиентов.
- Это мой бизнес, ответил Шуберт.
- Драго, мы заберем ее сейчас? Ты заплатил деньги пану Шуберту? Только не говори мне, что мы будем хранить ее в банковском сейфе, и я буду видеть ее только несколько раз в год, быстро говорила женщина, не отрывая взгляда от змеи.
- Мария, мы оставим ее здесь, ненадолго, сказал Драгомир.
- Зачем? не отступала Мария. Она наша
- Да, несомненно, вздохнул Драгомир. Но только, заберем...
- Как противно, фыркнула Мария, холодно посмотрев на мужа. Неужели...
- Так будет лучше, не обращая внимания, на настроение жены, ответил Драгомир.
- Ну хорошо, согласилась она, протянув коробочку, мужу. Но только на несколько дней, обещаешь?
- Да , дорогая , кивнул Драгомир. Он передал коробочку Шуберту, а тот, закрыл ее, в свой сейф. Несколько поворотов ключа, и прекрасная черная змея, очутилась в темноте стального ящика. Шуберт вытащил ключ из замка, и положил его, к себе в карман.
- В таком случае, вздохнул он, посмотрев на Драгомира, оставшуюся часть, денег, вы оплатите в день, когда будете забирать эту вещицу.
- Именно так, кивнул довольный Драгомир, улыбнувшись
- Не смею задерживать, улыбнулся Шуберт, поднявшись.
- Да, нам пора, согласился Драгомир. Мария, нам надо ехать в салон, тебя ждет стилист, ты не забыла? посмотрев на жену, сказал Драгомир.
- Ой, спохватилась Мария, я совсем забыла, улыбнулась она. До свидания, пан Шуберт.
- До свидания, кивнул мастер.
- Через несколько дней, повторил Драгомир, протянув руку.
- Непременно, пожал руку Шуберт. Всегда рад.
Пара вышла из кабинета, Шуберт сел в кресло , и задумался. " Все делятся, и разные, похожих нет, зачем им такая вещица? Ее носить на теле невозможно, и даже как кулон, она не подойдет... Быть может, обычное вложение денег, наверно да... А получилось красиво, знаю, давно не работал с таким материалом. Пока побудешь в моем сейфе, змейка, улыбнулся Шуберт, мне не очень хочется с тобой расставаться. С одной стороны, не очень обременительно для меня, а с другой... Пусть будет, как будет."
Они были готовы на все. Уже были готовы. Сомнений не было, колебаний, угрызений, обстоятельства сводились к одному- деньги. А когда разговор заходит о "цветных бумажках", большинство из "двуногих, навостряет ушки". Если взять негде, а очень хочется, иди на улицу, там много приключений, и опасности, сможешь, будешь с деньгами, а нет, значит иди мой туалеты... всегда есть выбор!
- А вот и наши клиенты, негромко сказал Петр, обращаясь к приятелям. Смотрите, они выходят, надо действовать!
Петр инстинктивно подался телом вперед, сжав кулаки.
Они стояли в арке дворика напротив, через улицу, готовые доказать, не только себе, но и своим будущим жертвам - они, ничего не бояться!
- Подожди, схватил его за руку Артур. Он огляделся по сторонам, потом на товарищей, и согнувшись, достал из мусорного контейнера две бейсбольных биты. Это тебе, сунул он одну Петру, а эта тебе, протянул вторую Богдану.
- А мне обязательно, нерешительно промямлил Богдан, рассматривая в руках биту.
-А как еще, усмехнулся Артур. Я за рулем, Петр берет на себя шофера, а ты для устрашения. дашь по ногам, этому "жирному коту", потом затолкнешь его в салон, и поехали. Что еще? посмотрел недовольно Артур, на подрагивающие руки Богдана.
- Если так, тяжело вздохнул Богдан, тогда можно. А с женщиной что? спросил он, посмотрев на противоположную сторону улицы.
- Она нам не нужна, сказал Петр. Толкнешь ее на асфальт, и все.
- Ясно, кивнул Богдан.
- Все, пора, сказал Артур, подталкивая в спину Петра. Пошли.
Они вышли из арки, и быстрым шагом, направились к салону "Шуберт". Прохожих было немного, или им так показалось, но препятствий перед собой, они не видели. Открыто, не скрывая своих намерений, они приближались к автомобилю. Шофер стоял у открытой, задней двери, и смотрел на хозяев. Петр появился у него за спиной, и размахнувшись, сильно ударил битой шофера, по спине. Согнувшись пополам, он медленно сполз на мостовую. С другой стороны автомобиля, уже выбежали Артур и Богдан. Первый, бросился к шоферу, искать ключ, а второй, в нерешительности остановился, глядя на пару. - Что стоишь, громко сказал Петр, и не дожидаясь ответа, подскочил, и ткнул битой в живот мужчину. Пан Драгомир, пошатнулся и упал на асфальт. - В машину его, быстро, скомандовал Петр, глядя на растерянное лицо Богдана. Ну!
- Сейчас, кивнул Богдан, спохватившись.
Женщина стояла молча, и только открытый и перекошенный рот, громко вдыхал морозный воздух. На лице ее, застыла гримаса ужаса.
Артур, вытащив из кармана пальто ключ, оттолкнул тело шофера, и открыв дверь, забрался в салон. - Быстрее, крикнул он, вставив ключ, в замок зажигания. Богдан и Петр, втолкнули тело мужчины в салон, и сев по бокам, хлопнули дверями. Автомобиль резко, сорвался с места.
- Ты что, свирепо взглянул на приятеля Петр. Хочешь что бы нас полиция арестовала? Или ты совсем мозги потерял! Я тебе говорю, "пирожок"!
Богдан нервничал. Посмотрев на Петра, он виновато улыбнулся и произнес:
- А может не надо было?
- Ты что бормочешь, "кусок бекона", покраснел от злости Петр. Говори понятно!
- Все нормально, громко ответил Богдан, икнув.
- Не шевелись сволочь, ударил ногой , мужчину, Петр. Лежи тихо, и жить будешь! Пан Драгомир, был в сознании, и хорошо понимал, что происходит. Он знал, кричать бесполезно, сопротивляется тоже. Надо просто вытерпеть , остаться живым, и только после, обращаться в милицию. " Если Мария уже не обратилась, подумал он. Она не будет ждать, и позвонит куда надо, я знаю. Выходит, надо терпеть, и ждать. Идиоты, возомнили себя грабителями, сразу видно, дилетанты. А может просто угонщики? А что, понравился мой "мерседес", выследили и напали. Тогда я им зачем? спросил себя Драгомир. Нет, здесь, что то другое. А что? Милиция найдет, "из кожи вылезет", но найдет. Мария, все сделает, она умная женщина. Идиоты! Я их ...Эй, а это зачем, только и успел подумать Драгомир, как на его руках, "щелкнули" наручники. Вот скоты, стиснул зубы от боли, Драгомир, ну я вас уничтожу, идиоты! Никуда не сбежите, везде найдут вас, кретины! Вы наверно даже не знаете, с кем вы связались. " Петр, надев наручники на мужчину, бросил биту на переднее сиденье, и взглянув на Богдана, негромко спросил:- Ты почему бабу не повалил?
- А она молчала, пожал плечами Богдан. Зачем тогда...
- Получишь меньше всех, прищурившись, зло сказал Петр. От тебя только вонь. и никакой пользы.
- Почему, искренне удивился Богдан, глядя на биту в своих руках.
- Потому, передразнил интонацию приятеля Петр. Что ничего не делаешь! Понятно!
- Это не так, покачал головой Богдан.
- Заткнитесь, громко сказал Артур, через пять минут приедем.
- Ладно, согласился Петр, и отвернулся.
- Я не согласен, тихо пробурчал Богдан.
- Заткнись, сказал Артур недовольно. Тошнит от твоих слов!
- Должна быть справедливость, прошептал Богдан.
- Будет, ухмыльнувшись, кивнул Петр.
Автомобиль проехал виадук, и свернув с главной дороги, покатил в сторону новостроек. Каждый знал, а нет, то догадывался, что и как, надо делать. Все, трое грабителей, пан Драгомир, они все, знали чего хотят. Одни денег и мести, а другой, в одиночестве, только лишь одного,- остаться целым и живым. Пан Драгомир, стоял на коленях, перед каменной стеной. Он не видел лиц напавших , он слышал только их голоса, а они, спорили, между собой... " Это радует, подумал он, если они продолжат, у меня будет сто шансов, против нуля, что я их достану, и меня уже разыскивают люди клана. А когда найдут, эти бедолаги, пожалеют, что на свет родились, ведь кожу с них, снимут по настоящему, а не на словах, ухмыльнулся Драгомир. Пусть спорят, не буду им мешать."
- А я говорю, надо снять всю наличность, с его счета в банке, настаивал Петр, махая руками. Что мы имеем сокрушался он. Всего восемь тысяч злотых, и ...
- Нас поймают, понимаешь, говорил Артур, пересчитывая деньги. В банк нельзя ходить, это глупо! Его подруга, уже наверно позвонила в милицию, и в банк, значит , все заблокировано. - Да, я слышал о таком, соглашался Богдан, не сводя глаз, со стопки денег, в руках Артура. - И что? ходил у машины, взъерошенный Петр. Мы не идем грабить банк, мы довезем его до банка. Он сам, снимет деньги, и мы его выбросим по дороге, вот и все, негодовал Петр. Ничего тяжелого!
- Получается восемь тысяч девятьсот сорок злотых, закончил подсчет Артур, посмотрев на приятелей. Петр, ты дурак? Какой банк, какие счета! Ты сразу хочешь в милицию? усмехнулся Артур.
- Мало, покачал головой Петр.
- Что есть, сказал Артур, и посмотрел на притихшего хозяина автомобиля. Он увидел на его руке, блестящий браслет от часов, и расплылся в улыбке. Да на нем еще больше, радостно произнес Артур.
- Не понял, удивился Петр, повернулся и посмотрел на хозяина автомобиля.
- Часы на руке, наверняка дорогие, и кольца, браслеты, улыбался довольный собой Артур. Чего стоим, надо помочь пану!
- Правильно, кивнул Петр, ухмыльнувшись. Это тоже деньги.
- И не малые, прошептал Богдан.
- Сейчас посмотрим, подошел Петр, и рывком задрал скованные руки мужчины вверх. Драгомир сморщился от боли, но промолчал. - Что молчишь, сволочь, пнул мужчину Петр. А часы и правда, дорогие, расстегнув браслет, Петр снял часы, и довольный улыбнулся.
-Тогда нормально
- Вам не жить ублюдки, прошептал Драгомир.
- Что ты сказал, мешок дерьма, взвизгнул Петр. Да таких как ты, надо вешать вниз головой, на центральной площади города, "жирный кот"! Скольких ты оставил без куска хлеба, сволочь! Думаешь всю жизнь, можно на чужой спине кататься? Не угадал капиталист! За все платить надо, понял, сильно пнул его Петр в бок. За все! Люди на тебя работают, а ты их на улицу, без денег, без еды! Молись если умеешь, свирепел Петр, сжимая кулаки. Мы не твои рабы! А ты, не хозяин жизни, понял!
-Сейчас мы будем решать, жить тебе , или сдохнуть? Я за то, что бы закопать тебя гад! Понял?- прикрикнул Петр.
- Надо уезжать, спокойно сказал Артур, глядя на Петра. Его можно бросить здесь, найдет милиция.
- Да, кивнул Богдан. Поехали , деньги у нас, чего еще?
Петр подошел к приятелям и глядя на них, негромко сказал:- Забыли уже, как в день увольнения, клялись убить этого гада? Забыли? Он же не заплатил нам, и вышвырнул на улицу, забыли?
- Помню, спокойно произнес Артур, глядя в глаза приятеля. Только за убийство срок больше, добавил он, скривившись. А в тот день, чего не скажешь, все были "взвинчены", правда. Если мы его сейчас убьем, нас...
- Я против, задрожал Богдан. Мне это не надо, зачем, шагнул он в сторону.
- А если он , через несколько дней, найдет нас, что тогда? прищурился Петр. А? Он не пощадит, его "головорезы", нас быстро порежут на куски.
- Правильно, кивнул Артур. Бежать нам некуда, да и денег нет.
- И что? спросил растерянный Богдан. Теперь все...
- Заткнись, перебил его Петр. Я правильно тебя понимаю, спросил он, глядя на задумчивое лицо Артура.
- Я согласен, подумав ответил Артур. Только надо сделать так, что бы меньше всего подозрений , указывало на нас.
- Как? пожал плечами Петр, выпучив глаза.
- Богдан, поищи в машине бумагу и ручку, должны быть, задумчиво сказал Артур
- Хорошо, ответил Богдан, и пошел к машине.
- Что ты придумал, спросил Петр, потирая руки. Что то интересное?
- Ты слышал что ни будь про террористов, спросил Артур. Разных, в Европе, например?
- "Коза Ностро" и "Красные бригады", усмехнулся Петр. А что?
- Значит напишем "Красные отряды", усмехнулся Артур. "Коза Ностро", это итальянская мафия, не пойдет, покачал головой Артур
- Не понял, удивленно глядя на приятеля, спросил Петр. Это как? Террористы что ли?
- А ты против? ухмыльнулся Артур. Мы этого капиталиста, по голове, и в багажник, а в записке напишем,- месть" Красных отрядов", и пусть ищут , рассмеялся он.
- И что, думаешь, поверят?
- Конечно, что еще остается. Они ведь в "Красные бригады" верят, значит и здесь, пройдет, правильно?
- А ты не придурок, улыбнулся Петр. Умный, знаешь что делать.
- Я еще жить хочу, став серьезным промолвил Артур. И ты, думаю тоже.
- Да, правильно. А кто, этого гада ...
- Ты хотел, ты и разбирайся с ним, пожал плечами Артур. Или уже не хочешь?
- Хорошо, кивнул Петр, тяжело вздохнув. Я,- значит так и быть. Он поднял биту с земли, и пошел к стене, у которой, в свете фар, лежал на боку скованный наручниками мужчина.
Он подошел , и толкнув носком ботинка, мужчину, тихо сказал:
- Твой последний день.
- Что, вздрогнул Драгомир, перевернувшись на спину
- Я говорю, ты уволен , оскалился Петр, сжимая в руке биту.
- Подумайте, щурился от яркого света мужчина. Не делайте этого! Я дам вам хорошие, нет, неправильно сказал, замотал он головой. Я дам вам огромные деньги, в долларах и немецких марках, много, вы станете богатыми людьми
- Давай, усмехнулся Петр, протянув руку, с открытой ладонью. Давай! повторил он, сейчас, а потом, нам не надо, покачал головой Петр. Ну? Что замолчал?
- Хорошо, я согласен, кивнул мужчина. Надо ехать ко мне домой, там есть сейф, в нем деньги, я все их отдам вам. Правда!
- Ты сам веришь, в то что говоришь, рассмеялся Петр.
- Конечно, а зачем мне врать, жизнь дороже... " Эти убьют, точно, они даже не прячутся, им плевать, вижу я их, или нет, точно убьют. О мой Бог! Спаси меня! Мария, дорогая, пожалуйста, успей, спаси меня, делай что ни будь, пожалуйста! Надо их отвлечь, выиграть время, потянуть, тогда может и милиция найдет... А почему ты так уверен, спросил он себя? И ответ, был удручающим, - меня никто не спасет! Да, именно так. Значит надо самому, как то договорится, убедить их, что без меня, они не получат много денег. Давай, быстрее, не молчи, говори хоть, что ни будь, иначе убьют!!!!"
- В сейфе, миллион долларов, негромко, но четко, произнес мужчина, опустив глаза.
- Сколько, склонился над мужчиной, подошедший Артур. Сколько?
- Миллион долларов, повторил мужчина, наличными.
- Крупная сумма, задумчиво произнес Петр, подкидывая в руках биту.
- Солидно, присвистнул Артур.
- Тогда мы согласны, раздался из за спины Петра, тонкий голос Богдана.
- Что, резко обернулся Петр. Это ты согласен, придурок! А мы нет, ясно!
- А что, задумался Артур, надо подумать. А где говоришь сейф?
- В моем доме, тихо промолвил мужчина.
- Где в доме, переспросил , недовольно Артур?
- Там, в доме, ...
- Ты что, шутить вздумал капиталист, рассердился Петр, и пнул ногой мужчину. Или говори где, и как взять, или прощай, замахнулся битой Петр.
- Правильно, кивнул Артур. Итак... где хранится валюта?
- Он же сказал, в доме, тихо промолвил Богдан.
- Заткнись, дурак! рявкнул Петр
- Ладно, махнул рукой Артур. Пошли Богдан, здесь нам делать нечего... скривился Артур. - Думал дураки, да, ухмыльнулся Петр. Лицом вниз, тварь, прикрикнул Петр. Быстро!
- Постойте, крикнул мужчина, отползая в сторону. Я скажу где, и код замка, а вы отпустите меня, хорошо?
- Ну, говори, обернулся Артур. Только быстро, мы спешим.
- Да, кивнул Богдан.
- Дом на улице Коморской, номер 8, тихо промолвил мужчина. В подвале есть электрический щит, он фальшивый, в корпусе смонтирован сейф.
- Интересно, сказал Артур. А ключ где?
- Поклянитесь, что оставите мне жизнь, обещайте, сказал мужчина, тяжело дыша.
- Значит ключ у тебя в кармане, ухмыльнулся Артур. А шифр нам не нужен, обыщи его, кивнул он Богдану.
- Угу, сделаем, буркнул Богдан .
стуча ногами по асфальту. Да вы понимаете, кого вы похитили! Каждый из вас, будет молить о смерти, брыкался он, не давая себя обыскивать Богдану. За такие деньги, вас живьём "зажарят", вы хоть это, понимаете!
- Брось его! крикнул Петр. Отойди, в сторону, орал он на Богдана. Эта сволочь еще пугает нас! На, получай, капиталист чертов, "дубасил" битой по мужчине Петр. Получи тварь! Он остервенело бил, не останавливаясь, хрипя от ненависти... Кровь брызгала ему на лицо, а он не замечал, он бил... и злость его, орала и рычала, изнутри его, вылазе наружу, будто ужасный монстр.
- Успокойся, не надо, оттаскивал Артур, разбушевавшегося Петра. Брось его!
- Сволочь! плюнул на мужчину Петр, перевел дыхание, и толкнул ногой мужчину.
- Он сдох, присев на корточки, Артур перевернул тело, и посмотрел на разбитое , в крови, лицо мужчины. Он сдох, повторил он, и сплюнул.
- Подумаешь, сдох, сказал разгоряченный Петр. Одним меньше. Надо его в багажник засунуть. Поедем в город выбросим на помойке.
- Ойййй... застонал Богдан, прикрыл рот ладонью, и побежал к машине.
- Артур, помоги, посмотрев на бледное лицо приятеля, сказал Петр. Или мне одному, с этим таскаться?
- Сейчас помогу, кивнул Артур, поморщившись.
Вдвоем, они затолкали тело в багажник автомобиля, и поехали в город. В салоне было тепло, и темно. Молчание прервал Артур, остановив машину на перекрестке.
- Куда его? Ты знаешь? повернув голову, посмотрел он, на Петра.
- Давай на " Охоту", там стройка большая, мест много, где можно выкинуть.
- Далеко ехать, тяжело вздохнул Артур. И милиция может стоять, там они часто бывают. - Тогда бросаем вот здесь, за углом, ткнув пальцем вправо, ухмыльнулся Петр. А потом пройдем пешком, и позвоним ... закажем такси, и ...
- Ты еще милицию сразу закажи, покрутил пальцем у виска Артур.
- Поехали, зеленый горит, вон видишь, указал рукой Петр, на светофор. Чего стоишь?
- Поехали, кивнул Артур.
- Слушай, давай вот здесь, между домами , показал рукой, поворот Петр. А дальше есть остановка автобуса, а?
- Машину уже разыскивают, задумчиво говорил Артур. Нам надо ее бросить, но в таком месте, что бы не было
- Свидетелей, усмехнулся Петр.
- Именно так, кивнул Артур. Здесь есть такой дворик, я знаю, был здесь в гостях у одной "крали".
- И как она, ухмыльнулся Петр.
- Плохо, ответил Артур, сворачивая в узкий двор. Вот здесь и бросим машину.
- Мрачное место, глядя на темные фасады старых двухэтажных домов, промолвил Петр. Здесь наверно , никто не живет?
- Ошибаешься, сказал Артур.
- Эй, "пирожок", обернулся Петр, усмехнувшись. Не молчи, мы выходим, или ты здесь будешь спать?
- Выходим, тихо ответил Богдан, кивнув головой.
- Машина конечно хорошая, похлопав ладонью по "торпедо", сказал Петр. "Мерседес"! Может на запчасти продадим? спросил он, посмотрев на Артура.
- Нет, слишком она заметная, ответил Артур, и заглушил двигатель.
В наступившей тишине, было слышно прерывистое дыхание Богдана.
- Ты чего? обернулся Петр.
- Тошнит, прикрывая рот ладонью, ответил Богдан.
- Идем, сказал Артур, и распахнул дверь.
- Быстрее, сказал Петр, обращаясь к Богдану.
Артур обошел автомобиль, открыл багажник, достал из своего кармана, листок с запиской, и сунул его , в карман пальто, убитого мужчины. Затем, захлопнул багажник, вернулся к водительской двери, открыл ее, и бросил на сиденье ключ.
- Это что? спросил Петр, наблюдая за действиями приятеля.
- Терроризм, усмехнулся Артур. Пошли, здесь в квартале от этого двора, есть остановка. Поедем ко мне. Никто не возражает?
- Поехали, пожал плечами Петр. А ты что молчишь Богдан? посмотрел на задумчивого приятеля Петр.
- Поедем, кивнул он. Только вина надо купить по дороге, добавил он тихо.
- Купим, ухмыльнулся Петр. И пожрать надо.
- Все нормально, кивнул Артур. Идем.
В темном , узком дворике, напротив последнего подъезда, стоял дорогой автомобиль "Мерседес", темно зеленого цвета, будто одинокий исполин, на маленькой льдине... Так было, есть, наверно, так и будет... Не все, живут по законам, но каждый, хоть иногда, нарушает его. Или задумывается...Один, в душе биться, другому, уже нечего. Он предпочел всю жизнь сегодня, а завтра, будь что будет, ведь это завтра... Страх, тяжелая ноша, но если избавился от него, все, "тормозов" нет, и закрутилось вокруг, затуманилось... Бойтесь меня, трепещите, вы, те кто, всю свою жизнь живет по закону, кем то придуманному, вы "тухлые" и безмолвные особи, которые бояться любого шороха, а мне чихать, и пусть бояться, значит будут лебезить, и ублажать, потому что страшно! Какой то интеллигентный очкарик, будет фыркать носом, и морщится от моего запаха, да плевал я на него, пусть терпит, или убегает...Всем бояться, всем страшно, потому что перед собой, дрожат, и жмутся. Они самих себя бояться, своей тени," сурки запотевшие!". Петр шел уверенно, нагло, расправив плечи, в распахнутой куртке, всем видом своим показывая, бесшабашность и силу. " А кто мне хоть слово скажет,- убью, подумал он, ухмыльнувшись. Хватит бояться, надо жить как хочется, и плевать на тех, кто с этим не согласен!"
Москва. Площадь трех вокзалов. 1989 год январь.
Что может быть лучше жизни? Наверно лишь радость познания ее, или цвет неба, или тонкий аромат духов, или запах пирогов... Что? Утро, морозное и свежее, встретило пассажиров поезда, на длинном перроне вокзала." Какие то хмурые лица у людей, подумал Гнедин, шагая по перрону . Улыбаются редко, все больше недовольные, и злые, вон как тот, пожилой мужчина, матерится на девушку проводника. Почему? Они такие странные, эти люди, все бегут, спешат, толкаются, куда? Может обстрел начался? Или "духи"? глядя по сторонам думал Гнедин. Нет, отвечал он себе. Тогда почему они все такие дикие? страшно среди них, поеживаясь думал Гнедин. А может, они сошли с ума? Сразу, и все? Так не бывает, покачал он головой. Не бывает! Девушки красивые, смеются, и одежда на них странная, такие короткие юбки, и нестыдно им. А на голове? Ой, это же совсем ...
Гнедин остановился в конце перрона, и открыв рот, с удивлением смотрел на девчонок в коротких юбках.
Гнедин повернул голову, и увидел серую шинель и красные петлицы, а подняв глаза, высокого роста милиционера в новенькой шапке. На равнодушном лице, шевелились только губы. "Может немой, подумал Гнедин улыбнувшись. Чудной он. В голове что то шумит, наверно болеть будет поморщился Гнедин."
- Ты оглох боец, громко повторил милиционер, ткнув резиновой палкой, в грудь Гнедина. - Документы предъявляем!
- Документы надо? Здравствуйте, кивнул Гнедин, вздохнув с облегчением. Сейчас, достав из кармана военный билет, Гнедин улыбнулся, и протянул документ, милиционеру.
- Ты откуда в таком виде "затрапезном", нахмурился старшина, листая военный билет.
- Из Ташкента, негромко ответил Гнедин, поправив на плече вещевой мешок.
- Интересно, задумчиво произнес старшина, читая . Значит из Ташкента, повторил он, взглянул на Гнедина, и сказал:
- Из "Афгана"?
- Да, кивнул Гнедин.
- Москвич?
- Да, улица Новая, Измайлово, ответил Гнедин.
- Что, не встретили? спросил старшина, возвращая военный билет.
- Денег нет, пожал плечами Гнедин. Телеграмму дать не мог, вот...
- Понятно, кивнул старшина, опустив "дубинку". Даже на телефон? удивленно спросил он. - Вообще ничего, пожал плечами Гнедин. Мне только проездные документы выдали и все. - И как добираться будешь?
- Пешком, улыбнулся Гнедин. Мне не привыкать.
- Ну да, задумчиво промолвил старшина. Теперь можно и пешком, дома все-таки, да? улыбнулся старшина.
- Ага, кивнул Гнедин.
- Долго идти будешь парень, вздохнул старшина, глядя на щуплого парня, в застиранном бушлате. " Кто же вас туда , и главное зачем, подумал он. Месяц назад, у соседки , сына привезли в "ящике", так он даже на лестничной площадке не поместился, куда уж там, в коммунальной комнате. Кому это надо? Поломанные, побитые, израненные, калеки, и ради чего? Бред!" На вот рубль, доедешь нормально, улыбнулся старшина, достав из кармана, смятую купюру. Все же домой вернулся, да?
- Спасибо, радостно улыбнулся в ответ Гнедин, и взял деньги. Я отдам вам, вы не думайте, завтра приеду, и отдам.
- Не надо солдат, покачал головой старшина. Иди, тебя мать ждет, иди.
- Спасибо, кивнул Гнедин, и пошел.
- Эх, тяжело вздохнул старшина, кому вы теперь... прошептал он, и пошел вдоль перрона. Новый год, какой замечательный праздник! Ждешь его, готовишься, а он как то быстро приходит, и проснувшись утром, смотришь в окно, вроде ничего не изменилось, а на календарь- целый год прошел. Для кого приятный, а другим тяжелый, но каждый, трепетно, бережет в своих воспоминаниях хорошее, а плохое, оставляет в старом, - люди доверчивы и суеверны, правда, и ничто, не изменит... Надежду придумали люди, ведь она, вера в чудо, а как без него, в серой реальности, "бегущего за окном мира",- тоска. Гнедин шел по площади, и с удивлением смотрел на красочные витрины. Как все изменилось, даже люди стали другими, и магазинов много
В сквере, напротив вокзала, сидели двое, и молча, распивали бутылку вина. Один из них, повернувшись, увидел идущего Гнедина, и улыбнувшись крикнул:
- Эй солдат, давай к нам, махал рукой улыбчивый парень, в вязаной шапочке, и синей куртке. Выпьем, по "грамульке", а то третьего нет, иди.
- Нет, покачал головой Гнедин, улыбнувшись.
- Да ладно, махнул он рукой. Ты же "за речкой" был, да?
Гнедин остановился, посмотрел по сторонам, потом на парня, и громко сказал:
- Вы мне?
- Тебе, усмехнулся парень. Давай, подходи, не стесняйся.
Гнедин колебался несколько секунд, смотрел на сквер, белый падающий снег, лавочку... и решился. Роман подошел к лавочке, поправил шапку, и глядя на парня сказал:
- Да, был "за речкой". А что?
- Я тоже, усмехнулся парень, протягивая левую руку для приветствия. - Здорово братишка.
- Здравствуйте, настороженно глядя на незнакомца, ответил Гнедин. Роман, слегка дотронулся рукава куртки, улыбчивого парня.
- Правая там осталась, ухмыльнулся парень, показав протез на руке. Понимаешь да?
- Понимаю, кивнул Гнедин, рассматривая красную звезду, значка воина- интернационалиста, приклеенного к протезу.
-А почему?...
- Это все что осталось на память о службе, усмехнулся парень. Я этот знак специально в протез вставил, что бы, если удостоверение забуду," ментам " показывать. Они видят, и отпускают, а один раз даже до дома подвезли на "бобике", улыбался парень. Нормально. Тебя как зовут, братишка?
- Роман.
- А меня Паша, а вот этого серьезного мужчину, Иван, показал он рукой, на второго.
- Иван, протянул руку, худой, и обросший мужик, в черной куртке.
- Роман, поздоровался Гнедин.
-Ты где служил "за речкой"? спросил Паша, рассматривая Гнедина. Видно старшина тебя ... покачал головой Паша, в такой хлам " нарядил"!
- Другой не выдали, спокойно промолвил Роман. А служил в провинции Кунар.
- Знаю, кивнул Павел. А я в Файзабаде, с 83 по 85 год
- Угу, кивнул Роман.
- Ну как там, разливая вино, в бумажные стаканчики, спросил Павел.
- Уходим, пожал плечами Роман.
- Да, задумался Павел, взяв в руки стаканчик. Слышали, читали. Только на кой черт мы туда входили?, поморщился он. Никому, ничего и не надо. Ладно, бери, выпьем за нас, предложил Павел.
- Мне нельзя, смутился Роман. Врачи сказали.
- Ну, ты парень, совсем "правильный" усмехнулся Павел. Мы же, не за врачей пьем, а за нас . За тебя, за меня, и таких как мы. Понимаешь? глядя на Гнедина, говорил Павел. Другим нас не понять, мы здесь как "бельмо"! Только "пинают", по разным кабинетам, и ворчат. Мы вас не посылали, это не к нам, что вы мне тычите своим протезом... Суки! одним словом, махнул протезом Павел. Так что выпьем, святое дело, тяжело вздохнул Павел, всунув в руку Романа, стаканчик с вином. Давай братишка, будь... Запрокинув голову, он "залпом" выпил вино, и поставил стаканчик на лавку.
Роман посмотрел на Павла, потом в стаканчик, и резко выдохнув, выпил. Сладкий, муторный, привкус, яблочного вина, будто ком, застрял в горле. Роман скривился, и утерев рот ладонью, сказал:
- Спасибо.
- Да какой там, поморщился Павел. На, закуривай, предложил он, достав из кармана, пачку "родопи".
- Ага, кивнул Роман, взяв сигарету, из пачки.
- Спички держи, улыбался Павел. Подкуривай. Да ты не стой, садись рядом, подвинулся на скамейке Павел.
Роман сел рядом, положив свой вещевой мешок, себе на колени.
- Ранение у тебя, шмыгнул носом Павел, разливая остатки вина по стаканчикам.
- Контузия, тихо ответил Роман
- Хреновая штука, тяжело вздохнул Павел. Знаешь, я когда домой приехал, ну, в смысле, ... осекся Павел. В госпиталь меня, привезли, ой, поморщился он, перевели... да, кивнул он , точно. Вот, я первое время, "порешить" себя хотел, да, задумчиво говорил Павел. Яд какой-нибудь проглотить, или еще чего, даже у мед. сестры спрашивал, интересовался, усмехнулся Павел. Плохо было, тоска черная, руки нет, и калека на всю жизнь. По ночам смотрел в окно, на луну, если было видно, и тихонько выл, от боли, и обиды. Каждому ближе, только собственная боль и обида. Это я потом понял. В нашей палате и безногие были, вот кому вообще - жутко. А мне все говорили, легко отделался, подумаешь рука, остальное то, все целое. Можно с женщиной жить, можно водку пить, или протез "смастерить", и на работу ходить. Да, тяжело вздохнул Павел, скажи такое безногим, так они тебя одним взглядом "испепелят".
Роман не слушал, он прислушивался к себе, своим ощущениям. Тепло быстро разливалось по телу, в голове прояснилось, и боль отступила, стало спокойно и легко. " Надо же, подумал он, всего сто грамм вина, и хорошо, ничего не болит. Сигареты хорошие, запах сладкий, непривычно. Вот такая она, моя страна,- неуютная, глядя на идущих, угрюмых людей, белый снег, и вереницы машин, подумал Роман. Серая, ленивая, и холодная."
- Ты понимаешь, мы ведь здесь будто инопланетяне, чужие одним словом. Куда ни придешь, "тухлые рожи", и смотрят, как на... тьфу ты, сплюнул Павел, на сволочей, еще мягонько сказал. Кондуктор в автобусе, и та, "рычит" по-тихому. Вот куда нам таким, а?
- Просто жить, прошептал Роман, улыбнувшись.
- Тебе наверно совсем мозги "отшибло", ухмыльнулся Павел, посмотрев на блаженное лицо Романа. Или "крыша поехала", пожал он плечами. А?
- Спасибо, посмотрев на Павла, сказал Роман, поднялся и закинув мешок на плечо, пошел по аллее сквера.
- Точно "мозги отшибло", сплюнул Павел. Ну, ничего, через пару недель взвоешь, как пойдешь по кабинетам, никуда не денешься. Жрать нечего, денег нет, а на работу устроится, большой вопрос. Правильный, махнул протезом Павел. Да пошел ты...
"А воздух и правда другой. Такое все родное, интересное, деревья красивые, снег "похрустывает" под ногами, замечательно, улыбнулся Роман. И никто, никогда здесь не слышал криков боли, и не видел крови, звуки выстрелов не поднимали по ночам, а взрывы, не загоняли от страха "в землю", счастливые! Они даже не знают, что где то погибают, умирают, жертвуют собой, рискуют.... и герои есть, настоящие, и предатели, и такие как я, тяжело вздохнул Роман. А зачем им? Здесь, в ином мире, им хорошо и уютно, работа, заботы, влюбляются, выпивают, и даже не задумываются о завтрашнем дне. А кто мы для них? Ведь прав этот парень, кто мы? " Роман остановился возле лавки, и не раздумывая сел. " Голова разболелась, словно иголками сверлит внутри, и в ушах звенит, больно. Ай как больно!" Он сидел, скрючившись на лавке, и тихо стонал, глядя на белый снег под ногами. " Сколько можно, пожалуйста, не надо, говорил он себе. Мне больно, не могу терпеть, за что? Я ничего плохого не сделал, ничего, не могу терпеть, больно... Мама, мамочка, помоги мне, я вернулся, я здесь, дома, вот только ноги не идут, не могу, больно мне. Я счастливый человек мама, я вернулся к тебе, я так долго ждал этого, мечтал, думал, я все отдам... Мамочка моя милая, ты только не переживай за меня, я жив, здоров, ты увидишь меня, сегодня, да, и обнимешь... Как я соскучился по тебе родная моя, добрая, сколько раз я думал о нашей встрече, а теперь робею, боюсь, если честно. Какая ты теперь? А я такой же, твой сын, тот самый, веселый, и добрый. Ой, как болит, мамочка, голова болит, и тело, так больно, что плакать хочется, терплю из последних сил. Ты не волнуйся, пройдет, я вытерплю, я сильный, ты же знаешь. Там все по-другому, там мир перевернулся, и жестокость всюду. А я уже вернулся, ты не думай, все нормально, я целый, очень повезло, -целый." Роман открыл глаза, и увидел перед собой, удивленное лицо пожилой женщины.
- Плохо тебе сынок? спросила она, заглядывая ему в глаза, словно в душу.
- Ничего прошептал Роман, пройдет.
- Может в "скорую" позвонить?
- Не надо, покачал головой Роман. Я посижу, и поеду домой.
- Ну хорошо, кивнула женщина , поправила платок на голове, и пошла по аллее.
Роман попробовал встать, но ноги не слушались его, боль пронзила все тело, он вздрогнул и сел на лавку. "Какая студеная зима, подумал он. Холод, такой обжигающий, что кажется, будто замерзает "слово на лету". Что я скажу ей, моей маме? Вот встретит она меня на пороге, улыбнется как бывало, широко , и глаза ее, такие светлые, добрые... А мне что сказать? Как рассказать о том, что мучило меня, ломало, унижало... Как мне сказать об этом ей? Стыдно мне, да, потому что еще осталось во мне, что то от человека, или нет? Я так расстроен, что не могу понять, даже себя." Роман крутил головой, и пытался найти подходящие слова, для своей мамы, но выходило как то скупо, безжизненно. " А может сказать, как есть, ничего не утаивая, и рассказать ей обо всем? Нет, сказал он сам себе, так нельзя, у нее больное сердце, она очень впечатлительная.
Нельзя, это будет жестоко, с моей стороны. Она вырастила меня, воспитала, делала что могла, выбивалась из сил, но тянула, а я, неблагодарный сын, так подвел ее. Выходит, я всю жизнь буду ходить с камнем, и никто, не сможет понять меня, и выслушать? А с кем мне поделится, тем, что я вынес? С кем? Люди кругом спешат, они суматошные, им порой нет дела, даже до самих себя, а я, в этом море, маленькая песчинка. А какой я был в молодости? Кажется смешной, или не очень? Почему, поймал себя на мысли Роман. Почему был в молодости? Я старый? спросил он себя. Странно, для меня все разделилось, на до и после. Вот сегодня я старый, а вчера, кажется, был еще молодой, отчего? Кто виноват, что горя я хлебнул? Не эти люди, что вокруг, я понимаю, а может быть и нет... Меня ведь тоже, отправлял на эту "бойню", человек, не машина бессловесная,- человек! Он что не знал? Ослеп? Оглох? А может, не догадывался? Как жить теперь, с такой почерневшей душой, и равнодушно взирать, на муки телесные, свои, и родных людей. Ведь совесть есть, они корят себя за многое, я чувствую и знаю, но молчу. Своя рубашка, всегда теплее, а мне как жить, среди людей? За что там люди погибали? За слова, лозунги, и идеи... молодые ребята отдали свои жизни, за что? Все кто не слеп, увидели, а тот кто не захотел, промолчал, так и живет страна, в которой, нет места, отвергнутым... Мамочка, ты прости меня, я уже иду, немного задержался, совсем малость, иду к тебе родная. Как страшно мама, я тишины боюсь, и этих странных звуков, сигналят, кричат, наверно тяжело так жить. Здесь очень шумно, мне кажется, что можно оглохнуть, от лязгающих звуков, скрипа металла, гула... Здесь все гудит, будто один огромный механизм, перемалывает, придавливает
Я боялся мама, там, я очень испугался, правда. Мне нечего скрывать, было страшно, очень, жутко и тоскливо, особенно от того, что понимал, как все печально, и далеко до дома. Наверно я стал мужчиной, ощущая в себе силу, и самостоятельность, а для тебя, все тот же мальчишка, понимаю. Если бы ты знала родная, как тяжело мне было там, сколько раз я просил у Бога смерти, как плакал, и терзал себя, в мучениях, испытывая ненависть к самому себе, за то малодушие, которое позволил себе, в момент гибели ребят. Если бы ты знала, как жалел, о том, что не сел рядом с ними... у той мины... Жалел, и просил о смерти, понимаешь? А я не мог выдержать мучения, это страшно! Но отчего то , я выбрал другой путь, и прошел по нему, оставшись живым, как это случилось, не понимаю. Кто оберегал меня, кто вел по этой дороге, не знаю, но я целый, и живой. Грустно, знаешь, мне грустно, я вдруг почувствовал себя стариком, что уже не сможет удивляться волшебству, и верить в чудо. А кто я тогда? Всего лишь мерзкое, и постыдное, существо. Я был в плену, и значит, я никто. А те кто сидели в казармах, довольные, и веселые, они теперь герои, на них смотрят, удивляются, хвалят. А я? Я хуже их? Не смог убить себя, со всеми вместе, не согласился просто умереть... И значит тех кто больше, всегда будут правы, а я, буду только тем, кто сдался в плен, и с этим, мне дальше жить? За что? Я не хочу так жить, я лучше их! Потому что выдержал, не сломался, выстоял, и пусть слабость накатывала, но ведь я же человек, -живой! Нет. я не дам себя унизить, никому, никогда! С позором жить не буду, не хочу, пусть мирится с таким клеймом, кто хочет, но не я! а мне всего лишь жить, с моей любимой мамой, в тишине, так будет хорошо" ..
- Парень, ты не замерз, громко спросила полная женщина, с метлой в руках.
- Слышишь меня, толкнула она Романа, метлой в ногу. Замерз что ли? Поднимайся, темнеет уже.
- Что, встрепенулся Роман, моргая.
- Не замерз, кивнула женщина. Иди домой солдатик, темнеет уже.
- Да, натянуто улыбнулся Роман. Надо идти. Он медленно поднялся, и побрел на "ватных ногах", по заснеженной аллее.
Варшава. Район Охота. Раннее утро, в старом дворике
Василий, открыл глаза, посмотрел на потолок с потрескавшейся штукатуркой в свете уличного фонаря, потянулся, и повернувшись посмотрел на нее. "Сегодня ночью, она меня "заездила", улыбнулся он, глядя на спокойное лицо Илзы. Красивая бестия! С такой пропасть легко, а жить трудно, подумал он, и отбросив одеяло поднялся с кровати. Холодно, вздрогнул Василий, коснувшись ногами, пола. Задолбила эта зима, сунув ноги в тапочки, он пошел в кухню. Не включая свет, он открыл кран, набрал в кружку ледяной воды, и сделал глоток. " От такой все зубы выпадут, последние, поморщился он, и поставив кружку на стол, подошел к окну
- Здрасьте, прошептал он, нам еще снега не хватало. " Завалит по самую макушку, и будем куковать здесь, до лета, подумал он, осматривая двор. Занесло же сюда! А это что такое, удивился он, всматриваясь в силуэт автомобиля. Не понял? Это как? "Мерседес" что ли? Ничего себе, почесал затылок Василий. Неужели в этой дыре, кто то имеет "мерседес"? И без номеров, вот это да! Краденный что ли? А когда он тут появился? Однако!" Допив воду, Василий поставил кружку на стол, и покрутив головой, пошел в комнату.
- Ты машину во дворе видела, негромко спросил Василий, сев на кровать.
- Я хочу спать, прошептала Илза, перевернувшись на другой бок.
- А мы, сколько здесь сидим? А? посмотрев на пустые бутылки, разбросанные по комнате, Василий, почесал затылок, и тяжело вздохнув, произнес: - А новый год уже был?
- Рождество, недовольно буркнула Илза, повернувшись. Ты что, совсем мозги "просадил", мужчина!
- Может я это, запнулся Василий, кашлянув. Может я не помню?
- А меня как зовут, ты помнишь? зевнула Илза.
- Тебя помню, Илза. Классная девчонка!
- Это хорошо, тихо сказала она. И что тебе не спится?
- Машина во дворе дорогая, без номеров, "мерседес", задумчиво говорил Василий. Может, видела, к кому приехали?
- Ты что, усмехнулась Илза. В этом доме только старики живут, еще после войны заселили, откуда у них дорогой "мерседес"? Пошутил?
- Ты знаешь, сколько он стоит, поднявшись с кровати, задумчиво промолвил Василий, направляясь к окну. Даже если разобрать его, такие деньги большие, на туристах не возьмёшь, говорил он, стоя у окна. Ты посмотри на него, как "конфета", будто сам в руки просится, усмехнулся Василий. И время подходящее, еще не утро, но уже не ночь, представляешь, рождественский подарочек, усмехнулся Василий. А? Повернувшись он посмотрел на подругу горящими глазами, и не говоря и слова, стал быстро одеваться.
- Ты серьезно, приподнялась в кровати Илза.
- А чего терять то, что само идет в руки, улыбнулся Василий.
- Хозяин может быть в доме, а ты... вскочила Илза с кровати, и схватив джинсы, стала одеваться.
- Да ладно, махнул рукой Василий. Дома, или нет, а это шанс, малышка, усмехнулся он. Представляешь, сколько денег получим, если сдадим его в мастерскую Станислава? Да он за три часа разберет его, и все, ищите, где хотите!
- Ты бешенный, улыбнувшись, сказала Илза, надевая свитер.
- За то, удачливый, ухмыльнулся Василий, достав из кармана отвертку.
- Просто сейчас, спросила Илза, игриво взглянув на Василия.
- И не часом позже, довольный собой, улыбнулся Василий, надев куртку. Я иду первым, посмотрю что и как, а ты, смотри за окнами, вдруг что дашь знать. Ну как всегда, сказал Василий уже из коридора.
- Хорошо, ответила Илза, подбежав к окну. Она отодвинула занавеску, и рассмотрела во дворе, одинокий "мерседес". " И правда подарок, зажмурилась она от предвкушения удачи. Надо же, подумала она, такая роскошь, на Рождество, не верится! А Василий "резкий" парень, если что надумал, сделает, и любые капканы пройдет,- супер! а сколько денег за него можно получить, это же страшно подумать. Съездим в Монте Карло, развеемся, отдохнем, "лохов" за шкурку потрясем, ух, какая открывается возможность, дух захватывает! Что бы все получилось, сжимала она кулаки, глядя на двор. Косметику себе куплю, самую дорогую, и одежду от "Версаче" , и на море... Красота! Подальше от этого проклятого холода, и безденежья. Надоело по "карманам", да туристов "разводить", сколько можно по мелочевке, работать, надоело! И потом, сколько не бегай, милиция все равно , рано или поздно, поймает... Лучше никогда, подумала она, прикусив язык для надежности, своих суеверий. Все, идет, вздрогнула она, увидев как Василий, осторожно вышел из дома, и идет к машине. Не оглядывается, будто это его автомобиль, красавчик, улыбнулась Илза. Работает, классно, сразу видно, мастер."
Василий спокойно подошёл к автомобилю, обошел его, и сразу увидел приоткрытое стекло , а на водительском сиденье, ключи с брелоком. " Ничего себе, чуть не вскрикнул он, закусив губу. " Какой идиот, оставил такую штуку, открытую, да в придачу с ключами? Придурок! Он что, подумал о этом районе, слишком хорошо, или..." Василий задумался, глядя на ключи. " Странно, подумал он, отличная машина, с ключами, и никому не нужна? Вопрос? Конечно, ответил он сам себе. А может кто ни будь из "деловых", приехал , и бросил "мерс", уверенный, что машину знают, и никто не посмеет, ее "увести", а? Может и так, колебался Василий, стоя у машины. Тогда, проблемы будут у меня и Илзы, большие. Мы с ней, всего лишь жулики, а можем перейти дорогу, уважаемым людям, нехорошо. Василий почесал нос, и подняв голову, посмотрел на окно, в котором увидел, веселое лицо Илзы. Она гримасничала, и показывая пальцем на автомобиль, покачивала головой. "Эх детка, опустив голову, подумал Василий. Что не сделаешь ради любимой девушки, будь что будет..." Он снова посмотрел на нее, и махнул рукой.
- Спускайся, поехали, прошептал он, жестикулируя руками. Все нормально, тачка наша, погнали, улыбнулся он.
Илза кивнула в ответ, и, набросив куртку, выбежала из квартиры, захлопнув дверь. " Мечты, иногда сбываются, думала она, перескакивая ступеньки. Главное четко знать, для чего тебе деньги, или что ты хочешь сделать, или кого хочешь... или..." Она выскочила из подъезда, и побежала к машине. Василий, уже сидел в салоне, в мягком кожаном кресле, и держал наготове ключ. Увидев в зеркало Илзу, он наклонился, открыл ей дверь, и вставил ключ, в замок зажигания. Поворот, и вот уже вспыхнула приборная доска, и заработал двигатель.
- Отпад, выдохнула Илза, широко улыбаясь. Ты такой классный! Я тебя обожаю!
- Не спеши детка, задумчиво сказал Василий, надо еще выехать.
- Тогда поехали, что стоим, тихонько рассмеялась Илза. Поехали!
- Ага, кивнул настороженный Василий, глядя в зеркало.
- Ты что, не умеешь управлять такой машиной, удивленно вскинула брови Илза, недовольно посмотрев на Василия.
- Все я умею, отстань, буркнул Василий, разбираясь с переключателями.
- Тогда почему стоим? недоумевала Илза.
- Надо свет включить, а то невидно, зло ответил Василий. А , вот оно как, прошептал он, и нажал кнопку. Вот теперь порядок, шмыгнул Василий, и включив передачу, стал медленно выезжать со двора.
- Ну наконец то, всплеснула руками Илза. Я уже подумала, так и будем сидеть в этой "консервной банке", пока не поймают. Ты на нервы давишь, похуже милиции, промолвила она. - Отлично детка, мы едем прокатится, по дороге к Станиславу, усмехнулся Василий, выехав со двора. А теперь держись, за сиденье, мы помчались, крикнул он, и резко нажал на педаль газа. Это была гонка без соперников. Они ехали по заснеженным улицам, даже не представляя куда. Василий радовался как мальчишка, упивался скоростью, и мощью автомобиля, ощущая себя "властелином мира"! Еще бы, сам, со своей девчонкой, за рулем престижного автомобиля, и никаких забот, "рули" себе в удовольствие и наслаждайся. Он так увлекся, что проехал поворот, ведущий в мастерскую Станислава. Илза удивленно вскинув брови, посмотрела на Василия и громко сказала:
- Опустись на землю парень, мы проехали поворот!
- А, покатаемся еще, такая машина, сама едет, дай побалдеть, усмехнулся он.
Из арки дома, справа, выбежала испуганная собака, и Василий резко нажал на педаль тормоза. В момент, перед глазами все закрутилось, будто в шальном, и страстном танце, и ощущение беспомощности, пронзило Василия, с головы до ног.
- Тормози, закричала Илза, вцепившись руками, за куртку Василия. Тормози!
- А я что, орал Василий, бешено вращая руль.
Машина крутилась будто юла. Толчок. и она выскочила, на очищенный от снега тротуар и понеслась в стену дома.
- А-а-а... закричал Василий. Руль вырвался из его рук, продолжая вращаться.
- Дурак! Останови! орала Илза согнувшись на сиденье.
Автомобиль еще раз развернуло и понесло прямо в большое, витринное стекло. Сильный удар, грохот, скрип металла... Отчетливый хлопок, раздался на тихой улице. звон битого стекла, словно дождь, осыпал машину. Василий и Илза, вжались в сиденья, закрыв глаза.
В наступившей тишине, Василий открыл глаза, и увидел рядом с собой, огромный кусок стекла, торчащий из крыши машины, там, где был люк. Стекло пробило его, и рухнув в салон ,уперлось острым краем в торпедо, между передними сиденьями.
- Приехали, прошептал Василий.
"Надо сказать, повезло, подумал он. Вроде целый, и ничего не болит. Такое только в кино видел. А что мы наделали? накрыла его волна паники. Какого черта я поехал кататься? Идиот! Как теперь машину продать? Кому она нужна! Эта чертова собака, тварь бездомная, из за нее, в такое гавно попали! А как хорошо начинался денек! Тачка под окном, деньжата хорошие, просто в руки "бежали", и на тебе, собака! Да откуда она взялась, псина вонючая! Такой день испортила, тварь! Надо выбираться, подумал он, а то прихватят просто на месте, и сядем, мы с моей девочкой... Стоп, а где она?" Осторожно повернув голову влево, он увидел надпись большими, золотыми буквами, "Салон Шуберта". Повернув голову вправо, он увидел всхлипывающую Илзу. Ее трясло, слезы катились по щекам, и дрожали губы. Она пыталась, что то сказать, но не могла. Только непонятные звуки, похожие на мычание, раздавались в тишине. Страшная гримаса, перекосила ее, красивое лицо. Василий поднял правую руку, и зачем то, осторожно постучал пальцами по стеклу. - Эй, ты живая, попытался улыбнуться он. Живая?
- Да! Что б тебя... вырвалось из ее губ, как проклятие. Да!-громко повторила она, глядя перед собой.
- Надо выходить, негромко сказал Василий, потянув ручку на двери. "Надо же, удивился он, дверь открылась.Он посмотрел на себя, осколки стекла на ногах, и одежде, и осторожно поднимая ноги, выбрался из автомобиля. Осколки звонко падали на мраморный пол, разлетаясь в стороны. Он посмотрел в зал, и ахнул, от золотых украшений, "рябило" в глазах."
- Обалдеть, мать..... так, только и смог вымолвить Василий, глядя на витрины. -Повезло!
И только сейчас, в эту секунду, противный, будто "блеющий" звук, пробился сквозь него, и стал слышен громко и отчетливо. "Что это? скривился Василий. Какая то хрень звенит, подумал он, обернувшись на звук. Где это?".
Подняв голову, он увидел мигающую красным светом, небольшую коробку, под потолком. - Сигнализация, прошептал он вздрогнув. -Сматываемся! крикнул он.
- Открой дверь, истерично кричала Илза. Открой! Я не могу! Открой!
- Сейчас помогу, спохватился Василий, подбежав с другой стороны машины.
Он с силой дернул за ручку, и на счастье, дверь открылась.
- Давай быстрее, вытаскивая ее за воротник куртки, подгонял Василий.
- Милиция наверно уже едет! глядя на улицу через разбитую витрину, сказал Василий. Вылезь!
- Придурок, стряхивая с себя, осколки стекла, говорила Илза. Тебе на осле только можно, до машины не дорос ... Дурак!
- Быстрее, торопил ее Василий, оглядываясь.
Он уже видел, и оценил, своим цепким взглядом, то, что возьмет с собой. Его глаза сами, возвращались к массивным золотым цепочкам в витринах напротив. "Если так повезло, почему не воспользоваться, подумал он, и подбежав к разбитой витрине, стал сгребать украшения, запихивая их, себе в карман. Было бы несчастье, а выгоду мы сами найдем, усмехнулся он."
-Ты что сдурел, услышал он за спиной, дикий вопль Илзы. Тебе в тюрягу надолго захотелось? Плюешь на себя, а мне что потом делать, а? Убегаем! Бросай все!
- Все детка, теперь бежим, обернувшись улыбнулся Василий, надев на палец кольцо.
В тишине, послышался звук, милицейской сирены.
-Быстро, крикнула Илза, махнув рукой.
Василий сорвался с места, не хуже "гоночной машины"... Они выскочили через разбитую витрину на улицу, и побежали в ту же арку, из которой, несколько минут назад, появилась та самая, собака.
- Куда теперь, забежав во двор, тяжело дыша, спросила Илза, глядя по сторонам.
. Они буквально перепрыгнули невысокий заборчик и оказались в другом дворе, в конце которого, был проход на другую улицу. выбежав на нее, они свернули направо, потом еще раз во двор, и вдруг, Василий заметил распахнутую дверь, в цокольном этаже дома.
- Туда, дернул он за руку Илзу.
Шел снег, мелкий, и на нем, отчетливо оставались следы парочки... Он и она, два совсем разных человека, непохожие судьбы, и вкусы... Их сблизила потребность, но не в общении, в добывании... Каждый, в одиночку, добывал себе деньги как мог, и только встретившись случайно, в баре на вокзале, всего неделю назад, они прониклись друг к другу чувством. Каким? Еще не понял никто из них, но вместе, было веселее, и проще. Вдвоем было легче. Он беглый солдат, дезертир Советской армии, а она, сбежавшая от сутенера , девочка из Каунаса. Так и жили они, будто тени, в темной комнате, ощущая страх, от прикосновений... прошлого.
Темнота, резко ударила по глазам. Василий остановился, ощупывая рукой стену. справа от себя.
- Что, тяжело дыша, спросила Илза.
- Не вижу ничего, что б их порвало, недовольно сказал Василий. Стой, пусть глаза привыкнут. Гадостью пахнет, какой то, поморщился Василий.
- А нам куда, спросила Илза, переведя дыхание. Здесь милиция вокруг! Ты что стоишь! толкнула она, его в спину. Надо бежать! Или выбрасывай все из карманов, здесь, и пошли в подъезд.
- Погоди, одернул он ее. Куда бежать, если не видно где выход. А?
- Вон туда, прямо, видишь свет горит, подталкивала его Илза. Видишь?
- Это подвал малышка, задумчиво сказал Василий. А из него, только один выход, где мы стоим, обернулся Василий. Назад, скомандовал он, подтолкнув Илзу.
Они выбежали на улицу. и будто загнанный зверь. метались в поисках выхода, спасения.
- Закрыт, дергая ручку двери, нервничала Илза. Может другой подъезд?
Они побежали к другому, и им повезло. Дверь перед ними распахнулась, и из подъезда вышла немолодая женщина в коричневом пальто.
- Стоять, словно "выстрел" в тишине, "грохнул", строгий выкрик. Остановиться!
Василий оглянулся и увидел бегущих через двор, вооруженных милиционеров.
Страх! Что он значит, для любого? Лишь то, что никто не может, точно сказать, почему? Может потому, что нет доверия к ближнему, к дальнему,и к себе. Ко всему простому и сложному, что окружает человека в этом мире. Нет маленького страха, как есть и огромный, тот, который пожирает с "потрохами", и мерзко барабанит своими костлявыми пальчиками, по голове. Конечно твоей, иначе, не почувствуешь холодок, и жар одновременно, по-другому не сможешь, узнать его тяжелую походку, когда сдавливает горло, и перехватывает дыхание... Когда хочется крикнуть, а рот словно зашит суровой ниткой, а слово, то самое, спасительное, будто гора, застряло, между ночью и днем, светом и тьмой... Будто шевелятся внутри тебя остатки вчерашнего дня, и память выбрасывает в кровь, жуткие картинки, с омерзительными цветными пятнами. Он быстрый, такой мгновенный, и взрывной, как удар молнии в темном небе, вспышка, что пригибает инстинктивно к земле, не оставляя надежды на спасение... Спасение, а в чем оно? Именно в том, что просишь довериться кому то, или чему то, просто сделать шаг, в темноту, наугад, и только доверие, -хотеться спасения. А если нет, то тогда приходит он- страх. Стегануло по щекам, словно снежной крупой, холодной и колючей. Вот уже трепещет, изгибается спина, и мускулы прыгают будто черти в коробочке, во рту пересохло, и губа дрожит... А что, кто еще может пробежать по коридору, и не споткнутся, кто? Мысли мелькают, сознание сотни, тысячи раз спрашивает , а как теперь? Что? Ты готов? Тебе не страшно? Сигнал уже подан, и действие, как пуля, полетела по каналам и венам, капиллярам, и мышцам, рука сжимается, сердце переполняется кровью, и вот он, тот фонтанирующий, и громкий хлопок!!! СТРАХ!!! Он гонит, безгранично, везде, не замечая преград, бежит, подгоняет, и душит, душит, душит... А сколько сил сопротивляться? Из чего они, где они ? Только сила духа, способна разорвать, склизкую, вязкую материю, и подавить его, огромного монстра, бегущего по венам ... Перестаньте терзать, остановитесь, я плевал на вас, мне безразлично!"
Василий схватил женщину рукой за воротник, и подтянув к себе, выхватил нож.
"Не дамся, не мечтайте, подумал он прищурившись, жизнь за жизнь, ваша, на мою, я слишком долго был " мальчиком для битья", теперь все иначе, я не боюсь вас, вы никто! Так как издевались надо мной, больше никому не позволю, уж лучше сдохнуть." Он обернулся, и негромко сказал:
- Илза, сиди там, не выходи, что бы ни случилось, не выходи.
- Бежим, ответила она встревоженно. Надо бежать!
- Уже не успеем, ответил он. Остаётся только одно, выбираться с этой вот бабой, тряхнул за воротник женщину, Василий. По-другому не получится.
- А как же я, спросила она, сидя на корточках за дверью подъезда, в маленьком тамбуре
- Держи, сняв с пальца кольцо с большим камнем, он бросил его в подъезд. Беги одна, как можешь, выбирайся через крышу, беги
- Я не могу одна, подобрала кольцо Илза. Брось эту женщину, и побежали вместе.
- Тогда поймают! Все, беги! крикнул он, не глядя на подъезд.
Что ты чувствуешь, когда сталь, холодная и мерзкая, касается теплой кожи? Не молчи, говори хоть слово. Нет, не будет слов, страх пришел, и он совсем другой, не тот, к которому привыкли, а острый, опасный, и поглощающий. Растерянность словно "плевок", тому внутреннему, что когда то, твердило, я не боюсь! А вот он пришел, и что? Подыхаю! Василий, приставив нож к горлу женщины, попятился к стене, и громко крикнул:
- Не подходить! Я убью ее!
- Стой, поднял руку впереди бегущий милиционер. Все замерли, и воцарилась тишина.
- Оставайтесь на месте, и я отпущу женщину, крикнул Василий.
- Мы выполним твои требования, ответил рослый милиционер в черном пальто. Отпускай женщину!
- Оружие бросить на снег, громко крикнул Василий.
Во двор забежали еще трое милиционеров. Вид их был боевой, и агрессивный.
- Хорошо, обернувшись к своим, громко произнес рослый милиционер. Всем, бросить оружие на снег, скомандовал он, властным голосом, и первым кинул перед собой пистолет.
Илза смотрела на Василия из подъезда. Только одно желание билось в ней, убежать, остаться живыми, бросить все, лишь бы не в тюрьму. Она морщилась, дрожала, согревая руки собственным дыханием, и колотилась, словно в припадке, глядя на Василия." Ну что ты медлишь, Василий, мой любимый и самый красивый парень. Пожалуйста, не медли, брось ее и беги, ты успеешь, мы спасемся... Как глупо, вот так, попасть в такую жуткую историю, где выход может быть, ценою в жизнь. Нелепо! Дурость какая то! Зачем мы поехали на этой машине, зачем? Было все хорошо, ты и я, были деньги, пусть небольшие, но были. И туристов хватало, что нам, вышел, и через пару часов, деньги в кармане, Господи, зачем мы ввязались , с этой долбанной машиной, как черт за руку дернул. Зачем? Она тихонько скулила, прижимаясь к стене, и закрыв лицо руками повторяла, убегай, убегай...Только не стой Вася, беги, что есть сил беги родной! Миленький, почему ты так поступаешь, почему? " . Она опустила руки, взглянула в щелочку на улицу, и увидела его разгоряченного, злого, и нервного. "Что же ты делаешь, Вася, кому от этого станет легче, скажи мне, кому?"
- Не подходите, раздался нервный крик Василия. Илза вздрогнула, и смотрела не отрываясь на Василия. " Да брось ты ее, дурак, закусила она губу. Еще не поздно!"
Василий еще сильнее придавил нож, к шее женщины. Она только беспомощно хрипела, выпучив от страха глаза. Ее руки, нервно дрожали, прижимая к телу сумочку. Илза прикрыла глаза, и вдруг , как бы само собой, увидела тот день, когда они встретились с Василием. Была весна. Такая чистая, опрятная, сухая, звонкая от песен маленьких птичек на крышах, и веселая, от улыбчивых лиц на улице. Илза только что пришла на вокзал, вся потрепанная и уставшая. Третий день, она скрывалась у подруги, от сутенера, и все-таки решилась, возвращаться домой. Выхода не было. Оставаться в городе, найдут и убьют, а бежать без документов, равносильно самоубийству. Она выбрала самый рискованный путь, обратится в посольство, как человек утративший документы. Было в этом что то отчаянное, но иного, она не придумала. В камере хранения, была ее сумка с вещами, и немного денег, что удалось скопить, на "черный день", который наступил так внезапно. Забрав сумку, она пошла в кафе, перекусить. По дороге купила сигарет, и тут... у стенки перехода, жалкий, и поникший, ссутулившись, с протянутой рукой, стоял молодой парень, в грязной рубашке и джинсах. Ее словно молнией прожгло! Такой худой, измученный, оборванный. Короткие русые волосы, слиплись от грязи, голова подрагивала, из рваного ботинка, торчал почерневший палец. Что в нем, остановившись, спросила она себя? Почему я не могу идти дальше? Что держит меня? Она удивленно хлопала глазами, и не отрываясь смотрела на парня. Он же молодой, по фигуре видно, и не инвалид, руки и ноги на месте, тогда почему, он здесь стоит? Бедняга, наверно "чокнутый", подумала она. И правда, нормальный здесь бы не стоял. " Она оглянулась, посмотрела на спешащий поток людей, и решилась подойти к нему. " Будь что будет, рискну, решила она, достав из кармана десятку, она медленно подошла к "попрошайке". Встав напротив, она тихо сказала по-польски:
- Как тебя зовут парень?
Не поднимая головы, попрошайка пробурчал себе под нос, что то непонятное, но в этих звуках, Илза четко уловила, грубый акцент, тот самый, знакомый ей, очень хорошо. Так изъяснялись только люди из союза. "Так ты русский, подумала она , улыбнувшись. Тогда другое дело."
- Как тебя зовут, сказала она по-русски.
Парень вздрогнул, поднял голову, и... Она увидела эти жалкие, полные уныния и страха глаза, такие печальные, и холодные, что хотелось крикнуть, от боли. Синяки под глазами, разбитый нос, порванная губа, с запекшейся кровью, поцарапанная скула... Она сглотнула комок, в горле, и тихо промолвила:
- Я тоже из Союза, ты не бойся меня, слышишь?. На, возьми деньги, протянула она "десятку." Хоть поешь нормально, бери.
Он поднял руку, протянул, и осторожно взял из руки Илзы купюру.
- Спасибо, тихо промолвил он, наклонив голову. Сжав в кулаке деньги, он молчал, и смотрел вниз.
- Ты откуда такой, глядя на него, спросила Илза.
- Заблудился, шепотом ответил он.
- Ну, ты напугал, усмехнулась Илза, достав из кармана джинсовой куртки сигареты. Курить будешь, протянула она пачку. А?
- Да, кивнул парень.
- Знаешь что, оглянувшись, сказала Илза, пойдем со мной, взяла она его под руку. Ты только не сопротивляйся, я же девушка все-таки, улыбнулась она. Пойдем, я здесь недалеко живу, там покурим, и поешь, а после сам решай, куда тебе надо. Договорились? спросила она, заглядывая ему в глаза.
- Да, кивнул парень, вдруг разом обмякнув.
- Хорошо, кивнула она. Пойдем.
Через два часа, он сидел перед ней, завернутый в полотенце, и жадно курил сигарету. На столе стоял салат, и бутылка вина. Илза с интересом смотрела на парня, и удивлялась еще больше. " Тело чистое, заразы на нем нет, грязный весь был, вонючий, это правда. а отмылся, совсем другой стал, очень даже приличный. Синяки и ушибы, конечно не красят его, но, вид вполне достойного "алкаша" семейства, коих в округе много, имеет. Хотя, какого отца, ему наверно лет двадцать, не больше, а выглядит, намного старше. Он даже симпатичный, этот парень, усмехнулась своим мыслям Илза. Вроде я не пьяная, а что-то тянет к нему, как магнит. А что, не могу выразить, и сказать , и объяснить не могу. Чертовщина, какая то, да и только. Молчит все время, почти не ест, и вино только пригубил, а глаза, эти карие глаза, такие уставшие, будто всю жизнь не спал." Илза налила в стаканы вино, посмотрела на парня, и тихим голосом спросила: - Все же, как зовут тебя земляк?
Он медленно поднял голову, посмотрел изучающе на Илзу, и негромко ответил:
- Василий.
- А меня Илза, улыбнулась она, подняв стакан. Давай выпьем за знакомство?
- Спасибо, нет, покачал он головой. на улице ночью холодно, еще засну на лавочке, и замерзну, натянуто улыбнулся он.
- Ну что сказать, тяжело вздохнула Илза, обводя взглядом комнату. Делать нечего, оставлю тебя переночевать, взглянула она, на кровать. Подруга на два дня уехала, так что... Только у меня раскладушки нет, а так, можно и на полу, пожала она плечами. Не возражаешь? Матрас есть, подушка тоже, так что , все в наших силах, улыбнулась она. Ну что, выпьем?
- Я не хочу, спасибо. заплетающимся языком ответил Василий. Он докурил сигарету, и посмотрел на Илзу.
- Что? улыбнулась она. Не так?
- Зачем ты меня ... запнулся на полуслове Василий.
- Подобрала, да? усмехнулась Илза.
- Да, кивнул он.
- Не спрашивай, сама не понимаю, выдохнула она, и выпила вино.
- Спасибо, сказал он, кивнув.
-Надеюсь ты не воришка, и не грабитель, усмехнулась Илза, подкуривая сигарету. А то знаешь, как бывает, рассмеялась она, закинув голову.
- Я не такой, улыбнулся в ответ Василий.
- Это радует, сказала она, выпустив дым кольцами. А кто ты?
- Просто человек, пожал он плечами.
- Понятно, кивнула Илза. Только обыкновенный человек не стоит в переходе, с протянутой рукой, да? Ты не таись, если хочешь расскажи, а нет, и ладно, поспи да иди, как говорят счастливого пути. Я тебя подобрала, наверно потому, что у самой душа в потемках, да царапинах, тяжело вздохнула Илза.
- Да мне и скрывать то нечего, тихим голосом ответил Василий. Дезертир
- Чего, едва не поперхнулась дымом Илза. Отложив сигарету в сторону, она налила вино. Тогда выпьем, покачала она головой. Держи, подвинула стакан Илза.
- Не хочу, спасибо, отказался Василий.
- Как хочешь, сказала она, и выпила. И сколько ты , ну это... не зная что сказать, водила руками по воздуху Илза.
- С весны, тяжело вздохнул Василий.
- Вот удивил, выдохнула Илза. И что, все по переходам? А милиция? Нет, не поверю, махнула она рукой. Тебя давно поймали бы, куда здесь бегать.
- А меня ловили, улыбнулся Василий.
- Чего домой не вернули, рассмеялась Илза. Она была немножечко пьяна, и давала волю своим эмоциям. У нас, то есть в союзе, это же быстро делается, да?
- Тогда откупился, а после, меня уже потеряли, а потом и забыли, усмехнулся Василий.
- Ты что, банк ограбил, или... загадочно улыбнулась Илза. Или...
- Жена деньги дала, пожал плечами Василий.
- Ты что, женат? удивилась Илза, вскинув брови. Правда?
- Был, кивнул Василий. Шесть месяцев, был женат, спокойно добавил он.
- И что?
- Она утонула в сентябре, а после, ее родители, выгнали меня, из квартиры. Мы ведь официально не поженились, у меня из всех документов, был только военный билет. А с ним, в ... Я тогда испугался сильно, ну, что в милицию уведут, и все, тюрьма, отправят в Союз. Смалодушничал, бросил ее, на берегу, а сам попросил прохожих позвонить в милицию. Убежал конечно, не дождался приезда милиции. А после, если честно, сам сбежал из той квартиры, что бы родители ее, не посадили меня. Вот такая у меня жизнь хреновая, выходит. Сам живу как сука последняя, и ее предал, оставил. Повесится хотел, даже веревку приготовил, все аккуратно сделал, "в петлю влез", а как до дела дошло, шагнуть, тут я испугался, так, что трясло потом долго. Вот с тех пор и бегаю, что где украду, или на работу наймусь разовую, или милостыню. Милиция если и подходит, я немым прикидываюсь, они берут с меня, что есть, и уходят. Тошно мне, понимаешь, грустно промолвил Василий. Жить совсем неохота, хоть вой, особенно когда холодно и по вечерам. А утром проснёшься, если жив конечно, то вроде и день следующий прожить надо, так и живу, вздохнул Василий.
- Понятно, кивнула Илза. Значит больше тебя, никто не искал? Не верю! Так не бывает, значит пропал солдатик, и с концами , так что ли? Нет, покачала она головой, здесь ты что то не договариваешь. А милиция? Они что, все дураки?
- Извини, как есть, пожал плечами Василий.
- Ну ты "подарочек", покачала головой Илза.
- А я не напрашивался, тихо промолвил Василий. Ты сама меня привела, а мне что, хоть поесть, и то, хорошо.
- Ну да, задумчиво сказала Илза, рассматривая рисунок на стакане.
- Я пойду, поднялся Василий.
- Как хочешь, тебя никто не держит.
- Спасибо тебе, тихо промолвил Василий.
- Ерунда, махнула рукой Илза.
- А ты давно здесь живешь?
- Кажется уже вечность, грустно промолвила она.
- Вот и я, скитаюсь, болезненно улыбнулся Василий.
- Ладно, немного подумав, решилась Илза. Оставайся, спи, а завтра можешь идти, ты совсем слабый, еще умрешь на улице.
- Да, это запросто, как то глухо сказал Василий. Можно я посплю. посмотрев на нее, каким то жалостливым взглядом, спросил Василий.
- Вон матрас свернут, в углу, указав рукой, сказала Илза. Расстилай да спи.
- Спасибо тебе, кивнул Василий
Через час, он спал, тяжело и беспокойно, а она, сидела рядом, и смотрела на него. Вот так и сошлись, двое странствующих, и никому не нужных людей. Солдат дезертир, и "путанка". А после... Прошел месяц, и они стали жить вместе, и добывать себе деньги на жизнь, воровством, и аферами.
Во дворе было тихо, те кто пришел, молчали и смотрели на Василия, а он, лихорадочно соображал, что же ему делать дальше, как поступить? " Вариантов много, быстро рассуждал он, перебирая в голове, все, что казалось ему выгодным. Первое, бросить эту дуру, и бежать. Да, и сколько у меня шансов? Ровно ноль, они наверно уже все окружили и сколько я пробегу, зависит только от того... нет, не пойдет, мотнул он головой. Второй вариант, уходить вместе с бабой, неудобно конечно, но как иначе? А что если потребовать у них машину, и на ней, вместе с этой дурой, рвануть из города? А это вариант, задумался Василий. Мне все равно, куда и как, и так набегался, устал, вдруг поник Василий. Илза еще, в подъезде, ее не надо впутывать. она хорошая, она моя девушка. хватит, один раз я уже смалодушничал, теперь иду до конца. Все, решено, требую машину.
- Эй ты, в пальто, крикнул Василий, обращаясь к милиционеру в штатском.
- Я , ткнул себе в грудь пальцем мужчина в пальто.
-Ты, кивнул Василий. Мне нужна машина, полный бак бензина, и пистолет твой. Понимаешь меня?
- Да, задумчиво кивнул мужчина. Ты русский? спросил он громко. Я могу говорить с тобой по-русски.
- Давай машину, раздраженно крикнул в ответ Василий.
- Нам надо десять минут времени, взглянув на свои часы, спокойно ответил на русском мужчина.
- Давайте свою машину, громко сказал Василий. Ты иди, а остальные, пусть стоят, понял меня?
- Хорошо, устало вздохнул мужчина. Тогда ты отпустишь женщину? спросил
он, напряженно вглядываясь в лицо Василия.
- Отпущу, кивнул Василий.
- Спокойно, ты жди, я сейчас подъеду, говорил он, медленно пятясь назад.
- И пистолет не забудь, товарищ, зло сказал Василий. Оставишь его на переднем сиденье. Понял?
- Понял, кивнул мужчина, медленно повернулся, что то сказал своим коллегам, и пошел. - А ты стой дура, прикрикнул Василий на женщину. Он повернул голову, и быстро взглянул на дверь подъезда. Затем на молчаливых милиционеров, застывших словно статуи, на белом снегу. -Два шага назад, крикнул он, обращаясь к милиционерам.
Они переглянулись, и нехотя, отошли на два шага. "Вот так вот лучше, подумал Василий. Сейчас машину пригонят, и поедем кататься по городу, а там, видно будет. Сколько натерпелся в жизни, не сосчитать. А сейчас, будто подменили, и не я вообще, а кто то другой, задумался Василий, немного ослабив хватку, на шее женщины. Как быстро привыкаешь, к опасности, вроде страшно, и в тоже время совсем плевать на всех, сколько можно бояться, и бегать, от проблем, своей совести, страхов, так больше нельзя, не могу. Вляпались серьезно, тяжело вздохнул Василий, просто не "соскочить", нахмурился он. А может рвануть?" Женщина внезапно дернулась в сторону, и нагнувшись, что есть сил, побежала в сторону милиционеров. Василий, опешив от такой прыти женщины, стоял "как вкопанный столб", держа руку с ножом на весу. Женщина истошно кричала, и размахивала руками, по шее, текла кровь. " Это как? только и успел подумать Василий, куда она? " Он смотрел на машину, что приближалась к подъезду, и не мог сообразить, что происходит.
- Ты куда, крикнул он громко, и рванул за женщиной.
- Вася!!! раздался истошный крик из подъезда.
Он оглянулся на бегу, и вдруг почувствовал, сильный толчок в грудь. Будто кто то невидимый, ударил очень сильно кувалдой, а он, не устоял. Она бежала к нему, с раскинутыми в сторону руками, и кричала от боли, и ненависти. -Вася!!! Вася!!! Он стоял на коленях, и смотрел на нее, такую растрепанную, и красивую, трогательную, и растерянную... Она подбежала к нему, обняла, и громко говорила ему на ухо:- Ты не волнуйся, ты не умрешь, тебя спасут, я знаю. Ты можешь! Слышишь меня, трясла она его за плечи, и смотрела в глаза. Его взгляд угасал, кровью пропитался свитер, чьи то крепкие руки, оторвали ее от Василия, и оттолкнули в сторону. Она кричала, била ногами, и закусив руку, отчаянно , била кулаком по земле, повторяя :- Вася!! Вася!! Не умирай!!! Не надо!!! Ее подняли, поставили на ноги, и взяв под руки, повели к машине.
- Ты не умрешь, всхлипывала она, подрагивая телом. Нет! Слышишь меня, ты не умрешь!!! Она обернулась, и увидела, как двое милиционеров, перевернули Василия на живот, и обыскивали карманы куртки.
- Ты самый лучший, слышишь! крикнула она. Я люблю тебя!!! Вася!!!
Дверь перед ней распахнулась, и ее втолкнули в салон. Она ударилась головой, и свалилась на пол.
- Наверно его подруга, расслышала она, сквозь шум в ушах.
- А может и нет, ответил кто то. Надо разобраться.
- Так все понятно, вдвоем магазин грабили, могу с тобой поспорить.
- На что?
- На ящик "русской водки", не меньше.
- Согласен.
Носок черного, сбитого ботинка, уткнулся ей в лицо. Она вдыхала морозный воздух, и прислушивалась к звукам вокруг. В голове шумело, и приступы тошноты, подкатывали, словно волны, в море. Она старалась глубоко дышать, и не шевелится. " Ты выживешь, я уверена, ты же везунчик, думала она, ты самый добрый парень, которого я знаю. Веселый, спокойный, красивый... Я не успела сказать тебе, признаться, прости... Не успела... Я люблю тебя! Вот такого, самого лучшего, и хорошего, люблю! Ты не бойся, тебя спасут, и все будет хорошо. Не бывает так, что всегда плохо, несправедливо, понимаешь, а ты столько мучился, что бы умереть, не узнав о моем чувстве к тебе, неправильно. Ничего страшного не случилось, понимаешь, главное, это твоя жизнь, пусть тюрьма, трудные испытания, но жизнь дороже, она самая большая ценность, понимаешь. Ты только живи любимый, прошу тебя, живи!!!"
- Поехали, раздался громкий и грубый голос.
Машина резко дернулась, и переваливаясь через бордюры, поехала.
Москва. Измайлово. ул. Новая. Январь1989 года.
Будто большая тень, опускалась на город, закрывая холодное солнце. Роман вышел из автобуса, и остановился в недоумении. Оглядываясь по сторонам, он не сразу сообразил, где находиться. В свете уличного фонаря, он рассматривал, не совсем знакомые, как ему казалось дома. "Вон тот высокий дом, помню, рассуждал он, глядя на "свечу" высотки, и магазин рядом, а где же наша пятиэтажка? Не понял?" Мимо проходила женщина с авоськой, и Роман, шагнув вперед, спросил ее:
- Скажите, пожалуйста, улица Новая, я правильно иду?
Она повернулась, взглянула на него, и замерла. От удивления, она чуть не выронила авоську из рук.
- Я не там вышел из автобуса, осторожно поинтересовался Роман. Другая остановка?
- Рома, это ты, тихо спросила женщина, глядя удивленно на Гнедина.
- Здравствуй Рома, улыбнулась она, дотронувшись до его руки. Ты так изменился, виновато улыбнулась она. Стал совсем другой.
- Вам показалось, тетя Катя, улыбался Роман. вес нормально. Вот домой
- Да, я вижу, кивнула она, глядя ему в глаза. Какой ты стал. покачала она головой. а мы уж и не надеялись, что ты... внезапно замолчала она, опустив голову.
- Что-то случилось, тетя Катя, спросил встревоженно Роман.
- Нет, подняла она голову, все хорошо, это я задумалась, улыбнулась она, а по щекам, текли слезы.
- Тетя Катя, вы плачете, искренне удивился Роман. Почему? Вы
- Это женское, не обращай внимания, это от радости, махнула она рукой. Ну, пойдем домой, я тебя проведу, сказала она, взяв его под руку.
- С вами все хорошо, спросил Роман.
- Хорошо, кивнула она, ты не обращай внимания, пойдем.
- Да, пойдемте, согласился он. А вы маму сегодня видели? спросил Роман, заглядывая в глаза тети Кати. Утром, видели?
- Я вот только от нее, посмотрев на Романа, влажными от слез глазами, ответила она. Была у нее, вечером, прошептала она.
- Представляете, тетя Катя, мы сейчас войдем, а она телевизор смотрит, а тут мы, вот сюрприз, рассмеялся Роман.
- И правда, кивнула соседка, такой подарок от Бога, нежданный, прошептала она.
- Вот только подарка ей, я не привез, смутился Роман, остановившись у магазина. Тетя Катя, займите мне пять рублей, я в магазине что-нибудь куплю ей, понимаете, с пустыми руками не могу. Столько дней она меня ждала, а я вот так, приехал... без подарка, став хмурым, наклонил голову Роман.
- Конечно, кивнула соседка. Достав кошелек, она протянула ему "пятерку". На, бери, отдавать не надо, улыбнулась она.
- Ну что вы, тетя Катя, улыбнулся Роман. Я отдам, как на работу устроюсь, и с первой получки верну, хорошо?
- Хорошо Рома, ты иди, а то магазин закроют, отдел галантереи , как зайдешь справа. А я тебя здесь подожду, у входа.
- Спасибо тетя Катя, радостно улыбнулся Роман, и побежал в магазин.
"Как сказать ему, и что, мучилась , раздумывая соседка. Просто сказать, что мамы больше нет, умерла, девять дней как прошло. Я сегодня на кладбище была, помянула ее, могилку подправила. А он? Бедный мальчик, как он теперь жить то будет. О Господи! Помоги мне, дай знак, укажи, что делать мне, как поступить? Мы же похоронили его! И могила есть, и гроб закопали. Господи! Что же делать? Он же не знает, помоги мне Господи! Как она бедненькая мучилась, плакала , убивалась, каждый день на его могилке сидела, говорила с ним, рассказывала, плакала. Ой, не могу, качала головой соседка, что сказать ему, люди, помогите! За что так жестоко наказывают, ведь она совсем не виновата. Бедненькая, не дождалась сына, а ведь перед смертью говорила мне в больнице, мол видела его во сне, живой он. а я не верила, думала от горя совсем обезумела. Что же делать?" Роман вышел из магазина довольный, и веселый, держа в руке, сверток.
- Вот, подняв сверток, светился от радости Роман. Купил платок, и еще духи маленькие, улыбался он. Спасибо вам тетя Катя, теперь маме подарок есть. А вы что такая бледная, спросил он, изменившись в лице. На него смотрела , печальная женщина, с заплаканными глазами.
- Вы что?
- Не обращай внимания. Пойдем домой, взяв Романа под руку, тихо сказала она.
- Да, кивнул Роман
Они подошли к дому, и Роман, сразу посмотрел на окна квартиры, они были темны. Он остановился, глядя на окна, и тихо спросил:
- А что, мамы нет дома?
- Может, спит негромко, ответила соседка. Пойдем, чего стоять.
- Правда, согласился Роман, может устала, вечер уже.
- Да, кивнула тетя Катя.
" Не по себе, подумал Роман, что то не так. Вот чувствую, сердце учащенно стучит, и руки дрожат, что то не так. Может она в гости пошла? О чем я? Тетя Катя рядом идет, к кому еще она ходила? не знаю, не помню, какое противное чувство внутри, словно скребет что то... Почему она плачет, тетя Катя, что произошло? Такое чувство, будто скрывает от меня , и не договаривает... " - Тетя Катя, вы все мне сказали, остановившись перед подъездом, спросил Роман. Скажите, мама не больна?
- Болела, тяжело вздохнув ответила соседка. В больнице была.
- Сейчас она тоже в больнице, встревоженно спросил Роман. Или...
- Выписали ее, перебила его соседка. Пойдем домой, не стой, холодно, тихо сказала она.
- Идемте, прошептал Роман.
А в душе уже бушевало, рвалось, и стучало, звонило в колокола... не верю! " Что с ней? Почему не отвечают прямо, скрывают! Не может быть, я не верю, билось в голове, спасительная мысль. Так нельзя! Мама, ты дома? Мама! Почему я не слышу тебя? Какие-то вялые ноги стали, совсем не идут, будто ваты напихали, и горечь во рту. Такая противная, тошнит. Может заболела, и лежит, а ухаживать некому? Или, совсем... Только не это, кричало внутри него душа...!!! Не это!!!! Я не поверю! Слышите, не верю!!! Она дома, да, она болеет, и не может вставать с постели, я ее выхожу, помогу, я все сделаю... Мама!!!" Он остановился на площадке, и молча смотрел на дверь с номером 13. " Сейчас постучу, и мама откроет дверь, обрадуется, я обниму ее, мою родную, самую добрую маму на земле! Она не ждала наверно, а я приехал, виновато улыбнулся Роман.".
- Сейчас ключи возьму, и открою, тихо сказала соседка.
- Что? обернулся Роман, удивленно глядя на тетю Катю. Что вы сказали? переспросил он. - Вот ключи, прошептала соседка, открывая дверь. Входи, устало сказала она.
- А мама? сжался Роман, увидев перед собой, темный коридор квартиры.
- Входи Ромочка, я тебе все расскажу, прижав руки к груди, сказала она. Входи.
- Почему? прошептал он.
- Так случилось, включив в прихожей свет, вздохнула соседка. Проходи родной, не стой, ты домой вернулся, грустно промолвила она, и пошла в комнату.
Он опустил голову, напрягся, и тяжело ступая, вошел в квартиру. " Почему! хотелось крикнуть на весь мир!!! За что!!! Вы забрали у меня самое дорогое на земле!!! Мою маму!!! За что!!!! Ее нет? Она умерла? Что значат эти черные ленты, и зеркало покрытое полотенцем? Ее нет больше? За что???" Он опустился на пол, и заплакал...
- Понимаешь, тяжело вздохнув, сказала соседка, мы же не знали ничего, что ты, живой. Мы похоронили тебя, в закрытом гробу, в тот же день, как привезли этот железный ящик. Из военкомата пришел офицер, такой весь нервный из себя, злой, сказал, что ты погиб, а гроб сейчас привезут, и в дом заносить не будут, потому как спешат очень. И попрощаться можно в машине, и в ней же на кладбище. Господи, утирая слезы платком, шептала соседка, даже не дали... Говорят быстрей... сегодня, всхлипнула она. Ты выпей Рома, легче станет, подвинула она стакан с водкой, так сердце не выдержит, выпей.
Гнедин молча сидел на табурете, за столом в кухне, и смотрел в окно. " Все оборвалось, закончилось, будто мир взорвался в один миг, и все... тишина. Ни радостных слез долгожданной встречи, ни объятий, взглядов, разговоров, СЧАСТЬЯ!!! Ничего нет, только безмолвное молчание, и блеск фонаря за окном, морозным, снежным вечером. Пустая квартира, и запах, такой родной, и знакомый с детства. На столе две фотографии в рамках с черными лентами, на одной мама, на другой, он сам, почему??? Совсем один на земле, в этом безумном, громком мире, где хочется покоя и ласки, и нет больше близкого и родного человека, а есть только память... Что в ней? Старинные фотографии семьи, отца, ушедшего рано из жизни, и его, такого веселого , и доброго мальчишки. Все так же стоит на подоконнике алоэ, и чайник красный, на плите, чистая посуда, и только нет ее, хозяйки, любимой мамочки, самой дорогой, и светлой. Зачем мне жизнь, спрашивал он себя, в сотый раз. Зачем? Как я смогу жить, зная, что ее больше нет, как? Я не хочу жить!!! Зачем меня спасли! Почему!!! Лучше бы я сдох, там, в этой вонючей стране, среди грязи и величия гор, как окончивший свой жизненный путь, умер!!! Для чего мне жизнь, кому, о ком мне заботится, для чего? Я жил этой встречей, я терпел боль, я наплевал на все, спасался только мыслью, что ждет меня, моя мама, я бежал в мечтах к ней, домой, и верил, что спасет меня, родная. Теперь мне не больно умирать, не держит земля, тех, кто уже умер, отторгает, нет их, только призраки бродят. И я такой же, не надо было... умереть, да, только... хочу ее увидеть, простится, побыть с ней, она так ждала этого, родная." .
- Когда ее похоронили, тихо спросил он.
- Девять дней, прошептала тетя Катя. Болела долго, мучилась бедняжка. Я к ней в больницу, через день приходила, как с дежурства иду, сразу к ней, голубушке. Приду, а она лежит, молчит, и... такая она...заплакала соседка, спросит о тебе, и молчит. Потом выписали из больницы, сказали что удовлетворительное состояние, и посоветовали к психиатру на прием идти. Да только никто и не стал ходить, к чему оно, махнула рукой тетя Катя. Она дома была, и на кладбище к тебе ходила, на твою могилу. Каждый день, иногда поздно вечером я ее оттуда забирала, сидит и молчит, исхудала она сильно, слабая стала, плакала...Один день пришла вечером, смотрю двери ее настежь, а в квартире никого, одежда на месте, осень поздняя была. Я сразу поняла, к тебе побежала, всхлипнула соседка, утирая платком лицо. Прибегаю на кладбище, ищу ее, и не могу найти, на могиле твоей нет, снежок сыплет с неба, плохо видно, я за оградку зашла, а она лежит рядом с могилой, в черном платье, руки положила на грудь, и глаза закрыла, такая бледная... Господи, заплакала соседка, я так сильно испугалась, пока в чувство ее привела, чуть сама не умерла. Господи, шептала она, склонив голову. Бедная, как ей плохо было... Домой еле живую привела, обмороженную, слава Богу, спасла, в прохладной ванной подержала, а после растирала ее, и всю ночь с ней просидела, а у самой сердце болит, разрывается, что же это такое, как же так, почему с нами так поступают? Молилась , вон там, в комнате, она икону поставила, из церкви принесла, и молилась каждый день, стояла на коленях, и молилась.. Все просила Господа, что бы тебя вернул ей, здоровенького. и в церковь стала ходить, часто, раньше то совсем не ходила, все стеснялась. А пришла беда в дом, так и поплакаться некому, кроме меня, ни с кем не говорила, бедняжка. А в церкви, с батюшкой долго разговаривала, он ее выслушал, и говорил с ней, на службы она стала ходить, и одно время, какая то просветленная стала, умиротворенная. Я ее такой не видела.
-Может, ты один хочешь побыть, спохватилась тетя Клава, посмотрев на Романа. А? Ты не молчи Рома, скажи что на душе, легче станет. Я выпью, а то сердце заныло, промолвила она, взяв стакан с водкой. Немного можно, тошно мне, ты пойми... Хороший человек она была, тяжело вздохнула тетя Катя, и выпила.
- Я на кладбище пойду, прошептал Роман.
- Темно уже сыночек, грустно сказала соседка. Я завтра выходная, вот вместе и сходим, я тебе все покажу, что бы знал, где лежит она, и ты... да, вздохнула она, и твоя могила там есть, вот так в жизни случается. Я ее одна хоронила, только мужиков соседей попросила, гроб вынести, и на кладбище тоже, опустив голову, рассказывала тетя Катя. Она будто знала что умрет, все сама приготовила. В последний день, пришла ко мне, такая спокойная, посидели, чай пили с тортом, говорили долго, о жизни своей рассказывала, как тяжело было, после смерти мужа, отца твоего значит. А после, сказала, что бы я завтра к ней в гости зашла, как с работы приду, да, тяжело вздохнула соседка. Я к дому подхожу, смотрю скорая у подъезда, я бегом, а там она на носилках, живая спрашиваю, мне говорят жива, но состояние тяжелое. Я всю ночь на кухне просидела, а рано утром, на первом автобусе в больницу. Приезжаю, а мне говорят скончалась. Вот так все и было, вздохнула тетя Катя. Ты уж не сердись на меня Рома, не успела я, заплакала тетя Катя, не уберегла...
- Спасибо вам тетя Катя, негромко промолвил Роман. Вы замечательный человек, спасибо вам.
- Чего уж там, прикрыв платком лицо, всхлипывала соседка. Я как могла
- Мама не знала, что я жив, спросил Роман.
- Нет, покачала головой соседка. Никто не приходил, ничего не сообщали, может забыли? Я почту каждый день смотрю, и ее и свою, и так, пожала она плечами, никто не приходил. Да если бы она знала , что ты жив, вздрагивала плача тетя Катя, разве умерла бы тогда... она не знала, сердце не выдержало... износилось... бедненькая.
- А я живу, прошептал грустно Роман. Я живой тетя Катя, а мамы нет, промолвил он, и слеза покатилась по щеке. Я живу, а ее нет, понимаете? А я живу... твердил он, плакал, и раскачивался телом, на табурете. Вы понимаете? Я живу! А она , умерла! Слышите!!!
Почему, скажите мне, почему? Почему ей не сказали, что я жив? Почему не сообщили, не рассказали, она бы тогда не умерла, понимаете, сбивчиво говорил Роман, всхлипывая. Такая малость, просто скажите, сообщите, ваш сын жив, не волнуйтесь, вы скоро его увидите, почему?
- Не знаю Ромочка, плакала рядом соседка, утирая слезы. Не знаю, повторяла она, пожимая плечами. Не знаю...
- Мамы нет, она умерла из за них, сволочи, сжал кулаки Роман. Из за них подонков, это они виноваты во всем, эти ублюдки в погонах, мерзкие кровопийцы! Они убивают нас. понимаете, они нас всех у-б-и-в-а-ю-т, по буквам, громко и четко произнес Роман. Они убийцы! Тихие, жирные скоты, что гонят на убой, молодых и неопытных пацанов. Они напиваются кровью нашей, и живут , спокойно, плюнув в лицо, нам... вы понимаете? Они во всем виноваты, стучал кулаком по столу, разгоряченный Роман. Их надо всех убить, всех!!!! Вы понимаете? вскрикнул он, багровея. Всех!!! - Ой Ромочка, тяжело мне, качала головой тетя Катя, так больно в груди, будто камень давит, так больно, поморщилась она, положив руку на грудь. Как все сложно , непонятно для меня, ты бы выпил все таки, полегчает тебе. А?
- Водкой раны не залечишь, зло сказал Роман, дрожащими руками, достав из пачки сигарету. Понимаете, не вылечишь! Только кровью можно смыть, такую боль, кровью, прошептал он, и подкурил сигарету.
- Понимаю я тебя, больно на душе, говорила соседка, но и ты пойми, ведь все же люди вокруг, слабые, что с людей спросить, нечего... а ты, такие жестокие слова говоришь, не надо. покачала она головой. лучше выпей, и помяни маму свою, светлую женщину, хорошую. замечательную подругу мою. Выпей.
- Извините тетя Катя, прошептал Роман, утерев ладонью слезы с лица. Извините, я наверно не прав. Да, кивнул он, давайте выпьем, помянем маму мою, самую добрую женщину на свете. Он поднял стакан, поднес к губам, вдохнул резкий запах, и закрыв глаза, выпил до дна.
- Вот и хорошо, негромко сказала соседка, глядя на Романа. Так лучше будет, отпустит сердечко, умаялось оно у тебя. А сейчас отпустит, и... ты покушай, вот котлетки я делала, и салатик. Хлеб бери, и огурчики домашние, кушай сыночек, тебе еще жить, и очень непросто, тяжело вздохнула она, глядя на Романа. Это мне уже пора, а тебе еще жить...
- Спасибо прошептал Роман, опустив голову. За все спасибо вам, тетя Катя.
- Ты отдыхай Рома, а я пойду, поднялась из за стола соседка. А завтра зайду за тобой, и пойдем на кладбище вместе, там с мамой побудешь, успокоишься. Хорошо?
- Да, кивнул Роман, хорошо.
- Ну вот так, тяжело вздохнула она, и пошла.
- До завтра, прошептал Роман.
Он сидел в кухне, за столом, один, перед ним стояли фотографии в траурных лентах, а в душе шумел ливень, тоска, брала за горло, будто костлявая старуха, сжимала кадык. Он молча пил, не закусывая, курил и смотрел в окно, так легче, и не одиноко. Слезы высохли, как и душа, почерствела, покрылась коркой, засохла... Все живое, что может дышать, умерло, потому что свет погас, - его мама умерла, а он, жив... Он знал кто виноват, уверенность в этом, распирала в короткие вспышки сознания, и он , крепко сжимая кулаки, смотрел по-звериному в окно, на уличный фонарь, и выплескивал мысленно, все свои обиды, и мстил, за нее, самую дорогую,- маму! Тем сволочам, что промолчали, не посчитали нужным сообщить ей, что он жив, и здоров. Она так ждала от них весточки, от меня, а они, наплевали, растоптали, и угробили ее... За что? Почему их надо жалеть? Скажите мне? Хоть кто-нибудь, скажите? Почему они убили меня, мою маму, и спокойно живут, улыбаться, пьют водку, кушают... Сволочи!!! Вам нет места на земле!!! Таких как вы, надо убивать, бездушные, бессердечные скоты, что называют себя людьми!!! Вы за все ответите, за всех! Пусть не я буду первым, но кто то же должен, показать вам, что нельзя безнаказанно убивать матерей, и их сыновей, нельзя!!!
Нельзя плевать на человека, только потому, что он мал, а кто то, считает себя выше, нельзя! Не надо унижать, и топтать, потому что, даже самый униженный, воспрянет, и задушит в своем недруге, свой собственный страх. Нельзя, относится к солдату, как к "пустому месту", потому что, он и есть, та самая армия, которая защищает. А вы, штабные крысы, "писарчуки" проклятые? Руки ваши отсохнут, и голова развалится, потому что справедливость есть. Она существует, и никто, никогда, ее не отменял, даже среди таких как вы, "сморчки в погонах", те, кто бездушно, и подло, говорит, и врет, лжет, и говорит...
- Нельзя, прошептал Роман, и положив голову на стол, заснул.
Ночь расходилась за окном, снег все падал и кружился, заметая дорожки, и скамейки во дворе... Теперь все можно, так бывает, что выход лишь один, в тебе. Ты долго мучаешься, плачешь, страдаешь, и ... Ты словно путами окутан. И нет дороги под ногами, лишь тропа, одна, и узкая, ведущая, к маме... Тревожно и устало, залечиваешь раны кровью, и от того, тебя не стало, между людей, тебя не стало, пришел другой, с огромной болью... Тот, что намучился, и умер, воскрес и снова в ад попал, тот что прошел, и не вернулся, споткнулся, и не упал... Тот что терял, молил, и плакал, грустил, и встречи ждал... Тот что вернулся, и заплакал, и потерял, все потерял... Так в жизни происходит, не с каждым, не дано, и тот кто слаб, не вынесет той боли, он вытерпел, и стал другой...
Афганистан . Докалам. Зима1989 года.
Чем безудержнее вера, тем хуже для восприятия мира. И кто сказал что мир, принимает тебя , вместе с ней? Быть может говорить с ним, одно и то же, что слушать его. Только глазами увидишь, и не поверишь словам, только ушами услышишь, и обретешь... Кто живет по законам , установленным кем то, раб, и не может говорить об истинной и чистой вере, потому что в ней, есть место только свободным, и достойным. Как стать таким? Надо поверить, и обрести внутри себя, веру!
И ты фанатиком себя назови, или другой, тебе так скажет, а почему? Иной, он совсем слепой, и мысли его спутаны. Прости его, и помоги, на путь истинный направь, он пройдет дорогой, а в сердце , наступит весна... Сколь много людей, живет на земле, знаешь? И все они разные, думают, мечтают, и только мысли, в их головах, совсем не похожи, а с виду, такие как все. Они живут иначе, для них другие святыни, в них вера святая незыблема, в них сила, в других, уныние! Что свято для них, спросит добрый человек? Ответ всегда один,- истинная вера! А то что другими назовется, или в мыслях подумают, не вера, только притворство. Есть те, кто молится ему, и те, кто только думает об этом... И на земле должны расти деревья, они тревожат ум, и услаждают глаз...
В доме пахло хлебом, и свежо заваренным чаем. На циновках скрестив, и поджав под себя ноги, сидел худощавый мужчина, светловолосый, в очках, с недельной бородой на впалых щеках. Одет просто, джинсы, куртка, на шее платок, только цвет лица его и черты, выдавали в нем выходца из Европы. Перед ним лежал диктофон, сумка, и блокнот с ручкой. Что то медленно записывая, он изредка отвлекался, что бы попить чай, из пиалы. Почти час, он ждал начало своего интервью. В комнату вошел молодой мужчина, со шрамом на шее, внимательно посмотрел на европейца, и негромко сказал, на английском:
- Добро пожаловать. Как ваше здоровье?
Мужчина вздрогнул, поднял голову, и посмотрел на вошедшего. Его встретил отрешенный, и в тоже время, жесткий взгляд, колючих глаз. Перед ним стоял молодой мужчина, в расстегнутой, темно зеленой куртке, рубахе, широких штанах, и безрукавке. На голове, немного сдвинутая на затылок "нуристанка".
- Да, спасибо, хорошо, кивнул европеец, отложив в сторону блокнот.
- Спасибо очень вкусный чай, кивнул европеец. Еда очень вкусная, спасибо. Я жду человека по имени Зафир Ширази, глядя на мужчину, сказал европеец.
-Саиб Ширази, это я, произнес мужчина спокойно, уверенный в себе.
- Извините саиб Ширази, кивнул европеец.
- Меня зовут Пол Браун, я репортер из Англии, попытался улыбнуться англичанин.
- В какую газету вы пишите? прищурившись спросил Зафир.
- Я сотрудничаю с разными изданиями, неторопливо говорил Браун. Где больше платят за материал, туда продаю. Я свободный репортер, так сказать, вольный стрелок.
- Свободный, улыбнулся Зафир, повторив слово.
- Да, кивнул Браун. У меня нет босса, в привычном понимании этого слова, улыбнулся Браун. Потому я показываю честно, все что вижу, и слышу, говорил англичанин, потирая руками колени.
"А он биться, подумал Зафир. Интересно, зачем ему я? Его привезли говорить с "Эфенди" а он, еще захотел говорить со мной, слабый он, видно. И почему мы с говорим с ними? Кто они для нас, и нашей веры, земли, что хорошего они несут для нас? Им нравиться заглядывать к нам в дом, расспрашивать... Они даже думают, что помогают нам, несчастные...Кто им сказал, что их помощь нужна? Никогда не станет другом тот, кто приходит с плохими манерами. Их любопытство, раздражает верующих, они так открыто, и нагло, предлагают нам жить, как хочется им, - что остается только противится, таким добрым людям. Я против их. На родной земле, должны жить по своим законам. Если "Эфенди" хочет, что бы о нашей борьбе, знали в другом мире хорошо, пусть будет так."
- Скажите, господин Браун, вы боитесь, тихо, и как то зловеще, спросил Зафир, не отрывая взгляда от лица европейца.
- Да, немного, кивнул Браун, выдержав взгляд Зафира. Глупо не бояться, находясь здесь, я нелегально перешел границу из Пакистана, вздохнул Браун, и потому ощущаю себя, не очень хорошо. Понимаете меня? посмотрев на Зафира, изучающе, сказал Браун.
- Понимаю, кивнул Зафир. Вас отвезут обратно.
- Спасибо, кивнул Браун. Я могу записывать? взглянул он на Зафира, взяв в руки блокнот. - Скажите, зачем вы хотели говорить со мной? Я вас не знаю, почему я должен говорить с вами?
- Да, это так, улыбнулся Браун. Я приехал к саиб " Эфенди", это правда, и поговорив с ним, я просил, возможности говорить и с другими, понимаете? Люди лучше понимают, когда видят , и читают разные мнения, понимаете? Мне необходима такая информация, да, улыбнулся Браун.
- Не понимаю, покачал головой Зафир. Кому , в другой стране, в Европе, нужны мои слова? - Во многих странах Европы, живут мусульмане, они так же как вы верующие люди, и они имеют право, слышать голос своих братьев мусульман, со всего мира, и из Афганистана тоже, понимаете меня? смотрел выжидающе Браун. Миру не безразлично, ваша борьба, но люди ничего не знают о ней, вашей борьбе, я, помогу им, и они прочитают, и узнают, понимаете?
- Да, вздохнул задумчиво Зафир. Вы знаете наши обычаи и законы? О чем вы хотите спросить меня, негромко сказал он, наливая в свою пиалу чай.
- Я знаю, кивнул Браун.
- Тогда спрашивайте, промолвил Зафир. Я слушаю вас. Он держал в руке пиалу, и смотрел на печь. Огонь яркими языками, пожирал влажное дерево, с шипением и дымом... " Вот и они, такие же, ухмыльнулся Зафир."
- Скажите, как долго вы участник организации?
- Что, удивленно взглянул на европейца Зафир. Что вы спросили? прищурился он.
- Извините, кивнул Браун. Я хотел спросить, как давно, вы ступили на путь борьбы, вот так, наверно, будет правильно.
- Да, задумчиво сказал Зафир. Верно. Я борец. Я сражаюсь за свою Родину, свою землю, и свой народ, несчастный, на своей земле. Я хочу освободить мой народ, от коммунистов, и открыть глаза, моим братьям.
- Понимаю, прошептал Браун. А если люди не хотят менять свою жизнь? А вы насильно их заставляете делать это? Как тогда? Что вы им скажете?
- Вера у мусульманина только одна, и он должен жить, уважая свои традиции, с верой в сердце, и любовью . Те кто не принимает веру, мешает людям, услышать Аллаха, те враги наши. - Саиб Ширази, как воину , вам известно наверно, что такое вера?
- Да, кивнул в ответ Зафир. Объяснить не трудно, клянусь Аллахом. Вера, это корень, без него нет жизни, дерево не растет, нет плодов, нет птиц, цветов, ничего нет... Потому вера наша святая, она дает жизнь человеку. И нет ничего на свете, что может затмить ее. Ислам религия, она словно листок на дереве, что выросло из корня, который взрастил пророк, и дал людям веру. Добро в сердце и мир в дом, вот что такое, вера, для меня. Это то, что внутри нас живет с рождения. Наш дом, земля на которой родился, родители, поля, небо, вода в реках, и хлеб на столе, все это вера. Уважение, традиции, почитание... Каждый верующий, это прежде всего человек. На добро отвечают добром на зло, отвечают злом, так есть, и будет...
- Получается так, те люди, что не слышат вас, задумчиво говорил Браун, недостойны жизни? Они должны умереть, если откажутся принимать веру? Правильно я понял вас, посмотрел Браун, в глаза Зафира.
- Да, правильно, кивнул в ответ Зафир.
- Люди разные, возразил Браун. Они сами, имеют право выбирать ту веру, которую желают? Не так ли?
- Такой умный человек, улыбнулся Зафир. Вы такой умный, и проницательный, сделав паузу, продолжил Зафир, но вы не понимаете одного, мы не захватчики, и силой не заставляем принимать ислам, мы боремся на своей земле, за свой многострадальный народ. Понятно? улыбнулся Зафир, пристально глядя на европейца.
- Понятно, кивнул Браун, быстро записывая ответы, в свой блокнот.
- Люди что не хотят жить так , как вы? Чем они отличаются от вас? Они ведь тоже, мусульмане?
- Нет, покачал головой Зафир. Они нарушают наши законы, не молятся, не ходят в мечеть, позволяют оскорблять себя, и своих женщин, недостойным поведением, они не мусульмане. - И поэтому, вы должны заставить их, спросил Браун, взглянув на недовольное выражение лица Зафира.
- Если человек оскорбляет ислам, то ему приготовлена смерть, знайте, и помните об этом всегда, прищурив глаза, зло взглянул на европейца Зафир.
- Даже если, это ваш брат по вере? негромко спросил Браун.
- Да, не раздумывая ответил Зафир, кивнув головой.
- А если человек слепо верит, тому что говорят, он достойный ?
- О человеке судят по его поступкам и суждениям, задумчиво говорил Зафир. Если он чист в своих мыслях, и вере, значит,- достоин, промолвил Зафир.
- Если я скажу вам, что вы не правы, согласитесь? медленно говорил Браун. Вы чистый и достойный человек, но, вы не правы? Человек не идеален, понимаете? Он ошибается, и внушаем, а значит, им можно управлять, понимаете меня?
Зафир удивленно смотрел на европейца, и думал о том, как долго, он может терпеть, этого человека, перед тем как убить. Взгляд его изменился, стал злым и жестким. - Посмотрите на этих людей иначе, немного нервничая, продолжал говорить Браун. В чем их вина? В том, что они хотят жить? Да, они не соблюдают всех традиций ислама, но ведь они ваши братья, зачем убивать их? Подобных себе, нельзя- это грех. Вы понимаете меня? смотрел на Зафира европеец. Если они в чем то нарушают законы, или неправильно читают Коран, или молятся, то помогите им, а не истребляйте. Если вы убьете всех, кто против вас, где вы будете жить? В пустыне, на молчаливых улицах? Я хочу понять, почему? Вы можете так просто, убить человека, который живет не так, как вы! эмоционально говорил Браун, не глядя на Зафира. Пусть каждый живет так, как пожелает, и не мы с вами, даем или отбираем жизнь. Мы же не ...запнулся Браун, подняв голову. Он столкнулся со злым взглядом Зафира.
- Почему вы позволяете себе, оскорблять меня? Кто вы?
- Я репортер, ответил Браун, глядя на Зафира. И человек, добавил он тихо.
- Вы хотите умереть сегодня? спокойно спросил Зафир, и взяв пиалу, сделал глоток. Вы думаете, вам можно говорить что угодно, и нарушая все наши обычаи, остаться живым, усмехнулся Зафир.
- Я так не думаю, пожал плечами Браун. Поверьте, я никого не хочу обидеть. Люди должны знать, почему ? Услышать и понять ... Вам трудно объяснить?
- Вам тяжело понять, усмехнулся Зафир. ВЫ не мусульманин, правда?
- Я не верующий, ответил Браун. Но мы говорим не обо мне, правильно?
- Вы говорите о вере, думаете о деньгах, и хотите понять меня? усмехнулся Зафир. Вы может быть сумасшедший? Или очень рискованный человек?
- Я понимаю, кивнул Браун. Мои слова наверно не убедительны для вас, а вы, что думаете вы?
- Я вижу перед собой человека, который думает о себе очень хорошо. А если посмотреть сбоку, вы всего лишь бездушное существо, правда?
- Это не так, покачал головой Браун. Я хочу показать вас истинного, вас, и таких как вы. Вам надо что бы вас понимали и шли за вами, правильно?
- Нам не нужны такие как вы, ухмыльнулся Зафир. Вы не поймете одного, самого ценного. Для истинного мусульманина важно, чтобы его религию не топтали, он должен защитить своих братьев всюду, где бы они ни были. Понимаете?
- Простите. Если завтра оскорбят мусульманина в Париже, то тогда, следуя вашим размышлениям, вы отправитесь туда, и убьете тех, кто это сделал, правильно?
- Да, решительно произнес Зафир. Если задета его честь, достоинство, его притесняют, и унижают, не дают молиться, соблюдать традиции, мы, и такие как я, придем, и накажем его обидчиков!
- Тогда вы, ставите себя над законом? Да? спокойно говорил Браун.
- У нас один закон. И не вам разговаривать о нем, раздраженно ответил Зафир.
- Скажите, вы мужественный человек? посмотрел на собеседника Браун.
- Да, кивнул Зафир. Я знаю, что это такое.
- А те, другие люди, что против вас, они мужественные?
- Какие? удивился Зафир.
- Те, кто живут иначе, подбирая слова, сказал Браун. Они сражаются против вас, правильно? Вот они, мужественные люди?
- Да, задумчиво ответил Зафир, есть среди них и такие, кивнул он головой. Зачем вы спрашиваете?
- Если те, и другие одинаковы, тогда чем вы отличаетесь друг от друга? внимательно наблюдая за изменениями в настроении Зафира, репортер, успевал делать пометки в свой блокнот. Они бороться с вами, за свои идеалы, и жизнь, дом, семью... А вы, за свои, похожие на их, так в чем здесь разница?
- В том, задумался Зафир, и замолчал. Он смотрел на огонь, и думал над словами европейца. " В чем она, разница между нами? спросил он себя. Этот бледный человек, в чем то прав, и я, могу поверить ему... Нет, не буду, хитрые речи его, оказался не простым человеком, очень... Кто он? Хочет убедить меня в том, что я убиваю своих братьев? Хитрый. Почему он так спокойно позволяет себе , высказывать любые мысли? Опасный человек, я не разглядел его. Ну что же, надо дать ответ, и я скажу." -В том, тихо промолвил Зафир, что каждый мусульманин, должен жить с верой в сердце. Если вы хотите услышать от меня, то, что желаете, я скажу вам, веру не выбирают, с ней рождаться!
- Мудрые слова, кивнул Браун. Я запишу их полностью, не возражаете?
- Пишите, устало произнес Зафир. Мне надо идти, я думаю, достаточно сказал вам, и ответил на ваши вопросы. Да?
- Извините, дружески улыбнулся Браун, еще несколько минут, прошу вас.
- Хорошо, неохотно согласился Зафир. Спрашивайте.
- Вы убивали? как то буднично, спросил Браун, записывая в блокнот ответы Зафира.
- Это важно, спросил Зафир, глядя на отрешенного репортера.
- Очень, подняв голову, ответил Браун.
- Напишите, что мы боремся мирными .... словами, уговариваем своих братьев, жить иначе, задумчиво сказал Зафир.
- Хорошо, кивнул Браун, записывая ответ.
- Когда вы станете победителями, что будет с теми, кто был против вас?
- Они изменяться, улыбнулся Зафир. Мы живем на одной земле, мы братья, так и пишите. - Да, я пишу.
- До свидания, поднялся Зафир. Мне надо идти.
- До свидания, поднялся Браун. Благодарю вас, за интервью.
Он не ответил, молча вышел из комнаты, не оборачиваясь... " Они такие трусливые, подумал Зафир, на улице. Или нет? Вот этот, не побоялся, приехал, расспрашивает. Мужество, или нет, хитрый, человек. В глазах его не страх, теперь я понял, это спрятанная глубоко внутри уверенность, он знал что спрашивать, когда, он медленно привел меня за руку, к узкой тропинке. А там, надо идти, из двух, выбрать одну, и он догадывался, куда ступит моя нога. Может он работает на английскую разведку, американскую, другую? Не знаю, не понимаю зачем я ему, что он хотел от меня? Я ушел, а сомнения остались, они очень неприятно тревожат мой ум. Я хочу убить его, да, я хочу его убить, поймал себя на мысли Зафир. Он раздражает меня, с каждым шагом. Потому что непонятен. Что он говорил? Хотел услышать? Зафир злился на себя, его, только что, попытались оскорбить... Он остановился недалеко от дома, и ждал, пока выведут европейца . Зафир увидел его, а рядом с ним, был задумчивый "Эфенди", он внимательно слушал европейца , кивая головой. " Ты счастливый, подумал Зафир, глядя на Брауна. Уезжаешь, и ничего не боишься, хорошо, я подожду... Лишь тот, кто терпелив, дождётся своего..."
Гданьск. Весна.1989 года.
Все ждешь ее, когда придет, и принимаешь молча, ни удивления, ни слез, все как то ровно... Придет , а может никогда, больше не будет, слов, и чувств, а только немота вокруг, и жалость, вместо слез...
Илза стояла у зеркала, в ночной рубашке, и рассматривала свое лицо. " Похожа на сморщенный помидор, подумала она, скривившись. Зачем вчера столько пить? Все из за того, что нет смысла в жизни, нет его, и бросаешься по сторонам, будто заяц от страха. Господи! Мне надоело жить так, в сером пространстве, безнадежно старея, и понимать , ничего не изменить. Тошно! Ну что сказать себе, кроме одного,- тошно! Васи больше нет, жизнь сломала его, и меня зацепила. Теперь дышу, но не живу, будто в кромешной тьме иду, и солнце не в радость, уныло, и противно. Вот что делать сегодня? Правильно, до вечера бездельничать, а потом на работу, в бар. "- И так каждый день, тяжело вздохнула она. Обернувшись она посмотрела на кровать, и увидев мужскую ногу в рваном носке, торчащую из под одеяла, выпучила от удивления глаза.
- Эй, ты кто, громко спросила она, подойдя к кровати. А ну вылезь, какого черта, сдернув одеяло, она увидела, молодого парня.- Лысый, удивленно прошептала Илза.
- Отстань, буркнул парень, и перевернулся на другой бок.
- Лысый, а ты чего здесь делаешь? спросила Илза, рассматривая комнату. Вокруг царил беспорядок, на маленьком столике грязные тарелки, пустая бутылка, стаканы, по полу разбросана одежда, а на подоконнике, красовались , начищенные до блеска, военные ботинки.
- А что здесь было, совсем растерялась Илза. Лысый! вскрикнула она. Поднимайся!
- Зачем кричишь, скривился парень, и медленно, сел на кровати.
- Это что? обводя руками комнату, раздраженно спросила Илза. Здесь был погром?
- Нормально отдохнули, пожал плечами Лысый. И компания хорошая. У тебя пиво есть? поморщился Лысый, почесав рукой голову.
- Да что ты чешешь свой лысый череп, пьяница, возмущалась Илза, расхаживая по комнате. - Могу твой, задумчиво произнес Лысый, глядя на свои ноги.
- А там, встрепенулась Илза, и побежала в кухню.
Раздался звон посуды, и громкий голос Илзы, заставил содрогнутся Лысого.
- Лысый, убью!!!
Она буквально ворвалась в комнату, и накинулась на парня, с кулаками. Он молча, закрыл лицо руками, и лег на живот. Илза лупила его по телу, и приговаривала:
- Сука! Пьяница! Дурак
Через несколько минут, успокоившись, она села на кровать, и закрыв руками лицо, заплакала.
- Не надо, мычал Лысый, поглаживая ее по плечу. Ты же сама сказала, пойдем к нам в гости, там будет лучше. Вот мы и пришли, пожал он плечами.
- Кто мы? вздрогнула Илза, выпрямилась и посмотрела на Лысого.
- Хорошие ребята, улыбнулся Лысый. Ты тоже теперь , наша подруга.
- Ты о Вацлаве, вдруг вспомнила она, закусив губу.
- Ну да, усмехнулся Лысый. Что, забыла?
- Нет, прошептала она, покачав головой. Мы здесь вчера были, спросила она шепотом
- Да, хриплым голосом, ответил Лысый. Пиво есть?
- Может в холодильнике осталось, задумчиво ответила Илза, успокоившись.
- Пойду поищу, сказал Лысый, сползая с кровати.
- Лысый, а чем вы занимаетесь? тихо спросила Илза, взглянув на помятое лицо парня.
- Ты же знаешь, мы за народ, удивился Лысый, посмотрев на Илзу.Или забыла?
- А что, народу без вас плохо? удивилась она, глядя перед собой.
- Да, кивнул Лысый, плохо.
- На верфи бастуют понятно, а вы то что, удивленно промолвила Илза. Из вас никто не работает, что вам народ ?
- Не говори глупостей красотка, усмехнулся Лысый, и пошел в кухню.
- По моему вы просто компания пьяниц, которая занимается иногда мелкими кражами, сама удивляюсь, как я с вами связалась? пожала плечами Илза.
- А кто тебя в бар на работу устроил, а? послышался недовольный голос из кухни. Забыла? А пива нет, протяжно произнес Лысый. - Воду пей, недовольно сказала она, поднявшись с кровати. И вообще, иди давай, мне убирать надо.
- Глупая ты, вернулся в комнату Лысый, с кружкой в руке. Кушать в стране нечего, хорошие продукты в цене, "советы" давят на нас. Командуют суки, нами! А ты устроена в жизни, все у тебя есть. А кто тебе это дал?
- Не ты, фыркнула Илза.
- Правильно, это Вацлав, мой товарищ. А сколько разного, хорошего товара, ты продаешь? Денег не хватает? злорадствовал Лысый, надевая джинсы. Или тебе напомнить, сколько лет дают за такую торговлю? А? усмехнулся Лысый.
- Надоел, крикнула она из кухни, гремя посудой. Сама знаю, и напоминать не надо!
Лысый оделся, зашел в кухню, и тоскливо посмотрев на пустой стол, сказал:
- Жалко пиво немецкое выпили. У тебя в баре, есть еще?
- Есть, не оборачиваясь, ответила Илза.
- Тогда я вечером зайду, улыбнулся Лысый, повернулся и пошел.- До вечера, крикнул он из прихожей. Хлопнула входная дверь, и в наступившей тишине, было слышно, как ругаются соседи за стеной.
- Патриоты, прошептала Илза, закрыв кран. " Если ГБ, поймает, посадят надолго, подумала она. А с другой стороны, при такой тяжелой жизни, и терять нечего, разве что жизнь, и то, тошная она. Связалась с мстителями народными, занесло, покачала головой Илза. Зачем? Жила бы себе спокойно... О чем замечталась, спохватилась Илза." Она достала из шкафчика пачку сигарет, и поставив чайник на плиту, закурила. В памяти всплыл, будто из облака, тот самый, тяжелый день, в ее жизни.
Варшава. Районное отделение милиции. январь 1989 года.
В комнате, с темно зелеными стенами, за столом, сидит молчаливая и помятая Илза, а напротив, два работника милиции. Под потолком, маленькое зарешеченное окно, с потолка, тусклыми лучами, падает на стол, желтый свет...
- Ты будешь говорить сучка!!! Орал, брызгая слюной, толстый мужик, с одутловатым лицом, в мышиного цвета, костюме. Молчишь, хлопнул ладонью об стол, и смачно плюнув ей в лицо, толстяк, довольно улыбнулся, и достав из кармана пачку сигарет, вздохнул. И что с ней делать, недовольно покрутил он головой, глядя на длинного напарника. Может выкинуть ее? У нас на нее ничего нет, просто сучка, никакого криминала.
- А кольцо, вскинув брови, на узком лошадином лице, недовольно промолвил длинный. Кольцо на пальце было, да?
- Это правильно согласно кивнул толстяк. Он повернулся к Илзе, и глядя в упор, громко сказал, словно "бахнул из пушки":
- За кольцо, десять лет! Заложник, плюс кража, убийство, и угон автомобиля, кричал толстяк. Ты думаешь, своей жопой, или у тебя есть мозг!
Илза молчала, и смотрела в одну точку. Ей было наплевать на себя, совсем. " Лучше сразу в пекло, думала она, чем нюхать "гавно" понемногу. Только скоты, позволяют себе издеваться над слабыми,- гады! А Васи нет, я уже сердцем чувствую, умер он. Пустота, не слышу его, молчит сердце. А что со мной? спросила она себя. Я буду сидеть, и наверно очень долго, надо готовиться только к худшему. Боль не главное, нет солнца над головой, можно вытерпеть, толстые стены, и вонь, тоже,- его не вернуть, подкосило... Прямо в сердце ударили суки, больно, но я терплю... Он такой ранимый , совсем молодой, и улыбаться красиво, очень. Улыбался, прикрыв глаза, вспоминала Илза. Мне было хорошо и спокойно с ним, тепло."
- Как зовут тебя, нервничал толстяк, расхаживая по комнате. Если хочешь, мы не будем спрашивать тебя, зачем, остановился он посередине, напротив стола. Мы тебя немножко убьем, усмехнулся он, и ты нам все расскажешь, а потом и подпишешь. Правильно, спросил он длинного. - Я думаю, вам лучше рассказать все самой, нахмурился длинный. Он был в черном свитере, и потертых джинсах. Сидя на стуле, он смотрел на Илзу изучающе, как под микроскопом. Скоро будет готова экспертиза, спокойно говорил он, и тогда вы нам абсолютно не нужны, вот такая, перспектива, пожал он плечами. Вас устраивает?
Илза молчала. Глядя на стол перед собой, она мучилась от боли. Наручники сильно передавили запястья.
- Больно, произнес в наступившей тишине длинный. Только назовите себя, расскажите, как вы убивали и грабили, и мы снимем наручники, и отправим вас отдыхать. Только ваша добрая воля, усмехнулся длинный.
- Не надо с ней по-доброму, громко сказал толстяк, докурив сигарету. Ее надо в карцер, и водой холодной, а когда от холода, трясти начнет, поговорим, усмехался толстяк. - Вы не полька, покачал головой длинный, это нам понятно. Мы установим вас, без проблем. Зачем вы делаете себе хуже? Экспертиза покажет, что вы были в той самой машине, в ювелирном салоне, и после, когда ваш дружок, беглый русский, захватил в заложники гражданку Польши, нам не надо доказывать, мы знаем, ехидно улыбнулся длинный. Если вы добровольно признаетесь, суд зачтет это.
- Знаешь Любомир, мне это надоело, тяжело вздохнул толстый, взглянув на часы. Давай ее в камеру, до завтра, а то дел очень много, скривился толстяк. А завтра...
- А завтра, перебил его Любомир, ты уверен, что пани во всем признается да? усмехнулся длинный.
- А мы ее в мужскую камеру закроем, рассмеялся толстяк. Там такие голодные волки, загрызут, довольный собой, ухмылялся толстый. Все расскажет, еще и напишет.
- Не думаю, покачал головой Любомир. Хорошо, давай в одиночку, кивнул он.
- Согласен, щелкнул пальцами толстяк. Думай до утра, сучка! сказал он, и открыв дверь, позвал милиционера.
Такое холодное, тусклое солнце, будто кусочек фольги, матовый и "скрипучий", бледно мерцает, где то там, высоко в небе. А она здесь, на земле, в холодной и пустой камере, без теплой одежды, совсем холодно.
- Подари мне тепло, прошептала Илза, подставляя израненные руки, бледному лучу солнца. Ты огромное, ты можешь, такая малость, для тебя, а мне, жизнь... "Сколько раз говорила себе, остановись, не впутывайся, живи нормально, вернись домой, там старенькие родители, а сама? Бежала за счастьем, да споткнулась по дороге. Хотела жить красиво, мечтала, и грезила. Теперь камера, мужа нет, Васи тоже, со мной все кончено. Ради этого я стремилась уехать из дома? Никогда не станет чужбина родной, даже если очень захотеть, не станет. Холодно, а на душе спокойно, она греет изнутри, и пусть тело дрожит, а мысли ясные, думала Илза, сидя на корточках в углу камеры. Все что останется для меня, лишь память, яркие обрывки воспоминаний, улыбки, слезы, радость, как то непривычно, и жалостливо, ноет внутри. Я беспомощная, и никому не нужная, одинокая, и совсем маленькая, кто сможет помочь,- никто. Ничего не измениться от моих слов, знаю, если они захотели посадить меня, сделают это. И ни один человек на земле, не вспомнит обо мне, потому что я просто букашка. По делам моим вспомнят все, и за радость и улыбки, за все, надо платить, приходит время, стучится в дверь. Ты позабудешь солнца свет, ты станешь словно ветер, и наплевать на всех, и на себя, все кончено... Как грустно , знать что жизнь прошла, надежда и не снится, была любовь, была судьба, осталась только птица... Я отпускаю ее через решетки в небо, как свою душу не уберегла, и пусть летит она, высоко в небо, свободна и чиста..."
Лязгнули в замке ключи, дверь камеры медленно открылась, Илза вздрогнула, и посмотрела в коридор.
- Выходи, раздался спокойный мужской голос.
- Я, тихо спросила Илза.
- Ты, или вас уже двое, усмехнулся милиционер.
- Одна, ответила она. С трудом поднявшись, и опираясь на стену, она вышла на свет, из камеры. В коридоре было тихо, ярко горел свет, и пахло краской. Илза закрыла глаза, с непривычки, стало больно, от яркого света.
Милиционер закрыл дверь, и толкнув ее в спину, скомандовал:
- Вперед иди.
В комнате было сыро, в тусклом свете, за столом, сидел худощавый мужчина, и что то писал на листе бумаги. Небольшое окно, в стене, совсем не пропускало свет с улицы. Илза стояла у дверей, и молча смотрела на него. Закончив писать мужчина внимательно посмотрел на нее, и негромко сказал:
- Садитесь.
Она подошла к стулу и села напротив стола.
- Я следователь Новак, вздохнув сказал мужчина. Буду заниматься вашим делом.
-А вы? вопросительно взглянув на Илзу, спросил он. Не хотите? Хорошо, кивнул он. Тогда я сам. Вы Илза Литвинская, уроженка литовского города Скуодас, двадцать пять лет. Правильно? Вышли замуж за гражданина Польши, Томаша Скульского. Через полтора года, стали вдовой, правильно? Проживали в Варшаве, улица Подольска 6. Правильно? Илза молчала, ей было все равно. " О чем говорить с ним, подумала она. И так все знают, а то что, не ... впрочем, тяжело вздохнула она, все что случилось, отвечать буду я, так уж вышло. Говори, или нет, если хотят, и без меня управятся." Ваш муж умер в больнице, сердце слабое, вздохнул Новак, откинувшись на спинку стула. Ну а вы? Зачем вам все это? Убийство, угон автомобиля, ограбление, захват заложника? Не понимаю, покачал головой следователь. Если вы не хотите говорить, не надо, вы арестованы по подозрению в перечисленных мной преступлениях. Результаты экспертиз, дают на это все основания. Поймите, ваше молчание, не улучшает, а наоборот, ухудшает ваше положение. Странная вы, пожал плечами следователь. Как пожелаете, мне все равно.Вы будете говорить?
Илза молчала. "Пусть что хотят, то и делают, я для них, всего лишь крестик, в строчке. Можно нарисовать, а потом стереть, какая разница, не человек..."
- Хорошо, упорствуйте, если хотите, закрыл папку следователь. Меня только одно интересует, зачем? Или вас уговорил этот беглый советский солдат? А? Он мертв, вы наверно знаете? Да? спросил Новак, с интересом наблюдая за Илзой. Вы не виновны, я знаю. Молчите. Не надо, вы никого не спасаете, вы сами беспокоитесь о себе. Подумайте, вы собственными руками, можете сломать свою жизнь. Будущего уже не будет, после тюрьмы, вы не поднимитесь наверх, вы исчезните, вас не будет, вам это понятно, спокойно , даже с неким облегчением, говорил Новак, рассматривая свои пальцы.
Он будто повторял заученные фразы, как "заезженная пластинка", только что не скрипел от старости, а в остальном,- словесная утопия... Его можно понять, но нужно ли, это делать? У каждого свой хлеб, Новак- следователь. Он знал, иногда помогает просто молчание, не давление, а тишина, и тогда сам арестованный, вдруг, начинает говорить, о посторонних вещах, постепенно, подходя к главному, почему он совершил преступление? Новак надеялся, очень, а она молчала... " Ладно, помолчит, надоест, размышлял он. Если спокойно разобраться в этом деле, то она, ни в чем не виновата, это ясно. Труп мужчины в багажнике, не она, эксперты подтвердили, угон. я думаю не умеет даже водить машину, остается ограбление, и здесь, не все складывается. разбить витрину машиной, да еще по такой траектории, следы на снегу остались, слава Богу не занесло, снегопад прекратился. Почему молчит? Выгораживать дезертира? Его нет, умер, по дороге в больницу. Получается, она может стать виновной во всем, так могу представить это дело я, а она молчит. Странные люди, эти "советские", вроде не на войне, а все в партизан играют. Да, именно "советские" не стала она, полноправной гражданкой Польши, хотя, паспорт имеет. Что делать?" - У вас есть ко мне просьбы, или обращения, тяжело вздохнул Новак, взглянув на Илзу. Говорите. Если нет, то сегодня вечером вас переведут в тюрьму. В протоколе расписываться отказываетесь? Ага, вижу, кивнул Новак, тогда, я вас больше не задерживаю, зевнув сказал он.
- Дежурный, громко сказал Новак.
- Я, появился в дверях, крепкий молодой парень.
- Уведите арестованную.
- Встать, скомандовал милиционер. Руки за спину.
"Он со мной, мой самый ласковый и нежный, такой смешной... Нет, я не верю, что его больше нет, не верю. Будут голубые облака над головой, и яркое солнце, ты только верь любимый мой, в звезду, под названием солнце! В темноте не бывает пустоты, она осязаема, и в любви, не бывает отчаяния, она, безгранична! ты поможешь выжить себе, а я буду рядом всегда, ты такой же, беспечный парнишка, с голубыми глазами. Я помню твои руки, взгляд озорной и добрый, я помню твою робость, милый мой, влюбленный... Я не забыла, день, или ночь, всегда говорю одно, спокойной ночи, дорогой, желаю сладких снов. Сейчас не лучшее время и место, мы в разлуке с тобой, а я все равно верю, ты будешь мой. Мне тяжело поверь, нести такую ношу. Ноги подгибаться, поверь, мне нелегко... я выстою, дойду, я вытерплю, все познается только раз, ты не волнуйся за меня, смогу. Я уже взрослая..."
Илзу вели по коридору, она смотрела себе под ноги, и думала о нем. Навстречу,вели крепкого мужчину, в кожаной куртке, с разбитым лицом. Его прижали к стене, что бы пропустить Илзу. Он взглянул на нее, и обомлел. " Такая красивая! Что она здесь делает? Ух, даже дыхание перехватило." Он смотрел на тонкую, стройную фигуру Илзы, и словно заколдованный, не мог отвести глаз. " Жизнь отдам, что бы она стала моей, подумал он. Я никогда, в своей жизни не видел красивее, чем она."
- Ты красотка, прошептал он, когда она поравнялась с ним.
- Молчать, громко сказал милиционер, обращаясь к мужчине.
Она повернула голову, мельком взглянула на него, уставшими, печальными глазами, и ....прошла дальше.
- Богиня, прошептал мужчина, и получил "тычек" в спину.
- Вперед, скомандовал милиционер.
- Угу, буркнул мужчина, опустив голову.
"Такая очаровательная, и красивая, думал он, сидя на лавке в камере. Такой и жизнь свою отдать не жалко. Нет других, остальных, есть она, красивая брюнетка, с черными глазами, божественный ангел, прилетевший на землю. Ах какая она красивая!" Он сидел с мечтательным выражением на лице, и даже не расслышал, как открылось окошко в двери, и чья то рука, бросила в камеру пачку болгарских сигарет. Он посмотрел на сигареты, на дверь, тряхнул головой, как бы освобождаясь от видения, и только потом, подошел, и взял пачку. " Ух ты, "Родопи", усмехнулся он, открывая пачку, значит договорились. Вот и хорошо, значит сегодня вечером, я буду на свободе. Эх, тяжело вздохнул он, если бы с ней, поехать на море, в Щецин, и отдохнуть, приятней ничего не надо. Подкурив сигарету, он сел на корточки под окошком, и задумался. Подумаешь, драка, в каждом заведении, по вечерам кто то, с кем то, дерется, бывает. Что, всех в тюрьму упрятать? Мест не хватит, усмехнулся своим мыслям Вацлав. А она хороша, бестия смуглая! Хочешь сказать, ради нее, можешь совершить поступок? Нет, скорее глупость, или красивый... Интересно, за что ее? Незаконная торговля, убийство ревнивого мужа, мошенничество? Так и голову сломаешь, усмехнулся Вацлав. Что бы ни было, а я вытащу ее отсюда, не место здесь, таким красавицам. И как, спросил он себя? Есть одна идея, может получится." Он поднялся, подошел к двери, и негромко постучал.
Хмурый, зимний вечер, портил настроение. Всегда плохие ощущения, когда нет солнца, кажется что кто то, выключил свет, а в темноте, всегда ощущаешь страх, и опасность, пусть даже в закрытой комнате, наедине с собой, вздрагиваешь, и быстрее пытаешься вернуть его- свет. Он так нужен, как счастье, которого не ощущаешь. Его не потрогать пальцами, не почувствовать запах, а хочется, потому что кто то, рассказывал, - оно есть.
Илзу вывели из камеры, и повели по длинному коридору. Дверь, еще одна, и после, холодный толчок в лицо, морозный и свежий, будто заново родился, вдыхая чистый, студеный воздух. Во дворе стояла одинокая машина, у открытой двери, топтался милиционер.
- В машину, толкнули ее в спину.
- Быстрей, прикрикнул милиционер, пригнув ей голову, своей рукой.
Ее затолкали в узкую камеру, захлопнулась железная клетка, и все... лишь тусклый свет, от маленькой лампы, освещал недовольное лицо милиционера.
- Поехали, громко сказал милиционер, подошедшему коллеге.
Тот молча посмотрел на Илзу, кивнул, и закрыл дверцу автомобиля. " Вот так, подумала Илза, время пришло наверно, от судьбы не уйти. Миллион раз говори себе, это не может быть со мной, а выходит, тяжело вздохнула она, и со мной тоже. Что сделала, что не успела, оставила в той, хорошей жизни, не вернуть. Помню день, или вечер, уже не важно, есть я, и долгая дорога..." Темно синий автомобиль выехал из ворот, свернул направо, и покатился подпрыгивая на ледяных наростах, прямо по улице.
Вацлав торопился. В салоне "Жука", сидели трое, с напряженными лицами, и смотрели на пустынную улицу.
- Ты точно знаешь, что поедут именно здесь, шепотом спросил Вацлав, рассматривая перекресток улицы.
- Они всегда едут этой дорогой, спокойно ответил мужчина в темно синем комбинезоне. Моего брата, везли тоже здесь. Самое короткое расстояние, до городской тюрьмы.
- Сидит еще, спросил Вацлав, не оборачиваясь.
- Еще год, вздохнул мужчина.
- Ничего, скоро всех освободят, и мы поможем, сколько натерпелись от русских, и этой "коммуны красной". Освободим Родину, от оккупантов, добавил Вацлав, задумчиво.
- А может они свернули, раздался неуверенный , молодой голос.
- Лысый, поморщился Вацлав, ты что, хлебной попробовал?
- Нет, совсем не пил. Казимир скажи ты ему, обратился он, к мужчине в комбинезоне.
- Он трезвый Вацлав, тихо промолвил Казимир.
- Значит, взглянув на часы, тихо сказал Вацлав. Пора готовится. Казимир, доставай стволы. - Это мне нравится, усмехнулся Казимир, и вытащил из под сиденья, мешок. Развязав веревку, он засунул руку, и достал автомат.
- Красавец, улыбнулся он, держа в руке автомат. Сам лично смазывал, хорошие.
- Лысый, ты за руль, сказал Вацлав, взяв в руки автомат. Выезжаешь как договорились, и "бьешь" их в кабину. Понял?
-Да, кивнул Лысый.
- Только сильно не гони, а то потом тебя еще нести придется, усмехнулся Вацлав.
- Я думаю о себе, улыбнулся Лысый. Получится нормально, не беспокойтесь. Машин разных, я много разбил.
- Это даже хорошо, задумался Вацлав глядя на автомат.
- Что? спросил Казимир, посмотрев на приятеля. Ты ...
- Послушай, а из него, можно прострелить дверь этой машины, спросил Вацлав, рассматривая автомат.
- Конечно, усмехнулся Казимир. Я их у русского прапорщика купил, по хорошей цене. Он мне еще патронов дал, тридцать пачек. Говорил что их, советский автомат, может и железо пробивать, так сконструирован.
- Хм.., покачал головой Вацлав, не хочу доверять, но придётся поверить. Ты у себя в лесу, стрелял из них?
- Два раза, кивнул Казимир. Отличные автоматы, правда отдача сильная. И тяжелые, добавил Казимир, поглаживая рукой цевье автомата. Они все из железа делают, усмехнулся он, даже прищепки для сушки белья, страна такая.
- И головы у них железные, не пробить, тихо сказал Вацлав. Франтишек на месте, во дворе, посмотрев на Казимира, спросил Вацлав.
- Да, кивнул Казимир, сидит в машине, ждет. Все нормально.
- Долой окупантов, и их пособников, сказал улыбаясь Лысый.
- Иди за руль, а мы пойдем в арку, глядя на часы, сказал Вацлав. Все помнишь? спросил он, не оборачиваясь.
- Выезжаю
- Вон они, встрепенулся Казимир, указывая пальцем в стекло.
- Быстро! скомандовал Вацлав.
Оба выскочили из машины, с автоматами в руках, и свернули направо в арку. Лысый, перелез за руль, снял ручник, и включив передачу, держал ногой педаль сцепления.
Он смотрел в зеркало, и ждал милицейскую машину.
- Быстрей можешь ехать, прошептал он, напряженно всматриваясь в зеркало. Милицейский автомобиль, проехал перекресток, и приближался к фургону. Лысый, уже видел его в зеркало, наклонился чуть вперед, вцепился крепко руками в руль, и отпустил педаль сцепления. Все получилось даже лучше, чем рассчитал Вацлав. Лысый пропустил немного вперед автомобиль, как бы уступая дорогу, а затем резко вывернул руль влево, и нажал с силой, на педаль газа. Машина резко дернулась вперед, и ударила милицейский автомобиль, просто посередине. Лысого отбросило назад, он ударился головой, и потерял сознание. А машины, так и застыли, посредине улицы, как две слипшиеся селедки.Из арки выбежали Вацлав и Казимир, и вскинув автоматы, нацелились в распахнутую от удара дверь .
- Что там, нервно спросил Казимир.
Посмотрю, ответил Вацлав и подбежал к двери. Заглянув во внутрь, он увидел милиционера, с окровавленной головой, что лежал на полу, и расслышал, тяжелое дыхание, в темноте.
- Эй, красотка, негромко произнес он. Ты здесь? Достав фонарь из кармана, он осветил железную решетку, узкое сиденье, а на полу, без сознания, лежала Илза. Значит здесь, улыбнулся он, и присев на корточки, обшарил карманы, милиционера." А вот и ключик, подумал он, вытащив специальный ключ. Теперь быстро, сказал он себе." резко повернув ключ, он открыл дверь, и протиснувшись во внутрь, поднял Илзу за плечи, и поволок к двери.
- Все нормально, спросил Казимир? Он стоял направив ствол автомата на кабину.
- Хорошо, прошептал Вацлав. Ты иди, забирай Лысого, его нет, значит в кабине лежит, быстрей!
- Понял тебя кивнул Казимир.
Вацлав нес ее на руках, во двор, там стояла вторая машина, на которой им предстояло уехать. Илза тихо стонала, запрокинув голову назад.
- Терпи красотка, промолвил Вацлав. Это лучше чем тюрьма, я знаю, поверь мне. Он донес ее до машины, где ждал Франтишек. Молодой, светловолосый парень, с круглым лицом, он выскочил из кабины, и открыл дверь. Вацлав осторожно положил на сиденье Илзу, и оглянулся. По двору, прихрамывая и держась рукой за голову, ковылял Лысый, а за ним, оглядываясь спешил Казимир. " Хорошо, все нормально, вздохнул с облегчением Вацлав. Все живы, никто не поранился серьезно, хорошо. Теперь быстрей из города, и лучше окольными путями."
- Быстрей, махнул рукой Вацлав, обращаясь к Лысому.
- Угу, кивал тот разбитой головой, прибавив шаг.
В свете тусклого фонаря, отчетливо виднелись следы на снегу. " Ну и пусть подумал Вацлав, таких машин как наша, в Польше тысячи, и вообще, надоело мне их бояться, пусть они от страха дрожат."
- Залезайте, затолкнул приятелей в машину Вацлав. Сел , и громко сказал: Быстро Франтишек, езжай быстро, как умеешь! Нам надо выбраться из города, сам знаешь куда.
- Сделаем, кивнул Франтишек.
Они ехали по ночной столице, дворам, переулкам, внимательно рассматривая через стекло, улицы города. Вацлав положил голову Илзы, себе на колени, и достав платок, вытер ей капельку крови со лба. " Ударилась сильно, подумал он, улыбнувшись. Ты красотка!! Я ради тебя, на такую глупость пошел, даже не знаю, что дальше будет, думал он. Проснёшься ты, утром, а вдруг не понравлюсь тебе? Что делать будем, тяжело вздохнул Вацлав, поправив ей волосы. А может и подойду, ты мне нравишься, остальное не так и важно." Повернувшись он посмотрел на заднее сиденье, и увидел как Казимир, перевязывает голову Лысого, бинтом. И откуда у него, удивился Вацлав. Всегда все под рукой, есть необходимое, сразу видно старого солдата, усмехнулся Вацлав. - Как он? громко спросил он.
- Голова разбита, ответил Казимир. Рана большая, но поверхностная, заживет, расслышал Вацлав, сквозь гул мотора.
- Хорошо, кивнул Вацлав. Едем в лес, громко, через открытую форточку, сказал он Франтишеку.
- Понял, кивнул тот в ответ.
"Значит, там тебе поможет Барбара, она женщина с медицинским образованием, я думаю вы подружитесь. Вы обречены на это, улыбнулся Вацлав." Он смотрел на Илзу, не отрывая глаз. Любовался ей, а руки бережно поддерживали ее, когда машина "скакала" по ухабам. " Я совсем не знаю тебя интересная красотка, думал Вацлав. Мне хочется верить, что ты хорошая, и умная."
- Вот и познакомились, шепотом сказал Вацлав, погладив ее ладонью, по голове. Ты еще не знаешь меня, улыбнулся он. Я хороший парень, ты не думай, пустяками не занимаюсь. Увидишь, тебе со мной, будет хорошо. Машина резко свернула , и подпрыгнув на кочке, затормозила, упершись в сугроб снега. Вацлав, с силой удержал тело Илзы на руках, и взглянул на Франтишек
- Что там, спросил он встревоженно.
- Занесло, сейчас выберемся, нормально, черт побери, тихо матерился Франтишек, выезжая из сугроба.
- Ты уверен, Франтишек. Мы доедем, переспросил Вацлав, разглядывая через окна, серые дома.
- Мы уже на окраине, еще несколько километров, и выедем на Познанскую дорогу, громко говорил Франтишек.
- Хорошо, сказал Вацлав. Бензина нашей "нисе" хватит?
- У меня еще две канистры есть, запас сделал, ответил уверенно Франтишек.
- Мы пост на дороге объехали? глядя в окно, с заднего сиденья, громко спросил Казимир. - Кажется да, ответил Вацлав. Франтишек?
- Объехали, ответил Франтишек.
- Хорошо, тяжело вздохнул Вацлав, посмотрев на Илзу. " Ударило сильно, подумал он, нащупав пульс на ее руке. Бьется, значит хорошо, улыбнулся он. Подлечим тебя красотка, и будешь словно бабочка пархать! Больше никогда, не буду рисковать ради женщин, слово себе даю, никогда. Сегодня, случилось непонятно что, для меня. Я совсем голову потерял от этой красотки. Я не знаю как ее зовут, а готов рисковать ради нее, удивительно. Может она колдунья, и очаровала меня своим мимолетным взглядом? А я, под властью ее чар, пошел на эту авантюру. Нет, замотал головой Вацлав, не поверю, ерунда. Никогда раньше, не замечал за собой, такой безумной страсти, что на меня нашло? Увидеть один раз, и решится на поступок, - затмение! Да, ты наверно ведьма, посмотрел он на Илзу. Мне о другом думать надо, вздохнул он. Не зря мы сегодня ... И фронт наш, освобождения, нужен людям, уверен. Потому что национальный, а мы, поляки , нация, и не дадим себя унижать. Сердце болит об одном, независимость Польши. У каждого поляка, кто любит свою родную землю. Надо бороться с "красными", и коммунистами, они самое большое зло. Армия советская, оккупанта, должны покинуть нашу землю, не место им здесь, привыкли командовать нами. А мы нация, достойные люди, и будем жить так, как хочет наш народ, а не вы, захватчики! С улыбками захватили, в слезах уберетесь к себе домой. проклятые "красные"! Никогда не будет Польша, под вашим сапогом, до последнего солдата, будем сражаться, не уступим вам, оккупанты, своей земли. Нас не мало, тех, кто против вас, ждите, мы придем за вами, где бы вы не прятались. Придем и убьем, что бы ваши товарищи, знали, что их ждет! Пока последний оккупант, не покинет нашей земли, мы будем биться."
Балтийское море. БМРТ "Атолл". весна 1989 года.
Мерно гудело тело парохода, в матросском кубрике на нижней палубе, сидел на шконке, заспанный Саша Карно. Еще витал сладкий сон в его голове, он болезненно щурился, в тусклом свете, и смотрел непонимающим взглядом, перед собой.
- Саня, давай торопись, а то от помощника выхватишь, тихо говорил Максим Веснин, сидя за столом. Он с аппетитом ел хлеб с маслом, и запивал крепким чаем.
- А сколько время, спросил Саша, потирая пальцами глаза.
- До вахты полчаса, ответил прожевав Максим.
- Тогда успеем, сказал Саша, опустив ноги в тапки. Он поднялся, выпрямился, и прошел к умывальнику. Холодная водичка освежает, подумал он, и, нагнувшись, подставил голову под струю воды. Ох, как хорошо, вздрогнул он, и отскочил назад."
- Ты чего прыгаешь, усмехался Максим, пацанов разбудишь.
- Утреннее обливание, улыбнулся Саша, накинув на голову полотенце.
- А что, у них сегодня вахты нет? шепотом спросил Саша.
- Их "дед" отпустил, на ночь жалеет, с восьми утра пойдут, пока так, усмехнулся Максим. А нам, на мостик, сами просились, или ты передумал?
- Нет, интенсивно растирался полотенцем Саша. Ходовая навигационная вахта, это вам не палубу драить, оттуда дорога на мостик начинается, улыбнулся Саша.
- Угу, кивнул Максим, вытирая губы.
- А кто сегодня ВПК? спросил, одеваясь Саша.
- Сычев, сказал Максим, убирая кружку со стола. Ты чай будешь пить?
- Конечно буду, а то заснем с тобой, и получим по шее, усмехнулся Саша, и достал из рундука, чистую тельняшку.
- Я на руль с Тороповым, сказал Максим задумчиво, а ты, с помощником, балдеть в роли наблюдателя.
- Значит завтра поменяют, пожал плечами Саша.
- Не думаю, покачал головой Максим. Завтра мы в порт заходим.
- А ты откуда знаешь? удивился Саша.
- В штурманской видел, спокойно ответил Максим. Идем в порт Гданьск, будем там завтра утром.
- Длительная стоянка? сам себя спросил Саша, наливая в кружку кипяток из чайника.
- Нет, наверно несколько дней, сказал негромко Максим, рассматривая свое лицо, в маленькое зеркало.
- Польша что ли? тихо промолвил Саша. У нас же вроде заходов не планировалось?
- Значит, что то поменялось, нам какая разница, вздохнул Максим.
- Ну да, кивнул Саша. Тоже верно.
- Ладно, посмотрев на часы, сказал Максим. Я пошел, догоняй, осталось десять минут. Успеешь?
Польша, что такое? подумал он. Это не заграница, так, социалистическая страна, там наверно точно так же как у нас, и никаких отличий. Вот Испания, другое дело, мечтательно вздохнул Саша. Капиталистическая страна! На улицах машины красивые, природа, кока- кола в бутылочках, джинсы "фермовое", а очки солнечные вообще "закачаешься". Польша, это не заграница, покачал головой Саша. Ерунда , сплошное недоразумение как говорит первый помощник. Он то знает, не один год, в море ходит. Вроде вечер, а спать охота, подумал Саша взглянув на часы. Пора, вздохнул он, "детская вахта" приступает к выполнению обязанностей, улыбнулся Саша. Поднявшись, он убрал со стола кружку, надел ботинки, и вышел из кубрика. Ничего себе, шарахнулся он в сторону, увидев перед собой открытую дверь. Сделав шаг, он увидел внизу пустой трюм, огромное "чрево", устланное деревянными брасами. "Какой идиот забыл "задраить", подумал он. Боцман узнает, "ноги вырвет", так и упасть недолго. Шагнул и все, привет здоровью." Закрыв дверь, он повернул налево и пошел по коридору. Поворот, еще один, потом наверх, еще коридор , поворот, снова наверх, и я на верхней палубе, думал Саша. Поднявшись по трапу, он свернул в коридор, и чуть не упал. "Вот гадство, подумал он, увидев развязанный на ботинке шнурок. Оглянувшись, он шагнул в сторону, и присев стал завязывать шнурок. "Повезло, как утопленнику, подумал он, крепко затягивая шнурок. Вот невезуха, скривился он, держа в руке порванный шнурок, ну почему именно сейчас? До вахты пять минут, а у меня шнурок порвался. Твою.... за ногу!
Раздался глухой стук двери, и уставший голос первого помощника, Саша узнал его сразу. Двое говорили на верхней палубе, стоя у трапа, внизу которого, на корточках, завязывал шнурок на ботинке, курсант Карно.
- Андреич, у тебя среди курсантов, есть Карно?
- Мой, раздался в ответ, глухой голос . Отличник, а что? "А это мастер наш, Прибылов Андрей Андреевич, подумал Саша. Хороший дядька. Чего это первый обо мне спрашивает? Может нагоняй за вахту сейчас "выпишут", ой не повезло, тяжело вздохнул Саша, лихорадочно, связывая обрывки шнурка. Главное успеть, а то ребят подведу. А Сычев, тот таких "навтыкает", не унесешь.
- Телеграмма пришла, из Ленинграда.
- И что?
- По прибытию в порт, он будет задержан милицией. Понимаешь?
- За что? Нет, не понимаю.
Саша отчетливо слышал голоса, и с каждой секундой, ясно понимал, его разыскивает милиция. Ах ты, добрались все таки, ну суки, и здесь нашли. Чернов сволочь, его рук дело, только он мог, на меня показать, гаденыш!"
- Наверно ошибка, услышал он голос мастера. Парень нормальный, толковый, учиться прекрасно. Что они, совсем одурели!
- Андреич, я тебя давно знаю, прокашлялся первый помощник. Скажи мне, вернее, спроси себя, почему на этого курсанта, а?
- Не понимаю. А что конкретно там написано?
- Написано что подозревается в краже, и будет задержан, на вот , сам читай.
В наступившей тишине, Саша, завязал дрожащими руками шнурок на ботинке, выпрямился, и поправив ремень, замер в нерешительности у трапа.
- Не могу поверить, послышался голос Андреевича, после недолгой паузы. И что теперь? - А где он? спросил помощник.
- На вахту должен заступить, ответил Андреич. Что, снять?
- Нет, не надо, вздохнул помошник. Пусть отстоит. Ему сам понимаешь, говорить не надо, хорошо?
- Ясно, ответил Андреич.
- Мы в Гданьск заходим утром, простоим сутки, не больше. На берег никто не сходит, все на борту. Понимаешь?
- Конечно.
- Со следующих суток, с ходовой вахты, его снять, пусть до прихода в Ленинград, на камбузе. Так лучше будет.
- А как я ему объясню?
- Сам придумай Андреич, ты же старый морской волк, многое знаешь.
- Легко сказать, ответил Андреич, тяжело вздохнув
- Ладно, мне пора. Тебе тоже, по местам, сказал помощник.
Шаги быстро удалялись по коридору, в сторону мостика. Саша, подавленный, медленно поднимался по трапу на верх. " Вот и все, подумал он, конец мне, из за этой сволочи Чернова, что б его "разорвало"! Поздно слюни распускать, что было не изменить. Что делать? И на вахту надо идти. Ой мама, что со мной будет, даже представить не могу. В Ленинграде, наденут наручники, и как матерого бандита, в тюрьму. Позор! А после посадят надолго, и как там будет? Все, жизнь закончилась. Хотел капитаном стать, в военно-морское поступать, морю жизнь посвятить, ой бл...ь, как хреново на душе, не выскажешь."
Москва. Весна 1989 года.
Если все чаще, ты начинаешь задумываться о мести, значит время пришло, разум остыл, и сердце успокоилось. Именно думать, а не совершать! То что каждый, в первую, роковую для себя минуту, старается укусить, убить, покалечить,- это стресс. Эмоции, настроение, боль потери, обида, все что угодно, но только не месть. Когда просыпаясь утром, ты пьешь кофе, и глядя в окно, спокойно рассуждаешь, как ты будешь убивать своего врага,- это месть. Она всегда приходит после. Когда отшумели крики, затихли голоса страданий, она притаилась, и ждет, своего часа. Неслышно, вползая в душу, она будоражит сознание, и подталкивает, словно змей искуситель, к тому роковому порогу, за которым, только бездна. И тогда, ослепленный, и разорванный внутри, готовый на все, он идет, не сворачивая, единственной дорогой, зная, что впереди пропасть! Кто посмеет остановить ее? Они живут вместе, она, месть, в нем, а он, с ней, обрученные, словно два листа с одного дерева, не разорвать их, одни корни. Так и живут, два начала, тело с местью... Ты негромко скажешь, все в этом мире должно быть наказуемо. Да? А месть улыбнется тебе, и приласкает своими противными щупальцами, уже холодное сердце. Нестрашно становится, живешь только одним моментом, тем самым, когда убиваешь своего врага. А что вокруг? Не важно, совсем, за что зацепится не знаешь, и мысли, будто узкий туннель, идущие в никуда... Обида? Да, она сидит и утомляет, своей назойливостью, ежедневно окуная тело, в больные, и постыдные воспоминания. Забыть? Не получается, она словно издевается, и говорит, -я уйду только вместе с телом, я живу, мне хорошо, мучайся ты, несчастный! Не могу, кричит тело и разум, а она есть, сдохни, проклинаю тебя! А она здесь, рядышком, усмехается! Ты хочешь месть свою отдать, тогда запомни только это, ты нес в себе, дурную страсть, обиду, и осколки света... Будто чаша полная вина, с отравой , самой жуткой на земле, стоит перед тобой, и вынуждает сделать выбор. А тело просится, прости, и дай свободу, отпусти. Но месть жива, она у сердца, холодная, шершавая паскуда, ее так просто не изгнать, она что гнус, она повсюду. Вот красный цвет перед глазами, он будоражит, и манит, он словно демон с парусами, вперед бежит. Не слышишь, ты совсем оглох, лишь кубок до краев налитый, стоит как статуя богов, перед тобой,- ты должен сделать выбор! Кого простить, за что убить, уж сколько раз, ты спрашивал об этом? А сможешь ли, ты после жить? Он сможет, только тот пройдет все муки, кто эти страхи преломил!
Роман сидел на кухне и пил крепкий кофе. За окном "носились" голуби, перепрыгивая с балкона на карниз, в углу, бормотало тихо радио, начинался новый день. Он совсем не изменился внешне, как вернулся домой, вот только, дома его не ждали, это правда. Соседка, тетя Катя, помогала чем могла, квартиру отстояла, прописала, а теперь хлопотала о назначении инвалидности. Роман, ко всему относился спокойно, предлагали брал, отгоняли, бежал,- совсем, навсегда, он стал другой. Тихий, и немногословный, он часто бывал на кладбище, а после, смотрел дома старые фотографии, и спал. Жизнь как будто сломала его, отняла рассудок, а он и не сопротивлялся, устал
Сколько" желчи" в потаенном уголке мозга вашего, рассуждал Роман, глядя на голубей. Мирные птицы, плюющие на всех! Гадят, орут, толкаются, и никакой от них пользы. А закроют их в клетку, так еще и рады, ухмыльнулся Роман, вздохнув. А люди? такие же гадкие создания, как эти птицы. Прилетит жирный голубь, важно походит по карнизу, и все остальные слетели, уступая место, почему? У "человеков" так же, склоняют голову, перед толстым лощенным идиотом, что возомнил себя очень важным. Почему я должен просить у них прощения, этих мерзких "человеков", в чем я перед ними виноват, спрашивал он себя? Лебезить, ползать на коленях, просить лекарства, оформить квартиру, помочь с лечением, почему? Я ни в чем не виноват перед ними, я выжил, и это не их заслуга! Сколько таких немощных старперов, решают наши судьбы, сами не понимая, о чем они говорят. Сколько можно терпеть беззаконие, и беспредел! Сегодня тебя избили на улице, завтра убьют случайно, что еще можно вытерпеть, прощая все? Несправедливость? А как ее определить по отношению к человеку, как? Ты хороший парень, но нам плевать на тебя, или ты славный малый, и похож на нас, значит, поступил правильно. Как? Все решает один человек, сам на сам, и никто не может изменить, кроме,- денег! Они сладкий дурман, а люди в погоне за ними, напоминают тупых баранов, что совсем не нравятся им. Я выжил во преки, не по желанию кого то, а сам, потому что очень этого хотел. Эх, людишки, тяжело вздохнул Роман, глядя в окно, куда спешите, чего хотите? В погоне? Ну правильно, если кто то решит за них, как им жить, и что делать, многие склонят головы, потому как слабы, а те кто отважится воспрянуть, будут долго блуждать в темноте, непохожей белой вороной, говоря о себе и других, что они не такие как все. Ерунда, блудная демагогия, думал Роман. В этой стране, надо поступать как там, "за речкой", кровь за кровь, боль за боль, и никакой пощады, никогда, никому! Они боятся только силы, крови, их тела дрожат от страха, когда понимают своим утлым умишком, что свет не меркнет в одночасье, всего лишь, наступает ночь. И где она та грань, что отделяет справедливость? А нет ее, всего лишь миф, несуществующий "огрызок" который так печально, торчит из их голов. Они пусты, лишь куклы, манекены, и все что скажут, шлейф, ненужных слов. Злоба? Да, она во мне, кипит и не успокоится. Почему, так несправедливо поступают со мной? Я ничуть не хуже, их, тех кто называет себя достойными людьми. Сказать прощаю, не могу, и не хочу, нет сил произносить... Пришел, он наступил тот самый день, когда за все должны ответить, те человеки, что сломали жизнь! Не только мне, таких как я много, и почему мы все должны молчать, пусть трепещут, и боятся эти суки, коль совесть в них, давно заснула, и не было ее там, никогда! Все, решено, пусть жизнь вы мне сломали, но дух мой жив, и мстить я буду, до последнего вздоха, потому что, это единственный способ, заставить вас, приблудных котов, с грязной душой, не делать из людей холопов
- Кровью захлебнетесь, суки! громко сказал Роман.
-Ты почему дверь не закрываешь, раздался тихий голос тети Кати.
Роман вздрогнул, повернулся и улыбнувшись ответил:
- Забыл наверно.
- Ты кушал? спросила она, поставив на стол кастрюлю обмотанную полотенцем. Я вареники с творогом сделала, покушай Рома, а то совсем худой, улыбнулась она.
- Спасибо тетя Катя, кивнул Роман. Я уже поел.
- Ну что же ты, тяжело вздохнула она, взглянув на пустой стол, и одинокую кружку с кофе. Сейчас угощу, вздохнула она, и достав тарелку из шкафчика, стала выкладывать вареники. "Такой аромат, слюнки текут, подумал Роман, улыбаясь. Хорошая она женщина, добрая." - Покушай, и в военкомат иди, тебя на сегодня вызывали, документы оформлять, помнишь? - Да, кивнул Роман, помню.
- Ты кушай, и иди, а я на работу, хорошо, улыбнулась она, погладив его по голове.
- Спасибо вам тетя Катя, еле слышно ответил Роман. Спасибо.
- Вот и хорошо, вздохнула она. Пошла я.
Лишь после смерти врага своего, ты ощутишь приятный жар внутри. Он не горит, и не пылает, он греет изнутри. Скажи себе, что во всем виновен я, и умрешь, не выдержав груз жалости к себе. Зачем? Я не хочу, уйти из жизни просто быдлом, пусть пострадают те, кто виноват, пусть их сожрет, безумных, страх. Уставший путник, измотанный в дороге, думает лишь об одном, отдыхе и пище. А получив все , снова отправляется в дорогу, и будет идти, пока не достигнет цели.. " Сегодня нет сил, завтра будут, и ненависть поможет во всем.А что надо народу? Теперь я знаю, им надо кровь, и "гавно", им надо о чем то говорить, потому что молчать не могут. И правильно, всего понемногу, за то что отняли у меня, и не вернули, думал Роман. Пусть сдохнут те, кто виноват! Мне не больно, совсем, и не жалко, я не хочу что бы меня запомнили, знали, я хочу справедливости, только и всего. Тот кто виноват, должен ответить, иначе, нет правды на земле, я с этим жить не могу, не по силам, нести такой камень... Они преступники, их надо наказать! Сколько еще надо людских жизней сломать, прежде чем одумаются люди? Тысячу, десять? Нет, я не согласен, пусть буду только я, на мне остановится эта безжалостная цепь, на мне... " Он допил кофе, поднялся, и надев куртку, вышел из квартиры.
Как будто небо опустилось, померкло все, и незаконченным осталось, письмо.Он не торопился, четко знал, что ему делать, и как. Роман сидел в сквере напротив военкомата, и делая вид что читает газету, наблюдал за входом.
- Машенька, не убегай, громко крикнул пожилой мужчина, направляясь быстрым шагом, за маленькой девочкой, убегающей от него. Ты что, так не надо делать, а то злые дяди заберут, и в лес темный унесут, быстро говорил мужчина, догоняя озорную девочку, в красной курточке. Что мама скажет?
- Машенька, постой, я не могу так быстро, бурчал мужчина, прибавляя шаг.
"Терроризм, это три составляющие, читал Роман в газете. Первая, это идея, вторая, это деньги, третья, это резонанс. Смешно, улыбнулся Роман, рассматривая лицо, государственного деятеля, на фото в газете. И что ты можешь знать, о терроризме? Ты же свой зад от стула оторвать не можешь, а все туда же.Что может сравнится с болью? Ее ощущает один, не толпа, она разная, а боль, она собственная, одна. Как оценить себя? Ты способен чувствовать, или нет? Ты лично, или мнение других, незнакомых тебе людей? Ответ всегда найдется, потому как исходит, из глубины, своей, собственной. Мне сделали больно, значит я не согласен! я не могу смирится, это мне , мое, почему я должен прощать, тех, кто заслужил наказание. Терроризм! Не надо мне денег, не нужна идея, мне бы увидеть глаза, того, кто не задумываясь, отправил меня в то пекло.Уже не важно, есть ли смысл в жизни, какая она будет, наплевать,- она закончилась, в ней не будет ничего хорошего. Доктор скажет, вы заблуждаетесь, а я ему отвечу- вы ошибаетесь, ваша жизнь иная, вам не понять. Синдромом обозвали, и ладно, только бы сами, ответили на вопрос, умные члены общества, а то как вы живете, не синдром? Врете, пресмыкаетесь, создаете сами себе, правила, почему вы, не можете жить чисто, как в природе? Я скажу вам, вы не знаете жизнь, потому как делите ее лишь на фрагменты. Здесь деньги, там выгоды, тут ложь, а после прибыль... Не надо врать себе, тогда все изменится вокруг. Я не хочу вас изменить, мне бы только болью своей поделится, не с кем. Кричу, а вы молчите, стучу, а вы кричите. Теперь мой черед, говорить, а вы будете слушать меня, лишь так, я успокоюсь, и может быть, прощу. Не надо судить меня, я умер. Там, в горах, я оставил свою жизнь, за что, и сам не понимаю. Вернулся, и увидел, не стоило, не достойны, почему я, пусть лучше они. Справедливо, по-честному, так будет...
Страх, - вот он главный, и сильный, душит "зараза" изнутри и гонит ... Как тяжело терпеть его, знать что он всегда с тобой, рядом, ходит, и давит, словно плита могильная. Куда бежать, где спрятаться? Он всевидящий, и всеслышаший, он молча и тихо убивает, без крови, и страшных ран. Он, тот самый , от которого хочется бежать! Со мной, я чувствую, знаю, но не могу пошевелиться, "замотал" он меня, запугал! Я делаю шаг вперед, а он крадется тихо за спиной, и молча бьет в затылок, а мне бы просто мгновение, не ощущать его дыхание,- как вырваться ? Устоять? А надо ли? Я иду по дороге, и вижу темноту, должно быть страшно, а мне, нет... почему спросите меня? Ответ такой, как захочется вам, а мне, всего лишь избавление! Нет денег, нет идеи, нет общественных всплесков, и передач по телевидению, есть одинокий, и уставший человек, растоптанный безжалостно, и несправедливо наказанный,- ВОТ ЧТО ЕСТЬ!!! Понимание того, что людей не изменить приходит, да только и отвращение наступает, горькое и "похмельное", будто "вонь изо рта утренняя"! Что я могу изменить один? НИЧЕГО!!!
И бьется в голове, пульсирует, иди, скажи им, убеди, что живут они неправильно, унижаются, "скулят",- а мне уже не надо, отболело, только злость бушует и раздражает свет... Говорю себе, ты мог стать нужным, незаменимым, одним единственным, от которого зависят многие, - не стал, сломали, уничтожили, так почему я вас прощать должен? Почему? Вам не понять меня, да я и не стараюсь, говори со мной на разных языках, как будто что то замелькало,- надежда? Нет, это страх!!! Не заслужили вы, той жизни, в которой, каждый человеком "есть", тогда придет палач, заставит посмотреть и оценить, накажет, не простит, а большего и не заслуживаете... Вы, те кто молча проходит мимо, и отгораживаеться, закрывая глаза, вам жизнь эту зря подарили, нельзя, так дни проживать, нельзя... в закрытой комнате, один, я будто вышел из тумана, и мне плевать на вас, ведь вы, лишь только порождение обмана! Сколько времени надо, что бы понять, а главное услышать? Молчите? Ну что же, теперь и я, скорблю по вам, тяжелое проклятие, быть лишним, когда "нутро", наполнено огнем..."
Роман задумчиво смотрел на маленькое деревце , скрюченное , покрытое грязью и пылью. " Это я, подумал он. Такой же убогий, и совсем не нужный. Я кричу им возьмите, откройте, а в ответ лишь издевки, и кривые губы, в алчной улыбке, на "жирных лицах", вот так и живут. Достойные! Сами себя назначают богами, сами себя низвергают с вершин, кто они, люди, что в гонке устали? Только лишь- дым! Черный дым!!!
Сложив газету Роман, бросил ее в урну, и поднявшись зашагал по направлению к автобусной остановке. " Не надо слов, зачем они, ну вот зайду я в кабинет к нему, этому майору, и что? Кричать? Обвинять? Нет, покачал головой Роман, не услышат, не поймут, больным объявят, и упрячут, нет, так не годится. Только кровь и страдания, вот что важно сейчас, в данную минуту, через боль личную приходит ощущение, когда касается ..." Он вдруг остановился, и задумчиво сморщив лоб, тихо прошептал вслух: - Моя боль, станет вашей..."
На остановке было многолюдно. Народ толпился в ожидании автобуса. Роман встал с краю, и молча смотрел в начало улицы. Напряженные лица, усталые, и совсем безрадостные горожане, будто слепок того самого, "черного общества", в котором многие, почти рабы. Зависят , унижаются, лгут,- в общем живут как могут. "А я? Выброшенный каким то "тупоголовым", лишенный самого простого,- мечты. Нет, я так жить не хочу." К остановке медленно подъезжал автобус. Вот бабушка в цветастом платке, стоит на краю тротуара, внимательно вглядываясь сквозь толстые стекла очков, в табличку на лобовом стекле автобуса. " Наверно одинокая, подумал Роман, глядя на сутулую фигуру старушки." Автобус остановился, открылись двери, хлынул людской поток...
Роман, вздрогнул, посмотрел на женщину, повернулся, и сразу увидел, парня в синей рубашке, бегущего к соседнему дому, в руках он держал сумку. " Ах ты сука, подумал Роман, сжав кулаки. Ненавижу!" Он не раздумывал, ноги сами понесли его, за грабителем, а почему, он себя не спрашивал. А что народ? да ничего, все дружно сели в автобус, и уехали, оставив на тротуаре, плачущую старушку.
Роман бежал быстро, сильные ноги отталкивали легкое тело от земли, будто мяч отскакивал. Он забежал в арку, и увидел во дворе, возле мусорных контейнеров, парня
- Эй, крикнул Роман. Сумку верни, прищурившись сказал Роман, перейдя на шаг. Парень поднял голову, повернулся, нагло улыбнулся, и спокойно ответил:
- Вали отсюда, ухмыльнулся он, достав из сумки небольшой кошелек.
- Сумку верни, спокойно повторил Роман, приблизившись к парню. Он смотрел на него, а внутри, злость, закипая, сжимала кулаки.
- Чего ты вякнул, сопля, отбросив сумку в сторону, парень засунул кошелек себе в карман брюк. Ты что, пионер, скривился парень, глядя на Романа.
"Какой он странный, подумал Роман, разглядывая незнакомца. Худой, среднего роста, волосы на голове кучерявые, и рот какой то "рыбий"... на кого то он похож? А точно, он похож на жабу, слегка улыбнулся Роман, уголками губ. Точно!"
- Ты что "тимуровец", приключение на "жопу" ищешь? Или...
- Сумку верни "жаба", усмехнулся Роман, глядя пристально на незнакомца.
- Ах ты лох, оскалился парень, шагнув вперед. Рука его опустилась в карман.
- Наверно "ножичек" достанешь, вдруг рассмеялся Роман, глядя на злое лицо незнакомца. - Ага, ухмыльнулся парень, посмотрев по сторонам.
- Давай быстрее, вздохнул Роман. А то наверно бабушка уже милицию вызвала. А ? Убежать не успеешь.
- Да ты совсем, борзый, "взорвался" от злости незнакомец.
Роман услышал знакомый щелчок, и сразу, в правой руке незнакомца, сверкнуло лезвие ножа.
- А что ты можешь, усмехнулся Роман, глядя на подрагивающую руку грабителя. Ты же сам себя боишься, а все напугать хочешь.
" Нервный какой, подумал Роман. Кровь наверно только из пальца сдавал, а все туда же, упырь! Клоун! Что там внутри? Испугался наверно. Вот же "падаль", немощных грабит, "позор человека", такого не жалко, их просто быть не должно. Вот он, стоит передо мной, с ножом, а мне не страшно. Потому что такие сволочи, нашу, мою жизнь, всю искалечили, растоптали. Что в глазах его? Страх в них, и неуверенность, потому что знает, и трясется..."
- Ты бы лучше "мента" обокрал, задумчиво произнес Роман. А бабушку не надо, покачал он головой. Козел ты, выдохнул Роман, глядя на незнакомца.
- За базар ответишь, стиснув зубы, прошипел парень, и шагнул вперед, угрожая ножом. Кишки выпущу, сученок, злился парень, широко размахивая ножом. - Попробуй, усмехнулся Роман.
Незнакомец сделал выпад, пытаясь широким движением руки, достать лезвием ножа, живот Романа. " А такое даже в школе проходят, усмехнулся Роман. Не жалко, подумал он." Перехватив за запястье руку с ножом, Роман резко потянул парня на себя, лишив его равновесия.
-У-у замычал парень, сморщившись от боли.
- Это не страшно, выдохнул Роман, и с силой, воткнул нож в живот грабителя.
- Сука, прохрипел парень, и свалился на землю.
- Это ты о себе, нахмурился Роман. Сам себя, своей же рукой, и ножом, усмехнулся Роман. Я только немного помог. Бывает.
Склонившись, он вытащил из кармана грабителя кошелек, отошел в сторону, поднял сумку, и пошел на остановку. Он шел спокойно, не оглядываясь, и внутри ничего не изменилось. " Совсем спокоен, даже удивительно, подумал он, выходя со двора." На улице, он остановился, и не сразу увидел бабушку. Он искал ее глазами, и не находил. Народ снова толпился на остановке, а ее не было. " Где же ты, куда пошла, думал Роман, оглядываясь по сторонам. Ну где же ты? Для кого я... Из-за чего... я же ради этой сумки... убил!" Он вертел головой по сторонам, как вдруг , краем глаза, заметил цветастый платок. "Стоп, скомандовал он себе. Вот же она." Роман увидел ее, на другой стороне улицы, в сквере, на лавочке. " Вот и хорошо, подумал он, значит, успел." Перебежав улицу, он перескочил низкий заборчик, и направился к лавочке.
Она сидела низко склонив голову, и что то шептала себе под нос. " О чем это она, подумал Роман , остановившись рядом. Старость, ее надо уважать."
- Извините, негромко сказал он, обращаясь к старушке. Вот ваша сумка, добавил он, натянуто улыбнувшись.
Старушка замолчала, медленно подняла голову, и прищурившись посмотрела на Романа. - Я говорю, нашлась, протянул Роман, потертую сумку старушке
- Вернул значит, прошептала она, рассматривая Романа, сквозь стекла очков. Стыдно стало, да? покачала она головой. Старых людей, разве можно. Протянув руку, она взяла свою сумку, открыла ее и достав кошелек, стала пересчитывать деньги.
- Я не крал вашу сумку, побагровел Роман. Как вы могли такое сказать, и почему, удивился он. Я догнал вора, что бы вернуть вашу сумку, понимаете, приложив руку к груди, горячо твердил Роман. Это не я, понимаете, я помог вам, я другой...
- Да, да, кивнула старушка, положила кошелек в сумку, и посмотрела на Романа. Ты извини сынок, если спутала чего, щурясь, негромко сказала она, старая я уже. Извини, виновато улыбнулась она.
- Бывает, смущенно ответил Роман, опустив голову.
- А где бандит этот, спросила старушка, прижав к себе сумку.
- Нет его больше, тихо ответил Роман.
- А, закивала старушка. Милиция значит забрала, это хорошо. Я то даже и не знала что делать.
- Убил я его, за вашу сумку, тихо промолвил Роман, посмотрев на старушку.
- Шутник ты сынок, улыбнулась старушка.
- Так не шутят, сказал Роман, и пошел.
- Спасибо тебе, дай Бог тебе здоровья, услышал он за спиной голос старушки.
- А зачем оно мне, прошептал Роман, тяжело вздохнув. Мертвецам здоровье ни к чему, не поможет.
На улице, громко раздавался вой сирены, несколько милицейских машин, проехав перекресток, "неслись", к автобусной остановке... Роман остановился, повернулся, увидел как машины заезжают во двор того самого дома, достал сигарету, и пошел прямо, по аллее. Он шел медленно. " Что я сделал? И главное зачем? Старушка, даже и не подумала, а я, ради кого? Я взял у нее сумку, а после совесть замучила, и вернул, сумасшедший дом, да и только. Каждый думает плохо, о других, и всегда хорошо о себе. В душе пожар, безверие, тоска... Зачем я его убил? Потому что он ограбил? твердил Роман про себя. Он не достойный человек. Падаль! А ты? Ты вернул этой старушке сумку, а она тебя же обвинила , это как? Ну почему? злился Роман, сжимая кулаки. Я же сделал доброе дело, защитил ее, убогую. А она? Почему? Мне не понять, правда не нужна. Без нее жить легче, и спокойней. Тогда зачем делать, что то хорошее, спросил он себя. Ведь самое плохое, люди прощают, а хорошее хулят. Всегда жалеют тех, кто оступился, а честных ненавидят, и тихо злобу затаят, "давят" , открыто и тайно. Зачем быть справедливым? Невозможно! Народ глух, ему плевать, на мелкие осколки, разбитой вазы, под названием мечта! И я здесь, с ними, вот живу, нет, существую... С огромной болью, в груди, хожу и молчу, хожу... Что по другому сделать? А зачем? Всегда быть хорошим больно, а немного плохим, - даже приятно." Роман искренне улыбнулся, увидев в конце аллеи, маленького мальчугана в коляске. " И моя жизнь, начиналась вот так же, подумал он. А после, пронеслась, и все мимо, в никуда, в пустоту..." "А я хожу, и совсем не понимаю, что мир вокруг меня враждебный, думал Роман. Где справедливость? Нет ее, есть молчаливое согласие. И то что все склоняют головы, совсем не значит, покорность. Отнять можно все, даже жизнь, вернуть трудно." Роман дошел до конца аллеи, и вдруг услышал тихий голос .
- Парень слышь, помоги, чем можешь.
Роман остановился, повернулся, и увидел сидящего на лавочке, обросшего мужчину. В грязной одежде, с бородой, и ржавой консервной банкой в протянутой руке.
- Помоги а, жалостливо произнес он, протягивая банку перед собой. Не для пьянки, покачал он головой, мне на лекарство надо. Вот, видишь, вытянул он вперед , левую ногу, в разорванном сером носке.
Роман посмотрел на ногу мужчины, и не увидел пальцев. "Какая то "культяпка" подумал он, прищурившись. Пальцев на ноге нет, подумал Роман, рассматривая, грязный бинт, в желтых пятнах. Точно, пальцев на ноге нет. А как он?"
- Ты не думай, тихо произнес мужчина, я не употребляю. Очень надо, понимаешь, болит зараза, сил нет терпеть, поморщился мужчина, поглаживая рукой ногу.
Роман посмотрел на серое , изъеденное морщинами лицо мужчины, и негромко сказал:
- А как это?
- Да хрен его знает как, поморщился мужчина. А тебе зачем? посмотрев удивленно на Романа, спросил мужчина. Если можешь помоги, а нет, иди себе дальше, тяжело вздохнул мужчина, опустив голову.
- Мне не безразлично, ответил Роман, достав из кармана пятирублевую купюру. У меня больше нет, только пять рублей.
- Сколько, вскинул голову мужчина. Глаза его заблестели, а рука с банкой потянулась к Роману. Спасибо тебе парень, благодарю от всей души, негромко повторял он. От всего сердца, спаситель ты, и великодушное мое благодарствуйте, криво улыбался мужчина. Ты же жизнь мне спасаешь, такое не каждому дается...
Роман стоял с деньгами в руке, и пристально смотрел на мужчину. " Лекарство? думал он. А купит ли он его? Вот сейчас возьмет деньги, и пропьет все, что бы забыться, в тяжелом сне. Сколько ему? лет сорок, может больше, а жизнь уже закончилась. И никому нет дела, до этого несчастного. Скажут так, - сам себе дорогу выбрал, значит не на кого роптать. Да, именно так, тяжело вздохнул Роман. Нет, ему нельзя давать деньги, лучше купить лекарство, если оно ему на самом деле, необходимо." Роман, опустил руку, и положил деньги в карман брюк.
- Ты что! выпучив от злости глаза, взвизгнул мужчина. Сопляк! Издеваешься! брызгая слюной, возмущенно говорил мужчина, глядя на Романа. Тебе что, удовольствие доставляет! Да! "Запах едкий, подумал Роман, глядя на мужчину. Этот запах мне знаком. Его не забыть, запах мочи, и грязного тела. Он просит о помощи, а в глазах совсем иное, не думает он о жизни, не думает..."
- Ты проваливай отсюда парень, иди себе, не надо над больными людьми изгаляется, понимаешь, негодовал мужчина, качая головой. Ты же нормальный с виду человек, зачем ты так, утирая грязными пальцами глаза, тихо говорил мужчина. Мне только лекарство, шмыгнул носом мужчина. А ты? Зачем?
- Я куплю, негромко произнес Роман, глядя на мужчину. Какое надо?
- Да пошел ты... махнул рукой мужчина. Благодетель хренов, добавил он, достав из кармана, помятую пачку папирос.
- Я же помочь хочу, глухо сказал Роман. Что надо?
- Чеши отсюда, зло посмотрев на Романа, сказал мужчина. От такой помощи, только сдохнуть хочется. Понял? Чиркнув спичкой, мужчина подкурил папиросу, и закашлялся.
- А как зовут вас? спросил Роман, сев рядом с мужчиной на лавочку.
- Ты мне в душу не лезь, там и без тебя насрали, поморщился мужчина.
- Несправедливо с вами поступили, да? тихо произнес Роман.
- А где ты видел, эту справедливость, скривился мужчина. Ее нет, добавил он, кашлянув. А ты что, борец за справедливость? спросил он, взглянув на Романа.
- Пока не знаю, вздохнув, ответил Роман.
- Чудак ты парень, усмехнулся мужчина, затянувшись папиросой. Выпустив струйку дыма, он стряхнул пепел пальцем, и мрачно сказал:
- Вот мне в больнице, пальцы "отхватили", а через неделю, выбросили на помойку, подыхать. Сам главврач, лично вывез, и выбросил, скривился мужчина. А ты говоришь, тяжело вздохнул мужчина.
- Убить его суку, спокойно произнес Роман, рассматривая свои руки.
- Ты что псих! вздрогнул мужчина, посмотрев на Романа.
- Нет, я нормальный, негромко ответил Роман.
- Ты парень наверно с "дурдома" сбежал, да, удивленно разглядывая Романа, промолвил мужчина. Ты больной, да?
- Это вы все здесь, больные, сказал Роман, посмотрев на мужчину. Вы живете как свиньи, и покорно прогибаетесь, под теми, кто унижает вас, потому что сами , считаете себя быдлом, зло сказал Роман.
- Ты парень псих, дрогнувшим голосом, произнес бомж. Вытаращив от удивления глаза, мужчина, не мигая смотрел на Романа. В подрагивающих пальцах руки, "прыгал" окурок догорающей папиросы.
- А в чем я не прав? глядя в глаза бомжа, тихо спросил Роман.
- Да ты, чего...выдохнул бомж. Нельзя людей убивать, нельзя замотал он головой. Ты не Бог, что бы жизнь отнимать. Понимаешь?
- А тебя выбросили, и сдох бы на помойке, так можно, не отводя взгляда от глаз бомжа, спросил Роман. Или , взяли и послали на верную смерть, зная что умрешь, так можно, прищурился Роман. А?
- Нет парень, покачал головой бомж. Мы с тобой о разном говорим, тяжело вздохнул мужчина.
- Значит жить как ты можно, да? Все простить, всем прощение, и тихо умирать, да? злился Роман, глядя на бомжа. Что, так лучше?
- Не нам судить, прошептал бомж, опустив глаза. На все воля Господа Бога.
- Ну да, натянуто улыбнулся Роман. Он тебя и спасет,-Да?
- Да, тихо ответил бомж, глядя перед собой.
Ржавая банка, упала с лавки, под ноги Романа.
- Тогда вот тебе ответ, спокойно произнес Роман, поднял банку, и сунул в руку бомжа. Пока, вздохнул он, поднялся, и пошел.
- Пусть так, прошептал бомж. Лучше...
По грязной щеке, скатилась слеза. Он утер ее рукой, и тяжело вздохнув, вслух произнес: - Лучше жить в мире, чем врагом с ним..." Не больно, не страшно, плевать, думал Роман, по дороге домой. Все что могло сломается во мне, - сломалось. Где тот урод! Все, никто и никогда, меня не переубедит, не заставит, я знаю одно, кто должен понести наказание, тот его получит. Нельзя прощать, невозможно! Я не смогу с этим жить! Я задыхаюсь от злости! Я ненавижу! Почему за свои страдания, я должен мучится сам, один? Нет, пусть разделят со мной эту "радость", все те, кто толкнул меня к пропасти, не задумываясь. Отняли все! А я буду как этот бомж, на лавке подыхать, и чего то просить? Никогда! Все, решено, окончательно! Убью эту суку "военкоматскую", падаль! За себя, за тех кто погиб безвинно, ни за что! Раз и навсегда, избавлю от такого гада! Нет для меня судьи! Мой суд уже был, и меня , давно нет, только тень."
Роман проходил рядом с больницей, злой, он шагал твердо и решительно, глядя себе под ноги, не обращая ни на кого внимания. Мимо него, на большой скорости, проехал автомобиль "скорой помощи", сверкая маячками. Пройдя пятьдесят метров, Роман свернул за угол больницы, где в торце здания, располагалась "скорая помощь". Из машины на носилках, катили по асфальтовой дорожке, "белую окровавленную простынь", из под которой торчала нога. Увидев это, Роман остановился, и смотрел на девушку, в белом халате, беспомощно сжимающую в руках какой то сверток. Она плакала. Тихо, почти неслышно, только слезы катились по щекам, да перехватывало дыхание. Он слышал, видел, стоял и смотрел на нее, растерянную и жалкую. Он не смог, пройти мимо... Обогнув клумбу, он медленно подошел к девушке, и осторожно спросил:
- Извините, вы мне подскажите, где здесь трансплантацию делают? натянуто улыбнулся Роман, глядя на девушку.
- Что? растерянно спросила девушка, взглянув на Романа. Вы о чем? переспросила она, вытирая щеку, беленьким платком.
- Хочу сердце свое подарить, улыбнулся Роман. Оно у меня доброе, поэтому не может молчать, когда красивые девушки плачут.
- Это другой корпус, машинально ответила девушка, и замолчала. Несколько секунд, она удивленно смотрела на Романа, затем слегка улыбнулась , и выдохнув сказала:
- У вас такие шутки "плоские", не смешно.
- За то вы, перестали плакать, искренне улыбался Роман.
- После такого вопроса, только статуя не улыбнется, ответила девушка, рассматривая Романа. " Интересный, подумала она. Какой-то худенький, а есть в его взгляде, уверенность. Наверно хороший человек. Ой, почему я так подумала?"
- Как вас зовут? спросил Роман.
- Не важно, ответила она, повернулась, и пошла в приемное отделение.
- Меня Роман, очень приятно познакомится.
- Ага, кивнула девушка, и скрылась в дверях.
Роман улыбнулся, посмотрел на окна больницы, клумбу с цветами у входа, и не задумываясь, направился к лавочке, под деревом. " Подожду, подумал он. Есть в ней что то, загадочное, необъяснимое... Притягивает. Русые волосы, голубые глаза, большие , словно два озера, носик вздернутый, улыбался Роман, вспоминая черты незнакомки. Красивая девушка! Что сказать? Она мне понравилась. Буду ждать. А майор , спросил себя Роман. Как с ним? Пусть радуется, для него лишний день, будет как подарок. Успокоился, да, стало легче, говорил про себя Роман, вытянув ноги. Посижу здесь в тенечке, с девушкой познакомлюсь, а все остальное, - потом... Как быстро гнев прошел, подумал он. Вроде и не было ничего, остыл. Увидел ее, и успокоился. Случилось же такое, усмехнулся Роман, посмотрев на окна больницы. Просто "скорая помощь", для тяжело больных, усмехнулся Роман. И правда, люди в белых халатах, - как последняя надежда, на жизнь
Гданьск. Польша. Весна 1989 год.
Илза вышла из дома как обычно, и пройдя через двор, свернула в липовую аллею. Она всегда ходила этой дорогой. Большинство людей возвращалось с работы, а она, шла в бар на Янтарной, для нее, только начинался новый день. Выйдя на соседнюю улицу, она даже остановилась , увидев такое количество милиционеров. Они ходили по домам, заглядывали в каждый "закаулок", и пристально смотрели на прохожих. Илза, перевела дыхание, открыла сумочку, достала связку ключей, положила их обратно, и пошла по тротуару. На нее , пристально смотрел молодой милиционер, с противоположного тротуара. " Сколько же вас здесь, подумала Илза. Неужели наших патриотов разыскивают? "
- Пани! Извините, громко сказал милиционер, перебегая улицу.
- Я? как можно спокойнее, отозвалась Илза, посмотрев на милиционера.
- Да, именно вы, кивнул молодой человек.
- Что случилось, невозмутимо спросила Илза.
- Сержант Козловски, козырнул милиционер.
- Да, кивнула Илза, глядя в глаза стража порядка.
- Скажите, вы здесь живете?
- Конечно, подтвердила Илза, кивком головы.
- Может быть вы видели, молодого человека, в морской форме, здесь в вашем районе? пристально смотрел на Илзу, милиционер.
- Бывает и в морской, задумчиво ответила Илза. Здесь недалеко порт, разные бывают.
- А сегодня? Видели?
- Нет, покачала головой Илза. Я только что вышла из дома, иду на работу, поэтому ничем вам помочь не могу, пожала она плечами. Извините, улыбнулась Илза.
- До свидания, кивнул милиционер, направляясь во двор соседнего дома.
- До свидания, тихо сказала Илза, и пошла дальше.
"Интересно, подумала она. Матроса разыскивают, надо же, какое горе у людей, усмехнулась она. А я подумала, совершенно о другом. Зачем им матрос? Быть может, украл что- нибудь, или "навредил"? Глупости, тряхнула она головой, свернув на Янтарную . Если Вацлав зайдет, расскажу ему, может пригодиться."
Еще из далека, она увидела у черного хода, одинокую , грузную фигуру, пана Казимира. Он сидел на ящике, и смотрел на море, что виднелось вдали, тонкой, бирюзовой полоской. " Он всегда так сидит, подумала Илза. Никогда не опаздывает, пьет пиво, только после работы. Относится к вещам бережно, жить не может без моря, улыбнулась Илза. А как иначе, он же бывший моряк, капитан дальнего плавания, в отставке. Хороший человек." Илза подошла ближе, встала за спиной пана Казимира, и тихо сказала, глядя на море:
- Оно похоже на жизнь.
- Да, кивнул пан Казимир. Бывает черное, а после, серое, или яркое, и прозрачное, как наша жизнь земная, тяжело вздохнул пан Казимир. Ты сегодня как всегда, по тебе можно часы проверять, усмехнулся пан Казимир. Обернувшись, он добродушно посмотрел на Илзу, и добавил:- Сегодня работы много?
- Только одна машина с пивзавода, покачала головой Илза.
- Ну да, сегодня такой пустой день. Идем , улыбнулся пан Казимир.
- Сейчас открою, кивнула Илза, достав из сумочки, связку ключей.
Она подошла к калитке, и вставляя ключ в замок, увидела чуть в стороне, пыльные следы ботинок, на железной решетке, забора. " Откуда, удивилась она, рассмотрев четкие следы. Может кто залазил во двор? Но там, кроме старых ящиков, и ржавой бочки, ничего нет. А вдруг бар ограбили? испугалась она. Повернувшись, она посмотрела на заспанное лицо пана Казимира, и негромко сказала:- Кажеться к нам кто то залез.
- Что? удивился пан Казимир, подняв брови. Почему ты так думаешь?
- Смотрите, указала на следы, Илза.
Пан Казимир, внимательно посмотрел на следы, улыбнулся, и сказал:
- Шалость мальчишек, точно тебе говорю. Открывай, устало произнес он.
Илза открыла замок, толкнула калитку, и вошла в маленький двор, за баром, где разгружалось пиво. Посмотрев по сторонам, она пожала плечами, поднялась по ступеням, открыла дверь в бар, отключила сигнализацию... " Все как обычно, подумала она, оглядывая помещение бара. Пройдя по маленькому залу, Илза, поправила стулья, и пошла за стойку, там был телефон. - Я насос посмотрю, громко крикнул из задней комнаты пан Казимир. Вчера, какой то звук странный был.
- Хорошо, крикнула в ответ Илза. Только, пожалуйста, пан Казимир, помните, мы открываемся, через час.
- Я успею, бодро ответил пан Казимир.
- Тогда я, приготовлю закуски, надев передник, негромко сказала Илза, достав из ящика, большой нож, и разделочную доску.
Она почувствовала, нет, не увидела, ощутило чье то дыхание за спиной. Осторожно обернувшись, Илза столкнулась с ним взглядом. Он стоял опустив плечи, уставший , растерянный, совсем мальчишка, потерявшийся в большом городе. Взгляд настороженный, и умоляющий одновременно. Будто сказать хочет, не надо меня отталкивать, я свой, а сжатые кулаки говорили, только попробуйте, я буду драться за себя...Она молча смотрела на него, и не знала что сказать. А он, смотрел на нее... Морская форма на нем, местами была порвана, волосы в пыли, на костяшках правой руки, запеклась кровь. " Это тот самый моряк, подумала Илза, рассматривая незнакомца. Только форма на нем не польская, приглядевшись, сразу определила она. Но почему он молчит? Кто он? Надо сказать ему, что я не буду звонить в милицию."
- Кто ты? спросила она, осторожно.
Молодой человек, наклонил голову, прислушиваясь к словам.
- Ты откуда? тихо спросила Илза.
- Как мне пройти в посольство Канады, коверкая слова, произнес на английском молодой человек. Помогите мне, добавил он, глядя ей в глаза.
- Ой, вздрогнула Илза. Я не говорю по-английски, ответила она растерянно. Вы понимаете польский?
- Нет, вырвалось у него на русском. Он покачал головой, и вытянув руку, указал на кувшин с водой.
- Пожалуйста, сказала Илза на русском. Можно пить, кивнула она.
Незнакомец вздрогнул, удивленно посмотрел на Илзу, и спросил:
- Вы русская?
- Нет, натянуто улыбнулась Илза. Я из Прибалтики. Живу здесь, кивнула она. Не бойтесь, я не буду звонить в милицию, сказала Илза, отложив в сторону нож.
- Хорошо, задумчиво произнес незнакомец. Взяв в руки кувшин, он стал жадно пить воду. - Здесь нет посольства Канады, негромко сказала Илза, глядя на незнакомца.
- А где? спросил он, поставив кувшин на стол.
- В столице, наверно, пожала плечами Илза.
- Туда мне не добраться, промолвил незнакомец, сев на стул. Никогда, добавил он, удрученно.
"Почему я это делаю, подумала Илза. Что необходимо, так это звонить в милицию, или прогнать его из бара. Да, второй вариант лучше. Пусть идет куда хочет, его все равно поймают, куда ему бежать. Русский парень, совсем еще молодой, зачем он сбежал, чего ищет? Он должен понимать, что делает, куда идет, а он, наверно даже не знал, - почему? Святая Мария, что мне с этим парнем делать? Если войдет пан Казимир, будет драка, или того хуже, нет, так нельзя. Надо дать ему еду, и пусть уходит, так лучше, для меня особенно. Я сама, на ниточке подвешена, а тут еще беглец из СССР, тогда конец..."
- Я дам вам еду, нерешительно промолвила Илза. И воду, добавила она. Вы сможете ехать в столицу, и там спрашивать дорогу в посольство.
- Я не смогу, покачал головой незнакомец. Мне надо здесь, понимаете? Они поймают меня, и посадят в тюрьму, на всю жизнь, понимаете? А я жить хочу, мне нельзя назад. Он посмотрел на нее так, будто стоял на краю пропасти, гордо, одиноко, уже не боясь, готовый ко всему. Она вздрогнула, увидев этот взгляд, он напомнил ей, Василия." Открытый, добрый, и решительный, подумала Илза. Ну почему так, спрашивала она себя. Почему? Да, его поймают, отдадут "советам", там , посадят в тюрьму, и все, жизнь его закончится. Жалко, он такой молодой, симпатичный. А вдруг он преступник? подумала она. Убийца? Нет, не похож, рассматривая молодого человека, думала Илза. Глаза у него добрые, и не злой он совсем, такой не может быть преступником. Что делать? А вдруг его подослало ГБ, неожиданно подумала Илза. Стукач! Шпион! Если спасем его, значит, подпишем приговор, всем кто в организации. Ужас! Какая я дура! Что я наговорила! Ко мне подходил милиционер, на улице, может показывал меня, этому агенту, ой глупо, размышляла Илза. Надо было сразу догадаться, а я, добрая душа, - верю. Надо дать еду, и вытолкать отсюда, да, так будет лучше. Больше ничего не скажу, ой, как глупо".
-Сейчас, спохватилась Илза. Я соберу вам еду, и дам воды. А вы идите, здесь в городе есть консульство Германии, на улице Фаренгейта, идите туда, если не можете ехать в столицу. Она говорила с незнакомцем, не глядя на него, и собирала в пакет еду.
- Спасибо, смущенно ответил молодой человек. Только еда мне не нужна. Если консульство здесь, в городе, просто объясните, как мне пройти туда.
- Да, конечно, кивнула Илза, поставив пакет на стол. Это просто. Она достала блокнот, вырвала лист, и протянула ручку незнакомцу. - Вы пишите, я буду говорить, как пройти.
- Хорошо, кивнул молодой человек, взяв ручку и листок.
Она прикрыла глаза, и стала диктовать, по памяти, весь путь, от улицы Янтарной , до консульства. Она будто сама, мысленно проходила по улицам, указывая повороты, и приметные дома. Незнакомец быстро записывал, не поднимая головы. Закончив, Илза, посмотрела на исписанный листок, молча кивнула головой, и указала рукой на выход.
- Идите, негромко сказала она. Совсем скоро, сюда придут люди, мне надо работать. Если вас увидят здесь, то арестуют. Вы же не хотите этого?
- Нет, решительно ответил незнакомец.
- Тогда идите, кивнула Илза.
- Спасибо вам, сказал незнакомец. Меня Саша зовут, вдруг произнес он, посмотрев ей в глаза. Фамилия Карно, шепотом добавил он. Я сбежал с парохода "Атолл", сегодня, в порту. Я вижу вы хороший человек, спасибо вам, за все, смущенно улыбнулся Саша. До свидания, кивнул он, и вышел, прикрыв за собой дверь.
- До свидания, растерянно произнесла Илза, опустив руки.
Москва. Весна1989 год.
Здорово когда внутри бушуют страсти, или что то необъяснимое, но такое приятное, отчего кажется будто готов взмахнуть в вышину, и парить, лететь, расправив крылья, упиваясь ветром , чувством , напором... Какая она, - любовь? Задаёшься вопросом, на который никогда не найти ответа. Болезнь? Состояние? Нет, она самое яркое переживание, от которого становится приятно. " Хочется сказать тебе, ты улыбка на моих губах, прикосновение , поцелуй, легкий и страстный, как запах дикой орхидеи, ты словно лазурное море, искрящееся голубым цветом, все для тебя, красивая девчонка, та, которую встретил неожиданно, и "заболел"... Тобой... Бывает, что сказать нечего, а сердце поет. Ты такая милая, улыбнулся Роман, глядя перед собой. Прекрасная незнакомка! Я жду тебя
. Из дверей больницы вышла задумчивая девушка, она внимательно читала журнал." Она, улыбнулся Роман, поднявшись. Взяв приготовленный заранее букетик цветов, он шагнул к ней, и протянув цветы, робко произнес:
- Дождался.
- Что? остановилась девушка, с удивлением глядя на полевые цветы, в руке Романа.
- Это тебе, улыбнулся Роман.
Она посмотрела на него, улыбнулась и взяла букетик. Смущенно прошептала, опустив глаза:- Спасибо.
- Я ждал тебя, промолвил Роман, разглядывая девушку. Ты не назвала своего имени, улыбнулся он.
- Людмила, сказала она негромко. А ты Роман?
- Да, кивнул Роман.
"Ах как закружило! Ее голос, такой бархатный, нежный, будто прикосновение , и терпкий запах, тонкий, еле слышный, а такой дурманящий... Голову кружит, увлекает, и не убежать... Глаза, они такие огромные, голубые, в них растворяешься весь, без остатка. Милая, открытая улыбка, в ней простота, и необъятное чувство свободы, которое невозможно объяснить, надо почувствовать, она словно ручеек, с чистой водой...Ее взгляд, такой выразительный, и в тоже время, завораживающий, пленила... Она, именно так, подумал Роман, будто ключик от сердца, нашелся".
- Красивые цветы, прошептала она.
- Теперь ты другая, улыбался Роман. Теперь, когда мы знакомы, приглашаю тебя в кафе. Здесь есть неподалеку, там вкусное мороженое.
- Даже не знаю, неуверенно ответила Людмила. Мне домой надо. Я и так задержалась после дежурства. Мама волноваться будет.
- Хорошо, кивнул Роман. Тогда я тебя провожу. Не возражаешь?
- Не возражаю, улыбнулась Людмила.
- Идем.
- Да, кивнула она.
Они шли по дорожкам больничного парка, он смотрел на нее, с восхищением...
- Почему такая грустная была, нерешительно спросил Роман.
- Как тебе сказать, вздохнула Людмила, натянуто улыбнувшись. У меня сегодня первое дежурство было, самостоятельное, добавила она с грустинкой в голосе.
- Ты врач? удивленно спросил Роман.
- Нет, покачала она головой. Я фельдшер. Работаю на "скорой", сам видел.
- Так, значит ты "ангел", широко улыбнулся Роман.
- Если бы, грустно промолвила Людмила.
- Ты чем то встревожена?
- Заметно, взглянула она на Романа. Да?
- Есть немного, кивнул Роман. Что то серьезное случилось? Авария?
- Хуже, устало промолвила Людмила.
- Я понял, остановился Роман. Кто то умер?
Она прошла еще несколько шагов, остановилась, обернулась, посмотрела на него, и тихо промолвила:- Да.
- Не принимай так близко, сказал Роман, приблизившись . Не надо, можно сломаться сразу. Зачем? У тебя такая работа.
- Может быть, опустив глаза промолвила Людмила.
- Ничего советовать не могу, только одно, если есть желание, высказать,- говори, негромко сказал Роман. Идем, взял он ее под руку.
- Почему так, негромко сказала она. Представляешь, первое дежурство, и такое..
- Наверно пожилой человек, жизнь заканчивается, рано или поздно, с сочувствием произнес Роман. Старики уходят.
- Нет, покачала Людмила головой, молодой.
- Странно, произнес Роман.
- Приезжаем, будто не слушая Романа, задумчиво говорила Людмила, заходим в дом, а он лежит весь в крови, на полу, и корчиться от боли. Я смотрю на него, и понимаю, одно, я совсем не знаю что мне делать. За что браться, как лучше, все из головы будто стерло. смотрю на него и молчу. А когда он перевернулся, увидела еще "дыру" в спине, я ружье сразу не заметила. Мне Павел Дмитриевич, что то говорит, а я его не слышу, будто пелена перед глазами, туман, и я ничего не слышу, кроме режущего уши стона. Кошмар, одним словом, тяжело вздохнула она. Я и сейчас не понимаю, почему об этом говорю, с незнакомым человеком, взглянув на Романа, сказала Людмила. Что это? спросила она, с тревогой в голосе. И почему?
- Успокойся, негромко сказал Роман, глядя ей в глаза. Такое бывает, но после, как правило проходит. Я знаю.
- Знает он, усмехнулась Людмила, посмотрев на Романа. Ты же молодой, как я, откуда тебе знать. Книжек начитался наверно. Почему именно ты? смотрела на него удивленно Людмила. Я не знакомлюсь, усмехнулась она. А ты, так просто, подошел, цветы, и мне почему то захотелось говорить с тобой. Интересно, улыбнулась Людмила. Может ты гипнотизёр?
- Нет, я самый простой человек, пожал плечами Роман.
- Конечно, как я сама не догадалась.
- Не думай ты об умерших, или убивших себя, зачем? Это твоя работа, ко всему привыкнешь.
- Наверно, грустно сказала Людмила. Первое дежурство, и на тебе, самоубийца, пьяный, да еще умер по дороге в машине, на глазах,- кошмар, тяжело вздохнула Людмила.
- Не вспоминай, не думай, забудь, с расстановкой произнес Роман. Идем?
- Ага, кивнула Людмила, идем. Знаешь, а я сначала подумала, что ты из наших, интерн, или практикант, улыбнулась Людмила.
- Похож? спросил Роман, внимательно посмотрев на Людмилу.
- Нет, покачала она головой, улыбнувшись. Теперь точно нет.
- А на кого?
-Ты какой-то слишком серьезный, глядя на Романа, промолвила Людмила. Не такой, как все. У тебя на лице слишком много морщин. Сейчас я хорошо рассмотрела. Лицо вроде старое, и руки...
- В душе я молодой, рассмеялся Роман.. Ерунда все это, - наблюдения. Он искренне улыбнулся, и добавил:- Значит идем в кафе?
- Нет, сегодня не могу, надо домой. Мама одна, понимаешь.
- Ничего, человек взрослый, сама побудет, от тебя отдохнет.
- Нельзя, замотала головой Людмила. Никак нельзя. Она вдруг изменилась в лице, и молча пошла вперед.
- Подожди Люда, громко позвал Роман, догоняя. Не можешь сегодня, хорошо, я могу завтра за тобой ...
- Не надо, жестко ответила она.
- Зачем так грубо, удивился Роман. Я же ничего плохого тебе не сделал?
- Извини, на ходу бросила она. Мне надо идти, я опаздываю.
- Я не задерживаю тебя, просто ты, так резко изменилась, я не пойму почему, правда.
- Тебе не надо.
- Я провожу тебя домой, мне больше ничего не надо, растерянно сказал Роман.
- Ну почему ты пристал ко мне - остановившись, спросила Людмила, глядя на Романа. Хотел познакомиться? Дальше что?
- Мне хотелось подарить тебе доброту, сам не зная почему, произнес Роман. Успокоить тебя, выслушать, вот и все, пожал он плечами.
- У тебя получилось, кивнула Людмила.
- Не понимаю.
- Дальше я сама, провожать не надо, категорично сказала Людмила, обернулась и пошла.
- Люда, ты не так подумала, воскликнул Роман.
- Пока, махнула она рукой .
- Погоди.
Роман пошел за ней следом. Он шел рядом, и говорил, говорил... Обо всем что приходило в голову. Интересные истории, анекдоты, научные факты, из прочитанных когда то журналов. В его памяти всплывало все то, что когда то читал. Он сам удивлялся себе. А Людмила, понемногу сбавив шаг, с интересом прислушивалась к его рассказам... Незаметно, они подошли к ее дому, старой пятиэтажке, рядом с гастрономом, остановившись у крайнего подъезда, Людмила улыбнулась и сказала:
- Вот мы и пришли, здесь я живу.
- В этом подъезде? спросил Роман, рассматривая окна дома.
- Здесь, кивнула Людмила.
- Наверно на третьем этаже, улыбнулся Роман. Там на балконе много цветов в горшках, правильно?
- Правильно, рассмеялась Людмила. А ты догадливый.
- Повезло, улыбался Роман.
- Я пойду, надо отдохнуть немного, вечером снова на работу, подруга попросила подменить, отец у нее в реанимации, сердце.
- Понятно, кивнул Роман. Можно я тебя вечером провожу на работу, вдруг спросил он, решительно. Всякие хулиганы по дворам пристают, а ты одна.
- Хорошо, улыбнулась Людмила. Я выхожу в половине восьмого, если хочешь приходи.
- Обязательно, широко улыбнулся Роман.
- До вечера, попрощалась она, и вошла в подъезд.
- Половина восьмого, прошептал Роман, радостно улыбнулся, и направился в гастроном. " Надо молока купить, и хлеб, подумал он. Ай, ладно, всегда успею, а вот Люда, это что то волшебное, прекрасное в моей жизни. Мне повезло, такую хорошенькую встретил, симпатичную. Отчего так тянет к ней? Она простая, открытая, светлая, поэтому, мне с ней хорошо. Вечером, проведу ее на работу, утром встречу, - здорово! улыбнулся Роман, входя в магазин. " Через час он сидел дома, в маленькой кухне за столом, и пил холодное молоко из пакета. Свежий батон, крупными крошками, рассыпался по столу. " Как здорово, думал Роман, холодное молоко, и хлеб, я столько мечтал об этом, и вот, теперь каждый день, я пью молоко. Хорошо как, словами не передать. А еще мороженое в стаканчике, с палочкой, - вкуснятина! Уже не грустно, достаточно того, что есть, такая простая моя жизнь." Придвинув к себе радиоприемник, он настроился на волну "Маяк", и довольный, откинулся на спинку стула. " А что здесь изменилось, пока не было меня? спрашивал он себя. Свободы стало больше? Как сказать, она вроде витает в воздухе, а приземлиться не хочет, вот и смотрит на нее народ, как на "диковинку", зная что она есть, а дотянуться не может, боязно. Правильно говорил тот американец, не нужны мы своей стране, и не только такие как я, другие тоже, как ни странно. И что же делать? Где выход? Менять страну, или народ? Да, ни первый , ни второй вариант не подходит. Значит надо каждому, персонально, менять жизнь вокруг себя, да, так правильно. И только тогда, наведя порядок в доме, во дворе, на улице, в городе, мы сможем стать другими, да, иными." Роман встал, вышел в спальню, взял книгу Эрнесто Че Гевара, и погрузился в чтение. Он не заметил, как через час, он закрыл глаза, и заснул. Усталость, словно тяжелая волна, накрыла его тело с головой... Ему снились джунгли, гордые, справедливые люди, с оружием в руках, знакомыми ему советскими автоматами. Враги, с размытыми чертами , искаженными от страха лицами, трусливыми взглядами, пустыми глазами, стайкой бегущие под напором партизан революционеров. Товарищ Че, и рядом с ним, он, Роман, тоже кричит, стреляет, командует, идет в атаку, и захлебываясь от своей героической сущности, все громче орет, во все горло, пугая врагов... "Где справедливость? Только для капиталистов! Мы тоже люди, уважающие себя, достойные, смелые, грамотные! Правильно товарищи, говорил во сне Роман, обращаясь к партизанам. Уничтожим всех врагов революции! Дадим мир и равенство всем людям на земле! Не будет крестьянин гнуть спину на капиталиста, никогда! Товарищи, не дадим мировым капиталистам, уничтожить революцию! За мной! Ура! " Роман кричал, хрипел, дергался телом на кровати, судорожно сжимая в руках подушку..." Чьи то здоровенные руки, давили его, прижимая к земле. Роман дернулся из последних сил, и полетел в пропасть..." Открыв глаза, Роман увидел перед собой поношенные комнатные тапки, слой пыли, на ковре, и черный носок. Приподнявшись, он огляделся, удивленно рассматривая комнату. " надо же, подумал он. Упал с кровати, и главное, почесывая затылок, поднялся на ноги Роман, ничегошеньки не помню. Посмотрев на кровать, он увидел разорванную наволочку подушки, разбросанные на полу простыни , книгу... Взглянув на часы, он оторопел. Стрелки показывали половину восьмого вечера. " Ой бл..., покачал головой Роман. Опоздал! Скорее! Я еще успею. Он забежал в ванную, умылся, причесал волосы, поправил рубашку, на ходу сменил тапки на туфли, и выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью. "Успеть бы, быстрее, подгонял он себя, перепрыгивая ступеньки. Если не успею? Надо бежать, по дороге которой шли. Я помню, точно знаю, быстрее." Роман выскочил во двор, и побежал, что есть сил.
Он увидел ее одинокую фигуру издали, на дорожке парка. " Догнал, успел, улыбнулся Роман, перейдя на быстрый шаг. А кто это? Из кустов вышел коренастый мужчина, и направился к Людмиле. Он быстро приблизился к ней, что то сказал, и схватив ее за руку, поволок за собой. Людмила вскрикнула, размахнувшись, ударила мужчину сумочкой по голове, но на того, не подействовало, такое вялое сопротивление, он продолжал тащить ее в сторону. "Ну гад, сейчас получишь, вскипел Роман, сжав кулаки. Мразь! Он рванул вперед, решительно и смело. Подбежав к мужчине, он с ходу прыгнул на него всем телом, и повалил его на землю, освободив Людмилу. Она узнала Романа сразу, широко открытыми глазами, прикусив от страха губу, она верещала, не зная что делать.
- Беги, выкрикнул Роман. Быстрее, в больницу беги, прикрикнул на нее Роман.
- Ну ты козел, перевернувшись на спину, промычал мужчина, и сильно ударил кулаком в голову Роману.
Роман отлетел в сторону, и крикнул:
- Люда! Беги!
И только в этот момент, она услышала его голос. Она рванулась всем телом, и побежала по дорожке. Роман почувствовал привкус крови во рту. Посмотрев на разъярённое лицо незнакомца, Роман вдруг понял, в один короткий миг,- это враг, убить! Мужчина не раздумывая бросился на Романа, охаживая его ногами. Он пинал его, и приговаривал,:- Нападение на сотрудника милиции! Мразь, сука, ты за это ответишь пи....! Роман изворачивался от ударов как мог. Он чувствовал, как что-то треснуло в грудине, боль "словно полноводная река" разлилась по грудине. Пытаясь встать на ноги, он отполз в сторону, схватился за ствол дерева, пытаясь подняться. И снова сильный удар в голову потряс его. Роман упал, и застонал.
- Паскуда! Га..но! орал мужчина, войдя в раж. Он колотил его ногами, и сатанел от злости. Ты у меня кровью захлебнёшься падаль!
Роман закрывая руками голову, попытался ударить ногой мужчину, но промахнулся. А тот, еще больше зверел. ударив несколько раз ногой, по телу Романа, он склонился над ним, и зловеще прошептал:- Живым ты отсюда, не уйдешь, ханурик. Запах "перегара" был такой едкий, что Роман инстинктивно дернул головой, отползая назад.
- Что, не нравится запах, скривился мужчина, а ты понюхай вот это! Он сунул руку за полу пиджака, послышалсы щелчок, и перед глазами Романа, сверкнула "оружейная сталь". Ствол пистолета уперся Роману в верхнюю губу.
- Ну что, "козел героический", такой запах тебе нравиться, а? злорадствовал мужчина, глядя на растерянное лицо Романа. Ты мне га..н, такое дело испоганил, что я тебя просто обязан, закопать под этим деревом, понял! прикрикнул мужчина. "Ничего, тяжело дыша, соображал Роман, я просто так не сдамся, знаю что такое боль, а вот ты, мразь, еще узнаешь. Таких как ты, кастрировать надо, или при рождении умерщвлять, что бы "мутантов", подобных тебе, никогда не было. И будь ты кем угодно, я тебя достану! Обещаю!"
- Эй, кто там! раздался властный, громкий голос. Всем оставаться на месте! Милиция! По кустам "шарил" мощный луч фонаря.
- Тьфу ты, поморщился недовольно мужик, убирая пистолет в кобуру. Но ты не надейся, "пионер", зло посмотрев на Романа, прошептал он. Ты никуда не денешься, я свое слово "держу крепко", все знают. А ППСники, тебя не спасут, они сами подневольные. Вот и правильно, лучше помалкивай ган...н, еще поживешь лишние минутки, злорадно ухмыльнулся мужик, оголив золотую фиксу во рту.
- Свои, громко крикнул он, поднимаясь.
- Кто свои, послышался недовольный голос.
- Старший лейтенант Суков, местное РОВД, громко сказал мужик, вытянув в руке, открытое удостоверение.
Луч фонаря, осветил лицо мужчины с удостоверением. Он прикрыл рукой глаза, и недовольно сказал:- Сами кто такие, представьтесь.
- Сержант Егоров, патрульно постовая служба.
- Младший сержант Рахов, представился второй, сиплым голосом.
- Фонарь убери, в приказном тоне, сказал Суков.
- А что происходит? осветив избитого Романа, неуверенно спросил сержант Егоров. Высокий, он чуть присел на корточки, и негромко спросил, обращаясь к Роману:
- Вы кто, товарищ?
- Насильник, мать его.... сплюнул Суков. Пытался девчушку в парке изнасиловать, хорошо что я сзади шел, увидел, а так бы, девченку, и не дождались.
- Задержанный, спросил второй патрульный ,не глядя на Романа.
- Конечно, прокашлялся в кулак Суков.
Егоров выпрямился, повернулся, внимательно посмотрел на Сукова, и негромко сказал:- Вы пьяны старший лейтенант.
- Ерунда сержант, недовольно махнул рукой Суков. Я же после рабочего дня, имею право, как любой советский человек. Правильно?
- Это не ерунда, покачал головой сержант. Мы доставим задержанного в отдел, а вы можете идти писать рапорт.
- Ты кто такой сержант, не выдержал Суков. Ты кого учишь здесь? Ты еще "оперов" строить будешь? Без тебя обойдусь, понял, категорично заявил Суков. И в отдел доставлю, и рапорт составлю, не учи "палки" ставить, сержант! И вообще, откуда вы здесь?
- Поступил сигнал, о нападении в этом парке, из больницы, спокойно ответил второй патрульный.
- Ясно, кивнул Суков. Прибыли, увидели, можете идти патрулировать, а я задержанного сам доставлю, мой "трофей", понятно?
- Ваше дело, вдруг изменился в лице, сержант Егоров. В РОВД мы сообщим.
- Валяйте, ухмыльнулся Суков. Обернувшись, он посмотрел на Романа, и громко произнес:- Ну что падла, поднимайся, идем в КПЗ. Ох, ты, чуть не забыл, а заявитель кто? спросил он у постовых. Она же свидетель. На нее же напали. Данные ее есть, вглядывался в лица постовых Суков.
- Все зафиксировано в отделе, недовольно ответил Егоров, включая радиостанцию.
- Катунь, я Скоба, прием.
- Это хорошо, усмехнулся Суков, очень хорошо, и зловеще взглянул на Романа. Ты теперь точно труп, и не надейся, шепотом добавил он
Патрульные медленно удалялись в глубину парка. Роман смотрел перед собой, соображая, как лучше поступить. Медленно поднявшись, он сел на землю, прижимая руки к груди. Боль была невыносимой, казалось, что то царапает его изнутри.
- Думаешь если "мусор", то все с рук сойдет, прохрипел Роман.
- Что! Ты кого "мусором" назвал пи...р! Ты у меня сейчас в землю по пояс войдешь! Достав из наплечной кобуры пистолет, Суков снял предохранитель, и направил ствол на Романа.
" Нет, только не так, промелькнула мысль в голове Романа. Я уже видел это. Не испугаешь мразь. Не будет, как ты удумал, "мусор"! Я еще имею силы, для последнего броска".
Чуть в стороне, за кустами, притаился молодой парень, кучерявый, в спортивном костюме, он смотрел на происходящее, и сжимал в руке толстую ветку.
- А завтра и девку твою оприходую, ухмыльнулся Суков. Думаю, она сговорчивее будет, жизнью дорожит. Надоел ты мне, козел, все пока. Палец на курке напрягся, глаза сузились...
Кучерявый выскочил из кустов, как черт из табакерки. Суков только успел обернуться, как толстый, "дрын" опустился ему на голову. Хрясь, и тело, словно подкошенное свалилось на землю. Прозвучал выстрел. Роман вжал голову в плечи.
- Эй, пацан, ты живой, услышал он шепот незнакомца.
Роман осторожно поднял голову, и увидел высокого парня, с пистолетом в руке, "шаряшего" по карманам милиционера.
- Надо же, скривился он, и фамилия у этого гада, подходящая, раскрыв удостоверение, сказал незнакомец. Давай поднимайся, бежать надо, а то сейчас патруль нагрянет, и тогда точно хана нам. Незнакомец подошел к Роману, помог ему подняться, и посмотрев в лицо, улыбнувшись сказал:- За спасение, проставишься отдельно.
- А с этим что, спросил Роман, указывая пальцем на распластанною тело.
- Очухаеться падаль, что с ним будет, сплюнул в сторону незнакомец. Но есть один нюанс, усмехнулся парень, глядя на Романа. За потерю "ксивы" и табельного пистолета, попрут его из "ментовки", быстрее ветра.
- Нет, нельзя, прошептал Роман. Он же Люду мою убьет сволочь. Его нельзя отпускать, гниду, понимаешь? посмотрел он на незнакомца. Нельзя.
- Ну нет братан, на "мокруху" я не подписывался, пожал он плечами.
- Дай пистолет.
- Ты чего, серьезно? удивился незнакомец.
- Дай, потребовал Роман, протянув руку.
- Валить надо братан, а ты на "мокрое" идешь, ты чего? негодовал незнакомец. Одумайся! Это же "мусор"!
- Мне надо, дай ствол.
- Ладно, согласился незнакомец. Держи. Он вложил в руку Романа, пистолет. А что, так даже справедливо, сделав шаг в сторону, промолвил незнакомец, глядя на Романа. Давай, мочи суку.
- Я не задержу, прошептал Роман. Подошел к милиционеру, и, не раздумывая несколько раз, выстрелил. Тело дернулось, и замерло.
- И нет "мусора", усмехнулся незнакомец. Воздух стал чище, добавил он шепотом.
- На возьми, протянул Роман пистолет.
- Не братан, зачем мне такое "палево", ствол из которого мента уработали, помахал перед собой руками незнакомец. Он твой, бери, делай что хочешь.
- Ладно, кивнул Роман. Спасибо тебе. Как тебя зовут?
- Ой, тяжело вздохнул незнакомец. Называй меня "курчавый", так проще.
- А меня Роман.
Вдалеке послышались крики. Незнакомец обернулся, и шепотом произнес
- А теперь Рома, надо бежать, как на олимпиаде, иначе, сидеть будем долго, понял, обернувшись, сказал незнакомец. Сможешь?
- Вытерплю, засунув пистолет в карман, ответил Роман.
- Тогда побежали.
- Погнали, ответил уверенно Роман.
Тяжело дыша, Роман с трудом поспевал за быстрым незнакомцем. Он терпел боль в груди, иногда останавливаясь, сплевывал кровь, скопившуюся во рту, и снова бежал. " Только так надо поступать, думал он. Иначе нельзя, как на войне. Или ты, или тебя, третьего нет,- тупик. Противно на душе, погань, сволочь, позор офицеров, насильник, шептал разбитыми губами Роман. Правильно я поступил, правильно, убеждал он себя".
- Меньше болтай "мокрушник" обернувшись, шепотом сказал незнакомец. Силы береги. Тебе куда? Домой?
- Я сам, остановившись, сказал Роман. Отдышусь только, больно зараза.
Они стояли на окраине парка, за кованым забором виднелся переулок, освещенный одиноким фонарем.
- Ладно, махнул рукой незнакомец. Давай сам. Если меня найти захочешь, спросишь у пацанов, что "тусят" возле ресторана "Салют", на Крайнем, знаешь?
- Ага, кивнул Роман.
- Ну, пока, "мокрушник", усмехнулся парень, и исчез в проеме забора.
- Пока, прошептал Роман. А как тебя зовут?
Не услышав ответа, Роман, осторожно пролез через дырку в ограде, и, перебежав дорогу, свернул в переулок. Пробежав несколько метров, он услышал за спиной, вой милицейской сирены. "Срочно домой, пока не "приняли". И пистолет надо спрятать, пригодится еще".
Роман сидел в ванной, наполненной прохладной водой, и рассматривал огромные синяки на груди. Не раздеваясь, в одежде, что бы смыть кровь, только сняв рубашку... " Ну вот, теперь я стал убийцей, подумал он, приложив полотенце к груди. Как это? Не понимаю пока, отдышатся бы, осмотрется, а после, принять решение. Я убил человека. Милиционера. Что со мной? Зачем? Будто помутнение, пелена с глаз спала, а поздно, - убийца. Но, ведь он хотел надругаться над Людой, прекрасной, чистой девушкой, которой я отдал свое сердце. Поступить по закону? А кто меня защитит, или Люду? Это же зверье, какое то, им плевать на законы, они делают что хотят, распаясавшиеся "черти"! Неужели все такие? спросил Роман себя. Не может быть, среди них есть достойные, совестливые, порядочные... Тогда почему они сами, не избавятся от таких уродов? Эти "отбросы" у них перед глазами, каждый день, их видят, с ними здороваются за руку, говорят, выдают оружие... Для чего? Что бы они выходили на улицу, убивали по личным мотивам, оскорбляли, унижали, чувствуя свое превосходство, так что ли? Или все пальцы на одной руке одинаковы... Значит большой палец, не может отнять мизинец, потому что руки лишиться. Горько, но скорее всего, это правда. Бедная, убогая моя страна, в ней так плохо, что порой кажется совсем невыносимо, и хочется выйти на площадь, что бы орать... Да, убил, и не жалею. Меня никто не пожалел, там "за речкой". Почему я должен прощать здесь, в "протухшем" мире, где человек, только раб. Не позволю, хватит меня унижать и топтать. Я больше не буду терпеть, лучшее, брать то что нужно, говорить то, что хочешь, жить гордо, пусть мало, но свободно! Твердо и окончательно, говорю себе, с этого дня, как бы не сложилась моя жизнь, я буду именно таким- свободным!
Роман посмотрел на пистолет, лежащий на полу в ванной, улыбнулся, и прошептал:- У меня есть пистолет. "Люда, хорошая моя, прелестная, волшебная девчонка! Слава Богу, с тобой все хорошо. Я чувствую тебя. Наверно сейчас сидишь в машине, едешь "на вызов", и совсем забыла, что случилось в парке. Хотя нет, мотнул головой Роман. Помнишь, думаешь, ощущаешь... Жалко не могу позвонить тебе, номера не знаю. И ты, наверно хочешь поговорить, но куда... Ничего, на мне как " на собаке", через неделю, буду как "новый". Роман открыл кран, доливая холодную воду в ванну. Подняв руку, он поморщился от боли. "Больно "зараза", словами не передать. Ценю ли я, человеческую жизнь? Не вопрос, усмехнулся Роман, глядя перед собой. Она ничего не стоит, в этой стране, в которой я родился, где потерял своих родителей, которая бросила меня. Раньше, в светлом, ярком прошлом, таком красочном , я летал в облаках, и лелеял мечту, стать героем, что бы жизнь свою, не раздумывая отдать, ради нее, моей страны... Гордость распирала, от мыслей, как посмотрят на меня люди, знакомые, прохожие, какой я героический, жизнь не боюсь отдать, за них, в том числе... А сейчас? Плевать на всех. Только потому, что нет здесь честных, нет справедливых, а есть лицемеры, и подлецы... Что все? спросил себя Роман. Нет, конечно, но хороших с каждым днем забирает смерть. А "безликие" приспосабливаются и продолжают "коптить" воздух, и от запаха этого, смрадного, тошно.
Афганистан. Лето 1989 года. Гиришк.
Солнце, этот огромный, жгучий шар, наполняет "адским теплом", прожигая кожу,"зарезанных "коз, разбросанную во дворе. Марево стоит, не шелохнувшись, в иссиня ярком небе, остановилась жизнь... Зафир стоит на краю огромного поля, в тени тополя, и смотрит, на разноцветный ковер цветов мака. Белые, розовые, они перемежаются с зелеными головками цветов, возвышаясь будто воины, на высоких, упругих стеблях. Рядом тихонько журчит вода в арыке, а по полю, с другой стороны, идет несколько мужчин, и ловкими движениями, делают надрезы на зеленых головках мака, острыми ножами. Зафир вздохнул, посмотрел на небо, потом на поле, и повернувшись пошел к ближайшему дому, за высокой глиняной стеной. Проходя через калитку, он обернулся, и еще раз взглянул на поле. " Если такое маленькое поле, приносит столько много денег, для нашей пользы, подумал Зафир, не мудрено, что другие, сеят еще больше. Независимость без денег, не построить, как и дом, без камня. Нам надо покупать оружие, что бы уничтожать коммунистов, и вернуть на родную землю, закон и обычаи предков. Что бы добится, надо приложить усилие, подумал Зафир." Проходя по двору, он увидел выходящих из дома Эфенди, незнакомцев. Это были курды, он отличил их сразу. Один из них, был в военной форме, с большими золотыми часами на руке, второй, в гражданском костюме, небольшого роста, с аккуратной бородой. За ними вышел сам Эфенди. Они вежливо попрощались и сели в поджидавший их автомобиль.
Эфенди обернулся, увидел Зафира, и жестом руки, позвал его в дом. Зафир кивнул в ответ, и последовал за ним. В доме было прохладно, на ковре у окна сидел Эфенди, и перебирал в руке четки. Он задумчиво смотрел перед собой. Зафир сел с краю, посмотрел на него, и сказал:- Слушаю вас Эфенди.
Взгляд его черных глаз, выразительный, и глубокий, будто прочитал мысли Зафира. Он несколько секунд смотрел на него, а потом, тихо произнес:
- Нам надо много денег, на нашу борьбу.
- Что мне сделать? спросил Зафир.
- Курды покупают весь наш товар, и готовы платить вперед, задумчиво говорил Эфенди. Они предложили оружие, в обмен на товар. Как ты думаешь, это хорошо? посмотрел он на Зафира. - Думаю хорошо, негромко ответил Зафир. Нам не надо искать оружие, они сами его привезут. Выгодно.
- Я думаю, нет, задумчиво произнес Эфенди.
- Почему? удивленно спросил Зафир.
- Цена небольшая, положив перед собой четки, ответил Эфенди. Наш товар стоит дороже, а когда его привозят в Турцию, он стоит еще больше. А из Турции, его везут по всему миру, я знаю это.
- Тогда мы сами будем продавать наш товар, спокойно произнес Зафир.
\- И будем покупать то, что нам нужно, промолвил задумчиво Эфенди.
- Тогда нам надо, везти товар? спросил Зафир.
- Нет, покачал головой Эфенди. Если мы поступим так, начнется война, за кусок хлеба, всегда будут убивать.
- Если мы пойдем на чужую землю, там другие законы, нас не встретят радостно, сказал Зафир. Мы можем поднять цену здесь, у себя дома.
- Нет, не можем. Тогда они будут покупать товар у других. И наш ручей высохнет. Надо собирать больше, задумчиво произнес Эфенди. Тогда половину, мы будем менять на оружие, а остальное, продавать с помощью курдов.
- Не думаю, что они согласятся, сказал Зафир.
- Мы будем платить им за то, что они перевезут наш товар, а продавать его, будешь ты, сказал Эфенди, посмотрев на Зафира.
- Они убьют меня, не раздумывая промолвил Зафир.
- Тогда, вздохнул Эфенди, ты умрешь как воин.
- Я не боюсь смерти, ответил Зафир.
- Знаю, кивнул Эфенди. Ты поедешь в другую страну, что бы продавать наш товар. У нас будет больше денег, но, курдов мы не обидим, ты будешь продавать другую часть.
- Куда я поеду? В какую страну? удивленно спросил Зафир. Если я попробую договориться с теми, кто покупает у курдов, меня убьют. Найти других, много времени утечет.
- Я думал, кивнул Эфенди. Ты поедешь в Урмию. Там живет Мураз,мелкий торговец,,из курдской общины города у него небольшая лавка, он приезжает раз в месяц, и покупает у нас товар, немного. Он продает его другим людям, из Турции. Ты будешь жить у него, и продавать наш товар. Я буду платить ему, хорошие деньги. Но продавать, ты будешь дороже, чем здесь. Ты согласен? пристально посмотрел Эфенди, на задумчивое лицо Зафира.
- Да, кивнул Зафир
- Он приезжает скоро, ты поедешь с ним, сказал Эфенди.
- Он не может купить больше, задумчиво спросил Зафир, посмотрев на Эфенди.
- У него нет столько денег, ответил Эфенди. А я дам ему товар, это будет хорошая плата, за то, что ты будешь торговать у него.
- Понимаю, кивнул Зафир
- Он скупой, и любит деньги, за них, он сделает многое. Мы попробуем, это надо, добавил Эфенди. Но, я могу передумать. Ты иди, сказал он устало.
- Да, кивнул Зафир, поднялся, и вышел.
Он вышел из дома, и направился к себе. " Какой доход получит Эфенди, продавая товар в Дахуке, думал Зафир по дороге. Больше наверно, а с другой стороны можно все потерять. Здесь на своей земле, нам даже солнце помогает, а там, неизвестно. Балучи я знаю, а английский мало, размышлял Зафир. Как говорить с покупателем? Когда он будет переводить, я ничего не пойму, это опасно, очень. Зачем Эфенди это надо? Только ради больших денег, или он что то задумал? Мне совсем не хочется ехать, туда, там незнакомые люди, и жизнь другая. Каждый занимается своим делом. Мы растим, ухаживаем, собираем, они продают, всем хорошо. Зачем нарушать, равновесие на земле? Цена? Это мера торговли, каждый продавец ищет выгоду, что бы заработать больше. Не всякий проглотит большой кусок, не надорвав живот. Как бы не застрял в горле, поморщился Зафир. Но, если надо для борьбы, за освобождение земли нашей, я готов, пусть будет так."
Иран.Урмия. Лето 1989 год.
Благодатная вечерняя прохлада опустилась на город. С окрестных гор, подул свежий ветер, наполняя улицы, жизнью. Мураз сидел за столом, во дворе своего дома, и пил чай. Пил неторопясь, а сделав глоток, долго смаковал вкус во рту. Дни жаркие, и такие одинаковые, тянулись медленно. Народ заходил к нему в лавку не часто, а покупал еще реже. Какому чудаку понадобятся старинные вещи? Все хотят жить только сегодня, прошлое не стоит ворошить, оно способно убить однажды, если не смотреть вперед... Невысокий, с короткими черными волосами, и большим носом, Мураз, с годами очень изменился, стал совсем не похож на себя, так говорили о нем соседи. После смерти жены и детей, стал замкнутым, открыл антикварную лавку, привел во двор облезлую собаку, и совсем перестал общаться с соседями. Люди сочувствовали ему, и не донимали расспросами, а он, продолжал жить, в этом маленьком городе, окруженном горами. Старший сын жил в Турции, часто навещая отца. Когда к нему приезжали автомобили из Турции, никто не удивлялся. Иногда он выходил на базар, со своими старинными кувшинами, но все больше, что бы показать, покупателей не было. Никто и подумать не мог, предположить, что Мураз, вот уже почти полгода, продает афганский опиум. А покупатели, сами приезжают к нему из Турции, на автомобилях, как правило, по вечерам. Сегодня, он тоже ждал гостей, поэтому приготовил дорогой чай. Пес лежал у ног хозяина, с закрытыми глазами, и тихо сопел, иногда, тяжело вздыхая. Мураз посмотрел на собаку, и тихо промолвил:- Жарко тебе, бедняга.
Пес открыл глаза, приподнял голову, посмотрел на Мураза, навострил ухо, и ничего не услышав, будто с сожалением, положил голову на лапы, и закрыл глаза. Мураз улыбнулся, разгладив морщины на своем лице.
- Сегодня гости приедут, ты наверно чувствуешь?
Собака не шелохнувшись , лежала у ног.
- Правильно, зачем тебе, шепотом говорил Мураз. Они приезжают ко мне, вот ты меня охраняй. Скажу тебе открыв большую тайну, - мы с тобой одни, на этом свете. Вазир мужчина, и живет со своей семьей, а мы с тобой, тяжело вздохнул Мураз, поднял голову, и посмотрел на небо. Солнце уже скрылось за горами, лаяли собаки, скрежетал у кого то старенький генератор, город ...
- Скоро приедут, промолвил Мураз. Пойду приготовлю товар. Он поднялся и прошел в дом. Автомобиль темного цвета, подъехал к воротам. Из него вышли двое мужчин, и постучали в калитку. Мураз не спеша подошел, пригляделся, а узнав, отворил ворота.
- Здравствуй Мураз, сказал один из них, повыше ростом, протягивая руку.
- Здравствуй Энвер, кивнул Мураз, пожав руку.
- Заезжай во двор, обернувшись, сказал Энвер, обращаясь к невысокому парню, лет двадцати. Кивнув, тот вернулся к машине.
- Вазир не приехал? спросил Мураз, вглядываясь в лицо Энвера.
- В следующий раз приедет, устало ответил Энвер. Он не смог, занят очень.
- Хорошо, кивнул Мураз, расстроенно. Проходи в дом.
- Спасибо, кивнул Энвер.
- Он здоров? спросил Мураз, входя в дом.
- Хвала Аллаху, он здоров, кивнул Энвер.
- Проходи, садись, указывая рукой, место на ковре, сказал Мураз. Я сейчас приду. Он вышел из комнаты, и быстро вернулся, держа в руках небольшой мешочек.
- Вот, здесь килограмм, протянул он мешочек Энверу.
- Хорошо кивнул Энвер, взяв мешочек. Он открыл его, посмотрел содержимое, и утвердительно кивнув, отставил в сторону. Не первый раз, улыбнулся Энвер. Я доверяю тебе Мураз. Вот деньги, достал он из кармана, толстую пачку купюр. Положив их напротив себя, он взял стаканчик с чаем, и сделал глоток. Мураз взял пачку денег, провел пальцами по купюрам, достал одну, пощупал, и молча кивнув, вышел из комнаты.
Вернувшись, он увидел удивленное лицо Энвера, разглядывающего на стене картину. Мураз посмотрел на холст, после, на Энвера, кашлянул и сказал
:- Это картина была написана современным автором.
- Это как? спросил Энвер.
- Написана человеком, живущим вместе с нами, в одном времени, устало ответил Мураз.
- М...м..м... интересно, задумчиво произнес Энвер, почесывая пальцами подбородок. Скажи Мураз, а где живет этот художник?
- Я не знаю, покачал головой Мураз, глядя на картину.
- Ты же сам сказал, что он живет вместе с нами, удивился Энвер, взглянув на Мураза.
- В одно время, промолвил Мураз. А где, мне неизвестно, добавил он, сев напротив Энвера.
- Подумаешь, махнул рукой Энвер. Мой племянник тоже так может.
- Это хорошо, кивнул Мураз. Пусть рисует, может станет великим художником.
- Мне все равно, хмыкнул Энвер. Его отец, решит где он будет зарабатывать на кусок хлеба. А я хочу, вздохнул Энвер, поговорить с тобой о другом.
- О чем? напрягся Мураз. Вазир?
- Нет, покачал головой Энвер.
- Говори, выжидающе произнес Мураз.
- Мы знаем друг друга, и доверяем, издалека начал Энвер. Ты привозишь товар, мы его покупаем, всем хорошо, правда?
- Да, кивнул Мураз.
- Цена тебя устраивает, верно?
- Правильно, ответил Мураз.
- Нам нужно больше товара, задумчиво произнес Энвер, глядя на уставшее лицо Мурзы. Мы готовы платить. Ты сможешь привозить больше?
- Не знаю, пожал плечами Мураз. В дороге тяжело, и опасностей много.
- Тогда, мы можем сопровождать тебя, всю дорогу, и ты будешь везти столько, сколько мы продадим здесь. Продавать, как и прежде, будем мы, ты будешь платить нам десять процентов от стоимости товара, за то, что мы будем охранять тебя, по дороге.
- Зачем вам это? спросил Мураз, делая вид, что совсем не понимает, куда клонит, Энвер. Если едет много людей, значит есть какая-то ценность, и от того становится еще опасней, - для всех, добавил Мураз. А ехать одному, пожилому человеку, всегда спокойней, - правда?
- Не всегда, натянуто улыбнулся Энвер. Иногда надежная рука рядом, значит больше, чем седина на волосах.
- Я подумаю, посмотрев настороженно на гостя, сказал Мураз.
- Ты должен знать, мы только хотим, получать больше товара, а значит еще больше денег. У всех есть семьи, их надо кормить. Ты понимаешь?
- Да, кивнул Мураз. А почему вы сами, не поедете? спросил Мураз. Зачем вам я?
- Кто мы там, усмехнулся Энвер. Пришлые люди из Турции. Кто нам поверит на слово? А ты, знаешь все дороги, улыбнулся Энвер. Скажу тебе, мы можем продавать много, очень, покупателей хватает, но купить не имеем возможности. Поэтому я обращаюсь к тебе, с таким предложением. Через несколько дней, ты поедешь туда, дай мне ответ, перед отьездом, хорошо? Энвер не отрывая взгляд, будто гипнотизировал Мураза, глядя ему в глаза. Мураз догадался, что нужно гостю, но, ему надо было подумать.
- Хорошо, промолвил негромко Мураз. Я дам тебе ответ, но только после того, как приеду.
- Твои слова, улыбнулся Энвер.
- Я очень устал, мне надо отдыхать, задумчиво сказал Мураз, не глядя на гостя. Приношу свои извинения.
- Я понимаю, кивнул Энвер. Спасибо за чай.
- Пожалуйста.
- Когда приехать? поднявшись спросил Энвер, поглядев на морщинистое лицо Мураза
- Приезжай через месяц, ответил Мураз, глядя перед собой.
- Хорошо, я приеду, кивнул Энвер, и вышел из комнаты.
Во дворе послышался звук мотора, вспыхнул свет, а через несколько минут, наступила тишина. Мураз сидел, и смотрел перед собой." Теперь я так живу, думал он. Там покупаю за тысячу, здесь продаю за десять, и совесть моя молчит. Лишь бы Вазиру было хорошо, что бы жил в достатке, и не знал бедности , как я познал, в молодые годы,- в одиночестве, на чужбине. Хитрый, этот Энвер, и не только он, все они, албанцы такие. Хотят, не имея ничего, приди и забрать все, вот так, можно сказать о них. Отнять у меня кусок, а потом, вытолкнуть меня на дорогу, и ткнув пальцем, кричать, какой я плохой человек. Наглые они, злые, такие добиваются всего, если захотят. А что я? Один, и если откажу им, они убьют Вазира, и его семью, мой мальчик, даже не думает об этом. За все в ответе я, сам согласился. Надо рассказать Эфенди, он должен помочь мне. Да, я так поступлю. День прошел, и пусть, новый, принесет мне только радость. Вернутся домой..."- Да будет наполнен радостью, наступающий день, вслух прошептал Мураз.
Польша. Лето 1989 год.
Я опишу тебе любовь, во всех красивых красках, я покажу тебе вершину, лишь ту, одну, с которой виден сон... Я подарю тебе цветок прекрасный, открою синий горизонт. Тебе немножечко боязно, воспринимать ее такой, открытой, словно на ладошке, а ты храни ее, такой...
Они проснулись ранним утром, услышав щебетания птиц. Он потянулся, посмотрел на нее, и улыбнувшись произнес
- Непривычно говорить о том, что впервые познаешь, прошептал Саша, глядя в ее большие глаза. Ты хочешь узнавать, а я, тонуть. Ты оберегаешь, я разрушаю...
- Милый мальчик, улыбнувшись, провела пальчиком по губам Илза. Совсем доверчивый, открытый, такой ...
- Уже не верю, перебил ее Саша. И не ропщу, что так случилось, всего лишь грусть в душе, немножечко тоски, по дому.
- А я? спросила Илза.
- Ты берег мой, улыбнулся Саша. Мое спасение, новая жизнь, открытая дверь,- ты многое для меня. Он наклонился и поцеловал ее в губы.
- Такое признание, улыбнулась Илза. Или ты, еще не сказал мне, самого главного?
- Скажу, прошептал Саша.
- И что? кокетливо поправив на плече бретельку, спросила Илза.
- Спасибо тебе, что спасла меня, тихо промолвил Саша.
- Иди ко мне, прошептала она, вытянув руки.
- Я хочу тебя, прошептал он, нежно прижимая ее.
Ворвалась в душу, грусть- тоска, как будто в чем то упрекая, я не могу стоять у края, глядеть на небо, облака... Я разбегаюсь и лечу, как будто опускаясь в пропасть... Я не молчу, и ты , так одинока, моя безудержная страсть, мгновение, как ты далеко. Забыть, зачеркнуть, подумать о другом, и жизнь как реку переплыть, тайком... Носить в себе, скрывать от всех, мы говорили о другом, она таинственнее всех, придет, заманит, не простит... Не надо думать о другой, не станет легче уверяю, закрой глаза, и ощути, прикосновения, иные...
Вацлав открыл замок отмычкой, осторожно толкнул дверь, прислушался, и вошел в квартиру. Звуки из спальни, его не удивили. Он посмотрел на обувь в маленькой прихожей, усмехнулся, и прошел в кухню. Оглядевшись, он достал из холодильника бутылку пива, взял стакан, и сел за стол. Илза появилась неслышно, будто тень. Она встала в дверях, улыбка на ее лице, говорила только об одном,- она в этот момент жизни, счастлива! Вацлав посмотрел на нее грустно, кивнул головой в знак приветствия, и тихо произнес:
- Извини что помешал.
- Нет проблем, улыбнулась в ответ Илза. Ты без приглашения, значит что то срочное? спросила она , сев за стол, напротив Вацлава.
- Да, кивнул Вацлав, посмотрев на дверь в спальню. Ты же с ним? Он смотрел на нее, скорее с грустью, чем обидой. Понимал, не стоит того, всегда выбирает женщина, если захочет. Там этот русский мальчишка?
- Да, опустив глаза , ответила Илза.
- Он совсем юнец, вздохнул Вацлав. Зачем он тебе? Ты прячешь его у себя, несколько месяцев, а что дальше? Думаешь он всю жизнь, проживет в квартире?
-Это мое дело, достав из пачки сигарету, ответила Илза.
- Нет, покачал головой Вацлав. Теперь общее.
- Почему? раздраженно спросила Илза.
- Его надо сдать милиции, или принять к нам в организацию. Ты что выбираешь?
- Только не милиция, не задумываясь ответила Илза, став серьезной.
- Правильно, я тоже об этом подумал. Тогда он пойдет с нами на акцию, и там, станет одним из нас, усмехнулся Вацлав. Или...
- Что? вздрогнула Илза, посмотрев на Вацлава. Или что, прошептала она.
- Или не станет, улыбнулся Вацлав, открыв бутылку пива, поддев пробку, кольцом на руке. - Обещаешь? с надеждой посмотрела она.
- Да, кивнул Вацлав, усмехнувшись. Честное слово.
- Пей пиво, задумчиво сказала Илза, поднялась и пошла в спальню.
Она вошла, растерянно улыбнулась, села рядом с ним, и взяв его руку, тихо прошептала:- Саша, нам надо поговорить. Он взглянул на нее, будто заново узнал , улыбка слегка коснулась губ, он ответил, спокойно:
- Я знаю о чем?
- Догадался, улыбнулась Илза, глядя на него.
- Мне надо уходить от тебя, да? И ты, то есть вы, предлагаете мне идти в милицию, правильно?
- Нет, не так, вздрогнула Илза. Я хочу что бы ты, вступил в нашу организацию.
- Какую? повел плечами Саша. Политическую? О той, что ты мне рассказывала?
- Да? кивнула Илза. Именно той, радостно улыбнулась она.
- Но я же русский, усмехнулся Саша. Зачем?
- Русские тоже разные, понимаешь?
- Я не изменюсь , пожал плечами Саша. Хорошо, я ухожу, поднялся он с кровати, поправив на себе рубашку.
- Куда ты пойдешь, держа его за руку, спросила Илза. Тебя арестуют, и отдадут советской комендатуре, а дальше сам знаешь что - будет.
- Я пойду в посольство, попрошу убежища, сказал Саша, глядя в окно.
- Ты совсем глупый мальчишка, в сердцах сказала Илза, отбросив его руку в сторону. Кому ты там нужен?
- Не знаю, прошептал Саша. Но с вами, мне точно не по пути.
Дверь в спальню распахнулась, на пороге появился встревоженный Вацлав. Он медленно шагал к Саше, направив на него пистолет.
- Он правильно говорит, обращаясь к Илзе, сказал Вацлав. Он нам не нужен, но отпустить его, мы тоже не можем.
Саша обернулся, увидел пистолет, и... Вацлав ударил его рукояткой пистолета по голове. Саша как то неуклюже наклонился всем телом, и свалился на пол.
- Нет, вскрикнула Илза, стуча руками по кровати. Нет!
- Ты не забывай, что должна мне, усмехнулся Вацлав? склонившись над телом Саши. Вытащив из кармана брюк, кусок веревки, он принялся связывать Сашины руки, заведя их , ему за спину. Он лишний в нашей системе, усмехнулся Вацлав.
- Он ничего не знает, нервно прошептала Илза.
- Не уверен, ответил Вацлав. Зачем ты его привела? посмотрев на нее, спросил Вацлав. Понравился?
- Я пожалела его, вдруг расплакалась Илза, утирая рукой, бегущие по щекам слезы.
- Жалость, есть такое в женщине, кивнул Вацлав.
- Вы убьете его?
- Зачем, задумчиво ответил Вацлав. Мы используем его .
- Как? дрожащим голосом, спросила Илза.
- Нормально, усмехнулся Вацлав. Ты не мешай мне. Я сейчас позвоню ребятам, они приедут, и мы его увезем. А ты, пока сиди дома. И не забывай, тебя разыскивают, ухмыльнулся , довольный собой Вацлав. Иди приготовь кофе, а я позвоню.
Прапорщик Маркин, начальник ГСМ, воинской части в Градеке, очень любил выпить. Собственно пристрастился он к выпивке не так давно. Он сам того не заметил, как попал в "капкан обстоятельств". Ему казалось, что должность вынесет его как "на крыльях" из постоянной нужды, к достатку. Всё же бензин, всегда "котировался", но не тут то было. Вначале "заблажила" жена, купить и отправить в Союз, дорогую мебель, потом одежду купить, после ей захотелось автомобиль, и только "мерседес", а откуда у прапорщика такие деньги? Он стал искать выход, и нашел его, в лице местного жителя Лешека, который стал скупать "краденый бензин". Дело вроде наладилось, как через неделю Маркин, понял, что недостача на складе, "грядет" огромная, и он, ничего умного не придумав, стал разбавлять бензин, что бы скрыть кражи. А когда в полку, "стуканул" двигатель командирского "уаза", Маркин сразу понял, - конец карьере. Кое как договорившись, с зампотехом части, Маркин после обеда, прыгнул на велосипед, и поехал в ближайший поселок к своему компаньону Лешаку, занять денег. Откуда ему было знать, что случится, сегодня вечером...
Подъехав к дому, Маркин поставил велосипед у калитки, отряхнул китель, и нажал кнопку звонка. Через некоторое время, к калитке подошёл средних лет, коренастый поляк, в запачканной "робе". Открыв калитку, он хмуро посмотрел на Маркина, и сказал, на ломанном русском:
- Всем надо, повел плечами Лешек. Мне надо, угрюмо промолвил он.
- Ты не понял, наверно, мялся Маркин, я тебе завтра бензин привезу, а ты деньги. Мне очень надо, проблема у меня. Понимаешь? кашлянул Маркин в кулак. Я как выкручусь, тебе еще спирт привезу, я со связистами договорился.
- Спирт хорошо, кивнул Лешек, не глядя на Маркина. Проходи в мастерскую, кивком головы, указал Лешек. Я сейчас подойду.
- Хорошо, расплылся в улыбке Маркин.
- А сколько тебе денег надо? спросил Лешек, выглянув на улицу.
- Три тысячи, не оглядываясь ответил Маркин. Увидев во дворе микроавтобус , Маркин обошел его со всех сторон, заглянул в окно, и присвистнув поинтересовался:- Сколько стоит?
- Недорого, ответил Лешек, закатив во двор , велосипед Маркина.
- Хороший аппарат, сунув руки в карманы, ходил вокруг микроавтобуса Маркин. Слушай, а мне можно такой пригнать?
- Имеешь "долляры"?
- Есть немного, усмехнулся Маркин.
- Тогда можно, сказал Лешек, поставив велосипед прапорщика во дворе.
- А он на бензине? спросил Маркин, рассматривая колеса автомобиля.
- Это "дизель", ответил поморщившись Лешек.
- Вообще выгодно, рассмеялся Маркин, потирая руки. Так сколько такой?
- Тебе за четыре тысячи "долляров", ответил Лешек. Иди в мастерскую, я принесу деньги, добавил он, махнув рукой, в сторону, кирпичного гаража.
- Угу, кивнул Маркин, и пошел в гараж, оглядываясь на микроавтобус.
"Хорошая вещь, подумал он. И дизельный к тому же. У нас в советской армии, с "солярой" проблем нет, бери сколько надо, а списывать вообще, одно удовольствие, улыбнулся своим мыслям Маркин. Надо быстро прокрутится, денег собрать, и купить себе такой. Домой поедем, на своем автобусе, на кой мне "мерседес", с ним только хлопоты, пальцем тыкать будут, да генералы завидовать, зачем мне." Он вошел в открытую дверь, и оказался в прохладном полумраке мастерской. Пахло смазкой и бензином. Маркин прищурился, приподняв рукой фуражку, и услышал сбоку, от себя, на плохом русском:- Эй, оккупант, заходи, не страшно.
- Это кто оккупант, прищурившись, пытался разглядеть говорившего Маркин. Ты сам кто такой?
- Я поляк, ответил голос, из полумрака.
- Ты слова выбирай, поляк, сплюнул Маркин. А то по шее получить не долго.
- Это хорошо, рассмеялся голос.
- Ты чего там прячешься, а ну выходи, если мужик, сделал шаг вперед прапорщик.
В следующую секунду, прямо перед лицом Маркина, словно из-под земли, возник здоровенный поляк, и ехидно улыбаясь, взял прапорщика здоровенной рукой, за воротник.
- Ты чего, вскрикнул Маркин, выпучив от удивления глаза.
- Ничего, улыбнулся поляк, отпустил прапорщика, и резко ударил его по голове
Маркин осел, посунулся назад, медленно опустился на колени, и упал на бок, сложив руки, перед собой.
- Ой, Збигнев, сколько тебе можно говорить, не надо так сильно, так можно убить, вышел из полумрака Вацлав, подкидывая в руке, гаечный ключ
- Все в порядке, присев на корточки, ответил Збигнев, пощупав прапорщика за шею. Он быстро придет в сознание.
- Хорошо, улыбнулся Вацлав. Тогда его надо связать, как ты думаешь?
- Пусть Франтишек связывает, у него узлы выходят крепкие, кивнул Збигнев.
- Сделаю, отозвался долговязый мужчина средних лет, с рыжими усами. Он слез с верстака, подошёл к прапорщику, и ловко связал его. - Готово, улыбнулся Франтишек. Можно выпить, время есть, добавил он, посмотрев на остальных.
- Я согласен, пробасил Збигнев.
-Выпьем, улыбнулся Вацлав, склонившись над Маркиным. Вот такой оккупант, усмехнулся Вацлав. Совсем не живой, рассмеялся он. Разлив по стаканам самогон, Вацлав первым предложил тост.
- Пусть живет Польша! Свободная от коммунистов, и "советов", добавил он, подняв свой стакан.
- Пусть живет, повторили остальные, и выпили.
Скрипнула дверь. В гараж вошел Лешек. Вид его был угрюмый, и недовольный
- Ты почему такой грустный, усмехнулся Вацлав, глядя на друга. Он тебе денег должен, этот "советский оккупант". Ты скажи, мы вытрясем из него все, до последнего гроша
- Он мне должен двести злотых, устало ответил Лешек, не обращая внимания на Вацлава. Он прошел к верстаку, открыл ящик, поковырялся в нем, достал длинную отвертку, и молча пошел к выходу.
- Эй, Лешек, зачем тебе такое длинное шило, усмехнулся Вацлав.
- Кабанчика хочу забить, ответил не оборачиваясь Лешек.
- Нашего что ли? рассмеялся Збигнев.
- Своего, обернувшись сказал Лешек, сами забивайте. Только уберите потом за собой, я чистоту люблю. добавил он, и вышел.
- Уберем, не волнуйся, кивнул Вацлав, улыбнувшись. за что уважаю Лешека, так это за его слово. Надежный он, как камень.
- Это да, кивнул Збигнев, я давно его знаю.
- Ясно, промолвил Франтишек.
- Сегодня прекрасный день, пьяно улыбнулся Вацлав, глядя на друзей. Мы уничтожим оккупанта! пафосно сказал он, подняв в руке стакан. Пусть пока одного, но это лучше, чем рисовать по ночам краской, на домах где живут эти гады! Правильно?
- Правильно, почти в унисон ответили Збигнев и Франтишек.
- Выпьем за Польшу, без коммунистов, поднял стакан Вацлав.
- Пусть живет Польша триста лет!
Стаканы ударились боками, колыхнув самогон. Горячие головы, мужские игры патриотов, уже смешалось все, в одном котле... Освобождение родной Польши, и личные амбиции, свобода , и сладкий запах, будущего...
- Что с ним делать будем, криво ухмыльнулся Франтишек глядя на прапорщика.
- А ты как думаешь? усмехнулся Вацлав.
- Пинка ему под зад, раздеть, пусть голый бежит к своим "советам"! рассмеялся Франтишек.
- Отличная идея, посмотрел на прапорщика Збигнев.
- Нет, покачал головой Вацлав. Они нашу землю топчут, оккупанты, учат нас жить по своим коммунистическим законам, портят наших женщин, и учат детей ненавидеть родителей, которые сражались на Вестер плато. Разве достойны они, такого наказания? грозно взглянув на товарищей, спросил Вацлав. Мы боремся за это? спросил он, окинув взглядом присутствующих. Или?
- Все, верно, кивнул Збигнев. Этого мало. Надо "поломать" этого коммуниста, пусть знают, мы их не боимся.
- Вы забыли о русском, которого мы привезли, улыбнулся Вацлав. Послушайте, у меня есть предложение.
- Какое? икнул Франтишек.
- Пусть они сами, друг другу горло перегрызут, а мы посмотрим, рассмеялся Вацлав. А? - Хорошо, ухмыльнулся Збигнев. А если откажутся, я сам их задушу, вот этими руками, зло сказал Збигнев, вытянув руки перед собой. Так сожму, все кости переломаю.
- Пришли к нам на хутор, вдруг сказал Франтишек, опустив голову. Танки проезжали, тихо говорил он. Один, прямо поехал, разрушил забор соседей, и въехал в дом. Крыша завалилась, люди кричат, там маленький ребенок был... взволнованно сказал Франтишек. Раздавило их танком, вместе с матерью. Крыша, бревна, на них упали, раздавило... А когда танкисты советские вылезли из танка, усмехались. Они пьяные были, угрожали людям автоматами... Страшно. Никого из них не наказали. А девочку с матерью похоронили. Родители одни остались. Потом мать умерла, а после отец. Не стало семьи польской, целой семьи, тяжело вздохнул Франтишек. А они ходят по нашей земле, и заставляют нас жить так, как хочется им. Сволочи!
- Не могу терпеть, глухо сказал Збигнев. Я убью его, сверкнув глазами, взглянул на прапорщика Збигнев. Нет терпения, убью. Он закатал рукава рубашки повыше, и пошел к лежащему на полу, телу прапорщика.
- Постой, крикнул Вацлав. Успеешь еще, спокойно промолвил он, доставая из за пояса пистолет. Веди второго русского сюда. Пусть грызут живьем ,друг, друга.
Збигнев остановился, посмотрел на прапорщика, у того пошевелилась нога, кивнул головой, повернулся, и пошел в другой конец гаража.
- А мне как? спросил Франтишек, наполнив свой стакан самогоном. Он посмотрел на Вацлава, пустым взглядом, поднес к губам стакан, и выпил. Поморщившись, подцепил пальцем капусту, кинул в рот, и зажевал.
-Я тоже готов, сказал Франтишек, сжав кулаки.
- Подними этого, кивнул в сторону прапорщика Вацлав. Приведи его в чувства. Пусть видит, и ощущает, как подыхать, ухмыльнулся Вацлав.
- Это я могу, не беспокойся, махнул рукой Франтишек. Будет красиво, и очень больно, сплюнул Франтишек. Он у меня сейчас запоет, усмехнувшись, добавил он. Как петух! Взяв с верстака, ножницы для резки металла, Франтишек, пошел приводить в чувство прапорщика. Ответят за все, промолвил Вацлав, проверив пистолет. Вытащив обойму, он посмотрел на патроны, вставил. и передернув затвор, положил пистолет, подле себя.Из глубины гаража, уже слышались глухие удары, и стоны. Збигнев тащил молодого русского, подгоняя его тычками в тело. Дотащив, он одним движением, поставил его на колени, и сорвал с головы старую вязаную шапку. Саша зажмурился, на несколько секунд, потом медленно открыл глаза, и увиденное, его настолько поразило, что отняло дар речи. Перед ним, в нескольких метрах, извивался советский военный, с заткнутым ртом, а рядом с ним, пьяно ухмыляясь, сидел молодой мужчина, и приложив металлические ножницы к пальцам, готовился "откусить" один из них .Бедняга мычал, конвульсивно дергался телом, и мотал головой. Выпученные от страха глаза, огромные, будто хотели лопнуть, и бордовое лицо, такое темное, будто перезревший арбуз... Саша задрожал, инстинктивно попятившись назад. Чья-то сильная рука, схватила его за шиворот, и подтолкнула вперед. Франтишек обернулся, зло посмотрел на Сашу, ухмыльнулся, и надавил на ручки ножниц. Кровь брызнула ему в лицо. Он дернул головой, отбросив ножницы в сторону, поднялся, и с силой пнул тело прапорщика . Тот дернулся, и закрутился "словно юла", скрутившись телом. Громкое мычание, разносилось по гаражу. Саша расширенными от ужаса глазами, не отрываясь смотрел на отрубленный палец, лежащий на полу. Приступы тошноты подкатывали к горлу, он пытался дышать глубоко, но у него не получалось, еще одна "волна", он не выдержал. Склонившись, он блевал. А перед глазами, затихал в агонии советский военнослужащий, прижимая руку к животу, он мычал, скрючившись на полу.
\ - Что, не нравится, схватив Сашу за волосы, прикрикнул Збигнев. Смотри сука! Смотри, добавил он зло, задрав голову Саши.
- Молодец Франтишек, усмехнулся Вацлав. Правильно. Только так, кровь за кровь, мы заставим их бояться, и они уберутся с нашей земли.
- Я ему сейчас, наливая в стакан самогон, утер от пота лоб Франтишек, все пальцы отрежу. Клянусь, добавил он, и выпил .
- Что с этим, недовольно спросил Збигнев. Он запачкал мне штаны. Куда его? спросил Збигнев, обращаясь к Вацлаву. Может тоже, пальцы сначала отрезать?
- Слишком просто, злорадствовал Вацлав. Им надо помучатся, как они насиловали нашу землю, и наш народ. Их смерть должна быть долгой, и мучительной.
- Тогда давай их живьем закопаем, икнул Франтишек.
- Поступило интересное предложение, усмехнулся Вацлав. Но мы не спешим, и поэтому, думаю успеем.
- Тогда что , удивился Збигнев.
- А вот что, усмехнулся Вацлав. Взяв пистолет он подошел к Саше, развязал ему руки, вложил пистолет, и громко крикнул на русском:
- Стреляй!
Саша ничего не чувствовал. Он лишь видел испуганные, округлившиеся глаза прапорщика. Он, зажав рукой, рану , испуганно смотрел на пистолет в руках Саши.
- Стреляй, крикнул Вацлав.
Саша вздрогнул, и выронил из руки пистолет.
-Я ему голову отрежу, взревел от злости, пьяный Франтишек. Дайте мне нож, вытянул он руку. Дайте! Ну! Я разорву его!
- Подожди, схватил товарища за руку Збигнев. Все еще впереди. Мы сделаем то, что хотим. Пойдем выпьем, предложил Збигнев.
- С удовольствием, икнул Франтишек. Сволочи красные! Сплюнув, громко сказал он.
- Именно, промолвил Вацлав, подобрал пистолет, и резко ударил рукояткой, Сашу, по голове. Так будет красивее, да? произнес он, усмехаясь, глядя на серое лицо прапорщика. Запомни гад, патриоты не забывают обид, и мстят оккупантам, понял, глядя на прапорщика, сказал Вацлав. Мы вас всех зароем в землю, если не уйдете. Вы очень будете жалеть, и просить о скорой смерти, но ее вам не получить. Мы вас терпели, теперь ваша очередь, оккупанты! Мычишь ? наверно жить хочешь? А мне все равно, понял? Мы тебя убьем. А вот этот, второй, указал он пальцем на Сашу, будет твоим палачем. Марать об тебя руки не хочется, скривился Вацлав, глядя на мокрые "галифе" прапорщика. Ты еще "в штаны наложишь", зачем мне такая грязь? И товарищам, не нужна, о свинью мараться. Ты полежи в своем дерьме, а мы пока приготовим тебе смерть, улыбнулся Вацлав. Ты не возражаешь? Прапорщик отполз назад, уткнулся спиной в стену, и замер, глядя на Вацлава.
- Мне налейте, крикнул Вацлав. Надо же усопших помянуть, злобно рассмеялся он. А то не по традициям их, добавил он, посмотрев на прапорщика.
- Иди, крикнул Збигнев.
- Мы ждем, заплетающимся языком, произнес Франтишек, глядя на стакан, в своей руке. - Тебе не надо, отобрал стакан Збигнев.
Франтишек не возражал. Молча отдал свой стакан, и сел на верстак. Подошел Вацлав. Подняв стакан, он выпил, зажевал кусочком хлеба, посмотрел на Збигнева, и сказал: - Грузи их в автобус.
- Зачем, удивился Збигнев.
- Отвезем их в лес, около станции, и там закопаем, задумчиво сказал Вацлав. Двумя оккупантами меньше, правильно? посмотрел он на приятелей.
- Самая мучительная смерть, пьяно усмехнулся Франтишек. Когда дышать нечем, и жить еще хочется, вдруг рассмеялся он. Лучше не придумать!
- Постойте, шмыгнул носом Збигнев. А как тогда оккупанты узнают, что это наша месть? Если эти исчезнут, и их не найдут, их просто забудут, я же знаю, этих русских. Мы ведь не ради убийства? Правильно? посмотрел он вопросительно на Вацлава.
- Я придумал, усмехнулся Франтишек. а давайте, сколотим крест их, православный, на него наденем мундир оккупанта, в карман положим его документы, и установим его, рядом с железнодорожной веткой, что бы машинисты издалека видели, а? Самого, закопаем рядом, в лесу, вместе со вторым. Как вам, такое предложение?
- Или виселицу сколтим, задумчиво сказал Вацлав, и поставим им на дороге, ведущей в городок.
- А мне нравятся, оба варианта, усмехнулся Збигнев. Я могу сколотить и виселицу, и крест. Время есть, лес тоже, к рассвету управлюсь, спокойно сказал Збигнев.
- Хватит одной виселицы, промолвил Вацлав, отломив кусок хлеба. Поставим им на дороге. Франтишек, ты свяжи второго, кивнул он на Сашу. А то сбежать может.
- Сделаю, кивнул Франтишек.
- Ты до трех часов успеешь? спросил Вацлав
- Если начать просто сейчас, и не строгать дерево, успею, пожал плечами Збигнев.
- Тогда начинай, кивнул Вацлав.
- Надо Лешека пригласить. Мы в его доме, он хозяин. Правильно?
- Конечно, ответил Вацлав, подкуривая сигарету.
- И доски его, я во дворе видел, под крышей, сказал Збигнев. Пойду, спрошу .
- Иди, кивнул Вацлав.
Франтишек, связав Сашу, присел на корточки рядом с прапорщиком, и глядя ему в глаза, тихо говорил:
- Ты думаешь сильный ты? Да? Убить меня хочешь. А ты зачем ко мне в дом пришел? Молчишь. Сказать тебе нечего, слов нет. Ты сюда пришел что бы народ наш оскорблять? Или ты думаешь, что мы рабы, и будем лизать ваши сапоги, умоляя о жизни нищенской? Ошибаешся русский, очень...
- Франтишек, брось его, махнул рукой Вацлав. Он все равно тебя не понимает. Зачем? Вывезем в лес, закопаем. Смерть оккупантам, усмехнулся Вацлав. Ты уже, сделал больше, чем все защитники Польши. Они только слова говорят, на кухне, а ты, оккупанта, убьешь, разница огромная.
- Да, согласился Франтишек, кивнув головой. Ты прав, разница есть. Если каждый, убьет по одному оккупанту, наша земля вздохнет с облегчением, правда?
- Правда, откликнулся Вацлав. Ты пока отдохни, время есть, а я их посторожу, предложил Вацлав.
- Да, я иду спать, устал, опустив голову, сказал Франтишек.
- Помоги мне, снять с него форму, сказал Вацлав.
- Еще чего, сам разденется, не король.
- Правда, чего это я, усмехнулся Вацлав. Наверно пьяный, промолвил он устало.
- Все мы такие, сказал Франтишек.
- Да, задумчиво произнес Вацлав. Ты иди, я посторожу их.
- Хорошо, кивнул Франтишек.
- Збигнев все сделает, как обещал, он человек слова, прошептал Вацлав, сев на деревянную лавку. Человек слова...
Прапорщик Маркин, лежал на спине с закрытыми глазами, а рядом с ним, свернувшись, без сознания, лежал Саша. Маркин иногда открывал глаза, смотрел в потолок, а по щеке, текли слезы. Он вздрагивал, тяжело дышал, после успокаивался, и снова закрывал глаза...
Два автомобиля ВМW, черного цвета, быстро ехали по дороге из Щецина. В одном из них , сидел черноволосый мужчина, в дорогом костюме и внимательно рассматривал часы "ролекс". Поднеся часы к глазам, он увидел надпись, еле видную на крышке с внутренней стороны. Тяжело вздохнув, он посмотрел на сидящего рядом, коренастого парня, и тихо произнес, на сербском:- Эти часы, были у него?
- Да, ответил парень. Мы нашли его у проститутки, в портовом районе.
- Кто он?
- Безработный, покачал головой парень. Пытался сопротивляться, но, Лека его вырубил быстрее. Машины свернули на проселочную дорогу, и остановились через несколько километров, на лесной поляне.
- Мы никогда не ошибаемся, да Вацлав, усмехался Франтишек, глядя на прапорщика Маркина. Приедем в лес, и там вас закопаем, рассмеялся он. Он сидел, и смотрел на лежащих у его ног, русских.
Автобус подпрыгивал на ухабах. За рулем сидел Вацлав. Все были пьяны. В салоне, еле поместившись, стояла самодельная виселица, с петлей. На полу связанные, спиной друг к другу, лежали прапорщик Маркин и Саша Карно. На заднем сиденье спал уставший Збигнев, что мастерил всю ночь "эшафот". Он тяжело храпел, закинув голову назад.
- Франтишек, ты помнишь то место, куда мы приезжали? Я почему то теряюсь, плохо соображая, заплетающимся языком, громко сказал Вацлав.
- Я помню, кивнул Франтишек, привстав с сиденья. Посмотрев в окно, он громко крикнул,:- Теперь надо ехать прямо, понял? А как увидишь поворот на право, сворачивай, нам туда. Понял? - Да, крикнул в ответ Вацлав.
За окном рассвет, тихонько поднимал к небу тень... Автобус подъехал к повороту с трассы, скатился вниз на проселок, и, петляя между песчаных кочек, медленно поехал в сторону соснового бора.
- Такой невеселый оккупант, смеялся радостно Франтишек, глядя на мрачное лицо прапорщика Маркина. Наверно сказать, что то хочешь? Да? Франтишек потянулся рукой, и вытащил кляп изо рта Маркина. Глубоко вдохнув, Маркин на глазах изменился в лице, и громко сказал:- Вы что творите козлы польские! Вам всем "вышка"! Найдут и расстреляют, громко кричал Маркин. На нерве, взведенный, будто курок, он с ненавистью смотрел на пьяное лицо Франтишека, и говорил, не останавливаясь, морщась от боли.
-Ты знаешь, пьяная скотина, сколько тебе отмерят, за советского военного? Ты же на коленях суд умолять будешь, что бы помиловали, скостили... Что ты лыбишся тварь! Думаешь, герои, мельком взглянув на виселицу, сказал Маркин. Поймали меня, что бы казнь показательную устроить? Так, да? Да вы сами себе могилу вырыли, пи...сы! Бойтесь козлы!, свирепел Маркин. Если жив, останусь, танками ваш долбанный хутор раздавлю, вместе с вашими свиньями, и семьями! Вашу ..... грязно выругался Маркин.
Франтишек услыхав ругательство, а это он понимал, сильно ударил кулаком, прапорщика в лицо, и ухмыльнувшись сказал:- Русская свинья.
- Пи.....с, сплюнул кровь Маркин.
- Я тебе лично, язык отрежу, улыбнулся пьяный Франтишек. Приедем, и отрежу
- Эй, ты кто, громко спросил Маркин, дернув связанными руками
В ответ раздалось мычание. Саша изо всех сил пытался освободится от кляпа во рту.
- Кто это, обращаясь к Франтишеку, спросил прапорщик.
- А , я понял, хочешь узнать кто второй? усмехнулся Франтишек. Скажу тебе "свинья", скажу. Это твой брат, тоже русский, но не такой как ты. Мне немного жаль его, но ничего не поделаешь, вы оба "русские свиньи", улыбнулся Франтишек, глядя на удивленное лицо Маркина. - Русский что ли? прошептал Маркин. Эй, браток, отзовись, ты русский? громко произнес Маркин.
- О, я забыл открыть ему рот, издевательски ухмыльнулся Франтишек, потянулся, и вытащил кляп.
Саша вдохнул , и громко сказал:
- Я русский.
- Срочник что ли? спросил Маркин. Где они тебя подловили?
- Я не солдат, громко ответил Саша. Курсант.
- Ни хера себе, тихо произнес прапорщик. А как ты у них оказался?
- Долгая история, ответил Саша.
Машина покачивалась , пьяный Вацлав, вглядывался вперед
- Мы правильно едем? крикнул он.
- Да, ответил громко Франтишек. Еще немного, проедем узкое место, а там полянка.
- Хорошо, кивнул Вацлав
- Осталось совсем немного, посмотрел на прапорщика Франтишек. Ты будешь удивлен, какое место, тебе приготовлено.
- Чего ты "лыбишся козел", зло посмотрел на поляка Маркин.
- Ты мне надоел, сказал Франтишек, и ударил Маркина ногой в голову.
Кровь брызнула на пол, из разбитой брови. Маркин, прижав голову к груди, тяжело задышал, хватая ртом воздух.
-Сука, прохрипел он, выплевывая кровь.
- Молчи, ты мне действуешь на нервы, усмехнулся Франтишек.
- Здесь ? раздался недовольный голос Вацлава.
Франтишек посмотрел в окно, и ответил:
- Сворачивай направо, приехали.
Автобус подпрыгнул на ухабе, и выкатился на узкий просвет, между соснами.
- Правильно? уточнил Вацлав, заглушив мотор.
- Да, кивнул Франтишек. Вон там, у высокой сосны, указывая пальцем, сказал он, есть яма, сам проверял.
- Что копал? удивился Вацлав.
- Нет, усмехнулся Франтишек. Это сделал кто то другой.
- Понятно, ответил Вацлав. Эй, Збигнев, просыпайся, громко сказал Вацлав. Надоел своим храпом, всех зверей распугаешь.
- Что? вздрогнул Збигнев, открыл глаза, и посмотрел в окно. Где это мы?
- На месте, дружище, сказал Франтишек. Выходим.
Поднявшись, он открыл дверь, переступил через связанных, и спрыгнул на траву
- Тихо, потянувшись телом, сказал он. Хорошо в лесу, да?- обернувшись, спросил он, посмотрев на Вацлава.
- Хорошо. Вытаскивайте этих "свиней
- Збигнев, вытолкни их, крикнул Франтишек.
- Сейчас, недовольно ответил здоровяк, выбираясь с заднего сиденья. Один, мощный толчек ногой, и двое связанных, скатились на землю.
- У тебя сила, как у медведя, усмехнулся Франтишек. Идемте, я покажу вам могилку, для "русских оккупантов", рассмеялся Франтишек.
Маркин поморщился от боли, и тихо произнес:
- Парень, если развяжут руки, беги, понял, тихо сказал Маркин. Что есть сил беги, не останавливайся. Ты слышишь меня? переспросил прапорщик. Слышишь?
- Да, слышу, прошептал Саша.
- Меня может побоятся убивать, все таки... запнулся на секунду Маркин. Хотя, продолжил он, если палец отрубили, могут. А тебе бежать надо, по голосу слышу, молодой ты, правильно? Сколько тебе лет?
- Двадцать исполнится, прошептал Саша.
- Пацан совсем, тихо произнес Маркин. ты не геройствуй, сразу беги. Руки, ноги, целы? В порядке?
- Вроде да, ответил Саша. Только тело все затекло, и голова сильно болит.
- Ерунда, поболит, перестанет. Как выберешся, сразу в комендатуру, они их быстро найдут, пожалеют еще, суки, сплюнул Маркин, перед собой.
- Угу, кивнул здоровяк. Присев на корточки, он разрезал веревки ножом, и оттолкнул тело Маркина в сторону, от Саши. -Ползи, буркнул он, толкнув прапорщика в спину.
Маркин с трудом, перевернулся на спину, подтянул затекшие руки к животу, ощупывая рану.
- Ты ближе подойди, сука, крикнул Маркин. Повернувшись, он с трудом поднялся на ноги, посмотрел на Вацлава с пистолетом в руке, и шагнув вперед громко крикнул
:- Беги!
Саша вздрогнул, и рванулся броском вперед. Сухо прозвучал выстрел.
Коренастый парень первым вышел из машины, и говоря на албанском, стал раздавать команды остальным. Открылись багажники, и оттуда, одного за другим, достали троих перепуганных мужчин. Избитые, лица в синяках, и кровоподтеках. Один из них, был так сильно побит, что не сразу, можно было определить, где рот, у этого опухшего лица. Это были Петр, Богдан, и Артур. У кромки деревьев, среди сосен, была выкопана большая, глубокая яма. Трех мужчин, отвели к ней, и поставили на колени, у края .
- Это ошибка, лепетал Богдан, глядя на мужчину в костюме. Я не знаю вас, вы наверно что то перепутали.
- Который, спросил мужчина, обращаясь к парню.
Вот этот, указал он пальцем на Петра.
Мужчина подошел к Петру, присмотрелся, и негромко произнес, на польском:
- Значит это ты убил Драго?
Взглянув исподлобья на мужчину, щелками распухщих глазниц Петр, усмехнулся, и сплюнул кровавым сгустком.
- Он был один?
- Они все там были. А убивал этот. Они нам все рассказали.
- Где деньги, склонившись, громко спросил мужчина,на польском, обращаясь к Артуру.
- Мы все потратили, прошептал он, разбитыми губами.
- На что, можно потратить миллион, в этой стране, усмехнулся мужчина, глядя на Артура. - Говори, идиот, громко сказал парень.
- Мы купили дома на побережье, а остальное, вдруг запнулся Артур.
- У нас украли деньги, взвизгнул Богдан, рванувшись всем телом вперед.
- Стой, крикнул на албанском, крепкий мужчина, схватив за руку Богдана. Назад! Оттащив Богдана, он пнул его ногой, и отошел в сторону.
- Где деньги, злился мужчина, глядя на троицу. Где?
- Они были в тайнике, моего дома, прошептал Артур. Когда я полез проверить их, там ничего не было.
- И куда они делись? спросил мужчина.
- Не знаю, склонив голову, прошептал Артур.
- Ты узнал где деньги, спросил на сербском мужчина, обращаясь к коренастому парню.
- Да Горан, мы узнали, кивнул парень.
- Не тяни, Александр, пристально глядя на парня, сказал Горан.
- Деньги украл тот, кто убил Драго, указал он пальцем на Петра. Мы нашли их. Они хранятся у его подруги. Правда она, даже не знает, что там деньги.
- Сколько, нетерпеливо спросил Горан.
- Они потратили пятьдесят тысяч, ответил Александр.
- Что? удивился Горан, взглянув на троицу.
- Я послал туда Юсуфа, спокойно сказал Александр, рассматривая трех мужчин. Сегодня он привезет деньги вам.
- Хорошо, вздохнул Горан. Тогда поехали.
- А с этими что? спросил Александр.
- Зря что ли яму копали, усмехнулся Горан. Пусть "шиптари" выполняют свою работу. Я плачу им за убийство, вот пусть и убивают, негромко произнес Горан.
- Хорошо, кивнул Александр.
- Я подожду в машине, сказал Горан, направляясь к автомобилю.
- Убейте их, сказал на албанском Александр, обращаясь к старшему.
Глухой выстрел, будто молния, ударил по тихому лесу. Эхо пробежало по верхушкам деревьев, отдаляясь.
- Что это? обернулся Горан, посмотрев на Александра.
- Не знаю, покачал головой Александр.
Старший из албацев, что то сказал своим парням, и те, быстрым шагом, пошли в направлении, откуда прозвучал выстрел.
- Все узнаем, спокойно сказал Александр, обращаясь к Горану.
- Хорошо, кивнул тот в ответ, и сел в автомобиль.
Саша бежал быстро, насколько хватало сил. Не оборачиваясь, перепрыгивая через ветки, продираясь в кустах. По лицу катились ручейки пота, застилая глаза. " Как же прапорщик? Неужели убили? Добежать до комендатуры, он просил сообщить. За что они убили? Потому что русские? Быстрее Саша, надо бежать..." Сильный удар сверху, свалил его на землю. Саша упал лицом в сосновые иголки, и закрыл глаза. Открыв их через несколько секунд, он увидел носок коричневого ботинка, и услышал непонятный язык. Потом ботинки исчезли, раздался треск, будто ломали сухие ветки, и наступила тишина. Саша осторожно приподнялся, сел на колени, поднял голову, и столкнулся с черными глазами незнакомца. Он смотрел на Сашу, и улыбался. "Кто это? Такого человека я не видел. Может, он был в лесу? Значит догнали, сволочи."
- Лека, что ты на него смотришь? Думаешь везунчик?
- Я вспоминаю себя Безим, усмехнулся Лека. Когда то меня спас Рамиз, от итальянцев, и с того времени, я благодарен ему.
Саша обернулся, и увидел второго, крепкого парня в джинсовой куртке. Он "шарил" по карманам здоровенного поляка, неподающего признаков жизни. Саша не понимал язык, на котором говорили незнакомцы, но одно он понял сразу, они не убьют его. " Все равно кто они, подумал Саша. Если спасли, тогда хорошо. А где же товарищ прапорщик? А поляки? Этот пьяный, который был с нами, и Вацлав, так кажеться его зовут. Где они?"
- Как думаешь, кто он? спросил Безим, прислушиваясь к звукам в лесу.
- Не знаю, пожал плечами Лека. Может должник? Нет, не похож, поправил себя Лека. Его хотели убить, а он спасался. Лека внимательно рассматривал Сашу, несколько секунд. Задержал взгляд на его руках. Нет, покачал он головой, я не знаю кто он.
- Погоди, поднял руку Безим.
- Кто то идет, шепотом спросил Лека.
- Ты догадлив, кивнул Безим. Прячемся.
Лека подмигнул Саше, отошел в сторону, и спрятался за стволом сосны. Саша сидя на коленях, повернулся и увидел между деревьев, двух своих мучителей. Один из них был с пистолетом. Они тоже, заметили его, и прибавили шаг. "Не понимаю, что со мной, вертелось в голове Саши. Хочу подняться, нет сил, хочу бежать, ноги будто отнялись. Я сижу , и спокойно смотрю на своих мучителей. Надо бежать! " Саша попытался встать, опираясь рукой на ветку, но не смог, силы, будто покинули его тело. Мозг работал, глаза видели, мертвым оставалось тело, скованное страхом. Выпучив глаза, он смотрел на приближающихся мучителей.
- Смотри, указывая рукой, на тело Збигнева, громко сказал Франтишек. Это Збигнев! Смотри, он не шевелится, нервничал Франтишек. Он что, убил его?
- Не может быть, прошептал Вацлав, оглядываясь по сторонам.
Франтишек подбежал к телу, встал на колено, осмотрел раны на груди, и обернувшись к Вацлаву, громко сказал:- Его застрелили!
- Что? удивленно спросил Вацлав. Ты в своем уме?
- Иди сам посмотри, громко сказал Франтишек, взглянув на Сашу. Ты его убил? ткнул пальцем Франтишек. Теперь тебе не жить, "русская свинья"! Франтишек поднялся, вытащил из кармана раскладной нож, сверкнуло лезвие. Вацлав подошел к трупу Збигнева, посмотрел удивленно, и вскинув пистолет, стал осматриваться по сторонам.
- Франтишек, здесь кто то есть, кожей чувствую, негромко сказал Вацлав. Не мог этот "сопляк" убить Збигнева. У него оружия нет. А здесь стреляли, и не раз, понимаешь.
- Я плевать хотел на всех, злился Франтишек. Он ответит за смерть Збигнева.
- Стой на месте, громко приказал Вацлав.
Саша смотрел на них, и не двигался. Какое то тупое безразличие, ко всему окружающему, накрыло его. Он почему то был уверен, что этих двоих убьют, а он не умрет. Вспоминал сон, давнишний, в котором неизвестные люди, спасли его после кораблекрушения, на необитаемом острове. "Наверно так бывает только во сне, подумал Саша. Страх покидал его тело, он почувствовал это, пошевелив рукой." Глаза не моргая, смотрели на двух растерявшихся, озлобленных людей. Вот они есть, а вот их нет... "Как быстро все, подумал Саша. Наверно секунды, и нет их..." Пули впивались рядом, плечо, грудь, живот... Франтишек свалился как подкошенный, с зажатым в руке ножом. Второй, успел выстрелить, и сразу, выронив пистолет, стал отчаянно трясти рукой, присев на колено. Вот он дернул плечом, и упал на бок, скривившись от боли. Саша смотрел, сидел не шелохнувшись, и смотрел... Появились двое незнакомцев. Они передвигались быстро, и четко. "Их пистолеты необычны, подумал Саша. Какие то длинные, и рукоятки тоже... Кто они? Надо бежать, почему я сижу?" Саша встал, легко и просто. В этот момент, на него посмотрел тот самый, черноглазый, он улыбнулся ему. " А куда мне бежать? спросил себя Саша. Некуда мне идти. Если спасли меня, значит так надо. Остаюсь."
- Слушай Лека, я поведу этого, подстреленного, а ты везунчика, договорились?
- Идет. Только ты свяжи его, глядя на Вацлава, убрал пистолет в кобуру Лека. Ноги целые, может побежать.
- Я ему руку прострелил, и плечо, так что, далеко не убежит.
Вацлав прислушался к разговору незнакомцев, и спросил:- Кто вы такие?
- Чего он сказал , усмехнулся Лека.
-Я не понимаю, улыбнулся в ответ Безим. Иди вперед обезьяна, сильно толкнул его в спину Безим.
Вацлав морщась от боли, прижав рукой прострелянное плечо, неуверенно, пошатываясь, пошел вперед. Лека, посмотрел на Вацлава, обернулся, взглянул на Сашу, улыбнулся, и сказал:
- Пойдем везунчик. Не бойся, ты будешь жить долго, это Лека тебе говорит, усмехнулся он, махнув рукой. Пойдем.
Саша не зная почему, пошел следом за этим улыбчивым незнакомцем.
Когда они вышли на поляну, в рассветной тишине, было слышно как поют птицы. Саша поднял голову, посмотрел на верхушки сосен, и улыбнулся. " Наступил новый день, я живой, подумал он. А вчера, надежды не было, только капелька, совсем кроха..." На поляне стояли автомобили, рядом курили несколько мужчин. Увидев вышедших из леса, один из них крикнул, махнув рукой.
На них, внимательно смотрел молодой мужчина, в костюме. Александр не совсем понимал, что произошло. Он видел наемников, и двух незнакомцев. " Кто они? подумал он. Зачем они нам?" Докурив сигарету, он выбросил окурок в сторону, и громко спросил:
- Кто это?
- Сейчас все расскажу, отозвался Лека.
- У нас мало времени, недовольно сказал Александр. Зачем привели их?
- Так получилось, усмехнулся Лека. Я сам не понимаю, пожал он плечами.
- Ну тогда избавьтесь от них, посмотрев на раненного Вацлава, сказал недовольно Александр. За это вам не платят.
- Все верно, кивнул Лека.
- Ты зачем их привел, подошел к нему, худощавый мужчина в пиджаке. Лека, я сказал вам проверить, кто стрелял, а пленные нам не нужны, ты меня слышишь? За них никто не заплатит, недовольно сказал мужчина.
- Рамиз, извини, так случилось, сказал Лека, взглянув на Сашу. Вот этот парнишка, убегал. А вот тот, которого подстрелил Безим, хотел его убить. Не знаю почему, я вспомнил Милан, как ты спас меня, посмотрев в глаза Рамизу, сказал Лека. Тогда я тоже, искал помощи, добавил он устало. Помнишь?
- Помню, кивнул Рамиз. Но ты даже не знаешь, кто он?
- А какая разница, спросил Лека. Он просто человек. Я по глазам вижу, у него ничего нет, он ветер.
- Вор? прищурился Рамиз, посмотрев на Сашу.
- Не знаю, пожал плечами Лека. Но оружие в руках не держал, точно тебе говорю.
- Я не знаю, что ты будешь с ним делать, задумчиво сказал Рамиз. Безим, убей этого, указал он пальцем на Вацлава.
- Как скажешь, спокойно ответил Безим, направил ствол пистолета в голову Вацлава, и нажал курок.
Саша дернулся, услышав глухой звук. Повернув голову он увидел ботинки, торчащие из ямки. Безим убрал пистолет за пояс, и пошел к машине.
- Он мусульманин?
- Я не знаю, наверно нет, ответил Лека.
- Зачем тебе? Ты не знаешь его язык, он твой, как ты будешь говорить с ним?
- Позволь я довезу его до города, а дальше, пусть сам.
- Поехали, крикнул безим, садясь в машину. Пора.
Рамиз обернулся, махнул рукой.
- Хорошо, довезешь до города, и все.
- Спасибо Рамиз.
Первый автомобиль, уже выезжал на лесную дорогу.
- Поехали, быстрее, сказал Рамиз, направляясь быстрым шагом, к автомобилю.
Лека обернулся, подбежал к Саше, схватил его за плечо, и толкнув вперед весело сказал:
- Тебе повезло! Я довезу тебя в город. Иди быстрей.
Саша подбежал к машине, и следом за Лекой, сел на заднее сиденье. Автомобиль резко тронулся с места. Безим усмехнулся, посмотрев на удивленное выражение лица Саши.
- Послушай Лека, этот парень наверно никогда не видел таких машин.
- Да, взглянув на Сашу, ответил Лека.
- Ты знаешь как его зовут? спросил Безим.
- Зачем вам это, вмешался в разговор Рамиз, сидящий впереди. Один добреньким стал, другой познакомится хочет, что с вами?
- Нормально Рамиз, улыбнулся Безим. Я неудачно пошутил.
- Я с Илиром, выполнил за вас работу, мы убили тех троих. А вы, в это время, гуляли по лесу, и собирали всякий хлам. Как делить деньги, братья?
- Что тут скажешь, промолвил Лека. Получать деньги, за невыполненную работу, стыдно. Мне не надо, добавил он, взглянув на Безима.
- Мне тоже, кивнул Безим.
- Ладно вам, получите часть, но не всю. Вот Илир, крутит руль, и молчит. Делает то, за что платят, и не ищет...
- Извини Рамиз, громко сказал Лека. Я виноват.
- Не стоит, махнул рукой Рамиз. У нас есть другие дела.
- Далеко? спросил Безим, задумчиво.
- Узнаешь, кратко ответил Рамиз.
Лека посмотрел на Сашу, и улыбнулся.
- Ты самый везучий парнишка в мире, тихо сказал он.
- Лека, хватит болтать, сказал Рамиз, протянув в проем между сиденьями сверток. Здесь еда, бутерброды сделала Роза.
- Роза, удивился Безим. А где она? спросил он, взяв сверток.
- Она приехала в Варшаву, и поселилась у дяди.
- Лека, ты слышал, улыбнулся Безим, толкнув друга локтем.
- Слышал, ответил Лека, улыбнувшись.
- И не думайте, рассмеялся Рамиз. Я все ваши мысли вижу. В гости не пойдете, да вас и дядя не пустит.
- Это почему, улыбался Безим, достав бутерброд.
- Потому что дядя ее, Рамиз, рассмеялся Лека.
- Ну да, с таким дядей нестрашно.
- Эй, потише, сказал Рамиз, шутливо.
- Мы только кушаем, усмехнулся Безим, передав бутерброд Леке.
Лека взял бутерброд, и сунул его в руку Саше.
- Ешь везунчик, ты голодный, по глазам вижу, промолвил Лека. Есть еще один, спросил он у Безима.
- Угу, кивнул Безим, протянув сверток
- Покушаем.
- Ненавижу эту страну, тихо сказал Безим, глядя в окно. Холодно, сыро, женщины развратные, как здесь жить, нормальному человеку. Домой хочу, вздохнул он.
- Скоро вернемся, тихо промолвил Лека.
Солнце ярко осветило землю, вынырнув из за туч.Негромко играла музыка , Саша сидел с бутербродом в руке, и смотрел в окно. Рядом с ним, на заднем сиденье, спали Лека и Безим. " Мощная машина, подумал Саша, ощущая как быстро ускоряется автомобиль на дороге. Краем глаза, увидел на руле эмблему ВМW. Надо же, кто мне поверит? Я еду в такой машине, на кожанном сиденьи, музыка... Здесь даже запах другой, не такой как в "Жигули", однозначно. Интересно, куда мы едем? Эти люди ничего не боятся. Они открыто носят оружие, не прячутся. Может они из милиции? Нет, они говорят на другом языке, не польском, это точно. Илза, зачем ты меня предала, ласковая обманщица. Отдала меня, что бы убили? Что ответишь ты, на мой вопрос. Спасла, потом предала, как низко ты пала, в своей жизни. Не знаю тебя, лишь только то, что на виду, знакомо мне. Внутри тебя наверно много страсти, и всяких тайн, а хуже всех твоя обыденная поза,- хорошо лишь мне, что у других, плевать. Илза, ты наверно хороший человек, может я не знаю. Что я наделал? Зачем бежал? Испугался? Да, наверно. Теперь я никто, меня везут незнакомые люди, куда неизвестно. Я не понимаю их язык. Что мне делать? Куда идти? Глупо как то получилось. Наверно надо найти посольство СССР, придти туда и честно обо всем рассказать. Они вернут меня домой, и все закончится, как страшный сон, размышлял Саша. Разве так я хотел жить? Запутался совсем,будто не со мной это. А вдруг, этот улыбчивый незнакомец, убьет меня? Тогда зачем он повез с собой? Надо что то делать. Как остановимся, сбегу, главное быстро выскочить, что бы не догнали. А что потом? спросил себя Саша. Не знаю, спать хочется, устал, будь что будет, подумал он, закрыв глаза. Все равно, лишь бы быстрее..."
Он заснул сразу, усталость словно камень, навалилась на него. Снился человек важный, в дорогом костюме. Он внимательно смотрел на Сашу, а после, протянул в руке яблоко. Улыбка его была искренней, открытой. Потом он оказался в красивом доме. Увидел девушку, смуглую от загара. Она звонко смеялась, сидя на краю фонтана. Саша видел огромный сад, с диковенными деревьями, больших лохматых собак, виноград... Он видел других, а себя, нет. Такое голубое небо, пронзительное, подумал Саша, глядя на одинокое облачко. Вдруг пошел дождь, и крупные капли, падая на его лицо, превращались в кровь. Стало невыносимо душно, он задыхался. Саша глубоко дышал, широко открыв рот, но это не помогало ему. Что то вязкое полилось у него изо рта. Он с ужасом, потрогал рукой свои губы, и закричал...
- Эй, ты что? тряхнув за плечо Сашу, спросил Лека. Ты здоров?
Саша открыл глаза, и тихо сказал:
- Я живой.
- Не понимаю тебя, сказал Лека. Ты подбородок вытри, и рубашку, у тебя там слюни.- На, протянул он платок.
- Спасибо, прошептал Саша, взяв платок.
- Мы подъезжаем к городу, посмотрев вперед , сказал Лека. Дальше ты сам. Слушай, не могу понять, на каком языке ты говоришь? глядя на Сашу, спросил Лека. Очень похож на болгарский. Ты болгарин? София?
- Русский, шепотом произнес Саша.
- Не понимаю. Ты русин?
- Я русский, повторил Саша.
- Не понимаю, покачал головой Лека. А какие языки ты знаешь? Я например, немного знаю итальянский, сербский, хорватский, конечно свой родной албанский. А ты какие знаешь?
- Я не понимаю, пожал плечами Саша.
- Хорошо, кивнул Лека. Просто живи.
- Да, кивнул Саша.
- Так бывает, промолвил Лека.
За окном показались окраины города." Красивые дома, подумал Саша, рассматривая черепичные крыши, акуратных домиков. Интересно, где мы?" Машины въехали на теннистую улочку, и сразу свернув направо, подъехали к воротам особняка.
- Приехали, посмотрев на Сашу, слегка улыбнулся Лека. Больше тебе ничем помочь не могу. Дальше сам.
Саша посмотрел в окно, кивнул и открыл дверь.
- Удачи тебе парнишка, хлопнул его по плечу Лека.
Саша обернулся, и сказал:
- Спасибо.
- Иди, махнул рукой Лека.
Саша пошел по улице, не оглядываясь. Дойдя до конца, он обернулся, машин на улице не было. Только сейчас, он обратил внимания на бутерброд, зажатый в руке. Съев бутерброд, оглянулся по сторонам. Вокруг проходили люди, проезжали машины, ему хотелось пить. " Что я могу, спрашивал он себя. У меня нет денег, некуда идти, нет документов, хочется пить, нет крыши над головой. Куда мне? Где я? В каком городе? Что делать? размышлял Саша, сидя на лавке, рядом с магазином. Может пойти в милицию? Правильно, пойду и сдамся, в милицию. Они передадут меня в посольство, а те, вернут домой. Там конечно в тюрьму посадят, но, все таки дома. Еще бы знать где эта милиция, почесав затылок, подумал Саша. Может до нее, километров десять, в другой конец города. Пить хочется, и в туалет "по маленькому". Недолго думая, он зашел за дерево и справил нужду. Застегнув джинсы, заметил удивленное лицо пожилой женщины, рассматривающей его из окна, соседнего дома. " Ну чего вытаращилась, старая калоша, делать больше нечего, усмехнулся Саша, и пошел в магазин."
Внутри было чисто, и красиво. Витрины сияли, Саша смотрел на бутылки, и не понимал что в них. Он остановился возле холодильника заставленного бутылками с водой. "Самый быстрый, и бесплатный метод, попасть в милицию, что нибудь украсть, подумал он. И самому искать не надо, быстро приедут и заберут, никаких мучений. А по другому, я наверно до ночи "блукать" буду, если не дольше. Значит так и поступим." Саша уверенно взял большую бутылку с водой, и направился к выходу. Проходя мимо кассы, он никого не увидел. "Пусто, надо же, и здесь мне везет. Тогда воды напьюсь, улыбнулся Саша, и толкнув дверь, вышел из магазина." Открыв бутылку, он сделал большой глоток, и услышал за спиной, истошный, женский крик. " А это за мной. Обернувшись, он увидел недовольное, злое лицо, молодой женщины, в желтом переднике. Она орала, на него, держа в руках металлический совок. Надо бежать, подумал Саша. Чем быстрее, тем лучше." Он рванул по улице, "со всех ног". В след ему кричала женщина. А он бежал, прижимая к телу, бутылку с водой. " Не догонишь, хрен тебе, дура чертова, про себя говорил Саша. Сама виновата, надо на месте сидеть, а не шлятся где попало. Мне все равно, пить хочу, мне плевать..." Он не заметил, как рядом с ним поравнялся автомобиль, и открылась задняя дверь
- Эй, везунчик, крикнул Лека.
- А? обернулся на голос Саша.
- Прыгай сюда, качнул головой Лека, указывая рукой на сиденье.
Саша не задумывался, сбавив бег, он заскочил в салон автомобиля, упав на сиденье. Машина резко присела, и рванула вперед. Захлопнулась дверь, и в наступившей тишине, он услышал знакомый голос:
- Тебя нельзя оставлять одного. Ты снова украл? Ты воришка?
Саша выпрямился на сиденье, посмотрел на Леку, и тихо произнес:
- Пить очень хотелось, а денег нет. Идти мне некуда, пожал плечами Саша. Хотел в милицию , что бы арестовали.
Услышав слово милиция, Лека нахмурился, почесал небритый подбородок, и сказал:
- Милиция нам не нужна. У тебя что, нет дома? удивился Лека.
- Кто это? обернувшись, спросил Александр, с переднего сиденья.
- Это тот самый "везунчик" из леса, ответил Лека. Я думал он здешний, а получается нет. Я вообще не могу понять, кто он? Я пробовал говорить с ним, он не понимает.
- Я знаю кто он, усмехнулся Александр. Он русский.
- Кто? изумленно вскинул брови Лека, посмотрев на Сашу.
- Русский, повторил Александр. Ты же русский, громко спросил Александр, обернувшись . - Да, ответил Саша, кивнув.
- Ты понимаешь язык, на котором он говорит? спросил Лека, глядя на Александра.
- Я плохо говорю по-русски, улыбнулся Александр, но все понимаю. Моя бабушка, приехала в Сербию, из России.
- Надо же, хмыкнул Лека. Спроси его, он вор?
- Ты воришка, с сильным акцентом, спросил Александр.
- Нет, замотал головой Саша. Я взял бутылку с водой, потому что хотел пить, а денег у меня нет, понимаете. Мне некуда идти. Я хотел что бы меня арестовала милиция
Вернули домой, добавил грустно Саша.
- Понятно, кивнул улыбнувшись Александр. Ты наверно бегун, да?
- А как вы догадались, удивился Саша.
- Только они, хотят добровольно идти в милицию, рассмеялся Александр
- Что он говорит, улыбнулся Лека, обращаясь к Александру.
- Он наверно беглец, ответил Александр. Думал искать лучшей жизни. Воду он взял, что бы его ловила милиция, и вернула домой. Он никто, пустое место. Его надо высадить недалеко от милиции. Пусть идет.
- Я не согласен, резко ответил Лека, взглянув на Сашу. Не знаю что он расскажет в милиции, он свидетель.
- Ему никто не поверит, усмехнулся Александр. Убей его, и нет проблемы.
- Я не буду, покачал головой Лека.
- Тогда это сделают другие, спокойно произнес Александр. Вам платят за это приличные деньги.
- Послушай Александр, он уже мог умереть, сказал Лека. Но не умер. Пусть живет.
- Пусть, неожиданно согласился Александр.
- Возьмите его к себе, работником в цех, предложил Лека. Пусть работает у вас, за кусок хлеба. Слышишь? И живет там же. Он может сторожить.
- Я бы взял его с собой, но он совсем не знает нашего языка, а так он немой, посмотрев на Сашу, вздохнул Лека.
- Что бы убивать, не нужно быть болтуном, парировал Александр. Ты сам подумай, для чего ему знать язык?
- Правда, повел плечом Лека. Он мусульманин?
- Нет, ответил Александр. Это точно.
- Тогда забирай его в цех, работать, ответил Лека.
- Договорились, кивнул Александр.
- Будешь работать, и жить здесь, посмотрев на Сашу, промолвил Лека. Я не могу тебя взять с собой, ты не мусульманин, извини.
- Он не понимает тебя, сказал Александр.
- Понимает, задумчиво произнес Лека. Я по глазам вижу,- все понимает.
- Хорошо, едем сейчас в цех, сказал Александр, обращаясь к водителю.
- Где вы меня высадите, нерешительно спросил Саша.
- Ты будешь работать у нас, медленно произнес Александр.
- Работать, переспросил Саша. Вы...
- Да, ты же хотел работу, еду, кровать, да?
- Правильно, кивнул Саша. Но у меня нет документов.
- Они не нужны. Мы сделаем тебе другие, потом. Ты согласен?
- Наверно, шмыгнул носом Саша. А что надо делать?
- Там тебе все расскажут, ответил Александр.
Москва. Осень1989 год.
Когда закончится этот неприятный день, я смогу ответить себе на вопрос,- смогу ли я? Каждый раз, задаю его себе, и не находя ответ, поступаю по ощущениям. Они у меня особенные,- нервные! Здесь никто не разговаривает громко. Иногда просто бесит, что люди не кричат. Сильная боль, вдруг сковывает тело, а в голове, словно кино прокручивается. Висит голубое небо, смотришь на него, и думаешь, ты едешь домой, только дыши глубже, тошнит, только дыши, глубоко... Я весь избитый, словно старая боксерская груша. Помятая, потертая, рваная... Бьют, будто кувалдой, и тело стонет. Что захочется увидеть? Лучше всегда темнота, и прохлада. Я не вижу их, стреляю наугад... Кукурузное поле впереди, мешает рассмотреть их... Хочется жить? Нет, уже нет желания, предел наступил. Роман открыл глаза, посмотрел на будильник, и засунув руку под подушку, достал пистолет. Он не раздумывая, сдвинул предохранитель, передернул затвор, и приставил ствол к голове. Палец замер на курке... В тишине , громко тикал будильник. Не так, прошептал Роман, засунув ствол пистолета в рот. Секунды тянулись, лицо его преобразилось, стало откровенно злым, без маски жалости,- "кровавым". Еще несколько мгновений... Роман отвел пистолет в сторону, тяжело вздохнул, и устало произнес вслух:
- Рота подъем.
Рывком, сев на кровати, он потянулся, встал и пошел в ванную. Спустя час, он вышел из дома, сел на остановке, в переполненный автобус, и поехал в военкомат.
Перед военкоматом, толпились "кучки" бритых подростков. Роман не спеша шел по тротуару, издалека разглядывая призывников. Навстречу ему, шли двое ребят, с папками в руках, и оживленно спорили . Поравнявшись с ними, Роман улыбнулся, расслышав слова разговора.
- Я тебе "точняк" говорю, в "десанту", напирал один из них, невысокий, худощавый, брюнет.
- Куда там, махнул рукой второй, блондин, повыше ростом. Они всем так говорят. А потом зашлют в танкисты, куда -ибудь на Север, гусеницы красить. Успокойся.
- Ты чего, дурак что ли? недоумевал брюнет. Мне майор сказал, понял?
- Он тебе еще не такое придумает, лишь бы отцепились, рассмеялся блондин.
"Вот она, еще неизвестная, но такая интересная, дорога,- армия, усмехнулся Роман. Вы даже не знаете, как противно будет большинству из вас, за выброшенные из жизни годы. И ничему вас толком не научат, кроме как ухаживать за собой. Не многим выпадет возможность, научится настоящему воинскому мастерству, не многим, подумал Роман, свернув во двор военкомата." Поднявшись по ступенькам, он вошел в здание, уткнувшись в "дежурку".
- Куда, раздался из-за стекла, бодрый голос, усатого прапорщика.
- В учетный, спокойно ответил Роман.
- Документы
- Пожалуйста, просунул Роман в окошечко, свой военный билет.
Прапорщик полистал "красную книжицу", кашлянул, посмотрел на Романа, и уважительно произнес:-
-Афганец".
- Угу, кивнул Роман.
- Проходи, протянул он военный билет. Знаешь куда?
- Знаю, ответил Роман.
"Все тот же коридор, те же стены обитые деревом, те же люди мелькают, глядя по сторонам думал Роман, не спеша направляясь к знакомым дверям. Здесь всем весело, приятно и мило, усмехнулся Роман. Они все, эти "лощенные лица", надутые индюки, бравируют тем, что выполняют ответственные задания перед страной,- призывают молодых, на убой! Придурки, скоты, как вы можете ходить, дышать, кушать... Вы самый ненужный контингент на земле. Без вас жизнь, станет лучше, я знаю. Если некому сделать, то пусть буду я, мне все равно, я уже умер. Роман подошел к знакомой двери, огляделся по сторонам, и вошел, без стука. За столом, сидел тот самый, майор с одутловатым лицом. Он поднял голову, взглянул на Романа, и недовольно буркнул:- Стучать надо.
- Мне нет, сдерживая в себе злость, как можно спокойнее, произнес Роман.
- Вы кто такой, повысил голос майор, внимательно посмотрев на Романа.
- Твоя совесть.
- Что? побагровел от злости майор. Вы что себе позволяете?
- Пришел посмотреть на тебя, упырь, спокойно произнес Роман.
- Ты кто такой, поднялся майор. Фамилия? рявкнул он.
- Пропавший без вести, ответил Роман, повернулся и вышел из кабинета.
- Стоять, раздался недовольный оклик майора, за дверью.
Роман быстро прошел по коридору, свернул в тамбур, прошел дежурку, полную бритых призывников, и вышел на улицу. " Теперь ты не уйдешь. Долго ждал тебя, очень. Адрес твой знаю, не уйдешь, за все ответишь, сволочь, думал Роман. Я не буду ходить вокруг, я знаю чего хочу. Дыхание участилось, руки подрагивали, он почти задыхался от злости, нахлынувшей на него внезапно. Пусть не все высказал, не сразу, побоялся, говорил себе Роман, струсил. Ничего, так бывает. Еще успею, сегодня вечером, обязательно, больше не буду откладывать, за все ответит, падаль! Ты знал куда посылаешь, а все равно, отправил, "гаденыш". Ну правильно, одним отсрочка, другим "адское пекло", кого жалеть, простых людей, которые и так, еле барахтаются в жизни. А маму мою? Вы же ее в гроб загнали, сволочи. Не прощу, нет. Только смерть, она все смоет."
-Сегодня, ты умрешь вечером, майор, прошептал вслух Роман.
Она такая хорошенькая сегодня, счастливая, веселая улыбка на лице. Роман смотрел на нее, и сам улыбался, ощущая спокойствие внутри. Как просто, подумал он, быть счастливым, рядом с ней. Людмила держала его за руку, и тихонько говорила:
- Рома, тебе надо сегодня, обязательно посетить доктора. Константин Матвеевич, уже спрашивал меня, о тебе.
- Зачем, улыбнулся Роман. Ребра мои, давно зажили. У меня ничего не болит.
- А боль в груди?
- Бывает иногда, пожал плечами Роман. Это важно?
- Все важно, улыбнулась Людмила, особенно здоровье.
- Не корите меня доктор, шутливо произнес Роман. От вашего взгляда, я просто краснею, как в пионерском возрасте, на собрании школьной дружины.
- Я буду твоим немым укором, напоминая тебе, о собственном здоровье, надула губы Людмила. Пожалуйста, зайди к нему сейчас, я договорилась. Хорошо?
- Что поделать, сдаюсь, потому что не могу смотреть на...
- Сперва к врачу, оборвала его Людмила, неряшливо командным тоном.
- Есть , товарищ генерал, улыбнулся Роман, вытянувшись.
- Другое дело, радостно улыбнулась Людмила. Идите.
Роман поцеловал ее в щеку, и тихо прошептал:
- Другой такой не знаю, девчонки на земле.
- Я сегодня дежурить остаюсь, прошептала в ответ Людмила. Придешь завтра утром, хорошо?
- Буду точно в восемь, улыбнулся Роман.
- Ну, все, иди, сказала она, поцеловав его в щеку.
Он шел по длинному, больничному коридору, и думал о Людмиле. " Все случается, когда то, с кем то. И не скажешь, не объяснишь. Она очень сильно испугалась, увидев меня тем утром, побитого, перетянутого ремнями. Помню боль жуткую, еле терпел, а все равно, улыбался. По дороге цветов нарвал, улыбнулся Роман, ухажер побитый. Сидела подле меня, в больнице. Хорошо что у меня есть Людмила. А жизнь отдать? Я свою, за нее, отдам. А она? спросил себя Роман. Она тоже, я чувствую. Она такая прекрасная, - как небо."
- Даже лучше, прошептал вслух Роман, поднимаясь по лестнице.
"Сегодня с майором разберусь, пора." Внезапная боль, сдавила грудь. Роман, остановился возле двери, присев на кушетку.
- Вам плохо, вышла из кабинета, полная женщина в халате.
- Давит, прошептал Роман, согнувшись.
- Константин Матвеевич, громко сказала женщина, в открытую дверь. Здесь мальчику плохо.
- Может таблетку, прошептал Роман, оседая на пол.
"Страхи, мои вечные спутники, никуда не убежать от них. Только сердце сильно сдавливает, и темно в глазах. Мне никогда не понять, отчего так происходит. Почему я боюсь? Вот сейчас, в эту минуту, я снова опасаюсь, до дрожи в коленях. А вдруг умру? Интересно, что там, за шторой, в тихой комнате? Только воспоминания детства? Так не бывает, должны присутствовать ощущения, иначе как распознать, то, куда направляешься, что бы не вспомнить... Хочется закрыть глаза, и долго спать, не слыша голосов и шума. Тишина, есть ли она? Каждый палец в отдельности умер, потому как кровь, субстанция загадочная...Я вспоминаю минуту, в которой остался там, и все будто повторяется. Давит сверху, страх, и недоверие. Проклятая жара, в ней так мало места человеку, лишь только тяжелый сон, повторяется вновь. Яркая вспышка, и темнота вокруг... Муки что пережиты, ничто, по сравнению с адом. Боюсь умереть сегодня, мне надо еще успеть поквитаться, за себя, за других, не опоздать. Удивительно, кто то кричит. Почему? Не надо, я отвык, или нет? Кричите! Я слышу вас, почему вы бьете меня по лицу? За что? Я просто устал жить. Я скажу, не бейте."
- Вы слышите меня? Молодой человек, вы слышите меня, громко говорил доктор, склонившись над Романом.
- Слышу, не бейте, прошептал Роман, глядя на доктора.
" Смешное лицо, подумал Роман. Маленькая бородка, на крупном лице, будто листок прилип. Совсем не похож на доктора."
- Хорошо, кивнул доктор. Маргарита Ивановна, обернулся он, помогите ему подняться, и на кушетку, ко мне в кабинет. Я сейчас на пост, и обратно.
- Сделаю, кивнула женщина, приподнимая Романа, под руки. Что же ты, такой молодой, а уже ...
- Не надо, я сам, тихо сказал Роман, поднимаясь.
- Вот и хорошо, проходи в кабинет. Сюда, на кушетку ложись, мягко говорила женщина, держа Романа за руку. Ложись.
- Спасибо.
"Больничный запах, такой специфичный, не спутать, подумал Роман, глядя в белый, потрескавшийся потолок. Сколько таких как я, впитали этот "аромат", вместе с болью, и потерей. Значит жив, если чувствую, еще здесь."
- Ну что молодой человек, раздался мужской голос в тишине. Легче?
- Да, прошептал Роман.
Перед ним, появилось тоже самое лицо с бородкой. Роман слегка улыбнулся.
- Значит хорошо, улыбнулся в ответ доктор. Меня зовут Константин Матвеевич. А вас как величать? спросил доктор, щупая пульс на руке Романа.
- Роман.
- Замечательно, улыбнулся доктор. Сейчас мы сделаем кардиограмму, это не больно. Потом я назначу вам лечение, договорились?
- Конечно, улыбнулся Роман.
Дверь распахнулась, в кабинет вошла медсестра, толкая перед собой тележку с аппаратурой.
- Сейчас, задумчиво произнес доктор, осматривая Романа. Раньше такие приступы были?
- Только болело сильно, а после, отпускало, ответил Роман.
- Часто?
- Я не считал, улыбнулся Роман. Доктор, может не надо?
- Это мне решать, категорично ответил доктор.
- Конечно.
- Раздевайтесь до пояса.
Роман рассматривал проводки с присосками, которые ставили на его тело. Потом выполнял команды доктора. Пытался расслабится, снова команды... Через несколько минут, с него все сняли, он поднялся , сел на кушетке, и стал одеваться. В тишине, ему казалось, даже было слышно скрипение ручки о бумагу. " Интересно, что там, подумал Роман, глядя на задумчивое лицо доктора."
- Извините, смущенно произнес Роман. Что там?
- Скажу прямо, задумчиво ответил доктор, рассматривая результаты кардиограммы. Ваш организм намного старее, чем ваш биологический возраст, такой неутешительный результат.
- Это плохо, тихо произнес Роман.
- Хорошего мало, вздохнул доктор, внимательно посмотрев на Романа. Я сталкивался с таким. Скажите, вы что, военный?
- Нет, покачал головой Роман. Срочную отслужил, и все. А что? натянуто улыбнулся Роман.
- А где? спросил доктор, отложив в сторону бумаги.
- В Афганистане, тихо промолвил Роман, опустив глаза.
- Понятно, тяжело вздохнул доктор, глядя на Романа.
- Я могу идти? спросил Роман.
- Я напишу вам направление, в кардиоцентр. Выпишу лекарства, поддерживающие. Не затягивайте с лечением, вы еще молоды, устало говорил доктор. Поймите, вам надо лечится, иначе будет хуже.
- Постараюсь, кивнул Роман, глядя перед собой.
- А кем вам приходится Людмила?
- Моя девушка, смутился Роман, посмотрев на доктора.
- Она очень хороший человек, не огорчайте ее, улыбнулся доктор.
- Я не собирался, улыбнулся Роман.
- Значит пройдете лечение, правильно?
- Конечно, кивнул Роман.
- Можете подождать в коридоре, склонившись над бланками, сказал доктор.
- Угу, понял, сказал Роман, торопливо оделся, и вышел из кабинета.
Спустя полчаса, он сидел на лавочке, в сквере больницы, и рассматривал непонятный для него, почерк врача, на бланках. "Что написал, какая болезнь, не разобрать, "черт ногу сломит", что за почерк. Здесь все ясно, направление в кардиоцентр, а диагноз, не прочитать. Вот ерунда, почему они так неразборчиво пишут?" Подошла пожилая женщина в черном платке, и села рядом с Романом.
- Сынок, может знаешь, где здесь морг? спросила она, достав из сумочки платок
- Не знаю, взглянув на женщину, ответил Роман.
- Вроде где то здесь, показывая рукой, на дальнее одноэтажное строение, сказала женщина. Сюда сказали идти, тяжело вздохнула она, поправляя рукава черной кофты.
"Вся в черном, даже страшно как то, подумал Роман, глядя на женщину. Наверно за покойником. Даже лицо серое, бывает же так."
- Спросите, может там, тихо сказал Роман.
- У кого же спросить, оглядываясь, промолвила женщина.
- Вот там, приемное отделение, указал рукой Роман. Вы идите туда, там точно знают.
- Спасибо сынок, кивнула женщина, тяжело поднялась, и пошла, что то бормоча себе под нос.
- Не за что, тихо ответил Роман, глядя вслед женщине.
"Ладно, в кардиоцентр всегда успею, подумал Роман. Надо домой идти, сегодня ответственный вечер. Приговор будет приведен в исполнение."
" Нож, или пистолет, раздумывая, ходил по комнате Роман. Чем? Разве это важно, спрашивал он себя. Не имеет значения, только способ, а боль? Как с ней быть? Как измерить, то , что вынес я? Нож, или пистолет? Конечно нож! Пусть долго умирает, мучительно." Роман прошел в гостиную, открыл сервант, и достал с полки отцовский, охотничий нож, в кожаных ножнах. "То что надо, подумал он. "
- Фантик, ты чего, опять халву у бабки "стырил", громко произнес белобрысый пацан, лет двенадцати, спускающийся по ступеням в подвал, пятиэтажки. Фантик! Не прячься, я же по запаху тебя найду! Ты где? Осторожно ступая, он зашел в большое помещение подвала, освещенное тусклой лампой. Присмотревшись, он заметил в углу, знакомый силуэт.
- Фантик, не будь жадиной, поделись.
- Ничего нет, буркнул в ответ детский голос.
- Слопал уже, да, с досадой промолвил пацан.
- А ты Димка, со мной тоже не делишься. Вы с Жориком, на прошлой неделе, две банки сгущенки стырили, мне не дали, сами сожрали.
- Мы тебя не нашли, понял, повысил голос Димка.
- А я вас не увидел, слезая с трубы, облизывал пальцы, довольный Фантик. Его круглое, озорное лицо, светилось от удовольствия. Когда то светлые волосы, стали грязно серыми, сам он был смуглым, но не от загара. Выделялись добрые, большие, голубые глаза.
- Мы сегодня на вокзал едем, айда с нами, поставил руки в боки Димка. Там можно нормально поесть, и денег заработать. Халва, это ерунда, усмехнулся Димка. Идем?
- А что там такого интересного, почесал за ухом Фантик.
Жорик нашел дверцу тайную, гордо сказал Димка. Так что наедимся " от пуза", да еще деньги. Понял?
- Что, магазин грабить, скривился Фантик. Неинтересно, процедил он сквозь зубы. Вот если там "пепси- кола", или сигареты иностранные, тогда еще можно, а так, какую то пирожковую, ну его, махнул рукой Фантик. Я лучше здесь отосплюсь, добавил он, глядя на деревянный топчан, у стены. Идите сами, в окна лазить, дело не хитрое, сказал Фантик, направляясь к топчану.
- Там дверь надо открыть, изменился в лице Димка. Ты же знаешь, мы с Жориком, не умеем, пожал плечами Димка. А ты, все таки мастер. Тебя отец учил.
- А чего там есть, достав из кармана сигарету, спросил Фантик, усевшись на топчан. Жорик "понюхал " уже?
- Да там, всего навалом, улыбнулся Димка. И сигареты разные, конфеты, печенье...
- А "пепси - кола", задумчиво спросил Фантик
- Завались, развел руки в стороны Димка. Ящики стоят, пей сколько влезет.
- Не может быть, прошептал Фантик, чиркнув спичкой. Подкурив сигарету, он выпустил дым из носа, и по-деловому, как взрослый вор, изрек:- Добычу как делить будем? - Ты чего, поник Димка, опустив плечи. Чего делить? Возьмем сколько надо, и все, не до конца, понимая Фантика, тихо сказал Димка. Зачем больше? Куда? удивился он. - Вы когда на базаре были, усмехнулся Фантик.
- Три дня, наверно, неуверенно ответил Димка. А что?
- Видели, по чем там сигареты продают?
- Кажется "Мальборо", по рублю за пачку, точно не помню, сказал Димка.
- Тебе что, деньги не нужны? усмехнулся Фантик.
- Почему, надо, уверенно ответил Димка.
- Один блок сигарет, десять рублей, наморщив лоб, тихо промолвил Фантик. А если десять блоков?
- Целая сотня, присвистнул Димка. Сто рублей!
- Ну да, кивнул Фантик, закашлявшись от дыма. Сто рублей.
- Ого, задумчиво произнес Димка, глядя на тусклую лампу.
- Много там? спросил Фантик, сплюнув на окурок. Или " на глазок меряли"?
- Жорик говорит все коробками завалено.
- Ты сам что, не видел?
- Нет, покачал головой Димка.
- А где это?
- Недалеко от вокзала. Там вдоль путей, склады идут разные, там и нашли. Так ты с нами? - С вами, ответил Фантик, улыбнувшись.
- Отлично!
- Только вы вперед идите, встретимся на вокзале, я спать хочу, зевнул Фантик.
- А где?
- Как прошлый раз, у входа в метро, лег на топчан Фантик.
- Не, не пойдет, замотал головой Димка. Давай мы за тобой сюда зайдем, и вместе поедем, ага?
- Поедем, кивнул Фантик, отвернувшись.
- Пойду Жорика обрадую, улыбнулся Димка.
- Только ты ему не все рассказывай, вдруг от радости лопнет, хихикнул Фантик.
- Ага, ответил Димка, уже из коридора.
- Ворюги, улыбнулся Фантик, закрыв глаза.
" Какие огромные деньги, думал Фантик, ворочаясь на топчане. Надо побольше коробок с сигаретами взять. Продадим на базаре, денег заработаем, улыбался Фантик. Хорошо бы рублей на пятьсот, куплю тогда себе новенький магнитофон "двух кассетный", японский, кроссовки, костюм спортивный, красота! Мамке денег "подкину", пусть поживет нормально. Хоть и лупила она меня, все таки хорошая, мать она, что еще сказать. Жалко ее, отец не выдержал, я тоже, не могу. Может уехать к морю? А что, идейка нормальная. Прокатимся с ветерком, покупаемся. Если, "менты" с поезда не снимут, загрустил Фантик". Открыв глаза, он смотрел в серую стену подвала. " Что еще пожелать? В школу не ходить, все равно в интернат оформляют, и чего я забыл, в школе. Там не интересно, как то уныло, все грустные с утра, надоело. Участковый заноза, бегает рыщет, не может он спокойно сидеть в кабинете. Куда такие большие деньги потратить, на что? думал Фантик, морща лоб. Может мотоцикл купить? Кто мне его продаст? Мороженое, пирожное, конфеты... Фантик поднялся, сел на топчане, почесал затылок, и произнес вслух:
- Куда девать, такие деньги?
Посмотрев по сторонам, он прислушался, покрутил головой, разминая затекшую шею, достал из кармана пачку сигарет, и задумался. "Может золото у цыган купить? Отец всегда повторял, лучшая "заначка" это золото. Если кольца есть, всегда сытый будешь, а деньги, это бумажки цветные. Правильно или нет, не спросишь, умер, тяжело вздохнул Фантик. Что-нибудь придумаю, а сейчас идти надо. Посижу во дворе, дождусь Димку с Жориком." Не спеша, подкурив на ходу сигарету, он пошел по коридору, к лестнице, ведущей из подвала, на верх. Поднявшись по ступеням, он толкнул дверцу, нагнулся, что бы выйти, и услышал голоса. Осторожно выглянув , что бы не нарваться на старого деда Егорыча, жителя первого этажа, Фантик, увидел двух мужиков, один из которых, был в военной форме, а другой, что по моложе, держал в руке, нож. "Ничего себе, подумал Фантик, разглядывая незнакомцев, чего не поделили?"
Они вошли в подъезд, друг за другом. Майор, не обращая внимания, остановился у почтовых ящиков, поставил на пол портфель, достал из кармана брюк связку ключей, и открыл металлический ящик. Роман подошел к нему, со спины, и тихо произнес:
- Помнишь меня, сука!
Майор вздрогнул, и повернулся. Удивленно вскинув брови, он измерил взглядом Романа, с ног до головы, и хмыкнув , сказал:
- Это ты, придурок, ухмыльнулся майор
- Угу, кивнул Роман. Я тот, кого ты отправил на смерть, хрипло, произнес Роман.
- Чего? напрягся майор, сжав кулаки.
"Не могу, пронеслось в голове Романа. Так просто, пусть даже такую мразь, не могу. Зачем грех на душу брать. Не получается, усталость какая то, руки тянет. Все позади, я жив, может не надо. Нет, зачем тогда, что бы такие как он, безнаказанно... Морда паскудная!"
- Ты мразь майор, с трудом произнес Роман.
- Сопляк, зло вымолвил майор.
"Смотреть только на плечи, помнишь как учили, вертелось в голове Романа. Он сейчас будет бить, по лицу видно. "
- Получи сука, сквозь зубы, со злостью сказал Роман, с силой воткнув нож, в бок майору. За все! прохрипел Роман, навалившись на нож всем телом. Они упали на пол. Роман выдернул нож, и быстро вскочил. Майор хватал ртом воздух, зажимая рукой, рану в боку
- Скорую, хрипел майор.
- На кладбище отдохнешь, гад, тихо сказал Роман, обернулся, и увидел испуганное, детское лицо.
" Будто в детстве, тогда, в солнечный день на речке, в гостях у бабушки с дедушкой. Соседский мальчик, даже не знаю его имени, схватился за веревку, и спрыгнул с мостика в озеро... он больше не вынырнул. Я помню, смотрел на мутную воду, и ждал, когда его голова появится из воды, а он не вынырнул. Как это? Ошалелые глаза, немой крик, застывший в горле, и беспомощность... Вот так, я помню, подумал Роман, глядя на детское лицо. Оно точно такое же, как тогда, на озере, беспомощное."
- Тихо, прошептал Роман, приложив палец к губам.
Мальчишка кивнул головой, и скрылся за дверью. Роман прислушался к звукам в подъезде, и стал подниматься на верх. Через пять минут, он спустился с чердака в соседнем подъезде, быстро пробежал по ступеням вниз, и вышел на улицу.
Безумие не бывает без причины, оно и есть, наше подсознание. Болело, вылечил, стало легче, скопилось, выпустил, думал, а после забыл... Много разных причин существует, одна найдется всегда, та которая гложет,- несправедливость... " Я поступил справедливо, твердил себе Роман. Не нужен такой человек на земле- лишний. Никто не заметит, потому что, пользы нет. " Придя домой, он закрылся в ванной, и долго отмывал нож, а после, стирал одежду, со злостью, выкручивая до треска, что бы успокоится. " Пусто в голове, совсем нет страха, боль вроде отступила, а все равно, терзает, думал Роман. Надо спать, почему так хочется спать, я падаю без сил, почему?" Роман бросил белье в тазике, прошел в спальню, и упал на кровать.
Они шли вытянув вперед руки, будто ощупывая темноту. Димка и Жорик, забрались в подвал, с другой стороны дома. Шли медленно, чертыхаясь, и спотыкаясь.
- Чего столько милиции понаехало, шепотом говорил Жорик. Медом им здесь намазали? Как тараканы у нас на кухне, шебаршат везде. А Фантик? Может его?
- Ты заткнёшься, раздраженно сказал Димка. Кому он нужен, кроме участкового. Мы же малолетки, что с нами сделаешь. Забыл что ли? Или повзрослел быстро?
- А где он тогда, прошептал Жорик. Где искать?
- Да здесь он , только наверно в другой норе сидит. Подсвети спичкой.
Только Жорик чиркнул спичкой, справа, раздался тревожный голос Фантика.
- Что случилось, спросил Жорик, освещая спичкой проход.
- Там в первом подъезде, мужика убили. Я все видел, нервно сказал Фантик. Сразу сюда побежал прятался, знал, что вы догадаетесь.
- Ничего себе, тихо присвистнул Димка. Так тебе...
- В милицию я не пойду, оборвал товарища Фантик. Идемте отсюда, быстрее, пока все подвалы не закрыли.
- Правильно, отбросил в сторону, сгоревшую спичку Жорик. Надо сматываться отсюда. Можно в другом подвале устроится, на Садовой, рядом с моим домом. Правильно?
- Да, там тоже хорошо, кивнул Димка.
- Идем что ли, сказал Фантик, подталкивая Жорика вперед. А то на вокзал надо еще успеть доехать. Или пешком будем "шлепать"?
- Правильно, надо спешить, сказал Жорик.
- Слушай Фантик, а убийца какой из себя, здоровый да? шепотом спросил Димка.
- Самый обыкновенный, ответил в темноте Фантик. Я даже не очень запомнил его.
- Совсем что ли?
- Ты чего пристал Димка? недовольно спросил Фантик.
- Интересно, ответил Димка.
- Вы инструмент из тайника взяли?
- Ага, ответил Жорик. Спрятали в соседнем дворе, возле мусорки.
- Тогда идем быстрее, сказал Фантик, а то...
Впереди послышался шум. Приятели замолкли, и сели на корточки вдоль стены. Луч света, снопом уткнулся в стену, в другом конце подвала.
- Уже спустились вниз, прошептал Жорик. Пошли, они сейчас по нашим следам ...
- Давай быстрей, подтолкнул его Фантик.
Первым, выбрался на улицу Жорик. Он пролез через лаз, и оказался между двух балконов, первого этажа. Оглядевшись, он нагнулся, и тихо сказал:- Давайте быстрее, пока никого нет.
- Рубашку за гвоздь зацепил, буркнул Фантик, вынырнув из подвала.
- Не видно ничего, злился позади Димка.
- За то выбрались, прошептал Жорик. Хорошо что темно.
- Пойдемте, вздохнул Фантик, ощупывая рукой, дырку на вороте своей рубашки.
- Через "пятак" пойдем?
- Так ближе, негромко сказал Димка. Идемте.
Притаившись под вагоном, друзья рассматривали склад, на другой стороне сортировочной станции. В свете фонарей, хорошо было видно сторожей, куривших возле деревянной будки.
- Вы чего не сказали, что здесь сторожа, недовольно промолвил Фантик. Думаете дураки?
- Прошлый раз никого не было, пожал плечами Жорик. Но мы с другой стороны подходили, вон оттуда, указал он рукой, чуть правее. Там я по крышам прошел, и через окошко вверху, влез.
- Стены высокие, как ты назад вылез? удивился Фантик.
- Там ящики деревянные, большие такие, развел в стороны руки, Жорик. Почти под потолок составлены, я по ним, и залез. А что?
- Тогда чего мы здесь сидим? спросил Димка.
- Правильно, айда с другой стороны, сказал Фантик, кашлянув в кулак.
Обогнув склады, они перелезли через забор, и приставив доску, забрались на крышу бокса. Пройдя по ней, перескочили еще выше, и оказались у небольшого окошка, в каменной стене склада. Фантик долго смотрел на окно, будто примеряясь.
- Ты чего, толкнул его Жорик. Давай я первым.
- Фонарик есть? шепотом спросил Фантик.
- У меня, протянул Димка, блестящий цилиндр.
- Тут инструмент не нужен, тихо сказал Фантик, подцепив пальцами край фанерного листа. Давай Жорик, ты первый. Бери фонарик.
- Ладно, кивнул Жорик.
Осторожно отогнув лист фанеры в сторону, Жорик всунул голову, во внутрь, немного подождал, и потянувшись, исчез в окошке.
- Чего так долго, оглядываясь прошептал Димка.
- Не мешай, ответил недовольно Фантик.
- Залазьте, раздался тихий голос Жорика, изнутри.
Внутри стоял противный запах, заплесневевшей мешковины. Фантик поморщился, зажав нос.
- Это мешки с рисом, я видел, прошептал Жорик. Идите за мной
Спустившись по штабелям вниз, они спрыгнули на бетонный пол, прошли несколько метров, и уперлись в картонные коробки.
- Вот они, осветив фонариком иностранную надпись, на коробке, довольно улыбался Жорик.
- Сигареты? обрадовался Димка.
- Ну да, что же еще, улыбнулся Жорик.
- Мешок взяли, открыв рот от удивления, прошептал Фантик.
- Забыл, шлепнул себя ладошкой по лбу, Димка. Дома забыл.
- Тогда неси, кто сколько сможет, задумчиво произнес Фантик. Только на улице, нас быстро поймают.
- А если спрятать, здесь, рядом, спросил Жорик, открывая коробку. После придем, и заберем.
- Найдут, или дождь, пропадут сигареты, тоскливо сказал Фантик.
- Чего делать? растерялся Жорик, опустив руки.
- Давайте одну коробку откроем, возьмем по пять блоков, потом закроем ее, и завтра вернемся с мешками. А где здесь "пепси кола", осветив коробки, спросил Фантик. Где она?
- Там, указал рукой Жорик. В таких пластмассовых ящиках, много, сказал Жорик, задумчиво.
- Фантик, а ты думаешь, завтра мы сюда попадем? тихо спросил Димка.
- Дорогу знаем, кто нам помешает, усмехнулся Фантик, направляясь в другую сторону склада.
- Эй, фонарик оставь, нам ничего не видно, шепотом сказал Жорик. Фантик!
- Спички вам зачем, не оборачиваясь, ответил Фантик. Я сейчас приду.
Осветив в углу, черного цвета ящики, Фантик сразу увидел знакомую этикетку. Он подошел ближе, и посветив , улыбнулся.
- Ничего себе, прошептал он, вытащив из крайнего ящика запыленную бутылку.
" Интересно, сколько здесь бутылок, первое о чем подумал Фантик. Наверно тысячи, или больше. Да, вкуснотища." Вытащив несколько бутылок, он распихал их по карманам, и пошел обратно.
- Давай назад задвинем коробку, предложил Жорик, глядя на товарищей.
- Брось ее, зачем, махнул рукой Димка.
- Правильно, кивнул Фантик. Если завтра склад откроют, то ничего не заметят, шепотом говорил Фантик. Значит, мы ночью придем, и возьмем, сколько надо.
- Умный ты, хмыкнул Димка.
- Я тоже самое предлагал, тихо сказал Жорик.
- Сигареты достали?
- Вон твои, чиркнул спичкой Димка, показывая пять блоков сигарет, лежащих в стороне.
- Ты "пепси -колу" взял? спросил Димка, осветив Фантика.
- Во, показал Фантик, торчащую пробку из кармана куртки.
- Балдеем, улыбнулся Димка.
- Помогите коробку поставить, кряхтел Жорик.
- Сейчас, откликнулся Фантик.
Утро, всегда приходит, когда еще хочется спать, отложить бы его на часок, подумал Роман, открыв глаза. Голова болит, тело тяжелое, плохо." Поднявшись, он потянулся, надел тапки и пошел на кухню.Посмотрев на часы, Роман выпучил глаза, и рванул в ванную. "Опаздываю, я проспал, надо спешить!" Вылив на себя тазик с холодной водой, он растерся полотенцем, быстро оделся, и выбежал из дома.
Людмила переодевшись, после дежурства, поправила прическу у зеркала, и попрощавшись с коллегами, вышла на улицу. Погода стояла прекрасная, солнечная. Она встала у входа, высматривая Романа. На крыльце топтался завхоз Митрофаныч, тихо отчитывая новенькую сестру-хозяйку, за потерянный веник. Он бурчал себе под нос, расхаживал вдоль крыльца, указывая на кучки желтых листьев. Людмила отошла в сторону, посмотрела на часы, обернулась, и увидела доктора Спиркина, сутулого мужчину в очках. Он вышел из за угла здания, с сумкой на плече, как всегда задумчивый. Серый костюм на нем, топорщился, свисая на плечах.
-Олег Петрович, вы завтра дежурите, окликнула его Людмила.
- Вроде, кивнул он, остановившись. А что?
- Если на Суворова будет вызов, к старушке...
- Понял, расплылся в улыбке доктор. Она и вашу бригаду достала.
- Три раза приезжали, улыбнулась Людмила.
- Ей когда поговорить не с кем, она скорую вызывает, рассмеялся доктор. Уже в курсе, было такое.
- Вы ей снотворное?
- А иначе замучает, и работать не даст, улыбался Олег Петрович. Вы тоже?
- Пришлось, усмехнулась Людмила.
- В нашей работе, все важно, сказал Олег Петрович. Пойду я, время.
- Счастливо.
- И вам, хорошо отдохнуть Людочка.
Подъехала белого цвета "Волга". Из авто вышла Мария Семеновна, главный врач. Она была как всегда,- безукоризненна. Прическа, строгое платье, сумочка в тон, маникюр... Людмила с восхищением смотрела на нее. Проходя мимо, она поздоровалась кивком головы, Людмила в ответ, тихо произнесла:
- Доброе утро Мария Семеновна.
Людмила проводила взглядом главврача, обернулась, и увидела смешное лицо Романа. Он стоял перед ней, запыхавшийся, мокрый от пота, с гвоздикой в руке.
- Опоздал, смешливо промолвила Людмила. Ровно на десять минут.
- Простите принцесса, мой конь захромал, а по дороге, на нас напали разбойники, отшутился Роман. Пришлось задержатся. Этот утренний цветок, вам принцесса, улыбался Роман, протягивая алую гвоздику.
- А где же ваш конь, принимая цветок, улыбалась Людмила. Я вижу только вас, достойный рыцарь, а конь...
- Его я отпустил домой, рассмеялся Роман. Пусть душ примет, отдохнет.
- Шутник, взяв Романа за руку, сказала Людмила. Ты такой смешной, щурилась она, рассматривая лицо Романа. Хороший, прошептала Людмила, и поцеловала его в щеку.
Роман смутился, слегка покраснев, взглянул на окна больницы, потом, посмотрел в ее глаза, и поцеловал в ответ.
- Не бойся, улыбалась Людмила. Мы ничего запретного не сделали. Правда?
- Ну...
- Скажи да, рассмеялась Людмила.
- Да, кивнул Роман, улыбнувшись.
- Пойдем на базар зайдем, я маме обещала молока домашнего купить, козьего. И сами прогуляемся. Идем?
- Конечно, негромко ответил Роман.
- Рассказывай, что у тебя нового.
- Ничего нового, пожал плечами Роман. А у тебя как?
- Обычно, улыбнулась Людмила. Правда, одна бабулька смешная...
Закружатся листья несмело, все падают, в танце кружа, тобой очарован... Как будто на крыльях летая, бегу по земле чуть дыша... С тобою, моя королева, я счастлив, открыта душа... Ты ветер что звонко поет, ты солнце что ярко светит, ты в жизни моей одна, прекраснее всех на свете. Тобой любоваться спешу, мгновенье ловлю, прикоснувшись... Ты тайна заветная, звезда предрассветная, тобою одной, я живу... Есть в сердце, живет на земле, прекрасное чувство- любовь... Оно, прикоснулось ко мне, как жарко, от этих слов... Без тебя не живу, не дышу, с тобой говорю, наслаждаюсь... Ты поле из белых роз, ты синее море до края, ты в сердце моем живешь, я дни без тебя считаю... Увижу тебя робею, смотрю на тебя, люблю, ты радость моя земная... Роман делал вид что внимательно слушает Людмилу, а сам, любовался ей... Каждой черточкой, подмечая красоту, и мягкость." Смешная, улыбнулся Роман. Когда рассказывает, такая занятная. Тянет к ней, очень, подумал Роман. Руки, такие нежные, бархатные, невесомые... Она на ромашку похожа, такая же робкая, теплая, радостная. Белые лепестки, а в середине солнышко..." - Ты меня совсем не слушаешь, глядя на Романа, сказала, улыбаясь Людмила. Наверно замечтался?
- Как можно, ответил Роман, ласково посмотрев на Людмилу. Очень смешная история, с этой бабушкой, очень, рассмеялся Роман.
- Правда?
- Я такого никогда не слышал. Просто анекдот, какой то, одним словом.
- Да, кивнула Людмила, улыбаясь. Представляешь, и все это, от одиночества.
- Что сказать, вздохнул Роман. Судьба.
- Может быть, задумчиво промолвила Людмила.
Свернув за угол, они вышли в переулок, ведущий к базару.
- О, уже базар, смотри, быстро пришли, указывая рукой на торговку в сером платке, у ворот, склонившуюся над сумкой, сказал Роман. А где молоком торгуют?
- Рядом с овощными рядами, есть маленький павильон, ответила Людмила. Там тетка полная, всегда свежее привозит, я у нее покупаю.
- Понятно, идем, кивнул Роман.
У входа как обычно, торговали всяким товаром, зазывая доверчивых горожан. Пройдя через ряды, они подошли к стеклянному павильону, с надписью "молоко".
- Вон она, я не долго, сказала Людмила.
- Ты иди, я здесь подожду. Прогуляюсь, посмотрю по чем картошка, улыбнулся Роман.
- Далеко не уходи, улыбнулась Людмила.
- Морковки куплю, и назад, усмехнулся Роман.
Прохаживаясь по ряду, он остановился возле седого дедушки, в кепке, и ярко красной куртке. "Как светофор, усмехнулся Роман." Подле дедушки стоял ящик с луком
- И вы на диете? услышал он сбоку, высокий женский голос. Обернувшись Роман увидел пожилого мужчину с усами, в серой куртке, а рядом с ним, представительного вида, даму, таких же лет, в синем плаще. Мужчина укладывал сумку, а женщина, разглядывая морковь, не забывала косить взглядом на него.
- Вроде да, буркнул мужчина, засовывая выпавшую морковь в сумку.
- Помогает? взглянув на лук, спросила дама.
- Да! кивнул головой мужчина. Вот неделю ем одни овощи, и бегаю, хихикнул он.
- Много? И когда? удивленно взглянув на мужчину, спросила дама.
- Сутками, улыбнулся мужчина.
- Так вы хорошо выглядите.
- Стараюсь, ответил мужчина, посмотрев на даму.
Дама повернулась, посмотрела на продавца, и скомандовала:
-Дайте и мне, все что он купил.
Мужчина тихо смеясь, поднял сумки, и направился к выходу.
- Вы утром бегаете, или вечером? громко спросила дама.
Мужчина остановился, повернулся, и усмехнувшись сказал:
- В основном ночью.
- Я ночью сплю, с сожалением промолвила дама. Тогда мне, по килограмму, обратилась она к продавщице. Я ночью должна спать, понимаете.
Продавщица, выпучив глаза, осторожно, дрожащими руками, набирала в миску морковь. - Помидорчики, "николаевские" моченые, я сама много употребляю, мочегонные они, услужливо предложила продавщица. Помогает при разных болезнях.
- Да сыпьте уже, махнула рукой дама. Приличный мужчина, тоскливо вздохнула дама, а познакомится не смогла.
Роман тихо смеялся, прикрывая ладонью рот, а дед, за столом, открыто "ржал" как конь, надрывая живот.
- Ну чего вы, пристыдил деда Роман.
- Да ну тебя, махнул рукой дед, такая "хохма" даже в цирк ходить не надо, смеялся дед.
Дама нагрузив себя овощами, важно, качая бедрами, "поплыла" через ряды к выходу.
Роман вернулся к павильону, как раз, когда вышла Людмила. Он еще продолжал сменятся, вспоминая увиденную сценку.
- Ты чего, улыбнулась Людмила. Морковь купил?
- Нет, прыснул от смеха Роман, не удержавшись.
- Кто тебя так рассмешил?
- Да женщина тут одна была, счастье свое искала, так ей помидорчиков моченых продали, что бы везло, смеялся Роман.
- Рома, успокойся, улыбалась Людмила. Всякое бывает. Идем, взяла она его под руку.
- Плохая примета? тихо промолвил он.
- Перестань жить по приметам, это химера, в современном мире. Понимаешь?
- Я попробую, сказал Роман. Но женщина с пустыми ведрами, это серьезно, улыбнулся Роман.
- Пустяки это.
- Иногда пустяки, значат больше, чем здравые рассуждения, и логика, задумчиво произнес Роман.
- Если бы так рассуждали врачи, никого бы не спасли, парировала Людмила. Согласен? Или может опровергнешь меня?
- В чем то, ты права, посмотрев на Людмилу, сказал Роман. Давай не будем на эту тему.
- Правильно, согласилась Людмила. Еще за хлебом зайдем, и домой.
- Зайдешь ко мне? смущаясь спросил Роман, посмотрев ей в глаза.
- А ты хочешь этого, вопросительно взглянув на него, спросила Людмила.
- Да, улыбнулся Роман.
- Забегу домой, маму покормлю, а потом к тебе, договорились?
- Договорились, радостно промолвил Роман. Я кофе хороший сварю.
- И где же ты его достал, хороший? Индииский наверно?
- Не угадала, гордо ответил Роман. Секрет.
- Пойдем, улыбнулась Людмила, взяв его под руку. Секрет ты мой, особенный.
Сколько строк написано, сколько ночей бессонных... Что скажет он? Что скажет она? И бегут день за днем, в череде будто один миг. Та самая, говоришь и мечтаешь, ждешь, особенная, непохожая... Ты повторяешь ее имя, волнуешься, и не находишь себе места. Она придет, она ... Любимая! Вздрагиваешь от стука, бежишь к двери, открываешь... Она! Ты робко отходишь в сторону, она проходит рядом, а ты, втягиваешь тонкий аромат, ее запах, она такая... Цветок в твоей руке, подрагивает и тянется к ней. Она улыбается, принимает его, вдыхает , говорит... Ты словно околдованный, боишься пошевелится, будто попал в сказку.Ее красивые глаза, губы, она удивительно прекрасна. Ты знаешь, это для тебя... Не удержавшись, ты страстно целуешь ее в губы, ласкаешь ее тело, крепко прижимая руками, а в душе поет, сердце бешено стучит... Она... Она... Моя ненаглядная! Любимая! Моя... А ночь наступит незаметно, темнеют небеса, ты наслаждаешься, неспешно, она твоя...
Курдистан. Дахук. Зима 1992 год.
Мера счастья, или несчастья, как быстро определяется она? Всего лишь несколько мгновений, а ты уже готов, дать ответ, не думая, или... Как, и о чем сказать, подумать... Зафир смотрел на стакан с чаем, сидя напротив Мураза. "Первый раз, думал Зафир, наступил этот день, сегодня. Я на чужой земле, говорю на балучи, том языке, что известен на моей родине. Столь большое между нами, а говорим одинаково...Что говорит твой сосед, хорошо знать, ибо он, одна жизнь, в которой небо, для всех..."
- Ты молчалив сегодня, негромко произнес Мураз, взглянув на задумчивое лицо Зафира. Вспоминаешь родные места?
- Нет, покачал головой Зафир. Думаю о дне наступившем.
- Он пройдет, как и все, мы даже не заметим. Вечером приедет Энвер, мы - Я не могу так, промолвил Зафир.
- Ты боишься?
- Я давно ничего не боюсь, мне скучно, тихо произнес Зафир.
- В тебе нет страха, не удивительно, ты воин, сказал Мураз. Тебе не надо искать смысл жизни, для себя, ты готов отдать ее. Да?
- Воину она дана, что бы пожертвовать ради веры, и родной земли, задумчиво произнес Зафир. Истинной веры, во имя Всевышнего, добавил Зафир.
- Вера одна, промолвил Мураз, вот только люди не похожие.
- Да, кивнул Зафир. Есть другие, кто мешает нам жить, и их, нельзя прощать.
- Нет братьев, среди нас, прошептал Мураз, опустив глаза. Если ближнего приносят в жертву, не равные мы.
- Когда один, сказал что он, знает лучше другого, разделились , они, стали чужими, сказал Зафир.
- Не могут люди, быть одинаковыми, тяжело вздохнул Мураз.
- Для Всевышнего все одинаковы, сказал Зафир. Почему же проживая на земле, кто то хочет быть выше? Зафир внимательно смотрел на задумчивое лицо Мураза. Есть ответ? Читай Коран, и живи достойно, это для всех, повел плечом Зафир. Правильно?
- Да, кивнул Мураз.
- Что, все живут достойно?
- Не знаю, покачал головой Мураз. Может быть, каждый сам, определяет для себя, достоинство? неуверенно произнес Мураз. Им дают с рождения родители, с молоком матери, а по другому не будет. Если призывает мусульманин, убить брата своего, он отрекся от веры.
- Тогда почему он считает себя глубоко верующим? спросил Зафир, рассматривая узор на стакане.
- Наверно он заблудшая овца, что поддался голосу шайтана. Не смог удержать себя, в строгости.
- Если Аллах в сердце твоем, значит никакая сила, не сможет помешать, или сбить с пути истинного, задумчиво произнес Зафир. Большой грех, убить себя, так пусть тогда найдут иную смерть, станут шахидами.
- Мне трудно говорить об этом, вздохнул Мураз, глядя перед собой. Я живу как умею, по другому не смогу.
- Жизнь, на земле, одна, прошептал Зафир. Не называй счастливым того, кто не прожил ее, до последнего дня.
-Да, тихо произнес Мураз.
- Отчего один не дает жить другому, честный страдает и мучается, а отступник, жирно кушает, и не вспоминает о вере, почему? негромко промолвил Зафир.
- Потому что один сказал следуй сунне пророка Мухаммада, а другой, признает право преемничество потомков Али. Так живут люди, тяжело вздохнул Мураз. Ты признаешь одно право, а сосед другое. Почему? Лучше не спрашивай, так мир наш устроен.Мой народ убивали, душили, разрушали города, истребляли мужчин, а мы живем, тяжело вздохнул Мураз. В наши деревни привозили чужих людей, нам запрещали говорить на родном языке, мы выжили. Я счастлив, что приехал домой, в родной город, улыбнулся Мураз. И пусть мой дом, пока такой маленький, обвел руками комнату Мураз, но он на моей земле.
- Правильно, кивнул Зафир. Лучшая вода, только дома, натянуто улыбнулся он.
- Если нести в себе всю горечь утрат, то месть задушит тело, с тоской произнес Мураз. Я радуюсь что на нашей земле, наступил мир. Слава Аллаху!
- Изгнав одного врага, пришел другой, задумчиво промолвил Зафир.
- Почему? удивился Мураз. Почему враг?
- Американцы лучше? спросил Зафир.
- Братья по крови, уничтожали наши дома бульдозерами, мрачно сказал Мураз, травили наш народ химическим оружием, а эти, хотя бы не убивают .
- Лучше? спросил Зафир, посмотрев на угрюмое лицо Мураза.
- Мир всегда, лучше войны, тяжело вздохнул Мураз. Хлеб на столе лучше, чем автомат. Пройдет время, я построю здесь, свой новый дом, улыбнулся Мураз. А пока, открою лавку, буду делать то, что умею, торговать.
- Пройдет время, и появится желание, жить самостоятельно, без американцев, правда?
- Может быть, кивнул Мураз. Надо ехать за бензином, на шоссе, задумчиво произнес Мураз.
- Я останусь здесь, промолвил Зафир. Очень много товара, я отвечаю за него.
- Хорошо. Я недолго, сказал Мураз.
- А как они едут через границу, спросил Зафир.
- Я никогда не спрашивал, пожал плечами Мураз. Это не мое дело. Сегодня приедет крупный покупатель, его я не знаю.
- Никогда не слышал?
- Нет, покачал головой Мураз. Его приведет Энвер, ему я доверяю.
- Покупателя надо знать, задумался Зафир.
- Зачем? Они платят американские доллары, какая разница, кто он? Я хотел спросить тебя Зафир, смутился Мураз, почесав нос.
- Спрашивай.
- Как ты повезешь деньги домой? Очень большие деньги.
-Почему ты спрашиваешь , насторожился Зафир, посмотрев на Мураза.
- Извини, глупость, улыбнулся Мураз.
Зафир промолчал в ответ. " Есть что то рабское в словах его, подумал Зафир. Терпеть унижения не завидная учесть, для гордых людей, а менять одно ярмо на другое, это ли , не вечное рабство. Говорить о мире, значит желать его, на своей земле, самим, а не пристраивать себя, к чужим людям, которые даже не знают твоих обычаев. Слишком тоненькая нить, между желанием и словом. Нельзя позволять другим, говорить за тебя, управлять , станешь подобен ослу. Животное полезное, но тупое... Всех имен не перечесть, всех убитых не вернуть, одно известно ясно, во имя свободы, и веры своей. Поймет лишь тот, кто одной веры, другой не услышит, сердце его глухо."
Когда Мураз вышел из дома, Зафир прошел в маленькую комнату, заставленную мешками, поднял с пола коробку, и достал из нее скрученный черный пояс. Развернув его, он потрогал руками взрывчатку, поправил провода, и не задумываясь надел его на себя. " Эх Мураз, подумал Зафир, людей надо знать, что бы доверять им, а ты, только доверяешь свою жизнь случаю, я такого не могу себе позволить."
В комнате, сидят угрюмые , уставшие с дороги мужчины, и пьют чай. Одни из них Энвер, он осторожно берет в руки горячий стакан, и прищурившись смотрит на Зафира. Он рассматривает его, открыто, словно изучает . Зафир спокоен. Он смотрит на руки полного мужчины, жадно сгребающего пальцами с тарелки, остатки пахлавы. " Турок наверно, подумал Зафир. Черты его такие, будто стертые, нет четких, смешано... Что в голове его? То что жадный видно сразу. Он ведет себя неприлично, но почему? Чувствует свою силу? Может думает..." Турок отправил в рот, последний кусочек, проглотил его, и подняв глаза, недовольно посмотрел на Мураза.
- Угощайтесь, смущенно улыбнулся Мураз.
- Спасибо кивнул жирный турок. Вкусная пахлава. Посмотрев на Зафира, он добавил:- Нет времени , мы спешим, покажите товар.
Другие двое, молчаливы и следят глазами за каждым движением . " Кто вы? подумал Зафир, опустив свою руку в карман жилетки, нащупав пальцами кнопку переключателя. Я видел разных людей, могу с первого взгляда сказать о них многое, эти, - плохие. Почему этот Энвер, так спокоен? Что бы не случилось, из комнаты никто не выйдет,пока я, не захочу этого. "
- А деньги? неуверенно спросил Мураз, посмотрев на Энвера.
- Деньги здесь, сказал турок, указав пальцем на сумку, в руках молодого мужчины, сидящего с ним рядом.
Мужчина расстегнул сумку, и показал пачки американских долларов, в прозрачном целофане.
- Все нормально Мураз, улыбнулся Энвер.
Мураз посмотрел на Зафира, тот кивнул в ответ головой.
- Я сейчас, промолвил Мураз, выходя из комнаты.
Энвер смотрел на Зафира подозрительно. Он будто не решался спросить его, что то мешало. " Он не здешний, крутилось в голове Энвера. Лицо, руки, взгляд, да, его глаза, очень осторожны, но не пугливы, отметил для себя Энвер. Жилетка на нем, слишком широкая, а он худой. Может это афганец? Мы договаривались о крупной партии, Мураз привез . Но, я точно знаю, денег на товар у него не было. В долг, в этом бизнесе, никто не дает, закон. Значит, передо мной афганец, что привез этот товар. Его товар, наверняка. Когда мы обговаривали с Муразом цену, он сказал мне, что будет не один. "
- Вот, вошел в комнату Мураз, держа в руках большой пакет .
- Хорошо, кивнул турок, достав из кармана складной нож. Давай сюда, протянул он руки. Мураз отдал ему пакет, и сел напротив.Положив перед собой пакет, турок взрезал кончиком ножа целофан, облизнул мизинец, сунул в пакет, макнул его, и потер десну. Будто пережевывая, он шевелил губами, лицо его менялось каждую секунду. Подняв глаза, он как будто задумался на мгновение, потом посмотрел на Мураза, и сказал:
- Сколько здесь?
- Как договаривались, десять килограмм, мельком взглянув на Зафира, спокойно ответил Мураз.
- Давай весы, прищурился турок, взглянув на Зафира.
- Вот они, указал рукой в угол комнаты Мураз.
- Возьми взвесь, сказал турок, обращаясь к своему помошнику.
Тот кивнул в ответ, взял пакет, и отойдя в угол, положил его на весы, встав в стороне, что бы было видно всем.
- Ровно десять, улыбнулся Мураз.
- Откуда у тебя столько, нагло спросил турок, глядя на Мураза.
- Зачем так говоришь, удивился Мураз, посмотрев на Энвера. Я же не спрашиваю тебя, откуда деньги, взглянув на турка, хрипло произнес Мураз.
- Эй, зачем ссорится, выпрямился Энвер. Один продает, другой покупает, я только сопровождаю. В чем дело? спросил он, взглянув на турка.
- Мне нравится, усмехнулся турок поднимаясь. Выноси товар, кивнул он своему помошнику.
- Деньги,встревоженно произнес Мураз.
- И деньги мы тоже забираем, нагло улыбался турок, опустив руку в карман куртки.
Зафир напрягся, чувствуя опасность всем телом. Его рука потянулась к пуговицав жилета. Расстегнув, он отбросил в сторону полы, показывая взрывчатку, на своем теле.
- Вы не выйдите из дома, поднялся он, зло глядя на наглое лицо турка.
- Быстрее, крикнул турок, своим помошникам.
- Эй, зачем, вскочил на ноги Энвер, выхватив из за пояса пистолет.
- А ты не местный, усмехнулся турок, вытащив из кармана гранату.
- Стойте, крикнул Зафир.
Турок пятился назад, сжимая гранату в руке. Два его помошника, с деньгами и пакетом, уже выскочили из комнаты.
- Яман, ты что делаешь, крикнул взбешенный Энвер. Тебя зарежут, ты не проживешь и дня, слышишь!
- Ты не считай мои годы, усмехнулся турок. Это вы не поделили деньги, и товар.
- Ты умрешь вместе со мной, громко сказал Зафир, решительно сделав шаг вперед.
- Я не понимаю твой язык, сказал турок, глядя на обвешенного взрывчаткой Зафира. Скажите ему, он осел, улыбнулся турок, резко выдернул чеку гранаты, и бросив ее к ногам, Зафира, рванулся в двери.
- А-а-а... громко закричал Зафир, бросившись за турком.
Секунды... Мураз взглянул на серое лицо Энвера, затем на гранату, и лег на пол. Зафир споткнулся, и упал, выкатившись из дома , на каменные ступени. Он инстинктивно, скатился вниз, на землю. Прозвучал глухой взрыв. Турки расстреляли из пистолетов трех помошников Энвера, прямо в машине. Яман, обернулся, посмотрел на лежащего Зафира, и направив в его сторону пистолет, сделал несколько выстрелов.
- Поехали, крикнул он, быстрее.
Белый мерседес, с пробуксовкой, отьехал от дома. На земле лежал Зафир, и смотрел в небо. - Только смерть, прошептал он. Смерть...
"Испугался, я ... Как я смогу, вернутся домой, подумал он, пошевелив руками. Испугался..." Нащупав руками взрыватель, он осторожно вытащил его, и отбросил в сторону.
Польша. Зима 1992 год. Познань.
В огромном ангаре, сильно пахло краской. В ряд стояли "разнокалиберные" автомобили, в основном немецких марок. В углу стучали по металлу, бригада из пяти человек, выравнивая помятые части машин, несколько механиков, занимались "разборкой" двигателей, за высокой фанерной перегородкой. Саша буквально вывалился из покрасочной камеры, насквозь мокрый, с распиратором на лице. Синяя роба, на нем, покрылась темными пятнами от пота. Повесив шланг с "машинкой" на гвоздь, он отключил компрессор, снял маску, и тяжело хватая ртом пропахший краской воздух, пошел к крохотному окну. Высунув лицо на улицу, он зажмурился, втягивая носом морозный воздух. " Живем, подумал он, улыбнувшись. Сегодня еще три машины, и все. Больше места нет, ставить на сушку. Спать хочется, хоть стоя, прикрыл глаза Саша. Устал. Работаешь как "раб на галерах", а денег только на еду хватает, и то, самую дешевую. А недовольных нет, все здесь чем то "замазаны", жаловатся не побегут. Правильно, такими проще ... Вон "хохлы" рихтовщики, за копейки пашут, с утра до ночи, чем не выгодная рабсила.
- Что, совсем "задох", раздался веселый голос, рядом .
Саша обернулся, увидев усатое лицо, худощавого поляка Михала. Он улыбался, глядя на Сашу, вытирая руки, о ветошь.
- Какой там, удрученно произнес Саша. Хоть передовиком стань, один хрен, ничего не изменится, поник Саша.
- Не надо так, покачал головой Михал. Всем трудно сейчас, говорил он с сильным акцентом. Мне надо кормить семью, я работаю что бы жить, а ты один. Что тебя держит? Ты еще молод, можешь "сменить" день вокруг себя, за час, улыбнулся Михал. Я старый уже, мне идти некуда, а ты...
- Куда идти, что менять, задумался Саша, сев на узенькую скамейку под окошком.
- Куда желаешь, удивился Михал. Тебя что-нибудь "задерживает"?
- Не знаю, прошептал в ответ Саша, опустив голову.
- Ты подумай, сказал Михал, вздохнув.
- Угу, кивнул в ответ Саша.
- Кушать хочешь?
- Пить, пойду наберу бутылку, поднялся Саша.
- Мне кузина молоко в обед принесет, домашнее. Я его не пью, а тебе полезно будет, краски много "дышишь", тебе надо.
- Спасибо Михал, кивнул Саша, направляясь в конец ангара.
Наполнив бутылку водой, он вернулся сев на скамейку." Вот такая она, новая жизнь, усмехнулся себе Саша, задумчиво глядя на покрасочную камеру. Что в ней хорошего? Пожалуй, только одно,- возможность. Разве я свободен? Нет, конечно, подумал он. Паспорта нет, как впрочем и меня. Стоило того, что бы "сломя голову" бежать, в юношеском порыве, рисовать себе перспективы, сладкой заграничной жизни. Теперь я никто. Перекрашиваю "иномарки", которые наверно угнали из Германии. И каждый день, дышу "проклятой" краской, до "темноты в глазах". А дома? Пытаюсь не думать, тяжело вздохнул Саша, как там. Убежать? Куда я пойду? Вроде жизнь уперлась " в забор", за которым может быть и хорошо, да не перелезть через него, уж больно высокий. Илза, почему я не вспоминаю тебя? Алена, была лучше, наверно. "
- Хозяин приехал. Ты что, спишь?
Саша поднял голову, посмотрел на взьерошенные волосы, испуганное лицо, и тихо произнес:- Тебе то что Душан?
- Мне нет, непонятно выразился Душан, сев рядом.
Саша посмотрел на тонкие черты лица Душана, и усмехнулся.
- Что? непонял он, вопросительно глядя на Сашу.
- У тебя на щеке краска, улыбнулся Саша.
- А, это, потер ветошью щеку Душан. Ерунда. Смотри, он не один, с ним какие то люди приехали.
- Ничего нового, вздохнул Саша. Машины посмотрят, и уедут.
В ангар вошли несколько мужчин, и направились к отдельно стоящему, "мерседесу" черного цвета. К машине уже семенил , на ходу вытирая руки Михал.
- Не очень то похож, безразлично сказал Саша, рассматривая невысокого мужчину в черном пальто.
- Почему? удивился Душан.
- Не знаю, пожал плечами Саша. А ты "мерс" дополировал? Багажник? спросил Саша, посмотрев на изменившегося в лице Душана. Ты багажник полировал? переспросил Саша.
- Не успел, покачал головой Душан. Совсем забыл, прошептал он.
- Тогда Михал сейчас получит от хозяина, а мы, останемся без еды, понимаешь, промолвил Саша, глядя на мужчин, рассматривающих "мерседес".
Михал крутился подле машины, услужливо открывая двери, протирая тряпкой кузов, он качал головой, что то объясняя.
- Если не заметят, прошептал Саша, то нам повезет.
- Как плохо, протяжно произнес Душан, не сводя глаз с автомобиля.
- Молитвы ты все равно не знаешь, так что готовимся к худшему, произнес Саша. Михал подошел к багажнику, а следом за ним, мужчина в пальто, пригнулся, присмотрелся, отодвинул рукой в сторону Михала, и указывая пальцем, что то сказал хозяину.
- Ну все, тихо сказал Саша, увидели.
Громкий крик хозяина, перекрывал все остальные звуки в ангаре. Саша увидел растерянное лицо Михала, его взгляд, и поднявшись, пошел .
- Ты куда, негромко спросил Душан.
- Отстань, махнул рукой Саша.
- Мне? спросил Душан, ткнув себя пальцем. Он увидел злое лицо Михала, который махал ему рукой.
- Да, иду, кивнул Душан, и пошел следом за Сашей.
Саша встал рядом с Михалом, глядя на раздраженного хозяина.
- Пан Роберт, приложив руку к груди, говорил Михал. Мы все исправим, до вечера. Машина будет готова, я обещаю.
- Я не думал Михал, что ты так можешь поступить, злился пан Роберт, "буравя взглядом" Михала. Ты всегда работал хорошо, в чем дело?
- Не заметил пан Роберт. Моя вина, сказал поставить машину сюда, и забыл проверить, покраску.
- Понимаешь теперь да, тяжело вздохнул пан Роберт, посмотрев на своего спутника. Они сделают вечером, ты можешь подождать Коля?
Михал хлопал глазами, глядя на мужчину в пальто.
- Мне сейчас "тачка" нужна, задумчиво сказал мужчина, посмотрев на Сашу. Я могу подождать полчаса. Да Роберт, не больше, промолвил он, расстегнув пальто. Мы пока с тобой кое-что обговорим, а мой водитель, заберет машину. Согласен?
- Как хочешь Андрей, улыбнулся Роберт.
- Номера...
- Все готово, перебил его Роберт. Будет как конфетка!
- Договорились, кивнул Андрей, глядя на Сашу. Чей "косяк"?
- Не понимаю, поднял плечи Михал, наморщив лоб.
- Мой. неожиданно для себя самого, громко ответил Саша.
Посмотрев на запачканные краской руки Саши, мужчина усмехнулся, и сказал:
- Ты пацанчик, чужой груз на плечи не взваливай.
- Почему, удивился Саша.
- Ты маляр, усмехнулся мужчина. А вот у него, указывая пальцем, на Душана, прищурился мужчина. -У него, из кармана торчит воск, вот он должен был полировать, правильно А покраска нормальная, насколько я соображаю.
- Это моя вина, сказал Михал, посмотрев на Душана. Мы сделаем.
- Ты русский, это понятно. Как ты здесь оказался? спросил мужчина.
- Потерялся, буркнул в ответ Саша.
- "Красава", усмехнулся мужчина.
- Андрей, может быть обедаем, предложил Роберт, указывая рукой на выход из ангара. Машина будет готова через час, я тебе говорю.
- Погоди. А ты чего такой дерзкий? обращаясь к Саше, спросил мужчина.
- Какой есть, спокойно ответил Саша, выдержав тяжелый взгляд.
- Ты гонор "скинь" пацанчик, смотри с кем "базаришь", жестко произнес мужчина. Что бы через час, "тачка" была готова, понятно?
- Все сделаем, нервничая, на польском , произнес Михал. Вы извините его, он совсем молодой, дурак одним словом, но работает хорошо.
- Михал, через час, недовольно сказал хозяин. С этими идиотами, я потом разберусь.
- Ваня, не оборачиваясь, громко позвал мужчина.
Подошел здоровенный парень, в кожанной куртке, с руками будто "молоты".
- Ты здесь будь, с этими, кивнул мужчина, уже не глядя на Сашу. Смотри, что бы все нормально было.
- Хорошо, пробасил парень.
- А ты откуда родом? неожиданно спросил мужчина, взглянув на Сашу.
- Из Приморска, сразу ответил Саша.
- О "бля", усмехнулся мужчина. Земляк что ли?
- Не знаю, повел плечом Саша.
- Ладно, "паши", потом побазарим, махнул рукой мужчина.
- Идем Андрей, будем обедать, сказал хозяин.
- Не помешает, согласно кивнул мужчина. Ваня, ты старший, бросил он на ходу.
- Понял, кивнул парень, тяжелым взглядом посмотрев на Михала. -Ну что, работаем, ухмыльнулся парень.
- Сделаем, кивнул Михал. Посмотрев недоброжелательно на Душана, Михал произнес со злостью,:
- Ты тряпка грязная, быстро делай свою работу!
- Я быстро, кивнул Душан, только полироль принесу, рванулся он к стеллажам.
- А ты иди, тебе еще красить, похлопал Сашу по плечу Михал. Иди.
- Угу, задумчиво ответил Саша, повернулся и пошел.
- Эй, а куда это он? спросил парень.
- Мы работаем, ответил Михал. Сделаем хорошо.
- Давай быстрей, шевелись, недовольно сказал парень.
- Такой подойдет, подбежал запыхавшийся Душан, протягивая в руке флакон с полиролью. Михал посмотрел на флакон, кивнул, и указывая рукой на машину, сказал:
- Делай быстро, понял?
- Да, я все понял, ответил Душан.
- А я займусь салоном, негромко сказал Михал, мельком взглянув на здоровенного парня. Полируй в два слоя, добавил он.
- Сделаем, кивнул Душан.
Саша, стоял в задумчивости возле покрасочной камеры. " Надо же, русский, еще и земляк, бывает же такое. Бандит очередной, всего то приехал за машиной, а строит из себя, прямо царя, подумал Саша. Чем меня напугаешь? Кукишем! Убьем, зарежем, "замочим", ерунда какая, я такой же стал, усмехнулся Саша. А жизнь действительно менять надо, правильно Михал сказал. Пока молод, пути открыты, а старым станешь, все, тупик. Только вот куда податся, вопрос..."
В кафе пахло жаренным мясом, и свежим хлебом. В пустом зале, за столиком сидели Роберт Косарски, и Андрей Писарев. Оба были в хорошем настроении, смеялись и рассказывали друг другу, анекдоты. Официант суетился с подносом, меняя тарелки, в центре стола, возвышалась бутылка водки "Смирноф".
- Слушай Роберт, а ты откуда знаешь русский? Или у тебя папа из Союза, усмехнулся Андрей, подкурив сигарету.
- Нет, покачал головой Роберт, папа мой из Плоцка, глухие места, махнул рукой Роберт. А мама из Познани, здесь жила, и я здесь родился, вздохнул Роберт. А что?
- Ты с темы не соскакивай, выпустил струйку дыма Андрей. Я тебя о другом спрашивал, пристально посмотрел он, на Роберта.
- А, понял, кивнул Роберт. В школе изучал, мы жили в Легнице . Тогда там был советский городок.
- Теперь понятно, улыбнулся Андрей. Значит ваших , еще с детства заставляли учить, "великий и могучий"?
- Нет, это было по желанию, кто хочет, ответил Роберт, придвинув к себе тарелку с салатом. - Добровольно принудительно, ухмыльнулся Андрей. Так в Союзе всегда было. Никто никого не заставляет, а не придешь, "всунут по самые гланды", промолвил Андрей, посмотрев на официанта.
- Не знаю, пожал плечами Роберт.
- Ерунда, сказал Андрей, погасив сигарету в пепельнице.
- Кушай пожалуйста, улыбнулся Роберт, указывая вилкой на блюда. Очень вкусно.
Официант принес поднос, с жаренным мясом. Огромные куски еще дымились.
- А что это? спросил Андрей.
- Это мясо оленя, улыбнулся Роберт. Один мой знакомый, осенью привез очень много, мы заморозили, и делаем только для больших гостей, нашелся с ответом Роберт.
- Деликатес что ли? разглядывая жареное мясо, спросил Андрей.
- Очень вкусно, попробуй.
- Пробовал я такое, безразлично промолвил Андрей. Эй. человек, махнул он рукой, обращаясь к официанту. Чай мне принеси, только крепкий, понимаешь меня?
Роберт отложил в сторону вилку, обернулся и сказал на польском. Официант кивнул, и скрылся за дверью в кухню.
- Вышколенные они у тебя, вздохнул Андрей, но не расторопные, подучи их.
- Как? спросил Роберт. Я не совсем тебя понял.
- Фигня, "не заморачивайся". Давай о деле потолкуем.
Принесли чай, в фарфоровой кружке. Андрей посмотрел на цвет, потом на официанта, и сказал:- Роберт, тебе что, чая жалко?
- Нет, удивился Роберт. А что?
- Я заказывал крепкий чай, а этот, даже на "купца" еле тянет. Ты скажи своему "халдею", что бы в такую вот кружку, пол пачки чая высыпал, понятно?
- Понимаю, кивнул Роберт, быстро переведя смысл слов официанту. Сейчас принесут.
- Подождем.
- Он быстро сделает, сказал Роберт.
- Ты сказал ему, что сахар не...
- Я все объяснил, прервал Роберт. Андрей, мне сделали интересное предложение, задумчиво произнес Роберт.
- Какое, устало спросил Андрей. Пока не "чифирну", засыпаю, промолвил Андрей, подкуривая сигарету.
- Ты слышал что нибудь о Любоше?
- Хм... Ну так, "краем уха". Вроде "дурью промышляет", да?
- Правильно, кивнул Роберт.
- Предложение сделал?
- Да, сам меня нашел, и предложил, ответил Роберт, глядя на Андрея.
- Тема не наша, задумался Андрей. Мы "по тачкам", с этого кормимся, плюс фирмы разные, барахло. А "белый" не наша тема, покачал головой Андрей. Ты что, хочешь ...
- Я только советуюсь с тобой, промолвил Роберт. Я сам, никогда этим не занимался. Любош сказал что через наши дискотеки , здесь и в Гданьске, мы можем наладить отличную торговлю, с хорошей для нас прибылью.
- И все, задумчиво произнес Андрей.
- Или он предлагает процент, а продавать будут его люди, на нашей земле. А?
- Не наша " жила", покачал головой Андрей.
Официант принес чай. Андрей посмотрел в кружку, и кивнул.
- А деньги?
- Тебе не хватает денег, отхлебнув из кружки горячий "чифир", спросил Андрей, глядя в глаза Роберта.
- Их всегда мало, натянуто улыбнулся Роберт.
- Ты "гоняешь" в месяц, сто "тачек", имеешь "хорошие бабки", чего тебе не хватает? прищурился Андрей.
- Дом хочу купить во Франции, не смущаясь, ответил Роберт. А что?
- Так купи, усмехнулся Андрей. Денег не хватает? Я могу помочь.
- Спасибо, изменился в лице Роберт. Я сам могу.
- Тогда порешали, поставил кружку на стол Андрей. С "дурью", подумаем пока, время есть, да?
- Он ждет неделю, ответил Роберт.
- Ты ему что то обещал? пристально посмотрел Андрей.
- Ничего, пожал плечами Роберт.
- Подумаем, кивнул Андрей.
- Да, кивнул Роберт.
- Откуда у тебя этот пацанчик, русский?
- Какой? удивился Роберт, посмотрев на Андрея.
- Ну, тот, в ангаре, с которым я говорил.
- А, протяжно произнес Роберт, этот. Мне его приятель прислал, из Варшавы. У него цех закрылся, а этот парень, хороший мастер.
- Угу, кивнул Андрей. Так значит, он тебе не должен?
- Я плачу ему немного, а живет он в мастерской. У него паспорта нет.
-А где он? спросил Андрей.
- Кто? спросил Роберт.
- Паспорт его? недовольно сказал Андрей.
- Не знаю. Мне все равно. Работает, по улицам не ходит.
- Знаешь что, заберу я его у тебя.
- Зачем он тебе, хмыкнул Роберт. Таких много.
- Земляк он мой, понял
- Как? переспросил Роберт.
- Тебе не понять, выдохнул Андрей.
- Как хочешь.
- Ладно, поехали за "тачкой", сказал Андрей, поднимаясь.
- А обед?
- Не хочется, ответил Андрей.
Детство проходит незаметно, приближая, самое ненужное время,- взрослость... Всего лишь тонкая черта, а все вокруг так непонятно. Вот уже сны совсем нетакие, а раньше все чаще летал. Саша стоял за ангаром, прислонившись к дереву и курил, глядя на белый снег. "Загадочный, и неповторимый, подумал он. Похожего не бывает, а кажется, весь одинаковый."
- Ты много думаешь, последние дни, подошел Михал, доставая из кармана сигареты. О чем?
- Что, вздрогнул Саша, обернувшись.
- Я говорю, ты не о работе думаешь, слышишь меня? повторил Михал, прикуривая сигарету.
- Наверно, повел плечом Саша.
- Заболел?
- Вроде нет.
- Иди, там тебя этот русский спрашивает.
- Он что, недоволен? удивился Саша.
- Машина нормально, кивнул Михал. Душан старался, усмехнулся он. Ты иди, а то хозяин нервничает.
- Чего ему надо, бросив окурок себе под ноги, сказал Саша.
- Там узнаешь, промолвил Михал, затягиваясь сигаретой.
Из ангара вышел здоровенный парень, тот что наблюдал за работой, прищурился, увидел Сашу, и махнув рукой громко произнес:- Давай сюда пацан, быстрее.
- Что случилось, недоумевая спросил Саша. Я не понимаю.
- Шевелись, недовольно сказал парень. Быстрей.
Поравнявшись с парнем, Саша ощутил его тяжелую ладонь, на своем плече.
- Идем, буркнул он, подталкивая Сашу впереди себя.
Они подошли к автомобилю, парень подвел Сашу к передней двери, а сам отошел в сторону. На переднем сиденьи, расположился Андрей Писарев, он внимательно смотрел на Сашу, и молчал. "В молчанку играть будем, подумал Саша, или в гляделки. Что ему от меня надо. Смотрит в глаза, будто проверяет. Я тоже так умею." Саша не моргая смотрел на незнакомца, но только не в глаза, а в его морщинистый лоб. " Может у него причуда такая. На кого он похож? Больше на "шпану" из пригородного района, подумал Саша. А глаза колючие, "буравит", ну ничего, я такое знаю. Я жил в одной коморке, где кроме меня, был только кот, даже не знаю, как его звали, я называл его "Барсик". Мы часто играли с ним, в "гляделки", и еда у нас была одна. Все это было, там, в другом измерении, вдруг вспомнил Саша, в ином городе, столице, в начале, моего пути, который никак не закончится... Было плохо, да, там совсем не хотелось жить. И здесь не очень хочется, вздохнул Саша."
- Что так тяжело, неожиданно спросил незнакомец, глядя на Сашу. Устал?
- Нет, тихо ответил Саша. Старые воспоминания.
- Какие, усмехнулся незнакомец. Ты же "зеленый" еще, что ты видел, вспоминать, улыбался он.
- Воспоминания есть у каждого, в любом возрасте, спокойно ответил Саша. И у детей они есть, и взрослых, было бы что вспомнить.
- Хм... дернул головой незнакомец,- "красавчик". Ладно, долго "базарить" не буду, продолжил незнакомец. У меня есть работа для тебя, в моем доме, типа садовника, усмехнулся мужчина. Пойдешь? спросил он, посмотрев Саше в глаза.
- На свежем воздухе, все лучше прошептал Саша.
- Чего? спросил недовольно мужчина.
- Да он тебе " на хрен" не нужен, усмехнулся мужчина, довольный собой. Меня и так все знают, кому положено, рассмеялся он.
- Как обращатся к вам, спросил устало Саша.
- Это правильный вопрос, изумленно посмотрел на него мужчина. Сразу видно, человек из Европы, вновь рассмеялся он. Ладно, махнул он рукой, глядя на здоровенного парня. Меня зовут Андрей Иванович, понял?
- Да Андрей Иванович, запомнил, кивнул Саша.
- Молодец, усмехнулся Андрей Иванович. Ваня, забирай этого "завхоза" и поехали домой, я что то устал сегодня, громко сказал Писарев, захлопнув дверцу.
- Пойдем, кивнув головой, сказал парень, обращаясь к Саше. Там на улице, стоит "линкольн" черный, указывая пальцем, на ворота, говорил парень. Подойдешь, скажешь Андрей Иванович, взял меня на работу, тебя посадят в машину, и отвезут. Понял? переспросил парень, взглянув на Сашу.
- Да, кивнул Саша.
- Комбинезон сними, и переоденься. Вещи свои возьми.
- У меня ничего нет, ответил Саша. То что на мне, вся моя одежда, промолвил Саша. А комбинезон, расстегнув пуговицы, сказал он, я отдам .
- Ну ладно, давай, хлопнул его по плечу парень.
Москва. Зима 1992 год.
Быть может правы те, кто свободы хотел, быть может нужна она им, а иным? Все в раз, в один миг, и нет больше "тормозов", покатился поезд набирая скорость, пролетая остановки, и депо. Несется скоро, сшибая на своем пути, все старое, отжившее свой век. Один день, как круто повернулась судьба, для тех кто мечтал, она сбылась, заветная эта мечта. А те кто хотел по старому, смирились спрятав лицо, плевки летели в их лица, они закрывали глаза... Вчера деньги были стабильностью, сегодня одна "вода", как просто разнузданно, приносим мы в жертву себя. Надышавшись вольным ветром, ты проснешся утром, на следующий день, и поймешь, что страна умерла, от нее, осталась лишь тень... Все можно, дозволено, разрешено, спешим насладится запретами, да только надолго ли, оно, то чувство свободы, запретное... Разруха внутри, в головах, на земле, беспомощно тащат по винтику, копившие те, что жили в тебе, рабы, по сравнению с истиной...
Народ веселился в ресторане, дико кричали от восторга женщины, видя на сцене, голую девушку исполняющую стриптиз. Мужчины за столиками, все больше налегали на спиртное, снисходительно улыбаясь. Официанты, бегали между столами, успевая разносить блюда. За крайним столиком у окна сидел задумчивый молодой человек, попивая стакан воды. На нем был спортивный костюм, а из под лыжной шапочки выглядывали кучерявые волосы. "День рождения только раз в году, подумал Курчавый. Отмечать его надо с друзьями, но, мои, увы, сидят в КПЗ, а я, в гордом одиночестве... Интересно, Ромка один придет, или со своей Людочкой? Хороший он парень, свой. "Повернувшись, он посмотрел на официантку, и жестом подозвал ее к себе.
- Слушаю, услужливо сказала она, подойдя к столу.
- Мариночка, сейчас ко мне гости придут, ты скажи Любовь Петровне, что бы приготовили горячее, салаты, ну ты поняла, да? Водочку хорошую.
- Хорошо, я передам, кивнула она, и удалилась.
В зал вошли двое , в спортивных костюмах, не снимая курток, прошли к столику в середине, за которым ужинали две смазливых девушки. "Этого только не хватало, подумал Курчавый, наблюдая за "спортивными пацанами". А вдруг наедут? Вот срам, и рядом никого, хоть вой. Ну ничего, если что "волына" имеется, думать не буду."
- Ты чего такой задумчивый, усмехнувшись спросил Роман.
- А? повернулся Курчавый.
- С днем рождения, улыбалась Людмила, держа в руке коробоку с бантом.
- Ромка, широко улыбнулся Курчавый, поднявшись.
- Поздравляю, протянул руку Роман.
- Спасибо брат, обнял его Курчавый.
- А это наш подарок, поставила коробку на стол Людмила.
-Это не обязательно, смутился Курчавый. Спасибо что пришли. Присаживайтесь, отодвинул стул Курчавый. Я сейчас, только официантам заказ сделаю.
- Иди, улыбалась Люда, устраиваясь за столом
- Смотри, такого ты еще не видела, указал на сцену Роман. Стриптиз называется.
- М-да, задумчиво промолвила Люда, глядя на сцену ресторана. Не видела. Интересно, а вот этот шест железный, он ей зачем?
- Да кто его знает, усмехнулся Роман. Может она держится за него, когда устает.
- Или отдыхает, рассмеялась Люда.
- Сие, загадка, буржуазного строя, улыбался Роман.
- Я вижу, кивнула Люда. Она наверно гимнастка бывшая, или ...
- А вот и неугадала, подошел весело улыбаясь Курчавый. Девочку зовут Рая. Она работала два года в Турции. Ее выперли , и она вернулась домой. Сейчас здесь, на хлеб зарабатывает.
- Интересно, промолвила Люда.
- Сейчас салатики принесут, холодное, выпить, потер руки Курчавый. А? посмотрел он на Романа. Помнишь?
- Помню, конечно, кивнул Роман.
- И я помню, обернулась Люда. Он потом, после вашей встречи, у меня сутки под капельницей лежал, плохо было.
- Бывает, пожал плечами Курчавый.
- Нет, Витя, так больше нельзя, я как медработник настаиваю, постучала пальчиком по столу Люда.
- Да мы не будем, удивился Курчавый.
- Ты наверно отвык, когда тебя по имени называют? спросила Люда.
- Честно говоря, замялся Курчавый, непривычно как то.
- У тебя день рождения сегодня, улыбнулся Роман, привыкай.
- Ну да, кивнул Курчавый.
- А ты как?
- Работаю в кочегарке, сутки через двое, деньги небольшие, пока хватает.
- Смотрю на тебя и удивляюсь, вздохнул Курчавый. Какая кочегарка, какие зарплаты, ты чего Рома, пора к другой жизни приспосабливатся.
- Какой например?
- Лучшей, усмехнулся Курчавый.
Она очень красивая в этой кофточке, как принцесса из детских снов, подумал Роман, глядя на Людмилу. Не могу высказать все слова, что внутри меня бушуют, они лишь только маленькая часть. С ней хорошо, спокойно, она симпатичная, наверно другую такую, мне не встретить. Хорошо что увидел ее тогда, в тот день, улыбнулся Роман."
- Чего смешного сказал, удивился Курчавый, глядя на Романа.
- Я о другом, махнул рукой Роман.
- Давай ко мне, в бригаду, а?
- А что делать, спросил Роман. Бабушек на базаре пугать?
Ты не прав, смутился Курчавый. Дела серьезные у меня, бабулек не трогаем, зачем они нам, поправив салфетку на столе, сказал Курчавый. Этот ресторан тоже я "крышую", разве это мелочь?прищурился Курчавый, посмотрев на Романа.
- Не мелочь конечно, согласно кивнул Роман. А я тебе зачем?
- Ты в "афгане" служил, пацан свой, рука твердая, я тебя в деле видел. Лучшего мне вряд ли найти, понимаешь?
- Не знаю, покачал головой Роман.
- Тебе деньги нужны, правильно, склонился Курчавый, к уху Романа. Или так и будешь на "копейки" жить? Людочке наверно подарки тоже хочется, правильно, улыбнулся Курчавый.
- Ну да, задумчиво произнес Роман, посмотрев на встревоженное лицо Курчавого. Ты о чем думаешь?
- Смотри, указал он пальцем, на двух девушек за столиком, в глубине зала.
- И что, пожал плечами Роман.
- Видишь одна из них, та что спиной к нам, сумочку на свою на стул повесила. Видишь?
- Да, кивнул Роман, присмотревшись.
- А вон пацанчик "трется", непонятно чего ждет, - заметил? Круглолицый такой, небольшого роста, в черной куртке, вон, у стены стоит.
- Вижу, кивнул усмехнувшись Роман. Может сын кого то из обслуги?
- Нет, рассмеялся Курчавый, обслугу я всю знаю, моя территория.
- Тогда что? удивился Роман.
- Люда на сцену смотрит, да, придвинувшись, к Роману, говорил Курчавый, гляди, остальные тоже, увлечены, правильно?
Роман огляделся, и правда, большинство смотрели на сцену, где проходило предстваление. А мальчуган, как бы ненароком, все ближе приближался к столику, за которым сидели девушки. " Интересно, усмехнулся Роман, что он будет делать, и как сюда вошел?"
- Смотри, усмехаясь ткнул пальцем Курчавый, в сторону мальчишки.
- О дает, вырвалось у Романа.
Круглолицый мальчишка, резко повернулся, и быстро проходя мимо столика, сорвал со спинки стула сумочку. А девушки, как смотрели увлеченно на сцену, так....
- Я сейчас приду, резко встал Курчавый.
К столу подошла официантка с подносом. Смущенно улыбаясь, она сказала:
- Извините пожалуйста , повар готовил свой фирменный салат .
- Ничего страшного, с нами не случилось, обернулась, Людмила.
- Только проголодались, улыбнулся Роман.
- Горячее когда подовать, спросила официантка, прижимая к себе поднос, будто "хрустальную вазу".
- Мы вам обязательно сообщим, мило улыбнулась Люда.
Официантка кивнула, как то растерянно улыбнулась, и отошла в сторону.
Он смотрел на нее, и не сводил глаз. " Романтическая натура, только и всего, думал он, разглядывая ее черты. К ним можно привыкнуть, знать каждую линию, но не возможно, оторвать глаз, когда она такая,- лучистая! думал Роман. Таоке случается не часто, но все же... Расцветает будто роза, посреди зимы. Теплом повеяло, и запах нежный, и родной..."
- Тебе уютно здесь, спросил он шепотом.
- Мы с тобой никогда не были в ресторане, влюбленно глядя на него, промолвила Людмила. Сегодня прекрасный вечер намечается.
- Ты права, прошептал в ответ Роман.
Музыка в зале смолкла, раздавались только отдельные голоса... Казалось замолчало все вокруг. И есть лишь они.
Пойдем потанцуем, протянула руку Людмила
Музыки нет, тихо сказал Роман.
Есть музыканты, значит будут играть.
Роман взглянул на сцену, и увидел музыкантов настраивающих инструменты.
- Они еще не готовы игтрать, с сожалением промолвил он, держа за руку Люду.
- Хорошо, неожиданно согласилась Люда. Тогда шампанское! весело сказала она. Но танцевать мы сегодня, будем.
- Непременно, улыбнулся Роман.
Что в нем, напитке игристом? Заключены ли чары, или флирт, кто знает, как вино пьянит, тот увидел изменчивый , красочный мир, но не познал женщину. Оно будоражит, восторженно переливаясь в крови, оно увлекает, безумием, павших барьеров, оно открывает тебя изнутри, как старый сосуд, из подвала... Есть что то такое, таинственное, запретное, манящее к себе. Не в силах сдержать своей страсти, ты тянешся, к нему... В нем заключен весь мир, сердца, душа, и потайною дверцей скрыт, весь смысл, - жизни. Глоток, как будто окрыляет, уже не так, "взъерошен свет", ты смотришь на него, - а жизнь иная, улыбка на лице твоем, и маски нет... Роман смотрел на Люду, влюбленными глазами. В них читалась, трепетная нежность, немного неуверенного молодого человека, а внутри, бушевал огонь." Как хорошо, когда она рядом, подумал он."
- Ты сегодня задумчивый, отставив бокал, промолвила Люда. Я таким тебя совсем не знаю. Ты все время "словно ежик", трудно. Я хочу погладить тебя, а ты выпускаешь иголки. А сегодня, ты другой, улыбнулась Люда. Наверн нам надо чаще ходить в ресторан?
- Не в этом дело, вздохнул Роман, любуясь Людмилой.
- Ты редко бываешь откровенным, сказала она тихо. Вернее, открытым, добавила она, взяв его за руку.
- Милая, я хочу сказать тебе... Роман внезапно осекся на слове, увидев довольное лицо Курчавого. Тот быстро подошел к столу, не скрывая своего восторга.
- Как четко, потирая руки сказал он, глядя на заставленный закусками стол. Тогда наливай, хлопнув по плечу Романа, радостно сказал Курчавый, сев рядом.
Подошла молодая девушка, в черном переднике, и протянула Людмиле, огромный букет красных роз. Люда, оторопевшая, удивленная, смотрела не мигая на цветы. На лице застыла растерянная улыбка.
- Это мне, только и смогла, вымолвить она, шепотом.
Роман, обескураженный, смотрел то на букет, то на Курчавого, лихорадочно соображая, над вопросами, что вертелись в голове, словно "стайки воробьев".
- Самой красивой, довольный собой, улыбался Курчавый, откинувшись на спинку стула. Его небритая физиономия, на миг, приобрела вид, вполне довольного жизнью "работяги"
. Он ликовал! Конечно, такой эффект! Зимой, огромный букет дорогих цветов,- будто волшебство. Роман посмотрел на Курчавого, поджал губу, выдохнул, и тихонько произнес, наклонившись: - Удивил. Только Люда, моя девушка
- Ты что, взглянув на Романа, усмехнулся Курчавый. Само собой, ты не так понял, прошептал он. Я пацанчика того поймал, вопрос решил, зашел к директору, а она дура, меня букетом с "днюхой" поздравила, представляешь, рассмеялся Курчавый. А мне на кой, этот "веник", тихо промолвил он. Вот, и Люде приятно, улыбался Курчавый.
Зазвучала музыка. Девушка ушла, Людмила положив на стол, перед собой букет, не могла оторвать глаз, от красных, упругих бутонов роз.
- Извини, кашлянул Роман.
- Да ладно тебе, махнул рукой Курчавый. Наливай что ли, бодро сказал он, подвинув к себе бокал.
- Да ну его, водки наливай, душа просит, широко улыбался Курчавый
- Давай, согласился Роман, откупоривая бутылку.
- Спасибо, тихо промолвила Людмила, подняв глаза.
- Это не мне, покачал головой Курчавый. Это все Ромка, показал он пальцем. Он меня попросил... Сюрприз, вот, нашелся Курчавый, закончив фразу. Красиво
- Очень, кивнула Люда. Посмотрев на Романа, она улыбнулась, и весело сказала:
- И мне наливайте, день рождения все таки.
"Он любит меня, подумала Людмила, глядя на веселое выражение лица Романа. Такой замечательный, красивый вечер, цветы,- трогательно, впервые, от него. Он не простой, знаю, столько пережить, я нужна ему, что бы помочь, поддержать, просто быть рядом, потому что полюбила, призналась себе Люда."
- У тебя есть тост, обратился к Роману, радостно улыбаясь Курчавый.
- Э... пока не сообразил, задумался Роман, глядя на Людмилу.
- Люда, а у тебя, посмотрел на нее Курчавый.
- За тебя, улыбнулась она, подняв свой бокал
- Не, не так, покачал головой Курчавый. Давайте выпьем за то, что бы я был здоров, при "бабках", и меньше видел "ментов", ухмыльнулся Курчавый, довольный получившимся тостом. Как вам?
- Отлично, кивнул Роман
- Так сдвинем бокалы, гуляем, громко сказал Курчавый.
- С днем рождения тебя Витя, сказала Люда, подняв бокал. Пусть в жизни твоей, будет меньше неудач, а больше везения.
- Спасибо Людочка. Приятно, слегка покраснел лицом Курчавый.
Со сцены, раздался хриплый голос музыканта. А теперь дамы и господа, в честь именинника, Виктора, звучит его любимая песня...
- Теперь не отвертишся, задорно сказала Люда, взяв за руку Романа. Вставай, идем танцевать, дама приглашает.
- Иди, легонько подтолкнул его Курчавый, радостно улыбаясь.
- Я не умею, правда, негромко промолвил Роман.
- Она тебя научит, это нетрудно, склонившись сказал Курчавый. Иди, Ромео.
- Ну хорошо, согласился Роман, поднявшись
Они взялись за руки, и прошли к сцене. Она смотрела на него восхихтительно, легонько положив руку ему на плечо, улыбнулась, и тихо сказала:
- Ты не бойся. Представь, что мы одни, ни на кого не смотри. Мы плывем среди волн, подобно маленькому паруснику, просто смотри на меня...
- И все, улыбнулся Роман, двигаясь вслед за Людмилой.
- Да, слегка кивнула она.
Шаг, еще несмелый, как он осторожен в этот миг. Я тону в глазах ее красивых, и не вижу суеты вокруг. Пусть завидуют другие, у меня есть в жизни шанс, прикоснутся, и прижатся, к ее темным волосам. Взгляд пронзительный, открытый, смелый. Вот она, смотри, прикоснувшись, я немею, цепенею изнутри. Она как огонек вдали, спасительный, родной, ее боготворить я буду, верой неземной... Какое чувство нежное пылает, и слов не надо, только взгляд, так убедительно, и тонко, ты слышиш ее, а она, тебя... Закружатся, или устанут, на месте, словно в потоке людском, они обнимают время, и только потом, себя в нем... Скажи мне, зачем себя мучать, старатся найти слова, ты говори как хочешь, умеешь, ведь жизнь проста. Рука в руке, как будто целое всегда, не разделить, не разорвать, ту нить, так кажется, а может нет... Прислушайся, она звенит...Стихла музыка, они стояли на паркете, любуясь каждый, черточкой родной...
- Теперь ты научился танцевать, глядя в глаза Романа, прошептала Людмила.
- Ты научила меня, ласково смотрел Роман. Ты учишь меня жить по-новому.
- Пойдем, взяв Романа за руку, Люда, повела его к столу.
- Я сказал тебе правду. Если бы не ты, моя жизнь сложилась иначе, негромко добавил Роман. Люда повернулась, прильнула к нему телом, и жарко. страстно, поцеловала Романа в губы. Отпрянув, она смутилась, опустила голову, и прошла к столу. Курчавый, словно завороженный, неотрываясь смотрел на них. Роман, улыбнулся, подошел к столу, и сел рядом с Людой. Она посмотрела на него, открыьто, ничем не скрывая своих чувств, и тихо прошептала:- Я люблю тебя Роман.
Он взял ее руку в свою ладонь, поднес к губам и поцеловал.
- Я боялся себя. Думал как ты, отнесешся к этому, негромко говорил Роман, глядя на Людмилу. Но больше своих страхов, неуверенно произнес он. Я тоже люблю тебя, улыбнулся Роман.
- Извините, конечно, вмешался Курчавый. Я так понимаю, "днюха" моя, переходит плавно в свадьбу, так что ли?
- А кто против, в один голос ответили Роман с Людмилой. Счастливо улыбаясь, они прижимались друг к другу.
- Не, ну так не годится, запротестовал Курчавый, размахивая руками. Надо кольца, попа, чего там еще, задумался он.
- Свидетелей, расссмеялась Людмила, глядя на задумчивое лицо Курчавого.
- Вот это мимо, вскинулся Курчавый. Свидетели нам ни к чему. А может "днюху" мою отметим, а? довольно улыбался Курчавый.
- Конечно, ответил Роман. Наливай!
Как описать мне то, что молчит во мне? Наверно глупо заниматся рассуждениями, думал Роман, глядя на веселящихся подвыпивших посетителей ресторана. Пьем водку, а она будто вода, и разум чист, все понимаю, слышу. Кому нужна вот эта жизнь? Такая "разбитная" недолекая, сегодняшняя. Кому? А почему не мне? Я такой же "гаврош", как и эти люди, пропил, прогулял, а дальше живу до зарплаты. Вот Курчавый например, никогда не думает о деньгах, к чему, такие глубокие мысли в его голове. Посмотрев на товарища, Роман улыбнулся, видя как тот, развалившись на стуле, смеется, глядя в зал, на танцующих. Вся низость, в том , что мы сами не обращаем внимания, на грязь, нам так проще, и выгоднее. Есть свой кошелек, в нем каждый считает свои денежки, а как они там оказались, плевать. Тогда почему я, должен быть другим, непохожим? И мне плевать, на всех, на все, я буду жить как хочу, с моей любимой девушкой."
- Ты чего такой, удивился Курчавый.
- Предложение твое обдумываю, ответил задумчиво Роман.
- И что, надумал?
- Да, кивнул Роман.
- Ну говори, наклонился Курчавый, глядя на Романа.
-Я согласен, четко произнес Роман.
- Я знал, не удивился Курчавый, улыбнувшись. Дай пять, протянул он свою ладонь.
- Держи, протянул руку Роман.
Крепкое рукопажатие, закрепило договор.
- Тогда по пятьдесят, и айда, покажу тебе кабак, усмехнулся довольный собой Курчавый. Люда сидела рядом,отвернувшись к сцене. Она внимательно смотрела, или делала вид , что ей интересно. Роман взглянул на нее, улыбнулся, и поднял стопку.
- Давай Витек, за нас!
-А"погнали",усмехнулся Курчавый, махом выпив рюмку. Поморщившись, он занюхал огурцом, и поднялся.
- Куда? спросил Роман
- Пойдем, махнул рукой Курчавый. Кое что покажу тебе.
- Ну ладно, идем, кивнул Роман. Поднимаясь
- Ты куда, обернулась Люда, взяв Романа за руку.
- Людок, не волнуйся, приложил палец к губам Курчавый. Мы в туалет отойдем, и назад. Правильно? посмотрел он на Романа.
- Именно так, согласился Роман.
- Идите, вздохнула Люда, отпустив руку Романа.
- Я очень быстро, правда, кивнул Роман.
- Как получится, ухмыльнулся Курчавый.
- Да ладно вам, идите, махнула рукой Люда.
- Ромка за мной, громко сказал Курчавый, повернувшись.
- Да иду я, "командир", тяжело вздохнул Роман, и направился следом.
Они прошли вдоль столиков, и свернули в корридор, ведущий в кухню. Роман смотрел на выложенные плиткой стены, и его не покидала мысль, что он идет по корридору тюрьмы, хотя в ней, он никогда не был.
-Мрачно здесь как то, негромко произнес он. В ресторане должно быть красочно, ярко, что бы веселье "разливалось рекой", а здесь, убого и казенно, грустно добавил он, проведя рукой по стене.
- Мне "пофигу", ответил Курчавый. О, давай навестим этого, остановился Курчавый, подняв палец. Я о нем совсем забыл.
- Кого? остановился Роман.
- Пойдем, здесь рядом.
- Куда ты меня ведешь, недовольно буркнул Роман. Сам то знаешь?
- Знаю, кивнул Курчавый. Сюда, указал он пальцем на узкую дверь, с надписью "инструмент".
- Что такое, удивился Роман. Сюда?
- Ага. Курчавый, отодвинул засов, и ногой толкнул дверь.
- Темно, непонимающе произнес Роман.
- Свет, будто циркач, щелкнул включателем Курчавый.
Между швабрами, и пустыми ведрами с надписями, ссутулившись, на кафельном полу, сидел угрюмый подросток, со связанными бельевой веревкой руками.
-Узнаешь, усмехнулся Курчавый, взглянув на Романа. Признал?
Роман присмотрелся, и узнал, того самого пацанчика, что "дернул" недавно сумку, со стула в ресторане.
- Тот самый что ли? неуверенно произнес Роман, глядя на слипшиеся волосы пацана.
- Конечно, вздохнул Курчавый.
- Зачем он тебе, посмотрев на товарища, спросил Роман.
- Не знаю, пожал плечами Курчавый. Эй, давай, вали отсюда, прикрикнул Курчавый. Еще раз здесь поймаю, "на котлеты пущу", понял! грозно добавил Курчавый, пнув ногой, пустую коробку. Ну чего застыл, "дергай"!
- Иди пацан, сказал свое слово Роман. И больше не попадайся.
Мальчишка, медленно сполз на пол, уперевшись головой в коробки. Роман смотрел на закрытые глаза, бледное, одутловатое лицо, и непонятное чувство тревоги, "тормошило" его внутри. Он как будто вспомнил себя, тогда, в плену, забитого, потерявшего силы, и всякую надежду. Вот такого же, беспомощного, уже не молящего о жизни у Бога, а просящего иного, худшего. Так нельзя, пронеслось в голове Романа. Он еще мальчишка, нельзя, кричало внутри него."
- В сторону, грозно сказал Роман, оттолкнув Курчавого. Он склонился над телом, схватившись за концы веревки. Пальцами, что есть силы, он "вгрызался" в узлы, стараясь быстрее развязать. "Неужели не дышит, подумал он, глядя на застывшее, словно маска, лицо мальчишки. Нет парень, я не позволю, ты будешь жить, какой бы ты ни был, хороший, плохой, ты будешь дышать, злился Роман. Мы все здесь такие, неправильные, грешные, только нам легче, мы сильнее, а ты, нет, я не дам."
- Рома, ты чего, удивился Курчавый. Он же прикидывается, "гандон" . Ты его распутаешь, а он тебе в "рожу"плюнет, вместо спасибо, и убежит. Ты зря Рома. Ему еще ввалить надо, "для ускорения", я тебе говорю.
Роман, потрогал вену на шее мальчишки, обернулся, и зло сказал:
- Скорую вызывай, пацан умирает!
- Рома! Ты сдурел! кричал Курчавый. Какая скорая. Выброси на улицу, эту падаль, и забудь.
Роман подскочил к Курчавому, резко схватил его за воротник спортивной куртки, и прижав локтем, прохрипел со злостью, глядя ему в глаза: - Сдохнет ни за что, на твоей совести будет. Он же по ночам тебе спать не даст, придурок. Он что, не человек? выкрикнул Роман.
- Успокойся Рома, я понял, тарабанил руками по стене Курчавый. Все, отпусти, иду звонить в скорую.
-Ты его бил, опустив руки, спросил Роман.
- Да какой там, скривился Курчавый. Так, пару раз в "грудак" , и по жопе, пендаля, а потом сюда определил.
- Телефон где? взглянув на неподвижное тело мальчишки, нервно спросил Роман. Телефон где здесь? У директора? повторил он.
- Да, кивнул Курчавый, глядя на тело пацана. Только если что, меня к этому не вяжи, сам понимаешь, да, взглянул бешенными глазами Курчавый. Сам знаешь, да?
- Я его на улицу пока вынесу, ты звони быстрее, скажи слабо дышит, надо скорее, понимаешь меня?
- Все, я понял, встряхнулся Курчавый. Побежал звонить. А ты, вот сюда, прямо по корридору, там дверь, служебный выход. Я скажу что он под дверью лежит, ты там его оставь, а сам за стол, понял?
- Ладно, кивнул Роман.
- Ну вечерок сегодня, что б ему..... ругался на ходу Курчавый, петляя по корридорам ресторана.
Роман осторожно взял на руки мальчишку, прижал к себе, и понес по корридору, к двери. Толкнув ногой, обитую "железом" дверь, он протиснулся на улицу, осмотрелся, и сделав несколько шагов, опустил тело на невысокую, крышу подвала.
- Здесь тебе лучше будет, прошептал Роман, разглядывая лицо мальчишки. Да парень, круто ты попал "под раздачу". Теперь надо ждать. Я с тобой побуду, пока "скорая" не приедет, достав из кармана сигареты, промолвил Роман. Он курил, и смотрел на него, а думал, о себе. Мальчишка лежал на спине, руки скрещены на груди, без шапки... Тень от фонаря, падала на лицо. " Ох ты, так не надо, подумал Роман, разведя руки пацана, вдоль тела, в гроб не надо, рановато, подумал он, тебе еще жить надо. "
- Позвонил, выскочив на улицу, громко сказал Курчавый, оглядываясь. Ромка, ты где? Я дозвонился, сказали едут. Прищурившись в тусклом свете фонаря, Курчавый, увидел в стороне, Романа.
-Позвонил, все нормально, подошел Курчавый. Дай закурить, а то я свои на столе бросил.
- Ты чего, посмотрев на товарища, спросил Роман. Нервничаешь?
- Да какой там, поморщился Курчавый. Отходняк наверно, весь градус вышел, трезвый уже. - Ну да, есть такое, тяжело вздохнул Роман, бросив окурок себе под ноги. Ты Витя иди, я сам здесь, тебя не видел. Люде скажи, что бы ...
- И что я ей скажу, задумался Курчавый, затянувшись сигаретой.
Да хрен его знает, взмахнул руками Роман.
Распахнулась дверь, на улицу выбежала растрепанная официантка.
- Витя, жалобно заскулила она, вздрагивая. Виктор, чуть громче позвала официантка, глядя перед собой в темноту.
- Витя, кинулась к нему официантка, протягивая руки. Там Любовь Петровну , в кабинете, убивают, крикнула она, бросившись на шею Курчавому.
- Сука! зло вымолвил Курчавый, посмотрев на Романа. Отпраздновать не дадут. Это наверно те двое, "залетных", я их приметил в зале. Ну пошли скорее, "рева", подтолкнув девушку, направился к черному ходу Курчавый. Не реви, слышишь, не хнычь, спасем мы твою "директоршу".
- Витя, я с тобой, дернулся Роман.
- Стой там, прикрикнул Курчавый. Пацан должен в больничку, понимаешь, доехать, ты стой, жди скорую
- За меня будь спокоен, у меня здесь "плетка" на "нычке", так что вопрос решу, по любому. Жди, крикнул уже из дверей Курчавый.
- Хорошо, тихо промолвил Роман.
Роман посмотрел на мальчишку, и вздрогнул. На него, не мигая, смотрели широко открытые глаза. Роман не поверил, и подошел ближе. Присмотревшись, он увидел шевеление губ, на застывшем лице.
- Что ты говоришь, наклонился вперед Роман, прислушиваясь. Что?
- Больно, прошептал мальчишка, и закрыл глаза.
- Что? Я не расслышал, громко повторил Роман. Не расслышал. Повтори. Ты слышишь меня?
Из ресторана выбежала Людмила, лицо ее было встревожено.
- Рома, негромко позвала она, оглядываясь по сторонам.
- Я здесь, откликнулся Роман.
- Мне Витя сказал, что то невнятное, подошла она к Роману, глядя на тело мальчишки. Что с ним?
- Не знаю, пожал плечами Роман. Только что говорил, и вдруг замолчал.
-Дай я посмотрю его. Отойди от света, попросила Людмила, склонившись.
- Может перенести его, неуверенно спросил Роман.
Людмила быстро осмотрела мальчика, и повернувшись сказала:
- Быстрее вызывайте скорую. У него пульс очень слабый.
- Витя сказал что вызвал, непонимающе смотрел на нее Роман. Что, второй раз вызывать? - Беги звони еще раз, поторопи их, быстрее, повысив голос сказала Людмила. Надо быстро, понимаешь?
- Понял, бегу, кивнул Роман, и побежал в ресторан.
Забежав в корридор, он налетел на мужчину, пятившегося спиной к дверям. Столкнувшись, они оба упали. Роман, матерясь , быстро поднялся, сделал шаг, и увидел растерянное, все в крови, лицо Курчавого. Он шевелил губами, пытаясь что то сказать. За его спиной, стоял крепкий мужик, лысоватый, с квадратным подбородком. Он держал в руке пистолет , направив ствол в голову Курчавого.
- Пробегай "халдей" прикрикнул он, обращаясь к Роману.
- Ты чего "шавка", летаешь , бля людей не замечаешь, ругался за спиной Романа, невысокий, крепыш, поправляя на себе спортивный костюм. А ну пошел, отсюда!
Романа будто током, ударило внутри. Он сжался, наклонился, опустив голову, и негромко промолвил:
- Ага, я тут это, мусор выбрасывал, вы извините. Увидев в углу, красный баллон огнетушителя, Роман попятился вдоль стенки к пожарному щиту, всем видом своим показывая, нелепость, и трусость.
- За извините ответишь, чуть позже, ухмыльнулся тот, что с пистолетом. А ты пошел вперед, толкнул он Курчавого в бок. Кишки тебе выпустим, только и успел промолвить он, как сзади, на его голову, опустился тяжелый баллон огнетушителя.
Роман даже не обратил внимания на выстрел, похожий по звуку, на громкий, сухой хлопок. Он удивленно смотрел на злое лицо Курчавого, схватившего за ногу невысокого крепыша.
" Загрызет его, подумал Роман, или помочь?" Он подскочил к лежащим на полу, и с силой ударил по спине, того что пытался ползти к двери. Яростная радость, от запаха крови, вот что было в глазах Курчавого, он не видя ничего, набросился на неподвижное тело соперника. "Ну и хрен с ним, подумал Роман, мне позвонить надо, чего я здесь,там пацан может умереть." Отбросив в сторону баллон, он побежал по корридору. Справа из дверей вышла молодая девушка с заплаканным лицом, Роман остановился, и схватив ее за руку громко спросил:
- Где телефон? Мне скорую надо вызвать! Телефон? повторил он.
- Там, кивнула девушка, указывая рукой направление. Идите прямо, потом на лево, и упретесь в кабинет
- Понял, не дослушав кивнул Роман, побежав по корридору
Во дворе пятиэтажек, раздался вой сирены. Скорая подьехала, когда Роман выходил из ресторана. Сначала он рванулся к Людмиле, но увидев напряженное лицо врача, говорившего с ней, понял, сейчас он там лишний. Достав из кармана помятую пачку сигарет, он вздохнул как бы с облегчением, глядя на суету у машины. "Значит успели, спасут парня, будет жить, это хорошо, подумал Роман. Сейчас дождатся врачей, что то волшебное, усмехнулся Роман, подкуривая сигарету. Значит, повезло ему, как мне когда то. Везунчик?
- Счастливчик, вслух прошептал Роман.
- Ну чего здесь, вынырнул из дверей Курчавый, вытирая полотенцем лицо. От него валил пар, будто он только что вышел из бани. Роман повернулся посмотрел на Курчавого, и улыбнувшись сказал:
- Мальчишку вроде спасли.
- Ты это, смотри ткнул пальцем Курчавый. Она с ними уезжает, Люда твоя, вон , в машину садится.
- Я в больницу, встретимся дома, махнула рукой Люда из салона. Дверь закрылась, старый "рафик" завизжал резиной, разворачиваясь на льду.
- А зачем она, удивленно спросил Курчавый, посмотрев на Романа.
- Она же фельдшер, спокойно ответил Роман, посмотрев на темное небо. Глубоко вдохнув морозный воздух, он улыбнулся, посмотрев на Курчавого.
- Да, работенка твоя, опасная.
- Да какой там опасная, поморщился Курчавый, приложив полотенце к разбитой губе. - Рисковая, промолвил он, усмехнувшись.
- И что? спросил Роман, докурив сигарету.
- Не понял, буркнул Курчавый.
- Где эти двое, посмотрел на него Роман.
- А, ухмыльнулся Курчавый. Не вспоминай. Дернули так, что не догонишь.
- Куда, удивился Роман. Здесь не пробегали, я бы увидел.
- Да они через зал выбежали, рассмеялся Курчавый. Им еще одна официантка подносом по голове " подправила", улыбался Курчавый.
- А кто они? спросил Роман.
- Одного я узнал, а второго видел первый раз, задумчиво ответил Курчавый.
Из темноты, выбежали двое, одетых в кожанные куртки. Молодые люди присмотрелись, подошли, и один из них, улыбнувшись протянул руку:
- Привет Курчавый.
- Привет пацаны, кивнул Курчавый, здороваясь. Чего так поздно?
- Да мы это... стремно как то, смущаясь сказал один из них. Тачку долго ловили, вот и ... - Ну ладно, заходи в кабак, я сейчас буду, скажу что и чего, распорядился Курчавый. - Угу, кивнули оба, и направились к дверям.
- А это кто?
- Пацаны мои, ответил Курчавый . Правда в бригаде неделю всего, а так ничего.
- Понятно, выдохнул Роман. Ладно, я домой поеду.
-Так, я сейчас такси вызову, тебя домой отвезут, а послезавтра, встречаемся в "качалке", здесь недалеко, на Маршака, номер девять в подвале. Договорились?
- Хорошо, кивнул Роман
- А сейчас иди за стол, поешь, выпей, все оплачено. Такси как подьедет, тебе официантка скажет. И это, слегка смутился Курчавый, посмотрев на Романа, спасибо тебе.
- Теперь поровну, протянул руку Роман. Ты меня, я тебя, ровно.
- Верно, пожал руку Курчавый. Пошли что ли?
- Идем.
То ясное небо, и крестик на груди, как тяжело, больно...Кто то кричит, холодных встречайте, а я не хочу слышать, не могу... Оглох от разрывов, они везде, кажется земля разрывается... Это пустое, холодное солнце, почему так... Руки дрожат, быстрее бы схватить горсть патронов, "забить магазин", передернуть затвор, и снова сухой лязг металла, и стук затвора, как биение сердца, еще живой... Песок в глазах, на губах едкий, соленый пот, тело трясет как в лихорадке, только бы успеть. Жму на "спуск", молчит автомат. И опять, откинув в сторону "рожок", ищу глазами "цинк" с патронами, те самые, в промасленной бумаге, спасительные, что бы не молчать, за спиной ребята... Мы все умрем, да, наверно так, а если... Смотрю на гранату, и думаю не о своей жизни, вспоминаю маму, дом, почему я здесь... Ничего не чувствую, немота, глухая... Страшно не от того что умру, живым боюсь остаться, тяжелее. Зачем мне жить, кричу задыхаясь , а перед глазами яблоня в цвету. Сколько можно терпеть, устал. Роман дрожал, тело словно пружина изгибалось . Людмила , трясла его, взяв за плечи, пытаясь разбудить.
-Рома, проснись. Проснись, громко повторяла она.
Он открыл глаза, посмотрел на нее, и прошептал:
- Ты ?
- Рома, это я, Люда, узнаешь? растерянно прошептала она.
Он молча смотрел на нее, несколько секунд, а потом произнес, глухо, будто из могилы.
- Я еще живой.
- Ты живой, сказала она, глядя ему в глаза.
- Пить хочется.
- Я принесу, кивнула Люда.
Он посмотрел ей вслед, тяжело поднялся, сел на кровати, и увидел себя в зеркало. "Какой то измотанный, и совсем старый, подумал Роман, разглядывая себя." В комнате был полумрак, через занавески пробивался дневной свет. Поднявшись он подошел к окну, и отдернул штору. Серое солнце, ударило в глаза. Роман зажмурился, тряхнув головой, и отошел в сторону. В комнату вошла Людмила со стаканом воды в руке.
- Вот, холодная, протянула она стакан.
- Спасибо кивнул Роман, взяв стакан.
В несколько глотков, жадных, больших, он осушил стакан, и посмотрев на тревожное лицо Людмилы, улыбнувшись сказал:
- Прости, бывает.
- Я понимаю, тебе...
- Прости, перебил он ее, и прижал к себе. Ты самое дорогое для меня. Моя жизнь, прошептал он.
- Ты так громко кричал, всплакнула Людмила. Я не могла тебя разбудить. Только сердце твое слышала. Оно будто хотело выпрыгнуть. Я так сильно испугалась.
- Нормально, тяжело вздохнул Роман. Со мной все хорошо.
Они стояли обнявшись. Она плакала, а он прижимал ее к себе, боясь потерять, ту единственную ниточку, в которой, для него , еще теплилась жизнь... Он хотел спросить, но не решался, а она, все понимала без слов, только прикосновением... И все таки...
- Долго я спал, тихо спросил Роман.
- Не знаю, вздрогнула Люда. Я только из больницы приехала.
- Он жив? взяв ее за плечи, он с надеждой, посмотрел Людмиле в глаза.
- Да, кивнула она, утирая кончиком пальца слезу на щеке.
- Везунчик, прошептал улыбнувшись Роман.
- Врачи тоже так сказали.
- Значит мы с тобой, человека спасли, широко улыбнулся Роман. Правильно?
- Получается так, улыбнулась Людмила.
- Ты не представляешь, какой я счастливый, негромко сказал он, и поцеловал ее в губы.
Снова завертелось колесо, краски все смешались, у судьбы одно лицо, смена радости, печалью... Может быть наоборот, так всегда бывает... То ли белый снег идет, то ли солнышко играет...Ты стремишся жить, во что бы то ни стало, только так, спасенья ищет жизнь, будто быстрая река," пробегает"...
Босния и Герцоговина. Весна 1992 год.
И пыль сомнений порастет травой, как будто не было печали... Тебе идти вперед, а надо ли, вопрос... Ведь не исполненное слово, - будто камень!
- Не надо думать о том, что может произойти, лучше будет думать о себе, - правильно? офицер сделал паузу, затянувшись сигаретой, переложил перед собой листы бумаги, и подняв глаза, пристально посмотрел на мужчину. "А сейчас, выдержит, или нет, спросил он себя, прищурившись. Он многое может сказать, но вот захочет ли? Как "ценный агент" он не интересует, это правда. Как источник дестабилизации в районе, да, однозначно.На таких как он, иногда делают ставки, если повезет, тем на кого поставили, слегка улыбнулся офицер. Держится, значит не боится. А чем его взять? Пусть думает, время есть, только не в его пользу." Вы будете говорить со мной? негромко спросил офицер. Вы меня понимаете? Ваше будущее, зависит только от вашего желания.
- Не понимаю, хрипло промолвил мужчина отвернувшись.
- Вы гражданин Афганистана, вежливо произнес военный, а я, офицер ЮНА. Вы понимаете, меня?
- Не понимаю, повторил мужчина.
В открытую дверь, заглянул усатый задумчивый офицер, пристально посмотрел на бородатого мужчину, и обратившись к коллеге, задумчиво произнес:
- Можешь оставить его, тебя начальник вызывает.
- А что с этим "муджахедом"?
- Не знаю, начальство тебе все расскажет. Ты иди, я здесь буду
Они молча смотрели друг на друга. Один из них, высокий брюнет, с тонкими усамы, на крупном лице, в форме майора ЮНА, другой, в немецком , поношенном камуфляже, с бородой, и потухшим взглядом. Майор,несколько секунд, изучающе смотрел на мужчину, затем нарочито едко усмехнулся, и отвернулся, всем своим видом показывая, что никуда не торопится, и человек, сидящий перед ним, его не интересует совсем. Он листал журнал на столе, курил, пил воду из кружки, иногда улыбался, рассматривая журнал, и ничего не говорил. Другой старался, по его лицу было заметно, он сдерживал себя. Иногда был слышен, непонятный для него гул, доносившийся сквозь бетонные стены. Он удивленно вытягивал шею, и настороженно смотрел по сторонам. Майор не отвлекался на такие мелочи, изредка поглядывая, на свои часы.
В комнате из бетона, напротив стола, на узком табурете, сидел Зафир Ширази. Наручники на его руках, больно сдавливали запястья. Иногда он болезненно морщился, скривив лицо, но терпел молча. Закрыв глаза, Зафир вспоминал теплый майский день, солнечное утро, в котором казалось нет места, черным краскам ... "Почему было, спрашивал он себя? И ответ находился просто,- потому что больше не будет. Быстро закончилось, безмятежное утро. Он раскладывал события по частям, пытаясь до мельчайших подробностей понять, отчего так произошло, и он был захвачен в плен. А плен ли это? Да, именно так. Зачем я остался в том окопе, чего хотел? Все отошли, а я, почему то остался... Злая судьба, словно дерево высохшее, испытывает меня. Что они могут ? Убить меня? Да, могут, ответил он себе. Отпустить? Нет, не должны, я мусульманин, и здесь, что бы боротся с врагами, и помогать братьям. Они понимают, значит убьют... данные тебе муки, надо принимать достойно, с открытым сердцем, не избегая опасности. Если Аллаху угодно, что бы я умер сегодня,- так случится. Если ему угодно, что бы я жил, он дарует мне жизнь, и укажет путь. Надо доверится ему, он сам приведет к истине. Голова болит, саднят раны на теле, занемели руки, но я буду терпеть, так велит мое сердце. Не увидят они, моих страданий, не пророню и слова, пусть бьют, молчание на устах моих, доверится... он спасет..." Зафир будто погрузился в себя, мысленно отгородившись от постороннего шума. "Вот река течет быстро, вода в ней чистая, холодная, я пью ее, и сердце радуется. Хлеб горячий, он так сладок, что кружится голова. Сверкающий на солнце виноград, и спелый инжир, будто ..."
- Эй, открой глаза, раздался властный, строгий голос. Ты не один! Эй!
В комнату вошел седой,небольшого роста, слегка полноватый офицер, с погонами полковника. Он молча смотрел на Зафира, сложив руки за спиной.
- Открыл глаза, рявкнул недовольно майор, толкнув Зафира в плечо.
Зафир открыл глаза, посмотрел на седого мужчину, перевел взгляд на дверь, и тихо произнес на английском:
- Вы понимаете только английский, уверенно произнес седой офицер, почти без акцента, не отрывая свой взгляд, от лица Зафира.
- Да, негромко ответил Зафир. Он не удивился, скорее понял, что попал в руки военно безопасности, и жизнь его, ничего не стоит.
- Мы можем поговорить, продолжил офицер, не меняя позы. Есть желание говорить?
Зафир пошевелил скованными руками, посмотрел на кувшин с водой, покачал головой, и ответил:- Я хочу пить.
- Майор, налейте ему воды, распорядился полковник, сев на стул.
Майор молча налил воду в кружку, и поднес к лицу Зафира.
- Пейте, это вода, произнес полковник.
Зафир вытянул руки, взял кружку, и стал пить, маленькими глотками, с достоинством, растягивая удовольствие, от прохладной воды. " Вы не увидите моей слабости, говорил он про себя. Не заметите моей боли, вам не понять, меня. Тупые, мерзкие люди, похожие на грязных животных."
- Можете идти майор, вздохнул полковник, разглядывая Зафира.
- Есть, коротко ответил офицер, и вышел из комнаты.
Полковник улыбнулся, глядя на Зафира, достал из кармана карандаш, и положил его на стол, перед собой.
- Ваши мысли мне понятны, сказал он. Случается, всем когда то, приходится, туманно начал он, глядя на Зафира. Мысль есть одна- убьют, я правильно говорю?
Зафир отвел кружку от своего лица, посмотрел на полковника, и улыбнувшись произнес:- Неправильно.
- А вы имеете желание, сохранить свою жизнь, вежливо спросил полковник.
-Моя жизнь принадлежит Аллаху, спокойно ответил Зафир. Не мне думать о том, как продлить ее.
- Значит, все равно, прищурился полковник. Блефуете?
- Мне больше нечего сказать, гордо произнес Зафир. Делайте что хотите, мне все равно.
- Хорошо, кивнул полковник. Мы отдадим вас, семьям растерзанных местных жителей, сербов. Я думаю, они поступят с вами справедливо, безразлично произнес полковник. В них ярость, злость, они найдут ей приминение, правда?
Зафир вскочил, отбросив в сторону пустую кружку. Взбешенный услышанным, он буквально дрожал от ненависти, к человеку, сидящему напротив него.
Открылась дверь, в комнату вошли трое в военной форме.
- Успокойтесь, и говорите, сделав знак рукой, сказал полковник.
Вошедшие, молча вышли из комнаты. Они смотрели в глаза, один, другому, не мигая, думая о своем. Полковник уже ощущал, настроение и зависимость Зафира. Он мог предугадать, что ответят ему, но ждал первого хода от другой стороны. Ведь его положение, намного выше, и сильнее. Зафир, возмущенный словами полковника, содрогаясь от злости, не мог решится, до конца, убедительно, что сделать ему, в этот момент, как сказать, сохранить свое достоинство. "Мучительно унижение, страх, и обида. Вдвойне оскарбляет, отсутствие возможности, ответить на нее, подумал Зафир, пытаясь успокоить себя. Можете уничтожить меня как человека, но оскорбление, не вынесу, отвечу."
- Садитесь. Ваше положение слабое, говорите, пока я готов выслушать, задумчиво произнес полковник, взяв в руки карандаш.
Зафир посмотрел на остро заточенный карандаш, в руках полковника, и подумал, о том, как быстро , можно убить человека этим предметом.
- Не получится, усмехнулся полковник, подняв карандаш, на уровень глаз. Я сам могу убить, вот этим. Карандаш в его пальцах треснул, развалившись на две половинки.
- Я не понимаю, глухо произнес Зафир, сев на табурет.
- Понятно, улыбнулся полковник. Скажите, деньги вам нравятся?
- Мне не нужны деньги, ответил Зафир.
- Жизнь важна для тебя, указал пальцем на Зафира полковник.
- Она не принадлежит мне, повторил Зафир. Она...
- Я помню, кивнул полковник. А если спасая своих братьев?
- Я не буду думать, не мне дано, почесав бороду, ответил Зафир.
- Кто вы? Как оказались в Югославии? начал спрашивать совсем о другом полковник,забрасывая вопросами Зафира. Имя? Фамилия? Из какой страны приехали? быстро говорил он, глядя в глаза Зафира. Говорите как вы приехали сюда? Почему у вас в руках было оружие? Сколько человек вы убили? Признаете себя виновным? Сколько дней вы находитесь в Боснии и Герцоговине? Вы приехали из Хорватии?
Зафир уже не понимал, о чем его спрашивают, он слышал только грубый акцент в словах, и ощущал некую угрозу, исходящую от человека в военной форме.
- Не понимаю, повторял Зафир, на каждый вопрос.
- Назвать себя отказываетесь, постучав костяшками пальцев по столу, произнес полковник.
- Я отказываюсь говорить, произнес Зафир, глядя перед собой.
- Здесь не будет защиты, и адвокатов, усмехнулся полковник. Моя страна не поддерживает Женевскую конвенцию, а я лично, отношусь к таким, ткнул в него пальцем полковник,-с презрением! Выбираешь мучения, ты их получишь, поднялся он. Время думать, больше нет.
Зафир с презреним посмотрел на полковника.
- Смерть, она разная, задумчиво произнес полковник.
В комнату вошли военные... "Лица злые, и серые, в глазах будто грязная пелена, подумал Зафир, мельком взглянув на вошедших.Убивать пришли, палачи."
Солнце яркой вспышкой ударило по глазам. Зафир прищурился, опустил голову и остановился.
- Вперед, тут же последовала команда, и сильный толчек в спину, чуть не сбил его с ног.
Он слышал голоса вокруг, видел бетонную площадку под ногами, чьи то черного цвета ботинки, тяжелый хват на руках, будто сдавливали тисками. " Почему не убили? только один вопрос мучил его в данное время. Минуты, секунды, именно сейчас. Почему не убили? Вдыхая разбитым ртом воздух, он буквально шатался от слабости. Сил нет, я совсем ослаб, подумал он, повиснув на руках конвойных. Куда меня ведут, зачем? Тело как будто полетело в воздухе, резко вспархнув, оторвалось. Зафир сжался, и в следующую секунду ударился головой о железо." Громко хлопнула дверь, погрузив в темноту. " В машине, приподняв голову, подумал Зафир, осматриваясь. Тонкие полоски дневного света пробивались из щелей двери. Громкие голоса, и вот уже, медленно покатилась машина. " Не знаю, почему так, тяжело представить, подумал Зафир." Приподнявшись, он отполз в угол, и сел.
Нет ничего хуже, и больнее, для души и тела, чем жалость... Боль приходит временами, разум покидает не выдержав, а жалость, она остается. Размеренное биение сердца, иногда учащенное, дрожь, а больше она, жалостливая мысль, о доме... Для мужественного воина, главное война, для иного, только тепло очага. Кем стал поймешь сам, другого не будет. Только один раз, именно сейчас, на краю обрыва, решать, выживать,- все одному. Зафир сидел на бетонном полу , в темной камере, и смотрел в стену. На столе в углу, стояла тарелка с кашей, кружка, и кусок черного хлеба. Тусклый свет, освещал маленькую, узкую камеру, похожую на могилу. Дверь распахнулась, прозвучала громкая команда. Зафир нехотя поднялся, опираясь руками о стену.
- Быстро, крикнул низкорослый крепыш в камуфляже.
Зафир вышел, и тут же, охранник, толкнул его лицом в бетонную стену. " Так жить я нехочу, поморщился Зафир. Провести всю жизнь в тюрьме, в молчании, ощущая только боль, не могу." Его завели в пустую комнату, из мебели был стол, и два стула. Зафир с удивлением смотрел на торчащий из пола, металлический штырь, с приваренной узкой полоской металла. Охранник подвел его, повернул спиной, и толкнув усадил на стул. Иногда ожидание, кажется похожим на смерть, а наоборот, не выходит... В открытую дверь были слышны негромкие голоса. Зафир не прислушивался, он думал о себе. В комнату вошел среднего роста , молодой мужчина, в штатском костюме. Посмотрев на Зафира, он обернулся, и сказал: - Входите.
Зафир не сразу узнал его. Подняв голову, он долго смотрел на его лицо, припоминая, где встречался с этим человеком. " Я не могу вспомнить, говорил он себе. Этот взгляд, я видел его, глаза..." В комнату вошел светловолосый мужчина, в джинсах и куртке. Среднего роста, худощавый, мельком взглянул на Зафира, снял очки, потер кончиками пальцев переносицу и улыбнувшись, сел за стол.
- Здравствуйте господин Ширази, дружелюбно произнес мужчина, глядя на Зафира.
"Очень знаком голос, вспоминал Зафир. Взгляд, такой доброжелательный, до тошноты. Вспомнил, это же журналист английский. Да, я не ошибаюсь, это он. И говорит на английском, - он. Его имя? Нет, уже не помню, наморщил лоб Зафир. Имя?"
- Я избавлю вас от этого, улыбнулся мужчина. Мое имя Пол Браун.
"Да, правильно, он, подумал Зафир. Как он здесь оказался? Зачем? Я могу попросить его, вытащить меня отсюда, он
- Мы поговорим , наедине, обратился Браун, к своему спутнику, на сербском.
- Ваше желание, пожал тот плечами, и махнув рукой, вывел из комнаты охранника, закрыв за собой дверь. - Там есть звонок, обернувшись, в приоткрытую дверь, негромко сказал он, указывая пальцем на край стола. Охрана за дверями, добавил он.
- Спасибо, кивнул Браун.
Никто не нарушал тишины... Так сказано, будто она и есть, основа природы... А все живое дышит, и говорит, так значит, будет слово...
- Мне безразлична твоя жизнь, - это правда, негромким голосом говорил Браун. Но всегда есть шанс, остаться живым. Ты хочешь жить? немигая смотрел он на Зафира, потирая пальцами край стола. Твой ответ важен для тебя. Сейчас я говорю с тобой, а после, я замолчу, и вот тогда, ты сам будешь болтать, что бы рассказать, как тебе плохо.
Как кровь течет зараженная, неся в себе грязную пену, покрывая черным цветом чистоту. Будто тень нависла над солнцем, и вышли грозные воины, решительные и бесстрашные, на битву свою последнюю... Ибо спасение их, только в бою... Спасите кричит она, я погибаю, но хочу жить... Тогда приходит лекарь, и пускает в кровь таких же, отважных, одной веры, и убивают они друг друга, что бы спасти единственное,- невинность... А есть ли она? Быть может чистоту? Они погибнут, все, останется лишь дым, над телом убиенным... Кровь снова оживет, и побежит резвее, ей все равно, что братья, убивали, братьев... итог, важнее.
Зафир пристально смотрел на Брауна, и размышлял. " Если мне дана одна жизнь, значит и смерть одна. Выбор один, только сказать... Скажу да, буду жить, откажусь,- умру. Что выбрать, не солгав самому себе? Пусть будет жизнь, решил он. Любую минуту, использую для мести, секунду, своей жизни здесь, на земле."
- Кто вы? негромко спросил Зафир, глядя на Брауна.
- Не важно, улыбнулся Браун.
- Человек который не знает, кто он, наверно очень глупый, спокойно произнес Зафир.
- Или сильный, ответил на выпад Браун.
- Подменяете веру словами, нахмурился Зафир. Только для этого нужны глупцы, умный не поверит.
- Что бы спасти тысячи жизней, можно пожертвовать десятком, произнес Браун. А твоя жизнь,- ничтожна мала, в сравнении, с многими.
- Да, это так, согласился Зафир, кивнув головой. Но капля, когда то превратится в ручеек, а после, в океан, когда сложатся все жизни вместе.
- Не надо себе льстить, улыбнулся Браун. Дома, в Афганистане, раньше, несколько лет назад, ты держался иначе, наглее, я бы сказал. Здесь ты никто, а я, все тот же, усмехнулся Браун. Дома тебя ждет гнев Эфенди, ты знаешь? Вижу по глазам, тяжелые воспоминания. Дорога туда, для тебя закрыта. Тогда, пожал плечами Браун, состроив невинное лицо, здесь тебя ждет, общая могила, с грязными людьми, поморщился Браун. Или, ты выбирешь жизнь, но, будешь делать то, что тебе прикажут. Выбирай, усмехнулся Браун.
- Я выбираю смерть твою, глухо ответил Зафир, со злостью взглянув на Брауна.
- Плохой вариант. Ты подумай лучше.
- Скользкий человек, подумал испугать меня?
- Тебя не напугать, усмехнулся Браун. Зачем? Я знаю, ты выберешь смерть. Тебе не за что держатся в этом мире. Правильно?
- И что? спросил Зафир, глядя на Брауна. Деньги? Мне они не нужны, покачал он головой. - Я не предлагаю тебе деньги, устало ответил Браун.
"Покажу ему, будто ослаб, и сдаюсь, думал Браун, наблюдая за реакцией Зафира. Он думает что умнее, и сильнее, хорошо, его мысли, погубят, улыбнулся Браун."
- Зачем говоришь со мной?
- Ты приехал сюда, оказать помощь своим братьям по вере, да? спросил Браун. Это так?
- Да, нехотя ответил Зафир.
- Я предлагаю тебе тоже самое, сказал Браун.
- Почему? удивился Зафир, посмотрев на Брауна.
- Я всем помогаю, улыбнулся Браун.
- Ты не похож на доброго человека. Твои глаза холодны, добавил Зафир.
- Мне не мешает, спокойно ответил Браун.
- Да, такие люди живут, посмотрев на свои руки, произнес Зафир. Что ты хочешь, подняв глаза, спросил он, посмотрев на Брауна.
- Ты хороший специаласт, и я хочу предложить тебе работу.
- Какую, спросил Зафир, не сводя глаз с лица собеседника.
- Будешь делать то, что хорошо умеешь, получишь много денег, уедешь в любую страну мира. Новый паспорт, другая жизнь,- нравится? слегка улыбнулся Браун.
- Скажу нет,- убьете, да? спросил Зафир.
- Они сделают это, указав пальцем на дверь, ответил Браун. Я нет, добавил он задумчиво. Мне нужен ты, и твое добровольное согласие, понимаешь меня?
- Да, кивнул Зафир.
- Сейчас и здесь, все решается просто. Выбор между своей собственной жизнью, и долгой, мучительной смертью. Для кого, ты собираешся умирать? Тысячи мусульман, живут лучше чем ты, они купаются в роскоши, у них есть прислуга, и рабы. Эти люди тоже, мусульмане. Их держат на земле, отдавая остатки со своего стола. Подумай, кто скажет о тебе- герой? Они пройдут мимо, ты для них никто. Ты скажешь мне, есть миллионы других, похожих на тебя. Правильно, есть. Но и для них, ты не станешь героем. А помнить о тебе, будет только семья, мать, что дала тебе жизнь, больше никто, уверенно закончил фразу Браун, глядя на Зафира. Я не отталкиваю тебя от веры, я не хочу оскорбить тебя, всего лишь выбор, развел руки в сторону Браун. Я открыт перед тобой, а ты, затаился, пытаясь рассмотреть во мне злобу. Не надо, покачал он головой, в моих словах нет тайны.
- Ты мусульманин, удивленно спросил Зафир, глядя в лицо Брауна.
- Нет, поднял перед собой руки Браун. Я не имею веры, если это тебе так важно.
- Хорошо, внутренне смягчился Зафир, опустив голову. Ты не хочешь мне боли, не хочешь отнять жизнь, а что тебе надо?
- Будешь выполнять свою работу, которую хорошо знаешь, в борьбе с "неверными", заработаешь деньги, уедешь,- после, добавил Браун. Ты подумай, ничего не меняется в твоей жизни. Зачем ты сюда приехал, то и будет. Только у тебя будет новый командир. Хорошее предложение. Ты согласен?
Зафир поднял голову, пристально посмотрел на Брауна, и кивнул головой
- Этот знак я понимаю, как твое согласие? Браун тоже, внимательно смотрел на него. Да, или нет, говори, подталкивал Браун.
-Я согласен, хрипло произнес Зафир.
- Поздравляю, ты выиграл, усмехнулся безрадостно Браун. Выбрал между "дерьмом" и еще большим... вдруг рассмеялся Браун. Не думай что ты сильнее, так должно быть, и будет всегда. - Ты такой уверенный, тихо произнес Зафир, глядя на Брауна. Когда с меня снимут вот это, подняв скованные наручниками руки, недовольно спросил Зафир.
- Очень скоро, не надо нервничать, усмехнулся Браун. Ты оказался намного слабее, чем я предпологал, поднялся Браун, нажав кнопку звонка.
Дверь бесшумно распахнулась, в комнату вошел коренастый военный, со смуглым лицом. - Ты хотел меня убить, тогда в Афганистане, внезапно произнес Браун, посмотрев в глаза Зафиру. Очень хотел, негромко добавил он, "буравя" взглядом Зафира. Только ты слаб, в тебе страх живет, его очень много. Ты боишся его, и бежишь, будто "забивая гвозди по шляпку", произносил каждое слово Браун, не сводя глаз, с лица Зафира. Ты знаком с болью, но прощать, не научился.
- Не говори так, зло произнес Зафир, глядя на Брауна. Я не буду терпеть такие слова.
- Это не оскорбление, покачал головой Браун. Это твой портрет, который ты сам, не можешь написать, улыбнулся Браун.
- Ты хитрый, но не умный, угрожающе произнес Зафир.
- Хорошо, кивнул Браун. Забыл тебе сказать. Наш разговор записан на видео. Так должно быть. У тебя есть вопросы ко мне? изменился в лице Браун.
- Нет, дернул головой Зафир. Какие вопросы, сам все говорил, отвернулся Зафир.
- Хорошо, кивнул Браун, посмотрев на военного подле себя.
- Можете отвести его в отдельную камеру, перешел на сербский Браун.
- У нас нет, поднял плечи военный, удивленно глядя на Брауна.
- Где полковник, раздраженно спросил Браун
- У начальника, с готовностью ответил военный, указывая направление рукой.
Браун прошел по корридору, толкнул серую дверь, и вошел во внутрь, тускло освещенного помещения. За столом, в свете лампы, сидел грузный, немолодой мужчина, в военной форме, с погонами полковника. Браун прищурился, посмотрел на него, прошел к столу, отодвинул стул и сел. Полковник нехотя оторвался от чтения бумаг, поднял голову, посмотрел на вошедшего, и натянуто улыбнувшись произнес:
- Можно поздравить?
- Вы же все видели, вздохнув произнес в ответ Браун, не глядя в сторону полковника.
- Вы отличный специалист, говорю вам как знающий человек, откинулся на спинку стула полковник. Вы просто и изящно без всяких петель, подвели человека к решению задачи. Признатся, такую работу я видел только однажды.
- И кто тот счастливчик, усмехнулся Браун.
- Наш коллега, из ГРУ СССР, майор Соломатин. Правда, это было...
- Это было в 61 году, задумчиво произнес Браун, посмотрев на полковника. Дело террористов смертников во время кризиса. Планировался теракт в посольстве СССР. Правильно?
- Точно, улыбнувшись кивнул полковник. В группе были два гражданина СФРЮ, и трое албанцев.
- Уже прошлое, сказал Браун, достав из кармана пачку сигарет.
- Я тогда был молодым , горячим, улыбнулся своим воспоминаниям полковник.
- Скажите, у вас есть отдельная камера, для моего агента?
- Такая только одна, на четыре места, задумчиво ответил полковник.
- Мне надо что бы они были вдвоем, хотя бы несколько дней.
- Для чего, удивился полковник. Он и так ваш, зачем еще давить. Есть видео, зафиксировано добровольное согласие. И потом, я понимаю так, что вы собираетесь использовать этого афганца по короткой программе "охотник", правильно?
- Скорее всего, ответил Браун, подкурив сигарету.
- Насколько я проинформирован, в комманде уже шесть человек. Командир, одно слово,"безголовый", поморщился полковник. Но, исполнительный, а за деньги, будет прилежным. - Уверены, выпустив дым, спросил Браун.
- Наш психолог работал с ними. Он дал портрет на каждого. Там "отбросы" без принципов и идеалов, одним словом - психи.
- Наверно только такие, могут выполнять то, что нами задумано, негромко произнес Браун, внимательно посмотрев на полковника.
- Другие не подходят, вздохнул полковник, облокатившись о край стола. Он опустил голову, о чем то размышляя, несколько секунд, после поднял ее, и взглянув на Брауна, произнес:- Зависимого, можно сделать любым, кем угодно.
- Только когда есть что терять, сложив руки на груди, сказал Браун.
- Они все в крови, у них нет иного выбора, четко произнес полковник, глядя на собеседника.
- В теории все верно, парировал Браун, опустив окурок в стеклянную пепельницу.
- Я всю жизнь живу так, что бы теория, совпадала с практикой, спокойно произнес полковник.
- Получается?
- Почти всегда, кивнул полковник.
- Тогда освободите камеру на четверых, прищурился Браун от дыма, погасив окурок пальцем.
- Хорошо, кивнул полковник. Сегодня?
- Сейчас, устало ответил Браун
- Выполним, смахнул платком, капли пота со лба, полковник. Скажите, когда планируете, отправку в Погорельцы?
- Думаю через неделю, ответил Браун, наморщив лоб. Это крайний, произнес он.
- Этот бородач афганец?
- Он, кивнул Браун.
- А вы знакомы с ним, улыбнулся полковник, посмотрев на Брауна. Старые счеты?
- Скорее, давнее знакомство, усмехнулся Браун.
- Значит, было легче?
- Нет, покачал головой Браун. Он "матерый зверь", ему не привыкать.
- Удачно поохотились, хмыкнул полковник, потянувшись за чайником. Чай будете, или кофе. Есть растворимый индийский, хороший. Подняв с приставной тумбочки чайник, полковник поставил его, перед собой, и вынул из стола два стакана.
- Лучше немного кофе, ответил Браун, глядя в темно зеленую стену комнаты.
- Пожалуй, я тоже, промолвил полковник, достав из ящика стола ложечки.
- Скажите полковник, а вы сами, верите в то, что еще можно решить проблему в стране, мирным путем? спросил Браун, рассматривая в руках, свою зажигалку.
- Если откровенно, то нет, ответил полковник, засыпая в стаканы растворимый кофе.
- Просто
- Уже поздно, что либо предлогать, время упущено.Теперь будут делить, все что есть, до последней крошки, и ничто не остоновит их, грустно произнес полковник, наливая в стаканы горячую воду. Теперь никто не думает о последствиях, нет страха, а это опаснее всего. А то что накапливалось десятками лет, выплеснется наружу, и обиды, и месть, слабость, трусость, зависть... - Можно было решить проблему раньше, сказал Браун, принимая стакан с кофе, из рук полковника. ваши аналитики и отдел планирования, они что, проспали ситуацию? - Мы все знали, спокойно ответил полковник. рассуждали, строили планы, писали рапорта, но... Наше партийное руководство, тяжело вздохнул полковник, выпрямив спину, посчитало не напрягать обстановку, лучшим выходом из сложившихся условий. А мы, оказались заложниками, со связанными руками, добавил полковник, вздохнув. Пейте кофе.
- Спасибо, кивнул Браун.
- Теперь вы понимаете меня? Вы шли по этому пути, теперь мы, ступили на эту дорогу. Потери будут, они неизбежны.
- Все правильно, - будут.
- Американцы, немцы, французы, поморщился полковник, они лишь косвенно касаются наших проблем. Сильно изменить ситуацию внутри, или управлять ей, они не могут. Дело в нас самих, как и у вас, взглянул устало на листы бумаги на столе, полковник.На нашей земле, была заложена бомба, замедленного действия, и каждый, из верхушки, молился, что бы она не взорвалась во время его правления.
- Говорите о Тито, и обьединении всех земель, в единое-спросил Браун, глядя на морщинистое лицо полковника.
- Думайте как хотите, махнул рукой полковник. Только одно, я знаю точно, ЮНА(югославская народная армия), стоит на пороге распада. Скорее всего ее не будет, как и федеративного, единого государства Югославия. Знают все, вслух говорят, не многие, но это только начало, большой трагедии, моего народа.
- Вы серб, и считаете всех проживающих в СФРЮ, своим народом? пристально посмотрел на полковника Браун.
- Раньше, усмехнулся полковник, я бы назвал этот вопрос провокацией. Теперь отвечу достойно, пока есть страна, есть граждане этой страны, а значит и я, такой же, как и другие, правильно?
- Наверно да, задумчиво произнес Браун. Хотите сказать, когда не станет такой страны, не будет и сограждан.
- Именно так, слегка улыбнулся полковник, отхлебнув кофе.
- Думаю достаточно разговоров о политике, промолвил Браун, давайте лучше о деле. Страны меняют название, случается такое, но наши с вами службы, всегда будут нужны, согласитесь? Предлагаю вернутся к работе, дружески улыбнулся Браун.
- У вас сербская фамилия Девич, внезапно спросил полковник, глядя на Брауна. А говорите вы с акцентом, как то слишком правильно. Значит вы не серб?
- Конечно, посмотрел на полковника Браун. Кто я, вы знаете, или догадываетесь, не важно. Мы с вами выполняем распоряжения своих начальников, сотрудничаем, это главное, улыбнулся он, сделав глоток кофе..
- Да, конечно, кивнул полковник. Я подумал, может быть ваши предки, жили здесь.
- Нет, покачал головой Браун. Мне здесь очень нравится, красивые места.
- Да, природа у нас изумительная, улыбнулся полковник
- Давайте вернемся к "охотникам", предложил Браун.
- Камеру освободят, устало произнес полковник. Ваш агент может появится когда будет удобно вам. В мое задание входит всяческое содействие вам, на этом этапе, до отьезда в Погорельцы. Группа подобрана правильно, с учетом психологической совместимости, и личных качеств каждого. Список строго секретен, о нем знаю я, и мой начальник генерал Василевич, с одной стороны, с другой вы, и ваш начальник, генерал Кужадай, нахмурился полковник. Слишком много людей знают, задумчиво прошептал он.
- Такое случается, широко улыбнулся в ответ Браун.
- Я понимаю вас, может быть так надо, промолвил полковник. "Наверно хорватский знает лучше, и еще несколько языков, ценный специалист."
- Для меня главное служба, негромко произнес Браун. А для вас?
- Да, выдохнул полковник. Правильно вы сказали, служба.
- Скажите, где я могу выспатся, хотя бы несколько часов, обратился Браун к полковнику. Очень устал, даже кофе, уже не бодрит.
- В городе есть частная гостиница, вернее дом, там хорошие условия. Мой помошник подвезет вас, а после, может забрать. Устраивает?
- Несколько часов тишины, очень устраивает, улыбнулся Браун.
- Тогда подождите несколько минут, поднялся полковник. Я отдам распоряжения.
- Конечно, кивнул Браун.
Полковник убрал бумаги в стол, повернул ключ, закрыв ящик, и вышел из комнаты, оставив дверь открытой. В тишине, появился молодой солдат, встав у дверей." Знал бы ты, подумал Браун, для чего мы таких психов собрали, на самом деле, думаю застрелился, здесь в своем кабинете. Истинное предназначение, знают только два генерала, и я, даже командир базы, где они будут готовится, не знает ничего, кроме того, что это сверхсекретное подразделение контразведки. Пока все идет отлично. Надо привезти из дома Петровича, пусть поработает с Ширази в камере, дополнительно. Вроде нормально, подумал Браун, откинувшись устало на спинку стула. Потянулся всем телом и зевнул. Спать хочется, сил нет терпеть, глаза сами закрываются, надо отдохнуть час, потом больше пользы от работы . Война будет, это несомненно. Самая разрушительная для душ и тел,- гражданская. Беспощадная, без правил и условностей, до последнего гражданина, клочка земли, братская, не щадящая никого. Война за веру, кресты, и храмы, за деньги, еду, просто за то, что бы, не быть униженным. Бесмысленная, потому что, люди изгнанные с одних земель, займут другие, выгоняя таких же, себе подобных. А сколько денег, будет крутится в этом водовороте,- не счесть." Браун медленно поднялся, выпрямил спину, посмотрел на молодое лицо солдата, стоящего у дверей, улыбнулся зачем то, и вышел в корридор. Навстречу ему шел задумчивый полковник. Увидев недавнего собеседника, он хмуро посмотрел на Брауна, и подойдя вплотную, остановился. Их взгляды встретились.
- Я все устроил, как вы хотели, негромко произнес полковник, глядя в глаза Брауну.
- Спасибо, кивнул Браун. Теперь я поеду отдыхать.
- Мой помошник ждет вас, на входе, устало промолвил полковник.
- Вы хороший человек, слегка улыбнулся Браун, и офицер, добавил он негромко.
- Удачи вам, сказал полковник, и прошел в свой кабинет.
- Всегда рад, тихо ответил Браун.
Польша. Лето 1992год. Познань.
Пять месяцев, ровно столько, что бы забыть свое имя, никогда не вспоминать дом, и попытатся, привыкнуть к другой, совсем не похожей жизни, за воротами... Кажется время, всегда стоит на отметке день, он ленивый, и муторный, никогда не заканчивается... И только ночью, при свете звезд, дышится легче, как то просторнее... На чужбине только кажется, - хорошо, а на самом деле, тоска. Наступление нового дня, не приносило радости, потому что Саша знал, он будет таким же, как предыдущий. Ничего не изменится...
Саша вылез из кустов крыжовника, весь поцарапанный, с мокрым от пота лицом. Отряхивая комбинезон, он не заметил, подошедшего сзади парня.
Саша обернулся, посмотрел на парня, и тихо произнес:
- Привет Скала.
Его маленькая ладошка, буквально исчезла, в руке здоровяка. Саша выдержал крепкое рукопожатие, глядя себе под ноги.
- Молодца, басом произнес Скала, хлопнув его по плечу.
Саша посмотрел на растрепанную , черную шевелюру, Скалы, небритые щеки, помятый дорогой костюм, и вздохнув сказал:
- Выиграл?
- Только свое отбил, покрутил головой Скала. Но это радует, правда, улыбнулся он, показывая крепкие, белые зубы, будто у акулы. А ты как?
- Поливалка забилась, починил, угрюмо ответил Саша. Теперь все в порядке.
- Красавчик, кивнул Скала. Фрукты в этом году будут?
- Думаю много, ответил Саша.
- Да, протяжно произнес Скала. Нашему "папику" определенно повезло, с покупкой этого дома. Сад большой, и красивый, глядя на деревья, улыбался Скала.
- Работы много, кивнул Саша.
- Слушай, я вечером "девок" закажу, давай и тебе одну, а? А то сидишь у себя в каморке, или в саду ковыряешся, "прокис" совсем, рассмеялся Скала.
- Ты шефа не боишся, безразлично? спросил Саша, присев на корточки. Собирая инструмент в ведро, он ждал ответ. " Интересно, что скажет, подумал он. Если нет, значит врет, если да, выходит на коленях, а он гордый, улыбнулся Саша."
- Ты к чему спросил, нахмурился Скала.
- Что бы знать, поднялся Саша, посмотрев в глаза Скале.
- Не понял, удивленно спросил Скала, подняв плечи. А тебе на кой?
- Что бы знать, спокойно ответил Саша.
- Не много захотел? положив свою тяжелую руку Саше на плечо, он как бы придавил его сверху.
- Ничего ты мне не сделаешь, сделав шаг в сторону, произнес Саша. Мне надо работать, извини. Взяв ведро, он пошел по дорожке вдоль кустарников, направляясь к яблоням у самого дома.
- Ты "дрючок", сжимая кулаки , негромко произнес Скала, глядя вслед Саше. Погоди, "папик" уедет, я тебе устрою, "пахотную жизнь".
- Немощные всегда, жалуются на кого то, прошептал Саша, не оборачиваясь.
Сколько в дереве сил, в нем жизнь, и на нее можно посмотреть, - увидеть со стороны... Вот ветви скрючились устало, засохли, опустив ветки, значит жизнь в них бится перестала... А эти юркие какие, всюду лезут, "копошатся" , суетятся, выставляя напоказ, маленькие зеленые побеги, как молодость "фасонит" перед стариной... Саша, с интересом рассматривал побеги и ветки, держа в руках секатор. "И зачем их надо ровнять, спрашивал он себя. Только для красоты? Но ведь они, дарят плоды, они живые... Раньше , я даже не замечал, не видел, не задумывался."
- В этом радость, негромко произнес, усатый мужчина, в сером костюме, любуясь яблоней. Наверно, обернувшись сказал Саша, совсем не удивившись незнакомцу. Он увидел живые глаза, лицо испещренное морщинами, и лукавую улыбку. " Весельчак, подумал Саша, разглядывая мужчину."
- А ты садовник?
- Все вместе, кивнул Саша.
- Нравится, спросил мужчина, глядя на Сашу.
- Скорее да, ответил Саша.
Из открытого окна на втором этаже дома, доносился веселый смех. Незнакомец поднял голову, улыбнулся, и повернувшись пошел по дорожке в дом.
Немного наклонившись, поддерживая рукой поясницу, к Саше подошла пожилая женщина, повар. Ее звали Элла. Седые волосы, аккуратно собраны в пучек, на ней черный передник, поверх серого, простенького платья. Мрачно посмотрев на Сашу, она тяжело вздохнула, и сказала, глядя куда то вверх.
- Надо ехать на базар, сейчас, перемежая польские и русские слова, говорила Элла. Купить там, свежие овощи, понятно?
- Понятно, глядя на нее, ответил Саша.
- Возьми велосипед, будет быстрее, добавила она. Вот деньги, и бумага, там все написано. Саша взял листок бумаги, деньги, и молча пошел в гараж за велосипедом.
- Быстро надо, бросила Элла вдогонку. Гостей много, чуть тише, промолвила она себе под нос, ковыляя в кухню. Чертов радикулит, поморщилась она.
- Когда у тебя медленно было, тихо промолвил Саша.
" Личный халоп, ничего хорошего не скажешь, подумал Саша. Кто я теперь? Правильно, всего лишь слуга. А может надо потерпеть, что то изменится, а? Сколько?" Саша подошел к задней двери гаража, легко толкнул ее открывая, уже видя в проеме, сверкающий джип "Чероки", черного цвета. Как вдруг, непонятный звук, насторожил его. " Похоже на шипение карбида, или колесо, подумал Саша, остановившись. А еще... Как то не по себе, сердце колотится, подумал он. Надо посмотреть... " Осторожно переступив порог, он зашел в гараж. Остановившись возле джипа, Саша не заметил, как в салоне автомобиля, мелькнула черная бейсболка. Он повернул голову, и увидел в конце бокса, стоящего на коленях охранника, а сзади него, человека в черном. Он с силой, затягивал на шее охранника, веревку. Под стеной, лежал второй охранник, из под него вытекала лужа крови. Саша будто в ступоре, смотрел на происходящее, несколько секунд, затем, спохватившись, вспомнив о чем то, попятился к двери. " Быстрей в дом, предупредить, подрагивал Саша, выскочив словно ошпаренный из гаража." Мужчина в салоне джипа, поднялся с сиденья, посмотрел на перепуганное лицо Саши, усмехнулся, и подключив взрывное устройство, прикрепил его под сиденье. Второй, скручивая на ходу удавку, подошел к джипу.
- Нормально, тихо спросил он.
- План меняется, улыбнулся другой, указывая пальцем на открытую дверь в гараж.
- Как? спросил он, посмотрев на дверь.
- Еще лучше, усмехнулся тот что в машине. А сейчас быстро уходим.
Саша будто ураган, ворвался в кухню, чуть не сбив с ног, довольного Скалу, уплетающего большой бутерброд, сидя на высоком табурете. Не обращая внимания, Саша, пробежал к двери , рванул ее, и стал быстро подниматся по лестнице на второй этаж.
- Эй, придурок, орал позади него Скала, стой, куда прешь!
Саша не обращая внимания, выскочил на второй этаж, и упал, проехав носом по полу. Хрустнул позвонок, как ему показалось. Сверху на него сильно давили. В голове зашумело, тело обмякло.
- Быстрый сука, еле успел, тяжело дыш
-А промолвил Скала, обращаясь к напарнику, высокому парню, по имени Денис.
- Небось опять жрал на кухне, недовольно посмотрев на Скалу, сказал Денис.
- Ты чего, утер ладонью, разгоряченное лицо Скала. Этот "безбашенный, как самолет пролетел, хер словишь, напрягся Скала.
- В доме гости, а ты...
- Все нормально Денис, натянуто улыбнулся Скала. А этого, я сам...
- Погоди, поднял руку Денис. Подняв Сашу, он встряхнул его за плечи. Ты куда бежишь?
Саша вздохнул моргая глазами, как будто разглядывая все вокруг, и тихо прошептал:
- Там в гараже, охрану перебили.
- Что ты сказал, спросил Денис, потянувшись рукой к кобуре на поясе.
- Я шел в гараж за "великом", а там, охрана мертвая, и мужик в черном, душит водителя, Игоря кажется, поморщился Саша.
- Когда это, удивиленно спросил Скала, открыв рот.
- Сейчас, промолвил Саша. А может они сюда идут? добавил он, посмотрев на Дениса.
Дверь в холл распахнулась, вышел улыбающийся хозяин дома. В одной руке, он держал бокал, в другой дымилась сигарета. Увидев троицу, он удивленно поднял брови, и негромко спросил:- Какого вы здесь "третесь"?
- Андрей Иванович, выпрямился Денис. Прибежал вот этот "чудик", указал он рукой на Сашу. Говорит в гараже водитель Игорь, убит.
- Что? зло произнес Андрей Иванович. Чего сидим, "рванули"! рявкнул он, выплеснув напиток из бокала на пол.
- Андрей, ты как такую картину приобрел, раздался громкий мужской голос из комнаты.
- По случаю, ответил хозяин дома, зыркнув глазами на Скалу. Быстро, негромко, промолвил он.
По лестнице поднимался Иван, личный охранник хозяина дома.
- Бегом в гараж, прищурившись сказал он, глядя на Дениса.
- Понятно, кивнул Денис, побежав вниз по лестнице. За ним, рванул и Скала.
- будь здесь, взглянув на ивана, сказал Андрей Иванович, и вернулся в комнату.
- А ты посиди рядом, указал Иван на кресло, возле себя. Ты видел его?
- Видел, кивнул в ответ Саша. Двое их там.
- Кто? удивиленно спросил Иван.
- Наших двое, глядя перед собой произнес Саша. Убиты, шмыгнул он носом.
- Разберемся, выдохнул Иван.
- Может полицию надо вызвать, прошептал Саша.
- Чего? усмехнулся Иван. Ты хоть понял что сказал?
- Не знаю, пожал плечами Саша.
"Вроде тихо, подумал Саша, прислушиваясь. За дверями разговоры, музыка, а здесь как будто тихо... Может привиделось? Злая шутка, если так..." Он повернулся , посмотрел в окно, и увидел как осыпается стекло, соскальзывая вниз, словно кто то невидимый, толкает его." Ничего себе, подумал Саша, так не бывает." Раздался громкий хлопок, и теплая волна воздуха, ударила Саше в лицо. " Что такое, почему? пронеслось в его голове. Дом вроде задрожал, или..." Он посмотрел на Ивана, егщ лицо стало серым. Он лежал на полу, и вытянул руку с пистолетом. Повернувшись, Саша увидел одетого в черное, парня, с пистолетом в руке.Он двигался вдоль стены, чуть пригнувшись. За ним, выскочил второй, двигаясь вдоль перил лестницы. Кто то дернул Сашу за ногу, он упал на пол, сильно ударившись подбородком. Будто электричеством, пронзило его тело, так ему показалось. Саша отполз за массивный диван, боясь поднять голову.Что то громко лопалось рядом с ним... Саша прижимал щеку к полу, и зажмурив глаза, прикрыл рукой голову. " Меня за что, я при чем, почему... Да пошли вы все на хр..., добренькие , тихо матерился Саша, вздрагивая." Все смолкло, так же внезапно, как и началось. Саша не поверил, напряженно вслушиваясь в тишину. Открыв глаза, он увидел окровавленную руку, с пистолетом. " Будто в тумане, подумал он, разглядывая пистолет."
- Говори сука, раздался громкий, злой голос.
Саша приподнял голову. На него смотрели , стеклянные глаза... "Иван, это он, подумал Саша. Почему он молчит?"
- Можешь молчать падла, я и так знаю, кто!
Саша медленно поднялся, повернул голову, посмотрел на сидящего на корточках мужчину с пистолетом, потом напротив... "Весельчак, он какой-то грустный, подумал Саша, глядя на застывшее лицо, с обвислыми усами. Голова вроде цела, а вот рубашка вся в крови.Не повезло ему, а мне?"
- Степан, как же так, что будет. Живой? обернувшись спросил Андрей Иванович, посмотрев на Сашу.
- Ага, кивнул Саша. Вроде живой, прошептал он, ощупывая себя
- Поможешь мне, сказал он, глядя на труп усатого. Извини Степан, "под раздачу попал," не по моей вине. Роберт сука! Его рук дело, точно знаю.
- А мне куда, спросил Саша, глядя на труп Ивана.
- Бери сумку, в комнате, и бегом в машину, та что с черного хода, на улице стоит.
- Серая, БМВ, что ли? переспросил Саша.
- Да. Возьми ключи у Ивана.
- Где?
- В кармане, злился Андрей Иванович. Быстрей!
- Понял, присел на корточки Саша, засунув руку в карман пиджака Ивана.
" Ой как быстро, подумал он, вытащив ключ с брелком. Повезло."
Франция.Париж. Лето1992 год.
В огромной комнате, с большими окнами, в кресле у окна,сидит пожилой мужчина. Руки его похожи на высохшие ветви, седой волос растрепан, орлиный тонкий нос, с горбинкой, выдает в нем истинного француза. Тонкие губы, еле шевелятся, когда он говорит. В глазах бодрость и молодость, он смотрит на яблоневый сад за окном. Рядом с ним, стоит юноша, с тонкими чертами, похожий на тонкий согнутый лист .. Они такие разные, что не сразу понимаешь, их объединение... Деды и внуки, как часто, и порой немыслимо переплетаются гены, да, те самые, о которых почти никто не задумывается... На обеденном столе фрукты, и бутылка вина.
-Скажи мне, почему имея многое, человек хочет еще больше, глядя в окно, спросил пожилой мужчина, в черной кофте.
- Наверно потому что ненасытен, тихо произнес в ответ, молодой парень, с узким, бледным лицом.
- Ты знаешь кто такой дьявол?
- Нет, покачал головой молодой человек. Откуда?
- Если он прикасается к тебе, даже во сне, знай, тебе не вырватся, взглянув на парня, мужчина добавил:- Никогда.
- Почему?
- Он выбирает, отвернувшись промолвил мужчина.
- Что делать, как узнать? глядя на мужчину спросил парень.
- Слушай, и найдешь ответ.
- А мне он не нужен, улыбнулся юноша.
- О простота, усмехнулся мужчина, взяв в руку яблоко из лиловой вазы, на столе. Его испещренное морщинами лицо, оживилось на секунду, и снова замерло, будто маска. Он поднес яблоко к губам, поцеловал его, и громко спросил, обращаясь к юноше:- А твой отец, всегда был любопытен!
- Мне это не нужно, покачал головой парень, повернулся, и вышел из комнаты.
- Это нужно всем, бросил ему вдогонку мужчина. Позови отца! громко произнес мужчина. " Молодость , какая она быстрая, и бестолковая, пролетает быстро, оставляя за собой шлейф, ненужных поступков, сомнений, бунтарства... В ней как в яблоке, сначала есть упругость и цвет, а потом, пожухлое воспоминание, так просто, улыбнулся мужчина, рассматривая сад." В комнату вошел высокий мужчина, с задумчивым смуглым лицом. Энергичным шагом, подойдя к антикварному дивану, он сел, не произнося и слова. Его внешность невозможно описать, глаз скользнет, и ничего не запомнит... без "выпуклостей".
Пожилой мужчина тяжело вздохнул, будто отгоняя от себя, давние воспоминания, и тихо произнес:
- Ты плохо выглядишь Патрик.
- Я немного простыл, кашлянув , прикрывая рот ладонью, ответил мужчина.Наверно перепад температуры, и холодная вода, вздохнул Патрик.
- В Боснии? спросил он, выдержав паузу.
- Да, кивнул Патрик. Вы же знаете,месье Поль.
- Знаю. Программа "Охотник" ?
- Я над этим работаю, негромко ответил Патрик. Николя был с вами?
- Твой сын желает жить в скороспелом мире, задумчиво произнес месье Поль.Он спешит, но не знает куда, и зачем. А ты?
- Что я? пожал плечами Патрик.
- Тебе все понятно, повернувшись, взглянул на него месье Поль. Патрик, ты сколько лет служишь в дирекции?
- Около шести. Если точно, пять лет и шесть месяцев. Я понимаю месье Поль, если бы не ваша рекомендация...
- Я не хочу напомнить о себе, покачал головой месье Поль. В DGSI были люди лучше меня. Я хочу спросить тебя о другом
- Слушаю вас, произнес Патрик.
- Ты католик?
- Да, кивнул Патрик.
- Хорошо, слегка улыбнулся месье Поль. А мусульмане, что ты думаешь о них?
- Ничего, наклонил голову Патрик, глядя перед собой. Вы говорите о положении в Боснии? Оно безразлично многим, так получилось.
- А тебе лично? Тебе, не офицеру "дирекции", а человеку, - как?смотрел на него месье Поль.
- Я беспристрастен, и не примкну к одной из сторон, мне этого не надо, вежливо улыбнулся Патрик, выдержав взгляд месье Поля.
- Только интересы Франции, или экономические интересы, наших богачей, правильно?
- Вы все знаете, зачем спрашиваете меня. Патрика утомлял разговор, тем более он приблизительно понимал, о чем хочет спросить его тесть, но вежливо помалкивал.
- Да конечно, ты молодой, а я старик, улыбнулся месье Поль.
- В каждом возрасте, свои прелести, ответил Патрик
- Ой, сомневаюсь, усмехнулся месье Поль. В каждом возрасте, понимание иное, согласен, а прелести создает себе каждый сам. Правильно?
- Отчасти так, кивнул Патрик.
- Рассеяность, или сосредоточие мыслей? глядя на Патрика, промолвил месье Поль. И то и другое, имеет одни корни, неуверенность, в принятии решения. Да?
- Вы точно подметили, как то рассеянно взглянул Патрик. Решение, протянул он, задумчиво.
- И оно будет главным, в карьере, правильно?
- Наверно , посмотрел в окно Патрик.
- На весах как всегда, карьера или порядочность, негромко промолвил месье Поль. Трудно, вздохнул он. Ты едешь в Боснию?
- Да, кивнул Патрик. Босния и Герцоговина, так правильно, задумчиво произнес Патрик. Он повернулся, посмотрел внимательно на своего тестя, и произнес :
- Вы знали?
- Знал, кивнул месье Поль. Я даже могу предположить, какое задание.
- Интересно, удивился Патрик, глядя на тестя. И какие предположения?
- Дискридитация, двух сторон конфликта, думаю именно это, произнес месье Поль, не сводя глаз, с удивленного лица Патрика.
- А как же поставки вооружения, сделал попытку улыбнутся Патрик, обескураженный такой проницательностью тестя.
- Это намного проще, махнул рукой месье Поль. Любая война, требует оружия, патронов, снарядов, глядя на яблоневый сад, говорил месье Поль. И Балканская не исключение. Если будет мир, некому получать выгоду, а значит, нет дохода. А поддержание войны, это стабильный заработок для бизнеса, и все равно, кому, и сколько продать, главное процесс, деньги. Выходит, продлевая войну, зарабатываешь деньги. И тот, кто контролирует ситуацию, имеет лучшие возможности, в любом регионе, за исключением Востока.
- Почему, пожал плечами Патрик. Они что, особенные?
- Они азиаты, усмехнулся месье Поль, глядя на сад, нам их не понять. Они сами себя иногда не понимают, а мы, европейцы, давим на них...
- Нет разницы, произнес Патрик.
- Есть, повернулся месье Поль.
- В чем?
- Ты никогда не жил на Востоке, правильно?
- Да верно, согласился Патрик. Но там такие же люди, улыбнулся он, разведя руки в стороны. Или у них три глаза?
- Война, это развитие общества, не обращая внимания на Патрика, продолжил месье Поль. Нет застоя крови, задумчиво добавил он. Развитие человечества, в своем роде. Человек ленив, а война, подталкивает его, к новому. Он становится бесстрашен, и силен. Жирное общество, гнилое, оно не в состоянии бороться за свою жизнь, а что говорить о иных... нечего, понизив голос, произнес месье Поль.
- А почему Азия? усомнился Патрик, разглядывая на стенах, картины.
- Никто не смог покорить ее, негромко ответил месье Поль. Потому что там есть вера. Это не Африка и Америка, с язычниками, которых можно повести за собой, нужной тебе дорогой. Разница, улыбнулся месье Поль, повернув голову.
- По-моему, это только теория, посмотрел на тестя Патрик.
- В свои сорок лет, надо иметь академическое образование, внимательно смотрел на него месье Поль. Правильно?
- Несомненно, согласился Патрик, глядя на тестя.
- Не зная внутреннего мира, невозможно, определить действие, произнес месье Поль.
- Даже у людей разной веры, все одинаково, усмехнулся Патрик. Они хотят есть, пить, спать, и ничего не делать, это понятно.
- Нет, покачал головой месье Поль. Есть вера, и традиции, обычаи, и свои законы. Европейцы сильно ассемилировались, а на востоке, живут по прежнему.
- Например, с безразличием спросил Патрик.
- Когда затронута честь семьи, на востоке, сами наказывают обидчика, так принято, такой закон, вздохнул месье Поль. А в Европе, идут в суд, доказывают, обвиняют, и становятся зависимы, от правосудия, понимая, свершившееся преступление.
- Это цивилизованно, перебил Патрик. Мы же не желаем жить, в диком обществе? - Теоритически да, кивнул месье Поль. А если примерять ситуацию на себя, вот тут, возникнет внутренний конфликт. Никогда не получится, изменить обычаи Востока, заставляя их жить, по законам Запада.
- Можно ничего не менять, промолвил Патрик. Так, небольшая "светскость", как ретушь.
- А мы их не спросили, задумчиво произнес месье Поль. Задумайся, что делать мужчине из оскорбленного рода?
- Наверно подать в суд, на своего обидчика, пожал плечами Патрик.
- А если суд, не встанет на его сторону?
- Тогда подавать аппеляцию, с готовностью ответил Патрик. И ждать, нового, добавил он, через секунду.
- И ходить оскорбленным?
- Ничего страшного, ответил Патрик.
- Для европейцев, может и так, для Востока, нет, сказал месье Поль. Они будут отстаивать свои обычаи, и законы, жить по ним, а мы, только мешаем, тяжело вздохнул месье Поль.
- Ваши слова спорны, слегка улыбнулся Патрик, поднимаясь .
- Да, я вижу, ты не хочешь продолжить разговор, и со многим не согласен. Хорошо, только знай одно, то что хорошо тебе, может быть плохо другому.
- Философия, отшутился Патрик, улыбнувшись. Мне надо идти.
- Удачи тебе Патрик, негромко произнес месье Поль. Надеюсь Натали, не станет вдовой.
- Ну что вы, прищурился Патрик. Я люблю свою жену, и сына. Со мной ничего не случится, уверяю вас.
- До свидания Патрик, холодно попрощался месье Поль.
- Скорее до встречи, усмехнулся Патрик, выходя из комнаты.
"Старый мразматик, который считает себя гением разведки, улыбался Патрик, спускаясь по лестнице, в холл. Он еще будет учить, как поступать, и кого слушать. А направление, он угадал правильно, - неожиданно. Думает время вместе с ним замерло, нет месье Поль, оно быстро бежит, выталкивая на обочину, ненужный хлам. интересы, выгода, все в современном обществе, живут именно так. И потом, я офицер, и приказы не обсуждаю." Навстречу ему, из кухни вышла, стройная шатенка, в деловом костюме.
- Ты уезжаешь? удивилась она, глядя на Патрика.
- Да дорогая, кивнул Патрик. Подошел к жене, и поцеловал ее в щеку.
Она взяла его за руку, посмотрела в глаза, и тихо сказала:
- Надеюсь это безопасно.
- Не волнуйся, всего лишь прогулка в посольство, смутился Патрик. Там безопасно, как в банковском хранилище, добавил он, посмотрев ей в глаза.
- Хорошо, улыбнулась она.
-Николя ушел...
- Он поехал к друзьям, вечером вернется.
- Натали, я люблю тебя, прошептал Патрик, обняв жену.
- И я, прошептала она в ответ, прижавшись к мужу.
Телефонный звонок, прервал их...
- Мне надо идти, прошептал Патрик.
- Я понимаю, сказала Натали, улыбнувшись.
- Буду звонить, еще раз поцеловав жену, Патрик подошел к зеркалу, взглянул на себя, взял дорожную сумку, и не оглядываясь вышел из дома.
- Не могу привыкнуть, тихо произнесла Натали, глядя вслед мужу.
Москва. Осень 1992 год.
На заднем дворе двухэтажного дома, возле мусорных баков, топтался, непонятного вида человек, в мешковатом, сером пальто, и поношенной кепке. Изредка поглядывая на железную дверь напротив, он озирался по сторонам, будто кого то выискивая взглядом. Из дверей вышла худощавая женщина, в белом фартуке, с ведром в руках, и направилась к мусорным бакам.
-Эй, окликнула она человека в пальто. Ты новенький что ли? А Петька где?
Человек обернулся, взглянул на нее, и быстро ответил:
- Я вместо него.
- Ну на вот, поставив ведро на землю, женщина достала из кармана кофты, промасленный , бумажный сверток. Бери, еще теплые, улыбнулась она, глядя на человека.
- Спасибочки, кивнул человек, принимая сверток.
- Чего там, вздохнула женщина. От этих буржуев не убудет, зажрались.
- А директор ваш, Леонид Михайлович, он сволочь? неожиданно спросил человек, посмотрев на женщину.
- Чего? открыв от удивления рот, произнесла женщина.
- Леонид Михайлович, улыбнулся человек. Он гад?
- Ты кто такой, неожиданно громко, выпалила женщина, округлив от удивления глаза. Кто такой!
- Иди в ресторан, скажи к нему новые поставщики приехали, улыбнулся человек, отбросив в сторону бумажный сверток.
- Ты сдурел "бомж", прошептала женщина. От тебя "мокрого места" не останется, когда "лихие ребята" приедут. Я уже видела таких, с перерезанным горлом, в мусорном баке, негромко сказала она. Ты идиот? икнула она, дыхнув на человека перегаром. Вытащив из кармана кофты, "мерзавчик", она аккуратно сняла пробку, и запрокинув голову, сделала большой глоток. Поморщившись, икнула , вытерла губы ладонью, и посмотрела на незнакомца
- Точно придурок, усмехнулась она.
- Иди похмелись мать, вытащив из кармана пальто, бутылку водки, тихо произнес незнакомец. А мне с твоим директором поговорить надо. Он у себя? А то понимаешь, парадный вход закрыт, а поболтать так сильно хочется, аж мочи нет, терпеть, усмехнулся незнакомец.
- Топай, усмехнулась женщина, взяв бутылку. Как зайдешь, направо, его кабинет увидишь, он там, махнула она рукой. Сидит денежки считает, "капиталист толстожопый
- Спасибо, кивнул незнакомец, и направился к двери.
- А вот и закуска, услышал он радостный женский голос за спиной. Обернувшись, он увидел довольное лицо женщины, прижимающей бутылку к груди.
-Во дает, прошептал незнакомец улыбнувшись.
Толкнув дверь, он вошел вовнутрь. Сделав несколько шагов, по узкому корридору, он свернул на право, и пнув ногой дверь, вошел в помещение. За столом, нагнувшись над разложенными на газете деньгами, сидел узкоплечий, пожилой мужчина, с круглым лицом. Темно зеленый пиджак на нем, смотрелся как минимум "по детски". Он перебирал пачку купюр, быстро шевеля тонкими пальцами.
- Закройте дверь придурки, громко сказал он, не поднимая головы.
-Дяденька, пожалуйста, не бейте. За что, дяденька, слюняво залепетал незнакомец, жестикулируя руками. Я же только кушать хотел.
- Ты что "мудак", совсем обнаглел, скотина вонючая! подняв голову, зло произнес директор. А ну пошел отсюда!
- Не хорошо Леонид Михайлович, улыбнулся мужчина. Закрыв за собой дверь, он подошел к столу, и сел на стул. Не сводя глаз с удивленного лица директора, незнакомец продолжил:- Деньги отдай, сука жирная. Здесь все? указывая рукой на пачки купюр, спросил незнакомец. Или в сейф заглянем, спокойным голосом добавил он.
- Ты кто такой, истерично взвизгнул директор, отбросив в сторону деньги.Да я сейчас... потянулся он к телефону.
- Идиот, усмехнулся незнакомец, движеним руки, сбросив телефон на пол.
Директор вскочил, глубоко вздохнул,багровея от ярости, намереваясь закричать... Но, незнакомец был быстрее, отправив его на пол, жестким ударом, в голову. Отлетев в угол, директор, закрыл лицо руками, и заскулил.
-Сволочь, скотина, подвывал он, сучя ногами по полу. Милиция сейчас приедет, тебе конец. Я пожилой человек, всю жизнь работаю.Бандиты, негромко причитал директор.
- А ты честный "торгаш", который ни разу в жизни не украл? спокойно произнес незнакомец. И скрывать тебе нечего, и совесть чиста, правильно?
-Суки, лепетал директор, уткнувшись в пол лицом. Не жить вам! Все подохнете, как собаки бешенные.
- Ты сам собака, усмехнулся незнакомец, завернув в газету деньги. Обойдя стол, он легонько пнул директора ногой, подошел к открытому сейфу, заглянул в него, и увидев голые полки сказал:- Хорошо зашел.
- Отдай, резко дернувшись, вскрикнул директор, вцепившись руками, в ногу, незнакомца.
- Пошел ты... резко выдернул ногу незнакомец, не обращая внимания. В следующий раз, штраф заплатишь, кинул на ходу незнакомец, выходя из комнаты.
- Сволочи, прохрипел директор, побледнев лицом. Бандиты проклятые, гады, шептал он, дергаясь на полу, будто в эпилептическом припадке.
Человек в пальто, вышел на улицу, осмотрелся, и пошел через двор. Затем свернув, он вышел на паралельную улицу, и подошел к черного цвета "семерке". Открыв заднюю дверь, он бросил на сиденье газетный сверток , и сел в салон.
- Рома, ты просто "рембо", довольно улыбался Курчавый, развернув газету.
- Скучно, ответил Роман, рассматривая через стекло, идущих по тротуару людей.
- Веселья я не обещал, ответил Курчавый, заворачивая газету. Ты его наказал?
- Говорят улыбчивые живут дольше, негромко сказал Роман.
- Мне "фиолетово", усмехнулся Курчавый. Едем в бар, толкнул он в спину водителя, молодого парня, стриженного "под ноль".
- В какой? спросил водитель, посмотрев в зеркало.
- Стриптиз, конечно, улыбнулся Курчавый.
-Угу, кивнул в ответ парень.
- Тяжела и непонятна, жизнь бандитская, прошептал Роман.
- Чего сказал, я не расслышал, наклонился к нему Курчавый.
Автомобиль остановился на светафоре. Рядом с ними, в соеднем ряду, замер темно- зеленый БМВ, за рулем которого, сидела молодая девушка.
- Ты смотри, усмехнулся Курчавый, указывая пальцем на девушку. С гранатой! Да? рассмеялся он.
- Она умела как могла, промолвил Роман, глядя на девушку.
- Может познакомимся, веселился Курчавый.
- Мне не надо, пожал плечами Роман.
- А, ну да, у тебя же Люда дома, ты у нас... Смотри, улыбается сучка, ткнул пальцем в стекло Курчавый.
- Ты против, задумчиво спросил Роман.
- Да я такую, "разложил бы не один раз", чмокнул губами Курчавый.
- Я о другом, не обращая внимания, спросил Роман
- Конечно нет, ответил Курчавый. Живи как хочешь, мне то что.
- Угу, кивнул Роман.
- Что-то я завожусь сегодня, откинулся на спинку сиденья Курчавый. Возбуждение.
- Возле метро остановишь, негромко произнес Роман, обращаясь к водителю.
- Сделаем, кивнул тот в ответ.
- Ты чего, домой что ли? удивился Курчавый, глядя на Романа.
- Да, ответил Роман, глядя на дорогу.
- Настроения нет. Ну ладно, тогда завтра увидимся, протянул руку Курчавый.
- До завтра, пожал руку Роман.
Машина остановилась, он открыл дверь и вышел, вдохнув запах цветов, доносившийся из палатки, напротив. " Осень поздняя, а запах какой, подумал он, направляясь в павильон. Куплю Людочке орхидею, ей нравится, улыбнулся Роман." "Мне нравится, когда можешь, делать то, что нравится, думал Роман, наблюдая за симпатичной девушкой, в цветочном павильоне. Она кокетничала, выбирая цветы, хотя была без кавалера. Интересная "штучка" улыбнулся Роман. Она выбирает ромашки, и они так похожи на нее, будто копия, в человеческом теле. Открытое лицо, смешная улыбка, доверчивая, наверно так... Она заставляет смотреть на нее. Интересно." Роман подошел к девушке, и встал рядом, рассматривая ромашки, в ее руке. Она еще о чем то щебетала, но Роман не слышал, он был зачарован. Продавщица, женщина средних лет, посомтрела на Романа, потом на девушку, и весело сказала: - На ромашки и женихи спешат! Гляди! девушка повернула голову, и их взгляды встретились... Да, словно волна океанская, накатила, на Романа, он смотрел ей в глаза, и тонул, понимая, что не хочет сопротивлятся, потому что это ему нравится, потому что... Девушка, замешкавшись на секунду, улыбнулась, и тихо спросила:- А вы правда жених? Роман смотрел на нее, и ему казалось, что сердце его замирает, как будто успокаивая , стремительно спешащую по венам кровь. " Надо что-то сказать, красивое, потому что она прекрасна, быстро соображал он. Сказать красивая? Нет, так банально. Я хочу произнести иначе..."
- Такой цветок , он словно солнца часть, и вы похожи, с ним, негромко произнес Роман, глядя на девушку.
- Спасибо, слегка смутилась девушка, улыбнувшись.
Роман улыбнулся и сказал:
- Я лишь о том, что вижу.
Женщина продавец, мечтательно смотрела на обоих, не скрывая своего умиления, неожиданной сценой.
- Меня зовут Вика, сказала она.
- Роман, произнес он.
- Вам тоже нравятся ромашки? улыбалась она.
- Мне? немного растерялся Роман, переспросив.
- Да? кивнула она.
- Нравятся, улыбнулся Роман.
Продавщица улыбалась, но при этом не забывала о товаре.
- Молодой человек, так может и вам ромашки? Букетик?
- Пожалуй, не зная почему согласился Роман.А откуда они у вас, осенью, не сводя глаз с Вики, спросил Роман.
- Так сейчас много импортных везут, и эти такие, нахваливала товар, продавщица.
- Наверно ромашки из Европы, неуверенно сказала Вика.
- Конечно , кивнула продавщица. Вам большой букет? спросила она, обращаясь к Роману. Или...
- Давайте все что есть, сказал Роман.
- Всегда рады, улыбнулась продавщица, вытаскивая большой букет из бидона с водой.
- Вы наверно романтик, улыбалась Вика, глядя на Романа.
- Не задумывался, ответил Роман, взяв букет цветов. Это вам Вика,- ромашки, добавил он, уверенно.
- Спасибо, так романтично, улыбалась она, приняв бук
- Обалдеть, тихонько промолвила продавщица. Как голубки, бывает же такое...
- Возьмите, протянул Роман деньги, продавщице. Сдачи не надо.
Вика вдохнула тонкий аромат цветов, весело посмотрела на Романа, и сказала:
- Роман, приглашаю вас на прогулку. если конечно, вы распологаете, свободным временем. - Действительно, пожал плечами Роман. Я давно не гулял в парке.
- Здесь рядом, в парке, есть кафе, можно попить кофе. Согласны?
- Конечно, улыбнулся Роман.
- Тогда идемте?
- Да, кивнул он.
Они вышли из павильона, и направились по аллеи, в сторону парка. Продавщица посмотрела им вслед, и покачав головой, вслух промолвила:- Бывает же так, просто увидели на улице друг друга, и сердца соединились... вздохнула она. Как в сказке...
В павильон зашел мужчина в пальто, по виду "кавказец", нетерпеливо, вытащил бумажник, осмотрел полки с цветами, и указав пальцем на самую дорогую орхидею, сказал:- Мне вот эту красотку, девушке моей нравится.Очень!
- Конечно, вдруг стала грустной продавщица, снимая с полки, коробочку с цветком.
"Оказывается так просто устроен мир, а мы все ищем, какие то сложности, подумала она. Красоту шикарную, или вещь дорогую... А она вот, простая, как ромашка..."Они шли по парку, и молчали. Осеннее солнце, "красовалось" в "рыжой листве" разбросанной по земле... А у нее в руках, были ромашки... Роман улыбнулся, посмотрев на Вику. Она заметила, и спросила:
- О чем подумали?
- О том что в руках у тебя, настоящее солнце, улыбнулся Роман, такое теплое, "рыжее", будто горячий кусочек
- Я ощущаю тепло от них, призналась Вика. Правда!
- Не сомневаюсь, сказал Роман. Давай говорить на ты, глядя на Вику, улыбнулся Роман.
-Хорошо, сразу согласилась Вика.
" У нее такие выразительные черные глаза, подумал Роман, в них такая ясность, и теплота... Глядя на нее, хочется подарить ей небо, или звезды... Косички, как у школницы, так мило, наивно, и светло, будто иной мир, вокруг, а она..."
-Роман, вы студент? неожиданно спросила Вика.
-Что, смутился Роман.
-Ну вы учитесь, или работаете? усмехнулась она.
- Я работаю, кивнул Роман. С учебой временно расстался.
- Наверно по материальным причинам, сказала Вика, глядя перед собой.
- Точно, именно так, ответил Роман. А ты наверно будущий биолог?
- Вот и не угадал, кокетливо улыбнулась Вика.
- Ботаник что ли? сделал вид что растерялся, Роман.
- Химик, рассмеялась она. Не похожа?
- Совсем, остановился Роман. Что угодно, но только не химия, покачал он головой. Вика прошла вперед несколько шагов, обернулась, и сказала:- Мне нравится, поэтому учусь. Уже на четвертом курсе, скоро диплом.
- Обалдеть, прошептал Роман, глядя на веселую Вику.
- А еще, предлагаю, пойти в кафе, сказала она. Ты за?
- Конечно, кивнул он.
- Ну тогда, вон оно, кафе, засмеялась Вика, указывая рукой на небольшое здание внутри парка.
- Хорошо, улыбался Роман.
"Что со мной происходит? спрашивал он себя. Будто подменили в одночасье, или я, совсем иной внутри? Эта забавная девочка, ведет меня, неизвестно куда, а я за ней как "телок на привязи", какая нелепость, вдруг смутился Роман, остановившись. А почему так просто?" Он украдкой огляделся, посмотрел на редких прохожих, идущую впереди Вику, и все стало на свои места. " Так бывает, подумал он.Застигнут тебя расслабленным, в хорошем настроении, когда ты готов доверять всем, потому что считаешь, что люди вокруг примерно такие же, как ты.... А получается по другому, все разные... И только хитрый ум, способен почерпнуть из сладкой выгоды, ту темную жидель, под названием кровь! Что дальше? А я примерно знаю, ответил он себе. Ревнивый парень, с товарищами, пустые карманы, дикий хохот восторга, и унижение, что травит изнутри, как волка охотники. Ай зачем ты связалась со мной, студенточка юная..."
-Вика, напомните мне формулу спирта, а то замерзать стал, широко улыбнулся Роман.
Она обернулась, улыбка не сходила с ее лица, а вот глаза, стали бегать, будто две юлы, взгляд отвела влево...
- Я спиртное не употребляю, сказала Вика.
- Я формулу спросил, улыбался Роман. Водку я тоже не хочу.
- Там такая сложная, махнула она рукой, не каждый поймет.
- Понятно, ответил Роман.
Вика вдруг остановилась, у скамейки под тополем, и стала смотреть по сторонам. Роман подошел к ней, повернулся, тоже посмотрел по сторонам, и тихо произнес:
- Ну где твои "подельники"? Или кто там, с тобой вместе?
Вика вздрогнула, испуганно посмотрела на Романа, и прижав букет к груди, пролепетала:- Ты о чем?
-Да вот об этом, усмехнулся Роман, увидев двух крепких парней в "дутых" куртках, выскочивших из кустов. А я подумал ты действительно, хорошая девчонка, вздохнул Роман, сунув руку под пальто. В следующую секунду, в его руке, был пистолет.
- Ой, вскрикнула Вика, увидев оружие.
Парни резко остановились, в нескольких шагах, от них. Роман, навел ствол на них, и негромко сказал:- Валите отсюда "бакланы".
- А то что? вспылил один из них.
- Дырки сам на себе "заштопаешь", спокойно ответил Роман.
- Ты хоть стрелять умеешь? подначивал второй, сделав шаг вперед.
- Научили, кивнул Роман, нажав на курок.
Прозвучал выстрел. С деревьев вспорхнула стая ворон, Вика бросив букет, побежала, по аллее, один из нападавших свалился как подкошенный, а второй, от испуга упал на колени.
- Не стреляй, мотнул он головой, не глядя на Романа.
Второй, вдруг вскочил, и рванул в кусты, откуда вышли. Тот что сидел на коленях, округлил глаза, взглянул на Романа, подпрыгнул,и помчался следом, за товарищем.
- Что вы за люди, сплюнул недовольно Роман.Девушку напугали, идиоты. Даже не люди, "убытки"! Обезьяны в джунглях, и то, лучше вас. Убрав пистолет, он пошел обратно к метро, за цветком орхидеи. Такое свидание сорвалось...
Он поднимался по ступеням, и смотрел на красивый цветок, в коробочке.В подьезде , было тепло, пахло тушеной капустой, и жареной картошкой. "Народ с работы пришел, ужинают, хорошо как, подумал Роман. И я , тоже с работы, усмехнулся он, остановившись возле почтовых ящиков. Открыв один из них, он вздохнул, и обратно закрыл. Не пишут... "Из далекой Америки, тебя привезли, сюда в заснеженную морозную страну, а ты не вянешь, только расцветаешь, улыбнулся своим мыслям Роман, глядя на орхидею. Ладно, пойдем и мы, домой, там нас ждут, там хорошо..." Поднявшись. он подошел к двери своей квартиры, и только хотел нажать на кнопку звонка, как дверь распахнулась, а на пороге, стояла взволнованная Людмила. Роман натянуто улыбнулся глядя на нее, и сказал: - Это тебе, протянул он коробочку с цветком.
- Спасибо, улыбнулась Люда, словно в миг растопив лед недоверия. А ты где был? спросила она, посмотрев на Романа.
- Цветок тебе искал, улыбнулся Роман, поцеловав ее в щеку.
- Мило, прошептала она, и поцеловала его.
Они смотрели друг на друга, не отрываясь... "Удивительно, щемящее чувство внутри, подумал Роман. Хочется, что то сказать, а не знаешь. Сделать? А что? Она родная, и этим все сказано, подумал Роман."
- Может зайдете, раздался негромкий, мальчишеский голос, за спиной Люды.
- И правда, смутилась Люда, сделав шаг назад.
- Правильно, усмехнулся Роман, вошел и захлопнул дверь
- Привет Рома, подошел к нему, протянув руку мальчишка.
- Ух ты! воскликнул Роман.Мишка! А ты как? Сбежал что ли?
- Нет, ответила Люда. Я приехала в интернат, и попросила директора.
- Значит в увольнении, улыбнулся Роман, пожимая детскую ладошку.
- Конечно, вздохнул Миша. Я же обещал тебе не бегать, вот, смутился Миша, опустив глаза.
Роман смотрел на опрятно одетого мальчишку, и уже не мог себе представить, того "затрапезного бомжика" по прозвищу Фантик. Которого поймал Курчавый в ресторане, а после, спасали его жизнь..." Теперь только Миша, не иначе, подумал Роман, улыбнувшись."
- Молодец, что еще могу сказать, снимая пальто, сказал Роман. Учишся?
- По мере возможности, ответил Миша, взглянув на Романа.
- Ты осваивай науки, в жизни пригодится, точно знаю...
- Мой руки, и к столу, раздался голос Люды, из кухни.
- Сейчас иду, ответил Роман, снимая обувь.
Миша стоял рядом, и смотрел на Романа, будто не решаясь спросить.
- Говори, коротко произнес Роман, посмотрев на Мишу.
- Рома, я хотел спросить тебя, неуверенно начал Миша. Я долго думал, как...
- Давай коротко, вздохнул Роман. Деньги нужны?
- Нет, мотнул головой Миша.
-Значит что - то серьезное, да?
- Угу, кивнул Миша.
- Пойдем в комнату, предложил Роман. Спокойно поговорим.
Они зашли в комнату, Роман закрыл дверь, сел на кровать, а Миша, встал напротив.
- Садись рядом,
В тишине, было слышно как Люда. накрывает стол в кухне, звенят тарелки, кипит чайник на плите...
- Рома, наконец собрался смыслями Миша. Ты можешь забрать меня к себе? тихо произнес Миша, опустив голову.
- Это как? тяжело вздохнул Роман. Я же не родственник тебе, и Люда тоже, негромко сказал Роман. То что тебя к нам отпускают, так это за деньги, ты сам знаешь, не маленький. А если законно, то документы оформлять надо, задумчиво говорил Роман. Я не против конечно, но мне наверно законным путем не дадут тебя.
- Ты попробуй Рома, подняв голову, сказал Миша. Не могу я в интернате, понимаешь, посмотрел он на Романа. Там противно. Свободы нет, учителя какие то "пришибленные", голодуха. Я лучше воровать буду, что бы жить "сытно", чем так "корячится". Только я слово тебе дал, грустно промолвил Миша. Как теперь быть?
- Давай так, задумался Роман. Я попытаюсь оформить бумаги, на тебя, хотя...
- Что? перебил его Миша. Что? спросил он.
- У тебя же тетка есть, в Москве, повернулся Роман, посмотрев на растерянное лицо Миши. Она в Мытищах живет, кажется так.
-Ну и что, шмыгнул носом Миша. Она меня не признает. Ходили к ней, из детской комнаты милиции. Она сказала, что у нее, нет возможности, пожал плечами Миша. Ты сам у нее спроси, она скажет, с надеждой смотрел Миша. Так что она, не родня.
- Это ты так думаешь, а по закону, немного иначе, сказал Роман.
- И что мне теперь, в интернате сидеть, расстроился Миша, поджав губу.
- Пока будешь там, но я, обещаю тебе, что займусь этим вопросом, в ближайшее время.
- Ты так говоришь, как будто по радио, надулся Миша.
- Ерунда, рассмеялся Роман, обняв за плечи Мишу. Пойдем ужинать, там наверно Люда, такую "вкуснятину" приготовила, пальчики оближешь.
- Блины напекла, улыбнулся Миша. Это я ее попросил. Очень хотелось, с малиновым вареньем.
- Вот так вот, усмехнулся Роман. Вы тут без меня, все решаете.
- А Люда тебя любит, посмотрев в глаза, сказал Миша. Все время о тебе говорит.
- Я знаю, кивнул Роман.
- А ты ее? спросил Миша.
- Пытливый ты парень, не по возрасту, поднялся Роман.
- Не скажу, военная тайна, отшутился Роман. Пойдем.
- Значит любишь, хихикнул Миша, довольный собой.
- Значит да, сказал Роман, открыв дверь.
-Жених и невеста, радостно обьявил Миша, выходя из комнаты.
- Догадливый, промолвил Роман. Ты руки мыл?
- Два раза, вытянув руки, ответил Миша.
- Тогда иди в кухню, я сейчас.
- Блинчики, ударил радостно в ладони Миша.
- Босяк, усмехнулся Роман, наблюдая за Мишей.
- Мне сразу пять, громко крикнул Миша. А Рома отказался
- Не ври, я тоже пять, сказал Роман, открыв дверь ванной. Только руки помою, и иду за стол.
- Все готово,идите уже, позвала Люда, из кухни.
"Почему мир так не справедлив, думал Роман, сидя за столом. Люда и Миша веселились, раскладывая блины и варенье. "Миллион раз вопрос задаю, поймал себя на мысли Роман, и ответ нахожу, а все одно, неправильно устроено... А что? Наверно человек, потому что, только он, несет в себе злобу, и он, тащит на себе страх. Вика сегодня в парке, хорошая девчонка, симпатичная, а боится, она жить опасается. Или ей так нравится? Привыкание к вещам, делает рабом, а обратное, бродягой. Жизнь... А может и не подельники , эти "бакланы", которых я напугал в парке. И Вика, нормальная девчонка, сама испугалсь. Может? спросил себя Роман. Конечно да, ответил он. Надо найти ее, и извинится, она наверно рядом с метро живет, потому как спальный район, и университетов вблизи, не наблюдается. Но это если не забуду, или... Да ладно..."
- Ты чего такой задумчивый? спросила Люда, глядя на Романа. Случилось что?
- Наверно, протяжно сказал Миша.
- Почему не кушаете, усмехнулся Роман. Блины стынут, а ну давай, налетай! вмиг развеселился Роман.
- Чур мне самый большой, поднял руку Миша, довольно улыбаясь.
- Нет мне, перебивал его Роман.
Люда, хваталась за все, что бы угодить им обоим. Она радовалась, за столом было весело. Впервые за все время, что они вместе, она увидела настоящую улыбку Романа. " В ней искренность, доброта, тепло, подумала она, украткой наблюдая за Романом. Он будто изменился за минуту, и стал таким, как в детстве наверно был, озорным и смешным." Роман соревновался за столом с Мишей, в поедании варенья и блинов. Они оба сильно увлеклись, шуточной игрой...
В прихожей зазвонил телефон. Люда вздрогнула, встала, и подошла к аппарату. Еще не подняв трубку, она почувствовала, даже не так, она будто услышала голос, что твердил ей, не поднимай трубку... Но она не послушала...
- Алло, тихо произнесла она, вслушиваясь.
- Люда, это ты? раздался знакомый голос Курчавого.
- Я, еле слышно, ответила она. Рома сейчас не может, пойми.
- Позови его к телефону, раздраженно сказал Курчавый.
- Может не надо, отказывалась она. Давай завтра Витя. Все дела на завтра, ладно
- Или я сам сейчас за ним приеду, раздался громкий голос Курчавого в трубке.
- Витька, шепотом спросил Роман, положив руку на плечо Людмилы.
- Да, кивнула она, беспомощно глядя на Романа. Тебя просит, протянула она телефонную трубку.
- Не волнуйся, тихо произнес Роман, взяв трубку. Ты иди к Мише, чай наливайте, я сейчас, скоро.
- Хорошо, кивнула Люда, и покорно пошла в кухню.
Роман поднес трубку к уху, и произнес:
- Привет. Что случилось?
- "Черные " наехали братишка, через час "стрела", срочно приезжай
- Без меня никак, недовольно спросил Роман. Вроде в бригаде, все пацаны взрослые? Или я ...
- Слишком серьезно,каждый "ствол" на счету, понимаешь, нервно перебил его Курчавый. Ты сам приедешь, или за тобой "тачку" послать?
- Сам, коротко ответил Роман, и положил трубку.
Люда стояла в прихожей, и с тоской смотрела на него. Роман, как то смущенно, произнес, пряча глаза:- Ты извини, это очень срочно.
- Думала с Мишей побудем, завтра ему обратно, в интернат, вздохнула Люда.
- Я сам не знал что так получится, глухо произнес Роман. Может в другой раз?
- Может быть, ответила она.
- У тебя грустный голос, посмотрел он на нее.
-Зачем тебе это?
- Не знаю, пожал плечами Роман. Снял с вешалки пальто, открыл дверь, и вышел.
- И я не знаю, тяжело вздохнула она.
Из кухни пришел Миша. Он посмотрел на расстроенную Люду, потом на дверь, и все сразу понял.
- Спасибо за ужин, сказал он, и пошел в комнату.
- Пожалуйста, тихо промолвила Люда.
В большой комнате, офисного здания, на первом этаже, сидят двенадцать человек.Все они, настроены решительно. Одни не отдать, другие, как ни странно тоже.
-Эй, ты че! Это наш комерс, кому ты втираешь!громко сказал чернявый паренек, с перебитым носом.
- И давно он ваш, усмехнулся Курчавый.
- Он под нами уже год топчется, понял! громко воскликнул другой в синем плаще.
- Ты чего-то попутал, доходяга, злился Курчавый, глядя на остальных, что расселись в креслах.
-Это ты рамсы попутал! взбесился парень в плаще, взмахнув руками.
- А мы сейчас проясним, громко сказал Курчавый. Приведите сюда этого комерса.
- Давай, спросим самого, уверенно произнес, грозного вида "кавказец" с широкими плечами. Если скажет наш, с вас "лаве" и извинения. Мы мирные люди, разборок пустых, не хотим, добавил он, посмотрев на молчаливого Романа.
- Ха, ухмыльнулся Курчавый, обнажив золотую фиксу во рту. Предьявляешь?
- Зови барыгу, посмотрим.
В комнату завели худощавого, небольшого роста, мужчину, возрастом чуть больше сорока. Поникший, с растрепанными волосами, он смотрел в пол, и беспристанно шмыгал носом.
- Мага, так это Андрей, сказал один из "кавказцев", увидев мужчину.
- Не слепой, ответил Мага, посмотрев на Курчавого.
- Эй, скажи, ты чей, усмехнулся Курчавый, посмотрев на мужчину. Вот люди пришли, говорят ты под ними, а? Что скажешь? Мне лично, ты говорил, что бы я тебя защищал, деньги платил. Что молчишь? злился Курчавый. Ну! прикрикнул он.
- Не говори так, поднял руку Мага.
- А то что? удивился Курчавый.
-За базаром следи, а то метешь пургу, людям порожняк гонишь, поднялся Мага.
- Ты на кого хвост поднял, баклан, встал Курчавый, вытащив из кармана пистолет. Тебе что здесь сортир, или ты с людьми не научился говорить!
Их взгляды встретились. Мага смотрел на Романа, в глаза, не отводя взгляд. " В них нет тревоги, только решимость, подумал Роман. Неужели вот так просто, перестреляем друг друга. Если они возьмут верх, значит подомнут под себя. Это всегда так. Выходит, обратного пути нет, только впред, задняя передача сломалась. Ну что же, так даже лучше, с открытыми картами, за стол." Роман медленно поднялся из кресла, глядя на стволы, направленные в его сторону. " Похоже на ежа, когда он в гавно вступил, усмехнулся своим мыслям Роман, глядя на пистолеты с обоих сторон. Ваш выход, так кажется говорят в театре." Отточенным движением, легко, он вскинул ствол, дернув его из за пояса, и направил в голову Маги. Тот, в свою очередь, сделал тоже самое. В комнате воцарилась полная тишина. Только тиканье часов на стене, напоминало о бренности... "Еще минута, и все здесь лягут, подумал Роман, глядя в черные глаза "кавказца". А часы будут тикать дальше, а тех кто стоит здесь, уже не будет,- закон. почему я не думаю о смерти? Да потому что надоело, и страх свой, я давно пережил. " двенадцать стволов, смотрят друг на друга, а посередине комнаты, трясется немолодой мужчина. Из его брючины, на ковер, стекает маленькая струйка. "Обписался гад, подумал Роман. Такую бойню закрутил, а сам в штаны от страха, вот паскуда! А этот упертый, тычет "пушкой" думает что напугал. Кого, меня?"
- И что ты можешь сделать, спокойно произнес Роман, глядя на "кавказца".
- Убить, прошипел в ответ "джигит".
- А я тебе "башню" прострелю, а вот ты, можешь не успеть, сказал Роман, прищурившись. Ты на испуг бабушек у подьезда бери, а меня не надо, я свой страх давно испытал. Роман резким движением левой руки, завернул кисть "кавказца". Его пистолет громко упал на пол. Вздрогнули все, вместе!
- Ох... кавказец выдохнул, сморщившись от боли.
- Предлагаю договорится, громко сказал Роман, обращаясь ко всем присутствующим, в комнате. Не такой уже и "жирный" этот "комерс", что бы из-за него, места на кладбище заказывать. Если возражений нет, стволы убираем.
- Мага, раздался неуверенный голос, молодого парня, в кожаной куртке, за спиной "кавказца".
- Ты...со злостью произнес Мага, глядя на пистолет в руках Романа. Ты ответишь, я тебе говорю,- клянусь!
- Достал ты своими клятвами, усмехнулся Роман. То что наглые вы, знаю, то что семеро на одного, тоже видел. Да только не нарывались вы по жизни, на "фартовых" людей. "По краям не хочешь?" Последний раз предлагаю, громко произнес Роман.
- Не жить тебе, сквозь зубы, "процедил кавказец". Найдем, на куски будем резать.
- Правильно, ответил Роман. Только искать будет некому, и тебя я не боюсь.
- Да ты чего...только и успел сказать "кавказец"...
Пуля пробила его голову в секунду. Роман подхватил левой рукой, падающее тело. Прижимаясь, и используя его вместо щита, он прицельно стрелял, по тем, кто стоял у стены. Грохот выстрелов, наполнил комнату. Крики, стоны, маты... Роман свалился на пол, прикрываясь телом убитого. Патроны закончились, он полез рукой в карман, за обоймой. И вдруг, все внезапно смолкло. Тишина. Роман обернулся, посмотрел на своих, и увидел испуганное лицо , бритого "под ноль" парня, прижимающего руку, к животу. На его груди, расплывалось темное пятно. Он растерянно смотрел себе на живот, и дрожал.
Роман посмотрел на него, потом на тех, в кого стрелял, и оттолкнув от себя тело, поднялся. -Рома, зачем? спросил Курчавый, сев в кресло.
- Ты бы все равно с ними не договорился, покачал головой Роман. Даже если, они сказали тебе, что все нормально, завтра отобрали бы что то другое. Понимаешь? Они чувствуют слабость, и тогда, забирают все. А если видят силу, уходят.
- Ты понимаешь, какие "качели" начнутся в городе? Не разгребешь!
Роман подошел к стене, рассматривая убитых
- Чего на них теперь , ты вон Вовку смотри, доходит пацан.
Роман оглянулся, посмотрел и негромко произнес:- Уходить надо, быстро.
- А Вован, спросил один из парней Курчавого.
- Тащите в машину, его здесь нельзя оставлять, сказал Роман. Для ментов след будет. Быстрее!
- Все одно "концы" в воду не спрячешь, махнул рукой Курчавый. Что сделано, то сделано, не исправить.А?
-Это мы еще посмотрим, ответил Роман.
"Если сделаешь шаг назад, не поймут, подумал Роман. За оскорбление надо ответить, за обиду отомстить, за смерть, - убить... А за деньги? спросил он себя. За "бумажки цветные", за них что? Значит всегда только смерть, глядя на трупы, рассуждал Роман. Хорошая, жизнь, или нет, была у этих парней, а подохли ни за что, просто ради прихоти какого то идиота. Вроде не фанатики, по лицам не скажешь, с виду нормальные... Внутри все злые, вот ответ. Когда живут не так, как хочется, а так, как "можется", а отсюда, и злость, тяжело вздохнул Роман. Тупик..."
Зима 1993 год. Словения.
Вечерний город, тем и хорош, что может скрыть в себе, некоторые недостатки... На углу квартала, среди припаркованных автомобилей, напротив дорогих магазинов,делая вид что прогуливаются, "терлись" двое парней. С виду совсем обычные ребята, в куртках и "лыжных шапочках", они почти незаметно для постороннего, выбирали автомобиль для угона. Наконец остановив свой выбор, на серебристого цвета "БМВ", они отошли чуть в сторону, и стали ждать, рассматривая прохожих, и попутно, окна соседних домов.
-Морозно сегодня, правда, поеживаясь от холода, негромко сказал чернявый парнишка, посмотрев на переливающуюся в огнях витрину магазина.
- Ерунда, ответил другой, здоровяк в кожаной куртке. Я в Швеции был, в прошлом году, вот там замерзнуть, что плюнуть, в Африке, улыбнулся он.
- Э, брат, удивился чернявый, ты что в Африке был? Ты "не заливай", а то поверю, тихо рассмеялся чернявый.
- Я что, пожал плечами здоровяк, как есть , так и говорю.
- Где, повернул голову здоровяк, глядя на прохожих.
- Да, вот, под твоим носом, хихикнул чернявый. Из магазина вышла.
По тротуару, осторожно ступая шла, роскошная блондинка, в норковой шубе. В руках она держала два обьемных пакета.
- Ого, присвистнул здоровяк, не сводя глаз с блондинки.
- Красотка да, улыбался чернявый.
-А куда она, удивился здоровяк, видя как блондинка, подходит к серебристому БМВ, на который "положили глаз", парни.
- Даже лучше, оглянулся по сторонам чернявый, подтолкнув в бок здоровяка. Берем, тихо сказал он.
- Гожо сказал "по-тихому", машина для дела нужна, ты же сам знаешь, неуверенно произнес здоровяк. А баба нам зачем
- Заткнись, жестко оборвал приятеля чернявый. Блондинка нам не нужна, ты прав, берем "тачку", а ее выбросим за городом, понял.
- Тогда идет, кивнул здоровяк
- Пошли что ли, недовольно толкнул в спину чернявый. Ты такой здоровый, не сдвинуть, зачем столько кушаешь?
- Не твое дело, буркнул здоровяк, направляясь к автомобилю. Кто подходит? спросил он тихо.
- Я отвлеку, а ты как обычно, ответил чернявый. Только ключи не потеряй, кабан.
- Ты такой чумазый, как "трубочист", усмехнулся здоровяк, она и так тебя испугается, и в обморок упадет, так что , мне меньше работы. Индус!
- Нормальное имя у меня, возмутился чернявый. Индус, значит "божественный", понял.
- Понял, кивнул здоровяк.
Первым к автомобилю подошел Индус. Он встал за спиной блондинки, когда та, укладывала пакеты в багажник. Здоровяк, стоял чуть в стороне, наблюдая .
-Извините, на ломаном словенском, просительно, произнес Индус.
- Да, неожиданно быстро, отреагировала блондинка, выпрямившись.
"Какой замечательный запах, подумал Индус, втягивая тонкий аромат духов, ноздрями. Похож на "райские яблоки", или ... Вперемешку со сливками... Офигительно! Вот это сучка! Первый сорт! И не старая...Такую "запахать", дней на пять, что бы визжала, как собака, в стае... Глаза большие, лицо, губы... конфетка! И кому то достался, такой "лакомый кусок"...Мысли бегали в голове Индуса, от пят, к поясу, но не выше, он всецело был увлечен сексуальной блондинкой.
- Я вас слушаю, удивленно спросила она, глядя на вытянутое лицо Индуса.
"Да, а Кубик прав, от такой бабы, могут быть одни беды. Ему что, стоит сейчас в сторонке, а мне "пишись", с этой "лялькой". А вдруг она... Ладно, нам тачка нужна, а ее в багажник, поставил свои мысли на место Индус. Правильно. Гожо сказал "тачка" на дело, некогда " под юбку заглядывать", подумал Индус, и открыв рот, произнес, почему то на английском, заученную когда то фразу, высказанную, его знакомым моряком Петром.
- Скажите пожалуйста, как мне пройти в порт?
- Что? удивленно вскинула брови блондинка. Наклонив голову, она с интересом рассматривала Индуса.
- Мне "тачка" втоя нужна, "кукла", чего улыбаешся, жестко произнес Индус , на сербском. -Что? вздрогнула блондинка.
- Ключи давай, вот что, выдернув из руки блондинки, брелок, Индус повернулся, и добавил:- Кубик, тебя что, надо приглашать?
- Иду, оглянувшись, ответил Кубик, направляясь к автомобилю.
Блондинка, стояла возле автомобиля, и не двигалась с места. Вытаращив глаза, она смотрела на двух незнакомцев. Индус открыв дверь, посмотрел на магазин, обернулся, и увидел как по тротуару, к ним бежит невысокий мужчина в пальто." Решительный, подумал Индус. Даже не кричит. Наверно идиот." Кубик дернул блондинку за плечо, и резко ударил по голове, маленькой, дубинкой, зажатой в кулаке. Блондинка, пошатнулась, опустив голову, и свалилась прямо в открытый багажник автомобиля. Индус увидев это, улыбнулся, и махнув рукой, сказал: - Кубик, давай быстрей, а то вон тот "придурок", кажеться к нам спешит.
- Готово, закрыл багажник Кубик, оглянулся на ходу, и сел в машину. Вперед!
- Всегда пожалуйста, усмехнулся Индус, повернув ключ.
- Работает, хлопнул в ладоши Кубик.
- Немецкая техника, довольно сказал Индус, посмотрев в зеркало, заднего вида.
Сзади раздался глухой удар. Кубик повернулся, и увидел искаженное лицо мужчины, в заднем стекле.
- А его нам не надо, покачал головой Кубик.
- Правильно, кивнул Индус, и нажал на педаль
Автомобиль резко дернулся, соскочив с бордюра, и набирая скорость, помчался по улице. На тротуаре, в снежной "каше", лежал мужчина в пальто, и в бессилии своем, колотил руками по бордюру...
Недалеко от маленькой деревни, вблизи проходящей автомагистрали, в редком лесочке, стояли несколько машин, с прицепами. По форме, это было кольцо, внутри которого, на земле, горел большой костер. Цыгану не привыкать к кочевой жизни, его дом, всегда с ним... И пусть он мал, но в нем тепло зимой, и прохладно знойным летом. В нем примут хорошего человека, и не заметят плохого... Дороги всегда без конца, и края, только свободному человеку, доступно солнце . Тот кто не хочет свободы, значит не человек,- червяк...
У костра суетятся женщины, с большими кастрюлями, и сковородами. На большом куске фанеры, режут мясо, картофель и морковь. Потрескивают дрова, разбрасывая искры, в разные стороны. В нескольких шагах от костра, стоит задумчивый, худощавый парень, с длинными волосами, и курит, глядя на огонь. Бородка, на осунувшемся лице, тонкие усики, торчащие скулы...
- Мечтаешь Сэнду, раздался за спиной, веселый голос.
Парень обернулся, и улыбнувшись ответил:
- Смотрю на огонь.
Перед ним стояла невысокая, темноволосая девушка, в меховой жилетке, и широко улыбалась.
- Что, спросил он.
- Смешно, ответила она. Ты говоришь с ошибками, и поэтому смешно, хихикнула она.
- Мария, извини меня. Я стараюсь учить язык, но мне не все ...запнулся Сэнду.
- По-лу-ча-ет-ся, по слогам, произнесла Мария.
- Да, кивнул улыбнувшись Сэнду.
- Румынский язык не простой, а цыганский, еще больше, мило улыбалась Мария. Ты понял, что я тебе сказала?
- Я знаю, кивнул Сэнду.
- Хорошо, усмехнулась она. Иди, там тебя Василе зовет, указала она пальцем на прицеп, стоящий посередине.
- Да, кивнул Сэнду, бросив окурок под ноги. Иду.
- И еще, тебя Гожо искал. Он уехал в город, скоро будет.
- Понимаю, ответил Сэнду, и направился к прицепу Василе.
Мария посмотрела ему вслед, улыбнулась и тихонько сказала:- Красавчик!
Поднявшись по ступеням, Сэнду, постучал в дверь, и услыхав ответ, вошел.
Внутри, ярко горела настольная лампа, освещая нехитрое убранство прицепа. За узким столиком, сидел коренастый мужчина, лет пятидесяти. Черные волосы,с проседью, аккуратно причесаны. Черная жилетка, обтягивает крепкий торс. Повернувшись, мужчина взглянул на Сэнду, и махнув рукой, пригласил сесть за стол, напротив себя."Глаза, будто читают тебя, подумал Сэнду, никак не могу привыкнуть."
- Для того кто тайное носит в себе, я как исповедь, усмехнулся Василе. Понимаешь меня?
- Да, кивнул Сэнду.
- Не совсем, усмехнулся Василе. По глазам твоим , все вижу, сказал он, на русском. Так лучше будет?
- Если можно, тогда лучше, улыбнулся Сэнду.
- Ха..улыбнулся Василе. Мой дед, ушел из Бесарабии, давно.А язык русский я до сих пор помню, как и молдавский. И много других...
- Это хорошо, ответил Сэнду.
- А мой отец, всегда говорил с матерью о том, что хочет вернутся, грустно сказал Василе. Так мы и жили, рядом с домом, в Румынии. А когда умер отец, не стало хорошей жизни, и мы ушли. С тех пор и кочюем. Потому что нет места мне, на Родине, там бедность, а здесь, не мой дом, чужой, но достаток. Понимаешь? тяжело вздохнул Василе, посмотрев на Сэнду.
- Понимаю, кивнул Сэнду.
- Выпей со мной, взяв со стола бутылку, предложил Василе. Грустно мне сегодня. Выпьешь?
- Хорошо, выпью, спокойно ответил Сэнду.
- Ты кушай, все что видишь на столе, угощайся.
- Спасибо.
- Ты на гитаре играть умеешь, неожиданно спросил Василе, глядя на задумчивое лицо Сэнду.
- Нет, пожал плечами Сэнду. Это плохо?
- Я тоже не умею, улыбнулся Василе. Вот Гожо научился, и то хорошо. Правда?
- Да, тихо ответил Сэнду.
- Сейчас я налью, и мы выпьем за наших родителей, они нам жизнь дали, грустно говорил Василе. Мне, тебе... А ты помнишь, как тебя Гожо, в Познани, на заправке подобрал? На дороге? Ты шел по обочине, и смотрел под ноги. Он сигналил тебе несколько раз, прежде чем ты поднял голову. О чем ты тогда думал? О смерти? Заглядывая в глаза Сэнду, спросил Василе. Да?
- Не помню, выдержав взгляд Василе, ответил Сэнду. Какая разница.
- О смерти значит, сложив руки на груди, произнес Василе. Зря думал.
- В голове много разных мыслей, отшутился Сэнду, взяв в руку стакан с вином.
- Ну да, кивнул Василе. Голова что улей, там много пчел
- Правильно, прошептал Сэнду.
- Как сложилось, пусть так идет, махнул рукой Василе,. Выпьем!
Там сладкое вино течет рекой, в нем хмель гуляет, озорной, стучит и мысль шальная где то, на краешке сознания его... И разливаясь, разбегаясь, ударит в голову легко, вдруг все вокруг, станет приятным, и сердце застучит рывком... Потом и слово, вылетит любое, потом падут запреты и табу, потом и жизнь, на несколько часов иная, а после, отрезвление в аду... Василе , выпив стакан вина, утер рукой губы, достал из золотого портсигара самокрутку, и подкурил. Затянувшись, он прищурился, посмотрел на Сэнду, и произнес:
- О какой жизни ты мечтаешь, парень?
- Спокойной, прошептал в тишине Сэнду, глядя перед собой
- Что бы так жить, надо иметь деньги. У тебя они есть? Или ты думаешь, что в этом грязном мире, есть что- то другое, чему покланяются люди. Скажи?
- А Бог? тихо
- Чей Бог, с грустью произнес Василе. Мой, твой, какой? Ты думаешь, люди променяют деньги на общение с Богом? Сомневаюсь, усмехнулся Василе, выпустив струйку дыма в потолок. Иди спроси любого, что он выберет, когда голоден, еду, или молитву?
- Не знаю, пожал плечами Сэнду.
- Я скажу тебе. Каждый выберет еду, потому что думает о себе, и только потом, молитву. А если наоборот, то таких, очень мало, в этом мире. Они давно, живут в монастырях. Теперь понял?
- Да, кивнул Сэнду, рассматривая золотую зажигалку, лежащую на столе.
- Видишь, и тебе это, не интересно, с досадой произнес Василе, откинувшись на спинку сиденья. Тебе нравится моя зажигалка?
- Нет, покачал головой Сэнду, мне не надо.
- А что тебе надо? спросил Василе, разливая вино по стаканам.
- Свобода, неуверенно ответил Сэнду.
- Теперь я понимаю, покачал головой Василе. Ты не зря повстречался нам на пути. Не зря... - Наверно, я хотел жить, сказал Сэнду, посмотрев в глаза Василе.
- Правильно, потому что желание, побеждает все. Давай выпьем за желание!
Они выпили, закусили, и Василе, вдруг доверительно сказал, глядя на Сэнду:
- Хочешь увидеть мир?
- Какой? удивился Сэнду.
- Весь, расплылся в довольной улыбке Василе.
-"Пробежать по дорожке", улыбнулся Сэнду. Нет, я не хочу.
- Ты смотри, хорош красавец, улыбнулся Василе. А я думал...
- Не в этом смысл, спокойно произнес Сэнду
- А в чем? внимательно смотрел на него Василе. Если не "кокс", то вино? Или женщины? Нет, молчи. Я знаю... Риск, да? Опасность! улыбался Василе, наблюдая за Сэнду.
- Просто жизнь.
- Не соленая, расстроился Василе. Что в ней такого? Я думал о тебе другое.
- Я был Александр, теперь я Сэнду, но внутри я все такой же. Мне хорошо здесь, с вами, тут моя семья, большего, не хочу, улыбнулся Сэнду, посмотрев на Василе.
- Хорошо сказал, вздохнул Василе, наливая вино в стаканы. Я уверен в тебе, потому так говорю. Не предашь. Да?
- Никогда, твердо произнес Сэнду.
- Знай, мы твоя семья, и всегда поможем. Выпьем?
- Да, улыбнулся Сэнду, кивнув головой
"Как нестерпимо жарко мне внутри, и приятно, подумал Сэнду, пережевывая кусочек хлеба." Он смотрел на довольное выражение лица Василе, и понимал, его давно приняли в семью, не о чем не спрашивая, просто посмотрели в глаза, и протянули руку помощи. Хочется песни петь, улыбнулся своим мыслям Сэнду. Может затянуть какую ? Нет, не надо... Сэнду... Теперь я Сэнду.... Не Саша Карно, а просто Сэнду Раду. У меня румынский паспорт, такой же как у всех здесь... У меня новая семья, дружная... А еще Виорика, прелестный цветок, очарование... Пылкая девушка, страсть, и трепет... В ней одной, так много сплелось. Есть в кого, передо мной, ее отец. Справедливый, и достойный человек, которого я искренне уважаю. А жизнь отдать? неожиданно спросил он себя. Смогу ?"
- Эй, Сэнду, ты где, теребил его за плечо, улыбчивый парень, с тонким шрамом на лбу. Я за тобой, или ты пьян?
- Что, встрепенулся Сэнду, подняв голову. Посмотрел на парня, и улыбнувшись сказал:- Гожо, это ты?
- Это я, а ты чего один сидишь? Заснул?
Сэнду, удивленно посмотрел по сторонам, и никого не увидел.
- Василе, спросил он, обращаясь к Гожо. Где?
- Не знаю, крутнул головой Гожо. Я за тобой. Ты едешь с нами на дело?
- Конечно, поднялся Сэнду.
- Хорошо, идем. Там кофе
Гожо достал сигареты, и протянул открытую пачку Сэнду.
- Не хочу, замотал головой Сэнду.
- Кури, здоровее будешь, усмехнулся Гожо.
- Кофе буду, пойдем.
- Угу, кивнул Гожо, подкуривая сигарету. Ты Виорику видел?
- Нет, покачал головой Сэнду, спускаясь по ступенькам из прицепа.
- Индус, громко позвал Гожо. Ты где?
Из темноты вынырнула фигура... Огонек от сигареты, указывал на лицо... Сэнду усмехнулся. Гожо, пригляделся к фигуре, и сказал:
- Что молчишь? Индус?
- Ага, отозвалась фигура.
- Жрешь что ли? недовольно спросил Гожо.
- Вкусно, раздался в ответ, довольный голос Индуса.
- Скоро едем, поторопись, сказал Гожо. Собираемся в машине. Пойдем, Сэнду, нам еще надо кое-что взять.
О чем мы говорим, когда плачем... или молчим? Что из увиденного унесем, что из поднятого, присвоим... Кому скажем неправду, а кого помилуем, легкой , слащавой дрожью... Когда не можешь спать, просыпаясь ночью, значит твой черед настал. Не может быть, в одном теле, сто разных... Если одна половина, скажет пора умирать, ты только послушай ее, но не иди... Вторая струсит, подталкивая в теплый, грязный хлев, где вонь, но дышишь, и живешь... Ты разберись в себе, свобода, или
Не стоит думать о себе, что сам собой, ты целый мир, не надо. Бывает так, что лучше промолчать, чем тыкать пальцем, в грязь!
По ночной трассе мчится БМВ серебристого цвета, без номеров. В салоне негромко играет музыка. Гожо откинувшись на сиденье, держит в руках пистолет, и смотрит в окно.
- Надо на бензоколонку заехать, у этой дамочки бак почти пустой оказался, недовольно поморщился Индус, постучав ногтем по датчику, на торпедо. Можем встать посредине , и толкать. - Идиотка, долбанная, выругался Кубик, посмотрев на датчик. Норковую шубу тоскала, а бензина залить забыла, блондинка!
- Есть по дороге заправка, спросил с заднего сиденья Гожо, посмотрев на молчаливого Сэнду, сидящего рядом.
- А вон указатель, сто метров, ответил Индус.
- Сворачивай, время есть, сказал Гожо, посмотрев на часы. Успеем.
- Один момент, улыбнулся Индус.
Подьезжая к заправке, Индус, смотрел по сторонам.
- Никого, может не работает, произнес в тишине Индус.
- Ты чего, у меня что ли? удивился Кубик. Откуда у нищего золотой, рассмеялся он.
- Подьезжай к колонке, у меня есть, спокойно сказал Гожо.
Машина медленно подьехала к колонке и остановилась.
- Держи Индус, протянул деньги Гожо.
- А я пойду в сортир, открыл дверь Кубик.
- Припекло да, рассмеялся Индус.
- Иди уже, таксист, отмахнулся Кубик.
Индус не торопясь,открыл бензобак, вставил "заправочный пистолет" и прошел через площадку, в здание. За прилавком кокетничала светловолосая девушка, строя глазки, молодому, спортивного вида парню. Индус осмотрелся, и подошел к кассе.
- А ты сегодня красивая, негромко говорил парень, не обращая внимания на Индуса.
- Я всегда такая, улыбалась в ответ девушка, глядя на ухажера
- Когда ты заканчиваешь работу? спросил парень.
- У меня ночная смена, ответила девушка. Мы с Робертом, дежурим вместе, ну еще, должен Борис приехать
- Извините, кашлянул Индус. Мне бензин надо заправить. Вы работаете?
Парень повернулся, измерил взглядом Индуса, и недовольно произнес: - Ты что, не видишь сам? Или слепой? Как тебе разрешили ездить, нагло усмехнулся он. Если ты слепой.
- А я на ощупь, усмехнулся Индус. Как нащупаю козла, так ему по роже, и съезжу!
- Да, бензин есть, растерянно сказала девушка, глядя на Индуса.
- На все, протянул купюру Индус.
- Конечно, спохватилась девушка, посмотрев в окно номер колонки.
- А ты нарываешся, придвинулся парень к Индусу.
- Включила, радостно сказала девушка. Может вам кофе предложить?
- Ты руки не поднимай, "яйца уронишь", улыбнулся Индус, и с силой ударил ногой, в колено парня.
- А-а...взвыл парень, согнувшись. Гандон! прошипел он, опускаясь на пол.
- Ты бензин заливаешь, взглянув на девушку, спросил Индус.
- Да, кивнула она, потянувшись рукой к телефону.
- Не надо, покачал головой Индус. Я уезжаю, зачем?
- Ага, кивнула она.
- А ты, посиди пока, может" жопа" твоя, голову научит думать, сказал Индус, и вышел.
На улице, он остановился, увидев как Кубик, пинает ногой, дверь туалета.
- Эй, ты чего, громко спросил Индус.
- Козлы, ругался Кубик, гандоны! Я чуть в гавно не наступил! Ты такое видел! негодовал Кубик.
- Гавно видел, сколько угодно, а тебя таким, не часто, усмехнулся Индус
Из здания выскочил парень, держа в руках пистолет. Прихрамывая, он направлялся к Индусу. Дверь в машине открылась, вышел Гожо. Он несколько секунд смотрел на парня, а потом громко крикнул:
- Индус, у него пушка.
Индус обернулся, и увидел направленный на него ствол пистолета. " Надо же, вылез урод!" подумал Индус, опустив руку, в карман куртки. Раздался выстрел. Индус машинально пригнулся, опустившись на колено. Громко бабахнули несколько выстрелов. Гожо стрелял на ходу. Парень дернулся, будто получив удар током, стал быстро мотать рукой, и свалился на асфальт.
- Черт! Черт! Зачем? орал Гожо, приблизившись к Индусу. Ты целый? В тебя не попали? Это же бензин, идиот!
- Все нормально Гожо, поднялся Индус, отряхивая джинсы. Все нормально, ты чего?
- Убью, бежал Кубик, достав на ходу пистолет.
- Кубик, все нормально, крикнул Индус. Успокойся
Из машины выскочил Сэнду, с автоматом в руках.
- Сэнду, нормально, поднял руку Индус. Все хорошо.
- Это что такое, указал пистолетом на дверь Гожо. Эй!
Из дверей выбежал мужчина в черной форменной куртке, с ружьем в руках. Вскинув его, он прицелился в Гожо.
- Козлы, громко крикнул Кубик, выстрелив в мужчину несколько раз.
Быстро уходим, крикнул Гожо, подталкивая Индуса. Сэнду, в машину!
- Кубик, крикнул Индус, увидел как друг, заскочил в здание. Ты куда!
- В машину, зло крикнул Гожо. Садись за руль!
Обернувшись, он увидел через стекло, как Кубик, поставил "под ствол девушку, и потрошит кассу". Быстрей, сжав губы произнес Гожо, оглядываясь.
Индус выдернул заправочный шланг, закрыл бензобак, и сел за руль. Двигатель взревел. Из здания выскочил Кубик, на ходу заталкивая в карман, шоколадные батончики.
- Быстрей, нетерпеливо крикнул Гожо.
- Ага, кивнул Кубик, ускорив шаг.
Через несколько секунд, машина выехала на трассу, и растворилась в темноте...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
Никогда не грусти, о прошлом... В будущем, есть только неизвестность.
Весна 1993 г. Сараево.
Иногда хочется высказать, а слов нет... Что бы ни сказали тебе, знай одно, только ты сам, можешь найти ответ...На верхнем этаже, разбитой артилерийским огнем, многоэтажки, спрятавшись под грязного цвета брезентом, лежал человек в камуфляже, и смотрел на частные дома, напротив. Пробитые минами черепичные, красные крыши, черные пятна от взрывов,на стенах домов, и ветер, совсем холодный, заунывно поющий свою дикую песню, порывисто набегая на долину.Солнце, казалось слишком медленно поднимается из за гор, протягивая свои лучи, изувеченному городу.
Зафир Ширази, в составе группы из пяти человек, уже сутки, находился в районе Скендерия. Группа "Охотники", действовала по всему городу. Каждый раз, Зафир мысленно возвращался к тому разговору, когда до конца понял, где он, и что будет. "Только не заснуть, нельзя. Тяжелые веки, опускались, и Зафир, укусив себе нижнюю губу, широко открывал глаза. Холодно. От этой проклятой земли, веет только сыростью. Она пронизывает насквозь, кажется что застревает где то в голове, и оседает в легких... Холодно. Мне не хочется здесь оставатся, а куда идти, не знаю. Надо вырватся отсюда, все внутри болит, устал видеть , каждый день, одни страдания. Вон в том дворе, на веревке белье висит, убегали жители, все побросали, а оно так и висит, все в клочьях. И велосипед стоит без колеса, а рядом ведро...Здесь больше нет жизни, только пустота. А люди? Они никто? Я их не знаю, но не могу здесь... Устал..." Сзади, кто- то дотронулся до ноги Зафира. Он медленно повернул голову, и увидел маленькие, бегающие глаза , щербатого парня, по имени Дражди, из их группы.
- Меняемся, прошептал он, качнув головой. Иди вниз, поешь, и спать. Понял?
"Этот парень, садист, подумал Зафир, глядя на Дражди. Он будет кушать хлеб на трупе врага своего, и улыбатся, от распирающего превосходства. Ему плевать, в кого, за что, он просто стреляет, и ест, стреляет, и пьет... Мучитель..." Зафир молча кивнул головой, и отполз осторожно в сторону. На его место, надвинув брезент на себя, пополз Дражди.
Зафир не спеша, спустился в подвал дома. Ноги затекли, он шел медленно, морщась от боли. "Холодно, очень, подумал он, а она без шапки." Он проходил мимо нее, единственной женщины, в их группе. Ее звали Молния. Распущенные волосы, нисподали на плечи, потертого камуфляжа. Она сидела на скрученном резиновом коврике, и чистила дальномер. Зафир остановился возле нее, глядя на ее тонкие пальцы. Она подняла голову, взглянула на него, и тихо сказала:
- Иди вниз, там остальные.
- Ты, хрипло произнес Зафир.
- Я на второй пост , опустив глаза, ответила Молния Отложив в сторону дальномер, она подтянула ремень винтовки, поднялась, и посмотрев на Зафира, сказала:
- Завтра работы будет много, иди спи.
Зафир кивнул, и пошел по лестнице вниз. Пройдя несколько пролетов, он вошел в подвал. В бетонной стене, был пробит лаз, через который, попадал дневной свет. В углу, сидели двое, и раскладывали консервы, из рюкзаков. Один из них, высокий парень лет тридцати, по имени Златан. Второй, всегда хмурый, невысокий крепыш, с одутловатым лицом и красным носом, - Раде. Оба попивали кофе из термоса, и тихо переговаривались, между собой. Зафир подошел к ним, молча достал стакан, налил себе кофе, и прошел в другой угол подвала. Подложив рюкзак, он сел, отхлебнул глоток теплого напитка, и закрыл глаза, прислонившись головой к стене.
-Ты думаешь, они счастливы? Нет, покачал головой Златан. Они бегут от пули, каждый день, каждую секунду, совсем не понимая, кто, и откуда в них стреляет. Кого им ненавидеть? Да, они слышат только то, что им говорят, а рассказывают...
- А тебе жалко, спросил угрюмый Раде. Тебе не все равно, в кого стрелять, в этой "мясорубке". Здесь никто не разберется, и правды нет, сказал Раде, воткнув нож, в консерву.
- А по мне, люди должны уйти из города, и тогда всем станет легче, вздохнул Златан, откусив кусочек галеты.
- Ты правильно сказал Златан, да только кто тебя услышит, эти глухие стены? Кому противно, может подставить свою голову, в любую "дырку", усмехнулся Раде. Здесь их много, указал он рукой, на отверстия в бетонных стенах.
- Сам не хочешь, прищурился Златан, глядя на Раде.
- Ты у Зафира спроси, он молчит, и ничего не говорит. Потому что в этом городе, лучше молчать, что бы ни сойти с ума, добавил он, посмотрев на Зафира, сидящего в углу, с чашкой кофе.
- Не тебе, это точно, нахмурился Златан.
- А я "собачится" не хочу, я их не люблю, грязное животное. Смотри, консервы хорошие, улыбнулся Раде, открыв банку. Немецкие что ли?
- Мне без разницы, мотнул головой Златан.
- Что, свинью тоже будешь есть? усмехнулся Раде.
- Никогда, скривился Златан.
- С голоду будешь дохнуть, сожрешь, и не скривишся, сказал Раде.
- Лучше подохну, задумчиво произнес Златан, глядя на Зафира.
- Если ты такой упрямый, можешь подыхать, ухмыльнулся Раде, наколов на нож кусок мяса. А я, неготов.
- Почему не ешь, спросил Златан, обращаясь к Зафиру.
- Оставь его, пережевывая сказал Раде. Ты не командир указывать, может он не хочет.
-Я тебя не спрашивал, спокойно произнес Златан.
Забыл что ли, у нас не лезут с распросами, сказал Раде.
Ну да, вдруг осекся Златан, опустив голову. Да, кивнул он, вздохнув.
Почему я смог, зачем, думал Зафир. Пожалел себя? Раньше я был воином, а теперь, кто? Я стреляю в своих братьев по вере, только потому, что выбрал жизнь? Зачем она такая нужна? Маленькая, ничтожная, испуганная. Если убежать? Все бросить, и уйти, отказатся? Тогда смерть, ответил сам себе Зафир. Готов ли я? Сомневаюсь.В каждом поступке , есть мысли твои, значит выбор, был сделан. Что он говорил, этот взьерошенный Бранко? Ты просто будешь делать то, что тебе прикажут, думать не надо. Не хочешь, тогда подохнеш сейчас. Я домой хочу, вернутся..."
- Консервы хорошие, не то что в ЮНА выдавали, помнишь? улыбался Раде, глядя на задумчивого Златана.
- Все равно, сказал Златан, ковыряясь ножом в консервной банке.
- А говорил что...
- Не приставай, вдруг резко произнес Златан, взглянув на Раде.
- Иди ты, махнул рукой Раде. Я спать.
- Спи, кивнул Златан.
- Утром будет небольшая война, усмехнулся Раде, расстилая коврик. У меня виски есть, будешь, достал он из рюкзака флягу.
- Нет, покачал головой Златан.
- А я выпью , что бы согрется, улыбнулся Раде. Может сон хороший приснится?
- Увидишь, трупы в крови, и крики, тихо произнес Златан.
- Мне плевать, сказал Раде, отвинтил крышку, сделал несколько глотков, поморщился, и выдохнув добавил:- Для всех, добрым не будешь.
- Заткнись, устало сказал Златан. Дай отдохнуть.
- Идиот, прошептал Раде, укладываясь.
Страх витал над городом... В нем жили люди, или выживали... Похожие на них существа, прятались за стенами, в подвалах... Такой знакомый шум, она летит, воет, значит сеет смерть, это мина, куда она попадет, за что? Покрытые копотью дома и люди, руины в дырах , зияющие окна, и глухая тишина, после заката. Здесь нет воды, еды, и электричества, здесь жизни нет, а он не умирает. Утро почти всегда, таит в себе, неизведанное...
В ранних лучах солнца, серые многоэтажки вокруг, выглядели словно разбитые и раненные люди, что чудом уцелели, в жестокой схватке.Зафир смотрел через щель в стене, на снующих людей . Во дворе дома, суетились люди с оружием, разворачивая для стрельбы минометы. " Это наши, подумал Зафир, братья, наверно готовяться к обстрелу. Через несколько минут начнется. " Развернув минометы, бойцы застыли в ожидании. " Почему ждут, надо стрелять, подумал Зафир." Залп прозвучал как то глухо, и совсем не оттуда. Зафир инстинктивно вжался, глядя на бойцов во дворе, и увидел, как четверо из них, словно подкошенные упали на землю.
- Огонь! крикнул выскочив из подьезда лохматый мужик в зеленом кителе.
И полетели мины, одна за одной... Гулко, с металлическим звуком
Зафир отошел назад, обернулся, и увидел перед собой довольное лицо Раде.
- Как тебе война, улыбался он, похлопывая ладонью по прикладу своей винтовки. Зафир смотрел на него, и молчал. Вошел угрюмый Златан, поправляя на груди камуфляж.
- Молния пришла? спросил он, посмотрев на Раде.
- Они с Дражди, на другую сторону пошли, усмехнулся Раде. Там тоже надо, утреннюю войну начинать.
- Ты чего такой, спросил Златан, посмотрев на Зафира. Твоя работа будет завтра, усмехнулся он. Ты же у нас спец. по минам, а мы по стрельбе. Каждый делает то, что умеет, согласен?
- Да, кивнул головой Зафир.
- Нам здесь оставатся нельзя, окинув взглядом помещение сказал Златан. Идем по туннелю, в место сбора.
- Слушай Златан, давай по дороге на аллею заскочим, улыбался Раде.
- Зачем? удивился Златан.
- А что, постреляем, потренируемся, веселился Раде.
- Иди ты в задницу, зло сказал Златан. Если хочешь, дело твое, иди .
- Один, расстроился Раде.
- Со своим "членом" иди, разозлился Златан. Я тебе не командир! Проваливай.
- Хорошо, изменился в лице Раде. Только то, что приказали, я помню.
- Идем, повернулся Златан, направляясь по корридору. Быстрей!
- Надо спешить, взглянув на Зафира, натянуто улыбнулся Раде.
- Да, ответил Зафир
Они прошли через весь дом, спустились в колодец, на первом этаже, и вышли в другом, на первом этаже. В помещении стоял старый разорванный диван, несколько стульев, и покосившийся стол. Златан, огляделся, замер прислушиваясь к звукам, подошел к окну, и посмотрел на улицу. - Ну что там, высунулся из лаза Раде. Спокойно?
- Можно, тихо ответил Златан.
Раде с легкостью, вылез из лаза, а за ним, выбрался Зафир.
- Будем ждать здесь, сказал Златан. Машина приедет вечером. Можете расслабится. А ты Зафир, доставай свои "игрушки" из рюкзака, и заминируй лаз, по которому мы пришли, глядя в окно, тихо говорил Златан.
- Как придет "Молния", удивился Зафир.
- Не думай, обернулся Златан, взглянув на Зафира. Они придут с другой стороны. Иди, минируй
- Хорошо, кивнул Зафир, снимая рюкзак с плеча. Я пошел, сказал он, опускаясь в лаз.
- Не торопись там, сделай основательно, сказал Златан , мы сюда больше не придем.
- Откуда знаешь? спросил Раде.
- Слышал на базе, невозмутимо ответил Златан.
- Все ты знаешь, покачал головой Раде. Даже удивительно, откуда?
- Я лишних вопросов не задаю, потому долго собираюсь прожить, глядя на Раде, ответил Златан.
- Не буду, вытянул губы Раде, усмехнувшись. Может пожрать, сел он на корточки в углу, аккуратно положив рядом с собой винтовку.
- Тебе только жрать, недовольно сказал Златан.
- А если хочу?хмыкнул Раде
- Кто тебе запрещает , сказал Златан, сев на диван.
- Интересно, что здесь было, осматривая комнату, произнес Раде.
- Контора слесарная, обслуживали дома, недовольно сказал Златан, вынув из кобуры пистолет.
- Водопроводчики что ли, усмехнулся Раде.
Они, "выщелкнул" обойму из пистолета Златан. Проведя большим пальцем по пуле, он снова поставил обойму на место.
Я когда то думал о такой работе, улыбнулся Раде. Ходишь по домам, ремонтом занимаешся, и люди отблагодарить не забывают. Здорово, да? А еще, кое где скучающие женушки изнывают от одиночества, и ласки, мечта!
- Значит ты водопроводчик ? усмехнулся Златан.
- Придурок, спокойно ответил Раде. Я в армии служил, а водопроводчиком не стал, с грустью произнес Раде.
- Жалеешь, серьезно спросил Златан. А может шутка такая? посмотрел он на Раде.
- Лучше быть кем хочешь, вздохнул Раде.
- Согласен, кивнул Златан.
- Послушай, а "Молния" она кто? Знаешь? спросил Раде.
- Нет, пожал плечами Златан. Ты сам помнишь, никто, и ничего, ни о ком, не должен знать. Такие правила, знаешь?
- Знаю, кивнул Раде. Только они о нас все , а мы даже друг о друге, ничего
- Ты зачем это говоришь, внимательно посмотрел на него Златан. Ждешь когда я доложу о твоей болтовне?
- А ты скажешь. усмехнулся Раде, нарочито развязно.
- Там шутить не будут, тебе "яйца отстрелят", и в "жопу засунут", спокойно произнес Златан. Хочешь именно так?
- Наши друзья живут как хотят, а мы за них дерьмо гребем, двумя руками, недовольно сказал Раде. Или по другому?
- Не сверли меня своими глазами, сказал Златан, прищурившись. Или ты заткнешся, или я ...
- Я выбираю первое, перебил его Раде, подняв руку. Это шутки были.
Тупые они у тебя, сплюнув произнес Златан, отвернувшись.
- Согласен, кивнул Раде. Я и сам тупой, улыбнулся он, взяв в руки винтовку.
- Лучше будет, если ты помолчишь, сказал Златан.
- Тогда я буду есть, обрадовался Раде.
- Пусть так, чем болтовня, кивнул Златан.
- Где мои консервы, прошептал Раде, снова положив винтовку на пол, он скинул рюкзак. Интересно, а наши французские друзья, могли бы нам свою еду выдавать, а ?
- Вот приедут, ты у них сам спроси, хмыкнул Златан.
- Нет, покрутил головой Раде, я лучше промолчу, целее буду. Вот она, моя замечательная, широко улыбался Раде, вытащив из своего рюкзака, мясную консерву.
- Не подавись, зевнул Златан, прикрыв рот ладонью.
- Приятного аппетита, ответил Раде, вытащив нож.
Из лаза показался Зафир. С перепачканным лицом, и рюкзаком в руке, он медленно, как бы "на цыпочках", пробрался в помещение. Златан, повернулся, посмотрел на него, и устало произнес:- Все поставил?
- Вход и выход, сказал Зафир, кивнув.
- Сработает, поинтересовался Раде, облизывая нож.
- Да, ответил Зафир.
- Отдыхаем до вечера, и ждем Молнию, сказал Златан, посмотрев в окно
- Может занавесим дыру, теплее будет, спросил Раде, указав ножом, на кусок порванной шторы, под окном
- Не надо, может метка чья , ты же не знаешь, и я тоже, тяжело вздохнул Златан. Здесь есть вторая комната, она без окон, вон там, туалет, показывал рукой Златан. Условия нормальные. Ждем.
- Ну да, пожал плечами Раде. А что еще?
Зафир прошел в другую комнату, и лег на кучу из одежды, собранной на полу. У стен поломанные стулья, брошенный кем то, чайник, с пробитым дном, покосившийся, старый шкаф, с оторванной дверцей... " Бежали быстро, подумал Зафир, глядя на холодильник. Большие вещи не брали, значит не знали. Здесь живут иначе, чем дома. Вера у нас одна, а такие разные взгляды,- не понять сразу. Не могу понять, как стало, что мы, братья по вере, стали по разному жить? Или они. слышат только себя?" Зафир закрыл глаза, и вдруг явственно увидел перед собой, лицо мистера Брауна, в прокуренной комнате без окон, чашку кофе на столе, и тошноту ... Браун монотонно повторял одно:
- Не важно кто я, главное, что бы понял ты.
- Что? устало спросил Зафир.
- Нам не нужна твоя жизнь
- Зачем?
- Ты поступаешь так во имя Аллаха, понимаешь. Своей веры, которую у тебя никто не отнимет, говорил Браун. Здесь, другие люди, они по иному понимают веру, а ты, носишь в себе, истинную веру, непокоренную, чистую. Слышишь меня?
- Да, кивнул Зафир. Я устал, можно я буду спать?
- Нет, не надо, покачал головой Браун. Настоящий воин умеет не спать долго, а ты всего лишь второй день. Ты слаб?
- Нет, покрутил головой Зафир, прикрыв глаза.
- Хочешь кофе? спросил Браун, придвинув кружку.
- Не хочу, тихо ответил Зафир
- Знаешь, эти люди, местные, они убивают своих братьев. Ты знаешь? повысив голос, повторил Браун
- Я не верю, это грех для мусульманина.
- Для истинного мусульманина грех, согласно кивнул Браун, а для местных, нет.
- Не может быть. Я устал. Хочу спать. Я ничего не понимаю, замотал головой Зафир. Что вы мне говорите?
Браун взглянул на свои часы, и сделал пометку карандашом, в маленьком блокноте. " Подожди, еще не время, только два часа говорим с тобой, впереди самое важное, и заснуть я тебе не дам. Ты будешь работать на нас, станешь моим лучшим агентом, потому что ты, одинок, рассуждал про себя Браун. Одинок , как кусок хрусталя, кристалла, в своей честности, и вере, а мир вокруг иной, только тебе трудно понять , или осознать. Мне лично все равно, как ты сломаешь себя, главное результат. Мне нужен результат"!
- Что делают с теми, кто отвергает веру? продолжал Браун. Ты знаешь, скажи мне, я тоже, буду знать
- У меня болит голова, прошептал Зафир. Я хочу спать.
- Открой глаза, говори со мной, слышишь меня? громко произнес Браун. Встать, крикнул Браун.
Зафир дернулся, открыл глаза, и медленно поднялся со стула.
- Ты увидишь своими глазами, как братья твои по вере, убивают друг друга, злобно усмехнулся Браун. Тогда ты поймешь...
- Я не верю, прошептал Зафир.
- Хорошо, ты поверишь, прищурился Браун.
"Так приятно, и тепло, подумал Зафир. Почему так хорошо, я наполняюсь изнутри ярким светом. Удивительно!"
- Эй, минер, вставай, тормошил кто то, Зафира за рукав. Поднимайся, твоя очередь.
Зафир открыл глаза, и увидел перед собой лицо Дражди.
- Вставай, ты два часа спал. Теперь иди на пост, я буду спать.
- Да, хрипло сказал Зафир, поднимаясь.
- Хорошее лежбище ты себе сделал, усмехнулся Дражди. Еще теплое! Ты иди, тебе Златан скажет где.
- Понял, кивнул Зафир, подхватил свой рюкзак и вышел из комнаты
Она стояла спиной к нему, когда он вошел. Обернувшись, Зафир увидел ее глаза, холодные и безразличные. Всего секунда, а показалось, что пронизывающий ветер, остудил его тело.
- Выспался ? усмехнулся Златан.
- Я пойду отдыхать, сказала Молния.
- Иди, у тебя час, лениво произнес Златан.
На полу, в углу комнаты, завернувшись в штору, спал Раде.
- А ты иди туда, указал рукой Златан, в другую комнату. Твой сектор, окно, и улица, понял?
- Понял, кивнул Зафи
Рядом прошла Молния, от нее сильно пахло потом. Зафир выдохнул, и пошел в другую комнату.
- Придурок, усмехнулся Златан, покачав головой.
Зафир осторожно прошел вдоль стены, увидел напротив разорванное кресло, нагнулся и пройдя под оконным проемом, уселся, глядя через разбитое стекло, на улицу.Острая боль, пронзила ногу. Зафир скривился, потер ладонью бедро, и вспомнил как получил это ранение.
- Ты вернешся к своим. Скажешь был ранен, и заблудился, размерянно говорил Браун. Ты знаешь в лицо Куку, а он тебя. Я думаю он поверит.
- Почему? спросил Зафир.
- Потому, что знает тебя, быстро и уверенно ответил Браун.
- Я не понимаю.
- Только запоминай, сказал Браун.
- О чем мы говорим? удивился Зафир, глядя на задумчивое лицо Брауна.
- Ты не до конца уверен? усмехнулся Браун, посмотрев в глаза Зафира.
- Не понимаю, покачал головой Зафир.
Браун вытащил из конверта. лежащего на столе, пачку фотографий, и кинув их на стол, устало произнес,:
- Смотри.
- Что это? тихо произнес Зафир, взяв в руки фотографии.
- В той перестрелке, были пленные, три человека, спокойно говорил Браун. Один из них, двоюродный брат Куки. Их расстреляли,наемники. Они не стали разбиратся. Захваченные были в форме народной армии, дезертиры. Они умоляли, говорили, кричали. Они доказывали, а наемники, не слышали, они их убили, и бросили тела во дворе дома, возле колодца. А кто среди них? безразлично спросил Браун. Как ты видишь на снимке, твое лицо.Узнаешь себя?
- Это... Зафир замолчал, глядя на снимок.
- Я говорил тебе, здесь все иначе. Люди другие, а вера одинаковая. Ты ошибся воин. Ты очень ошибся, задумчиво повторил Браун. Фото настоящие, их сделал неприметный человек, что бегал в те дни за вами по пятам. Его имя Реджип. Он фотограф из Турции. Помнишь? После, его нашли убитым, под развалинами дома, после обстрела. С ним были отснятые пленки. Я могу сделать так, что эти фото, попадут в руки самого Куки. И тогда, он медленно, порежет тебя на куски, или посадит на кол, или разорвет пополам, привязав к машинам. Он умеет, придумывать казнь. А за своего родственника..
- Что мне делать, хрипло произнес Зафир.
- Будешь делать то что умеешь, спокойно ответил Браун. Мы нашли общий язык, правильно
- Нашли, ответил Зафир.
- Остальное, я расскажу тебе, потом, сказал Браун, зевнув. Убедил? улыбнулся он, взяв в руки чашку с кофе. Будет все по настоящему, опустил он руку под стол.
- Да, прошептал Зафир.
В комнату, вошел высокого роста офицер, в полевой форме с пистолетом в руке. Его наглое лицо, усмехалось, каждой черточкой. Он молча подошел к Зафиру, и выстрелил ему в бедро.
- А-а... громко вскрикнул Зафир, схватившись руками за бедро.
- Очень громко, скривился Браун. Вызовите ему врача.
- Устроим, довольно усмехнулся офицер.
- Это для истины, поднялся из за стола Браун, и вышел из комнаты
"Темнота как то быстро, опустилась на город, подумал Зафир, глядя на улицу. Он боьше походит на призрак, чем на живого."
- Приготовится, услышал он рядом, негромкий голос Златана. Едут.
- Эй, Зафир, не спишь?
- Нет, откликнулся Зафир.
- Готовься, машины едут.
- Понял, ответил Зафир.
По улице, петляя между разбитыми домами, освещая полосками света фар, двигался бронетранспортер и грузовик, с надписями миротворцев на бортах.
- Всем сбор, повысив голос, произнес Златан. Эвакуация!
- Приехали "лягушатники", недовольно сказал Раде, выглядывая в окно
В комнату вошли Молния, и Дражди
- Первым идет "Болтун Раде", сказал Златан, глядя в окно. Прикрываешь, понял, зыркнул он на него.
- Понял, не ори на меня.
- Я даже голоса не повысил, ответил Златан. Замыкает Дражди!
- Ясно, буркнул Дражди, себе под нос.
- Пошли, скомандовал Златан.
Машины остановились возле разбитой многоэтажки. Из кабины грузовика, вышел офицер, оглянулся по сторонам, достал из нагрудного кармана радиостанцию, и тихо произнес:
- Мост.
В ответ, через несколько секунд, раздался четкий ответ:
- Охотник.
Из проема окна, на первом этаже дома, показалась голова Раде. Он посмотрел на офицера, потом по сторонам, и спрыгнув на землю, занял позицию для стрельбы, чуть правее.
- Пошли, негромко сказал Златан, подталкивая в спину Зафира.
Эвакуация заняла ровно минуту. Когда группа расположилась в кузове, к борту подошел офицер, посмотрел, хмыкнул, и пошел в кабину. Спустя минуту, машины двинулись, обьезжая кучи битого кирпича на дороге.
-Как на прогулке, вполголоса произнес Раде, усмехнувшись. Будто не стреляют, а они здесь на отдыхе. Даже не торопятся, дернул он от злости головой.
- Сиди тихо, недовольно произнес Златан, посмотрев на Раде. Мы еще не приехали на базу, так что смотрите по сторонам.
- Мины все ставят, тихо произнес Дражди, сидя на лавке с краю.
- Будет совсем тоскливо, если в доме твоем, заиграет траурная музыка, усмехнулся Раде, обнажив зубы.
- У тебя дома нет, не волнуйся за меня, понял, ответил , как отбрил, Дражди.Болтун!
-Шутка, сказал Раде, посмотрев на Молнию. Да, красотка?
- Болтун, сухо ответила Молния, не удостоив Раде, даже взгляда.
- Это мой недостаток, вздохнул Раде. А еще, еда...
- Заткнись болтун! недовольно сказал Златан.
Машины заметно увеличили скорость движения. Отогнув край брезента, Дражди, посмотрел на улицу, и громко сказал, обращаясь ко всем:
- Внимание! Выехали на аллею!
- Вниз, крикнул Златан.
Группа, слаженно, упала на пол кузова. Ветер трепал брезент на кузове, ревел на оборотах двигатель, грузовик ехал, на большой скорости. Перед Зафиром, снова оказалось лицо Молнии. Она посмотрела на него, и натянуто улыбнулась, словно бравируя опасностью. " Врешь, подумал Зафир. Сейчас каждый из нас, думает только об одном, что бы мимо пролетела... А ты хочешь казатся перед всеми, настоящим солдатом... Нет, искорка в глазах мелькнула, значит страх пробежал, есть он в тебе, только ты его не показываешь. И правильно делаешь, иначе затопчат тебя. Девочка, зачем тебе это? Я не знаю почему ты здесь, как тебя зовут, но тебе не место, в этом мертвом городе, думал Зафир. Тебе хлеб надо печь, детей рожать, а ты..." Резкий хлопок брезента, так и остался бы незамеченным для непосвященного, но для этих людей, все было заметно. Голову подняли все, как по команде. Через зияющую дыру в брезенте, рванулся холодный ветер. Машины резко свернули, и сбавили ход. Группа медленно поднялась, усаживаясь на лавки. Лица печальные, будто мертвые, только Раде, как то испуганно смотрел на дыру в брезенте.
- Я больше в таком грузовике не поеду, сказал Раде, посмотрев на Златана. Пускай возят нас в бронемашине, или всех по дороге перестреляют, как куропаток.
- На всех, бронемашин не хватит, усмехнулся Златан, сплюнув себе под ноги. Дражди, что там?
- Приехали, бодро ответил Дражди.
- С возвращением "солдаты удачи", улыбнулся Златан, окинув взглядом группу.
- Повезло, тихо сказала Молния, взглянув на Зафира.
- Да, устало произнес Зафир.
Машины въехали на территорию базы миротворческих сил.
-Что может сказать взрослый, своему любимому ребенку, когда в доме нет еды... Ты когда нибудь, спрашивал себя о этом? Почему молчишь Адин?
- Что я могу сказать Амела, тяжело вздохнул Адин. Ты же знаешь, наш город мертв.
- Но мы с тобой, живы, и внучка, посмотрев на спящуючерноволосую девочку, тихо сказала Амела.
- Я ненавижу такую жизнь, глухо произнес Адин. Лучше смерть, чем такие мучения, покачал он головой, глядя в стену.
- Их надо терпеть, тогда откроется радость, задумчиво сказала Амела.
Несчастный... Совсем безликий и одинокий, усыпанный щербинами, и угловатыми черными потеками, будто ранами на теле, двухэтажный дом, на узкой улочке. В нем когда то, жила большая семья, а теперь, лишь старики, и маленькая внучка. Нет больше радостного смеха, улыбок, и веселья, есть противный, темный день, что тянется как боль невыносимая... Они сидели в маленькой комнате, где вместо окна, была фанера, а в дырочки, проскальзывали солнечные лучи... Хорошая погода? Где она, как и счастье на земле... А есть ли? Старик Адин, его жена, Амела, и их внучка Самра, единственные , кто остался в доме. Остальных забрала война... И молодых, и зрелых, всех, кто оставался в городе.
В самодельной печи, трещали дрова... Дым просачивался наружу, и растекался едким облаком по комнате. Адин потирал свои обветренные руки, вытягивая их ближе к огню.
- Дров больше нет, угрюмо прошептал он. В доме осталась мебель, придется ее порубить. - Делай как знаешь, сказала Амела, поправив на себе пальто.
- Холодно, тихо спросил Адин.
- Я потерплю, ответила Амела. Самра наконец согрелась, погладила она рукой, худое тело девочки, под одеялом. Ты пойдешь за мукой? равнодушно спросила Амела.
- Я конечно пойду, вздохнул Адин. Только что ты с ней будешь делать? Воды почти нет, только половина ведра.
- Испеку лепешки, улыбнулась Амела. Надо жить, добавила она. Нам с тобой, надо спасти внучку, она единственное что осталось у нас
- Да, я смогу, задумчиво произнес Адин. Он повернул голову, и посмотрел на свою жену. " Она у меня красавица, улыбнулся Адин, своим мыслям. Много лет прошло с нашей свадьбы, а она такая же, стройная, черноволосая, взгляд добрый, глаза большие,- похожа на лань. Зачем так сурово, наказывают нас? В чем мы провинились? Что живем на своей земле, в доме построенном своими руками... Почему?"
- Ты так сильно задумался, что не слышишь меня, Адин? Ты...
- Что? вздрогнул Адин.
- Ты муки принеси, а о остальном не беспокойся.
- Будет сегодня горячий хлеб, тяжело вздохнул Адин. Иншала, посмотрев на внучку, Адин, поднялся, поправил куртку, и вышел из комнаты.
- Иншала, прошептала Амела, вслед мужу. Вернись домой, целый.
Когда ты спросишь, у лжеца, зачем потворствует он смерти... Он обязательно ответит, а мне ли смерть нужна? Она такое же создание, и наказание людей, как безвозвратное страдание, по памяти, души моей... Когда захочешь жить несмело, ты нагибайся не страшась... Есть воля, дух, есть тело, но только мертвая душа! Иди по улицам пустым, где ветер страх гоняет, там в глубине, зияет боль, твоя ли? Может чей то камень?Он жить хотел, и знал зачем, ему не надо волшебства, одна возможность, светлый день, и ласковая, тишина... Все страждущие, обретут покой, а верующие, силу, нет на земле, мечты другой, чем, счастье для любимых...
Адин шел неспеша. " Зачем торопится, посмотрев на горы вдали, подумал старик. Здесь можно идти спокойно, а вот в конце квартала, придется перебежками, иначе меня убьют, и я не принесу домой муки. Амела расстроится, Самра останется голодной, нельзя, подбадривал себя Адин. Жизнь прожил, мне не страшно, за внучку боюсь. Вот мой страх, самый большой, на земле... в этом городе. "
- Адин, раздался тихий, голос на пустынной улице.
- А, вздрогнул Адин, повернувшись.
По улице шел, невысокий, сгорбленный, пожилой мужчина. Лицо его было болезненно бледное, взгляд потухший. "Как он сильно постарел, мой друг Мехмед, подумал Адин, глядя на мужчину, в рваном плаще. Кажется три дня назад, мы виделись, или нет... Что с ним?"
- Здравствуй, протянул руку Мехмед.
- Здравствуй, ответил Адин, разглядывая уставшее лицо друга. Ты сегодня один?
- Да, кивнул Мехмед. Инела совсем плохая, мучается. Жар у нее. Может ты знаешь, где найти лекарста?
- Надо спросить у миротворцев, задумался Адин. Там есть врачи.
- Думаешь они нам помогут? неуверенно спросил Мехмед, заглядывая в глаза друга. Да?
- А у кого еще, пожал плечами Адин.
- Может быть, прошептал Мехмед. Ты за мукой?
- Да, кивнул Адин
- А вода? Есть у тебя?
- Совсем немного, ответил Адин. Я поделюсь с тобой.
- Спасибо тебе.
- А ты? спросил Адин.
- Я пойду с тобой. Мука даже без воды, - еда. Правда?
- Конечно Мехмед, идем вместе.
Они пошли рядом, два старика, по пустынной улице...
- Зачем они нас убивают? Скажи Адин, ты знаешь? спросил Мехмед, глядя себе под ноги. Ты учитель, ты должен знать.
- Они говорят что это их земля. Этот город, где мы с тобой родились, и улица, по которой мы идем, и дом...
- Что делать нам? перебил Мехмед. Ты расскажи, куда нам идти? Может оставить дом, и идти пешком так далеко, где нет людей, готовых отобрать у тебя жизнь?
- Не знаю, покачал головой Адин.
- Если нас убивают, потому что мы мусульмане, где справедливость Адин? Почему? негромко говорил Мехмед. Я такой же человек, как они. У меня дети, внуки, семья большая... Я нехочу умирать.
- Когда льется кровь, шакалы звереют, остановившись, произнес Адин, глядя на Мехмеда. Они будут драть друг друга, до смерти.
- А мы? спросил Мехмед.
- Надо выжить, ответил Адин. Не отдать своей земли. Понимаешь?
- Мы брошены, обреченно произнес Мехмед, сникнув. Нас забыли все, прошептал он. Мы умираем в этом городе, зная что совсем рядом, есть мирная жизнь, и не стреляют.
- Скажи, ты убьешь того, кто придет к тебе в дом, неся смерть, спросил Адин. Сможешь?
- Да, не раздумывая ответил Мехмед.
- Они такие же, сказал Адин. Остановить все это, будет трудно.
- Зачем? удивился Мехмед. Очистим нашу землю от них, и тогда остановимся.
- Нет, покачал головой Адин. За смерть одного, просят смерти другого. А вот за смерть тысяч, кто ответит? А?
- Не знаю, смутился Мехмед.
- Их вера, будет стонать от печали... Она будет нести ответ... Наша, или другая, не человек, грустно произнес Адин. Содеянное тысячами сотрется, останется лишь след... В котором, только вера отзовется, понимаешь?
- Не понял. Как это? нахмурился Мехмед. Ты хочешь сказать мне, что после, будут убивать, только из за веры?
- Да, кивнул Адин. Сначало врагов своих, а после, вера. Хоть человек хороший, но думает иначе, и Бог другой... Лишь потому, его убьют...
- Другого нет, возмутился Мехмед. Ты понимаешь сам, о чем говоришь?
- В это трудно поверить, увидеть в себе, услышать других, говорил Адин. Но ты попробуй, ты же человек?
- Тех кто убил мою дочь, и ее детей, я никогда не прощу, сквозь слезы произнес Мехмед. Я буду землю кушать, но отомщу за них. Ты! Понимаешь! глядя на Адина, говорил Мехмед, подрагивая от злости. Всех! Твой сын Адин, он за что? Ты промолчишь?
- Отвечу, спокойно произнес Адин. Ты рассудительный человек Мехмед. Мы знаем много лет друг друга, говорим с тобой, но только, кто то из нас, глухой
- Не говори так, покачал головой Мехмед. Я слышу тебя Адин. Твою боль, страдания, слышу! А ты? Может быть ты, оглох? Молчишь?
- Я только хочу покоя, устало произнес Адин. Мира хочу, в моем доме
- Да, вдруг изменился в лице Мехмед. Ты сейчас правильно сказал,- покоя.
- Что бы мы не прятались в подвалах от обстрелов, что бы была вода, еда, и урожай хороший. Я хочу как раньше, спокойствия.
- Может ты прав, отрешенно прошептал Мехмед.
Вой мин, раздался как то сразу, будто лавина сходила с гор, мощным , быстрым потоком.
- Бежим в тот двор, указал рукой Мехмед, рванувшись вправо.
- Если слышишь вой, значит не твоя, улыбнулся Адин.
Взрывы раздавались в округе. Одна за одной, мины падали на город.
- Ты что, с ума сошел, крикнул Мехмед. Бежим!
Сделав несколько шагов, вслед за Мехмедом, Адин вдруг резко остановился, и усмехнувшись произнес:
- Устал я бегать от этих мин. Не мои они, - знаю.
- Адин, громко крикнул Мехмед, надо бежать в укрытие!
- Ты беги, махнул рукой Адин. У меня нога что то не гнется, я за тобой.
- Догоняй, крикнул Мехмед, и побежал.
Адин поднял голову, обратив глаза к серому небу, и громко произнес:
- Пусть отсохнут ваши руки! Пусть ваши жены и дети, никогда не узнают радости! Пусть Аллах, лишит вас ума! Будьте прокляты!
Мина разорвалась совсем рядом с Адином. Столб дыма рассеялся, на улице лежал мужчина, с окровавленным лицом, и смотрел в небо
-Во сколько оценишь ты жизнь свою, спросил дьявол, у смельчака?
А тот ответил не таясь:
- Я цену жизни знаю, она высока!
Усмехнулся дьявол, посмотрев на героя. Оценил ответ его дерзкий, и сказал:
- Ничтожна она, для бесстрашных, запомни. Их смерть ничего не изменит, такая судьба, рассмеялся дьявол. Люди всегда врут, даже самим себе. Потому что хотят быть лучше. Они думают, что кому то, нужна их жизнь? Смешно! Такая маленькая, короткая, почти невидимая, кому она нужна, скажи?
- Пусть лучше короткая, яркая вспышка, чем медленно тлеть, черной сажей, в небо, ответил герой.
- Слово не поступок, сказал дьявол. Оно не продлевает, не спасает, оно забродившее вино. Играет, только и всего. А ты готов, сейчас отдать ее?
- Не знаю, дрогнул вдруг герой.
- Чем больше думаешь о ней, тем больше прозябаешь, смеялся дьявол. Коль думаешь, значит умен, а потому, не хочешь смерти. Так?
- Нет, неправда твоя. Готов и я ...
- Это только слова, смеялся дьявол. А поступки другие...
Весна 1993год. Италия . Триест.
В ресторане отеля, было немноголюдно. На сцене, будто засыпая, в обнимку с микрофоном, "мурлыкал" себе под нос, молодой парень, в экстровагантном блестящем костюме. Музыканты, под стать ему, словно ленивые мухи, играли на инструментах. Напротив сцены, у большого окна, сидел Патрик Дарлан. Он только что выкурил сигарету, сделал глоток виски, и повернувшись, посмотрел на барную стойку. В зал вошел, крепкий, подтянутый брюнет, в черном костюме,огляделся, увидел Патрика, и пошел к его столику. " Приехал, точен как всегда, подумал Патрик, взглянув на свои часы.
- Здравствуй Патрик, подойдя к столу, мужчина протянул руку для приветствия.
- Здравствуй Николя, поднялся Патрик, пожав руку.
- Интересное местечко, улыбнулся Николя, сев за стол, напротив.
- Простой ресторан в отеле, пожал плечами Патрик. Что нибудь закажешь?
- Только кофе с молоком, громко сказал Николя, официанту, услужливо стоящему рядом.
- Долго ехал? спросил Патрик, наблюдая за лицом товарища.
- Ты же знаешь, меня выматывают командировки. И потом, лично мне, нужна была наша встреча, потому, не обращай внимание, на такие мелочи, улыбнулся Николя. Мы знаем друг друга, пять лет, а это, согласись очень много, для современного общества.
- Согласен, кивнул Патрик.
Официант принес кофе. Проводив его взглядом, Николя, посмотрел на Патрика, и спросил:
- Прежде всего, я хочу спросить тебя
- Слушаю.
- Когда нибудь, Николя Морель, подставил тебя?
- Смешно, удивился Патрик, глядя на товарища.
- Ты ответь, настаивал Николя, помешивая ложечкой, кофе в чашке.
- Никогда, покачал головой Патрик.
- Хорошо, откинулся на спинку стула Николя.
-Ты приехал, что бы сказать мне о этом? спросил Патрик, насторожившись. Или...
- Да ты прав, задумчиво произнес Николя. Я хочу предложить тебе выгодное дело, быстро произнес Николя.
- Дело, удивленно переспросил Патрик. Какое?
- Ты же знаешь...замялся Николя, отведя взгляд. Ну ты помнишь, о моем проколе в Греции. Помнишь?
- Конечно, кивнул Патрик. Но мне кажется, все закончилось благополучно.
- Не совсем, взглянув на Патрика, Николя изменился в лице, достал из кармана конверт и бросил его на стол.
- Что это? спросил Патрик, чувствуя подвох. Твои анализы, натянуто улыбнулся Патрик. Ты болен?
- Это было бы лучше, устало промолвил Николя. Смертельная болезнь, прошептал он, вытащив из кармана пачку сигарет. Я бы знал когда умру, и плевал бы на всех, усмехнулся он, подкуривая сигарету.
- Что в конверте, безразлично спросил Патрик.
" Они всегда, могут устроить провокацию, подумал Патрик. Всегда! Надо быть осторожным, прежде всего думать, а после, говорить."
- Посмотри. Взяв конверт, Николя открыл его и вынул несколько снимков, и сложенный листок факсовой бумаги. Вот, придвинул он фото, ближе к Патрику.
"Какая красотка, пронеслось в голове Патрика. Такая сведет с ума, подумал он, рассматривая женственную фигуру в вечернем платье. А глаза, просто магнит... А вот здесь... Ох, как хороша бестия, она бесподобна! " Патрик поднял глаза, посмотрел на товарища, и тихо произнес:- Она очаровательна! Кто это?
- В этом проблема, тяжело вздохнул Николя.
- Погоди, посмотрел следующий снимок Патрик. О, да это вы в постели?
- Мда... ответил Николя, слекга кивнув головой.
- И что? посмотрев на товарища, спросил Патрик. У тебя проблемы?
- Буду с тобой открытым, потому что, жду помощи от тебя, задумчиво произнес Николя, выпустив струйку дыма. Ее зовут Мари. Я честно, не знал, кто она, и чем занимается. Мне было не интересно. Нам было хорошо вдвоем, в те часы, когда я уезжал из дома. Я забывал Софи, детей, весь этот балаган. Я почувствовал себя снова...
- Молодым, и бесшабашным, перебил Патрик
- Да, кивнул Николя. Именно так.
- Постой, улыбнулся Патрик. Тебя шантажируют? Вот этим?
- Слишком просто, уныло ответил Николя. Очень.
- Тогда чем? подкурил сигарету Патрик.
- Все было хорошо, у нас с Мари... Только в один день, она попросила меня съездить вместе с ней, в Грецию. Она была такой радостной. Говорила что нашла автомобиль, своей мечты. Этот, спортивный "мерседес" купе, скривился от злости Николя.
- Кажется я понимаю, промолвил Патрик, посмотрев на стакан с виски. В автомобиле был тайник. Ты ничего не знал. Но самое плохое, ты официально, воспользовался нашим каналом. Правильно?
- Да, кивнул Николя. Почти так, как ты говоришь, добавил он, тяжело вздохнув.
- Что еще? смотрел на товарища Патрик, пытаясь сразу определить, где здесь правда, а где...
- Не думай так, покачал головой Николя. Здесь есть снимки, можешь смотреть. Они отсняли весь процесс закладки, а после, меня с ней. Я был так неосторожен, что обо всем позабыл, любуясь ее красотой.
Патрик быстро просмотрел фотографии, и развернул лист бумаги. Это были банковские переводы на фамилию Морель. " Господи, подумал Патрик, как далеко можно зайти, в увлечении красивыми девушками. Хорошо что не я, подумал он."
- Значит, ты завяз по самые ноздри, посмотрев на товарища, спросил Патрик, положив фото в конверт.
- Увы старик, вздохнул Николя.
- Это был героин? напрямую спросил Патрик.
-Да, и не одна партия. После, как ты помнишь, моего агента в Греции, засветили, а меня, отправили домой.
- Зачем? спросил Патрик, вглядываясь в лицо Николя. Зачем ты мне это рассказываешь?
- Не злись, прошу тебя.
- Сколько это длится? спросил Патрик, глотнув виски.
- Почти три года, спокойно ответил Николя.
-Три года, ты молчал, повысив голос произнес Патрик. Ты сумасшедший? Черт, зачем ты все это, мне рассказал? Ты понимаешь, что подвел меня, я буду вынужден...
- Не торопись, покачал головой Николя.
- Почему? Ты хочешь сломать мне карьеру, мою жизнь, ты понимаешь это, разозлился Патрик. И потом, чем я смогу тебе помочь? Да, я не забываю старых долгов. Да, ты когда то, взял мою вину на себя. Но черт возьми, почему ты окунаешь меня, в это дерьмо?
- У меня "СПИД" Патрик, тихо произнес Николя. Подтвердилось, месяц назад, добавил он. Я думаю, что у Софи, тоже самое. В этом конверте, есть результаты анализа, я сделал его в Амстердаме.
Патрик допил виски, откинулся на спинку стула, и молча смотрел на Николя.
- У меня четверо детей, и все девочки, ты же знаешь, медленно говорил Николя. Я бы плюнул на все, но они... Я хотел жить хорошо, ни в чем не отказывая Софи, она столько страдала в своей жизни. Мне казалось так просто, быть молодым, хотя бы по ощущениям, при встречах с Мари. Она околдовала меня, завела... А я поддался, и горько пожалел. Я готов спокойно уйти из жизни, но только чистым, понимаешь. Семья будет получать пенсию, они будут жить достойно. Это мой шанс Патрик. Понимаешь меня?
- Что ты хочешь от меня, спросил Патрик. Чем я могу быть полезен, в такой ситуации? Мне жаль Николя, что так произошло, но ты подумай, как я могу оказать тебе ... - Можешь, перебил Николя. А знаешь кто она, Мари. Вернее, кем она была, грустно промолвил Николя, посмотрев в окно.
- Нет, покачал головой Патрик. А что с ней?
- Ее убили, в прошлый четверг. В маленькой парижской квартирке, на авеню Фош. Прекрасную, красивую девушку... Одним выстрелом в лицо, вздохнул Николя. Она была племянницей полковника Борду.
- Не может быть, прошептал Патрик. Албанцы?
- Да, кивнул Николя.
- Господи, какая карусель, просто, совсем обычное дело. Ты говоришь мне, о связях с албанской разведкой, а я, думаю о твоей покойной девушке, и семье, не считая, твоей смертельной болезни. Здорово! Пожалуй, я закажу себе, еще виски. Да, правильно.
- Послушай Патрик. Я откровенен с тобой во всем. И не только потому, что ты мой должник, хотя бы в карьере. А потому, что мы с тобой товарищи, правильно?
- Конечно, товарищи, задумался Патрик.
- Я понимаю тебя. Ты можешь мне не верить, твоя воля. Но только я о себе все знаю. И мне, некуда отступать. Если ты не согласишся мне помочь, я буду действовать сам.
- А чем?
- Ты работаешь в Боснии, я знаю. Хотя официально, ты в Словении. Не перебивай меня. Я кое что сопаставил, по докладам своего агента, в миссии. И у меня получилась странная группа, которая не один месяц, выступает на поле, в качестве детонатора. А потому как они, базируются, догадываешся где, я сделал вывод, что мимо дирекции, это не прошло бы, правильно, улыбнулся Николя. Выходит, только ты, имеешь доступ к серой группе. Да?
- Знаешь, я не удивлен твоей осведомленностью, усмехнулся Патрик.
- Я угадал, произнес Николя, глядя в глаза товарища.
- И что? пожал плечами Патрик.
- Это очень большие деньги, тихо сказал Николя, посмотрев на сцену. Музыканты, лениво переговаривались в углу, и только один из них, грузный, в темном пиджаке, наигрывал мелодию на фортепиано.
- Не больше чем жизнь, произнес Патрик.
- Три миллиона долларов, спокойно произнес Николя.
- За такие деньги, обычно "на кону", стоит жизнь. А у меня тоже семья, если ты помнишь.Ты меня не удивил. И потом, одно дело работать под "крышей", и другое, в свободном полете, у меня нет такой мотивации, как у тебя. Нет
- Даже деньги, натянуто улыбнулся Николя.
- Я не успею до них дотронутся.
- А тебе не нужно ничего делать, сказал Николя. Ты только переправишь мне свою группу. Они сделают работу, а ты получишь деньги. Для наших, ты чист, я заинтересован лично, в молчании, так что, получается тихо.
- Для чего Николя, устало спросил Патрик, разглядывая осунувшееся лицо товарища. " Его прозвали "сладкий мальчик", за красоту, и обояние, так кажется, вспомнил Патрик. Он играет вабанк, и снова, хочет выскочить сухим из воды. Даже если меня записывают, вздохнул Патрик, я все могу предположить. Человек создание шаткое. Я ничего конкретного не сказал. Только выслушал товарища."
- Я знаю, где и когда, они повезут деньги. Не спрашивай , все равно не отвечу.
- Хорошо, кивнул Патрик. И что?
- Я оставлю тебе письмо в отеле, если ты согласен, прочтешь его, там все написано. Наш старый шифр, усмехнулся Николя. Помнишь его?
- Помню, ответил Патрик.
- Тебе нечего боятся дружище, ты будешь белым, как лист бумаги, улыбнулся Николя.
- Ты так уверен в моем согласии?
- Да. Потому что такое, может произойти с каждым из нас. Мне пора, посмотрев на часы, поднялся Николя, убрав конверт в карман. Ты не плохой, ты очень правильный, улыбался Николя. Но только внутри ты такой же, как и я, - авантюрист. До встречи, протянул руку Николя.
- До свидания, кивнул Патрик, пожав руку.
- Я надеюсь на тебя, вполголоса произнес Николя, и пошел
- Да, задумчиво произнес Патрик.
"Не ожидал так скоро, закончить карьеру, потому что, если решение принять, тогда, только одна дорога, по другую сторону, размышлял Патрик. Там нет правил, нет законов, тех по крайней мере, к которым привыкло общество. Там нет препятствий, правильно, потому как они, только мешают... На другой стороне все просто, твоя жизнь, всегда ценнее, и лучше, чем лучшего друга. Об этом я тоже знаю... тяжело вздохнул Патрик, глядя на коричневый напиток в бокале. Может быть прожженный бандит, и скажет мне, что я не прав, у них тоже есть кодекс чести, да только видел я их... Поникших, грустных, выгораживающих себя, и отталкивающих друзей... Знакомый мир, в котором только "волчье право", пока силен живи как хочешь, а нет, так выбирай смерть, какая по душе, усмехнулся своим мыслям Патрик. Любой полицейский, проживший в одном квартале с гангстером, скажет, они сильны тогда, когда видят перед собой жертву. И он прав... Что предлагает Николя? Точно не жертву, сразу понятно. Если я использую группу, в нападении за пределами Боснии, у меня могут быть проблемы, несомненно! Но черт возьми, поморщился Патрик, а кто узнает, где группа использовалась? Они же серые тени! Я могу указать в отчете, что они провели три дня в засаде, а после эвакуировать, из любого района. Здесь пожалуй, не возникнет особых проблем, сказал он себе. Оценивать надо сразу, по горячему, и всю информацию. Если Николя, выступает провокатором со стороны дирекции, я обезопасил себя. Мой ответ не прозвучал. А письмо? Что в нем, я могу только догадыватся. А если там, мой приговор, как офицеру дирекции, тогда что? Застрелится в номере? Вот так за несколько минут, оставить семью, и гордо уйти из жизни? Не надо... Как поступить? Да, я знаю Николя, но он тоже, неволен, в своих поступках, наверно? Хорошо, надо принять решение. Итак, я соглашаюсь, беру конверт, и включаюсь в игру. Но только на рсстоянии... Если что то пойдет не так, я отойду в сторону, и не стану мешать, разяренным парням, чинить насилие,- такова наша жизнь.
Николю дорога его семья и дочки, а мне моя... Но оба мы и вправду похожи, Николя прав, мы оба любим авантюры. А деньги, любят все! Рискну, такой случай бывает один раз, рассуждал Патрик, глядя через стекло, на стоянку автомобилей. Странное дело, ночь за окном, а спать не хочется совсем, вроде кофе не пил, может, нервное напряжение... сколько раз, было, утомляет думать. Лично, конверт в руки брать не буду. Попрошу портье, переслать его по адресу книжного магазина. Там мой человек, и место открытое, я замечу тех, кто придет проследить, а если нет, значит не надо суждений, только действие. Мой бедный, товарищ Николя, как долго ты пребывал в "порочных кругах", что бы понять, сладость бывает с горьким оттенком. " Всему приходит время, когда то начинаешь понимать, что государство, ничтожно мало, по отношению к твоему личному достатку. И тогда, задумываешся о том, а как ты сам, смог взять, от него, принадлежащее, тебе. " Патрик допил виски, положил деньги на стол, и вышел из ресторана. У стойки портье, никого не было, в холле, тихо бормотал телевизор. Патрик неспеша подошел , облокатился о стойку, и посмотрел на девушку, в черной жилетке. Она подняла голову, улыбнулась, и спросила:
- Чем могу помочь?
- Извините, я хотел спросить. Вам оставили конверт. Для месье Дарлана, тихо произнес Патрик, достав из кармана пиджака, свою визитную карточку. Он положил ее перед собой, так, что бы видела портье.
Девушка, наклонилась, посмотрела на карточку, улыбнулась, и кивнув ответила:
- Да, конверт для месье оставили.
- У меня к вам просьба, улыбнулся Патрик, вынув бумажник. Перешлите его, по адресу Via Conti 18, магазин "Книги", для Пепе.
- Хорошо , кивнула портье записывая адрес.
- Я хочу что бы конверт, доставили завтра утром, положил купюру на стойку Патрик. Вы очень симпатичная девушка, добавил он, широко улыбнувшись.
- Ну что вы, смутилась портье.
- До свидания, вежливо попрощался Патрик, кивнув головой.
Зазвонил телефон. Девушка обернулась, взглянула на аппарат, потом на Патрика, смущенно улыбнулась, и сказала:- До свидания. Всегда рады, вашему визиту
- Да, вздохнул Патрик, и направился к выходу.
На улице, он остановился у входа, посмотрел на небо, улыбнулся, и пошел к своему авто, на стоянке. "Игра как всегда, начинается с загадки, усмехнулся Патрик, своим мыслям, выезжая со стоянки. Кому то, светит "большой куш", а другому, просто "дырка", на груди, вместо ордена. Если Николя, по отношению ко мне, чист, значит завтра утром, я прочитаю его послание, записанное "старым кодом". А если нет, тогда меня наверняка, будут ждать, и я увижу, кто, это будет. Теперь о доле, или части, кажется я начинаю рассуждать как обыкновенный "парижский бандит", усмехнулся Патрик. Мою часть , мы не обговаривали, а это значит, она есть в письме. Хорошо, так даже очень неплохо. Итак, до завтра. Манит красивый дом на побережье, безбедная старость, тишина... Как много, я могу поставить на карту, за такую перспективу? Пожалуй многое, но, не жизнь, и тем более, свою карьеру, она очень тяжело мне далась. "
Утром, он проснулся поздно. Посмотрев на часы, тихонько потряс головой, отгоняя остатки сна, и опустив ноги с кровати, поднялся.Зевнув, он повернулся, посмотрел на себя в зеркало, и пошел в ванную комнату. Телефонный звонок, раздался слишком громко, как ему показалось. Без особого желания, он неторопясь подошел к аппарату, и поднял трубку.
- Алло, раздался спокойный женский голос. Патрик?
- Да, дорогая, это я, натянуто улыбнулся Патрик. Как дела?
- У меня хорошо. А у тебя?
- Неплохо. Как Николя?
- Я как раз хотела тебе сказать. Мы сегодня были на приеме у доктора . Не буду держать паузу, не умею. Он сказал, что нашему сыну, нужен морской воздух.
- Не понимаю, смутился Патрик. Мы можем поехать на отдых в Канны, когда я вернусь. - Немного иначе, мягко говорила Натали. Доктор посоветовал, переехать ближе к морю. Дело в том, что нашем
- Я подумала, позвонить тебе, сказать.
- А если снимать дом, на несколько месяцев, неуверенно спросил Патрик, уже внутренне чувствуя, отрицательный ответ жены.
- Не будет нужного эфекта, спокойно ответила Натали. Или, надо арендовать дом, на несколько лет.
- А школа, спросил Патрик, будто хватаясь за спасительную соломинку.
- Это не проблема, я уже консультировалась, быстро ответила Натали.
- Сколько денег необходимо?
- Для аренды дома?
- Да, кивнул Патрик.
- Хороший дом, двенадцать тысяч франков, за два месяца. Но в нашем случае, это не выход, Патрик. Понимаешь?
- Понимаю, задумчиво ответил Патрик.
- Ему становится хуже. Что ты скажешь?
- Хорошо. Ты можешь снять наш депозит в банке, и езжайте на побережье.
- А ты?
- Когда вернусь, приеду к вам, и мы переедем жить к морю, ответил Патрик.
- У тебя получится?
- Думаю да. Если надо для единственного сына, - я готов.
- Я люблю тебя милый, сладко прозвучало в трубке.
- И я, ответил Патрик.
- До встречи, целую тебя.
- Я тоже, улыбнулся Патрик. Привет Николя, и твоему отцу.
- Хорошо, я передам. До свидания. Целую тебя
- Пока, тихо произнес Патрик, и положил трубку на аппарат.
"Так обрывается жизнь... словно красные нити, державшие сердце, вдруг рухнули разом, сорвались в пропасть... Ты бежишь за ними, что бы поймать, успеть, а они только мелькнули, в черной бездне... Пустота тоже есть, она осязаема... Что ответить? Мне, нечего. Купить дом на побережье, это шутка такая... Нет, это правда, самая настоящая, мерзкая, неприличная правда. А что мне делать, думал Патрик, сев на кровать. Взять кредит в банке? Да, но покупка дома, огромная сумма для меня. Если продать нашу квартиру? Мало, не хватит... Господи,как поступить? Разорвать себя на куски? Если бы стало легче... Стоп, а зачем жертвы? Морель дал мне в руки ключ. Я смогу решить все проблемы! А совесть? Карьера? Офицерская честь! Что она даст, быстро рассуждал Патрик. Только мучения, и боль. Не смог, не вышло, извините. Сколько раз я сам произносил эти заученные фразы, оправдываясь перед другими, и никогда, не желал, услышать сам, лично. Кого терзают сомнения, пусть идет и молится, а у меня нет времени... Единственный сын... Я на все пойду, что бы он был здоров, на все... Значит Пепе, и конверт, решено!" Патрик рывком вскочил с кровати, и стал одеватся
Книжный магазин, на улице Конти, выделялся своим внещним видом. Входная дверь, напоминала, ворота рыцарского замка, а окна, вытянулись и заострились на концах, будто бойницы. Внутри пахло книгами... А какой еще, может быть запах, в хранилище книг
- Мне кажется, или ты забыла, отдать комедии Шекспира, синьоре Романо, недовольно бурчал себе под нос, невысокого роста, пожилой мужчина, с черными, тоненькими усами, на круглом лице. Я всегда говорил, если человек забывчив, ему надо записывать . Он прохаживался вдоль прилавка, поглядывая на корешки книг, на полках.
- Я отдала книгу, синьор Грава, раздался веселый девичий голос, за книжной полкой. А перед вами другая. В магазине их две.
- Да, удивленно произнес синьор Грава. Я уже не помню?
- Наверно забыли.
- Ах да, наморщил лоб, синьор Грава. Вспомнил. Действительно две. Значит, ты отдала книгу?
- Да, как вы просили.
- Хорошо, протяжно произнес синьор Грава посмотрев в окно.
- Сегодня утром был посыльный. Он доставил конверт. Я положила его возле кассы, сказала девушка
- Какой? удивленно вскинул брови синьор Грава.
- Если вы стоите перед кассой, он с левой стороны.
Мужчина опустил глаза, и сразу заметил серый конверт, с надписью "Магазин Книги. Конти 18.Пепе."
- Видите, раздался через несколько секунд голос Лауры.
- Да, ответил синьор Грава, взяв в руки конверт.
- Только там имя какое то странное, может быть ошибка?
- Все в порядке, быстро ответил синьор Грава, положив конверт, во внутренний карман пиджака. Это мне, от старого друга.А что?
- Понимаю, ответила Лаура.
- Что ты там делаешь?
- Я переписываю книги , для картотеки, ответила Лаура. Вы давно просили сделать , а
- Вот и хорошо, перебил ее синьор Грава, глядя на входную дверь.
- Я все сделаю очень быстро, не беспокойтесь.
- Я не волнуюсь, махнул рукой синьор Грава. Я буду у себя в кабинете.
- Хорошо, синьор Грава.
Патрик Дарлан, не торопился... Он лениво прохаживался по улочкам города, изображая из себя туриста. По долгу рассматривал старинные здания, дома, памятники...Со стороны, он казался обыкновенным идиотом, который тратит время, на всякую чушь, вместо того, что бы пить вино, в хорошем ресторане. " Если я все правильно рассчитал, думал Патрик, значит, я должен их увидеть. А если нет, значит, я ошибался. Какое самое заветное желание? спросил он себя. Только одно, не увидеть слежки за собой. Остальное банально, и не стоит времени, для обсуждения, говорил он себе. Решение всегда, только одно, как и слово. Сказал, назад не вернуть. Даже смешно, это ощущение, будто шкура горит на себе, усмехнулся Патрик. Впрочем, ко всему можно привыкнуть. Азарт добавляет в кровь "разгон", и вот уже "трепещет плоть", предвкушая, опасность. Будет лучше, не дрожать, а только подрагивать, иначе голос выдаст... О чем я говорю с собой, подумал Патрик. Я, офицер разведки, который первый раз , идет против. Уныние в твоих рядах полководец! Солдаты голодны, а лошади пали... Не грусти, дома тебя ждет, красивая жена! идиотские слова военной песенки, подумал Патрик. В голове чертовщина... Или паника? Нет. не согласен, все под контролем. Ради сына, я иду на эту авантюру... У меня есть мотив, а иначе, я не смог... " Пройдя по параллельной улице, он свернул на Конти, и медленно пошел вдоль домов, глядя вперед. Пройдя мимо магазина "Книги", он дошел до угла, свернул, купил газету у торговца в палатке, и медленно, пошел в обратном направлении.
"Теперь все просто, сказал он себе. Никто за мной не идет. Я иду к Грава, забираю конверт, и начинаю игру. Как все просто, подумал Патрик. Слишком... Не могу поверить, что Морель, вот так, одним жестом, открылся передо мной, - откровенно. Мы товарищи, понятно, но у каждого, есть свои секреты. А он, не испугался, рассказал. Порыв? А может выгода? Глупо искать ответ на вопросы, которые надо задавать себе ранее, подумал Патрик. Если Морель, решительно настроен, что показывает его действия, значит игра всерьез. Сделать шаг назад, я уже не могу... Я в игре... Механизм запущен..." Патрик остановился у дверей магазина, посмотрел на причудливые окна, слегка улыбнулся и вошел . Тонко брякнул колокольчик, извещая о приходе посетителя. В наступившей тишине, было слышно шуршание страниц. " Внутри все так же, ничего не изменилось, подумал Патрик, разглядывая полки с книгами. Как и два года назад."
- Извините, мне необходимо увидеть синьора Грава, громко произнес Патрик.
- Одну секунду, раздался женский голос, за плечом Патрика.
- Ой, улыбнулся Патрик, обернувшись. На него смотрели, голубые, выразительные глаза, совсем юной девушки. "Она словно фея- солнце, из сказки, подумал Патрик, любуясь огненно рыжими волосами девушки. Лицо такое утонченное, черты великолепны... Маленькая принцесса! Наверно лет семнадцать, или чуть больше, подумал Патрик. Интересная... Что скажешь?"
- Здравствуйте, глядя на Патрика, девушка, улыбалась.
- Здравствуйте, слегка улыбнулся в ответ Патрик. Синьор Грава?
- Да конечно, кивнула она. Идемте, я вас провожу. Он в своем кабинете, добавила она, показывая рукой, дорогу. Идемте за мной.
Пройдя по узкому коридору, они подошли к двери, и девушка негромко постучала. Через несколько секунд, раздался недовольный мужской голос:
- Лаура! Это ты? Что еще?
- К вам посетитель. Иностранец, усмехнулась она, взглянув на Патрика.
- Одну минуту, громко сказал синьор Грава. Подождите.
- Извините, удивился Патрик. Почему иностранец?
- Вы говорите так, как у нас пишут книги, улыбнулась в ответ Лаура.
- Не понял?
- Ваш язык литературный. В нем нет разговорного диалекта местности, вот и все, ответила Лаура. Потому я сразу поняла, что вы, турист иностранец, и скорее всего, ищете какую то редкую книгу. Я угадала, светилась от радости Лаура. Угадала?
- Да, улыбнулся Патрик. Абсолютно точно подмечено.
- А какую книгу вы ищите? прижавшись к стене, она с интересом рассматривала Патрика. Автор итальянец?
- Скорее француз, кончиками губ, усмехнулся Патрик. А впрочем, он был и при одном дворе, и при другом... Он как флюгер, крутился за ветром.
- Н...да задумчиво тянула паузу Лаура, глядя перед собой. Я знаю только одного автора, посмотрев на Патрика, вдруг сказала она. Графиня де Жанлис!
- А вы колдунья? усмехнулся Патрик. Столь проницательную, особу, я не встречал очень давно.
- Но у нас нет ее книг. Увы, вздохнула Лаура, повернулась и пошла в зал магазина. Открылась дверь, и на порог вышел синьор Грава. Он несколько секунд, настороженно смотрел на посетителя. Потом улыбнулся широко, спокойно, и протянув руку, произнес:
- Синьор Грава. Проходите пожалуйста, чуть отодвинулся в сторону он, пропуская Патрика.
- Распологайтесь, указав рукой на кресло, возле стола, предложил синьор Грава. Чем могу помочь? Патрик сел в кресло, ощутив под руками, тонкую кожу, отличной выделки. Погладив пальцами подлокотник, он улыбнулся, глядя на синьора Грава."Отлично, он хорошо изображает удивление, почти безукоризненно. Хорошо! Браво! Не зря его хвалил покойный Клод, этот Грава, знает свое дело, лучше меня. Он совсем не выказывает беспокойства, хотя понимает, зачем я пришел. Браво! Теперь посмотрим условный знак." Патрик медленно повернул голову, и посмотрел на холст, в скромной рамке, на стене. " Все на месте. И ваза с цветами , неизвестного художника, и синьор Грава, спокоен, значит хорошо."
- Я коллекционер. Разыскиваю книгу " История Генри Великого", глядя в глаза синьора Грава, произнес Патрик.
- О, изумился синьор Грава. Это очень редкая книга. В моей коллекции, ее никогда не было. Хотя, я очень хочу заполучить ее, но увы, развел руки в стороны синьор Грава. У меня нет таких денег, и возможности.
- Что же, вздохнул Патрик. Тогда я пойду.
- Подождите, встрепенулся синьор Грава. Я понимаю, для коллекционера, это может быть, не очень значимая вещица, но все же. Посмотрите книгу Гюго, "Отверженные", прекрасно сохранившееся издание начала двадцатого века. Синьор Грава, резко поднялся, подошел к шкафу, и снял с полки книгу.
- Спасибо, кивнул Патрик, взяв книгу.
- Вы смотрите, а я, должен вас оставить на несколько минут. Отдать распоряжение своей помошнице. Она такая молодая, что может наделать глупостей, усмехнулся синьор Грава, встав у дверей. Такая неопытная, смутился он, подняв глаза к потолку.
- Да, конечно, чуть кивнул головой Патрик.
Когда дверь закрылась, Патрик открыл книгу, и увидел серый конверт. " Ну что же, посмотрим, правила игры, или, скорее всего, условия Николя Мореля." Патрик положил книгу на стол, открыл конверт, и развернув лист, прочел. " Два пирата, клад нашли, но не поделили... Один из них, ушел, но к дому не дошел... Второй пошел на остров, но заблудился ночью... Вот незадача, для кота, найти тот клад, и шутника! И обе половинки, встречаются в ботинке! Всем нравятся цветы, они, как слово о любви! "Да Николя, ты не оригинален. Значит точка отправления город Копер, а далее, Италия. Ты предлагаешь мне ровно половину от суммы. Считай что я согласен, так сложились обстоятельства, которые нами увы, правят. До встречи Николя."
Патрик сложил листок пополам, и вернул его на место, в книгу, между страниц. В комнату вошел синьор Грава. В руках у него был маленький поднос, с чашкой кофе. Патрик сразу узнал этот запах.
- Я хочу угостить вас, прекрасным кофе, улыбнулся синьор Грава.
- Дурманящий запах, усмехнулсяя Патрик, глядя на чашку.
- Это мой фирменный рецепт, не пожалеете, гордо произнес синьор Грава, поставив поднос на стол. Прошу вас, придвинул он чашку на блюдце, Патрику. Угощайтесь.
- Спасибо, кивнул Патрик. С удовольствием.
"Великолепно, прикоснувшись губами, к теплому напитку подумал Патрик. Глоток, совсем маленький... Восхитительно! Вкус необыкновенный!"
- Вам понравилась книга? улыбался синьор Грава.
- Да, экземпляр прекрасный.
- Тогда, мы можем договорится в цене, радостно произнес синьор Грава.
- К сожалению, меня не увлекает Гюго, допив кофе, ответил Патрик.
- Жаль, опустил плечи синьор Грава.
- Сколь вы хотите за книгу?
- О! слова коллекционера, оживился синьор Грава. Самая малость, всего пятьсот долларов. Это только для вас, расплылся в широкой улыбке синьор Грава.
- Вы собираетесь эмигрировать в Америку? усмехнулся Патрик.
- Я глубоко думаю о этом поступке, тяжело вздохнул синьор Грава.
- Ну что же, у меня есть с собой данная сумма. Случайно , улыбнулся Патрик.
- Вы не поверите, как я верю в случайности, они, в современном мире, полные совпадения. Как вы думаете?
- Не знаю, пожал плечами Патрик, достав из своего бумажника деньги. Вот положил он на стол, нужную сумму.
- Прекрасно, улыбался синьор Грава, ловким движением подцепив купюры. Сейчас я лично, упакую вашу книгу. Вытащив из ящика стола, кусок цветной бумаги, и ножницы, он быстро и ловко, отрезал нужный по размеру кусок, и через минуту, книга лежала, перед Патриком, как подарок от магазина.
- Вот так, довольный собой, улыбался синьор Грава.
- Спасибо, кивнул Патрик, поднялся, взял книгу, и вышел из комнаты.
В магазине, за прилавком стояла Лаура. Он еще раз взглянул на нее, она на него... "Поразительно, она очень красива, а прячет себя здесь... А может, это только мой вкус? Снова неуверенность, зачем, нахмурился Патрик, выйдя на улицу." Мимо проехало такси, и остановилось. Из салона вышла пожилая дама с корзинкой. Патрик прибавил шаг, и сел в такси.
- Куда, недовольно произнес, мрачного вида таксист.
- Отель Триест, сухо ответил Патрик.
"Занятный он, этот синьор Грава. Исполнительный, симпатичный, и очень бережливый человек, подумал Патрик, глядя на книгу. Бумаги отрезал ровно столько, что бы обернуть, и не сантиметра лишнего. А деньги... Когда его вербовал Клод, тот с радостью согласился, но деньги затребовал вперед. Много разглогольствовал о мотивации, риске, и другой ерунде. Вот и сегодня, деньги попросил вперед, не стесняясь. Да, это хорошо, знать что агент, готов на многое, за деньги. Но, очень плохо, что его можно перекупить, за большие деньги. Клод использовал его, как почтовый ящик, большее не доверял. Я понимаю почему... Жадность к деньгам,- порок. Морель... Я сел с тобой, в одну лодку... Осознанно? Теперь да, я подумал, у меня обстоятельства. Мне очень тяжело, доверится, поверить... Я тысячу раз думал об одном... Будет так, как будет. Все, больше не хочу, "пилить себя", ненужными рассуждениями. Наша встреча, второго числа, через два месяца, в Копер. Точка."
Лето 1993 год. Подмосковье.
Берега, берега...и не видно следа, все обрывки запутанных фраз. Ты одна, не беда, может быть холода, обожгут твою жизнь навсегда... Горы, ущелья, низины, светится низкий туман, где же вы, те роковые, что не пустились в обман... Сколько вам нужно терпения, что бы взорваться внутри, что же за люди такие, пинают себя в грязи... Босые ноги уставшие, шлепают в жухлой траве, кто то плюет на прошлое, а некоторые уже... Годы, дни, недели, пробегают шаловливо искря...Падают робко капели, музыкой нежной звеня... Меняют дожди метели, и солнце уходит не зря... Свечка, огонь, пожарище, сколько кипело в котле, больше не будет товарищей, не зря поминали кумач, кричи не кричи, позорище, хоть плач, хоть плач... Нехотя ропщут живущие, хмурые смотрят на день, сколько "раскольников" ждущие, придут сегодня к тебе... Час, минута, секунда, стрелки по кругу бегут, что в твоем имени глупом, только распятая чушь! Верим, не верим, каямся, что бы продать молчим... В землю глаза "опустивши", ропот слышим внутри...Кушать, обедать, жрать, только об этом мечтаем, на остальных наплевать, мимо прошли, за краем... Миг, остановка, мгновение, жизнь продается за грош, где же оно, это рвение, откуда его возьмешь... Плачет в ночи ребенок, мать не смыкает глаз, продали все, только тело, осталось одно продать... Тишина, синева, перекаты, там вдали, заискрилась река, может были и мы виноваты, когда сбросили все, навсегда...
Провинциальный рынок... Просто базар. Да, место где каждый, в голодное время, хочет найти еду, одежду, "курево", и даже удачу. В маленьких городах, тяжелее всего, узнают друг друга, за версту, сплетничают за четверых, а завидуют за дюжину... Провинциалы... Пожилая женщина, в серенькой кофточке, сидела на табуретке, возле перевернутого ящика, на котором стояла стеклянная банка, полная окурков, разных сигарет.- Чинарики, чинарики... Кому курево, табачок, негромко бубнила она себе под нос, глядя на банку
- Почем, остановился мужик, в заштопанной рубахе.
- Недорого, бубнила женщина.
- Слушай бабка, а на мясорубку поменяешь, поморщился мужик, оглянувшись. Хорошая вещь, махнем, тряхнув авоськой, в которой блестела заветная вещь, бойко спросил мужик. А? Ты мне свой "бутыль", с табачком, а я тебе домашний агрегат? Котлеты будешь делать, или еще чего, настырно предлагал мужик. Согласна?
Женщина медленно подняла голову, посмотрела на измученное лицо мужика, и тихо ответила:- На что она мне. Я мяса уже год не видела.
- Помилосердствуй женщина, зачесался мужик. Курить охота, мочи нет! Понимаешь меня, выть желаю, орать, стукнув себя в грудь кулаком, сказал мужчина. Эмоции через край, рвут душу, табачку надо! взволнованно говорил он. Я уже вокруг дома, все пособирал, и соседний обошел, тяжело вздохнул мужик. Да там и своих желающих, хоть отбовляй, махнул рукой мужик. А бросить не могу, понимаешь, подохну. Это как с перепоя, опохмелится не дать,- преступление! Знаешь ведь? Зарплату подшипниками дают, для станков, а куда их деть, "черт бы их побрал"! Жена в больнице работает, им за полгода ничего не дали, тяжело вздохнул мужик, глядя на женщину. Пожалуйста, возьми мясорубку, протянул он авоську.
- Не надо, покачала головой женщина.
- Ну что мне, себя продать, понизив голос, произнес в отчаяньи мужчина. Купишь?
- Не нужно, опустила голову женщина.
- Да что же такое, психанул мужик, ударив себя рукой по ляжке. Взрослому человеку, и сигарет купить негде! Суки! Издеваються сволочи! Жрать нечего, курить нет, работы ноль! да кто они такие, торжественно выкрикнул мужик, глядя на прохожих. Долой господ и буржуев, заорал он. Смерть жидам! Спекулянтов к стенке!
В десяти метрах, от него, стояли трое ребят, в спортивных костюмах. Все лысые, с наглыми лицами. Один из них, указывая пальцем на мужика, открыто смеялся, держась за живот. Мужик не сразу, обратил внимание на спортивных ребят, а увидев их, сжал кулаки, и пнув банку с окурками, решительно двинулся на них
- Помогите, вдруг громко закричала женщина, глядя на разбросанные окурки. Хулиган! Весь товар попортил! Сволочь!
- Уничтожим бандюков! крикнул мужик, и размахивая мусорубкой как пращой, рванулся вперед.
- Ах ты "лох педальный", крикнул один из ребят, вытащив из кармана нож. "Гаси лоха"! махнул рукой с ножом парень.
- Суки, орал мужик на бегу.
Он так спешил, так сильно был взволнован, что не заметил столб, стоящий перед ним... Удар был сильный, и толковый... Мужик рухнул, откинув руку с авоськой в сторону.
- Сам "затормазил" улыбнулся проходящий мимо, молодой человек, в майке. Дурак, пожал он плечами, и пошел дальше.
Трое "спортивных", подбежали к "бунтарю", и немного попинав ногами, мужчину , плюнули, и вернулись на свое место. Торгующие постепенно отворачивались, занимаясь своими делами. Никто не подошел к мужчине, он так и лежал, возле столба, до самого вечера... Женщина бойко расторговала свои "чинарики", и отдав малую часть, "мордатому парню", в спортивном костюме, потихоньку пошла домой, через улицу, в старую пятиэтажку.
- Меняю подшипники, устало кричал "запыленный", мужчина, в промасленной робе, выхаживая у ворот рынка. Вещь незаменимая, куда хочешь поставишь, чего хочешь закрутишь!
- Заткнись "дядя", подошел к нему, хмурый, паренек в импортной майке, с рисунком. Вали отсюда, а то денег будешь должен.
- Подшипники возьми, друг, протянул он связку "железок" на проволоке. Внучке надо деньги за музыкальную школу заплатить, а на заводе, "шиш в кассе". Купи а?
- Не, крутнул головой парень. Проваливай отсюда.
- Ну что мне делать? Куда идти? Мне
- Иди воруй, усмехнулся парень, подталкивая в спину мужчину.
- Как, удивился он, посмотрев на парня.
- Молча, ответил тот, и толкнул мужчину в спину. Или на больничку деньги есть?
- Я понял, кивнул мужчина, и пошел к магазину напротив.
- Давай "чеши", работяга, усмехнулся парень.
- Я знаю, обернувшись, на ходу, крикнул мужчина. Теперь я знаю, что делать!
- Знает он, "лошара", улыбался парень. Иди домой, и сопли вытирай, сплюнув добавил он, и пошел.
Столетия, эпохи, и года, повсюду выжженные степи... руины, окна, города, меняются вокзалы, и утехи... Дома без света и тепла, краны , в них нет воды, и пустота... Вокруг витают облака, в которых кажется и жизнь легка... Куплю билет в один вагон, в нем сухо, и тепло... Куда же едет он? Туда, где нет пути, закончен он. Обескровлен, убит, не повешен, снова строит новую жизнь... Глухо там, где стреляют в пеших, ну а конные правят "жизнь". Я шепчу тебе, жизнь закончилась, но на кладбище, не спешу... те кто борется, заснут устало, а я еще немного, подышу. На столе мерцает свеча, в голове колобродит по малу, мысль тупая, и ярость сполна... Вновь истерика,- страна, "пропала"... Всем не спится, с закрытыми веками, все похожи в одном... Что утробою жить "человеками", и не думать, совсем, о другом... Ну а счастье, оно не бывает...А свобода, она "разлеглась", мол берите меня, кто хочет, и имейте меня, всласть!
Недалеко от серого здания, с вывеской "Общество Полет", в автомобиле, сидели трое. Впереди, похожий на юношу, с бледным лицом, худощавый парень, в спортивной одежде, а на заднем сиденьи, расположились Курчавый и Роман. Вечерний город пустел, прохожих становилось все меньше, и только круглый фонарь у входа в общество "Полет", светился как "НЛО", в всеобщем мраке полутьмы. У входа, стояла новенькая "девятка", поблескивая лаком. Курчавый лениво потянулся и тихо произнес:
- И не боятся, такую "тачку", на улице оставлять, без присмотра.
- А они "пофигисты", весело сказал парень за рулем. Мне знакомый рассказал, у них здесь новых машин, каждую неделю, по сто штук пригоняют.
- Гена, устало сказал Курчавый, ты за дорогой следи, остальное не твоего ума дело, правильно?
- Ну да, кивнул Гена. Я просто так, что бы в "тему", осекся он.
- Да я без тебя, эту "тему" знаю, сказал Курчавый, глядя на новенькую "девятку". Иди погуляй, вокруг, "понюхай", что да как, "тачку" посмотри. Ну ты понял да?
- Ага, ответил Гена, и открыв дверь, вышел из машины.
Повернув голову, Курчавый посмотрел на Романа, и спросил:
- Ты что думаешь?
- Слушай, а чего ты бизнесом не занимаешся, вдруг усмехнулся Роман, глядя на друга. Такое модное слово. Сидел бы на диване, а на тебя "пахали" и "лаве" приносили, каждую неделю.
- Ну ты удивил, улыбнулся Курчавый. Зачем?
- Ну как, для солидности, улыбался Роман. Представляешь, бизнесмен Курчавый, громко звучит да, рассмеялся Роман.
- Тебе серьезно ответить, на твой глупый вопрос, или будем "ржать"? перестал улыбатся Курчавый.
- Лучше серьезно, изменился в лице Роман.
- Тебе зачем? Ты же вроде не идиот? Сам все понимаешь, смотрел на друга Курчавый. Это ты предложил, а я поддержал тебя. Отказатся от всех "комерсов", и жить только на "гоп-стоп". Твое?
- Не имеющий мешка, дорожит только жизнью, задумчиво произнес Роман. Нет "машны", нет проблем.
- Правильно, кивнул Курчавый. Золотые слова твои. Потому и согласился, вздохнул Курчавый. Так проще, и честнее, все под одной судьбой. А там как "фишка упадет",- справедливо, посмотрев на улицу, добавил он. А Гена, "молоток", "носом роет будто крот", усмехнулся Курчавый. Ладно, хорош "прикалыватся", давай прикинем, какие шансы.
- Ну что сказать, прищурился Роман, рассматривая здание. Я так понял эта "бабенка" имеет солидную крышу, поэтому так "борзо" ведет себя. А это значит, что брать ее надо быстро, нагло, и никого не оставлять за спиной. Ты говоришь, в субботу, они возят "бабло" в столицу?
- Да, ответил Курчавый, глядя на автомобиль под фонарем. Они за неделю, новые "тачки" распродают, а "бабки", в субботу, везут, такие наглые, усмехнулся Курчавый, крутнув головой. Мне когда Костыль рассказал, как у них мешок порвался, а "бабло" выпало... Их ленивые рожи... Еще говорит и собирали нехотя...Зажирели черти! Так и просятся на "перо", усмехнулся Курчавый. Аж руки чешутся, жир из них выпустить!
- А мусора, спросил Роман.
- Приезжают раз в неделю, за зарплатой, улыбнулся Курчавый. Можно часы сверять. Ровно в двенадцать дня, каждую среду.
- Из братвы кого видел? внезапно спросил Роман.
- "Солнцевских", обернувшись, ответил Курчавый. А что? Боишся?
- Я уже ничего не боюсь, глядя в глаза , ответил Роман. Значит "крыша" их?
- Да там, все завязли, по самые "гланды", отвернулся Курчавый. И главное, баба эта директорша, всем "дает", без "разбора".
- Значит сама "свалить" хочет, как "жирок поднакопит", сказал Роман. Поэтому ей все "ровные", и "мусора" и "братва".
- Х..мм, точно, кивнул Курчавый. Кинет всех, и сразу. А сама на остров, киви жрать, рассмеялся он. Вот как мимо такой тетки пройти, ну просто грех.
- Сколько у нас человек сейчас, потянулся Роман, выравняв спину.
- Тринадцать, быстро ответил Курчавый. С нами пятнадцать. Ты что забыл?
- Уточнил, ответил Роман.
- Ну так что? достал пачку сигарет Курчавый. Будешь?
- Накурился, не хочу, поморщился Роман.
- Давай в субботу подкатим, положим всех, мешки наши, и...
- Ты знаешь, что голодный работяга, без денег, страшнее всего на земле. Знаешь?
- Не понял, выронил сигарету Курчавый
- В бригаду, больше никого не бери... Краска нужна
- Чего? Ты "охренел" Рома! Ты чего "пыхнул" что ли?
- Интересно, сколько денег они возят, какую сумму?
- Какая разница, удивился Курчавый. Много. А краска зачем?
- Что бы еще больше везли, задумался Роман.
- Это как? подкурил сигарету Курчавый.
- На какой "тачке" они перевозят "бабки"?
- Обычно на этой "девятке", ткнул пальцем в стекло Курчавый, указывая на автомобиль возле здания.
- И сколько?
- Прошлый раз, шесть мешков, как "картоху", усмехнулся Курчавый.
- И что? Сами едут, без охраны? удивился Роман.
- Я же тебе говорю, "зажирели". Никого не бояться. Думают если под двумя крышами ходят, то и пуля не достанет, тихо рассмеялся Курчавый.
- Наивные, улыбнулся Роман.
- А я про что, улыбался Курчавый.
- Надо будет...
- "Тачки" уведем в Москве, перебил Курчавый, будто предугадав вопрос. В разных районах. Пацаны сделают тихо. Уже присмотрели парочку.
- Кто нибудь был внутри. Что там? Сейф есть? спросил Роман.
- Ты будешь сильно удивлен, ухмыльнулся Курчавый. Они "бабло" сразу в мешки складывают, в другой комнате.
- Почему?
- А таких больших сейфов, еще не придумали, усмехнулся Курчавый.
- Слушай, вон там люди ходят, они что дежурят здесь всегда? показал рукой на "стайку обывателей" Роман.
- В этом и заноза, тяжело вздохнул Курчавый. Круглые сутки тусуются. Костыль подходил, "терся меж ними", но так "ни хера" и не понял. Чего они "шоркаются"?
- Значит в субботу, их надо отвлечь, задумался Роман.
- Надо купить "жратву", желательно целую машину. Поставить ее вон там, указал рукой Роман. И раздавать бесплатно, "с понтом" гуманитарная помощь. Понял? А краска, тебе понадобится, что бы по всему городу, на стенах , ночью, написать об этом. Усек? усмехнулся Роман, глядя на застывшее лицо Курчавого. Или нет? тихо спросил он.
- Ну ты "блин" мудрый, медленно покачал головой Курчавый. Я бы не додумался.
- Народ голодный сейчас, потому многие туда сбегутся. Если не все население.
- А "понту" нам за свои "бабки" скупать "жрачку", можно "на халяву", криво улыбнулся Курчавый.
- Отжать не метод, нам по тихому надо. Что бы никто потом "хвост не прищемил", понял? - Угу, кивнул Курчавый. Я даже знаю что привезу. Есть у меня на примете, один "крендель" залетный. Он "хавку" в столицу возит, из Вологды, кажется, поморщился Курчавый.
- Еще лучше, произнес Роман. Водителя напоить "в хлам", денег дать. Ну что бы утром, ничего не вспомнил. А "пассажира" из Вологды, спишем. Тогда нам никто не помешает, спокойно заниматся "Обществом Полет", усмехнулся Роман. Как тебе такой вариант, посмотрев на Курчавого, спросил Роман.
- "Ничтяк", кивнул Курчавый.
- Тогда следующая суббота наша, сказал Роман.
- Ага. А вот и Гена идет.
К машине подошел худощавый парень, нагнулся и тихо сказал:
- Там просто "проходняк", усмехнулся он, глядя на Курчавого.
- Нормально, произнес Курчавый. Давай за руль, погнали домой.
- Понял, кивнул Гена, открывая дверцу.
- "Тачка" клевая? спросил Роман.
- "Нулевая", ответил Гена, усаживаясь за рулем. Я мимо прошел, от нее еще "заводом пахнет". Живут же буржуи, тихо произнес Гена, и завел двигатель.
- А мне "Волга" больше нравится, улыбнулся Курчавый. Просторная.
- Каждому свое, сказал Роман, глядя на "девятку" .
- Поехали уже, хлопнул рукой по сиденью Курчавый. Жрать охота.
- Угу, кивнул Гена
Роман смотрел на провинциальный город, "проплывающий" за окном, и думал о Людмиле. " Мой самый сокрвенный, и красивый цветок, улыбнулся своим мыслям Роман. Ты вынесла меня, и приняла, не упрекала, и молчала... Как могла поддерживала, не врала... Меня не лихорадит, нет, прошел тот ужас, успокоился... Теперь все ясно и легко, иду, и знаю, для чего... Ты и Мишка, вот моя стена... Семья, оплот, да как угодно назови... Для вас сейчас живу, в этом "дурном мире"... Проклятой стране... Мне ничего не надо, я даже жизнь свою, уже не берегу... Когда почувствую тепло, скажу ему, огромному шару, как велико и тяжело, быть одинаковым, для всех... Спроси себя еще раз... Сможешь? И я отвечу,- я готов всегда...
" Что сказать себе, почему так давит грудь... А песня душевная, оттуда, о нас... Боль, она будто стон... Хочу говорить, но немота, мешает... Задыхаюсь... Душно, и стучит в висках, как дробь, словно камни осыпаются с гряды... А жизнь тоскливая штука, теперь я знаю. Водка... Плохое лекарство, что бы заглушить память, а она живая, бьется в тебе, не молчит, и вот уже, нахмурился, налил стакан, и кажется , отпустит... Глоток, еще один, не отпускает, противно... Кто поймет, просто выслушает, не пройдет мимо, кто? Зачем тоска, в ней только упреки, по несбывшимся мечтам. Я живу для тебя, моя боль... Иногда что бы дышать, я пью "горькую", заглушая... Сколько можно так терпеть! Зачем она мне, такая..." Роман сидел в комнате, за столом, и пил водку. Громко звучала "афганская песня"... Наливая в стакан водку, он вдруг застонал, поставил бутылку, схватился за руки, прижимая их к груди, и свалился на пол.
- Отпусти! громко крикнул он, скрутившись на полу. Не могу больше! Больно! За что! Зажмурив глаза, он дрожал, и плакал...Легкий ветерок, промчался низом... Хлопнула входная дверь. Роман замер, прислушиваясь к звукам, медленно поднялся, и вытащив из за пояса пистолет, направил его на дверь. "Не возьмете, билось в его голове... Просто так, не получится... Постарайтесь "менты", очень... я не тот "сопляк", которого ..."
- Роман, послышался громкий голос Людмилы. Ты дома?"Она, Люда, родная, она... улыбнулся Роман, опустив пистолет. Мое спасение, глоток воды, в душной дали..." Быстро засунув пистолет под диван, он выпрямился, расправив плечи. Дверь в комнату открылась, на пороге стояла Людмила. В полумраке, шипел магнитофон, и глаза, эти безумные... Она посмотрела на него, и тихим голосом спросила:
- Тебе плохо?
- Родная, прошептал Роман, сделав шаг навстречу.
- Что случилось?
- Ничего, тяжело вздохнул Роман, и обнял Людмилу.
- Ты не бережешь себя, не думаешь обо мне, дрогнувшим голосом говорила она. Зачем ты так поступаешь? Пожалуйста, постарайся забыть...
- Конечно, посмотрев ей в глаза, промолвил Роман. Я хочу тебе кое что сказать, улыбнулся он.
- Говори, улыбнулась она в ответ. Это что- то хорошее?
- Очень, тихо ответил Роман. Я люблю тебя, больше своей жизни!
Глаза его искрились, голос не дрожал, будто внутри ожил другой, совсем не похожий на него человек. Такой трогательный, нежный, смущенный...
- Я всегда хотел сказать тебе... Ты моя тайна, океан, моя жизнь... без тебя я пропаду, умру... Он смотрел на нее... А она, с нежностью смотрела на него... Ловила каждое слово, словно узоры из кружева, околдованная сказка... Он ли это? Изуродованный, но сохранивший, в себе единственное,- любовь!
- Молчи, прошептала она, прижавшись к нему.
- Люблю тебя, тихо сказал он, прикоснувшись...
- Я не могу без тебя, ты мое дыхание, шептала она, целуя его.
- Любимая, я задыхаюсь... Ты...Единственная...
- Я люблю тебя Рома...
Закрутилось лето пыльное... За окном зеленая листва... То ли сердце мое двужильное, не болела так голова... В скромном платьице, в сторонке, словно листик на ветру, прячутся от всех березки, прикрывая наготу... Ах, как хочется мне жить, заново, другой... Ах как хочется напится, этой синевой... Ты что снова день проводит, и встречает солнца свет... Ты во мне живешь, и любишь... Я в тебе, ищу ответ... Закружило летом... В доме нагота... Ты одна такая, приняла меня... Буря красок ярких, жаркие слова... Я люблю тебя родная... Я живу, любя...
Свет, будто яркая вспышка...Роман лежал в кровати... Люда, накинув халат, села рядом, и взяв в свою руку, его ладонь, смотрела на пальцы. Он смотрел на нее, и улыбался.
- Ты чего? не выдержав молчания, спросила она, взглянув на довольное лицо Романа.
- Вспомнил как на "пересылке" в Ташкенте, "бэтров" гоняли, усмехнулся Роман.
- Кого? рассмеялась Люда. Гоняли?
- Ну да, смеялся Роман. Рассказать?
- Конечно, улыбалась Люда.
- Значит дело было так, закинув руку, за голову, начал Роман, глядя в потолок.
- Как? Кого ты там гонял? ласково смотрела она на Романа.
- Не смейся, улыбался Роман. Это так вшей прозвали, "бельевых". Ну которые в одежде живут, знаешь?
- А что , в баню не ходили? удивилась Люда.
- Какое там, хмыкнул Роман. Раз в месяц, если получится, нормально помыться, с хозяйственным мылом, значит красота.
- Почему?
- Тебе долго обьяснять, не поймешь, вздохнул Роман. И не надо в общем, оно тебе.
- Нам когда мед.сестра, выдала карандаш, и половинку лезвия "нева", мы наверно выглядели, как обезьяны, первый раз, увидившие людей.
- Это зачем, прыснула от смеха Люда. Бороду брить что ли?
- Какой там, улыбался Роман. Борьба с педикулезом
- А при чем здесь карандаш, не понимая, смотрела на него Люда. Записывать что ли?
- Половинку лезвия, в карандаш вставляешь, и получается, станок для бритья, которым и бреешь свои волосы, хохотал Роман. Поняла?
- Кошмар, покачала головой Люда.
- А я про что, говорю. Стоим мы перед ней, после помывки, порезанные и заклееные газеткой, как "папье из цветной бумаги". Разношерстные!
- Представляю, смеялась Люда.
- Один воин себе, задницу немного порезал, заклеил большим куском газеты. Так мед. сестра, подумала в туалет ходил, а бумага прилипла, кричала что бы отодрал, и привел в порядок зад. А мы стоим, без трусов, и "ржем как кони". Смешно было...
- А пальцы, вдруг спросила она, став серьезной. Здесь много переломов.
- Это потом, тяжело вздохнул Роман,убрав свою руку.
- Ты мне никогда не рассказывал, сказала она, глядя ему в глаза.
- Зачем тебе, чужая боль, выдержав взгляд, ответил Роман.
- Как хочешь, промолвила она, опустив голову.
- Мишку на выходные заберем?
- А ты будешь с нами? спросила она, теребя в руках пояс от халата.
- Конечно, буду. Пойдем в парк погуляем.
- Хорошо, кивнула она.
- А давай пельменей налепим, улыбнулся Роман. Очень хочется.
- А мясо, где взять, спросила Люда, взглянув на Романа. У людей ничего нет, одни макароны, или крупа, тяжело вздохнула Люда. Мы конечно не бедствуем, но...
- Не волнуйся, все будет, широко улыбнулся Роман. Иди ко мне, мой воробушек...
Совсем чуточку, только на краешке, так, что бы после свезло... Ходить по тонкой линии, заглядывая в пропасть. Игра с огнем, она так заманчива, искусна, горяча... Провел рукой, не обжегся, и рад тому, что победил его. Наверно будет иначе... Буря восторга, у победителя, и океан горя, у побежденного, что в них общего, схожего? Азарт...? А может, просто неумение жить? Придет и твой черед, сказать, потом бежать, страдать, молчать... Бояться, переубеждать, но только не вернется вновь, то, что хотелось изменить... А по пятам идет она, любовь неудержимая, и рветься тоненькая нить, кровавая стрела...
Два мира в нем, два сердца, две злости, две судьбы... Не разорвать, не деться, просто идти, вперед... И знать, там впереди, только стена, за ней, обрыв... Уже горят твои мечты
Так подрагивает, только собака, готовясь, бросится в бой. Предвкушая слабость своей жертвы, и чувствуя "по ветру" запах чужой. В дрожащем теле, смешено нутро, оно так падко, до свободы... Рвануть вперед, через откос, и покатится полем... Стремглав бежать, не спотыкаясь, гонять, гонять... и затоптать. Свой страх, и трепет, в нем убивая, ты ощущаешь свою власть. А вот и он, тот кто накормит, присев виляешь ты хвостом... Боишся только слова- волки, им нипочем, им нипочем... Горящий взгляд, такой прожженный, до дрожи оторопь берет, уже молчишь, и смотришь робко, а страх вползает в твою плоть... Лишь отблески, раздвинут небеса, кругом загомонит народ, уходит в небо полоса, она живет, лишь раз, живет... А в памяти, всегда...
Если вечером получил деньги, значит утром будешь богатый. Случится по утру их получить, то к ночи станешь бедным. А в полдень, только ныть, меж тем кто хочет, и желает. Твой выбор за тобой... Сегодня может быть повезет, а случится, - нет...
Быстрей, шевелитесь, покрикивал Курчавый, на своих пацанов. Надо успеть до двух часов!
- Чего так? споткнулся высокий детина, с небритым лицом. Пожар что ли? поморщился он от боли.
- Ты под ноги смотри придурок, зло сказал Курчавый.
- Да тут ...
- Осталось десять коробок, быстрее! Поднимайся "танкист" хорош валятся! глядя на "детину", крикнул Курчавый.
Время!
В открытом ангаре, из одного грузовика в другой, несколько парней, перегружали коробки с продуктами.
- Сегодня суббота, подойдя к Курчавому, тихо сказал Роман.
- Ага, не оборачиваясь, сказал Курчавый. Как договаривались.
- А "комерс" где? спросил Роман, оглядываясь. Что-то я его не вижу?
- В бытовке он, прохлождается, усмехнулся курчавый, обернувшись. Надо его отпустить. Ты как думаешь?
- Правильно, кивнул головой Роман. Нам свидетели не нужны.
-Верно, согласился Курчавый. С ним там "Карась", поморщился Курчавый. Он сделает как надо, не первый раз.
- В коробках что? поинтересовался Роман.
- Консервы, улыбнулся Курчавый. Килька в томате, рассмеялся он.
- Да ладно, удивился Роман.
- Точняк, кивнул Курчавый.
- Все, загрузили, крикнул невысокий крепыш, с потным лицом, глядя на Курчавого.
- Погнали, махнул рукой Курчавый.
- А я, раздвинув руки, "как крылья", пробасил Танк.
- Ты с пацанами, понял?
- Ага, кивнул в ответ Танк.
- ну что, поехали. По дороге заедем на завод, берем стволы, и на место, взглянув на часы, сказал Курчавый.
- Ты проверь, как там этот "комерс", а уж потом поедем, сказал Роман, посмотрев на дверь подсобки.
- Сейчас, посмотрю.
Открыв дверь, Курчавый увидел, довольное , и пьяное лицо коммерсанта, а рядом с ним, веселого , даже слишком, своего подручного Карася.
- Ну что, балдеете тут, усмехнулся Курчавый. Обмываете? Может "телок" привезти?
- Не помешает, развалившись в потертом кресле, растянулся в улыбке коммерсант.
- Да у тебя "пол шестого", рассмеялся Карась, показывая пальцем
- У меня всегда "торчек"! громко крикнул комерсант. Я кого хочешь, "поимею"!
- Ух ты, мотнул головой Курчавый. Ну тогда, поедем к девочкам. Ты как? Согласен?
- Готов, икнул мужчина, поправляя галстук.
- Карась, ты помоги нашему приятелю, улыбнулся Курчавый.
- Конечно, посмотрев на Курчавого, ответил Карась. Убрав руку, за спину, он медленно вытащил тесак, склонил голову, улыбнулся глядя на мужчину, и резко ударил его в грудь. Мужчина вздрогнул... Выпучив глаза, не моргая смотрел на Карася. Его губы, скривились в усмешке, еще не успев ощутить, ту адскую боль, что уже бежала, по кончикам нервных окончаний, скручивая тело в болезненной судороге.
- Вот тебе и бабы, трагично произнес Курчавый. От них все беды.
- Ну... раздраженно прошептал Карась, глядя в глаза мужчины. Быстрей...
- Потом уберите его отсюда, негромко произнес Курчавый. Скормите рыбам в пруду.
- Сделаем, кивнул Карась, резко выдернув нож из тела.
Мужчина, с удивленным выражением на лице, склонился на бок, и замер.
- Найдешь меня на "хате", сказал обернувшись Курчавый, выходя из подсобки.
- Ладно, спокойно ответил Карась
Роман курил возле машины, глядя на трассу вдалеке.
- Ну все, вопрос закрыт, можем ехать, подошел к машине Курчавый.
- Интересно, сколько там "бабла" сегодня, задумчиво произнес Роман.
- Много, усмехнулся Курчавый. Они большую партию машин продали.
- А куда потом? спросил Роман, посмотрев на Курчавого.
- Лично я в Грецию. Мне подруга уже паспорт сделала. Все путем.
- Каждый за себя?
- Это только на время, пожал плечами Курчавый. Пока все не уляжется.
- Думаешь оно будет? затянувшись сигаретой, спросил Роман. А пацаны?
- А что пацаны, негромко ответил Курчавый. Не пионеры, сами понимают, что к чему, оглянувшись добавил Курчавый. А ты?
- Мне некуда, бросив под ноги окурок, ответил Роман. От пули не сбежать.
- Тупишь брат, значит неуверен. Уехать всегда можно, вопрос куда?
- Я остаюсь здесь, спокойно произнес Роман.
- Хм... как хочешь, усмехнулся Курчавый. Я тебе не поводырь.
- Да, кивнул Роман.
- Поехали что ли? Время уже.
- Едем.
Во дворе пятиэтажных домов,напротив, здания общества "Полет", прямо на детской площадке, распахнув двери "кунга", стоял грузовик, с заляпанными грязью номерами. Двое парней в майках, разгружали коробки, складывая у машины. Третий, докурив сигарету, посмотрел на местных жителей, внимательно наблюдающих за процессом, затоптал окурок, и громко крикнул: - Граждане! Гуманитарная помощь! Красный крест Европы, прислал "жратву"! Граждане! Бесплатно! Подходим получаем консервы, по три штуки в руки, широко улыбнулся парень. Халява!
Пожилая женщина, стоящая рядом, недоверчиво глядела на коробки. За руку ее, держал худенький мальчик лет пяти. Он ковырялся пальцем в носу, и кривил лицо.
- Бабушка, а чего ты стоишь, вдруг спросил мальчик
Парень, подошел к коробкам, открыл одну из них, и достав банку консервов, поставил ее сверху.
- Не стесняемся, подходим, "отовариваемся"! улыбался он, глядя на растерянные лица жителей. Бесплатно!
- Да они наверно "просроченные", крикнула с балкона второго этажа, дородная женщина в халате.
- Нормальные они, громко ответил парень. Вы по городу обьявления видели? там написано, раздача гуманитарной помощи. Это она и есть, указывая рукой на коробки, сказал парень. Берите
- Давайте посмотрим, может правда, медленно пошел к машине, мужчина в шляпе, и холщовых штанах.
- Леонид Брониславович, я тоже с вами, возьмите и мне, крикнула с балкона, женщина в халате.
- Почему нет, подняв плечи, сказала бабушка мальчика...
Люди не спеша, подходили к машине. Громко переговариваясь, они рассматривали банки, качали головами, цокали языками, звали других... процесс пошел.И уже через пятнадцать минут, никто даже не заметил, как исчезли парни, а машина, осталась на площадке... Возле нее, гордо возвышаясь, стоял мужчина в шляпе, и записывал фамилии, уже получивших консервы. Народ все прибывал... Вереницами, с соседних дворов, и подъездов... Гуманитарная помощь... Для голодных горожан
К зданию , с вывеской "Общество Полет," подъехали две машины. Из них вышли, крепкие ребята, в спортивных костюмах, и направились вовнутрь. Перед дверями, на корточках, сидел угрюмый парень, и курил.
- Ну как, остановился подле него Курчавый.
- Никого, покачал головой парень.
- Нормально, усмехнулся Курчавый, и прошел в двери.
За ним, шел Роман, в надвинутой на глаза бейсболке.
- Всем лежать, громко крикнул один из налетчиков, угрожая пистолетом. Кто дернется, "завалю"!
- Да вы что, "попутали", вскочила из за стола, крупная женщина, в синем платье. Охренели! Вы знаете куда пришли? громко орала она, размахивая руками. От вас мокрого места не останется! Схватив телефонную трубку, она поднесла ее к лицу, и тут же, выронив из рук, свалилась на пол.
Роман не обращал внимания на выстрел, он смотрел на тшедушного вида мужчину, в сером костюме,с бегающими глазами, что прижался к стене.
- На пол суки, крикнул Курчавый.
Две женщины, и двое мужчин, быстро попадали на пол. В просторной комнате, стояли только столы, и стулья. Курчавый осмотрелся, всего несколько секунд... Быстро прошел к крайнему столу, нагнулся, посмотрел на мертвое тело женщины, увидел большой сейф в углу, и обернувшись громко крикнул:
- У кого ключи от сейфа?
- Я, у меня, заикаясь произнес мужчина, подняв руку.
- Давай сюда, нетерпеливо сказал Курчавый. Хилый, держи их на мушке, Безя, ты на входе "секи". Посмотрев вправо, он увидел испуганное лицо мужчины в костюме, и Романа, который держал его за воротник пиджака.
- Думаешь он знает что- то, открывая сейф, сказал Курчавый.
- Я ничего не знаю, промямлил "хлюпик" в костюме, опустив глаза.
- Сука! вскрикнул Курчавый, с досадой хлопнув дверцей сейфа. Где деньги? обернулся он, глядя на распластанные на полу тела. Быстро! нервно крикнул он. Я ждать не буду, три секунды! - У него, показал пальцем на "хлюпика", мужчина, лежащий возле стола.
- Ну, решительно обернулся Курчавый, глядя на Романа. Время!
Роман выстрелил в ногу "хлюпика", и резким движением ткнул ствол пистолета в рот мужчины.
- Считаю до двух, прошептал он, глядя в глаза.
- А..а...а... заорал "хлюпик", извиваясь телом.
Он дергался у стены, прижатый Романом.
- Где? громко спросил Роман. Ну?
Мужчина вытянул руку, и морщась от боли, указал на стеллаж с папками.
- Не понял, удивился Курчавый, глядя на шкаф. Ты чего сука рваная, смерти лютой хочешь, закипал от злости Курчавый.
- За шкафом дверь, визгливо выкрикнула женщина. Не убивайте его!
- Так ты скажи, "курица"! со злостью пнул ногой стол Курчавый. Где "бабки"?
- Средняя секция, это дверь, за ней комната, там деньги, дрожащим голосом сказала женщина, глядя на мучения "хлюпика".
- Точно, спросил Курчавый, наведя пистолет на мужчину в желтой рубашке, лежащего рядом с женщиной.
- Да, подтвердила она.
- Проверим, сказал Курчавый, и выстрелил в мужчину. Хилый, открывай сундук!
- Сволочи, вскрикнул второй мужчина, грузный, в белой рубашке. Он неожиданно ловко, поднялся с пола, и бросился на Хилого.
Два выстрела "бахнули " одновременно... с одной стороны, стрелял Безя, с другой Курчавый. Хилый, в обнимку с мужиком в белой рубашке, рухнули на пол.
- Хилый, бросился к другу Безя. Ты как, оттащив в сторону тело, Безя, бил Хилого по лицу, и кричал:
- Открой глаза Хилый! Не умирай! Открой глаза!
Роман отпустил "хлюпика", и подбежав к шкафу, стал ощупывать руками полки.
- Бл...на, зло сказал Курчавый, и выстрелил в женщину. Ее тело дернулось, и замерло.
- Не надо, глухим голосом, стонала женщина в красных брюках, и белой рабушке. Не убивайте, всхлипывала она. Я вам все покажу, не поднимая головы , говорила она.
- Во, а тебя я не заметил, удивился Курчавый, посмотрев на женщину сверху. Чего тебе?
- Там отдельный сейф есть, в нем только валюта, шмыгнула носом женщина. Он в комнате, за картой на стене. А ключ, торопливо говорила она, приподняв голову, он, у Гаврюшкина.
Роман, с силой потянул на себя за полку шкафа, и дверь открылась.
- Сюда, открыл, сказал он, нырнув во внутрь.
Курчавый мельком взглянул на Безю. "Хилый готов, подумал он. А кто его? Безя что ли? Вот придурок!"
На полу лежал труп Хилого. Перед ним, на коленях сидел его друг Безя.
-Хилый, слышь братан, ты не умирай, тормошил друга Безя. Я не хотел слышишь меня. Это не я, ошибка ... Обернувшись, Безя с ненавистью взглянул на Курчавого.
- Это ты сука, его пристрелил! крикнул он, направив пистолет на Курчавого.
- Безя остынь, крикнул Курчавый. Я стрелял в толстяка!
- Нет, поднялся Безя, качая головой. Толстяк был спиной ко мне, у него дырка там. А Хилый, был спиной к тебе. В кого ты стрелял урод! нервно вскрикнул Безя.
- Ты на кого "хвост поднял басота", отчетливо, жестко, по буквам, произнес Курчавый, подняв руку с пистолетом.
- Пошел ты... прищурился Безя, нажимая на курок.
И снова, как рок, эти выстрелы... Прозвучали гулко, ударив в тишину...
Курчавый рухнул на пол, из головы его фонтаном полилась кровь. Безя, упав на колени, держался за живот. Между пальцев его руки, сочилась кровь. Женщина в красном, широко открыв от ужаса рот, будто замерла, выпучив глаза. В комнату выскочил Роман. Взглянул на Курчавого, потом на Безю, женщину в состоянии шока, в дверях заметил худощавого, сгорбленного парня... "Никого, никогда, не оставлять, пронеслось в его голове, будто молния. Время идет, быстрей..." Он поднял руку с пистолетом, посмотрел на Безю, и выстрелил ему в голову. Повернулся, и выстрелил в грудь худощавого парня, затем по инерции, навел пистолет на женщину, прищурился, готовый нажать курок, и вдруг услышал писклявый голос из угла. Обернувшись , увидел "хлюпика", зажимающего руками рану на бедре. " Никого, снова прозвучало в нем..." Роман навел на него пистолет, и выстрелил.
- Следующая ты, хрипло произнес он, взяв на "мушку" женщину.
- Не надо, прошу вас, дрожала она. Там сейф, а у него в кармане ключ, указала она на тело "хлюпика". Там много долларов, очень.
- Стой здесь, приказал Роман. Подойдя к теля "хлюпика", он присел, засунул руку в карман его пиджака, и достал связку ключей. " Раз, два, три... да тут их девять штук, морока, подумал Роман." Подняв в руке связку, он громко спросил:- Какой?
- Самый длинный, фигурный такой, дрожащим голосом, ответила женщина.
Роман опознал это ключ сразу. Такой был один в связке.
- Веди к сейфу, поднялся он.
Женщина быстро прошла в смежную комнату, и отогнув на стене, большую карту мира, указала на дверь, небольшого сейфа.
Роман протянул ей ключи.
- Открывай, приказал он.
Она быстро вставила ключ, несколько раз повернула, и дернув дверцу, открыла сейф.
- Вот, показала она рукой, на пачки денег. Здесь миллион, если не больше, вздрогнула она. -Куда это все, прошептал Роман, глядя на деньги.
- Здесь мешок есть , вот. Нагнувшись она подняла с пола, целофановый мешок.
Роман посмотрел на нее, потом на мешки с деньгами, что стояли в комнате, на открытый сейф, с пачками валюты на полках..." Что происходит? спросил он себя. Курчавый убит, остальные перестреляли друг друга, я стою один, с бабой, перед сейфом с деньгами, и даже не думаю о том, что могут приехать "мусора", или кто то войдет... Мрак... Я такой , да, мне плевать... Судьба, ил ангел, кто хранит меня? Не знаю,мне все равно"
- Быстро кидай "бабки" в мешок, сказал Роман.
-Только не убивай, прошу тебя, повотряла женщина, проворно складывая пачки денег в мешок. Я никому, не скажу, правда. Не убивай.
Она быстро сложила деньги в мешок, и поставив его под ноги Романа, вдруг, расплакалась. Она закрыла ладонями лицо, и громко всхлипывая, вздрагивая телом, плакала ...
Странная баба, подумал Роман. Убить могут, а она плачет. Или так страх из нее выходит? Пытается отгородится от меня, или от страха... Лицо закрыла, боиться... Сколько ей? Лет сорок наверно, или меньше... Тело красивое, только сейчас рассмотрел... А зачем она мне? Не нужна... Если только..."
- Со мной пойдешь, спросил Роман, глядя на женщину. Денег тебе дам, чтобы уехала. Пожалел я тебя.
Она замолчала, прекратив плакать, опустила руки, подняла голову... На Романа смотрели карие, удивительно выразительные глаза. В них страх был ровно чуточку... А еще, покорность, отражалась... " Что я делаю, подумал Роман. Глупость какая... Зачем?"
- Да, я согласна, кивнула она, изменившись в лице. Забери меня с собой. Я пойду, прошептала она, взяв его за руку
"Чертовщина, подумал Роман. Бред."
- Хорошо, неожиданно для самого себя, произнес Роман, убрав пистолет под пиджак, за пояс брюк. Поехали, надо сваливать.
- Я знаю короткую дорогу отсюда, в Москву, сказала она , улыбнувшись.
- Не смешно, посмотрел на нее Роман. Я сам знаю как ехать.
- Хорошо, согласилась она. А "деревянные" брать?
- Тоже верно, кивнул Роман, глядя на мешки с деньгами. Возьми вот этот, небольшой, указал он рукой. Быстро!
- Ага, схватила женщина мешок, прижимая к груди.
- А теперь побежали.
Через комнату, не останавливаясь, они выскочили на улицу. " Только бы не попасть на глаза прохожим, думал Роман. Ну же, быстрей, подгонял он себя. После будем скорбить... Некогда сейчас... "
На улице было тихо, и безлюдно, только из двора напротив раздавались громкие голоса жителей. " Сработала ловушка, натянуто улыбнулся Роман. Теперь бежать, быстро, и очень... А баба эта, пригодится, мельком взглянув на женщину, подумал Роман. Дура, не понимает еще, не дошло... Подумают на нее, как наводчицу... Дура..."
- Дверь захлопни, прикрикнул Роман.
Женщина закрыла дверь, и вжалась в сиденье.
- Погнали...
Темно серая "девятка" взревев мотором, рванула с места, оставляя за собой клубы пыли... Лукавый, водит нас дорогой, с повязкой на глазах... Что дано увидеть Богу, простому смертному,- никак! Родил из пыли человека, вдохнул глоток своей души, и вот, вам, человек порока, а змей, всего лишь только нить... Слепой не видит , значит слышит, глухой не слышит, значит дышит, а тот кто, спокусился раз, страдать останется навек... И потому что он, батрак, еще совсем не человек... А Бог, он всемогущ, в нем целый мир ожил, да только не бывает так, что б лучшее,- стало живым. Для человека, все не так... И это правда, будет, - он только пожелание его, один штришок, мазок, луч краски... Зависим от него, он раб,- творителю принадлежат все жизни... Вдруг паника пробралась в райский сад, переступив кривые ветви жизни. Тот зрелый гад, он спокусил, подвинул тело к мысли... Зачем, и почему, а как... Там что растет? И почему ему? А мы? А нам? Ведь мы же люди? Не надо смотреть на солнце, открытыми глазами, - оно сжигает, простаков!
Тот кто придумал оружие, возомнил себя Богом... Никто, слышите!!! Никто и никогда, не посмел бы назвать себя... Но, люди порочны... И вот монах, в стенах печальных, скорбных, дарует миру огненное чудо... С ним вместе убивают сотни, а тысячи невинных плачут... Где справедливость, где закон, за одного, он убивает сотни... Пришел как демон, с огненным мечом, сражая целые деревни. О чем подумал? Кем захотел он стать? Подобным Богу? Нет, он позавидовал ему, в желании вершить... Трагедия верна, что равно Богу, не досягаемо, до тел людских, они подобие, не больше...
Как кто нибудь, кого то убьет, подпадает он суду . А я вам говорю: каждый, кто гневаеться на брата своего, подпадает суду.(Мт.5,21)
- Почему ты поехала со мной? спросил Роман, глядя на растерянное лицо женщины, перед собой.
- Не знаю, повела она плечом, опустив голову.
- Страшно?
- Наверно прошло, шепотом ответила она.
- Не думаю, качнул он головой. Ты же понимаешь?
- Что? вздрогнула она, подняв голову.
"Какое у нее "плаксивое" лицо, подумал Роман. Совсем как у ребенка. Будто отобрали игрушку, и дразнят. А теперь трагическое, я бы даже сказал скорбное. Сколько чувст в одном лице, - эмоций. Переживает... Неужели надеятся на что - то... Надежда, вот единственное, в ней... А она, как будто тянет время, стараясь переиграть меня. Не выжить, а стать сильнее. Вот нахмурилась бровь, прищур глаз... Э, да ты совсем "оболдела" женщина!" Роман придвинул к себе мешок с деньгами, посмотрел на женщину и сказал:
- Сколько тебе надо денег?
- Я, не понимаю, затряслась она.
- Успокойся, грустно произнес Роман. Устал я очень. Не физически, морально.А ты не молчи, скажи сколько, и проваливай отсюда, взглянув на проезжающие мимо автомобили, Роман, прикрыл глаза на секунду, и отчетливо увидел огромное пятно крови, на асфальте. Они сидели в машине, на придорожной стоянке, было пусто.
- У меня ребенок, вдруг всхлипнула женщина. Мне ничего не надо. Отпустите меня пожалуйста. Я буду молчать, обещаю.
- Как быстро все меняется, усмехнулся Роман. Еще каких то полчаса назад, ты дерзко грабила, а сейчас, отказываешся. Странная женщина.
- Я поняла, что деньги мне не нужны, они не главное, выпалила она. Жизнь дороже!
- Будешь жить без денег, в нищете, удивленно спросил Роман. А как же шанс? Он выпал тебе, а ты не воспользуешся?
- Это ошибка, быстро ответила она. Подумала о другом, вернее не подумала... запуталась она, сжимая кулачки. Я совсем не то хотела сказать... совсем растерялась она, жалостливо глядя на Романа. Поймите...
- И ты ничего, никому, не скажешь, спокойно произнес Роман. Да?
- Да, кивнула она в ответ. Только отпустите пожалуйста.
- Домой к ребенку, и мужу?
- Домой, дрожала она.
- Что с тобой?
- Не знаю, подрагивала она, глядя на руки Романа.
- Что? повторил Роман.
- У вас руки в крови, прошептала она испуганно.
Роман посмотрел на свои руки, испачканные кровью, рукава пиджака, в мелких темных пятнах, и удивленно вскинув брови, сказал:- А это важно сейчас? Для тебя, добавил он, рассматривая женщину. Тебя тошнит?
- Отпустите, покачала она головой, зажав рот ладонью. Я ничего не скажу, тихо заплакала она.
- Хорошо, кивнул Роман. Иди.
- Что? всхлипнула она, посмотрев с надеждой на Романа.
- Иди, повысив голос, произнес Роман, глядя перед собой.
- Правда, неуверенно спросила она, потянувшись к дверной ручке.
- Правда, вздохнул Роман
Она быстро рванула ручку двери, распахнула ее рывком, и ...
- Постой, громко сказал Роман.
Она обернулась, и замерла, с открытым ртом, намериваясь что- то сказать, но Роман перебил ее.
- Возьми денег на такси, протянул он ей, пачку купюр. Отсюда трудно уехать, особенно без денег, усмехнулся он. Не бойся, страх сейчас уйдет, ты успокоишся, и станешь как прежде.
- Спасибо, прошептала она, взяв деньги. Я могу идти?=
- Конечно, смотрел на нее Роман.
- Я иду, плавно кивнула она головой. Иду...
- Удачи тебе, улыбнулся Роман.
- И вам,быстро, нашлась она с ответом. До свидания, промолвила она, закрывая дверцу машины.
- Топай вдоль дороги, может кто подберет, громко сказал Роман.
- Я пойду, на ходу обернулась она, кивнув головой.
- Иди, открыв дверь сказал Роман.
Выйдя из машины, он посмотрел по сторонам, и вытащил из за пояса пистолет.
- В моей судьбе, нет таких людей, прошептал он, наведя пистолет, на женщину.
Она будто почувствовала... Резко остановилась, повернулась...
Сухо прозвучал выстрел. Ее ноги подкосились, гримаса боли, мелькнула на лице... Она упала, прижимая руку к груди. Роман оглянулся, прислушался, на несколько секунд, засунул пистолет за пояс, сел в машину, и поехал.
" Никогда, и никого, повторял он про себя. Только так, ты сможешь выжить, и победить. А кого? спросил он себя. Я уже не на войне, вдруг осознанно сказал он себе. Зачем? Она ничего не сказала... Молчала... Поверить? Нет, покачал он головой. Никогда! Оправдание ищат заблудшие, случайные, еще не испачканные, верящие во что -то... А я не могу, не хочу... Я верил... Да, только не слышали меня... А я задыхался от боли и страданий. И точно так же, как она, испытывал животный страх, дрожал... Теперь не верю... Знаю сам, когда выходит страх наружу, пройдет дрожь, и человек станет другим. Он перестанет бояться, а значит, будет говорить. Она, не исключение, из правил... Не судите, и вас судить не будут, вспомнил Роман. А меня судили, бросили...Забыли! Никого! Никогда! Все равны! И пусть нас рассудит Бог, он видел как я страдал. А если жизнь мою, забрать захочет,- пусть, мне не жалко такую, избитую. Кому она пригодится? Кто захочет, ее себе принять... А мне плевать на себя, прожил как мог. Не вынести всего, и сразу... Живой, пока я здесь... Не надо мучить вопросами, не стоит ждать ответов, во мне всего то, на "капельку тепла"... такой ушел, другой вернулся, и не исправить, жизнь прошла..."
Он свернул с трассы, на проселочную дорогу, вдоль реки, проехал около километра, и остановился, на бугорке. Вышел, скинул пиджак, бросив его в салон, осмотрелся. Потянул пистолет, быстрыми движениями, разобрал его, и размахнувшись, зашвырнул подальше в воду. Спустился к реке, помыл руки, лицо, и поднялся обратно. Достал из багажника спортивную сумку, переложил деньги из мешка, еще раз осматрелся, и "скинув передачу", толкнул машину в реку. Она медленно покатилась вниз, подпрыгивая на кочках. Несколько секунд, и она вошла "передком" в воду, подняв волну. " Теперь до ближайшей остановки, глядя на мост вдалеке, размышлял он. Через полчаса, буду в Москве, если ничего не помешает. " Кому то, надо решится один раз в жизни,- самому... А за меня, все решили, другие... Дышу, значит живу..."
Осень1993 год. Франция. Лион.
Кто установил закон? Уже ли людям всем жить по нему? Нет, ответит тот кто не похож. И скажет он,- если закон написали люди, то я не стану жить... А если Бог? То стану "мытарем", и буду, ходить не зная покоя, разыскивая свой приют... А не найду, то не устану повторять,- свобода лучше, чем неволя! Сказал, и выпил кубок с ядом...Встречайте смерть, она лишь только возрождение, в ином, красивом воплощении...
Музыка звучала так громко, что порой, закладывало уши. Сэнду смотрел на свою шляпу, лежащую перед ним на столе. Рядом с ним, веселились Индус и Кубик, увлеченно глядя на танцующих девушек. " Что хорошего в этих дискотеках, думал Сэнду,- громко , и не весело совсем. Познакомиться что бы "снять" девчонку? На улице много стоит, выбирай любую, были бы деньги. Там всякие ... И даже черные... Уныло как то, нет радости в душе...Дайте надышатся!!!! Широко, хватко, хлестко!!! Дайте!!! Вдохни его, этот вольный воздух! Жить что бы, ничего перед смертью не вспомнить? Зачем? Иметь три пальто, десять плащей, шесть курток, сто пар обуви... Зачем? Неужели вещи могут заменить чувство? Так не бывает, крутнул головой Сэнду. А если происходит,- это не жизнь, дрянь!"
- Ты что такой "кислый", нагнувшись спросил Индус, дрежа в руках стакан с коктейлем.
- Не знаю, пожал плечами Сэнду, отрешенно глядя на "женские задницы", напротив стола.
-Ночка будет яркой, усмехнулся Индус, взглянув на озорную брюнетку, отплясывающую рядом.
- Пойду я , устало произнес Сэнду. Спать хочется, устал, добавил он, поднимаясь. Индус удивленно взглянул на приятеля, затем посмотрел на Кубика, и приподняв плечи , громко произнес:
- Тогда до завтра брат.
- До завтра, махнув рукой, ответил Сэнду, и направился к выходу.
На улицу, в открытую дверь, вырвалось клубком, облако дыма. Сэнду, закашлялся, поправил воротник куртки,провел кончиком пальца, по краю шляпы, и пошел по улице. " Необыкновенно тихо, подумал он, глядя перед собой. Горожане спят давно, другой ритм. Сейчас наверно, только "ажаны" не спят, у них работа такая. А еще.."
- Эй, парень, не проходи мимо, услышал он, уставший голос.
Сэнду повернул голову, и увидел, одиноко стоящую, хрупкую фигуру, у парапета моста. Он вдруг остановился, сам не понимая, почему так поступил. Вглядываясь, он не мог различить лица, а голос, показался ему очень странным. "Кто это? Что надо? Почему? машинально спрашивал он себя. Наверно поздняя "бабочка", усмехнулся Сэнду. Любуется рекой, в ночное время. Глупо. И все же, что такого заметного, в этом голосе, задумался Сэнду. Растерянный? "
- Доброй ночи, откликнулся Сэнду, приподняв шляпу на голове.
- Давай поговорим, раздалось в ответ.
"Говорит с акцентом, подумал Сэнду. Так и я говорю... Да все иностранцы, подумал он. О чем нам болтать, двум непохожим, да еще, не здешним. Ерунда, покачал головой Сэнду."
- Перестань, ты же не банк ограбил, прозвучало дружелюбно.
- Это правда, пожал плечами Сэнду. Обернувшись, он посмотрел на пустынную улицу, и медленно направился к мосту.
- Ты иностранец, да?
- Послушай, возмутился Сэнду, ощущая злость в теле. Ты кто такая? Почему к людям пристаешь? В полицию хочешь? "нагнетал" Сэнду, быстро приближаясь. Что, плохой клиент был? Недоходя нескольких шагов, Сэнду остановился, глядя на лицо в синяках. " О черт, да она избита вся. На ней живого места нет." В свете уличного фонаря, он смотрел на темную струйку, что будто змея, изгибаясь, сползала от носа до подбородка, девушки. Длинные волосы ее, растрепаны, она дрожит, и держит руки на животе.
- Извини, тихо промолвила она, протянув к нему руку. Мне нужна помощь. Ты поможешь?
- Тебе нужен врач, вырвалось у Сэнду. Больница, неуверенно произнес он, взяв ее за руку.
- Не надо, покачала она головой. Просто помоги мне дойти домой. Я живу недалеко, вон там, мой дом, посмотрела она, на другую сторону реки.
"Ничего не понимаю, подумал Сэнду, нахмурившись. Девчонка, одна, сильно побитая, а если она умрет по дороге... Зачем мне проблемы?"
- Я пойду звонить, покрутил пальцем перед собой Сэнду. Понимаешь? Тебе нужна помощь, невнятно говорил он. Они приедут, и спасут тебя.
- Нет, прошептала девушка, опустила руку, и упала на мостовую.
- Что за шутки, всплеснул руками Сэнду. Поднимайся, недовольно произнес он. Ты что, не слышишь? удивился он. Вставай, неуверенно сказал Сэнду, присев на корточки. Эй, ты меня слышишь, дотронулся он рукой, до плеча девушки. Ты что, резко перевернул ее на спину Сэнду. Жива? щупая пальцами ее шею, нервно произнес он. Открой глаза, говори, тормошил девушку Сэнду. " Руки липкие, гадость, поморщился Сэнду, потирая пальцы. Подняв руки, он принюхался, и сразу понял,- кровь. Ну зачем я к тебе подошел, разозлился Сэнду, качая головой."
- Я не тот, кто спасает, прошептал Сэнду. Не доктор, понимаешь? Зачем ты привязалась ко мне? " Здесь должен быть телефон, оглядываясь, думал Сэнду, обязательно. Надо его найти, и позвонить." Он резко поднялся, и побежал вправо по улице. Через несколько метров, увидев телефонную кабинку, он сорвал трубку, и поднес ее к уху. "Быстрый звонок, приедут, спасут, думал он, машинально шаря рукой в кармане куртки. А куда звонить? в следующее мгновение, подумал он. Я же не знаю."
Свет автомобильных фар, полоснул мостовую, выхватив одинокое тело девушки.Машина остановилась, из нее вышли двое, мужчина и женщина. Приподняв тело, они поднесли его к машине, погрузили на заднее сиденье, и поехали.
- Все, прошептал Сэнду, глядя в след . Тебя спасут детка.
"Глаза, такие выразительные, как два озера, подумал Сэнду, она очаровала... Не могу, покачал он головой, и побежал по улице.
- Стой, громко крикнул он, махнув рукой. Эй, остановитесь! кричал Сэнду, на бегу. На перекрестке, загорелся красный сигнал ора. Автомобиль остановился, Сэнду, запыхавшись, подбежал, и дернув дверцу водителя, громко сказал:
- Я с ней. Это моя девушка, переводя дыхание, добавил он.
Мужчина за рулем вздрогнул, повернул голову, посмотрел на разгоряченное лицо Сэнду, и спокойно сказал:
- Девушке необходима медицинская помощь. Мы везем ее в ...
- Да, перебил его Сэнду, кивнув головой. Я тоже, выдохнув, произнес Сэнду.
- Садитесь , кивнул мужчина.
- Нам надо торопится, раздался взволнованный женский голос.
- Да дорогая, ответил мужчина. С нами поедет ее друг, задумчиво произнес мужчина. - Роман, я прошу тебя, быстрее, сказала женщина. Мы можем ехать, указала она пальцем, на зеленый сигнал светофора.
Сэнду, решительно распахнул заднюю дверь, и увидел ее, лежащую на заднем сиденьи. " Такая маленькая, беспомощная, подумал он. Кто же тебя? Мерзавцы!"
- Осторожней, сказал мужчина, не оборачиваясь.
- Да, ответил Сэнду, наклонился, и осторожно сел, на край сиденья.
- Едем, сказал мужчина.
Автомобиль резко "стартовал" со светофора, набирая скорость.
В коридоре больницы, было тихо. Искуственный свет ламп , немного резал глаза. Сэнду молча, стоял у окна, и смотрел через стекло, на нее. Вокруг суетились люди в халатах, что то говорили , на полу валялось порванное пальто, ее вещи... И рука, тоненькая, беспомощно свисала ... Сэнду смотрел на нее, не отрывая глаз. " Такая маленькая надежда, стучит внутри, думал он. Такое крохотное чувство,зародилось, и теплится, во мне... Будто огонь на ветру, изгибаясь, больше не хочет гаснуть... Ну почему, спроси себя? Ответа нет. Наверно средь тоски и черноты, я встретил солнца свет. Наверно так бывает, и не веришь, само происходит... Не спрашивая, стучится в двери, оно, нескромно... Ответа не будет, необьяснимо, все надо прочувствовать в раз... Как будто срываются листья, в танце веселом кружа. Раскинули смело, и дерзко, сетки ее не порвать... Оно ,- это чувство прекрасное, с ним, хочется летать! "
- Извините, вы кто? хрипло прозвучал мужской голос, рядом с Сэнду. Он обернулся, посмотрел на морщинистое, помятое лицо, пожилого мужчины, в халате, и вздохнув ответил:
- Хорошо, задумчиво произнес мужчина. Как ее зовут, вашу подругу, спросил он, потирая лоб. Нам необходима эта информация, для заполнения медицинских бумаг.
- Да. конечно, машинально ответил Сэнду, отведя глаза в сторону. " Если бы я знал, как ее зовут, подумал он в этот момент."
- Это какая по счету, раздался грубый, недовольный, мужской голос.
Сэнду обернулся вместе с мужчиной, одновременно. Решительным шагом, в длинном кожаном , плаще, к ним направлялся высокий брюнет. Ковбойские сапоги, глухо стучали о плитку пола.На волевом лице, выделялась тоненькая бородка. В руке он держал маленький листок бумаги.
"Черный всадник, подумал Сэнду. Такой наверно и "ссать" будет, не сходя с лошади. А второй явно прислуживается, хлипкий какой то, немощный, и лицо болезненное, в прыщах. Придурок, одним словом. Смешная парочка. Что сказать доктору, как ответить на простой вопрос. Имя? Как ее зовут? Прекрасная незнакомка? Очаровала в одну минуту... А имени, не знаю. Надо что то придумать, морщил лоб Сэнду, вспоминая французские имена. - Третья, тоненьким голосом проблеял тщедушный человек, позади "ковбоя".
- А сколько осталось? недовольно спросил "ковбой", глядя на мужчину в халате.
- В этом районе, только одна, удрученно произнес второй .
- Это плохо, резко ответил "ковбой", подойдя к мужчине в халате.
Остановившись, он внимательно смотрел в глаза мужчины, чуть склонив набок голову.
- Что, не выдержав, произнес мужчина в халате. Что вам надо, неуверенно спросил он, взглянув, на Сэнду.резко подняв руку, "ковбой", показал цветное фото, молодой девушки, в строгом платье.
- У вас есть такая, прищурив глаза, спросил он.
- Кто, присмотрелся к снимку мужчина в халате.
- Ее имя Марсела Джака, спокойно произнес "ковбой". Мы разыскиваем ее, сухо добавил он, вглядываясь в лицо мужчины.
- Да, но...
- Она здесь, хрипло произнес "ковбой", глядя на мужчину. Я угадал?
- Наверно, удивленно ответил мужчина, кивнув головой. Но, вот... осекся он, посомтрев на каменное лицо Сэнду
- Проведите меня к ней, шагнул к дверям "ковбой".
- Вы друг? удивленно спросил мужчина, глядя на Сэнду
- М... немного растерянно протянул Сэнду. Я хотел...
- Друг? напрягся "ковбой", посмотрев внимательно на Сэнду. Какой друг? Ты? показал пальцемна Сэнду "ковбой".
- Он так представился, пожал плечами мужчина в халате.
- А ты доктор, нагло спросил "ковбой", ткнув пальцем в грудь, мужчину.
- Да, кивнул мужчина.
- Жак, ты присмотри за этим другом, а я с доктором схожу, ухмыльнулся "ковбой".
- Понятно, кивнул второй, и вытащив из под пальто пистолет, направил его на Сэнду. Дернешся на милимметр, убью, улыбнулся он. Понял?
- Да, кивнул Сэнду, вздохнув.
"Какого черта, подумал он, кто они такие? "Ажаны"? Непохожи вроде. Да кто их разберет. Лучше постоять, не в том я положении. У меня в кармане, только поддельный паспорт, и больше ничего. А мне сейчас, проблемы с полицией не нужны."
- Идемте доктор, у нас мало времени, нарочито вежливо произнес "ковбой", ехидно улыбнувшись.
- Вы из полиции, смущенно спросил доктор
- Оттуда, резко ответил "ковбой". Где она?
- Сейчас в приемном покое, стараясь сохранять спокойствие , ответил доктор. Она только пришла в сознание. Но я не до конца уверен, что это та девушка, фотографию которой, вы показали.
- Посмотрим. Куда идти? спросил "ковбой", глядя на стеклянную дверь впереди.
- Туда пожалуйста, указал на дверь доктор.
- Идемте, сказал "ковбой", направляясь к дверям.
- Туда нельзя без халата, встрепенулся доктор.
- Мне можно, нагло улыбнулся "ковбой". толкнув дверь. Вы проводите.
- Так нельзя, растерянно произнес доктор, шагнув к дверям.
- Это не займет много времени, уверяю вас, улыбался "ковбой".
- Хорошо, обреченно кивнул доктор, пройдя в двери.
"Только не дать ему возможности, подумал Сэнду. Выстрелит не раздумывая, у него на лице написано, крупными буквами. Что я делаю? Идиот! Надо бежать... Или предложить ему пятьсот франков, одной купюрой. Она как раз в паспорте лежит. Вот влип..."
- Только без шуток, цыган, расплылся в довольной улыбке Жак.
- Понимаю, осторожно вытащив из кармана паспорт, произнес Сэнду.
- У вас всегда фальшивое, коротко хихикнул Жак, увидев паспорт. Давай мне, что ждешь?
Сэнду протянул свой паспорт, с купюрой внутри.
- Деньги это хорошо, довольно улыбался Жак, выхватив кончиками пальцев купюру из паспорта. А паспорт "дерьмо", бросил на пол документ, Жак. Можешь поднять его, бери, указав стволом пистолета, сказал Жак. Почему сказал доктору, что ты друг Марселы? А?
- Не понимаю, пожал плечами Сэнду.
- Идиот, ухмыльнулся Жак. Ты придурок, скривился он. Придурок, понимаешь меня? - Я турист, заученно ответил Сэнду. Прогулка, город...
-Ублюдок, улыбаясь произнес Жак. Если ты виновен, мы тебя убьем, понимаешь?
- Мой паспорт, тихо произнес Сэнду, глядя себе под ноги.
- Можешь забрать свою "бумажку", злорадствовал Жак. Задницу ей подотри, пахнуть будет. Цыган!
- Спасибо, изображая вежливость на лице, ответил Сэнду, медленно присел на корточки, и поднял свой паспорт.
- Засунь его себе в ...
Стеклянные двери распахнулись, в холл, вышел напарник Жака. Лицо его было задумчивое.
- Она здесь, посмотрев на него, спросил Жак. Здесь? нетерпеливо переспросил он.
- С ней все в порядке, промолвил "ковбой", поднял глаза и взглянул на Сэнду.
- Ты кто такой парень? Я тебя не знаю. Почему ты назвался другом Марселы, быстро спрашивал "ковбой". Ты давно ее знаешь? Почему ты здесь?
- Он цыган, усмехнулся Жак, глядя на Сэнду. Сам посмотри на него. Шляпа дурацкая на голове, длинный волос, грязный, поморщился Жак. От него "дерьмом" воняет. Он не может быть другом Марселы.
- Ты "дилер" парень? неожиданно спросил "ковбой", наблюдая за выражением лица Сэнду. Ты продал ей "дозу", да? В клубе "Лаура"? Почему молчишь? подошел ближе "ковбой". Кто ты?
- Сэнду Раду...
- Я говорю тебе, он цыган! громко произнес Жак. Мы теряем время. Выбей ему зубы, и вышвырни на улицу, говорил Жак, разглядывая Сэнду.
- Цыган, усмехнулся "ковбой", и вдруг, резко ударил Сэнду в живот.
Сэнду скривился от боли, но устоял на ногах.
- Неплохо, удивился "ковбой", ухмыляясь. Совсем неплохо! Ты будешь отвечать на вопрос?
- Я не знаю эту девушку, тихо произнес Сэнду. Она лежала на улице и просила помощи, переведя дыхание сказал Сэнду.
- А он мне нравится, злорадно улыбнулся "ковбой". Значит, ты спас ее, правильно?
- Да, выдохнул Сэнду, держа руку на животе. Больше ничего не знаю, добавил он, взглянув на "ковбоя".
- Я не верю ему, покачал головой Жак. В этом городе, никто и никогда, не поможет, такой закон. Выражение его лица стало безразличным, будто бы он, говорил о чем то, обыденном.
- Мне все равно, сказал "ковбой", глядя на Сэнду. Ты "дилер"? спросил он строго.
- Нет, покачал головой Сэнду, не отводя глаз, от каменного лица "ковбоя".
- Значит придурок, вдруг рассмеялся "ковбой", широко открыв рот. Цыган!
- Тупица! усмехнулся Жак, убрав пистолет.
- Проваливай отсюда, резко изменившись, произнес "ковбой". Думай что тебе повезло. Понял меня?
- Да, кивнул Сэнду.
- Пошел отсюда, схватив за плечо Сэнду, "ковбой" с силой толкнул его. Еще раз нам попадешся, переломаем кости!
- Беги цыган, пока тебе яйца не отстрелили, веселился Жак, глядя как Сэнду, бежит к дверям.
- Цыган, мотнул головой "ковбой". Что ему понадобилось? Красный крест!
- А он, наверно хотел карманы ей "почистить", негромко произнес Жак, посмотрев на приятеля.
- Не может быть, изменился в лице "ковбой". Зачем отпустили, тихо промолвил он. А если у него кредитка Марселы?
- Я тебе говорил, недоумевая смотрел на приятеля Жак. Ты сам его вышвырнул.
- За ним, зло сказал "ковбой", и рванул к дверям.
- Ты думай, перед тем как говорить, буркнул себе под нос Жак, и побежал следом.
Сэнду, стоял на другой стороне улицы, и подкуривал сигарету. " Надо же, такие козлы, дать бы им "простратся", что бы зубы повыплевывали, по русски, со всей ненавистью! злился на себя Сэнду. Суки долбанные! да кто они такие! Да я им ..."
- Эй, "Американо", погоди, не так быстро! выкрикнул на ходу Жак.
- Куда он побежал, крутил головой по сторонам разозленный "Американо".
Сэнду выронил сигарету, отбросил в сторону спичечный коробок, и юркнул за угол дома. "Этот "ковбой", паскуда, все не угомонится, думал он, осторожно выглядывая. Ничего, мы тебя быстро грохнем, не успеешь испугатся." Перед входом в больницу, у припаркованного "мерседеса", в свете фонаря, размахивая руками, импульсивно общались двое мужчин в длинных плащах. Они тыкали друг в друга руками, сталкивались, и отходили в стороны... За ними, наблюдал Сэнду. Он запомнил номер автомобиля, конечно этих двух... "Никто, и никогда, не смеет унизить цыгана, стучали слова Василэ, в голове Сэнду. Если такое случилось, только кровь, может смыть, этот позор, запомни навсегда. Только "быстрая кровь"... И чем раньше , тем лучше, для униженного. А после, он сам, должен выбрать себе дорогу. Да, я могу промолчать, подумал Сэнду, но не буду. Один я ничего не смогу, а с моими братьями, я сделаю все! Нельзя, бить цыган, они - люди. А такие как эти, сплюнул Сэнду, "конченные твари", у которых нет, собственного чувства, потому что они... - Ублюдки, прошептал на русском Сэнду, повернулся, и пошел.
"Дождь, он наверно, такой же бродяга, как и я... В нем капли текут, как кровь в человеке, в нем небо кусок, и солнца улыбка, в нем, радость кому то, и злость, от чего то, в тебе, и во мне, -почему? Сэнду неспеша шел, по улице, встречая осенний, хмурый рассвет. Воздух будто клубился, такой тяжелый, и влажный... Он остановился на краю площади, посмотрел на одиноко мигающие светафоры, проводил взглядом "желтую машину", и направился к реке. "Она у меня, словно ориентир, улыбнулся своим мыслям Сэнду. Такой город, немного печальный, как по мне. Денег нет, придется идти пешком. Наверно так лучше, подумал Сэнду. Будет время подумать, о том что произошло со мной. "
На углу улицы, пожилой мужчина , выгружал из машины мешки с мукой. Он что то бурчал себе под нос, взваливал мешок на плечо, входил в открытые двери пекарни, и повысив голос, покрикивал:- Эй, не спите! Шевелитесь! Горячий хлеб утром, хотят есть все! Сэнду, стоял напротив, и смотрел на это действо. Из дверей пахло выпечкой, и шоколадом. "Так просто, горячий хлеб, и больше ничего, сглотнул слюну Сэнду. Это жизнь..." Мужчина вышел на улицу, поднял голову, внимательно, несколько секунд смотрел на Сэнду, и улыбнувшись произнес:- Ты ищешь работу?
- Нет, тихо ответил Сэнду, покачав головой.
- Хочешь купить хлеб? быстро спросил мужчина.
- Спасибо, кивнул Сэнду. Я хочу купить круасан.
- Два франка, устало произнес мужчина, взглянув на мешки в кузове автомобиля. Сэнду пошарил в кармане, достал монеты, отсчитал два франка, и перейдя улицу, протянул деньги мужчине. Он взял монеты, пересчитал, и молча ушел в пекарню. " Вся жизнь человека, это хлеб и вода, подумал Сэнду, глядя на мешки с мукой. Что бы ни придумали позже, не в счет... Только колосья пшеницы, и вода, дали людям жизнь... Вот этот старик, он от земли, он самый настоящий..."
- Держи, появился в дверях мужчина, неся перед собой, завернутый в бумагу хлеб. Круасаны еще не испекли, деловито произнес он.
Сэнду взял из рук мужчины, еще горячий хлеб, улыбнулся и сказал:
- Спасибо. Хорошего дня.
- Спасибо, кивнул мужчина, и вам того же.
Он вдохнул аромат горячего хлеба, такой чистый..."Мне бы удаль свою, показать, развеселую песню запеть, мне бы Родину вспомнить , и к истокам припасть, я забыл, как зовут теперь... Что то мелкое, тянет вниз, а высокое далеко, я увидел в себе каприз, он такой же, как "полотно"... Нарисую, сотру, и вот, в океане безбрежном плывет, утлый парусник, словно щепка, и кидает его и рвет... Волны словно дома огромные, наступают и тут, и там, в этом черном, пенистом мареве, я ищу ... я верю, терплю... Сотни раз, обжигая сердце, показалось, на миг, сейчас, вот она, потайная дверца, что ведет меня просто в рай... На секунду, представил образ, он такой же, как эти глаза, я хотел тебя встретить, девчонка, - ты пришла, я увидел тебя... Домой хочу, невыносимо, тяжело в груди... Кто то скажет просто хлеб, а я отвечу нет, в нем, капелька надежды, в которую веришь всегда... Голуби , как они здесь оказались, удивился Сэнду. " И вам кусочек дам, покормлю, отломив хлеб , улыбнулся он. Всем хватит, одной хлебины, всем... Голуби словно "муравьи" столпились у ног Сэнду, выхватывая кусочки хлеба. "Голод двигает вперед, улыбнулся, подумав Сэнду. Унижение, требует мести, обида, как выход, злости, а радость, как удовлетворение,- праздника. Выберешь вечный праздник, значит, ты всегда должен быть сытым, это как минимум, размышлял Сэнду. А другое, вряд ли, кто нибудь выберет." Отломив большой кусок, он кинул хлеб голубям, и медленно пошел по улице.
"Первый раз в жизни, захотелось помочь человеку, просто так, из сострадания, и вот результат. Оказалось я в чем то виноват, меня побили, оскорбили, и все потому, что я захотел вдруг, сделать доброе дело. Почему? Неужели люди, должны жить в постоянной войне, и злости? Тогда какие они станут? Звери? Да, пожалуй, именно так. А сам ты кто? Не надо обольщатся, ты Саша Карно, беглый курсант, который скитается, по миру, в поисках лучшей жизни. Как бы поступил я? Наверно так же? А кто я? Цыган? Или мое имя...? И не скажешь что запутался. Сам выбрал, теперь живу, и мучаюсь. Пусть сотню раз, я повторю себе, я русский человек, другой... Не изменится ничего... Теперь я просто Сэнду, кочевой цыган, которого оскорбили. И значит, я должен наказать того "придурка", поморщился Сэнду. Я никому не нужен, кроме своего табора,- и это правда. Там моя семья, дом, друзья...В прошлом может быть хорошо, но только оно, так призрачно и далеко, что самому не понять, где правда, а где вымысел, из всех мечтаний, и иллюзий. Даже тысяча умных слов, не заменят мне того ощущения, когда прикосаешся к родному. Спросишь себя, почему деревья такие разные? Да потому что, они как люди, у каждого, своя судьба. А в ней, дорожек и тропинок, великое множество, и исходить все, вряд ли удастся, за всю отпущенную жизнь. Теперь я другой снаружи, немного внутри изменился, а душа, она такая же, распевная, не похожая,- русская. Знаю, наступит час, и мне захочется, стать как прежде, он будет, но я пока, не готов. Мечты? В них сладость, и покой, размеренное счастье "на коленке", в них ты становишся "раджой", в дворцах красивые туземки... Как хорошо, закрыв глаза, нырнуть туда, под свод небес, и окунутся с головой, в седые облака... " Сэнду так сильно увлекся, что не заметил, как ноги сами привели его к знакомому дому. Подняв голову, он посмотрел на окно второго этажа, и негромко свистнул. Вслед за струйкой дыма, из окна высунулась голова Индуса. В одной руке он держал сигарету,а во второй, бутылку пива. Он был похож на кота, укравшего у соседей кусок отменной колбасы.
- О! Сэнду, это ты? игриво спросил Индус, глотнув из бутылки. А у нас девочки в гостях, хорошенькие, улыбался Индус. Одна из них, просто волшебница, я такой никогда не встречал, точно тебе говорю. Всегда попадались, красотки, а в койке, были "деревянные ", а эта, ты не поверишь, лицом не вышла, но за то в кровати,- ураган, тихо рассмеялся Индус.А ты почему гуляешь, вдруг удивился он, глядя на Сэнду. Ты же сказал, пойдешь спать, наморщил лоб Индус, пытаясь разобратся в ситуации. Мы заглянули в комнату, ты там спишь на кровати, и не стали тебя будить, оглянувшись , негромко говорил Индус.
-Кубик,ты уверен, что Сэнду спит, спросил Индус.
- Конечно, раздался веселый голос Кубика в ответ.
- Ну вот, обернувшись сказал Индус, глядя на Сэнду. Ты спишь, затянулся сигаретой Индус, выпучив глаза. -Не, так не бывает, покачал он головой, выпуская дым изо рта. Ты же не фокусник.
- Бросай ключ от двери, улыбнулся Сэнду. Я не могу, ходить по воздуху.
- Да, удивился Индус, состроив рожу. А я думал, ты умеешь.
- Научусь, спокойно ответил Сэнду. Только после того, как набью рожу, одному мерзкому типу.
- Понял, кивнул Индус. Лови, ключ. Вытащив из кармана брюк ключ, он движением руки, бросил его вниз, под ноги Сэнду. Поднимайся домой брат, мы тебя ждем. Вино есть. пиво есть, и девочки есть, пафосно произнес Индус, и ушел в комнату.
"Если бы он, не был цыганом, подумал Сэнду, открывая замок, то наверняка бы стал, великим артистом. Самым лучшим из всех. Веселым балагуром, комичным немым, просто идолом. В нем есть всего по немногу. А может он скрывает, улыбнулся своим мыслям Сэнду. Интересно. а кто же спит , вместо меня? Может они перепутали? Пьяные, чего не бывает." Пройдя коридор, в холле, он увидел перед собой, хозяйку пансиона, в шелковом халате. Она стояла и смотрела на него, сложив руки на груди. "Женщина красивая, ухоженная, подумал Сэнду, такая и в пятьдесят лет, будет выглядеть моложе. Что ей надо?" Она будто прочитала его мысли.
- Выпить хочешь, спросила она, выжидательно глядя на Сэнду. Есть пиво, смущенно добавила она.
- Спасибо нет, покачал головой Сэнду.
- Вы должны мне деньги за пиво, резко изменилась она. Сто франков.
- Хорошо, кивнул Сэнду. Вот пятьдесят, положил он скомканную купюру, на столик. Еще пятьдесят, сегодня вечером, натянуто улыбнулся Сэнду. Я пойду? спросил он, указывая пальцем, на лестницу, ведущую вверх.
- Не задерживаю, фыркнула хозяйка, взяла со столика банкноту, и ушла в кухню. "Вроде тихо, прислушался к звукам Сэнду, ступая по лестнице. Чего ей не спится? Может орали, и разбудили ее? Они могут, вздохнул Сэнду, поднявшись на второй этаж.Так вроде утро уже." В открытых дверях стоял Индус, и смотрел себе под ноги. Сэнду усмехнулся, увидев босые, грязные ноги Индуса.
- Что, холодно, спросил Сэнду.
- А где мои носки, удивленно произнес Индус.
- Пошли погулять в город, улыбался Сэнду. Привет.
- Ага, кивнул Индус, протянув руку. Заходи.
В комнате было на удивление тихо. На кровати в углу, сопел Кубик, в обнимку с голой девушкой. Она смущенно натянула на себя одеяло, укрыв голые ноги. На столе стояли пустые бутылки, пепельница, полная окурков, и нарезанный толстыми кусками хлеб. Сэнду огляделся, и прошел к двери, во вторую комнату. Отворив, он зашел, и увидел торчащую из под одеяла, ногу в ботинке. " Это Гожо, улыбнулся Сэнду. Как он здесь оказался?"
- Видишь, раздался шопот за спиной Сэнду. Ты спишь. Я же тебе говорил.
- Это Гожо, обернувшись сказал Сэнду.
- Да, удивился Индус, дыхнув крепким перегаром в лицо Сэнду. А мы подумали , это ты, усмехнулся Индус. Выпить хочешь?
- Нет, покачал головой Сэнду.
- Почему ты такой хмурый, а?
- Сказать ?
- Говори, уверенно ответил Индус.
- Какие то придурки, напали на меня, и вывернули карманы, тяжело вздохнул Сэнду. У них пистолеты, что я мог, без оружия.
- Ха... ухмыльнулся Индус. Они наверно перепутали.
- Не знаю, задумчиво произнес Сэнду.
- Кто такие? Ты их знаешь? прищурил глаза Индус, глядя на Сэнду. Видел?
- Нет, не видел, ответил Сэнду. Но запомнил хорошо. И машину , тоже.
- Все, теперь они получат ответ, усмехнулся Индус. Никто не может оскорблять цыгана, такой закон! Правда?
- Где их искать, посмотрев в окно, промолвил Сэнду. Город большой.
- У нас везде есть братья, улыбнулся Индус. Помогут найти. Ты хорошо их запомнил? - Лучше не бывает, ответил Сэнду, отломав кусок хлеба. Будешь? предложил он, Индусу.
- Согласен, кивнул Сэнду, посмотрев на свободную кровать, у окна.
- Иди, подтолкнул его Индус. Спи.
- А ты?
- Пойду навещу хозяйку пансиона, улыбнулся Индус. Она так страстно смотрела на меня вчера, приподняв брови, произнес Индус. Красотка!
- Иди, она там ждет, в кухне, усмехнулся Сэнду, сев на кровать.
- Да, пошел, кивнул Индус, и вышел из комнаты.
Через минуту хлопнула входная дверь, и наступила тишина. Сэнду лежал на кровати, закинув руки над головой. " Если сказал что найдут, то так и будет подумал он. Такими словами, даже пьяные не бросаются,- опасно. В моей жизни, случается пустота, и тогда, я заполняю ее красками. Все больше красной получается, а хочется иначе, вздохнул Сэнду, закрыв глаза. Кто на меня напал? Полиция? Бандиты? Мне все равно. Или жить открыто, по законам и правилам, или жить вольно, как хочется... В свободе тоже есть, ограничения. Заумный студент, скажет, это только внутри человека, зависит от его воспитания. А кто сказал ему, "умнику", что родители детей, все сплошь воспитанные люди,а? Правильно, они такие же, как их дети, копия. Свободу ограничивают по собственной воле, только так. Красивые девушки, что в них? Разве найдется хоть одна, что будет понимать тебя, и помогать? Нет, не думаю,- знаю, таких нет. Очарован, разочарован, кто соберет в единое, осколки чувств, боль, обиду? Кто? Хочется поговорить, выяснить,- зачем, так поступать? Ненавижу!" Сэнду открыл глаза, посмотрел на соседнюю кровать, и потянулся за пачкой сигарет, лежащей на стуле. " Лучше пройти мимо, и жить без эмоций, рассуждал он. Тогда и сам целым будешь, и тело не пострадает, поморщился он, от боли в животе. Кому интересно, что у меня внутри? Вот сейчас выйду на улицу, голый, без трусов, и буду спрашивать прохожих, хотят ли они, узнать всю правду обо мне. Мои страхи, секреты, фобии... да плевать они хотели на меня, чиркнул зажигалкой Сэнду, подкурив сигарету. Мимо пройдут, и будут улыбатся, показывая всем понятный жест. Или "голубой" пристанет, с известным мотивом. Хочется говорить, но не с кем, тяжело вздохнул Сэнду.В той, прошлой жизни, так грубо, нанесли черный цвет, на холст, что не увидеть там, и проблеска света, все серо, до самого горизонта. Не плакать я хочу, кричать! Зачем вы растоптали меня? Загнали! Теперь и я, буду душить, пока не остановит пуля..." Он докурил сигарету, потушил окурок в пепельнице, и лег на спину, закрыв глаза. " Сегодня, или завтра, мне одинаково, подумал он. Застрелю! А не хватит патронов, загрызу!!! Никогда, ты не испытаешь, животного страха, пока сам, не услышишь, шаги за спиной... Завтра, будет расплата... Обязательно... До крови... Пока не устанет рука... Завтра..."
Декабрь1993год. Словения.
Он ходил по комнате, и задумчиво, шевелил губами, будто разговаривал. Патрик Дарлан, был скорее спокоен, чем насторожен. Остановившись у окна, он посмотрел на стоянку автомобилей у отеля, и сразу заметил серебристый "мерседес", с хорватскими номерами. Автомобиль остановился на краю площадки, из него вышел, невысокий, худощавый мужчина, в короткой черной куртке. Он поднял голову, посмотрел на окна отеля, и направился ко входу. " А вот и ты, подумал Патрик, стоя у окна. Всегда найдется человек, кто имя променяет на бумажки, еле слышно, произнес он. Бранко, самый жестокий из зверей, и непревзойденный урод, поморщился Патрик. Без таких, жизнь была бы светлой, а с ним, опасной. Не все блюда, одинаково нравятся... С перцем тоже, предпочитают, подумал Патрик. Если надо очистить туалет, не обязательно, делать самому, есть люди, готовые за деньги, ковырятся в любом дерьме. Ах Морель, ты словно искуситель, спустился с неба, и подвел меня, к черте, за которой, только страх. Что же, и его, надо перебороть, усмехнулся своим мыслям Патрик." Он отошел от окна, и расположился, на широком диване, сложив руки на груди. Негромко постучали в дверь. Патрик повернул голову, и устало произнес:
- Входите.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Бранко. Его цепкий взгляд, оценил обстановку внутри. Глаза бегали по сторонам, оглядывая гостиничный номер.
-Это лишнее, недовольно произнес Патрик. Входите, и закройте дверь.
- Хорошо, кивнул Бранко, оглянулся, посмотрел в коридор, и тихо закрыл дверь.
- Проходите, садитесь, указывая рукой на кресло напротив, предложил Патрик.
- Спасибо, сухо ответил Бранко, прошел в комнату, и сел в кресло.
- Догадываетесь, глядя на Бранко, спросил Патрик.
- Зачем? спокойно ответил Бранко. Что надо, скажите, нет, мне ни к чему, усмехнулся Бранко, проведя рукой, по голове.
" Знает себе цену, подумал Патрик. Слышит, все видит, как дракон, трехголовый. Понимает, что без него, нельзя. Много знает? Да, можно и так сказать. А кто знает мало, дома живет.Такие, понимают только право сильного, но при этом, не хотят от кого то зависеть,- ошибка природы. Неформально устроенный организм." Патрик вздохнул, и негромко сказал:
- У меня для вас есть дело. Оно очень прибыльное. Есть возможность, хорошо заработать, монотонно говорил Патрик. От части, мы касались его, в нашем разговоре, несколько месяцев назад. Помните?
- Припоминаю, улыбнулся Бранко, обнажив во рту, серебрянный зуб. Дело было о броневике? Инкассаторы? выжидающе посмотрел он на Патрика. Или перевозчики?
- Я бы назвал, оба варианта, ответил Патрик.
- Мне плевать, кто они такие, ухмыльнулся Бранко. Деньги, вот, ходовой товар. Когда я приеду жить во Францию, я хочу отдыхать. Присмотрел уже, местечко, на побережье. Меня интересует, только сумма, уверенно произнес он, глядя на Патрика.
- Хотите со мной торговатся? улыбнулся Патрик. Вы наверно забыли, кто вы, и чем занимаетесь. Забыли?
- Хм... крутнул головой Бранко. Я все помню, не надо мне лишний раз напоминать, промолвил он, потирая руки. Только и вы, помните, что мы связаны, между собой, и никто, не сможет быть отдельно, решительно произнес он, посмотрев на Патрика.
- Это правда, сказал Бранко. Вы месье Дарлан, можете убить меня, и всех "охотников", но, если вы сказали о своем частном проекте мне, значит мы связаны. А частный он, потому что, я вижу вашу личный интерес, к этому делу.
- И в чем он? удивился Патрик.
- Деньги никогда, нельзя смешивать. Если разговор идет о деньгах, то у них должен быть хозяин, по другому не бывает, покачал головой Бранко. А если это надо для "дирекции", то вы, лично, сказали всем, а не мне одному. Да?
- Бранко, вы командир этой группы, и потому, я обсуждаю именно с вами, недовольно промолвил Патрик. Вы выполняете приказы, и мои распоряжения, не надо думать. Или вам надоело? пристально посмотрел на своего подопечного Патрик. Тогда, мы попращаемся, добавил он, выдержав паузу.
- Игра на нервах, усмехнулся Бранко. Я закаленный как "дамаская сталь". И буду всегда молчать, даже пытки, не заставят меня заговорить. Вы знаете. Я лучше выберу смерть.
- Я вас понимаю, удовлетворенный ответом, кивнул Патрик.
- Лучше меня, вам не найти. Я думаю только о деньгах.
- Ну что сказать, тяжело вздохнул Патрик, посмотрев в окно.
- Я все сделаю, как скажите, произнес в тишине Бранко.
- Вас будут контролировать, задумчиво говорил Патрик. С вами будет наш человек. Вы выполните свою работу, и каждый, получит по десять тысяч американских долларов. Вас должно быть трое. Людей, подберите сами. Если уже сейчас, знаете кто, назовите их имена. Вы должны доверять им, во всем.
- Я знаю, кто пойдет со мной, сказал Бранко, подкуривая сигарету.
- Кто? посмотрел на него Патрик.
- Мне нужны два человека, затянулся Бранко. "Афганец" и "Молния", выпустив дым, сказал Бранко. Один специалист по взрывчатке, другая, хорошо стреляет, вместе со мной, хорошее звено, для любой атаки.
- Интересно, произнес Патрик. А зачем вам "Афганец".
- Мины, усмехнулся Бранко. Они самое удачное, в любой операции, на любой войне.
- Это ваш выбор?
- Да, кивнул Бранко.
- Не умеете обращаться со взрывчаткой?
- Умею, улыбнулся Бранко. Только знать все варианты, не могу. Для этого есть минеры. А мне, не обязательно, знать все типы мин. Так нас учили.
- Правильно. Хороший выбор Бранко. Выпьете? Есть виски, текила, предложил Патрик.
- Спасибо, не сейчас, ответил Бранко, потушив сигарету в пепельнице.
- Через две недели, вы поедете в Марсель. Там для вас, наймут квартиру. Будете ждать, нашего человека.
- Как я его узнаю, перебил Бранко. Я не колдун.
- Конечно, слегка улыбнулся Патрик. Он придет, и скажет вам, запоминайте. Драгомир, просил передать вам книги. В ответ, вы скажите:- Ждали его вчера. Запомнили?
- Конечно.
- Он подробно расскажет вам, что, когда, и зачем, сказал Патрик, нахмурив лоб.
- Как мы повезем оружие? В каком городе мы будем? Сколько дней? один за одним, сыпались вопросы от Бранко.
- Паспорта у меня, отвечал Патрик, я отдам вам, перед отъездом. Оружие будет в Марселе. Едете вместе, на одном автомобиле, как журналисты из Франции. Легенда простая, и надежная. У вас даже будет камера, усмехнулся Патрик. Только не надо ничего снимать.
- Хорошо, довольно улыбнулся Бранко.
- Я ответил на ваши вопросы?
- Да, я понимаю, поднялся Бранко. Мне надо уезжать.
- До встречи, сухо произнес Патрик, не вставая.
- Понятно, произнес Бранко, и вышел из номера.
"Приятно получать деньги, не прилагая к этому, никаких усилий. Деньги это зло, сказал кто то из философоф, нахмурился Патрик, перебирая в руке несколько банкнот. Они коварство, в красочной, яркой раскраске, они наш верный спутник, как Луна и Солнце... Только не они , крутятся вокруг нас, а мы, зависимые, жалкие, бегаем возле них, протягивая ручки, что бы ухватить свою горсть, сладостного обмана. Это иллюзия, несовершенство материи, в ней отсутствуют инстинкты..." Патрик улыбнулся своим мыслям, посмотрел на просвет банкноты, и бросив их на стол, перед собой, взял из пачки сигарету. " Неправда, сказал он себе, инстинктов хватает, особенно хватательных, и прочей мерзости. Выходит, борьба за выживание, это драка за деньги! Не за воду, еду, растения, воздух, нет,- за деньги!!! Какой ужасный мир, в котором мы живем, усмехнулся Патрик, подкурив сигарету. Можно продать воздух, но он, никому не нужен. Растения, - абсолютная чушь, кроме леса конечно, дерево потребляют. Ужас, куда могут привести рассуждения о реальности, покачал головой Патрик. И я в этом круговороте, такой же, "беглец обстоятельств", как многие, тысячи, миллионы... Надо думать о другом. " Он достал из внутреннего кармана, фотографию жены и сына, поставил ее на стол, перед собой, и налил в стакан виски.
- Ради вас, я готов на любой поступок, тихо произнес он вслух, и выпил.
Протянув руку, он снял телефонную трубку с аппарата, и быстро нажимая клавиши, набрал знакомый номер. Через несколько секунд, гудки прекратились, и он услышал, спокойный мужской голос.
- Алло.
- Здравствуй, как дела? устало произнес Патрик.
- Привет, я узнал тебя.
- Здесь хорошая погода. Думаю забронировать отель, на январь , сказал Патрик, посмотрев в окно. Отпуск выдался таким.
- Хорошо, ответили в трубке. Будем собирать чемоданы. Скажешь когда выезжать?
- Да, как только освобожусь, ответил Патрик.
- Пока, сказали в трубке.
- До встречи, ответил Патрик, и положил трубку.
Поднявшись, он подошел к окну, посмотрел на улицу, и усмехнулся. "Морель, хитрый лис, теперь ты знаешь, то , что тебе необходимо. Играем по крупному. На кону, твоя жизнь, Николя. Впрочем, моя тоже есть, но только часть..."
Январь1994 год. Прага.
Мутные пороки, кривые ухмылки, забвение, тысяч лет... Кто то стреляет в спину, а я, предпочту обет... Молчание, ни слова правды, кому она очень важна? Немота отгоняет кошмары, и голова, цела. Забыть, попросить, и не вспомнить, дурные рисунки сжечь, как скоро ты станешь бездомным, меняя банкноту на честь... Не будет твоих мыслей, не станет твоих слов, в них только ветер рыщет, изгнанников, знаток...Ты бежишь, шарахаясь тени, изнываешь, петляя в толпе, снова кажется кто то целит, в твою голову... наверняка! Задыхаешся, не видишь, бледен, на тебе закрылась дверь, не пускают они, только тени,- бесшабашно уходят в ночь... Ты привыкнешь врать и смеятся, отводить в сторону глаза, ты начнешь по ночам метатся, и не спать, до утра... Прошлое, темной рукой, достанет заветную книжецу, откроет, и скажет, - ты мой, беги не беги, отпишется... Ты захочешь тонуть в любви, перестроив свое увлечение, но не сможешь, остановить, от падения в пропасть сознание. Времена все смешались в тебе, то приходит осень рыжая, то беснуется под окном, красна девка, - бестыжая... Не гони, протяни еще миг, может станет немного легче... За тобой они ходят, смотри, те, кого позабыл, навечно...
Роман дернулся, открыл глаза, и увидел перед собой, улыбающееся лицо Людмилы. Она смотрела на него, положив свою руку, ему на плечо.
- Что? хрипло спросил Роман.
- Ты снова плохо спал, сказала она тихо. Мы уже третий месяц, живем в Праге, а ты все не успокоишся. Дышишь надрывно, дергаешся. Это плохо, добавила она, вздохнув. Завтрак готов, жду тебя, сказала Люда, и поцеловав его, в небритую щеку, ушла в кухню.
- Я быстро, негромко промолвил Роман, поднялся и подошел к окну.
"Опять эта дура, паркуется " до характерного стука", усмехнулся Роман, глядя как во дворе дома, пожилая дама, стукается бамперами, своего маленького Фиата о здоровенный джип. Сломаешь, подумал Роман. Лучше брось эту затею, все равно не просунешся. Думает если машинка маленькая, можно протиснутся в любую щелку, идиотка. И так каждый день, покачал головой Роман. Я бы на месте хозяина джипа, подушку ей купил, тихо рассмеялся Роман. День начался со смеха, значит настроение будет нормальное, подумал он, направляясь в ванную комнату. А чего грустить? Только от безделья, которое порядком надоело. И деньги, надо куда то вложить, иначе "протухнут" они, и ничего не останется, а это плохо, вздохнул он, посмотрев на себя в зеркало. А что в нашем мире, приносит самую большую прибыль? спросил он себя, вертя в руках, станок для бритья. Скажешь наркотики, улыбнулся он , посмотрев на свое отражение, в зеркале. Нет, товар специфический, стоит дорого, покупают не все. Оружие, оно из той же категории, надо не всякому, желают много. Спиртное, необходимо многим, но, дорого, плюс особый контроль властей. Получается, лучше всего продается то, что употребляют в основном мужчины, удивился своим мыслям Роман. А что на первом месте? Правильно, усмехнулся он, сигареты!!! Здесь дорогие, там дешевые, вот и весь "расклад". Остается граница, которая всегда "на замке", и все, дальше только голое поле, для игроков, в "сигареты", улыбнулся Роман. Хорошая тема."
- Люда, громко сказал Роман. Мы сегодня куда идем?
- Сначала на почту, мне надо посмотреть, как отправить посылку в Москву.
- Зачем? удивился Роман.
- Для Мишки, ответила Люда. У них там "голодуха", деньги наверно он не получает, а еду ...
- Ну да, задумчиво произнес Роман. Ты права. Надо купить в магазине все самое лучшее, и одежду тоже.
- Я думала . Как думаешь, дойдет?
- Должна, неуверенно ответил Роман.
- Я надеюсь... сказала Люда в тишине.
- Угу, тихо произнес Роман.
- Если честно, я устала здесь, домой хочется.
- Ты же знаешь, нам пока нельзя туда ехать, ответил Роман, нанося пену для бритья, на щеку. Надо немного подождать.
- Сколько, с тоской спросила Люда. Полгода, год... тяжело вздохнула она.
- Тебе здесь плохо, выглянул из ванной Роман. А?
-Тоскливо, взглянув на Романа, ответила Люда. Здесь люди другие, не могу привыкнуть.
- Они везде одинаковые, натянуто улыбнулся Роман. Не грусти милая, все пройдет, и хандра тоже.
- Это не хандра.
- А что же? удивился Роман. Самая настоящая, добавил он, вернувшись к зеркалу в ванной. От нее не один русский человек настрадался, усмехнулся он. Всегда так бывает, в начале. А потом обживаешся, привыкаешь к ритму, и катится жизнь, как по рельсам, Пражского вокзала, под землю, на поверхность, и далее... усмехнулся Роман. " Кстати, вокзал, нужное место, подумал Роман. Сегодня Костик едет в составе, надо подьехать, купить у него сигарет. И поговорить, обрадовался Роман. Он столько лет возит эту контрабанду, уж кто, так он точно знает, что и почем. Отлично! Значит вечерком, прямо к нему, перед отправлением. Сколько я его не видел, месяц, полтора? Лишь бы его не сняли... да кому он нужен? Поеду, поговорю.
- Кривые дорожки, ответила Люда. Помнишь, я тебе говорила, что из всех кто уехал, остаются только те, у кого нет чувства Родины? громко спросила Люда.
- Помню, откликнулся Роман. А к нам, какое отношение?
- Самое прямое.
- Объясни?
- Мы здесь как в длительном отпуске, лентяйничаем. А работать здесь не сможем. Языка не знаем, учить не желаем, кто мы здесь?
- Действительно, ответил Роман, разглаживая ладонью, выбритую щеку. Кто мы такие, шепотом произнес он, глядя на себя в зеркало.
- А я так не могу. Мне на работу хочется. У меня любимая профессия. Я без нее, инвалидом себя чувствую. Понимаешь меня?
Роман вошел в кухню, огляделся по хозяйски, посмотрел на тарелку, чашку с чаем, затем перевел взгляд на задумчивое лицо Люды, сказал:
- Мы вместе, а остальное ерунда.
Она сидела за столом, и смотрела в окно, на усыпанные снегом крыши домов.
- Да, обернувшись сказала она. Садись, кушай.
Он подошел к ней, наклонился, и поцеловал в щеку. Она вздрогнула, положила свою ладонь, ему на руку, и тихо промолвила:
- Печальный город Прага.
- Ну почему? спросил Роман, обняв ее за плечи.
- Хочешь услышать?
- Да.
- В нем много маленькой иронии, и красота кирпичных стен, в нем крыши красные и пиво дорогое, ритм жизни, в строгой красоте, на одном дыхании произнесла Люда. Здесь башенки игрушки,стены вековые, все мало, по сравнению с Москвой... Тут только мы с тобой чужие, а остальные, здесь живут...вдруг замолчала она.
- Люда, ты что? склонился Роман, к ее лицу. Ты плачешь?
-Нет, почала она головой, сглотнув комок. Я вспоминаю Москву, улыбнулась она.
- Ну вот, расстроилась, широко улыбнулся Роман. Зачем? Мы же здесь не навсегда.
-Ты уверен, обернулась она, посмотрев в его глаза. Уверен, тихо повторила Люда.
- На все сто, ответил Роман, и нежно поцеловал ее в губы.
По крышам медленно ступает, не торопливою походкой... Он не живет здесь, он играет, как мышка с кошкой... Гоняет по небу ветрила, и голубые облака, в нем только кажется красивым, истошная твоя тоска... Приятен запах твой, прикосновение, рука дрожит, сгоняя темноту, в ней, только капля сожаления, увидеть вашу наготу... Она идет, крадется, наслаждаясь, заглядывает в окна и дворы... Она послушная такая, что говорит со мной, на ТЫ... Ее старания игривы, она радушна и мила, как хочется сказать КРАСИВЫ, а не молчать, вдыхая тишину...Как проблеск, вспышка, молния в ночи, все озаряет на земле, так хочется сказать тебе,- Ты лучший день, в моей судьбе... Проходит миг, его уж не вернуть, и в голове, закрутятся неспешно, другие мысли о тебе, и думы обо мне, - грешном... Роман не торопился, он интуитивно почувствовал еще на площади, перед вокзалом, увидев украинских туристов с дорожными сумками, Костик сегодня будет. "Почему все дороги, для иностранцев, ведет к вокзалу, подумал он, глядя на памятник напротив входа. Именно здесь, начинается путь , в поисках новой доли, и здесь же он заканчивается, для тех, кто так и не нашел ее, как ни странно, именно так и происходит. Если бы мне, кто нибудь, тогда в Афганистане, сказал, что я буду жить в Праге, рассмеялся бы в глаза, а после, набил лицо! Я даже культурней стал, по сравнению с тем, кем я был, задумался Роман, остановившись перед входом в вокзал. Там был другой, да, и его больше нет, как не существует и Романа Гнедина. А кто я теперь? улыбнулся Роман. Пора бы привыкнуть, сказал он про себя. Ты Роман Горин, и паспорт у тебя в порядке. Интересно, когда перестанут меня искать? Деньги большие согласен, но, за год, можно заработать столько же, кому охота бегать за мной? А, все равно, наморщил лоб Роман, и вошел в здание вокзала.Со стороны, он казался задумчивым туристом, или рассерженным ... Но точно не чехом... Запах кофе, подумал он, расслабляясь. Кофе может и тонизирует, а меня не очень, подумал он, и пройдя через зал, направился на платформу, под дебаркадер, где уже стояли несколько составов поездов. Издалека увидев поезд в Киев, Роман прибавил шаг, выискивая глазами, знакомую фигуру Костика. Нет, еще дальше, здесь тоже его нет, смотрел на вагоны Роман, направляясь в конец поезда. И здесь нет... Да куда же он подевался? Может я ошибся? Повернув голову, он увидел знакомую фигуру, в синей форменном пальто, и копну светлых волос, торчащую из под фуражки. А вот ты где, вздохнул с облегчением Роман . Перебрался в другой вагон? " Роман уверенно подошел к Костику, со спины, и остановившись, тихо произнес ему на ухо:
- У вас есть контрабанда?
Костик инстинктивно приподнял плечи, и медленно повернулся. На мгновение, его лицо стало красным, а после, снова серым. Сглотнув слюну, он ответил:
- Вам что гражданин, делать нечего?
- Костик, ты чего, дружески улыбнулся Роман, протягивая руку для приветствия.
- Ничего, безразлично ответил он.
Роман посмотрел вдоль вагонов, на редких пассажиров , снова на Костика, и удивленно сказал:
- Костик, ты чего, головой стукнулся?
- А мы что знакомы, повысив голос, ответил Костик, повернувшись.
- Ну ты сказал, усмехнулся Роман. Я Рома, покупал у тебя несколько раз сигареты. Вспомнил?
- Ну предположим, разглядывал пассажиров Костик. И что?
- Сигареты есть?
- Нет, покачал головой Костик.
- Мне один блок, больше не надо, я для себя, сам удивлялся своей настырности Роман. Ты понимаешь? Для себя.
Костик обернулся, посмотрел на Романа, и сказал:
Сейчас посмотрю. Может что то и осталось. Был у меня, свой.
- Нормально, улыбнулся довольно Роман.
Костик быстро поднялся в вагон.
"Пришибленный какой то, подумал Роман. Может не доспал, или "бухал" ? Костик обернулся быстро. Выйдя из вагона, он держал в руке, серый пакет. Посмотрев вдоль состава, в одну сторону, затем другую, он остановил взгляд на Романе, и негромко сказал:
- Десять "баксов
- Чего так дорого, удивился Роман. Прошлый раз было пять.
- Это из моего личного запаса. Хочешь бери, не хочешь не бери, безразлично ответил Костик, оглядываясь по сторонам.
- Ты чего, кого то потерял? поинтересовался Роман, достав из кармана кошелек.
- Угу, кивнул Костик.
- На вот, сложив "десятку" между пальцев, протянул Роман. Сигареты давай.
Костик сцапал деньги, и отдал пакет с сигаретами. Роман заглянул во внутрь, для порядка, бывало, что "кидали".
- Там все нормально, спокойным голосом промолвил Костик.
- Ладно, ответил Роман. Слушай, я тебя еще спросить хотел...
- Давай быстрее, вдруг , повысив голос, воскликнул Костик, махнув рукой.Роман обернулся, и увидел спещащего по перрону, коренастого парня, в кожанной куртке, с коробкой в руках. Запыхавшись, он подошел , и сразу протянул коробку.
- Шо так долго? недовольно спросил Костик.
- Задержался в магазине, выдохнул парень, вытирая ладонью пот со лба.
- Постой, я быстро, сказал Костик, и юркнул в вагон.
Роман посмотрел на парня, тот на него, и устало улыбнувшись, сказал:
- Родственники, сеструха, "видик" просила купить.
- Понятно, улыбнулся Роман.
Костик вернулся на перрон, и недовольно сказал:
- в следующий раз, ждать не буду. И так "палево", поморщился он.
- Да ладно брат, чего ты, улыбнулся парень. Ты там привет от меня передай. И на словах. Что мол все нормально, и такое, протянул руку парень. Ну давай, удачи, попращался он, повнулся и медленно пошел вдоль состава.
- Ну что еще, посмотрев на Романа, спросил Костик.
- Ты сколько сигарет можешь за один раз привезти, в лоб задал вопрос Роман.
- А тебе зачем, удивился Костик.
- Тебе не все равно. Ты везешь, я покупаю оптом, и никаких проблем.
- Двадцать блоков, больше не провезу, быстро ответил Костик, глядя на вокзальные часы.
- Мало, задумался Роман. А если...
- Если хочешь еще больше, перебил его Костик, то это вон, махнул он головой, к моему двоюродному брату.
- К нему, повернулся Роман, посмотрев на парня.
- Да, кивнул Костик. Он здесь уже три года, знает все, если надо, обратись к нему.
- Как его зовут?
- Сергей, буркнул Костик. О, бригадир идет, тихо промолвил Костик. Иди, а то разговоров лишних будет.
- Угу, кивнул Роман, повернулся и пошел догонять парня .
"Хорошо не спешит, подумал Роман, ускорив шаг. Наверно набегался сегодня, бедолага." Он нагнал его уже внутри вокзала, вощле кофейни.
- Сергей, негромко окликнул Роман.
Парень остановился, повернулся, и удивленно смотрел на Романа.
- Какая тема? настороженно рассматривал он Романа.
- Я у Костика сигареты покупаю.
- Нормально, кивнул Сергей. А я зачем?
- Он сказал если опт, то к тебе обратится.
- Хм... задумался Сергей. Ладно, давай "побазарим". Здесь в кофейне. Нормально?
- Подойдет, согласился Роман.
- Идем .
Они расположились за столиком в углу, заказав себе кофе. Сергей, все время, изучал Романа, разглядывал, будто прощупывал его руками. Роман быстро это подметил, но не показывал виду.
- Ты коммерсант что ли? отхлебнув кофе, спросил Сергей, наблюдая за Романом.
- Вроде того, ответил Роман.
- Давно здесь?
-Нет.
- А зачем тебе сигареты?
- Хочу денег "поднять", улыбнулся Роман.
- Понятно, кивнул Сергей. А "крыша"?
"Ты смотри какой "ушлый", подумал Роман. Сразу выясняет, можно "кинуть", или нет. Еще тот "бродяга", улыбнулся Роман.
- Хорошая, подняв чашку, ответил Роман.
- Ты сам откуда?
- Из Москвы.
- Понятно, задумчиво протянул Сергей.
-А сейчас соображает, как лучше меня развести, подумал Роман. Эх "паря", если бы ты знал, то не задумывался. Надо сразу расставить все точки, что бы не напрягать его маленький мозг."
- Все просто, негромко произнес Роман. Мне товар, тебе деньги. Если ты конечно, имеешь товар, добавил Роман, глядя на Сергея.
- Есть, натянуто улыбнулся Сергей.
- Цена, быстро спросил Роман.
- Смотря какие, пожал плечами Сергей.
- Давай ходовые.
- Тогда, по семь "бакинских" за блок. Это самые дешевые.
- А сколько? поинтересовался Роман.
- От ста блоков, ответил Сергей.
- Ладно, я должен подумать, промолвил Роман, отпив кофе. Он уже знал, тот кто напротив, не упустит его, а значит, будет предлагать. Посмотрим, послушаем.
"Что за "лох", думал Сергей, рассматривая собеседника.Какой то, "мутный" он
непонятный. Может "лошара"? Приехал, глотнул свободного воздуха, и подумал что здесь все по честному. Придурок. Сам не знает, чего хочет. Деятель... По нему сразу видно, "левый". Так даже лучше. Мы его вдвоем с Толиком "кинем", и пусть курит, "на все легкие", пока дымом не задахнется, улыбнулся Сергей. Я его раньше никогда не видел. Если "братва" так они сразу обозначаются, чего им скрывать. Точно "лох" заезжий... Из Москвы... Захотел "по легкому бабла поднять"... Интересно, а куда он дальше, продавать собирается? "
- Думай, безразлично промолвил Сергей. Если что, давай встретимся, переговорим.
- Где? поинтересовался Роман.
- Давай здесь, усмехнулся Сергей.
- Когда?
- Подходи завтра, в семь часов. В это время, мало народу. Если "созрел" договоримся, а нет, отдохнешь, усмехнулся Сергей.
- Хорошо, кивнул Роман, допив свой кофе. Я буду, поднялся он.
- Пока, поднял руку Сергей.
Роман успел сделать шаг, как перед ним, появился смуглый парень, с усиками, на вытянутом лице. Он нагло ухмылялся, и смотрел ему в глаза. Сбоку подошли еще несколько человек, и один из них, коренастый, усмехаясь спросил, обращаясь к Сергею:
- Ну что Соколик, добегался?
Роман обернулся, посмотрел на испуганное лицо нового знакомого, и сразу все понял. " Этого только не хватало, подумал он. Эти наверняка "крышуют", а тот, "должен по жизни", только мне это не надо. Разборки в мои планы не входят. Надо уходить." Роман шагнул в сторону, что бы обойти наглого типа перед собой, но тот, резко схватил его за рукав пальто, и покачал головой.
- Это кто? спросил коренастый, у Сергея, взглянув на Романа.
- "Лох", тихо ответил Сергей, глядя перед собой.
- Ха.. усмехнулся коренастый. Местный?
- Нет, из Союза, ответил Сергей.
- А чего ему от тебя надо? удивился коренастый, посмотрев на Сергея.
-Сигареты хочет купить, оптом, шмыгнул носом Сергей
-Во как, ухмыльнулся коренастый. Ты нам должен, а сам "лохов" разводишь. Это как, Соколик, нормально?
- Я отдам деньги, тихо промолвил Сергей, опустив глаза.
-Конечно отдашь, улыбнулся коренастый. И приятель твой, тоже, посмотрел он на Романа. Прямо сейчас и поедем.
Роман посмотрел по сторонам, рассматривая выходы . " Такой вариант, в мои планы не входит, подумал он, соображая, как лучше убежать. А парнишка настырный, и наглый." Роман слегка потянул руку, пытаясь освободится от захвата, но, смуглый паренек, еще сильнее стиснул его руку. "Только без нервов, подумал Роман. Что я теряю? Только сотню долларов, которые у меня в кармане, и блок сигарет в пакете. Это ничтожно мало, по сравнению с жизнью.Что могут эти? спросил он себя, и сразу дал ответ. Отобрать деньги, и отпустить. А если затеять с ними драку, закончится приводом в полицию, и там разбиратся не станут, причислят к русской мафии. Или того хуже, может пролится кровь. Откуда мне знать, есть или нет, у них с собой ствол, уж ножи точно ... Вывод напрашивается один, лучшее, расстаться с деньгами, чем загреметь в полицию, спокойно рассудил Роман.
Коренастый встал из за стола, что то сказал своему подручному по чешски, и подошел к Роману.
- Ты значит "барыга", зацепил он пальцами воротник пальто Романа. Ткань хорошая, пальтишко дорогое. Ты кто такой?
- А ты чего, мусор, что бы тебе представлятся, резко дернул руку Роман, освободившись от захвата.
Смуглый, попытался снова, схватить Романа, но коренастый его остановил. На них уже с любопытством смотрели работники кафе и посетители.
- Ты чего там "брякнул", побагровел лицом коренастый. Пошли с нами, урод. И ты тоже, обернувшись сказал он, обращаясь к Сергею. Тот нехотя поднялся, кинул деньги на стол, за кофе, и пошел к выходу. Роман шел следом, подталкиваемый в спину смуглым парнем. На улице все повернули на право, а Роман, остановился. Он почувствовал тупую боль в пояснице
- Чего встал "баран", недовольно сказал коренастый. Иди куда ведут.
- И что? негромко спросил Роман. А не пошел бы ты лесом, беспредельщик, прищурился Роман, глядя на злое лицо коренастого.
- Ты "сука рваная" уже на гроб себе, "набазарил", злился он, потирая кулаки. Давай "двигай"!
- Я тебе сейчас "яйца отобью", а после и остальным, спокойно произнес Роман.
- Дернешся, он тебе почку пробьет, и будешь ты "мудак", инвалидом на всю жизнь, понял?
- Конечно, неожиданно для коренастого, расплылся в улыбке Роман. На возьми, протянул он пакет с сигаретами. у меня больше ничего нет, дружелюбно говорил Роман. "Надо сделать маленький шажок, думал он. Самый маленький, что бы отвести нож. А после бежать долго, на длинную дистанцию."
- Ты чего фрайер, шизанутый, опешил коренастый, от такого оборота. "Кукушка потерял, от страха?"
- Ага, кивнул Роман, и сделал шаг вперед.
В следующие несколько секунд, он проделал то, что знал хорошо.Несколько правильных движений, подкрепленных ударами... Нож валялся на асфальте, в стороне, а двое парней, скрючевшись в неожиданных позах, держались за "промежности" и матерились, каждый на своем языке. " А теперь "галопом" сказал себе Роман, и побежал что было сил. "Город большой, хрен они меня найдут, успокаивал он себя, сев в трамвай. "Дернул меня черт, на вокзал пойти, ведь знал же, что там одни "кидалы", а пошел. Дурак я, нечего сказать. Надо начинать бизнес цивилизованно, а не с вокзала, ругал он себя, рассматривая в окно, улицы города. На кой мне эти "качели" я и так от них устал, поморщился Роман. Трамвай остановился, а напротив, подьехал маленький грузовичок, с надписью "доставка". "Вот нормальный бизнес, подумал Роман. Деньги у нас есть, такой грузовик стоит не очень дорого, почему бы не начать, удивился своим мыслям Роман. По соседству , на втором этаже живет Петр, работает на таком же, доволен, судя по всему. Почему нет? Скорее да, улыбнулся Роман. Город большой, всем надо что то перевозить, без работы не останусь. Надо взять местных на работу, и директора, а там, пойдет...С перекрестка они двинулись одновременно, трамвай , и грузовик. Роман проводил его взглядом, и сразу понял,- это его бизнес. Он вышел на своей остановке и пошел через сквер домой. "Сколько можно искать приключений, в своей жизни, спрашивал он себя. Пора бы остановится, подвести черту, ведь понимаю, что будущее зависит от меня . Детишек нарожаем с Людой, улыбнулся Роман. Мишку к себе заберем, оформим усыновление. Я налажу собственный бизнес, и будем мы жить спокойно, позабыв обо всем. Сам буду работать, изнутри процесс видней. Главное начать, а там приложится. Усилия и цель, вот дорога по которой надо идти. Он остановился напротив магазинчика, пошарил в кармане, и тяжело вздохнув пошел дальше. " Доллары обменять надо, вот вопрос, который надо будет решить. Если бы сотню? Больше... Все наладится, говорил он себе. Вот только к родителям съездить надо. Будет, все в моей жизни будет, я добъюсь, я смогу." Незаметно для себя, он свернул на тихую улочку, и вышел к дому. Остановившись у калитки, он посмотрел на окно, и улыбнулся. " у меня есть Людочка, моя любимая, подумал Роман. Вместе, нам будет легко." Отворив калитку, он вошел во двор." А прошлое, тебя не терзает, вдруг подумал Роман, открывая дверь. Нет, я видел всякое, со мной... Да пошло оно все... То была другая, не моя жизнь..."
Зима1994 год. Лион.
Как начинается твой день? Он такой серый, зимой, что не хочется думать, о продолжении. Утром еще темно, вечером уже стемнело... Фразы крутятся в голове, а мысли не приходят... Говоришь себе что-то, подбадриваешь, все равно, он , этот день, будет похожим на другие. Менять? Пожелание не всегда, идет в ногу, с телом, оно как мечта, или болтовня ни о чем, распологает к созерцанию. А ты все так же, вздыхаешь, смотришь в окно, на темное небо, и пьешь кофе, что бы как то, настроится, включится, в бешенный ритм, большого города. В нем тысячи проблем, и много людей, в нем только малость доброго, а ты, идешь, не оборачиваясь, со своей, отдельной проблемой, которую именно ты, очень хочешь устранить. Одиночество... Сэнду допил кофе, и смотрел в окно на унылый пейзаж окраины. На улице застрял автомобиль, и молодой парень, ходил вокруг, от злости пиная ногой колеса. " Придурок от этого ничего не изменится, подумал Сэнду." В тишине комнаты, ему казалось, что новый день, останется именно здесь, не выходя на улицу. Он глубоко вздохнул собираясь поднятся, из за стола, и в этот момент, вошел Гожо. Сэнду взглянул на него, и сказал:
- Тебе не терпится, куда то ехать.
- Да, недовольно промолвил Гожо. Погода дрянь, но ехать надо. Я за тобой, сев напротив, Гожо постучал пальцами по столу, посмотрел в окно, и усмехнувшись сказал:- Придурок.
- Ага, кивнул Сэнду. Куда едем?
- К мастеру , вздохнул Гожо. Надо заказать ключи, Кало присмотрел богатые дома. Через несколько дней, сходим в гости, ухмыльнулся Гожо.
- Его только утром можно застать, а после обеда, он не работает, привычка у него такая.
- Он что спит, после обеда? спросил Сэнду, достав из кармана ключи от машины.
- Если бы, улыбнулся Гожо. Он игрок. По ночам "за столом", утром еще держится, а в обед уже засыпает, - понял?
-Сильный человек,промолвил Сэнду. А как он работает? Он никогда не ездил смотреть, ему не дают слепков ключей. Он что, волшебник?
- Ха...усмехнулся Гожо. Ты видел с чем путешествует Кало? Вспомни?
- У него рюкзак с собой, он "косит" под туриста, задумавшись, говорил Сэнду. Еще наверно инструменты всякие...
- А главный, улыбался Гожо.
- Не знаю, хмыкнул Сэнду. Глаза что ли?
- Нет, покачал головой Гожо. Ты видел у него всегда на шее фотоаппарат висит.
- Правда, спохватился Сэнду, щелкнув пальцами. Вспомнил. Но я думал, он так под "туриста" одевается. Иностранца...
- Ну да, у него и прозвище "Иностранец".
- Что? развел руки в стороны Сэнду, глядя на веселое выражение лица Гожо. Я глупо выгляжу?
- Нормально.
- И что он делает?
- Он фотографирует замки, понимаешь?
- Глупо, удивился Сэнду. На фотографии нет ключа.
- В этом и секрет. Потому мы так долго работаем, а "ажаны", даже не предпалагают, что это мы, веселился Гожо. Мастеру надо всего лишь взглянуть на замок, а что в нем, внутри, он и сам тебе скажет.
- Правда? неуверенно спросил Сэнду.
- Он знает все замки Европы, довольный собой, произнес Гожо.
- Так просто, улыбнулся Сэнду.
-Ты думал, Кало крадет ключи, делает слепок, возвращает потом обратно, да?
- Да, кивнул Сэнду.
- Это очень опасно, можно попасть .
- Интересно, откуда он знает все замки? тихо произнес сэнду, посмотрев в окно.
- Не наше дело, вздохнул Гожо. Поехали?
- Едем, кивнул Сэнду.
Через час, припарковав машину у обшарпанной многоэтажки, они перешли улицу, и остановились у дверей мастерской, скромного двухэтажного здания. На голой стене, выделялось два предмета. Один из них, грязный звонок, другой, такая же табличка, с надписью"мастерская".
- Он здесь живет, посмотрел Сэнду на табличку.
- Не знаю, ответил Гожо. Нам не надо, добавил он, и нажал на кнопку звонка.
- А если его ключи не подойдут, шепотом спросил Сэнду, не глядя на Гожо.
- Он делает отмычки, а не ключи, разница, понимаешь, тихо ответил Гожо.
- Понимаю, промолвил Сэнду.
- Мы всего лишь платим деньги, а он делает то, что нам надо. Услышав электрический гул в двери, Гожо протянул руку, и дернул дверь на себя. Пойдем, тихо сказал он. Сэнду вошел следом, и закрыл на секунду глаза, от яркого света. Открыв, он увидел небольшой коридор, и спину Гожо. Они прошли несколько метров, свернули на право, и оказались в большой комнате, с окном. На высоких, под потолок стеллажах, расставлены всякие инструменты. А у окна, склонившись,за столом, сидел пожилой мужчина, лет шестидесяти, с седой шевелюрой. Подняв голову, он посмотрел на Гожо, перевел взгляд на Сэнду, и вздохнув сказал:
- В следующий раз, приезжайте пораньше
- Хорошо, кивнул Гожо.
Мужчина взял кружку, сделал глоток, закрыл глаза на мгновенье, открыл и тихо произнес: - Голова сегодня болит.
Только сейчас, Сэнду рассмотрел его. Сквозь седину, пробивался черный волос, лицо его , выглядело моложаво, черные глаза, как угольки, рассматривали Гожо.
- Что? выдержав паузу, спросил мужчина.
- Василь просил передать, достал из кармана сверток Гожо.
- Положи сюда, указал рукой мужчина.
Гожо подошел к столу, и положил пакет.
- Все? спросил он, рассматривая Сэнду.
- Просил узнать когда? Ему побыстрее надо, сказал Гожо.
- А деньги? спокойно спросил мастер, посмотрев на пакет.
- Там все, ответил Гожо.
- И за скорость, спросил мастер, взяв со стола маленький напильник.
- Да, ответил Гожо.
- Приезжай через два дня, промолвил мастер, и принялся за работу, не обращая на них внимания.
- Хорошо, негромко сказал Гожо. Идем, подтолкнул он Сэнду в бок.
Уже в коридоре, они услышали другой голос:
- Дверь хорошо закройте.
- Да, ответил Гожо, не оборачиваясь.
Выйдя на улицу, он пропустил Сэнду, затем с силой, хлопнул дверью. Раздался глухой, металлический звук.
- Это кто говорил? спросил Сэнду, перебегая дорогу, следом за Гожо.
- Его охрана, не оборачиваясь, ответил Гожо.
- Пошутил, улыбнулся Сэнду.
- Нет, не шутка, подошел к машине Гожо. Дай ключи, я поеду.
- Бери, достав из кармана ключи, протянул Сэнду. Он что, серьезный босс, обернулся Сэнду, посмотрев на серой здание.
- Думай как хочешь, вздохнул Гожо. А лучше совсем не думай, открыв дверь, сказал Гожо. Залезай, поехали. махнул он рукой, сев на сиденье.
Сэнду обошел автомобиль, еще раз взглянул на входные двери мастерской, и вдруг увидел, знакомую фигуру. " Ничего себе, подумал он. Так не бывает в жизни. Не поверил, если кто рассказал. Это же те двое, из госпиталя. Ковбой и его друг, козлы дикие. Мы вас по городу ищем, Индус столько раз ... А они здесь. Это знак, улыбнулся Сэнду, поправив на голове шляпу."
- Ты что, застыл? недовольно сказал Гожо. Холодно, закрой дверь! Или садись, добавил он, раздраженно. Ну!
- Сейчас, спокойно ответил Сэнду, и сев в машину, закрыл дверь.
-Ты покойника увидел? глядя на Сэнду, спросил Гожо. Или приведение?
- Лучше покойника, тихо сказал Сэнду, показав пальцем на автомобиль, напротив.
- Не понял тебя, повернул голову Гожо. Вот эти?
- Да, кивнул Сэнду. Помнишь, я рассказывал, когда был в госпитале...
- Они, удивился Гожо. Ты уверен? Ты не перепутал, спросил он, рассматривая двух мужчин, возле машины.
- Я уверен, кивнул Сэнду. Это они.
- Хорошо, сейчас я достану из багажника биты, и мы отделаем их, обыденно произнес Гожо. Нормально?
- Не согласен, покачал головой Сэнду. У них пистолеты, я уверен.
- будет сложнее, вздохнул Гожо. Тогда как?
- Подождем пока останется один, задумчиво произнес Сэнду.
- А если они и спят вместе, усмехнулся Гожо, глядя на незнакомцев.
- Тогда, мы придем ночью, рассмеялся Сэнду.
- Что ты предлагаешь? спроси Гожо.
- Надо узнать где они живут, или следить за ними, и ждать, когда останется только один. Подойти сзади, двинуть по голове, в багажник, а остальное, узнаем потом. Как тебе, такой расклад? улыбался Сэнду.
- Нормально, мне нравится, усмехнулся Гожо. Сегодня у нас свободный день.
- Хорошо, потер руки Сэнду. Повеселимся?
- Согласен, кивнул Гожо. На его лице, "блистала" озорная улыбка.
- Ты как в цирк собираешся, усмехнулся Сэнду.
- Зачем хмурится, ответил Гожо. В нашей жизни и так, много печали, так почему нам не веселится, посмотрел он на Сэнду.
- Зачем они здесь?
- Не знаю, ответил Гожо, наблюдая.
- А может они, работают с этим, мастером, неуверенно произнес Сэнду.
- Нам какое дело, хмыкнул Гожо. Он нам за деньги работу делает. Мы ему ничего не должны. А эти двое, не наши. Они тебя оскорбили, и ответят. Не думай, они не узнают кто, правильно, обернулся он, посмотрев на Сэнду. Да?
- Не узнают, кивнул Сэнду.
- Правильно, хорошее слово. Не узнают.
- Индус тоже имеет желание, промолвил Сэнду.
- Не надо. Мы все сделаем вместе, и никому не скажем. Нам лишние ушы не нужны, спокойно произнес Гожо. Согласен?
- Конечно, ответил Сэнду.
- Совпали карты, улыбнулся Гожо. Приходит день, когда любому, кто наплевал, будет по голове, тихо рассмеялся он. И он пришел.
- Я очень рад, тихо произнес Сэнду.
- Поехали, смотри, они уезжают, показал пальцем Гожо.
- Почему стоим, за ними, поехали, потарапливал Сэнду. Быстрей.
- Не спеши, догоним, ухмыльнулся Гожо, повернув ключ в замке зажигания.
- Он не должен убежать, понимаешь?
- Ты номер запомнил? спросил Гожо, выруливая.
- Да, уверенно ответил Сэнду.
- А здесь одна дорога, движение в ту сторону, указал рукой влево Гожо, - догоним
- Теперь не уйдут, смотрел на дорогу Сэнду. Сегодня у них плохой день.
- Правда, кивнул Гожо.
Через час, они проехали вдоль вокзала, миновали тоннель, и поехали по шоссе на выезд из города.
- Беспокойные парни, да, сказал Гожо, наблюдая .
Сэнду, молчал и смотрел на поток машин.
- Ты что, заснул?
- Нет, покачал головой Сэнду. Смотрю.
- Если они едут в этом направлении, впереди Париж. Дай сигарету? протянул руку Гожо.
Сэнду достал сигареты, и отдал пачку Гожо.
- Туда нам ехать далеко, задумался Гожо. Снег пошел, глядя на стекло, произнес он. Дорога плохая.
- Может прижать их, неуверенно спросил Сэнду.
- И что? чиркнул зажигалкой Гожо. Они вооружены? Да? посмотрел он на Сэнду
- Да.
- Тогда надо ждать, ответил Гожо.
- Смотри, указал рукой Сэнду. Они сворачивают на заправку.
- Это хорошо, сказал Гожо, включив указатель поворота. Тогда будет не сложно.
- Биты в багажнике, спросил Сэнду, оглянувшись назад.
- И веревка, и биты, и бензин в канистре, усмехнулся Гожо.
- Тогда, делаем небольшую аварию?
- Именно так, ответил Гожо, остановив машину, в нескольких метрах, позади. Смотри, один вышел и идет в туалет. Это он?
- Кто нам нужен, остался в машине.
- Приготовься, улыбнулся Гожо, и включив передачу, резко тронулся с места. Машина заскользила по льду, и дернувшись, уткнулась передним бампером, в автомобиль напротив. Гожо, выключил передачу, дернул ручной тормоз, и взглянув на Сэнду, сказал: - А теперь быстро! Понял?
Сэнду кивнул, и выскочив из машины, рванулся к багажнику. Быстро открыв его, он схватил биту, и побежал.
- Ты что придурок, слепой! недовольно глядя на заднее крыло автомобиля, крикнул мужик в кожанном плаще.
- Извините, доброжелательно улыбался Гожо, подходя к машине. Я случайно
- Я тебе голову оторву!
Сэнду все делал быстро. Подбежал, чуть наклонился, и с силой ударил по ноге мужика. Тот упал на снег, и схватившись за колено, стал орать:
- Ублюдки! Завалю! Его рука потянулась к кобуре, которую было видно под распахнутой полой плаща.
- Заткнись, нервно сказал Гожо. Пистолет тебе не нужен, склонившись он выдернул ствол из кобуры, и сунул себе в карман. Педик, усмехнулся он, выпрямился, и сильно ударил ногой, в голову мужчине. От удара, он дернулся, и замолчал.
Сэнду стоял рядом, с битой в руках.
- Что застыл, хватай его, и в багажник, скомандовал Гожо. Это он? глядя на Сэнду, спросил Гожо. Он?
- Да,кивнул Сэнду.
- Поторапливайся.
Они подхватили за руки тело, и быстро оттащив к машине, закинули в багажник.
- Быстрей, подгонял Гожо, оглядываясь. Что ты копаешся?
- Надо ему руки связать, ответил Сэнду.
- Я в машину....
- Сейчас, отозвался Сэнду, завязывая веревку. Теперь не сбежишь, прошептал он, затягивая узел. Захлопнув багажник, Сэнду быстро сел в машину.
Еще секунда, и взревев мотором, автомобиль сорвался с места.
- У..у ха..! громко воскликнул Гожо, выезжая на трассу. Красавчик!
- Что б ему сегодня на ужин не успеть, крикнул довольно Сэнду.
- Посмотри, где второй?
Сэнду обернулся, и увидел удивленного человека, бродившего возле помятой машины.
- Он теперь будет долго думать, усмехнулся Сэнду.
- В нашу сторону не смотрит? спросил Гожо, выруливая на трассу, в поток автомобилей.
- Нет, он побежал в магазин, радостно сказал Сэнду.
- Это называется, чистая работа, ха..ха...
- Куда теперь? успокаиваясь, спросил Сэнду, посмотрев на задумчивое лицо Гожо. - Далеко его везти не надо, негромко говорил Гожо. Сразу за городом, есть развилка, а в стороне, лес и река. Едем туда.
- Там спокойно?
- Да, тихое местечко, кивнул Гожо.
"С каждым, добрым не будешь, думал Сэнду. Сегодня тебя, завтра его, и никто не задумывается, зачем? Просто не то сболтнул, не так посмотрел, "зацепил"... Решается быстро, и нет даже мыслей, простить, или забыть... Все бегом, скорее, что бы отмыть запятнанное, и никто не увидел. С позором жить не хочется, а наоборот, даже очень... Вроде и забылось уже, столько дней прошло, а нет, изнутри точит, толкает, бешенная сила. даже добрый, когда нибудь становится злым... Только потому, что его не слышат. Он один со своей добротой, а вокруг бегают двуногие волки, хватающие добычу. Надо выжить, если так, тогда ты сам, умоешся кровью, а на вкус, она не противная... за обиду, надо платить тем же, не раздумывая, или тебя перестанут уважать, в своей стае." Машина свернула с трассы, и поехала по лесной дороге.
- Вот здесь это место, указал рукой Гожо, на открывшуюся поляну справа.
- Туда не подъезжай, сказал Сэнду.
- Ну да, правильно, кивнул Гожо.
- Останови здесь.
- Ладно.
- Это что? Стучит? обернулся Сэнду.
- Замерз ублюдок, усмехнулся Гожо, остановив машину. Вытаскивай его.
- Сейчас, открыл дверь Сэнду, и направился к багажнику. Распахнув его, он увидел разяренное лицо, и бешенные глаза.
- Вы кто ублюдки! заорал мужик, лягаясь ногами. Вы знаете на кого руку подняли! - Знаем, подошел Гожо, и плюнул в мужика. Как твое имя придурок? усмехнулся Гожо.
- Ах ты скот! дернулся мужик, пытаясь вылезти из багажника. Я тебе...
- Помоги, достать это дерьмо, схватил мужика за ногу, Гожо.
Сэнду подхватил за руку, и рывком, они вытащили грузное тело из багажника.
- Вы покойники, нервно рассмеялся мужик, глядя на парней. Будете просить, что бы вам дали полизать задницу. Умолять!
- Конечно, кивнул Гожо, и вытащив из кармана пистолет, передернул затвор, и выстрелил в ногу мужику.
- Ублюдки! взревел тот от боли, и упал в снег.
- Нет, мы просто студенты, улыбался Гожо. А вот ты, нахальный придурок, который оскорбил, моего друга. Помнишь его, указал стволом Гожо, на молчаливого Сэнду. Ты его узнал, дерьмо? Или расскажешь ...
- Не знаю, мельком взглянув на Сэнду, закричал мужик. Я не знаю его!
- Осенью, ты с дружком, искал девушку, вспомнил? прищурился Сэнду, пристально глядя на озлобленное лицо мужика. Помнишь меня? Это я ее помог привезти.
- Не помню, замотал головой мужик.
- Твое имя урод, спросил Гожо, достав из кармана сигареты.
- Ты наделаешь себе в штаны щенок, ухмыльнулся мужик. Даже если вы меня убьете, я достану вас в аду, дернулся мужик, сплюнув кровью.
- Значит сдохнеш без имени, улыбнулся Гожо, и подкурил сигарету.
- Веселитесь шпана, вам не долго осталось ходить по земле, прохрипел мужик.
- Как знаешь, пожал плечами Гожо. Брат, неси бензин, обернувшись сказал Гожо.
- Конечно, промолвил Сэнду, повернулся и пошел за канистрой.
- Сейчас мы тебя поджарим, а то что , от тебя останется, не узнает никто, рассмеялся Гожо.
- Чего вы хотите? увидев в руках Сэнду, канистру с бензином, спросил мужик.
- Ничего, развел руки в стороны Гожо. Ты же герой, боли не боишся, что нам от тебя хотеть? Ты примешь смерть, не думая о боли, усмехнулся Гожо. Спросишь меня, почему я не грустный? Я тебе отвечу. Всегда приятно, поговорить о деньгах, с умным человеком. Брат, облей его бензином, я тебя прошу, не могу смотреть в эти злые глаза, посмотрел он на Сэнду. Ты не против?
- Я не против, повторил Сэнду, и открыв канистру, решительно шагнул к мужику .
- Постой, негромко сказал мужик, отползая. не торопись, постой, зачем, мотая головой, говорил он, глядя на равнодушное лицо Гожо. Вы не сделаете этого... Я вас не знаю... Кто вы? растерянно прошептал мужик.
- Конкуренты, лениво произнес Гожо, сплюнув.
- Вы ...
Сэнду подошел и широким движением, вылил бензин на голову мужика.
- Стойте, отплевываясь вскрикнул он. Стойте! Я знаю что вам надо... стойте, тяжело дыша, повторял он. Не надо...
- А что нам надо, удивился Гожо, и выстрелил. Пуля подняла фонтанчик земли, у ног . Ой, случайно, рассмеялся Гожо, посмотрев на Сэнду. Ну что ты ждешь, поджигай. "Только кровь, за кровь, удар на удар, пронеслось в голове Сэнду. Не ответишь, станешь ничтожеством. Такая жизнь..." Он отнес канистру в сторону, закрыл ее, и достав из кармана зажигалку, посмотрел на мужика. " Он, наглый "боров" даже не помнит меня. А зачем ему. Наверно таких маленьких, по его разумению, не стоит замечать, их просто нет. Или болтается что то в ногах, как спички разбросанные. А я есть , скотина, я живой, я все помню, и чувствовал, а ты думал, плюну, и утрусь... Нет, я себя уважаю. Теперь я тебя, не замечу, зло улыбнулся Сэнду."
- Я заплачу большие деньги, дрогнувшим голосом, произнес мужик.
- Для тебя пятьсот франков , огромные деньги, присел на корточки Гожо, глядя в лицо мужика. Вы у моего брата, пятьсот франков забрали, не брезгливые, да? Ты хочешь нам их вернуть? вежливо говорил Гожо. Или у тебя найдется больше? Ты не стесняйся, говори.
- У меня в кармане, пять тысяч, берите, а?
- Этого мало, покачал головой Гожо. Правда брат? спросил он, обращаясь к Сэнду.
- Очень, ответил Сэнду, вертя в руке зажигалку.
- У тебя есть миллион? усмехнулся Гожо. Есть? Тогда мы тебя отпустим.
Мужик поморщился от боли, попятился назад, отталкиваясь ногами, и что то невнятно, произнес.
- Ты спросил? Я спрашиваю тебя, направил на него пистолет Гожо. Ты спросил? Или ответил?
- Я знаю когда и где, повезут товар и деньги, разом выдохнул мужик, глядя в глаза Гожо. Он сказал это так, будто освободился от тяжелой ноши, что давила на него. Он смотрел не мигая на Гожо, шевеля губами. Очень большие деньги, прошептал он. Вы отпустите меня, я уеду.
- Ну кто тебе поверит, сказал Гожо. Мы тебя отпустим, а ты потом, с дружками, пристрелишь нас. Да? Зачем нам , молодым, в гроб, усмехнулся Гожо. Уж лучше ты?
- Меня свои убьют, покачал головой мужик. Зачем мне врать.
- А что бы нас убить, посмотрел на дорогу Гожо. Мы с тобой очень задержались, и снег еще, подняв голову, посмотрел вверх Гожо. Надо ехать... Брат, поджигай его, вздохнул Гожо, поднимаясь.
- Я не знаю вас, замотал головой мужик. Вы подумайте, огромные деньги, миллион ... Долларов... Миллион.. завороженно повторял он, глядя на руку с зажигалкой, что подносил к нему Сэнду. А я ... Мне только до границы... Я исчезну... Семья не простит...
- Ты же не француз, рявкнул Гожо, не сводя глаз, с лица мужика. Кто ты?
- Я "Американо", я... меня так зовут... торопливо говорил мужик.
- Откуда ты приехал? быстро спросил Гожо.
- Из Боснии, кивнул "Американо". Я работаю на Жильбера.
- Жильбер со шрамом, удивился Гожо.
- Да, он... Я знаю... Только не убивайте... Мы договоримся...
- Договоримся, задумался Гожо, и покачав головой, посмотрел на Сэнду. Отойдем, тихо сказал он.
Они отошли на несколько шагов, и Гожо, глядя на Сэнду, негромко сказал:
- Он работает на крупного дилера. Я слышал о нем. Если он говорит о товаре, значит это "снежок". А деньги там "бегают" большие, так говорили. Он не врет.
- А нам какое дело, спросил Сэнду. Он обманывает, что бы жить. Ты ему веришь?
- Сейчас узнаем. Ты прав, живым его отпускать нельзя, он видел нас.
- Да, согласился Сэнду.
- Идем.
Гожо быстро подошел к пленнику, и выстрелил ему в другую ногу.
- А..а..а..! вскрикнул мужик.
- Где, когда, и сколько? твердо произнес Гожо, направив ствол пистолета, в голову . Говори! прикрикнул он.
- Третья пятница, марта, магазин цветов в Гренобле, улица Менон 6, выпалил мужик, и отключился.
- Он что, сдох, удивился Гожо. А? обернувшись спросил он у Сэнду.
- Не знаю, ответил Сэнду. Что делаем?
- Едем, глухо ответил Гожо. Бензин убери в багажник.
- А с ним что?
- Ему и здесь понравится, сказал Гожо, и выстрелил.
Как сильно порой сдавливает виски... Боль словно выдавливает из тебя, картинки прошлого. Меняется цвет, появляется запах, и ощущения становятся иными... Автомобиль медленно тянулся в пробке, на северном въезде в город.
- Ты хмурый, вполголоса произнес Гожо, развалившись на заднем сиденьи
- О чем ты, тихо спросил Сэнду.
- Я смотрю на тебя в зеркало, усмехнулся Гожо. Улыбнись брат, мы отомстили!
- Ты...
- Что? переспросил Гожо, подкуривая сигарету.
- Ты отомстил, спокойно повторил Сэнду.
- А ты нервничаешь? Или может переживаешь, что сам не смог?
- Нет, я не думаю, ответил Сэнду.
- Хорошо, кивнул Гожо. Мне сейчас хорошо, восторженно произнес он, вытащив из кармана сиденья, бутылку виски. Такое внутри происходит, похожее на ...
- На "дорожку", улыбнулся Сэнду.
- Да, ты попал в яблочко, воскликнул Гожо. Честно тебе скажу, со мной такого раньше не было. А сейчас , похоже "разрывает"!
- Называется адреналин, промолвил Сэнду. Так бывает и после, когда уже страх отступил, иногда трясет.
- Правильно, может это?
- Оно самое, кивнул Сэнду.
- Послушай, а ты откуда знаешь? удивился Гожо, облокатившись о спинку переднего сиденья. Сам пробовал? хитро прищурился он.
- Парень один рассказывал, давно, ответил Сэнду.
- Да, очень похоже, откинулся на сиденье Гожо, и откупорив бутылку, сделал большой глоток.
- Ты думаешь он не врал?
- Зачем ему? поморщился Гожо, вытирая губы, рукавом . Он же понимал, что мы убъем его, зачем врать.
- Мог соврать, что бы нас подставить. Он же не "сопляк"...
- Какой крутой, рассмеялся Гожо. Да он " в штаны наложил", и сказал.
- Не знаю, покачал головой Сэнду.
- Я знаю, громко произнес Гожо. Я знаю Жильбера со шрамом, знаю что он дилер, и если этот парень работал на него, то он не врал! Я уверен, он сказал правду.
- Не заводись, я слышу тебя, и понимаю, сказал Сэнду. Но, надо все проверить.
-Правильно, поддержал Гожо. Я согласен с тобой. Проверим. Только надо быстро делать. Как только они, найдут труп, все изменится,- наша жизнь, их бизнес, все! Ты понимаешь меня?
- Да, тихо ответил Сэнду. Изменится, прошептал он.
Во мне нет эмоций, нет романтики моря, соленого морского ветра, необыкновенного на вдох, воздуха... Я другой... Тускло и невнятно, стучит во мне сердце, потому что, и сам я, стал блеклым... Взорвите изнутри! Дайте увидеть! Я не хочу черных дней, и унылых лиц! Как далеко, между юным "морячком" Сашей, и прожженным цыганом Сэнду,- океан! Мир другой, я в нем темный, и злой, а хочется больше, а иногда, "закидывает" и торопливо бормочешь себе под нос, что -то "халдейское" привычное, и озираешся по сторонам, пытаясь не выделятся... Зачем доказывать дебилу, что он хуже всех? Не нужно, надо просто говорить,- ты придурок! Почти все, видят себя значимыми, и восторгаются своим величием... Только они, самые известные, лучшие, незаменимые... Пуля останавливает любого, независимо от роста, усмехнулся своим мыслям Сэнду. А если просто не думать? Или молчать? Как изменится окружающий пейзаж? Он станет немым... Я подолгу просижываю у окна, и не о чем не думаю... Зачем? Ведь мир и без меня живет, а со мной, он не замечает... Зачем я ему?"
- Когда нет повода поговорить, запустите в комнату ветер, прошептал Сэнду, открыв окно.
Большие белые снежинки, залетали в салон, и опускаясь мохнатыми паутинками, бесследно исчезали, оставляя после себя, маленькую точку, на сиденьи... "Они летят, ведь им так нужно, подумал Сэнду. Будет потоп, или землетрясение, война или чума... Они летят, ведь их предназначение, нам не дано понять... А разгадать секрет "уставших облаков", поможет солнце свет, и "капелька духов"... В тебе есть запах, он дурманит, во мне есть тоже он, как будто огненная пламень, сметает лица, тех врагов... Во мне горит, в тебе пылает, "отождествленья" сердцу нет, оно отдельно, лед и пламень, мы вроде вместе, вроде , -нет...Мне хорошо, идти по краю, дышать "веселой суетой", всего на миг, а жизнь большая, ты кажется, уже старик... Внутри не вечен, постарел, и вот опять, по новой, "предел" завертится в руке, как пистолет ... Сомнения гложат , а кто не раздумывает, играет раз, так в жизни выходит, думал Сэнду. Стоит верить человеку, который сам не раз..."
- Закрой окно, совсем холодно стало, недовольно промолвил Гожо, с заднего сиденья. Он полулежал, с закрытыми глазами. Почему так холодно, невнятно произнес он, себе под нос. Сэнду, мы приехали?
- Открой глаза, ответил Сэнду. И увидишь...
- Знаешь, я спать хочу, мне хорошо, подняв воротник куртки, сказал Гожо. А ты?
- Я думаю...
- Наверно о деньгах?
- О том, что будет, задумчиво ответил Сэнду.
- Ничего не будет, промолвил Гожо. Если этот тип, говорил правду, мы заработаем "кучу бабок". А ...
Конечно, вздохнул Сэнду.
- Поедем в Колумбию, там все растет в лесу, усмехнулся Гожо, открыв глаза.
- Может быть. Может быть, повторил Сэнду, сворачивая к дому.
- О, приехали, обрадовался Гожо. Пиво попьем. Есть хочется. А ты? говорил не останавливаясь Гожо. Сейчас бы мясо на углях, и темного пива литр, мечтательно произнес он. Как тебе?
- А где Индус с Кубиком, выходя из машины, спросил Гожо. Знаешь?
- Они поехали в прачечную.
- Опять к этой шлюхе Норе?
- Наверно.
- Свинья всегда лужу найдет, брезгливо сплюнул в сторону Гожо. Идем ?
- Угу...
Зима 1994 год. Марсель.
- Я никогда не видел море, ни одного раза... Когда видишь много воды, радуешся, от того, что она есть. Желтоватая, грязная, прозрачная, она жизнь. Для людей, правда? Зафир взглянул на задумчивое лицо Молнии, и слегка улыбнулся. На моей Родине, без воды можно умереть. А здесь, ее так много.
Они сидели за столом, возле окна. Она пила вино,маленькими глотками, смакуя букет. Зафир пил кофе, и смотрел на нее, и море за окном. Приехав в Марсель, ночью, они поселились "под крышей", старенького особняка, с видом на живописную бухту. Бранко уехал ремонтировать автомобиль, а они, предоставленные себе, отдыхали.
- Ты думаешь поломка большая, спросил Зафир. Бранко два часа нет.
- Он тебе нужен, безразлично ответила Молния. Посмотри какое красивое утро, негромко промолвила она. Замечательно. Ты когда нибудь, мог представить, что будешь наслаждатся такой красотой. Захватывает, отчетливо, сказала она, повысив голос. Я мечтала, приехать сюда, и вот... Она вдруг замолчала, взяла бокал, и сделав глоток, сказала:- Сбылась. - Да, красиво, согласился Зафир
- Что ты знаешь о красоте, улыбнулась Молния. Ты же всю жизнь прожил в горах. Где там красота? Там уныло, грустно, и холодно, сказала она, глядя на море. А здесь даже зимой тепло, понимаешь? улыбнулась она.
- Ты другая, шепотом произнес Зафир, глядя на нее. Такой я тебя не видел. Ты умеешь улыбатся, твои глаза стали искрится, ты...
- Тебе показалось, повернула голову Молния, взглянув на Зафира. О чем ты думаешь? - О людях, о природе... тебе... Зафир, смотрел на нее, не отрывая глаз. Ты красивая. Скажи, зачем тебе ...
- Не начинай, покачала головой Молния. В моей сердце нет места, понял? жестко сказала она. Мы с тобой партнеры, и все. Психологические разговоры, можешь оставить для Бранко, он поговорит.
- Извини, склонил голову Зафир. Извини.
- Обойдется, грустно сказала Молния. Налей мне еще вина. Я все выпила, усмехнулась она, подвинув пустой бокал, к Зафиру.
- Да, пожалуйста, промолвил он, наливая вино в бокал.
- А ты? посмотрев на него, спросила Молния. Не хочешь? Или религия не позволяет? - Спасибо, я не хочу, вежливо отказался Зафир.
- У меня от кофе голова болит. И потом, я хочу выспатся, зевнула Молния, прикрыв ладонью рот. На берегу моря, прекрасный сон. Мне подружка рассказывала.
- Не знаю, сказал Зафир.
- Ты пойдешь в магазин?
- Зачем? спросил Зафир. Здесь все есть. Нам нельзя выходить, ты же знаешь.
- Я очень хочу, прогулятся по берегу моря, мечтательно промолвила Молния. Может сходим ночью? озорно улыбнувшись, спросила она. Ты будешь меня охранять. Идем?
- Бранко, произнес Зафир. Он тоже пойдет с нами?
- Ты придурок, изменившись в лице, сказала Молния. Он мне не нужен, отвернувшись добавила она. Что с ним делать? Он говорить не умеет, только командовать, тихо рассмеялась Молния. А ты... посмотрев на Зафира, она, игриво улыбнулась. Ты, другой... В тебе что - то от жизни осталось, не прилипает к тебе кровь, не прилипает, покачала она головой. А я видишь, как далеко ушла от дома, теперь и дороги не найти. А назад хочется, вздохнула она, отвернувшись. У нас был большой сад. Там яблони росли, груши, сливы... Она смотрела в окно, на море, и медленно говорила, не рассчитывая услышать ответ...
- Я помню, в детстве, всегда хотела достать, самую спелую, на верху, улыбнулась Молния. Но у меня не получалось. И тогда я смастерила сама рогатку, и сбивала, большие плоды, безжалостно растаптывая их внизу. Я поступала так, потому, что злость во мне, бурлила через край. Мой отец снисходительно смотрел на это, и молчал. А я продолжала свою игру... Мне казалось, они заслужили этого, потому что, их никто не мог достать, а они, показывали всем, свои аппетитные бока. Такие красивые, яркие... Иногда, я плакала, когда у меня не получалось... На верхушке, ветки тонкие, туда невозможно забратся... А я очень хотела... Однажды упала... Я чуть не решилась глаза, и с тех пор, берегу их... Железный штырь попал в бровь, это меня спасло, вздохнула она. Нелепость... А могло быть иначе... И я никогда не стала бы той, кем я есть. Она поправила воротник спортивной куртки, приподняв его. Представляешь, я даже сейчас почувствовала холод. Когда вспомнила, крик матери, истерический, напуганный, и себя, в крови, беспомощно зажимающей рану. Так глупо, усмехнулась она. Ты молчишь? обернулась она, посмотрев на Зафира.
- Что сказать, негромко произнес Зафир. Я плохо помню свое детство.
- Ты изменился? вдруг спросила Молния, внимательно глядя на него. Чувствуешь? Внутри?
- Я давно уже другой, кивнул Зафир. Простые вещи, для меня не понятны. Не знаю, почему.
- Ты слишком долго жил войной, задумалась Молния, опустив глаза. Так происходит, сказала она, рассматривая свою руку. Я берегу пальцы, глаза, руки... Я живу ремеслом, которое подходит мужчине. С моим взрывным характером, стать стрелком, было невозможно. А у меня получилось, улыбнулась она. Ты наверно не все мои слова понимаешь, ну и ладно, так даже лучше. Поговорить, и не понять, будто на воду шептала... Ты не поверишь, правда? посмотрела она, на него, мутными глазами. Не поверишь, покачала она головой. Правильно, не надо... Я училась в университете, изучала историю, и хотела побывать в Египте. Мне казалось, там спрятаны все ответы, на миллион вопросов, о нашей цивилизации. Я старалась, была отличницей... сколько было радости, и восторга, когда сказали, что мы поедем туда... Я бежала домой, как на крыльях... А увидела, тело отца, с широко раскрытыми глазами. Он лежал на одеяле, моем, которым я укрывалась ночью. Рядом на коленях стояла мама, и кричала, осторожно прикасаясь к нему руками. Рубашка на нем, была темно красная от крови. Его застрелил сосед... Отец всегда говорил, что Бог един для всех, и нельзя разделять людей, по вере. Печаль пришла в наш дом... в тот день, я сказала себе, буду мстить, пока не умру... Я даже просилась в армию, но меня не взяли...Меня никуда не брали, и тогда, я решила изменить себя сама, заставить стать другой, крепкой... Она подняла глаза, посмотрела на Зафира, и отвернулась.
- Я... хрипло произнес Зафир. Понимаю тебя.
- Слишком много вина, грустно сказала Молния, поставив пустой бокал на стол. Выпила бутылку одна, и в голову хмель ударил. Зачем? Ты не спрашивай себя, ответ не найдешь. Я чувствую, что моя пуля, уже отлита, тихо промолвила Молния. А мне не страшно... Устала от ненависти, грязи, крови... Наплевать... Как встретят в аду... Если вечные мучения, не вытерплю... И боль, тоже не смогу... Я все время, смотрела на нее, через прицел... Вон там, "в сетке", маленький человечек, такой крохотный, фигурка... Значит до него такое расстояние... Стреляешь тихо, "без дыхания", успокаивая сердце, и голову... Как в тире, усмехнулась Молния. Не в голову, так в сердце... Не в грудь, так в ногу... Привет мой безжалостный, от себя лично, за отца, за маму...За подругу... Думать не надо, потом... Она смотрела на море, за окном...
Зафир смотрел на нее, и понимал, - жалко ее, а изменить, ничего нельзя. А себя? В жизни много страхов, но есть один который цепляется навсегда,- одиночество. Мудрецы говорили, один человек, как тростинка на ветру, открыт для бурь и потрясений. Легко сломать, убить, заставить, покорить... Руку некому протянуть, печаль... Полному сил, только кажется, мощь, а забери ее, наступит слабость. Да, боротся можно в одиночку, но наступит момент, когда силы иссякнут, и потребуется помощь, а попросить... Потому что возвышение себя, никогда не сможет открыть взору, ничтожность пребывания в мире. Остается погибнуть... Зафир тяжело вздохнул, и сказал:
- Мы заблудились в дороге.
- Нет, хмыкнула Молния, качнув головой. Мы сознательно шли на это, выбор сделан, и не надо противится грязи. Мы одинаковы.
- Я не уверен, произнес Зафир.
- Иди, и посмотри на себя в зеркало, обернувшись, сказала Молния. Иди! Ты увидишь себя такого, как есть, повысив голос , она усмехнулась. Нет рядом того, кто бы сказал, глядя со стороны, на кого ты похож. Иди!
- Говоришь нервно, пьеш много, ты не женщина, ты солдат, промолвил Зафир. А лицо солдата, всегда уставшее, или злое.
- Я человек, в отличии от тебя, рассмеялась Молния. У меня есть принципы, и свобода. Я сама распоряжаюсь своей жизнью, а ты, только делаешь что приказывают. В этом, наше отличие, понял?
- Не твои слова, произнес Зафир с грустью. Ты так защищаешь свое сердце. Боишся уколоть его, несправедливостью.
- Ты философ? усмехнулась Молния.
- Я родился на Востоке, с гордостью ответил Зафир. Моя Родина мудрее, развращенной Европы.
- Какой гордый, отвернулась Молния. Зачем тогда с нами поехал?
- Нет другой дороги, вздохнул Зафир.
- Приносящий смерть, проповедник, как величественно, сказала Молния. Ты сам понимаешь, что не можешь жить по другому?
- Могу, помолчав, тихо произнес Зафир.
- Пока не ответишь себе, зачем ты здесь, ничего не изменится.
- Я здесь, потому что, покоряюсь воле Всевышнего, ведущего меня, по этому пути. Если он укажет мне, другую дорогу, я повинуюсь, спокойным голосом, промолвил Зафир. - Так легко, хихикнула Молния. Нашел себе оправдание. Пути, дороги... Человек идущий по линии судьбы. А если твой Бог, скажет убить меня? резко обернулась Молния. Убьешь? Она пристально смотрела на лицо Зафира, будто пыталась прочесть его мысли. Убьешь? повторила она, в тишине комнаты.
- Не знаю, покачал головой Зафир, не отводя глаз.
- Ха... вздрогнула Молния. Ничего не знаешь, а говоришь. Ты раб, такой как миллионы, только признавать этого не хочешь. Грустно слышать, слова покаяния, кивнула она. Тебе самому, страшно. Не хочу говорить с тобой, надоело. Пойду спать. Она медленно поднялась со стула, огляделась, и пошла в другую комнату.
- Тебе тоже не помешает, тело у нас одно, его беречь надо, тихо рассмеялась она.
- Бешенная, прошептал Зафир, взяв в руки чашку с кофе.
" Мне все равно, как ты хочешь назвать меня, моя прелестная, дикая роза. Цветок услады, бархатный лепесток. В пустыне много жизней, скрытых от глаз людских, не всем открывается мир, а хочется, быть всевидящим... Прекрасным будет утро, когда тебе не надо нести боль, и ты улыбнешся новому дню. Что значит услышать? Растворится, и быть... Моя вера, живет со мной, я живу для нее, а вместе, мы целое. Храня ее, я защищаю себя, что бы не упасть перед растленными варварами на колена. В них бесчуственная плоть, она ведет к вырождению, а они, не спасут себя, утонут, в бушующем отрицании... Я только борец, подумал Зафир, поставив чашку на стол."
Отворилась дверь, и в квартиру вошел, Бранко. Он тихо ругался себе под нос, снимая куртку в прихожей. - Сволочи, такие деньги отдать, и за что? Эй, вы здесь? повысив голос спросил он.
- Да, ответил Зафир, обернувшись.
- А где Молния? вошел в комнату Бранко, оглядываясь по сторонам.
- Спит, устала очень.
- Или напилась, увидев пустые бутылки на столе, сказал Бранко. А ты?
- Это не мое, я пью кофе, покачал головой Зафир.
- За ремонт машины, запросили приличные деньги, поморщился Бранко, усаживаясь за стол, напротив Зафира. Ты подумай, тысяча франков, подняв палец, сокрушался он. За что? Одна железка, и столько денег!
- Я не понимаю, промолвил Зафир.
- Ага, кивнул Бранко. Ты только мины умеешь собирать. А скажи мне, ты машину водить можешь, спросил Бранко, усмехнувшись.
- Умею, ответил спокойно Зафир. Но мне не надо.
- Ну правильно, вздохнул Бранко, зачем тебе.
- Ты ничего не говоришь. Что мы здесь будем делать? спросил Зафир, посмотрев на Бранко.
- Все узнаешь, через несколько дней. А пока, отдыхай.
- Мы можем выходить на улицу? За покупками?
- Нельзя. Чем меньше будут видеть вас в городе, тем лучше. А тебе тем более, даже в таком, "презентабельном" виде, рассмеялся Бранко. Сложное слово, еле запомнил.
- А чем я хуже?
- Не спрашивай, все равно не отвечу. А если хочешь услышать от меня вранье, продолжай, ответил Бранко, отрезав кусок хлеба. Ты же знаешь наши правила, зачем спрашивать? Он намазал маслом хлеб, посмотрел в окно, и вздохнув произнес:
- Сюда приехать летом, с красивой девочкой, загорать, мечта!
- У меня другая, сказал Зафир, поднявшись.
- У всех она одинаковая, усмехнулся Бранко. Деньги, и как можно больше. У тебя такая же, не ври.
- Не надо пустых разговоров, ответил Зафир, и вышел из комнаты.
- Дурак, тихо промолвил Бранко, и принялся есть.
Прошло несколько минут, а он все ел, с жадностью поглощая бутерброды. В комнате тихо бормотал телевизор. Раздался звонок в дверь. Бранко замер, отложил в сторону бутерброд, поднялся, посмотрел в окно, вытер ладонью рот, и пошел открывать. Подойдя к двери, он наклонился, и вынул из кобуры на ноге, маленький пистолет.
- Кто? громко спросил он .
- Извините. Мне нужен месье Бернар, раздался уверенный мужской голос за дверью. Драгомир , просил передать вам книги, через паузу, добавил он.
- Ждали вчера, ответил Бранко, открывая замок. Ловко убрав пистолет в карман, он приоткрыл дверь. Перед ним, стоял невзрачного вида мужчина, средних лет, в пальто и шляпе, усики на его лице, слегка топорщились.
- Это вам, улыбнулся он, протягивая бумажный сверток, перетянутый лентой.
- Мне? спросил Бранко, прищурившись.
- Да, кивнул мужчина. У вас все в порядке?
- Хорошо, машинально кивнул Бранко, взяв пакет.
- Читайте, вежливо произнес мужчина.
- Спасибо.
- Я жду вас завтра, адрес на пакете, указал пальцем мужчина, повернулся и пошел вниз по ступеням.
Бранко выглянул в коридор, осмотрелся, взглянул на пакет, и вернулся в квартиру. "Это человек Дарлана, он пришел, как условились, подумал Бранко. Не долго пришлось ждать." Поставив пакет на стол, он подошел к окну, и стал смотреть на улицу. Внизу, было тихо, ничего не нарушало покой, тихого , курортного городка. Он разрезал ленту на пакете, и развернул бумагу. Внутри лежала коробка, открыв которую он увидел карту города Гренобль, а под ней, дорожный атлас. Достав содержимое, он перевернул лист бумаги, и прочел в углу, мелким шрифтом:- улица Моцарта, завтра 14 часов, кафе "Стиль". "Понятно, подумал Бранко, сев на стул. Хорошо что машину отремонтировали сегодня. Значит операция пройдет в Гренобле, задумался он, развернув карту города. А завтра, я должен поехать на место, и составить план, по которому будем действовать. Или получить другой. Посмотрим, углубился в изучение Бранко, склонившись над картой."
Зима 1994 год. Прага.
Когда уйдут заботы прочь, не отзовется чье то имя, и в тот же миг, позволь помочь, прожить ,- без грима... Мне всегда казалось, что люди делают только то, что им хочется. И не бывает по другому. Потому что нет причин, по которым, бессознательно приходится действовать. Как пережить позор? Закрыть глаза? А может сделать вид, что не ты? Нет сложности в простом, там только ясность, откровения с собой
Роман деловито перекладывал бумаги на столе, устраиваясь удобнее в большом, кожаном кресле. Отгородив часть гаража, он устроил здесь офис, своей грузовой компании . "Ну вот, теперь у меня есть два грузовика, один большой, другой малый, и желание работать. На маленьком буду сам, а на другом Петр. Нормально, улыбнулся Роман, потягиваясь в кресле. Главное начать. Рекламу дали, в газетах напечатали, будем ждать." В помещение вошел, худощавый, рыжеволосый мужчина, лет сорока, с обвислыми усами на угрюмом лице. Роман поднял голову, и помахав рукой произнес:
- С первым рабочим днем Петр!
- Спасибо, кивнул Петр, рассматривая коробки в углу гаража.
- Что ищешь? громко спросил Роман.
- Злата попросила принести коробку для мусора, развел руками Петр. Она сидит возле телефона, и ждет звонков. А я, вздохнул Петр, пойду паковать мусор
- Тебе помочь?
- Нет, не надо, покачал головой Петр.
Из дома в гараж, спешила взволнованная Злата. Она размахивала листком, и что то негромко говорила.
- Смотри, Злата идет, улыбнулся Роман.
Петр обернулся, посмотрел на жену, и громко спросил:
-Ты сейчас будешь ругатся?
-Помолчи, махнула она рукой, не обращая внимания на мужа
-Что? удивился Петр.
-Роман, у нас есть первый заказ, сияла она, протягивая исписанный листок. Вот, смотрите.
Роман посмотрел на разгоряченное лицо Златы, улыбнулся и стал читать. Он хмурился, морщинил лоб, водил пальцем по листку... Злата, терпеливо стояла рядом, наблюдая за Романом. Она как бы повторяла каждое написанное слово. Ее чудесная маленькая, фигурка, в коротком платье, выглядела очаровательно. Растрепанные рыжеватые волосы, большие бусы на груди...
- Не могу, наконец произнес Роман, подняв глаза. Не понимаю, приподнял он плечи, глядя на Злату.
- Ну что здесь непонятного, удивилась она, взяв листок. У меня очень хороший почерк. Вы едете по адресу Кузнечная 16. Там вас будет ждать господин Гопак, которому надо перевезти холодильники. Теперь понятно, радостно промолвила она, посмотрев на Романа.
- Холодильники, перевозить, сказал Роман, посмотрев на Злату.
- Вот именно, сказала она, торжественно взглянув на мужа.
- Я готов, ответил Петр. Поедем? посмотрев на романа, спросил он. Первый раз, поедем вместе. Я буду водителем. Хорошо?
- Очень хорошо, сказала Злата, посмотрев на мужа.
- А сколько надо везти? спросил Петр.
- Здесь ясно написано, два холодильника, помахала листком Злата.
- Понятно, улыбнулся Роман. Поедем.
- Да, кивнул Петр.
Они выехали через десять минут, довольные и веселые. Петр напевал себе под нос песенку, а Роман, радостно смотрел в окно, на улицы города. " Вот она, началась, нормальная жизнь, думал он. Радость, это прекрасное чувство! Есть свой бизнес, дома любимая женщина, спокойный город, приятные люди. Мечты сбываются! Если относится к ним открыто, светло, а не требовать от кого то, то они сами исполняются, улыбнулся Роман."
- Петр, скажи, а ты давно живешь в Праге?
- Я здесь родился, улыбнулся Петр. В этом городе родился мой отец, и мой дед, похвастался Петр.
- Ты коренной! по русски сказал Роман.
- Как? наклонился вперед Петр.
- Самый корень, рассмеялся Роман.
- Корень, тихо повторил Петр, выпрямившись. Это хорошо? на ломаном русском спросил он.
- Да, буркнул Петр, глядя на дорогу.
- Как далеко нам ехать? спросил Роман, рассматривая на перекрестке автомобили.
- Очень скоро, невозмутимо ответил Петр, глядя на светафор.
Роман опустил стекло, и посмотрел на яркую витрину, напротив. " Наверно банк, или магазин, подумал он. Нет, точно банк, вон "броневик" подъехал. зима, снег, а дорожки все чистые, вот так вот, подумал он. Не время года виновато, а люди убирают вовремя, усмехнулся Роман, поправив лямку своего комбинезона." Из "броневика" вышли двое мужчин, в темно зеленых жилетах, поверх курток. Один из них нес в руке что то наподобие сумки. "Сейчас соберут денежки, и поедут, вздохнул Роман. У них работа такая, денежная." Отвернувшись, он взглянул на светофор, потом на петра, и сказал:- Очень долго. - Здесь всегда так, ответил Петр, не отвлекаясь от перекрестка. Много автомобилей. - Понятно. А мы во время приедем? Не опоздаем? засуетился Роман, взглянув на свои часы. Первый заказ.
- Успеем, кивнул Петр.
- Хорошо, бодро промолвил Роман.
Глухой удар, раздался сбоку. Роман вздрогнул. повернул голову и увидел оранжевого цвета БМВ, въехавшего, в заднюю часть "броневика".
- Черт тебя... громко крикнул Петр, ударив кулаками по рулю.
Роман повернулся, и замер. Перед ними, перегородив проезд, стоял темный "форд", из которого, быстро вышли трое, вооруженных людей, в масках. Они вскинули ружья, и стали стрелять по "броневику". Петр вскрикнул, машинально дернул рычаг ручного тормоза, и сполз по сиденью вниз, прикрыв голову руками. Роман даже не пригнулся. Повернув голову, он увидел распластанные тела инкассаторов на асфальте. Пули впивались со шлепками, в стекло водителя "броневика", оставляя после себя "паутину разводов". Было видно, внутри, человек пытался говорить по рации. Налетчики из "форда", подбежали к "броневику", и один из них, прикрепив серый кусок к двери, скомандовал остальным, взмахнув рукой. В следующую секунду, прогремел взрыв. Черный дым, на миг, укрыл налетчиков. Они действовали быстро, и слаженно. Достав несколько мешков из "броневика", нападающие перегрузили их в темный "форд". " Ничего себе, подумал Роман. Это же грабеж. И где? В европейской столице, о которой, я только что думал. Да здесь не хуже чем дома в Москве, поджал губу Роман. Тут "валят" на право и на лево, без разбора. Чикаго!" Из здания выскочил полицейский, и выхватив пистолет, начал стрелять. " Ну куда ты идиот, поморщился Роман, убъют ведь, дурака." Звон стекла, вернул его в нормальное состояние. Роман открыл дверь, пригнулся, и выскочив на улицу, упал на снег, возле машины. Беспорядочные выстрелы, громыхали, с двух сторон. Налетчики, быстро сели в "форд", и объехав по тротуару маленький "фиат" стоящий впереди, проскочили на скорости перекресток, свернув налево. Роман посмотрел им вслед, поднял голову, и увидел еще двух, один из них был ранен, а второй, держал его на руках. Справа раздался вой полицейских сирен. " Уходите, чего расселись, про себя говорил Роман. Менты ваши едут, "гаплык" вам, бегите. Ну чего вам, намазано что ли? почему то занервничал Роман, ерзая на снегу. Еще полминуты, и все, вас нет." Они не уходили. Один из них, поднял голову, посмотрел на приближающиеся машины полиции, и сорвал с себя маску. Черные, волнистые волосы, словно поток водопада, разлетелись по плечам налетчика. - Девчонка, вслух прошептал Роман.Она посмотрела на полицейских, занимающих позиции для стрельбы, потом на небо, наклонилась, и сняла с головы второго маску. Это был парень. Он истекал кровью. Серое пальто на нем, окрасилось в бордовый цвет. Он дрожал, и прижимал рукой, к своему животу, длинный шарф. Девушка наклонилась, и стала быстро говорить. Роман видел все, каждое движение губ, ее руки, пистолет. " Зачем ты так, зачем... Оставь его, он не жилец, в живот ранили, брось его, уходи сама. Дурочка. Ты же красивая, скривился Роман, посмотрев на полицейских. Теперь все, поздно. Если не сдашся, убьют." Шальная, дурацкая мысль, мелькнула в его голове. "А если помочь ей? Спасти? Но как? оглянулся по сторонам Роман. Спрятать в машине? Помочь? Как?" Раздался высокий голос из громкоговорителя. " Не получится, поздно, покачал головой Роман. Он уже сидел возле машины, и смотрел на девушку, никуда не прячась. Она быстро говорила, потом умолкала на несколько секунд, после снова говорила... И вдруг, резко ткнув пистолетом в голову парня, выстрелила. Кровь, ярким фонтаном, брызнула в стороны, испачкав ее лицо. Она отвернулась, закрыв глаза, а открыв их, увидела Романа. А он, увидел ее... Жуткий, пронзительный взгляд, будто обжег его глаза...
- Не надо, прошептал Роман, медленно шевеля губами.
Он снова ощущал то чувство боли, что стало знакомо ему, давно. Тело охватила мелкая дрожь, пальцы подпрыгивали, комок подступил к горлу... " Не делай этого, сейчас не надо, подумай... Я знаю, я знаю эту боль... Остановись... С этим можно жить дальше... Жизнь одна!" Секунды, несколько, и все... Она отвернулась, посмотрела на полицейских, и вскинув руку, выстрелила, себе в голову ...
- Нет, зачем, застонал Роман, закрыв глаза. Не надо...
Громкие крики, раздались со всех сторон. Роман сидел возле машины, обхватив голову руками. Вокруг него двигались, говорили... Город снова оживал... Тронулся поток автомобилей, объезжая их грузовичок. Осторожно выбравшись из кабины, к нему подошел Петр, и наклонившись спросил:
- Все в порядке?
Роман не ответил, он кивнул головой, опустил руки, и взглянув на Петра , тихо сказал:
- Мы не опаздаем?
- Не знаю, покачал головой Петр, достав из кармана сигареты. Он протянул пачку Роману, стыдясь своей дрожащей руки. -Нервное, смущенно улыбнулся он.
- Я знаю, посмотрел на него Роман, и достал сигарету. Ты позвони жене, скажи все хорошо. И моей жене, пусть она позвонит, добавил Роман, подкуривая сигарету, от зажигалки . Понял меня?
- Да, кивнул Петр, оглянулся, и увидев на углу улицы телефон, медленно побрел по тротуару.
" Что со мной? Почему так больно? Я стал забывать это чувство... И вот, она, девчонка, вернула меня вновь, в ад... Она не друг мне, и не враг, мне просто тошно... А может, она единственная, кого я понял, в эти минуты? Потому что сам такой, мне близко, понятно... Как ноет тело, и не передать словами, поморщился Роман, не высказать... Какое мимолетное , промелькнуло и все, одно мгновение, а жизнь остановилась здесь, и сейчас... А моя? Где она остановится? Вот так же, на мостовой, в луже крови? Не хочу, я .... Я пережил, умирал, родился заново, что бы стать счастливым. Нет, не надо..."
Она и он, вдвоем, прижавшись телом... На сером асфальте, закончился день, не будет больше восхода... Ты отдала свою жизнь ему, а значит не надо Бога... Пожертвовала, ради него, не испугалась... Ну да, ей показалось... что не будет жизни, без любимого... а дни в разлуке, томительны и тяжелы... Она ушла, с ним вместе, в один миг... решив навсегда, для себя,- без любви умираю... я." Роман курил сигарету и смотрел на них...
И ты будешь дрожать за свое, нипочем тебе беды других, стало слово "немым", только вдох, оказался по силам...Найди того, по ком ты захочешь плакать... Не бывает ненужных людей, есть те, что живут не свято... Есть другие, -свято живут... Черный цвет разбежался по кругу, воронье заметалось вверху... Вроде пришлые мы, ниоткуда, а уходим , с могильной плитой... Родили, именем нарекли, вдохнули жизнь, и предрекли... Вот так, по кругу, словно метеор, блуждает тело, мысли, люди... И снова, начинают круг...
Вечерние сумерки опустились на город. Роман уставший, и измотанный, вышел из полицейского участка, и направился в магазин. " Настроение самое паршивое, такое, что просто напится хочется. И не "одеколона" местного, "бехеровки", а водки, самой крепкой. Сегодня плохой день... Сегодня меня снова ... Зачем она убила себя? Слабая? Я не сентиментален, нет... Устал смотреть ... Тело рвется, на кусочки, устал... Не забывайте того, кем вы были, помните, строгость, рождает слезы, а упрек, злость... Я не хочу чувствовать , видеть, понимать. Дышать, вот одно мое желание. "
Он вошел в магазин, и остановился возле витрины с часами. "Они все идут, не ожидая кого то, не спотыкаясь, точно, размеренно... Им все равно, что кто то упал, подскользнулся, умер, потерялся. Они идут вперед. Красивые. Блестящие позолотой, и поблескивающие кожанными ремнями. Они не спешат... Знают, придет тот, кто будет ими наслаждатся, нежно трогая пальцами. Злые, бездумные вещи... Как жить среди них? В серости, тумане, безразличии..."
Роман повернулся, и увидел перед собой, маленькую девочку,лет пяти, в розовой курточке, с большими бантами. Ее голубые глаза, озорно светились, глядя на него. Она улыбалась, и смотрела на Романа.
- Как тебя зовут? спросил Роман.
- Магда, ответила девочка.
- Где твоя мама? оглянулся Роман.
- Там, показала она рукой, на отдел дамской одежды.
- Хорошо, кивнул Роман.
- Возьми меня на ручки, протянув к Роману руки, тихо попросила девочка.
- Тебя? удивился Роман.
- Да, улыбнулась она. Возьми.
- Хорошо, улыбнулся Роман, и поднял девочку на руках
Она обняла его, прижавшись...
- Ты потерялась? прошептал Роман.
Малышка внимательно посмотрела ему в глаза, и тихо сказала:
- Я пойду. Оттолкнув Романа, она спрыгнула на пол.
- Почему? удивился Роман.
- У тебя плохое настроение, улыбнулась девочка
- Да, согласно кивнул Роман.
- Я хотела что бы ты, улыбнулся, хихикнула она, и побежала.
Он посмотрел ей в след... Она зашла в дамский отдел, и подошла к молодой женщине, примеряющей пальто."Так просто жить, подумал Роман. Всего лишь дарить радость... Улыбку... И не думать о прошлом. Его нет, оно исчезло, зачем вспоминать. В нем было всякое, и больное, и бешенное, страшное, и кровавое... Зачем? Пусть уходит... лучше неизвестность в будущем, чем вечное прошлое... Люда, хорошая моя, любимая, ты моя жизнь. Почему я здесь? Надо спешить домой, она ждет меня, моя единственная, любимая Людочка! Цветы..." Он огляделся, и увидев вывеску цветы, направился за букетом. За прилавком скучала пожилая дама, в серой кофточке, с неприлично открытым вырезом на груди.
- Мне надо цветы, радостно сказал Роман, глядя на витрину.
Дама лениво подняла голову, взглянула на Романа, и сказала:
- Цены написаны внизу. Выбирайте.
- Роза, нетерпеливо промолвил Роман. Дайте пожалуйста .
- Какие? вздохнула дама, изображая на лице свою значимость. Красные, желтые, белые, темно красные.
- Красный пожалуйста, улыбнулся Роман.
- Хорошо, промолвила дама, и взяла цветок красной розы.
- Пять вскинул руку Роман, оттопырив пальцы. Пять!
Женщина выбрала пять красных роз и положила перед собой.
- Нет, покачал головой Роман, повернулся, и быстрым шагом, направился к выходу. " Цените то что есть у вас... Любите тех кто любит вас... Берегите свою любовь, шептал он себе. И тогда мир станет прекрасней, а люди добрей... Мы будем говорить, мечтать, смеятся... Только о будущем, в нем так много непонятного, неизвестного. Живите любимым, дышите любимой, восторгайтесь своими чувствами, не стесняйтесь себя. Вы чувствуете? Значит вы живете, любуетесь, наслаждаетесь... Открывайте в ней самое сокровенное, говорите красивое, и будьте счастливы! Она услышит, прикоснется, поцелует, нежно обнимая... Вы вместе, - это любовь, навсегда..."
Роман вошел в дом и увидел ее... Заплаканная она стояла у двери, прижимая к груди его фотографию. Она вздрогнула, посмотрела на него, и тихо сказала:
- Я жду тебя любимый. Так долго... Мучительно... Тебя не было...
- Прости, прошептал он, и обнял ее.
- Я места себе не находила, всхлипнула она, прижавшись к нему. Ты не звонил...
- Я люблю тебя родная, прошептал Роман.
- И я...
- Ты моя надежда. Моя любовь. Моя жизнь, шептал он.
- Любимый...
Так трепетно и нежно, сердца наполнятся любовью, так искренне и нежно, до сладкой боли... Стучит не повинуясь, невидимая страсть, в них солнце растворилось, как розы лепесток, тебе и мне , красивая такая... Тебе и мне, любовь...
Весна 1994 год. Гренобль.
Когда и ты, закончишь свой бег, наступит черед прощания, одни не хотят, признавая богов, другие, готовы заранее... Пусть каждый поймет, в этом нет суеты, она не нужна совсем. Спокойствие духа, дано лишь тем, кто в вечность глядит мироздания... Гожо и Сэнду, поколесив по городу, подъехали на машине к длинному кирпичному забору. Гожо выключил двигатель, вздохнул, и открыв дверцу, вышел. Сэнду посмотрел на пустую стоянку, через мутное стекло, задержался на секунду, и вышел из машины. Гожо постучал себя по карманам пальто, достал носовой платок, и вытер лицо.
- Нам сюда, сказал он, указывая на калитку в заборе.
- Там дальше ворота, удивился Сэнду, увидев вдалеке большую арку.
- Это что, кладбище? спросил
- Погода сегодня скверная,не обращая внимания, скривился Гожо, посмотрев на небо. Дождь будет.
Они прошли в калитку, и по узкой дорожке, выложенной кирпичом, направились в глубь. Сэнду, рассматривая надгробия.
- Чудак ты, усмехнулся Гожо. Конечно. Ты сам посмотри, поднял руку Гожо, указывая на могильные плиты. Что, такое в парке строят? рассмеялся он.
-Может оно старое, пожал плечами Сэнду.
- Ну да, хмыкнул Гожо. Смотри.
Через входную арку, проехали несколько черных автомобилей, и остановились.
-Забытое, улыбнулся Гожо.
Сэнду остановился, рассматривая людей в черных костюмах.
- Пойдем, дернул его за рукав Гожо. Нас старый "монах" ждет.
- Где? рассеяно спросил Сэнду, повернувшись.
- Да вон там, в привратницкой, махнул рукой Гожо, указывая на покосившийся серый домик на краю кладбища.
- Он что, живет здесь?
- Это его дом, усмехнулся Гожо, остановившись. Интересно, какой он сейчас?
- Ты у меня спрашиваешь?
- Раньше он был черненький, как я.
- А теперь беленький, да?
- Наверно седой, задумчиво сказал Гожо, пригладив ладонью волосы на висках.
- Мне все равно, безразлично промолвил Сэнду.
- Правильный ответ, усмехнулся Гожо. Что стоим? посмотрел он на похоронную процессию . Нам туда рано. А к нему, не поздно.
Проделав недолгий путь, через кладбище, они остановились у деревянной двери, с красивой железной ручкой.
- Ручная работа, взялся за ручку Гожо. Мой дядя ковал, кузнец. Это его подарок.
- А он что...
- Хозяин дома, перебил Гожо, страшный молчун, и поэтому очень хороший собеседник.
- Нормально, сухо промолвил Сэнду.
- Мы по делу, поэтому помалкивай, говорить буду я, понял?
- Да, кивнул Сэнду.
Открыв дверь, Гожо вошел, и остановился. Из дома запахло дымом, воском, и краской. " Ремонтное бюро, подумал Сэнду. Кому подкрасить , кому свечку поднести, как на Родине, усмехнулся он. Там тоже, убогие на кладбищах промышляют. Все в мире одинаково, никакой разницы. Вот только люди, по разному к себе относятся, это правда."
- Монах, ты дома, повысив голос, спросил Гожо, прислушиваясь. Это Гожо, сын Василэ, помнишь?
- Входи, раздался хриплый мужской голос из темноты.
- Идем, не оборачиваясь махнул рукой Гожо.
Сэнду вошел в дом, и закрыл дверь. Тусклый свет пробивался сквозь решетчатый колпак лампы, под потолком. Они прошли вперед, и оказались в крохотной комнатке, с одним узким окном, в которое выходила труба от печки. В углу светил большой, старый торшер, с зеленым абажуром. За столом, у стены, сидел сгорбленный мужчина, с бородой, в синем комбинезоне. Перед ним, лежала металлическая табличка, по которой, он водил тонкой кистью. Из открытой банки,на столе, пахло лаком. Сэнду огляделся, рассматривая убранство комнаты. Покосившийся шкаф, кровать, комод, времен войны, и два стула. " Не очень, подумал он, глядя на мужчину. А умывается он где? Хотя..." Его мысли прервал Гожо. - Здравствуй монах, улыбнулся Гожо, подойдя к столу. Отец просил передать тебе привет, протянул руку Гожо.
Мужчина отложил кисточку, поднял голову, посмотрел на Гожо, потом на Сэнду, и пожал руку.
-Это мой друг Сэнду, сказал Гожо, глядя на мужчину.
В наступившей тишине, был слышен треск поленьев в печке.
- Отец просил меня забрать у тебя кое что, расплывчато начал Гожо.
- Что? спросил мужчина, посмотрев на Гожо.
- Большой ящик, сказал Гожо, не раздумывая. Тот самый, что он оставил тебе, несколько лет назад.
- Сколько? спокойно спросил мужчина, рассматривая табличку на столе.
- Наверно, наморщил лоб Гожо, четыре года назад.
- Правильно, вздохнул мужчина, не глядя на Гожо. А что в нем? обыденно спросил он.
- Не знаю, удивился Гожо. Отец не говорил, добавил он уверенно.
- На дело идете, усмехнулся мужчина.
- Кто тебе сказал, натянуто улыбнулся Гожо. Это нам с другом надо, взглянув на Сэнду, ответил Гожо.
- Мне нет до вас дела, промолвил мужчина.
- Хорошо, кивнул Гожо. Где нам забрать ящик?
- Выйдешь из дома, повернешь на право, там увидишь большую бетонную тумбу, рядом с ней, стоит ваш ящик.
- Что, так просто, обалдел Гожо, выпучив глаза. А как...
- Ты же не знаешь, что там? поднял голову мужчина, внимательно посмотрев на Гожо. Или знаешь, но врешь? отчетливо произнес он.
- Догадываюсь, взял себя в руки Гожо, выдержав взгляд.
- Идите, недовольно произнес мужчина, склонившись над табличкой.
- Что отцу передать, повеселел Гожо.
- Скажи ему, я помню добро, негромко произнес мужчина.
- Если понадобится, мы придем? спросил Гожо, остановившись в проходе.
- Да, кивнул мужчина, не отвлекаясь от своей работы.
Он акуратно макнул кисточку в лак, и стал осторожно водить ей по табличке.
- Идем, тихо сказал Гожо, обращаясь к Сэнду. Нам туда, подтолкнул его Гожо. Выйдя из дома, они обогнули его, и подошли к тумбе. Рядом с ней, стоял металличсекий ящик, темно зеленого цвета. На боку, висел небольшой замок.
- Все верно, промолвил Гожо, осматривая ящик. Он что, так и стоял здесь? удивился он, оглядываясь по сторонам.
- Тебе зачем? спросил Сэнду. Ящик есть, что дальше?
- Да. Теперь берем его, открываем, и вытаскиваем. Пошарив в кармане пальто, Гожо, достал ключ, приставил к замку, повернул и дужка, откинулась в сторону. Он улыбнулся, снял замок, и поднял крышку. Сэнду смотрел на ящик, и уже догадывался, о его содержимом. "Наверно стволы, подумал он. Или заначка какая... Что еще можно хранить, в таком ящике?" Сдвинув в сторону промасленные тряпки, Гожо улыбнулся, показывая рукой, на "калашников".
- Ну как, довольно улыбался он, поглаживая рукой, вороненый ствол автомата.
- Русские автоматы АК, сказал Сэнду. Ты меня не удивил брат.
- Какая красота, восхищался Гожо, рассматривая автоматы. Ты умеешь пользоватся автоматом, спросил Гожо, посмотрев на Сэнду. Пробовал?
- Умею, ответил Сэнду.
- Забираем их, и едем . Ты сходи за сумкой в машину, на ключи, протянул связку Гожо. Там в багажнике, черная, большая. Неси ее сюда.
- Дай, взял ключи Сэнду, и пошел.
На следующий день...
- Я все же не найду различий, потягивая из стакана виски, лениво произнес Гожо, поглядывая на задумчивого Сэнду. Какая разница?
- Ты о чем? зевнул Сэнду, вытянув ноги.
Они сидели в креслах, и смотрели в окна, на улицу. В прямоугольной комнате, стоял широкий диван, два кресла, и стол, на котором лежали , снаряженные автоматы. Индус и Кубик, играли в карты, расположившись на диване.
- Хорошо когда у тебя везде на белом свете, есть братья, правда? широко улыбнулся Гожо. Надо тебе что то, помогут, пристанет кто то, помощь дадут, здорово! И не зря говорят, для нас вся земля, один дом, правильно? обернулся Гожо, взглянув на Индуса.
- Один народ, один дом, и счастье на всех, весело отозвался Индус.
- Ага, согласно кивнул Кубик.
- А ты? понизив голос, спросил Гожо, посмотрев на Сэнду.
- И я его часть, ответил Сэнду. Смотри, кажется началось движение, показал пальцем в окно Сэнду.
- Рано еще, удивился Гожо, посмотрев в окно. Нет, протяжно произнес он, покачав головой. Это не цветочный фургон. Смотри какой то старый дед выходит. Наверно цветочков на могилку своей бабке купить, усмехнулся Гожо. Нет, не наш...
- А как ты узнал кого ждать? спросил Сэнду, рассматривая пожилого мужчину на улице.
- Он объявление повесил, рассмеялся Индус.
- Приходите завтра, мы у вас денежки отберем, добавил Кубик, рассматривая в своей руке карты.
- Да ладно вам, махнул рукой Гожо, улыбнувшись. Секрета нет. У Жильбера, есть одна "крыша", фирма "Экватор". И приезжают они, сюда, на своем фургоне, по расписанию. Я заказал по телефону редкие цветы, как их, щелкнул пальцами Гожо.
- Розы, хихикнул Индус.
- Вспомнил, орхидеи! Из Африки! Мне сказали, что будут сегодня в четыре часа дня.
- Ты уверен, спросил Сэнду. Может другая машина?
- Мы болтаемся здесь две недели. Следим за этим магазинчиком, по очереди, нервно произнес Гожо. Ты видел здесь их фургон?
- Нет, покачал головой Сэнду.
- А вы? обернулся Гожо, глядя на "картежников".
- Не видели, ответил Индус.
- Не было, буркнул Кубик, сбрасывая карту. Ты шулер ?
- Кто я? возмутился Индус. Ты играть не умеешь, рассмеялся он.
- Сегодня та самая пятница, и значит, они приедут, сказал Гожо, посмотрев на Сэнду. И повезут, в своем фургоне, добавил он, откинувшись на спинку кресла.
- А если фургон, отвлекает, от других, спросил Сэнду. Ты подумал?
- Они что, везут там бомбу, усмехнулся Гожо. У них легальный бизнес, о котором знают все, и они, ничего не скрывают. Зачем? А возить в седане, "беленький", это прямая дорога в полицейский участок. А там, другие правила игры. Понимаешь ? Ты наверно сомневаешся брат. Думаешь мы зря приехали. И тот тип, "Американо" все наврал? Ну скажи?
- Не сомневаюсь, промолвил Сэнду, глядя в окно.
- Я знаю, довольно улыбнулся Гожо. Третья пятница марта, прошептал он, посмотрев на фасад цветочного магазина. Сегодня тертья пятница, повысив голос , произнес Гожо.
- Третья, бодро ответил за всех, Индус.
- Слышишь? обратился он к Сэнду. Третья пятница.
- Я готов, кивнул Сэнду.
- Конечно, за деньги можно все, улыбнулся Гожо.
- Ты знаешь, нас будут искать, тихо произнес Сэнду. Много там будет денег, или мало, но они не остановятся, пока не найдут.
- Риск есть, вздохнул Гожо. Только на нас не подумают. Мы не конкуренты. Подумают на них, или своих, спокойно произнес Гожо. Если труп того парня нашли, будут искать, но я думаю не нашли. Там, куда мы его завезли, редко бывают люди, зимой... У нас все козыри, улыбнулся Гожо. Мы знаем о них, они не знают о нас.
- Мы не знаем что они повезут, и где? перебил Сэнду. Что там будет? Деньги? Или...
- Возьмем все, повысил голос Гожо.
- Что найдем, все наше, промолвил Индус.
- Да, поддержал Кубик.
- Где искать ? Времени будет мало, парировал Сэнду.
- Зачем нам спешить, усмехнулся Гожо. Покатаемся на их фургончике, поищем, и найдем, рассмеялся он.
- Покажут все, решительно произнес Кубик.
- Они еще не знают, что шутить с нами, опасно, сказал Индус, тасуя карты.
- Я не против, сказал Сэнду. Как действовать будем?
- Ты не пьяный, а спрашиваешь, удивился Гожо. Как всегда. Они подъедут, мы подойдем, а там как карта упадет.
- Карты меня любят хихикнул Индус. Нормально пройдет. Я знаю.
- Гадал что ли? усомнился Кубик, глядя на друга. Ты же не умеешь?
- Я все могу, только не показываю, невозмутимо ответил Индус.
- Красавчик, улыбнулся Кубик.
- А потом , фургончик сгорит, где нибудь на окраине, а мы, спокойно уедем, отдыхать к теплому морю, мечтательно произнес Гожо. Кто нибудь против?
- Все согласны, промолвил Индус.
- Мы не договорили, вздохнул Гожо,посмотрев на Сэнду. В чем разница, между русским автоматом, и югославским? А?
- Не знаю, пожал плечами Сэнду. Может там написано, по другому.
- А мне тоже плевать, сказал Гожо. Главное, что стреляют.
- Угу, кивнул Сэнду, все так же глядя в окно.
- Сколько время, громко спросил Гожо, обращаясь к Индусу.
- Один, хмыкнул Индус, потирая руки.
- Как это? удивился Кубик, глядя на руки Индуса.
- Игра требует внимания, сказал Индус и посмотрел на часы. Два часа, задумчиво произнес он.
- Играем еще? спросил Кубик, собрав карты .
- Нет, покачал головой Индус. Хватит.
- Скоро приедут, промолвил Гожо. Ждем.
- Где твоя маска, Кубик, усмехнулся Индус.
- В кармане, надулся Кубик, кинув карты на диван.
- После отыграешся, давай покурим, предложил Индус.
- Давай, согласился Кубик, достав из кармана пачку сигарет.
" Играем в детские игры, "зарница", подумал Сэнду, наблюдая за входом в магазин. Ждем фургон... Что внутри, только догадываемся,- это плохо. Берем что найдем, непонятно, да и найдем ли? Гожо сильно рискует. Интересно, сам то понимает, что затеял? Деньги нужны, правда. Наверно он пообещал отцу, что "отвалит" приличную сумму "в общий котел", и пошел вперед. Сболтнул, иди до конца, гордость не позволила попятится.Теперь сидим, ждем. Не знаю этих людей, мне плевать... Думаю, если там действительно, большие деньги, или "порошок", то нам вряд ли удастся, долго бегать, найдут...Врал тот парень, или нет? Сейчас не спросишь... Все готовы идти на дело. Уже никто, не поверит, в другое... Первый раз отторгаешь смерть, а после, спокойно глазеешь на нее, не удивляясь последствиям... Притупилось... Страх перестал подгонять... Дни несутся будто кони галопом... Уже не шарахаешся в сторону, привычно ощущение нахлестывает, а дома нет, и некуда спешить. В череде вечеров, только звонкое эхо осталось... От прошлой, никому не понятной жизни... Почему я иду? Потому что другого нет..."
- О чем думаешь брат, тихо спросил Гожо.
- Ерунда, ответил Сэнду.
- Большие деньги, большие дела, понимать надо, сказал Гожо, поставив стакан с недопитым виски на пол. Новый бизнес начнем.
- Тогда нас найдут, сказал Сэнду, посмотрев на Гожо.
- Не найдут. В Америку поедем, улыбнулся Гожо. Душа цыганская простора желает, а там его столько, обнять невозможно.
- Да, много.
- Что делать? спросил Индус, расхаживая подле стола. Он глядел на автоматы, примеряясь какой лучше взять.
- Жрать хочу, сказал Кубик, почесав затылок. Может пиво?
- Подождите, осталось недолго, сказал Гожо.
- Ладно, согласился Кубик, развалившись на диване.
Индус наконец определился, и взял со стола, автомат.
- Этот просто на меня смотрит, улыбнулся он, подкинув в руке автомат. Хищник, добавил он, рассматривая ствол. Одна очередь, и гора мертвеков, рассмеялся он, передернув затвор автомата.
- Эй,ты полегче, поднял руку Кубик, наблюдая за действиями Индуса. А тот, повернулся, и направил ствол на Кубика.
- Жизнь или "бабки", смеялся Индус, глядя через прицел, на недовольное лицо Кубика.
- Я тебя сам "пристрою", на три метра, шутил Кубик. Штаны подтяни, стрелок, улыбнулся Кубик.
- Да, я не заметил, посмотрел на свои брюки Индус.
- И не надо, рассмеялся Кубик.
- Брат, ты только что намекнул... развел руки в стороны Индус. Я...
- Лучше будет, если мы все помолчим, перебил Гожо, повысив голос.
- Да, ты прав, сказал Кубик, изменившись в лице.
- Хорошо, опустил руки Индус, и повернувшись уставился в окно.
- Время медленно идет, в тишине произнес Гожо. Совсем...
- Ждать всегда тошно, тихо сказал Индус.
- Лучше не думать, прошептал Гожо.
" Есть мечта у меня? Конечно, она не очень большая, в сравнении, с великими, но она есть, думал Гожо. Отец не вечен, скоро уйдет. Надо думать о себе, будущей семье, своем бизнесе... Черт, какие огромные "бабки"... Там могут быть просто "фпнтастические деньги"!Жильбер торгует не первый день, поговаривали, он связан с албанцами, а у них, всегда есть в наличии, минимум две тонны кокаина! Миллионы! Куда потратить? Какой идиотский вопрос... Куплю дом на берегу океана, и буду разводить лошадей. Привезу с собой молодую жену, она нарожает мне детей... А семья? Они и без меня проживут, не маленькие. Я не хочу, вечно быть сынком, и получать поблажки. Как мне это надоело! Надо быть самостоятельным, обеспеченным, жить красиво! Вот смысл моей жизни... Надоело "чистить" квартиры и дома, надоело... Говорят, всегда наступает серьезный момент в жизни, когда надо решать, - что лучше... Надо... Дождемся фургона, а потом, будет как сложится... Кто имеет многое, теряет силы, так дедушка мой говорил. Но это было давно... Тогда не было таких жадных людей, как сейчас... А вся драгоценность в доме, - конь... У меня будет много лошадей... И самых лучших..."
Гренобль.Улица Менон, тот же день...
Трое, стояли в маленькой комнате, под крышей старого дома, и рассматривали по очереди в монокль, улицу Менон. Бранко чуть отворил окно, отодвинув в сторону занавеску.
- Смотри, обратился он к Зафиру. Вон там, на повороте, стоит урна, видишь? Зафир не отрываясь рассматривал в монокль улицу.
- Она на самом углу, видишь?
- Да, отозвался Зафир.
- Тебе надо подойти, и заложить там, дымовой заряд. Переоденься в этот хлам, указал он пальцем, на кучу поношенной, замызганной одежды, на полу. Когда машина подъедет к повороту, она сбавит скорость, продолжал Бранко. Мы подрываем заряд, поднимается облако дыма.
- Понятно, хмыкнула за спиной Молния.
- Еще не все, обернулся Бранко, недовольно посмотрев на Молнию.
- А что здесь думать, и так ясно, ухмыльнулась она.
- Ты лучше всех, сжал кулак Бранко, прищурив глаза.
- Спасибо, сказал Бранко. Разберусь. А ты в порядке?
- Нормально, кивнула Молния.
Отвернувшись, Бранко, продолжил.
- Мы подъезжаем на машине, очень близко, в этом повороте, говорил он, глядя на улицу. Атакуем со своей стороны. Ты Зафир, с другой стороны. Главное водитель и пассажир, рядом. Потом, я пересаживаюсь в фургон, а ты с Молнией, едешь следом, прикрывая меня. Выезжаем за город, вот по этому шоссе, отвлекся он, повернувшись к карте города, на подоконнике . Смотрите, запоминайте маршрут, кашлянул он, ткнув пальцем в карту. Зафир опустил монокль, и посмотрел на карту.
- Куда мы потом? неожиданно спросила Молния, взглянув на Бранко.
- Есть дом вот здесь, указал он на карте, небольшой городок.
- Хуже не придумаешь, хмыкнула Молния. В маленькой песочнице, все новенькие на виду.
- Может быть,сделал вид что задумался, Бранко. Только нас там, будут ждать, и деньги получим, тоже там, спокойно промолвил он, глядя на карту. У меня другого нет.
- А почему там? спросил Зафир, посмотрев на Бранко.
- Откуда мне знать, вскинул брови Бранко. Я такой же как вы, и мне сказали, ехать туда. Что еще? посмотрел он на Зафира.
- Зачем нам фургон, удивился Зафир.
- Зачем? повторила вопрос Молния.
- Там внутри, должен быть сейф, на месте, его не открыть, уверенно ответил Бранко. Теперь понятно? спросил он.
- Мы можем все вместе, уехать на одной машине, сказал Зафир, взглянув на Бранко.
- Ну да, а наши отпечатки, будут снимать в полиции, хмыкнул Бранко. Машину уничтожим вот здесь, в горах, указал он место на карте. И фургон тоже, подумав добавил он.
Да, это правильно, кивнула Молния, посмотрев на карту. Наши отпечатки оставлять не надо. Никаких следов.
- Хорошо, промолвил Зафир. Когда начинаем?
- По моим расчетам, через два часа, и двадцать три минуты. А ты, можешь переодеватся, и действовать уже сейчас, ответил Бранко, рассматривая карту города.
" Немногим более, чем смерть, такой может быть исход, думал Зафир, переодеваясь. Между двух берегов, как по минному полю, ступаешь, и кожей чувствуешь свой страх. Как тогда, в лагере. Тот русский, интересно что с ним стало? Всевышний сделал ему подарок, он остался жив, а теперь? Что он испытал тогда? А впрочем, неважно. Я сбился с пути, встретив мистера Брауна. Много ошибок... Только жизнь у меня одна... А хочется начать снова, с белоснежного листа, и домой приехать... Когда то закончится и это... А пока, я делаю то, что скажут, - сомнения, гложат меня, они побеждают..."
Молния деловито чистила пистолет- пулемет, сидя на стуле в коридоре. Бранко что то шептал себе под нос, рассматривая на столе карту, сверяясь с часами на руке. Зафир закончив переодеватся, подошел к столу, и вытащил из сумки, заряд. Покрутив его в руке, вздохнул, достал батарейки, дистанционный пульт, и принялся собирать устройство. В наступившей тишине, были слышны звуки с улицы. Молния снарядив пистолет, щелкнула затвором, и посмотрела на Зафира.
- Ты не похож на бродягу, негромко сказала она. Надо лицо чем то намазать, слишком чистое.
Бранко поднял голову, и посмотрел на Зафира.
- Зачем? тихо промолвил Зафир, не отрываясь от работы.
- Она права, сказал Бранко. Я прихватил "маску", возьми коробку, на дне сумки, намажешь на лицо. Будет очень похоже, задумчиво произнес он.
- Я тебе помогу, сказала Молния. Она подошла к столу, нашла в сумке банку, и открыв, принюхалась. Гадость, скривилась она.
- Это обязательно, спросил Зафир, обращаясь к Бранко. Здесь не лес.
- Лучшая страховка, это когда тебя не запомнят, промолвил Бранко, или...
- Запомнят, перебила его Молния, но другим, усмехнулась она. Ты не отвлекайся, я тебя намажу, сказала она, опустив палец в банку.
- Если надо, вздохнул Зафир.
- Будешь как "голливудский" актер, улыбалась Молния.
- Ты не слишком , глядя на Зафира, сказал Бранко. Негра не сделай.
- Только немного, что бы было натурально, сказала Молния, приступая к нанесению грима. Она легкими движениями. стала наносить грим, на лицо Зафира.
- Руки, шею, все открытые части тела, сказал Бранко, глядя на процесс.
- Конечно, кивнула Молния. Тебе удобно? обратилась она к Зафиру.
- Я подожду, пока ты закончишь, ответил Зафир, отложив в сторону устройство.
- Сработаем четко , быстрее уедем отсюда, подошел к окну Бранко. Не нравится мне здесь, хоть и красиво, понизив голос, произнес он.
- Мне тоже, лучше дома, промолвила Молния, гримеруя. А тебе? спросила она, посмотрев Зафиру в глаза.
- Дома хорошо, тихо произнес Зафир.
Улица Менон.Гренобль. Час "Ч".
"Как острая горчица, обжигая язык, бъет в нос, заставляя плакать, так и ты, разъяренный как бык, стараешся изгнать от себя, опасность... Что делал до этого дня не помню, как было, всегда хотел исправить, а как будет? в один миг, пару шагов, и теперь ты должен решить один насущный вопрос, очень важный для тебя самого. А кто же будет первым? Мрецает солнце в вышине, такое блеклое, и тусклое, всего два раза обо мне, хотелось что бы выскочил... Везет лишь тем, кто не боиться, другим не обломится, думал Сэнду, оссредоточенно глядя в окно. Минуты бегут, истекают, и вот уже, начался бег, в котором, ты выиграешь, или проиграешь, а хотелось всего лишь,- побед. Представляешь, видишь, и кажется чувствуешь, но это не то. Здесь, сейчас. в комнате, со мною рядом, животный страх, тот который не озирается назад, не гладит легонько по спине, он душит враз, так сильно, что воздуха не хватает! Бравада, в каждом из нас, а когда в глаза, всерьез?Нет, признаться надо... Проще сто раз увидеть, чем один поробовать. А если не повезет?Не надо думать... Действие, только вперед... Мне надо разозлиться... На себя? Пусть будет тот, кто встанет, на моем пути! "
- Кажется они, негромко произнес Гожо, посмотрев на часы.
Он стоял у окна, и смотрел на улицу. К магазину подъехал фургон, белого цвета. Из машины вышли двое мужчин, открыли широкую дверь салона, и взяв две больших коробки,закрыли дверь, и пошли в магазин. На борту фургона, красовалась крупная надпись "Экватор".
- А кто они, неожиданно вымолвил Сэнду, посмотрев на Гожо.
- Ты что "обдолбанный", зло ответил Гожо. Это наши клиенты.
- Приехали, подошел к окну Индус, держа в руках автомат.
- Кто они, ухмыльнулся Гожо. Да нам плевать, кто они такие!
- Да, кивнул Индус.
- Идем? спросил Кубик, пристегнув "магазин" к автомату.
- Сейчас, тихо промолвил Гожо, рассматривая двери магазина. Это что там? Вывеска? - Закрыто, медленно прочел Индус, вглядываясь.
- Это они, решительно произнес Гожо.
- Как всегда? спросил Индус, посмотрев на Гожо.
- Индус, ты с Кубиком, берешь на себя курьеров. Я и Сэнду, фургон. Сэнду, ты водителя, повернулся Гожо, взглянув на Сэнду. Понял?
- Да, кивнул Сэнду.
- Не думай, бегай быстрей, тогда все получится, ткнув пальцем в грудь Сэнду, говорил Гожо. Соберись! Ты в порядке? Скажи мне?
- В порядке, решительно произнес Сэнду.
- Спускаемся вниз, и ждем в парадном, Индус на улице, наблюдает. Как только они выходят из магазина, нападаем, спешно говорил Гожо. Всем понятно? глядя на приятелей, спросил Гожо.
- А маски, вдруг спросил Кубик.
- Не надо, тряхнул головой Гожо.
- Мне что, вот с этим, на улице стоять? подняв в руке автомат, спросил Индус.
- Ты идиот, повысил голос Гожо. Твой автомат будет у Кубика, как выйдем, он тебе его отдаст. Ясно?
- Отличный план, сказал Кубик. Они нас не ждут. А мы, неожиданно появляемся.
- Если пойдем в магазин, будут трудности, сказал Гожо. Дверь закрыта, а внутри, может быть еще несколько, и шума будет много. Действуем !
- А здесь? неуверенно спросил Сэнду.
- А что здесь? удивился Гожо, посмотрев на Сэнду. Остальные тоже, смотрели на него непонимающе.
- Ты в порядке парень, громко произнес Индус.
- Нормально, сухо ответил Сэнду. Я готов.
Гожо пристально посмотрел на Сэнду, и повысив голос произнес:
- Пошли!
Как иногда происходит, что мы совсем не замечаем, прошедшей минуты... Атака бывает разная... Подготовленная, спонтанная, тактически грамотная, и бездарная вовсе, но она присутствует, до того края, когда не увидит глаз идущего, чужих окопов. И только в этот момент, захочется сердцу успокоиться в беге, как новая волна страха, набегает на тело... А что там, впереди? Налет, совсем иное, в нем тонкость, быстрота, нажим... Адреналин, что выделяясь крупно, долбит в виски, пришпоривая ноги. Не каждому под силу, такая взбучка. Здесь нужен особый настрой, критический, рваный! И наглость, и голос, и тон! Все предельно ясно и жестко! Без послаблений, суеты, и миролюбия. В один заход! На кону все, и сразу! Ни с чем не сравнить, то состояние нервов, когда готов, будто выпущенная из лука стрела, проткнуть любого, кто посмотрит в твою сторону. А иногда, нелепость, случай, решают в момент, кому "любоваться небом"...
Двое мужчин, задержавшись у дверей, в ожидании, пока их откроет молодой человек, неспеша вышли на улицу. Один из них, держал в руках перетянутые веревкой несколько коробок для цветов, а другой, нес небольшой бумажный мешок. Они не оглядываясь по сторонам, направились к фургону. По улице неторопясь, ехал на велосипеде, молодой человек, в очках. Он смотрел по сторонам, на номера домов. На переднем багажнике велосипеда, возвышалась сумка, из которой торчали края газет. Для ранней весны, он выглядел немного глупо. В своих высоких ботинках, потертой кожанной куртке, и узком шлеме на голове, он походил на летчика начала века. Чудак!
Они выскочили из подъезда... Кубик сунул в руки Индуса автомат, и быстро побежал через дорогу. Гожо подтолкнул локтем Сэнду, и крикнул: - Быстрей в фургон!
Двое мужчин, в комбинезонах, замерли на месте. Велосипедист, увидев вооруженных людей, вскрикнул и упал на мостовую, вместе с велосипедом. Все решали секунды... Они выстрелили друг в друга, почти одновременно. Индус и Кубик, вскинув руки, стреляли из автоматов, а двое с поклажей, отвечали им из пистолетов. Натиск! В игре бывает так, что спастись можно только раз! Но не надо путать, игру с реальностью... Не надо думать, что момент, длится долго, нет, он всего лишь, несколько секунд, взрывает изнутри... Пули ложились прицельно, никто не пригибался, не прятался... Несколько секунд, и на асфальте в луже крови, лежали двое. А двое других, были ранены. Индус выронив из руки автомат, держался за плечо. Он сидел на коленях, и смотрел на своего друга. Кубик лежал на животе, вывернув в сторону руку с автоматом.
"Стреляли, прислушался Зафир, обернувшись. Кажеться автомат?" Он стоял у витрины магазина, рядом с перекрестком, в конце улицы,за поворотом, ожидая появления фургона. На светофоре загорелся красный сигнал, и редкий поток автомобилей следующий по параллельной улице, остановился. Зафир посмотрел на машину вдалеке. "Интересно, они слышали выстрелы? Или поток перекрывает ? Я не мог ошибится, это был звук автомата. Отменить? подумал он. Если отмена, Бранко подъезжает, и забирает меня за углом дома напротив. А я снимаю заряд, который сейчас в мусорном контейнере. Они едут? спросил он себя, посмотрев на противоположную сторону улицы. Пусто ... нет отмены. " " А что мне? Я бегу... Надо только припугнуть... и все. Убивать не надо... Припугнуть, и все..." Сэнду подбежал к кабине, и дернул дверцу на себя. В салоне было пусто. Он обернулся, и увидел рядом, злое лицо Гожо.
- Идиот! вскрикнул он, и пробежав вдоль фургона, вскинул руку с пистолетом, и тут же опустил ее. - Он убежал! Ты слышишь меня, придурок! вскрикнул Гожо, обращаясь к Сэнду. Ты куда смотрел?
- Не знаю, хрипло вымолвил в ответ Сэнду.
- Давай за мной, недовольно прикрикнул Гожо.
Они выскочили перед фургоном. Гожо быстро осмотрелся, подбежал к Индусу, и склонившись, громко произнес:- Сам сможешь идти?
- Да, кивнул Индус.
Посмотрев на раненого парня в комбинезоне, Гожо, подскочил к нему, отбросил в сторону пистолет лежащий рядом с ним, и наступив ногой, на кровоточащую рану, злобно сказал:
- Жить хочется придурок?
- Пошел ты, сплюнул кровь раненый.
- Ты так быстро не надейся, прищурился Гожо, и схватив его за руку, поволок в фургон. Он оглянулся и увидел Сэнду, с растерянным выражением на бледном лице. - Почему стоишь, придурок. крикнул он. Хватай наших, и в машину. Быстрей! Сэнду выйдя из ступора, рванул на помощь Индусу.
- Забери его, он не собака, указывая рукой на тело Кубика, прошептал Индус. Я сам дойду, не трогай, стряхнул он руку Сэнду, со своего плеча. Только помоги подняться, сглотнув, вымолвил он.
- Хорошо, сказал Сэнду, поднимая Индуса.
Снова выскочил Гожо. Он подбежал к коробкам, схватил их, сделал шаг вперед, потом резко остановился, и подобрал мешок.
- Шевелитесь, прикрикнул он, пробегая мимо.
Сэнду оставил Индуса, и подбежав к телу Кубика, схватил его за ноги, и быстро поволок к фургону. На дороге не шевелясь лежал, испуганный велосипедист в дурацком шлеме. Он смотрел на происходящее, словно рыба в аквариуме. На улице остановилось несколько автомобилей. Гожо запрыгнул в кабину, нащупал рукой ключи в замке, и крикнул Сэнду.
- Помоги ему!
Сэнду подбежал к Индусу, подставил свое плечо, и быстро подвел его к двери фургона.
- Быстрей! нетерпеливо повторил Гожо, запустив двигатель фургона.
Сэнду втолкнул Индуса внутрь, и сам повалился следом за ним, на пол грузового отсека. Фургон резко дернулся, и поехал, быстро набирая скорость. Большая дверь медленно сползла, ударившись о замок.
"Все, подумал Сэнду, отползая в сторону. Поехали. Неужели живой?" Он приподнялся, и сел, опираясь спиной о борт. На полу, лежали окровавленные тела. Сэнду посмотрел на Индуса, и негромко сказал:
- Ты нормально парень.
- Тошнит, прошептал Индус.
- Мы едем, сказал Сэнду, глядя на него. Быстро, виновато улыбнулся он.
- Пить, тяжело задышал Индус, широко раскрыв рот. Пить, повторил он.
- Здесь ничего нет, оглянулся по сторонам Сэнду. Цветы...
- Живой? раздался громкий голос Гожо, за тонкой перегородкой.
- Да, крикнул Сэнду.
- Посмотри что в чемодане, и проверь коробки! Слышишь меня?
- Да Гожо, слышу, отозвался Сэнду.
- Ему нужен доктор! громко говорил Гожо. Я знаю такого.
- Да, сказал Сэнду, увидев под ногой Индуса чемодан.
- Мы привезем его, и он, сделает все как надо...
- Я нашел чемодан, воскликнул Сэнду. Посмотрю...
- Открывай! крикнул Гожо.
Фургон резко остановился. Сэнду отбросило на стенку. " Вот черт, подумал он, а чемодан тяжелый. Открывайся, "долбанный" чемодан..." Яркий свет, ударил по глазам... Сэнду прищурился, подняв руку...
Улица Менон. Перекресток.
Фургон с надписью "Экватор", резко остановился на "светафоре". Гожо нетерпеливо, барабанил пальцами по рулю, глядя на перекресток. Ему хотелось ехать быстрее, но он останавливал себя, понимая, что если будет нарушать правила движения, за ними обязательно поедет дорожная полиция. Он нервничал, и даже больше, паника понемногу, овладевала его телом. " Дома "бомбить" в тишине, это одно, думал он, а здесь совсем другое. Кубика убили... Скоты! Они его убили... Он был хорошим парнем, отличным механиком, а его, подстрелили, как зверя на охоте. Индус ранен в грудь, и руку... Как с ним? Ему нужен доктор, и быстрей... Если поехать в клинику? Оставить его там? О черт, что я говорю... Нас повяжут ... Надо ехать на кладбище... А потом избавится от фургона... Сжечь его... Вместе с курьером... Нет проблем... "
- Скорее, кретины, нервничал Гожо, глядя на большой микроавтобус перед собой.
" Только не паниковать... Все идет нормально... Спокойно ехать, не нарушая..."
- Почему молчишь? крикнул Гожо. Открыл? Сэнду!
С левой стороны, к нему вплотную подъехал автомобиль, из которого выскочили двое, в дорожных комбинезонах, и масках. "Это что такое, успел подумать Гожо, машинально схватив пистолет, лежащий рядом на сиденьи. Это вы нас? удивился он, вскинув брови. Нас?" Одни из них, быстро развернулся, и выстрелил в водителя. Пуля разбила стекло, и осыпала осколками Гожо. " Вы кто? А как вы... Не понимаю... Что? лихорадочно соображал Гожо, направив пистолет на дверь. " Полиция? Так быстро? Не поверю... Это не со мной... Ошибка... Я не понимаю..." Другой, подбежал к двери, открыл ее, и свалился, отброшенный назад.
- Не надо, мотнул головой Гожо, выстрелив несколько раз из пистолета.
Мощный толчек, вжал его тело в сиденье, и отбросил в сторону. Его глаза округлились, от удивления, он выронил из руки пистолет, и повалился на бок. В кабину запрыгнул Бранко, оттолкнув тело Гожо в сторону.
- Сука! сплюнул он на Гожо, посмотрев в зеркало. Он не обращал внимания, на дырку в своем комбинезоне. Только когда, дотронулся рукой, до двери, поморщился от боли.
- Попал сопляк, прошептал Бранко, посмотрев на рваную дыру.Сняв с головы маску, он посмотрел на светофор, и переключил передачу.
Зафир, рывком открыв грузовую дверь, направив пистолет, в полутемное пространство, заскочил во внутрь. " Вот так, быстро и уверенно, не останавливаясь, думал он. Быстрее двигаешся, больше шансов уцелеть. Рука не дрожит, привыкла...Сердце подпрыгнуло, так резко... О чем я думаю... Все кто есть внутри... Убить! Никого не оставлять! Только я... За себя... Быстро..." Присев, он осмотрелся, и остановил свой взгляд, на уставшем, встревоженном лице. " Оружия нет, чистый... Он боиться меня... Лицо встревоженное...Смесь удивления, и страха, вот что в нем, подумал Зафир. Сидит и прижимает к себе чемодан. Он без оружия... Остальные кажется вышли из игры... Что здесь произошло? Они перестреляли друг друга? Неподелили деньги? Чемодан? Здесь бойня... Пахнет кровью и испражнениями...Еще сладкий запах... Цветы? Не понимаю... Что?" Не сводя глаз с Сэнду, он захлопнул дверь, и фургон тронулся с места, сворачивая направо. На перекрестке, осталось лежать тело Молнии, рядом с автомобилем. Ее убил Гожо, одним выстрелом, наповал. Случайно? А может и нет... В конце дороги, всегда найдется тупик... Зафир сел на пол, возле двери, и направив пистолет на Сэнду, молчал. В полутьме грузового салона, тихо стонал Индус, лежа на полу. Повсюду разбросанные коробки с цветами... И запах, этот противный, тошнотворный запах цветов... Он будто душил, невидимыми пальцами, сжимая горло... Сэнду вдруг поморщился и громко чихнул, прикрыв глаза. Открыв их, он все так же, видел перед собой, ствол пистолета.
- Сиди тихо, сказал Зафир.
" Одна секунда, отделяет меня... Одна... Произошло что -то непонятное, лихорадочно думал Сэнду, глядя на человека с пистолетом в руке. Он в маске,пистолет с глушителем, значит не полиция. А кто? Или я ошибаюсь? Были выстрелы, и не один... Мы в капкане? Дурацкий вопрос, натянуто улыбнулся Сэнду. Я его не понимаю. Кто он, этот парень? Сколько их? Я бегло говорю на румынском, польском, английском, немного понимаю французский, но этот, плохо говорит по французски, плохо! Кто он? Я знаю цыганский...А что с Гожо? Почему он молчит? Надо предупредить его... Может громко крикнуть? И тогда этот молчун, точно, пустит мне пулю в лоб. Странно, он ничего не требует, не ищет, просто сидит, и смотрит на меня. А если попытатся, швырнуть в него чемоданом, не сидеть молча. Индус "загибается", плохо... Мы все время едем, почти не останавливаемся... Куда? Гожо не стал бы молчать, столько времени. Значит, его тоже? Черт, наверняка Гожо убит, черт! Куда мы едем? А если они хозяева этого фургона? Ой, мама, тогда смерть будет страшная, покрылся потом Сэнду. И строить из себя героя, можно только в одном случае, "полезть под пулю". Ну что бы не мучится, сразу... Обострять не стоит, не в той ситуации... Но все же попробую, поговорить." Сэнду кашлянул, и негромко, произнес на английском, глядя на Индуса:
- Это мой друг. Ему нужен доктор. Он умирает. Он перевел взгляд на человека в маске, и добавил:- Очень срочно.
- Мне не интересен твой друг, ответил Зафир, глядя на Сэнду.
- Хорошо, извините, вежливо произнес Сэнду. Я могу его перевязать?
- Чем ты это сделаешь? спросил Зафир, взглянув на Индуса.
- У меня есть майка, нашелся с ответом Сэнду. Я смогу...
- Он мучается, ему надо дать обезболивающее, сказал Зафир.
- Нет, у меня нет, покачал головой Сэнду.
- Конечно, кивнул Зафир.
- Я могу, неуверенно произнес Сэнду, осторожно отодвинув от себя чемодан.
- Погоди, опустил пистолет Зафир. Сделаешь ему инъекцию.
- Что? переспросил Сэнду, удивленно.
Зафир достал из нагрудного кармана, маленький "шприц- тюбик", и протянул его Сэнду.
- Коли ему в руку.
- Хорошо, согласился Сэнду, взяв в руки шприц.
Он наклонился, и распахнув рубашку на груди Индуса, оголил его плечо. Индус дернулся, и открыл глаза.
- Больно, прошептал он, глядя на Сэнду.
- Терпи брат, мы едем к доктору. Я сделаю тебе укол, станет лучше.
- Да, хрипло промолвил Индус. Делай.
" А если там яд, вдруг подумал Сэнду, замерев со шприцем в руке. Я убью его, Индус умрет... Зачем я делаю это? Я не знаю этого человека..." Сэнду повернул голову, и посмотрел в глаза, человека в маске.
- Это безопасно, выдавил он из себя, обливаясь потом.
- Да, спокойно ответил Зафир.
- Кто это, прохрипел Индус, вглядываясь .
- Не важно, ответил Сэнду, и резким движением ввел содержимое шприца, в плечо Индуса. Станет лучше, сказал он, вытащив иглу.
- Где Кубик, еле слышно спросил Индус, глядя в одну точку. Где он?
- Рядом, ответил Сэнду, посмотрев на труп Кубика, лежащий на полу, среди коробок. - Деньги наши? прошептал Индус.
- Да, кивнул Сэнду. Они здесь, в чемодане.
- Покажи... Я хочу увидеть, с трудом шевеля губами, говорил Индус.
- Хорошо, сказал Сэнду, посмотрев на человека в маске.
- Что? спросил Зафир, глядя на Сэнду.
- Он просит открыть чемодан, и показать ему деньги, ровно произнес Сэнду. Я могу? - Ты знаешь, что в нем деньги? спросил Зафир, взглянув на чемодан.
- Нет, покачал головой Сэнду. Это мой друг, думает, что в нем деньги.
- Открой, согласился Зафир.
Сэнду потянулся рукой к чемодану.
- Осторожно, не делай быстрых движений, отчетливо произнес Зафир. Не надо.
- Я понимаю, взглянув на Зафира, кивнул Сэнду. Я буду осторожен.
- Хорошо, согласился Зафир. Открывай.
Сэнду подтянул чемодан к себе, и осторожно нажал пальцами на замки. " Он должен быть закрыт на ключ, говорил себе Сэнду. Он не может быть открытым. Глупо." Замки щелкнули, открыв доступ к содержимому. Сэнду поднял голову, посмотрел на Зафира, потом на Индуса, и осторожно поднял крышку чемодана. Внутри, ровными рядами, лежали толстые пачки банкнот. От увиденного у Сэнду перехватило дыхание.
- Охренеть, тихо произнес он, глядя на деньги.
Зашевелился Индус, пытаясь что -то сделать... Зафир тоже смотрел на деньги, и не мог отвести глаз. " Ради денег, подумал он. Нас использовали, что бы отобрать деньги, у этих "сопляков", как просто, усмехнулся Зафир. Им мало убивать нашими руками, они еще хотят стать богатыми, взамен наших жизней. Сволочи! Дарлан, Браун... Этот придурок Бранко, Молния, Златан... все идиоты! Поменять жизнь, на эти бумажки... Не честный обмен..." Индус наконец, повернулся на бок, и вытащил незаметно, из под себя пистолет. Повернув голову он посмотрел на человека в маске, и нагло усмехнулся.
- Почему молчишь Сэнду, негромко произнес Индус. Деньги есть?
- Да, кивнул Сэнду. Сейчас покажу. Он повернулся, взяв в руки чемодан, и в этот момент, увидел напряженное лицо Индуса. В его руке был пистолет.
- Я его не знаю, брат, улыбнулся губами Индус.
Зафир, боковым зрением, увидел движение, и повернув руку с пистолетом, нажал на курок. В этот момент, фургон подпрыгнул, и Сэнду, не удержавшись на коленях, упал на Индуса. Раздался хлопок... Сэнду дернулся, замерев на секунды, и медленно опустил голову, на грудь Индуса.
- Сука, прохрипел Индус, и нажал на курок.
Зафир инстинктивно, чуть, сместился в сторону, но выстрела не последовало.
- Тварь! крикнул что есть сил Индус, и выронил из ослабевшей руки пистолет.
- Не шевелись, жестко произнес Зафир, оттолкнув в сторону, тело Сэнду.
Индус тяжело вздохнул , широко открыв рот, и закрыл глаза. Голова его опустилась на грудь, безвольно покачиваясь в стороны.
Зафир снял маску, сложил ее в карман, закрыл чемодан с деньгами, и отбросил его в сторону. Сэнду лежал на спине, с открытыми глазами, и смотрел в потолок.
- Ты меня слышишь, склонился над ним Зафир.
- Глупо, прошептал Сэнду, вздохнув.
- Рана не опасная, осмотрев плечо Сэнду, сказал деловито Зафир. Ты будешь лучшим парень.
- Почему ты делаешь это? спросил Сэнду, глядя на Зафира.
- Я солдат, и знаю что такое боль. А ты нет, и не понимаешь ...
- Солдат, удивленно повторил Сэнду. Ты полицейский?
- Я человек, просто ответил Зафир, достав из своего кармана, упаковку бинта.
- Человек, просто человек, повторял Сэнду, прикрыв глаза. Человек...
- Я не знаю что с тобой будет, сказал Зафир. Тебе уже повезло. Я тебя, не убил.
- Спасибо, тихо промолвил Сэнду.
- Лежи тихо, и может быть, ты останешся жив. А твой друг, дурак, взглянув на Индуса, сказал Зафир. Он думал только о деньгах. Не знает цену жизни, не понимает, вздохнул Зафир. Эй, ты слышишь меня? спросил Зафир, глядя на осунувшееся лицо Сэнду. -Не слышишь, сказал он , осматривая салон фургона. Хорошо, мешать не будешь. Зафир поднялся, и прошел в другой конец кузова, перешагнув через труп Кубика. Кругом валялись коробки с цветами. У задних дверей, он увидел ноги в ботинках, торчащие, из под бумажных мешков. " А это кто, подумал он, наклонившись. Еще один придурок..." Раскидав мешки он увидел стеклянные глаза, на белом как снег лице. Из приоткрытого рта, торчал кусок бумаги. Комбинезон на парне, имел несколько разрывов на груди.
" А вот этот парень наш, сразу догадался Зафир, наклонившись. Холодный. Повернув руку, убитого, он увидел небольшую татуировку на запястье, в виде рисунка, на котором четко выделялись две фигуры, змея, и роза. Да, вот этот, должен был перевозить чемодан. Тогда кто такие эти? обернулся Зафир, посмотрев на тела цыган. Они не похожи... Этот, точно не из их команды... Кто они?"
Франция. Мюрьянет.
Деньги , это самый мощный стимулятор. Ради них, совершают глупости, отдают свою жизнь, уничтожают подобного себе, плюют на мораль... Они, деньги, совершают с человеком, невообразимое, превращая порой тихого человека, в морального урода... Мало кто задумывается, над способом, большинство, изобретает возможность... Как, где, и у кого, отнять, украсть, присвоить, обмануть... Человек не ставит свою жизнь, выше денег, он распологает ее, ниже, осознанно потокая себе, в желаниях, и комфорте. Скажите нет? Увы, это только слова, в действительности, он готов рискнуть, ради денег, даже не представляя себе, отчетливо, - а зачем ему столько? В них страсть собирателя, и дух пожирателя... Только не человек, поглощает цветные бумажки, а они его. А он, словно оголодавший, тянет руки, с жадностью загребая, "приятное желание", от которого, наступает умиротворение. У меня их много, очень много... Да только насытить желудок, хватит и одной, зачем же миллионы? Глупо да, отговаривать кого то, что деньги не принесут радости. Ахинея! А сколько поменяло деньги, на жизнь, вы задумывались? Правильно, все познается в сравнении... Никто не хочет, рассуждать о чьих то деньгах, ближе всегда свои. Или мечта, желание, возможность... Кто прикоснулся к ним, хоть раз, вряд ли, смогут прожить без них, они "присели", и уже никто, и никогда, не отговорит... И каждый скажет, есть такое счастье на земле, "много денег", вы помните, в жизни, надо собрать их как можно больше, и тогда, вы станете, ее хозяином. Печально... Потому что "хозяева" бренны, а жизнь, она продолжается, но уже без них... И снова наступит утро, день, сменится вечером, а после ночь придет, и только "собирателя денег", уже не будет, на этом свете... Смени рассвет, на вечные муки, скажи другим, что погоня бесполезна... Нет, не скажешь, потому что разум уже заражен, в нем только "запах денег", приятный и манящий... А после? Задумайся, а где же жизнь...
"Столько лет рисковать своей шкурой, подставляясь и своим и чужим. Как можно терпеть? Я честно заработал, свою пенсию, но только не такую нищенскую, как предлагает, это убогое государство, размышлял Морель, выхаживая по комнате. Совесть? такое эфимерное понятие, в современном мире, от него подступает к горлу тошнота, усмехнулся Морель. Кому говорить о морали? Подросткам, идиотам, бандитам, или чиновникам, кому? В стране, где каждый, живет не по закону, смешно читать нотации. Позаботится о себе, вот долг, который надо исполнить, а за Францию, я готов отдать жизнь потом, когда устану жить, на этом свете, и захочу уйти, навсегда. А пока, я желаю много, и сразу, и никто не вправе, меня осуждать, потому что, не знает, как трудно, я прожил, эту постылую жизнь. Не надо угрызений, они не приносят удовольствия, а я хочу праздника!" Подойдя к окну, он увидел вдалеке фургон. " Мои деньги едут, усмехнулся своим мыслям Морель. Желание иметь, всегда превалирует ... Отдать невозможно, увлекает... Патрик долго раздумывал, над моим предложением, а все же сдался. Какой бы он ни был моралист, а деньги заставили его, поклонятся, как впрочем и других. Или обстоятельства? Не важно... Деньги, вот решение проблем. Они бог, они желания, мечты, возможности... Так почему отказыватся от них... Проще поменять на них несколько никчемных жизней, придурков и предателей, получив взамен, шикарные перспективы. Это правда, и никто, не скажет наоборот. Служители Господа, тоже зависимы от денег, а потому, нет судьи для людей, в этом мире, - нет! Все когда то умрут... Да Патрик, я разработал эту комбинацию, что бы мы с тобой, стали богаче, это правда. Остальные, нам не нужны, они мусор, отходы, которые перерабатывают тоннами, на "вонючих заводах", в смердящем мареве, наполненном пылью... Мы с тобой пресс, а кто попал под него, сдох, во имя наших желаний, усмехнулся Морель. Не жалко..." Он взял со стола два пистолета, проверил их, и убрал под пальто. " Жизнь только начинается, улыбнулся себе Морель. У меня... А у других, она заканчивается, только им неизвестно, что она прошла..." Фургон "вынырнул" из за поворота, и сбавил скорость, подьезжая к дому
"Чертова работа, только под пули, нахмурился Бранко, глядя на дорогу. Используют, имеют, как слугами командуют... А я не слуга. У меня своя голова есть. Надоело подчинятся придуркам, и быть палачом. Надоело. Что я, не заслужил другой жизни? на своей земле, родной... Кто они там? Пришлые "дяди" с большими деньгами, которые делят нас, на нужных и нет. Сначала вымазали в крови, а после придавили, сволочи, дернул головой Бранко. думают мы немые рабы, что за сотню долларов, будем всю жизнь "лизать их ботинки"! Нет, ошибаетесь придурки! Гордость нельзя отобрать, ее можно подавить, а лишить навсегда, не получится. Пусть с кем то другим, может быть, но не со мной... "Молнию" не жалко, знала на что идет. Ее дни, как и мои, бегут быстро. Кто запретит мне, иметь то, чего я достоин? А? Никто! На моем теле, уже три шрама, сегодня был четвертый. Зачем? Добровольно? Нет, хмыкнул вслух Бранко. Я знал, что мой день наступит. Я долго его ждал, готовился. Эти "умные лягушатники", не стали бы рисковать, из за пары тысяч франков, их куш намного больше, я знаю. В этом фургоне не один миллион... А может и один... Какая разница для меня? Одному хватит... Уеду отсюда в Белиз, куплю шхуну, и буду рыбачить. А они пусть "умоються", тихо рассмеялся Бранко. Я не "скот на бойне", я профи, и желаю , жить, как хочу." Бранко, мельком посмотрел на тело в кабине, и ему показалось, что оно дышит. " Не дострелил что ли? удивился он, взглянув еще раз. Кажется дышит... Или показалось... Потом добью, на месте, подумал Бранко. И "афганца", туда же, в землю... У денег, должен быть один хозяин, иначе неразбериха. Конечно, можно уйти и сейчас, думал Бранко. Но, есть некоторые обстоятельства. Документы, автомобиль, и свидетели. По моему не очень много, и все они, не помеха, для моего будущего. Больше трупов, меньше "развязных языков", а значит, мстить не кому. Поступая один раз, надо быть уверенным, до конца. Я знаю на что иду, я уверен. Вот и дом, приехали..."
Свернув с дороги, Бранко увидел небольшой деревянный дом, чуть в стороне, открытые двери гаража , и темный автомобиль у входа. " Приехали, пора решить все проблемы, подумал Бранко, аккуратно въезжая в гараж. Хороший бронежилет, дороже шикарной машины. Будем стрелять... И мне нужны шансы, сто процентная гарантия, моей жизни, а на случай, я не полагаюсь, потому что его, может и не быть, подумал Бранко, поправив под курткой жилет. Стрелки разные есть, и хорошие тоже... Мне не надо равных шансов, я не герой, я обычный человек, который хочет выжить. А может сначала, убедится, что деньги здесь? вдруг подумал он, выключив двигатель. В гараже, несколько ламп, дневного света, тускло освещали, серые стены. Бранко прищурился, посмотрев на полку с инструментами, и протянув руку, легонько стукнул костяшками пальцев в перегородку фургона.
- Эй, ты живой, негромко спросил он, глядя на дверь, ведущую из гаража.
Раздался глухой стук. Бранко посмотрел в боковое зеркало, и увидел как медленно, снаружи, закрываются ворота гаража.
- Даже лучше, прошептал он, не дождавшись ответа, и потянул ручку двери.
Морель закрыв ворота , быстро вошел в дом, и пройдя по коридору, подошел к двери, ведущей в гараж. " Непросто делать, то что омерзительно, подумал он. А с другой стороны, не сделаю я, меня опередят... Сомнения плохой советчик, в деле о деньгах. Надо спокойно, довести начатое до завершения, и поехать отдыхать. Нет налетчиков, нет проблем, и спросить не у кого, просто... Несколько выстрелов, и я богат... А вот еще... Никто не подумает, на меня..." Морель аккуратно приоткрыл дверь, стараясь не издавать шума, и ступил во внутрь
Зафир, будто предчувствуя что-то нехорошее, молча сидел в фургоне, держа на изготовке пистолет. В таком деле, каждый за себя, думал он, прислушиваясь к звукам. Бранко не постучал условным знаком, а это значит, что есть проблемы. Но какие? Я не должен выходить из фургона, пока он не постучит в дверь. Если иначе, я стреляю в того, кто откроет. и он, об этом знает, и Молния. Почему так тихо? Даже не слышно их голосов. Странно... А если выйти? А кто снаружи? задал он себе вопрос. Сидеть здесь, тоже, малоприятно. Остаться, могут стрелять через обшивку. Зафир крутил по сторонам головой, пытаясь уловить хоть какой нибудь звук, снаружи. Крикнуть? Нет, нельзя, осадил он себя, посмотрев на разбросанные тела , в фургоне. Эти кричали, и что, помогло им? Нет, что - то не так, по другому. И молчание, оно такое тяжелое..." В тишине, грохнул выстрел. Потом еще один, потише... Зафир медленно, и осторожно отполз в сторону от двери, приготовившись стрелять в того, кто откроет фургон.
Морель, вытянув руку с пистолетом вперед, быстро подошел к лежащему на полу Бранко. Посмотрев на его лицо, он направил ствол пистолета в голову.
- Идиот, прошептал он. Палец уже согнулся на курке, как вдруг, Бранко открыл глаза, поднял руку с пистолетом, и выстрелил в Мореля, рванувшись телом в сторону. Он перекатился, сделав оборот, и еще раз выстрелил , уже сбоку. Морель дернулся, упал на колени, и повалился на пол, лицом вниз. Бранко, тяжело дыша, лежал на полу, и смотрел на тело Мореля. " А ты оказался такой же как все люди, подумал Бранко. Правильно, деньги делают нас слабее. Ты хотел забрать у меня деньги? Теперь, повстречаешся в аду, с чертом. Слишком хитрый, живет недолго. Пулю в меня всадил, скотина! думал так просто, убить солдата. Я половину жизни. в бою... Что бы меня, какой то "педик" ... Так просто "завалил"... Никогда. Жилет хороший, не зря его ношу, спасает, правда больно очень, ну ничего, отпустит. Теперь остался только "афганец", думал Бранко. Ну, с ним проблем не будет, грохну быстро. Не думал, что так случится... Неожиданно... Поговорить с ним не успели..."
Бранко поднялся, подошел к телу Мореля, присел на колено, и быстро обыскал его вещи. Выбросив второй пистолет в сторону, он достал из кармана ключи от автомобиля, и дома. Вытащил из внутреннего кармана паспорт, открыл его, и прочитав закрыл. Морель? А мне представился Рено. Ладно, если так быстро случилось, еще лучше. Наверняка, он с Дарланом в доле . А Патрик, как он меня настраивал, напыщенный такой, серьезного из себя выдавал, ухмыльнулся Бранко. Думал я его личный и преданный слуга, - придурок! Посмотрим, кто и кому прислуживать будет. Если не уверен, не доверяй другим, выполняй сам... Хорошо, теперь последний свидетель. А потом, можно выбиратся через горы, в Италию, а там куда захочу. Красиво наверно в горах, снег на вершинах... Ну да..." Поднявшись, Бранко подошел к двери фургона, и громко стукнул обусловленным знаком.
-Открывай Зафир. Это Бранко.
- Сам, громко ответил Зафир.
-Хорошо, кивнул Бранко, сунув пистолет за пояс. Оппп... резко дернул дверь в сторону, Бранко, отскочив . Только не стреляй, вытащив пистолет, громко произнес он.
- Я не стреляю, ответил Зафир. Ты где?
-Здесь я... Здесь... отозвался Бранко, высунув руку. Вот моя рука, видишь? Ты не нервничай Зафир. Я понимаю.
-Я не нервный, ответил Зафир, держа под прицелом вход. А где "Молния"?
- Подстрелили ее, с грустью в голосе, промолвил Бранко. Еще там, в городе.
- Ты ее бросил?
- Ты же знаешь наши правила, вздохнул Бранко.
- Знаю, тихо промолвил Зафир.
- Ты не ранен? спросил Бранко, достав из кармана шприц- тюбик.
- Нет, ответил Зафир. А что?
- Счастливчик. А меня зацепило, поморщился Бранко, делая себе в руку инъекцию.
- Почему ты там стоишь, спросил Зафир, опустив пистолет.
- Страхуюсь, рассмеялся Бранко. Вдруг ты в меня пальнешь. Все может быть, правда? - Ерунда, ответил Зафир. Выходи.
- Слушай, ты хотя бы посмотрел, что нам досталось, выглянул из за двери Бранко, с натянутой улыбкой на лице. Смотрел? Отбросив в сторону пустой шприц, он осмотрел салон фургона. А почему их так много? удивился он.
- Ты у них спроси, глядя на Бранко, ответил Зафир. Кто стрелял?
- Это я, рассматривая тела, сказал Бранко.
- В кого? поднял пистолет Зафир. В "Молнию"? повысив голос, спросил он.
- Нет, не обращая внимания, покачал головой Бранко. Это один из этих, указал он стволом пистолета на тела. Очнулся , хотел меня подстрелить. Не веришь? подняв глаза, уставился он на Зафира. Ты иди посмотри, он там валяется, с другой стороны.
- Не верю, тихо произнес Зафир, насторожившись.
- Правильно, ухмыльнулся Бранко.
В кабине, очнулся раненый Гожо. Он хорошо слышал и понимал, разговор, не знакомых ему людей . " Это сербы подумал он. А где Индус? Сэнду? Что мы здесь делаем? Веки тяжелые, не могу открыть глаза, спать... А боль похожа на молотки стучащие в моей голове. Где то там, очень далеко... Братья мои, Индус, Кубик. Сэнду, где же вы... Что случилось со мной? Я остановился, потом кто то подъбежал и выстрелил в меня... Я тоже стрелял... Быстро... Один говорит как змея, хитрый, он убъет другого... Кто они? Откуда здесь сербы? Я не путаю... Знаю... Я жил там... Пусть убьют ... Мне легче не станет... Кто они? Как больно... Больно..."- А-а-а, вслух прохрипел Гожо.
Зафир вздрогнул, и повернул голову. " Вот так, простак, подумал Бранко, направив свой пистолет на Зафира. Всегда решают секунды." Зафир, боковым зрением, увидел движение Бранко, и все понял с миг. Падая на пол, он несколько раз нажал на курок. Бранко дернулся, выпучил от удивления глаза, и громко выдохнув воздух, упал.
" Адский день, подумал Зафир. Бойня. Сколько еще человек, хотят меня убить сегодня." Он выбрался из фургона, и держа на изготовке пистолет, быстрым шагом, обошел весь гараж. " Чисто. Никого. А кто же стонал? подумал он, глядя на кабину фургона. Может это Молния? Ранена? В кабине?" Подойдя к кабине, он открыл дверь, и еле успел. подхватить на руки, падающее тело Гожо. " А это кто такой, подумал Зафир, подхватив тело. Один лежит , Бранко я , а этот кто? Из другой компании... Везет мне сегодня... День был плохой, а я все же выжил..." Оттащив тело Гожо к стене, Зафир, заглянул в фургон. " Одни трупы, тошнит... Какой длинный день, сегодня..." Он залез во внутрь, осмотрелся, и остановил взгляд, на мешках, с надписью "гумус". " Что такое? Они перевозят "дерьмо"? Совсем не то, что ожидал..." Присев на корточки, он достал нож, и распорол ближний к нему мешок. "За что- то же, они здесь убивали, подумал он, разглядывая содержимое. Или только за проклятый чемодан? Столько людей убили... Что здесь? Действительно "гумус", скривился Зафир, принюхиваясь. Из мешка, пахло обыкновенным "гумусом". " Смешно, отдали жизнь, за коровий навоз... Бараны!" Он ткнул ножом в мешок, и вдруг, рука провалилась вниз. "Интересно, дернул он рукой. Почему? Осторожно вытащив руку, он увидел на кончике ножа, сероватый налет. "Очень интересно, покачал он головой, поднося нож, к своему носу." Втянув ноздрями воздух, он сразу уловил знакомый ему запах. " Он, и никто другой, сам не зная почему, довольно, улыбнулся Зафир. Я не спутаю этот запах ни с чем! В нем капелька, моего дома. Это он, наш "золотой халиф"! Но как он здесь оказался? Неужели это наш товар? Эфенди? Нас вывели на канал Эфенди? Не может быть, не верю, это Европа... Зафир, опустился на пол, и смотрел не мигая на бумажный мешок. "Как они перевезли? Кто? " Сэнду открыл глаза и застонал. Зафир обернулся посмотрел на него, и сказал: - Тебе повезло сегодня. Ты увидишь вершину мира, понизив голос, добавил он. А я ее , уже видел. Там много красивых женщин, и сладости растут на деревьях, улыбнулся Зафир. Когда ты прикоснешся к нему, ты ощутишь, нет... почувствуешь, сглотнул слюну Зафир, прикосновение прекрасных и величественных гор. Небо там очень низкое, такое синее, глаза слезятся, если долго смотреть на него. Можешь мне не поверить, я дом вспомнил. У меня на Родине, замечательно, хорошо! монотонно говорил Зафир. Быстрые реки, великие горы, сады, деревья, перечислял он, глядя на свою вытянутую руку. Я сейчас, ощущаю ее, мою землю. А ты? внезапно прервался он. Ты слышишь свою? негромко спросил он.
- Нет, хрипло ответил Сэнду.
- Очень плохо, вздохнул Зафир. Каждый воин, носит с собой, свою землю. Помнит о ней, и не забывает. Она придает сил. А я, так далеко, от родных мест, задумчиво произнес Зафир. Вернутся не могу.
- Я понял, сказал Сэнду. Понимаю тебя.
- Кто вы? посмотрев на Сэнду, спросил Зафир. Почему здесь? Это не ваш товар, я знаю. Что можешь сказать?
- Зачем тебе, тихо ответил Сэнду. Ты один. у тебя есть деньги, а мы просто трупы, сухо произнес Сэнду. Перед смертью, не обязательно спрашивать имя врага.
- Врага, повторил Зафир, пристально глядя на Сэнду. Ты сказал врага. Правильно?
- Да, ответил Сэнду.
- Ты не мой враг. Ты не хотел меня убить. Ты удивлен. Правда?
- Очень, ответил Сэнду. У меня тоже вопрос. А кто ты?
- Я предатель, произнес Зафир, в тишине. Стал им, по неволе. Удивился?
- Да, промолвил Сэнду. Кто еще сможет так... умолк на полуслове Сэнду, скривившись от боли.
- Многие, ответил Зафир. И ты похож на меня.
- Чем? удивился Сэнду.
- Ты не спасал своего товарища, когда я запрыгнул в фургон. Ты подумал, а зачем мне это? Своя жизнь ближе, правда? вкрадчиво говорил Зафир. Потому что они, указав рукой на трупы, больше не дышат, и не живут. А ты хочешь? дружески улыбнулся Зафир. Это правильно. Ты предатель, усмехнулся Зафир. В этом, мы похожи.
- Неправда, покачал головой Сэнду. Я спасал жизнь своему другу, разгоряченно шептал он. Мой друг ранен, потерял кровь, он может умереть. Если ты отпустишь меня... Брось меня с ним, рядом с больницей, повысив голос произнес Сэнду. Я никогда не вспомню тебя, клянусь. Помоги ?
- Ты случайно попал под пулю, не обращая внимания, на Сэнду, продолжил Зафир. Ты не друга хотел спасти, себя. Не мне судить тебя, успокойся.
- Надоело, в сердцах бросил Сэнду. Хочешь убить, стреляй, глядя на Зафира, сказал Сэнду. Мы все равно сдохнем. Здесь или в другом месте, нет разницы.
- Ты прав, кивнул Зафир. Отсюда надо убиратся. Здесь опасно.
- Стреляй, повысив голос, сказал Сэнду, прикрыв глаза.
- Сумасшедший, усмехнулся Зафир, поднимаясь. Что ты можешь мне сделать? Только говорить... У меня в плену, был солдат... Это было давно... Он тоже хотел смерти... А я, отказал ему... Опаздал, прошептал Зафир. В новый день, иду с чистыми мыслями...
- Что ты говоришь, задрожал Сэнду, глядя на хмурое лицо Зафира.
- Правду, грустно произнес Зафир. Страшно.
- Ты слышишь? удивленно спросил Сэнду. Ты слышишь что говоришь?
- Это ты не услышал себя. Надо ехать. День еще не закончился.
- А мы, вырвалось у Сэнду. Что с нами?
- Этот мертвый, указал рукой Зафир, на тело Индуса. Я проверил. Тот что был в кабине, кажется еще живой. А ты, не умирал, усмехнулся Зафир. Поедешь со мной?
- Зачем? насторожился Сэнду.
- Одному мне не справится, а с тобой, будет легче.
- Чем я могу помочь? Я ранен. Что делать?
- Хорошо, вздохнул Зафир. Оставлю тебя здесь.
- Больница, быстро произнес Сэнду, с надеждой глядя на Зафира.
- Договорились, кивнул Зафир. Я управлюсь быстро, а потом приду за тобой. Жди.
- Конечно, промолвил Сэнду. Буду ожидать.
- Ты моя последняя ошибка, сказал Зафир, подхватил мешок, и вышел из фургона. Пусть лучше так, оставшись один, размышлял Сэнду. В больницу, окажут помощь, вылечат... Не будет проблем... Стоп, а как же... Тогда арестуют, поддельный паспорт, виза, если будут искать, добавят кражи из квартир, в Лионе, и не только. Сяду... Надолго... там меня конечно подлечат, а после, надолго упрячут за решетку. И никто, не поможет... Наоборот, убьют, и будут радоватся, что отомстили. Кто скажет, что я не предатель? Кто? Индус умер, посмотрев на белое лицо, с криво открытым ртом, скривился Сэнду. Кубик убит... Гожо... Он один может сказать слово обо мне. Этог спасение, обрадовался в душе сэнду. Спасение! Надо только привезти нас в больницу, и тогда... Спасение! внезапно ликовал Сэнду, улыбаясь. Как же я раньше не вспомнил. Он сказал, что один из нас, вроде дышит. Надо помочь ему. "Приподнявшись на руках, Сэнду громко крикнул:
- Гожо! Брат! Ты слышишь меня? Это я, Сэнду!
В ответ, была тишина. " Их найдут, меня нет... Табор не поверит, что... Они скажут в один голос,- предатель! Убил своих братьев, забрал деньги, сбежал... А кто -то скажет, он пришлый, не цыган, зря вы его спасли от голодной смерти, приблизили. Никогда чужой, не станет своим. Господи, что я думаю, о чем? Правда это, и никуда не скрыться от нее, догонят. Только бы не умер Гожо... Как же так... я думаю на родном языке, не научился иначе... Я другой..."
- Ну зачем мне это везение, шепотом произнес на русском, Сэнду. Плаха.
" Надо ползти, пробовать, шевелится, найти Гожо, подгонял он себя, подползая к двери фургона. Он теперь моя жизнь..."
- Гожо. Брат, ты где? повысив голос, позвал Сэнду. Скажи что нибудь? Ты живой? В дверях появился Зафир. Посмотрев на Сэнду он сказал:
- Ты с кем разговариваешь парень? Я не понимаю тебя.
- Где человек... Живой, понимаешь меня, - живой где? спросил Сэнду.
- А этот, нахмурился Зафир. Он там, у стены. Ему осталось несколько минут. Я смотрел на него, он умирает.
- Где? воскликнул Сэнду. Помоги мне.
- Хорошо, согласился Зафир. Есть несколько минут. Я уезжаю.
- Да, кивнул решительно Сэнду. Я с тобой.
- Передумал, не удивился Зафир. Я знал, что ты выберешь жизнь.
- Мне все равно, покачал головой Сэнду.
- Он у стены, указал рукой Зафир, на тело Гожо. Видишь?
- Да
Как мимолетно впечатление... Промелькнет перед глазами, засядет где то глубоко в голове, и все, не вычеркнуть, не вырубить,- осталось навсегда. Последний вздох, какой он? Начитавшись , насмотревшись, может показатся, - простым, и даже обыденным. Подумаешь, смерть, удивили. Ее не избежать, рано или поздно, наступит, скажет любой. И не каждый ответит на вопрос,- а готов ли он сейчас, к ней? В данную минуту... Бравировать не ощущая, все равно что, смотреть на экране боевик. Не касается тебя... Только она придет, надо помнить...
-Скажи мне, как ты, шепотом спросил Сэнду, рассматривая бледное лицо Гожо. Он стоял перед ним на коленях, дотрагиваясь рукой, его щеки. -Ты не молчи брат, говори со мной. Помнишь, как ты выбирал мне шляпу, улыбнулся Сэнду. На блошином базаре, помнишь? Я тогда смущался, на мне были старые джинсы с дырой на заднице. А ты говорил, что так нормально, и мужчине нечего скрывать, если он не "педик", усмехнулся Сэнду. Помнишь?
Гожо медленно открыл глаза, и посмотрел на Сэнду. Его взгляд, тяжелый, и в то же время, какой то печальный, всколыхнул Сэнду. Он почувствовал прилив крови к щекам, будто в один миг, он покраснел от стыда. " За что? подумал Сэнду. Нет игры, все по настоящему, всерьез. "
- Деньги, тихо промолвил Гожо.
- Здесь они, кивнул Сэнду. Надо тебя спасать. В больницу поедем.
- Ты ранен? спросил Гожо, с трудом выговаривая слова.
- Смешно. Наверно мне сейчас лучше, чем тебе. Моя рана пустяк, натянуто улыбнулся Сэнду.
- Кони, они бегут, прошептал Гожо. Галопом... Не успел я... А ты живи, прохрипел Гожо, и закрыл глаза.
- Не плачь по умершим, они в другом мире. Нам не услышать их, сказал Зафир, глядя на тело Гожо.
- Я не... Сэнду вдруг всхлипнул, и замолчал.
- Я помогу тебе, вставай.
- Я сам, сказал Сэнду, поднимаясь с колен. Их надо похоронить.
- Можешь остатся, и сделать это, равнодушно произнес Зафир. Думай о себе. О них позаботятся. Ты принял решение?
- Да, едем, ответил Сэнду, не сводя глаз с тела Гожо.
- Сентиментальный, промолвил Зафир в тишине.
- Тебе не понять, промолвил Сэнду.
- Хорошо, сказал Зафир. Потарапливайся.
Он подошел к телу Бранко, опустился на колено, и быстро обшарил карманы, его одежды. " Ничего не носит, странно, подумал Зафир. Полные карманы патронов, бинт, и сигареты... Фанатик! А это что? достав из кармана смятую открытку, удивился Зафир. Он не был сентиментальным человеком, а открытку хранил. Развернув сложенную пополам открытку, Зафир с трудом разобрав буквы, прочитал,:" Дорогая Марта. Поздравляю тебя с днем рождения. Будь счастлива. Мирослав. ". Не похоже на него. Носить в кармане, такое послание. Любовь? Нет, он не знает что это такое. Невозможно... Он проституток избивал ... Садист... А здесь, поздравление... Странно... Отправлено из Триеста... Все что не могу понять сразу. должно полежать, подумал Зафир, убрав открытку в карман. В моей жизни, не было женщины, и это не моя вина. А в его, не поверю.... Кому понадобился такой жестокий человек? Непонятно... Открытка потертая, но это ни о чем не говорит, она могла и за день, стереться, а то что носил, с собой, вопрос, без ответа...Загадка... Почему сейчас , думаю о этом? Необъяснимо, почему, инстинкт, или... "
Спустя десять минут, от дома отъехал седан , в котором был Зафир и Сэнду. На заднем сиденьи, лежал чемодан с деньгами, а в багажнике, мешок "гумуса". День продолжался...
- Куда мы едем, спросил Сэнду, рассматривая дома за окном.
- На юг, ответил Зафир.
- В какой город?
- Видишь указатель, вон там, на дороге, показал рукой Зафир.
- Марсель, вслух прочитал Сэнду.
- Едем в этот город.
- Никогда там не был, покачал головой Сэнду. А что с этим, взглянув на чемодан, спросил Сэнду.
- Чемодан? спросил Зафир.
- Да.
- Предлагаю разделить пятьдесят на пятьдесят. Согласен?
- Да, сухо ответил Сэнду. Ты один остался, правильно?
- Один, кивнул головой Зафир. Делить несложно.
- Мне доктор нужен, сказал Сэнду.
- Здесь еще один шприц, достал из кармана коробочку Зафир, протянув ее Сэнду. Возьми.
- Спасибо. А доктор?
- Справимся, ответил Зафир.
" Сколько лет, я не был дома? Где тот юный романтик, мечтающий стать капитаном... Где он? Саша Карно? Растворился, исчез, как туман на солнце... Мираж... Я погружаюсь в то неведомое, за которым, наверно будет кусочек яркого света. Как мог, отказатся от них, бросить, не похоронить... Я для них был братом... А они для меня? Господи, но почему я вынужден выбирать, и каждый раз, между "собственной кожей", и дружбой... Бежать от проблем, и обязанностей, страхов и гнусности... Выбирая только собственное... Оправдание? А кто меня поймет? Поступил как последняя сволочь, а теперь ищу оправдания? Незачем, выгораживать себя, все одно, другие, скажут о тебе то, чего ты стоишь, на земле. Прав, или нет, трудно сказать, ведь грань так тонка и остра, что не каждый, уравновешенный человек, сможет принять ... А я столько много глупостей наделал, что впору в петлю лезть... Зачем было бежать? Выброшенные годы, неустроенность, тоска, что еще я приобрел за эти годы? Только злость, и черный цинизм, что въелся в меня, будто ржавчина. Да, прав этот парень, я предатель, тяжело вздохнул Сэнду, помсмотрев на сосредоточенное лицо Зафира. Мы даже не познакомились, подумал он. Действительно. как к нему обращаться?"
- Как тебя зовут? негромко спросил Сэнду.
- Мое имя Зафир, выдержав паузу, ответил он, не отрывая взгляд от дороги. А твое имя?
- Сэнду.
- Ты откуда? поинтересовался Зафир, мельком взглянув на уставшее лицо Сэнду.
-Из Польши, промолвил Сэнду.
- Не знаю, покачал головой Зафир. А где это?
- Рядом с Германией, ответил Сэнду. Германию знаешь?
- Слышал, но сам там никогда не был. А ты?
- Нет ... вздохнул Сэнду, прикрыв глаза.
- Очень болит?
- Очень, негромко ответил Сэнду. Доктор...
- Надо терпеть, ехать еще час, может больше, слегка покачал головой Зафир, отгоняя сон. Спать хочу, напряжение исчезло, слабость. А ты?
- Очень плохо... прошептал Сэнду.
- Скоро пройдет, жди, посмотрев на него, слегка улыбнулся Зафир.
Прага. Весна.1994 год.
Порой все звуки в мире, твердят тебе одно, а может просто улыбнутся, и сердце отворить свое... За что, он полюбил ее, она ответила ему, как в небе яркая звезда, летела в пропасть... О женщины, любви порывы, в нас замолкает сердца стук, когда божественно красивы, вы с нами, ощущаете мгновенье... Идет она, легко, играясь, и манит словно волшебство... Такая яркая, неземная, не надо больше ничего...
- Ты светишся от счастья, довольно улыбался Роман, наблюдая за Людмилой.
- Очень заметно, кокетливо поправляя на шее платок, спросила она.
- Только мне, сказал Роман. И чуточку другим.
- Значит ревнуешь меня? широко улыбнулась Людмила.
- Очень, очень... Я люблю тебя, промолвил Роман, глядя на Людмилу.
- Я знаю, сказала она, и поцеловала его в щеку.
Они стояли возле дома, в ожидании такси.
- Какой приятный запах, зажмурился Роман. Это что?
- Мои любимые духи, улыбнулась Людмила.
- Это какие? В маленьком флаконе, с дамой на этикетке, дурачился Роман. Я ими по утрам поливаю цветы.
- Фу, какой негодник, подыгрывала ему Людмила, улыбаясь. И что ты понимаешь в этом?
- Я великий алхимик, составитель ядов и эликсиров, пафосно произнес Роман. Хочешь, дам тебе глоток зелья, и ты превратишся в мышь? Или в прекрасную принцессу! - Лучше в королеву, рассмеялась Людмила.
- Королева, это очень сложно, сказал Роман. Вот если...
- Тогда наколдуй нам такси, мы уже пять минут его ждем, перебила его Людмила.
- Ну да, конечно, спохватился Роман, взглянув на часы. А действительно, где? удивился он, приподняв плечи. Где оно? посмотрев на Людмилу, произнес он.
- Мы опаздаем на вокзал, и Миша будет расстроен...
- А тетя не очень, вздохнул Роман.
- Спасибо ей, что согласилась привезти его, да?
- Согласен, кивнул Роман. Отдельное спасибо, и коробку пива, в качестве сувенира.
- Ну ладно, став серьезной, сказала Людмила.
- А вот и такси, указав пальцем на авто с "шашками", улыбнулся Роман. Это точно наше.
- Прекрасно, сказала Людмила, направляясь к машине.
- Мы успеваем, не волнуйся, сказал Роман, распахнув перед ней дверцу автомобиля.
- Вокзал пожалуйста, сказала негромко Людмила.
Водитель молча кивнул, и дождавшись когда сядет Роман, поехал.
- Ты не представляешь, как я по нему соскучился, тихо произнес Роман, глядя на Людмилу. Сам не знаю почему. Тянет к нему, как будто он ...
- Кто? оборвала его Людмила, посмотрев Роману в глаза.
- Брат, нерешительно произнес Роман.
- Ты уверен? спросила она шепотом, вглядываясь в его лицо. Уверен? повторила она.
- Теперь да, кивнул он.
- Правда? счастливо улыбнулась она.
- Самая настоящая, ответил он, сжав ее руку, в своей ладони.
- Ты у меня самый хороший, негромко сказала она. Настоящий.
- Я стараюсь, смущенно произнес Роман.
Она смотрела на него восторженно! Такой хороший! Мой!
На вокзале, в людском потоке,они торопились, к прибывающему поезду.
- Нам туда, посмотрев на информационное табло сказал Роман, указывая рукой, вправо. Идем быстро, прибытие объявляют.
- Уже, как то вдруг, растерялась Людмила, застыв на месте.
- Что с тобой, спросил Роман, взяв ее за руку. Тебе плохо?
- Как- то страшно, промолвила она, глядя на Романа.
- Ты о чем родная, улыбнулся Роман. Мишка приехал! радостно произнес он. Хорошо! А ты боишся, подтрунивал Роман. Как в детском садике... Ты чего, Люда? Бука...
- Все, резко выдохнула Людмила. Идем, решительно сказала она. Куда?
- Нам вон туда, усмехнулся Роман, указывая рукой направление.
Поезд медленно подошел к перрону. Они стояли взволнованные, прижавшись друг к другу.
- Еще два вагона, тихо произнес Роман. Наверно остановится точно напротив нас.
- А какой у них? спросила Людмила, глядя на "проплывающие" мимо них вагоны.
- Шестой, ответил Роман. Наклонившись, он негромко спросил:
- Волнуешся?
- Немножко, ответила Людмила, неотрывая взгляда от поезда. Вот он, смотри, неожиданно воскликнула она, прикрыв ладонью губы. Мишка, протяжно произнесла она, широко улыбнувшись.
- Он, кивнул Роман, в окне, да? Машет, радостно улыбнулся Роман.
- Ага, кивнула Людмила.
В окне, улыбался Миша, а рядом с ним, стояла крупная женщина в светлой кофте, с угрюмым лицом.
- Это кто? процедил сквозь зубы Роман, улыбаясь.
- Дама рядом с Мишей, наверно его тетушка, ответила Людмила, помахав Мише рукой.
- У нее такое выражение лица, будто ей должна вся Чехия, прыснул от смеха Роман.
- Это мы у нее в долгу, сказала Людмила. Спасибо что привезла его.
- Всегда готов, оказать помощь, успокоился Роман.
- Приехал...
Миша , выйдя из вагона, подбежал к Роману, и бросился ему в обьятия.
- Привет Рома, прошептал он, обнимая .
- Привет Мишка, улыбался Роман, прижимая к себе, худое тело мальчишки. Ты совсем тощий, вас что там, не кормят?
- Не хотелось, ответил Миша.
Они стояли, и смотрели друг на друга, улыбаясь, счастливые... Казалось , вокруг никого, и время остановилось...
- У нас всего, одна большая сумка, пожала плечами женщина. Я и сама могу донести. - Не надо, я помогу, сказал Роман, подняв сумку.
Всегда традиции следуют за нами, и никогда наоборот. Роман, Людмила, Наталья Петровна и Миша сидели в гостиной за столом, и пили чай с тортом. Наталья Петровна, часто вздыхала глядя на худое тело Мишы, а мальчишка, лучился от радости, глазея на большой телевизор.
- Он так сильно похудел, склонившись к Наталье Петровне,вполголоса сказала Людмила. Почему?
- Вы знаете, тяжело вздохнув сказала Наталья Петровна, это в интернате. Их там плохо кормят. А я, не имею возможности его забрать, своих трое, грустно добавила она.
- Чуть не забыл, улыбнулся Роман, загадочно посмотрев на Мишу. Ты в игры любишь?
- Какие, удивился Миша. Догонялки что ли, тихо рассмеялся он.
- Компьютерные, с гордостью сказал Роман. Я приставку тебе купил. Давай опробуем?
- Это как? насторожился Миша. "Видик" что ли?
- Нет. Это другое. Играем?
- Давай, согласился Миша, улыбнувшись.
- Тогда за мной, махнул рукой Роман. Сейчас подключим к телевизору, и айда гонять, радостно улыбался Роман.
Роман смотрел на него и радовался... "Какой он взрослый стал... Вырос... Или мне так кажется... Вроде изменился... Только худой очень, и круги черные под глазами... Болезненный ... Мишка, как хорошо, что ты приехал!" Развернув провода, Роман деловито подключал игровую приставку к телевизору. Миша сидел на полу, рядом, и с интересом рассматривал пульт с кнопками.
- Это для чего? спросил он, нажимая на кнопки.
- Управлять, бодро ответил Роман. Понимаешь, в игре, ты управляешь человечками. Ну вот, нажимая, ты это делаешь. Понял?
- Вроде не сложно, улыбнулся Миша.
- Готово! торжественно произнес Роман, включая приставку. Давай я покажу тебе, вначале, а дальше, ты самостоятельно. Идет?
- Согласен, кивнул Миша.
- Ты наверно такую, еще не видел, спохватился Роман, взглянув на растерянное лицо Миши, увидившего на экране, игровую заставку.
- Нет, удивленно произнес Миша, покачав головой.
- Ничего, привыкнешь, вздохнул Роман. А теперь смотри, загадочно улыбнулся он, взяв в руки "джойстик".
На экране появились фигурки, и Роман, азартно нажимая на кнопки, начал игру.
- Ух ты, протянул Миша, открыв от удивления рот. Вот это да.
- Хорошая игра, улыбался Роман. Тебе понравится.
- Они там сами бегают? показывал пальцем Миша. Смотри.
- Эти, указал пальцем Роман. Ага. Здорово?
- Очень, широко улыбнулся Миша, протянув руку. Дай мне попробовать.
- Конечно, отдал пульт Роман. Смотри. Вот сюда нажимаешь, "идешь вперед", вот сюда "назад". Вот так, "прыгаешь", вот так...
- Догадаюсь, нетерпеливо сказал Миша, взяв в руки "джойстик".
-Вы знаете, мне показалось, он о чем то молчит. Ну понимаете, подбирала нужное слово, Наталья Петровна. Я спрашиваю его, вижу что хочет рассказать, а он посмотрит на меня грустно, и сдерживается. Почему так, не знаю, тяжело вздохнула женщина.
- А в интернате как? спросила Людмила. Вы же были там? Может что- то произошло, вполголоса спрашивала Людмила, глядя на Мишу.
- Там сейчас новый директор, задумчиво сказала Наталья Петровна. Старого говорят за нарушения выгнали. А еще сплетничали, будто детишек били. Я Мишку спрашиваю, -молчит.
- Почему он худой такой?
- Я сама удивилась, пожала плечами Наталья Петровна. Как приехала к нему, пирогов привезла. Да... А Миша замкнутый какой то стал, молчаливый. Это вот у вас, развеселился, улыбается. Хорошо ему здесь.
- Да, кивнула Людмила. Роман не нарадуется. Хорошо что вы приехали, улыбнулась она.
- Миша очень просился.А у меня денег нет.
- Мы поможем Наталья Петровна, не беспокойтесь.
- Спасибо. Да, если бы не вы тогда, Миша бы умер. Спасибо вам. Вы спасли его. Они замолчали, глядя на Романа и Мишу
- Я думаю, его надо показать врачу, прервала молчание Людмила. Как вы думаете?спросила она, посмотрев на Наталью Петровну.
- Если у вас это возможно, конечно, ответила она.
- Конечно, кивнула Людмила. Забыла спросить, а у вас на сколько дней оформлена виза?
- Десять дней, больше мне задерживатся, нельзя, дома хозяйство, семья.
- Так мало, расстроилась Людмила. Останьтесь подольше, мы оформим документы здесь.
- Не могу, отказала Наталья Петровна, покачав головой.
- За наш счет, предложила Людмила. Все расходы мы берем на себя, упрашивала она. Вы ни в чем не будете нуждатся. А?
- Понимаю, вздохнула Наталья Петровна. Но я не могу.
- А если Мишу оставить, вырвалось у Людмилы. Одного, неуверенно добавила она. Можно?
- Ну как вы его оставите. Я что бы его сюда привезти, столько кабинетов исходила, справок, бумажек всяких, поморщилась, Наталья Петровна, вспоминать тошно. Я же ему двоюродная тетка, понимаете? А другой родни у него нет. Мне доверили его, с большим трудом, справки собирала, что его мать покойная, и моя, сестры двоюродные. Потом еще из комиссии ... А вы? тяжело вздохнула Наталья Петровна, взглянув на Людмилу Вы ему и вовсе посторонние.
- Как? вздрогнула Людмила, глядя на Мишу.
- М....м... Глупость конечно сказала, извините, нахмурилась Наталья Петровна. Так у них получается, сделав паузу, промолвила она.
- А усыновить? спохватилась, словно за соломинку Людмила. Оформить документы, и усыновить, прошептала она, с надеждой посмотрев на Наталью Петровну. Возможно? Как вы думаете?
- Не думаю, смутилась она. Такое возможно, только в России. Не здесь же, неуверенно сказала Наталья Петровна. И потом возраст... Вы молоды, грустно говорила она. Не знаю... Вряд ли разрешат, покачала она головой.
- Я все узнаю, сказала Людмила.. Вы же не против?
- Нет, улыбнулась Наталья Петровна. Мише здесь будет лучше. Да в любом месте, добавила она. В интернате разве жизнь? Вы люди хорошие, хотя я вас, честно говоря знаю не очень долго, но... вдруг замолчала она, подбирая слова.
- Что? спросила Людмила.
- Вы спасли ему жизнь, и помогли "выйти из подвалов", наконец сказала Наталья Петровна, вздохнув. Он тянется к вам, значит любит, улыбнулась она, посмотрев на Людмилу. К плохим не идут... Интернатовские дети, особенные, они самую мелкую фальш чувствуют. А вы для него, родные. Да, кивнула она. Так и есть. Я не возражаю, конечно. - Спасибо, промолвила Людмила. Мальчишки, повысив голос сказала она, давайте торт есть. - Люда, ну подожди, обернулся Роман. Тут у нас такая рубка началась, мы должны выиграть, широко улыбался Роман.
- Миша, а ты? громко спросила Людмила.
- Можно еще поиграть, не оборачиваясь ответил Миша, азартно нажимая на кнопки "джойстика".
- Пожалуйста, приложив ладонь к груди, сиял от радости Роман.
- Ну хорошо, сказала Людмила. Тогда мы с Натальей Петровной, пойдем в кухню, что бы вам не мешать.
- Пусть веселятся, улыбнулась Наталья Петровна.
В тишине, прислушиваясь только к биению своего сердца, Роман лежал не шевелясь на кровати, и думал. " Никогда раньше, со мной не было такого. Мишка приехал, и во мне как то сразу ожили чувства. Я стал ощущать острее, видеть четче, ярче... Люда, она так изменилась, за один день! Ее глаза наполнены новым смыслом... Она вся "горит", стараясь угодить... Простое , житейское счастье... И не хочется думать о трудностях, бизнесе, прочей ерунде, очень мелкой, по сравнению, с большим, огромным, чувством! Я высокопарно говорю, улыбнулся себе Роман. Вспомнил словечки из института... Но так на самом деле произошло! Мы поменялись в момент! Как здорово, жить, и понимать, почему..." Дверь в спальню открылась, вошла задумчивая Людмила. Роман поднял голову, посмотрел на нее, и улыбнулся.
- Почему так печальна, моя королева? шутливым тоном произнес он.
- Ты о чем? спросила Людмила, посмотрев на довольное лицо Романа.
- О твоей грусти, внезапной, о чем еще? удивился Роман.
- Я Мишу спать укладывала, сказала Людмила, присев на кровать.
- Это хорошо, улыбнулся Роман. Но, вообще, он парень уже взрослый, может и сам, тихо рассмеялся Роман.
- Он очень худой, не обращая внимания на слова , промолвила Людмила. Я когда его в майке увидела, обомлела.
- Ничего, у нас отъестся, задорно сказал Роман, сев на кровати. Я ему самое вкусное буду покупать. Через месяц, поправится.
- Что- то не так Рома, я чувствую, не успокаивалась Людмила. Меня тревожит его состояние, я ведь все таки медик, ты не забываешь? Не нравится его вид, понимаешь?
- Ну, задумался Роман, нахмурив лоб. Если так... давай его врачам покажем ... Здесь, в Праге... Какие надо? Есть и частные клиники. Правда их пока только две, но я готов... В одну из них, мы мебель привозили. Я там даже с врачом познакомился. Ну так, на коротке, махнул рукой Роман.
- Ты знаешь, негромко сказала Людмила, давай отвезем его туда завтра. Сдать все анализы. Да, поднялась она...посмотрев на Романа. Кровь, сахар...
- Что, прямо завтра, опешил Роман. Давай лучше...
- Нет, решительно перебила Людмила, расхаживая по комнате. Завтра.
- Ну хорошо, выдохнул Роман. Как скажешь. Тогда я утром позвоню Петру, пусть меня не ждут. Правильно?
- Да, кивнула Людмила.
- Ты думаешь что- то серьезное?
- Пока не знаю, покачала головой Людмила.
- Не накручивай себя, сказал Роман. Иногда предчувствие обманчиво.
- Хотелось бы... промолвила Людмила.
- Ложись, надо спать, поздно уже.
Ты отдыхай, а я еще ... замолчала Людмила, глядя в окно.
- Что? тихо спросил Роман.
- Рубашку твою забыла погладить, прошептала она, обернувшись. На завтра...
- А утром нельзя?спросил он, рассматривая зеленый абажур торшера.
- Утром у нас всегда суматоха, улыбнулась Люда, подошла к Роману,села рядом, и поцеловала его в щеку. Я быстро, ласково посмотрев ему в глаза, сказала она.
- Хорошо, улыбнулся Роман. Ты нежность... прошептал он.
- Я люблю тебя, сказала она.
- А я тебя, сказал он.
- Хорошо что Миша приехал, правда? спросила она, заглядывая ему в глаза.
- Очень, ответил он. Во мне как будто новая жизнь началась, улыбнулся Роман. Такая искренняя, светлая, будто с чистого листа. Сам пока не понимаю до конца, почему? А ты?
- Я рада... Очень...
- Искренность, это состояние, прошептал Роман, и поцеловал ее в губы.
- Я поняла... Миша, это наша искренность, улыбалась Людмила, водя пальчиком по носу Романа. Правильно?
- Верно, ответил Роман. Знаешь, я хочу что бы Миша,остался жить с нами, понизив голос, произнес Роман, глядя в глаза Людмилы. Как ты думаешь, разрешат?
- Ты ... Конечно, радостно сказала Людмила, глядя на Романа. Придется собрать "кучу" бумажек, но я думаю, это нас не остановит, правильно?
- Меня уже ничего не остановит, решительно произнес Роман.
- И меня, озорно улыбнувшись сказала Люда.
- Ты что -то задумала, да? Хитрюга, признавайся, обнял ее Роман, и прижал к себе. Мы справимся, правда, посмотрев ей в глаза, спросил Роман.
- Обязательно, ответила она, целуя его.
- И будем жить счастливо, улыбался Роман. Ты, я и Миша... Здорово!
- Радостно, улыбалась Людмила.
- Потому что вместе, сказал Роман. А ты, самая желанная...
- И ты...
- Людочка, ты не представляешь, что во мне сейчас кипит...
- Безбрежный океан любви. Угадала, сказала она.
- Наверно, соглашусь... радовался Роман.
У него загорелись глаза, а энергия, казалось выстрелит фонтаном из тела, унося волнами, простую, человеческую радость...
- Ты такой славный, прошептала она, погладив рукой его голову. Иногда, в тебе просыпается мальчишка.
- Да, удивился Роман. Я не замечал.
- Самому не видно...
- С тобой, с Мишей, мы будем так счастливы, так...
- Как вершина мира, весело сказала Людмила. Да?
- Ага, кивнул Роман. А ты откуда знаешь?
- Я тебя люблю, потому и знаю, поцеловала она его.
- И я... тебя...
-Рома, ты не спишь, раздался голос за дверью.
- Нет, машинально ответил Роман, взглянув на дверь.
- Входи Миша, сказала Людмила.
Дверь медленно открылась, в проеме появилась голова Миши. Он посмотрел на Романа и Людмилу, и улыбнувшись сказал:
- Рома, а можно мне еще поиграть, в приставку?
- Как хочешь, сказал Роман. - А спать? спросила Людмила, рассматривая лицо Миши. Когда будешь? - Потом, с готовностью ответил Миша. - Как включать знаешь? спросил Роман. - Разберусь наверно, приподнял плечи Миша. А что там сложного? - Э нет братишка, покачал головой Роман. Пойдем я тебе сам подключу. - Хорошо, кивнул Миша. " Он так близко принимает игру, азартно, будто сам все проделывает, подумал Роман, наблюдая за Мишей. А он действительно исхудал. Какой то немощный, сгорбленный. Что могло произойти? Сейчас понимаю, как ему одному, на этом свете. Сам такой же, выброшенный на край. Не стоит отчаиватся, я же не сдался, и он... Его эмоции неподдельны, рассуждения взрослые, он видит и говорит..." - Вот так тебя, и еще разок, громко воскликнул Миша. Как тогда, в подьезде... Получи... Он сильно давил на кнопки джойстика, глядя на экран. А там, один человечек, убивал другого. - Что? будто проснулся Роман, посмотрев на Мишу. Ты о чем? спросил он, положив свою руку, ему на плечо. - Чего? не оборачиваясь спросил Миша, занятый игрой. - Ты что сказал? повысил голос Роман. На экране, одна фигурка убила другую, и Миша, отложив в сторону джойстик, повернулся. - Ты чего Рома? удивился он. - В каком подъезде, негромко спросил Роман. Когда? пристально вглядываясь в лицо Миши, он наклонил голову на бок. Ты говорил ... - Ты чего? пожал плечами Миша. " Не может быть, словно молния, пронзила тело Романа. Этот взгляд, почему я раньше не мог вспомнить, эти глаза... Они другие сейчас, испуганные... Как?" - Рома, тихо произнес Миша. Ты... - Значит это был ты? прошептал Роман, глядя в глаза Мише. Ты? повторил он. - Ну я, опустив голову, сказал Миша. " Я видел... Он всегда был рядом со мной... Почему молчал? обрывками стучали мысли в голове Романа. Спасли жизнь, Люда помогала, я был рядом, а он... Знал, и молчал... Улыбался, радовался, и ему не было противно... Что же это такое? Почему? Да, он почти взрослый, но..." - А что изменится, хмыкнул Миша. Думаешь я маленький, и буду реветь. Мне не страшно , рядом с тобой. Хуже когда пятеро на одного, тяжело вздохнул Миша. Понимаешь меня? спросил он подняв голову. Тогда сил не хватает, и приходится орать, и кусатся. Думаешь я маленький, повторил Миша. Я уже большой, сам видишь. Все понимаю, и знаю... - Почему молчал, спросил Роман. - Не хотел расстраивать, вымолвил Миша. А что? - Ты всегда знал? удивился Роман. - Ага, кивнул Миша. Еще в больнице тебя признал, когда вы с Людой приходили меня проведать. Как только увидел тебя, сначала испугался, меня даже трясти стало, помнишь? Тогда Люда за доктором пошла, а ты в палате остался, неторопливо, по житейски, излагал Миша. Я смотрел на тебя, и хотел закричать. А ты такой спокойный, стоял, и молчал. Я подумал, очень больно наверно, умирать... И закрыл глаза... что бы не видеть, заснуть... Так наверно не очень страшно, с закрытыми глазами, шмыгнул носом Миша. И я закрыл глаза... Помнишь? - Да, сглотнув невидимый ком, сухо произнес Роман. Помню. - Подумал тогда, о своем тайнике, вздохнул Миша. А еще представил похороны, и эту противную музыку, поморщился Миша. Она такая гадкая, " кожа зудит " от нее. Мне скоро исполнится шестнадцать лет. У меня будет паспорт, тетка "опекунша", и больше ничего, кроме интерната. - А я? тихо спросил Роман. - Вы с Людой мне самые родные, обыденно произнес Миша. Ты для меня как старший брат, вдруг улыбнулся Миша, посмотрев на хмурое лицо Романа. - Почему? вырвалось у Романа. - Сам подумай, ответил Миша. Я же с улицы, чуть улыбнулся Миша. А там живут только сильные. В интернате тоже... Не постоишь за себя, будут "нагибать". Ты говори со мной нормально. Я понимаю... Не как с ребенком... Ты же видишь? - Ты столько лет молчал... покачал головой Роман. Не понимаю... - Рома, я уже взрослый парень, сказал Миша. Мы с пацанами и не такое видели... вдруг замолчал он, отвернувшись. Я не знаю, тихо произнес он. Ты для меня самый сильный и справедливый. Вы... - Мишка, прошептал Роман, и обнял его за плечи, прижав к себе. Ты же... - Чего там, промолвил Миша. Я понимаю... Вот получу паспорт и приеду . Буду тебе помогать, и Люде. Ты же не против? посмотрел он в глаза Романа. Да? - Не против, ответил Роман. - А кто тот мужик, неожиданно спросил Миша. Который тогда, в подъезде? - Ну как тебе сказать, смутился Роман, отведя взгляд в сторону. - Как есть, спокойно произнес Миша. - Он... тяжело произнес Роман, замолчав на несколько секунд, будто подбирая нужные слова. Он, тот, продолжил Роман, кто сломал мне жизнь. - Почему? - Так сложилось, тяжело вздохнул Роман. Потом расскажу, добавил он задумчиво. - Значит за дело? спросил Миша. - Да, кивнул Роман. - Понятно, сказал Миша. Ты не думай, я умею хранить тайну. Ты же бандит, правильно? В этом нет ничего плохого. - Почему? удивился Роман. - Сейчас все кто может, в бандиты подались, ответил Миша. У нас в интернате пацаны, только и мечтают, что бы в бригаду какую попасть. Там деньги, "тачки", "жратва нормальная", и "шмотки", улыбнулся Миша. Я понимаю, сам такой. - Ерунду ты говоришь Мишка, сказал Роман. Какая жизнь у бандитов... несколько месяцев, ну может год, или два, а потом финиш. Зачем тебе такая? посмотрел он на Мишу. - Лучше два года жить хорошо, чем всю жизнь побиратся, ответил Миша, гляд на Романа. У нас в прошлом году выпуск был. Гришка Бовин, сразу в бригаду пошел. Приезжал к нам, через месяц. На "крутой тачке", "упакованный", одно слово, - повезло. Ему пацаны "в рот заглядывали", а я о тебе вспомнил. Подумал закончу интернат, и к тебе . "Так просто, обыденно, он говорит о преступлении... И я, совсем не волнуюсь, подумал Роман. Он тот самый чумазый мальчишка, что видел меня тогда в восемьдесят девятом. А я даже не узнал его. В моей памяти столько всего смешалось, что впору выть от безнадежности. А забыть? Что- то уходит, не возвращаясь, а иное, свербит, напоминая болью... Мишка взрослый... И не мне его учить, или перевоспитывать, не мне... я для него лишь старший товарищ, брат... А он? Я уверен в нем... Я давно перешел черту, мне не нужно рассказывать о добре и зле, я сам почувствовал на себе, что это такое. Куда он? Зачем ему такая короткая жизнь? Ну не молчи, подгонял себя в мыслях Роман. Скажи хоть что нибудь, отговори, разъясни... Теперь все по другому, я занимаюсь бизнесом, и не хочу вспоминать... Столько лет молчал... Я бы не смог..." - Миша, ты подумай хорошенько, зачем? - В смысле? удивился Миша. - Ты просто будь мужчиной, и все, сказал Роман, посмотрев на Мишу. - Ну да, а как по другому, сказал Миша. Я всегда по справедливости. - Правильно, кивнул Роман. Живи по честному. - Ты боишся, тихо произнес Миша. - Чего? - Умереть, неожиданно спросил Миша. - Теперь да, подумав ответил Роман, взглянув на Мишу. Раньше не боялся, продолжил он устало. Вызывающе относился к ней... Глупый был, подавленный... Меня так сильно придавило, что казалось выход только один, умереть. - А сейчас, спросил Миша. - Сейчас... задумался Роман. Я берегу каждое мгновение, тяжело вздохнул он. Почему спрашиваешь? - Не знаю, пожал плечами Миша. Никому мы не нужны. - Кто? - Люди,не раздумывая ответил Миша. Сначало они убивают котов и собак, а потом , переходят на таких же, как они. - Откуда в твоей голове такое? - Я заступился за девчонку, которая не дала, издеватся над котом... Пацаны наши, младшие, поймали серого кота, и стали поджигать его... - Сволочи, глухо произнес Роман. - Ну да... кивнул Миша. Только они потом, через несколько дней, все равно, сожгли этого кота. И смеялись... грустно произнес Миша. А девчонка плакала, и кричала... Только всем было безразлично... И мне, добавил он вздохнув. В интернате все по другому, там жизнь считается по "пайке". - Жалость, прошептал Роман. - Там такого не слышали, и не говорят, сказал Миша. Там каждый хочет своих собственных папку и мамку, и что бы дом был, и еды навалом. Чего еще хотеть? - Да, вздохнул Роман. - А чего, понятно.. Если скажет кто... - Давай потом поговорим, оборвал его Роман. - Можно, кашлянул в кулак Миша. Хоть через год, ничего не поменяется. - Думаешь жизнь простая штука, спросил Роман. - Не сложная, улыбнулся Миша. Главное знать чего хочешь. - А ты? - Выучусь на водителя, получу "права", и буду водить грузовики. Мне нравится путешествовать, улыбнулся Миша. Я во втором классе, на поезде уехал, сняли на следующей станции. - Далеко собирался? улыбнулся Роман. - К океану, рассмеялся Миша. Хотел китов увидеть. - Потом спиртное попробовал, да? - Пили конечно, усмехнулся Миша. Портвейн. Только голова от него тяжелая, и не помнил ничего. В интернате все можно, были бы деньги. - Не буду я тебя жизни учить, ты и сам ее знаешь, сказал Роман, глядя на Мишу. Только об одном хочу сказать, прежде чем что- то сделать, думай. - Я понимаю, сказал Миша. Своей головой надо жить. - Правильно, кивнул Роман. Да, многое в минуту вместилось, задумчиво произнес он. Многое... - Может поиграем, предложил Миша, посмотрев на экран телевизора. - И ты не испугался, неожиданно спросил Роман, посмотрев в глаза Миши. - А чего, улыбнулся Миша. Ты же брат? Да? - Да, ответил Роман. Брат. - Ну что, играем, широко улыбнулся Миша, взяв в руки "джойстик". - Ты играй, играй... " Как далек он стал от меня, подумал Роман. Кажется еще вчера, шутили, гуляли, в больнице его спасали... Я относился ко всему просто...Годы пробежали незаметно... А теперь, он другой, и у него свои взгляды на жизнь... Или я изменился? Есть в нем что- то такое, похожее на меня... Отчего становится не по себе, заглядывая в глаза... В них взрослая правда, и с привкусом горечи счастье, в них безверие и в то же время, безграничное доверие... Такого не бывает? Есть, только мы не замечаем... Потому что выросли, и перестали летать во сне. Он носил в себе тайну, и молчал... Говорил со мной, рассказывал, делился... Знал, и тянулся ко мне... Не объяснить... Нет слов, нет ощущений, есть только чувство, и оно, хорошее, сказал себе Роман. В нем, у меня есть младший брат, а для него, я старший... Хорошо, пусть будет так... Я рад, и сердце бъется чаще... Не могу высказать всего, но точно знаю, он как спасение, что бы увидеть, в обычном, суетливом мире... Яркую вспышку на небе... Солнце! Есть добро, оно окружает нас... надо открыть глаза, и увидеть его... Есть! Я могу говорить, именно так! Я знаю!" Роман оставил Мишу в комнате и пошел в кухню. Достал из холодильника бутылку водки, налил себе полный стакан, и залпом выпил. " Обожгла, подумал он, медленно выдохнув. Вот так и жизнь, обошлась со мной. Я старался жить честно, правильно, а она, не приласкала,- оттолкнула... Я в ней ничтожно малое, а она огромная. Задуматся... Переделать? Прожить иначе? Да, пожалуй... Что бы не было в ней страха, боли, обиды... Просто думать о себе, о родных, и никогда о других... Я плохо прожил первую часть, быть может в другой, мне станет легче... Хочется понять, зачем? Миша все видел тогда, и не говорил... Я виноват в этом, только я, такой "порванный", истрепанный, жалкий. Жалеешь себя? Не надо, это унижает... Пусть всегда будет так,- враг не унизит меня, смертельно раненого, а я, не оскорблю жалостью его, только так! Чем больше себя ненавидишь, тем смелее твое тело, и расчетлив ум. Тяжело бывает многим, надо узреть ясность, в себе. Она есть, я знаю... Что мне до других, я себя потерял... страшно!" Роман налил еще водки, и выпил. В кухню вошли Людмила, укоризненно взглянула на Романа, и сказала: - Глупо. Напился уже. Один... - Угу, опустил голову Роман. Извини, виноват. Накрыло меня, прошептал он. - Ты не говори сам с собой, села рядом Людмила, взяв его за руку. Поговори со мной, я слышу тебя. Такая резкая смена настроения, пугает. Ты же знаешь, я очень сильно переживаю за тебя. Я не могу к этому привыкнуть... Поговори со мной... - Мы болтаем, пьяно усмехнулся Роман. Да, о чем то... - Ты думаешь, тебе так будет легче? - Проще, ответил Роман, глядя себе под ноги. А что? спросил он, подняв голову. Я же никому не мешаю, спросил он, посмотрев ей в глаза. - Ты убьешь себя. Зачем? грустно сказала Людмила. - Болеть не будет, улыбнулся Роман. - А Миша, я... Мы? - Это счастье, тихо произнес Роман, обняв Людмилу. Здорово! - Тогда береги нас, прижавшись прошептала Людмила. А мы тебя... - Да, сказал он, правильно. - Тебе плохо? Что тебя беспокоит? спросила Людмила, посмотрев на Романа. Скажи мне... - Нормально, ответил Роман. Наверно перенервничал сегодня, слишком много разных эмоций. Очень... -Иди отдыхать... Тебе надо выспатся, что бы снова быть бодрым, да. улыбнулась Людмила, рассматривая лицо Романа. Хорошо? - Согласен, кивнул Роман. Ты права, сон лучшее лекарство. - Утром все будет иначе. Помнишь как в сказках? Утро вечера, мудреннее... Вспомнил? улыбалась Людмила. - Пойду, сказал Роман, посмотрел на бутылку, пустой стакан, поднялся, и вышел из кухни. Людмила молча сидела за столом, и смотрела в стену. " Что же делать? Как? Его надо спасать, иначе затянет черная пустота, немота! Он в ней беспомощный, словно детеныш появившийся на свет. Господи, дай мне сил, поднять его, поддержать... я сильная, смогу... Я сама его выбрала, он мой... И только мой... Навсегда! Я буду дышать с ним, жить, умирать, страдать и радоватся, смеятся и плакать, наслаждатся... Буду вдыхать его запах, и слушать... Я смогу Господи... Отпусти его грешного, дай глотнуть "чистоты", он станет другой... Он уже изменился, стал по другому смотреть на мир, чувствовать, ощущать... Боль убивает его, медленно и жестоко... Теперь ты дал нам Мишу, мы будем все вместе, обещаю тебе, всегда. Мы будем счастливы... Дай нам время... прошу тебя." Она шептала в тишине слова, глядя в стену, а по щеке текла слеза. - Страшнее только тишина, сказала она вслух. А в ней, мы... День быстро ушел, а ночь, не приносит облегчения...Дрожь... По всему телу... Будто что- то неведомое охватило своими холодными руками... Бывает момент, когда никто не поможет... Закрываешь глаза, и чувствуешь безисходность... Она давит, душит, ломает... Ничего не радует, равнодушен... Ну и что, день... Все равно какой он, яркий ил хмурый, дождливый, а может просто серый... В нем нет выхода, стена... Тяжелое дыхание, хрипы, и уставшее сердце, оно такое старое, поношенное, словно старый пиджак. Стучит помалу, тихонечко, так, что бы хватило глотнуть... А оно черное... Небо перестало радовать, воздух спертый, "тухлый", в нем нет аромата, упоения свободой, в нем потерялись чувства, восторги, эмоции,- оно застыло. А вместе с ним, устал и я... Нет сил, опустошение...
Один день, единственный... скажи себе, другим, кому хочешь... Он придет на рассвете, и уйдет на закате... А тебя в нем не будет, он пройдет, не заметив... Обычно, встречаясь и расставаясь, бегая и улыбаясь, плача и смеясь... Пробежит вслед за солнцем, касаясь крыш и деревьев, а тебя в нем нет... Ты видишь, слышишь, трогаешь, но не ощущаешь... Замерло, не горит... Радоватся? Наверно... А для чего? Прекрасный мир вокруг... Согласен, он красив, и изумителен, удивляет ... Я тоже познавал его... Давно... А может увидеть цветок, приглядется, вдохнуть его запах, и открыть глаза. Тогда наполнится смыслом, слова, поступки... Стать другим, отпустить из сердца боль... Все живое требует одного,- смысла... Я один из них, тот, кто почувствовал. И уже не остановится, бежать, жить... " - Рома! Слышишь меня? Рома! громко говорила Людмила, толкая его на кровати. Мише плохо! Вставай! - Что? сквозь сон спросил Роман, медленно открыв глаза. - Мише плохо, повторяла Людмила. Вызывай скорую! - Как? резко поднялся Роман, выпучив глаза. Кому? Скорую? - Да, быстрее, сказала Людмила, и выбежала из комнаты. - Где он, рванулся Роман следом. В комнате, на полу, лежал Миша, и прижав руки к животу тихо стонал. Рядом, сидела на коленях растерянная Наталья Петровна, сжимая в руке мокрое полотенце. Ее взгляд беспомощно блуждал по телу Миши. Людмила сидела в кресле, и быстро нажимала кнопки на телефонном аппарате. Мельком взглянув на Романа, она крикнула: - Одевайся! Повезем его сами. Я не могу дозвонится! Может номер не тот! нервничала она, снова набирая . - Мишка, ты что! Что болит? воскликнул Роман. Сев рядом с мальчишкой, он положил свою руку поверх его, и смотрел на белдное лицо. Ты это, держись, сказал Роман, взглянув на Наталью Петровну. Что с ним? - Не знаю, всхлипнула она, и заплакала. - Вы прекратите, повысил голос Роман. Не надо! Миша, ты слышишь меня? склонился над ним Роман, глядя ему в глаза. - Да, еле слышно прошептал Миша. - Мы сейчас поедем в больницу, ты потерпи, ладно? - Да... Я могу... - Люда! Ты дозвонилась? - Неправильно набран номер, бросила со злостью трубку Людмила. Едем сами! - Конечно, крутил головой Роман. Люда, давай одеяло любое, мы его положим, и перенесем в машину. Ты подготовь все, а я быстро одеваюсь, и подгоню машину к подъезду. - Хорошо, кивнула Людмила. - Наталья Петровна, громко произнес Роман. Не сидите! Вставайте! Одевайтесь, надо ехать, ваша помощь нужна! Вы меня слышите? - Ага, нервно кивнула головой женщина. Слышу. - Люда, что с ним? Ты понимаешь? - Нет, покачала она головой. Приступ, а что конкретно не могу сказать, трясла головой Людмила. Надо в больнице... - Все! Мне понятно! Поторопитесь! Роман поднялся и выбежал из комнаты. Людмила выбежала следом, и вернулась с одеялом в руках. - Наталья Петровна, расстилайте. Давайте его положим. - Конечно, кивнула женщина. Я помогу. Дрожащими руками, она расправила одеяло, и посмотрела на Людмилу. Та, аккуратно приподняв Мишу за плечи, стала перетаскивать его тело на одеяло. взглянув на Наталью Петровну, она прикрикнула: - Помогайте! - Да, да... часто закивала Наталья Петровна, потянув за ноги Мишу. - Быстрей! нервничала Людмила. - Я могу, сказала Наталья Петровна, решительно подтолкнув. - Вот так, перевела дыхание Людмила, склонившись над Мишей. Ты как? - Плохо, прошептал Миша в ответ. Больно, добавил он, тяжело шевеля слипшимися губами. - Потерпи, сейчас Рома подойдет, и мы повезем тебя в больницу. Ой! Надо Петру позвонить, спросить куда ехать, спохватилась Людмила. Мы же не знаем! Она подбежала к телефону, и стала набирать номер. - Миша, ты чего, вздрогнула Наталья Петровна. - Алло! Петр! Алло! вы меня слышите? громко говорила Людмила. Да? Петр, нам нужна помощь! Понимаете меня! Срочно надо в больницу! Не мне... Роман побежал за машиной... Вы меня понимаете? Да... - Как же так Миша, что с тобой, причитала Наталья Петровна. Ты не молчи. - Да, срочно в больницу. Вопрос жизни! Вы поможете нам? Мы не знаем куда ехать... Поможете? Хорошо, мы ждем вас. Быстрей пожалуйста! Ждем! решительно сказала Людмила, и положила трубку. Посмотрев на Мишу, она растерянно улыбнулась и сказала: - Ты держись Миша, сейчас поедем. - А он тяжело дышит, повернув голову, сказала Наталья Петровна, обращаясь к Людмиле. Может это сердце? - Сейчас, резко встала Людмила, и пошарив в кармане халата, вытащила упаковку таблеток. Достав одну, она подошла к Мише, опустилась на колени, и решительным движением, разомкнув ему пальцами рот, сунула под язык таблетку. Ты просто прижми ее, прошептала она, глядя на Мишу. Хорошо? Сможешь? В ответ, Миша слекга пошевелил головой. - Это хорошо, улыбнулась Людмила. Сейчас Рома придет и Петр, наш друг, он местный. Мы повезем тебя в больницу. Там врачи, помогут. А я переоденусь пока, хорошо? - А мне что делать, расстерянно спросила Наталья Петровна, посмотрев на Людмилу. - И вы собирайтесь. Быстро!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
"Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю". ( Иоанн Богослов. "Откровение".)
Лето19 94 год. Франция. Марсель.
И сказал один из них, кто пал от рук врага, будет героем... А кто примирился с врагом, станет миротворцем... Пусть каждый из них, несет в себе свой огонь. Соеденив вместе, наступит мир. Бог один, для всех, только он, смешал людей, дав им разный язык, дабы они, не понимая друг друга, восхволяли только его единственного. И роптали, кидая в небо камни... Они думают что познали... А на самом деле, только приблизились. Он развел их по разным сторонам, дал небо, землю, воду. Попросил лишь одно, слушайте... Они не стали слушать, им захотелось крови. А был ли иной путь? В мире, согласии и благоденствии. Конечно был, но только скучен для людей... Не холодит, и не волнует, совсем не будоражит кровь. Зачем? Пошли другой дорогой, и встретили там смерть! Люби того, кто нравится тебе... Или покорно сносит твою брань... Люби за то что красотой не обделен, умен, послушен, и ретив. Люби в нем всякого, как есть, отдай и не стыдись. Уж если говорить всерьез, люби достойного тебя. Ты споришь? Или ты молчишь? Ты говоришь?Люби и просто говори об этом... Уже ли я услышу... В тебе, во мне, есть капелька тепла... Ты выпусти его на волю... Оно взметнется ввысь, сияя в небе, и озаряя все вокруг, осыпет счастьем ... Посмотри, не все и не всегда, определяет ...Ты загляни ему в глаза, , пойми, сначала, выйди из себя, а после рядом встань, и говори... Одна земля, и небо, и вода... Прислушайтесь, к себе... Все одинаковы в колыбели... Зафир сидел в кресле и смотрел телевизор. На экране, появившиеся на свет , маленькие черепашки, быстро ползли, по песку к воде . Кромка океана, то темнела, то светлела от набегающего прибоя. Диктор увлеченно рассказывал о законах природы. Черепашки бодро ползли, а сверху, на них пикировали огромные , черные орлы, а вслед за ними, такие же большие морские птицы, и даже крабы , бегущие боком по песку, и те, норовили схватить, крохотную черепашку, спешашую изо всех сил в океан. " Как в нашей жизни, подумал Зафир." Говорят что выживет всего лишь одна черепашка из тысячи,- это правда. Остальных съедят, и они никогда не почувствуют дыхание океана, как то удрученно говорил ведущий телепередачи. " Это в природе, подумал Зафир, глядя на экран. А в жизни, если этому маленькому, беззащитному детенышу, дать в руки автомат, то думаю, наступит равенство. Если встретились двое, с оружием в руках, побеждает инстинкт. Тот кто больше хотел жить, тот и будет радоватся солнцу. Как сказать, о нем, повернув голову, Зафир посмотрел на спящего Сэнду. Он такой же как я, и отличий в нас нет... Почему спас его, лечил, не могу ответить, даже себе, тяжело вздохнул Зафир. Кто он? Говорит по английски с сильным акцентом... Похож на цыгана, смуглый. А какие они бывают? Я увидел их только в Боснии. Или... Русский? Как давно, я слышал похожие слова, наморщив лоб, вспоминал Зафир. Они такие твердые... В них нет терпимости, успокоения... И люди, все похожи... Русский... Не может быть... Если он, что произойдет? Странно... Во мне больше нет, той злости, которая толкает, остался пепел... Все равно, мне безразлично... Надо в магазин идти, и в аптеку, подумал он, посмотрев в окно. Надоело просто сидеть, и ждать... Человек должен... Он ничего не может, поймал себя на мысли Зафир. Ничего... Я помогу ему, а думает пускай сам... Потянувшись телом, Зафир повел плечами, и опустил руку в карман куртки, достать деньги. Человеческое зло, глядя на купюры, подумал он." В его руке, вместе с деньгами, оказалась смятая открытка. " Снова она... Что в ней такого? Почему он носил ее с собой? В ней что то есть? Но как увидеть? Зафир внимательно рассматривал открытку, приблизив ее к глазам. Может микротекст? Или чуть заметные знаки, нанесенные иглой, или... Вот это да, вдруг улыбнулся Зафир, от своей неожиданной загадки. Простые вещи, всегда перед глазами, подумал он, поглаживая указательным пальцем, написанные крупно, цифры почтового индекса. Их слишком много, для обозначения, больше... А если это шифр? Или номер телефона? Свой номер, я помню наизусть, нахмурился Зафир, вспомнив разговор с Брауном. Его никогда не забудешь, ни днем, ни ночью. У команды был ... Это телефон человека, который направлял нас... Нет, наверно ошибка, покачал головой Зафир, глядя на открытку. Не верю... Тогда зачем он носил ее с собой? В ней есть смысл, он в цифрах... Сейчас встану, выйду на улицу, и наберу эти цифры, в ближайшей телефонной кабинке. Пусть будет так..." Зафир убрал открытку в карман, взглянул на спящего Сэнду, поднялся, и вышел из квартиры, тихонько закрыв входную дверь. " Почти месяц, подумал Зафир, выходя из подъезда. Двадцать дней, мы сидим здесь. А что дальше? Позвонить Брауну? Да, он может помочь." Навстречу ему, в подъезд входила пожилая женщина в темном платье. Она хмуро взглянула на Зафира, переложив с одной руки в другую, большую сумку. " Почему так смотришь, подумал Зафир, приветливо улыбнувшись даме. Я такой же как все." В ответ она отвела в сторону взгляд, и прошла в подъезд. Постояв с минуту у входа, Зафир огляделся по сторонам, и пошел привычной уже дорогой по направлению к магазину. " Сам я уже ничего не смогу, думал он, неспеша шагая по улице. У меня фальшивый паспорт, и первый полицейский, приведет меня... Надо звонить Брауну, одному не выбратся. Путаница мыслей, всегда приходит в момент, когда надо принимать решение..." Увидев из далека телефонную кабинку, он направился к ней, достав из кармана, монеты. " Только несколько слов, и все, подумал Зафир." Сняв трубку, он вставил монету, и быстро набрал номер. Размерянные гудки в трубке, сменились тишиной, в которой, как то обыденно прозвучал, хороший английский, ровным женским голосом: - Здравствуйте.Рады приветствовать вас! - Добрый день, негромко произнес Зафир. Это магазин? - Да, сухо ответили в трубке. - Я хочу заказать видеокамеру "Панасоник", сглотнув, произнес Зафир. - Вы наш постоянный клиент? - Да, ответил Зафир. Мой клиентский номер 056. - Адрес доставки , уточнил женский голос в трубке. - Улица Длинная 9, номер 34, Марсель, ответил Зафир, и повесил трубку. Обернувшись, он посмотрел на противоположную сторону улицы, затем перевел взгляд на витрину магазина, и пошел. " Сегодня хороший день, подумал он, улыбнувшись себе. Теплый и яркий, приятный... Ждать придется недолго, придут наверно поздно вечером, или ночью. Сам Браун, не приедет, я для него только мелкий убийца и предатель. Странно, я рассуждаю о себе, и при этом, улыбаюсь... Что я скажу о парне? Глупо... Ему надо исчезнуть, убегать... В одном мы связаны крепко, нас уже ищут. И те, чью машину ограбили, а теперь еще и эти... Они найдут, я в этом совсем не сомневаюсь. Лучше для меня, просить помощи у Брауна, чем бегать... Они установили откуда был звонок, потом сообщили... Зачем я это делаю, понимаю с трудом... У меня перед ногами, свобода, шагни, и лети как птица. А я, снова иду в клетку, не понимая, почему. Парня убъют, меня ... И забудется... Все отрывочные мысли и слова, только часть, общего, что висит над головой твоей, думал Зафир. Оторванный листок, летает вместе с ветром, потому что, так легче. В тюрьме высокие заборы, и одиночество внутри. Нет, я не страшусь, во мне есть вера, она бесконечна... ибо дарованна Аллахом! Силы нельзя тратить на ветер, их надо беречь для борьбы. Да, я позвонил ему... Это не слабость, не трусость,- это жажда жизни, во имя моей веры. Я должен жить, что бы нести ее, а смерть моя, будет во имя его..." Зафир остановился на перекрестке у светафора, и посмотрел на молодую девушку в очень короткой юбке. Лицо его, невольно исказила брезгливая гримаса. " Эти люди, думают о себе хорошо... Распутная девушка... Как она может воспитать, своего будущего ребенка? А стать женой, достойного человека? Нет, такая не будет женой, и не даст новую жизнь... Такая , проживет ее для себя, если встретит старость... Противно смотреть... И они называют себя умными, и учат других, усмехнулся Зафир, подняв глаза. О небо, взгляни на эту падшую, она уверена, что достойна любви... Несчастная... мне жаль ее." Включился зеленый сигнал светафора. " Все чего достойны они, это быть слугами... Грязные люди, не знают чести." Где много чести ощущают, там мало ума. Скажи мне, кто ты? Мы с тобой живем под одной крышей, а говорим редко. Вот новый день восходит солнцем, в нем одинаково красивы, все люди, что с улыбкой встречают новый день. А те кто с ночи омрачились, по ним уж колесница скачет, подпрыгивая на ухабах.Закон придумал, хитрец, ибо только он, понимал, без него, невозможно стать великим! Зафир поднялся в квартиру, прошел в комнату, взглянул на болезненное, безразличное лицо Сэнду, и сел за стол. Сэнду сидел на диване, и смотрел перед собой. Выложив на стол хлеб, и сыр, Зафир налил из чайника воду в стакан, и сделав глоток тихо произнес: - Тебе лучше идти. Сэнду посмотрел на него, тяжелым взглядом и ответил, надтреснутым голосом: - Куда? - В мире много разных дорог, выбирай какую хочешь, промолвил Зафир, внимательно глядя на Сэнду. Есть еще друзья, дом, родные, семья, ты сам... - Конечно, кивнул Сэнду. - Мы чужие люди, говорил Зафир, отведя взгляд в сторону. Нас свела вместе, одна проблема. Наверно ты мой враг. - Почему? негромко спросил Сэнду. - Ты стрелял в меня, ты хотел убить, повернув голову, произнес Зафир, глядя в лицо Сэнду. - Нет, покачал головой Сэнду. - Хорошо, промолвил Зафир.Ты не стрелял, но мог, правильно? - Да, ответил Сэнду. - Я оказал тебе помощь, сохранил жизнь, что еще надо, устало сказал Зафир. - Ты прав, согласился Сэнду. Я уйду завтра утром,резко поднялся Сэнду, и сморщившись от боли, непроизвольно выпалил: - Бл...дь! Зафир напрягся,удивленно посмотрел на Сэнду, и сказал: - Русский? - Что? вздрогнул Сэнду, посмотрев на Зафира. - Советский, медленно произнес Зафир, поднимаясь. Он внимательно смотрел на Сэнду, наблюдая за его выражением лица. Советский, повторил Зафир, шепотом. - Да, сухо ответил Сэнду, кивнув. - Сесть, глухо произнес Зафир, указывая пальцем на диван. Сесть, повторил он, не сводя глаз с лица Сэнду. - Что случилось, спросил Сэнду, попятившись назад. Ты ... - Быстро, жестко произнес Зафир. Сэнду, сел на диван, глядя на Зафира. - Мы договорились, тихо произнес Сэнду. - А я имею желание поговорить с тобой, криво ухмыльнулся Зафир, сев в кресло напротив. - Зачем? - Всегда хотел, задумчиво ответил Зафир. - По душам поговорить, улыбнулся Сэнду. Или интерес какой национальный, по русски говорил он, глядя на Зафира. - Да, ты русский, я слышал ваш язык, и никогда не забуду его, прищурившись сказал Зафир. - Что? перешел на английский Сэнду, глядя в лицо Зафира. Говори. - Почему вы заставляете людей, жить так, как вам хочется? А? спросил Зафир. Зачем? - Глупый вопрос, пытаясь быть спокойным, ответил Сэнду. - Ты волнуешся, указал пальцем в лицо Зафир. Твои губы дернулись. - Я не знаю ответ, покачал головой Сэнду. - Ты был в Афганистане? спокойно произнес Зафир. Смотри мне в глаза. - Нет, взглянув в лицо Зафира, негромко ответил Сэнду. Никогда, добавил он. - Верю, пристально глядя в глаза Сэнду, промолвил Зафир. Ты русский? - Да, я говорил, кивнул Сэнду. -Ты веришь в своего Бога? - Зачем тебе это? Моя вера, со мной, ответил Сэнду. - Как ты живешь? Ты читаешь Библию? не отводя взгляд, от лица Сэнду, спрашивал Зафир. - Ты знаешь Коран, спросил Сэнду, выдержав паузу. Он тоже смотрел ему в глаза, понимая, что именно сейчас, это необходимо. Показать, открыть, и дать понять, что он, ничего уже в этой жизни не страшится. А значит, может говорить... - Да, слегка кивнул головой Зафир. Аллах превыше всего, спокойно произнес он. Жить на земле, надо читая Коран. Ты читал свою Библию? спросил Зафир. Скажи мне правду. Прочитал? - Да, читал,соврал Сэнду, коротко ответив. - Обман, покачал головой Зафир. - Почему? сделал удивленное лицо Сэнду. - Я вижу, спокойно промолвил Зафир. - Я не могу объяснить тебе, пожал плечами Сэнду. Ты не поймешь меня. - Расскажи, не обращая внимания на слова Сэнду, говорил Зафир. Расскажи мне, почему одни люди, запрещают другим, жить так, как написано в Коране, священной книге, для каждого мусульманина. Может ты знаешь ответ? - Не понимаю тебя, не понимаю, покачал головой Сэнду. - Ты хочешь жить , как написано в твоей Библии, спросил Зафир. В твоей книге. - Зачем? удивился Сэнду. - Библия, справедливая книга? Святая для тебя? Или она пуста, спрашивал Зафир, рассматривая Сэнду. Расскажи мне. Я хочу услышать от тебя. Ты русский, правильно? Расскажи... - Это святая книга, сглотнув подступивший ком к горлу, произнес Сэнду. Ты прав. - Хочешь жить, как написано в твоей святой книге? спросил Зафир, заглядывая Сэнду в глаза. Что там написано? - Не убей, не укради, не ... наморщив лоб, вспоминал Сэнду. - Ты не читал этой книги, задумчиво произнес Зафир. Такие как ты, на моей земле, убивали мой народ, заставляя нас, верить в ваши книги. Ты никогда не читал своих, тяжело вздохнул Зафир. А нашу ... Ты пустой как скорлупа ореха, тихо промолвил Зафир, на фарси. Мой народ называют террористами, только потому, что мы живем , как написано в священной книге, Коране. Нам не нужны законы, придуманные людьми, есть Аллах, он всевидящий и милосердный. На нашу землю приходят иноверцы, и унижают. Почему? - Я не понимаю тебя, сказал Сэнду, наблюдая как Зафир, медленно говорит, глядя в окно. - Ты спросил меня? повернулся Зафир, посмотрев задумчиво на Сэнду. - Я не понимаю, повторил Сэнду. - Я не понимаю тебя, ответил Зафир. - Мы говорим по английски, на этом языке понимаем, сказал Сэнду. Да? - Тот кто хочет сказать, должен научится слушать, грустно промолвил Зафир. - Это твой язык? - Да, кивнул Зафир, ответив . - Мне тоже, хочется говорить,- по русски произнес Сэнду, вздохнув. - Ты советский... - Нам с тобой нечего делить, промолвил Сэнду. - Нет, покачал головой Зафир. Мы оба, оторваны от своей земли. А что можно делить двум упавшим листьям ? Их нет... - Что делать? тяжело вздохнул Сэнду, взглянув на задумчивое лицо Зафира. - За мной придут, хрипло ответил он. А ты, поступай как хочешь. Я хочу спать, вдруг, произнес он в тишине, и сложив руки на груди, закрыл глаза. - Выбирай что хочешь, тихо промолвил Сэнду, и лег на диван. Он смотрел в потолок, и размышлял, о своем сегоднешнем дне. " Я в нем какой то жалкий, и помощи просить не у кого, пусто. Будто заряд батареи закончился, и все, наступила тишина. Просить помощи в таборе? Меня спросят там, где Гожо? Где... Я не смогу ответить, у меня нет слов. Свою жизнь каждый устраивает самостоятельно, вот и мне приходится, умерев в очередной раз, заново рождатся... Как сильно хочется домой. А может придти в посольство, и попросится на Родину? Уж лучше дома, чем на чужбине. Некуда идти, везде стена... Ладно, пойду в посольство. Завтра, утром..." Сэнду закрыл глаза, и провалился в сон. "Какой противный запах, подумал Сэнду, поморщившись. Это же сон, но почему он так воняет. Больно... Эй..." Сэнду открыл глаза, и не сразу сообразил, что перед ним. Он сфокусировал взгляд, в тусклом неоновом свете ламп, и тогда отчетливо разглядел, "вороненый" ствол , направленный на него. - Э... прохрипел Сэнду, разлепив губы. - Заткнись, раздался в ответ, грубый голос. Поднимайся. - Что? переспросил Сэнду, разглядывая небритое потное лицо незнакомца. "Похож на бульдога, подумал Сэнду. И зубы такие же, грязные и желтые. А вот от кого воняет, скривился Сэнду, приподнимаясь с дивана." Медленно повернув голову, он посмотрел налево, и увидел стоящего на коленях человека, со связанными руками за спиной. " Зафир, это он, быстро соображал Сэнду. Рядом с ним, он увидел еще двух "здоровяков" и одного щуплого мужчину, с брезгливым выражением на лице. "Недовольный", иначе не назовешь, подумал Сэнду.Если это владельцы фургона, то нам кажется ... А могилы не найдут, напишут пропал без вести... Болит зараза, вздохнул Сэнду, приложив руку к груди." - Кто это, указывая рукой на Сэнду, спросил "недовольный мужчина", у Зафира. - Бездомный, глухо ответил Зафир, глядя перед собой. - Хм... Зачем? усмехнулся мужчина, и подойдя ближе к Сэнду, внимательно посмотрел на него, и произнес:- Не похож. - Я не знаю его, спокойно промолвил Зафир. Он подошел ко мне на улице, попросил еду. Я дал ему хлеб... - Как тебя зовут , быстро выпалил по французски "недовольный", наблюдая за лицом Сэнду. - Симон, удивился своей реакции Сэнду, быстро ответив. - Как? немного склонился вперед, "недовольный", что бы лучше расслышать. - Симон, буркнул в ответ Сэнду. - Ты не француз, растянулся в улыбке "недовольный". Ты серб? Он кто? - Говори урод, толкнул Сэнду в ногу, "качок" с пистолетом. - Хорошо, довольно улыбнулся "недовольный", грузите обоих в машину. - Вставай идиот, подхватив Сэнду за край рубашки, приказал "качок" с пистолетом. Сэнду медленно поднялся... - Это что, удивился "недовольный", увидев шприцы и бинты в углу комнаты. Зафир обернулся в дверях, взглянул на мужчину, затем на Сэнду, и опустив глаза, вышел из квартиры, подталкиваемый в спину, провожатым. - Становится интереснее, улыбнулся "недовольный", вскинув брови, на бледном лице. Очень интересно. Сэнду вывели на улицу, следом за Зафиром, и бросили в кузов микроавтобуса. Только сейчас, он рассмотрел на руках тех кто их захватил, повязки с надписью, "Полиция". " Значит нас арестовали, первое о чем подумал он, успокаиваясь. Это всего лишь полиция. Они вызовут нашего консула, и меня наконец, отправят домой. Ерунда какая, слегка улыбнулся Сэнду, повернувшись на другой бок. Рана саднила, и болела. Он поджал под себя ноги, и медленно выдохнул, посмотрев на безразличное лицо Зафира." - Кто это, шепотом спросил Сэнду. Полиция? - Нет, тихо ответил Зафир, покачав головой. Двери автобуса негромко хлопнули, вздрогнул кузов, и машина покатилась вперед, по темной улице. - Бандиты? - Ты сам бандит, улыбнулся Зафир. Страшно? - Плевать, ответил Сэнду, и перевернулся на другой бок. Иногда утрата не знакомого тебе человека, воспринимается намного сильнее, чем близкого. Когда ты знаешь и готовишся, обречен, намного легче... Потерять возможность, так же больно, как смысл... Перед ним был все тот же человек, только лицо его было уставшим. Они сидели за столом, в прохладном подвале. Вокруг стояли бочки с вином, на стенах, висели деревянные тарелки. Браун вздохнул, пристально посмотрел на Зафира, и негромко произнес: - Все дороги, ведут туда, где можно поболтать. Правда? Зафир взглянул на Брауна, и сказал: - Зачем говорить , лучше действовать. - Хорошо, кивнул Браун. Меня интересует все. - Мы приехали провести операцию. - Какую? быстро спросил Браун. - Захват автомобиля, фирмы "Экватор". - Вся группа? спросил Браун, достав из кармана пачку сигарет. - Да, кивнул Зафир. - Где остальные? - Убиты, сухо ответил Зафир. - В машине были деньги, и наркотики, правильно понимаю, подкурив сигарету, спросил Браун. - Да. - И что теперь? Какая связь у тебя? - Ее нет, пожал плечами Зафир. - Поэтому ты вышел на меня. - Да, хрипло ответил Зафир. - С такими деньгами, ты мог хорошо устроится, слегка улыбнулся Браун. Даже мне, пришлось бы долго тебя искать. Почему? - Не только , ответил Зафир. Хозяину денег ... Или товара... смотрел в сторону Зафир. - Хорошо, кивнул Браун. Кто управлял вами? В Боснии? Ты знаешь? - Предпологаю. - Кто? - Это офицер французской разведки, его имя мне не известно. - Интересные данные, хмыкнул Браун. - Проверенные? Чем их можно подтвердить? - Я думаю, связь с ним имел только Бранко, командир нашей группы. - А если его убьют? Кто должен сообщить? - Не знаю, ответил Зафир. Но я думаю, могу помочь, выжидательно взглянув на Брауна, промолвил Зафир. - Назад ты уже не можешь вернутся, тебе не поверят, задумался Браун, положив в пепельницу окурок сигареты. Что ценного ты принес для меня? Деньги? Информация? Ничего, спокойно сказал Браун. - Я могу вывести вас на этого офицера... - Что? вскинул брови Браун, с удивлением взглянув на Зафира. Ты? - Да, кивнул Зафир. - Говори. - У меня из кармана, достали старую, помятую открытку. - Подожди, перебил его Браун,и открыл пакет, лежащий рядом с ним, на лавке. Он запустил в него руку, и быстро извлек, смятую открытку. Это? продемонстрировал он, картонный квадрат. - Да, с готовностью кивнул Зафир. Я думаю, номер на открытке, это связь. Номер телефона, или ... - М..да, протяжно произнес Браун, разглядывая надпись на открытке. Надо проверить. Уверен? - Я знал Бранко, он не тот человек, который способен помнить много цифр, промолвил Зафир. Он... - Хорошо, кивнул Браун. Проверим. - Что будет со мной, негромко спросил Зафир, посмотрев на Брауна. - Кто второй? неожиданно спросил Браун, не ответив на вопрос. - Он бродяга, нашелся с ответом Зафир. Бездомный. - Странно, улыбнулся Браун, глядя в лицо Зафира. Зачем он тебе? - Он просил еды на улице, я дал, зачем умирать от голода, когда вокруг столько магазинов. - Помог бродяге, недоверчиво глядя на Зафира, произнес Браун. Ты знаешь что он не француз? - Да, кивнул Зафир. Он странно говорит, акцент смешной. Кто он? - Я думаю он русский, спокойно промолвил Браун. Уверен в этом. - Смешно, ухмыльнулся Зафир. Шутка? - Нет, покачал головой Браун. - Мне все равно, сказал Зафир. - Ты будешь здесь, некоторое время. Иди, тебе покажут, сказал Браун, разглядывая открытку. Кривая приведет туда, где распрощался ты с мечтой, лишь потому она ведет туда, что покривил душой. Сэнду сидел на стуле, весь сгорбленный, и поникший. Не поднимая глаз, он прижал руку к животу, и морщился. Напротив сидел Браун, и молча наблюдал за ним. Он подмечал в нем все. Выражение, манеры, движения. " Он русский, это несомненно, думал Браун. Даже задумыватся не надо. Как он сюда попал, вот вопрос? Хорошо, вздохнул Браун. Во первых, я тоже русский, и потому, постараюсь его понять. Нет, я наполовину русский, усмехнулся своим мыслям Браун. Только так... Поговорим..." - Болит? спросил Браун на чистом русском языке. Сэнду вздрогнул, поднял голову, посмотрел на спокойное лицо Брауна, и ответил: - Очень. - Ты кто? спросил Браун. Только не ври мне. - Сэнду, негромко промолвил он. - Это ты расскажешь в полиции. А мне, ты будешь говорить правду, понял? напрягся Браун, прищурив глаза. У тебя два варианта. Первый, ты продолжаешь врать, и я тебя отдаю полиции, настоящей, усмехнулся Браун. Я знаю о нападении на грузовик. Полиция тоже, и потому, они с огромным удовольствием, запишут на тебя, всех покойников. Нравится? Можешь пока не отвечать. Второй вариант, ты говоришь мне правду, и я даю тебе работу,- временную. Есть еще третий, привезти тебя в консульство, но там, я думаю, тебя ждет еще более худшее продолжение твоей запутанной жизни. Впрочем, выбирать только тебе. У меня мало времени, взглянув на часы, добавил Браун. Тюрьма в двух вариантах, и только один, дает тебе возможность , еще пожить. Говори, достав из пачки сигарету, сказал Браун. Время на размышление прошло. - Хороший выбор, криво ухмыльнулся Сэнду. Просто райский. - Здесь тебе будет пожизненное, усмехнулся Браун. - Могу выбирать? спросил Сэнду, глядя на Брауна. - Конечно, подкурил сигарету Браун. Затянувшись, он выпустил струйку дыма, посмотрел на Сэнду, и сказал:- Умный, не попадает, глупый, выбирает, расстерянный, -только размышляет. Кто ты? - Четвертый вариант, улыбнуся Сэнду. Послать всех, и отсидеть на Родине. Спокойно, и дышать легче. А? Он посмотрел на Брауна, ожидая его реакции. - Ну, я так и знал , усмехнулся Браун. Значит тебе будет два пожизненных срока, и сидеть ты будешь, в самой плохой тюрьме. Удивительные люди, - русские, тихо рассмеялся Браун. Выбирают всегда наихудший вариант, и мучения. Зачем тебя мама родила бестолочь! повысив голос, произнес Браун. -Как? удивился Сэнду. Бестолочь, тихо промолвил он, глядя на Брауна. Русский? - Спрашиваю я, усмехнулся Браун, видя реакцию Сэнду. Ты выбрал? спросил он, потушив сигарету в пепельнице. - Тогда Магадан, неуверенно произнес Сэнду. Колыма. - Нет, улыбнувшись, покачал головой Браун. Специальная, каторжная тюрьма, в Южной америке, вот что тебя ожидает. Французские власти, неразборчивы в методах, им нравится жесткость, приносящая, конечный, положительный результат. В твоем случае, полное совпадение. А на родину, ты не попадешь, не мечтай. - Какая работа? неожиданно для себя, вырвалось
у Сэнду. - Ты принял решение? посмотрел на него Браун. Да? - Наверно, тихим голосом произнес Сэнду. "Что мне особо выбирать, размышлял он. Я не знаю кто этот мужик, не вижу Зафира. Дома наверняка ждет суд, и приговор, а вместе с ним, и срок немаленький. Здесь он не врет, -правду говорит. Он во многом прав. Конечно, меня осудят здесь, и тюрьма будет местная, это наверняка. Сколько я в ней продержусь? Месяц, два, а может только неделю, или день? А если в посольство? Забываю... Они сообщат полиции, о моем ... Тогда еще хуже. Ну должен быть выход! Умереть? Я не хочу! Значит еще пожить, пусть недолго, но со смыслом. Глупо прошла моя жизнь, бестолково. А соглашатся надо, так лучше будет. Я же клятву верности не давал, на знамени не присягал, присягу не нарушал. Решено, выбираю жизнь." Сэнду посмотрел на Брауна, и сказал: - Я выбираю второй вариант. - Разумно, кивнул головой Браун. Ничто так не отделяет человека, от обезьяны, по происхождению конечно, - как умение думать. Хорошо, я готов выслушать. Будь краток. Начнем. Кто ты? Сэнду посмотрел на Юрауна тяжелым, недоверчивым взглядом, опустил голову, тяжело вздохнул, и заговорил, глядя в пол. - Меня зовут Александр Карно. Бывший курсант, мореходного училища. Сбежал с судна в Польше, узнав о своем аресте, по прибытии на Родину. - Хм...удивился Браун. Там тоже? - Я не виноват, покачал головой Сэнду. - Хорошо, продолжай, незаметно поправив, кончиком пальца, микрофон, на манжете рубашки, сказал Браун. "Конечно, он все записывал. Это многолетняя привычка, и очень нужная. Она сгубила многих, но и помогла, не одним. Браун слушал не внимательно. Он уже представлял себе, кто перед ним, и сейчас размышлял о том, как этот парень, может пригодится ему, в намечающейся, большой комбинации, по вербовке. Он раскидывал в уме сети, и ловушки, пытаясь быстро выстроить правильную конфигурацию. Не зря я потратил на него, столько времени, не зря. Зафир Ширази, принес мне то, что ждут годами, или даже десятилетиями. Никто не сможет сделать, сидя на выставках, или в ресторанах... Здесь нужно пахать в "поле", и нащупывать самые сокровенные места, -неожиданные!" Я могу! У меня праздник! улыбнулся себе Браун. - Говоришь тебя спасли сербы? - Нет, покачал головой Сэнду. Албанцы. - Хорошо Александр, продолжай. " А что если использовать их обоих, в связке, задумался Браун. Этот беглый, запачканный , и тот, тоже такой, измазанный. Оба , не смогут вернутся на Родину, там их ждет наказание. У каждого свое конечно. Итог, оба пригодны, но, только для разовых поручений, или... Отдельно взятой комбинации, в которой выполняют свои функции, и исчезают, как отработанный материал. А что, вариант простой. Они зависимы, подчинены. Не сказать что расстеряны, особенно Зафир, но, предпочитают находится на свободе. Значит, дорожат ей, а идеология и принципы, отходят в тень, потому что основное, научились отделять,- возможность жить." - Значит цыгане, перебил рассказ Браун. Интересно. - Да, уныло произнес Сэнду. Они дали мне возможность. - А ты ее потерял. Не повезло да? - Можно и так, согласно кивнул Сэнду. - У тебя что, совсем нет принципов? спросил Браун. Или убеждений? Что есть? - Я не совсем понимаю, ответил Сэнду. - Ты православный? Еврей? Католик? Мусульманин? Кто ты? - Не знаю, пожал плечами Сэнду. - Понятно, вздохнул Браун. Остальное можешь не рассказывать, я знаю, что было дальше. - Угу, кивнул Сэнду, опустив голову. - Ты хочешь домой? неожиданно спросил Браун. Домой? - Не знаю, ответил Сэнду, покачав головой. - Что ты выберешь, деньги, ил возможность их заработать? Отвечай быстро, говорил Браун, не сводя глаз, с Сэнду. Подними голову. Говори. Сэнду поднял голову, посмотрел на Брауна, и сказал: - Наверно деньги. - Мучения в тюрьме, или жизнь на свободе? напористо,спрашивал Браун. - Я уже ответил ,- свобода. - Сколько денег тебе надо, что бы ты не думал о них? - Миллион долларов, ответил Сэнду. Тогда я буду спокоен. - Больше? продолжал провоцировать Браун. Два миллиона? - Не надо, покачал головой Сэнду. Подавится можно. - Вы согласны оказывать услуги американской разведке, в лоб спросил Браун. - Какой, удивился Сэнду, выпучив глаза. Американской? тихо переспросил он. - Да, кивнул Браун, ЦРУ, ничуть не смущаясь, ответил он. "Интересная у него реакция, подумал Браун. Наверно ожидал услышать о Российской разведке, а тут... Американская. Наивный парень, который сам загнал себя в угол. Такие, без веры, самые опасные люди. Они готовы принять любую, а значит, непредсказуемы, и жестоки, в своих поступках. Они оголтелы, решительны, и ортодоксальны, в том, во что хотят поверить. Или верят... Может быть больше тому, кто приведет их, и позволит. Откроет врата познания, указав дорогу, в нужном направлении. Да, это самые опасные, и в то же время, бесстрашные люди. У них нет ничего, и боятся не за что. С таким, лучше стать проводником, и показать дорогу. Будет полезней, думал Браун." - Как это? опустил плечи Сэнду, глядя на довольное выражение лица Брауна. - Очень хорошо, улыбнулся Браун. И что? Против? - Нет, подумав несколько секунд, ответил Сэнду. - Договорились? спросил Браун. - Да, кивнул Сэнду. - Очень хорошо, довольно улыбнулся Браун. Осень1994 год. Прага.
Вот и листья опадают, день короче на земле, где то ты есть, я то знаю, сон гуляет в синеве. Спрячьте, не показывайте людям, зависть, худший из советов, что послужит вам...Никогда не говорите, о плохом, только раненная птица, мне вспорхнет крылом. Роман и Людмила, молча поднимались по ступеням частной клиники. В тишине, было слышно пение канарейки. Поднявшись на второй этаж, Роман посмотрел на Людмилу, и сказал: - Как чувствуешь, хорошие новости сегодня будут? - Не знаю, тяжело вздохнула Людмила. Хотелось бы? - Мишка мужик крепкий. Я верю. - Пойдем уже, доктор ждет наверное, сказала Людмила, взяла Романа за руку, и как маленького ребенка, повела по коридору. Остановившись перед дверью, она посмотрела на него, и улыбнулась. - Надо верить только в хорошее. - Да, кивнул Роман. На двери поблескивала латунная табличка,- " Доктор Счастны." - У нашего врача, и фамилия подходящая, улыбнулся Роман. Дверь открылась, и на порог вышла, высокая брюнетка в белом халате. В руках она держала, папки. Она узнала их сразу. - О, это вы, слегка улыбнулась она. Проходите, доктор примет вас. - Спасибо, улыбнулась в ответ Людмила, и прошла в кабинет первой. За ней вошел Роман, и остановился у двери. Доктор, невысокого роста, светловолосый мужчина, с веснушками на лице, стоял у окна, и смотрел на улицу. - Здравствуйте доктор, поздоровалась Людмила. - Погода сегодня , как это, наморщил лоб доктор. Скверная, повернулся он, посмотрел на вошедших, и добавил:- Осень. - Добрый день, кивнул Роман. - Добрый день, кивнул доктор. Прошу вас, садится, указал он, на стулья, напротив своего стола. Так удобно? спросил он, посмотрев на Людмилу. - Спасибо, ответила она. Роман сел рядом, с напряжением вглядываясь в лицо доктора. - Понимаю, сел за стол доктор. Вы хотите узнать о здоровьи Михаила, с акцентом, неторопясь выговаривал доктор. - Конечно, кивнула Людмила. Мы приехали навестить его. Но нам сказали, что можно только вечером. - Это да, кивнул доктор. - Что то случилось, взволнованно спросила Людмила. - О, нет, не надо волноватся, улыбнулся доктор. Его состояние, стабильное. У нас изменился внутренний режим, потому, возможно посещение, только вечером. - Слав Богу, выдохнула Людмила, приложив руку к груди. А то мы подумали... - Не волнуйтесь, сказал доктор, и придвинул к себе объемную , белую папку. " Ерунда какая, что- то темнит сегодня доктор, подумал Роман, наблюдая за руками врача, аккуратно перелистывающими страницы. Не договаривает, до конца. Надо уточнить, иначе зачем мы здесь, решительно подбадривал себя Роман. Именно сейчас!" - Скажите доктор, спросил Роман, глядя на врача. Может есть что - то, чего мы пока не знаем? Прошу вас, от нас, не надо скрывать ничего. - Что? вскинул брови доктор, посмотрев исподлобья на Романа. - Как его состояние? - Я хочу сказать вам, отложил в сторну папку доктор. Он смотрел на листок бумаги, перед собой. Как это, нахмурился он, глядя в стол. - Говорите как есть, дрогнувшим голосом, сказала Людмила. - Хорошо, поднял глаза доктор, и посмотрел на Людмилу. Понимаете, его стабильное состояние, не дает улучшений. Он стабилен, да, это бесспорно. Но, он не может так жить. Его орган сильно поврежден, понимаете. Печень , не может уже, восстановится сама. Он будет в таком состоянии, пока находится здесь, у нас, акцентировал доктор, указав рукой на лист бумаги, перед собой. Или, пока есть деньги, у вас, на дорогое лечение, посмотрев на Романа, добавил доктор. - Но как, растерянно промолвила Людмила. - Успокойтесь. я хочу сказать вам, что положение может изменить пересадка, части этого органа,- печени. Нужен донор. Это должен быть родственник, выговорил доктор, длинное слово. Только родич, понимаете меня? Отец, мать, брат, или сестра. Вы не родичи, правильно, сказал доктор, глядя на Романа. - Если по крови, то нет, спокойно ответил Роман. А если... запнулся он, подыскивая правильные слова. - Ближе нас, у него никого нет, промолвила Людмила, с надеждой глядя на доктора. Если надо, возьмите у меня, всхлипнула она, опустив голову. - Доктор, поднялся Роман, собираясь с мыслями. Вы поймите, говорил он, порывисто, эмоционально. Миша из интерната, из дома, где живут дети, без родителей. Понимаете? Без родителей! Из всех кто ему может хоть чем то помочь сейчас, - мы с вами! Понимаете? Других нет! Доктор, пожалуйста, помогите ему! Сделайте все что возможно! Прошу вас! Его били в интернате, жестоко били! Понимаете? Там нет медицинской помощи, лечить некому! Его надо спасать, понимаете! - Да, кивнул головой доктор, понимаю вас. Но вы должны понимать, печень, такой орган, - очень сложный, да? - Берите мою! порывисто дернулся к столу Роман. Хоть всю! Для него не жалко! - Да, задумчиво произнес доктор. Садитесь, прошу вас, указал он рукой на стул. Я не могу именно сейчас, сказать вам, какое решение принимаю. Но, я буду говорить с коллегами, и скажу вам результат. Это пока, все, вздохнул доктор, посмотрев на заплаканное лицо Людмилы. - Доктор, пожалуйста, помогите, тихо сказала Людмила, с надеждой глядя на врача. - Мы будем делать, все возможное. Но, это очень дорого, такие операции. Понимаете меня? - Да, кивнул Роман. Мы готовы. - И это не все, добавил доктор. Наверно надо искать подходящего по группе донора. Здесь в Праге. Это будет не легко, скажу я вам. Иногда деньги, не способны решить, всех проблем человека. Понимаете, о чем я говорю? - Мы сделаем все, доктор, сказала Людмила. Только помогите Мише. - Я использую все возможности, кивнул врач. А пока, я разрешаю вам, навестить его. Сейчас я позвоню сестре, она проводит . Доктор поднял телефонную трубку, и набрал короткий номер. Людмила посмотрела на Романа, и вздохнув с видимым облегчением, тихо сказала: - Все будет хорошо Рома. Вот увидишь. - Я надеюсь, промолвил Роман, посмотрев на доктора. Когда хватаешся за жизнь, все средства хороши больному, ему все кажется бредовым, от части глупым, до черты... В палате было тихо, осеннее солнце пробивалось сквозь тучи, освещая столик у окна, на котором лежали , не по осеннему яркие , апельсины. Людмила вошла первой, за ней, осторожно проскользнул Роман. Они встали у кровати, и смотрели на Мишу. Он лежал с закрытыми глазами, а к руке его, тянулась трубка капельницы. Роман окинул взглядом медицинскую аппаратуру, подошел к столу, и посмотрел в окно. - Может мы не вовремя, тихо произнес он, обернувшись. Людмила , не отрываясь смотрела на Мишу. - Давай оставим фрукты, и пойдем, он наверно спит крепко, предложил Роман, поставив пакет с фруктами на стол. - Не сплю! раздался радостный голос Миши. Он открыл глаза, и улыбнулся. - Миша, радостно улыбнулась Людмила, подошла к кровати, и взяв его за руку, села на краешек. Притворялся, да? радовалась Людмила, глядя на болезненное лицо Миши. - Хотел вас разыграть. - У тебя получилось, слегка улыбнулся Роман, сев на стул. А мы вот к тебе в гости, доктор разрешил. - Ненадолго правда, сказала Людмила. Но каждый день. Мы принесли тебе фрукты, и твои любимые персики. - Спасибо, улыбнулся Миша. - Ну как ты? спросил Роман, рассматривая Мишу. Лучше? - Нормально, негромко ответил Миша. - Что так тоскливо, спросил Роман. - Мне бы приставку, поиграть, было бы здорово, хитро улыбнулся Миша. - Я конечно не против, но врачи запрещают, пока, вздохнул Роман. так что держись. - Скучно тебе да? спросила Людмила. - Угу, ответил Миша. - Давай я тебе книги принесу, улыбнулась Людмила. Будешь читать. - У меня вон, указал рукой на тумбочку Миша. Есть уже, сказки для малышей. - Это не серьезно как то, шутливо сказал Роман, взглянув на Людмилу. Взрослому парню, сказки подсунули. Люда, ты разберись с таким чтением. - Конечно, кивнула Людмила. что тебе принести почитать? - М...м, задумался Миша, наморщив лоб. - Приключения? Фантастику?спрашивала Людмила. - Вспомнил, улыбнулся Миша. Называется, "Дети капитана Гранта". Да, правильно, улыбнулся Миша. Я эту книгу в интернате читал, но, не дочитал, грустно добавил Миша, посмотрев в потолок. - Хорошо, я тебе принесу эту книгу, широко улыбнулась Людмила. - Мороженое хочешь? спросил Роман, лукаво улыбаясь. Я принес. - Мне нельзя, грустно улыбнулся Миша. - Рома, ну ты нормальный, с досадой, сказала Людмила, посмотрев на Романа. У него строгая диета, а ты мороженое. - А фрукты тогда кому носим? удивился Роман. - Они все в холодильнике, улыбался Миша. Я же вам говорил, не надо носить ничего, здесь все есть. А вы тайком проносите. - Взрослый ты однако стал, не по годам, хмыкнул Роман. Это хорошо. - Ерунду говорим, спохватилась Людмила. Как ты Миша? Как себя чувствуешь? - Нормально, ответил Миша, глядя на Романа. - Что, обернулась Людмила, взглянув на задумчивое выражение лица Романа. - Ничего, пожал он плечами. - Хорошо, поднялась она с кровати, посмотрев на вазу с цветами. Я пойду воду поменяю, что бы хризантемы дольше стояли, а вы можете посекретничать пока. Она взяла вазу, и вышла из палаты. Роман подсел ближе к Мише, и глядя ему в глаза. спросил: - Что хотел спросить? - Рома, а что девушкам дарят? став серьезным, спросил Миша. - Ну ты брат даешь, покачал головой Роман. Не ожидал от тебя. А где здесь девушки?
- Ну скажи, не смейся. Вот ты, что Люде дарил? - Я, задумался Роман, вспоминая. Цветы конечно, ответил он. Спросишь какие да? - Знаю, розы наверно, вздохнул Миша. - Правильно. А что? - Не удивишь. - Подожди, а кому? спросил Роман, улыбаясь. Здесь же кроме мед.персонала... запнулся он, посмотрев на Мишу. Сестричка понравилась,да? тихо рассмеялся Роман. - Нет, качнул головой Миша, покраснев лицом. - Ладно, не обижайся, улыбался Роман. Завтра пришлю с курьером, букет роз. А ты уж сам решай, кому их подарить, договорились? - Не надо мне, поморщился Миша. Зачем? - Пусть будет, я пришлю, похлопал его по плечу Роман. Девушки цветы любят. А здесь их много, красивых. Хотя, и возраст у тебя, еще, не ... - Рома, недовольно прервал его Миша. Мы же договорились. - Понял, проехали. Как лечение? - Привык уже, вздохнул Миша. Только от уколов все болит, став грустным, сказал Миша. - Терпи, лечение идет. - Рома, я уже третий раз здесь, тяжело вздохнул Миша. Намучились вы со мной. - Это ты зря, покачал головой Роман. Никогда так больше не говори. Особенно в присутствии Людмилы. Понимаешь меня? - Рома, изменился в лице Миша, посмотрев в окно. Скажи мне правду. - Я от тебя никогда, и ничего не скрывал, промолвил Роман. - Тогда скажи, шепотом произнес Миша, взглянув на Романа. Я не понимаю, что они говорят. Я только чувствую. - Что? тихим голосом спросил Роман. - Как будто внутри меня, сливаются два темных облака, а потом, становится холодно, и страшно, неторопясь говорил Миша. я закрываю глаза, и вижу небо, только оно коричневое, вперемешку с желтым. И тошнит сильно. будто лечу на большой скорости, и дух захватывает. А еще,грустно очень, проронил Миша, в тишине. Грустно. Я же не маленький, все понимаю. - Ты, не думай о плохом, сглотнул подступивший к горлу комок, Роман. Мы сделаем все возможное, и невозможное тоже. Я и Люда, мы обязательно... - Мне наверно операцию будут делать, да? прервал Миша. Скоро? - Наверно, вздохнул Роман. - Рома, а это не больно? Операция? - Не больно, покачал головой Роман. Там наркоз . Просто засыпаешь, и все, натянуто улыбнулся Роман. " Почему он об этом заговорил, именно сейчас, думал Роман. Терзает его, что - то недосказанное. Раньше он не говорил о этом. Неужели что- то почувствовал. мальчишка еще, а уже так много, досталось в жизни. Несправедливо. Что мне ему сказать? Что надо искать донора, для пересадки фрагмента органа, как говорит доктор Счастны. Как долго ждать, неизвестно. Что делать, непонятно. Я сам, пока растерян. А ему, что сказать? Миша ты подожди, мы вот донора найдем, живого или теплого, да еще если вы совместимы будете. Как сказать?." - Не хочешь говорить? дрогнувшим голосом, спросил Миша. Потому что не хочешь обманывать меня. Так? - Ты же знаешь меня, вздохнул Роман. - Да, сухо ответил Миша. Скажи как есть. Операция сложная? Да? - Ну в общем да, кивнул Роман, опустив глаза. - Значит мои шансы плохие, прошептал Миша. - Ты что, вздрогнул Роман, посмотрев на Мишу. Наоборот, очень даже хорошие. Тебя будет оперировать доктор из Америки. Он скоро приедет сюда, делать несколько операций, и тебе тоже. - Из Америки, удивился Миша, подняв брови. Правда? - Обязательно, улыбнулся Роман. Он самый лучший в мире. Так о нем, доктор Счастны говорит. - Рома, когда человек умирает, он куда девается, неожиданно спросил Миша. - Тебе зачем, опешил Роман, посмотрев на задумчивое лицо Миши. - Интересно стало. Я раньше никогда не думал об этом. А теперь, задумался. Я когда меньше был, улыбнулся Миша, думал что на кладбище мертвецы по ночам ходят. Пока с друзьями ночью там не походили, между могил. Страшно конечно было, по спине мурашики так и бегали. Сторож нас , потом выгнал, а мы бежали, перепуганные в разные стороны. - Не слышал я такой рассказ, улыбнулся Роман. - Ты знаешь, куда после смерти люди уходят? спросил Миша, посмотрев в глаза Романа. - Нет, покачал головой Роман. Не знаю, тихо добавил он, не отводя глаз. - Пацаны в интернате рассказывали, что все люди, попадают в ад. Почему? А рай? - Слишком сложная тема, задумчиво произнес Роман. Рано тебе еще, об этом думать. Ты меня удивил. - Не знаю, сказал Миша. Как то само собой получается. - Рома, я по телевизору видел карусели такие, быстрые, улыбнулся Миша. Там в машинку садишся и едешь. Сходим? - Выздоровеешь, обязательно, улыбнулся Роман. - И еще шоколад хочу, самый большой, с орехами, зажмурился Миша. Я его даже во сне видел, открыв глаза, радостно сиял Миша. Сладкий! - Слово даю, будет тебе самый большой, улыбался Роман. В палату вошла Людмила. Она держала в руках вазу, с желтыми хризантемами. Следом за ней, появилась молоденькая мед.сестра, в коротком халате. Роман мельком взглянул на нее. и сразу все понял. Он улыбнулся, посмотрел на Мишу, и перевел взгляд на Людмилу. - Что так долго? - Подрезала, поправляя цветы в вазе, ответила Людмила. Мед.сестра, вынула из руки Миши наконечник капельницы, поправила катетер, и мило улыбнувшись, вышла, прихватив с собой, стойку с пустой бутылкой. Миша как завороженный, смотрел на нее, и растерянно улыбался. - Теперь понятно, рассмеялся Роман, покачав головой. - А? открыв от удивления рот, произнес Миша. - Руку можешь сгибать, сказала Людмила, глядя на Мишу. - Ага, смутился Миша, потупив взор. - Мне сказали, что Мише надо, еще купить какие то витамины, развернув бумагу, читала Людмила. Вот возьми, протянула она листок Роману. - Это доктор назначил? спросил Роман. - Наш счастливый доктор, улыбнулась Людмила. Они стояли под липами, в парке, и смотрели вдаль, на реку. - Он сегодня спросил меня о смерти, вполголоса промолвил Роман. - Что? вздрогнула Людмила. - Спрашивал есть ли ад, или рай, тихо сказал Роман. - А ты? - Я ничего об этом не знаю, ответил Роман. Правда. Мне самому тяжело от таких слов стало. - Рома, они найдут донора для Миши? - Должны. - А если нет. Что тогда? - Пусть у меня берут, все что хотят, решительно произнес Роман. Не жалко для Мишки. - Ты им не подходишь, как и я, тяжело вздохнула Людмила. - Ну тогда давай купим , раздраженно обронил Роман. Что еще делать? - Не все продается Рома, не все, грустно промолвила Людмила. - Так что мне делать? спросил Роман, посмотрев на Людмилу. - Надо хорошо заплатить доктору, что бы для нас, в первую очередь, нашли донора. Понимаешь? я больше чем, уверена, таких пациентов много, но... - Я принесу ему завтра деньги, сказал Роман. Сколько надо? - Думаю много, ответила Людмила. У нас есть? - Да, кивнул Роман. Я все отдам, ради Миши. - Пойдем, тебе надо быть на работе, неожиданно сменила тему Людмила. Нельзя все время, говорить о болезни, нельзя, повторила она. Роман сидел за столом, в кухне, и смотрел в окно. А там, наступало утро. Серая дымка рассеивалась, уступая место, робким лучам солнца. Он плохо спал, и проснувшись ночью, уже не смог заснуть. Заварив крепкий кофе, он понемногу, отхлебывал из чашки, дымя сигаретой. Перед ним , на столе лежал конверт с деньгами. " Правильно говорит Люда, надо заплатить, и тогда появится шанс, думал Роман. Миша должен жить, и будет. Я жизнь свою отдам, но он, поправится. А что моя жизнь? спросил себя Роман. Какая она? Что я могу вспомнить о ней? Боль, разочарование, злость, что еще? В ней то хорошего, только малая часть. Поздно стал исправлять... А за грехи свои, ответ держать придется. Это пока живой, думаешь одним днем. И только некоторые, осознают, что в другой жизни, мучатся придется. Сколько не ходи в церковь, а грехи сам Господь отпускает, вот так. И услышит он тебя, только тогда, когда врать перестанешь, и выкручиватся. А нет, муки ждут, за грехи наши, ох тяжкие. " Роман затянулся сигаретой, и посмотрел на часы. "Скоро поеду, подумал он. Люда пусть отдыхает, итак до поздна, работала. Петр приедет только вечером. Нормально. О себе? Что говорить о себе? Моя подпорченная, и извилистая жизнь, отображает меня самого, в этом мире. Мне повезло когда то, после, еще раз, и потом, было. Быть может живу "авансом", наперед, усмехнулся Роман, потушив сигарету в пепельнице. А сколько его отмеряно? Неизвестно, никто не скажет. Один бы денег не дал, другой нашел себе оправдание, третий, просто исчез. А я устал, бегать от себя самого, от жизни. Миша мне дорог, и поэтому, я даже не задаюсь вопросом, а надо ли? И сколько? Я отдаю, что бы он жил. В нем маленький свет, будущее, а во мне, уже полумрак. Нет, я не жертвую, я именно отдаю, как часть себя, толику, пусть малую, но необходимую. Да, он будет жить." Роман допил кофе, поставил пустую чашку на стол, встал, взял конверт с деньгами, еще раз посмотрел на часы, и вышел из кухни. Через несколько минут, он вышел из дома, одетый в черный костюм, сел в машину, и поехал в клинику. " "Не важно что будет со мной. Усталость жить, не приходит сразу. А предел, долго держит на крючке, не давая телу расслабится. Считаешь, не спишь, привыкаешь. Как на войне, через сутки боя, не обращаешь внимание, на свист пуль, взрывы, потому что устал, физически, и злость бежит впереди тебя. На себя, войну, командиров, маразм, и панику. Ощущение голода такое, что порой, хочется выть. А в остальном, такая же борьба, за собственную жизнь, за возможность дышать, выпить рюмку водки, и вспомнить после, что уцелел только чудом, или, спасла иконка, бережно завернутая в тряпицу, что носишь у самого сердца. И вера появляется, потому что без нее, слабость приходит. Смотришь на разбитый приклад автомата, и не сразу понимаешь, вот оно, твое собственное чудо! Спасение! Страх всегда догоняет первым, он всесилен. Для одного , страх тяжел, для нескольких полегче, потому что делим на всех, и достается понемногу. Это после, организм кричит безудержно, бунтует, а надежда, все равно, умирает последней. Я прошел это, прочувствовал, а Миша? Кто с ним, разделит тот страх, и боль? Только я, иначе не будет. Мне под силу, и жалеть уже не о чем, главное, спасти ему жизнь." Роман припарковал машину на стоянке клиники, и решительным шагом, направился в здание. Доктор Счастны, сидел за столом, в своем кабинете, и заполнял формуляры. Роман вошел без стука, посмотрел на доктора, и сел напротив. Доктор, тяжело вздохнул, отложил бумаги в сторону, и произнес: - Очень рано. У нас нет результата, добавил он, взглянув на Романа. - Доктор, я к вам, сказал Роман, достав из кармана пиджака конверт. Вот, положил он на стол, пухлый, серый конверт. Здесь деньги, пять тысяч американских долларов. Прошу вас, сделайте все необходимое. Я же понимаю, без этого, указал Роман на конверт, никто , ничего, делать не будет. Если надо еще, вы скажите, я привезу. - Да, устало вздохнул доктор, потерев глаза пальцами. Как вам объяснить, вполголоса говорил он. От меня, на этом этапе, ничего не зависит. Поисками донора, мы уже занимаемся. Результата, нет. Но, мы все надеемся, что он будет. - А как ускорить этот процесс? взволнованно спросил Роман. Время идет, понимаете меня? - Это не просто, покачал головой доктор. Такое совпадение, как надо, трудно найти. Но, возможно. - Доктор, возьмите мои органы, я не против, сказал Роман. Что надо, берите. - Вы как донор, не подходите нам. - Почему? удивился Роман. Я здоров, не болею. - Сейчас нет. Но, поднял палец доктор, вы помните, мы делали анализ крови, вам, да? - Ну было, пожал плечами Роман. И что? - Вы являетесь носителем гепатита, и переболели инфекционными болезнями. Потому, вы не можете быть донором. - Так я что, вообще ни на что не гожусь,повысил голос Роман, глядя на спокойное лицо доктора. - Увы, и криком не поможешь, констатировал доктор. - А чем? опешил Роман. - Пока, только финансовая помощь. Если понадобится, мы пригласим вас. Поверьте, мы делаем все возможное. -Тогда скажите , что мне делать? - Ожидать, ответил доктор, подвинул к себе формуляр, и добавил: - Деньги, не надо, сейчас. Понимаете? - Да, кивнул Роман, забрав конверт со стола. - Я обязательно сообщу вам, сказал доктор, рассматривая бумаги. - Спасибо, тихо произнес Роман. - До свидания, вежливо попращался доктор, улыбнувшись. - До свидания, промолвил Роман, поднялся и вышел из кабинета.
Осень 1994 год. Франция. Париж.
Он совершенно разбит. Плохое настроение, как повседневный спутник, давило на него. Каждый день, он встречал с тревогой, в унынии, не совсем понимая, как скоро, наступит спокойствие мысли. Лихорадочные, мозговые штурмы, в которых нельзя просить совета других, добивали его медленно, и уверенно. Патрик Дарлан, стоял на кладбище, у могилы своего друга Мореля. " Ах Николя, как скорбно в этот день тебе . Или мне? А впрочем, ты наверно, даже не успел испугатся, перед смертью. Пуля всегда быстрее мысли... Это когда в тебя, и не ждешь. А если сам, и готовишся? Медленно, словно по буквам предложение, медленно. Ты хотел денег, напоследок, хорошей пенсии, свободы. Ты получил сполна, все то, о чем думал. Торжественные похороны, внутреннее расследование, которое не может однозначно ответить на вопрос, как ты там оказался? Еще, отсутствие пенсии семье, плюс муки твои, и труп, который опознали только по зубным протезам. Ты этого хотел? Мечтал? Ну вот, ты не герой. И я, пожалуй тоже. Каждый день, просыпаюсь в холодном поту, ожидая самого худшего в жизни, - ареста. Ну почему согласился? Я практичный человек, поддался тебе, нет, себе, и своей семье. Мои желания, они были другими. Я устал писать рапорты, объяснительные, и вообще говорить, о якобы пропавшей в Сараево части группы. Рано или поздно, все откроется, и тогда для меня, наступит роковой день. А пока, я принимаю успокоительные таблетки, что бы как то, привести свой "раздолбанный мозг", в порядок. Морель, ну и скотина же ты. Увы, словами уже не помочь есть более реальные дела, подумал Патрик." Он положил рядом с могильной плитой, цветок, и тихо произнес, глядя на надпись:- Желания, всегда выше возможностей. В кабинете пахло ванилью. Дарлан, сидел за столом, и смотрел в одну точку. " Сколько упущено, непонятно, так неумело, и главное, за все теперь надо отвечать, поморщился он. Большие деньги, огромный риск, а итог,- пустышка." Раздался стук в дверь. Дарлан, вздрогнул, и посмотрел на ручку двери. Она опустилась, и в открытую дверь, вошел улыбающийся, молодой человек, в сером костюме. В нем было что то неестественное, что не вязалось, с сотрудниками дирекции. Это был Поль Жафре, помошник Дарлана. - Я не помешаю шеф? улыбался он, входя в кабинет. - Нет, покачал головой Дарлан. Входи. - У меня только одна новость, положив на стол тонкую папку, сказал Жафре. - Да, не удивляясь произнес Дарлан. Плохая? - Мы ждем плохой, удивился Жафре. - Разной, стараясь быть безразличным, произнес Дарлан, посмотрев на папку. - Тогда, она больше хорошая, чем неприятная. - Говори, сказал Дарлан, потянувшись. - Был условный звонок, улыбался Жафре. - Что? вскинул брови Дарлан, от удивления, приоткрыв рот. - Тот самый, кивнул Жафре. - Когда? сдерживая себя, уточнил Дарлан. - Звонили вчера, утром. В папке, указал пальцем Жафре. Ну как, хорошее известие, или не очень? лукаво улыбнулся Жафре, глядя на бледное лицо Дарлана. - Наверно, лениво произнес Дарлан, взяв папку со стола. - Странно, задумчиво произнес Жафре. - Почему, открыв папку, спросил Дарлан, глядя на распечатанный текст телефонного разговора. - Эти трое, пропали летом, и только сейчас, дали о себе знать. Занятно. - Не было возможности, промолвил Дарлан, внимательно читая перепечатку разговора. И потом, они не агенты, если ты не забыл. - Да, согласился Жафре, кивнув головой. Это правда. Но тогда, почему? - Надо разобратся, отложив папку, задумался Дарлан. - Звонок был из Марселя, мы установили. - Странно, согласен с тобой. - Значит, все это время, они были здесь? У нас ? А пропали в Сараево? Странно это, посмотрел Жафре, на папку. Непонятно. - Я бы сказал запутанно, промолвил Дарлан, глядя на телефон. - Из этого следует только одно, уверенно произнес Жафре. Необходима встреча. Мы должны знать, где они, и что с ними, правильно? вопросительно взглянул Жафре. - Интересно, задумался Дарлан. А кто именно звонил? - Техники записали разговор, так вот, с вероятностью девяносто процентов, это был азиат, а точнее,- афганец. О чем то говорит? посмотрел на шефа Жафре. - Это они, негромко произнес Дарлан. - Установить за ними наблюдение? спросил Жафре, внимательно наблюдая за мимикой Дарлана. - Зачем? - Мы зафиксируем их контакты. - Если звонили, значит, они ... - Все еще на нашей стороне, усмехнулся Жафре. Это глупо, думать именно так. - А что? улыбнулся Дарлан, посмотрев на Жафре. Какие секреты они знают? И самое главное, - кто им поверит? - Я высказал свое предположение, задумался Жафре, подойдя к окну. Как объяснить, их появление здесь, во Франции? Вот вопрос, который меня интересует. - Все очень просто, усмехнулся Дарлан. Он уже окончательно взял себя в руки, понимая, что появился шанс. А вместе с ним, заманчивая возможность, получить потерянное, казалось бы безвозвратно. " Неужели джек- пот, думал Дарлан. так везет только счастливчикам. Если звонил афганец, то номер ему мог продиктовать, только Бранко. А говорить сам, не может потому, что ранен. Все сходится, улыбнулся Дарлан. Значит деньги с ними, а они, не могут выбратся из страны, потому и позвонили. Отлично! Стоп, а как же найденные трупы у соседей? Тоже, складывается отлично. Опознан один Морель, по ДНК, другие, неопознаны. Теоритически, это могли быть люди, которые перевозили груз. А практически? Кто угодно, ответил себе Дарлан. Можно гадать до бесконечности, если она, конечно существует. Лучшее, послать туда Жафре, одного, и он, узнает, кто и зачем. Опасности не существует,- они просто бандиты. Нет, о чем я? Опасность есть, только, для гарантии, если что то произойдет... Ликвидировать, и подбросить трупы полиции. Оставив на видном месте, некоторую сумму денег. Тогда, все будут довольны, и я, среди таких, улыбался Дарлан." - Шеф, вы слышите меня? Жафре смотрел, на растянутое в улыбке, смешное лицо Дарлана, и ничего не мог понять. - Шеф? повторил он. Слышите? - Они могли, сбежать к девкам, тихо рассмеялся Дарлан. Или нанюхатся кокаина... Или поехали продавать оружие. Черт его знает, пожал плечами Дарлан, посмотрев на Жафре. У тебя есть предположения? - Мне нравится оружие, ответил Жафре. Но, как они пересекли границу? - Не будь наивным ребенком, пошутил Дарлан. Таким маленьким, и мокрым, от собственной мочи. Если надо, эта линия на карте, им не помеха, тем более, она одна, а дальше все просто. - Хм... задумался Жафре, вздохнув. Полиция? тихо произнес он. - Всегда успеем, сказал Дарлан. Надо найти их, и вернуть обратно. И тогда... запнулся Дарлан. В рапорте, который ты состовлял, что написано? - Не вышли на связь, пропали, в Сараево, четко произнес Жафре. Их нет, покачал головой Жафре. Не существует. - Тела? понизив голос, спросил Дарлан. Что ты написал? - Не найдены, тихо произнес Жафре. - Если их нет на бумаге, то тогда, выразительно посмотрел на помошника Дарлан. Тогда, повторил он, ожидая ответ Жафре. - Их нет, удивился себе Жафре. Пусто. А телефонный звонок? Запись разговора? С этим как? - Глупая ошибка, улыбнулся Дарлан. И потом, что в нем особенного, открыв папку, Дарлан снова, пробежал глазами короткий текст, и усмехнулся. Обычный розыгрыш, малолетних кретинов, закрыл папку Дарлан. Но, мы должны проверить. И потому, как звонок, был по линии, нашего отдела, ты завтра отправишся на место. в Марсель, все выяснишь, и вернувшись, доложишь мне. А я, составлю подробный рапорт, и напишу в нем, твое заключение, усмехнулся Дарлан. Ты парень молодой, у тебя получится очень быстро. - И вы, не сообщите об этом директору, насторожился Жафре, глядя на Дарлана. - Почему же, после проверки, обязательно. А без нее, что я сообщу? О играх подростков? Или о том, что какой то нелегал азиат, перепутав номер, говорил о каком то известном нам грузе? Что? начинал злится Дарлан. Что именно я должен доложить директору? Из этой помойки! раздраженно добавил он. - Не знаю, почесал затылок Жафре. Но тогда, надо проверить. - Вот именно, сказал Дарлан. Ты и проверишь. - Один, удивился Жафре. - Нет, опозорится, лучше в шестером, недовольно промолвил Дарлан. Конечно один, в компании со мной, негромко рассмеялся Дарлан, глядя на вытянутое лицо Жафре. Испугался? - Честно сказать, не понял, наконец улыбнулся Жафре. Сразу, не понял, добавил он. - Хорошо, едем сегодня, рано утром, будем на месте. Сейчас половина четвертого, посмотрев на часы, сказал Дарлан. Ты подготовь машину, залей полный бак бензина, вот возьми, достал из кармана, пятисотенную купюру, Дарлан. Встретимся на площади, через час. Все понял? посмотрел на помошника Дарлан. В том месте, где ты пролил на себя сок. Помнишь? усмехнулся Дарлан. - Я понял, кивнул Жафре, взял деньги, и ушел. "Этот молодой человек, еще верит, в честную игру, и надежность, усмехнулся в очередной раз, Дарлан, глядя в окно, на стоянку автомобилей, перед дирекцией. Он думает, что в жизни есть гангстеры, и полицейские, и совсем не бывает, тех, кто держится посередине. Наивный. А кто еще, может придти работать к нам, за мизерные деньги, и знать, что в будущем, все предрешено, за тебя. Кто? Только романтик, или фанат. Первый, пройдет время сломается, и станет реалистом, а второй, просто сложит свою голову, так почти всегда, и происходит, думал Дарлан. Главное для меня сейчас, решить эту задачку. Если их нет, то и недолжно быть. Надо взять сумку с оружием, подумал он, поднявшись из кресла. Если деньги у них, я выиграл, улыбнулся Дарлан. Да Морель, ты упокоился, а я, имею возможность, выиграть все." Он осмотрелся , поправил на столе телефон, убрал в скрытый сейф папку, и вышел из кабинета.
Осень 1994 год. Марсель. Ъ
-Они будут тебя убивать, спокойно говорил Браун, отрешенно расматривая картину на стене. Ты не волнуйся, веди себя естественно. Ты ведь не знаешь, того кто придет, правильно? - Я его никогда не видел, покачал головой Зафир. - Правильно, сказал Браун. И не мог. - Да, согласился Зафир. - Тебе сказал позвонить, по этому номеру, старший. А сам умер, от пулевого ранения в грудь. Да? - Правильно, именно так, ответил Зафир. Почему... - Я думаю, перебил его Браун. Есть только один человек, заинтересованный в твоей смерти. Он знал о грузе, и деньгах. Иначе, зачем послали, именно вас? - Похоже так, устало вздохнул Зафир. - Ты понимаешь, мне нужен этот человек. - А что будет со мной, спросил Зафир, посмотрев на Брауна. - У тебя, впереди много работы, усмехнулся Браун. Интересная картина, добавил он. Похоже на технику импрессионистов. А? Посмотри. Зафир поднял глаза, посмотрел на картину, и сказал: - Я не понимаю. - Жаль, вздохнул Браун. Живопись, очищает наше сознание. - Если он будет стрелять в меня... дайте мне оружие, сухо промолвил Зафир, посмотрев на довольное выражение лица Брауна. Мне надо защищатся. - Конечно, улыбнулся Браун. Обязательно. - Что мне надо говорить? спросил Зафир. - Правду, повел плечом Браун. Только правду. - Зачем? удивился Зафир. - Что бы тебе поверили, усмехнулся Браун. У тебя есть деньги, есть героин. Ты совершил нападение, для него. Пока мы не знаем его имени, но это дело времени. - А если придет кто то другой, неожиданно спросил Зафир. - Ты думал застать меня врасплох, улыбнулся Браун. Тот, кто на самом деле знал, будет требовать от тебя только деньги, остальное ему не нужно. Если будет другой человек, то он, просто захватит тебя. Тот кто знает, не будет делится, потому что , только он один, обладает этой информацией. И он ее, никому не расскажет, поверь моему опыту. В таком деле, каждый за себя. Вот и ты, не оплакивал, своих погибших товарищей. Понимаешь о чем я говорю? - Не сложно, ответил Зафир. - Прекрасно, сказал Браун. Тогда через час, начнем подготовку. - Какую? поинтересовался Зафир, настороженно взглянув на Брауна. - Ты хочешь остаться жив? - Да, хриплым голосом, промолвил Зафир. - Тогда, будешь выполнять все, что тебе скажут. Согласен? - Да. - Я пожалуй, пойду прогуляюсь, улыбнулся Браун, встав с дивана. Душно как то , в квартире. А ты отдохни. Когда Браун вышел, в комнату вошел мужчина среднего роста, в очках, с виду похожий на обычного инженера. Он сел напротив Зафира, достал из сумки большой черный пакет, и стал раскладывать его содержимое на полу. Зафир удивленно рассматривал незнакомые для него, технические приборы. Но одну вещь, он узнал сразу, это был короткий, черного цвета бронижелет. Мужчина сразу придвинул его к зафиру, поднял глаза, и негромко сказал: -Одевай. - Мне? переспросил неуверенно Зафир. - Да, тебе, кивнул мужчина, и продолжил заниматся своим делом. Он стал распутывать провода, и раскладывать коробочки. - Хорошо, сказал Зафир, и взял жилет в руки. " Какой то легкий, подумал Зафир, надев на себя жилет. Липкие застежки по краям, точно встали на свои места, и вот уже он, облаченный как рыцарь в кивлары, стоял посредине комнаты. Как будто не мешает. Сделав несколько движений руками, Зафир с удовлетворением подметил, что жилет не тяжел, и не сковывает его движений. Более того, он был тонок, чего никак не ожидал Зафир. Интересно, такой тонкий, как он может выдержать попадание пули, да еще с близкого расстояния? А может, он спасает только от ножа, подумал Зафир. Тогда , мне придется, поборотся, за свою жизнь. Оружие?" Зафир, посмотрел на м ужчину, и спросил: - Мне нужен пистолет. Мужчина отвлекся , взглянул на Зафира, снисходительно улыбнулся и ответил: - Не сейчас парень. Придет время, ты его получишь. - Понятно, сказал Зафир, и стал снимать бронежилет. Поль ехал медленно. Он расслабленно сидел за рулем, наблюдая за дорогой. Поток автомобилей, при въезде в город увеличивался, по мере продвижения . Кто -то настырно сигналил, иные ругались, высовывая кулаки , а они, молча продвигались по узкому шоссе. - Не могу понять, еще очень рано, только пять часов, а они уже лезут, как тараканы на дармовой завтрак. На юге что, принято работать с восходом солнца, устало добавил Поль. - Здесь привыкли работать, пока не жарко, ответил сонным голосом Дарлан. Он полулежал на переднем сиденьи,с закрытыми глазами. - А что потом? спросил Поль. - Потом, они спят, открыв глаза, произнес Дарлан. - А мне не жарко, усмехнулся Поль. - Погоди, еще не наступил день, сказал Дарлан, потянувшись. Здесь, даже когда в Париже снег, - жарко. Ты на юге парень, здесь жизнь особенная. - По моему, никаких различий, покрутил головой Поль. Разве что дороги, немного лучше. - Может быть, промолвил Дарлан. Ты остановись на заправке, надо пописать, и кофе не помешает. Правильно? - Верно, ответил Поль. "Моя жена, абсолютно права, подумал Дарлан, рассматривая пейзаж за окном. Жить здесь, на юге, одно большое удовольствие, по сравнению, с серым, грязным, и всегда "кричащим" Парижем. Даже в самом тихом предместье, не хватает воздуха, от автомобильных газов. Боже, как мы загадили свою столицу, не понимаю. Эти долги меня буквально терзают, поморщился Дарлан. Добегался, охотник за сокровищами, я стал называть Натали, просто своей женой, без имени. О боже, тяжело вздохнул Дарлан. Как они там? Надеюсь Николя будет лучше , на море. Надо заехать к ним, и побыть пару дней, в кругу семьи." Дарлан посмотрел на заспанное лицо Поля, и спросил: - Скажи, ты хочешь женится? - Не понял, мотнул головой Поль. Женится, перспросил он, повернув голову. На Дарлана глядели, сонные, абсолютно пустые глаза. - Можешь не отвечать, махнул рукой Дарлан. Это была глупая шутка. - Жена, потом дети, нет, покачал головой Поль. Я еще не готов к этому, и потом, я не столько много зарабатываю. Нет, отрезал он, глядя на дорогу. - Правильно, кивнул Дарлан. Якорь, тихо добавил он. - Почему, удивился Поль. - Тянет на дно, и мешает плыть, ответил Дарлан. Обуза, одним словом. - Я не знаком, с семейными ценностями, усмехнулся Поль. Мне еще рано. - Ладно не будем, сказал Дарлан. Вон смотри, заправка, справа , видишь? - Конечно, я же слепой, рассмеялся Поль. - Много смеятся вредно, нахмурился Дарлан. Примета такая есть. - Я не верю, в дурацкие приметы, весело хохотал Поль. Он взглянул на хмурое лицо Дарлана, и еще больше рассмеялся. - Заезжай, указал пальцем Дарлан, на вывеску у дороги. - Слушаюсь шеф, веселился Поль. - Ну смейся, смейся, сказал Дарлан. Может тебе, это на пользу. - Смех продлевает жизнь! - Не каждому, прошептал Дарлан. Он стоял на лестничной площадке, и улыбался. Отчего, он сам не мог понять, ему вдруг стало смешно. Поль, еле сдерживал себя, что бы выглядеть серьезным. " Что за напасть такая, подумал он. Может это болезнь? Он еще больше рассмеялся, прикрывая ладонью рот. Мне всего лишь надо, постучать в дверь, и поговорить, с милым человеком. А почему он милый? удивился себе Поль. Правда, почему? Ерунда какая... Поль немного успокоился, вытянул руку, и нажал на кнопку звонка. "Сейчас появится угрюмый парень, и скажет мне, что он незнаком со мной, и вообще, я перепутал квартиру. Игры в конспирацию, улыбнулся Поль. Почему сразу, и четко, не сказать,- я "большой засранец", помогите мне, вытереть зад. Я конечно не нянька, но, могу выдать, на этот случай, нождачную бумагу." Дверь медленно приоткрылась. "Странно, подумал Поль, глядя в щель, где он мог разглядеть, грязного цвета стену в прихожей. Замечательно, подумал он, перестав улыбатся. Кажется, нас уже поджидают. В любом случае, для меня, они безвредны." - Эй, кто то есть, негромко произнес Поль, коснувшись пальцами двери. Эй, тихо повторил он, толкнув дверь. Неожиданно, прошептал Поль, и осторожно вошел в квартиру. "Здесь совсем дурно, подумал он, рассматривая маленькую прихожую. И запах какой то странный." Войдя в комнату, он увидел молодого мужчину, сидящего в кресле перед телевизором. "Интересно, подумал Поль, что он видит в темном экране?" - Привет, произнес Поль, глядя на задумчивое лицо мужчины. "Он что, немой, или мертвый, подумал Поль, присматриваясь к неподвижной фигуре в кресле. Так сразу и не скажешь. Похож на мумию." - Эй, ты слышишь меня? подошел ближе Поль, и встал рядом с креслом, глядя на мужчину. Мужчина моргнул глазами, медленно повернул голову, и посмотрел на Поля. - Приятно, я говорю с живым, улыбнулся Поль. Ты умеешь говорить? - Он умеет, раздался голос Дарлана. Поль обернулся, и резко выдохнув сказал: - Так можно напугать, на всю оставшуюся жизнь. - Тебе это не грозит, сказал Дарлан, входя в комнату. Он медленно, подошел к стене, пристально разглядывая мужчину в кресле. Встал напротив, засунув руки в карманы брюк, и сухо сказал: - Поль, иди приготовь нам кофе. - Это он, спросил Поль, взглянув на Дарлана. - Да, кивнул Дарлан. - Одна хорошая новость есть. Пойду сварю кофе. - Ты проверил его? спросил Дарлан. Оружие? - Нет шеф, я даже не познакомился с ним, пожал плечами Поль. Он мумия, улыбнулся Поль. - Иногда, мумии бывают опасней, живых, вполголоса промолвил Дарлан, и присел на второе кресло, напротив. - В квартире он один, громко сказал Поль. Здесь только спальня и кухня. В ванной комнате, никого, добавил он. - Не будут мешать, тихо сказал Дарлан. - Шеф, вам с сахаром? - Просто черный, ответил Дарлан. - Здесь есть хороший кофе, присвистнул Поль. Даже свеже молотый! - Отлично, сказал Дарлан, глядя на мужчину в кресле. "Он узнал его сразу, по фотографиям, что хранились у него в сейфе. "Это афганец, Зафир Ширази, лично. А почему один? Интересно, как он здесь оказался? И где другие? Впрочем, о судьбе остальных, я кажется догадываюсь, и даже более того, точно знаю, они мертвы. Теперь остается единственный вопрос, -где деньги? Не важно он выглядит, опустошенно. Он знает английский. Как много вопросов накопилось у меня. И все крутятся как колесо, не давая сосредоточится. Он один, остальные убиты. Что и кому, он мог рассказать? Уже не важно. А если он здесь не один? Использовали? Тогда как он догадался о номере телефона? Сам не мог, только Бранко, его знал, наизусть." - Кто дал тебе номер телефона, хрипло произнес Дарлан. Зафир пристально посмотрел на Дарлана, и сказал: - Бранко. - Где он? - Мертвый, ответил Зафир. - А ваша подруга? - Ее нет. - Как ты здесь оказался? - Бежал. - А теперь ответь на главный вопрос. Где деньги? - Здесь, безразлично ответил Зафир. - Где, нахмурился Дарлан. Его рука скользнула под пиджак, раздался щелчок. - Под кроватью, спокойно ответил Зафир. -Что? - Там чемодан, сказал Зафир, не сводя взгляда с руки Дарлана. -Держи руки на коленях. У тебя есть оружие? - Да, ответил Зафир. - Не заставляй меня повторять, я устал, понял меня, повысив голос, сказал Дарлан, вытащив из наплечной кобуры пистолет с глушителем. Он навел ствол на Зафира, и вытянул левую руку. - Давай его сюда. - Мои руки, тихо спросил Зафир. - Медленно, одной рукой, достаешь ствол,- понял? - Хорошо. Зафир потянулся рукой за спину, и осторожно вынул свой пистолет. - Рукояткой ко мне, сказал Дарлан. - Да, ответил Зафир. Он протянул пистолет Дарлану, и он, резким движением ,схватил его. - Так будет лучше, сказал Дарлан. - Кофе шеф, вошел в комнату Поль, держа в руке чашку. Как просили, черный. - Потом, сказал Дарлан, не глядя на Поля. " Мысли бывают разные, а мои, именно сейчас, только о проклятых деньгах, думал Дарлан. Все из за них. Смерти, карьера под вопросом, жизнь, словно карусель, то вверх, то вниз, швыряет тебя, словно пустое ведро, по волнам. Один убеждает рискнуть, другой соглашается, а в конце игры, - пустышка. Нет, я так не согласен. Сейчас пожалуй единственная возможность. Или король, или тюрьма. Все зависит от меня. Только от меня. Таких денег, мне не , легально не заработать. А не будет их, я потеряю свою семью, Натали, и сына. Они ... Ох черт, как тяжело решится. Хорошо, план такой. Этот ублюдок, афганец, убивает из своего пистолета, Поля, а тот успевает застрелить, эту сволочь. Я не успел на помощь, слишком быстро, все произошло. Потом, я составляю рапорт, будет конечно расследование, но я "отмоюсь", надеюсь на это. ОН никого не знал, номер телефона, ему продиктовал Бранко, сообщение, было одно, а это значит, засады быть не может, мы одни. А вдруг, это те, чьи деньги? пронеслось в голове Дарлана. Тогда, почему они медлят? Глупости, так не поступают. Надо действовать быстро, и нагло, не раздумывая, что бы не дать себе опомнится. " - Поль, посмотри на улицу, есть кто подозрительный? - Я все это время, смотрел из окна кухни, недовольно поморщился Поль, поставив чашку на подоконник. Но если ... Он повернулся спиной, отодвинув штору на окне. - Что там? спросил Дарлан. - Никаких изменений, покачал головой Поль. - Наш друг, кое- что приготовил для нас, усмехнулся Дарлан. Поль, будь любезен, достань из под кровати чемодан. - Где? повернулся Поль, удивленно глядя на Дарлана. - Вот здесь. Видишь кроватку, ехидно улыбнулся Дарлан. - Правда? посмотрел он на Зафира. - Чистая, сказал Дарлан, держа под прицелом , Зафира. - Хорошо, кивнул Поль, и деловитым шагом, подошел к кровати. Он посмотрел на Дарлана, затем на Зафира, опустился на колено, и пошарив рукой под кроватью, вытащил оттуда, среднего размера, чемодан. - Есть, да, спросил Дарлан. - Он тяжелый, ответил Поль. - Открывай его. Поль нажал на кнопки замков, и осторожно поднял крышку. - Ух ты... раздался в тишине, восторженный голос Поля. Здесь столько денег, я даже боюсь себе представить. - Покажи, сказал Дарлан, не отрывая глаз от Зафира. Поль подхватил чемодан, поднес его, и продемонстрировал пачки купюр. Мельком взглянув на деньги, Дарлан , решился. Первым, он выстрелил в Поля. Тот, удивился, округлив глаза, и выронив из рук чемодан, свалился мешком на пол. Зафир не успел поднятся, как в него, попала пуля. Он упал вправо, перевалившись через валик кресла. "Глупо конечно, подумал Дарлан, хорошо что пистолет, на этот случай был. Ерунда, похожих историй много. Деньги мои, а остальное, не доказать." Дарлан положил пистолеты в сторону, и принялся собирать пачки денег, разбросанные по полу, в чемодан. Напротив в небольшом деревянном комоде, с округлыми ручками, поблескивало маленькое стеклышко видеокамеры. За стеной, в соседней квартире, сидели и наблюдали несколько человек. Среди них выделялся, высокий, жилистый мужчина, с орлиным носом. Он внимательно смотрел на монитор, готовясь отдать команду, двум другим, ожидающим у двери. Браун не смотрел на разыгранное представление. Удобно устроившись на широком диване, он молча пил кофе, и курил, пуская дым вверх. Для него лично, операция просчитана, и идет по графику. Он добился своего. Сложная операция, разработанная лично им, вступала в завершающую фазу. Дарлан, сложив деньги в чемодан, огляделся, и остановил свой взгляд на комоде. Несколько секунд, он смотрел на его полукруглую ручку. Их взгляды, разделила стена. Того кто смотрел на монитор, и Дарлана. - Нет, прошептал высокий мужчина, за стеной, сидя у монитора. - Не обращайте внимания, усмехнулся Браун, посмотрев на экран. Он наш. Дарлан отвел взгляд, присел, взял пистолеты, протер носовым платком рукоятки, и кинул у тел. "Пусть разбираются, кто и зачем, усмехнулся Дарлан, поднял чемодан, и направился к выходу." Осторожно провернув ригель замка, он приоткрыл дверь, и прислушался. На площадке, было тихо. Шире распахнув дверь, он переступил порог. В следующую секунду, он упал. Двое мужчин, подхватили его под руки, и повели по лестнице вниз. Третий. юркнул в квартиру, и подойдя к комоду, вытянул ящик, приступив к демонтажу видеокамеры. Следом за ним, вошел Браун, в сопровождении высокого. - У тебя минута, громко сказал Браун. - Успею, раздался голос Зафира, за креслом. Сначало, появилась его рука, затем голова, с недовольной гримасой на лице. - Больно? усмехнулся Браун. - Очень, ответил Зафир, поднимаясь. - У тебя полминуты, сказал Браун, повернулся и пошел. - Шевелись, недовольно сказал высокий мужчина, подхватив под руку Зафира. Худощавый парень, вынув камеру из комода,сложил ее в небольшой чемоданчик, и молча, вышел из квартиры. Через несколько минут, от дома отъехал микроавтобус, с итальянскими номерами. - Итак, история с моментальным обогащением, провалилась, будем правдивы, усмехнулся Браун, поглядывая на недовольное лицо Дарлана. Они находились в маленькой комнате, частного дома. На стенах висели репродукции современных художников,у стены, стоял телевизор с видео, а из мебели, была кровать, с потертыми, высокими спинками, и стул, на котором и сидел Браун. Дарлан, с завязанными за спиной руками, сгорбившись, сидел на краю кровати, и смотрел в пол. - Могу согласится в том, что продуманная операция, могла, сделать вас богатым человеком, продолжил Браун. Но, как всегда бывает в жизни, в стройный ход действий, вмешался случай. Вы знаете, чьи деньги украли? - Кто вы такие, поднял голову Дарлан, зло посмотрев на Брауна. Ты понимаешь, куда вляпался? повысил голос он. Я государственный служащий! За похищение, вас ждет тюрьма на двадцать лет! Понятно, о чем я говорю, вспылил Дарлан. Ты лично, очень сильно пожалеешь! - Да, невозмутимо произнес Браун. В дирекции о вас, наверно лучше думают. Но, после вчерашних событий, думаю, что конец вашей карьеры ускорится. И будущее, очень туманно, если не сказать,- неизвестно. - Я не собираюсь обсуждать свое будущее, с каким то идиотом. Ясно вам! воскликнул Дарлан. Развяжите мне руки! Немедленно! - Как только вы поймете, и у вас появится желание, говорить со мной, более предметно, вас освободят, миролюбиво улыбнулся Браун. - Чушь, замотал головой Дарлан. Какой бред, нервно рассмеялся он. - Я предлагаю вам, поступить следующим образом, предложил Браун, рассматривая картину на стене. Я покажу вам, все свои доводы, а вы, сделаете выводы. И только после, мы снова поговорим. Идет? - Нет, вспылил Дарлан. Нет, и еще раз нет! Я утвердительно выразился! - Я бы сказал очень нервно, для вашей профессии. В которой, хороший тон, соблюдать спокойствие, и быть рассудительным. Неужели вы думаете Патрик, что мне о вас ничего не известно, улыбался Браун, посмотрев на Дарлана. Давайте будем думать головой, а не эмоциями. Они , только мешают. Кто вы такие? повторил свой вопрос Дарлан. - Я отвечу так, вздохнул Браун. Я предлагаю вам хорошо оплачиваемую работу, и сотрудничество. Вам лучше принять мое предложение, потому что , в случае отказа, вы будете осуждены за убийство своего коллеги Поля Жафре, и, на секунду задумался Браун, - за разбойное нападение. - Это провокация, негромко произнес Дарлан. Провокация. - Роман, крикнул Браун, повернувшись к двери. Мы будем смотреть кино. В распахнутую дверь, вошел высокий мужчина, подошел к телевизору, и вставил видеокассету. На экране, появилась фигура Зафира в кресле. - Смотрите Дарлан, это интересно, усмехнулся Браун. Очень, добавил он, взглянув на Дарлана. - Провокация, сказал Дарлан, посмотрев на экран телевизора. " Кто эти люди, лихорадочно соображал Дарлан. Те, чьи деньги? Нет, не похоже.Тогда кто? Наемники? Мимо, ответил себе Дарлан. Кто может предлагать работу, и сотрудничество, офицеру разведки? Господи, как тупо. Конечно, есть только два варианта. Первый, это люди наркокартеля. Второй, на меня вышли такие же как я. Кто? Англичане? Американцы? Немцы? Да, гадать еще сложнее. Чем я мог заинтересовать? В моем назначении нет интересующих их секретов. Я не работаю с секретными программами. Черт, какой ужас! Вляпался в дерьмо, по шею! Сволоч Морель, идиот Жафре, сколько кретинов еще , встретится на моем пути. А будет ли он? внезапно подумал Дарлан. Может, их интересует кто то, персонально? Например, один человек, которого я знаю. Но таких, очень мало, в моем кругу общения. и все они, работают в нашем отделе. Какая мне разница. надо соглашатся, говорить с ними, требовать гарантий, не молчать. Главное, выйти отсюда живым. А дальше, посмотрим, кто кого переиграет. Интересное кино, ничего не скажешь. Они подготовились тщательно. А я так глупо, попался. Предчувствовал, но не стал проверять. Ошибка! Глупая, бездарная ошибка! Может, собираются меня убить? Они не скрывают своих лиц. И не проявляют агрессии. Так что же? внутренне занервничал Дарлан.Надо выиграть время. А что оно даст? Я пойму, что от меня хотят. Хорошо, сделаю вид, что согласился." - Интересное кино, сказал Браун, наблюдая за Дарланом на экране. - Это все, что у вас есть, сменив тон, сказал Дарлан, посмотрев на Брауна. - Еще вот этот, живой человек, показал пальцем на экран Браун. И его показания, улыбнулся он. Видите, он поднимается. "Какая глупость, подумал Дарлан. Словно мальчишку, поманили сладкой конфетой, и я попался. Смешно, получилось. С оттенком грусти." - Что он может рассказать? хмыкнул Дарлан. Кто поверит? - Важно показать предмет, а скандал, получится сам собой, спокойно ответил Браун. Будет очень много дыма, а рты, всем не заткнешь, особенно прессе. - Не обольщайтесь, сказал Дарлан. Гасили и не такие пожары. Без последствий. - Может быть. кивнул Браун. Но не в вашем случае. У вас. лично, есть мотив. Я думаю ваша жена, подтвердит, намерение купить дом на побережье. Банковские счета... Вашу жизнь просветят рентгеном, в очередной раз, и найдут, темные пятна. Браун нажал на кнопку пульта, остановив запись. Все сложится, но только не в вашу пользу Патрик, снисходительно улыбнулся Браун. Я думаю, вы примете правильное решение. - Если я отвечу нет? спросил Дарлан, рассматривая Брауна. - Вы мужественный человек, вздохнул Браун. Я понимаю вас. Тогда, вы с достоинством, перенесете трудные испытания. - Я так и знал, ухмыльнулся Дарлан. Запугиваете? - Зачем, парировал Браун. Вы нужны мне здоровым, и целым. А вот тем, чьи деньги вы взяли, им все равно, они не увлекаются, тонкими политическими играми. Для них разведка, только повод поиздеватся, и почувствовать свое величие, в государстве. Мы все можем, нам ничего не будет. Не так ли? Браун выжидательно смотрел на Дарлана."Зачем сопротивляешся, думал он. Против тебя столько материалов, что никто, даже премьер министр, не станет защищать. Они привыкли к чистым рукам, а у тебя парень, они испачканы. Конечно, ты можешь набивать себе цену, торговатся, говорить, но отказыватся, подписать себе смерть. Соображай быстрей." - Да, задумался Дарлан, опустив голову. - Патрик, вы профессионал, и понимаете, что в данной ситуации, вы проиграли. Примите поражение, что бы начать новую жизнь. - Предателем? лицо Дарлана, скривилось. Да? - Это конечно не почетное звание, ответил Браун. Но, оно дает некоторые преимущества. - Мне знакомы эти методы, усмехнулся Дарлан, подняв голову. Сам, применял их не раз. - Тогда, вы хорошо понимаете меня. - Очень, хорошо понимаю, сказал Дарлан. Желаете получить ответ, быстро и четко? - Если быть откровенным, - да, утвердительно произнес Браун. - Тогда играйте с открытыми картами, предложил Дарлан. что бы я мог понять. - Согласен, кивнул Браун. Но после вашего ответа. - Вы задали мне вопрос? - Вы готовы сотрудничать, Патрик Дарлан, спросил Браун. - С кем? сухо спросил Дарлан, глядя на Брауна. - ЦРУ США, спокойно произнес Браун, не сводя глаз, с лица Дарлана. " Быстро изменился , подумал Браун. Неожиданно, для тебя, правда. Будет еще интересней. Думай быстро, пока ты мне нужен. А если не будешь, запишем тебя в покойники. Но, скандал устроим." - Мне надо подумать, тихо промолвил Дарлан, опустив глаза. - Думать, это хорошо, сказал Браун. Но у меня нет свободного времени. Вы, Патрик Дарлан, повысив голос, произнес Браун. Готовы, добровольно, сотрудничать с ЦРУ? - Ведете видеозапись? спросил Дарлан. - Не только, ответил Браун. Есть еще возможности. - Я не могу, ответить вам, покачал головой Дарлан. - Хорошо, сказал Браун. Сейчас я приглашу человека, он сделает , известную вам, инъекцию, мы немного поговорим, с вами, а потом, я отдам вас, с грустью в голосе, произнес Браун. Выбирайте. - Не знаю, тяжело вздохнул Дарлан. - Ваш шанс на спасение, только один, и вы это понимаете, сказал Браун. Я понимаю, улыбнулся Браун. Руки вам развяжут, как только вы будете готовы, говорить. Вам больше не за что цеплятся. Вы проиграли. Но дверь , для вашего отступления, я оставляю открытой, добавил Браун, снисходительно. "Даже поверженного врага, надо уважать, подумал Браун, глядя на Дарлана. Он все еще сомневается. Тянет время. Думает , о партии в ничью. С его стороны, это нагло, и глупо." - Вы приняли решение? спросил Браун. - Кажется да, тихо промолвил Дарлан. Почему вы, американцы, всегда и все, пытаетесь получить, грубой силой, напролом. А? посмотрел он на Брауна. - Так проще, улыбнулся Браун. Самое верное решение, - простое, произнес в тишине Браун. Зачем плести, ненужную паутину, если знаешь, что паук съест муху. Я слушаю вас, месье Дарлан, жестко произнес Браун. Вы готовы сотрудничать, с ЦРУ США? - Готов, отведя глаза в сторону, слегка кивнул головой Дарлан. - И не просите никаких гарантий для себя? спросил Браун. - Удача на вашей стороне, вздохнул Дарлан. Что бы вы мне не гарантировали, всегда сможете нарушить. Предателем, становлюсь я, не вы, обреченно сказал Дарлан. - Слова, не лишенные смысла, сказал Браун. Сейчас тоже самое, вы повторите моему помошнику. Вам развяжут руки, помогут привести себя в порядок. После, мы сделаем еще одну запись. - Что вам от меня надо, покачал головой Дарлан. Зачем я вам? с сожалением в голосе, произнес он. Я не имею доступа к секретным материалам, которые могут заинтересовать вас. Что? посмотрел он на Брауна. Скажите? - Проект "Леонардо", тихо сказал Браун, глядя на Дарлана. "Покажи свою реакцию, не скрывай, подумал Браун. Я уважаю твои способности, но сейчас , ты крайне удивлен." - Что? удивился Дарлан, вскинув брови. Откуда? - Не знаете, спросил Браун. - Мой тесть, прошептал Дарлан. Вы... - Да, именно мы. Довольный собой, Браун поднялся со стула, и вышел из комнаты. В комнату вошли двое мужчин, подняли за руки Дарлана, и увели в ванную. А через час, он смирно сидел под объективом камеры, и говорил, не отводя глаза в сторону. "Я ненавижу себя. Ненавижу, твердил Дарлан, мучаясь . Я подставил, уничтожил, не только себя, но и своих родных, страну, ее безопасность. Боже, какой я мерзавец. Этот проект, позволяет отслеживать, и контролировать все электронные устройства, в стране.На эту программу, потрачены огромные деньги. А я, просто что бы жить, буду... Позор! Натали, зачем ты втянула меня, в эту гадость? Николя... Противно. Попробовать бежать? Я смогу доказать в дирекции, что все это, провокация. Ох, а вдруг, это наши сотрудники? От этой мысли, по спине Дарлана, потекли крупные струйки пота. Они проверяют меня. Боже, сколько ошибок я совершил. Убил своего коллегу. Вдруг он , тоже жив, вздрогнул Дарлан. Сейчас войдет в комнату, рассмеется мне в глаза. Но деньги, разработанная Морелем операция? Не верю, покачал головой Дарлан. Я видел его тело в морге. Зачем, если это проверка, убивать отца семейства? Идиоты! Я кажется совсем запутался. Боже, у меня кружится голова. Что со мной? Зачем, я это делаю. Глупо... Уже слишком поздно. Я предатель." - Ты принеси больше воды, тогда она будет стекать быстрей, щурясь на осеннем солнце, сказал Зафир, обращаясь к Сэнду. - Думаешь это поможет? вытерев ладонью пот со лба, спросил Сэнду, рассматривая ржавые трубы. - Это довольно старый фонтан, могли трубы , как это, наморщил лоб Зафир, вспоминая, - испортится, подобрал он, как показалось ему, нужное слово. - Дырка, улыбнулся в ответ Сэнду. Указывая пальцем, на тоненькую струйку воды, вытекающую из резервуара. - Отлично, обрадовался Зафир, теперь, мы знаем, где нужен ремонт. Он стоял внутри круглого небольшого бассейна, украшением которого, была скульптурная композиция из каменных цветов. В руках он держал грабли, вычищая фонтан от опавших листьев. - Надо отремонтировать. Хорошо варить, ковыряя ржавчину гаечным ключом, сказал Сэнду. Она одна, это хорошо. - Фонтан, это лучшее, что создали люди, глядя на цветы, торжественно произнес Зафир. В нем вода, жизнь, надежда, и наслаждение, улыбался Зафир. - Красота, усмехнулся Сэнду, проходя мимо с ведром в руках. - Ты нальешь еще воды, и мы, увидим, есть еще дырки, рассмеялся Зафир. - Два раза, показал на пальцах Сэнду. Больше не буду. - Тебе идет, улыбался Зафир. Это лучшая работенка, которая была у меня. Он поднял голову, посмотрел на синее небо, маленькие тучки, и глубоко вздохнул. - Приятно видеть тебя, прошептал он. Они жили в старом поместье, недалеко от моря. Дом в два этажа, построенный в начале века, местами потрескался, краска выгорела, но это была частная собственность, и потому, никого не интересовали, причуды хозяина. С ними жил крепыш, по имени Данте. Он выполнял функции охранника, и средства связи, с внешним миром. Зафир и Сэнду, быстро привыкли к нему. Отоспавшись с неделю, они болтались без дела, пока не нашли себе работу, по ремонту старого фонтана во дворе. Их поселил здесь Браун. Что будет с ними, не сказал, обронив лишь, одну фразу. -Вас ждут большие дела. Какие, парни не задумывались. Здесь, было хорошо! Данте не мешал им. Они смотрели телевизор, готовили из привезенных продуктов, нехитрые блюда, и наслаждались тишиной. Которой им так не хватало, в последнее время. Свежий воздух, неторопливая работа, что еще надо, что бы восстановить здоровье, и настроение. Зафир, закончив выгребать листву из бассейна, с удивлением смотрел на Сэнду. А тот, основательно забивал молотком, деревянный колышек, в дырку резервуара. " Он что, идиот, подумал Зафир, положив грабли. Что он делает?" - Ты хочешь сделать новую дырку? воскликнул Зафир, на ходу. Сэнду обернулся, и улыбнувшись ответил. - Увидишь, это будет крепче стали! - Ты думаешь, подошел Зафир, потрогав пальцем, деревянный колышек. - Он будет больше, руками показывал Сэнду. Понимаешь? Закроет дырку. Вода не будет течь. Все наладится, улыбался Сэнду. - Сэнду, где ты это видел, спросил Зафир, удивленно взглянув на товарища. - Флот, пожал плечами Сэнду. - Ты моряк? - Да, кивнул Сэнду. - Я не знал, сказал Зафир. Правда? - Да. - Ты океан видел? - Видел. - Какой он? спросил Зафир. Какого цвета? Похож на море? - Нет, покачал головой Сэнду. Он разный. - Тебе повезло, похлопал товарища по плечу, Зафир. Ты видел океан. - И ты увидишь, улыбнулся Сэнду. Я пойду, открою кран, показывал рукой на небольшую будку у забора, Сэнду. Пойдет вода, и ты увидишь. - Хорошо. Иди, сделай это. Будем смотреть на фонтан. Сэнду подхватил гаечный ключ, и пошел в будку. Он скрылся за дверью, а через несколько минут, раздалось шипение, вслед за которым, из каменных цветов, хлынула вода. Зафир смотрел на упругие струи вода, выстреливающие вертикально, и радовался как мальчишка. Он подошел ближе, протянул руку, и прикоснулся к воде. "Такая холодная, подумал он. На родине,- она жизнь." Подошел веселый Сэнду, он снял ботинки, закатл брючины и сел на край бассейна, опустив ноги. Вода падала вниз, и разбиваясь о каменное дно, растекалась, бурным потоком. - Красиво, воскликнул Зафир. - Прекрасно, вторил ему Сэнду, улыбаясь. - Мы сделали это! радовался Зафир. Данте, крикнул он, обернувшись. Смотри! Крепыш Данте, помахал с веранды рукой, раскачиваясь в кресле качалке. - Он не понимает, покрутил головой Сэнду. - Ты и я, мы понимаем? улыбался Зафир. Он зануда, махнул рукой Зафир. Вода, очень красиво, мечтательно произнес Зафир, глядя на струи воды. - Угу, кивнул Сэнду. Он бултыхал ногами в бассейне, щурясь от удовольствия. " Давно так небыло, подумал Сэнду. Последний раз в таборе, на берегу озера, в Венгрии. Там тоже было красиво. Куда ушло... И время, кажется побежало. А что будет завтра, даже не задумываюсь, только голова разболится. Дышу, наслаждаюсь, живу." - У меня на родине, в Афганистане, такая вода, дорого стоит, сев рядом с Сэнду, сказал Зафир. У кого много воды, тот богатый человек. - А у нас, все одинаковые, промолвил Сэнду. - Как это? удивился Зафир. - У меня вода, у тебя, много, у всех людей, развел в стороны руки, Сэнду. Много, повторил он, глядя на удивленное выражение лица Зафира. - Общая? осторожно спросил Зафир. - Да, кивнул Сэнду. - Нет, покачал головой Зафир. Общая? Бесплатно? - Да, улыбнулся Сэнду. - Богатая страна. - Нет, покач головой Сэнду. Бедная. - Почему? - Не знаю, усмехнулся Сэнду. Воруют. - Все? удивился Зафир. - Много, ответил Сэнду. - Зачем? - Не знаю, пожал плечами Сэнду. Традиция. Зафир замолчал, и стал смотреть на воду. Поздно вечером, приехал Браун. Он был уставший, костюм и туфли в пыли. Пройдя в столовую комнату, он сел на стул, и посмотрел на Зафира. Через несколько секунд, вошел Сэнду. Браун перевел взгляд на него, усмехнулся, и сказал: - Отдых закончился джентельмены. Роман, позвал он, повысив голос. В комнату вошел высокий мужчина с чемоданом в руке. - Поставь его на стол, указал рукой Браун. Мужчина поставил чемодан, и ушел. Зафир и Сэнду, внимательно смотрели на Брауна. - Здесь, придвинув к себе чемодан, сказал Браун, ваши паспорта. Документ, на владение фирмой "Интеркарго". Вы хозяева этой фирмы. Вы будете жить в Голландии, счастливчики, усмехнулся Браун, посмотрев в окно. Еще, немного денег. Ваша компания, занимается морскими перевозками. У вас нет своего флота, вы нанимаете пароход, если понадобится. Понятно? - Да, ответил Зафир. - Тебе, посмотрел Браун, на Сэнду. - Да, ответил Сэнду. Браун открыл чемодан, и достал два паспорта. Открыв первый, он взглянул на Зафира, и сказал: - С тобой не сложно. Ты гражданин Великобритании. Переехал с семьей из Пакистана. Семья погибла в автокатастрофе, четыре года назад, ты остался один. - Ты, большая проблема, посмотрел Браун, на Сэнду. Ты плохо говоришь по французски. Английский. - Я могу, вырвалось у Сэнду. - Я подумал . По легенде, ты долго жил в Голландии, и стал забывать родной, французский язык. Английский, для тебя, как язык общения. Твой паспорт бельгийский, вздохнул Браун, кинув на стол, паспорт. Берите, добавил он, нахмурившись. - Великобритания, открыв свой паспорт, вслух прочитал Зафир. - Ты, указав пальцем на Сэнду, идешь в другую комнату, сказал Браун. Тебе покажут что делать. Роман! В открытой двери, бесшумно возник, высокий мужчина. - Забери его, сказал Браун. Сэнду положил свой паспорт в карман брюк, и пошел следом за высоким мужчиной. В наступившей тишине, Браун, вздохнул, вытащил из кармана пачку сигарет, и подкурив, выпустил облако дыма. - Я буду говорить один раз, посмотрел он на Зафира. Запоминай. - Да, сосредоточился Зафир, немного прищурив глаза. - Двадцать шестого числа, каждого месяца, ты будешь приходить на почту, и забирать письма, в арендованном для тебя ящике. На свое имя, добавил Браун, положив маленький ключ, перед Зафиром. Письма, или письмо, ты будешь отправлять дальше, по этому адресу. Он достал из кармана листок , развернул его, и подвинул к Зафиру. Запоминай, адрес короткий. Зафир медленно прочитал адрес, прикрыл глаза на секунду, потом снова прочитал, и отодвинул от себя листок. - Да, главное, запомнить фамилию, имя, и город. Ты уверен? спросил Браун. посмотрев на Зафира. - Уверен, повторил Зафир. - Хорошо, слегка улыбнулся Браун. Больше ничего, сказал он. - Что делать, неуверенно спросил Зафир. В Голландии, добавил он, посмотрев на Брауна. - Зарабатывайте деньги парни, усмехнулся Браун. Докурив сигарету, он потушил окурок, в пепельнице, посмотрел на Зафира, и сказал: - Перед вами открыт мир. - Мы свободны? - Ваша свобода условна, задумчиво ответил Браун. Ты знаешь это, и он. Вы сделали выбор сами. - Да, кивнул Зафир. - А теперь иди, сказал Браун. Завтра вы уезжаете. Зафир поднялся и пошел. - Я не думаю о плохом, внезапно произнес Браун. Ты понимаешь, что твоя жизнь, тесно связана с нами. Зафир остановился, обернулся, и негромко сказал: - Я сам в этом виноват. - Честный ответ, сказал Браун, пристально глядя на Зафира. - Да, тихим голосом произнес Зафир, повернулся и пошел. - Чемодан вам принесут, вдогонку сказал Браун, хлопнув крышкой. Только другой, добавил он тихо. " Неплохо получилось, подкурив новую сигарету, подумал Браун. Канал связи заработает через месяц. Завербованный Дарлан, будет сообщать таким образом, о закладках с информацией. Отлично! Эти двое, будут под присмотром Андреа. Хорошо, вздохнул Браун, и улыбнулся. Если бы он знал наверняка, на кого он работает, наверно ужаснулся, подумал Браун, глядя в окно. Кто бы мне сказал много лет назад, что моя жизнь сложится именно так. Притворятся одним, работать на других. Если у человека много лиц, значит он, не тот, за кого себя выдает. Хорошо ли это? Не знаю. Иногда хочется бросить все, и уехать в Карелию, отдыхать, рыбачить. Где нет, хитроумных комбинаций, вербовок, порой жуткого напряжения, и страха. Когда забываешь свое настоящее имя, наступает момент, невозврата. Ты уже тот, кем был много лет, и совсем не просто, стать прежним. Любая победа, не приносит радости, она словно рутина, не обращает на себя внимания. Просто живешь, по правилам, законам... Я тоже, когда то, сделал выбор, и он, стал для меня, жизнью. Этот парень , он называет себя Сэнду, простой русский юноша. Запутался в себе, испугался, и вот уже потащила его судьба, по откосам. А ведь его зовут Саша, и фамилия французская, усмехнулся Браун. Да, такому только скажи, кто я, все равно что объявление опубликовать в газете, или как это модно, некролог. Найдет ли он себя, и зачем нужен мне? Нет ответа, вздохнул Браун. Зафир необходим, я его вербовал сознательно, а этот русский? Он в том положении, когда спасая себя, можно стать очень сильным. Он наверно, еще не до конца понимает это. Таких как он, обычно не используют, но я, отчего то становлюсь сентиментальным. Соединил в одном, двух, абсолютно непохожих. Один православный, другой мусульманин. Зафир ревностный борец за чистую веру, а этот "найденыш", всего лишь, "обстоятельство". Как сильно сглаживает время человека. Я думаю всегда об одном, - работе. Насколько верно и четко, будет идти процесс, налаженная цепочка. А она зашевелится... Я буду получать информацию, по проекту "Леонардо", одному из электронных секретов, стран НАТО. Дарлан сломлен. Не физически, он морально опустошен. Поставил на кон все, и проиграл. А мне повезло, несказанно. Получить такого агента, - роскошь! Итак, почтовый ящик открыт. Второй плюс, этих двух, можно в слепую, использовать в оперативных комбинациях, в странах Европы, и не только. Их биографии, не связаны с разведкой. Даже наоборот, и это очень хорошо. Меньше подозрений, больше шансов на успех, любого дела. Надо быть простым, что бы узреть, невидимое другим. Страх делает свое черное дело. Он идет по пятам. Дышит в спину. Им знакомо это чувство. Как интересно получилось, улыбнулся Браун. Планировал одно, а вышло еще лучше, так бывает лишь раз. Знал, внедряя Зафира, что эту команду в Сараево, курируют французы, да, хотел внедрения, именно по этому направлению. Но что бы так! В два хода, и "дамка"! Фантастика! Впрочем, люди делятся на тех, кто верит в чудеса, и реалистов- материалистов. Пока, в их споре, ничья." Прага 1995 год. Весна.
Какая она? Может в ней есть смысл? Или тайное, за гранью, дает возможность? А может, проще все. Обыкновению, не присущи замысловатости. Она или есть, продолжается, наполняя новой надеждой, или уходит... Да, надежда, именнто, на что упавают все, до одного. Вот только, в разной степени ясности. Роман вошел в кабинет доктора Счастны, уже предчувствуя хорошую новость. Доктор встретил его приветливо. - Прошу вас, садитесь. -Спасибо, кивнул Роман. У вас есть хорошие новости, для меня? - Да, улыбнулся доктор. Завтра, мы будем оперировать Михаила. Роман улыбнулся, и сказал: - Я знал. Как только мы привезли его к вам, на прошлой неделе, я знал, все сложится удачно. - У нас все готово для проведения операции. - Доктор, скажите, сколько денег необходимо? спросил Роман. - Общая сумма, равна десяти тысячам . Долларов разумеется, смущенно улыбнулся Счастны. - Хорошо, сказал Роман. Сколько надо, я заплачу. - В будущем, вам необходимо знать следующее. Три года, ему надо принимать лекарства. Они очень дорогие. - А потом? спросил Роман, внимательно глядя на доктора. - И потом, сказал доктор. После операции, он некоторое время, будет у нас. - А когда его можно забрать? - Вам сообщат, ответил доктор. - Все будет хорошо, я чувствую, сказал Роман. - Вы можете, посетить его, сейчас, улыбался доктор. Перед операцией, будет хорошо. - Согласен, улыбнулся Роман. - Не буду вас задерживать. До свидания, попращался доктор, пожав руку Романа. - Спасибо вам доктор, сказал Роман. - Потом, сказал Счастны. Потом, скажите спасибо. - Да, конечно, я понимаю. Роман быстро поднимался по лестнице, перескакивая через ступень. На входе, он накинул халат,надел бахиллы, и прошел в палату. Миша лежал с книгой в руках, и шевелил губами. - С кем говоришь, сказал Роман с порога, взяв стул у двери. Миша повернул голову, посмотрел на Романа, и ответил: - Профессор здесь, какой то странный, все время путает материки. - Наверно рассеянный, усмехнулся Роман, сев на стул у кровати. Он очень умный, и в тоже время, всегда думает о чем то другом. - Не понимаю, протянул руку Миша. Привет, улыбнулся он. - Привет, пожал его руку Роман. Как ты? - Дома конечно лучше, сам знаешь. - Даже не спорю. - А Люда? спросил Миша, посмотрев на дверь. - На уроках она, не смогла. Английский у нее, сам понимаешь, без него никуда. - Понимаю, сказал Миша. - Только не надо грусти и тоски, широко улыбнулся Роман. Мы придем вместе. - Когда? засветились надеждой, глаза Миши. - Соскучился по ней? - Она очень хорошая. Очень. - Я знаю, сказал Роман, глядя на Мишу. - Ты же ее любишь? спросил Миша, вглядываясь в задумчивое лицо Романа. - Я даже не могу описать тебе, все чувства, которые я испытываю к ней, ответил Роман. Она для меня больше, чем вселенная, промолвил Роман. - Здорово, вздохнул Миша. - Почему спросил? - Ты никогда об этом не говорил. - Да, ты прав, сказал Роман. Есть о чем задуматся. - Так что иди, за меня не беспокойся, улыбнулся Миша. Я читаю, уколы делают, все хорошо. - Что, нет страха, совсем? - Конечно есть, смутился Миша. Но я его прогнал. Как ты учил. Теперь я думаю только об одном. - О чем? - Хочу быть здоровым, и никогда не болеть, улыбнулся Миша. - Здорово. - Рома, ты иди. У тебя работа, машины, грузы возить надо. - Тебе что нибудь привезти? спросил Роман, посмотрев на стол в палате. - Нет, покачал головой Миша. - Может фрукты?
Не надо. Книгу буду читать. Интересно, найдут они капитана? Ты читал? - Узнаешь, усмехнулся Роман. Наперед знать, книгу не читать. - Я держусь, улыбнулся Миша. - Ну хорошо, я поеду, поднялся Роман. - Люде привет передавай. - Передам, кивнул Роман. В палату вошла мед.сестра, остановилась у двери, и вопросительно посмотрела на Романа. - Ну вот, с досадой произнес Миша. Опять будет в "зад" колоть. - Ты представь, что это очень приятно, усмехнулся Роман. - Конечно, не тебе, вздохнул Миша, поворачиваясь на бок. - Уже иду, обращаясь к мед.сестре, сказал Роман, и вышел из палаты. "Миша прав, во многом ... Я привыкаю, знать, чувствовать, видеть... Рядом Люда, мой любимый ангел. Миша, он обязательно выздоровеет. Но я о другом стал забывать. О себе, другом... Который пять лет назад, не находил смысла в своей жизни. Выхода не видел. Как будто заборы вокруг понастроили. Тот, иной, был колючий, и дерзкий, избитый, и раздавленный, но не сломленный до конца. А сегодняшний? Уже другой, ответил себе Роман. Удивительно, я даже пытаюсь стереть в себе, старые воспоминания, что бы не травмировать, самого себя. Вот к чему я пришел. От бессмысленности, и категоричности, к объяснимому, семейному быту. Уже не хочется авантюр, беготни, взрослых, мужских игр. Да, скорее всего так. А грехи? Кровь на руках? Нет ее, смыло и не помню, сказал себе Роман. Был другой человек, а сейчас, иначе. Я не верну умерших. А сам, не проживу за них. Успокаиваю себя,- наверно. Надо жить будущим, подумал Роман. Всегда." Как мне сказать тебе, о безрассудности моей? в том, что понемногу остываю, говорит лишь тон, а краска, выгорает на солнце. Мне неуютно смотреть тебе в глаза, потому что многое, прожитое, в прошлом, достает до самых кончиков. Ты веселая, и озорная девчонка, моя любимая. Прости, что стал забывать. Не дарю цветы, не целую, все в беготне. Прости милая. Роман поправил рукой букет из роз, и вошел в квартиру. Из кухни шел, ароматный запах. " Наверно мясо готовит, улыбнулся Роман, снял ботинки и на цыпочках, прошел в кухню." Люда стояла у стола, с тарелкой в руке. Лицо ее было задумчивое. Она как будто что-то вспоминала. - А ты все печешь, улыбался Роман. Печешь, негромко повторил он. - Рома, не поворачивая головы, сказала Люда. Ты помнишь, как называется столица Австралии? - Австралии, опешил от неожиданности Роман, глядя на букет цветов, в своей руке. - Да, сказала Люда. - Может Сидней, неуверенно произнес Роман, наморщив лоб. - Нет, покачала головой Люда. Другой. - Какой другой? удивился Роман. Ты о чем думаешь? спросил он, подойдя к столу. -Вспомнила, почему то, повела плечом Люда, и обернулась. - Это тебе, широко улыбнулся Роман, протягивая букет алых роз. - Мне? удивилась Люда. Как восхитительно, обрадовалась она, принимая букет. - Любимой, смущенно сказал Роман, поцеловав ее в щеку. - Спасибо, сказала Люда. Улыбка на ее лице, расцвела, словно цветок. Сегодня праздник? удивленно взглянув на Романа, спросила Люда. Или... - Ты для меня , вдруг осекся Роман, почувствовав, как ком подступил к горлу. - Что? ласково смотрела на него Люда. - Я не поэт, тихо промолвил Роман. Не умею красиво говорить, о чувствах. Ну ты понимаешь , да? Ты самый дорогой мне человек, вот, выдохнул Роман. - Решительно, улыбнулась Люда. А дальше? - Я люблю только тебя, сказал Роман. - И я представь себе, тоже, тебя люблю, обняла его Люда, и поцеловала. - Хорошо как, зажмурился от удовольствия Роман. - Еще бы, сказала Люда, хитро посмотрев на Романа. А у меня сюрприз. - Интересно. Большой? - Еще какой, улыбалась Люда. Идем со мной, взяла она его, за руку. Идем, покажу. Она завела его в гостиную, и радостно воскликнула, указывая на картонные коробки. - Да здравствует компьютер! Ура интернет! Роман стоял, и хлопал глазами, рассматривая коробки с надписями. - У нас был только факс, а теперь, ворота в мир бизнеса, широко открыты, торжественно сказала Люда. Она подошла к коробкам, и открыв одну из них, продемонстрировала, компьютерную "мышку". Вот, одно нажатие, и возможностей, в миллион раз больше! - Это... вымолвил Роман, сглотнув. Правда что ли? - Ты как то обмолвился, а я, решила действовать, улыбалась Люда. Ворота в Европу, открыты! - Вот это да, покачал головой Роман. Сюрприз удался. Он подошел к коробкам, заглянул в одну из них, и увидел под пленкой, экран монитора. Какие возможности, прошептал он, рассматривая содержимое коробок. - Ой, замерла Люда, повернув голову, в сторону кухни. Мясо горит! воскликнула она, и выбежала из комнаты. - Прогресс, прошептал Роман. - Успела, радостно крикнула из кухни Люда. Чуть не забыла, к тебе Петр приходил. Позвони ему. - Угу, ответил Роман. - Миша как там? - Читает книгу, ответил Роман. Завтра операция, повысив голос, добавил он. - Будет все хорошо, я чувствую, сказала Люда. - Будем надеятся. Доктор сказал мне, нет повода для беспокойства. - Он отличный специалист, появилась на пороге Люда, с вилкой в руке. Ну а теперь, за стол. Проголодался? - Очень, улыбнулся Роман. - Тогда идем. - Слушай, а здесь же все по английски, держа в руке книжецу, сказал Роман. - Ты думаешь я зря посещаю курсы английского? - А, ну да, правильно. Я совсем забыл. А то заставишь меня, сидеть и переводить. Или еще хуже... - Что именно? спросила Люда. - Заниматся деловой перепиской, вздохнул Роман. Я это дело, очень не люблю. - Вот потому, я и хожу на курсы. - Ну да, согласился Роман. - Иди уже, все готово. - Иду, откликнулся Роман. "Промелькнувшие годы, что они изменили во мне? думал Роман. Или оставили след? Да, пожалуй рану, которая заживает, и уже не так больно." Он курил в одиночестве на кухне, глядя в окно. Люда уехала заниматся на курсы, а он остался один. Ничего не хотелось, - просто молчать. " Память, вот единственное, над чем не властен человек. Она существует в нем, и никуда не исчезает. Даже если очень захотеть, она напомнит, в бессонную ночь, о себе. Придет тот ненавистный день, который в сотый раз, заставит тебя вздрагивать, мучится, и трепетать. Сердце бешенно заколотится в груди, недавая нормально вздохнуть. Жутко от того, что нельзя избавится, от нее,- памяти. Вот спросили бы меня, а что вы чувствуете? Я бы ответил так,- только одно, печаль. Жаль что случилось, было, именно со мной, не с другим. Хотя, не пожелаю такого, никому. Мишу прооперируют, он выздоровеет, а значит, я сделал доброе дело, на земле. И не потому, что замаливаю грехи свои, невозможно это. Наверно, стал думать иначе,- понимать. Кто любит меня, тот и накажет, теперь мне ясно. Как это слово мудреное, - скептик, кажется... Так вот он спросит, как живут те, кто в крови испачкался? А я отвечу,- больно, но живут... Искупляя здесь, что бы потом, не молчать. Живут... Так и я, бегу в этих днях, не оглядываясь, боясь остановится, что бы не умереть , от тоски... А в жизни, кажется повезло, и не надо говорить, заслуженно, или нет. Так случается порой. Вначале, дают тебе, слишком много, а после, уже нечего, и тогда, остается только вспоминать, или... Мудрость, сила, знание, терпение... Что из этого, мы ценим в молодости? Ничего! Так и со мной произошло. Пустое все это, тяжело вздохнул Роман. Мне с этой ношей жить, мне идти, мне говорить..." Амстердам. 96 год. Зима.
- Снова туман, вздохнул Сэнду, глядя на белую пелену над водой. "Странный он какой то. Стелится по самой воде, и не поднимается вверх. Чудной. И погода сегодня, будет солнечной, подняв голову, он посмотрел на небо, и улыбнулся. Такая мягкая, зима. Утром туман убегает, что бы снова вернутся к ночи. Романтика."Он стоял на палубе небольшого теплохода, прислонившись плечом к спасательной шлюпке. - Александр! раздался веселый голос Зафира, позади. "Точно, вздрогнул Сэнду. Теперь я Александр. Снова, или опять, не имеет значения. Саша, где то далеко, как все прошлое. Сэнду, остался во Франции, и вот теперь мое имя со мной. Непривычно." - Что? откликнулся Александр, обернувшись. Зафир появился на палубе, с сияющей улыбкой на лице. - Ты видел это? раскинув руки, воскликнул он. Красиво! - Пароход? спросил Александр, посмотрев на Зафира. Ты говоришь, о нем? - Да, улыбался Зафир. Он красивый! - Самый обыкновенный, сказал Александр. Старый холодильник, вполголоса добавил он, посморев на ржавые подтеки, капитанской рубки. - Он конечно, немного староват, подошел Зафир, похлопывая рукой, по стенке рубки. Его надо покрасить, и тогда, он засияет, как звезда! - Особенно с таким названием, хмыкнул Александр, посмотрев на затертые буквы, по борту шлюпки. - А что, хорошее название, сказал Зафир. "Нептун". Что означает, взглянул он, на Александра. - Бог моря, ответил Александр. - Отлично! обрадовался Зафир. Куда мы поплывем? - Пойдем, ответил Александр. - По воде, удивился Зафир. - Так говорят моряки, сказал Александр, осматривая , местами сгнивший, деревянный настил палубы. - И что? удивился Зафир. Ты не рад? У нас теперь есть корабль. Мы станем очень богатыми, понимаешь? улыбался Зафир. - Без команды, это кусок железа, вздохнул Александр. - Найдем, пожал плечами Зафир. Здесь много моряков. - Да, задумался Александр, глядя на огромный контейнеровоз, что проходил вдали. Нам надо дешево. - Выбор есть, сказал Зафир, посмотрев туда же. Огромный, тихо промолвил он. Сколько там контейнеров? - Не знаю, ответил Александр. Очень много. - Извините, послышался голос вдалеке. Зафир обернулся, и посмотрел на причал. Там стоял невысокий мужчина в черном пальто, с седой бородкой, и фуражкой на голове. В руках он держал большой портфель. - Я, повысив голос, спросил Зафир. Александр обернулся, и посмотрел на мужчину. - Вы новый владелец судна? спросил мужчина, глядя на Зафира. - Я, удивился Зафир, взглянув на Александра. Мы... - Мы представители компании, владельца, пришел ему на выручку Александр. - Хорошо, улыбнулся мужчина. Я капитан порта, Робертс. Нам необходимо, уладить кое какие формальности. - Да, конечно кивнул Александр, посмотрев на Зафира. Мы идем. - Ты его знаешь? негромко спросил Зафир. - Нет, коротко ответил Александр. - Тогда зачем мы идем? - Познакомится. Ты улыбайся, здесь так все делают. Ты заметил? - Да, недовльно ответил Зафир. У нас есть адвокат, он должен заниматся всем этим. Правильно? - Да, ответил Александр. Я передам его визитную карточку, этому господину, и мы с тобой, поедем в офис. Согласен? - Отличная идея, ответил Зафир. Корабль надо покрасить в синий цвет. - Это шутка, улыбнулся Александр. - Мое желание, сказал Зафир. Тогда он будет счастливым. - Не поверю, покачал головой Александр, спускаясь по трапу. - Ты много что не понимаешь, сказал Зафир, оглянувшись. Он посмотрел на пароход, и улыбнулся. В офисе было тихо и чисто. Александр прошел через комнату , и сел в кресло, напротив компьютера. Зафир зашел следом, подошел к столу, и снял трубку телефона. - Позвоню нашему адвокату, сказал он, набирая номер. - Зачем? спросил Александр, включив компьютер. - Нам нужны деньги. Ты знаешь где их взять? вопросительно взглянул он на Александра. - Думаю, ответил Александр. - Лучше нас с тобой, знает адвокат. Я думаю, он поможет нам, выйти на людей, которые зарабатывают в этом бизнесе, сказал Зафир. Я уверен, добавил он. На чем можно заработать, приличные деньги? - Только контрабанда, задумался Александр. Остальное, мелкая рыба. - Я тоже, так думаю, сказал Зафир. - Но , это противозаконно. - Алло, изменился в лице Зафир, машинально улыбнувшись. Господин Грин? " Сколь переменчива бывает жизнь? В ней то безудержная гонка, то шепот и мольба, о продлении таких скучных и серых дней, то просто дождь за окном, постылый, смертный... Метания, и поиск, вот непогода, моих дней, думал Александр, глядя в монитор компьютера. Начало дел, всего лишь игра, а повезет ли, зависит от тебя. Что мы можем? Изменить? Да, пожалуй. Сейчас Зафир, договорится о встрече, и может быть, нам подкинут работенку. Надо иметь надежду. Я снова рассуждаю, усмехнулся Александр. А надо ли? Мы пытаемся попасть туда, откуда многие бегут, сломя голову. А нам нипочем, был бы доход хороший. Кто бы мог подумать... Спустя столько лет, я снова буду стоять на палубе, вдыхать морской воздух, и жить на берегу моря. Здорово. Веди нас дорога, а мы не заблудимся." Зафир положил трубку , и с довольным выражением лица, посмотрел на Александра. - Что? спросил Александр, повернувшись. - Приличный человек, улыбнулся Зафир. Он нам поможет. - Кредит? - Нет, покачал головой Зафир. Он будет рекомендовать нас, своим клиентам. - Какая польза? спросил Александр. - Их у него много. - Нам необходим ремонт, сказал Александр. Я занимаюсь поиском. - Правильно. На оставшиеся деньги, мы сделаем ремонт корабля, а господин адвокат, поможет с клиентами. - Судно, вздохнул Александр. - Нет разницы, усмехнулся Зафир. - Ты уверен в нем? - Мы встретимся сегодня вечером в кафе "Люксембург". Он конечно, ничего не делает бесплатно. Я сделаю ему, хорошее предложение. - Ты меняешся на глазах, сказал Александр. - Заметно? - Очень. Теперь ты бизнесмен, а от прошлого, ни осталось следа, сказал Александр. - Браун прав, сказал Зафир, сев на диван. - Неужели. - Один шанс, который решает все. Кто ты будешь в этой жизни. - Тебе нравится? спросил Александр, подкурив сигарету. - Новая жизнь... В ней есть, задумался Зафир, - надежда. Как? - Хорошо сказал, я запишу, улыбнулся Александр. - Денег не надо, махнул рукой Зафир. Пользуйся. В дверь постучали. - Входите, громко сказал Зафир, посмотрев на входную дверь. " Как я мог забыть, подумал Александр, увидев ее. Она такая симпатичная. Нет конечно, не красавица, но есть в ней, что- то притягивающее. Деловой костюмчик? Юбка обтягивающая бедра? Что? Глаза? Улыбка? перебирал Александр, рассматривая девушку. Это наша секретарь. Черт, я забыл как ее зовут. Кажется, у нее, сегодня первый день." Зафир посмотрел на Александра, потом на девушку, перевел взгляд на мебельную полку напротив, и выдохнул воздух. - Извините, тоненьким голоском пропела она. Я немного опоздала. Первый день, смущенно промолвила она. Это мой кот виноват. Она смотрела на Александра, хлопая большими ресницами. "Похожа на большую куклу, подумал Александр. Странное чувство возникает, ее совсем не хочется винить. Растерянная, как будто школьница на экзамене. Светлые волосы, зеленые глаза... Как ее имя? Кристен? Карен? Кристина? Так можно долго гадать." Александр посмотрел на безучастное лицо Зафира, и сразу понял, он тоже не знает как ее зовут. "Из положения, надо как то выходить. Не скажешь ей, извините, как вас зовут? Если вчера, ее приняли на работу." - А... открыл было рот Зафир, но его перебил Александр. - Ерунда, сказал Александр улыбнувшись. - Да, тихо сказала она. - Это, ваш стол, поднялся Александр, указывая рукой на кресло. - Мой, удивилась она. - Да, кивнул Александр. Мы с партнером, посмотрев на Зафира, продолжил Александр, бываем здесь не часто. - Да, кивнул Зафир. У вас есть визитная карточка? поднялся Зафир. - У меня? опешила она. - Не надо, Кристина. Это шутка, сказал Александр. "Ее имя Кристина, хорошо что вспомнил, подумал Александр. Ее порекомендовал нам, бывший хозяин этого офиса. Точно!" - Понимаю, улыбнулась Кристина. - Я иду на встречу, сказал Зафир, посмотрев на Александра. Ты? - Остаюсь, ответил Александр, посмотрев на Кристину. - До скорого, сказал Зафир, и ушел. Она все так же стояла, и смотрела на Александра. - Пожалуйста, отодвинул кресло Александр. - Спасибо, сказала она, и сделала шаг вперед. "Какой приятный запах, исходит от нее, подумал Александр, вдохнув." Она встала рядом с ним, и смотрела на монитор компьютера. - Почта, улбынулась она. - Что? спросил Александр, слегка наклонившись вперед. - Пришло письмо, сказала Кристина, показав на монитор рукой. - Да, это мне, улыбнулся Александр. - Может кофе? предложила Кристина. - Да, кивнул Александр. " В мире достаточно хороших людей, а кто я? Хороший, или плохой? Оценивать себя? Возможно ли такое? Всегда происходит одно и тоже. Ты говоришь о своей правоте, и не слышишь других. Наоборот, не бывает, потому что,- ты слышишь только себя..."Александр сел в кресло, повел "мышкой", и нажал на значок почты. "Неужели так быстро, подумал он. Только вчера, разместил объявление, и вот, улыбнулся он, прочитав послание. Компания "Ново" заинтересована в транспортировки бытовой техники, в Ливию. Интересно, что, туда никто не хочет ехать? Ливия? Это Африка. Надо посоветоватся с Зафиром, он лучше знает." - Я приготовила черный, вошла в комнату Кристина. Она снова улыбалась. Александр, поднял голову, посмотрел на нее, и сказал: - Черный бодрит. " Непонятная для меня привычка, всегда улыбатся, подумал он. Что они этим, говорят? Мол, у нас всегда, все хорошо, и можете нам завидовать, потому как, удача в нашем кармане. А когда по шее дадут, больно, тоже улыбатся?" - Пожалуйста, поставила она чашку, перед Александром. Я почти всегда, выпиваю несколько, для меня проблема, проснутся утром, как то виновато, произнесла она. - Нормально, сказал Александр. - Погода меняется часто. - Да, сказал Александр, посмотрев на монитор. - Я могу приступать к работе, сказала она. - Очень хорошо, сказал Александр. Приготовьте контракты с этой компанией, указал он пальцем на экран монитора. Все необходимые бумаги, добавил он, взглянув на Кристину. Хорошо? - Да, я сделаю, охотно согласилась она. - Мне надо идти, поднялся Александр. Завтра , мы встретимся, улыбнулся он. - У меня есть время до утра? спросила она. - Контракт, спросил он. - Да. - До утра, сказал он. - Хорошо, будет готово. - До свидания, попращался Александр, и ушел. На квартиру, он шел пешком. Они жили раздельно. Зафир снимал квартиру ближе к порту, а Александр, в другом квартале. Он шел по улице, с удовольствием вдыхая влажный воздух. "Тихая Голландия, такая сонная, и старинная, думал Александр, изредка поглядывая на фасады домов. В ней есть что -то из сказки, улыбнулся он. Во мне настолько бурно, перемешалось время, что я иногда не понимаю, где я, что со мной, кто я? Он поморщился, потерев лоб ладонью. Дом? Это место где родился? Или жил все время? Отличия в чем? А может привычка? Ты свыкаешся с тем, кто ты есть, где живешь, с кем говоришь... Знакомые дома, улицы, подъезд... Да, несомненно, это привычка. Где будет лучше, там привыкнешь... А я? Нет ответа..." Он свернул на углу, и пройдя несколько метров, подошел к двери. " Вот такая она, подумал Александр, глядя на темно коричневую дверь. И в ней, ничего особенного. Порог, за которым, быть может, дом..." Он достал из пальто ключ, вставил его в замок, и повернул. " Вот и весь секрет, подумал он. Главное, что бы ключ от него был. Того места, которое ты называешь домом. А если у человека нет его? Значит, и его нет... Или, он есть, но мир для него, прост и безразличен. А он в нем? Всего лишь временное явление." Александр толкнул дверь, вошел и стал подниматся по лестнице. " Даже если не нравиться, я живу, - смерти боясь. Страх, он непонятен, потому, жесток. Так, кажется...". "Он появился как всегда, просто, и быстро, подумал Александр, направляясь к двери." Открыв, он увидел довольное лицо Зафира. - Ты выиграл , усмехнулся Александр. - О да, кивнул Зафир, картинно закатив глаза. Это было очень трудно, добавил он, входя. - Кофе? предложил Александр. - Идем, улыбался Зафир, подтолкнув Александра. Он закрыл дверь, и прошел в комнату. Оглядевшись , он хмыкнул: - Очень просто. - Что? спросил Александр. - Александра, радостно произнес Зафир, потянувшись телом. Александра! Делая ударение на последней букве "а", протяжно произнес Зафир. - Я тебе говорил, вздохнул Александр, не говори так. Это имя, что ты произносишь, получается женское, понимаешь? Я же просил, раздраженно сказал Александр. - Извини, улыбался Зафир. Маленькая привычка. Тоска по родине. - Я понимаю, что у вас, когда радуются, говорят что попало, но ко мне, прошу не... - Хорошо, извини, поднял руки Зафир. Ты сильный мужчина. - Ты кофе будешь? уже не обращая внимания, на колкости Зафира, спросил Александр. - Да, конечно. - Сейчас, буркнул Александр. - Конечно сейчас, дурачился Зафир. Александр принес две чашки кофе, и поставил на стол. Сев напротив Зафира, он внимательно посмотрел на него. - Что? отхлебнув из чашки, горячий кофе, спросил Зафир. - Говори. - Разговор наш продолжался минут десять, или около того, покрутил рукой Зафир. И мы договорились. - О чем? равнодушно спросил Александр. - Завтра. он будет рекомендовать нас, одной денежной компании, хитро улыбался Зафир. - Какой бизнес? - Они продают оборудование для холодильников, по всему миру. Понимаешь? - Теперь да, кивнул Александр. - Мы будем перевозить, и иметь заказы. Отлично, да? потер ладони Зафир. - Хорошо. - Мы устроились! воскликнул Зафир. - Зафир, ты домой хочешь? неожиданно спросил Александр. - Не понимаю, изменился в лице Зафир. - Ты хочешь, вернутся домой, переспросил Александр, глядя в лицо Зафира. - Зачем? тихо промолвил он, отведя в сторону глаза. - Не знаю, пожал плечами Александр. - Не лезь ко мне с вопросами, сказал Зафир, посмотрев на Александра. Стоп. - Хорошо, кивнул Александр. Ты был в Ливии? - Нет, покачал головой Зафир. Тебе зачем? - По почте пришло письмо, от компании, они занимаются поставками в Ливию. Спрашиваю тебя? - Зачем нам, быстро ответил Зафир. - Красивые девушки, много денег, теперь наш дом здесь, откинувшись на спинку стула, произнес Александр, вздохнув. - Если тебя не устраивает, иди куда хочешь, спокойно произнес Зафир, посмотрев в окно. Тебя не держат силой. - А ты? - Мне нравится здесь, ответил Зафир. Свобода, всегда лучше. Почему ты сейчас, говоришь? - Неуверен, ответил Александр. - Послушай, я не знаю, и не хочу знать, твоей настоящей истории, негромко говорил Зафир. Мне плевать . Если сейчас, мы компаньоны, и связаны между собой, ты понимаешь о чем я? повернулся Зафир, холодно посмотрев на Александра. Хочешь жить, живи. Умереть, твой выбор. Не надо говорить мне, что должен делать я, понимаешь, ткнув себя пальцем в грудь, повысил голос Зафир. Ты отвечаешь за себя! А я, за себя! Понимаешь? Если ты слаб, не говори об этом мне! Просто молчи! эмоционально говорил Зафир. Твоя жизнь, как и моя, не стоит и цента. Если ты это, не понял, - ты идиот ! Ты соглашался, значит сделал выбор! - Да, кивнул Александр. Правильно. - Слушай, я понял, переменился Зафир. Тебе надо сходить к девочкам! Расслабится! ты слишком напряженный! Идем, я знаю здесь хорошее заведение. - Может быть, натянуто улыбнулся Александр. - Послушай, указал пальцем Зафир, на Александра. Больше не возвращайся к такому разговору. От этого, зависит твоя жизнь парень. Понимаешь? Ты хочешь жить? - Ответ? - Да, скажи сейчас. Потом, будет поздно. - Конечно, ответил Александр. - Никогда не сомневайся, покачал головой Зафир. Никогда. Я думал ты сильней. - Ты прав, мне надо расслабится, улыбнулся Александр. - Тебе понравилась наша секретарь, усмехнулся Зафир. - Не знаю, может быть. - Парень, ты запал на нее, добродушно улыбнулся Зафир. Давай поедем расслабимся. Сейчас! - Ты по другому стал смотреть на мир. Да? - Я здесь живу, по законам чужой для меня страны, сказал Зафир.Но это не значит, что я забыл свои обычаи. Не лезь, я же просил тебя. - Понимаю, сказал Александр, сделав глоток из чашки. - Кофе здесь плохой, отставил чашку в сторону Зафир. - Мы друзья? спросил Александр. - Партнеры, так правильно, подумав несколько секунд, ответил Зафир. Понимаешь? - Очень хорошо, ответил Александр, глядя на Зафира. - Я понимаю, что ты хочешь спросить. Готов я прикрывать тебя? - Наверно, тихо промолвил Александр. - А ты? Меня? - Скорее да, чем нет, ответил Александр. - Я отвечу как ты. - Доверие, всегда лучше, чем половина, этого слова. - У нас доверие, улыбнулся Зафир. Мы оба, доверились одному человеку. Согласен? - Да, сухо ответил Александр. Согласен. - Надо зарабатывать деньги, вздохнул Зафир. Без них, в этом мире, только мечты, задумался он. Только мечты. Я не хочу говорить о личном, с тобой. Мы не похожи. - Я не прошу, сказал Александр. Хотел быть уверен. Просто... - Ты все понял, перебил Зафир. Больше никогда. Договор? - Согласен, ответил Александр. - Думай о бизнесе. Будущем. Ты долго хочешь жить? спросил Зафир, посмотрев на Александра. - Достаточно, тяжело вздохнул Александр. - Я не скажу тебе, промолвил Зафир. " И снова дождь за окном, подумал Александр, наблюдая за кривыми полосами капелек воды. Он приходит на час, уходит на два, что бы снова вернутся сюда... Этот зимний, противный дождик. А потом, гонимый ветрами, он прольется на моей улице. Или, на родине Зафира. Был путь иной, но выбрали мы этот. Да, каждый из нас, выбрал. Может это неплохо, получить возможность. Надо только привыкнуть, а ключ от двери, у меня уже есть." Амстердам. Офис компании "INC ". Весна 1996 год. " У него очень холодные глаза, я бы даже сказал, ледяные, подумал Александр, глядя на невысокого брюнета в кожаной куртке. Лицо пастуха, такое же крестьянское, как и руки. Самый обыкновенный селянин. Такое возможно? А второй, полная противоположность. Наглый взгляд, уверенность в движениях, лицо недовольное. Он будто делает вызов, или по крайней мере, одолжение. Зафир относится к нему с настороженностью, я это вижу. Даже представить себе не могу, что эти двое, менеджеры компании. Какой? По выколачиванию долгов? Не угадал, мимо. Они поставляют, а мы перевозим. Интересно что именно?" Зафир расположившись в кресле, за столом, рассматривал составленный контракт. Двое посетителей, коротали время на диване. Перед ними, на низком столике, лежали рекламные буклеты. Один из них, взял красочную книжецу, и лениво листал, не останавливаясь на страницах. Александр, догадался, тот что простоват, не знает языка. А нахал, говорил с сильным акцентом, больше итальянским. Что- то вроде смеси, как их любимые макароны. Кристина, сидела за приставным столиком, и писала."Производственная идиллия,усмехнулся Александр, наблюдая со всем со стороны. Он стоял у окна, и был пока безучастен, к происходящему. Его дело, было в другом, подобрать команду, и с этим, он справился, вместе с Кристиной. Они набрали через международное агенство, филипинцев, и капитана грека. Стороны согласовали оплату и условия. Ремонт судна был закончен, механизмы проверены, команда на борту. Теперь, Александр, ожидал решения своего компаньона Зафира, целиком надеясь на его интуицию, и рекомендованного адвокатом клиента. А вот последний, не внушал доверия Александру. - Я ознакомился, негромко произнес Зафир, посмотрев на Кристину. - Все хорошо, спросила она. - Условия как я понимаю, стандарт. - Да, мило улыбнулась Кристина. - Вас устраивает, вмешался в разговор, мужчина в дорогом костюме. - Вполне, кивнул Зафир. - Тогда ставьте подпись, и завтра, мы приступаем к погрузке, улыбнулся мужчина. - Мы... обернулся Зафир, взглянув на Александра. Ты читал? - Да, ответил Александр. - Как? - Как хочешь, пожал плечами Александр. Зафир обернулся, и сказал: - Господа, нам надо посовещатся, улыбнулся он. - Нет проблем, махнул рукой мужчина в костюме. Они вышли из комнаты, и подошли к окну, в коридоре здания. - Что? сложив ладони вместе, сказал Зафир. Что тебе не нравится? Деньги? - Эти люди похожи на "мафиозо" чем на обычных торговцев холодильниками, спокойно произнес Александр. - Мне плевать, на кого они похожи, понял? Если они гангстеры, тем лучше для нас. - Почему? удивился Александр. - Они будут охранять свой груз, вот почему, ответил Зафир. - А если они украдут груз у себя? ошарашил, как ему казалось, Александр. - Я видел страховой полис. Кристина профи в этих делах, она подтвердила мне. - Хорошо, можешь подписывать контракт, сдался Александр. Вопрос? - Что еще? недовольно спросил Зафир. - Контрабанда? вполголоса произнес Александр. - Да, задумался Зафир, посмотрев на Александра. В твоем вопросе, есть тревога. - Конечно, сказал Александр. Ты прочитал пункт назначения? Мавритания, по буквам произнес Александр. Ты думаешь, там есть цивилизация, как здесь? - Читал, кивнул Зафир. Но, тут же возразил он, подняв указательный палец. Они платят за доставку холодильников, огромные деньги! А у нас с тобой, компаньон, в кармане дырка. Когда нечем платить за квартиру, любые деньги хороши, даже самые грязные, понизив голос, сказал Зафир. Тебя устраивает твоя доля? - Вполне, кивнул Александр. - Тогда почему ты, сопротивляешся? напирал Зафир. Почему? - Большой риск, сохраняя спокойствие , ответил Александр. У меня есть предложение от фирмы из Чехии, на доставку из Англии, мебельной доски. - В Чехии есть море? выпучил глаза Зафир, злорадно улыбаясь. Я нервничаю, тихо произнес он, буравя глазами Александра. - Они будут перевозить своими автомобилями, из порта Амстердама, в Прагу, глядя в глаза Зафиру, ответил Александр. - Я все понял партнер, изменился в лице Зафир. Все меняются в этом мире, я тоже, не исключение. Был одним, стал другим. Ты не знаешь обо мне, ничего, это правда. Как и я о тебе, вздохнул он. Может я лишний раз повторяю. Мне все равно, румын ты, или цыган, может серб, плевать. Я хочу жить, в этом городе, понимаешь меня? А что бы жить здесь, мне нужны деньги. И ты, если не согласен, ткнул в него пальцем Зафир. Ты... - Что? спросил Александр. - Ты можешь отправлятся с ними, на нашем корабле, весело улыбнулся Зафир. Сам все увидишь, и остальное. Согласен? - Ты не боишся, что судно, могут украсть? А? - Да, ты прав, снова переминился Зафир. - Страны, где нет закона, не будут защищать твое имущество. Они хладнокровно заберут его, у тебя, и все, сказал Александр, похлопав Зафира по плечу. Попросишь больше денег? Гарантии? улыбнулся Александр. - Хорошая идея, сказал Зафир. Мы всю зиму, ремонтировали наш корабль. Потратили кучу денег. И вот весной, мы ... - Есть другая идея, вздохнул Александр. - Какая? с любопытством взглянул на него Зафир. Говори. - Поедем вместе, улыбнулся Александр. - Нет, покачал головой Зафир. Я не могу. Мне надо быть здесь. Это я не хочу обсуждать. Ты меня понимаешь? Если хочешь, поезжай один. Свежий воздух, море, ты же в прошлом моряк, широко улыбнулся Зафир. Отлично! - Хорошо, ответил Александр. Поеду один. Но деньги, мою часть, я хочу получить уже сегодня. - Конечно, обрадовался Зафир. Сегодня вечером. Я собираюсь купить "Ягуар", хорошая машина, потирая руки, сказал Зафир. Сделка прибыльная. - Иногда , деньги не приносят радости, философски заметил Александр, посмотрев на Зафира. Случается горе, добавил он. - Ерунда, махнул рукой Зафир. Ты согласен? - Да, кивнул Александр. - Идем, подпишем бумаги, и ты свободен, подтолкнул его Зафир. Поедешь домой, собирать вещи в дорогу. " Кажется, я совершаю безумие, подумал Александр. Отправлятся одному, в такое турне, самоубийство, как минимум. Может отказаться? Еще не поздно. скажу зафиру, что передумал. Если что- то случится, я исчезну навсегда. с мои бельгийским паспортом... Меня некому будет спасти, кроме Зафира. А он, по моему, занят только одним, деньгами. И не факт, что он потратит их, если случится что- то со мной. Я для него никто, просто случайный человек. Впрочем, как и он, для меня. Так сложилось, тяжело вздохнул Александр.Наверно, надо остатся. У меня по сути, нет судна, как и денег, ради чего я поеду? Смысл?" Зафир резко остановился у двери, и наклонившись сказал: - Есть еще варианты. На обратном пути, ты можешь хорошо заработать для себя, я не возражаю, хитро улыбнулся он. Возьмешь груз, доставишь, а деньги, пополам. Как? " Деньги? А зачем они мне? Здесь? Хотя, без них я просто не смогу, подумал Александр. Если открыть собственный бизнес? Неплохой вариант, получится. Пусть он рискует сколько угодно, а я буду работать, аккуратно и законно. Это идея. Вот ради такого будущего, можно один раз рискнуть." - Согласен, ответил Александр. - Ты мне высказал, я согласился, усмехнулся Зафир, открыв дверь. Сидящие в комнате, обернулись, посмотрев на Зафира. - Все в порядке, улыбнулся Зафир, посмотрев на Кристину. Мы подписываем бумаги. - Прекрасно, растянулся в улыбке, мужчина в костюме. - Уладим все формальности сейчас, торжественно объявил Зафир, усаживаясь в кресло, за столом. - Итак, произнес он, обращаясь к Кристине. - У меня все готово, мило улыбнулась она, подвинув бумаги Зафиру. - Отлично, довольный собой, произнес Зафир, подписав контракт. - Теперь вы, обратилась Кристина, к гостям. - Дайте мне, поманил пальцем мужчина, достав из кармана костюма, пачку сигарет. - Пожалуйста, протянула ему бумаги Кристина. Он расписался, порывистым движением руки, и положил ручку на стол. - Заключена сделка, негромко сказала Кристина. - Отлично, широко улыбнулся мужчина. Зафир посмотрел на задумчивое лицо Александра, и сказал: - Сделка.
Прага. Весна 96 год.
Коль скоро так произошло, что искупление нести дано, прими его, не тяжкий труд,- отдать, и расплатится по счетам. Так значит каждый может согрешить, а после все свои грехи забыть? И да, и нет, сколь тяжести несет в себе. Одна спасенная душа, равна хоть четверти греха? Возможно ли прожить , и не грешить? И да, и нет, как повелит себе, отдельно взятый человек. Творец, мечтатель, разрушитель, иль созидатель, и мыслитель. Все тесно связано в миру, нет "пыльных полок" наяву. Роман внимательно смотрел на лицо Миши, и ждал. Секунда, а может минута, веки дрогнули, зашевелились, и медленно поднялись. - Слава Богу, прошептал Роман. Люда сидела рядом, и не сводила глаз с Миши. - Смотри, он улыбнулся, тихим голосом промолвила она. Они переглянулись. Лица их были счастливые, довольные. - Знаешь, я думаю ему приснился хороший сон, сказал Роман. - Вы чего шепчитесь, открыв глаза, улыбнулся Миша. - Просто, улыбнулась Люда. Утро сегодня замечательное, весеннее, и солнечное. - Хорошо, потянулся Миша, закинув руки за голову. - У тебя ничего не болит? спросил Роман. - Нормально, удивился Миша, глядя на Романа. А что? Он посмотрел на Романа, и добавил. - Да не волнуйтесь вы, уже почти год прошел после операции, а вы со мной, как с маленьким. Стыдно даже, улыбнулся Миша. - Ничего, так даже лучше, улыбнулась Люда. Пойду готовить завтрак. Проводив ее взглядом, Роман внимательно посмотрел на Мишу, и сказал: - Какой сегодня день? - По твоему хитрому виду, задумался Миша, сегодня выходной, радостно улыбнулся он. - Угадал, кивнул Роман. Что будем делать? - Только не зоопарк, покачал головой Миша. - Ну правильно, что мы там не видели. Сейчас увидишь, хитро улыбнулся Роман, поднялся, и вышел из спальни. - Только не конструктор, воскликнул Миша. - Обижаешь, вернулся в комнату Роман, держа в руках холст. Вот, протянул он. Тебе, улыбнулся Роман. - Картина, изумленно глядя на холст, тихо спросил Миша. - Холст пуст, напиши на нем, что хочешь. - Здорово! сел на кровати Миша, взяв в руки холст. А краски? - Конечно, спохватился Роман. " Теперь можно рисовать, подумал Миша. Столько мечтал , и вот на тебе, сбылось." - Держи, здесь кисти и краски, поставил пакет на пол, Роман. Можем сходить на берег Влтавы, посмотришь как художники пишут картины. А? - Нет, покачал головой Миша. Я знаю что нарисую, мне сон приснился, цветной, такой интересный, задумался Миша, глядя на холст. Я хочу прямо сейчас рисовать. - Ладно, сказал Роман. Может сначала позавтракаешь? - Потом. Роман вышел из комнаты, и направился в кухню. Люда накрывала на стол. Повернув голову взглянула на Романа, и сказала: - Садитесь завтракать. - Как то странно, пожал плечами Роман, встав в дверях. - Что? насторожилась Люда. Миша? - Он хочет рисовать, промолвил Роман, посмотрев на Люду. Вот так, с утра. Говорит сон видел. - Нормально, переменилась в лице Люда, выдохнув. Если есть желание, пусть. - Добродушно, сказал Роман, и прошел к столу. Ты не забывай, ему еще лекарства принимать, добавил он, сев за стол. - Ты не беспокойся, я все ему дам, вовремя. Ты чай, или кофе? - Кофе, ответил Роман, нахмурившись. - Снова будешь думать, да? - Не знаю, покачал головой Роман. Мне что делать? - Можешь табурет починить, указала рукой, на "кургузую" табуретку Люда. - Проще новую купить, поморщился Роман. - Давай завтракать, предложила Люда, раскладывая в тарелки тосты. Время иногда тянется, но это, только кажется, тем, кто стоит на месте... Роман вошел в комнату на цыпочках, осторожно, что бы не помешать. Возле окна, сидел Миша. Какой то взлахмоченный, перепачканный краской, с серьезным лицом, он смотрел на холст, откинув в сторону, руку с кисточкой. Он был похож на творца, что в порыве ярких ощущений, пишет, единственное и неповторимое,- шедевр. Роман остановился, рассматривая рисунок. - Что? вздрогнул Миша, обернувшись. Холодный взгляд, поразил Романа. Он выдержал паузу, и негромко сказал: - Люда поехала на курсы. А мне очень хотелось увидеть, твой шедевр. Разрешишь? слегка улыбнулся Роман. Маюсь от безделья. - Я еще не закончил, ответил Миша. Не хватает одной детали. - Я не великий знаток, сказал Роман. Просто, ты половину дня , рисуешь, неожиданно, для самого себя, смутился Роман. Мне... Ну ты понимаешь, улыбнулся он. - Хорошо Рома, смотри, сказал Миша, и отвернулся. Он поднес руку к полотну, и медленно провел кистью, по краю. Цвет стал более насыщен. Но какой, - коричневый. Роман подошел ближе, и взглянул на холст." Ничего себе, жуткое зрелище, подумал Роман. Ощущение такое, что кто- то умер. Может с ним что- то случилось? Что это? Коричневый, черный, красный, и капелька желтого, с синим. А в уголке, белое облако. Фигурки странные, одна черная, другая белая, и этот непонятный цветок, похожий на розу, с черными листьями. Вода, или ... Ничего не понимаю." - Миша, а что означают эти фигурки, спросил Роман, указывая рукой на холст. Люди? Или куклы? - Не знаю, помолчав, ответил Миша. - А это море? Синее, да? - Как увидел, так и нарисовал, пожал плечами Миша. - И что, объяснить ничего не можешь? удивился Роман. - Нет. - Понятно, задумался Роман, рассматривая рисунок. "Как то смешано все, непонятно, наморщил лоб Роман. Сумбурно. Будто рисовал человек, абсолютно уверенный, знающий жизнь. Стоп, она напоминает мне, страх, подумал Роман. Да, именно его, можно нарисовать в таких красках. И вот эта, длинная полоска, извивается, похожая на змею. Точно. Она как будто заглатывает, этих разноцветных человечков. И не цветок это вовсе, больше похоже на взрыв, опешил Роман, внимательно рассматривая рисунок. Ох ты, неужели Мишка нарисовал то, что никогда не ощущал? не видел, не чувствовал, не прикосался. Не может быть! Роман почувствовал, как стали напрягатся мышцы в теле, и невидимая, быстрая как молния, пробежала по спине дрожь. Он вспомнил себя, и лицо его скривилось от пережитой боли. Он машинально сжал кулаки, ощущая неправильно сросшиеся косточки на пальцах." - Часто тебе , такое снится, выдавил из себя Роман. Он почувствовал, как моментально пересохло в горле. Захотелось пить. Тело бунтовало, и требовало,- жажда. - Первый раз, повернулся Миша. Просто сон был четким. Потому и запомнил, добавил он, отложив в сторону кисть. А что? - Жизненно получилось, промолвил Роман. Очень. - Не знаю, равнодушно произнес Миша. Как вышло, так и есть. - Ты сам понимаешь, что рисовал? - Нет, ответил Миша, вздохнув. А это важно? спросил он, посмотрев на хмурое лицо Романа. - Нет, ответил Роман. Необязательно. Нет восторженных криков, бравады, бесконечного чувства эйфории, нет их... Есть безудержный страх, и беспокойство, которое толкает в спину, бъет по ногам,- шевелись! На войне нет проигравших. Может кто- то скажет, неправда, не верьте. Умытый кровью, отрицающий все на свете, даже Бога единого, и тот, в тихую минуту затишья, обеспокоится своей душой. Темной стороной, или светлой, быть может угрызениями, или наоборот, своей лихостью. А путь один, и он в одиночестве. По дороге встретятся разные, а идти, придется одному, с тяжелой ношой. И нет там правых, или виноватых, все, скопом, грешники! За друга, за дело, за Родину, - все это слова, а есть еще поступки. Задумайся, почему так одиноко?Роман курил, рассматривая семейные фотографии, в стареньком альбоме. "Какой я был серьезный малый, усмехнулся он. Мама улыбается, цветущая, красивая, и я, надутый мальчишка. Смешно. Только сейчас, а не тогда. Захотел выжить, и выжил. Куда привела дорога, тяжело вздохнул Роман. Рисунок отчетливый, я даже, могу сказать..." - Рома, а где ты краски покупал? раздался голос Миши. Он потушил сигарету в пепельнице, обернулся, и повысив голос ответил: - Есть в центре магазин, для художников, там. Понравились? выждав , спросил он. - Хорошие, ответил из комнаты Миша. - Рисуй, прошептал Роман, достав из пачки сигарету. " А мне уже не кажется, я понимаю, отчетливо, до мелочей. Придется каиться, и грехи свои замаливать, упрашивать, умасливать, - просить. Готовность разума, постичь, вот что приходит с годами, тяжело вздохнул Роман. " Судно "Нептун" Атлантический океан. Весна 96 год.
Что можно сказать .... Описать одним словом... Назвать его... Он такой огромный, мощный, величественный. А я в нем, кто? Что слышу в себе? Кругом океан, а во мне, огромное чувство - сводоба! Оно переполняет, окрыляет, дает силу! Будто лечу, в одном безбрежном мире, где нет границ, и препятствий. И хочется поспорить с ним, и говорить открыто, он выслушает, поймет, и не упрекнет ни в чем. Если есть места на планете, где можно услышать себя, то это океан, и вершины гор, ничто не сравнится, с их дивной первозданностью. Александр стоял на палубе и смотрел как солнце медленно уплывает за горизонт. "Оно бепристрастно ко всем, вынырнуло, пробежалось по небу, и ушло. А что здесь, с нами, ему безразлично, подумал Александр. Не мы, люди, живем так, как хотим, мы только подстраиваемся под него, греемся, или живем. Мы не в силах изменить природу, она меняет нас, реагируя на наши пороки. Когда еще, задумаешся над этим?" - У меня предложение. Александр обернулся, и посмотрел на обросшее щетиной, круглое лицо, с добродушной улыбкой. - Привет Роберт, улыбнулся Александр. Сегодня мы кажется не виделись? Ты наверно спал весь день? - Да, я немного позволил себе расслабится, ответил он, вынув из кармана джинсов, маленькую бутылку виски. Вот, это мой бог, встряхнув бутылку, усмехнулся он. Выпьем вместе? предложил Роберт, откручивая пробку. - Спасибо, я не хочу, отказался Александр. - А я буду, уверенно произнес Роберт, и запрокинув голову, сделал несколько глотков. Да, выдохнул он, поморщившись. Чертова Африка, как я ее ненавижу, сказал он, мотнув головой . Очень, очень, ненавижу! - Почему едешь? удивился Александр. - Я механик , грустно произнес Роберт. Обслуживаю чертовые холодильники, в которых тоннами хранятся фрукты. Я их видеть не могу, выпучил глаза Роберт. Они мне по ночам снятся. Фрукты! - Может, тебе хорошо платят, сказал Александр. - О да, кивнул Роберт. Они платят мне очень хорошие деньги, ухмыльнулся он. - Понятно, почему ты едешь. - Да, я продался за деньги, но не больше чем другие, торгуют своей шкурой. - Кто? - Не увлекайтесь господа, подняв руку с бутылкой, торжественно произнес Роберт. В погоне за капризными бумажками, можно потерять все, скис на последнем слове Роберт, поменявшись в лице. Все, тихо промолвил он, отвернулся и пошел шатаясь по палубе. - Что ты хотел сказать Роберт? спросил Александр. Я не понимаю тебя. - Узнаешь, ответил Роберт. Только поздно будет, прошептал он себе под нос. На палубу вышел худощавый мужчина, в спортивном костюме, посмотрел на Александра, потом перевел взгляд на Роберта, и шагнув вперед, взял его под руку. - Отстань, махнул рукой Роберт. Я могу расслабится, я так хочу, понял? возмущался он, но шел, с провожатым. Через минуту, они скрылись в проеме двери. " Интересная парочка, подумал Александр. Один голландец, другой турок, как они уживаются? Да, в Африке, без холодильников, нет жизни. Вымрут почти все, от болезней и жары. Как они там живут, удивляюсь. Особенно в пустыне. Для них, наш груз особенно ценный. Интересно, сколько заработает на этих холодильниках фирма? Наверно много. Человеческая жизнь там, ничтожно мала, по сравнению с пресной водой. Пустыня, одно слово." Александр, еще раз взглянул на океан, и направился в свою каюту. Спустившись по трапу, он столкнулся с капитаном. Средних лет мужчина, с серым лицом, приветливо улыбнулся ему, и сказал: - Завтра будем на месте. Если не случится форс мажор, добавил он, и направился в сторону капитанского мостика. - Спасибо, вяло отреагировал Александр, как будто точно знал, где и когда, а капитан , его ничем не удивил. " Хорошо, подумал Александр. Завтра разгрузимся, пополним запас воды, топлива, купим еду, и обратно. Все нормально." Открыв дверь каюты, он вошел, посмотрел на себя в маленькое зеркало над раковиной, открыл кран, умылся, еще раз посмотрел в зеркало. " Я совсем другой, подумал он, вытираясь полотенцем. Абсолютно не похож, на себя. Глупости, успокоил он себя. Сейчас завалюсь спать, а проснувшись, наступит новый день. Посмотрим, что он принесет." Он проснулся от громких криков. Вздрогнув, открыл глаза, и отбросил в сторону шторку. Через дверь каюты, послышались чьи то шаги. За ними голоса, и стук. Александр быстро поднялся, сунул ноги в кроссовки, и открыв дверь, выглянул в коридор.То что он увидел, скорее удивило его. Небольшого роста человек , в коричневых одеждах, с автоматом в руке, поставил к стене, двух матросов филиппинцев, и громко кричал на них, на своем языке. Матросы, сложив руки за спину, подчинялись. - Эй, ты кто такой? громко крикнул Александр. Вооруженный человек обернулся, зыркнул глазами, и что- то крикнул на своем языке. - Эй, отойдите в сторону, сказал Александр, подняв руку. Понятно? В следующий момент, он почувствовал тупую боль в голове, и упал. Над ним склонился одетый в черное автоматчик, оскалился, толкнул тело ногой, и подняв голову, крикнул второму. Матросы подхватили тело Александра, и потащили на верхнюю палубу. Вооруженные люди, шныряли по судну, обыскивая каждый закаулок. На мостике, под дулом автомата, с руками за головой стоял капитан, а рядом с ним, на коленях, матрос. Смуглый, словно высушенный на горячем ветре, с лицом, прорезанным, частыми морщинами, по мостику расхаживал, важный из себя мужчина, с пистолетом в руке. На нем выделялись только две вещи, дорогие часы, и пистолет, а в остальном, он был похож на других, таких же, обитателей пустыни. Судно стояло на якоре, недалеко от берега. В рассветных лучах солнца, можно было четко разглядеть, бетонную коробку здания на пустынном берегу, с редкими окнами, без стекол, окруженную каменным забором. У естественного мола, качалось несколько рыбацких лодок с моторами. Чуть левее от дома, сгрудились автомобили. Это были в основном грузовики. Вокруг сновали люди, перетаскивая мешки, к берегу.
Побережье Западной Сахары.
"Сильно шумело в голове. Такое болезненное чувство, будто в тебе, ожил колокол, подумал Александр, с трудом открыв глаза. Ощутив запах аммиака, Александр скривился, и вдохнул ртом, спертый, горячий воздух. Тошнота, невидимой волной, подкатилась к горлу. Еще мгновение, и он, не выдержав, повернул голову, и открыв рот, закашлялся в судорогах. Рвотные массы, потоком выходили на каменный пол. Александр, скручивался, изгибался, и почти захлебывался. - Давайте я помогу вам, раздался спокойный женский голос. Чьи то руки бережно подхватили его, и приподняли за плечи. Александр, еще раз вдохнул , замотал головой, и закрыв глаза, обмяк. - Плохо, прохрипел он, еле слышно. - Сюда. Надо попить. Дайте воды. Из темноты высунулась рука, с глинянной миской, в которой, на дне, плескалась мутная жидкость. Свет отрожался на полу, тонкими линиями решетки. В замкнутом пространстве, находились женщины, несколько мужчин, совсем юные девушки, и один, мальчик, лет семи. Александр открыл глаза, и вытер рукой рот. Глаза не сразу привыкли к темноте. - Пейте, кто-то ткнул ему край миски в рот. Он жадно схватил губами краешек, и потянул в себя жидкость. "Соленая, только успел подумать Александр." Через секунду, его снова стало тошнить. Он отполз на коленях в сторону, и блевал. - Успокойтесь. Дышите ровно. Вы понимаете английский? Вы говорите по английски? только и слышал Александр, женский голос, у себя над ухом. Может, вы говорите по немецки? Французски? - Да, хрипло ответил Александр, переведя дыхание. Английский. - Хорошо. Значит английский. - Кто вы? опустившись на пол, спросил Александр. Он смотрел прищурив глаза, на незнакомое , испачканное, женское лицо. " Глаза настолько притягательны, подумал он, в них столько силы, что хочется, зажмурится. Волосы темные, но здесь, кажется все , такого цвета. Кто она? Где я?" - Я Катрин Шварц, представилась женщина. Вы? спросила она, разглядывая Александра. - Александр Карно. В наступившей тишине, он смотрел на нее, а она, не сводила глаз с него. "Какое теплое ощущение, подумал Александр. Как мимолетное прикосновение, к чему то прекрасному, наполненному светом. Стало вдруг легко, и сердце застучало часто. Что со мной? " - Пейте , протянула она миску. Вода здесь плохая, у нее вкус моря, соленая, шепотом говорила она. Если не будете пить, наступит обезвоживание, и тогда, самое худшее, смерть, смутилась она, посмотрев на жидкость в миске. Пейте быстро. Не думайте, не нюхайте, просто глотайте. Пейте, повторила она, глядя на Александра. - Хорошо, сказал Александр, протянув руку. Я попробую. - Я расскажу где мы, сев рядом , сказала Катрин. Но, я не знаю точно, только догадываюсь. Александр поднес миску ко рту, и быстро глотнул мутную жидкость. Противный запах, чуть не сделал свое дело, снова. Он скривился, ощущая позывы тошноты. - Дышите глубоко, ртом, тогда пройдет, слегка улыбнулась Катрин. - Спасибо, выдавил из себя Александр, поставив миску на пол. Где мы? тихим голосом спросил он, осматриваясь. Только сейчас, он смог увидеть тени, что медленно преобретали черты человеческих лиц. Они были разные. Испуганные, уставшие, сонные. Потерявшие веру, глаза, с любопытством смотрели на него, с разных сторон. "Молодые, здесь все, молодые люди. А где Роберт? Капитан? Команда? Почему здесь я? мысленно задавал себе вопросы Александр, переводя взгляд, с одного лица, на другое.Турок? Матросы? Что происходит?" Он остановил свой взгляд, на детском лице. Чумазый, с голодными глазами, мальчишка немигая смотрел на Александра. И было в этом взгляде, поразительное,- он привык. Господи, где я? Почему? Это Мавритания? Где судно?" - Это Мавритания, спросил Александр, посмотрев на Катрин. -Я, думала, как и вы, ответила Катрин. - Где мы? спросил Александр. - Если не слышать мух, можно представить, что их нет, задумчиво промолвила Катрин. - Что? Я не понимаю. Мы в Мавритании? Я был на судне. Мы везли холодильники, в Мавританию. - Теперь понятно, вздохнула Катрин. - Что понятно? - Зачем нас привезли именно сюда. Я чувствую, мы на берегу океана. Вода очень соленая, она отличается по вкусу, от той, что давали раньше. И вот вы? искренне улыбнулась она, посмотрев на Александра. Мы единственные белые здесь, с грустью, добавила она. - Как? вырвалось у Александра. Мы...вдруг замолчал он, услышав лязг засова на двери. На дверь смотрели десятки глаз сидельцев. Все, были в ожидании. В открывшуюся дверь, вошел невысокий мужчина с корзиной. Он молча поставил ее у ног, рядом опустил бурдюк, и вышел. От стен, бросились люди. Они толкались, у двери, выхватывая из корзины лепешки. Мальчик схватил большой кусок, жадно запихнул его, себе в рот, и посмотрел на удивленного Александра, радостными глазами. " Он счастлив. Если это, можно так назвать, подумал Александр." - Подождите, сказала Катрин, встала, и направилась к двери. Подойдя, она отодвинула в сторону несколько человек, и достала лепешку. Вернувшись, села рядом с Александром, довольная собой. Она улыбалась. - Это что? - Лепешка из кукурузы, отломив кусок, Катрин, протянула его Александру. Берите, надо есть. Я понимаю, противно. - Спасибо, кивнул Александр, взяв кусок. - Самое плохое, умереть здесь, без воды и еды. А я, мечтаю попасть домой, тяжело вздохнула Катрин, внезапно изменившись в лице. Оно вдруг стало мрачным. - Давно, нерешительно произнес Александр. - Почти год, ответила Катрин. Здесь я около десяти дней. Не знаю этих людей. Раньше, меня держали с пожилой немкой. В пустыне, там небольшая деревня. Она поехала путешествовать с мужем, а потом, их захватили, эти люди. Как и меня, вздохнула Катрин. Вместе с моими товарищами. - Где они? спросил Александр, глядя как с аппетитом жевал лепешку, маленький мальчик. - Не знаю, пожала плечами Катрин. Их увели, в одно утро,а потом, они больше не вернулись. И я, осталась одна. Когда нибудь, это закончится. - Надо выбиратся отсюда, сжал в руке лепешку, Александр. - Не надо злится, посмотрела на него Катрин. Здесь нет цивилизации. Посольства, консульство, нет. Понимаете? Жаловатся, просить помощи. Край Африки, спокойно сказала Катрин. Там пустыня, указала она рукой в стену, а там, океан. - Здорово, грустно произнес Александр. - Приключения, улыбнулась Катрин. - Что с нами будет? спросил Александр. - Страшное уже случилось, ответила Катрин. Лично для меня, прошлое, задумалась она, глядя в стену. Я здесь привыкла, мне так кажется. Бесконечная жара, мухи, и воздух, такой мерзкий, поморщилась она. Мне снилась Швейцария, горы, и чистый, искрящийся лед, - прохлада. Наверно , болит голова, спросила она, посмотрев на растерянное лицо Александра. - Да, ответил он, потрогав шишку на голове кончиками пальцев. Больно. - Надо смочить водой, сказала Катрин, и не долго думая, оторвала край своей майки. Расправив кусок ткани, она опустила его в миску, намочила, и положила его на голову Александра. Будет лучше, смущенно улыбнулась она. - Спасибо, сказал Александр. Тем временем, узники разобрав еду, и воду, поедали остатки лепешек, собирая крошки с пола. Мальчик, улыбнувшись Александру, задрал длинную рубаху, и стал писать , в углу, на стену. - Здесь, это естественно, сказала Катрин. Мы тоже, будем делать это, непринужденно. - Но, покачал головой Александр. Мы задохнемся, от запахов. - Ничего не случится, сказала Катрин. Первый месяц, у меня была жуткая диарея, и обезвоживание. Мои товарищи, думали о моей скорой смерти. Но, мне не дали умереть. Лекарства? Нет, усмехнулась Катрин. Старая женщина, давала мне жевать траву, и я выжила, вот так, просто. Перед отъездом сюда мы делали вакцинацию. Может помогло. Дышите через рот, так меньше ощущается вонь, добавила она, глядя на Александра. Она смотрела на него, как будто хотела заглянуть во внутрь. - Я стараюсь, сказал Александр. - Страшно, вдруг промолвила Катрин, не сводя с него глаз. - Сейчас нет, ответил он, через несколько секунд. - Почему? - Наверно... замолчал Александр, посмотрев на Катрин. Рядом с такой отважной женщиной, стыдно боятся. - Честно сказать, улыбнулась Катрин, я не отважный человек. Конечно, мой отец называл меня, "девочка пират", мне это нравилось. Я думала, что ничего не испугаюсь, и никого не боюсь. Вот и сюда, в Африку, я отправилась только потому, что хотела снять фильм, о жизни людей в пустыне. А оказалась здесь, вздохнула она, опустив глаза. Черные дни тоски, тихо промолвила Катрин. Очень хочется холодной "колы" и жаренной картошки. Да? спросила она, посмотрев на Александра. - Ледяное пиво, слегка улыбнулся Александр. - Такая разница, сказала Катрин. Мужчина и женщина. - Ничего странного, сказал Александр. - Вы не англичанин. Ваш акцент странный, прищурилась Катрин, глядя на Александра. - Очень заметно, спросил Александр. - Да, кивнула Катрин. - Давно, я бежал из Румынии, и получил убежище в Бельгии. А потом, перебрался в Голландию. Такая моя жизнь. - Теперь понятно, улыбнулась Катрин. - А ты? посмотрел на нее Александр. Можно, глядя ей в глаза, он взял ее за руку. - Я живу в Швейцарии, неожиданно, вздрогнула от прикосновения Катрин. - Больно? спросил Александр, отпустив ее руку. Он смотрел на глубокий, недавно заживший шрам, между указательным и большим пальцем, на руке Катрин. - Нет, ответила она, прижав руку к телу. - Извини, проронил Александр в тишине. Лязгнула дверь, в помещение вошел человек, прищурился рассматривая узников. Несколько секунд, он шарил глазами, пока не остановился на лице Александра. Довольно улыбнувшись, оскалив рот без передних зубов, он подошел к нему, схватил рукой за воротник рубашки, и поднял рывком. - Отпусти, дернулся Александр. В ответ, кочевник сильно ударил его в живот, и потащил к двери. - Не молчи, крикнула Катрин. Говори ! Тогда будешь жить! Не будь героем! - Да, прохрипел в ответ Александр, скрючившись от боли. - Всегда есть шанс, слушай меня! кричала она . Жизнь дороже любых денег на земле, помни это! - Я знаю, шептал Александр. Я знаю это. В узком коридоре, его подхватил под руку, второй кочевник. И потащили... Перед глазами, было тусклое солнце, как будто заволокло пеплом, и не видно, кромки, за которой чистота, и необъяснимое чувство восторга. Пыль закрывала свет... " Если я хочу жить, подумал Александр, то обязательно буду спасен. Господи, шептал он. Помоги мне, грешному рабу твоему, дай мне силу свою, что бы жить, достойно. Не оставляй меня, всевышний, укрепи веру мою, дай защиту, убереги. Больше ничего не надо. Я должен выжить. Я хочу снова увидеть Катрин. Она прекрасна. Я буду сильным, что бы спасти нас . Помоги мне Господи! " Закрыв глаза, Александр представил себя, рядом с Катрин. " Она дана мне , это не случайно, подумал он. Пусть происходит что попало, но она,- судьба. Я выживу, чего бы, мне это не стоило." В каменном мешке с одним узким окном, расхаживал мужчина в бедуинских одеждах, перебирая в руке, зеленого цвета четки. Его хмурое лицо, напоминало обожженный кирпич, такое же черное, и потрескавшееся. Когда затащили Александра, мужчина негромко сказал, взглянув на вход: - Позовите "студента". Не прошло и минуты, как появился худощавый малый, в очках, с длинными, руками. Он подошел ближе к Александру, посмотрел на него, и спросил, на "хорошем" английском языке: - Как тебя зовут? Ты говоришь по английски? Александр глубоко вздохнул, ощущая приятный свежий, морской воздух. Он даже прикрыл глаза, от удовольствия. " Такая малость, подумал он. Всего лишь чистый воздух, после зловонной пещеры. Значит мы на берегу океана. Это хорошо, или плохо? Если не увозят в пустыню, значит чего то хотят. А что? Ну конечно деньги. Но у меня их нет. Как быть? Только договариватся, обещать, тянуть время, иначе не выбратся." - Понимаешь английский? переспросил парень. Французский? - Да, кивнул Александр. Английский. - Как тебя зовут, спросил парень. - Александр. Парень посмотрел на мужчину, и перевел слова Александра. В ответ, тот пристально посмотрел на Александра, и сказал: - Спроси его. У него есть деньги? Парнишка кивнул, и сказал, обращаясь к Александру. - Ты можешь спасти себя. Если заплатишь нам. - У меня нет денег, ответил Александр. Он сидел на каменном полу, и смотрел перед собой. " Будут добиватся своего, подумал он. А что я могу? Я вообще не являюсь гражданином Бельгии. Платить за мою голову, кроме Зафира некому. А заплатит ли он, вопрос? А им, нужны деньги, или гарантии. Или..." - Твоя жизнь пустяк, прервал ход мыслей Александра, парнишка переводчик. Если хочешь жить, плати, а нет, тогда останешся здесь. Будешь рабом, ехидно усмехнулся парень. Белый раб, это очень хорошо. "Ну почему моя судьба такая тяжелая, подумал Александр. Искал лучшей доли, а нашел сплошные несчастья. Хотя нет, были просветы, в черноте. А Катрин? удивительно, я знаю ее несколько часов, а кажется, что целую вечность. Люди встречаются, и вдруг , понимают, это тот, или та... Всего лишь мгновение, но оно такое четкое, яркое, невозможно сразу сказать. Быть может она только спасение, соломинка, в бушующем океане. За которую цепляешся, что бы не утонуть, и гладишь ее, возносишь до небес. Может... Она замечательная. " - За меня, может заплатить только компаньон, хрипло произнес Александр. Парень перевел, посмотрел на мужчину с четками, выслушал ответ, и взглянув на Александра, сказал: - Давай номер телефона. Где это? добавил он. Как его имя? - Его зовут Зафир Хан. Номер 566788453. Амстердам, ответил Александр. - Как? переспросил парень, удивленно. Повтори имя? - Зафир Хан, медленно повторил Александр. - Ты мусульманин? неожиданно спросил парень. - Нет, покачал головой Александр. - Хорошо, сказал парень, и стал переводить. "Здесь чувства ясные, в них нет примеси. Они подобны только времени года, подумал Александр. Слышал от кого то, фразу, "лучше умереть стоя, чем жить на коленях". неверно, глупо. Тот кто сказал это, слишком гордый, и никчемный человек, который думал, только о себе, своих страхах. Теперь, я бы сказал иначе. Лучше умереть не меняя своей веры, чем жить с другой. Вот так, будет лучше. Поможет ли мне Зафир? Не знаю, только догадываюсь. Героические поступки? Вскочить, избить врагов, или лучше убить... Потом бежать... После, будет только жуткая смерть, когда поймают, подумал Александр. Мучительная, без шансов на спасение. От всех кто попал в заложники, требуется только одно, и Катрин права, - договариватся. Мой шанс, еще не использован, а значит, надежда есть." К Александру подошел важный мужчина, и посмотрел на него. - Подними голову, громко сказал парень. Смотри в глаза, властно добавил переводчик. Александр поднял голову, и посмотрел на мужчину. Он не отвел в сторону глаза. Александр выдержал его взгляд. Он будто прочитал, в его глазах, - не верю. - Мы договоримся, глухо произнес Александр. Переведи. Вы получите деньги за меня. Парень быстро перевел, и замер, в ожидании ответа. Мужчина с четками в руке, пристально смотрел на Александра, несколько минут, во всяком случае, так показалось Александру. Затем он отвернулся и прошел к окну. Подозвал жестом руки, к себе переводчика, и что то негромко сказал ему. Тот выслушал, кивнул головой, вернулся к Александру, и объявил: - Ты будешь здесь, пока мы не договоримся, о твоем выкупе. Понятно? - Да, удрученно ответил Александр. Мне понятно. " Получат они деньги, или нет, но нас отсюда, скорее всего не выпустят, подумал Александр." - Какую сумму вы хотите получить, спросил Александр. - Оцени себя, усмехнулся парень, шмыргнув носом. Сколько ты заплатишь, за самого себя? " Как ответить на этот вопрос, лихорадочно соображал Александр. Сказать один доллар, так он ответит, что сам купит мою жизнь, за такую цену, и будет делать со мной что захочет. Ответить миллион, будет требовать именно миллион. А где его взять? Нет. надо как то иначе, что бы понятно было, и недоступно. А что если так..." - Моя жизнь бесценна, как и твоя, сказал Александр. Но, что бы вернутся домой, я готов купить билет. - У нас билеты дорогие, ухмыльнулся парень. Мужчина у окна, повысив голос, произнес фразу. Парень вздрогнул, и сделал шаг назад. Глаза его забегали, нижняя губа дернулась, как будто прикоснулся раскаленный металл. - Пусть будет самый дорогой, тихо произнес Александр. Десять тысяч долларов. Парень сглотнул слюну, и стал переводить, глядя на Александра. "Всего лишь договорится, подумал Александр. Все люди могут договариватся. Надо только желать этого. Жаль что я не могу понять, о чем они сейчас говорят." Через несколько минут Александра втолкнули туда, откуда взяли. Он встал у входа, пытаясь разглядеть лицо Катрин. - Сюда, раздался ее голос. Иди вперед. Осторожно ступая, Александр разглядел ее лицо. Он сел с ней рядом, и улыбнулся. - Ты договорился? спросила она, взглянув на него. - Может быть, тяжело вздохнул Александр. - Они поверили тебе? - Не знаю, ответил Александр. Тебе? - Мне ничего не говорят, ответила Катрин. Для меня удивительно, почему, промолвила она, задумчиво. Тебе назвали сумму? - Нет, покачал головой Александр. Со мной, все сложно. - Почему? удивилась Катрин. - У меня нет семьи, и родителей, ответил Александр. Платить кроме, моего компаньона некому. А он, запнулся Александр, не родственник. - Плохо, тихо промолвила Катрин. - Я поехал, что бы заработать деньги, для собственного бизнеса. - Интересно, расскажи.
- Это очень простой бизнес, сказал Александр. - Все простое, гениально, сказала Катрин. Если ты думаешь, что мы должны плакать, то я не хочу. Я уже плакала. Надо жить, и верить. Ты думаешь так же, как я? - Почти, ответил Александр. - Я решила, что лучше будет, жить надеждой, чем каждый день , потерей. - Мы выберемся отсюда, спросил Александр, посмотрев на Катрин. - Конечно, прошептала она, глядя на него. Надо верить. - Да, верить. " Немного осталось в этот день. Всего лишь верить, подумал Александр. В ней есть уверенность, и наверно, с этим чувством легче жить. Сказать себе,- я верю, и ждать. Чего? Случая? Надо разобратся. Понять." - Катрин, кто эти люди? Ты знаешь? - Вопрос, на который можно ответить что пожелаешь, сказала Катрин. Его можно задавать тысячу раз, и всякий, отвечать по другому. - Мы не знаем кто они, но, понимаем что хотят от нас, задумался Александр. Если им дать это, нас отпустят. Да? с надеждой взглянул он на Катрин. - Может быть, ответила она. Все страшное, о чем я читала в прессе, до этого, было расчленение трупов, торговля человеческими органами, мафия, маньяки, террористы, и пожалуй все. А здесь, мы не можем ответить, вздохнула она. Разочарование. - Плохо, когда не знаешь, сказал Александр. - В ближайшие дни, ничего не изменится,- уныло. Надо ждать. - Почему ты здесь так долго? - Сама не понимаю, ответила Катрин. Они сказали, что договорились. А потом... - Молчание? - Да, кивнула Катрин. Молчание. - Может что- то изменилось? - Может, ответила Катрин, закрыв глаза. Она прислонила голову к стене, и вытянула ноги. Спать, прошептала она. В ней умерли цветы, что распустились по весне, в ней не горит огонь, он смолк, под ливнем. Она придет иная, совсем не та, что есть, она придет, я знаю, спасение, во мне. Она такая разная, то милая, то опасная, она такая робкая, как капелька дождя. Она придет на цыпочках, такая распрекрасная, и уведет за руку, в красивые леса...
Александр смотрел на Катрин. " Ну как сказать себе, что именно здесь, проснулось во мне, взбудоражило, прекрасное чувство. Не в чудесном саду, среди благоухающих роз, в тени деревьев, шагая по бархатной траве. Она пришла ко мне нежданно, упоительно, такая как есть. На краю облаков, на берегу могучего океана, нежданно, нагадано, пришла, улыбнулся Александр. Кто бы мог подумать. Ее черты такие знакомые, милые. Она красивая. Чувствовать, значит жить. И мы , вместе, здесь..." Амстердам. Зафир сидел за столом, и листал журнал, изредка поглядывая на Кристину. В офисе было тихо, только кондиционер, негромко гудел на стене. Раздался телефонный звонок. Кристина посмотрела на аппарат, Зафир на нее. Несколько секунд ожидания, и вот уже его рука, снимает трубку. - Алло, лениво произнес Зафир. - Это из банка, вполголоса спросила Кристина, глядя на Зафира. - Не знаю, ответил он, вслушиваясь. - Кто? спросил Зафир удивленно. На другом конце, вкрадчивый, вежливый мужской голос, повторил. - Ассаламу алейкум. Я хотел бы говорить с господином Ханом. - Ваалейкум асса лам, машинально ответил Зафир. Это я. Слушаю. - Извините. Вам знаком Карно Александр? - Да, ответил Зафир. Кто вы? - К сожалению, он попал в беду, не обращая внимания на вопрос, говорил мужчина. Его дела очень плохи. Вы можете помочь ему? - Где он? насторожился Зафир. - Сейчас он в Африке. Он дал этот номер телефона, со словами, что тот, кто назовет себя Ханом, окажет ему помощь. Вы готовы? - Он живой? Что с ним? А судно? Что происходит, злился Зафир. Я хочу знать подробности. - Он в плену у мятежников. - Где? опешил Зафир. - Западная Сахара, спокойно ответили на другом конце. Пока его жизни ничего не угрожает. Но, если его не смогут выкупить, он умрет. - С кем я говорю? Один из них? - Я только посредник, который улаживает острые вопросы, между двумя сторонами. Мое имя Хамзи, можете именно так, меня называть. Он ваш партнер? - М...м промычал Зафир, подбирая нужный ответ. - Друг? Он не мусульманин. - Все люди братья, ответил Зафир. Нет преимущества у араба, над аджамом. И у аджама, над арабом. Понятно, я говорю. - Да, очень правильно. Он вам не друг. Я понимаю. - Он мой друг, понятно, категорично произнес Зафир. Он на судне? - Мне известно, что он содержится на берегу. Больше ничего. - Что вы хотите? - Пятьдесят тысяч, американских долларов. - Сколько? опешил Зафир. - Вам жаль этих денег, ради друга, с издевкой произнес мужской голос. Это небольшая сумма, для бизнесмена из Голландии. Правда? - Откуда вам знать. Любите считать чужие деньги? - Наш разговор, становится грубым. Я позвоню вам завтра, и вы ответите на мой вопрос. " Нет, завтра этот вопрос, для меня не решится, лихорадочно соображал Зафир. Если затягивать время, потеряю все. Судно наверно у них. А иначе, как они захватили Александра, только вместе. Выкуп можно собрать, деньги есть. Но где его передать? Ехать в Африку? И остаться там, вместе с ним. С одной стороны, я могу. Нет ничего не разрешимого. С другой, мой приезд туда, ничего не решит. Я даже знаю, что будет дальше. Соглашусь я на эту сумму, они возьмут ее, а потом, попросят еще. И будет это до тех пор, пока им не надоест. Заложник, это постоянный доход. Его можно кормить раз в день хлебом, давать воду, и получать за его голову, каждый раз, иную сумму денег. Так делали всегда, я знаю. Пока чувствовали, как волк на охоте, добыча еще кровоточит, а значит, можно использовать ее, как приманку. Так всегда поступают. Единственное чего надо добиться сразу, менять его здесь, в Европе. В любой стране, на их условиях. И предлагать сразу, очень большие деньги, наличными. Надеюсь, они еще не обзавелись собственным банком. Да, правильно, надо сделать предложение. Выкупить Александра, вместе с судном, за два миллиона долларов. Но только здесь, в Европе. Стоять на этом условии жестко. Они конечно не согласятся, им не выгодно. Но с другой стороны, я могу поднять ставки. Объявить три миллиона долларов. Судно не стоит таких денег. На это, они должны согласится. Они конечно пожелают, что бы я приехал к ним, для передачи денег. Но я буду настаивать на своем". - Вы слышите меня. Алло, господин Хан. Вы слышите меня? - Да, прокашлялся Зафир. Я слышу. Откуда вы звоните? - О, это не имеет значения. - Я готов дать ответ, сейчас, решительно произнес Зафир. - Это очень хорошо. Говорите. - Я готов заплатить за Александра Карно, и судно "Нептун", ровно три миллиона долларов США, с расстановкой произнес Зафир. Он почувствовал как по спине, побежал пот. " Сразу, огромную сумму, лучше так. На Востоке, если хотят купить, называют свою цену. Я ее назвал. Они поднимут выше, но я, к этому готов. Пока, идут торги". - Хм... хорошее предложение, ответили на другом конце. Надеетесь получить страховку ? - Не ваше дело, жестко ответил Зафир. Я назвал свою цену. И она, намного больше той, которую вы хотели получить. Правильно? - Мы говорили о человеке. А вы хотите корабль. Я не знаю что ответить. Мне надо говорить. - Обмен, будет происходить... - Не надо, прервал Зафира, мужской голос. Вам скажут, где и когда, будет обмен. - Только в Европе, сказал Зафир. На другое, я не согласен. - Не надо так горячиться, господин Хан. Молодость, прежде всего горячая кровь. Не правда ли? - Откуда, вырвалось у Зафира. - Я понял, с кем говорю, снисходительно произнес мужской голос. - Предложение, действительно только сегодня, понятно, повысил голос Зафир. - Завтра вы передумаете? - Да, коротко ответил Зафир. Передумаю. - Удивительный человек, рассмеялись в трубке. Очень удивительный. - До свидания, бросил Зафир в трубку, и нажал на кнопку. Короткие гудки, разносились эхом по комнате. Кристина, не мигая смотрела на Зафира, сжав в руке карандаш. - Позвонить в полицию? неуверенно спросила она. - Нет, покачал головой Зафир. - Страховую компанию? предложила она робко. Частное детективное агентство? - Нет, сухо ответил Зафир. Будет хуже. - Позвонить хозяевам груза? - Что мы им скажем? Судно захвачено, груз пропал. Да? пристально посмотрел на нее Зафир. Эти люди, могут быть вместе, связаны, понимаешь? - Не очень, ответила Кристина. - Они могут быть заодно с пиратами. - Что нам делать? - Ждать ответ. Я сделал предложение, теперь они думают. - Какой ужас, прошептала Кристина. Александр такой хороший человек. - Да, задумчиво произнес Зафир. Сегодня у тебя выходной. Я хочу побыть один. - Я не могу оставить... - Так будет лучше, перебил ее Зафир. До завтра. - Хорошо, кивнула она. Подготовить заявление в Интерпол? - Не надо, ответил Зафир. Никому не сообщай. - Надо подождать? - Так будет лучше. - Я пойду, поднялась Кристина, собирая бумаги на столе. - Встретимся завтра, сказал Зафир, отвернувшись к окну. - До свидания, попрощалась она, и ушла. " Никуда я не могу обратиться, никуда, подумал Зафир. Просто потому, что живу по чужому паспорту, в этой стране. Просить помощи полиции, бесполезно. Там где нет никакой власти, не будет ее, никогда. Где действуют законы местных, там нет места, законам пришлых. Все что я могу сделать сейчас, торговаться с ними. Мне никто не поможет, понимаю. Александр надеется на меня? А что ему остается? Как, впрочем, и мне. " День всегда уходит, как бы мы его не пытались остановить. Хороший, или плохой, но он, растворяется у кромки неба, нырнув за горизонт. И все что было в нем, достойно или похвалы, или ненависти. Эмоции, выплеснутые наружу, дают мимолетное чувство облегчения, и только после, понимаешь, как тяжело становится на сердце. Принять решение, всегда сложно, а промолчать, отказаться, легче. Никто не оценит жертвы, не поймут, и всякий, осудит, только за один шаг, если оступился. Тяжелы минуты ожидания, как нелегки часы полной тишины. Таков, современный мир. В нем картинки, и маски, среди людей... Зажигаются фонари, освещая улицы, и вот уже люди, сами того не замечая, мирятся с тем, что день, ушел... Они ничего, не могут изменить. Зафир вздрогнул, услышав телефонный звонок. Он повернулся, вздохнул, и поднял трубку. - Алло, тихо произнес он. - Это Хамзи, узнали меня? - Да, спокойно ответил Зафир. - Мы согласны, с вашим предложением. - Когда и где? спросил Зафир, взяв в руки карандаш. Перед ним лежал раскрытый блокнот, с одной записью на "пушту"- закон. - Место вам сообщат. - Сколько дней? - Не надо спешить. В мире, должна быть гармония. - Поучаете, перешел на язык "пушту" Зафир . - Я понимаю. Придется подождать. - Сколько? спросил Зафир. - Я позвоню вам, вежливо ответили в трубке. До свидания. - Привет, раздраженно сказал Зафир, опустив трубку. Иногда время лечит, иногда наносит раны, но почти всегда, оно беспристрастно наблюдает за вами. А в остальном? Оно идет... Западная Сахара.
И в горести, и в радости, с тобой буду всегда, и в солнечные дни, и грозовые, ты озаряешь жизнь мою, как светлый луч во мгле, пусть даже, мы в пустыне... Одно лишь слово верное, хочу произнести, ты радость незабвенная, ты гений, красоты. Любовь как слеза на щеке, потревожит сердце несмело, а может она вдалеке, ты встретишь ее, неумело. Закружит, забьется, пришпоривая, она отзовется в тебе, любовью. Словно нить спасения, в горячей чужой, стороне. Александр дремал. Ему снился сон, в котором, он ходил по яблоневому саду, и любовался спелыми плодами. "Какие они красивые, сочные, думал он, рассматривая яблоки. Вдруг, между деревьев показалось настороженное лицо. Человек смотрел на него, не мигая, внимательно. Очень знакомое лицо, подумал Александр. Где то я его, уже видел. Кто он? Почему молчит?" - Эй, открой глаза, тормошили за плечо Александра. - Что? открыв глаза, спросил Александр, глядя на сморщенное лицо. Перед ним, стоял кочевник, и пристально смотрел. Александр повернулся, и не увидел Катрин. Он быстро повернул голову в другую сторону, вглядываясь в полутьму, но тщетно, вокруг, не было никого. - Где Катрин, спросил он. Куда вы ее увели? - Поднимайся, буркнул кочевник, подтолкнув Александра ногой. Выходи. Его вывели на улицу. Он сразу почувствовал, прохладный ветер с океана. Разгоряченное тело, будто пило прохладный воздух, каждой своей клеточкой, наполняясь изнутри. Он глубоко вздохнул, и сразу почувствовал головокружение. Тело обмякло, ноги стали ватными, а он шел, пошатываясь, как пьяный матрос. В темноте, горели огни автомобиля. Его подвели к нему, и втолкнули в кузов. Глухо хлопнула дверь, и автомобиль поехал, переваливаясь на кочках. Александр лежал на полу, и смотрел на звездное небо. " Где Катрин, мучил его один вопрос. Куда она пропала? Эти люди не поймут меня, а я, не знаю их языка. Куда они меня везут? Дурацкие вопросы, в голове, и не одного, правдоподобного ответа. Согласился Зафир, или нет? Ничего не говорят. Главное спастись, выжить, и что бы вместе, с Катрин, думал Александр. Только вместе. Я буду настаивать, бороться, что угодно, только с ней. Она мне дорога. Да, именно так. Буду рассуждать трезво, реально. Если хотят получить за меня деньги, я буду жив, какое то время, пока они, будут надеяться. Если бы хотели поступить иначе, думаю..." Машина резко остановилась, наклонившись вперед. Через несколько секунд, кто то невидимый потянул Александра за ногу, и стащил на землю. Затем его подняли, и толкая вперед, повели. - Куда, проронил Александр, чуть не споткнувшись о камень. В ответ, что - то сказали, подтолкнули, и вот уже, он сам, почувствовал, близкое дыхание большой воды. Даже в темноте, он переливался, особенным цветом, темно черным, магическим ". Теперь понятно, подумал Александр, мы на берегу. Зачем?" Ответ пришел очень быстро, когда Александр разглядел на воде, очертания судна. " Неужели Зафир, так быстро с ними договорился, улыбнулся Александр. Он такой! Он может! Значит, меня отпускают? Вместе с командой? Ура! Он ликовал внутри, стараясь не показывать наружу, своего приподнятого настроения. Главное спасены! А Катрин? Я не поеду без нее, в мгновение изменился Александр". Его подтолкнули, посадили в лодку. Затарахтел двигатель. Лодка медленно, набирая ход, отчалила от берега. " Надо спросить переводчика, куда они увели Катрин, думал Александр". Он сидел на дне лодки, опустив голову. " Надо сказать им, обязательно! Только вдвоем! А если не согласятся? Тогда, пусть она, вместо меня". Двигатель замолчал, нос лодки, толкнулся борта. Александра подвели к лестнице, по которой он взобрался на борт. Спрыгнув на палубу, он увидел сонное лицо переводчика, и матроса филиппинца, укладывающего бухту каната. - Предстоит долгое путешествие, натянуто улыбнулся переводчик, глядя на Александра. Повезло, добавил он, шмыгнув носом. - Где Катрин? спросил Александр. - Кто это? удивился парень. - Она была со мной. - А... невозмутимо произнес парень. Девушка? - Да, кивнул Александр. - Зачем она? - Я никуда не поеду без нее, решительно произнес Александр. - Не надо думать о пустяках, усмехнулся парень. Своя жизнь, всегда дороже. - Где она? повторил свой вопрос Александр. - Желаете остаться здесь? - Увидеть девушку, сказал Александр. - Она не молода, скривился парень. Зачем она вам? - Я тебе сейчас рожу набью, паскудник, по русски произнес Александр. Все зубы вышибу! Урод! - Какой интересный язык, улыбался парень. - Где? - Уведите его вниз, обратился на своем языке парень, к двум кочевникам, за спиной Александра. - Козел! вспылил Александр, дернувшись вперед. - Утихомирьте его, крикнул парень. Александра ударили по голове, и, подхватив обмякшее тело, потащили по трапу в трюм. Он очнулся от жуткой боли. Тело ныло, будто разваливаясь на кусочки. Открыв глаза, Александр не удивился темноте. Всего лишь несколько тонких полосок света, пробивались через вентиляционное отверстие. Посмотрев по сторонам, он понял, что заперт. С трех сторон были металлические переборки. А впереди, составленные штабелями , кунжутные мешки. Подобравшись к ним, он пощупал их рукой, принюхался, и громко чихнул. - Кто здесь, раздался взволнованный голос. Он узнал бы его из сотни тысяч, такой знакомый, почти мелодичный, тонкий. "Это она, подумал Александр, вздрогнув. Прислушиваясь, он приложил ухо к мешкам, задерживая дыхание. " Сердце колотилось, как никогда. Он затих, пытаясь уловить, каждый шорох, доносящийся с другой стороны". Это она, Катрин, обрадовался он, улыбаясь. Я не мог перепутать. Катрин! Здорово! Она жива! Она здесь, рядом со мной! Надо окликнуть ее, сказать, что я здесь. Громко крикнуть. Сейчас". Он набрал полную грудь воздуха, и громко крикнул: - Катрин! Это действительно была она. Катрин подняла голову, посмотрела вверх, потом на мешки, и прислушалась. Эхо длинное, только в горах, здесь в трюме судна, оно замерло на середине. Разделенные друг от друга, они услышали. Она подползла к стене из мешков, и прислушалась. Александр, был с другой стороны, и тоже слушал. - Ты меня слышишь, громко крикнул Александр. Она улыбнулась, расслышав его голос. - Ты в порядке, крикнула она, в ответ. - Да, отозвался Александр. Ты? - Нормально, ответила она. - Я хорошо тебя слышу, улыбался Александр. - Я тоже. - Куда ты пропала Катрин? Я спал? - Меня разбудили, и увели. А ты, спал, сказала Катрин. Прислушиваясь, она водила руками по мешкам, будто слепой в поисках самого лучшего места, откуда хорошо слышно. Наконец, остановившись, она села, и прислонила голову. - Почему не разбудила меня? - Теперь я слышу тебя, очень хорошо, радостно сказала Катрин. Ты? - Да, теперь лучше, обрадовался Александр. Я открыл глаза, и не увидел тебя. - Где мы? спросила Катрин. - На судне нашей компании. В этом трюме, мы везли холодильные камеры. - Здесь мешки? сказала Катрин. - И у меня тоже, отозвался Александр. - Если их убрать? Проделать проход? - Не получится, провел рукой по мешкам Александр. Они как стена. И наверно, поднял он голову, подперты сверху. - Ты чувствуешь запах фиников? спросила Катрин. - Нет, усмехнулся Александр. - Тебя били? - Немного, ответил он смущенно. Почти не болит. - Я волновалась . Думала о тебе. - Я нормально, сказал Александр. С тобой все хорошо? - Почти, ответила Катрин. Хорошо. - Ты уверена? - Теперь да, ответила она. Куда нас везут? - Не знаю, ответил Александр. - Ты слышал о городе Влера, спросила Катрин. - Нет, ответил Александр. Где это? Ты знаешь? - Я подслушала разговор. - Что? напрягся Александр. Говори, пожалуйста, громче. Я плохо слышу. - Хорошо, повысила голос Катрин. Нас везут в Албанию. - Куда? удивился Александр. - Албанию, повторила Катрин. - Это где... запнулся Александр, наморщив лоб. - На юге, рядом с Италией. Их разделяет только море. Я была там, один раз. - В Албании, спросил Александр. - Нет, ответила она. В Черногории. Знаешь? - Нет, вздохнув, ответил Александр. - Здесь есть маленькие отверстия, громко говорила Катрин. Через них лучше слышно. Здорово! - Да, откликнулся Александр. Ты уверена, что нас везут туда? - Я слышала разговор. А куда нас везут, не знаю, как и ты. Может в другую страну. - Ты хорошо меня слышишь? спросил Александр. - Немного мешает странный звук, ответила она. Ты его тоже слышишь? - Это из машинного отделения, двигатели, напрягая голос, ответил Александр. Мы находимся, в носовой части, здесь тише. - Кричать, устает горло, сказала Катрин. - Будем беречь силы. Говорить по очереди, предложил Александр. - Хорошо, отозвалась Катрин. - Кто первый? - Хочешь я, крикнула Катрин. - Да, я слушаю тебя, сказал Александр. - Я не знаю, что будет с нами, потом, когда это судно причалит к берегу. Но, одно я знаю, точно, ты будешь в моем сердце Александр. Я волнуюсь, сказать тебе, красивые слова. Мы вместе, здесь, мне хорошо, улыбалась Катрин. Наверно, меня не смогут понять. Там далеко, дома. Девчонка из такой хорошей семьи, уважаемой. Мне папа всегда говорил, когда я спрашивала его о свадьбе, погоди, не спеши, он появится неожиданно, но ты поймешь, что это, именно он. Во мне сейчас борется домохозяйка, и начитанная, образованная дама. Мне хочется знать о тебе больше, с другой стороны, не быть навязчивой. Прошлое иногда острее ножа. Оно может убить в момент. С ним тяжело смирится, и жить, нелегко. Люди хотят знать о прошлом. Подобие мазохистам. Истязают себя, получая наслаждение, нахмурилась Катрин. Ты не такой, правда? посмотрела она на стену. Сейчас время прагматиков и циников. Всем плевать на справедливость, она как компьютерная игра. Умираешь, оживаешь, и снова считаешь себя справедливым. Я отвыкла верить. Это очень плохо. Ты видел в небе, когда-нибудь, самую яркую звезду. Видел? загадочно улыбнулась Катрин. Я видела, она яркая, самая красивая. Но она не вечна, представляешь. Она падает... вздохнула Катрин. И ничего ее не может спасти. Я думала что знаю, что такое любовь. Переживала, плакала по ночам, шептала его имя, мальчика из соседнего дома. Он ходил гулять с другой, а я, сходила с ума. Но зачем, не понимаю. Да, потом я встретила Квентина, он хороший, славный, но я так и осталась в плену. Заколдованная чарами первой любви. - Ты слышишь меня Александр? повысив голос, спросила Катрин. - Слышу, отозвался Александр. Он сидел, прислонившись спиной к борту, и смотрел на тусклый свет лампочки, в плафоне. Наступил вечер, или ночь, громко сказал он. - Как ты узнал? - Лампочка, ответил Александр. На судне зажгли огни. - У тебя есть вода? спросила Катрин, отхлебнув из бутылки. - Да, поднял с пола бутылку Александр. Есть немного. - Я наговорила тебе много разных слов, ты слышал? - Слышал, кивнул Александр. Как ты? - Плохо, ответила Катрин. Мне очень плохо. Трудно дышать. - Ты видишь дверь? спросил Александр, осматривая перегородки. - Нет, через несколько минут крикнула Катрин. Здесь ее нет. У тебя? Есть? - Нет, покачал головой Александр, подняв голову вверх. - Что это значит? с тревогой в голосе, спросила Катрин. Нас заперли? - Так надежней, ответил Александр. Гангстерам, добавил он, вполголоса. "Если будут тонуть, мы не спасемся, подумал Александр. Что бы передать нам воду, надо открыть трюм. А мы, наверняка находимся, в потайном месте судна. Я здесь был, лазил. Рядом должна быть боцманская. Хотя, я не уверен". - Александр! истошно закричала Катрин. А..а..а! - Что с тобой? крикнул Александр. - Мне больно! Голова! Я так больше не могу! кричала Катрин. Я хочу увидеть небо! Я хочу дышать воздухом! - Катрин! Катрин! Успокойся! орал Александр. Терпеть! Слышишь меня? Надо терпеть! - Я не могу! кричала Катрин. Мне душно! Помоги мне Александр! - Как? Чем? Метался вдоль стены из мешков Александр, пытаясь руками сдвинуть штабеля. Я не могу, разозлился он, стуча кулаками . Не могу! Беспомощно опустившись на пол, он обнял голову руками. - Александр! Мне больно! кричала Катрин. - Да, тихо шептал Александр. я понимаю тебя, я слышу... Слышу... - Мне хочется дышать! - Терпение, надо терпеть, шептал Александр. Ждать. Катрин вдруг замолчала. Александр вскочил, и прислушался, вытянув шею. - Ты в порядке? крикнул он. Катрин! Говори со мной! - Плохо, расслышал он, ее голос. - Я буду говорить, а ты слушай, так будет легче. Хорошо? - Да, ответила она. - Это бывает, надо потерпеть. Понимаешь? Я в своей жизни, очень мучился. Она плохая, для меня. Я не понимаю, как я жил. Сейчас, я встретил тебя, здесь. Я знаю для чего жить! Слышишь меня, повысил голос Александр. Понимаешь? - Может, услышал он голос Катрин. Мне очень душно. Я устала. - Мы будем надеяться, слышишь. Мы будем жить надеждой. Все это, закончится. Я обниму тебя, улыбнулся Александр. - Бабочка умирает без неба. И я умру, прошептала Катрин. - Что ты сказала? громко спросил Александр. Я не расслышал, осипшим голосом, повторил он. Плохо слышу. - Сильные, становятся слабыми, тихо промолвила Катрин. Ожидание, всегда убивает. Всегда. А там, наверху, день клонился к закату. На палубе стояли двое мужчин и оживленно переговаривались, глядя на океан. Оба смуглые, невысокого роста, и отличия их были только в том, что один из них, имел порез на шее. Это были братья, Ахмад и Сулейман Мерда. - Удачно, сказал один. Теперь у нас есть корабль, и товар. Второй, посмотрел на ходовую рубку, и промолвил: - Надо сменить номер судна. Утром мы будем под другим флагом, усмехнулся он. - Ты прав, согласился другой. В море будет оживленно, чем здесь. - У нас товар известный, финики. Кому мы нужны? - Верно, усмехнулся второй. - Сколько рассчитываешь получить за них? - Все, весело рассмеялся мужчина. - А если не заплатят? - Порежем на части, и продадим. - Хромому Дуку? - Да, у него есть знакомый доктор, который вырежет из них все нужное, а нам отдаст деньги. Хорошие деньги, добавил он. - Никогда с ним не встречался. - Он как покойник. Некоторые, видят его в первый и последний раз. - Пусть обойдет стороной, лично меня, промолвил Сулейман. - Не бойся брат, улыбнулся Ахмад. Похожее, уже было. Зачем пугать себя, заранее. Да? - Эта женщина, из Швейцарии, почему за нее не платят? удивленно спросил Сулейман. Один раз заплатили, а потом перестали, даже говорить с нами. Почему? - Думают умнее нас, усмехнулся Ахмад. - Им не нужна ее жизнь? Семья, родители? Они что, бродячая собака? - Поступая так, они думают, что заставят, отпустить ее. У них плохие советчики. - Как можно не ценить жизнь человека? - Ты первый раз едешь в Европу брат. я тебе скажу. Там никто, никого не любит. Не уважает. Дома ты соседа уважаешь, желаешь ему того же, что и себе, достатка. А в Европе, плюют друг на друга, как верблюды. Они там ненавидят людей. Потому, так к ним относятся. Как мы к шакалам, вздохнул Ахмед. Такая разница, между нами. - Они там что, все такие? спросил Сулейман. - Одинаковые, сам увидишь, ответил Ахмад. - Безумцы, прошептал Сулейман. - Я пойду, распоряжусь, что бы поменяли номер, а ты сходи, отнеси еду, нашим баранам, усмехнулся Ахмад. Только будь осторожен. Они сидят в клетке. А запертый, очень опасен. Понял? - Да брат, кивнул Сулейман. Как мне туда попасть? - Стой здесь. К тебе придет матрос, он проведет. - Тогда, зачем я? удивился Сулейман. - Ты хотел посмотреть на чертей? Передумал? - Нет, покачал головой Сулейман. Посмотрю. - Хорошо, жди. Такого безразличия в глазах, он никогда не видел. Даже дохлая рыба, как показалось ему, смотрела иначе. Сулейман смотрел на изможденное, худое тело женщины, в рваной одежде. А она, с жадностью, пила воду. Он смотрел на ее кадык, беспрестанно подпрыгивающий вверх, на тонкой, длинной шее. Дрожащие пальцы, волдыри на коже. Наблюдал с пренебрежением, как смотрят на грязных животных, валяющихся в дерьме. И не спрашивают себя, - почему? Интересно. " Какие они вонючие, поморщился Сулейман. В них не видно человеческого. Прав Ахмад, они похожи на мерзких животных". Он неожиданно, попятился назад, повернулся и быстрым шагом, направился по палубе, к рубке. Матрос поднял мешок, привязанный к веревке, и опустив люк, закрыл его, завернув большие "барашки" на креплении. День заканчивался. Завтра, судно под другим флагом, заходило в Средиземное море. До конечного пункта оставалось двое суток хода. " Моя жизнь, как пыль, подумал Александр. Она на подошвах чужих башмаков, топчет меня, и не спрашивает". Напившись воды, он сидел в углу, и смотрел перед собой. "Как мимолетна тень твоя. Удача! В ней много красоты, надежд, мечтаний... страсти! А места всем, уж не хватает. Тяжко. Тут полно народа, и все хотят глотнуть тебя. И я хочу, чего скрывать. С разбега, бросится в объятия, не уповать, не горевать, всего лишь попросить, тебя. Погладь меня, и Катрин, нам хочется жить. Прикоснись. Не оставляй нас, вернись". - Александр! Ты слышишь меня? раздался усталый, надтреснутый голос Катрин. - Очень хорошо, ответил Александр, напрягая связки. - Поговори со мной. - Я говорю, ответил он. - Ты устал? Может ты, смертельно устал? - Нам надо сохранить жизнь, сказал Александр. - Знаешь, я хочу спать. Каждую минуту. Слабость. - Я тоже, сказал Александр. - Скажи мне, ты веришь? - Что? переспросил Александр. - Ты веришь, что мы останемся живы? Нас спасут? - Да, верю. - Если я умру, всхлипнула Катрин. Ты... - Мы не умрем! выкрикнул Александр. Мы будем жить! - Хорошо, тихо всплакнула Катрин. Я постараюсь. - Успокойся. Прошу тебя, взывал Александр. Закончится этот ад, верь мне. Мы поедем с тобой в горы. Ты согласна? - Наверно, прошептала Катрин. Там вечная прохлада. Вода, изумительной чистоты. Как кристалл. - Вдвоем, мы сможем, крикнул Александр. Мы сильнее. - Может быть, проронила Катрин, закрыв глаза. На нее снова навалилась усталость. Клонило в сон. Она хватала ртом, спертый воздух, и чувствовала, как сердце замедляет ход. - Прорвемся, сказал по русски Александр, глядя перед собой. С Божьей помощью. " У нее, слишком часто меняется настроение, подумал Александр. Может это проявление болезни. У меня тоже. Нормальный человек, недолго ... Как все плохо. Когда это закончится? Зафир поможет. Надо надеяться. Хоть бы молитву в помощь. Как попросить? " Он закрыл глаза, и будто провалился в пропасть. Тело стало неестественно легким, по ощущениям, а цветные круги, расплываясь перед глазами, манили вдаль. Стихли стоны...
Албания. Порт Влера. Весна 96 год.
И снова разочарование. Оно такое серое, щемящее, что в пору выть от тоски. Как бы не сложилась жизнь, оно, беспощадно. Внутри что- то горит, от бесполезного, упоминания, о надежде на хорошее. В порту гудел единственный кран, разгружая потрепанную баржу. Огни в темноте, словно гирлянды, раскинутые по дереву, освещали скудный пейзаж причалов. Александра прищурился, осторожно ступая по палубе. Его качало, с непривычки. - Иди вперед, негромко сказал провожатый, подталкивая вдоль борта. Александр повиновался, с трудом шагая по палубе. " Где мы? Вот страшный вопрос, думал он, исподлобья рассматривая окрестности. Что в порту, это ясно. Какая страна? Почему нет таможни? Пограничников? Катрин? Где она?" Он остановился, и повернул голову, посмотреть назад. - Эй! прикрикнули на него, толкнув. Пошел! Он спускался по трапу, переступая "деревянными ногами", пытаясь не свалится в воду. "Только этого не хватало, думал он. Доставать наверняка не будут. А с завязанными руками, пойду на дно, очень быстро." Ступив на бетон причала, он вздохнул, подняв голову. "Какой свежий, хороший воздух. Вот так дышал бы, и... Долго." Его подвели к автомобилю, и втолкнули в салон. Двери захлопнулись, и они поехали. В салоне пахло сигаретами и виски. Рядом с ним, сидел угрюмый парень, и жевал. Впереди, за рулем, сидел здоровенный тип. Его спина, была больше, чем спинка сиденья. Возле него, коренастый, с длинными волосами человек, с небритым лицом. Все это, Александр успел разглядеть, когда они стояли у шлагбаума, под светом фонарей, выезжая из порта. К ним подошел, смуглый мужчина в униформе, улыбнулся, поздоровался, и кивнув, дал знать, открыть проезд. "Этот язык мне знаком, прислушался Александр. Это албанский. Его не перепутаешь, ни с чем. Характерные слова, интонации. Значит мы в Албании. Тем хуже, вздохнул Александр. Эти, "отморозки" ничего не стесняются. Для них, жизнь человека, не принадлежащего к ним, просто пепел, случайно упавший, с кончика сигареты. Я наслышан, о них, по рассказам в таборе. Они называют себя, людьми чести. Вот так попал. Смущает сейчас, только одно, они не прячут своих лиц, и мое, не закрывают. Что это? Готовится к худшему? Во всем не успеешь, подумал Александр. За мою, изломанную, потрепанную жизнь, я начал привыкать к тому, что с тобой, может произойти, что угодно, в любой день недели, абсолютно. И каждый день, начинать с похорон, глупо. Когда вокруг ловушки, поневоле становишься осторожным, порой, до маниакального психоза. А почему нет? Да, и они, не исключение, впрочем, как и я. Постоянный адреналин, возбуждает не хуже наркотика. Опасность, и безрассудство, идут рядом, маня кривым пальчиком, глупых, потешных людишек. А они ведутся, даже не задумываясь, по какой черте, ступают. Со мной понятно, а вот с Катрин? Куда ее увезли? Где она? Последний день, она молчала. Только поздоровалась, а после, пара сухих фраз, и тишина. Чувствую, что она жива. Может болезнь подкосила? Мне без нее плохо. Конечно, она странная, но я, ничуть не лучше. Если посмотреть на себя, со стороны, я буду выглядеть также непонятно, как она, мы... Удивительно то, как мы вообще, выдержали это испытание, и не сошли с ума. Надо быть жизнелюбивым, стойким, абсолютно аморфным, и в тоже время, оставаться добрым, и милосердным. Как такие разные ипостаси, могут жить в одном теле, в таких условиях? Как? я не знаю ответ сейчас, но я найду его, чего бы мне это не стоило. Найду... Если привезли сюда, значит Зафир, назначил крупный выкуп за меня. Иначе, не стоит мое тело, того, что бы тащить, в такую даль. И вообще непонятно, как мы сюда попали? Что бы ни случилось, пока идут переговоры, я буду жить, вот это, я знаю точно! Соленый запах океана, кажется, я пропитался им насквозь". Автомобиль подъехал к большому частному дому, въехал в ворота и остановился. Александра вывели, провели по узкой лестнице вниз, и закрыли в подвальном помещении. Оставшись один, он осмотрелся. В помещении стоял старый диван, стул, потрескавшийся стол, на котором возвышалась бутылка с водой, и ведро в углу. " Как это все надоело, поморщился Александр, вздохнул, и сел на диван. Снова ждать, не зная, продолжения. Экстрим! Ух! Какого черта! в сердцах ругался он, глядя на стену. Послать бы их всех, вместе, под три черты! Что изменится? спросил он себя. Лучше не будет, это точно". Он лег, и прикрыл глаза. Тяжесть надавила на плечи, и он не стал сопротивляться. Через несколько минут, он заснул". Городок моего детства. Какой он красивый. Я иду по бетонке, прямой как стрела, а мороз, щекочет уши. Вроде больно, а после прошло. Перебегаю дорогу, спускаюсь по тропинке и вот уже двор моей школы. Вокруг знакомые лица, девчонки из класса, Женька, Герман, Виталик, такие смешные. Бегаем курить за угол школы, на большой перемене. А по выходным ходим кино, в "Доф". Огромный белый экран, он завораживает, своей необъяснимой таинственностью. В ожидании, ерзаешь на деревянном сиденье, поглядывая на зрителей. А еще дефицитное мороженое, которое привозили редко, и очереди за хлебом. Я иду по дорожкам своего городка, вспоминая леденцы на палочке за пятнадцать копеек, и необыкновенного вкуса пряники. Городок моего детства, что может быть лучше, вкуса лимонада, жарким июньским днем. Пожалуй, только небо, огромное, чистое, голубое. Я смутно помню свое детство, а городок, - до мельчайших подробностей. Быть может потому, что познал там одиночество, длинными осенними вечерами. Там в последний раз, видел маму, и в один день, стал взрослым. Сентиментальность, это не плохо, мягкость души, в ней все нуждаются. А может, я возвращаюсь к истокам?" - Эй, вставай, раздался громкий, противный голос. Александр открыл глаза, посмотрел на злое лицо человека, пришедшего за ним. - Что? хрипло спросил Александр, поднявшись. - Стой! прикрикнул он. Александр молчал, глядя перед собой, стараясь не замечать, не обращать внимания, на злого человека. В подвал вошли двое мужчин. Один подошел к Александру, внимательно посмотрел на него, и вдруг, его лицо, растянулось в широкой улыбке. - Ты посмотри на него, указал он пальцем на Александра, обращаясь к своему спутнику. Да! Я уверен! Этот парень мне знаком. Я думал, в жизни многое познал, но что бы такое совпадение, никогда! удивился мужчина, улыбаясь. Он говорил на албанском, быстро, темпераментно, и поглядывал то на Александра, то на своего товарища. Такое случается, на миллион случаев, один раз, воскликнул он! Если бы родственник был, расцеловал его! - Лека, ты человек чести, зачем ты такие слова говоришь, этому грязному, недостойному, подобию человека, сказал второй, с пренебрежением глядя на Александра. - Ты его знаешь? - Конечно, ответил Лека, глядя на Александра. Я спас ему жизнь, несколько лет назад. Я хорошо помню. Это было в Польше. Сам не понимаю почему, я оставил ему жизнь. Счастливчик! воскликнул Леко, хлопнув ладонью по плечу, Александра. Александр поднял глаза, и узнал его. Прошло несколько лет, но он, почти не изменился, такой же волевой взгляд, дерзость в глазах. Именно он, подумал Александр. Без сомнений. Что мне теперь? Радоваться? Прыгать от счастья? Да нет же, надо просто быть реалистом в этом мире. Я здесь, потому что им пообещали заплатить деньги. Они отобрали судно, у них Катрин, ждут выкуп. Какая может быть радость от такой встречи? Только жалкие потуги, и вежливые улыбки, как для дипломатического протокола. У него своя забота, у меня своя, вот и замкнулся круг. А на самом деле, такое действительно случается, очень редко, - очень. - Он понимает наш язык? - Нет, качнул головой Лека. Он русский, довольно улыбнулся Лека. - Как? опешил второй. Ты не ошибаешься? - Нет, ответил Лека, глядя в лицо Александру. Я точно знаю. Ты рус? шепотом спросил он, не сводя глаз. Рус? Александр молчал, и смотрел на Лека. - Помнишь меня, тихо спросил он, прищурив глаза. Помнишь? - Ты говорил, он не понимает наш язык. Что ты хочешь услышать от него? спросил второй, задумчиво. - Ерунда, слегка усмехнулся Лека, и отошел в сторону. - Ты говоришь по английский, спросил второй, обращаясь к Александру. - Да, ответил Александр, взглянув на спросившего. - Мой друг, говорит что знает тебя. Ты "рус", которого он не убил, несколько лет назад, в Польше. Кто ты? - Александр Карно, гражданин Бельгии. Мой паспорт у вас, добавил Александр. - Что он сказал, сев на стул, спросил Лека. Я не все понял? - Говорит, что гражданин Бельгии. - Его имя Александр? Я правильно понял? - Да Лека, правильно. Это его хотят выкупить? - Угу, кивнул второй. За него предложили миллион. - Он что, миллионер, усмехнулся Лека. - Не знаю, покачал головой второй. Но тот кто желает заплатить, предложил большие деньги, за его голову, и судно, которое захватили наши братья, улыбнулся переводчик. - Мерда? - Да, они. Послушай, Лека, может ты перепутал? Кто был тот парень? - Голодранец, ответил Лека, глядя на Александра. - Вот. А этот, бизнесмен. Разве можно, заработать за несколько лет, много денег, не нарушая закон? Я не поверю. - Всякое может случиться, задумчиво произнес Лека. Паспорт у него настоящий? - Да, ответил переводчик, раскрыв в своих руках паспорт Александра. На, сам посмотри, предложил он, протягивая книжицу Лека. Тот взял паспорт в руки, пролистал несколько страниц, поднял его, посмотрел на свет, пощупал пальцами, помял обложку, и вернул. - Что скажешь? спросил переводчик. - Похож - ответил Лека. На настоящий, добавил он. - Эй, парень, ты меня узнаешь? неожиданно, спросил на румынском, Лека. А? Он смотрел ему в глаза, не отводя взгляд. Узнал? Александр молчал. - Не понимаю тебя Лека. Он что, румын? Мне плевать. Сейчас я буду снимать его на видео. Кассету отправлю. Назначим встречу. Получим выкуп и забудем, говорил переводчик, вытащив из сумки видеокамеру. -Ты иди отсюда, зыркнул он на охранника стоящего в углу. Не мешай. Охранник кивнул, и вышел. - Почему ты не хочешь говорить? Ты узнал меня? Лека сидел на стуле, и смотрел на Александра. Зачем ты говоришь неправду? - Лека, ты ошибся. Случается, сказал переводчик, устанавливая камеру на штатив. - Нет, покачал головой Лека. У меня хорошая память. - С возрастом, она становится хуже, мне дед говорил. Я ему верю. Эй, обратился он к Александру. Сейчас буду снимать. Не стрелять, а снимать, говорил на английском переводчик. Ты будешь называть себя. Говорить, сколько денег, надо платить нам, что бы ты, поехал домой. Понял? - Да, ответил Александр. " Может в моих словах, есть только жалость, или упрек? Нет, я оправдываю себя, и боюсь. Что исчезну, и больше не буду дышать... Противно ощущать усталость. Отсутствие силы, и слабость духа. Но она есть, и с этим, надо мирится. Все проходит, и это..." Бывают ночи бессонные, когда до утра, ты не можешь сомкнуть глаз. И вот, вспоминаешь, бередишь в памяти,- прошлое. А оно незаметно, затягивает тебя, в пропасть. Александр сидел, и смотрел на паучка, ползущего по стене. Ярко горела лампочка, освещая подвал. Тихо. Или только так казалось? Он расслышал шаги, издалека. Они приближались, негромко, уверенно. На двери тихо щелкнул замок, в подвал вошел Лека. Какой- то хмурый, задумчивый, он взглянул на Александра, закрыл дверь, прошел и сел на стул. - Плохие новости для тебя парень, вздохнул он. За тебя получат деньги, но ты, останешься здесь. Я знаю, ты понимаешь румынский. Потому, говорю. Мне плевать, а ты, должен придумать что- то такое, от чего, тебе сохранят жизнь. У меня, есть одна мысль. Ты можешь не верить мне, твое дело. Не знаю, почему, я пришел сюда, ночью, и говорю с тобой. Наверно я изменился. Молчишь? Александр посмотрел на Лека, и тихим голосом спросил: - Женщина. Она была со мной. Где она? - Понимаю, кивнул Лека. Она здесь. - Отпусти нас. - Просто. Отпустить, и все, спросил Лека, глядя на Александра. Ты думаешь, что все это, просто? Ее единственный родственник, отец, он умер. Теперь она, будет до конца своих дней, обслуживать извращенцев в борделе. А ты, запнулся Лека, на полуслове. Тебя не будет. Я не верю, что за твою голову, кто- то заплатит деньги. У тебя есть миллион? - Нет, ответил Александр. - Тогда, на тебя навесят два килограмма взрывчатки, и запустят как живую бомбу, в ресторан к "макаронникам". Они слишком заносчивые, эти парни. Мы им покажем, где их место. С твоей помощью. Ты хорошо понимаешь, мои слова? - Моя жизнь, ничего не стоит? - Правильно. - Выкуп? - Он ничего не решит, покачал головой Лека. Судно мы не отдадим. Мы его купили. Теперь у него новые документы, название, и команда. Я скажу тебе. Оно будет перевозить контрабанду. Ты все равно, никому это не расскажешь. - Я хочу обменять. Александр пристально смотрел на Лека. Свою жизнь, в обмен, на Катрин. - Ты знаешь, что такое боль, усмехнулся Лека. Не знаешь, покачал он головой. Это не палец, наколоть иголкой, это страшно. Поверь мне. - Зачем меня привезли сюда? Могли убить . - Да, вздохнул Лека. Но, оставили шанс. Вдруг, за тебя деньги выплатят, улыбнулся он. У нас бизнес. А ты, оказался на пути. Совпадение. "Решится, или нет, думал Александр. Сейчас, или ждать, как баран, которого принесут в жертву, что бы утолить свой аппетит. Мне действительно, не о чем думать. Кто я? Меня спасет только наглость, и еще, чуточку везения. У кого попросить?" - Ты "рус", потому, твоя жизнь никому не нужна, поморщился Лека. Сейчас другое время. Изменилось все вокруг. Вы поддерживаете сербов, мы сражаемся за нашу землю. Твоя жизнь, - ее нет. Лека достал из наплечной кобуры "Кольт", и передернув затвор, ткнул ствол пистолета, в голову Александра. -Страшно, прошептал он. - Да, ответил Александр. - Говори. Что хочешь? - Играть, выдавил из себя Александр. - Что? удивился Лека. Карты? машинально спросил он. - Рулетка, прошептал Александр. - Ты, спятил? Тебя? В казино? Ты, придурок, тихо рассмеялся Лека. - Русская рулетка, уверенно произнес Александр, не глядя на Лека. Играешь? - Не знаю такой, удивился Лека, опустив пистолет. Как играют? - Один револьвер, один патрон, одна попытка, медленно говорил Александр, подбирая нужные слова. Надо выстрелить себе в голову. - Да, хмыкнул Лека. И ты труп, усмехнулся он. Хорошая игра. - Кто останется, получает жизнь, хрипло промолвил Александр. Ты согласен? - А что, убрал пистолет в кобуру Лека. Только, мне с тобой играть, не надо. Сам будешь. Мне интересно. Твои мозги на стенке, тихо смеялся Лека. Есть у меня револьвер. Он опустил руку в карман куртки, и достал, маленький, блестящий револьвер. Тебе повезло. Сегодня, я его взял с собой. - Я... - Никаких условий, перебил Лека. Ты придумал, ты играешь. Я смотрю. А условия потом, если останешься жив, улыбнулся он. - Надо договориться, до начала, сказал Александр, глядя на револьвер в руке Лека. - Я не могу тебя отпустить. Ты понимаешь? Я знаю кто ты? Никто, усмехнулся Лека. Денег у тебя нет. За тебя, их не заплатят. Играй, откинув барабан, Лека вытряхнул патроны себе в ладонь, и оставив один, закрыл. Правильно? Я отойду , что бы твои мозги, не испачкали мне лицо, ухмыльнулся Лека. Ты не думай, вложив в руки Александра револьвер, сказал Лека. Не думай, повторил он, глядя ему в глаза. Я буду присматривать за тобой. Он отошел , и достав "кольт" направил его на Александра. Ты идиот, ты знаешь это? ухмыльнулся Лека. Давай, играй! - Если я выиграю, дай слово, что освободишь меня, и Катрин, глухо произнес Александр. Слово, закон. - Нет, я не могу, покачал головой Лека. Ты кто? Я не буду это делать. Играй! Нажимай курок! поторапливал Лека. Мне интересно. " Он пьяный? Не похоже, думал Александр. Тогда что? Ох и придурок я... Он же под "кайфом", ему сейчас один хрен, что бабочек из пистолета стрелять, что гранатой орехи колоть. О чем можно с ним договорится? Сам себя подвел. Как же я сразу не догадался. И что теперь? Уговаривать, просить, ползать на коленях? Через несколько часов, он не вспомнит, что было. Рискую только я. Это мне, надо стрелять себе в голову. Почему я не герой? Потому что, думаю не только о себе. Есть еще Катрин. Она запала мне в душу, не могу... Убить его? Наверно возможно. А что будет дальше? Нет, не сейчас, я должен решится. Он не будет ждать долго. Пристрелит. Не хочу. Уж лучше сам. Пусть это будет моя рука". - Боже, отведи от меня смерть, не дай убить, прошептал высохшими губами Александр. Прошу тебя, Господи , помоги мне. - Что ты бормочешь. Давай! Играй! - Да, произнес Александр. Он поднял руку, приложил ствол к виску, закрыл глаза, и сразу нажал на курок. "Только так, решительно... Тишина". - Ты смотри, ему повезло, услышал Александр, недовольный голос Лека. Ты что, заговоренный? Носишь амулет? Александр открыл глаза, медленно опустил руку с револьвером, и бережно, как ему показалось, тихонько, вдохнул воздух. - Ты что колдун? А? недовольно спросил Лека, приблизившись. Он взял револьвер, откинул барабан, и наклонил оружие. На пол один за одним высыпались пять патронов. "Не может быть, вздрогнул Александр. Как? там должен быть всего один. Я же видел. Он... Господи, это ты? Ты помог? Ты есть? Господи!" - Идиот! Он ударил Александра рукояткой пистолета, по голове, и ушел. Дверь с шумом захлопнулась. Александр лежал на полу, раскинув руки. Кровь медленно стекала по его волосам. " Я не испугался, я смог, я стал сильнее... Господи, спасибо тебе. Я уверовал! Ты мой Бог! Моя вера истинна!". Есть три состояния, которые делают слабым,- болезнь, старость, зависимость. Все они, приходят, в отведенное время. Испытать, дать почувствовать, обновить, или открыть путь к новому. Готовность к каждому из них, никогда не будет полной, потому что,- человек, соткан из противоречий. - Условия изменились, медленно говорил смуглый человек, в очках. Тонкая оправа, подчеркивала, такие же черты, его лица. Он сидел в расслабленной позе, в низком кресле, и держал в руке, телефонную трубку. Вы пожелали выкупить судно, и вашего человека. Сейчас, вы говорите, только о судне. А человек? Ваши желания, быстры. - Мне безразлично, ответил Зафир. Для меня, важно вернуть судно. Это мой бизнес. А людей, можно нанять других. "Правильно, подумал Зафир. Если я за него не хочу платить, значит, они его отпустят. А какой смысл, убивать? Могут, они такие. Просто потому, что их обманули. Рискованно, соглашусь. Но с другой стороны, зачем ненужная вещь в доме. Его могут использовать, в качестве... Кем угодно, поморщился Зафир. Убить? Возможно." - Мы подумаем, негромко произнес мужчина, и положил трубку. У окна стоял Лека. Он прищурившись, смотрел в окно, и молчал. - Найди этого человека, негромко произнес мужчина. - Да, ответил Лека. А что делать... - Как пожелаешь, равнодушно сказал мужчина. Если они могут приносить нам деньги, используй их. Нет, ты знаешь что делать. Судно готово? - Набрали экипаж, ответил Лека. В Фамагусте погрузят товар, потом, мы их встретим в Греции. - Главное прибыль. Все что может приносить деньги, должно их приносить, задумчиво сказал мужчина. Что наши друзья из полиции? - Ничего, пожал плечами Лека. Никто, и никого не ищет, добавил он. - Они странные , слегка улыбнулся мужчина. Отблагодари кого нужно. - Хорошо, кивнул Лека. - Иди, сказал мужчина.
Амстердам.
"Что я могу? задавал себе вопрос Зафир. Как? Столько денег потерять, в один момент. Куда обратится? Кому сказать?" Он сидел на диване, в офисе, и ждал Кристину. Она вошла взволнованная, разгоряченная, и сразу, с порога, сказала: - Я подготовила документы, в страховую компанию. - Это поможет, посмотрел на нее Зафир. - Судно было застраховано, сказала она, сев на стул. Мы имеем право, получить страховое возмещение. Правда, только после официального расследования. - Сколько? спросил Зафир, посмотрев на Кристину. - Половину, ответила она. Но это лучше, чем ничего не получить, добавила она. - Да, задумался Зафир. " Я получил наличные, часть чеком, все вместе, почти треть, от тех денег, что вложили. Если требовать от страховой компании возмещения, значит снова платить, расследование, поиски. Мне нельзя привлекать к себе внимание. Нельзя. А как тогда? Просто забыть? Получается, бандит украл у ... Ничего не надо делать. Они сами найдут меня. Я достаточно разворошил их гнездо, что бы обозлится на меня. А они, не прощают. Буду ждать". Посмотрев на Кристину, Зафир улыбнулся и сказал: - Все будет хорошо. Мы вернем судно. - Страховая компания, нерешительно сказала Кристина. - Она нам не понадобится, сказал Зафир. - Я не совсем понимаю, смутилась Кристина. - Мне надо уехать, задумчиво произнес Зафир. - Я... - Ты можешь пока отдохнуть, улыбнулся Зафир. - Но, мы потеряем много времени. - Хорошо, поднялся Зафир. Лучше потерять сейчас. Ты хороший работник. - Что мне делать? спросила Кристина, глядя на Зафира. Может... - Отпуск, промолвил Зафир, улыбнувшись.
Албания. Влера.
- Что ты умеешь делать? прокашлялся Лека, посмотрев на Александра. - Многое, подумав, ответил Александр. - Я был каменщиком, сказал Лека. Хорошим. Но мне не хватало денег. Я работал с раннего утра, до захода солнца. Я брался за любую работу. Мне не хватало, покачал головой Лека. Ты кто? - Моряк, ответил Александр. - Ха, усмехнулся Лека. Не бывает. Врешь? - Нет, ответил Александр, посмотрев в глаза . Зачем? - Да, хмыкнул Лека. Нет причины. - Почему ты оказался тогда в Польше? прищурился Лека, глядя на серое лицо Александра. А? - Я сбежал с корабля. Больше говорить нет смысла. - Угу, произнес Лека. С цыганами жил? усмехнулся Лека. - Немного, ответил Александр. - Да, протяжно, произнес Лека. Твой друг, отказался тебя выкупить. - Как? спросил Александр. Он не заплатит? - Нет, покачал головой Лека. Ты ему не нужен. Он предложил деньги, только за судно. А оно, не продается, усмехнулся Лека. Изменил свои условия. Понимаешь? - Понимаю, опустил голову Александр. Что будет с нами? тихим голосом, произнес он. - Женщина в бордель, я тебе говорил. А ты... Александр поднял голову, и посмотрел на Лека. В его взгляде было столько решимости... Лека выдержал, и сказал: - Ты теперь моя собственность. Откуда у тебя паспорт? - Цыгане все могут, хрипло ответил Александр. - Я знаю, улыбнулся Лека. Не смотри на меня так дерзко. Я могу тебя убить, ухмыльнулся Лека. А ты нет. - Отпусти нас. - Зачем? удивился Лека. Я не хочу терять деньги. - Я буду работать на тебя. - Конечно, сказал Лека. Боишься. - Мы вместе, можем работать на тебя. Куда мне бежать. Ты же понимаешь, я никому не нужен. Жить хочу, правильно. Она для меня... запнулся Александр, почувствовав, как ком подступил к горлу. "Сейчас бы вломить ему, что бы знал, подумал он. Катрин, как ты? Что с тобой?" - Бегать от тебя, я не стану. Денег нет, и желания. Я жить хочу, хорошо жить, а без денег, здесь, я просто ... - Правильно, перебил его Лека. Хорошо думаешь. Почему я могу тебе поверить? - Я... Мне... растерялся Александр. - Подпишешь договор кровью, будешь работать на нас,- за страх, пристально глядя на Александра, произнес Лека. Согласен? Такая плата, хорошая. - Как это? - Убьешь того, кто не заплатил, за тебя. Ты знаешь где он? - Может, знаю, сказал Александр. Катрин? - Заплатишь за нее, и убирайся. Почему я такой добрый к тебе? Удивляюсь. - У меня совсем нет денег. - Украдешь. Выкупишь ее, и живите. - У меня нет выбора, тихо сказал Александр. - Есть, твердо произнес Лека. Жизнь, или смерть, - твой выбор. Счастье на твоем пути закончилось. Говори. - Мне ничего не остается, покачал головой Александр. Да, я согласен. - Завтра поедем, поднялся Лека. Вместе. Но я тебе не верю. - Почему? - Ты легко отказываешься. Предателям, нет веры. -Я? опешил Александр, недоуменно взглянув на Лека. - Ты, кивнул Лека. Помойся, тебе принесут еду и одежду. - Я тебя... сжал кулаки Александр, сверкнув от злости глазами. Лека ушел, оставив за собой, открытую дверь в подвал. За ним, вошел коротышка, внимательно посмотрел на Александра, и сказал, коверкая румынские слова: - Идем за мной.
Амстердам.
Очарование есть во всем, что нас окружает. Только лишенный взгляда, не сможет оценить красоты внешней. А внутренней? Она есть... Зафир сидел за столом в своей квартире. Перед ним, на тонкой бумаге, были разложены, ингредиенты самодельного взрывного устройства. " Надо сделать так, что бы получился большой шум, и меньше разрушений, думал он, вертя в руке маленькую отвертку. Они должны поверить, по- настоящему. А что это значит, резко повернув голову, Зафир посмотрел на входную дверь. Пальцы сжались в кулак, он поднялся, и подошел, прислушиваясь к двери. Прошло несколько секунд, и раздался звонок домофона. Зафир снял трубку и посмотрел на маленький экран. " Что такое? удивился он, увидев грязное заросшее лицо, с большим синяком под правым глазом. Бездомный?" - Простите, я кажется, забыл свою любимую кошку , смущенно промолвил незнакомец. Откройте, пожалуйста, дверь. Я смогу забрать ее, что бы она не мучила своим противным голосом, порядочных граждан. - Что? машинально произнес Зафир. - Моя кошка, натянуто улыбнулся незнакомец. Она мяукает за дверью. - Хорошо, ответил Зафир, и нажал кнопку домофона. "И у таких людей, еще осталось чувство жалости, не только к себе, подумал Зафир, повесив трубку. До встречи три часа, я успею. Собрать устройство, пять минут, а дальше, как повезет." Он подошел к столу, посмотрел на разложенные части бомбы, вздохнул, и стал быстро собирать, будто кубики конструктора, смертоносный заряд. Движения отточены, сноровисты, он делает их быстро и уверенно. Несколько минут, и вот, перед ним на столе, красовался заряд, который требовал последний штрих, -детонатор. Зафир, чуть поправил проводок, взял в руки маленький пульт, и замер. " Красиво, слегка улыбнулся он, посмотрев на красную кнопку пульта. Рассчитал правильно. Откинувшись на спинку стула, он поднял голову и посмотрел на лампу, свисающую гроздьями над столом. Виноград напоминает, подумал Зафир. Он очень сладкий, на родине. Они придут убивать, это я знаю точно. Им не нужен выкуп. Бояться? Может быть да. Только не меня. Можно было совсем забыть обо мне, но они очень жадные, потому придут. И приведут с собой Александра. Зачем? Потому что он знает где я, а они, потратят слишком много времени, на мои поиски, а с ним, дешевле. Они придут. Но только не в условленное место. Они будут здесь. Я подготовился." Зафир встал, прошел через комнату в кухню, остановился у окна, и посмотрел вниз. "Воевать с ними, открыто, я не могу, силы не равны. Вернуть судно, уже не получится, а значит, я уничтожу их. Александр? С ним проще всего. Он вроде есть, но его уже нет. У него будет шанс, и он это знает. " Зафир обернулся, услышав приглушенный голос. "Будто из соседней квартиры, подумал он, прислушиваясь". Человек с синяком под глазом, сидел на корточках, напротив двери Зафира, с протянутой рукой, и ласково смотрел на серую кошку. - Ну же, иди, к "папочке", слащаво улыбался он, помахивая перед мордой кошки, зажатым пальцами кусочком ветчины. - Ты зачем убежала? Нам пора идти в гости к Филипу, а ты... Послышались шаги на лестнице внизу. Обернувшись, человек увидел хмурые лица, и решительные взгляды, крепких парней. Один из них, толкнул его ногой. Кошка юркнула наверх. - Пошел отсюда, тихо, произнес крепкий малый, в черном пальто. - Извините, промямлил "кошатник", и отполз в сторону. - Открывай, прошептал Лека, указывая стволом пистолета на дверь. - Замок смешной, ухмыльнулся "крепыш" вынув из кармана связку с отмычками. Лека посмотрел на задумчивое лицо Александра, потом перевел взгляд на своего подручного, и сказал: - Ты умрешь сегодня, если его не будет. Сказал это обыденно просто, будто говорил так всегда, за завтраком, в обед, сказал , как будто заказывал блюдо в ресторане. А нерасторопный официант, пытался испортить ему трапезу. Глаза его были пусты. " В них бессмысленность, стена, из кривых кирпичей, подумал Александр". А в памяти, промелькнуло, недалекое прошлое, в котором он сам, так смотрел на людей. Катрин у них, в борделе. Я здесь, абсолютно беспомощное существо, которому тычут стволом в бок. Я хочу убежать, но не могу, думал Александр. У них женщина, которая дорога мне. За дверью человек, которого я предал, скривился Александр, опустив голову. Почему? Есть дружба, нет ее, только бизнес, собственная шкура,- какая разница? Большая, ответил он, сам себе. Большая. Такие как я противны, они похожи на дерьмо. Самокритично о себе. Разве так? Нет, я не согласен. Я думаю о Катрин, ее спасении. Теперь мне плевать, лишь бы вытащить ее, и уехать. Зафир цельный, что говорить, он выдержит.А я как пружина, вытерплю. Тошно вспоминать. Александр на мгновение закрыл глаза, и увидел ясную, цветную картинку, ощутив запах. Лицо его дернулось. - Стреляй, громко кричал Лека. Жить хочешь! Убей их! Александр смотрел на испуганные лица, и изо всех сил, пытался вызвать в себе ненависть, но не мог. Пистолет в его руке, будто гиря, тянувшая вниз. - Кто ты, подскочил к нему Лека, ткнув стволом пистолета в щеку. Его глаза бешено горели. Ты выбираешь, зло произнес он, глядя в глаза Александра. Я не выбирал! крикнул он. Помнишь? А ты? Выбрал? - Не надо, пожалуйста, пролепетал пожилой мужчина на полу, прижимая к себе женщину. Она не плакала, слезы текли по ее лицу, и только дрожь, мелкая и частая, выдавала в ней признаки жизни. Грязные, перепачканные дерьмом, в рваной одежде, они жались друг к другу, надеясь на милость. - Покажи, воскликнул Лека. Ну, брызгая слюной, сказал он. Александр навел пистолет, и нажал на курок. Пуля попала в голову мужчине. Он дернулся, и свалился на бок. Кровь брызнула во все стороны. - Хороший мальчик, довольно улыбнулся Лека, глядя на Александра. Теперь моя очередь. Он повернулся, скорчил гримасу, и громко воскликнул, глядя на бледное лицо женщины. - А теперь мадам бывшая миллионерша! Он выстрелил в нее несколько раз. Повернулся, взглянул на Александра, потом на молчаливого парня с видеокамерой. - Все, можешь идти. Александр разжал руку, и пистолет с глухим звуком, упал на бетонный пол. - Ерунда, усмехнулся Лека. Теперь тебя можно иметь. - Угу, тихо промычал, парень, убирая отмычки в карман. - Открыл, спросил Лека, взглянув на замок. Парень молча кивнул головой, вытащив из- за пояса пистолет. - Пошел, сказал Лека. Любитель кошек, молча смотрел, вжавшись в угол. Александра подтолкнули, и он, следом за другими вошел в квартиру. В тишине, быстро пробежав по квартире, один из парней, остановился у окна, и негромко сказал: - Его здесь нет. Александр стоял рядом с Лека, глядя на маленький аквариум с рыбами. "Он знал, что так будет, подумал Александр. Приготовился. Ожидал, что я его выдам. Тогда..." Он не успел сообразить. Вспышка, на секунду ослепила. Жаркая волна подбросила его, и что- то невидимое с силой толкнуло Лека. В последний момент, он прижал руки к груди, и закрыл глаза. Он сидел в машине, припаркованной на соседней улице, наблюдая за окном. Вот появилась фигура, наклонилась, и посмотрела вниз. "Повезет не всем, подумал он, и нажал на кнопку пульта". Секунды, и раздался громкий хлопок. Прохожие на улице остановились, задрав головы. Брызги стекла, летели словно дождь. Чиркнув зажигалкой, Зафир посмотрел на пламя, щелчком пальца закрыл крышку, взглянул на столб дыма поднимающийся из окна его квартиры, и запустив мотор, медленно поехал по улице. - Бандиты, тихо промолвил он, усмехнувшись. Не говорите о дружбе ничего! Она, будто снежинка, иногда тает, в открытой руке. Понимаешь со временем, что так случается, но иногда, не хватает памяти, что бы забыть. А может наоборот, вспомнить о хорошем. Преследуя благие цели, по дороге бытия, не скажи встречному тебе, глупость. Не поймут. Мало быть схожими, равноценными, понятными, надо уметь разделять, то что внутри, и снаружи. День как то печально закончился. Одним мазком, как черный цвет на сером холсте. "Я не думаю о нем. Знаю, он остался цел. Он в порядке. Теперь, он может ни о чем не беспокоится, размышлял Зафир. Сегодня вечером, я отправлю письмо, из которого станет понятно, что он теперь в деле. Глупые, мальчишеские шутки, давно закончились, наступило другое время. " Зафир улыбнулся, включив радио в машине. - Далекий путь, так называется композиция группы "Варвары", бодрым голосом, вещал радиоведущий. Встречайте новичков, радостно объявил он, писклявым голосом. - Нормально, вслух произнес Зафир. " Я действительно далеко. И жизнь моя совсем иная, думал он. Я как горный ручей, бегу туда, где есть проход между камней, и обрывов. Вначале, бодрый, после решительный, затем сильный, и ровный, а в конце уставший и мутный. Вот такой я, сейчас... Как живешь ты в своем времени, даже не знаешь. Потому что на бегу, не видишь многое, что заставляет восхищаться." Александр будет рядом с кланом. Нет, не внутри него, всего лишь рядом, но это, дорого стоит. Браун был прав. Никому не поверят, никогда, особенно чужаку. А если будет случай, то только один раз. Прав во всем. Никого не надо убеждать, достаточно подвесить в обстоятельствах, и создать ситуацию, и вот тогда, за жизнь будут бороться, а значит, станут волками..." Бывает так, что спасение приходит само, не зависимо от желания. А бывает иначе, его ждешь, но до конца не веришь в него. Что чувствуешь? Наверно только одно,- беспомощность. Быть обязанным, значит зависеть, а если так, то отсутствие свободы. Нужна ли она? Большой вопрос. Спасая жизнь другому, ты заболеешь величием, проснешься рано утром, и будешь рассуждать. Мол мне теперь обязаны, и жизнью и смертью... Не стоит, рассуждать... Александр открыл глаза, и увидел перед собой, Лека. Пыль толстым слоем покрывала его лицо. В ушах нестерпимо гудело. Он медленно покачал головой, поднялся, и встал на колени. Тошнота волнами подкатывала к горлу. Оглядевшись, по сторонам, он протер глаза, и произнес, как показалось ему, очень тихо: - Эй! Прислушавшись, он повторил, напрягая связки: - Кто нибудь! В тишине раздался хриплый, длинный звук, похожий на шипение воздуха, убегающего из пробитого мяча. Александр повернул голову, и столкнулся с глазами Лека. - Кто? прохрипел он, схватившись за руку Александра. - Не знаю, покачал головой Александр. Опустив руку, он вздрогнул и только сейчас увидел, порванную брючину на ноге, и бурое пятно. "Вода кругом, осматриваясь, думал Александр. Почему вода? Откуда этот звук, прислушался он. Шипит что то..." - Надо убираться отсюда, напрягаясь, сказал Лека, ощупывая себя. Посмотри, я целый. Ты смотри на меня, придурок, повысив голос, говорил он. Не отворачивайся! Посмотри, у меня ноги есть! Он водил по своему телу руками, будто хотел удостовериться, в своей целостности. Александр посмотрел на него, с ног до головы, и увидел только одно,- большую, красную лужу ". А где его брюки, подумал Александр, глядя на рваные раны ног, и свисающие, опаленные лохмотья. Сгорели что ли? У него ноги побиты. Ничего не понимаю". - Что там? Не вытерпел Лека. - У тебя ноги, хрипло произнес Александр. - Как! вскрикнул Лека, лихорадочными движениями, хлопая себя руками по карманам. Где он! Куда! нервно вопрошал он. Наконец рука нащупала, что-то, и он, рывком вытащил пистолет. Направив на Александра, бешено сверкая глазами, он рявкнул: - Убираемся отсюда! Быстро! Помоги мне! - Понимаю, кивнул головой Александр. Его не пугал пистолет, направленный в грудь. Он смотрел на обожженные ноги Лека, раны, кровь, и соображал, как вытащить его. - Шевелись, крикнул Лека. Полиция быстро приедет! Помоги мне, приподнимаясь, сказал он. Машина стоит рядом. Убираемся! нервно воскликнул он.
Я понимаю, что можно уйти, бросить. Такой шанс... Изменить все, и больше не думать. Получается, только о себе? А как же она? Бросить? Забыть? Какая чушь, может прийти в голову, подумал Александр. Меня точно убьют. Теперь да, нет сомнений. Такого не прощают. Будут пытать, электричеством, пока не остановится сердце. Как жить? Удавить его? С мертвых, какой спрос? А что после? Меня самого... Ну, уж нет, теперь он, мой должник. " Подхватив Лека, он потащил его к выходу. - Куда ехать? спросил Александр. - Запоминай адрес, ослабевшим голосом произнес Лека. - Говори. - Мотель "Синяя роза", это на юг. Там найдешь хозяина. Зовут Рамиз. Он все сделает, закрыв глаза, выдохнул Лека. Александр, быстро затащил его в лифт, спустился вниз, и оттащил Лека, к дверям. - Жди здесь, нам нужна машина. - Есть, хрипло произнес Лека, опустив руку в карман пальто. - Что? спросил Александр, посмотрев на бегающие огоньки кабины лифта. "Кто - то нажал кнопку, подумал он. Надо бежать" - Ключ, прошептал Лека. Александр схватил брелок, открыл дверь подъезда, и выбежал на улицу. Напротив стоял автомобиль. Сделав несколько шагов, он скривился от боли, пронзившей левую ногу. Опустив голову, посмотрел, и увидел, торчащий из ноги предмет. "Что за чертова железяка, подумал он. Наклонился, нащупал пальцами острый край, дернул, и отбросил в сторону, какой то предмет. Что за гадость, скривился он, от боли. Дрянь! Быстрее в машину." Нажав кнопку, он распахнул заднюю дверь, и побежал обратно, в подъезд, за Лека. На него смотрели зеваки, останавливались прохожие, показывали пальцем. Ему было безразлично. Он подтащил Лека к машине, сунул его на заднее сиденье, и уже закрывая дверцу, заметил боковым зрением, светловолосую женщину, в желтой куртке. Она подбежала к нему, протягивая в руке, большой белый платок. - Возьмите, его надо перевязать, говорила она, глядя на ноги Лека. - Спасибо, кивнул Александр, взяв платок у женщины. - Вам очень быстро надо к врачу, растерянно промолвила женщина. - Мы едем, на ходу бросил Александр. " Еще не хватало полиции, и скорой помощи, подумал он, вставляя ключ в замок зажигания. Поворот, и двигатель, уверенно взревел. Он скинул селектор в крайнее положение, и нажал на педаль. Теперь только спокойно, не надо гнать. Не надо выделятся. Если остановит полиции, пропал. А спокойно, есть шанс. Уверенно, и быстро, глубоко вздохнул Александр, сворачивая на перекрестке." Навстречу им, проехали под вой сирен, пожарные . "Машину, и номера, запомнили свидетели, это наверняка, соображал Александр. Полиция тоже приехала... Машину не поменяешь... Хотя, если только на заправке... Нет, это не вариант. Я спасаю раненого, так скажут свидетели. Он повез его в госпиталь. Значит, искать пока не будут. Рискну, едем сразу в мотель. А дальше? выстрелила, словно молния, мысль. Что со мной будет дальше? Словно тонкий лист упал кружась на землю, обрисовал незрячий круг, а в нем поет душа, и стонет нить, натянутая до предела. Не обернетесь вы, пройдете мимо, еще одна душа прощается легко. Она прожила этот миг, в унынии и скуке, и нет тепла, разбилось вмиг... Жалеть себя, не стоит, и не нужно, пусть будет все как есть... Герои и бандиты, хорошие, плохие, без этого не существует мир... Есть ли в нем место для тебя? Спроси себя... А страх? Он вместе с болью отзовется. Спасая себя, непременно убьешь чью то жизнь. Будто тонкая хваленая, скрипочка, нежно играет, под шум дождя... Нет запаха погони, нет адреналина в кровь, есть только, безразличие. Сегодня не ты, и хорошо. Простая, безмятежная жизнь, где она? Вот такая, обыденная, тусклая, еле живая, - понятная? Где? Мелькают дома, за стеклом, улицы, по ним идут люди, такие не сложные, а мне, снова надо решить,- да, или нет? Рискнуть, или отступить? Верная смерть, или возможность, просыпаться утром, вдыхать, чувствовать. Как быть? Остаться с ним? Тогда убьют, не разбираясь. Сбежать? Куда идти, я везде чужой. Как больно, ощущать свою слабость. Катрин, где она? Я не смог ей помочь. Нет, не могу, оборвалась мелодия. Дальше пропасть, с черным, страшным зевом. Падая глубоко, ощущаешь тошноту, и страх. Он забивается в углу, самом темном, и давит, подгибая колени. Стыдно? Может быть... Но лучше так, чем в муках умирать. Я клянусь себе, обязательно найду Катрин. Клянусь. Пусть это будет моя последняя мечта. Ради которой, я буду терпеть, и жить. Я скажу ей, что не могу жить без нее, и все это время, томился, мучился, верил, и ждал. Возможности, случая, крохотного шанса, что бы быть с ней. Все , решено, я буду искать ее. Больше ничего не держит". Свернув с трассы, он проехал километр, по указателю, и остановился у мотеля. Глядя на серую облупившуюся краску домиков, он обернулся, посмотрел на Лека, и негромко произнес: - Эй, приятель. Слышишь меня? В ответ была тишина. Александр отвернулся, вздохнул и проехал дальше, к заправочной станции. Припарковав машину, он вышел, открыл заднюю дверь, пошарил по карманам Лека, достал бумажник, пистолет, все сунул себе в пальто, закрыл дверь, и направился к телефону. Полистав в телефонной кабине справочник, он задержал палец на номере мотеля "Синяя роза", и не раздумывая набрал номер. - Мотель "Синяя роза", раздался в трубке, недовольный, заспанный, мужской голос. - Алло, я хочу говорить с Рамизом, спокойно произнес Александр. - Нет его, недовольно буркнули в трубке. - Тогда передай, что его ждет Лека, недалеко, на заправке, в машине. Если поторопится, он будет жить, сказал Александр, и повесил трубку. Вот и все, подумал Александр. Глава закончена, остался финал, в котором есть он и она, возлюбленная Катрин. После будь что будет. " Он шел вдоль дороги, подняв воротник пальто. Весна в этом году холодная. Почему то пошел дождь. Рядом проехал автомобиль, и остановился. Александр поравнялся, повернул голову и увидел, за рулем симпатичную женщину. Она улыбалась. - Садитесь, пожалуйста, мило прощебетала она. Я вас довезу. - Спасибо, кивнул Александр, и улыбнулся. Внутри было тепло, играла классическая музыка. - Я еду в Северный район, приветливо улыбнулась женщина. - И мне туда, промолвил Александр. - Хорошо, ответила она. - Да, ответил он, прикрыв глаза. "Нога болит, подумал он. Только сейчас, догоняет боль, тревожит, мучает. Куда податься? Поеду в офис компании. Зафир... Он в городе, я знаю. Поможет? После того, как он меня взорвал? Дружба... Нет, это называется ... Не надо задумываться. Не надо..." Он не заметил, как провалился в сон. О сколько раз гадали мы, и представляли наше завтра, никто, вы слышите, никто, не смог ответить на вопрос,- а что же будет с нами? Таинственные звуки разнеслись, мелодией пронзительной порхая, в них капля веры, отражаясь, стучится в дом... Предвзятое останется с тобой, ненужное исчезнет, а память, что она? Хранит лишь образ твой. Наивные слова, черты, воспоминания. Лишь тени, промелькнут, устало, услышав голос твой. Загадка, таинство, секрет, есть что - то сладкое в тебе... Во мне волнует горький мед, он забродил уже... А ты, где ни была, пришла, оставив след, взмахнула, теперь ушла, а мне? Мучения в разбитых лабиринтах... Струится замок из песка, за горстью возникает купол, в нем нагота и простота, в нем возникают звуки... Вибрируют, порхают, возносясь, и увлекают вслед за солнцем... А ты была, ты есть, ты мое счастье... Одно лишь слово, буквы, и строка, одно безудержное - верю, но тяжела судьба. Как хочется кричать, дышать тобой, молчать, смотреть на звездный небосвод, и заново ... Тебе одной, сказать, - люблю, и верю... Но далека моя дорога, по ней иду я, не спеша, извилисты судьбы пороги, и в них моя душа... Открыв глаза, он посмотрел на хмурое небо, моросящий дождь за окном, и одинокую фигуру под зонтом. " Про тебя я подумал, ты живешь только в мечтах, а где же реальность... И снова надо прожить день, подумал Александр. В нем я один на один с собой". Повернув голову, он посмотрел на милое лицо незнакомки, и негромко произнес: - Спасибо. - Пожалуйста, улыбнулась она. Быть может... - Большое спасибо, прервал ее Александр, и вышел под дождь. Ты льешь, или мелко бежишь по крышам, ты капаешь, или струишься, ты барабанишь, или поешь, ты такой живой - дождь. Ты приносишь в себе печаль, а может быть радость, или тоску, а может тепло, улыбнулся Александр". В каждом прошедшем дне, есть смысл, пусть скрытый, порой не всегда доступный, но есть. Перебегают капельки, звеня, они стучат устало, их жизнь закончится, едва, они соприкоснутся с головами... Зонтами, крышами, асфальтом, листьями, травой, небесных дел, упрямый мастер, все ищет образ свой. Что потерялся им напрасно... А я иду, и не спешу, мне по пути, с тобой... Пусть колкий ветер, им доносит, красивый образ твой. В нем нагота души, и сердца стук, в нем моя кровь, судьбы сосуд... Пальцы клавиш коснулись устало, и пробежали по нотам слегка, ты радость, жгучая, мелодией огня... Напрасно скажите слова, они лишь мимолетных брызг, эмоций, твоих, моих, не навсегда. Как хочется, услышать, голос ... Пронзительно, до боли, ты ощущаешь небосвод, он давит, прикасаясь ко мне... А что же дальше, спросишь в тишине... Пошатываясь, будто пьяный, он скрипел зубами, от боли, тяжело дышал, но шел. " Там должен быть Зафир, он поможет мне. Мы найдем Катрин, и будем вместе. Мне больше некуда идти". Он не дошел нескольких метров, до здания офиса компании, прислонился к стене, закрыл глаза и упал. " Пелена, цветная полоса, подумал Александр. Я проваливаюсь в бездну. Больно..." Рядом с ним остановился автомобиль, из которого вышла женщина, раскрыла зонт, подошла к нему, наклонилась, вгляделась в черты лица, и негромко сказала: - Александр, ты слышишь меня. Я Кристина. Александр? - Да, прохрипел он в ответ. - Я помогу тебе, вставай. - Спасибо, устало произнес он.
Париж.
Ну вот, прозрение пришло, как будто осенило в темноте. Так оглушительно и ярко, ударив по щекам,- ответь! Патрик Дарлан, стоял у стола, в своем кабинете, и отчетливо понимал, ситуацию, в которой оказался, именно он. Уже не избежать, закончилась короткая мечта, полет, в котором представлялось сбыточность идей, и безумство. Еще несколько мгновений, и он войдет в кабинет шефа, а оттуда, прямая дорога в пекло. Какое то странное спокойствие, вдруг охватило его. Не стало, не случилось, - проиграл. На столе зазвонил телефон, тусклой, писклявой мелодией. Патрик даже не вздрогнул. Медленно протянув руку, он поднял трубку. - Слушаю, безразлично произнес он. - Месье Дарлан, вас приглашает директор, раздался хорошо поставленный, пустой голос помощника директора. - Когда? спросил Патрик. - Сейчас. - Хорошо, ответил Дарлан, и положил трубку. Он буквально почувствовал пустоту вокруг себя. Оглянувшись, посмотрел на дверь, затем поправил галстук, вздохнул и тихо произнес: - Финал. В кабинете шефа службы, пахло свежим деревом. За большим столом, сидел подтянутый мужчина, в темном костюме. Черноволосый, с легкой проседью в волосах. Франсуа Перье, самый жесткий человек. Он взглянул на вошедшего, исподлобья, и молча, указал рукой на стул. Дарлан прошел, сел, и сложил руки на коленях. " Что бы ни говорил он, подумал Дарлан, надо думать только о себе. Защищаться? Он должен сказать". В тишине кабинета, тикали настенные часы, в круглом циферблате. - Новая мебель, тихо произнес Перье, глядя на Дарлана. Люблю этот запах. - Да, смутился Дарлан, посмотрев на шефа. - В нем наше естественное начало. Согласны? - Вполне, слегка кивнул головой Дарлан. - Что вы скажите о себе, спросил Перье. "Неожиданно, подумал Дарлан. Он всегда знал, как подействовать на человека". - Я ... запнулся Дарлан. Я делаю свою работу, прокашлявшись, промолвил он. - И все? удивился Перье. - Хорошо, выдавил из себя Дарлан, взглянув на шефа. "А теперь выдержать взгляд, думал он. Всего лишь не отвести глаза. Он старая лиса, этот Перье. Выжигает меня, ведет. Ничего, я подготовлен" . - Провал, вы называете хорошей работой. Именно так, улыбнулся Перье. - Это война, обстоятельства, пожал плечами Патрик. Гибель группы... Такая ситуация просчитывалась нашими аналитиками. Нормально. - Да, откинулся на спинку кресла Перье. А свою роль, как оцениваете? Я ознакомился с вашими рапортами. Давно. Я дал вам время, оценить себя. Вам пошло на пользу? - Думаю да, ответил Дарлан, глядя перед собой. - Я правильно понимаю, вы готовы на короткий ответ? Прищурившись, произнес Перье, не сводя глаз с лица Дарлана. - Я ко всему готов, парировал Дарлан. - Тем лучше, после секундной паузы, сказал Перье. Вы едете в Сомали. - Что? - Плохо слышите? - Нормально, ответил Дарлан. - Ваша новая миссия, будет в Африке. Вы отправляетесь в Сомали, спокойно произнес Перье. Вам понятно? - Более чем, кивнул Дарлан. - Удивлены? - Нет, усмехнулся Дарлан. - Не спрашиваете почему? - Зачем? - Вы профессионал Дарлан. Кроме вас, мне некого туда отправить. Нам нужна резидентура, которая почти вся уничтожена. Вы справитесь, я знаю. - Если вы полагаетесь на меня, я справлюсь, посмотрел на шефа Патрик. Непременно, улыбнулся он. - Детали миссии обсудите с Гаше, он ждет вас. Идите Дарлан, отвернувшись, сказал Перье, посмотрев в окно. - Да, промолвил Патрик, поднялся и вышел из кабинета. "Ну почему не сказал, не противился, подстегивал он себя в приемной. Это наказание? Это откровенная казнь? Как назвать такое? Тебя посылают на смерть, со спокойным выражением лица, а ты, молчишь! Негодование! Злость! Вот что во мне бушует! Может подать рапорт об отставке? Нет, я слишком запутался во всем. Куда? Там убили резидента, казнили ближайших его помощников. Там дикая страна, в которой абсолютно нет, никаких законов. Только автомат, единственный аргумент. Человеческая жизнь, оценивается в один франк. Да она там вообще, ничего не стоит. Дикари! Набитые под завязку наркотиками, и патронами. Я хотел красивой жизни. Я рискнул... А получил только грязное, вонючее ощущение. Почетная ссылка в заморские территории, ухмыльнулся Дарлан. Они не хотят пачкать об меня руки. Пусть будет выглядеть, как то сносно, по сравнению, с открытым презрением. Да, я не замешан, не доказана моя вина, но ... Перье не верит мне, а значит, я по его мнению, должен быть, либо очищен, или сдохнуть. Выбирать, как я понимаю, придется мне. Никто не скажет мне,- проверка. Будут как всегда улыбаться, и желать удачи. Ну что же, вздохнул Дарлан,- такова жизнь." Прага. декабрь 96 год.
"Мне кажеться, или это действительно так. Наступил последний год моей жизни. О чем я думаю? Война- это прежде всего несправедливость. Приходишь на нее, чистым, а уходишь испачканный грязью. Выветривает романтику, и остается лишь одно,- жить. Когда убил, сначало боязно, а после уже легко, снова окропить землю. Страх, он всегда присутствует. Идешь "на броне", и думаешь, а если на "фугас" налетишь? Что будет? Мурашки по коже бегают, до дрожи. Боль ощутить страшно, мучения. Запах крови не передать, он особенный. И правы те, кто говорит, она может будоражить, "взводить курок".Свежая кровь пахнет? Не могу... Реальная смерть , это трудно, это некрасиво, неприглядно, противно. Но с этим, надо жить. Да я очень изменился. И мое отношение к смерти, поменялось. С одной стороны, я стал ее опасатся, с другой же, перестал, ее бояться.Возвращение всегда остается в памяти. Почему? У меня нет ответа, на этот вопрос.Я не могу забыть, а значит, снова и снова, окунаюсь в прошлое." Роман лежал на кровати, и смотрел в стену. В спальна, на цыпочках, вошла Людмила. Взглянув на него, она улыбнулась и сказала: - Плохое настроение перед поездкой, не принимается. Ты слышишь меня? - Да, отозвался Роман. Доброе утро, негромко добавил он. - Скорее день, ты очень долго спал. Сев возле зеркала, Людмила стала причесываться, поглядывая на Романа. - Миша, хриплым голосом спросил Роман, поднимаясь. - Уже час как на занятиях, ответила Людмила. Представляешь, у них в школе искусств, новый преподаватель. - Художник? - Конечно, ответила Людмила. Мише там очень нравится. Рисовать, улыбнулась она себе, в зеркало. - Пойду, накинув на плечи халат, сказал Роман. - Кофе готов. Когда выезжаем? - Как с погодой? подошел Роман к окну, и отдернул занавеску. - Снега как видишь, пока нет, но холодно. - Это хорошо, задумался Роман. - Ты уже подумал, где остановимся? спросила Людмила. Я никогда раньше не была в Голландии. Мне кажется там все игрушечное. Такое маленькое, даже крохотное, весело говорила Людмила. И сама страна, небольшая. Ты договорился о встрече? - Конечно, ответил Роман. Она состоится в отеле . - У тебя открываются большие перспективы в бизнесе? Правильно? - Людочка, давай не будем забегать вперед, вздохнул Роман. Пока, есть только договоренность о встрече, с будущим инвестором, в мой проект. Помнишь русскую пословицу, о каркающей вороне? - Помню, ответила Людмила. Но к нам, это не относится. - Объясни, удивился Роман. - Мы свое выстрадали Ромочка, обернулась она. Теперь у нас все будет хорошо, улыбнулась Людмила. - Я не гадалка, сказал Роман, и вышел из спальни. - За то, я знаю, улыбнулась Людмила, подкрашивая губы. - Петр звонил? крикнул из кухни Роман. - Да. Он отлично справится неделю и без тебя, повысив голос, ответила Людмила. Тем более, больших заказов, у тебя нет, ты сам мне говорил. - Ну да, ответил Роман, наливая кофе. - У тебя плохое настроение? - Ерунда, ответил Роман. "Те, кто принимал ценности войны, не ощущал грань, и оказывался целиком, за ней. А итог? Такие погибали первыми, и всегда. Они жили по своим, внутренним законам. Сохранить свою честь, вот что было главное. И они оставались верны. Ценности войны? Что это? Дружба, взаимовыручка, поддержка? Умение слышать, помочь? Пожертвовать собой? Как назвать? Такой странный сон. Он пришел неожиданно, как ночь, но я его запомнил. Надо отключиться, у меня другая жизнь, в ней, - надо жить. - Мы будем останавливаться в Вене? спросила Людмила. - Только проездом. - Почему? расстроенным голосом спросила она. - Давай на обратном пути, отхлебнув кофе, сказал Роман. - Обещаешь? - Даю слово, ответил Роман. - Мне хочется сходить в знаменитую венскую кофейню. А еще опера, воскликнула Людмила. - Попробуем, сказал Роман. Как твои познания английского языка? - Хорошо. Преподаватель меня хвалит. А что? - Значит, будешь со мной, на переговорах. - Правда? удивилась Людмила. - Не хочешь? - Ты знаешь, чего я хочу, войдя в кухню, сказала Людмила. Она подошла к нему, и склонившись обняла. - После нового года, будем венчаться, поцеловав ее руку, сказал Роман. - Любимый, прошептала она, и поцеловала его в щеку.
Амстердам.
Пробираясь сквозь толпу людей, Зафир пересек площадь, и свернул в тихие улочки, старого города. Пройдя несколько кварталов, он свернул за угол, и остановился перед неприметной серой дверью, на которой висела табличка, "Студенческий союз". Зафир оглянулся, посмотрел на одинокого прохожего в конце улицы, и уже намеревался войти, как дверь распахнулась, и на улицу, вышел, худощавый, сутулый парень , в плаще. На шее его была повязана "палестинка", в руках он держал маленькую коробку. Столкнувшись с ним, Зафир сделал шаг назад, и машинально улыбнулся. Парень посмотрел на него настороженно, и негромко спросил: - Ошибка? - Меня пригласил Ильшам, улыбнувшись сказал Зафир. - О, конечно, улыбнулся парень. Проходи. Зафир прошел вперед, дверь автоматически закрылась, и он очутился в тускло освещенном коридоре. На другом конце, доносились громкие голоса. Сделав несколько шагов, Зафир остановился на пороге, большой комнаты, устланной коврами. У стены, сидели двое, и говорили между собой. Один из них чуть выше ростом, горячо убеждал, второго, с покладистым лицом. Зафир кашлянул, привлекая к себе внимание. Высокий повернул голову, посмотрел на Зафира, и через несколько секунд, широко улыбнулся. - Зафир, здравствуй. Поднявшись, он подошел, протянул руку для приветствия, и добавил: - Спасибо что пришел. - Ты приглашал, я пришел, улыбнулся Зафир, пожимая руку. - Это Мустафа, указывая рукой на второго, сказал Ильшам. - Здравствуй, поприветствовал кивком головы Зафир. - Проходи, садись. Как твои дела? - Спасибо хорошо, ответил Зафир, снимая обувь. - Хвала аллаху, сказал Ильшам. Я угощу тебя, прекрасным чаем. - Хорошо, я не откажусь. Через несколько минут, они сидели рядом и вели беседу. Говорил в основном Ильшам, он обращался к Мустафе, и изредка поглядывал на Зафира. " Интересно он рассуждает, подумал Зафир, попивая чай. Выходит так, что, где бы ни жил правоверный мусульманин, он должен бороться. С кем?" - А если он живет в чужой стране? вырвалось у Зафира. Извините, тут же поправил он себя, взглянув на Ильшама. - Интересный для тебя вопрос Зафир, да? хитро улыбнулся Ильшам. - Да, смутился Зафир, но не отвел глаз. "Что он скажет? Борьба? Или радикальные действия, во имя веры? Что? Мое желание простое, я вхожу в "студенческий союз", и занимаюсь террором. А как он, подтолкнет меня? Я же сам напросился, познакомившись с ним, на блошином рынке." - Нидерладнды, союзники Америки, то есть, нашего врага, потому, мы наносим удар, по всем, кто против. Теперь понимаешь, улыбнулся Ильшам. - Да, ответил Зафир, глядя на задумчивое лицо Мустафы. Для борьбы, нужны деньги, где их взять? - Я хочу поговорить с тобой, о, этом, немного позже, ответил Ильшам. Думаю, ты сможешь нам помочь. - Все, чем могу, приложив руку к груди, вежливо ответил Зафир. - В маленькой комнате, позади тебя, есть книги, ты можешь пойти, ознакомится с ними, почитать. Это интересно, вежливо предложил Ильшам. - Спасибо, принимаю, ответил Зафир, поднялся, и прошел в другую комнату. "Здесь столько книг, удивился Зафир, рассматривая аккуратные стопки, в типографской бумаге. Читать можно долго, но у меня нет на это желания. Подожду". Сев у окна, он взял в руки первую попавшуюся книгу, открыл ее и стал читать. Он вошел не слышно. Зафир оторвался от книги, услышав тяжелое дыхание. Он поднял голову и посмотрел на Ильшама. Лицо его было уставшим. Могло показатся, что он тяжело работал несколько часов. Сев напротив, он посмотрел на Зафира, и негромко сказал: - Ислам чистый, изначальный, лишенный всякого современного налета, светскости, вот идеал нашей жизни. Это правильно. Как ты думаешь? Зафир отложил книгу в сторону, посмотрел в глаза Ильшаму, и ответил: - Да, я тоже так считаю. - Хорошо брат, довольно улыбнулся Ильшам. Значит, ты нам поможешь? - Не знаю чем именно, но я готов, ответил Зафир. - Я говорю с тобой не первый раз. Ты принимаешь наши ценности, это правда? - Да, кивнул Зафир. - Твой боевой опыт, нам очень пригодится. У нас нет настоящих профессионалов, умеющих работать со взрывчаткой. Ты, поможешь нам? Да? - Что надо делать? спросил Зафир. - Ты доверяешь мне? Прищурившись, спросил Ильшам. - Конечно, ответил Зафир. - А я, доверяю тебе, улыбнулся Ильшам. - Я готов, сказал Зафир. - Нам необходимо изготовить несколько бомб. Они должны быть мощные, задумчиво говорил Ильшам, глядя на Зафира. - Дайте взрывчатку, я сделаю, промолвил Зафир. - У нас есть только деньги, осторожно произнес Ильшам. - Понимаю, кивнул Зафир. Я должен все сделать сам. - Да, кивнул Ильшам. - Но... задумался Зафир. Это не так просто. - Потому мы обращаемся к тебе. - Я подумаю, вздохнул Зафир. - Завтра скажи ответ, глядя на Зафира, произнес Ильшам. - Постараюсь, сказал Зафир, взглянув на свои часы. - Тебе надо идти? - Да, ответил Зафир поднявшись. - Буду ждать тебя завтра, поднялся Ильшам, протянув руку. - До завтра, попрощался Зафир. Дайте мне маленький кусочек счастья, и я сделаю его солнцем! В приходящем дне, есть радость,- он, наступил. - Ты плохо выглядишь, сказал Зафир, глядя на Александра. С тобой все в порядке? - Хорошо, кивнул в ответ Александр. - Думаешь о своем спасении? - Да, хрипло ответил Александр. Только о нем и думаю, все последние дни. - Я сделал очень многое для этого, отхлебнув из чашки кофе, сказал Зафир. - Наверно, ты прав, вздохнул Александр. Они сидели в кухне, было раннее утро. Им никто не мешал говорить, но в душе у Александра, бушевал пожар. Он не мог успокоиться, забыть, просто выбросить из головы, события, в которых он был. " Катрин! Где сейчас она? Что с ней? " Молчаливый, и угрюмый, он сидел за столом, глядя перед собой. - Забудь, тихо произнес Зафир. Мы не сами по себе. Помнишь? - Что? безразлично спросил Александр. - Мистер Браун, наш покровитель, усмехнулся Зафир. Захочет, бросит нас в тюрьму, нет, использует, как ему будет удобно. Мы с тобой всего лишь пешки на доске, где каждая клетка, подобна огромному риску. - А судно? спросил Александр, посмотрев на Зафира. - Уплыло, тихо рассмеялся Зафир. - Мы не будем его возвращать? удивился Александр. - Нет, покачал головой Зафир. А зачем? Ты целый, живой, зачем тебе судно. - Ничего не понимаю, замотал головой Александр. А деньги? вопрошающе взглянул он на Зафира. Потраченные деньги, груз, повысив голос, спросил он. Как? - Тебе это необходимо? пристально глядя, спросил Зафир. Скажи мне? Имеешь желание? Кто много знает... - Не надо, прервал его Александр. Плевать! - Правильно, улыбнулся Зафир. - Что теперь? спросил Александр. - Мистер Б, указал куда идти, и с кем дружить, хмыкнул Зафир. Теперь он нам, как "папочка". Пастух, а мы, два его любимых барана. - Я свободный человек, повысил голос Александр. Ты знаешь. - Это ты так думаешь, улыбался Зафир. Если хочешь идти,- уходи. Куда пойдешь, выдержав паузу, добавил он, глядя на серое лицо Александра. - Все равно, негромко ответил Александр. - В тюрьме, не очень комфортно. Думаю, там намного хуже, чем в этой квартире, окинув беглым взглядом кухню, сказал Зафир. Как думаешь? Выдержав паузу, Зафир добавил:- Ты немного походишь по городу, и успокоишся. А после, придешь сюда. Потому что ты, на "крючке", как и я, вздохнул Зафир. Я только могу догадыватся, что мы, в большой игре. Только частицы, маленькие. Вот такие, вытянув руку, Зафир щелкнул кончиками пальцев. Один, и нас нет,- пыль. Понимаешь? - Не маленький, ответил Александр. - Сегодня мы пойдем на встречу. Нам надо добыть взрывчатку. У кого, я знаю. Ты мне нужен, что бы проследить за ними. Вот и все, пожал плечами Зафир. Совсем несложно. Согласен? - Да, тяжело вздохнул Александр. - Работа легкая, но опасная. Ты готов? - Угу, задумчиво кивнул головой Александр. - Не думай о ней, тогда встретишь, глядя на хмурое лицо Александра, сказал Зафир. Ты счастливчик, улыбнулся он. У меня новые друзья, у тебя тоже. Что скажешь? - Хорошо, вздохнул Александр.
Белград. Район Савски Венац.
По коридорам подземного блока, шел уверенный в себе мужчина, в деловом костюме. Среднего роста, подтянутый, с крупными чертами лица, на котором выделялся большой нос, и черные глаза. Пройдя через несколько дверей, с электронными замками, он вошел в ярко освещенную комнату, заставленную электронной аппаратурой. В тишине, отчетливо был слышен гул вентиляторов, мощных компьютеров. Несколько столов, были пусты, и только за одним , у экрана монитора, сгорбившись, сидел молодой человек в растянутом свитере. Его худое, болезненное лицо, окаймляли очки, в большой, роговой оправе. Он был так сильно увлечен, что даже не обратил внимания, на вошедшего. Мужчина подошел к нему, встал за спиной, и негромким голосом спросил: - Сигнал есть? Молодой человек вздрогнул, обернулся, поднял голову, и сделал попытку подняться. Мужчина, положил ему руку на плечо, и сказал: - Где они сейчас? - В данный момент, посмотрев на монитор, ответил молодой человек. Они стоят на рейде. Северный Кипр, добавил он, указывая пальцем, точку на мониторе. - Загружаются? - Скорее всего, ответил молодой человек. - Сколько времени может работать маяк, в автономном режиме? Напомни мне, прищурился мужчина, глядя на экран монитора. - По расчетным данным, сорок пять дней, быстро ответил молодой человек. А с доработками, которые мы сделали, это время увеличивается приблизительно на пятьдесят процентов. Мы видим их передвижения, через спутник. - Каждый шаг, задумчиво произнес мужчина в костюме. А в Москве как? - Погода, улыбнулся молодой человек. - Ну да, усмехнулся мужчина. - Судя по облачности, дожди, вздохнул парень. - Значит, мы отслеживаем буквально все? переспросил мужчина, еще раз. - До мелочей, улыбнулся парень, шмыгнув носом. Весь маршрут отслеживаем. Морской конечно, поправил он себя, посмотрев на монитор. - Хорошо, сказал мужчина. Все данные, о передвижениях, с сегодняшнего дня, докладывать мне лично, в девятнадцать часов. Ежедневно, добавил он. - Есть в девятнадцать, ответил парень, снова, пытаясь подняться со стула. - Работай, придавил его рукой мужчина, повернулся и вышел из комнаты. "Браун железный человек! Он сделал то, что не удавалось никому. С наименьшим риском, он практически вскрыл, один из засекреченных каналов поставки героина. И не только его. Правильно о нем говорят - гений разведки. Фанат! Он открывает любую загадку постепенно, с пределом надежности, цепко, точно, достоверно, и главное, правдиво. Теперь мы точно знаем маршрут албанских кланов. Пока конечно не всех, только крупных, но все - таки. А это оружие, наркотики, любой товар, что необходим для войны. А она скоро начнется, здесь, в Сербии, в этом мало остается сомнений. Он подарил им, целый пароход, за их же деньги, спрятал там "шпиона", маяк, сделал все достоверно и правдиво! Отличная работа! Браун, очень рисковый человек. Его методы настолько натуральны, как само человеческое естество. Никто и никогда, даже не заподозрит, кого то, в неискренности. Гений! В том что длительная операция "Восточный транзит" будет в ближайшее время завершена, проглядывается отчетливо. А ведь в начале, были огромные сомнения. Осталось несколько штрихов, и цепочка замкнется". Мужчина подошел к двери, открыл замок, вошел в кабинет и сел за стол. Включив настольную лампу, он взглянул на сейф, поднялся, подошел, набрал шифр, на электронном замке, достал толстую папку и положил ее на стол. "Игра рискованная, на грани, но она, того стоит, подумал он, садясь в кресло". Открыв папку, он развернул карту. На ней, тонкой линией, был прочерчен долгий маршрут из Афганистана в Европу. "Так выстраивается сеть, изначально. И кажется, что она крепка. Но стоит потянуть крохотную, почти незаметную нить, как все рухнет. Кто, зачем, как финансирует, мы будем знать все. А если у него, еще получится внедрить человека, - удача! Высший класс! С нашими друзьями, будет о чем поговорить, довольно улыбнулся мужчина." Он сложил карту, бегло просмотрел остальные бумаги, закрыл папку, и задумался. "Кто мог подумать, что из обыкновенного с виду, студента филолога, много лет спустя, получится замечательный разведчик. Только, дальновидный человек. Коим, и является, шеф нашей службы. Тьфу ты, поморщился мужчина, хоть не сглазить. В нашей профессии, не бывает везунчиков, есть только удачливые, и Браун, один из них". Поднявшись, он вернул папку в сейф, и вышел из кабинета, погасив лампу. Амстердам. 96 год.
Спасение стучится к вам, откройте двери, улыбнитесь, не все вокруг обман, есть в небе, солнечные нити... И тени прошлого идут, как будто по полям ступая, суровым взглядом обведут, за горизонт, стреляя... Всем нам когда ни будь, воздастся по счетам, придет расплаты горькая минута, и здесь и там, как ни крути, все отвечать, за слабости земные... Стреляет взглядом пустота, она пронзительна, широка, в ней утонула красота, души открытые ворота... Содеянным во благо, ты гордись. Грехов своих, ты тоже не чурайся, в тебе, во мне, кипит она - кровавая масса.. . Несется, поспешает, торопясь, пощады просит, и покоя. А что ж тебе, там не жилось, иль без греха, скоромно? В тебе пронзенный умер взгляд, дыхание остановилось, ты не оправдывайся всласть, ты помолчи, на Божью милость... Ответа жди, и не ропщи, не думай что достойней ... Ты преклонись, прими, и попроси, скажи как есть, тебя, услышат... - Ты знаешь, во мне что- то происходит, прошептал Роман. - Что же, расскажи, тихо промолвила Людмила. - О чем? - Почему тебе тоскливо, сказала она. - А тебе бывает, повернулся Роман, посмотрев на уставшее лицо Людмилы. - Как и всем, пожала она плечами, осматривая номер в отеле. Она ходила по комнатам, заглянула в ванную, открыла шкаф, и вздохнув, села на кровать. - Ты просто устал. Целый день в дороге. Да еще зимой. Напряжение, наверно спина болит. Нам надо отдохнуть, и выспаться. - Так считаешь? спросил Роман, сев за стол. - Да, улыбнулась Людмила. Мы приехали, все хорошо. Завтра встреча. А сегодня, надо отдохнуть. Ужин закажем в номер. Я позвоню в Прагу, узнаю как там Миша. А ты, прими душ, и ложись. - Может быть ты права, задумчиво произнес Роман. - Иди, сказала Людмила, придвинув к себе телефон. Роман стоял под душем, и не мог отделаться от охватившего его внезапно, чувства тревоги. Вот так, в один миг, оно вошло в него, и не отпускало. Приехав в город, он испытывал тягость, плохие предчувствия. А отчего так, не мог сказать себе. Выключив воду, он медленно вытирался полотенцем, и слышал спокойный, голос Людмилы. Она разговаривала по телефону, с Михаилом. "Вроде все в порядке, подумал Роман.". Вешая полотенце, он обратил внимание, на подрагивающие пальцы. " Да что такое, нахмурился Роман, вытянув руки. Со мной все в порядке." Резкая боль, пронзила левую руку. Роман присел на корточки, ощущая как наливается болью грудь. " Этого еще не хватало, подумал он. Именно здесь и сейчас, свалится. Больно очень, тяжело". - Люда, напрягаясь, позвал он. Люда, помоги мне. Несколько раз, боль с силой, рванула его изнутри, будто придавливая к земле .Он скорчился и закрыв глаза, повалился на пол. Перед глазами неба бахрома, в нем так легко, воздушно, и дышится легко. Роман не понимал, он смотрел и тихонько ступая, шел по невидимой дорожке. Пока один, вокруг никого, но слышатся голоса вдалеке. Он остановился, прислушался, и снова пошел. Я думал, что это просто роса, улыбнулся он себе, прикасаясь к облаку. А оно живое, дышит. Здесь очень приятно. Вдруг, облако закончилось, и он увидел перед собой, каменные ступени ведущие вверх. Осторожно ступая по ним, Роман стал подниматься. И с каждой, пройденной, он все больше испытывал непонятное чувство тревоги. Сердце колотилось, ноги подрагивали, но он, не останавливался. Еще одна, высокая, за ней немного ниже, вся в трещинах, с посохшей травой. А сколько их? Он не считал, шел. И вот, ступив на растрескавшуюся, каменную ступень, взгляду его открылся пейзаж. Вокруг был дивный лес, в нем порхали птички, а на большой поляне, собрались люди. "Они все разные, какие то странные, подумал Роман, вглядываясь в фигуры и лица. Они смотрят на большое дерево, и не видят друг друга. Что это? Где я?" Приблизившись к пожилому мужчине в накидке, Роман негромко, спросил: - Скажите, где мы? Вдруг смолкли все, и обернувшись посмотрели на него. Роман ужаснулся, от этих пустых глаз, буравящих его. Он дернулся, и сделал шаг назад. Минута не тянулась вечно. так показалось лишь ему. Она была всего секундой быстротечной, такой, какой ее создал Господь. И люди враз вдруг отвернулись, не обращая на него внимания, и снова стали тихо роптать, каждый о своем. Забормотал и тот, что рядом был с Романом. Он бубнил, покачивая головой, словно произносил заклинание. Роман оторопев, стоял будто окаменелый стражник. Вдруг яркий свет, словно брызги воды, осветил поляну, и людей. Он прикоснулся, будто тепла придал. Народ вздрогнул, и замолчал, устремив взгляды к дереву. Роман присмотрелся, пытаясь разобраться, разглядеть, в светящемся шаре, то, что заставило всех замолчать. И вот, словно пелена пала с его глаз. Пред ними, появились двое. Они такие же как мы, подумал Роман. Только лица их светятся, от доброты, и нет на челе унынья. Одеты ровно одинаково, почти похожи, только вот один, с полумесяцем , а другой с крестом. Не может быть, думал Роман. Это Бог? Я его вижу? Не могу..." Ошеломленный, он смотрел на них, и жаждал слово их услышать. Они молчали, глядя на людей. Прошло быть может мало времени, как вдруг разверзлись по бокам пространства, и подул ветер. Роман повернул голову на право, и увидел огненные реки, уносящие людей, а сверху била в них молния, раскаленным своим копьем. Потом вдруг высохла река, внезапно превратившись в пустыню. И шли по ней, уставшие, изможденные люди, голодные, умоляющие о глотке воды, и кусочке хлеба. А сверху солнце раскаленное, печет, и выжигает их, яркими лучами. Кожа лопается на них, и кровь струится по телам, стекая. Прошло мгновенье, и затем, исчезло все, и появился, уставший, грязный человек, с огромным камнем на спине. Он посмотрел на них, устало, печально, прохрипел, вздохнул, и снова пошел, погоняемый ветром и пылью. Камни секли плечи, разрывая одежду, кровушка текла , он хотел подогнуть колени, упасть, но невидимая сила, толкала его вперед. - Ад, прохрипел человек, удаляясь в пыльном облаке. Люди стоявшие на поляне, отшатнулись , пытаясь защитить себя. Вдруг погасло небо, и защебетали птицы. Их голос был сладок и приятен. Люди обернулись на звуки, и пахнуло на них, запахом цветов и плодов. Зажглось светило высоко, озаряя мир иной. Уставились они, завороженно глядя на картину красивую. А на ней, сад цветущий, а в нем, люди, с добрыми лицами, красиво одетые, с улыбкой на чистых лицах. Там звери сытые и бабочки порхают. Переливается изумрудами вода в озере, хрустально чистая, солнышко светит, тепло и спокойно, в том месте . Ходит старец седобородый и смотрит на людей. Он присматривается, будто к каждому в душу заглядывает. Улыбается, добро так, открыто. На нем рубаха белая, от чистоты сияющая. - Доволен я здесь, говорит он, обращаясь. Заслужил. Проходит мимо женщина счастливая. Улыбка на ее лице сияет. Смотрит, и говорит: - Видать каждый, выбор сделал сам. А с неба ангелы спустились, играет музыка приятная, и доброта в лицах... Роман завороженно смотрел, пока не почувствовал как толкают в спину. Исчез внезапно сад, и наступили полутени, полузвуки. Потом народ стал заполнять, казалось огромную поляну. Но их все прибывало, больше и больше. Они толкались, и глядели на двух похожих людей, что наблюдали за ними, под деревом. "Сколько же нас здесь, подталкиваемый со всех сторон, подумал Роман. Миллион? Сколько? Очень много." Окинув взглядом головы вокруг, он не увидел края. И вот один из тех кто появился, вдруг горячо прошептал Роману на ухо:- Это Боги, ты видишь их? Узнал? - Что? растерялся Роман, обернувшись. На него смотрели бегающие глаза, на сером, уставшем лице. - Ты первый раз здесь, понизив голос, сказал незнакомец. - А.. открыл, было рот Роман. - Это Бог и Аллах, смотри, перебил его хриплый голос . Роман обернулся, и увидел тех двух, под деревом. Они вышли вперед, окинули взглядом толпу, и сказал один из них обращаясь к собравшимся: - Кто в этой жизни грешен, пусть поднимет левую руку, ту, что от сердца. Взметнулось ввысь море рук, таких кто не поднял, не было. И Роман поднял руку, привстав на цыпочки. Тогда Бог и Аллах сказали,- пусть у того, кто убивал, и мучал людей, животных, и природу,- задрожит рука. Одно мгновенье пролетело , пронеся с собой сгусток людской. И задрожали руки в толпе бескрайней. У многих затряслись. Роман ощущал в себе, неведомую силу, что изнутри, заставляла его дрожать. Но он сопротивлялся ей, напрягая все тело свое. Сжав пальцы в кулак, он крепко держал высоко поднятую руку. По лицу струились капли влаги, он дрожал, но держался. " Я не такой, говорил он себе. Не такой. Я не делал этого. Бог и Аллах, услышьте меня, шептал он, закрыв глаза. Услышьте! Меня хотели унизить, на войне, довести до подобия скотины, убить, растоптать, растерзать... Заставляли воевать и стрелять, а я не хотел, я сопротивлялся, защищался. Как я мог сам, на такое решится. Не мог! Услышьте меня Боги! Я хотел жить, как все добрые люди. Но эти, у которых дрожат руки, хотели меня уничтожить, убить. А я хотел жить. Хорошо жить, счастливо. Слышите меня? Я искупил, я помогал, учил как мог добру, я не такой внутри. Я говорил... Упрашивал, не молчал. Меня не понимали, не слышали. Вы послушайте меня Боги! " Рука его еще сильней задрожала. Разомкнулся кулак, растопырив пальцы, и голос изнутри его раздался . Спокойный, умиротворенный голос, что завораживал внутри. - Хоть воин ты был, неподвластный себе, хоть множество бед претерпел, ты грешен еще сильней, и в том, твоя вина, что не щадил людей. Ты правду смешал со злостью, а справедливость добавил в вину, ты не достоин, смерти, ты будешь гореть в аду. - Нет, превозмогая боль, крикнул Роман, пытаясь опустить руку. Не так! Я другой! Почему? надрываясь, орал он, а из глаз его лились кровавые слезы. - Искупление, вот твоя заповедь, произнес Бог. Иди, открой свое сердце. Люди вокруг Романа расступились, и вышел вперед чернобородый старик. Он подошел к Роману, опустил его руку, и прошептал, глядя ему в глаза: - Искупление тебе, не заслужить. Роман скривившись от боли, пытался что- то возразить, но не смог открыть рта, губы его сомкнулись намертво. "Почему именно я? застыл в немоте вопрос. А другие? Они лучше?" - Твой час еще не пробил, сказал старец и толкнул Романа. Мучайся, добавил он ухмыляясь. Роман упал на спину, ощущая, как проваливается в глубокую пропасть. Чернота вокруг окружала его, пугая своей бездонностью. Он все летел вниз, а дух, перехватывало от страха. Как вдруг, мелькнул белый, неестественный свет, одной широкой полосой, и в ней, появилось лицо Людмилы. Тревожное, и испуганное, оно кривилось в гримасах, серых тонов. А потом, вдруг прекратился полет, и Роман почувствовал, как затихает боль. Вокруг проявлялись черты предметов, и задумчивое лицо мужчины в очках. - С ним все в полном порядке, сказал мужчина, складывая стетоскоп. Я сделал ему инъекцию успокоительного, будет лучше. Но, добавил он, посмотрев на Людмилу, ему необходимо обследование всего организма. - Ему необходимо в госпиталь? спросила Людмила, глядя на врача. - Сейчас нет. Только покой, ответил доктор, слегка улыбнувшись. - Спасибо, сказала Людмила, посмотрев на бледное лицо Романа. - До свидания, попрощался доктор и вышел из номера. - Рома, ты слышишь меня? негромко спросила Людмила. - Ага, прошептал Роман, открыв глаза. Что это? - Доктор был, ответила Людмила. Я скорую вызывала. С тобой приступ случился. - Где я, спросил Роман. - Рома не пугай меня. Мы с тобой в Амстердаме. Приехали на встречу с инвестором. Ты что забыл? - Помню, хрипло промолвил Роман. Пить хочу. - Сейчас, поднялась Людмила. Я налью воды. - Рука болит сильно, сказал Роман. - Пройдет, сказала Людмила, поднося стакан с водой. Ты попей, у тебя губы потрескались сильно. Даже не могу себе представить, отчего так быстро, это произошло. Может аллергия, какая? Хотя, врач сказал, это нервный срыв. Ты что, перенервничал перед встречей? Роман сделал несколько глотков, и, подняв руку, отвел стакан в сторону. - Ерунда, какая, сказал он, прокашлявшись. - Будешь еще? - Нет, не хочу. Я лучше посплю, сказал он, поворачиваясь на бок. - Ну да, правильно, вздохнула Людмила. Может встречу на завтра отменить? - Не надо. Человек летел из Америки, не для того, что бы встретить такого ... - Я поняла тебя, перебила Людмила. Тогда спи, улыбнулась она, погладив его ладонью по голове. Отдыхай, набирайся сил. - Люда, а ты в Бога веришь? спросил Роман. По- настоящему? - Это как? удивилась Людмила. - Правдиво, ответил Роман. А не только в церковь по праздникам, добавил он, посмотрев на нее. Веришь? - Конечно, кивнула она. Верю. - Как думаешь, он един? - Да, не задумываясь ответила Людмила. - Для всех? спросил Роман. И мусульман, и католиков, и буддистов. - Для всех, спокойно промолвила Людмила, глядя на бледное лицо Романа. А что? Раньше тебя не очень интересовал этот вопрос. - Един, повторил вполголоса Роман, и закрыл глаза. - Правда, тихим голосом сказала Людмила. Ветер, какое странное перевоплощение, несет он в себе. Пространственная материя. Заставляет съеживаться до мелких фигур, боятся, укрываться от него. Он может быть разным. Человек всегда говорит, куда дует, туда идешь. А если против? Тогда сметает, сбивает с ног, не дает дышать... А выбор, короткий. Александр шел по улице, подняв воротник пальто. Дул холодный ветер. Такой пронизывающий, и мерзкий. Хотелось тепла, защищенности, тихого уголка, что бы спрятаться от ледяных порывов. Сегодня, он наблюдал, за долговязым парнем в кожаной куртке, которого указал ему Зафир, после встречи в кафе. " Хоть бы он зашел куда-нибудь, думал Александр. Идем уже километр, а ему нипочем. Морозоустойчивый он что ли? Зафир со своими шпионскими играми, совсем потерял голову. Да и я, вместе с ним. Какая разница, куда приведет этот парень. Он продает, мы покупаем, деньги, взамен взрывчатки. Что за игры, поморщился Александр. Или он думает, что нас выведут на полицию? Все может быть, а не хотелось бы, вздохнул Александр." Впереди идущий парень, остановился, и зашел в дом. Александр подошел следом за ним, толкнул обыкновенную дверь, и вошел. Негромкая музыка, запах алкоголя, и сигарет. " Уютненько, подумал Александр, оглядывая небольшой зал, с круглыми столиками, и короткой барной стойкой. Тусклым светом, подсвечивался подиум, посередине зала. Он повернул голову, и увидел свое отражение, в большом, на всю стену зеркале. "Жалкий типчик, подумал Александр, глядя на себя. Я такому бы ничего не доверил, сразу видно". - Привет, раздался бархатный, игривый голосок. Александр обернулся, и встретился взглядом, с игривыми глазками, милашки. " Интересная девчонка, подумал он. Она так и дышит сексом, будто самовар паром. И одежка на ней, соответствующая. А куда я попал?" Он вгляделся , наткнулся глазами на знакомую спину в кожаной куртке, и немного успокоился. "Значит, парень устал, и приземлился, это хорошо, подумал Александр. и мне не помешает стаканчик пропустить, озяб" - Холодно сегодня. Зашел согреться, щебетала девушка, рассматривая Александра. - Да, немного выпивки не помешает, натянуто улыбнулся Александр. - Тогда иди к бармену Рики. Он поправит твое здоровье, усмехнулась девушка, сделав шаг назад. - А ты? спросил Александр, глядя на широкий вырез платья, девушки. - Если у тебя есть деньги, то можешь развлекаться и со мной, жеманно заявила она, выставив вперед ногу, в тонком чулке. Или моряк на мели? изучающе взглянула она, на Александра. - Деньги есть, усмехнулся Александр. - Я тебе не нравлюсь? удивилась она. - Ты же знаешь, всегда есть выбор, отшутился Александр. Я начну с выпивки. - Хорошо парень, улыбнулась девушка. Меня зовут Джесс. Если понадоблюсь, и ты не пропьешь все свои деньги, спроси меня у Рики, тот, который за стойкой, указывая длинным пальцем, с цветным ногтем, в зал, сказала она. Видишь? - Да, кивнул Александр. Его трудно не заметить. - Ты иностранец что ли? прищурилась девушка. - Какая тебе разница , бросил Александр, направляясь к барной стойке. - Придурок, негромко промолвила ему вслед девушка, повернулась, и скрылась в боковых дверях заведения. " Всего один стаканчик, только для того что бы теплее стало, говорил себе Александр. Один, маленький." Он сел на мягкий табурет, слегка крутнулся, и положив ладонь на стойку, повысив голос сказал, обраща ясь к бармену: - Один виски, пожалуйста. Бармен обернулся, измерил взглядом Александра, задумчивость на его лице, пробежала в несколько секунд, а следом за ней, появилась дружеская улыбка. - Один виски, заученно повторил он. Ловким движением руки, поставил стаканчик на стойку, и стал наливать "шотландский". Александр обернулся, пошарил взглядом по залу, и увидел за столиком знакомого парня. А вместе с ним, сидела, тонкая, барышня, с копной рыжих, растрепанных волос, на голове. Она усмехалась, и потягивала коктейль, через соломинку. Определенно неплохое место, подумал Александр, потянув глоток виски. Здесь хорошо, улыбнулся он". Теплота будто ручеек, пробежала по венам. Александр почувствовал себя уютно, замечательно , и даже прекрасно. -Всего лишь надо, в промозглую погоду, одну бутылку виски, и свободу, прошептал Александр, рассматривая нескольких посетителей, за столиками. " Увы, мы здесь наверно, ненадолго, подумал Александр. Если он сейчас поедет, то я спокойно возвращаюсь, и все рассказываю Зафиру, вздохнул Александр. А вдруг будет пить, тогда... А что тогда? спросил он сам себя. Я тоже немного расслаблюсь. Рыжая красотка, рядом с ним, уже готова прыгнуть к нему в койку, ухмыльнулся Александр. А мне, надо повторить. Обернувшись, он поднял палец и сказал: - Один виски. Прокатилось по душе, будто обожгло. Не видать уж ничего, за хмельной пеленой. Краски яркие бушуют, в голове шумит, где то боль моя танцует, на краю земли... Где любовь моя не знаю, но хочу обнять, это озеро без края, это небо, для тебя... Безразличные ходят тени, отсчитывая шаг, в них порок , перепрыгнул колени, подпирая душу в такт... Пусть раз но красиво, пусть распахнется душа, по мне зарыдает плаксиво, измотанная судьба... Докурю, успокоюсь , поплачу, в тихой заводе встречу рассвет, ты одна, меня будоражишь, мой небесный свет... Ну и что, свершилось, не пустишь, набегает на берег волна, я хочу поздороваться с грустью, у нее голубые глаза. Размотаю судьбу наизнанку, перекрою, и перепишу, я уйду в рассвет, по туману, исчезну, в синем дыму... Одна у меня осталась, печаль и забота моя, увидеть тебя земная, и смерть уже не страшна... Какое горькое питье, оно противно, и невкусно, оно лохматит естество, подбрасывая чувства... Я пью его, закрыв глаза, глотаю с отвращеньем, что бы забыться навсегда, в безудержном терпении... Стегать себя, прося пощады, и жить надеждой каждый день, уже ли так мытарить надо, свою измученную тень... Зачем хотеть прожить так долго, что бы увидеть старости рубцы, когда ты каждый день, под пыткой, и больно говорить слова... Уставший путник у дороги, с протянутой рукой, одна надежда успокоит, а может, - я еще живой... " Иногда, опьянение лучший доктор, думал Александр, глядя на стакан с виски. Забвение, кажется лечит, говорил кто- то из мудрецов. А если даже наврал, вздохнул Александр, то мне все равно. " Он заказал еще несколько порций, выпил их, и стал успокаиваться. Во всяком случае, так ему казалось, в те минуты. Доброта, должна быть, в этом нет сомнения. Ко всякому, кого встретишь, неважно когда, зачем заговорил с ним, главное другое, - доброта. Как долго я бываю добрым? Пока во мне вино играет, или.. " - Чушь, негромко, вслух произнес Александр по- русски. - Эй моряк, ты подумал? Александр повернулся, посмотрел на смазливое личико девушки, и ухмыльнувшись сказал: - Красотка, я согласен ! - Идем за мной, взяла она его за руку, и повела вдоль стены, к лакированной двери, в углублении. - Это куда? ткнул пальцем в дверь, Александр. - Предпочитаешь в туалете, спросила девушка. - Нет, замотал головой Александр. Лучше в постели. - Тогда идем. Поднявшись по узкой, винтовой лестнице, они вышли в небольшую гостиную, с диваном и низким столиком. - Посиди пока здесь, указала она рукой на диван. Александр послушно шлепнулся на диван, раскинув руки. " А что такого? Имею желание, почему не расслабиться. Здесь все просто, покупаешь за деньги то, чего желаешь. Клиент, самый главный, в таком заведении. Плевать! " - Эй, Джесс, ты где, повысив голос произнес Александр. Шевелись быстрей, детка. - И больше мне эту суку, не подсовывай, раздался грубый голос в углу. Сучка! Она мне "нахрен" весь "член" погрызла! В гостиную вышел внушительных размеров мужик, в расстёгнутой рубашке. Его жирное тело, буквально тряслось от негодования. Следом за ним, лебезила "мамзель" возраста за средний, в темно красном платье," времен эпохи королей". - Может быть другую, бормотала она, придерживая рукой, шлейф своего широкого платья. - Клоуны! посмотрев на нее, возмущенно сказал мужик. Огромный крест из золота, на его волосатой груди, колыхался из стороны, в сторону. - Ты идиотка, негодовал он. Я ее на родину отправлю, пусть солдаты развлекаются . Кто тебе деньги платит, старая дура! Схватив ее рукой за подбородок, толстяк, плюнул "мамзель" в лицо, и рассмеялся. - Зачем? растерянно спросила "мамзель". - Теперь будет другая цена, поняла меня, ткнул пальцев толстяк. Или пойдешь на улицу! "Мамзель" увидела Александра на диване, и смущенно улыбнулась, вытирая платком лицо. - Что? негодовал толстяк, обернувшись. Мельком взглянув на Александра, он бросил:- Что вылупился идиот! - Это ты мне толстая свинья, поднялся Александр. -Эй парень, ты кто такой, зло сверкнув глазами, спросил толстяк. - Батман, пьяно усмехнулся Александр. - Придурок, изменился в лице толстяк. Сейчас я тебя убью. Он сунул руку за пояс, и достал пистолет. Такой огромный, сверкающий кусок металла. Направив его на Александра, он скривился. Что дерьмо? Замолчал? Наступила пауза. заполнить которую пришлось Джесс, аккурат вышедшую из соседней двери. Она взглянула на толстяка, пистолет, и по ее лицу, прокатился страх. - О... протяжно, произнесла она в тишине, выпучив глаза. - Не видела такой большой, усмехнулся толстяк, помахивая пистолетом. Смотри детка, он очень опасен, добавил он, взглянув на растерянное личико Джесс. Александр сориентировался за секунды. Он рванулся вперед, и резким движением руки, "зарядил" толстяку прямо в подбородок. В тишине что- то глухо щелкнуло, а следом, тяжело ухнуло. Выронив пистолет, толстяк мешком свалился на пол, поджав под себя ноги. - Придурок, ты что сделал, тихо промолвила Джесс, глядя на толстяка. - Да пошла ты, сказал Александр, нагнулся, подобрал пистолет, и направился в двери. - В другую сторону, спохватилась "мамзель", подняв руку. Надо туда, указала она, на другую дверь. Александр уже не расслышал. Он вошел в тускло освещенную комнату, и увидел сидящую на кровати полуголую девушку. Резко остановившись, он повернулся, как вдруг замер. "Нет, подумал он. Показалось." Развернувшись, он присмотрелся, к фигуре на кровати, поднял глаза, и увидел ее лицо, в отражении зеркала. - Катрин, вырвалось у него. Ты? Она обернулась, поправив рукой волосы. Ее уставший взгляд, скользнул по лицу Александра, и остановился. Легкая улыбка пробежала по ее лицу. - Я, тихо ответила она. - Убирайся идиот, кричала за спиной Александра "мамзель", размахивая руками. Пошел вон! Мне, не нужны проблемы, из за такой скотины, как ты! Я даю тебе минуту, орала она. Рядом с толстяком, на коленках, стояла Джесс, и вытирала его лицо, мокрым платком. - Ты пожалеешь что родился! крикнула "мамзель". Тебя разрежут, как свиной антрекот! - Я искал тебя, сказал Александр, не сводя глаз с Катрин. Нашел, улыбнулся он. Ты в порядке? - Не знаю, пожала она плечами. - Уйдем отсюда, протянул он руку. - Зачем? вздрогнула она. Он подошел к ней, встал на колени, и взяв ее за руки, сказал: - Я умоляю тебя, идем. - Куда, смущенно улыбнулась Катрин. - Я не могу без тебя, понимаешь? Уйдем. "Мамзель" не стала больше распалятся, в словесном "поносе". Она подошла к стене, открыла дверцы, и вытащила телефон. Посмотрев на Александра, она решительно набрала номер. - Где ты был, натянуто улыбнулась Катрин, слегка погладив кончиками пальцев, руку Александра. Я ждала тебя. Ты не приходил. - Я искал тебя. Вдруг лицо ее задрожало, а из глаз, покатились слезинки. - Я другая, всхлипнула она, размазывая пальцами , тушь на глазах. Теперь я никому не нужна, подняв плечи, прошептала она. Мне здесь хорошо. - Катрин, о чем ты говоришь, тормошил ее Александр. Послушай меня! - Я ждала тебя, прошептала Катрин. А ты не пришел. Меня здесь содержат. Я здесь живу, склонив голову, прошептала она, вздрогнув. - Идем со мной, взяв ее за руки, сказал Александр. Вставай. Одевайся, мы уходим. Он окинул взглядом комнату, подхватил со стула халат, накинул его на Катрин, и подняв ее за плечи, повел . Она плакала, опустив голову. Толстяк так и лежал, без признаков, на полу. Рядом сидела Джесс, а "мамзель", громко кричала в телефонную трубку: - Он уводит с собой девушку! Я не знаю его! Вы должны с этим разобраться! Он убил Тони! - Ты труп морячок, сверкнув глазами, сказала Джесс, посмотрев на Александра. Будешь бегать недолго. Они найдут тебя, отрежут твою тупую голову, и будут играть ей в футбол. Понял! - Где второй выход, наведя пистолет на Джесс, гаркнул Александр. Быстро! - Идиот, хмыкнула Джесс. Вон там, указала она кивком головы. В конце коридора, рядом цветок, с издевкой, добавила она. Беги, пока ноги целые. - Где авто толстяка? - У входа, серебристый "мерседес", ответила Джесс. - Дай мне ключи, махнул пистолетом Александр. Джесс пошарила по карманам, достала брелок, и бросила его к ногам Александра. - Я на тебя, даже не поставлю, усмехнулась она. А на нее, еще меньше. - Пошла ты... Сучка! сказал Александр. - Идем, прижав к себе Катрин, он пошел по коридору. Выйдя на улицу, нажал кнопку сигнализации, открыл дверь автомобиля, усадил Катрин на заднее сиденье, и быстро сев за руль, "надавил педаль". Зафир сидел с пиалой в руке, и потягивая ароматный чай, слушал Ильшама. Разговор их был односторонним. Ильшам хотел больше донести, а Зафир, слушал, и изредка задавал вопросы. Они были одни, в тишине большой комнаты, приспособленной для хранения книг. - Ты спросишь меня, почему нас называют "радикальными"? спросил Ильшам, посмотрев на Зафира. - Почему? равнодушно спросил Зафир. - Они нас бояться, потому так называют, улыбнулся Ильшам. Это хорошо. А ты? - Радикальные, пожал плечами Зафир. Как это? - Я объясню тебе, сказал Ильшам. - Угу, кивнул Зафир. - Мы живем по вере. И она чистая. Непорочная. А те, кто не придерживается Корана, живут иначе. Они отдалились от нас. Нельзя на плохое говорить, наполовину , ана доброе, лучше чем плохое. Понимаешь меня? - Да, ответил Зафир. - Тех, кто живет по Корану и не отступает от него, они, назвали радикалами. Вероотступники! Если ты хочешь быть человеком, живи своей верой. Правильно? - Да. - Они говорят, вы навязываете свою веру. Влияете на слабые умы. Переворачиваете сознание. А мы отвечаем, прикоснитесь к Священному писанию, там наша вера. А ваша где? Они молчат в ответ, лишь повторяя словно заклинание, нельзя нести свою веру людям, так назойливо. Глупцы, тяжело вздохнул Ильшам. Они слепы. Их Бог, тоже радикал, улыбнулся Ильшам. Он нес свою веру в народ, распространяя, и рассказывая о ней. Почему они, не признают этого? - Не знаю, ответил Зафир. - Потому что считают, что они лучше. А мы совершенно одинаковы. К нам применяют насилие, мы отвечаем добром. Нас пытаются унизить, и мы сопротивляемся, как любой, уважающий себя человек. Гордый человек, несущий в себе веру истинную. Правильно я говорю Зафир? - Да, сухо ответил Зафир, посмотрев на спокойное лицо Ильшама. - Кто не хочет жить по нашей вере, мы не противимся, объясняем, говорим. Не надо насилия. А они, снова пытают , навязывают, оскорбляют, убивают. И потому устало сердце терпеть муки, и настало время, расплаты. - Что мне надо делать? спросил Зафир. На днях, у меня будет взрывчатка. Нужны деньги. - Будут, улыбался Ильшам. Сколько надо, будут, повторил он. - Где? спросил Зафир, посмотрев на Ильшама. - Я укажу тебе место, и назову время, когда ты приготовишься, задумчиво ответил Ильшам, посмотрев на свои руки. Угощайся, сказал он, указывая на тарелку с восточными сладостями. - Спасибо, кивнул Зафир. - Те кто, мешает нашей вере, -враги. Те кто, оскорбляют нас- враги. Те кто, убивают нас,- враги. Те кто, порочат наше имя? - Злейшие враги, сказал Ильшам, подняв голову. Ты сам поймешь это. - Да. - Пришло время молитвы. Надо идти, опустив голову, сказал Ильшам. Ты молишься? - Молюсь. - Идем со мной, поднялся Ильшам. Они вышли из комнаты, и прошли в другую, приспособленную для молитвы. - Что дальше? еле слышно спросила Катрин, глядя на Александра. - Мы уедем , из этой страны, порывисто ответил он, разглядывая в руках, неизвестно откуда взявшуюся карту города. " Откуда она? Лежит на столе, и пометка есть. Что он задумал? Зафир? Он всегда поступает именно так. Я знаю только половину, от того, что должно произойти. Ерунда какая." - Куда? сделала попытку, улыбнутся Катрин. У меня нет денег. У тебя , есть? - Что? посмотрел на нее Александр. - Я понимаю, кивнула она. Мимолетная привязанность. Ты вбил себе в голову, что любишь меня. Ведь ты даже не знаешь, какая я? покачала она головой. Ты не спросил меня. Ты не говорил со мной. Зачем? - Катрин, почему ты так говоришь? Он подошел к ней, обнял, и прижал к себе. - Глупость, вздрогнула она, отвернувшись. - Я люблю тебя, прошептал Александр. Посмотри на меня. Я говорю тебе правду. Катрин! - Конечно, вдруг изменилась она, повернула к нему лицо, и посмотрела в глаза. Ты милый, добрый романтик, прошептала она, проведя своим тоненьким пальчиком по его губам. - Катрин, прошептал он, ощущая всем телом, бешенное биение своего сердца. - Ты не сможешь мне помочь, все кончено, тихо сказала она. Я стала другой, безразличной, выдержав паузу, сказала Катрин. Но все равно, ты мне нравишься. Она сильнее прижалась к нему, и поцеловала в губы. Как упоительна, мила... Она... Снежинки за окном кружатся, наверно в небесах покой, она податлива, несчастна, как дикий, падший ангел мой... И укоризненно кивая, на совесть, и мою вину, все так же медленно, по краю, стекает горе одного... Что бы тонуть, и снова возвращаться, в порыве страсти, изливать, то упоительное счастье, пусть мимолетно, только раз... Одно лишь чувство роковое, одно прикосновение руки, а что же дальше,- мир откроет, как опознание строки... Стучится в голове порок, он требует, он жаден... Ты утолить его не смог, так будь с ним, беспощаден... Она не чувствует, немая, перед тобой ее глаза... Она одна, совсем устала, бежать, по небу, в облаках... Надежды мучали, страдала, пытаясь защитить себя, она бессмысленно пыталась,- закрыть глаза... Во тьме, кромешной и бездонной, пришло спокойствие души. Так значит есть, тот мир потёмков, где каждый, прячет наготу. Там хорошо, сознание теряет, не ощущает немоты... Отгородилось, понимая, что сердце еле бьётся от тоски... - Ты очаровательная, прошептал по-русски Александр, глядя на Катрин. Они лежали на полу, среди разбросанной одежды. Он смотрел на нее, не отводя глаз. Она смотрела на него... - Что ты сказал? - Ты красивая, улыбнулся Александр. - Спасибо, смутилась она, отвернув лицо. - Я ... - Мне холодно, вздрогнула она, подтянув к себе пальто Александра. - Да , конечно, здесь есть кровать, извини, поднялся он, увлекая ее за собой. Идем, я покажу тебе. Она легла, укрылась одеялом, и посмотрела на него. - Что ты будешь делать? - Надо подумать, улыбнулся Александр. Для начала, я сварю кофе, и приготовлю омлет. Хорошо? - Как хочешь, безразлично промолвила Катрин. - А тебе? - Ты мне не сказал, вздохнула Катрин. Тебя будут искать. - Ерунда, улыбнулся Александр. - И меня. Дай мне сигарету. - Конечно. Александр вышел, и вернулся через минуту, с пачкой сигарет в руке. Она лежала как то неестественно, закинув за голову руку, вся какая то изогнутая, "поломанная". - Катрин, бросился к ней Александр. Ты в порядке? - Мне плохо, прохрипела она. Выпученными глазами, она смотрела на него, и совсем не видела. - Дай дозу, дай! вытянув руку, требовала она. Ну! Кретин! Мне очень надо, вдруг разрыдалась она, тряся головой. Тебя что, "климануло", чертово отродье! Придурок! ругалась она, извиваясь на кровати. Ты зачем меня "закрыл" идиот! вскрикнула Катрин, ударив Александра по щеке. Придурок! Она колотила его руками, брыкалась, и всхлипывала, надрывно плача. Чертов идиот! Кто ты такой! Александр растерялся, глядя на нее. Он не удерживал. Он все прекрасно понял. - Мне нужен "кайф"! Ты ублюдок! Слышишь меня? свирепела она. "Сколько ненависти в ее глазах, подумал Александр. Они наполнены злостью, и болью. Что же они с тобой сделали. Сволочи! Самый простой вариант. Сделать из девушки наркоманку, и она будет "вечной рабой". Что же делать? Как теперь?" - Отвези меня обратно, слышишь, вскочила Катрин. - Подожди, схватил он ее за руки. Не надо! - Что ты знаешь, скривилось ее лицо, в презрительной усмешке. Ты, сопляк! Кто ты такой? А? Ну скажи? - Ты меня видишь? Видишь? настойчиво повторял Александр. Видишь меня? - Дерьмо, вырвавшись крикнула она, и побежала к двери. Потрахался! Любовник! - Катрин! побежал за ней Александр. Она упала в коридоре, тут же подскочила, и снова упала, ударившись головой. - Катрин, подбежал он, подхватив ее . Зачем ты, прошептал Александр, прижав к себе, ее тело. Он сидел на полу, прижавшись к ней, и шептал: - Ты не такая. Я знаю тебя. Случилось. Но ты не виновна. Они заставили тебя. -Мне плохо, прохрипела она, надтреснутым голосом. Дай мне... - У меня нет, пожал плечами Александр, растерянно. Нет. - Отвези меня к Жизель. Там красиво. - Как помочь тебе? - Жизель... " Ничего не поделаешь, лихорадочно соображал Александр. Нужен врач, или "кайф", что еще, даже не понимаю. Что делать? Черт! Наказание! За что? Это же я, пытался, искал, исправил... Не успел..." - А-а-а... тихо завыл Александр, глядя на мучения Катрин. - Плохо, прошептала она. Он посмотрел на ее серое лицо, решительно оттолкнулся, вскочил и побежал в другую комнату к телефону. Быстро набрав цифры, он взглянул на нее, лежащую на полу, и сильнее прижал трубку, вслушиваясь в гудки. - Алло, прерывая собеседника, крикнул Александр. Вы меня слышите? - Да, спокойно ответили в трубке. - Умирает человек! - Где вы находитесь? - Улица... Он вдруг осекся, услышав звук, открывающегося замка. Обернувшись, он посмотрел в зеркало и увидел в отражении, удивленное лицо Зафира. Он быстро закрыл дверь, взглянул в комнату, и достал из кармана пистолет. - Это я, хриплым голосом произнес Александр. - Алекс, негромко позвал Зафир. - Извините, ошибка, сказал Александр в трубку, и отключился. - Ты? появился на пороге комнаты Зафир. - Да, кивнул Александр. - Кто это? Шлюха? - Ты... рывком поднялся Александр, сжав кулаки. - Я понял, убрал пистолет Зафир. Это та самая? - Да, ответил Александр. - И что? - Мне нужен "кайф", негромко произнес Александр, с надеждой глядя на Зафира. Она может умереть в любую минуту. Понимаешь? - Понимаю, кивнул Зафир. Она голая. - Извини, я сейчас одену ее. - Давно? - Что? обернулся Александр. - С ней когда? посмотрев на тело Катрин, спросил Зафир. - Не долго, замотал головой Александр. Ты поможешь? - Зачем она тебе? - Как? Ты... удивленно спросил Александр. Предлагаешь...осекся он, посмотрев на Катрин. Ее... - Выброси ее на улицу, так будет лучше. И мне, и тебе, понимаешь? Она наркоманка, и ты ее не вылечишь. Ты врач? - Нет, поник Александр. - Тогда ее надо отвезти в госпиталь. Здесь есть неподалеку. Оставишь ее там, возле входа. Ей помогут. - Но... Это же Катрин, треснувшим голосом произнес Александр. - Ты поставишь под удар не только меня, спокойно говорил Зафир. Ты подставил себя, и даже не подумал. Почему, из за тебя, должен пострадать я? Скажи мне? Ты забываешь о том, кто ты есть? - Я не могу, слышишь! Не могу так с ней поступить! - Оденься . Поступай как хочешь. Думаю в эту ночь, или утром, тебя найдут. Твое тело, добавил Зафир. - Ты? - Может и я, равнодушно произнес Зафир. А может другие. Все мы ходим под одним Богом. - Что? прищурился Александр, сделав шаг. Как ты сказал? - Правду, ответил Зафир, вынув пистолет. - Убьешь? усмехнулся Александр, глядя на Зафира. Тогда и ее. Вместе. - Идиот. Я даю тебе шанс. Ты даешь его ей. В больнице, ее спасут. Ты сможешь увидеть ее, живой. А не повезешь, она сдохнет здесь, как собака. от "крысиного яда". Ты это способен услышать? - Да, кивнул Александр. - Много выпил? - Не помню, покачал головой Александр. - Откуда она? - Не помню, прошептал Александр. Я не помню, удивленно повторил он. - Одень ее, и сам, спускайся вниз. На улице стоит оранжевый фургон. - А ты? - Бери ключи, протянул связку Зафир. Ты звонил? спросил он, посмотрев на телефон. - Да, кивнул Александр. Но я сказал ошибка. - Они приедут. Или полицейские. Поторапливайся. Он бережно усадил ее на лавку, напротив входа в госпиталь, и сев перед ней на корточки, тихо произнес: - Катрин, ты не одна, я буду рядом. Она посмотрела на него мутным взглядом, криво усмехнулась и сказала: - Вы все одинаковые, членоголовые! - Что ты говоришь? Неправда! возразил Александр взяв ее за руки. Здесь тебе помогут. Тебе станет лучше. Потом я приеду за тобой. Мы будем жить вместе, в маленьком городке, среди тишины, и красивых гор. Хочешь? - Пошел ты в жопу, хмыкнула Катрин. Любовник, с презрением промолвила она, посмотрев на Александра. Кайф есть? - Ты меня не слышишь? спросил Александр, с надеждой заглядывая в ее глаза. Слышишь меня? - Ей сейчас, все равно, она тебя не видит, раздался рядом, голос Зафира. Нам надо идти. Я уже сообщил. За ней сейчас придут. Идем Алекс, увидишь ее потом. - Как? тихо произнес Александр. Катрин, ты моя жизнь, прошептал он, глядя ей в глаза. Понимаешь? - Не смотри на меня, закрыв глаза, сказала она. Мне плохо, вдруг поникла она, опускаясь телом на лавку. - Сейчас, подхватил ее Александр. - Они идут, сказал Зафир, дернув за плечо Александра. - Кто? спросил Александр, не сводя глаз с лица Катрин. - Врачи, зло произнес Зафир. Идем скорей. - Да, кивнул Александр. Он смотрел на нее, через стекло автомобиля, и понимал, где то там, в самом укромном уголке, своего сознания,- он не скоро увидит ее, прежней, не скоро. - Ты только слушай меня, вкрадчиво говорил Ильшам, обращаясь к Зафиру. Вот ты говорил мне, что не помнишь запах родной земли? Правильно я тебя услышал? - Не совсем так, задумчиво ответил Зафир. Я давно не был там, вздохнул Зафир. Они сидели в тихой комнате, тусклый свет лампы, освещал их лица. Одно спокойное , другое решительное. Оба искали выход, но каждый, по своему. - Послушай меня, сказал Ильшам, глядя на Зафира. Ты думаешь, о том, что ты, сам, остался в одиночестве, далеко от дома. Думаешь? - Наверно, неуверенно произнес Зафир. - Ты ошибаешься. Думаешь ты мухаджир? спокойным голосом произнес Ильшам, посмотрев на руки Зафира. - Не знаю, пожал плечами Зафир, посмотрев на Ильшама. - Ты родился на своей земле. Она вскормила тебя. Ты унаследовал от своих родителей имя, язык, обычаи, кровные узы. Они открыли тебе глаза на мир. Ты сын своей земли. Твое имя, данное отцом, открыло перед тобой двери в этот мир, указало дорогу, и предсказало твое будущее, размеренно говорил Ильшам, глядя перед собой. Не думай, что уходя из дома, ты остаёшься один. Нет, не правильно. Невидимая рука, всегда поддерживает тебя во всех делах твоих и начинаниях. В борьбе за добро , существование. Твой отец, державший тебя за руку в детстве, продолжает делать это, и теперь, после твоего взросления. Только руку эту, ты не видишь, но чувствуешь ее всем сердцем. Потому и болит оно, у тебя, когда поступаешь не по воле своей, а против. Надо выдержать, подвергая себя мучениям и страданиям, во имя Господа нашего, милостивого и милосердного. Нести в себе веру, и не сгибаться. Зов наших предков... - Он умер, тихим голосом произнес Зафир. - Что? осекся на полуслове Ильшам. - Мой отец умер, повторил Зафир. И брат мой, умер. - Тебе больно, произнес Ильшам, глядя на Зафира. - Да. Сегодня особенно, прошептал Зафир. Не знаю почему. Я остался один на земле, и мне холодно. - Ты справишься брат, сказал Ильшам. Мы протягиваем тебе руку помощи. - Спасибо, слегка наклонил голову Зафир. Благодарю тебя Ильшам. Твое слово несет истину, оно помогает. Я понимаю твои слова. - Благодарю тебя брат, кивнул Ильшам, приложив руку к груди. - Я готов, вполголоса произнес Зафир, посмотрев в глаза Ильшаму. - Я знал, слегка улыбнулся Ильшам. Я верил. Только ты справишься. - Можешь на меня положиться, спокойно промолвил Зафир. Ты веришь мне? спросил он, пристально глядя на Ильшама. - Да, после недолгой паузы ответил Ильшам. Я верю. - Я все приготовил, сказал Зафир, достав из кармана маленький блокнот. - Не надо ничего записывать. Я скажу тебе где, и когда, не сводя глаз с лица Зафира, сказал Ильшам. Ты пойдешь, и сделаешь, добавил он. - Да, кивнул головой Зафир. - Хотел спросить тебя. Кто, тот человек, который ждет тебя на улице? Кафр? понизив голос, произнес Ильшам. - Да, быстро ответил Зафир. Это мой помощник. - Ты доверяешь ему? - Нет, покачал головой Зафир. Нет, добавил он задумчиво. - Зачем? удивился Ильшам. - Он одинок, его душа не знает, дороги. Такие люди, будто ветер. Если он попутный, почему не ... - Хорошо подумал? прищурив глаза, Ильшам пристально рассматривал лицо Зафира. Мы не можем идти на риск. Он верующий? - Нет, ответил Зафир. - Тогда приведи его в нашу веру. - Я попробую, кивнул Зафир. - Тебе зачтётся это, на небесах, тихим голосом произнес Ильшам. Я всецело доверяю тебе Зафир. Ты понимаешь это? - Понимаю, ответил Зафир. - Еще раз спрошу тебя. Ты готов? - Да, кивнул Зафир. - Тогда запоминай мои слова. Через три дня, в отеле "Дукат", соберутся несколько презентабельных господ из Америки. Они ни чем не отличаются от туристов, так может показаться. На самом деле, это представители американских компаний, разрабатывающих вооружение для армии, которым потом, они убивают наших братьев. Твой отец, был убит их оружием! повысив голос, добавил Ильшам, посмотрев на спокойное лицо Зафира. Хвала Аллаху, мы знаем, от наших друзей, где они будут и когда. Мы нанесем по ним удар. Такой силы, что бы надолго лишить их возможности, сеять смерть, и убивать наших братьев. - Вы хотите взорвать отель? спросил Зафир. - Мы не хотим, что бы пострадали невинные. Ты уничтожишь только этих, скривился Ильшам, подбирая слово. - Шакалов, добавил он. На обеде, в ресторане. - Они будут одни? - Да, утвердительно кивнул головой Ильшам. - Как я попаду туда? спросил Зафир, посмотрев на спокойное лицо Ильшама. - Тебя проведет наш человек. Его зовут Омар. - А где... - Встретишься с ним завтра, здесь, перебил Ильшам. Тебе нужны деньги? - Да, кивнул Зафир. Не помешают. - Здесь несколько тысяч, открыв книгу перед собой, достал пачку купюр Ильшам. Хватит? поинтересовался он, изучающе глядя на Зафира. - Думаю достаточно, взглянув на деньги, ответил Зафир. - Тогда, все, улыбнулся Ильшам. Иди. Да поможет тебе Аллах. - Да, смутился Зафир. Спасибо. После ухода Зафира, в помещение вошел небольшого роста, смуглолицый парень, с рюкзаком за плечами. Он тихо пошептался с Ильшамом, и так же тихо вышел. "Всегда, надо верить, думал Ильшам, сидя у окна. Своим братьям, надо верить. Хороший человек Зафир? Трудно сказать одним словом. Каждый непохож, как плоды на дереве. Проверим его, вот тогда, он будет нашим братом. А пока, пусть покажет, свое умение, и желание. Жизнь кафра, незатейлива и грязна. Не стоит жалеть их, только потому, что они, пытаются сделать мир иначе, подвластный только себе. Жалость к ним, от беспомощности. Они не смогут ничего изменить. Вместо высохшего дерева, вырастет новое, а они, будут снова рубить, не понимая, что суть жизни - в корне. Они называют нас наивными , детьми, с жестокими обычаями. И не замечают, как уничтожают самих себя, улыбнулся своим мыслям Ильшам. Пусть смерть нескольких из них, принесет хаос в их головы. Они еще сильней будут бояться нас, и дрожать, при упоминании имени. Да будет так. Изгнание , это не обида, всего лишь новый мир, в котором надо чтить законы, и нести неугасаемую веру. Можно ли доверять Зафиру? Я не отвечу на этот вопрос. К нам приходит много людей, у них разные взгляды, возможности ума, воспитание. Мы никого не отталкиваем, не унижаем. Потому к нам тянуться, идут, за словом, советом. Поделиться болью, высказать проблему, поговорить. Мы слышим всех. Когда человек, беспомощен и растерян, он слаб, а мы успокаиваем его, и даем силу. Словом, примером, даем чувствовать ему, сердцем, какой он особенный, чуткий, истинный, непохожий на других. А что он слышал до этого? Какой он псих, идиот, кретин! Ему говорят об этом с рождения. Его родители, учителя, друзья, братья, сестры. В круговороте , он уже не замечает, плохие слова, и привыкает к ним, постепенно, превращаясь в животное, с инстинктами. Которое привыкает есть в одно время, потом спать, проснувшись снова есть, а потом, испытывая животные инстинкты, удовлетворять свою алчность, похоть, жажду. Среди таких же как он, толкающих локтями у грязного корыта, плюющих на свои устои, и обычаи, не знающих своей культуры. Если кто- то из них, проснувшись утром, внезапно прозрел, и увидел в каком аду он пребывает, он не сможет, жить дальше, в безумстве диких . Он захочет покинуть этот искривлённый день, и никогда не возвращаться туда, где высшим блаженством, стал обман. На нем, строят свои дома, эти безумцы, обсуждающие, взахлеб, присутствие Господа. даже чистая вода, не спасет их реки. В них грязь и уныние, серой массы, похожей на людей. Их Бог, - деньги! Они поклоняются им везде. За многие миллионы, они продадут не только себя, но и своих близких. Искушение? Нет, они живут так осознанно, желая того. И удивляются, почему мы живем чище, чем они. Добрее, сохраняя свою душу, как цветок в ладони. А был ли день, когда пришедший, ответил иначе, на вопрос? Зачем ты здесь? Другая вера? Почему пришел? И каждый отвечал, за чистотой пришел, услышать слово наставления, путь увидеть, в темноте. Люди, как одинаковы они... И в тоже время, разные... " Ильшам повернулся, посмотрел на дверь, и улыбнулся. - Преображая себя, ты открываешь мир, тихо промолвил он. Солнце не камень, яркая звезда, она внушительна красива... Кто в этом мире, пустота, так только отблеск, исполина... Давая день, приносит он возможность, а уходя, погасит свет... Что скажешь ты, в порыве страсти, душе своей, за много лет... Послушай, дай тепло, откройся, поговори, не злись... Она уйдет, как день уходит, не возвращаясь больше, никогда... В тебе, во мне, в ком память отзовется, разворошив прошедших дней калейдоскоп, учитесь говорить о прошлом, в нем, будущее ,- жизненный исток... Учитесь верить и прощать, не вспоминать обиды, учитесь слушать и молчать, без выгод... Поговорить, и отпустить, печаль и боль, что мучат... Учитесь заново любить, и говорить о прошлом...
Амстердам. Роман улыбался. Сегодня, он был в прекрасном, приподнятом настроении. Людмила, рядом с ним, расцвела, как дивный цветок. Они стояли на узком деревянном причале, и смотрели на море. Невдалеке, проходила рыбацкая шхуна, следом за которой, неотступно, следовали чайки. Они, что- то кричали, размахивая крыльями, попеременно падая на воду. - Смотри, они наверно рыбу ловят, улыбался Роман, показывая рукой, на птиц. -Скорее инстинкт, следовать за судном. Как и все, в этом мире, им, тоже, хочется кушать. Но, рыбы там может и не быть. - Да, протяжно произнес Роман. Замкнутый цикл. Одни хотят кушать, другие, будут их пищей. Круговорот. - А ты? спросила Людмила, взяв его за руку. - Что я? посмотрел на нее Роман. - Замерз? - Ветерок все же, продувает, поежился Роман. - Нам пора на встречу, посмотрев на часы, сказала Людмила. Ты готов? - Нормально, усмехнулся Роман. А расчеты? - Бизнес план, поправила она, Романа. Так это называется. - Ну да, кивнул Роман, улыбнувшись. - Не забыла, слегка похлопала по дамской сумочке рукой, Людмила. Поехали? - Да, согласился Роман. - Стоянку такси, я видела в квартале отсюда. - Идем. Пройдя квартал, они сели в такси. - Отель "Дукат" пожалуйста, сказала Людмила. Роман улыбнулся, произношению Людмилы, и наклонившись, шепотом сказал: - Ты делаешь большие успехи. - Правда, кокетливо улыбнулась она. - Осталось поработать над произношением, и ты будешь похожа. - Я стараюсь, ответила она, поцеловав его в щеку. - Нам далеко ехать? - Я в номере, смотрела карту, ответила Людмила. - Европы, дурачился Роман, глядя на Людмилу. - Города, не обращая внимания, ответила Людмила. - И что? улыбался Роман. - Это на другой стороне, вот, ответила Людмила, довольная собой. - Предусмотрительная. - Я всегда такая, если ты не забыл. - Мы приедем вовремя? спросил Роман. Снег пошел, смотри. - Это хороший знак, улыбалась Людмила. - Повезет? - Обязательно, ответила она. Он смотрел на белые, тяжелые хлопья, падающие с неба. - Тает, промолвил задумчиво Роман. - Здесь почти не бывает морозов, сказала Людмила, глядя на падающий снег. -Скоро Новый год, вздохнул Роман. - Рождество, сказала Людмила. А потом... - Для меня , всегда один праздник, самый хороший, Новый год, промолвил Роман. А Рождество, вроде как то непривычно, пожал он плечами. - Это дома. А здесь, все иначе, сказала Людмила. "Дома, подумал Роман. Действительно, это, - дома. А здесь? Или в Праге? Мы живем, работаем, развиваем бизнес, но мы не дома. Здесь Рождество, главный праздник. И мы принимаем его, как есть, как все. И вроде чужие. Вернуться? Пожалуй да, но все таки, там очень много ... Да, там кровь осталась, и грязь... Неужели больше никогда, не смогу вернуться? Проведать родителей... Есть же дни, когда все едут на кладбище, наморщил лоб Роман. Как он называется? Родительский? Или... Стыдно... Я так давно не был у них... Плохо... Может ошибся? Ничего, закончу начатое дело, поеду в Москву. Надо... Обязательно..." - О чем задумался, негромко спросила Людмила, посмотрев на Романа. - У родителей давно не был, тихо ответил Роман. Домой хочешь? повернул голову он, взглянув на Людмилу. Скучаешь? - Скорее да, кивнула она. Давай не будем сейчас, предложила Людмила. Мы ведь едем на деловую встречу. - Наверно ты права, сказал Роман, отвернувшись. На улице падал снег, большими хлопьями. Обычный декабрьский день... Амстердам. Отель "Дукат".
Капелька пота, предательски нависла, целясь упасть прямо на тонкий проводок, в руке Зафира. Он осторожно отложил в сторону маленькие "кусачики", и ладонью, вытер пот со лба. Опустив руку, он стряхнул с нее капли, и медленно выдохнул. Перед ним, лежал снаряженный заряд, мощности которого, хватит, что бы снести половину зала, ресторана. Чуть в стороне, от него, в углу, красовались две пальмы, в больших, деревянных кадках. Зафир повернул голову, посмотрев на дверь. Он уловил еле слышные шаги, по коридору. Они были мягкие, крадущиеся. Он поднялся, и на цыпочках подошел к двери. - Это я, Омар, послышался тихий голос. Негромко лязгнув, открылась защелка. Дверь медленно распахнулась, и в помещение вошел, худощавый мужчина, лет тридцати, с тонкими усиками, на вытянутом лице. На нем был костюм официанта, а в руке, он держал большой пакет. - Я принес тебе одежду. Надо переодеться, сказал он, вглядываясь в полутемную комнату, кладовой. - Спасибо, сказал Зафир, стоя за его спиной. Мужчина вздрогнул, обернулся, и машинально вытянул руку с пакетом. - Это что? спросил Зафир. - Наша униформа, завороженно глядя на Зафира, ответил мужчина. Я пришел в назначенное время. - Правильно, качнул головой Зафир. Я все приготовил. Сейчас, я переложу коробочку в другой цветок, и его, можно будет возвращать на свое место, слегка улыбнулся Зафир. Понятно? - Да, кивнул мужчина. У нас есть десять минут. В это время, в зале никого нет, на кухне, все заняты. Мне сказали перенести эту пальму, сейчас. Мы ждем гостей. Очень скоро, торопливо говорил мужчина. Мне заплатили большие деньги. Мне хватит их надолго. Но, здесь, очень хорошая работа. Я был доволен. - Почему согласился? спросил Зафир, переодеваясь. - Во имя нашей, священной борьбы, не задумываясь, ответил мужчина. Да. утвердительно, как бы сам себе, добавил он. - Я готов, сказал Зафир, надев пиджак. Похож? спросил он, посмотрев на мужчину. - Да. - Видеокамеры, я видел только на улице, правильно, спросил Зафир. - Правильно, с готовностью ответил мужчина. Я выведу тебя, через кухню. На улице, стоит моя машина. - Хорошо, сказал Зафир, задержав свой взгляд, на лице мужчины. Теперь, надо идти. - Да, кивнул мужчина. Зафир уложил взрывчатку в деревянную кадку, сверху накрыл ее куском полиэтилена, засыпал землей, разровнял, и, отойдя на шаг, посмотрел. - Не хватает, тихо промолвил мужчина. - Что? повернул голову Зафир. - Надо немного, полить водой. Можно? посмотрев на Зафира, сказал мужчина. - Да, кивнул Зафир. Только немного. Вот здесь, указал он рукой, место с краю. Спустя несколько минут, они поднялись по лестнице, и внесли пальму в зал ресторана. - Она стояла вон там, у стеклянной стены, тихо промолвил мужчина. Нам туда. - Понимаю, глухо ответил Зафир, увидев огороженное место под цветок. Приблизившись, они аккуратно поставили кадку с пальмой, и направились к выходу. - Сейчас идем на кухню. Как пройдем через двери, поворачиваем на право, и идем прямо. - Я знаю, сказал Зафир. - Да, удивился мужчина, посмотрев на Зафира. - Там будет дверь, лестница вниз, большой коридор, и вторая дверь, ведущая на улицу. Да? глядя на удивленное лицо мужчины, сказал Зафир. - Хорошая память, слегка улыбнулся мужчина. - Желание жить, ответил Зафир. Идем? - Да, кивнул мужчина, ступая вперед. Выйдя на улицу, они подошли к старенькому "Пежо". Омар достал ключ, оглянулся по сторонам, и открыл дверцу. - Боишься, не сводя глаз с Омара, тихо сказал Зафир. - Немного нервничаю, ответил Омар. Садись, предложил он. В салоне автомобиля, был жуткий "срач". Разбросанные по салону, обрывки пакетов, пустые банки, плащ, сигаретные пачки, приклеенная кем то "жвачка", висела на лобовом стекле, напротив лица Зафира. " Что - то здесь не сходится, подумал Зафир, глядя как мужчина, вставляет ключ, в замок зажигания. Рука его, заметно подрагивала". - Кто тебе сказал, убить меня, спокойным голосом, произнес Зафир, глядя на мужчину. Скажи мне Омар, не ври. - Шутка, улыбнулся Омар, шаря левой рукой, вдоль сиденья. - Когда будет взрыв, спросишь? - Зачем мне. Мне все равно. Зачем? - Думаешь убивать братьев хорошо? прищурился Зафир. Скажи мне. - Очень плохо, ответил Омар. На лбу его проступили крупные капли пота. Он резко вскинул руку, и нанес боковой удар. Зафир уже был готов к этому. Он предполагал, что его попытаются тихо убить. И это будет нож. Рука с клинком, угодила в подголовник сиденья. Зафир резким, коротким, ударом, вырубил мужчину. Его тело обмякло, и свалилось на руль. Зафир чуть склонился к нему, обхватил его голову руками, резко потянул на себя, и повернул в сторону. Еле слышный хруст, раздался в тишине. Голова Омара, повисла на бок, как у сломанной куклы. - Нельзя быть грешником, прошептал он, осматривая салон автомобиля. Взяв с заднего сиденья плащ, он поправил тело Омара за рулем, усадив его так, что бы было видно якобы спящего. Закрыл машину, и медленно пошел по улице. Сделав несколько шагов, он остановился. "Если его хватятся сейчас, будут искать, тогда найдут мертвым. Вызовут полицию. Таймер я поставил на час дня. Как мне сказали. Все может, случится. Надо, вернутся и увезти его отсюда. Нет его, нет проблемы, на несколько часов. И еще, я не совсем уверен, что за мной, еще кто- то наблюдает. Плохое ощущение, нехорошее, подумал Зафир, посмотрев на окна, соседних домов. Возвращаюсь". Он вернулся, сел в машину, оттолкнув тело в сторону, и завел двигатель. " Поеду на соседнюю улицу, там и брошу машину, решил он, посмотрев на свои часы. Только в разрешенном месте". Ну почему одним везет во всем, и горе краем их обходит, другим же полный кубок, испить доводиться сполна... Обретение счастья, не такая уж химерная штука. Одна лишь встреча, может сильно изменить жизнь,- всего одна. Зафир подъезжал к парковке, у входа в отель, когда перед ним, юркнула машина такси, и прижавшись остановилась у входа. - Идиот, тихо выругался Зафир, резко остановившись. "Ну же, быстрей, шевелись! Кто тебя учил так водить!" Из машины вышли двое, мужчина и женщина. Зафир мельком взглянул на пассажиров, и вдруг, его будто молния поразила. " Нет, он похож, но не он, подумал Зафир. Этот не такой. Фигура, волосы, глаза... Зафир всматривался, и сердце его, бешено заколотилось. Не верю... Солдат? Тот самый? Живой! Тот самый русский! Там в горах, он должен был умереть... Жив? Не очень похож, отличается, думал Зафир. Тот был худой, сутулый, а этот, совсем другой. Ну почему я так нервничаю? Какая причина? Нет, он совсем не похож... А с другой стороны, это он, тот самый парень, русский солдат! Невозможно!" Зафир проводил взглядом пару, и проехав по улице, несколько метров, припарковал машину. " Ты сомневаешься, спросил он себя, посмотрев в маленькое зеркало. Но сердце свое не обманешь, оно толкает. Неужели тот самый. Удивительный момент. Столько лет прошло... Он мог измениться, если выжил тогда. Или нет? Там было столько мертвых тел, обожженных, сгоревших, разорванных... Кого можно было узнать? Надо уходить... Ну почему? Я не могу это сделать... Задело... Я должен посмотреть на него вблизи, сжав губы, думал Зафир. У меня еще есть время, посмотрел он на часы. Вернусь с черного хода, посмотрю из зала. Но это риск! Только одну минуту... Ничего уже не изменить... Глупо, безрассудно, зачем? В Зафире, словно боролись два человека, доказывая свою правоту. Он колебался несколько минут, и все таки, решился. Помедлив, он вышел из машины, закрыл дверцу, и направился к отелю. " Если есть на свете справедливость, то тогда, я ошибся. А если нет, тогда надо принять, все как есть. Наши жизни не принадлежат нам, они в руках Бога. " Роман вошел первым, осмотрелся, ища взглядом метрдотеля. Он показался именно в то время, когда было необходимо. Вот что значит, сервис, подумал Роман, глядя на импозантного мужчину в прекрасном костюме. Он был вежлив, и ненавязчив. - Мы заказывали столик, улыбнулась подошедшая Людмила. Господин Гнедин, добавила она. - Да, улыбнулся мужчина. Прошу вас, проходите, указывая рукой направление, метрдотель, услужливо шел рядом. Они подошли к столу, у большой стеклянной витрины, с видом на парк. Недалеко от них, стояла пальма, в деревянной кадке. - Прошу вас, отодвинул стул метрдотель, приглашая сесть Людмилу. - Спасибо, слегка смутилась она. Роман сел напротив, и посмотрел на парк. Покрытые снегом деревья, напоминали большие елочные игрушки из ваты. Подошел официант, и предложил ознакомиться с меню. Людмила рассеянно бегала глазами по строчкам, изредка поглядывая на задумчивое лицо Романа. - Красиво, негромко спросила она, посмотрев на парк. - Да, ответил Роман. Напоминает мне игрушки. Новогодние, добавил он, улыбнувшись. Помнишь, в детстве такие делали дома. Мама из картона делала формы, а потом обматывала ватой. А когда высыхали, я раскрашивал. У тебя были такие, спросил Роман, посмотрев на Людмилу. В детстве? - Нет, покачала она головой. Папа приносил стеклянные шары, и всякие фигурки, ответила Людмила. Я только снежинки вырезала, из салфеток, пожала она плечами. А что? Плохо? - Ничего, не обращай внимания. - Надо думать о встрече, напомнила Людмила. Ты голоден? - Можно немного поесть, сказал Роман. Мы вовремя пришли? спросил он, оглядывая пустой зал ресторана. - Через тридцать пять минут, они должны быть здесь, посмотрев на часы, сказала Людмила. Лучше мы сейчас пообедаем, а потом поговорим. Согласен? - Да, кивнул Роман. - Здесь будет знакомство. Завтра мы поговорим в отеле, есть специальное место. - Зал для совещаний, усмехнулся Роман. - Ты зря шутишь. Здесь относятся к этому, очень скрупулёзно. Есть конференц-зал, в котором все необходимое. Даже кино смотреть можно, вздохнула она. - У нас нет фильма, рассмеялся Роман. Как быть? - Обойдемся, отшутилась Людмила. Что будешь заказывать? - Вино, мясо, и салат, весело произнес Роман. - Хорошо, сказала Людмила, сделав знак официанту. Он пристально смотрел на него, и с каждой пройденной секундой, ощущал как злость, входит в него, понемногу царапая горло. До каждой мелочи, голоса, интонации, произношения... Зафир принимал заказ, и совсем не смотрел на Людмилу. Она что- то говорила, водя пальцем по строчкам меню, а Зафир, смотрел на него. Уже открыто, давая понять своим видом, что он, очень интересуется... Роман смотрел на парк за стеклом. - Вы слышите меня? спросила Людмила, удивленно глядя на Зафира. Эй?- повторила она негромко. - Шурави, тихо произнес на пушту Зафир, обращаясь к Роману. - Что? прошептала Людмила. Ее лицо, вытянулось от удивления. Роман медленно обернулся и встретился взглядом с Зафиром. "Какая огромная печаль, в этих глазах, подумал Зафир. Это он, тот самый солдат. Мой первый пленный... Который пытался выжить... Он! Счастливчик!" - Помнишь меня, тихо произнес Зафир. - Да, выдавил из себя ошеломленный Роман. Помню. Подошел официант, молодой человек, с зачесанными набок волосами, удивленно посмотрел на Зафира, и сказал: - Извините, вы кто? - Официант, ответил Зафир, не сводя глаз с Романа. - Новенький, еще больше удивился молодой человек. - Да, сухо ответил Зафир. - Этот стол обслуживаю я, улыбнулся молодой человек, обращаясь к Людмиле. Извините. Сейчас мы во всем разберемся. Можно вас, взяв под руку Зафира, обратился молодой человек. - Счастье, не бывает бесконечным, сказал Зафир, и повернувшись пошел. - Извините, растянулся в дежурной улыбке официант. Небольшая ошибка. - Кто это? растерянно промолвила Людмила, глядя вслед уходящему, Зафиру. - Новенький, отшутился официант. - Ты его знаешь, по-русски спросила она, глядя на серое лицо Романа. - Знаю, тяжело вздохнув, ответил Роман. - И? недоуменно спросила она. Объясни? Ничего не понимающий официант, улыбаясь, стоял, и смотрел, на Людмилу. - Уйдем, сказал Роман. - Почему? У нас встреча. - Я все объясню тебе, потом, сказал Роман. Поехали в отель. - Рома, мы не можем, вот так, все бросить, и уехать. Ты понимаешь, что ты говоришь? растерянно говорила Людмила. Ты же... - Поедем, оборвал ее на полуслове Роман. "Его тело трясло как в лихорадке. Он покрылся испариной, и почувствовал острую боль в груди. " Через столько лет... Он здесь... Он жив... Я видел его... отрывками бились мысли, в голове Романа. Мой злобный мучитель... Гад! Живой и здоровый... Ненавижу! Сволочь! Тварь! Халдей! Он и здесь пристроился, сука! Выжил! А я тебя давно похоронил... Почему! Убью гада! Сейчас, или никогда! За все мучения и боль! За унижения! Скот! Бояться тебя... Страх! Он стучится ... Я больше не боюсь... Мне не страшно... Я должен сделать это... Убить! За себя, за ребят, погибших... Я не боюсь тебя, твердил себе Роман. Не страшно! Боль, она со мной... Мое тело помнит... Убить!" Роман, схватил со стола нож, вскочил, и побежал вслед за Зафиром. - Что это, удивленно воскликнул официант. Мы ... - Спасибо, мы не будем обедать, достав из сумочки, трясущимися руками, несколько купюр, сказала Людмила. Это вам, добавила она, еще одну, положив на стол. Пожалуйста, такси. - Да, конечно, растерялся официант, взяв деньги. Такси ... Полиция, нерешительно произнес он, глядя на Людмилу. Этот человек... - Он сейчас вернется, пытаясь сохранять спокойствие, сказала Людмила. Все в порядке. Это шутка, натянуто улыбнулась она. Розыгрыш. - Вы уверены, спросил официант, посмотрев через стекло, на улицу. Это он? Людмила повернулась, и увидела Романа. Лицо его исказила злая гримаса. Он смотрел по сторонам, будто выискивал кого то. - Все в порядке, сказала Людмила. Спасибо. Официант, пожал плечами, и ушел. Людмила вышла на улицу, следом за Романом. Шел снег, она бежала к нему, в легком платье, разгоряченная, раскинув руки. - Рома! Остановись! Что с тобой, кричала она. Успокойся! Роман, будто раненный зверь, кружил, высматривая свою добычу, и вдруг, будто пробитый насквозь, невидимой стрелой... Его тело дернулось, изогнулось, он пошатнулся, и упал в снег. Тихо завывая, Роман обхватил голову руками, и катался по земле. - Успокойся, горячо шептала Людмила, подбежав к нему. Упав перед ним на колени, она прижала его к себе, прислоняясь щекой, к его рукам. Пожалуйста, Ромочка, успокойся, умоляла она, а по лицу, текли слезы. Что с тобой? Тебе больно? Плохо? Ромочка! Он оттолкнул ее, отполз, в сторону, глядя на нее, безумными глазами. - Это он! крикнул Роман. Он! Задыхаясь, повторил Роман. Он жив! Он живой! - Кто? Рома, объясни мне. Кто? воскликнула Людмила. Приди в себя, расплакалась она. Из отеля, по дорожке, уже бежали служащие, с перепуганными лицами, направляясь к ним. Роман обернулся, посмотрел на них, тряхнул головой, и медленно поднялся. - Рома, что же ты делаешь, всхлипывала Людмила. Что делаешь? повторяла она. Зачем? Он подошел к ней, склонился, и, взяв за руки поднял. - Прости, тихо произнес он, прижав ее к себе. - Мне страшно, дрожала она . Кто этот человек? - Мучитель из прошлого, поникшим голосом, ответил Роман. Поедем в отель. Сейчас. Хорошо. - Да, дрогнувшим голосом, сказала Людмила. Едем. Подбежавший первым, метрдотель, тяжело дыша, спросил, обращаясь к Роману: - У вас все в порядке? - Да, обернувшись, ответил Роман. Извините. Случается. - Вы уверены? внимательно глядя на Романа, переспросил мужчина. - Да, кивнул Роман. Такси, пожалуйста. - Хорошо, с облегчением вздохнул мужчина. - Успокойся, прошу тебя, сказал Роман, гладя ладонью ее голову. Людочка, любимая, успокойся. Прости меня. - Ты напугал меня, дрожала Людмила. - Тебе холодно, спохватился Роман, снял с себя пиджак, и набросил на ее плечи. Идем, обнял он ее. Поедем в отель. Я все объясню. - Да, тихим голосом ответила она. "Как тяжело простить... Просто сказать себе, - я прощаю. Что бы признаться себе в том, о чем так долго, думал. Ненависть! Вот порог, через который не переступить. В один миг почувствуешь, вроде бы да, согласен, а память , снова зашвырнет, туда, где корчился от боли, принуждаемый, оскорбленный, растоптанный. Скажешь себе, - во благо, и тут же почувствуешь на собственной шкуре, неприятный холодок. Трудно принять, для себя, рассуждать о ком то, возможно. Как забыть боль, мучительную, порой невыносимую,- как? Они смеялись надо мной, били... Сердце ноет, от воспоминаний... Забыть невозможно... А простить, еще, тяжелее". - Они говорили, что мы поедаем подобных себе - негромко говорил Роман. Что мы все грязные животные. И если хороним мертвых, то вниз головой. Я понимал, что они дикие люди, не признающие других обычаев, но ничего не мог. Он курил сигарету, и смотрел в окно. Людмила сидела на кровати, и слушала его, редко перебивая. "Ему надо говорить, думала она. Все высказать, что накипело. Выплеснуть наружу, и больше не возвращаться. Пусть, так будет лучше". - Как ты себя чувствуешь, спросила она. - Нормально, вздохнул Роман. Они сломали меня. Да, я признаюсь. Я стал думать иначе. Мне все больше хотелось, жить, и поэтому, я прогибался словно ветка под тяжестью снега. И ненавидел... Там, глубоко в душе, ненависть не оставляла меня, ни на минуту. Я боролся за себя, рвался, терял надежду, и снова воскресал, поверив. Я не рассказывал тебе, что был в плену. Так вот, тот человек, именно... запнулся Роман. Я был у него, в плену, выдержав паузу, будто вспоминая те дни, тихо произнес Роман. Как поступить сейчас, я не знаю. Ты скажешь мне, простить, и попытаться забыть. А я не смогу, не смогу... Как изворотлива порой бывает судьба, преподнося нам, такие сюрпризы, усмехнулся Роман. Надо же, здесь, увидеть своего мучителя. Спросишь? - Я не знаю. Я не могу сказать, как тебе поступить, стараясь быть спокойной, промолвила Людмила. Ты сам должен решить. Для меня, ты есть. Я люблю тебя, прошептала она, глядя на Романа. - И я тебя люблю, посмотрел на нее Роман. - Если хочешь побыть один, ты только скажи, нерешительно сказала она. - Интересно, я сильный человек? Как ты думаешь? - Конечно, улыбнулась Людмила. - Нет, тяжело вздохнул Роман. Слабый. - Почему? - Потому что не умею прощать, сказал Роман. Хочу это сделать, но не могу. - Что тебе мешает. Не дает. - Память, тихо произнес Роман. Ее не выжечь, каленым железом, не истребить, не смыть, как грязь с рук. Она всегда с тобой. Утихает на время, а после снова, мытарит душу, выворачивая наизнанку. Я устал так жить, понимаешь? Надо поставить точку. - Может обратиться к врачу, робко спросила Людмила. - Не поможет, усмехнулся Роман. Они лечат болезнь, а не память. Им она не подвластна. Я не болен. У нас есть выпить? - Здесь есть бар, ответила Людмила, посмотрев на деревянные дверцы шкафчика. - Налей мне. - Это необходимо? - Жизненно, кивнул Роман. "И снова, будто тени из прошлого... Идут, одна за другой, в колонне машины... Роман сидит внутри, и смотрит на желтоватое лицо такого же, как он "салаги". Его глаза бегают, он не может остановить свой взгляд. Роман что- то говорит, ему, кажется, спрашивает сигареты, и вдруг, столб пламени бьет по глазам. Испуганное лицо словно застыло в немом удивлении. Сильный толчек и облако дыма перед глазами, все. Секунда, он пытается вскочить, и хватая воздух руками, на том месте где была нога, удивленно смотрит на Романа, и кричит. Так громко, что кажется оглох. В голове шумит, и кружится. Роман смотрит в почерневший борт, и видит перед собой, обугленный, тапочек. Что это? Так нелепо". - Рома, посмотри, толкнула его в плечо Людмила. Смотри! воскликнула она, указывая рукой на экран телевизора. - Что там, устало, промолвил Роман, открыв глаза. "Сегодня днем, в отеле "Дукат" прогремел мощный взрыв, монотонно вещал диктор, на фоне заставки. По предварительным данным, погибли двенадцать человек, среди которых, могли находиться граждане США". Роман тряхнул головой, прислушался, и сказал: - Это он. - Кто? вздрогнула Людмила. - Тот, кого ты видела в отеле. - Ужас, тихим голосом промолвила Людмила. Столько людей погибло. Ты уверен? - Точно знаю, кивнул Роман. - Надо сообщить в полицию. - Я не знаю, как его зовут, пожал плечами Роман. У него может быть много имен. Кто он сейчас, я не знаю. Нам просто повезло, вздохнул Роман, наполнив стакан водкой. Будешь со мной? предложил он, посмотрев на испуганное лицо Людмилы. - Нет, покачала она головой. - Ты не бойся, мы ему не нужны. - А если, будут подозревать нас, ужаснулась на секунду Людмила. Ты об этом подумал? Мы же были там... И эта твоя... Выходка, нашлась она со словом. Ну ты... - Пустое, махнул рукой Роман. Забудь. Поднеся стакан к губам, он выдохнул, и залпом выпил. - Думаешь так будет легче, спросила она, укоризненно посмотрев на Романа. - Ты не смотри. Со мной бывает. Ты же знаешь. Завтра буду в норме. Что там у нас, на завтра, спросил он. - Думаешь еще ничего не потеряно, неуверенно спросила она. - А что, ничего не меняется. Сейчас посплю, а утром порешаем вопросы, добавил он. Ты позвони, извинись, скажи мол "живот прихватило" или еще чего. А завтра, в полной готовности, встречаемся. - Рома, а они могли быть там. Понимаешь, о чем я, задумчиво промолвила Людмила. У нас же встреча была назначена. - Нет, усмехнулся Роман. Так не бывает. Ты позвони. - Хорошо, кивнула Людмила. " Что я скажу полиции? Ну допустим, приблизительно, как то его опишу, скажу имя, которое я знал. И что? Потом будут отмывать меня. Кто я, что, откуда приехал, почему. Прошлое станут ворошить, накопают конечно, кучу "говна", и вывалят в газеты. А что же дома? А там моих подвигов, тоже хватает, на один пожизненный срок, с головой хватит. Вот так мы с ним, крепко повязаны, с этим "глистожопым оборванцем"! Он как будто преследует меня, идет по пятам, и мучает падла, своим укоризненным взглядом. А почему же тебе повезло? Почему не сдох, тогда в горах? Любимчик Бога? Везунчик! Счастливчик! Вот и получается, крепкая цепь, приковавшая меня намертво к прошлому! Сказать не могу, мычать дозволено, и в себе таскать, эту грязь серую. А Люда здесь не при чем, она , хороший человек. Моя любимая... В ней есть смысл, во мне угас. Я живу только благодаря ей, а без нее, мертвец. Она никогда не должна страдать. Она, восхитительный цветок. Я сберегу его. Люда... Любимая..." Он смотрел на нее, не сводя глаз. Какие интересные у нее движения, думал он. Суетится чего то, пальцы подрагивают. С чего бы это? Со мной же все в порядке, и она тоже. Нет, что бы все и сразу... Не верю. Если он оставил мне жизнь, значит не за мной приходил. Шакал! Отнимает жизни, и даже не задумывается. Он вообще, способен чувствовать? Наверно различает только боль, и страх. Гордыня... Повезло мне... Снова..." Людмила положила трубку, посмотрела на Романа, и улыбнулась. - Что там? - Дозвонилась до их офиса. все в порядке, они не пострадали. - Я же тебе говорил, улыбнулся Роман. - Они задержались в дороге. А когда подъезжали, их уже встретила полиция. Они готовы к встрече, завтра, в десять часов утра. - Где? - В отеле "Холидей". Портье нас проводит, улыбнулась Людмила. - Иди ко мне, малыш, улыбался Роман, вытянув руки. Я соскучился по тебе. Моя любимая королева. - Рома, я конечно привыкла к твоим перепадам в настроении, но так часто, для меня утомительно. - Это как? нахмурился Роман. - Непривычно, улыбнулась Людмила. - А, ты в этом смысле, рассмеялся Роман. Это же экстрим малыш. Адреналин. - Ну да, согласилась она. Только хочется спокойствия. Очень, вполголоса добавила она, сев с ним рядом на диван. - Я люблю тебя малыш, промолвил он, и нежно поцеловал ее в губы. Трогательно, совсем по детски, он сжимал в руке игрушечного мишку, глядя на ее безразличное лицо. - Я пришел, тихо промолвил Александр. Мы, поправил он себя, посмотрев на игрушку. Пришли тебя поддержать. Катрин отрешенно, смотрела в потолок, в тишине , тикали настенные часы. Александр посмотрел на часы, вздохнул, и продолжил. - Думал, что не получится так быстро. Не смог без тебя, даже дня прожить. Ты меня слышишь Катрин? Я понимаю, нельзя разговаривать. Хорошо, ты можешь молчать, а я расскажу тебе, что ни будь, задумался Александр. Он бережно положил игрушку у ее изголовья, и погладил ее по волосам. Ты поправишься, я тебе обещаю. Доктор говорит, что это не быстро, но случиться, улыбнулся Александр. В комнату вошла молодая женщина в белом халате. Брюнетка, с короткой стрижкой, и холодным взглядом. Она посмотрела на Александра, и недовольно сказала: - Вы можете идти. У больной процедуры. Распоряжение доктора, отчеканила она, встав у кровати. - Извините, тихо сказал Александр, поднявшись. - Сегодня посещение закончено, сказала женщина, устанавливая штатив для капельницы. - Я с тобой, прошептал Александр, погладив руку Катрин. Все будет хорошо, добавил он, глядя на нее. До свидания, вежливо попращался он, и вышел из палаты. Зафир смотрел на огромное судно, далеко в море. Его очертания, словно гигантский кит, нарисованный невидимой рукой, на линии горизонта. " Еще несколько минут, и он исчезнет, растворится, перескочив за тоненькую черточку горизонта, подумал Зафир. Наша память существует , именно так, тяжело вздохнул он." Зафир прогуливался вдоль канала, ожидая встречи с Ильшамом. " Сколько мне пришлось пережить. Стать тем, кого уже нельзя назвать своим. Совершить много глупостей, убийств... Безнадежно верить, в добро, и человека, и тут же, отвечать недоверием. Потерять родину, самому, отрезать себя , от нее. Не выдержать, сдаться... Этот русский... Я хорошо его помню... Очень... Почему он живет? Он приходил в мой дом, убивал, а теперь радуется , безмятежным дням... Почему? Одним прощение, другим покаяние, и презрение вдобавок. За что? Ненависть! Я не убил его... Да, я его не тронул... Что измениться? Боль утихает, это правда, но память, сможет воскресить... Мне не вернуть семью, а он,- живет... Простить его? Почему они, не прощали нас? Кровь, можно смыть только кровью... А если промолчать? Тогда, ты уже не живой..." - Это тебе, тронул Зафира за плечо, молодой парень, протягивая скомканную бумажку. - Что? обернулся Зафир, машинально вытянув руку. - Тебе, сунул бумажку, в руку Зафира, парень, и побежал. Развернув листок, Зафир прочитал на арабском:" Хвала Аллаху, ты сделал это. Теперь ты наш брат. Жду тебя в гости. Ильшам." Зафир посмотрел по сторонам, разорвал бумажку, и пошел. "Обманчиво спокойствие, ибо в нем есть расслабление, не сопутствующее успеху. В тишине, может казаться, что буря, обошла стороной, а на самом деле, она всего лишь, свернула, на мгновение." Зафир дошел до первой попавшейся по дороге телефонной будки, быстро снял трубку, вставил карту, и набрал номер. В ожидании ответа, он повернулся, и увидел уже знакомую ему фигуру молодого человека с рюкзаком за плечами. Окинув взглядом улицу, он заметил двоих, в автомобиле, они пристально смотрели на него. "Значит они меня продали, промелькнула первая мысль. Полиция уже идет за мной, подумал он, повесив трубку. Или, эта слежка за ними? На время, надо уехать из города, сообщив Брауну. Что? Он наверно сам все знает, усмехнулся Зафир, выходя из будки. Сделаю вид что не заметил, подумал он. Лучшее средство, не пытаться бежать.Еще ничего не ясно. Предположения могут быть разные, как и ответы, на вопросы. Они проверяли меня, это понятно. " Он открыл глаза, и улыбался. Потянувшись, повернулся на бок, и удивленно, посмотрел на пустое место рядом. Подпрыгнув, оглянулся, в пустой комнате, прислушался, и громко крикнул: - Люда! Ты где? - Не кричи, раздался ее веселый голос. Я принимала душ. Она вошла в комнату, нагая, в наброшенном на плечи халатике. - Ого, непроизвольно выдал Роман, растянувшись в улыбке. Вот это да, протяжно добавил он. - Тебе тоже не помешало бы, улыбнулась она, сев у зеркала. Не забывай, мы едем на встречу. - Конечно помню, усмехнулся Роман. Он подошел к ней, обнял за плечи, и поцеловал ее, в шею. Ты красавица, прошептал он. - С утра ты похож на "мартовского кота", сказала она. Такси будет через два часа, так что собирайся. - Слушаюсь, сказал Роман и отправился в ванную комнату. На подземной стоянке, в автомобиле, сидели двое парней, и лениво раскуривали "косяк". Один из них белый, другой темнокожий. Они почти не обращались друг к другу по именам. - "Заводной", ты скажи "гав", усмехнулся темнокожий, оголив крупные белые зубы во рту. - Я что похож на пса, довольно усмехнулся другой. - На боксера, хихикнул темнокожий. - Что ты понимаешь в боксе, Танцор? Ты даже не знаешь чемпиона мира. - Тайсон, вечный чемпион, широко улыбался Танцор. Он любого положит, понял! - Ну да, вдруг изменился в лице Заводной. А кого? удивился он, посмотрев на приятеля. - Рэмбо, выпучив глаза, произнес Танцор. Понял да? выставив пальцы "козой", добавил он. Он крутой! - Они всегда говорят что у них "месячные", даже когда их нет, выпалил Заводной, прислушиваясь к своим словам. - Ты что сказал? удивился Танцор, вскинув брови. У кого? - Давай спросим? тихо произнес Заводной. - Ты что сказал, придурок, засмеялся Танцор. Ты чего? - А что, пожал плечами Заводной. Поедем к ней, и спросим, а? не обращая внимания на приятеля, он потянулся рукой к ключу, и завел мотор. - Ты идиот, хохотал Танцор, держась руками за живот. Придурок! - Она отказывает мне уже месяц. Я что по твоему, похож на оленя! вскрикнул раздраженно Заводной. Я кучу "бабок" потратил на нее! - Потому что ты глупый олень! смеялся Танцор. - Сейчас посмотрим, решительно сказал Заводной, и нажал на педаль. Автомобиль дернулся, и заглох. - Ты вампир, хохотал Танцор. Они не живут при дневном свете. - Я ей покажу, нервно поворачивая ключ в замке зажигания, злился Заводной. Двигатель взревел. Заводной криво усмехнулся, и тронулся с места. Выезжая из подземного гаража, он на секунду зажмурился, от яркого, солнечного света. - Чувак, я не могу на солнце, закрыл лицо рукой, Танцор. Куда ты едешь? - Сегодня, или никогда, решительно произнес Заводной, выруливая на улицу. - Да ты спятил придурок! Гололед! крикнул Танцор, схватившись за ручку двери. Автомобиль на секунду понесло. Заводной, быстро вращая руль, вернул авто в нормальное состояние, и улыбнувшись сказал: - Гонки! - Ты придурок, покачал головой Танцор, скривившись. Останови там, ткнул он пальцем в лобовое стекло. Я хочу ссать! Ты понял? крикнул он. - Мне плевать, ухмыльнулся Заводной. Не останавливаясь на красный сигнал светофора, они проехали на большой скорости перекресток. - Полиция, вжавшись в сиденье, негромко произнес Танцор. Опустив стекло, Заводной высунул руку на улицу, и выставил указательный палец. Громко выла, полицейская сирена. - Догони, хохотнул он, посмотрев в зеркало. Возможно предугадать, даже увидеть, почувствовать, но не всегда. Только обостренное, способно подтолкнуть разум. Когда расстаёшься, хочется спросить, почти всегда- почему? За что? А ответ не приходит. Только потому, что всегда, как заклятие, проклятие, как угодно,- наступает... Ветер гоняет по улице снежинки, раскачивая рекламные вывески, люди как обычно спешат, и никто не догадывается, - расплата, для тысяч из них, уже приготовлена. Роман вышел из отеля первым. Он остановился у входа, посмотрел на улыбчивого швейцара, и вдохнул морозный воздух. " Будто и не было, вчерашнего, тревожного дня, подумал он. Сегодня все ясно и понятно". Следом за ним, вышла Людмила, веселая, в хорошем настроении. Она поправила прическу, и спросила, обращаясь к Роману: - Ты ничего не забыл? - Вроде все с собой, улыбнулся Роман, похлопав себя, по бокам. В голове, указал он пальцем. Моей, добавил Роман. Остальное, у тебя в сумочке. - Где такси? спросила Людмила. - У ваших ног, указав рукой на автомобиль, картинно поклонился Роман. - Едем, сказала Людмила, направляясь к автомобилю. Расположившись в салоне, она посмотрела на спокойное лицо водителя, затем на Романа, усмехнулась, и громко сказала: - Отель "Холидей" пожалуйста. Таксист кивнул, посмотрел в зеркало, и они медленно поехали. - Ты меня любишь. внезапно спросила она, посмотрев на Романа. - Да, негромко произнес Роман, глядя на нее. Почему ты спрашиваешь? - Так, просто захотелось услышать, пожала она плечами. Женщина всегда хочет слышать, улыбнулась она. Знаешь, мне сегодня приснился странный сон, продолжила она, глядя через стекло на улицу. В нем много черных тонов, и ты, среди развалин, просишь о помощи. Протягиваешь руки, я пытаюсь добраться до тебя, но не могу. Тяну руки , что бы помочь, а ты... - Что? перебил Роман, взяв ее руки в свои ладони. - Ты был в другом мире, повернув голову, сказала она. За стеклом, прошептала Людмила. В зазеркалье. Понимаешь? - Глупости, это всего лишь сон, улыбнулся Роман. - И они бывают вещие, сказала Людмила. Надо Мише позвонить сегодня. Как он там? - Думаю нормально, сказал Роман. Ходит на занятия. У него много увлечений. - Да, задумчиво промолвила Людмила. Много... - Ты не волнуйся, нам повезет. - Ой не знаю, покачала головой Людмила. Какое то тревожное чувство появилось. - Бывает, сказал Роман, поцеловав ее в щеку. - Рома, а ты не жалеешь о своей жизни, тихим голосом спросила она, посмотрев на него. О том, что было. - Странная перемена, в твоем настроении, попытался улыбнуться Роман. Почему ты вдруг спросила об этом? - Не знаю. - Мне не о чём жалеть, ответил он. Ты со мной, Миша здоров. У нас семья. Что еще нужно. - Ты счастлив со мной? Она смотрела на него, не отводя глаз. Будто хотела спросить обо всем, и сразу. Что было недоговорено, не прочувствовано до конца, накопившееся годами, и вот так, в один короткий миг, - спросить. Счастлив? - Да, немного подумав, кивнул он. Пожалуй так. - Хорошо, радостно заулыбалась Людмила. Она положила голову, ему на плечо, и вздохнув сказала: - Вот такое оно, простое, женское счастье. - Ты права, улыбался Роман. Простое. "Почему она спрашивает, подумал Роман. Она же видит мое отношение, любовь, заботу. " Подъезжая к отелю, таксист недовольно буркнул, еле слышно, себе под нос, и объехав впереди стоящий автомобиль, сбросил скорость. - Так быстро приехали, сказал Роман, рассматривая здание отеля. - Здесь все быстро, это же не Москва, вздохнула Людмила. - Ну да, согласился Роман. С теми пробками, не сравнить. Такси остановилось у входа. Услужливый швейцар распахнул дверь. Роман протянул деньги таксисту, и вышел следом за Людмилой. - Что это? недовольно поморщился он, оглядываясь по сторонам. - Полицейская сирена, дрогнувшим голосом, промолвила Людмила. Она стояла и смотрела в одну точку. Перекресток улиц, недалеко от отеля. - Идем, сказал Роман, посмотрев на нее. - Да, неуверенно промолвила она. - Что ты там увидела? посмотрел он на перекресток. - Черный след, еле слышно сказала она. Рядом... На перекресток выскочил автомобиль, черного цвета, крутнулся, и понесся прямо в их направлении. Следом за ним, ехал патрульный автомобиль полиции. - Придурки, хмыкнул Роман. Пойдем, добавил он, взяв ее под руку. - Да, неуверенно сказала она, поворачиваясь к нему. Ноги как будто свинцом налиты, растерянно улыбаясь , промолвила она. Представляешь? - Тебе плохо? - В груди что-то защемило, тихо сказала она. - Врача? спохватился Роман, глядя на ее побледневшее лицо. - Пройдет, вздохнула Людмила. Вой полицейской сирены, резанул воздух совсем рядом. Роман обернулся, и замер. Огромное "чудовище", как показалось ему, за секунду, летело прямо на них. " Нет, пронеслось в голове. Не мы... Так не может..." Машина скользя , стремительно приближалась к ним, а они стояли на месте, глядя на нее. Несколько секунд, и "куча железа", смела их с мостовой, отбросив с силой в сторону. В последний момент, он прижал ее к себе, и закрыл глаза. Как радостно и весело с тобой, будто майский цветок расцветает... Бежит по сосудам кровь, в поисках чувств - блуждая... Ты прикасаешься нежно, к моей небритой щеке, ты говоришь о прошедшем, будто и не было дней... В далеком доме, на берегу океана, ты смотришь, вдаль встречая моряка... Красивая, родная, милая душа... В смятении дни пробежали устало, ты изменилась немного, в тебе как будто пропало, желание говорить о сложном... Безмятежные дни, что в них? Загадка осени, яркие краски листвы... В моей памяти навечно, твои родные глаза... Люблю, мою нежную, сладкую, люблю, и не устаю повторять... Ты мое сокровище прекрасное, ты мой, идеал... В радужном мире, на серой земле, ты мое счастье навеки, отпущенное с небес... Сказка, услада, жизнь, и судьба... ты моя отрада, - любовь навсегда... Дни пробегут, я не устану, смотреть на тебя... Ты моя нить, к океану любви... Навсегда... Не верю слепому случаю, не верю предсказателям судеб, не верю в худшее, не верю,- нет... Твоя красивая улыбка, и робкий первый поцелуй... Мои влюбленные глаза, и лепет несуразный... Внутри пожар, горит огнем... А сердце бьется очень быстро... Прикосновение, и дрожь по телу пробегает... Слова, в них мало смысла... Ты говоришь устало... Я не хочу тебя терять... Люблю... Я повторю сначала, всю жизнь, ради тебя... И пролетают незаметно, как птицы в облаках, мои заветные мечты, хранила их, все для тебя... Отточенным лезвием режет, по сердцу холодная грусть, уже ли больше не смею, касаться твоих губ... Откликнитесь чувства, мне больно, сейчас ухожу, под музыку вечного, в пустоту... Ты только мой, единственный, родной, до последнего вздоха молю, прости... Я тебя, больше жизни, - люблю! Ты не грусти, не печалься, не рвись... С тобой я останусь, навеки, мой милый, любимый, держись... Я не прощаюсь, я с тобой, всегда, ты только оглянись... Уходит солнца круг за горизонт, и наступает тьма... Но знаю точно, будет и рассвет, а значит, и любовь наша жива... Роман открыл глаза, посмотрел на уставшее женское лицо, и прошептал: - Люда... Ты здесь? с трудом, напрягаясь, прохрипел он. - Все хорошо, успокойтесь, ответили ему. - Кто вы? - Я? растерялась женщина. Сейчас, поднялась она, и вышла из палаты. Спустя несколько минут, в палату вошел, невысокий мужчина в бело халате. Его круглое лицо, окаймляла седая бородка. Посмотрев на Романа, он вздохнул, сел с ним рядом, и спокойным голосом произнес: - Опасность позади. Кризис миновал. Вы живы. "Так холодно говорит, подумал Роман. Безжизненно, будто робот. А Люда? Что с ней? Почему молчит? Или у нее, другой врач? Чертова машина! Как она там оказалась? Все тело болит, голова тяжелая. Почти ничего не помню. Только эту черную машину..." - Моя жена, где она? прошептал Роман, глядя на мужчину. - Мы боролись, отведя в сторону глаза, ответил доктор. - Правда, болезненно улыбнулся Роман. Где она? - Мы сделали все что могли, грустно произнес доктор вставая. Простите. Она умерла, сделав паузу, добавил доктор. Держитесь, тяжело вздохнул он, и вышел. В палату вошла все та же женщина, села на кровать рядом с Романом, и взяла его за руку. Будто умерло все, в одночасье, поросло бурьяном, затуманилось ненастье, ветер прогоняя... Был в ней смысл, в этой жизни, а теперь ушел, нет прощения, ошибки, унесут в твой дом... Роман сжав кулаки, стонал, что бы не завыть от боли. Его тело трясло, словно в лихорадке. Женщина вскочила, и выбежала в коридор, крича на бегу: - Доктор! Больному плохо! "Нет, я не верю в это, так не должно быть... За что? Ты отнял у меня, самое дорогое... Мою жизнь" .
ЧАСТЬ ПЯТАЯ.
" В жизни возможны лишь две трагедии. Первая,- это смерть. Вторая, - разбитые мечты... Сомали. Январь 97 г.
Какая противная, вонючая страна, поморщился Дарлан, глядя на ведро воды, у своих ног. Кругом грязь, сплюнул он, посмотрев на потрескавшийся унитаз в углу. Здесь нет цивилизации, остались безумные люди, уставшие от самих себя. Они не умеют жить иначе. Никто и ничего, не умеет делать. Этот хромой Али из магазинчика, с его всегда недовольной физиономией, раздражает! А деньги? Любят все, сказать нечего. Черт побери, это похоже на мой, личный реквием, в отдельно взятом, тупике мира. Да, здесь нет власти, все вольные, куда хотят туда идут, кого желают, убивают,- анархия. И в этом дерьме, оказался я, тяжело вздохнул Дарлан, глядя на осыпающийся потолок помещения с гордым названием ванная комната. Так заканчивается карьера, и мечты". Стук в дверь, отвлек его. Он быстро вылил на себя ведро с водой, обернулся полотенцем, и подбежал к двери. Крутнув два раза ключ в замке, он толкнул дверь. На пороге стоял невысокий мальчишка, в коричневой рубахе на голое тело, на ногах его, красовались самодельные тапки из куска автомобильного колеса, перехваченный посередине веревкой. - Что? недовольно сказал Патрик, разглядывая мальчишку. - Месье журналист, вам записка от хромого Али, широко улыбнулся мальчуган, продемонстрировав в руке, сложенный листок. - Да, недоверчиво глядя на мальчишку, произнес Патрик. Я такого не знаю, ошибка. - Месье, он сказал, это очень важно, наморщив лоб, говорил он, припоминая слова. Мне дали денег. - Ерунда, покачал головой Патрик, собираясь закрыть дверь. - Хорошо месье, улыбнулся мальчик, кинул записку под ноги Дарлана, и побежал. - Идиот, прошептал Патрик, пнул ногой записку наружу, и закрыл дверь. " Это уже не шутки, подумал он, стоя у двери. Так нельзя. Этот Али что, совсем с ума сошел? Хорошенький связной! Черт его побери! Думает что все вокруг... Придурок! Идиот! А если это провокация? Вдруг узнали? Мальчишка этот... Надо разобраться..." быстро переодевшись, он взял с собой сумку с фотоаппаратом, и вышел из номера. Спустившись вниз, оставил ключ портье, и вышел на улицу. Противный запах гнили, ударил в нос. Патрик повернул голову, и увидел недалеко от себя, нищего толкавшего перед собой тележку полную мусора. Его изможденное лицо, выражало только боль. " Вечные рабы, подумал Патрик, отвернувшись". Мимо него, проехал автомобиль, подняв облако пыли. Патрик поднял руку, прикрывая лицо, и в этот момент, его подхватили. Чьи - то крепкие руки, скрутили его, и поволокли, в облаке пыли. Несколько секунд, и он уже лежал в кузове автомобиля. На голову, ему накинули мешок, и несколько раз, обвязали веревкой, вокруг шеи. - Придурки! крикнул что есть мочи Патрик. Я гражданин Франции. Журналист! Отпустите меня, или пожалеете! Слышите меня? Черномазые обезьяны! - Тихо, больно пнули его ногой в бок. " Говорит на ломанном французском, значит местные, подумал Патрик. Неужели это люди Рыбака. Не может быть? Я же в столице. Они не могут быть здесь, нервничал Патрик. Черт, как мне не везет! Были мечты, больше нет. Жизнь хорошая, - закончилась. Дьявол! Устал от этого дерьма. Даже не буду думать о том, кто меня схватил, за что, куда везут, - надоело! Что понадобится скажут, покажут, дадут, а остальное, уже не важно. Кричать бесполезно, если у тебя на голове мешок. Особенно в этой стране, где никто не поможет. Положусь на волю Господа. Только он не предает". У него всегда хмурый, холодный взгляд. Человек из ниоткуда. Он бывает надменный, эгоистичный, но, как ему кажется,- справедливый. По утрам, он обычно сидит на стуле у дверей своего дома, и смотрит на океан вдали. В руках держит чашку с кофе, и медленно попивая, думает. Его смуглая кожа изрезана рубцами. Лицо высохшее, познавшее не одну песчаную бурю. Только глаза, живые, умные, выдают в нем, начитанного человека. Ветер колыхал полы длинной рубахи, на крепком теле. - Мы привезли его, негромко сказал, приблизившись, молодой человек, в распахнутой армейской куртке, с автоматом на плече. Он стоял рядом, и ждал. Мужчина наклонился, поставил чашку с недопитым кофе, у своих ног, и тихо промолвил:- Приведите его сюда. - Да, кивнул молодой человек, и пошел к машине, стоящей неподалеку. Не доходя нескольких шагов, он взмахнул рукой. Из кузова скинули на землю Патрика. Он перекатился несколько раз, и замер, в скрюченной позе. - Поднимите его, шевелитесь, прикрикнул парень. Его подвели и поставили на колени. Когда сдернули мешок с головы, Дарлан зажмурился, а затем, медленно открыл глаза. И первое чувство, мысль, острое слово что вертелось у него на языке, все смешалось, когда он увидел перед собой лицо этого человека. Он помнил этот взгляд, хорошо запомнил его там, на родине во Франции, перед своим отъездом. У него не было сомнений, перед ним был Рыбак, самый загадочный, и неуловимый полевой командир, и отъявленный пират, с одним знакомым всем, почерком, - отрезанными , человеческими головами. Да, он видел одну единственную, его фотографию, но этот взгляд не спутать, ни с кем. " Что произошло, почему он здесь, какие нелепые вопросы, думал Дарлан. На них все равно нет ответа. Надо попробовать отключится, и принимать все, как есть". - Ты шпион, пристально глядя в глаза Дарлану, спросил мужчина. - Нет, глупо улыбнулся Дарлан. Это ошибка. Я журналист. Фотожурналист. Я гражданин... - Ты французский шпион? ровным голосом произнес мужчина. - Ошибка, замотал головой Дарлан. Вот мои документы потянулся руками к карману Дарлан. - Стой, раздалась команда, и клацнул затвор. Дарлан медленно повернул голову, и уткнулся в ствол, направленного в него автомата. - Там паспорт, прошептал он. - Этот, усмехнулся мужчина, показывая паспорт Дарлана. Тебя зовут Жак, правильно? Жак Рено? Смешно правда? улыбался мужчина, листая паспорт. - Тебя прислали меня убить? - Я всего лишь делаю снимки для журнала "География", попытался отшутится Дарлан. Дикие животные, хищники, обезьяны. - Хищники? Это правильно, кивнул головой мужчина. Как ты думаешь, сколько стоит твоя голова? - Не понял? сделал удивленное лицо Дарлан. Это как? - Как мясо, негромко произнес мужчина. Покажите его дружка, распорядился он, обращаясь к своему помошнику. Его приволокли через несколько минут. Тело было в синяках, а правый глаз, совсем заплыл. Это был хромой Али, связник Дарлана. - Ты спроси у него. Он тебе расскажет, сказал мужчина, отхлебнув кофе. - Я не знаю этого человека, отодвинулся в сторону Дарлан. - А он тебя очень хорошо, улыбнулся мужчина. Скажи мне, что я плохого сделал Франции, что бы она, так сильно не навидела меня? - Не понимаю, выпучил глаза Дарлан. Вы перепутали меня с кем то, воскликнул он. - А, я припоминаю, произнес задумчиво мужчина. Наверно это яхта, которая принадлежала вашему толстосуму. Угадал? Жаль что его самого, не было на борту. А может вы, мстите мне, по другой причине? Желаете изменить нас внутри, здесь, у себя дома? Что скажешь? - Чушь, тихо промолвил Дарлан, опустив глаза. - Ты скажи, кому позвонить. Если тебя выкупят, я отдам, усмехнулся мужчина. Нет, тогда скормлю тебя хищникам, рассмеялся мужчина, обнажив белые зубы. - Я не знаю, неуверенно сказал Дарлан. Кому звонить, понизив голос, добавил он. - Тебе поправят память, улыбнулся мужчина, сделав знак рукой, своему помощнику. Очень хорошо. Дарлан не удержался на коленях, после сильного удара в голову. Он согнулся и уткнулся лицом в песок, корчась от боли. - Я знаю номер телефона, быстро выпалил он, приподняв голову. - Стой, поднял руку Рыбак. Говори. - Это номер Французского консульства в Джибути, прохрипел Дарлан. Я гражданин Франции, они обязаны оказать мне помощь. - Смельчак, широко улыбнулся Рыбак. Ты думаешь, я позвоню? Другой номер, другой, вполголоса произнес Рыбак, взглянув на своего подручного. Продолжай, сухо добавил он. Град ударов обрушился на тело Дарлана. Он скрутился, пытаясь прикрывать руками голову. " Не вынесу, билось в его голове. Не смогу... Больно... Они знают все... Почему? Кто- то сдал меня... За что? Больно... Лучше жить, чем умереть..." - Уберите этот мешок, приказал Рыбак, плюнув на бездыханное тело Дарлана. Он сдох? - Нет, склонившись над Дарланом, ответил молодой парень.
- Все равно, лениво махнул рукой Рыбак. Невозможно превратить в реальность фантазию, - невозможно. Так скажет пессимист. Или реалист? Все равно... А что скажет мечтатель? Конечно, возможно. Идя наперекор ветру, всегда будь готов, к сопротивлению. Патрик пришел в себя, открыл глаза, и пошевелился. Тело нещадно болело. Он поморщился, и перевернувшись на живот, увидел в тоненьком просвете, между камней, - океан. - Вот и все, тихо прошептал он. " Я многое хотел бы сказать тебе, моя дорогая. Как больно в груди, от одной мысли,- больше никогда не увижу тебя. Здесь закончится моя жизнь. В этом каменном мешке, и забытой Богом стране, на берегу океана. А ведь я хотел, жить совсем иначе. Рискнул, доверился, и вот, результат. Мечтал о доме на побережье, спокойной жизни... Конечно, я думаю о спасении. Я желаю его. Но кто протянет мне руку? Страна, которой я отдал многие годы, верной службы? Я сам виноват, в том, что происходит, сам.. Эти дикари, убьют меня, или замучают. Бежать, совсем нет сил. Надо пробовать договорится, но захотят ли они?" Деревянная дверь со скрежетом распахнулась. Дарлан увидел потертые носки армейских ботинок. Подняв голову, он столкнулся с холодным, отрешенным взглядом, молодого парня. Его подхватили за шиворот, и выволокли ,наружу. - Мне надо поговорить с главным, я... только и успел, сказать Дарлан. Тяжелый удар в голову, остановил его. Его бездыханное тело бросили у ног Рыбака. Тот брезгливо плюнул, посмотрел на своих бойцов, и спросил: - Сдох? - Да, утвердительно кивнул головой, один из них. - Смешно, ухмыльнулся Рыбак. Я потерял деньги. Это как? посмотрел он, на своих подручных. Почему? - Хилый, усмехнулся один из них, глядя на тело Дарлана. - Проверили? спросил Рыбак, посмотрев на пожилого мужчину в стороне. - Я могу посмотреть, отозвался мужчина. - Смотри, безразлично произнес Рыбак. Мужчина подошел к телу, опустился на корточки, пощупал пульс, посмотрел зрачки, поднес ко рту маленькое зеркальце, потом вздохнул, поднялся, и сказал, обращаясь к Рыбаку: - Он мертвый. - Убил себя? недовольно сказал Рыбак, глядя на океан. - Наверно сердце, неуверенно произнес мужчина. - Эти слабые люди, хотят нас победить, задумчиво произнес Рыбак. У них нет воли. Скормите его акулам, вполголоса произнес Рыбак. В океане много разной живности, ей надо , чем то кормится. Лодка на полном ходу, рассекая волны, уходила от берега. На носу, лежало бездыханное тело, офицера французской разведки Патрика Дарлана. Обезображенное, неестественного цвета, с распахнутыми от ужаса глазами. Мальчишка с автоматом, смотрел вдаль, не обращая внимания на труп. Рядом с ним, сидел точно такой же, беспристанно жующий пучки "гата". Вдруг, мотор стих, и парень постарше, у руля, посмотрев по сторонам, громко скомандовал: - Выбрасывайте здесь. Мальчишки молча, столкнули тело в воду, и довольно улыбнулись, посмотрев друг на друга. Лодка сделав круг развернулась, и пошла к берегу. Есть в безисходности потеря, в ней словно в бездне пустота, в ней, темной силой, беспросветной, лежит дорога, в никуда.... Мечты разбились о порог, на берег выкинув устало, всю жизнь твою, и боль, и рок, надежду смутную, и радость...В один момент, обрушив все, как будто не было иного... Прошла, сверкнула, и угасла... Как след твой, растворится на песке... Зима 97 год. Прага. "Ну вот и все, полет остановился, взмахнули птицы мне крылами, и даль не так уж беспросветна, как мимолетное желание... Бессонных ночей западня, курю у окна вспоминая... Тебя, дорогая моя, любимая мною, родная... К тебе хочу, пусть простят меня люди. Я не смогу спокойно жить, зная, что тебя больше нет. Я не хочу верить, и каждый день, смотрю в окно, с надеждой увидеть твою счастливую улыбку... Знаю, ты рядом, прикосаешся ко мне, смотришь на меня, наверно жалеешь, или молчишь вздыхая. Как мы живем? Миша молодец, старается, поддерживает меня. Он написал твой портрет. Красивый, в светлых тонах, ты на нем, очаровательная. Я каждый день, ощущаю боль, чувствую, как она гложет меня. Тяжело конечно... Ты светлый ангел, моя любимая, ты божественный свет, среди серости, моих дней. Знаешь, ты ушла, и мне стало страшно. Одиночество не лечит, оно разрушает.Мне уже не нужен этот мир, с его яркими красками... А мечты? Они разбились в тот роковой день, когда ты ушла... Мне казалось жизнь так противна, несправедлива... Да, именно так, я говорю сейчас. Мне хочется вспархнуть как бабочка, и улететь к тебе... Здесь, я чужой... Знаю, скажешь мне устало, -живи. Есть рядом Миша, работай, дыши... А я не хочу, потому что задыхаюсь, от горя... Комок подступив к горлу, душит меня, сильнее сдавливая... До хрипоты, до ломоты в суставах, я борюсь из последних сил, что бы выкрикнуть слово,- прости... Я бесконечно виноват, в том что остался здесь, и потому, прошу тебя, будь в памяти моей... Слезинка, предательски скатилась по щеке, и пусть, а я все смотрю на твое фото... Есть в нас, одно, похожее, как будто близнецы, мы сделаны из кожи, а сердце, только миф... Оно всего лишь орган, не слышит наших просьб, оно такое странное, как будто, онемевшее всерьез... Душа стремится в полет, ей холодно, биться во мгле... Тебе и мне, так легко, когда прикосаешся в темноте... Вот робкое эхо, раздалось вдали, а может и мне, уходить от земли..." - Ты уже давно сидишь здесь, тихо спросил Миша. - Не знаю, рассеянно произнес Роман, потушив сигарету в пепельнице. - Можно включить свет? - Как хочешь, ответил Роман. Миша включил свет, взял стул, поставил его рядом с Романом, и сел. В кухне, было накурено. Через открытую форточку, порывами врывался свежий, морозный воздух. На столе стояла бутылка водки, и пустой стакан. - Не легко, прошептал он, глядя в окно. - Больно, тихо произнес Роман. - Я понимаю, склонив голову сказал Миша. Она была очень хорошим человеком, добавил он, вздохнув. - Да, кивнул Роман. - Можно тебя спросить, робко произнес Миша. - О чем? безразлично ответил Роман. - Что будет дальше, еле выдавил из себя Миша, стараясь не смотреть на Романа. - Не знаю, покачал головой Роман. Солнце погасло, нет больше дня, - ночь. А я хотел подарить ей дом, на берегу океана, сдерживая слезы, прошептал Роман. Она мечтала об этом. Сама сочиняла истории, о том как мы дружно живем. И даже... вздрогнул Роман, замолчав. Она мечтала, вздохнув, сказал он. Лежать в гамаке, и часами смотреть на океан, тихо добавил он. Холодно мне что- то, озяб, повел Роман плечами, утерев слезу на щеке.Может выпьешь со мной? спросил он, посмотрев на Мишу. А? - Глупость, прошептал Миша. - Ну да, кивнул Роман. Правда что, "сморозил". Мне надо, ты извини. Иначе сдохну, нервы скручены так сильно, я почти задыхаюсь. Налив стакан водки, он поднес его к губам, поднял глаза вверх, и прошептал:- Прости. Выпив, утер ладонью рот, и потянулся за сигаретой. Подкурив, он выпустил дым, повернул голову, и посмотрев на Мишу, произнес:- Почему так? - Не знаю, вполголоса, ответил Миша. - Да, задумался Роман. Никто не знает. А мы с тобой, остались одни. Плохо. - Вдвоем все же лучше. - Может быть, тяжело вздохнул Роман. - Там Петр, уже неделю с тобой поговорить хочет. Что мне ему сказать? - Петр, усмехнулся Роман. А ты скажи ему, я все распродаю. Вот так. - Хорошо, кивнул Миша. Может тебе поспать? - Не хочу, отмахнулся Роман. Ты иди, я не буду, покачал он головой. Завтра поговорим. - Ладно, промолвил Миша, поднялся, и вышел, из кухни. " Я смотрю на луну, и вою... Одиноко мне, хоть в петлю лезь... Потерял я надежду в святое, потерял, не найти уже... Верю в него, лишь отчасти... Так хочется высказать все... Что накипело, от страсти, что наболело, - сожгло... Словами меня не излечишь...Измотанный, дранный в хлам, я подошел к обрыву, с которого, прыгну сам... Ну и пусть, не примет, накажет... Ну и пусть, а мне все равно... Я хочу говорить с любимой, увидеть улыбку ее...Словами уже не излечишь, я должен родится сам... А лучше уйти вместе с ней, и не вернутся назад... - Ты обронил на кладбище, прошептал Миша, положив на стол, медальон. Забыл совсем, прости. - Нормально, обернулся Роман, взял со стола медальон, положил его на свою ладонь, и прошептал:- Родная моя. Открыв крышку, он смотрел на маленькую фотографию Людмилы, и тихо всхлипывая, плакал. Миша смотрел на него, мрачный, серый лицом, и ему так сильно захотелось кричать, что он, еле сдерживая себя, закрыв ладонью рот, побежал в комнату. Упав на кровать, он уткнулся в подушку, и заплакал. " Нет ее больше... Нет и ночи без дня... Нет больше солнца, без света... Нет больше неба... Ушла... За полосой дождя, подует легкий ветерок, вдруг оттепель среди зимы... Всего один шажок... В нем буду я, и ты..." Весна 97 год. Бельгия. Все унылые краски долой! Наступил долгожданный рассвет! В этом пламени ярком сгорим, оставляя, надежный след! Полной грудью дышать запрет, ничего, я и так смогу, показать тебе юный рассвет, окунутся в ночную мглу... Скоро будет, наступит тот день, в нем не будет иных людей... Только вместе, я и ты, так живем, не зная бед. На краю стою, у черты, там за линией пропасти край, ну и пусть, лучше жить сейчас, чем ходить по флажкам... Зафир щурился на весеннем солнце, разглядывая малочисленную свадебную церемонию. Несколько человек, чинно шли следом, за новобрачными. Пожилой мужчина в темном костюме, и его жена, маленького роста, в строгом платье. Александр улыбался глядя на Катрин. На ней было скромное свадебное платье, белого цвета, с длинным рукавом. В руке она держала маленький букетик белых роз. Немного смущенная, она натянуто улыбалась, поглядывая на Александра. Зафир обернулся, и увидев рядом фотографа, сказал: - Снимайте их, они счастливые. - Да, спешу, улыбнулся фотограф, мужчина средних лет. Он стал быстро перемещатся, делая снимки с разных ракурсов. Зафир стоял у машины, и смотрел на действо. " Ему приспичило женится на ней. Ну и что? Бывает у всякого. Чувства, или любовь? Кто его знает, не разберешь.Только одно теперь ясно, им придется жить вместе. А она... Зафир тяжело вздохнул, и направился к новобрачным. Приблизившись, он пожал руку Александру, улыбнулся, и поцеловал в щеку Катрин. - Поздравляю , сказал он обыденно. Теперь можно ехать в ресторан. - Пожалуй, посмотрев на Катрин, улыбнулся Александр. Едем? - Да. еле слышно ответила она, кивнув головой. - Садитесь в машину, указал рукой Зафир, на припаркованный рядом автомобиль. Я сейчас. Посмотрев на пожилую пару, Зафир вытащил из кармана бумажник, и отсчитав несколько банкнот, протянул их мужчине. Спасибо вам господа, сказал он. - Мы желаем им счастья, вежливо промолвила женщина, улыбнувшись. - Спасибо, улыбнулся в ответ Зафир. - Они симпатичная пара, довольно улыбаясь сказал мужчина, спрятав банкноты в карман пиджака. Я почему то уверен, они проживут долго, и счастливо. - Хорошие пожелания, улыбался Зафир. До свидания. Еще раз спасибо, вежливо попрощался Зафир, пожав руку мужчине. - Мне снимать в ресторане? подошел мужчина с фотоаппаратом. - Здесь адрес, достал из кармана визитную карточку Зафир. Аванс вы получили. Остальные снимки, пришлите по этому адресу. Или доставьте лично, как вам будет удобно, сказал Зафир. - Когда вам удобно, поник фотограф, разглядывая визитную карточку в своей руке. - Знаете что, вот вам еще сотня, подумав сказал Зафир, протянув ему банкноту. Завтра жду вас, с остальными снимками. Договорились? - Пожалуй, переменился в лице фотограф, улыбнувшись. Завтра будет готово, в лучшем виде. Не сомневайтесь. - Я не сомневаюсь, натянуто улыбнулся Зафир. протягивая руку. До свидания. - До завтра, пожал руку фотограф, и пошел быстрым шагом, на ходу укладывая фотоаппарат в чехол. - Пожалуй все, огляделся по сторонам Зафир. "Действо закончилось. И совсем не так, как у м еня на родине, подумал он, направляясь к автомобилю. Там пышный праздник, самое большое торжество в жизни, а здесь, какая то глупость. Ну не мне жить, ему. Неожиданно свела нас судьба..." - Ты долго еще, окликнул его Александр. - Едем, помахал рукой Зафир. "А сколько дней, еще впреди, подумал Александр, глядя на веселую Катрин. Она похожа на маленького ребенка, получившего в подарок, самую красивую куклу. Такая яркая, откровенная, исренняя. В ней нет фальши... Только сегодня? Когда я научусь считать счастливые дни, я заведу себе календарь. Когда я открою для себя секрет мудрости, я отпущу бороду, а когда познаю счастье, буду радоватся... Счастлив ли я сегодня? Да, мне хочется его, маленького счастья... Поделится с ней, самой красивой... В ее глазах глубина, в них отражение солнца, в них милые, сладкие грезы... Ее руки... Ее голос... Улыбка... Она будто заново родилась. А я? Что во мне происходит? Я... Теперь уже мы! Да, с особым восклицанием, МЫ! Я не читал ей стихов под луной, не гулял до утра, встречая рассвет, не томился в ожидании под окнами... Я просто был с ней, всегда... И когда было больно, и радостно, и страшно... Без надежды, без имени, без будущего... Был... Такой как есть... И она... Такая как есть... Я долго искал ее... Нашел... Обретая счастье , посмотрите по сторонам, быть может кто- то, захочет огорчить ваш праздник... Улетайте... Не надо лишних слов, и взглядов... Уходите далеко... Жизнь только наша... И будут праздники, а после дни рождения, застолья, вечеринки до утра... Такая простая штука, - жизнь... Она кажется нам, обычной, но на самом деле,- обычны мы. Да, только так, именно мы. Мы живем в ней, не она в нас. Мы входим в этот мир, несмышленными , и покидаем его, так и не разгадав до конца, всего таинства бытия... Мы ..." Александр смотрел на Катрин, и улыбался. Он не слышал ее. Она о чем то шепталась с Зафиром. А тот, делал задумчивое лицо, и периодически кивал головой, изредка посматривая на Александра. "Шампанское будоражит, так легко, настойчиво, пьяня. В нем запах гор, и сладкого винограда... Утренней росы, и терпкий аромат косточки... Поэзия... Сколь отпущено, столько прожито, подумал Александр. В жизни случаются повороты, да только твердым надо быть, что бы услышать, себя... Сказать... Я не боюсь, ничего не страшно... Я буду жить так, как хочу... Я сделаю для нее все... Плевать что будет в будущем, оно еще не настало... Надоело думать о нем... Мы есть, здесь, и сейчас... Все самое лучшее, я дам ей... Взамен не надо ничего. Пусть будет рядом человек, который скажет мне, доброе утро, и пожелает, доброго дня... Пусть будет... А любовь? Она незаметно идет, на цыпочках, будто стесняясь... Она придет, навсегда... Я не растеряюсь, встречу на пороге... Скажу ей, - ждал... Всегда... А пока, влюбленность правит бал, надеясь на взаимность... А может... Сомнения не лучший советчик. Люблю, люблю... Я повторю сотни раз... Катрин... Она... " - Тебе здесь нравится, глядя на Александра, спросила Катрин. - Да, спохватился Александр. Хороший ресторан. Спасибо тебе Зафир. - О чем ты дружище, улыбнулся Зафир, подняв бокал с шампанским. Я рад за вас. - Сегодня замечательный день, улыбался Александр, глядя на Катрин. Выпьем за нас, негромко произнес он, поцеловав Катрин в губы. - Мои поздравления, улыбался Зафир. Теперь вы муж и жена. - Да, смущенно промолвила Катрин. - У меня подарок, загадочно улыбнулся Зафир. - Интересно, посмотрел на него Александр. - Он небольшой, но ... сделал паузу Зафир. достав из кармана бумажный пакет. Не буду говорить загадками, широко улыбнулся Зафир. Это ключ от квартиры, которую я подыскал для вас, с видом на море. Вот, добавил он, торжественно. Просыпаясь вы будете смотреть на чаек, за окном. Первый взнос, я уплатил. - Я... Это дорогой подарок, сказал Александр. - Свадьба бывает один раз, сказал Зафир. На ней принято делать дорогие подарки. Я помню... - Спасибо тебе, прошептала Катрин, восторженно глядя на Зафира. Ты прекрасный человек. добавила она. - Я догадываюсь, кивнул Зафир. А теперь, давайте праздновать, торжественно обьявил Зафир. Официант! - А что будет потом, тихим голосом произнес Александр. - Потом будут простые дни, в которых и ты, и Катрин, уже без торжественных церемоний, будете коротать свои дни, тяжело вздохнул Зафир. - Да, протянул Александр, глядя на ночные огни города. - Представляешь, я встретил недавно старого знакомого, задумчиво промолвил Зафир. Я думал ему не повезло, а он жив. - Кто? рассеянно спросил Александр. - Враг, вполголоса ответил Зафир. Я так думал. - Сейчас? посмотрел на него Александр. - Не уверен, покачал головой Зафир. Они сидели за столом в гостиной, с видом на море, в новой квартире Александра. - Она устала сегодня, слишком много хороших эмоций, слегка улыбнулся Александр. Заснула. - Вот видишь, счастье есть краткое упоение мгновением, глубокомысленно произнес Зафир. Его бывает достаточно, всего лишь малость. - Для Катрин? - Для людей, ответил Зафир. - Выпьем? предложил Александр, наполняя стаканы. - Не поверишь, усмехнулся Зафир. Мне нельзя, а я все равно нарушаю, и пью. - Не думай, улыбнулся Александр. - Я много раз, задавал себе вопрос, - почему? Выходит слаб, если простил, горько от этого, вздохнул Зафир. Я должен был убить его, но не смог. - Рассуждения мудреца, улыбнулся Александр. Если ты встретил врага своего, через много лет, сделай вид, что не заметил, так будет легче, обоим. - А как быть с болью? спросил Зафир. Она не покидает. Скажи мне. - Боль, задумчиво промолвил Александр, посмотрев в окно. Она отпустит. Только время необходимо. - Нет, покачал головой Зафир. Боль умирает вместе с телом. - Тебе станет легче? посмотрел на него Александр. Уйдет боль? - Тяжело, прошептал Зафир. - Тот кто научился прощать, живет спокойно, сказал Александр. А ты... - А ты? перебил его Зафир, посмотрев на Александра. - Ты прав, произнес в тишине Александр. Проще говорить о чужом, не касаясь личного. - Да, кивнул Зафир. - Сегодня день моей свадьбы, улыбнулся Александр. Выпьем, подняв стакан, предложил он, глядя на Зафира. - Поздравляю, сказал Зафир. - Спасибо, сказал Александр, и выпил. Глядя на Зафира, он дождался, когда тот поставит стакан, и сказал: - Почему ты меня спасаешь, уже не спрашиваю. Мне интересно что будет дальше. - Вино пьянит, усмехнулся Зафир. - У меня есть обязательства, правильно понимаю? промолвил Александр, подкуривая сигарету. - Перед кем, ты знаешь. О чем спрашиваешь меня, сухо ответил Зафир. - И что мне делать? - Я тебе обо всем расскажу, только после, снисходительно улыбнулся Зафир. Открою глаза, на будущее, добавил он, выдержав паузу. - А мне все равно, махнул рукой Александр. О прошлом не вспоминать, о будущем не думать, жить тем, что есть, задумчиво произнес Александр. - Правильно, усмехнулся Зафир. Не забивай голову глупостями. - Потеряли судно, посмеялись, потеряли жизнь, прослезились, прошептал по - русски Александр. - Не понял, прищурил глаза Зафир. На каком языке? Русский? - Ерунда, ответил Александр. - Ответь мне на простой вопрос. Тебе нужны деньги? Зафир смотрел на Александра пристально, не сводя глаз, будто читал изнутри. - Да, выдержав взгляд, ответил Александр. Ты же знаешь. - Правильный ответ, улыбнулся Зафир. Люди так устроены. Есть "бабки", будет жизнь роскошная, а нет, тогда на помойке. Ты что выбираешь? - Жизнь, не раздумывая ответил Александр. - И я, улыбнулся Зафир. Есть хорошая работенка. Можно заработать кучу денег. Ты согласен? - Спрашиваешь. Конечно, кивнул Александр. - Я не люблю длинные истории. Тем более те, где не ясен финал. Ты меня не о чем не расспрашивай, все равно не отвечу. - Мне... Мне надо жить, задумавшись, промолвил Александр. С таким грузом, или без него. Теперь я не один. Выпьем? - За твое будущее, сказал Зафир. Предлагаю короткое путешествие, усмехнулся он. - В море я больше не хожу, сказал Александр. Тошнота. - Не понадобится, улыбнулся Зафир. - Если что- то другое, согласен, кивнул Александр. Деньги всегда, когда -нибудь, заканчиваются. - Правильно, кивнул Зафир. Они выпили и замолчали. Александр нахмурился, будто вспоминал что- то нехорошее. Зафир, подперев ладонью, подбородок смотрел в окно, на гавань, в разноцветных огнях. - Думал, уезжаю на несколько месяцев, а вышло, на много лет, в тишине произнес Александр. - Ностальгия, промолвил Зафир. Захотел вернутся домой? - А что? Вернемся вместе с Катрин. Будем жить, я буду работать в пароходстве. Я же моряк. Александр повернулся, посмотрел на Зафира, и добавил:- Такое возможно? - В мечтах, всегда все красиво, вздохнул Зафир. Я тоже думаю о доме. Он снится мне. Иногда просыпаюсь, в холодном поту, и не могу понять, где я? Кажется, что через минуту войдет отец. Я поднимаюсь, иду, и вдруг... - Что? - Похоже на черту. Я переступаю ее, и понимаю, что я не дома. Смотрю на воду, в своих ладонях, и вижу там, только уставшее лицо. Вернутся, вздохнул Зафир. Ты уже не сможешь. Все иначе... - Почему? Я хочу понять. Что может помешать? - Ты сам себе помеха. И ты знаешь об этом. Это просто ностальгия. Пройдет. - Не знаю, задумался Александр. - Завтра не вспомнишь, натянуто улыбнулся Зафир. Ты женат. - Да, кивнул Александр. Сейчас да. - Нам надо уехать. Это ненадолго. Ты готов оставить жену? - Сколь все это стоит, окинув взглядом квартиру, спросил Александр. - Не мало, ответил Зафир. - Да, протяжно произнес Александр. Раб денег? - Дерево не может жить очень долго. Оно может сгнить. Человек, пропасть. Выбирай. - Я сделал выбор, вздохнул Александр. Что делать? - Нашим новым друзьям, необходима взрывчатка. Мы едем за ней. Все просто. - А после? спросил Александр, глядя на задумчивое лицо Зафира. - Завтра, будет завтра, улыбнулся Зафир. Не спрашивай меня. Что бы содержать дом, и жену, нужны деньги. - Верно, кивнул Александр. Мечты, я же думал, грезил, о другом. Я сейчас был бы, капитаном. Самым лучшим. А кем я стал? Никто, тоскливо произнес Александр, посмотрев на бутылку. Хватаюсь за любую работу, что бы иметь деньги. Без принципов, без веры, просто ради, собственной жизни, скривился Александр. Я пятно, сделав паузу, произнес Александр. Подняв глаза, он посмотрел на Зафира, и добавил: - Тень. - Да, я как и ты, не стану солнцем, улыбнулся Зафир. В мире существуют, разные животные. Крокодилы, птички, рыбы, черепахи, змеи, пауки. Всем хватает места на земле. Отчего ты хочешь, быть лучше всех? пристально посмотрел Зафир. - Согласен, кивнул Александр. Похоже на зоопарк, пьяно улыбнулся он. Джунгли. Закон природы. - Называй как хочешь. - Тогда я ... задумался Александр, подбирая слово. Я, наверно, рыба. Глупо да? - Мне все равно, пожал плечами Зафир. Ты сможешь жить сам? - Хороший вопрос. Сам? переспросил Александр, ухмыляясь. Я? - Ты, улыбнулся в ответ Зафир. - Не знаю, помедлив ответил Александр. - Ты отвечаешь на многие вопросы, но не знаешь ответ на самый главный. Кто ты? уставился на него Зафир. - Ветер, поник Александр, опустив голову. - Это твой ответ, в тишине произнес Зафир. - Да, прошептал Александр. - Разговор не нужный. Не надо думать. Ты сойдешь с ума, доказывая себе, свою невиновность. Кому это надо? Может быть Катрин? Она имеет свою проблему. А ты, взвалил ее на себя. Получается, ты отвечаешь за нее. Это как мешок на плечах. Или терпи, и неси, или брось, признаясь себе, в собственной слабости. Ты считаешь себя слабым? - Нет, покачал головой Александр, глядя на Зафира. - Тогда иди, спокойным голосом произнес Зафир. Без эмоций. Тебе знакомо, такое слово? - Да, ответил Александр. Не ищите за морями, кисельных рек, и пряничных берегов. Там все так же, как дома, только, добавляется тоска, задумчиво произнес Александр, по русски. Загадочная, и непонятная. - Когда мужчины выпивают, можно позволить себе расслабится, не обращая внимания, на слова Александра, произнес Зафир. Я тоже, иногда очень хочу, говорить на родном языке. И мечтаю... - О доме? тихо спросил Александр, наливая в стаканы виски. - Да, кивнул Зафир. - Больше не хочу говорить. Выпьем, подняв стакан, предложил Александр. Он посмотрел в глаза Зафира, и увидел в них, усталость. - У меня свадьба, улыбнулся Александр. - Поздравляю, переменился в лице Зафир, улыбнувшись. Долгой жизни! - Спасибо, ответил Александр, повернулся, посмотрел на двери спальни, улыбнулся, и выпил. Кипит волна, на берег набегая... В ней возмущение живет... Она от края, и до края, бурлит, кипит, поет... Сметая пену на ходу, вздымая шапки ввысь, она живет, лишь миг, живет... И разбивается, о мыс... Россия. Весна. 97 год. Поговори со мною робко, о таинстве дождя. Как сердце онемело, блуждая без тебя. Как холодно за краем, как зябко на душе, и ты моя родная, как отблеск в синеве... Тебя не отпускаю, не хочу, я говорю нескладно, и пишу... Я посвящаю строчки, тебе, моя любовь... От точки, и до точки- живешь... Роман смотрел в окно. В купе было тихо. Взглянув на часы, Роман поднялся, вышел в коридор, и подошел к табличке с расписанием движения поезда. Бегло пробежав глазами строчки, он остановился на последней. " Завтра утром, буду на месте, подумал он. Никогда бы не подумал, что будет так тяжело. Те кто возвращаются, испытывают радость, прилив эмоций, чувств. А я? Всего лишь слабое, бесформенное чувство, которое пытается сказать мне,- вернулся. И если честно, страшно немного. За окном вроде все тоже, а люди другие. Проводница , молодая женщина, она совсем не похожа, на тех, кого я помню. А что осталось в моей памяти? Только полустертые воспоминания. Моя жизнь, словно вкрапления. Был, не был, жил, мучился, увидел, и просмотрел, приобрел, и потерял. Убегал, и снова возвращался. Почему не Москва? Устал от суеты, воспоминаний, прошлого. Для Миши там хорошо, столица, возможности. А мне, тяжело. Он устроен, все у него есть, пусть учится. Я не могу... Слишком много воспоминаний. Вопросов... Почему вернулся? Зачем? Я не отвечу. " Вернувшись в купе, он увидел за столиком своего соседа. Тот проснулся, и сидел , шаря глазами перед собой. - Не спиться, негромко произнес Роман, усаживаясь напротив. - Пробовал, устало промолвил мужчина. Пока не получается. Может покурить, как бы уговаривая сам себя, мужчина нагнулся, вытащил тапочки, надел, затем взглянул на Романа, и продолжил:- В последнее время, все больше со снотворным привык. Правда храплю, виновато улыбнулся он. Вам наверно мешает? - Бывает, снисходительно улыбнулся Роман. Если очень громко, добавил он. - Все не могу избавится, от этой напасти. Лечить пробовал, вроде сначала помогало, а после, поновой, махнул рукой мужчина. Все это ерунда, добавил он, грустно. Как промерз один раз на Кавказе, на всю жизнь. Мне так и сказал доктор, в госпитале. - Альпинист, посмотрев на сухощавую фигуру попутчика, спросил Роман. - Ну да, усмехнулся мужчина. Вроде того. "Возраст его, под пятьдесят, подумал Роман. Невысокий, с абсолютно лысой головой, и взгляд, какой то уставший, будто повидавший все на свете. Такого наверно, ничем не удивишь. Есть в нем, некая сила, прочность. Интересно, какая жизнь у альпинистов". - С вершины наверно земля представляется иначе, поддержал разговор Роман. - Это точно, кивнул мужчина. А если еще там пострелять, так и оглохнуть можно, спокойно добавил он. - В смысле? удивился Роман. Война что ли? - Чечня, глухо ответил мужчина. - Понятно, выдохнул Роман. - Может за компанию, покурим, предложил мужчина, достав пачку сигарет. - Можно, согласился Роман, кивнув головой. - А вы до конечной? поинтересовался мужчина, когда они вышли их купе. - Новоивановск - ответил Роман. - Надо же, улыбнулся попутчик. И я туда. Они зашли в тамбур, подкурили. Мужчина, выпустив струйку дыма, внимательно посмотрел на Романа, и спросил: - Командировка, на комбинат? - Нет, взглянув на попутчика, ответил Роман. В родные места. - Я там всю жизнь, удивился мужчина. Город небольшой, многих знаю. А... - Дядя у меня там жил, умер уже, сказал Роман. Я иногда гостил у него. На речку бегал рыбачить. В баню ходили, улыбнулся Роман. - Ну да, кивнул мужчина. На месте она, куда ей деваться. Только не работает сейчас. Котельная развалилась, совсем. А дяди как фамилия? - Толкалин, ответил Роман. - Ух ты! Так это же инженер автоколонны, улыбнулся мужчина. Знал я его. В молодости, пацаном, пришел к ним на работу, еще до армии, после школы, учеником слесаря. Так значит родственник. - Да, кивнул Роман. - В гости? спросил мужчина. - Хочу остаться, вздохнул Роман. - Тоже хорошо, довольно улыбнулся мужчина. Давайте знакомится, протянул он руку. Меня зовут Леонид Дервин. - Роман. Пожав друг другу руки, они докурили, и вернулись в купе. - Может чайку, попросим у проводницы, предложил Дервин. - Вроде поздно уже, пожал плечами Роман. - А чего ей, улыбнулся Дервин. Титан горячий. Стаканы , заварка, есть. Сами можем. Правильно? - Можно и так, согласно кивнул Роман. - Ну, тогда я схожу, поднялся Леонид, взял со стола стаканы, и ушел. "Надо же, подумал Роман, глядя в зеркало на двери. Попутчик оказался из Новоивановска. Бывает же такое. Спокойный он, уверенный, есть в нем, добротность. А я? Интересно на себя взглянуть, со стороны, подумал Роман, поднялся и посмотрел на себя в зеркало. Не очень, какой то помятый, подумал он. Совсем не похож, на ..." Дверь открылась, в купе вошел Леонид, держа в руках стаканы с чаем. - Не очень горячий, поставил он стаканы на стол. Но, нам и не нужно, правильно? улыбнулся он. Я себе покрепче сделал. Я же не знаю, как... - Нормально, сказал Роман. Сделав несколько глотков, Леонид, взял стакан в руки, и посмотрев на Романа, спросил: - А по специальности кто? Давай на "ты" перейдем? Не возражаешь? - Согласен, кивнул Роман. Водитель. - Зачет, растянулся в улыбке Леонид. Грузовики? - Автобусы могу, ответил Роман. - Значит, работа будет, сказал Леонид. У нас в АТП, всегда водителей не хватает. Правда там зарплата маленькая, и платят не вовремя, вздохнул Леонид. Многие на частные "маршрутки" ушли. Жить то надо. А у меня магазинчик маленький. Жена понимаешь, всю жизнь в торговле, вот и прикипела, усмехнулся Леонид. Ну а я с ней, рядышком. Втянулся, со временем. Хотя это конечно, дело не мое. Я в отставке. А что делать дома. Пить, или с ума сходить, от безделья, вот и помогаю ей. - А где служба проходила? спросил Роман. - Да в разных местах, ответил Леонид, поставив стакан на стол. В запас ушел, после Чечни. Да и здоровье, уже не то, тяжело вздохнул Леонид. - Ранение, спросил Роман, глядя на Леонида. - Не поверишь, усмехнулся Леонид. По болезни. Я же говорю, перемерз, как то виновато, улыбнулся Леонид, посмотрев на Романа. - Обморожение что ли? спросил Роман. - Чуть ноги не отняли, кивнул Леонид. Хорошо в Москве, толковый врач , до конца дней, благодарить его буду. И главное, на мне, всего пара царапин, и ни одного серьезного ранения. Вот так вот, вздохнул Леонид. Ну а ты? В армии служил? Срочную? - Да, кивнул Роман. В пехоте. - А где? - На юге, улыбнулся Роман. - Это где? Средняя Азия? Или Черное море? улыбнулся Леонид. - Средняя Азия, ответил Роман. В учебке. - Понятно, кивнул Леонид. Небось, в "афган" загребали всех подряд? Да? пристально посмотрел он, на Романа. А кому хочется, правильно? - Есть такое, кивнул Роман. - А что, вы? То есть ты, смерти не боишься, спросил Роман, глядя на Леонида. Добровольцем? - Смерти боюсь, немного подумав, ответил Леонид. Но не от пули, или в бою... По глупости, вздохнув, ответил он. - Правда? - Скорее привычка, усмехнулся Леонид. - А что, убивать не страшно? спросил Роман, внимательно наблюдая за лицом Леонида. - Я никогда не задумывался, немного подумав, ответил Леонид. Когда в тебя стреляют, срабатывают инстинкты. Это потом, засыпая, в темноте, закрыв глаза, думаешь, анализируешь, задаешь себе вопросы. К этому тоже, можно привыкнуть. На войне, ценно иное. - И что же? спросил Роман. - Дружба, пожав плечами, ответил Леонид. Что здесь удивительного. Там больше ценят это, чем здесь, на гражданке, поморщился Леонид. Здесь, сегодня друг, завтра деньги не поделили, злейший враг, или еще какая причина. А там, все просто. Человек как на ладони. - Знаешь, что от него ожидать, сказал Роман, глядя на Леонида. - Ну, где то так, кивнул Леонид. Я в эти дебри не хожу, махнул он рукой. Мне ни к чему. Я начальником не был, совесть моя чиста. Живу, как могу. - И в Афганистане воевал? спросил Роман. - Довелось, кивнул головой Леонид. - Считаешь, справедлива та война была? Роман пристально смотрел на Леонида, в ожидании ответа. Леонид посмотрел в окно, тяжело вздохнул, повернул голову, взглянул на Романа, и ответил: - А войны все, несправедливы. - Потому что одна из сторон, побеждена, спросил Роман. - Потому что, вздохнул Леонид, кому то, это надо. - А тебе лично? За что ты воевал там? - Тебе зачем? посмотрев в глаза Романа, спросил Леонид. - Хочу понять. За что там погибали, молодые ребята. - Да, тяжело вздохнул Леонид. Если одним словом , попытаться высказать, то получится так:-За друзей, коротко ответил Леонид. Конечно, пропаганда вещала, что мы против "капиталистов Америки", и всякую разную чушь, скривился Леонид. Наша помощь, братскому народу, в построении социализма. Бред конечно, полный. Пытаться научить аборигенов, жить как мы, ухмыльнулся Леонид. Где это видано. Они в каменном веке живут, а мы со своими машина, унитазами, и смыслом жизни. Оно конечно, неплохо, с одной стороны. Мы ведь, свою Среднюю Азию, тоже из тьмы вытащили. Теперь они живут хорошо. Мне многие, местные жители говорили, мол, хорошо что вы строите, учите, помогаете. Наверно еще и за них, гибли, тяжело вздохнул Леонид. Воинский долг, вполголоса, добавил он. Я солдат, и никогда не обсуждаю приказы. Так наверно лучше, и понятней. - Значит, тихо произнес Роман. Мы воевали там с мирными людьми, которые не хотели, жить по нашим правилам, придерживаясь своих обычаев. Да? Получается, если я приду к тебе в дом, и скажу, что ты не так, ходишь в туалет, неправильно кушаешь, одеваешься, ты поблагодаришь меня. Так выходит? И изменишь все, в один день. Подстраиваясь под мои традиции. Выходит так? спросил Роман, глядя на Леонида. - Ишь, ты, мотнул головой Леонид. Ты случаем не пацифист? Скрытый? Ну если в армии срочную служил, значит не "баптист". Откуда в тебе, такие мысли? Ты не можешь рассуждать о том, чего не видел, не знаешь, не прочувствовал, с расстановкой говорил Леонид. Для начала, ты пощупай страх, а потом, можешь рассказать об этом. Тихо, кому ни будь, в уголке. Что бы поняли, и не рассмеялись. Знаешь что я тебе скажу, вздохнул Леонид. Ты не обижайся на меня. Но говорить на эту тему, что бы было понятно, надо только с тем, кто там был. А ты, как я понимаю, человек посторонний, и интересуешься, чисто теоритически. А потому, не поймешь. Взяв в руку стакан, Леонид сделал несколько глотков, и посмотрев на Романа, продолжил,: - Мы же с добром туда пришли. Все им везли. Еду, одежду, технику, медикаменты. Все самое лучшее. У нас в "союзе" такого не было, а им везли, задумчиво говорил Леонид. Книги, фильмы... - Зачем? тихо спросил Роман. Вы у людей спросили. А нужно ли им? Не кучку, которая живет, отделив себя от остальных. Народ? Или подумали, лучше сразу, их по голове двинуть, а после учить в туалет ходить. Да? - Интересно ты рассуждаешь , посмотрев на Романа, сказал Леонид. Я что себя, сам туда послал? повысив голос, произнес он. - Извини, сказал Роман, и отвернулся, посмотрев в окно. В наступившей тишине, был слышен мужской храп, из соседнего купе. - Может ты и прав, произнес Леонид. Но это только сейчас, начинаешь об этом задумываться. А тогда, некогда было. Вот Чечня, действительно боль. - Гражданская война, вот как это называется, повернув голову, произнес Роман, посмотрев на серое лицо Леонида. В которой граждане одной страны, убивают себе подобных, только потому, что кому то, это выгодно, добавил Роман. А народ платит за это, огромную цену. Человеческими жизнями. А их не вернуть. - Там иностранцев много, террористов доморощенных, поморщился Леонид. Если не мы, их остановим, тогда они придут, к нам в дом, и будут нас, заставлять жить, по своим законам, задумчиво произнес Леонид. Мы на краю. За всех, кто остался в доме. За детей, женщин, стариков, бомжей, всех... Потому что, ответ один. За своих - добавил Леонид, глядя в окно. А они придут, когда почувствуют нашу слабость, повернув голову, посмотрел он на Романа. Они знают, понизив голос, добавил он. У них нюх на это. - Получается, те, кто выступает против власти, - террористы? спросил Роман. Не кажется тебе, что снова произошла ошибка. Кто -то, захотел силой, заставить кого- то, жить иначе, а? Похоже на Афганистан? Пришли с добром, научить, как правильно жить, а ушли, оставив после себя могилы. Не думаю, что кто- то, хотел добровольно умирать, покачал головой Роман. - Мне все равно, что они будут делать у себя, сказал Леонид. Только пусть не приходят в наш дом, со своими законами. Нас не взрывают, не убивают. Я, против, решительно произнес Леонид. Бандитов надо уничтожать. Ведь они взрослые люди, и понимают, тяжесть и ответственность, за свои поступки. Так пусть за них и отвечают, "по взрослому" без льгот. А то взорвут, и в кусты. Мол, так вам и надо. А мы так жить не хотим, покачал головой Леонид. Или ты хочешь? взглянул он на Романа. - Я не хочу, выдержав паузу, ответил Роман. Если хочешь знать мое мнение, могу сказать. Иди к людям с добром, тогда они услышат тебя. А если идешь с мечом, будь готов, получить отпор. И тогда, тебя уже никто не услышит. Будут делать вид, что слушают, а в душе, ненавидеть, как прежде. И все потому, что ты пришел с оружием в руках. Против них, их жизни, обычаев. Можно заставить подчинится, но уважать, они никогда не будут. И их дети, спустя много лет, будут делать тоже самое - ненавидеть. - Точно, ты пацифист, прищурив глаза, сказал Леонид. Значит лучше без войн, правильно? - Да, кивнул головой Роман. А что они несут? Я могу тебе назвать по пунктам, нахмурился Роман. Страх, что ты попал на войну. Грязь, которая засела в тебя, надолго. Пот, который застилает глаза, и растирает кожу. Он говорил, не глядя на Леонида, будто забивал гвозди, в толстую доску. Леонид смотрел на него, и по выражению его лица, было понятно, он уже сообразил, что перед ним такой же, опаленный войной солдат. - Злость, что непрерывно с тобой, за пазухой. На себя, на того, кого еще не видел, заочно. Выстрел, которого не слышишь, а от того боишься, что он в тебя. Кровь, которую ты видишь, и вдыхаешь. Инстинкты, которые пытаются спасти тебя, задавливая в угол, твое беспомощное тело. Товарищ, с которым легче, побороть страх, и страшно, когда его убили. Ночь, которая не приносит отдыха. Мучения, что будят тебя, в кошмаре. Усталость, которую ощущаешь всегда. Боль, к которой привыкаешь, черствея душой. Несправедливость, с которой не можешь мириться. И долг, который обязан выполнить. Вот как я, запомнил войну, устало промолвил Роман. А еще страна, которой не нужны ее солдаты. Но это по - разному, добавил Роман. - Афган, тихо спросил Леонид, посмотрев на раздражённое выражения лица Романа. Там да? - Ну да, кивнул Роман. - Я сразу понял, поговорить хочешь. Ну а что, я сам такой. Поговоришь, и вроде легче становится. - Нет, покачал головой Роман. Не об этом. - Афган это сложно, согласен, кивнул Леонид. Ну, ты пойми, если человек, совершает какой то поступок, плохой, он должен за него отвечать? Ну, скажи? - Да, хрипло ответил Роман. - Значит все правильно, выдохнул Леонид. Они нас взрывают, мы их к ответу. Значит все верно. - Продолжать убивать, негромко произнес Роман. До последнего? - Если понимают только силу, сказал Леонид. А как иначе? Дома им строить что ли? - И не будет мира, задумчиво произнес Роман. Только траур по погибшим. - А солдат не должен думать об этом. Он выполняет приказ. Если будет по другому, все рухнет. Анархия. - Ну хорошо. Афганцы что, пришли в СССР, свой порядок устанавливать? И потому мы их убивали? Почему? - Вот тут для меня "закавыка", тяжело вздохнул Леонид. Понимаю, что думать об этом тогда, не мог, в голове другое было, выжить. А сейчас, вроде как догнало, накрыло. Иногда ночами не сплю, и не могу себе ответить на вопрос, - почему мы там были? Солдат должен уметь воевать, хорошо воевать, чтобы не резали "как барана", ножом по горлу. - А страна? спросил Роман, глядя на Леонида. Она не может объяснить, зачем? Ради чего? - Политика, покачал головой Леонид. - Я думаю амбиции, спокойно произнес Роман. Тяжесть от потери близкого человека, невыносима, чужого,- обыденна. Мы перестали ценить жизнь. - Оценивать ее в малую сумму денег, устало промолвил Леонид. А она бесценна. - Да, промолвил Роман. Похоже так. - Давай выпьем, предложил Леонид. У меня есть с собой бутылка. Будешь? - Думаешь, легче станет. - Просто захотелось, пожал плечами Леонид. - Наливай, кивнул Роман. По одной. Вот серое небо над нами, и воздух тяжел как смола. Иду, поднимаюсь в гору, и ноша моя тяжела. Не сбросить ее, нести. И давит она нещадно... Что бы себя спасти, я зацеплюсь за камень... Господи, помоги! Товарищу руку подам, без друга совсем тяжело... Вдвоем мы разгоним туман, и встретим солнце одно... На двоих поделим сигарету, на двоих разделим "сухпай" и воды глоток, и галету, и патроны, и неба край... Одна жизнь, один день, от восхода до ночи, все разделим мы с ним... и тревогу и боль... За меня он, а я, за него, и точка... Вот так и воюем, ища своего... Роман открыл глаза, будто почувствовал на себе чей - то взгляд. Он увидел склонившегося над ним Леонида. - Вставай, через час прибываем, сказал он, и сел на свою полку. - Ага, хрипло ответил Роман, повернулся, и поднявшись сел на полке. - Ты знаешь, я честно говоря не спал, все думал о твоих словах, не глядя на Романа, говорил Леонид. Есть в них смысл, глубоко вздохнул Леонид. Есть. Только его никто видеть не хочет. Или так удобно всем. У меня два ордена. По одному за каждую войну. Ты знаешь, я их не ношу. Хотя награжден по праву. Жизнь своих товарищей спас. Но, на войне, на это не обращают внимания, те, кто там, кашлянув, добавил Леонид. Был подвиг, не был, я не думал. Тяжело жить с этим. А тебе? посмотрел он на Романа. - И мне, тихо произнес Роман. - Поговорили с тобой, и как то прояснилось, сказал Леонид. Ты понимаешь, я нечасто, хожу в союз ветеранов. Там обычно рутина, дела, у каждого свои проблемы. Но, почти все, живут своим прошлым. Хорошим, или не очень... А дружбы, такой как там, здесь нет, это правда, вздохнул Леонид. Вот и мыкаемся мы, обжигаемся, доверяем, как там... А в ответ черствость, и обман, нередки. Здесь каждый за себя, только вид создается для других... Ну да, собираемся, вроде как помощь оказываем, не забываем друг друга, а правду не говорим... Ни себе, ни другим... Для одних она грязная, для других слишком правильная, спустя много лет. Только быть там, это не подвиг, это долг, присяга. А по настоящему, немногие... Ты во многом прав. - И ты тоже, глухо произнес Роман. Солдат есть, и будет. Он защитник, он воин. - Да, протяжно произнес Леонид. Правильно. - Надо дальше жить, сказал Роман. - Правильно, кивнул Леонид. Согласен. Слушай, у тебя есть, где остановится в городе? - Нет. Думаю квартиру снять, или комнату, ответил Роман. - Не получится, улыбнулся Леонид. - Это почему, удивился Роман. - Потому что в автопарке, "общага" есть, вот почему, ответил Леонид. Место в комнате дадут, не сомневайся. - Да ладно, улыбнулся Роман. Неужели? - Точно знаю, утвердительно кивнул Леонид. У меня кум там работает. Пять лет уже, а все в общаге. Ну, если ты конечно не передумал, на автобус идти. - А что, работа нормальная, сказал Роман. Я согласен. - Ну, тогда, я тебя проведу до парка, как приедем. Товарищу надо помочь, правильно? улыбался Леонид. - Спасибо. Город встретил их на вокзале, заунывной песней, об упоительных вечерах , холодными пирожками, в руках пожилых бабушек, и непонятным напитком, под названием кофе, в модных одноразовых стаканчиках. Серо, просто, обыденно, ничего яркого, обыкновенный город. Роман даже не присматривался, он шел за Леонидом, пытаясь попадать в шаг. Новоивановск, открылся перед ним, заново. Он был совсем не похож, на тот уютный городок, из которого его увозила мама, много лет назад. В воспоминаниях, всегда хранится, что то светлое, в подробностях, в моментах... и не всегда, эта картинка совпадает, спустя много лет... Сколько раз ни говори себе, а прошлого, не вернуть. Как не почувствовать новых ощущений, увидев в первый раз, прикосновений... Того единственного, когда кажется, что душа поет. Детство проходит, и вот уже не тот, маленький мальчик, который открыв рот, смотрел с восторгом на взрослых. И любовь, она тоже, только один раз... Роман вышел из автобуса, оглянулся по сторонам, и пошел к проходной. Высокие ворота открылись, и из них, сверкая чистотой, выехал рейсовый автобус. Водитель за рулем, хмурый мужчина с усами на болезненном лице, протирал тряпкой стекло перед собой. Из дверей проходной, выскочил молодой парень, с копной рыжих волос, и чуть не сбив Романа, извинился на ходу, и побежал дальше. " Вот такой он, большой "муравейник" под названием гараж, подумал Роман, улыбнувшись, открыв двери проходной." За стеклянной перегородкой сидела пожилая женщина в очках, рассматривая журнал. - Здравствуйте, вежливо поздоровался Роман, улыбнувшись. Она окинула его взглядом, словно измеряла, отложила журнал в сторону, и прокашлявшись, спросила: - Куда? - Хочу устроится водителем, просто ответил Роман. Женщина удивленно вскинула брови, выдержала паузу, и сказала: - Не местный что- ли? - Не похож, улыбался Роман, глядя на нее. - Местные не приходят, вздохнула она. - А что так? спросил Роман. Не престижно? - А шут его знает, в момент переменилась она в лице, улыбнувшись. Тебе в отдел кадров надо? - Наверно, пожал плечами Роман. - Значит пойдешь прямо, выйдешь с проходной, а после увидишь здание белое, вот туда заходи, там, на первом этаже, отдел кадров. Запомнил? - Просто, улыбнулся Роман. Ну я пошел? - Иди, махнула она рукой, и снова взяла в руки журнал. " Вот так, почти всегда, подумал Роман, направляясь в управление. Там где меньше зарплата, мало желающих. Ну и что, а мне, нужна работа." Войдя в здание, он свернул направо, и сразу столкнулся с рослым мужчиной, лет пятидесяти, в истертой кожаной куртке. Лицо его было задумчиво, будто он, в данный момент, решал сложную для себя задачу, а ответ, не находил. Крупный, мясистый нос, очень выделялся, на его открытом лице. - Ох, ты, вытянув вперед крепкую руку, спохватился он, увидев перед собой Романа. - Извините, машинально сказал Роман. - Чуть авария не произошла, улыбнулся мужчина, рассматривая Романа. - Бывает, отшутился Роман. Главное без жертв. - Правильно, снисходительно произнес мужчина. - Подскажете где, отдел кадров, спросил Роман. - Водитель что - ли? удивился мужчина. - Да, кивнул головой Роман. А что? - Устраиваться? - Хотелось бы, ответил Роман, глядя на мужчину. - Стаж какой? Категории? глядя на Романа, спрашивал мужчина. Раньше где трудился? - А вы... опешил от напора Роман, немного растерявшись. Отдел кадров? - Я главный механик, довольно улыбнулся мужчина. Меня зовут Петр Пантелеевич, протянул он, широкую ладонь. - Роман Гнедин. Пожав друг другу руки, они измерили взглядами себя, и почти одновременно сказали: - Будем знакомы. - Как то так, добродушно рассмеялся Петр Пантелеевич. - Взаимно, улыбался в ответ Роман. - Ну что же, первое впечатление, оно почти всегда, говорит точно, сказал Петр Пантелеевич. Пойдем сначала, ко мне, поговорим. У меня время найдется. Ну а после, если подойдешь, в отдел кадров, к Алене Александровне. Идет? - Конечно, согласился Роман. В кабинете, все было скромно. Из обстановки, большой, видавший виды стол, с десяток засаленных стульев, и большой сейф под окном. Петр Пантелеевич, прошел за стол, сел. и жестом руки, предложил садиться Роману. - Садись здесь, вздохнул он. Роман поставил сумку на пол, и сел на стул. - Мне нужны водители, не скрою, задумчиво произнес Петр Пантелеевич. Но, не всякие, добавил он, посмотрев на Романа. Любители выпить, или другого чего, не нужны. Даже , "с золотыми руками", добавил он, это мой принцип. Ты как? - Я что, пожал плечами Роман. Спиртное не употребляю. Категория есть. Давно получил. Только практики, в последнее время, было мало. А в остальном, готов работать. - Жилье есть? буднично спросил Петр Пантелеевич, открыв ящик стола. - Нет, коротко ответил Роман. - Людей не хватает, тяжело вздохнул Петр Пантелеевич, достав лист бумаги. - А работал где? посмотрел он на Романа. - Последние несколько лет за границей, а до этого, в Москве, быстро ответил Роман. - Ух ты, удивился Петр Пантелеевич, глядя на Романа. И все на автобусах? - Откровенно говоря, не всегда, ответил Роман. Потому и практики мало, добавил он, несколько смущенно. - Практика, дело поправимое, улыбнулся Петр Пантелеевич. У меня и пацаны молодые, после армии есть. Но все это временно, вздохнул он. Они же "за деньгой большой", бегают. А у нас, зарплата маленькая. Вот, выдохнул он, глядя на лист бумаги, перед собой. - Ну... - Я обязан об этом сказать, перебил он Романа. А то после, много вопросов будет. За то, жилье пока имеем. Хоть успели достроить, до полного развала союза, поморщился Петр Пантелеевич. Тебе же надо? взглянул он на него. Общежитие? - Конечно, кивнул Роман. - Женат? - Один, глухо ответил Роман. - Ладно, кивнул Петр Пантелеевич. Сейчас иди в кадры, там все покажешь, оформишь. На каких машинах работал? спохватился Петр Пантелеевич. - Икарус, спокойно ответил Роман. - Ну да, кивнул головой Петр Пантелеевич. У нас таких десять штук. Будет тебе работа. Комиссию пройдешь, сразу ко мне. Да... А в общем, махнул он рукой, в кадрах все скажут, ступай. - Угу, кивнул Роман, взял сумку, и вышел из кабинета. Оформление прошло быстро. К вечеру, Роман зашел в старое, двухэтажное строение, с табличкой общежитие. На первом этаже, его встретила, милая женщина, средних лет, в кокетливом костюмчике. Представившись комендантом, она взяла у него направление, и повела за собой, на второй этаж. В коридорах пахло капустой. Остановившись у двери, с табличкой "не влезай", она улыбнулась, и коротко постучала. Через несколько секунд, дверь распахнулась, и на пороге обозначился, молодой человек, с растрепанной шевелюрой, черных волос. Приветливо взглянув на женщину, он сделал попытку улыбнутся, и сказал: - Ко мне что ли? - Да, Афанасьев, к тебе, сказала женщина. - Любовь Викторовна, а вы сегодня, просто красавица, сделал комплимент молодой человек. - Я Афанасьев, не только сегодня, парировала она, став строгой. Располагайтесь, взглянула она на Романа. Завтра зайдете ко мне, заполнить карточки, коротко бросила она, и пошла по коридору. - Не попал, смутился молодой человек, глядя в след коменданту. - Бывает, улыбнулся Роман. - Проходи, отступил назад парень, пропуская Романа, в комнату. Твоя кровать слева. Комната переменная, постоянных жетелей здесь нет, добавил он, направляясь к столу, за матерчатой занавеской. Кухня в середине этажа, туалет, умывальник, в конце. Здесь, почти все семейные, только две комнаты, холостяки. На двоих, вздохнул парень, намазывая кусок хлеба, сливочным маслом. Шкаф один, в углу. Твоя половина правая. - Спасибо, сказал Роман, поставив сумку у кровати. - Меня зовут Степан, подошел парень, протянув руку. - Роман. - Вот и познакомились, равнодушно сказал Степан, вернувшись за стол. Есть очень хочется, потому не могу остановится, сказал он, принявшись за бутерброды. Столовая закрыта сегодня, прожевав, сказал Степан. Тараканов наверно "морят", хихикнул он, покачав головой. Питаемся там, когда деньги закончатся, или если в долг, "под запись", добавил он. - Понятно, сказал Роман. - Ты Кленова, уже видел? - Механика? спросил Роман, сев на кровать. - Ну да, ответил Степан. - Видел. - А комиссию? - Завтра . У меня справку забрали, добавил Роман. - Значит нормально, сказал Степан. Стаж большой? - Скорее нет, ответил Роман. - Тогда учеником на маршрут, а после, решат, куда тебя. Знаешь? - Догадываюсь. - Зарплата здесь не большая, с задержками. Но, все же есть. Холодильника нет, выйдя из за шторы, сказал Степан, вытирая рот ладонью. А оно мне ни к чему. Я пока женится не собираюсь. Как я понял, ты тоже холостяк. - Да, тихо ответил Роман, осматривая комнату. - Телевизор от родителей привез, похвалился Степан, посмотрев на маленький экран, приемника, на тумбочке. Показывает неплохо, с комнатной антенной. Нормально, да? - Хорошо, согласился Роман. - За постелью, иди к завхозу. Лучше сейчас, а то она может уйти. Если есть свое, можешь не ходить, дружески улыбнулся Степан. Она все равно, на прокат дает. - Может купить? - Понятно, махнул рукой Степан. Подойдя к шкафу, он вытащил комплект постельного белья, и положил на кровать, рядом с Романом. Пользуйся пока. Купишь, вернешь. Мне из дома мать, целых три штуки выдала, усмехнулся он. Солить мне их, что ли? - Спасибо, улыбнулся в ответ Роман. Я завтра куплю, и верну. - Если в магазине найдешь, сказал Степан, устраиваясь перед телевизором. А да, чуть не забыл, наморщил лоб Степан. У тебя в тумбочке, второй ключ от комнаты. Если работаем в разные смены, ну, первая, вторая, договор, отдыху не мешать. Ладно? посмотрел он на Романа, серьезно. Работа ответственная, сам понимаешь, а без сна, опасно. - Конечно, кивнул Роман. - Тогда все, вздохнул Степан. Располагайся. Душевая пока не работает. - Весело, покачал головой Роман. - Ну да, задумчиво , произнес Степан, глядя на экран телевизора. "Вот так и сложилось, подумал Роман. Может и правда, новая жизнь, лучше будет, спокойней. Не был водителем, а вот кажется стал, вздохнул он. Все равно учится всему, заново. Научусь, что я, хуже других. Категория в правах есть, значит буду учится. А что? Я сразу сказал, практики мало, учится готов. Кто бы знал...Все у меня получится." Не сказать что бы хмурые, но, как все "человеки" ранним утром, водители выстроились в цепочку, готовясь проходить медицинский осмотр. В парке уже "загудела" жизнь. Кленов стоял возле проходной, разговаривая с диспетчером, молодой девушкой, в светлом пальто. Роман прошел через проходную, и столкнулся с Кленовым. Тот остановил его жестом руки, попрощался с девушкой, поздоровался, и сказал: - Идем, представлю тебя. - Хорошо, кивнул Роман. - Документы, справки, все нормально, на ходу поинтересовался Кленов. - Нормально, ответил Роман, еле поспевая за широким шагом механика. - Значит будешь пока у Андреевича. - Кого? - переспросил Роман. - Буркова, Вячеслава Андреевича, повторил механик. Наш лучший водитель наставник. В следующем году, на пенсию провожаем. - Понял, кивнул Роман. - Будешь с ним на маршруте. А потом сам, остановился Кленов, задрав голову вверх. - Что? - удивленно спросил Роман. - Дождь наверно будет, поморщился Кленов, погладив рукой грудину. - И что? - Это тебе и что, опустил голову Кленов, а у меня болячки, усмехнулся он. Идем быстрей! В боксе, урчали двигатели, водители готовились к выезду, проверяя техническое состояние, вместе с дежурным механиком. Кленов подошел к двери медпункта, где еще стояли шофера, и громко кашлянув сказал: - Доброе утро коллеги! - Доброе, раздалось с разных сторон. - Разрешите представить вам, нового водителя, Гнедина Романа, сказал Кленов, указывая рукой, на Романа. Вячеслав Андреевич, обратился он, к пожилому мужчине, только что вышедшему из дверей медпункта. - Да, отозвался седовласый мужчина. - К тебе, указав глазами на Романа, чуть улыбнулся Кленов. На маршрут, добавил он. - Ладно, почесав затылок, ответил Бурков, измерив взглядом Романа. - Ну и ладно, сказал Кленов, оглядываясь по сторонам. А я пойду, у меня еще много дел сегодня. Капица!- громко крикнул он. Ты электрика видел? - Нет, раздался недовольный голос, из дальнего угла бокса. - Где его черти носят, недовольно сказал Кленов, и пошел. Роман стоял на месте, не зная что ему делать. Несколько пар глаз, с интересом рассматривали его. Бурков вздохнул, подошел к нему, и протянув руку, представился: - Андреевич, улыбнулся он. Можешь так и называть. Мне удобно, тебе меньше мороки, добавил он. Пойдем. - А осмотр, сказал Роман. - Ну да, кивнул Андреевич. Пройдешь, и к машине. Вон там она, указал он рукой, на автобус "гармошку", желтого цвета. Номер 09-09, видишь? - Да, кивнул Роман. "Вот такая она, самая простая жизнь, подумал Роман, глядя через стекло автобуса, на людей, толпящихся на остановке. Утром на работу, вечером , домой, поужинать, телевизор, и все, гаснет свет,- день прошел. Ничего опасного, запредельного, рискованного,- обыкновенная рутина, вздохнул Роман, глядя на пожилую пару, входящую в переднюю дверь." - Я скоро сам таким буду, негромко произнес Андреевич, нажав кнопку на панели. - В смысле, спросил Роман, посмотрев на наставника. - Через переднюю входить, улыбнулся Андреевич. - И в чем разница? спросил Роман. - Правильно, добродушно улыбнулся Андреевич, коротко взглянув на Романа. Нет ее, сказал он. Просто в передних дверях, толкучки нет, а им удобней, посмотрев в большое зеркало, добавил Андреевич. Людям добро, оно после к тебе вернется. Сам таким будешь. - Ну да, кивнул Роман. Действительно. Он сидел на маленькой табуретке, в кабине, рядом с Андреевичем, и внимательно запоминал маршрут, изредка поглядывая в зеркало. " Такая обычная работа, размышлял Роман. Встаешь на заре, идешь на работу, и пользы от нее, даже очень много. " Автобус чуть качнуло. - Это яма известная, поморщился Андреевич. Дорожники ее только зимой засыпают, ухмыльнулся он. Вот скажи мне, зачем зимой ее ремонтировать? - Глупость, пожал плечами Роман. Она же через пару дней такая же будет. - Верно, тяжело вздохнул Андреевич. А они видишь, засыпают, им все равно. - Деньги на ветер, сказал Роман. - Не то слово, промолвил Андреевич. Я сам к ним подходил, спрашивал. Знаешь что ответили? - Нет, покачал головой Роман. Даже не представляю. - Говорят приказали, мы делаем. Ну это же форменное "головотяпство", в сердцах произнес Андреевич. А у нас с тобой ответственность. - Ходовая разбивается, вздохнул Роман. - Нет, покачал головой Андреевич, мельком взглянув на Романа. За пассажиров! - Ну это понятно, сказал Роман. - Сколько сейчас в салоне? Ты посчитай. Роман обернулся и посмотрел через стекло, на людей в салоне автобуса. кто- то спал на сидении, иные стояли с хмурыми лицами. Людей было много. Обернувшись, он посмотрел на Андреевича и сказал: - Точно не скажу. Полный автобус, добавил он. - Вот именно, сказал Андреевич, переключая передачу. А это, в среднем, сто человек. Понимаешь? - Ну да, задумчиво произнес Роман. - Экипаж подводной лодки сколько? не унимался Андреевич. Знаешь? - Откуда, удивился Роман. Я не моряк. - Я тебе отвечу. Ровно столько же. А если она утонет? - Трагедия, негромко промолвил Роман. - Значит автобус, вдруг что, тоже... прервался Андреевич, включив поворотник. Автобус плавно свернул к остановке. Андреевич нажал кнопку микрофона, и бодро произнес: - Остановка "Залесская", следующая "Школа 2". Выключив микрофон, он взглянул на Романа, и улыбнулся. - Помни, во всем нужна плавность. Без рывков. Подъезжай аккуратно, без спешки. Смотри, где люди находятся. Ежели с коляской мамаша, ты напротив средней двери останови,- подгадай, улыбнулся Андреевич. Старичков уважай, ты уже видел. В общем, с понятием будь, и они к тебе тоже. Кондуктора меняются, сегодня Валентина работает, завтра другая, а ты нет. Понял? - Понимаю, задумался Роман. - Сейчас до конечной проедем, а назад уже сам. А я погляжу, как ты понимаешь, добродушно сказал Андреевич. - Андреевич, будто опомнился Роман. У меня последнее время, практики не было. Может с начало, возле парка потренируюсь, все таки ответственность большая. - Проникся, улыбнулся Андреевич. Это тебе не бетон возить, понимать должен. - Так а я, о чем, сказал Роман. - Ладно, кивнул Андреевич. Так и поступим. Как поедем на пересменку, сядешь за руль ты, поглядим, как умеешь. А пока, запоминай. Включив поворотник, Андреевич, нажал кнопки на панели, двери закрылись, и автобус плавно отъехал от остановки. " Ну дела, подумал Роман, посмотрев на свои руки. Пальцы немного подрагивали. Надо же, испугался. Ну еще бы, после таких рассказов. А в самом деле, ведь людей везем, ни капусту. Даже пот выступил, во как! Я думал, уже ничего в жизни не боюсь. А тут на тебе, ответственность за людей. Абсолютно незнакомых! Ты их не знаешь, они тебя, но ведь, доверяют же тебе, как водителю автобуса. А что я им скажу? Мол несколько лет назад, мне права со всеми категориями, приятель сделал. А в Праге, я максимум что водил, "бусик"... Страшно становится, правда. От меня зависит... Столько людей...Ух ты, как пробивает... Озноб что ли? Первое, ответственность, второе, умение, опыт придет. Значит, буду старательно запоминать, учится, постигать. А как иначе... Хорошо, что меня, к такому наставнику прикрепили. Да, за себя почти не боялся, рисковал, через черту переступил. Мне в свое прошлое, заглянуть страшно! Я же по ночам, плохо сплю... А здесь,- такая ответственность... Тяжелая работа. Но она, приносит только пользу, в отличии от той, которой я занимался. Может в этом и есть смысл жизни. Приносить пользу другим. Не замечая настроения, порой откровенной злобы, просто делать свою работу, и нести добро. Вроде успокаиваюсь, подумал Роман, глядя на руки Андреевича, деловито вращающие руль. Он наверно всю жизнь за "баранкой", и деньги, для него не главное. А что? " Роман посмотрел на сосредоточенное лицо Андреевича, и спросил: - Андреевич, а что главное? - В нашей профессии, переспросил Андреевич. - Ага, сказал Роман. - Главное, быть на своем месте, спокойно произнес Андреевич. Тогда и жизнь твоя, будет в порядке. - Вы давно за рулем? - Как с армии пришел, ответил Андреевич. Пришел в парк, думал ненадолго. Все хотел на Север, за большой "деньгой". А вот остался, затянуло меня. Понял я смысл, с годами конечно, вздохнул Андреевич. А по началу, такой же воробей как ты сейчас, усмехнулся он, взглянув на Романа. Небось "дрейфишь" за руль, а? - Есть немного, откровенно признался Роман, опустив глаза. - Это нормально, сказал Андреевич. Хуже когда, себя в грудь бьют, и без понимания, лезут. Плохо. А ты, проникся значит, с первого раза, это хорошо. Ты в армии служил? - Да, но не водителем, коротко ответил Роман. - Сейчас по дорогам, много разных "гарцует", нахмурился Андреевич. Так что ты, должен быть крайне осторожным. И помнить, у тебя в салоне, люди. И их, много. Помни всегда. - Конечно, кивнул Роман. - Сейчас будет конечная, окно, минут в пятнадцать образуется, покурим. Куришь? - Да, ответил Роман. - А водочка? - Не увлекаюсь, мотнул головой Роман. - Это хорошо, кивнул Андреевич. С "будуна" за руль, еще хуже преступление. Автобус медленно проехал мимо ворот комбината, развернулся, и встал на остановке. Андреевич, нажал кнопки, открылись двери, и люди высыпались на улицу, спеша к проходной. - Вот так, каждый день, вздохнул Андреевич. Ну пошли что ли, покурим, да кондукторшу проведаем, улыбнулся Андреевич. Женщина средних лет, с сумкой через плечо, подошла к ним, широко улыбаясь. Она с интересом посмотрела на Романа, и с
казала, тяжело вздохнув: - Андреевич, а сегодня народу больше. - Это тебе так кажется Валентина, сказал Андреевич, достав из кармана, пачку сигарет. Знакомься , наш новый водитель Роман Гнедин. - Здравствуйте, кивнул головой Роман. - Привет, улыбнулась Валентина. Не местный? - Да что ты сразу, усмехнулся Андреевич. - Не, я просто не видела, вот и подумала, сказала Валентина, поправив сумку на плече. - А ты что, всех местных в лицо знаешь? спросил Андреевич. - Ну, многих, ответила Валентина. Хотя, ты прав Андреевич, город растет, а мы стареем, вздохнула она. Ну ладно, я пошла считать. - Иди, сказал Андреевич, протягивая сигареты Роману. Кури. - Спасибо, кивнул Роман, достав из пачки сигарету. - Она в парке, лет восемь уже, вдова, вздохнул Андреевич. Муж у нас электриком работал, по пьяному делу погиб. В щитовой током ударило. А детишек трое. Вот она и тянет всех. Денег конечно не хватает. А другого, ничего нет. Жизнь штука серьезная, вздохнул Андреевич. - Понятно. - Так что мы с тобой, как капитан на корабле, улыбнулся Андреевич. Не страшно? - Глупо сказать что не боюсь, ответил Роман. Как то неуютно, повел он плечами. - Пройдет. Оно видишь, так всегда, у страха глаза велики, а почувствуешь уверенность, и все в миг пройдет, улыбался Андреевич. Житейская мудрость. - Согласен, кивнул Роман.
- Еще пару минут постоим, и в путь, докурив, сказал Андреевич. "Какая радость, неописуемая, может быть в тебе, от самой малости. Понимания того, что ты умеешь, получилось, справился, радовался Роман, сидя за рулем. Монументально, будто памятник, и ты им управляешь, восхищался Роман. Это же автобус! И пусть сейчас в салоне никого, ерунда, главное я смог! И тревога ушла, уверенность появилась. Как же просто устроен человек. Ему достаточно понимать, что приносит пользу, на своем месте, и не надо, безудержной погони, "по головам", сквозь нерв... А сердце все - таки колотится непривычно, и ноги в напряжении болят, ну и что, ведь получилось! У меня есть работа, я хочу быть полезным, это мой смысл, в жизни. Да, я так решил для себя. Не буду говорить себе, тысячу раз, забудь прошлое. Не буду... Лучше жить настоящим, так правильно, рассуждал Роман. Волнительно, я бы даже сказал восторженно, осознавать, что ты, кому то нужен! Тебя ждут, тебя требуют, ты необходим! Вот смысл! На своем месте!" Роман украдкой поглядывал на добродушное лицо Андреевича, и понимал, он справился. Подъехав к парку, Роман остановился, и посмотрел на Андреевича. Слова будто сами, вырвались наружу: - Ну как? довольно улыбаясь, спросил Роман. " Могешь", растянулся в улыбке Андреевич. Немного уверенности, и будет толк, добавил он. - Андреевич, это же самая важная работа, искренне сказал Роман. - Нужная, поправил его наставник. А ты молодец. - Стараюсь, улыбнулся Роман. - Ну что, теперь на мойку, буднично произнес Андреевич. Поехали. - Едем, кивнул Роман. Как точно порой, определяют слова, то состояние тела, когда, подступает тоска. Немота... Убитых не вернуть, умерших, не воскресить, прощения не вымолить... Нет плохих, или хороших, нет противных, и чужих... Все хорошие... Да только, жизнь по - разному, обозлила их... Прощение, вот смысл...
Лето 97 год Италия.
- Они фанатики да? спросил Александр, глядя на дорогу. - Можешь называть их, как пожелаешь, ответил Зафир. Только одно запомни, их никто не остановит. Они как бомба. Можно поменять место, но направление никогда. - За какую идею они умирают? - Жить в равенстве перед законом, помедлив ответил Зафир. - У них другой закон? удивился Александр. - Коран, их закон. До последней буквы, задумчиво ответил Зафир, переключив волну радио. Они ехали на встречу, в Милан, по оживленной автостраде. Промелькнул большой указатель, до города оставалось несколько километров. - Интересно, хмыкнул Александр. У других Коран... - Ты сам его читал, перебил Зафир. - Нет, покачал головой Александр. - Тогда тебе не надо рассуждать. Ты нанятый для работы человек. Выполнишь, получишь деньги, зачем забивать свою голову, не нужной информацией, поморщился Зафир. Согласен? оторвав взгляд от дороги, коротко взглянул на него Зафир. Тебе платят не за твои знания, религии, вздохнул Зафир. - Я согласен, кивнул Александр. - Они ребята идейные, сказал Зафир. Но им тоже, нужны деньги. А потому, они желают их иметь. Кто, если не мы, можем помочь им в этом? - Ты меня спрашиваешь, недовольно буркнул Александр. Это новое течение, которое желает влезть, и переделать, существующий порядок. А мы, можем оказатся крайними, в очень больших разборках, повысил голос Александр. - Тебе не все равно, усмехнулся Зафир. У тебя там друзья, родственники? - Нет, коротко ответил Александр. - Все в порядке, улыбнулся Зафир. Мы не грозные вышибалы! Это такой бизнес. - Когда будут убивать, не спросят, спокойно произнес Александр. - Ты к такому не готов, поддел Зафир, взглянув на приятеля. - А ты просыпаешься и ждешь, когда тебя "замочат", ага? Смертник! - Никому не советую, пугать спящего бегемота, отшутился Зафир. - Мы такие веселые потому, что едем одни без стволов, с кучей "бабок", покупать эту "гребанную взрывчатку" да? - вспылил Александр. - Ты покури, успокой нервы, у нас встреча, через час, взглянув на часы, спокойно произнес Зафир. Относись ко всему просто. Купил, продал, поимел, бизнес, усмехнулся он. Логическая цепочка. Александр подкурил сигарету, и опустил стекло. В салон ворвался горячий воздух с улицы, пахнувший раскаленным асфальтом. - Мы что, сами повезем ее? На этой машине? спросил Александр, посмотрев на Зафира. - Зачем мы фирму тебе открыли, ты задумывался? улыбнулся Зафир. - Сигареты продавать, быстро ответил Александр. Покупаем легально, в Македонии, везем в Бельгию, продаем. - Кому ты отстегиваешь "бабки", усмехнулся Зафир. - Не знаю, нахмурился Александр. Это твои дела, ты договариваешся. - Правильно, кивнул Зафир. Гоняем контрабанду. - Что? опешил Александр. - Ты не догадывался? став серьезным, произнес Зафир. А ну да, ты же хозяин фирмы, и занимаешся только продажами. У тебя это хорошо получается. Ты ни разу не спросил меня, почему такая низкая цена, правильно? - Почему? задумался Александр, глядя в одну точку, перед собой. - Не надо, мотнул головой Зафир. Ты помнишь, в мае, к нам приезжал, пожилой человек, в потертом костюме. - Турок, вспомнил Александр. Его имя, Кемаль. Помню, конечно. Партнер. - Ну да, усмехнулся Зафир. Партнер. - И что? спросил Александр. Мы подписали бумаги. Он дает нам свой транспорт, для перевозки. Что удивительного? недоумевал Александр. Бизнес. - Ну да, кивнул Зафир. Эта контора, принадлежит людям клана Бодру. И это от них, ты получаешь товар, продаешь его, а деньги, отправляешь им. Только они не показывают себя, но все знают, и контролируют. Думаешь, грузовики проехали бы, без проблем в Бельгию, усмехнулся Зафир. - Ты... Почему, нахмурился Александр, выдохнув. - Ты сказал мне, что тебя интересуют только деньги. Какие они, и чем пахнут, для тебя неважно. У тебя Катрин, роскошная квартира. Ты говорил? - Да, тихо произнес Александр. - Это бизнес дружище, только и всего, улыбнулся Зафир. Мы едем сделать заказ, и оплатить аванс. А груз придет без нас. Конечно, спросишь, зачем ехать? А я тебе отвечу, так надежней, чем болтать по телефону. Мы получим деньги, продав товар. Всем хорошо. Согласен? Тебе, мне, "фанатикам", продавцам. Отлично. Через год, мы окупим потерю судна, спокойно произнес Зафир. Я честно сказать, и сейчас, почти не вспоминаю о нем. С вещами, надо расставаться точно так, как они к тебе пришли. - Улыбаясь, да, сказал Александр, потушив окурок сигареты в пепельнице. - Цену имеет, только жизнь, помни об этом, сказал Зафир. Все остальные вещи, что окружают тебя, в этом мире, не нужны в другом. О, смотри, кажеться приехали, улыбнулся Зафир, указав рукой, на дорожный щит. Сворачиваем, и едем в город! - Ты радуешься как ребенок, сказал Александр. - Ты чем то недоволен? У тебя есть многое. - Ерунда, успокоился Александр. Зачем мне, ехать с тобой? Ты можешь договориться без меня, спросил Александр, посмотрев на веселое выражение лица Зафира. - Я хочу предложить им, новую сделку. Ты подпишешь контракт, как хозяин фирмы. И мы получим, еще больше денег. - Почему я узнаю только сейчас, напрягся Александр. - Я тебе говорил, посмотрел на него Зафир. - Когда? удивился Александр. - В бутике, ответил Зафир. Ты так был занят, выбором платья для Катрин, что рассеянно кивнул мне в ответ. Я понял, ты согласился. - Я думал мы едем... запнулся Александр, наморщив лоб. Постой, это же стволы, правильно, взглянул он на Зафира. - В общем да, кивнул Зафир. С другой стороны, я не связываю себя, с человеческими органами, на чем сейчас, тоже можно заработать большую кучу денег, задумчиво промолвил Зафир. Зачем нам? Живой товар. Ты не в обиде? - А если да, что- то вернешь назад, хмыкнул Александр. - Нет, ответил Зафир. Это прибыльно. - Это слишком опасно, покачал головой Александр. Сигареты, это мелочь, в сравнении, с "пушками". Ты понимаешь? посмотрел он, на Зафира. - Какая разница, равнодушно сказал Зафир. Можешь отказаться. У тебя... - Я не буду, перебил его Александр. - Что? переспросил Зафир, взглянув на Александра. - Я не буду думать о пустяках, спокойным голосом, промолвил Александр. Мне нужны деньги. - Правильно, кивнул Зафир. Потом можешь уехать, куда- нибудь на острова, и жить там, со своей Катрин. Хороший вариант да? улыбался Зафир. - Неплохой, ответил Александр. Куда мы едем? - Здесь, в округе, есть небольшой, частный пансион. С комнатами, усмехнулся Зафир. Там нас ждут. Ты готов? повысил голос Зафир, посмотрев на приятеля. - Готов, кивнул головой Александр. - Тогда прибавим, веселился Зафир, нажав на педаль. Автомобиль чуть присел, и будто выпущенная из лука стрела, полетел по трассе. " Я не задаю себе вопрос, куда подевался Браун, что с ним, кто он, на самом деле? Почему? думал Александр, рассматривая в руках, сигаретную пачку. Все что происходит с нами, будто во сне. Появляется из ничего, исчезает в никуда. С одной стороны, этот человек помог мне, я обязан ему, а с другой, он ничего не поросил у меня взамен, - вот что странно. Я больше не видел его. А Зафир?" Александр поднял голову, и посмотрел на веселое лицо Зафира. " Быть может он, видит его. Или выполняет его приказания? А может все, чем мы занимаемся, и есть его приказания, подумал Александр. Что тогда? Безмолвные, слепые, участники, чьей то игры? Или только я?" - Послушай Зафир, повысил голос Александр, посмотрев на приятеля. А ты давно, видел Брауна? Зафир не посмотрел в его сторону. Лицо его все так же, было нарочито смешливым. Он лишь, задумался на несколько секунд, и ответил: - Вспомнил. Мне он не нужен, приподняв плечо, сказал Зафир. - Видел, или нет, настойчиво поинтересовался Александр. - Нет, коротко ответил Зафир. - Тогда я ничего не понимаю, откинулся на спинку сиденья Александр. - Ты о чем? холодно спросил Зафир, переменившись в лице. - Этот человек, дал нам шанс, и исчез, усмехнулся Александр. - А ты хочешь поговорить с ним? парировал Зафир. - О чем? встрепенулся Александр. О сигаретах? Смешно. - Ну да, улыбнулся Зафир. Действительно. - Врешь? спросил Александр, глядя на Зафира. - Нет, покачал головой Зафир. Зачем? спросил он, взглянув на Александра. Я уже и забыл о нем. - Он англичанин, ил американец? наморщил лоб Александр. - Мне все равно, равнодушно ответил Зафир. А тебе какое дело? - Странно все, задумчиво произнес Александр. - Послушай, вздохнул Зафир. Если что- то хочешь сделать, делай, но только не мешай мне зарабатывать деньги! Ты понял меня! повысил голос Зафир, не отрываясь от дороги. Если ты не хочешь, можешь ехать обратно. - Стой, поднял руку Александр. Зафир резко надавил на педаль тормоза, и машина, кивнув вперед, стала останавливается. - Ты меня не понял, посмотрел на приятеля Александр. Он не был возбужден, скорее озадачен, своими же вопросами, на которые, он не находил ответ. Он же из ЦРУ! Ты что, забыл? Или ты... моментально сник Александр, опустив глаза. Он понял, что сболтнул глупость. Выдал информацию, быть может не известную никому, кроме него. " Как глупо, подумал он, глядя на носки своих туфлей. Если Зафир... Или... Какой я дурак!" Зафир перевел селектор коробки, и отпустил педаль тормоза. Машина плавно тронулась с места. " Он просто идиот, подумал Зафир, посмотрев на Александра. Если бы его присутствие ..." - Ты что курил, усмехнулся Зафир, взглянув на Александра. Марихуану? - Я это, промямлил Александр, сам удивляясь своему противному голосу. "Так дрожит страх, подумал он. Зачем я говорил? Может, конечно, и Зафир, знает, и он, тоже... Но зачем об этом, упоминать? Идиот! Нет, а что секретного, я сказал? Браун вытащил нас, помог, и ничего не требует. У меня паспорт, который я получил от него. Он настоящий... О чем я думаю, скривился Александр". - Ты наверно "полетал немного" а сейчас расслабился, да? спросил Зафир. - Ну да, кивнул Александр. - Ты много с собой не носи. Здесь полиция другая, и потом, у нас очень серьезная сделка. Ты понимаешь? - Да, прокашлялся Александр в кулак. - Брауна я не видел, честно тебе говорю. Где он, не знаю. Мне он сейчас, не интересен. - Я думал, замялся Александр, подбирая слово. Может... - Лично я, на него не очень хочу работать, я люблю свободу, спокойно сказал Зафир. А ты? Он спросил это, как бы невзначай, вскользь, но так, расставил акцент, что любой ответ, воспринимался двояко. Александр ответил не задумываясь, потому что , уже был готов. - Да, сухо произнес он. - А почему ты говорил о ЦРУ, усмехнулся Зафир. - Забудь, просто бред, нарочито улыбнулся Александр. Сболтнул. " Хорошо, что он, не смотрит на меня, подумал Александр. Но, черт возьми, почему мы скрываем друг от друга то, что знаем. Какие секреты? И почему он отказывается? Тогда какое к черту доверие?" - Ты доверяешь мне, спросил Зафир. - Ммм... - Тогда зачем мне вытаскивать тебя, и спасать, от тех парней, сказал Зафир. Подумай? Я тебе доверяю. - Да, кивнул головой Александр. - У нас свой бизнес. Мы зарабатываем деньги, как умеем. Согласен? - Ты прав, согласился Александр. - Что еще, может интересовать? У тебя Катрин, дом, медленно говорил Зафир. Ты больше никому не говори такие глупости. У нас был шанс, мы его использовали. Многие люди на земле, говорят одно, а делают другое, так устроен человек. - Пожалуй ты прав, задумался Александр. Во всем, добавил он. - Мы ищем выгоду, получаем деньги, какая разница, от кого. - Точно, согласился Александр. Разговор как бы оборвался, но каждый, думал о том, что же осталось, после их встречи, с загадочным человеком, по имени Браун". Он стал думать, это неплохо конечно, рассуждал Зафир. Сказать ему правду, нет смысла. Он не поймет, да и зачем ему.Он знает ровно столько, сколько необходимо. То что я работаю на Брауна давно, его не касается . Он просто ширма, прикрытие, от которого можно избавится в любой момент, подставив, как ложный след. Ему не обязательно знать, кто его сдаст. Честно? Иначе, не будет эффекта". - Долго еще? спросил в тишине Александр, глядя на шоссе. - Нет. Здесь рядом. Свернем на развязке, и приехали, ответил Зафир. " Как не задавай себе вопросы, подумал Александр, а ответа нет. Мы вроде вместе, и в тоже время, врозь. Браун говорил с ним отдельно. Я не спрашивал его после, о чем шел разговор. Зачем? Если я спокойно живу, сейчас конечно, поправил себя Александр, значит, так надо. Лучше не думать... Зафир прав. Я просто зарабатываю деньги. Да, мне нужны деньги. Я хочу уехать далеко, вместе с Катрин. И никогда, не вспоминать, о плохих днях. Да, это моя цель, я к ней пойду. Мне плевать, на препятствия. Каждый играет своими картами. Справедливо... А Браун, которого Зафир называет нашим покровителем? Должен, не значит что отдаст, так всегда бывает, усмехнулся Александр. И потом, я прощаю долги". - Идиотский разговор, поморщился Зафир. Нам бы о другом подумать. - Ты прав, кивнул Александр. Мы говорили ни о чем. Болтовня. У нас же нет босса, правильно? спросил Александр, посмотрев на Зафира. Мы работаем сами, на себя? Я правильно понимаю? - Да. правильно, кивнул Зафир. - А мистер Браун, всего лишь добрый волшебник, рассмеялся Александр. - Очень похоже, засмеялся Зафир. - Я лично, ему ничего не должен, расхрабрился Александр. А ты дружище? - И я не должен, улыбался Зафир. - Нормально! Мы едем делать "бабки"! И никому, ничего, не должны, с расстановкой , произнес Александр, посмотрев на Зафира. - Да пошел он, мотнул головой Зафир. Не засоряй мне мозг приятель! Я думаю о нашей сделке, а ты лезешь ко мне в голову, со всякой ерундой. - С кем мы встречаемся? весело спросил Александр. - Этого человека, зовут " Старик", понизив голос, произнес Зафир, став серьезным. - Он что, совсем старый? - Думаю нет, ответил Зафир. Это его прозвище. - Странное, промолвил Александр, достав сигарету. Ты видел его? - Нет, лично не видел, покачал головой Зафир. - Как мы узнаем что это он? - Нас к нему подведут. Ты не думай об этом, сказал Зафир. - Тогда что? хмыкнул Александр, недовольно. - Твое дело подписать бумаги. - Прочитать, а после, возможно подписать, поправил приятеля Александр. - Мы их подписываем, требовательно посмотрел Зафир. Иначе, мы не поехали, понимаешь? Мы заказываем товар, они поставляют. Но, поднял указательный палец правой руки Зафир. Я хочу посмотреть образец товара! Теперь понимаешь? Я не хочу купить несколько килограммов пластилина! "Братья", потом не купят его, у нас! Мы потеряем деньги. Понимаешь, понизив голос, промолвил Зафир. - Ну да, кивнул Александр. Ты больше меня, понимаешь в этом деле. - Сообразил, усмехнулся Зафир. Наладим поставки, будет постоянный доход. Это нормально? - Годится, ответил Александр. - Прибыль делим пополам, в тишине произнес Зафир. Деньги хорошие. - Я согласен, сказал Александр, подкуривая сигарету. - А вот и пансион, указывая рукой на здание из белого камня, сказал Зафир. Александр посмотрел на двухэтажный дом с верандами, обсаженный со всех сторон деревьями, и улыбнулся. - Пансион для стариков, тихо произнес он. - Тихо, оглядываясь по сторонам, сказал Зафир. Припарковав машину на площадке у входа, они преглянулись, и вышли. Из калитки напротив, вышел невысокий мужчина, лет пятидесяти, в скромной курточке, черных брюках, и смешной кепке, на голове. Он подошел к ним, посмотрел, и обращаясь к Зафиру, просто сказал: - Вам назначено? - Да, кивнул Зафир, спокойно глядя на мужчину. - Как ваше имя? въедливо рассматривая Зафира, цепким взглядом, спросил мужчина. - Ширази, негромко ответил Зафир. - Я провожу вас, заученно произнес мужчина, и пошел в дом. - Идем, взглянув на Александра, вздохнул Зафир.
Все представления, о том, как должен выглядеть, супер босс, померкли враз! Когда Зафир и Александр, прошли в большую комнату, за столом сидел пожилой мужчина, в простой одежде, и приветливо улыбался. На его лице, выделялись только глаза, что пытливым взглядом, рассматривали вошедших. "Есть в нем что- то "железное" в этом взгляде, именно не решительное, а монументальное, подумал Александр, глядя на мужчину." К ним подошел высокий парень в спортивном костюме, и молча, деловито, обыскал их, ощупав со всех сторон. Потом обернулся, кивнул мужчине, и отошел в сторону. - Прошу, коротко сказал мужчина, указывая рукой на стулья. Расположившись, Зафир, окинул взглядом стол, сервированный сладостями. - Кофе? - Спасибо нет, покачал головой Зафир. - Слушаю , тихо промолвил мужчина. - Меня зовут Зафир, мы хотели говорить с человеком по имени Эрвин. - Да, безразлично произнес мужчина, отпив глоток кофе, из маленькой чашки. Он не смотрел на собеседников, он как будто был задумчив, в своих внутренних рассуждениях. Так по крайней мере казалось Александру, с интересом рассматривающим его. - Нас рекомендовал Илли, выдержав паузу, сказал Зафир, наблюдая за действиями мужчины. Он сказал мне, что у вас есть товар, который, мы хотели купить. Мужчина пристально посмотрел на Зафира, перевел взгляд на Александра, затем перевернул лежащие перед ним на столе бумаги, посмотрел в них, и снова, взглянул на Зафира. - Да, он говорил о тебе, спокойно произнес мужчина. Его внимательный взгляд, будто приклеился к лицу Зафира. Он смотрел не мигая, слегка прищурив глаза. - Эрвин? спросил Зафир, глядя на мужчину. - Да, слегка кивнул головой мужчина, не отводя глаз, от Зафира. С тобой Александр, добавил он. - Да, кивнул Зафир. - Ты работаешь на Илли, да? - Да, коротко ответил Зафир. - Он говорил, что вы проворачиваете, приличные деньги, улыбнулся мужчина. И эта улыбка, была словно знак для всех,- можно расслабится, идет нормальная бесседа. - Вполне легально, кивнул Зафир. У нас фирма, продаем товар, деньги приличные. - Я все знаю, коротко сказал Эрвин. Зачем тебе, что- то менять? - Это не совсем так, сказал Зафир. Я ничего не меняю, и не отказываюсь. Появился спрос, я как торговец, ищу товар, улыбнулся Зафир. - Я понял, кивнул Эрвин. Покупаешь ты, продаешь другим, а доставляем мы, правильно я тебя понимаю? спросил Эрвин, рассматривая Зафира. - Да, сказал Зафир. - Это опасно, вздохнув ответил Эрвин. Почему тебе самому, не сделать это?Купи товар, и продавай, улыбнулся Эрвин. - Это конечно справедливо, задумался Зафир. Но, мы партнеры. Потому, я прошу помощи, добавил он, посмотрев на Эрвина. Я хотел бы перед покупкой, посмотреть товар. - Конечно, сухо ответил Эрвин. Вы заплатите на пятьдесят процентов больше, и товар, мы доставим сами. Время и место, вам укажут, сказал Эрвин, глядя на Александра. Тебе хватает денег, спросил он , обращаясь к Александру. - Я хочу иметь больше, подумав, ответил Александр, выдержав взгляд мужчины. - Хм... пожалуйста, улыбнулся Эрвин. Больше продашь, больше имеешь. Я понимаю тебя. Ты хочешь больше продавать? - Да, не задумываясь ответил Александр. - Хорошо, сказал Эрвин. Позови Фатоса, обращаясь к молодому человеку, сказал Эрвин. Ты увидишь товар, посмотрев на Зафира, вздохнул Эрвин. В комнату вошел невысокий человек, в потертом пиджаке, и джинсах. Коротко стриженные, черные волосы на голове, были аккуратно зачесаны на бок. Взглянув на Зафира, он перевел взгляд на Эрвина, и молчал. - Покажи нашему гостю товар, указав на Зафира головой, сказал Эрвин. Иди, он все покажет тебе. Зафир поднялся, и прошел за молчаливым мужчиной. Оставшись, Александр почувствовал себя, крайне неудобно. " Вроде старик, а веет от него смертью, подумал Александр, глядя перед собой. И говорит так, будто предупреждает заранее." - Мы будем продавать больше, промолвил он в тишине. работы будет много. Тебе понадобятся помошники. Мы поставим возле тебя, своего человека. Ты же не будешь возражать, усмехнулся Эрвин, глядя на Александра. Он будет заниматся своим делом. Перевозками. - Если хотите, посмотрев на Эрвина, ответил Александр. Он не будет вмешиватся? - Нет, покачал головой Эрвин. - Хорошо, кивнул Александр. Моя прибыль не уменьшится? - Все останется по старому, сказал Эрвин, перевернув перед собой бумаги. Александр с удивлением рассмотрел на столе фотографии, на которых был он, и Зафир. " Вот это да, подумал он. Они нас снимают. Ничего не скажешь, организация." В комнату вошел среднего роста мужчина, с большим шрамом на щеке. Он подошел к Эрвину, склонился, и что- то прошептал ему на ухо. Потом отошел в сторону, посмотрел на Александра, задержав на секунды свой взгляд, и вышел. " Как будто фотаграфировал, подумал Александр. Что на меня смотреть, я не модель. Может это и есть, их человек?" Александр повернул голову, и посмотрел в окно. Его взгляд снова, столкнулся с глазами этого человека. Он пристально смотрел на него, не отводя глаз. " Чего он уставился? Я его не знаю. Смотрит так, будто хочет убить. Это у них, шутки такие? Или угрожают заранее?" - Это Бехар, спокойно сказал Эрвин. Нет, не он, взглянув на Бехара, промолвил Эрвин. Нового человека, приведет Илли. Мы договорились? - Да, повернул голову Александр, посмотрев на Эрвина. - Хорошо, улыбнулся Эрвин. Угощайся, предложил он, указывая рукой на кушанья, раставленные посередине большого стола. - Может быть чай, неуверенно промолвил Александр. "Он скверно говорить по английски, я ничего не понимаю, по албански, подумал Александр, когда слушал неизвестный для него язык. Молодой парень подошел к Эрвину, и тихим голосом, говорил. А вдруг меня "заказывают" пронеслась мысль, в его голове. Или Зафира уже убили, а меня готовятся... Плохо, когда не понимаешь, тяжело вздохнул Александр, подвинув к себе чашку. Зачем я сюда приехал? Парень вышел из комнаты, а вернувшись, положил на стол, папку с бумагами. - Мы подготовили новый контракт, сказал Эрвин, посмотрев на папку. Поставь свою подпись. - Мне, спросил Александр, взглянув на папку. - Да, кивнул Эрвин. Ты будешь больше продавать, и больше получать, дружески улыбнулся он. - Хорошо, ответил Александр. - Документы должны быть в порядке, улыбнулся Эрвин. Правильно? - Да, кивнул Александр. - Прошу, указав рукой на папку, предложил Эрвин. "Они любители бумажек, подумал Александр, взяв в руки папку, предложенную молодым человеком. Это просто бизнес, и ничего более ". Открыв папку, он бегло прочитал контракт, взял ручку, и поставил свою подпись." - В бизнесе, должно быть доверие, радушно улыбнулся Эрвин. Я доверяю тебе. - Да, согласился Александр. В комнату вошел Зафир. Лицо его выражало удовлетворение. Он подошел к Эрвину, протянул ему руку, и сказал: - Договорились. Товар устраивает. - Хорошо, кивнул Эрвин, пожав руку Зафира. Прошу. Зафир сел на свое место, и сказал: - Мы платим половину сейчас. Остальное, когда получим товар. - Законно, кивнул Эрвин. Наличными, добавил он, улыбнувшись. - Хорошо, сказал Зафир, посмотрев на Александра. Принеси деньги из машины. - Проводи, распорядился Эрвин, обращаясь к своему парню. Через несколько минут, Александр, в сопровождении молодого человека, вошел в комнату, с сумкой в руках. Поставив ее на стол, он открыл замок, и высыпал на стол, пачки мелких купюр. - Устраивает, посмотрев на Эрвина, спросил Зафир. - Очень хорошо, сказал Эрвин. Убери это, обратился он к молодому человеку. Когда деньги унесли, Эрвин, допил свой кофе, и глубокомысленно изрек: - Новый бизнес. Новые возможности. - Спасибо за прием, сказал Зафир, поднимаясь. Нам надо ехать. - Конечно. Надеюсь, мы будем долго сотрудничать, подобрав нужное слово, немного запнулся Эрвин. Правильно? - Конечно, кивнул Зафир. В жини возможен хаос, да, и она, скорее всего, он и есть... Человек слаб, даже когда чувствует себя сильным. Деньги "бич", толкающий к движению. А вот какое оно... Причуды природы, мироздания, опыты над прямоходящими... Пусть будет так, как будет, говорит почти каждый, и не задумывается над тем, что будет впереди. Мечты есть не у каждого, - это правда... Подбросит ветер устало, твои заветные слова, и мысли медленно, восстанут извергнув скудность бытия... Есть в сладости греха, утеха, она несравненна, мила, она забирает тело, и голова, пуста... Одним обещает свободу, другим, распахнутый рай, все мы больны понемногу, в погоне за призраком чар... Казалось не надо думать, достаточно просто быть, иметь, и сейчас, потратить, свою роковую жизнь... Восход озарит новый день, в нем призрачный свет отразится, в тебе говорит моя тень, как отблеск далекой птицы... Идущий в изгнание помнит, что воля его ведет, желание только трепещет, бросая, вперед. Александр молчал. Они ехали обратно. Зафир покрутив ручку приемника, настроился на радио волну, и удобней расположившись за рулем, расслабил плечи. Взглянув на задумчивое лицо Александра, он сказал: - Хороший бизнес. Как тебе понравился их босс? спросил он, помедлив. - Ничего интересного, тихо ответил Александр. - Да, кивнул Зафир. Но, деньги будут хорошие. - Надеюсь, промолвил Александр. - О чем думаешь дружище? улыбнулся Зафир. - Это личное. - Катрин? Правильно. - А ты ничего не боишся, посмотрев на Зафира, спросил Александр. - Нет, хмыкнул Зафир. Я свой страх забыл, добавил он, глядя на дорогу. - Ты что - то хочешь сказать мне, повернувшись , спросил Эрвин, глядя на задумчивое лицо вошедшего. Говори Бехар, я тебя слушаю. В комнате были двое. " Сейчас, или никогда, думал Бехар. Если я поторопился, или ошибся, пусть Аллах рассудит, думал Бехар, глядя на Эрвина. Этот парень, именно тот, я не мог спутать его, с кем то другим. Тот же голос, лицо, он до сегодняшнего дня, как заноза, сидел во мне. Я не спал, вспоминая то нападение, сотни раз. Искал, хотел мести, просил... И вот, мои слова услышал Аллах. Он сам привел ко мне того, чьи руки в крови моих братьев.Я благодарил всевышнего день и ночь, за мое спасение. Он услышал меня. И теперь, месть будет оплатой, за смерть. Но я чувствую, сердце бъется, подсказывает мне, - это он! Я уверен, не ошибаюсь." - Хочу сказать, хрипло произнес Бехар. - Да, промолвил Эрвин. - Человек, который был сегодня, убил моего брата, выдохнул Бехар. - Что? вскинул брови Эрвин, вглядываясь в лицо Бехара. Кто? тихо спросил он. - Тот, второй, который принес деньги, опустив голову сказал Бехар. - Этот налет, во Франции? Наш товар? будто спрашивал у себя Эрвин. Мы не нашли их. Да? - Он один из тех, кто был тогда, подняв голову, сказал Бехар. - Прошло столько времени, задумался Эрвин, глядя перед собой. Ты мог ... - Я точно знаю, перебил его Бехар. Я уверен. - Ты же был ранен. Тебя с трудом спасли. Только Аллах, мог помочь тебе, подняться на ноги. Что ты мог запомнить? - Я видел его лицо, и запомнил голос, сказал Бехар. Только черты, были размыты, а сегодня, услышав голос, я сразу увидел его лицо. Это он. - Я верю тебе, но не могу сразу ответить, сказал Эрвин. Ты же знаешь. Надо все проверить. Зачем нам смерть, невинного человека. Правильно? - Он, покачал головой Бехар. - Выходит, наши деньги, и товар, у них, произнес Эрвин, посмотрев на поднос со сладостями. Как ты можешь доказать свои слова? А вдруг, это другой человек. - Нет. Это именно тот, человек, жестко произнес Бехар. Он сломал мою жизнь, теперь я хочу мести. - Мы должны убедится, что это именно тот, спокойно произнес Эрвин. - Я могу поговорить с ним, сказал Бехар. Он мне все расскажет! - Он никуда не убежит, усмехнулся Эрвин. Он работает на нас. Получает деньги. - Отдайте мне его, не успокаивался Бехар. Я уверен! - Нельзя торопится, сказал Эрвин, посмотрев на Бехара. А деньги? Товар? - Он все вернет, уверенно произнес Бехар. - Если они, остались у него, ухмыльнулся Эрвин. А если нет? Что скажешь? взглянул он на Бехара. - Жизнь его , мне этого хватит, сказал Бехар, сжав кулаки. - Тебе, может быть, сказал Эрвин. А нам всем? - Я имею право мстить. - Да, согласился Эрвин. Запутанная история получается. Мы проверяли его. Как будто, он чистый. Но, мы не можем поручится полностью, поправил себя Эрвин. - Тогда я сам? спросил Бехар. - Остынь пока, надо разобраться. Он не убежит. Ты всегда будешь иметь право, первым сделать это, задумчиво промолвил Эрвин. - Когда? - Я думаю, это не займет много времени, ответил Эрвин. А второй? - Нет, покачал головой Бехар. - Странно, тихо промолвил Эрвин. А они вместе. - Да, согласился Бехар. - Еще более интересно, прищурился Эрвин. Ты иди, мне надо подумать. - Хорошо, слегка кивнул головой Бехар, и вышел из комнаты. - Неожиданно, прошептал Эрвин, оставшись один. Страх может бежать впереди, он душит зараза, как хлесткий ветер, и поджимает внутри, будто насытил этим... Тогда думаешь осторожно, берешь аккуратно, и вкои веке, задумываешся о бренности своей... А вдруг, вот именно сейчас, он возьмет и выстрелит? Оборвалась... В секунду, перестала, не бьется, замолчало...Александр внимательно смотрел на грузчиков, в серых робах, перекидывающих картонные коробки, из кузова грузовика. Они работали монотонно, молча, лишь изредка перебрасываясь , короткими фразами. Рядом с ним, стоял угрюмый мужчина, со шрамом, тот самый, которого он видел в Италии. " Нехороший у него взгляд, думал Александр, уж больно тяжелый, подозрительный, будто испепеляющий. Такой без слов задушит, и пойдет пить пиво. Надо же было связаться, с этими людьми. И все ради денег." Он обернулся, и столкнулся взглядом, с каменным лицом, человека со шрамом. - Кажется все в порядке, сказал Александр, стараясь казаться спокойным. Груз на месте. - Да, коротко ответил мужчина, кивнув головой. - Может кофе? предложил Александр. - Нет, ответил человек со шрамом. - Хорошо, сказал Александр, отвернувшись. " Он как будто дырявит мой затылок, сверлом, подумал Александр. Это не может быть, праздное любопытство, так не бывает. Черт, куда я влез! Взрывчатка, это очень серьезно. Если меня арестуют, я сяду надолго. А кто этого хочет? И все ради денег! Еще надо принять, и посмотреть товар. Зафир просил сделать это, при их человеке. Ненавижу себя! Зачем мне это? Будто бы совесть проснулась, скривился Александр. Сам согласился, а после обратную... Запутанно... Как и жизнь моя..." - Этот, услышал он в ухо, хриплый голос. - А? обернулся Александр. - Они закончили, сказал человек со шрамом. Можем смотреть, добавил он вполголоса. К Александру подошел невысокий крепыш в жилетке, и протянул листок на подпись. Он неглядя поставил подпись, и дежурно улыбнулся. - Мы закончили, деловито произнес крепыш, и махнув рукой, остальным, пошел вдоль складов. - Да, тихо промолвил Александр. Спасибо. - Я спешу, нам надо закончить, равнодушно изрек человек со шрамом. - Идем, согласился Александр, направляясь в склад. Миновав штабели коробок, они приблизились к середине. - Как тебя зовут, обратился Александр, к мужчине. - Бехар, ответил мужчина, снимая коробку с поддона. - Здесь? удивился Александр, оглянувшись. Здесь нельзя, камеры, поторопился сказать Александр. - Это место не видно, спокойно произнес Бехар. Вынув из кармана нож, он аккуратно, вскрыл коробку, поднял сверху листы бумаги, и достал блок сигарет. Смотри, обратился он к Александру, сунув ему коробку. Он взял ее в руки, осторожно открыл, и увидел внутри, под прозрачным целлофаном, брусок серого цвета. - Это... запнулся Александр, взглянув на Бехара. - Да, кивнул тот. Все в порядке? - В порядке, повторил Александр, закрыв коробку. - Мне пора, усмехнулся Бехар, презрительно взглянув на Александра. " Черт побери, а поджилки трясутся, поймал себя на мысли Александр, выходя из склада. Я сам себя, загоняю в угол, как паршивого зайца на охоте. Я виноват во всем, что происходит со мной, я! Так дешево разменяться, и отдать себя, непростительно, противно, сопливо! Теперь закрыться, и жалеть..." Он быстро прошел через двор, поднялся по лестнице, и войдя в контору, закрылся в кабинете. Оглядевшись, достал из шкафа бутылку виски, махом свинтил пробку, и выпил из горла. Сделав несколько глотков, он поставил бутылку на стол, с шумом выдохнул, и тихо произнес: - Не отпускает. " Держит сволочь, за кадык, и будто медленно сдавливает, холодными пальцами. А я не поддамся, не буду скулить, уговаривал себя Александр. Ну и что? Опасно! Да ерунда, почти все деньги, рискованны, в этом протухшем мире! Сегодня ты, завтра другой, никогда , и никто, не сможет устоять, перед их соблазном! Деньги!" запрокинув голову, он выпил еще, и снова, громко выдохнул. - Не берет, прошептал он, посмотрев в маленькое окно. На улице было тихо, и пустынно. Лишь одинокий, микроавтобус "фольксваген", стоял припаркованный неподалеку. " Кому то, может быть, тоже, хреново, подумал Александр. Я без этого чистенького мира проживу. Ну почему сейчас? спросил он себя. А все могло быть иначе. Я капитан, огромного парохода, пьяно ухмыльнулся Александр. Уверенный, властный, знаменитый. Кем я стал? Всего лишь беглец, который хватается за любую возможность, как за соломинку, что бы не утонуть. Кто я здесь? У меня нет никого!" - Никого? произнес он вслух, прислушиваясь к своему голосу. Это правда, понизив голос, сказал Александр. Сегодня любишь, завтра нет. Утром боишся, вечером презираешь. Зачем? сглотнув, промолвил он вслух. Ради возможности задержаться? Нет, ответил сам себе Александр. Тогда зачем? Он посмотрел на бутылку, и снова приложился, сделав несколько больших глотков. - Катрин? Ради нее? Почему то остыл, не могу сообразить, отчего так вышло, заплетающимся языком, говорил вслух Александр. Она конечно неплохая, да... Может быть, домой... бормотал он, прикрыв глаза, сидя в кресле. Там воздух другой, люди проще, там голова не болит. Зачем я бегу? Куда? Что здесь лучше? спрашивал себя Александр. Тошно! Взболтнув бутылку, он отпил, и поставил ее на пол, подле себя. - Я здесь чужой, прошептал он вслух, и замолчал. В салоне микроавтобуса, пахло сигаретным дымом. Двое мужчин, удивленно глядели, друг на друга. Один из них, был строг лицом, с широкими губами, и мохнатыми черными бровями. Другой, полная противоположность. Его лицо излучало детскую непосредственность, а узкие брови, словно ниточки, подчеркивали, завершающий овал. Правда оба они, были брюнеты. Один из них, приподнял наушник, сидя у записывающего устройства, и тихим голосом спросил: - На каком языке, он говорит? - Может серб? неуверенно ответил другой. - И как мы это расшифруем? - Наше дело записывать. Пусть нанимают переводчика. Мне все равно. - Он пьяный? - Ты задаешь много вопросов. - Да? - Фиксируем, и все. Вопросы, не моя головная боль. Ты хочешь? - Нет, зачем. У меня сегодня свидание, с классной девчонкой. Зачем мне вопросы? - Думай о том, что бы "встал". - Со мной не бывает осечек! - Все так говорят, усмехнулся первый. - Он что спит, прислушался второй, прижав ладонью наушник. - Заснул придурок. Хорошо, мы тоже отдохнем. Пиво есть еще? - И даже пицца осталась. - Отлично! Поправив кончиком пальца бабину магнитофона, первый, развернулся на стуле, и снял наушники.
Амстердам. Весна. 1998 год.
Почти бесшумно, открылись двери лифта. Александр вышел из кабины, и направился домой. Не доходя несколько шагов до двери, он остановился, увидев полоску света, из квартиры. Осторожно толкнув дверь, он вошел. " Какой бардак, она даже двери не закрывает, наверно опять свою подружку пригласила, поморщился Александр. Да чего же она неприятная особа, просто плеватся охота. Или... А если нанюхались? Вот беда, она снова может быть под кайфом. Тогда ей все нипочем! Надоела! Сейчас разгоню этот шалман, и ее, тоже выкину, сколько можно? Я думал она измениться... Правильно говорят, наркомана не вылечить, можно только убить! Что за... Не понял? Кто это?" - Ты поняла меня детка? услышал Александр, грубый, мужской голос. В глаза мне смотри! Здесь "дури", хватит легко, на то, что бы тебя посадить, лет на десять. Поняла? А твою подружку, еще дольше. Что пялишся красотка? Думаешь обойдеться? - А что ты нам можешь сделать, хихикнул в ответ, писклявый голос. Трахнуть? - Кому ты нужна, дырка! В тебе столько заразы, хватит на весь Антверпен! - Что будем делать? Александр узнал голос Катрин. Он почувствовал ее состояние. " Она снова нанюхалась, сжал кулаки от злости Александр. Сколько раз обещала мне! Стерва! Ну почему это происходит, именно со мной?" Он стоял в прихожей, и слушал разговор. - Меня интересует твой муж. - Ты голубой? раздался удивленный голос. - Плевать как ты думаешь. Мне интересно, где он бывает, с кем, когда. В доме есть сейф? Александр слышал тяжелые шаги, в гостиной. Человек расхаживал по комнате. " Сейчас я тебе покажу, где мой сейф, чуть не взорвался Александр, набрав воздуха. И тут же, словно невидимая пружина, сработала в нем, как предохранитель. Стоп, скомандовал он себе. Полиция? Почему? А если нет? Надо разобраться... Если войду сейчас, неизвестно, чем закончится. Нет, не сейчас, сказал он себе. Посмотрим, кто приходил. Да, так будет правильно, решил он, и осторожно, вышел из квартиры, прикрыв дверь." Оказавшись на лестнице, он поднялся на верхнюю площадку, и сел на ступени, в ожидании, ночного гостя. Ему очень хотелось увидеть того, кто был сейчас, в его квартире. А главное, выяснить, зачем и кто? Вот что мучило, сейчас, больше всего. Минутой позже он порывался бежать, искать Зафира, но вспомнил, что тот, уехал в Амстердам, договариваться с "братьями студентами", а это значит, что он вернеться, только завтра вечером. " Если он откроет, ну, как то получиться... Мой сейф... Там ровным счетом ничего криминального нет, мучился мыслями Александр. Немного наличности, бумаги компании, и страховки. Ой... схватился за голову Александр. Там контракты с кланом, я забыл их отнести... О черт! Без паники, не надо рваться. Все правильно, там же не указано, что сей контракт подписан с бандитами? Нет! Все, успокойся, сказал он себе. И потом, Катрин не знает шифр, она никогда, даже не видела, как я его набираю. Оружия там нет, кокаина тоже нет, бомба отсутствует. Бомба! Надо быстро вернуться на склад, и перепрятать товар, спохватился Александр. Немедленно! Полицейские могут нагрянуть туда, с обыском! А она лежит себе там, спокойненько, в коробочке, и дожидаеться, когда ее найдут ищейки. Вот это расклад, замотал головой Александр. Подставили? А Зафир? Договаривался с этими людьми он. Зачем ему меня, сдавать? Какая выгода? Он потеряет канал, товар, деньги. Ему не простят. Нет, не верю, здесь что- то другое. Так нагло, могут вести себя только полицейские. Хлопнула дверь внизу. Он присел, и стал смотреть в щель, на лестничную площадку ниже. Через мгновение, там появился высокий, крепкий мужчина, в короткой куртке. Вдруг, он остановился, будто предчувствуя что-то, оглянулся по сторонам, и поднял голову вверх. Их взгляды, встретились. Александр отпрянул в сторону. Мужчина опустил голову и прошел к лифту. "Самый подходящий момент, подумал Александр, спускаясь вниз." Решительно открыв дверь, он вошел внутрь, и направился в гостиную. А там, было веселье. Катрин улыбалась, глядя на свою подругу, которая истерично смеялась, тыкая пальцем в Александра. - Что это? зло сказал Александр. - Говорили о тебе, и ты появился, рассмеялась Катрин. Ты как привидение. - Ты снова "обдолбанная" детка! повысил голос Александр. А тебе что здесь надо? посмотрел он на подругу. Убирайся! - Он очень грубый, надменно заявила подруга, и подхватив свою сумочку, поднялась с дивана. Пока подружка, криво улыбнулась она. Завтра увидимся, взмахнула она рукой, и проходя мимо Александра, с издевкой, добавила : - Брутальный! - До свидания, громко произнес Александр. Когда закрылась входная дверь, Александр сел на диван, и посмотрел на Катрин. - Ты испортил мне вечер, обиженно промолвила Катрин, надув губы. Почему ты лезешь в мою жизнь? Я хочу жить свободно, а ты, выразительно посмотрела она, меня просто давишь, понизив голос, сказала она. Зачем? Я не хотела. Это ты настоял, на нашей свадьбе. Что молчишь? Ее глаза, совершенно стеклянные, глупо смотрели на Александра. Я так хочу, откинув голову, заявила она, с презрением глядя на Александра. Во мне много всего, понимаешь? А ты... - Я понимаю тебя, стараясь сохранять спокойствие, промолвил Александр. У нас с тобой, больше нет общего. - Пошел ты, сказала Катрин, будто выплюнула. Я не люблю тебя. - Да, кивнул Александр. - Убирайся куда хочешь! - Да детка, ты плохо закончишь свою жизнь, вздохнул Александр, поднялся и направился к сейфу. Быстро набрав код, он открыл его, вытащил документы, сложил их в портфель, стоявший рядом, и не оглядываясь вышел из квартиры. " Почему снова, я оказываюсь плохим? Придурком! Крайним! Когда хочешь сделать добро, спасти человека, протянуть ему руку помощи... Тот кто помогает, страдает. Потому что насильно? Заставляет? Она же сдохнет. Кому она нужна. Через неделю не заплатит за квартиру, потратит деньги на дозу, потом улица, или снова бордель. И все, жизнь закончилась?" Александр посмотрел на кнопку лифта, обернулся, взглянул на дверь, и сам, не зная почему, вернулся. Переступив порог, он прошел по комнатам, и не увидел ее. - Катрин, повысив голос, позвал он. Ты где? Из ванной раздался приглушенный стон. Александр бросил на пол портфель, и побежал в ванную комнату. Толкнув дверь, он увидел ее , сидящей на полу, в нелепой позе, с согнутыми словно спички руками. Она была в луже блевотины, вся грязная, с бледным лицом. Ее губы подрагивали, а позывы рвоты, содрогали тело. - Катрин! воскликнул Александр, склоняясь над ней. Что ты делаешь, идиотка! - Я... она мельком взглянула на него, и свалилась на пол. - О черт, дура! выругался Александр, подхватив ее тело. Положив ее в ванную, он открыл кран, и побежал в комнату. Остановившись посередине, он крутил головой, глядя по сторонам, и бубнил себе под нос: - Где то у меня было. Я помню, прятал от нее. Совсем немного, один грамм. А может и того меньше. Остановив взгляд на комоде, он подошел к нему, и стал один за одним, вытаскивать полки, и бросать на пол . Опустившись на колени, он разбрасывал вещи и искал. "Должно быть, я помню, если не найду, она умрет, билось в нем пульсирующе. Я должен. Все получится. Я здесь один. Мне никто не поможет. Только сам." Засунув руку, в карман кофты, он резко дернулся, переменившись в лице. - Есть! улыбнулся он,глядя на маленький пакетик с белым порошком. Подскочил, и рванул в ванную. Она лежала в воде, с закрытыми глазами. На ней было вечернее платье, темно красного цвета. То самое, что он, подарил ей. Он посмотрел на нее, и замер. " Она красивая, подумал Александр. В ней особенная красота, естественная, неповторимая. Я не могу без нее. Пусть плохо, но я не смогу. Согласен на муки, скандалы, но только с ней. Как я мог, уйти от нее. Подумать об этом! Оставить!" - Сейчас я помогу тебе любимая, прошептал Александр. Сначало обмою тебя а потом... Он дотронулся до ее руки, и испытал волнующий прилив желания. " Она прекрасна, подумал он. Как дивный цветок!" Александр схватил губку, и стал быстро мыть ее тело. - Я быстро! Ты будешь в порядке, повторял он. Все будет хорошо! О черт, это платье, воскликнул он, остановившись. Оно мешает! Сейчас я сниму его, подожди! Схватив за подол, он потянул его вверх, сделал несколько движений, и остановился. - Нет, так не пойдет, замотал он головой. Надо вниз. Скинув с ее плеч бретельки, он стал стаскивать платье, вниз .- Оно грязное, я потом постираю, сказал он. Это быстро. Стаскивая платье, он потянул ее за лодыжки. - Черт! Застряло! Платье собралось комком у нее на ногах. Александр держал ее за ноги одной рукой, а второй, пытался быстро снять платье. Его руки дрожали, с остервенением сдирая темно красную ткань. Наконец справившись, он откинул платье в сторону, и отпустив ее ногу, обернулся. - Катрин, только и смог прошептать он, растерянно. Она смотрела на него, широко распахнутыми глазами. Открытый рот, искривила гримаса. А над ней, плавала губка, покачиваясь на воде. - Катрин! спохватился он, схватив ее тело руками. Рывком вытащив ее из воды, он понес тело в комнату, и положив на пол, стал с усилием давить руками на ее грудь, пытаясь сделать искуственный массаж сердца. - Дыши! Сл ышишь меня! Дыши! нервничал он, не останавливаясь. Ты только не умира й! Слышишь меня! Господи! Помоги! шептал Александр. Спаси! Ее бездыханное тело, будто кукла, распласталось на полу. Он поворачивал ее, в отчаяньи стучал ладонью по спине, клал ее на колено, но все было тщетно. Опустив ее на пол, он сел рядом и склонив голову, тихо заплакал. Она беспомощно красива, такая в жизни лишь одна, она раскинулась устало, как будто жизнь, и не была... Такое краткое мгновенье, и промелькнула второпях, такое стыдное терпенье, как вздох, с улыбкой на устах... Нелепо, безрассудно, гадко... В один момент, и навсегда, осталось лишь мечты загадка, а может, не было тебя... Перебираю в памяти слова, улыбки промелькнут, и жесты... Она пришла, была, не навсегда... А если так, расстаться...Люблю, любил, боготворил, хотел идти по жизни вместе. Терпел, страдал, и говорил... Мы вместе... Твои уста, мои слова, я повторять не перестану... Любовь была, любовь ушла, а вместе с ней меня... Ну почему, так больно ранит, несправедливости поток. На плечи, опустился камень, как будто, в землю... Рок! Александр сидел подле ее тела, и смотрел на нее. - Я не виноват, прошептал он, погладив ее руку. Слышишь меня? Я не виноват, повторил он. Я знаю, ты слышишь меня, сглотнув подступивший к горлу комок, сказал он. Ты помни, я люблю тебя. Слышишь? В моей жизни не было любви, это правда. Но ты... Ты словно цветок, тихо произнес он. Ты прости меня. Я иногда был резок с тобой. Хотел как лучше. Мне никогда не встретить такую, выдавил он из себя. Не будет такой. А ты со мной, грустно улыбнулся он, и лег рядом с ней, взяв ее за руку. Мы вместе. Мне так легче. Я говорю с тобой, и мне не страшно, тяжело вздохнул он. Одному, всегда плохо. Я не хочу прощаться, зачем. Мы рядом. Завтра пойдем в самый лучший магазин, и купим тебе, новое платье. Такое, как ты захочешь. А потом, пойдем ужинать в ресторан. Будем пить вино. Твое любимое. И наступит ночь... Александр закрыл глаза, и крепко сдавил ее руку, в своей ладони. - А в ней, мы будем ... тихо прошептал он. Он не расслышал, тихие, крадущиеся шаги. Только услышал хриплый голос. - Я знал, что будет именно так. Александр медленно повернул голову, и увидел того самого, крепкого мужчину, с волевым лицом. - Не надо так удивленно смотреть, буднично произнес мужчина. Полиция. Инспектор Бертье, представился он, и направился в ванную. - Кто? еле слышно произнес Александр, сев на полу. - О, удивленно воскликнул Бертье из ванной. Здесь еще кокаин. Это порядочный срок, заявил он, выходя из ванной, с пакетиком в руке. Кажеться вам нужен адвокат. Как вы думаете? - Как вы здесь оказались, поднялся Александр. - Мы давно за вами наблюдаем, спокойно ответил Бертье, глядя на тело Катрин. Убили ее? - Да , машинально ответил Александр. - Да, удивился Бертье, вскинув брови. Признаете? глядя на Александра, спросил он. - Я перепутал, отчаянно замотал головой Александр. Неправильно сказал. Это не я. Я не признаю. Я не делал этого. Несчастный случай, быстро говорил Александр, опустив голову. Он пытался успокоиться, но пальцы его рук, все равно, мелко подрагивали. - Понимаю, сказал Бертье, прищурившись. А она сама, вздохнул он, переведя взгляд на тело Катрин. - Нелепо, выдавил из себя Александр. Случай. - Роковой. У вас будет много времени, для воспоминаний в тюрьме, добавил он, присев на корточки подле тела. - Тюрьма, спросил Александр. - Точно, кивнул Бертье. - За что? Я не виноват, прошептал Александр. Я любил ее. - Так происходит всегда, к сожалению, всегда. - Вы меня арестуете? - Да, кивнул Бертье. "Сейчас, или никогда, промелькнула мысль в голове Александра. Надо спасать себя. Ей я уже не помогу. Провести остаток дней в тюрьме, я не хочу. Мысли возникали четко, отрывисто, будто команды." Александр оглянулся и остановил свой взгляд, на большой глиняной вазе. " Она купила ее, на второй день, после свадьбы, подумал он. Так восторгалась ей, радовалась. Даже не сразу нашла ей место. А вот теперь, кажеться, это мое спасение." Он посмотрел на инспектора, склонившегося над телом Катрин, потом снова, на вазу, и сделал шаг. Произшло то, от чего нельзя отказаться. Он выбрал свою дорогу, и теперь, шел по ней, зная, что будут преследовать. Ну и что, жизнь лучше ощущать на воле, чем доказывать, что ты хороший, будучи за решеткой. Со всей силы, он ударил инспектора по голове. Осколки разлетелись в стороны. Мужчина дернулся, будто клюнул носом, и свалился мешком , рядом с телом Катрин. Александр не останавливался. В нем заиграла, какая то неведомая, злость, в перемешку с силой. Ощущение опасности, гнало его вперед. Он не задумывался. Подхватив портфель, он выскочил из квартиры, закрыл дверь, и побежал по ступенькам вниз. Оказавшись на улице, он осмотрелся, перевел дыхание, и увидев вдалеке, огоньки такси, направился туда. Снова включился рефлекс. Убегай, что бы не догнали. Защищайся, что бы не убили. Не сомневайся, что бы не обманули. Действуй, потому что хочется жить. Молчи, что бы спасти себя. "Я всего лишь... Это не я... Несчастный случай... мелькало в сознании Александра. Я не убивал ее. Неправда! Я любил ее..." Остановившись за несколько шагов до такси, он как будто опомнился. " Нет, я пойду пешком. Здесь недалеко. Зафир... Надо найти его." Он сам не понимал, как оказался под мостом. В углу, горели дрова, в дырявой бочке, а рядом, расположился человек. Он весело перебирал перед собой, маленькие камешки. Руки сноровисто выхватывали из кучки "мелочь" и откидывались в сторону. Александр присмотрелся, пытаясь понять, кого он видит. "Вроде мужчина, подумал он. Только щуплый какой то. Или женщина? Рук не видно. А по фигуре, и не скажешь." Он подошел ближе, и осторожно окликнул: - Эй! Можно согреться? Фигура замерла. Поднялась голова, рука откинула назад, капюшон куртки, и Александр увидел, перепачканное, но, женское лицо. - Тебе чего? - Извините, сказал Александр приблизившись еще . Холодно. Весна холодная. Я замерз. - Иди, спокойно ответил человек. Александр подошел к бочке, и уже хорошо рассмотрел черты незнакомки. Это была женщина. " Первый раз вижу женщину на улице, подумал он." - Не пялься на меня, нарочито грубо сказала она, посмотрев на Александра. - Извините, промолвил Александр. Простите. - Грейся, и вали своей дорогой. - Да, спасибо, кивнул Александр. Он вдруг почувствовал себя, беспомощно. Будто совсем голый, стоит посередине улицы, а городсике зеваки, проходя мимо него, тыкают пальцами, и смеються над ним. Тошно от такого. Осторожно повернув голову, он смотрел на женщину. "Она совсем не похожа не бездомную, подумал он. От нее не воняет, отбросами. Да, она перепачканная, но в хорошей одежде. Что она здесь делает? Заговорить с ней? Женщина под мостом, на рассвете, перебирающая речные камни. Бред какой то..." Где то вдалеке, послышался вой полицейских сирен. Александр инстинктивно пригнул голову. Женщина остановилась, подозрительно взглянула на него, и сказала: - Если ты бегаешь от полиции, здесь не лучшее место прятаться. - Почему ? спросил Александр, посмотрев на нее. - Они всегда сюда заезжают, сказала она. - Я поссорился с женой, тихо произнес Александр. Ушел из дома, добавил он, глядя на женщину. А вы? - Я занимаюсь своей работой, ответила женщина. - Собираете камни, удивился Александр. - Послушайте, зачем вам это? Я вмешиваюсь в вашу жизнь, недовольно сказала она, глядя на Александра. - Извините. - Мне например не интересно, кто вы? - Да, вы правы, сказал Александр. Наверно вы каменьщик, дружелюбно улыбнулся он. - Я скульптор, спокойно ответила она. А это место... Здесь собираються бродяги. Они спят вот тут, в этих коробках, указала она, на серые стенки, за своей спиной. Они могут проснуться. Они не любят чужаков, и глупых вопросов. Что нибудь еще? довольная собой, спросила она. - Простите, только и смог выдавить из себя Александр. - В двух кварталах отсюда, есть дешевый отель. Можете скоротать время там, сказала женщина, снова приступив к своей работе. - Спасибо. Я недолго. Согреюсь и пойду, сказал Александр, присев на истертую автомобильную покрышку, рядом с бочкой. - Как хотите, ответила женщина. Открыв портфель, он достал из него бутылку виски, и откупорив, сделал несколько глотков. "Дежурная бутылочка, всегда выручает, подумал он, усмехнувшись. Успокаивает. А ее уже нет... Катрин нет... А я здесь, на рассвете, под мостом, среди бродяг... И какого то сумасшедшего скульптора... Что поменялось? Я только сейчас, подумал о том, какая утрата... И что будет дальше... Катрин умерла. Я убил ее... Я виноват... Почему? Вот сейчас, я отчетливо вижу... Она мертва... Ее нет... Горько..." Он посмотрел на бутылку, и снова выпил. " А я бегаю... без остановки, без толка, просто передвигаюсь. Куда? Какая мечта у меня? Теперь нет... А была ли она? Да, была... Тогда для чего жить? Зачем? Что я натворил... Надо пойти и признаться во всем. Ведь это я убил ее! Утопил! Случайно! Я так сделал... Прости меня Катрин... Я виноват... Где мое место в жизни? Теперь... Я даже не знаю что ... Столько ошибок совершил, горя хлебнул, а не принимает меня земля. Сейчас бы водочки, родной такой, знакомой, с пшеничными колосьями... А здесь... " Он недовольно посмотрел на этикетку бутылки, и отхлебнул. " Один самогон, местного разлива... Вонючий, но в красивой таре... Как жизнь ихняя, красивая снаружи, и дома внутри, да только пустые ... Сейчас бежать бы по полю ржаному, да что бы колосья в рост, после дождя, и дышать, не надышаться, и обнимать, не нарадоваться... Тоска... Здесь деньги, душа мертва, там живое, но нет меня... Я вернусь туда... В то самое место... Где колокола звонят чудно, и люди радуються чуду... Вот только денег заработаю, и вернусь... А Катрин? Ее похоронить надо... Не мне придеться... У нее нет никого. Как объяснить, незыблемую породу вещей, которые сами по себе, не существуют. Или по крайней мере, они глухи, по отношению, к свободному духу. Фанатик верует в то, что говорит, и это важно. Потому что другие, вокруг, не верят, сомневаються, часто лгут... Так в чем же отличие? Почему? Фанатик,- глубоко верующий, а вера для него, незыблема, как солнце, на земле! А вы? Ильшам долго смотрел на юные лица студентов, и наконец заговорил. Он произносил слова, спокойно, как бы рассуждая сам с собой, и при этом, не забывая поглядывать на гостей, которые сегодня, пришли к нему. Они сидели на мягких подушках, в тишине, среди книг, раставленных стопками на полу. - Вы даже веру, подвергаете сомнению. И что получаеться? Вы завидуете, лжете, убиваете, ненавидите- моральные уроды. Вы подвергаете сомнению, существование, самого Бога! Кому вы покланяетесь, общество слуг Сатаны! повысив голос, пафосно произнес он, глядя на растерянные лица студентов. Только деньги! Смятение в ваших душах! В вас нет свободного духа, он ушел, покинув алчные тела, привыкшие к лени и праздности. Жизнь во лжи, а называете ее, во благо! Откройте глаза, несчастные, пристально глядя на юношей, вещал Ильшам. Вы даже боитесь улыбаться, потому что суеверны. Вы трясетесь по ночам,от страха, что бы не украли велосипед, или автомобиль. Зачем вам, столько много вещей? сделав паузу, произнес Ильшам. - Ммм... промычал один из студентов, пытаясь что- то сказать. Ильшам вперился в него, гипнотическим взглядом, и продолжил говорить. - В борьбе за богатство, вы сами не замечаете, как стерлась грань, между необходимым, и ненужным. Разврат поселился в ваших душах! Неумение, нежелание, разглядеть в себе человека, толкает на скверные поступки. Человеку, нужен кусок хлеба, но не хлебное поле, торжественно, добавил Ильшам. Вдумайтесь! А происходит иначе, понизив голос, сказал он. Тот, у кого поле, не дает кусок, тому, кто голоден. Потому что ему жаль. Он скуп, и думает только о наживе. Скажите мне, кто из вас, отдал часть свою, - по сердцу, бесплатно, ничего не прося взамен? Студенты молча переглянулись, и один из них сказал: - Моя семья, отдает старые вещи бесплатно. В церковный приют, добавил он смущенно. - А ты? посмотрел на другого Ильшам. - Мы собирали деньги, робко промолвил студент. На строительство питомника, для бездомных собак, опустил глаза студент. - И как часто, вы жертвуете? спросил Ильшам, буравя глазами, лица студентов. - Я не считал, виновато пожал плечами один из студентов. - Что для вас вера? прямо спросил Ильшам. - Не знаю, подумав ответил один студент. - Не могу объяснить, вторил ему другой. Может, то что мы всей семьей, по выходным, иногда, ходим в церковь, посмотрел на Ильшама студент. - Вы верите священнику? спросил Ильшам. - Он живет с нами, по соседству, сказал один из студентов. Он такой же человек, как и мы. Я не знаю, растерялся парень, посмотрев на своего товарища. - А ты? перевел взгляд на второго Ильшам. - Он говорит о добре, и зле, робко промолвил парень. Но глядя на него, я не совсем понимаю, его слова. - Почему тебе, что- то навязывают, да? будто подталкивал разговор, в нужное русло Ильшам. Подталкивают, произнес он отчетливо, глядя на студентов. - Может быть, неуверенно произнес один. - Вы читали Библию? спросил Ильшам. - Нет, почти сразу ответил один. - Ты? спросил Ильшам другого. - Нет, покачал тот головой. - Коран? - Нет, тихо ответили оба. - Почему вы пришли к нам? Зачем? спросил Ильшам, взяв в руки четки. Что вы хотите найти? Или узнать? - Наверно потому... запнулся один из парней, посмотрев в потолок, будто там, был написан ответ. - Мы против распущенности, нашелся с ответом другой, посмотрев на Ильшама. Наркотиков, алкоголя, негромко добавил он. - Несправедливости! радостно воскликнул парень. - Я понимаю, кивнул Ильшам. В чем она? Бедные и богатые? Или вас притесняют, и не дают молиться? В чем? Вас несправедливо наказали родители? Выгнали из университета? Над вами издеваються? Надсмехаються? В чем? спокойным голосом говорил Ильшам. - Мы хотим верить, прошептал один из парней, застенчиво. - В нашем обществе, большинство циников, и лжецов, сказал второй. Так нельщя жить. Люди слепы. Это несправедливо. Надо жить честно. Совершил преступление, понеси наказание. Обидел, попроси прощения. Люди вымирают, как создание, смущенно, добавил он, посмотрев на Ильшама. - Да, вздохнул Ильшам. Вы правильно сделали, что пришли к нам. Здесь, вы познаете, настоящую веру. Чистую, не придуманную кем то, для того, что бы озолотиться. Сейчас я оставлю вас. Придет мой брат, вы поговорите с ним. Я знаю, вы откроете для себя, иной мир,- хороший, справедливый. В котором есть правда, нашего земного существования. Ильшам поднялся и вышел из комнаты, остаив студентов в раздумьях . Он прошел по коридору, и открыл дверь. - Здравствуй брат, улыбнулся он, при виде Зафира. Как поживаешь? Как здоровье? Как дела? - Здравствуй, пожал его руку Зафир. Спасибо, хорошо. А твои? - Хвала Аллаху, ответил Ильшам. Хорошо. -Я доставил новую партию товара, буднично произнес Зафир. Качество отменное. Куда привезти? - Мы теряем наших братьев, задумчиво произнес Ильшам. Так не должно быть. - Да, промолвил Зафир. Недолжно. - Нас не слышат. Но мы, добъемся, решительно произнес Ильшам. Пусть огромной ценой, их, ценой... Товар доставишь завтра, вот по этому адресу, протянул он визитку Зафиру. Утром. Мне надо идти. - Хорошо, кивнул Зафир, взяв визитку. " Он доказал свое желание, и стремление к борьбе, думал Ильшам. Он возит товар, мы имеем деньги. У нас нет проблем с полицией. Он надежный человек. Теперь, он будет нести нашу веру, как знамя, как первый огонь, на земле. Он сможет. Такие люди, нужны нам. Он будет обучать, "боевое крыло". Да, это лучшее место для него. И просвящать. Он родился воином. Это его судьба. Да будет так." - Можешь смореть только отсюда, с этого места. Ближе не подходи. Полиция может следить за кладбищем. Зачем тебе, попадать к ним, негромко говорил Зафир, человеку в черном костюме, стоящему рядом. Это был Александр Карно. Худой, небритый, в темных очках. - Я любил ее, прошептал Александр. - Люби. Кто может помешать тебе, или забрать твое чувство, сказал Зафир, глядя на каменную стену с табличками усопших. - Я превратился в ничтожество, с тоской произнес Александр. У меня нет мечты. Была одна, на двоих. А теперь, одному мне, не надо. - Тоска? - Боль, ответил Александр. - Она пройдет. - Может быть, тяжело вздохнул Александр. - Ты поступай как мужчина. Родись снова, тихо промолвил Зафир. - Что бы забыться? Жить? - Не умереть, ответил Зафир. Идем. Взяв под руку Александра, они прошли по аллее кладбища, и вышли к парковке. Зафир сел в машину, и посмотрев на Александра сказал: - У тебя налаженный бизнес. Надежный канал. Зарабатывай, ты же мечтал об этом. Уехать на острова в океане, добавил он, глядя на грустное лицо Александра.Что изменилось? Ты живой. - Да, кивнул Александр. Не мертвый. - Грусть не лучшее средство, улыбнулся Зафир. Умерших вспоминают с улыбкой, им это нравиться. Я поеду, у меня еще дела сегодня. Пока. - Пока. Немнго помедлив, Александр сел в свою машину, и поехал. " Во мне растворилась тоска, она ни по чем, простая... В ней капелька молока, о доме грустит, страдая... Чужой, непонятной ходой, откину свои замороки, разбудит печальной весной, и муки мои и пороки... Закружит грусть, в водовороте, отныне ты один... А помнишь, было солнце, и рыжий день, вдали... Она неизвестна, зачем, вдруг в двери войдет потихоньку... Разбудит во мне печаль, по жизни моей, одинокой... Откуда, зачем бежал, пытаясь спасти свое тело... А может, страдала душа, избитая в кровь, до предела...Дышать, и не плакать, скорбить, пойти рассказать, любому... Как холодно в одиночестве жить, скучая по милому дому... Постыло, не скажешь в словах, они только буквы, и точки... И снова, бегу, в никуда, пытаясь прожить в одиночку... Наступит холодный рассвет, еще один день забрежжит... И скажет мне, - похожего нет, один он, как я, во вселенной...
Марокко. Лето 98 год. В ком имя, так это в тебе, в ком страсть возгорает, так это в тебе, в ком печаль, так значит она, идет рядом с тобой, одиноко... В нем жизнь, пробудилась, внимая словам, в нем чувство настроилось верить... "Он потрясающе красив, этот дивный, розовый город, подумал Зафир, разглядывая улочки Маракеша, через стекло. Он как будто игрушечный, улыбнулся Зафир." Водитель такси, колоритный мужчина с усами, деловито сигналил, объезжая повозку, груженую апельсинами. Прибавив скорость, он проскочил конец улицы, и свернув, в узкий проулок, остановился. - Медина, не оборачиваясь сказал он, указывая рукой вперед. Надо идти туда, добавил он. - Спасибо, сказал Зафир, протянув купюру. Таксист с благодарностью принял деньги, и улыбнулся. - Вечером на площади представление, будет интересно, добавил он. - Я слышал, улыбнулся Зафир, выходя из машины. Скажите слово мне, и в нем, как будто вихрем отзовется, предание, земли родной, пусть и под жарким солнцем... Зафир вошел в частный дом, приспособленный под отель. Его встретила прохлада, в небольшом холле. " Приятно ощущать себя комфортно, подумал он. " К нему быстро подошел мужчина в национальной одежде, и любезно предложил распологатся на диване. Ждать пришлось несколько минут. Появился молодой человек в строгом костюме. - Господин Ширази? спросил он учтиво, взяв в руки бумаги, со стойки. - Да, не поднимаясь с дивана, кивнул головой Зафир. Я заказывал у вас номер. - Все готово, улыбнулся молодой человек. Добро пожаловать, заученно произнес он. Вас проводят в номер. - Спасибо, сказал Зафир. Поднявшись на второй этаж, он вошел в номер, и первым делом, распахнул ставни окна. В глаза ударило летнее, жаркое солнце. Он прищурился на мгновение, и улыбнулся. " Прекрасный вид, вдыхая , подумал он, разглядывая огромную площадь, заставленную шатрами и палатками. "Пестрая бахрома востока, улыбался Зафир, лицезрея торговые ряды. Народу мало, но это не удивительно. Вечером соберутся." Маленький холодильник почти не гудел. Зафир открыл его, и увидев бутылки с водой, одобрительно кивнул головой. Рядом с окном, стояла большая деревянная кадка с пальмой. В номере был стол, кровать, телевизор, пара стульев, кресло, и большой шкаф, стоящий у стены. " Нормально, подумал он, сев в кресло. "Если поставить его у окна, будет отличный вид на площадь, подумал он. А пока, надо принять душ, жарко." Раздевшись , он прошел в ванную комнату, узенькое помещение, оборудованное душевой кабиной. " Наверняка наследие французов, подумал он, улыбнувшись. В здешних местах, обходились малым количеством воды, а теперь, и до них, пришла цивилизация." В номере, тихо отварилась дверца шкафа, и появился человек. Он осторожно вошел, закрыл дверцу, огляделся, прикрыл ставни окна, и спокойно сел в кресло, с улыбкой глядя на кадку с пальмой. Из ванной раздавался голос Зафира. Он негромко напевал себе под нос, иногда замолкая. Довольный, через несколько минут он вышел, и с недоумением , уставился на человека в кресле. - Извините, негромко произнес Зафир, вглядываясь. Ошибка? - Нет, обернулся человек, широко улыбаясь. Зафир узнал его мгновенно. Браун! - Здравствуйте, кивнул Зафир. - Доброе утро, ответил Браун. Прошу, указал он рукой, на диван. - Спасибо, вежливо сказал Зафир, сев на диван. Он украдкой взглянул на окно, и улыбнувшись промолвил:- Не любите солнечного света. - Жарко, улыбнулся в ответ Браун. - Да, согласился Зафир. Африка. - Уезжаешь? глядя на Зафира, спросил Браун. - Да. - Они тебе доверяют? Братья? - Во всем, кивнул Зафир. - Хочешь домой? - Откровенно? хрипло произнес Зафир. - Конечно, кивнул Браун. - Хочу, вздохнул Зафир. Даже очень. Но мне кажеться, я буду там чужаком. - Кто знает, улыбнулся Браун. Сейчас там, "холь донг". Смутное время, добавил Браун, глядя на Зафира. Ты готов? - Точно сказать не могу, ответил Зафир. Возможно. Как можно быть готовым, к тому, чего ты не знаешь. - В твоем ответе, есть сомнение, промолвил Браун. А мне надо уверенность. - Я уверен что вернусь, задумчиво произнес Зафир. А что случиться там, не могу сказать. - Какую работу, они тебе поручили? спросил Браун. Он не сводил глаз с Зафира, ему надо было точно знать, быть уверенным, что агент, готов работать. Что он не сломался психологически, не изменился внутренне, и все так же, находиться в том состоянии, когда не имеет времени, на посторонние размышления. - Готовить минеров, спокойно ответил Зафир. - Где? сухо спросил Браун. - Дома, ответил Зафир. Я должен приехать в Кандагар. Там, скажут остальное. - Здесь? С кем встреча? - Они выбрали этот маршрут, для безопасности. Так мне сказали. Но я думаю, они наблюдают за мной. Проверяют. Они хотят, что бы я вьехал в страну через Иран. И еще, здесь, назначена встреча. С человеком по имени Муста. - Главное, говори сразу, перебил его Браун. О встрече, надо говорить сразу, недовольно, повторил он. - А вы не знаете, удивился Зафир. - Я многое знаю, ответил Браун. Кто он? - Этого, не знаю я, спокойно ответил Зафир. - Где назначена эта встреча? - Вечером. На площади, указав головой на окно, ответил Зафир. - Кодовые слова? быстро спросил Браун. Условный знак? Как он узнает тебя? - Мне сказали, он лично видел меня, ответил Зафир. Он сидел спокойно, расслабленно, будто говорил о чем то постороннем, не связанным с ним. " Зачем напряжение тела, думал Зафир. Есть время расслабиться, подумать о другом. Я возвращаюсь домой. Интересно, как там сейчас? Кем? Вот тот вопрос, который мучит меня. Надо суметь вернуться таким, каким хотел меня видеть отец. Домой." - Мой народ, ни в чем не виноват, тихо произнес Зафир, взглянув на Брауна. Мне, тоже, не в чем, себя винить. Так распорядилась судьба. Люди хотят жить, кушать, обрабатывать свою землю, и смотреть на солнце. - У тебя дома, сейчас выращивают, почти половину, всего героина в мире, промолвил Браун. Что бы жить спокойно, как ты говоришь. И это не все. - Меня не касается, сказал Зафир . Скажите, как вы сюда попали, спросил он, посмотрев на торчащий в двери ключ. Вы фокусник, улыбнулся Зафир, взглянув на Брауна. - Иллюзионист, улыбнулся в ответ Браун. Хотите, я расскажу вам, что такое иллюзия? - Интересно, хмыкнул Зафир. Вы? - Почему нет, сказал Браун, потерев ладони. - И... тихо произнес Зафир. - Иллюзия, это то, что вы представляете, сами, сказал Браун. Себе, добавил он, через несколько секунд.Это собственный обман. - Как? спросил Зафир, скрестив руки на груди. "Занял оборонительную позицию, подумал Браун, глядя на Зафира. Надо его расслабить." - Вы представляете себе, нечто, и носитесь с этими мыслями, или поступками. Может быть словами, пожал плечами Браун. Переживаниями, эмоциональным всплеском.Вы думаете о том, что скажут, когда вернетесь домой? Правильно? О вас? - Предположим, смутился Зафир. Что? Это плохо? - А надо думать, о том, каким вы стали. Сейчас, здесь. Тогда ситуация вокруг, будет совсем иной. Бедняк мог стать богатым, найдя сокровище. И он же, мог разориться, спустив все деньги. Для людей вокруг, он, именно тот, кого они видят , перед собой. Для них не важно, кем был, они видят, кем есть сейчас. Память тоже, в некотором роде, иллюзия. Она то возвращает нас, к чему то, то отбрасывает в сторону, оберегая. Согласны? - Интересная теория, хмыкнул Зафир, опустив руки на колени. Но я не согласен. - Хорошо, улыбнулся Браун. Хотите увидеть иллюзию? Сейчас? Здесь? - Вы? недоверчиво взглянул Зафир. - Да, я, утвердительно кивнул головой Браун. Сейчас, повторил он. На мне нет специального реквизита, костюма, хлопая себя ладонями по телу, говорил Браун. На мне тонкий пиджак, рубашка, брюки, туфли, перечислял он, рассматривая себя. Зафир тоже, смотрел на него, не скрывая своего удивления. - Согласны? - Хм... усмехнулся Зафир. Валяйте. - У вас найдеться монетка пять сантимов? спросил Браун. - Пожалуй, кивнул Зафир, достав монету. - Спасибо, улыбнулся Браун, взяв монету из руки Зафира. - Теперь она исчезнет, усмехнулся Зафир. И окажеться в моем кармане. Я видел это в цирке. Давно, когда был маленьким. Старый фокусник, проделал такое с моей монетой. Вы делаете тоже самое? - Несовсем , улыбнулся Браун. Итак, смотрите, сказал Браун, положив монетку в свои ладони. Слегка трем, потом сжимаем, коментировал он, манипуляции с монетой. А после... сделав паузу, шутя объявил он, - она исчезла, разомкнув ладони, продемонстрировал пустые руки Браун. Все, тихо произнес он, глядя на Зафира. - Мне достать ее из кармана, улыбнулся Зафир. - Не думаю, покачал головой Браун. - Тогда где она? У вас в кармане? Правильно? - Угадайте, став серьезным, сказал Браун. - Это глупо, сказал Зафир, натянуто улыбнувшись. Я не мальчишка. В фокусы , не верю. - Пошарьте рукой в кадке с пальмой , спокойно произнес Браун. - Зачем? недоуменно спросил Зафир. - Там ваша монета. - Да, усмехнулся Зафир, встал, подошел к кадке с пальмой, и пошарив внизу, у листьев, вытащил оттуда монету, в пять сантимов. Посмотрев на блестящую монету, он вздохнул, и вернувшись на свое место, положил монету в карман. Ловко, улыбнулся он, посмотрев на Брауна. Я знаю, что вы очень ловкий человек. - Возможно, сказал Браун. Вы поняли, о чем я хотел сказать вам? - Не очень. - Создавайте сами себе ситуацию, в которой, вы, являетесь основанием. В конструировании фигур, нет правил. У вас может получиться любая.Вы знаете то, что еще не знает другой. Потому что, вы придумали это, сами. - Понимаю, кивнул Зафир. - Мне не важно, скольких, вы подготовите. Обучите. Мне хочется знать кто, пожелает использовать. Где? Каким способом? Если вы, будете придерживаться моих указаний... Рекомендаций, поправил себя Браун. Вы очень быстро, подниметесь по карьерной лестнице организации. Не надо думать, о выполнении, каких то тайных заданий. Пароли, шифры, коды, это все ерунда, из прошлого, усмехнулся Браун. Делайте свою работу. Живите дома. Мы найдем способ, поддерживать с вами связь. Вам доверяют, и это очень много. - Да, задумался Зафир, опустив глаза. - Вы хотите перемен на своей Родине? спросил Браун, посмотрев на Зафира. - Пожалуй, подняв глаза, посмотрел он на Брауна. Хочу. - В чем вы их видите? Светское общество? - Справедливость, немного подумав, ответил Зафир. Жизнь по одному, единственному закону. - Коран? спросил Браун, удивленно. - Да, кивнул в ответ Зафир. - Кажеться раньше, вы были практичным человеком, сказал Браун. Или, на вас так сильно, подействовали, проповеди "Братьев студентов". - Я хочу, что бы моему народу, не навязывали, как жить, и с кем, сказал Зафир. Важно то, какой я сейчас, правильно, посмотрев на Брауна, улыбнулся Зафир. Ваши слова, добавил он уверенно. - И потому, вы готовы, оказывать нам, посильную помощь, да? спросил Браун, вперясь жестким взглядом, в лицо Зафира. - Что бы жить в стране, какой мечтаю я? спросил Зафир. - Да, коротко произнес Браун, напряженно глядя на Зафира. - Конечно, выдержав паузу, сказал Зафир. - Меня устраивает ваш ответ, выдохнул Браун. За стеной, в соседнем номере, немолодой мужчина, записывал их разговор. Он сверялся с часами, беспристанно крутил головой, наблюдая за мигающими огоньками прибора. Рядом с ним, стоял большой шкаф, темного цвета. - Все таки, расскажите, как вы проделываете фокус, произнес в наступившей тишине Зафир. - Любую ситуацию, можно смоделировать, или планировать, вздохнул Браун. Как вам будет угодно. Если вы о монете, то ваша вот. Браун продемонстрировал монету в своих пальцах. - Их две, усмехнулся Зафир, глядя на монету, в своей руке. Постойте... У меня ваша, правильно? - Да, кивнул Браун. - Но как тогда... Я понял, спохватился Зафир. Вы вошли, и положили свою монету, в кадку с пальмой. Да? Просто? - Да, кивнул Браун. - Простые вещи, яркий эффект, тихо промолвил Зафир, глядя на монету, в своей руке. - Иллюзия, вздохнул Браун. Не думайте о постороннем. Не думайте, что вы лучше всех. Просто живите. Иногда, много вопросов, ведет просто в бездну, добавил Браун. Кстати, как ваш приятель? - Алекс? неуверенно спросил Зафир. - Он, кивнул Браун. - У него все в порядке. Он... внезапно запнулся Зафир, посмотрев на лампу у кровати. - Не надо думать о постороннем, спокойно произнес Браун. Наш разговор защищен. И потом, если заботиться об этом, надо думать всегда, до, его начала. Правильно? А вы немного не в форме. Жара влияет, улыбнулся Браун. - Может быть, смутился Зафир. - Как поживает Алекс, вернулся к своему вопросу Браун. Он работает с кланом? - Да, с семьей, кивнул Зафир. Или точнее, как они говорят, с деловыми людьми. - Его используют? - Да, ответил Зафир. Только он... - Догадываеться, не о всех , перебил Браун. - Похоже, кивнул Зафир. - Он знает канал? Маршрут полностью? - Почти, уверенно ответил Зафир. - Хорошо, сказал Браун. Теперь идите обратно в ванную. Мне пора уходить. - Зачем? удивился Зафир. - Так надо. Идите, утвердительно добавил Браун. Быстрей. - Хорошо, согласился Зафир, поднялся с дивана, и прошел в ванную комнату. - Включите воду, повысив голос, приказал Браун. - Да, ответил Зафир, открыв кран. Вода с шумом полилась в раковине. Браун поднялся, подошел к шкафу, оглянулся, открыл дверцу, и шагнул внутрь, закрыв за собой проход. Зафир выждал минуту, и закрыв воду, вышел. Взглянув на дверь, он с удивлением обнаружил, ключи, в том же положении, в котором он их оставил. " Фокусник, подумал он, осматривая свой номер. Може через окно, подошел ближе Зафир, открыв ставни. Распахнув окно, он выглянул наружу, и увидел внизу, мальчишек играющих, апельсинами в футбол. Он заглянул в пустой шкаф, осмотрел номер, и сел в недоумении, на диван. Если он был здесь, говорил со мной, как он попал сюда? Фокус... не надо думать об этом, нахмурился Зафир. Из всего, что здесь есть, только шкаф подходит, вскочил он, подойдя к стене. Открыв дверцу шкафа, он внимательно осмотрел внутреннюю стенку, опустился вниз, и увидел, маленький, почти незаметный глазу, отпечаток туфля внизу. Через несколько минут, он открыл фальшивую стенку шкафа, но дальше, к его удивлению, ждало, разочарование, в виде каменной стены. Пощупав ее руками, и не найдя потайного замка, он вернул фальшивую стенку шкафа на место, и покинул номер, направляясь на площадь. " Ставлю я его под удар? спросил себя Браун, глядя в окно. Пожалуй нет. Эта организация, еще не обладает огромными средствами, а значит, не имеет возможности. Она только начинает, свое движение. Да, самое начало... Приятно, быть вначале, усмехнулся Браун." Он стоял в соседнем номере, и смотрел в окно, вслед Зафиру. - Что дальше? негромко спросил мужчина в наушниках, выключая аппаратуру. - Мы едем обратно, обернувшись сказал Браун. Ты через три часа, а я ночью, добавил он задумчиво. - Свободное время, довольно улыбнулся мужчина, отложив в сторону наушники. - Включи мне еще раз, запись, попросил Браун. - Хорошо, сказал мужчина, включая тумблеры. Звук четкий. - Я не сомневаюсь, сказал Браун, надев наушники. " Его могут проверить еще раз, попробуют использовать вслепую, думал Браун, слушая запись разговора. За ним следят здесь. Но все как то не профессионально, слегка улыбнулся Браун. Мне важно, что бы он сам, ощущал во мне друга, а не покровителя. Если он видит во мне партнера, значит больше доверия, в противном случае, я не рискнул бы, ставить на него, все карты. Он как и все афганцы, смотрит на мир , наивными глазами. И все же, я доверяю ему... Он знает цену жизни, и видел смерть, значит, может сравнить. Человек, который научился различать, думает... Значит, живет..." Столь многолик он, и весом, порой избыточно прекрасен, мой милый, сладкий, вещий сон, о том, что мир прекрасен... Течет песок, сквозь пальцы, убегая... Ему не надо помнить ничего... Он словно нить реки, спешит играя, несется , наперегонки... Разбудит утром , потревожит сон, и скажет медленно, устало... А был ли смысл в нем? А утром, все пропало... Он понимает, говорит, и даже чувствует себя... Он словно под волной песок, впитает, части бытия... Потом вода уйдет, оставив на минуту, возможность, изменить вчера, одуматься, простить, охолонуться, и трезво оценить свои слова... Есть в мироздании законы, есть люди, есть слова... Они все вместе, просто знаки, что прочитает, мысль твоя... "Неуверенно, опасаясь, я смотрю на него, и восторгаюсь! Он сильный, бесстрашный, рисковый, он не боиться жить. А я говорю об этом, но не решаюсь, быть...". Вечер, как избавление, отдых, от мук, что терзали тебя, под жарким солнцем. Площадь наполнялась людьми. Начиналась бойкая торговля, гадания мудрецов, и самое интересное,- заклинатели змей. Зафир шел среди рядов, и поймал себя на мысли, что он долго бродил, по этому чудному городу. А мысли в голове были разные. Он думал о доме, своей жизни, прислушивался к собственным ощущениям. "Что нового? спрашивал он себя. Ответ не находился, такое случаеться." Зафир подошел к группе мужчин, сидящих на корточках, вокруг заклинателя змей. Пожилой мужчина, в платке, и потертой одежде, гладил кончиками пальцев дудочку. Он сидел с закрытыми глазами, бережно, и нежно, прикасаясь к глиняному телу, инструмента. Перед ним, лежал мешок, а рядом, скрученная в кольцо, серая веревка. Зеваки внимательно смотрели на человека, в ожидании представления. " Почему они смотрят на него, а не на мешок, в котором кобра, подумал Зафир. Удивительные люди. Они действительно считают этого человека, хозяином змеи. Наверно только он, может распоряжаться ей. Вдруг она, не послушает его? Что тогда? Смерть от укуса?" И вот, пронесся лёгкий ветерок, он вдохнул, и дудка заиграла. Просто, незамысловато, как тоненький ручей в пустыне. То подвывая, то спокойно, перебирая, он выводил мелодию, которой нет конца. Бескрайняя, заунывная, монотонная, она словно мир иной... Тот, что в пустыне живет, оберегая покой... Прошло несколько секунд, мешок не шевелился. Человек играл, медленно раскачиваясь в такт музыке. Люди с интересом смотрели, предвкушая появление змеи. Его изрезанное глубокими морщинами лицо, было очень спокойным. Будто и небыло опасности. Еще мгновение, и вот он, многозначительный, королевский выход. Мешок пошевелился, и из него, неторопливо, как бы сонно, показалась черная голова змеи. Она лениво выползала наружу, показывая свое совершенное тело. Замерла на секунду, будто оглядывая все вокруг, шевеля тонким жалом. Пошевелилась, и рывком вынесла свое тело, на тонкую, соломенную циновку. Обернувшись, она уставилась на того, кто играл, и вытянулась, застыв, будто каменная. Человек приоткрыл глаза, и улыбнулся. Змея чуть пригнула свое тело, и стала медленно раскачиваться в такт. - Смотрите, кобра танцует, пронесся шепоток, среди зевак. Змея изгибалась, замирала в стойке, и двигалась, как настоящий танцор. Она на секунду останавливалась, что бы снова, поддаться, чарующей музыке. Кто-то, из толпы, вытянув руку, негромко сказал: - Покажи поцелуй. Змея застыла, было видно как ее тело напряглось, и раздалось грозное шипение. Ее капюшон угрожающе раздулся. А человек играл, не переставая. Он не обращал внимания. - Покажи поцелуй. Мужчина вдруг умолк, открыл глаза, медленно положил дудку перед собой, склонил голову, будто поклоняясь змее, и замер. Кобра осторожно опустила свое тело, подалась вперед, и коснулась быстрым кивком, головы мужчины. - Такого я еще не видел, прошептал удивленный мужчина, стоящий рядом с Зафиром. Змея изогнулась, убрав назад тело, и замерла. Человек медленно выпрямился, и поклонился ей. - Благодарю тебя, прошептал заклинатель, и взяв в руки дудку, стал играть. " Не бывает слепого доверия, подумал Зафир. Не бывает победы, без поражения. Не возможно победить зло, ненавистью. Невозможно увидеть свое рождение. Но, измениться, - возможно" . Он будто слился с горой, на фоне языков пламени. Растворился, в ночи. И тишина, такая мягкая, пеленающая, будто и не было за спиной, сверкающего огнями города. Зафир сидел рядом, и смотрел на маленький чайник, кипящий на костре. - Почему ты пошел за мной, тихо произнес он. - Не знаю, пожал плечами Зафир. Я никогда раньше не видел, как танцует змея. - Хочешь поговорить? В тебе затаилось слово. Ты ищешь того, кто выслушает. - Ты прав, кивнул Зафир. - Уже ночь. Я не люблю ночь, посмотрев на Зафира, сказал он. Ты один, добавил он, прищурив глаза. Никого у тебя нет. Ты потерял дорогу. - Почему так говоришь? спросил Зафир, посмотрев ему в глаза. - Я видел тебя, не отведя глаз, ответил он. Заглянул. - Что там? прошептал Зафир. - Смятение, ответил он. - Я... - Ты выбираешь путь. Сейчас, ты выбираешь, свой путь, повторил он. - Я хотел спросить, неуверено произнес Зафир. Можно жить , не принадлежа себе? - Так живут многие, ответил он. Ты измени свой мир. Открой глаза, и говори на одном языке, с теми, кого хочешь услышать. Я живу под открытым небом. Я долго учился, что бы понимать. Ты, только думал об этом. Теперь, ты хочешь сделать шаг. - Да, кивнул Зафир. - Тогда, приготовь себя как жертву, спокойно произнес он. Высшее наслаждение, когда ты понимаешь, что жизнь , вечна. А земля, на которой ты родился, - одна. - Я понял это, прошептал Зафир. Я возвращаюсь. - Ты стал мудрее, увидев в себе ростки, сказал он. Сеять страх в неведомом, опасаясь себя, больно. - Да, сказал Зафир. Больно, повторил он. - Мир прост. Все хотят жить, так, как им нравится, вздохнул он. Невозможно навязать иным, то, что ты считаешь правильным. Правдивым. Они будут говорить, что это правда твоя. А она ничья. - Как жить? тихо спросил Зафир. - Не отвечай на боль, еще большей болью, прошептал он. - Спасибо, тебе добрый человек, поблагодарил Зафир. За мудрые слова твои. - Не мои это слова, сказал он. Когда почувствуешь в себе веру, поймешь. Зафир шел по ночным улицам города, и радовался. Он откровенно, ликовал, понимая, что становится совершенно другим. Он стал чувствовать. Понимать, свое предназначение. Вера! Вот то, что в нем пробудилось. И от этого, было светло, и приятно. Тому кто болен, не советуй... Тому, кто здоров, не завидуй... Маленькая толика, текущая по твоим жилам, и есть твоя жизнь.. Ибо она, кровь... Неподвластная, неразгаданная, бесконечная, как млечный путь... Так и вера твоя... Придет к тебе, в одночасье, и ты услышишь ее, почувствуешь... Прикосновение теплое... Зажгеться огонь внутри, и свет от него, озарит... Я живу! Россия. Новоиваноск. Лето 98 год.
Ты ощущаешь, ты живешь, и радуешся дню... Он наступил, и ты поешь, осозновая чистоту... Я нужен, ты твердишь себе... Я требуюсь, сейчас... Как хорошо, в моей душе, от этих слов, и фраз... Роман перебежал через дорогу, и перепрыгнув лужу, направился к проходной. Сдав пропуск, он улыбнулся вахтерше, и пошел в общежитие. По дороге его догнал, молодой парень, немного сутулый, в парке его все звали " Пионер". - Роман, окликнул он. Погоди. - Да, обернулся Роман. - Хотел тебе подарить, подошел весело улыбаясь "Пионер". - Что? спросил Роман, глядя на протянутый сверток. - Бери. Здесь лампы запасные, смутился "Пионер". - Зачем? удивился Роман. - Ты же мне помог, когда генератор "крякнул". Вот, это тебе, взамен. Лампочки сейчас в дефиците. Особенно хорошие. А это венгерские . Бери. - Ладно, согласился Роман, взяв сверток. Ну вообще то... - Ты не думай, весело улыбнулся "Пионер". Я все одно по осени в армии иду. - Как тебя зовут? А то все "Пионер", добродушно улыбался Роман. - Игорь. Это Степанович прозвище дал, а оно и приклеилось. Ну что я мол, молодой, в армию еще не ходил. Только ДОСААФ окончил. - Спасибо Игорь, поблагодарил Роман, пожав ему руку. - От чистого сердца, улыбнулся Игорь. Ну я пошел? - Пока, кивнул Роман. " Вот так проходит день, подумал он. Ты поможешь, тебе подсобят. Ощущаешь себя хорошо. Просто, понятно, легко. Ведь правда, когда чувствуешь себя, на своем месте, все легко даеться, с желанием. Я ему всего лишь помог, а он помнит. Надо же, приятно, улыбнулся себе Роман. Приятная усталость после работы. Хорошо! Завтра в первую смену. Нормально." В общежитие было на удивление тихо. Роман прошел по первому этажу, поднялся на второй, и привычно направился к своей комнате. Не успев вставить ключ в замок, он отшатнулся назад, увидев в дверях, хмурого мужчину. - А ты... взглянул он на него, удивленно. Ты здесь? - Вообще, я здесь живу, ответил Роман. - Понятно, отошел в сторону мужчина. Степа! Никуда ходить не надо, заулыбался мужчина. Третий есть! торжественно объявил он. Прошу, указывая рукой, направление, пафосно произнес он. Роман вошел в комнату, вздохнул, и сразу все понял. На столе, возвышались бутылки, куски колбасы, и поломанная буханка хлеба. Степа сидел в сигаретном тумане, и задумчиво смотрел в окно. Через открытую форточку, доносилось чириканье воробьев. Степан , склонив голову, будто прислушивался к их щебетанию. - По какому поводу, спросил Роман, сев на кровать. - Любовь прошла, грустно произнес незнакомец, обращаясь к Роману. Вот, теперь, заливаем грусть, усмехнулся он. Меня зовут Жора, представился он, картинно склонив голову, с длинной шевелюрой волос, подстриженных по моде семидесятых. - Да, это причина, сказал Роман. - Она сказала, что таких парней много. Как я, обернулся Степан, посмотрев на Романа. Говорит что я не перспективный, вполголоса, добавил он. Карьерный рост, ноль, удрученно подитожил Степан, глядя на бутылку. - Степа, тебе же завтра в первую. Ты чего? - Рома, ты пойми, бывают такие моменты в жизни, когда надо. Ты лучше не отказывайся, посиди с нами. Мы вот эти," прикончим", и спать. А завтра, будет завтра, выдохнул Степан. - Наливай, предложил Жора, потирая руки. - Ладно, согласился Роман. Только по сто, и спать. - Ну это как пойдет, усмехнулся Жора. - А может ты прав, неожиданно сказал Степан. Их много, а я такой один. - Правильно, обрадовался Жора. Да она еще к тебе, приползет. - По разному складываеться, промолвил Роман, посмотрев на Степана. Но унывать не надо. Тем более, это не повод для пьянки. - Давай по одной, на душе тошно, вымолвил Степан, потерев ладонью шею. Жора разлил в стаканы водку, они выпили без тостов. - Что поминки? спросил Роман. - Да, по роду человеческому, глубокомысленно изрек Жора. - Степан, ты лучше ляг, поспи, предложил Роман. Вы уже наверно вторую допиваете? - Мы ничего не можем контролировать, произнес Жора, подкуривая папиросу. - Ты о чем? опешил Роман, взглянув на пьяное лицо Жоры. - Мы окружены, всякими вещами, на которые, тратим все, свое время. И ненужными людьми, добавил он, почесав за ухом. И при этом... на секунду задумался Жора, затянувшись. Становимся зависимыми от них, торжественно произнес он, выпустив дым. Вот так! довольно усмехнулся он, посмотрев на Романа. Тогда где же тут свобода? спросил Жора, переведя взгляд на Степана. Выбора, подумав промолвил он, нахмурив брови. Подумаешь бросила, кривлялся он. Кольцо ей не понравилось, перспективы нет... Выбор за тобой остался, понял ты Степа! повысив голос, сказал он. Значит ты не проигравший! Я правильно говорю, обратился он к Роману. - В общем да, кивнул Роман. Жора, а ты где работаешь? - Я здесь, в ЖЭК, дворником, криво улыбнулся Жора. А раньше в парке, слесарем. Вот, икнул он, прикрыв ладонью рот. А ты? - А я водителем, ответил Роман. Значит Степана знаешь давно? - Ну да, кивнул Жора. Роман посмотрел на Степана, и успокоился. Тот заснул, уткнувшись в подушку, и тихо похрапывал. " Это нормально, подумал Роман. До завтра проспиться. То же мне повод нашелся... Смешно..." - Мы даже изобретаем то, что облегчит нам, физическое усилие, философски подметил Жора, глядя на Романа. Поддерживаешь? - Метла тоже, такое изобретение, да? - Так где же человек, не обращая внимания на Романа, продолжал распыляться Жора. Потерян среди разных, и ненужных ему вещей? Совершенно! воскликнул Жора. Мы тонем в болоте, которое сами себе создали! - Давай так, предложил Роман. Допиваем бутылку, а здесь грамм двести осталось, и расходимся. Нам надо отдыхать, понимаешь. Профессия ответственная. Мы людей... - Понял, перебил Жора, подняв руку. Не надо объяснять, я в парке работал. Наливай! скомандовал он. - Вот это, другое дело, с облегчением вздохнул Роман. - Но моя теория жизни... - Давай в другой раз, предложил Роман, разлив остатки водки по стаканам. - Ну ладно, согласился Жора. Будем! произнес он, и запрокинув голову, выпил, залпом. - Не ради пъянки, прошептал Роман, отпив глоток. - Все пошел, накинув на голову потрепанную кепку, объявил Жора. Пошел, повторил он, и пошатываясь направился к двери. - Тебя проводить, скорее из опасения, чем вежливости, спросил Роман. - Я сам, решительно отверг предложение Жора, махнув рукой. - Пока, попрощался Роман, закрыв за гостем дверь. " Может и правда, мы зависим от вещей, в этом мире, подумал Роман. Торопимся, чего то добиваемся, но все это, ради вещей, которые оцениваем как приз для себя. Получаем удовольствие? Интересно выходит." Убрав со стола, он лег на кровать и закрыл глаза. " Мне в жизни, можно сказать везло. Столько грязи налипало, а я все еще живу, думал он. Вот если прокрутить назад? Военком подлец, война, "бригада", Люда... Мишка...Мама... Это из за него, толстомордого военкома, ее не стало. Чинуша, взяточник, подлец, его не жаль! Он жил сволочь, набивая карманы, жулик, получающий удовольствие, от вещей. А я исполнил приговор, в наказание. Пусть я не имел права на это, за то, по совести. Нет, я не оправдываю себя. Виноват... Но по другому, я не мог поступить. Больно... Да Жора, ты прав, в одном, те кто гоняться за вещами и утехами, плевать хотели на других. Им важно то, что в кармане! Получил деньги, потратил, получил... Противно! Мама, как мне тебя не хватает. Люда... Мое солнышко... Трудно без вас... Жалеть всех, не имеет смысла, не вернуть. Тех кто в моей жизни, прошел, оставил след, или промелькнул, как комета. Тоска ... Надо жить... А ради чего? Просто, приносить пользу людям, и ... Прощение? Покаяние? Я должен сам решить, что важно для меня. Жить! Какая она будет, жизнь? Незамысловатая, или извилистая, спокойная, а может жестокая... злая. Я в ней, или она во мне? Я пришел в нее, голый, без ничего, и уйду, наверно так же. Одиночество, вот страх! А ответ? " Черной тучей гонит прочь, настигает высоко, не молчать, сказать,- прошло... Не вздыхая тяжело... С ним идти, наклонившись в дороге... Или бросить, себе под ноги... Опустить на землю, грустить, и о милости, не просить... Просто жить, в ожидании часа... И не думать о многом сейчас... Пусть рассудит Господь, его чаша, у меня, в руках... Ты замучай меня судьба, да побей со злостью , я не дам тебе ответ, не знаю... Приходи ко мне кричать, в поле желтое большое... Я не буду тихо роптать, говоря иное...Прокричу, что бы не сдохнуть, попрошу прощения, но услышат ли меня, ваши утешения... Буду ждать... Надеясь на спасение... Твоего суда... Было в небе черное затмение, да душа, моя... Покаяние, тяжелое бремя... Или нет, но тогда почему, опускаються двери времени, подсекая, на полном ходу... Говоришь перед ним, и просишь... Или перед собой, для себя... Так скажите мне, где ответы, на вопросы, бытия... Значит сам, для себя, прощение... Понимая что только так, протекают реки забвения, в человеческих головах...Можно грешником, жить, праздным образом, говорить, рассуждать, писать... А потом попросить пред Господом... и спокойно, ночью спать... А растерзанный мыслями? Что им? Наложить на себя табу? Кто умеет говорить с преисподней, сам купаеться в этом аду... Эх прокатится по лесу гроза! Она яркое чудо живое! Я исчезну как все, друзья... Не останеться в памяти злое... Вы простите меня, отпустите... Не смогу я, покинуть сам... Это годы мои, и нити, протянувшиеся к облакам... Нет ответа, вопросы горьки. Жить по совести, помня о прошлом... Не хочу умирать от тоски, надо думать, о чем то хорошем... Да, на мне, роковая печать. С ней иду, отмеченный адом... Помогите увидеть себя, и дождаться решения надо... Он мне скажет когда, я готов... Принимаю любое слово... Лишь любовь, спасет, лишь любовь... Выше смерти она... От Бога... "
Бельгия. Антверпен. лето 98 год.
Плачет осень листьями пожухлыми, ну а лето умывает нас дождем, каждый волен, расставатся с чувствами, или обрести одно. Лето теплое, простое, как румянец яблока в руках, оно время золотое, и беспечное, во снах... Александр проснулся рано. Открыв глаза, он посмотрел на часы. " Мой день теперь как стрела, подумал он. Проносится с ощущением, остроты, и опасности. Я в нем только винтик, который держится, из последних сил. Я еще живу, еще дышу, еще на что- то надеюсь... Меня не мучают кошмары, я просто сплю, в кромешной темноте. Почему? Не знаю... Так вышло... Живу... А может быть иначе? Я так давно не был дома. Проитись по знакомым улочкам, улыбнуться, сходить в кино, как далеко ... Что она для меня? Только место? Страна? Она большее... То место где родился, вырос, встал на ноги... Что случилось после, трагедия. Переболеть, отпустить боль, и невозвращаться. Жить только одним днем, тем, что встречает тебя утром, солнечным лучем, или хмурой тучей. Заглянуть в себя, и смотреть, не отводя глаз. Хорошее, будет с нами всегда, а плохое, сотреться. Как растает снег весной. Трудно уговорить себя... Тяжело..." Телефонный звонок, прервал его размышления. Александр покосился на телефонный аппарат, и нехотя снял трубку. - Алло, раздался вкрадчивый голос. Месье Александр? Говорит месье Жиро. Вы надеюсь помните, что сегодня к нам прибывает новая партия товара. Вы просили напомнить. Я звоню . - Да месье Жиро, ответил Александр. Я помню. - Вы так же просили подготовить отчеты, на сегодня. Когда вам удобно просмотреть их? - Думаю ближе к вечеру, подумав ответил Александр. - Понятно, ответили на другом конце. - До встречи, сказал Александр, и положил трубку. " Я продолжаю существовать по инерции, уже не понимая что будет со мной, подумал Александр, поднявшись с кровати. Я терял и находил, мучился, и выживал. Ради чего, не понял до сих пор, тяжело вздохнул он. Жизнь на чужбине... Понятна ли? Ком к горлу подступает... Непохожий... Другой... Есть Божий суд? Вот живешь, по своей мерке, понимаешь, ненавидишь, любишь... Как вдруг прозрение наступает. Пуля видит, когда финал настанет. Тогда, в то мгновение, пистолет не выстрелил. Почему? наверно последнюю возможность, оставил мне Бог, что бы понять, почувствовать. Может капсюль бракованный был в патроне, а может, рука Господа. Я пытаюсь не думать о Катрин. Сгорел внутри, будто после пожара. Только пепел остался и горечь. Теперь я продаю контрабандные сигареты, и топлю свою память в виски. Станет легче? Вопрос..." В то хмурое утро, он подъехал как обычно, к складам, и оставив свой автомобиль на парковке, прошел внутрь. " Что- то задело, на ходу подумал Александр, взглянув на автобус вдалеке. Строительная компания? А что здесь строить, давно все построено. Странно." Внутри ангара, кипела работа. На разгрузке столо несколько грузовиков. Коробки с сигаретами, складывали на широкие поддоны, и развозили по складу, сортируя по маркам. Месье Жиро, с задумчивым лицом, заполнял листы , на тоненькой папке, держа ее в руке. Интересный человек, этот Жиро, подумал Александр. Бывший моряк, был списан за драку на берег, долго работал в порту. Когда он пришел наниматься, я подумал, а зачем мне немолодой человек? Пусть даже опытный. А поговорив с ним пять минут, понял, - море, его жизнь, и не мне отнимать ее. Да, когда возникает вопрос доверия, всегда ищешь подходящего человека, проверенного. А если его нет? Так случилось... Друзей не нажил, врагов заимел. Остался один... Я не знаю откуда уверенность... Может от того, что больше некому? Пусто... Дидье единственный, с кем я говорю каждый день, обо всем, вздохнул Александр. Он все понимает, в какую игру попал. Осознанно, рискованно, но , играет. Этот бизнес приносит много денег, но, их, нельзя будет потратить, думал Александр. Хорошо что заказал у компаньонов новый паспорт. Уехать отсюда, вот выход. Рано или поздно, меня захотят убить. Это так, неизбежно, как наводнение весной. Или полиция, тогда еще хуже, я проведу остатки дней в тюрьме, с одной лишь надеждой. Нехорошее предчувствие, щемящее, будто кто- то невидимый уже взялся рукой за веревку, и готов звонить в колокол... Но я не хочу..." - Доброе утро бос, поздоровался Дидье, подняв голову. - Привет, пожал его руку Александр. Как дела? - Осталось половина, коротко ответил Дидье, посмотрев в кузов ближайшего к нему грузовика. В этом "мальборо" улыбнулся он. - Вижу, сказал Александр. Дидье... Ворота склада распахнулись синхронно. Александр повернулся, и увидел пригнувшиеся фигуры людей, в черном. - Стоять! Уголовная полиция Антверпена! раздался громкий голос, из мегафона. " Черт, предчувствия не обманывают, они всегда предупреждают, словно молния, пролетела мысль в голове Александра. Бежать!" - Куда? только и успел вымолвить Дидье, глядя как Александр бежит. Один из полицейских, крепыш среднего роста, целенаправленно подбежал к Дидье, и схватив его за руку, крикнул :- Где он? - Там, растерянно произнес Дидье, указывая рукой на штабеля коробок в конце склада. - Поль, обернулся полицейский, обращаясь к высокому парню рядом. Давай за ним! Не дайте ему уйти! А с тобой, я хочу поговорить отдельно, зло сказал он, глядя на Дидье. - Инспектор, что я могу сказать вам, в недоумении промолвил Дидье. - Я для чего тябя подвел к нему? А? Что бы знать все! выпалил инспектор. Куда он пойдет? - Честное слово не знаю, пожал плечами Дидье. - Не знаешь? Или не хочешь, сказал инспектор, ткнув Дидье, кулаком в живот. - Не знаю, согнулся от боли Дидье. - Он что, дороже твоей свободы, спросил инспектор. Меняешь его, на себя? ухмыльнулся инспектор. Помню , ты говорил совершенно иначе. Что скажешь? Ну? прикрикнул инспектор. - Я правда не знаю, тихо промолвил Дидье, опустив глаза. - Тогда поедешь с нами, улыбнулся инспектор. Надо же вот это все, посмотрел он на грузовики, на кого то повесить. Да? - А как же наше соглашение, робко произнес Дидье. Сотрудничество. - Нет никакого соглашения, сказал инспектор. Если я его не поймаю, отыграюсь на тебе. Ты как? Доволен? злорадно произнес он. - Нет, выдавил из себя Дидье. - В машину его, скомандовал инспектор. Подошел крепкий парень, взял под руку Дидье, и повел . - Инспектор, мы его упустили, раздался голос по радиостанции. - Как? опешил инспектор. Что черт побери происходит, негодовал он, сжимая рацию в руке. Куда он мог деться? - Не знаю, прозвучал ответ. - Ищите! громко сказал инспектор. Переверните весь город, закройте выезды, найдите мне его! - Да. Мы ищем. - Действуйте, раздраженно бросил в рацию инспектор, и посмотрел на задержанных. Всех в участок, приказал он. Быстро! Дидье сидел на стуле, и смотрел перед собой. " Многое крутилось в его голове сейчас. Ответа не было. Такого однозначного, стопроцентного, думал Дидье. Что они могут предложить? Упечь меня за решетку? Я там был, мне не страшно. Это им неинтересно. Им нужен Александр, тяжело вздохнул Дидье. Но я честно не знаю, куда он пойдет. Он скрытный человек. Я только знаю последнее его поручение. Говорить? А что измениться? Им нужен он, а не его просьба. Пускай ищут. Мне нечего скрывать. " В комнату вошел недовольный инспектор. Сев за стол напротив, он бросил пачку сигарет перед собой, и уставился на Дидье. - Правда не знаю, инспектор, тяжело вздохнул Дидье. - Лучше не крути, покачал головой инспектор. Ты помнишь, как сидел вот здесь, на этом хреновом стуле! Помнишь! повысил голос инспектор. Умолял меня! Дать тебе шанс! - Не забыл, негромко ответил Дидье. - И? вперился глазами в Дидье, инспектор. Что? Ты не молодой парнишка, бегать. - Он замкнутый, тихо промолвил Дидье. Товар вы взяли. Там на большой срок. Поймайте его. - Ты умник да! повысив голос, спросил инспектор. - Какой есть, посмотрел на инспектора Дидье. - Ну ка вспомни, что ты будешь иметь, нагло усмехнулся инспектор, подкуривая сигарету. Подумай, добавил он. -Вы взяли меня за попытку контрабанды, спокойным голосом промолвил Дидье. С убийством. Не доказано, ни то, ни другое, добавил он. Но, я понимаю, что у вас, в любой момент, может появиться свидетель, который скажет в суде, что я плохой парень, подитожил Дидье. Потому, вы подвесили меня на крючок, и склонили к сотрудничеству. Я понимаю, свою участь. Но, я правда не знаю, где он, покачал головой Дидье. Я показал ему лазейки в порту, дороги, открыл секреты, это ему надо было. На это, рассчитывали и вы, правильно? - Допустим, хмыкнул инспектор. - Груз есть, он на складе. Я здесь. Вы имеете большой плюс, сказал Дидье. Зачем я вам? - Мне нужен он, организатор канала, ты понял! повысил голос инспектор. А ты, просто мелкая рыбешка, что с тебя возьмешь, усмехнулся он, глядя на Дидье. - Я могу рассказать... - Мы без тебя , уже все знаем, махнул рукой инспектор. Послушай, а если я применю к тебе, другие методы, задумался инспектор. Тогда ты точно заговоришь, довольно улыбнулся он. Как тебе? - Ерунда, стараясь держаться, произнес Дидье. Конечно я буду говорить. Но только всякую чушь. Например как я хожу в туалет , или сколько пива я выпиваю в день. Но то что вам надо, я не скажу. - Герой? усмехнулся инспектор. - Я этого не знаю, ответил Дидье. Как можно сказать то, чего не знаешь сам. - Загадки да? - Реальность, сказал Дидье. Вам лучше меня выпустить, тогда, будет шанс. Может он захочет выйти на меня? Не думали? Я все равно у вас под наблюдением. - Может быть, задумался инспектор, выпустив струйку дыма. Но он, не глупый. - Да, вздохнул Дидье. Но, он один. - Правильно, кивнул инспектор. Это мы знаем. - Тогда выпустите меня, сказал Дидье. - Что бы ты, сбежал вместе с ним? - А иначе, у вас нет шансов, равнодушно произнес Дидье. Если есть хоть один, его надо использовать. -Хорошо, подумав сказал инспектор. Будешь под нашим, круглосуточным присмотром. - Ладно, согласился Дидье. Он вышел из полицейского участка, уже вечером, уставший, но довольный. Оглянувшись, Дидье торопливо направился к остановке автобуса. Прождав несколь минут он сел на сиденье , и закрыв глаза, расслабился. " Да, он хороший парень, думал Дидье. Я не молодой человек, и потому, знаю цену, каждому слову. А он, не раздумывая дал мне деньги, на лечение Луизы. У меня их не было. Я набрался наглости, попросить у него, просто в долг. Хотя, отдавать не собирался. Он согласился. Теперь, я благодарен ему. Моя несравненная, верная, подруга жизни, Луиза, успешно прооперирована, а я, должен сдать, нашего благодетеля? Нет, не буду. Я мечтал стать великим актером, выступать на сцене. А стал всего лишь мелким жуликом, который к тому же, прослыл неудачником. Надо исправляться, улыбнулся своим мыслям Дидье. А лучше всего уехать отсюда. Хорошо что Луиза лечиться в Испании. Как мы с ним познакомились? Ах да, это было в клубе "13", кажеться в пятницу, усмехнулся Дидье. Его представила Жанна. Божественная танцовщица, с огромным талантом. Она конечно его , пока не использует, и даже не понимает, но, я то видел, как она танцует. Помниться они сидели вдвоем за столиком, а я зашел пропустить стаканчик, и если честно, поглазеть на выступление Жанны. И вот, такая выпала удача. Что случилось неожиданно, обычно не воспринимают всерьез. Но тогда, совпали желания всех. Инспектора, мои, Жанны... Только этому парню Александру, никто не сказал , а что же будет дальше. Нет, я не сдам его. Не только его, этим каналом пользовались уважаемые люди. Значит, через несколько дней, я буду отвечать, и перед ними. Не хотелось бы, если откровенно. А потому, мне пожалуй пора. Надо выполнить одну просьбу, и уезжать, тяжело вздохнул Дидье. Лучше на несколько лет. А для этого надо иметь "кучу бабок". Впрочем, я знаю где их взять. Пусть ходят за мной , у меня есть козырь в рукаве, довольно улыбнулся Дидье.
Россия. Новоивановск. Осень 98 год.
Есть в ней волшебство прекрасное, есть радость и покой, есть в ней перемены частые, и мудрость, и итог... Я постучал устало в двери, а осень не окликнула меня... И жизнь, как будто замерла в преддверии, рождения, иного бытия..."Вот этот город, он передо мной. Красивый, уютный, простой. Я в нем живу, и хочу, приносить добро. Да , именно так. Как сильно била судьба, порой казалось не выдержать никогда. А я смог, устоял. Осень будто оканчание жизни, ее апогей. Природа замирает, готовясь возродится снова. И я вместе с ней, хочу родится заново. Память может тревожить, каждую ночь, и день. Навязчиво, будто "заезженная пластинка". Отмахнутся, попытатся забыть? Нет, не получится. Я сижу ночью, у окна и курю. Смотрю в ночь, и вспоминаю, обрывки своей жизни. Поступки, слова, геройство, и молчание, все было в ней. И я, был ...Почему не спрашиваю, не говорю, о том что я есть, сейчас, в эту минуту, здесь, в кабине автобуса, за рулем. Да, теперь я здесь. Это моя работа. Осуждение не ведет к исправлению. Красота, вот что дает смысл. Восторг, от того что есть чистое, светлое. Ты сам начинаешь движение, и появляется желание,- жить иначе. Просто, спокойно, размерянно. Может это и есть, смысл жизни,- найти себя, думал Роман, глядя на дорогу. Сегодня он работал в первую смену. Народу было много. Утром, спешашие на завод работники, почти всегда были хмурые. "Почему утро всегда такое, подумал он, нажимая клавиши на панели. Двери закрылись и автобус тронулся. " Мы просыпаемся, будто усталость и не покидала наше тело. Почти всегда недовольные, раздраженные, в суматохе. Быть может такое невозможно, проснутся утром счастливым? Просто улыбнутся, и поздороватся. Радоватся тому что день наступил, не стреляют, ты цел, и здоров. Это же радостно, улыбнулся своим мыслям Роман. Люди перестали ценить маленькое счастье, что держат в своих ладонях. А оно заветное, настоящее, близкое. К нему не надо приглядыватся, оно просто есть. Оно рядом..." Он посмотрел в зеркало, и увидел красивые, добрые глаза. Они смотрели на него, нежно, счастливо. Роман замер на секунду, почувствовав, приятное тепло в груди. " Вот она, счастливая, улыбнулся Роман. Красивая, милая женщина. Как будто ангел, посетил. Такая одна, и на всю жизнь. " - Водитель, извините что отвлекаю, обратилась дородная женщина, в плаще. Скажите пожалуйста, а сейчас ходит автобус на Кировское? - Вам лучше узнать у диспетчера, мотнул головой Роман. Я не знаю. - А где это? недовольно спросила женщина, чуть наклонившись вперед. - На конечной остановке, будет диспетчерский пункт, там можете узнать, вздохнул Роман. Пожалуйста, не отвлекайте меня. - Ага, кивнула женщина, отодвинувшись. Подъехав к остановке, Роман открыл двери, и посмотрел в зеркало. " Ее нет, вздохнул он, вышла. - Женщина, ну как вам не стыдно, лезете в переднюю дверь, возмущенно воскликнула пожилая дама с палочкой в руке. Просто танк какой то! - Подумаешь "инвалидка" раздраженно выпалила женщина в плаще, не оборачиваясь. Пешком ходите, полезней будет! бросила она на ходу, удаляясь от автобуса, быстрым шагом. - Хамка, промолвила вполголоса дама. Роман опешил, наблюдая за перебранкой у передней двери. - Давайте я помогу вам, обратился он к ней. - Спасибо, растерянно улыбнулась она, глядя на ступеньки. Роман вышел из кабины, взял женщину под руку, и осторожно вывел из автобуса. Она поправила платок на голове, посмотрела на него, почему то долго, как показалось Роману. А он, не мог отвести глаза. Всего несколько секунд, и вот... - Спасибо, сказала она. Глаза у тебя добрые, но жизнь не щадила. Спасибо, повторила она, обернулась и пошла, прихрамывая, на одну ногу. Дай Бог тебе счастья, тихо промолвила она. Роман расслышал ее слова. Он посмотрел ей вслед, и вернулся в автобус. - Роман, я ненадолго, в магазин, крикнула кондуктор Валентина, выходя из автобуса. - Угу, задумчиво кивнул головой Роман. Достав сигареты, он покрутил пачку в руке, и застыл, увидев рядом с собой, заплаканное детское лицо. - Дядя, я потерялась, всхлипнула девочка, вытирая ладошкой слезы на щеке. - Ух ты, выдохнул Роман, глядя на девочку. - Я заснула, всхлипывала девочка. В школу ехала, и проспала. - Успокойся, не плачь, улыбнулся Роман. Где ты живешь? Какая улица? - Улица Советская, дом три, расплакалась девочка. - Не надо плакать, малыш, взял ее за руку Роман. Чем я могу тебе помочь? спросил Роман. - Мне надо в школу. - Хорошо, сейчас поедем, сказал Роман, взглянув на часы. Остановку помнишь? - Да, кивнула девочка. Пятая школа. - Я понял, кивнул Роман. Сейчас поедем. Как тебя зовут? - Оксана, немного успокоившись, ответила девочка. В руках она держала маленького медвежонка. Трогательно прижимая игрушку к себе, девочка немного подрагивала. - Сколько тебе лет, улыбнулся Роман. - Восемь, тихо ответила она. - Давай сделаем так, предложил Роман. Ты сядешь на переднее сиденье, вот здесь, указал он рукой, возле себя. Значит, ты садись, а я позову тетю кондуктора, и мы сразу поедем. Договорились? - Да, кивнула девочка. - Замечательно. Я мигом, сказал он, выходя из автобуса. Пробежав несколько метров, он вошел в магазин, и окинув взглядом зал, сразу заметил кондуктора Валентину. Она стояла у прилавка, и пересчитывала деньги. - Валентина, негромко окликнул ее Роман. Надо ехать, поторапливайся. - Чего вдруг, отозвалась Валентина, обернувшись. Еще минут десять, по графику, удивилась она. - Поехали, очень надо, приложив руку к груди, сказал Роман. Очень. - Ну ладно, согласилась Валентина, взяв с прилавка пакет. А ты кофе не будешь что ли? - Некогда Валентина, поехали. В автобусе было несколько пассажиров. Валентина быстро "обилетила" их, и подошла к кабине водителя. - Что за пожар? спросила она. - Девочка вон сидит, указал головой Роман. Видишь? - Ну да, кивнула Валентина. - Потерялась она, понимаешь. Ей надо в школу, опоздала. - А мы тут при чем? удивилась Валентина. - Как при чем, возмутился Роман. Всех дел, доехать до пятой школы, и помочь маленькому человеку. Что здесь преступного? не отвлекаясь от дороги, говорил Роман. У тебя что, детей нет? Ребенок заснул, и проехал свою остановку. - Бывает, хмыкнула Валентина. Зачем график нарушать? недоумевала она. Поехали бы по расписанию, довезли. - Да она растерялась, в сердцах воскликнул Роман. Видно дальше остановки школа, никогда не ездила. Ты можешь понять маленького ребенка? Или у тебя , обернулся на секунду Роман, требовательно взглянув на Валентину. Не выпадем мы из графика, не переживай. Мне это надо, понимаешь? - Да успокойся ты, вздохнула Валентина, я все поняла. Не нервничай. - Спасибо, кивнул Роман. Люди заходили и выходили, наполняя салон автобуса. На остановках, Роман смотрел в зеркало, на маленькую девчушку, с игрушкой в руках. " Маленький человечек, думал он, кем она станет, когда вырастет. Дети видят мир иначе. Для них нет полутонов, тени и сумрака. У них желтое, не будет коричневым, а синее, не станет черным, они наивны, и открыты, в них заложена чистота. Взрослые , учат их говорить правду, и им стыдно, когда они врут. А мы, взрослые? Привыкли ко лжи, лицемерию, уловкам. Мы хотим видеть детей честными, а сами, не подаем им пример в этом, подстраиваясь под кого то, или что- то... Обстоятельства, так мы привыкли, называть лицемерие. А дети открыты, распахнуты миру красок и эмоций. Они радуются, по непонятным для нас причинам, или плачут, чего мы тоже, иногда не понимаем. Они белый лист бумаги, к которому, еще не прикоснулись, темные чернила. Взрослые уже забыли, что значит, жить, в открытом, добром, без условностей... Потому, многие не понимают их,- детей. " Подъезжая к остановке "школа" Роман посмотрел в зеркало, и улыбнулся. Девочка тоже улыбалась, глядя в окно. " Сделал доброе дело, и на душе легче, подумал Роман." Открыв переднюю дверь, он обернулся и посмотрел на нее. Девочка радостно улыбалась. - Спасибо, громко сказала она, посмотрев на Романа. - Пожалуйста, малыш, ответил Роман. Он проводил ее взглядом, и увидел на остановке, задумчивого мальчишку с портфелем. Он сразу шагнул к девочке, и взял ее за руку. Она остановилась, посмотрела на него выразительно, и улыбнулась. Он поправил большие очки, на переносице, и с важным видом, повел ее, по дорожке, от остановки. - Слушай, это он ее ждал что ли, раздался тихий голос Валентины. - Ну да, улыбнулся Роман. Ответственный парень, добавил он. Дружба. - Да, вздохнула Валентина. Смотрю на них и вспоминаю себя. Как просто все было, никаких "заморочек". - Ладно, сказал Роман, посмотрев в зеркало. Сделали доброе дело, надо дальше работать. Закрыв двери, он включил динамики в салоне, и громко произнес: - Следующая остановка, микрорайон " Озерный". - Знаешь, даже настроение лучше стало, улыбнулась Валентина. Пошла я работать. - С улыбкой, доброжелательно, и люди к тебе так же, напутствовал ее Роман. - Ты прав, сказала Валентина. " Вот и закончилась смена, думал Роман, выходя через проходную. Сегодня было разное. Теперь все не упомнишь. И мужики с холодильником, улыбнулся Роман, вспоминая, и ребятня с кроликом за пазухой. Еле поймали его. Валентина сегодня веселая была. Хороший день. Девочка Оксана утром... Такие дни у меня сейчас. Спокойные, и не очень. Но в них есть ценное для меня,- польза людям. Пусть небольшая, как могу, я рад этому. " - Извините, услышал Роман, неуверенный, женский голос. Простите. - Вы мне, остановился, обернувшись Роман. - Наверно да, смущенно сказала женщина. Мне на проходной сказали. - Что? удивился Роман, глядя на женщину. " Еще секунда, и я увидел ее... Она будто вышла из тени... Такое милое лицо, улыбка кроткая, и плавные черты... Она красивая... Какая она красивая, подумал Роман. В ней будто что-то родное, знакомое. Кто она?" - Девочка, Оксана, сегодня утром, сбивчиво говорила она, смущаясь. Я ее мама. Вы тот водитель автобуса. Который, помог ей, да? Я очень признательна вам. Спасибо вам большое. За помощь. Я посчитала необходимым, найти вас, и поблагодарить. " Внутри будто огонек загорелся, подумал Роман, улыбнувшись. Приятно... Она будто родной человек, поймал себя на мысли Роман. Зеленые глаза, сколько в них тепла, и доброты. Надежды... Да, пожалуй так, подумал Роман. Она похожа на мою надежду. Хочется обнять ее, хотя мы с ней не знакомы. Ну бывает так, увидишь человека, а он, такой же, как и ты, и не можешь сдержать своих чувст... Надежда..." - Спасибо вам, протянула руку женщина. Большое спасибо. - Роман, тихо произнес он, взяв ее ладонь в свою руку. - Вы очень хороший человек, растерялась она, пролепетав. Таких сейчас мало, опустив глаза, добавила она. Поэтому я решила... Будет ... Мы с моей мамой... "Дрожь пробежала по его телу. Роман почувствовал, как тепло, разливается по телу. Приятное чувство, обволакивало его. Он улыбался, и был доволен. Приятно... Она добрая, подумал он. Я знаю..." - Я... Не за что, растерялся Роман, глядя на нее. Я понимаю... - Спасибо вам, промолвила она. Оксана очень ранимая девочка. Она... Я очень за нее переживаю. - Я понимаю, сказал Роман. Он не мог, не хотел, отвести от нее глаз. Она притягивала... - Извините, освободив руку, сказала она. - Да, смутился Роман. Простите. Как вас зовут? - Надежда Николаевна . Можно Надежда, улыбнулась она. - Роман. - Да, вы уже говорили, улыбнулась она. - Растерялся, улыбнулся в ответ он. - Знаете, она очень эмоциональный ребенок. Все воспринимает буквально. Но это же дети, вы сами понимаете. В такой ситуации, она растерялась, запаниковала. Хорошо что вы оказались рядом. Спасибо вам еще раз. - Родители... запнулся Роман, почувствовав, что хочет задать ей другой вопрос, но как это сделать аккуратно, не знает. Если она замужем, это будет выглядеть бестактно. Как спросить ее? Намекнуть? А если... Он не мог оторваться от нее. - Мы с мужем очень признательны вам, улыбнулась она. - Да, конечно, кивнул Роман. Я думаю так поступил бы любой водитель нашего парка, ответил Роман. " А сердце "екнуло", подумал он. Вот так, одним словом, и все... Будто табу, запрет, нельзя... Не трогай, не подходи, даже не думай... Она не твоя... Пусть ты почувствовал ее сразу, в мгновение... Но это только прикосновение... Она прекрасна... Почему люди, находят слишком поздно, того, кто дан им... А может я увидел в ней того, кому готов довериться? Не знаю, смешанное чувство... Как будто вина, и разочарование... " - Она сказала, что будет всегда , ездить с вами. - Я понял, кивнул Роман. - Ну что же, пожала она плечами. Мне пора. - Конечно, промолвил Роман. - До свидания, улыбнулась она. " Вот сейчас она уйдет, и все, подумал Роман. Не будет, не смогу, не найду, еще тысячу всяких отговорок и проблем... Надо сейчас решится, именно в эту минуту. Я не смогу спать сегодня, подумал он. Она..." - Извините, тихо сказал Роман, глядя на нее. Понимаю. это может показаться... тяжело вздохнул он. Можно я вам позвоню? - Да, выдохнула она, будто ожидая такого вопроса. Если хотите... Вот, моя визитка, достав из сумки, "картонку" промолвила она. Звоните днем, сказала она, протягивая визитную карточку. - Спасибо, сказал Роман, взяв карточку. Опустив глаза он мельком прочитал:" Еременко Надежда Николаевна. Психолог." - Еще раз спасибо вам, пожала она , ему руку. До свидания. - До свидания, попрощался он, глядя ей вслед. В комнате общежития он был один. Степан работал во вторую смену. Включив телевизор, Роман курил, листая автомобильный журнал. "Не могу, вот так, подумал Роман, отшвырнув от себя журнал У Миши в Москве, своя жизнь... Кто я для него? Может, неправильно думаю... Да, я помог.. Я перед собой оправдывался... Свои грехи, пытался замолить... Свои ошибки... Их не исправить... Господи, какая нелепая, моя жизнь. Что в ней хорошего, или плохого... Мне бы разобраться... Помоги мне Господи.". Он мучился. Ходил по комнате, и не мог высказать все то, что наболело, за годы. Уже далеко за полночь, он оделся выбежал на улицу, и набрал из телефона автомата, номер Надежды. В трубке тянулись длинные гудки. Роман тяжело вздохнул, собираясь повесить трубку, как вдруг услышал, ее голос. - Алло. - Надежда, нерешительно произнес Роман. - Да. - Это Роман. Извините за беспокойство. Я хочу поговорить с вами. Пауза длилась несколько секунд. - Я, знала, что вы позвоните, ответила она. - Простите что в такое время... - Приходите завтра, в любое время. Адрес на визитке, добавила она. - Спасибо, прошептал Роман. Извините еще раз... В трубке раздались короткие гудки. " Сегодня она другая, подумал Роман, глядя на Надежду. Больше строгости в ней, будто та, другая, осталась в прошедшем дне." Роман стоял посередине комнаты, и смотрел на большую картину. "Бушующий океан, и маленькая лодка, без парусов, как это похоже на меня, подумал Роман. " - Проходите, улыбнулась Надежда. Садитесь вот сюда, в кресло, предложила она. Удобно устроившись, Роман посмотрел на нее, и спросил: - Это как комната психологической разгрузки? - Не совсем так, но, похоже, ответила Надежда, сев напротив. - Понятно. Что мне делать? Закрывать глаза? Расслабится? - Вы пришли ко мне, что бы рассказать, спокойным голосом, промолвила Надежда. Говорите. - А вы будете слушать? удивился Роман. И все? - Да, кивнула она. Понимаете, видя недоумение в глазах Романа, начала она. Есть ситуации, в которых человек, только сам, может помочь себе. Без лекарств, психологов, советчиков, друзей. Вы попробуйте, и прислушайтесь к себе. - Давайте попробуем, согласился Роман. А с чего начинать? - Как хотите, сказала Надежда. - Мне трудно оценивать себя со стороны, начал Роман, вздохнув. Мне кажется я нормальный человек. Знаю разницу, между добром и злом. Понимаю, что зло невозможно победить, еще большим... замолчал Роман, подбирая нужные слова. Вера должна быть надежной. Если веришь, то все преодолеешь. Я в церковь хочу ходить. Меня мучают воспоминания. Я не могу понять, для чего я сейчас живу. Может это плохо? посмотрел он на Надежду. - Смысл жизни? спросила она, глядя на Романа. - Наверно, неуверенно ответил Роман. - О чем вы больше думаете? тихо спросила она. - Несправедливость, прошептал Роман. - К себе? - И к себе тоже, ответил Роман. Почему одним, прощается все, а другим, расплата за всех. Знаете? - Умер близкий для вас человек, неожиданно для Романа, спросила Надежда. - Да, кивнул Роман. Но я продолжаю жить. Это правильно? - Смерть несправедлива всегда. А вам надо жить, и помнить. - Покаяние? тихо спросил Роман, глядя на нее. - Вы сами придете к этому. Прислушайтесь к себе. - Исповедаться? - И эта дорога не закрыта, перед вами, ответила Надежда. Чего вы хотите? - Вы счастливы? спросил Роман, посмотрев на Надежду. - На этот вопрос, вряд ли, кто- то ответит однозначно. Да, или нет, категорично. - Значит вы тоже... - Я живу, воспитываю дочь, у меня есть любимая работа, улыбнулась Надежда. Вот мое маленькое счастье. - А муж? не удержался Роман. - Понятно, вздохнула Надежда. Вы хотите больше узнать обо мне? - Извините, хрипло произнес Роман. Вы такая необыкновенная. Я... Вы, мне понравились, смутился Роман, опустив глаза. - Поэтому, вы звонили мне ночью. Сказать... - Это порыв... Я не о том хотел... растерялся Роман. - Мне бы не хотелось, обсуждать свою личную жизнь, спокойно промолвила Надежда. Вы понимаете? - Да, согласился Роман. Все правильно. Это же я к вам напросился. Верно. - Не спорю, сказала Надежда. Говорите. - Я изменился, приглушенно стал говорить Роман. По-другому оцениваю мир. Больше говорю себе о том, что любая агрессия, несет в себе, только боль. Несправедливость одних, больно ранит, других. Маленькому человеку, сложно разобраться в большом. Он привязан к малому, семье, работе, друзьям. Мне хочется быть нужным, простым. Вы тоже говорите, надо думать о себе. - В первую очередь, сказала Надежда, думать и оценивать свои поступки. Вы готовы? - Да, кивнул Роман. Мне хочется попросить прощения, у всех , кому принес печаль, тяжело вздохнул Роман. Как это сделать? - Вы верующий человек? спросила Надежда, глядя на Романа. - От части, ответил задумчиво Роман. Понимаете, в церкви тоже люди, такие же как мы. И то что я, расскажу им, о себе, или о том, что у меня на душе... Думаете станет легче? - Говорите с Богом, сказала Надежда. - Как? спросил Роман. - Своими словами, как можете, ответила Надежда. Я конечно могу, вздохнула она, определить ваши болевые точки, попытаться успокоить, направить, но это, в вашем случае, как я вижу, не выход. Вы сами должны успокоиться. Сходите в церковь,- добавила она. - Может быть, вздохнул Роман. - Я понимаю одно, вы не до конца искренни со мной, и не хотите раскрыть, свой внутренний мир. Это ваше желание, вздохнула Надежда. Тогда, все зависит от вас. Вы пришли за помощью ко мне, или просто поговорить? - Наверно вы правы, смутился Роман, опустив глаза. Сокровенное, не каждому расскажешь. - Это ваше желание. Она смотрела на него, и понимала, перед ней человек, измученный противоречиями. Переживший многое, испытавший, прошедший ад. " Попытка разговорить, его, наверно будет бесполезной. Прервать беседу, скорее всего самое лучшее, в данном случае, подумала Надежда. Если человек не готов, он не откроется. Что побудило его? Наверно мое расположение, которого он никогда не ощущал ранее. Так бывает, когда человек, вроде готов доверится... Его не надо уговаривать. Лезть с расспросами, копаться в нем... Можно сложить мир, из обрывков, слов, но только не будет целостности. Он не готов говорить. Да, был порыв, он правильно оценил. А сейчас замкнулся." - Извините, поднялся Роман. Я отвлекаю вас по пустякам, натянуто улыбнулся он. Если можно, я приду в другой раз. - Ничего. Не надо извиняться, добавила она. Приходите когда появиться желание. - Спасибо, тихо произнес Роман. Я пойду. - До свидания, кивнула Надежда, проводив его взглядом. " Как мерзко на душе, противно, думал Роман, оказавшись на улице. Будто в кошмарном сне. Не понимаю, что со мной происходит. Хочу спросить себя, услышать, но не могу. Перемешалось все. Как трудно... Не передать словами, то ощущения что над твоей головой, будто черные тучи сомкнулись, застилая небосвод. Кромешный дождь идет, не давая поднять голову. Нет сил, выбился... В одно мгновение, потерял дорогу..." - Господи, спаси и сохрани, промолвила рядом женщина, перекрестившись. Роман вздрогнул, посмотрел на нее, и перевел взгляд на улицу. По ней шла процессия, во главе которой возвышался крест. - Что это? спросил Роман, посмотрев на женщину. - Крестный ход, ответила женщина. - А куда они идут? неуверенно спросил Роман. - В храм божий, ответила она. И мне пора. Женщина повернулась и пошла вслед за шествием. Я прошу тебя , помоги, прошу так, как никогда не просил. Дай мир и покой, моей измотанной душе. Прости грехи мои, что совершил , не понимая того. Ничто не может оправдать меня, на этом свете, и в твоем царствии. Мудрость твоя велика, потому в ней слово твое, миротворческое. Успокой и сохрани, дай веру и силы, помилуй нас Господи! День промелькнул незаметно. Роман лежал на койке, и смотрел в потолок. В комнате было тихо. " Я столько плохого сделал, в своей жизни, думал он, что остаток ее, будет очень тяжелым. Никто не виноват, в том, что случилось, кроме меня. Я спрашиваю себя, смогу ли жить дальше? А ответа нет... Вроде день наступит, и все будет по прежнему, я пойду на работу, в меня никто не будет "плевать", но сам то я знаю, кто я! Тошно ..." Сон постепенно наваливался, на уставшее тело. Роман закрыл глаза... Нет святых или грешников, что признают в себе такое. Нет больных или здоровых, что скажут о себе такое. Покаяние перед Богом, вот слово, что услышат... Здесь красиво и спокойно. Никто не потревожит мыслей, или словом обидит...
Не проходите мимо, что бы ощутить тишину. В ней очень близко , в одно прикосновение, чувствуешь свою частичку. Направо ветер гуляет, раскачивая деревья, налево солнце светит ярко, и он один, среди всего, томится в ожидании. Роман огляделся по сторонам, и с облегчением вздохнул. Его не тревожили звуки, он как будто стоял посередине, двух миров, и еще не понимал, что с ним. Вот солнце ярко ударило по глазам, Роман прищурился, прикрыв ладонью глаза. И раздался голос спокойный: - Сделай выбор свой . - Кто это? с тревогой в голосе, спросил Роман. - Твой Бог, ответил голос. - Я должен выбирать, дрогнувшим голосом спросил Роман. - Да. Ты волен в выборе сейчас. - Сам могу, идти туда... запнулся Роман. - Перед тобой врата. Скажи себе кто ты, и иди, раздался спокойный голос. - Я сомневаюсь, опустив руку, сказал Роман. Я не могу, сказать себе, кто я? Как выбрать, смутился Роман. - Посмотри на себя, ответил голос. Ложь не дает покоя, правда умиротворение. - Но я... взволнованно произнес Роман. Свет погас. Он остался один, в серой мгле. Повернувшись, Роман увидел ворота, высокую арку, уходящую в небо. А за ней, бушевала буря, гремел гром, и блестели молнии. "Туда, спросил он себя, глядя на куски земли проносящиеся с ветром. Я должен туда идти? Это наверно неправильно. Это же ад! Нет... Там место не мне, - большим грешникам! Нет..." Сделав шаг назад, он обернулся и подошел к другим воротам. Они светились изнутри, устремляясь лучами вверх. А за ними, пробегала река, сияло солнце, лужайка у леса, переливалась росой, петляла тропинка, во ржи. Мир и покой... - Куда мне идти, прошептал Роман. В какие двери? растерялся он. В нерешительности, он стоял посередине, и молчал. " Как я могу сам выбирать? спросил он себя. Достоин, или нет? Кто я? Не могу... Сказать себе хороший, легко. Убедить в обратном, возможно. Даже самый закоренелый преступник, никогда не признается, в своем преступлении. Он считает его, своей правдой, - правотой. А мне как быть? Спросить себя? Да, возможно, лихорадочно соображал Роман. Но что я отвечу? Сам себя убить? Грех... Причина? Куда идти? Мучительно... Хорошо, буду откровенным. Спросить себя? Ладно... Убивал? Да, это было. Но... Господи, как тяжело, сглотнул подступивший к горлу комок Роман. Непосильно тяжко, признавать. " Повернувшись, он посмотрел на бурю за воротами, и тяжело вздохнул. " Это не совсем так, бубнил он себе под нос. Я не сам, хотел этого... Иметь мужество... Признаться себе.. . Да кто из вас, попробует осудить меня... Нет, не так говорю... Мы разные, отдать жизнь, да возможно, ради ... Но как сделать выбор самому? О себе? О Господи, помоги мне." Вдруг перед ним открылось пространство, и тусклый свет, пролился на него. Перед ним оказалась серая земля, вся в трещинах, а на ней, толпились люди, в разных одеяниях. Они смотрели куда то вверх, в ожидании... Тишина стояла над их головами, будто и не было вовсе звуков. Вот серая мгла растворилась, и вышли из света двое. " Я знаю, подумал Роман, ступая вперед. Знаю их... Это Бог и Аллах. Я видел их. Как хорошо, что они есть. Сейчас станет легче. Они скажут, кто я. Эти люди... Хорошо..." Роман потихоньку шел вперед, протискиваясь через людскую толпу. "У них простые, и добрые лица, подумал он. Боги! " Они переглянулись, и один из них сказал: - Те кто посягнул на жизнь, поднимите руку. И потянулись руки вверх, словно волна морская, поднимаясь из одного края, и убегая в другой. Взметнулись ладошки, затряслись пальцы. И сказал другой, посмотрев на множество рук: - Кто убивал людей, плачьте слезами горькими. Заплакали люди, не стесняясь своих слез. Роман с трудом сжал пальцы в кулак. Рука его дрожала еще больше, а тело, будто в лихорадке, не давало покоя. Он терпел, сжав зубы, и тихо повторял: - Простите меня. Простите... Он чувствовал, как неведомая ему сила, проходит через его тело, и будто поток, выносит из него дух. По его лицу катились слезы, соленые слезы, греха. - Грешные, простите, бубнил рядом с Романом, пожилой человек. Он стоял, склонив голову, с опущенными руками. Роман взглянул на него, и обмер. На него смотрели глаза, полные скорби. - Я не виноват, прошептал Роман. Теперь я другой. Прошу прощения... Человек посмотрел на него, и тихо произнес: - Гордыня пожирает тело. Покайся. Произнеси слова. - Да, да... заикаясь, сказал Роман. Всех кого убил, обидел, принес зло, подумал об этом, только в мыслях... Простите меня, и не держите зла. Я каюсь... Молю вас, прошу, дайте мне немного дней, что бы исправить... - Люди, повысив голос, произнес Роман. Простите меня! Толпа вокруг него расступилась. Сотни глаз устремились к нему. Роман стоял с поднятой рукой, и дрожал. Зажатые пальцы в кулаке, онемели, от боли. - Жить, тихо произнес он. Люди смотрели на него, и молчали. Были среди них с поднятыми руками, были иные, но все, в один миг, чувствовали... - У меня отняли жену, не стало родных, близких мне, трясущимися губами, говорил он. Я обозлился на всех. Потерял в себе веру. Стал жить только так, как нельзя, сказал Роман. Думать только о себе. Плохо! Я старался верить... Теперь, переведя дыхание, сказал он, я стал другим. Поверьте, это так. Я говорю себе каждый день,- прости. Куда мне идти? заплакал Роман. Куда? - Все братья в этом мире, обнял его за плечи человек. Скажи им, что любишь их всех. И они ответят тебе, тем же. - Да, правильно, сказал Роман. - Живи за них, промолвил человек, рядом с Романом. Искупи грехи. Теперь твоя жизнь, - принадлежит им. - Жить, крепко сжимая пальцы в кулаке, твердо произнес Роман. Что бы за них... Исправить... Помочь... Я стал другим... твердил себе Роман, сжимая кулак. Капли пота стекали по его лицу, будто слезы тех, кто говорил с ним... Тех, кто хотел жить... Теперь иначе... За всех... Открыв глаза, Роман застонал от боли. Рука его побелела, а сжатые в кулак пальцы, кровоточили, из-под ногтей. - Жить за них, тихо произнес Роман, заплакав. Они обнимались, и плакали от счастья... Разные люди... И каждый, понял, он и есть брат. Афганистан. Лашкаргах. Осень 98 год.
Вера без поступков, спит. Слова без букв, пусты. Если тянет домой, на землю, где первый раз ступил босой ногой, увидел солнечный свет, и вдохнул особенно чистый воздух, значит, ты еще жив! Неважно кто ты, богатый, или бедный, если чувствуешь свою землю, - ты жив! Я прикасаюсь к тебе, моя родная земля, моя многострадальная, уставшая от людской крови, и слез. Пусть будет мир и благоденствие! Они сидели в маленькой комнате, такого же дома, на окраине города. Старик, и Зафир. Вот уже час, Зафир ждал человека, посланного за ним. Старик сидел в углу, полутьма, скрывала его лицо. Он неторопясь пил чай. Сделав глоток, замирал, прислушиваясь, к звукам на улице. Минуты тянулись медленно. " Я дома, размышлял Зафир. Снова дороги привели меня сюда, в этот чудный город, построенный чужаками. Здесь самый вкусный виноград, и пахнущие солнцем персики. Самые добрые, гостеприимные люди. Самый вкусный хлеб. Это моя земля. И никому не передать, что чувствуешь. Они особенные, эти чувства, вздохнул Зафир." - Сейчас тяжелое время, заговорил старик, глядя на пиалу с чаем в своих руках. Много лет, мы сражаемся на своей земле. За нашу веру. Сегодня каждый, кто верит, сражается, произнес он, и замолчал. - Мы все одинаковы перед Всевышним, тихо произнес Зафир. - Они приходят на нашу землю, сказал старик, что бы помутить разум наш. Захватить, и покорить, себе. Они несут с собой разврат, невежество, и поругание, наших святынь. На нашей земле, мы должны жить , как пожелаем. Никто не может запретить нам. - Да, кивнул Зафир. В комнату вошел молодой пуштун, с редкой бородой на вытянутом лице. Сняв с плеча автомат, он сел рядом с Зафиром, и поздоровался. - Здравствуй брат, сказал он, пожимая руку Зафира. - Здравствуй, ответил Зафир. - Ты наверно не помнишь меня, спросил он, глядя на Зафира. Я Хузайфа. Это мой отец, сказал молодой человек. - Ты, опешил Зафир, вглядываясь в черты лица парня. - Я, улыбнулся Хузайфа. Тебя провел в дом, мой младший брат. Я просил его не говорить, радовался Хузайфа. - Брат, улыбнулся в ответ Зафир, и обнял Хузайфа. - Я помню тебя, негромко произнес старик. Я узнал твой голос. Он ощущал пространство руками. Глаза его были пусты, лицо изуродовано грубыми шрамами, а на руках, согнутые пальцы, будто сломанные разом, вместе. Зафир посмотрел на него, и сказал: - Моя благодарность вам безмерна. Склонив голову, он приложил ладонь к груди. Жизнь не имеет цены. Вы пожертвовали своей. - Да, хрипло произнес старик. В один день, я не увидел солнца. В другой раз, я не чувствовал тела. Я хотел жить. На своей земле, свободным, добавил он, подумав. Испытания не сломили меня. Я стал сильнее. Только постарел от боли, и слез, грустно сказал он. Ты вернулся на свою землю? - Да, кивнул Зафир. Я счастлив. - Вечером, мы поедем на Север, сказал Хузайфа. Сейчас все изменилось. - Я знаю, сказал Зафир. - Мы рады приветствовать тебя дома, улыбался Хузайфа. Ты с нами. - Я счастлив вернутся домой, улыбнулся Зафир. - Пойдем, я хочу показать тебе, мое богатство, вдруг сказал Хузайфа, покраснев лицом. Идем. Они вышли из дома, и пройдя через узкий двор, вышли с другой стороны. Хузайфа улыбнулся, посмотрел на Зафира, и указывая рукой на сад, произнес: - Это моя земля. Мой сад, торжественно произнес он. Смотри. Новая власть, заботится о людях. Для нее все равны. Нет богатых, или бедных. Перед Аллахом, все одинаковы. Разве мог я раньше, думать о таком? спросил он, обращаясь к Зафиру. - Нет, покачал головой Зафир. - Идем, я покажу тебе арык с водой, улыбался Хузайфа. Они сидели на корточках, у воды, и опустив руки, в нее, улыбались, глядя друг на друга. - Где ты был эти годы? спросил Хузайфа. - Меня носило словно ветром листок, ответил Зафир. Долгий рассказ. - Теперь ты с нами. - Дома, сказал Зафир. Скажи мне, сейчас лучше жить людям, спросил Зафир. - Да, не раздумывая ответил Хузайфа. Только не хватает еды. Мы продаем то , что выращиваем на земле, сказал Хузайфа. Посмотри туда, указал он рукой в сторону. Там наши поля. - Я вижу, кивнул Зафир, посмотрев на маковое поле. - Нам нужны деньги, а им товар, пожал плечами Хузайфа. Я не задумываюсь. Я женился. Мне надо кормить своих детей. Ты понимаешь меня, посмотрел он на Зафира. - Понимаю, ответил Зафир. - Им нравится, пусть наслаждаются, улыбнулся Хузайфа. - Почему идет война? спросил Зафир. Что ты знаешь об этом? - Вспомни. Они приходят на нашу землю, и сами не понимают зачем? Они навязывают нам, свой мир, даже не спрашивая, нашего желания. Ответь мне, почему, они все, желают нас исправить? Почему мы не можем жить на своей земле, которая принадлежит нам, свободно? Это наша земля. Моя и твоя. Правда? - Правда, ответил Зафир. - Если они позволяют себе быть распущеными, почему они навязывают это нам? На нашей земле, добавил Хузайфа. Тогда, были русские, и ты боролся с ними. Сейчас, те кто против, нас, глухо произнес Хузайфа. - Почему? спросил Зафир. - Наша вера чиста, сказал Хузайфа. Мы на своей земле. И никому, не позволим осквернять. Земля пуштунов, добавил он, взглянув на Зафира. - Те кто в Кундузе... начал Зафир. - Они не братья нам, перебил его Хузайфа, изменившись в лице. Оно стало злым, глаза заблестели, пальцы рук сжались в кулаки. Это не их земля, твердо произнес Хузайфа. - Эта земля , тихим голосом повторил Зафир, глядя на воду. - Да, верно. Это наша земля. - Мы воюем уже много лет, задумчиво произнес Зафир. Когда я покинул нашу землю, мы воевали против "советских", когда я вернулся, мы снова воюем, но уже против друг друга. - Те, кто не хочет жить по нашей вере, отступники, решительно произнес Хузайфа. Значит, достойны смерти. Он посмотрел на Зафира, и добавил: - Коран , наш закон. - Согласен, посмотрев на друга, промолвил Зафир. - Мы очень гордый, и свободолюбивый народ. В нас есть вера, отстоять свою религию. С ней, мы непобедимы, сказал Хузайфа, посмотрев на воду. А ты? - Я со своим народом, ответил Зафир. - Я рад, улыбнулся Хузайфа. Рад, что ты вернулся. Идем в дом. Надо отдохнуть, завтра будет дальняя дорога. Северный Афганистан. Осень 98 год.
Я встречаю рассвет в горах. Очень ранний, что ниточкой брезжит, по краю вершины вдали. В нем новое начало, обыденных дел моих. Я дома, вдохну глубоко, сполна, почувствую силу, твою, моя родная земля... Они шли вереницей, спускаясь вниз, к небольшой деревне, расположенной у подножия гор. Каждый нес свой груз. Зафир, поправив на плечах рюкзак, остановился. - Тебе неудобно, раздался негромкий голос Хузайфа, за его спиной. Этот рюкзак для альпинистов, очень удобный. - Отвык носить столько взрывчатки, смутился Зафир, посмотрев на друга. - Нас всего семеро, осмотрелся Хузайфа. У каждого свой груз. Я могу помочь тебе. - Нет, покачал головой Зафир. Я сам. - Там внизу, указал рукой на деревню Хузайфа, мы будем отдыхать. А вечером, пойдем дальше. Осталось немного, потерпи, улыбнулся Хузайфа. - Идем, вздохнул Зафир, шагнув на тропу. "Он смотрел на сосредоточенное лицо друга и размышлял. " Я рад что снова оказался дома. Среди своих. Но только я теперь другой, задумался Зафир. Внешне, все тот же, а внутри, другой. Все что я хочу сказать им, не будет услышано. Мой народ изменился. А я, вместе с ним, вздохнул Зафир." В маленьком жилище, не хватало места для всех. Несколько человек из группы, вышли на наблюдательный пост, остальные утолив голод, лепешками с чаем, расположились внутри. Зафир посмотрел на маленькую девочку, выглянувшую ненароком из за занавески, и улыбнулся. Она в ответ, пристально посмотрела на него, и опустив глаза, юркнула назад. - Ты почему не спишь, прошептал Хузайфа, глядя на задумчивое лицо Зафира. - Думаю, ответил Зафир. - О чем? Наше задание не сложное, простодушно сказал Хузайфа. На рассвете, мы заминируем проход в ущелье. И вернемся домой, добавил он, улыбнувшись. Ты не рассказал, где ты жил, все это время? - Я был в разных странах, ответил Зафир. Боролся за наших братьев. - Это хорошо, кивнул Хузайфа. - Скажи мне, прошептал Зафир, посмотрев на Хузайфа. Можно не воевать? - Это как? удивился Хузайфа. - Жить мирно, неуверенно произнес Зафир. - Когда наступит мир, на нашей земле, я могу тебе ответить, задумался Хузайфа. - Когда? - Когда мы победим, улыбнулся Хузайфа. - Ты выращиваешь на своей земле хлеб? спросил Зафир, посмотрев на друга. - Очень мало, ответил Хузайфа. Только для семьи, добавил он. Почему спрашиваешь? - Что бы жить, надо выращивать хлеб, правильно? - Мак приносит мне хорошие деньги, пожал плечами Хузайфа. Я могу купить на них, все что захочу. А хлеб? Он стоит немного. Зачем? Те кто покупает наш товар, хотят этого, вздохнул Хузайфа. Я не могу им запретить. Они просят с каждым годом, все больше. И вот, я урезаю поле с хлебом, ради того, что бы растить мак. Я хочу жить хорошо. Что бы мои дети были сыты. Зачем мне думать о тех, кто продает выращенный мной мак? Не моя боль, усмехнулся Хузайфа. Каждый думает о том, как прокормить свою семью. Ты думаешь иначе? - Наверно ты прав, ответил Зафир. Никто не накормит твоих детей, кроме тебя. - Да, кивнул Хузайфа. Только я проявляю заботу о них. Их жизнь, для меня бесценна. Ты женился? У тебя есть дети? - Нет, покачал головой Зафир. - Тогда ты , не поймешь меня, покачал головой Хузайфа. - Понимаю, вздохнул Зафир. Хозяин дома, худощавый мужчина в темном халате, подкинув в печку несколько веток, молчаливо сидел, глядя на огонь. - Да, они бедно живут, посмотрев на него, прошептал Хузайфа. Как ему заработать больше? Может ты знаешь? - Не знаю, ответил Зафир. - Здесь нет плодородных равнин, широких рек, кругом горы. А они живут здесь, потому что , это их земля, тихо промолвил Хузайфа. И дети их, будут жить здесь. Что мы изменим? Может ты расскажешь им, как жить лучше? Или им уйти, в другие места? - Ты прав, промолвил Зафир. Хозяин дома, повернул голову, и посмотрел на Зафира. " В нем сразу уживаеться все вместе, подумал Зафир. И боль, и радость, и тоска... Мне не понять его" . Мужчина отвернулся, и поворошил палкой дрова в печи. Искры вскинулись , разлетелись в стороны, маленькими огоньками. " Вот так и мой народ, подумал Зафир. Живет на своей земле. В покое и счастье. Пусть крохотном, еле уловимом, и рад этому. А придет тот, кто захочет покорить его, и находит здесь, свою могилу. Мой народ, словно искры, многими людьми, встает на защиту, своей земли. Мы воюем, за свою землю, веру, и никто, никогда, не сможет победить нас, потому что мы сильны. " - Надо спать, зевнул Хузайфа, укладываясь рядом с Зафиром. - Да, рассеянно ответил Зафир, и лег. " Как убедить их жить иначе? спросил себя Зафир, закрыв глаза. Они думают, что мстят за смерти своих близких, убивая наркотиками других. Пропитанная кровью и слезами, моя многострадальная земля. Что донести им? Сказать? Меня не услышат... Кто я? Теперь я даже не принадлежу сам себе. Что я могу сказать людям, спасшим когда то меня? Плохо выращивать мак? Не надо воевать? Что предложить им взамен? Растоптанной, истерзанной годами войны, жизни. Болью, голодом... Они не услышат меня, это правда. И я не тот, кто может учить их. Я принимаю свой народ, и свою землю, такими, как есть, это мой выбор. Только заглянув глубоко, можно увидеть причину. Не стоит судить о людях, по их делам. Есть еще голод, который толкает, к мучительному выбору,- выжить. Я хотел жить, и выбрал свой путь. И не мне судить их, и исправлять. Многие, могут выдать сотни советов, но никто из них, не захочет жить здесь, на этой земле. А она для нас, родная. Я хочу помочь... " Открыв глаза, будто в предчувствии опасности. Тело напряглось, до предела. Пошевелившись, Зафир, осторожно повернулся на бок, и посмотрел на спящего, Хузайфа. Затем перевел взгляд на остальных. и прислушался. Еле уловимый, приглушенный голос, доносился, из-за стены дома. Еще один, потом звуки борьбы... Зафир подтянул к себе автомат, опустил предохранитель, и толкнул в бок Хузайфа. - Почему, недовольно пробормотал Хузайфа, не открывая глаз. - На нас напали. прошептал Зафир. - Как? встрепенулся Хузайфа, поднявшись. Взяв автомат, он шагнул вперед, наклонился, и стал будить остальных. -Тихо, повторял он шепотом. Зафир, вскинув оружие, смотрел на входную дверь. Глухо прозвучал выстрел. Хузайфа, пригнулся и негромко произнес: - Выходите на улицу! У нас много взрывчатки! Быстрей из дома! прикрикнул он. Воины, один за одним, выскакивали из дверей, а по ним уже били из автоматов, с разных сторон. Пули разрывали одежду, и бились о каменные стены дома. Земля под ногами вздрогнула, и стена, медленно заваливаясь, обрушилась вниз, увлекая за собой, часть крыши. Зафир на секунду закрыл глаза, и присел. Облако пыли, медленно рассеиваясь, оседало. Он сидел, прислонившись к уцелевшей стене, прикрыв платком лицо. Вдруг, кто- то дотронулся до его руки. Зафир вздрогнул, и почувствовал дыхание рядом с собой. На ощупь, он прикоснулся, и замер. В его руке, была маленькая, детская ладошка. Открыв глаза, он быстрыми движениями, ощупал ребенка, проведя рукой по ее голове. - Ты не ранена, прошептал он. Ты слышишь меня? - У-у... тяжело выдохнула девочка. - Идем, надо бежать, поднялся Зафир, взяв ее за руку. Выбравшись, через дыру в стене, он подхватил ее на руки, и побежал вниз. За спиной раздавались выстрелы. Короткие, и длинные очереди из автоматов. Зафир не задумывался. " Главное сейчас, спасти ее, повторял он про себя. Ее жизнь, самое ценное! Моя никому не нужна. Я прожил ее, как мог. Честно, не очень, скупо, бесполезно... Не важно..." Хузайфа? Он воин, знает что делать. если умрет, то с честью воина. Останется жить, хвала Аллаху. " Перебежав узкую дорогу, Зафир соскользнул вниз, и упал на спину. Девочка, застонала. Он осторожно положил ее рядом с собой, вытерев ладонью, ее запыленное лицо. Она открыла глаза, и посмотрела на него. - Не бойся, прошептал Зафир. Рядом чиркнули пули, рикошетя от камней. Он перевернулся на живот, и пополз вверх. Добравшись до валуна, выглянул, и сразу увидел людей, снующих по разваленному дому. Их было много. Они словно муравьи обступали со всех сторон, разбросанные, мертвые тела. Солнце садилось за горизонт, освещая бледным светом...Вдруг справа, прозвучала длинная, автоматная очередь. Зафир не раздумывая, нажал на курок. Люди у дома падали, будто подкошенные. Он стрелял , не останавливался... Пуля попала ему в плечо. Выронив автомат, он заелозил ногами, зажав рукой рану - Попали, прошептал он, скривившись от боли. Девочка замерла на секунду, а потом, быстро перебирая руками, подползла к Зафиру, и обняла его. - Бомба, прошептала она, прижавшись щекой, к его лицу. - Все хорошо, выдохнул Зафир, погладив ее по голове. - Ты умрешь, прошептала она. - Нет, ответил Зафир. Зачем? - Бомба, повторила она тихо, и он почувствовал на своей щеке, ее слезы. - Мы будем жить, прошептал он, нащупав рукой автомат. Идем. Сердце бешено колотилось в груди. Опасность подгоняла как никогда. Он полз превозмогая боль, держа за маленькую ладошку, заплаканную девочку, в которой, теплилась надежда, на него. " Я смогу, я выдержу, твердил он себе. Она моя жизнь, моя..." Спустившись по склону, они очутились среди могил. Зафир оглянулся и понял, они на кладбище. Переползая, они добрались до края, и остановились. Тяжело дыша, он лежал на спине и смотрел в небо. Солнце медленно угасало, провожая, ушедший день... Одиночные выстрелы раздавались совсем рядом с ними. -Если Всевышнему угодно, он возьмет наши жизни, прошептал Зафир, поднимаясь. Посмотрев на девочку, он улыбнулся, и взяв ее за руку, пошел. Он слышал как свистели пули, но не одна из них, не заставила их вздрогнуть. Они шли вперед, взявшись за руки... - Мы умрем, прошептала девочка, посмотрев на Зафира. - Нет, улыбнулся Зафир, взглянув на нее. Мы будем жить... Нет покоя на моей земле, выжженной солнцем, и покореженной взрывами. Нет мира, и согласия. Есть люди, и они все разные... И только Бог один, для всех... Он видит каждого из нас. Слышит, если попросить... Мира и спокойствия... Просите... Он услышит...
Афганистан. Год спустя.
Седой старик, увлеченно играл на дудочке, а у его ног, на квадратной дощечке, катались глиняные шарики. Вокруг, глазея, собрались люди. Мальчишка деловито обошел всех, приблизился к дощечке, и сел на корточки рядом, не отрывая взгляд от шариков. Он склонился, внимательно посмотрел, потом лег на живот, и снова смотрел. А шарики катались сами, будто по своей воле, повинуясь музыке, без участия старика. Кто то шептался, удивленно тыкая пальцами, другие, замерев от удивления, только смотрели разевая рты... Старик перестал играть, и шарики остановились. Посмотрев на людей, он улыбнулся. - Как ты это делаешь? Они волшебные? раздавались голоса, с разных сторон. - Я просто играю, ответил старик, хитро улыбнувшись. Я долго иду по земле, голоден, добавил он, глядя на людей. - На, возьми, протянул ему лепешку, толстый человек, с бородой. Расскажи , как это у тебя получается? - Сам не знаю, тайна, с благодарностью приняв лепешку, ответил старик. - А... махнул рукой толстый человек, и пошел. Люди еще смотрели на шарики, удивляясь, и медленно расходились. Солнце встало в зените, обжигая небольшую площадь перед базаром. Старик собрал в мешок, дощечку и шарики, и направился в тень, под навес, ближайшей лавки. Устроившись , он вытащил флягу с водой, отпил немного, и стал есть хлеб. - Здравствуйте, тихо произнес мужчина, сев рядом со стариком. Тот посмотрел на него, прожевал хлеб, и ответил: - Здравствуйте. - Мое имя Зафир. - Я узнал тебя, улыбнулся старик. - Как? удивился Зафир. - По глазам. - В чем секрет? указывая рукой на мешок, спросил Зафир. - А..а, вздохнул старик улыбнувшись. Никому не говорил. Тебе отвечу. - Правда? - Кто хочет увидеть жизнь, идет, спокойно произнес старик. У каждого, свой путь. Сжигая за собой прошлое, ты оставляешь часть себя, что бы родится заново. Достав из мешка шарики, старик брызнул на них водой, и они покатились...Прижав один из них пальцем, он осторожно разломил шарик, и выпустил оттуда муравья. Посмотрев на Зафира, он улыбнулся и сказал: - Так проходит жизнь...